Утром, когда в окнах дома напротив отражается солнце, я сижу на крыльце и размешиваю в чашке корицу. Ну правда, кто пьет кофе без корицы? Гадость же страшная.
И тут мимо проезжает автомобиль. Обычный старенький Форд, вроде того доисторического монстра, что стоит у Скотта в гараже. Это настолько необычно, что я моргаю. У нас на улице давно никто не садится за руль. Просто ездить особо некуда, все рядом.
Тем временем странный автомобиль аккуратно огибает клумбу с маргаритками на перекрестке и исчезает за углом. Кажется, за рулем мужчина, но я его не знаю. Хмм.
Я встаю, оставляя чашку с остывающим кофе на ступенях. Надо бы предупредить наших. Незнакомцев у нас не видели давным-давно.
И тут я снова моргаю. Потому что по нашей Имбирной улице навстречу мне идет Трикстер. А я в мятой футболке, серых домашних штанах с крошками на коленях, и вообще не видела его целую вечность. Точнее, пару месяцев: ведь лето после выпускного еще не закончилось. Но такое ощущение, будто десять лет прошло.
Он, впрочем, кажется, вообще не обращает внимания, как я одета. Просто стоит и смотрит.
- Привет, - наконец говорю я.
- Привет.
Руки в карманах, рыжие взъерошенные волосы на солнце кажутся золотыми. По утрам он будил меня велосипедным звонком, когда развозил газеты. Не одна оказывалась на крыше или в собачьей будке... но нашу Трикстер забрасывал в почтовый ящик. Всегда.
- Ты где был? Никто тебя не видел после выпускного.
Трикстер деланно-небрежно встряхивает головой.
- О, ну, ты знаешь. Ударился во все тяжкие, выиграл джекпот, работал на Интерпол, отсидел срок в гонконгской тюрьме. Между прочим, там потрясающая лапша.
Я фыркаю. В этом весь Трикс.
Он оглядывается вокруг, на аккуратные ряды домов, клумбы с азалиями, уютные черепичные крыши, на уходящую к школе дорогу, залитую солнцем, и странно улыбается.
- А тут ничего не изменилось.
- А должно было?
Он испытующе смотрит на меня.
- Ты не помнишь?
Я качаю головой. Трикстер открывает рот, собираясь что-то сказать... и захлопывает его.
- Неважно. Слушай, Закладка, мне нужна твоя помощь.
Я мысленно вздыхаю. Ну конечно. Зачем еще он захочет меня видеть? Черт.
Кстати, меня зовут Эмма. Но Закладкой меня звали все и всегда, еще с тех пор, как я подрабатывала в школьной библиотеке.
Но тут Трикстер берет меня за руку, и все мысли вылетают из моей головы со второй космической скоростью.
- Дело жизни и смерти, - серьезно говорит он. - Я ищу книгу. Очень старую, в красном переплете, ты ее видела.
- Видела? Когда?
Он смотрит на меня со значением:
- Когда мы собрались на твой день рождения. Перед выпускным.
Я чувствую, что краснею до ушей. Тем вечером мы устроили вылазку на природу всей компанией с Имбирной улицы: Алина, Скотт, Вик, Тянучка, Ястреб... И каждый знал, что это конец: осенью мы разлетимся по колледжам, а через год будет совсем не то. В ту ночь мы долго сидели у костра в молчании. А потом собрались в круг, и поклялись в вечной дружбе и верности. Что мы всегда будем вместе, несмотря ни на что.
Хотя совсем не поэтому мы с Трикстером долго целовались у высокого вяза на обрыве, когда остальные разъехались. Если тебе столько лет нравится один парень, и ты узнаешь, что тоже ему небезразлична, а осенью вам расставаться... В общем, чего я объясняю? Понятно же.
