Аннотация: Сказочная фантастика или фантастическая сказка об одиночестве, любви и волшебном хороводе в канун Нового Года
Год 1989-ый.
Облака ветер взял -
Пролистал,
Сколько в них дождинок
Посчитал.
А потом к себе
Полетел,
Да верхушку дуба
Задел.
Дрогнул дуб от ветра -
Устоял.
Не на тонкую березку ведь
Напал!
Обернулся ветер
И завис,
Как на дубе желудь,
Желтый лист...
И как лунный ломоть
Впопыхах,
Взвившись, искупнулся
В облаках.
- Что это ты шепчешь?
- Да так, ничего.
- А-а, - снова экспериментируешь с вибрацией?
Тот, к кому обращалась светловолосая девушка с красивым и надменным лицом, хотел промолчать, но все-таки высказался:
- Это стихи.
- Ну да, я понимаю. А цель твоих стихов? Или это неудавшийся эксперимент?
- Нет, пожалуй, удавшийся, - в задумчивости произнес ее собеседник, вроде бы случайно бросив взгляд на небо.
Разговор происходил на лесной поляне под большим дубом. Стояла ночь, но небо светилось жемчужным светом - это полная луна никак не могла пробиться сквозь облака. В какой-то момент, она все же заглянула в окошко, посеребрив величественное дерево - каждый его резной листок, и тех двоих, которые разговаривали под дубом. Девушка не заметила перемен, происходивших в природе.
- Ты ведешь себя странно, - продолжала она.
- Да, Елина. Я просто не хочу покидать этот мир. У меня такое чувство...
- Эмоции, Айсберг? Этого еще не хватало. О чем они думали, когда разрешили тебе остаться на четвертый срок? - теперь и девушка взглянула на небо, но с иной целью - она ждала, когда корабль, летящий по орбите, приблизится к оптимальной точке и зависнет над этой поляной.
- Я сам просил меня оставить. И Совет согласился. Не нужно готовить новичков: генетически видоизменять, адаптировать к жизни на Земле и прочее, когда уже есть опытный человек... - он осекся, а Елина тотчас среагировала:
- Человек? Вот как? - Она сказала это так презрительно, что было ясно и без слов - она не любила землян.
"Да и за что их можно любить?" - спрашивала она себя. - "Эти биологические создания примитивны и нелогичны. Со своей готовностью погубить не только отдельный индивидуум, но и целую планету, они настроили против себя все цивилизации, которые собирались вступить с ними в контакт!".
- Вот что: я должна заменить тебя.
- Я не могу, - проговорил Айсберг. - У меня семья...
- Я в курсе, - сухо заметила Елина. - Но это ничего не меняет. Детёныша можно забрать с собой. Так даже лучше. Он теперь принадлежит нашему миру и науке. Не всегда контакты четвертого рода заканчивались так успешно!
- Мой сын останется на Земле! - решительно сказал Айсберг. - Ты не все знаешь, Елина. Я был внутри эксперимента, а не снаружи. Я сам мутировал, но на этот раз - чувствами. Не понимаю, почему Совет решил прервать мою работу в этом мире?
- Наверное, эксперимент с тобой подошел к концу, - предположила Елина.
Ее собеседник понимал, что еще немного, и она переместит его на корабль. А этого нельзя было допустить. Ему нужно хоть немного времени!
- Подожди! Ты-то сама готова к жизни на этой планете?
- Я успешно прошла все испытания на тренажерах, аналогичных земным условиям, - отчеканила девушка. - Собирайся, Айсберг!
И палец девушки угрожающе, как ему показалось, завис над кнопкой транспортера. Лоб мужчины покрылся испариной.
- Позволь хоть попрощаться с ними, - попросил он, и Елина, как ни странно, разрешила.
ххх
Сынишка не спал: "Пап, а когда будет Новый Год?". Он почти каждый день задавал один и тот же вопрос.
- Еще не скоро - через тридцать восемь дней и пару часов.
- Долго! Я уже письмо Дед Морозу написал про большой грузовик.
Отец молчал - он думал о другом.
- А если еще подводную лодку попросить, которая может плавать в ванне?
- Потом, Павлик, допишешь в своем письме про лодку, а сейчас я тебе расскажу один стих...
- Лучше сказку, - перебил сынишка.
