Каникулы закончились. Софи пришлось прекратить свое затворничество и идти в школу. Утром за ней зашел Сережка. Хоть они и не виделись полмесяца, он был немногословен, а Софи вообще не хотелось разговаривать. Так они и промолчали всю дорогу. На переменах в школе и потом, по дороге из школы домой, они тоже почти не разговаривали. Так, несколько общих фраз ни о чем. Каждый думал о своем, и каждый по разным причинам не мог поделиться этими личными переживаниями с другим. Напротив ее дома они остановились, прощаясь. Следуя неосознанному порыву, Сережа притянул Софи к себе и обнял. Это было неожиданно для обоих и для обоих в этот момент оказалось нужным и важным. Софи, судорожно вздохнув, прижалась щекой к Сережкиной куртке, вдруг осознав как сильно он вырос, и с благодарностью принимая его дружеские объятия. А Сергей, впервые почувствовав ее так близко, отчетливо ощутил неотвратимость приближающейся разлуки и глухо затосковал. Он уже не мог заставить себя разжать руки, и готов был стоять так вечно.
- Привет! - Этот голос прозвучал для них как набат.
Нуада не ожидал от Сергея такой прыти и был приятно удивлен, застав парочку своих подопечных в объятиях друг у друга. Принц, очень довольный увиденным, улыбался во весь рот, сияя белоснежными зубами и неконтролируемо излучая в окружающее пространство свое счастье.
На такую лучезарную улыбку невозможно было не ответить. Софи и Сергей заулыбались в ответ - каждый принял эту улыбку на свой счет и увидел в ней свое. Сергей почувствовал в ней хитрость заговорщика и еле удержался, чтобы не подмигнуть своему напарнику. А Софи, безумно соскучившаяся по Натаниэлю, готова была броситься ему на шею, визжа от радости, если бы рядом с ним не стояла, держась под руку, Ирэн.
- Маленький город - Питер! Мы тут по делам. Проезжали мимо, и Ирэн увидела тебя. Так что мы решили поздороваться. Познакомишь нас со своим другом? - Нуада слукавил. Они с Эри специально поджидали Софи и Сергея, собираясь официально с ним познакомиться, чтобы потом не попасть в неприятную ситуацию, если вдруг Софи случайно увидит их вместе. Сергей был проинструктирован насчет секретности операции по завоеванию ее сердца и, несмотря на неожиданность сегодняшнего появления Натаниэля и его подруги, действовал, следуя договоренностям. Для Софи Натаниэль и Сергей были незнакомы - это требование было обязательным к исполнению, и Сергей не подвел.
Софи представила Сергея, Натаниэль пожал ему руку и представил свою подругу. Ирэн была безупречно хороша в белом пальто и с высоко уложенными на затылке волосами. Как только формальности были соблюдены, Ирэн весело и остроумно начала рассказывать, как они с Натаниэлем провели новогодние каникулы, на ходу сочиняя занимательные истории походов по городу и загородных прогулок. Она была совершенна в каждом своем движении и слове, и сразу становилось понятно, что эта девушка и стоящий рядом с ней мужчина - идеальная пара. Натаниэль и Ирэн, оба - высокие, красивые, сияющие ухоженностью и утонченной роскошью, незамутненные мещанскими проблемами, свободные и веселые - казались небожителями, неизвестно как очутившимися на заснеженных улицах серого и холодного, вечно погруженного в свою тайную печаль, Петербурга.
Это тоже было частью плана. Софи должна была понимать, что у Натаниэля есть Ирэн - совершенство, с которым ей придется смириться. Аккуратно встревая в рассказы Эри, Нуада вывел Софи из состояния внутреннего сопротивления и настроил на более спокойную дружескую волну понимания бессмысленности военных действий и необходимости нахождения компромисса между объективной реальностью и собственными чувствами. Добившись смены ее настроения, Нуада решил, что на сегодня пора заканчивать. Эри совсем заигралась, и прохожие уже не просто не сводили с нее глаз, проходя мимо, а начали останавливаться, прислушиваясь к ее экспромтам.
