...Когда мы последний раз виделись с ним, его серый, почти чёрный галстук был ослаблен и беспомощно болтался на воротнике. Длинные волосы хаотично трепались на ветру, трёх верхних пуговиц на рубашке не было, его когда-то синие, но до сих пор любимые джинсы, в которых он раньше бывал на вечеринках были неузнаваемы. Берцы как обычно были не зашнурованы и казалось, он вот-вот наступит на шнурок и упадёт. Но он ходил всегда уверенно, даже не смотря на эти шнурки.
Прощались мы с ним не долго. Выпили по сто грамм спирта и он пошёл. Странный он человек. Я надеюсь ещё увидеть его.
Он пошёл по прогнившим шпалам прошлого века, по путям, проложенным между Москвой и Ростовом. Станция, на которой мы прощались, была похожа на сарай, хотя сейчас почти все здания как сараи. Крыша... местами, стены вот-вот рухнут, везде крысы и пахнет сыростью.
Он ушёл на Москву в надежде, что там его примут, или хотя бы помогут. Весёлый был этот человек, всегда и всем готовый помочь, его чисто английский юмор поражал собеседников, правда потом, когда до них доходил смысл, всегда навеселе и всегда боролся за справедливость. Вот только то, за что он боролся, был всего лишь миф, но он этого не понимал.
Мы с ним были хорошими друзьями, но он никогда меня не слушал и все мои советы отвергал, хотя и делал вид, что внимательно слушает, при этом всё равно поступал по-своему. Даже не послушал моего совета идти на Ростов вместо Москвы, ведь там - в Москве, было гораздо хуже - всюду руины - это был первый город подверженный ракетной атаке в 2047 году. Там не было ничего, кроме стен огораживающих небольшой жилой район. А в Ростове была промышленность, где он мог спокойно работать и создать себе новую жизнь. Он и тогда меня не послушал. Я, мол, в Москву пойду и там сделаю себе репутацию.
Правда из этой затеи у него кое-что и вышло. Стал главным помощником местного офицера возглавлявшего вылазки на аборигенов. Но из одной вылазки он так и не вернулся. Может быть он ещё и жив, но на это мало шансов, во всяком случае я о нём ничего не слышал с 2073 года.
Глава первая.
Когда я покинул своего друга Макса на той станции и пошёл по железнодорожным путям на Москву, я ощущал свободу. Не ту, которую испытывают люди, а совершенно другую. Все мои мысли парили где-то далеко, ничто не могло переменить моё решение и даже эти аборигены, всюду шарившие, не могли меня остановить. На плече мой верный автомат Калашникова, ещё начала века, три запасные обоймы, четыре гранаты и полная голова мыслей и опыта.
По пути встречались трупы как солдат, так и этих оборванцев аборигенов. Даже с ними можно было договориться, но власти не хотели даже слушать об этом.
На одной из следующих станций, после пятидневного хода, аборигены мне продали немного еды и патронов и даже не тронули меня, хотя и знали, что в кармане у меня ещё много денег. Честные попались. А когда я добрался до Москвы, а вернее до её окраин, меня охватило смятение - а правильно ли я сделал, когда покинул свой дом? Но назад дорога была закрыта, да и идти снова по этому пути, усеянному трупами и ещё живыми и злобными оборванцами мне не очень улыбалось.
Ещё в лесу, возле Москвы, на меня вышли какие-то люди, явно решившие напасть на меня. Здорово оставшиеся разбегались, когда трое упали замертво от моих выстрелов. А в самой Москве мне пришлось несколько дней поплутать, прежде чем выйти к воротам того жилого района. Впускать меня тоже не хотели, и пока я не попросил позвать их начальника и пока тот не вышел, меня держали под прицелом. Потом всё же впустили и даже дали ночлег на пару дней, пока я не найду себе жилья. Это было сложно, но всё же деньги сделали своё и я снял комнатку на крыше одного из высотных зданий. Там я разместился с более или менее комфортом, пожил спокойно около недели, уложил все свои мысли и отправился искать работу. Благо, когда у тебя свой автомат её найти не так уж и сложно, правда только один вид деятельности мне был доступен, но я за этим и шёл.
Деятельность эта была не слишком тяжёлой - ходи да стреляй, а в этом я был мастер. В общем, история моя такова:
- Товарищ. Давайте судить логически. Вы пришли в чужой для вас город и хотите ставить свои порядки. Это как-то не правильно, что ли. Вам ясно сказали - идти на юг три с половиной километра, положить взрывное устройство в подвал красной башни, поставить таймер на пять минут и возвращаться. Так?
- Так.
- А вы что сделали?
- Вступил в разговор с аборигенами.
- В заговор! Вы вступили с ними в одно дело!
- Да нет же!
- Не кричите тут! Начальник пока ещё я, а не вы!
- Да, сэр.
- Что вы там наговорили?
- Я предложил им уйти мирно.
- И вас послушали?
- Видите ли...
