O Simona : другие произведения.

Мальва. Рождение нежности

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Красота не зависит от окружающей ее грязи
  
  - Улавливай и исполняй каждое желание в моих глазах. - Меняла с помощью двух рабынь с трудом улегся на спину.
  Девушки тотчас начали натирать его тело ароматными маслами. - Что же ты молчишь, Наджия?
  Подойди, я проверю твой язык, - Муслим приказал. - Если он еще не отрезан, то я исправлю это. - Меняла закряхтел под жаркими руками рабынь.
  Наджия обнаженная стояла неподвижно.
  Она не видела и не слышала купца.
  Он для нее не был чем-то важным в этот момент.
  - Ты наверно, не поняла, избалованная рабыня, - в голосе менялы послышались стальные нотки. - Твоя жизнь полностью зависит от меня.
  Тебя бросили все: твои родные, когда допустили, что ты оказалась в плену.
  Евнух и пленницы тоже отказались от тебя, продали тебя мне.
  Судьба отвернулась от тебя.
  Жила ты, мечтала наверно о принце, а теперь мечтай о том, чтобы остаться живой и получить сухую лепешку и воду на ночь.
  Каждый получает то, что заслуживает.
  Поверь моему опыту - ты не заслуживаешь меня, но я оказываю тебе честь. - Купец так и не дождался внимания со стороны Наджия.
  Не получил от девушки и благодарность за то, что сейчас ее осчастливит. - Да что же вы смотрите, глупые, - Меняла закричал на рабынь. - Подайте мне трость Царя. - Муслим тяжело дышал от ярости.
  Девушка рабыня услужливо протянула хозяину тяжелый посох с затейливой резьбой. - Подставляй шею, я научу тебя вежливости и покорности, Наджия. - Меняла привстал и замахнулся на Наджия палкой. - Каждая да получит по заслугам своим, Наджия.
  - Мальва. Меня зовут Мальва, - Наджия сверкнула изумрудами глаз.
  Она ничего не помнила: кто она, откуда.
  Она не понимала, где сейчас находится, что с ней происходит.
  Желания отсутствовали.
  Эмоции приглушены.
  Наджия большую часть своей жизни, своих девятнадцати лет провела в рабстве в подземелье Дворца Повелителя.
  Без солнечного света, без дуновенья свежего ветерка, без запаха трав.
  Повелитель изредка приходил в ее каменную келью и просто сидел, наблюдал за ней.
  Затем также - без слов уходил.
  Через некоторое время плена девушка уже не могла быть уверена - приходил ли Повелитель, или он плод ее воображения.
  Затем воображение стало затухать.
  Она не знала, что Повелитель ушел из жизни.
  Не понимала, что Юсуф продал ее купцу Генриху.
  Что купец ее хотел перевезти и снова продать, но уже в другой стране, в северных землях.
  Евнух Юсуф отдал ее меняле.
  Купец оставил ее, а сам с купленными двенадцатью пленницами бывшего Повелителя отплывает на корабле.
  Она же находится в шатре толстого менялы Муслима.
  Меняла собрался овладеть ее невинностью.
  Все это девушка, конечно же, пропускала мимо себя.
  Она даже не смогла бы объяснить, о чем все время думает, потому что и думы у нее были далекие, непонятные ей.
  Девушка все время молчала.
  И те слова, которые услышала от себя, были для нее большим откровением.
  "Мальва. Меня зовут Мальва" - это как бы не она говорила, потому что давно забыла звук своего голоса.
  Но, тем не менее, эти слова прозвучали.
  Мальва начала потихоньку выходить из многолетнего сна.
  - Тебя зовут Мальва, а не Наджия? - купец Муслим медленно понялся с дивана.
  Обрушил свой гнев на двух рабынь. - Одевайте же меня, одевайте скорее.
  В гневе, что ничего не получилось с новой рабыней, Муслим обрушил посох на спину беззащитной своей верной преданной рабыне. - Сабира, пошевеливайся, мертвая овца.
  
  В это время евнух Юсуф торговался с главой рыбацкой деревни Джермуком.
  Юсуф заплатил бы сразу, но правила приличия заставляли торговаться.
  Без торга глава деревни заподозрил бы неладное.
  Евнух желает прокатить в лодке наложниц своего Повелителя, да при этом не торгуется, не пытается себе оставить пару монет - это неслыханно.
  - Три медные монеты, - Юсуф увидел, как корабль отчалил от причала.
  - Ээээ, уважаемый, за три медные монеты по нынешним временам даже кобылу не купишь, - Джермук засмеялся. - Два серебряных идальго, и ни центом меньше.
  - А ты не покупай за мои три медные монеты кобылу, - Юсуф начинал нервничать.
  Корабль еще не поднял паруса, но неизвестно, о чем договорился купец Генрих с капитаном. - При всем моем уважении, почтенный, два серебряных - это больше, чем стоит вся ваша деревня с жителями и козами.
  - А я и предлагаю вам, уважаемый Юсуф, все деревню с жителями и с козами, - глава деревни расправил плечи. - С козами, женами и одной большой лодкой с гребцами.
  Лодка отдельно от коз и от наших жен не сдается.
  - Да ты, видно, кислого вина попробовал с утра, муж мой, - подоспела высокая статная женщина.
  Ей не полагалось вступать в спор, если мужчины не договорились, но, кажется, что жену Джермука этот вопрос заботил сейчас меньше всего. - Рыбы не наловил, семья голодает, а ты торгуешься.
  Если уважаемый Юсуф откажется катать наложниц Повелителя, то, что ты утром будешь есть?
  - По крайней мере, я есть наложниц не собираюсь, - глава деревни пробурчал, обозленный внезапным вмешательством жены.
  Джермук рассчитывал деньги забрать себе - сколько бы ни получил.
  Но теперь планы рухнули. - Зурбаган, отправляйся к себе на кухню.
  - На кухню? - гнев жены прорвался наружу. - А что на пустой кухне я буду делать?
  Ни один достойный мужчина не отправит жену на пустую кухню.
  Я была верна тебе, а ты стыд потерял, Джермук.
  Где, где теперь твой стыд, муж? - Зурбаган подняла на мужа руку, но не решилась ударить.
  Джермук быстро сдулся под упреками жены.
  - Хочешь видеть мой стыд?
  - Я твоя жена, хотя ты старше меня на двадцать лет.
  Я выбрала тебя из всех недостойных.
  Взял ты меня в жены, я дала клятву, что не убью тебя на брачном ложе и после свадьбы.
  И ты сейчас нарушаешь мою клятву. - Слова Зурбаган прозвучали угрозой.
  Она обернулась к Юсуфу. - Уважаемый Юсуф, если вы дадите одну серебряную монету...
  - Забирай, женщина, - евнух сунул ей в руку большой серебряный круг. - У нас осталось мало времени на прогулку.
  Быстро собери лодку и гребцов.
  Теперь я вижу, что в вашей деревне женщины умеют думать, а мужчины только носят парики.
  - Лодка уже готова, она всегда готова, - Зурбаган засуетилась. - Я и одна справлюсь с парусом.
  Муж мне не нужен.
  - Я тебе не нужен? - Джермук заверещал тонким голосом. - Ты ждала благодарности за то, что милостиво взяла меня замуж.
  - А что ты хотел, мужчина? - в беседу вступила Джамиля.
  Ее выход оказался совершенно неожиданным.
  Рабыня, которой положено молчать, проявила строптивость. - Ты не обеспечиваешь должным образом свою жену.
  И, судя по твоему животу, не собираешься и уже не можешь дальше обеспечивать.
  Ты придумал себе права, которых у тебя нет и не будет.
  Ты поступаешь с женой подло и бесчеловечно.
  Я бы тебя излечила от излишней самоуверенности и заносчивости, если бы ты был моим мужем.
  Да и не держала бы я рядом с собой наглеца, который рукой не пошевельнёт, чтобы получить дармовые деньги.
  - Джамиля? - евнух Юсуф раскрыл рот от удивления:
  "Надо же, как распустились девушки-розы, как только вышли из подземных комнат Дворца Повелителя.
  Не удивлюсь, если тринадцать пленниц...
  Нет, уже двенадцать - Наджия осталась у менялы Муслима в услужении - двенадцать рабынь покажут свой нелегкий характер.
  Были ниже травы, тише воды, а сейчас расправляют крылья".
  - Я мужчина, - обвинения рабыни Джамили вызвали у главы деревни жалкую улыбку. - Я верю в свою правоту, что катание на лодке в бухте стоит три серебряные монеты.
  Слепой увидит, безумный поймет.
  - Твои рассуждения, это рассуждения глупца, - Ассоль впервые за долгое время заговорила.
  И тут всех рабынь прорвало.
  Некоторые тянули руки, чтобы выщипать бороду Джермука.
  Он загорелся гневом, гордо выпрямил спину и... бросился наутек.
  - Мы собираемся прогуляться, - Юсуф почти силой усаживал пленниц на дно большой рыбацкой лодки.
  Подоспели еще пять женщин - помочь Зурбаган управляться с парусом и веслами. - Зурбаган, не стану скрывать.
  Если мы догоним вот тот корабль, - евнух указала на корабль, который совершал маневр, - то каждая из вас получит по серебряной монете.
  А ты, Зурбаган - три серебряные монеты.
  Воистину, ты стоишь этих денег.
  - Мы прогуляемся с ветерком, - жена главы деревни улыбнулась евнуху.
  "Она же знает, что я не мужчина, в смысле, что не могу, как мужчина, - евнух вжал голову в плечи. - Но смотрит на меня с вожделением.
  Наверно, мужчина, это нечто большее, чем делить супружеское ложе.
  Мужчина - это делить все, делить и соединяться душой.
  Мужчиной можно быть и, когда в штанах уже ничего не болтается". - Юсуф взялся за весло.
  Он не собирался оставаться в стороне.
  - Норд-Вест, - разумеется, что рабыня Айгуль, она же - Елисафета, внесла свой посильный вклад. - Правь на левый борт.
  Не чалить, не чалить!
  - Айгуль, на Юге нет ветра Норд-Вест, - евнух не возражал против активной помощи северной блондинки. - У нас другие ветра дуют.
  - Я сейчас вернула детское чувство свободы, которое давно меня не посещало, - Айгуль окатила ледяным взглядом улыбающегося евнуха.
  - Ты не свободна, Айгуль, - Юсуф решил оборвать разговоры. - Ты принадлежишь Генриху.
  - Кто это еще кому принадлежит, - за Айгуль вступилась Ясмина. - Айгуль принадлежит мне.
  А я принадлежу Айгуль.
  - Так быстро, Ясмина? - даже Айгуль на миг потеряла дар речи.
  - Что так быстро, Айгуль? - Ясмина помогала натягивать канат.
  - Так быстро ты решила.
  - Что я решила, Айгуль?
  - Что я принадлежу тебе, а ты принадлежишь мне.
  - Ты не рада, Айгуль?
  - Почему я не рада?
  - У тебя голос равнодушный и взгляд холодный.
  - Ты изучила мой взгляд и мой голос, Ясмина?
  - Изучила.
  - Так быстро?
  - Так быстро.
  - Но мы же знакомы всего лишь несколько часов.
  - Этого достаточно.
  - Я верю тебе, Ясмина.
  - Почему ты веришь мне, Айгуль?
  И во что ты веришь во мне?
  - Верю, что ты быстро изучила меня.
  - Да?
  - Да. Я сама тебя изучила.
  - И что же ты решила?
  - Что ты принадлежишь мне, Ясмина.
  Но я подумаю, принадлежу ли я тебе.
  - Это одно и то же.
  - Ты так считаешь?
  - Как?
  - А вот так?
  - А, если не так, а по-другому?
  - Ты вгоняешь меня в краску.
  - Это так мило, когда ты краснеешь от смущения.
  - Ты тоже покраснела.
  - Это от ветра.
  - От ветра?
  - Или от Солнца.
  - От Солнца?
  - Да.
  - Твердое да?
  - Упругое да.
  - Очень упругое?
  - В меру.
  - В меру чего?
  - Да.
  - Как может в меру быть да?
  - Потом покажу.
  - Потом?
  - Хочешь сейчас?
  - Нет, лучше потом, хотя хочу сейчас.
  - Ясмина, Айгуль, на вас смотрят, - Юсуф прикрикнул на раззадорившихся пленниц.
  - На меня всегда смотрят, - Айгуль тут же нашла ответ. - Повелитель на меня приходил смотреть.
  - И на меня Повелитель приходил смотреть, - Тахира засмеялась.
  - На всех Повелитель любовался, - Ясмина поправила прядь густых волос. - Да только мне мало его любования было.
  Я желаю всеобщего обожания и взглядов, направленных на меня.
  - Тогда стань танцовщицей живота, - Амина посоветовала с серьезным выражением милого личика. - На танцовщиц все мужчины засматриваются. - Амина засмеялась колокольчиками.
  Все поняли, что она пошутила по поводу - стать танцовщицей живота.
  - Мало вам, что ли, что Повелитель на вас любовался? - деревенская женщина за веслом спросила без гнева. - Не подумайте, что я вас считаю избалованными и изнеженными.
  Мне просто интересно узнать, как это, когда Великий Повелитель любуется тобой.
  - Повелитель велик, - Айгуль снова пососала указательный пальчик и подняла его над головой. - Правь левым бортом к скалам. - Девушка зорко следила за маневрами корабля, к которому лодка быстро приближалась.
  - Но скалы чуть в стороне от прямой, - Юсуф засомневался.
  - Она верно подсказывает, - Зурбаган кивнула. - Вода к вечеру теплая сверху, и холодная в глубине.
  Потоки сталкиваются, вызывают южный ветер.
  Он разбавляется сквозняком, который вылетает между скал.
  Так что надо брать левым бортом к скалам, чтобы быстрее добраться до корабля.
  - Повелитель велик, - Айгуль с благодарностью кивнула Зурбаган и вернулась к прежней теме: - Его внимание, конечно, очень лестно.
  Но внимания слишком мало.
  По-моему, внимание любого мужчины, или женщины, любопытство во взгляде - очень приятно для того, кем любуется.
  - Получается, что для нас все равно, кто на нас смотрит с восторгом: муж - свой или чужой, меняла, Повелитель, стражник, или нищий проходимец? - Зурбаган задумалась над откровением от Айгуль. - А ведь верно.
  - Как на меня Петер посмотрел вчера, когда я рыбу ловила, как посмотрел, - женщина у паруса тепло улыбнулась. - По телу дрожь разлилась, а в душе стало жарко-жарко.
  - Сангрия, ты поосторожнее с Петером, он мой брат, - Зурбаган погрозила пальцем.
  - Ну и что из того, что Петер твой брат, Зурбаган? - женщина засмеялась. - Да хоть муж твой.
  Пусть смотрит на меня и любуется.
  Я же не позволяю себе ничего.
  - Еще бы ты позволила, Сангрия, - женщины засмеялись. - Твой Занзибар из ревности тебя придушит.
  - Юсуф, лови канат, - с борта корабля полетела веревка.
  - Здесь все умные, все всё знают, - Юсуф пробурчал себе под нос. - Есть кому, кто поймает канат и без меня. - Евнух ловко подхватил канат и привязал к лодке.
  Затем Юсуф раздал обещанную награду женщинам.
  - Юсуф, а ты видный мужчина, - рыбачка в красном длинном платье прищурила глаза.
  - Не засматривайтесь на Юсуфа, он наш, - Нигара шутливо погрозила рыбачке пальцем.
  - Я не мужчина, - Юсуф обреченно скрипнул зубами. - Я евнух.
  - Ты настоящий мужчина, Юсуф, - Зурбаган опустила свою ладонь на руку Юсуфа. - Будет время и возможность, навести меня.
  Я докажу тебе, что ты - огонь и не позволю никому причинить тебе боль.
  - Свадьбу вы в лодке играете, что ли? - бородатый матрос спустился по веревочной лестнице в лодку.
  - Юсуф, у нас нет времени, - купец Генрих тоже подгонял. - Абдурахман разбушевался и желает нашей крови. - Матрос слишком усердно подтолкнул Рамилю по лестнице.
  Через пять минут лодка с рыбачками отплыла от борта корабля.
  - Юсуф, познакомься с боцманом и капитаном, - купец, незаметно для остальных, подмигнул Юсуфу: - Капитан Врангель и боцман Моцарт.
  - Сто морских чертей мне в глотку, - Капитан рассматривал прибывших девушек.
  - А мне сто морских ежей туда же, - боцман Моцарт тоже раздевал пленниц взглядом. - Столько женщин на корабле - не к добру.
  - Здесь нет ни одной женщины, - Юсуф процедил сквозь зубы.
  - А ты проверял, парень? - боцман оценивающе смерил Юсуфа взглядом.
  - Проверял, он наш евнух, - Нигара произнесла жестоко.
  - Нигара, Юсуф уже не евнух тебе, - Айгуль заступилась за Юсуфа, хотя он и не нуждался в заступничестве. - Он помощник нашего господина.
  - Разве? - Ниагара опустила глаза под ледяным взглядом Айгуль. - А я думала, что когда мы убежали из Дворца...
  - Вы убежали из Дворца? - капитан и боцман переглянулись. - Это совсем другое дело и другая цена.
  - Из моего дворца, - купец Генрих произнес с выдыханием. - Не из того дворца, о котором вы подумали.
  Сбежали мои рабыни, а потом я их вернул обратно.
  Что касается платы, то я уже заплатил - от начала до конца.
  И за проезд каждой рабыни отдал больше, чем она стоит.
  - Уважаемые, мы теперь на одном корабле, - Юсуф произнес вкрадчиво. - Если корабль остановят стражники, а они уже поднимают паруса, то вам придется отвечать за нас, а нам за вас.
  Я смею догадываться, что в трюмах вашего корабля найдётся то, что заинтересует стражников больше, чем наши рабыни.
  Например, мешки с розовой пылью пустыни.
  - А ты мне нравишься, парень, - капитан коротко хохотнул и ткнул концом курительной трубки в грудь Юсуфа.
  - Заснули, стервятники? - боцман рявкнул на пробегающего матроса с бочонком. - Кацман, оставь здесь, а сам - на рею, водяная крыса. - Жизнь на корабле входила в обычное долгое русло.
  - Капитан, еще одна лодка, - матрос с битенга размахивал руками. - Девка в лодке стоит, странная какая-то
  - Ваша рабыня? - капитан прищурил глаза. - Странные у тебя, Генрих, рабыни - сами за тобой бегут, а не от тебя убегают на свободу.
  Чем ты их прикармливаешь? - Капитан Врангель засмеялся своей удачной шутке.
   - Наджия, - лицо ясновидящей обращено в сторону гор, но не на приближающуюся лодку.
  Но слепая Гульфия "видела" Наджия и без поворота головы.
  - Как она сбежала от менялы? - Айгуль скрипнула зубами.
  - Я тоже ничего не понимаю, - Ясмина пожала плечами. - Меняла Муслим купил ее за твое кольцо.
  Ну, ладно, взял под залог, пока Юсуф доставит деньги.
  Как же он упустил невменяемую?
  - Кто ее знает? - Айгуль выразила общее непонимание.
  В приближающейся к кораблю лодке стояла в полный рост Наджия.
  Ее необычайная бледность, потому что кожа одиннадцать лет не видела солнца, жутко смотрелась на фоне живой воды.
  - Генрих, не надо ее брать на борт, - Айгуль осмелилась дотронуться до руки купца.
  - За эту ты не заплатил, Генрих, - капитан внимательно следил за реакцией пассажиров.
  Рассчитывал, сколько запросить за подъем на палубу новой пассажирки Наджия.
  - Моя собственность, я сам решаю: брать или не брать, - Генрих озадачился внезапным явлением Наджия.
  Разумеется, что ничего, кроме новых неприятностей, ее побег от менялы не принесет.
  "Наверно, зарезала Муслима и сбежала, - Генрих нашел самое правдоподобное объяснение. - Но как безумная Наджия нашла лодку и договорилась с гребцами?
  Скорее всего, прихватила кошель с деньгами менялы и щедро расплатилась за то, чтобы гребцы догнали корабль.
  Или Наджия - приманка, а гребцы - переодетые рыбаками стражники?" - Сомнения терзали купца.
  - Брать или не брать, вот в чем вопрос, - Генрих почесал затылок.
  - Муж мой, позволь, я скажу тебе пару слов наедине.
  - Пару ласковых, - боцман захохотал.
  На корабле с чувством юмора в порядке.
  - Я слушаю тебя, жена моя, - купец понизил голос, когда отошли за бочки.
  - Наджия нужна нам, - Гульфия провела ладонью по щеке Генриха. - Ты устал, муж мой.
