Аннотация: Рассказ на литературный конкурс "Прах на ладонях". Вот что может произойти холодной осенью с бывшей ведьмой.
По стеклу ручейками стекали капли воды, казалось, само небо плакало от того, что холодная осень началась так внезапно. Женщина прислонилась головой к стеклу, тихонько вздохнула. Каштановые волосы, синие глаза, правильные черты лица, длинные изящные пальцы с причудливыми серебряными кольцами. Графиня Тресса Д'Азури. Одна из самых красивых женщин Эстерхольма, член городского Совета, талантливый политик и самая холодная и бессердечная сука, которую только знал этот город. Но она любила этот город и даже его жителей. Особенно прокуратора Магистрата Сайруса Леннера.
Тресса отвернулась от окна и сделала несколько шагов в сторону огромной кровати под золотистым балдахином.
- Ты грустишь, девочка. - Сильные мужские руки обняли ее, прижали к груди. - И мерзнешь.
Тресса уткнулась лбом в плечо любовника.
- Мерзну, Сайрус, как обычно. Но ты можешь попробовать меня согреть...
Фраза прервалась поцелуем, на который было невозможно не ответить.
Спустя несколько часов графиня Д'Азури с сожалением высвободилась из объятий прокуратора Леннера, накинула халат и села у окна, расчесывая пышные кудри.
Все должно было быть хорошо, но было плохо. Осень душила обложным дождем, глушила молчанием ветра, отравляла запахом опавших листьев. Но это было лучше, чем запах сгоревших листьев, сгоревшего тела и прах на ладонях. И пепел в воздухе, на руках, на губах, на волосах. От того осеннего костра у Трессы Д'Азури седые пряди на висках. Спасибо чудо-отварам и молчанию служанок. Только Сайрус все равно знает ее тайну. Знает, но молчит.
- В городе поползли слухи, что в столице какая-то знатная леди покончила с собой. Что там на самом деле? - спросила она, доплетая косу.
- Ничего особенного.
Голос был ровный и спокойный. Слишком спокойный. Это ее и насторожило. Женщина развернулась и пристально посмотрела в глаза не своего мужчины. Чужой, женатый, по-особенному любимый, жестокий и бескомпромиссный хранитель закона. Зачем ему что-то скрывать от нее?
- Не верю, Сайрус. Там что-то не так.
- Перерезала себе вены от несчастной любви. Обычное дело.
- Сайрус... в голосе женщины зазвенела сталь. - Ты лжешь. Я же чувствую!
Синие глаза и карие, кто первый отведет взгляд - тот проиграл.
Он не выдержал первым. Подошел, обнял, погладил по обнаженному плечу.
- Чертовка! Все равно ведь узнаешь... Девушка 24 лет, несчастная любовь и все такое...
- Дуры-девки. Начудят такого, что тебе неделями расхлебывать, дома не ночевать, а тебя жена ждет.
- Стерва ты, Тресса, и редкостная дрянь.
Сайрус запечатал ее губы жестким поцелуем и стал собираться. Его действительно ждала дома жена, а Тресса не держала его никогда. И это их устраивало. Каждый получал то, что хотел. Прокуратор Леннер и графиня Д'Азури идеально подходили друг другу в постели, понимали друг друга без слов, но если бы попробовали жить вместе, то не продержались бы и двух дней - слишком сильные, слишком независимые, так что победителей не было бы, как и оставшихся в живых. Лучше уже редкие, но длинные свидания и разговоры по душам - то она ему в душу, то он ей в душу. Другие мужчины могли сколько угодно сомневаться в наличии у Трессы Д'Азури души, но Сайрус знал, что на самом деле его чертовка очень нежная и ранимая. И в этот раз он наивно понадеялся, что все обойдется. Не обошлось.
- Так что это за девушка? Была... - вопрос застал его уже на пороге спальни.
- Светлая княжна Марион Валенски.
- Светлая княжна? - в широко распахнутых льдисто-синих глазах неподдельное изумление. - Никогда бы не подумала. Зачем она это сделала? И как? Из-за кого?
- Тресса, мы же не в допросной. - Сайрус понимал, что просто тянет время. Графиня Д'Азури всегда добивалась поставленной цели, так что рано или поздно она узнает ответы на свои вопросы. Но этот ответ принесет ей много боли, потому проще сказать самому.
