O Simona : другие произведения.

Хроники Фемискира. Главы 45, 46, 47, 48, 49, 50, 51, 52, 53

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хроники Фемискира. Продолжение
  
  ГЛАВА 45. СЕМИРАМИДА И НОРДИКА ВМЕСТЕ
  
  - Я буду спать на животе, чтобы не смотреть в потолок, - голос Семирамиды шелестел летними травами.
  - Саломея и Главка будут спать в одной комнате, - Нордика захихикала.
  - Они решили подружиться? - Главка даже подскочила на ложе. - Давно пора.
  Ведь мы - амазонки.
  Мы не должны враждовать друг с дружкой.
  - Нет, они не подружились, а, наоборот, - Нордика продолжала хихикать.
  - Как это - наоборот не подружиться, Нордика?
  - Главка и Саломея легли в одну кровать.
  - Ну, я и говорила, что подружились.
  - Но между собой положили мечи, чтобы ночью во сне не коснуться друг дружку.
  - Положили мечи?
  - Да, острые заточенные мечи, Семирамида.
  - Почему же Саломея и Главка не разошлись по разным комнатам, как задумали?
  Они решили страдать?
  - Все комнаты оказались заняты, Нордика вздохнула горестно, - я говорила Ксаверу, что надо расширять "Три грации".
  Времена меняются к увеличению численности населения.
  Мы иногда не можем разместить всех желающих.
  - Но я не слышу множества голосов, - Семирамида подбежала к окну. - И двор не запружен повозками.
  - Ксавер сказал мне сейчас, что прилетел голубь из Микен.
  К лапке птицы привязан пергамент.
  Цезарь уведомляет, что в "Три грации" разместятся олимпийцы.
  Они прибудут в ближайшее время.
  - Олимпийцы? - Семирамида вскрикнула. - Геракл и боги Олимпа нашли меня?
  Но зачем я им?
  
  БОГАМ С ОЛИМПА ВИДНЕЙ
  
  - Нет, не боги с Олимпа, - Нордика согнулась от хохота. - Семирамида, ты подумала, что боги хотят забрать тебя на Олимп?
  - Нет, я думала, что Геракл продолжает преследовать меня.
  - Геракл, уже, наверно, забыл о тебе, Семирамида
  - Забыл? Даже, если враг забывает обо мне, то как-то обидно.
  Получается, что я недостойна внимания врага?
  - Семирамида, тебе лишь бы враги и достоинства.
  - Тогда что за олимпийцы?
  - В Микенах будут проводиться состязания героев в ловкости и силе.
  Эти состязания называются Олимпийские игры.
  Те, кто участвуют - олимпийцы.
  Но это не те олимпийцы, которые живут на Олимпе.
  - Боги, разве, не гневаются, если смертные называют себя олимпийцами?
  - Семирамида, ты видела богов на Олимпе? - Нордика усмехнулась. - Ты веришь в олимпийских богов.
  - Но Геракл - бессмертный сын бога, Нордика.
  - То, что Геракл бессмертный, не означает, что боги существуют, Семирамида.
  - Как это? - Семирамида от удивления застыла с раскрытым ротиком.
  - Мало ли почему Геракл непобедимый и бессмертный, - Нордика пожала плечами. - Может быть, он не с Олимпа, а с неба упал?
  - Но все равно, какой смысл в состязаниях героев, если непобедимый Геракл всех сильнее и выносливее?
  Он всегда будет побеждать.
  - Нет, не Геракл, - Нордика лукаво улыбнулась.
  - Есть еще один непобедимый герой сын бога? - Семирамида приложила ладони к щекам. - Двух героев я не выдержу.
  - Всегда побеждает цезарь, - Нордика засмеялась. - Не потому что он самый ловкий, выносливый и сильный, а потому что он - цезарь.
  - Цезарь - хитрый?
  - Цезарь могущественный.
  Никто не осмеливается его обыграть на олимпийских играх.
  Кто обгонит цезаря, того казнят немедленно за нарушение олимпийских правил.
  - Разве в состязаниях сильнейших героев существуют какие-то правила?
  - Правил больше, чем олимпийцев, Семирамида.
  Поэтому цезарь всегда побеждает.
  Он же и придумывает некоторые правила.
  В состязаниях поэтов и художников также всегда выигрывает цезарь.
  Философы восхваляют цезаря, какую бы глупость он не совершил и не сказал.
  - В чем же тогда смысл состязаний олимпийских, если победитель цезарь заранее известен?
  - Участвовать в олимпийски играх престижно и почетно, Семирамида.
  К тому же, олимпийцы получают хорошее вознаграждение от цезаря.
  - Цезарь платит олимпийцам за то, что они проигрывают ему? - Семирамида засмеялась.
  
  ЛУЧШЕ БЫ ЦЕЗАРЬ ПЛАТИЛ САМ СЕБЕ
  
  - Не так явно, что цезарь платит за то, что олимпийцы поддаются ему.
  Золото идет на развитие мышц атлетов.
  - Развитие мышц?
  - Так философы объявляют, а писцы записывают на глиняных табличках.
  К тому же, героям нравится бороться обнаженными.
  Они подыскивают на олимпийских играх новых друзей.
  У олимпийцев множество поклонниц и поклонников.
  - Олимпийцы прибыли? - Семирамида прислушалась к нарастающему гулу.
  - Кто же еще? - Нордика подбежала к окну. - Дискоболы, одним словом.
  - Где, где дискоболы? - Семирамида заглядывала через плечо Нордики.
  - Видишь, камни бросают друг в друга, значит, они - дискоболы.
  - Камни бросают, а другие приседают с камнями на плечах.
  Третьи бегут с камнями на шее. - Семирамида почесала затылок. - Слишком грозно и мощно выглядят олимпийские герои.
  Их нужно либо из лука с расстояния подстреливать, либо копьем протыкать.
  Мечом вблизи довольно опасно.
  - Если бы олимпийцы услышали тебя сейчас, амазонка, то они бы разгорячились, - Нордика засмеялась.
  - Те два мужчины и так разгорячились, - Семирамида покраснела. - Что они делают, что делают.
  Это же бесстыдство.
  - Не бесстыдство, а греко-римская борьба, - Нордика цокнула языком. - Чем ближе мужчина к мужчине, тем надежнее победа.
  - Я не хочу смотреть на мужчин, - Семирамида отошла от окна.
  - Семирамида.
  - Да, Нордика.
  - Я с тобой останусь на ночь.
  - Зачем, Нордика?
  - Я буду охранять.
  - Меня не надо охранять, я сама справлюсь легко с любым голым мужчиной, - Семирамида кивнула в сторону оружия, которое аккуратно лежало рядом с кроватью.
  - Этого я и боюсь, Семирамида, что ты расправишься со всеми олимпийцами.
  Цезарь тебе не простит.
  - Мне не нужно прощение цезаря, как и прощение Геракла.
  Я перед ними ни в чем не виновата.
  Это они передо мной виноваты.
  - Цезарь чем перед тобой провинился, Семирамида?
  - Ну, потому что он мужчина и покрывает других мужчин.
  - Покрывает других мужчин?
  - В смысле заступается за мужчин.
  - Все равно я буду рядом с тобой ночью.
  И улажу любой конфликт с олимпийцами, если они заглянут к тебе.
  Я не хочу, чтобы "Три грации" покрылись трупами.
  - Но, если олимпийцы заглянут к Саломее и Главке, то трупы будут обязательно.
  - Я предусмотрительно заперла дверь комнаты Саломеи и Главки с наружной стороны.
  - Замки не остановят амазонок, Нордика.
  - Зато остановят олимпийцев.
  Герои боятся, что за плохое поведение цезарь может их отстранить от олимпиады.
  - Тогда, конечно, Нордика, оставайся со мной, - Семирамида с сожалением смотрела на лук и стрелы. - Как жаль, что я не могу из окна выпустить стрелу в какого-нибудь заносчивого дискобола или в двух обнажённых борцов.
  Борцы так сплетаются друг с другом, что одна стрела пронзит двоих.
  - Семирамида, ты должна уметь терпеть, если хочешь добиться цели.
  - Терпеть не желаю, а добиться цели желаю.
  Лучше я буду выбирать дороги, где меньше всего мужчин.
  - Семирамида.
  - Я слушаю тебя, Нордика.
  - Можно я задам тебе вопрос.
  - О моей попке задашь вопрос, Нордика? - Семирамида звонко рассмеялась.
  
  ХОРОШАЯ ШУТКА ВЫЗЫВАЕТ ВНАЧАЛЕ НЕДОУМЕНИЕ
  
  - Почему о твоей попке? - Нордика быстро хлопала ресницами.
   - Я поймала тебя, я поймала тебя, - Семирамида упала на спину и в полнейшем восторге дрыгала ножками. - Я пошутила.
  Нарочно сказала, что вопрос задашь о моей попке.
  - Ах, ты, шутница амазонка, - Нордика навалилась на Семирамиду.
  Прижала ее руки к кровати. - Теперь, когда ты не можешь из-под меня выбраться, тоже будешь шутить?
  - Я не могу из-под тебя выползти? - Семирамида изогнулась и сбросила с себя Нордику.
  Но Нордика успела в последний момент обхватить Семирамиду за талию.
  - Нордика, если мы играем, то я тунику сниму, чтобы не порвалась, - Семирамида пыхтела довольная.
  - И я тунику сниму, а то помну ее.
  Как я помятая предстану перед Ксавером или олимпийцами. - Нордика сбросила с себя тунику.
  Обнаженные девушки начали шутливо бороться.
  - Мы похожи на греко-римских борцов, - Семирамида тяжело дышала, когда игры закончились. - Прижимались, катались по кровати.
  - Мы не мужчины, поэтому мы не олимпийцы и не борцы.
  Девушкам нечего делить между собой.
  Мужчины делят девушек, а мы не делим мужчин.
  - Семирамида, я хотела спросить тебя, - Нордика осторожно дотронулась пальчиком до шрама через все лицо Семирамиды. - Откуда у тебя свежий шрам?
  Если тебя Геракл обидел, оцарапал, то я немедленно пойду к нему и разберусь с ним, по-нордически.
  - Геракл с удовольствием примет тебя, Нордика и отправит на арену, - Семирамида покачала очаровательной головкой.
  - Я просто не хотела спрашивать при твоих подружках амазонках о шраме.
  Может быть, со шрамом у тебя связаны неприятные воспоминания?
  - Нет, Нордика, со шрамом у меня нет плохих воспоминаний, - Семирамида лежала на левом боку.
  Нордика перебирала роскошные волосы Семирамиды. - Мы разговаривали с Мессалиной, подругой Эвридики.
  Имена девушек тебе ни о чем, наверно, не говорят.
  И не в именах дело.
  Мессалина утверждала, что я слишком красивая.
  Она расхваливала меня и говорила, что никто не может удержаться перед моей красотой.
  Конечно, Мессалина обманывала...
  - Нет, девушка тебя не обманывала, когда называла тебя самой красивой, - Нордика покраснела. - Ты безумно красивая, Семирамида.
  Я прибыла из морозной страны.
  Чувства у меня заморожены, но, когда смотрю на тебя, Семирамида...
  - Я не могу быть безумно красивой, Нордика, - Семирамида стукнула кулачком по кровати. - Не хочу быть красавицей.
  Я так и ответила Мессалине.
  Я хочу, чтобы меня любили, чтобы мной восхищались за мои подвиги, а не за мою природную красоту...
  Нет, даже не красоту, а за то, что природа меня так наградила.
  Поэтому я мечом провела линию через все лицо, Нордика.
  - Ты нарочно поранила себя, чтобы стать менее красивой? - Нордика всплеснула руками, а затем расхохоталась.
  - Над чем ты смеешься, Нордика? - Семирамида надула губки.
  
  ВАЖНО НЕ НАД ЧЕМ СМЕЮТСЯ, А ВАЖЕН САМ СМЕХ
  
  - Что же тебе сказала Мессалина, когда ты мечом сделала рану на своем лице, Семирамида?
  - Мессалина сказала, что красота моя не исчезла, а наоборот, - Семирамида опустила глаза. - Что шрам придает мне очарования и еще сильнее заводит...
  Ну, вообщем, я не хочу вспоминать.
  - Я полностью согласна со словами Мессалины, - Нордика ловко встала на руки.
  Вверх ногами прошла по комнате.
  - Ты тренируешься к олимпийским играм? - Семирамида засмеялась, довольная, что разговор от шрама ушел в сторону. - Но там же одни мужчины.
  Ты хочешь прижиматься в греко-римской борьбе к мужчине?
  - Ни за что на свете не соглашусь прикоснуться к олимпийцу, а тем более - бороться с ним обнаженным, - Нордика фыркнула и вернулась на ноги.
  - Но ты же со мной боролась, Нордика?
  - Ты не олимпиец, Семирамида, - Нордика засмеялась обворожительно.
  - Так зачем ты ходила вверх ногами, Нордика?
  - Я ходила на руках, чтобы кровь отлила от бедер и прилила к голове.
  Иначе меня бы разорвало.
  - Разорвало, Нордика?
  - Будто ты не видишь, Семирамида, что все, абсолютно все попадают под твое очарование.
  И бесполезно было тебе мечом по лицу водить.
  - Что же мне делать? - Семирамида опустила очаровательную головку.
  - Вот так проблема, вот так болезнь - быть красивой, - Нордика пощекотала Семирамиду под мышками.
  Семирамида захихикала.
  - Нордика, не смущай меня.
  
  БОЛЕЗНЬ КРАСОТЫ СО ВРЕМЕНЕМ ПРОХОДИТ, НО БОЛЕЗНЬ ОЧАРОВАНИЯ ОСТАЕТСЯ
  
  - Семирамида, - Нордика прикоснулась губами к губам Семирамиды.
  - Нордика, - Семирамида ответила долгим поцелуем. - Лучше расскажи, как ты попала в рабство, Нордика.
  - Лучше, чем что?
  - Лучше, чем, если бы мы целовались.
  - Тебе не нравится со мной целоваться, Семирамида?
  - Очень нравится с тобой целоваться, Нордика.
  Но я чувствую себя неловко.
  Своих подружек прогнала, а с тобой целуюсь.
  - Мы же тоже подружками стали, Семирамида?
  - Конечно, мы подружки с тобой, Нордика.
  - Так давай закрепим нашу дружбу, Семирамида, - Нордика обняла Семирамиду.
  Семирамида поддалась и обняла Нордику за талию.
  - Все равно как-то нечестно по отношению к Саломее и Главке, - Семирамида с трудом отдышалась через десять минут.
  - Позвать к нам Главку и Саломею? - Нордика лукаво подмигнула Семирамиде. - Я не виновата, что полезла к тебе.
  Во всем виновато твое очарование, Семирамида.
  - К счастью, мое очарование не действует на мужчин.
  - Значит, они не настоящие мужчины, Семирамида.
  - Нет, нет, не зови Главку и Саломею, - Семирамида вскричала, когда Нордика двинулась к двери.
  - Я думала, что ты обрадуешься им, - Нордика вернулась на кровать.
  - Главка и Саломея из-за меня ругаются, - в голосе Семирамиды сквозила печаль. - Мои подружки.
  Я их одинаково люблю.
  Но не знаю, как поступить.
  - Поступай так, как велит тебе сердце, Семирамида.
  - Самый расплывчатый и популярный совет, Нордика.
  - Зато он никогда не подводит.
  - Спасибо, Нордика, - мягкий лунный свет струился в благодарности Семирамиды.
  - Однажды в гостинице, там, еще на родине, я услышала, как старуха Вирджиния шептала своей подружке - тоже старухе - Альбине.
  "Я подсыпала Нордике к котел самую лучшую отраву".
  Я не догадалась, Семирамида, что старухи интриговали против меня. - Нордика дернула себя за волосы и вскричала: - Понимаешь, Семирамида, они переиграли меня.
  Вот в чем досада.
  Я побежала и доложила страже, что Вирджиния и Альбина хотели отравить честных посетителей моей гостиницы.
  Стражники с пристрастием допросили старух.
  У нас, на Севере, даже старух рассматривают с пристрастием...
  Вирджиния и Альбина клялись, что не добавляли в котел яд, а бросили немного меда для вкуса.
  Тогда стражники привели трех смертников из башни и заставили есть содержимое из котла.
  Смертники упирались.
  У одного даже пена пошла изо рта и он умер.
  Но пена и смерть его наступили от страха, еще до пробы.
  Два других смертника начали кушать.
  Они сначала выли от ужаса, проклинали меня и короля.
  Но затем вошли во вкус.
  Они доели все из котла дочиста.
  "Не знаем, - признались смертники, - чего не хватает вольным людям на свободе.
  Смерть наша горькая в неволе, а они не хотят кушать сладкое из котла".
  Взялись испытуемые смертники за руки и начали танцевать.
  Стражники отметили, что после еды смертники окрепли необычайно.
  Стражники тогда отпустили смертников, но схватили меня:
  "Нордика, ты приговариваешься к рабству за то, что беспочвенно обвинила своих соседок Вирджинию и Альбину в колдовстве и распутстве".
  "Я не согласна с приговором, - я поняла, что старухи перехитрили меня. - Не в колдовстве и распутстве я обвиняла Вирджинию и Альбину, а в том, что они подсыпали яд в котел с пищей в моей гостинице.
  Ошибочка вышла".
  "Если бы весь яд был сладок, как тот, который добавили старухи Вирджиния и Альбина, то лица горожан светились бы довольством", - судья не пощадил меня.
  Позже, когда меня везли на рынок рабов, старуха Вирджиния догнала тюремную карету и просунула мне сквозь прутья бутылку вина.
  "Нордика, теперь твоя гостиница достанется мне, - старуха Вирджиния ликовала. - Выпей за мой успех.
  Я оказалась умнее тебя.
  Ты поражала гостей своей красотой и молодостью.
  Я же удивлю посетителей своей мудростью и рассудительностью". - Старуха Вирджиния скрылась в тумане.
  Я не сердилась на нее.
  Я сама виновата, что не смогла справиться с простой задачкой.
  Стражник у меня сразу отнял бутылку с вином, которую подарила мне Вирджиния.
  "Нордика, ты оболгала сладкую старуху, а она тебе еще и вина принесла.
  Доброе сердце у Вирджинии.
  Доброе и смелое сердце.
  Я бы сказал - отважное сердце старухи. - Стражник залпом выпил вино. - И в вине нет отравы" - Стражник сел на скамейку и запел песню о том, как плохо жить вдалеке от родного дома.
  Через пять минут стражнику стало плохо.
  "Лекаря, лекаря вызывайте, - я кричала сквозь решетку тюремной кареты. - Старуха Вирджиния подсунула мне отравленное вино.
  Стражник выпил его и умирает".
  "Не слушайте Нордику, - стражник лепетал подбегающим горожанам. - Она снова клевещет на добрую старуху Вирджинию и на ее подружку Альбину.
  Я не отравился вином, а опьянел сильно".
  Стражник бахвалился, крепился, но через час посинел и умер.
  Лицо его распухло, глаза вывалились.
  На этот раз старуха Вирджиния добавила яд, а не мед.
  Но она не догадалась, что вино выпьет стражник, а не я.
  Я как бы переиграла Вирджинию, но толку от своей победы никакого не видела.
  Меня снова отвезли к судье и судили второй раз.
  Я даже не удивилась, когда судья сказал:
  "Нордика, ты обвиняешься в том, что напоила ядом стражника Ремарка.
  К твоему первому наказанию добавляется второе наказание - продажа в рабство".
  "Но первое наказание тоже было продажей в рабство", - мой защитник в суде подал голос.
  "Дважды продать в рабство, - судья Фридом ни за что не признал бы свою ошибку. - Первый раз продать и выкупить Нордику за счет города.
  Второй раз снова продать и не выкупать".
  После суда меня отвезли сначала на кладбище, где похоронили отравленного стражника Ремарка.
  Меня опустили в свежевырытую могилу, чтобы я поняла, как плохо живется мертвым.
  "Смерть не сладкая, Нордика", - судебные приставы смеялись надо мной сверху.
  Досмеялись на свою голову.
  На кладбище на голоса забрел продавец горячих каштанов.
  Он надеялся продать свой товар стражникам.
  Каштаны в жаровне стали трещать, некоторые взрывались.
  Один каштан вылетел и пробил глаз судебному приставу.
  Продавец каштанов перепугался не на шутку.
  Он схватил жаровню с пылающими углями и жаровней начал бить по голове судебного пристава, чтобы тот не кашлял и не кричал.
  Продавец каштанов добился своего - судебный пристав больше не кричал.
  Меня вытащили из свежевырытой могилы, а в нее опустили успокоившегося пристава.
  "Даже, если он очнется, то остаток жизни проведет в безумстве и нищете", - так друзья судебного пристава определили судьбу своего товарища.
  Меня же отвезли в Ливерпуль на рынок рабов.
  Один раз продали в рабство, и согласно решению суда, снова выкупили.
  Затем меня продали второй раз.
  Деньги от продажи пошли на благоустройство города.
  Толстый перекупщик заковал меня в кандалы и отвел на корабль.
  "Наше судно не парусное, а весельное, - перекупщик приковал меня к столбу посредине корабля. - Рабы сидят на веслах и двигают корабль.
  Ты же, рабыня, не сможешь тонкими ручками весло поднять.
  Но ты должна вдохновлять гребцов.
  С утра до вечера танцуй и пой.
  Гребцы потеряют разум, когда будут смотреть на твои выкрутасы.
  Вдохновленные, они не заметят, как без еды догребут до Микен".
  "Ну, купец, думаю, что ты пропал, - я даже в кандалах угрожала. - Давным-давно известно, что обильная еда воспитывает в гребцах порядочность.
  Не девушка танцами и песнями побуждает гребцов налегать на весла, а - еда.
  Поэтому ты, продав мое обаяние, ничего не получишь взамен от гребцов".
  "Посмотри на это судно, Нордика, - купец прыгнул в лодку и стучал пальцами по доскам обшивки судна. - Борта зияют проломами, а на старых досках настила видны темные пятна крови.
  Воды на судне нет.
  Компас утерян.
  Без твоих песен и танцев мы не проплывем и ста миль.
  Небо затянуто, штормит, в трюме дурно пахнет". - Купец уговорил меня и убедил.
  Всю дорогу я пела и танцевала для измождённых гребцов.
  Они слушали меня, любовались моей грацией и поэтому забыли о еде, о жажде.
  Гребцы налегали на весла с упорством висельников.
  Когда судно прибыло в Микены, половина рабов гребцов уже была мертвая.
  Но их товарищи не замечали смерть других.
  На изможденных иссохших лицах живых играли радостные улыбки. - Нордика прислонила свое прохладное бедро к жаркому бедру Семирамиды. - История моего рабства ничем не отличается от тысяч историй других рабынь, Семирамида.
  - Поэтому ты должна быть свободной амазонкой, Нордика.
  
  НЕСВОБОДНЫХ АМАЗОНОК НЕ БЫВАЕТ
  
  - Лучше я буду свободной хозяйкой гостиного двора "Три грации", - Нордика произнесла после долгого поцелуя.
  - Одно другому не мешает, Нордика.
  - Одно другому или одна другой? - Нордика лукаво взглянула на Семирамиду.
  - И то и другое, Нордика.
  - Мы забываемся и забываем, Семирамида.
  - Для того и, чтобы забывать и забываться.
  - Я тоже так полагаю, Семирамида, что для того и.
  Через минуту Семирамида и Нордика заснули расслабленные.
  - Семирамида, - утром через розовый туман раздался стук в дверь. - Семирамида, ты закрылась или тебя закрыли? - голос Главки был тревожным.
  - Я закрылась от атлетов? - Семирамида мигом проснулась и вскочила с кровати.
  - Открой нам, Семирамида, - за дверью пропищала Саломея. - Мы - не олимпийцы атлеты.
  - Сейчас открою вам, мои подружки, - в ответе Семирамиды сквозила фальшивая радость.
  - Семирамида, ты что-то от нас скрываешь, - Главка и Саломея вскричали в один голос.
  - Нордика, пожалуйста, - Семирамида склонилась над проснувшейся подружкой. - Я не хочу, чтобы Саломея и Главка видели тебя в моей комнате.
  - Ты стыдишься меня, Семирамида? - Нордика вспыхнула.
  - Представь себя на моем месте, Нордика, - Семирамида заламывала руки. - Ты бы уединилась, например, с Полиглотом.
  - Я бы не уединилась с Полиглотом, Семирамида.
  - Хорошо, ты бы уединилась с олимпийцем...
  - С олимпийцем не хорошо, поэтому я бы и с олимпийцем не уединилась бы.
  Мне с тобой приятно уединяться, Семирамида.
  - Ладно, ты бы уединилась со мной в комнате, а тебя бы искал Ксавер.
  Ты уважаешь Ксавера, Нордика.
  Ты бы не хотела его огорчать, поэтому постаралась бы незаметно меня выпроводить из комнаты, чтобы твой друг не застал тебя со мной.
  - Ты обижаешь меня, Семирамида, но в твоих словах есть доля правды, - Нордика натянула тунику. - Ты любишь своих подруг и не хочешь их огорчать тем, что прогнала из комнаты, а сама спала со мной.
  Я выйду через окно, Семирамида.
  По крыше пройду.
  Твои подруги не догадаются, что я была с тобой. - Нордика направилась к окну.
  - Семирамида, чем ты там занимаешься и с кем? - Саломея уже визжала за дверью.
  - Я... я одеваюсь, - Семирамида пролепетала.
  
  В ГЛУПОЙ СИТУАЦИИ ЛЮБОЕ ОПРАВДАНИЕ ЗВУЧИТ ГЛУПО
  
  - Одеваешься, Семирамида? - Главка нехорошо рассмеялась за дверью. - Ты стесняешься предстать перед нами обнаженная?
  Мы сейчас выломаем дверь, Семирамида.
  - Нордика, - Семирамида подбежала и схватила рабыню за руку.
  Нордика уже закинула ногу на подоконник. - Извини меня, я была неправа.
  - В чем неправа, Семирамида? - Нордика растянула уголки рта в улыбке.
  - Я хотела, как лучше.
  Думала, что не обижу Саломею и Главку, но обидела тебя недоверием.
  Я как бы заявила, что ты не подруга мне, а они - подруги.
  Нет, Нордика, я отказываюсь от своих слов.
  Раздевайся, Нордика, снимай тунику.
  - Что ты придумала, Семирамида? - Нордика покачала очаровательной головкой. - Я не допущу, чтобы ты страдала. - Нордика сделала попытку выскочить в окно.
  - Не раздеваешься, тогда я тебя раздену, - Семирамида прорычала.
  Главка и Саломея уже колотили в закрытую дверь.
  - Без туники ты выглядишь естествено, Нордика.
  - Я и без туники выскочу, - Нордика вырывалась.
  - Не выскочишь из моих объятий, Нордика, - Семирамида обвила руками талию Нордики. - Я сейчас предстану с тобой перед Главкой и Саломеей.
  - Ключ скрежещет в замке, - Нордика изогнулась, чтобы выскользнуть из рук Семирамиды.
  - Все вроде бы в порядке, - в комнату ввалился хозяин "Три грации" Ксавер.
  За ним влетели запыхавшиеся Главка и Саломея.
  - Нордика, ты обнимаешься с амазонкой? - Ксавер выпучил глаза.
  - Обнимаетесь голые? - Главка быстро быстро моргала.
  - И не стыдитесь, не прячетесь? - Саломея закусила нижнюю губку.
  - Да, обнимемся, стыдимся и не прячемся, - Семирамида горячо ответила. - Я и Нордика уважаем друг дружку.
  Мы теперь подружки близкие.
  - Сразу видно, насколько вы близкие стали за эту ночь, - Главка присела на краешек кровати.
  - Что за глупости ты говоришь, Главка, - Семирамида в негодовании подпрыгнула. - Мы же девушки.
  У нас чистые дружеские отношения, а не какие-нибудь.
  - Нордика, это правда? - Ксавер вытирал крупные капли пота со лба.
  - Более чем правда, мой медвежонок, - Нордика не стыдилась своей блистающей наготы.
  Она на цыпочках подошла к Ксаверу и поцеловала его в лоб.
  - Не овцу же стричь, в самом деле, - Ксавер радостно засмеялся.
  - Медвежонок, я убегаю на кухню кормить олимпийцев, - Нордика пропела.
  - Нордика, - Ксавер схватил ее за руку. - Я так рад.
  - Спасибо, Ксавер, что доверяешь мне, - Нордика опустила головку на левое плечо хозяина гостиного двора.
  - Нордика? - Ксавер повторил.
  - Я тоже люблю тебя, Ксавер, - Нордика обозначила улыбку.
  - Да, хорошо, но ты хочешь выйти к олимпийцам голая?
  
  
  ГЛАВА 46. СЕМИРАМИДА И ОЛИМПИЙСКОЕ НЕСПОКОЙСТВИЕ
  
  - Ах, я забыла надеть тунику, - Нордика залилась хрустальным смехом.
  Она быстро набросила на себя тунику, словно крылья.
  - Семирамида, - Ксавер обернулся от двери. - Спасибо тебе огромное за Нордику.
  - Спасибо за что? - Семирамида сцепила пальцы рук.
  
  ПЕРЕСПРАШИВАЕМ НЕ, ПОТОМУ ЧТО НЕ ПОНЯЛИ, А ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ВЫИГРАТЬ ВРЕМЯ НА ОТВЕТ
  
  - Ксавер, теперь ты должен сделать нам скидку, - в проеме появилась довольная рожица Полиглота.
  - Я не сделаю скидку тебе и твоим спутницам амазонкам, Полиглот, - Ксавер пророкотал. - Я, вообще, с вас деньги не возьму.
  - Ты щедрый, медвежонок, - Нордика облизывала хозяина взглядом. - Я сама хотела предложить тебе, чтобы ты... - Рабыня и ее хозяин счастливые направились к лестнице.
  - Полиглот, оставь нас, пожалуйста, на часик, - Семирамида произнесла твердо.
  - Я и сам собирался позавтракать, - Полиглот захихикал. - Особенно потому что бесплатно. - Полиглот закрыл за собой дверь.
  Семирамида опустила задвижку.
  - Ты закрываешь нас, чтобы пытать? - Саломея принюхалась. - От кровати пахнет Нордикой.
  - Лучше, если бы пахло тобой, Саломея? - Семирамида подошла к Саломее и смотрела в упор в ее глаза.
  - И что теперь, Семирамида? - Саломея спросила с некоторым испугом.
  - Ты наглая, самоуверенная амазонка, - Семирамида подалась вперед.
  Саломея не успела отскочить.
  Семирамида страстно впилась губами в губы Саломеи.
  - Главка, - Семирамида оторвалась после затяжного поцелуя.
  - Я понимаю, что я лишняя здесь, - Главка побледневшая поднялась с кровати.
  - Ты не просто лишняя в моей жизни, Главка, ты - лишняйшая.
  - Какая? - Главка раскрыла ротик.
  - Лишняйшая Главка, - Семирамида обняла Главку и не менее жадно целовала ее.
  Их языки сплетались, переплетались, искали друг друга.
  - Я вас люблю, мои милые подружки амазонки, - Семирамида отошла от Главки на шаг и разрыдалась.
  - Семирамида, - Главка бросилась ей на шею.
  - Семирамида, - Саломея обнимала обеих.
  Три девушки долго и сладко рыдали.
  Слезы искупления очищали, вымывали обиды и недомолвки.
  Наплакавшись, Главка и Саломея переглянулись.
  Они подтолкнули Семирамиду к кровати.
  - Я все время была с вами, - через час обессиленная Семирамида натягивала тунику.
  - Руки дрожат, - Главка счастливо смеялась. - Как я теперь буду защищать тебя, Семирамида?
  Стрелу на тетиву не могу наложить.
  - Я тоже вся дрожу, - Саломея блаженно улыбалась - Если нападут олимпийцы на тебя, Семирамида, то я их дрожью прогоню.
  - Почему вы должны меня защищать? - Семирамида погрозила подружкам пальчиком. - Я сама большая девочка.
  Я могу вас и себя защитить. - Семирамида внимательно осмотрела перевязь с мечом. - Меч я забираю, кинжал, лук и стрелы.
  Копье и щит оставляю вам до моего прихода.
  - Ты куда-то собираешься, Семирамида? - Главка с трудом разлепила губы.
  - Я не собираюсь, я давно собралась, - Семирамида ласково провела ладонью по щеке Главки.
  Затем прижалась к Саломея. - Я еще в плену у Геракла решила, что продолжу свой путь одна.
  Даже коня с собой не возьму.
  - Ты отправишься к царю Навуходоносору одна? - Саломея переспросила и прижала ладошки к щекам. - Без нас?
  - Мой поход затянулся, - Семирамида кивнула очаровательной головкой. - Одна я привлеку меньше внимания.
  Одной легче спрятаться от врага.
  Одна я буду передвигаться быстрее.
  - Мы тоже умеем быстро бегать, Семирамида, - голос Главки дрожал. - Я еще не верю в то, что ты...
  - Главка, я же из Фемискира выехала одна, - Семирамида присела на колени подружки.
  - Но потом встретила меня, - Саломея схватила Семирамиду за руку.
  - Потом я встретила тебя, Саломея, - Семирамида поцеловала руку Саломеи.
  
  ЕСЛИ НЕ ВСТРЕТИЛИСЬ БЫ, ТО И НЕ РАССТАВАЛИСЬ БЫ
  
  - Я уважаю твое решение, Семирамида, - Главка выдохнула после долгого молчания.
  - Спасибо, Главка, ты настоящая подруга амазонка, - Семирамида прильнула губами к губам Главки. - Я боялась, что ты начнешь упрашивать меня.
  - Нет, Семирамида, я же знаю, что ты хорошая амазонка, - Главка смахнула слезинку.
  - Как тебе сказать, - Семирамида улыбнулась.
  - Не надо ничего говорить, Главка.
  - Ты мне доверяешь, Семирамида? - Саломея спросила вяло.
  - Доверяю ли я тебе, Саломея? - Семирамида неожиданно рассмеялась. - Я даже об этом не думаю, потому что этот не тот вопрос.
  - Вряд ли, Семирамида.
  - Что вряд ли, Саломея?
  - Просто вряд ли, - Саломея чтобы скрыть волнение, отвернулась от Семирамиды.
  - Поцелуемся на дорожку, - Семирамида распахнула руки.
  - Даже не позавтракаешь, Семирамида? - Главка улыбалась уже спокойно.
  - Ты же знаешь, Главка...
  - Поцелуй, так поцелуй на дорожку, - Саломея обернулась.
  Быстро поцеловала Семирамиду.
  Главка тоже торжественно поцеловала свою давнюю подругу.
  - Я обещаю, что я вернусь с поясом Ипполиты, - Семирамида двинулась к двери.
  - Кто ты, собственно, Семирамида? - Саломея прокричала в спину. - Знаешь, ты не особенно похожа на дикарку.
  - Ты сама теперь дикая амазонка, Саломея, - Семирамида приняла шутку подруги.
  - Что-то у тебя есть, чего у других нет, - Главка тоже смеялась.
  - Обязательно осмотрю себя внимательно, чтобы найти то, чего у других нет, - Семирамида обернулась и показала Главке язык.
  После этого выскочила в коридор.
  - Даже не слышно ее шагов, - Саломея жалко смотрела на Главку.
  - Семирамида - амазонка, она умеет бесшумно двигаться, - Главка произнесла с гордостью.
  - Научишь меня, Главка? - Саломея робко пролепетала.
  - Я тебя всему научу, Саломея, - Главка взяла Саломею за руку.
  Саломея вздрогнула.
  - Так уж и всему, Главка?
  - Так уж и всему, Саломея.
  Если бы Семирамида вернулась в этот момент, то была бы приятно удивлена.
  Ее подруги - Саломея и Главка, которые сражались за нее, спорили, ругались, чуть не дрались, были друг для дружки почти врагами, теперь ее подруги стояли обнявшись и нежно терлись носиками.
  
