Придав себе самый уверенный вид, я развернулся к вампиру:
- Зачем?
Представляю, как это выглядит со стороны: хамоватый юнец кочевряжится пред старшим поколением. Еще и вид делает, что все в порядке. В принципе, Фаргел может и не знать, что я провинился. С другое стороны, существо рядом может придерживаться других взглядов на нормы поведения. Опять же, про его самомнение надо помнить. А раз так, вести себя нагло - более чем опасно.
Фаргел, однако, остался спокоен.
- Я не могу найти Бориса.
Мне бы тоже найти не удалось. Где сейчас его высохшее тело? В безымянной могиле. Или, что вероятнее, в каком-нибудь НИИ. Врачи - они дотошные. Так что я, как виновник потери, признавался очень даже честно:
- Я не знаю, где его искать.
Кстати, насчет честности. Ходят слухи, что все вампиры - телепаты. Так что...
Я быстренько забаррикадировался: мысленно вмуровал себя в камень, голову обмотал экранирующим шарфом - на этом моя фантазия иссякла. Не знаю, насколько все это удалось, но я остался доволен. Все равно меня еще группа экстрасенсов прикрывает!
- Когда ты видел его в последний раз? - спросил Фаргел.
Нормальный вопрос. Требует честного ответа. Да запросто! Подсчитав в уме, я назвал примерную дату нашей последней встречи.
- Он был чем-нибудь встревожен?
- Н-нет, вроде нет. По-моему, был таким же, как всегда.
То есть злобным и кровожадным монстром!
- Каким - как всегда?
Ну, чего прицепился?! Я знаю, каким он был в другой обстановке? Не-ет. А должен бы. Так что мне тебе сказать??
Я пожал плечами:
- Ну-у, не знаю...
И замолчал. Мол, понимай, как хочешь.
- Он что-нибудь говорил тебе о своих планах?
Я отрицательно покачал головой. Потом решил, что хорошо бы включить звуковое сопровождение:
- Он никогда не рассказывал мне о себе или о том, что собирается делать.
- А о других Избранных?
- О ком?
- О других... вампирах.
- Я не спрашивал. Однажды зашел разговор, но Борис сказал: поймешь в свое время.
Фаргел кивнул.
- Это похоже на него. Ты знаешь, почему он выбрал тебя?
-Я пожалел его. Думаю, причина в этом. Других идей у меня нет.
- Пожалел? - Фаргел выглядел заинтересованным.
Обреченно вздохнув, я принялся рассказывать историю моего превращения. Надеюсь, в последний раз излагаю. Под конец повествования в голове родилась мысль:
- Фаргел, а у вампиров - есть дети?
Глаза Старейшего как-то странно блеснули:
- Нет, мы не способны к воспроизводству таким образом. Вы, новички, и есть наши дети. Приходите в наш мир беспомощные, напуганные. Не знаете элементарного: правил, законов поведения; структуры общества, в котором оказались. Мы присматриваем за вами. Новички могут наделать глупостей, попасть в беду... дать смертным очередное доказательство существования вампиров.
У-ух! Интересно-то как!! Мысли, беспорядочно вспыхивающие в ментальном пространстве, разом запросились на язык. Последний обиделся и отказался повиноваться.
Фаргел наблюдал за мной с нескрываемым интересом.
Ну, пойдем по порядку:
- А я - никаких законов не нарушил?
Он улыбнулся.
- Суди сам. Правило первое: не оставлять улик. То есть прятать то, что осталось от твоего обеда: каждый волосок, каждый обрывок одежды, - прятать так, чтобы не нашли как можно дольше.
Правило второе: как можно тщательней скрывать то, что мы есть. Это вопрос самосохранения: мы почти бессмертны, но, тем не менее, нас можно убить. Истории о нас дошли до этого времени в виде слухов, легенд, сказок, которыми пугают маленьких детей. И в которые когда-то верили сами.
- Раньше в это верили? - изумился я.
- Верили тысячелетиями. Люди знали о Бессмертных, но что они могли нам сделать? Ситуация изменилась совсем недавно - сто-двести лет назад. Оружие смертных стало по-настоящему опасным. Нам пришлось вмешаться.
- И что вы сделали? - с внутренней дрожью спросил я.
- Мы сделали Голливуд. Именно с нашей подачи стали выпускать фильмы ужасов. Теперь рассказам о вампирах уже никто не верит. Костоломные боевики люди начали создавать сами: в смертных всегда пряталось много звериной ярости.
- А в нас? Разве вампиры не мыслят, как люди?
- В нас? - Фаргел снова улыбнулся. - Только в самых молодых, пока жажда берет вверх. Позднее - все проходит. Выживают те, кто оказывается сильнее страстей. Остальных выслеживают люди.
- И - убивают?
