- А у меня хвост растет. Вы знали?... - Таэс засмеялась, неустойчиво покачиваясь на перекладине шлагбаума, и запрокинула фляжку, вытряхивая последние капли - нет, не "Серебрянки", та закончилась еще с утра. Хорошо, что на этой стороне мира есть такой парень, как Барри, понимающий, в отличие от всех этих снобов вокруг, как сейчас нужна коллеге очередная порция... Хотя "Глубокая Бездна", которую он приволок из ближайшего бара, возможно, и была слегка...
- Морой, у тебя там розовые эхлы еще не скачут?...
Стоящий перед ней каймей шокированным откровениями, которые должны были бы поставить на уши весь лабораторный корпус и заодно запереть ее в изолированный бокс на неопределенный срок, не выглядел. Он выглядел раздраженным. А с учетом того, что начальство уже начинало временами двоиться в глазах - раздраженным вдвойне.
- И что нужно было пить, чтобы так нажраться?... - он выдернул из ее рук фляжку и понюхал содержимое. Сама Таэс запаха не чувствовала, но, видимо, он был, и еще какой - Ватайн, торопливо отвернулся, смаргивая, резко защелкнул крышку и рявкнул: - У тебя вообще мозги есть - сарианский самогон хлестать?! То, что у тебя почки отвалятся - твои проблемы, но за невменяемого пирокинетика отвечать в случае чего будет Ширра-не!
- То есть вы, - лишенная добавки Таэс со второй попытки выудила из кармана "юлу" и теперь пыталась прикурить. Заходящее солнце слепило, отражаясь от зеркальных небоскребов на дальнем краю округа, и результат выходил... сомнительным. По крайней мере, ей хотелось думать, что во всем виноваты солнечные зайчики, назойливо лезущие в глаза.
Первая палочка превратилась в пепел, как только Таэс взяла ее в руку, вторая продержалась чуть дольше, в процессе добычи третьей зачадила куртка.
- То есть я, - бесстрастно сказал Ватайн и скомандовал: - Руки по швам, сидеть и ничего не трогать.
Тело мгновенно одеревенело, руки сами собой вытянулись вдоль тела, в голове стало пусто и звонко, как в детской стеклянной игрушке. Несколько секунд она еще балансировала на узкой перекладине, одними глазами наблюдая за Ватайном, раздраженно говорящего что-то про ответственность и общее сомнительное наличие мозгов в ее голове... Но как только сознание придавила ледяная волна чужой злости, она рухнула на запыленные плиты перед проходной, не сгруппировавшись и оттого даже несколько протрезвев.
Во всяком случае, достаточно, чтобы осознать, что только что сболтнула и кому, ужаснуться и протрезветь почти до состояния "полфляжки назад". Ну и, пожалуй, поблагодарить того из богов, что недодал Ватайну воображения - достаточного, чтобы не принять ее ляп за пьяную выходку.
У нее ведь действительно рос хвост. Не совсем настоящий и не сказать, что бы заметный... Но уже одного этого факта, прибавленного к длиннющей очереди "отягчающих факторов", хватило бы, чтобы Ватайн - или кто-то повыше - решил бы, что она становится слишком похожа на бомбу замедленного действия.
Хотя дураком каймея Таэс не считала даже в худшие времена, и прекрасно понимала, что удерживает начальство от мер разной степени радикальности в ее отношении отнюдь не мифические "последние капли", а Янош. Но у всякого авторитета есть свои пределы, и уверенности, что последнего хватит, чтобы заставить Ватайна покрывать явно превращающегося в шенну, потенциально невменяемого Луча Огня, с тактическим индексом выше тысячи пятисот и военным потенциалом, превышающим ядерную бомбу, у нее отнюдь не было.
Было только объективное осознание, что она на самом деле становится чертовки похожа на ту самую бомбу, которая в любой момент может сработать по методу случайных чисел. И, рассматривая жизнерадостно помахивающий отросток в душе, Таэс иногда ловила себя на мысли, что пора идти сдаваться на опыты, пока у нее не отросло чего-нибудь еще.
И не начали гибнуть люди.
Останавливала только более чем вялая эскалация процесса. Да, у нее был хвост - сейчас уже в пол-ладони длиной, с аккуратными поперечными ребрышками из костяных гребешков сверху и нежной, мягкой, как у пустынных змей, чешуей снизу. Но, чтобы он появился, нужно было как минимум перейти в боевой транс, и до своих скромных размеров хвост рос больше пяти лет, начав с ноющего копчика - и до момента, когда он начнет подметать пол, она просто не доживет. К тому же прорезавшиеся двадцать лет назад крылья не слишком повлияли на ее психику...
