Киррен-ловкач и королевский палач
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Мешочек с золотом приятно оттягивал карман, и жизнь была прекрасна.
- Женюсь, - объявил я, отставляя четвёртую кружку с пивом. - Ей-богу, завяжу и женюсь!
- Лучший вор королевства - и уходит на покой? - Арвен Тень хлопнул меня по плечу. - Парень, да ты перепил.
- Или перепел, - пьяно икнул Томас. - Киррен-ловкач, вот ты скажи, ты перепел или грач? Может, вообще снегирь?
- Да ну вас, - отмахнулся я. - Вы сами на себя посмотрите, ребята. Так хотите на виселицу? У вас у каждого по домику на побережье и шкатулка под половицей, что я, не знаю, что ли?
Парни смущённо переглянулись.
- Ну... да, - проворчал Арвен Тень. - Но я-то в два раза тебя старше, парень. Томас уже лет восемь в деле. А ты-то? Тебе и двадцати нет.
- Сколько там до тех двадцати осталось, - отмахнулся я. - Тебе напомнить, что я с двенадцати лет на улицах? Устал я. А после вчерашнего...
За столиком повисла тишина.
Да. После вчерашнего.
Арвен и Томас не особенно-то жаловали Вепря. Я и сам его недолюбливал. Ходили слухи, что он крысятничал у своих, а за такое не просто метелят в тёмном переулке - убивают.
Но королевская стража успела первой. А палач завершил дело прошлым утром. Один удар - и всё.
Парень хотя бы не страдал, мрачно подумал я, опрокидывая кружку. Но, чёрт подери, он был едва старше меня. И говорили, что одна из девочек мадам Гизи понесла от него. Вот что с ней сейчас будет, а?
Я вздохнул.
- Парни, по-моему, нам всем давно пора баиньки. И нет, от своих слов я не отказываюсь. Завязываю.
- Приятно слышать.
Я медленно развернулся.
Викс, чёртов сержант королевской стражи. Три раза я сбегал от его людей, и ни разу капюшон не выдал моего лица.
- В чём дело, сержант? - лениво произнёс я. - Не спится? Гляжу, вы даже ночной колпак снять забыли.
За соседними столиками послышались смешки: островерхий шлем и впрямь здорово напоминал колпак.
Вместо ответа Викс лениво полез за пазуху. И достал оттуда лоскут зеленоватой кожи.
У меня внутри всё похолодело. Обрывок моей куртки. Но я не мог, не мог нигде наследить... неужели всё-таки зацепился об решётку?
- Нашли на ограде, - не без злорадства подтвердил Викс. - Вставай, Киррен-ловкач. Показывай локти.
Выбора не было.
Я медленно поднялся, отодвигая стул. Обвёл ленивым взглядом таверну.
И бросился наверх, перепрыгивая через перила.
По лестнице я взлетел в один миг. Дубовые двери - крепкие, спасающие от драк и взломщиков, - были заперты все как одна: постояльцы спали. Но в конце коридора на небольшом окошке были распахнуты ставни, и я нырнул в него головой вперёд, не беспокоясь, куда я приземлюсь. Даже сломанная шея лучше позора на плахе.
Глупо, наверное, но я всё ещё беспокоился, что обо мне подумает матушка. Что соседи будут показывать на неё пальцами до самой смерти, узнай они, что давным-давно сбежавший в город Киррен-выскочка стал Кирреном-ловкачом и бесславно сложил голову на плахе.
Нет уж. Буду Кирреном-гордецом, но такой радости я им не доставлю.
На счастье, я приземлился мягко, перекатившись боком и гася удар. Тут же оказался на ногах, легко перебросил тело через невысокий забор и бросился прочь.
Вдали послышались крики: я только усмехнулся. Серьёзно, Викс? Я знаю этот город как свои пять пальцев. И пусть фехтовальщик из меня неважный, бегать я умею хорошо.
Я подтянулся, цепляясь за ажурную решётку балкона. Ещё раз, и под ногами оказалась черепичная крыша. Я сел, привалившись к каминной трубе: ноги едва меня держали.
И задумался.
Первоначальный азарт начинал спадать, и вот тут-то до меня наконец дошло, как крепко я влип. Городские ворота закрыты: мои приметы раздадут на все посты, и из города мне не выбраться.
