Грядущий день не сулил ровным счетом ничего хорошего.
Почему? Ну, во-первых, меня разбудили самым варварским способом!
Отмахнувшись одной из валяющихся на кровати подушек от вибрирующего и бодро разливающегося на столе "Катюшей" телефона, я торопливо пошарил рукой по прохладной простыне. Нащупав выпавшие во время сна наушники плеера, не разлепляя век, блаженно улыбнулся - вот прямо сейчас растворюсь в 10-м вальсе и к черту всяких там Катюш и прочих порождений тьмы! - и быстренько вставил их куда следует. И, конечно, сразу же пожалел о столь опрометчивом поступке.
И без того раскалывающаяся на части, голова буквально взорвалась от надрывающихся иностранщиной голосов. РОК! Злорадно ухмыляясь, Морфей счастливо помахал напоследок ручкой, а я, едва не взяв золото за олимпийский прыжок к потолку, тотчас выдернул наушники, и с опаской посмотрел на рехнувшийся плеер. Куда, итить его направо, налево, вдоль и поперек, он дел моих Шопенов, Бетховенов, Бахов и других, именитее не менее перечисленных, собратьев-классиков?!
"Ага!" - из груди невольно вырвался выдох облегчения. Плеер с ума не сходил, он попросту был не тот - мой вон он родимый, на прикроватной тумбочке лежит. Вот только, кто совершил подмену?
Ответом незамедлительно послужил, больно уж знакомый раскат грома... простите-с - протяжный храп. Скрипнув пружинами в стоящем у окна маленьком продавленном диванчике, развалившееся на нем тело с самой кудрявой башкой в столице перевернулось на другой бок и совсем уж по-свински хрюкнуло.
"Федька?" - кисло поморщившись, я честно попытался возродить из кучки пепла воспоминания о минувшей ночи приведших к возлежанию друга на моем любимом диване. Попытка себя не оправдала: решив, что и одной Хиросимы в голове для этого утра очень даже достаточно, память решительно отказалась сотрудничать и шмыгнула в самый дальний и самый тёмный уголок подсознания. Ла-а-адно, разберёмся позже!
Яблоньки и груши продолжали неустанно цвести, а бедная Катюша, трижды успевшая в кровь стоптать себе ноги бегая на окаянный берег, с завидным девичьим упрямством отказывалась сдаваться и уже заходила на четвертый круг... Решив всё же сжалиться над ни в чем не повинной бедняжкой, я про себя отметил, что звонят с неизвестного мне городского номера, снял трубку и грозно рявкнул:
- У аппарата!!?
Пробормотав что-то о клыкастых извергах нарушающих заслуженный отдых после тяжелой трудовой ночи (тоже мне, пчёлка, блин!), из-под цветастого пледа показалась Федькина рука с вульгарно-красным кружевом намотанном на запястье. Схватившись за край, он сердито натянул плед на голову, обнажив расцарапанные волосатые ноги в черных нос... нет, не в носках, а в ботинках, да ещё и с налипшей на подошвы уличной грязью!!!
- Здравствуйте, могу я поговорить с...
- А вы уверены, что хотите? - скрипнув зубами, вкрадчиво поинтересовался я, гоня из головы образы кровавой расправы над другом за испачканную обивку дивана. Значит, справиться с застёжкой на чьем-то бюстгальтере (тот еще кубик-рубик, я вам скажу!) и самому раздеться терпения хватило, а шнуровку он не осилил? Ну-ну...
Вежливый, убаюкивающий теплом баритон на том конце провода замялся, будучи не готовым к такому вопросу. И всё же, стоит отдать ему должное, нашелся он быстро, добавив в голос несколько нажимистых ноток:
- Я бы хотел услышать Белинского Святослава Андреевича, если это возможно!
- Вот он я, и мне бы хотелось поспать дальше... Так что, что бы вы там не продавали, у меня уже всё есть!
- Я не продавец! - как-то сразу обиделась трубка. - Я...
- Не торгуете пылесосами? СВЧ-печами?
- Нет! Я...
