Силин Анатолий Савельевич. Как заработать деньги в России?

Анатолий Силин

КАК ЗАРАБОТАТЬ ДЕНЬГИ В РОССИИ?

Воронеж

Силин А.С.

Название повести -- это не совет, как заработать деньги, а скорее вопрос с подтекстом. В самом деле, если есть желание, но материальных средств -- в обрез, поддержки -- никакой, то начать свое "дело" невозможно. Автор акцентирует внимание читателей на проблемах, которые в перестроечное время мешают развитию отечественной экономики.

От автора

Прочитав название этой книжки, читатель глубокомысленно улыбнется и подумает: "Уж чего-чего, а способов заработать деньги в нынешнее время хоть пруд пруди. Купил товар -- продал -- вот тебе и прибыль, можно "сделать" деньги путем какой-то аферы или махинации, получить взятку, украсть... да мало ли других способов и приемов? Но речь пойдет не об этом, а о том, как честно заработать деньги. Легко ли это сделать и какие при этом порой возникают трудности, проблемы. В основу рассказа легли реальные события нашей непростой действительности. Пока, к сожалению, приходится констатировать, что выгодней не производить товар, а его перепродавать. Но разве это справедливо?..

У каждого россиянина свой путь в бизнес. Большинство бизнесменов, как известно, заняты в сфере торговли. Это и понятно: получить прибыль здесь намного проще и быстрей. Нельзя не заметить и то, что лишь незначительное число россиян-бизнесменов вкладывает свои средства, ум и энергию в развитие отечественного производства. Их не так много, но они есть. Казалось бы, что именно эту категорию энтузиастов должно активно поддерживать государство, однако длительное время такой поддержки и внимания к ним как раз и не было. Хуже того, почувствовав под ногами благодатную почву, коррумпированное чиновничество вершит свой беспредел. Масса ничего не производящих чиновников обогащается за счет сограждан, и в первую очередь, тех же "новых русских". Не открою секрета, если скажу, что отношение к чиновничеству в народе сложилось устойчиво негативное. Оснований для этого предостаточно. На одном примере хочу показать, как решались такие проблемы в нашей обыденной жизни. Речь пойдет о человеке, решившемся с группой единомышленников начать "свое дело".

С Анатолием Юрьевичем встретился чисто случайно. Как-то просматривая в газете объявления, прочитал, что фирма "Клён" принимает от клиентов любые заказы на изделия из дерева. Меня в то время волновала проблема лестницы: какой ее сделать, из какого материала, во сколько она обойдется и, естественно, сроки изготовления. Хотя спешить с лестницей не было никакой необходимости, но вот втемяшилась же в голову эта проблема. Понравился текст объявления, что работники фирмы все делать могут, и еще простое название самой фирмы -- "Клён". Позвонил по указанному телефону и договорился о встрече.

Фирма (это будет даже слишком громко сказано) оказалась так себе -- фирмочкой, каких тогда было превеликое множество. Располагалась она в помещении НГЧ Ю.-В. ж. д. недалеко от областной глазной больницы, в переулке Мельничном. Руководителем фирмы был совсем еще молодой юноша. Я-то, признаться, думал, что увижу мужчину степенного, в годах, а тут мне показали на паренька, скорее всего, недавно вернувшегося со срочной службы, -- подумал я и не ошибся. Был этот юноша выше среднего роста, черноволосый, худощавый, в очках, с рулеткой и записной книжкой в руках.

Лето девяносто третьего года, как сейчас помню, было жарким, душным, пыльным. Разобравшись с очередным клиентом, молодой человек подошел ко мне. Я напомнил ему про наш утренний разговор.

-- Как же, помню, а какой-нибудь проект лестницы имеется? -- спросил он.

-- Проекта нет, -- пожал я плечами, понимая, что занятый своими проблемами руководитель фирмы меня сейчас завернет и попросит приходить с готовым проектом. Но ошибся. Поправив очки и полистав записную книжку, он медленно произнес:

-- Что ж, придется к вам приехать. Давайте договоримся на завтра, часов на восемнадцать. Приеду сам, там и определимся. Вас это устроит?

-- Вполне! -- обрадованно воскликнул я.

-- Тогда до завтра.

С этого дня и началось наше знакомство. Не скрою, мне понравилась корректность, такт и уважительность молодого руководителя фирмы, хотя о нем и самой фирме я еще толком ничего не знал.

Анатолий Юрьевич Морев родился в обычной семье со своей историей, радостями и печалями. Мать, девичья фамилия -- Дьячкова Валентина Васильевна, родилась в Туле, в семье железнодорожников. Дед по линии матери погиб в первые дни Отечественной войны. Приехав в Воронеж, мать устроилась швеей в объединение "Работница", где и проработала всю жизнь вплоть до ухода на пенсию. О матери сын вспоминает с большой теплотой и любовью. В его глазах она замечательная хозяйка, человек исполнительный, деловой и аккуратный. Несмотря на постоянные материальные трудности, всегда все вовремя заготовит, приготовит и накормит. О таких обычно говорят, что из ничего сделает чего.

Отец, Юрий Маркович, работал на разных должностях, то на заводах, то в профессионально-технических училищах. Увлекался спортом и эту любовь старался передать сыну, приобщая его с детства к лыжам, конькам, физическим нагрузкам. Иногда всей семьей выезжали на природу; зимой обычно на турбазу "Березка", где катались на лыжах. Эти дни для Анатолия и его старшей сестры Ирины остались незабываемы. Отец и мать учили сына каждый по-своему: мать -- хозяйственной расчетливости, практичности, умению жить на то, что имеешь; отец воспитывал в нем упорство, настойчивость и выносливость. Все это впоследствии ему крепко пригодилось.

Верно говорят, что в каждом ребенке сидят гены предков и рано или поздно они проявят себя. Прадед по линии отца замечательно играл на скрипке, был даже дирижером духового оркестра в коннице Буденного. Дед Анатолия тоже увлекался музыкой и играл в оркестре. Дед рано вступил в партию, работал в ЧК и в органах НКВД. В годы войны был капитаном "Смерша". В то страшное время его бросали туда, где было тяжелей всего. Выдержал и остался жив. После войны работал честно, добросовестно, без каких-либо привилегий. Позже построил в Воронеже небольшой домик, где и доживал остаток своей жизни. Активно занимался общественной работой. Иногда по вечерам что-то писал. Как-то внук прочитал текст одного письма. В нем дед извещал руководителей некого района о гибели в войну девушки-комсомолки. Фашисты допрашивали и истязали ее, но она никого не выдала и погибла. Извещая об этом, дед просил районные власти увековечить имя молодой патриотки. Позже как ребенок радовался, узнав, что в честь отважной девушки в районном центре был открыт обелиск. Таких примеров в жизни деда было немало.

Непоседливый дед приезжал к внуку в Балтийск, где тот проходил срочную службу. Позже был у него на свадьбе и поздравил молодоженов, а ведь в то время ему шел восемьдесят второй год. Работал дед до восьмидесяти шести лет, а умер на девяносто третьем году жизни.

Анатолий был в семье младшим, неплохо учился, занимался разными видами спорта. Потом неожиданно увлекся гитарой и даже мечтал о поступлении в институт сестер Гнесиных, хотя понимал, что для поступления в Гнесинку нужна сильная подготовка, а у него ее пока не было. Играл на гитаре Львовской фабрики песни про БАМ, комсомол и все, что тогда было в моде. Походная гитара для этого как раз и годилась, но для более серьезной музыки она не подходила. Зная об увлечении сына гитарой, родители влезли в большие долги и приобрели ему редкий инструмент саратовского мастера Петрова. Отвалили пятьсот рублей -- сумма по тому времени огромная. Зато этот дорогой инструмент как раз и предназначался для исполнения серьезной музыки. Мечта о поступлении в институт имени Гнесиных Анатолию не давала покоя, и он стал к этому основательно готовиться.

Но судьба распорядилась совсем по-другому. После окончания школы, а это было в 1984 году, он попытался поступить на лечебный факультет мединститута. Почему в мединститут, а не в Гнесинку, он и сам толком ответить не смог бы, скорее всего, по стечению обстоятельств. Рядом с музыкой, нередко представлял себя еще и человеком в белом халате. Этот человек спасает людей, а что может быть в жизни благороднее такой цели?

Решил, что называется, сходу, но не поступил, так как не набрал баллов. Вообще-то подсознательно понимал, что если бы в семье были деньги, он несомненно поступил бы. Знал, как некоторые поступали. Однако лишних денег в семье никогда не было, жили от зарплаты до зарплаты. После неудачной попытки поступить в мединститут оформился работать лаборантом на кафедру госпитальной хирургии. В то время кафедрой заведовал известный хирург профессор по лечению сердечно-сосудистых заболеваний Виктор Иванович Булынин. Проработал полгода и был призван на срочную службу. То, что придется служить в армии, знал, и к службе готовился. Отец в этом плане хорошо просветил. Да по-другому и быть не должно, ведь прадед, дед и отец исполнили свой воинский долг перед Отечеством, почему же он не должен его исполнить?

Попал на Балтийский флот. Перед этим почти полгода находился в учебке города Лиепая, потом служил газотурбинистом на десантном корабле "Джейран". Корабль маневренный, мощный, на воздушной подушке, но личного состава было не так много, около двадцати человек.