Пока Сайрус молчал, раздумывая, как сообщить это помягче, Тресса думала в том же направлении. Рано или поздно, но она узнает подробности смерти одной из известнейших невест Каура. А еще ее внутренний голос кричал, что все плохо и это только начало.
- Сайрус?
Прокуратор решился на ответ:
- Она вскрыла себе вены. И в предсмертной записке своей же кровью написала, что во всем винит Людвига Ван дер Камарри.
Мир Трессы рухнул в один миг, сгорел как тот, прежний, оставляя вкус крови на губах и ощущение праха погребального костра на ладонях. Лицо исказила гримаса боли и ярости, а демоны в душе радостно взвыли и пустились в пляс.
- Людвиг, ты же обещал...
Столица Мерании Каур искрилась праздничными огнями сквозь тьму и туман октября. Ежегодный осенний бал, устраиваемый Светлыми собрал цвет общества, а особенно прекрасных дам. Яркие, красивые, сверкающие драгоценностями они приковывали к себе взгляды мужчин, но взгляды их самих были прикованы к Светому Лорду-протектору Людвигу Ван дер Камарри. Высокий, стройный, мускулистый, с длинными светлыми волосами, неизменно одетый в черное, он казался больше воином, нежели клириком. Точеные скулы, волевой подбородок, яркие зеленые глаза - у девушек не было шансов. Этот мужчина был не только красив, он был еще очень умен и дьявольски опасен, хоть со шпагой в руке, хоть с распятием.
Пригубив темного красного вина из высокого хрустального бокала, он наслаждался тонким благородным вкусом напитка, прислушиваясь к шуму в зале и благосклонно улыбаясь поклонницам. Внезапно среди гостей пролетел тревожно-восхищенный шепот. Ван дер Камарри обернулся на шум. Женщины завистливо и ненавидяще шипели, мужчины пожирали ее восхищенными и возбужденными взглядами, а она шла прямо к нему.
Синее с серебром платье, свободно лежащие на плечах каштановые локоны, бледное лицо, синие глаза.
- Приветствую, Лорд-протектор.
- Мое почтение, графиня Д'Азури .
Напряжение между ними было таким, что толпа вокруг быстро поредела.
- Не ждал меня здесь, Людвиг?
- Тресса, твоим ядом можно отравить всех присутствующих здесь. Не ждал, но знал, что ты где-то рядом - Такира Д'Роллен за последний час облилась вином, потеряла колье и подвернула ногу. Только твоя ненависть способна на такое.
Его губы кривились в улыбке, но говорил он серьезно.
- Я не виновата, что в свое время эта тварь перешла мне дорогу. Видно, зря она это сделала, Людвиг. Я ее и пальцем не тронула, я даже ноги марать об нее не стану.
Ее улыбка была не лучше и больше походила на оскал матерой волчицы.
- А это правда, что за тобой тянется шлейф разбитых мужских сердец и о тебе ходит слава бессердечной суки?
- Правда. - На лице Трессы Д'Азури не дрогнул ни единый мускул, хотя приезд в Каур и этот разговор дались ей очень нелегко. - А еще правда то, что такой меня сделал ты.
- Тресса, не начинай. Все давно закончилось. - Лорд-протектор не хотел говорить на эту тему, не хотел вспоминать три года безумной любви и последующие пять лет ненависти. Оказалось, все зашло слишком далеко.
- Ты обещал так больше не делать, Людвиг. Обещал не ломать жизни из-за своей нелюбви, из-за своего обмана.
- Тресса, в чем ты меня обвиняешь?
- Хелен Бран - ушла в монастырь, Элис Родригес - уехала из страны, Санни Котран - в клинике для душевнобольных. А теперь Марион Валенски. Людвиг, это ты погубил этих женщин.
Играла музыка, кружились в танце пары, а Светлый Лорд-протектор не хотел продолжения разговора, не хотел оправдываться и чувствовать себя виноватым, не хотел, чтобы кто-то, пусть даже и прекраснейшая из женщин Мерании вмешивалась в его жизнь.
- Я живу для себя, Тресса. Я не виноват в том, что глупые девочки не сумели вовремя остановиться. И я не потерплю, чтобы кто-то указывал мне что делать.
- Какая же ты мразь, Людвиг.
