Шульгина Анна : другие произведения.

***надцать лет спустя (роман завершен)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
  • Аннотация:
    Закончено 14.11.2018
    Прошлое бывает разным. Темным или светлым. Банальным или загадочным. Но оно уже было, на то и прошлое.
    А к Ларисе оно зачем-то вернулось спустя полтора десятка лет, и что теперь с ним делать - непонятно. Отбросить, как тогда, или попробовать понять, кто и как был неправ. А может, попробовать начать все заново, переиграть и создать новое настоящее. Вот только так ли оно случайно вернулось, и не станет ли хуже... Вопросы, вопросы, на которые нет ответа, и опасность, становящаяся сильнее с каждым днем. И нужно торопиться, потому что другого шанса может и не представиться. Причем, не только на новую попытку, но и на жизнь вообще...
    Обложка от alenatara

   Цементная пыль, въедливая и всепроникающая, висела плотным сероватым маревом, как облако мошкары над пересыхающим болотом. Разве что надоедливого жужжания не хватало, но его с успехом заменяли визг "болгарки" и голос Антона Степановича, прораба и уникального знатока интернациональной речи.
   Вот и сейчас, пока Лариса шла по дорожке, покрытой растрескавшейся тротуарной плиткой (надо, кстати, не забыть заказать гидроизоляцию под новое покрытие), Степаныч в коротких, но ёмких выражениях объяснял подчиненным степень их неправоты. Чем провинились работники, она пока не поняла, но уже готовилась стать буфером для очередного скандала.
   Все-таки, если день начался плохо, ждать от его продолжения чего-то принципиально иного тоже глупо. Но все равно надеялась. А уж стоило вспомнить, что утром пришлось заезжать к главному архитектору города, который Лару при каждой встрече раздевал глазами и мысленно насиловал, так и вовсе хотелось передернуться и принять душ. Три раза подряд.
   Остов строящегося дома был похож на скелет мифической зверюги, щерящейся пустыми проемами будущих окон и дверей и настороженно встопорщившей ребра стропил. Но именно на этом этапе Ларисе больше всего нравилось подключаться к работе. В проектировке фундамента и всего прочего она тоже принимала участие, но её конек все, что касается водоотведения, тепло- и звукоизоляции. Вот только должность требовала заниматься не только любимым делом, но и всеми остальными, поэтому зачастую приходилось подключаться даже на этапе выбора будущими жильцами розеток и выключателей. И ничего тут не поделаешь, хорошая репутация для строителей вещь жизненно необходимая, конкуренция сильна и жестока.
   - Я же *** сказал, чтобы *** разобрали, какого *** эта *** до сих пор тут, ***?!
   Насчитав в одном предложении аж пять нецензурных слов, Лара прибавила шаг, хотя в зауженной юбке по колено не особо и разбежишься. Вот только представители городской администрации вряд ли отнеслись бы с пониманием, явись она в перепачканном цементным раствором и прочими побочными продуктами стройки комбинезоне.
   Сразу за проемом под будущую входную дверь, начиналась полоса препятствий - сваленные кое-как обрезки труб и деревянного бруса, мелкий мусор, огрызки пластика, опилки и многое из того, что идентифицировать уже не получалось. А если засмотреться под ноги, то запросто можно повеситься на растянутых, как тенета обнаглевшего паука, проводах.
   За нарушение техники безопасности Лариса рабочих ругала постоянно и неустанно, но, к сожалению, особого результата это не приносило.
   - День добрый, - запнувшись через кусок торчащей из стены арматуры, Лара почти ввалилась в будущую гостиную, которая сейчас и выполняла функции лобного места.
   Антон Степаныч, могучий мужик предпенсионного возраста с седыми, жесткими даже на вид усами, сделавшими бы честь моржу, заметив представителя руководства, сразу переключил внимание на неё:
   - Лариса Николаевна, гляньте, что эти вредители сделали!
   Проследив за указующим перстом, Лариса повернулась к окну.
   Обычное такое окно. Точнее - проем под него. Вот только внизу оно как-то странно сделано...
   Постепенно до неё начал доходить ужас произошедшего - нижний край проема оказался в полуметре от пола. И старательные рабочие даже укрепили его металлическим профилем. Что само по себе прекрасно, если бы окошко не задумалось французским, и не являлось одновременно дверью на террасу. А хозяева вряд ли обрадуются такой физкультуре, как вскидывание ног на пятьдесят сантиметров при каждой попытке войти или выйти.
   На то, чтобы разрулить ситуацию, ушло ещё полчаса, которых у Лары не было, потому что начальник, он же компаньон, звонил уже трижды и тонко так намекал, что у неё в четыре встреча с потенциальным заказчиком, а Ларисы на горизонте пока не видно.
   Честно говоря, так и тянуло ответить, используя наглый плагиат речи Степаныча, но пришлось сдержаться, ни к чему подрывать реноме начальства.
   - Буду минут через двадцать, - бежать пришлось вприпрыжку, к тому же через газон (все равно рабочие его затопчут), так что к уже имеющимся удовольствиям присоединилось ещё и увязание каблуками в грязи. - Если он спешит, перекинь на Марину, она как раз должна освободиться.
   - Марину он не хочет, ему кто-то посоветовал тебя, так что давай в темпе вальса.
   Бросил трубку Костик так быстро, что ответить она не успела. Может, оно и к лучшему, потому что ничего позитивного или хотя бы информативного все равно бы не выдала. Но скорости прибавила.
   О том, что рядом с их офисом повесили новую камеру, с которой ей уже пришло три "письма счастья", Лариса вспомнила, заезжая на парковку. Ай, ладно, все равно сделать этот день дерьмовее уже трудно, так что она оказалась, как никогда, близка к постижению дзен. Хотя свежеиспеченную уверенность в себе и завтрашнем дне пошатнул темный внедорожник, припаркованный на её месте.
   Так, глубокий вдох и выдох.
   Жизнь прекрасна, все замечательно, а завтра наступит благоденствие и вообще почти рай на земле.
   Это помогло в том смысле, что Лара оставила свой "Шевроле" рядом с наглым оккупантом и даже не пнула внедорожник по колесу, чтобы сработала сигнализация.
   Потому что цивилизованный вид требовал хорошей обуви, а хорошая обувь стоит немалых денюжек. И вообще экономика должна быть экономной.
   В приемной, одной на оба кабинета - и её собственный, и Костика - сидела только Алина, тоже одна на двоих помощница, которая старательно прятала ум и сообразительность за маской типичной блондинки. Настолько старательно, что Лариса и сама иногда забывала, насколько сотрудница наблюдательна.
   - У себя?
   - Да, с ним новый заказчик, уже минут сорок разговаривают.
   - Вот и замечательно. Кстати, там на моем месте кто-то припарковал лупоглазого уродца, не знаешь, чья техника? - Лара попыталась отряхнуть пыль со светлого шелка юбки, но потом оставила эту затею. Пусть все думают, что это у ткани такой муаровый рисунок, тут только химчистка поможет.
   Алина сразу высунулась в окно, чтобы посмотреть на нарушителя субординации.
   - Там "Порш Кайен" стоит.
   - А я как сказала?
   Вот только зря так увлеклась приведением себя в приличный вид, иначе обязательно бы услышала, что дверь кабинета уже открылась.
   - А раньше вам нравились такие машины, Лариса Николаевна.
   Сумку из рук она не выронила и даже не вздрогнула. Но мысленно застонала, признав-таки, что есть пределы для недостижимого минуса, в который скатывается настроение и происходящее.
   - Я просто была очень молодой и глупой, Александр Александрович.
   Как ни хотелось прямой наводкой рвануть из офиса, чтобы никогда не видеть и не слышать этого человека, но держать хорошую мину все-таки пришлось. И повернуться была вынуждена, не очень прилично разговаривать с будущим заказчиком и бывшим любовником, демонстрируя тыл.
   А он почти не поменялся. Конечно, за больше, чем десять лет ("Пятнадцать", - тут же внутренне сама себя поправила), возмужал, но узнать его смогла бы даже спьяну и в темноте.
   Потому что не было человека, которого она любила и ненавидела сильнее.
  
  
  
  

Глава 1

  
  

"Окончен бой, зачах огонь,

И не осталось ничего,

А мы живем, а нам с тобою

Повезло назло"

гр. "Агата Кристи", песня "Я на тебе, как на войне"

  
  
  
   Конец 90-х, весна
  
   Готовиться к итоговой контрольной по алгебре не было никаких сил. Да и желания особо не наблюдалось.
   Какая математика, когда тут такое происходит?!
   Слыша, как мама возится на кухне с ужином, Лариса снова тяжело вздохнула и сжала виски ладонями. Ну, почему все получилось именно так?
   Чтобы на рабочую тетрадь не попали уже набухающие на глазах слезы, девушка резко оттолкнула от себя учебники, не заботясь, что они могут упасть. И пусть падают. Пусть все вообще пропадом пропадет! И эти домашние задания, и уроки, и... И вообще все.
   Тетради послушные её руке, пролетели до противоположного конца стола и, сбив стоящий там же стакан с карандашами, с грохотом свалились на пол. Да ещё и металлическая линейка добавила звона, на лету стукнувшись о батарею.
   - Лар, что у тебя за шум? - мама не стала заходить в комнату, спросила из коридора. Это хорошо, потому что иначе пришлось объяснять, почему она устроила этот погром. А если заметят, что и глаза на мокром месте, вообще полный финиш - пока не расскажешь, что и почему, с живой не слезут.
   - Книга упала. Я уроки делаю.
   Видимо, таким ответом мама удовлетворилась, потому что из-за двери донеслось невнятное "Ааа...", и больше никто Ларису не трогал. Можно хоть дух перевести.
   Вот только позвонить Сашке, чтобы никто не заметил, не получится, придется ждать, когда мама уйдет с кухни. И ужинать совсем не хотелось - у папы привычка во время еды смотреть новости. Раньше она в этом не видела ничего плохого. И тех, кто погибал, Лара жалела, но это же все далеко, и их всех совсем не коснется.
   Так и было, пока Сашке не принесли повестку.
   Лариса снова толкнула стол, только теперь ещё сильнее, злясь на всех и вся. И на тех, кто заберет её парня, и на его институт, в котором почему-то в этом году очень рано выдали дипломы. Настолько рано, что всех бывших студентов уже призвали, разве что увезли только нескольких. И на Сашку, который на её просьбы никуда не уходить только усмехался и говорил, что он не девчонка, чтобы прятаться за мамкиной юбкой. На родителей, не пускающих её гулять, отговариваясь тем, что ей в этом году поступать, а у неё ветер в голове. Вместо того, чтобы учить, все на свидания бегает. А ведь денег, чтобы оплатить её место в институте, нет, так что, если пролетит с бюджетом, пойдет в какой-нибудь техникум, а то и ПТУ, учиться на повариху. Лариса только огрызалась на это, злясь, что её до сих пор считают почти ребенком, а она уже взрослая женщина, и как-нибудь сама разберется, что и как ей делать!
   А новости становились все страшнее.
   Обстрелянные блокпосты, взорванные машины, сбитые вертолеты. Бородатые мужики, которые на странном языке, который из-за акцента и русским-то не назовешь, обещали вырезать всю Россию. Сожженные дома, и дети, смеясь, таскающие в руках неподъемные для них автоматы.
   И ни одного дня не проходило, чтобы не сказали, что погибли солдаты. Обычные мальчишки, на пару-тройку лет старше самой Ларисы. Даже ей, семнадцатилетней девчонке, было страшно видеть этих ребят, с улыбкой позирующих, сидя на крыле БТР.
   Шепот среди знакомых, что обещание не везти на Кавказ солдат-срочников - вранье. Потому что все контрактники уже воюют, и не всегда на нашей стороне. И десяток похоронок, пришедших родителям тех, кто больше никогда не вернется домой.
   Наверное, не будь в их городе большой воинской части, и не работай в ней Ларисин отец, и не обращала бы на это внимания. А так в груди неприятно ёкало, стоило только сказать, что Сашу забирают. Потому что папа как-то резко помрачнел и поджал губы. И захотелось на отца накричать, но ведь не он виноват, не он определяет, куда направлять ребят. Хотя и обещал попробовать через своих знакомых отправить Сашку куда-нибудь на Белое море. Пусть лучше там с берданкой атомные подводные лодки сторожит.
   - Ты есть будешь?
   Девушка так увлеклась, что не заметила, как на улице уже начало смеркаться, а от открытого окна, наравне с одуряющим ароматом сирени, потянуло сыростью и прохладой. Опять дождь прошел... Это плохо, значит, нельзя надевать новые белые босоножки. Мама ругала за них, говоря, что это на выпускной, а Лариса украдкой таскала на свидания. Ну, и что, что на выпускной, можно подумать, она их за несколько дней полностью сносит!
   - Нет, не хочу. Я лучше ещё поучу.
   Не то, чтобы это была совсем наглая ложь - училась Лара неплохо, но мама поверила, только попросила все-таки поесть и предупредила, что уйдет на пару часов к подруге. Все равно муж сегодня на дежурстве, чего зря сидеть и скучать.
   - Да, конечно. Закрой за мной.
   Вот это она сделала с радостью - если мама ушла, значит, и ей необязательно сидеть дома.
   Закрыв дверь за родительницей, Ларка пулей понеслась в свою комнату, на бегу стягивая домашний сарафан. Потому что в нем особо на улицу не сунешься, а вылезать через окно и вовсе чревато.
   Последовать примеру матери и выйти через дверь она не могла - беглый взгляд во двор дал понять, что мимо вездесущих бабок, которые, кутаясь в платки и шали, сидели на скамейке возле подъезда, незамеченной не проскользнешь. А значит, они сразу доложат матери, и быть сегодня скандалу. Почему-то родители, и так не одобрявшие их с Сашей дружбы, в последнее время совсем озверели, не пуская даже гулять без присмотра.
   В джинсах и поношенных кроссовках спуск с балкона второго этажа был совсем простым и не страшным, поэтому Лара уже через пару минут быстро пошла по тропинке, ведущей через парк, как бы невзначай прикрывая лицо приподнятым воротником ветровки.
  
  
   2013 год
  
  
   - Ларис, заходи, мы тебя уже заждались.
   Пока они с Сан Санычем молча переглядывались, оценивая, как прошедшее время отразилось на другом, как всегда не вовремя, влез Костик. Иногда Ларе хотелось его и вовсе придушить, потому что начальник умел мастерски подобрать тот момент, когда лучше бы вообще помолчать и не отсвечивать. Единственным моментом, который не давал ей привести эти мысли в исполнение, было умение Костика находить общий язык практически со всеми. И уболтать почти любого. В конце концов, возможно, именно из-за этого она когда-то вышла за него замуж.
   - Прошу прощения, я вся в делах, так что времени сидеть в кабинете просто нет, - невзначай пройдясь по теме всяких дармоедов, которые вместо того, чтобы вкалывать, просиживают штаны в офисе, она мило, не разжимая губ, улыбнулась обоим мужчинам. - Но раз уж мы все в сборе, предлагаю перейти к сути вопроса.
   Поскольку возражений не последовало, Лара первой прошла в кабинет, тут же выбрав стратегически удачное место за столом. Нет, не во главе его, а чуть сбоку, спиной к окну. Если уж приходится общаться с тем, кого видеть не особо хочется, почему не воспользоваться подлым приемом?
   - Мы как раз обсуждали, чем именно можем быть полезны для Александра, - Костик, хоть и немного нахмурился, не встретив на лице компаньона сверкающей улыбки и испускаемых флюидов радости, вслух по этому поводу, естественно, не возмутился. Потому что такие разборки проводятся за закрытыми дверями, а не напоказ.
   - Итак, чем же мы можем быть полезны, господин Чернышов? - Лариса продемонстрировала крайнюю степень внимания, предлагая переходить к сути дела и не тратить напрасно её время.
   Ну, и заодно нормально рассмотрела старого знакомого, в приемной пристально пялиться все же неудобно. Во всех смыслах.
   Ведь хорош, скотина. Его даже слегка припорошенные сединой виски не портили. Хотя ведь молодой, ему лет тридцать семь, может чуть старше. И плевать, что она точно знает не только возраст, но и прекрасно помнит, когда у него день рождения, будем рассматривать исключительно как нежеланного, но нужного клиента. Не то, чтобы они испытывали в них недостаток, но личная антипатия это одно, а вот потерять перспективного заказчика - совсем другое. И допустить это могла Ларочка, провожавшая своего парня в армию. А Лариса Николаевна вцепится бульдогом, выполнит свои обязательства и, тепло улыбнувшись на прощание, уйдет в закат. Ну, или в рассвет, это не так принципиально.
   Как назло, Чернышов сосредоточился исключительно на ней, игнорируя Костика. Тот не особо протестовал, то ли уже наобщался, то ли просто передал ей бразды правления, сразу и не поймешь.
   - Я к вам по самому, что ни на есть профессиональному вопросу, - ещё и улыбнулся, демонстрируя не то хорошую генетику, не то качество работы своего стоматолога. В любом случае, впечатление произвел. Это он всегда умел, а тут и вовсе, практически, развернул орудия в её сторону.
   Правда, Ларисе от этого было ни холодно, ни жарко, но такое внимание она оценила. Хотя и совсем не так, как этого можно было ожидать.
   - Я рада, что вы сочли наш уровень работы достойным себя.
   Если бы в голос добавилось чуть издевки, тогда, конечно, прозвучало бы неприкрытым оскорблением, а тут только сдержанное удовольствие и внимание. Ну, и гомеопатическая доля язвительности. За неё Костик, пользуясь тем, что внимание клиента полностью поглощено Ларисой, показал той кулак. От замечания вслух же воздержался. Наверное, чтобы не подсказывать Чернышову, если тот вдруг не заметил.
   Все он прекрасно расслышал, уж кем-кем, а дураком Сашка ещё в юности не был. И вряд ли резко поглупел за эти годы.
   Потому и слегка сощурил глаза, пристальнее рассматривая Лару. Она же в ожидании продолжения его речи только подалась чуть вперед, готовая внимать каждому его слову.
   - Это хорошо, что мы правильно оцениваем... свои уровни.
   Лариса удовлетворенно кивнула, едва ли не склоняя голову в поклоне. И ругая себя за неумение вовремя прикусить язык. Потому что оскорблять клиента непрофессионально. Даже если этот человек из тех, кого век бы не видела.
   - Итак, что именно вас привело в нашу скромную обитель? - этот фарс, затягиваясь, начинал нервировать, да и работы, в самом деле, у Лары ещё столько, что оставалось только тоскливо вздохнуть. Так что тратить драгоценное время на "нежное" покусывание чужого эго, было бы совершенно непростительно.
   - Я хочу, чтобы вы занялись ремонтом моей квартиры.
   Уже что-то. Желания трудиться на благо Сан Саныча у неё не было до этого, да и теперь не появилось, но конкретика всегда радует.
   - В каком состоянии помещение? - раз уж все свернуло в деловое русло, Лара вынула из сумки блокнот и ручку и приготовилась делать заметки. Не то, чтобы она потом ими пользовалась, но это помогало сосредоточиться на поставленной задаче, да и, при необходимости, потянуть время, обдумывая ответы на особо щекотливые вопросы.
   - В прекрасном, - Чернышов как-то непонятно хмыкнул. Спрашивается, чего так веселится, это стандартный вопрос. Да и верить ему вообще и в этом вопросе в частности Лариса не собиралась. Бывало, после такого ответа потенциальный заказчик привозил её в такие хоромы, где реально что-то сделать можно было только с помощью точечного ракетного удара. Потому что более мягкие меры спасти ситуацию способны не были.
   - Новострой или вторичка?
   - Новый жилой комплекс на улице Разина, - похоже, до него дошло, что это не попытка ещё раз ненавязчиво высказать собственное отношение, а нормальный рабочий процесс, поэтому Александр тоже перестал демонстрировать превосходство и теперь отвечал по существу.
   Улица Разина была местом, конечно, замечательным и примечательным. Особенно там впечатляли цены на недвижимость. А вот про какой дом он говорит, Лариса поняла сразу - в историческом центре города недавно построили нечто, больше подошедшее для совсем другого места, например, какого-нибудь района Нью-Йорка. Потому что на фоне старинной усадьбы середины девятнадцатого века, мирно догнивавшей при полной поддержке и благословении горадминистрации, выглядело здание из стекла и бетона несколько странно и абсолютно неуместно.
   - Это тот, который с витражными окнами, выходящими на реку? - уточнить было не лишне, все-таки она мимо уже месяца три не проезжала, кто его знает, что и как там поменялось. Но отзывов о проживании в помещении, где одну стену полностью занимало тонированное стекло, в свое время наслышалась много, так что уже заранее прикидывала возможные сложности.
   - Он самый.
   Н-да, теперь и издеваться-то над Чернышовым совестно, его уже и так судьба покарала...
   - План квартиры с собой?
   - Да, конечно, прошу, - мужчина подтолкнул к ней небольшую стопку бумаг, тихонько ждавшую своего часа.
   Пока Лариса внимательно изучала документацию, мужчины, поняв, что дожидаться от неё мгновенного решения не стоит, вполголоса заговорили о чем-то своем. Не то, чтобы Лариса подслушивала, но, когда сидишь в одном помещении с общающимися людьми, вольно или нет, окажешься в курсе их тем. Так что, знакомясь с планом БТИ, женщина узнала много нового о лучшей зимней резине и состоянии дорог, как местного значения, так и в Санкт-Петербурге. Можно сказать, не зря день прожила.
   То, что работать она с ним будет, Лара поняла почти сразу. Потому что не привыкла демонстрировать слабости, да и вообще позволять личной неприязни влиять на принятие деловых вопросов. Единственной лазейкой осталось полное несоответствие того, что хочет сделать со своим жилищем Чернышов, с её собственными представлениями и спецификой работы. Хотя, стоит признать, что за те восемь лет, что она плотно занимается этим делом, такое было только однажды. Тогда клиент четко знал, чего хочет, и не соглашался ни на что иное, а Ларисе чувство собственного достоинства и видение прекрасного не позволяли согласиться с этим кошмаром. Потому что стиль барокко, при всей его тяжеловесной помпезности, ещё и куда ни шло, но репродукции картин откровенно порнографического содержания на потолке и позолоченные унитазы подкосили её желание работать вообще, не то, что конкретно с этим заказчиком. Потому что лучше отказаться от денег сразу, чем потом, после того, как сцепив зубы, сделаешь эти хоромы взбесившегося нувориша, знать, что именно твоё имя будет звучать, как дизайнера. Нет, уж, спасибо. Тогда она сослалась на нехватку опыта и квалификации, что позволило спустить ситуацию на тормозах и не дать ей как-то повлиять на карьеру.
   К сожалению или счастью, ничего подобного она за старым знакомым припомнить не могла, так что пора засовывать воспоминания туда, где им самое место, и начинать работать. Потому что чем раньше они начнут, тем быстрее закончат, значит, Чернышов благополучно сгинет туда, откуда приехал. Во всяком случае, она на это очень надеялась.
   - Ну, здесь мне все ясно, - она ещё раз окинула взглядом схему, машинально подмечая несущие стены и расположение потолочных перекрытий. - Что именно вы хотите получить по итогу работы?
   - Место, где комфортно и приятно жить, - несмотря на то, что Лара отвлекла от такой важной темы, как обсуждение, что лучше - минеральное моторное масло или "синтетика", никакого недовольства по этому поводу никто не высказал. В принципе, правильно сделали.
   - Ну что ж, прекрасно... Сейчас скажу сразу плюсы и минусы конкретно этой планировки. Об особенностях района, уверена, вам уже рассказал риелтор, поэтому не хочу повторяться, - Лара уже набрала воздуха в грудь, чтобы начать вещать и проповедовать, но Чернышов её сразу перебил
   - Если можно, это тоже осветите. Возможно, я что-то пропустил.
   Лара едва заметно поморщилась, потому что это не совсем её специфика, но раз уж клиент пожелал... А как известно, его желание - закон. В разумных приделах и на коммерческой основе.
   - Хорошо, тогда, если кратко, из плюсов: это центр, то есть, вы равноудалены от городских окраин. Сразу же связанный с этим минус - утром и вечером там собираются мертвейшие пробки. Правда, длится это не особо долго, часа полтора-два, так что вполне решаемо, если с умом подойти к планированию дня. С парковкой проблем не будет, насколько помню, там подземные гаражи? - дождавшись кивка, она продолжила. - Поскольку вы - счастливый обладатель машины, думаю, отсутствие в пошаговой доступности продуктовых магазинов, фитнесс-центров, школ и детских садов тоже не смутит. Вот что является несомненным минусом - старые коммуникации. Понятно, что в самом доме все с иголочки, но от прогнивших магистральных водопровода и теплоцентрали это не спасет.
   - Какая-то нерадостная перспектива... - судя по тому, что особого разочарования Александр не проявил, или эта информация для него не новость, или же просто хорошо владеет собой.
   - Я вам ещё не всю картину обрисовала, не спешите расстраиваться, - Лариса протянула документы обратно владельцу. - Я не просто так спрашивала о витраже, но по схеме и так все понятно. Опять же - есть положительные и отрицательные моменты. Вопрос отопления в холодное время года вас волновать не будет. Во всяком случае, в двух комнатах и на кухне, именно они имеют общую стеклянную стену. Вот летом все намного печальнее - несмотря на климат-контроль, там будет градусов тридцать пять. И огромный счет за электричество.
   - С чего вы взяли?
   - С того, что вы не первый наш клиент, который приобрел там квартиру. Витраж выходит на солнечную сторону, но не обольщайтесь нашим климатом - даже если на улице достаточно пасмурно, а мы все-таки не Лондон, чтобы вечно стоять в туманах, прогревается все просто прекрасно и за очень короткое время.
   - Жалюзи?
   - Попытка хорошая, но не спасет.
   Не встревавший в деловой разговор Костик как-то резко обрел дар речи, чем Ларису немало огорчил. Лучше бы и дальше сидел, как свадебный генерал.
   - Давайте, чтобы сразу решить основные вопросы, вы, Александр, сейчас покажете Ларисе объем предстоящих работ. Там и определимся.
   У Лары появились смутные подозрения - коллегу ли она саданула ногой под столом? Потому что Костик даже бровью не повел, продолжая речь. Правда, и Чернышов тоже не отреагировал. Вот и думай теперь, кому синяк на голени поставила.
   Поскольку членовредительство не заставило начальство вовремя замолчать и проникнуться напряженной атмосферой, пришлось переводить внимание на себя:
   - К сожалению, никак не могу - я сегодня занята, уже опаздываю на следующую встречу. Но, думаю, получится выбрать время на завтра. Например, во второй половине дня.
   - Увы, это невозможно, я тоже человек занятой, так что или сегодня, или никогда - завтра я уезжаю по делам, мне нужно заключить предварительный договор до конца дня.
   Вообще-то новость, что он не будет стоять над душой, немного охладила желание поставить Александра на место. А именно это Лара и собиралась сделать, чтобы не зарывался и не считал, что ему тут же бросятся в ноги и начнут бить поклоны.
   - Тогда, думаю, я сумею выкроить время, но ехать нужно прямо сейчас, позже никак.
   - Я только "за".
   Отзвонив на объект и предупредив, что заедет завтра с утра, Лара предложила своему проводнику выметаться из кабинета и проследовать на парковку. Правда, сесть в его машину отказалась наотрез, заверив, что прекрасно доберется на своей. И не потеряется, все-таки уже большая девочка.
   - Если мы все же будем работать, я попрошу не парковаться на этом месте, - Лариса остановилась возле своего авто, собираясь снять его с сигнализации.
   - Учту. Почему ты так не хотела ехать со мной на объект? - он поправил темные очки, собираясь помочь Ларе сесть в машину.
   - С чего ты взял? - сбрасывать его ладонь с двери машины не хотелось, потому что это будет совсем уж красноречивым свидетельством нежелания общаться. А по-другому уехать не получится - рука Александра не давала ей устроиться за рулем. - Позволишь?
   - С того, что это меня ты пнула под столом. В том, что это была ты, я уверен - твой начальник вряд ли носит туфли на каблуке.
   Все-таки жаль, что под раздачу попал не Костик или ножка стола.
   - Потому что я действительно очень занята. Поэтому, если позволишь, все же давай займемся делом. Общение это прекрасно, но мне не хочется явиться домой глубоко за полночь из-за постоянных отвлечений на пустые разговоры.
   - Муж заругает?
   На это она отвечать не стала, растянув губы в легкой полуулыбке, и все-таки принудительно убрала его пальцы со своей собственности.
   - Показывай дорогу, Сусанин.
   В отличие от народного костромского героя, Чернышов её ни в какой глухой лес не завез, да и, учитывая, что Лариса прекрасно знала все тропы и тропки в том районе, ещё неизвестно, кто из них был бы лучшим указывателем направления.
   Дорога ложилась под колеса темной лентой, да и движение сегодня было на удивление спокойным, поэтому появилась возможность немного подумать.
   На первый взгляд, решение работать с человеком, который её когда-то предал, отдает мазохизмом. На второй - тоже. Но на то она и взрослая женщина, а не сопливая девчонка, рыдающая над письмами парня, в которого была влюблена с четырнадцати лет.
   Она уже давно не вспоминала обо всем, что случилось тогда. Хотя, конечно, мелькали какие-то мысли, но настолько далекие и смутные, что она этого даже не осознавала. И тем неожиданнее и острее было чувство, которое испытала сегодня. Нет, естественно, она уже давно не любила Сашку. Да и вообще каких-то теплых чувств в его адрес не испытывала, тут Лара была полностью уверена. Но она так давно и надежно убрала все это в самый дальний ящик памяти, что сегодня, когда прошлое настолько неожиданно и ярко появилось перед глазами во плоти, на пару минут была оглушена. Теми эмоциями, которые были тогда, выматывавшими ей душу полтора десятилетия назад. Сейчас они уже вызывали, скорее, грустную улыбку по отношению к той девочке. Но Чернышова она так и не простила. Откровенно говоря, сегодня ей на него просто плевать, но за того ребенка, которым она когда-то была, и которого он предал и бросил, было обидно почти до слез.
   Хотя при этом Лариса понимала, что иначе у неё не было бы того, что есть сейчас. Потому что прошлое нельзя поменять и "что, если" - просто бесполезные размышления, сожаления и мечты. Ей нравилась её нынешняя жизнь, то, чем она занимается, то, кем является. И если бы тогда все сложилось иначе, кто знает, в лучшую ли сторону изменилась бы её жизнь. Они с Сашкой могли через несколько лет начать ненавидеть друг друга, погрязнув в быте и мелкой каждодневной круговерти. Или научиться как-то это обходить и искать новые пути и дороги, оставаясь при этом вместе. Никто не сможет сказать, что было бы, вернись он к ней, а не реши жить дальше так, как ему захотелось. Строить жизнь и карьеру, не затрагивая её, Ларису.
   Бог ему судья, а сейчас Лара просто сделает то, что умеет и любит, а потом забудет о том, что вообще видела этого человека. Пусть останется хоть и немного неприятным, но все равно родным призраком из далекого прошлого.
   Потому что в настоящем ему места нет и не будет.
  
