Шушаков Олег Александрович : другие произведения.

Горошина для принцессы 2 часть 7 глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что он наделал! Господи, что он наделал! Теперь, после всех этих страстных поцелуев и объятий, он просто обязан был объясниться с Машей! Признаться в любви и попросить ее руки... Как честный человек. А для начала рассказать ей о том, что уже давным-давно женат! Хотя это надо было сделать еще вчера! До того как! А не после!
  Глава седьмая
  
  Это произошло совершенно незаметно. Во всяком случае, для Владимира.
  Хотя со стороны, скорее всего, выглядело иначе.
  Как бы то ни было, всё свободное время он теперь проводил с Машей.
  Они встретились в начале февраля на вечеринке у Серовых по случаю досрочного присвоения Анатолию очередного воинского звания 'комбриг'...
  Долго искать Серовский дом Владимиру не пришлось. Восьмиэтажное здание на Лубянском проезде, с арками и колоннадой вдоль верхнего этажа, как-то сразу бросилось ему в глаза, когда он вышел из автобуса.
  Именно так, солидно и даже шикарно, и должно было выглядеть новое жилище Анатолия Серова! Героя Советского Союза! Любимца всей страны!
  Дверями тоже ошибиться было невозможно. Потому что они были распахнуты настежь. А на лестничной площадке дымили папиросами боевые друзья Владимира. Он вышел из сетчатой кабины лифта и тут же попал в их крепкие объятия.
  Посыпались приветствия, хлопки по плечам и весёлый смех. Улыбающийся Владимир не успевал пожимать руки и отвечать на вопросы.
  Вот, оказывается, чего ему не хватало всё это время!. Дружной боевой семьи!
  Вскоре на шум выглянул и сам виновник торжества.
  - Володька!.. Молодец, что приехал! - Анатолий обнял Владимира и стиснул так, что у того захрустели косточки.
  А потом ослабил хватку и поволок в дом, здороваться с Валентиной.
  - Лапа!.. Смотри, кто приехал, Лапа! - кричал он на всю квартиру, стаскивая реглан с Владимира. - Это ж Володька Иволгин! Собственной персоной! Прямо из Владивостока!
  Валентина вышла в прихожую и улыбнулась:
  - Привет!
  - Да, ты проходи, проходи, давай! - подталкивал его в спину Анатолий. - Только тебя и дожидаемся! Все остальные уже на месте!
  И тут Владимир увидел Машу.
  Она пряталась за спиной у Валентины и, улыбаясь, что-то шептала ей на ухо.
  Наверное, что-то очень смешное. Потому что обе звонко рассмеялись.
  Валентина лукаво посмотрела на Владимира и, подхватив Анатолия под руку, увела мужа в залу. Видимо, посоветоваться о чём-то насчёт праздничного стола, подумал Владимир.
  - Здравствуйте, Маша, - сказал он.
  - Здравствуйте, Володя, - сказала Маша.
  За эти полгода она ещё больше похорошела. Так, что Владимир невольно ею залюбовался... Улыбчивая, милая, в красивом шёлковом платье, мягко облегающем её стройную фигуру. А она смотрела ему прямо в глаза своими ясными зелёными глазами. И вся словно светилась изнутри...
  Пауза немного затянулась, но они этого не заметили.
  В это время в прихожую гурьбой ввалились курильщики. И вокруг сразу стало шумно и весело. В поднявшейся сутолоке Владимира и Машу нечаянно прижали друг к другу и он взял её за плечи, заслоняя спиной от протискивающихся мимо ребят.
  - А вы надолго в Москву, Володя? - внезапно зардевшись, спросила Маша.
  - До лета точно, а там не знаю, - ответил Владимир, отпихивая локтями особо неловких товарищей. - Зачислен на курсы при академии Жуковского. Выпуск в начале мая. А потом, как начальство распорядится!
  - До лета! - воскликнула она. - Как хорошо!
  Владимир удивлённо посмотрел на неё.
  - Я хотела сказать, что это, наверное, нелегко... - смутилась Маша. - Вот так, мотаться туда-сюда. То на Дальний Восток, то на Юг, то на Север... Наверное, нелегко жить вдали от дома.
  - Да, нет, не очень, - сказал Владимир. - У меня и дома-то никакого нет... Я, ведь, человек военный. Привык уже давно и к казармам, и к общежитиям.
  - Алё, гараж! - высунулся в двери Анатолий. - Вы скоро? Все уже за столом!
  Только теперь Владимир заметил, что в прихожей никого нет. Кроме них с Машей.
  А он по-прежнему держит её за плечи. Очень близко...
  Слишком близко!
  Владимир спохватился и отдёрнул руки. И отодвинулся.
  Но было уже поздно. Потому что Толян всё видел. А теперь настырно стоял и ждал их у дверей. Ухмыляясь во всю ширь своей необъятной уральской хари.
  Маша прошмыгнула внутрь, не глядя на Анатолия.
  А Владимир яростно сверкнул глазами в его сторону! Что это ещё за ухмылочки?!