- И убивают. Уже много сотен лет существует общество охотников за вампирами. Этих людей очень трудно найти. Чем они занимаются, не знают даже самые близкие. Охотники выслеживают нас, находят укрытия. И приходят днем.
По моей спине пробежала струйка холода. Расширилась, заледенила позвоночник. Я поежился. Будет обидно, если и меня прихлопнут за кампанию.
- А что, сами вампиры их поиском не занимаются?
Так, я за кого играю? За вампиров или за нормальных людей? Но не за охотников, это уж точно!
- Почему же? Еще как занимались. Но, должен сказать, все попытки оказались неудачными. У каждого из этих людей стоит мощный телепатический блок: мы просто не замечаем охотника: не слышим его мыслей, не чувствуем переживаний. Благодаря этой защите они могут подобраться очень близко. Зато мы можем их услышать - и уж тогда!
Фаргел резко сжал пальцы в кулак. На какую-то секунду замер - и продолжил вполне будничным тоном:
- С другой стороны, есть ли у нас право злиться на убийц? Сами давным-давно убиваем. К тому же охотниками становятся только те, чьи близкие погибли, встретившись с вампиром. Сомневаюсь, что на их месте я вел бы себя иначе.
- Ты сочувствуешь охотникам?
- Их можно понять. Они солдаты, а не палачи. Сильные, волевые люди. Противника можно не любить, но уважения они заслуживают.
- Предпочитаю уважать их на расстоянии.
Фаргел засмеялся. Смех был низким, добродушным, приятным.
- Я тоже. Поверь, они были бы рады это услышать.
- Им так важно уважение вампиров?
- Сомневаюсь. Скорее, было бы приятно, что вампиры их опасаются.
- Почему?
- Потому что они знают все о наших возможностях. Передвигаются сформированной группой, в которой понимают друг друга по взгляду. Используют современную спецодежду, вооружение. Слышал когда-нибудь про арбалет с оптическим прицелом?
- Видел... в кино.
- Встретишься воочию - будь осторожен: древесина пропитана святой водой. Оружие отсыревает, быстрее выходит из строя, но недостатка в оборудовании охотники не испытывают. Если на тебя нападут - убегай. У новичков шансов практически нет.
- А у тебя?
- У меня - есть. Были прецеденты.
Мне стало страшно. Поменяем-ка тему:
- А кто был самым первым вампиром?
- Никто точно не знает. Версий множество, но сказать, какая из них правдива, могут лишь старейшины. Да и в этом я не уверен.
- Почему?
- Потому что самых первых давно нет. Мы все-таки очень похожи. Раньше вампиры стремились к власти - будто она кому-то нужна. В глупой резне погибли самые первые: каждый хотел руководить. Тогда все они были новичками - глупыми, жадными и ограниченными.
- А потом?
- Потом мы изменились. Перестали убивать друг друга, если... - Фаргел замешкался.
- Если? - повторил я.
- Если не считать друдов.
- Вампиры стали убивать друдов?
- Сначала убивали нас. Друдами всегда становились те, кто не оценил собственной свободы, кому было мало полученной силы.
- Новички?
- Новички. Те, кто, выбирая вкусом и мощью, предпочитал мощь. Кровь вампиров не так вкусна, как кровь смертных, но она сильнее, гораздо сильнее. Кое-кто считал, что очищает мир от скверны, то есть от нас...
Голос Фаргела прервался. На его лице вдруг отразилась такая боль, что я отшатнулся. Такого взрыва эмоций я не ожидал. Что за чёрт? Только что сам говорил, что понимает охотников, а теперь переживает из-за сравнения со скверной? Что происходит-то?
- Фельве тоже этого хотел? - спросил я, пряча за вопросом свою растерянность.
- Он так говорил. На самом деле он был истинным творением ада: зловещим, безжалостным убийцей, истребляющим всех, кто встречался на пути. Он стал для нас кошмаром. Вампиры далеки от того, чтобы называться святыми. Но и среди них есть по-настоящему милосердные существа. Такой была моя дочь.
Замолчав, он поднял взгляд к затянутому тучами небу. Местами, где их покров истончался, на землю пробивался свет ослепительно красивых звезд. Маловероятно, что Старейший вдруг решил ими полюбоваться. Может, Старейшие не так возвышаются над страстями, как декламируют?
Не зная, что сказать, я топтался на месте. Затянувшуюся паузу прервал Фаргел:
- После того, как Фельве убил ее, я начал охоту. Остальное - ты знаешь.
Он взглянул на меня печальными глазами:
- Прости, мне надо побыть одному.
Извиняюще склонил голову и, чуть присев, взмыл вверх - на крышу стоящего рядом дома.
Постояв какое-то время, я опустил голову и пошел по своим делам.