- Отвечайте! - Оборвал моё объяснение начальник.
- Нет, сэр.
- Так-то. Вы пришли с автоматом и бомбой! Вы понимаете, что это для них значит? Вы пришли их убивать, вот что это значит! И вы должны были это сделать. А теперь, из-за вас они знают, где будут следующие взрывы и расход драгоценных взрывчаток не принесёт того же эффекта!
- Взорвите другие места.
- Для того чтобы узнать где теперь их лагеря, придется потратить многие недели на разведку, а это риск солдатами.
- Давайте я этим займусь.
- Хватит! Вы уже провалили одно задание. Ваше место в казармах, чистить сапоги. Выполняйте!
Так мы поговорили через две недели после моего устройства на работу. А я тут, собственно, и не виноват был. Что я, крайний? Если меня застали врасплох люди в нашей военной форме. Откуда я мог знать, что это переодетые аборигены. Но поди, докажи этому тупому начальству. И мне пришлось положить свой АК47 и браться за щётку.
Около трёх недель я чистил сапоги своим бывшим сослуживцам и надеялся, что вскоре я снова выйду за стену с автоматом на плече. Вышел. Даже с автоматом. Толку, правда, мало было. Меня послали в соседний квартал, где размещались разведчики и просто передать им рации.
Потом у нас сменилось начальство, и так как я каждую свободную минуту упражнялся в стрельбе и метании ножей, то новый начальник меня приметил, а я ему рассказал историю моего понижения. Так как и бывает обычно, новый начальник был полон энтузиазма. Он снова взял меня в развед-отряд. Больше я не стал гнуть свою линию и доказывать всем, что аборигены такие же люди. Я просто ходил и убивал их.
И в один прекрасный день мы не вернулись с отрядом. Нас окружили хорошо вооружённые люди и поставили к стене дома. Всех по очереди расстреляли, а двух из нас оставили. С какой целью нас хотели использовать, нам не сказали, а мы теперь и не узнаем. Просто мой напарник каким-то образом стащил пистолет и застрелил десяток тех тварей, а мне пришлось последовать его примеру и выбираться домой.
Эти черти завезли нас далеко в трущобы Москвы, и обратную дорогу пришлось довольно долго искать. А когда мы вернулись, то от нашего оборонительного сооружения уже ничего не осталось, да и людей мы не нашли. Только потом, скитаясь по этим развалинам, мы нашли несколько выживших. Отряд, конечно, получился незначительным и преимущественно состоял из женщин и грудных детей. А боевую нашу основу составляло три человека.
Тут, собственно, и начались наши приключения. Нам ведь надо было искать еду, да и патронов у нас хватило бы только на пару раз отстреляться. Хотя с нашими тремя стрелками, я думал, что нас и на один раз не хватит - всех перебьют.
- Слушай. А может, пойдём туда, откуда я прибыл? Может там спокойно. - Предложил я группе.
- А ты уверен, что мы доберёмся туда живыми?
- Нет. Но не бродить же нам тут, пока не встретим оборванцев или ещё кого.
- По моему, проще сразу пулю в голову себе пустить. - Сказала одна женщина. - Чтобы наши дети не мучились.
Наступило неловкое молчание. Да. Наверно это было разумным решением, но всё же тратить патроны в пустую не хотелось и эту реплику пришлось пропустить мимо ушей.
- Надо идти. - Сказал тот третий, молчаливый.
- Куда? - Выразил кто-то общий вопрос.
- На юг. Там, говорят, спокойно.
- Да. - Только и мог я ответить. Не послушал я тогда своего друга, а пошёл по своей стезе, но видимо самой судьбой мне надо было там быть. Хотя тогда я и не надеялся, что доберусь.
В итоге мы пошли по каким-то тропкам известным нашему молчаливому. А на второй день к вечеру уже начали думать, что заблудились, но тот пообещал к утру выйти на дорогу, более или менее безопасную. Так оно и случилось. Мы вышли к будке, охранявшей ранее въезд в Москву.
Дикие собаки глодали останки людей, видимо аборигенов, недавно проходивших тут. Интересно было - от чего они умерли. Мы не стали это выяснять, а прошли мимо, услышав в свой адрес злобное рычание собак.
Когда-то по этой дороге ездили машины - об этом свидетельствовали куски железа и резины, местами было стекло. Странно, но москвичи почему-то не воспользовались этим. Временами нам попадались знаки с названиями деревень. Надписи прочесть было невозможно, но руины домов были хорошо заметны.
- Надо застрелить пару собак и поесть свежего мяса. - Предложил молчаливый.
- Я не могу есть эту мерзость! - Ответил другой. Звали его брезгун, от того, что он вообще был очень придирчив в еде.
- Тогда голодай ходи. - Отозвался молчаливый. - А я поем.
Разбили привал, что было очень опасно, но в нашем положении даже ходить было опасно.
- Как думаешь, кто разбил наш город? - Спросил вечером возле костра брезгун.