- Сказку потом, а стих...ты его, пожалуйста, запомни. У тебя память хорошая, - тут он взглянул на свою ладонь и почему-то заторопился. - Слушай!
"От разных бед, как свет,
Надежда нам дана:
Хоть рядом сказки нет,
Но где-то есть она..."
- Пап, а ты сам... из сказки? - спросил сынишка, когда отец закончил читать.
- Можно сказать, что да... из сказки. Ты все понял, сын?
Мальчик кивнул, но его глаза выдавали обратное. "Он ничего не понял!" - заволновался отец. - "Бедный малыш! Он смышлен, но все равно слишком мал для этих знаний". Придав голосу спокойствие, сказал:
- Может наступить такой момент, когда меня не будет рядом. Маму слушайся.
- Ты уедешь в командировку?
- Ну вроде того... И если вдруг понадобится помощь, ты сосредоточься и повтори стих, который я только что прочитал. Если не будет получаться - войди в круг, это..., - Айсберг не успел договорить - исчез, но в последний миг, почувствовав, что его уносит, он успел наслать на своего малыша крепкий сон.
ххх
"Главное не поддаваться общему безумию этого мира", - как заклинание твердила Елина.
В первый свой день на этой планете она ходила по незнакомому городу, изучая его обитателей. Пока она старалась не вступать с ними в контакты, чтобы не проколоться.
"Необитаемые планеты проще и правильнее", - рассуждала Елина. - "Парадокс планеты Земля заключается в том, что разум ее обитателей слишком индивидуален. Следствием такого - хаос, присутствующий во всех сферах. Странное дело, они ухитряются как-то существовать в этой инфернальной структуре".
- Ну что ты мешаешь проходу? - услышала Елина позади себя.
Раскрасневшаяся тетка с поклажей неслась куда-то, тараня собой всех прохожих. Задев Елину, она добежала до края тротуара и остановилась со словами: "Эх, опоздала!".
"Почему она перестала торопиться? Или это был испорченный робот? Ах, да... на Земле еще не созданы роботы такой конструкции. Как же я могла забыть?" - спросила сама себя Елина, не подозревая, что женщина с сумками всего-навсего торопилась сесть в отходящий автобус.
Вечером ее так придавили в вагоне метро, когда она возвращалась на квартиру - бывшую резиденцию Айсберга, что даже защитное поле не выдержало. В какой-то момент Елина почувствовала толчки и острые локти землян. Непривычное к таким агрессивным воздействиям тело заныло и девушка, выбежав на пять остановок раньше, теперь вышагивала по тротуару, ориентируясь только на автоштурман.
В дороге ее ждали настоящие затруднения. Вначале на ее пути выросла гигантская стройка, сквозь которую она не смогла пройти - мешал забор. Обход занял у Елины лишние полчаса. Потом рядом с ней остановилась легковая машина с одним только свободным местом на заднем сидении. Вот тут-то и начались настоящие приключения! На предложение подвезти, Елина ответила радостным согласием. Однако через 54 минуты она сверилась с автоштурманом и пришла к выводу, что автомобиль направляется в сторону противоположную ее "дому". Елина задала несколько вопросов, которые звучали приблизительно так:
- Мы едем к дому на улицу Куусинена?
Хохот.
- Повторяю свой вопрос: машина вынуждена сделать вираж, а потом мы поедем до улице Куусинена? - она четко, немного неправильно, как иностранка, выговаривала название улицы и строила фразы. В ответ снова прозвучал хохот.
Мужчины, а это были они, судя по теоретическому опыту Елины, уже смеялись так, что не могли вымолвить ни слова. У одного даже потекли слезы из глаз. Другой издал странный звук, похожий на хлопок, отчего его собраться по разуму почему-то еще больше загоготали. Наконец, один из них, немного успокоившись, заявил:
- Цыпочка, мы тебя везем: куда нужно.
- Нужно кому? - осведомилась Елина.
- Нам, конечно, - снова закатившись в хохоте, выдавил из себя человек.
Около минуты, Елина анализировала ситуацию. Связываться с Центром для совета, как ей вести себя в подобной ситуации, она не стала, чтобы не рассекретить свою миссию. Раздумывая над проблемой, ее вдруг осенило, что эти представители уже все знают про нее.
