Шуркин Василий : другие произведения.

Real Deal

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Про отношения двух депрессивных черепашонков через призму серийного киллера Теда Банди. Фикшн на вынос.

REAL DEAL.

"Это испорченный, изгаженный мир, и я боюсь, он таким и останется. И я объясню тебе почему. Потому что никто, почти никто, не видит в этом ничего плохого. Люди не видят, что все испорчено, и не переживают из-за этого. А переживают они из-за таких ребят, как ты. Из-за ребят, которые любят выпить и пьют. Которые возьмут кусочек чьей-то собственности, не заплатив за нее. Которые знают, от чего им хорошо, и не хотят, чтобы их отговаривали. Они не любят вас, парни, они стремятся применять против вас крутые меры. И мне кажется, что чем дальше, тем сильнее они будут давить на вас... Возможно, ты поступил правильно. Возможно, это лучший путь. Потому что, малыш, со временем будет только тяжелее, а как тяжело было раньше, мне хорошо известно".

Джим Томпсон. "Убийца во мне".

  
  
   Тед Банди говорил: "Больше всего в жизни я хочу быть нормальным!"
  
   Она злая. Или претворяется злой, защищая себя. Я становлюсь с ней хуже. Может и не хуже, но уж точно определенней. Возможно, у нас просто разное ощущение пустоты. Сейчас я знаю, кто я. Теперь уже не обыкновенный аморфный истеричный задрот с обкусанными ногтями, боящийся жизни, шарахающийся от каждого телефонного звонка. Мой страх превратился в силу, а я - в мужчину. Она лежит поверх покрывала в одежде, даже не сняв своих любимых раздолбанных кроссовок. Это все напоминает какой-нибудь модный клип. Наверное, из-за вспышек разноцветных огней, проникающих сквозь жалюзи. Красные, зеленые, оранжевые. Блики носятся по ней, но не тревожат ее сна. Между черными брюками и черной короткой майкой - светлая полоска живота. В пупке посверкивает кольцо. Меня завораживает это зрелище. Оно же меня изматывает и опустошает. Лицо у нее спокойное, печальное и какое-то усталое что ли. Длинные черные волосы разбросаны по подушке. Слишком много маскары, кольца в носу, брови, губе. Губная помада темно коричневого цвета. Но все это ее не портит. Все равно она сногсшибательно красива. Я откидываюсь на кровать.
   Усилием воли отрываю взгляд от нее и перевожу его на потолок. Там тоже буйство красок. В одной руке я сжимаю квадратную бутылку "Джека Дэниелса", в другой - ствол. Это шестизарядный вороненый револьвер "магнум" 45 калибра. С длинным стволом, выпускается еще с начала прошлого века. Грозное оружие. Правда, сейчас на смену ему пришли все эти полуавтоматические пистолеты с обоймами патрон на 17. Но это все хуйня, я всегда мечтал именно о таком, какой сжимаю сейчас в руке. Классика, стиль, шик, все такое. На полу валяется чемодан, набитый деньгами. Вы спросите, думаю ли я сейчас о сложившейся ситуации? Странно, но нет. Скорее о красоте момента и какой-то прискорбной предрешенности. А все эти: как ты мог в это ввязаться... да пошло оно все на хуй. Я имею в виду, что не изменил бы ничего из произошедшего за последнее время. Я счастлив, да, бля, счастлив.
  
   "Прошу Вас, убейте меня!" - скажет Тед Банди через несколько лет офицеру полиции.
  