  - Спасибо, Гульфия, что не при капитане произнесла, что Наджия нужна нам, - Генрих поблагодарил девушку. - Он бы тогда заломил за Наджия новую цену.
  - Поэтому я попросила тебя выслушать меня без посторонних ушей.
  - Ты умная, моя красавица Гульфия.
  - Ты добрый, мой любимый муж.
  - Ты горячая, Гульфия.
  - Ты снова и снова берешь меня в плен, мой любимый Генрих.
  - Генрих, не хотел вам мешать, - Юсуф осторожно прервал беседу.
  Его появление было бесшумным.
  Евнух при Дворе научился появляться внезапно и бесшумно. - Но лодка уже чуть отстает.
  - Гульфия, ты будешь умолять меня, чтобы я забрал твою рабыню Наджия, - Генрих сразу придумал план.
  - Я поняла тебя, мой муж, - Гульфия улыбнулась.
  - Капитан, мне не нужна моя рабыня, - купец объявил капитану. - Пусть плывет дальше со своими гребцами.
  - Муж мой, как же я буду без ее помощи? - Гульфия нахмурила брови, сделала вид, что сердится на Генриха. - Возьми ее...
  - Здесь я решаю, кого взять, а кого потопить, - капитан хрустнул пальцами. - Странная какая-то эта ваша рабыня в лодке.
  - Она признает только меня, - Гульфия придумывала на ходу. - Мне жалко ее, бедняжку.
  Наджия тронулась умом, когда увидела, как корабль, на котором плыл ее отец, сгорел.
  - Сгорел корабль? - капитан Врангель воскликнул. - Бедная девочка. - Я бы не пережил подобного зрелища.
  Ладно, что отец сгорел.
  Она может найти себе другого отца.
  Но сгоревший корабль - это травма на всю жизнь.
  - Ну, тогда, если она вам нравится, - Генрих пожал плечами. - Гульфия забирай Наджия обратно.
  Но предупреди ее, что в следующий раз она останется за бортом - во всех смыслах этого слова. - Уловка купца удалась.
  Капитан пока даже не запросил дополнительную плату за провоз Наджия.
  Была спущена шлюпка с тремя матросами.
  Через несколько минут Наджия оказалась на палубе.
  Она, как и раньше, смотрела сквозь людей.
  Взгляд ее изумрудных глаз был не от мира сего.
  - Много ты повидала горя, девка, - капитан вытряхнул пепел из трубки за борт.
  - Мы тебя не ждали, Наджия, - Айгуль сжала тонкие губы.
  - Мальва. Меня зовут Мальва, - девушка произнесла и без сознания упала на палубу.
  Вокруг упавшей сразу засуетились другие девушки.
  Все, кроме Айгуль и Ясмины.
  - Надо же - всегда молчащая Наджия заговорила.
  - Это первые слова, которые я услышал от нее, - Юсуф приподнял Мальву за плечи. - Я не думал, что она когда-то заговорит.
  - Можно подумать, что она много сказала и сказала что-то важное, - Айгуль отошла на шаг. - Но она подсказала хорошую мысль.
  С этого момента называйте меня только Елисафета.
  Я - Елисафета по рождению.
  Побыла Айгуль и - хватит.
  - Елисафета, - Ясмина попробовала на язык имя новой подруги. - Мне нравится, будто сладкий мед звучит - Елисафета.
  - Ты даже не представляешь, Ясмина, какая я сладкая, - Елисафета смотрела в глаза Ясмины. - А ты?
  - Сладкая ли я? Не знаю! - Ясмина захихикала.
  - Ты сладкая, я вижу, но я спросила о твоем настоящем имени.
  - Я - Ясмина, и всегда была Ясмина.
  - Ясмина не меняющаяся, не изменница, - Елисафета засмеялась.
  - По крайней мере, в ближайшее время я не собираюсь изменять тебе, - Ясмина показала подружке язычок.
  - Юсуф, отведи девушек в их помещения.
  - В каюты, - капитан Врангель поправил словесную ошибку купца.
  - Мне нужна отдельная каюта, - Елисафета топнула ножкой по палубе.
  - Отдельная каюта стоит отдельных денег, - капитан смотрел на купца.
  - Не собираюсь я содержать рабынь, как дорогих своих жен, - Генрих забулькал смехом. - В одной каюте потеснятся.
  Не сахар, не слипнутся.
  - Предоставьте мне отдельную каюту, - Елисафета переводила взгляд с Генриха на капитана и обратно на Генриха.
  - Тебе отдельную каюту, а мне? - Ясмина надула губки.
  - Моя каюта, Ясмина - твоя каюта, - Елисафета взяла Ясмину за руку. - Разве ты это не понимаешь?
  - Я догадывалась.
  - Догадывалась?
  - Да, догадывалась, что твоя каюта - моя каюта.
  - Вот и прекрасно, Ясмина.
  - Но почему моя отдельная каюта не может быть твоей каютой?
  - Разве есть разница, Ясмина?
  - Есть.
  - В чем же разница, если мы будем жить вместе?
  - В первом случае получается, что я гостья в твоей каюте.
  - Во втором случае выходит, что я буду гостьей в твоей каюте, Ясмина, - Елисафета провела ладонью по щеке. - Тогда нам нужна наша каюта. - Блондинка нашла выход к примирению. - Генрих, дорогой, заплати не за мою отдельную каюту, а за каюту на нас двоих с Ясминой.
  Тебе же будет меньше стоить в два раза.
  - Если вы поплывёте в общей каюте со всеми рабынями, то мне дополнительных денег не нужно вобще платить, - Генрих умел экономить.
  - Тогда я буду спать на палубе, - Елисафета снова топнула ножкой.
  - Тогда мы будем спать на палубе, - Ясмина присоединилась к бунту своей подруги.
  - Елисафета, я дам денег, - Юсуф кивнул блондинке.
  Он помнил, как они заключили договор на словах.
  Юсуф помогает рабыне в дороге, а, когда прибудут в северные земли, то Елисафета не забудет Юсуфа, и, по возможности, отблагодарит его и поможет устроиться на новом месте.
  Но об этом договоре знали только они вдвоем.
  - Деньги твои, - Генрих с удивлением посмотрел на евнуха. - Хочешь - трать их на прихоти моих рабынь.
  Но помни, что они принадлежат мне, и все их - мое.
  - Не так уж много у нас вашего, господин, - Ясмина произнесла с иронией.
  Но купец не заметил искорки в глазах девушки.
  Юсуф с рабынями спускался по лестнице.
  - Муж мой, - Гульфия при посторонних часто называла купца не по имени. - Я помогу Юсуфу.
  - Да, жена моя, - Генрих привыкал называть Гульфия своей женой.
  Она только на словах ему - жена.
  Но эти слова значили больше, чем официальная свадебная церемония.
  - Генрих, твоя жена слепая? - капитан позвал купца в свою каюту. - Я видел ее с госпожой Хусния.
  Она была рабыней или подругой ей?
  - Подруга, - купец соврал.
  Перед глазами всплыла картина, как госпожа Хусния приказала янычарам задушить его.
  Чудом Генрих спасся и даже убил янычар.
  Потом с Юсуфом сбросили их тела и полуживую госпожу Хусния по желобу в подземную черную реку, из которой никто не возвращался.
  - О Гульфия много говорят, - капитан налил вино в два кубка.
  Один кубок протянул купцу. - Попробуй Самурайского вина, уважаемый Генрих.
  - Самурайское? - Генрих сделал небольшой глоток.
  Подержал вино во рту. - Самурайское, весеннее, но разбавлено водой. - Купец произнес после второго лотка.
  - Ты разбираешься в винах, - капитан Врангель пришел в восторг. - Тогда у нас есть о чем с тобой поговорить.
  И даже - не только поговорить, но и попробовать то, о чем говорить.
  Я до этого момента считал себя единственным знатоком настоящих вин.
  Но ты заметил, что самурайское разбавлено.
  Редко, кто знает вкус самурайского, а то, чтобы отличить разбавленное водой от густого и терпкого - только избранные могут.
  - Кто же этот злодей, кто разбавил водой это чудесное вино? - Генрих допил остатки. - Надеюсь, что не матросы и не боцман.
  Воруют вино потихоньку, а, чтобы незаметно было, как оно убывает, добавляют воды.
   - Воровать вино - преступление, как и сжигать корабли, - капитан Врангель наполнил кубки другим вином. - Моя команда знает, что тот кто сворует вино или добавит в него воды, тот окажется за бортом. - Капитан сделал чудовищный глоток. - Самурайское розовое я разбавил водой сам.
  - Сам? - глаза купца полезли на лоб от удивления.
  - Сам, потому что здоровье уже не позволяет пить ведрами самурайское, - капитан пил, словно опровергал свои слова, что здоровье не позволяет пить ведрами. - Но - только самурайское.
  Остальные вина не разбавляю.
  - Мое здоровье тоже не позволяет пить ведрами, - купец расслабился.
  Пил он тоже так, что слова расходились с делом.
  - Как же твоя Гульфия не падает с лестницы? - капитан хрустнул шейными позвонками. - Я наблюдал за ней - ступает, словно видит ступеньки.
  - Особый дар, - купец не хотел рассказывать о Гульфия.
  - И предсказывает? - Капитан Врангель не отставал.
  - Одни называют это предсказыванием, другие говорят, что она придумывает.
  - Но ведь сбывается?
  - Одни говорят, что сбывается, другие спорят с первыми и утверждают, что если сбывается не слово в слово, то это не предсказание, так, якобы, каждый может.
  - Была у меня подруга, тоже предсказательница, - взгляд капитана устремлялся в прошлое. - "Пришло время тебе меня похитить", - однажды Лейла обратилась на меня взор своих прекрасных глаз.
  "Почему ты думаешь, что я должен похитить тебя, Лейла?" - я тогда засмеялся.
  "Я безумно влюблена в тебя, Врангель, и не стыжусь этого прекрасного чувства. - Молодая женщина меня соблазняла не только взглядом. - Увези меня от моего мужа.
  Я вижу будущее, и скажу тебе, что вижу в нем счастливых тебя и меня.
  Поверь, Врангель, ты разбогатеешь, если похитишь меня".
  "Золото ты мое, Лейла", - я влюбился до слез.
  Я считал, что у нас бурный любовный роман.
  Похитил Лейлу, и мы переехали в другой город.
  Месяц жили - веселились: пили, гуляли, любили.
  Через месяц мои деньги все закончились.
  "Врангель, ты завел роман со мной, и никто об этом не знает, - Лейла начала ко мне приставать. - Твое безразличие ко мне оскорбляет.
  Почему ты перестал баловать меня подарками?"
  "Потому что все мои деньги вышли, - я вывернул кошель.
  Из него вылетела моль. - Ты обещала, Лейла, что мы разбогатеем, если я похищу тебя.
  Но пока мы только обеднели".
  "Ты мне не безразличен, Врангель, потому что страсть еще кипит во мне, - Лейла улеглась на кровать. - Я прозорливая.
  Я вижу! Я вижу, что деньги потекут к тебе, если ты устроишься грузчиком в порту и будешь подслушивать речи купцов".
  "Умная мысль, Лейла, - я похвалил любовницу. - Умная мысль и прозорливая". - Я отправился в порт.
  Днем таскал мешки и подслушивал, а ночью эти же мешки воровал.
  Три месяца носил на себе, весь износился, но денег и мешков прибавилось.
  "Вот, что я тебе говорила, что я принесу удачу, - Лейла все деньги забрала себе, потому что мне деньги не нужны, оттого, что я работал. - Я тебе еще больше предскажу.
  В Коломне строят доходный дом.
  Отправляйся в Коломну на стройку, послушай, подслушай, вот тогда и сбудется мое пророчество до конца". - Лейла в дорогу дала мне сухарей, мыло и веревку.
  Три месяца день и ночь я работал на стройке доходного дома в Коломне.
  Заработал хорошие деньги.
  "Я не обманула тебя, Врангель, - Лейла на радостях расцеловала меня. - Слушай мои пророчества, они сбываются.
  Я вижу в будущем, что мы разбогатеем, если ты наймешься охранять склады купцов".
  И на этот раз я отправился с легким сердцем, потому что так в пророчестве написано, а Лейла это прочитала.
  Три месяца я охранял склады, трижды меня резали воры.
  Пять раз били плетьми купцы.
  Но на корову я заработал.
  "Слушай мое очередное пророчество, Врангель, как мы без трудов обогатимся", - Лейла завела свою старую песню.
  "Без труда? - Я начал понимать. - Моя натура противоречивая.
  Я терпел, но теперь противоречу тебе.
  Ты говорила, что видишь будущее.
  Сама посылала меня зарабатывать, а затем говорила, что это твоя заслуга, что у нас появились деньги.
  Нетрудно предсказывать деньги, когда муж ломает спину на работе.
  Нет, Лейла, предсказывай подобное богатство другим.
  Я же больше не буду своими руками делать твое счастье".
  "Врангель, ты получил то, что я хотела, - Лейла сразу потеряла ко мне интерес. - Если ты не веришь в мои пророчества, то верь самому себе.
  И люби сам себя, без меня.
  Я, наконец, избавлюсь от тебя, как от печального призрака своего прошлого".
  "Ты безмерно утешила меня, Лейла, что уходишь". - Так я стал свободным от предсказаний. - Капитан Врангель опустил голову на стол и заснул.
  
  В это время Ясмина опустила взгляд в общей каюте с Елисафета:
  - Это твоя... это наша каюта? - Ясмина рассматривала ковер на полу.
  - Маленькая, но удобненькая, - Елисафета не смотрела на подругу. - Нравится?
  - Не знаю.
  - Я тоже не знаю, нравится или нет.
  - Может, откроем окно? - Ясмина сделала вид, что заинтересовалась морем за иллюминатором.
  - Оно круглое, а как открывать круглое окно, я не знаю, - Елисафета сжала губы.
  - Давай, попробуем вместе, - Ясмина произнесла хрипло.
  - Что попробуем вместе? - Елисафета задрожала.
  - Открывать окно попробуем вместе.
  - А, открывать окно вместе, конечно, - Елисафета по-прежнему не смотрела на Ясмину.
  Она попыталась двумя пальчиками найти зацепку на иллюминаторе.
  С другого конца помогала Ясмина.
  - Не открывается, - Ясмина вздохнула.
  - Наверно потому не открывается, что вода может залететь в окно, - Елисафета отошла и присела на кроватку.
  - Устала? - Ясмина все же взглянула на подружку.
  - Очень.
  - Надо поспать.
  - Надо.
  - Спи.
  - Но как же я буду спать, а ты - стоять? - Елисафета отодвинулась на край кровати. - Присаживайся.
  - Нет, Елисафета, я не устала, я так постою.
  - Присаживайся, кровать широкая.
  - Спасибо, Елисафета.
  - За что спасибо? - Елисафета попыталась посмеяться, смех получился вымученный. - Кровать наша общая.
  - Общая, но ты должна выспаться.
  - Я прилягу к стеночке, а ты ложись с краю, или посерединке.
  - Ты очень смешно сказала, чтобы я ложилась посерединке, - Ясмина захихикала. - Нас двое, поэтому одна все равно будет с краю.
  - Точно, а я как-то не подумала, - Елисафета заливисто засмеялась. - Я думала, что посерединке, а посерединке нет.
  - Потрясающе смешно, - Ясмина заливалась смехом.
  - Я нечаянно пошутила, - колокольчики серебряного смеха Елисафеты вливались в смех Ясмины.
  - Вот и пошутили, - Ясмина закончила смеяться и густо покраснела.
  Она теребила материю одеяния.
  - Устраивайся рядом, - Елисафета легла на правый бок и похлопала по кровати ладошкой. - Кровать широкая, нам места хватит и еще останется для слона.
  - Не смеши меня больше, Елисафета, я уже не могу смеяться, - Ясмина вытирала слезы смеха. - Зачем нам слон в кровати.
  - Действительно, только слона на корабле в нашей кровати не хватало, - Елисафета снова зашлась в приступе смеха.
  - Разве только сбоку, потому что кровать широкая, - Ясмина прилегла с самого края - спиной к спине. - Других кроватей и мебели в каюте нет.
  - Да, если было бы кресло, то в нем можно было бы сидеть, - Елисафета прошептала за спиной Ясмины. - Ясмина, ты когда-нибудь готовила завтрак, обед или ужин? - через некоторое время Елисафета спросила бодро.
  - Ты не спишь, Елисафета?
  - Почему-то перехотелось спать.
  - Нет, я не готовила обед и ужин, у нас было много слуг, но однажды я приготовила завтрак, - Ясмина захихикала.
  Она повернулась и улыбалась.
  Елисафета тоже повернулась.
  Теперь девушки лежали лицом друг к дружке.
  - Зачем ты готовила завтрак, если у вас много слуг? - щеки Елисафеты пылали алыми маками.
  - Ты вся горишь, Елисафета, - Ясмина смутилась. - Тебе жарко.
  - Жарко, но потерплю, - Елисафета натянуто улыбнулась. - Не раздеваться же.
  - Да, не раздеваться же, - Ясмина согласно кивнула головкой.
  - У тебя тоже лицо пылает, Ясмина, - заметила Елисафета.
  - Мне тоже жарко, - Ясмина улыбнулась кротко: - Завтрак я готовила, потому что хотела попробовать - как это готовить завтрак.
  - Да ты что, - Елисафета приподнялась на левом локте. - Расскажи.
  - Что тут рассказывать, - Ясмина улыбалась воспоминаниям. - Много чего не помню после того, как меня опаивали маковой водой в плену у повелителя. - Но завтрак тот не забыла.
  Я зашла на кухню и вскрикнула от неожиданности.
  "Что случилось, госпожа? - Ко мне подбежал старший повар - Джакомо. - Вы с непривычки угорели на кухне?"
  У него черные волосы вьются.
  Глаза Джакомо - как два колодца, в которых отражаются черные звезды.
  Тело Джакомо - тело барса.
  - Ты любила Джакомо? - Елисафета облизнула язычком пересохшие губы.
  - Нет, я не любила Джакомо, - Ясмина ответила после долгого раздумья. - Можно увлечься рабом, но никак не полюбить его.
  Все время в голове будет стоять преграда, что он со мной вежливый и тактичный только потому, что он раб, а я его хозяйка.
  Даже, если его чувства искренние, то они все равно покоятся на осознании того, что я выше его по происхождению.
  Полюбил бы меня Джакомо, если бы я была жалкой нищенкой? - Губы Ясмины изогнулись. - Я бы его полюбила, если бы он оказался принцем, но не могла полюбить из-за того, что он - повар.
  - Детское увлечение, - Елисафета произнесла со знанием дела.
  - У тебя были детские увлечения парнями? - глаза Ясмины блеснули.
  - Тысячу раз, - Елисафета засмеялась. - Но эта детская влюблённость - не серьезно.
  - Да ты что, Елисафета, - Ясмина воскликнула в восторге. - Впрочем, я могла бы и сама догадаться.
  - О чем догадаться?
  - О том, что у тебя было множество поклонников, и ты сама интересовалась.
  - Почему же это, Ясмина? - Елисафета надула губки. - Я выгляжу несерьезной ветреной особой?
  - Да ты что, Елисафета, - Ясмина подскочила и в порыве приложила пальчик к губам Елисафета. - Молчи.
  Ты очень красивая, увлекающаяся, порывистая, яркая.
  Тебя невозможно обойти стороной.
  И никакая ты не ветреная, а - властная.
  Ты привыкла добиваться своего.
  Но при этом очень легко ранимая, нежная и чуткая.
  - Спасибо, Ясмина, - блондинка покраснела от смущения. - Но тебя я не собиралась добиваться.
  - Я тоже, Елисафета, не собиралась добиваться тебя, - зависла неловкость.
  Обе девушки знали, что сказали не совсем то, или - совсем не то, но другими словами.
  В иллюминатор ударилась чайка.
  - Ясмина, что же было дальше у тебя с Джакомо на кухне? - Елисафета не выдержала. - Я понимаю, что ничего не было, но почему ты тогда на кухне вскрикнула от неожиданности?
  Джакомо был голый, или подавился курицей?
  - Нет, не голый, - Ясмина шутливо хлопнула Елисафету по руке.
  Но тотчас убрала свою руку. - У него на столике стоял мой портрет.
  Небольшая картинка в рамочке из слоновой кости.
  - Может быть, в рамочке из куриных костей? - Елисафета засмеялась. - Твой Джакомо ведь повар.
  - Да ну тебя, - Ясмина сделала вид, что рассердилась за замечание по поводу рамочки из куриных костей. - Я спросила Джакомо, почему у него на кухне мой портрет.
  "Потому что вы нравитесь мне, госпожа Ясмина, - Джакомо ответил бесхитростно, потому что в его могучем литом грациозном теле не уместилась бы хитринка. - Портрет служит мне напоминанием о вас.
