Симонов Ярослав Олегович : другие произведения.

И целого мира мало

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это история произошла когда-то в Аксеоте, мире Меча и Магии. Она повествует о двух Героях. Один из них выбирал свой путь, другой же стал жертвой обстоятельств. Один из них мечтал о великих свершениях и подвигах, о деяниях, которые навсегда останутся в памяти народов. Другой же мечтал о скромной и тихой жизни, быть лишь зрителем великой комедии, под названием жизнь. Лишь раз герои пересеклись, и этой встречи им хватило на все последующие годы. Такие разные, и в то же время схожие. Герои Меча и Магии. (Это аннотация, она должна быть пафосной и скучной) P.S.:Хотелось бы предупредить каждого, кто взялся за это "произведение". Сюжет истории покажется вам банальным, а повествование скучным. Эту книгу нельзя назвать даже черновиком. Она является чем-то вроде "пробы пера", для тренировки писательских навыков. Для многих, прочитавших её, эта книга покажется просто смешной, и навряд ли будет представлять хоть какой-то интерес. Для тех отчаянных личностей, что решили прочесть её: не судите строго, и помните, что опыта у меня, как у писателя, мало. Также, автор плохо знает историю Аксеота, мира Героев Меча и Магии IV (а времени на изученье нет) за что просит прощенья у читателей. Поэтому, если вы вдруг встретите географическое, историческое, или какое-либо другое несоответствие - не удивляйтесь. В принципе, некоторым из них можно дать объяснение, ведь действие этой "книги" происходит через тысячу лет после событий игры. Итак, я вас предупредил. Приятного чтения.

  
  

И целого Мира мало.

Герои Меча и Магии.

На основе компьютерной игры

"Heroes of Might and Magic IV"

Часть I

  

- Скажи, сын мой. Ты хочешь быть королём?

- Да, отец мой.

- А каким королём ты хочешь быть?

- Лучшим.

Из диалога Кристофа I и Кристофа II, сына его.

  
   - Боже мой, боже мой...
   С таким причитанием ходил посреди ночи король Палаэдры, Кристоф II, по коридору своего замка.
   Он ходил взад-вперёд, периодически бурча нечто вроде "А что, если?... Нет, нет..." ,или "Пятый раз, уже пятый! Можно сойти с ума...", "Всё будет хорошо... а может..."
   Наконец, он решил присесть на лавку, что стояла перед дверью в конце коридора. Оттуда издавались приглушённые стоны и крики.
   Кристоф постарался успокоиться, попытался ровнее дышать, начал утешать себя различными оптимистическими мыслями... однако ничего не помогало. Действительно, можно сойти с ума... Он схватился за голову и тихонько взвыл.
   С другого конца коридора к королю приблизился его советник, как только смог очнуться ото сна. Он присел рядом со своим господином, как верный пёс.
   - Ваше величество, спокойнее. Молю вас! Я понимаю, вы мужчина, и все мужчины волнуются перед этим. Но вы, как-никак, ещё и Грифонхарт, и вам стоило бы проявить большую выдержку, чем обычному...
   Король воззрился на своего советника испепеляющим взглядом.
   - Плевать я хотел на титулы. Моя жена рожает, Эрик, рожает уже в пятый раз! - он схватил его за плечи и начал яростно трясти, - Все прошлые разы младенец рождался мёртвым, Эрик, понимаешь, мёртвым!
   Король выпустил советника и поник головой. С его глаз капали слёзы.
   - Я держался, - продолжил он, - держался в первый раз. Держался во второй. Даже в третий, я сидел здесь, на этом самом месте, как статуя, с каменным лицом и держался! И только в четвёртый раз я позволил себе за многие годы пустить слезу! И вот, я здесь. Снова. Сейчас. И... и я не могу держаться, Эрик, я не могу!
   Советник осторожно похлопал Грифонхарта по плечу.
   - Тише, мой король, тише. В этот раз всё будет иначе, уверяю. Помните астролога? Он сказал, что звёзды благоволят младенцу.
   - Ты же знаешь, я никогда не верил в звёзды и астрологов.
   - Да, сир. Я знаю...
   Король прервал его быстрым жестом руки.
   - Тише! Ты слышишь?
   Оба внимательно прислушались.
   - Ничего, ваше величество, - ответил советник.
   - Именно.
   Тут дверь наконец открылась. Из-за неё выглянула повитуха, с улыбкой на лице, что невероятно обнадёжило Кристофа.
   - Прошу, ваше величество.
   Король буквально ворвался в заполненную полумраком комнату. Эрик остался ждать у входа, вглядываясь в помещение.
   Грифонхарт вышел через пять минут. На его руках лежал небольшой свёрток, а лицо сияло от счастья.
   - Живой. Мой сын... Мой первый сын... - прошептал король. По его лицу лились слёзы.
   Советчик улыбнулся. Повитуха утёрла свои слёзы платком.
   - Вы уже знаете, каким именем его наречёте, сир? - спросил Эрик.
   - Ричард, - ответил Кристоф и его слова были полны гордости, - Мой сын. Ричард первый.
  
   В это же время в лесу, в маленьком, далёком от цивилизации домике, происходила другая драма.
   - Ты, чёртова дрянь!
   - Старый хрыч! Зачем я вышла замуж за такого ублюдка?! Отдай мне его, отдай!
   Такая ругань доносилась из этого домика. В нём жил дровосек и его жена, оба в возрасте сорока с лишним лет. И у них тоже впервые родился сын.
   - Дура! Я еле прокармливаю тебя, а этого мелкого сучёныша я и подавно не смогу накормить.
   - Я могу кормить его грудью!
   - А потом? Он подрастёт, и начнёт жрать, и жрать, и жрать, как свинья, вот тогда посмотрю, что ты скажешь! Лучше сейчас,
   - Может, ты и меня выкинешь на улицу, раз тебе так трудно меня "прокармливать"?! - кричала бедная мать, загораживая собой дверь.
   Одним сильным ударом руки дровосек оттолкнул её.
   - Может быть! - бросил ей вслед муж, унося на руках собственное дитя.
   - Очень может быть, - пробурчал он уже за дверью.
   Шёл снег. Нет, он не просто шёл, он валил, да так, что будь сейчас даже светло, всё равно ничего не было бы видно. С факелом в руке и с кричащим ребёнком шёл впотьмах дровосек. Холод пробирал до костей, а ели, растущие в лесу, кололи его своими ветвями. Он прошёл не больше двухсот метров, но его куртка уже была разодрана так, будто её драли не иголки, а когти волков.
   И, к несчастью для дровосека, перспектива встречи с этими зверями становилась всё более ужасающей. Вот уже слышится их вой, раздающийся будто из самой преисподней. Дровосек ускорил свой шаг. Снег залепил ему глаза, но он всё шёл, сквозь пургу, дальше в лес. Через час он дошёл до лесной поляны. Замерзший, уставший, и дрожащий то ли от холода, то ли от страха он бросил своего сына посреди поляны, услышавши впереди волчий рык.
   - Мелкий сучёныш, я не хочу из-за тебя подыхать!
   С этими словами он бросился наутёк к дому. А мальчик всё кричал, кричал так, что сквозь пургу можно было услышать его вопли. Но голос его всё больше и больше наполнялся хрипотой.
   И вот, теперь едва слышен лишь хрип...
   Дровосек уже почти добежал до своего дома. Стоило ему открыть дверь, как его горло пронзил его же топор. А затем ещё раз. И ещё. И теперь голова дровосека валяется на полу, а рядом рыдает бывшая его жена...
   К свёртку, валявшемуся посреди леса, подошли волки. Они рыскали вокруг него, принюхивались, но ещё не бросались. Тут раздался властный, ровный голос.
   - Кыш.
   Все волки разом разбежались по сторонам. К едва живому тельцу подошла некая фигура.
   - Мелкий сучёныш, значит? Хм.
   Фигура наклонилась и подобрала свёрток, закутав в плащ.
   И тут же растворилась, уходя вглубь леса.
  
