Синайский Георгий Павлович : другие произведения.

Чем чёрт не шутит! I

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:

ГЕОРГИЙ СИНАЙСКИЙ

ЧЕМ ЧЁРТ НЕ ШУТИТ!

Том I

0x01 graphic

  
   No 2022 - Синайский Георгий Павлович
  
   ISBN 978-1-4710-6774-7
   All rights reserved. No part of this publication may be reproduced or transmitted in any form or by any means electronic or mechanical, including photocopy, recording, or any information storage and retrieval system, without permission in writing from both the copyright owner and the publisher.
   Requests for permission to make copies of any part of this work should be e-mailed to: altaspera@gmail.com or info@altaspera.ru.
  

В тексте сохранены авторские орфография и пунктуация.

Published in Canada

by Altaspera Publishing & Literary Agency Inc.

  
  
  

0x01 graphic

0x01 graphic

  

Синайский Георгий Павлович

  
  
   Родился 19 ноября 1960 года в г. Ош Киргизской ССР.
   Свой сатирический роман "Чем чёрт не шутит!" посвящаю 100-летней годовщине Октябрьской революции.
  
  
  
  

0x01 graphic

  
  
  

Предисловие

  
  
   Как говорится, цыплят по осени считают. Этой осенью 2017 года отметят столетие со дня Октябрьской революции (переворота), а обещанного Лениным коммунизма мы так и не досчитались, хотя обещанного "всего лишь" три года ждут! У кого-то "в огороде бузина, а в Киеве дядька", а вот у меня, в Советское время, один мой родственник вышел в Первые секретари горкома партии Киева, а другой, известный учёный, из Киева эмигрировал. О "дедушке" же Ленине мне впервые поведали в детстве люди весьма близкие к его окружению. Ибо подругой моей мамы была Лена Федюшина - дочь личного секретаря Ленина, благодаря которой я познакомился с первой женой её отца, жившей какое-то время в Кремле, рядом с Вождём мирового пролетариата, и, не будучи кухаркой, управляющей государством, политическую кухню познавшей изнутри. Её же кулинарные способности Ильич часто нахваливал не меньше, чем она его политические. Если они и рождены были сказку сделать былью, то на мой, тогда детский взгляд, это им удалось, ибо я узрел в ней Бабу Ягу!
   Но отдавая должное приснопамятному ХХ веку, и поминая марксистское изречение о том, что человечество весело расстаётся со своим прошлым, я позволил себе посвятить свой сатирический роман "Чем чёрт не шутит!" 100-летней годовщине Октябрьской революции (госперевороту "с ног на голову") в России.
   И, возведя Его на высокую гору,
   диавол показал Ему все царства
   вселенной во мгновение времени,
   и сказал Ему диавол: Тебе дам
   власть над всеми сими царствами
   и славу их, ибо она предана мне,
   и я, кому хочу, даю ее; итак, если
   Ты поклонишься мне, то всё будет
   Твое.

Луки 4:5-7

  
   И приблизившись Иисус
   сказал им: дана Мне всякая
   власть на небе и на земле.

Матфея 28:18

  
   "Нелепо отрицать роль
   фантазии и в самой строгой
   науке", - В. И. Ленин.
  
  
  

Глава 1

  
  
   По изящной берёзовой аллеи идут двое: ангельской прелести младенец, его золотистые кудрявые волосы, в лёгком дуновении ветерка, играют с солнечными лучами в свои детские игры, и пожилой лысый мужчина, на голом темени которого озорные солнечные зайчики устроили лихой круговорот, издали похожий на нимб. Мужчина что- то оживлённо говорит младенцу, а тот самозабвенно смеётся, и его звонкий смех мешает расслышать слова пожилого мужчины. Вдруг смех прекратился, и высокий младенческий голосок спросил:
   - Значит, отметая глупости Фрейда, ты считаешь, что виновницей горя Эдипа была его мудрость - "по вине" которой, он отгадал загадку Сфинкса?
   - Увы! - вздохнул мужчина. - Как предостерег в "Екклесиасте" молодёжь Соломон, во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь! Я не поверил, а ныне, с избытком, знаю по себе!
   - А если говорить о благе народа? Ведь это только в мифе в Фивах все сложилось столь фигово, а на самом-то деле: глупый правитель обрекает на скорбь подвластный ему народ, и, с каждым днём, приумножает эту народную скорбь, а мудрый правитель - сам обречен на скорбь, но народ свой на скорбь не обрекает, и даже "за бугром" не гадит никому, а приумножает скорбь лишь себе! Народ будет скорбеть только о смерти такого правителя! - уточнил младенец.
   До боли знакомые многим людям черты лица мужчины выразили досаду, прозвучавшую затем в его словах:
   Было время, когда я не верил историям о справедливых царях и осчастливленных ими народах, считая, что это возможно лишь в сказках, так как был убежден, что несказочные народы могут быть счастливы, и будут счастливы, только при коммунизме, том самом, наступление которого прогнозирует, как тогда казалось, вполне правдоподобная научная фантастика Маркса, но потом убедился в том, что простому несказочному народу и впрямь нужны лишь непристойные зрелища, выпивка, да хлеб! Таким массам даже мозги не нужны - они им неорганичны, чужды, тошнотворны.
   Каждому - своё! Каждому - по нужде его! Применительно к подобным массам, это означает: каждому - его кусок хлеба (можно и сухаря), его порция зрелищ и выпивки. А справедливость правителя состоит здесь в потакании такому ходу вещей, в том, чтобы не быть этому помехой. Великий ум здесь вовсе неуместен. Главное: не скупердяйничай и не проводи народ на мякине, а дай возможность народу давиться и на зрелищах, и хлебом, и упиваться взахлёб. Впрочем, непристойных зрелищ и сивухи (в том числе духовной) нашему народу всегда хватало, в отличие от хлеба (в том числе духовного). А что есть хлеб? Это он для "безголовых" - "всему голова", а на самом-то деле: хлеб - это ни рыба ни мясо. Так и народ на хлебах - это "ни рыба ни мясо"! Ведь качество благ потребных и "непотребных", которыми стремится удовлетворить свои потребности народ, зависит от качества самого народа.
   Как аппетит приходит во время еды, так и вдохновение приходит во время речи, и вот оно уже охватило мужчину и, окрылив его, вознесло его речь на высоту мажорного тона. Мажор, как ему и подобает, взял верх над минором, и звуковой полет мыслей мужчины продолжился уже на головокружительной высоте:
   - Что-то яркое, героическое, путное, дельное из такого народа можно сделать, лишь превратив его в "пушечное мясо", организовав грандиозное зрелище настоящей мировой бойни масс! Только такое зрелище по-настоящему берет за душу! Только в войну жизнь бьет ключом, текут реки животворящей крови, и пахнет порохом - весь воздух напоен его пряным ароматом! Сам порох - это своеобразная пыльца, опосредствованно оплодотворяющая, в ходе войн, цветущие поля научной, культурной и общественной жизни страны! Во время войн, рушится все старое и отжившее, а зарождается и рождается прогресс во всем, завязываются и созревают скороспелые плоды прогресса! Так происходит революционный прорыв во всех сферах жизни человечества. Да, война приносит много горя и страданий, но эти муки подобны мукам родовых схваток, ибо каждое древо человеческого познания, в отличие от прочих древ, плодоносит в муках - муках человечества! Да, путь прогресса не сладок, но, c исторической точки зрения, лишь тот горе-правитель, кто не идет путем прогресса! Для мудрого же правителя отказ от прогресса был бы равнозначен тому, чтобы встать ногой на горло собственной, пусть и лебединой, песни! Эта пытка хуже смерти! Конечно, любое искусство требует жертв, но искусство политика, искусство правителя требует массовых жертв! Да, искусство большой политики - это далеко не только компромисс (компромисс, как во внешней, так и во внутренней политике - это взаимопланирование массовых жертв (гекатомб), и всесторонняя подготовка к войне), а высшая форма политического искусства проявляется в войне. Нет, Маркс Карл не наврал: "История человечества - это история его войн", и я бы добавил: "это и военные марш-броски прогресса". По относительным ценностям морально-нравственных отношений, демагоги классифицируют войны на справедливые и несправедливые, но это, по сути, лишь дутые эмоции, а победа, по обьективно-историческим причинам, всегда будет за прогрессом человечества ("за" - не в смысле отставания от него, или опережения, или "сбоку припёка"), т.е. победа всегда будет прогрессивной. А потому, победителей не стоит осуждать даже за глаза. Война, как её ты ни крути, жизненно необходима для развития человечества. Войны пугают только тех, у кого нет "пороха в пороховницах" и кому "пороха не изобрести", т.е. тех, у кого нет ни сил, ни ума. Конечно, с огнём не стоит играть вслепую, его нужно разжигать с умыслом, и играть шулерски - наверняка, иначе говоря: творчески!! Нетворческий подход - путь к быстрому поражению от сильного умом противника. Если же противники и интеллектуально равны, и равны по всем иным силовым параметрам, то их война затягивается, и прогресс победоносно и безостановочно шествует в светлые дали - сквозь дым и гарь, поднимается в звёздные выси, и проникает в тёмные бездны тайн мироздания! У меня из головы не идёт Карлово: "Тот общественно-экономический строй более прогрессивен, который показывает более высокую производительность труда", "Насилие - это повивальная бабка истории". Карл ли накаркал или нет, но в воюющих странах самая высокая производительность труда, на какую способен в данный период тот или иной строй. И война - не парад, здесь передовой строй сменяет отстающий! Вот где поверка теории практикой, вот где критерий истинной прогрессивности развития человечества! Творчески мыслящие правители только ускоряют прогрессивный процесс. Прогрессивного правителя не страшит даже смена общественно-экономических формаций, ибо он ни в чём не знает опозданий. И пока у него есть порох в пороховнице - он обязан творить! Теперь это творчество может дать и дает впечатляющие результаты, а ведь до изобретения пороха оплодотворение цветущих цивилизаций в ходе войн было весьма топорной и малоэффективной работой. Войны с холодным оружием изжили себя (даже пули поумнели и стали эффективней штыка), новые "холодные войны" - это предбанники и подготовка к тому, чтобы задать жару по полной программе! Верю, что настанет время, когда порох заменит на этом поприще более производительная радиоактивная "пыльца". О!! какие чудесные плоды это даст!! Какие фантастические мутации возникнут!! Какой качественно обновленной станет жизнь!! Даже если с финансовыми расходами на все то, что необходимо для производства радиоактивной "пыльцы" переборщить, да так, что из-за расходов на нее, в продуктовых магазинах будет "шаром покати" - это горе, не беда! Главное - успеть, чтобы ядерный взрыв прогремел раньше социального и предотвратил его. И даже если с убойной силой радиоактивной "пыльцы" перегнуть палку - не беда! Как не беда, если переборщить с химическим и бактериологическим оружием. Ведь, в конце концов, жить останутся только те, кому всё нипочем, и кто сам сумеет взять от жизни и от природы - всё сполна! Это будут настоящие венцы прогресса! Вот тогда-то и никакая война не понадобится! Воистину, жизнь станет такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать!!! Это будут отнюдь не выдуманные сказки, и не "сказки" делопроизводственные, это будет не проза жизни, а её поэзия!! Сама жизнь явит себя такой, что и Пушкин онемел бы от восхищения, увидев её!! Ради этого стоит творить! Такая игра стоит не только свеч, но и мировых пожаров!!! - сказав это, мужчина умолк в поэтической задумчивости. Начав за упокой, он, как видно, решил кончить за здравие.
   - Ты всё больше становишься, душой, похож на древнегреческого Сфинкса, а величественностью своих монументов посрамишь Большого сфинкса! Вот я и хочу разгадать любую твою загадку, или ответить на любой твой вопрос! - воскликнул удалой младенец, смерив озорным взглядом мужчину. - Как видишь, я в том возрасте, когда вещи называют их настоящими именами, а не своим именем или псевдонимом! Спрашивай, не робей! - не унимался золотоголовый мыслитель, желая затмить славу Эдиповой мудрости.
   - Как устроен мир? - спросил мужчина. - Объясни мир! - тут же потребовал он.
   Лучезарный младенец улыбнулся и стал отвечать:
   - Всевозможные несамодостаточные вещи (в том числе: боги, миры, антимиры, поля, волны, атомы, элементарные частицы, античастицы, "тёмная материя" и "тёмная энергия", люди, ангелы, черти); круговая очерёдность существований, изменений и смен несамодостаточных вещей (времена их существований, изменений и несуществований); существования, изменения несамодостаточных вещей и их несуществования; в общем: бытие несамодостаточных вещей и их небытие - всё это одно-единственное, вечное и самодостаточное свойство!!! Да, свойство, а не качество (не совокупность свойств), и это свойство не сторона предмета, а оно само - абсолютно самодостаточный предмет, объект и субъект! И так, для правильного понимания, представь себе, что всё бытие несамодостаточных вещей и их небытие - это одно-единственное свойство!!!
   - Ого! - невольно вырвалось у мужчины.
   - Вот пусть это свойство и получит название "Ого!" - решил младенец. - Тем более, что оно того достойно! Таково Ого! Думаю, что с междометиями и падежным окончанием ты его не спутаешь, и не станешь обзывать Ого замызганными значениями словами: Абсолют, бытие, материя, мир, вселенная, природа и т.п. Конечно, достойно называть Ого: несравненное, бесподобное, изумительное, единственное!!! Однако более кратко и эффектно звучит всё же: "Ого"! В свете сказанного, и ежу ясно, - кивнул младенец на выглядывающего из-под лопуха ежа, - что, так как в круговой очерёдности смен вещей сменяются всевозможные несамодостаточные вещи, в том числе и всевозможные общественно-экономические формации (исторического круговорота теория в этом смысле права), то это гарантирует в будущем и социализм, и полный коммунизм. Это истинная гарантия, а не ложная от диалектического и исторического материализма и "научного коммунизма". И, при этом, не забывай, что бытие всех несамодостаточных вещей и их небытие - это одно-единственное, вечное и самодостаточное свойство, верно названное словом: "Ого"; и, согласно Ого, в свои времена будет верна любая из ныне лживых религий.
   - О-го-го!!! Каково Ого! Вот так свойство!!! - пропищал ёж, восхищённо сверкая бусинками глаз. - И ясно, что слово: "свойство" здесь отнюдь не в смысле рода, или характера, или родства по браку, - сообразил он, и уточнил: - Вот так атрибут!!!
   - Да, подтверждаю, что всё бренное было и повторялось в круговой очерёдности изменений и смен! Уж я-то многое видел из того, что покрыто мраком для многих других существ, о многом слышал, всё понял, всё знаю и цепко в памяти держу! Да, всё так называемое многообразие, и очерёдность изменений и смен, и сами изменения, и смены, короче говоря: всё бытие бренных вещей и их небытие - всё это - одно-единственное, вечное, самодостаточное свойство, названное: "Ого"! Да, я - незаметный, но весьма замечательный знаток Его Величества Ого! И, конечно же, я отнюдь не "белочка"! - гулко "проухал" из дупла древнего вяза старый филин.
   Младенец согласно кивнул головой и продолжил вещать: - Вот Бальмонт-чертяка в стихотворении "Тринадцатый" до истины не допёр, но весьма красиво:
  
   А кто же тот Тринадцатый?
   Он опрокинул счёт.
   А кто же тот Тринадцатый?
   - Я ваш отец, я Год.
   Не я ли вам в кружении
   Дал ведать бытие,
   В различном выявлении
   Различное своё? ...
  
   - Не допёр не только в этом отрывке, но и во всём эффектном стихотворении, а ты и вовсе со своей материей в истину пытался влезть, словно с суконным рылом да в калашный ряд! Тут на твой счёт заслуженно было бы пальцем у виска крутить, или послать тебя к такой-то матери, с твоей неполноценной саморазвивающейся материей! Но я, пребывающий под благотворным влиянием своего отца, от заслуженного тобой оскорбительного действия и матерного слова воздержусь! И ежу ясно, что всё вышесказанное мной и филином - это не дадаизм, не чушь и не околесица, а объективная истина, и она выходит далеко за грань дозволенного вашей марксистско-ленинской философией; далеко, ибо всё то, что я и филин говорили - это существенная истина, истина Божьей инстанции, а отнюдь не из вашего департамента - этого рассадника субъективно- партийных истин - пародий на истину, и способного не к пониманию Ого, а огороды городить и огорошивать народ.
   - Не сочтите мои слова за взаимные комплименты петуха и кукушки, но так говорить об Ого, как сказал младенец, - это не чепуху городить и не пытаться просветить наши головы истиной, путем надувательства, посчитав наши головы подобными тлеющим головёшкам! Отнюдь нет! Это настоящий свет настоящей истины, и он даже кроту приятен, который копает свой путь вслед за вами! А филин сказал об Ого так, как и соловей не споёт! А обо мне знайте, что я не только телом, но и умом не туп! Не то, что многие партийные бюрократы, имеющие вместо голов задницы! Они-то гораздо тупее и противнее даже противотанковых ежей! - вдохновенно пропищал ёж.
   - Всё, что я сказал о сути Ого - это именно истина, а отнюдь не "правда" той или иной партии, того или иного класса, социальной прослойки - интеллигенции, люмпен - пролетариата, духовенства; это не ошибки и заблуждения! Хотя, все истины, все ошибки, вся ложь, как и всё прочее - это одно-единственное, вечное, самодостаточное свойство (Ого), и это свойство таково, что я насчёт сути Ого не лгу, не шучу и не ошибаюсь не только, когда молчу! - авторитетно изрёк младенец.
   "Пожалуй, он прав! И, пожалуй, мысль изречённая есть ложь или ошибка (включая и любую неточность между содержанием и формой его выражения), если мысль изначально изречена не устами младенца, или не устами впавших в младенчество старика и старухи, или не вещим вороном. Иногда истину рекут: во сне, перед смертью, под пыткой, на исповеди. Иногда: пьяные, юродивые, ежи, змеи, кукушки, галки и попугаи. А что уж тогда говорить о "кряканье" наших "газетных уток"?! Пусть по народным приметам крик филина к несчастью, но это лишь оттого, что он громко и смело, предупреждает о несчастье люд, а горькая правда, для разумного человека, ценнее сладкой лжи. Условно понимая, на своих местах, ниже высшей инстанции, находятся относительные истины, некоторые из них доступны нашему разумению, но и их нам, ни словами сказать, ни пером описать нельзя, а можно думать, мечтать, да делать всё наоборот тому, что говоришь и обещаешь; ибо все мы - в меру пьющая, а потому весьма трезвомыслящая, партийная братия - себе на уме! Я к любой философии подхожу с мерками того, как она может послужить делу социалистической революции и последовательному достижению первой и второй фаз коммунизма, а также перспектив моего участия в главной роли, дабы не умер во мне великий артист, драматург, режиссёр и сценарист! То, что Ого гарантирует человечеству в будущем и социализм и даже полный коммунизм (хотя бы полный коммунизм и будет через сотни лет) - это для человечества неплохо, а вот с точки зрения идеологии и политики, мне намного выгодней популярная марксистско-ленинская философия, тогда как знание об Ого должно держаться в полной тайне от масс. Однако же, объяснение младенца, пожалуй, более простое и доходчивое, чем гипнотическое внушение, как ни крути, но это так!" - искренне подумал мужчина, и тут же усмехнулся пришедшим в голову озорным мыслям: "А вот поэта Маяковского, ни в зуб ногой не знающего об Ого, шальной Пегас на отблеск истины занёс:
  
   Все к большевизму ведут пути,
   Не уйти из-под красного вала.
  
   Надо будет сказать партийным товарищам, чтобы они, для красного словца, в народ пустили: "Все дороги ведут в коммунизм" - объясняя это тем, что сила марксизма - ленинизма все дороги в одну сведет, в том числе криминальные и матерные, и в коммунизм направит массы по дороге более надёжной и трудной, чем некогда Владимирский тракт для осуждённых, но цель с лихвой окупит все тяготы и лишения пути!"
   Дав возможность мужчине подумать, младенец продолжил вещать:
   - Услышанная тобой истина об Ого безупречна, ибо она существенна, лаконична, без искажений, а её понимание уже могло бы дойти даже до жирафа! Но если ты хотел бы абсолютно полного знания об Ого, то это знание тебе абсолютно излишне, хотя по своей истинности оно тоже из Божьей инстанции. Да, ты с младых ногтей узнал от Соломона, что во многой мудрости много печали, и что тот, кто умножает познания, умножает скорбь, но затем, вслед за Фрэнсисом Бэконом, полагал, что знание - это сила, а поскольку считал, что Дьявол прячется в деталях, то рассчитывал, познав детали, обрести дьявольскую силу!!
   Подтвердив этим поговорку: "сила есть, ума не надо", а, заодно, избежать горя от ума!! Но теперь-то ты понимаешь, что Ого не изменить и Богу, ибо всё бытие бренных вещей (в том числе: Бог и Дьявол) и их небытие - это одно-единственное, вечное и самодостаточное свойство (Ого). Тут и "репу" чесать не надо, ибо это понять проще простого, проще пареной репы! Бессмысленны твои попытки сделать самодостаточным свой уголовный и политический беспредел - это величайшее непотребство и безобразие. Но не расстраивайся, ты ведь и без того добился крупных успехов, каждый из которых ни в какие ворота не лезет! Православные считают тебя антихристом и полагают, что внутри тебя вместо внутреннего мира - антимир, и очень опасаются, что ты распахнёшь свою душу и озаришь всё вокруг аннигиляцией миров! А это затмило бы своими последствиями все пакости тёмных сил вместе взятые. Верующие-то пусть себе опасаются, а вот ты не забывай о чертях, ибо они играют ключевую, точнее: отмычкообразную роль в истории человечества, и способны открыть, словно ящик Пандоры, тайны человеческих душ. А все их чёртовы шутки - дело отнюдь не шуточное для тех, кто их шуток не понимает, а архипакостное!! А потому, кровь из носу, но имей не только чувство юмора, но и сатиры (иронии, самоиронии, сарказма, гротеска и так далее), не чурайся парадокса и ехидства!! Всем этим прививай себе вкус к садомазохизму и смакуй! Вот тогда и тебе часто чертовски весело будет!! Шутки, в отличие от анекдотов, без бороды, но оставляют с носом, а от чёртовых шуток люди часто теряют головы не только в переносном, но и в прямом смысле слова. Черти проворней сатиров, а любая сатира и все вместе взятые (с их гротесками, гиперболами и так далее) - это лишь очень неполная хронология проделок чертей! Чем только черти не шутят, и чего только не творят-вытворяют!!! Конечно, сами черти и их шутки-проделки за "рамки" Ого не выходят, но того, что происходит, мало не покажется! Разнообразных чертовских сюрпризов и каверз хоть отбавляй! Но тому, кто знает толк в их шутках - почти всё нипочем и на этом, и на том свете! Чёртовы шутки, повторенные дважды и так далее - это глупость, но тех, кто этих шуток не понимает!
   Помни об этом и поглядывай в оба не только под ноги и по сторонам, но и в небо, ибо кроме чертей, обитающих в омутах, аду и иных грешных местах матушки Земли, есть на небесах Большое чёртовое созвездие. Тринадцать видимых с Земли невооруженным глазом красных звездных гигантов составляют образ светлой головы Люцифера в профиль, вдобавок к ним, образ всех остальных частей его тела составляют 653 невидимые космические чёрные дыры, и, таким образом, его образ в целом составляют 666 видимых и невидимых небесных творений. Созвездие - это "натворил" главный чёрт, по образу своему и подобию, в пику Ягве. Оно служит одним из инструментов воздействия лукавого на людскую жизнь. Воздействие этого образа сверхмощно и непредсказуемо никакими астрологами. Образ главного чёрта - это тебе не телец, и куда опаснее льва, стрельца и скорпиона. Воздействие этого Большого чёртового созвездия на людей гораздо больше, чем Солнца, Луны, планет и иных Божьих звёзд, созвездий, галактик вместе взятых. Кроме небесного образа Люцифера, и многие иные разноцветные звёзды и невидимые чёрные дыры беззаветно преданы его величеству чёрту, и исправно служат его делу. Чёрные дыры нейтрализуют или искажают воздействие на простых людей Божьих звёзд и Божьих благостных созвездий. Сказанное относится не только к небесной бездне полной звёзд, но и к бездне звёзд на Земле. Само Солнце порой вынуждено служить Сатане. Его звёздный образ преобразует прослойки, классы, партии, нации, народы, племена. Приглядись хоть днём, хоть ночью, хоть утром, хоть вечером любого числа любого месяца, любого года, при любой погоде, и узришь это созвездие; а проморгаешь, так звезданёт звёздной болезнью и еще чёрти чем, что безысходно в адову бездну канешь и многих за собой туда сведёшь, а там даже садомазохисту, в конце концов, может дурно стать как от непрестанной щекотки!
   Бомбоубежище от этого созвездия не спасает, так что крути головой, вращай мозгами - от этого есть некоторая польза! И знай, что магическими пентаграммами, красными пятиконечными звездами и прочими символами большевизма чертей не отпугнуть (это тебе не ладан), наоборот, всё, что связано с магией любого цвета и оттенка - это их стихия. Их стихия - это и вся астрология, мантика, спиритизм, теософия, антропософия и весь оккультизм. Да, астрологические созвездия - это тоже проделки Сатаны. Эти малые чёртовые созвездия - один из способов дурачить легковерный люд: что-то сбудется по ним, человек уверует в закономерную силу этих созвездий, расслабится, вот тут-то чёрт ему неприятный сюрприз и преподнесёт! Если в прямом смысле слова: Земля вращается вокруг Солнца, то в переносном: главный чёрт частенько обводит её вокруг пальца! Свою же команду он и вокруг пальца не обводит, и за нос не водит, ибо свою лепту в эти порочные орбиты Земли вносит каждая нечисть, обманывая всех людей, кроме младенцев, святых и свято верующих, ибо у них защита Божья; да прожженных пройдох - они-то и сами не промах! Россыпь неприятных сюрпризов от Сатаны обрушивается вместе с жадными массами в бездну неприятностей! Сам марксизм-ленинизм - это коварная приманка для глупых масс, ловко используемая как пройдохами масонами, так и Сатаной, для достижения своих целей. С точки зрения Сатаны, пятиконечная красная звезда на вашем государственном гербе - это символ приближающейся чёртовой кровавой пятерни (хоть и золотого сечения), то бишь полной власти над земным шаром, а скрещение серпа и молота - символ столкновения рабочих и крестьян. Венок колосьев герба - это, по сути, погребальный венок истинной свободы землян, и эта злаковая "крыша" от пронырливых чертей вас не спасёт. Чёрт часто действует чужими руками, но кровь всегда и на его руках. Ленты на гербовом погребальном венке не чёрные, а красные, потому что для властей смерть свободы - в радость! Кроме того, на взгляд Люцифера, красные звёзды изображаются пятиконечными ещё и как символ того, что его кровавая, огненная и чертовски красивая власть будет простираться до конца каждой из четырёх сторон этого света и до конца того света, ведь душа может страдать и кровоточить и на том свете.
   Масоны и большевики придают красным пятиконечным звёздам свои символические значения, а Люцифер использует их значения как камуфляж для своих звёзд.
   Мужчина хотел было возразить, но передумал: "Не сорока новость на хвосте принесла, а младенец изрек, и здесь дебаты излишни! Впрочем, для людей они излишни везде! Ведь споры продуктивны лишь для не столь важных растений, да паразитических простейших! А в спорах взрослых людей если и рождается внутри их голов истина, то она выплескивается из их ртов, вместе со словесным поносом, незаметно для них, будто они ребёнка выплеснули в отхожее место вместе с грязной водой: раз, и истины как небывало! От того и повелось выражение: "кто спорит, тот говна не стоит!" - такое не большой и не малый народ способен изречь, но младенец! А изречения этого младенца - отнюдь не ходячие и не избитые истины! Это истины меня просвещаемые!"
   А младенец продолжал просвещать:
   - Подчеркну, что не чурается чёрт использовать в своих мрачных целях белые звезды (белые карлики) и желтые звёзды (жёлтые карлики), одним из которых является наше Солнце. Белая звезда в обрамлении белого полумесяца - один из любимейших символов Люцифера. Не откажется он и от такой символики как жёлтая звезда в обрамлении жёлтого полумесяца и, конечно же, от того, чтобы красную звезду обрамлял красный полумесяц, т.е. красный лунный серп. Не побрезгует и большим количеством символических звёздных лучей, подчеркивающих его архиквазарную мощь. В каждой шутке есть доля истины, но чаще из чёртовых шуток люду выпадает тяжкая доля! Твои головокружительные успехи и дьявольское везение - дело его рук, но скоро тебе совсем дурно станет, и голова от бед кругом пойдет - тошнотворным кругом, если чёртовы шутки по достоинству не оценишь! Опять-таки, образно говоря, чертей ты, если постараешься, ещё сможешь провести, но, как ни крутись, а Ого не проведёшь и не осилишь, даже вооружившись знаниями! И, тем не менее, крути головой в меру, а мозгами шурупь быстрее, и по достоинству оценивая шутки чертей, сам старайся шутить,
   0x08 graphic
   тогда тебе чёрт ни малёванный, ни натуральный страшен не будет, и никакой иной его образ страха на тебя не нагонит! А вот простофили, верящие в то, что "не так страшен чёрт, как его малюют" почувствуют и по достоинству оценят весь ужас от чёрта, лишь тогда, когда он их сам так "разрисует", что мать родная не узнает и другим тошно станет! Ну а для дураков - воинствующих атеистов, которые глазам своим не верят, и потому ничего не боятся, он враг абсолютно невидимый, и потому наиболее опасный, как бы они это ни отрицали, и как бы тупо ни упирались в своем безверии и незнании. Ты же знай, что малюют и рисуют чаще лишь личины чертей, да и то далеко не все, а личины свои они меняют как франт перчатки. Для "порядочных свиней" их личины - свиные хари, а чтоб не лезть со свиным рылом в "калашный ряд" - прослойку порядочной интеллигенции, они суют туда свои родные длинные носы, и, при этом, все черти похожи на своего господина. Звёздный лик - автопортрет и точная копия истинного чёртового лица - лица Денница, Люцифера, Дьявола, Сатаны, Мефистофеля-Генерального чёрта - очень злого выдумщика и шутника, под стать которому всё их чёртово племя. Созвездия: дракон, змея, свинья (кабан) - его символические портреты. Местные же животные - это тебе отнюдь не маскарад и не кукольный театр, здесь всё натурально и просто, как всё гениальное, хотя в чём-то и неожиданно для тебя. Даже инфузории туфельки и те гениально просты, а не примитивны, как сапоги, которыми ты их в лужах у пруда попираешь. Ну а о паразитах тебе ли не знать?! А вот насчёт алтаря политического искусства или искусственной красоты внутренней и внешней политики, требующей стольких жертв и поклонений не только от безобразного, но и от естественно прекрасного, требующей не одной слезинки и кровинки ребенка, а рек слёз и океана крови, скажу так: это изощрённое извращение! К тому же общественная практика доказывает ту чертовщину, что апофеозом деградации (регресса, атавизма, аморальности) общества является гражданская война! Ты из-за своих маниакальных грёз этого не прозрел, призывая превратить (а, по сути, извратить) войну империалистическую в войну гражданскую, ныне же наяву прозришь!!
   "Моя голова теперь не "дом советов" другим, а контейнер отвратительных, на мой вкус, и колючих, на мой взгляд, истин!! Что ж, на вкус и цвет друзей нет, ну а меня-то и подавно манила не красивая простота объективных истин, а изначальная для меня и многих непредсказуемость битв, что сродни игре в рулетку и игромании, но с куда большим драйвом! Я, как Бонапарт, зациклился на мысли: "нужно ввязаться в бой, а там видно будет!" Вот так жизнь мне "козью морду" показывала, а я ей - волчий оскал!!
   "Что-то покажет смерть?!" - с интересом подумал мужчина.
   - Напомню, что всё то, что я сказал об Ого, это безупречно-существенная истина, а вот шутка ли с большой долей истины, т.е. шуточная ли истина или нет, то, что я говорил тебе о чёртовых созвездиях, это решай сам! Если поймёшь, значит и Бог с тобой! А не поймёшь или поймёшь неверно, значит и чёрт с тобой, но без Бога! - менторским тоном поучал младенец, и в это время лик его озарился ещё более ярким светом, но не ослепляющим, а путеводным. Вокруг них царила абсолютная тишина, и мужчине казалось, что молчание природы - это знак её согласия со словами ребёнка. Светоносный младенец ясным взором проник в расширенные от удивления зрачки глаз мужчины. И вместе с этим, внезапная мысль, как вспышка молнии, на миг озарила и без того уже светлую голову мужчины: - Ты Люцифер!!! - высказал он свою догадку.
   - Это говорю тебе я - Володя Ульянов!! - горделиво воскликнул лучезарный младенец, переливаясь всеми цветами радуги. - И, как видишь, поговорка: "Яйца курицу не учат", здесь неуместна! - закончил свой урок непогрешимый учитель, и рассмеялся в лицо мужчине искрящимся беззаботным смехом.
   "Вот чертёнок! Он со мной, как и с истиной, не на Вы, а на ты!!" - искренне восхитился мужчина.
   Ослепительно яркий огненный шар солнца повис перед ними, и голова мужчины вдруг стала светиться как полная луна в ночном и безоблачном небе. Мужчина закрыл глаза, оберегая их от нестерпимо яркого света, и прижал к лицу ладони рук - всё померкло. Когда же он открыл глаза, то увидел за окном покрытые редким туманом деревья парка. Над ними, сквозь плывущие по небу облака, проглядывал диск солнца, он становился то ярким, то бледным как диск утренней луны. Чудесный сон мужчины растаял, оставив ему после себя поток ярких воспоминаний.
   "О, это был не бред сивой кобылы в лунную ночь, отнюдь нет!!! Только во сне мне впервые довелось взглянуть на свою суть со стороны, и разглядеть её так хорошо, как этого не удалось бы сделать ни в каком зеркале, микроскопе или телескопе! Удалось заглянуть в себя глубже, чем это позволяет зонд или рентген, и оценить себя более объективно, чем с помощью объектива фотоаппарата или кинокамеры! Никаким художникам, ваятелям, писателям и артистам не по силам так выявить мою суть, даже если бы и посмели! А я-то ведь массам ораторствовал не словами младенца, и даже не словами мужа, а словесным поносом базарной бабы!" - самокритично подумал мужчина.
   Но вот сильный порыв ветра разметал тучи, и мужчине показалось, что палящее солнце стало вращаться перед его глазами, словно огненное колесо злосчастного Иксиона. Глядя на солнечные выкрутасы, мужчина вспомнил изречение Анаксагора: "Я в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце!" и отрывок неувядающего стихотворения Константина Бальмонта:
  
   Я в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце
   И синий кругозор,
   Я в этот мир пришёл, чтоб видеть солнце
   И выси гор.
   Я в этот мир пришёл, чтоб видеть море
   И пышный цвет долин.
   Я заключил миры в едином взоре,
   Я властелин.
   Я победил холодное забвенье,
   Создав мечту мою.
  