На "Джейране" могло одновременно разместиться пять танков и до двухсот человек морской пехоты. Мощностью в тридцать шесть тысяч лошадиных сил, корабль с десантом мог выходить из моря вглубь суши почти на целый километр, а потом, высадив десант, развернуться и уйти обратно в море. Такой вот корабль. Поначалу было как-то не по себе.

Анатолию казалось, что три года это много и что они никогда не кончатся. Часто задумывался: почему одним отмерено служить три года, а другим -- два? Теперь-то все это кажется вполне обычным и давно забытым, а тогда это была пора серьезного испытания и выработки мужского характера. Испытание прошел с честью. Понимал, что жизненный опыт невозможно купить, да он и не продается. О нем можно прочитать в книге, но и это совсем не то.

Верно в народе говорят, что опыт -- дело наживное: весьма важно самому все в жизни испытать. В данном случае его жизнь круто изменилась. Была жизнь на гражданке, когда молодых людей чаще выделяют какие-то внешние атрибуты: одежда или что-нибудь другое, бросающееся в глаза. В то время появление на молодом человеке каких-то заграничных вещей вызывало среди его товарищей настоящий фурор и он в своей среде нередко становился авторитетом. В армии же все одинаково лысые, в примелькавшейся флотской форме, а чаще -- в рабочей робе. К тому же надо было среди сослуживцев завоевать не липовый авторитет. Такой авторитет Анатолий и стал завоевывать, не забывая, что флот лучше чем "сапоги", то есть, пехота. При этом, придерживаясь другой, довольно распространенной истины, что если не попал на флот -- радуйся, а попал -- гордись! Радовало и воодушевляло, что шефом Балтийского флота была Воронежская область. На корабле Балтфлота служило немало воронежцев, даже среди их небольшого коллектива были двое. На корабле служили русские, украинцы, белорус, эстонцы, представители других республик.

Эстонцев Аллара Купа и Рауля Компа звали по-дружески Чук и Гек, длинного белоруса -- Мотылем, и он на это не обижался, воронежца Яшина -- просто Яшей. Жили дружно, хотя и без проблем не обходилось. У Анатолия они начались еще с учебки. Требовательный старшина второй статьи приказал всем молодым матросам подстричь ногти. Анатолий с этим не согласился.

-- Не могу, на гитаре играю, -- сказал он.

-- На гитаре все бренчат, подстригай, -- потребовал старшина.

--Не бренчу, играю профессионально, -- обиделся Анатолий на несправедливость, понимая, что старшина ему этого не простит. А ведь с ним целых полгода придется служить в учебке! Но старшина неожиданно успокоился и тихо, но с издевкой, предупредил:

-- Хорошо-хорошо, проверим, какой ты профессионал, но учти, если сбрехал -- пеняй потом на себя.

В учебке в то время создавался оркестр и в нем не хватало баритона. Вот и повел старшина к годку, который хотя и был там в авторитете, но не силен к технике исполнения музыки на гитаре. Этот авторитет, выслушав старшину, подал Анатолию гитару:

-- Играй.

-- Играть-то что?

-- Что можешь.

Анатолий еще на гражданке отрабатывал технику исполнения произведений известных гитаристов Осипенко, Пухоло, Иванова- Крамского, Вимо-Лобуса и других. Гитару отложил, сказав, что играть будет на своих струнах, но за ними надо в расположение сбегать. Тут уж и авторитет заинтересовался. Анатолий быстро принес купленные еще на гражданке струны, сам натянул их и начал исполнять самое, как он считал, сильное произведение, потом другое, третье. Было здорово -- сам это чувствовал. Авторитет слушал завороженно, и старшина, махнув рукой, отошел в сторону. Когда Анатолий закончил, авторитет на полном серьезе сказал:

-- Будешь заниматься столько, сколько потребуется. А кто мешать будет, пусть потом на себя пеняет. -- Подойдя к старшине, с явным намеком добавил:

-- Я выполняю приказ самого начальника курсов.

Это и спасло Анатолия от дальнейших придирок старшины. Больше тот к нему не приставал. Позже Анатолию еще светила халява -- играть в оркестре. Неподалеку от места службы располагалась база подводных лодок, и там был свой оркестр. Все знали, что оркестрантам жилось вольготно, у них свой распорядок, их часто отпускали в увольнение. Этого как раз всем и хотелось. В оркестр требовался баритонист. Дирижер оркестра откуда-то разузнал про увлечение Анатолия гитарой и пытался перевести его в штат оркестра, но из этого ничего не вышло.

Анатолий нисколько не горевал. Началась служба, и он не захотел ее себе упрощать. Так и служил газотурбинистом. А гаек за службу покрутил в полный рост столько, что они ему даже на гражданке потом снились. Дослужился до старшины первой статьи, один раз приезжал в отпуск. Вот радости-то у родителей было! А с гитарой и на "Джерайне" не расставался. Играл на пару с земляком Игорем Яшиным. Хороший получался у них дуэт: он -- фон, а Анатолий -- мелодия. На праздники такие концерты готовили, что приходили слушать с других кораблей. Их самостоятельность нравилась командиру корабля. Матросы между собой звали его Шурой. Шура был сильным, добрым, но иногда грешил спиртным. Потом Шуру куда-то перевели, а на его место прислали совсем молоденького командира, и все звали его -- "Вадик со шпагой", уж так походил на мушкетера. Замполит был строг, политзанятия проводил регулярно, вникал буквально во все, даже в строевую подготовку. Остановит кого-нибудь из матросов и начинает муштровать: ать-два, ать-два... И зачем далась ему строевая? -- думали матросы. Но вскоре и к нему подход нашли: стали подхваливать, а он разрешал подольше смотреть телевизор.

Служба проходила вполне благополучно. Матросы, молодые и старослужащие, относились к Анатолию с уважением. Видимо, чувствовали его внутреннюю энергию и порядочность идти с ними до конца в любых ситуациях. Такие случаи были, и он товарищей не подводил. Три года, наконец-то, пролетели. Настал долгожданный день увольнения в запас. Впереди свободная гражданская жизнь с мечтой о невероятных перспективах. Такие чувства надо пережить самому, чтобы понять и ощутить их радость и ни с чем не сравнимое душевное волнение. Служба позади. Анатолий считает, что армия во многом ему помогла и, прежде всего, выработать характер, волю и умение работать в сложных условиях. Это была замечательная школа подготовки к жизни на гражданке. Где бы еще он мог это почерпнуть?..

III

Эйфория радости и безоблачных мечтаний постепенно проходила, в мыслях все чаще и чаще возникал вопрос: а что дальше-то делать? Товарищи, с кем до армии учился и дружил, были уже при деле, у каждого имелись какие-то свои перспективы. Анатолий думал, взвешивал, советовался с родителями, но пока ни к какому конкретному решению не приходил. Он вполне мог быть хирургом, а эта специальность достойная и благородная. Но как вспоминал, что надо целых шесть лет учиться, так и задумывался: для поступления в мединститут считал себя уже староватым. К тому же мог и баллов не набрать. Профессия хирурга все больше становилась недосягаемой и как-то сама собой отпала.

Мог стать музыкантом, уж тут-то и родословная прослеживалась -- дед и прадед музыканты. Многократно взвешивал все за и против. Потом пришел к выводу, что перспектива учебы в Гнесинке тоже довольно туманная: голоса нет, слух так себе. Хотя и сочинял кое-что из музыки и даже стихи писал. О чем мог писать в двадцать один год? О любви, конечно. Техника игры на гитаре была неплохой, но достигалось это больше упорством.

Думал и о создании своей семьи. Но сразу возникали вопросы, где и на что жить? В небольшой квартирке с кухней в пять квадратных метров ютились две семьи, а это -- очередь к двухконфорной газовой плите, в туалет и все другие неудобства. Если к кому-то приходили гости, то было не повернуться не развернуться. Учившаяся в пединституте старшая сестра часто оставалась ночевать в общежитии. Все эти вопросы обступили со всех сторон, требуя ответа. Понимал, что долго гулять и прохлаждаться нельзя: надо что-то делать и двигаться вперед. Словом наступила пора жизни взрослого человека. Для него это не явилось какой-то неожиданностью: разве зря прослужил три года в армии? Да, теперь ему каждый год дорог. Ведь как разыграешь именно в это время свой жизненный старт, так и сложится вся дальнейшая жизнь.

Был день, когда он пошел оформляться на мебельную фабрику. Шел и думал: не получился музыкант, не выучился на хирурга, но что горевать, ведь себя проявить можно в любом деле. А на фабрику пошел потому, что она была совсем рядом с домом. Никакой тяги к работе с деревяшками в то время не было, просто было удобно. А желание донельзя банальное -- есть хотелось и надо на хлеб зарабатывать. Свободных рабочих мест, как выяснилось, не оказалось, и Анатолию предложили поехать в цех, расположенный за инженерно-строительным институтом.

А это было не близко, но поехал и оформился на вакантное место станочника. Бригада, пояснили в кадрах, не отличалась крепкой дисциплиной. На другой день приступил к работе: начал пилить, обрабатывать и фрезеровать заготовки, изучать мебельное дело, присматриваться к работе других, вживаться в коллектив. Все потихоньку закрутилось и завертелось. С этого времени начался трудовой стаж.