  Я не считаю, что он постыдный, этот портрет".
  "Но ты с него не стираешь пыль", - я не знала, чем скрыть свое смущение.
  "Это не пыль, госпожа Ясмина, это мухи засиживают ваш портрет. - Джакомо небрежным движением стер тряпкой следы мух на портрете и выкинул тряпку в мусорный бак. - Просто мне приятно смотреть, как вы глядите на меня с кухонного стола, госпожа Ясмина".
  "Все мы в чем-то портреты", - я сделала шаг к Джакомо, надеялась, что моя смелость и откровенность приведут повара в замешательство.
  "Обед скоро будет готов, но я вам приготовлю завтрак, госпожа Ясмина. - Замечательный завтрак", - Джакомо проворковал, как почтовый голубь.
  "Как жаль, что я не умею сама готовить завтрак", - я размышляла о жизни, о том, что я много чего не умею.
  Каждому человеку дается отпрядённое время на постижение некоторых жизненных наук.
  Невозможно охватить все.
  "Я помогу вам приготовить завтрак", - Джакомо лучезарно улыбнулся.
  "Это так просто?" - я раздумывала - стоило ли мне ввязываться в авантюру с завтраком.
  А Джакомо - как соль, как приправа к завтраку.
  Ввяжусь в одно, попаду в другое...
  - Да ты что, Ясмина, - Елисафета округлила глаза. - Я и не подозревала, какие мысли у тебя в очаровательной головке.
  - Ты считаешь, что моя головка очаровательная? - Ясмина вспыхнула.
  - А ты так не считаешь, Ясмина?
  - Нет, Елисафета, я тоже так думаю, многие мне говорят, что я красавица, но не всем я верю.
  - А мне ты веришь, Ясмина?
  - Тебе, я верю, Елисафета.
  - Почему ты мне веришь? - Елисафета лукаво подмигнула подружке. - Я же интриганка.
  Ты не представляешь, насколько я интриганка.
  Иногда не знаю, где я, а где мои интриги.
  Жизнь настолько тесно переплетается с интригами, что уже их принимаю за жизнь, а саму жизнь - за интригу.
  - Ты очень сложная, Елисафета.
  - А ты хотела бы, чтобы я была попроще? - улыбка сползла с очаровательного лица Елисафеты.
  - Нет, ты мне нравишься как есть, естественная.
  - Я тебе нравлюсь, Ясмина?
  - Нравишься, - Ясмина произнесла и с испугом посмотрела на подружку. - Только не подумай ничего этакого, Елисафета.
  Нравишься, как человек.
  - Как человек мужского пола?
  - Да ну тебя, с твоими шуточками, Елисафета, - Ясмина захихикала. - Самый последний слепец скажет, что мужского в тебе ничего нет.
  - Не знаю, принимать это за комплимент, или за иронию, - Елисафета засмеялась.
  - Джакомо тоже на кухне тогда рассыпал мне комплименты, - Ясмина провела рукой по щеке. - "Я научу тебя готовить яичницу на завтрак",
  Джакомо подошел ко мне, встал сзади.
  "Не слишком ли близко ты ко мне, Джакомо?" - я попыталась робко протестовать.
  "Не разбив яйца яичницу не сделаешь, - Джакомо дышал мне в затылок. - Госпожа Ясмина, я должен управлять вашими руками, чтобы вы попали яйцами на сковороду".
  "У меня нет яиц, Джакомо", - я ответила тихо.
  "Зато у меня есть яйца, госпожа Ясмина", - повар взял мою руку и отвел за мою спину.
  Я почувствовала на ладони два круглых предмета:
  "Разве это твои яйца, Джакомо?"
  "Разве я сказал, что дам вам свои яйца, госпожа Ясмина?"
  "Это куриные яйца, Джакомо".
  "Да, это куриные яйца, госпожа Ясмина.
  Из куриных яиц готовят яичницу".
  "Я запомню их, эти яйца, Джакомо".
  "Запомните, пожалуйста, эти яйца, госпожа Ясмина".
  Так мы перебрасывались словами "яйца" примерно час.
  "Раскалилась", - Джакомо прошептал мне в ухо.
  "Да, я раскалилась", - я ответила, не в силах удержать в себе пламя.
  "Я говорю, что сковорода раскалилась", - Джакомо засмеялся.
  "И сковорода раскалилась на пылающем страстном огне, Джакомо".
  "Если сковорода раскалилась, то нужно выложить на нее яйца".
  "Это же, наверно, больно, Джакомо?"
  "Курице не больно, потому что она уже снесла яйца, госпожа Ясмина".
  "Да, курице уже не больно, - я задыхалась. - Никому не больно, Джакомо".
  "Прежде, чем мы почувствуем эту боль, когда яйца запылают на сковороде, мы должны бросить на сковородку приправу для яичницы, - Джакомо одной рукой придерживал меня, а второй рукой подавал мне приправы, которые я опускала на сковородку. - Нутряное сало для смазки".
  "Для смазки", - я повторяла, чтобы запомнить.
  "Имбирь - для разжигания аппетита".
  "Для разжигания", - я опустила и имбирь на сковороду.
  "Корица, ваниль, сахар, оливковое масло, тмин, бобы, лук, кокос", - Джакомо подавал и подавал.
  "Джакомо, уже не видно сковороды под приправой, - я забеспокоилась. - Где же яйца?"
  "Яйца я вам же давал с самого начала, госпожа Ясмина".
  "Ах, яйца", - я засмеялась.
  "Вы забыли, что мы готовим яичницу на завтрак, госпожа Ясмина".
  "Забыла за всеми этими имбирями и корицами с ванилью".
  "Теперь разбейте яйца о сковородку, госпожа Ясмина.
  Уже пора, медлить нельзя".
  "Что уже пора, я и сама чувствую.
  Яйца разбить о сковородку?" - я засомневалась.
  "Да, яйца о сковородку", - Джакомо произнёс с нетерпением.
  Я не поняла, как это разбить яйца о сковородку, но догадывалась, как раскалённой сковородой разбить яйца.
  Я ударила сковородой по яйцам. - Ясмина всхлипнула. - Так я приготовила своей первый и единственный завтрак.
  Джакомо орал, как обожжённый койот.
  Раскаленная приправа стекала с его чресел.
  - Ясмина ты ударила раскаленной тяжелой сковородой по яйцам Джакомо? - Елисафета распахнула глаза в восхищении.
  - Он сам об этом просил, - Ясмина скромно потупила глазки. - Я просто его не так поняла.
  - С тобой опасно готовить завтрак, Ясмина.
  - Я сама это знаю теперь, - Ясмина печально вздохнула. - Но ты, Елисафета, не бойся готовить вместе со мной завтрак.
  - Я и не боюсь.
  - У тебя же нет яиц, Елисафета.
  - Вроде бы нет у меня яиц, - Елисафета провела рукой по низу живота.
  - Ой, Елисафета, я не это имела в виду, - Ясмина снова вспыхнула. - Игра слов неприличная.
  - Я понимаю, Ясмина.
  - Что ты понимаешь, Елисафета?
  - Что это игра слов.
  - Может быть, не слова.
  - Игра без слов?
  - Игра без слов.
  Снова девушки замолчали.
  - Елисафета, о чем ты сейчас думаешь? - через пару минут Ясмина спросила тихо.
  - Я думаю о том, что мне нечего одеть, кроме этой дурацкой одежды, - Елисафета заскрипела зубами. - Я отвыкла от одежды в плену Повелителя.
  Но в то же время мне хочется переодеваться и переодеваться.
  Даже не знаю, что лучше и сильнее терзает меня.
  Одежда сковывает, уплотняет, но в то же время приукрашивает.
  - Я тоже в плену отвыкла от одежды, - Ясмина засмеялась. - Но мне не так сложно как тебе, Елисафета, потому что у меня отдельный домик в нашей усадьбе.
  В своем домике я хожу обнаженная, потому что меня никто, кроме слуг не видит.
  В одежде я чувствую себя, как бабочка в коконе.
  Но в то же время, на людях, я не могу без одежды.
  Одежда служит мне вторым домом, внутри которого я все равно обнаженная.
  - Действительно, что мы всегда обнажённые, но одежда скрывает нашу обнаженность, - Елисафета приложила пальчик ко лбу и зевнула.
  - Засыпаешь? - Ясмина спросила ласково.
  - Зевнула, - Елисафета еще раз зевнула.
  - Давай спать? - Ясмина спросила.
  - Спать не будем, а полежим так, с закрытыми глазами, - блондинка замурлыкала.
  Девушки затихли.
  Шум моря приятно убаюкивал.
  - Ясмина, ты спишь? - через шорох волн донесся голос Елисафета.
  - Не могу уснуть, боюсь упасть с кровати.
  - И я не могу уснуть, потому что боюсь за тебя, что ты упадешь с кровати, - Елисафета засмеялась. - Придвигайся ко мне ближе, Ясмина.
  - Мне неловко и жарко будет.
  - Да, жарко будет, Ясмина.
  - Лучше я продолжу бояться на краю кровати, Елисафета.
  - Тогда я придержу тебя, чтобы ты не скатилась на пол, - голос Елисафеты с хрипотцой.
  - За что ты меня придержишь, Елисафета? - голос Ясмины тоже засох. - У меня нет за что держаться.
  - Я придержу тебя за талию, Ясмина.
  - За талию? Как я сразу не догадалась? - Ясмина тихо улыбнулась. - За талию удобно.
  Держи меня за талию, Елисафета.
  - Уже держу тебя за талию, Ясмина.
  - Елисафета? - через пять минут Ясмина робко спросила. - Можно я тоже буду держать тебя за талию?
  Я вижу, что тебе тяжело держать меня.
  - Вовсе не тяжело, Ясмина.
  - Нет, тяжело, я чувствую твое горячее дыхание, - голос Ясмины шелестел облаками. - И сердце у тебя бьется так, что кроватка дрожит.
  Ты будешь держать меня за талию, а я буду держаться за твою талию, Елисафета.
  - Я согласна, - Елисафета произнесла шепотом.
  Рука Ясмины опустилась на талию Елисафеты.
  - Так удобно? - через пять минут Ясмина обозначила себя голосом.
  - Удобно, Ясмина, - Елисафета тут же отозвалась. - Но я все продолжаю беспокоиться за тебя.
  Вдруг, наши ручки на талиях не выдержат, и ты, все-таки во сне скатишься с кровати?
  - Я тоже об этом думаю, Елисафета.
  - О том, что мы скатимся?
  - О том, что мы, Елисафета.
  - Скатимся или докатимся, - Елисафета засмеялась.
  - Теперь, когда мы держимся друг за дружку и держим, то, если я упаду, то увлеку за собой тебя с кровати.
  - Ясмина, я как-нибудь переживу, если мы окажемся с тобой на ковре на полу.
  - Но ты окажешься сверху на мне, Елисафета.
  - Я должна быть сверху, меня горит, чтобы я была сверху по жизни.
  Тебе не понравится, если я буду сверху, Ясмина?
  - Я не пробовала, я не знаю.
  - Но мы же будем не виноваты, если нас корабль сбросит на ковер на полу, и я окажусь сверху.
  - Да, Елисафета корабль окажется во всем виноват.
  - Корабль и обстоятельства, Ясмина.
  - Корабль и обстоятельства, Елисафета, - Ясмина завозилась. - Что, если я придержусь за тебя еще и ногой, Елисафета?
  Рука и нога намного упорнее.
  - Две руки и нога намного более тесная связка, чем просто руки, - Елисафета согласилась. - Просто руки могут соскользнуть с талий, а ноги - ноги удержат.
  - Ты сказала - "ноги", Елисафета, а я предложила, что закину на тебя одну ножку.
  - Я подумала, что целесообразнее будет, если и я на тебя закину свою ножку, Ясмина, - голос Елисафеты окреп. - Так, если мы скатимся с кроватки, то будем в одной связке.
  И я не окажусь сверху тебя.
  - Ты же сказала, что ты должна быть сверху, Елисафета.
  - Сверху, но не всегда и не всегда с тобой, Ясмина.
  - Мне так неудобно, Елисафета, что я своим положением на краю кровати отвлекаю тебя ото сна.
  - А мне стыдно, что я вынуждаю тебя лежать на краю кровати и заботиться о том, чтобы не упасть с нее, - Елисафета закинула свою ножку на ножку Ясмины.
  Девушки переплелись ногами.
  Прошло еще пять минут молчания.
  - Елисафета, ты горячая, вся горишь, - Ясмина напомнила. - Ты не заболела?
  - Ты тоже горячая, Ясмина, - Елисафета зашевелилась. - Я тоже хотела спросить тебя - ты не заболела?
  - Если мы обе горячие, от нас искры летят, то это означает, что нам жарко, - Ясмина облизнула язычок.
  - Ясмина, у тебя язычок высунулся так мило, - Елисафета захихикала.
  - Ты в темноте увидела мой язычок?
  - Я много чего вижу в темноте, Ясмина.
  - Слепая Гульфия тоже много видит, а у нее нет зрения.
  - Я не слепая и не прозорливая, Ясмина.
  - Жаль, Елисафета.
  - Что жаль? Что я не слепая?
  - Нет, жаль, что ты не прозорливая и не можешь предсказывать будущее.
  Это было бы так восхитительно.
  - Будущее можно предугадать.
  - Ты предугадаешь наше будущее, что произойдет?
  - Нет, Ясмина, пока я в потемках, - Елисафета засмеялась. - Я даже не знаю, что со мной будет через минуту, а о том, чтобы обо всех - нет, не предугадаю.
  Уф, как жарко.
  - Более, чем, - Ясмина согласилась.
  Девушки помолчали. - Елисафета?
  - Да, Ясмина.
  - Я говорила, что дома, в своем отдельном домике хожу обнаженная.
  - Да, Ясмина, говорила.
  - Когда обнаженная, тогда мне не так жарко.
  - Разумеется, Ясмина, когда обнаженная, тогда не так жарко.
  - Ты закрой, глаза, Елисафета, тогда я немного приспущу одежду, чтобы не было так жарко.
  - Уже закрыла глаза, Ясмина, - Елисафета прошептала. - Не стесняйся, чувствуй себя, как дома.
  Мне все равно - одетая ты, или раздетая.
  - Тебе все равно? - Ясмина произнесла с некоторой долей удивления.
  Елисафета на этот раз не ответила.
  Послышался шорох одежды.
  - Тебе легче, уже не так жарко, Ясмина? - из сгустившейся темноты донесся вопрос Елисафеты.
  - Уже не так жарко, но еще не совсем легче, - Ясмина снова зашуршала.
  - Ты продолжаешь раздеваться, Ясмина?
  - Нет, Елисафета, я натягиваю одежду обратно.
  - Но почему, Ясмина, если тебе жарко?
  - Потому что я не хочу смущать тебя своей наготой, Елисафета.
  Я спросила тебя, а ты не ответила.
  Я думала, что ты заснула, поэтому я чуть спустила одежду.
  Теперь я стесняюсь и робею.
  Так непривычно...
  - Я все равно с закрытыми глазами лежу, Ясмина, - Елисафета заворочалась.
  - Вдруг, ты нечаянно откроешь глаза?
  - Ну, и что, если кругом темнота.
  - Ты же сказала, что прекрасно видишь в темноте, Елисафета.
  - Вижу, но не все.
  - Не все, это главное, - Ясмина произнесла спокойно.
  - Если ты боишься, то считай, что я сплю, - Елисафета затихала в ночи.
  - Я буду считать, что ты спишь, Елисафета, чтобы не смущать тебя, - Ясмина улыбнулась.
  Она подождала еще пару минут.
  Елисафета не шевелилась и ничего не говорила, будто заснула.
  "Может быть, Елисафета, действительно, заснула? - Ясмина потянула край ткани с себя. - Или она настолько деликатная, что будет делать вид, что спит?"
  Ясмина осторожно стягивала с себя одежду.
  Было очень неудобно, поэтому одежда комом осталась там, где лежали рука и нога Елисафеты.
  - Хоть как-то легче стало дышать, - Ясмина вздохнула.
  "Ой, это я вслух произнесла? - Ясмина перестала ворочаться, затаила дыхание. - Елисафета мне ничего не ответила, значит - спит".
  Через две минуты рука Елисафеты соскользнула с талии Ясмины.
  Нога последовала за рукой.
  Теперь Елисафета не придерживала Ясмину, но и одежду можно снять спокойно.
  "Елисафета во сне освободила меня, чтобы я из-за жары избавилась от одежды, или слышала меня, но тактично сделала вид, что спит, и будто бы случайно дала мне возможность снять с себя все, - Ясмина с облегчением спустила снятую одежду на пол, рядом с кроватью. - Намного легче.
  Как это можно терпеть спать в одежде?
  Мне неловко, что я разделась, а Елисафета страдает".
  - Ясмина, - Елисафета негромко позвала. - Ты уже без одежды?
  - Мне стыдно, но да.
  - Чего же ты стыдишься, Ясмина?
  - Того, что я выделилась из нашей дружной компании.
  - Ты выделилась?
  - Да, Елисафета, я выделилась, - Ясмина горячо ответила. - Ты мучаешься в одежде, а я прохлаждаюсь.
  Вольно дышу всем телом.
  - Может быть, - Елисафета ответила неопределенно.
  - Елисафета, можно вопрос? - голос Ясмины робкий.
  - Зачем спрашиваешь - можно или нельзя вопрос.
  - Спрашиваю, потому что вопрос деликатный.
  - Ясмина, повелитель приходил и пялился на нас, - Елисафета засмеялась. - Евнух Юсуф осматривал нас каждый раз, проверял - не нарушили ли мы свою девственность.
  Какие же теперь деликатности могут быть между нами.
  - Все равно, я стесняюсь перед тобой.
  - Я тоже немного стесняюсь, Ясмина, перед тобой, - Елисафета произнесла с напряжением в голосе. - Никого раньше не стеснялась, а теперь - ну, не понимаю, что со мной творится.
  - У меня подобное чувство, Елисафета.
  - Так что же за деликатный вопрос ты хотела задать мне, Ясмина?
  - Когда я снимала одежду, то не могла полностью избавиться от нее, потому что ты держала меня рукой и ножкой, - Ясмина отважилась. - Но затем ты убрала руку и ногу, чтобы я смогла полностью раздеться.
  Ты спала в это время, и получилось все естественно, во время твоего сна?
  Или ты проявила тактичность и позволила мне...
  - Это уже два вопроса, Ясмина, - Елисафета засмеялась.
  - Тогда ответь на любой из этих вопросов, Елисафета, - Ясмина нашлась.
  - Я тебе до этого говорила, Ясмина, что настолько в прошлой жизни погружалась в интриги, что не находила, где реальность, а где придуманное, - Елисафета ответила после недолгого молчания. - Так и сейчас - не могу быть уверена - спала ли я, и во сне убрала с тебя руку и ногу, или не спала.
  - Вот теперь мне еще более, стыдно, Елисафета, - Ясмина промолвила чуть слышно.
  - Все равно темно, как в смоляной бочке, - Елисафета весело засмеялась.
  - Да, темнота непроглядная, - Ясмина тоже спокойно засмеялась.
  И в тот же миг из-за туч выглянула луна.
  Она, как факелом, осветила каюту.
  - Ой, - вскрикнула Ясмина.
  - Ай, - ответила Елисафета.
  - Не смотри на меня, - Ясмина ладошками прикрывала то, что считала нужным.
  - Я и не смотрю.
  - Тогда почему вскрикнула?
  - Ну, я могла бы ответить, что вскрикнула, потому что испугалась, что ты вскрикнула, - Елисафета оправдывалась. - Но мы подружки, поэтому не хочу тебе лгать.
  Было очень темно, поэтому я лежала с открытыми глазами.
  Я же не знала, что луна появится.
  - А сейчас ты глаза закрыла, Елисафета? - Ясмина обеспокоилась.
  - Нет, не закрыла, Ясмина.
  - Почему же ты сейчас не закрыла глаза? - голос Ясмины насыщен полутонами.
  - Любуюсь красотой, Ясмина.
  - Красотой луны?
  - И луной тоже.
  - А где же еще, кроме, как луна, красота?
  - Луна высвечивает тебя, Ясмина, - голос Елисафеты возвысился. - Ты нереально красивая кажешься в свете луны.
  Светишься.
  Будто невесомая, прозрачная.
  Кажется, что ступишь на лунную дорожку и поднимешься к облакам.
  - Страшно по дорожке подниматься к облакам, - Ясмина ответила после минуты молчания. - Все же ты на меня смотришь, Елисафета.
  - Не смотрю, а любуюсь.
  - Это одно и то же.
