Штурман Дора Моисеевна :
другие произведения.
Лагерь исхода нашего
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Штурман Дора Моисеевна
(
tanyabu@actcom.net.il
)
Размещен: 08/11/2009, изменен: 08/11/2009. 20k.
Статистика.
Эссе
:
Публицистика
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Д.Штурман
ЛАГЕРЬ ИСХОДА НАШЕГО
Все последние годы, начиная разговор о бывшем соцлагере, приходится ставить
дату: там всё меняется быстрей, чем при вращении калейдоскопа. Кроме того, ка-
лейдоскоп не угрожает в любой миг взорваться. Итак, идёт первая неделя августа
1993 года. Только что Ельцин отстранил от должности министра ГБ Баранникова.
Козырев получил задание "на засыпку" - предотвратить широкомасштабную
российско-центральноазиатскую войну, которая начинается в Таджикистане. Только
что свалился на "рублёвую зону" обмен российских денег со слегка смягчёнными
Ельциным условиями. Президент подписал указ о праве военного командования
направлять новобранцев в любые "горячие точки". Привожу лишь несколько собы-
тийных ориентиров, ибо произошло ещё многое.
Моё имя несколько раз упоминалось в "Новом Русском Слове", - в дискуссии о роли
интеллигенции в российской истории. Я, действительно, много писала об этой
неисчерпаемой проблеме. Не думаю, что у неё есть однозначное решение, чёткий
ответ. Нет смысла и в очередной раз утопать в тине терминологических определе-
ний понятия "интеллигенция", ибо люди российской культуры, в подавляющем
большинстве своём, интуитивно знают, что означает это слово. Каюсь: мне всё чаще
кажется, что некоторые свойства интеллигенции ненароком очерчены Пушкиным в
одной из его прелестнейших эпиграмм. Эта шутка посвящена, конечно же, не
российскому образованному слою, а некоей обворожительной даме. Но до чего похоже
(цитирую по памяти):
Нет ни в чём вам благодати,
С счастием у вас разлад:
И прекрасны вы некстати,
И умны вы невпопад.
Интеллигенцию подводит привычка мыслить по аналогии, не учитывая присущего
любому событию элемента неповторимости.
Тоталитарный строй не допускает никакого легального шевеления против себя
и крайне затрудняет шевеление нелегальное. Если бы мне предложили найти слово,
которое просто и чётко определило бы понятие "тоталитаризм", наверное, я
воспользовалась бы словом "монополия". Конечно, это определение пришлось бы
уточнить и расширить. Тогда получилось бы примерно так: полная, абсолютная
монополия единственной правящей силы в экономике, в праве собственности на
средства производства, в предоставлении работы и прописки, в производстве и
распространении информации, в идеологии и политике, в образовании и культуре,
в законоведении и правоведении и т.д. и т.п. "Одного слова" не получилось, но
понятие "монополия", поддерживаемая, добавим, террором и дезинформацией, ос-
таётся в центре всех определений тоталитаризма.
В ходе неизбежного старения коммунистического режима в СССР информационная
монополия пошатнулась первой. Послесталинская "оттепель", Самиздат, Тамиздат,
Магнитиздат, полулегализация зарубежных русскоязычных "голосов", искусство
подтекста и "второго смысла", расширение концептуальных возможностей естест-
венных, точных, а затем и гуманитарных наук - всё это начало исподволь возни- кать
и крепнуть со второй половины 1950-х годов, разумеется, при всякого рода
"заморозках" различной длительности и силы. И снялась информационная монополия
тоже первой, отступив, а затем и рухнув в течение четырёх-шести лет. Это опе-
режение естественно: снятие информационной монополии, особенно на первых по-
рах, есть процесс всего-навсего раскрепостительный, освободительный, а не, так
сказать, строительный. Надо было лишь снять запреты на печатание, тиражирова-
ние, циркуляцию, ввоз, перевод того, что имелось в наличии, в том числе и в
спецхранах, а также непрерывно возникало в России и в мире.