- Я думаю, что первая ракета шла с Китая, а уже потом остальные. - Ответил я.
- Да я не про то.
Я боялся этой темы. То, что мы увидели за разрушенными стенами, меня поразило. Это не могли сделать аборигены, ведь столько лет держалась оборона, да и оружия сотворить такое у них бы не хватило. И самих аборигенов мы почему-то встречали только мёртвыми, хотя здесь их должно было быть достаточно. Я, конечно, суеверный человек, но не до такой степени, чтобы верить в тех уродов, про которых говорили наши женщины. Конечно, в это можно поверить, хотя бы по тем следам, что они оставили, но я-то их не видел. А вот что ответить невольному попутчику я не знал.
- Не могу тебе сказать.
- А ты разве не веришь рассказам этих дам?
- Не знаю. - Сказал я, помотав отрицательно головой. - Давай доедим и спать. Может нас ночью тоже кто съест!
- Эти твари? - Подмигнул мне брезгун.
- А кто ж ещё!
Оба показали это за шутку. Но, по-моему, что я, что он, явно боялись того, что нас может не стать к утру. И таки не стало. Во всяком случае с утра мы не досчитались одной особы с ребёнком. Никаких следов, ничего похожего на борьбу. Только следы лап размером с четыре моих. Пришлось идти дальше уже в меньшей компании.
Когда мы дошли до следующей станции, нас стало ещё меньше. По дороге на нас напали аборигены. Мы отстреливались, как могли, что собственно произвело на них впечатление, после чего они разбежались, но нашего брезгуна они всё-таки зацепили, а через пару часов он умер.
Опасно было идти дальше, но другого варианта у нас не было. Либо мы дойдём, либо нас пристрелят чужие, а что ещё хуже - разорвут те твари, в которых мы раньше не верили. Теперь уже нельзя было отрицать их существование, после того, как в посадках возле дороги мы увидели одного. Эти твари не были ни на кого похожи. В высоту как три меня, а в ширину - два. Мощные лапы, судя по виду, могли, наверное, разорвать что угодно.
- Может по шпалам? - Предложил я как-то молчаливому. Мы с ним выполняли как бы функцию командира, что ли, для этих дам и детей, куда мы решим, туда все и идут. А другого варианта у них всё равно не было. - Может, дойдя до одной станции, нас встретит мой друг. - Не сильно в это веря, сказал я.
- Так мы потратим на два или три дня больше. - Ответил тот.
- Как знаешь. На Ростов, по дороге?
- Да. Вперёд. - Весело он сообщил всем нашим попутчикам. Правда его веселья никто не разделял.
Привал в одном доме заброшенной деревни мне запомнился надолго. Среди ночи кто-то (хотя я догадался кто), разодрав стену с диким рёвом и множеством слюней, летевших в разные стороны, начал махать лапами и случайно зацепил так несколько перепуганных женщин, после чего они соответственно скончались. Начался беспорядочный огонь моего товарища, от чего я собственно и проснулся, и после всех истраченных патронов мы накинулись на эту тварь с ножами. Жаркое из него вкусное получилось, но это была единственная радость.
Шесть женщин и три ребёнка были похоронены под листвой и ветками. Оставшиеся две молодые девушки были в таком состоянии, что уже казалось им ничего не надо. Но пустить им пули в головы мы не могли, так как этих пуль у нас теперь не было. Ножей мы им тоже не дали.
Хреновые из нас психотерапевты оказались. Эти девушки ещё две недели плакали. Одна оказалась более сильной и вскоре начала даже говорить, но всё равно. Мы-то солдаты, мы привыкли видеть смерть, а я вообще одиночка и часто бывал лицом к лицу со смертью. А вот девушкам было тяжело.
Глава вторая.
Красиво и жутко страшно было смотреть, как горит Ростов. Жалостливые крики, просьбы к нам о помощи, обгоревшие тела, красный огонь, дым поднимался в воздух столбами, всюду треск горящего дерева... и какой вид, внушающий страх и будящий дикое возбуждение. Захватывающий вид горящего города манил к себе, но что мы могли сделать?
Мы решили ждать в трёх километрах от Ростова, пока всё не успокоится. Это был несчастный случай на одном из заводов, после чего выгорела половина города.
Наши девушки готовили уху в котелке на костре. Лесок, надо сказать, был милым и приветливым. Здесь не гуляли аборигены, не расхаживали те мутанты. Пели птички, сверкала роса на травке, правда эту травку нельзя было класть в костёр - такой дурманящий запах! Красота!
Наши девушки были милыми, добрыми и приветливыми, после того случая в деревне они держались вблизи нас зная, что мы сможем их защитить, хотя из оружия у нас были только ножи, но, как выяснилось, молчаливый умел ими орудовать даже лучше, чем я.
В городе нам не сильно рады были, но мы и не собирались доставлять горожанам радости. Мы собирались просто спокойно жить для себя.
