Собрание поучительных историй о Боге-Воителе и Основателе нашей прекрасной Империи Зигмаре Молотодержце
Ассоциация "Альтдорф Пресс"
Публикуется с благословения Императора
От издателя
В 2331 году начались раскопки на Королевской площади в Альтдорфе, призванные подготовить это место к постройке нового святилища в честь нашего бога-покровителя, Зигмара. Рабочие, копавшие глубокие траншеи под фундамент - ибо только такие ухищрения позволяют строениям людей стоять вечно, - обнаружили древнее захоронение, над которым был построен наш город. Вокруг гробницы было найдено немало превосходных образцов бронзовых доспехов, украшенных драгоценными камнями шлемов в форме волчьей морды, деревянных щитов с железными унбонами и коротких мечей, не утративших остроты.
Это был отблеск таинственного прошлого нашей расы, того времени, когда люди жили разрозненными племенами, а по земле беспрепятственно бродили дикие твари. Это было время боев, тьмы и страха. Многие ученые считали людей того времени варварами, почти ничем не отличающимися от жестоких дикарей, что и по сей день обитают в холодных северных пустошах.
Но обнаруженное захоронение показало, что уже в то время человек владел ремеслами и был знаком с металлургией, что и тогда ритуал и поклонение были для него такой же частью повседневной жизни, как и сейчас. Открытие позволило нам приблизиться к нашим далеким предкам, значит - приблизиться к нашему богу-покровителю Зигмару Молотодержцу, ибо Он жил среди них.
Найденный могильный холм вызвал в научных кругах вспышку интереса к истории того периода, закончившегося две тысячи лет назад, и в результате было сделано немало новых открытий. По крупицам собирая знания, мы смогли больше узнать о Зигмаре: что Он носил, как Он сражался, как Он относился к Своему народу. Прежде чем стать богом, Он был человеком, поэтому нам следует знать Его таким, каким Он был, прежде чем присоединился к сонму богов.
Эта книга - не просто собрание избранных историй о Зигмаре, полученных из разных источников. Она позволяет нам почувствовать атмосферу тех далеких темных дней, когда первые проблески просвещенности забрезжили на горизонте человеческой истории. Мы с гордостью представляем вам эту книгу, и надеемся, что она послужит развлечению и совершенствованию граждан нашей прекрасной Империи, которую Зигмар создавал при помощи силы и стали.
Прочтите эти истории, и пусть перед вашим внутренним взором предстанут события давно прошедших времен. Пусть перед вашими глазами пройдет жизнь Зигмара.
Воин и земля. История первая,
в которой волки, хозяева пустошей, пытаются разрушить поселение людей, но отступают перед великим воином, что вечно надзирает за нами
Давным-давно, когда земля была куда более пустынной, чем сейчас, а наша Империя была лишь мечтой мудреца, один из волков задрал голову, и из его глотки вырвался дикий вой, заставивший похолодеть сердца всех, кто слышал его. Этот вой пронесся меж деревьев, через долины и холмы, покрытые густым кустарником; от него качались звезды в небе и дрожал воздух. Люди шепотом возносили молитвы своим старым богам, но старые боги не слушали их, а волки подходили все ближе, и вместе с ними шла смерть.
Волк взбежал на вершину холма и посмотрел на простиравшуюся внизу землю. Его стая охотилась неподалеку, розовые языки свешивались из пастей, полных острых зубов, а парок от дыхания поднимался к небу. В лесу под холмом волки заметили несколько мазанок, которые, казалось, стремятся прижаться друг к другу как можно теснее, чтобы сохранить тепло. Из отверстий в соломенной кровле поднимался дымок, мягкий свет струился из кое-как прорубленных окошек и дверных проемов. Блеяли козы, пытаясь вырваться из загона, повизгивали свиньи с поднявшейся дыбом щетиной. Они чуяли опасность и боялись ее. Где-то заплакал ребенок.
Тучи рассеялись, и свет двух лун залил вершину холма. Зловещее сияние Моррслиба - самого таинственного из всех небесных тел - отразилось в желтых глазах волков. Хищники были голодны, и запах жертв заставлял их облизываться в предвкушении.
Коротко рыкнув, волк приказал стае следовать за ним. Прижав уши и задрав хвост, он скачками помчался к затаившейся в страхе деревушке. Кровь быстрее струилась по его венам, от освещенных лунным светом боков шел пар, подобный серому туману, а из пасти капала слюна. В нос волкам ударил запах плоти, и вся стая, порыкивая и лая, начала клацать зубами. Их бег ускорился, лишь деревья слегка замедляли его, и тогда воздух наполнялся звуком мягких шагов. Перед ними лежала беззащитная деревня. А затем хищники замерли, не в силах сделать больше ни шагу.
На тропинке перед ними стоял человек. Он был высок - выше, чем большинство его собратьев, - и широкоплеч. В руке он держал боевой молот на длинной рукояти; спину человека покрывала волчья шкура, волосы его растрепались на ветру. На нем были надеты поношенные бронзовые доспехи. Он был тверд и непоколебим, как скала, спокоен, как сама земля, а его сила, казалось, превосходит все мыслимые пределы. Его лицо было скрыто железным шлемом, забрало которого имело форму головы дикого медведя. Через отверстия забрала было видно, как блестят в темноте глаза человека.
Вожак стаи нерешительно топтался на месте, посапывая и рыча. Наконец, вздернув голову, он коротко взвыл. Его стая, заскулив, бросилась врассыпную и скрылась в ночи. Вожак повернулся и, бросив назад короткий взгляд, побежал вслед за своими волками.
Подул свежий ветер, зашелестевшая листва, казалось, облегченно вздыхает. В деревне люди начали засыпать, животные успокоились, а ребенок перестал плакать.
Воин взошел на холм и, пока он осматривал все окрест, на земле воцарилась тишина. Поселения людей были в безопасности, потому что этой ночью сам Зигмар охранял их.
Рождение Зигмара. История вторая,
в которой кровь множества орков смачивает голову младенца Зигмара, а в небе люди видят комету с двумя хвостами
Случилось так, что король Бьерн, вождя племени унберогенов, человек весьма доблестный и пылкий, и его милая жена Гризельда вскоре после свадьбы зачали ребенка. Пока люди молились и приносили жертвы богам, прося своему королю здорового отпрыска, животик Гризельды округлялся, до времени скрывая новую жизнь. Часто Гризельда спускалась в деревню и говорила со своими подданными - так как была она женщиной сострадательной, и многие любили ее - и благодарила их за призываемые на нее благословения и дары, будь то подношение пищи и одежды или доброе слово и обещание вознести молитву милосердной Шалии.
Король Бьерн повелел устраивать пиры в честь своей жены и будущего ребенка, и много людей веселилось на этих пирах, в отношениях же с богами король был честен и исправно приносил жертвы на их алтарях. Весь народ знал, что ребенок нужен для продления рода короля; мужчина, не способный зачать потомка, считался слабым и не годился на роль вождя.
Шли недели, и волнение становилось все сильнее. Мудрые люди деревни собирались вместе, чтобы обсудить знамения и знаки, свидетелями которых они становились.
"В день солнцестояния", - сказал один из них - "я слышал, как петух трижды прокукарекал на восходе солнца, а затем, в первой половине дня, шел дождь". Это заявление вызвало кивки одобрения у всех собравшихся, ибо такие знаки считались доброй приметой.
"Вчера утром", - сказал второй - "я видел, как ворона села на ветку дерева, перепрыгнула с ноги на ногу, а затем улетела на восток. Это было доброе предзнаменование". И все собравшиеся согласились с ним.
"По правде говоря", - подхватил третий - "я своими глазами видел в первый день этого месяца, как кукушка вытолкнула яйцо из гнезда, и оно упало на землю. Но яйцо не разбилось, а когда на следующий день я пришел туда, яйцо треснуло, и из него вылупился птенец".
Этот рассказ вызвал удивленные вздохи, поскольку в нем говорилось о поистине добрых знаках.
Еще один старик сказал: "В ночь зачатия, да будет оно благословенно, когда корень жизни нашего вождя восстал, а чрево его леди приняло семя, я видел, как три звезды сошлись в небе над их замком".
Если у кого-то из собравшихся и возникли вопросы насчет того, что старик делал неподалеку от спальных покоев короля в ту ночь, никто не стал ничего спрашивать.