  - Нет, это две огромные разницы, - Елисафета возразила. - Любуются прекрасным, а смотрят - смотрят на все.
  - Ты меня смущаешь, Елисафета.
  - Я сама смущаюсь, больше, чем ты, Ясмина.
  - Тебе нечего смущаться, Елисафета, ты же не раскинулась бесстыдно, как я.
  - Вовсе ты не бесстыдно раскинулась, а красиво, и не раскинулась, а возлежишь.
  - Мне так неловко, Елисафета.
  - Тогда закрой глаза и представь, что меня нет.
  - Луна ушла, - Ясмина обрадовалась наступившей темноте.
  - Луна ушла, и сразу стало грустно, - Елисафета пропела.
  - Почему грустно?
  - Это не мои слова, это из японской поэзии.
  - Замечательно, - Ясмина засмеялась. - Ты - колдунья, Елисафета.
  Добрая волшебница.
  Ты сказала, что я легкая, невесомая, и я себя чувствую сейчас необычайно легко.
  Даже попробую пройти по лунному лучу.
  - Лунного луча сейчас нет.
  Он спрятался за тучей.
  - Когда появится, я пойду по лучу.
  - Я буду ждать с нетерпением.
  - Чего ждать?
  - Когда ты поднимешься и попытаешься взобраться на луч, Ясмина.
  - Елисафета, ты снова меня смущаешь, ловишь на слове, - Ясмина радовалась, что Елисафета в этот момент не видит, как горят ее щеки.
  - Ясмина, я все же придержу тебя, чтобы ты не скатилась с кровати.
  Одной рукой, - Елисафета снова опустила руку на талию подружки. - Странно, одежду ты сняла, а талия горячая.
  Тебе все еще жарко, Ясмина?
  - Это не жара, это что-то другое, не спрашивай меня, Елисафета.
  Мне и так стыдно перед тобой.
  - Что может быть другое? - Елисафета пробормотала.
  - Не спрашивай, Елисафета, - Ясмина повторила.
  - Я не тебя спрашиваю, Ясмина, я себе задаю вопрос. - Опять наступило неловкое молчание.
  - Елисафета, а ты можешь забросить на меня ножку, как до того, как было, пока я не разделась? - голос Ясмины дрожал. - Мне кажется, что я скатываюсь с кроватки.
  Корабль раскачивается на волнах. - Ясмина опустила свою ногу на бедро Елисафета, а руку - на ее талию.
  - С удовольствием, - Елисафета протянула ножку на подружку. - Теперь нормально?
  - В каком смысле, Елисафета?
  - Не скатываешься?
  - Не скатываюсь.
  - А почему спросила "в каком смысле"?
  - Я не знаю, Елисафета, - темнота скрыла улыбку Ясмины.
  Корабль снова упал с волны.
  Рука Ясмины упала с талии Елисафеты.
  - Ты скатываешься? - Елисафета забеспокоилась.
  - Рука, а ножка держится, - Ясмина задержала дыхание. - Елисафета, ты так вспотела на жаре.
  - Как я вспотела?
  - Когда рука упала, я почувствовала, что под тобой мокрая простыня.
  - Да, вспотела, - Елисафета ответила чуть слышно.
  - Тогда, я даже не знаю, как сказать, - Ясмина закусила губку. - Но я скажу.
  Ты могла бы тоже раздеться, чтобы тебе не было жарко.
  А то я одна охлаждаюсь, а ты страдаешь из-за меня.
  - И вовсе не страдаю, и совсем не из-за тебя, - в голосе Елисафеты послышалось сомнение. - Удобно ли это будет, Ясмина?
  - Главное, чтобы тебе было удобно, Елисафета.
  - Я даже не знаю, как-то стыдно.
  - А мне не стыдно было под лунными лучами?
  - Хорошо, я разденусь, но только ты не смотри.
  - Я не вижу в темноте, - Ясмина убрала руку и ногу с подружки.
  - Ясмина, ты не держишься за меня, можешь упасть.
  - Если я буду держаться за тебя, то ты не сможешь раздеться.
  - И то - правда, - Елисафета тяжело задышала.
  Послышался шорох снимаемой одежды.
  - Все?
  - Вот и все, - голос Елисафеты преувеличенно бодрый.
  Одежда упала далеко за кроватью.
  - Теперь спутаем одежду, - Ясмина захихикала.
  - Утром разберемся, - Елисафета ответила беспечно.
  - Все равно Юсуф нам выдал одинаковое.
  Наверно тайно вынес из общего, верхнего гарема.
  - Украл наверно, - Елисафета согласилась.
  - Тебе легче, Елисафета?
  - Легче, потому что одежда краденая?
  - Нет, легче оттого, что ты разделась?
  - Легче, Ясмина, даже мысли прояснились, - Елисафета вскрикнула - Снова луна.
  - Теперь мы равны, - Ясмина засмеялась.
  - Но ты же собиралась не смотреть на меня, Ясмина.
  - Я и не собиралась, но теперь глаза не могу закрыть.
  - Почему не можешь закрыть глаза?
  Спать не хочется?
  - Я любуюсь тобой, Елисафета.
  - Что мной любоваться? - Елисафета произнесла с хрипом.
  - Ты безумно красивая, Елисафета.
  - Серьезно?
  - Серьезно, - наступило молчание.
  - Лунный луч, Ясмина.
  - Ты хочешь, чтобы я пошла по лунному лучу, Елисафета?
  - Нет, не хочу, чтобы ты ушла по лучу.
  Но подойти к лучу ты можешь.
  - Подойти?
  - Да, подойти.
  - Зачем, Елисафета?
  - Проверим, выдержит ли он тебя.
  - Проверим, выдержит ли лунный луч меня, - Ясмина отважилась.
  Голова у нее закружилась.
  Она поднялась, встала напротив иллюминатора.
  - Низкая луна любуется тобой, Ясмина.
  - Мне стыдно, - Ясмина стояла спиной к Елисафете.
  - Как луч? Выдерживает тебя? - голос Елисафеты расплывался по каюте.
  - Да, луч выдерживает, - Ясмина вернулась на кровать.
  Повернулась к Елисафете спиной.
  Девушки долго молчали.
  - Ясмина, тебе удобно? - голос Елисафеты раздался через время и расстояние.
  - Не очень, Елисафета.
  - Что же тебе мешает?
  - Что мешает?
  - Лечь удобнее.
  - Я все еще боюсь скатиться с кровати, - Ясмина вздрогнула, когда рука Елисафеты опустилась на ее талию.
  - Ясмина ты вздрогнула?
  - От неожиданности.
  - Я уберу руку с твоей талии?
  - Ни в коем случае не убирай, Елисафета, - голос Ясмины казался равнодушным.
  Корабль тряхнуло.
  Рука Елисафеты соскользнула с талии Ясмины.
  Но тут же вернулась на место.
  - Чуть не упустила тебя, Ясмина.
  - Ты не упустишь меня, Елисафета.
  - Я почувствовала, когда моя рука упала, что под тобой покрывало тоже влажное.
  Ты вспотела так сильно, Ясмина?
  - Да, я вспотела так сильно, - Ясмина ответила после неловкого молчания. - Елисафета, закинь на меня ножку, пожалуйста.
  Чтобы держать крепче.
  - С радостью, - Елисафета тут же исполнила просьбу подружки. - Теперь крепче.
  - Елисафета, можно я буду держать тебя за руку, которая у меня на талии?
  - Да, не можно, а нужно, Ясмина, - Елисафета прошептала.
  Пальцы девушек переплелись.
  - Елисафета, ты держишь меня?
  - Как и прежде держала, - Елисафета тихо засмеялась.
  Очередной порыв ветра над морем сдул Луну с неба и швырнул корабль на волну.
  - Ого, - Ясмину перекатило на Елисафету, вжало в нее.
  - Ого, - Елисафета повторила.
  И корабль накренился на другой бок.
  Теперь Елисафета прилипла к Ясмине.
  - Нет, так не получится, - после трех колебаний корабля Елисафета возмутилась. - С самого начала я повела себя неправильно.
  Я заняла место около стеночки, а должна была его предоставить тебе.
  - Почему Елисафета, ты должна делиться со мной лучшим местом? - Ясмина чувствовала, как ее спина плавится после прилипания к Елисафете. - Ты первая заняла место у стены.
  Значит, ты достойная.
  - Хватит, належались, - Елисафета решительно поднялась на локтях. - Ты у края належалась, а я у стены.
  Давай сейчас меняться.
  - Ты уверена, Елисафета? - Ясмина прошептала.
  - Еще ни в чем я не была раньше так уверена, как в этом перемещении, - Елисафета поползла к Ясмине. - Я через тебя перелезу.
  - Уже?
  - Что уже, Ясмина?
  - Перелезла через меня?
  - Даже не.
  - Даже не, Елисафета?
  - Даже не зависла собой.
  - Зависнешь?
  - Зависну.
  - Зависай скорее, - голос Ясмины шелестел крыльями ночной бабочки
  - Зависать? Или Перелезть?
  - Перелезть.
  - Конечно, перелезть, я пошутила, что зависать.
  - Хорошая шутка, Елисафета.
  - Обыкновенная шутка.
  - Ты в какой стадии зависания, Елисафета?
  - Я осторожно перенесла через тебя левую коленку.
  - Очень хорошо.
  - Теперь опускаю коленку за тобой.
  - Ты так все делаешь аккуратно, Елисафета.
  - Иначе мы скатимся на пол вдвоем.
  - Теперь я вижу твою руку.
  - Да, Ясмина, я и руку перенесла.
  - Вот теперь вижу, что ты надо мной зависла.
  - Да, а сейчас то же самое проделаю с другой ногой и рукой.
  - И уже не будешь нависать надо мной, Елисафета.
  - Не буду нависать, потому что перелезу через тебя, Ясмина.
  - Ай, ты упала на меня, Елисафета?
  - Корабль виноват, Ясмина.
  - Да, разумеется, во всем виноват корабль.
  - Извини, Ясмина, что прилипла к тебе сверху.
  Сейчас перелезу.
  - Елисафета, а ведь ты предсказала.
  - Что я предсказала?
  - Что ты окажешься надо мной сверху.
  - Случайно.
  - Нет, Елисафета, ты не просто девушка, ты - предсказательница, как и Гульфия.
  - Гульфия вынуждена предсказывать и видеть внутренним зрением, потому что внешнего зрения у нее нет, она слепая, - Елисафета сделала попытку перекатиться через Ясмину.
  Но ноги девушек запутались, как это часто происходит с длинными ногами. - Но мне груз гадалки на плечах не нужен.
  - Но все равно, Елисафета, ты надо мной доминируешь.
  - Подожди, Ясмина, перелезу и не буду доминировать.
  - Елисафета?
  - Да, Ясмина.
  - Если ты перелезешь, то мы снова можем упасть.
  - Да, Ясмина, нам придется держаться друг за дружку ценную ночь.
  - Переплетать руки и ноги, Елисафета.
  - Переплетать руки и ноги.
  - Но наши руки и ноги уже переплелись, когда ты надо мной сверху, Елисафета.
  - Переплелись, Ясмина.
  - Я вот что подумала, Елисафета...
  - Почему ты замолчала, Ясмина?
  - Мне неловко говорить.
  - Неловко говорить, потому что я давлю на тебя сверху?
  - Нет, наоборот.
  - Наоборот ловко?
  - Наоборот, то, что ты давишь сверху, меня успокаивает, потому что так мы не скатимся с кровати.
  - Так в чем же беспокойство, Ясмина?
  - Ты можешь оставаться на мне, Елисафета, так надежнее.
  - Я тоже об этом подумала, что так надежнее.
  Я немного побуду сверху, а потом ты побудешь сверху, чтобы между нами было равноправие, когда мы пытаемся не упасть с кровати.
  - Елисафета, а ведь это великолепно.
  - Я тоже так думаю, Ясмина.
  - Великолепно, что теперь ни ты, ни я не ущемлены в своих правах спать около стены или на краю кровати.
  - Это не просто великолепно, это замечательно, Ясмина.
  - Так вот о чем я подумала, Елисафета.
  - Я внимательно слушаю тебя, Елисафета.
  - Что мы могли бы еще не только руками и ногами сцепиться крепче, чтобы не перекатываться.
  - А чем еще, Ясмина?
  - Да рук и ног у нас других в запасе нет.
  - Мне и этих рук и ног хватает, - Елисафета захихикала.
  - Но мы можем губами присосаться друг к дружке.
  - Губами, Ясмина?
  - Да, губами присосаться - губы к губам.
  Ты против этого, Елисафета?
  - Нет, я не против, просто удивляюсь, как сама не догадалась первая.
  - Ты умная, Елисафета.
  Умная и красивая.
  - Ты тоже умная и красивая, Ясмина.
  - Я умная, потому что первая сказала, что нужно накрыть губами губы?
  - Нет, Ясмина, не только потому.
  - А почему еще?
  - На этот вопрос я отвечу позже.
  - Почему позже, Елисафета?
  - Потому что меня сейчас волнует другой вопрос.
  - Какой другой вопрос, Елисафета?
  - Если мы губами присосемся друг к дружке, то это будет поцелуй.
  - Два поцелуя, Елисафета.
  - Поцелуй - это тоже самое, что присосаться губами к губам.
  - Я думаю, что это то же самое, только называется другим словом.
  - Можно словами оправдываться перед тобой.
  - Слова сильнее не слов.
  - Целуются жених и невесты, мужчины и женщины.
  - Не только они, но и...
  - Но и...
  Девушки прижались губами друг к дружке.
  Сначала Елисафета засосала губы Ясмины, потом они поменялись местами.
  Губы девушек поочерёдно накрывали друг друга.
  - Что это между нами хлюпает?
  - Это мы вспотели обе очень сильно.
  - Очень сильно вспотели.
  - Очень очень.
  - Очень очень.
  Через час Ясмина и Елисафета заснули счастливые, что нашли способ не упасть с кровати.
  Утром Елисафета проснулась от дуновения свежего ветерка.
  Ветерок как раз обдувал левую грудь девушки.
  - Ясмина, ты дуешь на мою грудку? - Елисафета засмеялась
  - Я сдуваю с нее пылинку, - Ясмина подхватила смех подружки.
  - Тогда я тоже сдую пылинку с твоей груди, - Елисафета сладко зевнула и потянулась.
  Через час девушки счастливы до невозможности, расслабленные и полностью удовлетворенные ночными и утренними происшествиями, вышли из каюты.
  - Рабыням, особенно женщинам, нельзя выходить из каюты, - молодой матрос с намечающейся полоской над верхней губой строго посмотрел на девушек.
  - Мы полностью с тобой согласны, мальчик, - Елисафета потрепала матроса за ухо.
  "Мальчик" был чуть старше, чем Елисафета. - Рабыням нельзя.
  Но где ты видишь рабынь, мальчик?
  - Вы - рабыни, - матрос густо покраснел.
  - Мы рабыни? - Ясмина засмеялась. - Ты бежишь, как угорелый, с одного конца корабля на другой, носишься, таскаешь, перетаскиваешь, скручиваешь, раскручиваешь и не думаешь, что ты раб.
  Мы же выспались, и очень даже сладко выспались, - щечки Ясмины порозовели.
  Девушка робко посмотрела на Елисафету, считает ли подружка, что они сладко выспались.
  - Слаще меда выспались, - Елисафета светилась счастьем. - Так кто же из нас больше раб: ты - трудяга?
  Или мы - добрые изнеженные пчелки?
  - Я не раб, - молодой матрос поспешно удалился.
  - Ты думаешь о том, же, о чем и я, Елисафета? - Ясмина лукаво улыбнулась.
  - Теперь мы всегда будем думать в одном направлении, Ясмина.
  Даже, если иногда наши действия будут расходиться.
  - Тогда, давай позавтракаем.
  Юсуф, кажется, не спешит накормить нас изысканным завтраком.
  - Я бы даже не изысканное слопала, - Елисафета похлопала себя по животику. - Чувствую себя голодной, словно кит на суше.
  - Так в чем же дело, если мы не дождемся Юсуфа, - Ясмина взяла Елисафету за руку.
  Ладошка Ясмина пылала жаром.
  От нее воспламенилась ладонь Елисафеты.
  - Юсуф, как ты думаешь, Ясмина, Юсуф горюет, потому что он евнух и у него нет мужского?
  - Думаю, что горюет.
  Любой человек чувствует себя недостаточным, если у него что-то не хватает в теле.
  Недостаточность приводит к горю.
  - Тогда почему Юсуф не пришьет себе, например, от осла?
  - Наверно, если мог бы пришил и от осла, - Ясмина произнесла после минуты бурных размышлений. - Скорее всего - пришивать - очень больно.
  Юсуф боится боли, поэтому не пришивает.
  - Ты права, Ясмина, очень больно, - Елисафета надавила пальчиком около пупка. - Даже от пальчика больно.
  А ведь пальчик в животе не сделал дырку.
  Чтобы пришить - нужно сначала сделать дырку.
  - Елисафета, ты все знаешь, - Ясмина протянула с уважением.
  Девушки прошли по коридору до лестницы.
  Навстречу на всех парах, окутанный паром, несся тот самый молоденький матрос.
  Перед собой он держал огромный котел с бурлящим кипятком.
  - Посторонись, - матрос поднял глаза и застыл, словно ударился о невидимую стену.
  - Вы голые? - Матрос быстро быстро моргал.
  Пар окутывал его белым облаком.
  - Голые? - Ясмина опустила глаза.
  - Действительно голые, - Елисафета засмеялась. - Привычка дворцовая.
  Мы уже забыли, что нужно одеваться каждый раз.
  - Что же ты нам раньше не сказал, что мы голые, когда встретил в первый раз? - Ясмина строго посмотрела на матроса.
  - Голые, - глупая улыбка растекалась по лицу матроса.
  Помимо улыбки растекалось и из котла.
  Сначала кипяток брызнул на ноги матроса.
  Парень вскрикнул, дернулся.
  Емкость накренилась, кипящая вода широким водопадом понеслась на обезумевшего матроса.
  Он дико закричал, но не выпустил из рук орудие обжигания.
  С душераздирающим криком матрос убежал.
  - Смешно, - Елисафета произнесла загадочно и провела пальчиком по губам.
  - Оденемся, чтобы никто еще не ошпарился? - Ясмина взяла Елисафету за руку.
  Девушки вернулись в каюту и натянули одежды.
  - Неудобно в одежде, - Елисафета повела плечами.
  - Без одежды лучше, - Ясмина улыбнулась.
  - От нашего матроса только мокрое место осталось, - Елисафета обошла лужу.
  Ясмина засмеялась над шуткой подруги.
  Девушки спустились по лестнице вглубь корабля.
  Где же еще храниться изысканным продуктам, как не на самом дне?
  Наверху - жарко, а внизу - еще жарче, но все равно, считается, что внизу холоднее.
  Девушки не ошиблись.
  Они вошли в помещение с длинными полками.
  На полках лежали огромные окорока, колбасы, сушеная рыба.
  - Из этого суп мы не сварим, - Ясмина произнесла глубокомысленно. - Даже яичницу не сделаем.
  - Потому что яиц нет, - Елисафета кивнула головкой. - Хлебцы сухие, спаржа, имбирь, горшки с медом.
  - С точки зрения поваров, я - булочка в твоих руках, - Ясмина захихикала.
  - Выпьем сладкой воды, булочка, - Елисафета шутливо ущипнула подружку за попку.
  Елисафета сделала пару шагов с кувшином и замерла.
  Над головой послышался треск.
  Потом небо, то есть потолок, разверзлось.
  В пролом высунулись толстые короткие ноги.
  - Да чтоб им провалиться с этим гнилым кораблем, как я провалился, - раздался голос купца Генриха. - Да кто так строит и содержит корабли.
  - Все потому, что ты, Генрих, толстый, - донесся голос капитана Врангеля. - Тебя ни один корабль не выдержит.
  - Вовсе мой любимый Генрих не толстый, - Гульфия защищала будущего мужа.
  Ясмина и Елисафета с восторгом прикусили губки.
  Глаза их сияли.
  - Согласен, я вчера выпил слишком много с тобой вина, капитан, - Генрих частично признал свою вину. - Вот и потяжелел сверх меры.
  Но и перекрытия слишком слабые на корабле.
  - Тебе повезло, Генрих, что у тебя живот огромный.
  Ты животом застрял, а иначе провалился бы в трюм.
  - Это не живот, это мне награда, - купец Генрих забулькал.
  Елисафета и Ясмина переглянулись и тихо захихикали.
  - Елисафета на цыпочках подошла и сильно ущипнула купца за правую ногу.
  - Что за морской дьявол, - Генрих взвыл наверху. - Врангель, меня крысы в твоем трюме кусают за ноги.