- Сектант! - осенило меня, да так, что я даже одеяло сбросил. Впрочем, увидев на ноге одиноко болтающийся валенок, тут же накинул его обратно, мысленно пообещав обязательно вернуться к вопросу незаконного проникновения несезонной обуви в мою постель. - Вы из этих самых, что на рассвете предлагают духовное просвещение, а на закате уже просите отречься от всего мирского и примкнуть к вашей стае! "Новая жизнь" вроде, да? Впрочем, не важно! Говорю последний раз, и повторять больше не стану: квартира у меня с приветом, продать не получится - я сам риэлтор и, поверьте, знаю, о чем говорю, - придется самим в ней жить, а это чревато в самом лучшем случаем тяжелейшими психическими расстройствами, включая паранойю, панические атаки и...
- Капитан Игнатьев Сергей Сергеевич... - не дав закончить, устало перебил голос и, опережая уже рвущийся с языка вопрос, поспешно добавил. - И нет, я не сектант, и да, ваша квартира меня тоже совсем не интересует!
- Вы в этом уверены? - на всякий случай осторожно уточнил я. Разобраться с сектантами, ежедневно заваливающими почтовый ящик своими брошюрками, желания было куда больше, чем разговаривать с неким, э-э... а куда он там поставил ударение в своей фамилии?
- Абсолютно! Хотя теперь мне очень хочется послать к вам наряд и узнать, что это вы там с утра прини... чем занимаетесь!
Невольно оглядевшись по сторонам, я прикусил язык. Комната у меня вместительная, но небольшая - всего-то квадрат пять на пять, - а милиционеры, они ведь по одному редко в гости заходят, да и полы после них мыть придется! А до этого еще в душ успеть сбегать, переодеться во что-нибудь прилично-чистое, не свисающее лохмотьями, и от чего за версту не несет душистым букетом из запахов шампанского, водки, мартини, виски и, чёрт его знает, какой ещё выпивки...
- Извините, я иногда несколько остро реагирую на ранние звонки. И вы тоже хороши, представились бы сразу и...
- Да ты мне слово хоть раз вставить дал? - не выдержав, капитан едва не сорвался на крик, перейдя на панибратское "ты", но все же быстро взял себя в руки. - Скажите лучше, вам знаком некто Вронцев Анатолий?
- Это который тёмненький такой, полутораметровый мерзавец лет пятнадцати с карими глазами и татуировкой на шее? - с боем вырвав у памяти не самый приятный образ, я посмотрел на переставшего, наконец, храпеть Федьку и поспешил отречься от знакомства с его младшим братом. - Чего бы он ни натворил, я его знать не знаю, и заплачу сколько угодно, если вы на веки вечные запрете этого гаденыша в обезьяннике! А лучше, даже выпорете как сидорову козу!
- Значит, всё-таки знаете? - обрадовалась капитан, но, тут же спохватился, добавив в голос немного неодобрения. - Как вам не стыдно, он же ребёнок!
- И что же натворил этот "ребёнок"? - пропустив мимо ушей попытку капитана достучаться до глубоко зарытой в землю, хорошо утоптанной и щедро присыпанной сверху гравием совести, полюбопытствовал я. - И вообще, вам самому не стыдно? Вы, почему мне звоните в такую рань?
- Так десять часов уже... К тому же, ваш брата сказал, что вы его единственный живой родственник! - искренне возмутились на том конце и тяжко вздохнули, - Совсем за мальчонкой не следите, распустился он у вас! Хотя, о чем я говорю, сами-то...
"Брат, я, его?!" - по привычке пропустив упрек, я бросил полный испепеляющей ненависти взгляд на Федьку и с трудом удержался от возникшего желания хорошенько так приложиться ногой к его нагло дрыхнущей физиономии. Валенок остановил, неудобно. В конце-то концов, пусть уже разберется со своей родней! Я лучший друг, который прикрывает его тылы, коллега по работе, самый злейший из нажитых врагов, но уж точно никак не член семьи, в которой и без меня тесно! И вовсе не служба спасения для паршивца, вечно вляпывающегося в неприятности!..
