Королева

Приём подходил к концу. Гости потребили изрядное количество спиртного, высказали весь набор заранее приготовленных комплиментов, блеснули положенным числом ослепительных улыбок. Каждый для себя решил, кого из присутствующих можно в дальнейшем использовать в качестве игрушки в финансовых, политических и светских интригах. В головах присутствующих уже зазвучала аварийная сигнализация, напоминая о необходимости заканчивать любой приём в надлежащее время и разъезжаться по домам в обществе новых случайных знакомых, имена и лица которых утром будут вспоминаться с огромным трудом. Прокурора статус обязывал пить меньше остальных - ровно столько, чтобы хватило сил произносить стоя патетические речи о борьбе с коррупцией и поддержании стабильности в городе. Необходимость играть роль героя в окружении продажных денежных мешков в глубине души бесила прокурора. Даже зазубренные во время учёбы в университете истины о служении государству и обществу, самоопределении и активной роли личности дешёвым бальзамом ложились на душевные раны бывалого юриста. Алкоголь ослаблял барьер воли, выстроенный прокурором вокруг собственного страха перед анархией и предательством, заставлявшего его до потери сознания в своё время заучивать текст законов, побуждавшего наводить порядок и дисциплину как в своей жизни, так и в жизни подчинённых. Улыбнувшись и похлопав по плечу на прощание людей, которых юрист иногда считал друзьями, он направился к лимузину, стоявшему у чёрного входа...

Девочку звали Данайя. Ей было двенадцать. Она пряталась за мусорными баками в тёмном переулке. Сжавшись в комочек, она зажала уши руками и закрыла глаза в надежде, что шёпот и видения, поселившиеся в её голове в последнее время, оставят её, но это была тщетная попытка. С каждым днём голос в голове становился сильнее. Он не был мужским или женским, добрым или злым, только всегда грустным. Шёпот настойчиво твердил, что всё - прах, что тело - это продолжение души, а та имеет обыкновение стареть и растворяться в глубинах мироздания. Вместе с душой умирает и тело. Голос с сарказмом замечал, что все великие мыслители, художники, политики так же канули в небытие, и всё, что от них осталось - это мёртвая материя и разговоры, то есть тот же прах. Самым отвратительным девочке казалось ощущение, что голос прав, что он лишь озвучил идею, которую каждое живое существо во вселенной прячет в глубинах своего сознания, и которая способна разрушить любой смысл жизни, любую самую благородную и достойную цель. Шёпот обещал выход - забрать души у других, испить их, ассимилировать, заключить внутри себя, использовать как средство быть вечно. Голос обещал способность поглощать души, изменят своё тело и дух таким образом, чтобы стать сильнее, быстрее, умнее, стать непобедимым. Вместе с силой шёпота рос страх Данайи, а страх питал жажду взять у других силу, которой не хватало девочке, чтобы победить величайшую несправедливость вселенной, сделавшей её смертной. И заткнуть рот мерзкому голосу. Перед силой жажды меркли цвета, затихали звуки, исчезали запахи, но сегодня один звук вывел Данайю из оцепенения. Это был звук открывающейся тяжёлой металлической двери...

Выйдя в тёмный переулок в сопровождении двух охранников, прокурор на мгновение остановился. Голова слегка кружилась от выпитого, в теле ощущалась приятная усталость, в паре метров ждал лимузин, но что-то не вписывалось в общую картину. Внимание прокурора привлекло движение у мусорных ящиков. Юрист тряхнул головой, решив, что ему померещилось после потреблённого алкоголя, но движение повторилось. Разглядеть что-либо в кромешной темноте не представлялось возможным, но на свалке определённо кто-то находился.

- Прикройте меня! - скомандовал прокурор охранникам и направился в темноту.

Юрист подошёл к контейнерам. Движение усилилось, словно тот, кто скрывался, не мог решить - показаться или забиться ещё дальше.

- Кто здесь? - уверенным голосом обратился прокурор в темноту.

Лихорадочное движение прекратилось, скрывавшийся теперь, определённо, направлялся в сторону юриста.