Не получилось.
Толи кто-то из нас смотрелся в разбитое зеркало, толи ещё что-то, но спокойной жизни мы не нашли. Вслед за той жуткой аварией на заводе, позже произошла подобная катастрофа, и уничтожила почти весь оставшийся городской контингент жителей. Жаль.... Но видимо такова была участь людей в этом мире.
Пришлось идти дальше, здесь нам делать было нечего.
- И куда мы пойдём? - Спросил у меня молчаливый. Его вид говорил о том, что и этот солдат скоро сдастся.
- Я не знаю. Надо где-нибудь осесть и спокойно жить.
- А где? - Спросила вмешавшаяся в разговор Маша (это моя девушка). Надо сказать, она была своевольна, со сложным характером, но мне такие и нравились. Не люблю я, когда девушка тебе во всём подчиняется, это скучно.
- Этого я не знаю. - Честно ответил я.
- Оставшиеся жители покидают город, Ростов больше не жилой. - Подметил мой компаньон. - Может найти деревеньку?
- А может, просто останемся тут? Построим дома, заведём скот, засеем огороды, а? - Спросила Маша. Я услышал в этом вопросе надежду. Неужели она ещё верит в прекрасное будущее?
- Здесь нельзя. Скоро и тут появятся мутанты и аборигены. - Сказал молчаливый.
- Но не век же нам скитаться по миру и ждать смерти, а она, между прочем, может нагрянуть очень даже скоро, а я ещё молодая чтобы умирать, если вы не заметили. - Сказала Мария. Теперь я слышал страх и, возможно, обиду за такую судьбу. Раньше-то всё было лучше, до третьей мировой.
Мы не знали куда идти, мы не знали что делать. Пока просто остались там, а потом...
- Вы ещё тут? - Спросил человек в форме, правда, её окрас мне был не знаком. Я посмотрел на молчаливого, потом на Машу и вторую девушку. Я заметил в их глазах ту же неосознанность данной ситуации, что и у меня. В общем мы не поняли того человека.
- Я поясню. - Тут подошли ещё четверо вооружённых людей - отряд. - Мы из правительственной организации по переселению людей. Это место больше не безопасно и вам придётся покинуть его.
- Нам некуда идти. - Сказал я.
- На восток. Там пока безопасно. В Ростове кто остался ещё? - Спросил тот человек.
Мы сказали, что о судьбе выживших после аварии мы ничего не знаем. Затем нас проводили к грузовику, и после мы поехали, как они сказали - на восток. Я, правда, в этом сильно сомневался, молчаливый тоже. Но нам было без разницы.
Поля, леса - всё было выжжено. Не знаю, что могло тут произойти, но всюду чернота и запах смерти. Нас привезли в бункер и, как выяснилось, это был подземный город, а вот от кого он был спрятан, никто мне сказать не мог.
- Дождались спокойной жизни. - Сказала Маша, видя как тут кипит жизнь, все суетятся, дети бегают, кто-то идёт в бары и напивается, только мне не понятно было - он с горя, или праздник какой.
- Да уж. - Я это высказывание не понял, толи он поддержал Машу, толи он сомневался в спокойной жизни.
Спокойно мы опять не пожили.
- Что стали! Быстро за автоматами и наверх! - Этого человека все считаю тут главным (это я потом понял). - Девушки по комнатам, а вы - это он нас имел в виду - идёте за мной!
- С чего бы это? - Спросил я.
- С того, что здесь я приказываю.
Пришлось идти. Нам выдали новые автоматы, но старый я оставил при себе; патроны и гранаты. Построили отряд и парами вышли на поверхность. Пока мы шли по подземному городу, я то и дело слышал окрик командира, мол, не смотри, не на что. А ведь было на что. Многие ярусы комнат, винтовые лестницы, кучи железа, возле которых стояли люди и о чём-то спорили; такие же отряды людей, но шли видимо уже сверху, так как они были сильно уставшие и многие были ранены. Плакали женщины, кричали дети, подростки творили чёрти что... в общем было на что посмотреть.
- Выходим парами, автоматы снять с предохранителя, готовность к бою, всем быть начеку. - Скомандовал тот человек. - А ты - это уже было мне адресовано (великая честь!) - будешь стрелять с двух автоматов, и попробуй мне только не прикрыть товарищей, сам пулю тебе в голову пущу!
Да уж, напугал так напугал. Они мне вообще не товарищи, я их видел первый раз. Придётся сказать ему, но позже, всё, что я о нём думаю.
- А что там? - Спросил молчаливый, за что услышал в свой адрес много интереснейших слов. Правда ответа так и не узнал.
Открылась большая железная дверь, и мы выскочили наружу с автоматами в руках и готовностью к чему-то страшному. А потом с готовностью разорвать своего начальника за такую шутку.
- Видели бы вы сейчас свои рожи!
