Диана очнулась от холода. Она лежала на переднем сиденье автомобиля, свернувшись в калачик и прижавшись щекой к шершавой ткани. Сквозь опущенные стекла в салон задувал холодный ветер, проникая под тонкую блузку.
Все еще ничего не соображая со сна, Диана потерла виски. Голова гудела, словно с жестокого недосыпа. На приборной доске зло вибрировал мобильный телефон.
Диана на автомате схватила трубку:
- Алло?
- Мама, мамочка!..
Ромкин голос оборвался. Диана побелевшими пальцами вцепилась в мобильник.
- Рома! Рома, ты где? Рома!!
Мертвая тишина. Секунда, другая...
- Привет, - раздался мурлыкающий женский голос. Диана тут же представила холеную ухоженную гадину на шпильках и с сигаретой. - Уже поняла, что твой сын у меня?
- Ты кто?
- Я - это ты. Посмотри на себя в зеркало.
- Откуда здесь... - начала было Диана, но глянула налево и осеклась.
В зеркальце над приборной доской отражалась совсем другая Диана. Не мать-одиночка из унылого спального района, давно решившая, что ее личная весна закончилось.
Одного взгляда хватало, чтобы понять, что у этой девицы все впереди.
Короткая стрижка подчеркивала уверенное лицо. Макияж, который, должно быть, стоил сумасшедших денег, открывал вид на высокие скулы и холодные карие глаза под точеными бровями.
Диана приоткрыла рот, разглядывая красивую незнакомку в зеркале. И на десять секунд забыла, что у нее похитили шестилетнего сына.
- Налюбовалась?
- Я не понимаю, - прошептала Диана. - Я ваш двойник? Но зачем вам Ромка?
- Чтобы ты делала, что я скажу. Твой сын у меня. Я без колебаний перережу ему горло, если ты не вернешь то, что мне дорого.
- И... что вам дорого?
- Кто. - Слово упало, как молот. - Мой брат.
Диана прикрыла глаза. Паника билась в висках, как пойманная синица.
- Умоляю, не трогайте Рому, он лишь...
- Заткнись. Все очень просто: моего брата взяли в заложники. Тот, кто его взял, требует меня, тогда он отпустит брата. Поняла?
- Да. Но вы не пойдете?
Смешок в трубке.
- Конечно, нет. Вместо меня пойдешь ты: ведь мы теперь так похожи.
- Ты выбрала меня, как курицу в магазине, - произнесла Диана, начиная закипать. - Накачала наркотиками, накрасила, как куклу, привезла сюда и бросила в машине. А теперь хочешь, чтобы я пошла за тебя в заложники вместо твоего брата?
Незнакомка в трубке небрежно хмыкнула.
- Ага. Извини, тебе не повезло. Хочешь поговорить об этом?
- Я хочу, чтобы ты отпустила Ромку!
- А я хочу мохито и пони, но не все желания сбываются. Посмотри в окно.
Диана высунула голову из машины. Вокруг была чернота, но глаза уже привыкли к вечерней тьме и начали различать очертания деревьев. Липы и березы, осенний подмосковный лес.
Впереди светлел высокий забор, облицованный камнем. Загородная резиденция какого-то магната, не иначе.
- Выходи, - приказал женский голос в трубке. - Иди направо к воротам.
Задеревеневшие ступни не слушались, но со второй попытки Диане удалось вылезти из машины. Переставляя непослушные ноги, она двинулась вдоль забора, судорожно прижимая рукой трубку, как спасательный жилет.
Это дурной сон. Сумасшедший розыгрыш, дурацкое испытание, телесъемки скрытой камерой. Что угодно, но такого не происходит на самом деле. Тебя не выдергивают ночью из квартиры от фаршированных перцев и вечерних новостей, твоему сыну-первокласснику не угрожают, он мирно спит, посмотрев "Спокойной ночи, малыши", как спал вчера и неделю назад, когда они с Дианой хохотали, получив результаты генетических тестов и узнав, что среди их предков были самые настоящие североамериканские индейцы...