Кто знает, к чему бы оно привело, но Трикстер споткнулся о какую-то железяку, застрявшую в размытой дождями земле между корней вяза, и загорелся идеей ее выкопать. Из багажника была извлечена лопатка, а из земли - железный ларец. Старый, с пятнами ржавчины, но Трикстер, едва поддев крышку, уставился на него, как на сокровищницу Эльдорадо. Я заглянула ему через плечо, но увидела лишь край темно-красного кожаного переплета. Помню, я удивилась, как что-то столь хрупкое, как книга, может пролежать в земле так долго.
- Ты ищешь книгу, которую откопал в ту ночь? Так это из-за нее ты пропал?
И даже не позвонил, хочу добавить я. Но у Трикстера такой потерянный вид, что у меня язык не поворачивается.
Трикстер смотрит прямо на меня. В серых глазах горит отчаянный огонек.
- Я натворил дел с этой книгой, Закладка. Серьезных дел. И теперь я должен все исправить.
- Каких дел?
Он мотает головой.
- Я все объясню. Но потом. Видела автомобиль?
Я вспоминаю утренний Форд и смутно знакомый мужской профиль за рулем.
- Он что, тоже приехал за книгой?
- Да. И поверь мне, Закладка: он не должен найти ее первым.
Я возвращаюсь в дом, сажусь за компьютер и ввожу запрос в поисковик. Клавиатура постоянно заедает, если лезть на форумы, но Гугл отзывается безотказно. Ну-c, поиграем в Сэма и Дина Винчестеров. Что тут есть про загадочную книгу из нашего городка?
Риверхилл. Основан в 1709 году, один из основателей - Риз Делассан, выходец из Салема. Трикстер, кстати, тоже был Ризом, и терпеть не мог, когда его звали по имени. Впрочем, новое прозвище он получил в первый же день школы, как только удачно пристроил скелет за директорским столом.
Про своего предка-чернокнижника Трикстер нам все уши прожужжал. И про страшное проклятие, висящее над их родом. Помню, девчонки ахали, как это романтично, только тема быстро стала запретной, когда отец Трикстера умер от фатальной фамильной бессонницы. Триксу тогда едва исполнилось десять.
Итак, по легенде Риз Делассан нежно любил свою жену Элен, но вскоре после рождения сына ту коснулось семейное проклятие: она лишилась сна, проводила дни в болезненном страхе, перестала узнавать близких, и лучшие эскулапы беспомощно разводили руками, пока Элен таяла на глазах. И вот тогда, чтобы сохранить ей жизнь и остановить течение болезни, Риз якобы прочитал заклинание, чтобы скрыть Элен в райском саду от человеческих глаз навечно, и быть там вместе с ней.
Никто не знает, что в итоге произошло, но факт один - жена Риза исчезла бесследно. Сам Делассан был осужден за ее убийство и, как говорили, потерял разум. Вплоть до своего последнего дня он рвался искать Элен, бредил о книге дьявольских заклинаний, которую он закопал где-то в лесах, и даже пытался помочь людям шерифа в поисках, но все усилия были напрасны: ни Элен, ни ее тела так и не нашли. Делассан же умер в тюрьме, и весь город явился на похороны, проверить, что чернокнижник не воскреснет.
Я отворачиваюсь от экрана и задумываюсь. Возможно ли, что книга, которую откопал Трикстер, принадлежала его предку?
Но даже если так, тот мужик на автомобиле просто псих, если приехал за ней. Магии не существует. Древняя книга с заклинаниями - антикварная редкость, не больше.
Хотя... Мне кажется, что я видела ее еще раз, и рядом опять был Трикстер.
Я тру лоб, пытаясь вспомнить. В ночь выпускного?
Нет, глухо.
Похоже, Трикстер не зря верит, что дело нечисто. Дело жизни и смерти.
А я хочу ему помочь. К тому же он обещал все объяснить.
Я натягиваю джинсы и футболку с надписью Cinnamon Street, влезаю в кроссовки и отправляюсь на поиски незнакомца. Или книги. Как повезет.