   На следующий день, после рождения маленького Ричарда, о наследнике престола знало уже пол королевства. "У короля сын, у короля родился сын!" Имя младенца было на устах и у простых горожан и у лордов и рыцарей. Чуть ли не каждый был этому рад - ведь у трона Палаэдры появился наследник! Уже многие думали, что король так и останется бездетным, оставив страну без преемника, обрекая её на смуту. Но случилось, чего уже и не ждали.
   На маленького Ричарда были возложены большие надежды. Многих свершений ожидали от него: кто-то хороших, кто-то - плохих. А некоторые и вовсе не были рады его рождению, таких людей было мало.
   Однако все ожидали от него великих деяний.
   Во дворце же шли приготовления к наречению младенца.
   - Как лорд Берек не приедет? Война с соседом, говорите? Пусть знает: если они с сэром Родригесом не явятся ко двору, лояльности со стороны нынешнего и будущего короля им не видать. Посол из Великого Аркана не приедет? Какая жалость, я просто рыдаю, скажите, что мы и не ждали! У нас закончились креветки? С ума сойти, какой ужас, я немедленно доложу об этом королю! Нет, вы не поняли, это был сарказм! Не беспокойте меня всякими пустяками! Всё, всё, разойдитесь, по очереди, все по очереди!
   Советник Грифонхарта Эрик фон Вилл пытался разобраться со всеми неожиданно нагрянувшими проблемами. Безуспешно, конечно же. Его худощавая фигура маячила по всему дворцу, спасаясь от глупых и не имеющих никакого смысла вопросов. Он выбивался из сил, пытаясь решить действительно важные проблемы, но этому мешали те самые бессмысленные вопросы, хотя ими и многим другим занималась армия герольдов и слуг, отсылавшая приглашения во все близлежащие замки, развешивая по дворцу флаги, усердно чистящая полы, готовя еду, и занимаясь прочей грязной работой.
   Ах, да. Есть ещё мажордом. Не стоит забывать про мажордома.
   Через десять минут Эрик уже кричал:
   - Кто-нибудь, спасите меня, спасите! Седрик, мальчик мой, - кликнул он своего помощника - разберись со всем этим!
   - Но, сэр, мне ведь было велено...
   - Никаких "но", за работу, за работу! Да отстаньте же от меня со своими креветками!
   Еле выбравшись из толпы недовольных купцов, гонцов, герольдов, мелких лордов и прочих навязчивых персон, советник крикнул:
   - Все вопросы к Седрику, мажордому, вот тот парень в нелепом красном костюме!
   После он поспешил скрыться, оставив бедного Седрика на растерзание толпы.
   Тем временем, король был далёк от суеты, царящей во дворце. Он сидел возле люльки с младенцем, своим сыном, а рядом сидела его жена, любимая Равенна.
   - Дорогая, - сказал Кристоф супруге - тебе следует поспать. У тебя была тяжёлая ночь.
   - Я и так спала до полудня. Не беспокойся за меня. Дай мне посмотреть на нашего сына.
   - Да... наш сын. Мой и твой, - говорил король, будто бросая слова в пустоту, улыбаясь, - Мой сын. Первый сын.
   Королева обняла своего мужа.
   - Какой бардак сейчас в замке.
   - О, да. Эрик наверно уже с ног сбился.
   - Думаю, такая суета была и при твоём наречении.
   - Нет. Тогда всё было иначе. Сейчас... сейчас у трона наконец появился наследник.
   Равенна посмотрела в глаза Кристофу.
   - Скажи, кто он для тебя? В первую очередь? Сын, или наследник?
   Тот улыбнулся.
   - Он мой сын, дорогая. В первую очередь. Первый и самый дорогой.
   Он заключил свою жену в объятия.
   - Ричард мой сын. И только...
   Неожиданно раздался стук в дверь, и из-за неё показалась голова Эрика.
   - Ваше величество, я... Оу. Я не во время, да?
   - Тише, ребёнок спит, - ответил Кристоф. Он поцеловал свою жену и сказал:
   - Дела зовут, дорогая. Я скоро вернусь.
   А после осторожно поцеловал в лоб своего сына.
   - Спи спокойно, дитя моё.
   - Ох, как трогательно, сир, я даже прослезился, - сказал Эрик, будучи вместе с королём уже за дверью
   - Не язви. Помни - ты мне не только друг, но ещё и советник и слуга.
   - Прошу прощение, ваше величество, я забылся. Однако будь я вам только слугой, вы бы давно уже казнили меня за подобные шутки.
   - Мы с тобой давно договорились на этот счёт. А шутками назвать это будет большим комплиментом. Итак, что случилось?
   - У нас кончились креветки.
   - Что?
   - А, это так. Очередная шутка, сир. Ха-ха.
   - Эм...
   - Вообще, ваше величество, - как ни в чём ни бывало продолжил советник, - я бы хотел попросить вас отложить наречение, хотя бы на неделю.
   - Зачем?
   - Ну... ребёнку нет ещё и дня! А его будут окунать в ледяную воду. Вы же знаете, как это небезопасно.
   - А. Ясно. Что же, ты можешь переложить все дела на Седрика.
   - Вы сама проницательность, сир...
   - Неужели всё так плохо? Я помню, как ты организовывал мою коронацию. Тебе хватило дня.
   - Тогда все уже были к этому готовы, половина лордов собралась во дворце, а сейчас... это очень непредвиденное событие!
   - У моей жены раздулся живот ещё давно.
   - Ну... сир, вы же знаете, чем окончились... прошлые разы.
   Король глубоко вздохнул.
   - Не напоминай, Эрик... давай лучше пройдёмся? Может, я помогу тебе с делами.
   - Как великодушно с вашей стороны, сир, снизойти до нас, простых смертных!
   - Не язви.
   - Молчу, молчу.
   Они направились, болтая о своём, к тронному залу, где толпа рабочих пыталась привести в порядок старые предметы антуража, статуи, витражи на окнах, флаги на стенах и прочее. Также по залу путешествовали группки знати, парами, словно голуби. Одни переговаривались друг с другом шёпотом, другие чуть ли не во весь голос смеялись. Как только в зал вошёл король, слуги поклонились ему чуть ли не до пола, со словами " Ваше величество!". Знать же обделила своего короля скромными кивками.
   - А помнишь, Эрик, как здесь приветствовали моего отца? - спросил Кристоф.
   - О, как же не помнить! - советник отсалютовал и изобразил гримасу - " Слава Королю! Долгой жизни ему!"
   - Ха, да, именно так всё и было. С ума сойти! Как король много значил в те времена.
   - Поверьте, сир, сейчас он значит не меньше.
   - О, нет, мы уже начали уходить от эпохи абсолютной монархии. Вспомни, что произошло буквально несколько минут назад - ты ворвался в опочивальню самой королевы!
   - Я постучался.
   - Не важно. За такое мой отец казнил бы тебя.
   - Слава богу, вы не такой, как ваш отец. Не хочется расставаться с головой.
   - Да. Я лучший.
   Эрик с Кристофом так увлеклись разговором, что не заметили приближающегося сэра Генриха.
   - Кого я вижу! - он нелепо подпрыгнул в реверансе, - ваше величество.
   - Не стоит делать этого в доспехах, друг мой.
   - Я же должен показать своё почтение государю! А это кто у нас? Малыш Эри, какая встреча!
   - Ох... здравствуй, Генри.
   - Давно тебя не видел, приятель! Ей, да у тебя пуговица упала!
   - Боже, только не опять...
   - Не опять, а снова, Эрик, - утешил его король, улыбаясь.
   Советник молящим взглядом воззрился на своего господина, но непреклонная его улыбка говорила сама за себя.
   - Боги...
   - Ну же, Эри, посмотри, она прямо у тебя под ногами! - всё настаивал на своём Генри.
   Эрик вздохнул, и опустил свою голову, приглядываясь к полу. Пуговицы, естественно, не увидел, зато успел увидеть руку сэра Генри в кованой перчатке перед ударом.
   Советник схватился за свой нос и застонал. Его приятели же лишь рассмеялись.
   - Как же я рад тебя видеть, Эри! - хохоча воскликнул Генрих.
   - Я тебя тоже, Генри... - ответил тот - О, боги, мой нос... черт...
   - В какой раз я уже разыгрываю его, а смешно как в первый раз!
   - А мне-то как смешно, Генри... я вас покину, друзья, - бросил Эрик, уходя из зала, - кто-нибудь, вправьте мне нос!
   - Ты прибыл сюда с границы? - спросил Кристоф рыцаря, будучи уже в стороне от остальной знати.
   - Да, далеко пришлось скакать. Но как я мог пропустить такое событие! В нашем штате пополнение! Ричард I, как звучит! Молодец, хорошее имя выбрал.
   - Генри, я же знаю, что с границы до этого дворца почти неделя пути.
   - Ну, так твоя жена забеременела уже давно...
   - Никто не ждал живого ребёнка. А ты, выходит, ждал?
   - Я всегда был оптимистом, ты же знаешь.
   - Знаю. И верю, что ты ждал живого ребёнка. Но, тем не менее, с границы ты не приезжал к рождению ни одно моего ребёнка. И я знаю, почему. Потому что до границы за день письма и гонцы не доходят.
   - Кристоф...
   - Генри, что случилось?
   - Слушай, давай не сейчас? У тебя родился сын! Принц и наследник престола! Радуйся, Крис, радуйся, не надо омрачать себя государственными делами.
   - Это моя обязанность и мой долг.
   - Если ты так настаиваешь, я могу рассказать это Эри. Но не тебе и не сегодня. Всё, хватит, на большее я не пойду.
   Король смотрел на своего рыцаря удивлёнными глазами. На его лице начала расти улыбка.
   - Знаешь, Генри, если бы кто-нибудь другой говорил так со мной, я бы бросил его в темницу.
   Оба рассмеялись и по-дружески обняли друг друга.
   У подножия гор, вдали о людской суеты стоял один дом. Ничем, на первый взгляд, не примечательный: деревянный, потрёпанный непогодой, с высокой каминной трубой и маленькими окнами. Не слишком маленький, не слишком большой, не слишком новый, не слишком старый. В общем, самый обычный дом. Снаружи.
   А что у него внутри, не знал никто. Жители ближайшей фермы с одной стороны, а жители небольшой деревушки с другой - все обходили его стороной, считая... а вот что они считали, непонятно - то ли они считают его проклятым, то ли считают, что в нём обитают разбойники или ещё кто-то. В сущности, никто на этот счёт особо не задумывался. Просто обходили его стороной и боялись отчего-то. Известно точно только одно - что когда-то, давным-давно, туда забрался один паренёк и так не вернулся. Опять же, давным-давно - понятие очень размытое.
   В общем, самый обыкновенный дом.
   По направлению к нему и шёл...некто. Старик, со средней длины бородой, в тёмном плаще, на вид лет 50-60, но осанка прямая, а походка - уверенная, слегка опирается на резной посох.
   А в руках у него лежит, завёрнутый в плащ, свёрток.
   Подойдя к дому, старик постучался посохом в дверь. Она неожиданно резко открылась и в проёме показалась весьма молодая и симпатичная девушка, около 20 - 25 лет. На глаза у неё был надвинут капюшон.
   - Что будет угодно? - спросила она, принимая слегка развязанную позу, чисто по привычке.
   Старик оглядел девушку бесстрастным взглядом с ног до головы. Он спросил её:
   - Вы знаете, кто здесь живёт?
   Та смутилась.
   - Ммм... это ничейный дом, вроде. Заброшенный, уже давно. Ну... точнее, я сама здесь живу, много лет. Поэтому, - она отбросила капюшон назад, представляю к вниманию старика своё милое личико - думаю, могу сказать, что это мой дом.
   - Жаль вас выселять, но вы ошибаетесь.
   - Высе... что?!
   Старик лёгким движеньем посоха отодвинул девушку в сторону.
   - Это мой дом, госпожа ведьма. И всегда был моим. Я просто... отлучился на неопределённый срок. Кажется, где-то здесь должна быть записка.
   Он осмотрел комнату со всех сторон, вспоминая, где мог оставить записку. Затем он издал некий нечленораздельный звук, отложил посох в сторону, и свободной рукой достал из-под висевшей на потолке люстры бумажку. Затем протянул её ведьме:
   - Вот, здесь всё описано. Жаль, что вы не нашли её. Я думал, что простых людей чары будут отталкивать... Знаете, - он посмотрел на свёрток, - Думаю, я поспешил вас выселять. Вы можете остаться.
   Ошалевшая девушка бегло прочла записку:
  
