Шульчева-Джарман Ольга : другие произведения.

Возложи на очи коллирий. Глава 18

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ГЛАВА 18. О ПСАХ И ДЕНЬГАХ.
    - Ты всегда говоришь о Саломе, как о родном сыне, - проговорила Эммелия с удивлением.
    - Он и есть мне родной сын, - Нонна вытерла глаза. - У него две матери - Мирьям и я... Как тяжело иметь сына-раба, Эммелия! Как тяжко!
    - О, Нонна, - обняла ее Эммелия, прослезившись. - Кесарион непременно придумает что-нибудь!
    - Он не знает... - понизила голос Нонна, - Мы решили не говорить ему. Мой муж решил продать Салома патрицию Филиппу!
  Нонна и неразлучная Мирьям обнимали и целовали Кесария, плакали и снова целовали его. Он почти не сопротивлялся, только улыбался матери и кормилице.
  - Отец сказал мне, что в наказание выбил тебе глаз, дитя мое! За проповедь! За твою прекрасную проповедь! Люди приходят и приходят, вдохновленные твоими словами, жертвуют большие суммы на бедных - вчера я была занята с ними, поэтому меня не оказалось рядом с тобой, дитя мое... и вот поэтому все это и случилось... увы мне - я забочусь о чужих, а мой сын...
  - Мама, - рассмеялся Кесарий, - что ты такое говоришь! Словно я младше Ватрахиона или твоего племянника Фофы! Вот он приедет, тогда и держи его за руку, когда ему вздумается прогуляться - а я вполне могу и сам гулять по винограднику!
  - Ах, Сандрион, вам с отцом не ужиться вместе! - вздохнула Нонна. - Подумать только, выбить глаз родному сыну! Искалечить свое дитя... какая жестокость...
  - Какая жестокость... - эхом отозвалась Мирьям, прижимая руки к груди.
  - Не выбил он мне глаз, мама, - ответил Кесарий, целуя руки Нонны. - Только бровь рассечена - и все.
  - Мама весь вечер и всю ночь молилась, чтобы Христос сохранил тебе глаз! - сказал Грига.
  - Он всегда слышит твои молитвы, мама, - серьезно сказал Кесарий.
  - И еще она перестала разговаривать с отцом. Из-за твоего глаза. Совсем, - добавил Грига с некоторым оттенком не то удивления, не то уважения.
  - Теперь снова буду с ним разговаривать, что уж, - вздохнула Нонна.
  - Я знаю, ты из-за меня пострадал, - сказал Григорий, нежно пожимая руку брата и делая ему знак, что хочет поговорить наедине.
  Кесарий оставил Нонну и Мирьям, последовал за молодым пресвитером в сад.
  - Из-за меня тебе пришлось перенести все это бесчестие и побои, - повторил Грига, обнимая младшего брата. - Как все это несправедливо, Кесарий! Из-за того, что ты выручил меня, дикая клевета пала на твою же голову... Отец во всем верит Феотиму.
  - Будь очень осторожен с Феотимом, Грига, - тяжело проговорил Кесарий. - Будь очень осторожен!
  - Не уезжай! - взмолился Грига. - Я буду часто с тобой видеться!
  - Чаще, чем с Василием? - засмеялся Кесарий.
  - Василий почти живет в Кесарии Каппадокийской и редко бывает в имении, - ответил Грига, слегка нахмурившись.
  В колени Кесария ткнулся мокрый нос.
  - Урания! - воскликнул он.
  - Бежала за нами до имения тети Эммелии, - сказал Грига. - Верная собака!
  - Урания! Ах, Урания! Ты моя верная псина! Ты - философ из философов! Киник из киников! - шутил Кесарий, встав на одно колено и позволяя парфянской рыжей собаке вдосталь вылизывать его раненый глаз. - Ты чувствуешь, что у меня болит, да, Урания?
  Собака преданно взглянула ему в глаза и положила огромную рыжую, как огонь, лапу на грудь Кесария - слева.
  - Верные существа, - проговорил Григорий-младший и внезапно сумрачно добавил: - Я тоже как пес. Как верный пес при отце.
  - Ну, в таком случае, я тоже пес, - отвечал Кесарий, почесывая Уранию за ухом. - Только я - бездомный пес, покрытый репьями. Настоящий киник! Вот Юлиан меня и терпеть не может, как всех киников. Он их даже больше христиан ненавидит.
