Аннотация: Все мы хорошо знаем и любим Остапа Бендера, героя бессмертных шедевров "Двенадцать стульев" и "Золотой телёнок". Многие из нас также знают и любят Бивиса и Батxеда, героев одноимённого мультипликационного сериала. А вот почему бы нам не представить, что эти столь любимые нами герои встречаются на страницах одного и того же произведения?..
Миротвор Шварц
Двенадцать стульев II, или Beavis & Butt-head LXIX
Словарь учителя Дэвида Ван Дриссена составляет пятнадцать тысяч слов. Словарь учителя физкультуры Брэдли Баззката составляет пять тысяч слов. Словарь хулигана Тодда из банды "Life Sucks" составляет четыреста слов.
Бивис и Батxед легко и свободно обходились пятьюдесятью.
Вот слова и выражения, тщательно выбранные к употреблению этими знаменитыми людьми из всего могучего, великого и необьятного английского языка:
1.Cool (означает положительную оценку чего бы то ни было, не имеет никакого отношения к оригинальному значению "прохладный")
2.Sucks (прямо противоположное "cool" -- отрицательная оценка, также не имеющая никакого отношения к слову "сосать")
3.Rules (используется в тех редких случаях, когда "cool" недостаточно хорошо выражает восхищение тем, что происходит. К слову, у "sucks" такой сравнительной степени нет -- если что-то хуже, чем просто "sucks", то дается оценка "really sucks")
4.Dude (аналогично русскому "мужик", хотя можно перевести и как "чувак")
5.Chick (лицо женского пола любого возраста и семейного положения)
6.Wiener (далеко не самый неприличный вариант слова из трех букв (имеется в виду русское слово), но слово "cock" по телевизору говорить нельзя)
7.Nads (цензурное смягчение слова "balls" -- не тех, что мячи, а те, что в прилично-кулинарном виде переводятся как "eggs")
8.Score (самое заветное (и пока еще не сбывшееся желание наших героев), заключающееся, как и у других нормальных подростков, в том, чтобы совершить половой акт. Слово "fuck" опять же является запретным, и поэтому о сексе Бивис и Батхед могут сказать только "score" или "do it")
9.Spank the monkey (не имеет ничего общего ни со шлепаньем, ни с обезьянами. Означает действие, приносящее похожее удовольствие, но делающееся обычно без участия других людей. Этот акт является гораздо менее престижным, чем акт, обозначенный словом "score", зато гораздо легче воплощается в жизнь. Вариант: "choke the chicken")
10.Turds (означает то же, что и любимое слово швейковского пана Паливца ("дерьмо"). Так как даже слово "shit" на ТВ не допускается, приходится использовать более приличный и глуповатый вариант. Одно из любимых слов Бивиса, которое Батхед на дух не переносит)
11.Wuss (комбинация слов "wimp" и "pussy". Употребляется в значении "трус" или "слабак". Почему-то никогда не употребляется в отношении к себе самому)
12.Settle down, Beavis (этой фразой Батхед пытается утихомирить Бивиса, если тот слишком нервничает и теряет контроль над собой. Впрочем, эта просьба не всегда удовлетворяется)
13.Kick your ass (содержит в себе угрозу не только в буквальном смысле пнуть угрожаемого в зад, но также и избить его. Впрочем, такая угроза, высказанная Бивисом или Батхедом, обычно угрозой и остается. Кроме того, часто те, кому Бивис и Батхед угрожают, сами избивают наших героев)
14.Dumbass (имеет отношение к слову "dumb" (ибо употребляется в смысле "дурак"), но не к слову "ass")
15.Buttwipe (а вот это оскорбление не имеет никакого отношения ни к слову "butt", ни к слову "wipe". Ето просто оскорбление, лишенное всякого смысла. Варианты: "butthole", "asswipe", "dillhole"... вот только слова "asshole" здесь нет, ибо и оно почему-то признано слишком неприличным).
16.Take a whiz (означает "справить малую нужду").