- Ладно, говорите, откуда сегодня мне забирать это чудовище...
Словно только и ждавший этих слов, капитан чётко продиктовал адрес отделения, пообещал, что обязательно дождется моего появления в оном и положил трубку. Отложив телефон в сторону, я обреченно вздохнул - желания тащиться за малолетним монстром во Фрунзенский район не было и в помине, - поежился, и наконец-то снял порядком надоевшую обувку. Придирчиво осмотрев валенок со всех сторон, но так и не найдя ничего необычного ни внутри, ни снаружи, разочарованно вздохнул и отложил его в сторону. Странно это всё как-то: валенки в кровати, провалы в памяти, Федька на моём диване... Что ж вчера всё-таки происходило?
Я еще раз посмотрел на ненавистный валенок. Он хоть и точно под мою ногу, всё же был не моим - я их с самого переезда в Беларусь не носил, тут климат другой, теплее. Да и если б носил, перед сном бы, наверное, снял, обувь, всё-таки... И вообще, почему только один? Кто пожалел для меня второй валенок, м?!
- Кар-р! - как-то очень уж громко раздалось позади. - Кар-р-р!
По спине пробежали сразу два холодка: в буквальном и в переносном смысле. Забыв обо всём на свете, я бросился к чуть колеблющимся шторам и резко дернул их в разные стороны...
Так и есть - открыто! Легкий, в другое время весьма приятный, но ныне не просто настораживающий, а бьющий тревогу, почти не ощущаемый ветерок из раскрытого настежь окна заставил покрыться кожу мурашками и участиться дыхание. Я никогда, ни в каком состоянии не оставляю на ночь окно открытым! Это всё равно, что разослать личное приглашение для всех тех, кто сейчас прячется в тени. Тех, по сравнению с кем даже наряд милиции в утро понедельника покажется всего лишь певчими ангелочками...
- Кар-р!
- Кар-р! - обнажив клыки, передразнил я топчущегося по жестяному карнизу ворона и пригрозил ему кулаком. - Давай, лети-ка отсюда, пока летать есть на чём!
Обиженно каркнув напоследок, птица послушно расправила крылья и взмыла куда-то повыше, оставив в отместку на карнизе частички себя. Дурно пахнущие такие частички...
Брезгливо сморщив нос, я плотно закрыл окно и, проходя мимо дивана, всё-таки не удержался и смачно пнул Федьку в загорелую ляжку:
- Я чайник ставлю, а ты давай вылизывайся и выползай на кухню! - спешно добравшись до двери, я оглянулся и, оставшись доволен видом распластавшегося на полу друга, уже на полном серьёзе добавил, - И попробуй только снова лечь - загрызу! И тебя, и поганца твоего...
В ответ, зацепив в полете люстру, у двери мягко шмякнулась варварски брошенная другом подушечка.
- Иди к черту, упырь хренов! - запоздало пробасили вдогонку.
Подобрав ни в чем не виноватый элемент декора, я положил подушку в компьютерное кресло у стола, вышел в прихожую, и, едва не споткнувшись об препятствие в виде ведра с мусором, поплелся в сторону кухни.
Да, в этот раз Федя ничуть не приукрашивает действительность.
Я - вампир.
***
Закинув босые ноги на задернутый скатертью обеденный стол, на кухонном диванчике сидел темноволосый и в меру миловидный юноша в растянутой донельзя футболке с Микки-Маусом на груди и семейных труселях с ярко-розовыми сердечками. Тщетно пытаясь ткнуть полупрозрачным пальцем в розетку с, кажется, вишневым варением, он безрадостно насвистывал незнакомую мелодию и старательно игнорировал моё появление на кухне. Решив, что сначала жизненно необходимый кофе, а только потом расспросы непонятно на что обидевшегося призрака, я зажег конфорку, быстро набрал воды из обещавшего скорый взлет и от того натужно гудящего крана и водрузил чайник на плиту.