"Ну, конечно, эти люди не случайно остановили машину - они заранее готовились к встрече со мной, следили. Меня предупреждали о трагическом случае в Россуэле. Тогда Землю курировали Аблоги, не потрудившиеся изменить свою внешность и прибывшие на планету в своем натуральном виде - маленькими серо-зелеными существами. И что же с ними сделали? Вначале и так уже потерявший управление корабль был подбит ракетами землян, потом Аблогов, находящихся в анабиозе, отвезли в лабораторию, и там провели варварское вскрытие, чтобы изучить их анатомические особенности. Значит и меня ждет гибель" - заключила Елина и громко сказала:
- Предупреждаю, что моя цивилизация не простит вам вскрытия моего тела.
Снова хохот, прерывающийся всхлипыванием и похрюкиванием.
И тут Елина снова сделала неправильный вывод: "Это они так передают друг другу информацию! А меня об этом не предупредил никто. Придется действовать на свое усмотрение".
- Разверните машину! - приказала она.
- Нет, ну ты слышал? - сказал впередисидящий мужчина, подмигнув Елине одним глазом.
"Земляне мигают одним глазом в шести случаях", - сразу вспомнила Елина из инструкции по прочтению невербальных знаков жителей данной планеты. -
"Первое: в глаз попала соринка.
Второе: при заболевании глаза. У землян это называется нервным тиком.
Третье: когда хотят сообщить информацию, целью которой является соучастие в определенном виде деятельности.
Четвертое: когда, находящийся в возбужденном состоянии землянин, выдает заведомо ложную информацию. У них это называется шуткой.
Пятое: склонение к тесному контакту особи противоположного пола.
Шестое: при отсутствии у человека второго глаза".
На всякий случай Елина спросила впередисидящего мужчину:
- Вам в глаз попала соринка?
- Ну, уморила!
Хохот.
"Уморила, значит, убила. А он живой. Ничего не понимаю. Нет логики", - констатировала Елина.
- Остановите машину, - велела она.
Машина, взвизгнув, ускорила движение.
- Делаю предупреждение перед применением "шушукера", - строго сказала Елина.
- Милка моя..., - начал было говорить сидящий рядом с ней мужчина. Он сделал попытку дотронуться до нее обеими руками, но Елина щелкнула устройством, которое всегда было при ней (его вмонтировали под ноготь указательного пальца). Мужчина отключился. Его товарищи не успели сказать "а", тоже были остановлены "шушукером", посылавшим гипнотирующие сигналы на небольшие расстояние.
Топая пешком через всю Москву, Елина недоумевала: "Айсберг наверняка подхватил вирус. Иначе, что ему может нравиться здесь - на Земле? Не заразиться бы самой...".
В семь утра она, наконец, открыла дверь в квартиру, в которой ей предстояло жить, и... обнаружила там спящее существо - девушку.
Елина разбудила ее:
- Кто вы и как сюда попали?
Спросонья девушка долго не могла понять, о чем ее спрашивают. Потом, когда повторный вопрос Елины дошел до нее, девушка смущенно улыбнулась и рассказала, что она студентка, ей негде было жить - в общежитии жуткие условия, а эту квартиру ей сдала одна дама совсем за "смешную цену". Что такое "смешная цена" Елина не поняла, но гнать девушку не стала - вначале обратилась в Центр.
Центр ответил не сразу. Информация ошеломила инопланетянку.
"Она тоже наша. Ее настоящее имя - Теянатэла. Десять лет назад по непонятным причинам Теянатэла потеряла память о прошлой жизни. Считает себя Таисией. Если получится, ты поможешь ей вернуться. Если нет - пусть живет, как земная женщина".
Так и пришлось Елине поселиться вместе с Таисией. Эта девушка училась на первом курсе театрального училища. По утрам Тая жарила яичницу, а вечером воодушевленно делилась новостями. Елина вначале сторонилась соседки: вдруг опасный вирус настигнет и ее? Рассказав в Центре о своих опасениях, Елина вновь получила возможность переговорить с Айсбергом. Вначале она не узнала свого старого знакомого - он поседел, хотя их соотечественники жили не в пример землянам по двести-триста и даже пятьсот лет. Соответственно и старели они медленнее, чем земные жители. Айсберг успокоил Елину - нет никакого вируса, Таисия неопасна для контакта. Он говорил тихо, наставительно и чем-то напомнил ей домашних роботов.