  И вообще! Что тут такого?! Просто они с Машей давно не виделись! И всё!.. Непонятно, что ли?!
  Они просто поздоровались! И всё!
  Анатолий ухмыльнулся ещё шире. Дескать, какой разговор! Всё ясно-понятно! Просто поздоровались! И всё!
  А теперь за стол!
  - Кстати, - сказал он, пропуская Владимира вперёд. - Женек Антоновых не забудь поздравить с бракосочетанием! Расписались на ноябрьские! Помнишь Женю Давыдову? Вы с Женькой одновременно с ней познакомились! И с Машей, кстати, тоже! Когда ты у нас крайний раз в гостях был!.. Помнишь?
  Владимир помнил! Только не понял, с какой стати, это 'кстати'! Но уточнять не стал! Потому что рассердился! Что за намёки?! 'Кстати' какое-то!
  А потом махнул рукой. Ну, чего он вскинулся? Или Толян в самую точку попал?
  Праздник удался на славу! А народу собралось столько, что новые пятикомнатные хоромы Серовых едва вместили всех гостей!
  В основном это были пилоты и штурманы. Все, как один, молодые, весёлые парни. И все, как один, при орденах и шпалах. А кое-кто, включая Анатолия, уже с ромбами в петлицах! И боевые подруги у них были такие же молодые и задорные. И все сплошь красавицы, как на подбор!
  Играла музыка. Шампанское и красное вино лилось рекой. Один за другим поднимались тосты.
  За товарища Сталина! За ВКП(б)! За товарища Ворошилова! За Сталинских соколов! За Героев Советского Союза! За героев Испании! И Китая! За испытателей! И полярников! За свежеиспеченных комбригов! И полковников! И майоров!
  И, само собой! А как же иначе! Обязательно! В первую очередь! За их верных боевых подруг!
  Как-то так вышло, что Маша и Владимир за столом оказались рядом.
  Это, наверное, Валя приглядела за стульями, почему-то подумал он.
  Ну, и ладно! А он и не возражал. А даже наоборот! Владимиру было очень даже приятно сидеть рядом с такой красивой девушкой! Которая ухаживала за ним, подкладывая на тарелку то салат, то заливное. И улыбалась так тепло, что на душе у него стало светло и радостно...
  Владимир поймал ехидный взгляд Толяна, что-то шепчущего своей Лапе на ушко. И сразу догадался, что их с Машей сдают прямо с потрохами. Валя подняла брови. Посмотрела на них. И зашептала что-то супругу. Похоже, что-то смешное. Потому что рот у Анатолия тут же расплылся во все стороны, хоть завязочки пришивай!
  Ну, и ладно, поморщился Владимир! Ну, и пусть себе смеются! Подумаешь! Они-то с Машей знают, что всё было не так!
  А как?
  Владимир взглянул на Машу. И снова подивился, как она хороша.
  Каштановые локоны, тщательно уложенные в замысловатую причёску, слегка растрепались, сделав свою хозяйку ещё милее. Нежные розовые губы были чуть-чуть приоткрыты. Бархатистые щёки порозовели от шампанского. А в зелёных глазах сверкали весёлые искорки.
  Маша заметила, что Владимир смотрит на неё, и вопросительно подняла широкие шелковистые брови.
  Он наклонился к ней, вдохнул лёгкий цветочный запах её волос и вдруг, неожиданно для самого себя, спросил:
  - Вы вспоминали обо мне, Маша?.. Хоть иногда?
  - Иногда, - сказала она. - А вы?
  - Иногда, - сказал Владимир, и сам себе поверил.
  Тем временем начались танцы.
  Давно уже пора, подумал он! И пригласил Машу.
  Они танцевали 'Рио-Риту'. Как и тогда... Прошлым летом... Правда, на этот раз вокруг было как-то теснее. И, наверно, поэтому Маша прижалась к нему очень плотно. И сердце у Владимира тут же забилось через раз. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза.
  Так они и танцевали. Глаза в глаза.
  Прижавшись друг к другу...
  Музыка играла без перерыва. Одна мелодия заканчивалась и начиналась другая. Владимир с Машей танцевали всё подряд, лишь изредка возвращаясь к столу выпить бокал шампанского.
  Приметив сидящую девушку, к Маше тут же подкатывались кавалеры. И галантно приглашали на танец. А она всем отказывала. Мило улыбаясь и ссылаясь на усталость. Однако стоило Владимиру посмотреть на неё искоса и качнуть головой в сторону танцующих парочек, тут же с легкостью вспархивала и шла с ним танцевать.
  И всё было хорошо...
  Пока не зазвучало это печальное танго.
  
  Скажите, почему нас с вами разлучили?
  Зачем навек ушли вы от меня?
  Ведь, знаю я, что вы меня любили!
  Но вы ушли! Скажите, почему?
  
  Владимира словно ударили!.. Он пошатнулся.
  - Что с вами, Володя? - забезпокоилась Маша.
  - Душно, - только и нашёлся, что ответить он.
  - Вам надо проветриться! Давайте выйдем, - сказала Маша и, взяв его за руку, решительно повела за собой на балкон.