...Зато повлиял Ноа. И Та Сторона...
Да, ее вернули. Нашли. Отряхнули пыль, протерли мозги влажной тряпочкой, поставили в строй. Напомнили про честь, отмщение и долг перед родиной - хотя бы финансовый.
...Они ведь с Ноа даже не были родными братом и сестрой, так - седьмой мышовки девятый хвост, а одинаковыми оказались больше, чем близнецы. Теперь эта одинаковость ударила по ней - будто все генетические сдвиги, которые они при рождении разделили пополам, после уничтожения одного носителя попытались воссоединиться - уже в одном теле.
- ...Морой! - прикрикнул Ватайн, как оказалось, все это время державший ее за шиворот. - Могла хотя бы сделать вид, что слушаешь! Встать!... И протрезветь, - добавил он без особой надежды, что это сработает.
Не сработало - Таэс дернуло вверх, как детскую куклу на веревочках, но голова яснее не стала: видимо, возможности контроля даже у каймея имели некоторый предел.
- Так, - он поднял руку, вызывая окно набора переговорника. - Сейчас я вызываю Кимберли и снимаю тебе премию. И пусть твой "не муж" самостоятельно транспортирует твое нажравшееся в хлам тело домой, а твои деньги достанутся кому-нибудь более вменяемому.
- Не надо!... Рольфа - не надо.
Ватайн сбросил звонок, скрестил руки на груди, внимательно посмотрел ей в лицо своими черными углями, на секунду задумался и безо всякой жалости констатировал:
- Ясно. Фарра в кои-то веки пролистала новостной портал. Что ж, поздравляю. Мне, надо полагать, перед одной из центральных операций Ширра-не за последние пятьдесят лет нужно будет искать альфу не только для "Армагеддона", но и для "Кокона"? Или, может, заодно и для "Фаниска"?... Спасибо, Морой, уж от кого-кого, а от тебя такого не ожидал.
- Почему?... - среагировала Таэс на сразу все три утверждения, подняв на него хмурый и на удивление трезвый взгляд. - Это уже есть в новостных сводках?...
- Есть. Или появится в ближайшие дни - или мародеры от прессы совсем растеряли хватку... Но официальное оглашение, если тебе интересно, будет только в следующем месяце. А тебе, видимо, написал сам отвергнутый жених?... Так что, мне готовиться к тому, что Кимберли тоже уйдет в запой на месяц-другой?
- Мне написал Старик, - отрезала Таэс. - И с чего вы вообще решили, что я... Что это что-то меняет...
Голос предательски дрогнул.
Ватайн мельком бросил на нее еще один внимательный взгляд и, резко развернувшись, зашагал к административному корпусу, отрывисто скомандовав через плечо:
- Пошли.
Под взглядами стаек учеников во дворе, а после - редких коллег в коридорах все доступные ресурсы уходили на то, чтобы идти по прямой, поэтому весь путь до девятого этажа прошел в молчании. По крайней мере, с ее стороны. Ватайн же, отпирая дверь, досадливо заметил:
- Умеет Янош выбирать время для общения с родней. Не иначе приступ ясновидения - прозрел, что иначе вытирать твои сопли и переводить коллекционную выпивку придется ему.
- Я не просила ничего мне вытирать, - шмыгнула носом Таэс, проходя за ним через ставшую родной за много лет приемную в кабинет. - А у него что, есть коллекционная выпивка?...
Лампы в комнате Ватайн включать не стал - видимо, чтобы на свет не слетелись коллеги, потрясая ворохом локальных катастроф. Тем более, что тускнеющего закатного солнца хватало, чтобы не сидеть в потемках.
Выудив из сейфа под столом пропыленную бутылку в нарядных императорских гербах, Ватайн со стуком поставил ее на стол.
- Если учесть, что он не пьет, должна быть, - непонятно пояснил он и подвинул добычу Таэс. - Меняю на внятное объяснение, чего мне ждать от твоего очередного личностного кризиса. Развода?... Побега на Анху?... Очередного высочайшего визита - на этот раз от Роу-младшего?... Очередной же депрессии на год-другой?... Или все обойдется реабилитационной клиникой для алкоголиков?