17.Take a dump (означает более серьезную естественную надобность. Как однажды философски заметил Бивис, "leave a dump" звучало бы лучше ("after all, you are not taking it anywhere"))
18.And stuff (что-то вроде "и так далее". Употребляется всегда в конце предложения, когда сказать больше вроде нечего, но тем не менее предложение пока что кажется незаконченным)
19.Or something (никак нельзя просто перевести как "или что-нибудь". Употребляется тогда, когда говорящий сам не уверен в том, что он только что сказал. Скажем, отвечая невыученный урок по истории, ученик отвечает: "Columbus discovered America in 1942... or something...")
20.Boner (означает эрекцию, но является более жаргонным, чем простое "erection". Лучше переводится как "стояк". Синоним (тоже жаргонный) -- "wood").
21.Huh huh huh huh huh (смех Батхеда, вызываемый множеством причин, в основном употреблением кем-нибудь приличных слов, которые можно интерпретировать как неприличные (примеры: "hole", "tool", "member"). Часто, впрочем, раздается без всякой причины, являясь такой же естественной частью речи Батхеда, как мат -- частью речи хулигана).
22.Heh heh m heh heh (смех Бивиса, с теми же комментариями)
Остальные слова служили передаточным звеном между нашими героями и школьными учителями, продавцами в "Мини Марте" и "Турбо Молле", хулиганом Тоддом, недоступными девушками, глупым соседом Томом Андерсоном, хорошим мальчиком Стюартом Стивенсоном, умной одноклассницей Дарией Моргендорфер, и, наконец, посетителями "Бэргер Уорлда", где работали Бивис и Батхед.
Если взглянуть на портреты двух друзей, то мы увидим непропорционально огромные головы, уродливые носы, гнилые зубы (у Батхеда), но главное -- очень глупые лица.
Но несмотря на все это, Бивис и Батхед вели весьма добропорядочный образ жизни, подавая пример другим подросткам. В отличие от многих других школьников (как реальных, так и из других TV shows), Бивис и Батхед не пили, не курили, не увлекались наркотиками и не развратничали. Они вели честную трудовую жизнь, не только учась в школе, но и работая, как мы уже отметили, в "Бэргер Уорлде". Жизнь была тяжела, тем более что росли они практически без родителей. Свободного времени у Бивиса и Батхеда было немного, и то они обычно проводили его, сидя у телевизора.
Но иногда эта монотонность нарушалась. Как, например, в тот день, когда Бивис и Батхед пошли на garage sale и купили два старых стула...
* * *
Это началось давно. Очень давно. Почти шестьдесят лет назад.
Это было в 1939 году, когда Остап Бендер, управдом московского ЖЭКа номер 847, теплым апрельским вечером гулял по столице. Зайдя в ту часть города, где он давно уже не был, Остап увидел нищего, который показался ему знакомым.
Подойдя поближе, Бендер просто обомлел. Нищий был не кем иным, как его старым товарищем по концессии, а также его убийцей. Это был Ипполит Матвеевич Воробьянинов.
Первым побуждением Остапа было дать ему как следует по морде, но уже через секунду он устыдился своего намерения. Ипполит Матвеевич выглядел еще более старым, больным и беспомощным, чем двенадцать лет назад. Похоже было, что он немного тронулся умом, что, впрочем, помогало ему в сборе милостыни. При этом он твердил примерно ту же чушь, которую Остап его когда-то заставлял бормотать в Пятигорске. Смесь французской речи, немецкого языка и явного помешательства работала великолепно -- сердобольные москвичи подавали щедро. Так вот Воробьянинов существовал уже давно -- с того самого дня, когда он узнал о том, куда девались сокровища его тещи.
Вторым побуждением Остапа было узнать, что же произошло и почему обладатель сокровищ (которые, как полагал Остап, достались Ипполиту Матвеевичу) вынужден заниматься нищенством. Не долго думая, Остап приблизился к старому знакомому и заговорил с ним.
Как ни странно, Воробьянинов Бендера узнал. Убедившись, что на этот раз (в отличие от старого эпизода на аукционе) его бить не будут, Ипполит Матвеевич поведал Остапу о печальной судьбе сокровища. И тут-то и произошло то, благодаря чему на свет появился этот правдивый рассказ. Как следует задумавшись, Ипполит Матвеевич вдруг вспомнил, что у его тещи всевозможных сокровищ было гораздо (примерно вдвое) больше, чем то количество, которое они с Остапом надеялись найти в гамбсовских стульях.
