Каждому известно выражение: "Надежда умирает последней". Оно действительно содержит глубокий смысл, ибо надежды, чаяния, мечты, верования придают человеческой жизни значимость и озаряют ее необходимостью определенных свершений, без которых целеполагающая деятельность людей невозможна. В этом отношении справедливы слова апостола Павла: "Вера без дел мертва". Надеяться, значит что-то предпринимать, проявлять активность, уходить от пустых мечтаний, поскольку идеям остается нереализованной, если не опредмечивается в слове и в деле. Принцип "недеяния", проповедуемый в джайнизме и в даосизме, не дает никаких надежд кроме одной - ухода от жизни. Но есть дело и есть делячество. Древнегреческому философу Гераклиту приписывают следующий афоризм: "Не лучше было бы людям, если бы все их молитвы исполнялись". Истинно, потому как содержание молитв разное: одни взывают к добру, а другие замышляют зло. Стало быть, надежда надежде рознь, ее проявление многолико и неоднозначно. В принципе, модификаций надежды столько же, сколько человеческих индивидов.
Но в данном случае речь идет о философии Надежды, а она одна. Это надежда на возвышение человеческого Я, на духовное самотворчество и нравственное преображение человека, на победу Света над Тьмой в человеческом общежитии. Все более или менее заметные мыслители и философские школы обосновали именно такую Надежду и боролись за ее реализацию. Античные стоики, например, что называется, ребром поставил вопрос: как сохранить человеческое начало и остаться человеком даже в нечеловеческих обстоятельствах: философия надежды - это философская вера в Человека и у истоков этой веры были стоики с их культом морального героизма и бескомпромиссной совести.
Цицерон (106-43 г.г.до н.э.), испытавший влияние греческой Стои и заметно повлиявший на утверждение римского стоицизма, рассматривал человека как субъекта свободы и моральной ответственности. Его этике совершенно чужд фатализм в любой форме. Если говорить о философии надежды Цицерона, то она как раз сводится к непримиримой борьбе с пессимизмом, суевериями и диктатурой. Он и погиб, защищая гражданские свободы, т.е. республику. К усиленным занятиям философией Цицерона подтолкнуло трагическое обстоятельство - смерть любимой дочери Туллии. Это повергло его в полное отчаяние, чуть ли не толкнувшее на самоубийство. Утешение получил он только в философии. За короткий срок, примерно за два года, он пишет и издает более десятка философских работ, в том числе три трактата, направленные против суеверия: "О природе богов", "О дивинации" и "О судьбе" [1].
В I в. до н.э. стоическое мировоззрение разделяли многие образованные римляне: Варрон, Вергилий, Катон, Сенека и другие. В нем они черпали силы для жизни в условиях полной непредсказуемости тогдашней жизни. В "Нравственных письмах к Луцилию" Сенека ( 4 г. до н.э. - 65 г. н.э.) пишет "Да, изменить такой порядок мы не в силах - зато в силах обрести величие духа ..." [2, с.7]. Стоицизм был именно философией надежды, своего рода психологической подпоркой для деятельного и образованного человека, который не станет отчаиваться, если у него что-то не получится. При всех рассуждениях о судьбе, которая тащит человека, стоические философы тем не менее восхваляли здравый ум, мужественный и энергичный дух, благородство, выносливость и готовность ко всякому повороту событий в личной и общественной жизни. Только при такой готовности и можно достичь для себя состояния сильной и неомраченной радости, мира и гармонии духа, величия, но не гордого и наглого, а соединенного с кротостью, приветливостью и просветленностью. Всему этому и должна учить философия, в этом ее высшее предназначение - возвысить и просветлить человека, а не просто давать сумму знаний. Разве устарел стоический вопрос: как стать свободным при тоталитаризме и внутренне независимым при внешнем рабстве? Этот вопрос Сенека испытал и проверил на себе. Он был воспитателем юного Нерона, но когда воспитанник стал императором, то приказал своему учителю покончить жизнь самоубийством. Сенеке пришлось вскрыть вены.
Видный представитель древнеримского стоицизма римский император Марк Аврелий (121-180 г.г.) учил, что Вселенная по воле богов устроена так, что всецело от самого человека зависит, впасть или не впасть во зло. Вслед за Эпиктетом он придерживался максимы: нет такого насилия, которое могло бы лишить человека свободы выбора. На истинный путь может наставить только философия. Философствовать же означает - оберегать свой разум: добиваться того, чтобы человек стоял выше наслаждений и страданий и не было бы в его действиях ни безрассудства, ни обмана, ни лицемерия, а жил человек в согласии с собой, с ближними и с природой. "Береги себя простым, достойным, неиспорченным, строгим, прямым, другом справедливости, благочестивым, доброжелательным, приветливым, крепким на всякое подобающее дело. Вступай в борьбу, чтобы оставаться таким, каким захотело тебя сделать принятое тобой учение. Чти богов, людей храни. Жизнь коротка; один плод земного существования - праведный душевный склад и дела на общую пользу" [3, 32].