  - Стой, куда без разрешения? - во дворе высокий мускулистый олимпиец хотел схватить Семирамиду за руку.
  Вернее, обозначил, что хватает, но Семирамида в последний момент увернулась.
  - Дискобол что ли? - Семирамида расправила плечи.
  - Дискобол я, а как ты догадалась? - олимпиец смотрел на девушку свысока. - Ты пойдешь тогда, когда я тебе разрешу.
  Здесь у нас карантин.
  Мы занимаемся.
  - Я вижу, чем вы занимаетесь на карантине, дискоболы, - Семирамида кивнула очаровательной головкой на двух борцов.
  Потные бронзовые гиганты сплелись в один клубок в греко-римской борьбе.
  - Завидуешь нам, - дискобол расхохотался.
  - Завидовать тем, кто участвует в играх и заранее знает, что проиграет цезарю? - Семирамида сдвинула брови. - Вы - ловцы удачи.
  Только никак удачу не догоните.
  
  КОРОТКИЕ НОЖКИ ПРИХОДЯТ К ТОЙ ЖЕ ЦЕЛИ, ЧТО И ДЛИННЫЕ НОГИ
  
  - Да как ты смеешь, девка, - снова гигант олимпиец сделал попытку схватить Семирамиду.
  Но и на этот раз потерпел неудачу.
  Олимпиец рассвирепел и зарычал.
  - Каллоген, оставь ее, она моя, - из дома вышел Полиглот.
  - Ты еще кто, старик? - олимпиец с ненавистью взглянул на Полиглота.
  - Я кто? - Полиглот в карман туники за словом не полез. - Сходи в Город Солнца и спроси обо мне.
  Если вернешься живым из Солиса, то расскажешь другим олимпийцам кто я.
  Я - тренер этой прекрасной амазонки.
  - Тренер? - даже греко-римские борцы прервали свое увлекательное занятия - обнимашки.
  - Но женщины к олимпиаде не допускаются.
  - Это к вашей олимпиаде женщины не допускаются, - Полиглот, если начал лгать, то не мог сойти с любимой дорожки. - В Фемискира амазонки проводят свою олимпиаду.
  На которую не допускают мужчин.
  И в отличие от мужской олимпиады в Микенах, у амазонок все честно.
  Никто не поддается царице на играх.
  - Не верю в твою женскую олимпиаду, - силач с камнем на шее закончил приседания. - И в то, что ты тренер, тоже не верю.
  Все это ты придумал сейчас.
  - Ты, олимпиец, попробуй, испытай мою подопечную, - Полиглот подмигнул Семирамиде. - Только не жалуйся, когда получишь от нее нож в живот и стрелу в глаз.
  - Ага, - Семирамида в ответ подмигнула Полиглоту.
  "Полиглот даже не удивляется, что я ухожу.
  Он мудрый, Полиглот.
  Если ухожу, то, значит, так мне надо - уйти".
  - Коллаген, пропусти ее, - греко-римский борец снова приклеился к своему партнеру по борьбе. - Мы перед олимпиадой должны сохранять душевное спокойствие.
  Эти же - старик и девка - нам нервы только треплют неспокойствием.
  - Я серьезный и решительный дискобол, - Коллаген сделал вид, что раздумывает.
  На самом деле он не хотел сразу так отступить и потерять лицо. - Я, конечно, ради нашего душевного спокойствия пропущу девку.
  Даже, если она шпионка шумеров.
  - Шумеры давно вымерли, Коллаген.
  - Я и говорю, что шумеры вымерли, а их шпионы остались, - Коллаген даже не смутился своей ошибки. - На шумеров могут шпионить и не шумеры.
  Я, правда, ни одного шумера не видел.
  Но говорят, что вокруг полно их могил. - Коллаген отвернулся от Семирамиды.
  - Спасибо Полиглоту, что сохранил олимпийцев живыми, - Семирамида летящей походкой удалялась от "Три грации". - Неразумно было бы, если бы я продолжила поход с убийств олимпийцев.
  В самом начале перебила ополченцев и их начальника Жульена.
  Сейчас бы схлестнулась с олимпийцами голыми.
  Фу, какая гадость. - Семирамида засмотрелась на розовую веселую говорливую птичку на веточке: - "Три грации", - мысли возвратилась к гостиному двору. - Мы были втроём: я, Главка и Саломея.
  Нас можно было назвать тремя грациями на постоялом дворе.
  Теперь я ушла, но три грации остались - Главка, Саломея и Нордика.
  От количества граций число граций не уменьшается - Семирамида засмеялась своей шутке.
  
  МНЕ ШУТКА ПОМОГАЕТ ВОЕВАТЬ
  
  Семирамида без остановки шла весь день.
  Вечерело, листья наливались румянцем заходящего солнца.
  - Я совсем разленилась без походов, - Семирамида присела на камень около ручья. - Всего лишь день иду, а уже чувствую легкую усталость. - Амазонка разделась и с луком и стрелами по пояс вошла в воду. - Слишком мелкие рыбки.
  Что лучше: набрать мелких рыбешек, или подождать, пока выплывет осторожная крупная? - Семирамида внимательно вглядывалась в воду.
  Отражение ее лица и гибкого тела качалось на легких волнах. - Что с моим лицом? - Семирамида замерла. - Где шрам? - Амазонка недоверчиво приложила руку к лицу. - Вчера был шрам, а сегодня исчез? - Семирамида поглаживала абсолютно ровную гладкую кожу. - Ни шрама, ни воспоминания о ране.
  Неужели, Нордика ночью постаралась?
  Нордика и Главка, и Саломея.
  Главка и Саломея переглядывались и хихикали, когда мы собирали травы перед тем, как пришли в гостиницу.
  Значит, мои подружки заранее решили смазать мою рану лечебной мазью, когда я буду спать.
  Но тогда остался бы шрамик.
  Наверняка, Нордика тоже приложила руку.
  Кто знает, какие у них целебные мази растут из снега на Севере.
  Может быть, Полиглот?
  Но Полиглот вряд ли ночью входил в мою комнату.
  Тогда что получается? - Семирамида даже забыла о рыбе. - Что Главка, Саломея и Нордика договорились вечером?
  Нет. Слишком были возмущены Саломея и Главка, когда увидели Нордику в моей комнате рядом со мной.
  Получается, что Нордика меня вылечила.
  Вылечила так, что Главка и Саломея даже не заметили.
  Никто не заметил.
  Что я сейчас гадаю?
  Когда вернусь в Фемискира, то спрошу у Главки и Саломеи.
  Или даже загляну в "Три грации" к Нордике. - Еще минуту Семирамида раздумывала - сделать ли новый шрам на лице. - А я красивая. - Семирамида тихо произнесла и с испугом огляделась: не подслушивает ли кто ее нескромное признание самой себе. - Мессалина, подружки мне доказывали, что я красавица, а я все время отнекивалась.
  Почему я должна стыдиться своей красоты и прятать ее под шрамами? - Семирамида вышла без рыбы на берег.
  Надела золотую корону с драгоценными камнями. - И корону снимать не буду.
  Почему я, амазонка, боюсь?
  Да, я красавица, да, я - царица. - Семирамида захихикала. - Еще я сошла с ума. - Довольная своими шуточками и подколами над собой, Семирамида вернулась в воду.
  
  КОГДА НЕ ПОДСЛУШИВАЮТ И НЕ ПОДГЛЯДЫВАЮТ, ТО МОЖНО ВСЕ
  
  - Себастьян, отрезай ее от леса, - раздались возбужденные крики со стороны луга. - Не дай уйти в заросли.
  - Хватай ведьму, - злобные голоса приближались.
  - Я - ведьма? Меня хватать? - Семирамида выскочила из воды и выбежала на открытое пространство. - Нет, к счастью, не меня ловят.
  К счастью, что не Геракл и Иолай.
  Но к несчастью - мужчины.
  К несчастью не моему. - Семирамида увидела удивительное.
  Три крестьянина с топорами, вилами и дубинами неслись за убегающей девушкой.
  Туника на девушке порвана.
  Рыжие волосы золотым облаком летели за беглянкой.
  - Она явно спешит в лесок, - Семирамида была спокойна, как всегда перед битвой. - Но не успеет.
  Расстояние между ними быстро сокращается.
  Чем-то напоминает мне арену с Гераклом.
  Неужели, местные крестьяне переняли у Геракла поединки с девушками?
  Только здесь три вооруженных крестьянина и одна девушка, чтобы наверняка ее убить. - Семирамида с азартом следила за действием.
  Беглянка с ужасом оглянулась на догоняющих ее разъяренных крестьян.
  Когда поворачивала головку, то мазнула взглядом по Семирамиде.
  И... резко сменила направление.
  - Она уже бежит ко мне, - Семирамида выпятила нижнюю губку. - Хочет вовлечь в свою игру.
  Крестьянам не понравится, если я заступлюсь.
  Они не рассчитывали на вооруженное сопротивление одной беззащитной девушки, а тут - целых две соперницы.
  К тому же, я - амазонка. - Семирамида выпрямила спину.
  Крестьянин с топором уже догнал беглянку.
  Левой рукой схватил ее за тунику, а правую с топором занес над головой.
  Стрела пропела свою прощальную жестокую песню.
  Крестьянин так и не понял, почему у него из горла торчит палочка.
  Рука с топором застыла, а потом все рухнуло крестьянское.
  Беглянка получила временную передышку.
  - Амазонки, - два крестьянина, наконец, увидели красавицу Семирамиду.
  - Где амазонки? - Семирамида оглянулась. - Я - одна амазонка.
  
  ОТ СТРАХА СЧИТАЮТ БОЛЬШЕ
  
  - Голые амазонки обнаглели, - крестьяне остановились и с непониманием смотрели на подбитого товарища. - До нас добрались.
  Война! Война с амазонками! - крестьяне развернулись и побежали в сторону белых невысоких крестьянских домиков.
  - Ну, вот, я еще войну начала, - Семирамида пробурчала. - Тогда надо было стрелять мужчинам в спину.
  - Они сейчас соберутся с духом и вернутся всей деревней за товарищем, - беглянка с трудом переводила дыхание.
  - У меня стрел на всех хватит, - Семирамида пожала плечами.
  - Но все равно будет неуютно ночевать рядом с полем, усеянным трупами.
  - Мне не привыкать к подобному, - Семирамида внимательно рассматривала золотоволосую. - Но ты права, вечер испорчен.
  К тому же, я не должна отвлекаться на мелкие войны с мужчинами.
  У меня другое дело, поважнее.
  А сейчас придется искать спокойное место для ночлега. - Семирамида наклонилась и подняла тунику.
  - Только не надейся, что я буду благодарить тебя, - золотовласая неожиданно произнесла с вызовом.
  - Я спасла тебя...
  - Я бы сама убежала.
  - Я спасла тебя, - Семирамида повторила с нажимом, - не для того, чтобы ты меня благодарила.
  Я сделала подарок себе.
  И еще - потому что крестьянин - мужчина, а ты - женщина.
  - Ты все замечаешь, амазонка, - золотовласая ядовито усмехнулась.
  - Вашу орущую компанию невозможно было не заметить, - Семирамида собрала оружие.
  - Ты наверно, думала, что я буду кланяться тебе, амазонка, - рыжеволосая почему-то нарывалась на драку. - Что я скажу: "Теперь я твоя должница, амазонка.
  Я пойду с тобой на край света и стану тебе прислуживать".
  Нет, не дождешься от меня.
  - Ты уже говорила, - Семирамида засмеялась и отправилась по тропиночке вдоль берега.
  Примерно через час она нашла подходящее место для ночлега.
  - Из-за этой беглянки теперь нельзя костер разводить, - Семирамида смотрела на далекие звезды. - Вернее, не из-за нее, а из-за крестьян, которые на нее очень злы.
  Почему беглянка на меня так взъелась?
  Наверно, гордость ей не позволяла признать, что я ее спасла.
  Возможно, по каким-то своим причинам она ненавидит амазонок.
  Нет, амазонок девушки не могу ненавидеть. - Семирамида была полностью уверена в том, что девушка девушке - подружка, а, если не подружка, то в любом случае - не враг. - Наверно, гордость.
  Какая-то гордая принцесса наведалсь к крестьянам, чтобы попробовать, как он, народ на вкус, - Семирамида прилегла под деревом. - Утром поужинаю и позавтракаю сразу. - Амазонка закрыла глаза.
  Сон в поле всегда чуткий.
  Семирамида на грани сна и бодрствования уловила тихие крадущиеся шаги.
  "Выследили меня крестьяне, - амазонка бесшумно перекатилась под куст смородины. - Но крестьяне не могут ступать мягко, как... девушка". - Семирамида начала обходить приближающуся.
  
  ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛО НОГ, ТО, КАК БЫ ЛЮДИ ХОДИЛИ
  
  На фоне звездного неба появился полупрозрачный силуэт.
  Семирамида обошла золотоволосую, зашла со спины, подкралась и приставила меч к горлу.
  - Зачем ты меня преследуешь? - Семирамида прошептала.
  Возможно, что следом за рыжеволосой шли враги.
  - Это ты меня преследуешь, амазонка, - девушка зашипела, как змея. - Подкрадываешься ко мне ночью, как... как наглый разбойник.
  - Это ты ко мне подкрадываешься, как... как мужчина.
  - Меч убери, - золотоволосая продолжала шипеть.
  На ее шипение стали сползаться змеи.
  - Я легко могу тебя убить, - Семирамида меч не убирала.
  - Не ври, - золотовласая ядовито засмеялась. - Вы, амазонки, девушек не убиваете.
  - Что правда, то правда, - Семирамида в который раз собирала оружие. - Мы, амазонки, девушек не убиваем. - Дальше Семирамида не захотела разговаривать.
  Она бесшумно растворилась в ночи.
  Очередное место для ночлега Семирамида выбрала в персиковой роще.
  - Сколько раз мне придется вскакивать за ночь? - Семирамида прилегла и поджала колени к груди. - В "Три грации" так спокойно было спать на кроватке. - Сон медленно окутывал Семирамиду.
  "Опять она? - через какое-то время в мозгу прояснилось. - Точно, что золотоволосая меня преследует.
  Возможно, что Геракл послал ее.
  Она придумала вместе с крестьянами трюк, как меня найти.
  Все же знают, что амазонка всегда придет на помощь девушке.
  Наверно, бегала с крестьянами долго, пока я появилась". - Семирамида встала за дерево.
  Она полна решимости сейчас узнать все до конца.
  - Теперь рассказывай о Геракле, - на этот раз Семирамида мечом уперлась между лопаток золотоволосой.
  - Как же ты меня утомила своими преследованиями, амазонка, - рыжеволосая злобно вскрикнула. - Утомила и пугаешь по ночам.
  Влюбилась и боишься признаться мне в любви?
  Преследуешь, как робкая весталка. - Слова полны издевки.
  - Я? Тебя преследую? - Семирамида от неожиданности чуть меч не выронила. - Я в тебя влюбилась?
  - Влюбилась, влюбилась, - рыжеволосая смело повернулась грудью на меч. - Требуешь, чтобы я рассказывала тебе мифы на ночь о Геракле.
  Думаешь, что я теперь тебе должна всю жизнь легенды пересказывать?
  - Тебя послал Геракл найти меня, - Семирамида пыталась вернуться к теме. - Ты подговорила крестьян.
  Они делали вид, что хотят тебя убить.
  Так вы бегали, чтобы меня выманить.
  - Неправда, - девушка наклонила головку к правому плечу. - Но твоя идея заслуживает того, чтобы к ней прислушались воины.
  Ловить беглеца на живца. - Золотоволосая разговаривала с Семирамидой так, будто бы она, а не амазонка стояла с мечом. - Ты еще та умничка.
  Сразу выложила мне о Геракле, и о том, что он тебя преследует.
  Я тебя за язык тянула?
  Все равно, если бы я глупо тебе призналась, что крестьяне считают меня ведьмой, поэтому хотят убить. - Рыжеволосая произнесла и с запозданием прикрыла ротик ладошкой.
  - Ты тоже рассказала мне все, хотя я тебя за язык не тянула, - Семирамида ответила тем же тоном. - В ведьм я не верю.
  Ты обыкновенная зазнайка, которая возомнила себя мудрецом.
  
  ЧТО ПЛОХОГО, ЕСЛИ ДЕВУШКА ДУМАЕТ, ЧТО ОНА - МУДРЕЦ
  
  - А я в амазонок не верю, - рыжеволосая воткнула кулаки в бока. - Но то, что ты за мной идешь следом, понятно.
  Я от крестьян прячусь, а ты - за мной.
  Я туда, ты - снова около меня.
  Я сюда, ты опять рядом с мечом.
  Я для тебя медом, что ли обмазана?
  - Ты говоришь так уверенно, что я почти тебе поверила, - Семирамида присела на траву. - Но, скажи, пожалуйста, что я должна думать, когда третий раз сталкиваюсь с тобой.
  Сначала ты бежала ко мне от крестьян.
  Потом ночью два раза разбудила.
  - Ты тоже говоришь уверенно, что и я начинаю тебе верить, - смех рыжеволосой разрядил обстановку. - Ни за что бы ни поверила, что за мной следит амазонка.
  Я же амазонкам ничего не считала.
  Но пришлось поверить.
  Три раза встретиться случайно, да еще ночью... - беглянка присела рядом. - Ты куда направляешься?
  - Так я тебе и сказала, - Семирамида ответила сурово. - Это тайна моя.
  - Тайны свои ты хранить умеешь, - рыжеволосая засмеялась иронично.
  - Умею, не умею - не твое дело.
  - Куда бы ты ни шла, амазонка, но ты туда не попадешь.
  - Ты угрожаешь мне? - Семирамида поднялась и мечом с дерева срезала персик.
  - Не угрожаю, а предупреждаю.
  - Когда предупреждают, тогда и угрожают.
  - Я так посчитала, что ты никуда не придешь, если пойдешь прежней дорогой, амазонка.
  - Ведьма предсказывает? - Семирамида надкусила персик.
  - Ай, ты меня обрызгала, амазонка.
  - Не я, а персик тебя обрызгал, - Семирамида пожала плечами. - Вот и ругайся с персиком.
  - Ругаться с персиком? - рыжеволосая упала на спину и захохотала.
  Она стучала ножками и ручками по земле. - Ничего смешнее я не слыхала - ругаться с персиком.
  - Может быть, ничего смешнее и не услышишь, - Семирамида буркнула.
  
  КОГДА САМА СМЕЮСЬ, ТО - СМЕШНО, КОГДА НАДО МНОЙ СМЕЮТСЯ, ТО - ОБИДНО
  
  - Тоже - философия, - рыжеволосая отсмеялась. - Ты хорошая.
  По поводу, что никуда не придешь прежней дорогой, так я не шучу.
  Просто ты двигаешься к берегу моря.
  Дальше - скалы и обрыв.
  Никаких больших городов и даже поселений дальше нет.
  Эта деревушка - последняя в глуши.
  - Как скалы, море и обрыв? - Семирамида оторвалась от ароматного персика. - Я же правильно выбрала направление в Фивы.
  - Снова ты проговорилась, амазонка, куда ты идешь, - рыжеволосая покачала головкой. - Значит, в Фивы?
  - Будем считать, что я ничего не говорила, - Семирамида от досады, что выдала цель своего путешествия, - сжала персик:
  "Зато, я не проговорилась - зачем направляюсь в Фивы.
  О поясе царицы амазонок Ипполиты, что я должна его принести от царя Навуходоносора из Фив в Фемискира я никому не проговорюсь".
  - Амазонка, - рыжеволосая потянулась и постучала Семирамиду по коленке.
  - Не трогай мою ногу, - Семирамида сделала шаг назад.
  - Ты только что сказала, что идешь в Фивы добывать пояс царицы Ипполиты.
  Пояс находится в руках царя Навуходоносора.
  С поясом ты должна вернуться в вашу амазоночью Фемискира.
  - Я не говорила, я только подумала, - Семирамида пошатнулась. - Ты, действительно, ведьма, если прочитала мои мысли.
  - Не читаю я мысли, - рыжеволосая махнула рукой.
  - Зато не отрицаешь, что ты ведьма.
  - Я не ведьма, потому что даже ты, амазонка, знаешь, что ведьм не существует.
  - Если не читаешь мои мысли, то, значит, тебе Геракл рассказал о моей цели.
  И он же подослал тебя ко мне.
  
  НЕУЖЕЛИ, ГЕРАКЛ ЭТО - НАДОЛГО
  
  - Геракла я ни разу не видела.
  - Тогда - друг Геракла его возлюбленный возница Иолай.
  - Амазонка, хватит разбалтывать о себе.
  Ты не молча говорила о поясе Ипполиты, а вслух думала.
  Лучше, вообще, не думай.
  - Я думала вслух и открыла свою тайну? - Семирамида упала на траву. - Тогда я должна себе отрезать язык.
  - Не поможет, - рыжеволосая сказала со знанием дела.
  - Почему, не поможет, если я отрежу себе язык?
  Я тогда не смогу выдать свои тайны.
  - Либо у тебя новый язык вырастет, либо ты умрешь без языка.
  - Без головы умирают, а без языка живут.
  - Нет, амазонка, ты умрешь от ярости, если не сможешь болтать языком.
  - Я должна отрезать себе голову?
  - Без головы ты тоже долго не проживёшь.
  - Я знаю, потому что сражалась.
  - Ты рубила головы, амазонка?
  - Голову отрубить трудно.
  Нужно быть очень сильной. - Семирамида вытянула перед собой руки. - У меня же руки тонкие.
  - У тебя руки нежные, амазонка.
  - Я из лука стреляю, и копьем.
  Если придется мечом, то никак не рублю голову.
  Мужчины любят похвастаться своей силой - отрубают головы.
  - Даже вам, девушкам? - рыжеволосая округлила глаза.
  - Когда мы воюем, то мы уже не девушки, а - воинственные амазонки.
  - Мужчины - очень злые, - рыжеволосая сорвала с дерева два персика.
  Один плод протянула Семирамиде.
  - Спасибо, я уже покушала, - Семирамида отказалась.
  - Я не для еды притягиваю тебе персик, а как бы, - рыжеволосая смутилась. - Я, конечно, тебе ничего не должна за то, что ты появилась вовремя и в нужном месте.
  Нет, разумеется, ты меня не спасла.
  - Ты так часто повторяешь, что я тебя не спасла, что сама скоро поверишь.
  - Понимаешь, амазонка, я никому не хочу быть должна, особенно - девушке.
  - Мы с тобой уже говорили, что ты мне не должна.
  Я не хотела торжества мужчин над девушкой.
  - Все равно, я как бы чувствую себя виноватой, что накричала на тебя.
  - Кричала не ты, а твоя гордость.
  - Ты откуда знаешь, что я гордая?
  - Только не гордость это, а глупость.
  - Ты, амазонка, слишком умна... для воительницы.
  - Почему, если воительница, то сразу - глупая?
  - Потому что воевать - мужское дело.
  А мужчины...
  - Я должна выспаться, - Семирамида оборвала разговор.
  - Чтобы проснуться и не идти в Фивы?
  - Я уверена, что правильно выбрала направление к Фивам, а не к морю и скалам, - Семирамида горестно вздохнула. - Иначе я не только напрасно вчера целый день шла...
  - Но и удалилась от Фив.
  - Очень печально, - Семирамида снова тяжело вздохнула. - Хотела, как быстрее, а получилось дольше.
  - Самое любопытное, что я тоже иду в Фивы, - рыжеволосая призналась. - Я не хотела тебе говорить о своей цели и не скажу.
  Я не настолько болтливая, как ты, амазонка.
  У меня другие дела в Фивах.
  Мне не нужен пояс амазонок, который находится у царя Навуходоносора.
  Я хочу встретиться с Архимедом Фивским. - Рыжеволосая вскрикнула.
  - Мы обе сегодня очень разговорчивые, - Семирамида засмеялась.
  - Никогда бы не подумала, что я проболтаюсь, - рыжеволосая сжала кулачки.
  - Я тоже проболталась, - Семирамида покачала миленькой головкой.
  
  ПРОБОЛТАТЬСЯ - НЕ ВРЕДНО
  
  - Я решила, что одна пойду в Фивы, - рыжеволосая отбросила косточку от персика. - Никакие спутники и спутницы мне не нужны.
  - Я тоже оставила своих подружек, чтобы быстрее идти, - Семирамида улыбнулась.
  - Без подружек у тебя получилось дольше.
  - Это пока, а потом я, как разбегусь, как понесусь быстрее Керинейской лани, за которой гонялся Геракл.
  - Догнал?
  - Геракл лань?
  - Да, догнал Геракл лань?
  - Догнал через несколько недель.
  - Как же Геракл бежал и не спал, и не кушал, и не... - рыжеволосая захихикала.
  - Я тоже об этом думала, как он ни разу не остановился хотя бы для того, чтобы... - Семирамида тоже засмеялась.
  
  
  ГЛАВА 47. СЕМИРАМИДА И КАЛИПСО
  
  - Сыну бога, наверно, это не надо.
  - Гераклу много надо.
  - Калипсо, - рыжеволосая промолвила и замолчала.
  - Калипсо - звезда на небесном своде? - Семирамида проследила за взглядом рыжеволосой.
  - Мое имя - Калипсо.
  Что означает - та, которая скрывает.
  - Не очень ты скрываешь, - Семирамида засмеялась.
  - Я бы не назвала свое имя, - признание давалось девушке с трудом. - Но, если мы идем в Фивы вместе...
  - Мы не идем в Фивы вместе, - Семирамида покачала чудесненькой головкой. - Я же сказала - я иду одна.
  - Не получится одной, - Калипсо показала два пальца. - Одна плюс одна равно двум.
  Мы все время будем встречаться на дороге, как встретились этой ночью.
  Путь в Фивы один.
  - Встретимся, разойдемся, - Семирамида смотрела на полоску рассвета. - Спать не получилось.
  - Я не набиваюсь в подружки, - Калипсо поднялась. - Ты даже имя свое мне не сказала.
  Просто я хотела сделать тебе одолжение - взяла бы тебя с собой.
  - Одолжение мне? - Семирамида вскричала. - Не надо амазонке никаких одолжений.
  - Я тоже так теперь думаю, что напрасно я хотела тебя взять с собой.
  - Не ты бы меня взяла, а я бы разрешила тебе сопровождать меня.
  - Ты слишком большого о себе мнения, амазонка.
  - Мое самомнение - виноградинка по сравнению с твоим раздутым самомнением, Калипсо.
  - Не сгорай от стыда, амазонка и не прячь разочарование.
  - У тебя остался последний шанс убежать от крестьян, Калипсо.
  - Крестьяне меня спокойно поймают, амазонка.
  Начнут обсуждать, с какой стороны меня съесть.
  - Они едят людей? - Семирамида недоверчиво смотрела в глаза Калипсо.
  - До моего появления не ели.
  - С тебя начнут есть людей, Калипсо?
  - Не людей, а - девушек, амазонка.
  - Девушка выше, чем человек?
  
  ДЕВУШКА - ВЫШЕ
  
  - Девушка - два человека.
  - Я теперь понимаю, почему крестьяне за тобой охотились, Калипсо.
  - Ну, по твоему мнению, почему? - Калипсо с вызовом смотрела на Семирамиду.
  - Потому что у тебя вздорный характер, Калипсо.
  - Поэтому, что вздорный у меня характер, я его прячу, а не показываю.
  Ты же, амазонка, все время выпячиваешь свой плохой характер.
  - Если бы у меня был плохой характер, то подружки мне бы сказали.
  - Значит, они тебе не подружки, если не говорят тебе правду в лицо.
  - Как не подружки? - Семирамида рассмеялась. - Подружки и даже очень подружки.
  Ты злишься, потому что у тебя нет подружек.
  - У меня подружек выше крыши, - Калипсо провела рукой над головой.
  - И где же они?
  - Там же, где и твои подружки, амазонка.
  - В Фемискира?
  - Отстань, - Калипсо надула губки.
  - Я к тебе не приставала.
  - Приставала - набросилась на мирных крестьян, которые хотели со мной поговорить.
  Потом ночью...
  Ладно, ночью мы случайно сталкивались.
  Потому что одна плюс одна равняется две.
  - Ты уже показывала мне два пальца, - Семирамида усмехнулась. - Ты хочешь встретиться с математиком Архимедом, чтобы донести до него важное свое открытие, что один плюс один равно два?
  - Ты - умная, амазонка.
  Но не один плюс один, а одна плюс одна.
  - Да, я умная.
  И моего ума хватило, чтобы догадаться, что я тебе нужна, чтобы охраняла тебя от крестьян.
  Судя по всему, ты наделала людям много гадостей, Калипсо.
  Поэтому они гоняются за тобой с топорами и дубинами.
  - Они сами виноваты, - Калипсо шмыгнула носиком. - Сначала просят, а потом проклинают, когда я им соглашаюсь помогать.
  - Ты так помогаешь, что тебя проклинают?
  - Я считаю.
  - Что ты считаешь, Калипсо?
  - Я все считаю, амазонка.
  Считать - мое призвание и мое проклятие.
  - Я заметила, что ты посчитала меня и себя, Калипсо.
  В чем же проклятье, что один плюс один равно двум.
  - Ты сейчас так говоришь, - Калипсо неожиданно расплакалась. - Потом, когда мы с тобой пойдем в Фивы...
  - Мы с тобой не пойдем вместе, Калипсо.
  - Хорошо, когда ты пойдешь одна в Фивы, и я одна пойду в Фивы, то все равно будет что одна плюс одна равно две.
  Ты меня встретишь в какой-нибудь харчевне и проклянешь за то, что я посчитала тебя и меня.
  Я уже представляю, как ты несешься за мной с мечом.
  - С мечом за девушками только герои бегают, - Семирамида поежилась. - И поражают девушек в спину своими сверкающими мечами.
  Я же, за то, что ты сложила один и один, за тобой с мечом не побегу.
  - Я даже могу сказать, почему ты выстрелила в крестьянина, который чуть меня не убил, - Калипсо почти не слушала Семирамиду.
  - Я тоже могу сказать и уже говорила, почему я выстрелила в крестьянина.
  
  МЫ ЛЮБИМ ПОВТОРЯТЬ
  
  - Ты выстрелила в крестьянина, потому что у тебя было четное число стрел.
  Четное - плохое число для оружия.
  Поэтому Судьба распорядилась так, что одна стрела должна была улететь.
  Теперь у тебя нечетные стрелы.
  - Проверим? - Семирамида растянула уголки рта.
  - Хочешь, проверь, а я и так знаю, что там нечетные стрелы.
  - Нечетные, это когда на два не делятся?
  - Четные на два делятся, а нечетные - не делятся на две равные половины, - Семирамида отвернула прекрасное личико от Семирамиды. - Ты хороший математик, амазонка.
  - Мы должны уметь считать, чтобы не просчитаться с врагами, - Семирамида разложила стрелы на две кучки. - Да, в одной кучке стрелы не хватает.
  Это всего лишь совпадение, Калипсо.
  Твой счет здесь ни причём.
  - Ага, амазонка.
  Если бы ты убила второго крестьянина, то у тебя опять же было бы четное количество стрел.
  Тогда тебе пришлось бы и третьего подстрелить.
  - Все ты выдумываешь, Калипсо.
  - Крестьяне так не считали, что я выдумываю, - Калипсо говорила с жаром. - Два месяца назад я была в их деревне.
  Меня встретили хорошо, накормили, напоили, потому что я красивая девушка.
  - Ты красивая, Калипсо, - Семирамида согласилась.
  - Крестьяне хотели оставить меня в деревне, чтобы я вышла замуж за кого-нибудь из них.
  Я тогда сказала, что в голодной деревне не хочу жить.
  "Почему в голодной? - крестьяне удивились. - У нас много еды".
  "У вас стадо коров, - я начала считать. - Пятнадцать коров.
  Но корма для коров вы запасли всего лишь на десять коров.
  Пять коров у вас сдохнут от голода.
  Или вы вынуждены будете сами их забить".
  Так я им сказала, и это очень крестьянам не понравилось.
  Они сказали, что не надо их учить, как кормить коров.
  Вчера я пришла в эту деревню снова.
  - Чтобы убедиться, что ты оказалась права и правильно посчитала?
  - И за этим тоже, - Калипсо вытянула ножки. - В прошлый раз я забыла в деревне свои сандалии.
  Два месяца я пыталась ходить в других.
  Но все новые сандалии меня не устраивали.
  Неудобные: то жмут, то велики, то натирают ножки.
  Я вернула свои сандалии.
  - Красивые, - Семирамида склонила головку на бок и даже язычок высунула от усердия, когда разглядывала сандалии Калипсо.
  - Сандалии не помогли мне убежать от крестьян.
  Оказывается, что крестьяне съели пять коров.
  Вышло так, как я посчитала.
  - За твой счет крестьяне хотели тебя убить?
  - Они были обозлены на меня, но еще не убивали, - Калипсо посмотрела на небо. - Убивать начали, когда я посчитала самих крестьян.
  Я сказала, что в их деревне мужчин в два раза больше, чем женщин.
  Неудовлетворенные мужчины поэтому, наверняка, посещают чужих жен.
  Крестьяне просто с ума сошли после моего счета.
  Они проверили и застали трех жен с любовниками.
  Вместо того чтобы поколотить жену или любовника, крестьяне побежали за мной.
  Будто бы я во всем виновата, что считала их.
  - Для того чтобы поколотить жену или любовника, нужны силы, - Семирамида засмеялась. - Гораздо проще и интереснее побить втроем одну девушку безоружную.
  - Мужчины смелые, когда уверены в своей победе.
  - Когда мужчина не уверен в своих силах, он находит сильного друга.
  
  КОГДА ДЕВУШКА НЕ УВЕРЕНА В СЕБЕ, ОНА НИКОГО НЕ НАХОДИТ
  
  - Ты, амазонка, убила одного из крестьян.
  Уменьшила количество мужчин в деревне.
  Но ни женщины, ни мужчины этой деревни тебе за это спасибо не скажут, неблагодарные.
  - Пойду, убью оставшихся мужчин в деревне, - Семирамида поправила колчан со стрелами.
  - Ты серьезно, амазонка? - Калипсо вскочила. - Я хочу посмотреть, как ты с ними расправишься.
  - Я пошутила, - Семирамида покачала очаровательной головкой. - Кровожадность - не мое.
  Я ухожу в Фивы.
  - Прощай, амазонка.
  - Прощай, Калипсо, - Семирамида не оглядывалась назад.
  - Амазонка, - запыхавшаяся Калипсо догнала Семирамиду у оливковой рощи.
  - Хочешь сказать, что сейчас мы случайно встретились? - Семирамида смотрела в глаза Калипсо.
  - Шутки у тебя очень милые, - Калипсо взяла Семирамиду за руку. - Я догнала, чтобы сказать тебе, что ты снова идешь не в Фивы.
  Фивы - там. - Калипсо показала налево.
  - Почему я должна тебе верить? - Семирамида почесала ладошкой лобик.
  - Хотя бы потому верь мне, что я сама иду в Фивы.
  - Тогда иди впереди меня, - Семирамида приняла непростое для себя решение.
  - С удовольствием пойду впереди тебя, амазонка, - Калипсо захлопала в ладоши. - Получится, что я тебя не буду видеть.
  Я представлю, что я одна, как и задумала, без попутчицы иду в Фивы.
  - Тогда выходит, что я бреду за собой, а не сама по себе иду, - через двадцать минут Семирамида заупрямилась. - И ты слишком крутишь своими бедрами, Калипсо.
  - Ты засматриваешься на мою попку, амазонка? - Калипсо заливисто засмеялась. - Нравится тебе моя попка?
  - Она отвлекает, - Семирамида заскрежетала зубами. - Твоя попка мельтешит перед глазами и не позволяет мне сосредоточиться на возможных врагах.
  - Тогда как же поступим, амазонка?
  - Мы пойдем рядышком.
  Тогда никто не впереди, и никто не сзади.
  - Рядышком? Ты не сможешь любоваться моей попкой, амазонка.
  - Семирамида.
  - Семирамида - твое имя?
  - Да.
  