  - Ты - пес не по бесстыдству, но по дерзновению, - сказал Григорий.
  - И ты - тоже пес, брат мой, - засмеялся совсем развеселившийся Кесарий, - не по прожорливости, но по умеренности, не потому, что лаешь, но потому, что охраняешь доброе, бодрствуешь в заботе о душах, ласкаясь ко всем, которые близки тебе в добродетели, и лаешь на всех чужих.
  - Замечательная у нас семья, - печально добавил Григорий.
  -Киническая, - заметил Кесарий.
  - Почему у Василия все иначе? Почему у него отец... - пробормотал Грига.
  - Святой он был, Василий-старший, - ответил Кесарий брату. - Вот почему. А наш папаша - один из многих. Не он первый, не он последний. Еще похлеще бывают. Я встречал. Так что не гневи судьбу. Он тебя, клевете раба поверив, из дома не выгнал, в отличие от меня.
  - Кесарий, останься! - воскликнул Григорий, хватая брата за плечи. - Останься! Не возвращайся к Юлиану! Я примирю вас с отцом, даю слово! Риторика и филология не подведут меня! Зачем тебе возвращаться в этот вертеп разбойничий? Ты же - философ, настоящий философ в душе! Прими крещение, и мы будем вместе разделять таинства...
  - Грига, - начал Кесарий. - Пойми же ты...
  - Нет, не перебивай меня, - запальчиво продолжил Григорий-младший. - В конце концов, я - твой старший брат! Я теперь тебе остался за отца, когда отец тебя отвергнул!
  - Святые мученики! - воскликнул Кесарий немного раздраженно, - Два отца - это слишком!
  - Кесарий! Пусть отец лишил тебя имения - я отдам тебе твою долю, когда наступит срок... ты же понимаешь, что отец не вечен.
  - Мы все - смертны, - заметил бывший архиатр.
  Он поднялся на ноги и теперь с высоты своего огромного роста глядел на маленького Григория в сбившемся плаще, с растрепанными редкими волосами.
  - Грига, - сказал он, и пресвитер вздрогнул. - Я уже как-то послушался тебя - в первый и последний раз! - когда отказался от должности архиатра в Новом Риме и вернулся в нашу глухомань. Что хорошего из всего этого вышло, скажи мне? Непрестанные ссоры с отцом, слезы матери и твои! К тому же еще и деревенские сплетни обо мне и Макрине! Слава Христу Богу, что Констанций вызвал меня особым письмом ко двору. Спасибо, что это дядя Амфилохий постарался меня вызволить, и через влиятельных знакомых напомнил обо мне императору. Иначе я бы до сих пор сидел в арианзской глуши, проклиная свою глупость.
  - Не по вкусу мне твоя придворная жизнь! - вскричал Григорий, сжимая кулаки.
  - Не по вкусу? Да ты от моей жизни и не вкушал! - вскричал Кесарий и вдруг осекся.
  - Стать придворным? - фыркнул Григорий.
  - А что, разве ты отказался бы стать столичным епископом? Молчишь? - закричал Кесарий. - Ты же остался в Афинах - и был рад, а потом оставил их, и разве не коришь в душе себя за это? Там ты был знаменитым ритором, а здесь? Деревенским пресвитером? Так отчего же ты не мог быть столичным ритором? В Новом Риме?
  - В Новом Риме? Где ариане? - воскликнул возмущенно Григорий, но потом неожиданно улыбнулся. - А что... мы бы еще посмотрели, кто кого!
  - Вот именно! Риторика с филологией никогда тебя не подводили! - сказал его младший брат. - Подумай, брат мой - быть может, тебе следует отправиться в Новый Рим. Там ты сослужишь церкви большую службу, чем здесь, будучи Аароном при нашем Моисее. - Потом он добавил тише: - Да я сейчас и не ко двору еду, забыл? Забыл, как ты меня оплакивал?
  К ним спешили Нонна и Эммелия. За ними семенила Мирьям.
  - Святые мученики, нам показалось, что вы ссоритесь, - с облегчением проговорила Нонна.
  - Нет, мы просто разговаривали! - ответил Кесарий, гладя Уранию.
  - Кесарион, ради святых мучеников, держи крепко эту страшную псину! - взмолилась Эммелия.