У них осталось еще немного времени для разговора. Лицо Айсберга вдруг изменилось, дрогнуло, словно по нему прошелся легкий бриз. Он сказал: "Ты помнишь, я экспериментировал с вибрацией? Так вот, у меня получилось. Может быть, тебе или кому-то (Айсберг сделал ударение на этом слове) пригодится?" И он прочел Елине свое очередное стихотворение.
"Странно", - думала после этого сеанса Елина. - "В ту последнюю встречу с ним, на мой вопрос: это эксперимент с вибрацией? Айсберг ответил: нет, это - стихи. Сейчас он говорит: "кому-то это пригодится". Может быть, имеется в виду Теянатэла?".
Вечером за ужином Елина как бы невзначай прочитала своей соседке стихотворение Айсберга. Изменений не произошло. Тая вела себя, как легкомысленная земная девушка. О своей прошлой жизни так и не вспомнила.
Прошла неделя.
- Тая, я тоже хочу учиться в твоем училище, - заявила Елина. Это решение не было ее инициативой - она лишь выполняла инструкцию Центра.
- Ты что, Ленка, это невозможно! - округлила глаза Тая. - Экзамены давно прошли, на носу сессия. А конкурс? Ты знаешь: какой конкурс в театральный? Ну, чего ты язык проглотила? Пошутила, да?
Елина молчала. Она вдруг осознала, что раньше никогда бы не сказала "я хочу". Неужели - вирус?
Еще через неделю Елина училась на том же курсе, что и Тая. Правда, без "шушукера" ничего не получилось бы.
ххх
2006 год.
Я одинок в этом мире. Никто меня не понимает. Был один человек - моя мать, но и она покинула меня. Не так, как отец - быстро и стремительно. Она ушла, как уходят из мира все печальные люди, тихо радуясь лишь тому, что страдания навсегда отступят от нее. Ее желание покинуть этот мир было даже сильнее любви ко мне, что иногда обидой просачивается в мои мысли, но я их гоню, потому что однажды понял ее и простил. Когда мама была еще жива, я пробовал поговорить с ней об отце, но любое упоминание о нем, отражалось в ее глазах болью. Добрая женщина! Она ни разу не упрекнула его, а только твердила: "Ты не должен плохо о нем думать! Он необыкновенный человек!".
Он необыкновенный... я необыкновенный, а что мне теперь с этим делать?
Вчера меня выгнали с работы. Моя уникальная память и логика всегда были бельмом в глазу у начальства! Как же он должен был меня невзлюбить (это я про шефа), чтобы уволить перед самым Новым Годом? Плакала моя "тринадцатая зарплата". Да что "тринадцатая"! Как до праздников дожить? На работу сейчас и не устроишься. Тут я подумал, что у меня даже нет друзей, у которых можно занять деньги. Получив расчет - жалкие гроши, и почти не попрощавшись с сослуживцами, которые приняли позицию начальства, я в растерянности прошел пешком несколько остановок.
Дома меня ждал неуютный диван, холод (я забыл утеплить окна) и пустой холодильник. Вскипятил чайник и... не обнаружил заварки. Порыскав на полках, нашел наконец-то на "аптечной" две коробочки трав: зверобоя и тысячелистника, еще оставшиеся от матери, заварил их вместо чая. Пил, как лекарство, морщась от подкатывающейся тошноты...
Ночью приснился отец. Он смотрел на меня так нежно, что я впервые проснулся от собственного плача; долго лежал, рассматривая рисунки на стенах, плавающие в линзах моих слез. Казалось, что так я мог бы пролежать не один час, но что-то побудило встать, одеться и выйти на улицу.
ххх
Не торопясь, я шел по Новому Арбату, как зевака, разглядывая переливающиеся витрины. Прогулки по городу уже стали привычкой. Каждый день я познавал свою Москву - раньше на это не было времени. Тот город, который помнился с детства, был совсем другим. Сейчас Москва отстраивалась и ослепляла своей чуждой красотой.