   "Хорошее стихотворение, но плохой автор!" - угрюмо подумал мужчина.
   "В стихотворении воспевается солнце, а автор шмыгнул под мрачную сень капитализма! А куда годится вот это его:
  
   Я ненавижу человечество,
   Я от него бегу спеша.
   Моё единое отечество -
   Моя пустынная душа.
  
   В тундру бы турнуть подлеца за это, а еще лучше в тайгу на лесоповал сплавить! Пусть там сам гад деревья для производства своих книг валит. Бумага-то она все стерпит, так пусть же и поэт-эгоист - её мучитель, на своей дубовой шкуре всё испытает, и глубоко, до самых потрохов, всё прочувствует, когда с него там семь шкур спустят!! Вот тогда-то этот "ценный пергамент" лучше будет и в любой образ входить, и в любую шкуру влезать, и, соответственно, творить станет естественно и универсально (на зависть мэтру Станиславскому)!! Несомненно, что тогда его мимикрия станет глубокой и существенной, а не только лишь поверхностной сменой окраски как у хамелеона. Вот тогда-то и законы подлости театра жизни, где много плохих актеров и мало хороших драматургов, режиссеров и администраторов, станут для него не в тягость, а в радость! И не будет у него ни душевных пустынь, ни сопливых болот! Духовный орган его души зазвучал бы весьма органично, а не диссонировал бы с новой великой симфонией жизни обновленной страны!!" - обосновал своё искреннее возмущение мужчина.
   В это время дверь комнаты тихонько отворилась.
   - Как самочувствие, Володя? - просочился через дверной проём вкрадчивый женский голос.
   - Уже неплохо, - ответил мужчина, не меняя позы и не глядя на входящую.
   - Ты знаешь, Надюша, я вот только что видел во сне себя в младенчестве и, что называется, "сам себя высек"! И не муж младенца, а младенец мужа, да так, что мало не показалось! Нет, это отнюдь не подобно байке про унтер-офицерскую вдову. Назови это хоть раздвоением личности на творческое сверхсознание и обыденное сознание (о шизофрении здесь и речи не идёт), или проявлением подсознательной мощи - не важно. Но факт, что это был не культ личности, а духовное окультуривание - прополка духовных сорняков на всех болевых точках! И это факт того, что из "далей детства" лучше видна вся догматическая дутость, кособокость и старческий маразм нашей марксистской философии. Увы, устами младенца глаголет истина! Тогда как старики Маркс и Энгельс "умудрились" только очистить Гегелевскую философию от идеалистической шелухи и явить миру лишь стриптиз, и материалистическую порнографию быта, так и не "раскусив" загадки бытия и небытия! Да и я тоже "хорош"! Скрутил историческое развитие человечества покруче бараньего рога - в противозачаточную спираль, да и в Российскую "Правду-матку" вставил. После чего вся природа России-матушки стала бесплодна, пошли кругом неурожаи, повальный голод и лютая смерть, явный упадок рождаемости не только детей, но и умных мыслей. А ведь в те критические как у женщины дни, накануне Октябрьского переворота, была историческая возможность оплодотворить Россию-матушку действительно плодотворной идеей и посеять тем самым разумное, доброе, вечное. Я же пошёл другим путем: путем штыка-молодца и пули-дуры, да массовой картечи; и этим хирургическим путем установил Родине, как выяснилось, весьма непродуктивную спираль, воспользовавшись наивной диалектической мечтой всех масс лентяев на саморазвитие России без какой-либо напряги с их стороны. Я же, со своей стороны, полагал, что неиссякающим источником восходящего развития страны послужит единство и борьба противоположностей. Вот её-то и уготовил России-матушке на многие лета вперед, резко изменив в ней, в сторону уменьшения, количество жителей и, следовательно, изменив их качество: породив массовое стукачество и взаимное недоверие, крупномасштабное хамство, повсеместные подсидки и подкопы друг под друга, тотальную грызню во всех сферах жизни; и истребив такие жизненные "рудименты" как великодушие и благородство!! А вот рудиментарная лень к высококачественному труду переродилась в злокачественную опухоль и поразила все жизненно важные органы государства.
   - Понятие борьба может относиться только к одушевлённой природе, тогда как в неодушевлённой природе есть только взаимосвязь и взаимодействие - это понятие применимо и к живой природе, правда, понятие взаимодействие здесь может быть истолковано кое-кем лишь как взаимопомощь, но это если толковать его слишком узко и бестолково. А наиболее полно и точно в отношении всей природы: живой и неживой, было бы сказать: "Единство и взаимодействие противоположностей - источник развития!" - ласковым голосом произнесла женщина.
   - Да, страстно веруя в победоносную революционную борьбу, я совсем упустил тогда из вида, что единство и борьба противоположностей далеко не всегда, подобно насильственному половому акту, может привести к восходящему развитию, не исключено даже, что насильственный половой акт - это единственная форма единства и борьбы противоположностей, которая может привести к восходящему развитию. Как правило же, единство и борьба противоположностей - это источник нисходящего развития: регресса, всеобщей беды. Так наша диалектическая спираль в развитии России оказалась бесконечно плохой: то она подобна омуту-водовороту, тянущему на дно, то разрушительному смерчу, сворачивающему массам их цыплячьи головы и разносящему всё в пух и прах. Да и чего хорошего, если помыслить на трезвую голову, можно было ожидать от единства и борьбы противоположностей?! Ведь любому трезвомыслящему понятно, что даже худой мир лучше доброй ссоры. Так беспроигрышная научно- техническая революция осуществляется путем конструктивного созидающего разума, а взаимовыгодное сотрудничество - источник стабильного прогресса человечества во всех сферах жизни. И даже более того, я выскажу тебе это откровенно: я вдруг понял: всё то, что осуществляется не мирным путем - это настоящая контрреволюция против разумной части человечества! Как ни крути и не верти, сколько ни фантазируй, а перспективы развития страны отнюдь не радужные, даже после того, как я на время нэпа вытащил из российского причинного места злополучную спираль, раскрутив это дело так, как будто она нас сама к нэпу привела. Но ведь нэп - это отнюдь не радуга после революционной грозы, а всего лишь меньшее из зол. Нет, Россия - это вовсе не женщина в интересном положении, ибо, фигурально выражаясь, трахать-то родную страну мне пока что по силам, а вот с оплодотворением проблема - здоровье моё шалит. А на восходящее саморазвитие страны надежды, как выяснилось, увы, нет! Говорить же всерьёз о саморазвитии материи - это пороть чушь. Если Бог ничего не создавал, то не с чего взяться нисходящему саморазвитию, не сам же Бог регрессирует-деградирует. А мысли о восходящем саморазвитии материи - это наше самодурство! Что же это материя выходит вроде Алексея Максимовича Горького самообразовывается и восходящее саморазвивается, проходя свои жизненные университеты?! Или же это происходит с ней в его лице?! Можно ли сводить материю к личности великого пролетарского писателя и персонифицировать её в его образе?! Да за такую повальную его материализацию, Алексей Максимович нас всех самих по первое число обматерит-выматерит и непечатными словами крепко-накрепко припечатает! С ехидством можно сказать, что развитие, идущее и так и сяк (восходящее и нисходяще) - это несамодостаточность топчущаяся на месте. Ну а что уж там говорить о неизбежном, как смерть, наступлении коммунизма?! Коммунизм - это смерть человечества, он и будет тогда, когда человечества уже не будет! Мы с коммунизмом, как и со смертью, "встречаемся" лишь во снах, в классических снах Веры Павловны, например. Ибо лишь там и лишь тогда всё хорошо, где и когда нас нет, нет на самом деле нас - человечества! - ну, это всё шутки, а если говорить серьёзно и на чистоту, чище, чем под присягой, то я вот, Надюша, подумал: "А не стать ли мне Богом, чёрт побери, по традиции римских императоров?!" Да, сейчас я полубог, а точнее, даже три четвёртых бога, так как четверть бога - Троцкий, но чувствую, пришла пора моего полного обожествления! Веспасиан сказал: "Увы, кажется, я становлюсь Богом", а я говорю: "Ура, я стану Богом!"
   - Ты о чём это, Володя?! - в голосе Надежды прозвучали тревожно-набатные нотки.
   - И-ха-ха-ха! И-ха-ха-ха! И-ха-ха-ха! - залился самозабвенным смехом, как трелью валдайских бубенцов, Владимир. - Нет, Надюша-душечка, это не совсем то, о чём ты думаешь. Эпохальное время вносит во всё свои коррективы, в том числе и в смысл древних изречений, звучащих ныне. Ну, ты вот сама посуди, Надюша, о том, чего не хватает нашей партии на данном этапе конвоирования масс в коммунизм. Партии были и будут нужны великие гениальные идеи вождя - его стратегические и тактические указатели пути. Я оставляю ей свои глобально-стратегические и универсально-тактические (пусть и не тактичные по отношению ко всему иному) гениальные идеи развития страны, а также не менее гениальные идеи глобального катаклизма мирового империализма в двенадцатибалльной революции - "Бале смерти" аристократов всех мастей и буржуа! Но нужно ли партии больное, дряхлое и немощное тело вождя?! Нет и нет, Надюша!! Партии и массам нужны памятники вождю - его вечные идолы и истуканы, а также его нетленные мощи. Нужны мощи не мироточащие, а, фигурально выражаясь, источающие мир и согласие в партии и в советских массах, но ускоряющие загнивание мирового империализма. Проще говоря, мощи нужны партии и массам для фанатичного поклонения и наглядного обожествления вождя и учителя пролетариата всех стран, "всемогущие мощи" которого им куда дороже золотого тельца! Эти мощи им нужны и для безутешной скорби, общего горя и беды, ещё теснее сплачивающих массы и партию в монолитное единство! Они им нужны и для поучительного примера фанатичного самопожертвования в трудах и лишениях дальнего пути к коммунизму - пути, которым предстоит им шагать под чередование мажора, форс-мажора и минора, до тех пор, когда советская наука "сумеет оживить" мощи вождя и учителя! И вот тогда-то "восставший из мертвых" вечный вождь и учитель - Бог коммунизма, явит миру чудный рай коммунизма для всех шагающих "левой"! А для шагающих "правой" или шагающих: один шаг вперед, два шага назад, будет геенна огненная крематория, да галопом их туда, галопом! А затем в карьер! Ну а моим питомцам по руководству партией и государством мои мощи нужны ещё и для того, чтобы избежать появления "Лжеильичей" ("Лжелениных), то бишь самозванцев-вождей с моим обликом и личиной. Да, Надюша, мумия Ильича явится символом мировой революции, фундаментом революционных идей и идей коммунистического строительства. Это станет фактическим доказательством того, что их фундамент никогда не рассыплется в прах, и идеи и дела мои не пойдут прахом! Ну, а коли это так, то пусть лучше какой-нибудь "Лжеильич" ("Лжеленин") станет фундаментом идей мировой революции и мумией её вождя!
   Необходимо положить на алтарь мировой революции труп моего двойника! Именно такое двуличие позволит мне, в конце концов, обрести единоличное правление над все и вся! А пока даже живой горлопан мировой революции "перманентщик" Троцкий, не говоря уже о лопающемся от жира Парвусе, будет завидовать символической славе "божественных мощей"! А вот грандиозности моего второго пришествия вполне мог бы позавидовать не только сын Божий, но и вся пресловутая Троица, существуй она на самом деле. Ну а за мной дело не станет!
   - Ты это говоришь серьезно, Володя?!
   - Архисерьезно, Надюша! Мы же с тобой большевики, голубушка моя, рыбка моя золотая! Нам ли не привыкать к конспирации и закулисным играм, когда этого требует дело?! А в успех своего дела я твёрдо верю, и искренен в этом перед тобой как газета "Искра"! Конечно, не буду лукавить, философия наша гнила, но на этом навозе произрастёт замечательная партийная система управления и народным хозяйством, и массами в целом. Система эта будет столь же жизнестойкой и неистребимой, как и любой сорняк! Она непременно заполонит собой весь этот чахлый мир, разносимая в разные его стороны смерчем мировой революции!
   - Но кто же, в таком случае, станет вместо тебя фактическим или формальным правителем партии и масс? Кто займет место живого вождя? - проявила весьма заинтересованное любопытство и эгоистическую надежду Надя.
   - Все мои компаньоны останутся на своих законных местах и постах! Выше своих голов они-то еще могут прыгнуть, ибо голов у них нет, потеряли они головы от любви к пролетарской революции, но выше своих кресел им не взлететь - это их потолок; а ниже - в подполье они не нужны, не очень-то это ценный товар для хранения. В угол и к стенке их ставить пока рановато, но весь этот строительный мусор будет выметен за порог, после окончания строительства здания социализма - этого "Ноева ковчега" для всего прогрессивного человечества. А пока, место моих сор-ратников там, где больше всего грязи: в политике и руководстве, пусть там каждый из них творит всё то, на что он способен. Конечно, кто бы из них мое "святое" место предсовнаркома ни занял - оно, по сути дела, "пустым" останется без меня! Но по диалектическому закону перехода количественных изменений в качественные, вся куча моих сор-ратников, спаянная партийной дисциплиной, моими путеводными идеями, и отягощённая свалившейся на них ответственностью и новой кучей проблем, явит себя в качестве единого живого вождя - фактического хозяина страны и качественного большевика! Пусть этот коллективный вождь и будет не столь божественным как я, но до поры до времени вполне подходящим для исполнения возложенных на него служебных функций. Вот такой вот фокус! А для пущей театральности, генсек ЦК Иосиф Сталин, как бывший семинарист, станет исполнять ещё и роль "Святого отца" всех народов. Он и меня достойно "отпоёт" и "фимиам" по мне неустанно "кадить" будет! Такова уж его служба мне - Господу Богу вашему! - ответил с усмешкой Владимир. - "Преподобный" Рыков станет сторожить моё место предсовнаркома, чего-чего, а рыкать на заседаниях ему будет по нутру! - утробным голосом добавил он.
   - А чем же будешь занят ты, Володя? Куда тебе деваться?
   - Надюша, ты же знаешь, что врачи настоятельно советуют мне ехать на Капри. Да я и сам туда рвусь всей душой и телом!! Вспомни, и по ныне актуальное, стихотворение Маяковского:
  
   Мокрая, будто ее облизали,
   толпа.
   Прокисший воздух плесенью веет.
   Эй!
   Россия,
   нельзя ли
   чего поновее?
   Блажен, кто хоть раз смог,
   хотя бы закрыв глаза,
   забыть вас,
   ненужных, как насморк,
   и трезвых,
   как нарзан.
   Вы все такие скучные, точно
   во всей вселенной нету Капри.
   А Капри есть.
   От сияний цветочных
   весь остров, как женщина в розовом капоре.
  
   Хорошо, чертовски хорошо сказано!! А я-то, к тому же, это не только на словах, но и на деле знаю!! - вспомнил он сказочно-волшебный остров, который осчастливливал своим присутствием дважды, и где у него была не только тайная деловая встреча с офицерами Германского генштаба, но и романтический отдых с Инессой Арманд. - Ну не ревнуй меня к Капри, Надюша!! - хитро подмигнув, стал внушать ей Владимир. - Капри - это не мой каприз! Промедление здесь для меня хуже смерти! Ведь прав шельмец Шопенгауэр: "Здоровье до того перевешивает все остальные блага жизни, что поистине здоровый нищий счастливее больного короля". А здесь, в России, моя потребность в здоровье не может быть удовлетворена, и это означает, что России до коммунизма еще очень далеко. Ведь страна сможет вплотную подойти к коммунизму не раньше того, как сможет удовлетворить потребность в основном благе жизни каждому желающему - здоровье!!! А без этого блага, что час, то короче к могиле наш путь, тем более мне, идущему впереди всех, вождю. Вот от чего мне нужно, на время, уйти в запас, и морскими приливами и отливами "зализать свои раны". А когда я вновь обрету здоровье на Капри, я "воскресну" и явлюсь сюда в ещё большем блеске и могуществе!! И уж тогда точно доведу страну и весь мир до коммунизма и далее, ударными темпами! Но прежде, я наберусь здоровья, здоровья и ещё раз здоровья, но не сибирского, там ныне лишь "сибирская язва", а истинно Каприйского - высшей пробы!!
   У страдающей базедовой болезнью Надежды от этих слов "в зобу дыханье спёрло"! Массируя руками своё одутловатое лицо, она выпучила глаза, с огромными мешками под ними, на Владимира, покраснела натужно, как будто силилась свалить на него, как на козла отпущения, свою тяжелую болезненную ношу.
   - Потерянного здоровья, говорят, не вернёшь, - наконец выдохнула она, с печальным стоном.
   - Да, если искать его там, где потерял, а не в других - более благоприятных местах! - парировал Владимир. - Но я-то здоровье и вовсе не терял, а отдал его делу мировой пролетарской революции, так не забирать же мне его у неё обратно! Тем более, что она ещё и не наступила. Нет, голубушка, я лучше отниму себе новое, крепкое здоровье у капиталистического мира, что называется с пылу с жару, в его кузнице здоровья - Капри! Мировой-то империализм вовсе не такой доходяга, как нам вначале казалось! Чёрта с два!! Это ещё тот здоровенный пройдоха и плут! Но я "проведу" и его, как Одиссей циклопа Полифема! А ты, Надежда моя, должна ждать меня здесь хоть двадцать лет, как верная Пенелопа своего Одиссея (не сочти это за Одесский юмор), и вселять уверенность в других в моё воскресение из мёртвых. Надеюсь, что ты не умрёшь последней надеждой, а воплотишься в долгожданную радость моего "воскресения". Массы же не должны даже помыслить, что моего воскресения не произойдет, и уж, конечно, о том, что я, якобы спасая свою шкуру от болезни, променял их с потрохами на капиталистический земной рай! Поэтому архиважно, Надюша, - голос Владимира зазвенел надтреснутым металлом, - сохранить в полной конспирации от них, эту широкомасштабную историческую и жизненно важную операцию, которая должна предшествовать моему "Второму пришествию"! Здесь о моей подмене должны знать только ты, Феликс, Иосиф, Троцкий, Рыков, Каменев и Зиновьев. На сей раз, эти двое последних не проболтаются, не станут же они "рубить сук, на котором сидят". Все другие остающиеся - останутся, как и положено, в дураках!
   - Уже и другие знают! - саркастически ухмыляясь, призналась Надежда.
   - Кто?! - с неподдельным испугом спросил Владимир.
   - Да вот помню, Анна Ильинична нам с Фотиевой как-то говорила: "Володю как будто подменили! В детстве чаще был тихий, послушный такой и вдруг на тебе: революционер-буян каких поискать! "Сорвиголова" всемирного масштаба, ставший теперь вот и вожаком мирового пролетариата!" Кто мог подумать, что его редкие детские капризы вырастут до такого эпохально мирового масштаба?!
   - В тихом омуте черти водятся! - с задорной ноткой в голосе произнес Владимир и предался озорному смеху, а затем, для полноты веселья, подняв вверх большие пальцы рук в жесте означающем, что всё обстоит великолепно, он приставил их к своей лысой макушке, изображая этим чёртовы рожки. Вдобавок, с дьявольской ухмылкой на устах, так мастерски скорчил рожу, что здесь и грима не надо!! Закончив представление, Владимир наставительно изрёк: - Вот почему, голубушка, нельзя даже временно оставить на моём месте живого двойника - в случае чего, он нам может показать "козью морду"!
   - А что если твои сор-ратнички не захотят тебе вернуть всю полноту власти, когда ты пожелаешь объявиться?! - с ужасом спросила Надежда.
   - Сталин и Троцкий - это два противовеса друг другу, служащие для того, чтобы кто- то из них не завладел всей полнотой власти. Каждый из них возьмёт мою сторону, если другой попытается выйти из-под моего контроля. Весы власти - это не весы Фемиды, на весах власти на её верху оказывается тот, кто перевешивает во всём тяжком. Два этих драчливых петуха между собой никогда не споются, а остальные - их пух и перья. К тому же за границей я поддержу других наших соратников: Адольфа и Бенито, я необходим им для нашей общей победы, а они явятся противовесом здешним сор-ратникам. Таким образом, всю свою полноту власти я фактически из рук не выпущу никогда! Дай мне только волю, так я любого в два счёта обставлю, если потребуется! Да и ты, моя кисонька, в случае чего, моим сор-ратникам коготки покажешь и любому из них глаза выцарапаешь, тебе ли не пресечь возню этих глупых мышат! Ты их всех переиграешь в эти партийно-политические "Кошки-мышки". Для крайней подстраховки "возьмём в долю" Фотиеву, она всегда и во всё лезет, и, если не в качестве батута, то в качестве соломенной подстилки, нам точно сгодится!
   0x08 graphic
Владимир, в задумчивости, прикрыл веками очи, и пред внутренним взором его вдруг предстал лик европейского символа мудрости, венчаемый не солнечной короной, а полным ликом луны. Лунный же лик был не с видом лунных морей, гор и кратеров, а с видом символа чёртовой морды. Проницательный взор крупной совы - филина, проник в душу весьма глубоко, достигнув до самых тайных и тёмных её уголков. Владимиру стало не по себе, и он, взглянув в глаза Надежды, избавил этим себя от совиного взора, как от залётной и эфемерной совести.
  
  
  
  

Глава 2

  
  