Как только Ипполит Матвеевич изложил Остапу сие воспоминание, из-за угла показалась толпа туристов, приехавших в Москву посмотреть на Мавзолей Ленина. Воробьянинов тут же забыл о только что сказанном, и стал снова лепетать "Monsieur, je ne mange pas..." Остап же задумчиво удалился.
Тут было о чем подумать! Ведь если только половина сокровищ мадам Петуховой находилась в 12 стульях мастера Гамбса, то где же была другая половина?
Только один человек мог дать ответ на этот вопрос.
Но сначала этого человека еще надо было найти. И хотя надежды было мало (и на то, что его удастся найти, и на нужный ответ), Остап решил действовать.
Взяв отпуск, Бендер поехал на Кавказ -- и отыскал то самое ущелье, где отец Федор украл у них с Ипполитом Матвеевичем колбасу. Надпись "Коля и Мика были здесь" по-прежнему красовалась на скале, но вот отца Федора там уже не было.
Но Остап и не предполагал, что его старый противник будет его ждать на вершине горы целых двенадцать лет. Расспросив местных жителей, Бендер узнал, что да, действительно, в 1927 году какой-то псих умудрился залезть на неприступную гору, а потом его увезли в психбольницу. Адрес психбольницы узнать труда не составило.
Переодевшись санитаром, Остап проник в психушку темной ночью. Отец Федор, к счастью (для Остапа, не для отца Федора), до сих пор не был выписан. Свои дни он проводил весьма однообразно -- то напевая "Вечерний звон", то подчитывая мифическую прибыль от какого-то несуществующего свечного заводика.
Именно от подсчета доходов его и оторвал Остап. Увидев лицо Бендера при свете ночной лампы, отец Федор испытал жуткий шок. Лицо человека, которого он когда-то боялся так, что, убегая, залез на скалу, вызвало такой испуг у сумасшедшего попа, что он... излечился. К отцу Федору вернулся рассудок!
Остап быстро успокоил бывшего психа, заверив его, что никакого вреда ему он причинять не собирается, а только хочет задать ему пару вопросов. Отец Федор охотно согласился отвечать.
Результаты расспросов превзошли все ожидания. Оказалось, что на исповеди мадам Петухова рассказала святому отцу, что все свои сокровища она спрятала в стулья. Одну половину -- в гарнитур Гамбса, другую -- в гарнитур другого мастера, по фамилии Золотов. Вот только куда девался золотовский гарнитур, отец Федор не знал. Заплатив Коробейникову в свое время немалую сумму за сведения о гамбсовском гарнитуре генеральши Поповой, он решил, что с него хватит и половины сокровища, пожалев тратить деньги еще и на информацию о других стульях.
Даже не заезжая в Москву, Остап помчался в Старгород. Найдя Коробейникова (теперь архивариус в основном промышлял торговлей марками, но старый архив у него все еще был в отличном состоянии), Бендер (одураченный им Коробейников его не узнал) получил нужные ему сведения. Гарнитур работы Золотова (тоже 12 стульев) из воробьяниновского дома был передан в 1918 году портному-бедняку Абраму Шельмовичу.
На этот раз Остап честно расплатился (все-таки за годы работы управдомом какую-то сумму он скопил), и тут же помчался по данному ему адресу. Увы -- портного-бедняка Шельмовича на месте не оказалось. Еще в 1928 году он уехал за границу -- в польский город Львов. С собой, по словам бывших его соседей, он увез и всю свою мебель.
Это был тяжелый удар. Если в 1928 году советским людям еще как-то удавалось выехать за границу легально, то теперь, через одиннадцать лет, об этом нечего было и думать. А нелегально переходить границу Остапу что-то не хотелось. Он еще не забыл о весьма неприятной встрече с румынскими пограничниками восемь лет назад...
Огорченный неудачей, Бендер вернулся в Москву. Но фортуна вдруг опять повернулась к Остапу передом. Всего лишь через несколько месяцев после поездки в Старгород началась вторая мировая война, и польский город Львов неожиданно стал советским.
Совершенно искренне благодаря в душе товарища Сталина и родную партию, Остап сел на поезд и помчался во Львов. Ему удалось очень быстро отыскать нужную квартиру, но тут Остапа ждала новая неприятность.