   " Каждому, кто войдёт в этот дом.
   Этот дом принадлежит чародею Марксу фон Либенштейну, можно просто Маркс, или Либен, или фон Либенштейн. Лично я предпочитаю просто - Великий Чародей Маркс, Лорд Хаоса, Владыка Либенштейна. Если у вас проблемы с речью или с памятью - можно просто Чародей.
   Ах да, кстати, чуть не забыл. Каждый, кто войдёт сюда, будет предан УЖАСНОМУ ПРОКЛЯТИЮ, ДА ВЫПАДУТ ВОЛОСЫ ЕГО С ГОЛОВЫ ЕГО И СО СПИНЫ ЕГО, И С ЛИЦА, И С НОГ, ДА ПОКРОЕТСЯ ТЕЛО ЕГО ГНОЕМ, А НОС ОТПАДЁТ, А ПОЧКА СГОРИТ В АДСКОМ ПЛАМЕНИ и проч. и проч.. Чтобы этого не произошло, бегите отсюда скорее. Но не факт, что успеете.
   Желаю удачи.
   С наилучшими пожеланиями,
   Хозяин Дома"
   - Я... я не знала... - ведьма вначале испугалась, но мигом опомнилась, и гордо продолжила - я ведьма, а не одна из "простых людей".
   - Вы можете остаться на правах экономки, не более, - сказал Чародей - А то, что вы ведьма, не делает вас чем-то большим.
   - На правах экономки?! Я вам не служанка!
   - Будете ей до определённого времени. И за определённую плату, естественно.
   - Это унизительно!
   - Ничуть. Боже, что за жалкие чары вы сюда наслали!
   Домик внутри выглядел весьма неплохо, никакой пыли и грязи, всё чисто, предметы стоят на своих местах, в камине гари нет, а пауков и паутины по углам и подавно.
   Маг взял свой посох и изо всех сил стукнул им об пол.
   - Нет, прошу, не надо! - крикнула ведьма.
   Всё мигом переменилось. Будто чистоты не было и в помине - всё стало таким, каким и должно быть. Грязным. Старым. Можно сказать, древним. Даже мигом появились огромные пауки.
   - Зачем вы это... вот чёрт! - вскрикнула девушка.
   Которая уже перестала быть таковой. Вмиг её тело стало дряхлым... относительно. На вид ей было не больше сорока.
   - Вам идёт возраст, - заметил Чародей.
   - Молча ли бы лучше! Такой беспорядок навели! Даже присесть негде, всё в пыли!
   - Нет, это вы навели беспорядок. Но с пылью и вправду проблемы, - он снова отложил свой посох и нашарил где-то веничек, - Вот, держите. Можете приступать к своим обязанностям.
   - Но я...
   - Позже, позже! Пока убирайтесь.
   С этими словами, оставив ведьму осмысливать всё произошедшее, он вышел на улицу.
   Неподалеку от дома рос бук, не менее древний, но в отличие от помещения, которое могло поместиться в его ветвях, просто огромный. Помнится, Чародей сам раньше любил сидеть под ним и размышлять, дымя своей трубкой. А пейзаж, приятный глазу, был виден с этого места много лучше, чем с любого другого в округе, что радовало старика не меньше тишины и покоя, царящего в этих местах. Он всё отчётливо помнил - всё, что случилось с ним много лет назад в этом домике, помнил этот пейзаж и этот дуб, однако, как говорилось выше, Чародей уже очень давно не бывал в своих исконных владениях.
   И вот он, наконец, вернулся. И снова сидит под своим буком, неподалёку от своего дома. Но этот маг не был сентиментальным человеком, и чувство ностальгии было ему чуждо.
   Итак, он вернулся. С весьма неожиданной находкой. Он посмотрел в личико маленького младенца, лежащего у него на руках. Ему всего день отроду, а он уже столь многое пережил, хотя детей нередко выгоняли из дома нищие родители. К сожалению, даже в те довольно светлые для Палаэдры времена, подобные случаи происходили часто, слишком.
   Кожа младенца была неестественно белой, и, если бы не лёгкое его дыхание и едва слышимое биение сердца, можно было бы подумать, что он умер.
   Только через полчаса размышлений под буком, до Чародея дошло, что до этого было не далеко. Сказывается отсутствие родительского опыта.
   Неожиданно из дома вышла ведьма.
   - Ну что вы, всё- таки, наделали! Мне пришлось убирать всё вручную, без помощи даже самой примитивной магии, в этом жалком теле! У меня в жизни так спина не болела, кости так и ломит! Какие мерзкие чары вы наслали, ни одно заклинание нельзя произнести! Боже, вы хоть представляете, что значит жить почти двадцать лет в молодом и прекрасном теле, не зная старости, без всяких трудностей, улаживая все свои проблемы при помощи магии, и тут "Бац!": почувствовать себя старой и беспомощной развалиной!
   - Тише, тише же! Слушайте, - он протянул ведьме свёрток с младенцем - Он почти весь день не ел. Срочно покормите его. Это входит в обязанности экономки.
   - Это что, ребёнок?
   - Скорее, скорее покормите его, он очень голоден.
   - Но я никогда...
   - Плевать, просто накормите его своей грудью!
   С этими словами он втолкнул ведьму в дом, с силой захлопнув за ней дверь.
   Уходя к своему буку, он слышал детские вопли. Правда, вскоре они прошли.
   Чудно', однако. Зачем он всё-таки подобрал этого мальчика? Мягкосердечным и милосердным он не был, скорее даже наоборот, но старость, правда, притупила его жестокосердие. Так что, этот вариант отклоняется. Конечно, каждому порядочному магу когда-нибудь стоит завести себе ученика, преемника, к которому перейдут его знания. Но так делают только в связи с приближающейся смертью, а наш Чародей умирать не собирался, хотя ему и было уже за триста лет.
   Он решил, что об этом стоит поразмышлять часок-другой. Занятно, весьма.
   А может... всё же пора заканчивать?
   За этими мыслями он и заснул. И то, что ему приснилось, позже показалось магу весьма странным, и в то же время невероятно интересным.
   Как только Чародей проснулся, то обнаружил, как ни странно, что солнце уже почти село. В доме уже горел свет, а из трубы шёл лёгкий дымок.
   Он вошёл в дом, и увиденное весьма порадовало его.
   - Да, так намного лучше. Уютно, приятно. Даже я лучше бы не убрался, - продекламировал Чародей.
   - И всё-таки как вам не стыдно, - подала свой голос ведьма, спрятавшаяся за люлькой.
   - Таки не стыдно. Не беспокойтесь за мою совесть, - тут он пригляделся, - неужели вы сами смастерили люльку?
   - Пришлось, вы ведь уснули.
   - Ничто не мешало вам разбудить меня.
   - Но вы так хорошо уснули. А лицо у вас было такое, словно вы только что восстали из могилы. Я не могла поступить так жестоко, - она слегка улыбнулась.
   - Хм. Интересно, - в очередной раз продекламировал Чародей.
   Он отодвинул один из стульев и уселся возле окна.
   - Знаете, если честно, я вообще не понимаю, что происходит, - сказала ведьма - я даже не знаю, кто вы такой. Если исключить записку, но там всё враки, как я поняла...
   - Маркс Либен.
   - Что, извините?
   - Маркс Либен. Это моё имя.
   - Оу, ну, что же... приятно познакомиться, Марк.
   - Маркс.
   - Что?
   - Не важно, - отмахнулся маг, - а как вас зовут?
   - Лира де Рец.
   - Рад знакомству, - как всегда сухо ответил Чародей.
   - А я пока что не очень, - призналась Лира.
   На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая только треском дров в камине. Чародей сидел на своём стуле и смотрел в окно, как солнце заходит за горизонт, окрашивая небо в оранжевый цвет. Лира же тихо покачивала люльку с младенцем. Она до сих пор чувствовала себя неловко. Он почти десять лет жила в этом доме, со своими порядками, уже успела привязаться к нему. И тут приходит какой-то незнакомец и рушит всё. Точнее, перестраивает, но не суть. Тем более, она даже толком не знает, кто это. Но судя по всему, это действительно могущественный маг, несмотря на пустые угрозы в записки. Она невольно почесала волосы на голове. Конечно же, никакого проклятья.
   - И всё же, кто вы? - наконец спросила ведьма.
   Чародей всё также молчал, смотря в окно, как на небо выходят, одна за другой, звёзды.
   - Эмм...
   - Я вас отчётливо слышал, - наконец ответил тот.
   - И-и-и?
   - Я думаю над этим.
   - В смысле?
   Он повернулся и внимательно всмотрелся в её лицо. Так смотрят доктора, ища у пациентов некий недуг. Похоже, что здесь болезнь на лицо. Чародей вздохнул, и повернулся обратно к окну.
   - Всё было описано в записке, - сказал он минутой позже.
   - Не больно-то в это верится, если честно, - ответила Лира.
   - Хм? А. Это вы из-за проклятия.
   - Ну... у меня волосы на месте. И почка, вроде, цела.
   - Шутка, не более. Я не рассчитывал, что её кто-либо найдёт.
   - Конечно же, вы ведь запрятали её под люстру!
   - Я вообще не думал, что кто-либо зайдёт в дом, - продолжил Чародей.
   - Ладно, я поняла, но кто же вы?
   - Маркс Либен.
   - Может хватит уже!
   - Что?
   - Вы... устраиваете какой-то цирк! Такое чувство, что вас это забавляет!
   - Безусловно, это меня забавляет, - ответил маг безо всякой усмешки.
   - Но... пожалуйста!
   - Хм. Пожалуйста? Не ожидал от... ведьмы.
   Лира засмущалась, невольно стараясь спрятать лицо за люлькой.
   - Если такая, как вы, просит вежливо... Что же, я действительно тот, о ком написано в записке. Однако на тот момент таковым не был. И не думал, что буду им, если интересно.
   - Правда? Вау. То есть, вы реально Лорд Хаоса?
   - Может, заварите чаю?
   - Что?
   - Я предложил вам заварить чай.
   - Но...
   - Чайник в шкафу, сборник трав в нём же, в верхнем ящике.
   - Ох... как скажете.
   - Отлично.
   Ведьма заварила весьма неплохой чай, судя по всему, Чародей был доволен. Он тихонько пил из своей чашки огненный напиток, временами дуя на него. Лира выпила свой залпом.
   - А кто мальчик? - резко спросила она.
   Маг отвлёкся от питья на минуту, буквально застыв. После он отложил кружку с недопитым чаем и произнёс, будто не ведьме, а себе самому, и всему мирозданию.
   - Мой ученик.
   В огромном, воистину королевском зале, на троне, со спинкой высотой до самого потолка, сидел Кристоф I. У него была назначена аудиенция с главами и представителями каждой церкви Палаэдры. Многие желали, чтобы наречение производилось под их опекой.
   Стоит немного рассказать об этом ритуале. В Аксеоте есть три основных религии - Порядок Природа и Жизнь, они же являются также основными школами магии. Также существуют две других - Смерть и Хаос. Они считаются ересью в Палаэдре, и потому их не практикуют официально.
   Тем не менее, ритуал наречения, или "привязывания" имени к младенцу существует у всех этих религий. В трёх, официальных, младенца, осуществляя то или иное таинство, погружают в воду, обычно, холодную. В других религиях... он несколько другой. И в большинстве случаев намного неприятней.
   И вот, к королю прибыли делегаты от Церкви Природы, Церкви Порядка, а также глава Церкви Жизни, Великий Понтифик Симон де Кифа.
   И каждый из них желал, чтобы наречение осуществилось им, а не этим безбожником и еретиком.
   Кристоф отвесил лёгкий поклон каждому из них.
   - Ваше преосвященство. Верховный друид. И Верховный жрец. Я рад приветствовать всех вас в своём доме.
   - Мы рады встрече с вами не меньше, сир, - ответил за всех Понтифик, чем вызвал всеобщее раздражение.
   - Думаю, если я отвечу за всех, то никого не оскорблю, - сказал жрец, презрительно взглянув на Кифу, - Уверен, все мы пришли сюда с одной целью.
   -Его величество знает о нашей цели, можете не утруждать себя, - оборвал его Понтифик, - Ведь так?
   - Вы пришли, чтобы попросить у меня разрешение провести ритуал наречения.
   - Вы воплощение проницательности, сир, - без всякого слышимого сарказма ответил Симон, - Да, это действительно так. Хотя, я не совсем понимаю, зачем организована эта встреча, ведь ни для кого не секрет, что каждый будущий король нашего священного государства нарекался Богами Жизни, и никакими другими. Вы, ваш отец, и все до него, до самого Карла I. Мы страна Жизни, всегда были. И в Старые времена, и Новые. Я не понимаю, почему в последние годы так усилилось влияние этих... этих религий. Всегда было так - в Природу верили эльфы и прочие... и прочие. В Порядок верили учёные, алхимики, люди Севера и другие... и другие наши собратья.
   Понтифик всё говорил, и настроенье остальных всё больше ухудшалось. Жрец уже планировал свою речь перед Канцелярией. Начиналась она так "Палаэдра - не страна, а пороховая бочка. Люди в ней ненавидят нас, нашу веру, и демократию, а особенно люди на управляющих постах в государстве. Особенно их еретик-Понтифик..."
   Но слова короля быстро вернули его на место.
   - Я уважаю обычаи и традиции моего народа. Я уважаю веру моего народа, и веру других народов. Но в первую очередь я уважаю право каждого человека выбирать веру по себе. Мой сын ещё не может сам сделать выбор, поэтому я сделаю это за него. Но когда-нибудь он сможет осознанно принять мой выбор, либо отвергнуть его.
   - Вы говорите о свободе вероисповедания, ваше величество? - спросил жрец.
   - Я говорю о своём мнении на этот счёт. Наречение моего сына - дело не только государственное, но, как вы все, думаю, понимаете, прежде всего - семейное. Я пригласил вас, чтобы высказать вам уважение. И от вас я прошу не меньшего по отношению к моему сыну. Скоро мать принесёт его сюда. Пока что...
   - Ваше высочество... - вдруг подал голос друид, (надо сказать, у него был ужасный акцент) - быть может, нам стоит показать вам, как несведущему в религиях человеку, какие преимущества даст вам наречение от каждой церкви?
   - Ваше величество.
   - Что? Ах, да. Прошу прощение. Я оговорился.
   Кристоф тяжело вздохнул.
   - Хорошо, можете рассказать подробнее о ваших церквях... кроме вас, Понтифик. Об истории своей церкви я знаю достаточно.
   Так началась самая долгая проповедь в жизни его величества.
   Младенец никак не хотел просыпаться, поэтому пришлось терпеть целый час либо споры священников между собой, либо их рьяные попытки доказать значимость и важность их церкви. Они словно купцы, рекламирующие товар, но они ведь одни из "важных" людей. Им нужно уделить время.
   Однако Кристофу, грубо говоря, было положить на всех этих персон. Во-первых, он никогда не веровал по-настоящему и считал религию в большинстве своём пережитком прошлого и собранием всех человеческих предрассудков. Во-вторых, королю всё равно придётся нарекать ребёнка в церкви своей страны и народа, даже если ему было бы не всё равно. Друида и жреца вообще настоял пригласить Эрик, потому как они были далеко не последними людьми в своих государствах, а ему, как Человеку-которому-не-всё равно нужно обсудить некоторые вопросы политики.
