Аннотация: Я давно уже обещала продолжение "Лимбо" - а заодно и объяснение. Вот оно и есть.
Звёздная пряха
Звёзды.
Тёмные, далёкие, холодные. Такие огромные -- высоко.
И одна -- здесь, совсем рядом; горячая и слепящая. Как её поймать?
Вечность.
Рифмы причин -- без маскарада костюмов, лиц и тел.
Договор с Солнцем.
Сумасшедший калейдоскоп, крутящийся наперегонки с жёлтой звездой.
Волшебное мгновение...
Король, покидающий своё королевство -- бродячий пёс.
Странник, прошедший Вселенную насквозь и нашедший свою звезду.
Воин, отдающий всё, только чтобы быть с ней -- просто быть.
-- Не спеши...
Время.
Живое, тёплое, лоскутком тела пламенного чудовища трепыхающееся в ладонях.
Просто чтобы быть с ней.
-- Я вернусь...
Всему есть причины, есть открытые двери.
Этого достаточно.
Время ещё есть...
***
Бежать, бежать...
Новый мир, очередной, Огненный путь выстлан звёздами.
Дальше, как можно дальше.
Ему судьбой уготовано рабство. Они всё равно придут, но хотя бы ещё немного побыть одному, не завися ни от обстоятельств, ни от чьей-либо воли. Ещё можно попытаться вырвать у судьбы последний кусочек свободы.
Бродячий пёс.
Он всегда им был, зачем же у него хотят забрать единственное, что у него осталось? Он никогда ничего не просил, хотя и мог, и должен был.
Остановка. Вокруг ночной мир. И звёзды -- огромные-огромные, таких, казалось, не бывает, таких он не видел нигде.
И пустота, вокруг ни души. И даже ветер как-то особенно тихо шелестит травой с мелкими блеклыми цветочкам, серебристыми в мягком свете звёзд.
Здесь можно отдохнуть -- он уже три дня не останавливался ни на минуту, зато ему удалось, скрываясь по мирам и путая следы, отвоевать себе несколько дней спокойствия...
-- Карк'тере?
Над головой -- звёзды, звёзды, мириады звёзд... и огромные сверкающие глаза.
-- Карк'тере?
Девушка, или даже молодая женщина. Грубоватая, чёрные волосы заплетены в тугую короткую косу. Лицо усталое, бледное, резко очерченный подбородок.
Ей не сравниться с придворными красавицами.
-- Карк'тере?
Она хмурила густые брови.
Луан пожал плечами -- чего она от него хочет? Он не понимает её языка.
Девушка вскинула узкую ладонь, провела ею перед его глазами. Сунула руку в бархатный мешочек на поясе -- на её пальцах серебристо сверкала какая-то пыль. Она сыпанула её Луану в лицо -- из глаз мгновенно покатились слёзы, он закашлялся.
-- Карк' тере?
Сквозь фон её слов накладывалось понимание -- кто ты? Так вот что её интересовало...
Резкая, грубая речь. И говорит странно -- так, будто уже несколько лет ни с кем не разговаривала, неумело выговаривая слова и немного коверкая слог. Так говорят люди на родном языке, но уже порядочно забытом и давно не использованном.
Луан понимал теперь её слова -- однако сам на её языке ничего сказать не мог.
-- Друг, -- он устало поднял руку, -- пришёл оттуда.
Теперь настал её черед пожимать плечами -- не понимает. Он покачал головой. Что он мог ей сказать? Но хотя бы попытался. Махнул рукой -- уходи. Улёгся на усыпанную звёздным светом траву, повернулся на другой бок.
Она постояла рядом, и уже через мгновение её лёгкие шаги замерли. На завтра останется только чуть примятая трава и ничего не значащее воспоминание...
...И опять над головой бездонное небо, словно огромный перевёрнутый ковш, и звёзды. Сколько же он проспал? Не может быть, чтобы целые сутки... Но тогда сколько здесь длится день, если вокруг опять ночь?..
Луан размял затёкшее плечо, легко поднялся -- усталость как рукой сняло. Осмотрелся вокруг.
Всё та же пустота, словно здесь действительно никого не существовало. Он почти на самой вершине холма, а рядом виднеется ещё один. Между ними тонкая серебряная лента речушки, чуть дальше -- низкий подлесок. И больше ничего.
