Шведов Сергей Михайлович : другие произведения.

И На Старой Смоленской Дороге

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  Сергей Михайлович ШВЕДОВ
  
  (Минск, 123smsh@tut.by)
  
  И НА СТАРОЙ СМОЛЕНСКОЙ ДОРОГЕ
  
  фантастическая быль
  
  
  Дед опустил ружьё - негоже стрелять, не видя добычи.
  
  -- Выходи, кто там прячется в кустах!
  
  Снова затрещали сухие ветки. Дед взвёл курки на ружье, но стрелять не довелось. Чужак поднял руки и улыбнулся:
  
  -- Доброго здоровья, дед!
  
  -- Сам будь здрав! Скольких за собой привёл?
  
  -- Надеюсь, никого.
  -- Как сюда попал?
  
  -- Шёл, понимаешь, шёл себе и...
  
  -- Шёл, ну и иди себе дальше.
  
  -- Негоже так со странником. Гость в дом - бог в дом.
  
  -- Отвык я уже от обычаев дедов. За последние десять лет всего один раз незнакомого человека встретил, и тот от меня дёру дал. Дезертир, наверное.
  
  -- Кто, я?
  
  -- Нет, тот, кто дёру от меня дал. А ты не из бегунков?
  
  -- Из ходоков я.
  
  -- А это как понять прикажешь?
  
  -- По земле хожу, на людей смотрю.
  
  -- У нас зверья на двадцать вёрст вокруг больше, чем людей. Некого смотреть.
  
  -- Ну, вот тебя первого увидел. Хлебушком не угостишь?
  
  -- Нет у меня с собой харчей... А что у тебя за пазухой?
  
  -- Дружок.
  
  -- А ну покажь!
  
  Чужак вытащил из-за пазухи дрожащего щенка.
  
  -- Мордатый... - раздумчиво сказал дед. -- Лапы большие... С доброго телёнка вырастет, если раскормить.
  
  -- Дарю.
  
  -- Шутишь!
  -- Может, с кем и шучу, а с добрым человеком всерьёз говорю.
  
  -- Ладно, пошли накормлю. Я не бедный. И в баньке попаришься, сегодня суббота. Но сразу предупреждаю, пять девок у меня - чур, не баловать!
  
  * * *
  
  После баньки оба сидели в чистом домотканом белье в горенке за самоваром. Пришелец ел за четверых, словно месяц голодать пришлось.
  
  -- Да не давись ты так! Никто миску у тебя из-под носа не заберёт. Издалека путь держишь?
  
  -- Ох и издалека, дед! Тут без глобуса путь не покажешь.
  
  -- За кобелька-то спасибо. А то у меня три сучки на подросте остались, остальных волки растаскали. Да и то две сучонки от матери, которую волк приблудный обгулял. Мешанки. Может, твой кобелёк кровь вольёт в их потомство правильную. Сам понимаешь, в лесу живём, нам без собак хоть самим волком вой. А ты где им разжился?
  
  -- В Иваньковичах.
  
  -- Да там же всех пожгли, санацию им устроили!
  
  -- Ага, только этот чудик из пепелища ко мне и выбрался.
  
  -- А как ты на Иваньковичи набрёл?
  
  -- Да вот как на тебя. Хотел хлебушком разжиться.
  
  -- Двадцать лет войны уже как нет... нет, двадцать пять, а то и все двадцать восемь годков. А всё стреляют нашего брата.
  
  -- А ты за кого дед воевал?
  
  -- Нет тебе дела до меня. Я вообще в руку оружию не беру, окромя охоты.
  
  -- Духобор-толстовец?
  
  -- Не твоего ума забота. Ну, давай по последней, что ли, за мир во всем мире, как в старину говорили!
  
  После тоста они долго молчали, а старик всё искоса посматривал на странника, словно выведывал его тайные мысли.
  
  -- Тебе, паря, надо переодеться во все посконное и сермяжное, чтобы от местных не отличаться. Одёжка на тебе заморская, издалека заметная, а над нами спутники висят, каждого русского на заметку берут. Но ты не бойсь! Если что, я тебя выдам за будущего зятя, ну, примака, что ли. Пять девок у меня, три на выданье. И приданого нет, и выдавать не за кого. Все парни за пятьдесят вёрст в округе - нам родня.
  