   И вот, наконец, прервав очередную тираду жреца, вошла королева, как всегда прекрасная, с маленьким Ричардом на руках.
   Друид и жрец поклонились ей почти до пола, Понтифик же ограничился уважительным кивком.
   - Ваше преосвященство, любезный друид и достопочтенный жрец. Рада приветствовать вас в нашем доме.
   - Мы тоже, ваше величество, - ответили они хором, чем невольно вывели как друг друга, как и самих себя.
   Король наконец встал, чтобы вывести свой вердикт.
   - Теперь...
   Неожиданно он увидел ёрзающего возле передней двери лейтенанта стражи.
   - Прошу прощенье, господа, ваше преосвященство... - он обратился к лейтенанту,- что там такое?
   - Повелитель, там... боже, я даже не знаю, что сказать...
   - Как это так? Что это значит?
   - Там... посетитель.
   - Пусть подождёт, ослеп что ли, я занят.
   - Но там... но там не совсем простой посетитель.
   - Я ничего не понимаю!
   - Думаю, вам лучше самим увидеть...
   - Хм.
   Его величество снова присел на трон.
   - Что же, вы меня заинтриговали, - ответил он, - вновь прошу у вас прощения, господа. Впустить посетителя.
   Стоило двустворчатым дверям открыться, как возникло ощущение, будто комнату залил дневной свет. В зал вошёл действительно необычный посетитель. Он был высотой почти в два человеческих роста, шагал невероятно легко...
   А за спиной у него росли крылья.
   Король снова встал, а жрецы разошлись по сторонам, давая пройти ангелу. Надо сказать, Кристоф никогда не думал, что у людей может так отвиснуть челюсть. Видел бы он в тот момент свою...
   Об ангелах почти ничего не известно. Они ведут монашеский образ жизни в огромных храмах в горах, либо в церквях, парящих в поднебесье. И то и то зрелище незабываемое. Сколько ангелов не расспрашивали, узнать смогли только одно - они когда-то пришли в этот мир, вместе с другими беженцами, из другого, далёкого и неизвестного. Скорее всего, они сами проводили людей в Аксеот и остались с ними, оберегая.
   Сами же они себе говорят как "О посланниках высших"
   - Какая честь, - сказал наконец король, - видеть такого гостя у себя дома. Настоящего ангела...
   -Я серафим, сир, - ответил ему тот, очень спокойным и тихим, но тем не менее проникновенным голосом,- Я извиняюсь за то, что прервал вашу беседу. Я опоздал, видимо. За это я тоже извиняюсь.
   - Опоздал?
   - Вы ведь пригласили этих людей, чтобы выбрать из них того, кто наречёт младенца? Я хотел бы предложить... себя.
   - Но от имени какой церкви? - спросил вдруг Понтифик.
   - От имени высшей.
   - Я так и думал... - прошептал Симон.
   - Почему? - также спросил король, - почему вы решили наречь моего сына?
   - Я лишь прошу разрешения.
   - Но... почему?
   Ангел улыбнулся.
   - Ему благоволят.
   Этот лаконичный ответ устроил всех.
   - Ну что же... Я не могу отказать в такой чести. Надеюсь, никто не будет против?
   - Нет, нет, ну что вы, конечно же нет, - дружно забормотала троица.
   - Тогда я торжественно объявляю, что моего сына будет нарекать Серафим.
   Тот поклонился.
   - Я могу выразить почтение ребёнку, как то полагается?
   - Да, естественно...
   Ангел подошёл к младенцу, поклонился ему, и осторожно поцеловал в лоб. Он ничего не сказал ему. Лишь улыбнулся. Затем ушёл. Стражник потом болтал, что как только он вышел за дверь, то тут же за ней и исчез.
   Также поклонились младенцу и другие. Никто не проронил ни слова. Ни гости, ни король, ни королева. Малыш даже не думал плакать.
   И вот, когда Кристоф наконец вышел из зала, через боковую дверь, его встретил Эрик. Король первый задал вопрос.
   - Ты слышал?
   - И видел, сир. Очень... необычно.
   - Боже... я даже не знаю, что сказать!
   - Тебе стоит гордиться. Твой сын будет первым королём, которого наречёт ангел!
   - Да. Действительно...
   Остальную часть пути они шли вместе, но молча, пока Эрик наконец не спросил.
   - Как прошла остальная часть встречи?
   - Ааа, - отмахнулся Кристоф, - Тупые любезности, бессмысленные тирады, идиотские и не блещущие умом лица... Дерьмово, как всегда. Пришлось снова надевать свою королевскую маску. Я будто целый день бился с каким-то чудищем и теперь жутко устал,... спать хочется ужасно.
   - Понимаю, сир. Мне каждый день надевать маску тоже поначалу было нелегко.
   - Теперь она срослась с твоим лицом.
   - Тонко подмечено, сир, - сказал советник, подмигнув, - да... это будет нечто!
   - Ты про наречение?
   - Да.
   - Интересно... всё же, что такого в моём сыне особенного? Ну... больше, чем в обычном сыне короля?
   - Ну... - Эрик пожал плечами, - Кто знает. Помните, я говорил вам про астролога? Может, мальчику действительно благоволят звёзды?
   Кристоф глубоко и тяжело вздохнул.
   - Знаешь, Эри...
   - Что, сир?
   - Бред это всё.
   - Вы всё также не верите в подобные вещи?
   Король призадумался немного.
   - Пожалуй, верю. Хотя, нет, не так. Просто знаю, что они существуют. Но... но это всё равно полный бред!
   Советник рассмеялся и ответил:
   - Понимаю как никто другой, уж поверьте!
   Дальше они просто приятно друг с другом поболтали. Как же Кристоф ценит эти минуты, далёкие от государственных дел, такие действительно дружеские, ничем не замутнённые, искренние. Они помогают ему, как, думаю, и многим ему подобным, всё ещё удерживаться за хрупкую нить веры во что-то простое, что кроме государственных, или ещё каких-либо других, существуют другие. Лучшие.
   Чародея разбудили крики маленького ребёнка, спавшего до этого момента в соседней комнате. Лира всё возилась с ним, но никак не могла унять. Старик подождал немного. И снова, где-то минут через пятнадцать, вновь воцарилась тишина. Маг проснулся окончательно. Хотя, может, он и не спал, а так, дремал? Он уже и не помнит, когда действительно спал в последний раз. Работа требует постоянной бдительности.
   Он тихо вышел из дома, который был не таким уж на самом деле и маленьким. Трёхкомнатный, с достаточно просторным залом, а также чердаком и подвалом, он создавал очень приятное впечатление.
Чародей, перед тем как выйти на улицу выкурить трубку, осторожно заглянул в гостевую, ныне детскую. Перед тем, как улечься спать, Лира перенесла туда люльку, без помощи мага. Его бездействие раздражало ведьму, но она ничего не могла поделать. Сопротивление домашнему диктату было бесполезным.
   Она уже спала в кресле, тихонько похрапывая. В люльке спал младенец. Он всё также оставался бледным, разве что лицо его сделалось, как показалось Чародею, более счастливым.
   Он вышел на заваленное снегом крыльцо и начал раскуривать свою новую трубку. Точнее, она была новой около года назад, но тем не менее маг к ней ещё не прикасался.
   Снег всё падал, не переставая, превращая шляпу Чародея в небольшой сугроб. Пейзаж вдалеке был покрыт белой вуалью, что придавало ему ещё больше шарма и очарования.
   - Вы в порядке? - неожиданно раздался голос за спиной мага.
   Тот обернулся. Вначале ему показалось, что он видит ту самую молодую ведьмочку, открывшую ему вчера дверь. Стоило ему только моргнуть, как перед ним возникла настоящая ведьма - уже далеко не молодая.
   - Всё хорошо? - снова спросила она.
   - Холодно, - ответил Чародей.
   - Так зайдёмте в дом!
   - Я курю. В доме ребёнок. Эти вещи не сочетаются.
   - Ну... тогда, может, хоть плащ накинете?
   - Он висит в передней, на первой вешалке.
   - Вам принести?
   - Вы весьма догадливы.
   Лира издала возмущённый звук и на минуту скрылась в доме. Вышла она уже с плащом в руках.
   - На, держите.
   - Наденьте его мне на плечи.
   - Что?! Да... я вам что, служанка?
   - Экономка, одно и то же, в сущности.
   - Да вы ведь просто взяли меня в рабство! Держите насильно! Вообще, почему я ещё в этом доме?
   - Во-первых, вам обещали плату. Во-вторых, вы здесь не навечно. И в-третьих, вы всё ещё здесь, потому что я так сказал.
   - Но...
   Тут ведьма призадумалась. Она действительно даже не думала его ослушаться. Возмущалось манерой разговора, эти холодом в речи, но никогда отчего-то даже не допускала мысли сбежать и ослушаться. Может, это какая-то магия? Если да, то это магия слов. Этих скупых, холодных, даже жёстких, требующих полного повиновения слов, диктующим вам что делать. И, похоже, что маг делает это не специально. С ума сойти, вот угораздило её поселиться в этом доме...
   - Хорошо, - Лира набросила на него плащ.
   Тот лишь кивнул.
   - Это ваша благодарность?
   - Можете так думать.
   Лира замялась. Она уже начинала замерзать, но её всё терзал вопрос, пока ещё не до конца сформировавшийся в её уме.
   - Хотите что-то сказать?
   - Эм... ну...
   - Хм?
   - Мне стало интересно... а как зовут мальчика? Как к нему обращаться?
   Чародей вдруг издал какой-то нечленораздельный звук. И вновь сказывается отсутствие родительского опыта.
   - Я не знаю.
   - Как это?
   - Я... ещё не давал ему имени.
   - Но как же так?
   В ответ лишь молчание.
   - Может, у него... до вас было имя, если я правильно догадалась о том, откуда взялся ваш ученик?
   - Опять: я не знаю.
   - Тогда дайте ему его!
   Чародей сделал последнюю затяжку и положил трубку за пазуху.
   - Это мысль. Ммм... как насчёт Балтимора?
   - Балтимора? Да что это за имя такое!
   - Ну, может тогда Леопольд?
   - Из той же оперы!
   - Тогда... хм... зайдёмте в дом.
   В зале он присел на диван и погрузился в размышления. Перебирая все известные ему имена, словно ища какой-то документ в древнем архиве, он наконец наткнулся на то, что ему было нужно.
   - Может... Чезаре?
   - Чезаре? Эм... думаю, вам решать, как назвать своего ученка.
   - Да... вы правы. Чезаре, Цезарь... древнее имя. Имя одного из величайших императоров древности. Читал про него однажды. Император Порядка. Да... мне нравится это имя.
   - Ух ты. Вы что-то разговорились.
   - Увлёкся.
   - Ну... вы уверены, что хотите дать ему именно это имя? То есть, вы будете нарекать его?
   - Нарекать? Ах, да. Ритуал, привязывание имени. Интересно. Не совершал прежде.
   - Так вы уверены?
   - Полностью. Итак... в моей комнате лежит книга, в синей обложке, она там одна. Принесите.
   Через пять минут Чародей уже перечитывал руководство ритуала по наречению. Закончил он быстро, ему хватило основ. Фантазия заменит всё остальное с лихвой.
   Огромная толпа остановилась в не менее огромном королевском саду. Летом прибежище жизни, цветов, заморских птиц, а зимой - скопище корявых деревьев и воронов. Находится в нём в это время года действительно жутко.
   Но не сейчас. И не этим людям. Сейчас такое событие делало светлее даже такое место. Сын короля наконец получит своё имя. Множество людей: знать, близкие и дальние родственники короля с королевой, монахи, и другие высокопоставленные люди - все они присутствовали здесь. А впереди всех их стоял серафим, с младенцем на руках. Каждый опустил свою голову, высказывая ему уважение.
   Ангел подал знак рукой. Тогда раздались голоса хора монахов, поющих "Славу новорождённому" . Им подпевали все присутствующие, в том числе и серафим. Каждого пронзил дух чего-то... высшего, великого, неощутимого. В силе множества голосов сосредоточилась сила, способная горы свернуть вспять.
   Пели долго. Сначала многие так, слегка подпевали, потому как всё это действие началось почти в шесть часов утра. Но вскоре пели все. Каждым завладело большее, чем все они вместе взятые.
   И вот, ангел издал последний, пронзительный вокал.
   Открылись двери в коридор. Впереди шёл серафим, за ним - король с королевой и их немногочисленные родственники и друзья, а дальше - знать. По бокам шли солдаты и монахи. У каждого голова была опущена.
   Наконец пройдя этот путь, процессия дошла до врат в Королевский Чертог. Огромные двери открылись сами по себе, предоставив им дорогу. На месте трона, под распахнутыми окнами, стояла огромная золотая чаша, с замёрзшей водой. Из окна валил снег.
   Каждый разошёлся по правую или левую стороны от чаши. Справа во главе стоял король, а за ним его родственники и друзья, слева - королева и её родственники с друзьями.
   Ангел встал перед чашей, лицом к пришедшим, положив на лёд закутанного в пелёнки младенца. Он начал молитву на древнем, едва различимом языке.
   Так началось таинство.
   Выйдя во двор, с ребёнком на руках, Чародей подошёл к своему дубу. По мановению руки из снега появилась ледяная чаша. Он дал знак Лире, стоявшей неподалеку, чтобы она насыпала в неё уголь из камина. На него маг положил вначале перо феникса, а затем и младенца.
   А после зашептал над ним.
   Так началось другое таинство.
   Ангел вознёс руки вверх и расправил свои исполинские крылья. Снегопад тут же прекратился, а вместо снежинок из окна полились столпы света.
   Лёд растаял, и младенец упал в воду.
   Многие испугались. Но ни отец ребёнка ни жена его.
   Серафим опустил руки под воду и достал из неё младенца. Он поднял его на руках. Темноватая кожа мальчика казалась золотой в ослепительно ярких лучах солнца.
   - Восстань же, Ричард I! - воскликнул ангел - Восстань же, и приди в этот мир, сын короля, пятый этой династии! Пока ты сын отца своего, а он - своего, ты остаёшься королём Палаэдры и своего народа! Восстань! И живи, как тебе должно.
   Он подозвал к себе родителей младенца и молча отдал им его. Затем, растворившись в свете, он вышел в окно. Каждый в Чертоге услышал звук хлопающих крыльев, исчезающий вдалеке.
   Кристоф поднял своего сына на руках, подобно серафиму.
   - Славься, сын мой! Слава тебе, мой преемник! Слава тебе, Ричард I! - воскликнул король.
   - Слава сыну короля, слава Ричарду I, слава ему, слава! - закричала толпа.
   Так закончилось таинство. И началась жизнь Ричарда I, короля Палаэдры.
   Уголь в ледяной чаше загорелся белым пламенем по слову Чародея, а вместе с ним и младенец, сгоревший дотла.
   - Что вы делаете?! Что вы наделали! - закричала Лира.