А по городу начнётся облава. Кража свадебных браслетов из королевской часовни перед самым венчанием - не шутка, с невесёлой усмешкой подумал я. Каждый притон переврнут вверх дном, каждую лёжку проверят три раза, и мои озлобленные братья начнут искать меня не хуже стражи.
Угораздило же меня. Ведь мог остановиться на тайнике старшего повара, за которым я и пришёл, проникнув на кухню. Но нет, решил пройти мимо часовни, заглянуть внутрь: как-никак, на четвёртое венчание его величества вряд ли пригласят всю воровскую гильдию в полном составе.
И увидел через витражное окно поблёскивающие браслеты в прозрачном ларце. А дальше всё оказалось проще простого. Главный воровской закон: бери и беги.
А возвращать их мне совершенно не хотелось, твёрдо подумал я. Не после того, как видел бледную и перепуганную невесту его величества, которую везли в карете через весь город. Не после неожиданной смерти её предшественниц. И уж точно не после казни Вепря и постоянных облав на нашего брата, вони общих камер и выбитых зубов у мальчишек, которые едва успели стащить пару бубликов из пекарни. Нет уж, величество. Не любишь воров? Удивишься, но мы способны здорово насолить тебе в ответ.
- Эй, - раздался женский голос. - Шёл бы ты себе. Время позднее.
Я обернулся.
Невысокая крепенькая девица стояла в трёх шагах от меня. Длинная русая коса была перекинута через плечо, тёмные штаны приятно подчёркивали аппетитные бёдра. А ведь неплоха, подумал я с начинающимся интересом. Очень неплоха.
- Чего это? - безразлично отозвался я. - Крыша общая.
- А вот и моя, - усмехнулась она. - Мой это дом. И звёзды над ним тоже мои.
Она подошла и села рядом.
- Впрочем, ладно уж, - произнесла она. - Королевская свадьба сегодня. Праздник. В честь такого гнать не буду.
- Сегодня? - Я поднял бровь. - Уже за полночь?
Она кивнула.
- Часы пробили. Пойдёшь завтра на дворцовую площадь?
Я невесело усмехнулся. Да уж, мне там самое место.
- Не пойду, - вслух сказал я. - Да и будет ли свадьба? По тавернам пошёл слух, что кто-то выкрал брачные браслеты из часовни. Вряд ли его величеству будет приятно щеголять после церемонии с голыми руками.
Девушка вдруг хихикнула.
- Ой, я бы на это посмотрела! Кто осмелился-то?
- А кто его знает, - пожал плечами я. - Но я бы с этим ловкачом пива выпил.
- Да-а, - протянула девушка. - Я бы тоже. Из тех воров, про которых я слышала, только Арвен Тень на такое способен, да Киррен-ловкач. Да только в руках стражи не задерживается ни тот, ни другой.
Не в этот раз, мрачно подумал я.
- Поймают его, - незнакомым тоном произнёс мой голос. - Поймают, разденут, вздёрнут на дыбе, раздробят ноги, выведают все тайники - и на плаху.
- Может, и на виселицу, - вдруг сдавленным голосом произнесла девушка.
- Может, и туда. - Я с философским видом пожал плечами. - Вот только его величество весьма падок до зрелищ. А что может быть слаще, когда топор рубит по живому?
Мою нежданную собеседницу передёрнуло.
- Дурак ты, - с неожиданной силой сказала она. - Можно подумать, кому-то хочется других на виселицу отправлять. Палач присягу даёт, королевскую, а после него и его сын, и его сын, и его. Не отвертеться. А откажется, сбежит - казнят всю семью.
Я поднял брови.
- Я не знал, - медленно отозвался я. - Думал, этим промышляют наёмники.
- Ну вот знай, - устало сказала девушка. - Те, что в пыточных казематах кости дробят - и впрямь наёмники. А жизни лишает только королевский палач по королевскому указу. На нём присяга и долг перед короной: либо ты топор в руки берёшь, либо твоя мать и младшая сестрёнка на дыбе окажутся.
- Палач, может, и не имеет выбора, - откликнулся я. - А его величество, который казни назначает? А толпа, которая на эти казни собирается? Их-то никто не неволит.