  МОЖНО ПРОЖИТЬ И БЕЗ ИМЕНИ, НО ТОГДА НЕ УЗНАЕШЬ, КТО ТЫ
  
  - Одно из толкований твоего имени - любительница голубей.
  - Я голубей люблю.
  - Второе толкование - жаждущая власти.
  - Власти я не желаю.
  - Если не желаешь, власти, Семирамида, то зачем тебе корона?
  - Корона - для красоты мне.
  - Люди будут смеяться, что красивая девушка носит на голове поддельную корону.
  - Корона не поддельная, Калипсо.
  - Неужели, настоящее золото? - Калипсо всплеснула руками.
  - Золото настоящее, и драгоценные камни в короне тоже настоящие.
  - Но она же стоит кучу денег, Семирамида.
  - Деньги для амазонки - не самое главное в жизни.
  - Для тебя - нет, а для других - да.
  Тебя могут ограбить или даже убить из-за этой драгоценности.
  - Ты, наверно, уже заметила, Калипсо, что опасности меня не пугают.
  - Тогда носи свою корону, - Калипсо прищурила глаза.
  - Спасибо, что разрешила мне носить мою корону, - Семирамида усмехнулась.
  - Все будут думать, что ты глупенькая, потому что носишь подделку.
  Никто не догадается, что корона настоящая.
  - Пусть смеются надо мной, - Семирамида поправила корону.
  - По крайней, мере, я над тобой не смеюсь, Семирамида.
  - Пересчитываешь камни в моей короне? - Семирамида заметила, что Калипсо загибает пальцы на двух руках. - Если будет нечетное число драгоценных камней, то посоветуешь один камень выковырять из короны и отдать тебе?
  - Нет, тогда бы я посоветовала еще один камень добавить в корону, - Калипсо с облегчением выдохнула. - На самом деле, четное или нечетное для драгоценных камней не так важно, как четное или нечетное для оружия.
  - Калипсо, мы с тобой только идем вместе.
  Не набивайся мне в подружки и не заигрывай.
  - Я не заигрываю с тобой, амазонка, - Калипсо надула влажные губки. - Хотя бы потому не заигрываю, что не умею.
  Со мной должны заигрывать, меня должны добиваться, а не я.
  - Крестьяне добивались тебя, заигрывали, а ты от них убегала, - Семирамида захихикала.
  - Тогда и ты, Семирамида, со мной не заигрывай.
  - Давай, с тобой заранее договоримся, что нельзя, а что можно, - Семирамида остановилась. - Если так уж вышло, что мы вместе идем в Фивы.
  Ты указываешь мне дорогу, а я - в случае беды - защищу тебя от мужчин.
  Но мы с тобой не подружки.
  
  ПОДРУЖКА, ЭТО - ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И СЕРДЕЧНАЯ БОЛЬ
  
  - Спать будем отдельно, Семирамида.
  - Спать отдельно и отдельно есть и пить, Калипсо.
  - Не оказывать друг дружке внимания, Семирамида.
  - Не любоваться друг дружкой, Калипсо.
  - Не питать друг к дружке добрые чувства, Семирамида.
  - Не помогать друг дружке, если это только не касается жизни или смерти, Калипсо.
  - Вроде бы договорились, - Калипсо засмеялась.
  - Договорились, но запреты можно продолжать, если придумаем, - Семирамида смотрела по сторонам.
  - Ищешь себе настоящую подружку, Семирамида? - Калипсо округлила глаза. - С той, с которой можешь заигрывать?
  - Еще одно правило - не шутить друг над дружкой.
  - Это правило, во-первых невыполнимо, Семирамида.
  Потому что невозможно не подшучивать.
  Во-вторых, это правило мы уже поставили.
  Оно находится в запрете оказывать друг дружке внимание.
  - Разве это одно и то же, Калипсо?
  - Это две большие разницы, как говорят в Фивах.
  - Калипсо, ты знаешь эти места хорошо?
  - Некоторое хорошо я испытала на своих боках.
  - Где здесь ближайший гостиный двор?
  Мы не спали ночью.
  Я не покушала перед сном.
  - Гостинных дворов здесь нет, - Калипсо наматывала золотой локон на пальчик. - Нас вряд ли накормят крестьяне.
  Они сами голодают.
  Разве что, мы украдем у крестьян корову... - Калипсо испытующе посмотрела на Семирамиду.
  - Амазонки не воруют, - Семирамида посмотрела на Калипсо свысока.
  - Даже, если корова окажется четная в стаде?
  - Ты со своим опасным счетом до Фив не дойдешь, Калипсо.
  - Пока мне удавалось ходить, Семирамида.
  - Твой счет почему-то всегда выгоден для тебя, Калипсо.
  - Много я выгоды получила от крестьян, которые меня убивали?
  - Я не знаю всей правды, что произошло в деревне.
  - Ты мне не веришь, Семирамида?
  - А ты мне веришь, Калипсо?
  - Нисколько не верю тебе, хитрая амазонка.
  - Верить можно только подружкам.
  - Не подружка, а зачем тебе кушать на гостином дворе? - Калипсо даже дернула Семирамиду за руку. - Ты же можешь подстрелить нам еду.
  Бесплатное кушанье, и никто не будет в гостином дворе пялиться на твою золотую корону.
  - Мы договорились, что кушаем отдельно, Калипсо.
  Если я и приготовлю еду, то с тобой не поделюсь.
  Иначе мы станем подружками.
  - Я бы не приняла от тебя еду, - Калипсо даже ножкой топнула в негодовании. - Если бы ты меня угостила, то я была бы тебе должна.
  Я подожду, пока ты насытишься, амазонка, а потом доем за тобой остатки и объедки.
  - Тебе не будет унизительно доедать за мной? - Семирамида покачала очаровательной головкой.
  
  НЕ УНИЗИТЕЛЬНО ГЛОДАТЬ ОБЪЕДКИ
  
  - Кто боится доедать за другими, рискует умереть от голода.
  - Тогда я подстрелю большую еду, - Семирамида смилостивилась над Калипсо. - Но это ничего не изменяет в наших недружеских отношениях.
  - Кабан, - Калипсо вскрикнула.
  - Где? - Семирамида сорвала с плеча лук.
  - Мелькнул между деревьев, - Калипсо возбужденно пищала.
  - Ты его увидела, ты его и выгоняй на меня, - Семирамида кивнула в сторону зарослей.
  - Как выгонять на тебя? - Калипсо побледнела под цвет лепестков ромашек на лугу.
  - Мы всегда так поступаем, - Семирамида нетерпеливо подпрыгивала. - Нужно зайти в чащу и как можно громче шуметь.
  Кабан или другая дичь испугаются шума и побегут на лучницу.
  - А, если дичь не испугается?
  - Тогда кабан ринется на шум, - Семирамида протянула Калипсо кинжал. - Еще лучше.
  Ты сама зарежешь нам завтрак и обед и ужин.
  - Я? - Калипсо беспомощно вертела в руках кинжал. - Но я же не умею...
  - Считать ты умеешь, - Семирамида подталкивала Калипсо к лесочку. - Сосчитаешь - ты и кабан, одна и один равно двум.
  - Одна и один не равно двум, а равно нулю, - Калипсо робко пролепетала. - Она и он - противоположности.
  Когда противоположности встречаются, то не складываются, а разбегаются.
  Я убегу от кабана, кабан убежит от меня.
  В итоге получится ничего, ноль.
  - Шуми сильно, а то я тебя приму за кабана, Калипсо.
  - Никто еще не сравнивал меня с кабаном.
  - Я не буду тебя сравнивать с кабаном.
  Я пущу стрелу.
  - Ты подстрелишь меня?
  - Если ты, Калипсо, будешь тихо шуметь, то подстрелю.
  - Тихо шуметь, Семирамида?
  - Иди и шуми достойно, - Семирамида покровительственно постучала Калипсо по плечу.
  - Иду и шумлю, - Калипсо с безысходностью скрылась в лесочке.
  Она кричала, трещала сучьями, свистела, стучала камнями о камень.
  - Отлично, пусть кабан подойдет поближе, - кончики пальчиков Семирамиды онемели.
  Амазонка принюхивалась к природе.
  
  ЕСЛИ ШУМИТ, ЗНАЧИТ - ЖИВАЯ
  
  Вдруг, Семирамида краешком левого глаза уловила чуть заметное шевеление веток кустов барбариса.
  - Как раз в противоположной стороне от Калипсо, - Семирамида мигом отпустила стрелу на волю.
  Стрела летела низко-низко, почти задевала травинки. - Кабан, наверно, притаился и залег. - Семирамида прислушалась.
  Амазонка ожидала услышать крик раненого или убитого зверя.
  - Ииииииии, - донесся долгожданный визг.
  - Попала, - Семирамида выхватила меч и ринулась в кусты: - Калипсо, беги сюда.
  На случай, если подранок будет уходить на тебя. - Семирамида пыталась перекричать вопли Калипсо вдалеке.
  Но Калипсо так была увлечена своим шумом, что не услышала бы даже стадо разъярённых слонов.
  Зато из кустов барбариса донеслись проклятия кабана.
  - Тартар тому в награду, кто меня подстрелил, - слышались слова кабана сквозь вопли.
  - Это что за кабан дивный? - Семирамида раздвинула тонкие ветки.
  Спиной к тонкому клену сидел молодой мужчина лет двадцати пяти.
  Ничего примечательного, особенного Семирамида в нем не заметила, кроме своей стрелы.
  Стрела торчала из живота парня.
  - Проклятая амазонка, - парень скрежетал зубами. - Как ты меня увидела?
  Говорят же о вас, что у вас поразительное чутье на врагов.
  Я не верил, вот теперь и расплачиваюсь жизнью за свое неверье.
  - Я тебя не видела, я стреляла в кабана, - Семирамида заметила лук и стрелы у ног парня. - Вот ты какой, кабан.
  - Я еще повоюю, - глаза парня налились кровью.
  - Со стрелой в животе не воюют, - Семирамида покачала головкой.
  - Надо же, заметила меня в укрытии и попала в живот, - парень повторил, словно себе доказывал.
  - Ты собирался выстрелить в меня из засады? - Семирамида ножкой отбросила чужой лук в сторону.
  - Что уж теперь скрывать и таиться, да, я хотел и мечтал тебя подстрелить, амазонка.
  - Потому что я девушка?
  - Потому что ты убила моего отца, амазонка.
  - Если я кого и убила в ближайшее время, то он не представился мне и не назвался отцом, - Семирамида обнажила меч на приближающийся шум.
  
  СЛИШКОМ МНОГО ШУМА
  
  - Подбила кабана? - из зарослей вывалилась раскрасневшаяся, но довольная Калипсо.
  - Подбила, но не кабана, - Семирамида прошептала. - Кабаны в этом лесу ходят с луком и стрелами и охотятся на девушек.
  - Я тебя знаю, - Калипсо взглянула на окровавленную тунику парня и сделала шаг назад. - Ты - Иннокентий из деревни.
  - Я тоже тебя знаю, ведьма Калипсо, - слова давались мужчине с трудом. - Пришла, сосчитала нас, и сразу все стало плохо.
  Если бы ты явилась в образе стройной богини Афродиты, то я бы тебя простил.
  Но ты пришла сама по себе и считала.
  - Меня просили посчитать.
  - Из-за тебя, ведьма, погиб мой отец.
  - Я твоего отца не считала.
  - После того, как ты сказала, что мужчин в нашей деревне больше, чем женщин, поэтому многие мужчины ходят к чужим женам, моя матушка застала отца с соседкой на сеновале.
  Матушка избила отца.
  Он же решил тебе отомстить.
  Подговорил Аристофана и Кнехта тебя убить.
  Они гнались за тобой, а ты, ведьма, вывела их на засаду, в которой сидела твоя подружка сумасбродка амазонка.
  Натянула на голову безделушку с цветными стекляшками и мнишь себя царицей: - Последние слова предназначались Семирамиде.
  - Складно получается, продолжай, Иннокентий, - Семирамида не теряла бдительности.
  Она прислушивалась и присматривалась к лесу.
  - Амазонка убила моего отца стрелой в шею.
  - Все было не так, Иннокентий, - Калипсо приложила ладошку к ротику.
  - Ты считала в деревне, Калипсо? - парень спросил как можно ядовитее.
  - Я считала в деревне: и коров считала, и мужчин считала, и женщин считала, и стога сена считала.
  - Ты убегала от моего отца и его дружков?
  - Я убегала от твоего отца и двух крестьян.
  - Амазонка стрелой в шею убила моего отца?
  - Семирамида подстрелила крестьянина топором.
  - Та, что же было не так, ведьма?
  - Калипсо, не оправдывайся, - Семирамида отобрала у Калипсо свой кинжал. - Пусть мужчина порадуется, что так складно придумал.
  Мужчины всегда придумают, почему женщины виноваты.
  
  БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ВРЕМЕНИ ЛЮДИ ТРАТЯТ НА ТО, ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ ДРУГОГО
  
  - Вы оживленно беседуете, а мне стрела мешает в животе, - испарина выступила на лбу парня. - Вытащите стрелу.
  - Если я вытащу стрелу, то ты умрешь, - Семирамида произнесла ровно.
  - Если ты не вытащишь стрелу, то я все равно умру.
  - К сожалению, ты прав, Иннокентий, - Калипсо присела на травку.
  - Моя карьера начиналась хорошо, - голос парня стал затихать. - Я выучился в Афинах на сборщика налогов.
  - Разве для того, чтобы отнимать деньги у бедных крестьян, нужно учиться? - Калипсо закусила травинку.
  - Перед распределением в Фивы мне разрешили повидаться с родными, - Иннокентий не тратил силы на уход от темы. - Я отправился в родную деревню к отцу и к матери.
  Пять дней пути - не шутка даже для легконогого сборщика податей.
  В первую ночь, когда я заночевал в оливковой роще, меня разбудил чей-то сердитый крик.
  Нас обучали не обращать внимания на крики, вопли и мольбы налогоплательщиков.
  Но крики мне мешали спать.
  Я подумал, что вряд ли кричит говорящая жаба, или Титан, или Атлант, или сатир.
  На плач Афродиты крики тоже мало были похожи.
  - Ты слышал раньше, как плачет Афродита? - Семирамида сложила губки сердечком.
  
  БОГИНИ ТОЖЕ ПЛАЧУТ, НО ЧАЩЕ ЗАСТАВЛЯЮТ ДРУГИХ РЫДАТЬ
  
  - Семирамида, не перебивай Иннокентия, - Калипсо приложила пальчик к губам Семирамиды. - Видишь, что он... что ему нездоровится...
  - Часто богини принимают образы разных девушек, - Иннокентий пальцами раскрыл глаза. - Они ходят по базарам.
  Люди спрашивают друг у друга: кто эта прекрасная женщина.
  Некоторые воины замирают, не верят своим глазам.
  Другие, от вида красоты богини Афродиты, бросаются бежать и часто падают со скалы в море.
  Только трое мужчин могут копьями сдержать красоту Афродиты.
  Крики ночные продолжались и продолжались.
  Я не выдержал и пошел на них.
  Через некоторое время я увидел большой красивый дом на горе.
  Я постучал в дверь мягко, ненастойчиво, как обучают всех сборщиков податей стучать в двери.
  Стук должен вызывать доверие хозяев, и ни в коем случае не должен напугать.
  Из затаившегося и озлобленного крестьянина труднее выбить налог.
  "Кто стучится в мой дом ночью?" - послышалось из-за двери.
  "Я - простой нищий бродяга, - я решил скрыть свою профессию сборщика податей.
  Можно и на вилы нарваться.
  Тем более что я был не на службе и без стражников. - Вы своими криками мешаете мне спать в лесу на траве".
  "Ты своим стуком и настойчивостью разбудил меня, - тихий голос нагло ответил из-за двери. - Да, я страшно кричу во сне.
  Со мной случаются припадки после войны в Индустане.
  Ты нарушил мой покой, бродяга.
  Так что мы ничего друг другу не должны".
  "Именем цезаря откройте немедленно, - я забыл, что не на службе и стучал ногами в дверь.
  Потом спохватился и добавил... - Откройте бедному нищему".
  "Ты сам открой эту дверь именем цезаря", - раздался приглушенный смех.
  Страсти накалялись.
  Я вспомнил основное правило сборщика податей: если не получается через главный вход, то залезай через черный.
  Через окно я проник в дом.
  Как раз оказался в комнатке девичьей.
  Около огня хлопотала чистенькая хорошенькая девушка.
  Рядом с ней на добротных столах лежали свежие хрустящие хлебы.
  Я невольно залюбовался девушкой.
  В комнате жарко, поэтому девушка была обнаженная.
  Капельки пота росинками выступили на ее блестящем теле.
  Девушка работала спиной к окну и ко мне.
  Девушка часто и широко наклонялась, изгибалась, потому что работа с хлебом требует сноровки.
  Она ловко вынимала из огня маленькие хлебы и отправляла в огонь новые порции теста.
  По готовым хлебам девушка стучала костяшками пальцев, прислушивалась, чтобы определить - испекся ли полностью хлеб, или ему еще нужно постоять в огне.
  Созревшие хлеба красавица откладывала на мраморный длинный стол.
  "Подай кусок хлеба бедному нищему", - я проблеял жалостливо, как нас обучали на сборщиков податей.
  "Как ты оказался в моем доме? - Девушка вскрикнула и второпях прикрылась полотенцем. - На дверях сторожит мой батюшка.
  Он и сейчас с кем-то разговаривает".
  Мы прислушались к хохоту и плачу снизу.
  Оказывается, что хозяин дома не заметил мою пропажу, и продолжал наставительно беседовать через дверь, якобы со мной.
  "Я меньше похож на богиню Афродиту, чем ты, - я отобрал у девушки полотенце. - Тебе нечего скрывать, красавица, от меня.
  Накорми меня, и спать с собой уложи.
  Красота - не деньги, но и она что-то стоит".
  "Как же я накормлю тебя, если ты не заплатишь за хлеб?" - Девушка оказалась гордячкой.
  Она наклонила очаровательную головку к правому плечу и внимательно рассматривала меня.
  "На кусочек сырого теста у меня найдется монетка", - я готовился к трюку, опять же, которому научился в школе мытарей.
  Я купил у девушки небольшой кусок сырого теста.
  Красавица даже мне доброго слова не сказала.
  "У меня в хижине нет огня, - я продолжал добиваться своего. - Разреши, красавица, мне положить это сырое тесто в огонь рядом с твоими хлебами".
  "Ты слишком мало требуешь от обнаженной девушки, - красавица засмеялась. - Подожди, я отправлю в печь твой кусочек вместе с моими хлебами".
  Когда она запускала в печь новую порцию, то взяла на лопатку и мое тесто.
  Я отвлекал девушку рассказами о пирах и оргиях в Афинах.
  Девушка с открытым ртом слушала меня.
  В нужный момент я сбросил кусочек своего теста в огонь, а на лопатку из мешка опустил огромный пирог с персиками.
  Девушка так была увлечена беседой со мной, что не заметила подмены.
  Когда же она повернулась ко мне спиной и наклонилась низко, чтобы извлечь хлеба из огня, то вскрикнула.
  Среди ее жалких хлебов лежал мой подрумянившийся пирог.
  Отличная шутка.
  Сборщик налогов умеет шутить.
  В запасе в мешке у меня лежали еще два больших пирога с персиками.
  "Твой маленький кусочек превратился в огромный", - девушка никак не могла поверить своим глазам.
  "Да, мой маленький превратился в огромный", - я захохотал.
  "Я не о нем, а о пироге", - красавица покраснела.
  "Твоя красота превращает мое маленькое в большое", - я ответил совершенно серьезно.
  Зачем лгать, если и так видно подтверждение моей правды.
  Трюк заключается в подмене.
  Мытарь выманивает деньги у налогоплательщиков.
  Мы достаем сначала не ценное, например, мелкую монетку или кусочек теста.
  Затем незаметно для крестьянина или патриция, подмениваем на ценное.
  Монетка превращается в золотую монетку.
  У крестьянина от жадности разгораются глаза.
  Он достает еще одну монету и просит повторить.
  И второй медяк становится золотым.
  Ловкость рук мытаря, и никакого колдовства.
  Так крестьянин из жадности показывает все свои деньги.
  Крестьянин думает, что золотые монеты останутся у него.
  В итоге остается без золота, и без своих монет.
  Мы же со стражниками сильнее одного налогоплательщика.
  Девушка не знала об этом нашем хитром ходе.
  Она с недоверием смотрела на пирог.
  "Я меняю свой пирог на все твои хлебы", - я начал торговаться.
  "Хлебов много, а пирог один", - красавица сомневалась.
  "Зато пирог румяный, как ты, а внутри сладкая начинка".
  
  
  ГЛАВА 48. СЕМИРАМИДА И ПАЛЬЧИК КАЛИПСО
  
  "Я согласна", - девушка отдала все свои хлебы за один мой пирог.
  "Дай мне еще кусочек сырого теста", - я попросил девушку во второй раз.
  Она доверчиво отломила и протянула мне тесто.
  Я снова отвлекал ее разговорами, но о пирах и оргиях в Микенах.
  Когда пришло время доставать из огня новую порцию хлеба, на лопате красовался очередной пирог с персиками.
  "Что же ты за нищий, если превращаешь маленький кусочек сырого теста в пирог с персиками?" - девушка облизнула губки.
  "Что я за нищий, ты узнаешь скоро", - я обещал.
  Третий пирог-шутка не заставил себя долго ждать.
  Я обменял три пирога на все хлебы в доме красавицы и ее отца.
  Отец все еще разговаривал через дверь "со мной".
  "Зато твой отец не спит и не кричит во сне", - я засмеялся и ущипнул девушку.
  Она зарделась и закрыла глазки.
  Облизнула язычок и приоткрыла губки.
  Я воспользовался моментом и быстро накинул на плечи хитон сборщика налогов.
  "Все ваши хлебы и пироги поступают налогом в казну цезаря... через меня", - я оглушил девушку известием, когда она открыла глаза.
  Девушка от ужаса застыла и схватилась за сердце.
  Я же собрал хлебы в мешок, туда же бросил свои пироги с персиковой начинкой.
  Очень довольный своей игрой я вылез с мешками в окно.
  Наставники школы мытарей похвалили бы меня за добытливость.
  Когда я уже подходил к темному лесу, из дома раздался страшный протяжный крик.
  В ярости вопил хозяин.
  Наверняка, девушка все ему рассказала.
  Я же выгодно продал хлебы утром на базаре в соседнем городке. - Иннокентий схватил стрелу и потянул ее из живота.
  - Хлебы сворованные продал, - Калипсо следила, как стрела выходит из живота мытаря. - Деньги где?
  - Не ворованные хлебы, а - налог на прибыль, - Иннокентий с ненавистью взглянул на Калипсо и затих.
  - Иннокентий был лишний в нашей компании.
  Мы - одна плюс одна равно двум.
  Он же - еще одна мужская единица.
  Один плюс одна равно нулю.
  В итоге с ним нас было бы не две девушки, а всего лишь одна.
  Словно он убил одну из нас.
  - Мытарь убил одну из нас? - Семирамида вскрикнула. - Но я живая.
  А ты?
  - Сердце мое бьется, - Калипсо приложила ладошку под левую грудь. - Значит, и я живая.
  Посмотрим, что у него в мешке? - Калипсо вопросительно взглянула на Семирамиду.
  - То, что у него в мешке, принадлежит мне, - Семирамида развязала мешок.
  
  ЗА ТРОФЕИ НЕ ПЛАТЯТ
  
  - Почему это тебе? - Калипсо не отступала. - Я выгоняла кабана на тебя.
  - Мытарь - не кабан.
  - Если бы не я, то ты бы не заметила его, - Калипсо сузила глаза.
  - Согласна, - Семирамида произнесла после минутного раздумья. - Делим военную добычу пополам.
  - Пополам, - Калипсо обрадовалась. - Тебе одна половинка и мне одна половинка.
  - Боюсь, что добыча тебя не обрадует, - Семирамида засунула руку в мешок и не спешила ее вытаскивать.
  - Любая добыча - к счастью, - Калипсо нетерпеливо ёрзала по траве. - Подними подбородок, Семирамида, и не прячь глаза.
  Золото? Пироги? Хлебы в мешке?
  - Я бы сказала - кочан, - Семирамида за волосы вытащила отрубленную голову.
  - Какая дикость, - лицо Калипсо перекосилось. - Какая глупость.
  Какая жестокость.
  - Не дикость, не глупость, и не жестокость, - Семирамида вернула голову крестьянина в мешок. - Иннокентий отрезал голову своего умершего отца.
  - Не умершего, а убитого твоей стрелой, Семирамида.
  - Я убила его, иначе он убил бы тебя.
  - Я не осуждаю, что ты убила крестьянина, Семирамида, я, наоборот, восхваляю тебя.
  - Да, Калипсо? - Семирамида сомневалась. - Мне показалась, что ты говоришь ядовито, издевательски.
  - Тут не до издевательств, - Калипсо приложила ладошку к голове мытаря, погладила волосы. - Когда я увидела Иннокентия в деревне, улыбка начала формироваться на моих губах.
  Иннокентий выглядел величественно.
  Он благородно выделялся на фоне других крестьян.
  Я не знала, что он выучился на сборщика налогов.
  Все мое внимание было приковано к нему.
  Я даже не осознавала, в какой ситуации оказалась.
  Но, когда я вышла из крестьянского дома подышать воздухом, мое отношение к Иннокентию начало меняться.
  Он выскочил с испуганной улыбкой, которая сменилась наглой улыбкой.
  Другие крестьяне с раскрытыми ртами следили за нами в окна и двери.
  Иннокентий стремительно набросился на меня в надежде сорвать с меня тунику.
  Но он опоздал и промахнулся.
  Я изловчилась и не попала в его объятия.
  Иннокентий застыл в параличе.
  Я же, словно голубка, забежала в другой дом и закрыла спасительную дверь на тяжелый засов.
  "Саския, немедленно открой дверь", - Иннокентий через мгновение забарабанил в доски кулаками.
  - Мытарь назвал тебя Саскией? - Семирамида покачала очаровательной головкой.
  
  МУЖЧИНЫ ПРИДУМЫВАЮТ ДЕВУШКАМ СВОИ ИМЕНА
  
  - Наверно, у мытаря ум за разум зашел, потому что я отвергла его.
  Меня зовут Калипсо, и больше никак. - Калипсо сверкнула голубыми глазищами.
  - Снова не покушали, - Семирамида вытерла руки о траву.
  - Должны же быть какие-то деньги в мешке мытаря, - Семирамида схватила мешок.
  Она перевернула его.
  Голова выкатилась в кусты.
  - Ты жестокая и не останавливаешься ни перед чем, когда хочешь получить свое, - Семирамида прищурила глаза.
  - Я не настолько богатая, чтобы сидеть около мешка сборщика налогов и не думать о деньгах, - Калипсо пересчитывала выкатившиеся монеты. - Здесь целое богатство.
  Неплохо заработал Иннокентий на чужих хлебах.
  - Может быть, он по дороге набрал еще денег на налоги, - Семирамида растянула губы. - Пять дней пути - пять дней сбора податей.
  - Твоя половина, все по-честному, - Калипсо отсчитала долю Семирамиды.
  Амазонка не стала сопротивляться, отказываться, придумывать слова обвинения.
  Она просто забрала монеты и направилась к ручью.
  - Я вымою руки и деньги, - Семирамида склонилась над водой.
  - Теперь я понимаю, что означает - отмывать деньги, - Калипсо натирала свои монетки песком. - Мы со стороны кажемся злодейками разбойницами. - Калипсо протерла монеты травкой.
  - Если кажется, то надо доставать меч, - Семирамида убрала добытые деньги в колчан со стрелами.
  - Доставать меч? - Калипсо распрямилась.
  - Я пошутила, а ты уже собралась бежать, - Семирамида захихикала.
  - У вас, у амазонок, все шутки около меча крутятся, - Калипсо пробурчала недовольная.
  Больше недовольства было из-за того, что амазонка посмеялась над ней.
  - А у вас, не у амазонок, шутки вокруг чего крутятся? - Семирамида сняла тунику.
  - В кустах два мертвеца, - Семирамида с недоумением смотрела на амазонку. - Один с половиной...
  Ты же собираешься купаться при них?
  - Они сами виноваты.
  Мужчина хотел убить тебя.
  Другой мужчина выстрелил бы из засады в меня из лука.
  В чем же мы провинились перед ними?
  
  ВОДА УНОСИТ
  
  - Мы виноваты, что мы их первыми убили, - Калипсо героически произнесла "мы".
  - В любом случае я искупаюсь, - Семирамида по колени вошла в воду. - Вы же любите называть нас грязными амазонками.
  - Я не называла тебя грязной амазонкой, - Калипсо судорожно сглотнула.
  Семирамида ей ничего не ответила.
  Она плескалась, резвилась в ручье.
  Через пять минут порозовевшая, свежая, хрустально чистая хрустящая амазонка вышла из воды.
  Капельки сбегали по Семирамиде шаловливыми бриллиантиками.
  - Ты не спрашиваешь, почему я не искупалась с тобой? - Калипсо проблеяла.
  - Во-первых, ты бы купалась не со мной, а - сама с собой.
  Во-вторых, зачем я буду спрашивать и упрашивать.
  Каждая девушка имеет одно и то же лицо.
  Если не хочешь смывать свое лицо, то это твое право.
  - Смывать лицо? - Калипсо почесала за ушком.
  - Я никогда не спрашиваю, если мне не интересно, - Семирамида быстро, по-походному оделась.
  - Тебя мало, что интересует, амазонка.
  - Твои слова - похвала, или укор мне?
  - Даже не представляю, что может держать нас вместе во время путешествия в Фивы.
  - Я не предполагаю налаживать с тобой отношения, Калипсо, - Семирамида грациозно изогнулась.
  Поправила перевязь с мечом и решительно двинулась.
  - Семирамида?
  - Хочешь мне сказать поучительное, Калипсо?
  
  ВСЕ ЛЮБЯТ ПОУЧАТЬ
  
  - Очень поучительное, Семирамида.
  - Так говори, не бойся, не выстрелю стрелой в глаз.
  - Опять у тебя воинственная шутка, Семирамида.
  - Я не шучу, Калипсо.
  - Семирамида, ты снова не в ту сторону направляешься, - Калипсо захихикала. - Я даже не хотела тебе говорить, потому что ты так уверенно и величественно шагаешь, что жаль портить великолепие и неудержимость твои.
  - Я нарочно пошла не в ту сторону, - Семирамида поджала губки от досады, что опять ошиблась направлением на Фивы.
  Пришлось лгать, чтобы спасти свою честь. - Хотела проверить тебя: помнишь ли ты, куда нам идти.
  - Конечно, нарочно ты пошла не в ту сторону, чтобы проверить меня, - Калипсо залилась звонким смехом.
  - Когда рядом покойники, то не смеются, - Семирамида с неодобрением оглянулась на Калипсо.
  - Ой, - Калипсо перестала смеяться и приложила ладошку к губам. - Ваше правило амазонок - не смеяться в битве.
  - Я это правило только что придумала, чтобы осадить тебя, Семирамида призналась.
  - Придумай еще что-нибудь, чтобы нам веселее было идти на голодный желудок, - Калипсо догнала Семирамиду.
  - Лучше докажи мне, что твой счет помогает и имеет смысл, - Семирамида полуобернулась к Калипсо.
  - Не счет, а цифры, - Калипсо хотела засмеяться, но вспомнила слова Семирамиды о том, что рядом с покойниками не смеются, и передумала. - Вернее - счет и цифры.
  Признаюсь тебе, Семирамида, что иногда приходится на ходу придумывать.
  Как ты только что придумал закон амазонок, что нельзя смеяться рядом с мёртвыми.
  Так и я: посчитаю, придумаю.
  Но самое любопытное, что придуманное становится настоящим.
  Словно я придумываю будущее с помощью цифр.
  - Что скажут твои цифры по поводу того, что Геракл на арене на потеху публики хотел проткнуть меня мечом или вдолбить в землю огромной палицей?
  
  МОЖНО БЕГАТЬ ОТ ГЕРОЯ, А МОЖНО УБЕГАТЬ ОТ ЦИФР
  
  - Ты сражалась в поединке на арене с Гераклом? - Калипсо раскрыла ротик до максимума.
  - Закрой рот, а то летающая рыба залетит, - Семирамида захихикала.
  - Летающие рыбы досюда не долетают.
  - Если рыбу кинуть, то любая рыбка полетит.
  - Геракл тебя кинул на арене, и ты полетела, Семирамида?
  - Геракл придумал поединки с голыми девушками.
  - Поединки с голыми девушками очень популярны в Фивах.
  - Но Геракл вышел на арену во всеоружии: палица огромная, копье, лук со стрелами, меч, кинжал, шлем.
  Я же была обнаженная и без оружия.
   Геракл исключал любую возможность, чтобы его соперница в битве хотя бы поцарапала.
  - Подожди, подожди, - Калипсо загибала пальчики. - Геракл - он.
  Ты - она, потому что ты амазонка, и я видела, что ты - девушка, а не мужчина.
  - Хорошо рассмотрела, что я девушка?
  - Лучше не бывает, как я рассмотрела, Семирамида.
  - Я же за тобой не подсматривала, Калипсо.
  - Напрасно, что не подсматривала, Семирамида.
  Вдруг, я переодетый мужчина, который охотится за тобой по приказу Геракла?
  - Ты мужчина? - Семирамида стремительно подняла тунику Калипсо. - Нет, ты девушка.
  - Зачем ты поднимала мою унику, Семирамида?
  - Чтобы убедиться, что ты не мужчина, Калипсо.
  - Но ты же уже видела мою красоту под туникой раньше.
  - Видела, но не так, а по-другому, Калипсо.
  - Как по-другому можно видеть красоту, Семирамида?
  - Когда ты убегала от разъяренных крестьян, то у тебя было все видно.
  Полагаю, что вид бегущей девушки возбуждает мужчин до убийства.
  Даже герои Геракла и сам великий герой Геракл не могут устоять, когда перед ними бежит девушка.
  Это инстинкт, как у боевых псов.
  Собака может не обращать внимания на кролика, если кролик рядом мирно щиплет травку.
  Но если кролик бежит, убегает, то в мужчинах просыпается инстинкт - догнать.
  
