Занавески колыхались над мраморным подоконником, открывая вид на море. На прикроватном столике ровно тикали часы.
Стрелки приближались к трём пополудни, когда Лана открыла глаза. И рывком села в постели, отшвырнув в сторону одеяло.
Каждый ребёнок знает: однажды он проснётся и будет знать, что сегодня тот самый день. Последний день его жизни. Заканчивай дела, купайся в море, дочитывай любимую книгу, прощайся с близкими или отправляйся устраивать истерику в ближайшем супермаркете, итог один: рано или поздно тебе захочется спать. В самый последний раз.
Конечно, кого-то в этот день сбивала машина. Кто-то сам бросался с моста. Самые отчаянные пытались прихватить с собой кого-то ещё: почти четверть террористов оказывалась смертниками последнего дня. Но ни анализом крови, ни МРТ последний день не определялся. Только ощущением, пронизывающим каждую пору тела. Все, чей последний день пришёл, сходились на одном, пусть и ненадолго: это чувство не спутаешь ни с чем другим.
И именно его испытала Лана, проснувшись.
- Блин, - только и выговорила она. - Почему сегодня-то?
Тишина. Солнечный свет по-прежнему лился в окно, освещая Ланины детские рисунки на стене. Дед настоял, чтобы они остались даже после того, как Лана давно забросила акварель, часами просиживая за компьютерными игрушками.
Всё было по-прежнему. С одной-единственной разницей.
Хуже всего, когда знаешь заранее. Когда каждый миг дня наполнен ожиданием смерти. Когда на свету горит "Мене, текел, фарес", тогда и наступает самая страшная темнота.
Куда лучше не знать до самого конца. Но кто ж ей даст?
Лана запустила пальцы в короткие разлохмаченные волосы. Как было бы хорошо, если бы ей всего лишь приснился очередной кошмар. Проснуться, понять, что это сон, и с облегчением выдохнуть. Потом придётся вспомнить, что деда больше нет, из университета её выперли, а в пустом особняке ей принадлежат разве что старые джинсы и крошки от пиццы на клавиатуре. Но ещё вчера её жизнь продолжалась. А сегодня...
- А сегодня всё охрененно хреново, - сказала Лана вслух. - И пожаловаться некому.
У неё есть полдня и целая ночь. И, может быть, завтрашнее утро.
Что ты будешь делать в свой последний день?
Лана подумала и подошла к компьютеру. Привычным движением ткнула большим пальцем ноги в системный блок и забралась с ногами на потертый кожаный стул.
Надежда умирает последней. Посмотрим, что есть в сети. И... дед оставил ей прощальный подарок. Может, от него будет толк.
Её дед открыл фирму, которая воплотила мечту: личные голографические помощники с внешностью кинозвёзд. Виртуальные эльфы Леголасы и запрограммированные хакеры Нео реагировали только на ограниченный набор команд, но их популярность сделала деду состояние. Конкуренты быстро перехватили технологию, но дед удержал компанию на плаву, предложив клиентам индивидуальные модели - виртуальные оболочки с заданным типом поведения, практически неотличимые от живых людей. Каждый стоил целое состояние, и оно того стоило. Лана знала это из первых рук.
Дед не оставил ей ни акций компании, ни денег, чтобы оплатить следующий семестр университета. Дом, в котором она выросла, ей тоже не принадлежал - лишь рента, которой едва хватало, чтобы оплачивать счета. Но благодаря деду, у неё был вампир Билл.
- Билл! - позвала она. - Сделай мне завтрак! И побыстрее.
На левом запястье девушки вспыхнул огонёк голопроектора.
Полупрозрачный образ появился прямо возле Ланы, склонившись в полупоклоне. Высокий, темноволосый, безупречно одетый виртуальный вампир. Немного мрачный, но, в общем, очень даже ничего. Каждый раз, когда Лана вызывала голограмму, она тайно вздыхала и в очередной раз обещала себе скинуть пять кило. Лучше бы, конечно, все восемь.
- Для завтрака поздновато, - сухим холодным голосом заметил вампир. - Быть может, вам приготовить обед, госпожа? Или послеполуденный чай?
- Ничего не знаю, у меня завтрак, - дёрнула плечом Лана. Этот диалог повторялся у них с Биллом почти каждое пробуждение, когда Лана засыпала на рассвете. Было невыносимо думать, что сейчас она проговаривает его в последний раз. - Шнелле, шевели копытами! Омлет, капучино с корицей и два тоста. С сыром. Нет, с двойным сыром. И мороженого. Мангового. Два шарика... нет, три. Вот.
- Позволено ли мне будет заметить, что ваша диета...
- Нет! Пошёл вон. И омлет давай тоже с сыром.
- Мороженое тоже с сыром? - неожиданно язвительным тоном заметил вампир Билл.
Лана моргнула.
- Нет. Кто, блин, кладет в сыр мороженое? Иди уже, иди отсюда, тостер сам себя не запрограммирует. Я тут пока посмотрю в сети кое-что...
Вампир Билл снова склонился в поклоне посреди солнечной спальни и исчез.