Прямо из-под ног убегала едва заметная цепочка узких следов -- он вспомнил. Та девушка, местная, она приходила сюда. Значит, где-то недалеко должно быть жильё. Там можно будет достать немного еды.
Луан двинулся по следам. Они вели на холм, спускались вниз -- и уходили вдаль.
Он остановилась, не веря своим глазам. Сколько же она шла? Как она сюда забрела -- да ещё и ночью? Может, тогда она сбилась с пути?..
Луан шёл уже около трёх часов -- и ни разу ему не попалось на глаза ничего, что свидетельствовало бы о присутствии в этом мире человека. Никаких рукотворных построек; здесь даже животных не было. Только едва заметный ветер, звёзды, обливающие всё вокруг тусклым серебром, и тонкая вереница исчезающих следов под ногами.
Когда впереди показалось невысокое строение, он думал, что ему уже чудятся миражи. В этом неверном свете такое казалось вполне естественным, поэтому облегчение, которое Луан испытал при виде крохотного домика с коротким дымком, едва ли было сопоставимо с его желанием сбежать хотя бы на несколько дней -- желанием, ради которого он рисковал едва ли не своей жизнью.
Домишко стоял в окружении нескольких невысоких деревьев, создававших странное ощущение уюта. Здесь, казалось, даже ветер не шелестел в кронах. Однако больше ничего рядом не обнаружилось: никаких хозяйственных пристроек, сарая для домашней птицы, и даже трава перед домом была такая же, как и везде -- мягкая, серебристая и словно нетронутая. Только одно соцветие было примято лёгкой ногой -- следы вели в дом.
Луан толкнул низкую -- чтобы войти, ему пришлось бы наклониться -- скрипучую дверь и застыл на пороге.
Трещали дрова в камине в углу. Она, его первая знакомая в этом мире, сидела у окна, куда не доставал тёплый хрустящий свет огня. Перед ней стояла огромная прялка, простая, деревянная и совершенно не подходящая ей по росту. Окно было распахнуто настежь, и из него в подставленные ладони девушки тонкими, почти прозрачными нитями падал звёздный свет. Она ловко скатала в руках пушистое серебро, собирая его в небольшой мягкий комок, выудила единственную тонкую нить и начала прясть.
Луан знал её -- и не верил своим глазам. Такого не могло быть, она не могла существовать. Старая история, древняя как мир. История сказочная и -- о да, чарующая, но в которую мог верить маленький мальчик, но никак не взрослый мужчина...
И вот она была перед ним. Тонкая девушка, бледная и темноволосая, в простом грубом платье и с залитыми звёздными прядями пальцами. Звёздная пряха, которая смогла заключить договор с Солнцем, чтобы в её мире были только ночь и звёзды, и пряжа, из которой ей придётся ткать полотно нового мира. А потом -- неужели это правда? Когда её мир родится, ей придётся исчезнуть с первыми лучами Солнца?
Неужто любимая сказка, без которой Луан не мог уснуть в детстве, могла существовать, -- и сейчас он видел её своими глазами?..
***
-- Мама, расскажи мне сказку!
Женщина светло смеялась.
-- Какую сказку ты хочешь сегодня?
-- Я хочу сказку о Звёздной пряхе!
-- Опять? Сыночек, ты ведь её уже наизусть знаешь, лучше меня...
-- Ну мамочка, расскажи мне!
-- Ну хорошо, расскажу. Пообещай мне, что ты сразу уснёшь.
-- Обещаю! -- с готовностью соглашался он.
-- Тогда слушай. Было это очень давно, когда ещё существовал только один мир. И было всё хорошо, пока не начал он умирать. И тогда бессмертные боги вдруг испугались: куда же они денутся, если их мир исчезнет? Они решили, что пора создавать новые миры, в которых они смогут жить дальше. Но они не умели творить новые миры...
-- Вот неумехи! Да, мамочка? Правда? -- смеялся Луан, теребя мать за рукав роскошного мягкого платья.
-- Да, правда. Они не умели, поэтому они решили создать Звёздный прях -- тех, кто будет уметь создавать новые миры из света звёзд. Они должны были собирать этот свет, прясть из него пряжу, а затем из этой пряжи ткать картины миров.
-- Но это так сложно! -- малыш округлил глаза. -- И ждать надо было целый день, чтобы потом ночью собирать пряжу!
