В минувшее воскресенье мне не сиделось дома , на душе было неспокойно , я давно не встречался с моим другом Людовиком Капони и угрызения совести мучали меня . Я решил навестить его в его доме в самом центре Манхэттана . Прошёл почти год после нашей последней встречи . Это ведь немало , год . Столько событий свершилось со мной за этот год . Одни меня смущают до сегодящнего дня , другими я мог бы гордиться, но не уверен , заслуживаю ли . Я опять нуждался в его одобрении .Обычно я не упускаю возможности пообщаться с Людовиком , когда оказываюсь в этом районе . Мы уже знакомы с ним давно, лет 26 , с тех пор как я поселился Нью Йорке. Жизнь в этом большом городе непростая , одиночество и тяготы сомнений толкают нас в обьятия новых друзей и единомышленников , но только немногие из них остаются с нами надолго как мой друг Людовик.
Хотя он родился и вырос в своё время в далёкой Флоренции , в жизни ,тоже полной интриг и борьбой за выживание , мы нашли общий язык и даже симпатизируем друг другу .
Людовик живёт в западном крыле величественного особняка-галлереи Frick Collection на 5 авеню . На самом деле Людовик Каппони - это портрет , художника Агноло Бронзино , придворного живописца властвовавшего флорентийского клана Медичи. Родители Людовика , дядья и братья Капони были всегда союзниками Козимо Медичи и их портреты часто висели рядом в дворцах и музеях , как и их боевые знамёна и гербы на поле брани .
Я часто спрашиваю себя , зачем я продолжаю приходить к нему - безмолвному напыщенному , наряжённому как на парад молодому человеку . Некоторые из моих знакомых , которых я знакомил с Людовиком находили его взгляд скучным , суровым , без капли чувства юмора или иронии . Лично я этого не находил. Мне даже казалось что некоторые портреты Бронзино , размещённые Метрополитен музее , были выписаны с меньшим чувством дружеской
симпатии . Я убеждён что Людовик и Агноло были ко всему ещё и друзьями и сверстниками , жившими в одно необыкновенное время , которое мы с почтением называем Возрождением. Иногда , расположившись напротив него на скамейке в пустынной зале , я не могу избавиться от фантазий моего виртуального присутствия в просторной мастерской Агноло , где мы втроём неторопливо беседуем о природе вещей и событий . Большие окна освещают старые полотна в паутине коннелюра , натянутые на подрамники для реставрации и расставленные на мраморном полу. Холсты незакончеными работами на мольбертах . укрытые цветными тканями как театральным занавесом.Пахнет краской , скипидаром, политурой. Людовик привычно расселся в кресле , у очага . Он только недавно пришёл,на табурете его небрежно брошенные плащ, шляпа перчатки и шпага . Агноло стоит у мольберта в с растегнутым воротом на светлой рубашке под жилетом . Он держит где-то высоко в руке бокал тосканского вина . а другой рукой смешивает большой кистью краски на палитре .Свет из флорентийских окон отражается в блестяших , мягких . жирных мазках под кистью мессира Бронзино . . На мольберте оживает портрет . . .
Ничто не менялось с Людовиком когда я делал трудные, порой безрассудные первые шаги в моей новой эмигрантской жизни в Нью Йорке . В те годы у меня было мало друзей и ещё меньше самоуверенности и я восхищался царственному достоинству этого молодого парня , твёрдой уверенной манере держать себя . Я всегда знал что я могу его найти в западном крыле галлереи . Будучи живописным портретом он никогда не изменялся , но мне всегда кажется , что он рад моему приходу Много воды утекло после нашей первой встречи . Я сейчас вдвое старшеего на этом холсте .С тех пор я добился кое чего в профессиональной карьере и в моей душевной зрелости и всё таки я нуждаюсь в беззвучном совете Людовика .Всякий раз когда я прихожу в Frick Collection . я сразу направляюсь в его комнату и всегда уношу с собой добрый совет или наставление. Он всегда одет в яркий , цветной , бархатно вельветный кафтан поверх белоснежной льняной сорочки с рукавами изящно отороченными кружевами.Длинный поток декоративного полотна из роскошного чёрного бархатного вельвета грациозно ниспадает волнами откуда-то сверху на его плечо и вниз складками на его бриджи в обтяжку . Изысканный фон за спиной Людовика вместе с всем торжественным пространством прохладных зал Frick галлереи - не только убежище от шумных улиц Манхаттана , но и от всех забот и страстей человеческих - влечений , зависти , предательств и любви . Даже не ступив ещё в узорчатый паркет галлерейных зал ты оказываешься очарованный и соблазнённый неожиданным журчанием фонтана во внутреннем дворике , располагающий скорее к созерцанию воды и размышлениям чем просмотру художественных работ .