Девушка вздохнула. Ещё не хватало, чтобы и виртуальный вампир перестал воспринимать её всерьёз. От неё и так ничего не осталось - одинокая недоучка, застрявшая между кроватью и компьютером. Только старый дом, полный воспоминаний, и безумно дорогая игрушка, занятая приготовлением омлетов.
И один-единственный день, чтобы что-то изменить. Хотя ясно, что ничего не получится.
"Последний день избежать способы", набрала Лана в поисковой строке.
"Хотите сбежать от реальной жизни? Мы знаем способ! Дикий Запад, звёздные войны, пираты Карибского моря, восточный гарем - любые забавы в ваш последний день!"
"В последний день стоит подумать о близких. Вы написали завещание? Наша адвокатская контора поможет вам избежать..."
"Узнать, когда наступит ваш последний день? Потомственная гадалка Пелагея гарантирует сто безупречных способов..."
"Служба доверия последнего дня работает круглосуточно. Вы можете выбрать один из следующих способов коммуникации..."
"100% патентованный способ испытать ощущение последнего дня до срока! Препарат Мементо совершенно безопасен и не оказывает никакого влияния на продолжительность вашей жизни! Напоминаем, что приём любых стимуляторов абсолютно противопоказан..."
- Блин.
А если попробовать "Последний день исследования эксперименты гипотезы выжившие"?
"Существует ли связь между последним днем и недавней смертью близких, или подсознательным нежеланием жить? Последние исследования показывают, что данная гипотеза имеет все шансы..."
"К сожалению, эксперимент закончился неудачей. Если и существует мифический рубеж, когда засыпающего в последний день можно пробудить к жизни, не позднее и не раньше, - увы, зафиксировать его не удалось..."
"Очередная серия исследований с использованием стимуляторов последнего поколения, продлевающих период бодрствования на полчаса и долее. Напомним, что ни в одной из прошлых серий выживших не..."
Ну да, подумала Лана. Искали все, надеялись все... и умерли тоже все.
С первого этажа потянуло запахом кофе. Жаль, что голограмма не может принести завтрак прямо в спальню, но жизнь вообще несправедливая штука. Придётся спускаться самой.
Ладно, сейчас, только ещё один запрос.
"Последний день легенды мифы".
И снова ничего нового. Лишь надежда, которая всякий раз оборачивалась пшиком. Слева на экране поблескивал красный штамп министерства здравоохранения: "Не подтверждено".
Лана проглядела знакомую с детства сказку. Всё тот же вкус, всё тот же чай. И всё так же бесполезно. Хотя в бродвейском мюзикле, на который они ходили с дедом, вышло очень красиво и про семейные ценности: разбуди близких в нужный миг, как принц разбудил поцелуем Спящую Красавицу, и последний сон прервется. Но опоздай хоть на мгновение...
Впрочем, какая разница?
"Не подтверждено".
Джинсы валялись на спинке стула. Лана выхватила из кучи белья на полу чистую футболку(стиральную машину, конечно, запускал вампир Билл, но раскладывать вещи по ящикам так утомительно!) и спустила ноги на пол. Ступни коснулись прохладного паркета. Вокруг всё казалось таким близким и знакомым, что болело сердце. Изогнула хвост на стене акварельная русалка, тикали часы, далеко внизу за окном сверкало море. Неужели завтра всего этого не будет? Не будет вообще ничего?
С кухни всё сильнее пахло кофе и поджаренным хлебом. Обычно Лана сидела за компьютером, пока омлет не остывал, но в этот раз она вскочила со стула, застёгивая джинсы, и направилась к двери.
Всё случилось в один миг. Выстрела Лана даже не слышала: только шипение и треск разбитого монитора за спиной.
Девушка обернулась к компьютеру: острые куски пластика, искры, тёмный экран. Почему? Потому, что монитор кто-то разбил. Но кто, если Лана его не трогала?
На этом месте до Ланы дошло, и она бросилась на пол, больно ударившись коленкой. Вовремя: следующий выстрел пришёлся ровно на то место, где она стояла. На дорогущей эбеновой двери появилась трещина. Лёжа на полу, Лана поймала себя на дурацкой мысли, что дырка от пули напоминает ссадину, и ей жутко хочется приложить к ней пластырь.
Стоп. Она думает не о том.
Пункт первый: в неё только что стреляли.
Пункт второй: ей всё равно осталось жить меньше суток.
Пункт третий: убийца об этом не знает, и если высунуться в окно с криком "Эй, мне всё равно завтра помирать!", он отреагирует куда как однозначно.
Н-да, позавтракали.
Нужно вызывать полицию, но она будет ехать минут пять. За это время убийца успеет сделать свое дело, сожрать омлет и закусить мороженым вдогонку, а Лана будет валяться с дыркой в голове и пачкать кровью эбеновый паркет.
Надо бежать. В кармане джинсов кредитка и права, но в доме нет машины, а до ближайшей остановки автобуса полкилометра. Лана нервно хихикнула, представив, как сидит на остановке с киллером. "Простите, вы не забыли выключить тостер?"