Следующий человек выступил вперед, и собравшиеся заворчали, поскольку он был известен не только своей болтливостью и хвастовством, но и привычкой дополнять правду вымыслом. Давно было решено, что король Бьерн держит при себе этого человека только потому, что его развлекают многословные речи и хитрые истории говоруна.
"Два дня назад", - сказал он - "когда я прогуливался в лесу, пошел дождь. Но струи воды поднимались от земли вверх, и птицы, летающие у меня над головой, приняли форму рыб, при этом летали они хвостами вперед! Они подлетели ко мне и, заговорив весьма благозвучными голосами, сообщили, что этот ребенок будет достоин восхваления, ибо он приведет свой народ ко многим победам. Разве это не добрый знак?"
"Добрый-то добрый, вот только не знак", - пробормотал кто-то.
И так продолжалось обсуждение. Все знамения, о которых говорилось, были признаны добрыми. Но у одного из собравшихся, старого Дрего, самого старшего и мудрого среди них, было свое мнение. Он пошел к королю Бьерну, ибо в его сердце поселилась тревога.
"Сир", - сказал он. - "Я хотел бы этой ночью погадать на внутренностях зайца".
"Сегодня?" - сказал донельзя удивленный Бьерн. - "Но мы не совершаем этот обряд до начала родов".
"Я знаю, сир, но все же прошу дозволения поступить по-своему".
Бьерн дозволил, ибо он доверял Дрего больше, чем остальным своим советникам.
Им принесли живого зайца. Дрего взял его за шею и воткнул мясницкий нож ему в брюхо. Животное тщетно пыталось вырваться, но Дрего лишь сильнее сжал его шею и внимательно смотрел на внутренности, вываливающиеся на стол. Затем он отбросил зайца в сторону и начал пристально изучать разложенную на столе требуху, над которой поднимался парок.
"Ну, и что ты видишь, старик?" - спросил его король Бьерн.
Дрего побледнел и заговорил приглушенным голосом: "Знаки предвещают большую беду. Сир, когда у вашей леди начнутся роды, и она, и дитя умрут, вне всяких сомнений. Мы должны заранее ко всему подготовиться и отправиться в туманные топи Бракенвельша, чтобы найти там Мать всех ведьм. Только она знает, как спасти их".
Взволнованный Бьерн сделал так, как сказал ему старый Дрего. Они покинули деревню той же ночью; Гризельда лежала в крытой повозке, а Дрего сидел рядом с ней. Рядом с повозкой верхом ехали двенадцать стражников короля.
Когда они достигли Бракенвальшских топей, им пришлось оставить повозку, так как почва стала слишком болотистой.
"Мать ведьм живет в самой середине болот, у единственного дерева, растущего в этом пустынном месте", - сказал Дрего, указывая на восток. - "Там она занимается своим колдовством. Прежде чем она поможет нам, мы должны будет поднести ей дары".
"Я отдам ей все, что у меня есть, лишь бы она спасла моих жену и ребенка", - сказал Бьерн.
Путешественники вступили на изменчивую, топкую землю пустошей. Гризельда ехала верхом на пони, и за все время пути ни одного слова жалобы не слетело с ее уст. Бьерн ехал рядом с женой, не сводя с нее глаз.
Обычно никто не осмеливался заходить в Бракенвальшские топи, полные страха и ужасных тварей. Поговаривали, что болотные тропки могут завести прямиком в преисподнюю. Когда путники оставили за спиной зеленые холмы и леса своей родины, мир вокруг них изменился. Местность была идеально ровной, но все равно что-то мешало смотреть вдаль. Чахлая осока и камыши плотно окружали илистые озерца, покачиваясь под теплым удушливым ветром. Тропки, по которым ехали путники, извивались между широкими озерами с горьковато-соленой водой и предательскими топями. Низкое серое небо, казалось, давит на плечи.
Безымянные создания барахтались в заполненных грязью лужах, в воздухе раздавались странные, дикие крики. Мошкара тучами роилась вокруг, и люди были вынуждены постоянно хлопать себя по рукам, ногам и лицу. Лошади были напуганы до полусмерти, но это были породистые, выносливые скакуны, и они безропотно переносили трудности.
Бьерн успокаивающе похлопал жену по плечу, и Гризельда улыбнулась ему, скрывая страх. Говорят, что сюда тридцать лет назад, во время большой облавы, проводимой Драгором Красной Гривой, бежали скриани. Люди постоянно оглядывались вокруг, поджидая их появления.
Наступила ночь. Стало холодно. От болот поднялся студеный туман, подобно призраку просочился между камышами, и вскоре одежда путников стала тяжелой от сырости.
"Не сходите с тропки", - предупредил Дрего. - "Мы приближаемся к концу нашего пути".
Гризельда вскрикнула и схватилась за живот. "Муж мой, наш ребенок вот-вот родится. Я чувствую, как он ворочается во мне. Нам следует поторопиться".
Бьерн соскочил с коня и забрался на пони позади своей жены, одной рукой сжав вожжи, а другой обняв Гризельду за живот.
"Вперед! Нам надо как можно скорее добраться до Матери ведьм", - сказал он.
Они поскакали по болотам, вода и болотная жижа летели из-под копыт их коней, и вскоре бока животных были забрызганы грязью. Бьерн по-прежнему обнимал жену, он чувствовал ее страх и боль так, будто был с ней одной плотью. Наконец осока, росшая вдоль тропинки, стала редеть. Они въехали на холм, и земля под копытами коней стала тверже. Там, где кончался подъем, стояло старое дерево, лишенное листвы, согнутое, подобно пальцу, которым старик подзывает детей.
"Здесь живет Мать ведьм", - прокричал Драго. Он первым забрался на холм и теперь осматривался вокруг. Под деревом стояла жалкая хижина из досок и тряпок, но в ней никого не было. Дрего увидел подвешенный на крюк котелок и заглянул в него. На донышке котелка плескалась жидкая каша с комьями желтого жира, плавающими на поверхности. Увидев ярко-голубой глаз, смотревший на него из каши, Дрего вздрогнул. Его сердце на мгновение замерло, когда он разглядел обглоданные кости, разбросанные вокруг очага. Человеческие кости. "Я чую орков", - сказал он Бьерну. - "Похоже, они сварили Мать ведьм в ее собственном горшке".
Всех охватило отчаяние. В самом деле, нельзя не испытать разочарования, пройдя столь долгий путь и не найдя в конце того, что искал.
"Дрего", - сказал Бьерн. - "Придется тебе самому принимать ребенка".
"Я сделаю все, что в моих силах", - ответил тот. - "Привяжите леди к дереву, чтобы облегчить роды. Накиньте ей на плечи плащ и разведите огонь".
Ночь царила на земле, но ее тишину нарушали крики и стоны Гризельды. ЕЕ лицо перекосилось от боли, по ногам текла кровь. Дрего помогал ей, как мог.
Странный возглас привлек внимание Бьерна, и тут же к нему подошел один из стражников: "Сир, я вижу, как на болотах что-то движется".
"Покажи мне", - приказал Бьерн.
Они отошли от освещенного пространства и посмотрели на топи. Великое множество темных фигур двигалось сквозь туман, приближаясь к холму с людьми.
"Похоже, это орки, сир", - сказал стражник.
"Орки!" - закричал Бьерн. - "Эти проклятые твари возвращаются сюда. Похоже, их привлекли крики Гризельды и запах крови. Боги не благоволят нам. Неужели мой род пресечется сегодня? К оружию, ребята, мы атакуем их!"
Воины извлекли мечи из ножен и сняли со спин топоры. Кое-кто из них взялся за лук и стрелы, но ночь была слишком темна, чтобы можно было стрелять. Люди окружили дерево, всматриваясь в темноту перед собой. Все они были готовы отдать свои жизни за Гризельду и ребенка. Бьерн стоял перед женой, сжимая в руках тяжелую боевую секиру. Люди слышали приближающееся ворчание и вдыхали вонь разлагающейся плоти и экскрементов.
Толпа орков выскочила из тумана и окружила людей со всех сторон. Они посапывали и скалили зубы. С утробным рычанием они выпрыгивали вперед, размахивая тесаками и короткими копьями. Умберогены были готовы отразить удар и, когда волна орков обрушилась на них, ударили в ответ, подняв щиты. Боевые кличи смешались в завываниями орков, воздух наполнился клацаньем железа.