   Чародей вскинул к небу руку. Уголь загорелся снова, но в этот раз вместе с пером. И, как только он потух, в чаше остался лежать только маленький мальчик.
   Чародей поднял его вверх на своих руках.
   - Восстань же, младенец! Восстань, Чезаре, из пламени и дыма, из льда и кости! Славься, мальчик мой! Славься!
   Так закончилось другое таинство. И началась жизнь Чезаре, мальчика, изменившего мир.
   * * * * *
   После наречения во дворце началось празднество. Многие наконец выразили свою радость искренно, то есть напились в стельку. Тостам не было конца, как не было конца выпивке и еде. Хотя, некоторые были откровенно раздосадованы отсутствием креветок.
   Не все, однако, задержались до конца пира, и ушли, закончив все свои дела с Эриком и королём, которые, в основном, ограничивались жалобами. Эрик так и не поел как следует, а выпить ему удалось лишь глоток вина, и то по пути разлив бокал, где оно находилось.
   В целом, всё прошло как нельзя удачно.
   Вот, уже поздно вечером, когда остались только гости с явными аномалиями - выпив около бочонка вина, пива, эля и прочей выпивки, они до сих пор оставались на ногах. Ну, или на стуле, не суть.
   Тогда король отошёл на какое-то время от стола. А, если быть точным, то отошёл он на один из бастионов дворца.
   Там его уже ждал сер Генрих.
   - Знатная была попойка, да? - спросил тот Кристофа.
   - О, да! - ответил король, потянувшись - Ты помнишь, когда мы в последний раз только и делали целый день, что пили и ели?
   - Не поверишь - нет!
   Они рассмеялись .
   - Ха, да... - тут Кристоф помрачнел, - Итак...
   - Ты уверен, что стоит обсуждать это сейчас? Может, лучше позже, на трезвую голову?
   - Я не так уж и пьян, Генри. Итак, может, ты мне расскажешь об изначальной цели своего визита?
   Генрих вздохнул и облокотился о стену бастиона. Он смотрел на север, туда, в сторону Марки и границы.
   - Опять проблемы с Некросом? - спросил его король.
   - С ним всегда проблемы, Крис, - он опять вздохнул, на этот раз тяжелее, - Не в этом дело. Не в этот раз, чтоб его.
   -Так что же, собственно, происходит?
   - Не пойми что, честно тебе скажу! Ничего определённого. Волнения на всей границе, от Марки до графства Родриг.
   - Волнения? Какие ещё волнения? Восстания, бунты?
   - Нет, нет. Такого ещё не было, но такое чувство, что к этому идёт. Люди стали жить в страхе. Всякая нечисть, разумная и нет, уже излазила границу вдоль и поперёк. Не сказать, что она организована, или что-то типа того. Её просто стало больше. Разбойников тоже. Последние обнаглели настолько, что начали захватывать укрепления, башни сторожевые и всё в таком духе... Людям страшно выходить за пределы своей деревни или города. Они стали более замкнутыми, более агрессивными. И при всём при этом - ересь!
   - Ересь?
   - Ну... не то чтобы настоящая, с огромным размахом, кострами, смертоубийствами и прочим. Всё чаще появляются всякие проходимцы, смущающие народ. Больше магов, ведьм и других. Причём, по докладам, не все из них мелкая шваль, только искорками умеющая бросаться. Среди них есть такие, которые могут магией заставить человека творить жуткие вещи, призывать страшных существ, и "искорки" которых могут разрушить целый дом за один раз.
   - Больше плохого, меньше хорошего.
   - Да... то есть, не совсем. Мы усиливаем охраны замков, посылаем небольшие войска в города и стражу в деревня. Но люди всё равно злятся. Они напряжены, как тетива лука перед выстрелом. Они начинают срываться, и... всей этой чертовщине должно быть какое-то объяснение, какой-то корень у этого должен быть, иначе никак, я чувствую.
   - Так вот, из-за чего ко мне приехал мой рыцарь. Из-за чувств и догадок. Из-за пустых опасений.
   - Я приехал сюда, сир, чтобы предупредить вас.
   Кристоф взглянул на своего рыцаря исподлобья. Ни как смотрит друг на своего друга, а как хозяин смотрит на своего подчинённого. Как смотрит король.
   - Хорошо. Тогда, спрошу тебя, были ли какие-то конкретные вещи? Были ли реальные волнения и реальные нападения людей на других, кроме разбойников?
   - В пяти городах по линии границы были сожжены пятнадцать женщин. Тринадцать из них - ещё молоденькие девчушки. Знахарки, или далёкие от окружающих людей девушки, или просто не такие, как все. На них просто слили свою злость, попытались избавиться от напряжения, чтоб их. Эти женщины ни в чём не были повинны.
   - Другие две?
   - За ними числилось, как мне известно, ведовство и практика некоторых магических искусств. Но ничего серьёзного. Сир.
   - Итак, ладно. Повод для беспокойства есть. Но ты уверен, что за всем этим что-то стоит?
   - Да, сир.
   - И отчего же ты так думаешь?
   - Ой, да от много чего, ваше величество, - вдруг раздался голос неподалёку.
   К ним приближался, потирая глаза, Эрик. Хотя, лучше будет сказать, плёлся.
   - О, вот и малыш Эри, - слегка воскликнул Генрих.
   - Я думал, ты уже давно спишь, - сказал Кристоф.
   - Вы почти угадали, сир. Почти, правда-а-а-а... ох, кошмар какой.
   Король не смог сдержать улыбку от зрелища зевающего Эрика. Всё напряжение как рукой сняло.
   - Ты, кажется, начал объяснять...
   - ... Почему сер Генри думает, что волнения организованы. Потому что, вы не поверите, они действительно организованы.
   - Тебе уже успели всё рассказать? Быстро ты, однако.
   - Работа такая. Ну, если конкретно: нападения бандитов, как я посмотрел, очень слажены и точны. Башни они захватывают в стратегически важных точках, а стоит подойти к ним на расстояние выстрела, как они тут же сматывают удочки. Причём за это время они успевают ограбить как нельзя вовремя пришедший караван. И, удивительно, какое совпадение, это иностранный караван. В большинстве случаев именно такие они и грабят. А это явно ухудшает наши отношения с тем же Великим Арканом.
   - Хороший аргумент, Эри, умный мальчик, - пошутил Генри.
   - Ты бы до такого не додумался, верно? - съязвил, ухмыляясь, Эрик.
   - Согласен с Генрихом, - вставил слово король, - но что-то мне подсказывает, что это ещё не всё.
   - Вы сама проницательность, сир, не устаю повторять. Те самые "еретики" - маги или жрецы в основном Хаоса. Каждый из них обходит каждый город границы, где распространяют, не слишком умело, но достаточно эффективно, свои учения. Причём тайно, в основном. И ведьм становится больше неспроста. Угадайте, кто подстрекал людей к сожжению тех самых невинных девушек?
   - Боже...
   - Да, да, сир, это действительно ужасно.
   - Ты так осведомлён, - заметил Генри.
   - Повторюсь - работа такая.
   - Хорошо, теперь мне известно достаточно, чтобы начать против этого ответные действия. Для начала составим план.
   - Как оригинально, сир.
   - Заткнись, Эри, - сказал рыцарь.
   - Молчу, молчу.
   - Итак, - продолжил король, - нужно прояснить - у них есть какой-то штаб?
   - Нет, ваше величество, у них нет такого места, куда можно прийти и перебить там всех.
   - Куда можно прийти, и отрезать змее голову.
   - Жаль, но нет, сир. У них очень сложна система связи. Они общаются либо письмами, доставляемыми особыми гонцами, либо собираясь парами. Так их почти невозможно отследить.
   - Да как так вообще можно чем-то управлять! - воскликнул Генрих.
   - Правильно подмечено, Генри. Насколько мне известно, раз в год они собираются в заранее оговорённом месте, где составляют план действий на весь период до следующего такого собрания. Это называется шабашем.
   - Куча колдунов, ведьм, разбойников и прочей нечисти, - сказал король, - О таком рассказывают сказки.
   - Собрания существуют, сир, как бы они не назывались.
   - Понимаю. Что же, где именно они собираются?
   - Об этом сообщается где-то за месяц до собрания.
   - Зачем такой долгий срок? Это довольно рискованно.
   Эрик скорбно вздохнул.
   - Это время, за которое каждый из них сможет приехать.
   - То есть?
   - Они приходят со всех краев Палаэдры и даже за пределами его.
   - Вот дерьмо... - вновь подметил Генрих.
   - Какой размах! Ну что же, эта явная угроза. Хорошо, тогда когда этот "шабаш" будет происходить?
   - Ну... мне точно не известно.
   - А как же твоя работа, Эрик? - съязвил Генри.
   - Обычно язвлю я, дружище, не надо воровать мои фишки.
   - А какие предположения? - слегка раздражённо прервал их Кристоф.
   - Есть два наиболее вероятных варианта. Либо осенью, в конце второго её месяца, либо весной, где-то через три месяца.
   - Довольно скоро.
   - Да, но, уверяю, я уложусь в сроки и узнаю место.
   - Отлично, это будет твоим заданием.
   - Заданием на дом?
   - Заткнись.
   - Ладно, ладно...
   - Итак, - продолжил король, - теперь ты, Генри. Я присылаю тебе два полка своих отборных войск, для наведения порядка, и даю тебе полномочия официально размещать свои войска на территории городов за пределами Марки и занимать отдельные стратегические точки войсками, подчиняющиеся сугубо тебе. Также, разрешаю тебе увеличить количество дозорных на дорогах и сторожевых башнях за пределами Некросской Марки. Если понадобится, ты можешь строить башни и укрепления сам, и вновь за пределами Марки. Надеюсь, Генри, ты не будешь злоупотреблять этими полномочиями?
   - Ни за что, сир! - твёрдо заверил короля рыцарь, - Я вас не подведу!
   - Верю, верю, друг мой. И ещё - советую тебе как можно скорее приступить к действиям.
   - Есть, сир!
   - А мне кусочек пирожка не перепадёт? - осведомился Эрик.
   - Я думал, у тебя всё есть. Шпионы, и всё такое.
   - Ну... хотелось бы чего-то официального.
   - А это нужно?
   - Постоянно чувствую потребность в этом.
   - Хорошо, никаких проблем. Можешь организовать... что там тебе нужно. Тайную полицию, скажем.
   - Благодарю, ваше величество.
   - Сир, - сказал Генрих, - я тогда уж лучше сразу поскачу улаживать дела.
   - Да, как скажешь. В таком случае, до свиданья, друг мой!
   - До свиданья, Крис! - с этими словами Генри накинулся на короля и заключил его в свои дружеские объятия.
   - Пока-пока, Генри, - попрощался Эрик.
   - Пока, Эрик! А нет, стоп, подожди, - он подошёл к своему другу, улыбаясь во весь рот, - У тебя упала пуговица!
   - А, нет, она не могла упасть.
   - А ты посмотри...
   - Я в халате, Генри, и я уже замерзаю, если интересно.
   Только тут рыцарь обратил вниманье на внешний вид Эрика. И тотчас рассмеялся. Они также обнялись. Затем, перед тем как скрыться, он отдал на прощанье честь королю.
   Советник сказал:
   - С вами не прощаюсь, сир.
   После чего скрылся за другой дверью.
   А Кристоф остался. Совсем ненадолго - чтобы полюбоваться чистым морозным небом, едва освещающимся солнцем, заходящим за горами. Затем он вернулся в свою комнату. В свою постель. К своей жене и своему сына.
   Затем он уснул, чистым и спокойным сном.
   - Если мне когда-нибудь придётся нарекать ребёнка - я обойдусь холодной водой...
   Это было последнее, что сказала Лира Чародею. С тех пор она не могла даже спокойно смотреть на него.
   Он сжёг ребёнка. Она видела пламя, видела пепел, оставшийся от маленького Чезаре. А затем он воскрес, по-другому не скажешь. Он умер, а затем восстал из небытия у неё на глазах. Такие вещи не проходят бесследно. После она начала действительно бояться его. Может, он действительно один из Лордов Хаоса, пришедший из легенд?
   Ведьма просыпалась ночью в холодном поту, видя во сне маленького мальчика, всего лишь младенца. Он лежал на руках Чародея. Маг бросил Чезаре в угли. Те вмиг вспыхнули, и от мальчика остался лишь пепел. А затем мальчик снова появился из огня. Чародей взял его на руки. Лицо младенца было таким спокойным, умиротворённым, а глаза был закрыты, такое чувство, словно он спит... но он не спал.
   И вдруг Чезаре начал взрослеть, буквально на руках у мага. И вот, из совсем маленького мальчика он стал сначала юношей, затем мужчиной и стариком.
   Он открыл глаза. И сгорел. На этот раз навсегда.
   А лицо Чародея ничего не выражало. Каменные глаза смотрели на Чезаре с непроницаемым холодом, и лишь едва заметный интерес можно было увидеть в них. И отблески огня.
   Этот кошмар каждый день снился Лире на протяжении двух месяцев. Всё это время она обращалась с младенцем, будто он вот-вот сгорит снова. Она искренне боялась за него, как ни за кого и ни за что в жизни не боялась. Но он оставался цел. И это постепенно начало развеивать её кошмары.
   Только глаза Чародея оставались такими же холодными, как во сне. А когда он сидел возле камина, в них отражался огонь. Лира в такие минуты отворачивалась от него. Он замечал это, но ничего не предпринимал. Ему было всё равно. По крайней мере, на первый взгляд.
   Чародей также замечал и молчание Лиры, но не навязывал ей своё общество. Он только и делал, что целыми днями читал книги, дома или на улице, несмотря на холод. Иногда совершал небольшие прогулки по окрестностям. И, довольно редко, когда заканчивалась еда, он уходил бывало на день-другой, и возвращался обычно с очень большим запасом продуктов и некоторых других вещей, так, мелочью. После, как всегда ничего не сказав, он снова уходил, уже на более долгий срок. Лире и в голову не приходило расспрашивать его об этом.
   Она часто подумывала о побеге, надо сказать. Но ничего так и не предпринимала - воображение рисовало ей картину, как её тело обхватывает пламя, лишь по щелчку его пальцев. Даже когда маг уходил надолго, она думала, что он будет преследовать её. И найдёт.
   Со временем, конечно, такие мысли начали уходить. Она вообще перестала думать о побеге, и такая жизнь даже стала устраивать Лиру. На смену мрачным мыслям пришли другие, вроде "Почему это я постоянно работаю, а этот "Маркс" ничего не делает?" Однако вслух задать подобные вопросы, естественно, не осмеливалась.
   Так протекала жизнь ведьмы и Чародея на протяжении трёх месяцев.
   А после, в сущности, всего лишь за один месяц, пришла весна, почти полностью развеяв мрачные мысли Лиры. Чародей стал чаще бывать на воздухе и... и, собственно, всё. Других изменений в нём не наблюдалось. Ведьма очень удивилась бы, если было бы иначе.
