Темно и пусто. Тяжёлая капля мутной воды на потолке -- размеренный стук о каменный пол. Влажный, сырой запах.
Неприятный.
Привкус гнили во рту, гадкий, приторный.
Тонкий матрац в углу, серая простыня, подушка. Поднос с треснувшей грязной тарелкой -- непонятное буроватое варево, последний обед. Дрожь ужаса и отвращения -- вверх по хребту.
Скрежет металла о кости -- человеческие, ещё живые, скрип давно уже никем не смазываемых механизмов, пережёвывающих, перемалывающих бьющееся в конвульсиях тело.
Хриплое признание -- мольба, нет, не о пощаде -- о смерти.
А посреди комнаты -- багровое человеческое месиво, ещё почти живое.
И крик, последний, надрывный, стонущий, ультразвуком бьющий по натянутым до предела, зудящим нервам, вырывающий из тела жилы, рвущий мышцы, режущий тонкую кожу.
Тонкий неуверенный луч из зарешёченного подобия оконца -- дыра в каменной кладке стены.
Вчерашние воспоминания -- первые и последние, но теперь на всю жизнь.