- Проклятье! - только и успел выкрикнуть прокурор, когда кто-то небольшого роста и хрупкого телосложения бросился на него из мрака и вцепился зубами в руку...

Данайя наблюдала, как трое вышли из открывшейся двери и направились к стоявшему поодаль автомобилю. Девочка не смогла рассмотреть лица или одежду незнакомцев. Они виделись ей лишь пульсирующими сгустками живой субстанции, заключёнными в телесной оболочке. Жажда подталкивала девочку броситься на незнакомцев и вырвать из них души, поглотить их, стать сильнее, заглушить голос в голове хоть на мгновение. Охваченная жаждой, Данайя не контролировала своё тело, которое практически билось в конвульсиях, выдавая её присутствие. Незнакомцы направились к укрытию девочки. Тот, кто, как казалось, был главным из трёх, что-то говорил, но Данайя не различала слов. Живая, сочная душа была на расстоянии протянутой руки! Девочка не знала, как поглотить этот лакомый кусочек субстанции, и в отчаянии, гонимая страхом и жаждой, сделала то, что подсказывало тело - набросилась на незнакомца и впилась ему в руку зубами в надежде выпить душу вместе с кровью, поглотить вместе с плотью...

- Мерзкое отродье! Проклятая кровопийца! - заорал прокурор от боли и неожиданности.

На место шоку пришла ярость. Здесь в тёмном закутке города юрист мог не надевать более на себя маску героя. Сжигаемый гневом он собирался стереть с лица земли это существо, олицетворявшее хаос и беспорядок. Правила, нормы и ценности сгорели в огне ярости, и решимость прокурора была как никогда велика. Жить мерзкому отродью оставалось лишь мгновения, пока рука прокурора искала подходящее оружие. Но этих мгновений у него не оказалось.

- Я с тобой разберусь! - только и успел сказать прокурор.

В следующий миг вся темнота не только переулка, но и всего города собралась в одну тень, которая метнулась мимо внезапно оцепеневших охранников прямо к юристу. Тот не успел даже вздохнуть, как обнаружил себя висящим над землёй, схваченный за горло внушительного размера когтями.

- Ты ничего ей не сделаешь! Теперь эта девочка принадлежит мне! - угрожающе прошипела Тень.

- Простите, Леди Росош! Я забылся! - прохрипел прокурор, от гнева которого не осталось и следа.

- Занимайся своими ничтожными делишками и не пытайся управлять тем, что не в состоянии понять! - зарычала Тень.

Продолжая без видимых усилий держать прокурора в воздухе, Тень проскользнула к лимузину, открыла боковую дверцу, швырнула юриста на заднее сиденье и захлопнула дверцу. Водитель лимузина считал умение выживать одним из своих самых ценных качеств, поэтому, увидев происходящее, поспешил запустить движок и увести машину подальше оттуда.

- Пусть шеф сам выбирается из неприятностей, в которые влез, - подумал шофёр. - Это не моё дело - я всего лишь водитель. Хотя надо заметить, что вид у шефа сегодня на редкость жалкий...

В переулке воцарилась тишина. Всё произошло настолько внезапно, что Данайя не успела даже пикнуть. Она по-прежнему лежала на грязной мостовой - там, куда её отшвырнул жесткий удар незнакомца. В глубине души девочка надеялась, что чужак не остановится на содеянном и причинит ей достаточно боли, чтобы заглушить жажду. Мгновение назад она ждала удара, а теперь в ожидании смотрела на Тень. Для восприятия девочки та была чёрной дырой, уходящей за всякие границы и пределы. Тень подплыла к девочке, постепенно принимая гуманойдные очертания. Смертоносные когти уменьшились в размерах, превратившись в обычные ногти. Тень обратилась в высокую женщину, весьма атлетично сложенную, что, впрочем, не мешало ей двигаться с изысканной грацией. При каждом шаге мышцы переливались под кожей как расплавленный металл. Женщина присела на корточки рядом с Данайей, с интересом разглядывая девочку. Леди Росош протянула руку к лицу Данайи. Девочка отпрянула, но за спиной оказалась стена. Оказавшись зажатой в угол, Данайя попыталась вцепиться зубами в протянутую руку. Но прежде чем она успела хотя бы пошевелиться, женщина выпустила когти на другой руке и схватила девочку за горло.