Я думаю, что моё действие должны были поддержать эти самые товарищи, но на командира кинулся только я, за что собственно и получил по макушке прикладом, а позже очухался в лазарете с забинтованной головой. Ко мне даже молчаливый не пришёл! Поначалу я думал, что он на каком-нибудь деле, но потом я узнал, что он даже рад был избавиться от меня. Город большой, а мне его никто не показал и он от меня легко прятался. Маша меня тоже не стала навещать, видимо нашла себе другого защитника. И вот я остался один в этом большом, даже огромном гробе (я город имею в виду). Мне вернули автоматы и всё прочее, когда я выписался из больницы, и сказали, что я могу теперь идти куда хочу, только из города ни на шаг. А я даже не знал где тут выход, правда потом всё же нашёл его и стал довольно хорошо ориентироваться в этом подземелье.
Что ж. Никуда так никуда. Попробуем узнать побольше об этом бункере. Тот вопрос у меня так и засел в голове - от кого же он спрятан был, этот город. Узнать об этом я мог, наверное, только у правителя, но где сам правитель этого чудного городка? Видимо он от меня тщательно скрывался и заметал все следы своего присутствия, так как я нигде его не мог найти. Хотя это была бы слишком большая честь для меня, что сам президент так ценит мою любознательность.
Как выяснилось - его не было. Этим городом управляли военные. (А я-то думал, откуда такой хаос?!)
Выбраться на свет божий не представляло для меня труда. Что я собственно и сделал. Но не сильно обрадовался этому. По всему периметру выхода стояла бетонная стена и куча охранников. Ну меня и доставили обратно в то подземелье. Не могу сказать, что меня это обрадовало, но наверху меня чуть было не расстреляли на месте, но предложили, как вариант, спуститься обратно и больше никогда, НИКОГДА! не покидать город. Пришлось выбрать подземную жизнь.
Один раз мне на глаза попалась Маша, я даже поинтересовался её судьбой, сказала, что, мол, не жалуется и её всё устраивает. И молчаливого видел, но того всё не устраивало. Я поделился с ним на счёт моей неудачной разведки поверхности, что привело его в ярость, но отчаиваться я не собирался. Я не стал ему говорить о моем следующем побеге - вдруг он шпионит за мной. Что, кстати, было правдой. Он мне всё рассказал, когда я его напоил в одном баре. Не то чтобы я его напоил, он сам, от жизни такой, но я в этом принимал активное участие.
Глава третья.
Бывало, сидим мы, молчим, мечтаем о чём-то, спиртику глотнём. Бывало, и за старое примемся. Как начнём вспоминать.... Чего только не было на нашем веку. И походы в детстве, и первый найденный труп, первая девушка - всё делили с ним. А теперь и поделиться не с кем. Да и собственно нечем. Жить без него стало скучно. Никто тебя не подбивает на всякие безрассудные поступки, не с кем ходить в гости. А ведь раньше часто мы с ним ходили в Берёзовку, где тётя Таня, полная и добродушная женщина, угощала нас горячим чаем с блинами. Я как-то пришёл к ней один, а она и давай меня расспрашивать, где твой друг, а мне и сказать нечего, кроме как в Москву ушёл. Я чувствовал свою вину за то, что не удержал его. Где он теперь? Что с ним?
На той станции, где он меня покинул, я не стал оставаться.
Его наряд мне запомнился надолго.... Скучаю я, что и говорить.
Я пошёл в противоположную сторону его маршрута, по тем же шпалам, на Ростов, и всё время оборачивался, только не знаю, что я ждал увидеть, на что надеялся. Будто этот человек передумает, вернётся. Но нет, никого я не видел.
Пришёл в Ростов, устроился на завод, затем произошла жуткая авария и сгорело пол города. Потом вторая авария и жители покинули город, а я вместе с ними. Мы отправились в Грозный, по пыльной дороге, длинной колонной. Уже в Грозном я как-то прочитал в газете, что какие-то военные в секретном городе что-то воротят и собираются с кем-то воевать. Информация была настолько скудной, что ничего конкретного понять не удалось. А затем из той же газеты я вычитал, что Россия запустила ядерную ракету на Вашингтон. Это было немыслимо. После той войны они опять принялись уничтожать мир, который с таким трудом был построен с нуля. В Вашингтоне на это отреагировали довольно дипломатично. Ракету сбили в Атлантическом океане с военного крейсера и никто не пострадал, но на будущее они предупредили, что в следующий раз будет ответная атака и место, откуда была запущена ракета, они попросту уничтожат. Их новейший спутник в космосе засёк подземный город. Российские власти о нём ничего не слышали, во всяком случае они так заявили, и разрешили провести совместные поиски, которые ничем не закончились, опять таки, как заявили власти.
В Грозном я нашёл себе жену, но ненадолго. Разгорелась война с Грецией и бомбой был разрушен мой дом, где в тот момент она находилась. Я в этот момент был на работе, когда завизжала воздушная тревога. Когда нас собрали в госпитале, люди в военной форме уже шли с оружием, а по городу ездили танки. Нам, медикам, стало тяжело, когда начали привозить раненых. Среди них я не нашёл своей жены, а через двадцать семь часов мне сообщили, что нашли её труп в развалинах моего дома.