- Зачем я вообще здесь? - отчаянно прошептала Диана. - Кому ты так нужна?
- Жил-был один мальчик чуть старше Ромы, - промурлыкал голос в трубке. - Как-то раз он забрался на чердак, и среди пыли и паутины нашел портрет прекрасной дамы. И пропал, влюбился без памяти. Мальчик узнал из семейных преданий, что ее звали Лейлой, что она обольстила и сгубила его предка, лишила семью состояния и исчезла. Но умерла ли? Как шептались в доме, через полвека ее видели в Париже, и в семьдесят Лейла выглядела, как в двадцать пять.
- Это невозможно.
- Конечно. Но мальчик поклялся ее найти. Он перерыл семейный архив, объездил полсвета, вернулся в Россию, и много лет спустя ему улыбнулась удача.
- Этот псих решил, что незнакомкой на картине была ты, - догадалась Диана.
Холодный смешок.
- Я пыталась ускользнуть, но Михаил оказался довольно навязчивым. Должно быть, сказались предки в царской жандармерии.
Диана остановилась и оперлась о ствол молодой березы, пытаясь переварить услышанное.
- Но он же меня мигом раскусит. Если он видел тебя и твои фотографии, двойником его не обмануть!
Холодный, холодный, холодный смех.
- Михаил видел только картину двухсотлетней давности. Тебе придется сыграть роль. Запомни, и запомни хорошо: тебя зовут Лейла, и последние сотни лет мужчины падали к твоим ногам. Это единственное, во что он должен поверить.
- Но я не актриса!
- Мне плевать. Мой брат Хельг должен уйти отсюда на своих ногах, иначе маленький Рома точно не пойдет во второй класс. Прощай.
- Подожди!
Короткие гудки.
За березовой рощицей темнели распахнутые ворота.
Молчаливый охранник проводил Диану в просторную гостиную, словно застывшую в позапрошлом веке, и испарился, так и не задав ей ни единого вопроса, даже не проверив документы. Впрочем, у Дианы ничего и не было с собой, даже сумочки с косметичкой. Телефон ей хватило ума спрятать между корнями березы.
Диана присела на пышный диван с изогнутой спинкой, машинально водя пальцами то по прохладной атласной обивке, то по золоченому подлокотнику. Напротив дивана пылал камин, вокруг полированного кофейного столика расположились кресла, похожие на изогнутые лепестки. Широкие ступени вели к французским окнам, за которыми начиналась открытая терраса.
Диана никогда не была в таком роскошной обстановке. Никогда не сидела у настоящего камина. Пару раз в студенческие годы ее однокурсницы хвастались "спонсорами", но скромница Диана просиживала вечера за конспектами. Может, и зря. Наверное, зря. Сама бы она никогда не сделала карьеру, но последуй она примеру однокурсниц, у нее появился бы мужчина, способный ее защитить. Сейчас они были бы в безопасности, и Ромка бы спал в богато обставленной спальне на втором этаже особняка...
Диана сжала руки на коленях. Она давным-давно не была в церкви, но сейчас ей хотелось помолиться. Пусть с Ромкой все будет хорошо. Пусть, пусть, пусть... и все.
Потому что ей нельзя сейчас думать про Ромку.
И тут Диана наконец осознала, что в гостиной она не одна.
Он сидел в дальнем углу, в тени, положив подбородок на скрещенные руки. Короткие волосы падали на лоб, не закрывая внимательных глаз.
Тишина, повисшая в гостиной, вмиг превратилась в напряженное молчание. Диана замерла, искоса разглядывая незнакомца.
Не очень-то похож на психа-похитителя. Значит, это и есть Хельг.
Что бы сказала беспринципная и равнодушная Лейла, встретив брата?
Что бы сказала авантюристка с картины?
- Извини, что так долго добиралась, - холодно уронила Диана, глядя в огонь. - Пробки.
Незнакомец не спеша опустил руки на колени. Он скорее смахивал на викинга, чем на клерка. Средневековый охотничий костюм подошел бы ему куда органичнее свитера с высоким воротом.