- Не смей бросаться на меня! - прошипела Леди Росош. - Иначе я вырву твою душу и заберу её себе. Внутри меня очень мерзко!

Данайя затихла, бессильно повиснув в когтях женщины. Леди Росош внимательно изучала девочку.

- Ты очень сильная, - с любопытством прошептала женщина и добавила уже с жалостью. - И голодная. Твоя жажда невероятно сильна. Посмотрим, на что ты способна...

Плотоядно облизнувшись, Леди Росош перевела взгляд на застывших в оцепенении охранников. Взгляд был жаждущим, похотливым, диким и безжалостным. В нём читался приговор.

- Видишь этих мужчин? Их сознание под моим контролем, - сказала Леди Росош девочке. - Они не двинутся с места. Можешь насытиться ими!

В душе Данайи вдруг образовался островок спокойствия. Не было более нужды сдерживать жажду, когда рядом была Леди Росош. С её разрешением всё стало иначе, спокойнее. Данайя сделала нерешительный шаг по направлению к охранникам.

- Делай, как умеешь, - посоветовала Леди Росош. - Никто в первый раз не может забрать душу на расстоянии. Этому учатся столетиями. Кровь - тоже хороший проводник.

Данайя сделала ещё шаг, потом ещё шаг, потом открыла тёмный колодец в глубине души и бросилась на добычу, впиваясь зубами в мышцы, сухожилия, сосуды. И пила, пила, пила кровь без остановки. Леди Росош стояла рядом и улыбалась, глядя, как у её юной ученицы появляются пусть ещё детские клыки и когти...

- Вот видишь, как ты испачкалась, - с нотками заботы в голосе сказала женщина, деловито очищая Данайю от крови после того, как та насытилась.

В голове у девочки шумело от выпитой крови. Ментальная энергия жертв билась внутри девочки, и она вовсю старалась сосредоточиться, чтобы удержать её, ассимилировать и подчинить. Точнее говоря, пока она просто пыталась неловкими детскими ручонками удержать то, что добыла. В восприятии девочки ситуация выглядела именно так. Погрузившись в себя, Данайя плохо слышала, что говорила Леди Росош.

- Ты похожа на грязное животное, - вдруг зарычала женщина. - Ты и есть пока грязное животное. Пройдут десятилетия, прежде чем ты научишься чему-нибудь и станешь хоть чуть-чуть похожа на настоящего вампира.

- Вампира? - переспросила Данайя, и это было её первое слово за вечер.

- Вампир - тот, кто забирает души, - пояснила женщина. - Я - Хакима Росош - королева вампиров. И теперь ты принадлежишь мне...

- Это твой голос я слышу у себя в голове? - нерешительно спросила Данайя.

- Мой голос? - Хакима рассмеялась. - Нет, это не мой голос. Он исходит от того, у кого нет имени и тысячи имён одновременно, кто за пределами реальности и одновременно рядом с душой каждого, ожидая слабости, шанса прорваться в сознание и завладеть им...

- Я не понимаю, - перебила Данайя.

- Слушай, девочка, - вспылила Хакима. - Не вынуждай меня объяснять то, что нельзя объяснить словами. Пройдёт не один десяток лет, и ты научишься узнавать источник нашей жажды по звукам, цветам, запахам...