- Женщинам нравлюсь. - И улыбнулся легко и беспечно. Нет, ему было немного жаль Марион, но свидание с Луизой Сантарен назначено на послезавтра, а грудь у нее больше, чем была у Марион.
Тресса взглянула в яркие зеленые глаза человека, любовь и ненависть к которому смешались в дьявольский коктейль. Когда она заговорила, ее голос дрожал от напряжения и злости.
- А не боитесь, Светлый Лорд-протектор Ван дер Камарри, что и для вас придет время платить по счетам? За предательство любви, несдержанное слово и за кровь тех девушек?
- Нет, графиня, не боюсь. Никто не причинит мне вреда, даже если захочет. Свет хранит меня. Между прочим, это бал Светлых - Вам здесь делать нечего.
- Людвиг, остановись, пожалуйста. - взмолилась Тресса, позволив эмоциям прорваться через ледяную маску отчуждения. - Не губи их и себя заодно, остановись...
Ван дер Камарри горько усмехнулся, а затем впился в губы не ожидавшей такого Д'Азури требовательным и грубым поцелуем. Она ответила так же страстно и яростно.
Поцелуй был с привкусом дымной осени, сладкого вина, праха разбитых надежд и крови из прокушенной губы Людвига.
- Какая же ты сука, Тресса. - Прошептал он, с восхищением глядя на нее и утирая выступившую кровь.
- Под стать тебе, Людвиг. - Она тяжело дышала, сопротивляясь накатившим воспоминаниям. - Вот только я сразу предупреждаю, что добра от меня ждать не стоит. И чтобы обо мне не говорили, я не разрушила ничьей семьи, ведь ни один мужчина не останется со мной, я не была причиной смерти ни одного человека, не сломала никому жизнь, а ты... Тебя ждет дорога в ад, Лорд-протектор, если ты не изменишься.
- Свет хранит меня, Тресса, я спокоен со Светлым благословением Совета. И я живу той жизнью, которая меня устраивает. Жаль, что в аду не будет тебя.
- Жаль, что я тебя так сильно любила, Людвиг. Жаль, что ты этого не понял тогда и не поймешь сейчас. Прощай, Лорд-протектор. Смотри, не пожалей о своих словах.
- Прощай, графиня.
Последний взгляд глаза-в-глаза. Повисшие в воздухе последние слова.
- Прости меня...
Мало кто бы узнал графиню Трессу Д'Азури, блистательную красавицу Эстерхольма, способную потрясти Каур, в женщине с растрепанными волосами, одетой в мужской костюм, распивающей вино прямо из бутылки, и царапающей столешницу кинжалом. Потому что графиня Д'Азури по большей мере была маской, а сейчас Тресса была настоящей. Злой, нервной, недавно плачущей, любящей, страдающей.
- Тресса, ну хватит тебе изводить себя. Ты не виновата, что Ван дер Камарри такой мерзавец.
Эльвира Боргани, старая подруга, которая знала Трессу еще до титула графини, была менее пьяной и более рассудительной.
- Виновата, что не остановила его. А теперь этой девочки, Луизы, больше нет. А после княжны Валенски прошло два месяца. Все из-за него.
- Так что ты хочешь сделать?
Тресса подняла голову и посмотрела на Эльвиру. В синих глазах плескались страх, боль и отчаянная решительность.
- Остановить его. Снять светлое благословение.
Подруга нервно передернула плечами.
- Ты ненормальная, подруга, совсем свихнулась. Это преступление, тем более, у тебя это не получится.
Злой и пьяный смех был ей ответом:
- Ведьмы бывшими не бывают. А я была ведьмой, Вира, ты знаешь. До того как стать графиней Д'Азури, научиться ставить на первое место только себя, я была хорошей ведьмой. Очень хорошей, иначе инквизитор Александр Сварен не сжег бы меня той осенью!
Эльвира Боргани тяжело вздохнула и тоже приложилась к бутылке.
- Ты тогда была такой хорошенькой, как добродушный игривый щенок, а сейчас выросла, прости, в такую тварь. Только так и не разлюбила никого из своих мужчин.
- Молчи! - кинжал глубоко вонзился в дерево. - Не говори мне то, что я и так знаю. Что я просто хочу спасти его. Только...
- Только что?
- Мне нужно снова стать самой собой, снова стать ведьмой. А для этого я должна прийти на свою могилу и забрать прах со своего костра.
