Никогда не думал, что я из тех людей, которые бояться летать. За свою долгую, целых двадцать лет, жизнь я пользовался услугами авиаперевозчиков бесчисленное количество раз, так сразу и не упомнить сколько. Но никогда не боялся. Я просто подымался на борт, предъявив билет симпатичной стюардессе, занимал свое место в бизнес-классе и, отрегулировав наклон кресла, беззаботно погружался в мир музыки, что звучала в моих наушниках.
Никогда не думал, что я боюсь летать.
Да и сейчас я так не думаю. Весь мой разум поглощен лишь одной единственной мыслью: "Мы. Все. Умрем!" И эти три слова, словно маятник Ньютона, стучат внутри моей черепной коробки.
"Мы. Все. Умрем!" "Умрем. Все. Мы!"
И так по кругу.
Оранжевая маска, прикрепленная к прозрачной трубке, упала откуда-то сверху, стукнув меня по лицу. Сознание, заполненное ужасом, лишь отметило сей факт, даже не потрудившись напомнить разуму, что неплохо было бы одеть её на лицо.
Какая-то неведомая сила в безудержном желании вышвырнуть меня с кресла потащила мое тело вверх. Широкие ремни впились в мои плечи, словно тонкие струны, причинив мне боль, что на мгновение вырвала меня из ступора.
Кажется, я закричал. Не знаю. Может это был не я, а сидящая по соседству со мной женщина? Трудно понять.
Поняв, что так просто сорвать меня с места не удастся, всё та же сила дернула меня со стороны в сторону, едва не впечатав мое лицо в иллюминатор.
"Красиво, мы падаем в небо", - сказал кто-то. Кто, я так и не понял. Может быть я. А может капитан по громкой связи. Или же визжащая соседка, дама лет пятидесяти в малиновом платье... да и не важно кто это сказал. Удар чего-то тяжелого по моей голове погрузил всё во тьму, такую мягкую, дарующую покой и тишину. И только отголосок последней мысли продолжал звучать на грани слышимости: "Как я вообще попал на самолёт?"
Приятный легкий ветерок овевал мое лицо. Солнечные лучи нежно касались кожи. И только гнилостный запах раздражал обоняние, не позволяя расслабиться и насладиться размеренным шумом прибоя.
Какого чёрта эти туземцы до сих пор не убрали источник зловония? У них что, канализацию прорвало?
Я пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее на шезлонге, и открыл глаза...
Редкие белые облака плыли в бескрайней синеве. Казалось, протяни руку и сможешь к ним прикоснуться. А если попытаться их поймать, то можно и упасть... Упасть в небо...
Эта мысль, будто удар электрическим током, подбросила мое тело. Резкая боль пронзила затылок и шею и растеклась горячим пятном по спине, вызвав непроизвольный стон.
Замутненный взгляд пробежался вокруг, фиксируя только отдельные фрагменты из целостной картины окружающего мира. Но их было достаточно, чтобы понять, что я вовсе не на Мартинике, где отдыхал недавно с друзьями. Где белый песок, пальмы и, главное, другие отдыхающие? Шезлонга подомною не оказалось. Я сидел на груде склизких водорослей в нескольких метрах от кромки прибоя и именно они так и воняли.
Преодолевая головокружение и борясь с тошнотой я встал на корячки и, собравшись с духом, поднялся на ноги.
Надежда, что я всё-таки на Мартинике, просто в каком-то "диком" уголке, разрушилась окончательно, когда я взглянул на растущий в десяти метрах от меня лес. Это же сколько я вчера выпил, если не могу ничего вспомнить? Или?.. Да нет, не могло же это быть на самом деле?
Ноги, итак дрожащие от слабости, подогнулись под моим весом и я плюхнулся на задницу обратно на бурую кучу гнилых водорослей. Последние внятные воспоминания, которые я смог выудить из своей гудящей головы, это то, как я покидал здание аэропорта в компании Макса и его подруги, Анджелы, кажется, с которыми я познакомился в самолёте.