- Звезда моя, нам пора, еще немного и вокруг начнет собираться толпа покоренных твоей красотой и красноречием поклонников, - улыбаясь сказал Натаниэль. - Я начинаю опасаться жестокой конкуренции!
- Милый, разве ты не сможешь ради меня победить их всех? Неужели ты сдашься, и я достанусь другому? - Ирэн притворно нахмурилась и надула губы.
- Милая, ради тебя я буду сражаться с целым миром и погибну в неравном бою. Но можно это случится не сегодня? Позволь мне пожить еще немного, и за это я готов выполнить любое твое желание!
- Ловлю на слове! - Ирэн радостно засмеялась.
- Ой, ну нет! - Натаниэль картинно прижал ладонь к глазам. - Опять она меня поймала! Требую справедливости - твое желание должно быть в пределах моих возможностей!
- Обещаю, ты останешься в живых! - хитро улыбаясь сообщила Ирэн.
После веселой перепалки Натаниэль и Ирэн распрощались с Софи и Сергеем и отправились к припаркованной за поворотом машине.
- Классные у тебя знакомые! - Преувеличенно бодро сказал Сергей.
- Да, классные, - согласилась Софи, печально провожая взглядом удаляющегося Натаниэля и продолжающую что-то весело ему рассказывать Ирэн.
Позже Натаниэль позвонил Софи и пригласил ее в театр на вечерний субботний спектакль "Сон в летнюю ночь".
- Может, твой друг тоже захочет с нами пойти? Нам с Ирэн он очень понравился.
- Да, конечно, - сказала Софи. Оставаться с Натаниэлем и Ирэн без посторонней поддержки у нее не было сил, как и отказаться от встречи. Стоило только ей сегодня его увидеть, и она уже не могла представить, как все это время прожила без его чудесной улыбки, сияющих глаз и голоса, резонирующего с самыми нежными и тонкими струнками ее души.
Спектакль публике понравился. Актеры отыграли шекспировскую пьесу вдохновенно, легко и весело. Софи, погруженная в собственные переживания, поначалу почти не реагировала на происходящее на сцене, но постепенно увлеклась и к середине пьесы уже смеялась и грустила, сопереживая героям, запутавшимся в чарах волшебных существ и затянутым в водоворот собственных любовных страстей.
После спектакля они вчетвером пошли гулять по Невскому, замерзли и зашли в маленький уютный бар. Посетителей было мало. В углу стояло старенькое пианино. Сидевший за ним молодой человек лениво перебирал клавиши, пытаясь вызвать к жизни незамысловатую мелодию.
Ирэн заказала себе глинтвейн. Натаниэль, как ярый кофеман, - эспрессо. Несовершеннолетним Софи и Сергею полагались на выбор соки, чай, кофе и десерты. Сергей выбрал черный чай и пирожное. Софи, вслед за Натаниэлем, тоже пожелала себе кофе.
- А уснешь потом нормально? - спросил Натаниэль.
- Ты же пьешь, почему мне нельзя? - Вопросом на вопрос ответила Софи и вдруг покраснела, представив, чем будет заниматься Натаниэль ночью. Он, видимо, спать не собирался.
Нуада, сообразив о чем она подумала, заулыбался, нежно поглядел на Эри и положил ладонь на ее руку. Эри увлеченно обсуждала с Сергеем творчество Шекспира. Мальчик оказался начитанным, и ей было интересно. Почувствовав на своей руке руку Нуады, она с сожалением оторвалась от трагедии ошибок и юношеского максимализма "Ромэо и Джульетты" и переключила свое внимание на Софи.
- Софи, а ты уже выбрала, что будешь читать на вступительном экзамене в Академию? - спросила Ирэн в продолжение разговора, начатого еще в театре.
