ГАВРОЖИН

Гаврожин вечером смотрел телевизор. Выступал Осип Валерьянович Кишотко.

Ведущий: Осип Валерьянович, расскажите нам о своей системе диеты.

Кишотко: Система проста. Есть ничего не надо.

Ведущий: Как это понимать? Это что - шутка?

Кишотко: Нет. Понимайте меня буквально.

Ведущий: И что, если, как вы говорите, есть ничего не надо, то откуда наш телезритель будет получать жизненную энергию, черпать силу, так сказать?

Кишотко: Об этом пускай телезритель не беспокоится. В каждом человеке заложено столько силы и жизненной энергии, что хватит до самой смерти.

Ведущий: Боюсь, что при такой "диете" смерть ждать не придется.

Кишотко: При такой "диете" никто ее ждать и не будет. О ней просто забудут. Все дело в том, что человеку с древних времен внушили, что если он не будет есть, то умрет. Как будто, если он будет есть, то не умрет.

Ведущий: В данном случае, мне кажется, человека волнует не сам факт, а скорость наступления смерти.

Кишотко: Во-во. А, если бы не ел, то жил бы не волнуясь долгую и счастливую жизнь.

Ведущий: Хорошо, положим так, но а сами то вы, сами, Осип Валерьянович, едите?

Кишотко: Я не ем с детства. И как вы можете наблюдать - дожил до 60 лет.

Ведущий: Забавно, но признайтесь, ели, мало, но ели.

Кишотко: Ни крошки в рот не брал.

Ведущий: Очень интересно, но наше время, к сожалению, истекло. Спасибо за участие и до новых встреч.

Через месяц Гаврожин смотрел телевизор. Выступал Лев Жиржерод со своей политической программой.

Ведущий: Так с чем же вы, Лев Платонович, идете во власть, с каким, так сказать, багажом программ и предложений?

Жиржерод: Программа очень проста - свертывание пищевой промышленности. В результате трудовой и финансовый ресурс перетечет в другие отрасли народного хозяйства, что даст толчок к их развитию, выходу из стагнации в экономике.

Ведущий: Это, конечно, все хорошо, но не кажется ли вам, что финансовый ресурс перетечет за рубеж в качестве оплаты импортного продовольствия?

Жмржерод: Ни в коем случае. Есть наша Родина больше не будет.

Ведущий: Я не совсем понимаю вас. Что, вы хотите заморить нас голодом?

Жиржерод: Нет, ни в коем случае. Голода тоже не будет.

Ведущий: Я ровным счетом ничего не понимаю. Не будет еды - значит, будет голод, а не будет голода - будет еда. А вы так не считаете?

Жиржерод: Я считаю так: не будет еды - не будет голода - не будет стагнации в экономике.

Ведущий: Теперь я совсем растерян, как, впрочем, и миллионы моих телезрителей. Но этого не может быть, Лев Платонович.

Жиржерод: Вы отказываетесь верить в возрождение нашей великой Родины? В таком случае подумайте: хотят ли вас теперь видеть на своих экранах миллионы ваших телезрителей?

Ведущий: Я думаю, что они разделяют мое недоумение.

Жиржерод: Как бы не так! Голосуют то за меня.

Больше Гаврожин ничего не ел. И Родина больше ничего не ела. Никогда.

Хотя, не бывает народа без его врагов. Иногда даже не понятно - где враги, а где их народ. Поэтому ела Родина, ела. Втихую по подвалам, по подпольям.

Но Гаврожин не ел. Он представлял собой агрессивное большинство обывателей. А когда сын у него родился, то не кормил он его ничем, а сын рос себе и рос. Когда чуть подрос, стал задавать вопросы: что, мол, за еда такая, и что такое есть? А отец отвечал ему, что это смертный грех и приводил ему в доказательство библейскую легенду об Адаме и Еве. Что, мол, не ели они в Раю ничего, а тут Бог как-то подходит к ним и говорит:

- Я вам вырастил дерево с яблоками, если вы их съедите, то будете такими же крутыми как я, поэтому не ешьте.

Ну а те, ясное дело, тут же набросились на яблоню и стали ее объедать.

Посмотрел на них Бог, посмеялся над своей шуткой, а потом осерчал и наказал. Размножил по Земле и заставил умирать. А люди все ели и ели.

Потом уже, когда у власти стал Павел Брылев, сам любитель поесть, едоки из подвалов выбрались на свет, но так как есть оставалось делом позорным, то для них построили кабинки.

Человек покупал кулек съестного, доносил до кабинки, запирался там и ел.

Но не наш герой Гаврожин. Бывает, смотрит телевизор, потом посмотрит на сына и говорит:" Ты че там жуешь, падла? А ну плюнь, а ну плюнь!", и головой его об стену.

А бывает придет сын домой, а отец ему:"Опять нажрался, сука?",- и сапогом ему в поддых.