   Иосиф Виссарионович Сталин стоял в своём кабинете у окна, в задумчивости смотрел в звёздное небо и смолил трубку. Недавно у него состоялся разговор с Ильичом и Феликсом, где они детально обсудили особенности нового политического спектакля, задуманного неистощимым на выдумки верховным вождём и учителем мирового пролетариата. А вот звёзды, казалось, хитро помигивали мыслям, если и не прекрасного, то премудрого Иосифа: "Да, хитер старик! Сущая бестия!! Умение вовремя смыться требует от политика не меньшего искусства, чем умение вовремя взять власть в свои руки. Именно теперь, когда мировую революцию хватил этакий пограничный столбняк, Ильич уходит с политической сцены-арены, чтобы остаться надёжной верой широких, но недалёких народных масс в дела и помыслы "Великого и премудрого" Ленина. Хочет остаться верой и надеждой в построение социализма в отдельно взятой стране, а также платонической любовью этих обездоленных умом масс к неимоверно прекрасному коммунистическому будущему. Он не желает больше пачкать своё имя этим строительством и хочет уйти в иноземный рай в "белых ризах" и "белых тапочках", а для этого я должен "выстирать" все его "политические пелёнки" и устранить все его "детские недоразумения". Ну что же, тем лучше для истории! Если треклятый церковью Ильич желает навсегда остаться не Гегелевской, а новобожественной триадой: верой, надеждой и любовью масс к нему, то это чудесно! Это стократ чудесней всех пришествий Христа Иисуса! Слава Богу! Пусть будет Богом, лишь бы не был "живым"! Его вылет из страны - лучший выход для него и вход к желанной цели для меня. Что же, ради того, чтобы расчистить для себя этот вход, стоит произвести генеральную уборку за Ильичом и навести порядок. А если эти чесночники: Троцкий, Зиновьев и Каменев (вообразивший себя философским, краеугольным и ключевым камнем) и впрямь станут почитать меня за кухарку управляющую государством, то я им такую "трапезу" заварю, которой они навсегда подавятся! "Трапеза" эта, будьте покойны, будет отнюдь не бутафорской, а смерть чесночников не театрально-условной. "Чесночными котлетами" из них и их плеяды, я "накормлю" голодные рабоче-крестьянские массы "людоедов", жаждущих политических и физических закланий ритуальных жертв во имя народа и для народа. В чём в чём, а в жертвоприношениях недостатка не будет! Народные аппетиты можно насытить только самим же народом, поэтому репрессивно-политическая кухня, в которой я буду шеф-поваром, должна работать бесперебойно убойно. И для этого всё есть! Ибо гегелевско-марксистско-ленинская "спираль в развитии" - это "винт мясорубки", и он в непрестанном вращении! Её "ножи" - карательные органы государства, "корпус мясорубки" - тюремные и концлагерные корпуса, её "решетка" - их решетки и ограды. Через этот мощный двигатель, работающий от умственной энергии вождя, соратников и силы рук масс, подконвойно пройдут все сырые и разнородные массы, чтобы затем из них вылепить и испечь на пламени мировой революции или огне трудового энтузиазма: высококачественные продукты развития! Конечно, в теории всё мыслится в переносном смысле, а на практике чаще выходит в прямом, или через прямую кишку! Но так оно и к лучшему, ведь практика - критерий истины подтверждает: есть человек - есть проблема, нет человека - нет проблемы! Невозможно кардинально изменить душу, не изменив кардинально её основу - тело. А здесь не обойтись без смерти! Неслучайно могила и горбатого, и кого угодно исправит, поэтому и говорят о покойнике либо хорошо, либо ничего (в смысле неплохо)! Но только лишь смертью в нашем деле, к сожалению, не обойтись, КПД нашего дела значительно повысится, если мы задействуем сильные стороны, как жизни, так и смерти. Пусть покойники в чём-то лучше нас - большевиков, зато мы универсальные. Прав Ильич, поучая нас: "Нельзя стать человеком новой формации - коммунистической, не получив хотя бы общего режима, не пройдя сквозь тюрьмы и концлагеря (исключая побег), то есть не пробыв в исправительно-трудовых учреждениях необходимый по закону срок. Человека допотопной формации создало существо тремя буквами названное, не для печати будет сказано: Бог, да такого, что это "говно" и в потопе не утонуло! А нового человека создадим мы - большевики, по образу и подобию своему. А ведь мы стали такими, какими есть, тогда, когда дошли до кондиции в тюрьмах и ссылках. По такому рецепту и остальных будем доводить! По нашим статьям уголовного и политического кодекса любое "дерьмо" станет порядочным человеком - человеком нового порядка! Известный принцип и лозунг социализма следует трактовать трактом так: "От каждого - по способностям, всех - по трудовым лагерям, партиями и в своё время, и на своё время!" Так-то вот, батеньки мои! Ну а исключительным людям, в качестве исключительно быстрой меры исправления - смертная казнь!" Пожалуй, наша "мясорубка" и есть первый в мире вечный двигатель, созданный человечеством, всё прежнее - лишь жалкие попытки его создания, такие же "безголовые", как жизнь и смерть Гийотена. Наша "мясорубка", безусловно, универсальна, на выходе её будет какой угодно нам продукт производства: доведённые до нужной кондиции мозги, мясо, кости, прах. Прахом наших непоколебимых врагов создадим этакий неолит - новый добротный культурный слой из породы рафинированной интеллигенции, в прямом смысле слова: нечто фундаментальное, ибо прах наших врагов не только лучше всего пахнет, но это лучший фундамент нашей жизни! "Волков бояться - в лес не ходить, смерти бояться - не жить!" - как любит говаривать Ильич. Тем более глупо бояться чужих смертей, генерируемых твоей жизнью! Всем смертям назло, а если надо и жизням, буду гнуть свою стальную партийную линию, а Ильич сам загнётся на Капри, или с Божьей помощью, или с чёрт знает какой - это кто как меня будет почитать: Богом или чёртом. Короче, Капри станет-таки точкой для всей его реальной жизни, а фикции о нём не будет конца! Нет, не его будут лобзать массы, а поочерёдно и вечно, если не воздушными, то мысленными поцелуями, другого лобастика".
   В зрительной памяти Иосифа всплыло Лобное место, а затем он перевел мысленный взор на то место, рядом со Спасскими воротами, где надлежало построить мавзолей- зиккурат вождя - символ пирамиды власти в СССР.
   "Моя-то партийно-административная пирамида власти будет покрепче любой финансовой", - усмехнулся Иосиф и продолжил размышлять с львиной долей сарказма: "Это капиталистическая Россия с февраля по октябрь 17 года на деньгах держалась, на огромных кучах этого обесценивающегося дерьма - вот и рухнула столь же быстро как все финансовые пирамиды, ибо не крепче они бильярдных! А моя пирамида власти будет долговечна как гранит, превыше пирамиды масонской, и прекрасна как Божий театр! Прекрасна той самой красотой, которая спасет мир! Спасет его от многих людей, а значит и от массы проблем! Наглядным образцом моей пирамиды власти станет мавзолей-театр! И в этом ни "Малом", ни "Большом", а поистине Великом театре, двойник-дублер Ильича сыграет эпохальную роль. Этот мавзолей будет надёжней и дота, и дзота! А двойник-дублер Ильича, "играя роль" великого покойника, этим, на самом деле, будет охранять ворота в Кремль и мой покой надёжней Цербера, ибо "чучело вождя" призвано будет не отпугивать массы, как пугало воробьёв, а, наоборот, привлекать массы к себе, как воронов к падали! Вот тогда массы сами своими телами "забаррикадируют" все входы в Кремль от всех внешних врагов, да так, что и пушкой этих твердолобых дураков не прошибёшь! Огромная очередь этих болванов поясом верности опояшет Кремль, и никому вне очереди шагу ступить не даст! Благо, что у меня самого подземный ход припасен для входа и выхода из преступного, а вскоре (благодаря приступам почитания мощей "Ильича" у паломников) и неприступного Кремля. И кто же, если не Яков, лучше всех других сумеет сыграть роль хозяина мавзолея?! Тот Яков, в честь которого я назвал своего старшего сына Яковом! Тот Яков не чета Яшке Свердлову, именем которого я назвал свою собаку!" Довольный образностью своих сравнений, достойных его поэтического дара, Иосиф вновь придирчиво вспомнил лицо и фигуру своего закадычного друга, с которым познакомился во время Туруханской ссылки, матерого бандита Якова Кошелькова, внешне поразительно похожего на Ульянова-Ленина, с таким же хитрым прищуром и не менее лучистой хитростью лукавых глаз. "Фирменный" же смех Якова, исключая его смех от услышанного в компании анекдота, звучал у него последним, согласно пословице: "Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним"! В подобных случаях, лишь садомазохист может хорошо смеяться первым, а последний смех плох лишь сардонический (в первоначальном значении этого выражения). И любящий посмеяться последним, Яков ухитрялся делать так, что смеялся не в последний раз, от всей души и над другими. В Туруханке, для Иосифа, по приказу Ильича, промышлявшего на воле разбоем (экспроприацией) для партийных нужд, Яков невольно стал авторитетной заменой Ильича. Но на воле их пути разошлись, и если рыбак рыбака видит издалека, то талант конспиратора позволял Якову долго оставаться незамеченным на воле, хотя сам Яков и оставил заметный след в памяти Иосифа. "Вот чёртова морда! По всем статьям и статям - Ильич, да и только! Чертовски похож! Бесподобно подобен лукавому и Ульянову-Ленину! Давно ведь заметил, что эти два пахана похожи друг на друга, как две капли воды, но думал: "с лица воды не пить", а теперь вот жажду встречи с бывшим корешем, словно прохладной воды в знойной пустыне! Теперь его сходство с всемирно известным персонажем выглядит восхитительно и многообещающе! Даже вспоминать о таком сходстве нельзя без восторга и без сладостного предвкушения своего великого будущего! Правда, взять этого шельмеца будет не проще, чем черта за рога, но мы - большевики, хитрее любого черта: не так, так этак возьмём! И если не Бог, так чертовы массы нам в помощь! Можно было бы и самого Дьявола уложить в саркофаг, не будь он до поры до времени бессмертен в плоти своей, как и любой истинный чёрт, а нам там нужен забальзамированный труп - лучшая "труппа" театрального мавзолея! Да будь черти хоть духи бесплотные, и тогда бы они в этих двух паханах души не чаяли!! И это с учетом того, что сходство Якова и Ильича: внешнее и характерное, а различия: идеологические. Хотя, кое в чём и эти крайности сходятся. Как бы там ни было, но Феликс уверяет, что на Якова, наконец-то, появилась зацепка, что он-таки на крючке! В сети надо эту "крупную рыбу", чтобы не сорвалась, а когда вытащить, то и потрясти хорошенько этот "мегалодонный кошелек" не помешает, ибо его содержимое всегда было высшей пробы - в золотых червонцах! ГПУ должно, во что бы то ни стало, арестовать моего бывшего кореша - главного "претендента" на роль усопшего великого и гениального вождя и учителя мирового пролетариата. А если, чёрт знает откуда, но в народе слух пойдет, якобы подменили Ленина Яковом, то можно будет народным же языком сказать: "Затвердила сорока Якова, да и судачит про всякого!" - таков будет и официальный ответ. Впрочем, Ильич не всякий, и нужно добиться, чтобы ни один чёрт о нашем деле не пронюхал, и комар носа не подточил! В саркофаг Якова - "на долгую добрую память", и все шито-крыто, если "пришить" вовремя всех лишних свидетелей!" - с безаппеляционной уверенностью думал Сталин. Нервное возбуждение, пробежав в мозговых лабиринтах его головы, вновь высветило перед его внутренним взором образ Якова-Ильича, с акцентом на личностные качества последнего: "Кому-то Ильич и впрямь покажется Богом! Кому-то Дьяволом, меняющим свои личины (а то, что будет лежать в мавзолее - одной из его сменных оболочек)! Кому-то Кощеем-бессмертным (да к тому же, и фокусником-иллюзионистом)! Кому-то упырём-вурдалаком-вампиром без осиного кола в сердце! ... - сколько людей, столько и мнений, но лишь одно станет официальным: мнение Генерального секретаря ЦК РКП (б), хотя и не искреннее, но "Правдивое"! А в дальнейшем, мы и массовое единомыслие внушим люду внушительной пропагандой и "словарным запасом" "товарищей маузеров" и "максимов". Слишком болтливых они "переболтают", а все остальные и помыслить о крамоле не посмеют: тотальный страх он и умника, и дурака уравняет по уровню официального шаблона. Что же касается истинных большевиков, то это не люди, а органы партии, ибо у них есть лишь одно мнение - официальное мнение партии, а они - его проводники и исполнители, и все народы должны стать такими органами. Ленинские "заветы": "чем хуже, тем лучше" и "лучше меньше, да лучше" - для извращенцев. Но я таки приведу массы к тому, что жить станет лучше, жить станет веселей - по-моему вкусу и разумению! "Если на клетке слона прочтёшь надпись "буйвол", не верь глазам своим" - так, кажется, советовал Козьма Прутков. Я же добьюсь того, что если на мавзолее написано "Ленин", то массы будут верить официальной надписи, что здесь лежит Ленин (этот звёздный "телец"), пусть даже перед ними будет пустое место! Но этого я добьюсь постепенно, от чистки к чистке, не спеша! А пока пусть будут верить своим глазам, глядя на то, что похоже. Тело Якова в мавзолее будет гораздо правдивее, естественнее и убедительнее, чем восковая фигура и прочая скульптура, любой иной актёр (живой иль мёртвый), и прочие художества. Cтрах-то должен овладевать массами постепенно, иначе они все внезапно умрут от него, так и не дожив до прекрасного будущего", - сделав МХАТовскую паузу, домыслил Сталин.
   А по стране и по миру, без "Пришествия", но с происшествиями, шествовал 1923 год от рождества Христова.
  
  
  
  

Глава 3

  
  
   Февраль 1922 года.
  
   Главарь банды - Яков Кузнецов ("Кошельков", "Янька", "Король", "Неуловимый") поздним вечером кутил на блатхате, и, зная толк и меру в хорошем вине, в беседе с пронырливой сводней - Анной Кузьминичной Севостьяновой, дал весьма трезвую оценку новому трюку жизни страны: - Видишь, Анька, как жить ныне стало сподручней! Раньше-то большевистская шобла была как шпана голодраная: тащила все, что попало, без ума, вот и провалилась! А теперь-то вот до них доперло! НЭП развели, чтобы нэпманы им экономику, по всем швам разъехавшуюся и дырявую, сшили и залатали, как портные рваные штаны. Самих нэпманов большевики стараются раздевать постепенно, по мере обогащения тех. Не последнюю рубашку и штаны с каждого нэпмана стараются стащить, а выжидают, пока появится на нем шуба соболья, чтобы постепенно с каждого из них не семь, а сотни шкур, то бишь собольих шуб снять. Так ведь и мы не промах! Мы с нэпманов не мелкую добычу имеем! Так что политика большевиков, в этом направлении, нам на руку. А придет время, они нам и вовсе ни разу дорогу не перейдут, а комиссары заодно с нами в нашем законе будут, а вся страна у нас шестерить станет! Вот тогда в стране и со страной все будет в полном порядке! Я ведь об этом еще в Туруханке одному из политических паханов - матёрому большевику Кобе (Сталину) говорил: самая долговечная, самая прочная и нерушимая, самая могущественная форма общественной жизни во всей истории человечества - уголовная! И, безусловно, только ей светит самый большой срок стабильного существования на земле! Именно борьба уголовного мира с общественно-экономическими формациями, пытавшимися его уничтожить или вредить ему, приводила к смене каждой из этих формаций, то бишь социальных строев. Только сращение партийно-правительственных структур с уголовным миром (при котором произойдет коррекция силовых органов в оптимальную сторону) сделает эти структуры непоколебимо устойчивыми, прочными и справедливыми на века и тысячелетия! Недаром уголовный мир - это краеугольный камень построения всемирного справедливого общества, ибо в уголовном мире во главу угла поставлена свобода, пусть даже кому-то кажется, что она стоит там, в наказание, как нашкодивший ребенок! Но ведь даже это лучше, чем поставить ее к стенке или, заперев в казематах, изолировать от народных масс! Только в уголовном мире свобода имеет свой угол - свое законное место! Да, только в уголовном мире есть подлинная свобода, ибо свобода - это жизнь в разумных пределах! И эта свобода в гугол раз крепче и долговечней статуи свободы в США, и во столько же раз дороже, но не для кармана, а для сердца! Да, да и еще раз да, уголовный мир - это мир подлинной свободы и справедливости. Ведь где, как не в уголовном мире, тайное проявление определенных способностей приводит к удовлетворению всех потребностей этих скромных, не хвастающихся публично своими способностями людей, у которых нет потребности в коммунизме, где каждая сволочь и каждый подлец смогли бы удовлетворять свои гнусные потребности гадить и пакостить всем подряд. Уголовники же стремятся всегда к тому, чтобы сработать чисто и нигде не наследить. Только в ладу с нами нихрена пакостного с большевиками не случится, и никогда они в лужу не сядут, и на свалке истории не окажутся. Так что ты, Коба, как крупный партийный авторитет, должен убедить свой большевистский сходняк во взаимовыгодном сотрудничестве с нами - представителями древнейших и бессмертных профессий! Место уголовных авторитетов - у головы главы государства, то есть на уровне его советников, хотя бы и тайных. Только при таком раскладе сил глава государства будет иметь на своей стороне все козыри в жизненной игре, но, в отличие от карточной игры, эти козыри в отбой не уходят, а иначе сам глава станет лишь одной из глав минувшей истории. Ибо только мы - уголовные авторитеты можем держать преступность в необходимых для прочности государственного строя рамках - в строжайших рамках! Только мы в состоянии не допустить любой беспредел! Все иные рамки - траурные для тех, кто против нас. Бывший конокрад Гришка Распутин - это далеко не уголовный авторитет - спаситель царя и Отечества. Но царь слушает его и на него уповает, а сотрудничать с нами - истинными авторитетами уголовного мира не желает. А посему, Его Царскому - Императорскому Величеству скоро придет хана, как пришла хана всем Золотоордынским ханам. Дом Романовых простоял триста лет и рухнет во прах! А наша с вами взаимопомощь позволит создать принципиально новое самое долговечное строение, где будет осуществляться всесторонний контроль и всесильное всеобъемлющее управление массами: уголовные авторитеты будут держать преступность в разумных рамках, а вы будете держать в разумных рамках полицию, и мы вместе с вами - вразумлять народ! Говорю тебе это, потому что ты не тупой фраер, а толково и фартово рэкетом промышлял для нужд своего партийного общака, и способен по всем понятиям меня правильно понять. А мне тогда Коба и говорит: "Точно, Яков! Борьба уголовного мира за свои права со всеми боровшимися с ним социальными формациями, приводила к краху этих формаций, здесь ты правее, то бишь точнее левака Карла Маркса! Ну а мы - большевики, лишь капитально ускорим крах капиталистической формации, и в этом мы с вами подельники! Ого, и иго-го как мы этот крах пришпорим!! Ведь сейчас-то мы, большевики, вроде политических сифилитиков. Связь с массами у нас здесь в России тайная, подпольно-бытовая, а за кордоном - половая, то есть легальная, но и та, и другая заражает массы революционным сознанием. Революционное сознание - это освобождение психики человека из-под контроля прежнего религиозного сознания, с его заповедями: не убивай, не кради, не прелюбодействуй, не желай ничего, что у ближнего твоего и так далее, в том же духе. Ревсознание - это полная свобода человека от оков прежнего сознания. Девиз ревсознания - грабь награбленное! При ревсознании осознаются только способы подготовки и проведения мировой рабоче-крестьянской революции, и ее конечная цель: всеобщее равенство во всем! Хотя каждому, при таком дележе, достанется всего этого - кот наплакал! Причем, только большевистское ревсознание является в наибольшей степени революционным! Наше ревсознание с неумолимой эффективностью запущенного сифилиса, разлагающего организм больного, разлагает государственный организм, ценные элементы которого вы растаскиваете по всем своим углам. Как и коварный сифилис, наше ревсознание передается посредством естественных потребностей масс, посредством низменных инстинктов толпы. А вот когда я революционным путем и последующими маневрами взойду на вершину государственной власти, обогнав дураков и воспользовавшись тем, что умные будут обходить эту гору дерьма стороной, вот тогда-то я и партию свою, и массы излечу от ревсознания с помощью свинца и обильного кровопускания. Это стократ эффективней, чем лечение сифилиса мышьяком, и непременно даст избавление от этого "сознания", дабы не привело оно нас, по своей сути, к своему конечному итогу дела - концу всему. В любом деле важно вовремя остановиться, тем более на пике власти! Что касается ревсознаний других Российских партий, то они отличаются от нашего - большевистского ревсознания, словно ерундовый триппер от могучего сифилиса! Но все эти иные партии передохнут после нашей победы, передохнут из-за своих ревсознаний как от чумы и холеры, потому что, в отличие от триппера, их сознания с нашим не уживутся. Ну а когда, наконец-то, мы избавимся от всех ревсознаний, то от революционной цели: "грабь награбленное", мы перейдем к воплощению в жизнь, в полном объёме, нашей неиссякаемой цели: "грабь дураков"! И уж тогда-то наша с тобой мафия расцветет пышным цветом, а плодоносить будет как Эдемский сад во времена Адамова грехопадения! И таким прекрасным тогда станет криминальный социализм - наш общий нерушимый строй, что коммунизма и даром не надо! Не жизнь, а воровская малина для нас настанет! Заявляю тебе об этом, находясь в здравом уме и отличной памяти, ибо являясь активным переносчиком ревсознания, я им не болен, так как сам себе на уме! И этим отлично предохраняюсь от чьего-либо "мозгоёбства"! Я прекрасно осознаю, что Уголовный кодекс - это не кодекс чести, чтобы ему следовать! Чёрта с два!! Нам с ним не по пути, и ни кой чёрт нас с ним не попутает! Да и уголовное право - совсем не право - это кривда - отстойник Римского права и Православия! И эта кривда, как и процессуальная, нам часто боком пытается выйти, иль взять за зад, а, посему, не права! Клали мы с тобой на УКа, УПКа, их права и законы, а скоро и под сукно положим. Всё уголовное законодательство там будет, кроме мелочёвки". Так что смекай, Анька: скоро дурной крови у большевиков поубавится, и тогда милиция будет рыпаться лишь на то, что ей с родни по силам: на шантрапу, и возиться исключительно с бытовухой! А их прежнее ВЧК - нынешнее ГПУ, создано лишь для того, чтобы контра не возвратила бы нас и большевиков в "тюрьму народов" - в этот анахронизм с "фараонами". Хотя, говоря откровенно, тюремная камера с решёткой - это сито, через которое просеивалось человечество, и в котором задерживались наиболее крупные и самые ценные личности! И вот теперь, после Октябрьского переворота, многие из этих великих личностей оказались на крыше власти. Знай наших "зеков"!! - произнёс тост Яков, высоко поднимая фужер.
   - Да ты, Яков, и по форме, и по содержанию - вылитый товарищ Ленин!! - ехидно заметила недоверчивая Анна.
   - На меня многие пытаются походить, да слабо у кого выходит! - с хмельной гордостью изрёк Яков.
   - Если Яков - вылитый, то Ленин - пустой!! - буркнула себе под нос, недовольная Советской властью проститутка Халида.
   А сидевшая рядом с Яковом наглая и безумно удачливая проститутка Сарра, по прозвищу: "Клеопатра", выпустив изо рта сигарный дым, высокомерно бросила: - Между прочим, Гошка мне сообщил о том, что Ленин приказал своим комиссарам грабануть всё церковное золото. Завтра они его будут свозить из церквей на склад, тот самый, который Серёжка Барин с Лёшкой Картавым и Заводным при царе "чистили"!
   - Гошка? Это что за фраер? - поинтересовался Яков.
   - Это она о Федюшине говорит, он у Ленина в личных секретарях ходит! Я её с ним с месяц назад как свела. Клиент сомнений не вызывает! - скороговоркой пояснила Анна.
   - А я бы всё же поостереглась, - встряла в разговор эсеровская подстилка Халида, - этим большевикам ни в чём доверять нельзя. Они вон даже календарь изменили. У них теперь: что ни день, то 1 апреля! Нет, кроме шуток! Ведь эти черти даже свой день переворота: 25 октября, стали праздновать на свою чёртову дюжину дней иначе: "7 ноября", а сам этот день их великого обмана на много лет "переплюнул" все 1 апрельские "дни дурака"! Говорят, что г. Ленин, в своих "Апрельских тезисах", распорядился народ дурачить круглый год и из года в год. А ведь они теперь не только надувательством занимаются, но и вздуть могут по первое число!
   - О, да! С этими комиссарами нужно ухо держать востро! И глаз да глаз за ними нужен! - испуганно округлив глаза, посетовала проститутка Элла. - Вот намедни, мне моя подружка Риммка рассказывала, что прилип к ней один комиссар, как банный лист к заднице. Наган на неё наставил и требует: "Дай, а то пристрелю, сука!" Ну, прямо вынь да положь! Она, с испугу, уже и платье на себе рвать начала, и тут только просекла, что это он у неё руку и сердце просит - жениться, стало быть, на ней собрался!
   - Ну, так что же, дала?! - поинтересовался непревзойдённый мастер гоп-стопа, вор-универсал Серёжка Барин.
   - Ой! Да, что ты! Комиссарам, как говорится, дай только палец, так они и руку с головой оторвут! Так что она, с отчаяния, не столько дала ему по роже, сколько взяла, да и выцарапала его бесстыжие зенки, и со спокойной душой сбежала восвояси. А этот комиссар теперь, говорят, если услышит, где шорох платья или юбки, так стреляет туда без промедления! Вот, стало быть, как его, гада, злоба к женскому полу ослепила, а не только Риммкины ноготки.
   - Так что ж, на него и управы нет?! - ужаснулась Анна.
   - Ой! Да комиссар-то больно важный! Наган у него дарственный, за былые подвиги. Так что его и арестовать не решаются, и наган отобрать стесняются, он ведь без него, как без рук, ничего кроме этого делать не умеет. Вот и стреляет, подлец, то в потолок, то в женский пол! Всё как в жуткой сказке: не проползти и не пролететь мимо этого "безголового" Змея-Горыныча, который пострашнее циклопа Полифема будет, ибо того и гляди пулю схлопочешь, куда как вернее, чем в "русской рулетке"!
   - Так вы, дуры, в штанах шляйтесь, а ещё лучше голышом. Для дам это вечно самая популярная мода на все сезоны! - посоветовал Серёжка Барин. - Видали, какие манекены в музеях, да во дворцах выставлены?! Не видали?! Эх вы, деревенщина! Коблушки чухонские! Да там бабы стоят роскошные, шикарные из мрамора. Венеры-Афродиты всякие. И все как одна, в чём мать родила! То бишь скульптор-кутюрье создал, наплевав на какие-либо рубашки и золотые ложечки во рту! Да и на картинах там полным-полно голых баб! И всё это, говорят, громадной популярностью пользуется и больших денег стоит!! Вот что по-настоящему ценится! Вот она - настоящая непреходящая мода!!
   - Ты, как видно, в музеях только на голых баб глаз положил, как в "домах терпимости", а мужиков, раздетых до нага, не заметил! А они там, в музеях, тоже, между прочим, дорогого стоят! Их причиндалы и те на вес золота! Так что зри своей моде в корень, а не подглядывай в бабьи щёлки!! - парировала его саркастические наскоки Сарра.
   - А я не гомик, чтоб на это взирать! Мне такая мода на хер не нужна! Да, к тому же, я и не голоштанник какой-нибудь! Я, можно сказать, в рубашке родился! Пусть голь перекатная на музейных подиумах торчит, а мне мой коренной причиндал и так дороже всего золота мира! - по-барски отмахнулся Серёжка.
   - Па-а-думаешь, дороже золота! Да я своей задницей, не говоря уже обо всём остальном, ни на одну соболью шубу заработала, и не в мечтах, а реально!! - взвизгнула, распаляясь, Сарра. - Ни одна мраморная богиня на столько "бабок" не потянет!!! - взвивалась она на повышенных тонах. - Я не стриптизёрша дешевая, и свои прелести за гроши, да задаром демонстрировать не собираюсь!!! - закончила она свою патетическую речь на мажорной ноте. Назвать же Сарру "селёдкой под шубой" Серёжка Барин не решился.
   - А вот мне, - встрепенулась гулящая в своё удовольствие бабёнка Ольга Фёдорова, - один комиссар так прямо и говорил: "Твое влагалище - это настоящий мини-коммунизм для нас - мужиков, где от каждого - по способности, каждому - по потребности! И даже если за всё в жизни надо было бы платить, то я, как коммунист, жизнью бы своей заплатил, лишь бы сохранить это общественное достояние, лишь бы сохранить этот очаг коммунизма!" И что вы думаете, ведь действительно жизнью поплатился за этот "блядский коммунизм" - подхватил букет вензаболеваний и вскоре загнулся. Вот оно как! А букетик-то был из "клумбы" моей подружки Венерки, и стал для него погребальным венком, который и обошелся ему куда как дороже лаврового! Ну, скажите, какая мраморная Венера таким мужским преклонением похвастать может?! Какой музей? Ни один, будь он хоть антропологический, или палеонтологический, или исторический, или...
   - Хватит вам! - шикнул на дам Яков. - Музеи и дворцы оставьте в покое, а нет, так большевикам. Пусть они сами музейные экспонаты грабят, да за "бугор" загоняют, а мы уж займёмся Богоугодным делом! Недаром ведь сказано: "Украсть у вора - списать половину грехов", а если обокрасть богохульствующих грабителей-вандалов, так и все наши грехи, подчистую, списаны будут!! А, посему, валяю конкретно по делу с церковным золотом из большевистского общака...
   Банда и бабёнки притихли "намертво", внимая плану главаря.
  
  
  
  

Глава 4

  
  
   Февраль, 1922 года
  
   После плотного обеда Ильич вплотную приступил к делу:
   - Алло, Феликс Эдмундович, как у Вас там обстоят дела, батенька, с "инквизицией" попов и экспроприацией церковных богатств?
   - Доброго здравия, Владимир Ильич! У нас всё в порядке. Ночью приступили к проведению операции в Москве, в Питере и по всем провинциям. К полуночи церкви были блокированы нашими людьми, и к этому часу в большинстве храмов работа завершена: церковные ценности нами изъяты и свозятся на указанный Вами склад Гохрана. Попы попали в тюремные кельи, а прочие толпы мракобесов разогнаны силой оружия, впрочем, немало из них оставили на паперти свои трупы. С их трупами мы управились не в три дня, а в три счёта, хотя и было их "бессчётное количество", рвами и траншеями мы их обеспечили, а дальше пусть сами "шуруют" в свои ады, раи и чистилища! Все монастыри теперь тоже в наших руках и превращаются в подходящие тюрьмы, так что можно сказать: во всех монастырях теперь только наш устав! Любого верующего теперь можно под такой монастырь подвести, а уж бывший Соловецкий для них хуже ада, там даже их чертям тошно станет!! Я же в этом церковном деле неукоснительно соблюдаю Ваш приказ, Владимир Ильич: "Главное - это не дать возможности попам проявить милость и помочь голодающим Поволжья и других регионов страны. Их милость к массам была бы для нас как кость в горле! Кому пряник, а кому кнут - это нам решать, а не им!"
   - Да, да! Эту работу, Феликс, необходимо проводить архирешительно!!! Никаких сомнений и поблажек!!! Это есть наш атеистический урок религиозным "маловерам" в нас и наше священное дело!!! Они должны крепко-накрепко поверить в нашу силу, решительность и убеждённость, убедившись в них (более чем Фома неверующий в воскрешение Христово) на собственном горьком опыте и боли своих ран!! И покуда будут живы их "бессмертные" душонки, они должны крепко помнить нашу бескомпромиссную непримиримость к их вероучению, и свято верить в нашу окончательную победу над ними и их влиянием в массах. А для этого необходимо проявлять наибольшую, наивысшую жестокость, ибо наше зло в настоящем - это наше добро для будущего! Тогда как сегодняшними добренькими делами и помыслами вымащивается дорога в завтрашний ад! Рай же коммунизма оправдает перед лицом истории всё, кроме порочного малодушия и порочной мягкотелости! Больше жёсткости духа и рук!! Жёсткостью и жестокостью дел вымостим дорогу в наш Рай, дабы не увязнуть по дороге к нему в собственных соплях и слюнтяйстве! Всякое противодействие нам со стороны церковников, - с упоением продолжал вещать Ильич, - есть контрреволюция, есть преступление против масс! Архипопов будем судить публично от имени масс, и пусть сам пролетариат, то бишь рабочий класс, распнёт эту свору морально, а мы накажем эту свору реально, и орудиями казни куда более прогрессивными, чем их любимый крест. Все остальные мракобесы должны быть перевоспитаны на Соловках, за бывшей монастырской оградой, ибо клин клином вышибают! Каждый, от мала до велика, кто участвовал в церковном шабаше против нас, должен получить там свою порцию воспитания в духе большевизма, да такую, чтоб занозой в душе сидела куда как крепче, чем гвозди в распятиях! Это должен быть жестокий, но необходимый для них урок! Это их свято место, для них пусто не будет, по крайней мере, до полного их там перевоспитания. А если они все туда не уместятся, что вполне естественно, то действуй по принципу Прокрустова ложа, но в отношении их численности: лишних клади на кладбище.
   - Именно от такого "Прокрустова ложа" и будет прок, Владимир Ильич! - поддакнул Дзержинский. - У этих церковных "циркачей" будут и труппы и трупы!
   - А знаете одну поучительную историю, батенька? - продолжил свои наставления Ильич. - Как-то Станиславский зашёл в церковь и, увидев представление попа, заорал: "Не верю!!!" Тут поп-подлец стал играть свою роль в церковном богослужении в таком религиозном экстазе и так убедительно, что даже Станиславский уверовал в Бога! Вот и мы свою роль должны играть так, чтобы массы нам верили во всём, а не слугам Божиим! В этом и заключается всемирно-историческая роль нашей партии! И если театр начинается с вешалки, так и мы свою игру начнём с того, что развешаем на фонарях всех этих святейшеств и святых отцов, с преподобными матушками! Пусть с фонарных столбов своими святыми нимбами светят - электроэнергию нам экономят. Замечательнейшая электрификация всей страны получится! Не дрейфь, Феликс, провала не будет, исторические подмостки и не такой тяжкий грех выдерживали! Ври, не краснея, что церковные ценности изымаются для помощи голодающим Поволжья, а попы - жирные жопы, для них и выеденного пасхального яйца пожалеют! Для попов, что голодающие Поволжья, что бедные церковные мыши - всё одним миром мазано! Вот оттого-то они готовы удавиться, или, скорее, удавить, но помочь чем-либо ни-ни, "Боже упаси!!!" А ведь в их хамских храмах не скорлупы от яиц, а золота и драгоценных камней куда больше, чем в пещере Аладдина! Это вам не сказочное золотое яичко, и стоит несравненно дороже всех пасхальных яиц Фаберже! Обменять за кордоном не шило на мыло, а горы церковной безвкусицы на горы вкусного продовольствия - вот спасение голодающего Поволжья! Так что: "Бей попов, выноси всех святых с драгоценными окладами - спасай Поволжье!!!" - это насущная жизненная необходимость и священный долг сознательных масс в лице силовых органов! Вот что должны усвоить массы, забыв "Отче наш" и прочую религиозную сивуху!
   - Красные от стыда не краснеют, Владимир Ильич! К чёрту всю дешёвую мораль Христа! А попам таких чертей зададим!! Пусть попы, мягко говоря, в попу проваливают со своей моралью! В общем, Соловецкая клоака им для того и предоставлена! Любой иной чёрт пусть будет с ними, а вот их "жёлтый дьявол" будет наш! Ибо попы попами, а ВКП (б) - это пуп земли и неба!
   - Я доволен, что ты это понял, как следует!
   - Понимать Вас как следует - это наш священный партийный долг, Владимир Ильич!!
   - Усильте охрану ценностей на складе! Энтузиазм в отборе ценностей у врагов важен, как важен и отбор самих ценностей - их сортировка, но архиважен и порядок с их охраной!!
   - Я заверяю Вас, Владимир Ильич, в том, что у нас сам Бог ничего не сопрёт, чёрт его побери!!
   - На чёрта надейся, а сам не плошай! - предостерёг его Ильич.
   - Слушаюсь, товарищ Ленин!
   - Держи меня в курсе этого дела, Феликс. Желаю и требую успеха!!
   Ильич возвратил на место телефонную трубку, встал из-за стола и в холерическом порыве прошёлся по кабинету: от стола к окну и обратно. Ему явно не сиделось на одном месте, даже таком величественном как место председателя Совнаркома. Взяв со стола, из стопки книг, свою любимую книгу немецких народных сказаний о проделках плута и пройдохи Уленшпигеля, Ильич грустно улыбнулся. Он всё чаще с тоской вспоминал свою конспиративную жизнь - жизнь романтическую, до предела заполненную запретными и оттого жгучими и сладостными политическими страстями. Эти страсти проявляли себя в попытках сокрушения тогдашних устоев государства и частных жизней его послушных граждан, в попытках сделать всё наоборот, не так, как угодно официальным властям. Привычка к переустройству общественной жизни, перемене (обновлению) всего вокруг себя, кроме себя самого, привычка играть судьбой - есть неутолимая жажда романтики. Он пытался искать эту романтику в работе председателя Совнаркома, в строительстве чего-то нового: новой экономической политики, новой национальной политики и так далее, но всё чаще из всего этого получалось или хорошо забытое старое, или никчёмная ерунда. Нет, всё это было не то, о чём мечталось, всё это было неинтересно до скуки зелёной! Манил иной размах, иной масштаб и характер деятельности, тем более что разрушать и низвергать в мире было ещё много чего.
   "А там, глядишь, всем миром и дом построим, общий для всех коммунальный дом!" - вспомнив об общем доме, Ильич слегка поморщился. "Нет, "Общий дом" - это понятие вызывает какие-то негативные ассоциации, оно стоит в общественном сознании в одном ряду с такими понятиями как "Дом призрения", "Сумасшедший дом" или "Жёлтый дом", "Дом терпимости" или "Публичный дом". Ещё бы! Ведь история человечества пока не имела положительного опыта строительства таких общих всенародных домов, которые бы соответствовали понятию коммунистического общежития или, попросту, коммуналки! И поэтому все прежние понятия общего дома, "Дома для всех", рисуют порой в воображении столь мрачную перспективу, чуть ли не Горьковское "ночлежное дно", даже у такого "Кремлёвского мечтателя" как я!! Но пусть бездарные символисты-злопыхатели назовут коммунистическое общежитие хоть "Общественной пещерой", но под моим руководством массы всемирного пролетариата её, образно говоря, в любом самом прочном монолите выдолбить сумеют! Недаром англичане говорят: "Мой дом - моя крепость!" В нашей наипрочнейшей крепости будут все! Пусть тогда попробует кто-то сказать: "У него не все дома!" У меня все и всё будет дома!! Такой великой крепости коммунизма никакой осёл, гружённый золотом не страшен! Впрочем, угнетённые массы колониальных стран согласились бы и на мировую хижину на развалинах дворцов. На деле же, первым этажом Всемирного дома коммунизма станет создание Союза Советских Социалистических Республик, которое мы оформим в декабре этого года. А для того, чтобы этот расширяющийся Союз ассоциировался с чем-то прекрасным, провозглашён он будет в Большом театре и, вдобавок, прекрасное здание бывшего Благородного собрания будет названо Домом союзов, хотя там и будет общественный центр профсоюзов СССР. А вот "домами" империалистов станут могилы и склепы! Лучшими же комнатами нашего дома станут нынешние дома отдыха, курорты и санатории; дома ребёнка; детсады; интернаты и дома престарелых; дома и дворцы пионеров, культуры, спорта, бракосочетания! К лучшим комнатам этого дома можно будет, по праву, отнести пятизвёздочные гостиницы; театры и кинотеатры; цирки и зоопарки; публичные библиотеки; рестораны; универсамы и, разумеется, любой мой кабинет!"

