Есть
во всём какая-то основа, какая-то маленькая запятая, и эта запятая принадлежит
самой жизни, самой чувственной реальности, понятной и всё объясняющей. Но
человек лишь какою-то своей частью живет в чувственной реальности, и по большей
части не осознает её, принимая за реальность мысленную реальность, и живет в
ней, и пытается объяснить реальную жизнь реальностью, которая строится мыслью. И
всю жизнь занимается мыслями, а не жизнью, и жизнь его, руководимая его мыслями,
ходит по кругу и ничего не изменяет в его реальной, глубинной природной жизни. И
всё это происходит потому, что фантомы мыслей он принимает за реальность, и
никогда не доходит до него, что мысль - это всего лишь фантом, мираж. И он
рождается, и живет, и умирает с несбывшейся надеждой, что когда-нибудь он
начнет, наконец, жить. А так как он не живет всю свою жизнь, он уносит свою
надежду на жизнь за пределы своей жизни земной, полагая, что с приходом смерти
для него как раз и начинается жизнь.
И, т.о., даже в свою смерть он входит со своими мыслями, превращающими смерть в
границу перехода в истинную жизнь. Он входит в смерть как в жизнь потому, что никогда
реально не жил, и его природная сущность говорит, что, живя в реальности, подчиняемой мыслям, он со смертью превращается в прах, в ничто, и тогда в ужасе от того, что он не прожил жизнь, которая дается человеку только один раз
и его уже никогда, никогда не будет, в страхе и ужасе перед нереализованностью своей жизни он снова прячется за мысль, создавая идею всемогущего Бога с его сонмом ангелов от шестикрылых пламенеющих серафимов до ангелов
- вестников, принадлежащих низшему званию воинства бога. И тогда вся
реальная жизнь человека становится подготовкой к жизни за гробом. И реальная
жизнь и жизнь за гробом превращаются в два параллельные мира, такие, что
реальная жизнь, подчиненная законам мысли, становится для человека пропуском в
рай за гробом. И мысль человека говорит: возлюби бога своего высшей любовью, и
тебя ожидает рай. Возлюби, и возликешь. Если же ты не возлюбишь бога твоего,
то высший судия отправит тебя в ад.
Не будем ходить далеко. Возьмём то, что у нас перед глазами. Ну, хоть Северную Корею с её
демонстрациями и высказываниями людей. Встречали ли вы более восторженные лица,
более радостные, пламенеющие лица, встречали ли вы более счастливых людей? Это
вряд ли. Чем же обусловлена эта восторженность? Не тем ли, что люди живут
в реальности за чертой смерти? Что они живут в божьем царстве, воцарившемся на
земле? А какая сила представляет царство божие на земле? Государство. Но ни сама
по себе восторженность лиц, ни восторженные высказывания не могут
свидетельствовать о чем-либо ином, кроме как о поляризации, о том, что если на
внешнем полюсе мы имеем восторженность, то на противоположном, внутреннем
полюсе необходимо будет находиться
депрессия, которая и является той опорой, которой удерживается эйфория во
внешности. Значит, царство божие на земле характеризуется разорванностью
человека как индивида и человека как элемента социальной системы государства.
Потому что нормальное-то состояние человека - нейтральное. Возникает вопрос: но
чем, какого рода механизмом удерживается поляризованность внутри человека в
царстве божием? Оставим пределы Северной Кореи и вернемся на родную землю. Что
такое божественный шестикрылый пламенеющий серафим, олицетворяющий бесконечную
мощь божию применительно к земному царству бога? Что такое этот шестикрылый
серафим, двумя крыльями закрывающий лицо своё, двумя крылами закрывающий ноги
свои, и двумя крылами летающий? Что, в применении к царству божию на
земле, олицетворяет серафима в земном царстве божием? - Конечно, полиция,
закрывающая лицо своё, чтобы истинного лица её никто не видел, закрывающая ноги
свои, чтобы никто не видел, какого рода тропами они ходят , и двумя
крыльями летающая, олицетворяя своим полетом свою видимую ангелоподобную сущность.