  -- Зато рабочих рук в хозяйстве вона сколько! Каждая из девок в день по три десятины сможет сжать. Зажил бы куркулём, если бы пустоши заброшенные поднял!
  
  -- А-а-а - всё пустое. Своим зерна не продашь, у них грошей нема. А чужие и за фук отберут, дорого не возьмут. Я столько ржи не засеваю.
  
  -- Так я поживу у тебя пока, батя?
  
  -- Живи, если ты не охоч девок портить.
  
  * * *
  
  Чужестранец вышел с хозяином во двор уже в мохнатом войлочном картузе, сермяжных штанах и рубахе. Обулся он в кожаные опорки с подвязанными онучами, как ходят местные. Дед показал ему нехитрый сельхозинвентарь - почти всё из дерева. Правда, вместо сохи он использовал колёсный плуг. Чужак подивился вывешенным на заборе ярёмам:
  
  -- На бычках пашешь. А лошади разве нет?
  
  -- Лошадей в наших топких местах не водют. Клешнятый бычок по любой грязи потянет. Зато лось у меня упряжной Борька - за двух лошадей встанет.
  
  -- А где его держишь?
  
  -- Пока что в лес отпустил. Гон у него вот-вот начнётся. Осенью с ним не сладишь, пока не перебесится. А потом опять домой вернётся. Худой - одни рёбры торчат.
  
  -- А с лосихами как?
  
  -- С теми полегше чуток. Три дойных лосихи у меня с подтёлками. Тоже в лесу держу с колокольцами на шее, чтоб чужим в глаза не бросались. На дойку только домой приходят. У меня, паря, хозяйство большое. Три коровы, бугаёк, свиньи, я про курей уже не говорю.
  
  -- Так бери меня в батраки.
  
  -- Черт тебя знает, какого ты роду-племени! Может, ты семь раз нерусский нехристь.
  
  -- Может, и нехристь. Я на попов, дед, не заморачиваюсь.
  
  -- Да худой ты больно для работника. Мои девки за тебя подородней будут.
  
  -- А я не силой, а ловкостью беру.
  
  На двор забежала десятилетняя девчонка в длинном сарафане, нарядных красных галошах и звонко крикнула:
  
  -- Батька, бугаёк с привязи утёк. Сюды бегить. Ховайтесь с дядькой у подвал!
  
  Дед аж резко присел:
  
  -- Как это с цепи сорвался?.. Пошли-ка, паря, от греха подальше.
  
  -- Куда, дед?
  
  -- Да вон в погреб!
  -- Так бугаёк вон у тебя небольшЕнький, -- глянул за ворота чужак.
  
  -- Ага, прошлый раз стену в сарае рогами своротил. Пересидим под землёй. Он долго не лютует, кровь в глазах перекипит - опять смирный сделается... Ты куда, сумасшедший?
  
  Чужак повернулся и очень медленно пошёл к разгорячившемуся бугайку, который отупело замер посреди двора.
  
  -- Быча-быча! Хороший мой, -- позвал его чужак.
  
  Тот сначала побежал навстречу человеку, потом остановился, загребая грязь передними копытами.
  
  -- Быча-быча, иди ко мне...
  
  Бугай недоуменно уставился на чужака красными от крови глазами и хрипло промычал, роняя до земли липкую слюну. Чужак стал на его пути и протянул руку.
  
  -- Хороший, хороший мой!
  
  Бугай сделал шаг и снова остановился. Чужак тоже сделал шаг, протянул руку к бычьей морде и взял его за ноздри. Бугай задрал хвост, повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую, напрягся в холке так, что мышцы под шкурой забегали, но вдруг как-то весь обмяк. Чужак наклонился и тепло подышал ему в глаза. Бугры мышц перестали ходить под шкурой быка.
  
  -- Куда его вести? - спросил чужак, крепко держа скотину за ноздри.
  
  -- В хлевок, где двери нараспашку. Вводи его осторожненько, а я дверь колом подопру.
  
  Чужак медленно повёл упирающегося бычка к хлеву. У дверей отпустил ноздри и закрутил бугайку хвост так, что тому была одна дорога - в хлев. Задвинул деревянный засов, а дед подпёр дверь длинным поленом.
  
  -- Хлипкий у тебя хлевок, дед.
  
  -- А ты лучше построй.
  