Кофейня на углу принадлежит семье Вика. Сам Вик в детстве мечтал стать пиратом, но, похоже, профессия бариста ему нравится куда больше: он открывается с рассветом, всегда готов тебя выслушать, и кофейня никогда не пустует. Когда я захожу сюда, мне тут же перестает быть одиноко. Да и капучино тут превосходный. С корицей, конечно же.
Улыбаясь, под звон колокольчика я переступаю порог.
И мой взгляд тут же натыкается на незнакомца из машины, сидящего за стойкой.
Он чем-то похож на Трикстера, но гораздо старше. Те же строгие черты лица, но серые глаза, глядящие на зал из зеркала над стойкой, совсем другие - спокойные, холодные, оценивающие. И у веселого загорелого Трикстера никогда не было ни россыпи веснушек на бледном лице, ни темных кругов от недосыпа.
Только сейчас я вспоминаю, что видела старенький Форд припаркованным снаружи в квартале отсюда. Н-да, сыщик из меня тот еще.
Вик кивает мне от кассы.
- Привет, Закладка. Тебе как обычно?
Я усаживаюсь за стойку, за два сиденья от незнакомца. Впрочем, их всего семь.
- Ага. Запишешь на мой счет?
- Конечно.
Я перехватываю быстрый взгляд незнакомца в мою сторону. Или мне показалось?
На миг я прикрываю глаза. Под локтями прохладное дерево, пахнет плюшками, кофе и скрипящей кожей. По стенам висят фотографии. Я могу назвать каждую не глядя, настолько мне все здесь знакомо: Алина на плечах у Скотта, Ястреб бросает мяч, Тянучка на вершине пирамиды болельщиц, я в библиотеке над томиком Киплинга, наши вечерние сборища в этой самой кофейне, Вик с подносом, Трикстер с гитарой на подоконнике...
Жаль, что лето после выпускного когда-нибудь закончится. Я порой мечтаю, чтобы так было всегда. Может, поэтому никто из нас и не спешит уезжать с Имбирной улицы.
- ...Новости? - доносится голос незнакомца. - Или ваш телевизор не работает?
Я вздрагиваю и открываю глаза.
- Работает, конечно, - спокойно отзывается Вик. - Я включаю его, когда начинается игра.
- Не окажете мне услугу? Я бы хотел это проверить.
Вик пожимает плечами и нажимает кнопку на пульте. Телевизор оживает: на экране утренние новости CNN. Камера переключается на дождливый Вашингтон. Незнакомец моргает.
- Поразительно.
Я поворачиваюсь к нему.
- Что именно? Что у нас в глуши показывают настоящие новости? Или что аборигены провели себе электричество?
Он поворачивается ко мне, вскинув бровь, и вдруг смеется, качая головой.
- Да уж, не самый лучший способ создать о себе первое впечатление.
Я вдруг замечаю, что ему едва ли больше тридцати. И он правда похож на Трикстера.
Незнакомец протягивает мне руку:
- Риз.
- Эмма.
У него крепкое рукопожатие и длинные холодные пальцы, как у призрака-пианиста. О боги, еще один Риз. Откуда они все берутся?
- Простите, вы случайно не родственник...
- Делассан? - Он кивает. - Мой двоюродный брат. Но мы... давно не виделись.
Шестое чувство подсказывает мне, что спрашивать сейчас про книгу - самая плохая из всех наихудших идей, что только могут прийти мне в голову. Но когда Вик ставит передо мной капучино, слова сами слетают с языка:
- Вик, а ты никогда не видел старый манускрипт в красном кожаном переплете?
- Трикстер ко мне забегал полчаса назад с тем же вопросом, - усмехается Вик. - Что, на Киндле новинки закончились?
Я пожимаю плечами.
- Наверное, решил устроить очередной розыгрыш, как только вернулся. Ты же его знаешь. - Краем глаза я замечаю болезненную гримасу на лице Риза, но отношу ее за счет остывшего эспрессо в его кружке. - Так ты видел что-нибудь?