- Вы что, с ума сошли, оно же стоит, как половина моей брони... - Таэс покосилась на бутылку.
- Морой, я тоже не пью, поэтому ничего, кроме императорских дипломатических презентов, под рукой, увы, нет, - перебил Ватайн. - И не уходи от темы. Операция стартует меньше, чем через двое суток! А ты...
- ... а я, - Таэс уже безо всяких угрызений совести откупорила бутылку и зашарила по столу взглядом в поисках хотя бы стаканов, - в ней вам совершенно не нужна. Если вы только не хотите, чтобы в течение трех секунд меня засек... этот. И натравил на группу половину Изнанки.
- Вообще-то хочу, - с непонятным раздражением бросил он, выставляя на столешницу искомое. - Но Янош вбил себе в голову, что роль красной тряпки куда больше пойдет ему самому. Но не о том речь. Вопрос в том, в каком состоянии будет твой муж, который, полагаю, не слепой, не идиот, и, в отличие от тебя, читает новости.
- Да он что - совсем рехнулся?! - начавшая уже разливать Таэс в суеверном ужасе уставилась на начальство. После того, как более-менее очертился круг участников этой дикой авантюры, совещания по операции стали закрытыми для всех прочих - во избежание утечки, которая, как показал случай с Райеном, могла произойти даже через командный состав. Так что информация оказалась свежей во всех смыслах. - Если нужен отвлекающий "жук", конечно, я пойду! Каким местом он вообще думал...
- Морой, прекрати вилять!... - рявкнул Ватайн. - Я не твоих комментариев хотел! И не о твоем согласии спрашивал!... И оставь в покое второй стакан - я же сказал, что не пью, тем более с тобой!
- Да ну?! - огрызнулась Таэс. - А я с зеркалом не чокаюсь!... И вообще... - она обхватила свой стакан и покрутила в пальцах. - Что за бред вы несете?... Не сбегу я ни на какую Анху, и Андрис ко мне не приедет - к вашему сведению, мы расстались еще до того, как он уехал...
- Значит, все остальное не исключается? - Ватайн все так же смотрел на нее в упор, то ли забыв, то ли не считая нужным сменить выражение лица. - Тем более, что расстались вы явно не по собственной инициативе. Роу-старший поставил ультиматум?...
- Старик разболтал?... Ну да, кто же у нас еще знаток придворных тонкостей Шейрез... - Таэс схватилась за стакан, машинально залпом хлопнув коллекционное вино, как "Серебрянку" в дешевом баре. - Ради всех богов, давайте я просто пообещаю, что до конца операции все будет в норме, а вы заткнетесь. И перестанете лезть мне в душу.
- Не могу. Поскольку твои метания могут в итоге очень дорого обойтись Ширра-не. Это, если ты еще не поняла, плата - за положение, за силу, за то, что ты важна больше, чем другие. Если ты хотела приватности - стоило остаться просто охотником, одним из тех тысяч, что не доживают до сорока, - он посмотрел на играющий сочными желтыми бликами стакан. - Только в Ширра-не, выбирая долгую жизнь, выбираешь по сути ее отсутствие. Посмотри на Харена, если не веришь мне. И, как и ему, рано или поздно выбирать уже не будет возможности, хочешь ты того или нет.
Возможно, дело было в обиде - обиде и злости на бездушного ублюдка, не способного почувствовать даже эха того, что сейчас творилось в ее сердце, в котором гремучей смесью перемешались недавняя потеря, вина, замешательство... и надежда?... Том самом сердце, которое, как мудро заметил Янош много лет назад, ее рано или поздно убъет, если не убить его раньше. Дрогнет рука, проскользнет в горячке боя не дающая покоя мысль - охотнику не так много нужно, чтобы умереть.
Возможно, ключевую роль сыграло вино - к императорскому столу низкопробную дрянь уж точно не подавали, и не зря старый добрый Барент во время особенно буйных вечеринок в "Заведении" назидательно повторял "Нефиг было мешать!", выволакивая отключающихся клиентов из бара.
И, наконец, сигнал мог быть просто слишком силен, чтобы уместиться в переполненном "приемнике", и уж тем более - чтобы быть проигнорированным.
А может, никаких причин не было - только дурная воля "зеркала". И Таэс накрыло. Рыжим и черным - пятнистым, как шкура ферала.
Рыжие волосы среди рыжего пламени.
Черное от копоти предрассветное небо.