  ДОГНАТЬ И ПОРАЗИТЬ, А НЕ НАОБОРОТ
  
  - Догнать и убить девушку, Семирамида?
  - Возможно, - Семирамида немного подумала. - Во всяком случае, просыпается.
  Девушка или кролик убегает от собаки или от мужчины - не важно.
  Геракл с героями гонялся в Фемискира за амазонками и поражал амазонок сверкающими мечами в спины.
  На арене Геракл отпустил Эвридику к своему отцу патрицию Консенсусу...
  - Ты же сказала, что Геракл гонялся на арене за тобой, а тут появляется в рассказе еще и какая-то Эвридика, - Калипсо перебила Семирамиду.
  - Ревнуешь меня к Эвридике? - Семирамида лукаво подмигнула Калипсо.
  - Я ревную тебя? - Калипсо вскрикнула. - Между нами нет, и не может быть никаких отношений, в том числе и ревности, амазонка.
  - Поверила, повелась, - Семирамида залилась серебряным смехом.
  - Оказывается, что амазонки не только о мечах и битвах шутят, - Калипсо тоже засмеялась: - Признаю твою победу в смехе, Семирамида.
  - Геракл не убил первую девушку.
  Великий герой не хотел портить отношения с патрициями.
  Ведь Эвридика - дочь сенатора.
  Хотя, конечно, Консенсус поставил на то, что Геракл победит его дочь...
  Эвридика восторгалась Гераклом.
  Она так обрадовалась, что он оказал ей милость на арене, что в честь великого героя решила пробежать круг или несколько кругов по арене, восхваляя Геракла.
  Но как только великий герой увидел бегущую девушку, у него появился азарт.
   Геракл не смог сдержать себя.
  Он с обнажённым клинком понесся за Эвридикой, чтобы убить ее.
  - Дальше мне рассказывают цифры, что произошло, - Калипсо надменно подняла подбородок.
  - Что рассказывают тебе цифры? - Семирамида с любопытством вытянула длинную шею.
  - Геракл - один, твоя Эвридика...
  - Не моя она, Эвридика...
  - Не твоя она Эвридика - одна.
  - Он плюс она равно нулю.
  Если бы Геракл убил Эвридику мечом на арене, то остался бы он один.
  Ноль сильнее единицы.
  Поэтому Геракл не мог убить девушку на арене и не убил Эвридику.
  Так, Семирамида?
  - Таааак, - Семирамида протянула с восторгом.
  - В твоем случае тот же самый счет.
  Если бы он убил тебя, то получилась бы единица.
  Если бы ты убила Геракла, то тоже вышла бы единица.
  Поэтому и тебя Геракл не смог убить.
  Цифры сильнее, чем Геракл.
  - Ты об этом Гераклу скажи, - Семирамида завороженно улыбнулась. - Великий народный герой не потерпит, чтобы кто-то, пусть даже цифры, был сильнее него.
  - Поэтому все начинают меня ненавидеть, когда я их считаю, - Калипсо наклонилась и сорвала фиолетовый цветочек.
  Вдыхала его аромат.
  - Но до меня и до Эвридики Геракл убивал девушек на арене.
  Твой счет и цифры им не помогали.
  
  ОСОБЕННО ЦИФРЫ ХОРОШИ, КОГДА ОНИ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ДЕНЬГИ
  
  - А я тех девушек не считала, поэтому их убивали, - Калипсо ответила настолько нелогично, что Семирамида ничего не могла возразить.
  - У подножия следующей горы находится белая деревня, - Семирамида приложила ладонь ко лбу.
  Проверяла - не нагрелась ли голова. - В этой деревне нам продадут еду и дадут кров?
  - Мы не пойдем в деревню зла, - Калипсо тихо прошептала.
  - Деревня стала для тебя деревней зла после того, как ты когда-то была в ней и кого-то подсчитала? - Семирамида внимательно посмотрела в глаза Калипсо.
  - Ты слишком проницательная для... - Калипсо опустила головку миленькую и замолчала.
  - Договаривай, Калипсо, - Семирамида наливалась гневом. - Ты хотела сказать, что я слишком проницательная для глупых амазонок.
  - Нет, я хотела сказать, что ты слишком проницательная для очень красивой, - Калипсо подняла головку и с вызовом ответила на прожигающий взгляд Семирамиды.
  - Ну, тогда это другое дело, - гнев Семирамиды сменился хрустальным смехом.
  - Трудно поверить, что когда ты сердишься, Семирамида, и когда смеешься, то ты - одна и та же.
  - Калипсо, не увиливай, - Семирамида погрозила попутчице пальчиком. - Много ты насчитала в деревне?
  - Достаточно насчитала, чтобы меня убили, - Калипсо с опаской смотрела на работающих в поле крестьян. - Или гонялись за мной с топорами и палицами.
  - Я же предупреждала себя, что с тобой в дороге у меня будут одни неприятности, - Семирамида свернула с дороги на тропиночку между деревьев.
  - Я никогда тебя не подводила и не изменяла тебе, - Калипсо прокашлялась в кулак.
  - Изменяла мне? - Семирамида продолжала смеяться. - Но мы с тобой даже не подружки, чтобы изменять друг дружке.
  - Изменять можно не по дружбе, - Калипсо наклонилась к высокой траве. - Изменять, это означает еще и предавать.
  Если бы ты шла в Фивы одна, то обязательно зашла бы в эту деревню.
  Люди там, как бы тебе сказать, не любят, когда их спрашивают.
  Ты бы обязательно спросила крестьян.
  - О чем бы я спросила крестьян?
  - Ты бы спросила, например, правильно ли ты направляешься в Фивы.
  - Разве это преступный вопрос, Калипсо?
  - Для Микенца или Афинянина вопрос - не преступный, а крестьяне этих мест обижаются на любой вопрос.
  - Разве можно обижаться на вопрос?
  - Вопрос означает, что человек что-то не знает, Семирамида.
  А, если человеку затрудняются ответить на вопрос, то и спрашиваемые тоже не знают.
  Значит они - глупы.
  Больше всего крестьяне этой деревни боятся выглядеть глупыми.
  - Потому что тот боится выглядеть глупым, кто истинно глуп, - Семирамида провозгласила торжественно.
  - Ты сама придумала замечательную фразу? - Калипсо раскрыла ротик в восхищении.
  - Нет, это фраза моей очень хорошей знакомой амазонки Антиопы.
  
  НЕ ГОВОРИТЬ ЖЕ НЕНАДЕЖНОЙ КАЛИПСО, ЧТО АНТИОПА НАША ЖРИЦА
  
  - Антиопа - ваша жрица, Семирамида?
  - Да, Антиопа наша жрица:
  "Я проговорилась, но не я же сама сказала, что Антиопа - наша жрица.
  Калипсо сказала, а не я". - Семирамида почувствовала, как кровь приливает к щекам.
  - Посмотри, какая милота, - Калипсо из травы извлекла пищащее и пушистенькое.
  - Кто оно? - Семирамида промурлыкала с благоговеньем.
  - Не мурлыкой, Семирамида, а то птенчик испугается кошки.
  - Он, наверно, из гнезда выпал? - Семирамида подняла головку. - На дереве гнездо, а в нем другие птенчики верещат.
  - Наверно, братья и сестрички волнуются, что мы съедим выпавшего, - Калипсо бережно прижала птенчика к груди.
  - Птички не доверяют нам, - Семирамида едва увернулась на пикирующую на нее испуганную пичужку.
  - Родители пытаются отнять у нас птенчика, - Калипсо надула губки.
  - Калипсо, ты нашла птенчика, теперь ты его приемная мама, - Семирамида подошла к деревцу. - Полезай на деревце и верни птенчика в гнездышко.
  - Ты так считаешь, Семирамида? - Калипсо засомневалась.
  - Ты у нас все считаешь, Калипсо, - Семирамида засмеялась.
  - Надо же, я с риском для жизни спасаю птенчика.
  Ты его спасаешь.
  Потом ты подстрелишь большую птицу.
  Мы без сомнения и без жалости ее выпотрошим и съедим.
  - Птенчик - не птица, Калипсо, - Семирамида произнесла строго. - Птенчик - милота!
  - Тогда меня сейчас больше ничто не интересует, - Калипсо свободной от птенчика рукой ухватилась за ветку. - Я даже не предполагала, что могу наладить отношения с птенцом и его родителями. - Калипсо подпрыгнула.
  - Не получается тебе одной лезть, - Семирамида подтянулась на руках на дерево. - Будем лезть поочередно, и передавать друг дружке птенца.
  - Очень благородно с твоей стороны, Семирамида, - Калипсо с благодарностью передала птенца Семирамиде.
  Затем - с меньшей ловкостью, чем Семирамида, перебралась на ветку выше ее головы. - Давай мне птичку, Семирамида.
  - Будем надеяться, что птенчик специально выпал из гнезда, а не наши враги его подбросили, чтобы мы по дурости оказались на дереве.
  
  БЕСПОМОЩНЫЕ И НЕЗАВИДНЫЕ
  
  - Семирамида, я могу дотянуться до гнездышка, если ты меня подсадишь, - перед последней самой тонкой веткой Калипсо замерла.
  - Подсадить тебя, Калипсо?
  - Да, придержи меня, чтобы я не полетела обратно.
  Птенчик выживет, потому что он легкий.
  Но я, если упаду сквозь ветки, наверно, превращусь в убитую птицу.
  - Калипсо, если я дотронусь до тебя, то нарушу одни из наших запретов.
  - При этом ты должна не только дотронуться до меня, но и поддержать меня за попку, Семирамида.
  - Потом, когда спасешь птенчика, ты обернёшься ко мне, Калипсо, - Семирамида пробурчала. - Скажешь, что я исключительно красивая.
  Твои губы потянутся к моим губам.
  Нет, извини, Калипсо, я не стану тебя поддерживать за попку.
  - Глупости ты говоришь, Семирамида, - Калипсо рассердилась.
  - Я говорю глупости, а ты глупости сделаешь, Калипсо.
  Скажешь, что не смогла удержаться.
  Поцеловала меня, потому что я сама виновата, что я слишком привлекательная.
  Я много раз слышала подобные признания, Калипсо.
  Нет, я не этого хочу, Калипсо.
  - Чего же ты хочешь, амазонка упрямая?
  - Я хочу, чтобы меня уважали за мои дела, а не за мою красоту.
  - Корону поправь, королева амазонок.
  - Я не королева амазонок, Калипсо.
  - Семирамида, это всего лишь птенчик, - Калипсо запыхтела. - Если ты выдумщица, то я с риском для жизни подсажу птенчика без твоей помощи.
  - Подсаживай птичку без моей помощи, Калипсо.
  - Уже лезу.
  - Лезь, а я не смотрю - с дерева видно далеко, - Семирамида увлеклась рассматриванием крестьян и деревушки.
  - Падаю, - над головой Семирамиды раздался истошный визг Калипсо.
  - Воспаленный разум твой не может понять, - Семирамида обернулась и в последний момент ухватила Калипсо за тунику.
  Но тонкая веточка под амазонкой не выдержала веса двух девушек.
  Ветки стала трещать и ломаться.
  Семирамида и Калипсо медленно, но верно падали с дерева.
  - Пять лет мой отец отсутствовал дома, говорил, что хочет нарушить семью с моей матерью.
  Но как он мог нарушить семью с моей матерью, если даже не знал, что он является моим отцом. - Калипсо застонала на земле.
  - Ты сошла с ума, Калипсо?
  
  СХОДЯТ С ДЕРЕВА И С УМА
  
  - Семирамида, если ты отвечаешь, то ты - живая, - Калипсо медленно понялась на четвереньки. - Я хотела узнать - во-первых, живая ли ты.
  Во-вторых, не вышибло ли из тебя падением ум.
  - Ум у амазонки всегда при нас, - Семирамида ощупывала себя. - Подумаешь, какое-то маленькое невысокое деревце.
  Амазонка должна уметь падать со скалы на скалу и оставаться не только живая, но еще и выпускать стрелы.
  - Ты выпускаешь не стрелы, а иглы, Семирамида, - Калипсо убедилась, что целая и невредимая.
  - Дорого нам дался этот птенчик, Калипсо.
  - Зато мы его спасли.
  - Я бы сейчас с удовольствием запекла и скушала его родителей.
  - Семирамида, не пытайся казаться жестокой.
  Достаточно, что ты выглядишь сейчас кровожадной.
  - Я жажду твоей крови, Калипсо.
  - Ты спасла меня на дереве, а теперь хочешь убить, Семирамида?
  - Ты, наконец, призналась, что я тебя спасла, Калипсо.
  После того, как крестьянин гнался за тобой с топором и хотел отрубить тебе голову, ты не призналась, что я тебя спасла от смерти.
  Я убила крестьянина, а ты, вместо благодарности, сказала, что сама бы справилась с тремя вооруженными злыми крестьянами.
  - Тебе нужна моя благодарность, Семирамида?
  - Только без благодарностей, Калипсо.
  - Тогда был всего лишь крестьянин, Семирамида.
  - Три крестьянина с дубинами и топором.
  - Три жалких крестьянина, Семирамида.
  Но сейчас мы спасали птенчика.
  Сейчас мне не стыдно признать, что ты удержала меня от более рокового падения.
  - Да, ты бы расшибла лоб себе, Калипсо.
  - Я не расшибла бы лоб и не умерла бы, потому что нас должно быть двое, Семирамида.
  Забыла что ли: я - одна, ты - одна, вместе мы - две.
  - Если ты так уверена, что не убилась бы насмерть с дерева, Калипсо, то могла бы спрыгнуть с верхушки.
  - Я об этом не подумала, Семирамида.
  - В следующего птенчика подумай, Калипсо.
  - Моя туника порвана, - Калипсо с сожалением перебирала лоскутки.
  - Зато моя туника чудом осталась целая, - Семирамида удивилась.
  - Потому что твоя туника сделала из волшебного индустанского дорогущего материала, Семирамида.
  - Ты знаешь этот материал? - Семирамида удивилась.
  
  ВОЛШЕБНИКОВ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, ЗАТО СУЩЕСТВУЮТ ВОЛШЕБНЫЕ ТУНИКИ
  
  - Ха, знаю ли я дорогой индустанский материал? - Калипсо надменно захохотала. - Конечно, знаю.
  Но ни разу не видела...
  - Чем же знаменит индустанский материал? - Семирамида провела рукой по тунике.
  - Темно серый, на первый взгляд непримечательный, - Калипсо с благоговеньем дотронулась пальчиком до туники Семирамиды.
  - Калипсо.
  - Да, Семирамида.
  - Ты могла бы трогать мою тунику в другом месте?
  - В каком месте тебя потрогать, Семирамида?
  - Не меня потрогать, а мою тунику.
  - Чем тебе это место не нравится, куда я пальчик случайно прислонила, Семирамида?
  - У меня одна грудь, потому что я амазонка.
  И к соску единственной груди ты прижала свой пальчик.
  - Ой, извини, Семирамида, я не хотела, - Калипсо покраснела от смущения. - И мне это не нужно.
  - Так почему не убираешь пальчик, Калипсо? - в голосе амазонки сталкивались камни.
  - Просто мне показалось, Семирамида, что у тебя под туникой не сосок, а другое твердое.
  - У меня под туникой и на шее бусы из амазонита, - Семирамида кивнула очаровательной головкой. - Но ты дотрагиваешься не до бус, Калипсо.
  - Неужели твой сосок...
  - Да, он затвердел, Калипсо, - Семирамида отошла от назойливой Калипсо. - Но это не потому, что ты так подумала.
  - Не потому, почему, Семирамида?
  - От ударов кровь прилила к моей груди, - Семирамида сжала губки.
  - Да, Семирамида, конечно, кровь прилила к твоей единственной груди, - Калипсо захихикала.
  - Моя знакомая девушка Нордика с Севера...
  На Норде они редко пользуются луком, потому что мороз рвет тетиву.
  Пальцы замерзают.
  Но ты у нас, в тепле.
  Почему же ты не амазонка, и зачем тебе две груди?
  Правая грудь мешает стрельбе из лука.
  - Мне не нужно стрелять из лука, - Калипсо от удивления распахнула глазища.
  - Как же ты защищаешь себя? - Семирамида тоже удивилась.
  - Семирамида, ты задаешь этот вопрос всем девушкам и женщинам, у которых две груди? - Калипсо озадачила Семирамиду.
  - По крайней мере, микенка Саломея до встречи со мной была с двумя грудями, - Семирамида нашла шаткий ответ. - Но Саломея уменьшила себе грудь, свела ее амазонитом, чтобы стать амазонкой.
  - Я думаю, что твоя Саломея, стала амазонкой, потому что влюбилась в тебя, Семирамида, - Калипсо усмехнулась. - И уверяю тебя, что твоя северянка Нордика тоже отрежет себе сиську, чтобы прибежать к тебе в Фемискира и жить с тобой.
  Дело времени, Семирамида...
  - Не придумывай, Калипсо, - Семирамида ползала по лужайке и собирала травку в кулачок.
  
  КОГДА НЕ ЗНАЕМ, ТО ПРИДУМЫВАЕМ
  
  - Семирамида, ты нарочно ко мне поворачиваешься своей замечательной упругой блестящей попкой, чтобы похвастаться ей?
  - Я собираю травку для целебной мази, - Семирамида резко обернулась. - Кстати, мазь и тебе пригодится.
  У тебя больше синяков и ссадин после колючих веток, мимо которых мы пролетали в падении.
  - Ты длинно и замысловато начала говорить, Семирамида, - Калипсо засмеялась заливисто. - Наверно, все же крепко ударилась головкой о землю.
  - И от головной боли моя травка поможет, - Семирамида начала жевать собранные травинки и цветочки.
  - Нужно кушать эту траву? - Калипсо с интересом наблюдала за амазонкой.
  - Немного проглотить, чтобы головка не болела, - Семирамида сделала глотательное движение. - Остальное намазываем. - Семирамида широко расставила ноги и прикладывала зеленую кашицу мази к небольшим царапинкам.
  - Помогает, Семирамида? - Калипсо наклонила очаровательную головку.
  - Очень.
  - Дай мне, пожалуйста, твою целебную мазь.
  - Из лука не стреляешь, мазь не умеешь находить, - Семирамида притворно горестно вздохнула. - Я тебе не нянька, Калипсо. - Семирамида пододвинулась к попутчице и приложила немного зеленой кашицы к самой крупной ранке. - Даже следа от шрамиков не останется.
  - Я сама, - Калипсо пропищала. - Ты меня щекотишь, Семирамида.
  - Сама - так сама, - Семирамида с готовностью поделилась снадобьем. - Только втирай медленно и сильно.
  - Медленно и сильно, - Калипсо закатила глазки.
  
  
  ГЛАВА 49. СЕМИРАМИДА И ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ ТУНИКА
  
  - Пока ты себя лечишь, Калипсо, дорасскажи о моей тунике.
  - Ты мне, я тебе, Семирамида.
  - Ты мне, я тебе, Калипсо.
  - Темно-серая непримечательная туника стоит дороже, чем твоя золотая корона с драгоценными камнями, Семирамида.
  - Разве тряпочка может стоить дороже золота и рубинов с бриллиантами, сапфирами и изумрудами? - Семирамида изумилась.
  - Эту, как ты называешь, тряпочку, не могут позволить себе могущественные короли и царицы.
  - Как же туника оказалась в сундуке в море? - Семирамида вспомнила, что Полиглот нашел тунику в сундуке, который прибило к берегу в Городе Солнца.
  - Наверно, кораблекрушение, корабль утонул, а сундук с туникой выплыл, - Калипсо мазью натирала царапины на левой груди. - Щиплет.
  - Щиплет, значит, заживает.
  - На изготовление одной туники в индустане уходят десятки лет.
  - Почему так долго, Калипсо? - Семирамида от волнения высунула язычок.
  - Сначала местные жрецы в джунглях и в горах ищут пауков серебряников.
  - Зачем искать пауков?
  Пауки - не красивые.
  
  ПАУК НЕ ВИНОВАТ, ЧТО ОН НЕ КРАСИВЫЙ
  
  - Семирамида, по твоему мнению ищут только красивых?
  - Некрасивых не бывает, - Семирамида вспомнила слова Полиглота.
  - Паук серебряник в Индустане питается только серебряной рудой.
  Паутина из паука выходит серебряная.
  Но очень долго паук ткет свой узор.
  Одна паутина - в пять лет.
  Есть еще пауки бессребреники, но от них пользы для туники мало...
  - Кого паук серебряник ловит в серебряную паутину?
  - В серебряную паутину паук серебряник ловит золотых мух, - Калипсо пыталась заглянуть на себя сзади: - Семирамида, у меня много ранок на спине?
  А то мне не видно...
  - На попе ранки, - Семирамида рассматривала попу Калипсо.
  - Где? - Калипсо пыталась пальчиком нащупать ранку.
  - Левее, Калипсо, теперь правее.
  - Ткни в нее пальчиком, - Семирамида.
  - Да ты что, - Семирамида возмутилась. - Мы же договорились, что дотрагиваться до ранок нельзя.
  - Тогда палочкой потыкай, Семирамида.
  - Палочкой - можно, - Семирамида сорвала стебелек и дотронулась до одной ранки, затем - до другой.
  - Щекотно, - Калипсо захихикала.
  - Калипсо, я палочкой тебе в попку тыкаю не для того, чтобы развлекать тебя, - Семирамида произнесла строго.
  - Ты моему смеху от щекотки скажи, - Калипсо продолжала хихикать.
  Все же она справилась и замазала целебной мазью амазонки все ранки.
  - Зачем ты позволяешь ранкам появляться на теле? - Семирамида покачала очаровательной головкой.
  - Я позволила ранкам и синякам появиться на мне? - Калипсо захлебнулась удивлением.
  - Я пошутила, пошутила, - Семирамида от смеха упала на спинку и дрыгала ножками.
  - Семирамида, если будешь ерзать на спине по лугу, то порвешь свою драгоценнейшую тунику, - Калипсо вскрикнула.
  - Ой, - Семирамида с испугом подскочила и осматривала тунику - не появились ли дырочки.
  - Теперь я пошутила, - Калипсо от восторга хлопала себя ладошками по бедрам.
  Раздавался звон мелодичный. - Индустанскую тунику не порвать ничем.
  Ну, наверно, разве, что очень стараться.
  Жрецы ловят пауков серебряников и кормят их не серебром, а другой рудой.
  Состав той руды хранится в величайшем секрете.
  Пауки наивные, едят любую руду, которую им подсунут.
  В итоге получается тончайшая и прочнейшая нить для изготовления этой замечательной туники.
  Поэтому она баснословно дорогая, даже - бесценная.
  Только мне кажется, что все это враки о пауках серебряниках.
  - Почему враки?
  - Жрецы любят запутывать все.
  - Зачем нужно жрецам обманывать людей?
  
  ЖРЕЦЫ НЕ ОБМАНЫВАЮТ ЛЮДЕЙ, ЛЮДИ САМИ СЕБЯ ОБМАНЫВАЮТ
  
  - Чтобы люди кормили жрецов бесплатно.
  - Если не пауки серебряники, то откуда эта туника?
  Материя не похожа на железо или серебро.
  - Я думаю, что эта туника сделана из небесного свода, Семирамида.
  - Небесный свод твердый, Калипсо.
  - Я знаю, что небо твердое, Семирамида.
  Иначе на небе не удержались бы золотые гвоздики звездочек.
  Но я думаю, что если размягчить твердый кусок неба, то из него можно соткать тунику.
  - Кому же нужно ломать небо и размягчать его, Калипсо?
  - Богам Олимпа, конечно, Семирамида.
  Боги Олимпа не могут успокоиться, пока что-нибудь или кого-нибудь не сломают.
  - Снова боги Олимпа? - Семирамида заметно опечалилась.
  - Не бойся своего Геракла, - Семирамида засмеялась. - Я тебя от него спасу.
  - Как ты спасешь меня от Геракла? - Семирамида горько усмехнулась.
  - Я его посчитаю.
  - Посчитаешь Геракла?
  - Да, Семирамида, посчитаю Геракла.
  На арене Геракл упал, потому что не соответствовал счастливым числам.
  - Геракл упал, потому что к его пятке прицепился злой жук скарабей.
  - Жук скарабей - тоже число, - Калипсо важно кивнула очаровательной головкой: - Тебе ли печалиться, Семирамида, в золотой короне и небесной тунике.
  - Если бы Полиглот знал ее ценность, то он не подарил бы мне замечательную тунику, - Семирамида прошептала с восторгом.
  - Полиглот - твой муж? - из глаз Калипсо полетели черные молнии.
  - У амазонок не бывает мужей, - Семирамида поднялась и в негодовании топнула ножкой.
  - Полиглот - твой муж на час? - Калипсо не унималась.
  - Амазонки используют мужчин для продолжения рода.
  Но я еще не...
  - Тогда Полиглот - просто твой друг, - Калипсо заметно успокоилась.
  - Что ты так разволновалась о мужчине Полиглоте, Калипсо.
  - Мне просто неприятно было бы путешествовать с попутчицей, которую щупал какой-то мужчина.
  - Во-первых, меня никто не лапал, - Семирамида покраснела. - Разве что случайно или для дела...
  Во-вторых, я не держу тебя возле себя, Калипсо.
  Можешь идти в Фивы одна.
  - Тебя мужчины щупали для дела? - Калипсо распахнула глазища.
  - Я пожертвовала собой... своей грудью... щупаньем, - Семирамида не стеснялась. - Я и моя подружка Саломея оказались в суде в Микенах.
  
  В НЕНУЖНОЕ ВРЕМЯ В НЕНУЖНОМ МЕСТЕ
  
  - Тебя судили за то, что тебя щупали, Семирамида?
  - Нет, не меня судил судья Шемяка, - Семирамида рассмеялась. - Саломея продавала свой дом через суд.
  Я помогала Саломее, потому что мы вместе были.
  - Вы были вместе в спальне?
  - Мы дружили и дружим, - Семирамида заявила твердо. - Саломея стала амазонкой.
  - Я уже слышала о твоей Саломее, - Калипсо, как и прежде, выделила нажимом голоса "твоей".
  - Скупщик меняла Хироко потребовал, чтобы я позволила дотронуться ему до моей груди.
  - Потребовал, чтобы позволила, Семирамида?
  - Да, он подловил нас и в уплату потрогал мою грудь.
  - Почему коварный подлец мерзавец Хироко не потрогал грудь твоей, - снова нажим на "твоей" - Саломеи?
  - Потому что у Саломеи тогда были две груди.
  Она еще не совсем стала амазонкой, а я была амазонкой с рождения.
  Скупщик Хироко сказала, что потрогать грудь амазонки - мечта каждого мужчины. - Семирамида продолжала смеяться.
  - Ты считаешь забавным, что мужчина трогал твою грудь, Семирамида?
  - Я потом долго отмывала в речке свою грудь: натирала травкой, глиной, песком, - Семирамида продолжала смеяться. - И еще более забавным считаю, что судья Шемяка поженил меня и Саломею.
  - Все, я больше не желаю слушать эти глупости, - Калипсо в ярости подпрыгнула. - Ты, вроде бы куда-то торопилась, амазонка?
  В Фивы на свадьбу со своей новой подружкой?
  - В Фивы я иду за поясом нашей царицы Ипполиты, - Семирамида надула губки. - Не понимаю, Калипсо, твой гнев.
  С другой стороны - мне все равно твое состояние.
  - Семирамида, прежде чем мы пойдем дальше, - Калипсо передумала и остановилась, - дай мне твое ожерелье из амазонита.
  - Мое ожерелье из амазонита я не отдам тебе, Калипсо, - Семирамида приложила руку к груди.
  - Может быть, я тоже хочу стать амазонкой? - Калипсо хищно смотрела на Семирамиду. - Вроде бы амазонит уменьшает.
  Ведь амазонитом ТВОЯ Саломея удалила свою грудь.
  - Амазонит убирает волоски и, оказывается, грудь тоже убирает, - Семирамида раздумывала: - Калипсо, ты обманываешь меня.
  Ты хочешь схватить мое ожерелье и убежать с ним.
  
  ТРЕВОГА ПРИХОДИТ ВМЕСТЕ С ОБЛАДАНИЕМ
  
  - Разве ты не быстроногая амазонка?
  Ты же меня догонишь в два шага?
  Либо ножками своими длинными тренированными идеальными, либо стрелой в спину.
  - Девушка девушке не выстрелит в спину, - Семирамида не снимала ожерелье с шеи.
  - Тогда дай мне амазонит с другой целью, - Калипсо уже жалобно пищала.
  - Как можно дать с целью, Калипсо?
  - Я хочу амазонитом удалить волоски, - Калипсо покраснела.
  - Удалишь волосы и останешься лысой? - Семирамида вскрикнула и прижала ладошку ко лбу.
  - Волоски, а не волосы, Семирамида.
  - В чем разница между волосками и волосами, Калипсо?
  - Волосы растут на голове, а волосики... - Калипсо указала пальчиком.
  - У тебя замечательные золотые волосики там, - Семирамида чуть наклонилась.
  - Но у тебя там нет волосиков, все гладко, Семирамида.
  - Мы, амазонки, удаляем, чтобы блестело.
  В бою враг мужчина может схватить за эти волосы и стащит амазонку с лошади.
  Но когда там гладко, нет волосиков, то не ха что ухватить...
  - А за волосы на голове? - Калипсо распахнула глазища.
  - На голову и на наши роскошные волосы в схватке мужчины почум-то не смотрят, - Семирамида усмехнулась. - Все туда и туда глядят и руки тянут...
  - И я хочу удалить, чтобы там у меня блестело.
  Тем более что мне придется часть пути идти без туники, пока я не куплю, или не украду новую.
  В лохмотьях идти стыдно.
  А без одежды...
  Без одежды еще стыднее, потому что все будут смотреть на мои золотые волосики там и тыкать туда пальцем.
  - Ты слишком много внимания уделяешь своим волосикам, Калипсо.
  Лучше бы ты потратила это время на стрельбу из лука.
  - Значит, не дашь мне, Семирамида?
  - Что не дам, Калипсо?
  - Не дашь амазонит попользоваться?
  - Дам, только не сейчас, Калипсо.
  Волосики так сразу не стереть.
  - Когда же дашь? - Калипсо обрадовалась, что Семирамида не отказала ей совсем.
  - Когда мы устроимся на ночлег, Калипсо.
  Тогда и дам.
  Тереть нужно долго и со значением.
  - Как можно тереть там со значением? - Калипсо спросила и тут же покраснела. - Извини, Семирамида.
  - За что тебя извинять, Калипсо?
  - За то, что не могла найти разумное объяснение.
  Раньше я удаляла волосики глиной и медом.
  - Ты кушала глину и мед, Калипсо, чтобы у тебя выпали волосы?
  - Я добавляла в глину мед.
  Намазывала себя сладкой густой массой.
  Затем сушила тело на солнышке.
  Глина с медом застывали.
  Я тогда отдирала куски глины вместе с волосиками.
  - Умно, Калипсо, - Семирамида восхитилась. - И тереть амазонитом не нужно там, где нужно.
  
  ОТРЫВАТЬ - НЕ ТЕРЕТЬ
  
  - Умно, но очень хлопотно и больно, Семирамида.
  Еще мухи слетаются на мед и жалят туда, куда не надо.
  - А куда надо, Калипсо, чтобы мухи жалили тебя?
  - Никуда не надо, чтобы мухи жалили, особенно туда, - Калипсо выглянула из кустиков. - Дорога пуста.
  Голая я могу спокойно дойти до продавца туник.
  - Голая или не голая, но идти придется, - Семирамида прибавила шаг. - Если возникнут вопросы у стражников, то я скажу, что ты - моя рабыня.
  Рабыням позволяется в общественном месте ходить голыми.
  - Я - твоя рабыня? - Калипсо в негодовании вскричала, даже ножкой топнула.
  - Если не хочешь быть рабыней на время, то сиди под кустом и дожидайся крестьян с вилами и топорами, Калипсо.
  - Тогда я буду считать, что я раба птенчика, - Калипсо сдалась. - Из-за птенчика я порвала тунику свою.
  - Калипсо, - Семирамида обеспокоилась. - В то, что моя золотая корона настоящая никто не поверит.
  Но дорогущая индостанская туника...
  - Никакая она не индостанская, - Калипсо нетерпеливо перебила. - Жрецы для важности придумали, что туника индостанская из нитей жуков серебряников.
  Когда нет своего, то начинается вранье.
  Я уже уверена, что туника из небесного свода.
  - Хорошо, пусть небесная туника, но она же вызовет подозрение.
  - Небесная твоя туника вызовет подозрение? - Калипсо неожиданно расхохоталась. - Никто никогда, по крайней мере, в этих землях, не видел небесную тунику твою.
  О ней слышали, да и то - некоторые.
  - Ты же узнала ее, Калипсо.
  - Только потому я догадалась, что твоя туника замечательная, что она не порвалась после падения с колючего дерева.
  А так - темно-серая, неприметная.
  Я бы даже сказала, что выглядит туника бедненько.
  Бедненько, но чистенько, как и полагается тунике скромной амазонки.
  - Я не скромная амазонка.
  
  СЧИТАЕТСЯ ЛИ ДЕВУШКА, ЕСЛИ НЕ ЩЕГОЛЯЕТ ДОРОГОЙ ОДЕЖДОЙ, А ПОКАЗЫВАЕТ СЕБЯ БЕЗ ОДЕЖДЫ
  
  - Ты скромная, Семирамида.
  - Я - обыкновенная амазонка.
  - Обыкновенная амазонка в золотой короне с драгоценными камнями и в бесценной тунике, - Калипсо захихикала.
  - Тебя не пойму, Калипсо.
  То я - скромная, то нескромная.
  - Ты не понимай меня, Семирамида, а слушай, словно мы с тобой подружки, но аннулировали нашу дружбу.
  - То есть одна из нас стала мужчиной? - Семирамида лукаво подмигнула Калипсо.
  - Почему одна из нас стала мужчиной? - Калипсо надула розовенькие губки.
  - Ты же говорила, что одна плюс один равно нулю.
  Если между нами появился ноль, то одна из нас стала одним, то есть - мужчиной.
  - Ты уловила суть цифр, Семирамида.
  - Я не только цифры ловлю, Калипсо.
  - Будь осторожна, чтобы нас не поймали в этой деревне на базарной площади, - Калипсо вжала миленькую головку в узенькие плечи. - Когда я была в последний раз в этой деревне на базаре, то слепой нищий кричал заунывным голосом:
  "Пусть каждая красивая девушка подаст мне милостыню и ударит по лицу.
  Тогда я расскажу, как жадность и богатство ослепили меня, и я перестал интересоваться девушками.
  Еще я смелой открою тайну, как разбогатеть!"
  Разумеется, я новенькая в этой деревне, но захотела разбогатеть.
  Стоит всего лишь подать мелкую монету нищему и ударить его по лицу....
  Я знала многих мужчин, которые платили девушкам за то, что девушки их били.
  - Почему мужчины воины, которых мы, амазонки, побеждали, не открывали нам тайну, как разбогатеть? - Семирамида заинтересованно провела язычком по губкам.
  - Семирамида, не води язычком по губкам, - Калипсо предупредила.
  - Почему я не могу одним органом водить по другим своим органам, Калипсо?
  - Твой вопрос сейчас вреден для нас, Семирамида.
  - Вчера ты не говорила, что мои вопросы вредны для нас, Калипсо.
  - Если бы я была беременная, то я сослалась бы на женские капризы, Семирамида.
  Но я не беременна и даже далека от беременности.
  Поэтому я отвечу тебе другими словами.
  Я оставляю на себе ответственность за то, что может произойти с нами, если мы слишком долго будем разглядывать эту проклятую деревню.
  - Деревня - проклятая, потому что ты, Калипсо, ее прокляла?
  - Нет, деревня проклятая, потому что меня в ней прокляли.
  - Тебя справедливо прокляли в этой деревне, Калипсо?
  