Глава 5

  
  
   Февраль 1922 года
  
   Рано утром, к складу Гохрана, куда свозилось всё ценное церковное имущество, подъехал серебристый "Роллс-Ройс" и, следом за ним, грузовик, в кузове которого находилось трое "красноармейцев". Из "роллс-ройса" вылезли Серёжка Барин и Яков, а малоприметный шофёр Костя Маленький, на которого и вовсе никто не обратил внимания, остался в машине. Яков был одет в элегантный костюм "тройку", сверху которого было накинуто распахнутое пальто. Голову главаря банды венчала кепка, а ноги были обуты в добротные ботинки. Серёжка Барин же щеголял в потёртой кожаной куртке, перетянутой портупеей, галифе защитного цвета, заправленное в истоптанные сапоги, и лихой краснозвёздной фуражке. Сразу было видно, что этот тёртый калач - комиссар, не знающий покоя, тем более что многозначительное выражение его лица и сильно потёртая кобура его маузера указывали на его постоянную и активную заботу о благе народа.
   Охранявшая складские помещения рота гепеушников, мигом построившись в шеренги, застыла по стойке смирно. А подбежавший начальник охраны, взяв под козырёк, отрапортовал Якову: - Великий вождь мирового пролетариата и председатель совнаркома товарищ Ленин!!! Охрана конфискованных церковных ценностей очень счастлива приветствовать Вас на нашем революционном посту!!! Наш пост бдительно несёт охрану складских помещений, и конфискованное у врагов имущество находится в полной сохранности! К нашему посту враг и на выстрел не посмел приблизиться!! Наш пост готов к исполнению всех Ваших новых приказов и распоряжений!!! Докладывал Вам начальник охраны комиссар Сапожник.
   Яков взобрался в кузов грузовика, и, по-ленински картавя, произнёс речь перед жаждущей его слов, как манны небесной, охраной складских помещений: - Я приветствую вас, дорогие мои соратники по нашей борьбе с международным империализмом, голодом и мракобесием; борьбе за светлое и справедливое будущее - за коммунизм!!! Тяжело нам было здесь, в России, разбить оковы, сковывающие тело трудового народа, такие как царизм и капитализм. Но архиважно разбить ещё и оковы народной души, разбить оковы народного разума, такие как поповщина и чертовщина, а также и боженька! Пресловутого же боженьку следует разбить не только на иконах и крестах, но и в темноте народной души! Китайцам трудно найти даже чёрную кошку в тёмной комнате, особенно когда её там нет, но архитрудно для всех нас найти и уничтожить, воображаемого тёмными массами народа, боженьку в потёмках их душ, тем более что его самого и во всём белом свете днём с огнём не сыщешь, ибо его, в натуре, вовсе нигде нет!!! Да, нет ни на том, ни на этом свете, ни в каких угодно потьмах!! Да и, вообще, чёрт его знает, что он собой представляет в больном воображении каждого из народных масс! Наш-то народ всегда любил ходить туда, неизвестно куда, и приносить то, неизвестно что; вот и нахватались чёрти чего!! Однако, мы - большевики, всё сможем отыскать и разрушить до основанья, нет для нас, батеньки мои, невыполнимых задач!!
   Яков пристально оглядел неотёсанные частоколы гепеушников, выстроившихся у его ног, и с пафосом продолжил: - Я убеждён, что вы - бойцы революции, разбившие внешние цепи рабства, поможете тёмным массам разбить оковы глупости их тёмных душ, и переполнить образовавшиеся пустоты этих народных душ светом идей коммунизма!! Я рад очередной раз убедиться в том, что вы делаете это твёрдой профессиональной рукой революционера! Вам ли бояться пачкать свои руки в крови мракобесов?!! Их кровная глупость не заразна для вас, если твёрдо следовать к своей великой цели и не менять ни цели, ни пути! Настоящему революционеру море крови по колено! Настоящему большевику горы трупов по ...! - Яков сделал весьма красноречивый жест рукой пред фанатичными взорами бойцов. - А любое дело, даже такое, в котором другим нужны умные, светлые головы, вам и по плечу, и по зубам!! И тем более там, где раскисает слюнтяйская гнилая интеллигенция, которая вам и в подмётки не годится, вы способны пройти, как нож сквозь масло, как острый штык сквозь нательный крестик! - ободрённый вниманием благодарных слушателей, продолжал вещать Яков. - Конечно, несознательным массам их цепи очень нравятся, тем более что многие из этих цепей, как видите, золотые! - Яков указал рукой на склад с церковными ценностями. - Но, товарищи, золотые цепи - это самые страшные цепи рабства, они не ржавеют от слёз и пота своих жертв, более того, дураки эти цепи жадно берегут, и, потому, эти оковы никогда у них не изнашиваются. Мы же "перекуём" эти цепи во множество полезных вещей! Мы сокрушим последние тюрьмы, где царит рабство души, и массы, навсегда покинув церкви, освободятся затем и изнутри. Вы им в этом поможете, а кто из них нашему делу всю свою душу не отдаст, тот "богу душу отдаст"! В этом состоит долг и честь сознательных масс - солдат мировой революции! Чёрному интернационалу попов, от Красного интернационала рабочих и крестьян: красную смерть на миру! Да здравствует великая революция духа, революция культуры!!!
   В ответ на эти слова раздалось громовое: - Ура-а-а-а!!! Да здравствует Ленин!!!...
   Переждав бурный всплеск эмоций, Яков сообщил:
   - Основной частью церковного золота расплатимся с заграницей. Это не беда, что международные империалисты вставят там себе золотые зубы вместо своих зубов и клыков, выбитых здесь нами. Когда начнётся мировая пролетарская революция, мы им и золотые зубы выбьем! А пока на конфискованное золото закупим там продукты питания для наших голодающих масс, машины и оборудование для наших заводов и фабрик, и ещё многое другое, что производит наш братский рабочий класс, то есть пролетариат в Англии, Германии, США. Отдадим же капиталистам обратно их жёлтое дерьмо, а возьмём наш рабоче-крестьянский продукт труда. Как говорится, отдай Богу божьи души, кесарю - кесарево сечение, а дьяволу - деньги и золото! Да, всё его золото, кроме наших "золотых рук", "золотых голов", "золотых и пламенных сердец"; кроме наших червонцев и "золотого сечения" наших красных пятиконечных звёзд! - сострил Яков и строго предупредил: - И не забудьте, товарищи, что наиболее ценные произведения искусства - это достояние народа! Мы его сохраним для наших потомков в музее Московского Кремля. Отберите на складе настоящие художественные ценности и погрузите их в этот грузовик, он доставит их по месту назначения. И в дальнейшем поступайте так же! Желаю вам коммунистических успехов в труде! Наша глобальная цель - коммунизм! В него мы точно попадём любыми средствами, используя все виды орудия и оружия! Прицел взят верный!! Салют, товарищи!!! И пусть насмерть подавятся, чёртовы империалисты, своим дерьмовым золотом, ибо жадней эта свора даже царя Мидаса!!! Так-то вот, батеньки!!!
   Под неистовый рёв глоток и бешеные аплодисменты прослезившихся от восторга краснозвёздных бойцов, Яков слез с грузовика и, махнув рукой гепеушникам, укатил на "Роллс-Ройсе". А Серёжка Барин, вместе с комиссаром, всё ещё находящимся под оглушительным впечатлением от встречи с "товарищем Лениным", тщательно осмотрел и отобрал наиболее ценные, с его точки зрения, церковные вещи. Рота краснозвёздных ротозеев отнятую у церкви и отобранную "экспертом" золотую церковную утварь, рубины, бриллианты и другие драгоценные камни торжественно погрузила в грузовик. И, под охраной переодетых в красноармейскую форму уголовников, доверху наполненный драгоценностями грузовик, с Серёжкой Барином и лихим шофёром, покатил своей дорогой. Начальник охраны остался с Серёжкиной распиской и поручением дальнейшего отбора подобных ценностей из вновь поступающих, с целью их дальнейшей транспортировки в Кремль этим же грузовиком в следующие его заезды.
   Спустя два часа, Дзержинский, заехавший для инспекции на этот склад, начал разговор по телефону с Ильичом, из кабинета начальника охраны склада. Ильич в это время находился на отдыхе в Горках, но Феликс нашёл нужным побеспокоить главу правительства по поводу "его" распоряжения об отборе и перевозке в Кремль художественных ценностей: лучшего из всего того ценного, что было экспроприировано у церкви; а также о неизвестной судьбе этого рейса. Во-первых, "Железный Феликс" полагал, что важно "загнать" продажным империалистам (у которых за очень большие деньги можно купить что угодно, даже мировую социалистическую революцию) все ценности без разбора - "всё равно, после мировой социалистической революции всё будет наше, так какого чёрта сортировать?!" А во-вторых, грузовик с церковным золотом и сопровождавшей его охраной уже должен был быть в Кремле, но каким-то мистическим образом, без единого выстрела, пропал в городе, если и не посреди белого дня, то посреди светлого утра.
   - Это непременно какие-то поповские фокусы, которые мы непременно разоблачим! Сейчас идут розыски. И будь эта пропажа хоть у Бога за пазухой, или у чёрта на куличках, она будет найдена!! - заверил Феликс.
   Удивившись удивлению Ильича по поводу "его" распоряжения, Феликс доложил ему о произошедшем ранним утром. До Ильича дошло, что некто, сыграв его, его же и переиграл! Вторая волна мыслей подсказала отгадку: - Ну, он ещё у меня доиграется, гад: и кошелёк, и жизнь отдаст Яшка - сволочь!!!
   От этого восклицания прозрел и Дзержинский:
   - Ах, так это та сволочь, что тормознула Вас в январе 19 года, и срулила на одном из Ваших "Роллс-Ройсов", оставив Вас в... на дороге! Этот кошелёк с большой буквы! Лихач стрёмный!!
   - А какова его речь в подробном изложении? - поинтересовался Ильич, и, выслушав подробное содержание речи Якова, которое пять минут назад доложил Феликсу восхищённый ею начальник охраны склада, резюмировал: - Ловко оправдал нашу акцию, прохвост!! А как на его речь реагировали эти "ангелы-хранители"?
   - Его речь привела их в бурный восторг и страстное воодушевление, которое продолжается и поныне!
   - Вот потому-то охранники и не должны знать, что это был подставной балаган. Пусть с восторгом служат делу мировой революции. Пошли в дополнение к ним спецгруппу, и когда мошенники вновь позарятся на складское золото и драгоценные камни, то, на обратном пути, спецгруппа, без лишнего шума, должна захватить их.
   - Владимир Ильич, думаю, что не лишним будет об этом балагане не знать и товарищам из ЦК и политбюро, пока этот бандит не будет пойман, дабы никто из них не посмел усомниться во всесилии карающего меча партии и надёжности её щита. А когда поймаем, можно и сообщить им об этом подлеце и его подлости, ибо свершаемая нами кара - наш самый надёжный щит от всякого рода сомнений и искушений, которые, если в души закрадутся, то на многое антипартийное станут способны побуждать! Ублюдки украли у нас золота и драгоценных камней: соборов на пять - шесть, по сравнению с общей массой золота и драгоценных камней изъятых и изымаемых нами из "Божьих дворцов", это незаметно. А если они ещё раз за золотом и каменьями туда сунутся (что, скорее всего, не произойдёт, нюхом чую: не такие они глупые звери, чтобы на ловца бежать), то у себя в застенках я их свинцом сполна нагружу, а если и не сунутся - всё равно, рано или поздно, он их догонит. Живыми ли, или мёртвыми, но всех их, даже из-под земли достану! Ни один нигде от чекистов не скроется!!
   - Согласен с тобой, Феликс, в том, что незнание об этом балагане пойдёт товарищам из ЦК и политбюро только на пользу, пока "балаганная труппа" не провалилась. Но ты должен не на словах, а на деле, найти и арестовать этих наглецов! Это дело партийной, моей и чекистской чести!!! Да, здесь похищенные драгоценности не столь важны, в конце концов, церковного золота, оставшегося в наших руках, не на одно стадо золотых тельцов может хватить, а драгоценных камней осталось куда больше, чем находится в коронах ещё недобитых нами монархов. Ты чуешь, что эти звери не столь глупы, чтобы опять вернуться к складу, а моя интуиция сейчас подсказывает мне, что они достаточно умны, чтобы оставить пустым склад, и в дураках засаду!! И думаю, что истина лежит здесь не посередине, а на уровне моей интуиции. Так что, на самом деле, свози всю оставшуюся "золотую телятину" и ценные каменья в Московский Кремль, здесь легче будет обеспечить их учёт и контроль, и сподручней будет из этого сырья такого "телятю" создать, который всю мировую империалистическую стаю забодает!! - в шутливой форме приказал Ильич, и затем серьёзным тоном добавил: - Но следи, чтобы проходимцы у нас алмазный фонд, Оружейную палату и весь Гохран не спёрли!! За музеями тоже лучше приглядывай, а то за границу загнать весь этот антиквариат не успеем, как сами по миру пойдём с протянутой рукой. А это ныне недопустимо! Кровь из носу и кровь из врагов, а недопустимо! Запомни: германское золото обеспечило нашу Российскую пролетарскую революцию, а золото из России должно обеспечить мировую социалистическую революцию!! Обеспечить наш мир!!! Архиважно, также, из церкви дух вышибить, чтобы от христианской веры, в конце концов, и духа не осталось, ни надежды, ни любви!!! Как, впрочем, и от иной чуждой нашей идеологии "опиумно-сивушной" заморочки! Нужно использовать для этого все средства и силы: репрессии и воинствующий атеизм. Религию мы от государства отделили, а воинствующий атеизм есть политика нашего государства, без государственной поддержки он бессилен! Без нашей поддержки, он - чёрте что, а с поддержкой, он дьявольски силён!! Необходимо, чтобы к десятой годовщине Великого Октября, со смердящим религиозным душком прошлого удалось справиться полностью, на подконтрольной нам территории. Дабы весь мир узнал, что мы - большевики и есть истинные и непобедимые израильтяне, ибо мы всегда боролись с Боженькой, и мы его победили в России!! И он должен быть разгромлен за рубежом окончательно, как кичливый Наполеон!!! Это послужит дополнительным моральным стимулом пролетариям всех стран, как к победе в мировой пролетарской революции, так и к построению на Земле мирового коммунизма, взамен призрачного рая, или слабоумной, идиотской нирваны!!! Ведь даже наш малограмотный Будённый миллионов Будд стоит, ибо он просветлён революционным огнём и "просветил" им не один стоявший на его пути монастырь! Только тогда, когда от Божьих храмов в душах масс не останется камня на камне, только тогда будет построен прочный коммунизм! Да, так вот: наказывать тебя за нынешний промах не буду, ибо, несмотря ни на что, надеюсь, что тебе, в конце концов, удастся их поймать. Да и надеяться-то в этом деле больше не на кого, но постарайся, чтобы эта надежда не умерла вместе с тобой, а сбылась при твоей жизни! Когда же поймаешь всех этих негодяев, разрешу похвастаться перед товарищами, и сам похвалю! Желательно, конечно, чтобы ты их поймал до наступления коммунизма, ибо при коммунизме всё это драгоценное дело просто обесценится! Но если они до коммунизма у нас ещё горы этого драгоценного дерьма нахапают, то я тебя самого, батенька, с обычным дерьмом смешаю! Да, и не забудь о коммуникативных девушках из коммутаторской, ибо разговор-то наш получился "не телефонный", - напомнил Ильич.
   - Не забуду! "Светлая память" им обеспечена! - с тенью чертовски чёрного юмора заверил Дзержинский.
   - Ну, ладно, хватит рот разевать и уши развешивать, а то золото провороним, и камня на камне не оставят нам от драгоценностей проворные гады! Свози драгметалл и драгкамни в нашу Кремлёвскую цитадель, и лови этот оборзевший криминал! - закончил разговор Ильич.
   Тем временем, грузовик с церковными ценностями выехал за пределы города и, немного проехав по лесной дороге, остановился у охотничьего домика. Ценности сгрузили в заранее подготовленный для них погреб домика. Обеспечив себе прочный фундамент, Яков и его молодцы сели за стол, и, по случаю удачного дела, крепко выпили и плотно закусили. Банда основательно залегла на золотое и каменистое дно, и "загудела" словно пчелиный улей. Так "распыляя" драгоценное дно, они и "прогудели" около двух золотых для себя годков. Но, когда уже казалось, что буря ОГПУ их миновала, пришла малява от Анны, о том, что Сарру "замели". "Замели" её в январе 1924 года, и начало года грозило стать концом жизни банды, ибо если развяжут Сарре язык, то он до банды доведёт! А навсегда укоротить ей язык банда никогда не решалась, поскольку хитра была шельма и высоко летала, могла и мёртвой отомстить: заранее, если что, наводку для ОГПУ в надёжном месте и надёжных руках оставив. Только и была надежда у банды, что все следственные органы Сарра в мудаков сведёт и ночной бабочкой от них упорхнёт.

Глава 6

  
  
   Август 1922 года
  
   В этот тёплый солнечный денёк Ильич отправился на охоту, ловко ускользнув от своей личной охраны, ибо безумно обожая охоту, он терпеть не мог, чтобы кто-то стал свидетелем его промахов в любых делах и даже развлечениях. Если же удача на охоте ему изредка улыбалась, а охотничий трофей был слишком тяжёл, то охранники, по сообщённым Ильичом координатам, находили его трофей и, торжественно, приносили в усадьбу, к ногам хозяина. Но Ильич посылал часть охраны за своим трофеем и в тех случаях, точнее говоря: закономерностях, когда его трофей был лишь на словах. И охранники, боясь гнева Ильича, за то, что не нашли якобы убитого им медведя, приносили ими убитого медведя, выдавая его за искомый трофей Ильича, а Ильич "милостиво не замечал подмены". Шкуру неубитого им медведя Ильич никогда не делил, а забирал себе целиком, как и все иные трофеи, ибо его сильной и цельной натуре любой делёж был "не по нутру", он мог пойти на делёж только под реальной угрозой потери всего. Охрана же получала от хозяйки суровое наказание за недосмотр за Ильичом: с молчаливого согласия хозяина, она посылала горе-охранников не "куда подальше", что было бы раем для них, а в места не столь отдалённые, или весьма отдалённые. Охрана заменялась часто, ибо столь же часто сбегал от своей охраны Ильич - дока в разнообразных видах надувательства даже видавших виды людей! Дабы сбежать незаметно, он не брал с собой даже верных собак.
   "Практика уже многократно подтверждает, что мои побеги со всех сторон выгодней, чем "отправлять в расход" охранников, если они станут свидетелями моих промахов - это был бы излишний расход, а точнее: не доход казне. Нет, пусть уж лучше они за свои промахи в охранной работе, поработают в концлагерях в качестве зеков, да поучатся охранной работе на примерах тамошней охраны! Пусть учатся, учатся и учатся! Даже если этим профанам потребуется век там жить и век учиться - нет проблем! Потому что долгосрочная и архинадёжная моя охрана - эта та, которая охраняет меня от неблагонадёжных масс, находящихся в местах для концентрации всей этой сволочи с гнилым интеллигентским душком и преступной малосознательностью. Ведь к стабильной безопасности мы идём самым недолгим и безопасным путём: тотальным превентивным нападением на наших реальных и потенциальных врагов - это наш лучший шаг к нашей лучшей защите, а затем следует или уничтожение врага на месте, или, что хуже для него, но лучше для нас: его дармовая работа в концлагерях. Красная Армия, военно-морской флот, ОГПУ, милиция и концлагеря свою работу знают, они - моя лучшая охрана! А "обложившей" меня самого охраны мне не надо! Но что поделаешь, если даже лучшая моя охрана бессильна спасти меня от излишней и назойливой заботы вечно паникующей Нади! Она навязывает мне под видом личной охраны своих соглядатаев, как видно, мнит, что на охоту я хожу за деревенскими девками, или боится, что променяю её на более сексапильных, чем она, кикимор или Бабу-Ягу. Надька - безнадёжная дура, понять не может, что в памяти народной я должен оставаться безошибочным вождём, словно непромахивающийся вожак стаи! Массы должны понимать, что мои изречения об ошибках и их исправлениях относятся к ним, а я не выделяю свою гениальную исключительность из правила, лишь из скромности и необычайно требовательного к себе отношения! Свидетелей иного быть не должно, они даже более опасны для государства, чем "Свидетели Иеговы"!! Ну, да ничего! Для меня и личная охрана - не преграда! А уж о какой-либо опасности для меня в лесу и речи быть не может, ибо от своих человекообразных врагов я архизащищён, а никто другой мне и подавно не страшен, ведь нет зверя страшнее, чем человек, и нет человека могущественнее, чем Ульянов-Ленин!! В сравнении со мной, волчья стая - это зайчата лопоухие, сосунки безобидные, заячий помёт! Да и вообще: волков бояться - в лес не ходить, смерти бояться - не жить!!" - думал Ильич, проворной походкой, с ружьём на плече, шагая по чудесному подмосковному лесу. Воздух, наполненный солнечной энергией и запахом хвои, переполнял энергией Ильича, а сказочная красота окружающей природы привела его к мысли о Капри. О, Капри! О, пьянящее море у твоих берегов! Ильич, слегка захмелев от головокружительной сладости воспоминаний "давней выдержки", остановился на зелёной полянке, под раскидистой сосной. Рядом с деревом возвышалась огромная куча муравейника, и казалось, что он кипит, как Тульский самовар, работой сотен тысяч своих обитателей. Ильич, прищурившись, с интересом стал разглядывать это яркое проявление жизненной энергии. Он был политиком, а не мирмекологом, и поэтому взглянул на это явление с общественно-политической точки зрения, но под несколько иным углом, нежели Соломон в Притчах, и совсем не так пессимистично, как пророчествовал Герберт Дж. Уэллс в рассказе "Царство муравьёв".
   "Вот из кого эволюция могла бы сотворить идеальное общество людей, будь она чуточку "разборчивей", - с досадой подумал Ильич, и продолжил свои рассуждения вслух перед муравьями, словно речь на митинге перед народом: - Впрочем, муравьи, как видно, более совершенная ступень эволюции в направлении организации работы сообщества, дисциплины и КПД, нежели люди! Муравьи доказали это не на словах, а на делах, а форма муравья оптимально соответствует своему внутреннему содержанию! Активная трудовая жизнь муравьёв генетически обусловлена, и служит всеобщему благу родного муравейника, его процветанию и процветанию окружающей природы. А человек, осознав необходимость, перекладывает её на шею другого человека - ещё не осознавшего необходимости, чтобы не осознавший делал всё необходимое, для удовлетворения потребностей осознавшего. Поэтому-то Спиноза и Маркс с Энгельсом называли необходимость свободой, для осознавших и познавших эту необходимость, и, можно сказать, хомутом для не осознавших. "Божественная" же свобода не для мира сего! А так как бытие определяет не только сознание, или его отсутствие, но и направление эволюционного изменения живых существ, то мы создадим для масс такие условия жизни, что их эволюционное развитие пойдёт в нужном нам направлении. Организовать массы и добиться автоматизации навыков их работы до степени организации и исполнения работы в муравейнике - вот наша наиважнейшая задача! Только такой общественный строй покажет более высокую производительность труда по сравнению с империализмом! Да будет государство-муравейник, основанный на тотальной дисциплине труда! Для достижения этой цели, мной уже было проявлено немало творческой смекалки, и затрачено много сил, и ещё немало предстоит потрудиться, прежде чем движение курсом на коммунизм примет необратимый характер. Труд же, создавший из обезьяны человека, очевидно, не был творческим, а был по обезьяньи подражательным, то есть жалкой и искажённой копией настоящего труда. Иначе говоря, искажённой копией создания идеального человека - человека коммунистической формации, описанного в трудах классиков марксизма-ленинизма! Оттого-то так много недоделок и такое обилие обезьяньих рудиментов во внешнем облике и психике человека! Марксизм-Ленинизм же - это новейшее направление эволюции человечества. Вначале, мы пролетарской революцией создали базу государства-муравейника, защитили и оградили её от напастей извне, а немного погодя, ликвидируем нэпманов и кулачество (кулачным правом сильного), как класс - последний недобитый класс не в меру "сознательных" паразитов. А затем, всепобеждающая логика развития марксистско-ленинской новейшей эволюции, из человека-обезьяны, человека-свиньи и даже "нелюди", создаст человека-муравья, по своему трудовому долгу (трудовой дисциплине) и КПД. И если, в результате новейшей нашей эволюции и социальных экспериментов, человечество и впрямь совсем превратится в рабочих муравьёв, значит облик рабочего муравья - самый идеальный облик жителя коммунизма - жителя, в котором всё прекрасно, и которого по праву можно назвать: чело века коммунизма!! Это несравненно лучше, чем перерождение человечества по пророчеству Г. Уэллса в элоев и морлоков, описанных в его фантастически популярном романе "Машина времени". Наши планы реалистичны, они не сродни мифу о том, что Зевс создал трудолюбивый народ из муравьёв! И я об заклад готов биться, что жителям города Мирмекий было столь же далеко по КПД до муравьёв, как и до научного коммунизма! А наши планы атеистичны и научны - без преувеличений и, хотя и манят, но без маниловщины!! - продолжал грезить вслух "Великий мечтатель". - А то некоторые вообразили себе жизнь сладкую и твердят: "Семья - это ячейка общества", будто это сотовая ячейка полная мёда, а они сами - только и будут летать с цветка на цветок, как пчёлы, и жрать, как трутни! Это мечты, оторванной от земной жизни, рождённой летать в несбыточных мечтаниях пархатой интеллигенции, на деле распространяющей лишь гнильцу и паразитов! А вот муравьи сами тлю и пасут, и доят, а тлетворного влияния не распространяют. Человек-муравей, это звучит гордо! Трудягу муравья воспели в крылатой басне: Эзоп, Лафонтен и Крылов!!! Но мы не будем соловья баснями кормить, а, засучив рукава, окажем всестороннюю помощь эволюции революционными метаморфозами с человечеством, дабы она не "забуксовала"! О, это будет прогресс хоть куда! А государство - что надо! Воистину, рабочие муравьи напоминают могильщиков империализма, а сам муравейник - его могилу!! А близится время, когда весь Земной шар станет могилой империализма и всеобщим муравейником!! Всемирный муравейник труда непременно будет построен, ибо из всей классификации людей, мы оставим в живых только рабочий класс - от него более короткий эволюционный путь до рабочих муравьёв. Именно рабочих муравьёв, а не муравьёв-рабовладельцев, муравьёв-паразитов, тропических муравьёв сельвы, движущихся голодными ордами, - нет, вся эта мура подлежит истреблению и будет нами истреблена как эксплуататорский класс. Конечно, можно было бы и всех людей уничтожить, чтобы они не мешали истинному челу века - рабочим муравьям жить и трудиться, но это было бы по-свински, надо предоставить, хотя бы рабочим, условия для исправления не могилой, а эволюцией! Рабочему классу не страшны никакие жертвы на этом пути, он всё преодолеет. А жертвы неизбежны, они необходимы для естественного и искусственного отбора лучших, и лучших из лучших - тех, кто достоин такой жизни в едином трудовом муравейнике! Нестрашны и необходимы жертвы и этому трудовому муравейнику - прообразу грядущего мирового, чтобы слишком жирно не было, а было всё так, что Великий Лунарий и подвластное ему общество померкли бы в сравнение с ним, как меркнет Луна при восходящем Солнце!!
   Отойдя на пару шагов от муравейника, Ильич направил ружьё и, "снайперским выстрелом", поразил дробью, пусть и не львиную, но изрядную долю рабочих муравьёв.
   "А ведь, пожалуй, такое идеальное государство у этих насекомых существует только потому, что их царица-матушка "зрит только в корень" и не суёт свой нос не в свои дела!" - как вспышкой, при выстреле ружья, озарила мысль голову Ильича и тут же погасла.
   Главной потребностью каждого члена коммунистического общества станет потребность в общественно полезном труде!!! Непрерывно удовлетворяя эту растущую потребность, мы добьёмся того, что других потребностей у них не останется, ибо и отдых - это переход с одного вида деятельности на другой. Питаться и размножаться они будут не Святым Духом, а Священным Духом Марксизма-Ленинизма, воплощаемого ими в продукты их трудовой деятельности. Этот Универсальный Дух будет и побуждать их к общественно полезной деятельности, и контролировать своевременность принятия пищи, подобно своевременной заправки автомобилей, и следить за исполнением всего их жизненного расписания. Такова великая сила гипнотического внушения этого Духа!!! Мировая социалистическая революция и мировая эволюция масс, вдохновляемые этим Духом, приведут нас к желанной цели!! Это так же точно, как точен мой выстрел!! - словно дробью, "пальнул" словами Ильич, удовлетворённый метким попаданием в муравейник из тульского ружья и тем, что одним выстрелом удалось поразить столько движущихся мишеней, да ещё с расстояния, с которого они кажутся не больше блохи подкованной Левшой. Ильич перезарядил ружьё, и смело вошёл в чащу леса, напевая немудреный куплет: "Эх, мутация, нужна мутация, нужна мутация - для мудаков!" В след ему, из дыры муравейника, как из жерла пробуждающегося вулкана, повалил дым, но запах разгорающегося пожара подействовал на Ильича ещё более возбуждающе, чем аромат леса. Горячее желание охоты, отнюдь не за грибами, буквально распалило Ильича, и он, как матёрый хищник, взял верный след.
   "Первобытный инстинкт охотника меня не подвёл, а вывел на крупную цель!!" - чуть было не закричал от радости Ильич, когда послышался треск веток, и метрах в двадцати от него, из речной ложбины показался старый, толстый, грязный кабан. "Теперь бить без промаха на убой!!" - отдал сам себе мысленный приказ Ильич. Сдерживая порывы возбуждённого дыхания, прицелился и, подряд из двух стволов, выпалил по кабану. Две пули, сдуру, угодили в задницу кабану. Кабан, истошно завизжав, бросился, напролом, в лесные дебри. Подбежав к месту его старта, Ильич увидел яркий кровавый след, оставляемый раненым животным. Стремительной летящей походкой, Ильич стал преследовать свою недобитую жертву. Пройдя около часа по кровавому следу, словно по скоростному шоссе, он вышел на большой луг с копной соломы на краю. Сразу за лугом простиралось вдаль скошенное поле, а сбоку от поля, виднелась кособокая деревушка. В густой траве кровавый след плохо просматривался, и Ильич принялся петлять по лугу, пристально вглядываясь в траву-мураву, принюхиваясь к искомым следам, и прислушиваясь к дальним шорохам, с обострённым вниманием русской борзой.
   - Ты погляди, какая свинья! Хряк паршивый!! - неожиданно услышал он визгливый старушечий крик.
   Из-за копны соломы вышла старая, словно живущая со времён царя Гороха, крестьянка в цветастом платке, алом сарафане, в белый горошек, и с граблями в руках.
   - Где?! Где хряк?! - воскликнул Ильич, лихорадочно перезаряжая ружьё и быстро вращая головой.
   - Да ты же хряк и есть! Чтоб глаза твои бесстыжие повылазили! Куды ты, боров, прёшь?! Всю траву у меня вытоптал окаянный!! Мало того, что большевики - зараза этакая, весь хлебушек отобрали, так теперь и травы нема!!
   Ильич побледнел, снял с головы кепку и рукавом куртки стёр с лысины капли пота.
   - На башке у тебя пустырь, знать и в башке пусто, вот потому-то ты здесь пустырь и вытоптал! - продолжала браниться старуха.
   - Сволочь мелкобуржуазная!! - хрипло прокричал, словно вороном прокаркал, Ильич. - Стрелять и перестрелять всех вас надо!!
   Он хотел ещё крепче обосновать свою мысль, но старуха, не слушая его и потрясая граблями, прокричала: - Погоди, гад, вот позову мужиков, они тебя навеки утихомирят!!
   Ильич похолодел от ужаса, оглянулся по сторонам и, вскинув ружьё, грохнул из правого ствола, словно совершая правое дело, в алый сарафан, в белый горошек. Старуха, охнув, повалилась боком в копну, а горошек её сарафана стал исчезать на глазах, окрашиваясь алой кровью, и, вскоре, весь сарафан приобрёл цвет нынешнего государственного стяга. Ильич, ещё раз оглядевшись, извлёк из своего кармана коробок со спичками и, дрожащими руками, стал поджигать копну. Сухую солому охватило пламя, а Ильич, изредка оглядываясь, поспешил скрыться в чаще леса. Неожиданно, он увидел продолжение, потерянного было, следа кабана. День ещё только разгорался, и, поэтому, удостоверившись, что кровь на земле - это кровавое продолжение его пути-погони, Ильич, с увлечением, продолжил шагать по кровавому следу. Шагал он под "барабанную дробь" отнюдь не "стукачей", а "кузнецов своего счастья" - Больших пёстрых дятлов.
   Лишь к обеду, свято им чтимому, счастливый охотник возвратился в усадьбу, принеся на своём охотничьем ремне двух отупевших от жира тетеревов, и успокоил Надю:
   - Великий вождь мирового пролетариата нигде и никогда не заплутает, а достигнет поставленных целей живым и невредимым!!!
  