  На открытом воздухе было свежо. И холодно.
  - Вы идите, Маша! Не стойте здесь, - сказал Владимир, вспомнив, что на ней только вечернее платье. - Идите!
  - Нет, - помотала она головой. - Мне тоже стало душно. Я тоже хочу подышать.
  - Идите, Маша! А то простынете, - Владимир взял её за плечи, повернул и легонько подтолкнул к дверям. - Пожалуйста! Я себе не прощу, если вы заболеете!
  Маша вздохнула и послушно вышла.
  Оставшись, наконец, один, Владимир вцепился руками в перила, опустил голову и застонал... Потому что эта песня ударила его прямо в сердце!
  'Скажите, почему нас с вами разлучили?'.
  Да! Его разлучили со Снежкой!.. Разлучили с ней навсегда!
  'Ведь, знаю я, что вы меня любили!'.
  Она любила его! Он знает!.. Он уверен в этом!
  'Но вы ушли! Скажите, почему?'.
  - Почему?! Почему?! Почему?! - бил кулаком по перилам Владимир. - По-че-му?!
  Отбив кулак, он пришёл в себя и несколько раз глубоко вдохнул морозный московский воздух... Надо взять себя в руки! Так жить нельзя! Если он не справится с этим, то просто сойдёт с ума... Он должен её забыть!
  Он! Должен! Её! Забыть!
  Скрипнула, открываясь, балконная дверь. Это вернулась Маша. И принесла чью-то шинель. Для Владимира... Смешная.
  - Спасибо, Маша, - грустно улыбнулся он. - Вы настоящий друг.
  Владимир набросил шинель ей на плечи. Укутал. Прижал к себе. Да так и остался стоять, обнимая её. Уставившись куда-то вдаль.
  Где-то там. Далеко-далеко... Живёт его любовь...
  - Володя, - прошептала Маша, всматриваясь в него. - Вам плохо?
  - Нет, - сказал он. - Мне хорошо... А это... Пройдёт.
  Она положила голову ему на грудь и замерла, пригревшись.
  Ну, что же, вздохнул Владимир. Похоже, у него остался только один выход.
  Клин клином вышибают! Чтобы позабыть Снежку, ему придётся влюбиться в другую девушку! Вон, сколько их вокруг! Достойных любви! Милых и нежных!
  Завтра же! Нет! Сегодня же! Нет! Прямо сейчас! Немедленно!
  Он сейчас же пойдёт и найдёт себе какую-нибудь симпатичную, хорошую девушку! И полюбит её! И тогда позабудет Снежку! Которая бросила его. Потому что разлюбила. И он тоже её разлюбит! Обязательно!
  Иначе сойдёт с ума...
  - Пойдёмте в дом, Маша, - сказал Владимир. - Вы, наверное, уже замёрзли.
  Она помотала головой, и её замечательная причёска рассыпалась окончательно.
  Владимир посмотрел на неё. И вдруг подумал... Что, на самом деле, ему никого искать уже и не надо. Потому что, кажется, он уже нашёл.
  Они вернулись в залу.
  Владимир налил себе и Маше шампанского и поднял бокал:
  - За вас, Маша!
  - Нет, лучше за вас, - сказала она. - Чтобы у вас всё было хорошо!
  - Тогда, за нас! - улыбнулся Владимир. - И пусть всё будет хорошо у нас с вами!
  Маша кивнула. Тост получился отличный! И даже более того... Они выпили и пошли танцевать.
  Когда вечеринка подошла к концу, гости стали потихоньку расходиться.
  Смирновы, Якушины и Антоновы жили в одном доме с Серовыми и честно поделили между собой всех, кому было далеко добираться. Или нелегко. Потому что кое-кто приналёг на вино. А в таком виде гулять по Москве, даже ночной, не стоило...
  Маша заночевала у Анатолия и Валентины. Владимир тоже.
  Само собой, спали они в разных комнатах. Хотя свою долю дружеских подначек огребли оба. Потому что все без исключения присутствующие заметили, что Владимир весь вечер не отходил от Маши... Или она от него.
  Как бы то ни было, с этих пор он проводил с ней всё свободное время. Хотя его, вообще-то говоря, было совсем немного.
  С утра - занятия в академии. По вечерам - самоподготовка. По ночам тоже. А куда денешься! Облич-ноблич, как говорят французы! Положение обязывает! Стыдно неуды хватать - Герой Советского Союза, как никак!
  А днём он летал. Потому что Толян сразу же включил его в состав своей пилотажной группы.
  Владимир, естественно, рассказал ему об истории с химическими бомбами, аресте и допросах с пристрастием в НКВД. Но это не повлияло на решение Анатолия. Узнав о том, как Владимира прессовали в органах, Серов лишь нецензурно выругался.
  Нормальная реакция нормального человека на не нормальную ситуацию!
  Первомайский воздушный парад был не за горами, и подготовка к нему шла полным ходом. Поэтому ребята тренировались каждый день...