Но у неё есть вампир Билл. А внизу в холле валяется велосипед. Лана не подходила к нему со дня смерти деда, но шины должны быть в порядке. Вряд ли убийца следил за ней месяцами, и очень вряд ли, что он здешний уроженец: он не знает Ланиных обычных маршрутов. Хотя можно просто выехать на шоссе окольными тропками и поехать в полицию...
Снова стоп. Полиция не оставит её в покое. Ей придётся полдня просидеть в участке, отвечая на вопросы. Она точно хочет так провести свой последний день?
- Билл, - выдохнула Лана сквозь зубы. - Выключай всю хрень на кухне. Быстро вызывай полицию. И не смей появляться в головиде. Только голос.
Глубокий синтезированный голос вампира Билла отозвался спустя полсекунды:
- Полиция вызвана. Могу ли я предложить...
- Валить отсюда? Я уже валю. Всё, заткнись.
Когда Лана скатывалась по лестнице, в закрывающуюся дверь ударила третья пуля. Мазила какой-то, а не киллер, мелькнуло в голове у девушки. Накурился он, что ли?
Складной велосипед стоял у стенки. Раскрыть колеса, закрепить руль, поднять сиденье. В норматив в пятнадцать секунд Лана уложилась с запасом, хотя руки всё-таки начали трястись.
Задняя дверь выходила на другую сторону, вдали от моря. В спокойной обстановке Лана бы остановилась, вдохнула аромат земляничного дерева, обвела бы взглядом сад, в котором выросла, прочувствовала бы очередное "никогда, никогда, никогда". Но сейчас она лишь коротко ругнулась, закинула правую ногу на педаль, оттолкнулась левой и поехала. Высокий можжевеловый кустарник тут же скрыл её от наблюдателей.
- Передай полиции, что в меня стреляли, - скомандовала Лана, покосившись на браслет. - Пусть сами ищут этого козла. Я не еду в участок.
- Позволено ли мне будет осведомиться, почему?
Лана увернулась от очередной ветки.
- Нет! И твой елейный тон очень напоминает ехидный. Убрать.
- Как будет угодно госпоже.
- Блин, чувствуешь себя, как какой-то персонаж садо-мазо, - буркнула Лана, выезжая на знакомую просёлочную дорогу. Но Билла отключать не стала: уж лучше болтать с программой, чем с пустотой. Лана вдруг поняла тех, кто не стал в последний день ничего сообщать родным. Ей тоже не хотелось. Даже виртуальному вампиру, которого она выставила на режим максимального послушания, как только добралась до настроек.
Помочь ей всё равно некому. Когда она заснет последним сном, её уже будет не разбудить. Принцы из сказок не появляются, чтобы разбудить героиню в последний момент. А даже если бы и появлялись...
"Не подтверждено".
Пусть остаётся, как есть. Если, конечно, не считать психованного убийцы с пистолетом, винтовкой или что там у него.
- Знаешь, вампир Билл, - сказала Лана вслух. - Когда-то я тут ездила каждый день. Садилась на велосипед, выжимала из него всё, и просто летела. Вот как сейчас. А потом перестала, засела за компьютерные игрушки и вообще забыла про эту дорогу. Вот почему?
Вампир Билл очень по-человечески промолчал.
Лана выпрямилась в седле, оглядывая знакомые места. Слева начинался знакомый лес с его тишиной, солнцем сквозь ветви и шуршанием сосновых иголок. Справа между зубцами скал за полем золотистой травы сверкало море.
- Я доезжала до мельницы, ставила на обочину мольберт и начинала рисовать. - Лана замедлила ход велосипеда, отдаваясь воспоминаниям. - Рассветы, закаты, перекресток, яблони, даже натюрморт с бутербродом. Хотя, конечно, всё равно фигня получалась. Через четыреста лет на мою мазню никто глазеть бы не стал, да и через четыре часа - не особенно. А раз так, какой смысл? Какой смысл вообще что-то делать, если мы всё равно умрём?
- Но люди всё равно что-то делают, - заметил Билл. - Значит, есть зачем?
Огонёк на проекторе тревожно мигнул красным: батарея разряжалась.
- Чтобы их кто-то одобрил, погладил, дал денег и внимания, - дёрнула плечом Лана. - Больше незачем. Взять вон мой университет: нафига он был мне нужен? Показать деду, что я не бесталанная мазила, а право имею, и программировать тоже могу до кучи. Если бы я показала себя достойной, он бы и в компанию меня взял, и акций бы оставил, и в индивидуальный проект бы пустил. И сидела бы я в небоскрёбе шамаханской царицей, запуская таких вот, как ты, вампиров Биллов. И слава, и деньги, и дедово одобрение. А он, зараза, напоролся на последний день в шестьдесят пять. И я ничего не успела...
Вампир Билл кашлянул.
- Но у вас две тройки за письменные тесты по основным дисциплинам, госпожа. Вы уверены, что встали бы вровень с вашим дедом, даже если бы успели закончить университет?
Лана задохнулась.
- Ах ты, зараза электронная! Ты когда в мой табель залезть успел?