  - На моем корабле нет крыс, Генрих.
  - На каждом корабле есть крысы, Врангель.
  - Крыса не допрыгнула бы до твоих ног, Генрих.
  - Значит, это очень прыгучие крысы, Врангель.
  - Допускаю, что это змеи, - Врангель ответил после недолгого раздумья. - Змеи сожрали всех крыс.
  А затем - ползают везде, даже по потолку.
  - Змеи? - купец взвизгнул.
  Его ноги начали дрыгаться, будто Генрих убегал.
  Ясмина ущипнула купца за левую ногу.
  Наверху началась паника.
  Купец никак не мог вытащиться - избыточный вес в животе сконцентрировался.
  - Гульфия, Гульфия, прогони змей, - купец умолял.
  - Не беспокойся, Генрих, это не змеи, - Гульфия засмеялась.
  - Кто же меня кусает, если не змеи?
  - Я вижу двух мышек: беленькую мышку и черненькую мышку.
  Хотя, конечно, у этих мышек, язычки, как у змей.
  Жалят остро и точно.
  - Слепая Гульфия нас увидела внутренним зрением, - Ясмина в восторге прошептала.
  - Нужно будет у нее еще поспрашивать, - Елисафета прикрыла ротик ладошкой. - Что она видит, кроме мышек? - Елисафета пристально смотрела в глаза Ясмины.
  Из груди Ясмина вырвался длинный стон.
  Девушки бросились в жаркие объятия.
  Целовались с неиссякаемой страстью.
  Через несколько минут в дыру в потолке просунулась голова того самого молоденького матроса.
  Девушки отскочили друг от дружки.
  Сделали вид, что ничто их больше не интересует, как ассортимент колбас и сушеной рыбы.
  - Ыыыыы, - глаза матроса округлились до размеров тарелки.
  - Язык проглотил? - Ясмина поправила волосы.
  - Ага, язык проглотил, - матрос скрылся.
  Елисафета и Ясмина засмеялись.
  Они немного подкрепились и вышли на палубу.
  Утро заключило девушек в свои объятья.
  - Елисафета, Ясмина, - Юсуф протянул поднос с фруктами и лепешками. - Покушайте.
  Что-то вы долго спали. - Юсуф осмотрел девушек и усмехнулся.
  - Спасибо, Юсуф, но мы не особо голодны, - Елисафета отщипнула от виноградинки. - Шучу, мы особо голодные.
  - Очень голодные, спасибо, Юсуф.
  - Вы не только голодные, но и счастливые, - Юсуф много девушек повидал во Дворце Повелителя.
  Умел на лицах невольниц читать эмоции.
  А на Елисафете и Ясмине читать не надо - все выпирает наружу.
  - Юсуф, - Елисафета склонила головку к правому плечу. - Ты же евнух.
  - Такова воля Повелителя и таково мое решение, - Юсуф прищурил глаза.
  Пытливо смотрел на девушек.
  - Евнух, это значит, что у тебя там отрезали, - Ясмина без стеснения указала пальчиком на шаровары евнуха.
  - Там ничего нет, - Елисафета посчитала, что нужно добавить.
  - Зачем вы мне это говорите, если сами все знаете.
  - Мы хотим помочь тебе, Юсуф, - Ясмина надула губки. - Ты был с нами обходительный и вежливый.
  - Вы - рабыни Повелителя, - Юсуф провел рукой по гладкому подбородку. - Я обязан был быть с вами обходительным и вежливым.
  - Все равно, Юсуф, нам же не жалко, - Елисафета закусила губку.
  - Что вам не жалко для меня, и что вы имеете, чтобы вернуть мне мой облик до того, как я стал евнухом.
  - Мы дадим тебе совет, - Ясмина произнесла важно.
  - Совет дадите? - евнух поперхнулся словами.
  - Да, мы дадим тебе совет, что ты можешь пришить себе мужское от дохлого осла, - Елисафета кивнула очаровательной головкой. - Ты должен превозмочь свою боль и решиться на это, чтобы не страдал, что ты евнух и не мужчина.
  - Пришить себе мужское от дохлого осла? - Юсуф выпучил глаза.
  - Какой ты непонятливый, Юсуф, - Ясмина в нетерпении топнула ножкой. - Мы тебе дали добрый совет, а ты сопротивляешься.
  Ты боишься пришить, потому что боишься боли, когда будешь делать дырку внизу живота?
  - Делать дырку внизу живота, чтобы туда пришить от дохлого осла? - Юсуф захохотал. - Ничего более глупого, я в жизни не слышал, девушки.
  - Сам дурак, - Елисафета не обиделась. - Не хочешь - не надо.
  - Желаешь оставаться без мужского - оставайся дальше, - Ясмина прижалась к подружке.
  - Елисафета, Ясмина, если бы мужчина мог себе пришить от осла, то даже не евнухи, отрезали бы себе природное, которое у них выросло, и на освободившееся место пришивали бы ослиное или от коня.
  - Почему? - теперь девушки округлили глазки.
  - Да потому что оно больше, чем у обыкновенного мужчины, - Гульфия появилась, как тень.
  - Больше - разве лучше? - Елисафета засомневалась.
  - Больше, это труднее носить с собой, - Ясмина проговорила, как мудрец.
  - Подрастете, поймете, - подошел и купец Генрих.
  - Ясмина и Елисафета за ночь подросли, - Юсуф сказал без тени улыбки.
  - Ну и ладно, - лицо Ясмины стыдливо покрылось розовым восходом.
  - Да ну вас, - Елисафета взяла Ясмину за руку. - Мы лучше без вас. - Елисафета не удержалась и показала язычок.
  Юсуф и Гульфия засмеялись.
  Купец Генрих забулькал, что тоже означало смех:
  - Это те самые две мышки, которые кусали меня за ноги, когда я провалился?
  Черная и белая мышки?
  - Да, это те самые две мышки, которые тебя кусали за ноги, Генрих, - Юсуф уже свободно общался с купцом, потому что они - как бы компаньоны.
  Важный богатый Генрих и небогатый евнух Юсуф.
  - Вы подходите друг дружке, - Гульфия прочитала мысли Юсуфа.
  - Деньги, деньги все покажут, кто кому подходит, - Генрих важно произнес и смял бороду в кулак.
  Купец посмотрел в сторону Елисафеты и Ясмины:
  - Шепчутся, хихикают, наверно, какую-то игру задумали, мышки.
  - Генрих, мы на корабле, а на корабле игры придумываю я, - капитан Врангель подошел и галантно поцеловал руку Гульфия: - Мое почтение, леди Гульфия. - Врангель для усиления эффекта поцелуя оставил левую ногу.
  Крутанул бедрами и повел рукой, словно стирает невидимую пыль с туфли.
  В ответ Гульфия степенно поклонилась капитану.
  - Надо же, Гульфия, а я думал, что ты испугаешься, когда чужой мужчина до тебя дотрагивается, а затем целует часть твоего тела, - купец Генрих забулькал.
  - Генрих, Гульфия сопровождала госпожу Хусния, - за девушку ответил Юсуф. - Во Дворце часто бывали заморские гости, ты, в том числе.
  Гульфия готова принять некоторые обычаи северных земель, тем более, что мы уже далеко отплыли от земель южных, не так ли капитан Врангель?
  - Течение и ветер сделали нам быстрый ход, - капитан невозмутимо окинул взглядом ладное тело евнуха. - Мы уже вошли в холодное течение.
  Рыбы стало больше, рыба стала веселее. - Капитан выглядел очень ярко и необычно: пестрая накидка завязана на талии узлом, жилетка из тонкой выделанной кожи подчеркивала грудь.
  Врангель и Юсуф обменялись взглядами.
  Капитан затаил дыхание.
  Сердце стало работать на повышенных оборотах.
  В уши ударил гром возбужденной крови.
  Все внимание капитана приковано к евнуху.
  Юсуф выбрал нейтральный наряд на утро: ни южный, ни северный, а тонкая смесь.
  В утреннем прекрасно сшитом красном камзоле с золотыми пуговицами, в белой манишке, подчеркивающей бронзовую кожу, в фиолетовых шальварах и бархатных бордовых туфлях с золотыми пряжками евнух выглядел принцем.
  Дрожь пробежала по лицу капитана Врангеля.
  - Дорогой Юсуф, не хочешь ли ты рассмотреть коллекцию моей обуви? - Капитан подкрутил ус. - Поверь, ты не разочаруешься.
  Я знаток различной изысканной обуви, и собираю коллекцию по всему миру.
  - Капитан не только знаток обуви и всего изысканного, но еще и страстный охотник за редкими винами, - головная боль после вчерашней дегустации напоминала Генриху о ночной гулянке.
  - Капитан, я с удовольствием, приму ваше... твое предложение, - глаза Юсуфа сверкнули. - Надеюсь, что вы не собираетесь меня отравить, - недолгая пауза, - капитан...
  - Скорее я сам отравлюсь, чем позволю хоть одному волоску в твоей буйной шевелюре пропитаться ядом, Юсуф.
  - Тогда я к твоим услугам, капитан, - Юсуф засмеялся.
  - Надеюсь, что ты не шутишь, Юсуф, - капитан просиял.
  Он проводил Юсуфа к своей каюте: - Я знаю, что я со стороны иногда выгляжу экстравагантно, - капитан закрыл дверь за замок, - но иногда так хочется невероятного.
  - Вся наша жизнь - невероятное чудо, Врангель, - Юсуф принял из руки капитана тончайший бокал с золотым ободком: - Если не ошибаюсь, то это муранское звенящее стекло, - Юсуф с удовольствием крутил бокал в тонких длинных пальцах.
  - О, я приятно удивлен твоей осведомленностью, - капитан воскликнул и всплеснул руками.
  - Разве я не похож на человека, который знает больше, чем на сколько выглядит, - Юсуф ответил в южной манере - как хочешь, так и понимай.
  - Ты выглядишь потрясающе, Юсуф, - Врангель не смутился и не задумался.
  Он всегда шел своей тропой: в море, на суше и в разговоре. - Почему бы нам не насладиться изысканейшими завтраком, Юсуф?
  - Мы уже позавтракали, но с тобой я разделю, - евнух поднял подбородок.
  - Свежие финики, собраны только вчера, за два часа до отплытия, - капитан пододвинул блюдо Юсуфу. - Естественно, что у меня есть подозрение, что за эти финики я переплатил.
  Но я редко бываю скупым, если мне нужно сразу и сейчас. - Капитан дрожащей рукой налил еще вина - себе и евнуху. - Финики оказались восхитительными, будь прокляты морские черти.
  - Все, чего касается твоя рука, Врангель, превращается в восхитительное, - Юсуф тонко улыбнулся. - Вино мальдивское, малиновое, финики Уссурийские...
  - Ты из дворца, - усы капитан поднялись.
  - Я из дворца, - Юсуф не стал отказываться.
  То, что он сбежал из дворца - не так важно в беседе за завтраком. - Где же твоя замечательная коллекция обуви? - Юсуф проявил величайшую заинтересованность. - Показывай скорее, а то мне не терпится.
  - Здесь только малейшая часть того, что я приобрел за все годы странствий, - капитан открыл внушительный сундук. - Мое достояние за это плаванье. - Врангель выбрал пару изящных белых туфель, прошитых золотой нитью.
  Натянул одну туфлю и спросил с затаенным волнением: - Ну, как?
  - В этих туфлях ты введешь в искушение даже морского дьявола, Врангель, - Юсуф ответил языком моря. - Ты выглядишь великолепно.
  - Я очень доволен твоим ответом, Юсуф, - капитан расплылся в улыбке. - Ты не дразнишь меня, не издеваешься над моей страстью. - Капитан подвел Юсуфа к сундуку. - Друг мой, Юсуф, выбирай любую пару замечательных туфель. - Капитан звонко, заливисто рассмеялся.
  Его смех достиг ушей купца на палубе.
  - Ишь ты, хохочет, а ведь пил ночью наравне со мной, - Генрих обмахивался веером. - У меня голова трещит, а капитан готов на новый подвиг.
  - Не расстраивайся, мой дорогой муж, - Гульфия повисла на руке Генриха. - У тебя сила в другом.
  - В чем же другом? - Генрих заинтересованно посмотрел на Гульфия.
  - Потом скажу, - Гульфия тихо душевно смеялась.
  - Почему потом, а не сейчас, Гульфия?
  - Мне стыдно, - лицо девушки вспыхнуло.
  Но она продолжала смеяться.
  - Твоя улыбка и стыдливость так идут тебе, Гульфия, - Генрих продолжал булькать своим неповторимым смехом. - Раньше я не замечал особой красоты в девушках, но сейчас вижу, что ошибался.
  Просто я не встречал девушкой неземной красоты, как ты, - купец признался откровенно.
  - Считай, что тебе достался главный приз, - Гульфия проговорила с теплотой. - Я никогда не любила игры, но с тобой я согласна на все.
  - Смотреть противно, как воркуют, - Елисафета остро следила за купцом и Гульфия.
  То, что головка Ясмины лежит на ее плече, и только что она и Ясмина также ворковали, Елисафета не считает противным.
  - Любовь, - Ясмина томно протянула.
  - Непонятно, где любовь, там или здесь? - Елисафета перебирала пальчиками роскошь волос подруги.
  - И там, и сям и здесь любовь, - Ясмина таяла.
  - Любовь повсюду, - Елисафета произнесла холодно.
  - Елисафета, а ты меня любишь? - Ясмина подняла изумительной красоты, освещенное Солнцем и душевным восторгом лицо.
  - Я? Люблю? - Елисафета с удивлением посмотрела на подругу.
  - Ты? Любишь меня? - Ясмина по пробиваемости если и уступала Елисафете, но только чуть-чуть.
  Если задумала добиться ответа на этот, кажется, простой вопрос, то добьется немедленно.
  - Ясмина, в моих жилах течет не кровь, а вязкая вода с осколками льда, - тонкие губы Елисафеты дрогнули. - Я не могу никого любить: ни любить, ни полюбить.
  - Я не спрашиваю тебя, Ясмина, можешь ли ты полюбить кого-нибудь - мне это неинтересно: способна ли ты полюбить кого-нибудь или нет, - Ясмина мурлыкала. - Я спросила - любишь ли ты меня.
  - Тебя? - Елисафета провела ладонью по спине Ясмины.
  Ясмина выгнулась дугой.
  - Меня.
  - А ты меня любишь, Ясмина?
  - Да, я тебя люблю, - Ясмина ответила просто и без раздумий.
  - Аппетит приходит во время еды, - Елисафета раздумывала. - Я пытаюсь представить тебя и меня в моих владениях в Йоркшире. - Улыбка воспоминаний скользнула по лицу Елисафеты. - У меня в спальне огромная кровать.
  Представляешь, я однажды взяла к себе в кровать свою любимую кобылу Аксиому.
  Слуги наябедничали отцу, и он приказал кобылу увести.
  - Вот видишь, а говорила, что никого не сможешь полюбить, - Ясмина погладила Елисафету по коленке. - Кобылу любила, с кобылой спала...
  - Так и знала, что ты прицепишься к слову и обернешь мою историю шуткой против меня, - Елисафета двумя пальчиками зажала ушко Ясмины и потянула: - Наказываю тебя.
  - Наказываешь, - голос Ясмины дрогнул. - Так накажи меня по-настоящему, Елисафета.
  Я только об этом и мечтаю.
  - Ты любишь боль, Ясмина?
  - Я не люблю боль, я люблю тебя, Елисафета.
  Все, что связано с тобой отныне будет вызывать во мне величайшее наслаждение.
  - Горячая у тебя кровь, Ясмина.
  - Да, льдинок в ней нет, все давно растаяли, Елисафета. - Глаза Ясмины сверкали неистовой страстью.
  Она приблизила лицо к лицу Елисафеты.
  Елисафета с готовностью отозвалась.
  - Смотри, до какого бесстыдства дошли две мои рабыни, - купец спохватился, что слово "смотри" ранит слепую Гульфия.
  "Надо следить за своим языком, - Генрих запоздало укорял себя. - Гульфия очень тонкая и чувствительная девушка".
  - Не переживай за меня, Генрих, - Гульфия сжала ладонь купца.
  Она прочитала его мысли. - Главное - не слова, а то, что под ними скрыто глубоко в душе.
  - Конечно, я и забыл, что ты читаешь намного глубже и видишь, - на этот раз Генрих намерено произнёс "видишь", потому что оно в данном случае не оскорбляло девушку, - видишь сердцем дальше, чем многие замечают глазами.
  Опять целуются Елисафета и Ясмина. - Купец почувствовал прилив сил, что давно с ним не бывало. - Только вчера убежали из Дворца, где строжайшие правила и запреты на все, а сейчас уже пробуют северную свободу друг на дружке.
  - Не в их силах остановить притяжение сердец, - ладонь Гульфия стала горячей.
  - Спустимся в каюту, проверим, не протекает ли корабль? - купец поймал себя на мысли, что спрашивает, а не приказывает молодой девушке.
  Гульфия как бы еще рабыня считается, никто ее от этого статуса не освобождал.
  Но в то же время она как бы и его жена, хотя и в этот статус Генрих ее еще не возвел.
  Но спрашивает, ее мнение очень важно для него.
  - Да, нужно проверить все щели, не протекают ли, - Гульфия улыбнулась.
  - Обязательно, хоть одна щель, но протекает, - купец буркнул.
  Гульфия опустила головку, чтобы скрыть разгорающийся румянец и счастливый блеск в невидящих глазах.
  - Уходят, - Елисафета показала язык спинам Генриха и Гульфия.
  - Какое бесстыдство, - Ясмина засмеялась и провела ладошкой по затвердевшей груди Елисафеты. - Постыдились бы почтенный купец и прозорливая Гульфия показывать свои чувства на людях. - Девушка приняла игру в осуждение.
  - И не говори, подружка, до чего люди дошли, бесстыдники, - Елисафета облизнула припухшие после поцелуев губки.
  - До чего еще дойдут, - согласилась Ясмина.
  - Неизвестно, до чего дойдут они и капитан с Юсуфом.
  - А что капитан с Юсуфом? - Ясмина с восторгом спросила.
  - Я думаю, что то и есть: капитан с нашим евнухом, - Елисафета назвала евнуха "нашим".
  Девушка заключила с Юсуфом согласие на словах - помогать друг другу, поэтому немного волновалась, что ее "согласие" скрылось с капитаном и пропало из вида.
  С детства в интригах королевского двора, Елисафета сразу начала подозревать, что евнух и Юсуф сговариваются
  А сговариваются, значит, нехорошее придумывают.
  По-хорошему не сговариваются никто - так научила жизнь в имении ее дяди лорда Мальборо.
  - Неужели, ты думаешь, что Юсуф и капитан сейчас? - Ясмина замялась, искала подходящее слово.
  - Именно сейчас этим занимаются, - Елисафета была уверена, что евнух и капитан сейчас склонились над договором и подписывают его своей кровью.
  - Я знала, что многие мужчины с мужчиной, как мужчина с женщиной, - Ясмина из южных земель. - Но ни разу не видела в открытую.
  - Мужчина с мужчиной, как мужчина с женщиной, - Елисафета с недоумением посмотрела на подругу. - Ничего не понимаю.
  О чем ты говоришь?
  - Елисафета, а о чем ты думаешь, - Ясмина тут же задала ответный вопрос.
  - Я думаю, что капитан и Юсуф сейчас задумывают плохое против нас: либо ограбят Генриха, убьют его и выкинут за борт, либо свяжут и продадут в плен.
  - Какой ужас, - Ясмина воскликнула и приложила ладошки к щекам. - Я об этом не подумала.
  - О чем же еще можно думать, если два мужчины, два наделенных властью - капитан над всеми на корабле, а Юсуф над нами - скрываются от посторонних глаз?
  Разумеется, только с целью заговора скрываются.
  - Да ты что, - Ясмина округлила ротик. - Я не хочу снова в плен, чтобы на меня смотрел очередной Повелитель.
  Приходил и смотрел, смотрел, когда приходил.
  - Разве было плохо? - Елисафета задумалась. - Свободы у нас не было, но нас и не притесняли.
  - Неплохо было, - Ясмина произнесла после некоторого раздумья. - Но тогда я не знала о тебе.
  - И что изменилось, когда ты узнала обо мне? - Елисафета чувствовала, как некоторые льдинки в ее сердце подтаивают.
  Новое чувство нарастало, охватывало душу.
  Прошлой ночью чувства были яркие, но не совсем те, которые появлялись сейчас к Ясмине.
  Новое - всегда неизведанное, а неизведанное - страшит.
  Ясмина противилась, старалась не пустить в свое сердце это новое чувство.
  Но оно не спрашивало разрешения ни у Елисафеты, ни у ее сердца.