-- Ты прав, это было очень утомительно. Пряхи не знали, что им делать -- работа продвигалась очень медленно, и они могли не успеть. И тогда они решили обратиться за помощью к Солнцу, чтобы оно не светило в новом мире до тех пор, пока он не будет закончен. Однако Солнце спросило, что же оно получит взамен?
-- А у прях ничего не было, и они ничего не могли ему отдать!
-- Да. Они не знали, что им делать, пока самая маленькая, самая юная пряха не пошла к Солнцу и не предложила ему свою жизнь, когда новый мир, который она ткала, будет наконец закончен.
-- И Солнце согласилось?
-- Да, Солнце приняло такую плату от девочки-пряхи, и перестало появляться в её мире. И тогда она начала работать не покладая рук и создала такой прекрасный мир, которого ещё никогда не бывало. Она первой из всех закончила свою работу и исчезла с первыми лучами Солнца, коснувшегося её мира...
-- Исчезла? -- в ужасе переспрашивал малыш.
-- Да, таков был её Договор с Солнцем. Но остальные пряхи, увидев, как хорош получился мир маленькой умелицы, тоже пошли к Солнцу и предложили свои жизни как плату за исполнение Договора. И с тех пор новый мир, в котором Звёздная пряха собирает свою пряжу, всегда бывает наполнен только звёздным светом. В нём не может быть ни дождя, ни снега, и небо всегда чистое и прозрачное, а звёзды светят так ярко, словно днём.
-- Мамочка, а как зовут маленькую пряху?
-- Её зовут... -- женщина на мгновение задумалась, -- её зовут Маара.
-- Мама, можно, когда я вырасту, я возьму Маару в жёны? Можно, мам?
-- Можно, -- нежно улыбалась мать. -- А теперь давай, засыпай, хорошо?
И Луан, счастливый, забывался своими простыми детскими снами, в которых звёзды водили хороводы, и прекрасная девочка пряла из них тончайшую пряжу.
***
И вот она перед ним. Та самая, которая снилась Луану в детстве -- пусть и выглядит она сейчас по-другому: старше, куда более усталой и совсем не такой весёлой. Да и он давно не тот мальчик, которому снились звёзды.
Она стала хозяйкой этого места. Мира, в котором есть только звёзды. Она смогла заключить Договор с Солнцем, а когда истечёт её время, растворится в его первых лучах...
Он узнал её -- конечно, ведь она снилась ему каждый день. Он помнил её: каждое движение её рук было ему знакомо.
-- Маара...
Она не откликнулась, но повернула голову на звук его голоса.
Она прогонит его? Или разрешит остаться? Она -- Звёздная пряха, а, значит, в этом мире нет никого, кроме неё.
Как он смог попасть сюда?..
Она не прогнала его, а только молча указала на стол, вновь принимаясь за работу. Луан подошёл ближе, заглянул в невысокую крынку -- вода, такая прозрачная, что посудина вначале показалась пустой. Мгновенно проснулась жажда -- дикая, неукротимая. Он одним махом осушил крынку. Вода оставила после себя почти болезненное ощущение прохлады.
Луан поставил крынку на стол; взгляд удержался на светлой полоске ткани, прикрывающей, наверное, какую-то снедь.
И сразу же навалился тяжёлый голод -- будто он несколько дней не ел. Он протянул руку -- ткань была шершавой и грубой на ощупь.
Под ней лежала небольшая лепёшка хлеба. То есть, наверное, хлеба -- Луан никогда раньше не видел ничего подобного. Он весь светился, излучая тонкий, всё тот же звёздный свет. Из чего он сделан, боги?!
Он бросил взгляд на пряху; Маара -- Луан решил называть её так -- не отрывалась от работы, и он осмелел, отщипнул кусочек. Хлеб оказался мягким и таял на языке так нежно, словно он и впрямь набрал полон рот звёзд. Вкус был... светлым; иначе описать это ощущение не удавалось.
Луан спохватился, только когда на столе оставалось не более четверти лепёшки.
Маара пряла, почти не отрываясь. Спокойно, размеренно рос комочек пряжи в её руках. Она встала всего дважды -- чтобы напиться и поставить на огонь небольшой закопченный котелочек.
Времени в этом мире словно не существовало вовсе. Луан не мог сказать, который сейчас час, или сколько он пробыл здесь. Он успел устать от созерцания её работы, выбраться из домика и обследовать окрестности. Не найдя ничего интересного, он вернулся -- Маара как раз снимала с огня дымящийся котелок.