   С детства я был заложником своей злоебучей противоречивости. Как будто во мне сидели два человека, противоположные во всем. Ну, типа, один мегагопник. Буржуазный либеральный ублюдок, сноб ебучий. Он ненавидел плебс, любил комфорт, роскошь и уют. Верил в образование и белую кость. Был интеллигентен и желал спокойной, но утонченной жизни. Другой был панк-рокером, алкашом, наркоманом и анархистом. Как же они ненавидели друг друга. Их противостояние разрушало меня. Когда они начинали спорить, то я становился действительно опасным. Я совершал плохие вещи, очень плохие, но я не хочу об этом думать, не хочу это вспоминать. Я всерьез боялся раздвоения личности, особенно после всех этих модных фильмов. Стремался, что в один прекрасный момент начну ожесточенно спорить сам с собой в пустой комнате, подчинившись голосам в моей голове.
   Вся эта херня преследовала меня всю жизнь. Особенно массивно это сказалось на жизни личной. Идти против законов природы глупо. Я смотрел много передач про природу, и взаимоотношения между полами казались мне кристально ясными, хотя не спорю, и не очень-то красивыми. Самец должен отодрать в своей жизни как можно больше самок, чтобы передать миру свой генофонд. Более того, он должен контролировать, чтобы отодранных им самок не драл одновременно кто-нибудь еще. А то хуй знает, от кого будут котята. Отсюда ревность. Вариантов сожительства несколько. 1. После процесса спаривания самец теряет интерес к партнерше и в воспитании потомства участия не принимает. 2. (сюда, кстати, люди относятся) временная моногамия. Пара существует столько времени, сколько нужно для воспитания потомства, а затем разбегается. 3. пара на всю жизнь. Это у волков, по-моему, или еще у каких-то ебанутых существ. Человек проходит через первую стадию в юности и чаще всего останавливается за тем на второй, и только полные мудаки доходят до третьей, те, которые врут даже сами себе, рабы привычки, не способные на Поступок и плывущие по течению. Притом, что на потомство, конечно, забивается хуй, а существование пары от месяца до года-двух определяется человеческими обычаями и традициями. Круговая порука. Типа, а че у них всех есть баба, а у меня нет? Вопрос: а оно тебе надо? Ответ: а че я, хуже других? Лет в 17 я пришел сразу ко второй стадии, мне казалось, что это признак развитой личности. Причины, правда, у меня были другие. Это был своего рода перформанс. Мне была нужна идеальная картинка. Идеальные цвета, структура и композиция. Идеальный маленький мир, наполненный любовью, взаимопониманием, уважением и дальше по списку. Конечно, все идеальное очень хрупко и недолговечно, но это того стоило. Сравним отношения с футбольным матчем. У большинства это ничейка 0:0 "Ротор" - "Шинник". Ужасная дождливая серая погода, народу на стадионе почти нет, игроки ползают по полю, как сонные мухи, даже комментатор, кажется, сейчас заснет. Мой же матч каждый раз - финал чемпионата мира. Миллионы во всем мире прилипли к экранам, даже свое холодное пиво забывают прихлебывать. Стадион гудит, как улей. Вспышки фотокамер. Игра напряженнейшая: атака за атакой. 