Леди Росош на мгновение ушла в себя, так и не признавшись юной ученице, что сама не понимала всей картины вещей. Лишь одно она уяснила наверняка - за материей лежит бездонный океан информации, души, ментальной энергии и чего-то ещё. Там всё едино, и Единое существует во всём своём бесконечном многообразии. Материя - лишь плёнка на поверхности океана. В его глубинах, однако, есть как островки света, так и сосредоточие мрака и алчности. Щупальца тьмы были рядом, готовые схватить и разорвать слабое сознание, стоило тому поддаться алчности. Водовороты мрака поглощали миллиарды душ, заставляя тех вращаться под властью тьмы, испивая их и ослепляя иллюзиями силы и всевластия. Хакима умела скрывать свой разум от когтей мрака и забирать свою порцию душ. Эта игра, длившаяся столетиями, вызывала у Леди Росош приступы сильнейшего возбуждения и доводила её до оргазма.

- Нам надо идти, - почти по-матерински сказала Хакима юной ученице, беря её за руку.

- Куда? - растерянно спросила Данайя.

- В твой новый дом, к твоим новым сёстрам, - пояснила Леди Росош. - Ты теперь чужая в этом мире. Люди боятся и ненавидят тебя, потому что ты - другая. Ты выше их законов и правил, потому тебе не найдётся места здесь. Орден вампиров - теперь твой дом. Там ты будешь жить и учиться. У сестёр ты будешь находить утешение в моменты боли и отчаяния. А они у тебя будут! Орден ты будешь защищать и охранять всю твою жизнь, потому что твоей прошлой жизни больше нет.

- Эти люди, - Данайя обернулась и показала на растерзанные тела охранников. - Они были у меня первыми...

- Да, - равнодушно ответила Хакима, - у каждого вампира бывают первые...

- А ты помнишь твой первый раз? - нерешительно поинтересовалась ученица.

- Помню, как будто это было вчера, - с грустью в голосе отреагировала Леди Росош.

- И что ты чувствовала? - продолжала Данайя.

- Боль и отчаяние, и ещё жажду... - всё с той же грустью сказала Хакима.

Разум Леди Росош пролетел через столетия к тому моменту, когда королева первый раз ощутила жажду. Хакима выросла в аристократической семье. Родители хотели только одного - сделать из дочери достойную наследницу. Юная Хакима до потери сознания сидела в библиотеке, часами пропадала в спортзале, на полосе препятствий и в лесу. Она никогда не чувствовала себя хозяйкой своей жизни, лишь средством осуществить мечты семьи. Охваченная обидой и неуверенностью Хакима однажды ощутила жажду вампира. Она сбежала из жома и пряталась на свалках. В канализации, в лесу, ища спасения от преследующего её шёпота. Почти обезумев, Хакима однажды оказалась на просёлочной дороге, и там был он - мальчишка с городских окраин, который часто катался на велосипеде около родового поместья Росош. Как же Хакима завидовала его свободе, возможности просто крутить педали, ощущать солнечные лучи, ветер, дождь и получать от этого удовольствие. И Юная вампирша забрала у мальчишки всё это, вместе с душой и кровью. Потом за ней пришли сёстры из ордена. Лишь позднее Хакима поняла, что может собирать, хранить, ассимилировать ментальную энергию других, но это не сделает добытые переживания её собственными переживаниями. Они будут пополнять, усиливать, поддерживать её, но будут мёртвым прахом, вещами. Хакима осознала, что собственноручно уничтожила собственную мечту. После была только боль...

- А у тебя есть мужчина? - с любопытством спросила Дянайя.

Такой вопрос застал Хакиму врасплох, так что королева едва не споткнулась. Взглянув на девочку, Леди Росош поняла источник такого интереса. У Данайи начиналось половое созревание, скоро девочку охватят новые желания и потребности. Хакима и раньше видела, как молодые вампирши под влиянием гормональных взрывов уходили в города искать себе пару. Опыт предыдущей жизни направлял их, и они шли в бары, кинотеатры, на дискотеки. Возвращались они почти всегда в одном и том же состоянии - в глубочайшей депрессии и отчаянии, поскольку в порыве страсти, привлечённые экстазом партнёра, просто высасывали из него все жизненные и душевные соки. Жестокая ловушка судьбы вампира: Ты - это всё, что тебе остаётся.

- Я ненавижу мужчин, - холодно отреагировала Хакима.

