Он лежал на огромной двуспальной кровати и слушал, как из неплотно закрытого крана в ванной капает вода. Звуки его не раздражали. Ничто не мешало ему спокойно ждать конца, о приближении которого его предупредили в начале этого путешествия - на восточном берегу здешнего моря. Там, после окончательного диагноза израильских врачей, к нему пришло понимание тщетности всего, что уже было им сделано и еще могло свершиться в этой жизни по его собственной воле.
Место, куда они приехали теперь, показалось ему ничем не хуже прочих. Сюда его тоже привезла жена. Эта страна удивляла ее тем, что никак не могла наскучить. Казалось, легкая фривольность и изящество сквозят здесь во всем. В источенных ветром и солнцем руинах и в не менее древних, но живых стенах берберских селений, разбросанных среди горных долин; в благоустроенных парках с толстыми флагштоками пальм; в беспечных на слух возгласах аборигенов и разноголосой речи иностранной публики, заполняющей улицы курортных городов. Почему-то именно здесь он почувствовал, что ему хочется не дожить до переезда в очередной отель в какой-нибудь иной стране, где ожидание смерти традиционно обставляется более чопорно.
Тина стояла босыми ногами на кушетке в противоположном углу их большого номера, держа в вытянутой руке изящную, неизвестно где и зачем купленную ею, удочку. Тонкая леска, свисавшая на пол, дрожала на сквозняке, словно паутинка. Чем очаровала ее новая игрушка? Неважно. Он знал одно - сегодня это удочка, а завтра у его жены может появиться какой-нибудь другой фетиш.
В этом мире слишком много несовершенства, в том числе - недописанных картин, непережитых романов и рыбаков без удочек. В нем так много всего, чем Тина успела бы вдоволь натешиться, если бы подольше оставалась на одном месте. Но она любила передвигаться скачками по планете и была ненасытна в поиске новых впечатлений. Только во время путешествий она выглядела веселой и всегда свежей. Он доверял выбору жены и готов был следовать в любое место, указанное ею на карте, оставляя за собой лишь право оберегать ее от нелепых случайностей, промывать ссадины и выслушивать бесконечные восторги.
Слишком долго им было хорошо вместе. Теперь он остро ощущал, как истекает его время. Она же - молодая и беспечная - вряд ли беспрерывно помнила о том, чего с терпеливой покорностью дожидался он.
Очнувшись от полузабытья, он заметил, что ее нет в номере. Где она? Неужели решила опробовать удочку в гостиничном аквариуме?
Тина ощущала неотступный взгляд человека, большую часть лица которого скрывала плотная маска, защищавшая его от палящих солнечных лучей, ветра и пыли. Эти глаза уставились и не отпускали ее с того самого момента, как Тина появилась на верблюжьей площадке. Их владелец не был погонщиком верблюдов. Он восседал на жеребце вороной масти и, возможно, даже чистой арабской породы. Рядом переступала с ноги на ногу не менее красивая гнедая кобылка. Тина говорила мужу, что хочет как-нибудь прокатиться на верблюде вглубь пустыни, однако решение отправиться на эту экскурсию приняла, как обычно, импульсивно. Когда муж уснул, Тина тотчас ускользнула из отеля.
Хромой старик в чалме и грязном цветном халате уже тащил к ней на веревке верблюда. Тот выглядел таким худым и жалким, что у Тины сразу исчезло желание куда-то ехать на этом облезлом корабле пустыне. Она покачала головой и попробовала объяснить старику, что не хочет садиться на это животное. Старик начал упрашивать ее, да так плаксиво и умело, что пришлось дать ему несколько динаров, чтобы отстал. Раздосадованная своей уступчивостью, она уже была готова отказаться от поездки, когда кареглазый всадник обратился к ней на неплохом французском и, не особо настаивая, предложил отправиться с ним на конную прогулку. Тина сразу же отдала половину запрошенной суммы мальчику, который держал под уздцы вторую лошадь.
- Меня зовут Махмуд, мадам - представился ее проводник, когда их лошади, следуя одна за другой, отошли на достаточное расстояние от верблюжьей площадки.
- Тина, - ответила женщина, - отметив, что Махмуд придержал своего коня и теперь они едут бок о бок.
- Вы хорошо держитесь в седле, мадам Тина, заметен опыт. Если завяжете себе лицо по-моему, можем прибавить темпа.
С этими словами Махмуд протянул ей довольно чистый кусок белой ткани. Она приняла платок, ненадолго отпустила поводья и быстро соорудила себе что-то похожее на маску техасских рейнджеров. Образ довершала ее широкополая шляпа с затянутым на подбородке шнурком.