  
  
  

Глава 2

"А те из вас, кто останется в живых, позавидуют мертвым!"

Р. Л. Стивенсон, "Остров сокровищ"

  
  
  
  
   Лара не стала заезжать не то что на подземную парковку, а и во двор вообще. Пусть это и создало определенные проблемы - найти белым днем в центре города место, куда приткнуть свою железную лошадку, никогда не было легким делом, но она справилась. И времени всего минут семь потеряла, так что к главному входу импровизированного куба из стали, бетона и матового тонированного стекла прибежала, почти не запыхавшись.
   Александр уже ждал её на пороге, с пугающей покорностью поглядывая по сторонам, чем ещё больше убедил, что не все с этим делом так чисто. Он не мог не знать, к кому идет - после развода Лариса вернула девичью фамилию, решив, что в следующий раз (если таковой представится) менять паспортные данные не станет. Кто знает, каков срок годности супружеского блаженства, а бегать по всем организациям, переоформляя документы, дело слишком муторное и долгое.
   Поэтому истоки желания Чернышова, чтобы именно она занималась его квартирой, были темны и непонятны, что немного нервировало и злило. Даже не сам факт, а то, что Сашка и не пытается делать вид, будто именно её профессиональные навыки заставили сделать такой выбор. Как себе не льсти, но она не самый лучший и известный дизайнер и проектировщик на просторах родного города.
   - Куда теперь? - Лара милостиво кивнула, позволяя пропустить себя в дверях, однако возлагать ручку на подставленный локоть не стала. Перетопчется.
   - Нам наверх.
   - На самый-самый? - проследив за тем, какую кнопку он нажмет в лифте, Лариса и вовсе мысленно скривилась. Понасмотрятся голливудских фильмов, а строителям потом страдай...
   - Самый-самый, выше только небо, - Сашка настолько обаятельно улыбнулся, что Лариса тоже не смогла удержаться и приподняла уголки губ. Правда, тут было больше насмешки над извечной мужской привычкой меряться, у кого что больше и длиннее. - У меня пентхаус.
   - Саш, - она уже и не пыталась вернуться к тому стилю общения, которого так старалась придерживаться на работе. Все равно не получится. - Пентхаусом это называется в Штатах и Европе. А у нас - подчердачное помещение. Поэтому, вдобавок к тому, что я тебе уже перечисляла, есть ещё определенные моменты и особенности проживания в таком месте.
   - Например?
   Почему-то они оказались очень близко, поэтому мягкий мелодичный звон, с которым лифт остановился на верхнем этаже, Ларису ощутимо порадовал, давая так необходимое место и пространство для маневра.
   - Например, у тебя может не быть воды, в то время, как у тех, кто ближе к земле, она будет, или её будет слишком много, когда начнет капать с потолка, потому что крыша течет.
   Ладно, немного покривила душой, в подвале, на техническом этаже, стоят мощные насосы, так что проблемы, с которой частенько сталкиваются жители верхних этажей, не будет. Да и с крышей тоже, скорее всего тоже все хорошо - там даже оборудована вертолетная площадка. За каким чертом, если над городом летать все равно нельзя, Лара не понимала, зато на это очень даже клевали потенциальные покупатели, наверное, не знали, куда пристроить личные вертолеты, которых в их регионе насчитывалось аж целых два. Больший ажиотаж вызвала только частная пристань у реки. Тоже, видимо, яхты парковать будут. При том, что по их речке, которая уже через месяц начнет распространять на прибрежные улицы тонкий, но въедливый аромат стоячего болота, можно передвигаться на древней моторке, а ещё лучше - на надувной лодке.
   Однако, напомнить, что они тут для работы, а не чтобы он взглядом её затылок сверлил, тоже нелишне.
   - Риелтор уверял, что таких проблем не будет, - дверь смотрелась вполне обычно, никаких ручек кодовых замков и прочих свидетельств паранойи хозяев.
   - Если тебе попался честный риелтор, надо было занести его в Красную книгу.
   Квартира была намного менее обжитой, чем думала Лара. В том смысле, что некоторые стены радовали взор ровным слоем кирпичей, не имея даже следа штукатурки и, уж тем более, совсем явных свидетельств касания руки отделочника в виде шпаклевки. И это прекрасно, а то потом попробуй пойми, какая там звукоизоляция стоит, и есть ли она вообще? Ведь сколько раз так было - распишут, что все обшито тем же базальтином, а на самом деле в стенах поеденный мышами поролон.
   - Ну, давай, какие ещё недостатки найдешь?
   Лара только дернула плечом, видя такое нежелание принять её доводы. Можно подумать, что она их специально ищет. Ведь только то, что на поверхности, говорит, без углубленного ковыряния в проблеме. Но раз тот, кто заказывает музыку, готов платить за отрицательные отзывы, то почему не пойти ему навстречу? В конце концов, при желании, придраться можно и к столбу.
   Через пять минут после того, как Лариса начала перечислять, с чем могут возникнуть потенциальные проблемы, Сашка перестал улыбаться. Ещё через пару - нахмурился. Поэтому пришлось ей подсластить пилюлю, пока окончательно не вогнала будущего работодателя в депрессию:
   - Зато, если забьется канализация, содержимое труб не пойдет фонтаном через унитаз.
   О том, что вменяемые люди все равно ставят обратный клапан, даже на верхних этажах, она говорить не стала. И ему их обязательно установят, все-таки не нужно забывать, что живем в родном отечестве, где не всегда работают даже беспристрастные и одинаковые для всех законы гидродинамики.
   - Ты меня, конечно, сильно утешила, - он ещё раз внимательно, словно был тут первый раз, осмотрелся. - Все на самом деле так плохо?
   Эх, а ведь было искушение начать скорбно кивать и убеждать, что, мол, барин, не извольте гневаться, но эта кобыла пойдет только на колбасу, и то, если по пути на живодерню не околеет. Вот только честность и профессионализм не дали.
   - Да нормально все, неразрешимых проблем вообще нет, а уж тут и вовсе все терпимо.
   - Вот и прекрасно, - судя по тому, что облегчения на лице не проступило, все это Сашка знал и без неё. Нет, все-таки нужно было морально додавливать... - Если ты все здесь посмотрела, то предлагаю переместиться в более уютное место и обговорить детали.
   А вот это её совершенно не устраивало, причем не только по личным причинам. О собственной занятости Лариса ничуть не врала. И если задержится сейчас, то не успеет заехать вечером к родителям, а в списке приоритетов они точно стоят несоизмеримо выше, чем Чернышов.
   - Это не потребуется - все выкладки по проекту я смогу представить только ближе к вечеру. Это вполне можно сделать по е-мейлу, там слишком много технических деталей. Объект в таком состоянии, что о самой отделке речь пока не идет, поэтому все дизайнерские решения начнут тебя волновать недели через две, не раньше, - пока говорила, Лариса дошла до входной двери. - Насколько знаю, твои координаты у нас остались, так что через несколько часов я тебе отзвоню и скажу свои соображения. Провожать не нужно, здесь трудно заблудиться.
   Речь была, конечно, выдающейся, вот только то, что дверь он запер, дошло только, когда нажала на ручку.
   - Лар, чего ты дергаешься, мы друг друга сто лет знаем. Серьезно, может, встретимся как-нибудь, вспомним юность?
   Это его предложение, сделанное таким приветливым и почти мягким тоном, снова всколыхнуло муть, только-только осевшую и успокоившуюся. Правда, ни больно, ни обидно уже не было, эффект неожиданности уже прошел. Разве что чуточку грустно...
   - Саш, без обид, но я предпочитаю жить настоящим, - она повернулась и внимательно посмотрела ему в глаза. - Мы с тобой были молодыми и глупыми, так что пусть все это там и останется, зачем ворошить? Не думаю, что тебе будет приятно вспоминать свою службу, - Лара удовлетворенно кивнула, заметив, как он нахмурился. - Да и у меня те воспоминания тоже не самые светлые. Я буду с тобой работать, без проблем, мне и самой интересно, что из этого получится. Но общаться мы с тобой будем только по тем вопросам, которые касаются исключительно общего дела.
   Чернышов ничего не ответил, хотя, тут этого и не требовалось. Но замок открыл и дверь распахнул. Так что, можно сказать, этот раунд она, хоть и не совсем чисто, но выиграла.
   Вот только, когда спускалась в лифте, ощущения триумфа почему-то совсем не было.
   И спрашивается - какого черта она к нему прицепилась? Человек не сделал ничего преступного, более того, сам пришел, можно сказать, деньги в клювике принес, а она на него зачем-то окрысилась.
   Лариса с расстройства слишком громко хлопнула дверью машины и сама же от этого звука и поморщилась. И потому что не любила, когда так обращаются с её красавицей, и просто от недовольства собственным поведением.
   Не сказать, чтобы перечисленные ею недостатки все были взяты с потолка - уж кому, как не ей знать, как в этом городе строят "элитное" жилье - но и так цепляться тоже не нужно. Каковы бы ни были мотивы поступков Сашки, она не имеет права так разговаривать с клиентом. Даже если желания с ним работать и не появилось. Правда, определенный интерес все-таки проснулся, потому что из его квартиры можно сделать потрясающий проект, а это уже не просто работа, а определенный творческий вызов. Так что хватит вспоминать, что там и когда было, пора приниматься за дело и прекращать хандрить.
   Протвердив себе эту мантру ещё пару раз, Лариса отъехала от обочины, дождавшись, когда какой-то водитель сжалится и впустит в поток её машину. И аварийкой ему подмигнула, благодаря за участие. Все-таки наклейка-туфелька на заднем стекле, если не пробуждает в других участниках движения рыцарское начало, то активирует здоровую осторожность - кто знает, что эта "обезьяна с гранатой" выкинет, лучше пропустить и не лезть на рожон.
   Пока стояла на светофоре, мысли все равно вернулись к Чернышову. Странно, с чего бы ему менять северную столицу на родную провинцию? Ностальгия замучила? Конечно, напрямую она его делами никогда не интересовалась, более того, уже давно осознанно о Сашке и не думала, но если дружишь с его младшей сестрой, которая обожает поболтать обо всем и обо всех, невольно окажешься в курсе. Так что о его неудавшемся браке и бывшей жене "стерве и шлюхе" (это её так окрестила Иришка) тоже слышала. И ни расстройства, ни других эмоций не испытала. Ну, женился, хомут ему на шею и ярмо на рога, пусть теперь блаженствует. А разводились они с Чернышовым и вовсе почти одновременно, так что Ларе хватило собственных переживаний, чтобы думать ещё и о нем. О том, чем Сашка занимается, она имела весьма приблизительное представление, хотя бы потому, что и Иришка была не особо в курсе. Единственное, в чем Лариса была уверена - заканчивал он экономический и работает, вроде бы, по профилю.
   Сразу же в голове зазвучали строки набившей оскомину песни: "Бухгалтер, милый мой бухгалтер".
   И ведь знает, что бухучет это отдельное направление, а все равно всякая дурь вспоминается.
   Однако желание докопаться до истины меньше от этого не становилось.
   Можно было бы предположить, что возвращение связано с ней самой, но Лариса сразу же мысленно усмехнулась, стоило только оформиться такой глупости. Потому что ерунда полнейшая. Да и поверить в это она никогда не сможет, хватит, когда-то накушалась досыта.
   Да что же за ерунда-то?! Опять все время норовит припомнить события многолетней давности...
   Только когда подрезанная ею машина гневно загудела клаксоном, Лара обратила внимание, что едет, мало того, по-хамски, так ещё и слишком быстро. И сразу снизила скорость, не желая получать дополнительные штрафы. И так недавно пришлось от гайцев откупаться, когда обогнала через две сплошные. Естественно, о том, что разметке ровно сутки, и многие водители норовили повернуть по привычке, работники свистка и жезла знали, потому и караулили за углом. Ведь даже не денег жалко, хотя и их тоже, а стало обидно от взглядов, которыми наряд смерил проштрафившуюся Ларису. Ууу, шовинисты...
   Но прояснить ситуацию с внезапно встреченным другом юности далекой все-таки стоило.
   Трубку не брали довольно долго, она уже хотела нажать отбой, когда длинные гудки сменились запыхавшимся женским голосом:
   - Привет, Лорик, чего хотела?
   - Ты сильно занята? - для того, чтобы нормально поговорить, стоило бы припарковаться, но кто чтит правила дорожного движения?
   - Я все время сильно занята, - в подтверждение её слов на заднем плане заканючил детский голос. - Кому сказала, что пока домашнее задание не сделаешь, никакой улицы?!
   - Может, я тебе позже перезвоню? - влезать в самый разгар педагогических мероприятий не хотелось, потому что и Лариса имела все шансы отгрести - слишком уж часто, по мнению Ирины, подруга становилась на сторону своей крестницы, подрывая авторитет взрослых и балуя девочку.
   - Да ладно, Мартышка уже пошла делать уроки. Так что ты хотела?
   - Скажи, а как давно Саша вернулся в город? - в частном секторе, куда она свернула, было намного свободнее, во всяком случае, никто ей в задний бампер не упирался и гневно не сигналил, стоило на полторы секунды замешкаться на светофоре.
   А вот Иришка подозрительно замолчала, видимо, пытаясь понять, зачем Ларе такая информация.
   - Ириска, давай быстрее, я уже почти на объекте, потом говорить не смогу.
   - Вообще-то больше недели назад приехал... А почему ты спрашиваешь?
   - Потому что сегодня он явился мне на работе, весь такой сияющий, как юбилейный четвертак. Набивается в клиенты.
   Ворота, перед которыми она притормозила, были распахнуты настежь, а в захламленном стройматериалами дворе виднелись все признаки лихорадочной трудовой деятельности. Ну, если учесть, что сегодня должны были настилать кровлю из черепицы, то у работяг, наверное, был какой-то смотритель на стропилах. В то, что они весь день трудились с такой же самоотдачей, Лара не верила - тогда бы уже давно закончили, а крыша все в том наполовину готовом состоянии. Если до ночи, когда обещали дождь, они не закончат, Лариса их лично покусает.
   - Так он, вроде, на месяц, потом опять уедет... Я не поняла, он в бывшей родительской квартире ремонт собирается делать?
   Насколько Лара помнила, их родители (земля им пухом) жили совсем в другом месте, а у Иры и сомнения не возникло, значит, о новом жилье она может банально не знать. И как ни сильны узы дружбы, раскрывать конфиденциальную информацию все же не нужно. Во всяком случае, пока не разберется с тем, что вообще вокруг творится...
   - Я ещё не знаю, мы не выезжали на объект, а времени обговорить все детально просто не было, - мысленно она попросила прощения у Ирины, но лучше уж сейчас промолчать, чем случайно выдать то, что не надо. Как она недавно и думала, при всех своих положительных качествах, подруга страшная болтушка.
   - Надо же... А почему он к тебе приехал?
   - Вообще-то я у тебя спросила именно об этом. Ладно, я уже не могу говорить, давай вечером созвонимся?
   При появлении Ларисы из машины трудовой энтузиазм возрос ещё больше, так что она только покачала головой. Спрашивается, какого черта было весь день страдать ерундой и играть в карты, попивая кофе, чтобы потом работать в таком авральном режиме? Все-таки на крыше крутятся, не хватает ещё, чтобы кто-то оттуда сорвался...
   - Хорошо, только не забудь, а то страсть, как хочется узнать подробности. Хочешь, я пока позвоню Сашке и спрошу, что ему было нужно?
   - Совсем обалдела?! Не смей! Сами разберемся.
   - Да? Уговорила, не буду, все, до вечера, пока-пока.
   Спрятав мобильник в сумку, Лариса не торопясь направилась к суетящимся кровельщикам. И у людей будет лишняя минутка, чтобы спрятать от её глаз все неположенное (которое она, естественно, заметит), и самой нужно было хотя бы пару секунд, чтобы подумать.
   Странно, если решил переехать сюда, то почему делает это втайне от собственной сестры? Хотя все может быть гораздо проще - никто не отменял такое дело, как вкладывание средств в недвижимость. Но если это так, то зачем заказывать не только черновые работы, но и чистовую отделку? Все равно новые жильцы переделают все под себя, это не однушка-хрущевка, обои в которой вполне могут увидеть несколько поколений владельцев... Сдать такую квартиру будет довольно проблематично - за несколько месяцев аренды можно накопить на какую-то долю собственного жилья...
   Короче, вопросов все больше, а ответов на них на горизонте и близко не появилось.
  
  
   Конец 90-х, весна
  
   За стеной у соседей работал телевизор, а через приоткрытое окно доносились звуки новой песни Скутера. Вместе с громким голосом певца в форточку залетали мелкие брызги холодного дождя. И ветки лохматой сирени, отяжелевшие под весом набухших, готовых вот-вот распуститься бутонов, пытались нагло залезть на самый подоконник. Когда поднимался ветер, они вздыхали и терлись о стекло, размазывая прозрачные капли и оставляя кусочки листьев и характерный терпкий запах. Им же пропахли Ларкины руки, но ломать пришлось не этот куст, а тот, который под её собственным окном.
   Скорее всего, мама, только посмотрев на испачканные кроссовки, сразу поймет, что дочь явно не подготовке к контрольной посвятила этот вечер...
   - Какие у тебя планы на завтра? - Саша всей пятерней провел по Ларисиной спине, мимоходом щекотнув чувствительную кожу на боку.
   - Сначала школа, потом к Нине Гавриловне, у меня консультация по английскому, - девушка потянулась, пытаясь комфортнее устроиться на узком диване. Хотя это волновало меньше всего - как ни гнала от себя эти мысли, но и не думать о том, что он уже через неделю уедет, тоже не могла... - Саш...
   - Что? - в самом вопросе не было ничего такого, но тон, которым он это переспросил, заставил Ларису прикусить губу. Но все равно стало немного обидно - она же не просто так переживает.
   - Ничего...
   Вопреки ожиданиям, Саша не стал допытываться, даже ничего не спросил. Только сел, отбрасывая покрывало, под которым они лежали. Свежий воздух тут же прохладным потоком прошелся по её коже, заставив поежиться и зябко передернуться, попытаться снова спрятаться под одеяло. Но вместо этого Лариса тоже приподнялась и обняла любимого за пояс, прижимаясь обнаженной грудью к его спине.
   - Саш, мне страшно.
   - Глупая, все будет хорошо, - наверное, он передумал вставать, вместо этого повернувшись к Ларисе и обнимая нахохлившуюся девушку. - Два года быстро пройдут... Будешь меня ждать?
   - Ты что?! Конечно, буду, - она потянулась к его рту, быстро и как-то лихорадочно касаясь его подбородка. И щек, и губ, и даже носа. Почему-то сейчас было очень важно поцеловать именно нос. - Я тебя обязательно дождусь.
   - Смотри у меня. Если что узнаю - убью обоих.
   От этой угрозы Ларисе стало приятно и тепло. Не от самих слов, а от тона и этого его взгляда. Даже в полумраке, который становился плотнее с каждой минутой, она прекрасно видела, как Саша на неё смотрит. И сейчас действительно верила в то, что все будет хорошо. Пока он будет служить, она поступит и будет учиться, а потом, после его возвращения, они обязательно поженятся. Они с Иркой даже тайком в одном журнале рассматривали свадебные платья. И Лариса сразу же решила, что будет выходить замуж в пышном-пышном, чтобы снизу несколько рядов кружевных юбок, а спереди на корсете - стразы. И обязательно большой бант на попе. Потому что без банта совсем никуда.
   Но когда откидывалась обратно на подушку, прижимаемая горячим Сашкиным телом, думала совсем не о платье. И не о том банте. И не о пружине в диване, которая очень любила вылезть в самый неподходящий момент, как, например, сейчас. Правда, на несколько секунд в голове все-таки прояснилось, стоило подумать о том, что мама должна скоро вернуться домой, и представить, какой скандал ей закатят, но и это с какой-то пугающей скоростью рассеялось. Потому что время на подготовку к экзаменам ещё есть, да и родители ругают довольно часто, а вот возможности побыть с Сашей все меньше, и так не хочется терять даже минуту...
  
  

Глава 3

"Историю пишут те, кто вешает героев"

х/ф "Храброе сердце", 1995 г.

  
  
   А ведь квартира ему в самом деле понравилась. Даже несмотря на то, что наговорила Лорик. Уж что-то, а представить его собственность в черном цвете она постаралась. Пусть и без злорадства, но с удовольствием.
   Лариска всегда была прикольной.
   Хотя сейчас назвать так Ларису Николаевну было почти нереально. Да, он и сам изменился, все-таки полтора десятка лет прошло. И она тоже стала совсем другой. Во всяком случае, владеть собой научилась так, как когда-то и предположить было сложно.
   Александр прошел по квартире, осматривая новоприобретенную собственность. На кой черт она ему сдалась, Чернышов и сам бы не смог сказать, но когда понадобилось прикрытие, добросовестно посмотрел пять квартир. И почему-то эту захотел купить.
   Ладно, если что, всегда успеет перепродать, тем более, что возвращаться сюда на постоянное место жительства пока не планировал.
   Просто уже настолько привык к Питеру и его до боли оригинальной погоде, что научился находить в этом всем удовольствие.
   От рассматривания вида широкой реки, посреди которой темнели несколько пятнышек рыбацких лодок, Чернышова отвлек звонок. Хотя, "отвлек" слишком сильно сказано, ведь договаривались созвониться сегодня, так что нет-нет и посматривал на часы. Пунктуальность вообще прекрасное качество, а уж когда все идет по плану, она только добавляет удовольствия от работы.
   - Добрый вечер, Сан Саныч, - собеседник мог позволить себе подобную фамильярность, все-таки именно он когда-то сделал из Сашки Чернышова Александра Александровича.
   - И вам не хворать, Юрий Семеныч, - мужчина отвернулся от окна, давая отдых глазам. Стекло хоть и тонированное, но определенное количество солнечных лучей пропускает, так что, может, не так и не права Лариса в своих предупреждениях...
   - Ну, рассказывай, как продвигаются дела?
   Хотя непосредственным начальником Хворостов у него и не значился, но дело касалось слишком уж щепетильного вопроса, поэтому Чернышов и взялся помочь старому знакомому.
   - Был в офисе, познакомился с сотрудниками. Сейчас мне составляют проект ремонта квартиры.
   - Ты там не гнездо вей, а делом занимайся, - хотя усмешка в голосе Юрия Семеновича и была доброй, но обольщаться на этот счет все-таки не следовало.
   - Именно этим я и занят. Хочу прикинуть, что насчитают по максимуму.
   - А, ты в этом смысле... Ну, тогда не отвлекаю. И не мне тебя учить твою же работу делать.
   Чернышов мог, конечно, польстить и высказать нечто, вроде "вы в любом деле гениальны", но не стал опускаться до лизоблюдства. И самому противно, и никаких бонусов это точно не принесет.
   - Если будут новости, я позвоню.
   Попрощавшись со старым знакомым, он запер квартиру и направился к машине.
   Спрашивается, чего она на его внедорожник так взъелась?
   "Лупоглазый уродец".
   Да что бы Лариска понимала в машинах! Тоже знаток, блин, а сама на букашке мотается...
   Ладно, остается надеяться, что во всем, связанном с ремонтом и строительством она понимает намного больше, чем в лучших автомобилях.
   Во всяком случае, упорство в достижении поставленной цели у неё было всегда, пусть в юности, это и не было так сильно выражено.
   Сашка покосился на лежащую в бардачке пластиковую папку. И ведь все уже внимательно изучил, но все равно, попав в небольшой затор на подъеме с набережной, полез посмотреть ещё раз.
   В две тысячи четвертом закончила строительную академию по специальности "Промышленное и гражданское строительство". Причем, диплом с отличием. Ну, в её уме он никогда и не сомневался. Как и в старательности. Но вот чего Лорку понесло в такую совершенно не женскую специальность, до сих пор не понимал. Она же хотела идти учиться на историка...
   Наверное, слишком многое поменялось за это время. А может, он уже и сам что-то забыл, скорее всего, она все рассказывала в письмах, которые писала ему в часть.
   Даже ностальгия какая-то появилась.
   От этого Чернышов фыркнул и досадливо поморщился.
   Вот по чему он никогда не скучал, да и вспоминать крайне не любил - служба. Потому что до сих пор не мог спокойно думать про то, как малолетних пацанов, только оторванных от мамок, кинули, как слепых щенков. Барахтайтесь, кто посильнее, выплывет и научится выживать, а кто слабее... Как говорил генерал Скобелев: "Солдат у нас много, надо будет, бабы ещё нарожают".
   И хоть после той фразы прошло хрен знает, сколько лет, но завету следовали свято, оттого срочников и не жалели.
   Чтобы отодвинуть начавшие снова наползать воспоминания, Сашка притормозил у тротуара и глотнул минералки, вынутой из встроенного мини-холодильника. Ледяная вода почти обожгла нёбо и горло, огненным комком скатываясь куда-то вниз, но отвлечь не смогла.
   Сколько лет прошло, а злость на тех, кто отправил детей умирать за то, что никто из них не считал Родиной, до сих пор была живой и горячей. Вроде, все, улеглось уже, успокоилось. Тут бы радоваться, что сам остался жив и цел, хотя попал в самую мясорубку, но и сейчас прекрасно помнил по именам и в лица ребят, с которыми служил под Урус-Мартаном.
   Из всего взвода до дембеля, кроме самого Сашки, дожили трое.
   Кто-то подорвался на фугасе, кого-то снял снайпер. Двое покончили с собой, потому что психика не выдерживала жить, зная, что тебя постоянно держат под прицелом и любая секунда может стать последней.
   Бутылка полетела в урну сквозь приоткрытое окно, а Сашка быстро потер лицо ладонями, окончательно сгоняя эту муть, хотя горечь унять не удалось, она так и осталась на языке. И её не запить водой и не выкинуть, как ту же бутылку.
   Но вот что Чернышов никогда не делал, так это не жалел. Если прошло, то прошло, и вспомнить, представляя, как это могло бы быть, просто глупо. Потому что уже ничего не поменяешь.
   Служба забрала у него многое. Друзей и какие-то ещё остававшиеся кусочки веры в высшую справедливость.
   Она забрала у него Лариску.
   Ладно, чего врать, от Лорика он отказался сам, потому что... Были причины, и веские. Вместо этого у него теперь есть карьера, деньги, уважение и вообще все, что может пожелать мужчина.
   Хотя сегодня, увидев её через столько лет, зачем-то все равно подумал - а стоило ли оно того?
   И это было настолько для Сашки непривычно, что даже на секунду опешил от таких несвойственных мыслей.
   Так что хрен его знает, правильный ли выбор тогда сделал, но того, что было, уже все равно не вернешь. Да и не хочется. Наверное.
  