  Владимир с осени не садился в самолет и поднимался в небо с особым удовольствием! Он быстро восстановил лётные навыки и приступил к групповым полетам...
  А летали они в оч-чень плотном строю! В метре от крыла до крыла! И не просто летали, а ещё и выполняли весьма сложные фигуры высшего пилотажа!
  Слухи о том, что выделывающие чудеса во время воздушных праздников лётчики красной Серовской пятёрки тренируются на самолётах, связанных за крылья шпагатом, на самом деле оказались правдой!
  Владимир прошёлся вдоль истребителей, выстроенных на земле в том же порядке, в котором они должны были вскоре подняться в воздух. Посмотрел на этот самый шпагат.
  И всё равно не поверил.
  Пока сам не убедился в его целости и сохранности после приземления ребят.
  А потом почесал затылок. Да-а-а! Групповой пилотаж и без того штука серьёзная. Весь мокрый из кабины вылезаешь. И вообще... Но такое!
  Поэтому они и тренировались каждый божий день!
  Одним словом, свободного времени у Владимира не было вовсе! Опять же депутатские обязанности, участие в различных мероприятиях, посещение рабочих коллективов. И тэдэ, и тэпэ.
  Маша училась на третьем курсе в авиационном институте и у неё тоже было много дел. Лекции, семинары, лабораторные работы, курсовой проект... Поэтому она с утра до вечера сидела в библиотеке или торчала у кульмана.
  Но тут же всё бросала и убегала на свидание к Владимиру, когда ему удавалось выкроить вечер, чтобы сходить с ней в театр, на концерт или в кино. Или просто побродить вдвоём по тихим и пустынным дорожкам Александровского сада.
  Они гуляли, держась за руки, а деревья вздыхали и качали им вслед своими кронами. Уже начавшими зеленеть, но пока ещё почти прозрачными.
  Весенняя свежесть кружила голову, щемила душу и навевала грусть...
  В конце концов, Владимиру удалось выяснить, где прячется Снежка.
  Для начала он обратился в Мосгорсправку. И просто поразился, узнав, сколько, оказывается, у него в Москве однофамильцев! Вполне возможно, кто-то из них даже приходился ему дальним родственником! Однако среди десятков гражданок Иволгиных, проживающих в столице, ни одной Снежаны не было.
  Стало быть, в Москве она не осталась, а поехала дальше.
  Вообще-то, Снежка могла и поменять фамилию. Скажем, развестись и снова выйти замуж. Но проверкой этой версии Владимир решил заняться в последнюю очередь...
  Не мудрствуя лукаво, он, как и во Владивостоке, начал поиски с Управления железной дороги. И вскоре обнаружил, что его принцесса, не проведя в Москве и дня, сразу уехала в Ленинград, попросту пересев с поезда на поезд.
  В Ленинграде Иволгиных было не многим меньше, чем в Москве. Но ни одной Снежаны... Зато в Управлении Октябрьской жэдэ, ему назвали, наконец, остановочный пункт тысячевёрстного Снежкиного марафона.
  Город Петрозаводск.
  Сгоряча Владимир тут же кинулся в кассу за билетом. Чтобы немедленно ехать в этот самый Петрозаводск. И разобраться прямо на месте, какого рожна... Словом, зачем она туда уехала! Но передумал. Пока ждал поезда... И сдал билет обратно.
  Во-первых, он отпросился лишь на три дня. Которые уже истекли. А, во-вторых... Снежка не хотела, чтобы он её нашёл.
  Вот, он и не стал её находить...
  Владимир посмотрел на Машу и вдруг спросил:
  - А хочешь, я тебе стихи прочитаю?
  - Стихи?! - удивилась она. - Конечно, хочу!
  - Ты ушла,
   И погасло солнце,
   Звёзды спрятались в облака.
   В замороженное оконце
   Веткой стукается тоска...
   Мне теперь
   Ничего не надо.
   Всё потеряно навсегда...
   Счастье было со мною рядом.
   Не вернуть его никогда...
  - Это твои стихи, - прошептала Маша.
  - Почему ты так решила? - посмотрел на неё Владимир.
  - Я угадала? - спросила она.
  И отвернулась. В её огромных, глубоких, как вечернее небо, глазах сверкнули звёзды... Или слёзы?.. Или ему показалось?
  - Да, - сказал он. - Это мои стихи.
  - Почитай ещё, - попросила Маша.
  - По небу - осень.
   За дверью - печаль.
   Это - разлука,
   Безмолвная даль.
   Крик не домчится.
   Рукой не достать.
   Бедная птица
   Разбилась опять.
   Бедную птицу,
   Что звали Любовь,
   Счастье манило
   В рассветную новь.
   Бедная птица
   Летела на свет.
   Бедная птица!
   Её больше нет...
  - Хорошие стихи, - тихо сказала Маша. - Только очень грустные...
  Владимир молчал.
  А что он мог ответить?! Весёлых стихов о любви не пишут. Почему-то.
  Он не знал, что делать... Он очень старался! Но так и не смог позабыть Снежку.
  Думает ли она о нём?.. Вспоминает ли?