  -- Может, и построю. А ты махорочку, часом, не сеешь? Или ты старовер?
  
  Дед вытащил кисет с махоркой.
  
  -- Закуривай, паря. Махры бери сколько хошь, только бумажки отрывай поменьше. Я уже все книжки в доме, окромя церковных, скурил.
  
  -- Так погоди, батя!
  
  Чужак забежал в летнюю стряпку, куда его определили на проживание, и выскочил со стопкой листовок.
  
  -- На вот тебе на раскурку, дед.
  
  -- Откуда столько? - подозрительно скосился на него хозяин.
  
  -- Вертолёт вокруг погорелых Иваньковичей разбросал.
  
  -- А что в них пишут?
  
  -- Сам почитай.
  -- Сам-то я грамотный, у меня другая беда - ни бабу, ни девчонок не смог выучить. Так бесписьменными и остались.
  
  -- А что так?
  
  -- Я, как тот бугаёк, вспыльчивый. Бесит меня бабская тупость, из себя просто выхожу, как их учить сажусь, а те -- в слёзы. Вот и вся наука для них и от меня.
  
  -- Ну, это дело поправимое. Тут главное - терпение иметь. Выучу я твоих девок грамоте.
  
  -- Ты, паря, как бы дурному какую из них не научил.
  
  -- За это можешь быть спокойный. Целыми останутся твои девки.
  
  
  * * *
  
  Они сели перекурить на длинный тёсаный чурбан, служивший лавочкой под навесом крыши.
  
  -- Так что в листовках иноземцы пишут?
  
  -- Международные миротворцы просят доносить о любых подозрительных бродягах в ближайшую комендатуру.
  
  -- Погоди, сам прочитаю... Ага, вот... Дают за донос кирпич печёного хлеба, пачку кунжутовой халвы и банку орехового масла. А что это такое?
  
  -- Перетёртый в пасту арахис, орешки такие, растут как фасоль.
  
  -- Век мне этой гадости не пробовать!
  
  -- Ну, как сам знаешь. Тебе решать, а то мог бы за мой счёт и ореховым маслицем разжиться.
  
  -- А что с ним делают?
  
  -- На хлеб намазывают.
  
  -- Просчитались маленько наши иноземные хозяйва, паря. Никакой мне выгоды на тебя доносить. Хлеб мои бабы сами пекут, а абы што заморское я не ем. Вот если б они керосину для лампы пообещали... Ну, ладно, оставайся, у меня работы хватит, если только нас из-за тебя не спалят, как тот хутор в Иваньковичах.
  
  -- Да вроде не было за мной чужого глаза.
  
  * * *
  
  -- А что ты умеешь делать, кроме как быкам хвосты крутить?
  
  -- Негоциант я.
  
  -- Негоциант... А это по какой части?
  
  -- Торговой.
  
  -- А с кем тут торговать? Две деревни, три села, и те за тридевять земель. Война же по этим местам прошлась.
  
  -- Я найду оптовиков.
  
  -- Кого-кого?
  
  -- Сбытчиков. Ты только кабанчиков годуй.
  
  -- Ага, а поросят где я возьму?
  
  -- Поросят они сами доставят. Ты только их рОсти.
  
  -- На окорока, колбасы или мясо?
  
  -- Только на сало дед. Они берут только сало.
  
  -- Не потяну я, -- решительно замотал головой старик. -- Кормить нечем.
  
  -- Две коровы и бугаёк -- молока у тебя море. Картошка своя.
  
  -- А муки на запарку?
  
  -- Ты же говорил, у тебя пять девок холостуют. Засеем полоски ячменя и ржи. Можно и овса.
  
  -- Овсы у нас туго родют. Да и на семена где взять?
  
  -- Это дело моё, негоциантское.
  
  Хозяин вприщур всмотрелся в гостя и буркнул в сторону:
  
  -- Ещё бы утей завесть, паря.
  
  -- А на кой?
  
  -- Зимой по трескучим морозам молочных поросят жирным бульоном выпаивать, чтоб падежа меньше было.
  
  -- Достанем тебе и утей, батя. Пруд же у тебя под боком.
  
  -- Пруд бы ещё и зарыбить. От пареной рыбы свинья быстрей толстеет.
  
  -- Мясо будет рыбой вонять, старик.
  