На развороченной площади чадят горящие обломки грузового армейского дайра. Глухо, размеренно тявкает суборбитальная зенитка: раз в минуту внутри установки, что вдвое выше жилого дома, по нарастающей прокатывается низкий свербящий звук и задранные в небо орудия с глухим "бум" отбрасывает отдачей.
Создающие помехи корабельным системам наведения маскировочные щиты еще держатся. Но как только сядет резервный генератор, вытащенный из разбившегося грузовика, всю площадь вместе с храмами накроет ударом с орбиты.
- Я сказала - э-ва-ку-а-ци-я! - рычит Айко в подсевшую допотопную рацию. Короткие рыжие волосы топорщатся на ветру, похожие на подкопченное гнездо тахх. - Каких пять часов?! Вы там совсем офонарели?! У меня тут трое раненых из прикрытия, двое гражданских и эта хренова бандура, у которой через час слетят щиты!... - она мимоходом отмахивается от лезущей в глаза челки и укладывает оттягивающую плечо трофейную винтовку на обломок белой мраморной стены. - Почему-почему, генератор подорвали... Откуда у меня, думаешь, раненые?!...
- Мы не гражданские, - он смотрит на рыжую макушку сверху вниз - сердитый артиллерист не доходит ему даже до плеча.
- Это вы у себя там, - она морщит вздернутый носик в конопушках и небрежно крутит рукой в сторону светлеющего неба, - что-то из себя представляете. А здесь - пушечное мясо, не умеющее даже стрелять. И я серьезно.
Съерра заливисто хохочет, глядя на его лицо.
- Так тебе и надо, Ватайн. Будешь сидеть вместе с женщинами и детьми в каком-нибудь бункере, пока эта козявка совершает чудеса героизма.
- Это вообще-то моя работа, - недовольно замечает Айко и, наклонившись, начинает дергать пряжки на бронежилете ближайшего трупа. - А вы вообще туристы. Вот когда приеду, куда ты меня там приглашал, тогда я и буду прятаться за широкими мужскими плечами... Хотя неделя знакомства еще не повод нестись на другой край галактики, - она весело хмыкает, и щеках у нее начинают играть задорные ямочки. - Так что я подумаю.
Это моя работа.
Секунду спустя в него летит измазанный грязью бронежилет.
- Надевай!
Золотятся снежно-белые, несмотря ни на что, храмовые купола - медленно встает старшее из здешних солнц. По развороченной улице легкой дымкой плывет перезвон колоколов.
В парках в это время просыпаются птицы - сейчас вместо них слышно только глухое размеренное "бум".
Древний челнок, похожий на летающий кирпич, и такой же маневренный, возникает на безмятежно-голубом южном небе, когда они уже собираются уходить пешком - генератор "моргает" вместе со щитами.
Вместе с ним на смежной улице показывается вражеский рейд. Разведчики - всего одна машина.
Которая тут же открывает огонь.
Автоматные очереди мешаются с натужным ревом двигателей переделанного из гражданского грузовика челнока, с криками и взмахами руками - и они со Съеррой под перекрестным огнем лихорадочно перетаскивают раненых в распахнутый грузовой отсек, пока сражающаяся с чужой винтовкой Айко огрызается быстрыми выстрелами из укрытия.
На плече висит невнятно бормочущий солдат, и откуда возникает вторая машина, он не видит. Только Айко, еще минуту назад бывшая в полусотне метров, уже машет рукой с вытянутыми вверх тремя пальцами.
"Уходите".
Тело действует само - и через секунду перед глазами пляшет прицел подобранной винтовки. Пули одна за другой уходят в никуда - пока Айко четко, как на учениях, отстреливает солдат в красной форме, уводя их все дальше от челнока.
А потом падает щит.
Его резко дергает назад, швыряя о переборку грузового отсека - Съерра держит его, рванувшегося обратно, за шиворот и орет на него в полный голос. Пилот дергает штурвал, и стоящий под парами дайр свечой взмывает вверх.
С дальнего края площади машет узкая ладошка и - только перед его застывшим взглядом - стоит решительная, измазанная копотью мордашка с рыжими вихрами.
У этого лица десятки обличий.
Белые косы, зеленые глазаи снежная вьюга.
Чеканный профиль, гордый взгляд и золотые кольца в черных кудрях.
Глаза цвета золота и серая, как поседевшая мышовка, шерсть на длинных, будто и не соланских, ушах.
Кожа цвета полярного снега, шрамы и тяжелая броня...