  СПРАВЕДЛИВЫХ ПРОКЛЯТИЙ НЕ БЫВАЕТ
  
  - Слепой, который просил, чтобы его ударили по лицу, рассказал всем свою историю, - Калипсо почти бежала, чтобы быстрее миновать деревню. - Слепой назвался Александром из Акрополя.
  "После смерти моего отца сенатора я получил огромное богатство, - слепой заинтересовался мной.
  Странно, он же слепой...
  Наверно, по запаху заинтересовался. - Моя рабыня уговорила меня на последние деньги купить два корабля, и перевозить грузы из варяг в греки и из греков в варяги.
  Я послушался рабыню и стал копить деньги.
  Через несколько лет я настолько разбогател, что в моей собственности было восемьдесят галерных кораблей с рабами и рабынями.
  Я перевозил вино из греков в варяги, а из варяг обратно в греки доставлял слишком крепкое вино и диковинные легкие шкуры.
  Жены патрициев обожали прогуливаться в шкурах на голое тело.
  Однажды я возвращался из варяг в греки и на половине пути остановился отдохнуть на острове с нимфами и сиренами.
  Я потребовал высадить меня на берег.
  Сам я устроился под развесистой пихтой и расстелил достархан, чтобы заманить сирен и нимф.
  Вдруг, откуда-то появился бородатый карлик старик философ.
  Я подумал, что он сводит нимф и сирен с почётными гостями.
  Карлик присел мне на колени.
  И мы разговорились.
  Карлик спросил меня, сколько у меня денег.
  Откуда я добываю деньги, и куда везу.
  Я посчитал его вопрос бестактным, поэтому перевел разговор в обсуждение красных туфель карлика.
  Карлик очень гордился своими красными туфлями, поэтому засмущался.
  Карлик стал серьезным и шептал мне на ушко.
  Губы карлика пахли вишней и мятой.
  Они были влажными и требовательными, настойчивыми и проникновенными, эти пухлые губы карлика...
  "Я знаю в этих горах место, где спрятан клад, карлик открылся мне всей душой и телом. - Если нагрузишь все свои корабли золотом и всякими драгоценностями, то не заметишь убыли в том месте: там нет числа сокровищам".
  Я услышал слова карлика и страстно захотел овладеть.
  Я подластивался к карлику и умолял его:
  "Покажи мне место с драгоценностями.
  Я подарю тебе один корабль.
  Нагружай его золотом и уматывай, куда хочешь"
  "Тебя только золото и бриллианты интересуют?" - Карлик спросил с грустью.
  "Что можешь быть драгоценное, чем бриллианты и золото?" - я выпучил глаза.
  "Существуют нетленные духовные ценности", - карлик выразительно смотрел на меня.
  "На духовные ценности ничего не купишь, а на золото купишь, - я возразил карлику. - Те же духовные ценности купишь за золото".
  "С этого момента я считаю себя свободным от обязательств по отношению к тебе, - карлик соскользнул с моих коленей. - Ты знал, как болезненно уколоть меня, поэтому поставил золото вышел духовных ценностей.
  Можешь отправлять в Микены и пировать с золотом на оргиях".
  "Но ты не показал мне еще, где спрятано золото".
  "Естественно, потому что я не предполагал", - карлик собрался уйти.
  "Что естественно ты не предполагал, - я схватил карлика за бороду. - Ты говоришь загадками, маленький человек".
  "В конце концов, ты напрасно дергаешь меня за бороду, а не за... не за усы".
  "Если ты так ценишь духовные ценности, карлик, то я обменяю свои духовные ценности на твое спрятанное золото", - я не знал, как подступиться к гордому карлику и обмануть его.
  "Совсем другой разговор, - карлик обрадовался моему предложению. - Ты нащупал верный путь, Александр.
  Ты не представляешь, как трудно жить, когда в кармане дыра, через которую выпадает мелочь.
  Возникает тяжелая необходимость жить без денег.
  Дешево несметное богатство не дается.
  Ты подари мне половину своих кораблей, тогда я отведу тебя к золоту и драгоценным камням".
  "Ты имеешь в виду, карлик, что один корабль, который я тебе предлагал в уплату за информацию о местоположении золота, один корабль - не духовная ценность.
  Зато сорок кораблей - духовная ценность, которую ты с радостью примешь".
  "Ты уловил ход моих мыслей, Александр, и познал духовную ценность", - хитрый жадный карлик согласился со мной.
  С тех пор я понял: мало - нет духовной ценности, много - уже духовная ценность.
  Спасибо карлику за мудрость.
  Я подумал, что если отдам карлику сорок кораблей с гребцами, а остальные свои сорок кораблей нагружу золотом, рубинами, сапфирами, изумрудами, бриллиантами, жемчугом, то будет очень хорошо.
  Шутка ли, без труда получить огромное богатство.
  Я тогда пообещал карлику сорок кораблей.
  Мы начали подгонять гребцов на галерах, чтобы они сильнее налегали на весла.
  Скоро мы достигли проход из скал в море и плыли в мрачном и зловещем.
  Настолько был узок проход, что галеры могли двигаться только одна за другой.
  Галера с карликом плыла впереди.
  Вдруг, карлик закричал мне:
  "Чтобы не было плохих мыслей нужно запаковать свою мудрость в кожаный мешок".
  "Карлик, изъясняйся короче и яснее".
  "Если короче, то - мы приплыли, - карлик был зол, что я оборвал его на середине красивой речи. - Останови галеры и приготовься грузить золото".
  Я сделал все, как велел карлик.
  Тогда он провел свою галеру чуть вперед и остановился у высокой скалы.
  На скале были искусно вырезаны силуэты морских нимф.
  Карлик из мешка достал охапку душистой травы и поджег ее.
  Когда костер разгорелся, карлик бросил в огонь щепотку белого порошка и захохотал.
  Вдруг, море под галерой отступило и обнажило дно.
  Раздался страшный треск, это лопались черепа гребцов на первой галере.
  В днем морском образовалась глубокая и широкая трещина.
  "Иди за мной, - приказал мне карлик. - Если, конечно, ты не считаешь позорным слушаться другого мужчину".
  Мы вошли в трещину и оказались в глубокой подземной и подводной пещере.
  Мои глаза увидели там то, что не видели нигде раньше!
  Горы золотых монет, сундуки драгоценных камней.
  Сокровищам не было конца и края
  Я стал, как безумный хватать драгоценные камни и золото.
  Но карлик посоветовал мне заставить гребцов переносить золото - так быстрее выйдет.
  Когда мы нагрузили все галеры, карлик достал из одного сундука маленькую серебряную коробочку, бережно осмотрел ее и опустил себе в карман.
  Потом он нежно взял меня за руку и вывел из пещеры.
  Только мы вышли, как земля дрогнула.
  Трещины сомкнулись.
  Вода глубоко покрыла дно морское.
  Часть гребцов навсегда остались под водой в пещере на дне моря.
  Галеры были переполнены под борта.
  Оставшимся гребцам пришлось жилы рвать, чтобы довести корабли до берега.
  "Прощай и будь счастлив, Александр, - карлик погладил мою руку. - Теперь ты самый богатый человек.
  Не увлекайся пирами и оргиями в Афинах".
  От забрал свои сорок галер и решил плыть на Норд.
  Шагнул я на берег, но остановился.
  Любовь к прекрасному золотыми когтями сжала мое сердце.
  "Я отдал карлику сорок своих кораблей, да еще сокровища.
  Зачем я это сделал бездумно?
  Я ограбил сам себя, несчастный Александр.
  На что карлику земные богатства, если он поглощен духовными ценностями?
  Может быть, я сам нашел бы пещеру с золотом и клады, и тогда все сокровища достались бы мне одному".
  И мне стало так жаль своих кораблей с любимыми мне гребцами и золото, что я поплыл следом за карликом.
  "О, великий карлик", - я стал подластиваться.
  "Я не великий, я богатый", - карлик пронзал меня понимающим взглядом.
  Но я уже закусил губы.
  "Зачем тебе, карлик, сорок кораблей с золотом?
  Ты все равно останешься одиноким странником.
  Ты не справишься с гребцами на галерах, когда они поднимут бунт.
  Лучше отдай мне десять галер с сокровищами".
  Карлик молча вернул мне десять галер с золотом, а сам дальше погнал своих гребцов на галерах.
  Теперь я стал владельцев пятидесяти галер с золотом и драгоценными камнями.
  Счастье светилось из всех моих щелей.
  Гребцы косо поглядывали на меня.
  Мы проплыли чуть-чуть.
  Жадность снова золотыми коготочками царапала мое сердце:
  "Почему я не попросил сразу у карлика двадцать или тридцать кораблей.
  Может быть, щедрый душевный карлик уступил бы мне их.
  Зачем ему огромные богатства?"
  Я снова отправил свои галеры за карликом, догнал его и стал умолять:
  "Ты, карлик, не забыл, что твои корабли были моими?
  Я знаю повадки гребцов, все их хитрости и замыслы.
  Лучше отдай мне еще двадцать галер.
  Хватит тебе и десяти.
  С большим числом ты не справишься".
  Карлик ничего не ответил мне.
  Он вернул мне еще двадцать галер с сокровищами, а остальные десять повел в Норд.
  Жадность овладевала мной больше и больше.
  Я опять догнал карлика и попросил оставшихся гребцов и галеры с сокровищами.
  Карлик молча вернул мне все, а сам в одиночку поплыл по морю к берегу.
  Он широко загребал руками и ногами.
  Плыл размашисто, величественно.
  Я собрал все свои галеры, поставил их по порядку.
  Совершенно счастливый приказал гребцам плыть в Афины.
  Но я около берега вспомнил о серебряной коробочке, которую карлик забрал себе.
  "Карлик без труда отдал мне сорок моих галер с гребцами и сокровищами.
  Он не так умен, как пытается показаться.
  Зачем ему серебряная коробочка?
  Пусть и серебряную коробочку отдаст мне".
  Я за бороду вытащил карлика из воды.
  "Отдай серебряную коробочку.
  Она денег стоит".
  "Я не ожидал от тебя, Александр, повышение голоса на меня, - карлик выжимал волосы и бороду. - Но на этот раз ты говоришь и требуешь слишком громко.
  Словесный поток твой слишком быстрый, чтобы я тебя понял и уважал.
  Ты сейчас совершенно не похож на себя прежнего.
  Говоришь нервно, торопливо, взволнованно, с душевным надрывом и болью.
  Поэтому серебряную коробочку я не отдам тебе".
  Я умолял, просил, падал на колени, целовал карлику руки, но он на все мои просьбы отдать коробочку отвечал - "Нет".
  Я усомнился в своих качествах переговорщика.
  "Я глупец!
  Я не просто глупец, а глупец с восьмьюдесятью галерами, груженными золотом и драгоценными камнями.
  Если карлик легко вернул мне сорок галер с сокровищами, то, значит, что серебряная коробочка стоит намного больше.
  Наверно, в ней сокрыты все сокровища мира.
  Я так хотел повелевать миром!".
  У меня от жадности и близости обладания миром помутился разум.
  Я догнал карлика, схватил его за руки и пригрозил:
  "Отдавай немедленно серебряную коробочку.
  Иначе я прикажу гребцам с галер, и они отнимут ее у тебя силой".
  "Я не сторонник насилия, - карлик засмеялся почему-то. - Нет насилию, давай делать любовь".
  "Ты не заговаривай мне зубы, - я навис над карликом. - Отдавай коробочку, а то убью тебя".
  "Слова о смерти всегда звучат неожиданно и не вовремя", - карлик испугался и отдал мне серебряную коробочку.
  "Скажи, карлик, что скрыто в этой коробочке?
  Чем она тебе дорога?"
  "В этой коробочке спрятан драгоценный порошок, - карлик признался. - Если умело будешь пользоваться этим порошком, то увидишь все сокровища мира".
  Тогда я потребовал, чтобы карлик научил меня, как пользоваться драгоценным порошком.
  Карлик долго хихикал.
  Потом замолчал и смотрел на меня с осуждением.
  Но я требовал и угрожал убить.
  Тогда карлик сдался.
  Он открыл серебряную коробочку, засунул в нее пальцы и сдул порошок мне в лицо.
  И я тогда сразу увидел, где у падишахов и царей спрятаны сокровища.
  Увидел клады на дне морском.
  Видел золото и драгоценные камни в пещерах.
  Но и этого мне было мало.
  "Карлик, дунь еще мне в лицо этим драгоценным волшебным порошком", - я потребовал.
  "Нельзя, - карлик покачал головой. - Сокровищ много не бывает".
  "Снова ты говоришь загадками", - я замахнулся на карлика топором.
  Я не поверил карлику.
  Думал, что он жадничает с порошком и скрывает от меня очень важное.
  "Если ты снова не дунешь в меня порошком, карлик, то я убью тебя, - я произнес медовым голосом. - Порошок твой возбуждает воображение.
  В воображении я уже..."
  "Хорошо, я подчинюсь тебе, - карлик снова открыл коробочку с волшебным порошком. - Но ответственность ляжет на твои узкие плечи, Александр.
  За то, что случиться, ты будешь расплачиваться сам всю жизнь".
  "Золота у меня много, расплачусь", - я не отпускал карлика.
  Тогда он второй раз дунул порошком в мое лицо.
  Я увидел свет в конце длинного темного прохода.
  Я подумал, что золото и драгоценные камни сверкают.
  Побежал по проходу и, неожиданно для себя, ударился сильно головой о скалу.
  В тот же момент от сотрясения мозгов я ослеп.
  Что предсказывал карлик, то и произошло.
  "Гадкий карлик, - я водил руками перед собой. - Ты бы мог удержать меня за руки, пока не закончится действие твоего порошка.
  Ты нарочно со злорадством наблюдал, как я бегу навстречу своей смерти".
  "Жалкий человечишко, - карлик произнес мертвым от усталости голосом. - Ты отказался от духовных нематериальных ценностей.
  Ты отказался от меня, от моей преданной дружбы.
  Ты пытался перехитрить меня, Александр.
  Теперь же всю оставшуюся жизнь будешь сожалеть о нашей несостоявшейся дружбе".
  Карлик забрал мои корабли с несметными сокровищами и гребцами.
  Я же остался один, с проломленной головой на берегу.
  Вскоре меня подобрал корабль из варяг в греки.
  Меня выбросили вблизи деревни.
  С тех пор я нищий ору, как сумасшедший посредине базарной площади.
  Побои - мой хлеб". - Нищий замолчал. - Калипсо выжидательно посмотрела на Семирамиду.
  По твердому небосводу прокатился золотой гвоздик звездочки.
  
  
  ГЛАВА 50. СЕМИРАМИДА И ДИАНА
  
  - Ты говорила, что слепой, если ему подать милостыню и ударить, то он расскажет, как разбогатеть, - Семирамида напомнила Калипсо.
  
  НИКОГО НЕ ИНТЕРЕСУЮТ ДУХОВНЫЕ ЦЕННОСТИ, ЕСЛИ РЯДОМ БЛЕСТИТ ЗОЛОТО
  
  - Я подала нищему слепому Александру милостыню и ударила его коленом в живот, - Калипсо искоса посмотрела на Семирамиду.
  - Из нищего посыпался золотой песок? - Семирамида захихикала.
  - Из нищего посыпались оскорбления в мой адрес.
  - Почему же он оскорблял тебя, Калипсо?
  Он же просил милостыню, и ударить его.
  - Нищий кричал, что под ударом имел в виду легкое прикосновение ладони к его щеке, а не мощный удар коленом в живот, - Семирамида поджала губки. - Тогда я разозлилась, потому что своими воплями Александр привлек внимаине крестьян на базарной площади.
  Я спросила:
  "А сокровища обещанные где?"
  Нищий слепой Александр ответил мне:
  "Найди волшебный порошок, дунь порошком себе в лицо.
  Увидишь не только сокровища мира, девушка".
  "Ты обманул меня, Александр, - я вознегодовала тогда. - Получил милостыню за свою сказку.
  Но и я тебе отплачу той же монетой, нищий.
  За то, что ты нечестно поступил с бедной девушкой, я сосчитаю тебе".
  "Что ты сосчитаешь мне, девушка?" - Александр насторожился.
  Черты его лица стали резкими, а само лицо - угловатое.
  "Сорок кораблей с золотом - хорошее число было, - я начала мстительно считать. - Нужно было оставить сорок.
  Когда ты у карлика забрал еще одну галеру с драгоценностями, то стало пятьдесят.
  Пятьдесят галер с сокровищами - тоже неплохо.
  И восемьдесят - хорошо.
  Но когда к восьмидесяти кораблям с сокровищами ты прибавил серебряную одну коробочку, то получилось восемьдесят один.
  Ровно столько крестьян сейчас меня слушают на базарной площади.
  Восемьдесят один - для базара и для галер с золотом - плохое число.
  Оно приносит несчастье".
  "Ты обещаешь несчастье на нашу деревню?" - крестьяне поймали суть моего счета.
  "Не вам несчастье, а нищему Александру - несчастье", - я поняла свою ошибку и стала пятиться с базара.
  В этот момент налетела буря.
  Она закружила крестьянского старосту и швырнула его на вилы.
  "Ведьма своим счетом принесла беду нашей деревне", - крестьяне возопили.
  "Ведьма принесла мне беду", - нищий Александр по воплям не уступал толпе крестьян.
  "Александр, ты сам себе беду принес", - я пыталась успокоить разбушевавшихся людей.
  "Крестьяне, теперь, когда ваш староста умер, то вас осталось счастливое число", - я неудачно подсчитала.
  Но в меня уже полетел первый камень.
  Я чудом убежала от ярости народной. - Калипсо перевела дыхание. - Убежала, потому что у меня две ноги.
  Две - для ног счастливое число.
  Если ног одна, то один для ног - несчастливая цифра.
  С одной ногой я не убежала бы от крестьян и от слепого нищего Александра.
  - Крестьяне разозлились не на твой счет, Калипсо, - Семирамида произнесла уверенно.
  
  НА ЦИФРЫ ЗЛЯТСЯ ТОЛЬКО МАТЕМАТИКИ, НО НЕ КРЕСТЬЯНЕ
  
  - На что же разозлились крестьяне, если не на мой счет? - Калипсо с недоверием распахнула глаза.
  - Они разозлились, что ты, молодая, красивая, вольная, свободно разгуливаешь по деревням и полям.
  В то время как они, крестьяне, вынуждены с утра до вечера в поте лица своего добывать из земли хлеб.
  - Крестьяне обиделись на меня? - Калипсо жалобно протянула.
  - Обида - не то слово, Семирамида.
  - Но крестьяне сами могли бы свободно разгуливать по деревням и полям, а не добывать из земли хлеб.
  - Древние эламиты на глиняных табличках начертали в назидание нам, потомкам, что крестьянин по своему устройству мышления не может отдыхать, - Семирамида загибала пальчики. - Крестьянин должен работать на патриция.
  - Ты читала эламитские таблички, Семирамида? - в голосе Калипсо сквозило недоверие.
  - Нет, я слышала, что там написано о крестьянах.
  Когда мы с Саломеей на базаре в Микенах рассматривали туники, один торговец говорил об этом крестьянину.
  - Опять ты была с этой твоей Саломеей, - Семирамида забыла о крестьянах.
  Она прицепилась к упоминанию о Саломее.
  - С кем же я могла рассматривать туники, как не с моей подружкой? - Семирамида удивилась.
  - Напрасно ты недооцениваешь крестьян, - Калипсо зашипела ядовито. - Для тебя какая-то Саломея дороже, чем крестьянин, который для тебя добывает хлеб.
  - Хорошие добрые слова о крестьянах, - из кустов вышли два огромных крестьянина с вилами.
  - Особенно приятны слова из уст красивой голой девушки, - крестьянин перекинул вилы из руки в руку.
  - А еще лучше, когда эта девушка - та, которая подсчитала беды нашей деревне.
  Калипсо, ты ли это? - Крестьянин схватил Калипсо за руку.
  - Семирамида, помоги мне, - Калипсо заверещала.
  - Амазонка, надеюсь, у тебя хватит ума не ввязываться в наши разборки? - крестьянин с густой бородой со значением посмотрел на Семирамиду.
  - Я едва с ума не сошла от волнения, когда увидела вас, - Семирамида засмеялась. - Конечно, мне нет дел до разборок крестьян, которые добывают для меня хлеб.
  
  НЕ ПОХОЖЕ, ЧТОБЫ ЭТИ ДВА ВЕРЗИЛЫ ВЫРАЩИВАЛИ ХЛЕБ
  
  - Семирамида, они же мужчины, - Калипсо пыталась вырваться из захвата крестьянина.
  - Они - мужчины? - Семирамида фыркнула. - Мужчина с мечом и копьем на коне несется в битве туда, где виден враг.
  - Амазонка, не говори о нас, как будто нас тут нет, - крестьянин обиделся.
  - Протас, не задирай амазонку, - второй крестьянин опустил руку на плечо первого.
  - Кемариус, если мы будем прощать оскорбления от женщин, то мы...
  - То вы будете прощать оскорбления от женщин, - Семирамида закончила за крестьянина.
  - Потащили девку в деревню на суд, - Протас потянул за собой Калипсо.
  - Семирамида, ты же должна меня защищать, - Калипсо теряла последнюю надежду.
  - Мы же договорились не дружить, Калипсо, - Семирамида пожала плечами.
  - Вот и славно, - Кемариус расхохотался. - Признаюсь, амазонка, что я думал, что ты вступишься за эту любительницу считать.
  Вы, амазонки, воинственные.
  Но ты благоразумно остаешься в стороне.
  - Мы не убиваем всех мужчин подряд, - Семирамида сорвала с веточки ягодку смородины.
  Надкусила, зажмурилась от обволакивающего аромата ягоды.
  - Мы шли за грибами, Протас, а нашли малинку, - Кемариус захохотал. - Калипсо - девка-малинка.
  - Семирамида, неужели, - Калипсо зарыдала.
  - Калипсо, ты подсчитай, сколько крестьян, сколько нас.
  Счастливое ли выйдет число, Калипсо. - Семирамида пригладила волосы.
  - Тут и считать нечего, - Калипсо взвизгнула, потому что Кемариус больно ущипнул ее за грудь. - Две мы, и два - они.
  Получается ноль.
  - Значит, нас нет, - Семирамида в испуге зажала ротик ладошкой.
  - Девка, снова ты своими цифрами нам беду призываешь, - Кемариус отвесил Калипсо пощечину. - Замолчи, а то до деревни не доведем тебя на суд.
  - В вашей деревне есть судья? - Семирамида засунула пальчик в ротик.
  Вытащила, осмотрела блестящий пальчик. - В Микенах два судьи: судья Шемяка и судья Люцифер.
  Я видела только судью Шемяку.
  - Мы - сами суд, - Протас гордо посмотрел на амазонку и подтолкнул Калипсо по дороге.
  Калипсо обернулась и беспомощно смотрела на Семирамиду.
  Радостные крестьяне дотащили упирающуюся девушку до дорожки, которая сворачивала к деревне.
  - Кемариус, - Протас почесал затылок. - Неужели, мы так просто оставим амазонку?
  - Протас, амазонка нам не помешала.
  Зачем же мы будем к ней приставать?
  - Говорят, что у амазонок сокровища.
  - Где у этой амазонки сокровища, Протас?
  Враки все это.
  Думаю, что амазонки сами о себе придумали, что они - сокровища.
  - На голове амазонки корона из жёлтого металла с разноцветными и бесцветными стеклышками.
  - Протас, в Акрополе на базаре эти короны продаются по грошу за штуку.
  Поддельная корона царицы.
  Детишкам эти короны патриции покупают и рабыням.
  Корона амазонки ничего не стоит.
  - Может быть, у нее в колчане деньги спрятаны?
  - В колчане могут быть деньги.
  - И лук со стрелами что-то стоит.
  - И меч.
  - И кинжал.
  - Жаль, что у амазонки нет щита.
  - Нет щита и копья.
  - Щит и меч смотрелись бы предостерегающе.
  Крестьяне переглянулись.
  Они остановились и стали дожидаться чуть отставшую Семирамиду.
  - Послушай, ээээ, амазонка, - Кемариус постучал вилами о землю. - Ты одна и без защитников.
  - Вы хотите стать моими защитинками? - губки Семирамиды сложились сердечком.
  
  НЕУЖЕЛИ, МУЖЧИНЫ МОГУТ ЗАЩИЩАТЬ
  
  - Да, мы хотим помочь тебе, амазонка, - Протас икнул.
  - Твой лук и меч много весят.
  Отдай их нам, тогда тебе будет легче шагать дальше.
  - Все дальше и дальше от нашей деревни.
  - Лук и меч сами несут меня.
  - Тебя понесет меч, амазонка.
  - Вы, крестьяне, слышите, что говорит меч? - Семирамида склонила головку к правому плечу.
  - Мы слышим не только голос меча, но и звон монет.
  - Отдай нам свои деньги, амазонка.
  - Пожалуйста, - Семирамида из колчана высыпала монеты. - Забирайте, если они вам нужнее, чем мне.
  - Семирамида, ты с ума сошла, - Калипсо закричала с нескрываемым презрением. - Они унижают тебя, амазонку.
  Ты же отдаешь им за свои унижения деньги.
  Мало того, что ты не помогаешь мне...
  - Много того, что я не помогаю тебе, Калипсо.
  - Что ты сказала, Семирамида?
  - Калипсо, ты сказала, что я мало того, что не помогаю тебе.
  Я же ответила, что я - много того, что не помогаю тебе.
  - Слишком ты заумная для амазонки, - Протас протянул. - Если ты не амазонка, то оружие тебе ну нужно.
  - Отдай нам лук и стрелы, - Кемариус протянул руку.
  - Возьмите мои лук и стрелы, - Семирамида покорно отдала.
  - Меч без лука и стрел не нужен, - Протас забрал у Семирамиды меч.
  - Кинжал для девушки опасен, - Кемариус взял и кинжал. - Ты можешь об него порезаться.
  - Безделушку корону я забираю для своей подружки Клементины, - Протас снял с головы Семирамиды ее корону.
  - Туника не очень богато выглядит, - Кемариус стянул с амазонки тунику. - Но на пугало на огороде туника сойдет.
  - Остались сандалии и ожерелье из зеленых камней, - Протас сплюнул под ноги Семирамиды.
  - В лесу крестьяне не плюются, - Кемариус осадил друга. - Урожая грибов не будет.
  - Прости, дедушка лесовик, - Протас наклонился и ладонью растер плевок по земле. - Дай нам богатый урожай орехов, ягод...
  - И на орехи дай, - Семирамида обнаженная добавила.
  
  ДАТЬ НА ОРЕХИ
  
  - Что? - крестьяне раскрыли рты.
  - У амазонок выражение - дать на орехи, - Семирамида засмеялась.
  - Смейся, а сандалии снимай, - Кемариус посуровел. - Не учи нас жить, амазонка.
  - Амазонка или девушка? - Семирамида продолжала смеяться.
  - Что значит: амазонка или девушка? - Протас расправил плечи.
  - Кто вас не должен учить жить: амазонка или девушка? - Семирамида повторила.
  - Я же ясно сказал, что не учи нас жить, амазонка, - Кемариус поднял брови. - Я не произнес - не учи нас жить, девушка.
  - Кемариус, она нам зубы заговаривает, - Протас помахал перед лицом Семирамиды внушительным кулаком.
  - Сандалии снимай девушка амазонка, - Кемариус зарычал.
  - Подожди, Кемариус, - Протас почесал затылок. - Пусть в сандалиях идет в деревню.
  Нам она нужна с небитыми ногами.
  - Нам она нужна? - Кемариус переспросил товарища.
  - Не пропадать же добру, - Протас высморкался в кулак. - Красивая голая амазонка.
  Возьмем ее для забавы в деревню.
  Патриции устраивают пиры в сенате.
  Мы же, простые крестьяне, тоже хотим оргий.
  Сделаем оргию в нашей небольшой, отдельно взятой деревне.
  - Амазонка вдобавок к красивой голой девушке, - Кемариус облизнулся.
  - Калипсо, ты - девушка, а я амазонка? - Семирамида пропищала.
  - Семирамида, тебя мужички раздели, а ты к словам придираешься, - Калипсо зашипела. - Смотреть и слушать противно.
  - На меня противно смотреть? - в уголках глаз Семирамиды появились слезы.
  - Не на тебя противно смотреть, - Калипсо усмехнулась ядовито, - а на то, как ты подластиваешься к крестьянам.
  - Но они же нам ничего плохого не сделали, - Семирамида пожала узкими плечами.
  
  ЧТО - ХОРОШО, А ЧТО ПЛОХО?
  
  - Ты действительно не очень умна, амазонка, - Протас потянулся к ожерелью на шее Семирамиды.
  - Это ожерелье подарил мне купец Афанасий из Микен, Семирамида отпрыгнула в сторону.
  - Так ты с купцом дружила за ожерелье из амазонита? - Калипсо даже подпрыгнула от злости.
  Крестьяне заржали так, что из бород полетели волоски.
  - Мы с Саломеей накупили у купца Афанасия много одежды, - Семирамида надула губки. - Афанасий нам в благодарность подарил пару бус из амазонита.
  Одни бусы у Саломеи, другие у меня.
  - Опять ты хвастаешься своей Саломеей, - Калипсо уже визжала.
  Лицо ее стало некрасивое и злое.
  - Жаль, что рядом с тобой нет твоей подружки Саломеи, - Протас с трудом вымолвил сквозь ржание.
  - Еще бы одна амазонка нам на деревенской оргии не помешала бы, - Кемариус согнулся в хохоте.
  - Я забираю твое ожерелье, - Протас протянул руку к Семирамиде. - Голой девушке одежда мешает.
  Ожерелье - тоже одежда.
  - Крестьянин, - Семирамида мягко опустила свою ладошку на ладонь Протаса. - Калипсо рассказала о нищем Александре с вашего базара и о карлике.
  - Все много раз слышали историю Александра, - Протас заворожено смотрел на ладонь Семирамиды. - Мы даже присутствовали с Кемариусом, когда Калипсо ударила Александра коленом в живот.
  - В истории карлик дал Александру несметные сокровища, - Семирамида улыбалась.
  - Протас, осторожнее, - Кемариус поднял вилы. - Амазонка что-то замышляет.
  - Ты же не справишься голая с двумя сильными вооруженными мужчинами? - Протас поймал предостережение Кемариуса.
  - Геракл на арене сражался во всеоружии с обнаженными безоружными девушками, - Семирамида пальчиком провела по губкам.
  - Слышишь, Кемариус, амазонка говорит, что мы с тобой, как Геракл.
  - Геракл один, а вас двое, - Калипсо сразу подсчитала.
  - Кемариус закрой ей рот, а то всех нас еще раз пересчитает не к добру, - Протас поднял меч Семирамиды.
  - Сначала Александр поделил с карликом сокровища поровну, - Семирамида наклонила очаровательную головку. - Я тоже сначала отдала вам свои деньги.
  Так?
  - Ты сравниваешь себя с карликом или с Александром, амазонка? - Протас коротко хохотнул.
  - Потом я отдала вам оружие, крестьяне.
  
  АМАЗОНКИ ОРУЖИЕ НЕ ОТДАЮТ, А ЛИШЬ ПЕРЕДАЮТ НА ВРЕМЯ
  
  - Сначала ты отдала крестьянам меня, а потом уже - свои деньги, - Калипсо пробурчала.
  - Затем я отдала свою тунику, - Семирамида кивнула головкой, соглашалась с Калипсо, что сначала отдала ее крестьянам. - Но вам, Протас и Кемариус, все мало было.
  Вы, как Александр, хотели все больше и больше.
  - Протас, берегись, - Кемариус с вилами зашел сбоку Семирамиды.
  Калипсо он по-прежнему держал за волосы.
  - Ты амазонке вилы в бок, и я ей меч в бок, если что, - Протас показал блистательное отсутствие передних зубов.
  - Моя туника, - Семирамида выпятила нижнюю губку. - Затем вы решили забрать меня целиком.
  Но при этом сначала сняли бы с меня ожерелье из амазонита.
  Не логично, потому что я и так принадлежала бы вам.
  - Что логично, а что нелогично определяют только философы мудрецы, - Кемариус приставил вилы к попке Семирамиды. - Девушки, тем более - амазонки, не имеют право говорить о логике.
  - В итоге Александр остался ни с чем.
  Да еще ударенный на всю голову и слепой. - Семирамида стёрла улыбку со своего лица.
  - Во всем виноват порошок карлика, - Протас прошептал. - Ты, что, порошок, волшебный, амазонка?
  - Протас, давай, лучше ее убьем, - Кемариус чуть надавил вилами. - Не нравится мне эта амазонка.
  - Ты забрал у меня все, а теперь хочешь забрать мою жизнь? - Семирамида подмигнула Кемариусу. - Тебе всего мало?
  Сначала вам, крестьяне, было радостно, что я не заступилась за Калипсо и позволила ее увести.
  Потом вы хотели больше и больше.
  Наконец, когда у меня уже нечего стало брать, когда я вам все отдала, вы собрались забрать мою жизнь.
  - А мне она нравится, - Протас опустил ладонь на грудь Семирамиды.
  - После твоей руки мне придется очень долго тереть и мыть грудь, - Семирамида побледнела.
  
  ВСЯ ЖИЗНЬ ДЕВУШКИ ПРОХОДИТ В ТРЕНИЯХ
  
  - Ты брезгуешь мной, голая амазонка?
  - Она не только брезгует, тобой, Протас, - Кемариус расплылся в недоброй улыбке. - Амазонка сказала, что потом ей придется долго тереть, отмывать после твоей ладони грудь.
  - Пусть умывается, грязная амазонка, - меч в руке Протаса приблизился к Семирамиде.
  - Протас, ты не понимаешь, она сказала - Потом.
  Потом - она, а не мы.
  Амазонка намекает, что останется живая. - Кемариус с силой надавил на вилы.
  С другой стороны Протас двинул меч в живот Семирамиды.
  Семирамида изогнулась, превратилась в тростиночку тонкую.
  Пропустила вилы Кемариуса мимо себя.
  Лишь чуть-чуть подправила их направление.
  В тот же миг немного изменила направление меча.
  Вилы Кемариуса вонзились в живот Протаса.
  Меч вошел в низ живота Кемариуса.
  - Протас, она нас, а не мы ее, - Кемариус выдохнул в приступе боли.
  - Надо же, а так хорошо начиналось, - Протас смотрел на вилы в своем животе.
  - Если останемся живы, то на базарной площади встанем рядом со слепым Александром, будем просить милостыню и требовать, чтобы нас избили за нашу глупость, - Кемариус простонал.
  - Вы не останетесь живыми, - Семирамида выхватила свой меч из руки слабеющего Протаса.
  - Семирамида, признайся, ты так задумала, - Калипсо спросила, когда все было закончено.
  - Я ничего не задумывала, - Семирамида вытерла окровавленный меч о траву.
  - Но, если бы они не захотели твои бусы, Семирамида.
  - Я не знаю, - Семирамида наклонилась и пошарила у мертвых крестьян. - Не сборщики налогов, конечно, но и у них есть монеты. - Половину денег Семирамида отдала Калипсо.
  - Я не заработала эти монеты, - Калипсо с непониманием смотрела на амазонку.
  - Но мы же поделили деньги мытаря, - Семирамида с удовольствием грациозно потянулась.
  - Тогда я хотя бы помогала тебе, загоняла кабана.
  - Сейчас ты помогла мне понять до конца сущность мужчин, - Семирамида произнесла очень серьёзно. - В походе я немного расслабилась.
  Перестала отличать ложь мужчин от их правды.
  Но сейчас пришла к прежнему мнению амазонок.
  - Какое же у амазонок общее мнение по поводу мужчин? - Калипсо натягивала тунику Семирамиды.
  - Мужчинам всегда всего мало - вот наше мнение, - Семирамида усмехнулась. - Оттого, что им всегда всего мало, мужчины становятся жадными, коварными, хитрыми, беспощадными даже к женщинам. - Семирамида перешагнула через скрюченного Кемариуса. - Мне не жалко этих крестьян.
  
  НЕ НАДО ЖАЛЕТЬ ТОГО, ЧЕГО НЕТ
  
  - Ты жестокая и опасная, Семирамида.
  - Мне не жалко тех, кто меня не жалеет, - Семирамида осматривала лук и стрелы: - Но мне жалко мою тунику, которую ты почему-то натягиваешь на себя.
  - Без туники ты выглядишь не так воинственно, Семирамида.
  - Иди в деревню и расскажи крестьянам и слепому нищему Александру о моей жестокости, Калипсо.
  Еще расскажи им, что ты посчитала Кемариуса и Протаса, после чего они умерли.
  - Ты шутишь, Семирамида?
  - Если бы я шутила, то я рассказала бы тебе смешную комедию.
   - Семирамида, - Калипсо опустила очаровательную головку. - Мне без туники стыдно показаться на дороге.
  Я подумала, что ты - амазонка - не так смущаешься, когда обнаженная.
  Тем более что в этих краях меня хорошо знают...
  Не в лучшую сторону.
  Можно я пока похожу в твоей тунике? - Калипсо подняла глаза полные слез. - Я достану себе одежду в ближайшее время.
  За час или за два.
  Может быть, никто тебя не увидит без одежды.
  - Калипсо, если бы ты сейчас сказала, что коровы летают, то я бы удивилась меньше, чем, когда услышала твои слова о робости, - Семирамида распахнула огромные глаза.
  - Коровы не летают, Семирамида.
  Нужно только верить в летающих коров.
  - Ты не разжалобишь меня, Калипсо плаксивыми словами, - Семирамида прищурила глаза.
  - Почему ты думаешь, Семирамида, что я хочу тебя разжалобить летающими коровами и верой в том, что они летают?
  - Потому что я смотрела выступления комедиантов, Калипсо.
  Перед выступлением философ Демокрит рассказал, как развеселить и разжалобить зрителя.
  Нужно добавить слово "верить".
  