- Почему? - не унималась юная ученица.

Леди Росош не знала, что ответить. Как она могла объяснить девочке, что душа вампира, а вслед за ней и тело могли лишь поглощать и обладать, но никогда не производить. Быть вампиром - означало быть вечно запертым в своём теле, не имея ни малейшего шанса переступить этот порог. Как и все вампирши Хакима была бесплодной. Всё это вкупе с накопленной годами физической и ментальной силой позволяло королеве рассматривать мужскую часть населения вселенной лишь как бесполезное сосредоточие материи. А годы, проведённые на войне, в политических интригах, развили в королеве стойкую ненависть к любому мужчине.

- У меня есть на это свои причины. Со временем ты поймёшь - я обещаю, - после раздумья ответила Хакима.

- А среди вампиров есть мужчины? - неожиданно спросила Данайя.

- Есть, - жестко ответила Леди Росош. - Это позор рода вампиров. Они не умеют сдерживать свою алчность и полностью подчиняются голосу бездны. Им нужно всё больше и больше душ, любых - даже душ других вампиров. Мужчины-вампиры - это фанатики, опьянённые властью и кровью. Это заложено в их природе, поэтому мы держим самцов под контролем, а самых яростных уничтожаем ради выживания всего рода. Они полностью доверили свои тело и дух щупальцам тьмы, у них не осталось собственного "Я".

- А как у тебя и других женщин-вампиров получается не впадать в такое безумие? - вдруг серьёзно спросила юная ученица.

- Ну ты же сама - женщина, - игриво ответила Хакима. - Ты должна чувствовать ответ... Надо дишь впустить душу другого в себя, пообещать опеку и принятие, окутать теплом, и он сам отдасть теб себя, останется лишь выпустить когти. Это помогает скрыться от глаз бездны и приглушить шёпот. А ещё мы реалистичнее и выносливее мужчин, мы знаем, когда следует сдержаться и сохранить себя.

- Ты, действительно, можешь так очаровывать людей, что они сами отдают собственные души? - недоверчиво спросила Данайя.

- Ведь ты же поддалась моей ауре, вот и делай выводы! - цинично рассмеялась Хакима.

Данайя замолчала, и некоторое время две женщины молча шли по ночным улицам. Аура Хакимы защищала их, так что немногочисленные прохожие считали их просто матерью с дочкой, которые допоздна засиделись в гостях.

- Что ты чувствуешь, когда поглощаешь душу живого существа? - наконец, решилась спросить ученица.

- Каждый раз нечто новое, - ответила Леди Росош так, словно не знала, что ещё добавить.

- Расскажи, на что по вкусу похожа душа? - вдруг озорным тоном добавила Данайя.

- Да, ты - проказница! - добродушно рассмеялась Хакима. - Наелась, приободрилась и начинаешь доставать старую тётю вопросами.

- Ну, расскажи! - не унималась девочка.

- Так и быть - расскажу, - сдалась Леди Росош. - Я гостила на лыжном курорте, там проходил съезд "денежных мешков". Один из них положил на меня глаз. Очень любил рассказывать о размерах своего движимого и недвижимого имущества, думал - я заинтересуюсь кое-какой движимой вещицей из его багажа, рассчитывал, что стану частью его постоянного постельного белья. Теперь он более не занимается накопительством - он сам оказался на моём личном складе "имущества". Его душа тяжёлая, как и его капитал, и такая же мёртвая и безвкусная. Когда я испила его, казалось, что в моих венах течёт гной и нечистоты. Ноги не двигались, словно их поразил некроз. И на таком фоне - эхо безграничного страха перед утратой имущества, в первую очередь самого дорогого - тела и остатков души.

Хакима краем глаза взглянула на ученицу - сознание девочки более не принадлежало этому миру. Она с головой окунулась в мир переживаний, созданный наставницей.