  А, может, уже нашла себе кого-нибудь и гуляет с ним по вечерам. Ходит в кино и на танцплощадку. Позволяет себя обнимать. И целовать... А, может, даже...
  Нет!!
  Владимир скрипнул зубами... Умом он понимал, что потерял её навсегда. Но сердце не хотело в это верить.
  Внезапно у него перед глазами возникла страшная картина. Снежка с мужчиной... В кровати! Их обнажённые тела сплелись в тугой узел...
  Не-е-ет!!
  Владимир помотал головой...
  - Володя, - робко погладила его по щеке Маша. - Что с тобой?
  Он посмотрел на неё горящим полубезумным взглядом. А потом вдруг порывисто обнял и припал к прохладным губам девушки своими пересохшими пылающими губами.
  Она не сопротивлялась.
  Владимир стиснул её в объятиях, и Маша охнула. И запрокинула голову, приоткрыв губы. Он тут же завладел её ртом. А она обвила его за шею руками и ответила на поцелуй.
  Неумело, но горячо.
  Владимир опомнился и отпустил её. И отвернулся, тяжело дыша.
  Что он делает! Ведь, это всё неправильно! Он не имеет права так поступать с Машей! Прекрасной и милой девушкой! Такой чистой! Такой хорошей! Такой искренней! Заслуживающей настоящей, большой и светлой любви!
  Он не достоин её!
  Он должен уйти!
  Владимир молча проводил Машу до дома. Кивнул на прощание. И ушёл. Не поднимая глаз. И не оборачиваясь...
  Он не имеет права морочить ей голову!
  И не будет!
  С этой секунды он будет её избегать! Всеми правдами и неправдами! А потом закончит курсы и уедет! Куда-нибудь как можно дальше.
  Он уедет и Маша сразу его позабудет! С глаз долой, из сердца вон! И так ему и надо! Потому что он это заслужил!
  А до этих пор будет всячески её избегать!
  Впрочем, сильно ловчить ему не пришлось...
  До праздников оставалась одна шестидневка. До окончания курсов - две. Поэтому каждый день у него был расписан по минутам. Пилотаж, занятия, зубрёжка. Зубрёжка, занятия, пилотаж...
  И никакой личной жизни!
  И, слава Богу...
  Первомайский парад прошёл на 'Ура!'. Все отлетались без сучка, без задоринки! И бомбёры, и ястребки, и их пилотажная семёрка!
  После посадки, как только начальство дало отбой, Владимир незаметно улизнул с аэродрома. Втихую от товарищей. По-английски.
  И на вечеринку к Анатолию тоже не пошёл.
  Потому что знал, что там обязательно будет Маша. А он должен её избегать!
  Сначала Владимир хотел посидеть над учебниками. А потом плюнул и завалился спать. Положив подушку на ухо...
  Но это мало помогло.
  Народ за стенкой вовсю праздновал Первомай. И за окнами тоже... А ему было муторно. И одиноко... И, как назло, совершенно не спалось!
  Он ворочался и думал о том, что все его друзья сидят сейчас за одним большим столом. Смеются. Поднимают тост за тостом. Танцуют под патефон. А он, как дурак, лежит тут один и мучается!
  Интересно, с кем танцует Маша? Ванька Лакеев, наверное, воспользовался случаем... Нет! Скорее всего, Кравченко... Ну и ладно! Это даже хорошо! Григорий - отличный парень! Тоже Герой и трижды орденоносец! Только холостой!.. Вот, пускай он и женится на Маше! Прекрасная будет пара! Маша и Гриша! Гриша и Маша!
  Владимир отшвырнул подушку и сел на кровати. За стенкой уже пели.
  Ну, всё! Хватит дурака валять! Один хрен, спать ему сейчас не дадут!
  А, может, прогуляться? Или заглянуть в ресторан? Скажем, в 'Метрополь'? Или в 'Москву'. Праздник, всё-таки! Ну, чего он выёживается?! Все вокруг веселятся, а он сидит тут один, как сыч!
  Владимир звякнул орденами, надевая парадный френч, спустился на улицу и поехал в центр.
  И как-то, совершенно случайно, оказался на Лубянке. Всего в двух шагах от Серовской штаб-квартиры... Покружил, покружил. Походил вокруг да около... А потом сдался. И завернул в знакомый подъезд.
  У Серовых, как всегда, стоял дым коромыслом. Впрочем, появление Владимира не осталось незамеченным и его тут же потащили к столу, на ходу засыпая вопросами.
  - Володька, ты куда подевался?
  - Почему задержался?
  - Штрафную ему! - вынес приговор Анатолий.
  Владимир пробормотал что-то невразумительное насчёт предстоящих вскоре зачётов и принял из рук хозяина здоровенный, чуть не в пол-литра, фужер красного вина. И приложился к нему под одобрительные выклики друзей. И осушил.
  Когда воспитательный процесс благополучно завершился, ребята вернулись к прерванным занятиям. Вину и дамам. Кто от чего оторвался.
  Владимир незаметно огляделся.