Вик медленно качает головой:
- Я ему честно сказал, что нет. А когда он ушел, задумался и вспомнил. Кажется, Скотт что-то такое находил на дороге после выпускного. Точно, старую книгу. Но это было так давно... - Он озадаченно смотрит на меня. - Странно, как будто несколько лет прошло, а не месяцы...
Я вскакиваю с места. К счастью, Риз не знает, где живет Алина, а Скотт наверняка опять ночует у нее.
- Эй, а твой кофе!.. - окликает Вик, но я уже вылетаю за дверь.
Кажется, Риз смотрит мне вслед.
Заспанная Алина проводит меня к Скотту, который сидит на кровати в одних шортах. Да, нашел книгу лежащей на шоссе в начале улицы, не стал особо вглядываться в текст и засунул ее на дальнюю полку в школьной библиотеке. Мог бы и вовсе выкинуть, но вроде вещь старая, жалко. Когда? Да наутро после выпускного.
Здание школы возвышается в конце Имбирной улицы. Трикстер когда-то рассказывал, что на этом самом месте стоял дом его предка. Здесь красивый парк, уютные скамейки, и мы часто собираемся тут - побросать мяч, обсудить фильм, да и просто выпить пива под звездами.
Я захожу внутрь и спускаюсь по знакомой лестнице мимо шкафов с кубками и трофеями. Может, где-нибудь здесь предок Трикстера и замуровал жену? Хотя все годы, что я тут училась, мы ни разу не видели даже тени призрака. Ясное дело, кроме того случая, когда Трикстер с Ястребом выключили рубильник, завернулись в простыни и поплыли по школьным коридорам, подсвечивая лица фонариками.
Я открываю тяжелую дубовую дверь и захожу в библиотеку, щелкнув выключателем. Книги всегда действовали на меня успокаивающе. Сколько их мы перечитали во время пустых уроков, сидя плечом к плечу у стеллажа и шурша чипсами...
Я решительно шагаю к ближайшему ряду полок. Я найду этот манускрипт, и...
- Мне кажется, тебе понадобится помощь.
Риз стоит у двери, скрестив руки на груди. Свет люминесцентных ламп еще сильнее подчеркивает нездоровую бледность и круги под глазами.
О, черт.
- А если я скажу, что помощь мне не нужна, ты прямо вот так развернешься и уйдешь? - уточняю я.
Риз едва заметно улыбается.
- Ты не изменилась.
Так. Вся эта мистика мне совершенно не нравится.
- Ты меня знаешь, - утвердительно говорю я. - Откуда?
Вместо ответа Риз уверенно подходит к стеллажам. Длинный указательный палец скользит по переплетам, как по клавишам, на доли секунды задерживаясь на одном или двух.
- Уверен, что книга именно в библиотеке?
Он не оборачивается.
- Ты же здесь.
- Ты что, следил за мной от кофейни?
- Если бы я не пошел за тобой, ты бы нашла книгу в одиночку и отдала бы ее Трикстеру, - парирует Риз. - Скажешь, я неправ?
- Прав. И что с того?
Риз качает головой.
- Это плохая идея.
О боги. Я вздыхаю и устало прикрываю ладонями лицо. Двух представителей семьи Делассан, каждый из которых говорит загадками, мне определенно многовато.
Когда я опускаю ладони, Риз смотрит на меня.
- Представь, что ты нашла книгу своего предка с описаниями древних ритуалов, - негромко говорит он. - И там вещи, о которых можно только мечтать. Остановить время и болезни, создать убежище для себя и друзей, где вы всегда сможете быть вместе, продлить школьное лето навсегда. Ведь скоро выпускной, а уезжать одному в большой мир, где никто не оценит ни твоих розыгрышей, ни дурачеств, очень страшно.
- Очень похоже на Трикстера, - бормочу под нос я.
- Ведь это всего лишь шутка, говоришь ты себе, - тихо говорит Риз. Он стоит, облокотившись на ясеневый стеллаж, и смотрит в никуда. - Никому еще не было вреда от простой шалости. Соберемся на пустынном перекрестке в ночь выпускного, возьмемся за руки... ты правда не помнишь, Закладка?