  Чувство шло напролом.
  - Что я почувствовала, когда узнала о тебе? - Ясмина с удовольствием вспоминала. - Как только я увидела тебя: твой надменный взгляд, твое бесстрастное лицо, я поняла - да, та еще стерва...
  - Ты подумала обо мне, что я стерва? - Елисафета выдохнула, отстранилась и впилась глазами в глаза Ясмины.
  - Конечно, ты же и есть стервочка, - Ясмина не засмеялась. - Но, кто сказал, что это плохо?
  Для одних - плохо, а для других - лучше и желать не надо.
  - Значит, я со стороны выгляжу стервой, - Елисафета задумалась. - Ужасно.
  - Нет, не ужасно, что ты выглядишь стервочкой.
  - То, что я стервочка, я знаю, мне очень приятно слышать от тебя, Ясмина, - Елисафета засмеялась. - Но ты не представляешь, в каком мире я жила до того времени, как меня продали в рабство.
  Мои родственники меня продали, представляешь?
  - Твои родственники? - Ясмина переспросила с недоверием.
  - Да, мой мир - мир постоянных заговоров и интриг, - Елисафета облизнула губки. - Со мной еще поступили хорошо, что продали, а не убили.
  - С твоим характером ты могла представлять в дальнейшем опасность для некоторых своих родственников, - Ясмина поглаживала коленку подруги.
  - Мой характер - не самый сильный, но и не из слабых, - Елисафета улыбнулась.
  - Вот и я сразу подумала, когда увидела тебя, что ты - неслабая девочка, - Ясмина захихикала. - Скажу честно - я влюбилась в тебя с первого взгляда.
  - Южная горячая кровь, - Елисафета повторила фразу, которая в это утро постоянно летала над кораблем.
  - Ты почувствовала, Елисафета?
  - Что почувствовала, Ясмина?
  - Что у меня горячая кровь?
  - Еще как почувствовала, Ясмина.
  - У тебя кровь тоже горит, ледяная, но горит, - Ясмина засмеялась.
  - Главное, чтобы не выпустили из меня мою кровь, - Елисафета следила за лестницей, по которой Юсуф и капитан спустились вниз. - Плохо, что мои эмоции отразились тогда на лице, и ты их увидела.
  Я должна уметь скрывать свои эмоции под непроницаемой маской дружелюбия.
  - Ночью ты не скрывала своих эмоций, Елисафета.
  - Ты сама виновата, Ясмина, что я ничего не скрывала.
  - Кто еще виноват, покажет суд, - Ясмина ущипнула подружку за бедро. - Когда Юсуф нас столкнул, что называется лбами, ты еще не только выглядела, но и говорила.
  Ты не стеснялась в словах, ты не задумывалась, ты управляла.
  - Управляла, - Елисафета тихо повторила за подружкой.
  - Я об этом и говорю, что управляла ситуацией, - Ясмина накрыла губы Елисафеты своими губами.
  - Признаюсь тебе, Ясмина, - Елисафета ответила, когда перевела дыхание после поцелуя. - Да, признаюсь, о чем мечтаю.
  Я могла бы добавить, чтобы ты хранила мою тайну в сердце, но не произнесу этих дурацких слов.
  По мне видно, что я хочу в жизни.
  Да, я мечтаю управлять, - Елисафета сделала паузу. - И не только одной страной, но и большего желаю.
  - Тогда удивительно, что тебя твои родственники просто напросто продали в рабство, а не отравили сразу, - Ясмина кусала губы. - Я так и думала.
  Но ты, я вижу по тебе, по-другому не сможешь. - Ясмина всем телом прижалась к подружке. - В ответ на твое признание я хочу попросить у тебя одно.
  - Проси, что хочешь, - Елисафета великодушно разрешила. - Но у меня пока ничего нет еще.
  И неизвестно, смогу ли я...
  - Сможешь, - Ясмина ответила без запинки. - Ты все сможешь.
  Но просьба у меня к тебе будет одна.
  - Одна - это подозрительно, - Елисафета прищурила глаза.
  - Обещай, что ты не прогонишь меня никогда.
  - Вот так просьба, - Елисафета потеряла спокойствие. - Не ожидала от тебя, подружка.
  - Я хочу быть с тобой вечно, Елисафета.
  - Это ты говоришь в горячке, Ясмина.
  - Не обижай меня отказом, Елисафета.
  - Это очень необычная и сильная просьба, Ясмина.
  Она дороже золота.
  - Я буду тебе верной до конца, Елисафета.
  - Верной до конца? - на глазах Елисафеты выступили слезы. - Ты даже не представляешь, Ясмина, что в моем мире означают эти слова.
  Я тоже не представляю.
  Ни разу никто из моих знакомых и родственников не признался друг другу, что будет ему верен до конца.
  Это стоит намного дороже всех сокровищ мира.
  Я не могу обещать тебе и принять твою верность, Ясмина.
  - Почему? - Ясмина поднялась и смотрела на подружку сверху вниз.
  - Согласиться, это обрушить на свои плечи столь тяжелый груз ответственности за тебя, Ясмина, - Елисафета провела рукой по лбу. - Ответственность будет сковывать меня по рукам и ногам.
  Я буду всегда думать о том, что должна кому-то.
  - Кому-то?
  - Кому-то - это тебе.
  - Ты мне ничего не должна, Елисафета.
  Это всего лишь обещание.
  Мы можем не видеться, не показываться друг другу на глаза, но я должна знать, что я остаюсь в твоем сердце.
  - Это величайшая жертва с твоей стороны, - болезненная улыбка исказила прекрасное лицо Елисафеты. - Ты мне не безразлична, Ясмина.
  Особенно после того, как ты своими словами присягнула мне на верность.
  Да, это присяга, и не смей мне прекословить, - Елисафета обхватила тонкими руками длинные ноги Ясмины.
  - Так да или нет, Елисафета? - голос Ясмины поразительно сухой, будто из него ушла вся жизнь.
  - Мы будем оставаться подругами, да, непременно подругами, - Елисафета шептала. - Но принимать от тебя абсолютную верность и вечную любовь, Ясмина, я не имею право.
  Перед каждой своей очередной трудной задачей, которые постоянно будут возникать у меня, я буду чувствовать скованность, что в первую очередь должна оправдать твое доверие.
  - Ты очень мудро поступаешь, Елисафета, что отказалась взваливать на плечи груз ответственности, - Ясмина через силу улыбнулась. - Хотя я ни о какой ответственности тебя передо мной и не думала.
  Наоборот, я не хотела мешать тебе, а только мечтала помогать.
  Прости, я слишком много подумала о будущем, о нашем будущем.
  Знаешь, Елисафета, у меня тоже были далеко идущие планы на будущее.
  Я с детства видела себя Правительницей - страшно даже сказать.
  У нас, на Юге это невозможно.
  Править может только мужчина.
  Лучшее, что ждало бы меня - это звание главной жены в гареме влиятельного мужа.
  Раньше можно было, раньше женщины правили, и неплохо справлялись со своими обязанностями
  Мужчины - это, значит, война.
  Женщины - это мир.
  Женщина не допустит, чтобы на войне умирали ее дети и другие дети.
  - Я понимаю твою грусть, Ясмина, - Елисафета коротко поцеловала подружку. - Но мы плывет не на Юг, а в наши земли.
  Значит, ты - со мной.
  - Я с тобой, - Ясмина мягко улыбнулась.
  Ее прекрасное лицо озарилось счастьем.
  Но тут же тучка печали налетела. - Но ты не дала мне обещание, что никогда не прогонишь меня.
  Мое волнение нарастает.
  Я слышу от тебя лишь мудрые ответы, а простого не услышала.
  - Ясмина, ты мечтаешь, чтобы мы себя связали кровью? - Елисафета вздрогнула.
  Тело Ясмины напрялось, выгнулось.
  Блестящие глаза вспыхнули.
  Ясмина смотрела на подругу почти враждебно.
  - Ты думаешь обо мне плохо, Елисафета?
  Не отвечай, я все и так понимаю.
  Ты ищешь в моих словах зарождение интриги, какую-нибудь ловушку для тебя.
  Например, ты думаешь, что если согласишься принять мою верность и никогда не прогонять меня, то я буду всегда близка с тобой.
  Меня подкупят, я проведу заговорщиков в твою спальню, и они тебя проткнут кинжалами.
  - Так далеко я не смотрела вперед...
  - Но ведь задумывалась, была мысль?
  - Ясмина, я не виновата, я так воспитана, чтобы думать о ближайших самое плохое.
  - Я разочарую тебя, Елисафета, - Ясмина погладила Елисафету по головке. - У нас на Юге, слово, данное...
  - На Юге слова весят не больше, чем везде, - Елисафета поднялась.
  - Утро сегодня прекрасное, - Ясмина засмеялась искристо, и грациозно поплыла по палубе. - Хочу взлететь чайкой и полететь над морем.
  Как ты думаешь, Елисафета, хорошая из меня чайка получится? - Ясмина обернулась к стоящей в нерешительности подруге.
  Если бы Елисафета не была с детства по уши в интригах, если бы не умела по малейшему изменению голоса, интонации определять шаг соперника вперед, то не успела бы.
  - Стой! - Елисафета крикнула и белым барсом рванулась к подруге.
  Ясмина уже оказалась за ограждением и нависла над морем.
  Одной рукой одна держалась за канат.
  Ясмина обернулась, тепло печально улыбнулась.
  И... отпустила руку.
  В последний момент Елисафета схватила за край летящего платья.
  - Дрянь, гадина, - Елисафета тащила подружку обратно. - Да помоги же мне, иначе улетим вместе в море.
  Кто нас будет вытаскивать: все заняты своей противоестественной любовью. - Елисафета тяжело дышала: - Все колени из-за тебя разбила. - Она захохотала, когда Ясмина оказалась в безопасности. - Говорила же я, что обязанность перед тобой будет доставлять мне только одни неприятности.
  Не прошло и пяти минут, как я уже из-за тебя чуть не погибла, и уже с ободранными коленками.
  - Ерунда, пустяки, - Ясмина дрожала, но нашла силы беспечно махнуть рукой. - Теперь это уже не имеет значения.
  - Что не имеет значения, Ясмина?
  Мои коленки не имеют значения?
  Моя жизнь не имеет значения?
  Тут ты ошибаешься, Ясмина.
  Одна моя коленка стоит больше, чем вся твоя никчемная жизнь, которую ты так дешево хотела отдать морю.
  - Я и не спорю, что не достойна твоей коленки, Елисафета.
  - Ну, ты и дрянь, Ясмина, - красивые губы Елисафеты искривились.
  Она порывисто прижала к себе Ясмину.
  Целовала ее неистово, безумно: в щеки, в глаза, в лоб, в губы. - Ты ничего лучше не могла придумать, чем шантажировать меня своей смертью.
  Начала наш короткий роман с самоубийства.
  - Я сейчас заново родилась, Елисафета.
  - Конечно, и родила тебя я, - Елисафета засмеялась.
  Она быстро приходила в норму.
  Ясмина продолжала крупно дрожать.
  - Теперь твое решение - прогонять или не прогонять меня, уже не имеет значения, - Ясмина держалась за подружку, как за спасательный круг. - Я должна тебе жизнью.
  Теперь - хочешь или не хочешь - я буду всегда с тобой.
  - Ты переиграла меня, Ясмина, - Елисафета прогнала улыбку со своего лица. - Мне не нравится, чтобы какая-то дерзкая девчонка переиграла меня вот так и сразу.
  Пожертвовала своей жизнью, чтобы отнять у меня мою жизнь.
  - Но я рисковала жизнью в этой игре.
  - Ну и дура, - Елисафета надула губки.
  - Дура, но с тобой, - глаза Ясмины сверкали.
  - Ты, наверно, шутишь, - Елисафета поднялась и потащила Ясмину подальше от бортика. - Я поняла, что ты очень темпераментная, но то, что ты задумала - это невероятно.
  Мне придется обучать тебя, темпераментную несдержанную особу.
  - Прямо сейчас, - Ясмина опустила головку.
  - Что прямо сейчас? - Елисафета остановилась перед Ясминой, широко расставила ноги, кулаки уперла в бока. - Прямо сейчас снова прыгнешь в море?
  - Прямо сейчас обучай меня, темпераментную, несдержанную особу, хорошим манерам.
  - Размечталась, что прямо здесь и сейчас, - волны искусственного негодования исходили от Елисафеты. - Чтобы вся матросня развлекалась, глядя на нас.
  - Прошлой ночью я чувствовала себя неловко, - Ясмина смутилась.
  - Зато сейчас чувствуешь себя очень ловко, - Елисафета ядовито прошипела. - Смущаешься, ласковая, покорная.
  - Это не так: и не смущаюсь, и не ласковая, и не покорная.
  - Даже так.
  - Даже так и этак.
  - Уверена?
  - Доказать?
  - Докажи, если сможешь.
  - Смогу и докажу, - Ясмина обняла Елисафету за талию и почти силой потащила вниз, к каюте.
  Елисафета невольно вскрикнула.
  Когда они оказались в каюте, дверь заперли, то Ясмина отбросила все страхи и смущение.
  - Глаза у тебя светятся, - Елисафета немного отступила от бешеного натиска подруги.
  - А у тебя сердце колотится, как у канарейки, - Ясмина наступала.
  - Пожалуй, что я переменю свое решение, - Елисафета поджала губы.
  Отступать некуда, Елисафета споткнулась и упала на кровать. - Я говорила, что не возьму на себя груз ответственности за тебя.
  - Я не слишком тяжелый груз, - Ясмина прижала Елисафету к кровати.
  - Я принимаю твою присягу, Ясмина, принимаю твое обещание быть со мной и быть мне верной.
  В свою очередь я обещаю, что буду заботиться о тебе. - Голос Елисафеты прозвучал торжественно.
  - Ты - королева, Елисафета, - Ясмина поняла всю торжественность момента.
  - Ты хотела утонуть в море, Ясмина, - Елисафета засмеялась. - Так лучше утони в моих глаза.
  - Уже тону, - Ясмина накрыла губы Елисафеты своими губами.
  - Голова кружиться, я не могу найти силы сосредоточиться.
  - Силы тебе пригодятся на другое, Елисафета, - Ясмина провела рукой по груди подружки.
  Девушки погрузились в море.
  В море страсти, неизведанных новых ощущений, в море светлой уверенности в прекрасном будущем.
  - Елисафета, Ясмина, ужин? - в дверь постучал Юсуф.
  - Ужин? - Ясмина поднялась с кровати. - Как ужин?
  - Только что было утро и завтрак, - Елисафета тоже недоумевала. - Действительно, уже вечер. - Елисафета взглянула в иллюминатор.
  - Открывайте, а то поднос уроню, - слышно, как Юсуф за дверью засмеялся.
  - Доставка ужина в постель, - Елисафета сняла замок с двери и пропустила евнуха в каюту.
  Он скользнул взглядом по нагим блестящим влажным телам Елисафеты и Ясмины.
  Не удивился, или не показал удивления.
  Юсуф еще вчера понял, что это должно произойти с девушками, оно и произошло.
  - Будешь проверять - остались ли мы непорочные? - Елисафета спросила в своей игривой строгой манере.
  - Каждый раз перед приходом повелителя ты осматривал нас, - Ясмина полностью расслабленная и успокоенная с полуулыбкой смотрела на евнуха.
  - Повелителя нет, осматривать я вас больше не стану, - евнух поставил поднос на край кровати.
  Поправил сбившееся одеяло. - У меня другая работа в другом мире.
  - Кто же нас будет осматривать тогда? - Елисафета надула губки.
  - Судя по всему, - Юсуф кивнул в сторону свалившихся на пол подушек, - вы сами справитесь с осмотром, без посторонних глаз.
  - Юсуф, ты хороший, - Ясмина засмеялась. - Но не думай ничего особенного.
  - Думать за вас? - Юсуф скорчил уморительную гримаску. - Мне за это не платят.
  И не позавидую я тем, кто собирается за вас думать и решать.
  - Юсуф, ты уходил с капитаном Врангелем, - Ясмина на язычок и по характеру похожа на свою подружку Елисафету. - Каково это быть мужчине с мужчиной?
  - Также, наверно, как женщине с женщиной, или девушке с девушкой, - Юсуф не растерялся.
  Он не стал оправдываться, не округлял глаза, не делал вид, что не понял тонкий вопрос Ясмины.
  Ответ евнуха вызвал стыдливый румянец на щеках девушек. - А, вобще, я не знаю. - Юсуф оторвал виноградинку с грозди. - Меня произвели в евнухи до того, как я познал.
  Так что, я ничего не знаю, как это мужчина и мужчина, мужчина и женщина, женщина и женщина. - Юсуф поднялся.
  Елисафета и Ясмина обменялись недоуменными взглядами.
  Но больше не решались затрагивать душу Юсуфа.
  - Ясмина, - евнух обернулся от дверей.
  - Я внимательно слушаю тебя, Юсуф, - Ясмина ответила, как госпожа.
  - Матросы видели, как ты случайно оступилась, и чуть не упала за борт, - Юсуф пощадил Ясмину.
  Он не стал говорить, что видели, как она сама пыталась спрыгнуть в море, и вовсе не случайно.
  - В следующий раз я буду осторожной, - Ясмина взглянула на Елисафету.
  - Да, будь осторожнее, пожалуйста, - Юсуф усмехнулся. - Не забывайте, Елисафета и Ясмина, что вы рабыни Генриха.
  Потерять свой доход, даже в виде одной рабыни, Генрих не захочет.
  Если нечаянно еще оступитесь, то, боюсь, что Генрих попросит капитана, а тот отдаст приказ матросам, чтобы вас изолировали и связали. - Видно, что Юсуф не свою мысль озвучивает.
  - Я обещаю, - Ясмина поняла всю серьезность угрозы.
  - Юсуф, а как там другие девушки? - Елисафета решила обойти тему и перевела разговор в другое русло.
  - Девушки в просторной каюте, все вместе, - Юсуф поднял левую бровь. - Вы можете пройти и пообщаться с ними.
  - Мы и так неплохо общаемся вдвоем, - Ясмина накрыла ладошкой коленку Елисафеты и с вызовом посмотрела на евнуха.
  - Ясмина, можно и пообщаться, - Елисафета произнесла мягко, чтобы Ясмина не обиделась. - Может быть, узнаем, что-нибудь новенькое и полезное для нас.
  - Это было бы интересно, - Ясмина согласилась.
  Она не стала настаивать на том, чтобы остаться в каюте.
  - Мне все равно, Елисафета, - Юсуф усмехнулся. - В гареме я видел много обнажённых рабынь, наложниц и жен Повелителя.
  На меня же женщины, как на мужчину не обращали внимания, потому что я не мужчина. - Голос евнуха стал стальной. - Но сейчас неплохо, если бы вы оделись, прежде чем выходить из своей каюты. - Юсуф удержал обнаженную Елисафету. - Матросы могут вас неправильно голых понять.
  - Ой, а я и не заметила, - Елисафета захихикала. - Ты сам виноват, Юсуф, что мы в плену все время были голые.
  Об одежде забыли, а о том, что нужно одеваться, прежде, чем куда-то выходить, вовсе не думаем.
  Пора привыкать обратно.
  - Утром мы обнаженные почти дошли до лестницы, - Ясмина кивнула очаровательной головкой. - Только тогда спохватились, когда молодой матрос чуть не ошпарил нас кипятком, когда застыл в удивлении. - Ясмина натянула свою одежду.
  - Зато матрос ошпарил себе все ниже пояса, - Елисафета с невозмутимым видом оделась. - Завизжал и скрылся в подвале.
  - В трюме, - Юсуф засмеялся.
  - Что?
  - Подвал на корабле называется трюмом.
  - Трюм, подвал, но матрос скрылся, - Елисафета первая вышла из каюты: - Что за чудо?
  И что она здесь делает? - в голосе Елисафеты послышались нотки азарта.
  Как гончая, которая встала на кровавый след.
  По коридору медленно, но грациозно плыла Наджия - Мальва.
  - Наджия, ты куда? - Юсуф строго спросил девушку. - Мне еще не хватало, чтобы и ты случайно оступилась на краю корабля.
  - Она не слышит ничего, она далеко, - Ясмина произнесла с усмешкой.
  - Словно кокосом по голове ее ударили, - Елисафета говорила о Наджия в третьем лице. - Ты какая-то загадочная.
  Не люблю молчаливых и загадочных.
  От вас только и ждешь нож в спину. - Елисафета забежала за спину молчаливой Наджия и подмигнула Ясмине.
  Ясмина кивнула, подалась чуть в бок и поставила ногу поперёк движения Наджия.
  Наджия запнулась об ее ножку.