  -- Твоим оптовикам не мясо, а сало нужно, сам говорил. Оно рыбный дух не вбирает.
  
  -- Как скажешь, дед. Только вот ещё что. Диких кабанов у вас в округе много?
  
  -- Дык не знаешь, как от них огород огородить!
  
  -- Должно быть больше. Ты ведь, дед, не только свиновод знатный был когда-то, но и егерем числился не из последних.
  
  -- Откуда тебе это ведомо?
  
  -- Неважно. Оптовики просили развести дикого кабана побольше. Ну, чтоб по зиме их бить на мясо.
  
  -- Тут их такая прорва, что нам с тобой их и в десять лет всех не перебить.
  
  -- Это не твоя забота, ты их подкармливай зимой, а бить сами оптовики будут.
  
  -- Ну ты и загнул! Это домашнюю свинью лёгка выгодовать, когда бабы в доме есть. А с диким кабаном возни много и расходу тож.
  
  -- А что там ему нужно? Желудей подсыпать да турнепсу с топинамбуром сотки две засадить.
  
  -- Там не сотки, а поля нужны не меней двух гектаров. Подкормочную площадку сделать рядом с полем под навесом, куда сыпать зерно, картошку, кукурузу, яблоки, зерноотходы и всякие кабаньи фрукты.
  
  -- Вырастим, если надо. Нас же двое мужиков и пять баб.
  
  -- Шесть, если с моей старухой считать... Ладно, картошка кабану на кормёжку идёт самая бросовая, мелочь. Крупные клубни иногда замерзают так, что молодняк с трудом разгрызает их.
  
  -- Вот видишь -- справимся.
  
  -- Тоннами там надо сыпать, дурья голова, а не килограммами! Кабанья утроба что та прорва. Солонцы опять же надо поставить, а где столько соли взять?
  
  -- С солью разберёмся. Думаю, и селитра пойдёт. Кормушки делать будем?
  
  -- Кабан берёт пищу только с земли, корм попросту вывалим под деревом. Опять же, кроме соли, нужны чухалки солярные.
  
  -- А это что ещё за штука?
  
  -- Высокий пень обливаешь солярой или маслом-обраткой, да откуда её в лесу-то взять?
  
  -- Не твоя забота. Оптовики-заказчики эту вонючку достанут.
  
  -- Ага, вот-вот, кабан любит о пахучий пень или комель почухаться после свинячьего перекуса... Только вот ещё что -- в сильные морозы лучше подкармливать кормами, которые не замерзают.
  
  -- Чего-чего?
  
   -- Ну, жёлуди, кукуруза в початках, овёс в снопах, а овсы у нас поди-ка вырасти.
  
  -- У тебя шесть баб - справимся.
  
  -- А на кой это мне? - чуть не взорвался от негодования и отвернулся старик. - Не было печали - купила баба порося.
  
  -- Оптовики платить будут по любой цене, какую только назначишь.
  
  Дед резко повернулся и внимательно всмотрелся в пришельца. Покачал головой, но промолчал.
  
  -- А зубры тут у вас похаживаются? - спросил негоциант.
  
  -- Ну, уже с полсотни развелось после войны. С западу, видать, убежали от страха.
  
  -- И их будем кормить.
  
  -- Рука на зубра не поднимется.
  
  -- Оптовики сами отстреляют и мясо тушами заберут.
  
  -- Ох, чой-то ты, парень, не договариваешь! Кто эти, твои оптовики?
  
  -- Иногда, отец, лучше прикинуться, что не расслышал вопроса.
  
  -- И то верно.
  
  * * *
  
  Пять лет прожил чужак на хуторе. Зимой от работы в летнюю страду у всей большой семьи спину ломило, но поначалу десяток, потом аж двадцать пять свиней в год дед продавал заготовителям-оптовикам. Сам он этих заказчиков и в глаза не видел, торговлю вёл его работник-негоциант, а дед только изредка бросал взгляд вслед исчезающим в лесу подводам. Расплачивались заказчики с чужаком долларами, еврами и даже юанями. Настоящими, дед проверял у родичей в городе за пятьдесят вёрст отсюда.
  
  На каждые коляды после нового года дед с бабой на двуколке с двумя лосями, запряжёнными цугом, добирались аж до самых Малевичей, большого торгового села, где не было гарнизона иноземных санаторов. Всем девкам заготовили приданое, а вот женихов только не припасли. Старшие девки уже явно переспевали.
  