- Я заметил, что ты не торопилась, - негромко сказал он. - Сомневалась, стоит ли меня вытаскивать, сестренка?
Диана подавила шумный вздох. Это он.
- Когда близкого мне человека берут в заложники, у меня нет выбора. - Диана посмотрела ему в глаза. Поймет ли Хельг, что речь о ней? - Звучит приторно, знаю, но что поделать? Во мне сильны семейные чувства.
Серые глаза едва заметно расширились под челкой. Понял.
Диана подняла взгляд к потолку.
- Нас слышат?
- Наверняка.
- И видят? Сколько тут вообще людей?
Хельг покачал головой:
- В доме никого. Охрана осталась на воротах. Двери незаперты.
Диана резко встала.
- Тогда что мы тут делаем?
- Что ты здесь делаешь, - поправил он. - Тебя тут поджидает давний поклонник, Михаил. Между прочим, потомок князей Воронцовых. Я слышал, он здорово зол, что ты соблазнила его пра-пра-прадеда и сбежала с фамильными драгоценностями, не оставив обратного адреса.
Диана передернула плечами. Роль Лейлы давалась ей все легче.
- Не люблю писать письма.
- И этим ты ранила его в самое сердце.
- Даже так?
Хельг хмыкнул.
- Я всегда советовал тебе вести дневник своих беспорядочных связей, чтобы знать, от кого ждать неприятностей. Полгода там, месяц тут, а в результате твои дела приходится улаживать мне. Знаешь, к чему это приводит?
Он небрежно оттянул ворот свитера.
Диана похолодела.
Уж на что она мало интересовалась передачами про террористов, взрывной воротник Диана узнала сразу. Ошейник сантиметров в пять высотой, и блок со взрывчаткой внутри. Поблескивающий зеленый огонек показывал, что воротник вполне боеспособен... и запросто превратит шею заложника в кровавую кашу в любой момент.
- Какой радиус? - хрипло спросила она. - Как далеко тебе разрешено отходить?
- Метров тридцать, я полагаю. Знаешь ли, я как-то не стремлюсь его проверять.
- А блокировать сигнал...
- У тебя под блузкой радиолаборатория?
До Дианы наконец дошло. Тот, кто пошел на крайние меры, застегнув на Хельге ошейник, вряд ли собирается сразу же его снять.
- То есть... тебя не собираются отпускать?
- И потерять такое прекрасное средство давления на тебя? Полно, сестренка. Михаил, конечно, идиот, но не настолько.
Диана задохнулась. Она до последнего надеялась, что ее обменяют на Хельга, а дальше... она не думала ни про какое "дальше", лишь бы Ромка остался цел. Но если брата Лейлы не отпустят, через день-два обнаружится, что она не его сестра, и тогда умрут все.
Включая Ромку.
- Я не знаю, как тебя вытащить, - в ужасе прошептала она.
- Я тоже не знаю, Лейла. Это не мое шоу. - Хельг чуть улыбнулся. - Но мы что-нибудь придумаем.
Следующие четверть часа они провели в молчании под треск поленьев в камине. Диана сделала пару кругов по комнате, не в силах успокоиться. В висках стучал адреналин. Если тот, кто следил за ними через камеры, хотел вывести ее из равновесия ожиданием, ему это удавалось.
Я справлюсь, твердила она себе. Ее похититель влюблен в нее, Михаил - сбрендивший идиот, одержимый мыслью, что она - бессмертная красавица из семейной легенды, нужно помнить об этом, и тогда она обведет его вокруг пальца...
Тебя зовут Лейла, и последние сотни лет мужчины падали к твоим ногам...
С каждой минутой Диане верилось в это все меньше.
Когда из искусно спрятанных за зеркалом динамиков наконец послышался мужской голос, она чуть не вскрикнула.
- Сударыня, окажите мне любезность и пройдите в белую спальню. Вверх по лестнице, последняя дверь налево.
В спальню? В сухом голосе не было ни единой нотки вожделения.
- Вот еще. - Диана изо всех сил удерживала на лице ледяную маску. - Сначала отпустите моего брата, а потом поговорим.