89ая минута, счет 3:3 и вдруг свисток арбитра - пенальти. Возгласы радости и негодования. Кудрявый смуглый красавец подтягивает гетры, крестится три раза, разбегается в полной тишине, удар... надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь. Я встречался с девчонкой в среднем где-то около года, потом дистиллированные отношения превращались в щелочь или кислоту, и я менял ее на что-нибудь новое. Наверное, около года, черт, путаюсь в этом дурацком времени. Кто может сказать точно? Может около месяца или даже недели. Не то чтобы я был циником, все происходило естественно: увлечение - привычка - усталость, Дориан Грей превращается в уродливого старика. Проблемы начались лет в 20. Тогда я съехал от родаков и стал снимать квартиру. Через неделю знакомства вещи каждой новой телки перевозились ко мне, и начиналась семейная идиллия, правда, на короткий срок, правда, она никогда этого не знала. И затем бац! "Нам было хорошо вместе, но наши отношения зашли в тупик, давай останемся друзьями". Телка в шоке. "Что? Что? Слезы, вся хуйня. Как, я думала, мы поженимся". Я не могу сдержаться, начинаю ржать и в свою очередь спрашиваю: "Чего, бля?" Истерика, скандал, как я от всего этого устал.
   А потом стало еще хуже. Эти два дебила во мне стали ссориться все чаще и чаще, а нервы стали ваще ни в пизду. Кусочки разума уплывали, сменяли друг друга, как в "пятнашки", затевали игры в жмурки и прятки. Один я жить не мог. Мне нужен был определенный минимум общения. У меня начинало рвать крышу, если я находился дома один хотя бы пару суток, но и жить с кем-то я быстро уставал. Коллеги по работе? Я работал дома: компьютерный дизайн, вся хуйня. Друзей практически не было. Иногда я поворачивался на своем крутящемся кресле от монитора к зеркалу и орал: "Ну, что ты, сука, вылупился, а?" И меня это сильно беспокоило. Всю жизнь затаптываешь все ненужные, как тебе кажется, эмоции и проблемы тяжелыми ботинками куда-то внутрь и вроде бы забываешь о них. Вот только потом ты превращаешься в полный ходячий пиздец с нехуевой депрессией по жизни. То есть вроде бы в данный конкретный момент все и ничего, а тебе все равно хуево. И это уже не распутать и не выкинуть. Цикл с телками уменьшился до одного месяца, нескольких часов или пары минут. Может быть, менялось по несколько девушек в день. Меня реально клинило. Если телка была домашняя и спокойная, побеждал анархист. Он говорил: "Что это, блядь, за ебучая домохозяйка? Ты же знаешь, либо она с нами, либо - против и никакого ебаного демократического компромисса, чувак!" И я приползал из бара ночью пьяный в говно, перемазанный губной помадой, начинал громко материться и делал попытки отлить в угол комнаты, одновременно рассуждая о грядущей революции. Если телка сама была "пати-гел", корешливая и отвязная, чаще всего без четких политических убеждений, но бунтарка в душе, то я сидел дома в халате и не выпускал из рук пульт от телека, неодобрительно попыхивая сигарой и шурша газетой. А мой аристократ, поправляя галстук, говорил: "Что это за "белый мусор", молодой человек? Просто-напросто неряшливая гедонистка с отсутствием принципов. Что это за инфантильный бунт? Что она принесет в твою жизнь, кроме хаоса? Тебе его мало на грязных улицах, где все эти нарки, шлюхи, черномазые и латиносы?" Я отвечал: "Эй, подожди-ка.." а моя девушка напрягалась и спрашивала: "Постой-ка, с кем ты сейчас спорил?" "Не твое дело, мать твою, лучше меня не заводи, а то хуже будет.... Ой, прости, не знаю, что на меня нашло".
  