   И однажды утром ей пришло письмо. Неожиданное, но Лира сразу поняла, от кого оно. Не каждое послание приносит ворон. Она не ждала письмо, хотя ей, как ведьме, следовало бы.
   Об этом нужно было бы поговорить с магом, но она не знала, стоит ли делать это. Всё-таки, какой-то страх в ней остался. Однако, сама не зная, почему, она всё же решила спросить у него это.
   Чародей сидел под своим дубом, погружённый в свои думы, задавая себе всё тот же вопрос, который задал себе три месяца назад. Но никак не мог найти устраивающего его ответа. Он смотрел куда-то вдаль, в покрытые молодой зеленью луга, и глубоко вдохнул свежий весенний воздух. Чародей редко позволял себе расслабляться, однако сейчас он допустил такую слабость.
   Правда, всего на пару минут. Частично по собственному графику, частично потому, что к нему подошла Лира. Она очень настойчиво стояла, и всё силилась начать разговор.
   - Чезаре спит? - спросил маг, даже не посмотрев её сторону.
   - А? Да, да, я только что уложила его, - робко ответила она.
   - Отлично.
   Через одну очень долгую неловкую паузу, Чародей снова задал вопрос, всё также смотря вдаль.
   - Что-нибудь ещё?
   - Ну... да. Понимаете, эм, я же ведьма...
   - Уже заметил.
   Этот сухой и жутко раздражающий Лиру стиль речи придал её уверенности.
   - Мне пришло письмо от моих коллег. Меня приглашают на шабаш.
   - Шабаш? Это ярмарка?
   - Что? Нет! Это собрание ведьм и колдунов со всей Палаэдры и даже с границы, а также других людей и нелюдей, помогающих нам, и которые тоже для нас важны!
   - Спасибо за разъяснение, я был прав.
   -Что?
   - Это ярмарка.
   - Да как вы...! Это единственное место, где ведьма и колдун могут почувствовать себя среди своих! Они обмениваются знаниями, общаются, решают важные вопросы!
   - Это де-юре. А де-факто?
   - В смысле?
   Чародей вздохнул.
   - Вы были когда-нибудь на шабаше?
   - Естественно, я каждый год туда езжу!
   - Тогда опишите его вкратце.
   - Ну... при входе в место сбора стоят лавочники и охранники, обычно минотавры или ещё кто-то. Внутри много шума и веселья, есть наспех устроенные кабаки, в тёмных углах прячутся торговцы всякими странностями, а молодые и сильные маги устраивают бои друг с другом. Победитель, кажется, удостаивается титула мастера. Потом ещё рассказывает свои лекции какой-нибудь умелый и старый колдун, а затем главные и сильнейшие маги и ведьмы уходят в укромное местечко, чтобы обсудить вопросы политики друг с другом...
   - Отлично. Итак, это шабаш? Или ярмарка?
   Лира задала себе такой вопрос, и очевидный ответ её весьма смутил. Чародей снова вздохнул.
   - Вы пришли сюда, чтобы просить разрешения?
   - Просить разрешение? Чтобы уехать на шабаш, куда я езжу каждый год?
   - Именно.
   - Я не собираюсь просить у вас разрешение! Я... просто пришла предупредить!
   - Правда?
   - Ну... боже мой, да вы тут меня заперли! Я рабыня, а не экономка.
   - Вы работаете за плату.
   - Да? И за какую же? Вы всё время маните меня какой-то наградой, но какой не говорите!
   Маг достал из пазухи ожерелье из бронзы. Старинное, с амулетом в виде диска, с огромным янтарём посередине. Чародей показал его ведьме. Та, так как все, хоть немного смыслящие в магическом искусстве, почувствовала силу этой вещи. И, так как все женщины, почувствовала её красоту. Сказать, что у Лиры слюнки потекли - ничего не сказать.
   - Довольны? - сухо спросил Чародей.
   - Очень! - она потянулась руками к амулету, который маг быстро спрятал обратно за пазуху.
   - Итак, вы остаётесь. Верно?
   - Я, я...
   - Зер гут?
   - Что?
   - Ничего. Итак, повторюсь - вы остаётесь?
   - Это всего лишь на день! На какой-то день!
   - Вы моя экономка. Уезжайте, и вещи вам не видать.
   - Ох... ну..
   Лира быстро прикинула в уме все "за" и "против" и пришла к выводу... что пошёл этот шабаш лесом!
   - Хорошо, я остаюсь, ладно. Вы умеете убеждать.
   - Хм. Отлично, можете идти. Хотя, стоп. Один вопрос.
   - Вопрос? Валяйте.
   - Вы остались только из-за амулета? Отвечайте честно.
   - Конечно же!
   Чародей наконец посмотрел на неё, прямо в глаза.
   - А вы не подумали, что станет с Чезаре? Вы его кормилица. Шабаш, в сущности, идёт три дня. Что бы с ним стало за три дня, если бы вы ушли? Подумайте об этом.
   Ведьме стало стыдно. Пожалуй, впервые, за всю свою жизнь, ей стало стыдно.
   - Итак, перефразирую вас - вы остались из эгоизма. Подумав лишь о себе. Типичная ведьма, - он остановился на минутку, - Всё, свободны. Слышите - мальчик кричит.
   Лира поспешила скрыться в доме, вконец смущённая. А Чародей остался, всё также смотря куда-то вдаль, только тихо добавил:
   - Я такой же.
   Над люлькой тихо стояла королева, покачивая её. Ричард уже спал, но она никак не могла наглядеться на него, своего первенца.
   Все замечают только страдания её мужа, короля, Кристофа II. А она? Никто о ней не думал. Никто не думал о том, из чьего чрева четыре раза вылезали мёртвые дети. Конечно, сказать "никто" - совершить катастрофическую ошибку, во-первых потому, что такие люди всё-таки были, а во-вторых, потому как одним из тех немногих людей был сам Кристоф. А он был для неё чуть ли не всем на свете.
   И именно поэтому Равенна не беспокоилась о недостатке состраданья. Большего ей не было нужно.
   Сзади к своей жене подошёл король, доселе спокойно спавший в кровати. Он осторожно взял её за плечи, и посмотрел на сына.
   - Какой прекрасный мальчик, - промолвил он, - наш ребёнок.
   - У него зелёные глаза, - ответила Равенна, лучезарно улыбнувшись, - как у тебя.
   - Не совсем. Цвета бирюзы. Смесь зелёного и голубого, - он аккуратно повернул её голову к себе и посмотрел ей в глаза, - как у тебя.
   Они поцеловались. Довольно долго, но в такие минуты глупо думать о времени. Неожиданно в дверь постучались, что король проигнорировал. Затем стук раздался вновь, на этот раз более настойчиво.
   - В дверь стучат, дорогой, - заметила королева.
   - Пусть стучат.
   И снова стук.
   - Всё же стоит ответить, Крис, - настаивала Равенна.
   Кристоф издал неразборчивый звук негодования, и крикнул:
   - Сейчас приду, подождите! Кого там нелёгкая принесла... я король, а в тишине и покое побыть не могу!
   - Тише дорогой, тише, ты сейчас разбудишь... ох, уже.
   Мальчик открыл глаза, и лицо его тут же искривилось в недовольной гримасе, готовясь заплакать.
   - Извини, я сейчас выйду, подожди немного, дорогая, - сказал король.
   Равенна отошла в дальний угол комнаты, и начала кормить младенца. Кристоф наспех оделся и вышел за дверь, за который стоял советник.
   - Эрик! Кто же ещё мог так вульгарно нарушить мой покой!
   - Прошу прощенье, сир, ответил тот, - что отвлёк вас от важных дел.
   - К делу, прошу.
   - Как скажете. Это действительно срочно. Помните наш план по борьбе с Волнениями на границе?
   - План по борьбе с колдунами и ведьмами? Как же, ты уже мне весь месяц только и рассказываешь о том, что "Скоро шабаш".
   - Да, именно. А точнее через три дня.
   - Ты узнал точную дату? Удивительно. Случайность, наверное?
   - Почти, но это не важно. Я узнал не только дату, но и место сбора.
   - А вот это уже действительно интересно. И где же?
   - В одних из тех развалин в Валлее, старый замок, заброшенный, но ещё не совсем разрушенный. В ближайшую к нему крепость отправился Генри.
   - Быстро вы, однако.
   - Оперативность и организованность - наш девиз, ваше величество. Итак, по нашим сведениям, там собралось около четырёх тысяч различных магов, ведьм, разбойников, и прочих нежелательных личностей.
   - Около четырёх тысяч? Это немало. А что же требуется от меня, раз вы с Генрихом всё обсудили и решили без моей коронованной персоны, м?
   - Как это - что? Вы король! Решать, начинать операцию или нет - вам. Последнее слово всегда за вами.
   - Жаль, что не первое. И что же я могу ответить, интересно? Добро, конечно же. Можете начинать свою операцию. Пора разобраться с этой чертовщиной.
   - Великолепно, уже бегу отдавать распоряжения, сир, - ответил Эрик.
   - Можешь идти.
   На этом они разошлись.
   - Капитан, вам когда-нибудь говорили, что вы идиот?
   - Никак нет, сер...
   - Тогда самое, мать его, время!
   Посреди военного лагеря, ночью, недалеко от Валлийского замка, сер Генрих мило переговаривался со своим подчинённым.
   - Какого чёрта вокруг замка укрепления?
   - Это замок, сер, вокруг него должны быть укрепления...
   - Ров, окопы, баррикады, деревянные вышки, которых до этого не было, и быть не должно?
   - Мы приняли все меры по сохранению конфиденциальности, сер...
   - Такого чёрта там всё это стоит?! - кричал Генрих, тыча пальцем в сторону замка и неудержимо брызжа слюной.
   Капитан посмотрел на развернувшуюся его взгляду картину. Огромный участок поля был изрыт окопами, утыкан кольями, заставлен баррикадами и сооружёнными наспех сторожевыми вышками, полнившимися разбойниками и магами. Он сглотнул.
   - Кажется, нам нужна армия побольше.
   Рыцарь сплюнул.
   - Да пошло оно всё! И так справимся, - и во всю глотку заорал - Даёшь полную боевую готовность! Всем приготовиться к бою, построиться по указанным точкам! Эй, ты, да, ты, Бил, пойдёшь с правого фланга, Валь де Как-там-тебя, пойдёшь с левого! Надеюсь, вы помните все мои указания, иначе нам навряд ли удастся захватить этот грёбаный замок! - а затем повернулся к капитану, забыв снизить тон, - А ты, сопляк, пойдёшь со мной в авангарде!
   - Н-н-н-о, сер, а как же резерв?
   - К чёрту резерв, я не собираюсь осторожничать с этими сошками!
   Войска были расставлены по местам за рекордно низкое количество времени, а ведь их было почти пятнадцать тысяч. Каждый был готов атаковать, только ждали приказа сера Генриха, который стоял в авангарде. Однако, стоял он не во главе конницы, как полагается, а пеших солдат. Причин было две - во-первых, он не любил лошадей, потому что через пять минут боя они уже умирали, а из этого вытекает то, что лошади тоже его не любят. Во-вторых - весь центр поля был усеян кольями, на которые могут запросто наткнуться лошади.
   - Итак, сер, прикажете выступать?
   - Скажи, я слепой?
   - Никак нет, сер.
   - А ты, значит, тоже зрячий?
   - Думаю, да, сер.
   - Тогда скажи мне, у меня сегодня проблемы со зрением, скажи мне, что ты видишь?
   - Ну... поле боя.
   - Отлично, отлично, я его тоже расплывчато вижу. А что на поле?
   - Там укрепления, сер...
   - О да, и их очертания я вижу! А что здесь ещё есть?
   - Ну... мы?
   - ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ НАС, УМНИК.
   - Больше ничего, сер!
   - А ТЕПЕРЬ СКАЖИ МНЕ, ЧТО ЗДЕСЬ ДОЛЖНО БЫТЬ?
   Капитан на пару минут напряг мозги.
   - Толпы вооружённых людей?
   - Именно! Так значит я не слепой, ура!
   - Сер Генрих, - подошёл к нему рыцарь Бил, - может, уже начнём?
   - Заткнись! Не видишь - я обучаю молодца! Итак, - он повернулся к капитану, - здесь должна быть вооружённая толпа. Но её нет. Но она должна быть, и что-то мне подсказывает, что она есть.
   - В каком смысле?
   Генрих сплюнул.
   - Окопы, парень, окопы. Приглядись - лично я своими старческими орлиными глазами вижу макушку чьих-то грязных волос и наконечник стрелы.
   -У тебя и вправду орлиное зрение, Генрих, или кошачье, раз ты можешь разглядеть это в темноте, - прокомментировал Бил, - Каков будет приказ?
   - Готовь "огненных" лучников и обычных тоже, пусть целятся в окопы, а "огненные" пусть стреляют ещё и по вышкам. По флангам расставлена конница?
   - Да, сер.
   - Отлично, скажи им, что как только начнётся залп, стрел, они должны скакать к нам, обойдя большую часть кольев. А затем пусть присоединяются к веселью. Остальные должны ждать моего приказа.
   - Отлично, есть!
   - А тяжёлой пехоте прикажи прикрывать наше наступление с флангов, и скажи, что конструкции вышек ненадёжны, балки можно разрушить парочкой сильных ударов.
   - Есть.
   - Только тихо, тихо! Хочу увидеть удивлённые рожи этих ублюдков.
   Бил вздохнул.
   - Не вздыхай мне тут!
   - Как скажешь...
   Через минуту всё было готово, и солдаты ждали приказа своего командира, улыбающегося во всё лицо и тихо считающего:
   - Пять, четыре, три, два... - а затем воздух сотряс его громовой голос - Готовь-с! Цель-с! Пли!
   Тут, будто с неба, посыпался град огненных стрел, обрушившийся на сидящих в окопах разбойников и вышки, мигом загоревшиеся. Эти стрелы были хорошо видны ночью, хотя утро было не за горами. Кроме них были ещё сотни и сотни других, невидимых, не менее смертоносные.
   Из окопов тут же начали вылезать сотнями разбойники и всякая плохо вооружённая шваль, большинство горело, а потому каталось по земле, пытаясь погасить огонь.
   Генрих же смеялся так, что вот-вот сам упадёт и начнёт кататься по земле. Капитан косился на него с явным недоумением.
   - Что с вами, сер?
   - Ты только посмотри на них, парень! - сказал он, тыча пальцем в сторону поля, - Повыскакивали, как грибы осенью! Боже, ты только глянь, они даже пытаются начать стрелять по нам! Ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха-х...
   Тут, буквально в сантиметре от его уха, пролетела наобум пущенная стрела.
   - Прикажете наступать, сер?
   - Да, приказываю, - рыцарь вынул свой весьма внушительный полуторный меч, и указал им на замок, - Покажем этим ублюдкам! Берегите силы, нам ещё штурмовать замок! В бой, парни!
   С этими словами он бросился прямо в гущу вылезшей, словно из-под земли (что в некотором смысле было так), вооружённой толпы. За ним бросился весь его авангард, одни из лучших воинов Палаэдры. А за теми - и вся остальная армия.
   Этот бой нельзя было назвать героическим, потому что закончился с минимальными потерями для нападавшей стороны. Большинство сражений считаются героическими только потому, что в них пролились моря крови. И, конечно же, пролились за благое дело.