Он не смог определить, что в нём было -- то ли густой суп, то ли жидкая каша. Казалось, что и эта еда была сделана из звёздного света -- светилась она не хуже хлеба.
Луану стало любопытно, и он попытался жестами выяснить это у Маары. Она не поняла, и он бросил попытки разговорить её. После еды -- обед то был или ужин, он так и не решил -- его начало клонить ко сну, и он умостился поближе к огню, положив под голову свёрнутую куртку.
Тихо воркотала прялка в умелых руках; потрескивали поленья в камине. Время замерло под эти умиротворяющие звуки -- даже сердце, казалось, билось в этом мире чуть медленнее.
Когда Луан проснулся, она сидела у стола, изящно выплетая странное длинное полотно. Он подсел поближе и уставился на её гибкие пальцы -- они ловко перебирали светящуюся пряжу.
Он нахмурился.
-- Странная ты, Маара. Неужто и не спала совсем? Хоть бы отдохнула немного.
Маара подняла голову и робко ему улыбнулась. Луан не успел улыбнуться в ответ -- она вновь погрузилась в работу.
Луан вздохнул. Вряд ли она поняла хоть слово из сказанного. Но сама-то она почему молчит?
Он наблюдал, как под её пальцами появляются ароматные белые цветы, как прямо на его глазах вырастает из волокон длинная трава, и шелестит в кронах ветер. Полотно было живым -- на него попал крохотный изгиб речушки, и вода звонко зажурчала по звёздным нитям.
Луан замечал, что пряха всё чаще поглядывает на него, словно безмолвие становилось для неё в тягость.
-- Расскажи мне что-нибудь, Маара, -- попросил он, даже не надеясь на её понимание -- просто чтобы сказать хоть что-то.
Он не знал, догадалась Маара или нет, но она вдруг начала говорить. Её голос, при первой встрече показавшийся ему грубоватым, вдруг заструился по комнате, обволакивая, баюкая низкими грудными полутонами.
Она говорила о земле, о деревьях и ветре; вспоминала о хрустальной воде, утоляющей даже самую сильную жажду всего несколькими глотками; рассказывала о звёздах и ночном невозмутимом небе, когда воздух, хрустящий, прозрачный и чистый, открывает свои самые сокровенные глубины. В звуках её голоса оживал шелест листьев и тихо шептала река, мерно накатываясь на каменистый берег. Он словно рисовал под закрытыми веками Луана длинные пологие холмы, приземистые разлогие деревца и вечный серебристо-мягкий свет, спадающий вниз струящимися прядями.
Он не заметил, когда провалился в странную полудрёму, окутывавшую в этом мире всё. А когда разлепил глаза, Маары уже не было -- ни у прялки, ни возле стола, где она ткала длинную изумительной красоты картину земли. Да и самого полотна тоже не было -- забрала с собой? Зачем?..
Луан поднялся. На столе стояла крынка с водой и лежала накрытая тканью лепёшка. За окном колосилась серебряная трава, и он вышел во двор, уселся прямо у порога и начал вяло жевать хлеб.
Она вернулась нескоро, с той стороны, откуда пришёл Луан, и с пустыми руками. А где же тогда вытканное ею полотно? Как далеко она зашла на этот раз? Почему уходила?
Он поднялся ей навстречу и протянул воду и хлеб. Маара улыбнулась.
-- Васстаро.
"Спасибо".
Интересно, на каком языке она говорит? Наверное, это язык этого мира -- будущего мира. Значит ли это, что он понимает язык, которого ещё даже не существует? Мальчишкой он безумно гордился бы этим. Он гордился бы тем, что познакомился с настоящей Звёздной пряхой и смог бы доказать старшему брату, что его любимая сказка -- на самом деле правда. Он смог бы доказать, если бы брат был жив...
Он присел, облокотившись на стену и закинув голову, и приглашающим жестом указал рядом с собой. Маара опустилась рядом и вцепилась зубами в хлеб, наблюдая за хороводом звёзд.
Он с улыбкой следил за тем, как она ест -- неожиданно жадно, страстно.
Звёздный хлеб.