   "Знаешь, почему женщины используют косметику и парфюмерию? - спросит у кого-то Тед Банди, - Потому что они уродливые и плохо пахнут".
  
   К тому времени, когда я встретил это готическое существо, я был уже тотальным параноиком, к тому же с кризисом среднего возраста. Она сидела за кассой в местном супермаркете с деланно безразличным выражением лица и испепеляла глазами посетителей. Я увидел ее, и кто-то как будто воткнул мне заточку в бочину. У меня перехватило дыхание, я разжал пальцы, и бутылка вина с грохотом разлетелась на полу, забрызгивая покупателей. "Вот мудила!" - прошептала она. Я смутился и ушел, а на следующий день она уже там не работала. Разыскать ее было не просто.
  
   - Ааа.. Привет!
   - Отъебись, нах.
   - Подожди! Помнишь мудака, который разбил бутылку вина на прошлой неделе в супермаркете? Так вот это был я.
   - Ну, да. И че ты, типа, гордишься этим что ли? Че те от меня надо?
   - Не поверишь, но я еще тогда подумал, что мне просто ужасно хочется с тобой поговорить. Мне кажется, что ты знаешь, какой-то важный секрет и мне очень хочется его узнать. Похоже, ты знаешь, как в этом мире все устроено.
   - Тяжелый случай.
   - Да постой ты. Давай зайдем в пиццерию за углом или ты испугалась меня?
   - Ага, вся трясусь. Ээ.. ну ладно, хрен с тобой, пойдем.
   - Чего будешь пить? Пиво?
   - Не, колу.
   - Колу? А я думал, такие как ты мощно бухают и бахаются героином.
   - Ну, уж извини. И ваще, что значит такие как я?
   Мы садимся за свободный столик, и я судорожно отпиваю одним глотком половину моего стакана с пивом.
   - Ну, готы я имею в виду. Ты не думай, я врубаюсь, я не гопник, просто похож. Ты, наверное, слушаешь всякий там "Bauhaus" или модных щас "Evanescence". Мир - это боль и ты олицетворяешь все это своим имиджем. То есть я не хочу сказать, что ты плохо выглядишь, совсем даже наоборот..
   - Это что, какой-то социологический эксперимент?
   - Да нет, просто интересно, я не часто общаюсь с такими людьми как ты.
   - Ааа.. Ну тогда добро пожаловать на ток-шоу "Дом Боли" со мной в роли ведущей.
   - Грустным зомби, который любит пиццу?
   - Никто не совершенен.
   - Да, а как тебя зовут то, я так и не спросил, дурак!
   - А тебя?
   - Меня - Рендел Патрик.
   - Ага, а меня Вождь Швабра. Давай теперь скажем, что "Пролетая над кукушкиным гнездом" наша любимая книжка и так умильно возьмем друг друга за руки.
   - Поймала меня, Вождь. Ты уже вырвалась из Комбината?
   - Ну, типа того. Таким маленьким окровавленным комочком плоти.
   - Да, ну раз так все плохо, что ж ты не убьешь себя? (Я задавал этот вопрос многим убитым людям с этакой злой иронией и всегда получал невнятный бубнеж в ответ. В данном случае возникло устойчивое чувство, что этого спрашивать было не надо.) Извини.
   - Да все нормально. Просто не могу найти достаточно оригинального способа.
   - Слушай, а чем ты занимаешься, где живешь?
   - Особо нигде и особо ничем.
   - У меня есть к тебе деловое предложение. Тут такая тема. В общем, я сейчас живу один, а так как я полный параноик, то жить одному мне реально стремно. Не хочешь составить мне компанию? Ты не думай, тебе не придется ничего такого делать, а деньги у меня есть и можно просто валяться дома или неплохо оттягиваться.
   - Ха, а ты в курсах, что похож на сексуального маньяка?
   - Кого-кого, а тебя, как я понимаю, такие вещи пугать не должны, правильно?
  