  
   14 лет назад, где-то в горах южной части Чеченской республики
  
  
   На кой черт они потащились сюда ночью, да ещё и уйдя в самоволку, не смог бы сказать ни Сашка, ни Максим. Приперло, блин. Могли бы благополучно дрыхнуть в палатке, а не почти ползком пробираться в грязи по ноздри...
   Вообще-то самое тяжелое время прошло. Во всех смыслах. И попытка привыкнуть к тому, что нормальная жизнь это где-то очень далеко и вообще почти неправда, а здесь свои законы и свои игры, почти удалась.
   Прошедшая зима...
   Вот о чем нельзя было сказать без мата, так это о здешней зиме, но когда лезешь непонятно куда и зачем, лучше вообще молчать, а не рассуждать о высоком.
   Хотя, как говорили те, кто остался служить по контракту после первой кампании, в армии стало намного лучше. И Сашка просто в упор не мог понять, с чего они это взяли, потому что хреновее того, что творилось здесь и сейчас представить почти невозможно. Ладно погодные условия и быт, человек такая скотина, что ко всему привыкает, но и ходить каждый день под пулями невозможно. Просто нервы не выдерживают. И однажды ты понимаешь, что прижать дуло к собственному лбу и выстрелить может быть намного предпочтительнее, чем жить в этом аду. Кто-то так и делал, другие сжимали зубы и терпели.
   Ночью молча ревели под одеялом.
   И он тоже ревел. Один раз, но до сих пор было стыдно. Как малолетний пацан, ей-богу.
   Правда, вот чего тут почти не было, так это дедовщины. Не потому что в российской армии наконец что-то поменялось, нет. Все намного проще - оружие всегда под рукой, патроны никто не считает... И после любой вооруженной стычки с боевиками попробуй докажи, промазал "дух" или нет. А если учесть, что оружие у обеих сторон не просто одинаковое, но ещё и, зачастую, с одного склада, никто и разбираться не станет. Потому "деды" молодняк, конечно, гоняли, но особо не обижали. Да и не до того как-то, это в части, где от тоски дохнут, часто издеваются чисто от скуки, а тут каждый день такое веселье, что сил на какие-то неуставные воспитательные процедуры уже просто не оставалось.
   Где-то справа под порывом ветра зашумели кусты, с дробным звуком удара капель отряхивающие с листьев остатки дождя, и оба парня тут же залегли, внимательно и пристально всматриваясь в темноту. Конечно, все равно ничего не видно, но так становилось как-то спокойнее.
   Они оба прекрасно понимали, на что пошли, но разве же взыгравшее геройство сдержишь? А может, дело даже не в этом, а попытке поменять действительность. Вообще хоть что-то. Это где-то в столице рассуждают о стратегии, тактике и прогнозируют, когда закончится антитеррористическая кампания. А здесь тупо и нудно воюют. Каждый день и ночь. И уже никого не волнуют ни холод, ни дождь, ни кровь, ни закопченные ворота ближайшего блокпоста, будка которого была изрешечена пулями. Поначалу её пытались ремонтировать, потом и вовсе плюнули - все равно гиблое дело, через несколько дней снова будет то же самое. Наверное, поэтому и воронку от фугаса рядом с дорогой на КПП не закидали. Зато туда стали исправно выбрасывать мусор. Не пропадать же добру.
   Плохо, что дождь закончился, старые следы он уже смыл, а вот новые будут выделять особо отчетливо.
   Выждав и убедившись, что, вроде бы, все спокойно, Максим кивнул и показал, что пора подниматься и топать дальше.
   Зубы уже начинали потихоньку постукивать, все-таки весенней ночью в горах не жарко. Особенно, если на тебе почти насквозь промокшая одежда.
   Но идти оставалось недалеко, вот только теперь нужно быть особо аккуратными - местные жители любят оставлять на подходах к своим домам "подарки". На такие лучше не наступать, да и вообще стараться земли почти не касаться...
   Макс теперь маячил в паре метров впереди, проверяя, все ли в порядке, а Сашка старался никого не подпустить со спины. Несмотря на перчатки, руки, придерживающие автомат, заледенели, но едва сгибающийся палец со спускового крючка он не убирал. Потому что слишком часто видел, к чему может привести промедление даже на долю секунды.
   На несколько мгновений в прорехе туч показалась линялая луна, но от этого стало только хуже. Если темнота не давала рассмотреть препятствия и ямы, то такой свет их ещё и маскировал. Большинство кустов уже распустилось, так что за ними прячься - не хочу, остается надеяться, что не зря уже несколько месяцев тут пробыли. Самые невнимательные и медлительные просто не проходили естественный отбор. В самом жестоком смысле этого слова.
   Влажная одежда противно липла к спине, и Чернышов передернул плечами, стараясь избавиться от какого-то неприятного ощущения, которое все никак не отпускало. И теперь постоянно усиливалось.
   Все-таки зря они сюда пришли, но и возвращаться уже поздно, что это за маневры такие, если струсят в последний момент?
   Небольшой аул - всего-то десятка полтора домов, выглядевших так, словно они пригнулись к земле, пытаясь спрятаться - казался вымершим. Даже козы и овцы молчали. Наверное, потому что даже бараны, в отличие от них с Максом, оказались умнее и в такой час просто спали. Но сам по себе тот факт, что никто не показался, настораживал. Потому что местные войной жили, это у них в крови, значит, приближение двух дебилов заметили. Тогда почему никак не реагируют?
   Решение идти сюда они с Максимом приняли порознь, но одновременно. По глазам друг друга поняли, когда услышали рассказ одного из боевиков, взятого живым. Понятное дело, что все предпочитали стрелять на поражение, но этого только ранили. Хотя желание добить, причем так, чтобы эта сука мучилась подольше, было у всех, но не так же явно. Хотя то, что до утра не доживет, это понятно. Официально - умрет от кровопотери или при попытке побега. И разбираться никто не станет.
   Но в перерыве между смехом, который вырывался сквозь разбитые губы, чеченец успел-таки упомянуть о русском пацане, которого держат тут недалеко. Может, и врал, может, заманивал, а может, уже просто бредил.
   Но в том, что здесь кто-то сидит, дожидаясь выкупа, а то и просто в рабстве, ничего необычного никто не увидел. Это стало настолько привычным, что удивляться перестали уже давно.
   И, естественно, посылать, чтобы поверить, никто не станет. Потому что не надо ещё сильнее портить отношения с мирным населением.
   Хотя, какое оно, нахрен, мирное...
   Те, кто встречал российских солдат в деревнях предложением быть дорогими гостями и попробовать лучшей чачи, потом, через несколько дней с теми же улыбками и выражениями лиц убивали тех, кто сидел с ними за одним столом. А их дети, которые с любопытством косились на дяденек с оружием в руках, будут смеяться и позировать на фоне изуродованных трупов и отрезанных голов.
   Может, и не все местные такие, но слишком уж часто приходилось дорого платить за доверчивость. Да и это постоянное напряжение озлобляет, делает похожими на зверей, готовых перегрызться по любому поводу. Кто-то потом так и остается врагами, кто-то просто забывает, а они с Максом после первой драки подружились. Прямо в зиндане, куда их кинули, чтобы немного пришли в себя и перестали дурить. Оно-то подраться - дело привычное, но не на глазах же взводного...
   Там они повторно пересчитали друг другу зубы, только теперь уже не из-за того, что Макс прошелся по поводу того, как, с кем и в какой позе Лорик ждет любимого из армии, а просто потому что злость ещё не прошла, а заняться больше было нечем.
   Пока думал обо всякой фиготени, успели подойти вплотную к домам. И тут снова та же настораживающая тишина...
   Ладно, ночь длинная, успеют потихоньку все обшарить, пока никто не проснулся. И пока не наступило утро, и их не хватились свои же...
  
  
  
   2013 год
  
   Правильно говорят, что хорошо иметь домик в деревне. Или дачу. Но вот именно, что когда ты имеешь их, а не они - тебя.
   Эту истину Лариса доносила до родителей долго, нудно и с переменным успехом. Сколько было по данному поводу обид и непонимания, и вовсе не счесть. Потому что старшее поколение семейства Наумовых наотрез отказывалось принимать точку зрения дочери, которой было намного проще купить для родителей запас овощей на зиму, чем половину лета в изысканной, хотя и немного неприличной позе стоять на грядках. Однако, воспитанные в советское время родители все равно не понимали, зачем тратить деньги, когда можно вырастить ту же картошку или морковку самим.
   Последней каплей их терпения стал наем дочерью каких-то теток, которые за полдня все пропололи, полили, подрезали кусты и вообще привели немного заросший участок в божеский вид. Маму это оскорбило до глубины души, так что, в конце концов, Лариса почти прокляла ту свою инициативу. Намного проще и не так нервозатратно было бы проторчать там все выходные, чем потом все то же время просить прощения и успокаивать разгневанную родительницу.
   Но все же постепенно получилось направить родительское стремление быть ближе к природе по менее тяжелому руслу, поэтому теперь дача утопала в цветах. Правда, сквозь матовое стекло теплицы все равно угадывались крепенькие стволы помидор и огуречные плети.
   И в очередной раз, наверное, под влиянием сегодняшних воспоминаний, Лариса поразилась тому, как незаметно, но явно постарели родители. Нет, в них не было ни дряхлости, ни немощности, да и не в седине дело... Мама все ещё почти рысцой пробежала к грядке за зеленью для салата, а папа чем-то там гремел в сарайчике, наверное, ремонтировал хозинвентарь, но они поменялись. Эта какая-то хрупкость и возникающая порой неуверенность в движениях. И тонкие синие венки все четче просматривающиеся сквозь постепенно истончающуюся кожу...
   Странно, в её понимании родители вечные, и вот так остановиться на секунду и понять, что они уже совсем не такие, какими были в твоем детстве, оказалось обескураживающе и почти страшно.
   Наверное, потому и отвечала немного невпопад, чем маму не то, чтобы напугала, но все равно заставила насторожиться:
   - Лар, у тебя все хорошо? - Лидия Васильевна подлила чай, стараясь незаметно подвинуть дочке блюдо с пирожками. Выпечка была диво, как хороша - высокая румяная, исходящая заманчивым яблочным паром.
   - Да, мамуль, все отлично, - Лариса мысленно встряхнулась, не желая расстраивать родителей. То, что папа на эту тему не высказался, ещё не значит, что он ничего не заметил, так что хватит думать на философские темы. - Я больше не хочу, спасибо.
   Тут она соврала - пирожки мама всегда делала отменные, но это в семнадцать лет можно плотненько поужинать, а потом на дискотеке растрясти, а когда тебе уже за тридцать, почему-то каждая употребленная калория норовит сразу отложиться на талии. Потому и приходилось думать, что тянешь в рот, а потом ещё и пару раз в неделю усиленно потеть на тренажерах, чтобы сохранить девичью стройность.
   - Как у вас с Костиком? - раз пирожком ребенок не соблазнился, теперь ближе к дочке перекочевала вазочка с вишневым вареньем.
   - Нормально, работаем, - Лариса с видимым равнодушием пожала плечами и так же ненавязчиво, пока родительница отвлеклась, и эту вкусняшку отодвинула.
   Но внутренне поморщилась по другому поводу.
   Есть люди, которым вообще не следует жениться. Не потому что они этим испоганят друг другу жизнь или что-то в этом духе. Просто они настолько разные, что никаких общих точек соприкосновения у них нет. Кроме, разве что одной на двоих фамилии и даты регистрации брака. Всё.
   Вот так получилось и у них с Авдеевым. И поженились они вообще из-за глупости, никакой романтики, просто так было легче начать бизнес. Да и банк с бОльшей охотой давал кредит тем, кто состоит в браке, чем холостым. К тому же обоим было в то время банально не до посторонних отношений, слишком погрузились в начатое ими дело. Вот и решили, что так будет лучше, но ни любви, ни каких-то других возвышенных чувств не было и в помине. А уже потом, через пару лет, когда немного встали на ноги, поняли, что в одной квартире живут два совершенно чужих человека. Нет, они не ругались и не ссорились - для этого нужно было находить поводы и причины. Им же было настолько все равно на другого, что они просто сосуществовали в едином пространстве. Потому и решение развестись приняли совершенно спокойно и без каких-либо эмоций. Просто два соседа по коммунальной квартире решили, наконец, разъехались. Секс... У них и его-то в последнее время уже не было. Потому что в порядке разнообразия, может, кто-то и любит пощекотать нервишки, переспав с незнакомцем, но если вы с ним постоянно живете вместе, то и это уже вряд ли сработает.
   И гораздо большее недовольство и нервотрепку Ларисе доставил процесс документального подтверждения их расставания. Это даже при том, что детей у них не было, как, впрочем, и разногласий по имущественным вопросам. Поскольку квартира была до брака Костика, то, естественно, претендовать на неё Лара и не планировала, прибыль честно поделили поровну, со своей доли Костик купил ей машину, потому что их общая досталась Авдееву.
   Оказавшись, наконец, разведенной, Лара вообще не почувствовала разницы. То есть - никакой. Наверное, она все-таки какой-то душевный инвалид, раз расставание вообще не отразилось на её чувствах и эмоциях.
   А вот мама осталась не просто недовольна, она переживала и плакала, просила подумать ещё раз... Потому что в представлении Лидии Васильевны разведенная женщина оказывалась едва ли не самым ущербным существом, особенно, если родить в браке ребенка она так и не смогла.
   И бесполезно было объяснять, что развод их никак не спровоцирован этой самой бездетностью или какими-то другими подобными вопросами, даже теперь, через пять лет после его факта, она все ещё надеялась, что дочь одумается и попытается снова начать заново. Тем более, что, как зять, Костик её полностью устраивал - не курит, не пьет, работает, по бабам не шатается, что ещё для счастья надо? Доказывать, что Лариса вполне способна сама полностью себя обеспечить, тоже бесполезно.
   Как и держать за мужика только из-за вышеперечисленных качеств не станет, это же не собака, чтобы завести за породу и экстерьер. Нет, мужененавистницей она не стала, но и жить с кем-то только потому, что так принято - противно. Лучше уж одной. Тем более, что случались и в её жизни несколько романов, так что назвать Ларису совсем уж отшельницей и почти монашкой тоже нельзя. Хотя иногда и появлялась какая-то непонятная тоска, особенно, когда смотрела на свою крестницу Марту. Но, скорее, это была тоска от нереализованного материнства, чем желание завести полноценную семью.
   Интересно, не хватит ли маму удар, если она скажет, что решила не обременять себя наличием мужа, а сразу перейдет к деторождению?
   Хотя это тоже, скорее, просто потаенная мысль, которая ещё неизвестно, когда воплотится. Да и ребенку, как бы не хотелось верить в обратное, нужен отец...
   Лариса тряхнула головой, поняв, что слишком уж погрузилась в эти невеселые думы. Грустными они были ещё и потому, что при нынешнем ритме жизни она не может позволить себе не то, что родить ребенка, а завести ту самую собаку, которая с экстерьером. Но поскольку это её устраивало практически всегда, долго унывать Лара не стала. И заела глухую тоску пирожком. В конце концов, фитнесс-центр работает до полуночи, а дома её никто не ждет, чем не способ провести свободный вечер?
  
  
  
  

Глава 4

"Волки уходят в небеса,
Горят холодные глаза.
Приказа "верить в чудеса" -
Не поступало.
И каждый день другая цель:
То стены гор, то горы стен.
И ждет отчаянных гостей
Чужая стая"

Би-2, "Волки"


  
   14 лет назад, где-то в горах южной части Чеченской республики
  
   В щель между дверью и притолокой немного проглядывала луна, и Сашка тупо посматривал на неё одним глазом. Потому что второй не открывался. Да и вся правая сторона лица пульсировала болью, усиливающейся с каждой минутой. Поймать мордой приклад автомата это тебе не хрен собачий...
   - Макс, ты как? - хриплый шепот ободрал горло саднящей болью. Говорить громче не получилось бы, да и просто ни к чему - их пока только отметелили и кинули сюда, а если начнут доставлять проблемы, запросто прирежут, чтобы не шумели. Патроны тратить никто не будет, к тому же ни к чему привлекать внимание лишним шумом.
   - Черный, б**, ладно, я дебил, но ты меня чего не остановил? - голосок у друга был ничуть не лучше, к тому же фраза закончилась тихим стоном. Наверное, и ему досталось ничуть не меньше. Но этот момент Сашка упустил. Когда тебя бьют в пропорции пятеро на одного, оно как-то не до любования окрестностями.
   Бок тоже ныл, но уже не так сильно, хотя ребра слева, скорее всего сломаны. Но Чернышов сдержался, чтобы не полезть щупать, врач из него так себе, все равно ничем не поможет, зато сделать хуже - запросто.
   Теперь, когда получилось немного очухаться, Сашка приподнял голову, тут же загудевшую от боли. И шум в ушах, который сопровождался поднявшейся волной тошноты, тоже не порадовал. Значит, сотряс. Ладно, главное, что живы, остальное все херня. Но вот придумать, как отсюда выбираться, надо срочно.
   Стойкий запах коз и навоза подсказал, что заперли их в хлеву. Ну, и правильно, куда же ещё двух баранов кидать...
   Постепенно привыкший к почти полной темноте глаз смог различить низкий потолок и неровные стены. Скорее всего, мазаные глиной. Но чем это поможет, Сашка и сам пока не понял, они ж не Монте-Кристо - ни ложки, ни семнадцати лет в запасе.
   Зато и дури тоже поуменьшилось. Не факт, что надолго, но кто знает.
   - Ты двигаться можешь? - ощупав себя, Чернышов убедился, что ничего из оружия им не оставили. Не то, чтобы он на это надеялся, но все же. Хоть не связали, уже хлеб.
   - Тебе станцевать, что ли? - шорох сопроводился тихой нецензурщиной. - Руки за спиной связали. Сам-то оклемался?
   - Вроде, да. А чего тогда меня так кинули? - Сашка на ощупь пополз на четвереньках в сторону, откуда доносился голос Максима.
   - Потому что тебя по башке так саданули, что и я подумал, ты кони двинул. Правильно, чему там страдать, кость одна... - несмотря на сдавленное ворчание, в тоне было явное облегчение. И потому что друг жив, и потому что остаться в такой ситуации одному ещё поганее. Сашка и сам это понимал, потому только попытался хмыкнуть, но, почувствовав, как от этого висок прострелило такой болью, что пришлось заскрипеть зубами, чтобы сдержаться от стона, почти рухнул рядом с Максом.
   Конечно, их ждали. И только такие идиоты, у которых ещё детство и благородство в заднице не перестали играть, могли решить, что получилось забраться так далеко, потому что такие ловкие и незаметные. Ниндзя хреновы.
   Стоило только приблизиться к стоящему на отшибе дому, как появились местные. И где только прятались... Да и сами они хороши, тоже, блин, рембо. Ни один из них не успел выстрелить, настолько быстро все произошло. Оно и понятно, что не тягаться служивым, которые полгода назад первый раз боевое оружие в руки взяли, с теми, кто войной живет.
   Сашка успел кого-то вырубить, отстраненно заметив, что Макс тоже зря времени не теряет, но потом, после того, как поймал удар прикладом, уже лежа на земле в полубессознательном состоянии разве что умом понимал, что его с размаху бьют ногами по груди и животу. И вкус крови во рту, соленой и горячей. Дальше и вовсе сплошная чернота, которая рассеялась только несколько минут назад.
   Почему-то только сейчас до него дошло, что здесь очень холодно. Наверное, с губ срывается плотное облако пара, потому что израненные пальцы, вспухшие и почти негнущиеся, казались и вовсе чужими.
   Плотно утрамбованный земляной пол, кое-где притрушенный соломой, тоже не согревал, вытягивая из такого неповоротливого тела остатки тепла и сил, но двигаться нужно обязательно.
   - Руки давай, - сил на то, чтобы говорить, у него почти не оставалось, но нужно обязательно что-то делать, иначе просто вырубится.
   Чем бы Макса не связали, пропитавшаяся кровью веревка скользила между замерзших пальцев, ни на миллиметр не ослабляя узлы. Тут бы лучше нож, но его, во-первых, нет, во-вторых, в таком состоянии Сашка бы, скорее, себе что-нибудь отрезал. Потому, через несколько минут неудачных попыток освободить друга, матерно выругался и привалился спиной к ледяной стене сарая.
   - Нихрена не получается, слишком туго... - дыхание стало совсем уж хриплым и отрывистым, таким, что, кажется, с расстояния в сотню метров услышишь. - Вот тебе и операция по освобождению заложников...
   Макс не отозвался, только сам попробовал дернуть связанными запястьями, но быстро затих, стараясь экономить силы.
   Наверное, будь они не так избиты и вымотаны, давно бы проверили, нет ли рядом ещё кого-нибудь. Но даже когда в противоположном углу кто-то зашевелился, почти не прореагировали.
   - Вы за мной пришли?
   А вот звук совершенно чистой русской речи и удивил, и заставил-таки приподняться. Ещё бы что-нибудь разглядеть, было бы просто роскошно.
   - Ты кто? - рука машинально попыталась нащупать оружие, но пальцы только скользнули по мелкому мусору, усеивающему пол и забивающемуся под ногти.
   Макс тоже шевельнулся, хотя теперь уже и ни к чему пытаться изобразить бесчувственное тело, если тот, кто сейчас заговорил, был тут все время, значит, в курсе, что оба они хоть здоровьем и не блещут, но вполне живы.
   - Ну, вы же за мной? - теперь в голосе появились какие-то глухие жалобные нотки. И ломкость, свойственная совсем молодым пацанам. - Вы от папы?
   Сашка про себя ещё раз выматерился, когда до него дошло, что это и есть тот, за кем они пришли. Значит, не соврал тот боевик, и какого-то мальчишку тут держали. Вот только проку теперь с этого. Разве что ему будет не скучно сидеть, и то, пока у местных настроение есть, а потом просто прирежут в торжественной обстановке, тот и вся канитель.
   - За тобой, за тобой, - это отозвался Макс, который постарался сесть чуть прямее. - Зовут как?
   То ли луна снова спряталась, то ли просто дело к рассвету, но, казалось, потемнело ещё сильнее. Во всяком случае, густые тени, заполнившие углы хибары стали ещё плотнее и непрогляднее. Или это у Сашки последний рабочий глаз начал из строя выходить. Хотя, если не шевелиться, то ещё и вполне терпимо, а вот стоит повернуться, так и вовсе почти искры из глаз...
   - Если вы от папы, то должны знать, как меня зовут.
   Малый не дурак, потому, услышав этот вопрос, затаился в своем углу и приближаться не спешил. А без помощи этого пацаненка развязать веревку на Максе не получится, поэтому пришлось применять военную хитрость.
   - А то ты сам не знаешь, сколько тут по таким же сараям рабов и заложников сидит, - Сашка подтянул ноги ближе и сгруппировался на случай, если придется этого кавказского пленника ловить по всему сараю. Потому что шанс на побег - если он у них есть вообще - нужно использовать сегодня. Да, они оба избиты почти до потери сознания. И местные про это знают, поэтому сегодня будут стеречь чисто условно. И потом, кто его знает, будет ли вообще возможность рыпнуться, тут с такими, как они просто - или в рабство, пока не сдохнешь от побоев и голода, или быстренько убьют. - Хочешь сказать, что не подтвердишь, если назовем не твоё имя?
   Теперь из угла донеслось громкое сопение, наверное, пацан решал, что важнее - обида или хотя бы такая мифическая возможность выбраться отсюда.
   - Тимофей... - шорох приблизился и Сашкиной руки на секунду что-то коснулось. - Вы же мне поможете, да? - это прозвучало совсем тихо и как-то обреченно. Видимо, этот Тимофей и сам прекрасно понимал, что и как, но лишить себя хотя бы крохотной надежды не мог.
   - Если ты поможешь нам, - стараясь не напугать, Чернышов немного передвинулся, но как-то неудачно, пришлось даже губу до крови прокусить, чтобы перетерпеть прострелившую бок боль. - Давно тут сидишь?
   - А какой сейчас месяц?
   Да уж, календаря в этом хлеву явно нет...
   - Начало апреля. Поможешь веревки развязать?
   - Попробую, - судя по всему, пацан пожал плечами и приблизился вплотную. - Меня в сентябре увезли...
   В нос Сашке ударил запах немытого тела и какой-то химии, немного похожей на лекарство. От этого коктейля ароматов даже в горле запершило, но Чернышов и не подумал дернуться или как-то это обозначить. Если просидишь в таких почти "пятизвездочных" условиях полгода, не так вонять начнешь.
   - Ты знаешь, как отсюда выбраться? - примолкший Макс зашипел, когда Тимофей первый раз дернул за веревку, пытаясь размотать накрученные узлы.
   - Знаю. Я как-то пытался убежать...
   Сашка, несмотря на то, что и так видел только одним глазом, а любая мимика давалась почти муками, нахмурился, потому что теперь рассмотрел их невольного помощника.
   Мальчишке лет тринадцать, вряд ли больше. Худой, с отросшими волосами, прикрывавшими грязное лицо. Выражения глаз было не рассмотреть, но, скорее всего, ничего, соответствующего возрасту, там не будет.
   Но насторожило даже не это, а то, как он двигался. Дергано, рвано. И этот запах не то аптеки, не то просто вонь от медленно гниющей раны усилился, когда Тимофей повернулся.
   Уже понимая, что это означает, Чернышов перехватил левую руку мальчишки, не обращая внимания на то, как он от этого дернулся.
   Запястье было обмотано плотным слоем каких-то вонючих заскорузлых тряпок, переходящих и на ладонь. Пацан молча вскинулся всем телом, пытаясь отодвинуть Сашку, но сил на это не хватило, ведь совсем ещё ребенок...
   Чтобы окончательно убедиться в догадке, хватило пары секунд и одного прикосновения, а потом Чернышов осторожно отпустил мальчонку.
   Да, вот теперь понятно намного больше - и почему он тут оказался, и что действительно пытался убежать. Первый ушел, как подтверждение, что мальчик у боевиков, второй - в наказание и назидание, чтобы больше не пытался удрать.
   На обмотанной импровизированным бинтом левой руке ребенка остались только куцые обрубки мизинца и безымянного пальца.
  
