Сердце мое как из металла.
Жизнь так и сяк его закаляла.
Только тоски ему не хватало,
чтоб прослыть булатом.
Ты улизнула, лобызнув на прощанье.
Нечего больше спешить на свиданье.
В пору теперь составлять завещанье,
молчать виновато.

Не могу молчать. Разучившись пророчить,
совместные дни вспоминаю и ночи,
задаюсь вопросом: почто не очень
меня ты любила?
Иначе чем объяснить разлуку?
Едва пережив расставания муку, 
с кем разопью поспевшую скуку
горькую, как текила?

Вижу тебя в объятиях грека.
Я, вероятно, умру от смеха:
для достижения славы, успеха
жертвы необходимы.
Жертвуй всем, что есть, дорогая.
Мы, так или иначе, околевая,
день за днем приближаемся к краю,
где нелюдимо.

А когда ты вернешься, будет вечер.
Я, ты добилась, мечтаю о встрече.
Вспоминая бедра твои и плечи,
почти сатанею.
А когда мы встретимся, будет грустно.
Ты приготовишь что-нибудь вкусно.
Не ревновать - большое искусство,
я не умею.

Так что готовься к допросу, к разладу.
Как испытание в штате Невада,
будет скандал наш. Под крики "не надо"
я в тебя кончу.
Я возбужден, как рычащий кобель.
(Пусть похудевший Альфред Нобель
перевернется в стокгольмской утробе
как можно громче).

Сердечко стучит в груди моей ласково.
Лбище покрылся испариной, краскою
щеки. Тешиться страшною сказкою
любо мне дорого.
Где ты? С кем ты, судьба-невеста.
Я без тебя не найду себе места.
Весточки жду, как  Керенский ареста
Ленина-ворога.