  - Урания - очень умная собака, тетя Эммелия, - ответил Кесарий, смеясь. - Ее не надо бояться!
  - Нет, ты как хочешь, Кесарий, но я боюсь собак! - воскликнула Эммелия. - Нонна, а ты?
  - Парфянцы - очень умные, - нерешительно произнесла Нонна.
  - Да, очень, - подтвердил Грига. - Могут по запаху человека из-под земли почуять... из-под завалов, если землетрясение случилось, например.
  - Но у нас пока все стоит прочно, - ответила Эммелия, отодвигаясь от длинного мокрого носа Урании, тычущегося в ее руку.
  - Урания, умри! - приказал Кесарий строго.
  Собака безжизненно простерлась у ног Эммелии.
  - Нет, зачем ты так, Кесарион... - заволновалась та. - Пусть живет!
  - Как велите, тетя Эммелия! Vivis!
  Урания рыжей молнией взметнулась вверх и лизнула Кесария в лицо.
  - О, это ученая собака! - засмеялась Эммелия. - Знает латинский!
  - Да, в отличие от меня, - улыбнулся Григорий. - Кесарий и Абсалом обучили Уранию латинским и сирийским приказам!
  - Hoc age! - продолжил Кесарий. Урания села на задние лапы и подняла морду. Во всем ее облике читалась крайняя сосредоточенность.
  - Выберем ее жрицей Афродиты, - засмеялся Григорий.
  Кесарий быстро обернулся - нет ли поблизости Каллиста.
  - Шлама, Урания! - велел Кесарий и указал на Эммелию.
  - Ай! - закричала она.
  Собака снова села на задние лапы и подала переднюю лапу матери Риры.
  - Ой, нет, - проговорила та. - Ты не обидишься, Урания... то есть я хочу сказать, Кесарий?
  - Сандрион! - покачала головой Нонна. - Эммелия не любит собак!
  - Я их люблю, но боюсь! - призналась та.
  Несчастная Урания тщетно тянула лапу, ожидая ответного рукопожатия от диаконисс, как в их разговор неожиданно вмешалась Мирьям.
  - Шлама, шлама, хорошая собачка! Ху кальба тава! - прошептала она, гладя огромную лапу парфянки. - Хорошая собачка! Салом тебя всему научил...
  - Ты скучаешь по Салому, Мирьям? - спросила Эммелия, и Нонна ответила вместо заплакавшей рабыни:
  - Очень. И я скучаю. Теперь они снова будут далеко - оба, и Салом, и Кесарий.
  Мирьям вдруг зарыдала.
  - Что с тобой, эни? - встревоженно спросил Кесарий.
  Нонна обнимала Мирьям и тоже заплакала.
  - У тебя остаюсь я, мама! - вдруг сказал Грига.
  - Береги мать, - проговорил Кесарий.
  Нонна протянула руку и погладила рыжую собаку, потом взяла Кесария за руку.
  - Не переживай, милая Нонна! - проговорила Эммелия. - Кесарий скоро вернется.
  И она осторожно, двумя пальчиками, почесала за ухом у парфянской собаки.
  - О, Эммелия! - воскликнула Нонна удивленно. - Ты решилась погладить собаку?
  - Да! - ответила Эммелия гордо. - А теперь пусть твой сын отблагодарит меня, за то, что я решилась на это!
  - Что же ты хочешь, тетя Эммелия? Осмотреть всех больных в имении? - рассмеялся Кесарий. - Я бы и так это сделал.
  - Не надо никого осматривать, ты сам еще не вполне здоров, - отрицательно покачала головой Эммелия. - Обещаешь выполнить мою просьбу?
  - Ну же, Сандрион! - попросила Нонна.
  - Не знаю, что и сказать, - осторожно ответил тот.
  - Ты ведь едешь в Александрию? Поклонись от меня церкви святого апостола Марка и зажги там лампады в молитвенную память о моем Василии... и Никифоре.
  - Хорошо. И о бабушке Макрине-старшей, - сказал Кесарий серьезно.
  - Спасибо тебе, дитя мое! Вот, возьми деньги - на путевые издержки, на лампады, на милостыню египетским монахам... распоряжайся деньгами, как сочтешь нужным, - она поспешно добавила: - Я знаю, что император снабдил вас всем необходимым, но это - от нас...