Бьерн сражался как одержимый, отчаянно пытаясь защитить жену и ребенка. Самый большой из орков вызвал его на бой. Это была огромная тварь с желтыми клыками и чудовищными украшениями - с его ушей свешивались высохшие кисти рук. Орк взревел, и от его зловонного дыхания Бьерна затошнило; королю едва удалось уклониться, когда тот нанес удар своим молотом. Бьерн почувствовал, что молот просвистел буквально в волоске от его головы.
Бьерн увидел, что орк на время потерял равновесие, и нанес тому удар в грудь заостренным концом своей секиры. Шкура окра смягчила удар, но все же он рухнул на землю, выронив оружие. Когда Бьерн стоял над тварью, подняв секиру, орк бросился на него и вцепился когтями королю в бедро. Человек упал. Боль охватило его, и его зрение померкло.
Все вокруг замедлилось. Король видел, как его люди сражаются неподалеку от него. Вот зеленокожий голыми рыками раскроил человеку череп, вот двое стражников мечами рубят бледнокожего орка на кусочки, вот командир отряда ищет свою отрубленную руку, а вот уже какой-то орк пронзает его копьем. И в центре всего этого ужаса - его жена, в ее широко раскрытых глазах плещется страх. Дрего лежал на спине рядом с ней, словно пытаясь прикрыть руками голову. Над Дрего стоял завывающий орк. Тварь рывком вырвала тесак из живота старика, и внутренности человека выпали на землю. Перед глазами Бьерна промелькнуло видение жертвенного зайца. Сделав свое грязное дело, орк повернулся к Гризельде. Бьерн нечеловеческим усилием заставил себя подняться, страх когтями вцепился ему в сердце, но прежде, чем король смог подойти к жене, он услышал рычание.
Перед Бьерном стоял орк с желтыми клыками, его красные глаза гневно сверкали. Человек и орк - вечные враги - бросились друг на друга, подняв оружие. В последний момент Бьерн опустил секиру и поднырнул под замах орка. Одним быстрым движением он выхватил длинный кинжал из ножен, что висели у него на поясе, и, отпрыгнув, воткнул клинок в шею твари. Чудовище рухнуло на землю, захлебываясь собственной кровью.
Увидев, что их вожак убит, остальные орки помчались вниз с холма, за ними гнались охваченные жаждой мести люди. Бьерн подбежал к жене. Угрожавший ей орк лежал на земле, из груди у него торчал нож. Поверх трупа распростерся старый Дрего, его худые пальцы все еще сжимали рукоятку ножа.
Люди победили, но за победу унберогены заплатили высокую цену. Дрего и семеро стражников были убиты. Гризельда обессилено повисла на поддерживающих ее веревках, влажные спутанные волосы закрывали безжизненное лицо. Бьерн всхлипнул, обнимая ее тело.
У ее ног что-то зашевелилось, и в ночи раздался крик. В крови орков и людей барахтался младенец. Его голова была покрыта густыми черными волосами, и видно было, что мальчик родился в "сорочке".
Высоко в очном небе появилась огромная комета с двумя огненными хвостами, знаменую рождение Зигмара, того, кто вошел в мир под звуки битвы и чью кожу смочила кровь орков.
Молот и холм. История третья,
в которой мальчик Зигмар проживает свой Судный день и слушает голоса мертвых
То было время, когда Империи, какой мы ее знаем, не существовало. Сегодня мы строем окруженные стенами города с высокими башнями, путешествуем между ними по рекам и дорогам, любуемся возделанными полями, сулящими обильный урожай. Человек подчинил себе землю, цивилизация и порядок - вот что свидетельствует о его власти. Но две тысячи лет назад наша земля лежала под покровом тени. На ней не было ничего, кроме древних лесов, в которых обитали дикие животные и чудовищные твари, изменчивых топей, населенных визгливыми болотными демонами и хитрыми скриани, и бескрайних степей, что были домом для племен желтокожих карликов, пожиравших плоть своих сородичей. Добрые люди дрожали в своих хижинах и жили в постоянном страхе.
Люди тогда подчинялись не власти единого избранного Императора, как мы. В те времена люди смотрели друг на друга с подозрением и слушались только своих мелких царьков. Вожди убивали вождей, и смерть повсюду следовала за ними. Рассеянные племена выживали только за счет земли и вели постоянные войны. В их диких сердцах часто жило желание мести. В том мире рождались такие же мальчики и девочки, как и вы, но их матери плакали, ибо знали, что многие из них умрут от нужды или будут убиты, не дожив и до двух лет.
И в таком мире родился Зигмар.
Зигмар был единственным сыном вождя племени унберогенов, короля Бьерна, который правил местностью, что ныне мы называем Рейкландом, опорой Империи. Унберогены были гордым племенем свирепых воинов, и со всех сторон их окружали другие могущественные племена и объединения.
Однажды летом, в день, когда ему исполнилось девять лет, Зигмар на деревенской рыночной площади поспорил со своим лучшим другом, Вольфгартом. Вольфгарт был на три года старше Зигмара и гораздо сильнее, но Зигмар все равно победил его.
В тот день Зигмар решил не пользоваться своим мечом. Он пробрался в кузницу и взял кузнечный молот. С молотом, как ему казалось, он точно победит своего друга. На маленькой рыночной площади, где купцы и лавочники раскладывают свои товары, два мальчика начали бой. Они добродушно поругивали друг друга и размахивали своим оружием: Зигмар молотом, который был для него слишком тяжелым, а Вольфгарт - тупым мечом, удары же они парировали деревянными щитами.
"Маши своим игрушечным молотом изо всех сил, малыш Зигмар, тебе меня не одолеть!" - хвастался Вольфгарт, в очередной раз увернувшись от яростного замаха своего противника. Когда Зигмар споткнулся, Вольфгарт ногой ударил его пониже спины, и тот растянулся в грязи. Вольфгарт откинул назад голову с копной волос и громко рассмеялся.
Вокруг них собрались люди, посмеиваясь и покачивая головами. "Юный Зигмар откусил больше, чем смог проглотить", - сказали они, когда сын вождя встал на ноги и начал вытирать лицо от грязи.
Зигмар увидел, как веселится Вольфгарт, и гнев охватил его. Двумя руками он поднял молот на головой и с рычанием бросился на Вольфгарта. Зигмар со всей силы ударил напуганного мальчика по локтю, и Вольфгарт закричал, падая на колени и схватившись второй рукой за больное место. Между его пальцев торчала белая кость, покрытая красными потеками.
Когда Вольфгарт закричал от боли, гнев Зигмара испарился, подобно туману под лучами солнца. На глазах его выступили слезы сожаления, и он опустился на колени рядом с другом, одной рукой обняв того за плечи. Жители деревни расступились, давая дорогу отцу Зигмара.
"Отведите Вольфгарта к лекарю", - приказал он. - "А ты, мой мальчик, следуй за мной".
Он повел Зигмара, чье лицо стало пепельно-серым, в Зал Воинов, где обычно отдыхали люди унберогенов. Там король Бьерн остановился и посмотрел на сына.
"Все люди гневаются, но, чтобы стать великим вождем, ты должен научиться управлять своим гневом. Сегодня ты поддался своим чувствам и причинил вред тому, кто этого не заслужил. Ты растешь сильным, но ты еще растешь. Научись применять силу на благо своего народа, а не во вред ему". Он опустил крепкую руку мальчику на плечо. "Для тебя пришло время отправиться к погребальным курганам и послушать, о чем шепчутся мертвые. Сегодня - твой Судный день, и ты должен принести жертвы Морру". Король дал Зигмару холщовую сумку и мягко подтолкнул к тропинке, ведущей к холмам.
Зигмар забрался на холм и, достигнув вершины, услышал, как его отец сказал: "Слушай их, мальчик. Слушай их, и ты узнаешь, как стать королем".
Зигмар поплотнее закутался в плащ из шкуры медведя, так как на холме было холодно. Когда по густой траве, покрывавшей погребальные курганы, прошуршал ветерок, по спине мальчика забегали мурашки. Казалось, где-то неподалеку шепчутся люди. Мальчик шел через места последнего упокоения, он прислушивался к словам мертвецов, и его дыхание становилось все чаще по мере того, как он знакомился с кровавой историей своего племени; рассказ о давних событиях обрушивался на него возле каждой могилы.