Оказывается, неуловимый Шельмович и в этот раз ускольнул. Еще в 1935 году этот скиталец снова уехал -- на этот раз в Америку. Вместе с золотовскими стульями и всей остальной мебелью.
Тут уж было ничего не поделать. Да и надеяться было не на что. Вероятность присоединения к СССР еще и Америки была равна нулю. Остапу оставалось лишь ждать -- ждать, когда же ему удастся легально уехать из страны победившего социализма.
Ждать пришлось долго. Очень долго. Только в 1989 году Остапу разрешили уехать на историческую родину. С вьездом проблем было меньше -- в турецком консульстве попался хороший чиновник, и Остап Сулейман Берта Мария Бендер-бей стал, как и его папа, турецко-подданным. Как гражданин Турции, Остап легко получил американскую визу в консульстве США в Стамбуле.
Так погоня за стульями вступила в решающую фазу. Дело двигалось, впрочем, довольно медленно. Чего только не пришлось вынести Остапу, чтобы найти следы всех двенадцати стульев, которые, как оказалось, были распроданы разным людям наследниками Шельмовича еще в середине пятидесятых...
Остапу пришлось перерывать весь мусор на главной свалке Нью-Йорка... залезать с помощью хакеров в компьютерную систему мебельной корпорации Чикаго... нырять в Мексиканский залив... нелегально переходить канадскую границу, дабы сьездить за одним из стульев в Торонто... взламывать музей мебельного мастерства в Лос-Анджелесе... курить трубку мира с индейцами племени чероки... и многое другое, о чем мы расскажем в другой раз. К счастью, стулья один за другим все же находились.
Уже было найдено десять стульев. Как и в случае с гамбсовским гарнитуром, пока что ничего внутри найдено не было. Оставалось еще два стула, след которых после долгих усилий Остапа наконец-то отыскался в небольшом техасском городе под названием Хайленд.
Приехав в Хайленд на попутке, Остап убедился в том, что опоздал ровно на день. Как раз за день то приезда Бендера хозяин стульев устроил garage sale, и стулья были проданы за двадцать центов двум подросткам. К счастью, Остап быстро узнал, где эти подростки живут, и тут же пошел по указанному адресу.
* * *
Остап вошел в дом и увидел двух подростков с бессмысленным выражением лица, сидящих на старом диване и смотрящих не менее старый телевизор. (Как уже, наверное, догадались самые сообразительные читатели, это и были Бивис и Батхед.) Услышав шум открываемой двери, они уставились на Остапа, совершенно не изменив выражение лица.
-- Здравствуйте, мальчики, -- вежливо сказал Бендер -- Это не вы вчера на распродаже купили два стула?
Вопрос был чисто риторическим, ведь Остап уже заметил в другой комнате один из золотовских стульев.
-- Yeah, yeah, we did buy chairs, heh heh m heh heh, -- отозвался Бивис -- It was, like, a cool garage sale and stuff. They sold a lot of cool stuff or something, heh heh heh. And there was a chick there, heh heh, and I checked her out and got a boner. She really thought I was cool and I was going to score... -- Бивис постепенно терял контроль над собой, все больше заводясь и отклоняясь от темы вопроса.
-- Settle down, Beavis, -- лениво откликнулся Батхед. -- You would never score, huh huh huh. Girls don't like you, -- Батхед сделал ударение на слово "you", как бы подчеркивая, что его-то, Батхеда, девушки любят, в отличие от незадачливого Бивиса. -- You are a wuss, you would just spank your monkey, huh huh huh huh, -- на этот раз Батхед ударения на "you" не сделал, невольно признаваясь, что и ему ничто человеческое не чуждо.
Бивис заткнулся, и Остап стал лихорадочно соображать, как бы ему выманить эти стулья у двух дурачков, которым эти стулья вряд ли нужны для чего-нибудь серьезного. Остап решил задать наводящий вопрос:
-- А скажите-ка, ребята... что вы, собственно, будете с этим старым барахлом делать?
-- We're gonna break it! -- снова начал заводиться Бивис. -- Yeah, yeah, break it and stuff, heh heh m heh heh. And then we'll see what's inside! Maybe turds... that would be cool, heh heh heh.