  
   2013 год
  
  
   Попотеть у неё получилось, но вот только, к сожалению, не в спортзале.
   Казалось бы, мелочь какая - набросать предварительную смету. Ага... Перед этим просчитать все площади, прикинуть по материалам и при этом не забывать о здравом смысле.
   И ведь до чего сильно было искушение от щедрот души таки хлопнуть где-нибудь лишний нолик... Но Лариса бестрепетной рукой этот недостойный порыв задушила, потому что не для того она долго и старательно зарабатывала репутацию, чтобы сейчас по бабской глупости и мстительности ею рискнуть. Да и просто совесть не позволит, потому что личное это личное, а рабочее - это рабочее. И ни к чему эти два понятия смешивать, а уж тем более настолько низко и подленько пользоваться моментом.
   В конце концов, они с Сашкой друг другу никто, да и не особо Ларе хотелось каких-то дополнительных выяснений. Все равно видеться они практически не будут, не станет Чернышов торчать безвылазно на ремонте, у него явно своих дел хватает, чтобы тратить драгоценное время на такую ерунду. Да и самой Ларисе там придется бывать пару, от силы, тройку раз в неделю. Как правило - внезапно и незапланированно, чтобы рабочие не расслаблялись и не попытались халтурить. Потому как работать они с Костиком предпочитали не за страх, а на совесть.
   Подбив предварительный итог по черновой отделке, она только тоскливо вздохнула, глянув на часы. Уже начало десятого, пока доделает, соберется и доедет, до закрытия останется, максимум, час. Да и вставать завтра в половине восьмого, с базы строительных материалов днем отзвонили, что пришла заказанная пару недель назад партия дорогущей итальянской плитки. Оно, конечно, можно было бы отправить кого-то из ребят, а то и сразу плиточника припахать, чтобы забрал свою будущую работу, но как потом искать того, что коцнул пяток-другой плиток? Естественно, брали с запасом, но ведь и закон подлости тоже никто не отменял, значит, разобьют на одну-две больше, чем есть в том самом запасе. А если учесть, что в наличии именно этого артикула нет, значит, придется снова заказывать, ждать, уговаривать клиентов не бузить... Нет, уж проще самой проследить за процессом, заодно напомнить подчиненным, что начальство в курсе всего и внимательно бдит, так что надо работать, а не создавать видимость.
   К счастью, Сашкин адрес электронной почты оказался выбит на его визитке, иначе пришлось бы звонить домой Алинке, у той всегда, даже, наверное, во сне координаты всех их заказчиков под рукой.
   Отправив предварительную смету, Лариса немного поскучала, потягиваясь и делая вид, что смотрит на цветы, оккупировавшие подоконник. Вот интересно, она их вчера поливала или забыла? Даже полезла проверять, тут же вляпавшись пальцем во влажный грунт.
   И пока мыла руки, старательно думала обо всем, кроме того, что так и подмывало сделать. А потом все-таки не выдержала, потому, ругая себя за отсутствующую силу воли, вбила Сашкины данные в поисковик.
   Единственным, что успокаивало, была мысль, что это она не из простого любопытства, а исключительно для пользы дела. Кто его знает, может у них не хватит денег, чтобы оплатить весь комплекс услуг? О таком нужно знать заранее! О том факте, что стоимость одной только его машины вполне покроет расходы на ремонт квартиры, Лариса старалась не думать, пока читала выскочившие ссылки.
   Конечно, найти сразу и все это вообще из области фантастики, к тому же, неизвестно, насколько Чернышов публичный человек.
   Так и оказалось, потому что из всего, что нашла в свободном доступе, Лариса вынесла только уже припомнившийся факт - работает Сашка ведущим финансовым аудитором. Это она прочла на официальном сайте компании, на которую Чернышов и трудится.
   Ага, а то сама не знала об этом раньше... Да и не девочка уже, чтобы верить всему, что где-то написано.
   Хотя повода приезжать с какой-то другой целью Лара просто не видела. Ладно бы работали на кого-то, и хозяин решил проверить, не оборзели ли подчиненные, воруя больше положенного, так они с Костиком владеют равными долями организации, а кроме них учредителей нет.
   Но извечная нелюбовь почти любого русского человека к фискалам не давала расслабиться. Может, налоговая всполошилась? Да даже если и она, конечно, нарушения найдут, иначе что это за проверка, если по итогам ни предписания, ни штрафа, но и бухгалтер сидит тоже не исключительно для красоты. Естественно, все доходы в отчетах не фигурировали, так и по миру пойти недолго, но и особо не наглели, укрывая не больше половины реально заработанного. В конце концов, не все же платежи проводятся через банк, многое и просто налом на руки...
   Нет, все-таки у налоговиков и методы другие, да и денег, чтобы нанять Чернышова, точно пожалели бы. Уж что-что, а оценивать стоимость недвижимости Лариса умела.
   Да уж, загадок все больше, просвета и не видно, так что, наверное, придется согласиться с прискорбным фактом - у неё начинается паранойя. Сегодня начала подозревать во всем подряд бывшего знакомого, завтра почудится слежка, а потом и здравствуй, комната с мягкими стенами...
   Звонить Ириске было уже поздно, поэтому Лариса приняла, наверное, единственно верное и рациональное решение - лечь спать. Может, и правда в русских народных сказках зерно истины про то, что утро вечера мудренее, не просто так проскакивает?
   Только вместо того, чтобы сразу уснуть, Лара сначала вертелась, как будто на крошках от сухарей лежала, а потом притихла.
   Все-таки память, особенно та, которая пробуждается, когда совсем не надо, штука коварная и отвратительная. Почему-то в голову сразу полезли воспоминания, считавшиеся уже давно-давно похороненными. Например, то, что Сашку она последний раз видела не так давно, как самой хочется думать. Но, если придираться к словам, это и не было встречей - он её точно не заметил.
   Потому что, когда стоишь над свежими могилами своих родителей, как-то не до того, чтобы вертеть головой по сторонам.
   Вот сейчас Лариса осознала особенно четко, что те совсем далекие события ему если не простила, то просто максимально попыталась спрятать, забыть и не вытаскивать на белый свет, а вот тот факт, что он не был на похоронах собственных родителей, простить до сих пор не могла. И ведь это совершенно иррационально, кто она такая, чтобы обвинять его в этом, к тому же Лара прекрасно знала, что Сашка физически не мог присутствовать - его не было в стране, и об аварии, которая унесла жизни дядь Саши и теть Нины, вообще узнал только через три дня, а до сих пор руки в кулаки сжимались.
   Даже тот факт, что его родители не особо одобряли её в качестве девушки сына, не обижал. А уж когда Сашка уехал, так и вовсе она осталась только подругой Ириски, и причины недолюбливать если не исчезли полностью, то явно почти сгладились.
   Лариса залезла с головой под одеяло, старательно жмурясь и стараясь прогнать видение того, как молодой мужчина стоит возле свежей грубо сколоченой лавки, сжимая в руках букет белых лилий.
   Сжимая так, что стебли начали ломаться, а крупные цветы, склоняя головы, медленно покрывали темные холмики земли осыпающимися лепестками. Один, за ним второй...
   Дальше она не смотрела, предпочтя уйти, чтобы не вырвалась эта клокочущая ярость, которая могла вот-вот смениться плачем. Поэтому не видела, как долго Сашка простоял на кладбище.
   Но из памяти этот момент постаралась стереть, и на протяжении почти семи лет это получалось, а вот теперь почему-то не сработало, когда очень надо...
   Ладно, этот бесконечный день, наконец-то, завершен, а завтра вторник, уж он-то точно будет лучше. Потому что хуже, чем сегодняшний, Лара припомнить не могла давно.
  
  
  
  

Глава 5

  
  

"Если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят..."

народная мудрость

  
  
  
  
   Что там было про "человек предполагает, а Бог располагает"? Правильная фраза, иначе и не скажешь. Потому что утро для Лары началось хоть и продуктивно, но не особо радостно - оказывается, заказ привезли, но не их, потому что кто-то посмотрел не туда, перепутав номера накладных. Нет, это как раз ещё и терпимо, все мы люди, всякое может случиться. Но какого черта было орать на неё, Лара не поняла, так что пришлось идти и стучать старшему менеджеру. Не от исключительной пакостности натуры, просто нужно уметь держать себя в руках и не кидаться на ни в чем не повинных людей.
   Это горе Лариса запивала в своем кабинете сладким кофе со сливками, который так удавался Алине. Естественно, жаловаться ни помощнице, ни Костику не станет, потому как мелкие рабочие неурядицы всегда были и будут привычной реалией повседневности.
   - Привет, Ларис, - стоило вспомнить про начальство, как оно тут же явилось пред ясны очи. Даже настораживающе как-то, чтобы Константин и до одиннадцати были на работе...
   - И тебе доброго утра, - Лара отставила чашку и улыбнулась, предлагая переходить к сути вопроса. - Чего хотел?
   - А почему сразу "хотел"?
   - Ну, тогда чего ты до сих пор хочешь? - крышку ноута она прикрыла, чтобы не отвлекаться от разговора. - Сейчас ещё даже десяти нет, последний раз ты так рано появлялся, когда у нас были делегаты от инспекции по охране труда. Опять какая-то проверка?
   - Сплюнь и по столу постучи. Три раза! Хотел спросить, как прошел вчерашний выезд на объект.
   Лариса немного насторожилась. Не то, чтобы это было из ряда вон выходящее, но уже очень давно Костик таких вопросов не задавал, с чего тогда этот интерес?
   - Нормально, ничего такого... - она и плечами пожала, показывая, что не понимает причины беспокойства. - Ты можешь по-человечески объяснить, из-за чего переживаешь?
   - Да какие там переживания! - Костик отмахнулся и, заметно расслабившись, откинулся на спинку кресла для посетителей. - Ты этого Чернышова откуда знаешь?
   - Училась в одном классе с его сестрой.
   - Да? Мне показалось, что ты еле сдержалась, чтобы не кинуться выцарапывать ему глаза...
   Лариса хмыкнула и, допив кофе, улыбнулась визави.
   - Перекрестился бы. Мы с ним последний раз виделись ещё едва ли не в советские времена, с какой стати мне ему теперь в глаза кидаться?
   - Вот и я не совсем понял, но взгляд у тебя был нехороший... - Костик все равно с долей сомнения посматривал на Лару. Вроде, и верил ей, и за все то время, что знал, она ни одного настоящего скандала не закатила, но ведь и галлюцинациями не страдает, значит, было что-то в новом заказчике, вызывающее у Наумовой не просто раздражение, а злость...
   - Переутомился ты, ясный сокол, уже мерещиться начинает, - Лариса и сама не смогла бы объяснить, с чего скрывать тот факт, что когда-то они с Сан Санычем были близки. Вот просто не хотелось, и все тут! Даже в бытность супругами они с Костиком не затрагивали вопросы бывших отношений друг друга, не хватает только начать восполнять этот пробел сейчас. - А почему ты этим так заинтересовался?
   - Потому что он настаивает на работе именно с тобой. Это само собой подозрительно. Вот я и хочу понять, сможешь его на постоянной основе видеть, или лучше ненавязчиво перекинуть на кого-то другого.
   - Если я правильно поняла, кто-то меня Чернышову порекомендовал, - Лара не стала подтверждать, что и её этот факт настораживал, потому продолжила сохранять невозмутимость. - Кстати, не знаешь, кто именно? И вообще, как он вышел на нашу фирму? У него же и прописка питерская, и живет он в славном городе на Неве.
   - А ты откуда знаешь, где он живет, и какая у него прописка? - Костик сразу оживился, даже очки в тонкой оправе на нос приспустил. Мог бы и не напрягаться, все равно зрение у него почти стопроцентное, а очки носит исключительно для придания интеллигентности виду и образу.
   - Слушай, ты реально заработался... У него же были копии всех документов, в том числе договора купли-продажи квартиры, там все его данные. И повторяю ещё раз - я дружу с его сестрой.
   - Так, может, это она тебя ему и порекомендовала?
   - Нет, я у Иры вчера спрашивала, - Лариса досадливо сморщила нос, но тут же исправилась, вспомнив, что именно так и наживаются морщины. - Мне просто интересно, кто нам рекламу дает, да и потом, нужно отблагодарить человека за то, что подогнал нового клиента.
   Отмазка была немного слабоватой, но Костик удовлетворенно кивнул. Да, они и в самом деле старались не только не терять старых контактов, но и делать мелкие презенты тем, кто помогал развиваться.
   - Он мне позвонил позавчера, сказал, что от одного общего знакомого - Пашки, с которым я дружил ещё в детстве. Тот ему расписал, какие мы с тобой молодцы, Чернышов справки навел, вот и нарисовался.
   - Ааа... - Лара задумчиво постучала кончиками пальцев по столешнице. - Что-то не припомню у нас такого клиента, как твой этот Пашка...
   - Мы ему ничего и не делали, я пару лет назад его встретил на одной пьянке, вот и разговорились. Теперь иногда созваниваемся и встречаемся, когда он сюда приезжает.
   Так, вот теперь все понятно, и от души у Ларисы немного отлегло. Действительно, где же ещё можно обговорить работу, кроме как в бане с пивом и девками. Но как раз это и не удивляло, ничто так не способствует развитию дела, как хорошие личные знакомства. Это она уяснила уже очень давно, поэтому даже с теми, кому приходилось отказывать в услугах, либо же возникали какие-то конфликтные ситуации, старалась решать все миром и расставаться если не друзьями, то и не тая друг на друга зла.
   - Так что там по его объекту?
   Наумова коротко рассказала, как прошло вчерашнее рандеву, естественно, опустив приглашение её в более неформальную обстановку для предания совместным воспоминаниям и даже показала предварительную смету, за что получила одобрение Костика в виде поглаживания по макушке и удовлетворенного: "Умница, дочка".
   - Так что все под контролем, как только подпишет договор и внесет задаток, начнем работать, у нас как раз бригада, которая делает обувной на проспекте Мира, освободится, сразу перекину туда.
   - А в магазин отделочников отправишь?
   - Нет, рано пока, там ещё штукатурка не просохла. Кстати, хорошо, что напомнил, надо не забыть завезти туда тепловые пушки, чтобы это дело ускорить.
   Больше вопросами былых отношений Костик её не трогал, да и вообще предпочел самоустраниться, ибо в их тандеме был больше организатором, чем реальным руководителем процессами. Ларису это совершенно устраивало, потому что у неё просто не хватило бы нервов и усидчивости решать все щекотливые вопросы с разрешениями, проверками и прочей бумажной ерундистикой. То ли дело руководство реальной работой!
   Так что друг другу они дорогу не перебегали, каждый занимая свою нишу, что позволяло иметь относительную свободу и простор для фантазии. Первое время Лариса опасалась, что им, как бывшим супругам, окажется не просто работать вместе, но потом стало понятно, что все нормально, все равно отношения к концу брака были больше безразлично-платонические, чем какие-либо ещё. Знакомые только удивленно хмыкали, глядя на такое тесное сотрудничество и даже дружбу, но вскоре привыкли, и даже подкалывать на эту тему перестали.
   Проводив Костика из кабинета, Лариса немного расслабилась и даже про себя посмеялась над собственной подозрительностью. Надо же, все, оказывается, так элементарно, а она тут уже почти шпионский триллер нагородила... В конце концов, если она сама вполне мирно и успешно уживается в одной организации с бывшим мужем, то почему бы и Сашке не придерживаться тех же взглядов на минувшее и не относиться ко всему проще. Да, спали, да, даже о свадьбе поговаривали, так когда это было... Мало ли, сколько у него по всей стране таких бывших невест, может, он со всеми потом сотрудничает.
   От этой мысли настроение незаметно, но неуклонно испортилось. Нет, естественно, Лариса не ревновала - избави Боже! Она даже сомневалась, что остались ещё какие-то чувства к Чернышову, помимо патологической неприязни, но и мысль, что не она одна была доверчивой дурочкой, тоже не согрела.
   Ай, опять мозгоедством занялась, ведь зарекалась же. Ладно, пора завязывать и браться за ум, потому что Ларисину работу за неё никто не сделает, вот и хватит ерундой страдать...
  
  
  
   14 лет назад, где-то в горах южной части Чеченской республики
  
  
   Мальчишка отполз обратно в свой угол и затаился. Было слышно только хрипловатое надсадное дыхание, и то тщательно подавляемое, хотя получалось это не очень хорошо. Тихие Максовы чертыханья, пока он растирал занемевшие кисти, остались единственным почти нормальным звуком. Или так казалось Сашке, потому что шум крови в ушах то становился громче, грозя перекрыть все остальные скрипы и шебуршания, то стихал, и тогда виски начинало ломить от ледяной боли, острыми когтями впивающейся в голову, словно кто-то пытался сходу вскрыть ему черепушку.
   На улице стало ещё темнее, но морось, вроде, закончилась. Во всяком случае, теперь не было слышно тихого шороха капель, зато стылая промозглость стала ещё острее и ощутимее. Даже заколотило все тело, и захотелось свернуться калачиком, чтобы сохранить хотя бы минимальные остатки тепла.
   - Если меня снова поймают... - голос Тимофея, несмотря на то, что мальчик говорил шепотом, показался очень громким. Таким, что Сашка невольно оглянулся - нет ли кого поблизости, кому не надо этого слышать.
   - Не поймают, - с чего Чернышов был так в этом уверен, и сам не понимал, вот только ощущение замызганных тряпок под собственными пальцами было таким, что ладони зачесались и суставы заломило. Как и зубы, которые Сашка с силой сжал. Понятно, что жалость это не то чувство, которому в этот момент можно давать волю, но избавиться от него не мог. Да, ему было жаль этого пацаненка, который сейчас больше похож на дикого зверька. И зверек этот готов драться с любым, кто покусится на то минимальное, что у него есть. А осталась у Тимофея только жизнь.
   И в том, что деньги за выкуп уже давно переведены, был уверен. Только никого это не волнует, тут живут другими принципами, по сути, никто парнишку возвращать и не собирался, пригодится ещё. Если не для постоянного вытягивания бабла из родителей, то как раб. Или тот, на ком можно сорвать дурное настроение...
   - Тим, - Максим закончил истязать себя массажем и попытался подняться. Судя по ставшим совсем нецензурным выражениям, избитому организму эта затея удачной не показалась. - Если мы не уйдем отсюда, нас убьют. Может, не сегодня, но скоро все равно сдохнем. Не знаю, как ты, а мы хотим попытаться выжить. Если не хочешь, оставайся, пойдем сами.
   Вранье, конечно, им позарез нужен проводник. Лучше бы кто-то из местных, но это уже совсем из области фантастики.
   Судя по легкому шороху, мальчик подвинулся чуть ближе. Да и голос прозвучал совсем рядом.
   - Если не получится... - он громко сглотнул, но продолжил так же твердо, хотя и тихо. - Я не хочу доставаться им живым.
   Чернышов и сам услышал собственный сиплый выдох, когда воздух быстро и резко покинул грудную клетку. И Макс тоже на секунду задержал дыхание от понимания, о чём именно просит мальчик.
   - Не достанешься. Никто из нас троих не достанется, - Сашка глубоко вздохнул прежде, чем ответить. - Обещаю.
   Не то, чтобы у него цвела и пахла страсть к суициду, но чем вернуться сюда, а потом быть прилюдно казненным... Альтернатива казалась не то, чтобы заманчивее, но реальнее и как-то честнее.
   - Не обманешь? - теперь мальчик подполз вплотную, так, что стоило шевельнуть рукой, и Сашка мог бы до него дотронуться.
   - Слово даю.
   - Хорошо.
   На несколько секунд пацан явно растерялся. Наверное, слишком давно никто его не выслушивал и делал так, как предлагал Тимофей.
   - Здесь много боевиков? - Макс до этого в их разговор не вмешивался, хотя исходящее от него волнами неодобрение разве что на вкус нельзя было попробовать.
   - Не знаю... Но оружия много, - мальчик зашептал торопливо, иногда проглатывая окончания. - У старосты в доме целый склад есть, я сам видел.
   - Как ты мог увидеть, если все время тут сидел?
   Вопрос, действительно, интересный - с чего вдруг заложника удостоили такой чести?
   - У него сын есть, - Тимофей машинально сгорбился, приподняв худые плечи и подтянув коленки в инстинктивной попытке прикрыть живот. - Он показывал, пока отца дома не было. Говорил, что этим будет убивать русских свиней...
   Да уж, вот такая наследственность... Но война есть война, тут живут и думают совсем не так, как в мирной жизни. И ненависти к конкретным людям нет, есть желание победить. А цена - дело каждой конкретной совести.
   - До него нам не добраться, - Сашка, пользуясь темнотой, поморщился от боли, встав во весь рост. Хотя приходилось пригибать голову, все-таки потолок хлева был совсем невысоким. - Так что прорываться - дохлый номер. Нужно постараться незаметно уйти, пока они ничего такого не ожидают.
   - За деревней есть наблюдательные посты, - поняв, что никто от его слов отмахиваться не собирается, Тимофей заговорил уже немного увереннее. И почти прилип к боку Чернышова.
   - Знаешь, где они? - Макс, на ощупь проверив шнурки на берцах, крадучись приблизился к двери. Там было совершенно тихо, но в то, что их оставили без охраны, верилось откровенно слабо.
   - Нет...
   - Ладно, пойдем наудачу, - Сашка тоже поправил одежду, но наклоняться не стал, слишком уж кружится голова. Но сейчас совсем не до того, поэтому Чернышов просто старался не делать резких движений. - Из-за моей спины не выходи, понял?
   - Хорошо...
   Естественно, дверь была заперта. Но, видимо, такое количество пленников для аула было внове, поэтому с той стороны оказался не солидный амбарный замок, а просто упертая в перекладину полотна крепкая палка. На то, чтобы заставить её упасть, ушло минут пять интенсивного, хотя и аккуратного раскачивания двери. Не хватает только при попытке бегства перебудить всех жителей. Палку Макс поволок с собой, оружие так себе, но хоть что-то.
   Воздух на улице отнюдь не собирался пьянить ароматом свободы, поэтому останавливаться, чтобы им подышать, парни не стали. Зато тут было чуть светлее. Конечно, до полноценного рассвета ещё час, а то и полтора, и это плохо. Бежать белым днем вообще затея дохлая, но боевики днем стараются особо на глаза российским военным не показываться, сохраняя хотя бы видимость законопослушности. Те точно так же делали вид, что им верят. Потому что иначе может так получиться, что после зачистки жить тут будет просто некому. А оставлять за собой выжженную безлюдную землю никто не хотел.
   Небо полностью затянуло тучами, так плотно оккупировавшими горизонт, что с трудом получалось рассмотреть даже свои руки вплотную поднесенные к лицу.
   В домишках было все так же темно, разве что где-то впереди сквозь сизо-черную мглу подслеповато поблескивал огонек. Наверное, все же кого-то оставили сторожить пленников.
   Сашка перехватил мальчика за плечо, одновременно прижав пальцы к его губам, чтобы болтовней не выдать своего присутствия. Тимофей сначала медленно кивнул, а потом мотнул головой, и Чернышов отпустил пацана. Если он смог не просто выжить, но и пытался убежать, значит, не совсем безнадежен. Хотя, вполне возможно, ему просто это позволяли, упиваясь паникой и растерянностью жертвы. Дать иллюзорную возможность вырваться на волю, а потом снова запереть, да ещё и жестоко наказав. Тут ещё и не такое случается...
   Огонек светился в небольшой лачужке, которую домиком и назвать-то не получалось. Только когда приблизились почти вплотную, стало понятно, для чего она предназначена - пожилая сгорбленная женщина в свете висящего под самым потолком фонаря собиралась печь лепешки.
   Каменная печь, исходящая даже не теплом, а жаром, и запах хлеба.
   Сразу же захотелось есть, от этого аромата пришлось несколько раз сглотнуть слюну, но подкрасться незаметно не получилось - женщина повернулась и посмотрела в упор на Максима. Тот от неожиданности на секунду растерялся, так и замерев на полусогнутых ногах. А испещренная морщинами старуха уже открыла рот, чтобы закричать.
   И тут же закрыла его, посмотрев за спины парней. Именно туда, где из густой тени показался Тимофей. Мальчишка тоже ничего не сказал, молча остановившись рядом с женщиной. Она неодобрительно поджала сухие губы, отчего выдающийся вперед подбородок и седые брови сделали её похожей на Бабу-Ягу, и мотнула головой, повязанной темно-зеленым платком, показав куда-то влево.
   А потом снова отвернулась к печи, перестав обращать внимание на стоящих совсем рядом парней. И даже снова начала потихоньку мурлыкать себе под нос какой-то заунывно-монотонный мотив, от которого мороз по коже пробирал - слишком уж похоже на заупокойную.
   - Идемте, - Тимофей не столько сказал, сколько проартикулировал губами и тоже кивнул в ту же сторону, куда чуть раньше направляла старуха.
   Верить этой карге было слишком уж неосмотрительно, но выбора все равно не оставалось, не нужно и переглядываться, чтобы понять - не смогут ни Сашка, ни Макс тронуть бабку. Про убить никто не говорит, просто оглушить, и то рука не поднимется... Слабаки.
   Никто из них так и не понял, откуда они появились.
   Ведь уже почти вышли в лес, последние дома остались в нескольких десятках метров позади, скрытые за сомкнувшейся стеной кустов. Тут темнота была особенно концентрированной, словно кто-то от души плеснул в воздух чернил. Разве что только движение и угадывалось, только вблизи и очень смутно.
   Ещё секунду назад рядом никого не было, а теперь в спину уперлось дуло оружейного ствола, и на русском с сильным акцентом кто-то сказал:
   - Стой.
   Сашка послушно замер, чувствуя, как изнутри поднимается не просто горячая, а обжигающая волна. Злости и ненависти. С примесью, чего скрывать, страха. Не потому что снова попадут в плен, он достаточно понимал ситуацию, чтобы не строить иллюзий. Потому что придется выполнить данное Тимофею обещание. А сделать этого не сможет, как не смог и причинить зло той старухе. Да, он уже убивал, но то врага, которого видишь в прицеле, но вот так пацаненка, который тебе поверил...
   Чернышов и сам себя удивил такой прытью, когда мгновенно развернулся и кинулся на стоящего позади него мужика. Да и Тимофей не подвел - мальчишку сразу просто не заметили, и вместо того, чтобы убежать или просто не вмешиваться, он бросился вниз, подбивая под коленки, отчего они втроем рухнули на ледяную мокрую землю, едва ли не чавкнувшую от принятия такого веса.
   Наверное, им повезло - падая, Сашка как-то умудрился оказаться сверху, зажимая лицо боевика грязным рукавом своей куртки, не дав сразу крикнуть. Да и, скорее всего, немного оглушил, раз автомат выпал из рук. Вот только противник был в гораздо лучшем состоянии, и не прошло и нескольких секунд, как уже Чернышова вжимали спиной в грязь, просачивающуюся сквозь одежду. Конечно, на это было плевать. Как и на тихую возню рядом - Максим тоже не собирался сдаваться без боя.
   Самое главное, не дать закричать и предупредить своих, это как раз понятно. Потому Сашка и сжал руки на шее боевика, стараясь не замечать ни боли, ни усталости, ни уже плывущих перед глазами ярких кругов.
   Остались только инстинкты зверя.
   Выжить любой ценой, хоть зубами горло рвать.
   Наверное, если бы представилась возможность, так бы и сделал, но чего нет, того нет, поэтому только сильнее стискивал ладони, пальцами впиваясь в теплую кожу, чувствуя, как по рукам потекла кровь. Его ли или чужая - какая разница. Зверю все равно.
   Мужик захрипел, пытаясь вывернуться из Сашкиной хватки, но тем самым только помог - правая ладонь Чернышова как-то очень уж удачно оказалась под подбородком врага, осталось только немного помочь себе другой...
   Под ладонями тихо хрустнуло, и мгновенно отяжелевшее тело навалилось на парня, все ещё продолжающего гнуть и корежить, хоть и теплый, но уже труп.
   - Эх, утихни, - тихий шепот Макса, раздавшийся совсем рядом, немного разогнал туман бешеной ярости, и Сашка попытался оттолкнуть мертвеца. Не сразу, но это получилось, и Чернышов с трудом приподнялся, садясь и очумело осматриваясь.
   Все та же ночь, тишина.
   Да и вообще прошло, от силы, пару минут, с чего бы всему поменяться... Но ощущения были такими, как будто несколько часов провел, елозя по скользкой земле.
   - Где пацан? - собственный голос показался странным, словно чужим. Наверное, и его немного придушили, просто сразу не заметил, в такой-то горячке. Но сип получился знатный.
   - Я тут.
   Тимофей оказался под соседним кустом, сбившийся в комок и только испуганно блестящий глазами. Но когда Сашка протянул ему руку, не отдернулся, разве что чуть втянул голову в плечи.
   - Спасибо, что помог.
   - Потом поцелуетесь, надо тикать, - Макс, ухватив Чернышова за воротник куртки, помог подняться. - Если успели позвать, нам трындец. Если нет - будет, как только увидят, что нас нет. И их.
   Он кивнул туда, где неподвижно лежало тело одного из боевиков. А потом чуть правее. Значит, не почудилось, и Максу тоже досталось.
   Дорога через ночной лес запомнилась смутно.
   Разве что хлещущие по лицу мокрые ветки, с которых за шиворот тут же выливается ледяная вода. Хотя именно благодаря такому "душу", Сашка ещё держался на ногах, не теряя сознание.
   Сушняк и корни, заставляющие спотыкаться через шаг.
   Гудящая в висках и затылке боль, иногда становящаяся настолько сильной, что тошнота подступала к горлу, и больше всего хотелось сунуть башку в прорубь, чтобы холод снял постоянно сжимающийся огненный обруч.
   Жар, волнами накатывающий и так же внезапно отступающий. Совершенно бесконтрольно, после которого тело оказывалось покрыто испариной, тут же выстывающей на холоде. Дальше начинался озноб, от которого Сашка трясся крупной дрожью, но, сжимая зубы, терпел. Потому что он мужик, а не дитё и не баба, чтобы хныкать. И если он упадет, то силы встать уже вряд ли найдет. А Макс же придурок, ему хватит ума попытаться тащить на себе. Так их и порешат.
   Зато почему-то очень отчетливо запомнилось прерывистое дыхание Тимофея, который сначала сопел Сашке в затылок, стараясь ни на шаг не отстать, идти след в след. Потом он догнал Чернышова и вцепился рукав его куртки. Легкости и скорости движения это ни одному, ни второму не добавило, но Сашка молчал, не одергивал. Если ему так легче, хрен с ним, пусть держится. Может, когда в очередной раз споткнется, сам отцепится. Или поддержит, когда оступится Чернышов...
  