- Быть может, поэтому он и не оставил вам денег на обучение, - невозмутимо продолжил Билл. - Зачем учиться тому, что вам не дано постигнуть, даже с вашими талантами?
- Убью, - процедила Лана. - Отформатирую.
- Тогда, пока этого не произошло, я вынужден повторить свою настоятельную рекомендацию немедленно отправиться в ближайшее отделение полиции, - в бесстрастном голосе появились серьёзные ноты. - Сегодня вы в опасности, и завтра...
Огонёк мигнул красным в последний раз и погас. Связи с Биллом больше не было.
- Завтра уже не будет, - мрачно сказала Лана. - Одно сплошное сегодня.
Велосипед въехал под сень заброшенной мельницы. Дорога заканчивалась: за старыми деревянными постройками начинался кустарник, а за ним шёл скалистый обрыв и спуск к морю.
Дед частенько ездил сюда на рыбалку. Пару раз он брал и Лану, но девочка быстро начинала скучать, канючить и требовать мультики. Что бы она только не отдала сейчас, чтобы снова вместе сидеть на нагретом камне, бесконечно следить за волнами, и знать, что последний день для них наступит не сегодня...
Лана не была здесь давным-давно. Вот почему, а? Почему вечно надо заниматься какой-то ерундой вместо того, чтобы лишний раз пройтись по любимым местам, вспомнить деда? Она ведь даже на кладбище ни разу не ходила.
Велосипед Лана оставила у мельницы. Вниз к морю вела полускрытая кустами дорожка, но Лана выбрала знакомую с детства лестницу. Скалы вились вокруг неё уступами, террасами, образовывая широкие каменные полотна, на которых пара местных грамотеев уже оставила след в виде однотипных граффити. Н-да. Явно не Бэнкси.
А вот это уже интересно. Даже здорово.
По всей ширине гладкой скальной стены тянулась яркая пиксельная картина, стилизованная под древние компьютерные игры. Лана моргнула: изображение казалось трёхмерным, хотя стена явно не уходила вглубь. И незаконченным: часть скалы осталась незакрашенной.
Дед тоже когда-то баловался пиксельным артом. Даже комиксы по нему пытался издавать... пока, по семейному преданию, из-за безденежья от него чуть не ушла бабушка с новорождённым сыном. Тогда дед, засучив рукава, и начал изучать программирование.
Лана застыла в благовейном молчании, разглядывая картину. Неужели дед?
Знакомые герои, пиксельные деревья, дракон, словно слепленный из кубиков конструктора и зависший в воздухе, пара старых программистских шуток, вплетённых в ткань волшебного дворца... это было красиво. Завораживающе. И, что уж там, вызывало зависть.
Лана присела рядом. Картина уходила вглубь; уходила в вечность. Может, и глупо говорить так про пиксельных героев, но красота есть красота. Порой Лане не верилось, что те, кто может писать так просто и легко - живые люди, что гуляют по берегу моря, царапаясь об иглы кустов, заказывают латте, готовят оладьи по утрам и так же боятся смерти.
Может, и она стала бы одной из них, если бы родилась не лентяйкой Ланой, а какой-нибудь Кларой, трудолюбивой и способной, сидящей за мольбертом от рассвета до следующей зари. Но насколько притягательнее жизнь мечты... Даже смерть не делает безделье менее заманчивым. Скажи ей кто, что она проживёт ещё шестьдесят лет, что она сделает?
Правильно, вернётся за компьютер. И явно не из-за занятий по графике. Лана вздохнула. Вот как совместить дело, лень и счастье, а?
Впрочем, ей это больше не грозит. Она уйдёт, а картина останется, как и волны, скалы, и...
Девушка повернула голову к морю и в изумлении раскрыла рот.
Укрытая скалой, в крошечной гавани на ясном изумрудном мелководье стояла дедова яхта. Та самая, что по завещанию ушла неизвестно кому.
Как? Откуда она здесь?
Обычная Лана не стала бы это выяснять. Она фыркнула бы, пнула стену, выругалась и ушла. Может быть, заплакала бы от обиды. Возможно, начала бы искать владельца в сети - чисто из любопытства.
Но что терять в последний день?
Лана бросилась бежать вдоль берега, перепрыгивая с камня на камень. В голове звенела одна мысль: кто был деду дороже неё? Кто?
На палубе было пусто. Нос яхты был пристыкован к старому бронзовому кольцу на причале, которое когда-то использовал и дед. Почему-то это особенно разозлило Лану.
Из яхты не доносилось ни звука. Лана словно наяву услышала сухой голос вампира Билла. "Госпожа, быть может, именно из за такого типа поведения у вас нет друзей?"
Ну да, нет и не будет. В институте вокруг неё вились и подружки, и поклонники - из-за дедовых денег и возможностей. На стажировку к нему хотели все, несмотря на драконовские санкции за неразглашение. А уж попасть в секретный проект, где создали вампира Билла...
Но со смертью деда всё это испарилось. После того, как стало известно, что Лане нечем платить за университет, ей больше не звонил никто.
Лана пожала плечами и перепрыгнула на нос яхты.