  - Тетя Эммелия... - растерялся Кесарий, но было уже поздно - Эммелия сунула ему кошель.
  - Макрина бы очень хотела, чтобы ты принял эти деньги от нас с нею, - шепнула Эммелия.
  +++
  Горгония остановилась с Каллистом под тенистым дубом. Издалека несся веселый лай Урании, раздавались голоса Кесария, Григория, Риры, Феозвы, и - изредка - Келено.
  - Ты обижаешь и меня, и Аппиана, Каллист, - произнесла она. - Эти деньги - не плата за дружбу, как ты выражаешься. Твоя дружба с моим братом - бесценна. А эти деньги - лишь скромная попытка покрыть твои издержки. Не отпирайся! Я знаю, что Кесарий был тяжко болен, и что из всех его друзей лишь ты один последовал за ним в изгнание и позаботился о нем в болезни. Ты спас ему жизнь!
  - Не я его спас, - ответил сумрачно Каллист. - Его спасла диаконисса Леэна, дочь Леонида.
  - Леэна, дочь Леонида? - медленно выговаривая слова, переспросила Горгония.
  - Благодаря лишь ее бескорыстной помощи мы и смогли выходить Кесария, - продолжал Каллист. - Я не потратил ни драхмы на это.
  - Понятно, значит, и у тебя не было ни драхмы... Ты все оставил и отправился с ним, - проговорила Горгония. - Но скажи, Каллист, где живет эта Леэна? В Вифинии? Жив ли ее парализованный брат Протолеон?
  - Нет, он давно умер. С ней живет его дочка, Финарета, - сказал Каллист и покраснел при упоминании имени рыжеволосой девушки.
  - Давно умер... А Верна, наверное, тоже умер? - спросила Горгония, делая вид, что не замечает смущения вифинца при упоминании имени Финареты.
  - Нет, жив, - откликнулся тот.
  - Старенький, наверное, совсем, - вздохнула Горгония. - Впрочем, и Леэна уже немолода.
  Каллист молча слушал ее, удивляясь тому, откуда она знает Леэну, Протолеона, Верну.
  -Возьми эти деньги, Каллист, - твердо сказала Горгония. - Возьми ради Кесария. Он ведь ни за что не возьмет их у нас с Аппианом! Ты ведь знаешь, какой он гордый и независимый. А вам они понадобятся в ваших странствиях, ох как понадобятся!
  ... Они не знали, что их разговор с волнением подслушивают Нонна и Эммелия.
  - Слава Христу Богу! - проговорила Нонна. - Каллист взял деньги...
  - Видишь, а ты волновалась, - промолвила Эммелия. - Мы же с Горгонией уверяли тебя, что все получится.
  - Спасибо тебе, родная моя Эммелия! - обняла маленькая диаконисса диакониссу высокую. - Что бы я делал без тебя?
  - Плакала и молилась, что же еще, - ответила та. - И Христос тогда подал бы твоему сыну вдвое больше, чем мы. А инструменты ему отдаст Рира - все равно у него пылятся без дела.
  - Ох, Эммелия... как я тебе благодарна... - продолжала Нонна. - Как я отблагодарю тебя?
  - Молитвой, моя милая Нонна... молись о моих детях... особенно о Келено. После выкидыша она очень болеет.
  - Надо попросить Кесария посоветовать что-нибудь... если Рира, конечно, не против, - сказала маленькая диаконисса.
  - Ее уже осмотрел Каллист, но мы были бы очень благодарны Кесарию за совет! - ответила Эммелия с чувством. - От того лекарства, что он посоветовал в прошлом году, нарыв на груди Макрины вскрылся... а мы думали уже, что это рак!
  - Макрины? - переспросила Нонна, бледнея.
  - О, не пугайся. Кесарий не только консультировал заочно, но и не знал даже, о ком Рира его спрашивает. Так что твой сын не знает, что исцелил Феклу...
  -Бедные дети, - вырвалось у Нонны.
  - Да... - ответила Эммелия. - Но как знать... все к лучшему. У Макрины - тот же порок сердца, как у Василия, моего сына... и, видимо, у Феозвы та же болезнь.
  - Порок сердца? - Нонна подняла на Эммелию огромные синие глаза. - Воистину, тление все разрушает - и любовь человеческую, и здоровье, и саму жизнь.