Луан не совсем понимал, как ей это удалось, но и спрашивать не имело смысла. Даже если она догадается, что его интересует, он сам вряд ли сможет понять то, что ему чуждо -- её магию.
Она опять пряла, а ему больше ничего не оставалось, как следить за её работой, чувствуя, как что-то неуловимо изменяется. Маара всё чаще отвлекалась, бросая на него быстрые беспокойные взгляды, и тихо улыбалась. Она больше не говорила -- и Луан тоже молчал. И вряд ли он мог хотя бы примерно сказать, сколько времени прошло, когда она взялась ткать новый лоскуток земли.
-- Картаи де.
"Расскажи мне".
-- Что рассказать? -- Луан удивлённо поднял брови.
-- Картаи! -- снова попросила Маара.
-- Ну как хочешь. О чём же тебе рассказать? -- он на мгновение задумался. -- Хочешь услышать, что такое Солнце?
Она молча смотрела на него, медленно перебирая руками звёздные нити.
-- Это то, что ты сможешь увидеть только раз, -- сказал он, хмурясь. -- Но оно прекрасно. Оно даёт жизнь всему живому. Без него цветы и деревья погибнут, оно дарит тепло, которое никогда не смогут подарить тебе твои звёзды. Оно живительно -- для меня, а для тебя оно значит смерть...
Грудь вдруг сжало тесными железными обручами, и Луан едва смог вздохнуть. Затем резко наклонился к ней, схватил за руку и быстро, жарко заговорил:
-- Зачем тебе нужен был этот Договор? -- слова срывались с его губ прежде, чем он мог остановить себя. -- Почему ты не могла просто соткать этот мир? Пусть бы тебе пришлось ждать ночи, каждый день, но тогда Солнце... твоя жизнь...
Он запнулся, отшатнулся от её испуганных глаз, выпустив тонкие запястья, пытаясь унять дрожь в коленях.
Луан бессильно уронил голову на руки. Что толку говорить? Она всё равно не поймёт ни слова.
Маара прижала тёплую узкую ладонь к его затылку, и он резко вскинул голову. Она мягко, грустно улыбалась. Так грустно, что он не мог сдержать ответной понимающей улыбки.
Она уснула, усевшись рядом с ним прямо на полу, уронив голову ему на плечо. Луан впервые видел, как она спала -- безмятежно, словно ребёнок.
А ему вдруг захотелось подержать в руках кусочек звёздного неба -- свой собственный кусочек, принадлежащий только ему, и больше никому.
Он выскользнул из дому, подставляя лицо свежему лёгкому ветру. Пейзаж, выстеленный хрустальными звёздами, был однообразен и спокоен. Всё тот же тихий шёпот в кронах -- и больше ни звука вокруг.
Он медленно брёл в ту же сторону, откуда пришёл -- вид почти не менялся. Повсюду серебро, неверная игра теней, изменчивые вспышки света в ручейках. Вот Луан забрёл на небольшую полянку, поросшую невероятно высокой, почти в его рост, травой. Ветер волнами пробегал по светлой глади, и стебли колыхались и мерцали в причудливом зачаровующем танце.
Луан словно погрузился в вечную полудрёму -- как и весь этот мир. Он не мог быстро двигаться, каждый шаг давался -- нет, не с трудом, но неспешно, будто воздух был вязким, похожим на мёд, а земля не притягивала его с обычной силой, и Луану приходилось прилагать больше усилий, чтобы удерживаться на ней.
Такая нарочитая медлительность очаровывала его всё больше, и постепенно из его мыслей начали уходить воспоминания о преследователях, о долге, судьбе -- о всех тех вещах, от которых он стремился и не мог сбежать.
...Он очнулся внезапно, словно его хлестнули наотмашь по лицу -- впереди висела непрозрачная дымка, настолько неподходящая этому умиротворённому, тихому пейзажу, как если бы здесь вдруг оказалось само Солнце. Недостающий обрывок мира, тонкая полоса, висящая в воздухе -- манящая и отталкивающая.
Дрожь пробрала Луана до самых костей. Он протянул руку -- и жемчужный туман словно испугался его прикосновения, дёрнулся в сторону, открывая...
Темноту, и глубокое небо, и бесконечные звёзды -- не те, что над головой, огромные и тёплые, а тонкие, острые, чужие... звёзды, звёзды, звёзды!
И это всё? Всё, что ей осталось выткать? Небольшой клочок нового мира -- и больше у него не будет времени?
