Син Из Страны Холмов. Эволюция взаимоотношений человека и потустороннего существа в фольклоре

1. Введение

Эта работа посвящена вопросам сравнительного изучения произведений различных фольклорных жанров и анализу взаимоотношений героев мифов, легенд, сказок и баллад с персонажами, являющимися божествами или потусторонними существами. Проанализирована эволюция взглядов на подобным отношениям, отраженная в фольклоре.

Мы рассмотрим эволюцию народных представлений, отраженных в фольклоре, начиная с мифов (на примере индийского сказания о "Пуруравасе и Урваши") и сказок (на примере русских народных), далее переходя к русскому героическому эпосу, и кончая средневековой легендой и балладой. Вне нашего рассмотрения останутся греческие классические мифы, в которых проблема взаимоотношений богов и смертных отражена, но претерпела многократную литературную обработку, в результате которой сама трактовка этих взаимоотношений, скорее всего, отдалилась от первоначальной народной.

Попытаемся для целей нашей работы уяснить о чем повествует миф. Миф повествует о людях, высших и низших божествах, и, как правило, имеет какой-нибудь космический или культурный результат. То есть после событий, произошедших в мифе, появляются или обретают имя (что, по сути дела, одно и то же) светила, водоёмы, новые виды животных. Герой мифа приносит своему народу, племени или даже всему человечеству некие культурные и/или материальные дары, например, учит их речи, песням, пляскам, создает обряды, дарит огонь, медь, железо и т.д. По словам Проппа, миф и сказка возникли в результате обряда посвящения, которым, юноша вводился в родовое объединение, становился полноправным членом его и приобретал право вступления в брак. Обряд посвящения при экзогамии производился представителями не того родового объединения, к которому принадлежал юноша, а другой группой, а именно той, с которой данная группа была эндогамна, т. е. той, из которой посвящаемый возьмёт себе жену. Группа жены подвергает жениха обряду посвящения.

Отметим, что на ранних этапах развития той или иной культуры миф буквально пронизывает все произведения искусства. Так практически нельзя найти ни одного изображения (наскальных рисунков, глиптики и т.п.) у народов, остановившихся на ранних ступенях развития, не имеющих в качестве основы мифологический сюжет. Позднее, в тех культурах, где языческие религии вытеснило христианство, миф постепенно сдаёт свои позиции, сохраняя свои элементы только в фольклорных жанрах. Но и в фольклоре происходят определённые изменения. То, что в мифе считается реальным и, несмотря на определённый риск, желанным, в позднейших образованиях становиться всё более опасных, одновременно с этим приобретая другую нравственную оценку.

Миф рассматривался как рассказ о хотя и давних, но вполне реальных событиях. Более поздние образования (в данном случае это: сказка, былина, средневековая легенда и баллада) рассматриваются как вымысел. В сказке происходит переосмысление обряда, где, например, лесной учитель, подвергающий мальчиков испытанию, превращается в злого колдуна.

Позднее, в былине, средневековой легенде и балладе идёт переосмысление различных сказочных сюжетов, в частности, сюжета о браке человека со сверхъестественным существом. По нашему мнению, в этих фольклорных образованиях идёт уже переосмысление мотива брака человека со сверхъестественным существом, и это носит характер чисто литературного переосмысления, тогда как при переходе от архаичного мифа и обряда к сказке происходило переосмысление исторического факта - обряда посвящения.

Сюжет, связанный с браком героя и сверхъестественного существа, популярный у всех народов, возникает обычно как рассказ о браке между культурным героем, героем-основателем или героем в древнегреческом понимании (полубогом) и животным, оказывающимся богом или богиней. Женское божество дарило мужу и его народу новую династию, предметы духовной и материальной культуры, которые до момента, описанного в мифе, принадлежали одним только божествам.

Позднее выгоды этого брака были забыты, или получили другую оценку. Например, потомство от брака человека со сверхъестественным существом обладало физическими или моральными изъянами.

