**

В разлуке ничьё ущелье стало моим.
Я накликаю заклятье издалека,
Сквозь пронзительный свет пространства и пустоты:
Чтобы ветер поил вошедших над сухим ручьём;
Кровь их вырвала ежевика, для корней, для когтей;
Чтоб никто не вошёл и не вышел мимо меня.				

Я пасу валуны на солнечном свете, глажу их по впалым бокам;
В диком мире есть отблеск ада, но я - за них;
Их принёс, их терзал, их забыл ледник, но они - мои;
Видно, всё здесь высшая справедливость, но мне их жаль.
Все пересчитаны овцы, и запечатан вход,
И притчи молчат о собаке, когда приходит пастух.