  Как-то дед сказал работнику:
  
  -- Сколько у нас лозы, хмызняка и кустовья всякого! Столько коз можно прокормить.
  
  -- Ребятишек у тебя нету, некому коз пасти, а у нас забот и так полон рот.
  
   -- Дык ребятишки дело наживное. Тебе, паря, сорокатник уже накатил?
  
  -- Пока нет, но за этим дело не станет.
  
  -- Слухай сюды! Женись на любой из моих девок. Они ж все на тебя облизываются. Не приглянулась какая из них? Я на обычай не посмотрю и младшую смогу вперёд старшей выдать, если скажешь.
  
  -- Да я бы с радостью, но...
  
  -- Без попа не можешь? Привезу тебе попа.
  
  -- Да не в этом дело, -- отвёл глаза чужак.
  
  -- Чо, гулять по бабам нравится? Так женись сразу на двух. У нас есть поп раскольный, венчальный батюшка прозывается, он и на двух, а то и на трёх сразу окрутит. Я бы пятёрых за тебя выдал, да две дочки ещё сцыкухи малолетние.
  
  Чужак призадумался.
  
  -- Думай-думай, -- поощрил его дед. -- Пойдут у нас ребятишки, будут козы и овцы. Твои оптовики тебе только спасибо скажут. А мы вообще куркулями заживём. А то мои дочки так в девках и усохнут.
  
  -- В другое время я бы не прочь, батя, хоть на пяти сразу, но мы стоим на старой смоленской дороге.
  
  -- И что с того? Её, дороги этой, почитай что тридцать лет как нет. Некому шастать, места глухие, всё после войны запустело.
  
  -- Так-то оно так, дед. Только ведь сколько раз говорил тебе, что собираются наши заморские хозяева прокладывать трансантлантическую магистраль 'Пасифик-Атлантик'.
  
  -- А куда это и откудова?
  
  -- От Бреста Французского через Брест Литовский до Владивостока.
  
  -- Ну и пусть себе ветку тянут, мне-то что.
  
  -- В эту магистраль вольётся и давно заросшая старая смоленская дорога, рядом с которой мы сейчас находимся.
  
  -- Ну и что?
  
  -- А то, что туристы в эти края навострят лыжи. Охотники всякие.
  
  -- Ну и пусть, зверьё у нас непуганое. От медведей в лесу уже продыху нет, как мы с тобой кабанов диких расплодили. Ещё и подзаработаем с туристами по егерской части. Только не верится мне, что в нашу глушь хоть кто-то заберётся.
  
  -- Доберутся до нас, дед, вот увидишь. И не туристы это будут - чистое зверьё, пожаднее медведя. Уходить нам всем отсюда нужно, вот что. Сколько раз тебе уже говорил.
  
  -- Говорил, -- крякнул дед с досадой. - Только мне не верится.
  
  -- А зря!
  
  Хозяин с подозрительной хитрецой прищурил глаза:
  
  -- Ты, что ли, для этого, паря, трёх лосят годовалых объездил и сёдла им пошил? Думаешь, бежать куда глаза глядят придётся?
  
  -- От беды, старик, не зарекайся.
  
  -- Кто тебе эту глупость в уши вдул? Я по своей родне с бабкой ездил, никто ни про какую магистраль и слыхом не слыхивал.
  
  -- Думай сам, дед, только нужно от свиней на всякий случай ещё до зимы избавиться.
  
  -- Кто в августе кабанчиков забивает? Сейчас для них самые тыквы пошли, лубен опять же созрел.
  
  -- Не захочешь того люпина, когда тебя вражины за задницу возьмут.
  
  -- Ну ты, паря и загнул! Уж пять лет как санаторы зачисток в волости не проводили. Они же теперь цивилизованные, вежливые то ись.
  
  * * *
  
  -- Матка, шнель! Куры, млеко, яйки!
  
  Турист в камуфляже наставил на бабу охотничий карабин с оптическим прицелом и начал что-то громко лопотать по-своему, словно ругался с ней.
  
  -- Он говорит, -- перевёл деду работник, -- что у русских исторический долг перед великой Германией. Мы когда-то их великого фюрера до самоубийства довели, два миллиона немок изнасиловали и тысячелетний рейх со столицей в Воронеже им на нашей земле построить не позволили. Говорит, исторический должок за нами.
  