- Пока нет... Хотя, теперь возможно я возьму что-нибудь из Шекспира. Мне понравился спор между Еленой и Гермией, когда они чуть не подрались. Но, наверное, не получится, ведь там еще и слова Лизандра и Деметрия. Слишком много лиц. Боюсь, я не справлюсь. Может быть, диалог Титании и Оберона?
- Это когда они ссорятся из-за мальчика?
- Да... Я не помню, как там...
- Все эти басни выдумала ревность, - тихо сказал Нуада.
- Сердитая зима, весна и лето - подхватила Эри,
Сменились платьем; изумленный мир
По их плодам не узнает их больше.
И это племя бед произошло
От наших неладов, от нашей ссоры;
Мы - их родители, мы - их причина.
- Ты можешь все исправить. Что за польза
Титании бороться с Обероном? - на последнем слове голос Натаниэля дрогнул, как будто затаенная боль вдруг на долю секунды прорвалась наружу.
Софи, ощутив эту боль, резко повернула голову в сторону Натаниэля, ловя его взгляд и пытаясь понять что случилось. Но Натаниэль ответил ей безмятежной улыбкой. Ничто в его лице не говорило о мгновенной слабости, как будто ее и не было. Просто показалось.
- Может быть, тебе стоит взять сочинение более современного поэта? Пушкина, например? У него есть очень неплохие, на мой взгляд, вещи, подходящие для чтения вслух, - предложил Натаниэль.
- Пушкин - современный поэт? - Софи хихикнула.
- Пушкин - современный поэт, - утвердительно качнул головой Натаниэль. - Например, вот это, о современной литературе:
Свой слог на важный лад настроя, Бывало, пламенный творец Являл нам своего героя Как совершенства образец. Он одарял предмет любимый, Всегда неправедно гонимый, Душой чувствительной, умом И привлекательным лицом. Питая жар чистейшей страсти, Всегда восторженный герой Готов был жертвовать собой, И при конце последней части Всегда наказан был порок, Добру достойный был венок. А нынче все умы в тумане, Мораль на нас наводит сон, Порок любезен - и в романе, И там уж торжествует он. Британской музы небылицы Тревожат сон отроковицы, И стал теперь ее кумир Или задумчивый Вампир,
Или Мельмот, бродяга мрачный, Иль Вечный Жид, или Корсар, Или таинственный Сбогар...
- Это Пушкин?! - Удивилась Софи. - Не может быть! Разве в то время писали про вампиров?
- Это из "Евгения Онегина", - Натаниэль хитро улыбался. Софи готова была провалиться на месте от досады на собственную забывчивость и невнимательность - ведь она все это читала! И еще Сережка смотрел на нее так укоризненно!
- Софи, не стоит так переживать, ты не одна такая, - стал успокаивать ее Натаниэль. - В России не умеют читать Пушкина. Вы к нему слишком привыкли. Пушкин для вас - старый памятник, засиженный голубями. Попробуй почитать его, не вспоминая о том, что он "великий поэт" и "ваше все". Уверен, ты откроешь для себя много нового и интересного.
- В любом случае, какой бы текст ты не выбрала для экзамена, мы всегда к твоим услугам по его отработке на публике, - добавила Ирэн.
- Конечно! - Поддержал Натаниэль. - Можешь на нас всегда рассчитывать!
- Спасибо, - сказала Софи, подумав про себя, что вряд ли ей когда-нибудь захочется получить помощь от Ирэн.
- Сергей, а ты куда планируешь поступать после школы? - Нуада приступил к основному разговору, намеченному на сегодня.
- В этом году я поступать не буду, хочу пойти в армию.
- Что? В армию? - Софи была ошарашена услышанным. - Ты с ума сошел? Ты же хотел поступать в Герцена. - Она повернулась к Натаниэлю и Ирэн. - Он хочет стать учителем! Представляете, за столько лет учебы школа ему не надоела! - И потом снова к Сергею: - Ну ты что, Сережа? Какая армия?
Сергей крутил в пальцах чайную ложку и грустно улыбался. Когда она закончила свою тираду, он поднял на нее глаза. - Через неделю у меня День Рождения...