  
  
  

Глава 7

  
  
   Август 1922 года
  
   В кабинет тихо проскользнула ближайший секретарь Ильича - Лидия Фотиева.
   - Владимир Ильич, - раздался её вкрадчиво-лебезящий голосок, - к Вам пришёл посетитель. Товарищ прибыл из Германии, и утверждает, что Вы с ним хорошо знакомы.
   Фотиева протянула визитку гостя. Ильич мельком взглянул на фамилию посетителя и оживился:
   - Срочно пригласите его войти!!
   Через минуту, в кабинет вошёл молодой, тридцати с небольшим лет, мужчина, одетый в серый, мышиного цвета, поношенный костюм. Вошедший был среднего роста, спортивного телосложения, с энергичным блеском глаз на эмоционально-подвижном лице. Тёмно-русые волосы аккуратно подстрижены, косая чёлка скрыла левую половину лба. А над верхней губой рта - эротического вида усики, напоминающие кустик волос над большими половыми губами половозрелой девушки. Быстро пройдя кабинет и приблизившись к Ильичу, мужчина протянул руку. Взгляд его бесцветных глаз выражал немое восхищение.
   - Рад нашей встрече, Адольф! Какие новости Вы привезли мне из Германии, батенька? - улыбаясь, спросил Ильич, крепко пожимая протянутую руку.
   - Хайль Ленин!!! - выкрикнул Адольф, справившись, наконец-то, с горловой спазмой, вызванной сильным эмоциональным возбуждением от встречи со своим кумиром. - Я прибыл к Вам как к фюреру немецкого рабочего класса, геноссе Ленин!! Я прибыл к Вам за советами и приказами к действию! Я гарантирую их неукоснительное исполнение в Германии!! Ибо Вы - вдохновитель и гарант всех наших побед!!!
   Ленин покровительственно обнял Адольфа.
   - Передайте немецким товарищам, что я верю в самый передовой и сознательный немецкий рабочий класс!! Только он, не на словах, а на деле, способен создать новый разумный порядок не только в Великой Германии, но и в остальном не столь великом мире!! Именно новый рабочий порядок новой Германии будет служить образцом и базовой основой для создания единой рабочей организации всего мира! В этом я вижу историческую миссию немецкого рабочего класса, в этом его назревающая всемирная гегемония!! И пока мы у власти, а это всерьёз и надолго, мы не допустим, чтобы германские рабочие оставались на задворках истории, куда их затолкала эта паршивая империалистическая свора - Антанта. Договор в Рапалло, Адольф, это только начало нашей помощи вам. Мы окажем вам всестороннюю, в военном отношении, помощь, такую, как подготовка военных кадров и финансирование программ развития Германской военной мощи. Первоочередная задача немецкого рабочего класса: взять всю полноту власти в Германии в свои крепкие руки, наша задача - помочь ему в этом!! Долг ведь платежом красен! Германия помогла нам, большевикам, взять власть в свои руки в октябре 17, мы же поможем Германии освободиться как от внутренних врагов её рабочего класса, так и от внешних врагов. Подчёркиваю, наши цели едины - это установление во всём мире всеобщего социалистического рабочего порядка, порядка - столь присущего порядочной германской душе; это воспитание у всего мира дисциплины свойственной немецкому национальному характеру! Только такой порядок и такая дисциплина явятся прочным оплотом построения мирового коммунизма. И, разумеется, гарантом такого установления, воспитания и построения, станет всемирная гегемония немецкого рабочего класса, как учителя и наставника, как старшего брата для остального рабочего класса всего мира, и как полновластного хозяина над "нерабочими" массами всего мира!!! Активно проводите пропагандистско-агитационную работу среди рабочих, создавайте из наиболее сознательных и крепких - вооружённые рабочие бригады. Активно привлекайте молодёжь к революционной работе, широко используя юношеский максимализм, бескомпромиссность и бунтующие против буржуазной ханжеской морали агрессивные подсознательные стремления. Создавайте из этих белокурых и бедокурых бестий мобильные ударные отряды штурмовиков, способных пройти, как нож сквозь масло, через мягкотелые массы обывателей и задрипанной интеллигенции, прокладывая нам дорогу к власти. Да и, в конце концов, разве немцы - потомки всепобеждающего Зигфреда и всесокрушающих вандалов - это не нация идеальных солдат?! Плох тот немец, который с детства не мечтал бы быть солдатом с "маршальским жезлом в ранце"! Он его более достоин, чем Бонапартовский солдат! У кого в Германии не забарабанит радостно сердце и не потянется рука к оружию, когда прозвучит призыв к реваншу?! Если таковые немцы и найдутся, то в качестве покойников или совсем разложившейся прослойки интеллигентиков, попов, да среди малой части обитателей "Домов умалишённых". И вправду, кто из германских рабочих, молодёжи, солдат и матросов устоит, чтобы не встать под наши боевые знамёна, когда поймёт, какая великая историческая миссия предназначена немецкому народу?! Никто не устоит! Ибо национальная гордость - это великая объединяющая сила, тем более что проявление этой гордости совпадает и с их материальной заинтересованностью в жизненно важном расширении жизненного пространства нации. Вы победите, Адольф, если будете держаться нашей цели твёрдо и непоколебимо! Победите тех, кто имеет другие цели, или трусливо шатается в идейных направлениях, к каким партиям они бы ни относились. Победите любую болезнь своей партии, если будете регулярно очищать свою партию. Ибо каждая партия будет гнить и распадаться, если не проводить её чисток от всякого мусора, даже если это рабочий мусор, и прочего излишнего балласта, ведь любой жизнеспособный организм, дабы не захиреть, должен выводить из себя отработанный материал - говно. Впрочем, все чуждые нам партии эта процедура уже не спасёт, так как они сами состоят уже сплошь из дерьма! Другое дело - мы с вами!! Я убеждён в победе рабочего класса Германии, залогом этого служит не только наша победа в России, но и то, что Вы окажете победе германского пролетариата закономерную помощь, мой друг! Я чрезвычайно ценю Ваши организаторские способности и ораторское красноречие!!! Я рад, что, следуя моему совету, Вы возглавили национал-социалистическую немецкую рабочую партию Германии, чтобы ввести в заблуждение мировой империализм и нанести ему неожиданные и неотразимые удары!!!
   - O, main Gott!!! Я постараюсь оправдать Ваше ко мне отношение и доверие, Genosse Ленин!!! - воскликнул воодушевлённый Адольф. - Я всегда прислушиваюсь к Вашим мудрейшим советам, и следую Вашим гениальным историческим указаниям!!!! Вы - мой внутренний голос, Вы - мой Гений побед!!! Я несказанно счастлив, что имею честь не только слышать Вас, но и видеть, ведь один раз увидеть - лучше, чем сто раз услышать!!! И хотя мы виделись с Вами не один раз, Вы для меня по-прежнему есть ненаглядный образец и неиссякаемый источник мудрости и сил, к которому хочется припадать и припадать - утоляя жажду знаний и уверенности в успехе Великих дел!! Вы - более, чем Один-Вотан-Водан!!! Мне не забыть, как ловко Вы меня проучили в шахматной партии, сыгранной нами в Вене в 1909 году! Ещё бы! Вы ведь способны свергнуть не только всех обычных королей, но, если захотите, то "в два счёта" за шахматной доской свергнуть и шахматного короля - Капабланку!
   - Его свергать не буду, ибо моя должность уже несравненно выше, чем его! Пойдёмте-ка, батенька, я угощу Вас настоящим обедом, а не жертвами пешек и фигур! Вы ведь проделали нелёгкий путь, небось, брюхо от голода волком воет, да и устали как собака?! - с отеческой заботой и непосредственностью, предложил Ильич.
   - Благодарю Вас за приглашение, Genosse Ленин! Ваше ко мне отношение снимает с меня всяческую усталость, и наполняет кипучей энергией к борьбе с врагами! Я, с волчьим остервенением, готов сожрать с потрохами всех врагов!!!
   - Да нет же, батенька, сейчас у нас иная пища для желудка - здесь к столу дерьмо не подают! А это дерьмо, то бишь врагов, мы уничтожим иначе! - скорректировал меню Ильич.
   Они прошли в столовую. Прислуга поспешно накрыла стол.
   - В знак нашей дружбы, проверенной годами, я привёз Вам Ваше любимое Баварское пиво "Августинерброй", - сказал Адольф.
   Ленин поощрительно кивнул головой и, смачно причмокнув губами, произнёс:
   - Что великолепно, то великолепно, батенька!
   В это время слуги подали к столу Баварское пиво в больших глиняных голландских кружках. Вслед за ними в столовую вошла Крупская. Ленин обратился к ней:
   - Узнаёшь гостя, Надюша?!
   - Ещё бы! Для кого-то Вы - Шикльгрубер, для кого-то - Гитлер, а для меня - милейший Адольф Алоисович!!! - воскликнула, обрадованная дорогому гостю, Надежда Константиновна. - Вы для нас самый приятный сюрприз! Вы - наша вера, надежда и любовь!!! Я знаю, что Вы не только прекрасный политический актёр и чудесный писатель, но и гениальный художник, и архитектор, и, надеюсь, что скоро весь мир по достоинству оценит все Ваши художества!!! - с пророческим пафосом, произнесла Надежда Константиновна, и не ошиблась. Уже в 1937 году весь мир созерцал его великое творение в "Гернике". Сам Пабло Пикассо, на вопрос гитлеровского офицера: "Это Ваша работа?", и ткнувшего пальцем в картину "Герника", ответил: "Нет, это ваша работа!" Подтвердив тем самым, что главным автором этой работы был великий "художник", "ваятель" и "архитектор" - Адольф Алоисович (Алоизович) Гитлер.
   Польщённый такой высокой оценкой его разносторонних дарований, полученной им от незаурядной Надежды, Адольф вскочил со стула и, галантно пожимая протянутую ему Крупской руку, с пафосом произнёс:
   - У меня нет слов, фрау Крупская, чтобы выразить мою к Вам благодарность за предоставленный мне кредит решимости, надежды и любви! Так что я постараюсь выразить Вам эту благодарность своим делом! Обещаю сыграть свою политическую и геополитическую роль достойно Вашего внимания и похвалы! Всем же моим политическим врагам, зубоскалящим по поводу моего внешнего сходства с Чарли Чаплином, я устрою настоящий массовый повальный Сардонический смех, в изначальном значении этого выражения. Они у меня, гады, "посмеются"!!! - искренне и твёрдо пообещал Адольф.
   Пожелав мужчинам, чтобы сбылись все их тосты, Крупская вальяжно удалилась в опочивальню, а хмельной запах знаменитого Баварского пива "Августинерброй" уже наполнил столовую до краёв.
   Сдув пену, Ильич отхлебнул из кружки, посмаковал ароматную жидкость и, проглотив её вместе с обильной слюной, произнёс:
   - Вот лучшее лекарство для революционера! Это эликсир его вечной молодости, источник его жизненных сил, источник его мировоззрения и оптимизма, а, главное, это служит основой и опорой его решительных действий! Эта опора куда качественней и атлантов и Антанты, ибо более могуча, чем все моря и океаны вместе взятые!!! Да, батенька, ведь Баварское пиво, которое, кстати, шнапсом, как кашу маслом, не испортишь - это источник не только Баварской революции и Баварской советской республики, но бери глубже и шире, я бы сказал, что сам Великий джинн мировой революции, как и призрак коммунизма, был выпущен из германской пивной бочки!!! Ты посмотри, сколько настоящих путчистов и революционеров мирового уровня, но отнюдь не мирного, взошло на германских пивных дрожжах, да все!!! Диоген-киник, тот дурак влез в бочку, а мы из неё, можно сказать, вылезли, да ещё как!!! Был бы жив Пушкин, он воспел бы это явление лучше, чем князя Гвидона!!!
   "А некоторые думают, что пиво пьют одни лишь сыкуны-трусы. Дураки! Да мы их одной мочой замочим больше, чем это делали: кобыла Гаргантюа, Пантагрюэль и Гулливер!!!" - подумал Адольф, жадно внимая словам Ильича.
   А Ильич не утихал:
   - А какие великие революционные бури зиждутся на 40 градусах и, притаившись в бутылках и стаканах с русской водкой, закипают затем в крови их осушающих! Это тебе не буря в стакане воды, отнюдь нет! Знай себе, хлебай энергию рабоче-крестьянской социалистической революции, в которой без полбанки сам чёрт не разберётся! А если смешать энергию русской водки, созданной великим химиком Менделеевым, с энергией германского пива, то такой ёрш будет покруче всех акул мирового империализма и тех китов, на которых их мир держится!!! Ещё Маркс с Энгельсом в один голос твердили, что человек не пьющий вина, ни на что путное неспособен! А я добавлю, что не пьющие ерша (смеси водки с вином или пивом, а в Германии это смесь шнапса с вином или пивом) неспособны на самое великое: на мировую пролетарскую революцию!!! Неспособны на этот риск и победу, и победу отнюдь не призрачную!!! Да, Адольф, смешение этих сил, этого топлива внутреннего сгорания в народном чреве, даст нам невиданный доселе разгул мировой революции, ибо рванёт, как миллиарды тонн тротила, и запылает Земной шар, как Солнце!!! Можно сказать, что ёрш сделает Великого джинна мировой революции поистине всесильным!!! Эти ершовые силы даже самого робкого мещанина сделают ершистым, да таким, что сам "в бутылку полезет" и любого трезвомыслящего буржуя зубами за горло возьмёт. Ибо это тебе не легкомысленный хмель французского шампанского, который быстро выветрился из продувных голов парижских коммунаров и французского пролетариата, когда дело дошло до настоящих революционных и контрреволюционных бурь и кровавых схваток с надравшейся коньяком французской буржуазией и снюхавшихся с нею прусскими интервентами. Хотя не следует забывать, что французское шампанское (вино), британское (то бишь шотландское и ирландское) виски и немецкое пиво - это три источника и три составные части марксизма, именно их смешение и вылилось у Маркса в данное учение, и стало течением общественно-политической мысли!!! А добавление к этой смеси русской водки, породило учение марксизм-ленинизм в моей голове, коим я столь благополучно для себя разрешился!!! А вот если к этому коктейлю ещё джин добавить, который реально могущественней сказочного джинна из волшебной лампы Аладдина, да напоить им массы, тогда их архисумасшедший азарт борьбы охватит!! Это тебе не квасной патриотизм взыграет в массах, а крепкий революционный интернационализм в душах бродить будет под пролетарско-популярный риторический вопрос: "ты меня уважаешь?!" От такого коктейля, пьяного угара в стократ больше, чем от бренди, а душой не сбрендишь пока пьян!! Ого! Как от этого коктейля кровь в жилах забурлит, а из врагов хлынет! В сравнение с нашим коктейлем, "Кровавая Мэри" грудным молочком покажется! - продолжал откровенничать, спьяну, Ильич. - Вот занюханная интеллигенция лишь для своего удовольствия кокаин нюхает, да опиум курит (но мы-то ей "прикурить" всегда дадим), большевистская же партия сумела партии кокаина и морфия направить на переворот сознания Балтийских матросов, ради Октябрьского переворота! Религиозная же "сивуха" - это помои истории! А героиновый героизм бонвиванов бледнеет в сравнение с бордово-красным пьяным героизмом масс! На борьбу массы поведёт "зелёный змий", соблазнив их яблоком раздора, коим плодоносит геральдическое древо международного империализма, и это древо они обломают и искоренят! Но не следует путать "зелёного змея" с "зелёной феей" - абсентом. Абсент же ("нефритовый цветок") пьют и им же ссут унылые радетели чистого, то бишь чистоплюйского искусства - "искусства ради искусства"; а там, им кажется, рукой подать и до чистогана, но мы-то поддадим им коленом под зад!! Ведь нам-то нужен массовый соцреализм!! Боясь революции, Николашка II с 14 года ввёл "сухой закон", но и самогона, вместе с Германским кокаином и морфием, хватило, чтобы всё вылилось в революционные мочиловки!! Я же "сухач" отменять не стал, чтобы сладко было пить, ибо запретный плод сладок, а в купе с нашей идеологией и пропагандой - это самый допинговый коктейль для масс!! А после наших массовых всемирных побед, массы окончательно подсядут на наш самый сильный наркотик - "Научный коммунизм", и будут в зависимости лишь от него!
   Ильич промыл себе глотку большим глотком пива и продолжил разглагольствовать, взахлёб: - Адольф, голубчик, тьфу, ястребок ты мой неистребимый! Помни, что для профессионального пламенного революционера "счастье - это борьба", так говаривал Маркс! Но борьба не классическая (французская, точнее: греко-римская), а борьба самая вольная - драка без правил, где все средства хороши ради победы! Это наше реальное счастье, потому что потрясающе интересна наша неизбежно победная борьба, и потому что особо смачно само предвкушение победы, и потому что, достигнув окончательной победы, революционер перестаёт быть революционером, становясь качественно иным человеком, да и человеком ли вообще?! Ведь настоящим-то человеком может быть лишь настоящий революционер!!! Но и без победы над врагом обойтись нельзя! Я имею в виду окончательную победу над ним. Либо мы его, либо он нас!! Да так, что страшно подумать!! Играть с врагом в кошки-мышки - опасно! Недооценивать врага нельзя! Его слабость может стать его силой! Маркс нас уже предупреждал: "Сила женщины - в её слабости!". А международный империализм - это такая паскудная блядь, это такой опасный трансвестит, который может многих соблазнить, заразить, охмурить и под каблуком держать! Нет, уж лучше Пиррова победа над ним и пир во время чумы, чем тризна по нам, или подкаблучное существование. Этому нас с тобой учит история, а мы преподаём её урок современникам. Кстати говоря, и из классической политической борьбы можно перенять разнообразную массу архиэффективных болевых приёмов! Например, из римской античности не грех перенять массу полезного опыта правления, и кое-какие символы власти (Византийские не в счёт), и символы единения масс. Ведь были там достойные подражания классические примеры приёмов борьбы с врагами, и были достойные лавровых венков победителей, борцы с массой врагов. Нашего внимания достойны не только Август и Траян, но и Гай Юлий Цезарь, и даже Тиберий, Калигула, Нерон, Домициан, Коммод, Каракалла, Элагабал, Максимин II Даза (с которым у тебя есть внешнее сходство) и прочие цезари. Пусть многие из них пали в жестокой борьбе с врагами, но их бесценный опыт борьбы и их ошибки, как и опыт, и ошибки их врагов - вот наш учебник борьбы, учебник власти!!! Желаю тебе достигнуть замечательных успехов в борьбе за наше общее дело, Адольф! Пусть всегда у нас будут в арсенале все средства для успешной борьбы с врагами, и, однажды встав, тысячу лет будет стоять трудовой Третий рейх - прочно и безотказно, как наши с тобой причиндалы!! А когда победим всех реальных врагов, будем, для интереса, бороться с врагами воображаемыми, и да вовеки не иссякнет счастье жизни нашей - её смысл и любовь!! Воистину: майн Готт - майн кампф!! Ты, как и я, рождён для этой великой борьбы, Адольф! Ведь ты такая глыба!! Такой матёрый человечище!!!
   - Товарищ Ленин!! - захмелев от пива и разомлев от тёплых чувств к Ильичу, воскликнул Адольф. - Мой фюрер!! Разрешите, от имени немецкого рабочего класса и от себя лично, Вас поцеловать!!!
   - Ну что же, я ведь не восточная девушка, можешь поцеловать, хоть куда! - с усмешкой, промолвил Ильич.
   - Спасителю Германии от благодарных германских племён!! - воскликнул Адольф и слил свои уста с устами Ильича.
   - Адольф, - выдавил из себя Ильич, после смачного поцелуя, - держи не менее тесную связь с Муссолини. Это наш парень, мой лучший итальянский ученик и верный последователь! На Бенито можно и нужно опереться в нашей общей борьбе. Он - настоящий мужик! Неслучайно он сказал: "Вожди должны быть мужчинами, а толпа остаётся женщиной, впечатлительной, падкой на красивые зрелища". Замечательные слова настоящего супермена с колоссальной революционной потенцией, такой любому Казанове и Дон Жуану сто очков вперёд даст! Догонит и ещё даст!! Да, Адольф, мы друг без друга и друг против друга обречены на развал и гибель. Мы вместе - это новый мировой строй масс, дружно шагающих в коммунизм. Мы должны быть вместе, но на определённом расстоянии, дабы не задевать друг друга в яростной битве с врагом - международным империализмом. Мы должны атаковать врагов все вместе, с разных сторон, окружая и истребляя их. Только так, будучи всегда и во всём заодно, мы достигнем желанной цели - попадём, что называется, прямо в десятку, сжав кольцо окружения врагов и истребив их, и, чуть было, не задушив друг друга, от радости, в дружеских объятиях!!!
   Вдохновлённое лицо Ильича вдруг исказилось ностальгической грустью, и он со вздохом, и с горестной интонацией произнёс: - Эх, Адольф, если бы ты только знал, как мне не хватает здесь замечательных германских рабочих и во всём чистоплотных германских крестьян!! Что толкового можно вылепить из этой российской грязи и слякоти?! Лишь скверный российский Голем, да и только!! Эх, Адольф, мой милый Адольф! - завыл Ильич, роняя слёзы из выпученных глаз в свои непромокаемые усы. - Вот тебе горький пример: до нашей революции, здесь, где мы находимся, было имение Рейнбота. Здесь был, в то время, великолепный пруд, в котором разводили превосходных карпов! Здесь было процветающее сельское хозяйство, дающее обильные урожаи! Плоды хозяйствования были налицо, но, к сожалению, отнюдь не наше - не лицо коммунизма, первой или второй стадий развития. И вот решил я, на свою голову, на этой бывшей рейнботовской базе создать образцовую для всей России сельскохозяйственную коммуну, с образцовым коммунистическим трудом - коммунизм в отдельно взятом селе!!! Хотел научить крестьян прогрессивным методам труда! Хотел привить им навыки коллективного хозяйствования! Хотел на практике доказать, что производительность труда коллективных сельских хозяйств, будь то совхозы, или колхозы, намного производительней труда всех куркульских хозяйств вместе взятых. Но, увы, как показала практика - этот чёртовый критерий истины, уровень коллективной жизни крестьянских масс не выше уровня жизни навозных жуков. Разделив между собой, в драке, рейнботовское имущество - всё, до последнего бота, участники новоиспечённой коммуны спокойно засунули руки в карманы свои и чужие, и, что самое обидное, запустили свои руки в государственный карман! На всё это им рук хватило, и до всего этого руки дошли, а вот позаботились ли они о благосостоянии государства Советского?! Как же! Держи карман шире!! Даже латышские рабочие вывезли отсюда в Прибалтику сотни возов рейнботовского добра, вот так за добро злом заплатив. А что с них взять?! От добра добра не ищут! Мы отнеслись к ним с добром душевным, а потом глядь: и даже своих добротных штанов не сыскать!! А тем временем, пруд совсем запустили, и он превратился в зловонное болото, и всё хозяйство, можно сказать: засосало в трясину! Увы, это полный экономический и идеологический провал!! Не вышло из моих затей ни преуспевающей сельскохозяйственной коммуны, ни рентабельного совхоза, ни высокосознательных сельхозработников. Этот крах сельскохозяйственной коммуны ещё более глобален, чем крах строительства "Вавилонской башни"!!! И коммуна, и совхоз "Горки" стали образцом бескультурья и бесхозяйственности. Горы хлама и мусора - это могильные холмы моего образцово-показательного идеала! Эти лапотники сами говорят: "Было богатое и благоустроенное имение, а теперь падает всё дело!" Несмотря на все мои старания создать из этого сброда коллектив хозяев, пекущихся о деле, на деле ни хрена, ни редьки не выходит!! Да и российские рабочие в деле развития социалистического самосознания недалеко ушли от крестьян, вот почему мне так хочется послать их куда подальше! Кулаками-то махать они все мастера, особенно во время бунтов и революций, но палец о палец не ударят в деле строительства социализма!! Лишний раз я убедился в том, что без немца нам нельзя и шагу ступить на пути строительства социализма!!! Да-да-да-да-да-да-да-да... - в очередном приступе дадаизма задакал Ильич, раскачиваясь телом вперёд и назад.
   - Да-да-да-да-да-да-да-да... - в такт ему поддакивал Адольф.
   Так продолжалось битый час! Вдруг Ильич замахнулся тяжёлой пивной кружкой и, багровея в лице, заорал: - У, прусак поганый!
   Адольф, от неожиданности, испуганно прикрыл голову руками и оцепенел, а Ильич, с размаху, грохнул кружкой по столу, и, пьяненько хихикая, приподняв кружку, показал пальцем на раздавленного рыжего таракана. И, не переставая хихикать, ухитрился парой ударов кружкой прихлопнуть ещё и пару чёрных тараканов.
   - Так вот мы их всех паразитов толстопузых, в сюртуках, фраках, сутанах и прочих их модных шмотках, раздавим! Эти б... буржуи, клерикалы и аристократы думают, что они неистребимы как тараканье племя, но наша мировая революция для них будет куда как похлеще, чем дихлофос для тараканов!!! - исторг из себя злорадный восторг Ильич.
   Тут и Адольфа разобрало. Пиво и моча ему в голову ударили и закипели в ней. Вскочил он ногами на стол и стал недобитых тараканов давить, как будто дикий ритуальный танец исполнять перед предстоящей охотой. Глядя на то, как он куролесит, Ильич развеселился: - Посуда бьётся к счастью! - кричит. - А ну, давайте-ка, батенька! Давайте-с! Вот так, вот так, вот так!!! - выкриками и хлопками в ладоши подбадривал он Адольфа.
   А у Адольфа изо рта пенная слюна пошла, руки и ноги свастикой заплетаются.
   - Ух, аристократы ползучие, клерикалы вонючие, буржуи паскудные!!! - захлёбываясь слюной, орёт Адольф. - Ух, блядское семя, дождётесь вы у меня!!!
   Летят осколки тарелок, ругань, вой. Струится вонь. Но вот, поскользнувшись на бутерброде, Адольф слетел со стола, вниз головой, на восторженного Ильича, и сразу всё стихло.
   Однако Ильич себя видит. Видит, как погожим днём, прихватив с собой ружьишко, смело идёт он по лесной тропе. Вокруг него ни души. Ильич остановился и внимательно огляделся вокруг себя. Вот то самое место, где вчера он прекратил преследование раненого им кабана, соблазнившись более лёгкой добычей. Теперь, обнаруженный им кровавый след кабана, вновь пробудил в крови Ильича азарт преследователя. Ильич, по-кабаньи напролом, преодолевая все препятствия из веток деревьев и кустов, устремился вслед за кабаном. Преследование продолжалось довольно долго. Неожиданно, он увидел под огромным, в семь обхватов, дубом деревянную рубленую избу. Кровавый след вёл в избу. Ильич в недоумении обошёл вокруг неё и прислушался. Стояла гробовая тишина. Он прикладом толкнул закрытую дверь, она со скрипом распахнулась, и на порог, зевая, вышла старуха. Ильич, с изумлением, узнал в ней ту самую старую каргу, которая вчера кричала на него на поляне, и которую он метким выстрелом заставил замолчать, казалось навеки.
   - А, старый знакомый к нам пожаловал! - ласково проговорила старуха. - Извини уж, что накричала я давеча на тебя, да старость-то она всем в тягость! Ну, заходи уж, коль принесло тебя.
   - Так я, что же, значит, не попал в тебя как следует?! - воскликнул поражённый неожиданной встречей Ильич. - И даже, чёрт побери, не ранил?! - разочарованно протянул он. - Как же это? Неужели померещилось?!
   - Да попасть-то, как следует, попал, не переживай! Если не пулей в меня, так сам ко мне! Хоть я и не Надежда твоя, зато я вроде твоей Великой идеи - бессмертна, и меня ни пулей, ни штыком не взять! Разве что Великой любовью! - промолвила она и ехидно захихикала. - Да цела я, цела, как плева девственницы, а там естественные дыры!!! - завизжала старая карга, когда Ильич принялся её ощупывать сверху донизу, пытаясь удостовериться в целости и невредимости вредной бабы.
   - Ну что, удостоверился, Фома-неверующий?! Пулю-то ты "послал за молоком", но не в мои молочные железы, и не в меня, хотя я - кровь с молоком!! - с самодовольством сказала она, когда Ильич закончил обследование.
   Ильич, с досады, сплюнул себе под ноги и вошёл за старухой в избу.
   "Уж не метаморфозы ли это?! Не превращение ли старухи в кабана и обратно?! В политике-то оборотней на каждом шагу чёрте сколько! И здесь чёрт знает что!" - подумал он, войдя в избу и не обнаружив, и не уловив там признаков преследуемой им жертвы - ни кровавых следов, ни её специфического запаха.
   В избе пахло целебными травами, было чисто и уютно. Четыре небольших окошка наполняли её светом со всех четырёх сторон. Большая белая печь в углу, а посередине избы стояла деревянная бадья с прозрачной голубой водой. Ильич сел на лавку возле стола и окна, и отёр ладонью пот со лба.
   - Кабанчик твой у меня в печи, - молвила старуха, - как поспеет, так я тебе его к столу и предоставлю.
   При этих словах, Ильич уловил запах поспевающего блюда, и удовлетворённо кивнул головой, обрадованный тем, что вот теперь-то новоиспечённая жертва его охоты не ускользнёт от него.
   - Ладно, скажи, сколько тебе надо за усердие, столько и дам! Казна у меня от этого, надеюсь, не отощает, - предложил старухе Ильич.
   - Да на кой мне деньги?!
   - А чего же ты хочешь за услугу?
   - Э, да уж мне-то, милок, всего хватает на жизнь! Мне-то многого теперь уже не надо! - проворчала старуха. - А то ведь, если свои желания плодить, да размножать, так они ей-ей до разбитого корыта доведут! Нет уж, дудки, с меня хватит!!
   - Вот оно - воплощение идеалов коммунизма!! - с улыбкой, молвил Ильич. - Эх! кабы все были такими сознательными и неприхотливыми, он бы реально, окончательно и бесповоротно воплотился в жизнь масс!!
   - О коммунизме не беспокойся, он непременно настанет, - серьёзно глядя в глаза Ильичу, сказала старуха.
   - Ого! Да ты, матушка, видать убеждённая коммунистка! - воскликнул Ильич и заливисто расхохотался.
   Для того, чтобы испытать хозяйку на идейную прочность, Ильич тут же высказал крамольную мысль: - Нет, бабуся, коммунизм - это утопия! Я-то уже в этом убедился на своём горьком опыте! Это такой, матушка, идейный омут, который с головой захватывает, затягивает - за всё хватаешься, хапаешь всё, что под руку попадётся - хапугой становишься, а как практического дерьма хлебнёшь, так и вовсе сам дерьмо-дерьмом становишься! Какой уж там коммунизм?! Уже до его построения весь строительный материал растащили, и совесть абортировали! Эх, не видать мне, видно, коммунизма, как своих ушей!!
   - А ты в воду погляди на утопию, мил человек, - предложила старуха, указывая рукой на бадью.
   Ильич заглянул в бадью и, вместо своей саркастически ухмыляющейся физиономии, увидел какие-то скопления звёзд. Увидел их столь же ясно, как будто смотрел в небо, в ясный день, со дна глубокого безводного колодца. Звёзды образовали собой различные геометрические фигуры, и плавно перемещались по ним.
   - Что это? Астрологический прибор? - спросил Ильич.
   - Что бы ни было, ты в воду гляди - сам всё увидишь, - ответила старуха.
   Вдруг одна из звёзд вспыхнула ярким белым светом, и тогда все другие зримые звёзды, повинуясь команде своего светофора, плавно изменили своё движение и образовали новые фигуры построения. Свет звезды всё усиливался и, постепенно, на водной поверхности, как на кинополотне, появились картины с изображением того, что называется коммунизмом второй ступени развития. Ильич воочию узрел всеобщее материальное и духовное благополучие масс, при полном отсутствии какой-либо их эксплуатации. Всю эту информацию он прочёл по лицам людей и их внешнему облику, и ухитрившись заглянуть в душу каждого из них - заглянув им в глаза - зеркала их душ.
   "Да-а-а-а! Всё это выглядит даже более правдиво, чем работы в духе социалистического реализма в живописи, скульптуре, кинематографе, театре и литературе! Это явно произведение коммунистического реализма!! Похоже, что всё это - чистейшей воды, правда!!! А место, похоже, - похорошевшая Москва!" - подумал Ильич.
   Вскоре видение исчезло - как в воду кануло.
   - Когда же всё это произойдёт на самом деле? - поинтересовался у бабки Ильич.
   - Считай круги на воде, мил человек! - ласково ответила старуха.
   Ильич насчитал 500 круговых волн в бадье и сообщил этот результат хозяйке.
   - Вот через 500 лет всё это и произойдёт на самом деле, то бишь желанный вами коммунизм наступит, как пить дать! И это отнюдь не вилами на воде писано, и я тебе не заливаю! Это дело отнюдь не пустопорожнее! - принялась объяснять старица. - Но для этого надо изменить у каждого из подавляющей массы людей его внутренний мир, а такие изменения произойдут только при изменении расположения реальных небесных светил в соответствующий этому событию строй, и движении этих реальных небесных светил в соответствующем направлении. Ибо из-за всеобщей взаимосвязи вещей в мире, перестроить свой внутренний мир души самому также трудно, как самому перестроить небесные светила, тут и массы народа пупки надорвать могут и ноги протянуть от таких глобальных масс. Для народных масс хуже пытки попытки такой перестройки звёздной системы своими силами - это невыполнимая задача и невосполнимая утрата жизней, а символические пятиконечные красные звёзды навечно воссияют лишь на их могильных обелисках. Сама же естественная звёздная перестройка, хотя и не обойдётся без катаклизмов, но до второго всемирного потопа коммунизм ждать не надо. Потоп - он позже настанет, вот тогда-то коммунизм и станет утопией, - поучительно закончила старуха, на которую, похоже, не бывает прорухи.
   - Чертовщина какая-то, - заметил Ильич. - А впрочем, о необходимости изменения мира говорил ещё Маркс: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его", - процитировал он основателя научного коммунизма. - Да, поверю своим глазам - коммунизм действительно наступит весомо и основательно, как медведь на ногу или на ухо. Но мы не можем сидеть и ждать, когда полноценный коммунизм (в отличие от первобытного, военного и прочих) придёт и наступит на нас - ожидая его окончательного пришествия, как второго пришествия Иисуса Христа. Нас-то к тому времени из могил никто не вытащит. Мы сами должны массы подогнать, по всем параметрам, под полный коммунизм. "Палеозоологические" находки, типа: "Познай самого себя - и ты познаешь мир", "Измени самого себя - и ты изменишь мир" - это всё допотопная субъективно-идеалистическая болтовня. Познав себя, можно познать только свой внутренний душевный и душный мирок, да его телесную оболочку, а вот изменив всё бытие и окружающий, часто заедающий, быт, мы изменим и себя, и общественное сознание. Диктатура пролетариата и РКП (б) - как руководящая и направляющая сила - вот точка опоры и рычаг, с помощью которых я переверну мир!! Да, батенька, тьфу, бабуся, власть мы взяли в свои руки и удержали её, благодаря краснозвёздному движению масс, но для того, чтобы прочно построить полный коммунизм, тут на звёзды не обопрёшься - Вселенная-то расширяется, ибо звёзды бегут врассыпную. Бегут они с допотопных времён, после Большого, можно сказать революционного, взрыва, словно крысы с тонущего корабля. Ненадёжные и нестабильные они для нас попутчики - сами меняются, почти по Гераклиту, и нам изменяют! А потому, только дисциплина и контроль над ней - призванные регулировать психическую жизнь масс в нужном направлении и удерживать их в рамках коммунизма - вот наши надёжные скалы эпохальной длинны, со Сциллами и Харибдами для праздно болтающихся в "океане" перемен. И так, всё зависит от выбранного правящей партией пути и средств реализации её планов. А какое средство наиболее эффективно и поголовно действенно в скорости продвижения масс по указанному партией пути? Так вот, не языком нужно трепать, а кнутом этих шкурников, бичом - по их пустым бараньим головам и толстым свиным задницам, да покрепче!!! Так, чтобы пыль столбом стояла на этой грешной земле, а массы, сломя головы, неслись к плодородной почве коммунизма!! Только так их на пастбище коммунизма загнать можно и пасти там вволю, - вволю выговорился Ильич.
   - Да ты бы сам откушал, мил человек, - промолвила старуха, подходя к печи. - А то ведь уже давно жаренным попахивает!
   - Да ну его к свиньям, кабанчика! - отмахнулся Ильич.
   - Ну не хочешь кабанчика, так отведай другого блюда - выбор-то у тебя большой!
   - А что там у тебя ещё имеется в наличии? - поинтересовался Ильич.
   - Всё, что тебе угодно! Все твои общественно-политические, военные и экономические трофеи. Начнёшь с молочных деток?
   Старуха подняла заслонку печи, и у Ильича потекли слюнки от вида и запаха аппетитных подрумяненных младенцев. В животе у него дико заурчало. Проворно подскочив к печи и схватив валявшуюся у печи на полу вилку, Ильич ткнул вилкой в хрустящую корочку первого попавшегося трупа ребёнка и вздрогнул от пронзительного визга: - Ой-ёй-ёй!!! Ай-яй-яй!!! Володя, Володенька - очнись, голубчик!!!
   Ильич открыл глаза. Он навзничь лежал на полу, голова его покоилась под сапогами Адольфа. Ильич стряхнул с себя сонное оцепенение и, вместе с ним, обутые в сапоги ноги Адольфа. Крупская помогла Ильичу подняться. Шатаясь, он взглянул на тело Адольфа, распростёртое на полу, животом вниз - задницей вверх. Голову же Адольфа Ильич не увидел - вместо неё было пустое место. Сколько ни вращал Ильич своей умной головой, буйну голову Адольфа он так и не увидел.
   "Куда же она, чёрт побери, подевалась? Ни на столе, ни под столом... А ведь этот парень не был безголовым, как многие... В таком бардаке ничего сразу не найдёшь, а голову запросто потеряешь!" - подумал Ильич.
   - Надюша, голубушка, пусть прислуга наведёт здесь порядок!
   Вскоре прислуга принялась приводить в порядок столовую и Адольфа, светлая голова которого, пробив менее прочный, чем она, пол второго этажа, свисала на длинной шее, вместо люстры, с потолка первого этажа. Пока Адольфа вытаскивали из дыры и ставили на ноги, Ильич поинтересовался: - А который час?
   - Половина восьмого утра. Вы же всю ночь бражничали, - ответила Крупская, укоризненно покачивая головой.
   - Баварское пиво стоит того, Надюша! Тем более самое лакомое в Германии - "Августинерброй"!!! - хитро улыбнувшись, молвил Ильич.
   - Как самочувствие, Адольф? - поинтересовался он у пришедшего в себя кампаньона-компаньона.
   - Готов к любым передрягам, геноссе Ленин! - бодро отрапортовал Адольф, вскинув руку в пионерском салюте.
   - Ну-с, батенька, рад за Вас! С такой головой Вы любые стены прошибёте, любые препятствия преодолеете! Но пожелаю Вам впредь обходиться без провалов, сколь бы эффектными они ни были.
   - Имея такой мощный оплот в Вашем лице, и опираясь на ваши фундаментальные научные знания и гениально-глобальные идеи, я никогда не провалюсь, ибо обещаю Вам идти только дорогой указанной Вами и ни шага в сторону! Провалиться мне на этом месте, если вру!! - поклялся Адольф.
   - Молодчина!! Ты не покатишься вниз по наклонной, отнюдь нет! Вверх - к вершинам коммунизма, тебе предстоит идти по трупам врагов, но с нашей помощью и страховкой. Однако и сам будь осторожен, не соблазнись культурной и цивилизованной мишурой империализма - не угоди собою в пасть врагам. Ибо их культура и цивилизация - это лишь тонкий слой лака на теле тираннозавра, ковырни ногтем - и предстанет животное!!! - предупредил Ильич.
   - Когда я слышу слово культура, я хватаюсь за парабеллум! - заверил его Адольф.
   - Никогда не выпускай из рук оружия! "Насилие - повивальная бабка истории", - так нас учил Маркс. История ежеминутно творится и рождается в массовых муках на наших глазах, а ты - один из главных перспективных инструментов насилия в моих руках, исторически архиважный инструмент, а отнюдь не архивный!!! - наставительно произнёс Ильич.
   - Я польщён Вашей высокой оценкой моей личности, геноссе Ленин, и жажду исполнения всех ваших желаний!!! - встав на вытяжку и щёлкнув каблуками, ответил Адольф.
   - В тот же день, идейно подкованный Адольф, отбыл в Германию, исполнять свой революционный долг.
  