Мы оба надолго замолчали.
Наконец зашуршала ткань, и моя спутница достала из тряпичной сумки кожаную флягу, яблоко и здоровенную краюху хлеба с сыром.
- Весь день не до еды было, - со вздохом сказала она. - Да и сейчас аппетита нет. Будешь? Хочешь, так половина твоя.
- Буду, - сообщил я не раздумывая, и тут же вгрызся в протянутый кусок хлеба. - Как тебя зовут-то хоть, благодетельница?
- Дария. А тебя?
Я покосился на Дарию, помедлив. Н-да, настоящего имени ей точно говорить не стоит. Завизжит, убежит, и... чего там, всё со мной будет ясно.
- Кир, - коротко сказал я. - Выставили из таверны за долги, работу потерял, жить негде. Вот, устроился тут. Извини, если потревожил.
- Да ничего, Кир, - произнесла Дария. - У тебя хотя бы была честная работа.
В её голосе прозвучала горечь.
- Не очень-то честная, - неожиданно для себя произнёс я. - Случалось и воровать.
- А мне, - с той же странной горечью произнесла Дария, - приходилось делать и кое-что похуже. Но хватит откровений, Кир. Мы же здесь для того, чтобы на звёзды смотреть, верно?
Я усмехнулся. А и впрямь. Сижу на крыше с симпатичной девчонкой, золото в кармане, звёзды над головой, и сам чёрт мне не брат.
Я отхлебнул из фляги: вино оказалось хорошим, хоть и терпким. Откинулся на крышу, закинул руки за голову, покачивая ногой.
Хорошая ночь. Возможно, последняя в моей жизни.
Золото мне ещё пригодится, подумал я. А вот браслеты - ни в жизнь. Слишком горячий товар: всех скупщиков будут перетрясать не по разу, и как бы не под пыткой. Выдадут даже дочкины булавки.
Я вдруг усмехнулся. Мне в голову пришла идея.
- Это твоя крыша, говоришь? - произнёс я, указывая на неё. В темноте я не мог бы сказать, на каком именно доме нахожусь: может, и мастер-часовщик, а может, и пекарь. Но крышу эту я всегда потом узнаю.
- А что? - поинтересовалась Дария.
- Ничего. - Я вынул из кармана небольшой шёлковый свёрток и закрепил его под отошедшей черепицей. - Вещь одну хочу тут оставить. Потом вернусь, заберу.
Дария потянулась к свёртку, но я перехватил её руку.
- Не тронь пока. Время придёт, покажу.
Если сам жив буду, промелькнуло в голове. А не буду - что ж, останется на крыше девицы Дарии последняя шутка Киррена-ловкача. Буду на плахе лежать и улыбаться.
- Мы с отцом тут часто сидели, - задумчиво проговорила Дария. - Он уже от чахотки умирал, а я его за руку держала и напоминала, какая звезда какая. До сих пор сердце болит, когда на Северную звезду смотрю.
- Мы с матушкой тоже после ужина на завалинку выходили, - неожиданно для себя сказал я. - Давно, мне ещё и десяти не было, а как сейчас помню. Она говорила, Северная звезда светит всем, кто ищет свободы. Когда я сорвался в город, шесть дней шёл, сбил ноги - каждую ночь глядел на неё и верил, что дойду.
- Упорный ты.
- Какой есть.
- Хорошо было бы получить свободу, - тихо сказала Дария. - Уехать, замуж выйти, если найду кого себе по душе. Да только уж скорее его величество самого закоренелого убийцу с эшафота домой отпустит, чем моя семья сможет отсюда уехать.
- Это ещё почему?
- Потому.
- Почему? - повторил я.
Дария не ответила.
... Мы проговорили всю ночь, наверное. Молчали в основном, конечно. Но время от времени я начинал беседу, иногда она вспоминала что-то, и даже молчание было не вязким, а уютным, как старое шерстяное одеяло. Бутылка вина опустела, но я не чувствовал себя пьяным. Нагретая под солнцем крыша медленно отдавала тепло, смотреть на Дарию в полутьме было приятно, и я даже лениво пофантазировал, представляя себя обычным подмастерьем. Выучился бы швейному делу или ювелирной премудрости, и попросил бы её руки у отца, как исстари делается. Неужели тот отказал бы?