Так как реальность, во всяком случае, всюду, где происходит жизненный процесс,
характеризуется противоположностями, то и начнём с них. И начнём с
противоположности, которая находится внизу. А внизу находится самый обыденный
случай, который вышел на поверхность. Потому что и серафимы время от времени
забываются, что они серафимы, но не сами по себе, а серафимы божьи, то есть
являются оком государевым, и выходят из отпущенной им меры. А мера заключается в
том, что ты серафим, и такая твоя серафимья природа - подавлять, избивать,
пытать - поскольку сама твоя природа такая, которую государство и использует -
иначе кто же эти функции станет выполнять, ведь с обычным человеческим существом
этого государство сделать не может, потому что обычное существо психологически
сорвется, пожалуй, что и умом тронется. Так что, конечно, серафиму многое
позволено, потому что если не он, то кто же другой. Тем не менее, мера ему
положена, и мера заключается в том, и чтобы лицо его не светилось, и чтобы ног
его видно не было, какими такими тропами они ходят. Потому что если серафим
засветился, то это уже нехорошо, потому что это - пятно на агнелоподобную
сущность серафимизма. То есть тут ЧП. И, конечно, сонм серафимов, в смысле, МВД,
в случае свечения
оказывается в сложном положении. Но, во всяком случае, нужно спасать своих. Потому что, если
отдавать своих на растерзание общественности, то, во-первых, кто же тогда в МВД
служить будет, а во вторых, засветиться - это ведь такая штука, что сегодня ты,
а завтра я. Потому я и пытаюсь спасти тебя как себя. Ибо ворон ворону глаз
не выклюет. И потому, когда в Казани русский Назаров была задержан и изнасилован
бутылкой из-под шампанскього татарином Ильшатом Гарифуллиным или Алмазом Василовым
или кем угодно отделения, то участвовали в изнасиловании все, независимо от того,
кто был исполнителем. То есть участвовали
заместитель начальника отделения уголовного розыска ОП "Дальний" Алмаз Василов,
оперуполномоченные отделения уголовного розы привела к разрыву прямой кишки и гибели
Назаров. То есть получилось так, что серафимы засветились. И тут перед "своими" возник вопрос: конечно, меры принять надо, потому что
не принять меры нельзя, но вместе с тем меры, конечно, должны быть приняты
возможно более мягкие. Ну, уволить ребят, ну, посадить своего же кореша Ильшата под
домашний арест, и потихоньку, полегоньку спустить это дело на
тормозах. Да и нельзя раздувать это дело, потому как это - пятно на
светлый ангельский образ всего серафимизма. Так что со всех сторон нужно, чтобы всё
прошло тихохонько, чтобы и видимость принятия мер был соблюдена, чтобы не
возбуждать общественных собак, и чтобы меры были приняты такие, как бы равные не
принятию никаких мер.
Но есть во всём произошедшем и еще одна сторона, хотя и
частная для МВД в целом, и даже им старательно обходимая, но зато для самого
Татарстана весьма и весьма чувствительно немаловажная. Ведь если посмотреть на произошедшее с
другой, собственно татарской стороны, которая, может быть, до сих пор ощущает
себя обиженной Иваном Грозным за то, что он Казань взял, и это с одной стороны,
и, с другой стороны, всё-таки не может здесь не действовать генетическая память
татарского ига над русскими. Так это для русских ведь было иго, а для татар это
было в самый раз. Так что взгляды на одни и те же события у русских и татар в
этом отношении самые противоположные, и недаром в Татарстане поднята на щит
журналистка, объявившая русских оккупантами. И если подойти к вопросу с этой
стороны, то действия татар в отношении русского Назарова могут рассматриваться и
как героический поступок, как месть татар лице Назарова всему русскому. Ведь
никто же не засунул в задницу Гарифуллину, или Василову, или любому члену
славной пятерки точно также бутылку шампанского, и
никто не разорвал ему прямую кишку и не отправил на тот свет. А это было бы
совершенно справедливо, ибо мера за меру. А для того, чтобы люди убедились в
том, что нехорошо на национальной почве выходить за пределы дозволенного, эту
операцию недурно было бы произвести и над остальными участниками убийства
русского, потому что это был бы уже убедительный, и даже моральный
аргумент, потому что с моральной стороной своих собственных действий человек знакомится
только тогда, когда эти действия применяются на нём самом.
А теперь представьте себе, сколько сегодня в Татарстане сочувствующих
татарам-убийцам, сколько людей подпитались из этого источника
национальной исключительности. Ведь не можете же вы представить себе, что этими
же самыми людьми то же самое было бы сделано относительно татарина. Разумеется,
здесь тоже были бы пытки, но никак не было бы того восторга, той эйфории,
которыми сопровождались пытки Назарова. То есть люди не вышли бы из меры дозволенного.
Вы скажете: это всё? Нет, это не всё. Есть во всех этих действиях и еще один
момент, который касается уже непосредственно высшего лица государства, господина
Медведева, показавшего истинное значение превращения народной милиции в элитную
полицию. Это обстоятельство не может несколько не обеспокоить Нургалиева за своё
кресло, и поэтому Нургалиев создает словесный флер, потому что в высших эшелонах
власти люди существуют в эмпиреях, из которых земли не видно. Эмпиреи для того и
созданы элитой и для того и существуют, чтобы земли не видно было. И их
особенность состоит в том, что всё, что ни относится к интересам земли, у них
оканчивается словами. Поскольку практически целью эмпиреев являются эмпиреи, а
никак не земля. То есть государство существует для государства, полиция
существует для полиции и т.д.. И если их целью являются они сами, то
естественно, что средством их существования является земля. Т.е.
критерием их деятельности являются интересы эмпиреев. Поэтому и сверху все
закончится словами. Вот представьте себе такую ситуацию, что в стране существуют
всевозможные государственные, бюджетные и иные организации, всевозможные
банки, компании и т.д. и т.п., и все они позиционируют себя относительно
общества как существующие
для него, как являющиеся его слугами. Но это на словах. А слова у плутов ведь
для того и существуют, чтобы скрывать истину. А истина состоит в том, что все
они без исключения - существуют для себя. И вообще все существуют единственно
для себя. И, конечно, и господин Медведев, и господин Нургалиев, и прочие и
прочие, поскольку их вектор направлен на себя, осуществляют движения, которые
под видом общественно значимых имеют целью единственно их.