Со всеми прочими монополиями дело оказалось куда сложнее. Отмена абсолютно-го
монополизма в других сферах требовала наличия многообразных структур, соци-
альных слоёв и правовых установлений, которых не существовало уже почти три
четверти века, то есть в жизни трёх поколений. Здесь надо было не только отме-
нять и разрешать, но и немедленно вводить в действие совершенно инокачественные,
чужеродные для советского общества право, учреждения и функциональные слои.
Интеллигенция не может целиком, как слой, превратиться в эти новые, необходимые
обществу учреждения и страты. Она - производитель информации, концептуальной и
образной. Ей тоже необходимы особые структуры, посредничающие между нею и
обществом: учебные, научные, издательские, зрелищные и т.д. Частью она сама же их
и создаёт, ими руководит и в них трудится, но ей необходима помощь и профессиона-
лов иного рода, организаторов и дельцов, которых в момент падения информационной
монополии ещё почти нет. В этом беспрецедентном состоянии не- коего "фазового
перехода", в который втягивается всё общество, ни один слой не может вести
себя ординарно, не может оставаться в корпоративных границах, обычных для
нормального общежития, которого в сущности ещё нет. Ведь факти- чески почти всё
общество продолжает пребывать и функционировать (правда, всё хуже и хуже, всё
хаотичней) в поле выморочных установлений рухнувшего режима. Только информация
производится и циркулирует принципиально иначе.
Казалось бы, страшный опыт истекающего столетия должен был подсказать:
именно сейчас время тому, что столь не ко времени осуществлялось интеллиген-
цией в 1860-х - 1910-х годах. Именно теперь пробил час хождения в народ, организа-
ции и концентрации родственных интеллигенции сил, настойчивого объ- яснения как
можно большему числу людей, что и почему произошло, происходит и угрожает
произойти. Именно сейчас время и тому, в чём так ошибались отнюдь не слабые и не
корыстные умы России, а затем - эмиграции и СССР. До 1917 года интеллигенция
рекрутировала из своих рядов и поддерживала радикалов-разрушителей. После 1917
года она, в немалой своей части, сначала от всей души, потом от безвыходности
поддерживала и обслуживала государство крайних из этих радикалов-разрушителей.
Сегодня, казалось бы, самое время поддержать те государственные и негосудар-
ственные силы, которым, при всех их несовершенствах, приемлемой альтернативы
нет. Но, к несчастью, прекрасные качества интеллигенции опять срабатывают
невпопад и некстати (история мирового радикализма показывает, что эта аномалия -
прерогатива отнюдь не только российской интеллигенции). Мы по- литизировались,
организовывались и разворачивали пропаганду чуть ли не полтора века в пользу
идей и сил, которые нельзя было поддерживать. Теперь мы в принци-пе отказываемся
от всех этих действий, хотя есть идеи и даже силы, которые надо бы таким образом
поддержать. Поддерживать, пропагандировать, агитировать нам опротивело и мы не
желаем делать скидки на обстоятельства.
Большевики были, в основном, полуобразованщиной и маргиналами. Но поддер-
держала их краса и гордость "серебряного века". И даже в эмиграции - дважды: в
1920-х годах и после победы СССР над нацизмом. А в самой России? Весьма
впечатляюще обрисовал недавно Игорь Ефимов Велимира Хлебникова - поэтическое
чудовище похлеще прозаического Ткачёва. Самые экстраординарные и даже ренес-
сансные по своей культуре личности готовы были пролить искупительную кровь
"в борьбе за это", и как часто - чужую!. Но в наши дни даже слабое заикание о том,
что надо бы, пока не поздно, демократам поискать опоры в военных кругах (не
одним же ФНС и РКП это делать), что надо бы предупредить атаку, не говоря уже о
том, чтобы её упредить, вызывает обвинения в большевизме. И пену на гу- бах у
кротчайших из мудрецов (Солженицын о Г.Померанце). То есть, опять же, "и прекрасны
мы некстати, и умны мы невпопад".
Что же происходит вне великого Ордена российской интеллигенции?