- Я помню, - перебила его Софи, - тебе исполняется восемнадцать. Ну и что? Тебя же никто не заставляет сейчас идти в армию! Закончишь институт, пойдешь в аспирантуру и не нужно будет идти служить. Мы же с тобой это уже обсуждали!
- Софи, меня не будет только один год.
- Что значит - не будет?! - Голос Софи зазвенел, и на глаза навернулись слезы. Сергей молчал. Обстановка накалялась.
- Милый, попроси, пожалуйста, молодого человека, чтобы он перестал мучить инструмент, - сказала Эри, обращаясь к Нуаде. Принц встал, подошел к музицирующему парнишке и, наклонившись, что-то тихо ему сказал. Горе-пианист испуганно посмотрел в сторону Эри и быстро ретировался.
- Милая, инструмент свободен!
Эри грациозно пересела за пианино и легко пробежалась пальцами по клавишам, проверяя звучание. Отметив про себя фальшивые ноты и избегая выбракованных клавиш, она заиграла нежную и грустную мелодию-импровизацию. Нуада сел на стоящий рядом стул, прислонился к пианино и сделал вид, что полностью увлечен музыкой и своей подругой.
- Как только тебе такое в голову пришло?! - Софи захлестывали волны обиды. - А тетя Лена знает?
- Да, маме и бабушке я сказал. Отцу звонить не буду, его это не касается. Он и так никогда особо мной не интересовался. - Сергей вздохнул. - Софи, ну что ты так расстроилась? Ничего же не случилось?
- Почему?! Ну почему?! Сначала Яра, теперь ты! Меня все бросают! Как ты можешь оставлять меня сейчас одну? Ведь ты же мой лучший друг! - От обиды на вселенскую несправедливость и жалости к себе потекли слезы. Софи вытирала их пальцами, не замечая, что размазывает макияж. - У меня такое чувство, что я не достойна ни любви, ни дружбы!... Ну что ты молчишь, ну скажи что-нибудь!
- Софи, я... - Сергей еле сдержал уже готовое вырваться признание.
- ... Ну что - ты? Ну почему ты опять молчишь?
Сергей встал, сходил к соседнему столику за стопкой салфеток и положил их перед Софи.
- У тебя ресницы потекли. Не веди себя как маленький ребенок. Все будет хорошо.
Слова Сергея, салфетки, а еще больше - мысли о том, что Натаниэль увидит ее измазанную в туши физиономию, привели Софи в чувство. Она достала зеркальце. Отражение было очень нелестным. Глаза и нос опухли и покраснели, тушь размазалась. Софи вытерла серые следы потеков.
- Это все ты виноват, довел меня до слез. Такой вечер испортил! - Софи с укором посмотрела на Сергея. - Твое решение ведь еще не окончательное? До осени время есть. Надеюсь, что ты передумаешь.
- Не передумаю. И времени уже нет. Я уезжаю через месяц.
- Как через месяц?! - Слезы вернулись. Софи схватила салфетку и зеркальце, не позволяя остаткам туши растечься. - Ты хочешь меня с ума свести? А как же экзамены, ЕГЭ?
У Сергея почти не осталось сил держаться. Слезы Софи, ее беззащитность и искренние переживания были бесконечно трогательны. Невыносимо захотелось просто сказать ей "Софи, я тебя люблю!", а потом будь что будет! И провались пропадом Натаниэль с его грандиозными планами, и не нужно никуда уезжать.
- Сдам экстерном. Я уже договорился.
- Почему такая спешка? Куда ты торопишься? Или армия до осени без тебя не продержится?
- Раньше сядешь - раньше выйдешь, так, кажется, говорят джентльмены удачи? - Сергей улыбнулся. - Просто я был в военкомате и познакомился там с одним военным. Он приехал набрать себе ребят в учебку. Разговорились. Он и предложил мне пойти в этот призыв. Все равно мы в школе уже ничего нового не проходим, только к экзаменам готовимся. Мне очень понравилось его предложение. Это не обычная учебка, а специальная база за границей! Больше ничего тебе сказать пока не могу, извини, военная тайна.