Всегда разная. И всегда - та же.
Девять секунд спустя площать и восемь прилегающих кварталов накрывает рыже-черный взрыв направленного орбитального удара.
Это моя работа.
Всегда - та же...
Если зажмуриться изо всех сил, под веками перестанут распускаться цветы из пожарищ. Если взять полдюжины высоких нот - пусть даже в собственном воображении - в ушах перестанет звучать глухое и размеренное, как стук сердца, "бум".
Если спешно натянуть аварийные ментальные щиты из служебного амулета, можно оборвать череду женских лиц, мелькающих перед чужими - а теперь и твоими - глазами. А если выпить фляжку-другую того самого сарианского самогона, то, быть может, в вместе с почками откажет мозг - и ты забудешь, как одно из этих лиц похоже на то, что когда-то смотрело на тебя из зеркала.
Да, у этого отражения никогда не было ни рыжих волос, ни вздернутого носика в конопушках, ни светлой, с нежным румянцем кожи... То, что называют деталями.
Да, отражение за много лет изменилось - стал жестче профиль, выше рост, массивнее фигура. Сходство истаяло, как туман на солнце - том самом, что сейчас из последних сил изукрасило темную столешницу между ними красными разводами.
И все же...
Таэс не глядя нашарила стакан и опрокинула в себя очередную порцию. И пожалуй еще одну - для верности.
Она не хотела знать. Правда.
Вообще ничего.
- Морой, - неожиданно прозвучавший в плотной тишине голос был... усталым. И только. - Я даже не знаю, чего мне больше хочется - пристрелить тебя или застрелиться самому.
- Я за, - Таэс поморщилась: все-таки благородные напитки были явно не для ее плебейских вкусов. - И если уже выбирать из нас двоих... Что вы там говорили про ответственность и высокое положение?
- Паршивка, - Ватайн потянулся к бутылке, доливая себе до краев. А Таэс подумала, что в них, видимо, все же было что-то общее - например, манера пить вина стоимостью в полугодовую зарплату точно также, как перестоявшую "Серебрянку" в баре на задворках веселого квартала. - Сговорились вы, что ли?...
- С кем? - по инерции уронила Таэс, через пару секунд уставившись на шефа с почти суеверным ужасом - тех самых секунд, что потребовались нетрезвому мозгу для анализа чужих слов. И их убийственно серьезной интонации. - Вы это что - серьезно?... Да вам-то из-за чего?! Хотя стоп, нет. Не хочу знать. Стреляйтесь, если хотите, только молча, ради всех богов.
Доставать из сейфа пистолет ради ее удовольствия Ватайн, разумеется, не стал - просто сощурился, глядя на нее в упор, и заключил:
- Морой, у тебя отравление мозга. Причем не только от выпивки - признавайся, ты что, подпольно читаешь дамские романы?... - в ответ на ее недоуменный взгляд каймей пояснил, вытаскивая из нагрудного кармана "юлу". - Не питаю я к тебе никакой роковой страсти. И не питал - что вообще за бред лезет в твою голову? Я похож на педофила?
- Ну а что я должна была подумать?! - огрызнулась Таэс. - Особенно после всех тех "знаков внимания", что перепадали мне за последние двадцать лет?... То, что было... тогда... - она неопределенно взмахнула рукой с переполненным "когтем", из-за которого теперь знала о Ватайне значительно больше, чем хотелось бы. - Оно... выставляет кое-что совершенно в другом свете.
Он не ответил - только в быстро сгущающейся темноте зажегся огонек: никто так и не включил свет. Пахнуло горьким дымом.
- Тогда... - в темноте послышался едкий смешок. - Тогда погибла моя жена. Мы снова - снова, в которой, мать его, раз, разминулись, так толком не встретившись... И нет, глядя на тебя, я видел не ее - а то, что мог бы попробовать догнать ее - хотя бы раз... А вместо этого не имею права бросать своих людей! - он цедил слова сквозь зубы, последние, явно чужие, почти прорычав.
Таэс побледнела, чувствуя, что стремительно трезвеет. Стиснула пальцы до побелевших суставов и на всякий случай, надеясь, что ослышалась, спросила:
- Но ведь эта девушка не была вашей женой?... Вы ведь только недавно познакомились, разве нет?
- Морой, - перебил он, и Таэс почти физически почувствовала чужой тяжелый взгляд. - Ты прекрасно поняла, что именно я сказал.