  
  
  

Глава 6

"-- Ве-ерка!
-- Чаво?
-- Чаво-чаво. Как без мужика с детьми останешься, дура? Да и не бьет он тебя, чего зря наговариваешь?
-- Ничего. Пусть посидит недельку, охолонется малость!"

х/ф "Брежнев, 2005 г.

  
  
  
  
   Даже разыгравшаяся паранойя притихла, когда выяснилось, что Чернышов с отправленной предварительной сметой согласился, перевел аванс и растаял в туманной дали. Или куда там его ещё черти унесли.
   Но, в любом случае, следующие пару недель было настолько тихо и спокойно, что Лариса успела обругать себя паникершей и истеричкой. Нет, вот действительно, чего привязалась к человеку... Ну, было у них что-то по неразумной юности, это же не повод теперь подозревать Сашку во всех грехах. Даже если очень хочется.
   Эх, пора уже взрослеть, Ларочка, пора... А то так до пенсии и будешь лелеять обиды прошлого.
   От этой мысли и вовсе захотелось сплюнуть с досады. Нашла, чем себя утешить с утра пораньше.
   Тем более, выдалось оно самое, что ни на есть, поганое, под стать настроению - уже третий день шел нудный колючий дождь, от которого казалось, будто стоит не поздняя весна, а конец сентября. Ещё и работе мешает, ребята жаловались, что по такой погоде укладывать садовые дорожки не могут. Конечно, Лариса могла бы с этим поспорить, но было лень.
   Не то, чтобы одолела черная хандра и тоска по бессмысленно прожитым годам, но холодная сонная хмарь за окном действовала не хуже, чем на муху. Во всяком случае, Костик, пообщавшись вчера полчаса, поморщился и посоветовал кусать не всех подряд, а только выборочно.
   Может, она бы так и предавалась невеселым мыслям, если бы не звонок Ириски. Хотя, судя по мрачному голосу, Ирку жизнь тоже не особо радовала, но и настроения, чтобы повеситься, не наблюдалось.
   - Привет, чего делаешь? - наверное, плохое настроение было у всех представительниц женского пола, потому что Мартышкина собака Чапа тоскливо подвывала и поскуливала.
   - Доброе утро. Завтракать собираюсь, - есть как раз не хотелось, и Лариса охотно оторвалась от рассматривания коробки с мюсли.
   - А, ну приятного аппетита...
   - Что случилось?
   Про то, что у подруги не все ладно, можно было вслух и не упоминать. Просто когда Ириска говорит таким голосом, значит, нужно срочно организовывать центр психологической поддержки. Или отдых от домашних и бутылочку текилы. Лариса предпочла бы первое, потому что от кактусовой водки у неё сильно болела голова, да и кто в своем уме злоупотребляет ею утром?
   - Валерка загулял...
   Лара только выдохнула сквозь зубы, хотя очень хотелось грубо и некрасиво выругаться. И остановило отнюдь не понимание, что женщину это не красит. Просто даже среди весьма обширных знаний русского матерного не было слов, в полной мере передающих ею отношение к мужу подруги.
   - Он дома? - коробка с мюсли словно сама собой оказалась закинута на законное место, а Лариса, на ходу стаскивая домашнюю футболку, прошла в спальню.
   - Нет. Марта в школе.
   - Сейчас еду. Что привезти? - решив, что один день без неё на работе вполне продержатся, Наумова одной рукой попыталась натянуть джинсы, но ещё влажная после недавнего душа кожа не особо давала это сделать.
   - Яду. Крысиного.
   - Ириш, ты чего?! - от неожиданности Лара перестала тянуть брюки, позволив им зависнуть в районе бедер.
   - Тьфу, дурная, я ж не для себя, - Ириска даже хмыкнула в трубку, но и смех получился невеселым. - Меня только змеиный возьмет...
   - Надо будет узнать, чем кобелей травят. Ладно, я отсоединяюсь, через полчаса буду.
   - Торт по дороге купи.
   - Может, лучше пирожных? - вдруг и на неё зеленая тоска накатит, сожрут ещё на пару кило выпечки с кремом, а так хоть соблазн меньше...
   - У меня сильный стресс.
   Лариса тяжело вздохнула:
   - Два торта?
   - Не настолько, одного хватит.
   Эх, хрен с ней, с фигурой, Ирку надо срочно спасать. Да и потом, кому она, эта фигура, нужна, если вокруг одни парнокопытные?
   Уже подрастаявшая злость снова начала подогревать ненависть к условной сильной половине.
   Вот, например, Валерка. Его же никто в шею не гнал, на цепи под венец не волок, так какого хрена теперь таскается по бабам?!
   За Ирку снова стало обидно почти до слез. Да, она уже как-то немного привыкла к этому, но... Лариса покачала головой в ответ на собственные мысли. Она бы так не смогла. Понимать, что делишь своего мужа ещё с кем-то, для неё было бы невыносимо. И просто омерзительно, знать, что его тела касается другая. Или другие, в этом конкретном случае так будет даже вернее. Фу, гадость какая... В её понимании это было все равно, что сесть на стульчак в общественном туалете.
   Дорога до ближайшего к Иркиному дому гастронома пролетела почти незаметно, настолько Лара погрузилась в себя. Поэтому полностью очнулась уже под дверью, когда нажимала звонок. На резкий звук сначала отозвалась Чапа, пару раз тявкнувшая в ответ, а уже только после неё приглушенный дверным полотном Иркин голос ворчливо поругал собаку:
   - Да слышу я, иди отсюда, и так не развернуться.
   В прихожей было в самом деле тесновато, но наученная горьким опытом черная двортерьериха, плотно поджав радостно виляющий хвост к ногам, убедилась, что пришел кто-то знакомый, лизнула подставленную Ларисой ладонь и только после этого убежала из коридора.
   - Ты чего так быстро, опять правила нарушаешь? - Ириска пристроила коробку с тортом на комод и обняла подругу.
   - Нет, просто город почти пустой, даже непривычно, - сунувшись в купленные специально для неё тапки, Лара ещё раз внимательно посмотрела на Ирку. Да нет, вроде, не зареванная, это уже хорошо, потому что и сама могла исключительно из солидарности начать шмыгать носом, а этого не хотелось. - На кухню?
   - Давай.
   Пока Иришка суетилась, доставая чашки и коленом отталкивая лезущую под ноги собаку, Лариса отключила звук на телефоне, переведя его в режим вибрации. У них тут девичник, так что нечего всяким-разным отвлекать по пустякам. Но и полностью вырубать мобильник не стала, мало ли что может случиться, лучше быть на связи.
   - Ну, рассказывай.
   - Да чего тут рассказывать... - Ира поморщилась, когда на пеструю оранжево-желтую скатерть пролилась небольшая темная лужица, и отставила заварочный чайник. От греха, а то слишком уж руки трясутся. - Вчера вечером позвонила какая-то девица, мол, мы любим друг друга, а ты только мешаешь нашему счастью, - она поспешно устранила непорядок на столе, но глаза так и не подняла.
   - Ну, и дура, - из вежливости Лариса чай пригубила, но тут же отставила обратно.
   - Я?
   - Обе.
   - Скажешь тоже - "обе"... - Ирина поставила локоть на столешницу и оперлась щекой на ладонь, сразу став неуловимо схожей на Роденовского "Мыслителя". Во всяком случае, выражение вселенской скорби тоже присутствовало. - Имя нам - легион.
   Лариса подругу не торопила, зная, что той нужно собраться с мыслями, а там уже и спрашивать ничего не надо, даже если надоест слушать, всё бесполезно. Пока же рассеянно почесывала подставленную собачью голову. Есть так и не захотелось, а торт в идее ядовито-красной божьей коровки вызывал оторопь. Спрашивается, зачем она его вообще такой купила? Хотя, он был единственный свежий, так что выбор-то невелик...
   - Может, переедешь ко мне хоть на несколько дней? - Лара сама знала, что Ириска не поедет. В конце концов, не первый раз у них заходил этот разговор, да и не первый это загул у Валерки. Далеко не первый...
   - А Марта? Что я дочке скажу? - ещё не выслушав ответ, подруга отрицательно мотнула головой.
   Ларисе же захотелось если не дать Ирке подзатыльник, то наорать. Громко, с чувством и полной самоотдачей. Но не стала. Опять-таки, потому что бесполезно, это они тоже уже проходили. Иришка только расплачется, перечислит все причины, по которым не может уйти от мужа, потом подруги поругаются, не будут несколько дней разговаривать... Цирковые пони, бегающие по кругу.
   Продолжая рассеянно теребить за уши прикрывшую от удовольствия глаза Чапу, Лара ограничилась только тяжелым вздохом. Да, она не понимала, как можно постоянно существовать в этом уютном семейном аду. Но и её образ жизни тоже не каждый поймет. Это ей как-то высказала все та же Ирка. И Лариса на неё серьезно обиделась. Аж на три дня. Потом приехала мириться, и с тех пор в эту трясину ни одна, ни вторая не лезли, стараясь помочь, как получится, но больше не советовать. Потому что тут бы со своей жизнью разобраться, прежде чем лезть в чужую.
   - Я даже как-то успокоилась, уже почти год тишина, а тут опять, - перестав гипнотизировать взглядом стол, Ира подняла глаза на подругу.
   - А ты сама не замечала? - оттолкнув начавшую ронять слюни мохнатую морду, Лара потянулась к лежащей совсем рядом ладони. - Ты мне только не ври, уже сколько раз через такое проходила, не могла ты не замечать.
   Ириска недовольно поджала губы, но кивнула:
   - Замечала, конечно... Просто не хотелось думать, что снова начнется. Я только одного не понимаю - ну, почему он не уходит?!
   - А зачем? Ты его полностью устраиваешь в роли жены, дочка растет. С виду полная идиллия. Я так думаю, что у него и мысли такой не появляется.
   - Ага, я, как старые домашние тапочки... - Ира поднялась и, ухватившись за нож, нацелила его на торт. - А ничего не такого яркого не было?
   - Ешь, что принесли, - сполоснув руки, Лара вернулась на табуретку, только передвинулась, чтобы не мешать хозяйке кромсать кондитерское изделие. - Сама подумай, долго ли проходишь в модельной обуви. А так побегал, убедился, что орел ещё ого-го, и к тебе под бочок. На борщик и домашние котлетки.
   - Лар, я не смогу уйти, - резким движением ножа Ира варварски обезглавила божью коровку. - Марта его любит. Да и он к ней тянется...
   - А ты сама? - несмотря на слишком уж агрессивный цвет, глазурь на вкус оказалась вполне приятной.
   - Кто его знает. Когда замуж шла, любила до одури, когда первый раз узнала... Ну, ты сама помнишь... - Лариса прекрасно помнила, поэтому старалась с Валерой лишний раз не пересекаться. Чтобы не пришлось смотреть в блудливую рожу, в которую так и хотелось плюнуть. И Иркиной истерики, такой, что боялась подругу одну оставить, чтобы та руки на себя не наложила, её мужу никогда не простит. Может, если бы хватило духу уйти тогда, все было бы по-другому, но ради полугодовалой дочки Ира проглотила обиду и боль и осталась... - А сейчас я уже просто устала. И не больно уже почти, только обидно очень. И за себя, и за Мартышку... Она же уже взрослая, понимает все, но и его любит. Как отец, Валерка хороший, а вот муж... - она снова почти обреченно пожала плечами. - Давай просто потреплемся о чем-нибудь, а? Маникюр друг другу сделаем, маски. Короче, красоту наведем.
   - Наведем, конечно, - Лара отставила торт, напоследок ухватив пальцами небольшой кусочек. - Ты почему не на работе?
   - Сказала, что отчеты повезла.
   - Вечером поедешь? - тайком, пока Ира не видела, она опустила испачканную в креме руку, которую тут же с явным удовольствием облизал горячий шершавый язык.
   - Я ещё вчера все сдала, сегодня гуляю. Хватит кормить Чапку сладостями, собакам их вообще нельзя. Она уже закабанела так, что скоро в дверь не пройдет. - Из-под стола донеслось недовольное ворчание. - Ага, ещё ты мне повыступай. Лар, больше ей ничего не давай, иначе в ветеринарку сама её потащишь!
   - Ну, и потащу, первый раз, что ли.
   Не дождавшись раскаяния ни одной, ни от другой, Ирина только отмахнулась, но лезть к питомице и подруге перестала.
   - Давай я Мартышку хоть на недельку к родителям на дачу отвезу? - Лариса с удовольствием поставила обе ступни на теплый собачий бок. Зря она, что ли, тортом делилась? Чапа не возражала, наоборот, удобнее легла, предлагая не филонить и почесать её хотя бы пальцами ног.
   - Да ну, они и так все в трудах, а ещё мою юлу к ним... - Ира разворошив кусок и съев все понравившееся, отставила тарелку. Все равно Лариска её блохоловку сладким уже покормила да и, если что, везти к врачу согласилась, поэтому оставшееся пойдет туда же. И ничего, что сладкое вредно, Чапа тоже женщина, у неё тоже стресс! А все её кавалеры так и вовсе натуральные кобели...
   - Наоборот, и ей польза - на свежем воздухе побудет, и меня потом вопросом внуков доставать перестанут.
   - Что, до сих пор не простили развод с Костиком? - говорить о чужих проблемах всегда проще, поэтому Иришка сразу ухватилась за эту тему.
   Лариса вяло отмахнулась:
   - Куда там. Зять-то был золотой, а я все ковыряюсь, доперебиралась, что навеки в девках останусь...
   - Не, ну, это тебе не грозит. В смысле - в девках.
   - И на том спасибо, утешила. Ир, а давай, пока Мартышка у моих родителей, ты ко мне на несколько дней переедешь, а? - поскольку уговорить Ирку уйти раз и навсегда не получится, это Лариса поняла уже давно, стоило попробовать подойти с другой стороны. Например, чтобы она оценила прелесть хоть и относительной, но свободы. Пожить хотя бы пару дней не женой и матерью, а просто женщиной. Без всяких борщей, котлет, неотутюженных рубашек и прочих прелестей быта.
   - Да ну тебя!
   Ира раздраженно дернула плечом, стараясь не показывать, что идея-то заманчивая... Да, она не представляла, как сможет жить только с дочкой. Настолько за эти годы уже привыкла к постоянному присутствию Валеры, что одна мысль остаться без него пугала. Хотя, казалось бы, чего там бояться - с голоду не помрут, все-таки она неплохой бухгалтер, без крыши над головой тоже не останутся, квартира родителей-то стоит себе целая и невредимая. Да ещё и пустая, квартиранты давно съехали, а новых она не нашла. Да и не сказать, чтобы активно искала. И тут же стало неуютно и страшно, ведь никогда не была без мужчины рядом. Сначала папа, строгий и даже немного суровый, но такой любимый. А потом, когда его не стало, муж. Ну, какой есть, сама же выбирала...
   - Заодно пусть и Валерка немного на землю спустится, поймет, что он все-таки когда-нибудь довыеживается, и ты уйдешь, - Лариса старалась не особо давить, но вид подруги её уже реально настораживал, поэтому тут все средства хороши. Да если будет нужно, она даже с её братом готова связаться и попросить помощи! Слишком уж Ириска потерянная. Лучше пусть болтает без умолку и пересказывает сплетни, чем сидит вот так - сгорбившись и пристально рассматривая что-то на столе. Это настолько непохоже на неё нормальную, что становилось тревожно. И пусть ради этого приходится прибегать к моральному шантажу, нужно уметь быть нещепетильной, когда это надо.
   - И что я ему скажу?
   Ответ несколько неприличного содержания так и крутился на языке, но озвучивать его Лариса не стала. Пусть даже очень хотелось:
   - Да ничего. Или скажи, что тебе надо отдохнуть от этого вашего семейного рая. В конце концов, сколько там осталось учиться Марте? Меньше недели? Так что собирайся хоть сейчас, в школу я её утром буду отвозить, а ты после работы заберешь...
   - Нет, это точно не катит, - сама того не заметив, Ира уже согласилась, раз теперь оговаривала детали. - Я не хочу, чтобы Мартышка это видела.
   - А то она и так не знает... Нашла младенца, ей уже десять, года три-четыре и начнет с мальчиками гулять, - Лариса пригнулась, чтобы пропустить над головой брошенную не особо меткой рукой прихватку.
   - Типун тебе на язык, ворона! Все, закрыли тему, пошли лучше красоту наводить, - Ира убрала торт, чтобы притихшая собака, которая сейчас изо всех сил старалась быть как можно незаметнее, не слизала его прямо с тарелки. - Я вместо мохнодральника новые липучки для депиляции купила, вот как раз и опробуем.
   Лариса нервно вздрогнула, но поднялась. Если и есть цена, которую нужно заплатить, чтобы вырвать подругу из этого дурдома, так она вполне терпимая. Но кожу выше коленок уже заранее засаднило.
  
  
  
   14 лет назад, где-то в горах южной части Чеченской республики
  
  
  
   Как они добрались до блокпоста, Сашка уже не помнил. Вернее, помнил, но урывками, как будто из памяти стерлись целые отрезки времени. А может, оттого, что все было темным, мокрым и холодным, поэтому сознание фиксировало только что-то, отличное от всего остального.
   Как Макс, не заметив колдобину, ухнул у неё ногой и потом ещё долго сдержанно матерился сквозь зубы, придерживаясь то за колено, то за бока. Но упорно продолжал идти вперед, хотя и шатался с каждым шагом все сильнее.
   Или то, как Тимофей все теснее старался прижаться к Сашкиному боку с каждой сотней метров, на которую увеличивалось расстояние между ними и аулом. Его ладонь, казавшаяся неприятно горячей, которая, в конце концов, вместо рукава вцепилась в запястье Чернышова.
   Монотонный шум мелкого колючего дождя, даже не барабанящего, а едва шуршащего по листья и стволам деревьев.
   Шумное дыхание ребят, сиплое и немного надрывное, когда онемевшее от усталости тело ещё пытается держать равновесие, не обращать внимания на боль и измотанность, но резервы организма же не бесконечны...
   Поэтому, когда они все-таки умудрились дошататься до своих, не сразу поняли, что именно у них спрашивают ребята с автоматами.
   И ор взводного, узнавшего в полудохлых замурзанных недобитках своих орлов, прозвучал почти музыкой. Даже её глубокая нецензурность радовала. Наверное. Потому что сил не осталась даже на то, чтобы порадоваться, как стоял, кулем и упал на жидкое ледяное месиво раскисшей грунтовки, чувствуя только, как Тимофей тянет за руку, словно силясь поднять, и зовет...
   Следующую неделю Сашка помнил намного лучше, да и как такое забудешь...
   Оказывается, они сорвали какую-то особо секретную операцию по зачистке боевиков в том ауле, за что звиздюлей огребли все, в том числе и он, хоть и валялся на больничной койке. Прооравшись, начальство все-таки намекнуло, что понимает, почему ребята поперлись одни, но вот незадача - если бы все закончилось тихо и мирно, прикрыли бы, а тут получается, что ушли Сашка с Максом в самоволку, а это уже статья.
   Одним их тех, кто остался лежать под кустом, оказался сын старейшины аула. Из-за этого их саперы загреблись разминировать дорогу и снимать растяжки. А дежурства по ночам и вовсе стали настолько веселыми, что просто писец.
   Как ни странно, ребята не особо возникали, хотя четко знали, благодаря кому такие милости природы. И Сашка подозревал, что это из-за Тимофея.
   Нет, пацан ни с кем не подружился, разве что такой же, как и он сам, старый рыжий кот с обмороженными кончиками ушей, которому доставались объедки с кухни, разрешал мальчишке гладить себя по спине. Котяра прибился ещё осенью, настолько драный и голодный, что ни у кого не хватило совести его прогнать. И даже сейчас, через полгода, не давался никому в руки. Он и на Тимофея-то посматривал с извечной подозрительностью, но не отпрыгивал, когда пацан медленно тянулся, чтобы почесать грязноватый мех на кошачьем загривке. Иногда даже подставлял лобастую голову, немного щекоча руки колкими обломками усов.
   Поначалу Тимофей приходил к Чернышову один, стараясь затеряться где-нибудь в темном углу, чтобы его никто не заметил. Через несколько дней они заявились уже с котом, что никого не напрягло - ну, ходят два покалеченных вместе, и пусть ходят.
   Естественно, мальчишку никто не трогал, только убедились, что он не врет. Но и отправить из лагеря не могли: погодные условия ухудшились, дороги окончательно развезло, а на "вертушке" слишком опасно - в паре десятков километров буквально накануне одну уже сбили. Понятно, что дело почти повседневное, но рисковать техникой отцам-командирам не хотелось.
   Чернышова с Максимом развели по разным помещениям, наверное, чтобы никуда ещё на пару не вляпались, поэтому Сашка, когда более-менее пришел в себя, начал дохнуть от тоски. Глаза болели от света и мелькания, так что ни о каком телеке и чтении и речь не шла. А поломанные ребра и сотрясенные мозги временно поставили крест на любом активном движении. Да что там говорить, если он и сортир-то шел по стенке, мучаясь головной болью и временами накатывающей тошнотой.
   Поэтому, когда пацан пришел первый раз, не то, чтобы обрадовался, но и не расстроился - какая-никакая, а компания. Правда, Тимофей был молчаливым, разве что внимательно осматривался, как будто зрительно все ощупывал, запоминал... И мгновенно отводил глаза, стоило только встретиться с кем-нибудь взглядами. Сашку это тоже устраивало, для того, чтобы вести беседы было слишком хреново, а тут все же живая душа рядом.
   Но тоже иногда поглядывал на мальчишку, когда тот был слишком чем-то увлечен, чтобы это заметить.
   Первое, на что Чернышов обратил внимание, была чистая повязка на руке. Вместо стоявших колом тряпок теперь кисть опоясывал плотный слой бинта. Хотя заметить это было непросто - Тимофей постоянно пытался спрятать руку за спину или в карман куртки, которая была ему велика на несколько размеров. Так оно и понятно, тут на детей камуфляж никто не запасал...
   Сашка ни о чем пацана не расспрашивал - самому бы понять, что теперь делать. Не то пугают, не то действительно под статью подведут, и тогда - здравствуй, штрафбат, в котором тут долго не живут. Наверное, именно поэтому однажды, когда Чернышов делал вид, что дремлет, иногда морщась от боли во всем теле, Тимофей заговорил. Тихо и немного невнятно, да и рассказывал, наверное, больше для себя, чем для Сашки. Про то, как однажды, когда он катался на скейте, подошли три парня и запихнули его в машину. Как потом несколько дней держали в сыром и темном месте, правда, не били, но Тим и сам старался сдерживаться и не дергать никого по пустякам. Потому отец когда-то научил, что делать в таких ситуациях. И первое правило было "не провоцировать".
   Как потом что-то пошло не так, это мальчик понял из разговора похитителей. И очнулся он в следующий раз уже в совсем другом месте, в каком-то затхлом сарае.
   Здесь он замолчал, стараясь будто невзначай спрятать искалеченную руку.
   Да и вообще в тот день Тимофей больше не говорил, разве что свернулся в углу на продавленном стуле и сидел, сгорбив спину. Сашка его не торопил и не прогонял. Хочется пацану, пусть сидит. Конечно, в психологи он никому не нанимался, но мальчишку было откровенно жалко. Вот только вслух Чернышов это никогда не говорил. И не пытался развеселить, растормошить, ну её, такую затею, самому хреново так, что выть охота. Видимо, именно поэтому Тим к нему и жался. Всегда приятно знать, что есть кто-то, кому хуже, чем тебе самому.
   За две недели, после которых Сашке врач разрешил вставать, да и вообще намекнул, что харэ тут дурью маяться, когда твои собратья по оружию мировое зло побарывают, Тимофей успел рассказать о многом.
   О зиме, полной лютого промозглого холода, когда ему кидали старую рваную одежду, чтобы мальчишка не замерз насмерть. О том, как он ночевал в хлеву рядом с овцами, и что они теплые и, как оказалось, совсем не противные.
   О той, старухе, помогшей им бежать. Она каждое утро вставала на рассвете, чтобы испечь хлеб. В обязанности Тимофея входило помогать ей - чистить печь, носить воду... Она же тайком совала ему ещё теплые лепешки и давала немного молока.
   О местных детях, кричавших ему в спину оскорбления. Это он разобрал не сразу, а когда начал понимать по-чеченски. Конечно, специально никто его не учил, но на русском тут почти не говорили, а запоминал он быстро.
   О многом.
   И иногда Сашке хотелось заткнуть уши и ничего из этого не слышать. Потому что даже не в словах, а в голосе пацана была застарелая обреченность. Не было в нем счастья, что его спасли, предвкушения встречи с родителями. Да, он говорил и о них, но как-то уже по привычке, как будто повторял про себя зазубренный урок. Папа придет и обязательно заберет.
   Поэтому, когда однажды Тимофей, как всегда, почти незаметно просочился ближе к Сашке, тот на него особо и внимания не обратил, уже настолько привык к постоянному присутствию пацана. Но когда он, откашлявшись, заговорил, сразу насторожился. Потому что мальчишка явно был напуган.
   - Там это... - Тим ещё раз старательно прочистил горло перед тем, как продолжить. - Говорят, что мой отец приехал.
   Сашка резко повернулся, о чем тут же пожалел - от таких поворотов его ещё вело, а во рту появлялся противный кисловатый привкус.
   Пацан стоял совсем рядом и даже не сразу глаза отвел. Старался казаться независимым и равнодушным, но по тому, как постоянно хмурился и дергал поджатыми губами, понятно, насколько он нервничает.
   - А чего не идешь встречать?
   Тим пожал плечами, ещё сильнее нахмурившись. И как-то почти против воли посмотрел на свою руку.
   Да уж, ещё чего не хватало - теперь ему при нём нянькой, что ли работать? Но вместо того, чтобы хмыкнуть и предложить перестать маяться дурью, Чернышов только устало выдохнул и кивнул в сторону ворот.
   - Ну, пойдем, что ли, с батяней познакомишь.
   И сразу заметил, с каким облегчением выдохнул мальчишка, даже скривился в чем-то, похожем на улыбку, пусть и не до конца оформившуюся. Но тут же словно одернул себя, с видимым равнодушием пожав плечами, и поплелся в указанном направлении. Хотя, пока дошли, несколько раз оглядывался, идет ли за ним Сашка.
  