Как тут чисто. Даже при деде такой сияющей белизны и рядом не стояло. Лана с лёгким чувством вины покосилась на свои грязные следы на палубе. Никакой расхлябанности, даже шкоты на утках закреплены будто по линейке.
Девушка заглянула в единственную каюту. Постель, сложенная по-армейски аккуратно. Плотно закрытые шкафы. Педантично разложенные инструменты, GPS, мониторы(три? зачем?). Ампулы со стимуляторами: Лана присвистнула, заметив маркировку. Недешёвые и очень редкие, дед пару раз такими пользовался. Подумав, Лана сунула ампулу и упаковку со шприцом в карман, и продолжала оглядывать каюту. Над мониторами натянуты капроновые нити, а на них - разноцветные заметки, списки, фотографии...
И тут Лана села прямо на грубое шерстяное одеяло с ярко-жёлтой бумажкой в руке.
Это был её, Ланин, распорядок дня. По минутам: сколько времени она принимает душ, когда просыпается, как долго завтракает, где и когда она находится, как часто выходит на улицу(надо признать, почти никогда), сколько часов проводит у компьютера, забыв обо всём...
Надписи шли не на русском, а на немецком: Лана понимала текст лишь через два слова. На соседней бумажке висел программный код - инструкции для кухонных манипуляторов. Ещё на одной - коды входа в дом и вызова экстренных служб, среднее время приезда. И её фотографии: за компьютером, в саду вместе с дедом, детское фото с семейной яхтенной прогулки, строгое фото из водительских прав...
Ох, блин...
Вот кто у нас захватил дедову яхту. Убийца с винтовкой, оставивший Лану без омлета. И систему безопасности дома изучил, и распорядок дня, и внешность. С-скотина.
Жрать, кстати, хотелось всё сильнее. Киллеру тоже надо чем-то питаться, верно? Лана без долгих раздумий полезла в шкафчик, где хранилась посуда и портативная электропечка.
И замерла, услышав шаги по палубе.
Ни пистолета, ни газового баллончика, увы, поблизости не было. Недолго думая, Лана подхватила ближайшую сковородку и запрыгнула на кровать с орудием кухонного труда наперевес, прижавшись к стенке, чтобы её не было видно снаружи. Как в плохой комедии, мелькнуло в голове.
Шаги остановились.
- Кто здесь? - произнес высокий мальчишеский голос на плохом испанском. - Это частная собственность.
Лана молчала. Частная собственность, надо же. Ууу, вор-рюга...
- О боги, - голос вдруг изменился, зазвучав как-то обречённо. - Это ты.
Лана беззвучно сдвинулась вдоль стенки, вытягивая шею, чтобы высмотреть новоприбывшего.
Он стоял в проходе. Едва ли выше её, лет на пять старше, и точно килограммов на пятнадцать тяжелее, чем следовало бы. Плотный, приземистый, с прилизанными светлыми волосами и холодным, напряженным выражением лица. Как ни странно, без пистолета.
- Ты кто, скотина? - спросила Лана негромко, но так, что он вздрогнул.
- Я думал, ты ещё у мельницы, - медленно сказал он. - Похоже, мы разминулись.
Русский у него оказался почти идеальным: акцент практически не слышался, хотя высокий тембр по-прежнему неприятно резал ухо. Интересно, за что дед упомянул его в завещании?
- Какого хрена ты в меня стрелял? - отчётливо сказала Лана. - Откуда у тебя эта яхта? Чего тебе вообще от меня надо?
Светлые брови поползли вверх.
- А ты ещё не... О. Кажется, ты ещё глупее, чем я думал.
Лана моргнула. Кажется, она что-то упустила. Что?
Она бросила ещё один взгляд на пёструю россыпь бумажек, хронометрирующих её жизнь. Распорядок дня, фотографии, коды для входа в дом... вот оно.
Инструкция для программирования кухонных манипуляторов. Зачем она киллеру? Пожарить ветчинки с утра пораньше рядом с хладным трупом? Ему это нафиг не надо.
На кухне орудовал один-единственный человек. Точнее, не совсем человек.
Точнее, всё-таки человек.
- Ты, - с плохо скрываемой яростью процедила Лана. - Ты и есть вампир Билл.
Светловолосый с иронией поклонился.
- К вашим услугам, госпожа. Хотя вообще-то меня зовут Михель.
Лана на секунду прикрыла глаза в ужасе. Тупая программа, которую она вызывала с утра, сидя на кровати без лифчика; в туалете, стоя у шкафчика с прокладками; в слезах и соплях, валяясь на полу в дедовом кабинете. Самые сокровенные мысли, самые стыдные страхи, самые безобразные истерики: она понятия не имела, что говорит с живым человеком, и выражалась так, как не снилось даже самым противным её прихлебателям в кампусе.
А он всё это видел. Обманом, без её согласия, без предупреждения. И уже не забудет.
Хотелось исчезнуть, отступить в темноту, вернуть утро, когда она ещё не знала правды. Или уснуть последним сном прямо сейчас, выключив безжалостный свет, стыдом слепящий глаза.
- Ненавижу, - выпалила Лана первое, что пришло в голову. - Блин, как же я тебя ненавижу!