Она неохотно кивнула - все действительно было понятно. В конце концов, в ее доме тоже был некромант, по-видимому, тоже отмеченный Богиней...
Лучше бы это была педофилия.
Таэс слишком четко сейчас осознала, что Щит Империи может рухнуть в любой момент - как только сидящий перед ней уставший издерганный человек, которого совершенно некем заменить, окончательно решит, что причин задерживаться на этом свете не осталось. И аргументов, кроме тяжелой неблагодарной работы в этом самом неудачном из всех возможных перерождений, просто нет...
- Не смейте. Все же развалится... - тихо и почти безнадежно сказала она.
- Сомневаюсь. Шире-не стояла до меня и выстоит после. Незаменимых нет, Морой. Тем более - среди охотников.
Он бесшумно поднялся и привычно встал у окна, глядя в темноту. Далекие отблески ночной голографии очерчивали цветными вспышками смутный контур темной, чуть сутулой фигуры, и Таэс хотелось зажмуриться - чтобы проснуться в собственной кровати. Или в любой другой - дешевого мотеля, корабельной каюты, деревенского сарайчика... Только чтобы и без того неустойчивый реальный мир перестал превращаться в кое-как слепленную изолентой, расходящуюся по швам догорающую броню.
- Вас некем заменить - сейчас, и вы об этом знаете! - бросила она и резко встала, упершись руками в столешницу. - Шион сильный псион и неплохой администратор, но он такой же лидер, как и мой ботинок!... - осознав, что повторяет наверняка заезженные тем же Съеррой фразы, Таэс на секунду задумалась. - Если вам от этого станет легче, я могу... не уехать, от лишней работы вам вряд ли полегчает... но хотя бы перестать... напоминать. Волосы отращу, например.
- ...кардинально изменишь поведение, станешь использовать мозги по назначению и взвалишь на себя половину разведработы, до которой невозможно допустить никого постороннего?... - обернувшись, он смотрел на нее с неприкрытым сарказмом. - Морой, ты сама в это веришь?... Хотя волосы можешь действительно отрастить - думаю, Кимберли понравиться.
- Верю, - без улыбки сообщила Таэс. - Пари?... Или струсите?
Ватайн не торопясь развернулся, и Таэс увидела, что он криво улыбается.
- Как хочешь, - он пожал плечами. - Выйти из этого ничего не выйдет - естественно, но хотя бы на ближайшую операцию ответственности ты преисполнишься...
- Меня восхищает, как человек с настолько мутной личной жизнью тюкает по голове других за то же самое. И заодно так трогательно верит в чужие силы. Надеюсь, боги покарают вас похмельем, и покрепче - а я, пожалуй, пойду спать. Что-то не страдается мне после таких откровений.
Таэс развернулась и вышла не прощаясь - церемонные расшаркивания были не в их традиции.
Тугой узел внутри развязался сам собой, видимо, под весом других проблем - но уже гораздо более четких и ясных. И теперь ей действительно хотелось спать.
Просто спать.
Она шла по гулким пустым коридорам, прокручивая в голове образы, звуки и фразы, в сотый раз досадуя на "зеркало" и те самые лишние знания, от которых только болит голова.
А ведь когда-то ей действительно хотелось узнать, зачем Ватайн научился стрелять...
Дома ждала благословенная тишина и пустота - только гневно верещал забитый почтовый ящик в брошенной на тумбочке портативке. Подобными подарками судьбы не разбрасываются, даже если часом ранее эта капризная фарра показала вам свой недвусмысленный тыл - и десять минут спустя Таэс уже сопела прямо на комковатом диванчике в углу гостиной, подсунув под щеку подушку в стилизованных полосатиках.
В мутных снах, присыпанных похмельем, вся оставшаяся жизнь представала беспросветной каторгой. Что хуже всего - добровольной.
Шерашшин, Изнанка Мира.
- Да, теперь я вижу.
Рваные щелчки, из которых складывалась незамысловатая фраза, не оставляли особых надежд прийти в себя уже если не хранителем рода, то хотя бы рядовым духом какого-нибудь куста сахарной тальбы в огороде двоюродного деда.
Добро пожаловать в этот дрянной мир обратно, фарр Ванчере...
Рядом крайне выразительно засопели. Шенны вообще мало разговаривали - и в бою, и отлавливая по барам мужчин "на развод". Это было одной из причин, почему разумность противника ставилась Империей под сомнение. Впрочем, большинство охотников, Райен в том числе, к официальной версии относилась скептически - но теперь, по крайней мере, он смог бы внятно ответить, почему.