- Выглядишь просто отвратительно, - скинув ноги со стола, первым не выдержал Женька и, брезгливо поморщившись, скрестил руки на груди. Человек человеком, не видь я сквозь него одиноко пылящуюся на подоконнике и требующую немедленного полива герань. - И воняешь ты как свинья!
- Согласен! - принюхавшись, я окинул взглядом висящую лохмотьями рубашку ещё раз и послушно кивнул. - Но тут я не виноват, похмелье оно и для нежити тоже - похмелье!
На этом все слова закончились, и в воздухе повисло непонятное мне напряжение. Призрак бывшего жильца явно чего-то хотел, я же, не зная чего именно, переминался с ноги на ногу у плиты, терпеливо дожидаясь, когда засвистит чайник.
Как остальные помещения в квартире, кухня у меня маленькая, но очень уютная и имеет всё самое необходимое: холодильник, газовую плиту, стеной шкафчик под посуду, два с половиной стула (который калека со сломанной ножкой предлагается исключительно под зад нежеланных гостей), ма-алюсенький такой диванчик у окна, да там же расположившийся стол. Никаких посудомоек и вытяжек не предвиделось даже в самом далёком будущем. Впрочем, коротать свою вечность тут вечно - извините за тавтологию, но иначе и не сказать, - я не и собиралась, уже давно подыскивая себе новое жилище где-нибудь подальше от центра. Вот только всё никак не срастется: то дом хороший, но ценой кусает, то настоящая берлога по приемлемой цене, которая может и подошла бы кому-нибудь вроде Федьки, но мне не нравится, то от конторы слишком далеко...
- Сволочь ты всё-таки и нет в тебе совсем ничего человеческого, - по традиции первым нарушил тишину Женька, красноречиво изучая узор на давно не видавшей порошка пожелтевшей занавеске. Никак не выбью время на стирку... - Я б тебе всё сразу, ясно дело, не простил, но мог бы и извиниться!
Совершенно не чувствуя за собой никаких угрызений совести (она похоронена, помните?), я снял кратко свистнувший чайник и безразлично пожал плечами:
- Извини!
- Что?! Проси, как положено!
- Понятия не имею за что, но умоляю простить меня, о, застрявшая в этом бренном мире, бесконечно страдающая душа Евгения-я-я!.. - воздев взор к начавшей угрожающе покачиваться люстре, не стараясь вуалировать сарказм, нараспев принялся фальшивить я, но, заметив, как побагровел призрак, сбавил обороты. - Что-то не так, да? Слова не те, или мне смирения в голос побольше стоит добавить..?
- Так у тебя память отшибло, и ты незнамо за что у меня прощение просишь?! - грозно загремев крышками стоящих на плите кастрюль, взвизгнул прозревший дух, резво вскочил на ноги и, разом выдвинув все ящики стола, взялся за дверцы шкафчиков с посудой. - Гад!!! Сволочь!!! Упырь!!! Не-на-вижу!!!
У виска с присвистом артиллерийского снаряда пронеслась тарелка, тут же разлетевшаяся на сотню, не меньше, мелких осколков за спиной. Оставив ее на совести у призрака, я болезненно поморщился: только дешевых спецэффектов с утра пораньше мне как раз для полного счастья и не хватало!
- Да я... да ты... да мы ж... - продолжая кидаться посудой, ещё больше распалялся Женька. - Я тут значит, весь такой из себя добрый, думаю: "Извинится!", а ты... да ты ж мне сердце разбил, тва-а-арь!!!
Следующую и следующую сразу за ней, тарелки я всё-таки поймал. Не то чтобы жалко - сами посудите, какие ещё могут быть развлечения у призрака, пусть тешится! - но посуды-то у меня немного, считай, почти один живу, а есть из чего-то да нужно!
- Успокоился? - поинтересовался я, когда бывший хозяин квартиры взял тайм-аут в битве кухонной утварью и, тяжело дыша, сполз спиной по батарее. То, что призраки быстро выдыхаются без подпитки ответными эмоциями, я просёк уже давно и бессовестно этим пользовался, сохраняя спокойствие в таких вот, как этот, случаях.