Киррену-ловкачу точно отказал бы, подумал я. Впрочем, Киррен-ловкач бы и не имел права просить. Каким бы вором я ни был, тащить за собой на плаху безвинную девушку я не собирался. Стоит нам показаться страже вместе, и её тут же запишут в сообщницы. А с воровскими девками у стражников разговор короткий: одежду разодрать - и на пол.
Над дальними крышами посветлело, и я поднялся. Идти мне было особо-то и некуда, но...
- Оставайся, - вдруг попросила меня Дария, глядя на меня снизу вверх. - Поживёшь у нас, пока работу не найдёшь. Я же вижу, руки у тебя на месте.
Угу. Руки. И мешочек золота, с которым можно два таких дома купить и ещё на половину третьего останется.
- Я бы с ра... - начал я, как увидел то, от чего кровь разом застыла в жилах.
На крыше дома, стоящего в конце улицы, появилось двое стражников. Дьявол!
- В дом, быстро, - отрывисто произнёс я, не глядя на Дарию. - Не высовывайся. И забудь, что вообще меня видела.
Девушка открыла было рот, но я посмотрел на неё взглядом, от которого два года назад от меня шарахнулись двое громил с ножами.
- Иди.
Дария молча подхватила сумку и исчезла.
А я на миг застыл, глядя из-за трубы на стражников - и бросился бежать.
На этой улице меня застать не должны. Подставить Дарию под удар я не имел права.
Первая крыша, вторая, третья... Я перепрыгивал, скользил на этаж ниже, карабкался по балконам, снова поднимался, прятался за каминной трубой... и чувствовал, как немеет сердце от настоящего страха: справа показалась уже третья пара стражников.
А секунду спустя раздался крик, который преследует каждого вора во сне.
- Вот он!
Дьявол, подумал я, соскальзывая с крыши на крепкую ветку липы. Летом можно было бы затаиться в кроне, но тоже ненадолго. Утром объявят награду за мою голову, и меня выдаст каждый. Скромная комнатка на чердаке, откуда я отправился на дело? Да там уже разнесли всё по кирпичику.
Я мог бы постучаться к каким-нибудь сердобольным людям, но эти добряки выдадут меня почти наверняка. А если не выдадут, сделаются моими сообщниками и попадут под очень тяжёлую руку его величества. Свои брачные браслеты он не простит.
Нет. Меня найдут уже к полудню, и история Киррена-ловкача будет закончена.
Но, с внезапным куражом подумал я, эту историю запомнят.
Получасом позже я с усмешкой карабкался через знакомую кованую решётку. Здесь я разодрал куртку, здесь умница сержант Викс взял след, здесь всё началось.
Что ж, здесь всё и закончится, мелькнула шальная мысль. И говорить об этом будут ещё долго.
Я подождал, пока пройдёт патруль, и неслышной тенью скользнул к зданию дворца. Второй этаж? Пустяки.
Любому вору было известно, где находится королевская сокровищница, но попасть туда было невозможно и немыслимо, и я не стал даже пытаться. Мне пришло в голову кое-что куда забавнее.
Ведь расположение комнат во дворце тоже знал каждый вор. Проникнуть внутрь было куда сложнее, но мой старый приятель Арвен Тень как-то даже прошёлся под ручку со знакомой горничной по королевской галерее, и помог девице перестелить постель в опочивальне её величества. Говорят, после этой уборки кровать покойной королевы пришлось менять на новую.
На миг меня посетила мысль развалиться в кровати его величества в грязных сапогах и разодранной куртке и захрапеть, и я даже приостановился, замерев на широком мраморном подоконнике. Но с сожалением покачал головой: в королевскую спальню так легко не зайдёшь.
А вот туда, куда я намеревался попасть - вполне.
Проклятье, королевская стража бдила: мне едва удалось избежать второго патруля, взбежав по статуе обнажённой девицы, оттолкнувшись носком сапога от пикантного местечка чуть ниже её спины - и замерев, раскинувшись среди лепнины на потолке и из последних сил упираясь в аляповатые цветочные изгибы руками и ногами.
Но меня не заметили.