  СО СЛОВОМ "ВЕРИТЬ" ЛЮБОЕ ВЫСКАЗЫВАНИЕ ПОКАЖЕТСЯ ВЫСОКИМ И ПОЭТИЧНЫМ
  
  - Я не знала об этом трюке комедиантов, Семирамида.
  - Ты забыла добавить "верь мне", Калипсо.
  - Почему, верь мне, Семирамида? - Калипсо остановилась.
  - Ты, по замыслу Демокрита, чтобы разжалобить меня, должна была произнести: "Семирамида, верь мне".
  - Ах, вот, что ты имела в виду, - Калипсо рассмеялась звонко и безмятежно.
   - Или слово "звезда" навевает мягкие душевные мысли.
  - А слово "честь" - заставляет всех умолкнуть и вытянуть благоговейно лица, - Калипсо подхватила игру.
  - "Совесть" разжалобит даже продавца на рынке.
  Продавца, но не мужчину.
  - "Отечество" - замолкают даже самые въедливые философы.
  - "Судьба" - приводит в трепет.
  - "Любовь" - вызывает мягкую розовую улыбку.
  - Почему розовую?
  - Потому что розовое - мягкое и нежное.
  - А голубое?
  - Голубое тверже, чем розовое.
  - Согласна, что розовое - самое нежное в природе.
  - Так еще и слово "природа".
  Оно как бы показывает, что произносящий "природа" очень умный.
  - Не умный, а - умная.
  - Да, разумеется, не умный, а умная.
  Девушки шли, смеялись.
  Семирамида на время забыла, что Калипсо забрала у нее тунику.
  Калипсо отвлеклась от тревоги, что ее могут узнать в этих краях.
  - Калипсо, разве ты умная? - послышался мелодичный голос.
  Из рощицы персиковых деревьев вышла высокая красивая женщина.
  Семирамида заметила, что женщина, пожалуй, выше, чем она:
  "А я и так высокая".
  Изящная туника, золотые сандалии.
  "Лук, стрелы у нее восхитительные, - Семирамида сразу отметила замечательные великолепные лук и стрелы. - Они даже лучше, чем у меня или у Антиопы.
  Но зачем ей лук и стрелы, если она несет корзиночку с ягодами, а не антилопу подбитую за плечами".
  
  С ЛУКОМ И СТРЕЛАМИ МОЖНО ОХОТИТЬСЯ НА ЯГОДЫ
  
  - Диана, много ягод настреляла из своего замечательного лука? - Калипсо, словно прочитала мысли Семирамиды.
  - Калипсо, ты сосчитала все ягоды в моей корзинке? - Блистающая женщина вопросом ответила на вопрос.
  - По крайней мере, Диана, я сосчитала, что в нашей компании ты третья, а значит - лишняя, - лицо Калипсо покраснело от смущения или от ярости.
  - Мне интереснее, что скажет амазонка на то, что я лишняя или не лишняя в вашей компании, - женщина по имени Диана устремила свой лучистый взгляд на Семирамиду.
  - Девушка лишней не бывает, - Семирамида ответила твердо. - Тем более что у нас с Калипсо не компания.
  - Вы - не компания, - уголки Дианы разошлись в слабой улыбке.
  - Мы попутчицы в Фемискира, - Семирамида глаз с лука и стрел Дианы не сводила. - Я направляюсь за поясом нашей царицы амазонок Ипполиты.
  Пояс находится у царя Навуходоносора.
  Калипсо хочет встретиться с математиком Архимедом.
  - Семирамида, замолчи немедленно, - Калипсо в негодовании топнула длинной ножкой.
  Нога попала в нору суслика. - Ты сразу разболтала наши секреты первой же встречной.
  - Во-первых, я не первая встречная для тебя, - Калипсо, - Диана подошла к Калипсо и взяла двумя пальцами за подбородок. - Во-вторых, амазонка не разболтала мне, а рассказала, как подружке. - Диана перевела взгляд на Семирамиду: - По крайней мере, ты, Семирамида, не считаешь меня своим врагом?
  - Откуда ты знаешь мое имя? - Семирамида разволновалась. - Тебя послал Геракл?
  - Семирамида, - Калипсо застонала и приложила руки к груди. - Я же назвала тебя по имени.
  Вот Диана и узнала твое имя.
  Почему же ты наивная.
  - Я наивная, но не дурочка, - Семирамида надула губки. - Я не утаиваю секретики от девушек, потому что девушка девушке всегда подружка.
  Диана мне кажется более подружкой, чем ты, Калипсо.
  - Чем я? - Калипсо провела ладонью по шее. - Для тебя Диана больше подружка, чем я?
  - Диана не упрекает меня на каждом слове и не затыкает мне рот, - Семирамида чувствовала, что обидела Калипсо, но не могла никак выбраться из хитросплетения разговора.
  "Чем меньше говорю, тем меньше попадаю в глупые ситуации".
  
  СЛОВО - ВРАГ АМАЗОНОК
  
  - Ну и пожалуйста, - Калипсо натянуто расхохоталась. - Семирамида, можешь целоваться со своей Дианой.
  - То ты меня ревновала к моим подружкам, которых не видела, - Семирамида захихикала. - То - к мужчинам, которые встретились на моем пути.
  Теперь злишься, что я назвала Диану своей подругой.
  Девушка, у которой лук лучше, чем у меня, обязательно станет моей подругой.
  - Семирамида, ты купилась на лук Дианы, - Калипсо зашипела. - Тогда я куплю и подарю тебе лук, лучше, чем у нее.
  Надеюсь, что тогда я стану твоей подружкой, - казалось, что яд капает с языка Калипсо.
  Настолько ее слова жгучие.
  - Бедненькая Калипсо истосковалась по подружкам, - блистательная женщина подошла к Калипсо, опустила ладошку на ее затылок.
  Затем Диана приблизила свои губы к губам Калипсо и поцеловала ее.
  - Ты искренне целуешься, Диана, - Калипсо старалась казаться равнодушной.
  Но дрогнувший голос и дрожащие ресницы выдавали ее волнение.
  - Пожалуйста, скажи, где сейчас твои чувства ко мне, Калипсо, - Диана прижалась к Калипсо.
  - Я обыскала весь лес, - Калипсо после недолгого раздумья опустила ладони на талию Дианы. - Я не находила себе место в отчаянии после твоего исчезновения.
  - Ты знаешь, где мой домик в лесу, Калипсо.
  - Знала, но крестьяне гнались за мной.
  Они в который раз спутали дорогу и планы.
  - Спутали дорогу и планы твои, Калипсо, - Диана произнесла мелодично.
  - Я исчезла, ты исчезла, - Диана шептала на ушко Калипсо. - Но зато появилась лань с очаровательным детенышем.
  Чёрный носик пипочкой, влажный.
  Ушки остренькие, глазища огромные черные, навыкате.
  Копытца малюсенькие. - Диана сложила ладоши, будто держала детеныша лани в ладонях.
  - Какая милота, - Калипсо и Семирамида вскричали одновременно.
  - Милота, милотой и у вас, - Семирамида едва справлялась с собой, чтобы не расспрашивать дальше о замечательном ланеныше. - Вы тоже милуйтесь, подружки.
  Я должна идти в Фемискира. - Семирамида развернулась и упругой походкой направилась по тропиночке.
  - Семирамида, - раздался чарующий голос Дианы.
  - Семирамида, - послышалось насмешливое, но с доброй насмешкой.
  - Вы хотите напомнить мне, что я обнаженная, - Семирамида резко обернулась. - Я исправлю свою обнаженность.
  
  ЧТО ЛЕГЧЕ ДЕВУШКЕ: РАЗДЕТЬСЯ ИЛИ ОДЕТЬСЯ
  
  - Семирамида, - Диана подбежала и взяла амазонку за руку. - Ты спутала направление.
  - Фемискира в другой стороне, - Калипсо засмеялась. - Ты, как всегда, идешь в другую сторону.
  По тебе можно компас сверять.
  Но только сверять наоборот.
  - А по тебе, Калипсо, можно сверять язвительность и иронию, - Семирамида показала Калипсо язык.
  - Семирамида, не уходи пока, - Диана погладила руку амазонки. - Я немножко поговорю со своей любимой подружкой Калипсо.
  - Диана, ты назвала меня любимой? - Калипсо прошелестела летними травами в голосе.
  - Ты же знаешь, Калипсо, что ты для меня любимая, - Диана вернулась к Калипсо.
  - У меня от твоего прикосновения, Диана, мурашки по коже побежали, - Семирамида растирала руку. - Но мурашки по коже не убедили меня, что я должна остаться и смотреть и слушать, как вы милуетесь.
  - Я дам тебе пострелять из своего лука, Семирамида, - Диана улыбнулась.
  - Подумаешь, нашла, чем заманить и удивить, - Семирамида фыркнула. - Я - амазонка.
  Я с рождения стреляю из лука. - Семирамида запнулась о слова и приложила пальчик к губам: - Из твоего замечательного лука, Диана?
  - Да, постреляй из моего замечательного лука, Семирамида, - Диана протянула лук и стрелы Семирамиде. - Только никуда не уходи.
  Я хотела бы, чтобы ты слышала и видела мою с Калипсо беседу.
  
  
  ГЛАВА 51. СЕМИРАМИДА И ЛУК ДИАНЫ
  
  - Почему я должна подслушивать и подсматривать за вами? - Семирамида надула щечки. - Я выше подглядываний.
  - Потому слушай и смотри на нас, Семирамида, чтобы ты была уверена, что мы не затеваем против тебя плохое.
  - Я не боюсь ни тебя, ни Калипсо, Диана, - Семирамида с благоговеньем подержала лук и стрелы блистающей женщины.
  И протянула Диане обратно.
  - Я не говорю, что ты боишься или не боишься нас, Семирамида, - Диана покачала очаровательной головкой.
  "Волосы у Дианы золотые, как и у Калипсо, - Семирамида отметила. - Но у Дианы еще более золотые.
  Словно тонкая золотая проволока".
  - Я не могу даже пробовать стрелять из твоего лука, Диана, - Семирамида покачала очаровательной головкой.
  - Тебе он не нравится, Семирамида?
  - Нравится. Очень.
  Но тогда я предам свои лук и стрелы. - Семирамида погладила колчан со стрелами. - Мой лук никогда меня не подводил.
  Он - моя подружка.
  И стрелы - мои подружки.
  - Как трогательно, - Диана пропела. - Но подружек мало не бывает. - Диана лукаво подмигнула Семирамиде. - Почему бы тебе не подружиться еще и с моим луком, Семирамида?
  - Ну, я не знаю, - Семирамида протянула. - Разве что только чуть-чуть постреляю.
  - Я в это время постреляю глазками в Калипсо, - Диана звонко расслабляюще рассмеялась.
  - Постреляешь глазками в меня, - Калипсо захихикала.
  - Постреляешь глазками, - Семирамида согнулась в хохоте.
  
  СТРЕЛЬБА ГЛАЗКАМИ - ВОТ, ЧТО НУЖНО АМАЗОНКАМ
  
  - Диана, - щечки Калипсо порозовели. - Я чувствовала себя несчастной, как цифра восемь
  - Почему цифра восемь несчастная, - удивление облачком проплыло по идеальному лицу Дианы.
  - Потому что цифра восемь одна, - Калипсо объяснила нелогично. - Я хотела оставить тебе прощальный подарок, Диана.
  - Ты бы меня посчитала, Калипсо?
  - Нет, другой подарок, который говорил бы о безусловной вере, что у меня есть вкус, что я не лань.
  - Очевидно, что я глупенькая, если не догадалась, Калипсо.
  - Ты не глупенькая, Диана, ты очень умная.
  - Не оскорбляй меня, что я умная, - Диана захихикала.
  - Ты понимала, что страстно любить целую ночь, а затем окунуться в омут других страстей...
  Ты же меня понимаешь, Диана...
  - Я понимаю тебя, ты даже представить не можешь, как понимаю тебя, Калипсо.
  - Я была уверена, что потеряла тебя, - Калипсо зарыдала. - Я никогда так в жизни не боялась.
  - Потерять, значит, найти другое, Калипсо.
  Природа не терпит пустоты.
  - Как забавно, - Семирамида не удержалась и отозвалась от клена. - Только что мы рассуждали с тобой, Калипсо, что слова "природ", "вера" и остальные заумные, придают словам красоту, а говорящему очарования.
  Вы же эти слова постоянно добавляете в ваши отношения.
  
  ЗАТО МОИ СЛОВА НИЧЕГО НЕ ДОБАВЛЯЮТ В ИХ ОТНОШЕНИЯ
  
  - Семирамида, перестань пугать меня умными словами, - Калипсо засмеялась сквозь слезы.
  - Калипсо, мне кажется, что Семирамида - лучшее число, которое ты встретила за последнее время, - Диана прошептала на ушко Калипсо.
  - Больше двух говорят вслух, - Семирамида засмеялась издалека. - Вы же говорили, что не будете шептаться о Геракле.
  - Мы не Геракле, а о тебе шепчемся, - Калипсо подмигнула Семирамиде.
  - Тем более, - Семирамида сдвинула бровки, будто сердится.
  Но тут же заливисто рассмеялась.
  - Диана, лучшее число для меня это ты, - Калипсо провела ладонью по волосам подружки.
  - Всегда говори другим то, что хочешь услышать от них.
  - У меня так мало возможности разговаривать с другими, Диана, - голос у Калипсо отсутствующий.
  - Помнишь, как ты упала на диванчик в моей спальне, Калипсо?
  - Помню, Диана, что провалилась в диванчик, как в пух.
  Мои ножки взлетели выше головки.
  - Выше и выше, Калипсо.
  - Ты тогда пристально на меня посмотрела, Диана.
  - Ты выглядела испуганной, Калипсо.
  - Сейчас я тоже испуганной выгляжу?
  - Ты выглядишь воинственной, Калипсо.
  - Наверно, я воинственностью заразилась от амазонки, - Калипсо не улыбнулась даже.
  - Никогда бы не подумала, что несколько дней так смогли изменить тебя в лучшую сторону.
  - Ты видела меня со всех сторон, Диана.
  - Видела тебя со всех сторон, Калипсо.
  - Проникала в меня взглядом, Диана.
  - Проникала.
  - У тебя туника тончайшая Диана, - Калипсо опустила миленькую головку. - Грудь просвечивает.
  - Ты бледна, как облако, Калипсо.
  Глаза твои прекрасные потемнели от переживаний.
  - Зато я не хмурюсь, как ты, Диана.
  - Ты хочешь солгать мне, Калипсо?
  - Я совершенно забыла, Диана, что ты не та, которая может поверить всему, что говорят другие.
  - Я же не думала, Калипсо, что ты узнаешь во мне прежнюю.
  - Ты для меня всегда, Диана.
  - Когда я увидела тебя с амазонкой, я подумала, что между нами все кончено.
  - Ты опечалилась, Диана.
  - Нет, наоборот, Калипсо, я обрадовалась.
  - Обрадовалась тому, что между нами все кончено?
  - Конец, это начало нового, Калипсо.
  - Ты рассчитываешь, что я поверю твоим словам, Диана? - Калипсо прокричала в отчаянии. - Может быть, нам нужно начать сначала.
  - Ты моя лучшая подружка, Калипсо.
  Но начинать с лучшей подружкой, - Диана запнулась о слово и засмеялась, - начинать с той, с которой столько раз заканчивала...
  - Я могу тебя прикрывать, если ты позволишь, Диана.
  - Ты догадываешься, Калипсо, что прикрытия мне не нужны, - грусть увядшей травы шелестела в словах Дианы
  - Потому что ты уверена, что я другая?
  - Другая? - Диана засмеялась. - Я поражена.
  - Поражена чем? - Калипсо широко раскрыла глаза.
  - Я сначала не воспринимала тебя, как ты есть, Калипсо.
  - Я же отчаянно хотела, чтобы ты постоянно прикасалась ко мне, Диана.
  - Я к тебе постоянно прикасаюсь, Калипсо.
  - Мне приятно, Диана.
  - И мне приятно, Калипсо.
  - Ты обожала меня, я обожала тебя.
  - Но у нас не было ни малейшего намерения оставаться вместе, Калипсо.
  - Когда мы расстались, я начала обожествлять тебя, Диана.
  - Обожествлять меня? - Диана отстранилась.
  - Со временем я решила, что ты могла бы стать моей единственной подругой, если бы ты захотела, - Калипсо проговорила хмуро.
  - Тебе казалось, что я утратила к тебе интерес, Калипсо?
  - Возможно, потому ты охладела ко мне, Диана, что я очень похожа на обыкновенного философа математика.
  - Калипсо, у философа математика нет твоих форм замечательных.
  И я к тебе не охладела.
  Ты же чувствуешь.
  - Чувствую, - Калипсо пролепетала жалобно. - В тот день, когда мы с тобой купались в ручье, Диана, - Калипсо сжалась в комочек, как белочка.
  - Вокруг нас крестьяне решили косить траву, - Диана засмеялась. - Якобы трава около двух резвящихся в воде девушек, самая сочная.
  - Ты пригласила меня в свой домик на ужин, Диана.
  - Все шло совершенно невинно, Калипсо, пока ты не набросилась на меня, как изголодавшая рыбка.
  - Мне нужна была чья-то защита и чье-то тепло, Диана.
  - Я сначала совершенно не собиралась тебе отдавать свое тепло, Калипсо, - Диана призналась откровенно.
  - Я была наутро так истерзана неудовлетворенной любовью к тебе, что могла убить себя.
  Но ты убила мою боль.
  - Я совершенно сбита с толку твоим признанием, Калипсо.
  - Неправда, маленькая лгунья, - Калипсо погрозила Диане пальчиком. - Ты не можешь быть сбита с толку.
  - Ты всегда прямо заявляешь о своих чувствах, Калипсо.
  - Невозможно противостоять искушению, когда ты рядом.
  - У нас не хватило терпения сохранить между нами дистанцию, Калипсо.
  - Я думала, что ты потеряешь ко мне интерес и устанешь от моего неумелого обожания.
  - Тогда бы я просто использовала тебя, - Диана провела пальчиком по губкам Калипсо. - Но ты заслуживаешь большой любви.
  - Ты побежала за мной, Диана.
  Догнала меня на лужайке за твоим домом.
  - Я хотела сказать тебе, что мы останемся подругами, Калипсо.
  - Подругами - очень растяжимое слово, Диана.
  - Да, мы его много раз растягивали, Калипсо.
  - После нашего расставания я наткнулась на крестьян, - Калипсо сообщила сухо. - Я подумала, что ты их ко мне послала.
  - Послала к тебе крестьян? - Диана с недоверием посмотрела на Калипсо, а затем расхохоталась. - Более нелепых слов я не слышала.
  Мой домик нарочно спрятан в лесу, чтобы крестьяне не любопытствовали.
  - Я потрясена своими гадкими подозрениями, - Калипсо поцеловала Диану в шею. - Теперь они испарились, как туман над озером той ночью.
  - Никогда не думай, что ты оказалась в неловком глупом положении.
  - Сейчас я слышу голоса леса, Диана.
  - Ты раньше не слышала эти голоса, Калипсо, - Диана пронзительно посмотрела в глаза Калипсо.
  - Потому что моя любовь созрела, Диана.
  - Невероятно, - Диана провела ладошкой по бисеринкам пота на лбу Калипсо. - Я совершенно сбита с толку.
  - Я бы никогда не смирилась с нашим расставанием, Диана, но сейчас я чувствую себя абсолютно счастливой.
  - Ты счастлива нашим расставанием, Калипсо?
  - Нет, я счастлива, что даже, когда расстанусь с тобой, вернее - уйду в Фивы, то я все равно не расстанусь с тобой.
  Потребность веселиться бурлит во мне.
  - Ой, - я чувствую, как твоя потребность не только бурлит.
  - Меня уже не удивляют цифры, которые посыпались на меня отовсюду.
  Я очень сожалею, что не порадовала тебя цифрами раньше.
  - Разговор не о цифрах, Калипсо, - Диана замолчала и накрыла губы Калипсо своими золотистыми губами.
  Над лесочком повисло долгое молчание.
  - Почему ты не? - наконец проговорила Калипсо.
  - Почему ты да? - ответила Диана.
  - Ты всегда была для меня идеалом, Диана.
  - Идеалом? - Диана шутливо ударила легонько пальчиками в лобик Калипсо. - Идеалу можно поклоняться.
  Но любить идеал невозможно.
  - Не спрашивай меня, как я люблю тебя, Диана.
  - Ты произносишь нежные слова с неподдельной искренностью.
  Возможно, что встреча с амазонкой тебя изменила, Калипсо.
  - Ни одна цифра не трогала мое сердце так сильно, как ты, Диана.
  Извини, если я обидела тебя когда-то чем-то. - Калипсо подалась вперед и страстно прижалась к Диане.
  Она опустила головку ей на плечи и задрожала.
  - Ты нужна мне, Калипсо, - Диана прошептала. - У меня не было другой подружки. - Блестящая женщина призналась. - И, когда ты обнимаешь меня, я чувствую себя в себе.
  - Неправда, у тебя было много подружек, Диана.
  - Все в прошлой жизни.
  - Ты много раз умирала?
  - Прошлая жизнь может быть и час назад, Калипсо.
  - Красивая отговорка.
  - Мы живем в настоящем, Калипсо.
  - Я боялась, что ты никогда не вернешься в мою память, Диана, - руки Калипсо крепче сомкнулись вокруг талии Дианы, словно боялись ее упустить. - Худшее позади, лучшее - впереди.
  - У нас не было худшего, Калипсо.
  - Мое сердце надрывалось, я боялась, что не переживу, если мы расстанемся.
  - Теперь, переживешь, Калипсо, если мы расстанемся? - Диана лукаво подмигнула Калипсо и кивнула головкой в сторону Семирамиды: - Она виновата, что ты переживешь мое с тобой расставание.
  - Я не участвую в вашем очень интересном общении, - Семирамида фыркнула, как сноровистая лошадка. - Но я все слышу.
  
  ЕСЛИ СЛЫШУ, ТО УЖЕ УЧАСТВУЮ
  
  - С каждым днем я люблю тебя все больше и больше, - Калипсо прошептала охрипшим голосом.
  - Калипсо, ты говоришь эти слова Диане, а смотришь на меня, - Семирамида покачала очаровательной головкой.
  - Калипсо не только мне эти слова шепчет, - Диана усмехнулась. - Но и тебе, Семирамида.
  - Что за глупость, - Калипсо вспыхнула. - Если я люблю, то только люблю... - Калипсо быстро быстро заморгала.
  - На некоторое время ты сбежишь от меня, Калипсо, - Диана опустила ладошку на левую грудь Калипсо. - Многие подумают, что мы порвали все связи между нами.
  Так будет лучше, если кое-кто так подумает.
  - У тебя есть кое-кто, Диана? - Калипсо попыталась отстраниться, но Диана не отпустила.
  - Кое-кто и кое-что есть у каждой девушки, Калипсо.
  - Я не вернусь к тебе, даже для того, чтобы поговорить.
  Ты коварная, - Калипсо шмыгала носиком.
  - У меня много раз возникало искушение найти тебя, Калипсо.
  Но я понимала, что ты должна жить свободно, чтобы познала себя.
  Ты стала одним из самых сердечных моих воспоминаний.
  - Я уже стала твоим воспоминанием, Диана?
  - Подобные чувства не испытывают, эти чувства сами испытывают нас.
  - Я могу оборвать твои чувства, Диана.
  - Можно затушить костер, но он вспыхнет в другом месте, Калипсо.
  - В каком месте вспыхнет?
  - В месте, в котором у тебя сейчас вспыхнуло.
  - Откуда ты знаешь, что?
  - Я не знаю, я почувствовала огонь и воду.
  - Это не вода и огонь, Диана.
  - Подобное не вспыхивает у бесчестных, Калипсо.
  - Меня до сих пор пугает мысль отвернуться от тебя, Диана.
  - Если отвернешься от меня, то увидишь Семирамиду.
  - Меня можно увидеть, даже, если не поворачиваться - Семирамида отозвалась звонко.
  
  МЕНЯ НЕ СПРАШИВАЮТ, А Я ОТВЕЧАЮ
  
  - Чувства у всех одни, но выражаются они по-разному, - Диана осторожно сняла тунику с Калипсо. - Ничего не получится, если без чувств.
  - Не надо, Диана, - Калипсо застонала. - Я привяжусь к тебе, как собачка.
  - Разве ты не этого хотела, Калипсо?
  - Если я получаю наслаждение с тобой, Диана, то это не означает... - Калипсо горела. - Нет, это означает - все.
  - Все означает, - Диана повторила.
  Ее тонкие пальцы уверенно сжали грудь Калипсо. - Теперь никакое твое слово не может обидеть меня.
  - Я хочу, чтобы ты не ошиблась в своих чувствах ко мне, - Калипсо сняла тунику с Дианы.
  Две девушки застыли, как мраморные статуи. - Я бы хотела дать тебе время понять меня, мои настоящие желания.
  Я рисковала, боялась, что ты охладеешь ко мне.
  - Ты же чувствуешь, что я не охладеваю, а наоборот, - Диана засмеялась.
  - Я боялась, что ты подумаешь, что молодость - препятствие для настоящей любви.
  - Я глубоко тронута, что ты не уверена в своих и моих чувствах, Калипсо.
  - Слишком было бы просто, Диана, если бы я была уверена, - Калипсо покраснела.
  - Приятно слышать.
  - Приятно не только слышать, Диана.
  - Прости, но сейчас я только желаю.
  - Я знаю, что ты загадочная.
  Я же - простая цифра.
  - До отбытия в Фивы, - Диана присела на травку и потянула за руку за собой Калипсо.
  Калипсо напряжено глядела в глаза Дианы и поддалась.
  Она присела рядом.
  Затем белой волной набросилась на Диану.
  Осыпала ее идеальнее тело жаркими быстрыми поцелуями.
  - Возможно - да, возможно - нет, Диана.
  - Ты хочешь сделать больше, чем сказать, - Диана вспыхнула.
  - Мне не нужно, чтобы ты сама приняла решение.
  Я не интересуюсь, хочешь ли ты или не хочешь.
  - Я хочу.
  - Вспомни, как хорошо нам было во время ночных прогулок под луной.
  - Нам и сейчас неплохо, Калипсо.
  - Я боюсь, что ты подыгрываешь мне, чтобы не обидеть.
  - Ты же видишь, что это не так? - Диана жадно поцеловала Калипсо.
  - Твой поцелуй долгий и нежный, как теплая ночь, - Калипсо радостно засмеялась.
  - Нежная ночь может излиться грозой, Калипсо.
  - Излиться, - Калипсо дрожала. - Я привыкла к мысли, что все к лучшему.
  - У нас неограниченная жизнь, Калипсо.
  - Неограниченная, бесконечная, но слишком короткая, - Калипсо прошептала.
  - Повтори еще раз, - Диана откинула головку.
  - Что повторить: слова или...
  - Или...
  - Или, - улыбка восторга озарила прекрасное лицо Калипсо.
  Девушка поцеловала Диану в шею.
  - Никогда бы не подумала, - Диана страстно выдохнула.
  - Я бы тоже никогда не подумала, что твое прекрасное лицо может пылать невинным румянцем, - пальчики Калипсо словно перебирали струны олимпийской арфы.
  - На твоем плече сидит бабочка.
  - Я назову ее Диана в честь тебя.
  - Лучше - Калипсо, в честь тебя, чтобы она присматривала за мной, когда тебя нет.
  - Я всегда с тобой, Диана.
  - Я хочу попробовать еще раз, чтобы проверить, что не сошла с ума.
  - Что ты сделаешь, если мы попробуем так, что небо перевернется.
  - За небо я спокойна, Калипсо, - на этот раз голос Дианы стал задумчивый.
  - Я не могу оправдать себя.
  Так страшно потерять тебя и находить, находить и снова терять.
  Я люлю тебя безгранично.
  - Не надо быть скромными в своих желаниях.
  - Разве мы скромные в наших желаниях?
  - Что о нас думает сейчас Семирамида?
  - Если хотите узнать, что я о вас думаю, то спросите лучше меня, - Семирамида захихикала. - Так прекрасно, когда вы искренне любите друг дружку.
  
  ЛЮБОВЬ ВСЕГДА ПРЕКРАСНА
  
  - Так искренне, что искры летят, - Калипсо засмеялась.
  - Искры летят из глаз, - Диана усмехнулась. - Всякое правильное решение - награда за любовь и честность перед собой.
  - Диана, как жаль, что у тебя осталось много здравого смысла, чтобы произносить длинные предложения, - Калипсо постучала пальчиком по левой груди Дианы. - Я почувствую себя отомщенной, когда ты слова со словом не сможешь связать.
  - Оказывается, что мы с тобой воюем, а не любим? - Диана состроила серьёзную гримаску.
  Но не удержалась и залилась серебряным смехом.
  - Позволь мне решать: воюем ли мы или любим, - Калипсо пробормотала.
  - Почему это ты главная?
  - Потому что я сверху.
  - А теперь я сверху, - Диана ловко перекатилась с не ожидавшей подвоха Калипсо. - Сейчас я главная.
  - У тебя глаза блестят.
  - У тебя тело блестит, Калипсо.
  - Если я горячо поцелую тебя.
  - Я уже потеряла способность спорить, чувствовать и страдать.
  Слова уже не цепляются за слова.
  Смысл остался только в наших объятиях.
  - Не знаю, что ты называешь смыслом, Диана, - Калипсо захихикала.
  - Вот это называю смыслом, Калипсо.
  - Это смысл? Никогда бы не подумала, Диана.
  - Обычно называют другим словом, но сейчас превратилась в смысл.
  - Я требую олимпийское спокойствие, иначе наши жаркие тела расплавятся.
  - Уже расплавились, Калипсо.
  Я растекаюсь.
  - Что я могу сделать, чтобы развеселить тебя, - Калипсо промурлыкала через пять минут.
  - Чтобы развеселить меня, закрой глазки, а том не стыдно, - Диана смущенно покраснела.
  - Я с тобой чувствую себя абсолютно беспомощной, Диана.
  - Ты? Беспомощная? - Диана хрустально расхохоталась. - Ты неплохо бы зарабатывала, если бы занималась олимпийской греко-римской борьбой.
  Ты так меня трепала, что я...
  - Греко-римская борьба - отвратительное зрелище, - Семирамида фыркнула. - Я видела, как тренировались олимпийцы в "Три грации".
  Даже не борьба, а - мужской порок.
  
  ТОЛЬКО АМАЗОНКА МОЖЕТ ДАВАТЬ СОВЕТ, КАК БОРОТЬСЯ
  
  - Мужчинам придется пожертвовать многим, чтобы отвечать требованиям амазонок, - Диана произнесла серьезно.
  - Диана, ты сидишь на мне, то твои слова не могут быть серьёзными, - Калипсо тут же подметила.
  - Только не притворяйся несчастной девушкой, которой нечем заполнить душевную пустоту, - Диана поцеловала Калипсо.
  - Заполнить пустоту? - Калипсо захихикала.
  - Если бы я была мужчиной...
  - Ты - мужчиной, Диана?
  Тогда бы я тоже стала мужчиной.
  - Не надо нам давать шансов совершить глупость, - Диана в очередной раз притянула Калипсо к себе.
  - Ты думаешь, что мы совершим глупость, Диана? - на миленьком лице Калипсо мелькнула тревога.
  - Думаю, что нам пора, - Семирамида подошла к двум подружкам.
  - Ты уже наигралась с луком? - Диана даже не сделала попытку подняться.
  - Наигралась? - Семирамида даже подпрыгнула от возбуждения. - Этот лук...
  Эти стрелы...
  Кажется, что лук думает за меня.
  Стрела сама срывается с тетивы и находит цель.
  Если привыкнуть к этому луку, то можно забыть, как стрелять из обыкновенного.
  Он очень опасен привыканием, замечательный твой лук.
  - К хорошему быстро привыкаем, - Диана поцеловала Калипсо в губы.
  - К хорошему? - Калипсо замурлыкала.
  - И к хорошим.
  - Ты очень милая, - Калипсо задрожала, протяжно застонала и обессиленная, словно подрубленный платан, упала на Диану.
  - Ты - моя, Калипсо, - нескрываемое обожание светилось в восторженно удивленном взгляде Дианы.
  - Да, - миг Калипсо молчала, а затем начала оживать.
  - Есть здравый смысл даже в любви, - Диана осторожно выползла из-под Калипсо.
  Затем подала ей руку.
  - Ты счастлива? - Калипсо спросила с затаённой грустью.
  - Безумно счастлива так, что ноги не держат, в глазах летают комарики.
  Я чувствую себя рыбкой в сетях рыбака.
  - Я не понимаю, что случилось, - Калипсо оглядывалась по сторонам.
  - Уже случилось, поэтому мы должны думать о завтрашнем дне, - Диана натягивала свою тунику. - Вернее - о сегодняшнем ужине и вашем отдыхе.
  Вы же не пойдете на ночь глядя? - Диана выжидательно смотрела на Семирамиду.
  - Мы бы хотели покушать, выспаться, - Семирамида протянула лук и стрелы Диане. - Еще мне нужна туника, а то я голая.
  - Покушать и тунику я обещаю, - Диана сверкнула глазищами. - Но то, что ты выспишься, Семирамида, не обещаю.
  - На что ты намекаешь, Диана? - Семирамида расправила плечи.
  
  ТОЛЬКО МНИТЕЛЬНЫЕ ВО ВСЕМ ВИДЯТ НАМЕКИ
  
  - Хотя бы на то, девочки, что туника у тебя, Семирамида уже есть.
  Не понимаю, зачем ты, Калипсо, натянула тунику амазонки. - Любящий взгляд на Калипсо. - Не понимаю, но догадываюсь.
  - Как ты поняла, что туника моя? - Семирамида распахнула глазища.
  - Семирамида, твоя корона королевы говорит за тебя.
  - У меня корона королевы?
  - Как будто ты не знала о ней, Семирамида
  - Я думала, что простая золотая корона с драгоценными камнями.
  - Простая золотая корона с бриллиантами, рубинами, изумрудами, сапфирами? - Диана погладила мягкой ладошкой лук и стрелы.
  - Мы надеялись, что все будут думать, что корона поддельная, - Калипсо грудью выступила на защиту Семирамиды.
  - Я - не все, Калипсо, - Диана скрепила объяснение долгим поцелуем.
  - Золотая корона, ну и что? - Семирамида пожала плечами.
  - Корона обязывает, амазонка.
  - Я не подчиняюсь короне, Диана.
  - Зато корона подчиняется тебе, Семирамида.
  - Все это экзотическое, непривычное, - Семирамида присела на поваленное бревно.
  - Семирамида, - Диана опустила руку на левое плечо Семирамиды.
  - Да, Диана, - Семирамида подняла прекрасное личико.
  - Могу я попросить тебя об одолжении?
  - Я много раз за последнее время слышала эту фразу, Диана.
  - Но только не от меня ты слышала эту фразу, Семирамида.
  - Да, от тебя, Диана, я не слышала.
  - Я прошу тебя об одолжении - принять от меня в подарок мой лук и стрелы.
  Взамен на твой лук и стрелы.
  - Я не ослышалась, Диана?
  - Если бы ты ослышалась, Семирамида, то ты бы не переспрашивала.
  - Я не приму твой лук и стрелы, Диана.
  - Почему, Семирамида?
  - Во-первых, как я уже говорила, мой лук и стрелы - мои подружки.
  Они обидятся, если я их отдам.
  