Зигмар остановился между двумя самыми большими курганами. Слева от него покоился его дядя Беронгундан, которого убила гарпия в Срединных Горах. Справа лежал отец его отца Дрегор Красная Грива, закованный в бронзу свирепый воин, который умер, упав поверх груды орочьих трупов, и из груди его торчало тринадцать стрел. Кто-то откатил тяжелый могильный камень, закрывавший вход в курган, и из темного отверстия поднимался едва заметный дымок. Зигмар вошел в курган.
Вниз, к гробнице, вел низкий проход, и Зигмару пришлось наклониться, показывая тем самым уважение к мертвому. Мальчик часто моргал, потому что сладковатый дымок щипал глаза. Через отделанный камнем дверной проем он вошел в погребальную камеру. Горящие факелы торчали из вбитых в стену колец, по всему помещению плясали сумасшедшие тени. В центре камеры стояла гробница Дрегора. Гладкие каменные блоки были уложены один на другой, и каждый из них был покрыт сценами из жизни Красной Гривы: его рождение, его многочисленные победы в битвах, его достойная гибель. Зигмар провел руками по тонким линиям.
На камнях лежал сам Дрегор Красная Грива. Его кости были облачены в искусно изготовленный бронзовый доспех, рядом лежало оружие и множество драгоценностей. В его ногах стояло широкое блюдо, заполненное тлеющими углями и травами. Зигмар опустился перед гробницей на колени, достал из сумки бычье сердце и положил его на блюдо. Раздалось шипение, в лицо мальчику брызнула кровь. Черный дым наполнил комнату. Зигмар вознес молитвы Морру, прося принять бычье сердце вместо его собственного. Завершив ритуал, он взял факел и покинул камеру.
В проход не проникал солнечный свет, и Зигмар с замиранием сердца понял, что кто-то закрыл выход из кургана камнем. Кто мой сделать такое? Боги? Враги? Он толкал камень и звал на помощь, но камень не сдвинулся ни на дюйм, и никто не пришел на зов. Факел погас, и тени окружили Зигмара. Был ли он обречен на смерть в этой тьме? Зигмар опустился на колени и начал истово молиться всем богам. Он не услышал ответа, поэтому обратился к Ульрику, богу зимы.
"Ульрик, господин охоты, вожак волков, дай мне свою силу, и я докажу, что достоин тебя. Приказывай мне, и я выполню все, что ты велишь, но не дай мне погибнуть раньше времени".
За его спиной пронесся ледяной ветер. Казалось, он что-то шепчет мальчику в ухо. Зигмар уперся ладонями в неподатливый камень и толкнул его изо всех сил. Его мускулы напряглись, по лбу струился пот, сердце бешено колотилось. Камень начал поддаваться. По краям отверстия засияло солнце, и Зигмар надавил на камень плечом. Наконец, после еще одного толчка, тот откатился в сторону, и мальчик вновь почувствовал, как солнечные лучи ласкают его лицо. Он побежал прочь от могилы, не переставая благодарить Ульрика. Взбежав на вершину холма, он ладонью прикрыл глаза от солнечного света.
Перед ним простиралось королевство его отца. Зигмар видел темные леса и редкие деревушки. От очагов в хижинах, теснившихся за шаткими деревянными частоколами, к небу поднимался дымок.
Зигмар видел неуверенность и слабость, и сердце его трепетало. Люди жались друг к другу, вечно напуганные, вечно уязвимые. Деревни походили на острова посреди океанской пучины, и враги все ближе подбирались к ним. Он виден несчастливую природу сынов человеческих, их врожденную слабость, в основе которой лежали зависть, недоверие и тщеславие. Он вспомнил гнев, который так недавно ощутил, и припомнил треск, с которым сломалась рука Вольфгарта под его яростным ударом. В этом его поступке, казалось ему, отразилась вся человеческая сущность. Голоса его предков что-то нашептывали ему, и Зигмар знал, что ему следует сделать.
Зигмар без колебаний вступил на свой путь: он должен был объединить племена и создать Империю людей. В тот день родился Молотодержец.
Зигмар и кабан Черный Клык. История четвертая,
в которой юный Зигмар встречается с кабаном по прозвищу Черный Клык и при помощи смекалки и находчивости освобождает землю от этой вздорной твари
Король Бьерн был мудрым человеком, хорошо знавшим историю своего народа, ибо он считал, что в прошлом можно найти немало поучительный историй и полезных советов. Много раз Зигмар сидел у ног отца, внимая рассказам об ужасных чудовищах и героях давних времен. Однажды отец рассказал ему о кабане по прозвищу Черный Клык.
Холодным вечером в середине зимы, когда ветер завывал в застрехах крыши, а над потрескивающим в очаге огнем жарился насаженный на вертел кабан, и жир с него время от времени капал в жадное пламя, Зигмар зачарованно внимал каждому слову своего отца.
"Скажи мне, сын, что, мы сделали, когда вернулись с охоты и принесли в Большой зал кабана?" - спросил его отец.
Зигмар указал на жарящуюся в очаге тушу, у которой отсутствовало плечо и задняя нога: "Мыы отрезали самые лучшие куски и поднесли их Таалу, богу охоты, чтобы поблагодарить его за добычу".
Отец кивнул: "Так, дитя мое. Мы должны всегда помнить о богах, ибо они даруют нам пищу. Мы должны отделять им часть от каждого собранного урожая, от всех зверей и птиц, убитых нами на охоте, и от каждой победы в бою. Несчастье ждет тех, кто забудет о богах". Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, покусывая ус, как он делал всегда, когда думал о чем-то.
"Пятьдесят лет назад", - вновь заговорил он - "брат твоего деда, Свейн Сердце Дуба, повел охотников в западную часть Рейкландского леса, к реке Скиен. Они охотились весь день, и воистину Таал благоволил им! Той ночью наши люди долго и весело пировали, эль лился рекой, и запах жареного мяса пропитал всю долину. Люди ели кабана и фазана, куропатку, кролика и дикую свинью. Эх, то была ночь веселья и изобилия!". Он вздохнул, словно заново переживая те прекрасные, но далекие мгновения, и склонился к сыну.
"Но они так наелись и напились, что заснули, не сходя с места. Никто не принес жертву Таалу, никто не поблагодарил его за милость, столь явно проявленную к охотникам. Глупцы. Они долго сожалели о том дне", - он поудобней устроился в кресле. - "Той ночью на холмы и долины обрушилась страшная буря. Ночное небо пронзали молнии, воздух сотрясался от гневных раскатов грома. Дождь, пролившийся из туч, был таким сильным, что он прибил к земле все посевы, а с людей, рискнувших выйти из дому, полосками сходила кожа.
Буря прекратилась только через три дня, и когда люди выбрались из своих хижин, они увидели, что вся их еда сгнила. В мясе животных ползали черви, и запах, исходивший от него, вызывал тошноту. Вождь племени - в то время это был Дрегор Красная Грива - приказал Свейну возглавить еще одну лесную охоту, чтобы добыть еще животных, принести их в жертву и тем самым смягчить гнев богов.
Охотников не было два дня. Никто не решился последовать за ними, и люди все сильнее страдали от голода. На третий день в деревнею вернулся один Свейн. В животе у него была большая рана, которую он прикрыл листьями, чтобы не дать внутренностям выпасть наружу. Он рассказал об огромном кабане, большом, как пони, который напал на охотников и убил их. Глаза его были полны божьего гнева, а острые окровавленные клыки наводили на мысль о мести. Вскоре Свейн умер от ран. Такова была его жертва, которая спасла деревню от нужды и голода".
Лицо Бьерна было залито светом огня, и неровный шрам у него на щеке казался расщелиной в скале. Зигмар начал подремывать и лег у очага. Запах кабаньего жира и дыма убаюкивал его, но прежде, чем он погрузился в сон, он услышал, как его отец сказал: "Черный Клык, как его назвали, до сих пор обитает у реки Скиен, постоянно напоминая нам, что богов надо чтить. Не ходи туда, где он живет, сын, ибо ты можешь столкнуться с гневом богов".
Зигмар спал, и во сне видел Черного Клыка, красноглазого и злобного.
На следующий день Зигмар созвал своих ближайших друзей.
"Сегодня мы пойдем на рыбалку", - сказал он.- "Приносите свои удочки и сети".
Когда мальчики вернулись с удочками, Вольфгарт спросил: "И куда же мы пойдем рыбачить?"