- Сережка, ну что за дурацкие игры! Военная тайна! Ты что, можешь к этому вот так, всерьез относиться?
- Софи, это мое решение. Это серьезно.
- И что, через месяц ты уедешь в неизвестном направлении, и мы не увидимся целый год?
- Пока я точно не знаю, ну, наверное, у меня будут какие-нибудь отпуска или увольнительные, что там полагается солдатам.
Софи, устав сопротивляться, совсем сникла.
- Я буду писать. Слышишь, Софи? Я буду писать тебе каждый день. Обещаю. Не грусти, малыш. Я вернусь.
- Я буду скучать! Очень! - Софи зажмурилась от снова набежавших слез и уткнулась Сережке в плечо. - Может, ты еще передумаешь?
Сергей обнял ее, вдохнул ее тонкий свежий запах, тихонько поцеловал в макушку и шепнул: - Нет.
В военкомате особо не удивились, получив запрос на призывника из российского посольства в Израиле. Решили, что какой-то дипломат пристраивает своего оболтуса-сынка. Сынок наверняка или учиться бросил, или вляпался в какую-нибудь историю. По милицейским сведениям криминала за ним не числилось, медкомиссию прошел без особых замечаний, а уж чем он там, в Израиле, будет заниматься - служить или дурака валять - это пусть у его папаши голова болит.
Документы для выезда в Израиль были готовы уже через неделю. Самилданах по просьбе Нуады подключил все свои российские связи, и особых проблем не возникло. Сергею на улаживание всех школьных дел и сборы Нуада специально с запасом дал месяц.
Новобранец сдал все экзамены, собрался в дорогу, попрощался с друзьями, родными и Софи и отправился на призывной пункт.
На призывном пункте Сергея раздели, забрали все его вещи, кроме мыла, зубной щетки и пасты, и взамен выдали солдатскую форму, сапоги, портянки и вещь-мешок. Сапоги и куртка оказались великоваты, а ушанка маловата. Сидело все это на нем очень забавно. Когда Сергей полностью нарядился, к нему подошел офицер и повел на выход.
Во дворе призывного пункта, прислонившись к своей машине, стоял Нуада. Появление Сергея, одетого в солдатскую форму, вызвало у него массу положительных эмоций.
- Может быть, все же стоит отправить тебя в Российскую армию? - сказал Натаниэль, с интересом разглядывая новоявленного солдатика. - С такой выправкой далеко пойдешь!
- Издеваешься?
- Ага! - Хохотнул Натаниэль. - Теперь, по российской традиции, ты "дух", а я твой "дед", так что издеваться мне положено!
- "Дедушка", может, уже поедем? А то, боюсь, у меня сейчас и форму отнимут - решат, что недостойно для российского солдата околачиваться в обществе бельгийских пижонов.
- Не советую зарываться, мой друг, - лицо Натаниэля вдруг превратилось в страшную холодную маску с черной пропастью зрачков. Сергей вздрогнул, побледнел и испуганно вжался в дверцу машины. Нуада, получив нужный эффект, зубасто улыбнулся и приподнял одну бровь. - Помнишь уговор? Я говорю - ты делаешь. И не споришь! Один взбрык и вернешься обратно. А теперь - по машинам!
В аэропорту Нуада и Сергей без помех прошли таможню и через полчаса ожидания в зоне вылета сели в самолет. Четыре с половиной часа полета до Тель-Авива весь самолет пялился на мальчишку, одетого в форму российского солдата.
Уже на выходе из самолета старенький еврей с пейсами поинтересовался, чем собирается заниматься в Израиле русский солдат, и не планирует ли Россия оккупацию маленькой родины многострадального народа.
Сергей успокоил евреев, сообщив, что Россия оккупацию не планирует, но дружить будет.