Взвесив все за и против, решил не откладывать с женитьбой. Со своей невестой Ириной был знаком с пятого класса. Все эти годы встречались и дружили, а когда служил срочную -- переписывались. Три года Ирина его ждала. Она нравилась Анатолию не только красотой, но и душевностью. Поговорил с родителями: те Ирину знали и уважали, потому и возражать не стали. Другой бы на его месте со свадьбой не спешил, а вначале поработал, стал на ноги, потом уж обзавелся семьей. Но это кто-то другой, а не Анатолий. У него так: если принял решение, то твердо и навсегда. Прекрасно понимал, что Ирина заканчивала университет, а он нигде пока не учится. Чувствовал, что родители невесты, ее знакомые к нему относятся несколько настороженно: работяга, в вузе не учится, перспектива не совсем ясная. Понимал и Анатолий, что, женившись, будет отвечать не только за себя, но и за будущую семью.

Однако внутренний голос настойчиво подсказывал не отступать от намеченных целей, забыть о музыке, медицине, сосредоточиться на работе и семье. Отдавал себе отчет и в том, что проблемы с жильем и материальным обеспечением теперь зависят только от него и ни от кого больше. Невеста ему доверяла, и свадьбу сыграли. Правда, без шика и каких-либо помпезностей. Да разве в этом дело? Ведь порой такие свадьбы закатывают, а живут всего-ничего. Жить стали у родителей Анатолия: в тесноте, но не в обиде.

Несмотря на то, что выбор профессии был чисто случаен, Анатолий не стал искать какой-то другой работы, а всерьез и основательно решил заниматься мебельным делом. Поступил заочно на факультет технологии деревообработки лесотехнического института. Стал работать и параллельно учиться. Свою специальность освоил довольно быстро, почувствовал к ней интерес, а также способность заниматься более серьезной работой. Как-то сама собой у него появилась творческая жилка. Работа все больше и больше увлекала. Да и сам, радуясь, видел, что из его рук получались совсем даже неплохие мебельные вещи. Это воодушевляло.

Времени на работу не жалел, трудился по двенадцать часов в сутки: то после работы в подвале у тестя, то в гараже. Никто не мешал, не отвлекал, а это как раз ему и надо было. Начал работать на дому, выполняя заказы клиентов. Частная деятельность увлекла. Желание что-то делать своими руками проснулось с такой огромной силой, которой и сам в себе не ожидал. Этому сопутствовало буквально все: стремление жить лучше, отсутствие на рынке хорошей мебели, начавшаяся перестройка, молодость и выносливость -- вкалывал целыми сутками. Видел, как словно грибы после дождя появлялись всевозможные кооперативы. Они выпускали много всякой продукции, которую можно было посмотреть и сравнить с тем, что творил своими руками. Работал пока что особняком, хотя подспудно росло и крепло желание создать кооператив. Но с кем создать, за какие деньги и что выпускать? Одного желания тут мало, хотя и без него не обойтись. Основную работу на фабрике пока не бросал, наоборот, старался как мог. А дома погружался в свои мысли и планы: больше стал присматриваться к работе частных кооперативов. Тешил себя надеждой, что не зря больше трех лет вкалывал на фрезерном станке, делая всевозможные заготовки, ощущая и радуясь тому, откуда что берется и куда потом девается. Был на сто процентов уверен, что практика гораздо важней, чем об этом можно было почерпнуть из книг. Считал, что рано или поздно она ему несомненно пригодится. К тому времени Анатолий приобрел неплохой опыт в самостоятельных разработках мебели по заказам. В этом направлении трудился в основном после работы на фабрике и в выходные дни. Стал неплохо зарабатывать, а с ростом заработка росло и желание жить комфортнее. Прозябание в "хрущевке", да еще на два хозяина, оставило мало приятных воспоминаний.

На основной работе дела шли совсем даже неплохо. Анатолий приобрел достаточный профессиональный опыт. У руководства фабрики и цеха пользовался авторитетом. Однако работать на фабрике и по заказам становилось все сложней и сложней.

В семье родился сын -- Артемом назвали. Это еще больше вдохновило, а возникающие трудности преодолевались без крика и суеты. Появились деньги, их стали с женой откладывать на сберкнижку. Планировали купить квартиру и жить самостоятельно. Но в 1998 году грянул дефолт и все таким трудом нажитое вмиг обесценилось. Было до слез обидно, но результаты дефолта на работу в целом не повлияли.

К этому времени Анатолий работал над различными мебельными проектами, в их изготовлении использовал ценные породы древесины. Работа, как всегда, начиналась с эскизов и заканчивалась готовыми изделиями. Потом они реализовывались.

Если бы несколько лет назад кто-нибудь сказал ему, что сам, своими руками будет от начала до конца делать мебель, а это -- разработка и конструирование, дизайн, разные технологические моменты, потом непосредственное выполнение заказа и маркетинг,-- он бы не поверил. Но было именно так. Все проходило через его сознание и руки, каждый раз обогащая новым опытом.

Наступил момент, когда надо было окончательно определяться: или работать на два фронта, то есть на фабрике и на дому по заказам, или начинать свое дело. К этому времени Анатолий работал шаблонщиком в технологическом отделе фабрики. Для мебельного предприятия, да к тому же в его-то двадцать четыре года, должность шаблонщика была солидной и весьма почетной. Она считалась той высотой, к которой другие стремились долгие годы. Шаблонщиками работали, как правило, ветераны производства, люди, умудренные опытом. А тут в их среду впорхнул юнец, у которого все быстро и здорово получается. Как нередко бывает в таких случаях, начались всевозможные сплетни, домыслы, завидки, что, мол, молодой, а деньги чуть не лопатой гребет. Нашлись и такие, кто стал нашептывать начальнику цеха, чтобы он разобрался, почему молодой шаблонщик вне работы вовсю занимается заказами клиентов. Разве позволено? Анатолий и не скрывал, что занимается частным бизнесом. Он в этом ничего плохого не видел. К тому же разве он не справляется со своими обязанностями на основной работе? По существу все было проще простого: ему завидовали, что стал больше других зарабатывать. Руководство цеха долго думало, как в сложившейся ситуации поступить, и наконец Анатолию предложили либо уйти с должности шаблонщика на сборку, либо вообще уволиться с фабрики.

Анатолий недолго раздумывал. Посчитал, что нет худа без добра. К тому времени он уже почувствовал все преимущество свободы принятия решений в самостоятельном зарабатывании денег. Считал, что тут над тобой нет ни указчиков, ни приказчиков, трудись как сможешь и сколько сможешь. Такой настрой, если он уже был опробован, из головы просто так не выскочит. Работать где-то сборщиком, на уровень ниже, он посчитал для себя оскорбительным и унизительным. Поэтому принял решение уволиться и работать по заказам самостоятельно. Впереди было много неясного и непонятного: работать одному или с кем-то, какой целесообразней заниматься мебелью, где найти производственные площади со станками и оборудованием? От множества неясных вопросов голова пухла. Определился, что заниматься будет только мебелью: за годы работы на фабрике и по выполнению частных заказов набрался достаточного опыта.

...Анатолий не мог не заметить, что в сложное переходное время, чтобы выжить, люди начинают приспосабливаться. Оставшись без работы, одни занялись торговлей и мотались с огромными сумками в Китай, Турцию, Польшу, Венгрию. Их называли "челноками". Такой вид бизнеса его не интересовал: торговать за кордоном или в Воронеже он не собирался.

А вот где и какая производится мебель, сколько она стоит, -- вызывало у него огромный интерес. Читая объявления в газетах, на столбах и заборах, на специальных досках, находил что его интересовало и сразу же ехал смотреть. Находил, как правило, то, что и сам предполагал. Условия у большинства фирм почти одинаковые: в аренду снимали спортзалы или большие помещения. В одном месте был склад и само производство. Коллективы мебельщиков, в основном небольшие, делали что могли. Все, что требовалось для производства, покупалось где придется. В общем, крутились, кто как мог. У кого-то получалось, другие еле концы с концами сводили, даже не могли рассчитаться за аренду, третьи -- прогорали из-за неумения делать добротные вещи, а еще чаще разваливались из-за пьянок и разгильдяйства. Долго работать по принципу "теперь мы сами с усами и нам все позволено" никому не удавалось. Порядок и успех был там, где была дисциплина и кадры профессионалов. Не раз приходило в голову, что бизнес не бывает нравственным, в нем свои порядки и людям совестливым удержаться невозможно. В то же время бизнес -- это и талант, им не каждому дано заниматься. Хватит ли именно этих качеств у самого? Нет, ему не хотелось делать что-то средненькое, лишь бы сшибить побольше денег и обогатиться, а там видно будет. Такой подход его не устраивал. Сегодня сшибешь, а завтра? Он мечтал о продукции красивой, добротной и вполне доступной для большинства людей со средним достатком. Вот если этого добьется, тогда и дело пойдет и никакие конкуренты не сомнут.

Как-то встретил своего школьного друга. Разговорились. Оказывается, тот тоже ломал голову над такими же проблемами и искал партнеров. Кое-чего добился -- имел свой киоск, где торговал всякой всячиной. Доход мизерный, но мечтал о лучших перспективах. Поговорили, посоветовались и решили заняться чем-то посолиднее, хотя бы той же мебелью, учитывая, что Анатолий в этом деле приобрел неплохой опыт. Друг вспомнил своего товарища, пожелавшего с ними поработать. Тут же каждому определялись их дальнейшие функции: финансы, подыскивать помещения для аренды, доставать нужные материалы.