Михель сложил руки на груди. Его квадратная фигура совсем не напоминала высокий стройный силуэт вампира Билла.
- Это вместо "извини"? Любопытно.
- За что мне извиняться? Что дед не соизволил мне рассказать, что дарит мне живого раба? Что я болтала с программой так, как мне хотелось, думая, что сижу в гордом одиночестве? Зачем он вообще мне тебя подсунул? Стой... - У Ланы вдруг родилось страшное подозрение. - Так все остальные клиенты, что, тоже получают живых людей? И думают, что говорят с программой?
- Миллиардная прибыль не возникает на пустом месте. Но могу тебя уверить: подобных откровений, кроме тебя, не слышал никто.
Лана обхватила руками голову. Сковородка осталась лежать на кровати. Тем временем Михель аккуратно переступил порог каюты, сошёл вниз по ступенькам, и развалился на диванчике напротив Ланы.
- Какие же вы все сволочи... - пробормотала она. - Ладно, но зачем тебе понадобилось в меня стрелять? Надоело вкалывать на злобных буржуев? Или я тебя достала?
Она подняла голову. Михель ответил ей неожиданно тяжёлым взглядом.
- Ты так ничего и не поняла. Если тебя убьют, я потеряю всё.
- Что значит "всё"? - Лана фыркнула. - Тринадцатую зарплату за ударное рабство?
- Я потеряю компанию, - негромко сказал Михель. - Семьдесят пять процентов акций плюс одна, в соответствии с формулировкой завещания. Я шесть лет работал на твоего деда. Департамент, отвечающий за индивидуальные проекты, с самого начала возглавлял я. И после его смерти я унаследовал бы компанию, если бы успешно завершил годовой контракт... в роли вампира Билла.
- И ты согласился на контракт, потому что этого требовало завещание? Рабства у меня?
- Да.
Лана начала хохотать.
- Так твоя судьба в моих руках! И дедова компания!
- Не совсем. Но "вампир Билл" был обязан повиноваться тебе во всём.
- Дед поставил такое условие? Он совсем с катушек съехал?
Михель покровительственно(и очень противно) усмехнулся.
- О, нет. Напротив, всё очень рационально. Ты не должна была остаться одна после его смерти - ведь он знал, что настоящих друзей у тебя нет, помощь принять не от кого, а на терапию ты не пойдёшь. А я... я должен был на своей шкуре прочувствовать, чем занимаюсь. И решить, стоит ли компании существовать дальше.
- Но ведь ты не выдержал год.
- Непредвиденные обстоятельства, - пожал плечами Михель. - По большому счёту я, конечно, виноват, но твоя жизнь важнее сохранения тайны. Даже если бы ты не нашла яхту, тебя бы нашёл я: вампир Билл не смог уговорить тебя обратиться в полицию, значит, я должен был раскрыть инкогнито. Это есть в контракте.
- Хватит оправдываться. Козёл ты, и больше никто.
- А ты, конечно, образец изящества и вкуса.
Насупившись, Лана тоскливо покосилась на сковородку, лежащую рядом, но трогать её не стала. Если убийца - не этот хмырь, какой смысл?
- Так что теперь? - спросила она. - Если я всё знаю?
Михель вдруг нахмурился и резко поднял руку, призывая её замолчать.
- Где ты оставила велосипед?
- У мельницы, - с удивлением ответила Лана. - А что?
- Ты закрыла заднюю дверь, когда выбиралась из дома?
- Знаешь ли, мне было не до этого!
- У тебя на велосипеде установлен GPS, - устало сказал Михель. В раздражённом голосе акцент стал явственнее. - В кабинете твоего деда панель родительского контроля; я сам дублировал её на яхте. И ты не закрыла дверь: тот, кто в тебя стрелял, вполне мог проверить панель и сравнить твои координаты со старыми маршрутами.
Он потянулся к сенсорной клавиатуре, набирая команды. Лана вздрогнула, увидев на включившихся мониторах свою спальню; кухню; входную дверь. Задняя дверь и впрямь была приоткрыта. Дверь в дедов кабинет - распахнута.
- Панель включена, - спокойно сказал Михель. - И это значит, что у нас проблемы. Не вылезай из каюты и не подходи к иллюминатору. Я вызову полицию.
- Только попробуй!
- Это не обсуждается. Кто бы на тебя ни охотился, ты по глупости оставила ему свои координаты, и сейчас в опасности мы оба. - Михель достал телефон, такой же коротенький и округлый, как и его владелец. - Просто посиди спокойно. Хоть это ты умеешь?
Лана в отчаянии смотрела на телефон у него в руке. Здравствуй, полицейский участок, охрана и кабинет для допросов с одинокой лампочкой. Ни копейки на дорогого адвоката у неё нет, значит, отпустят её не скоро. Ночью, а то и ранним утром, когда так сильно захочется спать. Или же её просто отправят в мотель, где переодетый полицейский не выпустит её из номера.
Но она не преступница. И её последний день принадлежит ей, ей одной!