Итак, это то, что мы видим внизу и чуть-чуть вверху. Но переберемся, наконец,
наверх и сверху бросим взгляд вниз. Обратимся к судьбе Мейерхольда.
Отношения Мейерхольда с властью попахивают, и попахивают они чувством собственной исключительности
Мейерхольда, с одной стороны, и выскакивания этого чувства исключительности в
прислуживание власти, с другой, из чего следует также и плохая его управляемость со стороны власти.
То есть из-за чувства собственной исключительности Мейерхольд, при всём его
прислужничестве власти, ставит, тем не менее, себя на равные с властью. В качестве человека талантливого, Мейерхольд использовался властью. И в качестве человека
исключительного, Мейерхольд выходил из рамок, в которые ставила его власть. И когда его выход за рамки допустимого властью стал доминировать, власть его уничтожила в ... качестве японского шпиона. То есть властью не было сказано правды относительно того, за что был расстрелян Мейерхольд. А расстрелян он был за то, что слишком уж был живчиком, не знавшим границ,
слишком был индивидом.
В расстреле Мейерхольда присутствует важный момент, состоящий в том, что когда
властью осуществляется
действие, то высказыванием истинных причин своих действий она себя не то, чтобы не
затрудняет. Суть дела гораздо более
глубокая: власть её намеренно скрывает, поскольку целью власти является её
самосохранение. То есть властью, как и вообще всем живым, движет инстинкт
самосохранения.
Во всём множестве высказанных обстоятельств мне не хватало какого-то одного звена, которое всё
поставило бы на свои места. И, может быть, это звено и не может быть установлено - и именно до тех пор, пока с самим тобой не происходит нечто, то, что ты сам переживаешь во всех деталях т.о., что вся механика происходящего вдруг открывается
тебе уже в форме философского знания. А случилась вещь до чрезвычайности простая. Существовала борьба интересов между группами людей. Просто людей. И я
еще раньше натолкнулся на известную формулу, именно ту, что человек в своих действиях, при всём их многообразии, повторяет
прижизненно одну и ту же программу.
И я решил предостеречь симпатичного мне человека, показав ему в его истории,
именно, что сегодня он действует в тех же обстоятельствах и в соответствии с той
же программой, в которых и с которыми он действовал перед этим. И так как он перед этим
проиграл вчистую, то я ему и сказал, что и теперь с ним произойдет то же самое. Я не ожидал, что он
как-то изменит своё поведение, единственное, что я мог сделать, это предупредить
его о том, что его ожидает. О моей роли стало известно противной стороне. Я-то
рассматривал другую группу людей просто как группу людей с точно такими же
частными интересами, как и интересы противной ей группы, на стороне которой
я ненароком оказался. Но оказалось нечто иное.
Члены этой другой группы оказались членами партии. И дальнейшие события
развивались сл.о. Меня приглашает к себе партийный секретарь, и предлагает мне
ознакомиться с бумагой, в которой значится, что на меня заведено дело, и я
должен расписаться в том, что я информирован об этом. Всё, что последовало вслед
за этим, представляет собой мало интереса, во всяком случае, в аспекте
исследуемой темы. А в аспекте темы мной для меня была открыта важнейшая вещь, которой
я не предполагал и которой не понимал. Эта вещь заключается в том, что есть
"просто люди" и есть государство. При этом государство обычно представляется в
качестве государства "всех людей". И это мнение основывается на том, что между
людьми и государством не просматривается опосредующего их отношения звена. И
поэтому представляется, что государство - это государство всех без исключения
людей, его населяющих. Тогда как в действительности это - не так. Между людьми
и государством находится партия. И все люди делятся на просто людей, то есть
людей, не организованных в партию, и на людей, которые организованы в партию, а
в моём случае, в правящую
партию. И, т.о., часть людей, организованных в правящую партию, представляющих
меньшинство населения, реализует посредством организации в партию свои
частные
интересы частных лиц. Целью же организации людей в партии является приход
к власти в государстве как
средстве насилия одной части частных лиц над другой частью таких же частных лиц
ради реализации своих частных интересов. И, однако, это - всё таки, при
всём её универсальном характере, частность. Потому что люди организуются в
во всевозможные партии всюду, и эта организация партий одних против других
начинается уже там, где есть три человека. Вы наверняка наблюдали это
непроизвольное объединение двух людей против третьего. И подобного рода
объединения имеют место практически во всех коллективах людей. Партия
оказывается тем ключом, посредством которого одна часть людей получает
возможность навязывать свою
волю другой части людей.
Последствия организации людей в партию имеют громадные последствия для членов партии, в первую очередь, потому, что тем, что определяет вектор поведения члена партии, является сугубо его частный интерес, ради реализации которого член партии радикально изменяет свою индивидуалистическую психологию на психологию партийца, которая характеризуется своими замечательными особенностями. Но это уже - несколько иная тема, и о ней, как-нибудь в другой раз.