Анатолию отводилась заглавная роль -- производство, начиная от эскизов и кончая выпуском продукции. Усиленно подыскивали через друзей и знакомых нужных компаньонов. Дело потихоньку закрутилось, завертелось. Помыслы всех были направлены на создание кооператива по производству мебели. Параллельно стали думать, какое дать своему предприятию название. Коллективно решили после долгих споров назвать его "Русской школой". Но не дремавший налоговый инспектор, к которому пришлось обратиться, разумно посоветовал дать другое, более красивое и верное название -- "Клён". С ним согласились.

Мытарств по созданию предприятия хватало. Казалось, что им конца-края не будет и что они никогда не кончатся. Позарез нужны производственные площади, желательно с нужным оборудованием. Искали всем миром. Вскоре повезло, нашли такое место, и можно было приступать к работе. Тут же начали оперативно решать вопрос с древесиной, фурнитурой. Сравнительно быстро и это удалось сделать.

Теперь жизнь для Анатолия разделилась на две части: до того как начал работать в частном бизнесе и после. Какое-то время мучил вопрос: что же все-таки они будут "выгонять" на рынок? Ведь можно сразу не вписаться в этот "дикий" рынок.

Был бы кто мог посоветовать, что и как делать, но таких друзей и возможностей не было. Предстояло самим во всем определяться.

Первая реклама в газете, которую дали, была интригующей приманкой:

"Делаем на заказ из древесины все что угодно: мебель, двери, окна..." Указали свой адрес, телефон и стали ждать поступления заказов. Страшно волновались -- вдруг да заказов не будет. Но клиенты появились, их было много, даже слишком много. Небольшой мебельный коллектив с красивым названием "Клён" заработал.

Да, коллектив заработал, хотя и не все было так просто. С самого начала твердо определились изготавливать окна и двери, отдать предпочтение именно этим видам мебельной продукции. Предстояло в срочном порядке создать их модели и образцы, чем и занялся Анатолий в упор, с присущей ему энергией, изобретательностью и приобретенным опытом. Выработанная с годами практика работать интенсивно, не считаясь со временем и не жалея себя, крепко пригодилась. Что значит разработать модель окна или двери? Это означало, что их надо было вначале хорошо представить своими мозгами, потом нарисовать, далее технически и практически обосновать, рассчитать, а уж потом запускать в производство. Перед Анатолием возникло немало проблем. На фабрике их обычно решают целые отделы, тут же пришлось все делать самому. Но так хотелось, чтобы свои двери и окна были самыми удобными, красивыми, практичными, чтобы они радовали человеку глаза. Любовь к своей будущей продукции помогала преодолевать трудности и преграды. Несмотря на сложности, ему удалось кое-что сделать. Была создана неординарная модель, а потом и образец двери, затем сравнительно быстро сумел задействовать технологию изготовления окна. Тут, что называется, они попали в самую десятку -- продукция пошла нарасхват.

На рынке отечественного производства окон и дверей почти не было, а импортная продукция, если где и продавалась, то стоила безумно дорого. Работников фирмы это воодушевляло, заставляло трудиться с удвоенной энергией.

А от клиентов не было отбоя. Заказы поступали самые разные: на окна и двери, шкафы и серванты, столы и стулья, лестницы и многое другое. Перечень заказов был настолько широк, что не поддавался точному учету. И хотя первоначально было решено выполнять только заказы на окна и двери, а все другие не принимать, но по существу этот принцип не выдерживался. Причина одна -- боялись отпугнуть клиентов, да и хотелось побольше заработать. Это было и хорошо и плохо. Хорошо, что люди потянулись, значит, то что делали, их устраивало. Но в то же время и плохо. Коллектив фирмы вскоре оказался загружен до предела. А заведенная карусель все крутилась и крутилась, ее было не так просто остановить. Победная эйфория сметала на своем пути все разумные обоснования и доводы. Хотелось работать, принимать заказы еще и еще. На вновь поступившие заказы ставились какие-то непонятные сроки, в которые, естественно, уложиться уже не могли.

Потом наступило время долгих и нудных разборок с клиентами и представителями чиновничьих структур, разбиравших заявления клиентов о несвоевременном выполнении их заказов. Но коллектив продолжал упорно работать, пробиваясь через толщу всевозможных неурядиц, преград и проверок. Это был прорыв к своему становлению и утверждению. Не справились бы с трудностями тогда, и все было бы сходу перечеркнуто.

Анатолий понимал, что подобная обстановка сложилась из-за отсутствия должного опыта в работе с клиентами, профессиональной неподготовленности отдельных работников в выполнении разных заказов, а также непродуманного руководства производственным процессом на первоначальном этапе. Зачем надо было принимать любые, даже штучные заказы, ведь они выбивали коллектив из колеи. Сейчас уже невозможно вспомнить все те переживания, их было более чем достаточно. Хватало и нервотрепки, она выплескивалась через край. Со временем многое в памяти поистерлось и притупилось, но не забудется, как, устраняя появившиеся дыры и бреши, коллективу приходилось работать круглыми сутками как в обычные, так и в выходные дни. В большинстве своем люди работали охотно, профессионально, дыры и бреши постепенно устранялись, а заказы стали выполняться в срок.

Но тут перед коллективом появилась проблема, которую, в общем-то, никто не ожидал. Арендодатели, а ими были работники Ю.-В. ж. д., вдруг подсчитали, взвесили и пришли к выводу, что производственную площадь сдали поспешно, продешевили и, не говоря об этом руководству фирмы прямо как есть, стали искать всевозможные поводы, чтобы от этого арендатора избавиться.

Эту угрозу Анатолий почувствовал, но не сразу. На НГЧ Ю.-В. ж. д. он вышел первым и чисто случайно. Один знакомый подсказал, что почти рядом сдается в аренду производственная площадь. Часть площади знакомый сам арендовал и выпускал какой-то ширпотреб. В начале девяностых годов прошлого века руководство Ю.-В. ж. д., как и всех трудовых коллективов, было озадачено "сверху" выпуском для народа любой продукции, в том числе и ширпотреба. Вместо того чтобы самим что-то производить руководители дороги избрали упрощенный вариант -- стали сдавать в аренду свободные производственные площади, чтобы этой проблемой занимался кто-то другой.

Сумму за аренду с фирмы "Клён" заломили немалую, но руководителям фирмы с этим пришлось согласиться, так как других вариантов у них не было, а тут кроме площади в центре города имелось кое-какое оборудование, так что заселяйся и работай. Выпуск мебели железнодорожников тоже устраивал. Начальник НГЧ радовался, что наконец-то от них на рынок пойдет нормальная продукция. Мужик он был неплохой: беспричинно не кричал и не орал, фирмачам старался не мешать, зная, что рабочий день у них и без того уплотнен. Коллектив фирмы первое время работал хотя и напряженно, но спокойно, своевременно расплачиваясь за аренду и строя планы на будущее.

Однако вскоре обстановка изменилась. Все началось с каких-то мелочей. Пригласив к себе Анатолия, заведующая бухгалтерией сказала:

-- Слышала, что дела неплохо пошли?

-- Может и так, -- пожал он плечами, думая, чего это вдруг ей понадобилось.

-- Ладно-ладно, не прибедняйтесь, нам отсюда все видно.

Анатолий промолчал, переживая, что дел по горло, а он торчит в бухгалтерии. До слуха долетело:

-- А может, для бухгалтерии купите компьютер? Только хороший, не ерунду всякую.

Почесав голову, Анатолий стал взвешивать. Потом сказал:

-- Можно и так, только письменным договором надо оформить.

-- Зачем? Обойдемся и устным, а как купите -- справку дадим и зачтем в счет аренды.

-- Что ж, согласен.

-- Вот и ладненько, -- обрадовалась бухгалтерша. Договорились, что за аренду платить три месяца не будет.

В тот же день Анатолий ознакомил с данным предложением своих компаньонов, те тоже не возражали. С чего бы? Определились, кто будет искать компьютер и сколько надо отложить денег на его покупку. На этом вопрос с компьютером был исчерпан. Заказы клиентов между тем сыпались как из рога изобилия, и коллектив трудился с полной нагрузкой. Теперь и не вспомнить, в какой день к Анатолию подошел начальник НГЧ и попросил сходить вместе с ним к своему высокому шефу.

-- Это зачем? -- удивился он.

-- Окна поглядим.

-- Ничего не понимаю.

-- Ну-у, у моего шефа они ни в дугу. Заказывали нашим спецам, так они, гады, все поиспортили. Я их разогнал. И вообще... -- Начальник НГЧ стал говорить, какой шеф хороший мужик и как много он может сделать для фирмы "Клён".

Шефа дома не оказалось, а встретила его жена -- женщина в годах, говорливая. Начальник НГЧ ходил с вилкой по комнатам и тыкал ею в оконные рамы, убеждая Анатолия, что они давно прогнили. Анатолий и сам видел, что рамы старые, негодные и их пора менять.

-- Лучше вставить дубовые! -- говорил увлеченно начальник НГЧ.

-- Почему дубовые?

-- Дуб есть дуб, -- глубокомысленно изрек он.

-- Это верно, что дуб не сосна, -- улыбнулся Анатолий, не понимая, шутит начальник или нет. Сам-то знает, что оконные рамы лучше всего делать из специальных пород сосны.