"Мы пойдем на реку Скиен", - ответил Зигмар.
"Но там, как говорят, живет Черный Клык", - возразил Вольфгарт. - "Никто там не рыбачит".
"Точно", - сказал Зигмар. - "А это значит, что рыбы там будет много". Он положил удочку на плечо и пошел вперед, не оглядываясь. Друзья, придя в себя после его заявления, поспешили за ним. Дойдя до реки, они вошли в холодную воду и начали удить рыбу. Все мальчики не сводили глаз с берега, чутко прислушиваясь к каждому непонятному звуку. Только Зигмара, казалось, ничего не беспокоило.
Его друзья переговаривались между собой:
- Говорят, Черный Клык большой, как пони.
- Я слышал, что он большой, как бык.
- Мой отец говорил, что один его взгляд может убить человека.
- Может, нам лучше пойти домой?
- Успокойтесь, - проворчал Вольфгарт. - Вы хуже, чем моя матушка. Это всего лишь сказка, чтобы пугать детишек, таких, как вы.
Зигмар улыбнулся своему другу; никто не сомневался в храбрости Вольфгарта. Но Зигмар знал, что Вольфгарт ошибается. Он продолжал ловить рыбу, но вовсе не обитателей реки мечтал он поймать в этот день.
Солнце поднялось высоко в небо, и вода весело блестела под его лучами. Серебристые рыбешки сновали туда-сюда, и вскоре мальчики увлеклись рыбалкой и думать забыли о Черном Клыке. Они смеялись, шутили и подбадривали друг друга, когда рыба попадалась на крючок или оказывалась насаженной на копье.
Вольфгарт стоял ближе всех к берегу. Он не двигался, стоя по пояс в воде и подняв над головой копье, и вглядывался в воду, стараясь не пропустить рыбу. Когда на него упала тень, он поднял голову, и тут же лицо его исказилось от страха и копье выпало из рук. Разбрызгивая воду, он побежал к середине реки.
На берегу, всего в нескольких ярдах от него, стояла тварь из ночных кошмаров: огромный кабан, сам Черный Клык. Его передние ноги - толстые, как три ствола - подрагивали от гневного нетерпения. Хребет и спина зверя заросли жесткой щетиной, топорщившейся вдоль позвоночника, бока были покрыты шерстью, черной с бурыми пятнами, похожими на засохшую кровь. Но больше всего в нем пугала голова, потому что она казалась слишком большой по сравнению с телом. По бокам от розового рыла торчало два клыка, черных и длинных, как мечи. Из пасти капала слюна, из ноздрей вырывался пар. Красные глаза, в которых, казалось, горел огонь гнева, не отрываясь смотрели на перепуганных мальчиков. Над водой потек животный запах мускуса.
Мальчики отступали, стараясь не поворачиваться к чудовищу спиной, а когда кабан сделал шаг вперед, все подобие мужества покинуло их, и они бросились к середине реки, то плывя, то пытаясь бежать, не переставая при этом взывать к богам о помощи.
Черный Клык вошел в реку, подняв вокруг себя фонтан засверкавших на солнце брызг, и мальчики испугались еще сильнее.
Зигмар выступил вперед. Черный Клык шел к нему, опустив голову и выставив вперед острые клыки, но Зигмар протянул к нему руку и посмотрел чудовищу прямо в глаза.
- Зигмар! - прокричал Вольфгарт. - Во имя Таала, беги!
Но Зигмар, казалось, не слышал его. Черный Клык набросился на него, но мальчик по-прежнему не отступал. Чудовище нависло над ним; холодные голубые глаза человека не отрываясь смотрели в полыхающие алым глаза зверя. Черный Клык заколебался, затем остановился, когда его дыхание почти коснулось руки Зигмара. Мальчик зашептал что-то, и зверь покачал головой. Ребята в страхе наблюдали за ними.
Зигмар коснулся ноздрей животного, затем провел рукой по щетинистой голове и обхватил кабана за шею. Вторая его рука скользнула по черной шкуре и нащупала что-то, застрявшее сразу за ухом, там, где кожа была мягче. Все это время он не переставая говорил с животным тихим, успокаивающим голосом, поглаживая и почесывая ему нос. Резким рывком Зигмар извлек какой-то предмет из плоти кабана. Черный Клык вздрогнул и завизжал, затем кивнул, развернулся и пошел к берегу, где и скрылся меж деревьев, не переставая искать на земле корм.
Зигмар показал затаившим дыхание мальчикам предмет, который держал в руке. Это был отломанный наконечник копья, покрытый кровью.
- Вот поэтому-то зверь и злился, а вовсе не из-за проклятия. Может быть, в тот судьбоносный день Свейн охотился за ним, и кабан хотел отомстить тем, кто причинил ему столько боли.
- Но его размер? - спросил Вольфгарт.
Зигмар пожал плечами:
- Не знаю. Может быть, боги решили сделать его наказанием или предупреждением для нас. В этом мире столько всего, чего мы не знаем.
- Мне вот интересно, отшлепает тебя твой отец за то, что ты нарушил его запрет, или устроит пир в твою честь, - хихикнул Вольфгарт. - По правде говоря, друг мой, ты не перестаешь меня удивлять.
Мальчики пошли домой, переполненные впечатлениями от увиденного. Все они испытывали благоговение перед сыном вождя. Зигмар бросил последний взгляд на лес, в котором скрылся Черный Клык, и поспешил вслед за своими друзьями к деревне.
Битва на мосту у Астофена. История пятая,
в которой юный Зигмар отправляется добывать себе щит и по пути кладет конец беззакониям, творимым вождем орков Гримгутом Сокрушителем Костей
Когда Зигмару исполнилось пятнадцать, его отец повелел ему предстать перед советом в Большом зале. Традиция унберогенов требовала, чтобы мальчик, достигший совершеннолетия, в бою завоевал себе щит.
Вокруг было много врагов, земли племени наводняли бандиты, убийцы, зеленокожие, зверолюды и множество других опасных тварей. Жизнь людей часто висела на волоске, и обязанностью вождя было защищать свой народ от опасности. Такая проверка показывала, что сын вождя будет храбрым и достойным предводителем. Зигмар ждал этого дня всю свою жизнь, и вот он стоит в центре Большого зала и просит разрешения отправиться за щитом.
- Государь, благородные лорды, - произнес он чистым голосом. - Я достиг возраста совершеннолетия и прошу оказать мне честь и позволить возглавить наших воинов в бою, добыть себе щит и уважение моих людей, чтобы после того, как моего отца призовет Морр, они согласились следовать за мной.
Король Бьерн подарил своему сыну круглый щит, покрытый прочной кожей, которая крепилась медными гвоздями. Щит был зеленым, с изображением кабана. Зигмар улыбнулся, ибо это был Черный Клык, с которым он встретился год назад.
- Ты выступишь завтра с половиной воинов нашей деревни, - сказал ему отец. - Отправишься на юг, потому что мне донесли, что наши люди там страдают от набегов грозного оркского вожака. Поговаривают, что сам Гримгут Сокрушитель Костей - да разобьет Ульрик его кости на мелкие осколки - спустился с гор. Я приказываю тебе избавить наши земли от этой угрозы.
Бьерн прижал сына к груди:
- Возвращайся назад со щитом или на щите, - прошептал он.
Той ночью был устроен пир. В Большом зале стояли длинные столы, и воины, которые должны были завтра отправиться с Зигмаром, сидели за ними на низких скамьях, смеялись и пили за юного принца. Столы ломились от угощений: здесь был и жареный поросенок в меду, и вкусные кабанчики, зажаренные на вертелах, и ягнята с розмарином, и все эти яства были разложены по широким блюдам и сдобрены овощами, а над блюдами поднимался аппетитный парок. На тарелках были разложены тушеные молодые фазаны и цыплята. Густой, наваристый суп разливали прямо из котлов, и постоянно из бочонков лился пенный эль. На столе стоили и корзины, до краев наполненные яблоками и грушами, а также плоскими хлебцами, только-только вынутыми из печи.
Зигмар сидел рядом со своим отцом во главе стола. Он смеялся и шутил, облизывал жирные губы и кружками пил мед. Он заигрывал с девушками-прислужницами, которые все как одна пытались привлечь его внимание, с кокетливыми улыбками предлагая ему угощения и напитки - и не только!
