Он знал все её привычки. Ножки аккуратно поставлены вместе под педалями, изящно выгнутая кисть -- он вздыхал и готовился к вечеру классической музыки. Спокойна или весёлая, степенная или лёгкая, но неизменно выверенная до последней ноты. Лучше всего была свободная светлая рубашка и бокал красного вина.
Иногда -- голова откинута назад, глаза закрыты... Она наслаждалась любимой музыкой, собранной из фильмов, мультипликаций, песен. Руки свободно порхают по клавишам, украшая музыку трелями, пассажами, иногда изменяя ритм, переживая музыку, делая её своей.
Или одна нога нетерпеливо пританцовывает под стулом, она едва не подпрыгивает в ритм музыке... Это джаз. В такие вечера ему хотелось танцевать... Или она начинала хандрить, и тогда был блюз со склонённой набок головой и обжигающий виски в холодном гранёном стакане.
Но больше всего ему нравились вечера её импровизации -- небрежный стиль, лёгкий, непринуждённый, когда она не утруждалась правильным выигрыванием каждой ноты, глотая целые музыкальные фразы, добавляя новые, сочиняя на ходу. Она имела дурную привычку -- в такие вечера она сидела, подобрав под себя левую ногу. Он хотел было записать её игру -- она не позволила, рассмеялась: "Это просто импровизация, ничего интересного!"
А сейчас она сидела, тупо уставившись на клавиши. Сжимала левую кисть. Переживая боль раз за разом, словно только вчера был тот самый страшный в её жизни вечер, когда она потеряла свои пальцы -- свою работу, свою страсть, свою жизнь...