  Немцы-туристы почти что и не набедокурили, как деду показалось. Выпили молока и сырых яиц. Постреляли кур, уток и гусей, хлебнули шнапсу и укатили восвояси на диковинном болотоходе с огромными дутыми колёсами.
  
  -- Значит-ка, восстановили-таки немцы старую смоленскую дорогу, -- почесал дед затылок под картузом.
  
  -- Говорил же тебе, что уходить пора, -- ответил работник. - Ещё и сегодня не поздно. Собирайся!
  
  -- Давно ты у меня, парень, на дворе хозяином стал? - гаркнул на него дед. - Подумаешь, случайно раз в сто лет занесла нелёгкая к нам незваных гостей! Чего паниковать раньше времени?
  
  
  * * *
  
  Следующий туристский десант прикатил на дорогих внедорожниках оливкового цвета. Одеты туристы были во всё-тот же охотничий камуфляж, только куртки с запахом налево. А у бородатого главаря на высокой бараньей шапке была намотала белая шёлковая материя.
  
  -- А чего этот немец намотал себе на шапку занавеску? -- шепнул хозяин на ухо работнику
  
  -- Это не немец, а турок или араб, и не занавеска это, а чалма.
  
  -- А на кой она ему?
  
  -- Для спасения души, чтобы в рай к девкам-гуриям после смерти попасть.
  
  -- Ну и пусть в свой рай летит, а у нас басурманину что надо?
  
  -- Он говорит, что за русскими должок. Им должны были по исторической справедливости отойти земли татаро-монгольской Орды -- Казанского, Астраханского, Крымского, Ногайского и Тобольского ханств, Рязанская и Тверская области, а также весь Кавказ. А мы, русские, им помешали великий тюрский каганат восстановить. Теперь вот мы должны расплачиваться за грехи прадедов.
  
  -- Чем?
  
  -- Мусульмане любят баранину.
  
  -- Да пусть хоть всех моих овец перестреляют. И козу с козлятами и козлом в придачу. Лишь поскорей бы к себе умотали, так и скажи.
  
  
  * * *
  
  И двух дней не прошло после визита басурман, как из леса, давя гусеницами мокрую землю, выполз грозовой вездеход с белыми орлами на бортах.
  
  Щеголеватый охотник с ружьём под мышкой насмешливо натянул деду картуз на глаза:
  
  -- СмОленьск - то есть польска земя.
  
  -- Так Смоленска уже полвека как нет. Вы же сами его и снесли на войне.
  
  Молодой охотник хорошо говорил по-русски:
  
  -- Ты егерь? Устрой нам засадные вышки в лесу.
  
  -- Так стоят уже, пан!
  
  -- Мы заберёмся наверх, а ты подгони к нам под выстрел лосей и польных коров.
  
  -- Зубров, что ли? Дык немцы с турками ещё допрежь этого их далеко в лес загнали. Они, поди, уже в брянских дебрях.
  -- Тогда выгонишь нам под выстрел своих коров и телят.
  
  -- Сколько?
  
  -- Всех!
  
  Когда туристы ломанулись назад через лес на своём гусеничном вездеходе, дед с работником сели перекурить. Руки ещё дрожали после погрузки в кузов тяжеленых коровьих туш.
  
  -- А что, в Смоленске и вправду поляки жили когда-то?
  
  -- Ага, оттяпали у русских и владели века с три.
  
  -- Ох, господи, кому мы ещё должны?
  
  -- Ты бы, дед, не охал, а снялся бы с места и укатил всей семьёй от греха подальше.
  -
  - Вот заладил! Скотина - дело наживное, главное - у нас все живы и здоровы. А там, дай бог, к холодам туристы уймутся. Иноземец мороза боится.
  
  * * *
  
  Элегантный серебристый дирижабль водило под лёгким ветерком на якоре, как малька-живца на крючке в тихой речке.
  
  Работник нарубил дров, погрузил их на тележку и подвёз их к бане. У входа в баньку на приступках сидел хозяин. Руки его тряслись, неподвижные глаза подрагивали, а лицо было ярко-красного цвета.
  
  -- Что, отец, охотники тебя подпоили?
  
  Старик ответил отрешённым голоском, каким говорят смертельно больные, отходящие в мир иной:
  
  -- Французы моих девок к себе в баню затащили.
  