Бьерн смотрел на сына и видел, что скрывается за этой бравадой. Он знал, что страх змеей свернулся в сердце юноши, потому что сам испытывал точно такой же страх в свои пятнадцать лет. Нет, его наследник не боялся смерти. Он боялся потерять лицо, не оправдать доверия всех этих людей. Но больше всего он боялся, что в конце концов окажется недостойным продлить королевский род, о котором так беспокоился его отец.
- Сын, - сказал Бьерн. - Я знаю, что ты чувствуешь. Ты и я во многом похожи, хотя иногда, в минуты покоя, ты напоминаешь мне свою мать. Это хорошо, что ты сейчас боишься. Человек должен встретиться со страхом и победить его, как он побеждает врага на поле битвы, - он указал на людей, пировавших за столом. - Завтра эти люди станут твоими воинами, и они последуют за тобой без колебаний.
Он улыбнулся и указал на лохматого Вольфгарта, сидевшего неподалеку от них. Вольфгарт заметил, что на него смотрят, и поднял кубок, приветствуя их. На лице его появилась широкая ухмылка.
- Вот твой друг, и завтра он тоже отправится с тобой. Разве сможешь ты проиграть, когда на твоей стороне сражается этакий негодник? - Бьерн засмеялся
Зигмар улыбнулся в ответ:
- Ты прав, отец. Но я не могу совладать со своим страхом. Ведь у тебя нет другого сына, которому ты мог бы передать мантию вождя.
- Мне не нужен другой сын. Я знаю, что ты станешь великим человеком, и люди будут долгие годы произносить твое имя с почтением и страхом. Давай выпьем, ты и я. А завтра ты уйдешь, чтобы стать мужчиной.
Прокричал петух, и наступил ясный солнечный день. Вся деревня собралась на площади, чтобы посмотреть на отряд воинов. Зигмар сидел верхом на сером в яблоках жеребце. Щит был закинут за спину, в руке юноша держал копье с узким наконечником. Его ноги и предплечья были закрыты бронзовыми доспехами, покрытыми переплетающимися узорами, в которых можно было различить луны, солнце и двухвостую комету, напоминание о знамении, что сопутствовало его рождению. На плечи Зигмар набросил волчью шкуру, к поясу прикрепил прямой обоюдоострый меч с простой рукоятью и круглым "яблоком", украшенным ярко-зеленым изумрудом.
Когда отец подошел к воротам в ограде, Зигмар надел железный шлем, укрепленный полосами яркой меди. Медная личина защищала глаза и нос, отверстия для глаз были украшены рубинами, напоминавшими капли крови.
Рядом с Зигмаром стоял Вольфгарт. На плече у него был боевой молот, ясные глаза юноши блестели. Слева от него ехал знаменосец, один из лучших воинов племени по имени Пендраг. Его длинные рыжие волосы наводили на мысль о закатном солнце, мускулистая рука сжимала знамя Зигмара с изображением кабана, плещущееся на ветру. Женщины племени трудились над знаменем, не покладая рук, и оно еще не было обагрено кровью врага.
Позади них выстроился отряд. Три сотни воинов в боевых доспехах были вооружены копьями, чьи острые наконечники, казалось, пронзали небо. Мужчины всматривались вдаль, словно надеясь поскорее заметить врага, на поиски которого они отправились, кони их нетерпеливо переступали по земле.
Король Бьерн стоял у ворот ограды. Он воздел меч над головой, и луч восходящего солнца заиграл на лезвии, окрашивая его в цвет крови. Король не произнес ни слова, он открыл ворота и отступил в сторону, давая отряду выехать на лесную дорогу.
- Вперед! - вскричал Зигмар, вскидывая над головой копье, отбросившее длинную тень, и поспешил выехать из Рейкдорфа. Всадники поспешили за ним, подбадривая друг друга веселыми выкриками и приветствиями. Кони, наконец тронувшиеся с места, подняли лежавшую на дороге пыль. Отряд пронесся мимо Бьерна, который приветствовал их радостным ревом и желал им вернуться с победой.
Он смотрел вслед отряду, скачущему по дороге, до тех пор, пока тот не скрылся из видимости, оставив за собой лишь облако пыли. "Нет человека более одинокого, чем вождь ушедших воинов", - пробормотал он себе под нос. Бьерн вернулся в деревню только тогда, когда на дороге уже ничего нельзя было разглядеть.
"Может быть, это и не так", - продолжил он. - "Может быть, еще более одинок отец, который ждет своего единственного сына".
Отряд двигался по дороге, шедшей вдоль правого берега реки на юг от Рейкдорфа, по обеим сторонам от дороги возвышался лес. Слева постоянно доносился плеск воды, порой люди даже видели реку, когда деревья становились чуть реже.
Они ехали мимо крохотных деревушек, прилепившихся к берегу реки, выживающих только за счет рыбы и того немногого, что они могли вырастить. Жившие в этих поселения люди, обитатели леса, вечно чего-то опасающиеся, смотрели на чужаков с подозрением. Они выходили их хижин, когда слышали шум приближающегося отряда, но никто не приветствовал воинов, потому что даже здесь, в землях унберогенов, люди не доверяли друг другу.
Через несколько дней пути отряд добрался до места, где река разделялась на два рукава, и поехал вдоль одного из них на запад. Течение реки становилось все быстрее, деревья встречались все реже. Перед отрядом расстилалась равнина, зелень травы кое-где сменялась пятнами вереска и утесника. Река бежала мимо лугов подобно сверкающей на солнце дороге, ведущей в горы. Дальше, на западе, у Серых Гор - их вершины гордо устремлялись к небу, словно пытаясь пронзить его, - ландшафт становился холмистее. Кое-где на холмах виднелись группки деревьев.
Зигмар и Вольфгарт вместе выехали из леса. Впервые в жизни они забрались так далеко на юг, и никогда раньше они не видели равнины, потому что с рождения жили в лесу.
- Я и представить себе не мог, что мир такой большой, - сказал Зигмар.
- Да уж, друг мой, а ведь мир еще больше, чем тебе кажется. Твой отец странствовал вдоль границ наших земель и за их пределами, сражаясь с врагами.
Зигмар вдохнул чистый воздух и потрепал коня по холке. "Он не прочь пуститься в галоп", - сказал он и повернулся к своим людям. - "Стройтесь в линию, трубите в рога! Выедем на открытое пространство и объявим о своем прибытии!" Он гикнул, посылая вперед скакуна, и его люди поспешили за ним. Солнце играло на их доспехах, воздух наполнился стуком копыт и звонким зовом рогов.
Достигнув излучины реки, они остановились и спешились, чтобы напоить коней кристально-чистой водой. Зигмар созвал совет и спросил у старших воинов, что ему следует делать дальше. Первым заговорил Пендраг.
- Сир, ходят слухи, что Гримгут Сокрушитель Костей досаждает жителям этой местности. Самый крупный город здесь - Астофен, он лежит в тридцати лигах к западу отсюда, - он пальцем указал на самый высокий пик Серых Гор, похожий на последний зуб во рту старика. - А там находятся владения Сокрушителя Костей, - палец опустился ниже и теперь указывал на зеленую долину под горами. - Видите те клубы дыма? Это Астофен, и сдается мне, что дым поднимается вовсе не от очагов, - он повернулся к Зигмару, лицо его было мрачным, - Боюсь, что на Астофен напали враги.
- Тогда нам не следует медлить, - сказал Зигмар. - Мы направляемся к Астофену, где я смогу завоевать свой щит.
Остаток дня они скакали на запад, подгоняя коней, и перед глазами у них все время был столб черного дыма, что подобно обожженному пальцу указывал в темнеющее небо. Когда наступила ночь, они разбили лагерь у подножия холма, с другой стороны которого, как сказал Пендраг, лежал Астофен. Зигмар приказал лазутчикам пробраться поближе к врагу и вернуться с докладом. Огней зажигать не стали, чтобы раньше времени не выдать своего присутствия врагам.
- Мы где-то в лиге от города, - сказал Пендраг, жуя полоску сушеной оленины. - Сейчас нам надо отдохнуть, а утром мы посмотрим, что мы можем сделать.
- Это орки шумят, можно не сомневаться, - сказал Зигмар, когда ветер донес до них хриплые выкрики и грубый смех. - Ну и воняет же!