Путём долгих уговариваний начальства, мне всё же разрешили отправиться на место боевых действий. Полевой врач из меня хороший и всё шло вроде как хорошо. Но я хотел отомстить и просился в вылазки вместе с пехотой и танками, просил обучить меня стрельбе, но всё бесполезно. Я остался в палаточном госпитале.
Я даже надеялся, что Лёха будет среди раненых, ведь не мог же он не участвовать в войне. Я надеялся, что он ещё жив, после своей Москвы. Но время шло, а его всё не было. Конечно, наш палаточный госпиталь не был единственным на весь фронт, но всё же.
За время боевых действий я его так и не увидел, и ничего о нём не услышал, хоть и просил проинформировать меня, если он объявится. Но ни одна часть о нём не знала.
Глава четвертая.
После некоторой обработки молчаливого мы с ним условились, что он ничего говорить про меня своему начальству не станет. А вместо этого мы вместе покинем этот бункер. Он мне рассказал, что военные пользуются другим выходом на поверхность. Огромные ворота после долгого подъёма вели в лес. Охраны там мало, дабы не привлекать внимания других людей. Но грузовики с вооружёнными людьми никак не могли ни привлечь внимания. Молчаливый даже один раз выезжал так в какую-то местность, название которой знали только офицеры, и даже шофёры ехали по их указаниям.
Отталкиваясь от этого, мы пришли к выводу, что это лучший способ выбраться. Угнать грузовик, прикинуться офицерами и спокойно уехать. Сказать-то легко, а вот на деле всё было гораздо сложней. Мы ведь для начала даже не знали, в какую сторону ехать и где мы находимся. Первым делом надо было выяснить местонахождение. Когда мы это выяснили, дело осталось за малым - всего лишь украсть офицерское обмундирование и угнать грузовик, а заодно и документы подделать. Всего ничего!
Ни на одной карте, которую мы нашли в кабинете генерала, не был отмечен наш бункер. Зато обозначены были деревни и города, в которых побывали военные. И Ростов мы там нашли. Были обозначены и дороги. Как выяснилось, мы находились в Химках, а точнее в семи километрах к юго-западу от них.
Генерала мы обезвредили очень просто, сказали, что его ждут в складском помещении, мол, туда привезли какие-то ящики, нам не сказали какие именно, так как это секретно и потому вскрытие их требует вашего личного присутствия. Поверил, но уходя закрыл дверь на ключ. Но я предусмотрительно взял с собой нож, и вырезать замок, а вместе с ним и двух охранников, которые стояли возле двери, не составило труда.
- Нам надо сматываться. - Сказал я. - Максимум через десять минут нас будут искать.
- Вряд ли он нас запомнил в лицо. - Ответил молчаливый. - Идём в гараж.
Как ни в чём не бывало, мы не спеша топали в гараж, но мы и дойти не успели, как завыла сирена - видимо генерал не дурак, а может кто просто заметил мёртвых охранников.
- В чём дело? - Спросил я у техника.
- Трупы.
Больше он ничего не сказал. Я взял его удостоверение, на всякий случай, залезли в кабину джипа, завели, и какое счастье - пустой бак! Другой джип - завели - пол бака. Зато в багажнике сух паёк на две недели и бензину на пару лет! Уж не знаю, куда его готовили, но нам это на руку. Молчаливый показывал дорогу к воротам. Подъехали. Заперты. Охранник посмотрел на номер машины и быстро нажал какую-то кнопку. Я держал руку на пистолете и обливался холодным потом, молчаливый тоже испытывал страх, но вместо воя сирены перед нами открылись ворота, дорога и лес.
Не знаю, чей номер он разглядел, но видимо удача вернулась к нам.
Мы неслись по просёлочной дороге, а сзади в воздух взмыла ракета. Не знаю, куда она летела, но было странно.
- Куда? - Спросил мой сосед в машине.
- Подальше.
Мы держали курс на Горький. Он назывался так в далёкое советское время, а затем этот город был переименован в Нижний Новгород, а теперь - Горький.
- По-моему, уже можно и остановиться. Не думаю, что они будут так долго нас преследовать. - Сказал молчаливый.
- В ближайшем селении и остановимся. - Ответил я.
Половина деревень была брошена, а из тех, которые были заселены, по дороге на Горький, ни одна не подходила для ночлега. Наконец, уже всего в девяносто километров от Горького, мы нашли подходящий дом в деревне Д. Короткий сон и снова в путь. Через час с небольшим на горизонте уже появились первые лучи восходящего солнца, а вместе с ними и очертания когда-то жилых высоток. Только центр города был заселён... нормальными людьми, а окраина предоставлялась жертвам ядерной войны. По мышлению мутанты были нормальны, но вид у них был отпугивающий, мягко сказать.