- В следующий раз за ножи возьмусь!
- Мне начинать бояться? - подавив смешок, я осторожно, не наступая на осколки, добрался до раковины, сполоснул кружку с отколовшейся ручкой и, вернувшись, взялся за банку с растворимым кофе. Вообще-то, растворимый, я, мягко говоря, не люблю и нахожу его вкус убогим, но варить зерновой, как и вообще, что-то варить, я не люблю еще больше.
- Чего расшумелись спозаранку? Упс, пардончик!! - из спальни, споткнувшись в коридорчике обо всё тоже, подготовленное на вынос мусорное ведро, на кухню прогромыхал заспанный Федя. Поймав на себе полный праведного гнева взгляд, он поспешил покаяться в свершенном преступлении, для убедительности помахав выставленными перед собой руками. - Это я там случайно, чес слово, оно само под ноги бросилось!.. Здоров Жень!
- Кто-то может, здоров, а кто-то... так, всего лишь мёртв и ни на что не способен... - меланхолично пробубнил вышеназванный и медленно растворился, так и не поведав, за что в обиде.
Обычно не отличающийся сердобольностью, Федька отчего-то принял его слова на свой счет, растеряно проводил взглядом уплывшую в стену сизую дымку и непонимающе уставился на меня:
- Он чего такой грустный?
Злорадно оскалившись (близок час расплаты!), я бросился на оборотня с кулаками:
- Федь, ну вот как ты так умудряешься, а? Взял и обидел бедного призрака! Вот как я теперь без него жить буду?!
- Кто обидел - я?!! Как, когда??? - ошалело захлопал ещё сонными глазами Федя. - Да я же вообще только пришел, это вы тут громыхали!
- Так ты ж его любимое ведерко с мусором перевернул! - всучив другу сходу придуманный мотив, я начал легонечко подталкивать оказывающего сопротивление Федьку к коридору. - А это ж смертельная обида для призраков, они чистоту любят, а тут ты такой, бац!.. Так что всё, пока не соберёшь весь мусор и не вынесешь, Женька будет в углах отсиживаться, да на тебя дуться!
- Что, прям вот щас?
Неопределённо поведя плечами (а чего тянуть-то?), я по-царски махнул рукой в сторону растянувшейся по полу кучки:
- Вот, можешь приступать! Веник в туалете за дверью. А Женьку ты мне больше не тронь, он у меня хоть и вспыльчивый, но охранной сигнализацией исправно служит!.. И это, ты осколки на кухне тоже собери, а то проклянет ведь ещё...
Довольным взглядом проводив Федьку неохотно потопавшего к выключателю на другом конце коридора, я чуть было не перекрестился, мысленно возблагодарил всех несуществующих богов за ниспосланного ведром, то есть, случаем, раба, и вместе с продолжающей обжигать руки кружкой направился прямиком в ванную. Смотреть, как новообретённая уборщица будет расправляться с рассадником всяких там кишечных палочек и стафилококков, лично я имел весьма смутное желание...
***
- Я уже думал дверь вышибать! - честно признался заметно посвежевший (правда вылизался, или умылся на кухне?) и одевшийся Федя, когда я той самой дверью чуть было не пришиб его самого, выходя из ванной. Окаянного ведра в поле зрения уже не наблюдалось, а коридорчик за спиной оборотня весёленько сверкал свежевымытыми полами. Хм, да он оказывается инициативный в домашних делах! Нужно взять на заметку...
- Жаль, что не выбил, она мне всё равно никогда не нравилась!
Прошлёпав босыми ногами по влажному полу, я потянул дверцу гардероба на себя и, проигнорировав вывалившуюся кучу одежды, наугад схватил оказавшиеся сверху черные джинсы, футболку без рукавов того же цвета и без тени смущения сбросил обёрнутое вокруг бедер махровое полотенце. Кашлянув, Федька стыдливо отвернулся, как назло уткнувшись лицом прямо в зеркало. Маневр повторился еще раз. Странный он сегодня какой-то, вон как краснеет, хотя у прабабки его, в деревеньке, что под Заславлем, в баню вроде как не единожды вместе ходили. Если понадобится, могу в подробностях изобразить всё его... кхм, звёздное небо из разбросанных по спине родинок, а не то, о чём вы тут подумали, грязные извращенцы!