  
  
  

Глава 7

"Женщина обладает удивительным чутьём: она готова обнаружить всё, что угодно, за исключением очевидного"

О. Уайлд

  
  
  
  
   Остаток недели пролетел настолько быстро, что Лариса невольно прокрутила в голове последние дни. Да нет, вроде, в кому не впадала, да и были эти самые дни очень насыщенными, тогда как так получилось, что вчера был понедельник, а сегодня уже вечер пятницы? Ох, летит время, летит...
   - Я все уложила, - Ириша ещё раз внимательно осмотрела две большие сумки и несколько пакетов. - Купальник не забыла, крем от загара тоже...
   - Ир, ты нас не на месяц в другое полушарие отправляешь, а на неделю в ближайший дачный поселок, - Лара едва сдержалась от кряканья, когда попыталась поднять одну из сумок. Кирпичей она им на дорожку, что ли, припасла?
   - Мамуль, сама же сказала, что послезавтра приедешь, если что-то забыли, потом и привезешь, - сменив душные джинсы на более удобные в этом смысле шорты, Марта, придерживая плоскую сумку, бочком протиснулась мимо родительницы.
   - А ноутбук оставишь дома, - бдительная Ира тут же отобрала то, что дочка тщетно пыталась скрыть от её взгляда.
   - Ну, мам!
   - Не мамкай, и так из него не вылезаешь, - Ириска поправила немного растрепавшийся хвостик светлых волос, собранных на макушке. - Приеду, на часик дам. А то я тебя не знаю, оставь без присмотра, ты и ночью из сети выходить не будешь. Ларис, ответственность на тебе, - она, не обращая внимания на заканючившую девочку, повернулась к подруге, которая пыталась понять, кто и как будет таскать все добро в машину. - На речку одну не отпускайте, на солнце долго пусть не лежит, сладкого много не давайте...
   - Все поняла, запру в подвале и посажу на хлеб и воду, - Лариса шутливо отсалютовала.
   - Руку к пустой голове не прикладывают, - Ира чмокнула дочку во все ещё недовольно сморщенный нос.
   - Я в панамке! - Лора поправила кокетливый кружевной край того, что уместнее было назвать даже не панамкой, а шляпкой.
   - Вижу, потому и сказала к "пустой", а не непокрытой. Отзвоните, как приедете, поняли?
   И Марта, и Лариса вымученно кивнули, потому что эту фразу слышали уже раз пять. За последние десять минут. Но ничего особо выдающегося не видели - Ириша всегда так реагировала на расставание с дочерью, пусть и знала, что с крестной она в полной безопасности, под присмотром и контролем, но с материнским инстинктом не поспоришь. Вот и приходилось выслушивать нечто похожее каждый раз, когда Лара возила Мартышку за город или просто оставляла у себя на выходные. Не сказать, что это бывало очень часто, все же и у Наумовой работы бывало столько, что до утра приходилось чертежи и сметы разгребать, но когда у Ириши случался аврал, а Валерка в этот момент уезжал в командировку, ночевку у крестной все сочли лучшим вариантом. Да и самой девочке нравилось у теть Лары, поэтому она горячо поддерживала похожие идеи. Не то, чтобы Лариса так уж напропалую баловала крестницу, в чем пыталась убедить Ириска, но их отношения были даже не родственными, а почти дружескими.
   - Уф, свобода... - Лара сняла шляпку и обмахнулась ею, как веером.
   - Я думала, нас сегодня не выпустят, - послав воздушный поцелуй стоящей у подъездной двери маме, Марта пристегнула ремень безопасности, на секунду нахмурившись, что крестная снова не пустила её на переднее сиденье. Да ну, глупость какая - у неё все одноклассники впереди сидят, папа тоже разрешает так ездить... Но после того, как теть Лара хоть и спокойно, но твердо ответила, что или Марта сидит сзади, пока не исполнится четырнадцать, или они будут добираться только общественным транспортом, девочка притихла и больше показательных выступлений не устраивала.
   - Мама тебя любит, вот и беспокоится, - Лариса гораздо аккуратнее и осторожнее, чем обычно, выехала на дорогу и направилась к окружной. - Она знает, что все будет в порядке, просто у неё традиция такая. Ты же тоже веришь в какие-нибудь приметы?
   - Ага, например, что нельзя наступать на канализационные люки, - девочка потыкала в кнопки на двери, опустила, потом снова подняла стекло, и только после этого успокоилась и уселась ровно.
   - Почему? - внимательно следя, чтобы никакой лихач не встретился на узкой дорожке, Лара пошла на обгон медленно ползущего грузовичка, под завязку набитого какими-то коробками.
   - Потому что это к неудаче, - Марта даже привстала, чтобы заглянуть в лицо крестной - неужели она не знает про это?! Все же знают!
   - Ааа... Ну, в принципе, правильно, если люк открыт или крышка сдвинута с места, свалиться в канализационный колодец это удача небольшая, - Лара постаралась сдержать улыбку, чтобы ненароком не обидеть ребенка. А то сама, когда была мелкой, не прикрывала голову, если над ней летела воронья стая. Вроде как, от "двоек" спасалась. Хотя, если задуматься, то тоже верно - птички хоть летают и высоко, но гадят метко. - На самом деле это просто суеверия. Люди привыкают к таким мелочам, вот и твоя мама решила, что, если все это скажет и соблюдет, ничего плохого не будет.
   Марта сосредоточенно кивнула, рассматривая пролетающие мимо частные дома городской окраины. Прямо возле дороги бабки торговали местной редиской и зеленью. Насколько местной могла быть редиска размером едва ли не с кулак взрослого человека, девочка не задумывалась, размышляя, как бы уговорить теть Лару оставить ей свой ноут хотя бы на денек.
   Потому остаток пути они провели в тишине, разве что по радио крутили бесконечные рекламные блоки, изредка разбавляемые песнями. Но и это не мешало, давая каждой из попутчиц размышлять о своем.
   Лариса, например, пыталась прикинуть шансы на то, что Ириска в последний момент не передумает и не отговорится чем-то совсем уж непредвиденным и сложным. А вероятность такого исхода была довольно велика. Не потому что Ирка такая трусиха (хотя и поэтому - тоже), наверное, для неё морально тяжело решиться на что-то, меняющее формат отношений и устоявшиеся связи. А ведь ни о каком уходе от Валерки Лариса и не заикалась. Просто вспомнить юность, наболтаться всласть и пожить незамужними девушками. Правда, Лара именно так и жила, но надо же делиться собственными достижениями.
   Дачный поселок показался совсем быстро, а через пару поворотов - выкрашенные в синий цвет ворота родительской фазенды. И папа, стоящий рядом с кустом уже отцветшей сирени, чьи засохшие кисти казались неаккуратными побуревшими тряпочками, прилипшими к концам веток. Судя по тому, что через плечо у него лежала удочка, а под ногами стояло небольшое пластиковое ведерко, возвращался их патриарх с местного пруда. Неглубокий и с почти сплошь заросшим камышом берегом, тем не менее, на середине он был вполне внушительной глубины и прохлады - на дне било несколько ключей, не дающих сильно мелеть даже в очень жаркие годы.
   - Все, выгружайся, - Лариса, посигналив на увлеченно болтающих мужчин, подъехала вплотную к воротам, собираясь загнать машину во двор. - Сразу позвони маме, она ждет.
   - Сейчас.
   Пока Мартышка отчитывалась перед руководящей инстанцией, Лара успела поздороваться и обняться с родителями, внедрить транспорт в узкий проезд между сараем и малинником и выслушать местные новости.
   Ничего особо интересного тут не произошло, что даже радовало. Если учитывать ритм жизни самой Ларисы, приятно сознавать, что остались ещё места, где все течет неспешно и своим чередом. Этакое сонное царство.
   Про то, что привезет крестницу, Лара предупредила заранее, чтобы не получилась ситуация с незваными гостями, поэтому теперь отдыхала на веранде. Приятно вот так посидеть, посматривая на уже полностью потемневшее небо, на котором изредка виднелись светлеющие брызги звезд, сыто жмурясь и размышляя, стоит идти спать уже сейчас или посидеть ещё немного, слушая выводящего трели соловья, притаившегося в зарослях панской вишни?
   Внимание мамы полностью поглотила Марта, рассказывающая о своих делах, родителях и школьном выпускном. Надо же, придумали какую-то глупость - выпускной в четвертом классе... Папе было ни до чего, но это и понятно, какие тут бабские разговоры, когда в "Лиге Европы" идет рубка между "Зенитом" и "Аяксом"?!
   Лариса уже почти созрела для отправки в кроватку, когда краем уха услышала своё имя, произнесенное Мартой:
   - Нет, я с теть Ларой на природе, - девочка повернулась к разомлевшей в кресле-качалке Наумовой, прижимая к уху не по размеру большой смартфон. - Ага, передам. Спокойной ночи, дядь Саш.
   От произнесенного имени дремотная нега с Ларисы если не спала, то что-то весьма близкое к этому. И как нахмурилась мама, собиравшая со стола чашки, от внимания тоже не укрылось. Как и недовольный взгляд, брошенный в сторону дочери.
   Ну вот, приехали.
   Естественно, Лариса не говорила родителям, с кем она работает, но они и сами уже давно перестали требовать с неё отчеты, смирившись с тем, что дочка выросла, у неё своя жизнь. Да и сама Лара не рвалась открывать все маме с папой. И ни к чему, и просто утомительно - они оба совершенно никак не связаны со строительством. Разве что лет десять назад папа соорудил антресоль, которая продержалась ровно год, а потом с грохотом обрушилась, хорошо, что никого не покалечила.
   Да и просто время, когда она отчитывалась о происходящем, давно минуло. Похоже, что мама считала иначе. Вполне возможно, к такому же выводу придет и папа, когда найдет в себе силы оторваться от футбольного матча. Не то, чтобы они откровенно ненавидели Сашку, но и тогда, когда он ещё не ушел в армию, и, тем более, после расставания не считали его достойной парой для единственной дочки. Так что, хоть Иришку они искренне любили и радовались, как родной, то вот с её братом всё было намного сложнее.
   - Мамуль, давай помогу перемыть, и пойдем спать, а то совсем глаза слипаются, - Лара почти не симулировала, зевая. Разве что чуть-чуть подчеркнула собственную сонливость.
   - Не надо, я сама, лучше иди, разложи диван для Марты, - хоть хмуриться мама и не перестала, но затевать разговор о Сашке в присутствии его племянницы тоже не стала. - Теплые одеяла в шкафу на верхней полке, сразу достань, а то потом, если замерзнете, будете ночью искать.
   - Я помню, спасибо за ужин, - Лариса, проходя мимо, поцеловала мать в щеку и чуть повысила голос. - Пап, спокойной ночи. - Тот буркнул в ответ что-то неразборчивое, но с ноткой одобрения. - Мартыш, беги умываться и чистить зубы, жду тебя наверху.
   Не дожидаясь ответа крестницы, Лариса поднялась по темной, довольно хлипкой на вид лестнице на мансарду, переделанную из чердака. Тут было совсем сумрачно, немного душновато и одуряющее пахло жасмином, растущим почти под окном. Включать свет не хотелось, но кто его знает, что лежит под ногами, поэтому пришлось эту романтику разрушать на корню.
   Все, как и всегда - два старых потертых дивана, привезенных из родительской квартиры по принципу "если не на мусорку, то на дачу", огромный трехстворчатый шифоньер с одной зеркальной дверцей, небольшой столик возле окна и пара плетеных кресел по бокам от него. Немного выцветшая, но все равно нарядная скатерть, свисающая со столешницы бархатными кистями, едва-едва шевелящимися от сквозняка. Такими же кистями был украшен золотисто-коричневый абажур, затенявший лампочку. Странно, но эта знавшая лучшие годы мебель не смотрелась дряхлой. Скорее, благородно состарившейся, как ухоженная и чистенькая пожилая дама в поношенной шляпке и перчатках, кормящая голубей на главной площади.
   Тонкий узорчатый тюль, не дающий рассмотреть ничего за окном. Хотя, что там рассматривать-то? Соседскую баню? Спасибо, этим добром она и при свете дня налюбовалась.
   Здесь хотелось усесться в кресло с чашкой ароматного чая и вишневым вареньем и смотреть за окно, разрисованное дождевыми потоками. Перелистывать пожелтевшие страницы томика стихов Ахматовой и вздыхать вместе с поэтессой.
   - Теть Лар, я всё, - Марта, громко топая по лестнице, почти ввалилась в комнату, тыльной стороной ладошки вытирая мокрый лоб.
   - Поможешь? - Лариса тут же отвлеклась от мыслей и улыбнулась девочке, так похожей на Ириску. От отца у Мартышки был разве что цвет глаз - немного размытый зеленовато-карий, да чуть вздернутый нос. В остальном же она была копией матери, и именно такой Лара помнила подругу ещё с начальной школы.
   - Ага.
   Вдвоем могло получиться намного быстрее, если бы не пришла блажь немного подраться подушками, а потом пощекотать друг друга. Мама даже глуховато прикрикнула снизу, предлагая перестать беситься и укладываться.
   - Теть Лар, - утихомирившаяся Марта зашебуршала на своем диване, стараясь не особо ворочаться, чтобы старая мебель не заскрипела пружинами.
   - Что?
   - Можно кое-что спросить? - в полумраке, к которому глаза привыкли далеко не сразу, было заметно, что девочка привстала со своего лежбища и теперь внимательно смотрит на крестную.
   Вместо ответа Лариса немного подвинулась и приподняла одеяло. Девочка тут все слезла со своего спального места и уже через пару секунд заворочалась, устраиваясь под боком Лары.
   - Так что ты хотела узнать? - она дождалась, когда Мартышка перестанет ворочаться и прижмется ступнями к её икрам. Эта привычка была у малышки ещё с самого детства.
   - Мама с папой разводятся, да?
   В принципе, Лариса ожидала почти любого вопроса. Не ей ли выпала честь объяснять ребенку, откуда берутся дети, и что такое месячные? Марта не скрывала, что любит маму, но спрашивать у неё почему-то стеснялась, хотя Лара, припоминая себя в её возрасте, понимала девочку, тоже не могла набраться смелости уточнить кое-какие моменты. Правда, сверстники быстренько просветили на этот счет, но собственную неловкость прекрасно помнила. Но вот, что Марта спросит сейчас именно об этом, не ожидала...
   - С чего ты взяла? - не то, чтобы этим она пыталась потянуть время, но хотелось иметь хоть минутку на обдумывание ответа.
   - Я уже не маленькая и вижу, как мама по ночам запирается в ванной и там плачет, - судя по тому, как скривилось личико Марты, прижатое к плечу Ларисы, девочка могла и сама последовать примеру родительницы. - И папа снова целыми днями не бывает дома...
   - Ну, он же работает, - как ни не любила она Валерку, но настраивать дочь против отца... Это низко. Да и не таким уж плохим отцом он был. Что кобель, гуляющий направо и налево - другое дело, но Марту он любит, это заметно.
   - Теть Ларис. Ну, хоть ты меня совсем за дурочку не держи! - это прозвучало с таким апломбом, что Лара едва удержалась от смешка, несмотря на всю невеселость ситуации. - У меня в классе есть Машка Смирнова, у неё папа ушел к любовнице, а Машку с её мамой бросил... А потом меня отправили вместе с тобой сюда. Нет, ты не подумай, мне тут хорошо!
   Да уж, как тут не научишься раньше времени тому, чего ребенок видеть вообще не должен, когда вокруг одни наглядные примеры...
   - Мартыш, - Лариса подгребла девочку поближе, прижавшись щекой к пушистым волосам, собранным на ночь в две свободные косички. - У всех людей иногда бывают проблемы. Вроде, все хорошо, но постепенно накапливаются какие-то обиды, неразрешенные вопросы. И тогда нужно дать им время разобраться между собой, - она на секунду коснулась губами гладкого детского лба. - И мама с папой никуда тебя не отправляли, даже думать о таком не смей. Они тебя очень любят и скучают, но сейчас уже почти лето, чего тебе сидеть в городе?
   - А это точно не потому, что я им мешаю?
   - Точно. Зуб даю, - Лариса щелкнула ногтем большого пальца по верхнему клыку. Надо же, как быстро всплывают, казалось бы, давно забытые привычки. - Просто они боятся, что ты можешь начать чувствовать себя в чем-то виноватой, если увидишь, что они ругаются.
   - А зачем они будут ругаться?
   - Затем, что даже взрослые люди иногда делают ошибки и поступают неумно. Затем, что невозможно жить рядом с другим человеком, и никогда не поссориться. Это только в сказках так бывает. А в реальной жизни люди ругаются и мирятся, о чем-то спорят, а потом соглашаются. Это не потому что они не любят или надоели друг другу, просто вот так все и происходит. И родители не хотят, чтобы ты обижалась на кого-то из них за то, что они в чем-то ошиблись. Потому что очень дорожат твоим мнением и твоей любовью.
   Марта немного помолчала, переваривая то, что сказала крестная.
   - А все взрослые такие загонные?
   - Это побочный эффект взросления.
   - Отстой.
   - Это да. Только при маме так не говори, а то обвинит меня, что я порчу тебе речь, - Лариса на секунду прижала к себе Мартышку. Пусть в последнее время это уже и меньше ощущалось, но от девочки пахло именно ребенком. И Лара чувствовала себя в чем-то токсикоманкой, тайком вдыхая этот запах.
   - Не скажу. Теть Ларис, а почему у тебя нет детей?
   Спроси это кто-то другой, она бы просто перевела тему или попросила не лезть не в своё дело. Но это же Марта. Едва ли не единственный человечек, с которым Лара была предельно откровенна, пусть и с поправкой на возраст ребенка.
   - Потому что не встретила человека, от которого мне захотелось бы родить ребенка. Это же не так просто, как кажется. Вот ты любишь своего отца?
   - Да.
   - А он тебя?
   - Тоже.
   - Вот и я хочу, чтобы отцом моего ребенка был человек, который будет любить и заботиться о своем ребенке. Который его интересы будет ставить, если не выше собственных, то хотя бы наравне, - Лариса тяжело вздохнула, не зная, как ещё в доступных выражениях донести до девочки свою мысль.
   - А он должен быть красивым? - Марта явно о чем-то задумалась.
   - Это не обязательно. Он должен быть хорошим человеком.
   - Например?
   Лара уже успела раскаяться, что вообще начала отвечать, от Мартышки так просто не отвяжешься, так что придется теперь описывать мужчину своей мечты.
   - Например, он должен быть добрым и надежным. Не пытаться переложить ответственность за свои поступки на кого-то другого. Уважать меня и мои решения, так же как и я буду отвечать тем же. У нас должны совпадать интересы. А ещё он обязательно должен любить вот таких Мартышек, - Лариса резко отодвинулась и, поймав ножку Марты, начала щекотать гладкую розовую пятку, вызвав тихий смех и попискивание крестницы.
   - Ой, не надо, пусти! Все, я пошла спать, - кое-как вывернувшись, все ещё хихикающая девочка юркнула на свой диван. - А вообще я придумала - тебе надо родить ребенка от дяди Саши. Он подходит по всем пунктам.
   После этого Марта спряталась под одеяло и отвернулась к стенке. А Лариса очень понадеялась, что она поперхнулась воздухом от неожиданности незаметно для крестницы.
  
   О том, что завтра выходной, Александр Александрович Чернышов помнил. Гипотетически. Но какой-то это несерьезный повод, чтобы заканчивать работу раньше времени. Тем более что и в субботу он предпочитал трудиться, чему не особо радовались некоторые подчиненные. Такие унылые, неспособные углядеть в подобном положении определенные плюсы (как правило, выраженные в денежном эквиваленте), у него не задерживались. Остальные и не вякали, намекая, что нынче пятница и уже, вроде как, половина восьмого вечера.
   Сам себя сатрапом Александр не считал. Ну, если только очень-очень глубоко в душе. Так глубоко, что и сам туда заглядывал крайне редко. И недовольство тех, кто не способен понять, что хороший начальник это не тот, который сюсюкает и по головке гладит, а правит сурово, но справедливо, не разделял. Может, потому что на заре карьеры вкалывал по шестнадцать часов в сутки, чтобы выбиться в люди. А может, потому что такая привычка осталась и сейчас.
   Нет, про то, что от работы даже кони чувствуют себя весьма плохо, он тоже знал, потому следил и за здоровьем, и за тем, чтобы вовремя передохнУть, чтобы не передОхнуть.
   Но сейчас, видимо, как раз настал такой момент, и то, что он никак не мог соотнести, казалось бы, элементарные вещи, это только подтверждало.
   - К вам Юрий Семенович, - по интеркому голос секретарши звучал немного гнусаво. Или это ему так показалось, потому что отказывающаяся от сотрудничества голова начала потихоньку подло ныть.
   - Пропустите, - Чернышов почти с довольствием закрыл папку, которая больше путала и напрягала, чем проясняла ситуацию. - И можете идти домой, на сегодня всё.
   - Спасибо, Александр Александрович, - видимо, скрипучесть в голос Татьяна добавляла специально, потому что прозвучало это почти нормально. Но даже если и так, Чернышов готов был простить секретарю мелкие грешки, потому что более въедливого и подходящего для этой должности человека просто не знал. Мало того, что бумаги всегда в порядке, не забывает про назначенные встречи и скрупулезно проверяет бронь в гостиницах и прочие важные мелочи, так её все сотрудники боятся едва ли не больше, чем самого начальника. С чего такой трепет, он так и не понял, но в этот аспект отношений подчиненных не лез, ещё с этим не хватало разбираться.
   Гостя он поприветствовал не то, чтобы на пороге кабинета, но заранее встал. Они оба хорошо знали, кто кому и чем обязан, поэтому ломать комедию не собирались, особенно, учитывая, что рандеву намечалось почти интимное.
   - Вечер добрый, СанСаныч, - Хворостов, коротко, но крепко тряхнув кисть Чернышова, прошел к столу и устроился в одном из кресел. - Чего сотрудников неволишь, по домам не пускаешь?
   - Я никого не держу, если кто-то считает, что переработал, дверь всегда открыта.
   Гость понимающе и даже одобрительно хмыкнул, явно разделяя мнение по этому поводу.
   - Ну как, узнал что-нибудь? - растягивать прелюдию Юрий Семенович не стал. И дело получалось мутным и неприятным, да и просто хотелось уже уехать домой. Не факт, что там получится отвлечься и забыть, но можно хотя бы расслабиться.
   - По мелочи, но основное пока нет, - хозяин кабинета тоже решил заканчивать с расшаркиваниями и перешел к сути. - Прямых связей у неё там нет.
   - А кривые?
   - А их сразу не увидишь, - отброшенная чуть ранее папка снова оказалась открытой. Вот только яснее от этого не стало. - Ищу.
   - Ищи, - Хворостов поднялся, на секунду поморщившись, когда в шее, которой он дернул, что-то захрустело. - Тимофею ничего не говори.
   Этого он мог и не добавлять, не такой уж дурак, чтобы так лохануться.
   - Хорошо.
   - Вот и ладненько, - мужчина кивнул, полностью разделяя это самое "хорошо" . - Когда снова туда собираешься?
   - С начала недели смотаюсь на несколько дней, - поняв, что больше на созидательный труд он не способен, Чернышов прихватил уныло повисший на спинке кресла пиджак и махнул в сторону двери. - Проводить?
   - Ну, окажи честь, - Хворостов снова чему-то улыбнулся, отчего тонкие губы на секунду изогнулись, а глаза сощурились, подчеркнув хоть и мелкие, но заметные морщины. - Как сам?
   - Да всё отлично.
   Переговариваясь о повседневных и даже отчасти рутинных делах, они оказались на парковке.
   - Ну, бывай, СанСаныч. Если что-то прояснится...
   - Я сразу сообщу, - Чернышов ответил на короткое рукопожатие и, не оглядываясь, пошел к своей машине.
   Но оттого, что рабочий день, вроде, закончился, мысли не перестали крутиться вокруг всей этой истории.
   Лет семь-восемь назад, когда он только начинал, так сказать, расправлять крылья и делать деньги сам, без помощи и присмотра Юрия Семеновича, можно было бы предположить, что это своеобразный тест на профпригодность. Ну а что, и не такие проверки ему устраивали. И за многие из них Чернышов был благодарен, потому как ничто так благотворно не действует на умение включать мозги, как побудительный пинок под зад.
   Вот только то время уже прошло, и теперь он с Хворостовым, конечно, не на равных - до такого уровня ему расти и расти - но и не так, чтобы сильно отстает. И дело не в деньгах, а в способах, на которые готов пойти. Нет, чистоплюем он тоже не был, да и, вращаясь не в самом законопослушном в смысле финансов обществе, все равно во что-нибудь да замараешься, но и в совсем уж мутные дела не лез.
   "Кайен" завелся тихо и мягко, как проснувшийся дикий зверь, довольно урча мотором и уже перебирая лапами, собираясь рвануть с места. И все-таки Лариска не права, ну, какой же это лупоглазый уродец, а?
   Александр мотнул головой, невольно улыбаясь, когда вспомнил, как она на него посмотрела в той приемной. Смесь обреченности, недоумения, немного злости. И даже капелька испуга.
   Ладно, не о бывшей думать надо, а о том, что важнее в данный конкретный момент. Может, он что-то упускает? Так, вроде, уже все прошерстил, нет у Ольги там ни друзей, ни родни. Ни, тем более, каких-то деловых интересов. Правда, их у неё и тут тоже нет, живет в своё удовольствие, так не в том суть.
   Началось все с того, что Юрий Семенович ненавязчиво попросил его просмотреть финансовые дела своей невестки. Не то, чтобы он ей не доверял, но и горячей любви к жене сына тоже не испытывал. Как говорил сам Хворостов, не он на ней женился, не ему теперь и плешь проедают, но из виду не терял. Как впрочем, и всех, с кем имел дела.
   Просьба была пустяковая, это мог бы сделать кто-то и из ближнего экономического окружения просителя, но если обратился к Чернышову, значит, причины были.
   И вот что странно - последние полгода Ольга каждый месяц перечисляла деньги. Суммы относительно небольшие, Александр бы и внимания на них не обратил, случись это раз или два, но вот регулярность настораживала. Как и то, что отправлялись они на счет небольшой фирмы, занимающейся строительными подрядами. Хотя никакой недвижимости там не было, да и желания ею обзавестись ни Тимофей, ни Ольга не изъявляли.
   С Тимом он поговорил сам, аккуратно намекая и задавая наводящие вопросы - глухо. Он явно не при делах, и об этом городе знал только то, что сам Чернышов родом оттуда.
   Расспрашивать же Ольгу не только бессмысленно, но и опасно, этим можно её насторожить. Вот и пришлось разыгрывать явление нового клиента благодарному народу.
   А ведь о том, что Лариса одна из совладелиц, даже узнал не сразу. Да, знакомую фамилию видел, и инициалы подходили, но как-то не соотнес Лорика с техническим директором. А когда все-таки сложил два и два, не особо расстроился, все же не чужие люди, и если она не при делах, то вполне можно рассчитывать на помощь. Но это, конечно, на совсем крайний случай, если других вариантов просто не останется. Хотя то, что она когда-то была замужем за своим компаньоном, существенно всё усложняло. Или упрощало, тут многое зависит от того, как именно они расстались и были ли трения насчет совместно нажитого.
   А если вернуться к тому, с чего всё началось, то получается два варианта - либо шантаж, либо деньги Ольга перечисляет добровольно. Но вот то, что делает она это втайне от мужа, гораздо хуже, потому что ничего хорошего по поводу причины такой благотворительности в голову не приходило...
  
  
  
  

Глава 8

  
  

"Мы к Вам, профессор, и вот по какому поводу"

М. А. Булгаков "Собачье сердце"

  
  
  
  
   Двор, как двор. Обычный, с аркой, сейчас забранной коваными воротами. Ну, это и не удивительно - в соседнем квартале стадион, кому же хочется после любого мероприятия материться, перепрыгивая через лужи и напевать: "Текут ручьи, бегут ручьи"... Хорошо хоть калитка оказалась открыта, не пришлось раньше времени предупреждать хозяйку о своем визите.
   Чернышов, расплатившись с таксистом, ещё раз огляделся, повертев головой по сторонам. Неплохой район, да и сам дом тоже вполне ничего. Судя по высоте - "сталинка", но тщательно ухоженная и недавно выкрашенная в темно-бежевый цвет. Мощные старые тополя во дворе, следы буйства которых виднелись в ещё не до конца смытых дождем ошметках грязно-белого пуха возле бордюров.
   Пропустив вперед крупного кота с драными ушами и покрытой шрамами мордой, Чернышов направился к угловому подъезду. Если он правильно понимает, это и есть второй. А этаж, исходя из количества квартир - третий или четвертый.
   С нахмурившегося серого неба нет-нет да и срывались мелкие капли дождя, делавшие и без того душный день почти невыносимым. Это настроения не особо прибавляло, но и сам повод явиться сюда не радовал, однако и остаться в стороне тоже не хотелось. Вернее, как раз хотелось, но это было бы непозволительной роскошью. Дела делами, но с сестрой творится что-то совсем странное, а так уж получается, что самым близким ей человеком стала Лариса. Значит, её и расспросит.
   После пары пронзительных трелей домофона раздался голос, искаженный динамиком:
   - Кто?
   Тут же появившееся детское желание ответить: "Я" пришлось загнать поглубже.
   - Ларис, это Чернышов Александр, открой.
   На том конце что-то загремело и временно стихло.
   - Кто? - теперь стало понятно, что это Лариса, но удивления в голосе стало только больше. - Саш, ты, что ли?
   - А ты знаешь другого Чернышова?
   Ситуация уже начинала подбешивать. Мало того, что придется лезть в семейную жизнь Ирки, так теперь ещё и держат на пороге, как бедного родственника.
   - Ладно, заходи...
   Тяжелая металлическая дверь тихо щелкнула, пропуская в темноватый прохладный подъезд. Широкие лестничные пролеты когда-то были выложены плиткой, но теперь оказались закрашенными коричневой краской вместе с деревянными перилами. Стены радовали взор совсем уж девчачьим светло-фиолетовым, от которого Александр поморщился. Но он же сюда не красотами подъезда пришел любоваться. Кстати, очень чистого и ухоженного - на подоконнике окна между вторым и третьим этажом кто-то даже поставил несколько горшков с цветами. Но русский менталитет и тут проявил себя, поэтому в земле одной из плошек торчал скособочившийся окурок.
   Лариса стояла возле приоткрытой двери, с недоумением и явной настороженностью наблюдая за поднимающимся Чернышовым. Судя по тому, что одета она была в обычную белую майку и свободные штаны спортивного типа, а в руках держала пестрое полотенце, застал он Наумову врасплох, что даже лучше - может, выйдет получить ответы на интересующие его вопросы без особого ущерба для времени и мозга. Потому что как она умеет изворачиваться и уходить от неприятных тем, уже убедился на собственном опыте.
   - Привет, - Лара немного суетливым движением отбросила со лба выбившуюся из высокого хвоста прядь волос. - Какими судьбами?
   - И тебе здравствуй. Пустишь или будем на пороге говорить? - переминаться с ноги на ногу он не собирался, но притормозить пришлось. Не заталкивать же Лариску в её собственную квартиру. Больно уж нагло получится, а ему сейчас нужно содействие, желательно на добровольной основе.
   Наумова окинула его подозрительным взглядом, как будто попыталась просканировать, но прогонять не стала, молча отступив в прихожую. И дверь перед лицом не захлопнула, что уже можно было считать своеобразным приглашением.
   - А потерпеть до завтра никак нельзя? - над душой она не стояла, пока разувался, сразу прошла за угол коридора. Судя по тому, что с той стороны приятно пахло готовящейся едой - на кухню. - У меня сегодня первый выходной за... - она на несколько секунд запнулась, наверное, пытаясь вспомнить, за какое конкретно время. - Да неважно. На объекте ничего срочного, все идет по плану, отчеты я тебе по электронке бросаю регулярно.
   - По поводу ремонта претензий нет, так что вопросы у меня не по работе. Можешь сказать, что происходит с Иркой?
  