Часам к восьми, судя по солнцу (мои часы давно сели), мы прибыли в центр города. Жизнь шла своим чередом, и никто на нас не обращал внимания - все спешили на работы. Заново отстроенный центр города пестрел рекламами и вывесками. Денег у нас было мало, но зайдя в банк, чтобы устроиться там охранниками, мы были сильно удивлены. Тут ходила местная валюта, а наши старые рубли ценились дорого.
- Может, стоило остаться в бункере и поднакопить денег? - С улыбкой спросил молчаливый.
Сотрудник банка сделал вид, будто не слышал.
- И сколько, вы говорите? - Это было уже ему адресовано.
- 1 к 76. - Ответил сотрудник. - Мы можем взять вас в охрану. 219 коршей в неделю. Вас устроит?
- Нам надо посовещаться, а заодно и узнать местные цены. Что если мы приедем чуть позже? - Ответил я.
- Вы можете обменять свой один рубль на наши корши и гулять с шиком до утра. - Сказал тот человек.
- Мы так и сделаем, но вернёмся через тройку часов. Хорошо?
- Хорошо. Буду ждать новых сотрудников, а то вы знаете, тут последнее время неспокойно. - Сказал банкир.
Мы с молчаливым переглянулись. Да что ж это такое! У нас в стране что, нигде нельзя жить спокойно?
Мы обменяли рубль, а в карманах ещё около 900, и пошли слоняться. Цены нас порадовали, и банкир оказался прав - мы за два часа успели потратить только четыре с половиной корша, а походили мы на славу. По три кружки пива, креветки, дорогие сигареты и прочее. Естественно мы тут же примчались в банк и согласились на работу. А затем снова гулять. К вечеру у нас уже не было сил, и почти доехали до гостиницы, когда две симпатичные девушки попросили их подвезти. И конечно мы подвезли их к себе в номер! Из последних сил мы кувыркались в роскошных постелях, а на утро жуткое похмелье и... звонок. Звонили в наш номер. С работы! Первый день, а мы не пришли. Но нам простили, и следующее утро мы были как штык на рабочем месте, а точнее, как два шатающихся столба.
Недолго думая мы купили квартиру и гараж. Благо в этом городе цены на недвижимость были мизерны, зато на бензин цены были что надо. Но у нас его пока хватало, и всё было прекрасно. Пару раз к нам наведывались те девушки, но это не то. В скором времени я нашёл себе подходящую.
А вот на что намекал наш работодатель, когда говорил, что тут неспокойно стало, мы поняли далеко не сразу. Оказалось, что мутанты с окраин тоже хотели жить в центре, и волнение этой массы людей потихоньку достигало наивысшей точки. Центровики были возмущены появлением мутантов у себя, а те, в свою очередь, не желали больше быть изолированными. И тут пригождались мы, и такие же мужчины с оружием. Нас заставляли патрулировать город и отстреливать мутантов на нашей территории. Никаких заграждений не было и поэтому было трудно сразу так понять, где наша земля, а где их. И мы стреляли даже просто так. В конце концов мутанты перестали лазать в город, и ушли в канализацию, оставив нам весь город, и даже высотки на окраине. Но попросили взамен добровольцев, для отстройки подземного города. И опять это оказались мы - мужики с оружием. Ну а точнее обычные строители, а мы лишь охраняли процесс.
Через полгода всё было закончено и наши строители занялись облагораживанием надземной части. Было очень радостно наблюдать, как хотя бы в одном российском городе наступил мир и покой. Я к этому времени уже готовился к свадьбе. Молчаливый обзавёлся своей квартирой и всё было на ура!
Глава пятая.
Жаль, что сказка быстро кончается.
Жестами показав мне, что там их восемь человек, он пополз вперёд. Но на мой взгляд он слишком громко полз в этой лунной ночи. И похоже, что не только на мой взгляд. Все восемь человек изрешетили то место, откуда шёл шорох. Позже мне его сильно не хватало. Часто молчал, редко отвечал, но всегда понимал. Молчаливый был хорошим товарищем, наверное лучшим, после того, как я покинул Макса. Я за него отомстил. Когда восемь человек прошли мимо меня, да так тихо, будто они летели, а не ступали по сухой листве и палкам; я стал по одному убирать их, и так же тихо, как они шли. Нож к горлу, резкое движение, и тихонько положить бездыханное тело. И так восемь раз.
Надо было идти в регулярные войска. Там хотя бы знаешь, где враг и сколько его. Вообще эта война снова перевернула весь мой мир, с трудом построенный, да не только мой. Вся Россия была погружена в хаос. Поле битвы было на юге России, а затем перешло в Грецию. Наши снайперы в горах Кавказа знали своё дело и методично истребляли врагов. Позже Греция капитулировала на наших условиях, но это нельзя назвать победой. Весь юг был подвержен бомбардировкам и города были почти полностью разрушены.