...Он возвращался почти бегом, боясь опоздать. Не может быть, чтобы уже всё? Те лоскутки тумана -- неужели они последние?
Какой маленький мир!
Он задыхался, но не мог остановиться. Маара, ещё немного времени, не спеши!..
Лёгкие вырывались из груди вместе со сбивчивым, тяжёлым дыханием. Ещё немного, рукой подать -- он уже с трудом преодолевал однообразные холмы, постоянно сбиваясь с ритма, путаясь в высокой нетронутой траве, и звёзды словно смеялись над ним, неверным светом играя в кронах деревьев, искажая расстояние, иллюзорно небольшое вдруг превращая в часы, дни, месяцы безостановочного бега и острой боли в груди...
Но Луан упрямо рвался вперёд. И когда очередная надежда со звоном разбилась, он увидел -- там, на соседнем холме, выбивающуюся из привычного жемчужного мира тень, одинокую хрупкую фигурку, темнеющую посреди вспыхивающих в траве серебристых искр.
Маара. Она стояла перед своим крошечным домиком, беспокойно сложив руки на груди. Напряжённая и усталая -- он бессознательно отметил, как сердце удивлённо пропустило удар.
Она ждала?..
Она ждала. Её работа не сдвинулась с места. На столе в домике всё так же лежало незаконченное полотно, словно она и не прикасалась к нему с самого его ухода. На нём вяли белые цветы. Пол, словно диковинным снегом, был усыпан крошечными душистыми лепестками. Обрывок ручья тоскливо застыл, напоминая линялую серебристую лужицу.
Ворох пряжи у окна тоже остался нетронутым, только свет, казалось, немного потускнел и выцвел.
Что бы он ни сказал, она бы не поняла его. Но ему не нужно было говорить -- слова были лишними. Почему-то всё стало на свои места и так.
Маара молча накормила его и вновь уселась за свою работу. Теперь пальцы её двигались быстро и уверенно, она хмурилась и смешно поджимала губы.
Луан опустился рядом с ней и осторожно положил голову ей на колени. Грубая шерстяная ткань её платья колола щёку.
Её руки на мгновение замерли. Он закрыл глаза -- тонкие пальцы уже привычно зарылись в его волосы.
Здесь никого нет... Как долго ещё это продлится? На какой срок он имел право надеяться? Два дня? Три? А может, ему осталось несколько часов?..
За ним придут, он точно знал. Не могли не прийти. Но ожидание делало их неизбежный приход до ужаса невыносимым -- и пугающе близким.
На огне в котелке вскипал какой-то отвар.
Сверкающее звёздное варево.
Есть ли в этом мире ещё что-то, кроме звёзд?..
Наверное, нет. Только звёзды и она -- и больше ничего не нужно. И у него от счастья кружилась голова.
...Они пришли за ним, он ощутил их присутствие в этом мире сразу. Луан надеялся, что у него есть ещё хоть немного времени, пока они найдут его -- и ошибся. Они прошлись тяжёлыми сапогами по траве, нещадно сминая высокие стебли и белые цветы -- плоды её усилий.
Он схватил её за плечи, разворачивая лицом к себе.
-- Ваше Высочество, пора.
Густая чёрная коса и сверкающие глаза.
-- Я вернусь...
С губ не сорвалось ни звука. Она бы не поняла -- а если бы даже поняла, не поверила бы. Он не успеет вернуться, её труд над этим миром почти завершён, и тот крохотный кусочек полотна, уже сотканный, который она откладывала до последнего, возможно, уже сегодня будет на своём месте, а она...
-- Ваше... Величество, коронация назначена на завтра. Поспешите!
Он исчезал медленно, растворяясь в звёздной дымке.
И только когда одиночество вновь наполнило её мир, с подбородка глухо сорвались солёные капли.
Он закрыл глаза, и звёздный свет погас. Под горячими веками набухали тяжёлые слёзы.
Луан опустил посеребренную голову. Это был единственный раз, когда он позволил подданным видеть свою слабость. Император не должен уметь плакать.
***
-- Мамочка, а расскажи мне легенду о слезах Императора!
-- Ну хорошо. Только потом сразу спать, договорились? Слушай. Есть история, которая случилась так давно, когда ещё горели Огненные Пути и те, кто однажды становился на них, уже не могли свернуть с дороги...