   А: Не буду скрывать, монсеньор, это Ваш худший выбор. Это придел, дно. Вы поразительно целеустремленны в своем упрямстве.
   Б: Знаешь, чувак, я в кой-то веке согласен с этим чмошным гондончиком, чей-то она какой-то пиздец. Понимаешь, есть огромная разница между хаосом пассивным и активным. Она затянет тебя в болото, ты слишком поддаешься чужому влиянию, не успеешь и оглянуться, как превратишься в депрессивного черепашенка.
   ГОСПОДА! НА ХУЙ!
  
   "Я знаю, что я не такой, как остальные. Я знаю, что я не могу испытывать симпатию к другим людям, но я все еще человек, пока еще человек" - скажет Тед Банди в смертной камере.
  
   Уже через четыре дня она жила у меня. Не буду врать, и приписывать это своему скромному обаянию: кого не привлечет халява. Да, я столкнулся с чем-то доселе незнакомым. О создании очередной художественной композиции и речи не шло. Она была совершенством, не нуждающемся в моем дизайне. Я просто захотел стать ее собачкой и не на минуту с ней не расставаться. Вот такая херня. Конечно, я ни в чем таком ей не признавался. Просто развлекал, ставил ее любимую музыку и выкинул телевизор, который она ненавидела. Очень жесткий, закрытый человек, загнанный в угол. Агрессия в ответ на боль. Как тонка граница между повседневной жизнью на грани нервного срыва и уже бьющемся в истерике человеком. Никогда не видел ни одной слезинки в ее покрытых льдом серых глазах. Ее губы никогда не растягивала улыбка, а только кривила холодная усмешка. Реально, никаких наркотиков или большого количества бухла. Только бесконечные сигареты и чашки черного кофе. Лишь через несколько дней я узнал, что черные кожаные браслеты на ее руках скрывают шрамы на запястьях. Я никогда не занимался с ней сексом и даже не предпринимал никаких попыток в эту сторону. Мне было страшно сделать что-то не так, а вдруг она уйдет, как обычно, не говоря ни слова, и больше никогда не вернется, в лучшем случае воткнет ножницы мне в горло. Вообще, она мало разговаривала, а уж о прошлом ничего не говорила и подавно. Тот разговор в пиццерии был исключением, потому что она "не очень то любила пиздеть за жизнь". По ходу она придерживалась философии Элоизы. Пункт первый: "Можешь им рассказывать, что угодно. Но правду - никогда, ни за что!" Пункт второй: "Что толку болтать впустую. Давай бросим. Я тебе только настроение испорчу". Правильно, нельзя выдавать свои тайны, а то вдруг я все расскажу Акиму Тамирову. Все подходы минированы. Сплошные невозможности перевода. Как все это грустно, чувак, как грустно. Проблемный ребенок. На все эти ненароком: "Как прошел день? Не хочешь пивка? О чем думаешь? Какие фильмы ты любишь? О чем мечтаешь?" "Серединка на половинку. Не хочу. Не о чем. Не люблю кино. Уж явно не о тебе". ОК. Провокация. "Знаешь, готом быть давно не модно, не хочешь заработать много денег на облигациях внешнего займа? Что, папочка в детстве бросил? Посттравматический синдром, подавленные воспоминания?" Холод и ярость. Превентивная бомбардировка секретных объектов. "Это говорит неврастеник, который боится жить дома один и ходить ночью в туалет?" Классический ответ. "Да пошла ты к такой-то матери". "Сам пошел, фрик виртуальный!"
   Я приношу ей очередную чашку кофе в знак примирения.
   - Ок, давай хотя бы поговорим о том, какой дерьмовый этот мир. Будем упиваться ненавистью...
   - Пойди лучше к себе в спальню, подрочи на Бритни Спирс, ебни водки и упейся жалостью к себе.
   - Какая ты злая, лапа-растяпа.
   - Да ваще, пиздец. Как ты меня назвал? Ты с этим заканчивай, давай.
   "Ладно, буду называть тебя Черной Вдовой", - бубню себе под нос. "Сиди, блин, тут одна, а я пойду жалеть себя в спальню. Я то в отличие от тебя не один. У меня есть мои невидимые друзья. Джимми Джиммирино и Микки Микерано. С ними не соскучишься. Я закрываю за собой дверь, глотаю снотворное, забираюсь под одеяло и засыпаю. Мне снится сон. Настолько же ужасный, сколь и прекрасный.
   Марс. Красная пыль летит из-под наших мощных черных кожаных ботинок. Погода изменчивая: то солнце бьет в глаза, сверкает в осколках породы и прыгает по воде, то вдруг моментально накатывают черные тучи, ветер играет с песком в прятки, а затем огромные капли начинают разбиваться о черные скалы. Здесь больше никого нет. Мы одни. Все здорово. Все эти самовлюбленные крысы, обезумевшие от жажды наживы, остались на Земле. Мы одни и нам спокойно. Мы одни и нам совсем не одиноко, ведь здесь можно заниматься чем угодно. Мы кидаем камни в хрустальные окна древних городов, сжигаем чуждую мудрость ветхих библиотек, врываемся в тусклые склепы и топчем усталые кости до тех пор, пока они не превратятся в пыль и не осядут белым пеплом на наши блестящие новехонькие кожаные одежды. Мы занимаемся сексом в огромных суровых соборах, отстреливаем головы божественно красивых статуй, напиваемся и бросаем пустые бутылки в изящные каналы. Романтическая готическая женщина и усталый нуарный мужчина. Я не помню, любим ли мы друг друга, счастливы ли. Но я помню простор, пустой неторопливый покой. Все здорово. Да нет, не здорово. Что-то не в порядке. Пронзительный комариный писк в черепной коробке. Все вообще не правильно, так не должно быть. Мы в клетке, все равно в клетке. Реальность гниет.
   Просыпаюсь в четыре. Тянусь за снотворным. Нет, не стоит. Встаю, иду на цыпочках босиком по холодному полу к ее двери. Все, что мне сейчас надо - это увидеть ее спящей, просто ее лицо. Но дверь заперта и остается только комично философствовать в духе Тони Уилсона. Что такое жизнь, коли на то пошло? Кому нужны эти "почему" и "зачем"?
  