  -- Силком?
  
  -- Не, девки сами к ним охоткой прыгнули.
  
  -- Ну-ка, пошли, старый! Тебе в таком состоянии тут опасно сидеть, да ещё топор у тебя под рукой.
  
  Дед прошёл пару шагов, потом вырвался из рук чужака:
  
  -- Баню подпалю!
  
  -- Тиш-ш-ш! А то будет нам, как пять лет назад в Иваньковичах. Прости, старик, я тебя в подпол на время закрою. Для твоей же безопасности. Ты там выкушай литру самогонки и поспи. Пусть туристы улетят подобру-поздорову. А с девок какой спрос? Прости ты их по-отцовски, они ж у тебя до сих пор необгуленные.
  
  -- Не, баню всё равно подпалю! Хай мои девки вместе с французами сгорят!
  
  -- Кинь дурное дело! Не по-божески так... Французы - народ незамысловатый. Они тоже считают, что исторический должок остался за русскими. Мы их императора Наполеона на дикий остров в океане загнали, а лучшую в мире французскую гвардию перебили. Они по простоте своей считают, что когда-то несли нам свободу. Думают, если б не Кутузов, то демократическая Европа соединилась бы с демократической Азией под французским вертикальным триколором.
  
  -- А что это такое?
  
  -- Ну, флаг России, только вверх тормашками.
  
  * * *
  
  На следующее утро дед был ни в одном глазу даже после литры самогонки. И сила в нём проснулась недюжинная. Запыхавшийся работник едва успел повалить деда на землю. Выстрел жаканами из обоих стволов пришёлся в поленницу, а не попал в отлетающий дирижабль.
  
  -- С ума сошёл, старый идиот! А если бы в свою старуху попал?
  
  Весёлые девчонки махали на прощание родителям платочками из открытой гондолы поднимающегося дирижабля, а бабка висела на выкидной лестнице и визжала из всех сил:
  
  -- Вернитесь, дочушки родненькие!
  
  Работник силой развернул хозяина к себе и прижал его лицо к своей груди. Пальцы старухи занемели и она с высоты ста метров рухнула на родной двор.
  
  * * *
  
  Хуторское хозяйство осиротело и запустело. Ни мычания, ни хрюканья, ни кудахтанья не услышишь, только собачий брех. Совершенно седой старик с трясущимися руками часами сидел на крыльце и разговаривал сам с собой. Он даже и не заметил, как на выгон за домом опустился чёрный вертолёт с жёлтыми иероглифами.
  
  Работник подошёл, потормошил его за плечо и указал на приближающихся охотников.
  
  -- Японцы? - вяло и отрешённо спросил старик.
  
  -- Китайцы.
  
  -- А на кого они охотятся?
  
  -- На всё, от дождевых червей, до болотных крыс и диких котов.
  
  Здоровущий охотник, два метра роста на полтора центнера веса, что-то весело крикнул им на английском.
  
  -- Что он говорит?
  
  -- Он говорит, что Китаю принадлежит любая земля, которой касалось копыта лошади потомка Чингисхана.
  
  -- А смоленской земли чингисханово копыто касалось?
  
  -- Касалось, дед, -- вздохнул работник. - Так нам русские историки втюхивают в мозг.
  
  -- Тогда скажи им, пусть берут с этой земли всё, что им заблагорассудится, -- безучастно ответил бывший хозяин своей земли.
  
  Китайцы оказались самыми культурными и обходительными из всех туристов. Они ничего не тронули, не изгадили, только постреляли всех собак и котов. Сфотографировались с трофеями. Ободрали дичь и даже оставили шкуры хозяину на шапки. Щедро расплатились юанями и улетели, приветливо улыбаясь в иллюминаторы.
  
  * * *
  
  Хозяин как изваяние неподвижно стоял посреди двора. Работник молча подошёл к нему и взял деда за руку:
  
  -- Ну, старик, пора нам трогаться. Тут нам жизни не дадут.
  
  Дед поклонился могилке с крестом во дворе и неумело перекрестился.
  
  -- Прощай, бабка, не довелось нам с тобой повнучковаться.
  
  На дворе догорал костёр из грубой деревенской мебели, одежды и всякой деревянной утвари. Чужак вытащил горящую головню из огня, поднёс к соломенной крыше и вопросительно посмотрел на деда.
  