По словам Проппа с появлением земледелия и земледельческой религии вся "лесная" религия превращается в сплошную нечисть, великий маг - в злого колдуна. Это переосмысление происходит, как только рассказ начинает циркулировать независимо от обряда, показывая, что сюжет создался не при том укладе, который создал обряд, а при укладе, пришедшем ему на смену.

Для большинства народов, фольклор которых мы рассматриваем, функции земледельческой религии приняло на себя христианство, передавшее функции части языческих богов святым, а остальных - демонам. В частности, большинство "лесных" богов стали ассоциироваться с нечистой силой. Естественно, чем крепче становилось христианство, тем опаснее в фольклоре было даже знакомство с представителями иного царства. (Аналогичная ситуация возникает, по всей видимости, и у народов, принявших ислам.)

-- Диалектика брачных отношений человека и сверхъестественного существа

Рассмотрим постепенное изменение брачных отношений человека со сверхъестественным существом.

В таких мифах, как индийское "Сказание о Пуруравасе и Урваши", мы видим, что человек активно добивается этого брака (а сверхъестественное существо пытается его избежать). Точно такое же положение сохраняется в сказках, с той разницей, что в мифе человек приобретает природу сверхъестественного существа, а в сказке сверхъестественное существо переселяется жить к людям, не теряя своих волшебных качеств.

Далее, в средневековых легендах, брак может заключаться по инициативе как одного, так и обоих супругов, однако, как только супруг сверхъестественного существа узнаёт об истинной природе своей жены, он больше не дорожит брачными узами. Брак всё ещё приносит пользу и нежелателен, если так можно выразится, с нравственной позиции: христианин не будет терпеть в своём доме женщину-оборотня (но колдовская натура жены его ещё мало пугает).

В русских былинах такой брак уже откровенно опасен. Он грозит человеку либо смертью, либо вечным пребыванием в ином царстве. Разорвать его может либо жена (и тогда мы видим сходство со сказкой, где волшебница-жена всё время норовила сбежать от своего супруга), либо муж. В последнем случае мы имеем дело с новой трактовкой сюжета, в котором человек сознательно отказывается от брака со сверхъестественным существом.

Однако во всех перечисленных случаях брак со сверхъестественным существом является ещё весьма доступным, и даже в случае отрицательной трактовки этого брака, отказ от сверхъестественного существа представляет нравственную проблему, через которую сюжет проводит героя.

В народных балладах же, брак со сверхъестественным существом крайне нежелателен. Те, кто на него соглашается, умирают для мира людей. Вместе с этим, даже в случае отказа героя ждёт смерть. (Кстати, когда Муж Мелюзины прогонял её, он либо оставался у разбитого корыта, так как все богатства в его дом принесла жена, либо и вовсе умирал.) Оскорблённая отказом фея всегда насылает на непокорного героя смертельный недуг.

Теперь подробнее проанализируем фольклорный материал.

2.1. Человек активно добивается брака со сверхъестественным существом.

В народных сказках таких, как "Пойди туда - не знаю куда...", "Морской царь и Василиса Премудрая", "Царевна-лягушка" и др., мы видим героя, вступающего в брак со сверхъестественным существом. Жена или невеста героя становится его волшебным помощником, помогая справиться с кажущимися невыполнимыми заданиями, которые даёт царь, водяной (отец невесты) или отец самого героя. В большинстве подобных сказок жена является не просто колдуньей, но и оборотнем: жена солдата из сказки "Пойди туда - не знаю куда..." в самом начале сказки прилетает вместе с сёстрами в виде лебёдушки. В сказке "Морской царь и Василиса Премудрая" Василиса прилетает в образе колпицы. (?) Жена дурака из сказки "Мудрая жена" предстаёт перед ним плотичкой с золотым кольцом.

Также можно заметить, что в этих сказках расположение жены не даётся "свыше". Герой сказки "Пойди туда - не знаю куда..." крадёт крылья своей жены, насильно заставляя колдунью остаться с ним и даже стать его женой.

Дурак, герой сказки "Мудрая жена", из доставшихся ему трёх бочонков золота два раздаёт нищим, а на третий покупает ладан, при помощи которого вызывает ангела. Ангел рассказывает дураку, как добыть мудрую жену. Герой совершает несложные требуемые действия и превращает плотичку в девушку. Здесь вскользь отметим, что ангел вроде бы собирается сам исполнить желание героя, но, услышав его (желание) только даёт совет, предоставляя герою самому выполнить условие.