Я мотаю головой. Я правда не помню.
- А когда ты произносишь последний слог заклинания и поднимаешь затекшую шею, то, сам себе не веря, видишь пустую дорогу, - заканчивает Риз. - Имбирной улицы больше нет. Как и твоих друзей и загадочной книги, которая в последний миг просто выпала из рук.
Ничего себе история.
Так, стоп. Я встряхиваюсь, пытаясь сбросить оцепенение. Я почти поверила Ризу, но это же чушь. Да, мы все лето не выбирались с Имбирной улицы, но это не повод утверждать, что она превратилась в Твин Пикс!
Нет уж, с меня хватит.
Я прикидываю, далеко ли до двери, и успею ли я до нее добежать. Получается, что нет.
И тут под ногами начинает трястись пол.
Книги осыпаются с полок, как перезревшие яблоки. С потолка начинает слетать штукатурка. С громким хлопком лопается лампа, библиотека погружается в темноту, и я едва успеваю шарахнуться, чтобы меня не задело осколками. Нога зацепляется за стол, и я падаю на бок, на каменный пол, который продолжает трястись. Мне холодно, больно, страшно, и хуже всего, я совершенно не понимаю, что происходит.
- Эмма!
Грохот под ногами все сильнее. Стеллаж слева с треском разламывается, и я словно в замедленной съемке с ужасом смотрю, как огромная темная глыба падает на меня, нацеленная острым углом прямо в висок.
Риз выдергивает меня в последний момент: тяжеленный шкаф приземляется в дюйме от моих лодыжек. Гул под ногами стихает, и сквозь тонкую рубашку я чувствую, как колотится его сердце.
- Ты цела?
- Кажется, ты спас мне жизнь, - дрожащим голосом говорю я. - Я здорово перепугалась.
Он выдыхает мне в волосы.
- Не поверишь, я тоже.
Я лежу на полу в кольце его рук в полной темноте. Под ногами все еще вибрирует пол.
Из глубины библиотеки доносится тихий высокий вой, похожий на волчий, но куда пронзительнее. Я чувствую, как волосы на затылке встают дыбом.
- Что это за чертовщина? - шепчу я.
- Ее зовут Элен Делассан, - говорит Риз непонятным тоном. - Ты слышала о ней?
- Жена вашего предка-чернокнижника? Как? Она давно мертва!
- Боюсь, мы только что убедились в обратном.
Нет. Нет. Не может быть.
Но очень трудно не верить в локальное землетрясение и падающие шкафы, когда они валятся прямо на тебя.
Риз осторожно выпускает меня из объятий. Я смотрю на него, забыв закрыть рот, и пытаюсь принять невозможное.
- Она не представляет, что происходит, - говорит он. - Ее мозг изъеден болезнью, она провела сотни лет в полном одиночестве, без сна. Все, что ей управляет - страх.
- Без сна? У нее что, тоже фатальная бессонница, как у отца Трикстера?
- Думаю, да, - коротко отвечает он.
Значит, фамильное проклятие Делассанов - это редкая наследственная болезнь. И предок Трикстера попытался спасти жену слишком поздно, когда она уже потеряла разум, и ей нельзя было помочь...
Я не успеваю додумать эту мысль. Вой усиливается, переходя в крещендо, и по полу, змеясь, проходит огромная трещина, которая на глазах превращается в провал. Я пытаюсь отпрыгнуть в сторону, но ноги теряют опору, и я падаю вниз, успев заметить, как Риз теряет равновесие, цепляется за край, пытаясь удержаться, повисает на кончиках пальцев и срывается...
И тут я приземляюсь во что-то мягкое.
Я приподнимаю голову и оглядываюсь. Я лежу на широкой белоснежной кровати. Хрустящие простыни выглядят новыми, хотя им, должно быть, куда больше лет, чем нашей школе. По углам горят алые свечи, а над своеобразным алтарем в изголовье висит портрет молодой темноволосой женщины. В глубине спальни я замечаю винтовую лестницу: дверь, ведущая наверх, приоткрыта, но на три четверти засыпана бетонными плитами, камнем и щебенкой.