Без особого злорадства и интереса наблюдая краем глаза за тем, как мается в сторонке пытающийся сосредоточиться на обоях в мелкий цветочек друг, я быстро оделся, ещё раз поковырялся в вещах и вытащил носки. Уже натянув их заметил, что они отличаются по цвету, узору и фактуре, но переодевать не стал - кто увидит? - и быстро сунул ноги в легкие кеды. Подумав, взял с полки у зеркала солнечные очки и ключи от машины.
- Если что, на улице прохладно... - начал было развернувшийся Федя, но я и без того уже накидывал легкую ветровку на плечи. Нет, низкие температуры меня вовсе не страшат, но чем меньше открытых участков на теле, тем больше шансов, что воспетая романистами прошлого столетья аристократическая (а по мне, так просто мертвецкая) бледность не будет выделяться на общем фоне загоревших за лето людей.
- Давай, на выход!
Позволив оборотню первому выйти из квартиры, я чуть задержался. Привычно проведя рукой по ещё влажной голове, мельком взглянул на застрявший между пальцами белесый волосок и осторожно прикрыл дверь, оставляя практически незаметную метку на уровне глаз. Женька, он у меня конечно молодец, в качестве сигнализации служит исправно и обыкновенных воров пугает так, что после них весь подъезд мыть приходится (по устоявшейся традиции, убегая, те гадят напропалую) но воров я никогда не боялся, а вот засаду мне уже устраивали, причём два раза только за прошедший год.
Спускаться пришлось по лестнице: лифт как всегда не работал, светя пожухлым за давностью времён клочком бумаги с теми же словами.
- Интересно, кто кого нёс? - считая ступеньки, пробормотал плетущийся позади Федька между третьим и вторым этажами. - Слышь, клыкастый, не надорвался?
- Я тебя на себе не тащил, это точно... - успокоил я друга, - Во всяком случае, таких воспоминаний у меня нет!
- О, значит, другие есть? - обрадовавшись, Федька спешно поравнялся со мной. - А то у меня вот в голове сплошной туман, ничего внятного...
Он явно ждал ответа, но, решив, что чистосердечное признание ему придется не по нраву, я лишь таинственно улыбнулся. Пусть думает, что хоть кто-то из нас двоих помнит, что было прошлой ночью...
- Ты мне не скалься тут, а рассказывай: что ночью было-то?
"Вот пристанет же, как банный лист!" - вырвавшись вперед, я на ходу надел очки, толкнул легко поддавшуюся подъездную двери и решительно шагнул под палящее полуденное солнце...
Нет, кожа не начала пузыриться, я не превратился в пылающий факел и даже не задымился. Обидно, но и сверкать блёстками подобно не огранённому сумеречному алмазу, я тоже не стал. Ничего, даже зуда нет! Конечно, с одной стороны, чертовски приятно - вот так, просто и безнаказанно наслаждаться согревающими прохладную кожу солнечными лучами; но с другой, как-то очень уж странно и горько осознавать, что почти всё в книгах о вампирах, по которым ты учился жить после обращения - надуманно, и лишено всякого смысла.
- Свя-я-ят... - врезавшись в спину, чужим голосом прошептал Федя и начал тыкать пальцем куда-то в сторону. - А где...
Начав вопрос, он не посмел его закончить. Чувствуя, как по спине стадом слонов побежали мурашки, я проследил за его жестом, и едва не подпрыгнув на месте, заорал:
- ГДЕ МОЯ МАШИНА??!
У подъезда было всё то же самое: треснувшая в трех местах лавочка с жестяным ведром вместо мусорки, покосившийся заборчик в полколена высотой и даже раскидистый клен - и тот был на месте! Но подаренного на совершеннолетие старенького, служащего верой и правдой, черного как воронье крыло "Вольво", обычно оставляемого вот тут, в тенечке под кленом, не было! Не было его и в закутке между гаражами, и с обратной стороны дома... его вообще словно никогда и нигде не было!