Я знал, что мой друг Макс должен был участвовать в войне, но я не знал где он. Может он также погиб, как и многие другие мирные жители.
После войны меня отправили, а точнее я сам направился в добровольную группу помощи. Мы заново отстраивали города и деревни. Больше всех пострадали Грозный и Анапа, и там были задействованы многие силы, в основном солдаты. Но мы, добровольцы, решились взяться за деревни и сельское хозяйство, и строили деревянные дома в наших сёлах. Снова началось их заселение и уже через пару лет должны были быть заметны успехи в развитие хозяйства. Но этого я не увидел. Мой товарищ случайно уронил на меня деревянную балку и прямо по голове, с высоты второго этажа. Я не умер, нет. Но память мне отшибло напрочь. Мне потом восстановили её мои друзья и знакомые. И первым был Макс.
- Ты слишком долго был в отключке. Как ты? - Спросил Макс.
- Не знаю. Вы врач?
- Ну конечно! Тебя привезли к нам в Грозный. Я тут работаю. - Ответил Макс.
- Тогда я должен спросить, как я?
- Сильный ушиб, сотрясение, а сломанная рука уже срослась. Как состояние твоё, я это имел в виду? - Пояснил он.
- Хреново. - Ответил я.
- Я так рад, что ты теперь снова рядом! Я уж было подумал, что ты погиб ещё в Москве.
- Какой Москве? - Не понял я.
- Ну как!?
- Что я там делал? И где это, Москва. - Спросил я.
- Ты что, не помнишь?
- Я ничего не помню. - Ответил я.
- Лёха, да у тебя похоже амнезия! - Сказал врач и вышел. Видимо это я Лёха, ведь в палате больше никого не было. Но может он сам с собой говорил?
Через несколько минут он вернулся и привёл с собой ещё людей в белых халатах с красным крестом на правой нижней стороне. Задали мне несколько вопросов и снова ушли. Потом мне вкололи шприц с синей жидкостью (а в голове мысль: пусть это будет не тормозуха! Хотя было странно, ведь я ничего не помнил толком, но какие-то смутные воспоминания всё же крутились в голове.) и я отключился. А через пару суток, как мне потом сказали, я открыл глаза и... Боже, как же хорошо что-то помнить! Оказывается, мне вкололи основу памяти, на генном уровне. А потом Макс стал мне всё рассказывать, с самого начала. Как мы вместе пришли к Юлии на вечеринку, где мы оба напились, а с утра почти ничего не помнили; как плавали в Северном океане на яхте и застряли во льдах, как потом пришёл вертолёт и забрал нас, а правительство взяло крупный штраф за то, что мы находились в закрытой зоне; как мы прощались перед Москвой, тётю Таню.... Всё стало на свои места.
Видно у меня такой характер. Ну не могу я спокойно сидеть, всё на приключения тянет! Вот и на этот раз так, да ещё и Макса с собой прихватил, но он и не жаловался.
Нас потянуло в Японию, а точнее меня. Языка мы не знали и по приезду было забавно слушать этих узкоглазых, да ещё и после выпитого в самолёте! Их язык так походил на наш заплетающийся! Но видимо в Токио нельзя шататься пьяными, так как к нам почти сразу подошли люди в форме и после нескольких минут непонятного обеим сторонам разговора, нас повели в участок. Там нам тоже ничего по-русски не сказали, но указали на койки, и всё стало ясно. А когда мы проспались, то вспомнили знакомство с местной полицией, которое состоялось не далее, как несколько часов назад. Опять-таки стало забавно.
Мы вышли, и зашли в первый магазин - похмелиться. Опять патруль. Опять привели в участок. С горем пополам, но мы им объяснили, что так принято, и нас снова выпустили. Искать гостиницу нам было неинтересно и ночевать пришли в аэропорт. Оказывается нельзя. Опять патруль, отделение...
Утро показалось нам первым днём приезда в Японию, хотя это уже третий день, но мы только отошли, что называется. Поблудили по городу. Настала ночь.... Опять патруль! Знакомые.
Видимо мы им сильно надоели и после ещё двух следующих дней нас посадили на самолёт и отправили домой. В самолёте Лёхе стало плохо - на несколько секунд защемило сердце, но, слава Богу, быстро отпустило.
Пролог.
Наконец-то его берцы были зашнурованы, наверное, единственный раз в... жизни. И наконец-то все пуговицы рубашки были на месте. Наконец-то его волосы были аккуратно уложены, а галстук лежал ровно.... Наконец-то джинсы были чистые, а дырки на них заштопаны.... Наконец-то он собрал всех своих друзей в одном месте и в одно время. Но никто его так и не понял. Поняли лишь одно - что его нет, и его не хватает.... И наконец-то он нашёл то, что искал, свой миф, свой идеал, свою мечту. Такой человек не мог попасть в плохое место, он мог попасть лишь туда, где тепло, светло и - правда...