Наконец я спрыгнул с перил невысокой тайной галереи, о которой когда-то рассказал мне Арвен, и оказался там, куда и стремился.
Мои сапоги простучали по потемневшему наборному паркету, отдаваясь эхом по всему залу. Я с усмешкой подбросил на ладони мешочек золота, устроился поудобнее - и принялся ждать.
Меня нашли вскоре после полудня.
Тяжёлые двери тронного зала открылись, и взору придворных, собравшихся на высочайшую аудиенцию, предстало удивительное зрелище.
Сонный и встрёпанный Киррен-ловкач, небрежно сидящий на троне с огрызком яблока в руке.
Я лениво поднял мешочек, распуская завязки. И звонкие тяжёлые золотые монеты раскатились по полу.
Небогатые придворные щёголи и их спутницы рванулись вперёд, забыв и о гордости, и об этикете. А я развёл руками, глядя в лицо королевских стражников.
- Ну, ребята? - произнёс я. - Шевелитесь. Бьюсь об заклад, королевский палач будет очень рад меня видеть.
Стражник, стоящий слева, ухмыльнулся.
- О да, - произнёс он. - И тебя, Киррен-ловкач, он не помилует.
Четверть часа спустя меня притащили в подземные казематы, сорвав по дороге куртку и сапоги. Руки связали за спиной, отмычки тут же сгинули вместе с моим собственным тощим кошелём, но, к моему удивлению, кроме пары болезненных тычков под рёбра, мне ничего не досталось.
- Сколько тебе лет, парень? - поинтересовался один из стражников, отпирая решётку на нижние этажи.
- Девятнадцать.
- Ну-ну, - хмыкнул другой. - Не очень-то твои родители обрадуются добрым вестям, а?
Ну, как знать, подумал я. По крайней мере, матушкины соседи будут знать, что Киррен-наглец приветствовал стражников, сидя на королевском троне. После такого ареста сложно будет относиться к матушке без уважения.
А потом меня подтолкнули вперёд, и я замер в дверях.
Дыба. Настоящая, чёрт её подери, деревянная дыба стояла посреди каменного зала с низким потолком. Меня замутило.
Двое парней в кожаных штанах и в масках неторопливой походкой двинулись ко мне. Мне потребовались собрать всю волю, чтобы остаться на месте и не попятиться.
- Оставьте его.
Женский голос.
Что за чёрт?
Я обернулся.
Невысокая фигура в красном стояла в коридоре. Колпак лишь подчёркивал небольшой рост.
Нет, я видел королевского палача на эшафоте, конечно же. Длинный плащ, наточенный меч в руке - и, да, я помнил, что великаном его не назвать.
Но я подумать не мог, что королевский палач был женщиной. Как это вообще возможно было представить? В одной руке младенец, в другой топор, и ещё четверо за юбку цепляются? Я чуть не поперхнулся от этой картины.
- Мне не показалось? - поинтересовался я, обращаясь к стражникам. - Или тут ещё одна женщина прячется?
- Привяжите его к скамье, - бесстрастно произнесла женщина-королевский палач. - И пошли вон отсюда.
Полуголые подмастерья сноровисто исполнили приказ. По пути я больно стукнулся затылком об очередное изощрённое приспособление и зашипел сквозь зубы.
- Не калечить, - сухо произнесла женщина. Назвать её палачом не поворачивался язык даже в мыслях. - Быстрее.
- Ваша милость, вам не стоит себя утруждать, - вкрадчиво начал один из подмастерьев. - Обещана тройная оплата, и мы хотели бы...
- Не вы одни, - раздался резкий женский голос из-под колпака. - Хватит. Рот ему я завяжу сама, если потребуется. Будете заступать мне путь - окажетесь рядом с ним. Сами знаете, я слов на ветер не бросаю.
Дрожащей рукой подмастерье застегнул мне ремни на щиколотках, и в следующее мгновенье хлопнула решётка. Мы с палачом остались одни, и не скажу, чтобы меня это сильно порадовало.
- "Ваша милость", - произнёс я, старясь, чтобы голос не дрогнул. - Что бы сказал его величество, услышав, как титулуют его палача вопреки придворному этикету?
- Уж что-что, - мрачно произнесла женщина, - а это тебя волновать не должно, Киррен-ловкач. Завтра я исполню приговор. Сказать тебе, какой?