   Другой бы стал гоготать или хмуриться от одного ее внешнего вида. Другой бы никогда не захотел с ней даже заговорить. Но я не другой. Несмотря не на что, я чувствовал, что мы понимаем друг друга, и что мы друг другу нужны. Что кроется за этим великим безразличием к окружающему? Что случилось с этой девочкой? Блядь, даже страшно было подумать. На ум приходила всякая херня с темными глубокими подвалами, пьяными отчимами... а может, умер кто-то, кого она любила: ребенок, бойфренд? Словом, трудное детство, деревянные игрушки. Я нутром чувствовал, что она была ПРОСТЫМ человеком. У простых людей обязательно должно что-то случиться, чтобы они слетели с сонных рельс, проложенных толпами зомби. Только тогда они просыпаются и смотрят вокруг расширенными глазами. А вот такие, как я, рождаются с этим. Они уже видят дыры и ненавидят любую уверенность. Человек думает так: я - один, а их много, значит, они - реальность, а я - ирреальность, значит надо стать таким, как все. И в корне ошибается. Мы лучше них, но нам тяжелей, потому что у нас нет системы координат. Человеческому рассудку к этому сложно привыкнуть, почти невозможно. Ненависть и боль лишь первый этап, удар, разрушающий стену. За стеной нет райских садов. Там нет ничего, это "ничего" ни хорошее, ни плохое. Главное - не бояться, держать себя в руках и идти вперед. А если будешь трепыхаться, то сорвешься и упадешь в паутину собственного разума. А паук всегда голоден и готов без промедления съесть тебя на обед. Черт, слова душат, запутывают.
   Иногда я приходил домой пьяный и орал: "Да, бля, поговори же со мной хоть немного, расскажи свой долбаный секрет! Что это за оскароносная американская мелодрама? Что, бля, за привычка сидеть целыми днями в кресле и смотреть в окно? Господи, шторы же занавешены. Свет бы, что ли включила, ночь живых мертвецов какая-то. У тебя так крыша окончательно съедет". Я-то всегда был страшным пиздоболом. Это что-то чисто нервное. Ведь все знают, что говори, не говори, не до чего, собственно, все равно докопаться не получится. Так долбаная природа устроила - надежней, чем в сейфе, но я продолжал делать истеричные попытки. Попытки передать позитивную дружественную информацию через теплое прикосновение, переходящее в психотерапевтическое объятие заканчивались криком: "Вот только давай без этого сентиментального дерьма! Может мне разрыдаться у тебя на груди?" Затем она вставала и уходила к себе в комнату, хлопая дверью.
  
   Однажды она пришла и выдала такую тему: "Слушай, в общем, тут есть один замут, можно срубить охуенные деньги и слинять куда-нибудь. Насовсем." "А ты возьмешь меня с собой?" - как-то жалко проблеял я. На секунду, как мне показалось, лед в ее взгляде треснул, и она сказала: "Возможно". Ок, мы оседлаем эту странную торпеду.
   Все пошло естественно не по плану и мне пришлось воспользоваться оружием, которое я купил еще несколько лет назад, типа, так, про запас. Вроде бы лох и это помогает. А затем у тебя в руках ствол, недоброе в глазах, недоумение жертв и кто теперь спрашивается папочка? А затем Я бежал и бежал, и вот уже не за мной гнались, а я догонял кого-то, чья тень мелькала далеко впереди в перспективе бесконечных незнакомых улиц.
  