  
  
  

Глава 8

  
  
   1923 год
  
   - К тебе ходоки припёрлись, Володенька, - просунув голову в приоткрытую дверь кабинета, произнесла Крупская.
   Ильич скорчил гримасу отвращения - страшнее противопехотной мины.
   - Знаю, знаю, Володенька! Эту шелупонь уже третьи сутки к тебе не пускают, но это такие пройдохи!!! Их в двери, а они в окна! Да ещё возмущаться себе позволяют, негодяи! В прежние времена, дескать, даже к покойникам уважения больше было: на третий день, с почестями, доставляли их туда, куда им положено, а тут - третьи сутки живых людей томят! Уж я их по-хорошему уговорить пыталась, жена легендарного вождя всё же, так что реноме коммунистического великодушия поддерживать должна. "Так ведь народные массы, - говорю, - всегда покойников больше уважали, чем живых людей, и говорили о покойниках либо хорошо, либо ничего! А советская власть мнением народных масс очень дорожит, и потому покойников очень уважает: хоронит всех налево и направо, и во много раз больше, и во много раз быстрее, чем империализм! А вот за такие ваши слова, советская власть вас всех в два счёта схоронит! Почестей вам захотелось?! Вот вас сейчас к памятной стенке поставят и, залпом, из ружей по вам "отсалютуют"! Ну что, вас это устроит?!" А они упёрлись, как ослы, и долдонят: "Хотим, чтобы перед смертью нам Ильич грехи бы отпустил, да исповедовал бы нас, да благословил!!! В него, батюшку, токмо и веруем!!!" Я же им талдычу: "Ильич - это вам не Илья - пророк и не поп какой-нибудь, чтобы грехи вам отпустить. Он вам каждому грехов только добавить может, дабы их количество перешло в коммунистическое качество - в качество твёрдого ленинца!" А они, хоть умри или убей, всё своё твердят: "К батюшке Ленину хотим!!!"
   "Это что же, они сюда как в магазин ходят?! Хотят, чтобы я им партию грехов, а то и греховную партию отпустил, как продавец товар отпускает?! Да, пожалуй, ещё и за спасибо?! Нет, ни в коем случае нельзя будет паспортизацию крестьянства проводить, а то они, будто саранча на посевы, в города ринутся! Нет уж, пусть не по городам шныряют, а уровень развития сельхозпроизводства вперёд и вверх продвигают! Даже в нашем родовом имении "Кукушкино", крестьянам не куковать и не яйца по чужим гнёздам подбрасывать позволялось, а надлежало "золотые яйца" в господскую корзину класть! Дед мой их на это выдрессировал, и матушка моя им спуску не давала! И я, ей-ей, всё крестьянство крепко-накрепко за яйца возьму!!!" - подумал Ильич, и хотел уже было связаться с Дзержинским и перепоручить ему заботу о ходоках: - Ничего, Феликс быстро этим гулящим ноги поотрывает, да головы пооткру..., - начал было Ильич, но тут его внимание привлекло забавное, с его точки зрения, обстоятельство: лучи солнца, проникавшие сквозь окно, освещали голову трофейного оленя, прибитую к стене, но освещали таким образом, что тень от ветвистых рогов отбрасывалась прямо над просунутой в дверь головой Надежды Константиновны.
   - Оказывается, что не только любовные трофеи рога наставляют!! - давясь смехом, прокашлял Ильич.
   - Что с тобой, Володя?! - удивилась перемене его настроения Крупская.
   - Всё нормально, Надюша! Впускай ходоков, чёрт с ними! Только окна прикажи открыть, а то от доходяг, небось, духом прёт как от залежалых покойников, в отличие от ходоков по бабам!! - распорядился Ильич.
   Буквально через минуту, проворная прислуга распахнула в кабинете Ильича два окна, и в дверь ввалились три деревенских мужика. Мужики выстроились рядком у стены и, сняв шапки, трижды отвесили Ильичу поясные поклоны.
   Благодарим тебя, отец родной, что приютил нас на время у себя, и желаем тебе крепкого здравия и долгих лет жизни!!! - не трио, а громогласным хором грянула бородатая троица в лаптях, ветхих штанах и рваных телогрейках.
   "На термитов-разрушителей они гораздо более похожи, чем на трудяг муравьёв!! И на навозных жуков они гораздо более похожи, чем на разумных людей!" - подумал Ильич.
   - Откуда, мужики, и куда путь держите? - поинтересовался он, изображая на лице черты радушного хозяина.
   - Из деревни мы "Ленинки", что прежде, от рождения, "Дурновкой" наречена была, Воронежского уезда, - представился седовласый ходок. Двое других, более молодых, утвердительно кивали головами в такт его словам. - А шли вот к товарищу Ленину, за словом и разумением. Уж ты, крестник наш деревенский, подскажи нам, как жить-то теперича. Раньше-то нам всё по херу было, одним словом: Дурновка была, а теперича мы у тебя в крепостных, так оно иль нет?! Вот мы к тебе с этим вопросом и пожаловали, уж ты не обессудь, барин, голытьба мы тёмная!!!
   - Вот это-то и хорошо, батеньки мои, что голытьба! Недаром ведь говорят: "Гол как сокол" и "Гол, но сокол"!! Достойное сравнение и с пробивным орудием, и с гордой птицей!! А скажите-ка, соколы вы мои, как у вас там с кулаками, да с подкулачниками, да с середняками дела обстоят? - живо поинтересовался Ильич.
   - У нас в Дурновке, тьфу, в Ленинке их отродясь не водилось, а вот в соседних сёлах они нам под руку попадаются! У них, гадов, всё есть! И поля у них паханы, и животина дородна, и урожаи богатые, а им - куркулям, видишь ли, всё мало! Мы-то от добра, добра не ищем, мы-то добро ищем, потому как у нас его нет! А они-то всё потеют над тем, чтобы всё своё добро ещё улучшить, да приумножить!! Смотришь на это безобразие, и аж злоба за душу берёт - когда же подавятся псы?! Совсем уж с жиру сбесились!!! Помещиков-то мы за этакое безобразие попёрли на самом деле, в отличие от сказочного Божьего изгнания из рая Адама и Евы, за и даром нам не нужный плод! Так вот, помещиков-то попёрли, так с кого ж теперь бедноте, да голытьбе добро взять, как не с этих вот шкурников?! От господского-то добра уже ни фига не осталось, не смогло оно полностью восполнить и заменить причинённого нам господского зла!! Обидно слушать и дразнилку: "обманули дурака, на четыре кулака!!!" Раскулачить всех кулаков надо, дабы не обманывали!!! - "разошёлся" старый ходок, под утвердительные кивки сопутствующих оборванцев.
   - Вот, вот!! Верно рассуждаете, батеньки! - ещё больше оживился Ильич, не пытаясь удержать себя от злых шуток, с львиной долей истины, облачённых в форму наставлений: - И в этом деле советская власть для вас опора! В этом деле мы наведём-таки государственный порядок. У нас будет: от каждого - по способностям, каждому - по труду! Вот вы говорите, что кулак и подкулачник-середняк - его подстилка, они трудолюбивы, и способны добро добывать, вот мы их общественно-полезным трудом обеспечивать и будем, а они нас - добром! Ну, а для того, чтобы их любовь к труду не остыла, мы им жару, как следует, зададим!!! Особенно в северных трудовых лагерях!!! Может быть кто-то, по наивности, думает, что принцип социализма не применим к дуракам, дескать, а с дураков чего взять?! Они ведь все, как есть, голытьба! Работа-то дураков любит, а они её - нет, в отличие от умных, которые её любят, а она, не отвечая им взаимностью, спорится в их руках и головах. Но и у дураков, в советском социалистическом государстве, будут свои места! Как известно, руководящие указания может отдавать даже любая обезьяна! Вот мы на руководящие должности дураков и поставим, они-то руками тыкать, махать, да запускать и распускать их, да разводить ими в стороны, одним словом: руководить, умеют! А так как на дураков не обижаются, и они в любой мутной воде руки умоют, то это просто прирождённые идеальные руководители страны!! Так пусть же на руководящих государственных постах они свои способности и проявляют, такой государственно-значимый труд им и по нраву, и по плечу, а не по херу!!! Ведь и в русских народных сказках, отражающих исторические чаяния народных масс, балда, дурак и лентяй всегда, в конце концов, брал верх над умниками!
   Ильич мечтательно прищурился, всмотрелся, вслушался абсолютным музыкальным слухом в недалёкое будущее, и пророчески изрёк: - Мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Как говорится, из песни слов не выкинешь! Мы осуществим эту вековую народную мечту. Тем более, что дураков у нас несказанно больше, чем умников, просто- таки изобилие!! Ведь дураков, как известно, не сеют и не жнут, а они сами родятся. Две беды царской России: дураки и дороги, после Октябрьского переворота станут-таки достоинствами красной России! Дорога у нас одна и самая верная - большевистская дорога в социализм и коммунизм!! С дураками же у умников сладу не будет, а уж дураки-то умников к рукам приберут! У нас ведь, батеньки вы мои, советское государство, после массовой коллективизации сельского хозяйства и индустриализации народного хозяйства, станет гигантской фабрикой, а население - кто наёмными рабочими и работницами, кто принудительными, кто служащими. Кто способен производить материальные и духовные блага, тот будет производить, а кто не способен это делать, тот будет руководить, принуждать, контролировать, распределять, охранять. Администраторы - это наш тип советских рабочих-директоров, которые будут работать не покладая рук: руководить людьми и производством, контролировать и распределять материальные и духовные продукты труда других. Вот работа для болвана! Вот так при социализме и придётся вам поработать, а уж при коммунизме вам - дуракам, всё по херу будет, то есть всё до "лампочки Ильича"!! Так как к тому времени умники настолько усовершенствуются в работе, что станут роботами, по терминологии Карела Чапека, и по привычке, как по программе, сами всё сделают без вашего руководящего контроля! А вам только и останется, что, знай себе, брюхо набивай, да морду кому угодно! Как говорится, "Кончил дело, гуляй смело!" Вот такая вот жизнь для вас советской властью запланирована на долгие годы вперёд!
   Выслушав Ильича, старик почесал затылок и не сдержал своего восхищения: - Эге, как оно здорово-то!!! Ни в сказке сказать, ни пером описать!!!
   Оробевшие было молодые ходоки, увидев, что их старший товарищ чешется, осмелели и принялись чесаться в разных местах своих тел, отнюдь не для того, чтобы обнаружились татары, а усиленно выгребая занудных вшей.
   - Всё это мной и Марксом давно и доходчиво было сказано и написано к радости вашего брата, батеньки мои, и на горе и беду врагам вашим и нашим!! - с усмешкой отреагировал Ильич на детское восхищение старика. - Ну, а молодёжь-то деревенская как себя ведёт? - поинтересовался Ильич.
   - Все парни в города попёрли! - буркнул старик.
   - Так, хорошее пополнение для классового гегемона и руководящего звена! - с ехидной ухмылкой одобрил Ильич.
   - А девки валом валят в городские проститутки, все трассы и тротуары облепили! - дополнил информацию молодой ходок.
   - И это замечательно! - в чертовски весёлом настроении воскликнул Ильич. - Работа на панелях и дорогах советской страны - это работа на магистральных, перспективных направлениях развития общества. Это необходимые шаги на пути к коммунизму! Распутные путаны - это ваш авангард, ведомый продвинутой большевичкой Александрой Коллонтай! Но этот авангард отнюдь не устаканится "стаканом воды", и не ограничится бурей в стакане, и в бутылку не полезет! Ибо все советские дороги сойдутся-таки в генеральную линию большевистской партии - путеводную нить клубка, неминуемо катящегося к коммунизму! - заверил ходоков Ильич. - Гордитесь собой и нашей родной большевистской партией, и себя в обиду окольцованным и оперстнённым кулакам, да "золочёным" середнякам (небось, мнящим себя "золотой серединой"), не давайте! Ишь они, какие многояйцевые Фаберже нашлись! Но скоро мы их рабочим молотом огреем, а вы, со своей стороны, серпом им по "золотым" яйцам, да косой по горлу и по шее, да вилы в бок! Не беспокойтесь, тюремных ходок у вас от этого не будет, тюрьма и сума будет светить сельским буржуа, а нам с них - нужная сумма! Хоть ты - крестьянин, но не будь христианином, и, если кулак ударит тебя по одной щеке, не подставляй другую, а плюнет в глаза, не говори, что божья роса, но постарайся первым его растоптать и оплевать!! Знаю, знаю, это вы умеете! Так что передавайте привет моим деревенским крестникам, да скажите им, что товарищ Ленин непременно их в большие люди выведет! И все они не крепостными, а моими красными боярами станут, на высоких руководящих постах в партии и правительстве, у нас-то даже кухарка сможет управлять государством!
   - Ох, спасибо тебе, товарищ Ленин! Не чета ты прежним-то товарищам прокурора, прокурорам и судьям!! Обсудил и рассудил всё в нашу пользу!! Ей-ей спасибо тебе, кормилец ты наш!!! Благодарствуем тебя от лица всей голытьбы Рассеи!!! - наперебой благодарили ходоки. - Вот прими, батюшка, гостинец от нас, не побрезгуй и не обессудь! Для тебя, родимый, старались!!! - с этими словами, старик протянул Ильичу шматок солёного свиного сала - единственное, что он вытащил из засаленной котомки.
   - А это что тут торчит? - поинтересовался Ильич, ткнув пальцем в середину шматка.
   Старый ходок подслеповато прищурил глаза и, поковыряв ногтями в сале, извлёк из него два передних зуба.
   - Ах, мать твою так!! - вскричал старый обормот и пояснил историю находки: - Сальца-то у нас в деревне отродясь не водилось, сами хуже свиней живём, тут не до жиру, быть бы живу! Потому-то мы сальцо это у хохла-кулака из соседнего села для тебя отобрали. Зашли, стало быть, к нему в хату и подарок для тебя, батюшка, требуем. А он визжит как свинья недорезанная и врёт как сивый мерин: "Нет уже ничего! Ничего уже не осталось! Всё ваша советская власть подчистую вымела! Вот только один кусок сала для малых детей и сохранился. Вам отдам - их последних крох жизни лишу". Мы хоть и глупы, но не как сивый мерин, ибо не кастраты, и хер забили на его слова! Но когда я, стало быть, только руку к куску протянул, как кулацкий сын - малец-сорванец, с криком: "Хоть подавлюсь, а не отдам!!", словно кот прыгнул к салу, и ну его в рот себе запихивать! Еле успели мы изловчиться и поймать его, а как поймали, так и бац его по башке, и хрясть ему по зубам, а потом уж и кусок изо рта вырвали. Вот он своими зубами- то в сале и насорил, змеёныш! Ежели не подох ещё, так будет знать, как на советскую власть рот зазевать, да зубы скалить!
   - Ну что же, товарищи, благодарю вас за подарок! Трофей, добытый в бою с неприятелем и вырванный прямо из глотки злостного классового врага, имеет особую цену! В гражданскую войну мне мои боевые товарищи дарили отбитые у неприятеля города. О, какой это был чудесный бальзам, пролитый на мои душевные раны!!! Так пусть же этот кусок сала, станет символом наших новых побед над внутренним врагом!!! Верю, что в грядущих широкомасштабных битвах с ним, у нас всё пойдёт как по маслу и даже лучше!!! Нам, чем жирнее, тем лучше!!! Заваренную нами кашу, жиром не испортишь, тем более жиром наших врагов - слопаем, за милую душу!!! - со слезами умиления в голосе, произнёс Ильич, а затем, озорно сверкнув глазами, распорядился: - Ну а теперь, батеньки, ступайте-ка в прихожую, вас там угостят чайком, чтобы вы и впредь во мне души не чаяли!!!
   Для ходоков, опьяненных счастьем встречи с Ильичом, и Ленинский чай показался куда лучше привычного самогона!
  