Я выдавил улыбку.
- Я попробую догадаться с трёх попыток.
- Его величеству очень хочется видеть, как покатится по помосту твоя наглая голова.
Её голос звучал глухо из-под колпака. Зря. Мне хотелось знать, как она выглядела. Молода ли она была, красива ли? Может быть, чем чёрт не шутит, удастся соблазнить её, оглушить, украсть костюм палача и бежать?
Словно прочитав мои мысли, она покачала головой.
- Всё кончено, Киррен-ловкач. Перед казнью к тебе придёт священник, но до этого ты ничего, кроме этих стен, не увидишь. И в твоих силах решить, покинешь ли ты их на своих ногах или с раздробленными костями.
Я невесело хмыкнул.
- Ну, разница будет беспокоить меня недолго.
Она наклонилась надо мной, вглядываясь в лицо. Я видел лишь тёмные глаза в прорезях колпака, и даже они, кажется, таились под полумаской. Имени палача не знали: во дворце были десятки человек прислуги, и пересекаться им не дозволялось. Женщина, стоящая передо мной, часом раньше вполне могла войти во дворец через чёрный ход в скромной одежде горничной.
- Как же тебя угораздило попасться? - произнесла она. - Ты ведь успел стать легендой, вор. Мои помощники заключали ставки, сколько тебе ещё осталось бродить на свободе.
- Надеюсь, они не слишком крупно проигрались.
- Как тебя поймали, мальчик?
Мне показалось, что в её тоне я уловил сочувствие. Обычное женское сочувствие. Странно слышать такое от палача, правда?
- Куртка, - неохотно произнёс я. - На ограде остался лоскут, а я и не заметил. Сержант Викс оказался умён, и тут же отправился за мной. Глупо, правда?
- От стражи можно откупиться, - пожала плечами женщина. - Золото у тебя было. Но какого дьявола ты забрал брачные браслеты?
Я помолчал, усмехаясь. Да, действительно, а почему? Насолить королю можно было куда проще: достаточно пары размалёванных стен. Продать браслеты было немыслимо. Зачем я их взял? Просто потому, что плохо лежали?
- Я вор, - пожал плечами я. - Почему нет?
- Был бы ты простым вором, я бы с тобой не разговаривала, - невесело произнесла женщина.
Она сделала шаг, легко подхватила тяжёлый табурет и пододвинула его к скамье. Уселась, наклонившись вперёд и упершись локтями в колени. Как маленькая девочка.
- Я хочу знать, - произнесла она просто и твёрдо. - Почему эти браслеты? Мечта у тебя, что ли, была жениться на ком-то?
Она что, ревнует? Я чуть не фыркнул.
- Не на ком, ваша милость, - произнёс я. - К приличным девушкам воры не ходят. А неприличные или страже сдадут, или выкинут без кошелька и без сапог в подворотню, или... - Я усмехнулся. - Думаю, о прочих вещах всё понятно без слов.
- Интересно, - произнесла женщина в колпаке палача. - А я, по-твоему, к какой когорте отношусь?
Я уставился на неё, не зная, что сказать. Если я хоть словом задену или обижу женщину, в чьих руках сейчас находится моя жизнь... хуже, если я промолчу, и она истолкует мой ответ самым нелестным для себя способом...
- Очевидно, вы - жена самого смелого мужчины на свете, - хрипло произнёс я. - Раз уж он знает о вашем ремесле, верит вам и любит вас.
Женщина-палач вздрогнула. Я мысленно хлопнул себя по лбу. Идиот! Кто тебе сказал, что она замужем? Кто вообще сказал, что её муж знает о её ремесле?
Ремни врезались в кожу всё сильнее, и я поморщился.
- Развязывать я тебя не буду, Киррен-льстец, - сухо сказала женщина, выпрямляясь. - Допустим, мужа у меня пока нет, хотя его величество и был так добр, что предложил мне щедрое приданое.
Кто ж его возьмёт, это приданое, подумал я. Это насколько же надо сойти с ума, чтобы стать мужем палача?