Схожим образом добивается расположения своей будущей жены, Василисы, царевич из сказки "Морской царь и Василиса Премудрая". Он крадёт одежду Василисы, мешая ей превратиться обратно в колпицу, однако, в отличие от солдата из сказки "Пойди туда - не знаю куда...", царевич возвращает Василисе её одежду в обмен на обещание помощи.

Царевич из сказки "Царевна-лягушка" прилагает очень мало по сравнению с героями других сказок усилий для добычи волшебной невесты. Но стрелы, посылаемые героем и его братьями наугад и попадающие на двор к невестам, явно указывают на добычу невесты силой, без согласования с родителями.

Отдельно стоят сказки, в которых герой должен добыть себе или своему хозяину жену-волшебницу, например "Елена Премудрая", "Безногий и слепой богатыри", "Вещий сон" (сказка N91 в сборнике А.Н. Афанасьева) и др. В них колдунья враждебно относится как к своему мужу, так и к его помощнику. Сказка обычно кончается свадьбой или, как в сказке "Безногий и слепой богатыри", примирением расставшихся супругов. Невеста в этих сказках сама задаёт волшебные задачи и очень надеется, что герою не удастся пройти её испытания.

Эти два типа сказок с волшебной женой поражают лёгкостью, с которой герой принимает решение жениться на колдунье, оборотне, существе явно из другого мира. Брак с таким существом является желанным для человека. Как мы увидим, в других областях фольклора такой брак нигде больше, кроме как в сказках и в части мифов дошедших до нас от достаточно развитых народов, не поощряется.

Снова вернемся к "Сказанию о Пуруравасе и Урваши", представляющему для нас особый интерес. Этот миф рассказывает, как первый царь лунной династии, Пуруравас, смертный человек божественного происхождения удостоился любви апсары Урваши. Однако она покинула его, увидев возлюбленного обнаженным (по назначенному Урваши условию, Пуруравас не должен был появляться перед ней обнаженным). Чтобы вернуть себе возлюбленную, он просит у гандхарвов сделать его одним из них. Тут надо заметить, что именно тот факт, что Пуруравас, смертный человек, удостоился любви самой прекрасной апсары (в других вариантах этот брак держит Урваши вдали от уже соскучившихся по ней сородичей) вынуждает гандхарвов пойти на хитрость, чтобы заставить Пурураваса нарушить условие. Гандхарвы почему-то сменяют гнев на милость и дают Пуруравасу жаровню с огнём (как указанно в одном варианте - священным). Пуруравас должен был разделить огонь на три огня и "с мыслью об Урваши" совершить на огонь жертвенное возлияние. Пуруравас идёт в лес, однако там его охватывают сомнения, и он уходит домой. Затем, передумав, возвращается и обнаруживает, что на месте жаровни выросли два дерева - шами и ашваттха (священная смоковница). Он срывает по ветке с каждого дерева и, вернувшись во дворец, добывает священный огонь трением. Далее в мифе говорится, что Пуруравас был первым смертным, учредившим три жертвенных огня (для домашних обрядов, для общих жертвоприношений и для возлияний). "Этим обрядом Пуруравас обрёл природу гандхарва и смог снова соединиться со своей возлюбленной Урваши".

То есть здесь мы видим интересный случай: смертный по своей воле превращается в бессмертное существо, причём с большим трудом этого добивается. Такое, кстати, редко встречается в мифах других народов, там либо инициатива принадлежит бессмертному существу, либо герой уводит его (бессмертное существо) к себе домой, в мир живых и смертных.

-- Брак со сверхъестественным существом становится нежелательным и опасным, но он всё ещё возможен (в мире людей).

Жак Ле Гофф в своей работе "Мелюзина - прародительница и распахивающая новь" приводит ряд легенд о Мелюзине.