-- А я что говорил, -- повернулся начальник НГЧ к жене шефа и вернул ей вилку, которую прихватил с кухонного стола. -- Из дуба сделаем, чтобы никогда не сгнили, -- заверил хозяйку.

Та с ним соглашалась, простодушно добавляя, что другие вон сколько всего успели понахапать, а они живут без нормальных окон и дверей. Чувствовалось, что начальник НГЧ был рад оказать услугу своему шефу. Подхваливал и Анатолия.

-- Вы просто молодцы! Как вовремя Бог к нам послал, как вовремя!

Анатолий шел и думал о своем. Он опасался заказов на халяву. Охотников что-нибудь заказать без оплаты хоть отбавляй. Дай только послабление -- в очередь выстроятся. Тут надо сразу определиться. У Мельничного переулка он остановился.

-- Как будет с оплатой? -- спросил, протирая очки.

-- Какой? -- не понял начальник НГЧ.

-- Разумеется, за окна шефу.

-- Ах, ему, -- заулыбался он. -- Так их надо еще сделать, потом уж как-нибудь договоримся.

--Как-нибудь не получится. Или сразу оплатить, или в счет погашения оплаты за аренду. Так что определяйтесь. -- Видел, как менялось у начальника НГЧ настроение и мрачнело лицо. Дальше шли молча.

Анатолий словно в воду глядел насчет халявщиков. Через несколько дней его разыскал еще один такой клиент -- сынок крупного чина с той же железной дороги. Шустро представился, не забыв напомнить, что если бы не его папаша, то их фирме такие хоромы во сне не видать. Перешел сразу к делу и сделал заказ на окна и двери. Рамы окон были нестандартными, а заказ -- срочный.

-- "Еще один "погорелец" приехал", -- подумал Анатолий и напомнил нагловатому сынку железнодорожного босса о расценках на двери и окна. Дал номер счета в банке, куда можно перевести деньги. Но тот на это никак не среагировал, хотя листок взял и небрежно сунул в карман.

Почти следом за ним появился работник милиции. Он долго ходил с загадочным видом по двору и цехам, делая какие-то записи в свой блокнот, потом подошел к Анатолию. Должность милиционера он так и не запомнил, да она его и не интересовала. Разговор о выполнении довольно большого заказа оставил неприятный осадок. Когда Анатолий напомнил милиционеру о стоимости заказа, тот так поглядел на него, будто хотел проглотить со всеми потрохами. Номер расчетного счета в банке не взял, обиженно повернулся и ушел.

Нервотрепка продолжалась изо дня в день. К тому времени приступили к переоборудованию цеха, начали делать вытяжку. Денег не хватало, а тут еще халявщики донимали своими визитами. Начальник НГЧ вел себя довольно странно, стараясь всячески угодить своему шефу. Однако вопрос по оплате за окна не решался. А шеф видно стал на него давить, что ж ты, мол, так себя несолидно ведешь: понаобещал, обнадежил и ничего не делаешь? Как-то проговорился, что лучше б он с ними не связывался.

Крепко надоедал сынок железнодорожного "босса". Узнав, что заказ и не думают выполнять, пригрозил, что если не сделают, то фирмачей вышвырнут на улицу.

Постоянно напоминала о покупке компьютера заведующая бухгалтерией. Как ей было втолковать, что нет хорошей техники, ведь потом сама же за "чепуху" запилит! В то же время платить за аренду она пока не разрешала.

Окончательно обнаглел милиционер. Конфликт с ним обострялся. Анатолий пытался узнать, для кого он так старается, но тот молчал. Появлялся обычно два-три раза в неделю и угрожал.

-- ...Создам о вас мнение, выселю, упеку... развели тут бардак! Это наша недоработка, что вы еще на свободе...

"Ведь и звание ниже трамвайной линии, -- злился Анатолий,-- а пыжится будто сам генерал! Генерал-то так себя уж точно не поведет..."

Посоветовался с начальником НГЧ, но тот пожал плечами. Может, от самого генерала, а может, и от его заместителя, сказал неопределенно.

-- Много замов у генерала? -- поинтересовался Анатолий.

-- Точно не знаю, но не один...

"Если начнем им сейчас делать за бесплатно, -- мрачно размышлял Анатолий, -- то завязнем по самые уши. Пока надоедают только с дороги, а потом попрутся с района, города, с разных служб, куда и самим приходится частенько окунаться. Нет, так не пойдет..."

Твердо решили всех без исключения халявщиков отметать. Будь что будет. А вот продукцию выпускать такую, чтоб комар носа не подсунул, чтобы недругам было не за что ухватиться. В этом и только в этом спасение и будущее их фирмы.

Развязка не заставила себя долго ждать. Из железнодорожников была создана представительная комиссия, которая сразу начала под фирму копать. Накопала аж на семь пунктов обвинений. Как ни странно, но основным недостатком явилась неуплата за аренду производственной площади. Заведующая бухгалтерией об устной договоренности с ней по покупке компьютера в счет погашения уплаты за аренду промолчала, посчитав, что с руководством дороги ей спорить никак нельзя. Другие пункты обвинений были надуманны и подобны бреду сумасшедшего. Руководители фирмы оспаривать решение комиссии не стали, лишь попросили дать месяц на сборы и переезд. В просьбе не отказали.

Позже Анатолий долго размышлял над тем, что произошло и можно ли было поступить как-то по-другому? В фирме он стал главным -- не будь его, она сразу прекратила бы свое существование. Именно поэтому во всем, что случилось, винил больше всего себя: не учел, не доглядел, не предусмотрел. Да и как можно было все наперед предугадать? Разве мог он предположить, что сразу, как только коллектив заработает, параллельно с этим начнется борьба с ним арендодателей. У кого-то появились личные амбиции, у других обида, что заказ не соизволили выполнить, кому-то захотелось подчинить фирму своим интересам, но сделать это не удалось. Все разумные доводы руководства фирмы начисто отметались. А когда подмять не удалось, коллектив выкинули из помещения. Внешне все выглядело вроде бы законно, а на самом деле строптивых фирмачей проучили. Анатолий понимал, что назад хода нет и не будет. Самое страшное это то, что осталась масса невыполненных заказов. Как их выполнять, если почва выбита из-под ног: нет производственного помещения, поистрачены деньги, полученные от клиентов. Выход один -- выполнить заказы и вернуть продукцию клиентам, а значит, вернуть доверие к себе. Но для этого следовало найти производственное помещение, хотя бы мало-мальски удовлетворявшее их потребностям.

В той крайне сложной ситуации Анатолию было трудно понять, что все к лучшему. Молодой коллектив при первых проблемах не развалился, он приобрел опыт самостоятельной работы и прошел обкатку по всем направлениям. Добился, что производимая им мебель у населения пользуется спросом. А главное -- коллектив устоял перед мощным давлением чиновников, отстояв право работать на себя, а не на них.

Анатолий не раз задумывался над тем, что жизнь для него и коллектива фирмы изначально пошла по мрачноватому и в то же время многообещающему принципу: то везет, то не везет, то худо, то добро. Парадокс, да и только. Казалось, после ухода с переулка Мельничного случившееся уже не поправить, площадь для производства наработанной мебели не найти, а коллектив сходу разбежится. Голову Анатолия сверлила мрачная мысль -- что делать с невыполненными заказами? Ведь начнутся судебные разбирательства, а денег нет, они потрачены, хотя многие заказы остались невыполненными. Вот ведь какое худо!

Соучредители, рабочие фирмы срочно искали производственную площадь. Анатолию подсказали, что в одной весьма солидной организации аренду цеха можно решить, причем не слишком дорого. Правда, на ладан дышавшая база располагалась в таком медвежьем углу, что сразу возникли сомнения -- найдут ли клиенты их фирму? Но, как говорят, на безрыбье и рак рыба. Анатолий посоветовался с соучредителями фирмы и на другой день пошел на встречу с уважаемым в городе и области чиновником -- ныне царство ему небесное. Чиновник встретил его весьма доброжелательно и предложил аренду цеха за мизерную плату. Поскольку на тот момент никаких других вариантов не было, Анатолий согласился, и коллектив за несколько дней вселился в цех. Цех -- слишком громко сказано. Это было обшарпанное, неухоженное с внешней стороны помещение, забитое внутри всевозможными отходами, высота которых достигала полутора -- двух метров. Огромная куча мусора как внутри, так и кучи мусора, поросшие густой травой, снаружи. Цех, как и многие другие помещения базы, пустовал: тут властвовали пьянка, бардак, полный завал и застой. Имевшееся оборудование вышло из строя и не работало, каких-либо заказов от населения не поступало. Словом, Богом забытое место. Теперь-то Анатолию стало понятно, почему так вежливо и радушно встретил его высокий чин. Истинные намерения чиновника открылись почти сразу же. Но решение принято и надо было браться за работу.

Все эти дни фирмачи вкалывали, не покладая рук. Вывезли завалы отходов из неказистого помещения, облагородили территорию вокруг него. После капитальной расчистки завезли станки и другое оборудование. Станки оперативно расставили, подключили и запустили. Как только въехали, поместили в газете объявление о приеме заказов. Не дожидаясь, принялись за выполнение невыполненных заказов. Параллельно велись работы по приведению в должный порядок всех сопутствующих помещений: сборки, малярки, склада. Уже через месяц начались отгрузки продукции, а тут и, к огромной радости, фирму стали находить новые клиенты. Анатолий несколько успокоился: все идет по строго намеченному плану.