- Это невозможно, - потрясенно произносит Риз, с трудом поднимаясь с пола. - Ладно, допустим, школа и спальня Элен совместились, когда Трикстер произнес заклинание в ночь выпускного, Элен выбралась в библиотеку, но как она смогла расколоть потолок?
- Сверхъестественные способности?
Риз отрицательно качает головой.
- Она человек, Закладка. Для нее остановилось время, но она по-прежнему больна, у нее не было сил даже отворить тяжелую дверь библиотеки. Без книги Элен не могла...
Мы обмениваемся взглядами.
- Она нашла книгу, - одновременно произносим мы.
- То-то мне показалось, что я слышу шаги, - пробормотал Риз. - Она узнала про книгу из нашего разговора!
Час от часу не легче.
- Замечательно. И что нам теперь делать?
- Ждать. Рано или поздно она спустится сюда, и я попробую отобрать у нее эту антикварную редкость.
Я сажусь на кровати, обхватив колени руками. Некоторое время мы сидим в тишине. Сверху больше ничего не сыплется, но пару раз мне кажется, что я слышу далекое бормотание, хоть и не могу разобрать слов. Время от времени в библиотеке вспыхивает и гаснет неровный свет, тусклый, словно огни на болотах, и в его мерцании все кажется призрачным, ирреальным. Риз сидит у стены с полузакрытыми глазами, закинув руки за голову.
Он зовет меня Закладкой. Он знает про книгу, и, похоже, искренне верит, что Трикстер провел в ночь выпускного ритуал, навсегда изменивший Имбирную улицу. Да кто он вообще?
- Расскажи о себе, - предлагаю я. - Если уж мы тут застряли надолго... Ты откуда? У тебя есть друзья? Девушка?
Риз качает головой.
- Я наделал глупостей в ранней юности. Уехал из родного города и больше туда не возвращался. Была одна девушка, и, кажется, у нее до сих пор никого нет, но...
Романтическая история. Это я люблю.
- Но? - подбадриваю я.
- Но она помнит меня в юности. А я с тех пор здорово изменился.
- Это как? Спал под мостом? Ограбил банк? Стал рок-звездой?
Он чуть улыбается, глядя куда-то вдаль.
- Первое, кстати, чистая правда. После того, как я закончил школу, оказался на улице с пустыми карманами и с жутким чувством вины.
- Из-за глупостей в ранней юности?
- Именно. - Риз серьезно смотрит на меня. - Иногда даже идиотская шалость может сломать чью-то жизнь. Поэтому я забросил свое чувство юмора подальше и пошел в медицину, чтобы загладить вину хоть отчасти.
- Так ты доктор?
- Хирург-ординатор. Три года практики, съемная квартира в Бостоне, сорок часов сна в неделю и нескончаемые студенческие долги. И бескрайний цинизм, потому что люди умирают каждый день.
- Ты любишь свою работу?
- Не знаю, - помолчав, отвечает Риз. - С одной стороны, лучше лечить людей, чем продавать пылесосы. С другой... предложи мне дьявол потерять работу, но перестать болеть, я бы не колебался. Всегда можно найти увлечение по душе. А вот жизнь - одна.
- А я люблю бездельничать, - честно признаюсь я. - Посмотреть сериал, посидеть с друзьями, попить кофе на крыльце. Наверное, это лето - лучшее в моей жизни.
- Вечные девятнадцать в идеальном мире, - непонятным тоном произносит Риз. - Закладка, знаешь, я давно хотел тебе сказать...
Сверху раздаются неровные шаркающие шаги.
Я сама не замечаю, как оказываюсь на ногах. Риз тоже вскакивает, опираясь о стену побелевшими пальцами. В следующий миг дверь, которую сдерживают полтонны бетона и камня, распахивается, будто картонная. Град из мелкого щебня барабанит по полу, рассыпаясь по углам.