Два всадника понеслись в направлении отдаленных барханов.
Он шел по безлюдной дороге и почему-то знал, что эта дорога ведет его к горному озеру. Ходьба окрыляла. Особенно уверенность в том, что больше он никогда не ощутит усталости, наваливавшейся на него в последние месяцы даже после недолгих пеших прогулок. В уголке подсознания мелькнула мысль, что для полного счастья ему, молодому и сильному, не хватает спутницы. Он оглянулся и увидел Тину с лицом Марии Магдалины, догонявшую его по тропе, размахивая какой-то палкой. Фантом тут же отлетел, но неясная, слегка тоскливая нота продолжала звучать на периферии его, в целом счастливого, сновидения, пока не растворилась в глубоком забытьи.
Солнце клонилось к закату, лошади шли ровным шагом и пот высох на их боках. Тине сделалось скучно держать паузу, поэтому на вопрос, что ей больше всего понравилось в Тунисе, она откликнулась сразу.
- Пустынные лисы с крупными ушами. Они похожи на осторожных собак. У меня есть чудесные их снимки.
- Вы любите фотографировать? - вежливо поинтересовался Махмуд.
- Только в путешествиях и только то, что мне будет приятно вспомнить.
Махмуд осадил своего жеребца, ловко соскочил с седла и сорвал с лица повязку.
- Делайте фото, мисс!
Тина впервые целиком увидела его моложавое лицо с призывно горящими глазами, впечатление от которых портили по-женски пухлые губы и жидкая бороденка на безвольной нижней челюсти. Она и не подумала расчехлять фотоаппарат. Наоборот, пришпорила лошадь, но Махмуд одним возгласом остановил гнедую кобылку.
- Я не вхожу в ваши планы, мисс? - произнес он насмешливо, мгновенно
оказавшись снова верхом, и бок о бок с ней.
Тина огляделась вокруг. Окружающая пустыня шевелилась, порывы ветра швыряли с бархана на бархан миллионы песчинок. Женщина почувствовала себя одной из них - беззащитной, предоставленной не так самой себе, как всем ветрам.
- Махмуд, вы хорошо ориентируетесь в пустыне? Скажите, где мы сейчас, по вашему? - ушла она от ответа на бестактный вопрос.
- Думаю, мы совсем близко от границы с Алжиром, мадам. Но могли и заблудиться...
Он крепко удерживал ее лошадь за гриву.
- Вы не хотели бы получить в свое распоряжение отличного проводника? Такой, как вы, красавице просто необходим проводник. Я знаю все о наслаждениях и умею их делать хорошо. Может быть, у вас нет денег, мадам? С вас я не возьму дорого...
Отпустив лошадиную гриву, Махмуд погладил Тину по плечу. Она до того перепугалась, что из глаз закапали крупные слезы.
- У меня совсем мало с собой денег. Не трогайте меня, пожалуйста!
Лицо Махмуда вспыхнуло непритворной обидой, пополам с искренним изумлением.
- Простите, мадам! - поспешно убрал он руку
Но тут же с гордостью заявил: - "Я профессиональный альфонс, но не насильник!"
Тина попробовала улыбнуться и всадник ободренно продолжил:
- Если вы не хотите со мной приятно прогуляться, я не посмею тронуть вас. Доплатите только за эту экскурсию, и все. Вы зря меня испугались. Я только хотел от вас... ну, чтобы вы сфотографировали меня с лошадью. Поверьте, в моей жизни было достаточно женщин, есть много фотографий с ними, но нет ни одного снимка моего коня, мадам...
Тина почувствовала, как она устала. Неведомое приключение совсем не казалось ей таким увлекательным, как в начале прогулки. Ей захотелось поскорее вернуться в отель.
**
В ванной по-прежнему капала вода. Поделиться пережитым в пустыне страхом было не с кем. Муж спал. В окне зависла плоская, как блин, луна. Тина присела на кушетку и заплакала: слабость там, среди диких барханов, одиночество здесь, в уютной комнате. Скоро плакать ей надоело, она умылась, легла рядом с мужем и моментально уснула.
Он опять оказался на ведущей в гору тропе. Но что-то мешало ему продвигаться дальше так же легко, как до того. На какой-то миг ощущение свободы его оставило. Он очнулся, но нащупав рядом горячее тело Тины, успокоился.
Она крепко спала, с лицом красивым и немного опухшим от слез.
- Опять плакала, что приключилось на этот раз? - подумал муж с