Но вдруг вновь неожиданно столкнулся с заковыристой ситуацией, связанной опять же с причудами арендодателей. Тот высокий чиновник, как известно, обещал, что плата за аренду цеха будет мизерной. Исходя из договоренности, фирма переехала, разместив свое оборудование, приступила к работе, и дергаться назад было просто невозможно. Так что же случилось? Выяснилось, что все обстоит не так, как обещалось и как договаривались. Оказалось, что вся база, на площади которой находился и сданный в аренду цех, уже сдана в аренду брату того самого высокого чиновника, но он об этом умолчал. У них (братьев) есть своя фирма, которая занималась продажей конфет и других сладостей. Естественно, когда не было деловитых фирмачей, то и переданный им в аренду цех, в общем-то, никому был не нужен и никаких планов на него у основных арендодателей не было. Но тут появился молодой, сплоченный, профессионально подготовленный коллектив со своим оборудованием, своими планами и режимом работы, с пакетом заказов, которые были и стали поступать вновь. Все это чиновника и его брата начало мучить: как же так, они станут денежки грести, а с них просто смешная цена за аренду цеха? Нет, так не пойдет, пока не поздно, плату за аренду надо увеличивать, да и еще кое-что, на всякий случай, предусмотреть. Разговор начал чиновник. Сказал, что вышла оплошка, что база в аренде у брата и теперь надо договариваться с ним: он является арендатором всей базы.

Вопрос чиновнику:

-- Раньше об этом вам было не известно?

Смутился, но ответил вежливо, обходительно:

-- Если откровенно, то не придал этому значения, а оказывается, что надо было согласовать. Так что определяйтесь с ним.

И начались долгие переговоры с братом чиновника. А у того в заместителях был тот еще прохиндей -- он сразу глаз на цех положил. Это были не просто переговоры, это была борьба, борьба жесткая, несправедливая со стороны арендодателей. Уж так получилось, что первоначально фирму "Клён" пришлось закрыть и попасть под иго брата чиновника, а точнее, под его работавшую фирму, название которой состояло из шести букв -- начальных букв фамилий учредителей фирмы, среди которых был чиновник, его брат и еще несколько влиятельных персон города и области. С ними особенно не повоюешь. Однако борьба продолжалась. Может быть, это и слишком громко сказано, но и преуменьшать, упрощать затеянную арендодателями возню нельзя. Шло открытое противостояние: арендодатели добивались получения большой мзды за аренду цеха, фирмачи боролись за сохранение коллектива и названия фирмы "Клён". Анатолий всем своим сердцем и нутром чувствовал, чего от него и коллектива фирмы добиваются противники. А хотели они быстренько подгрести под себя каких-то пацанов зеленых, цена каждому не больше рубля, а пацаны проявляют непослушание и кому? Да как можно!

Соучредителям фирмы говорили:

-- Название "Клён" забудьте. У нас свое название.

-- Как это -- забудьте?

-- А вот так, помните, кто вас приютил. И вообще, можем снять ваших людей на ремонт наших станков. Можем ваши станки в случае необходимости загрузить своими заказами... Проблем не видим.

-- Но мы же платим за аренду, что еще надо?

-- Мало платите.

-- Как договаривались, так и платим.

-- Нет, будет так, как хотим.

На входной двери в цех был установлен световой звонок, чтобы оградиться от ненужных хождений. За работой станков не слышно, кто порой приходит по делу, а кто поболтать. Сразу обида -- теперь и пообщаться нельзя.

-- А если на станке что-то сделать надо?

-- Сделать можно, но в обеденный перерыв. На время аренды это наша вотчина и без дела не вторгайтесь.

Но несмотря на все препоны жизнь, работа продолжалась. Коллектив фирмы делал мебельной продукции много и хорошего качества, сокращался объем невыполненных заказов, все больше поступало новых заказов. Это радовало и прибавляло сил. В цехе параллельно проводился ремонт, облагородили офис, повсеместно заменили старые, перекошенные двери. Вся эта работа проводилась для того, чтобы не было стыдно встречать клиентов.

В упорной борьбе удалось частично сохранить название фирмы, а следовательно, и самостоятельность предприятия, сберечь его коллектив. Да, пока лишь частично. На бланках сверху указывалось название фирмы "Клён", а внизу -- название фирмы арендодателей и их печать. Работе мешала общая касса, общие сейфы. Борьба за выживание и самоутверждение продолжалась.

Для Анатолия не было проблем в устранении каких-то недоразумений с клиентами по качеству продукции или срокам исполнения их заказов. Все это -- мелочь, клиенты возникшие ситуации понимали правильно и их поток не уменьшался. Было куда сложней находить общий язык с арендодателями. В голове Анатолия так и крутился вопрос -- кто вы есть и почему устанавливаете свои порядки на собственность, которую не строили, а под шумок задарма прихватили? Много чего хотелось сказать этим бездельным хозяевам. Так вот эти новоиспеченные хозяева сразу заметили, что коллектив фирмы не топчется на месте, а развивается, набирает обороты, заказов поступает все больше и больше. Фирма скоро разбогатела на автомашины "Газель" и "шестерку", потом прикупила еще несколько рейсмусовых станков. Арендаторов вновь начинает душить "жаба", что вот они такие умные-переумные, все что надо имеют, а дело не движется. Рядом же, в их же заброшенном цехе, пацаны деньги гребут, да какие! Это ж надо так подфартить -- с одной стороны цеха доски запихивают, а с другой -- деньгу в мешок сгребают. Все у них получается, да еще как! Как дерзко и неуважительно ведут себя! И стали точить зубы, пытаясь любым путем прибрать к рукам коллектив фирмы. По их мнению, там и работы-то никакой нет, просто "пацанам" везет, что напали на золотую жилу. Так представлялся им процесс деревообработки и выпуска мебельной продукции. Анатолий старался не бросаться в глаза, не рекламировать все, что ему приходилось делать. Он много крутился в цехе, контактируя с рабочими: люди они разные, одни опытные, другие опыта работы не имеют и им надо что-то объяснить. Ведь заказы часто индивидуального порядка, а это -- не конвейер, когда рабочий исполняет лишь какую-то операцию. Еще более тесный контакт он поддерживал с клиентами, которым постоянно нужно было что-то объяснять, разъяснять, доказывать, а порой и выезжать на место их жительства. Все это делалось, решалось каждодневно, в глаза не бросалось, но именно от этой, порой малозаметной и напряженной работы во многом зависел успех всей фирмы.

Как-то поступил крупный заказ на изготовление мебели. Оформление заказа прошло через общую кассу. Это был уже не первый такой заказ и арендодатели от зависти словно взбесились: такие заказы, такие деньги и кому? Нет, надо еще пересмотреть плату за аренду, надо еще покопаться по долгам. Стали искать, копаться. Нашли. Ведь пользуются же светом, туалетом? Платят, но мало. Подсчитали, общую плату увеличили, а поступивший взнос на заказ мебели оставили себе. Предупредили, что должок пока не весь погашен.

Арендодатели не гнушались никакими приемами. Зная, что фирма держится, пока ее возглавляет Анатолий, они попытались столкнуть его с другими соучредителями. Стали их усиленно обрабатывать, настраивая, чтобы не соглашалась с ним работать. Обещали при этом златые горы. Но те проявили в данной ситуации разумность и от заманчивых предложений отказались. Афера провалилась, но арендодатели не успокоились.

Место, где располагалась база, глухое, в позднее время не светит ни одна лампочка. Домой Анатолий возвращался обычно ближе к полуночи. Вот и решили подговорить шустрых ребят, чтобы они его "проучили". Но те, к их чести, на провокацию не поддались и предупредили Анатолия, чтобы впредь был осторожен и поостерегся разных отморозков.

На базе случился пожар и погиб кочегар. С вечера он и сторож пьянствовали. Сторож потом заснул, кочегар ушел к себе и тоже заснул. Отчего произошло возгорание, выяснить так и не удалось. Шлангов для тушения или не было, или они не подходили. Пришлось ехать на улицу 9-го Января и вызывать пожарку. Пожарная машина прибыла, а во двор заехать никак, так как сторож ворота открыть не мог. Пожар был потушен, но если бы перед этим фирмачи не вывезли весь хлам, то было бы огромное пепелище и руины. Сторож же все бегал и друга-кочегара искал. Ему говорили, что друг сгорел, а он не верил и сожалел, что у кочегара осталась недопитая бутылка водки.

После пожара руководство базы свой пыл к фирмачам несколько поубавило, но потом вновь принялось за старое. Так продолжалось два с половиной года. Анатолий как мог сопротивлялся, однако силы были неравны.

В зимнее время им предложили оставить производственное помещение. Причем в ультимативной форме -- идите куда хотите, мы тут сами без вас как-нибудь разберемся.

Куда идти в мороз и стужу? Зима -- не лето. Переживали все, а Анатолий особенно, так как он когда-то вышел на высокого, казалось, весьма благородного и порядочного чина, прельстившись мизерной арендой. Вот что из этого вышло. Но верно говорится -- кто что делает, то к нему рано или поздно и вернется.

Можно на миг оторваться и перенестись из того времени в нынешнее. Анатолий ради интереса и простого любопытства недавно побывал в цехе, где когда-то коллектив фирмы самоотверженно трудился. Что же он увидел? А то, что и должен был увидеть: стало там гораздо хуже, чем было, клиенты почти не обращаются, и все приходит в запустение. Но в то зимнее время года работникам фирмы "Клён" было не до сентиментальных эмоций. Надо было куда-то переезжать. Куда? Кто их ждет?..