Можно бы Илье Муромцу и ещё тридцать лет и три года на печи лежать и сиднем
сидеть, а потом встать, размяться и прогнать супостатов. Но повторим в который
раз, вслед за многими другими авторами и ораторами: рушатся производственные
объекты, лопаются или тромбируются транспортные артерии, рвутся связи в недавно
ещё унитарном, а теперь - никаком и ничьём хозяйстве. На протекающие стенки
хранилищ напирает радионуклидный и ядохимикатный вал. И ведь начало вроде бы всё
это мало-помалу замедляться и прорастать живящими нервами и починами. Пусть
вкривь и вкось, но реорганизуется сельское хозяйство. Плохой, плутовской или
неумелый, но набирает силу малый и средний частный сектор в потребительской
сфере, причём не только для богатых, но и в снабжении людей товарами, необ-
ходимыми и доступными большинству. Даже конверсия кое-где пошла без туфты. Итог
референдума констатировал, что здравомыслие и терпение не исчерпались.
Конституционное совещание показало, что люди способны спорить и относительно
мирно. Ещё бы немного, ещё подвижка-другая, и завертелись бы, может быть,
самоходные колёса общежития, близящегося к нормальному. Но не слишком уж
загадочным контингентам всего этого крайне не хочется. А Илья Муромец вроде бы
снова залёг на печь?
Тем временем:
1) настоящая (а не усмотренная Хасбулатовым в лице демороссов) партия войны
втягивает Россию в несколько войн сразу. И, пожалуй, самая грозная и безвыходная
из них - российско-центральноазиатская. Она разрастается в ширящемся проломе
когда-то советской, а ныне чьей: таджикской? СНГвской? Российской? - границы.
Безвыходная она потому, что ни уйти, оставив там сотни тысяч русскоязычных
граждан, ни быстро и решительно победить российские войска там не смогут.
2) ВС РФ принимает и выпускает залпами дикие контрреформаторские законы,
приостанавливающие действие почти всех указов президента. Но замечено ли в
грохоте этой артподготовки самое одиозное верховносоветское нововведение? ВС
оставляет за собой право не только ратифицировать все международные соглашения
правительства (это было бы естественно), но и законодательно обеспечивает себе
возможность задним числом отменять уже ратифицированные и действующие догово-
ры. Такое право было присвоено ЦК РКП(б) на VII-м экстренном партийном съезде в
марте 1918 года. В секретной резолюции значилось: "...съезд даёт полномочия ЦК
партии как порвать все мирные договора, так и объявить войну любой империа-
листической державе и всему миру, когда ЦК партии признает для этого момент
подходящим" (В.И.Ленин, ПСС, т. 36, стр. 37, 38, 40). Решение коммуношовинистического
большинства ВС РФ идентично по смыслу этой написанной Ле- ниным резолюции. Но оно
было открытым, а не секретным, и вот почему: Ленин хотел успокоить "левых
коммунистов", возмущённых Брестским миром, но так, чтобы до поры до времени не
испугать Западную Европу. Отсюда - секретность. Резолюцию не множили и не
выдавали на руки: делегаты подходили к столу президиума, читали, расписывались
и отходили. ВС РФ вопит на весь мир, чтобы сорвать все усилия Ельцина и - пока ещё -
козыревского МИДа в международном сотрудничестве с цивилизованным миром.
Антиреформаторские законы ВС неработоспособны в конструктивном плане. Но, во-
первых, они подводят законодательную почву под саботаж реформ на всех этажах
советской иерархии. Во-вторых, они отталкивают потенциальных союзников и
инвеститоров в свободном мире. В-третьих, они выковывают законодательную базу
для реставраторов издыхающего социализма. Всё это наращивает нестабильность
сегодняшней ситуации.
3) Каковы бы ни были далеко идущие экономические последствия конфискационного
обмена "деревянных" на ещё более деревянные (в новых купюрах к хлопку добавлена
существенная доля древесной целлюлозы) рубли, - в политическом отношении это
мера провокационная. Это очередной и очень существенный подрыв доверия к
правительству и президенту, к Российскому государству как таковому - и в
России, и в СНГ, и в "дальнем" и в "ближнем" Зарубежье.
Казалось бы, плохо. Но у российских и зарубежных публицистов снова вспыхнула
надежда, на этот раз - на некую "третью силу". Нет, не на ту, которая пригрезилась
Леониду Бородину, а теперь слилась кто - с коммунистами, кто - с нацистами.