Несмотря на видимое строгое достоинство , Людовику однако пришлось пройти через многие испытания , разделив участь своих горожан флорентийцев . Ещё недавно Флоренция была разделена на партии гвельфов и гибеллинов и раздор этот ввергал город и республику в несметные рарушения и бедствия . В периоды примирений Флоренция расцветала и становилась во главе всей Тосканы , первых городов-государств Италии. Людовик , служивший при дворе герцога Козимо Медичи был
приписан к одному из отрядов обороны и учавствовал с младых лет во всех военных операциях по защите отечества. Там же при дворе Медичи Людовик встретил юную Маддалену Веттори , которую граф выбрал в будущие жёны своему кузену. Молодые люди встречались тайно. хотя Козимо запретил свидания . Разыгралась шекспировская драма любви и интриг с покровительством графини - жены Козимо Элеонорой Толедо ., заступаюпающейся за влюблённых. После трёх лет тайных страданий , несчастная Мадаллена приняла решение уйти навсегда в монастырь и старый Медичи уступил , но приказал Людовику женится в тот же день до захода солнца . Молодые обвенчались немедленно и как записано в флорентийских хрониках произвели на свет восемь детей.Есть ещё одна причина моего тяготения к Людовику. Его портрет является вершиной художественного мастерства Агноло Бронзино.Удивительный симбиоз цветовой гаммы , укрытой в. складках тканей , рождающих тени в текстуре материала, свет проникающий из прозрачной глубины кожи, созданной слоями тончайшего пигмента смешанных красок и величайшего терпения мастера и перед вами трепетная реальность на обыкновенном холсте без компютера и молекул ДНК. Реализм. которого вот уже более ста лет старались избежать даже великие художники западного мира . И вместе с тем меня очаровывает покров таинственности в изумрудно-зелёных и сине-черных тонах одежд.Я могу представить себе прохладную мраморность дворца за его спиной , полуосвещённые корридоры в суете пажей и придворных дам , плывущих по паркету , чуть приподняв юбки и среди них озабоченную Элеонору Толедо , переносящую тайные записки между Людовиком и Мадалленой . Иногда я спрашиваю себя хотел бы я прожить жизнь Людовика Капони и тогда мне приходит мысль , даже мечта - прожить жизнь другого человека - художника Агноло Бронзино. Мечта такая у меня давно , однако рисовать я начал всего несколько лет назад, переходя от одной ступени к другой не переставая испытывать разочарования и радости диллетанта , толкающие меня вперёд к
недостижимому совершенству . Утешением для меня остаётся мысль , что я никогда не рисую за вознаграждение , как это делал всю жизнь гениальный Агноло. Мои картины заполняют стены моего дома, как обои или я раздариваю их некоторым из моих друзей.
Он очень молчалив , мой друг Людовик . Вообщем он не говорит вовсе ,но я понимаю его без слов . Он не улыбается и не хмурится никогда . он не выглядит ни осуждающим . ни безразличным . ко мне .Он остатся таким как он есть - Людовиком .Там нет ничего лишнего на этой картине , ни обольщающих светских сцен позднего Возрождения , любимых щенков ,парадной мебели Это просто портрет молодого , хорошо одетого , человека ,нестареющего никогда . Он был моим Дорианом Греем Он никогда не истлел за эти годы как и мои воспоминания о прошедшей четверти века .Если бы он мог видеть меня в наших многолетних встречах , он бы проницательно распознал в моём портрете множество лиц, приходящих и уходящих со временем,оставляющих за собой память и надежду на будущее. Я прощаюсь опять и ухожу . Я знаю , что если я обернусь, мой друг Людовик провожает меня дружеским взглядом .