- Вот ещё, - фыркнула Лана, поднимаясь. - Иди к дьяволу со своими акциями и указами. Ты так переживаешь, потому что твой хвалёный контракт висит на волоске, верно?
По выражению лица Михеля Лана поняла, что попала в точку.
- Вот и не лезь. Потащишься за мной - я накатаю в клиентскую поддержку такую телегу, что тебя не то, что главой департамента - уборщиком туда не возьмут. И вообще. Знаешь, что останется от дедовой компании, если начнется скандал?
- Ты этого никогда не сделаешь.
- А ты посмотри!
Лана взлетела с кровати, вцепилась в перила и рванулась к выходу из каюты. Вышло бы впечатляюще, если бы она на полпути не врезалась головой в потолок. Больно было до слёз.
В следующий миг над головой что-то свистнуло, и девушку резко дёрнули за обе ноги. Лана полетела на пол крошечной каюты, приложившись грудью о последнюю ступень.
- Идиотка, - констатировал Михель. - Теперь убийца знает, что ты здесь.
Следующая пуля прошила иллюминатор. Зазвенело стекло, хрустальной радугой разлетаясь по комнате, и щёку Ланы пронзила резкая боль, словно по ней чиркнули бритвенным лезвием. Всё ещё оглушённая, Лана поднесла руку к затылку. Чёрт, шишка будет...
Михель быстро открыл противоположный иллюминатор. По его лбу одна за другой бежали вниз капли крови - кажется, один из осколков задел и его.
- Плавать умеешь?
- Чтобы меня подстрелили на воде?! Яхту заводи, придурок!
- Двигатель из каюты всё равно не завести, а на палубе меня пристрелят. Яхта нас прикроет. За яхтой берег, снайперу нас не достать. Да и не снайпер это. - Михель был мрачен. - Ты никому не нужна: убийца, скорее всего, ненавидел твоего деда. Значит, он знает наш секрет.
- Или она.
- Или она, - согласился Михель. - Снимай обувь и прыгай.
Лана рухнула в морскую воду, поднимая брызги. Уж что-что, а плавала она отменно. Старый добрый дедушка Архимед: лишние килограммы исчезли, вытесненные весом воды, и тело тут же обрело приятную лёгкость. Только вот проклятые джинсы весили, как бетон.
Девушка быстрыми гребками двинулась вдоль борта, а потом вдоль берега. Яхта быстро осталась позади. Судя по удаляющемуся плеску, Михель тоже.
Гудела голова. Болела щека, рассечённая осколком, хотя в детстве у Ланы были ссадины и похуже. И жутко, невыносимо кричала та часть, которую, наверное, называют самооценкой. Каково это, когда всё самое худшее о тебе знает кто-то ещё? Все минуты, когда ты ковырялась в носу, выплескивала всю свою злость, комплексы, и вообще изображала Тёмного Властелина? Причем видел это не близкий человек, не давний любовник или муж, а вот такой вот белобрысый с рыбьим взглядом?
Которого дед ценил сильнее, чем её...
Всё равно, что интимные фото, выложенные в сеть. Хотя... не всегда ведь всё было плохо.
Лана на миг прикрыла глаза, погружаясь в воду с головой и вспоминая, как ироничные комментарии вампира Билла вытащили её из жуткой депрессии. После того, как ей перестали звонить друзья, она пересказывала голограмме истории из университетской жизни, и сухие насмешливые отзывы вампира вернули её к жизни. Его внимание, какая-никакая, а забота - вампир Билл включал пылесосы, следил за уровнем воды в увлажнителе, готовил ей завтрак, порой препирался с ней, когда она ложилась слишком поздно...
Понятно, что за всем этим стояли деньги и огромный, непредставимый обман. Но нельзя врать себе и говорить, что в проекте деда совсем не было хорошего, а было только плохое. Да и гадостей "вампиру Биллу" она наговорила изрядно. Это как общение в сети: абстрактному собеседнику можно писать что угодно, забыв о том, что он живой, дышит и тоже испытывает боль.
Впрочем, Лана гордо считала форумы тупой тратой времени. Вот компьютерные игры - это да.
Лана вздохнула, выныривая. Если бы она вызывала Билла, сидя в накрахмаленной рубашке и безупречно отглаженных брюках, чинно беседовала бы с ним о погоде и отпускала бы его восвояси, ей было бы не так гадко? Ощущения сейчас были бы совсем другие, верно?
Ага. Их бы просто не было. Она бы сутками валялась на полу, уходя всё глубже в депрессию, а голопроектор пылился бы где-нибудь на полке - кому он нужен, если для него надо затягиваться в корсет?
"Не обязательно в корсет", - зазвучал в голове голос вампира Билла. "Но элементарная вежливость бы не помешала."
- Лана! - раздался окрик Михеля. Они уже отплыли на приличное расстояние от яхты. - Греби к берегу!
- Что, вампирюга, отстаешь? - пробормотала Лана. Но к берегу всё-таки повернула.
Солнце уже почти ушло за горизонт. Лана вздрогнула, осознав, как быстро летят часы. Половина восьмого: последний закат в её жизни. И она, мокрая, с прилипшими к голове волосами, любуется золотым блеском скал и тёмными силуэтами пальм на фоне закатного неба в последний раз. Ну, хоть искупалась как следует, и то хлеб.