Разобрать, кто с кем, трудно, ибо те и другие шагают и митингуют в сплочённом
строю. А кто за какое древко в этом море знамён (с преобладанием красных), пла-
катов, хоругвей, крестов и свастик держится, - и самим митингующим непонятно.
В публицистических и разговорных грёзах "пассивных демократов" (пишущей и
телерадиовещающей элиты), видимо, от отчаянности положения, начинают возни- кать
сразу несколько "третьих сил".
Одни предпочитают надеяться на приход к власти просвещённого и порядочного,
но твёрдого генералитета, которому беспрекословно подчинится общество. Оный
генералитет и поведёт его, общество, по пути медленной, но верной демократи-
зации. Прекрасно бы, но непонятно одно: в ком публицисты таких генералов
усмотрели и в чём проявляется их, этих генералов, деятельность?
Другие рассчитывают на постепенное, в силу объективных экономических причин,
очеловечивание аппаратно-партийных прихватизаторов и криминальных "первичных
накопителей" и на их будущее слияние в класс цивилизованных предпринимателей.
И это отнюдь не невероятно - в принципе. Но нарастающие военные конфликты,
антирыночная позиция законодательного органа и советов всех уровней, а также
всё более явное сближение аппаратной части кабинета министров, начиная с
премьера, с ВС почти уже исключают те обстоятельства, при которых "первичные
накопители" цивилизуются.
Третьи возлагают остаток надежды на "директорский корпус", в первую очередь -
ВПК, усмотрев в нём прагматиков, с которыми сумеют заключить союз президент и
остатки его реформаторской команды. И этот кентавр наведёт желанный порядок,
обеспечит стабильность эволюции оптимальным темпом и в необходимом направле-
нии. Мне же видится, что в директорском корпусе, и в первую очередь - в ВПК,
сосредоточено ядро и одна из опор тех, кто, пережив короткий шок, целеустрем-
лённо противодействует реформам.
Между тем, дестабилизация, политическая, экономическая, экологическая и
военная, доходит до такого уровня, на котором ни одна из наличных в обществе
сил, тёмных или светлых, даже прийдя формально к власти, не сможет остановить
распад и разнос всего и вся.
Химерические предположения и догадки возникают то и дело даже в либеральной,
казалось бы, медиа. Так, "Независимая газета" поразила на истекшей неделе тех,
кто считает её органом интеллигентным и свободомыслящим (а не всего лишь бес-
принципным), "одним прыжком" вплотную приблизившись к жидомасонской мании "Дня"
и "Молодой гвардии". Один из её авторов пространно изложил на её стра- ницах свою
версию "мирового заговора" против России. Нет, господа, нигде, кроме как в ваших
родимых палестинах и в землях ваших тоталитарных и фундаменталист- ских
"друзей", нет нынче сил, настолько безумных, чтобы раздувать ваши пожары. Как нет
и сил, настолько могущественных, чтобы вас спасти. А все эти возникаю-щие в ваших
кошмарах жидомасонские корпорации, паучьи тресты, "сионские муд- рецы",
"империалисты" и т.д. и т.п., - они, по вашему же сценарию, не дура- ки, а хитрецы и
умники, хоть и злодеи. Приходится предположить (если уверовать в их реальность,
как верите вы), что им известна почти уже не контролируемая мощь вашей радионук-
лидной начинки. Они не могут не знать, в отличие от вас, что удар о землю входящей
в пике одной шестой суши непредсказуемо сотрясёт всю землю. А им, опять же - в
отличие от вас, живётся слишком уютно, чтобы желать погибели и мутагенного
калечества себе и своим потомкам. Разве только в просторах фун- даменталистской
Азии, или Китая, или в таинственных шевелениях других афроази- атских анклавов
зреет нечто грозящее не только вам. Нечто готовое сменить и заменить не только
вас, но и всю иудео-эллинско-христианскую цивилизацию с любыми её извращениями
вашего типа.
Я понимаю, что последняя часть моего монолога обращена в пустоту, но что
поделать, если молчать не умеешь? Говорят, что когда-то на свете имелась тихая
провинция. И что, живя в глуши, можно было не знать почти ничего о том, что
творится в мире. Страшная штука - телевизор, друзья. Ещё страшней, чем радио и
газеты.
/Д.Штурман/