Короткая пауза.
- Что ж, воля ваша.
Оглушительный звук зуммера разорвал ночную тишь.
Диана отступила, в панике озираясь. Сигнализация? Сломанный динамик? Что?
Она перевела взгляд на Хельга, неподвижно застывшего в кресле и сжимавшего руками ошейник, и разом все поняла.
На его пальцах играли отсветы багровых огоньков, и казалось, что его руки были в крови. Девятнадцать, восемнадцать, семнадцать...
Диана бросилась к Хельгу. Зуммер не утихал.
- Он отключит устройство в последнюю секунду, - беззвучно прошептала она. - Должен отключить!
Хельг оскалил зубы в невеселой усмешке.
- Готова поставить на это жизнь?
- Не передумали? - поинтересовался мужской голос из динамика.
- Выключи эту штуку! - прокричала Диана в потолок.
- Пожалуй, нет. Я еще ни разу не убивал бессмертного. Почему бы не попробовать?
Бессмертного... что? Что за чушь? Неужели он правда в это верит?
Четыре, три, два...
- Стой!
Голоса Хельга и Дианы прозвучали одновременно. Зуммер утих.
- Я согласна, - очень тихо сказала Диана.
- Вверх по лестнице, последняя дверь налево. Я жду.
Хельг очень медленно высвободил пальцы. На ошейнике вновь горел зеленый огонек.
- Первый раунд мы проиграли. Очередь за тобой, сестренка.
Я еще ни разу не убивал бессмертного. Диана поднималась по широкой дубовой лестнице на второй этаж, снова и снова прокручивая в голове эту фразу. Бессмертных горцев не существует, в подобное верят лишь дети, фантазеры и сумасшедшие, но человек, что держал здесь Хельга и Диану, не подходил ни под одну из категорий. В его действиях была лишь холодная безжалостная рациональность.
Если Михаил содержит роскошный особняк и охрану, способен достать электронный взрывной воротник и достигает своих целей расчетливым шантажом, значит ли это, что он вовсе не безумен? Что в его бреднях есть доля истины? Что бессмертие или ненормально долгая жизнь существует?
Нет, потому что...
...Главы корпораций, диктаторы и президенты отдали бы все за бессмертие, а они до сих пор умирают в девяносто с небольшим.
...Тайное рано или поздно становится явным, потому что люди не умеют хранить секреты.
Но если предположить, что бессмертных по какому-то капризу природы совсем мало, лишь двое или трое? Если они почти не имеют контакта с окружающим миром, только пару раз за век выкачивают деньги у очередной богатой семейки через красотку-соблазнительницу?
Их секрет и впрямь продержался бы очень, очень, очень долго.
Пока изобретательный и очень настойчивый мальчик по имени Михаил не нашел портрет Лейлы на чердаке.
И не начал дергать за ниточки, наконец добравшись до ее брата. Или Хельг решил устранить Михаила первым и попал в капкан?
Ясно одно: Лейла подослала вместо себя двойника, понадеявшись, что сумасшедшая влюбленность застелет Михаилу глаза, и двое "бессмертных" ускользнут незамеченными. Но вместо этого Михаил защелкнул на брате Лейлы электронный воротник, и все они оказались в ловушке.
- Во что я ввязалась? - пробормотала Диана.
Самое страшное, ей это нравилось. Пока часть Дианы, запрятанная глубоко внутри, сходила с ума по Ромке, остальная Диана шла по коридору, отделанному состаренным дубом, любовалась отражениями в бесконечных зеркалах и впервые за годы чувствовала себя по-настоящему живой. Сильной, богатой, свободной, способной на все. Одной из них. Она забыла о крошечной зарплате, душном офисе и переполненных троллейбусах: этой ночью Диана была частью чего-то настоящего, страшной восхитительной тайны с головокружительным запахом бриллиантов, старых портретов, роскошных особняков и роковых красавиц.
Словно это и впрямь было ее шоу. Словно все эти годы она жила не своей жизнью.
Но сейчас от нее зависели двое, и она, черт подери, собиралась выжить и победить.