  Дед отрешено кивнул:
  
  -- Давай, чего уж там жалеть. Хай новым хозяйвам ничего не достанется.
  
  Оба забрались на заранее осёдланных лосей.
  
  -- Куда тебя отвезти? - спросил работник.
  
  -- Теперь один путь - в лес.
  
  -- А говорил, дед, что не партизанил.
  
  -- Не твоё дело это знать.
  
  Когда доехали до кромки леса, старик остановил своего лося, обернулся на пылающую усадьбу и вздохнул:
  
  -- Патронов на зиму не хватит, паря.
  
  -- Можно позаимствовать на чек-пойнте 'Змеище'.
  
  -- А что такое чек-пойнт?
  
  -- Это у новых хозяев земли русской так контрольно-пропускной пункт называется.
  
  -- А кто там сидит?
  
  -- Турки.
  
  -- Это бандюки, а не вояки. Их можно взять лёгка. Только вот у них автоматы и пулемёты калибра 5.45. В лесу не годится. Нужно 7.62.
  
  -- А говоришь, что не воевал дед, -- усмехнулся работник.
  
  -- Тебе этого знать не надо. Где ещё военные с оружием стоят?
  
  -- Есть блок-пост в Хмелёвке. Но он с пулемётной вышкой. Нужен подствольный гранатомёт.
  
  -- У меня пять выстрелов к нему есть в тороках на седле.
  
  -- Хватит с избытком.
  
  -- А кто там засел?
  
  -- Раньше были немцы и, по-моему, латыши или голландцы. Сейчас, кажется, эстонцы.
  
  -- Не пойдёт, у них старые винтовки М-16, -- сказал дед. -- В лесу не морозе эти пукалки не стреляют.
  
  Работник призадумался, прокладывая в уме маршрут. Потом оживился:
  
  -- Знаю, батя, где бандеровцы со старыми 'калашами' торчат.
  
  -- Где?
  
   - В Петровичах на мосту.
  -- Вот там и запасёмся патронами на всю зиму. Потом безопасней всего идти прямо на Сураж, там в лесах нас никто не достанет.
  
  -- Спятил, дед? Там зондер-команда карателей 'Кастусь Калиновский' по всей округе свирепствует.
  
  -- Ляхи?
  
  -- Нет, полуляхи и недоляшки. От них живым не вырвешься. Зубами нас будут рвать.
  
  -- Тогда на полпути зимовье срубим, чтобы до весны продержаться.
  
  -- Ладно, дед. Пофантазировал и хватит. Никуда я тебя от себя уже не отпущу. Нам бы до места назначения ещё до морозов дойти бы, а там я тебя к делу приставлю.
  
  -- А куда?
  
  -- Чернолесьем и болотами мимо Орши до Крупок, а там уже бойцы бригады имени Константина Заслонова нас встретят.
  
  Старик понурил голову и вздохнул:
  
  -- Вот уже не думал, что на старости лет снова партизанить придётся.
  
  -- Воевать нам с тобой, дед, как раз-то и не придётся.
  
  -- А на кой мы идём в лес?
  
  -- Будем ставить лесные свинофермы и обустраивать охотничьи делянки с дикими кабанами, чтоб партизан кормить. А ты будешь молодёжь учить этой хитрой науке.
  
  -- Без баб за поросятами ходить трудно.
  
  -- Баб нам найдут. Будем полоски ячменя сеять и жать да драть зерно на круподёрке. И свиней годовать.
  
  -- Только на сало?
  
  -- Партизанам зимой в лесу без сала не выжить.
  
  -- Согласен, сынок.
  
  -- Ну, какой я тебе сынок?
  
  -- Так ты ж у меня один родной остался, -- смахнул слезу дед. - Ты только доживи до победы. Мне не удастся, старый уже.
  
  -- Да, батя, партизанские войны не на один десяток лет растягиваются.
  
  -- Понятно, это ж такую землю от Бреста аж до самого Владивостока от вражин ослобонить... Но, пошёл, леший!
  
  И в лесной тишине по болотистой почве зачмокали клешнятые копыта двух верховых лосей с молчаливыми всадниками в сёдлах. Третий лось шёл за ними на привязи с поклажей.
  
  
  КОНЕЦ__
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"