Эти легенды рассказывают, как герой, обычно мелкий дворянин, встречает в лесу или (что гораздо реже) на берегу реки необыкновенно красивую женщину. Дворянин берёт женщину в жёны. Иногда она ставит специальное условие, например, никогда не видеть её обнажённой, никогда не смотреть, как она рожает, никогда не пытаться увидеть, что она делает по субботам, никогда не расспрашивать о сёстрах, месте и лесе, где произошло похищение (в последнем случае герой похищает свою невесту). Иногда женщина не ставит условий, но тогда само поведение женщины указывает на существование какого-то запрета. Запрет нарушается, муж (или его родственники и домочадцы) по поведению жены (чаще всего это тщательно скрываемое отвращение к церкви) догадываются о её волшебной природе и подсматривают за её купанием.

Иногда Мелюзина исчезает сразу после нарушения запрета, иногда - после высказанного упрёка в сверхъестественном происхождении. Если условия не было, то муж может либо попробовать окропить жену святой водой, либо опять же уличить её в бесовской природе.

То есть мы видим женщину-оборотня, потустороннее существо, пытающеюся выйти замуж за смертного человека. В "Романе о Мелюзине" Жана из Арраса прямо сказано, что, выйдя замуж за смертного, Мелюзина тоже станет смертной (и это считается положительным) "и со временем умрёт, освободившись таким образом от своей вечной кары". Под карой здесь понимается превращение каждую субботу в змею - проклятие матери Мелюзины, тоже волшебницы. В этих легендах женщины-оборотни только и мечтают, чтобы стать женой смертного, причём смертному этот брак не только ничем не угрожает, но и полезен. Когда герой легенды, охваченный справедливым, как ему кажется, гневом, выгоняет жену, он чаще всего остаётся у разбитого корыта.

Здесь мы можем увидеть сходство с русской сказкой "Царевна лягушка". Рассмотрим параллельно оба сюжета: сюжет русской сказки и наиболее полного (по описанию Ле Гоффа) "Романа о Мелюзине" Жана из Арраса.

	"Царевна-лягушка"	"Роман о Мелюзине"
Завязка Предыстория героинь Отношение к герою Превращения Изменение создавшегося положения Действия героя, приводящие к разлуке Ответные действия героини	Герой находит в болоте лягушку и, немного по-колебавшись, женится на ней. Василису премудрую проклинает отец быть лягушкой на три года. Василиса (в образе лягушки) помогает герою выполнять приказы отца. Чтобы помочь герою, Василиса тайно от него превращается из лягушки в человека. Чтобы не осрамить мужа, Василиса являет- ся на пир в человеческом облике. Муж возвращается домой и находит там лягушачью кожу. Герой сжигает лягушачью кожу. Героиня улетает в окно, обернувшись белой лебедью, и, бросая мужу упрёки, сообщает, где её искать.	Герой находит в лесу привлекатель- ную молодую женщину и, нисколько не колеблясь, женится на ней. Мелюзину проклинает мать за расправу над отцом на каждо- субботнее превращение в змею. Мелюзина (в образе женщины) дарит герою детей и изобилие. Тайно от мужа Мелюзина превращается в змею каждую субботу. По наущению родственников, герой подсматривает за женой и видит её в облике змеи. Герой бросает в лицо жены упрёки в волшебной природе. Героиня улетает в окно в образе крылатой змеи.

Дальше отношения Мелюзины с мужем обрываются (хотя она и прилетает по ночам к детям), а муж Василисы, как мы помним, отправляется её искать и находит.

Рассмотрев параллельно сказку и легенду, мы видим в обоих этих произведениях одинаковые сюжеты. Однако события получают другую оценку вследствие изменившегося менталитета.

В дальнейшем мы используем метод, применённый Проппом при рассмотрении мифа об Эдипе. Он считает, что тут имеет место конфликт, произошедший в результате слияния двух традиций. В интересующем нас сюжете происходит следующее: сталкиваются архаичная традиция, предполагающая доступность и желанность брака с колдуньей и новая, предполагающая пока ещё скрытую опасность в этом браке.