А потом я вспомнил слова Дарии на крыше, и меня и вовсе замутило. Палач даёт присягу, которая распространяется на всю семью. Это значит, что и дети её, и внуки будут палачами, а если что-то пойдёт не так, казнят всех, включая мужа.
- Да уж, - произнёс я. - У осуждённого на смерть хотя бы есть шанс на королевское помилование, или чтобы невинная девушка согласилась взять его в мужья.
- Но после этого он будет изгнан из города, - сухо сказала женщина.
- Ещё лучше. - Я внимательно посмотрел на неё. - Мне кажется, ваша милость, или вы не очень-то жаждете приступать к делу?
Женщина фыркнула, кивая на разожжённую жаровню и ждущие своего часа щипцы.
- А ты этого так горячо желаешь?
Меня невольно передёрнуло.
- Нет.
- Вот и ответь наконец на мой вопрос, - спокойно сказала она. - Зачем тебе брачные королевские браслеты?
Я задумался. А и правда, зачем? Если уж она так жаждет получить от меня ответ на этот вопрос, почему бы мне сначала не ответить себе самому?
- Наверное, - нерешительно произнёс я, - мне всегда хотелось, чтобы меня заметили. Киррена-выскочку. Киррена-гордеца. Когда я приплёлся в город, я три дня отсыпался, пока подживали стёртые ноги, а потом ходил над городским рынком по натянутому канату, и плевать было на сломанную руку, когда я сорвался: главное, что на меня смотрел весь город. Я крал так, чтобы это было дерзко. Смело. Вызывающе. И плевать на риск, если после этого обо мне заговорят.
- А сегодня? Викс говорил ребятам, что ты собирался завязать, когда он пришёл тебя арестовывать. Что тебя переломило?
Я замолчал. Надолго.
- Я понял одну вещь, - наконец проговорил я. - Что обо мне говорят, обо мне знают - но меня не видят. И мне совершенно некому об этом рассказать. Просто сказать, что я чувствую, когда держу в руках брачные браслеты его величества. Или... - тут я запнулся, потому что признаваться палачу в других преступлениях было бы по меньшей мере неумно, - ... что-нибудь ещё.
- Что-нибудь ещё, - хмыкнула она. - Надо же. Одинокий мальчик, который понял, что ему не с кем делиться своими подвигами. И много было этого чего-нибудь?
- Достаточно.
- Где оно всё находится, ты, конечно, не скажешь.
Я пожал плечами.
- Взобрался на городскую стену и скинул мешок сообщнику. Старый воровской обычай. Ищи-свищи его теперь.
Женщина медленно встала. Шагнула ко мне и положила кончики крепких пальцев мне на грудь. Потом повернулась к дыбе и окинула её задумчивым медленным взглядом. Не то, чтобы я был нервным хлюпиком, но мне сделалось очень нехорошо.
Я молчал, не доверяя собственному голосу. Просить, умолять, чтобы она не начинала пытки? Не звала помощников, чтобы те вывернули мне суставы на дыбе? Смешно. Она и так сделает всё, что захочет.
- Как же вас саму угораздило? - внезапно спросил я. - Стать её милостью? Королевскими палачами рождаются, я знаю. Но никто не знает, кто вы. Никто не помешал бы вам забрать семью и бежать.
- Моя мать не уехала бы, - покачала головой женщина. Это было странно и немного жутковато: видеть, как качает головой палач в колпаке. - Она была внучкой палача, дочерью палача, женой палача, и стала матерью палача. Она не знает ничего, кроме долга, и упрямее её я не встречала никого. Она бы осталась, и её бы казнили.
- Мне... очень жаль.
- Мне тоже очень жаль.
Её голос был ледяным, но её пальцы исчезли с моей груди, и я наконец-то смог выдохнуть.
Женщина отошла в другой конец комнаты. Что-то звякнуло, что-то сдвинулось, и меня ударило тем, как буднично это выглядело. Словно она чистила овощи на ужин.
Да, весёлая у неё будет семейная жизнь. Меня передёрнуло. Впрочем, меня это, по счастью, не коснётся.
- Стало быть, это поводок долга? - Я повысил голос. - А чего хочется королевскому палачу на самом деле?
Женщина вернулась, мягко ступая. В руке у неё была железная кружка, до половины заполненная бурой жидкостью.
- Что вы...
