Когда Юлий Цезарь высадился в Гадрумете в Африке, он споткнулся и упал лицом вниз. Это можно было бы счесть роковым предзнаменованием для его армии, но с замечательным самообладанием он воскликнул: "Так я овладеваю тобой, о, Африка!". Когда Вильгельм Завоеватель спрыгнул на берег около гавани, он также упал лицом вниз, вокруг раздались громкие стенания, что это был недобрый знак, но герцог воскликнул: "Я принял эту землю во владение обеими руками".
То, что кто-то спотыкается и падает, если считать это приметой, можно сказать, ее естественная основа- мысль, согласно которой на начало любого предприятия обращается пристальное внимание, даже сегодня, если солнце случайно засияет в пасмурный день, это может быть истолковано как доброе предзнаменование людьми, которые закладывают первый камень в основание новой церкви, хотя приход грозы не заставит их думать о том, чтоб Бог сердится, они легко принимают то, что кажется счастливым событием. Падение в связи с этим имеет то же самое значение, которое оно имеет в случае, когда кто-то падает. Это видно из того, что может быть названо картиной приметы.
Архиепископ Лод, незадолго до катастрофических происшествий, приблизивших наступление его трагического конца, однажды, войдя в свой кабинет, обнаружил свой портрет в полный рост лежащим на полу, веревка, которая держала его на стене, была отрезана. Вид всего этого так сильно поразил прелата, что он исполнился чувства благоговения перед грядущим роком и после того никогда не знал ни минуты покоя. Кроме того, это напомнило ему о том случае, который произошел с его судном, когда его сделали Архиепископом Кнтрберийским- оно утонуло со всеми экипажами и лошадьми в Темзе. Герцога Букингемского поразило вот такое происшествие: он увидел, что в зале совета его портрет выпал из рамы. На это происшествие, в значительной мере как на предзнаменование, смотрели с большим страхом.
Логика подобных ситуаций заключается в том, что падение любого рода если не является само по себе катастрофой, то оно есть внешний знак того, что должно произойти. Когда Лод нашел все картины висящими в целости и сохранности, кроме своего собственного изображения, естественно, что он начал вопрошать, почему так произошло, в дни, когда суеверный ум необычайно развит, можно себе представить, какого рода самые серьезные размышления могут возникнуть и какие страхи могут заявить о себе. В некоторых частях Англии внезапное и необъяснимое падение шторы рассматривается в том же самом пророческом свете. Как суеверие оно должно иметь ту же самую психологическую основу, а именно то, что это падение, внезапное и неожиданное, поражает разум как действие какой-то неведомой силы. В наши просвещенные дни падение занавески вызывает большей частью только жалобу на некачественную работу бригады мастеров, которые отделывали дом, но с невежественными и суеверными людьми, которые всегда пристально наблюдают за знаками, все случится в точности так же, как в прошлом: что-то обязательно произойдет. Когда Мунго Парк получил разрешение сэра Вальтера Скотта, еще до его второй и роковой экспедиции в Африку, его лошадь споткнулась, переходя через ров, который отделял торфяник от дороги. "Я боюсь,- сказал Скотт,- это дурная примета". Парк ответил, улыбаясь: "Приметы преследуют тех, кто смотрит на них", пришпорил лошадь и ускакал. Больше никогда Скотт его не видел.
Из-за такой истории суеверия еще держатся на плаву. Напуганный читатель скажет: "Ах, он бросил вызов предзнаменованию, и Скотт его больше не видел". Но сколько людей, которые ни разу не спотыкались, при езде пешком или на лошади, трагически погибает?