Хотя не исключено, что у него просто галлюцинации на почве отравления и кровопотери. И все эти радужные полотнища, вихрящиеся вокруг, существуют исключительно в его воображении, а вовсе не являются частью разговора.
Откуда у него внезапно, при отсутствии соответствующих органов, возник цветной слух - или звуковое зрение - охотник предпочитал не задумываться в принципе.
Плошка с водой возникла среди плавающих перед глазами цветных пятен внезапно и стремительно - настолько, что он не успел среагировать, и край, по ощущениям каменный, ударился о зубы.
- И только попробуй издохнуть.
Если сам по себе отрывистый стрекот просто сочился неприязнью, то бурлящая багровая муть, из которой состоял звуковой поток, выглядела откровенно угрожающей. Шенна отвернулась, обращаясь к кому-то у входа в кокон, и багрянец посветлел на тон или два. - Раштас сказал, его нужно поить, если он нам нужен живым.
И эту воду в него, без сомнения, запихнут силком... Райен закашлялся и мотнул головой, после чего его бесцеремонно схватили за волосы, окончательно лишив свободы маневра - парализованные руки по-прежнему не двигались, даром что уже ни к чему не были привязаны.
- Если он нам нужен живым, его помимо этого стоит перевязать, - просочилась ото входа прохладная лиловая струйка. - А вот нужен ли?...
Вслед за фразой бесшумно подошел ее источник. Неуловимым жестом отстранил шенну, и, глядя на охотника сверху вниз холодными янтарными глазами, на чистейшем ременском, безо всякого акцента, спросил:
- Хотите жить, фарр Ванчере?
- Нет, - ответ вырвался раньше, чем Райен успел подумать и осознать, кто перед ним. Сложенное из серой дымки и черных хлопьев "нет".
- Как интересно, - тот, кого официально не существовало в природе, поймал растворяющийся след от слова в горсть и пропустил сквозь пальцы. Его зрачки сузились. - Увы, придется. Жить.
Мужчина бросил короткий взгляд куда-то за спину охотника и растянул губы в усмешке, показав клыки:
- Правда, жизнь ваша никоим образом не будет полезна Ширра-не. Тедрас, - в пространстве заклубилось переплетение цветных вихрей. - Приведи его в пригодное для изучения состояние и передай в Сияющий кокон. Текущее задание в Расколотых Мирах продолжишь не раньше, чем Амиранта не подтвердит, что все сделано так, как она хотела.
Из цветного клубка взвилась темно-фиолетовая змея. Молчаливое, но не менее выразительное возмущение.
- Это твоя ошибка, и теперь об этом известно и ей тоже, - бесцветно сообщили шенне. - Более того - потребуй Амиранта снижения твоего ранга на десяток ступеней, поединка, или твоей личной помощи в уборке загонов, я бы не отказал. И пока будешь вживаться в роль рихха-прислужника, подумай о том, что подобная забывчивость и потворство личным желаниям мало согласуется с местом пятой у трона. А твой ранг Мать может пересмотреть безо всяких просьб со стороны Сияющего кокона.
Водоворот красок опал, выцвел до серого тумана, но завершения разговора Райен уже не видел - перед глазами стояло мужское лицо, которое он впервые как следует рассмотрел за падающими волосами. Того, кого не существовало.
Уже не существовало.
За девяносто семь лет, что он жил на свете, Райен Ванчере видел многое - имперские учебники истории в том числе. Образованный охотник - само по себе оксюморон, но так и не успевший вырастить Райена прадед оставил ему в наследство вместо состояния и легкого нрава одну только склонность к печатным текстам.
Сейчас охотник проклинал достойного предка, свою привычку между миссиями вместо общения с коллегами скачать пару библиотек и потом сидеть, укнувшись в голо-окно портативки, и хорошую зрительную память до кучи.
Конечно, Райен узнал его - у чистокровных из Императорского дома своеобразные, совсем нечистокровные лица - впрочем, это и понятно... А Алесдер Рои не так уж и изменился за три тясячи лет.
Будь голова ясной, охотник пришел бы в ужас - что бы ни говорили о Ширра-не, в тех, кто составлял Щит Империи, не было особой ненависти к спокойно живущим за их спинами обывателям. И что бы ни говорили лично про Ножа, к своей оставшейся на той стороне группе он был привязан куда больше, чем казалось со стороны.