  Маши нигде не было видно. Он вздохнул с облегчением (или с разочарованием?), сел на свободный стул и потянулся за бутербродом с красной икрой.
  - Что случилось? - спросил Анатолий, садясь с ним рядом. - Почему так поздно? Только давай без вранья про самоподготовку!
  - Маша здесь? - спросил, жуя, Владимир.
  - Вы что, поссорились? - Анатолий пододвинул пару пустых бокалов и налил вина.
  - Да, нет, - пожал плечами Владимир.
  - Ой, ли? - прищурился Анатолий. - А чего это она, сначала пришла, а потом убежала?.. Спрашивала о тебе. Что, да как, да почему? Всё на дверь смотрела. Ждала, ждала... А потом, раз, и убежала! С мокрыми глазами!
  Владимир взял свой бокал, стукнул краешком по Серовскому и выпил.
  - Володька, не крути, а объясни толком, что случилось, - сказал Анатолий и тоже выпил. - Лапа за вас так переживает! А ей нельзя! Ты же знаешь! Она же на пятом месяце у меня!
  Владимир налил вина в опустевшие бокалы. И снова выпил. И опять налил.
  - Ничего, если я сегодня малость напьюсь, а? - спросил он.
  - Не дури, Володька! - положил Анатолий свою широкую ладонь на бокал. - В чём дело? Она же любит тебя! Это же невооруженным глазом видно!
  - Она?! Меня?! Любит?! - удивлённо посмотрел на него Владимир. - Быть того не может! Не шути так!
  - Да, ты что слепой, что ли совсем?! - воскликнул Анатолий. - Дурачина! Мне не веришь, Вальку спроси!.. Да, ведь, Маша с прошлого лета никого, кроме тебя, в упор не видит!.. Ты, что! Все разговоры только о тебе да про тебя! А ты... Вот, дурачина!
  Господи, подумал Владимир, только этого и не хватало! А он-то надеялся, что всё ещё обойдётся как-нибудь! Что же делать-то теперь?!
  Он посмотрел на друга. Анатолий широко улыбался. Владимир взял бокал и выпил. И снова налил.
  Маша его любит...
  Теперь ему всё было понятно. На самом деле он не очень-то и удивился. На самом деле он это знал. Только не хотел верить... Точнее, просто боялся.
  Она его любит... Такая хорошая. Такая красивая... Умная. Добрая. Нежная. Милая.
  А он?
  А он, как дурак, до сих пор думает о Снежке! Которая его бросила. Потому что его не любит. Совсем! А, может, вообще никогда его не любила...
  А он. Постоянно. Всё время! Думает только о ней...
  А она! Может, в этот самый момент! С кем-то целуется!.. А, может, даже...
  - Алё, гараж! - хлопнул его по плечу Анатолий. - Ты где?
  - А? - повернулся к нему Владимир. - Ты что-то сказал?
  - Я сказал?.. Идём, давай! Сам скажешь! - потащил его из-за стола Анатолий. - Давай, звони Маше немедленно!.. Нет! - вдруг передумал он и посадил Владимира назад. - Пусть лучше Лапа ей позвонит! От тебя сейчас толку мало!
  Он оставил его в покое и убежал искать Валентину. Владимир посмотрел ему вслед, а потом взял бокал и выпил...
  В голове у него уже шумело.
  А, ведь, он дал себе слово больше не напиваться...
  Ага!.. А ещё дал слово избегать встреч с Машей!
  Что он делает?! Что же он делает?!
  Клин клином вышибают...
  Владимир осмотрел стол. Который ломился от закусок, как ему и было положено. Вина тоже было достаточное количество!
  Ну и пусть себе звонят Маше, сколько хотят, подумал он. Пока ещё дозвонятся! Пока ещё уговорят её вернуться!.. Так что времени у него - вагон и маленькая тележка! Можно спокойно посидеть. И выпить! И подумать...
  А чего тут думать?!
  - Привет, - кивнул он, увидев Машу. - Что-то ты задержалась!
  - Привет, - села она рядом с ним. - Что-то ты совсем пьяный!
  - Я не совсем пьяный, - сказал Владимир. - То есть, совсем не я пьяный! То есть, - он помотал головой. - Не так!.. Я. Совсем. Не. Пьяный!
  - Ага, - покачала головой Маша. - Совсем!.. Не!
  Ну, и пусть, подумал Владимир! Так оно, между прочим, даже лучше! Что пьяный... Гораздо проще!.. И нечего тут думать!
  Снежка его не любит. Она его бросила. И ушла.
  А Маша его любит. Она его простила. И пришла!
  И пусть всё идёт, как идёт!
  - Володя, проводи меня домой, пожалуйста... - попросила Маша.
  И увела его. Незаметно ото всех. Кроме Вали и Толи, само собой.
  Они бродили по кумачовой, праздничной Москве до рассвета. Останавливаясь в каждом тёмном закоулке... Чтобы поцеловаться.
  Уже давно рассвело, когда Владимир, в конце концов, довёл Машу до её подъезда.
  А потом ещё долго-долго сидел один на скамейке в парке.