Так, к чёрту подробности нашего разговора. Ничего конструктивно-информативного он в себе не содержал. Главное то, что картинка воспоминаний обрывается на том моменте, когда я сел в желтую машину такси с усатым креолом за рулем. И всё, стоп-кадр с добродушной улыбкой под черными закрученными к верху усами на круглом смуглом лице.
Помассировав виски, пытаясь унять боль, я вновь, кряхтя, будто старый дед, поднялся на ноги и аккуратно ступая по растолчённым ракушкам, что устилали пляж вместо белого песка Мартиники, направился к морю.
Теплая волна набежала на мои ноги и схлынула обратно, чтобы через несколько секунд снова вернуться. Слегка увязая при каждом шаге, я вошел по колено в воду и просто рухнул вперед, окунаясь в море с головой. Заходить глубже не было ни сил ни желания.
Как ни странно, выбравшись обратно я почувствовал себя гораздо лучше, чем всего лишь несколько минут назад, но к моему огромному разочарованию лес, который я списал на галлюцинации, так никуда и не исчез.
Я конечно не знаток, но хвоя в тропиках не растет. Кажется.
Солнце светило мне в спину, ветерок, дующий с моря, трепал мне волосы, а я медленно выпадал в осадок.
И куда, спрашивается, меня занесло?!!
Глава 1
Сухие хвойные иголки цельным ковром устилали землю под величественными соснами, ставя меня перед выбором: или колоть ноги в лесу, или резать их на пляже. И я больше склонялся ко второму варианту. Лезть в темный страшный лес совершенно не хотелось. Мало ли что там живет.
Поэтому взвесив все за и против, направился вдоль пляжа.
Ожидание близящегося вечера и предстоящей ночевки на диком пляже всё больше портило мне настроение. Единственное что спасало меня от горьких мыслей, попытки вспомнить хоть что-нибудь, могущее мне подсказать, как и, главное, где я очутился. А ещё в глубине души теплилась надежда, что это всего лишь дуратская шутка каких-нибудь новых знакомых, с которыми я познакомился уже будучи на Мартинике и вот уже совсем скоро за мной приедет катер береговой охраны, а из леса выскочит съемочная группа. Ко мне подбежит, сверкая белозубой улыбкой, телеведущий в гавайке и шортах, и, протягивая бутылку минералки, сообщит, что я стал участником программы-розыгрыша. И всё будет хорошо... когда меня выпустят из полицейского участка, где я заплачу штраф за нанесение тяжких телесных одному улыбчивому п?%орасу. Главное, чтобы не телеведущая, а то на бабу рука не поднимется.
Но чем дальше я брел по пляжу, чем ниже садилось солнце и чем длиннее становились тени на песку, тем всё сильнее меня охватывало чувство отчаяния. А также голода. И жажды... Да, сильнее всего было чувство жажды. Но я прекрасно осознавал, что напиться мне негде. Не хлебать же с моря?
Изредка меня посещала мысль углубиться в лес, поискать какой-нибудь ручеек или озерцо, но страх окончательно заблудиться в темноте останавливал меня. Если в полдень под сенью леса было пасмурно, то сейчас, ближе к закату, там царствовала темнота.
После очередного короткого привала, я понял, что идти дальше не буду. Стоило мне на несколько минут закрыть глаза и дать глазам, полдня всматривающимся в морскую даль в поисках какого-либо плавательного средства, отдохнуть, то проснулся я уже глубокой ночью от страшного холода, дрожащий в позе эмбриона на сухом прохладном песке.
Переборов желание просто лечь и сдохнуть, я встал и сделал комплекс разминочных упражнений, разгоняя кровь по сосудам и чувствуя, как возвращается чувствительность к окоченевшим конечностям в виде легких покалываний.