Эльвира только грустно покачала головой, понимая, что остановить подругу не удастся, да и не нужно.
В Скеваре осень была не такой, как в Эстерхольме. Осень здесь была тихой, теплой и солнечной, красивой. В светлом осеннем небе летали темные птицы, деревья с тихим шорохом роняли листья на землю, ветер ласково шумел. Но Трессе было страшно. Потому что такая же осень была много лет назад, когда Александр сжег ее. А она... ожила. Человеком, не ведьмой. И инквизитор просто отпустил ее. Ведьмы бывшими не бывают. Что-то все же осталось, иначе не подарили бы ей просто так титул графини, не прислушивались бы к ней на Совете в Эстерхольме, не влюблялись бы в нее мужчины, не изменил бы своей законной жене прокуратор Сайрус Леннер. Единственный ее женатый мужчина. А сама она так и не стала женой того, кого хотела.
Тресса вышла на окраину города. Там, за холмом, поляна, где когда-то горел костер, на котором сжигали ведьму. Ведьму сожгли, а ее нет. Может, потому, что ведьма была доброй. Женщина нервно хихикнула. Просто никому никогда не причинила зла, вот и все. Но сейчас она хочет вспомнить свои умения, воспользоваться ими, чтобы причинить зло. Но не для того, чтобы уничтожить, а для того, чтобы спасти.
Из-за холма выехал всадник на белом коне. Тресса окинула его взглядом. Обычная одежда, темно-зеленый плащ, но лицо... Так не бывает! Здесь. Сейчас. Он. Инквизитор Скеваре Александр Сварен.
Мужчина взглянул на стройную фигуру женщины, закутанную в плащ, выбившиеся из-под капюшона каштановые пряди волос, вперемешку с седыми, затравленный взгляд синих глаз, в которых сейчас был дикий страх и... не вспомнил, видел ли он когда-нибудь ее раньше.
- Приветствую, миледи. Не бойтесь, в этих лесах некого бояться.
- Мое почтение, инквизитор. Благодарю.
И проехал дальше, а она осталась стоять, безуспешно пытаясь восстановить дыхание и сердцебиение. Александр, любимый, ненавидимый, проклинаемый, забывший ее, некогда любимую, ненавидимую и проклинаемую. К демонам его! Все мужики такие.
Графиня Д'Азури вышла на ту самую поляну. Кострище так и осталось нетронутым - законы Скеваре запрещали уничтожать память и следы мест, где жестоко карали ведьм. Светлый пепел, черные угольки. Александр Скеваре сжег ведьму, а Тресса все равно жива. Ведьмы бывшими не бывают. Она наклонилась и зачерпнула горсть праха...
Лорд-протектор рано вернулся домой. За окнами свистел ветер, грохотало волнами о скалы штормовое море, а в камине весело плясал рыжий огонь и серый кот вкусно мурлыкал, свернувшись клубочком в кресле. Но настроение было просто паскудное. Кто же знал, что эта дура Луиза повесится? И было бы из-за чего! А так, он просто сказал, что она ему не нужна. Ну не виноват же он, в самом деле, что честно влюбляется в девушек, а потом любовь проходит, но замечает он это слишком поздно, когда жертва уже влюблена по уши и жизни своей без него не мыслит. В прямом смысле, буквально. Да, он засыпал подарками, носил на руках, обещал счастливую и безоблачную совместную жизнь, а потом... Все заканчивалось. Он все прекращал, постепенно, скрываясь за работой, балами, визитами, чем-угодно. Просто не умел по другому. Значит, со следующей девушкой повезет.
На подоконнике Людвиг Ван дер Камарри вдруг заметил запечатанное письмо. Неровным, изломанным почерком было написано только его имя. Вскрыл конверт, достал письмо и начал читать.
"Не согрешишь - не покаешься, не покаешься - не спасешься. Только ты, Людвиг, не каешься. Ты продолжаешь и дальше губить и себя, и их. Я вынуждена остановить тебя. Да, знаю, я согрешу, но это для того, чтобы больше не грешил ты. Я сниму с тебя светлое благословение. И тогда ты на своей шкуре почувствуешь то, что должен. Прости. Твоя."
Письмо вспыхнуло холодным сине-зеленым огнем, через мгновение оставив после себя только прах на ладонях.