Так может стоит прислушаться к советам императора-философа?!
Еще одна трагическая фигура - Боэций - последний философ античной эпохи (480-524 г.г.). Он был казнен по ложному навету королем остготов Теодорихом. Наиболее значительным трудом его была книга, написанная в ожидании казни, в тюрьме - знаменитый трактат "Утешение философией". Учение стоиков, особенно Сенеки, оказало большое влияние на Боэция, он разделяет их этические идеалы - жить согласно природе, свободным от страстей, в спокойном состоянии духа, мужественно перенося беды и невзгоды. В последние годы жизнь Боэций занимал высший в королевстве остготов административный пост "магистра всех служб", т.е. фактически пост первого министра, а два его сына получили звание консулов. И все это резко изменилось. Лишившись былого величия и великолепия, Боэций пишет свой последний и самый замечательный трактат в форме диалога, участниками которого является сам автор и Философия, олицетворенная им в образе красивой и строгой женщины. Она и дает ему надежду стойко перенести последний удар Судьбы.
В своей предсмертной книге Боэций постоянно подчеркивает, что он всегда был искренний любитель истины и враг лжи, всегда уклонялся от пороков, стремился к добродетели и направлял слово в защиту правды Такой выбор жизни и поведения всецело зависит от самого человека: "Следовательно, остается в неприкосновенности свобода воли смертных, и справедливы законы, определяющие меру наград и наказаний, так как человеческие желания не связаны с необходимостью" [4, 290].
Четыре великие личности. Из них только Марк Аврелий умер от болезни. Цицерон, Сенека и Боэций попали под каток тоталитаризма. Но никакие превратности судьбы не уничтожили у них чистоту помыслов, преданность высоким ценностям и надежду на их утверждение в общественной и личной жизни. Для них философия была в полном смысле слова философией Надежды. Трудно сказать в какой степени они повлияли на современного немецкого философа, основоположника особого течения в западноевропейской философии, которая так и называется - "философия надежды". Имя ему - Эрнст Блох (1885-1977).
Этот мыслитель также не избежал репрессий. В 1933 году он уезжает в США из нацистской Германии; после второй мировой войны находился в ГДР, работая в Лейпцигском университете, а с 1961 года жил в ФРГ. Марксизм Блох интерпретировал в духе своей "философии надежды", т.е. в оптимистическом ключе. По его мнению исторически предшествовавшая марксизму философия обращена была в прошлое, тогда как марксизм характеризуется направленностью в будущее. Учение Маркса представляется Блоху актом надежды, поскольку в нем соединяются знание ожидаемого будущего и возможность его революционного созидания. Стало быть, задача философии - теоретически осмыслить и описать движение мира к совершенству; иначе говоря, она должна стать системой теоретического мессионизма. В истории нет объективной закономерности, которая обусловливала бы достижение всемирного совершенства. Ведь существует возможность и полного уничтожения - "Ничто" как конец мирового процесса. Но условием благоприятного исхода Блох считает Надежду (Hoffnung), которая является атрибутом бытия, напряженным устремлением к будущему. Ростки будущего содержатся в настоящем в виде возможностей развития и намерений человека (утопий, идеалов, чаяний). Образы будущего пронизывают всю человеческую деятельность и направляют движение социума к совершенству. Универсальное значение утопии раскрывается в идеале будущего.
Конечная же цель мира, по-Блоху, - Совершенство, Высшее Благо, Царство Свободы, органическое единство Мира и Человека. Посредством новой технологии в этом состоянии мира преодолеваются противоречия между человеком и природой, природой и историей. В совершенном мире устраняется всякое отчуждение, отмирают государство и право, преодолевается природная ограниченность человека и человек становится бессмертным. Это и будет воплощением Бога в мире, поскольку в "коммунистическую космологию" Блох включает весь универсум. К сожалению, основной труд Э.Блоха "Принцип надежды" (т.1-3, Берлин, 1954-1959) до сих пор не переведен на русский язык, хотя давно этого заслуживает [5].
Прошедший век можно квалифицировать как век зла, ибо он вошел в историю как время массовых преступлений и кровавых репрессий. Рост зла и его массификация свидетельствуют о том, что в современном человеке на первый план выступает злое начало и человеческая сущность подвергается роковому испытанию. Зло вошло в моду, в искусстве и философии постмодерна оно стало объектом эстетизации и легетимизазии. Французский философ постмодернистского направления Бодрийяр Ж. так назвал свою книгу - "Прозрачность зла" [6] фиксируя его всепроницаемость в современном социуме. И действительно, зло творят правые и левые, гуманитарии и технократы, правители и массы, фанатики и умеренные, ибо общим является одно - приверженность идолам нашего времени: нигилизму, релятивизму, гедонизму. ХХ век дал слишком много доказательств тому, что бездуховность неизбежно катализирует зло, порождая цинизм и тоталитаризм, притом обратного хода к святости нет. И результатом этого может быть сознательное отречение от совести и эскалация сатанизма, что имело место в национал-социализме. Но это может быть, как показала наша практика, тоже породившая цветы зла, желанием насильственно осчастливить человека, пытаясь создать рай на земле, не считаясь с жертвами. Революционная святость, оказывается, легко культивирует максимализм целей и средств и легко обходит диалектику идеала и путей его реализации.