   Что же, в этом бою до "морей" было далеко. Противник разбит наголову, не доставив особых хлопот Генриху и его армии, однако потери и некоторые трудности всё же были.
   Хотя, надо сказать, рыцарь знатно повеселился.
   - ... Когда я отрубил ему голову, у этого сосунка было лицо, как у моей тещи, когда она увидела меня впервые! Никогда такого удивления не видел. Над такой рожей можно вечно смеяться, боже, хоть на стену вешай! - отчитывался Генрих перед своими товарищами, которым это сражение принесло не меньше удовольствия, чем ему самому.
   Молодой капитан, бывший среди этих людей, отшатнулся от рыцаря.
   - Повесить голову человека на стену и смеяться над выражением его лица?
   - Ой, да ладно тебе, не будь занудой! - ответил Генрих, - Я же пошутил.
   - Итак, ладно, шутки отложим, - прервал того Бил, - Вопрос дня: как мы будем штурмовать этот замок?
   Хоть это сооружение и считалось руинами, стену у него были весьма внушительными, не говоря уже о донжоне, возвышающимся на вершине скалистого холма. Признаков жизни в замке не наблюдалось, хотя во многих местах на стене горели факелы.
   Ров, кольцом окружавший сооружение, представлял собой реальное препятствие. Перед входом в замок через ров был переброшен деревянный мост, специально приготовленный для этого заранее.
   - Ну что же, - сказал рыцарь, - скоро должны принести таран и мы сможем разрушить ворота, а затем войдём в этот гребаный замок.
   - Не думаешь, что там нас может ждать засада?
   - Ты в этом сомневаешься? Ничего, мы справимся, я уверен. Вот, уже таран нес... - Генрих вдруг прервался.
   - Что такое? - спросил Бил.
   - Вот дерьмо...
   - Что такое, Генри?
   - Всем отойти от стены, всем отойти от стены, живо, живо, живо!
   Прямо на них с донжона летел огромный огненный шар. Большинство успело отбежать в сторону, но некоторым бедолагам сегодня не повезло.
   Генриха тоже задело, но он по жизни был счастливчиком.
   - Таран, таран, выбивайте ворота!- командовал рыцарь, - Конница, уйдите от стен! Все остальные - щиты наизготовку!
   Тут со стен посыпались сотнями другие огненные шары, меньшие по размеру. От большинства можно было просто защититься щитом, но, к сожалению, не ото всех.
   Неожиданно, стоило только тарану подойти к воротам, они открылись. За ними стояли не просто хорошо вооружённые солдаты и сильные маги. Там стояли минотавры, высотой чуть ли не в два человеческих роста.
   Генрих угрожающе стал в боевую стойку.
   - Ну, понеслась... - он кинулся к воротам, и вместе с ним и весь его авангард, расчищая дорогу для конницы.
   И битва продолжилась.
   Кристоф нетерпеливо ходил из стороны в сторону по королевской зале, иногда бурча себе что-нибудь под нос.
   Недалеко от него стоял трон, на который он имел полное право сесть и со спокойной душой ждать прихода Генриха, который обещался приехать с докладом. Но король не любил садиться на свой трон, только из нужды, на публике, как от него требуется. Кристоф относился к нему как к реликвии, знаком королевской власти, на который просто так присаживаться нельзя. Он помнил, как на нём восседал его отец, Кристоф I. Времена абсолютной власти короля. Полное подчинение одному человеку, от которого зависела судьба его народа и его страны. Надо сказать, что Кристоф старший с этой ролью справлялся идеально. Сын его плохо помнил. Но то, что отложилось у него в памяти, оставляло о бывшем короле не самое приятное впечатление. Мрачное. Никто в присутствии короля не вёл себя действительно искренно. Впрочем, и перед нынешним королём мало кто говорит честно, лишь подлизывается да выслуживается. Но это две разные вещи. Перед старым королём все буквально трепетали. Боялись даже взглянуть на него. А взболтнуть что-то не то уж точно не осмеливались. Да что взболтнуть, даже подумать нечто, противоречащее взглядам и воле Его величества, никто не мог в его присутствии.
   И сын не был исключением. Даже наоборот - он боялся этого человека больше кого-либо другого. И каждый миг, проведённый с ним, давался ему с трудом.
   Кристоф помнил своего отца на этом троне. Помнил, каким он был. Помнил, какое дал ему обещание.
   - Скажи, сын мой, - обратился к нему однажды отец, как всегда своим официальным тоном - ты хочешь быть королём?
   Тогда Кристоф на минутку запнулся, но быстро поборол себя и ответил:
   - Да, отец мой.
   Старый король уже было хотел уйти, как неожиданно остановился и запнулся сам. Странным, и необычным для себя голосом, он спросил сына:
   - А каким королём ты хочешь быть?
   Тот, не задумавшись, ответил:
   - Лучшим.
   Ответ устроил обоих. Более чем.
   Не самое лучшее воспоминание...
   Но где же Генрих?
   И, словно в ответ на его мысли, в зал вошёл рыцарь, собственной персоной, в сопровождении молодого капитана, стремившегося поскорее выслужиться перед королём, и его товарищ Бил. Генрих прихрамывал, а Бил придерживал его, потому первым к Кристофу с докладом пришёл капитан.
   - Ваше величайшее величество, - поклонился он королю, - Это успех!
   - Да? Ну что ж, отлично. Как всё прошло?
   - До безобразия великолепно! Бой окончился с минимальными потерями, с минимальным количеством раненых и огромным количеством пленных! Лучше битвы я в жизни не видел, ваше величество!
   - Ой, заткнись-ка, парень, - наконец подошёл Генрих, оборвав разошедшегося подчинённого.
   По его виду нетрудно было понять, что всё прошло далеко не так радужно. Рыцарь сделал знак, что хочет поговорить с королём наедине.
   - Вы хорошо поработали, господа, - обратился Кристоф к капитану и Билу, - Более подробный доклад мне изложит сер Генрих. Вы свободны. Можете подойти к мажордому за наградой, думаю, она вами заслужена.
   - За наградой? - оживился капитан.
   - Не бойся парень, много ты не получишь, - уверил того Бил.
   Король жестом приказал им выйти. Те, весьма довольные, мигом удалились.
   - Ты как? - спросил Кристоф рыцаря.
   Генрих лишь отмахнулся и отошёл к скамейке на краю зала.
   - Сойдёт, - ответил он, - но могло бы быть и лучше.
   - Что же случилось?
   - Ну... - рыцарь задумался ненадолго, - Как бы сказать... в принципе, не так уж и плохо: пришли, увидели, надрали всем задницу. Но, есть одно "но". Нам дали отпор. Я имею в виду, реальный отпор, а не так, как это обычно бывает - подрались, испугались и разбежались. Там, в замке, всё было слишком организовано. У нас была целая армия, но из пятнадцати тысяч выжило только девять тысяч. И это в схватке с разбойниками! Тогда уж эти ублюдки - далеко не разбойники, у них есть главари, есть какая-то чёткая цель, многие из них обучены как в военном деле, так и в магии. Они опасны.
   - Но вы ведь разобрались с ними, верно?
   - Честно, Крис, я не знаю. Мы навели там такой шум, что собираться они не смогут ещё лет десять. Но они не остановятся!
   - С чего ты взял?
   Генрих тяжело вздохнул и замолк, собираясь с мыслями. Неожиданно его пробрала дрожь.
   - Один из них... Главарь, как я понял, он... Боже, даже вспоминать не хочется. Он был самый сильный из них, сжигал моих солдат сотнями, оставляя только пепел, а мне зад поджёг, теперь сто лет сесть не смогу. В общем, он упорно сопротивлялся. Остальные, когда их прижимали, либо сдавались, либо смывались куда подальше. Но нет, этот стоял до конца.
   - Доблестный боец, на какой бы стороне он не был, остаётся доблестным бойцом, - прокомментировал Кристоф.
   - Так, да не в этом деле. Он, когда исход дела стал ясен, он... сжёг себя. Заживо, вот просто - поднял руки кверху и сгорел! Боги, каким же нужно быт отчаянным фанатиком, чтобы совершить такое...
   - Может, он переместился? Как это обычно бывает - вспышка пламени, а через миг его и след простыл.
   - Этот парень горел. Он корёжился, кричал, а затем превратился в кусок угля, знаешь, как в камине. Такой большой, вонючий кусок угля. Боги, от одного запаха дурно становится... Эти парни так просто не остановятся.
   - Да кто они вообще такие?
   - А мне почём знать? Скажем, революционеры.
   - Думаешь, он хотят свергнуть короля?
   - Нет, они просто так ходили по городам и деревням и подстрекали всех к восстанию! Да, твою задницу, Крис, могут поджарить, как мою.
   - Не забывай, с кем говоришь. Я твой друг, но и твой король. Будь добр, не выражайся так.
   - Как скажете, сир. Ну что же... в любом случае, мы о них нескоро услышим. А пока у тебя есть заботы поважнее. Воспитание сына, и всё такое.
   - Да, верно. Ричард I, звучное имя!
   - Ага, благородное, не то что Кристоф.
   - Не поверишь, но я такого же мнения. А ты, что будешь дальше делать? Поедешь в Марку, наводить порядок?
   - Знаешь, я лучше с тобой побуду. Беспокойно мне. И ожоги нужно залечить.
   - Спасибо за беспокойство, конечно, но это излишне.
   - Ой, да ладно тебе! Уже повод с другом побыть найти нельзя?
   - Такой всегда найдётся, не волнуйся.
   Они ещё долго разговаривали друг с другом, сидя на лавочке, о своих, уже почти старческих, делах. О прошлом, о настоящем, а в будущее не заглядывали. А кого оно волнует, это будущее?
   Легкомысленно, на первый взгляд, но эти люди слишком много смотрели в будущее, и в основном, с пессимистичной точки зрения. Пусть отвлекутся от дел ненадолго. Их будет ещё очень и очень много.
   Сидя в слишком удобном и мягком кресле трудно думать. Собственно, именно такое кресло и было у Чародея. Оно стояло возле камина, излучавшим тепло, что ещё больше мешало умственному процессу. Через пять минут ожесточённой борьбы, маг наконец заснул. Сны ему обычно не снились, за что он был благодарен, так как считал их чем-то несуразным и не имеющим смысла, что они только отвлекают от дел насущных. Предпочитал поэтому принимать снотворное, или специальный чай, однако кресло и камин с лихвой их заменяли.
   Спал Чародей недолго. Маг бы и так недолго спал, но покой его был вульгарно нарушен вломившейся ведьмой. На самом деле, она вошла без шума, очень тихо. Однако у Чародея выработалась за многие годы привычка просыпаться от звука крадущихся шагов, а потому такое вторжение не прошло незамеченным.
   Ведьма осторожно подошла к магу и решила убедиться, спит он или нет. И задала вопрос, на который просто невозможно было бы ответить;
   - Вы уже спите? Ей?
   - Уже нет. Спасибо за беспокойство.
   - Вы... вы расщедрились на благодарности.
   - Стараюсь казаться вежливым. Как вы?
   - Я, наверно, должна ответить "хорошо"?
   - Меня не волнует, отвечайте как хотите.
   - Книгу по этикету прочли?
   - Случайно наткнулся. Хотел выбросить. Собственно, после прочтения я её сжёг.
   - И зачем только? У вас так много хороших книг, вы все их храните, почему бы и не эту? Ах да, кого интересует этикет.
   - Именно. Зачем вы пришли?
   Ведьма запнулась на минутку.
   - Невежливо медлить с ответом, - щегольнул своим знанием хорошего тона Чародей.
   - Мне хотелось бы... спасибо вам.
   - Что?
   - Говорю, спасибо вам. Хотя и не знаю, стоит ли благодарить за это, или нет, я вообще ничего не могу понять.
   - Ну хоть то, что ничего не понимаете, вы можете понять. О чём идёт речь? - отречено, смотря в камин, спросил Чародей.
   - Вы меня спасли.
   - Ничего подобного и в мыслях не было.
   - Помните, вы отговорили меня идти на шабаш?
   - Помню.
   - Так вот, там... там произошла трагедия.
   - Само существование этих жалких ярмарок трагедия.
   - Погибли люди, - Лира старалась не замечать реплик мага, - Мои друзья, с теми, с кем я имела дело, общалась, имела привязанность, мои учителя... почти каждый из них. На нас напала какая-то солдатня, ничего не смыслящая в магии, и она разбила нас.
   - Какая жалость.
   Ведьма не выдержала.
   - И это всё, что вы можете сказать? Они были ведьмами и колдунами, такими как я и вы, были моими друзьями!
   - Первое: ведёте вы себя как девчёнка, а не ведьма. Второе: у ведьм нет друзей и быть не может. Третье: таких, как я, нет. А если и были, я с ними расправился.
   - Боже мой, да вы... удивляюсь, как я вообще с вами живу. Ладно, ладно, хорошо. Как скажете, вы ведь мудрец, маг и волшебник, настолько древний, что вот-вот развалиться на части!
   Лира уже срывалась на крик от негодования. Чародей хранил молчание.
   - Но всё равно... спасибо. Вы же, как никак, помогли мне избежать неминуемой участи.
   - Принесите мне кофе.
   - Что?
   - Кофе. Напиток такой. Чёрный, с ароматным запахом. Он в кладовке, покопайтесь там.
   Ведьма тихо ругнулась и вышла. Маг остался, весьма довольный собой, но не показывающий этого, ждать.
   Неожиданно, ведьма ворвалась в комнату, в совершенно другом настроении. В руках у неё была не чашка кофе, а картина.
   - Вы рисуете!
   Чародей повернулся к ней.
   - Что?
   - Я нашла в старой кладовке краски и картины!
   - С чего вы взяли, что это моё?
   - На них ваши подписи! Вот, - она ткнула пальцем в уголок картины, - Маркс Либен. Это ваше имя!
   - Ещё и читать умеете. Чёрт, - он рассмотрел подписи и убедился, что на них написано это имя.
   - Никогда бы не подумала, что вы можете заниматься живописью! Вы, сухой старик, скряга, и тут такое! Никогда бы не подумала!
   - Это не моё.
   - А как же, я помню ваше имя!
   - Это... это не моё имя.
   - Да хватит вам врать, "не моё", "не моё"! Согласитесь уже!
   - Так хвали художника, который жил здесь до меня. Маркс фон Либен, или что-то в этом духе. Я не помню точно.
   - А вот и нет, я вам не верю!
   - Зря. Я вам представился им из чувства такта, а ещё потому, что вы меня достали.
   - Но...
   Ведьма глядела широко открытыми глазами на высушенное временем лицо Чародея. Откинув в сторону картину, она сплюнула, сказав, перед тем как уйти:
   - Обойдётесь без кофе!
   И оставила мага в одиночестве. Он лишь устроился поудобней в кресле и, как ни в чём ни бывало, уснул. Такое чувство, что ничто не может тронуть этого человека. А вдруг, это и не человек вовсе? А так, лишь старается им быть? Если так, то старается оно плохо.
   Но он был человеком. Самым настоящим из всех. Хотя бы потому, что ему снился самый человеческий сон.
   И снился ему Чезаре.
  