Эта опасность ещё не проявляется, женщина-змея ничем не вредит мужу, но он уже, в смутном предчувствии, выгоняет её, как только узнаёт, кто она такая.

Резче этот конфликт подан в русских былинах, где существо из другого мира ставит перед собой задачу либо извести героя ("Михайло Потык"), либо оставить его навеки в ином, (подводном) мире ("Садко").

В былине "Михайло Потык" рассказывается, как богатырь Михайло Потык, посланный князем Владимиром за данью в "землю Подольскую", добыв дань, отправляется стрелять "белыих лебёдушек". Выбранная им лебедь просит её не убивать, а крестить и взять в жёны, так как она "Марья лебедь белая да королевична".

Потык тут же, нисколько не удивляясь ни этому чуду, ни уверенности Марьи белой лебеди в том, что он примет эти условия, "делает с Марьей да великий залог", видимо, заключает договор, потому что после этого он получает дань ещё и с подольского короля.

Приехав в Киев, Михайло Потык "приводит" Марью в христианскую веру и заключает с ней пугающую слушателей ( и читателей), а также других героев этой былины заповедь: если один из них умрёт, то второй пойдёт за ним (или за ней) "во сыру землю" на три месяца. После этого Потык женится на Марье лебеди белой.

Через какое-то время князь Владимир посылает Потыка по очередному делу, и, пока Потык находился в отъезде, Марья умирает. Узнав об этом, Потык бросает все дела и возвращается в Киев.

Потык приказывает сделать такой дом, чтобы в нём можно было и лежать, и сидеть, и стоять. С собой он берёт воды и хлеба на три месяца, свечи и ладан, а также железные клещи и три комплекта прутьев: оловянные, железные и медные.

В могилу является змея, которую Потык хватает клещами и хлещет её по очереди всеми видами прутьев. Змея умоляет его отпустить за оживление Марьи и оставляет в залог своего змеёныша. Потык рубит змеёныша "на мелки на кусочки" и оживляет сначала его (видимо, чтобы проверить змею). Затем он оживляет наконец Марью.

Потык принимается на радостях безудержно пить, а его жена тем временем отправляет письмо к литовскому королю с просьбой увести её в Литву.

Узнав об этом, Потык переодевается в женскую одежду, чтобы его не узнал литовский король. Однако Марья узнаёт мужа и "подносит ему чару зелена вина". Выпив её, Потык засыпает. Марья превращает Потыка в "горючий белый камешок".

"Стосковавшись" по своему крестовому брату, Илья Муромец и Добрыня Никитич отправляются его искать, переодевшись каликами. Им встречается "калика старая", которой они признаются, кто они такие. Все втроём они идут к литовскому королю, который, испугавшись их силы, их угощает и одаривает. Марья изображает искреннее горе. Ничего не узнав, они идут дальше и доходят до камня, в который превращён Потык. Они начинают соревноваться, кто поднимет этот камень. Добрыня и Илья не могут поднять камня, а калика поднимает камень и расколдовывает Потыка. Калика уходит, наказав богатырям построить две церкви: Спасителю и богородице и Миколе святителю, причём калика туманно намекает, что он и является Миколой.

Илья Муромец и Добрыня Никитич зовут Потыка в Киев, но Потык снова едет спасать жену, несмотря на их предупреждение.

Богатырь опять поддаётся на обман своей жены, и она прибивает мужа за ноги, за руки к стене. Но этого кажется ей мало, и она уходит за пятым гвоздём для сердца. В отсутствии Марьи приходит "молода Настасья-королевична", дочь литовского короля, освобождает богатыря и заменяет его мёртвым татарином. Не заметив подмены, Марья забивает татарина.

Потык просит у Настасьи коня, и Настасья выпрашивает для него коня у отца.

Тем временем Потык снова идёт к своей жене, но, благодаря Настасье, не выпивает зелена вина, а рубит ей (жене) голову. После этого он привозит Настасью в Киев и женится на ней.

В этой былине мы видим, что, несмотря на возможность и доступность брака человека с сверхъестественным существом, этот брак активно порицается и в конце концов может привести к смерти человека.