Пендраг усмехнулся:
- Благодарите богов, что ветер сейчас дует в нашу сторону. У орков отличный нюх, и если бы они учуяли нас или наших лошадей, у нас была бы неспокойная ночь.
- Мой отец говорил: "Никогда не сражайся с орками в темноте, потому что они видят, слышат и чуют лучше, чем люди", - сказал Вольфгарт, проводя оселком по лезвию меча. - Но я предпочел бы сражаться этой ночью, если бы только это помогло бедолагам в городе.
- Успокойся, храбрый Вольфгарт, - ответил Пендраг. - Завтра ты будешь сражаться. Но сейчас мы будем отдыхать.
Воины завернулись в одеяла и вскоре заснули.
Той ночью Зигмар стоял на страже, потому что он знал, что заснуть ему не удастся. Он смотрел, как луны движутся по небосводу, и слушал смех и крики зеленокожих, которые ветер доносил до лагеря. Зигмар молился Ульрику и старался поплотнее завернуться в свой плащ из волчьей шкуры. Казалось, ночь никогда не кончится.
На следующее утро Зигмар, Вольфгарт и Пендраг взобрались на вершину холма, чтобы осмотреть окрестности.
Внизу лежал Астофен. Город был окружен каменистыми холмами, с юга его защищала излучина реки. Недалеко от города через реку был переброшен мост, перейдя через который, можно было попасть в широкую долину к югу от Астафена. За крепким деревянным частоколом теснились убогие лачуги. С углов город защищали башни, каждая из которых несла на себе символ парящего ястреба, выжженный на бревнах. Люди стояли на стенах и в башнях, обстреливая окружившую город армию.
Кое-где горели здания, подожженные горящими стрелами гоблинов, дым густо стелился над городом. Горожане подносили к местам пожаров ведра с водой, чтобы не дать пламени распространиться дальше.
Орки стояли неорганизованной толпой, потрясая над уродливыми головами тесаками и копьями и оглашая окрестности воплями и дерзкими выкриками. Их лагерь с разбросанными всюду шкурами животных был украшен ужасными трофеями, и немало человеческих голов торчало на кольях, наводя страх на врага.
Огромный орк в центре толпы метнул боевой топор в ворота города и издал воинственный вопль. Топор просвистел в воздухе и вонзился в дерево, из которого были сделаны городские ворота. Этим орком был Гримгут Сокрушитель Костей. Так он подал сигнал к атаке.
Шагая в такт боевой песне, бою барабанов и поступи орочьей орды, двадцать черных орков, напрягая все мускулы, тянули к стене города таран на колесах. Люди осыпали таран горящими стрелами, но орки вымочили его в моче, и огонь никак не мог разгореться. Все ближе и ближе страшное орудие подкатывалось к городу.
- Похоже, мы прибыли вовремя, - заметил Зигмар.
- Нам нужно поторопиться, - сказал Вольфгарт. - Мы должны атаковать, пока мы можем застать их врасплох.
Пендраг сплюнул в траву:
- Никакая неожиданность нам здесь не поможет - их слишком много. Мы не можем сражаться с ними здесь. Нам нужно открытое пространство, чтобы наши кони могли втоптать их в землю.
Зигмар посмотрел на мост, затем - на орков.
- У меня есть план. Мне понадобится пятьдесят добровольцев.
С жутким треском таран врезался в ворота. Деревянные стойки скрипели и шатались под ударами, которые орки снова и снова наносили по воротам кое-как обтесанным стволом дерева. Покрытые потом люди подпирали створки с обратной стороны, но все они знали, что рано или поздно ворота рухнут. Орки облепили стены, они лезли вверх, вгоняя в бревна свое оружие, завывая и хрипя, одержимые желанием попасть в город. Почуяв их нестерпимую вонь, люди отворачивали головы.
К воинам, подпиравшим ворота, подошла подмога. Лица людей были мрачными, их руки, сжимавшие щиты и копья, блестели от пота. Все они были готовы погибнуть в бою, но в сердцах их поселилось отчаяние. Сквозь утробный вой орков до них доносился плач и крики детей и женщин, которые прятались в домах, ожидая конца. Наполненный дымом воздух раздражал горло, кожа покрывалась волдырями от жара, исходящего от горящих зданий.
Затем защитники города услышали, как где-то далеко затрубили рога. Люди на стенах и в башнях встрепенулись и разразились радостными кличами, потому что вдалеке, на холмах, появилась цепочка всадников, которые пришпорили коней и поскакали вниз, к сторожевой линии орков, не ожидавших фланговой атаки. Во главе всадников скакал Зигмар на сером жеребце. Демонстрируя презрение к врагу, юный воин не надел доспехов. Одной рукой он сжимал копье, во второй держал щит. Кони неслись к оркам, которые вопили в ярости и колотили топорами и изогнутыми мечами по щитам.
Гримгут протискивался через ряды своих оторопевших воинов, выкрикивая приказы и раздавая оплеухи и подзатыльники. Передний ряд торопливо выставлял перед собой щиты, мощные ноги орочьих воинов напряглись, готовясь к удару, и всадники неожиданно оказались перед ощетинившейся копьями стеной из тяжелых деревянных щитов, к каждому из которых была прикреплена отрубленная человеческая голова.
Почти доскакав до рядов орков, всадники метнули в них копья и, развернувшись, помчались назад, на холм. Копья пробили щиты, расколов их, и вошли в плоть врагов. Орки, пронзенные копьями, падали в грязь, но их место становились новые.
Пендраг возглавил вторую волну всадников, спускавшуюся с холма. Когда до орков оставалось всего несколько ярдов, воины вытащили из-за спин изогнутые луки, и воздух наполнился свистом стрел с белым опереньем, которые пролетали между щитами или раскалывали их, с одинаковой легкостью пронзая плоть и доспехи. Всадники развернулись, сделали еще по одному выстрелу и поскакали к холму.
На этот раз орки ответили; щитоносцы расступились и из-за их спин вышли воины, метнувшие копья вслед отступавшим всадникам. Несколько всадников упало с коней, из их спин торчали копья. Орки бросились вперед, добивая раненых топорами, тесаками и подкованными железом башмаками.
На холме Зигмар перестраивал отряд. Лошади фыркали и били копытами, в любой момент готовый сорваться с места и броситься вперед, на врага. Зигмар повернулся к Пендрагу:
- Не забывай о плане, - сказал он. - Не заходи слишком далеко. Я дважды протрублю в рог, и это будет тебе сигналом.
Пендраг кивнул:
- Мы сильно рискуем, но это наш единственный шанс.
Зигмар поднес рог к губам, протрубил в него и, пришпорив коня, понесся вниз по склону холма. За ним, издавая воинственные кличи, последовали его воины. Их кони неслись так быстро, что за ними клубилось облако пыли, и казалось, будто всадники несут с собой ярость и дым преисподней. В полном строю они достигли ровной местности, каждый удар копыт по земле сокращал расстояние между ними и врагами, чьи руки крепко сжимали копья, а глаза поблескивали из-за стены щитов.
Орки расступились и вытолкали вперед гоблинов-лучников, которые торопливо начали стрелять. Большая часть стрел пролетела над головами всадников, ведь гоблины трусливы, при виде врага их сердца наполняются ужасом. Лучники побежали назад, к своим рядам, но орки только смеялись над ними и не пускали их за щиты. Гоблины прижались спинами к щитам, из их полных желтых зубов пастей вырывались вопли ужаса. С холмов к ним спускалась их судьба.
Зигмар метнул копье и возблагодарил Ульрика, когда оно вошло в глаз орка и вышло с другой стороны головы, выбив твари мозги. Он вытащил из ножен меч и закричал, его конь обрушился на ряды врагов, круша копытами щиты и дробя кости. Воины Зигмара последовали примеру своего вождя. Копья, брошенные в орков, не смогли пробить брешь в линии обороны - орков, живущих ради битвы, не так-то просто убить, - но закованный в броню всадник наносил куда больше ущерба, чем копье.
Передний ряд врагов прогнулся под напором всадников и их верных коней: копья дрожали в предвкушении крови, копыта наносили удары, сбивая орков с ног, пробивая им черепа, перемалывая конечности, втаптывая тела в грязь. Зигмар колол и рубил окруживших его врагом мечом, отбивая удары щитом, но орки уже пришли в себя и пошли вперед, собираясь стянуть всадников на землю или пробраться между ног их коней и ножами вспороть брюхо животным. Зигмар знал, что вся сила кавалерии проявляется только при неожиданном нападении; в случае же рукопашной их всех просто порвали бы на куски.