-- Settle down, Beavis, -- опять сказал Батхед. -- You are such a dumbass, huh huh huh. There aren't any turds in chairs, you buttwipe. Shut up or I'll kick your ass.
На этот раз Бивис не послушался, а, напротив, завелся еще больше:
-- No, Butt-head, I won't settle down! You shut up! And, heh heh m heh heh, you are a dumbass, -- теперь уже Бивис сделал ударение на слове "you" -- If I, like, take a dump inside a chair or something, there will be turds inside the chair... hey, that would be cool, heh heh heh, -- Бивис опять переключился из обиженного состояния в радостное. Но тут Батхед не выдержал и влепил Бивису оплеуху. Бивис затих.
Во время этого содержательного диалога Остап лихорадочно соображал, что же делать. Если эти двое сорванцов действительно сломают стулья да еще и посмотрят, что там внутри, тогда пиши пропало -- какими бы идиотами эти двое ни были, весьма нелегко будет их убедить отдать сокровища. Выход был один.
-- Слушайте, мужики, -- сказал Остап, решив брать напролом. -- Что вы, маленькие дети, что ли, чтобы копаться во всякой дряни? Лучше давайте я эти стулья у вас куплю. Продайте, мальчики, а я вам дам... -- Остап засунул руку в карман и на ощупь пересчитал всю оставшуюся наличность -- ... а я вам дам пятьдесят центов.
-- This sucks, -- ответил Батхед. -- We bought this stuff, and we want to break it, huh huh huh. This is going to rule, and we don't need your 50 cents.
-- Yeah, yeah, this sucks, -- поддакнул Бивис. Лично он отдал бы стулья и за сорок центов, но, как обычно, старался подражать Батхеду и повторял за ним даже то, что противоречило его, Бивиса, мнению. -- This dude really sucks, heh heh heh. We like breaking stuff, heh heh m heh heh.
-- Yeah, let's start breaking it in five minutes, huh huh huh, -- ответил Батхед.
И двое друзей повернулись обратно к телевизору, не обращая теперь на Остапа никакого внимания.
"Вот незадача," -- думал Остап. -- "Сокровище так близко, а я, великий комбинатор, не могу одурачить двух кретинов. Если уйти и раздобыть больше денег... нет, это отпадает, они ведь вот-вот пойдут ломать стулья... как это было у Гоголя?.. "Александр Македонский был великий человек, но зачем же стулья ломать?"... тьфу, о чем это я думаю, это уж мне никак не поможет..."
И тут неожиданно потомка янычаров озарила идея. Засунув руку в задний карман, Остап достал неизвестно как сохранившийся обрывок старой (еще советской) газеты "Кинонеделя". На обрывке были видны четыре большие буквы "КИНО" -- первая часть заголовка.
-- Вы, кажется, любите рок-музыку, -- сказал Остап, уже успевший заметить, что именно его собеседники смотрели по телевизору. -- Так вот, тут написано "КИНО". А "Кино" -- это лучшая рок-группа в России, а, может, и в мире. Хотите этот плакатик? Так и быть, меняю на стулья.
При виде обрывка газеты менее глупый человек просто отмахнулся бы и послал Остапа подальше. Бивис же и Батхед смогли только вымолвить, глядя восхищенными глазами:
-- Cool!!!
-- Что "cool"? -- притворно оскорбился Остап -- Это не просто "cool", это rules! Ну-ка, давайте стулья... Один... Попрошу теперь другой стул...
-- Eh... huh huh... -- смущенно сказал Батхед.
Остапу вдруг надоело быть вежливым:
-- Что "huh huh"? Где второй стул?
Дело оказалось сложнее, чем Остап предполагал. Когда Бивис и Батхед несли стулья домой после покупки, хулиган Тодд отобрал у них один из стульев (именно тот, который тащил Бивис, поскольку он был тяжелее другого). У Тодда как раз окончательно развалилось сиденье в его машине, и ему нужна была замена. Отломав у стула ножки, он засунул стул в машину, сел на него и уехал.
Остапу оставалось только вздохнуть. Теперь еще надо было входить в контакт с каким-то хулиганом. Впрочем, Остап надеялся, что ему поможет опыт общения с московскими беспризорниками.