Потом был перелет до Каира, из Каира до Йоханнесбурга и из Йоханнесбурга до Габороне. В Тель-Авиве, Каире и Йоханнесбурге Натаниэль оставлял Сергея ждать в аэропорту, а сам куда-то уезжал на пару часов. Возвращался он с каждым разом все более мрачный. В Габороне, столицу Ботсваны, они прилетели уже ночью. Сергей еще в Тель-Авивском аэропорту купил себе на деньги, выданные Натаниэлем, шорты, футболку и шлепанцы. Свою солдатскую форму и сапоги он уложил в вещь-мешок. В Габороне ночь была неожиданно холодной. Так что китель очень пригодился, и Сергей был рад, что, несмотря на насмешки Натаниэля, не выбросил свое обмундирование.
Аэропорт "Габороне Сэр Серетсе Хама" был пуст. На выходе у дверей стоял огромный негр с длинными черными дредами и в белом балахоне до пят. Увидев Натаниэля, он упал на колени и склонил голову. Натаниэль подошел и, коснувшись пальцами головы негра, тихо сказал несколько слов на непонятном языке. Негр легко, как пружина, поднялся с колен и добродушно посмотрел на Сергея, потерявшего дар речи при виде такой красочной и трогательной церемонии. Натаниэль тоже повернулся к Сергею и, радостно улыбаясь, сказал: - Познакомься с моим другом и твоим наставником!
- Огма, так меня называют, - пророкотал негр по-русски и протянул Сергею свою громадную ладонь.
- Сергей.
Ученик и наставник пожали руки.
Даже Натаниэль рядом с Огмой казался хрупким подростком, а уж Сергей вообще выглядел ребенком.
- Ты же, наверное, читал, что в Африке живет племя самых высоких в мире людей? - Спросил Натаниэль и, получив в ответ рассеянный кивок, многозначительно добавил: - Огма - их вождь.
Огма повел гостей к своей машине, припаркованной неподалеку. Джип Огмы был по спартански прост: колеса, капот, сидения и кузов, состоящий из сваренных металлических стоек. Двери и борта у "корабля пустыни", видимо, за ненадобностью отсутствовали. Огма сел на водительское сиденье и приглашающее указал рукой назад на пассажирские места.
- Огма, когда ты купишь себе нормальный автомобиль? Может денег тебе дать?
- Насчет денег завтра поговорим! - Ухмыляясь, сказал Огма. - А машина моя - то, что надо, по пустыне гонять. Не то, что Бугатти. Месяц назад купил, теперь жалею. Он у меня в гараже стоит, пылится. Если понравится, можешь себе забрать.
- Ну уж нет, дорогой друг! Мне нравятся машины для жизни, а у тебя одна экзотика. - Рассмеявшись, сказал Натаниэль. Подмигнул Сергею и добавил: - А подарок этот я тебе еще припомню.
- Прости мне дерзость! - Огма поклонился. Сергей заметил, что в глазах у негра мелькнул страх.
Они неслись в ночи на огромной скорости. Асфальт сменился грунтовой дорогой, петляющей среди холмов. Свет фар выхватывал из тьмы космы колючего кустарника и редкие деревья. На ухабах жутко трясло, и Сергей, боясь вывалиться, вцепился в стойки до боли в руках. Он потерял счет времени. Казалось, что этой дороге не будет конца.
Но вот впереди появились очертания построек и мелькнуло несколько огоньков, обозначивших человеческое жилье. Резиденция Огмы больше напоминала ранчо из старых голливудских фильмов о ковбоях и Диком Западе. Их встретили несколько человек с керосиновыми фонарями. Сергея с вещь-мешком вручили кучерявому негритенку. Мальчишка, что-то лопоча на своем языке, отвел подопечного в дом, показал чистенькую и скромную комнату с кроватью, шкафом, столом и стулом и, оставив Сергея наедине со стоящей на столе зажженной свечкой, умчался на улицу. Бесконечный день закончился. Сергей так сильно устал, что уже не воспринимал происходящее как что-то реальное. Он задул свечу, без сил упал на кровать и уснул.