- Я знала одного прокурора, - почти лениво продолжала свой рассказ Хакима. - Его все считали героем и борцом за справедливость и порядок. Пришлось потратить время, чтобы снять с него, как с овоща, кожуру из нарочитой уверенности в своих силах, из веры в истины, которые он зазубрил в университете, из логики и стремления к дисциплине. После этого мне осталось лишь поглотить бесформенный сгусток чистого страха, готовый попрать любой закон, не гнушавшийся более никаких средств, чтобы победить нечто неподвластное логике и контролю - меня. Шансов, естественно, у него не было!

Хакима вновь бросила взгляд на ученицу - глаза Данайи горели красным пламенем от жажды обладать таким же багажом душ, которые поглотила наставница.

- Знание, как наркотик?! Чем больше знаешь - тем больше хочется! - рассуждала Леди Росош, глядя на страстное желание девочки. - Венцом моих достижений являются отнятые души военных. Есть, конечно, охранники из баров с умственным развитием ребёнка, садистскими наклонностями и душой, пахнущей алкоголем и стеройдами. Выпьешь их - тошнит весь день. Есть молоденькие, испуганные новобранцы, безвкусные, как дешёвое желе, отдающие тухлым семенем. Если у тухлого семени есть запах, то оно должно пахнуть именно так. Почему все новобранцы считают, что служба положительно скажется на их репродуктивной способности?! Есть наёмники, душа которых застревает в зубах как бумага денежных купюр. Есть настоящие профессионалы, чьё сознание подобно огню, способному разжечь звёзды и стать обещанием лучшего мира. Их надо испивать осторожно - можно и обжечься. Но бездонный океан в душе и глазах вампира способен потушить даже такой огонь. Все они поняли это перед концом, поняли, что их смелость, решимость, ответственность - всего лишь прах!

- Ты забираешь души только у тех, кто слабее тебя? - осторожнос просила Данайя. - Люди называют таких трусами и садистами, не способными на подлинное мужество.

- Не смей учить меня, маленькая дрянь! - взорвалась вулканом ярости Хакима.

Королева вдруг ощутила себя обиженной маленькой девчонкой, которая за годы боли и страдания не заслужила и капли милосердия. Слёзы навернулись у Хакимы на глаза, но она прокусила до крови губу, схватила юную ученицу за шиворот и посмотрела той прямо в глаза.

- Ты не сможешь отвернуться, Данайя. Смотри внимательно - думаешь, можно пережить всё это, не имея мужества. Я могла бы стереть тебя с лица земли, но оставлю жить, чтобы ты ощутила, что значит быть вампиром, чтобы ты помучилась!

В следующее мгновение ученица испытала на себе всю мощь ментальной хватки наставницы. Девочка не могла овтести взгляд от ставших абсолютно красными глаз Хакимы, через которые в сознание Данайи хлынул поток информации. Ученица увидела образы величайших войнов галактики, услышала их боевой клич, ощутила запах их пота... На вереницу образов накладывались эмоции самой Хакимы - ужас перед битвой, ярость, сжигавшую все барьеры, решимость и боевое безумие. Тело девочки крушили вернувшиеся из небытия удары молотов и мечей, жгла плазма, деформировала гравитация. Только теперь Данайя осознала всю глубину опыта и мощи Леди Росош. И потеряла сознание...

Хакима убрала ментальные когти и взяла бесчувственное тело девочки на руки. Через несколько часов пути королева вошла в ворота замка, затерянного среди острых утёсов.

- Это Данайя. Она теперь наша сестра, - сказала Хакима собравшимся вокруг вампиршам. - Заботьтесь о ней...

Удар Данайи, нацеленный прямо в лицо, вырвал Хакиму из воспоминаний и вернул к реальности тренировочного боя на мечах. Отразив выпад, королева ответила косым ударом снизу, вынудив ученицу отступить на шаг. Молниеносным движением кистей рук Леди Росош направила меч сверху, Данайя, парируя удар, отвела руки чуть больше, чем допустимо. Королева резко шагнула вперед, молодая вампирша не успевала прикрыть живот, удар Хакимы коленом под рёбра ученицы отправил ту на пол. Лезвие меча наставницы описало дугу и замерло и подбородка Данайи.