  
   Кто бы знал, как ей не хотелось пускать его к себе домой!
   Вот просто категорически.
   Нет, для начала - кто бы знал, как она удивилась, услышав его голос по домофону. Даже трубку уронила. Правда, успела подхватить до того момента, как пластик встретится с ламинатом.
   Но и оставить оттирать порог подъезда тоже не могла, ни воспитание, ни просто здравый смысл не позволят. На кой черт ей этот самый здравый смысл, от которого столько проблем... От воспитания тоже никакой пользы, больше убытков.
   Пока Чернышов поднимался на этаж, у Лары даже появилась малодушная мыслишка окопаться в квартире и не подавать признаков жизни. Ага, а отвечал ему местный домовенок Кузя.
   Нет, были у неё догадки на тему незапланированного визита, но все как-то слишком уж неожиданно. Они нынче в сугубо деловых отношениях, что Лариса пыталась подчеркнуть каждый раз, даже если они пересекались исключительно в электронной почте, а тут такое грубое нарушение сложившихся связей.
   Поэтому сейчас, прислушиваясь к шорохам из прихожей и бездумно кромсая пекинскую капусту, Лариса судорожно пыталась понять, как спровадить незваного гостя, не особо обидев. Хотя у неё и раньше, в пору далекой юности это вряд ли получилось бы, а сейчас и вовсе. Тонкошкурые таких высот, как Чернышов, не достигают, так что предполагать в нем натуру с нежной душевной организацией глупо. Но и резко вываливать все тайны его сестры тоже не хотелось. Если бы Ириска захотела, чтобы он был в курсе происходящего, сама бы все сказала, а тупо "стучать" на подругу Лара совсем не планировала.
   - А что с ней происходит? - может, получится откосить под дурочку, а?
   Все-таки не вовремя он пришел, ещё полчаса, она бы закончила готовить обед и ушла по домашним делам, может, и разминулись бы. Выходит, не судьба.
   - Ларис, не юродствуй. Я говорил с Валеркой.
   Лара попыталась скрыть брезгливую гримасу при упоминании этого субъекта, но, похоже, не получилось, потому что теперь Сашка ещё пристальнее уставился на неё, нервируя до такой степени, что нож пришлось отложить. Не от искушения убить, свят-свят! Просто они вчера с Иришей весь вечер друг другу копытца полировали и красили, обидно будет от нервов отсобачить свежий маникюр.
   Зато, к своему искреннему удивлению, Лариса поняла, что прежнего ступора и непонятного отторжения Чернышов у неё не вызывает. Да, ощутимый дискомфорт от присутствия в личном пространстве есть, но вполне терпимый. Больше даже напрягало то, что они находятся у неё дома, нет, чтобы встретиться где-то на нейтральной территории...
   - А у самой Ирины почему не спросил?
   - Спросил. Она отшутилась.
   - Саш, это их личное дело, пусть сами разбираются. Мой тебе совет - не лезь, - она едва ли первый раз за то время, что он уселся рядом, открыто подняла глаза на оппонента. Сашка выглядел немного утомленным, но никаких признаков, что ему неудобно или что-то не нравится, не подавал. Да и вообще смотрелся почти органично. Во всяком случае, цвета светло-серых брюк и белой рубашки отлично гармонировали с отделкой кухни.
   От этой мысли Лариса чуть вслух не рассмеялась - надо же, уже рассматривает его, как деталь интерьера. Правильно она выходной взяла, так и до нехороших последствий для психики недолго.
   - Было бы личное, если бы решали все тихо и мирно, - Чернышов несогласно мотнул головой, чуть хмурясь. - Но она увезла дочку к твоим родителям.
   - У Марты каникулы, пусть хоть на свежем воздухе побудет, - подумав, Лариса поставила чайник на плиту. - Кофе, чай?
   Намекать, мол, пора бы и честь знать, она не стала - все равно была уверена, что пока не выспросит все интересующие моменты, не уйдет.
   Да и вообще, пора перерастать все свои подростковые комплексы, а то закопалась в себе, хватит уже. Ну, пришел поговорить о сестре, так это даже плюс, значит, заботится об Ирине. Пусть и вот так, почти эпизодически, только зачастую в нынешних родственниках и этого нет. А может, это у неё сегодня такой миролюбивый настрой, что хочется во всех видеть только положительное. В том смысле, что хочется положить на все проблемы, только бы дали отдохнуть и не трогали.
   - Лучше что-нибудь холодное, - Сашка не стал высказываться на тему временного переезда племянницы. То ли был согласен, то ли просто не видел смысла говорить об этом именно сейчас, кто его знает. - Ладно, Марту к речке поближе вывезли, а почему Ира у тебя живет?
   Ага, значит, не настолько был Валерка откровенен, если Чернышов не знает причин. А ведь Ириска клялась и божилась, что мужу объяснила все предельно честно, хотя и в мягких формулировках. Когда Лариса уточнила, что именно имеется в виду под "мягкостью", получила ответ - без упоминания таких эпитетов, как "кобель" и "шалавы". Можно сказать, Ира проявила недюжинную дипломатичность и обтекаемость формулировок. А все потому, что звонок от любовницы повторился.
   И Лариса была даже благодарна недалекой дурочке, искренне уверенной, что Валерку держит в семье исключительно ответственность по отношению к ребенку и жена-пиявка. Иначе эта самая пиявка, которая уже начала остывать, точно струсила бы, так и спустив на тормозах очередной загул супруга. Конечно, радоваться Наумова тоже не спешила, Ира хоть и относилась к происходящему пусть и с черным, но юмором, только нервы не железные, да и слезы подруги, которая совершенно неожиданно, в первую очередь, для самой себя, разрыдалась, стоило переступить порог Ларисиной квартиры, напугали.
   Так они и провели первый вечер после "переселения народов" - хлюпая носами и размазывая слезы-сопли. Ира в полной уверенности, что семейной жизни пришел необратимый конец, а Ларка - от жалости к подруге, к себе, да и просто за компанию.
   - Отдыхает от райских кущ семейного блаженства, - получилось неожиданно озлобленно, что саму Ларису удивило даже больше, чем Сашку. Хотя и он недоуменно вскинул брови, услышав в её тоне сарказм. Но поставленный с громким стуком стакан с соком взял. Возможно, чтобы тот не оказался вылитым на его голову.
   - Всё так серьезно?
   Если бы он сейчас попытался как-то осадить или пошутить, Лариса бы тоже нашлась, что ответить. Но вопрос был задан без издевки и какого-то скрытого подтекста, что заметно остудило взметнувшуюся в Ларе ярость.
   - Не знаю, - она села напротив него, даже не задумываясь, что впервые за очень долгое время оказалась настолько близко, и не испытывая по этому поводу никаких эмоций. - Мне кажется, что она вот-вот дойдет до ручки и сорвется.
   Чернышов побарабанил пальцами по столешнице, о чем-то раздумывая.
   - Баба на стороне?
   От грубоватой прямоты его формулировки Лариса только хмыкнула, но согласно кинула. Хотя и могла бы пройтись по тему множественности этого понятия.
   - Только прошу тебя - не лезь. Пусть она хоть раз сама разберется.
   - Она мне не чужая, - по тому, как Саша несогласно передернул плечами, обтянутыми белым хлопком, сразу становилось понятно, что так просто он это не оставит.
   - Она и мне не чужая. Но если вмешаешься, потом всю жизнь будет думать - правильно сделала или нет. Надо, чтобы Ира сама решила, не тяни ты её и не подталкивай. Если поймет, что сможет дальше так жить, не лезь. А нет - сама попросит, если будет нужна помощь.
   Лариса поднялась вслед за своим гостем, чувствуя какую-то крайнюю моральную усталость от этого разговора. Вроде, всего минут двадцать, как он пришел, а она чувствует себя так, как будто пару суток без сна и отдыха проработала.
   И, сама того не заметив, протянула руку, хватаясь за его запястье. Как будто так Сашку можно было удержать от принятого решения...
   Наверное, и для него её готовность пойти на физический контакт сильно удивила. Во всяком случае, взгляд, который он опустил на её пальцы, касавшиеся края манжета его рубашки и только самыми кончиками лежащие на коже, был явно озадаченным.
   Да и сама Лариса с не меньшим изумлением смотрела на их руки. Наверное, потому что именно сейчас очень четко и ясно вспомнила, когда последний раз сама тянулась к нему, спеша прижаться, почувствовать тепло. Да и просто банально понять, что Сашка жив и здоров. Что он рядом с ней...
  
  
   14 лет назад
  
  
  
   Время тянулось, как резиновое, и Лариса уже начала пританцовывать на месте. И от нетерпения, и пытаясь спастись от окончательно распоясавшихся комаров, беспардонно глодающих её ноги. Подлые насекомые летели в атаку стройными рядами, что только усиливало Ларкино негодование. И заставляло покрываться ноги крупными красными пятнами.
   Эх, и почему у нас не принято встречать мужчину с цветами? Сейчас хоть было бы чем отмахиваться...
   Но и зверство кровососущих, и соседство прикорнувшего на соседней лавочке довольно ароматного дяденьки подозрительной наружности не отвлекали от главного - высматривания поезда.
   Понятно, что о прибытии сообщат за несколько минут.
   Если диспетчер не отвлечется на что-то другое.
   Да и пропустить его Лариса точно не сможет, и все равно разве что не подпрыгивала на месте, пытаясь рассмотреть - не катится ли вожделенный "голубой вагон"?
   О том, что Сашка приезжает, Лара узнала буквально несколько дней назад и до сих пор жила в какой-то странной смеси эйфории и иррационального страха.
   Ведь ему служить ещё год, почему сейчас?
   Девушка успокаивала себя мыслью, что это увольнительная, но как-то слабо это помогало.
   Потому что не слышала, чтобы кто-то из их ребят, попавших на Кавказ, приезжали в такие вот отпуска.
   О его ранении она знала, и до сих пор, когда вспоминала, как зареванная Ириска прибежала к ней, захлебываясь словами, одновременно плача и пытаясь успокоить, в груди начинало противно покалывать. И коленки становились какими-то пустыми. Вроде, и есть у неё ноги, но держать они отказываются.
   Даже сейчас, стоило об этом подумать, в висках больно заломило, а в груди почему-то стало не хватать воздуха.
   Наверное, потому что именно тогда Лариса четко поняла, что он на войне.
   Не на той, которую показывают по телевизору, а на настоящей.
   На той, где людей убивают, и они уже никогда не возвращаются. Живыми.
   Потому что "груз двести", может, и привезут. Если будет что привозить.
   Слухи по городу и так ползли самые страшные. Про изуродованные тела, которые и опознать-то почти невозможно. Про тех, кто просто бесследно пропал, и когда родители этих ребят пытались узнать, что с их сыновьями, комиссары отводили глаза и преувеличенно бодро убеждали, что ребята найдутся. Не могут не найтись. Но время шло, а...
   Той ночью, слушая сонное дыхание оставшейся на ночь подруги, Лара странно и резко повзрослела. Ведь он там, где убивают и умирают. И, получается, ему тоже, скорее всего, приходится...
   Нет, особым идеализмом или наивностью она не страдала, но только теперь окончательно дошло, где именно находится Саша, и что там происходит. Как и то, что он, наверное, тоже изменился. Не в смысле их любви - в ней Лара была уверена просто железобетонно, да и как можно в этом сомневаться?! - а в том, что это меняет людей. Она сама за сотни километров от тех мест, и то её эта война уже поменяла. Ежедневный страх, который был в первые дни, а потом немного притупился, всколыхнулся с новой силой.
   Даже её собственная жизнь, такая спокойная и чуточку скучная, стала казаться ненастоящей. Университет, одногруппники, преподаватели, наступающая сессия... Это казалось немного картонным, как будто настоящая жизнь где-то далеко, а тут так, её подобие. Хотя эти мысли быстро проходили, все равно что-то стало не так, но что именно, Лара и сама не смогла бы объяснить.
   И той ночью она, поначалу воровато оглядываясь - не видит ли кто? - тайком встала на колени возле повешенной в гостиной "для порядка" иконой Казанской Богородицы, и, сжимая в потной ладони нательный крестик, начала молиться. Неумело, не зная правильных слов.
   Но ведь, наверное, Он и так поймет, правда?
   И хотя Лариса и до этого, и после относилась к религии с некоторым скепсисом, уже два месяца каждый вечер, ложась спать, про себя просила за Сашу.
   Только бы вернулся. Пусть раненым, она его любого дождется, но лишь бы живой...
   Рассказать об этом кому-то, даже той же Ирке, было стыдно. Скажет ещё, что клуша какая-то, только ерундой страдает, тогда уж лучше сразу шла бы в монастырь. Поэтому эту свою тайну Лариса хранила. И Сашке она ни о чем не скажет, слишком личное.
   В конце концов, у неё ведь столько всего, что ему рассказать!
   И об учебе, и про поступление, когда её чуть не завалили на обществознании, и много-много всего. Но это все потом, сейчас больше всего хотелось кинуться ему на шею, обхватить крепко-крепко и прижаться носом к шее. Так, чтобы самой стало немного больно, зато тогда она точно поверит, что её Сашка рядом. И плевать, что вокруг много людей, какое им дело. Хотя, были тут и те, с чьим мнением придется считаться, так что со страстными поцелуями придется подождать.
   Сашины родители стояли чуть поодаль, стараясь не смотреть в сторону Ларисы. Но уже одно их присутствие мешало предаться греху расчесывания следов от комариных укусов, хотя настроения испортить и не могло.
   Почему его предки не одобряют девушку сына, эта самая девушка не особо понимала. Нет, открыто своё отношение они не демонстрировали, но это и так заметно. Во всяком случае, то, как они с ней общались, когда Лариса была только подругой их дочери, и когда стала девушкой сына - большая разница. У Сашки она об этом как-то спросила, но он только отшутился и предложил не обращать внимания, мотивируя тем, что у старшего поколения свои тараканы.
   Как раз с этим Лара была согласна, но хотелось бы знать и подробности. Но с этим вышел небольшой облом - продолжать тему Саша не захотел, переведя разговор на другую тему.
   Пока Лариса раздумывала, вяло отбрыкиваясь от назойливо кружащихся возле её коленок комаров, окончательно стемнело, а вдалеке раздался долгожданный гудок.
   И сразу все из головы вылетело.
   Прохлада майского вечера, заставляющая зябко передергивать плечами.
   Эти комары, будь они неладны.
   И что завтра у неё рано утром семинар по истории Африки, а к нему неплохо бы подготовиться.
   Взгляды, которыми её искоса награждали Чернышовы, и от которых по спине позли мурашки, словно кто-то рядом скрипит пенопластом.
   Лариса высунулась, едва не свалившись на железнодорожные пути, отчего удостоилась окрика от дежурившей рядом тетки в ярком жилете. Окрик получился громким, привлекшим внимание не только Лары, но и окружающих, отчего щеки девушки полыхнули красным.
   Вот зараза горластая, чего, спрашивается, орет?
   Никто тут судьбу Анны Карениной повторять не собирается, только лишнее внимание привлекла.
   Но и смущение не смогло отвлечь надолго, потому, когда состав из Кисловодска затормозил возле второй платформы, Лариса уже забыла обо всем, старательно поднимаясь на носочки и вглядываясь в толпу, пытаясь рассмотреть Сашину светлую макушку.
   Стоило только его заметить, как девушка кинусь вперед, проталкиваясь сквозь мельтешащую толпу и удостаиваясь не совсем лицеприятных эпитетов, летящих вслед, но это такая мелочь! Даже когда больно ударилась голенью о чей-то чемодан, так, что в другой раз слезы бы выступили, почти не обратила на это внимания. Ну, разве что пошипела, да следующие пару метров не пробежала, а прохромала.
   Зато, оказавшись совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, все-таки кинулась Сашке на шею, забыв обо всем.
   Жадно задышала в грудь, втягивая в себя его запах, и почти вцепилась в коротко остриженные волосы, как будто кто-то пытался её от него оторвать.
   - Ты вернулся...
  
  
  
  

Глава 9

"-- Сан Саныч приходил?
-- Был тут какой-то облезлый, а как звать, не знаю."

к/ф "Девчата", 1961г.

  
  
   - Ты чего? - Чернышов слегка сжал её предплечье.
   - А?
   Только сейчас до неё дошло, что стоит по стойке смирно и невидящими глазами таращится в угол. Этажерка с бегониями, конечно, заслуживает внимания, но не такого же пристального.
   - Извини, задумалась, - она мягко отвела его руку и отступила. - Погода, наверное, влияет, вот и впадаю порой в задумчивость.
   Она отступила, стараясь сделать это достаточно плавно, чтобы не выглядело нервными ужимками.
   И когда расстояние между ними увеличилось до пары шагов, обхватила себя руками, зябко поежившись. И не внешние раздражители были тому виной - в кухне было даже жарковато - а мелкая внутренняя дрожь.
   - Ларис, что происходит?
   Сашка за её передвижениями внимательно проследил, хотя и не прокомментировал. А по лицу мысли не прочитаешь, давно уже научился сохранять бесстрастное выражение в любой ситуации.
   - Все нормально. Серьезно, не лезь сейчас к сестре, ей и так плохо. Если хочешь, можешь Валерке морду набить. Только так, чтобы он потом Иришке жаловаться не побежал.
   Нет, а что, хорошая идея. Самой ей на это сил точно не хватит, да и не любила Лариса подобные развлечения. Зато есть рядом тот, кто аж копытом от нетерпения роет, такая жажда созидательной деятельности. А так получится, что и Чернышов делом занят, и Валере не помешает мозги вправить. В том, что это поможет, она сильно сомневалась, но ведь можно же попробовать.
   - Ты сегодня какая-то странная, - Сашка качнул головой и улыбнулся уголком губ. - Ладно, не буду больше отвлекать. Только у меня есть просьба.
   Лариса, едва сумевшая замаскировать облегченный вздох, насторожилась:
   - Какая?
   - Если Ире нужна будет помощь, позвони мне, хорошо? Все-таки у нас в последнее время не такие близкие отношения, как раньше, она может просто решить, что меня это не касается.
   - А тебя это касается? - она не утерпела и задала-таки вопрос.
   - Она моя семья, и меня касается всё, что происходит в её жизни. Даже если сама Ира думает иначе.
   - Тебя не было слишком долго, чтобы она в это верила, - наплевав на все доводы разума, Лариса подошла ближе и продолжила. - Ты был ей очень нужен, когда не стало ваших родителей. Когда Валерка загулял так, что почти неделю домой не являлся, а в это время у трехлетней Марты бронхит был. Когда сократили на работе, и она почти год дома просидела, чуть на стенки не кидалась. Потому что самой себе легче врать, что не замечаешь измены мужа, когда делом занята. А тут все на виду, даже не захочешь, а увидишь и поймешь. Но тебя не было. Саш, родные люди существуют не только тогда, когда тебе интересны. Они вообще просто есть. В любой момент времени, вне твоего желания и возможности уделить им внимание. И если они тебе действительно родные, не нужно звонить и просить, должен сам видеть и понимать.
   Чернышов слушал молча и внимательно. Так внимательно, что Ларке не по себе стало. И чего разошлась? Ведь, в самом деле, пусть разбирается, её дело сторона, но за Иру стало обидно. Да и за себя тоже. Иррационально, но это так. Она ведь тоже была в его жизни тогда, когда ему было нужно и удобно. Нет, Лариса верила, что когда-то даже любил, вот только немного не той любовью, которой горела она сама. И сейчас все повторяется вновь - если чего, то ты мне скажи, чтобы главного не пропустил, а насчет остального извини, некогда. Дела ждут.
   - По-твоему, я плохой брат? - Сашка чуть нахмурился, хотя выражение легкой насмешливости полностью с лица так и не ушло.
   - Нет, ты не плохой. Ты никакой брат. Чтобы быть каким-то, нужно хоть как-то в жизни сестры появляться. Но ты плохой дядя, тут знаю точно. Хочешь, проверим? - её охватил странный азарт, как будто слегка захмелела.
   - Ну, давай, - Чернышов снова уселся на стул, вольготно вытянув ноги, отчего самой Ларе пришлось потесниться - размеры кухни не предполагали возможностей для прогулок.
   - Когда Марту крестили?
   Он на секунду задумался:
   - В марте?
   - Её любимое мороженое?
   Подумал чуть дольше.
   - Клубничное.
   - Каким видом танцев она занимается?
   Сашка нахмурился ещё сильнее, но, поколебавшись, ответил:
   - Балетом?
   Лариса села напротив, поставив локти на стол и подперев подбородок кулаком. И на Чернышова смотрела внимательно-внимательно, как будто первый раз в жизни увидела, а завтра его фоторобот составлять.
   - Саш, езжай домой. Если совсем припрет, позвоню, но только если это будет в их интересах. А просто шпионить за подругой не буду, извини.
   Он на удивлении спокойно кивнул и поднялся. И даже в прихожей, обуваясь, ничего не сказал, поэтому Лариса заговорила сама:
   - В марте она родилась, а крестили в июле. Занимается ирландскими танцами, зимой их ансамбль занял третье место на конкурсе, Мартышка при мне отправляла тебе электронное письмо с записью их выступления. И клубничное мороженое не давай, у неё на него аллергия.
   - А какое давать?
   - Фисташковое.
   - Все ещё обижаешься на меня?
   Пространство прихожей не давало вновь повторить маневр с отступлением, да и сам вопрос был задан настолько неожиданно, что Лариса даже не подумала отодвинуться. Наоборот, вскинула голову, встречаясь с Сашиным взглядом. Смотреть было немного неудобно, стояла слишком близко, да ещё и босиком, приходилось задирать голову, чтобы ему в глаза посмотреть.
   Видеть их на таком маленьком расстоянии оказалось одновременно привычно и странно. Как будто только вчера так стояли, пристально разглядывая друг друга. И, в то же время, как-то неправильно. Даже дико.
   - Нет, - она чуть заметно улыбнулась, видя в его зрачках свое крошечное отражение, повторившее этот жест. - Не обижаюсь. Скорее, немного злюсь. Женщинам вообще свойственно злиться на тех, кто разбивает их мечты.
   "И сердце".
   Сашка, не разрывая контакт взглядов, легко провел ладонью по женской щеке. После первого же контакта пальцев с её кожей Лариса отвела голову, избегая повторного прикосновения. А потом и вовсе отодвинулась и отвернулась.
   - Спасибо за визит вежливости.
   - Спасибо за откровенность.
   Чернышов ушел, она поняла это только спустя несколько секунд после того, как дверь закрылась с мягким хлопком.
   Ларка сползла по стене, усевшись на прохладный пол, и прижала руки к щекам.
   Вот дура, а. Спрашивается, кто за язык тянул? И не только в последнем ответе дело, а вообще. Наговорила всего, теперь не будет знать, куда деваться. Ещё и обвинила в том, что он плохой родственник.
   Но на душе было на удивление светло. Немного грустно, но гораздо легче, чем ещё час назад.
   Может, она и дура, но хотя бы высказала ему все в лицо, а это уже хорошо. И свою душу облегчила, и ему пищу для размышлений дала. Пусть это и не совсем её дело, и все же Ира с Мартышкой наряду с родителями единственные по-настоящему родные и близкие люди. И ради их благополучия можно и посгорать со стыда пару минут, не убудет.
   Общее же состояние было, как будто только-только выздоровела после тяжелой болезни. Все ещё плохо, слабость сильная, но понимаешь, что оно уже позади.
   Вот и Лариса ощущала странный и вместе с тем приятный подъем. Нужно было не тянуть столько лет, а давно уже поговорить спокойно, чтобы полностью отпустило.
   Поэтому за незаконченные домашние дела принялась с удвоенным энтузиазмом. И даже улыбнулась вечно сонной и хмурой операторше на почту, куда забежала с платежками. Та на улыбку внимания не обратила, продолжая медленную монотонную работу, но Лариного настроения это не испортило.
   Мама позвонила и попросила привезти очередное суперсредство для улучшения зрения.
   Надо будет линию радио отрезать к чертям собачьим. Ничего путного там все равно не передают, зато круглосуточно крутят рекламу "чудодейственных" средств излечивающих все от онкологии до чесотки. Шарлатаны. А ведь пенсионеры, которые слышат выступление очередного светила науки (которое, как подозревала Лариса, только-только оторвали от мытья полов и дали зазубрить текст), верят и на последние покупают эту халтуру. Ладно ещё, если просто пустышка, а то так и отравиться недолго.
   Марта с Чапой продолжали жить дачниками, сегодня бегали на пруд, купаться грязновато, зато перепачкались илом и встретили дикую утку с выводком. Впечатлений на полдня.
   Пожурив родительницу и взяв клятву, что впредь их с папой здоровьем будут заниматься дипломированные специалисты, Лара глянула на часы. Странно, Иришка ещё полтора часа назад должна была закончить работать. Ехать тут четыре остановки, давно бы уже добралась.
   И хотя паникершей не была, все-таки набрала номер подруги. Мало ли, времена нынче такие, что лучше лишний раз перебдеть.
   Ира отозваться не пожелала, чем ещё более насторожила, зато через полминуты в прихожей закопошились.
   - Ларис, ты дома?
   - Да, в спальне.
   Хоть официально она и отдыхала, но решила перепроверить пару кое-каких мелочей. Проверка затянулась уже почти на час, зато была продуктивной. Да и работать, лежа животом поперек кровати намного удобнее и приятнее.
   - Гляди, чего мне вручили, - Иришка с видом фокусника держала руку за спиной. Но спина была довольно узкой, и букет за ней полностью не помещался.
   - Красота... - белые и светло-розовые пионы в самом деле были хороши. Крупные, тяжелые, обернутые в показательно простенькую коричневую бумагу. - Кто подарил?
   - Отгадай с одного раза, - Ира на секунду задумалась, явно пытаясь понять - бросить цветы или же поставить в воду. Чувство прекрасного победило, и она прошла к комоду за вазой. - Встретил после работы, вручил веник и умолял все простить и забыть.
   Значит, Сашка уже пообещал ему шею свернуть.
   - А ты? - Лара подождала, пока подруга не вернется из ванной, чтобы не орать на всю квартиру.
   - А что я? Взяла, сказала, что подумаю.
   Иришка легла рядом и пристроила голову Ларисе на плечо. Вообще-то та не одобряла, чтобы в уличной одежде лезли в постель, но промолчала. Все равно на покрывале.
   - Лар, он меня на Бали позвал.
   Значит, не только шею свернуть, ещё и кастрировать.
   Не то, что Валерка был жлобом, но и такие широкие жесты ему совсем несвойственны.
   - С чего вдруг? - говорить о беседе с Сашкой Лара не спешила. Да и вообще не была уверена, стоит ли.
   - Вот и я тоже в легком недоумении, - она повернулась спиной. - Расстегни лифчик. Фуф, хорошо-то как... Нашим звонила, все нормально? - Лариса кивнула. - Так вот, подкараулил у проходной, пионами этими машет, о любви неземной кричит. А мне аж смешно стало. Нехороший такой смех, сквозь слезы. Хотя бы год назад босой по снегу к нему побежала, а сегодня стою, глазами хлопаю, а у самой одна мысль - завтра девки проходу не дадут, будут охать и расспрашивать. Я же не одна выходила.
   - Ну, и пусть завидуют. Так что там было про Бали?
   - Сказал, что хочет устроить второй медовый месяц. Его родители приедут за Мартышкой посмотреть, а мы уедем в тропический рай, где цветут орхидеи и сбываются мечты. Чего глаза таращишь, между прочим, почти дословно его речь.
   Лариса помолчала, а потом осторожно уточнила:
   - А он выглядел здоровым?
   - Во всяком случае, в падучей не бился, - Ира хмыкнула, а потом резко посерьезнела. - Ты меня совсем перестанешь уважать, если я поеду?
   Совсем не совсем, но расстроится точно. Не из-за отдыха, это как раз пожалуйста. И свекры никакие не нужны, за Мартой она и сама пару недель присмотреть очень даже в состоянии, о чем сразу и сказала. Просто надеялась, что в этот раз все изменится.
   - Все и изменится, - Ириша несколько суетливо пригладила волосы. - Я решила разводиться. Посмотрела на него сегодня и поняла, что всё, не могу больше.
   "Йес!"
   Это Лара только подумала, но полностью радость скрыть не смогла. Хотя и стыдно немного было - у подруги семья рушится, а она от этого счастлива.
   - А как же тогда поедешь, если разводиться?
   - Если мы разведемся, куда-нибудь поехать мне в ближайшие годы точно не грозит. - Зарплата у неё была хоть и приличная, но и на ребенка траты огого какие, так что зерно истины тут было. - Вот и решила съездить напоследок, мне кажется, заслужила за все это. Я меркантильная дрянь, да?
   В глазах Иры заблестели слезы, так что Лара поспешила её успокоить:
   - Да хватит тебе, придумала тоже! Ну, хочешь, так езжай.
   - А ты точно не обидишься?
   - Господи, а я-то тут причем?! - Лариса обняла Иру. - Делай так, как хочешь, чего ты у меня разрешения спрашиваешь. Только ничего, что медовый месяц предполагает секс? Ладно, дня четыре можешь месячными отовраться, а потом?
   - Перед тем, как ехать, я у него справку из кожвена стребую. А там как-нибудь разберусь. Сто лет на хороших курортах не была...
   Иришка, непривычно бодрая и деятельная, вскочила с кровати и метнулась к шкафу, из которого тут же вытащила домашний сарафан.
   - А вдруг я там ночью выйду в одиночестве гулять на пустынный пляж...
   - И тебя изнасилуют трое туземцев.
   Лариса с интересом и даже легким азартом наблюдала за разошедшейся Ирой. Такой она подругу уже давно не видела, и теперь только радовалась, что она начала хоть как-то вылезать из раковины. Хотя блеск глаз немного лихорадочный и в голосе порой нотки надрыва.
   - Не опошляй мечту! Так вот, выйду на пляж, луна отражается в волнах океана, цикады поют, ветер качает пальмы... И тут навстречу он.
   - Валерка?
   - Тьфу на тебя, причем тут Валерка, если мы разводимся?
   - Логично, - Лара хихикнула и удобнее устроилась на подушках.
   - А навстречу мне он... Высокий красивый миллионер. Нет, миллиардер!
   - Лучше миллионер, они обычно моложе.
   - Ладно, миллионер, - Ира подумала пару секунд и согласно кивнула. Девичья мечта не предполагала пивное пузо и проблем с простатой. - Так вот, мы с ним столкнемся взглядами и поймем, что шли к этой встрече всю жизнь.
   - Ты стиль Валеркиной речи копируешь?
   - Нет, у нас сегодня работы было мало, полдня роман читала, так ты дальше слушать будешь?
   - Да-да, конечно, - Лариса даже рот рукой зажала, чтобы с мысли не сбить.
   - Мы сольемся в объятиях страсти прямо на песке. А, нет, песок потом изо всех мест выковыривать...
   - Ты ж не голая выйдешь, платьице и подстелете, - Лара почувствовала, что уже сопереживает подруге, потому что как-то тоже приобщалась к радостям пляжного секса. Радости оказались сомнительными.
   - Да, точно. Так вот, сольемся мы в объятьях, под утро я сбегу в номер, полюбовавшись напоследок его мужественной фигурой и родимым пятном в виде сердца на заднице. И уже днем улечу сюда.
   - А через девять месяцев родишь ребеночка с таким же родимым пятном на той же ягодице.
   - Черед двадцать лет встречу его - старого, сморщенного, жрущего пачками "Виагру", зато уже миллиардера, предъявлю сына, и будем мы жить в богатстве и роскоши.
   - С миллиардером?
   - Да на кой черт он мне старый нужен? Пусть даже и с "Виагрой"... С Мартой, сыном и тобой.
   - А потом набежит толпа его наследников, и все, как один, с родимыми пятнами, - Лариса уже вовсю хихикала в подушку.
   - В общем, даже нормальный курортный роман завести не могу, - Ира перестала расхаживать по спальне. - А у нас есть чего-нибудь пожевать?
   - Зеленый борщ и салат.
   - Меее...
   Но руки пошла мыть безропотно.
   Лара переместилась на кухню, накрыла на стол, а потом поняла, что мытье рук затянулось.
   Иришка сидела возле стиральной машины, обняв руками коленки, и давилась слезами. Открытый кран не смог полностью заглушить звук рыданий, приходилось стискивать рот ладонью.
   Спрашивать, что случилось, Лара не стала. Закрыла воду, села рядом, обняв вздрагивающие плечи Иры, и начала чуть раскачиваться. Судя по тому, что плач уже переходил в икоту, ревела она минут десять, не меньше. И успокоиться пока не получалось.
   Вся та глупость, которую они наболтали в спальне, хоть и подняла настроение, но главного не заглушила.
   Боли. Страха. Ощущения беспомощности.
   Но у Иры есть Марта. Пусть сейчас она и не рядом - и слава Богу, не хватает только, чтобы ребенок это увидел - сам факт её существования был таким стимулом жить дальше, равного которому у Ларисы не было.
   Постепенно Иришка успокаивалась, во всяком случае, рыдания чуть стихли. А вот трястись всем телом продолжала, исходя нервной дрожью.
   - Лар, а как ты это тогда вы-вынесла? - Она подняла зареванное лицо, все в следах размазанной туши. Настоящие слезы редко бывают красивыми. - Ну, с Сашкой...
   Хотя в то время Ира находилась рядом, их с Валерой роман был уже в самом разгаре, так что кое-что от внимания подруги ускользнуло. Да Лариса и сама старалась на людях вести себя естественно. Дома в подушку выла, испытывая что-то сродни ломке, но внешне оставалась спокойной.
   - Плохо, - вспоминать тот период она не любила, да и было за что. - Физическую боль хоть заглушить можно, а эту... Если точно решила уходить, терпи. Постепенно отпустит.
   - А тебя когда отпустило? - слезы ещё не высохли, но хоть дрожать перестала. Продолжая держаться компактным клубком.
   - Будешь смеяться, но сегодня. Он приходил днем, расспрашивал о тебе. Беспокоился.
   - А ты что сказала? - Ира выпрямилась и склонилась над раковиной, пытаясь смыть следы слез.
   - Что это твое дело, если понадобится помощь, ты скажешь. А просто так в жизнь лезть не надо.
   - Все-таки жалко, что вы разбежались. - Холодная вода, несмотря на приписываемые чудодейственные свойства, помогла слабо. - А не хочешь тоже махнуть куда-нибудь на пляж? Будем на пару мечтать о красивых и умных миллионерах.
   - Нет, спасибо, я уж как-нибудь обойдусь. Идем ужинать?
   Дождавшись кивка, Лариса первой прошла на кухню.
   Может, идея с отдыхом не так и плоха. Глядишь, уехала бы на пару недель, развеялась. Легкий и непринужденный флирт, не предполагающий последствий, лишь бы почувствовать себя женщиной. Привлекательной и желанной. И перестала бы против воли на места миллионера представлять Сашку. Тем более что у него нет родимого пятна в виде сердца. Особенно на заднице.
  