  ОТДАТЬ - ПРЕДАТЕЛЬСТВО
  
  - Ты не отдашь их, ты их обменяешь на мой лук и стрелы.
  - Слова - не туника, их не вывернешь наизнанку.
  - Семирамида, твои лук и стрелы будут прекрасно чувствовать себя у меня.
  - Если бы я могла спросить их мнение, Диана.
  - Поверь мне, Семирамида, что через месяц твои лук и стрелы станут золотые, как мой лук.
  - Но твой лук не золотой, Диана.
  - Золотой, в смысле, что самый лучший, Семирамида.
  - Почему ты хочешь обменять свой замечательный лук на мои... не менее замечательные стрелы и лук?
  - Потому что я хочу оставить память о тебе, Семирамида.
  - Память обо мне, Диана?
  - И еще я хочу, чтобы ты выглядела до конца величественно, Семирамида.
  - Я и так выгляжу так, как я выгляжу.
  - У тебя царская корона, Семирамида.
  Твоя туника, вообще, непонятная, единственная в своем роде.
  - Я не думала, что она единственная.
  - Когда будешь снимать тунику, то подумай, Семирамида.
  - Намек, чтобы я разделась, Диана?
  - Ты и так голая, Семирамида.
  - Тогда я в полном непонимании.
  - Выкинь воспоминания от приятных до плохих, Семирамида.
  - Выкину, а лук и стрелы здесь зачем?
  - Забирай, и не упорствуй, - Диана силой вырвала у Семирамиды ее лук и стрелы.
  Затем также настойчиво вложила в ее руки свой замечательынй лук и колчан со стрелами.
  - Семирамида, ты выглядишь сейчас, как лесная нимфа, - Калипсо всплеснула ладошками.
  - Выгляжу я голой среди одетых, - Семирамида пробурчала.
  - Теперь, когда дело сложилось прекрасно, - Диана заметно повеселела, когда Семирамида нехотя приняла ее лук и колчан со стрелами, - мы отправляемся в мой домик на пир.
  - Но я голая, - Калипсо заверещала, как птичка.
  - Калипсо, разве тебя раньше смущало, что ты была рядом со мной голая? - Диана засмеялась.
  - Теперь, когда Семирамида одета, я чувствую себя неловко, словно на чужом корабле, - Калипсо прикрыла ладошками груди.
  - Чтобы ты не стыдилась, Калипсо, я тоже не стану одеваться, - Диана размахивала туникой.
  - Я чувствую себя, как в Колизее, - Семирамида приладила за спину лук и стрелы, которые подарила ей Диана.
  - Семирамида, тебе понравится у меня в гостях, - Диана похлопала Семирамиду по попке.
  - Я уже чувствую напряжение, - Семирамида распрямила спинку.
  - Я же себя иногда чувствую богиней растительного и животного мира, - Диана произнесла почти печально. - Мне снится, что я олицетворяю женственность и плодородие.
  Иногда мне кажется, что я родоначальница Луны.
  - Не много ли тебе кажется, Диана? - Семирамида встревожилась. - Я встречала на своем жизненном пути только одного сына бога - Геракла.
  Мне достаточно.
  
  БОГОВ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ТЕХ, КТО ИМ ПОКЛОНЯЕТСЯ
  
  - Я не виновата, что я отождествляю себя еще и с богиней трех дорог, - Диана виновато улыбнулась. - Свое изображение я вижу часто на перекрестках.
  Однажды, когда я шла за водой к колодцу, передо мной в клубах пыли остановилась колесница.
  Я надеялась, что Зевс, наконец-то...
  - Ты ждешь Зевса, Диана? - Калипсо нахмурилась.
  - Я не жду Зевса, но надеюсь его увидеть, - Диана лукаво подмигнула Калипсо. - Из колесницы вышел цезарь.
  "Красавица, - Цезарь сначала измерил меня взглядом, затем обратился с поклоном. - Я никогда не видел столь выдающейся красоты".
  - Я тоже никогда не видела столь выдающейся красоты, как у тебя, Диана, - Калипсо натянула улыбку. - Разве что Семирамида...
  - Семирамида - самобытная и очень интересная, - Диана погладила Калипсо по спинке.
  - Очень невежливо говорить обо мне в третьем лице, - Семирамида воинственно выгнула спинку.
  - Мы хвалим тебя, Семирамида, а восхваление - очень вежливо, - Калипсо засмеялась.
  - Цезарь спросил меня, как часто мужчины нелепо и угловато пытаются подкатить к девушке:
  "Что одинокая красавица делает в лесу без стражников?"
  "То же самое одинокая красавица делает в лесу без стражников, что цезарь делает со стражниками", - у меня невольно вырвалось.
  Цезарь погладил меня по щеке и произнес проникновенно:
  "Диана..."
  "Откуда ты знаешь мое имя, цезарь?" - я удивилась.
  "Я все знаю о людях, Диана, а ты все знаешь о лесе и о дорогах", - цезарь ответил загадочно.
  "Если хочешь взять меня в жены, то я не согласна, цезарь", - я сразу решила сказать цезарю "нет".
  "Твое имя, Диана, толкуется как знак тройной власти, - цезарь воспылал ко мне чувствами. - Ты властительница на небе, на земле и под землей".
  "На небе властитель - Зевс, - я отвечала смело. - На земле властитель - цезарь.
  Под землей властитель - Аид".
  "Да, они властители, - цезарь не отказывался от своих слов. - Но ты властвуешь над властителями".
  "Как же я властвую, если у меня нет скипетра, как у Зевса", - я все воспринимала, как шутку.
  "То, чего у тебя нет, это твое достояние, Диана".
  "Нет и достояние?" - моему удивлению не было предела.
  "У тебя есть одежда, - цезарь пощупал пальцами мою тунику. - Материальчик богатый.
  Но без одежды ты будешь более царственная, чем в тунике".
  "Ты остроумно придумал, цезарь, чтобы раздеть меня", - я засмеялась.
  "В Римской провинции под именем Дианы почитают местных духов - хозяек леса".
  "В лесу я себя чувствую великолепно, Цезарь".
  
  
  ГЛАВА 52. ДИАНА И ЦЕЗАРЬ
  
  "Иногда тебя называют Луцина - покровительница деторождения".
  "Так мы подошли к деторождению, цезарь?"
  "Я не виноват, Диана.
  Оно сама как-то получилось".
  "Надо же, сколько ты придумал, чтобы получить меня на свое ложе, цезарь".
  "Не я придумал, а историки сказители и мудрецы философы.
  В храмах, названных твоим именем, Диана, рабы обладают неприкосновенностью".
  "Ты намекаешь цезарь, что хочешь ко мне прикоснуться?"
  "Я не намекаю, а хочу к тебе прикоснуться, Диана".
  "Не убедил ты меня, цезарь, не убедил".
  "Царь Сервий Туллий был рожден в рабстве.
  Он посвятил тебе Храм на Римском холме Авентин.
  Годовщину основания храма Туллий назначил праздником рабов".
  "Но я не богиня Диана".
  "Каждый может стать тем, кем хочет, Диана"
  "Цезарь, если ты захочешь, то сможешь стать китом?"
  "Я сейчас попробую стать китом", - цезарь надул щеки и выпятил живот.
  Так цезарь напрягался час.
  "Не получается мне стать китом, Диана".
  "Значит, цезарь"...
  "Ничего особенного не значит, Диана.
  Я не могу превратиться в кита, потому что я не бог.
  Ты же - богиня, Диана.
  Ты можешь..."
  "Ты так говоришь, цезарь, чтобы соблазнить меня".
  "Если бы я захотел тебя соблазнить, Диана, то я бы дал тебе золото".
  "Мне не нужно твое золото, цезарь".
  "Ты отказываешься от золота, Диана, потому что ты богиня, - цезарь обрадовался. - Простая рабыня схватила бы мое золото и меня.
  Меня схватила бы рабыня. - Цезарь повторил уныло.
  Словно не верил, что рабыня заинтересуется им. - Но ты отказала мне и золоту.
  После этого не сопротивляйся, что ты - богиня".
  "Даже за один динарий, цезарь..." - я не закончила фразу.
  "Динарий с твоим изображением очень популярен, Диана, - цезарь на все знал ответы заранее. - Жрица храма Дианы, твоего храма, на Авентине предсказала необыкновенную корову.
  Если владелец необыкновенной коровы принесет ее в жертву в твоему храму, то получит власть над всей Италией.
  Царь Сервий Туллий узнал об этом предсказании и принес в жертву необыкновенную корову в твоем храме.
  Рога необыкновенной коровы царь прикрепил к стене храма - в назидание рогоносцам".
  "Цезарь, ты - рогоносец?"
  "Я не рогоносец, Диана.
  Нет, конечно, неофициально я - рогоносец.
  У меня много жён, за которыми не уследят даже самые быстроногие евнухи.
  Но ты более рогоносец, Диана"
  "Девушка не может быть рогоносцем".
  "Тебя изображают в длинной одежде, с факелами в руках и с полумесяцем на голове.
  Полумесяц похож на рога.
  Не правда ли, Диана?" - цезарь даже язык высунул в предвкушении моего ответа.
  "У кого рога на голове, тот во всех видит рогоносцев", - я засмеялась в лицо цезаря.
  "Диана, я не стерпел бы шутки над собой, но ты - богиня.
  Моешь шутить столько, сколько из тебя смеха выльется.
  Когда ты смеешься, твои великолепные груди так восхитительно дрожат от смеха..."
  "Груди не для того, чтобы дрожали", - я разволновалась.
  Если каждый цезарь будет на меня бесцеремонно пялиться, то у меня не останется времени на свои дела.
  "В городе Аричча около озера Неми стоит удивительный храм.
  Он уникален. - Цезарь, наверно, изучил всех богов, и особенно - богинь. - Твоим жрецом, богиня, может стать только беглый раб.
  Когда беглый раб приходит в священную рощу, то его там встречает другой беглый раб, ставший до него жрецом.
  С ним раб вступал в бой, который должен закончиться смертью одного из рабов.
  В случае победы пришельца появлялся новый жрец, который служил тебе до смерти от очередного претендента".
  "Цезарь, ты рассказываешь мне обо мне?" - я пошутила.
  "А ты, Диана, знаешь все о себе?"
  "Нет, цезарь, я не все о себе знаю".
  "Хорошо, что ты сказала, что не все о себе знаешь, богиня Диана".
  "А если бы я сказала, что все о себе знаю..."
  "То я назвал бы тебя зазнайкой", - цезарь расхохотался. - Диана, правда, что ты создала призрачный холодный источник из слез?"
  "Конечно, цезарь.
  Я же богиня.
  Я только тем и занимаюсь, что создаю прохладные холодные источники из слез"
  "Когда второй римский царь Нума Помпилий умер, его супруга Эгерия погрузилась в скорбь.
  Она удалилась в Ариций, где в роще, посвященной тебе, Диана, стала оплакивать своего мужа.
  Ее стоны и плач мешали жрецам справлять свой культ.
  Ты сжалилась над несчастной женщиной и превратила ее слезы в холодный прозрачный источник".
  "Наверно, эта легенда не обо мне, - я не хотела входить в незначительную легенду. - Разве это помощь - превратить слезы в холодный прозрачный источник.
  Скорее всего - шутка, а не помощь женщине".
  "Женщине ты помогла, дочери Тесея.
  Ведь Ипполита была твоей возлюбленной". - Так сказал цезарь.
  Диана внимательно посмотрела на Семирамиду:
  - Семирамида, не о твой ли царице Ипполите сказано в легенде, которую я услышала от цезаря?
  - Может быть, и о царице Ипполите, - Семирамида покачала очаровательной головкой. - Царицы амазонок живут долго и во все времена.
  То, что Геракл убил Ипполиту, не означает, что она умерла.
  Тебе лучше знать, - Семирамида лукаво взглянула на Диане. - Ведь цезарь сказал, что Ипполита была твоей возлюбленной.
  
  ТАК РОЖДАЮТСЯ ЛЕГЕНДЫ
  
  - Цезарь уверял меня, что Ипполита из-за меня отвергла любовные домогательства Геракла.
  "Тесей проклял Ипполиту и призвал в свидетели своего отца Нептуна.
  Он в свою очередь наслал безумие на Геракла, который погнался за Ипполитой и своим сверкающим мечом убил ее в спину.
  Однако Эскулап по твоей просьбе, Диана, воскресил мертвую Ипполиту.
  Ипполита простила Геракла и удалилась в посвященную тебе, Диана, арицийскую рощу, где стала одной из богинь".
  - Ипполита сейчас в роще? - Семирамида облизнула сразу пересохшие губки.
  - Ты побежишь к Ипполите? - Калипсо сверкнула глазищами.
  - Ипполита не ждет меня, - Семирамида махнула рукой. - Зачем я стану беспокоить ее.
  Она меня и не знает.
  Возможно, что и роща, и Ипполита существуют сейчас только благодаря выдумке цезаря.
  - Цезарь - большой выдумщик, - Диана рассмеялась. - Он умеет дудеть в тростниковую дудочку. - Диана обернулась к Калипсо: - Калипсо, если тебя крестьяне называют ведьмой за то, что ты считаешь все подряд, то тебе, наверно, им будут интересны слова цезаря о том, что Диану считают королевой ведьм.
  Но ведьмы в этом понимании не колдуньи, а - мудрые женщины, целительницы.
  - Да, моя королева, - Калипсо шутливо поклонилась Диане.
  Диана серьезно поклонилась в ответ:
  - Диана создала мир из себя.
  В ней находились семена всех созданий, которые были и будут.
  Диана разделила свет и тьму.
  Себе Диана оставила тьму, а свет отдала своему брату Аполлону.
  В Вестляндии фей называют Дианами.
  В Юстляндии водяные нимфы - Дианы.
  - Сколько вас много, Диан, - Семирамида прикоснулась к левой руке Дианы. - Это правда, Диана?
  
  НЕ НУЖНА МНЕ ПРАВДА, И НЕПРАВДА НЕ НУЖНА
  
  - Что, правда? - Диана обворожительно улыбнулась Семирамиде. - Что я - богиня Диана?
  - Да, я спрашиваю, считаешь ли ты себя богиней?
  - Семирамида, каждая женщина должна быть твердо уверена, что она богиня.
  Когда мы верим в себя, то мы - богини.
  - Я не богиня, я - амазонка.
  - Может быть, амазонки выше, чем богини, - Диана пальчиком дотронулась до соска Семирамиды. - Боги и богини разобщены.
  Вы же, амазонки, вместе.
  Вместе вы - сила!
  - Мы и не вместе тоже - сила.
  - Раньше я любила гулять по лесу в короткой до колен тунике, - Диана светло улыбалась. - Тунику подпоясывала на талии.
  Со мной ходил мой верный олень
  Позже олень убежал в Норд, в страну оленью.
  Там сосны рвутся в небо, там быль живет и небыль.
  Однажды я с охотничьими собаками преследовала кабана.
  - Я с Семирамидой тоже преследовала кабана, - Калипсо приобняла Диану за талию. - Но кабан превратился в мытаря.
  Семирамида нечаянно его подстрелила.
  - Вы можете считать, что подстрелили не сборщика налогов, а кабана в его образе, - Диана прикоснулась пальчиком к носику Калипсо.
  Калипсо чихнула. - Я возвращалась с охоты с корзинкой фруктов.
  Вдруг услышала от озера крики.
  Я бросила корзинку зверям и побежала к озеру.
  Может быть, было слишком темно, или я не все усмотрела в высокой траве.
  Но крестьяне с рогами и копытами бегали за девушками и срывали с них одежды.
  Когда я подбежала, девушки почти отбились от наглых крестьян и побежали в лес.
  Я подняла лук и наложила стрелу, чтобы защитить себя и девушек от распутства.
  Крестьяне испугались моего гнева и убежали в деревню
  Позже я, когда вспоминала, то уже не была уверена в крестьянах,
  Может быть, не крестьяне бегали за девушками, а сатиры - за нимфами?
  - Сатиры и нимфы - выдумка, - Семирамида сладко потянулась. - Если бы они существовали, то я бы их обязательно встретила в лесу.
  Мы, амазонки, много времени проводим в горах, в поле и в лесах.
  Ни один сатир не ушел бы от нашей стрелы.
  - Ни одна нимфа не ушла бы без ласки от амазонки, - Калипсо показала Семирамиде розовый язычок.
  Амазонка шаловливо тоже показала Калипсо язычок и обратилась к Диане.
  - Диана, где я могу вымыть грудь?
  
  НАДО БЫЛО РАНЬШЕ СТЕРЕТЬ С ГРУДИ ПРИКОСНОВЕНИЕ МУЖЧИНЫ
  
  - Вымыть грудь кому? - брови Дианы поползли вверх.
  - Мою грудь, - Семирамида для верности ткнула пальчиком в левую грудь. - Нехороший мужчина трогал меня, щупал.
  Я хочу смыть неприятность с груди.
  - Тебе повезло, амазонка, - Диана залилась хрустальным смехом. - У меня в доме как раз имеется средство для смывания воспоминаний о лапанье груди.
  - Воспоминания пусть останутся при мне, - Семирамида выставила вперед ручки.
  - Ты хочешь все время вспоминать о том, как тебя щупал крестьянин? - Калипсо надула губки.
  - Я боюсь, что вместе с воспоминанием о лапанье снадобье сотрет и другие мои воспоминания.
  - Вот, что значит неосторожно сказанное слово, - Диана погладил щечку Семирамиды. - Я имела в виду смыть с груди воспоминание о ладони.
  Ни в коем случае не смыть из памяти. - Диана раздвинула ветки.
  Словно ниоткуда на полянке появился изумительный аккуратный домик.
  - Будто его здесь не было, - Семирамида захлопала в ладошки от неожиданности.
  - Мой домик дается не каждой, - Диана сощурила глаза.
  - Не каждой и не каждому, - Калипсо, словно она хозяйка, первая открыла дверь в дом.
  - Каждому мой домик, вообще, не дается, - Диана, когда Калипсо не видела их, шлепнула ладошкой по попке Семирамиды.
  - Ты ударила меня по попке? - Семирамида прошептала, чтобы не услышала Калипсо.
  В ответ Диана пожала плечами и показала язычок Семирамиде.
  - Мы только и показываем друг дружке язычки, - Семирамида рассмеялась.
  - Над чем вы смеетесь, - Калипсо уже присела за стол. - Над моей попкой?
  - Мы смеемся оттого, что, наконец, оказались дома, - Диана выставила на стол кушанья.
  - Все приготовлено на троих, - Семирамида с нетерпением схватила кусок жареной куропатки. - Будто ты, Диана, ждала нас к ужину.
  
  ХОРОШО МНЕ ТАМ, ГДЕ ЖДУТ МЕНЯ
  
  - Я ждала вас к ужину, - Диана сама присела к столу. - Нужно всегда ждать своих подруг.
  - Даже, если подруга не подруга еще? - Семирамида потянулась за сладким виноградом.
  - Однажды на базарной площади я видела незнакомого патриция в белом, - Диана пододвинула Семирамиде корзинку с виноградом. - Патриций в белом точно не был моей подругой. - Диана взглянула на застывшие в удивлении лица Калипсо и Семирамиды и рассмеялась: - Люблю пошутить.
  - А я люблю спать, когда спать хочется, - Калипсо откровенно зевнула. - Я засыпаю, - Калипсо с трудом добрела до диванчика с мягкими шкурами.
  - Упала и почти сразу заснула, - Диана с обожанием смотрела на Калипсо.
  - Я думаю, что Калипсо заснула еще, не коснувшись диванчика, - Семирамида рассмеялась.
  - Позволь, я сяду к тебе на колени, Семирамида, - Диана неожиданно заявила.
  Не дождалась разрешения Семирамиды и присела к ней на колени.
  - Но мы как-то, мы почему-то, - Семирамида залепетала. - Мы - не мы.
  - Я хочу ощутить ту, которая изменила мою любимую подругу Калипсо, - Диана стянула с Семирамиды тунику.
  - Ощутить меня?
  - Ты спасла Калипсо, ты переделала ее, Семирамида, - жаркое дыхание коснулось губ амазонки.
  - То, что я переделала Калипсо, я не уверена.
  Я ничего с ней не делала, - Семирамида, неожиданно коснулась губами губ Дианы. - Но откуда ты знаешь, что я спасла Калипсо.
  - Я не знала, но догадывалась, - Диана пальчиком чертила круги вокруг соска Семирамиды. - Калипсо всегда со своим счетом попадает в смертельные для нее ситуации.
  Я предположила, что, если вы вместе, то ты спасла мою Калипсо.
  - Ты предположила и угадала, Диана, - Семирамида прошептала. - Но я не считаю подвигом спасти девушку.
  - Вы, амазонки, всегда спасаете друг дружку и других девушек.
  - Даже, если мы по колени, или по шею в неприятностях, - Семирамида вдыхала аромат кожи Дианы.
  - Пойдем в мою спальню, Семирамида.
  - В спальню? Спать?
  
  НЕТ НИЧЕГО ГЛУПЕЕ, ЧЕМ ГОВОРИТЬ ОБ ОЧЕВИДНОМ
  
  - Я буду изучать тебя, Семирамида.
  - Но как же ты и Калипсо? - Семирамида смущенно кашлянула. - Вы же вместе.
  - Калипсо - моя любовь, а ты, Семирамида, моя...
  Просто моя.
  - Звучит как-то почти оскорбительно, - Семирамида не обиделась и засмеялась.
  - Мы же будем просто спать, - Диана встала с коленей Семирамиды. - Нет ничего предрассудительного, когда две девушки просто вместе спят в одной кроватке.
  - Мы, амазонки, всегда вместе спим, - Семирамида подскочила. - Это другое дело.
  Я не предам Калипсо, потому что мы с ней не подружки.
  Ты не предашь Калипсо, потому что будешь изучать меня и вместе со мной просто спать.
  - Мокрое место осталось, - Диана захихикала и указала пальчиком на колени Семирамиды.
  - Ты посидела на мне, затем ушла, а мокрое место осталось, - Семирамида тоже захихикала. - Теперь я понимаю поговорку - Осталось мокрое место.
  - Оно, мокрое место, не только осталось на твоих коленях, но и ведет тебя в спальню, - Диана за руку привела Семирамиду в другую комнату.
  - Когда ты сидела на моих коленях, то у тебя попка была горячая, - Семирамида прилегла на кроватку.
  Но тут же поднялась: - Диана, ты обещала снадобье, чтобы стереть след мужской руки с моей груди.
  - Ах, снадобье, - Диана всплеснула руками. - Конечно, сейчас найду. - Хозяйка остановилась около корзиночек с разными вещичками.
  Наклонилась низко-низко и стала перебирать вещи.
  - Семирамида, пока я ищу снадобье, ты можешь изучать мою попку, - сначала Диана рылась в одной корзинке, затем перешла к другой.
  - Изучать твою попку? - Голос Семирамиды дрогнул.
  - Конечно, любуйся моей попкой, - Диана обернулась и засмеялась. - Я же буду потом изучать тебя.
  Мне интересно в тебе все, Семирамида.
  - Почему ты так заинтересовалась мной, Диана?
  
  МОЖЕТ БЫТЬ, ДИАНА И НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАЛАСЬ МНОЙ
  
  - Ты интересная, поэтому я интересуюсь, - Диана распрямилась, подошла к кровати.
  В руке Диана держала хрустальный пузырек с зеленой жидкостью.
  - Твои груди смотрят в мои глаза, - Семирамида почувствовала, как кровь приливает к щекам.
  - Сейчас я исправлю, и мои глаза будут смотреть в твои глаза, - Диана наклонилась и накрыла своими губами губы Семирамиды.
  - Я, словно с луговыми цветами целуюсь, - Семирамида выдохнула после поцелуя.
  - Ты почувствовала? - Диана встала перед Семирамидой на колени.
  - Почувствовала твой лесной аромат, Диана?
  - Да, Семирамида.
  Мой лесной аромат.
  - Ты натираешься лесными травами?
  - Нет, я не натираюсь лесными травами.
  Я - сама - трава!
  - Губы твои пахнут цветами, Диана.
  - Твои губы тоже пахнут свежими цветами и травкой, Семирамида.
  - Потому что я жевала целебные травки, а затем накладывала на ранки - себе и Калипсо. - Семирамида весело засмеялась.
  Даже ножками дрыгала от веселья. - Мы свалились с дерева и поцарапались.
  - Что вы делали на дереве? - Диана налила на ладошку из пузырька и стала медленно водить ладонью по груди Семирамиды.
  - Мы спасали птенчика, - Семирамида напряглась. - Птенчик упал, а мы его вернули в гнездышко.
  - Ты напряжена, Семирамида.
  - В последний раз я так напрягалась, когда мой конь в схватке понес.
  Горный воин выбил меня из седла.
  Моя нога зацепилась в кожаном стремени.
  Конь уносил меня с битвы, спасал.
  - Странное сравнение моим ласкам, Семирамида, - Диана подмигнула амазонке. - Но мне нравится.
  - И мне нравится, Диана, - Семирамида мелко дрожала. - Но мне кажется, что ты не стираешь, а ласкаешь.
  - Ласкаю и стираю, Семирамида.
  - Все же, Диана, я начинаю верить, что ты - богиня Диана.
  - Верь, Семирамида.
  - Если какой-то могучий парень Геракл возомнил себя сыном бога, то почему бы красивой тебе не быть богиней?
  - Почему бы тебе, Семирамида, не быть богиней? - Диана отставила пузырек подальше от кровати и прилегла рядом с Семирамидой.
  - Я с тобой, но, словно в роще, Диана.
  Смотрю на тебя и вижу цветущие луга и деревья.
  Обильные плоды свисают.
  - У меня не свисают, - Диана засмеялась.
  - Ты, словно растворяешься.
  Становишься расплывчатой.
  - Это я, - Диана обняла Семирамиду. - Ты увидела мою суть.
  - Значит... - Семирамида округлила глаза.
  - Не надо слов, если листья деревьев шепчут на ветру, - Диана приложила пальчик к губам Семирамиды. - Листья и травы сами расскажут тебе, Семирамида, что тебя интересует.
  - Если я тебя вижу, - Семирамида задумалась, - лесной и цветущей, то какой ты видишь меня? - Семирамида шутливо укусила Диану за пальчик.
  
  НАДО НАЙТИ В ДОМЕ ДИАНЫ ЗЕРКАЛО, КОТОРОЕ ПОКАЖЕТ МЕНЯ МНЕ
  
  - Разумеется, если ты не имеешь ничего против, амазонка, то я загляну в тебя, - Диана нежно провела рукой по волосам Семирамиды.
  - И что видишь? - через пять минут Семирамида спросила с нетерпением.
  - Пока ничего не вижу, - Диана ответила серьезно. - Подожди...
  - Я жду, Диана.
  - Что-то проступает, Семирамида.
  - Диана, ты смущаешь меня.
  - Я погружаюсь в тебя, Семирамида, - Диана пролепетала. - Я вижу... - Глаза Дианы застекленели.
  - Чего ты испугалась? - Семирамида приподнялась и присела на кровати. - Словно утратила волю.
  Будто погрузилась на дно моря.
  - Семирамида, - Диана вскрикнула. - Семирамида, надо же... - Диана не договорила.
  Она сильно-сильно сжала амазонку в своих объятиях и зарыдала.
  Семирамида начала ее успокаивать и сама заплакала.
  Диана осушила слезы и в свою очередь начала успокаивать Семирамиду.
  Успокаивали они друг дружку долго, почти до утра.
  - Еще не поздно, - Диана поцелуем разбудила Семирамиду.
  - Не поздно что? - Семирамида открыла глаза и засмеялась.
  - Не поздно все, Семирамида.
  - Мы так переплелись с тобой во сне, что я не могу отличить свои ноги от твоих.
  - Мы должны поерзать ногами, чтобы разобраться с ними, - Диана произнесла серьезно.
  - Диана, не надо так ерзать, - Семирамида жалобно проблеяла. - А то снова доерзаемся.
  - Вот и славно, - Диана захихикала. - Я по утрам всегда разминаюсь.
  Олимпийцы называют это утренней гимнастикой.
  - Диана, Диана, - Семирамида сжала губы и изогнулась радугой. - Вот и доерзались. - Амазонка дождем упала на шкуры.
  - Я думала, что будет совсем не так, - Диана вскрикнула вместе с Семирамидой.
  Крупная дрожь пробежала по ее телу. - Я так благодарна тебе, Семирамида.
  - Но ты так и не сказала мне, как ты меня видела.
  
  НУЖНО ЛИ МНЕ ТО, О ЧЕМ Я НЕ ЗНАЛА
  
  - Я не сказала тебе, потому что не было времени, - Диана пружинисто вскочила с кроватки.
  - Теперь у нас есть время, поэтому скажи сейчас, - Семирамида не отступала.
  - Времени никогда нет, Семирамида, - Диана выпорхнула из спальни.
  - Не хочешь - не говори, Диана, - Семирамида проследовала в другую комнатку и взглянула на спящую Калипсо. - Я сама себя увижу когда-нибудь.
  - Золотые слова, Семирамида, - Диана поцеловала Семирамиду в губы и присела на ноги спящей Калипсо.
  - Не дала мне досмотреть сон, - Калипсо проснулась и открыла глаза.
  - Разве я для тебя не сон, Калипсо? - Диана склонилась к Калипсо.
  - Я пойду, поупражняюсь с луком, - Семирамида подхватила лук и выбежала из домика.
  Амазонка попробовала новый лук на стрельбе по листьям дерева:
  - Сегодня лук стреляет по-другому, - Семирамида удивилась. - Не хуже и не лучше, чем вчера.
  Но по-другому.
  Словно лук живой. - Семирамида оглянулась на домик. - Почему лук не может быть живым?
  Диана говорила, что надо верить.
  Если верить в себя и считать себя богиней, то станешь богиней.
  Хочу ли я превратиться в богиню?
  Не знаю.
  Может быть, и хотеть надо уметь, и вовремя хотеть? - Семирамида по журчанью отыскала задорный ручей.
  Забежала в хрустальную водичку и долго плескалась.
  - Словно выиграла схватку с ручьем, - Семирамида выскочила радостная.
  Сердце билось ровно, душа пела.
  Семирамида вернулась в домик.
  - Семирамида, иди к нам, - Диана приглашающе похлопала ладошкой по диванчику.
  - Не могу, - Семирамида присела к столу. - Мы с Калипсо заключили договор.
  Я не трогаю ее, и Калипсо не трогает меня.
  Мы не подружки, и ничего подружечьего между нами быть не может.
  - Да, Семирамида, ты сдерживаешь себя, - Калипсо пропищала.
  - Утром ты светилась от счастья, а теперь светишься счастьем, - Диана подошла и поцеловала Семирамиду в ушко.
  - Одинаковое - светиться от счастья и светиться счастьем, - Семирамида захихикала. - Щекотно, Диана.
  - Щекотно мало не бывает, - Диана пощекотала амазонку под мышками.
  - Щекотнейше, - Семирамида заверещала, как зайчик.
  - Калипсо, налегай на Семирамиду, защекотим ее, - Диана присела на колени амазонки и обхватила рукой за ее плечи.
  Калипсо подбежала и начала щекотать Семирамиду в разных местах.
  - Уууу, у, у, - Семирамида хохотала и вырывалась.
  Слезы смеха обильно текли по пылающему личику.
  Наконец, невероятными усилиями амазонка выскользнула из объятий Дианы.
  - Если... бы... мы... не... дружили, - Семирамида с трудом переводила дух. - То я бы подумала, что вы хотите меня защекотать до смерти.
  
  ПРЕДСТАВЛЯЮ БИТВУ, В КОТОРОЙ АМАЗОНКИ ЩЕКОЧУТ ГОРНЫХ ВОИНОВ, А ТЕ ЩЕКОЧУТ НАС
  
  - Мы не водяные нимфы, чтобы щекотать девушек до смерти, - Диана засмеялась звонко и весело.
  - Я тебе не подружка, Семирамида, - Калипсо согнулась в хохоте. - Поэтому до смерти не могу защекотать.
  - Шуточки у вас, - Семирамида поправила тунику. - Шуточки потусторонние.
  - Зато весело, - Калипсо натянула тунику.
  - Красивая у тебя туника, зеленая, - Семирамида щелкнула розовым язычком.
  - Диана подарила, - Калипсо вертелась вокруг себя. - Нравится?
  - Очень, - Семирамида распахнула глаза в восхищении.
  - Я не спросила, кто нравится, - Калипсо захихикала: - Туника или Диана.
  - А я и не ответила, кто очень нравится: туника или Диана, - Семирамида показала Калипсо язычок.
  - Я никогда не смущаюсь, но Семирамида, не смущай меня, - Диана находилась в прекрасном расположении духа: - Я собрала вам в дорожку еду. - Диана протянула корзиночку с фруктами и сыром. - Легкий завтрак на траве. - Диана вздохнула глубоко. - Жаль, что этот завтрак у вас пройдет без меня.
  - Мы могли бы позавтракать здесь, - Калипсо стояла в растерянности.
  - Нет, вам пора идти, - Диана подталкивала Калипсо к выходу из дома.
  - Ты кого-то ждешь в гости, Диана? - Калипсо упиралась. - И не хочешь, чтобы мы встретились.
  - Не тратьте время попусту, - Диана вышла проводить до опушки. - Лес мне шепнул, что пора вам.
  - Иначе хуже будет? - Семирамида деловито поправила лук, который ей подарила Диана.
  - Ты проницательная, Семирамида, - Диана стала серьезной. - Береги себя, Семирамида.
  - Почему амазонка должна беречь себя, а я нет? - Калипсо надула губки.
  - Потому, что Семирамида спасет тебя, Калипсо, если сбережет себя, - Диана остановилась. - Если же Семирамида не спасется...
  - Я не попаду в беду, - Семирамида топнула ножкой.
  - Ты уверена, Семирамида? - Диана неотрывно смотрела в глаза амазонки.
  - Более чем уверена в себе.
  