  Хмель уже выветрился у него из головы. Которая жутко трещала с перепоя.
  Он сидел, закрыв глаза и уткнувшись лицом в ладони... Думать ни о чём не хотелось. Да, и не моглось... Ему бы остограмиться. Придти в себя...
  Что же он наделал!
  Теперь, после всех этих страстных поцелуев и объятий, он просто обязан был объясниться с Машей! Признаться в любви и попросить её руки... Как честный человек.
  А для начала рассказать ей о том, что уже давным-давно женат!
  Хотя это надо было сделать ещё вчера! До того как! А не после!
  Они договорились с Машей встретиться через полторы недели. У Серовых. Которые одиннадцатого мая отмечали первую годовщину свадьбы.
  Вообще-то, Анатолий сразу после праздников убывал на учебно-тренировочные сборы в Рязань. Вместе со всеми своими инспекторами. Но обещал прилететь на денёк в Москву и устроить грандиозное чаепитие. С танцами и морем шампанского.
  К этому времени Владимир должен был, наконец, окончить свои курсы. Чтоб им! Хотя причём тут были курсы?!
  Ну, что же. Он встретится с Машей у Серовых, пойдёт её провожать и всё ей расскажет. И пусть всё идёт, как идёт!
  Но всё пошло не так... И пошло, и поехало, и полетело кувырком.
  - Серов разбился! Насмерть! Вместе с Полиной Осипенко! - пронеслось по академии. По Москве. По всей стране...
  Подробности Владимир узнал от Ивана Лакеева, когда тела погибших привезли в Москву для кремации. Чтобы затем похоронить в Кремлевской стене.
  Они отрабатывали слепой полет на спарке. Обычная тренировка. Но почему-то на высоте всего пятьсот метров. Вместо тысячи, как положено по инструкции.
  Анатолий сидел в закрытой кабине, а Полина должна была его подстраховывать.
  Но не смогла. И на вираже они сорвались в штопор. Анатолий сбросил колпак и вывел машину из штопора. Но перевести в горизонтальный полёт не успел... Высоты не хватило.
  Это было словно поветрие какое-то! Страна теряла Героев одного за другим! Сначала пропал без вести Сигизмунд Леваневский. Потом, во время его поисков, погиб Михаил Бабушкин. Осенью разбился Александр Бряндинский. В декабре - Валерий Чкалов. Два месяца назад - Антон Губенко. А теперь, вот, Анатолий и Полина.
  Урны с прахом были выставлены в Колонном зале Дома Союзов. Два дня и две ночи по Пушкинской улице шли люди. Казалось, что попрощаться с погибшими пришла вся Москва.
  У подножия двух постаментов поднялся высокий холм из десятков тысяч букетов, повязанных красными лентами. Два оркестра, симфонический и духовой, играли без перерыва. Печальные мелодии Бетховена, Шопена, Чайковского рвали душу на части... Даже мужчины едва сдерживали слёзы.
  Не плакала только Валентина...
  Её мать и самые близкие подруги, Женя Антонова и Маша, не отходили от неё ни на шаг. Они держали её под руки, а она стояла, отрешённо глядя прямо перед собой сухими, ничего не видящими глазами и молчала.
  Владимир стоял в траурном карауле вместе с остальными ребятами...
  Стоял и думал. О том, сколько отличных парней ему уже пришлось похоронить. Пилотов и штурманов. Молодых и весёлых... И о том, сколько они оставили после себя безутешных вдов...
  А ещё он думал о том, что жизнь у них (в том числе и у него), конечно, очень яркая, но слишком уж короткая. Поэтому нельзя ничего откладывать на потом... Особенно, любовь.
  На следующий день Владимир сел в поезд и уехал.
  После окончания оперативно-тактических курсов он был оставлен в распоряжении Начальника ВВС Красной Армии и получил отпуск.
  Ему предложили путёвку в Сочи, но он отказался. И поехал не на Чёрное море, а на Онежское озеро. В Петрозаводск.
  А лучше бы этого не делал...
  Найти Снежкин адрес большого труда не составило. Иволгина Снежана Георгиевна была прописана в частном доме по улице Малая Слободская, девять. Дом принадлежал гражданке Дударевой Лукерье Антиповне, а Снежка, судя по всему, снимала у неё комнату.
  Гораздо больших усилий от Владимира потребовало свёртывание до минимума обширной программы торжественных мероприятий по случаю празднования прибытия в город Петрозаводск целого Товарища Депутата Верховного Совета СССР Героя Советского Союза Иволгина.
  В гостиницу он заселился вечером. А уже поутру его навестили председатель горсовета и предгорисполкома, а также сопровождающие их лица, числом достаточным, чтобы в гостиничном номере яблоку упасть стало негде. Они и доложили план работы Товарища Депутата (и прочая, и прочая) на ближайшую шестидневку, в том числе список тридцати организаций, намеченных для посещения в первую очередь.