В условиях разорванности идеала и реальных возможностей его воплощения существующее приносится в жертву несуществующему, настоящее - невозможному и тогда обещанный рай оборачивается актуальным адом. Абстрактный идеал, совершенно очищенный от трансцендентных ценностей, оборачивается воплощенным злом, становится духовной гильотиной, рано или поздно находящей материальное воплощение и физическое применение. Тогда одни люди в этом случае выступают в качестве мессии, другие - инквизитора, а третьи - жертв. А вроде бы хотели бороться со злом, но без Бога и против Бога. Стихи И.Радиновской в этом смысле необычайно актуальны, поскольку пронизаны идеей, что борьба со злом без Спасителя обречена на провал. Сами же по себе человеческие феномены, отъединенные от святости, лишь провоцируют на зло: политика - порождает террор, экономика - конкуренцию, культура - развлечения, Церковь - клерикализм, наука - технику и технологическую гонку, техника информационных процессов - манипулирование общественным сознанием, чем искусно пользуются вульгарные вожаки и циничные интеллектуалы, утверждая свою волю к власти. А в основе всех этих устремлений - корпоративный или личный эгоизм. Невольно вспоминается отец Браун у Честертона, который на вопрос: "Кто хуже убийцы?" - отвечал: "Эгоист".
Рихард Вагнер, например, шел к созданию своих гениальных опер, особенно тетралогии "Кольцо Нибелунгов", отталкиваясь от философии Шопенгауєра, с главной работой которого "Мир как воля и представление" он неожиданно ознакомился в 1854 году. За плечами маэстро уже были "Риенцы", "Летучий голландец", "Тангейзер", "Лоэнгрин" - и вот новый импульс к творчеству. Он после этого четче увидел истоки духовного кризиса общества: мировое зло происходит оттого, что человек пытается построить свое благополучие на беззаконном использовании природной мощи и красоты мироздания, в качестве которого выступает золото Рейна и которое трактует не экономически, а космологически. Зло в материально-зависимых проявлениях и лишь революция в сознании освободит человека от индивидуально-эгоистической заинтересованности, от погони за золотом и может привести к ощущению единой основы мира - в противном случае к его гибели. Заключительный монолог Брингильды в опере "Кольцо Нибелунга", перед самосожжением ее, предельно трагичен: "Глубокие страдания открыли глаза мне в скорби: я увидела конец мира" [7, с.353]. Роковое кольцо Альбериха возвращено ею дочерям Рейна, ибо все, кто желал обладать им, гибнут. Вещное обладание пагубно, кольцо лишь символ несправедливой, безнравственной власти при помощи золота. "Гибельная сила золота, похищенного Нибелунгом, проклятье, тяготеющее над золотом, будут длиться до тех пор, пока оно не будет возвращено природе" [8,с.81]. Таков вывод вагнеровской трагедии. Не страсть наживы, а любовь становится предметом его следующей оперы "Тристан и Изольда", а "Парсифаль", так негативно расцененный советской музыкальной критикой [9], уже воплощает в форме драмы-мистерии христианские ценности. Грааль - это символ духовной мутации, гимн мировому братству и нравственному преображению человека. Золотой телец всегда убивал в человеке образ и подобие Божие.
Именно в духе запечатлен образ Божий. Дух как образ дан человеку изначально, независимо от заслуг; заслугой человека является его способность правильно пользоваться дарованием, то есть суметь идти по пути богоуподобления. Если дух от рождения дан человеку как входящий в его сущность пласт бытия, то духовность - это качество духа, приобретаемое благодаря свободе и усилиям каждого конкретного человека. Уникальность человека и состоит в способности духовного становления. Нужно исходить из примата духовного начала и ставить его в основание человеческой личности. Подвиг - это и есть бесконечный рост духовно свободного человека, независимо от внешних трудностей. Автор стихов стягивает обе эти универсалии человеческой жизни, - духовность и свободу - в единый тугой узел, что позволяет определить ее стихотворное творчество как поэзию Надежды.
Литература:
1. Цицерон. Философские трактаты. М., "Наука", 1985.
2. Сенека. Нравственные письма к Луцилию. Кемерово, 1986.
3. Аврелий Марк. Размышления. Л., "Наука", 1985.
4. Боэций. Утешение философией и другие трактаты. М., "Наука", 1990.
5. Das Prinzip Hoffnung. Bd. 1-3. B., 1954-1959.
6. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., Добросвет., 2000.
7. Вагнер Р. Избранные работы М., "Искусство", 1970.
8. Вагнер Р. Нибелунги. Всемирная история на основании сказаний. М., Изд-во Прянишникова, 1913.
9. Друскин М. История зарубежной музыки. М., 1983.