   Это промелькнуло на границе сознания. Легкой тенью, солнечным зайчиком, хвостом ящерицы, медузой, просачивающейся сквозь пальцы. Что это было? Что-то болезненно хорошее, печально радостное. Я не могу объяснить, потому что сам не уловил эту блестящую приманку, игривого червячка. Я бы с радостью заглотал наживку, пускай острый зазубренный крючок вопьется в кишки и звенящая прозрачная леска уволочет туда, откуда нет возврата. Я хочу измениться, превратиться во что-то другое, что-то цельное и редкое. Хочу, чтобы красавицы Дракулы присосались к моим артериям, хочу смуглым и золотоглазым купаться в бассейнах древних вилл. Хочу стать Курильщиком или мистером Греем. Просыпаюсь. Открываю глаза.
   Мы лежим на огромной кровати в номере гостиницы при аэропорте. Гул турбин слышен даже сквозь звукоизоляцию окон. 5.30. скоро вылет. "Ну, ты как, в порядке? - Да, все ОК! - Все будет хорошо, просто здорово. Береги себя!" - штампы, в которые сейчас до усрачки хочется верить. Временное перемирие в голове. Как там оно будет? Растопится лед на жарком солнце, смогу ли я пробить стену? Смогу ли я приручить ее прежде, чем бездна решительно поглотит ее? А если да, то, что дальше? Лечит ли время раны? Есть ли на все свои причины? Только меня спрашивать об этом не надо, ок? Все, что я могу, так это сыграть свою роль. Любящего отца и брата. Страстного любовника. Опытного психиатра. Человека, который ЗНАЕТ ответы. А внутри меня - только обезумевший кролик, который рвется наружу. Мне нужна аудитория, хотя бы один человек. Я все такой же эгоист. А позы? Ну, позы - это все, что мы умеем, все, чего человечество добилось за тысячелетия. Выбирай, кем хочешь быть? Патриархом, владельцем семейства. Везучим ублюдком, владельцем капитала. Поп-идолом, владельцем душ. Президентом, владельцем территорий. Правду? Кому она нужна, от правды начинает играть очко. Это плохой тон. Каждый - рыдающий бедный ублюдок, лежащий в луже собственной мочи. Испуганный, потерянный, дезориентированный, не понимающий абсолютно ни хера. Нет, нет, нет, нам этого дерьма не надо. Лучше удолбаться наглухо. Работой. Детьми. Сексом. Деньгами. Наркотиками. ТВ. Ах, поедем, посмотрим на Ниагарский водопад, это так... ну, романтично. Посмотрели и че? Че изменилось. Грусть-печаль прошла? Теперь ты в порядке, товарищ? Или что-то еще хотелось бы прояснить? Например, почему твоя жена трахается с почтальоном, а на водопад ты поехал с любовницей. А любишь ли ты своих детей, не говоря уже о жене? А свою страну? Ах, да? А кто еще вчера мечтал о ядерной войне? Чтоб раз и навсегда, чтоб как тараканов. Э, брат, у тебя нет сил любить даже себя. И не говори, что это, мол, все работа, дела, быт заел. Дать денег, времени? А что ты с ними будешь делать? "Шлюхи, кокаин, Лас-Вегас!" - выпаливаешь ты. Много об этом думал, браток. А как же счастья всем? А что такое счастье? Ну, уж не знаю, чувак, подумай об этом. Единственное могу сказать точно - НЕ кокаин. Фу, надо притормозить. Кого это я сейчас парил? Во мне завелся кто-то еще? Завязывать с этим надо. Подыши в пакет и скажи сто раз: я частица мира, я дитя света. Пришел ответ. В черной форме вермахта и хромовых сапогах. Это он орал мне. А что я? Я спокоен как слон. Как слон, которого не спрячешь в гостиной.
  