Засмотревшись на огни "Юпитера", я чуть не налетел на... Снегурочку! Девушка, вероятно, смотрела себе под ноги, чтобы не упасть на скользком асфальте. Ну, кто же в гололед надевает узорчатые сапожки с каблучками? Только модницы-Снегурочки! Она пошатнулась и выронила какую-то коробку. Я поднял и извинился. Хотел пройти, но увидел ее расстроенные глаза. Она плакала? Спросил: "Простите, но я могу вам чем-то помочь?". Она молчала. Тогда во мне взыграла решимость: "Давайте хоть помогу донести это. Что в коробке - ледяные кирпичи?".
И тут Снегурочку прорвало. Всхлипывая, она сообщила, что, отработав несколько вызовов, Дед Мороз так "наклюкался", что теперь зимний пень в лесу и то выглядит живее..., а у них в пять часов очень важное мероприятие в Смоленской высотке..., а тут еще мотор заглох и это неудивительно, потому что - мороз... Я слушал ее сбивчивую речь и мне все острее хотелось помочь девушке: она была такой нежной, беленькой и вот на тебе - 31 декабря попасть в такую неприятную историю! И не успел я еще понять собственные мысли, как девушка на мгновение умолкла, посмотрела на меня оценивающим взглядом и, набравшись решимости, предложила мне роль Деда Мороза. Поначалу я стал отказываться: ну, правда, какой из меня артист?
- Вам ничего не нужно будет делать - только мне поддакивайте, - успокоила меня она. - В придачу гонорар получите за выступление.
- Нет уж, не люблю выглядеть болваном. У вас есть сценарий?
- Есть, - сказала Снегурочка, указав на свой лобик.
- Ну, тогда по дороге расскажете, - решился я.
Мы вернулись к машине и сняли костюм Деда Мороза с бесчувственного тела напарника Снегурочки. Тут у меня закралась мысль: "Почему она не попросила водителя изобразить "дедушку"? Не афера ли это?" Но, взглянув на изящного шофера, ростом едва доходившего до плеча девушки, и услышав, как он говорит, - все понял: надеяться на него Снегурочка никак не могла - парень был заикой.
Вскоре по Новому Арбату шла настоящая зимняя парочка: белоснежная красавица - Снегурочка; и, в красном плюшевом тулупе, обшитом блестками - Дед Мороз, нагруженный коробами и мешками, вероятно, с подарками. Люди, которые попадались навстречу, весело останавливали нас, что-то спрашивали. От детишек и вовсе приходилось откупаться... конфетами.
-... и когда я скажу, что Дедушка сейчас всех заморозит, ты обсыплешь их конфетти, словно снежинками. Только не пугай детей страшными гримасами, как это делал Валера - это шутка, фокус, - инструктировала меня Снегурочка, вскоре перейдя со мной на дружеское "ты".
- А где я возьму конфетти?
- В подъезде я тебе в варежки насыплю. Та-а-к, потом у нас танец. Меня предупредили, что одна девочка будет в костюме "снежинки". Кот-В-сапогах прочитает нам стихотворение, а Бэтмен споет песенку. Каждому, кто выступит, ты будешь раздавать призы - ну всякие сувенирчики. Они в этом мешочке. Потом снова хоровод...Детей будет много - человек пятнадцать. Они всех родственников собрали. Да, после хоровода у нас небольшой кукольный спектакль и по сценарию ты должен рассказать один стих, чтобы сделать логическую связку. Но, если хочешь, я могу прочесть...
Тут во мне взыграло самолюбие. Я заявил, что с одного взгляда запоминаю любой текст. Снегурочка недоверчиво посмотрела на меня:
- Да? Ну, слушай!
И она стала читать:
"От разных бед, как свет,
Надежда нам дана:
Хоть рядом сказки нет,
Но где-то есть она.
Пусть сказка к нам придет
Из детских снов и игр,
От горестей спасет
В один чудесный миг.
Простое слово вдруг
Не просто зазвучит,
Кто верит, тот поймет,
Что в сказку путь открыт.
И как далекий друг
Из облака души,
Замкнув волшебный круг,
Она к тебе спешит".
С первых же строк, меня "заколотило", и я остановился.
- Откуда ты знаешь эти стихи?
Снегурочка промолчала. Я повторил свой вопрос, сказав, что знаю их с детства. И тут же подумал, что это всего лишь совпадение. Наверное, отец просто продекламировал мне чужое стихотворение, возможно, какого-то известного поэта. Нет, я отлично помнил, что в ту роковую ночь, перед своим исчезновением, отец заставлял меня запомнить этот стих. Или это был розыгрыш с его стороны? "Не может быть", - сказал я сам себе, - "Прекрасно помню: какое большое значение отец придавал этим строчкам".