Подул холодный ветер. Лана обхватила себя руками, выбираясь из воды. Михель вскарабкался на берег, изо всех сил пытаясь сохранить остатки достоинства, но в мокрых бриджах и рубашке, безжалостно подчёркивавших далеко не идеальную фигуру, получалось плохо. На поясе у него болтался телефон в непромокаемом чехле.
Дед оставил ему яхту. Пустил к ней в дом. Получается, он ему доверял. Может быть, и наверняка, даже больше, чем ей.
- А я ведь тебя совсем не знаю, - сказала Лана вслух. - Мы вели задушевные беседы с вампиром Биллом, но всегда обо мне.
- Почему-то я не удивлён.
- Хватит уже ехидства, - махнула рукой Лана. - Правда, ты кто? Расскажи хоть что-нибудь.
- И что изменится? - пожал плечами Михель. - Факт остаётся фактом: ты терпеть меня не можешь из-за обмана, да и я не пылаю к тебе нежными чувствами. Я - это я, а не вампир Билл. Я люблю утку с рисом, не ем спаржу, стажировался в Сорбонне по возрастной психологии, моя пробабушка родом из России, летом возле моего дома цветут ирисы, я люблю, когда широко распахнуты окна, и терпеть не могу беспорядок. Ещё я уже полгода мечтаю выспаться.
Да уж, выспишься тут. Кончится тем, что из последнего сна её поднимет киллер с криком: "Вставай уже, хватит дрыхнуть! Убивать буду!"
Лана виновато кашлянула:
- Тебе пришлось колоть стимуляторы, чтобы не спать, да? Из-за того, что я играла ночь напролёт?
Ответ Михеля прозвучал мягче, чем она ожидала.
- Это тоже часть работы. Кроме того, твой дед просил меня об этом. Я не мог отказаться. Как ни странно, он тебя очень любил, несмотря на твои оценки по письменным дисциплинам.
- И тебя, похоже, тоже. Несмотря на твоё занудство.
- Он был великолепным слушателем, - негромко сказал Михель. - Лучшим собеседником, которого я когда было знал. Думаю, он хотел, чтобы я тоже научился слушать.
- Да уж, - вздохнула Лана, вспоминая, с какими кислыми лицами стояли университетские подружки, когда она начинала говорить о себе. - Неудивительно, что за вампирами Биллами в очередь выстраиваются. Хоть кто-то не отмахнётся от чужих проблем.
- Жалеешь, что узнала правду?
- Конечно, жалею, - передёрнула плечами Лана. - Иногда лучше не знать, чем наоборот.
Всегда, молча добавила она. Ещё вчера, в незнании и темноте, у неё была надежда. У неё был друг. А сейчас она вышла на свет, и что?
Да ничего хорошего.
Молча они пробрались по тропинке и вышли наверх. Когда-то здесь был пляж, но с упадком туризма в городке его забросили. Старый деревянный пирс, впрочем, вполне ещё смотрелся, и беседка с одинокой скамейкой, дощатым укрытием от ветра и неизменными пачками граффити стояла на месте.
Не сговариваясь, они двинулись к беседке. На досках висел перемазанный краской пиджак, оставленный кем-то из рабочих. Михель молча протянул его ей. Лана в жизни не надевала ничего теплее.
На небе начали появляться первые звёзды. Лана внутренне фыркнула. Романтика, блин.
- Так почему ты не хочешь вызывать полицию? - помолчав, спросил Михель.
- Сам подумай, - пожала плечами Лана. - Убийцу арестуют, а он радостно расскажет всем, что мы гады. И кто после этого идиот?
Михель покачал головой, но ничего не сказал, углубившись в экран телефона. На черном фоне мелькали мелкие строчки текста и фотографии. Женские, мужские... ни на одном лице не было улыбки.
- Это кто? - полюбопытствовала Лана. - Виртуальные Снейпы и Лары Крофт? Что ж дед сам-то в лакеи ни к кому не пошёл? Попробовал бы, каково это. Небось тут же передумал бы компанию создавать.
- Я думаю, он представлял, каково это, - не сразу ответил Михель. - Когда отказался от рисования ради семьи и начал работать на программистскую контору.
- Ну да, сравнил офисное рабство с виртуальным!
- А это не одно и то же? Ты не можешь говорить, что думаешь. Тебе запрещено заниматься чем-то, кроме нудной работы. Ты не хозяин себе девять часов в сутки, а порой и четырнадцать, когда начинаются переработки. Мне же приходилось работать на тебя в активном режиме часа два-три в день, не более.
- Хочешь сказать, то, что вы делаете - этично?
- Если это делает кого-то счастливым, какая разница?
- Знаешь ли, огромная!
- Возможно, вы и правы, госпожа, - сказал Михель голосом вампира Билла так похоже, что Лана вздрогнула.
- Я думаю, дед сам не был уверен, что творит, - тихо сказала она. - Поэтому и не оставил мне ничего: ведь и дом, и компания заработаны обманом.