А тот, кто попытался запереть ее в клетку, пожалеет.
Диана представила себе холодный скучающий голос Лейлы, мысленно надела ледяную маску и нажала на ручку двери.
И замерла на месте, столкнувшись со своим отражением двухсотлетней давности.
Диана сделала два механических шага вперед. Дверь захлопнулась за ней.
С мраморной полки над незатопленным белоснежным камином, сбоку от такой же белоснежной кровати на нее глядела незнакомка, похожая на Диану как две капли воды. Портрет в серебристой раме уходил в потолок, встроенный в стену так мастерски, что казалось, обрамленное тьмой лицо парит в воздухе. Мягкие светильники подчеркивали белизну плеч, дерзкое черное платье и легкую, едва заметную улыбку.
- Похожа?
Диана вздрогнула, но не обернулась.
- Я ждал этой минуты столько лет, - произнес тот же голос. Минуту назад, когда она слышала его из динамиков, он проговаривал слова с бархатной ленцой, но теперь в нем появилась страсть. - Неужели это ты?
Секундой спустя ей на плечи легли властные руки.
Диана с беспощадной ясностью поняла: если она сейчас даст слабину, она пропала.
- У тебя есть один-единственный козырь, - ледяным тоном произнесла она. - Ты собираешься каждый раз брать пульт от ошейника с собой в постель?
Она всем телом почувствовала, как он отпрянул.
Диана перевела дыхание. И обернулась.
Он стоял у двери. Невысокий, плотно и крепко сложенный, в добротном старомодном костюме в мелкую клетку. Ни дать ни взять - добрый усатый доктор Ватсон.
С крошечным пультом в левой руке. И холодными-холодными глазами.
Такими же внимательными и расчетливыми, как у Хельга. Такими же, как у женщины на портрете.
- Михаил, - холодно произнесла она. - Не скажу, что рада с вами познакомиться.
Ее тюремщик усмехнулся, не отрывая взгляда от выреза ее блузки.
- Лейла. Вы очень... современно выглядите.
- И это вам мешает?
- Конечно. Ведь если я скажу, что вы родились более двухсот лет назад, вы расхохочетесь мне в лицо. А мне нужно, чтобы между нами возникло доверие.
Он окинул небрежным взглядом ее фигуру.
- Раздевайся.
- Что?
Михаил хищно усмехнулся.
- Обнаженной женщине сложнее лгать. Я хочу увидеть тебя незащищенной. Ты лгала всем всю жизнь - но не сегодня. Сегодня я покажу тебе доказательства, и ты наконец признаешься мне, кто ты.
- Если вы думаете, что я...
Михаил поднял руку с зажатым в ней пультом, и Диана осеклась.
Зуммер полоснул по нервам. Сколько он длился? Секунду? Полторы?
- На случай, если тебе захочется показать коготки, в соседней комнате ждет охрана. Или позвать твоего брата? Да и брат ли он тебе, или вы лишь бессмертные попутчики? Может, даже любовники?
- Нет, - выпалила Диана.
- Что ж, нет, так нет.
Михаил небрежно пожал плечами.
- Сударыня, даю вам слово, что не собираюсь посягнуть на вашу честь этой ночью. - Он особо выделил "этой". - Клянусь, сегодня я хочу лишь одного - правды.
Правды, которую он не должен получить.
Но выбора не было.
Опустив голову, Диана начала расстегивать блузку.
- Не так. - Пальцы Михаила коснулись ее подбородка, вынуждая запрокинуть голову. - Смотри на меня.
Незажженный камин, тишина, кроме шума ветра за оком, ветви липы касаются стекла, словно хотят попасть внутрь и вытащить ее отсюда, она одна, совсем одна...
Нет. Не так.
Диана жестко улыбнулась своему пленителю в лицо, вырываясь из его хватки.
- Я разденусь. Помни, ты сам этого хотел.
И с треском разорвала юбку на молнии, небрежно откидывая ее к камину.