  После весьма эмоциональных призывов к партийной дисциплине и сознательности, с одной стороны, и к милосердию и человечности, с другой, был согласован сокращённый вариант пребывания Товарища Депутата в Петрозаводске - один день на акклиматизацию и два на торжественную часть. Акклиматизация, само собой, предусматривала максимальную секретность. Никакого эскорта, одним словом! Иначе, отрезал Владимир, никакой торжественной части!
  Городское начальство вздохнуло и согласилось.
  А он отправился на Малую Слободскую... В гражданке. Для секретности.
  - Дык, это... Съехала она, милок! Сразу после майских праздников и съехала, - развела руками бабка Лукерья.
  Владимир прищурился... Бабка заёрзала.
  - Забрала свой чемоданчик и ушла. А куда, не сказала! Я, ведь, к ней со всей душой! - забегали бабкины глаза. - Берегла её, как родную. Даже в горнице у неё сама убиралась, когда она совсем отяжелела...
  После этих слов в доме повисла такая гнетущая тишина, что бабка, наконец, перепугалась по-настоящему!
  - Ой, не серчай, милок, на дуру старую! Не со зла я! Ой, не серчай, Христа ради! - запричитала Лукерья. - Напилася и спьяну брякнула, чтобы съезжала она, значит, да рожала там, где нагуляла! Не со зла я! Что ли креста на мне нету, брюхатую бабу, да на сносях, на улицу выгонять!
  Владимир медленно поднялся... Оч-чень медленно...
  - Ой, не серчай! Ой, не убивай! - заверещала бабка, отскочила и забилась в угол, увидев, как побелело его лицо. - Ой, пожалей! Ой, не убивай!
  - Где она? - прохрипел Владимир, медленно опускаясь назад на скамью.
  - Я, ведь, и прощения у неё просила за слова свои дурные! Так, ведь, и слушать не стала! Собрала чемоданчик и ушла! - бормотала Лукерья.
  - Где? - рявкнул Владимир так, что бабка подпрыгнула.
  - Где ей и быть-то? У дохтура она, у своёго! Где же ещё! К дохтуру и ушла жить! - затараторила она. - Пока гладкая была, всё по закуткам с ним ховалась да миловалась! А как пузо-то попёрло, куда деваться! К нему и пошла!
  Владимир поднялся, подошел к ведру с колодезной водой и, зачерпнув, выпил полный ковш. А потом уронил его, поднял ведро обеими руками и вылил на себя.
  - Ой, не серчай, милок! Кого хошь, спроси, - причитала бабка. - Не обижала я её!
  - Значит, от доктора забеременела? - повернулся к ней Владимир.
  - От него, как Бог свят, от него! - перекрестилась Лукерья. - От кого же ещё! К нему и пошла!
  - Кто такой? Что за человек? - глухо спросил Владимир.
  - Левин. Вениамин Абрамыч. Главврач из глазной больницы. Хороший мужчина! Хотя и обрезанный! А, вот, поди, ж ты! Другой послал бы бабу куда подальше, а он пустил! - сипятила бабка Лукерья, бочком-бочком пробираясь к двери, чтобы сбежать.
  Но Владимир так посмотрел на неё, что она застыла, заткнувшись на полуслове...
  Итак, он узнал всё, что хотел.
  И в Петрозаводске ему теперь делать было больше нечего.
  Вечером следующего дня, добравшись до Ленинграда, Владимир поселился в гостинице 'Астория'. В роскошном номере с окнами на Исаакиевский собор.
  И внезапно запил.
  И безпробудно пил дней десять. Не меньше... То сутками не выходя из номера. То сутками в нём не появляясь...
  А потом также внезапно бросил пить и вернулся в Москву.
  Двадцать девятого мая майор Иволгин явился в Управление ВВС. Чисто выбритый и отутюженный. При всех регалиях. Отдавая холодным мужским одеколоном. И записался на приём к Начальнику ВВС командарму второго ранга Локтионову. По вопросу дальнейшего прохождения службы.
  Суровый вид Владимира произвел благоприятное впечатление на помощника командарма.
  Он доложил о его просьбе. И получил указание включить майора Иволгина в список летчиков, приглашенных на беседу к наркому обороны перед отправкой в Монгольскую Народную Республику.
  Спустя несколько часов три 'Дугласа' с группой специалистов, имеющих боевой опыт, во главе с заместителем Начальника ВВС комкором Смушкевичем, оторвались от взлётной полосы Центрального аэродрома имени товарища Фрунзе и взяли курс на восток. Японо-маньчжурские агрессоры, забыв прошлогодний урок, вероломно напали на Монголию. И их предстояло проучить, как следует! Чтобы помнили...
  Владимир смотрел сквозь иллюминатор на исчезающую в сизой дымке столицу и думал о том, как вовремя он вернулся в Москву. Вот это и называется - оказаться в нужное время в нужном месте!
  Теперь самураи ответят ему за всё! Теперь они ему за всё заплатят!
  В Испании и на Хасане он дрался за Родину, за Жизнь и за Любовь!
  Теперь он будет драться за Родину не на жизнь, а на смерть!
  Потому что жизнь ему больше не нужна...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"