- Молчи, - холодно произнесла она, начиная аккуратно пропитывать мою одежду. - Хочешь выйти отсюда чистеньким, чтобы меня тут же заподозрили? Скажи спасибо, что я не велела тебе кричать.
- Вы обещали завязать мне рот в случае чего, - напомнил я.
- Могу устроить.
Я замер, глядя на неё с непониманием, пока по животу лились бурые потоки фальшивой крови.
- Почему я? - наконец спросил я хрипловатым голосом. - Почему вы пощадили меня? Ведь на моём месте наверняка лежали другие, валялись у вас в ногах, умоляли о помощи...
- Я всего лишь забираю отсюда узников на казнь, - ровным голосом произнесла она. - Здесь правят бал мои помощники. Я закрыла бы пыточную вовсе, будь у меня выбор, но это не в моих силах.
- И помочь никому ты тоже не можешь? - резко спросил я. - Спасти от твоих подопечных?
- Увидь кто, как я помогаю тебе сейчас - погибнет моя маленькая сестрёнка, - очень тихо и очень холодно произнесла она. - Слово лишнее скажешь - до плахи не дойдёшь.
Маленькая сестрёнка... Где я слышал это раньше?
Что-то было знакомое в этой расстановке слов, в манере выговаривать слоги... в коротких пальцах с грубоватой кожей, глубоких нотках в голосе...
- Ты случайно не Дария? - произнёс я. - Прости, вырвалось.
Женщина секунду смотрела на меня. Ровно одну секунду.
А потом кружка с грохотом полетела в другой конец пыточной, а у моего кадыка мгновенно оказался нож.
- Где ты её видел? - прошептала она. - Откуда ты знаешь мою сестру?
- Дарья... и есть... твоя... младшая сестрёнка? - едва двигая губами, выговорил я.
- Так ты не знал, - глухо сказала она, разом опуская нож. - Вот дура. Взяла и выдала себя.
Я выдохнул, машинально дёргая связанной рукой, чтобы поднести её к горлу.
- Я никому не скажу про вашу семью, - произнёс я, старясь, чтобы голос был искренним. - Я почти не знаю Дарию. Мы просто... встретились. Давно. Одной ночью. И долго-долго сидели на крыше и разговаривали. Смотрели на звёзды. Я её даже не коснулся; разве что чтобы передать бутылку с вином.
Я с невесёлым видом обвёл комнату и вздохнул.
- Сдаётся мне, это была лучшая ночь в моей жизни.
И не только потому, что последняя, подумал я. Той ночью я смог поговорить и помолчать, выговориться и побыть собой. Я не помнил, когда Киррену-вору удавалось вот так вот побыть с кем-то наедине. С кем-то значимым. С кем-то важным.
- Давно, значит, с ней встретился? - странным тоном проговорила женщина. - А почему потом не вернулся?
- Потому что такая девушка не для меня, - не колеблясь, произнёс я.
Женщина помолчала. Отошла к стене, встав над изголовьем скамьи.
- Никогда раньше я ни с кем так не говорила, - проговорила она. - Нет, конечно, были и поклонники на танцах, и подружки на рынке, и с сестрёнкой мы шептались по ночам обо всём. Но чтобы кто-то видел, кто я, и говорил со мной, как с обычной женщиной? В первый раз.
- Почему ты мне помогаешь? - повторил я.
- Может быть, потому что мне надоело, - с неожиданной силой произнесла она. - Казнить за душегубство? Это я могу понять. Но отрубить голову мальчишке за то, что он из удальства умыкнул пару браслетов, которые и продать-то не сможет?
Она изо всех сил шлёпнула ладонью по дубовой скамье.
- Хватит!
А ведь эта женщина действительно завтра отсечёт мне голову, обречённо подумал я. Сколько бы она сейчас ни кричала, как бы она этому ни противилась - выбора у неё нет. Иначе накажут всю её семью, и на моём месте окажется её младшая сестра. Дария, которая угощала меня своим ужином этой ночью. Дария, с которой мы говорили о звёздах. А этого совершенно не хотелось уже мне.
- Тебе понравилась моя сестра? - негромко спросила женщина-палач.
Я запрокинул голову, глядя на неё.
- Тебе вот так и сказать, что нет?