VII

В очередной раз арендодатели не просто подсунули руководству фирмы пилюлю, а поставили вопрос о ее переезде. Дело это для неокрепшей фирмы было тяжелым, особенно если учесть, что переезжать-то некуда. Времени в обрез, а хозяева торопят. У них вдруг появились какие-то планы на цех. Что ж, теперь он приведен в надлежащий порядок и можно самим закрутить какое-то дельце. Напоследок решили ободрать фирму, забрав у нее оборудование. Выдумали для этого несуществующую причину, что, мол, у фирмы скопилась огромная задолженность по выполнению заказов и что поступило немало претензий. Разыгрывая этот вариант, предложили свои услуги -- взять на себя все эти долги, но взамен надо как можно быстрей освободить помещение и оставить оборудование. Такой поворот дела Анатолия никак не устраивал. Небольшая задолженность по заказам ему была известна лучше, чем кому-либо, и фирма с ней сама вполне справится. А лишиться с таким трудом приобретенного оборудования -- это потерять всякую надежду на дальнейшее возрождение. Арендодателям было заявлено, что с проблемными заказами разберутся сами, а цех оставят как только подберут место для переезда. В подтверждение своих слов передали нагловатым руководителям официальные документы по самостоятельному решению возникших проблем. На этом спор прекратился, и оборудование можно было забирать.

В связи с возникшим переездом Анатолию предстояло определиться по соучредителям фирмы. Их, кроме него, двое. Сделать это было

непросто: ведь вместе начинали создавать фирму. Что-то получалось, особенно на начальном этапе совместной работы, были успехи и дальше. Но каким трудом это давалось Анатолию? Вопрос по соучредителям для него давно созрел, однако решение каждый раз откладывал, не решаясь его начинать. Такой момент теперь настал. Анатолий был благодарен, что коллеги не поддались на недавнюю провокацию арендодателей, тогда их возня не увенчалась успехом. Хотя колебания были, Анатолий по поведению соучредителей это замечал. Да, они хорошие ребята, но не более того. Реальной помощи от них за последние годы практически не получал. Может быть, и сам виноват, что они охладели и полностью самоустранились от дел как текущих, так и перспективных. Просто присутствовали при том при сем, что в фирме делалось, решалось, являясь как бы сторонними наблюдателями.

Технологическая и вся повседневная работа полностью замкнулась на нем. Не раз пытался коллег расшевелить, подключить, заинтересовать, но бесполезно. Они почему-то считали, что все должен был делать кто-то другой, но не они. Такая ситуация длилась почти два с половиной года и Анатолию порядком надоела. Объем работы между тем возрастал, и справляться одному с ним становилось просто невозможно. А что же соучредители? Они спокойно взирали на все, что получается и не получается, полагая, что так и должно быть.

К этому времени появилась возможность арендовать часть производственной площади на мебельной фабрике по улице Урицкого. Сразу же был заключен договор аренды на пять лет. Анатолий принял решение открыть предприятие только на себя. Название прежнее -- "Клён", печать и большая часть коллектива сохранены. Как говорится, с гордо поднятым флагом он въезжает на территорию того самого предприятия, где начинал свой трудовой путь, осваивая мебельное дело. Сердце ёкало -- еще бы, сколько времени утекло и какие произошли изменения.

Огромный корпус стоял в мертвом запустении. Кругом гнетущая тишина. Фабрика к тому времени перед рабочими имела огромную задолженность по зарплате. Эта задолженность катастрофически возрастала. Не получая зарплаты, квалифицированные рабочие, подыскав другую работу, покидали предприятие.

Внутри коллектива фирмы к тому времени сложилась довольно сложная обстановка. С одной стороны -- радость, что на целых пять лет арендовано приличное производственное помещение: с теплом, светом и другими коммунальными удобствами. Никакого сравнения с тем, что было на базе. Но появилась горечь упреков, обид и непонимания. Два друга на Анатолия не на шутку разобиделись за то, что он не включил их в список соучредителей. Его объяснения они не только понимать, даже слушать не хотели. В противовес ему открыли свое -- альтернативное предприятие. Почва для этого была приблизительно такой: Анатолий допустил ряд ошибок, которые завели предприятие в тупик. Эти ошибки они знают и сделают все, чтобы впредь не повторить. Рабочим наобещали "златые горы", что условия в их фирме станут идеально хорошими, а зарплата -- сказочной. Часть коллектива поверила голословным обещаниям и перешла к ним. Среди перешедших были и близкие товарищи Анатолия. Он переживал и как мог объяснял, что попытка создания альтернативного предприятия заранее обречена на провал, потому как организаторы новой фирмы не являются профессионалами, у них не хватает ни знаний, ни практики, ни бойцовских качеств.

Фирма раскололась на два предприятия. С этого времени между ними началось противостояние, длившееся почти три года. Ситуация была непростой: на грани выживания оказались сразу три связанных между собой и с именем фирмы "Клён" коллектива. Почему три? Да потому, что остался цех на базе, куда клиенты по привычке будут обращаться, и два вновь открывшихся предприятия: Анатолия и его бывших соучредителей. Советом Анатолия выпускать какую-то другую продукцию коллеги не воспользовались. Так им было легче.

Руководимая Анатолием фирма вступила в очередную фазу своей производственной деятельности.

Этот отрезок времени для нее был сложным и непредсказуемым. Работу начали, как всегда, с рутины. Чтобы разместиться, следовало вначале убрать из цеха все устаревшее оборудование. Его набралось несколько десятков тонн. За личный счет Анатолия надо было это оборудование разрезать и опустить на лифтах с верхнего этажа. Работу вели в зимнее время, и длилась она около месяца. Сразу же устанавливали и свое оборудование. Через несколько недель коллектив начал выпускать продукцию. Вновь, после рекламы, стали поступать от клиентов заказы. Предстоял тяжелый и, пожалуй, самый ответственный этап в жизни фирмы.

VIII

Чертовски хотелось работать и работать. Анатолий молил Бога, чтобы в этом им никто не мешал. Ведь столько можно сделать за эти пять лет! В предыдущие годы дважды все испортили арендодатели: у них оказались слишком большие аппетиты.

Отношения с директором фабрики пока что нормальные. Ему ли быть чем-то недовольным, когда кроме солидной платы за аренду цеха он лично получает от фирмы приличную сумму? "Фирмачи", как их на фабрике называют, оперативно освободили цех от старого оборудования, тут же установили свои станки и вновь начали выпускать окна и двери.

Противостояние с бывшими соучредителями фирмы продолжалось. Анатолию это было крайне неприятно, но куда денешься? Жаль, что друзья не послушались его совета и решили выпускать одинаковую продукцию. Зачем? Ведь у них нет технологически и профессионально подготовленного человека, способного разработать новый вид этой продукции. А если так, то скоро они начнут топтаться на месте. Вот этого допустить никак нельзя -- клиенты сходу отреагируют и отшатнутся. Но пока, насколько известно, дела у них идут совсем даже неплохо: разместились в цехах завода "Электросигнал" вполне нормально, во всяком случае не хуже, чем они на мебельной фабрике. Заказы от клиентов пока что поступают, заработки у рабочих неплохие. Жаль, что к ним перешел Сергей. С ним вместе учились в школе и вместе, с первых дней, начали работать в фирме "Клён". Анатолий научил Сергея работать на станке, и вообще-то он стал неплохим специалистом. Уходя, Сергей сказал, что тут ему мало платят. Анатолий не стал кривить душой и ответил другу вполне откровенно, что платил столько, сколько он зарабатывал, а возможности платить больше у него не имелось. Предупредил, что на новом месте не все будет так гладко, как ему наобещали: перебежчиков обманывают, и на былом авторитете фирмы они долго не продержатся. Ушел с соучредителями и теперь уже бывший начальник цеха. Как руководитель -- средний, своей инициативы не проявлял. Замены нет, и его обязанности придется замкнуть на себя. Но это временно и подходящий специалист найдется. Ушли с соучредителями и еще несколько рабочих, но тех нисколько не жалко. В основном это любители выпить, прогульщики и бездельники. Они еще сядут на шею мягкотелым соучредителям и помучают их. Им бы не работать, но побольше получать. Требовательность Анатолия оказалась им не по душе, вот и сбежали в погоне за длинным рублем.

Коллектив фирмы хотя и уменьшился, но работы прибавилось: работали, что называется, в упор. На первом месте, как и раньше, стояла проблема выполнения прежних заказов.

Сроки их выполнения были нарушены, но не всякий клиент хотел понимать, в связи с чем все это произошло. Тут уж от каждого сотрудника зависела дальнейшая судьба фирмы. Коллектив трудился, не считаясь с личным временем. Вскоре задолженность начала уменьшаться, одновременно с этим увеличился объем выхода продукции по вновь поступившим заказам. Увеличились и заработки сотрудников фирмы.

Рабочий день Анатолия был не меньше, чем тогда, когда работали в переулке Мельничном или на Базе. Кроме выполнения текущих заказов, он основательно занялся совершенствованием качества выпускаемой продукции.

Считал, что жизнь не стоит на месте, требования клиентов повышаются, значит, надо думать, что фирма станет поставлять на рынок завтра. Помнил, что параллельно работавшая фирма поставляла на рынок ту же самую продукцию. Кто победит в конкуренции?