В чертах Марьи мы видим сходство с героинями русских волшебных сказок, например, с женой солдата из сказки "Пойди туда - не знаю куда". Тут также действует волшебная жена, причём тоже добытая силой. Но, если в сказке жена сразу или после испытаний покоряется мужу (к тому же надо заметить, что даже враждебная жена волшебного происхождения не совершает и не пытается совершить супружеской измены), то Марья не смущается неудачами и упрямо надеется уничтожить своего мужа.

Более подробно этот сюжет проанализирован у Проппа с приведением более обширного материала. Однако Пропп рассматривает сюжет былины с социальной точки зрения, и его интересует не изменение отношения к сверхъестественным существам, а постепенная смена ценностей в русском героическом эпосе.

У Проппа также анализируется былина "Садко". Поскольку её сюжет всем известен, мы не будем не нём подробно останавливаться. Скажем только, что и в ней видна опасность брака со сверхъестественным существом, но в данном случае результатом этого брака будет вечное пребывание под водой.

Для исследователя особый интерес представляет тот факт, что в былинах "Михайло Потык" и "Садко" героям помогает христианский святой, названный Микола святитель в былине "Михайло Потык" и Микола Можайский в былине "Садко". То есть мы видим, что как защита от злых чар выступает христианская вера, пришедшая на смену языческим верованиям.

В уже рассмотренном нами материале мы видим, как брак с сверхъестественным существом из доступного и желанного медленно превращается в нежелательный и даже опасный. Однако складывается впечатление, что герои всё же помнят то время, когда такие браки заключались повсеместно. В рассмотренных далее балладах это время забыто. В них сама встреча со сверхъестественным существом опасна для жизни человека.

2.3. Брак со сверхъестественным существом невозможен в мире людей; человек, вступивший в него, считается умершим.

Рассмотрим бретонскую балладу "Сеньёр Нанн и фея". В ней рассказывается о том, как сеньёр Нанн отправился за дичью для своей жены, только что родившей ему двойню. Но на охоте он встретил фею Корриган, которая предложила ему стать ее мужем, а за отказ "сгубила" его "в три дня". Он просит свою мать скрыть его смерть от жены. Мать пытается выполнить его просьбу и обманывает его жену, утверждая, что он уехал в город. Однако она хитростью одевает жену в черное, траурное одеяние. Когда жена всё же узнает о смерти Нанна, она умирает от горя.

Схожий с бретонской балладой "Сеньёр Нанн и фея" сюжет имеется у скандинавов. Это баллада "Олуф и королевна эльфов" в переводе В. Потаповой и схожая с ней баллада "Улов и эльфы" в переводе Игн. Ивановского. В этих балладах рассказывается о том, как Улова (или Олуфа) перед самой его свадьбой загубила королевна эльфов за отказ танцевать с ней.

Сначала не совсем ясно, почему Улову (Олуфу) так претит мысль о танце с принцессой эльфов, но если вспомнить, что он пытается отказаться под тем предлогом, что этот поступок расстроит его свадьбу, то можно понять, что согласись Улов на танец, он, вероятней всего, остался бы навсегда с принцессой эльфов.

В немецкой балладе "Лилофея" рассказывается о "Лилофеи, дочери короля", которую заманивает под воду водяной, заставляет остаться с ним. За неопределённый срок пребывания под водой она рожает супругу семь сыновей. Почувствовав тоску по земле, она уходит навестить родину, обещав, однако, вернуться к своим детям. Возвращаться Лилофея не собиралась, и водяному пришлось позвать её обратно. После непродолжительного спора, в ходе которого Лилофея и водяной пытаются поделить детей, Лилофея соглашается "кануть на дно".

Для начала отметим, что посетить землю Лилофея решает после "странного сна", в котором она слышит "тихий церковный звон". То есть и здесь мы видим влияние церкви, правда, довольно слабое.

Далее для исследователя весьма интересен мост, который водяной выстраивает из красного золота. Конечно же, мост довольно легко интерпретируется, как переправа, а его материал - как олицетворение огня. Таким образом, сам по себе мост из красного золота представляет собой огненное погребение, путь из страны живых в страну мёртвых, после прохождения которого живой может проникнуть в царство мёртвых навсегда, или, возможно, на время.