- Заберёшь мою душу - предашь орден и станешь совсем никому не нужна, - услышала королева ментальный сигнал поверженной ученицы.

Подобная нотация, переданная к тому же в непринуждённой, лишённой страха телепатической форме, вызвала у Хакимы приступ ярости.

- Не смей меня учить, девочка! - ментально ответила королева, задыхаясь от бурдящих эмоций. - Я выучила правила не одно столетие назад, когда тебя ещё на свете не было.

- Души сестёр принадлежат ордену, а не кому-то одному, бесстрастно продолжала Данайя.

Хакима тихо рычала, в очередной раз переваривая в голове незыблимые истины сообщества вампиров, где запрещалось испивать души сестёр. Нарушение этого запрета свидетельствовало о том, что член ордена впал в наркотическую зависимость от ментальной энергии и не может следовать уставу ордена. Таких уничтожали.

- Ты так ничего и не поняла за эти годы, - горько произнесла Хакима и опустила мечь.

Королева повернулась спиной к ученице и побрела к стойке для хранения мечей. На душе было очень и очень неважно.

- Ты всё-таки предала орден, королева, - ядовито шептал один внутренний голос. - Ты привязалась к этой девочке, предпочла её всем остальным, нарушила равенство в ордене.

- Ты обманула твою ученицу, - с сожалением звучал другой голос. - Ты не хотела забирать её душу, ты хотела устранить её, чтобы заглушить голос собственной совести, провинившейся перед орденом.

- Ты предала саму себя, дорогая, - холодно высказался третий голос. - Ты не осмелилась изменить что-то, когда природа, живые существа, сама вселенная отправили тебя на тёмную сторону. Ты подчинилась судьбе, сделавшей тебя изгоем, и сейчас, уничтожив ученицу, ты хотела сделать себе самой ещё больнее, хотела почувствовать себя ещё более ненужной и одновременно послушной судьбе.

Хакима всю жизнь пила души не ради ордена и рода вмпиров, а чтобы быть свободной - свободной от всех тех, кто хотел вылепить из неё нечто своё, чуждое желанием самой королевы. В такие моменты Леди Росош вспоминала семью, которая видала в ней только перспективную наследницу, требовала жить лишь этой ролью и любила при условии, что Хакима соответствовала ожиданиям. Королева думала и об ордене, который превратил душу каждой сестры в памятник самому себе. Орден заставлял поклоняться себе, оставляя вампирш, даже саму королеву в плену разума. Хакима топила всё многообразие собственной неполноценности в живой ментальной энергии жертв, обретая свободу хоть на мгновение, пока её нутро снова не мертвело, и пока боль не возвращалась. Теперь королева, действительно, привязалась к Данайе и испытывала от обучения, тренировок и совместных проектов совершенно незнакомые ранее ощущения. Как она могла объяснить молодой вампирше, что, уча одному, ощущает совсем другое, потому самым умным и глупым одновременно, что могла произнести Леди Росош в данный момент, были слова:

- Не обольщайся! Твоя жалкая, хилая душа не сделает меня сильнее! А став вампиром, ты тоже более никому не нужна, как и все мы. Привыкай!

- Я знаю, - равнодушно ответила Данайя. - Кстати, я тоже не воткнула бы тебе меч в спину, когда ты повернулась. Помучайся ещё!

Хакима оскалилась и выпустила клыки. Ученица расслаблено подошла к наставнице, положила ей руки сзади на плечи, расстегнула тренировочную броню и, медленно проведя ладонями по стянутым в узлы мышцам шеи королевы. Прошептала на ухо:

- Предлагаю горячий душ, очень горячий, массаж друг друга и много-много алкоголя. У меня неплохие запасы... Пойдём - потру тебе спинку.

Хакима закрыла глаза, разомлев от внезапно нахлынувшего приятного ощущения во всём теле, и послушно кивнула.

Через пару часов две вампирши, обнажённые и разгорячённые после душа и массажа, разлеглись на роскошных диванах с морем подушек и напились до потери сознания...