А в проходе стоит она.
Длинные растрепанные волосы, выступающие из кружевной пены платья ключицы, серое лицо и глаза, в которые страшно смотреть. Но не поэтому я застываю на кровати.
Она светится. Светится и книга, которая висит перед ней в воздухе - тем самым мертвенным сиянием, отблески которого я видела в библиотеке.
Книга висит. В воздухе. Сама по себе. Это правда происходит.
Кажется, я сейчас закричу.
- Элен, - негромко зовет ее Риз. - Посмотри на меня.
Она поворачивается в его сторону медленно и неуклюже, дергающимися движениями, словно зомби. Ее лицо меняется: она протягивает руки, словно приветствует друга или любимого, и делает к нему шаг, затем другой. Книга плывет по воздуху перед ней.
Я не уверена, что она видит Риза, а не порождение своего разума, но это и неважно. Главное, чтобы он выхватил у нее книгу.
И тут хрупкая рука в пышном рукаве приподнимается и указывает в мою сторону. У Элен хриплый голос, резкий, как дребезжание стекла:
- Шшшшшшшлю-ххха!
Меня отбрасывает к стене, горло стискивает стальным обручем. Я едва проталкиваю в легкие тонкую струйку воздуха, но этого не хватает. В глазах начинает темнеть.
Она приняла Риза за мужа, с ужасом понимаю я. Ну да, фамильное сходство. А меня, похоже... за его любовницу? Ой, мама...
Риз бросается вперед, но едва Элен прикасается к книге, кровать срывается с места и придавливает его к стене. Женщина замирает посреди залы и начинает бормотать латинские слова голосом, грубым от болезни и долгого молчания. По всей комнате одна за другой гаснут свечи, и в полутьме я вижу белые сполохи, что напомнили мне о болотных огнях.
На месте, где секунды назад стояла кровать, материализуется призрак двери. Это лишь смутная тень, образ, из которого бьет призрачный свет, но Элен простирает к нему дрожащие руки, будто от этого зависит ее жизнь. Дверь мигает, будто помехи на старом телевизоре, исчезает и снова появляется: мерцание вокруг нее слабеет, готовясь угаснуть. У меня все сильнее шумит в ушах; Риз кричит что-то, но я не разбираю слов. Тем временем Элен подплывает ближе, вытягивая руку в молящем жесте, опускается перед Ризом на колени...
И дергается, как от удара, от грохота шагов вниз по лестнице. Я успеваю заметить в дверях красную спортивную куртку Ястреба и четкий профиль Трикстера, но тут у меня в легких заканчивается воздух, и я наконец-то теряю сознание.
Я прихожу в себя на каменном полу. Голова кружится, но под затылком я нащупываю кружевную подушку. Рядом сидит Тянучка с горстью влажных салфеток в руке.
- Ты как, цела? - деловито спрашивает она. - Встать можешь?
Я оглядываюсь. Мы все еще в подвальной зале. Ни книги, ни призрачной двери, никого, лишь кровать, сдвинутая к стене. Пара чудом уцелевших свечей горит в углу.
- А где все?
- Наверху. - Тянучка почему-то отводит взгляд. - Слушай, я обещала присмотреть за той сумасшедшей бабой. Мы ее пока устроили в медпункте. Поможешь?
- Подожди. - Я обхватываю руками голову. Вроде бы все в порядке, хотя слабость не отступает. - Тут был Риз, двоюродный брат Трикстера. С ним все в порядке?
Тянучка хмыкает и достает из кармана шорт пластинку жвачки.
- А ты в курсе, что он и заварил эту кашу?
- Чего?
- По крайней мере, Трикс так сказал, - пожимает плечами она, закидывая пластинку в рот. - Мол, с Имбирной улицей творится неладное, ты виноват, ты должен был вернуться раньше, бла-бла-бла. Этот твой Риз не хотел отсюда уходить, но ребята силком утащили его наверх: после такого они ему, пожалуй, устроят допрос с пристрастием. Я бы тоже пошла, но тебя нельзя было двигать. Ну, и сверхъестественная хрень действует мне на нервы.