Его глаза следили за ней. Механически? Жадно? Он снова отступил в тень, и Диана не видела выражения его глаз в полумраке комнаты. Только себя, свою кожу, ощущение жара и наготы, пока она медленно скидывала чулки, расстегивала блузку на животе, продвигаясь все выше, высвобождала грудь из легкого кружевного лифчика...
Ее руки застыли, покрылись льдом, словно чужие пальцы делали это, чужой взгляд вбирал ее в себя, стоящую без юбки возле камина, ласкал ее, когда она наконец расстегнула бюстгальтер, небрежно швырнув его к ногам тюремщика.
Пленительная и обнаженная. Такой она должна была быть... и такой Диана ощущала себя, медленно спустив шелковые трусики вниз по бедрам, задержав их возле колен, и посылая своему похитителю дерзкий, вызывающий взгляд. Наконец она переступила через них, оставшись лишь в легких модельных туфлях, и сделала еще шаг вперед.
Михаил отпрянул почти инстинктивно.
Так кто из нас кого боится?
- Кровать, - хрипло сказал Михаил. - Сядь.
Она повиновалась.
- Мне нравится видеть тебя такой. Нагота и стыд - отличный катализатор.
Он наклонился к ней, обжигая дыханием обнаженную грудь, упираясь руками в кровать и почти касаясь ее бедер.
- Хотя после всех этих лет... бьюсь об заклад, ты мало чего стыдишься, верно?
Диане пришлось приложить все силы, чтобы выдержать этот взгляд и не отпрянуть.
- Не будем терять времени, - сказала она с хрипотцей. - Я готова. Показывайте.
Михаил шагнул в сторону и с иронией поклонился.
- Слушаю и повинуюсь, моя вечная леди.
С легким щелчком ожил зрачок кинокамеры над кроватью, и стена напротив кровати засветилась.
А Диану словно ударили между ног.
На экране царила черно-белая Эйфелева башня. Готов лишь нижний этаж, пирамида с первой платформой, наверх тянется единственная опора, вокруг неповторимое Марсово поле, но кто позирует на ее фоне? Не видно: стройная фигурка с развевающимися волосами повернулась спиной; вот ее заслонили туристы. Но Хельга рядом с ней Диана узнала моментально.
Картинка сменилась. И снова Хельг - его лицо мелькнуло лишь на пару секунд, но Бранденбургские ворота невозможно было не узнать, как и лица на трибуне.
Парад Победы в Берлине.
Диана приоткрыла рот. Нагая, беззащитная, она не могла себя контролировать: шок, страх, возбуждение электрическими искрами проносились по нервам. Будь она в офисе, в строгом костюме, за барьером скрещенных рук, она бы успела включить отрицание, критическое мышление, но не на этой кровати, не пока взгляд ее тюремщика пожирал ее целиком, когда он мог взять ее в любую минуту, пока перед ней проносилось невозможное.
Лица Лейлы почти не было видно в кадре. Вон та высокая, в полосатом купальнике и соломенной шляпе, на лесах строящегося Атлантик-Сити? Или красотка под вуалью под руку с Гровером Кливлендом, оба с бокалами шампанского в руках? Но Хельг совершенно точно был на пленке перед ней, а их с Лейлой тайны - так же обнажены и открыты, как и молодая женщина на кровати. Двадцатые, пятидесятые, короткий цветной фрагмент со смеющимся Хельгом и рыжей незнакомкой перед рекламами Таймс-сквер...
Киносъемка закончилась; начались документы. Паспорта, свидетельства, долговые расписки... вот оно, одно из имен - Leila Cloutier, рядом Helg Guvenen - и тот же почерк на небрежно выдранном из чековой книжки листке под другим именем, и еще раз, еще...
Вот как Михаил их выследил.
Губы Дианы дрожали.
Что это? Качественные подделки на кинопленке, без следа компьютерного монтажа? Кино, документы, фотографии? Снова, снова и снова? Миллионы долларов, потраченные на декорации и спецэффекты, чтобы убедить хорошенькую девушку согласиться с мечтой безумного магната, помешанного на бессмертии?
Нет. Эту гипотезу пора отринуть сразу и навсегда. Слишком много доказательств.
