До чего же моя доля девичья, горемычная... Не видать мне любви, как красна солнышка. А видать мне долю бабью тяжёлую, долю горькую, долю чёрную...
Как красиво все начиналося... Посиделками в светлой горнице. Безделушками перед сёстрами, я как водится, похвалялася. Уж второй годок как на выданье, да жених идёт, словно селезень - холодит как лёд то объятие, а я девушка ох горячая. Примеряю я серёжки гранатовы, глянь в окно, а там он стоит. Ну меня и в жар сразу бросило, побежала к пруду, охладится уж.
Длани тонкие, очи чёрные, очи жгучие, до нутра дошло... Хоть смурен лицом, да погибла я... И запало на него сердце девичье. Но одна беда - чужестранец он. Дык отец поди, нашим парубкам, абы как меня не отдаст... Ходит тут один, как петух надут, как дотронется, словно змей пополз... Но уж больно он батюшке глянулся, все дары носил, подаяния. Чем меня он не пытался задабривать, а никак душа не лежит к нему. Но суров отец, непреклонен был: "иль пойдёшь за него, или в монастырь". А какая из мя монашка, с раскрасавицы? Я ж в петлю скорей полезу, чтоб отмучиться...
А намедни я к колодцу спустилася, он у нас в саду, в отдалении... Оглянулася, а он тут как тут, незнакомец мой таинственный, сердешный друг. А меня то в жар то в холод бросало. Oн меня в уста невинны лобызал. Лопотал со мною он по ихнему, да кормил меня он малиною. Долго ль коротко ль, он схватил меня (я не сильно то и противилась), на коня меня перекинул он, как былиночку, аки перышко. И пустился вскачь в края нездешние, далёкие.
Там меня по царски принимали то, отдавали мне почести ласково. К свадьбе там мы стали готовиться, да случилось непоправимое. Женишок то мой, ушлый молодец, не дурак поди, полцарства профукивать, да и батюшка пригорюнился и решили они меня скорей отыскывать.
Эх судьбина моя горькая, девичья! Ты пошто меня счастье то покинуло? Я уж очи свои попросту выплакала и ланиты побелели совсем. Как же по Кащею я соскучилась...
А Руслан то дурак, хуже некуда, но полцарства свои батюшка отдаст ему. Прискакал он в Кощеево царство и обманом меня, девицу, выкрал он.
А теперича сидит тут старец с гуслями и слагает песнь Руслановой доблести.
Где ж ты нынче, незнакомец мой таинственный, царь Кощеюшка Бессмертный, свет очей моих?