Унберогены попали в трудную ситуацию. Завывания орков мешались с криками людей, железные мечи ударялись об деревянные щиты, воздух пропах страхом и кровью. Орки начали окружать всадников, потрясая копьями и размахивая тесаками. Зигмар убрал меч в ножны и поднес к губам рог. Дважды протрубив, он развернул коня и понесся прочь от места битвы.
- Отступаем! Отступаем! - кричал он, и его конь галопом мчался к реке. Подхватив его крик, оставшиеся в живых всадники пробивались через окружившие их тела и скакали за ним. Кое-кто, спеша убраться подальше от битвы, бросал на землю копья и мечи.
Орки, радостно вопя, потрясали в воздухе оружием. Горожане на стенах в отчаянии смотрели, как исчезает, подобно скрывшемуся за тучами солнцу, их последняя надежда на спасение. Они видели, как всадники, так и не восстановившие строй, скакали к мосту, а за ними по пятам мчались орки во главе с Гримгутом.
Зигмар первым доскакал до моста, его люди следовали за ним, выстроившись цепочкой. Унберогены начали перебираться через мост, орки по-прежнему не отставали от них. Молодой всадник в самом конце колонны оказался слишком медлительным, и орк, прыгнув вперед, вцепился в хвост его коня. Испуганное животное громко заржало и, встав на дыбы, сбросило наездника на землю. Орки немедленно набросились на упавшего человека. Зигмар в ужасе содрогнулся, увидев, как они оторвали своей жертве руки и ноги и, потрясая жуткими трофеями, начали вырывать из тела кровоточащие куски мяса и пихать их себе в пасть. Он видел бледное лицо воина, покрытое кровью, его широко распахнутые глаза и рот, раскрывшийся в беззвучном крике. А затем воина заслонили вопящие туши орков.
Зигмар поторапливал своих людей, переходивших через мост. "Скорее, скорее!" - повторял он. Из его груди вырвался вздох облегчения, когда Вольфгарт, последний в колонне, вступил на мост. Зигмар поехал за ним, оглядываясь через плечо на приближающихся орков. Перебравшись на противоположную сторону реки, он протрубил условленный сигнал. Рядом с мостом появилось два отряда общей численностью пятьдесят человек, до этого прятавшихся на берегу. Они поприветствовали своих собратьев по оружию и выстроились на мосту, направив острые копья на наступающих орков. Зигмар развернулся и поскакал вслед за остальными всадниками. Он слышал рев орков, бросающихся в атаку на его арьергард.
Всадники остановились в четверти лиги от моста. Они спешились и начали торопливо разбиратье запасные мечи и копья, до этого спрятанные в тайниках среди травы. Пендраг подскакал к Зигмару. Прикрыв ладонями глаза от солнца, они смотрели в сторону моста.
- Они хорошо держатся, - сказал Пендраг.
Орки заняли весь мост, но большая их часть все еще толпилась на противоположном берегу, стремясь как можно скорее ввязаться в схватку. Копейщики старались сдержать их при помощи своих длинных копий, но все были вынуждены отступать. Если бы они сошли с моста, орки окружили бы их с флангов, и для людей все было бы кончено.
- Им надо бежать, иначе они погибнут, - сказал Зигмар.
- Будет вам, мой лорд, - ответил Пендраг. - Приказ, который вы им отдали, обрек их на смерть. Они знали об этом, так не притворяйтесь, что вы не догадывались о таком исходе. Они пожертвовали собой ради нашей победы. Отрицая это, мы лишим их заслуженной славы.
Зигмар склонил голову:
- Ты прав, Пендраг. И я сделаю все, чтобы их жертва не осталась напрасной.
Орки на мосту рвались вперед. Когда все люди сошли на берег, их командир - человек по имени Триновантис - поднес к губам рог и протрубил отступление. Копейщики, побросав оружие, побежали в сторону всадников. Озверевшие от крови орки преследовали их по пятам.
- Готовьтесь к атаке! - приказал Зигмар. Воины по бокам от него выстраивали своих лошадей в линию. У каждого из них было новое копье и меч. Они смотрели, как их товарищи на мосту гибнут под ударами орков, и в сердцах их закипал гнев.
Зигмар легким галопом проскакал вдоль линии всадников.
- Ждите, - приказал он. - Ждите, пока эти проклятые твари не пересекут реку. Когда они выйдет на открытое пространство, мы нападем на них.
Они смотрели, как не выдержал и побежал последний воин из арьергарда. Орки бросились через мост, метая копья вослед отступающим людям. Их утробный смех доносился до всадников, подогревая в тех жажду мести. Убегающие люди рассыпались по всей равнине, орки упорно преследовали их. Вскоре все они пересекли реку и теперь пытались догнать людей; стремясь убить всех своих противников, до последнего воина, они не заметили выстроившихся на краю равнины всадников.
Рог Зигмара подал сигнал к атаке. Все всадники, как один, пришпорили коней и поскакали вперед. Они перешли в галоп, и клацанье доспехов стало громче; опустив копья, люди мчалисьна врагов.
Когда орки заметили их, было уже поздно. Победные вопли застряли у них в глотках. Они посмотрели друг на друга и поняли, что их ряды заметно поредели. С рычанием поворачивались они к всадникам, готовясь к нападению.
Солнце играло на бронзовых доспехах всадников, но впереди них мчался воин, единственной одеждой которого были штаны и башмаки; копна светлых волос обрамляла его лицо, на котором, казалось, застыла маска ярости. С грозным кличем юный Зигмар ворвался в ряды врагов - снеся ударом меча голову Гримготу, - прорубая доспехи и раскалывая черепа, и очень скоро его обнаженный торс покрылся черной кровью орков.
Битва была короткой. Закованные в железо и бронзу воины смели орков, как осенний ветер сметает листья. Враги пытались бежать, но их преследовали и убивали. Те, кто попытался пересечь реку, столкнулись с воинами Астофена, которые вышли из города, чтобы напасть на противника и помочь всадникам. Битва закончилась до того, как солнце начало садиться; вся равнина была усыпана телами мертвых.
Той ночью они пировали в поселении. Множество чаш было выпито в честь павших, были принесены жертвы богам войны, позволившим хитростью одержать победу. Зигмар сидел во главе стола вместе с Пендрагом и старейшинами города.
- Сегодня ты одержал славную победу, юный господин, - сказал Пендраг. - У тебя было множество врагов, местность была неудачной, но твои хитрость и мужество позволили тебе выманить их на открытое пространство. Я пью за это, - он сделал большой глоток, затем медленно опустил кубок с подогретым вином на стол.
Зигмар выпил, но ничего не сказал.
- Ты думаешь о людях на мосту, - понял Пендраг. - Твой замысел решил их судьбу. Но помни: все они сейчас отдыхают в покоях Ульрика, где - да не обидятся на нас наши славные хозяева - еда вкуснее, а вино - крепче, чем все, что стоит на этом столе. Рано или поздно мы встретимся с ними, и я уверяю тебя: ни один из них не согласился бы изменить свою судьбу, если бы им была предоставлена такая возможность. Они погибли славной смертью, в битве, и за это они будут благодарны.
Итак, отряд вернулся в Рейкдорф, и король Бьерн, выслушав историю о битве, обнял сына и вручил ему щит. Зигмар показал себя не только как воин, но и как вождь. Всю свою жизнь будет он помнить уроки, полученные у Астофена, и его ненависть к оркам с той поры стала еще сильнее.
Зигмар и король Железная Борода. История шестая,
в которой Зигмар спасает от орков короля Караз-а-Карака по прозвищу Железная Борода и в знак благодарности получает Гол-Мараз
Зигмар сидел в Большой зале и пил эль. Вот уже три года трава покрывала могильных холм, под которым покоился его отец. Народ унберогенов охотно признал Зигмара своим вождем. Король Бьерн погиб в битве, сражаясь вместе с талеутенами против северян, вторгшихся в их владения. Бьерн вызвал на поединок вражеского вождя и отсек тому голову, но затем его зарубили одержимые местью варвары. Зигмар посмотрел на гобелен над камином, на котором была изображена смерть его отца, и в молчаливом приветствии поднял кружку с элем.