  Елисафета несильно толкнула Наджия в плечи.
  Наджия упала на колени.
  - Свалилась красиво, не как мешок с мукой, - Елисафета произнесла с усмешкой. - Наджия, я не верю тебе, что ты ничего не понимаешь и не слышишь.
  Ты, до поры до времени, прикидываешься невменяемой.
  Когда придет время, ты сразу станешь умной и сообразительной. - Елисафета с презрением прошипела.
  - Мальва, меня зовут Мальва, - Наджия смотрела не на обидчиц, а на Юсуфа.
  - Мальва, а не Наджия, - Елисафета сузила глаза. - Никого не волнует, как тебя зовут, поняла? - напрасно Елисафета теряла нервы.
  Мальва не обращала на нее внимания.
  Она смотрела на Юсуфа и разводила ноги в стороны.
  Развела и ждала, как раньше, когда каждый раз перед приходом повелителя евнух проверял ее на целостность.
  - Мальва, я не буду осматривать тебя на непорочность, - Юсуф произнес мягко. - Все, больше не буду.
  Нет Повелителя, нет больше твоей каменной клетки, где ты провела одиннадцать лет. - Евнух не достучался до сознания девушки.
  - Я уже сожалею, что мы ее уронили, - Ясмина посмотрела на Елисафету. - Не то, чтобы очень сожалею, но она какая-то...
  - Какая-то никакая, - Елисафета тоже смягчилась.
  Она подала руку Мальве. - Поднимайся и забудь.
  Все мы прошли через пытку в каменных мешках в скале под дворцом повелителя.
  Поэтому, у нас много общего.
  Хотя, конечно, ты уж слишком долго там была.
  Есть от чего сойти с ума.
  - Многие о подобной пытке только мечтают, - Юсуф обошел Мальву.
  - Никто не мечтает, - Ясмина вскрикнула в запальчивости. - Вы силой нас привезли, силой удерживали.
  - Вас - потому что Повелитель выбрал вас, - Юсуф ответил совершенно расплывчато.
  - Вот и понимай его, как хочешь, - Елисафета произнесла, когда Юсуф поднялся вверх по лестнице. - А с этой что будем делать? - Елисафета спросила у Ясмины.
  - Куда шла Мальва, туда пусть и идет, - Ясмина пожала плечами. - Мы ей не рабыни, не прислужницы.
  - Перед каждым матросом будет раздвигать ноги, чтобы он проверил на девственность, - Елисафета усмехнулась. - Дальше первого матроса не уйдет...
  Столько лет ее евнух по желанию Повелителя подвергал этой унизительной процедуре.
  Вот она и перестала отличать реальность от небытия. - Елисафета взяла Мальву за руку.
  Мальва не сопротивлялась. - Мы отведем тебя к девушкам и скажем, чтобы никуда не отпускали.
  - Мы могли тоже свихнуться в каменных мешках, - Ясмина погладила Мальву по голове. - Нам повезло больше, чем тебе.
  - Но это не означает, что мы тебя будем жалеть, - Елисафета погрозила Мальве пальчиком. - Держи дистанцию.
  Мы не с тобой.
  - Мы друг с дружкой, - Ясмина поцеловала Елисафету в шею.
  - Сколько стоят сейчас девочки из дворца? - дорогу неожиданно перегородил матрос лет сорока.
  Взгляд его острый, пронзительный, как холодный ветер среди жаркого дня.
  Выражение лица - зверское.
  Матрос полностью заслонил собой коридор.
  - Это должно было когда-нибудь случиться, это и случилось, - Елисафета произнесла спокойно.
  - Что должно было произойти? - губы Ясмины задрожали.
  Мальва, как и ожидалось, никак не отреагировала на появление препятствия.
  - Это, - Елисафета коротко кивнула в сторону матроса.
  - Придется обучать не двух, а трех глупеньких рабынь! - По лицу матроса пробежала тень. - Шумахер рассказывал, что вы строптивые и бесстыдные.
  - Шумахер - это молодой и с кипятком? - Ясмина старалась держаться храбро.
  Она догадывалась о намерениях матроса.
  - Шумахер - самый молодой из нас и самый неопытный, иначе он вас обломал бы сразу, и мне не пришлось бы так долго стучать в ваши мозги, - матрос надвигался.
  Елисафета попятилась, пятилась и отступала, пока не уперлась спиной в перегородку.
  - Шумахер неосторожно облил себя кипятком, - Елисафета выставила перед собой руки. - Теперь он опытный.
  Ты тоже хочешь получить подобный опыт с нами?
  - Ого, да ды резкая, - матрос захохотал. - Резкая, значит - страстная.
  Зови меня просто - старший матрос Камбуз.
  - Старший матрос Камбуз, - Ясмина постучала по спине матроса. - Не приставай к моей подружке.
  Тебе мало матроса Шумахера?
  - Еще одна страстная, - матрос без особых усилий притянул за руку Ясмину к себе. - Две страстные и одна бесстрастная.
  Замечательная смесь получится.
  - Зубы сходи почистить, - Елисафета выдохнула в лицо матроса. - Когда разговариваешь с девушками, то не следует тебе смеяться и угрожать.
  Вонь изо рта портит все впечатление от твоего грозного вида.
  - Не нравятся мои зубы? - старший матрос Камбуз затрясся от ярости. - Побереги свои зубки, девочка.
  И волосы побереги, потому что остальное уберечь не удастся. - Матрос накрутил на кулак прядь волос Елисафеты. - Предлагаю по-хорошему, если не получается по очень хорошему.
  Мы сейчас спускаемся в трюм.
  Есть у меня там одно теплое местечко.
  И тогда вам ничего плохого не будет. - Матрос Камбуз снова захохотал. - Ловите момент, пока я добрый.
  - Добрый матрос Камбуз, - Ясмина за спиной проворковала. - Мы согласны спуститься с тобой.
  Но не мучай волосы моей подружки.
  - Старший матрос Камбуз, а не просто матрос Камбуз.
  - Старший матрос Камбуз!
  - Согласные мы, и не пачкай, пожалуйста, мои волосы, - Елисафета мельком взглянула в глаза Ясмины. - Вы же хотите развлекаться с чистенькими девушками, а не с несчастными, у которых не хватает половины волос.
  - Обычно я не церемонюсь с женщинами, - матрос выпустил волосы Елисафеты. - Но вы не женщины, вы - девушки.
  - Еще как девушки, - Елисафета кивнула головкой. - Можете позвать Юсуфа, он при вас проверит нас на непорочность и покажет все подробно.
  - В твоих словах нет непорочности, - матрос подталкивал девушек к лестнице вниз. - Проверим - сходятся ли твои слова с ногами.
  - Не смущайте нас, господин старший матрос, - Елисафета вжала головку в плечи.
  - Я давно никого не смущал, красавица, - матрос пришел в отличное расположение духа. - Ты не прячь от меня глаза.
  Вы, девушки, думаете, что нам, мужчинам, только одно от вас нужно.
  Нет, я еще люблю и в глаза заглянуть.
  Особенно, если это необыкновенно притягательные глаза.
  - От ваших слов у меня голова закружилась, - Елисафета выдохнула с волнением.
  - Я с трудом пытаюсь сосредоточиться, чтобы, от предвкушения прекрасного с вами, не упасть с лестницы, - Ясмина тоже вздыхала прерывисто.
  - Сюда, - матрос приказал отрывисто и втолкнул девушек в узкое помещение.
  - Где же здесь роскошная кровать? - Елисафета округлила глаза.
  - Ты будешь мне периной и кроватью, - матрос развязывал узел веревки на штанах. - Для вас кровать - пол.
  - Спасибо, старший матрос Камбуз за то, что уделили нам свое время, - Ясмина ласково произнесла. - Заключите же нас в свои объятия.
  - Что-то не так с вами, - матрос сдвинул брови.
  - Что не так? - Елисафета обеспокоилась. - Руки, ноги, все остальное на месте.
  Если вы намекаете, что нет волос нигде, кроме как на голове, то, извините.
  Во Дворце для девушек так принято.
  - Оставь меня со своими волосами, - штаны матроса упали на пол.
  - Конечно, господин, - Елисафета прислонила ладошки к грудям.
  Матрос обладал звериным чутьем самосохранения.
  Поэтому резко дернулся к стене.
  Нож Ясмины пропорол кожу на его левом боку.
  Матрос без усилий ловко вывернул девушке руку.
  Изящный небольшой кинжал упал на пол.
  - Теперь все понятно, - доли секунды матросу хватило, чтобы оценить небольшой порез на боку. - Сейчас, когда стало все ясно, почему вы изображали из себя добреньких покорных цыпочек, я спокоен.
  Я ожидал, что первый пролью кровь, и если вам так хочется. - Матрос спиной загораживал дверь. - Если так хочется, то и получится. - Камбуз усмехнулся. - Красавица, рука болит? - Он обращался к побелевшей Ясмине.
  - Уже не болит, я ее не чувствую, - слезы боли выступили на глазах Ясмины. - Я не могу пошевельнуть рукой.
  - Сама виновата, что руку подставила, - матрос начал накаляться. - Обещаю, что сейчас тебе твоя рука не понадобится.
  В этом деле, вобще, руки не нужны. - Матрос спустился по стеночке на пол. - Ты хотела меня сзади кинжалом, а не получилось.
  Ни у кого не получится, потому что у меня в животе голос живет.
  Он мне подсказывает, когда приходит опасность.
  - Сейчас голос что сказал? - Елисафета заинтересованно наклонила головку к правому плечу.
  На подружку Елисафета не смотрела.
  - Голос мне говорит, что пора с вами кончать, - матрос захохотал приглушенно. - Кончать во всех смыслах.
  Не везет мне с девушками, с детства не везет.
  Когда мне четырнадцать лет исполнилось, то очень жениться я захотел.
  И годы подошли, и желание со здоровьем были, но ни одна из вас не хотела связывать свое тело с бедняком.
  Решил я тогда сам приложить усилия, чтобы не остаться навсегда девственником.
  Я бы покинул родной дом, но не было у меня дома, выгнали родные из дома.
  Пришел я в порт, а навстречу мне матрос пьяный шатается:
  "Куда спешишь, паренек?" - Матрос измерил меня взглядом.
  "Девушку себе ищу".
  "Возьми меня, чем я тебе не девушка?"
  "А чем меня кормить будешь?" - Я был всегда голодный.
  "То, что я ем и пью, то и тебе достанется, парень.
  К еде я не требователен: иногда и солонину с червями кушаю, иногда и на улице подберу дохлую крысу".
  В тех словах матроса был глубокий смысл - Если хочешь выжить, то придется есть и из навоза.
  Но я был молодой, дерзкий, поэтому не хотел начинать карьеру любви с дохлых крыс.
  "Нет, ты мне не подходишь", - я уложил пьяного с одного удара.
  Пошел дальше, а навстречу мне шатается женщина, серенькая, как мышка.
  "Красавчик, пойдем, побалуемся", - женщина мне предлагает.
  "Чем кормить меня будешь, когда побалуемся?"
  "Харч у меня отменный, - женщина отвечает. - Из трактира мне приносят жареную кабанятину, лепешки и медовую воду.
  Возьми меня замуж, касатик".
  "Ты мне подходишь, - я загорелся даже. - Возьми меня в мужья".
  Пока шли до жилища Кармелиты, а мою женщину звали Кармелита, мы два раза свадьбу сыграли.
  Живем с ней, суетимся, уже третий день из дома не выходим.
  Затем она в трактир пошла за едой, а я, как водится бедному парню, отправился в порт воровать для жены платья.
  Через две недели Кармелита отсылает меня в трактир:
  "Принеси нам еды, а то у меня ноги после свадьбы отнимаются".
  Сходил я в трактир, попросил еды.
  "Ты новый муж Кармелиты?" - толстый трактирщик на меня смотрит с усмешкой.
  "Да, я новый муж Кармелиты", - отвечаю и не понимаю, в чем дело.
  "Вот возьми вам на ужин", - поднимает с земли кость, которой собака голодная побрезговала и протягивает мне.
  "Почему же Кармелите ты давал много объедков со стола, а мне всего лишь кость голую протягиваешь?"
  "Потому что ты не Кармелита", - трактирщик прогнал меня в шею.
  Даже камень в спину бросил.
  Возвратился я домой с одной костью.
  "Что же ты, Камбуз, только голую кость принес?" - Кармелита на меня взъелась.
  "Трактирщик сказал, что я это не ты, вот и подал одну лишь кость".
  "Сходи на базар к матросам, скажи, что я прислала тебя".
  Отправился я на базар, нашел в закутке матросов.
  "Матросы, моя жена Кармелита прислала меня к вам за едой".
  "Кармелита - твоя жена? - матросы набросились на меня с кулаками. - Вот ведь обманщица.
  Она говорила, что никого у нее, кроме нас нет.
  Изменщица". - Матросы избили меня и выбросили на улицу.
  Валяюсь в грязи, корчусь от боли.
  Измазанный, избитый, но не сломленный.
  Останавливается около меня карета золотая.
  Три белые лошади в нее запряжены.
  Из кареты сначала появляется миленькая туфелька с розовым бантиком.
  Затем - все остальное опускается за туфелькой.
  "Хорошего парня на дороге не бросают", - очаровательная девушка помогла мне подняться.
  "Мадемуазель, вы запачкаетесь от меня", - я сам битый, но колье дорогое незаметно успел с девушки снять.
  "Ты не бойся, парень, что я запачкаюсь от тебя.
  Наоборот, я желаю запачкаться". - В карете мадемуазель мигом разделась и меня раздела.
  "Буря пылающего мучительно сладостного восторга пробежала по моему телу, - девушка замурлыкала.
  Ее длинные пальцы играли на мне. - Потрогай мои небольшие, но крепкие груди.
  Соски затвердели и стали необычайно чувствительные.
  Острота нахлынувшего чувства заставляет голову кружиться".
  "Пойдем ко мне в дом, жена не будет против", - я не понимал, что говорю.
  "Нет, нет, недостойная я тебя, - голос девушки сладкий.
  Она вся трепещет надо мной. - Люби меня, Камбуз.
  Я твоя, но только на один вечер".
  "Чудно это", - я исполнил все, что девушка желала.
  "За твою доброту, что не отверг мою любовь, Камбуз, я оставляю тебе ожерелье, которые ты у меня украл, - все же заметила, что я ее обчистил. - За твою смелость награждаю тебя ценным даром - голос в твоем животе будет тебя предупреждать о предстоящей для тебя опасности".
  "Когда мы встретимся снова?" - Я оказался на земле около кареты.
  "Никогда", - золотая карета исчезла в ночи.
  С тех пор голос из живота всегда меня предупреждает об опасности", - матрос Камбуз оторвался от стены и навалился на Елисафету.
  - Мерзавец, - Ясмина в бессильной злобе напрыгнула на матроса.
  Но он ударом кулака отослал Ясмину в сон.
  - Подожди, не так быстро, - Елисафета приложила пальчик к губам матроса.
  - Кого ждем? - матрос сопел, но никак не мог раздвинуть ноги Елисафеты.
  Руки дрожали и плохо его слушались.
  - Ждем, когда ты сдохнешь, - в голосе Елисафеты свистел северный ветер.
  - Что? Что ты сказала? - матрос в ужасе распахнул глаза. - Что ты со мной сделала?
  Я не могу пошевельнуть ни одним членом.
  - У тебя не один член? - Елисафета с трудом выбралась из-под матроса. - Послушай свой внутренний голос.
  - Мой внутренний голос говорит, что никакой опасности для моей жизни нет от тебя, - матрос Камбуз сказал через минуту.
  - Не думай, что ты самый умный и настойчивый, - Елисафета на коленях стояла около очнувшейся Ясмины, гладила ее по головке. - Сейчас у тебя отнимется язык, матрос Камбуз.
  Поспеши сказать что-нибудь важное перед своей смертью.
  - Но почему? Почему мой внутренний голос не подсказывает, что я умру?
  - Тебя волнует внутренний голос, а не твое положение, - Елисафета с презрением посмотрела на матроса. - Ненавижу мужчин.
  Вы по своей природе физически сильнее, чем мы, женщины, поэтому наглеете.
  Наглел бы ты, Камбуз, если бы знал, что ты слабее меня, или Ясмины?
  - Не Камбуз, а старший матрос Камбуз, - язык матроса едва шевелился.
  - Как скажешь, младший матрос, - Елисафета ладонью ударила Камбуза по щеке.
  - Елисафета, ты в порядке? - Ясмина прошептала.
  - Какая забота, подружка, - Елисафета дотронулась до обездвиженной руки Ясмины. - Сама ты только что пришла в сознание, но волнуешься за меня.
  Да, я в порядке, - Елисафета уперлась левой ногой в стенку. - А этот, этот уже никогда в порядке не будет.
  Я отравила его.
  - Я и не сомневалась в тебе, - глаза Ясмины сверкнули. - Извини, что мой удар ножом не достиг цели.
  - Мы с тобой обе провалили дело, не справились, - Елисафета покачала головой. - Впредь, будем умнее.
  Обсудим это в нашей каюте.
  - В каюте нам будет не до обсуждений, - Ясмина с огромной любовью смотрела на Елисафету. - Только моя рука...
  - Вывих и не больше, - Елисафета получила упор и изо всех сил дернула Ясмина за руку.
  Ясмина закричала и подскочила.
  - Все? - она сквозь слезы смотрела на подружку.
  - Теперь сможешь двигать своей рукой, где и куда захочешь.
  - Я знаю, где и куда я хочу, - Ясмина засмеялась сквозь слезы.
  - А я? - матрос Камбуз прошипел сквозь опухшие губы.
  - Ты? - Елисафета обернулась. - Ты погружайся в выдуманную тобой историю о прекрасной леди из золотой кареты.
  - Она не выдуманная, - матрос Камбуз дернулся.
  Но его слова никто не расслышал.
  - Куда его? - Ясмина поднялась, опираясь на руку подружки.
  - Пусть здесь остается, - Елисафета помогала Ясмине. - Его с нами никто не видел.
  Подумают, что перепил, свалился и умер в мечтах.
  Видишь, какая мечтательная улыбка застыла на его губах.
  - Не хочу его улыбку, - Ясмина постучала по животу Мальвы. - Ты выбирайся, не до тебя нам сейчас.
  - Зато какое самообладание у Мальвы, - Елисафета захихикала. - Она оказалась одна в выигрыше.
  Матрос Камбуз умер.
  Тебя потрепал.
  Меня потрепал.
  А Мальва пересидела в тенечке.
  - Может быть, в этом и есть высшая удача - пересидеть? - Ясмина произнесла, когда девушки дошли до своей комнаты.
  - Все же я ее провожу, а ты меня подожди, - Елисафета открыла дверь.
  - Боишься за Мальву? - Ясмина надула губки.
  - Нет, не боюсь, она для меня, как и матрос Камбуз - ни на каплю не дороже, - Елисафета провела рукой по бедру Ясмины.
  Ясмина загорелась. - Но я придержу Мальву для наших нужд.
  Вдруг, она пригодится?
  - Ты сказала - дел наших нужд, а не для твоих нужд, - Ясмина широко улыбнулась. - Наше - общее, поэтому я пойду с тобой.
  - Но здесь недалеко, несколько метров, - левый край тонких губ Елисафеты приподнялся.
  - Я и эти секунды не смогу прожить без тебя.
  - Шалунья, - Елисафета погрозила подружке пальчиком.
  Девушки расхохотались.
  Они довели Мальву до общей с другими рабынями каюты.
  - Принимайте подарок, - Ясмина открыла дверь. - Не отпускайте Мальву одну бродить по кораблю.
  - Крысы разные случаются на корабле, - Елисафета посмотрела на Юсуфа.
  Евнух в этот момент раздавал невольницам фрукты.
  - Все обошлось? - взгляд Юсуфа пронизывающий.
  - Что обошлось? - Елисафета сузила глаза.
  - Подождите, возьмите с собой, - Юсуф поднял увесистую корзину с яствами и протянул Елисафете. - Если что, то я буду рядом.
  Вы только крикните, - он сказал чуть слышно.
  - Ты услышишь наш крик? - Ясмина усмехнулась.
  - Я все слышу, слышал, и обязан слышать, - Юсуф опустил глаза.
  - Тогда просьба до утра нас не беспокоить, - Елисафета опустила ладони на плечи евнуха. - Юсуф, мы договорились, что будем помогать друг другу.
  - Я помню, - евнух почесал переносицу.
  - Матрос Камбуз...
  - Я знаю, - Юсуф ответил быстро.
  - Что ты знаешь о матросе Камбузе? - Ясмина удивилась. - Ты с ним тоже, как и с капитаном...
  - Я видел, как он был с вами.