- Погоди, а Трикс? - До меня наконец-то доходит, что Трикстер не сидит рядом и не держит меня за руку. Его вообще здесь нет. Словно ему все равно, что меня чуть не задушили. - Где он?
Тянучка лениво выдувает огромный пузырь.
- Трикстер-то? Да схватил книгу и сбежал.
Мне всегда казалось, что сердца разбиваются с оглушительным звоном, но вокруг стоит кладбищенская тишина.
Я мрачно иду по школьному коридору. Вот наши шкафчики, незапертые с выпускного: у Трикса на стенке до сих пор висит моя старая фотография. Он всегда был настоящим другом, в его шутках не было яда, он всегда был рядом... почему? Почему он взял книгу и сбежал? Что в ней такое, чтобы перечеркнуть все? Даже меня?
Дверь в кабинет математики открыта. Я подхожу, стараясь ступать тише, и замираю неподалеку от входа.
- ...Или тебе еще добавить? Парень, у меня нет желания устраивать суд Линча, но я хочу знать, что за чертовщина тут происходит!
- Сначала, если позволите, я задам вам простой вопрос, - слышится спокойный голос Риза. - Почему вы не вызовете полицию? Мобильная связь, уверен, тут работает отлично.
Молчание. Я почти вижу, как ребята растерянно переглядываются.
До меня медленно начинает доходить.
Мы живем на Имбирной улице. Рядом друзья и знакомая кофейня, в холодильнике не кончается еда и пиво, в супермаркете лежат последние новинки, любимые сериалы по-прежнему доступны через сеть, но...
Но мы уже бог знает сколько не были снаружи.
- Мы заперты, как Элен, - спокойно говорит Риз. - Только Имбирная улица слишком хороша, чтобы назвать ее тюрьмой, верно?
Я осторожно заглядываю внутрь. Риз сидит посреди комнаты на единственном стуле. Рукав его рубашки разодран, на скуле здоровенная ссадина. Перед ним в агрессивных позах стоят Ястреб и Скотт. На подоконнике сидит нахохлившийся Вик, остальные столы сдвинуты к стенам.
- Куда делся Трикс? - подает голос Вик. - Почему он сбежал с книгой? И какого черта он собирается с ней делать?
Риз невесело улыбается.
- Все исправить, конечно же. Вернуть Имбирную улицу в большой мир.
- Ну в общем, я его в этом поддерживаю, - хмыкает Скотт. - Если мы и впрямь заперты, это не самая плохая идея.
Риз резко разворачивается к нему.
- Да? Ты уверен? А если все станет еще хуже? Если Имбирная улица вообще исчезнет? Если новое заклинание заточит вас в склепе вроде того, где оказалась наша безумная гостья из библиотеки? Или вы состаритесь на годы, что прошли за это время в реальном мире, и умрете?
- Годы? - одновременно произносят Скотт, Ястреб и я.
Риз поворачивает голову ко мне.
- Тебе девятнадцать. Хочешь знать, сколько лет тебе уже девятнадцать? Вспомни, в каком году был выпускной, а потом включи телевизор, и посмотри дату в новостях.
Я моргаю.
- Этого не может быть.
- Может. Полгода назад был твой тридцать первый день рождения, Закладка.
Ястреб смотрит на меня и недоверчиво фыркает. Скотт тоже ржет. Только Вик хмурится и отводит взгляд. Я машинально бросаю взгляд на отражение в окне, но на меня смотрит та же девятнадцатилетняя физиономия, что и каждое утро. Жутко лохматая, кстати.
Я перевожу взгляд обратно на Риза. Должно быть, в моих глазах отчаяние, потому что выражение его лица тут же меняется.
- Докажи, - выдыхаю я.
Парни переглядываются. Риз пару секунд смотрит на меня, потом резко кивает:
- Отвечай на мои вопросы быстро и не задумываясь. Как тебя зовут?