   * * * * *
  
   С тех пор прошёл почти год. И всё спокойно было в королевстве, но разве можно сказать наверняка? Люди грабили, убивали, воровали. Некоторых из нас наказывали, некоторых - нет. Разве можно просить о правосудии в этом забытом всеми богами мире? Всё шло своим чередом, и ничто не могло измениться. Событиям, однообразным и обыденным, скучным, не было конца. А никто и не хочет чего-то необычного, сотрясающего мир. Все любят только обсуждать их, но как дело доходит до исполнения или участия - добровольцев не находится.
   Хотя незначительные, в мировом масштабе, события всё же происходили. К примеру - юному Ричарду исполнилось полтора года, он уже научился ходить, а его детский лепет начал переходить во вполне осознанную речь. Конечно, каждые его слова имели огромное значение для короля с королевой, но правильно высказывать свои мысли он, естественно, ещё не научился. Ричард общался только с самыми знатными мальчиками королевства, такими окружили его мать и отец. И, надо сказать, в эти дни они были счастливы.
   Был прекрасный день, просто до безобразия. В то время венценосная семья отдыхала в южных землях королевства, в почти тропиках. Пальмы, кокосы, бананы, миндаль, и всевозможные фрукты, самых необычных форм - всего было в изобилии.
   У богов плохое чувство юмора. Именно в таких прекрасных местах, в именно такие прекрасные дни случаются самые неприятные события.
   В тот день было жарко, невероятно. Детей отпустили порезвиться в сад, за ними остались присматривать матери и молодые служанки. Девушки прикрывались самыми модными, на тот момент, зонтами, защищаясь ими, словно щитами, от болезненных лучей солнца. Они махали, обдавая себе потоками воздуха, шикарными веерами из перьев диковинных птиц, но лишь отпугивали мух. Те резвились вокруг, большие и чёрные, летели прямо в глаза. Жуткая напасть, от которой не спастись не только простому люду, но даже королевским особам. Какое дело, какой у тебя титул, мухам? Собственно, а какое кому дело до мух?
   Дети резвились вдалеке, купаясь в фонтане, где было меньше всего этих надоедающих насекомых. Зато там было множество рыбок золотых, белых, с оранжевой спинкой, полосатые, как тигры. Фонтан по размеру не уступал и бассейну, детям было где развлечься.
   Равенна же не могла позволить себе такого. А если бы вдруг предложила " Ей, а давайте-ка прыгнем к детям в фонтан, освежимся?" то все, наверняка... послушались её, но какой бы дурочкой она себе выставила бы? Так что королеве оставалось усиленно махать веером и укрываться зонтом. Ей хотелось туда, под широкие листья пальм, подальше от нудных разговоров гувернанток и знатных дам, туда, где бродит усмирённая пума, туда, где сквозь листья прорывается лёгкий, не такой жалящий свет, туда, к спасению от этой жуткой жары.
   Она всмотрелась туда, и, к своему удивлению, обнаружила, как к ней бредёт пума. Нет, не бредёт - каждый шаг она вышагивала, как королева, шевеля бёдрами, словно изысканная кокетка. Действительно - королевское животное.
   - Ей! Вы только взгляните, - окликнула своих заговорившихся подруг Равенна.
   Молодые девчушки тут же устремили свои взгляды на кошку, степенно приближающуюся к ним издалека, и восторженно заохали. Старые девы смотрели в сторону животного с опасением.
   - Она усмирённая, верно? - спросила одна.
   - Ну не будут же они держать здесь дикую пуму! Правда же, ваше величество?
   - Да, её усмирили сильные люди, - ответила она, отречено смотря на царственное существо.
   Всех заворожило это животное. Никто не смел издать лишнего звука, даже мухи и жара ушли на второй план. Была только эта пума - величественная и прекрасная.
   Стоило ей подойти поближе, как уже можно было разглядеть её получше. На самом деле, она оказалась менее молодой и сильной, какой её видели издалека. Вокруг неё вились мухи, как и от каждого живого существа в этом саду. Но чем ближе подходила пума, тем больше становилось мух. Их было неисчислимое количество, тысячами они облепили бедное животное. Но она ничего не предпринимала, ни какого спасительного взмаха хвоста, пума будто не замечала их и только смотрела в глаза королевы, неотвратимо, своими зелёными, как изумруды, глазами. И вот, она подошла почти вплотную - хоть пума и была довольно старой, как оказалось, и хромала на одну ногу, держалась она твёрдо и гордо. Лишь портил впечатление запах - жуткое зловоние, дамы стали утешать себя, что от каждого животного в такую жару пахнет отвратно, но звучало это не слишком убедительно. Пума уже подошла к королеве вплотную. Равенна заметила, что глаза её наполнены гноем. То царственное животное, каким его посчитали, оказалось больным и жалким, только строившим из себя нечто большее. А может, это они его таким сделали в своём воображении?
   Наконец, пума издала долгий и протяжный хрип, который только полу глухому человеку мог показаться рыком. Звук был похож на предсмертный хрип человека, тихий, но жуткий, пробирающий до костей.
   Животное упало и с шумом испустило дух. Из её рта полилась какая-то жижа и... мухи, сотнями, тысячами, а в желудке будто что-то копошилось.
   Королеву, как и некоторых других девушек, вырвало, прямо на подол своего платья. Дамы отошли от этого, но Равенна осталась в таком полусогнутом состоянии, глядя на пуму, временами изрыгая ещё рвоту. Королева плакала. Затем, неожиданно у неё закружилась голова, мир перемешался, всё словно перестало существовать, только огромная масса всего окружающего, смешавшаяся воедино. И мухи, и палящее солнце.
   - Помогите, скорее, скорее! - закричали девушки.
   - Доктора, доктора! Королеве плохо!
   А дети резвились вдалеке, под присмотром гувернанток. Они купались в фонтане, беспечные и легкомысленные, не замечая, что творится вокруг.
   - Он рвёт и мечет!
   - И что мне ему сказать?
   - Что-нибудь убедительное, будь добр!
   В душном зале переговаривались лекари. Им уже успели доложить, что к ним направляется король. Если быть точным, то к своей королеве. И оказаться между двумя супругами, было равносильно оказаться между молотом и наковальней. Кристоф действительно рвал и метал, и на все запреты врачей ему было плевать.
   - Мою жену держат взаперти, взаперти от меня, Генрих! - говорил Кристоф своему другу, направляясь к комнате, где находилась Равенна.
   - Её лечат там, пойми! Я уверен, ей сейчас нужен покой, тишина, и хороший доктор.
   - Я даже не знаю, что с ней! "Королеве плохо, королеве плохо"! А рассказать, как всё было, никто не может. Идите все к чёрту, я увижусь с ней, во что бы то ни стало!
   Верный Генрих не мог догнать своего господина, он до сих пор хромал. От жары у рыцаря началась отдышка, и вразумить короля в таком состоянии не представлялось возможным. Но, тем не менее, Генрих старался не отставать.
   Кристоф ворвался в зал, с шумом, словно гром посреди ясного неба. В дальнем уголке его стояли два доктора, один с тёмным цветом кожи, одетый в заморский наряд, и другой, коротышка, белый. Они ожесточённо о чём-то спорили, но как только вошёл король, тут же умолкли.
   Кристоф подошёл к коротышке вплотную и процедил сквозь зубы:
   - Где моя жена?
   - Ваше величество...
   Тут из двери за их спиной раздались стоны Равенны.
   - Пусти меня! - король уже было хотел отодвинуть в сторону врача, но тот отказался поддаться, - ты мне не ровня!
   Тот, видимо, понял последние слова буквально, и оскорбился.
   - Вашей жене нужен покой. Она должна отдохнуть, ей нездоровится...
   - Ей нужен я! Впусти, иначе...
   - Что, казните меня? - вдруг вскрикнул доктор, - Как эгоистично! Ей нужна помощь, а вы её дать не сможете! Только вот этот господин может, - он указал на своего коллегу, - а вы ему мешаете! Чем больше времени уходит, тем хуже!
   Кристоф ошалел. Вначале он уж было хотел врезать мелкому врачу и пробиться к Равенне силой, но, в конце концов, голос разума восторжествовал. Король сплюнул, и пробормотал себе под нос:
   - Никакого уважения к королю в наше время.
   Затем направился к выходу.
   - Вы сможете увидеть её позже, - сказал ему напоследок доктор.
   Кристоф остановился на минуту. Он скорчился, словно старик от тяжести лет, и аккуратно стёр с лица слезу. Никто не должен видеть, как его властитель плачет. Никто не должен видеть, что из себя представляет их повелитель, иначе его образ в их умах разрушится, и разрушится королевство его - так говорил Кристоф старший. Даже сейчас он помнил его наставления. Глупость какая...
   Кристоф повернулся к ним, со скорбным лицом и тихо произнёс:
   - А вдруг, позже не будет?
   И поспешил скрыться.
   Никогда в жизни ему не было настолько страшно, как в те дни...
   Ясные, светлые, жаркие и полные жизнью в этих краях.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.50*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"