  - Да... тот египетский врач, что определил диабет у моего мужа, и сказал, что это из тех болезней, которых невозможно вылечить, осматривал и Макрину, когда у нее начались частые обмороки. Мы с Василием думали, что это от пережитого потрясения, но врач сказал, что у Макрины порок сердца. Именно поэтому она отказала твоему сыну выйти за него замуж... О, Кесарию хватило бы смелости и украсть ее, и увести в Новый Рим, а ей бы хватило смелости последовать за ним. Но она не хотела, чтобы он пережил ее смерть. Поэтому она и отказала ему, когда он вернулся из Нового Рима.
  - А я-то думала - отчего после Александрийской учебы он оставил Новый Рим, должность архиатра... - проговорила Нонна. - Стала уже убеждать себя, что это Грига на него повлиял. А теперь понимаю - он приехал, будучи уже столичным архиатром... хотел ее забрать... она отказала - и он написал это письмо с отказом от всех своих должностей императору. Он остался в нашем имении, бесконечно ссорился с отцом, буквально сходил с ума... святые мученики, это было страшное испытание! Наконец, приехал мой брат, Амфилохий, и сказал, что парню хватит дурковать в деревне...
  - Он был прав, - заметила Эммелия. - Но скажи мне, кто эта Леэна? Горгония, как кажется, знает ее?
  - По моим рассказам, - печально улыбнулась Нонна. - Ее еще не было, когда я познакомилась с Леэной.
  - Ты знаешь эту Леэну? - воскликнула высокая диаконисса. Маленькая продолжила свой рассказ:
  - Я была тогда совсем юной девушкой, и Амфилохий сватал меня за Григория. Я боялась выходить замуж за него... да, очень боялась. Леэна предлагала мне бежать с ней - она путешествовала и направлялась в Вифинию, домой, - и стать диакониссой. Я согласилась, но потом отказалась...
  - Бежать? Нонна! Ты чуть было не сбежала от своего ипсистария?! О святые мученики! Я никогда не думала о том, что ты можешь сбежать после помолвки и стать диакониссой! Впрочем, я тоже хотела стать Христовой девой... но меня обручили с Василием, и наш брак был счастливым. Сохранить девство в Каппадокии красивой девушке невозможно - у нас ведь по сию пору воруют невест! Вот когда Макрина устроит свой монастырь, тогда, быть может, все изменится. А я все равно стала диакониссой, овдовев...
  - Значит, это Леэна спасла моего сына... Леэна, дочь Леонида, из Вифинии...- задумчиво проговорила Нонна. - Я тоже стала диакониссой, но, признаюсь, в браке с Григорием я не раз жалела, что не сбежала с Леэной. Но потом родилась Горги... потом Салом, а потом и Грига... и, наконец, Кесарий.
  - Ты всегда говоришь о Саломе, как о родном сыне, - проговорила Эммелия с удивлением.
  - Он и есть мне родной сын, - Нонна вытерла глаза. - У него две матери - Мирьям и я... Как тяжело иметь сына-раба, Эммелия! Как тяжко!
  - О, Нонна, - обняла ее Эммелия, прослезившись. - Кесарион непременно придумает что-нибудь!
  - Он не знает... - понизила голос Нонна, - Мы решили не говорить ему. Мой муж решил продать Салома патрицию Филиппу!
  При этих словах госпожи Мирьям зарыдала. Нонна поднесла к глазам край покрывала.
  - Это ужасно, - проговорила Эммелия. - Надо что-то делать. Неужели ни Грига, ни мой Василий не смогут его отговорить...
  - Мама! Мама! -бледная, испуганная Феозва вынырнула из-за кустов и бросилась к Эммелии.
  - Что, дитя мое? Что-то с Келено? - вскричала высокая диаконисса.
  - Нет, не с Келено, - задыхаясь, проговорила девушка и запнулась, глядя то на Нонну, то на Мирьям.
  - Посмотрите, это же Агафон к нам бежит, - взволнованно произнесла Эммелия. - Он напуган чем-то! Ты не знаешь, что случилось, Феозва?
  Девочка отрицательно замотала головой, но тут до них донесся крик вольноотпущенника:
  - Василий при смерти! - закричал Агафон, бегущий к бывшей хозяйке. - Его привезли из Кесарии Каппадокийской!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"