   Сейчас я верю в себя и безграничные возможности. В судьбу. Рок. Понимание. Единение двух душ. Помните, как в "Однажды в Мексике" герой Бандераса говорит: "Я уже мертв!" Так вот одно я знаю наверняка, это полнейшая херня. Я имею в виду, что человек никогда не бывает мертв ОКОНЧАТЕЛЬНО. Даже если убили семью, друзей, всех на хер хороших людей и уже кажется, что это предел. Всегда остается маленький уголочек в сердце, который можно растопить. Не спорю, это сложно. Работа деликатная и требует множества специальных условий. Да, чаще всего фишка не ложится, но потенциальная возможность есть всегда. И я сделаю все, что в моих силах. Все дерьмо позади, оно сожмется за хвостом самолета в черную точку. Но всегда может и развернуться на весь экран неба ядовитой пастью. Все вокруг резина, малыш. Вроде бы твердое, а смотришь - резиновое...
  
   Громкий стук в дверь. "Блядь, попались кролики ебучие! А ну-ка, идите к папе! Быстро открывайте, суки!" Я встаю с кровати и подхожу к двери. Слышу в тишине лязг затворов. Она открывает глаза. Зрачки сразу сужаются во вспышке далекого прожектора.
   - Когда Гарри встретил Салли, и какой пиздец из всего этого получился!
   Из-под двери дует. Возвращаюсь к кровати и натягиваю свои "казаки" на босые ноги. Затем наклоняюсь над ней и чмокаю ее в лоб.
   - Я бы не стал спрашивать, но по ходу это последняя возможность: я вообще в твоем вкусе?
   -Да, но как ты сам прекрасно понимаешь, мертвым ты мне будешь нравиться еще больше. - Вот уж не собираюсь предоставлять тебе такую возможность. Мы еще выпьем текилы на "Дне мертвых" в Мехико.
   - Не люблю текилу.
   - ОК, тогда мексиканского пива в таких прикольных бутылочках. Я отпущу волосы и сделаю татуху на шее, буду крутым и сексуальным. А ты снимешь немного железа со своего хорошенького личика.
   - Мечтай!
   - А можно ломануть в Китай на фестиваль голодных призраков.
   В ее глазах зажигается неподдельный интерес: что за фест такой?
   - На пятнадцатый день семнадцатой луны двери ада открываются, и злые призраки попадают в мир живых. Люди откупаются от них подарками, но откупиться можно не ото всех...
   - Интересная тема.
   - Ты покажешь мне что-нибудь, чего больше никто не видел?
   - Тебе показать это прямо сейчас?
   - Нет-нет, позже, как-нибудь позднее.
   Улыбается. Так по-детски. Нежно. Уютно. Деликатно. Сексуально. Тепло. Солнечно. Мягко. Никогда не видел, как улыбается. Разве не здорово? Я улыбаюсь в ответ и взвожу курок.
   - Ты не думаешь о том, что где-нибудь будет лучше?
   - Твоя проблема в том, что ты слишком много думаешь.
   - ОК. Как говорится, лучше быть крутым покойником, чем живым слабаком.
   - Вайя кон диас, амиго!
   - Ты настоящая? Это все сон?
   Она поднимает глаза к потолку в духе: "Ты меня уже заебал", а затем лезет под кровать и достает помповое ружье. Оказаться на темной стороне Луны не самое страшное. Самое страшное - оказаться там одному. Шепчу себе под нос: "Шарлота навсегда, Шарлота иногда, Вождь Швабра никогда!" Чуть позже, подходя к двери, в полный голос: "Смерть пидорасам!" Это уже не просто дверь, это дверь одновременно в прошлое и будущее. Уже скоро мы омоем наши ноги в пруде Бардо. Еще немного и в этой комнате не будет больше насилия, жестокости и непонимания. Скоро в ней наступит покой и тишина. Мы сами покой и тишина. Скоро я узнаю секрет. Все секреты этого мира. Наши губы на замке? А вот и нет. Змея решает все загадки. Теперь я знаю, что голова на моей двери - это сон. Дверь начинает трещать, и я нажимаю на спусковой крючок. В ватной тишине в двери появляются дырки, затем она разлетается на куски. Комнату заливает ярким светом, а предметы забывают о присущим им формам, цветам и запахам. Она стоит рядом. На щеке - кровь. Черное, белое, красное и серое. Волосы, лицо, кровь, глаза. Сногсшибательно. Смотрю на свою руку, но мой стильный ретроствол исчез. Мы вдвоем. И свет. Надеюсь, пидорасов смерть все же нашла. А нас нет. Мы хитрюги. И у нас много дел. Все карнавалы. Все рок-фестивали. Все сумасшедшие красоты этого мира. Ждут. Нас. Мы прекрасны и сильны. Мы врубаемся в тему. И когда на этой стороне планеты наступит ночь, нас уже здесь не будет. Мы теперь всегда будем встречать рассвет, там, где облака обрушиваются в океан.
   - Рассветы, бейсболки, чай в пакетиках, морковь, телепередачи, спорт, порно и уж конечно карнавалы любят только мудаки.
   Она испортила вам всю картину? Именно этого и добивалась. Не реагируйте на провокацию. Я же, блядь, спокоен. Дышим в пакет: я частица мира, я дитя света. Как говорится: "Никогда не надо слушать, что говорят цветы. Надо просто смотреть на них и дышать их ароматом". В глубине души она тоже романтична и любит розовые платья, ухоженные газоны и фисташковое мороженое. Здесь и сейчас я это знаю. И знаю секрет. Мне очень больно, но это дело прошлое. Часть реальной жизни. Типа, все, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. Она изменилась, еле узнаю. Русые волосы, доброе немного наивное лицо, никакого макияжа и пирсинга. Потом ее облик начинает расплываться, свет становится ярче, и уже не видно вообще ни хрена.
   "Смотри, какая волна!" - раздается в голове ее голос, наполненный любопытством и страхом, смешанными в пропорциях фирменного коктейля 3:1. Наверное, это и есть экспресс в другой мир, где птицы всегда поют, и никто никогда не умирает. Я не вижу волны, только чувствую, как что-то подхватывает меня, опрокидывает и стремительно уносит.
   В номере 201 реальная жесть. На полу в луже крови лежат четыре мужика. Их позы приблизительно напоминают японский иероглиф "смерть". Из дырок в их телах все еще идет дымок. На полу валяется оружие. На стенах и потолке пулевыми отверстиями воссоздана карта звездного неба. Найдут их еще не скоро, потому что из-за рева двигателей выстрелов было не слышно. Немолодую уже горничную ждет сегодня нелегкий день. Беседы с полицией, администрацией отеля, а главное - генеральная уборка номера. Кровь отмывается очень плохо.
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"