Дома Анатолий появлялся лишь на несколько часов, чтобы прикорнуть, а потом вновь спешил на работу. Была мечта хорошо выспаться, но пока это не удавалось. Родители и жена определяли его настроение по глазам. Первые полгода, когда во всем ощущался подъем, настроение у Анатолия, несмотря на усталость, было соответственным. Так не хотелось вновь столкнуться с какими-то проблемами, которые могли бы прервать рабочий ритм.

В своем коллективе он был твердо уверен -- не подведет. Но где-то глубоко-глубоко внутри, подспудно росла тревога, что фирме могут вновь помешать арендодатели. Они всегда вставляли палки в колеса. Но какой ход изберут в этот раз? Ведь все, что определено договором, фирма выполняет честно. Что же их может не устроить? Сколько ни думал, но таких причин не находил. Коллектив фирмы продолжал работать уверенно, заказы выполнялись в указанные сроки, а тревога между тем не проходила. Порой Анатолий все списывал на усталость: так напряженно работать, причем длительно, мог только человек, твердо решивший добиться поставленной цели. Мелкие производственные неувязки всегда возникали, но они быстро устранялись, и он им не придавал большого значения. Случались они и в это время: кто-то во время работы вдруг вырубил свет, или приказывал срочно убрать доски, так как они лежат не на месте. Много инцидентов возникало с сотрудниками охраны: к "фирмачам" они были чересчур придирчивы. Анатолий знал, что "аборигены" -- оставшиеся работники мебельной фабрики -- к ним относятся недружелюбно. "Фирр-мачи, -- слышались злые голоса, -- пришли на нашу фабрику и деньгу заколпачивают, а нам даже зарплату не выдают. Где справедливость?.." Свое зло рабочие, каждый по-своему, вымещали на сотрудниках фирмы. К тому времени у себя все что можно разворовали, почему бы и к фирме руку не приложить. Прикладывали: двери через забор перебрасывали, доски растаскивали, инструмент воровали. У лифтера, внешне невзрачного человека, стал почему-то постоянно ломаться лифт. Спускать и поднимать оборудование и пиломатериалы из-за остановок лифта приходилось с огромным трудом. Разыскать лифтера было непросто: то он прятался на крыше, то вообще уходил с работы и гулял неизвестно где. Как-то рабочие фирмы стащили его с крыши и пригрозили: будет мешать -- кости переломаем. Испугался, и лифт сразу заработал.

Анатолий понимал, что эти шероховатости не так страшны, хуже если начнут мешать арендодатели. Как же он этого не хотел! Но такой недобрый час все-таки настал. Как-то поздним вечером в цех зашел директор и прямиком направился к Анатолию. Вид у него таинственный, ничего хорошего не обещавший. Покряхтев и придав своей персоне значимость, наконец выдавил:

-- Разговор есть... Но не такой, чтобы... -- Дальше мысль во что-то уперлась и застряла. Директор замялся, поглядел на Анатолия. Но тот, внутренне готовый к подобного рода пакостям, промолчал. Сказал не сразу:

-- Может, завтра поговорим -- работы по самую макушку. -- Взмахнул ладонью над головой.

-- Что откладывать, нагрузки и завтра не меньше будет. Вы же вкалываете как заведенные. -- Директор взял стул и сел напротив. Кивнув на потолок, продолжил:

-- Сверху сказано: срок нашего договора подсократить.

-- Что значит подсократить? -- переспросил Анатолий внешне спокойно, хотя сердце ёкнуло. "Вот оно, началось", -- подумал, сверля глазами лицо директора. Какая-то надежда еще теплилась. Ведь всего-то работают чуть больше полугода, только вошли в нормальный ритм -- и вновь проблема. Хотя директору что до их проблем? Просто так не пришел бы. А выслушать надо, и как можно спокойнее, не сорваться.

-- Договор надо подсократить, слишком получился длинный, -- повторился директор.

-- Это я уже слышал, а в связи с чем?

-- Так надо. -- Директор пожал плечами и вновь кивнул на потолок.

-- И насколько подсократить? -- отчеканил каждую буковку Анатолий все так же спокойно, хотя чувствовал, что может взорваться.

-- До года.

-- До года?! -- чуть не вскрикнул Анатолий. -- Выходит, нам тут осталось всего-ничего, а потом куда?

-- Потом как обстановка сложится. Может, и продлим: я -- за, но сам знаешь, не все от меня зависит.

-- Однако договор-то вы подписали?

-- Ошибка вышла.

-- Ничего себе ошибка! Выходит, что по ошибке мы сюда оборудование завезли и ваше старье, за свои денежки, убрали. По ошибке, копейка в копейку, за аренду платим, и вам, кстати, персонально доплачиваем.

-- Зачем об этом? -- поморщился директор. -- Не я же выдумал?

-- Нет уж, сокращаться никак нельзя, подписывать ничего не буду. Для меня это смерть, понимаете -- смерть! А я жить хочу, и работники фирмы тоже жить хотят. Что я им скажу? -- Опустив голову, Анатолий глубоко вздохнул.

-- Так что шефу-то передать? -- спросил директор, понимая, что разговор не получился, что молодой руководитель фирмы уперся и будет стоять на своем. А ему, бездумно подписавшему треклятый договор, придется теперь перед генеральным директором выкручиваться, юлить, искать какой-то выход. И зачем подписал? Кто же знал, что эта фирмочка не впишется в созданную ассоциацию "Мебель Черноземья", а заодно и ему крепко навредит? И как побыстрей ее за ворота вытолкнуть?..

Анатолий молчал, осмысливая преподнесенную директором новость. Мысли то разбегались, то вновь собирались вместе и волновали, волновали.

-- Что же делать, что делать?

-- Шефу что передать? -- назойливо напомнил директор.

-- Скажите, что будем судиться, -- отрезал Анатолий.

-- С ним? -- удивленно переспросил директор.

-- И с вами тоже.

-- Но он -- власть, понимаешь?

-- Власть должна помогать, а не мешать в работе. Если мешает, то это плохая власть.

-- Послушай моего совета -- не связывайся, ничего из этого не выйдет.

-- Посмотрим-посмотрим. Да, и вот еще что передайте -- пока будет длиться вся эта бодяга, платить за аренду фирма не будет. Не обижайтесь, как вы к нам, так и мы к вам.

-- Только себе хуже сделаете, -- хмыкнул директор. -- Не будете платить -- заберем за долги ваше оборудование.

-- Нет уж, дудки, станки не ваши, и не мы договор нарушили.

-- Скажу рабочим -- мигом за проходную вышвырнут. У них на вас давно кулаки чешутся. Сами небось знаете...

-- Знать не хочу. А насчет подсказки вышвырнуть -- даже думать не советую. У вас тоже голова не чугунная, глядишь, на нее что-нибудь сверху шлепнется.

Уступать никто не хотел. Разговор пошел нервозный, с угрозами, хорошо, что никто из рабочих его не слышал. Директор в положение фирмы войти не захотел. Видно, шеф ему крепко хвоста поднакрутил. Однако высказанная Анатолием угроза -- судиться подействовала. Он вдруг заспешил и, не попрощавшись, ушел.

После такого разговора работать не хотелось. Анатолий не знал, куда себя деть. Спокойной жизни и работы теперь не жди -- раздор начнет изо дня в день набирать обороты. Рабочим пока говорить не станет, но, начиная с завтрашнего дня, будет подыскивать новое место.

Как же вся эта чехарда с переездами осточертела! Сколько можно?! Был бы свой цех -- и не было бы подобных издевательств. Да, фирме нужно не арендованное место, а свое собственное и постоянное, чтобы не зависеть от прихоти арендодателей. Место такое подыскать не так уж сложно, но нужны деньги и немалые, где их взять? А директор ведет себя подло. У самого нос в пуху, а туда же... "Мне при-ка-зали..." Но, по всей видимости, спешить с их выселением не станет. Это не в его интересах. Значит, какое-то время еще имеется. Дум столько, что голова от них трещит.

Перемену в его настроении дома заметили сразу. О разговоре с директором поведал, да и то под большим секретом, только жене. Волновать родителей не стал: каждую его неудачу они переживают болезненно. Зачем их-то изводить? В голове одна и та же мысль -- где найти деньги? Много денег! В банке? Но там такие проценты, что без штанов останешься. Продать квартиру? А где самим потом жить? Недавно купили в рассрочку "КамАЗ" и влезли в такие долги. Купить собственный цех -- это не покупка машины, тут нужны огромные средства. Один вариант, правда, просматривается, но он в таком густом тумане, что и подумать страшно. Что ж, время подскажет, как лучше поступить. Во всяком случае, спешить уходить с фабрики не будет, но и тянуть с переходом нет никакого смысла.

Оставить комментарий © Copyright Силин Анатолий Савельевич (silin37@inbox.ru) Размещен: 29/06/2015, изменен: 29/06/2015. 81k. Статистика. Статья: Проза Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Название повести - это не совет, как заработать деньги, а скорее вопрос с подтекстом. В самом деле, если есть желание, но материальных средств - в обрез, поддержки - никакой, то начать свое "дело" невозможно. Автор акцентирует внимание читателей на проблемах, которые в перестроечное время мешают развитию отечественной экономики.

Силин Анатолий Савельевич : другие произведения.

Как заработать деньги в России?