  - Вот это да, Юсуф, - Елисафета с уважением взглянула на евнуха. - Если знал, то почему не вмешался?
  - Во-первых, матрос Камбуз не смог бы, как мужчина.
  Врангель рассказывал, что Камбуз в четырнадцать лет получил душевную травму, которая ему не позволяет с женщинами.
  Во-вторых, я хотел увидеть, на что вы способны.
  - Увидел? - Ясмина спросила ядовито. - Увидел, как он меня ударил, как издевался, как вывихнул руку?
  - Чтобы выпить кокосовое молоко, нужно сломать кокос, - Юсуф в восточной манере уклонился от прямого ответа.
  - Юсуф, даже страшно, - Елисафета протянула. - Все видишь, все слышишь, все знаешь обо всех.
  Я думала, что просто плывем, а, оказывается, что на корабле страсти и интриги похлеще, чем во дворце.
  - Моя осведомленность пригодится моим друзьям, - Юсуф улыбнулся. - А ведь мы друзья, Елисафета и Ясмина.
  - Сладострастный развратник, - Ясмина шутливо хлопнула ладошкой по руке евнуха.
  - Мы с Ясминой будем очень заняты, - Елисафета напомнила евнуху.
  Девушки со смехом удалились.
  - Елисафета, как-то мне теперь неловко, когда Юсуф все видит и все слышит, - в своей каюте Ясмина тщательно заперла дверь. - Он слышал, как я кричала.
  - А ты не кричи, Ясмина, - Елисафета лукаво улыбнулась подружке.
  - Ты же знаешь, что я не могу.
  - Темперамент бурлит? - Елисафета захихикала.
  - На себя посмотри, - Ясмина сделала вид, что чуть-чуть обиделась. - С виду - айсберг, а...
  - Так я и не с виду - айсберг, - Елисафета подняла с пола кувшин с водой для умывания. - Я очень страстная айсберг. - Елисафета полила из кувшина на руку.
  Вода разбрызгалась по полу: - Ясмина, помоги, я хочу вымыть руки.
  На пальце яд.
  - Яд на пальце? - Ясмина подбежала и выхватила кувшин. - Ты отравила матроса Камбуза.
  - Это было не сложно, - Елисафета подставила ладошки под струйку воды над медным тазиком. - Обычно этот яд добавляют в вино, чтобы отравить соперника.
  Но вина нам старший матрос Камбуз не предложил.
  Пришлось насыпать яд на пальчик и приложить палец к губам наглеца.
  - Яд хранится у тебя в кольце? - Ясмина приподняла кувшин.
  - Разумеется, - Елисафета улыбнулась. - Я всегда наготове.
  А только не понимаю, где ты хранила свой кинжал.
  Я у тебя его не видела ночью, когда мы...
  - Почему ты должна была его увидеть? - Ясмина приподняла левую бровь.
  - Но ты же была совершенно обнаженная, и спрятать никуда не могла, - Елисафета раздумывала. - Я же проверяла...
  - Догадайся, Елисафета, - Ясмина засмеялась. - Я же угадала, где у тебя был яд.
  - Яд - слишком просто, - Елисафета вытирала руки о шелковое полотенце. - Все девушки хранят яд в кольце.
  У нас это каждый знает.
  Все, догадалась - ты спрятала кинжал в волосах.
  В одежде и в обуви - было бы слишком очевидно, и неудобно.
  На тебя насильник надвигается, а ты туфлю снимаешь...
  Зато волосы у тебя - густые, не продерешься...
  -Угадала, подружка, - Ясмина поднимала кувшин с водой все выше и выше. - Но с тобой ночью я кинжал убрала.
  - Ты поступила опрометчиво, Ясмина, - Елисафета закусила нижнюю губку. - Вдруг, я бы захотела тебя отравить?
  - Ты хотела меня убить? - Ясмина сделала вид, что испугалась. - Тебя и твой пыл нужно охладить, любимая, - Ясмина обрушила остатки воды из кувшина на голову Елисафеты.
  - Теперь я мокрая, - Елисафета завизжала, топала ножками.
  - Я тоже мокрая, - Ясмина ответила невозмутимо. - Не кричи, а то Юсуф подслушивает.
  - Юсуф подслушивает и подглядывает, - Елисафета трясла очаровательной головкой.
  Брызги воды сочными каплями разлетались по каюте. - Одежда промокла.
  - Промокла одежда, - Ясмина всплеснула ладошками. - Беда-то какая.
  Теперь тебе придется раздеться и высушивать одежду.
  - Заметь, это твоя идея, Ясмина, - Елисафета стянула с себя мокрую одежду. - Я невинная бедная овечка, которую все вынуждают, заставляют, а мне приходится подчиняться.
  - Бедная моя овечка, - Ясмина опустилась на колени перед сидящей на кровати обнажённой Елисафетой. - Мне так тебя жалко. - Ладони Ясмины легли на колени Елисафеты.
  Ясмина чуть усилила нажим.
  Колени блондинки раскрывались.
  - Ясмина, что ты со мной делаешь, любимая, - Елисафета застонала и откинула голову назад.
  - Тоже самое, что и ты со мной делаешь, любимая, - Ясмина ответила эхом и протяжно застонала.
  Утром девушки проснулись в объятиях друг дружки.
  - Меня злость охватывает, - в улыбке Елисафеты нет и на намека на злость. - Плывем, плывем, а еще не доплыли.
  - Меня укачало, - Ясмина потянулась с восторженной улыбкой. - И ты, и море укачали меня.
  По глоточку чая, и мы отрезвеем.
  - Ты хочешь отрезветь? - Елисафета провела пальчиком по груди Ясмины.
  Грудь отозвалась на ласку.
  - Только не от тебя отрезветь, - Ясмина поднялась. - Что-то мне подсказывает, что нам сегодня понадобятся трезвые головы.
  - Матрос Камбуз? - Елисафета спросила больше себя.
  - Никто не поверит, что опытный матрос упал в море, - Ясмина накрыла своими губами губы Елисафеты. - Его пропажу свяжут с чужаками: с Генрихом и Юсуфом.
  - Здесь и так ясно, - Елисафета двумя пальчиками сжала затвердевший сосок правой груди Ясмины. - Матрос к нам приставал.
  Генрих вступился за свое добро, то есть, за нас, рабынь.
  Юсуф пришел ему на помощь.
  - Не в первый раз я попадаю в сложную ситуацию, - Ясмина склонилась над Елисафетой. - Я не могу...
  - Я тоже не могу, - Елисафета отозвалась. - Продолжим...
  - Продолжим, - Ясмина вновь приблизила свое лицо к лицу подруги.
  - Что за шум? - Елисафета приложила пальчик к губкам Ясмины.
  - Пальчик без яда?- Ясмина деловито осведомилась. - Суешь свой пальчик куда попало, например, в кольцо с ядом, а потом по губам проводишь.
  - Ты можешь не бояться моего яда, - Елисафета прислушивалась к нарастающим крикам. - Ты настолько пропитана ядом, что организм не заметит капельку и моего яда.
  - Я думаю, что идут к нам, - Ясмина вскочила с кровати.
  - Куда же им еще идти, как не к нам? - Елисафета быстро одевалась. - Мы же главные на корабле.
  Только успели девушки одеться, как дверь в каюту распахнулась.
  Протиснулся только один капитан Врангель.
  - На выход, красавицы, - из глаз капитана летели молнии.
  - С вещами на выход? - Ясмина прищурила глаза. - Но у нас нет вещей.
  - Убийцы, - капитан грубо подтолкнул Ясмину к двери.
  - Доброе утро началось, - Елисафета решительно оттолкнула капитана и вышла первая. - Сколько вас много, а так и не скажешь.
  Где вы прятались, матросы?
  - Она, она - ведьма морская, - матрос Камбуз выглядел ужасно.
  Лицо синее распухло.
  Тряпка на боку промокла кровью.
  - Я не удивлена, что встретила этим добрым утром тебя, матрос Камбуз, - Елисафета тащила за руку Ясмину за собой.
  Она понимала, что в небольшой каюте и в узком коридор пути к отступлению нет.
  На палубе хоть как-то можно увернуться от гнева матросов.
  - Не матрос Камбуз, а старший матрос Камбуз, - с губ Камбуза срывались клочья пены. - Ты испортила меня...
  - Ты сам первый начал нас портить, - Ясмина закричала.
  - Ему можно, он матрос, - боцман важно произнес.
  - Все вы напоминаете смертельную муку, - Елисафета не оправдывалась, не защищалась, она наступала.
  Бесполезно оправдываться, когда за тебя уже все решили.
  - А мне Камбуз кажется первозданным символом мужской привлекательности, - Ясмина следом за Елисафетой выбежала на палубу.
  - Какой же он привлекательный? - боцман запустил пятерню в бороду. - На морского черта стал похож или на покойника, которого раздуло в пучине.
  - Я это и сказала, только другими словами, - Ясмина встала около бочек, рядом с Елисафетой.
  - Елисафета и Ясмина - мои рабыни, я за них ответ буду держать, - на палубу выплыл грузный купец Генрих.
  - Конечно, ты мне заплатишь, купец, - матрос Камбуз сверкнул глазищами на Генриха. - Но сначала они мне заплатят.
  - А ты сможешь принять плату от нас? - Ясмина засмеялась.
  - Вот девка, вот рабыня, вот так и сказала, - матросы одобрительно загудели.
  Камбуз понял, что дело может повернуться наоборот, не в его пользу:
  - Салага, посмотрим, когда ведьмы тебя околдуют.
  - Женщина на корабле - к беде.
  - Много женщин - много бед, - людское мнение переменчиво.
  - Я вчера с ними, когда был, то почувствовал себя ужасно больным, все поплыло перед глазами, - матрос Камбуз указал распухшим пальцем на Елисафету. - Она точно ведьма, потому что вторая, - палец повернулся на Ясмину, - в этот момент лежала в отключке.
  - Я просто захотела поспать, - Ясмина зевнула. - Ты так долго и нудно врал о голосе внутри тебя, что я засыпала.
  - Голос не предупредил меня о беде, потому что я выжил, - матрос Камбуз рассвирепел, если можно рассвирепеть дальше свирипения...
  - Камбуз, ты навеваешь скуку смертную, - Елисафета на пальчик накручивала локон. - Сидел бы спокойно в трюме, не вылезал на белый свет.
  Гляжу на тебя и хочу умереть от скуки.
  Но подобной милости от тебя не дождусь. - Елисафета нарочно провоцировала Камбуза.
  Она тонко чувствовала ситуацию.
  - Ты, ведьма... - Камбуз бросился с кулаками на Елисафету.
  Евнух Юсуф быстро выставил свою ногу против ног летящего Камбуза.
  - Камбуз, ты припал к моим ногам? - Елисафета засмеялась ядовито.
  Она быстро взглянула на Юсуфа.
  Кажется, что кроме нее, никто не заметил, как евнух остановил бегущего матроса.
  - Не Камбуз, а старший матрос Камбуз, - насильник тряс головой.
  - Погуляй, почувствуешь себя лучше, - Ясмина посоветовала матросу.
  - Сжечь их, сжечь ведьму и ее подружку, - Камбуз ожил.
  Остальные матросы оживились.
  В море не так много спектаклей, и казнь - редкое увлекательное зрелище для матросов.
  Разумеется, не для того, кого казнят.
  - На корабле не сжигают, - капитан Врангель раскачивался перед девушками. - На корабле вешают.
  - Если мои рабыни - ведьмы, то пусть их судит инквизиция, на берегу, - Генрих тряс вислыми щеками.
  - Тот, кто прикрывает ведьм и заботится о них, сам ведьмак, - боцман подыграл капитану.
  Обвинение - не шуточное.
  Капитан и боцман нацелились на добро купца.
  Вместо того, чтобы ночью тайно зарезать пассажиров, они решили провести суд.
  Повод имелся - обвинение Елисафеты в колдовстве.
  Признаки колдовства были на лицо, вернее - виднелись на распухшем синем лице Камбуза.
  - Капитан, - Елисафета пальчиком поманила Врангеля.
  Когда он приблизился, шепнула ему в заросшее рыжими волосками ухо. - Ты все равно не переиграешь нас.
  Лучше разгони свою банду, пусть натягивают паруса, а не рты.
  Смотри, а то я подниму бунт на корабле.
  Команда всегда недовольна капитаном.
  - Ты правду говоришь, девочка, - капитан Врангель ласково улыбнулся. - Я полностью с тобой согласен, что команда всегда ждет случая выступить против капитана.
  Думаю, что этот случай ты подготовила.
  Ты умная и дерзкая, рабыня. - Капитан продолжал улыбаться и махнул рукой. - Тотчас подбежали матросы и в один миг связали Елисафету и Ясмину. - Но я и всегда готов к бунту и к неожиданностям на своем корабле.
  Только со стороны капитан кажется безмятежным пьяницей. - Врангель засунул в рот Елисафеты тряпку.
  Подобную же тряпицу матросы запихнули в ротик сопротивляющейся Ясмины. - Теперь твой язычок ни на что не годен.
  Где твои слова, рабыня? - Врангель покачал головой, словно не хотел обижать девушек, но вынужден, потому что они собирались поднять бунт, они - ведьмы, они наверняка изнасиловали старшего матроса Камбуза, и еще одно преступление - они девушки на корабле.
  "Со связанными руками и тряпкой во рту не особо наинтригуешь, - Елисафета даже не пыталась выпутаться из веревок. - Я делала ставку на свой ум, на изворотливость, на слова, а оказалось, что тряпка и веревка сильнее любого ума и хитрее самой хитрой хитрости.
  Яда оказалось недостаточно, чтобы матрос Камбуз отравился. - Елисафета следила за евнухом.
  Юсуф сделал вид, что происходящее на палубе его не волнует.
  Он зашел за спины матросов.
  Теперь на него никто не обращал внимания.
  Евнух медленно продвигался к бочкам. - Одна надежда на Юсуфа, - Елисафета подумала без особой надежды. - Но что сделает евнух с разъярённой разгоряченной командой.
  Даже, если Юсуф искусен в обращении с ножом, то, возможно, что любой матрос станет ему препятствием.
  Матросы спят с ножами вместо подушки.
  В портовых кабаках не выжить без умения размахивать заточенной полоской металла".
  - Вильгельм, обыщи их, - капитан кивнул на Елисафету и Ясмину. - Ты обязательно найдешь доказательства причастности к ведьмовству.
  "Был бы человек, а преступление для него всегда придумаем", - Елисафета вспомнила любимую поговорку своего дядюшки лорда Мальборо.
   - Почему только Вильгельм? - матросы разволновались. - Мы тоже хотим обыскать ведьм.
  - Сначала, пока они живые, нужно выгнать из них дьявола, - матрос Камбуз раздвинул опухшие губы. - Я знаю, как прогнать из них чертей.
  - Знаешь, но не можешь, - боцман хохотнул.
  Камбуз злобно взглянул на боцмана, но ничего не ответил.
  - Зато я смогу выгнать дьявола из их ада, - молодой матрос Шумахер выступил вперед. - Ведьмы ошпарили меня кипятком, но я остался цел. - Шумахер без стеснения опустил широкие штаны.
  Кажется, что он даже радовался случаю похвастаться.
  Под первыми оказались еще одни штаны - короткие, из грубой кожи. - Кожа слона.
  Я купил у гадалки.
  Она нагадала, что меня будут часто пинать между ног, вот и нужны мне штаны, которые защитят мое мужское.
  - Сколько отдал денег гадалке? - под хохот товарищей спросил пожилой матрос без носа.
  - Семь экю, - Шумахер произнёс с гордостью и натянул штаны.
  - За семь экю ты мог купить эту гадалку с ее шатром, - хохот капитана перекрывал хохот матросов.
  Может быть, матросы нарочно смеялись не во всю мощь, чтобы голос капитана возвышался над их презренными голосами. - Тогда гадалка тебе гадала бы бесплатно.
  - И на твои семь экю тебе бы вина принесла, - боцман согнулся в хохоте.
  Елисафета мелкими шажками приблизилась к Ясмине.
  Подталкивала ее, глазами указывала на Юсуфа, который затаился за бочками.
  Ясмина поняла, опустила прекрасную головку и очень медленно двигалась в указанном направлении.
  - Убегают, ведьмы убегают, - матрос Камбуз заверещал. - Сядут на метлу и улетят.
  - Не выполняют мой приказ, - капитан Врангель нашёл еще одну причину для обвинения девушек. - Веревку на шею.
  Повесить на рее!
  - Сам давно висишь вниз головой, капитан Врангель.
  Тебя за ноги подвесили над бездной! - Среди, на миг наступившей тишины, после отдачи капитаном страшной команды, раздался пустой равнодушный голос Мальвы.
  Все обернули головы на нее.
  Мальва белая - солнце уже не способно нанести свой рисунок на ее кожу, отбеленную одиннадцатью годами заточения в подземелье Дворца - смотрела на юго-восток.
  Любопытные проследили за ее взглядом.
  - Вахтенный, Робин Гуд, куда ты смотрел, морская корова? - боцман взвыл и схватился за бороду.
  - Кнехт, кнехт руби, - капитан Врангель, как сумасшедший побежал к бочкам.
  Остановился, безумными глазами взглянул на сложенные возле бочек масляные канаты, поверх которых лежали чьи-то дырявые штаны. - Брамсель.
  Поднять левый, спустить правый! - Капитан размахивал руками, как крыльями.
  Среди матросов началась паника.
  - Пираты! Пираты! - носилось над кораблем.
  Юсуф подкрался к Елисафете и Ясмине, разрезал на них веревки.
  - Они тряпки никогда не стирали, - Елисафета шипела и отплевывалась. - Если порядочным девушкам затыкают рты тряпками, то хотя бы позаботились об их чистоте.
  - Мы чистые, - Ясмина возразила.
  - Я говорю о чистоте тряпок, - Елисафета скорчила недовольную гримаску.
  - Спрячьтесь в трюме, - Юсуф вращал глазами во все стороны.
  Глаза закатывались даже во внутрь черепа. - Пираты - сначала делают, а потом разговаривают.
  Общение с капитаном висельником и матросом Камбузом покажется вам после пиратов культурным обменом.
  - Все так плохо? - Елисафета разминала пальцы.
  - Нет, не все так плохо, - Юсуф оскалился. - Корабль пиратов настолько близко, что мы не успеем уйти.
  Не просто плохо, а хуже некуда.
  - Мы знаем одну комнатку, - Ясмина многозначительно посмотрела на подружку. - До нее пираты доберутся в последнюю очередь.
  - Чулан, куда вас привел матрос Камбуз? - Юсуф сразу догадался.
  - Не матрос камбуз, а старший матрос Камбуз, - раздалось сбоку.
  Юсуф, не глядя, ударил посохом на голос.
  Послышался стук падающего матроса.
  - Я спас Камбузу жизнь, - Юсуф объяснил свой поступок остановившемуся с саблей толстому матросу. - Пираты подумают, что он мертвый и не тронут.
  - Тогда я прилягу рядом, - матрос обрадовался.
  Он грохнулся рядом с бессознательным Камбузом и закрыл глаза.
  - Робин Гуд, почему сразу не доложил, ты же смотрящий! - капитан бессильно грозил кулаком матросу в гнезде на рее.
  - Капитан, так я в другую сторону смотрел, как вы ведьму сжигать будете, - Матрос Робин Гуд чуть из корзины не выпал. - Корабль пиратов я заметил, но подумал, что внизу интереснее.
  Зачем отвлекать вас на каких-то пиратов?
  - Боцман, - капитан тряс боцмана за плечи. - Откуда ты привел этого дурака?
  - Этот дурак - мой племенник, - трубка вылетела из бороды боцмана. - Дикий он.
  В младенчестве его волки в лес унесли и там воспитали.
  До тринадцати лет с волками жил, а потом отправился на военную службу.
  Простите его капитан.
  - Повесить Робин Гуда, - капитан Врангель нашел новую жертву.
  - Эту заберем? - Ясмина остановилась около Мальвы. - Она первая заметила пиратов и вроде бы этим нас спасла.
  - Ладно, - Елисафета схватила за руку Мальву. - Она уже была с нами и матросом Камбузом в том закутке. - Елисафета потащила Мальву за собой. - Шевели ногами, чудная.
  Добрые мы, что спасаем тебя.
  Говорила же я, что любая вещь, даже самая ненужная, как человек, или ты, может хоть раз пригодиться и принести пользу.
  На Дальнем Востоке говорят, что меч нужно носить с собой всегда, даже, если он понадобится всего лишь один раз.
  Никчемная ты во всем, но нам пригодилась.
  - Меня зовут не Никчемная, - Мальва отозвалась глухим голосом. - Мое имя Мальва.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"