Так и прошла моя первая ночь. Я то ложился на песок, забываясь в тревожном сне, то снова делал зарядку, пытаясь согреться.
Никогда не представлял себя в подобной ситуации. Нет, я конечно же не единожды выбирался на природу в разных уголках мира. Бывало, даже неделями пропадал в диких лесах. Но я никогда не оставался один, босой и с пустыми карманами. Всегда была группа таких же молодых ребят, любящих путешествовать, благо финансы позволяли брать с собой друзей с института, если никого более достойного не находилось. Всегда был проводник из местных. Было арендованное снаряжение и запас продуктов с водой.
Отец, конечно, без одобрения относился к моим загулам, но с недавних пор фактически потерял контроль над моими финансами. Его же деньги, вложенные мной в предприятие моего друга, год назад подарили мне возможность обрести независимость. И если раньше ему, моему отцу, было достаточно заблокировать мои кредитки, чтобы посадить меня под домашний арест, то теперь, когда я обладал своими собственными накоплениями, таковой возможности у него не было. А других рычагов влияния на меня у него не было - никакими родственными чувствами, такими как любовь и уважение родителя к сыну и наоборот, наши отношения похвастаться не могли и раньше, а уж теперь и подавно.
Тяжело вздохнув при мысли, что мои деньги в текущей ситуации меня никак не спасут, я отвел взгляд от багрового предрассветного неба и осмотрелся по сторонам. Сумерки, незаметно сменившие ночную темень, позволяли видеть окружающий мир только в серых тонах, от чего вид близкого леса и темного моря, разделенных узкой полосой пляжа, вызывали в душе щемящее чувство тоски и безнадеги.
Хотелось лечь и снова забыться в тревожном сне, чтобы хоть ненадолго избавиться от ощущения жажды и голода.
Небо надомной с каждой минутой светлело все больше, и только самые яркие звезды всё ещё были на небосклоне. Правда, выглядели они как тусклые точки и с каждым мгновением гасли всё больше.
Жаль, но я никогда не интересовался звездным небом. Я конечно видел его бесчисленное количество раз в разных уголках планеты, не никогда не утруждал себя запоминанием названий созвездий. Конечно, Большую Медведицу с Южным Крестом я найти смогу, но чтобы на вскидку прикинуть свое место положение по их расположению на небосводе в определенное время года - нет, так я не умею. Тем более, ни одну, ни другого я найти не смог за всю ночь, сколько не всматривался. И, что изрядно меня нервировало, я не увидел ни единого спутника, которых в наше время на околоземных орбитах тьма тьмущая.
Когда диск солнца на половину показался над горизонтом, я уже был в пути. Не имея конкретной цели, кроме как найти хотя бы следы цивилизации, я понял, что бездумно брести вдоль береговой линии долго не получится. Жажда и голод доконают меня. Поэтому я решил дождаться, пока солнце не поднимется повыше, а уже потом углубиться в лес в поисках источника воды. А если повезет, то и еды.
Жаль, что лес не тропический, а хвойный. Если сравнивать питательную ценность сосновых шишек и кокосовых орехов, то явное лидерство за вторыми, плюс - кокосовое молоко отлично утоляет жажду. Единственная надежда на наличие в этих местах плодовых деревьев и кустарников. Яблоки-малина, груши-ежевика, что может быть лучше? Уж точно не шишки.
Береговая линия в очередной раз вильнула в сторону, образуя некое подобие бухты, отчего солнце, уже успевшее подняться, скрылось за выступающим практически к самой воде лесом.
Я упал на песок, переводя дух и набираясь сил перед очередным отрезком пути, но поразмышляв немного, решил, что пора идти в лес. Сил уже практически не осталось, и отдых нес в себе больше психологический эффект, которых на данный момент уже не срабатывал. Нужно срочно найти воду, а то я не сдержусь, и начну глотать морскую воду. Интересно, как долго продержаться мои подорванные многочисленными пьянками почки?