  БЕЗ УВЕРЕННОСТИ НЕТ УВЕРЕННОСТИ
  
  - Как на тонущей галере, - Диана наклонилась и сорвала травинку.
  Задумчиво разминала стебелек ровными ослепительно белыми жемчужными зубами. - Сначала должны спасаться рабы.
  Потом уже - детей спасают.
  Если начнут спасать детей и патрициев, то погибнут все.
  Рабы же помогут патрициям и их детям.
  - Мы - рабы, - Калипсо захихикала.
  Но ее хрустальный смех ни Семирамида, ни Диана не поддержали.
  - Мы все рабы кого-то и чего-то, - Диана отвернулась.
  - Диана, ты могла бы стать прекрасной амазонкой, - Семирамида поглаживала колчан со стрелами.
  - Я и так прекрасная, поэтому более прекрасной не могу стать, - Диана ответила шутливо.
  - Я имела в виду - настоящей амазонкой.
  - Я и так амазонка, Семирамида.
  - Ты не амазонка, Диана, - Семирамида произнесла без особой уверенности в своей мысли.
  - Почему же я не амазонка для тебя, Семирамида? - Диана лукаво подмигнула Семирамиде.
  - Амазонки живут в Фемискира, - Семирамида загнула пальчик на правой руке. - Амазонки выжигают или убирают правую грудь, чтобы удобнее было стрелять из лука.
  - Во-первых, для меня Фемискира везде, - Диана сделала широкий жест руками: - В лесу - Фемискира.
  В поле - Фемискира для меня.
  - Приятные слова, - Семирамида склонила очаровательную головку к левому плечу.
  - Во-вторых, любой лук, любые стрелы становятся в моих руках удивительными, - Диана прикоснулась к колчану Семирамиды.
  Мне нет надобности убирать свою правую грудь, чтобы стрелять метко и быстро.
  - Амазонка без правой груди, - Семирамида почесала за ушком. - Так не бывает.
  - Но я же бываю.
  - Ты бываешь, Диана и была... - Семирамида опустила головку, чтобы скрыть румянец смущения.
  - В то, что я богиня, нужно также верить как и в то, что ты Семирамида, веришь, что ты амазонка, - Диана невесело засмеялась и зашагала к домику.
  - Диана, что-то ты сегодня утром грустная, - Калипсо вскрикнула вслед подружке.
  - Диана не грустная, а печальная, - Семирамида распрямила плечи. - Печальная стала пять минут назад.
  Наверно, лес шепнул ей что-то страшное.
  - Или птичка начирикала, - Калипсо сузила глаза.
  - Та птичка, птенчика которой мы спасли?
  - Птичек в лесу много, - Калипсо взмахнула руками.
  - Калипсо, ты видела? - амазонка воскликнула.
  - Не видела, - Калипсо раскрыла очаровательный ротик.
  - Я тоже не видела, - Семирамида выдохнула в волнении. - Диана исчезла.
  - Не исчезла, а слилась с лесом, - Калипсо покачала очаровательной головкой.
  - Слилась с лесом?
  - Диана умеет становиться невидимой в лесу, - Калипсо решительно двинулась по тропинке. - Она же - богиня природы.
  - Она считает себя богиней природы.
  - Если я считаю ее богиней, она сама полагает, что она богиня, ты уверена, что она богиня...
  - Я не уверена, что Диана богиня, - Семирамида задумалась.
  - Ты предаешь Диану? - Калипсо резко обернулась.
  -Так вышло, что не уверена, но не предаю, - Семирамида опустила ладонь на рукоять меча. - Амазонка должна сомневаться, Калипсо.
  Если мы не сомневаемся, то превращаемся в надменных напыщенных мужчин.
  Без сомнения - ведет к поражению в схватке, Калипсо.
  - Ты собираешься сражаться с Дианой?
  - Никогда!
  - Так почему же ты сомневаешься, что Диана не богиня.
  - Богов нет, Калипсо.
  Ты видела хотя бы одного бога, Калипсо?
  - А ты, не видела хотя бы ни одного бога, Семирамида? - Калипсо зло ответила в тон амазонке.
  - Если мы поднимемся на Олимп, то я уверена, что найдем там лишь голые камни.
  - Не голых богов и богинь, Семирамида?
  - Не голых богов и богинь, Калипсо.
  - Ты тоже веришь, Семирамида, - Калипсо вышла на дорогу. - Без веры во что-то не получается.
  Одни верят в богов, другие верят в то, что богов нет.
  Но и те и другие верят.
  Неверие в богов приводит к вере к чему-то, что хуже веры в богов.
  - Ты так считаешь, Калипсо?
  
  НЕ ХОЧУ ПРИЗНАТЬ ОЧЕВИДНОЕ, А НЕОЧЕВИДНОЕ ПРИЗНАЮ
  
  
  - Если встает вопрос между верю или не верю, то я, скорее верю, что Диана - богиня, - Семирамида согласилась.
  - Я думаю, что Диана верит в то, что я, и ты тоже, Семирамида, что мы богини.
  Мы должны соответствовать.
  
  
  ГЛАВА 53. СЕМИРАМИДА, КАЛИПСО, ПАЯЦ И АМФИБРАХИЙ
  
  - Богиня Калипсо, - Семирамида усмехнулась. - Ты лучше посчитай что-нибудь.
  Диана что-то узнала нехорошее для нас и о нас, но промолчала.
  Они лишь предостерегала.
  За остальное мы сами должны бороться.
  - Прежде, чем я посчитаю, - Калипсо поправила край великолепной зеленой туники, - ты, амазонка, должна в чем-то признаться мне.
  Неискренность в отношениях ведет к неискренности в счете.
  - У нас нет, и не может быть с тобой отношений, - Семирамида прибавила скорости. - Мы же с тобой договорились.
  - Семирамида ты почти бежишь.
  - Не догоняешь, Калипсо?
  - Подумаешь, амазонка, - Калипсо не отставала. - Выдумала, будто ты самая длинноногая и выносливая.
  Я, когда убегала от крестьян, могла день и ночь бежать без остановки.
  - Ты убегала от крестьян, я догоняла воинов, - Семирамида чуть замедлила быстрый шаг. - Разные цели, но скорость одна.
  - Поэтому не задавайся, Семирамида, - Калипсо показала амазонке язычок.
  - Я не задаюсь, я задаю темп.
  - Фивы никуда от нас не убегут.
  - Я хочу, как можно быстрее оказаться подальше от того, от чего Диана нас предостерегала.
  - Не поверишь, Семирамида, но я тоже об этом мечтаю.
  - Корзинка с едой у нас есть, поэтому мы можем без остановки двигаться хотя бы до полудня, - Семирамида посмотрела на восходящее солнце.
  - Почему я должна нести корзинку с едой для нас двоих? - Калипсо запищала. - Так нечестно, Семирамида.
  - Ты хочешь, чтобы мы несли корзинку по очереди? - Семирамида скосила глаза на Калипсо.
  - Да, Семирамида, я хочу равноправия между нами.
  - Если хочешь равноправия между нами, Калипсо, то начинай приседать.
  - Приседать?
  - Приседай на бегу, Калипсо.
  - Я не сошла с ума, чтобы бежать и приседать.
  Что обо мне крестьяне скажут, если увидят.
  - Крестьяне скажут, что ты тренируешь свое тело, Калипсо.
  
  КРЕСТЬЯНЕ НИЧЕГО НЕ СКАЖУТ, ОНИ ПОБЕГУТ К НАМ С ВИЛАМИ И ТОПОРАМИ
  
  - Мое тело идеальное и без тренировок, Семирамида.
  - Ты умеешь размахивать мечом, как амазонка, Калипсо?
  - Я - девушка, я не должна воевать.
  - Ты сможешь отразить нападение мужчин луком и стрелами, Калипсо? - Семирамида не отвечала на колкости Калипсо.
  - Нападения мужчин я отражаю едким словом.
  - Если на нас сейчас нападут разбойники, то ты не станешь с ними воевать, Калипсо.
  Ты будешь шутить едко с разбойниками.
  Не удивлюсь, если они тебя...
  - Не призывай разбойников, Семирамида, - Калипсо вжала милую головку в узкие плечи. - Разбойники - беда.
  Если о них говорить, то можно накликать беду.
  - Беду нам уже предсказала Диана.
  - Что за ужас, если спокойно с песнями нельзя дойти до Фив.
  - Если несешь корзинку с едой, то пой, Калипсо.
  - Без корзинки мне нельзя петь?
  - Если я понесу корзинку, то руки у меня будут заняты, - Семирамида внимательно смотрела по сторонам. - Выскочат разбойники...
  - Снова приманиваешь беду, Семирамида...
  - Если выскочат разбойники, то, что я им скажу, - Семирамида упрямо повторила. - Я скажу им:
  "Здрасьте, патриции разбойники.
  Подождите, пожалуйста, пока я поставлю корзину на землю.
  Мои руки сейчас заняты этой корзиночкой.
  Когда я освобожу руки от нее, то смогу достать меч или натянуть тетиву лука". - Последние слова амазонка произнесла пискляво.
  Подражала воображаемым тонкоголосым разбойникам.
  - Семирамида, - Калипсо остановилась, схватилась за животик и заливались звонким хрустальным смехом. - Ты так смешно изобразила разбойников, что Гомер пришел бы в восхищение.
  Семирамида, ты - прирожденная комедиантка!
  - Хуже оскорбления в свой адрес я не слышала, - Семирамида надула губки.
  Но по горящим глазам видно, что амазонка польщена.
  - Я понесу корзинку с едой, - Калипсо отсмеялась и подняла корзину. - Так даже удобнее для меня и женственнее - девушка с корзинкой фруктов.
  Ты же, Семирамида, охраняй и натягивай.
  - Натягивать что, Калипсо?
  - Тетиву лука натягивай, - брови Калипсо взметнулись вверх. - А ты, что подумала о - натягивай?
  - Натягивать можно разное, Калипсо.
  - Например?
  - Натягивать улыбку.
  
  НАТЯГИВАТЬ УЛЫБКУ И ТЕТИВУ ЛУКА
  
  - Натягивать улыбку, - Калипсо ядовито засмеялась. - Я же, глупенькая, подумала о другом.
  - Я давно хотела перекрасить волосы, - Семирамида неожиданно заявила.
  - Перекрасить волосы? - Калипсо от удивления подавилась вопросом и закашлялась.
  - Не понимаю, почему я призналась в этом, - Семирамида постучала ладошкой по спине Калипсо.
  - Мы же договорились, что не будем прикасаться друг к дружке, - Калипсо откашлялась.
  - Я не прикасалась, я помогала тебе откашляться, потому что ты подавилась, - Семирамида убрала руку.
  - Прикасалась, поприкасалась и - хватит, - Калипсо выпрямила спинку.
  - Калипсо, когда ты вчера заснула, то Диана и я отправилась в ее спальню, - Семирамида произнесла и распахнула глаза: - Не знаю, какая муха укусила меня сегодня.
  Я откровенничаю и признаюсь.
  То в том, что хотела перекрасить волосы, то в том, что я и Диана...
  - Семирамида, можешь не запинаться о слова, - Калипсо сохраняла невозмутимость. - Я всю ночь за вами подсматривала.
  Ты бы не заснула на боевом посту, амазонка?
  - Не заснула бы.
  - И я не заснула на своем боевом посту.
  Каждая девушка должна быть предусмотрительной, когда ложится обнаженная спать.
  - Предусмотрительной?
  - Предусмотрительной и осторожной, Семирамида.
  - Ты подсматривала за нами? - амазонка всплеснула руками. - Но подсматривать за другими - плохо.
  - Плохо подсматривать или делать тайно, Семирамида?
  - Я и Диана были не тайно.
  - Вы подождали, пока я, якобы заснула, - Калипсо невесело засмеялась. - Воспользовались случаем и уединились в спальне.
  - Диана говорила, что хочет попробовать ту, которая изменила тебя, - Семирамида вяло ответила.
  "Оправдания - не моя лошадка".
  - Не оправдывайся, амазонка.
  - Я и не оправдываюсь.
  - Не оправдывайся, потому что я на вас не сержусь.
  - Сделай одолжение не сердиться на нас, Калипсо, - Семирамида с трудом сдерживала иронию, но она прорывалась ручейками.
  - Я даже несказанно рада, что вы были вместе, Семирамида.
  - Рада? - Семирамида застыла с открытым ртом.
  
  РАДОСТЬ ПРИХОДИТ С ПЕРВЫМИ ЛУЧАМИ СОЛНЦА
  
  - Вы столько хорошего наговорили обо мне, что, кажется... что кажется, будто для того и уединились, чтобы я подсматривала и подслушивала.
  - И что же ты услышала, а главное - увидела, Калипсо? - Семирамида ладошкой растирала горящие щеки.
  - Я все увидела, Семирамида.
  - Все увидела?
  - Абсолютно все, Семирамида.
  - До мельчайших подробностей?
  - До самых подробных подробностей, Семирамида.
  Даже больше, чем ты и Диана видели друг в дружке.
  Я же смотрела со стороны на вас обеих.
  - Достаточно, хватит вспоминать, - Семирамида сжала губки.
  - Ты бы забыла и не вспоминала хорошее, Семирамида?
  - Я бы не забыла.
  - И я не забуду.
  - Не забывай, Калипсо.
  - Не забываю в хорошем смысле, - Калипсо нежно посмотрела на амазонку.
  - Ты не злишься на меня, Калипсо?
  - Злюсь? На что?
  - Ну и... Муууу, - Семирамида промычала, потому что не нашла слов.
  - Ты и Диана были счастливы.
  Вы мило резвились и шалили.
  Но самое главное, Семирамида...
  - Что самое главное, Калипсо?
  - Торопишься с вопросами, Семирамида.
  - Любопытно же.
  - Самое главное, что не было в вас друг к дружке никакой любви.
  Я люблю Диану.
  Диана любит меня.
  И ничто не изменилось, когда вы хохотали и перекатывались на ложе.
  - В твоих устах, Калипсо, звучит как обвинение.
  - Нет, я же сказала - нет, - Калипсо топнула ножкой по камню. - Если бы вы затаились с любовью друг к дружке.
  Переживали бы, переглядывались бы тайно.
  И я бы поймала ваше переглядывание, тогда - да.
  Тогда я бы ревновала и страдала.
  Вы же были искренние и невинные.
  - Искренние и невинные, Калипсо.
  - Тогда я...
  Тогда я подсчитала вас.
  - Подсчитала нас? - Семирамида не выдержала напряжения и засмеялась. - Но мы были вдвоем на ложе.
  Что же тут считать.
  Экая премудрость.
  - Две это одна плюс одна, - Калипсо загибала пальчики. - Я и ты - крепкий союз, потому что мы - две.
  - Нет у нас с тобой союза, Калипсо.
  - Мы объединились на время похода, Семирамида.
  - На время похода - согласна я.
  - Ты и Диана тоже были две.
  - Не повторяйся, Калипсо.
  - Если бы я ворвалась к вам в спальню, то нас стало бы - три.
  - Три девушки - не плохо, а - армия, Калипсо.
  
  АРМИЯ АМАЗОНОК - НЕТ НИЧЕГО ПРЕКРАСНЕЕ
  
  - Все же согласись, что не так стало бы, если бы я вошла к вам третьей.
  - Что-то изменилось бы, Калипсо, - Семирамида захихикала.
  - Поэтому, поэтому, поэтому... - Калипсо смотрела на небо и не могла остановиться. - Было у вас хорошо.
  Но сейчас, Семирамида, не все так хорошо.
  Держи стрелу наготове.
  - У меня всегда все наготове, - Семирамида напряглась. - Ты, что-то увидела плохое для нас?
  - Я думаю, что ты, боевая амазонка, первая заметила бы опасность.
  - Да, я опасность вижу даже в малом.
  - В малом или в малой, Семирамида?
  - Не отвлекайся, Калипсо.
  - Семирамида, в небе одно облачко, - голос Калипсо срывался. - Я считаю.
  Один орел парит над нами.
  Одна лисица пробежала.
  - Лисичку я видела, красавица она, - Семирамида, как белочка цокнула язычком.
  - Лисичка - красавица, но одна.
  Что-то мне тревожно, оттого, что все по одному.
  Один превращается либо в ноль, либо в два.
  - Если мы убьем лисичку, то она станет нулем, - Семирамида выпятила нижнюю губку.
  - Не стреляй в лисичку, Семирамида.
  - Ни за что не выстрелю в эту милоту.
  - Семирамида, я не размышляю, - губы Калипсо побелели. - У меня женские рефлексы сейчас сработают.
  - Что у тебя сработает, Калипсо? - Семирамида распахнула глазища.
  - Семирамида! - раздался пронзительный крик Калипсо.
  И тут же для Семирамиды наступила ночь.
  Ночь длинная для тех, кто находится по ее другую сторону и наблюдает чужую ночь издалека.
  И ночь бесконечная, кто погружен в нее.
  Бесконечная, но проходит в одно мгновенье...
  Если проходит...
  - Калипсо, обалдела, да? - Семирамида вскочила на длинные ножки. - Зачем ты меня целуешь?
  Мы даже не подруги.
  Не прикасаемся.
  - Я не целую, а делаю тебе насильственное дыхание, - глаза Калипсо засияли. - Из ротика в ротик.
  - Из ротика в ротик, - Семирамида тыльной стороной ладошки вытерла губы.
  - Тебе неприятно, Семирамида?
  - Почему же неприятно, Калипсо, - амазонка подняла с земли свой лук и стрелы. - Но мы не должны дружить. - Семирамида тут же согнулась от резкой боли в груди. - Почему мой лук на земле?
  И отчего так болит под левой лопаткой?
  - Ты только что ожила, Семирамида, - Калипсо отошла на шаг и рассматривала амазонку, будто проверяла - целая, или чего-то уже не хватает в теле Семирамиды. - Я тебя вырвала из лап смерти и оживила.
  Так что я теперь не должна тебе жизнь за мою жизнь, которую ты мне подарила, когда подстрелила крестьянина с топором.
  - Жизнь, смерть, - Семирамида с трудом сдерживала стон.
  
  НЕУЖЕЛИ, Я НЕ РАЗГЛЯДЕЛА ОПАСНОСТЬ
  
  - Семирамида, успокойся, - Калипсо нервно рассмеялась. - Если бы нас хотели убить, то убили бы три раза.
  - Почему три раза? - Семирамида восстанавливала дыхание.
  - Потому что три - нос подотри, - Калипсо щелкнула Семирамиду по носу.
  - Калипсо, осторожнее с моим носиком, - Семирамида заверещала. - Не прикасайся к нему.
  - Ну и целуйся со своим носиком, амазонка, - Калипсо гордо расправила плечи.
  Но она не сердилась. - Не обращай внимания на мою повышенную сейчас возбудимость, Семирамида.
  - Ты возбудилась, Калипсо? - Семирамида завела руку за спину и осторожно потрогала под левой лопаткой.
  - Возбудилась, но не в том смысле, как тебе хочется, амазонка.
  - Мне сейчас не до возбуждений, - Семирамида повела плечами.
  Боль тут же отозвалась под лопаткой. - А твои возбуждения, Калипсо, меня никак не волнуют.
  - Тебя не волнуют мои возбуждения? - из глаз Калипсо полетели искры. - Ой, Семирамида.
  Зачем ты затеяла ненужный спор?
  - В меня выстрелили из лука? - Семирамида подняла с земли тонкую длинную стрелу. - Стрела профессионального опытного воина.
  Длинная, из черного дерева с серебряным наконечником.
  Эта стрела летит далеко и бьет без пощады.
  - Да, пощады к тебе стреляющий не испытывал, Семирамида.
  - Стреляли, стреляли, - Семирамида зорко всматривалась в заросли около дороги. - Стреляли оттуда, - Семирамида указала пальчиком.
  - Ты идеально угадала, откуда стреляли, - Калипсо восхитилась.
  - Не угадала, а рассчитала, - Семирамида с трудом скрывала радость оттого, что правильно нашла место стрелка. - Но почему я не почувствовала опасность? - Семирамида ладошкой хлопнула себя по лбу.
  - Ты не почувствовала опасность, амазонка, потому что мы заболтались.
  - Я же говорила, что должна идти одна в Фивы, - Семирамида буравила взглядом попутчицу. - Я была бы осторожнее, и ни с кем бы ни болтала языком.
  - Вот и иди одна в свои Фивы, - Калипсо надула в обиде губки.
  - Прости, Калипсо, я слишком... - Семирамида произнесла примирительно.
  - Ты сказала - "прости, Калипсо"?
  - Да, я принесла извинения за свою резкость, хотя ничего еще не узнала, о том, что произошло.
  
  СПОКОЙНО РАССУЖДАЕМ, КАК НА ПИРУ
  
  - Надо же, амазонка извинилась перед простой девушкой, - Калипсо захлопала в ладоши. - В Фивах я прикажу писцам начертать на глиняных столбах это чудесное извинение амазонки.
  - Ничего не понимаю, - Семирамида трясла головкой. - Меня убивали, но не убили.
  Стрела ударила мне в спину, но не пробила.
  А должна была выйти со стороны груди.
  - Ты вскрикнула и начала падать, - Калипсо рассказывала взахлеб.
  - Я ничего не помню.
  - Поэтому я рядом, чтобы рассказать, то, о чем ты не помнишь, Семирамида.
  - В меня стреляли, - Семирамида задумчиво повторила.
  - Ты только о себе и думаешь, амазонка.
  "В меня стреляли, в меня стреляли".
  Придумала бы что-нибудь оригинальнее.
  - Я не придумала, что в меня стреляли.
  - Ты падала, Семирамида, но даже в полусознании успела сорвать со спины лук.
  Наложила стрелу.
  Натянула молниеносно тетиву.
  Я даже почти не заметила - так все быстро ты делала.
  - Не я делала, а мои руки и память за меня трудились.
  - Стрела улетела, Семирамида, и ты упала.
  В момент твоего падения из леса раздался душераздирающий нечеловеческий крик.
  - В меня стрелял не человек? - лицо Семирамиды побелело.
  - Человек в тебя стрелял, я посмотрела, - Калипсо скромно опустила глазки.
  - Если стрелял человек, то и вой должен быть душераздирающий, человеческий.
  Не путай меня, Калипсо.
  - Человек тоже можешь взвыть не по-человечески, - Калипсо сцепила пальцы. - В человеке много нечеловеческого.
  Иногда замечают, что вонь - нечеловеческая.
  И говорят же - нечеловеческий крик вырвался из его горла.
  - Так только поэты говорят.
  - Разве поэтам нельзя верить, Семирамида?
  - Поэты - не воины, поэтому поэтам нельзя верить.
  - А воинам, значит, ты веришь, амазонка?
  - И воинам не верю.
  - Я схватила твой меч, Семирамида.
  - Ты взяла мой меч? - Семирамида опустила головку. - Меч на месте.
  - Пока ты отдыхала без памяти, амазонка, я успела сбегать в лесок.
  Да я взяла твой меч.
  - Ты поступила храбро, Калипсо, как настоящая амазонка.
  - Может быть, я поступила храбро, Семирамида, но я боялась до дрожи в коленях.
  Но с мечом обязана была бежать в кусты.
  Я поняла, что твоя стрела поразила врага, ранила его.
  Врага нужно добить, иначе он уползет, залечит раны и вернется снова стрелять в тебя, Семирамида.
  - Я же говорила, что ты - настоящая амазонка, Калипсо.
  - Не нужен мне триумф амазонки, Семирамида.
  И лавры амазонки мне не к лицу.
  Я защищала наши жизни.
  Конечно, я рисковала.
  Но, если бы не побежала добивать врага, то рисковала бы еще больше.
  В зарослях я увидела скрюченного воина.
  - Почему ты решила, что он воин?
  - Иди и посмотри сама, Семирамида - воин он, или бродячий философ старик. - Калипсо задрожала. - Теперь, когда ужас отступил, я имею право подрожать от страха. - Калипсо проблеяла.
  - Не бродячий старик и не философ, - Семирамида добежала до лесочка и склонилась над мертвым. - Настоящий опытный убийца.
  Никаких табличек с именем и принадлежности к кастам.
  - Я уже обыскала его, - Калипсо только сейчас догнала быструю амазонку. - Деньги забрала на наши нужды.
  Больше ничего, как ты и говоришь, ничего у него не было подозрительного, кроме денег.
  - Деньги подозрительные?
  
  ДЕНЬГИ - САМОЕ ПОДОЗРИТЕЛЬНОЕ
  
  - Я увидела твою стрелу у него в глазу, Семирамида.
  Ну, ты и сама видишь.
  Когда я подбежала с мечом, то увидела смерть.
  Ты убила своего убий цу, Семирамида.
  - Не я убила, а замечательный лук и стрела убили его.
  - Если бы замечательный лук и столь же замечательная стрела лежали бы на земле, и ты не успела бы выстрелить, амазонка, то лук и стрела никак не показали бы свою замечательность.
  Сработали твои женские рефлексы.
  Я до того момента говорила о своих женских рефлексах, но твои оказались выше.
  - Нет, лук и стрелы богини Дианы...
  - Ты признаешь, что Диана - богиня?
  - Ты поймала меня на слове, Калипсо.
  Да, я признаю, что Диана - богиня.
  - По этому вопросу мы договорились, - Калипсо прищурила глаза. - Остался более важный вопрос - что делать с мертвым убийцей?
  - Почему его стрела не пробила меня навылет? - Семирамиду пока интересовали другие вопросы.
  - Наверно, во время своего беспамятства, Семирамида, ты потеряла способность мыслить, - Калипсо произнесла едко. - Небесная туника защитила тебя.
  Стрела убийцы не смогла пробить ее.
  Если бы он знал, или догадывался, то выстрелил бы тебе в другое - незащищенное место.
  - Непробиваемая туника из ткани небесного свода, - Семирамида прошептала, словно громом ударенная. - Значит, небо не каменное, а из шелка и бархата.
  - Мы будем думать о небе, или спустимся с небес и подумаем о себе?
  - Убийца выстрелил в меня.
  Туника защитила.
  Я успела спустить стрелу из лука Дианы...
  - Теперь он твой лук, амазонка.
  - Я выпустила стрелу и упала без памяти.
  - Болевой шок, Семирамида.
  - Да, болевой шок.
  Стрела не пробила, но ударила сильно.
  Осталась вмятина на кости.
  - Вмятина на ребре? - Калипсо вскрикнула.
  - Ерунда, - амазонка беспечно махнула ручкой. - Травкой залечу.
  Травка-костоправка вернет косточке прежний вид.
  - Покажешь травку-костоправку? - Калипсо даже вперед подалась.
  - Конечно, покажу, Калипсо.
  - Покажи, покажи.
  - Покажу, покажу.
  - Я вернулась от мертвого убийцы, - Калипсо продолжала заполнять провалы в памяти Семирамиды. - Ты не дышала.
  Я подняла на тебе тунику, Семирамида.
  Прислушалась к сердцу.
  - Ты могла бы заметить, что стрела отлетела, а из меня не течет кровь.
  - Я плохо соображала от ужаса, Семирамида.
  - Страх - полезен во время схватки.
  Только глупцы утверждают, что ничего не боятся в бою.
  - Значит, я очень сильный боец, потому что я испугалась сильно, - Калипсо засмеялась.
  - Ты - сильный боец, Калипсо, - амазонка совершенно серьёзно заявила.
  - Не осыпай меня комплиментами, Семирамида.
  - Осыпать тебя не комплиментами, а лепестками роз и деньгами?
  
  ЧЕМ ДОЛЬШЕ И ДАЛЬШЕ Я ОТ ФЕМИСКИРА, ТЕМ ЧАЩЕ ПОВТОРЯЮ - ДЕНЬГИ
  
  - Чуть позже вознаградишь меня деньгами и розами, Семирамида, - Калипсо приняла тон амазонки. - Я не услышала стук твоего сердца, Семирамида.
  Может быть, оно и билось, но в волнении я не разобрала.
  Тогда я начала делать тебе насильственное дыхание изо рта в рот.
  - Насильственное дыхание, чтобы запустить мое сердце, - Семирамида кивнула очаровательной головкой. - Ты много знаешь о лекарстве амазонок, Калипсо.
  - Насильственное дыхание не только вам принадлежит, амазонки.
  - Спасибо тебе, Калипсо, - голос Семирамиды шелестел.
  - Огого, - Калипсо захлопала в ладоши. - Амазонка второй раз извиняется передо мной.
  Наверно, ты хорошо ударилась головкой о камешек, когда упала, Семирамида.
  - Никогда еще насильственное дыхание мне не делала не амазонка, - Семирамида наклонила головку.
  - Ты после десятого поцелуя...
  - Десятого поцелуя, Калипсо?
  - Десятого выдоха моего, - Калипсо изменила слово. - Ты начала дышать.
  Сразу же вскочила, как бешеная.
  - Бешеные не вскакивают, а падают, Калипсо.
  - Тебе, амазонка, лучше знать, как ведут себя бешеные.
  - Почему мне лучше знать?
  - Потому что вы, амазонки...
  Потому что вы - амазонки!
  - Ты правильно поняла, что убийца был один, - Семирамида резко изменила тему, чтобы не поругаться с Калипсо, которая ее спасла. - Сильные наемные убийцы вдвоем не ходят.
  - Мне еще числа помогли понять, - Калипсо улыбнулась широко и ясно. - Я же считала и видела единицы.
  Поэтому не удивилась, что убийца был один.
  Один превратился в ноль, как я и предсказала.
  - На этот раз я верю тебе, Калипсо.
  - В другие разы ты мне не верила, Семирамида?
  - Кто и зачем послал за мной убийцу я выясню позже, - снова Семирамида свернула от прямого разговора.
  - Мы его закопаем? - Калипсо посмотрела на свои нежные ручки.
  - Ты бы оставила его в лесу просто так?
  - Нет, я не хочу загрязнять лес Дианы.
  - Но мы уже загрязнили его двумя мертвыми крестьянами, - Семирамида хлопнула ладошкой по лбу. - Надеюсь, что крестьян не нашли еще деревенские их дружки.
  - Ты хочешь вернуться к крестьянам и срезать с них уши? - Калипсо прижала ладошки к щекам.
  - Зачем я буду отрезать у крестьян уши?
  - Чтобы нанизать уши твоих врагов на веревочку и повесить на шею, как ожерелье.
  - У меня есть ожерелье из амазонита.
  - Второе ожерелье - из ушей врагов - украсит тебя, амазонка.
  - Если мне понадобятся уши на ожерелье, Калипсо, то я в первую очередь отрежу твои ушки.
  Они мне нравятся.
  
  КОГДА ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ, ТО ВСЕ ВОКРУГ НРАВИТСЯ
  
  - Тебе нравятся мои ушки, - Калипсо в очередной раз поймала амазонку на слове. - Любуйся же моими прекрасными ушками. - Калипсо убрала золото волос с ушей.
  - Лучше мы дотащим убийцу с его ушами к крестьянам с ушами, - Семирамида почесала бочок. - Изобразим так, что нашедшие поймут: крестьяне повздорили с убийцей.
  Они проткнули его вилами, а он, а он...
  - Он зарезал их мечом и добил их же вилами.
  Затем воткнул себе свою стрелу в глаз.
  - Нескладно получается, - Семирамида потянула за свою стрелу, которая торчала из глазницы убийцы.
  Стрела вышла с неприятным чмоканьем.
  - Ужас, - Калипсо побледнела и икнула.
  - Для нас главное, чтобы те, кто послал убийцу, на время запутались, - Семирамида ухватилась за левую ногу мертвеца. - Калипсо, тяни за правую, а я - за левую.
  Потащили его к крестьянам.
  - План твой великолепный, Семирамида, - через три минуты Калипсо без сил упала на траву. - Мы протащили мертвеца всего лишь один метр.
  - Он тяжелый, потому что мужчина, - Семирамида тяжело дышала. - Мы же - девушки хрупкие, легкие, почти невесомые, как феи.
  - Даже, если мы через сто лет дотащим убийцу до мертвых крестьян, - Калипсо вытирала ладошки о траву, - то за нами останется широкая дорога.
  Вряд ли кто поверит в то, что ты придумала, Семирамида.
  - Я бы бросила его здесь, - Семирамида в отчаянии пропищала.
  - Семирамида, это лес Дианы, - Калипсо погрозила амазонке пальчиком.
  - Думаю, что Диана поймет нас, - Семирамида не собиралась продолжать тянуть труп.
  - Поймет и простит, - Калипсо быстро согласилась. - По крайней мере, нам так легче будет думать.
  - Легче думать и удирать отсюда, - Семирамида вышла на дорогу. - Придется поторопиться, Калипсо.
  - Мы и до этого торопились, Семирамида.
  - К нам тоже торопятся, - Семирамида предостерегающе подняла правую руку. - Не похоже, что крестьяне.
  - Те, кто послали наемного убийцу? - Калипсо задрожала.
  - Они.
  - А мы?
  - Мы спрячемся в кустах, - Семирамида, как всегда перед схваткой, успокоилась. - Мы в безопасности в лесу Дианы.
  - Да помогут нам ее лук и стрелы, - Калипсо прошептала и осторожно присела в кустиках - недалеко от лежащего мертвого убийцы.
  - Ты в кустах, а я - за деревом, - Семирамида тихо-тихо произнесла. - Если что, то отвлечешь врагов на себя.
  
  СНАЧАЛА ПРИВЛЕКАЕМ ВНИМАНИЕ, ЗАТЕМ ОТВЛЕКАЕМ ВНИМАНИЕ
  
  - Как это на себя отвлеку? - Калипсо проблеяла.
  - Мужчина, когда увидит голую тебя...
  - Голую меня?
  - Голая ты будешь выглядеть беспомощно.
  Враги расслабятся...
  - Сколько раз они расслабятся со мной, Семирамида?
  - Итон, - раздался зычный мужской крик. - Итон, выходи, старый шутник.
  Мы знаем, что ты здесь.
  - Амфибрахий, не зови его, - другой, - более мелкий смех заглушил призыв. - Итон, наверно, с амазонкой забавляется.
  Сначала играет, а потом убьет.
  "Наверно, обо мне речь, - Семирамида усмехнулась. - Нет, вы шибаетесь, ваш Итон уже не играет в живого.
  Ему не до забав".
  - Паяц останови здесь колесницу, - Амфибрахий приказал.
  Показалась колесница с двумя великолепными конями и менее великолепными воинами.
  - Амфибрахий, ты хочешь отойти в кустики?
  - Только с тобой отойду в кустики, Паяц.
  - Ты влюбился в меня? - тонконогий воин Паяц воскликнул горячо.
  - Паяц, видишь, что я смотрю на тебя хмуро и подозрительно?
  - Ты под подозрительностью прячешь любовь или под хитоном, Амфибрахий? - Голос Паяца разливался медом.
  Семирамида осторожно раздвинула несколько веток, чтобы видеть происходящее:
  "Если меня обнаружат, то я успею выпустить по беспечным воинам пару стрел.
  Высокий мощный воин, очевидно - Амфибрахий.
  Утонченный - новичок Паяц".
  - Паяц, не о любви на войне думают, - Амфибрахий надул губы.
  - Мы разве на войне, Амфибрахий? - Паяц ответил кокетливым взглядом.
  - Мы на войне, поэтому не лезь ко мне с вопросами, чем я хочу заниматься в кустиках.
  - Ну, честно, Амфибрахий, мне же интересно.
  - Как тогда, когда ты упал с обрыва, Паяц.
  - Обрыв испугал меня, потому что он напомнил мне Пенелопу.
  - Пенелопу, которую ты увел у Одиссея, Паяц.
  - Во-первых, у героя Одиссея я жену не уводил, Амфибрахий, - Паяц захихикал мелко. - Во-вторых, другая Пенелопа была.
  - Разве может быть другая Пенелопа?
  Например, ты, Паяц, другим можешь быть?
  - Я могу быть тем, кем ты захочешь, Амфибрахий.
  - Ты льстишь мне, Паяц.
  - Я подластиваюсь к тебе, Амфибрахий.
  Ты - важный военный начальник.
  Командуешь когортой.
  Пенелопа не командовала когортой, но была очень умная и красивая, как ты.
   Она не только рисовала палочкой фениксов и сфинксов, но и читала древние глиняные таблички с непонятными для других иероглифами.
  Задумала Пенелопа в Афины пойти к мудрому учителю Соломону, мудрости у него поучиться.
  Но обычаи Пелопоннеса запрещают девушке одной отправляться в дальние края.
  Решила Пенелопа пригласить меня в спутники.
  "Только с одним условием, Пенелопа, - я начал торговаться. - Если ты переоденешься мужчиной".
  "Что мужчина, что женщина - все одно, - Пенелопа мудро отвечала. - У нас одинаковые туники и хитоны, Паяц".
  "Тогда называй себя мужчиной, Пенелопа.
  Иначе я не согласен.
  Я должен всегда ощущать рядом крепкое мужское бедро".
  "Я тоже хотела бы ощущать рядом с собой крепкое и мужское", - Пенелопа облизнула губки.
  "Ну, Пенелопа, давай же", - я требовал.
  "Что давать тебе, Паяц?" - Пенелопа напряглась.
  "Назови себя мужчиной, Пенелопа"
  "Ну, я мужчина, Паяц".
  "Нет, Пенелопа не так называешь себя мужчиной".
  "Как же себя мужчины мужчинами называют, Паяц?"
  "Просто скажи, Пенелопа - я мужчина".
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"