Кинопленка закончилась: на стене отражался белый прямоугольник, да шуршал вхолостую скрытый механизм за кроватью.
- Думай, готова ли ты признаться, - наконец нарушил молчание Михаил. - У тебя час.
Он собрал ее вещи на полу и бесшумно затворил за собой дверь.
Ошеломленная Диана так и осталась сидеть на кровати, вцепившись в хлопковые простыни.
Час. У нее есть час.
Она с усилием поднялась. Нужно найти одежду и спуститься вниз, к Хельгу. Ей очень хотелось услышать, что он скажет.
В шкафу возле кровати нашлось белое платье, какие носили в тридцатых годах, чулки и нижнее белье. Диана оделась, чувствуя, как все сильнее кружится голова.
Если бы она была на месте Михаила, она бы поверила. Безоговорочно.
А на своем месте?
Диана вернулась в гостиную на дрожащих ногах, из последних сил сохраняя походку плавной. Камин уже почти прогорел, и комнату заволокли тени. На кофейном столике был сервирован ужин на блюдах под серебряными крышками.
- Хельг, скажи мне... - начала она.
- Да, - уронил Хельг.
Он стоял у окна спиной к ней, вглядываясь в предрассветные сумерки.
Диана моргнула.
- Мм-м?
- Ответ на твой вопрос: да. Тебе действительно стоит признать, что мы бессмертны. Отрицать бесполезно. Ты же видела кинопленку.
- Подделка.
- Ни в одном архиве мира не существует пленки, похожей на эту. Пришлось бы снимать заново, а наш общий друг, боюсь, не настолько богат.
Диана шумно выдохнула.
- Тогда у нас проблемы.
- Естественно. Мы двое стоим больше, чем содержимое Форт-Нокс. - Хельг обернулся. - Живыми, конечно. Хотя и на трупы, думаю, набежит толпа желающих.
Диана фыркнула.
- Думаю, долго ждать не придется. Кстати, извини за зуммер там, наверху.
- Не стоит. - Хельг не отрывал от нее серьезного взгляда. - Сестренка, боюсь, ты до конца не прочувствовала, что нас ждет, если Михаил поделится архивом хоть с кем-то.
- Если ему поверят.
- Не сразу, но после определенных финансовых вливаний спецслужбы точно нами займутся, и мы окажемся в лаборатории местного Менгеле. Калечить нас не будут, но вряд ли жизнь покажется тебе раем. А если, упаси боже, у нас найдутся близкие - которым бессмертие не грозит, это случайный маркер, не передающийся по наследству - их не пощадят точно.
Ромка...
Диана оперлась на спинку стула, вспоминая безобидные генетические тесты, которые она беззаботно объясняла Ромке лишь несколько дней назад. Ее пронзило странное облегчение от собственной смертности.
- Любое нормальное общество, едва узнав о нас, возненавидит, - менторским тоном продолжал Хельг. - Классовая ненависть, сегрегация, дискриминация - скучные штуки, но между стареющими мужчинами и женщинами и нами пролегает такая пропасть, что ее не перешагнуть никакими законами о равенстве. Люди верят в абстрактное бессмертие потомков, но это фантазии о далеком будущем. Сейчас же любая мать будет мучиться от острой и яркой несправедливости, поняв, что ее ребенок умрет, а мы нет.
- Не каждая, - автоматически возразила Диана и тут же захлопнула рот.
Хельг бросил на нее острый взгляд.
- Мне очень жаль, что ты оказалась здесь, - мягко сказал он. - Если бы я мог...
- Но не можешь.
- Нет. Я бы хотел сейчас оказаться в Австралии, где взрыватель будет бесполезен. - Хельг коснулся горла через свитер. - Или щелчком пальцев перебросить тебя в Париж. Увы.
В Австралии...
У Дианы заколотилось сердце.
Если Хельг окажется... ну, не в Австралии, но хотя бы где-нибудь в гаражной мастерской на другом конце Москвы, где ему снимут ошейник - радиопульт его не достанет. И Ромка будет цел.