  
  
  

Глава 10

"-- И тебе не интересно, чем все кончилось?
-- Нет.
-- И тебе не интересны жизнь и страдания других людей?
-- Только не твои.
-- Ты свинья.
-- Да"

Э. Хемингуэй "Праздник, который всегда с тобой"

  
  
   Удивительно, но Лариса позвонила на следующее утро. Александр ещё даже не поднялся, хотя уже и проснулся. Порой приятно давать себе несколько часов дополнительного отдыха, тем более что делать все равно особо нечего.
   - Да?
   - Саш, есть дело, - торопливо зашептала в трубку, судя по некоторой глухоте голоса, ещё и ладонью трубку прикрывала. - Это касается Иришки.
   В то, что она позвонит по другому поводу, ему и в голову не пришло. Не потому что не хотел слышать, но вчерашний разговор кое-что прояснил. А, ещё по поводу ремонта могла связаться, но эта переделка уже в горле стояла. Прикрытие замечательное, никто не спорит, но слишком уж муторное и требующее постоянного внимания. А у него и так есть, на что его обратить.
   - Говорить сейчас можешь? - он поднялся, с удовольствием потягиваясь всем телом.
   - Нет, давай лучше встретимся часа через полтора. Сможешь?
   - Да, конечно. Где?
   Лариса на пару секунд задумалась.
   - Ты же сейчас в вашей старой квартире? Тогда давай в кафе "Мельба", оно в соседнем доме, вход со стороны музыкальной школы.
   - Найду.
   Отключилась она без предупреждения. Эта новая Лариса, деловитая и сдержанная, интриговала. Прежде всего потому, что совершенно не походила на себя же образца пятнадцатилетней давности. И это порой ставило в тупик. Вот как вчера.
   Нет, он понимал, что их расставание было для неё болезненным. Да и ему самому доставило немало крайне неприятных минут, чего уж от самого себя скрывать. Но предложения, вроде того, что сделал отец Тимофея, бывают раз в жизни, это Сашка прекрасно понимал. Как и то, что в случае отказа потеряет очень многое. И тогда, взвесив отношения с Ларисой и возможности для построения карьеры, выбрал второе. Хотя во время того их последнего разговора почти решился резко все переиграть. Но сдержался. И ещё долгие месяцы не мог успокоиться, решить, правильно ли это было.
   Из душа полилась вода, стекая по лицу прозрачной пеленой и туманя зрение. Поэтому старое воспоминание возникло из ниоткуда настолько ясно, словно запись просмотрел.
  
  
  
   Четырнадцать лет назад
  
  
   Чуть стылый майский вечер, перрон железнодорожного вокзала. На соседней платформе суетятся отпускники, пытающиеся за те пятнадцать минут, что стоит проходящий на Сочи поезд, погрузиться вместе с чемоданами, сумками и баулами. Сотрудники в штатском, прогуливающиеся между пассажиров - их он научился определять едва ли не мгновенно. Вроде, обычные люди, не то праздношатающиеся, не то встречающие, но было в их повадках нечто такое, что знающему человеку бросалось в глаза. После известных событий на Северном Кавказе охранять вокзалы начали внимательнее. Ну, или создавать видимость, что точнее.
   Воздух родного города не был пьянящим, скорее, пыльным, с приторными нотками свежих выхлопных газов, от которых тут же запершило в горле. Но, несмотря на всю "невкусность", ощущение было приятным. Те пару месяцев, что Сашка провел сначала в госпитале, потом в каком-то режимном санатории, где они с Максом уже через неделю готовы были на стенку лезть от тоски, дались нелегко. Но это смотря с чем сравнивать.
   Юрий Семенович напряг связи, и вместо светившего трибунала их комиссовали по состоянию здоровья. Это было настолько неожиданно и даже странно, что первые пару дней они не могли поверить. Молча косились друг на друга, не решаясь завести разговор, а потом Макс, сосредоточенно рассматривающий абсолютно чистый беленый потолок, выдохнул:
   - А ведь мы оттуда выскочили...
   И только тогда пришло ощущение снятого с души камня, острое и яркое, с нотками эйфории. Сожалений по поводу того, что уезжает раньше времени, Сашка не испытывал абсолютно. Разве что потаенный стыд - понимал же, что не все из тех ребят, что остались служить, доживут до дембеля. Только изменить это все равно никак не получится.
   Она стояла в полусотне метров, вертя головой и смешно вытягивая шею. Но стараясь при этом выглядеть взрослой независимой барышней. В этом вся Лариска. Порой ему казалось, что она ещё дите дитем, и тогда приходили неприятные мысли о педофилии. А порой выдавала такое, над чем стоило задуматься.
   Лорик росла на его глазах. Ну, не то, чтобы прямо за руку в садик водил, нет. Но часто видел, они с Иркой дружили с первого класса. Чудная девчонка с косичками, которая любила посмеяться и панически боялась мышей. Они с его сестрой была неразлучны, вместе ходили в школу, ездили в пионерский лагерь и путались под ногами. Мелкота, что с неё взять. А потом как-то неожиданно заметил, что она уже не девчонка, а молоденькая девушка. Ещё немного нескладная, голенастая, но очень привлекательная. И это понимание было весьма неприятным. Хотя стыдливый интерес, который загорался в её глазах, когда они встречались взглядами, льстил. И если поначалу Сашка старался сам себя одергивать, все-таки ей только-только шестнадцать исполнилось, против природы не попрешь. Да ещё и сама эта "природа" вспыхивала и смущалась, стоило ему подойти ближе, чем на пару метров. Родители увлечение сына не одобряли. В первую очередь потому, что слишком уж она была молода. Ирке тогда тоже досталось - отец внезапно понял, что дочь у него уже выросла, и добавил строгости в режим. Так что положение усугублялось ещё и бойкотом со стороны сестры, обиженной на такой произвол. Мама же пыталась донести до сына, что ему ещё учиться, дай Бог, когда придет время служить, закончится эта война. Необъявленная, скрывая за каким-то обтекаемыми фразами, но от этого не менее страшная. А Лариса ещё школьница, ветер в голове. А если, не приведи Всевышний, ребенка сделают?! От этих страхов Сашка отмахивался, в конце концов, какой стороной презерватив надевается, знал прекрасно, но мнения родителей это не изменило. И отношение к Лорке изменилось - раньше её всячески привечали, как хорошую подругу Иры. Все-таки из интеллигентной семьи - отец работает, в пристрастии к алкоголю не замечен, что по тем временам уже хорошо, мать заведующая детским садиком - такие связи тоже всегда нужны. Да и сама девочка воспитанная, учится хорошо, с подозрительными компаниями не гуляет, все больше с Ирой над книжками сидят. А потом все резко переменилось, и былой душевности не стало. Лариску это задевало, как ни пыталась скрыть, а обида на такое отношение порой прорывалась, самому же Сашке было по барабану. Его жизнь, ему и решать, с кем быть. А быть хотелось с ней.
   Кто знает, что это - влюбленность ли или все-таки любовь, не вынесшая испытания всего, что произошло за последний год, но после Чечни Александр чувствовал себя по-другому. Не лучше, нет, совсем не лучше. Да и рассказы тех, кто уже вернулся, как на гражданке рвет крышу от ожидания выстрела в спину, ничуть не успокаивали. В том, что это на самом деле так, убедился на собственном опыте. Эта мирная, суетливая и немного мелочная возня, которую все называли жизнью, казалась картонными декорациями. И они вот-вот рухнут, погребая под собой всех и вся. Ощущение скрытой угрозы все никак не отпускало, сжимая в солнечном сплетении тугой холодный комок. Избавиться от него не получалось, несмотря на все попытки мысленно твердить, что все уже закончилось.
   Как ни уверял себя год назад, что он уже взрослый мужик, быстро дошло, насколько ошибался. И сомневался, что та картинка, которую они с Ларисой рисовали в мечтах, это его дорога. Во всяком случае, в настоящий момент. В этом городе перспектив немного, особенно если нет покровителя. Это Сашка понимал очень хорошо. Потому предложение переехать в северную столицу, чтобы начать карьеру там, было и будоражащим, и немного пугающим, но очень заманчивым. В конце концов, можно же Лариске все объяснить, если любит, они подождет несколько лет, все равно только-только первый курс закончила, тоже ещё не до семьи. О том, чтобы перевезти её с собой, и речи не шло. Во-первых, Сашка не был уверен, что сможет сразу обеспечить достойный уровень жизни. А мыкаться по грязным съемным хатам не вариант. Во-вторых, её учеба, перевестись будет совсем непросто. Да и сама по себе Лариса будет здорово отвлекать. Первое время придется работать на износ, насчет этого иллюзий он не строил. И смысл тогда забирать её с собой, если видеться практически и не будут? Зато начнутся скандалы, упреки в невнимании и прочая ерунда. Спасибо, такого добра не надо.
   Она резко повернулась, застыв всем телом, и почти побежала навстречу. Не видя никого и нечего, споткнулась через чьи-то вещи, но даже не притормозила, хотя хозяин чемодана и выразил неудовольствие. С размаху налетела, стискивая руками и что-то едва внятно шепча, внезапно опалив теплом и запахом своего тела. Знакомым и желанным. Хотя стоит признать, что после года воздержания почти любая покажется желанной. Ребята из их части наведывалась к нескольким местным любвеобильным дамам, Сашка же ни разу. Даже не столько из верности, сколько из брезгливости. Но и по первой причине тоже. Пусть она у него далеко не первая, но было что-то в их отношениях, чем он дорожил. Может, тем, что она его любила как-то слепо и наотмашь. Такого с Сашкой ещё не случалось, и это даже немного настораживало, зато он был уверен, что навсегда останется для неё не только первым, но и единственным. Приятно, черт возьми.
  
  
   Наше время
  
  
   Она опаздывала, и это злило. Лариса вообще терпеть не могла быть непунктуальной. Тем более, когда сама назначила встречу.
   Сашка уже сидел в кафе, спокойный и почти умиротворенный, наблюдая за происходящим на улице с легкой скукой. Во всяком случае, именно она была написана на лице.
   Светлый льняной пиджак аккуратно лежал на спинке соседнего стула, чашка с дымящимся кофе и свернутая свежая газета. Практически завтрак английского аристократа, разве что газета была местной, на первой полосе которой красовалась фотография щербатой улыбки какой-то маргинальной личности. Заголовок Лариса прочитать не смогла, но легкое любопытство испытала - это чем же прославился такой красавец, что его сочли достойным украшать издание? Но мысль эта была мимолетной и тут же вылетела из головы, когда Сашка поднял глаза и улыбнулся:
   - Привет. Хорошо выглядишь.
   - Добрый день. Спасибо.
   Ни возвращать приятность, ни смущаться Лара не собиралась. Одним из основных плюсов их с Костиком недолгого брака стало то, что ныне бывший муж научил правильно реагировать на комплименты. Не краснеть и отнекиваться, а то и уверять, что сегодня, наоборот, страшна до жути, а принимать со спокойной уверенностью красивой женщины.
   - Извини, что отвлекаю, - она села напротив. - Дело касается Ириши.
   - Я уже понял, ничего страшного.
   На минуту, которое отняло появление официанта и заказ, оба отвлеклись от главной темы.
   Посетителей было немного. Парочка в углу трогательно переглядывалась и держалась за руки, не обращая внимания ни на кого вокруг. Пожилой мужчина в дорогом костюме, ни на секунду не отводящий от уха мобильник. Даже как-то умудрялся одновременно пить чай и разговаривать. Виртуоз. Две девицы лет пятнадцати, но накрашенные так, что можно было дать все двадцать пять. Эти с интересом поглядывали на Чернышова, хотя теперь уже не так интенсивно - появление Ларисы немного остудило пыл.
   Лара мысленно хмыкнула, припоминая себя в их возрасте. Наглости у неё было точно поменьше, но такая же уверенность в собственном очаровании. Эх, молодость-молодость.
   Официант ушел, поклявшись, что вернется буквально через несколько мгновений, и она тут же отвлеклась от ностальгии:
   - Я так понимаю, вчера состоялся разговор с Валерием?
   - А он уже проявил себя?
   Вот что за дурная привычка отвечать вопросом на вопрос? Но раз инициатором встречи была Лариса, пришлось отвечать первой.
   - Да. Явился с цветами и признанием в любви.
   Сашка мимолетно, но все же досадливо поморщился. И это воодушевляло, значит, есть шанс уговорить на авантюру. А никак иначе эту затею не назовешь.
   - И она растаяла?
   - Она собралась с ним разводиться.
   Эта новость Сашку удивила, он приподнял брови и даже позволил себе тихо фыркнуть:
   - Да быть такого не может!
   - Во всяком случае, вчера Ира была готова это сделать.
   - Тогда в чем проблема? Ты же предложила встретиться не для того, чтобы это сообщить.
   - Нет, не для этого. Мне нужна твоя помощь.
   Вернулся официант, немного не вовремя, но так даже лучше. Будет дополнительных пара секунд собраться с мыслями. Дождавшись, когда они останутся одни, Лариса сразу перешла к сути:
   - Перед тем, как подать на развод, она хочет слетать с Валерием на Бали. Он её позвал туда, чтобы попытаться наладить отношения. И мне кажется, если они поедут вместе, никакого развода не будет.
   - И что ты предлагаешь? Сломать ему что-нибудь, чтобы сидел дома?
   - Отправить Иру отдыхать, но одну, без мужа. Если при этом тебе захочется переломать ему ноги, не имею ничего против. Но, боюсь, это её разжалобит, и результат будет абсолютно противоположный.
   Сашка откинулся на спинку стула, с легкой улыбкой рассматривая Лару. Той такое пристальное внимание не очень-то понравилось, но виду она не подала.
   - Не ты ли вчера говорила, что она сама должна решить, оставаться с мужем или разводиться, поэтому не нужно лезть сестре в душу?
   - А разве я предлагаю уговаривать или запрещать? Просто дать ей возможность отдохнуть и обдумать всё, когда Валерий не маячит за спиной.
   - Вообще-то это демагогия, но ладно. Что нужно от меня?
   - Ты же собирался пробыть здесь ещё пару недель? - получив утвердительный кивок, Лариса продолжила. - Она не согласится оставить на меня Марту так надолго. Мне не в тягость, но у Иры свои заморочки. Поэтому я прошу подтвердить, что за девочкой мы пока присмотрим вдвоем.
   Молчание длилось около минуты, в течение которой Лариса почувствовала, что ещё чуть-чуть и покраснеет, как школьница. Слишком уж испытывающим был взгляд.
   - Почему ты думаешь, что нам двоим она Марту оставит? У меня особого опыта в общении с детьми нет.
   - Вот и наберешься. Можно я буду честной? Ира с чего-то вбила себе в голову, что наше расставание было ошибкой, которую можно исправить. А что помогает лучше, чем преодоление общих трудностей? Так что она, конечно, поноет и будет переживать, но согласится. Поверь, я хорошо её знаю.
   - А потом мы дружно пожмем плечами и скажем, что ничего не получилось? - улыбка стала чуть шире. Ещё пара миллиметров, и её можно будет назвать издевательской.
   - Ну да, есть какие-то возражения?
   Чернышов снова задумался, и теперь Лариса почувствовала смутное беспокойство. В том, что он согласится, она не сомневалась. Пусть между их городами больше тысячи километров, но сестру Сашка любит. Пусть и несколько странной любовью, но тем не менее.
   Вот только им же действительно придется постоянно общаться, Марта не упустит возможности побыть с дядей. Ей его очень не хватает, и девочка этого и не скрывает. И все же Лариса готова была терпеть неудобства, чтобы дать Ире этот шанс. Не потому что так хотела видеть подругу разведенной. В этом так же мало радости, как и в том, чтобы жить с изменником. И в здравомыслии Иришки она была уверена, но все же помнила, что вода камень точит. Последние дни Лара замечала в её глазах тоску. Беспросветную и глухую, от которой выть хочется. На протяжении нескольких лет Ира медленно и верно менялась. Раньше она была не просто хохотушкой - от неё внутренний свет исходил. Постепенно он стал гаснуть. Может, его уже и совсем не осталось. Но смотреть дальше, как медленно, но верно подруга превращается в тень себя самой, Лариса больше не могла.
   - Хорошо, я помогу тебе. Но с двумя условиями. - Лара насторожилась. - Путевку ты ей собралась покупать?
   - Да.
   - Забудь, сам организую.
   - Уже забыла. А второе условие?
   Тут он помедлил, будто подбирая слова:
   - Мне скоро может понадобиться твоя помощь.
   Этим он заинтриговал ещё больше.
   - Это личное?
   - Нет.
   - У меня будет право отказаться?
   Пауза получилась несколько зловещей, до мурашек по спине.
   - Да.
   - Тогда согласна.
   Облегчение было таким острым и пьянящим, что от отдаленных недобрых предчувствий Лариса предпочла отмахнуться. В последнее время столько всего навалилось, что недолго и до нервного срыва, так что нечего на ерунде зацикливаться. В том, что Чернышов сюда явился не от великой ностальгии, Лара была уверена. И его последние слова только подтвердили эти подозрения. Но это его дело, главное, чтобы помог.
   - Ты инициатор, значит, и убеждать будешь ты, - Сашка расплатился за их кофе, одним недовольным взглядом остановив Ларису, когда она сунулась за кошельком. - С работы-то её отпустят? А то мы тут планы строим, а окажется, что отпуск не дадут.
   - Нет, с этим проблем не возникнет, тем более что я хорошо знаю Ириного начальника. Если что, попрошу.
   - У тебя много знакомых, - он пропустил Лару в дверях, легко коснувшись ладонью между лопаток. Лариса с трудом сдержалась, чтобы не отдернуться. Неприятно не было, да и особой интимности в жесте тоже не наблюдалось, но инстинкты требовали держаться на определенном расстоянии.
   - Это тебя удивляет?
   - Нет, меня вообще трудно удивить. Ты на машине или подвезти?
   - Спасибо, я за рулем, - Лариса кивнула на свою машину, припаркованную через дорогу. - Когда решишь насчет путевки?
   - Да прямо сейчас и поеду. Не в курсе, у неё шенгенская виза открыта?
   - Да, они зимой в Праге были. Но зачем шенген в Азии? - она даже притормозила, не в силах скрыть удивления.
   - Да ну его, этот Бали. Толпы туристов и довольно загаженные пляжи. А ещё полно всякой тропической заразы, от которой прививок у Ирки нет. Лучше в какой-нибудь небольшой городок Испании или Португалии отправлю, там хоть на архитектуру посмотреть можно.
   Лариса пожала плечами, хозяин - барин. В его словах есть зерно истины - и ближе, и как-то привычнее. И лететь не так долго, Иришка с детства самолетов боится.
   - Ладно, я еду к ней, думаю, вечером будет устраивать большой совет.
   - Марта может захотеть полететь с ней.
   - Вряд ли, если узнает, что десять дней можно провести с тобой, руками и ногами вцепится, но никуда не поедет.
   Как Сашка на секунду поджал губы, Лара заметила, но комментировать не стала. Он не дурак, уже все понял, а вот какие выводы сделает. Он неё самой это никак не зависит.
   - Вечером подъезжай ко мне, - Лариса запнулась, прикидывая по времени, когда освободится. - Давай часам к девяти, вряд ли успею раньше привезти Мартышку.
   - Я могу сам её забрать.
   Воображением Наумова отличалась развитым, поэтому мгновенно представила встречу своих родителей и Сашки. Свят-свят!
   - Не нужно! Мне все равно нужно съездить, кое-что привезти папе, так что не стоит.
   Если он и уловил суть её нервного восклицания, внимание не заострил.
   - Тогда до вечера.
   Чернышов галантно помог Ларе сесть в машину, потом скрылся за углом дома. Ну да, ему-то несколько сотен метров пройти, чего зря авто гонять.
   Уже выезжая на проспект, странно загруженный для середины рабочего дня, Лариса с удивлением отметила, что этот разговор хоть взволновал, но не настолько, как можно было бы предполагать. То ли вчерашние слова помогли, то ли просто уже устала переживать из-за первой любви, но сейчас больше нервничала по поводу предстоящего разговора с Иришкой.
   Остается надеяться, что характер подруги она все-таки знает и на сепаратные переговоры пошла не зря.
  
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"