Но в сознании не задерживалось ни одной законченной мысли, поэтому Райен бесстрастно зафиксировал очередной не известный ранее факт, и даже не задался вопросом, известно ли Ватайну, с кем именно они воюют, и почему Империю до сих пор не разнесло на составляющие. Стихийному провидцу и единственному некроманту за всю историю Императорского дома в достопамятном учебнике не зря был посвящен отдельный параграф - жаль только, преждевременная смерть исторической фигуры оказалась липовой.
В затылок легко толкнуло что-то жесткое, отвлекая от безрадостных мыслей. Перед лицом возник ворох зеленых искр, а за спиной заворчали и толкнули снова - на этот раз в плечо.
Райен медленно обернулся, встретился взглядом с жизнерадостно порыкивающей головой анкура, и понял, что кровопотеря вызывает еще и галлюцинации. Голова существовала отдельно от тела, в кокон явно не влезшего бы, и с интересом изучала его волосы. Огромный клюв, на котором охотник мог бы уместиться целиком, захватывал пряди и через пару секунд выпускал изрядно обслюнявленными.
Заметив, что на него обратили внимание, анкур утробно зарокотал, не разжимая клюв, и воздух в коконе замерцал, снова вспыхивая зелеными искрами. Им навстречу от порога хлынула черно-бурая волна:
- Как смеет... какой-то самец, какой-то зверь без светоча! Как же ты допустила, Мать, как оставила на это Тартас!...
Райен оторвался от сюрреалистичной головы, поняв, что помимо цедящей слова сквозь зубы шенны и галлюцинации, в коконе уже никого нет. Макушке, а потом и щекам стало мокро - длинный, похожий на змею язык мазнул по голове, слизывая кровь. Порезы на лице вспыхнули огнем, и короткое прочувствованное "...!" вырвалось само собой.
- Вот кому не дало Сердце разума и глаз заодно... Чем эта химера похожа на птенца?
Шенна отпихнула от охотника невнятно курлыкнувшую голову, а Райен вдруг осознал, что его вылизывали, как только перелинявшего детеныша. Образ был ярким, четким и возник в голове сам собой - вместе с пониманием, что есть этот конкретный этап жизни... не анкура. Т'аахха.
Вместе с ним возникли и другие - информация хлынула в сознание потоком красочных вспышек, большую часть из которых сознание даже не регестрировало, не говоря уже об осознании. Перед глазами снова поплыло - и в этот раз Райен был совсем не рад, что отключается.
За три минуты, при потере крови, смертельной для всякого нормального существа, ни один великий мыслитель древности не смог бы досконально просчитать ситуацию и ее последствия. Но Райен не был ни мыслителем, ни, тем более, великим - он был охотником Ширра-не, которому заменяющий медлительные и неповоротливые мысли инстинкт вопил, что собой он уже не очнется.
Никто никогда не слышал, чтобы шенны превращали людей в себе подобных, и тем более - мужчин, но все бывает в первый раз...
- Тедди, тебе тут бинты передали и еще... - прострекотал новый голос где-то над головой, разбивая попытки Райена уцепиться за сознание своим подозрительно низким тембром. - Ничего себе. Что тут вообще было?
Спрыгнувшая через прореху в потолке фигура несколько раз взмахнула хвостом, разгоняя тяжелые вязкие облака чужой злости. На губчатый пол полетели смотанные в клубки зеленоватые ленты и две аварийные аптечки с черным листом эклириса на крышке - клеймом Ширра-не. Воздух взбурлил переплетением бурого и синего, заплетаясь в сложный многоуровневый узел.
Фигура, слишком ширококостная и высокая для мелких, стеклянно-хрупких шенн, радраженно встопорщила крылья, дернула головой и выругалась - знакомыми Райену с юности словами.
- Ладно, давай хоть покажу, что с этим делать...
Фигура сбросила с плеч разлегшуюся там плеть с приметной красной полосой по ребру, опустилась рядом с охотником на корточки и поддела длинным изогнутым когтем защелку аптечки.
Нож встретился взглядом с рассеяными, затянутыми черной пленкой глазами, на дне которых еле заметным отблеском тлели потухшие угли когда-то ревущего пламени, и с тоскливой обреченностью сказал:
- Здравствуйте, командир.
Все бывает в первый раз... Вот только он вовсе не первый.
И удивляться тому, что рядом с некромантом бродят мертвецы, пожалуй, не стоит...