- Ты не паникуй, мы обязательно найдём твою машинку! - пытался ободрить Федька, гоняясь следом за мной по всему двору. - Вот, сейчас позвоним Игорю Петровичу и тут же найдём!..
Имя шефа подействовало отрезвляюще. Выхватив из рук друга уже приготовленный телефон, я наспех набрал совсем другой номер. Гудки растянулись на утомительные часы ожидания, но трубку все-таки сняли:
- Я вас алло... - голос непривычный, заспанный, хоть и женский, но осипший и с хрипотцой. - В смысле Елена, здравствуйте, слушаю вас, приемная агентства по поиску...
- Лен, это я!!! Мне твоя помощь нужна!
- А-аа... - узнала трубка и тут же бросилась сыпать угрозами, - Святой, мать твою за ногу, я тебе яйца на уши натяну, ты видел который час? Я ж спала-а...
- Лен, проснись! У меня машину украли!!! В смысле, совсем украли! А в ней вся моя жизнь: паспорт, все удостоверения, отчёт за прошлый месяц, оружие...
- Ой, да не верещи ты! - грубо оборвала трубка и, сменив гнев на милость, уже более милым голосом, спросила, - Ты сейчас где?
- Как где? Конечно у дома!
Голос у Лены стал каким-то больно уж вкрадчивым.
- А машину где ты оставил?
- Да у дома я ее оставляю, у дома!
- У-у-у... Тайга-то рядом?
Я оглянулся на топчущегося неподалеку Федю. "Тайга" - его рабочий псевдоним в конторе.
- Да. Лен, ты меня вообще слышишь? У меня тут ма...
- Малыш, будь послушным мальчиком, передай ему трубку!
Фыркнув - ненавижу, когда она меня так называет! - я протянул мобильник Федьке. Может хоть он этой дуре мозги вправит и заставит искать угнанный автомобиль!
Федя боязливо взял телефон двумя пальцами. Отношения у них с Леной тяжкие: только при мне они пять раз расставались и столько же сходились... Даже не вспомню, вместе они сейчас или нет?
- Привет Леночка... Я, да. Что? Да... Нет, ага... Что ты сказала? Да ну нафиг? Серьёзно?! Да что ты на меня кричишь-то? У меня в ней пусто, ветер один и вообще я себя девственником ощущаю! Что? Точно? Ты уверена, что с тобой? Что-о-о?!! Да, видел, кинул куда-то... Сколько?! За что? За... Да-да понял я, найду и верну обязательно! Ещё раз, где? Ага... Да, где "Погребок" я помню, спасибо... с нас шоколадка! Ага, увидимся...
С подозрением посмотрев на разинувшего рот Федю, я схватил его за ворот и хорошенько тряхнул:
- Что сказала?!
- Кто знал, что лифчики бывают такими дорогими... - невпопад пробормотал друг и перевёл отсутствующий взгляд на меня, - Ты знал? Я вот нет...
Слушать весь этот бред времени не было, и, не раздумывая, я отвесил другу звонкую оплеуху.
- Машина, Федь, что с машиной?!
- Два миллиона за какие-то кружева...
Второй раз его ударить я не сумел: подвигав челюстью, Федька вовремя успел перехватить летящую руку и крепко стиснул отозвавшееся болью запястье. Что-что, а силы у оборотней не отнять.
- Больно же! - от пинка под зад он тоже с легкостью увернулся, отступив на два шага назад. - Свят блин, кончай брыкаться и пошли! Ждёт тебя твоё корыто, целое и невредимое! У "Погребка" ждёт...
Словив на себе полный ярости взгляд, Федька всё быстренько понял, первым отпустил мою руку и резво припустил со двора, явно рассчитывая скрыть за углом, прежде чем я с бешеным рёвом брошусь следом:
- Это ты мою-то машинку корытом обозвал?! УБЬЮ!!!
(продолжение следует...)