Не удивляет нас и река. Переправа через реку - важная часть в путешествии души после смерти. Можно вспомнить, к примеру, древнегреческие мифы, в которых души умерших перевозит через реку Харон. Однако, здесь довольно интересно, что мост, по всей видимости, ведёт не через реку, как во многих волшебных сказках и балладах о похищении человека духами, так или иначе связанными с водой, а под воду, на дно реки. Причём в упомянутых мною балладах герой никогда не доходит до конца моста, а всё-таки падает в реку. Мне думается, это можно объяснить, что, хотя первоначально мифы населяли природу духами умерших предков, в более позднее время духам природы уже отводилось особенное место, и, хотя их ряды и постоянно пополнялись новыми умершими, это были, в частности, погибшие в реках. То есть, такие духи, как водяной или, к примеру, эльфы из датской баллады "Рыцарь Бесмер в стране эльфов" обитают не среди людей, но и не по ту сторону жизни, а где-то посередине между жизнью и смертью.

Теперь вновь вернёмся к тексту баллады "Лилофея". Весьма интересна и сама личность Лилофеи. В балладе она фигурирует как простая "дочь короля". Однако всё в ней, начиная с её имени, может вызвать у исследователя несколько неясные подозрения. Тут надо оговориться, что, не зная немецкого написания имени девушки, не зная, как оно транскрибируется, мы не имеем права что-либо заявлять по этому вопросу. Однако если предположить, что это имя было попросту точно перенесено Л. Гинзбургом с немецкого на русский язык, мы получаем Лило-фею - лиловую, сиреневую фею.

Фея с тем же именем (Фея Сирени), если можно так выразиться, помогает главной героине "Ослиной шкуры" Шарля Перро. То есть мы можем предположить, что имеем дело не со случайным совпадением. Кроме того, в тексте баллады есть интересные строки:

И она восстала со дна реки

И в весенние вышла поля.

"Здравствуй, - в ноги ей кланялись стебельки, -

Лилофея, дочь короля".

И описание возвращения Лилофеи домой:

Всё светилось, сияло вблизи и вдали,

Пело небо, и пела земля,

Когда слуги в родительский дом привели

Лилофею, дочь короля.

Здесь, особенно в выделенных нами словах, мы можем увидеть описание возрождение весеннего божества (даже можно заметить некоторое сходство с греческим мифом о Персефоне, если к тому же учесть упоминание балладой радости родителей и того, что первым делом Лилофея отправляется в храм).

Влияние духов на живых в балладах уже недвусмысленно. Из баллад "Сеньер Нанн и фея" и "Олуф и королевна эльфов" ("Улов и эльфы") мы видим, что отказ живого согласиться на брак со сверхъестественным существом кончается смертью человека. Однако, как видно из немецкой баллады "Лилофея" и датской баллады "Рыцарь Бесмер в стране эльфов" (о том, как владычица эльфов заманила молодого Бесмера на мост, откуда тот упал в реку и приплыл в страну эльфов, где и остался навсегда, испив заколдованный напиток) брак человека с духом тоже являлся смертью, недаром возвращение Лилофеи воспринимается как воскрешение, а пропажа Бесмера - как его гибель.

Проанализировав весь собранный нами материал, мы видим, как постепенно изменяется в фольклоре отношение к потусторонним существам, как оно от доброжелательного ожидания различных жизненных благ, приобретаемых, в частности, в результате брака становиться испуганным ожиданием смерти от одной только встречи.

К тому же везде, кроме сказки супруг (реже - супруга) сверхъестественного существа сам является довольно-таки необычным. В индийском "Сказании о Пуруравасе и Урваши" Пуруравас является сыном Будхи (который, в свою очередь является сыном Тары - Звезды и то ли Сомы, бога луны, то ли Брихаспати, бога космического пространства) и Илы, дочери единственного спасшегося после потопа человека - Ману.