Я рассказал обо всем своей новой знакомой. Она слушала молча, а потом заглянула в глаза так серьезно, что сразу показалась мне повзрослевшей. Снегурочка знала тайну - и тайна эта была: ее способность к состраданию. Теперь она сама выглядела такой несчастной, что уже я собирался ее утешать.
Поэтому, когда она, наконец, произнесла: "Пойдем? Нас уже ждут", у меня отлегло от сердца. Мы вошли в подъезд.
Представление шло замечательно! Я сбросил свою невеселость в коридоре огромной квартиры, оставил вместе с одеждой и сапогами гостей, а к ребятам пришел настоящим Дедом Морозом. Я шутил, импровизировал, прыгал с ними, как маленький. Оказывается, это было так просто! Даже песенка, невесть откуда взявшаяся, прицепилась ко мне, и я запел:
"Дорожка серпантина
И горстка конфетти...
Теперь найду причину
Для нового пути.
Возьму волшебный посох,
В стене открою дверь.
На двух кедровых досках,
Что лыжами теперь,
Иду, хрущу я звонко -
Даю себя увлечь
Затейнице-поземке
На счастье добрых встреч".
Как раз дело дошло до того самого фокуса, где я должен был осыпать комнату конфетти. И тут Снегурочка стала подавать мне какие-то знаки, но я не понял ее и не стал останавливаться. Действуя в точности по сценарию, хлопая в ладоши, я осыпал головы юных "бэтменов" разноцветными переливающимися "снежинками", а чтобы повеселить еще и родителей, запустил в их сторону золотой серпантин. Визги, смех... - так чудесно!
Потом хоровод... Отплясав с детьми, я вошел в круг и стал читать то самое - заветное стихотворение моего отца. С первых же строк меня вновь охватило волнение! Наверное, такое же чувство возникло и у присутствующих, потому что все разом стихли. Теперь я слышал только себя и легкое шуршание серпантина.
На последних строках "...замкнув волшебный круг, она к тебе спешит", я увидел, что все краски праздника поплыли, как растекающаяся на бумаге акварель и комната со всеми, кто в ней находился, заколебалась и заслонилась от меня туманом. Потом краски снова отделились одна от другой и вытянулись в разноцветные нити серпантина, уходящие за горизонт. Это была моя дорога! Она потянула меня за собой, словно я был ветром или нет, корабликом, который плывет по волнам... или все-таки ветром, потому что я парил над этой дорогой легко и свободно! Было ощущение беспредельного счастья.
И я услышал в конце пути: "Здравствуй, сын!"
- Отец! - я прижался к нему в своем нелепом костюме Деда Мороза с искусственной бородой и крашеным носом.
Отец был в точности таким, как и раньше. И он любил меня - я был в этом уверен! Обнявшись, мы простояли долго-долго, пока он не сказал:
- Теперь ты понял?
Я кивнул. Мы слышали друг друга и без слов.
- Пора, - коротко напомнил он.
- Скажи, а мама?
На глаза отца навернулись слезы.
- Она все знала обо мне.
- Мы еще увидимся, папа?
- Конечно, мой родной. Теперь и ты знаешь...
Снова нам не дали договорить. Те же самые силы, которые привели сюда, подхватили меня, как пушинку и втянули обратно по серпантинной дороге - в детский хоровод!
Это было странное пробуждение! По-прежнему рядом со мной стояла улыбающаяся Снегурочка, а вокруг нас веселились дети.
От нервного потрясения, я осел прямо на пол возле ёлки, но Снегурочка не растерялась: "Дедушка притомился - он старенький! Пойдемте смотреть сказку, а Дед Мороз немножко отдохнет". Она увела от меня галдящую публику, которая предлагала "накормить меня тортом-мороженым, чтобы я не растаял" или "вылить мне на голову несколько ведер воды - холодной-прехолодной". Ей пришлось самой без моей помощи разыграть весь кукольный спектакль. По-моему, она с этим справилась, потому что в конце нас благодарили с таким жаром, что, безусловно, говорило о положительном впечатлении от всего праздника.