Внешний облик мужа женщины-змеи тоже весьма необычен. Его называют то Энно Длиннозубым ("названным так из-за величены своих зубов"), то Эдриком Диким, то ещё как-нибудь. Такие характеристики наводят на мысль о первоначально животном облике героя. Можно даже предположить, что этот сюжет (повествующий, кстати, о конкретном дворянском роде) когда-то рассказывал об основании тотемическими персонажами новой династии.

Михайло Потык - это богатырь, то есть он сразу обладает какими-то недоступными простому человеку способностями.

В припеве к балладе "Улов и эльфы" говориться, что

Ветер стих, выпал снег. (т.е. началась зима)

Улов вернётся, когда распустится лист.

И, наконец, Лилофея, в чьём облике также видится весеннее божество.

3. Заключение

На примере произведений различных фольклорных жанров можно проследить постепенную эволюцию народного отношения к браку человека со сверхъестественным существом, увидели, как из позитивного оно медленно становится резко негативным. Сюжеты, повествующие о подобных ситуациях не ограничиваются собранным материалом. Мы можем прочитать о браке человека со сверхъестественным существом в японских, индейских, шумерских и т. д. мифах, в китайских новеллах и средневековых повестях, в различных сказках, легендах, балладах и эпических произведениях разных народов. Эти сюжеты использовались также авторами литературных произведений разных народов вплоть до романтиков включительно, например, Пу Сунлин, И. Г. Гердер, И. В. Гёте и т. д. Изменение отношения от позитивного к терпимому и далее к резко отрицательному можно объяснить тем, что мировые религии, в частности, христианство, вытеснили из фольклора древний сакральный миф и перевели всех почти мифологических существ в разряд дьявольских, то есть отрицательных и потусторонних.

И, наконец, в качестве дополнения к нашим выводам можно отметить единство сюжетов, героев, положений в фольклорных произведениях разных народов.

4. Литература

1. Былины. Библиотека поэта. Большая серия. Л. Советский писатель. 1957.

2. Бретонские баллады. С-Пб. "Искусство - СПБ". 1995.

3. В мире мифов и легенд. С-Пб., Диамант - Золотой Век. 1995.

4. Ле Гофф Ж. Мелюзина - прародительница и распахивающая новь // Другое Средневековье. Время, труд и культура Запада. Екатеринбург. Изд-во УрГУ. 2000. Стр. 184-199.

5. Леви-Строс К. Путь масок. М. Республика. 2000.

6. Мифы и предания папуасов маринд-аним. М. Наука, Главная редакция Восточной литературы. 1981.

7. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева. Л. Лениздат. 1983.

8. Немецкие народные баллады в переводах Л. Гинзбурга. М. Государственное издательство художественной литературы. 1959.

9. Немировский А.А. Мифы и легенды Древнего Востока. М. Просвещение. 1994.

10. Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки / Исторические корни волшебной сказки. М. Лабиринт. 1998.

11. Пропп В.Я. Русский героический эпос. М. Лабиринт. 1999.

12. Танец легко плывет по поляне... Датские народные баллады в переводах В. Потаповой. М. Детская литература. 1984

13. Темкин Э.Н., Эрман В.Г. Мифы Древней Индии. М. Наука, Главная редакция Восточной литературы. 1985.

14. Эолова арфа. Антология баллады. М. Высшая школа. 1989.

15. Яценко С.А. Эпический сюжет ираноязычных кочевников в древностях Степной Евразии // Вестник Древней Истории. N 4. 2000 (235). Стр. 86-103.

Оставить комментарий © Copyright Син Из Страны Холмов Размещен: 06/11/2011, изменен: 06/11/2011. 36k. Статистика. Статья:		Ваша оценка:
Аннотация: Работа посвящена вопросам сравнительного изучения произведений различных фольклорных жанров и анализу взаимоотношений героев мифов, легенд, сказок и баллад с персонажами, являющимися божествами или потусторонними существами. Проанализирована эволюция взглядов на подобным отношениям, отраженная в фольклоре. Дано собственное определение мифа, выделяющее его из ряда других текстов фольклорного происхождения.

Син Из Страны Холмов : другие произведения.

Эволюция взаимоотношений человека и потустороннего существа в фольклоре