  
  
  

Глава 9

  
  
   За пять минут до нового 1924 года, дверь в залу, где вокруг новогодней ёлки была собрана вся детвора близлежащего совхоза "Горки", распахнулась, и перед заспанной детворой предстал Ильич.
   - Дедушка Мороз! Дедушка Мороз! Ты подарки нам принёс?! - заверещала вмиг оживившаяся детвора.
   Ильич, хитро прищурившись, внимательно разглядывал архизабавную толпу осаждающих его детей, одетых во что попало! В том числе и в то, что попало из вещей под руку их родителям, когда они грабили помещичью усадьбу. И в то, что было этими крестьянами добыто с большой дороги в светлое будущее человечества, по которой пытались удрать от возмездия "Их Светлости", "Их Сиятельства" и многие прочие светские люди, в том числе и многие светлые головы гнилой интеллигенции.
   - Дети, поздравляю вас с успешно наступающим, в направлении коммунизма, Новым годом! А ну-ка, грянем Ура-А-А!!! - оглушительно прокричал Ильич.
   - Злые морозы приносят детям простуду и сопли, а добрый Дедушка Мороз подарит детям вкусные подарки!!! - что есть мочи, прокричал настырный карапуз.
   - Дедушка Мороз! А где подарки?! Давай подарки!!! Давай!!! - наседала на Ильича неугомонная рать.
   Проворные детские ручонки сновали по карманам его пиджака, жилетки и брюк. Дотошные следопыты тщательно осматривали Ильича с ног, до головы; обнюхивали, ощупывали, прислушивались к урчанию его пищеварительного тракта.
   - Сам, небось, всё сожрал, гад! - с досады закричал вихрастый смышлёныш. - В ОГПУ его надо сдать, там из него всё вытрясут!
   - А как звать-то тебя, хлопец? - спросил Ильич у находчивого малыша.
   - Петькой кличут, - буркнул задира.
   - Так вот, Петька! Так вот, Пашки, Машки, Маруськи и Дуськи!! Всем ребятам и девчатам нужно знать и помнить: раньше новогодняя ёлка изображала райское дерево - древо изобилия, а Дедом Морозом считали Николая Чудотворца и Угодника. А все вместе они были символами бредовой веры в Боженьку. Это были и галлюцинации, проистекающие от духовной сивухи или духовного опия!! Потому что выдуманный Бог и святой Дед Мороз настоящие чудеса творить, не способны! Настоящие чудеса под ёлкой творит дедушка Ленин, партия большевиков и советская власть!!! Советская власть - это поистине волшебная власть! Каждый раз под Новый год ждите от неё радостей, подарков и хорошей еды!!! И всё это она предоставит вам на новогодней ёлке с пятиконечной красной звездой, концы которой - это красивые концы вашим бедам и мучениям!! Вот эта ёлка, с "венценосной" звездой коммунизма на макушке - это символ советской власти и проявление её фактического, подлинного благосостояния!!! Сейчас коммунизм для вас не за горами, он здесь - в "Горках"!!! Не верите?! А вот смотрите!!!
   Ильич хлопнул в ладоши и, в тот же миг, прислуга втащила два мешка с подарками. Дети прыгали и визжали от радости, как матросы и солдаты революции, после провозглашения большевистских декретов в 1917 году. Из первого мешка прислуга извлекла маски и новогодние костюмы, в которые тут же стали наряжать детей, после чего, те же умелые и щедрые руки стали раздавать детям кусочки сахара и леденцы, извлекаемые из второго мешка. Вкусив сладостей, "зайчики", "лисички", "волки", "медведи" и "птички" стали весело кружить, прыгать и порхать вокруг ёлки. Они выражали такой захватывающий дух восторг, будто из "Горок ленинских" попали прямо на "Американские горки". Особенно умиляли Ильича звучавшие здесь хулигански задорные пионерские песни.
   Ровно в полночь, в праздничную залу вошли не сказочные снегурочка и Баба Яга, а Крупская и Фотиева.
   - С наступившим Новым годом, который радостно обновит твою жизнь, Володя! - наклонясь к уху Ильича, интимно прошептала Крупская и протянула мужу бокал французского шампанского "Вдова Клико".
   Ильич поднял вверх бокал и воскликнул: - Всем шампанского!!!
   Расторопная прислуга поспешно принесла в залу несколько ящиков с бутылками французского шампанского и, наполнив им всю находящуюся в здании посуду, раздала её детворе. Головокружительный запах шампанского и звуки блаженного чмоканья десятков ртов наполнили залу. Праздник продолжился с новым азартом. Дети пели, плясали, пили и, со скоростью пробок, вылетающих из бутылок шампанского, носились по зале.
   - О таком счастье детства, раньше не смели и мечтать детские сказочники! Братья Гримм, Шарль Перро, Коллоди, Андерсен, Гауф, Гофман, Пушкин - мне видятся их пляшущие тени в этом хороводе, в этом водовороте детского счастья, детской новой жизни!!! А ныне живущим: Киплингу и Чуковскому, такое и не снилось, а если ныне и снится, то в кошмарных снах зависти!!! Выпьем за это новое счастье этих детей Советского Союза!!! - с пафосом, произнесла Фотиева, наливая Ильичу из бутылки шампанское, в его опустевший было бокал. А затем, чокнувшись с ним посудой, не опасаясь, что может "чокнуться" умом, она жадно осушила свой фужер. - Наша жизнь и смерть, наши умы и сердца принадлежат Вам, и нашей партии, и нацелены на глобальный коммунизм!!! За Вас, Владимир Ильич, за нашу партию, за нашу великую цель - мировой коммунизм!!! Это ныне для нас триедино!!! Так выпьем на троих и троекратно, за это славное триединство!!! - добавила она, добавляя шампанского Ильичу, себе и Крупской.
   К часу ночи всё шампанское, отданное детям, было выпито ими до дна. Запивая приторно сладкоречивые тосты Фотиевой, окосевшей от шампанского, словно зайчиха, Ильич выпил столько, сколько хотел.
   - Берите себе закуску и шмыгайте по домам! - обращаясь к детворе, скомандовал Ильич, начавший уже заметно терять правильную ориентацию в пространстве.
   На выходе из залы, из принесённого в тот же миг третьего мешка, каждому ребёнку выдали по одной копчёной или вяленой вобле.
   Качающейся походкой, Ильич вышел на балкон. Рядом с усадьбой виднелся одетый в богатое снежное убранство, по-новогоднему "сказочный", лес. И в свете ленинских окон, было хорошо видно, как возле этого чудесного леса происходило более чем сказочное сражение: голодный "заяц" носился за голодным "волком", пытаясь вырвать у него из лап соблазнительную воблу. Одни "лисы" убегали, спасая свою скудную долю от "медведей", другие преследовали "медвежат" поменьше, надеясь полакомиться их горьковато-солоноватой долей. Небольшая "куропатка" лихорадочно поедала рыбу, стараясь унять свой волчий голод и не дразнить ею, уже обглодавших своих рыбин до костей, но не насытившихся, других представителей забавной "фауны". А вот "заяц" и "медведь", плечом к плечу, отбивают атаки разъярённых "снегирей", "синиц" и "журавлей". То там, то здесь возникают водовороты яростных схваток и стремительные потоки бегств.
   - Надюша, Надюша, рыбонька моя! Посмотри, голубушка! - обратился Ильич к подошедшей к нему Крупской. - Экая умора, а?! Они же все голодны, как дикие звери, и пьяны, как свиньи!! Смотри, вон те "волки" от "зайцев" прямиком в лес побежали прятаться, да как бегут-то проворно!! На лошадях за ними не угнаться!!
   - Сколько это зверьё ни корми, а оно всё равно в лес смотрит! - пробурчала Крупская.
   - Такой бег не на каждой охоте увидишь!!! - продолжал восторгаться Ильич. - Так бы взял ружьишко и от души пострелял по ним!! Да и всыпать, как следует, дробью всем этим хулиганам, руки так и чешутся!! Ей-ей подмывает!!! Неси-ка, голубушка, мне ружьё!!!
   - Ой, Володенька, не уподобляйся ты императору Коммоду, здесь тебе не солнечная Италия. Зайди-ка лучше в дом, а то, того и гляди, простудишься! Вон ты как от азарта и шампанского на лютый мороз наплевал и начхал, а мороз - эта штука коварная - тебя самого радикулитом подстрелить может! Да ну их, к чертям!!! Днём на охоту сходишь, как проспишься! - убеждала Крупская, раззадорившегося было Ильича, уводя его, под руку, с балкона в дом.
   - Эх, когда вернусь с Капри, то под Новый год, по старой Германской традиции, выряжусь злым солдатом Гупрехтом, высеку детвору розгами и соберу в мешок - вот потеха-то и умора будет!!! - размечтался Ильич.
  
  
  
  

Глава 10

  
  
   Январь 1924 года
  
   После лютых морозов, выдался-таки в канун "Крещения Господня" погожий денёк в + 1 градус тепла, и Ильич счёл это обстоятельство большим плюсом к охоте. Его упрямо, словно волка, влекло в лесные дебри, в жарком предчувствии своей достойной цели. Лыжами наш герой не пользовался, небезосновательно полагая, что в чаще лесной лыжи путались бы в ногах и случались бы лажи в собственных глазах, и с собственным телом. Снега под кроной деревьев было не слишком много, и, привычно обнаружив кабаний след, Ильич самоуверенной пружинистой походкой начал преследование своей возможной жертвы. В этот раз в поиске ему сопутствовал огромный успех! Очень крупный секач рылся под раскидистым дубом. Приблизившись к кабану на расстояние в двенадцать шагов - пригодное для дуэли на пистолетах между двумя благородными особами, Ильич отдышался, привалился левым плечом к клёну, взвёл курки и поднял ружьё на уровень глаз. Хитро прищурившись, быстро "взял на мушку" кабана, столь же быстро, как опытный рыболов ловит на мотыля гольца, и, нажав на спусковые крючки, грохнул из двух стволов, сам издав при этом дикий ликующий вопль. Пули-дуры вновь попали в зад кабану, как вожжа под хвост коню. Кабан взвизгнул и бросился драпать через кусты. Ильич, не мешкая, погнался следом за ним, пытаясь "повиснуть у него на хвосте", и надеясь, что этот сегодняшний выстрел не станет "псу под хвост"!! Как те, предыдущие, после которых, тот кабан, показав зад Ильичу, удрал от своего преследователя.
   Вскоре Ильич выбежал к лесной реке, вода в которой замёрзла до дна. На противоположном берегу реки были хорошо видны следы преследуемого кабана. Торопливо скользя, то на ногах, то на заднице, по льду, Ильич перебрался на тот берег реки. Но заросли кустов на том берегу были гуще и их сопротивление более упорным: сучки, колючки, обломки веток - прямо-таки норовили впиться в глаза Ильича или ободрать его как липку! Прутья, как щупальца гигантских спрутов, пытались опутать Ильича с ног до головы, а он старался проскочить между кустами, с наименьшими для себя потерями и ненужными "приобретениями". И лишь тогда, когда Ильича уже чуть было окончательно не заклинило в зарослях, он решил, что на этом кабане свет клином не сошелся, но для него, Ильича, свет клином может сойтись навсегда в этой дремучей и непролазной чащобе!! Дабы избежать этого, Ильич решил прекратить погоню.
   "Придётся возвращаться через заднепроходное отверстие" - с грустью подумал Ильич. И скрепя сердце, и скрипя обломками наста под ногами, повесив за спину ружьё и слегка "повесив" нос, он повернул обратно, сквозь проделанный в его рост проход в кустах. При этом он бросил, с досады, свои перчатки, словно дважды пытаясь вызвать на дуэль своего обидчика - кабана, столь нагло и безответственно показавшего ему зад.
   "Увы, так и не удалось мне повторить пятый подвиг Геракла, который загнал в глубокий снег Эриманфского кабана и пленил его! Но может быть, ещё удастся настрелять кентавров?!" - с горькой иронией подумал Ильич. А выйдя вновь на лёд реки, он перешёл на сарказм, помянув и Гераклита: "Эх, Гераклит Эфесский - Гераклит "Тёмный", знал бы ты, что, не разбив льда, хотя бы палицей Геракла, в ледяную реку вообще не войдёшь, но теперь уже по причине её скованности! Да и входить в такую реку не пожелал бы и "морж"! Это там - в высокоразвитых странах Европы и Америки многое непрестанно течёт своим быстрым чередом, а здесь - в России, многое промёрзло и льдом сковано. Здесь, у многих, жизнь - сплошная сосулька! А вот насчёт огня, Гераклит для нас актуально прав! И выходит, что и черти: Парвус и Троцкий злободневно и надолго правы в том, что мы должны, не страшась потопа, полностью растопить лёд Российской жизни мировым революционным пожаром! И пусть этот огонь, это полымя горит-полыхает сотни лет, как костры в каменном веке, но несравненно жарче!! Да, мировой перманентный пролетарский революционный пожар растопит даже вечную мерзлоту Российской лени, испарит её через испарину масс, и как реки вливаются в море, так и растаявшие от жарких чувств народы, вольются в океан счастья! А уж я-то научу массы ловить себе рыбу в его мутной воде!! Да такую рыбу, что в сравнение с ней, прежние мечты масс о молочных реках и кисельных берегах им жалкой фигнёй покажутся!!! А первым "ледоколом", сумевшим расколоть ледяной застой Российской жизни на пути к океану народного счастья, был мой крейсер "Аврора", с помощью которого мне удалось, и "наколоть" и расколоть инертные массы! О, моя Аврора-Эос - прекраснейшая богиня утренней зари!! Воистину, ты стала богиней зари новой эры человечества!!! И воистину, античные мифы куда прекрасней и желанней нам - марксистам, чем мифы библейские. Неслучайно, Маркс обожал античную мифологию, и ставил в пример древнегреческую мифологию, как недосягаемый образец мифотворчества. Мифы же нужны массам как воздух! И только для нас - большевиков, нет ничего невозможного!! Мы не только достигли недосягаемого прежде образца, но и превзошли его в искусстве своего мифотворчества и в сказочной грандиозности своей архимечты, которую воплотим-таки в ошеломляющую реальность бытия! Наш научный коммунизм - это величайшая научная фантастика, это плод величайшего ума, и истинный плод познания добра и зла! И хотя он не с древа, но то, что мы посеем с его помощью, то мы и пожнём!!! Что же касается библейских россказней, то они не только опиум, сивуха и утопия. Так переход евреев, ведомых Иисусом Навином, через Иордан, и переход через Иордан Илии и Елисея, как это описано в библии, - ложь чистейшей воды!! Такая же ложь, как и переход евреев, ведомых Моисеем, через расступившиеся воды Красного моря. Такая же ложь, как хождение Иисуса Христа по водам моря Галилейского как посуху!! Если бы он по Мёртвому морю шёл, так это куда ни шло! Хотя, такие пройдохи, как он, всегда сухими из воды и выходили, но только в переносном смысле. Ну а уж бурные реки революционной жизни масс, тем более никому не по силам остановить, и никто не избежит мокрых дел, не замочив и врага, и по локоть своих рук в его крови!! Зато, какая безбрежная перспектива дел, для наших отморозков и мокрушников!!!"
   Ильич не успел пройти и четверти ширины реки, как его голубые мечты были прерваны внезапным появлением перед ним свирепого вепря! Кабан, завершая круговой манёвр, выскочил из-за поворота реки и, перекрыв собой, обратный путь Ильича через уже проделанный проход в чаще кустов, атаковал своего бывшего преследователя, не менее грозно, чем рыцари Тевтонского ордена атаковали "свиньёй" войско Александра Невского!! Ильич не успел воспользоваться ружьём для отражения стремительной атаки противника. Не решился он и на рукопашный бой на льду реки, достойный битве на льду Чудского озера. Не решился он и на такое скользкое дело, как бегство по льду, на своих двоих, от четырёхногого противника с пулями в заднице, пулей несущегося на него. А уж о капитуляции и помиловании не могло быть и речи. Зато в тот же миг, Ильич, сломя голову, прыгнул, как заяц, в гущу прибрежных кустов и ёлок, и с невероятной силой и ловкостью попытался прорваться сквозь них к виднеющимся неподалёку высоким деревьям.
   "Смываться надо!" - как вода в сливном бачке, забурлила просторечная мысль в голове Ильича, и эта задняя мысль, которую он своим инстинктивным действием успел было обогнать на старте, вырвалась истошным криком наружу: - Смываться надо!!!
   "Но не по реке, и не растекаясь болтливой мыслью по аллегорическому древу, а мышью иль белкою по древу реальному!!!" - как белка в колесе, завертелась в его голове следующая мысль, успевшая его настичь, но вот и её как ветром сдуло, но "спасительный маяк" был уже замечен.
   "Окрутил! Вокруг копыта меня обвёл, подлец!! Ты погляди, какой жуткий вираж заложил, негодяй!! Похлеще "Мёртвой петли" Нестерова! Похлеще, увы, для меня!! Но нет уж, батенька, мы пойдём другим путём! Нам - напролом, напрямик!! Сверлом, но не в штопор!!" - вихрем проносились мысли в голове Ильича, когда он, драпая во все лопатки, проявлял весь свой недюжинный талант проходимца, отчаянно протискиваясь сквозь плотные ряды молодой поросли ёлок и кустов. Ветки хлестали его по физиономии, как добропорядочные барышни хлещут по физиономиям нахалов, впрочем, доставалось и телу! Вскоре Ильичу стало казаться, что его пропускают, как провинившегося солдата, сквозь строй, под шпицрутенами. Теперь в голове Ильича рефлекторно бились мысли: "Вот так ёлки-палки!! Вот так ёлки-палки!!... Вот так наколол, гад!!"
   Наконец, Ильичу удалось продраться к более пригодному для бега молодому березняку, и до ближайшей могучей сосны оставалось совсем немного. Петляя между берёзками, Ильич рвался к своему "спасительному маяку", не надеясь ни на какие "спасательные соломинки". А кабан нёсся за ним как танк, сбивая и подминая под себя молодую поросль деревьев, и неумолимо настигая беглеца.
   "На какого-то ловца и зверь бежит, а тут он - гад, за мной припустил - сам стал ловцом, а меня, как волка, загоняет! Загнанный зверь опасен, да только не я! Я для него не более опасен, чем загнанная лошадь! Хорошо ещё, что впереди меня ждёт спасительная цель, а не засада! А ещё этот Эдька Бернштейн раскаркался: "Движение - всё, конечная цель - ничто", - побегал бы вместо меня, сволочь, и канул в Лету! Подонок, оппортунист, ревизионист, ворон ощипанный!" - метались мысли во взмыленной голове Ильича. "Нет, кабан - это отнюдь не "лучшее - враг хорошего", а мой наихудший архивраг!!!"
   Перед высокой сосной, Ильич, в диком отчаянии, проявил завидную сноровку и, в виртуозном прыжке, уцепился за её нижний сук, а с него, "вьюном", взобрался на ветку повыше, и оказался вне досягаемости вепря. Ружьё, в качестве "трофея" сильнейшего, валялось в шести шагах от спасительного для Ильича дерева, на лесном "поле боя". Во время бегства, Ильич ружья не бросил - не до того было, и, колотясь за его спиной, оно лишь подстёгивало его дополнительным стимулом, но перед этим прыжком и ради этого прыжка, ему удалось сбросить его с плеч долой. И вот теперь, Ильич сиротливо переживал его отсутствие у себя и присутствие в недосягаемой близости, как одноногий калека переживает отсутствие своего костыля, без которого далеко не уйдёшь. То, что кабан не смог бы использовать ружьё против него, будь оно даже заряжено, Ильича отнюдь не успокаивало. Сгоряча, забывшись, Ильич хотел было метать бисер слов перед свиньёй: - Товарищ! - начал он свою речь с импровизированной трибуны, пытаясь найти общий язык с кабаном, но, спохватившись, сплюнул. Но, увы, это был отнюдь не высокомерный плевок, а, всего лишь, слюнтяйский жест отчаяния! Да, его идеи, овладев массами, становились материальной силой доходившей, порой, до свинства, но смел ли он мечтать, чтобы они обессилили кабана?!
   - "Да плевал я на тебя с высокого дерева!" - как говаривают у нас в массах! Тамбовский волк тебе товарищ, а уж такой "важный гусь", как я, свинье, к сожалению, не товарищ и даже не господин!! И шёл бы ты, ко всем свиньям!!! - надрывно простонал, проявляя-таки свободу слова, Ильич.
   "Но сколько же времени мне - питомцу имения "Кокушкино", придётся здесь "прокуковать"?! Увы, карманные часы мне этого заранее не подскажут! Сижу, как гусыня-лебедь на своих яйцах в гнезде. Если это так же долго будет продолжаться, то чёрти что высижу, а яички-то, при этом, полопаются! Ох, нет круче боли, чем боль в паху! Да ещё, не дай Бог, какая-нибудь "свинья" или свинтус "красного петуха" пустит по лесу, вот тогда такой же "аппетитный" вид буду иметь, как и продукты производства крематория! Ох, не хочу я - еретик, Богоугодной свечой запылать! Одна надежда, что зимой лес не запылает, да и то слабая, ибо наш огонь может запылать в любое время года: и кстати и некстати - по законам подлости! В отличие от сошествия святого огня в Иерусалиме, в Кувуклии, на Православную пасху. Но меня-то только истинно-революционное пламя не обжигает, и горю я им - великий грешник, непрестанно, как грешник в аду, но во благо себе и массам! Однако этим пламенем вепря не испугать, в отличие от моих идейных врагов. Ему-то, тупорылому, и на мировой революционный пожар начхать!!!" - лихорадочно думал Ильич. "Эх-эх-эх!!! Вот даже браунинга у меня при себе нет. И даже охотничьего ножа нет под рукой. Надька где-то всё это припрятала, чтобы на охоту не ходил. Ружьё с патронташем и патронами я отыскал тайком, а оружия ближнего боя найти не удалось, а вот сейчас бы сгодился для этой брани бельгийский браунинг. Пуля - она хоть и дура, да дуракам и дуррам частенько везёт, авось и пристрелил бы вепря под собой!" - сгоряча, как сдуру, сам себе мысленно жаловался Ильич, по-бабьи горестно вздыхая. "Надька не могла ружьё, патронташ с патронами, браунинг с боекомплектом и охотничий нож выбросить, ибо хотела сохранить их для истории, как экспонаты боевой славы охотничьих баек об Ильиче, наряду с чучелами убитых якобы мной лесных гигантов. Всё это сохранит, дура набитая, а меня ей-ей потеряет! Ну, что ты тут поделаешь?! На Бога я не надеюсь, а надеюсь, что чёрт не выдаст своего воинствующего безбожника, свинья не съест, и даже кабан-секач не слопает! Хотя эти свиньи - что хохлы - живут по принципу: "Если всё не съем, так хоть покусаю-понадкусываю, чтобы другим не досталось!" А этот гигантский "свинтус", попадись ему только на клык, от меня и ошмёток не оставит, для истории!!! Но не дождётся он - "Ньютон свинячий", чтобы я спелым яблоком пал!!!"
   0x08 graphic
   Упёршись в ствол сосны руками, и свесив ноги с ветки, как две сопли из носа, Ильич постарался, таким образом, придать своему телу малоаппетитный, и более того: отталкивающий, тошнотворный вид. Отчаянно смердя и портя воздух как можно больше, горе-охотник, с зелёной тоской заключённого, проступившей у него пятнами на белом как мел, от страха, лице (удачно мимикрируя цветом лица с зеленью хвои и шапками снега на ней), наблюдал, со своей колокольни, за поведением кабана. Кабан не был верхоглядом, и принялся коренным образом устранять свои проблемы на пути к желанной цели. Его клыки и пятак обнажали и подрывали корни сосны, на ветке которой сидел Ильич.
   - С сосной меня свалить хочет, или с насыпи достать?! Увы, не много мне чести от того факта, что ничего не боятся лишь идиоты, а я вот боюсь! Ну, на кой чёрт, я, как одичавший хохол, погнался за этим диким толстым салом?! Салом, которое всем чертям назло или насмех, но харей страшней, чем плакатное "Чудовище мирового капитала" Вовки Маяковского! А оно нашло во мне крайнего украинца, и давай преследовать, по пятам, приключением на мою, не столь жирную, задницу! До других деревьев мне не достать, будь ты хоть воздушным гимнастом. Видит око, да зуб неймёт и руки коротки!!! - в голос выл и ныл Ильич. - А ещё говорят, что у лжи короткие ноги. У младенца они короткие, да он не лжёт, а истину и правду вещает. А у меня ноги длиннее, чем у кабана, но не столь длинны как у жеребца, и не столь коротки как у зайца, но сколько ни прикидывай, и ни измеряй, а вепря в беге, окончательно и бесповоротно, обставить не смогу, ибо в ногах правды нет! А у меня и в башке её нет, коль ум короток, - вот и влип! Дурная голова ногам покоя не давала, и вот чуть до покойника не довела! Я нещадно эксплуатировал себя и массы на выработку адреналина, вот теперь и расхлёбываю "прибавочную стоимость" этой авантюрной эксплуатации. Эх, надо было брать пример с иудеев и мусульман - не связываться со свиньями! Эх, хотя как этого можно было избежать, когда в обществе сплошные массы этих "тупорылых" - свинья на свинье и свиньёй погоняет! Да и среди иудеев и мусульман свинства с избытком! А ведь я - марксист, других учил: "жить в обществе и быть свободным, от этого общества, нельзя". И многие у меня учились, учились и доучились! А теперь вот я и сам пример явил в подтверждение сих грустных мыслей. А так как свобода для людей есть осознанная и познанная ими необходимость, то та цитата означает ещё и то, что полностью осознать и познать всю необходимость, стоящую перед обществом, нельзя, ибо процесс человеческого познания бесконечен, а любое общество малосознательно и подвержено животным инстинктам! Всякое общество стихийно непредсказуемо - ещё более непредсказуемо, чем природные катаклизмы! Да в гробу я видел такую свободу, как осознанное и задом познанное торчание на сосне! - с велеречивостью велиара, лил Ильич словесный понос, пытаясь заглушить и отбить приступы животного страха. - Ох, как не достаёт мне сейчас революционной или контрреволюционной метаморфозы, той, что превратила бы меня в птицу, или крылатого ангела, или чёрте кого, лишь бы сохранила мне жизнь, сознание и возможность удрать! Эх, кабы мне кабан лишь дрозда задал, а не самого задрал! Я ни "совой", ни "жаворонком", ни "голубем" не был. Не был и "орлом", но и рождённым ползать, тоже не был! Можно сказать, что был я и "буревестником", и "ястребом". А что я представляю собой сейчас?! Помню, что, по восточному гороскопу, я - "лошадь". По зодиакальному - "телец". Согласно друидам, моё дерево - орех. Но, если "конь" я, то "Троянский конь"! А, если "телец", то "Золотой телец"! Но вот "разделают под орех" меня отнюдь не языком, а кабаньими резцами! А всё потому, что я, в сравнении с кабаном, проявил себя, как баран, осёл и лопух! Вот и "получу на орехи", коли не языком, а делом улизнуть не сумею. Не утка же я подсадная, чтобы здесь торчать, и не больничная "утка", чтобы в меня испражнялись все, кому приспичит!! - как мог, старался ободрить себя Ильич. - Что же мне, малодушно повеситься на шарфе и болтаться, как болтался на виселице никчёмный болтун - мой брат Алексашка?! Конечно, повеситься, как Иуда - лучше, чем быть распятым, как Иисус Христос. Но хуже некуда, чем быть "опущенным" и "замоченным" вепрем, как падла! Это не просто "в грязь лицом", здесь не только и кровью не отмоешься от позора, но примешь позорную смерть! Нет, неохота так кончать охоту! Ведь избежать смерти - лучше, чем принять её, какой бы она ни была: красна на миру, черна, бела или грязна... Игорь хоть и рубил сплеча: "Лучше ведь убитым быть, чем плененным быть...", подразумевая Святославское: "Мёртвые срама не имут", но сам сбежал и от смерти, и из плена.... Я тоже не желаю, ни в дураках, ни в мёртвых оставаться! Я пока мыслю, следовательно, пока существую, но большинство немыслящих предметов будут существовать дольше меня, если я не придумаю, как мне сбежать.... Как будто на кол меня посадил, гад тупорылый, чтобы я околел. Неужели, дело - труба?! Нет, дело - ствол, жаль не ружейный, а сосновый! Но лишь бы для меня не стал он древом яда и смерти - Анчаром! Пусть станет древом жизни, ибо добро и зло я уже познал, а о хорошей жизни лишь мечтал! - как будто тост изрёк Ильич, стараясь поднять свой дух, вместо бокала. - Я более чем уверен, что это мои дикие предки: человекообразные обезьяны и "первобытные коммунисты", сожрали всех динозавров и мамонтов (Мамонтовы и Мамантовы не в счёт), а меня - величайшего из всех гомосапиенсов, пытается сожрать какой-то дикий кабанишка! Это ли не издевательство истории, не её ли истинная ужасная физиономия, не её ли людоедский оскал?! Это я-то - воинствующий безбожник, безбожно глуп и слаб, даже в борьбе со свинством и свиньёй?!! Это ещё как сказать!!! Эх, булыжнечком бы "пролетарским", свинье в темечко садануть! Хоть не в каменном мы ныне веке, но "оружие пролетариата" и поныне весьма актуально. Особенно высокоэффективным оно могло бы быть с высоты моей "баррикады"! Патронов-то у меня два десятка, да голыми трясущимися руками нихрена не настреляешь, это всё равно, что "сигареты стрелять" или "стрелять глазами". Отделение от двустволки и браунинга, привело меня, или, по крайней мере, моё тело, к отделению от большевистской партии, и составило мне наихудшую партию с кабаном. Да, отчубучил он, учудил!! Хорошо ещё, что кабан - это не Михаил Топтыгин, или, попросту, Мишка-"Подобный Богу", для евреев-жидов - стреляных воробьёв. Лазать по деревьям он не умеет, но копать мне яму научился. Эх, кабы сам туда и попал безвылазно! И на старуху бывает проруха, рухну на него как несчастье на голову! Всей массой себя и дерева его пришибу! Эх, кабы дерево на него, а я на дереве, а не наоборот!! Нет, падать - это всегда, для высокопоставленного человека, архиплохо, гораздо лучше удержаться! Этой твари на шею не сядешь, и ножки не свесишь!! Из двух стволов его не завалил, а третьим и вовсе промахнуться можно, ибо Бог любит троицу, но не меня, кабану он куда больше шансов на победу дал! О, чёрт побери, куда только девался от страха, мой воинствующий атеизм?! Охота пуще неволи?! Охота сбежать из заточения на сосне, да страх смерти пригвоздил мой зад к сосне, как будто заколотили крышку гроба.... Вот тебе и "желать - лучше, чем обладать", - как бы, ни так!!! Побег из пальца не высосать, желаемое за действительное не выдать! Кабан - не глупая ворона, своего не упустит!! Неужели, дело - табак?! Не может быть! Я курить-то давно бросил, никакой никотин меня не соблазнит и не убьёт, как лошадь! Я с молодости был молодцом и, бросив курить, стал "строить куры", а позже - ломать империализм и строить путь в социализм, и всё более-менее успешно, без одышки - и ломал, и строил... И что теперь?! Погибнуть в лесу, как пал Иван Сусанин?! Но, скажут: "тот завёл в дебри врагов, а этот - свою страну". Нет, Данте, побывав в аду (не говоря уже о чистилище и рае), прославился на века, и сумрачный лес был ему в этом не помеха. Конечно, только с посторонней и потусторонней помощью он выбрался из передряг, мне же выпала опора на себя, да на ветку-рычаг. Но я ещё поверну эту ситуацию в свою пользу, и куда быстрее, чем перевернул Россию организацией революционеров... - голос Ильича, то ревел белугой, то - медведем, то выл сиреной, то - по-бабьи. Внезапно, словесные излияния прекратились, ибо Ильича кольнула мысль, что кабан понимает его мысли вслух, и способен разобраться с ним по понятиям. На кой же чёрт, продолжать "дразнить гусей"?! Теперь мысли Ильича роились в его голове, не вылетая крылатыми фразами наружу. Но от этого роя ему не становилось сладко, а только жалило и ядом жгло: "Жаль, что я не иллюзионист, как его там, на "Г"? Гудини, кажется, хотя я сам сейчас в полном "г"! А мне хватило бы быть сейчас как Кио, чтобы исчезнуть с кабаньих глаз долой, почище "человека-невидимки"! Или хорошо бы быть не Ильичом, а Ильёй-пророком, и умчаться на огненной колеснице! Или иметь хотя бы его чудесный плащ! Эх, быть бы мне вроде Франциска Ассизского, или святого Сергия Радонежского, или святого Сильверстра и уболтать, и смирить дикого зверя!!! А, иначе, мой конец может стать скорым, дерьмовым и коротким, как хвост этого вепря. Впрочем, можно ожидать и долгого, как его хер, конца! Надо же, какую "козью морду" показал этот подлый "свинтус"!! Волка ноги кормят, а кабан, чем попало питается: всякую падаль жрёт, так что же он ко мне привязался?! Что же я ему - последняя падаль?! Не сказал бы, чтобы мне, как бодливой корове (то бишь быку, мчавшемуся в бой не на красную тряпку, а за красным знаменем), Бог "рогов" не дал. Дать-то дал, да ещё каких!! Да ещё каких "рогов" Надька мне наставила - Моисей бы позавидовал!! А что толку?! Кабана-то ими не забодаешь и не испугаешь! Но, нет!! Падалью я не стану! Не дождётся!! Пусть дерево моё (эта "корабельная сосна") - не "Дерево свободы", воспетое Робертом Бёрнсом. Возможно, это и не "дерево познания добра и зла". Безусловно, что это не моё "родовое древо", и не индийское "древо желаний", и не "мировое древо", и не "Новогоднее древо", и не "Майское дерево". Но если это и не "древо жизни", то и не смертельный для меня "Анчар", а памятник мой нерукотворный!!!"
  
   Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
   К нему не зарастёт народная тропа,
   Вознёсся выше он главою непокорной
   Александрийского столпа.
   Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
   Мой прах переживёт и тленья убежит -
   И славен буду я, доколь в подлунном мире
   Жив будет хоть один пиит... -
  
   как из пушки по воробьям, "пальнул" Ильич Пушкинскими строчками, вспугнув двух синиц, сидевших на макушке дерева. А те, в свою очередь, успели обгадить его - с испугу; но даже эхо не поддержало его поэтический выпад. И тут Ильич вспомнил другие строки у классика:
  
   "Как гости жадные за нищенским столом,
   Купцов, чиновников усопших мавзолеи,
   Дешевого резца нелепые затеи,
   Над ними надписи и в прозе, и в стихах
   О добродетелях, о службе и чинах;
   По старом рогаче вдовицы плач амурный;
   Ворами со столбов отвинченные урны,
   Могилы склизкие, которы также тут,
   Зеваючи, жильцов к себе на утро ждут, -
   Такие смутные мне мысли всё наводит,
   Что злое на меня уныние находит.
   Хоть плюнуть да бежать..."
   "Впрочем, нет! Меня вся эта "пегасия" не коснётся, вся эта "евтерпомания", да "эратомания" не по мне! Меня другие музы обслужат - партийные и сочувствующие, и их будет гораздо больше девяти. И даже противно вспоминать тот стих Пушкина, где он малодушно сетует, что его ничтожество за гробом ожидает, то бишь в могиле. Слухи о моей смерти всегда будут слишком преувеличены, как и слухи о моей жизни. Но тело моё примат моей души (сознания), не рассыплется во прах, а останется вечной опорой моей великой души, великого духа и гениальнейшего мышления! Ну, я же не "мыслящий индюк", чтобы после глубоких раздумий в суп попасть, а в данном случае - в кабаний желудок! Накось дулю выкуси! Моя дуля - его условная доля! - как мог, подбадривал себя Ильич, вновь и вновь. - Меня должны найти, меня должны спасти!!! Я - Великий вождь, а не моська! Меня трудно не заметить, даже тому, кто не замечает, подчас, и слона!! Должны-то, должны спасти от пасти вепря и прочей напасти, но за этой людской холуйской сволочнёй нужен глаз, да глаз и твёрдая рука. Нужен контроль и учёт, нужно, чтобы они учли, что им всем не поздоровится за своеволие и разгильдяйство! Их разгильдяйство, тупость ("тупорылость") и безответственность, и, в итоге, опоздание, может стоить мне жизни! Но, если я до них доберусь, то это будет стоить им жизни! Свора товарищей моих, мать вашу! Сколько там на часах? Скоро час дня - 13 часов. Что это - "чёртова дюжина"?! "Чёртов час"?! "Час пик"?! "Смертный час"?! А, может быть, "Добрый час" и "Звёздный час"?! Час-то обеденный, но не для кабана ли?! Клыки обломает!!! Дух мой крепок, а опора тела, отнюдь не "липовая", вверх вознеслась, и корни пустила вглубь не на словах, а на деле! А кабану такого дела в жизни не провернуть, не сокрушить, не подкопаться.... Пусть дерева я не посадил (только врагов), сына не воспитал, дома не построил, а мне этого и не нужно, итак, всё хорошее в стране - моё, а всё плохое выпало на долю моих врагов!! И так будет во всём мироздании! Да, при коммунизме всё будет бесплатно, но это не означает, что за всё заплатит бес, за всё жестоко поплатятся наши враги!!!" - мечтал надеждой окрылённый, но не крылатый Ильич. "Коммунизм - это больше, чем импотенция и фригидность, это нирвана!!! Только отсутствие всяких потребностей и желаний, есть полная мера их удовлетворения в окончательной форме и, по сути!!" - не хуже Сиддхартхи Гаутамы прозрел Ильич, но закрыл на это глаза, дабы не спутать нирвану со смертью, и, с воодушевлением, запел попурри:
  
   Вставай проклятьем заклеймённый
   Весь мир голодных и рабов!
   Кипит наш разум возмущённый
   И в смертный бой вести готов...
   Вихри враждебные веют над нами,
   Тёмные силы нас злобно гнетут.
   В бой роковой мы вступили с врагами,
   Нас ещё судьбы безвестные ждут...
   Служил ты не долго, но честно,
   На благо родимой земли.
   И мы - твои братья по делу,
   Тебя на кладбище снесли.
   Твой враг над тобой не глумился,
   Кругом тебя были свои.
   Мы сами, родимый, закрыли
   Орлиные очи твои....
  
   Ах, свинтус треклятый!!! Мало того, что "надул" меня, так ещё и "вздуть" рвётся! Подлая свинья мне могилу харей роет! Но я, словно непоколебимой скульптурой на памятнике своём, удержусь до прихода товарищей! Узнаешь, подлец, на кого попёр! Как говорится, не лезь со своим суконным рылом, да в калашный ряд! Узнаешь почём конфетки, бараночки... и фунт лиха!! Эх ты, чёрт побери! Я своими речами могу массы гипнотизировать, зомбировать и управлять ими. Моё слово значит для масс несравненно больше, чем Слово Господа Бога, а перед кабаном, я сам, как кролик перед удавом! Этого толстокожего ничем не пронять, тут не только словами дрыстать станешь! Вроде бы нахожусь выше него, а такое впечатление, что под ним... - опять упал духом Ильич. - Эх, ма! Неужто без сучка, без задоринки здесь не обойтись?! И соломку стлать тут было бы бестолку... Моих самых мощных рычагов - рычагов власти, увы, нет под рукой!! Как организацией революционеров, я перевернул Россию, так меня теперь вознамерился перевернуть, перекатить и растерзать дикий кабан, своим пятаком и клыками. Это тебе не Чернышевский с его "Что делать?", который меня всего перепахал, этот вепрь меня в безжизненную пустыню способен вытоптать! Я "смазывал" колесо истории кучами Германских и прочих грязных денег, а кабану хватит для этого и своего сопливого неразменного пятака! Да, нет у меня под рукой привычных рычагов воздействия на врагов, но голь на выдумки хитра, и лысые - тоже!! Кабан работает на себя, а время - на меня, и время его осилит! Не он время убьёт, а оно его! Хорошо, что опора моя опять-таки не "липовая"! Нет, убеждаюсь, что это и впрямь моё "древо жизни", и оно прочнее всякой там "нити жизни", и не только мойрам-паркам, но и троим кабанам, было бы слабо пресечь жизнь мою! Да что там троим кабанам, это было бы слабо и Святой Троице!!! Зато, моя жизнь, более любого "древа смерти" и "леса смерти", чужих жизней пресекла, античным мойрам-паркам на зависть! И с тобой, кабанчик, я разделаюсь за трапезным столом!" - на хрупких крыльях надежды запорхала эта мысль в голове Ильича. Но, вскоре, председатель Совнаркома своим задом почувствовал, как тает и рушится "фундамент" под его ранее незыблемым "столпом". "Древо жизни" Ильича безнадёжно качалось, ещё безнадёжней и беспомощней для него, чем будь оно грот-мачтой тонущего корабля, с его персоной на её вершине. Ветка, на которой сидел Ильич, напоминала ему палку-скакалку, подобную тем, на которых деревенские мальцы резвятся-скачут по дворам. Хотя она и была значительно толще тех палок, а оседлавший её Ильич походил вблизи, скорее, на дубину стоеросовую, чем на мальца-удальца. Правда, сейчас Ильич и предпочёл бы быть несъедобной дубиной, чем съедобным мальцом. Но, равнозначно не пожелал бы он кабану, ни приятного аппетита в поедании вождя мирового пролетариата, ни того, чтобы кабан им подавился. Это дурная голова ногам покоя не даёт, а умная голова Ильича сама находилась в беспокойстве, но попусту ногами не болтала.
   "Это моголы и персы увлекались сооружением укрытий на деревьях. На дереве пил вино и писал поэмы поэт Анвари, а мне вот писать-ссать охота, и не бумагу чернилами марать, а самому обмараться придётся! Когда я ухаживал за Инессой Арманд, я сожалел о потере волос на своей голове, и терял голову от любви к страстной брюнетке. А теперь вот кабанья щетина сама к моей голове хочет подобраться и окончательно лишить меня головы!" - печально подумал Ильич, и решился-таки ещё раз попробовать поделиться мыслями и чувствами с кабаном. - Ну что ты прилип, как банный лист к заднице?! Как будто я тебя не пулями в задницу ранил, а стрелой Купидона в сердце! Жаль, что из-за эволюции я не могу в образе человекообразной обезьяны разобраться с тобой, как самец с самцом, а вынужден в образе и подобии Господа Бога терпеливо взирать с высоты! Но не буди во мне зверя, гад, иначе ты пожалеешь!!! - возвысил голос Ильич, и умолк, едва не захлебнувшись слезами. Кабана же его мольба-угроза не остановила, и уже через несколько минут Ильичу казалось, что палочка-выручалочка-скакалочка, под его задницей, превратилась в необъезженного скакуна! Но он посчитал ниже своего достоинства следовать пословице: "Терпи казак, атаманом будешь!" А осознание того, что руки у него, хотя и не из жопы растут, но отнюдь не лучше мешающих плохому танцору ног; и долго не удержать "поводьев", и не усидеть в "седле", а если и удержишься, то с минуты на минуту "скакун загнанный" падёт, с собой на погибель увлекая - осознание всего этого, вызвало у него панику: - Помогите! Спасите!! SOS!!! - издал пронзительные вопли Ильич, сам себя оглушив. - Э-э-эх! Кому-то жизнь - копейка, а мне смерть "светит" пятаком, да ещё и кабаньим!! Э-э-эх! Я бы этот пятак любому, за любые деньги, в придачу, отдал!!! - малодушно закричал великий вождь. - Да чёрта с два, кто-нибудь здесь пятак этот возьмёт, или разменяет, или поменяет! Зверь-то вон какая глыбы! Какой матёрый кабанище!! Сам любого по лесу разметает! Хотелось быть орлом, а падать придётся решкой! - с горечью, произнёс он, не добившись ответа на своё воззвание. - Даже то, что он не хватает меня за мой длинный острый язык, - мне, что мёртвому припарка! Нет, про меня не скажешь, что я "ни жив, ни мёртв"! Да, я не ем, не глух, не нем!! "Чому я ни сокил?! Чому ни литаю?! ..." - соловьём запел свою "лебединую песнь" Ильич, "накуковывая" себе свои, как видно последние минуты жизни, а в конце песни "пустил петуха"! Но песня отнюдь не окрылила солиста, и "не взяла за душу" кабана. - Эх, мать моя! Да и воробьём мне стать было бы и к месту, и ко времени! - проклюнулась мысль в лысой голове Ильича, с которой свалилась шапка-ушанка, и форма его макушки напоминала тупой конец яйца неспособного к крылатому полёту страуса. И хотя сердце Ильича билось с частотой сердца воробьиного, но крылья его фантазии во всём явно уступали крыльям воробья. И оттого страх капканом сковал и скрючил тело Ильича в три погибели. Раз за разом, его прошибала "медвежья болезнь" и, вдобавок, моченедержание, при котором он, что есть мочи, испускал обильные потоки мочи на "горячую голову" кабана. Кипящие струи мочи и испражнений, не успевающие охладиться в полёте из-за отсутствия мороза, только ещё больше распаляли зверя, подвигая его на "мокрое дело" (отнюдь не в евротуалете), и на это, часто скупому на слёзы, слюни, сопли и сперму Ильичу, было не наплевать!!
   - Кручусь как блядь на шесте! Хоть сквозь землю провались от стыда! Но ведь не провалишься, не спасёшься! Каким путём теперь не иди - один хер, и выше хера не прыгнешь! Таков он - круговорот ошибок в человеческой природе, который мне боком вышел, и как смерч меня сюда зашвырнул - кому спираль в развитии, а мне - удавка! На сей раз не отвертеться и не отбрыкаться от летального исхода жизни своей. Вот где собака - то зарыта была, и мой гигантский талант - моя гениальность со мной зарыта будет! - воскликнул Ильич, глядя на какие-то выкопанные кабаном кости. Выкопанная же кабаном яма, отнюдь не походила на колодец чистой воды, но и на безвылазную ловушку для вепря она тоже не походила. Как видно, этот землеройный гений оставляет себе выходы из ям. А непокрытая, но воспалённая голова Ильича искала приемлемый для себя выход из данной ситуации. Из ситуации, в которой он мог ходить, но лишь под себя!
   "Сначала нужно ввязаться в бой, а там видно будет!" - болтал Наполеон Бонапарт, а я вторил ему и ввязывался. Он жизнь свою кончил скверно, и мне, как жопой чувствую, хана! Как на иголках сижу, и не только сосновых! Вот так приколол меня кабан, словно бабочку коллекционную, чтобы затем наколоть на клыки! А хотел ведь я быть превыше хана Бату, но даже спасительного батута подо мной нет! Ну да ладно, во всём нужно искать положительные моменты. Утопающий хватается за соломинку, а я хотя бы за целый ствол!! - растекался мыслями по древу Ильич. - Сижу на ветке, так пусть уж лучше она будет для меня не скамьёй подсудимых, не тюремными нарами, а высокой трибуной. Но я не глупая ворона, кабан не хитрая лиса, слово - оно не воробей, но и не кусочек сыра - ущерба от моих слов мне не будет, а душу облегчает, эй становится легче даже находясь в теле. Хотя и жаль, что слова мои его не ранят, не убьют, и даже если клыки и зубы его заговорить не удастся, то обгажу его и словом, и делом с ног до головы и выше! Ну не моська же я, лающая на слона или караван! Отнюдь нет! Слава Богу, что я не Дон Кихот, но чертовски жаль, что я не Геракл, не Ланселот, и даже не вечный жид - Агасфер! А ведь грехов на мне намного больше, чем на бессмертном грешнике Агасфере, но мои грехи - увы, смертные! Да и жадностью я сполна превзошёл и скупого рыцаря и Плюшкина!! Но кабан-то - не свинка-копилка, и даже не детская свинка, хотя и эта свинка может окончиться для взрослого летальным исходом в мир иной. В общем, эта клыкастая тварь для меня отнюдь не подарочек Новогодний! Ну что тут поделаешь, если год свиньи, согласно восточным расчётам, кончается ещё не скоро, и трудно продержаться до той поры, когда эта тварь хозяйничать прекратит и "сюрпризы" устраивать. И даже если у моих полевых калмыцко-ламаистских родичей свинский год уже и прошёл, то в этом "заколдованном" лесу, как видно, законы иные - беспредел, да и только! Да, просчитался я, так просчитался!! Когда германцы следовали своему принципу, что войну выигрывают не генералы, а учителя, тогда они побеждали! Я, вождь и учитель мирового пролетариата, не доучил пролетарских недоучек до мировой революции, ибо из меня такой же толковый учитель и вождь, как и адвокат. Но провал этого грандиозного революционного дела, зияет несопоставимой бездной, по сравнению с моим провалом в адвокатской практике. А теперь вот мне грозит провал могильный или адовый! Эх, судьба моя - индейка, казалось-бы жирная нелетучая, а вон как я "залетел" - хуже глупой бабы! Курам на смех! Не было у бабы заботы, купила баба порося! Ох, проруха, ты моя проруха - как на глупую старуху! Рухнет жизнь и тело, и оставшееся дело моё, мечты мои и планы! Да, вот так дал мне кабан просраться! Выходит, что я всю жизнь двигался: шаг вперёд, два назад, и всё через зад делал - вот и оказался в жопе, в полном дерьме! Как видно, не далеко ушёл от свиньи, в насмешку, способной стать даже могильщиком марксизма-ленинизма, похоронив его, вместе со мной, в отстойной яме!! Что в этом хорошего?! А я ведь считал: лучше меньше, да лучше, короче: "хорошего помаленьку!" - это ли не лозунг для скорейшего построения полуголодного коммунизма! А вон оно всё как обернулось: оставшееся жизненное дерьмо и зло на меня обрушились, и я в них по уши увяз, влип и напоролся на то, за что не боролся, но чему проиграл всё бездарно, как в картишки, как в рулетку в казино. Даже кабана "нагреть" не сумел, а вот он порвёт меня как Тузик грелку! - мрачно философствовал, будто филин на древе, Ильич. - Вот, блин, какую я вышку, хотя и не по юридическому делу, так за революционное дело получил, - зрел в корень глубокомысленный мудрец, и кабан ему был в этом не помехой, а явным помощником. - А ты хоть и не копилка, а злобы на меня накопил много, а я вот на тебя камня за пазухой не держу, а жаль, ибо рыло твоё кирпича просит! Да, сердце моё не каменное, ум у меня хотя и философский, но мозг отнюдь не философский камень, и, тем паче, не камень иной. Нет камней и на моих зубах, нет их в желчевом и мочевом пузырях, нет и в почках. Даже выражение лица у меня вряд ли каменное, нет и запора в кишечнике - вот и льёт из меня, как будто на ногах не штаны, а рукава рек, или канализационные трубы, даже сапоги напором сорвало... Вот пришло время разбрасывать камни, то есть бросать их в кабана, ан нет их под рукой!! Не вовремя разбросал и забросал я ими кого ни попадя, под горячую руку, хотя и сам был не без греха. А ведь использовал для своих "снайперских" целей и камни "Вольных каменщиков", а не только пролетарские булыжники. Да и сам я был вроде того камня, который, оторвавшись от горы, сокрушил глиняные ноги колосса-истукана, в видении Даниила. Да, Российского колосса я сокрушил! А что: ломать - не строить, ума много для этого не надо, даже драгоценным быть не обязательно, хотя и без иностранных драгоценностей в этом деле не обошлось. А что толку теперь мне от собранных мной в Кремле поповских драгоценностей?! Кабан на них хер поклал! От них мне столько же толку, как если бы я унизал пальцы бриллиантовыми перстнями-кастетами, которые не ношу, как и обручальное кольцо, из показной скромности. От бриллиантов-то сейчас даже меньше толку, чем от камней в часах, от которых, с минуты на минуту, кабан "камня на камне" не оставит! Ой, как бы оттянуть время наших с ним "объятий"! Остановкой механических часов здесь не обойтись, а "крыша" у меня поедет, и "башню" мне снесёт в прямых, а не переносных смыслах! Офонареть бы, остолбенеть, не рухнуть, а продержаться как "Падающая башня" в Пизе, как "качающийся столб" в Армении, как качающиеся минареты в Исфахане!!! Но, это лишь благие пожелания, коими вымощена моя дорога в ад, через топи моих дел. То в жар, то в холод меня бросает. Ума ни приложу: с чего начать? Что делать? Кто виноват? В политике для меня такие вопросы решать, что семечки щелкать, - плёвое дело! А тут думай, ни думай, но опять-таки вспоминаю о том, что индюк тоже думал, да как кур в ощип попал, а затем и в суп! А индюку-то, в моей ситуации, было бы проще "слинять"! Зато мне, увы, ясно, что будет и, увы, скоро, а потом - хоть трава не расти, итак, всё быльём порастёт и небылицами. Плехаш называл меня гением упрощенчества, но что поделаешь, если истина всегда конкретна. Вот я конкретно и влип в передрягу, конкретно попал в переплёт!! Увы, стрелка тут нет, а стрелочник тут вряд ли поможет - кабан не так глуп, как пролетарий: на подставу не клюнет, и "за двумя зайцами" не побежит. Видит, башковитый, кто есть кто и как решить проблему. Вопрос: быть мне или не быть? - решит, увы, кабан. Сколько раз и кто только ни пытался мне свинью подложить - не на одно стадо хватило бы, но с такой наглой доселе сталкиваться не приходилось! Эх, если бы, при этом, сбылось моё загаданное желание о спасении! Однако, нет сомнения, что эта свинья сама под себя любого льва положит! А может быть её кто-то на меня натравил, как травят собаками лис?! Она: и жирная приманка, и оборзевшая гончая, и беспощадный людоед - в общем, тварь, которая и из-под земли достанет! Говорят, что на победителях раны заживают быстрее, чем на побеждённых, и намного быстрее!! Толстокожий, толстосалый, толстозадый вепрь в жопу ранен, а ни кровинки своей не пролил, говнистая сволочь, зато мою кровь пролить хочет, и ничего другого ему от меня не нужно. Ну что за свинство?! Кошмар! Алкоголя бы мне, для храбрости, испить, моча-то как от пива льёт, а смелости не достаёт. Алкоголь был бы для меня, словно горючее для автомобиля или для самолёта! Без него я могу лишь слететь - полететь вниз вверх тормашками, а вот обогнать вепря без него духу не хватает. Ну, а если ещё и напиться, как свинья, так и вовсе никакой кабан страшен не будет! Будет и море по колено, и кабан по херу! Эх, отложил бы он свою месть на потом, ведь это блюдо вкуснее холодное, а пока оно горячо даже зимой. А там, чем чёрт не шутит, сам попал бы в холодец этот "молодец"! Возможно, поэтому он не рискует, и готов сожрать меня с потрохами, даже с горячей местью в придачу! Ох да ох, эх да эх!! Это ведь надо же, народные массы у меня были на побегушках по всей огромной стране, а в этом проклятом лесу гадкий кабанище устроил мне позорные догонялки, словно я пацан сопливый, и у меня молоко на губах не обсохло и штанишки не высохли! А может здесь иная игра?! Неужели мне уготована роль Соловья-разбойника, а кабану - Ильи Муромца?! Сказка - ложь с намёком, а моя жизнь - пародия на народную русскую сказку и народные чаяния! Эх, как я растекался мыслью по древу в своих сочинениях, пытаясь убедить даже "дубов" в правоте марксизма-ленинизма, если бы не это растекание мыслей и стечение обстоятельств, то суть всех моих разбухших сочинений уместилась бы в один томик-гномик, точнее: томик-троллик! Всё как назло! А злобная мощь кабана не в одну лошадиную силу! Такая мощь рытья поспорит с экскаватором! И вечную мерзлоту он разнёс бы в пух и прах! Несбыточным было бы здесь пожелание: "ни пуха ни пера!" Наверное, этому вепрю лишь "гранит науки" будет не по зубам, а обычный гранит он в два счёта сокрушит, под его резцами и алмаз не устоит. А мне вот и от нагрызенного "гранита науки" пользы не больше, чем от шлаков в моём организме. От обычной пыли было бы больше пользы, кабы её кабану в глаза пустить, но даже снежной на ветках сосны не осталось, а на ту, словесную, которую я пытался было пустить, ему начхать. Что же касается отходов моей жизнедеятельности, то это отнюдь не "песок из задницы" и не чистый фонтан, как у "Писающего мальчика" в Брюсселе, чем лучше продукты моей жизнедеятельности, тем хуже её отходы. А, возможно, организм мой распадается с выделением большого количества мыслительной энергии, мочи и дерьма. С кабана же - самой опасной для меня "торжествующей свиньи", мои слова, моча и дерьмо - как с гуся вода! Я одну яму залил, а он ещё две глубокие вырыл, и четвёртую без устали роет. Как ни крутись, а, чтобы утопить его, у меня отходов не хватит. Даже если бы, вдобавок, все слова мои стали поносными и дерьмовыми, а не, как обычно, серебряными и золотыми, и я, так или иначе, весь дерьмом изошёл, то и тогда бы меня на него не хватило. Я ведь, в этом смысле, не неисчерпаем, хотя и состою из немалого количества атомов, но не могу я изливать не убывая, подобно святым мироточивым иконам и мощам. А источника питания я здесь не имею, не грызть же ветку, на которой сидишь, и не самоедством же заниматься; сок (смолу) сосны не отсосать и её духом сыт не будешь, как и большевистским и свиным, а Святой Дух меня за версту обходит, после того как ему от меня досталось!!! Известно, что лучшее - враг хорошего, а вот кабан для меня, это отнюдь не лучший и не хороший враг, а имеющий большие шансы стать наихудшим из всех моих заклятых и смертельных врагов. Ой, не наступает у меня, пока, душевного умиротворения и не возрастает сила духа моего, а бойцовского характера не хватает даже на то, чтобы петушиться и зычно горланить. Небо мне с овчинку кажется, и, хотя, если приглядеться, оно безоблачное, но моё положение безоблачным не назовёшь - "тучи сгущаются" над моей головой! А, впрочем, ещё не вечер! Ещё не всё потеряно! "Всё хорошо, прекрасная маркиза! Всё хорошо, всё хорошо!!" - прозвучала в голове Ильича слуховая галлюцинация, и тут же ему показалось, что кабан нахрюкивает "интернационал": "Весь мир насилья мы разроем до основанья...". "Подкузьмил мне, "Кузьмич" свинячий, и ещё издевается!" - чуть было не поверил Ильич обману органов чувств, но уверовал в другую, пришедшую в голову мысль: "Нет, батеньки мои, это всё же не соратник-большевик, метящий на моё место, которое не меня красит, а я его, как петух насест, обгаживаю! А это, скорее, чёртов привратник, открывающий врата в преисподнюю! Хоть фигурально выражаясь, хоть матерно, но, по сути, так оно и есть".
   Высоко в небе закружил и закаркал ворон.
   В цейтноте Ленинской жизни после того, как сосна "пошла ходуном", у Ильича немели руки, ноги, спина, но голова, зад и "перед", и вправду, работали очень активно. Результаты активности нижней части тела не могла перекрыть или снизить и толстая ветка между ног. Язык и уста Ильича рекли быстро, всё быстрее и быстрее - перейдя на скороговорку и отводя душу, "ушедшую было в пятки", и как на духу. Ему хотелось быстрее облегчить душу, и не столько поносными словами, сколь изрыгая мучительную и горькую для себя правду. А после сигналов ворона, как последнего звонка на тот свет, язык и уста Ильича и вовсе стали изрекать столь же быстро, как некогда уста Мухаммеда перед престолом Аллаха. Не пустыми фразами пытался прикрыться Ильич, и не их метать, - он силился излить душевное беспокойство, страх и ужас, и получить умиротворение. Ильич рационально полагал, что, если уж перед смертью не надышаться, так хотя бы попытаться выговориться перед этой жуткой неизвестностью. И, кроме того, он невольно допускал, что Гессе не соврал, и сила слова сильнее просто силы! Ведь какую "пургу гонят" порой даже слабые ораторы, а уж стремительный поток мощных правдивых слов, "золотых и серебряных", - всесилен, ибо, и вправду, не в примитивной силе Бог, а в правде, а в нём и спасение. И чем больше правды, тем больше шансов на спасение. Так страх близкой смерти, подчас, и у воинствующих атеистов пробуждает надежду на Божье избавление и побуждает говорить "правду, одну лишь правду и ничего кроме правды"! И пусть у каждого своя правда, а, значит, и свой Бог, но лишь бы Он только дал шанс Ильичу, а уж Ильич ей-ей не оплошает и своего шанса не упустит! Вот тогда, и впрямь, победа будет не у того, у кого примитивная физическая сила, а у того, у кого правда, а точнее: у кого больше правды и шансов, и сноровки. Но, пока, его слова кабану - что о стенку горохом, а его железная логика, пока не превращалась в разящий штык.
   - Помню, стихотворец Надсон утверждал, что для него "нет на свете мук сильнее муки слова", что его слова бессильны, бледны и больны. А для меня, сейчас, сильнейшая мука - это мука невысказанности, а жажда - словесное облегчение! И слова мои да будут не бисером, иль жемчугом, перед свиньёй, а правдиво остры, да так, чтоб правда моя ей глаза-глазёнки свиные выколола, как выколола и пришила штыками тьму-тьмущую народа! Мне-то самому этого опасаться не приходится, у меня-то, вспомнил, глаз-алмаз! Вот только этот свинтус мне глаза мозолит, а точнее: я об его шкуру свои глаза в бриллианты обточил, но "камень с души" начинает сваливаться, и "гора с плеч" сползать, в результате тряски и душевного катарсиса, так что, нет худа без добра! Ну, кабан, я тебе ещё утру нос, то бишь пятак, не задавайся! Вот мне бы только задницу свою подтереть! Но чем подтереть? Не сопливым же кабаньим пятаком, а носовым платком тут не отделаешься. Массам мнилось, что иудеи деньги не отмывают, а подтирают свои задницы деньгами, и эти деньги запускают в оборот, к говну на деньгах липнет ещё больше денег и бумерангом возвращается к ним в руки, по пути разорив и лишив жизни многих гоев. То, что металлические деньги, даже с мочи, сами не пахнут "открыл" ещё Веспасиан, но говно на любых деньгах пахнет выгодой! Жиды-де не только бумажными деньгами подтираются, но выскабливают зад даже копейками, центами, пфеннигами... - всё к богатству и к их выгоде! Ох-хо-хо-хо-хо-хо-хо! Хе-хе! У масс лишь сны о говне - иногда к деньгам, а работа всегда до седьмого пота, а иудеи и на туалетную бумагу не тратятся, и, даже подтираясь в субботу, не они работают, а их деньги! Не глупы же они, как турки, чтобы подмываться водой! Выходит, не прав Гаргантюа, гусёнок - не лучшая подтирка?! А перст милой - не перст Божий, а подтирка для "пальцем деланных"?! Смех смехом, но у меня-то даже денег в карманах нет; на хер они мне нужны были?! Я-то ведь как при полном, для себя, коммунизме жил - все свои потребности справлял без денег, а способности проявлял о-го-го какие! Возможности мои были на зависть кучи капиталистов! А что теперь?! Да, ещё и ещё раз убеждаюсь, что не место красит человека, а человек место, вот я это место дерьмом так украсил для вепря, что его за уши не оттянешь, будто оно мёдом намазано, будто это свинский "Авалон", да и только! А для меня это обстоятельство страшнее библейского "Авадона"! Увы, это реальность, а не нас возвышающий обман! "Интеллигенция - это не мозг нации, а её говно!" - отвечал я Горькому, и судил об этом не по либеральной интеллигенции, а по себе, и вот сру теперь непрестанно, ею почкуюсь, можно сказать, или делюсь. Раньше мне подхалимы зад лизали, а всё иное, ненужное мне говно, я чужою кровью смывал, а теперь-то своею кровью своё родное говно смывать ой как не хочется! Уж лучше саками смыть, вертясь ужом на сковородке. Эх, словно не штаны на мне, а порты, у которых плещется море дерьма и сак. Хотя и не Сократ, но стократ в одном прав был Солон, коему, видимо, солоно досталось от жизни, и вторивший ему Крез: "Называть счастливым человека при жизни, пока он ещё подвержен опасностям... это дело неверное, лишённое всякого смысла". Вот и меня сглазили, хотя я и не суеверный человек. Впрочем, если кабан и не Кир, то ведь и о судьбе Креза есть разные сведения: от хороших, до плохих. Так что и у меня возможны варианты. Хотя, какие варианты?!
   Кому-то мир - театр,
   А мне достался цирк.
   Я в нём эксцентрик,
   И не боле.
   И жизнь,
   Куда ни глянь,
   Смеётся мне в лицо.
   А смерть,
   Печальнее Пьеро,
   Звонки даёт
   К расплате.
   Эх! Как меня с прозы жизни на поэзию тянет! Как некогда тянуло Нерона, а то и сильнее. Тянет-потянет, а вытянуть не может! Пархатому Пегасу такая Великая ноша не по силам, вот он меня выше непроизвольного самоуничижения и памфлетности поднять и не может. Эх, кабы не кабан, с прозой-то я бы сам справился. Пусть адвокат из меня получился как из говна пуля, зато лучше всего у меня научно-политическая фантастика получалась, да и в постановках трагедий я преуспел, уже и до трагикомедий было рукой подать, и вот на тебе - эквилибрист в прямом смысле слова! Вот так номер! Вот так отмочил я номер!!! И эксцентричности в нём - хоть отбавляй! А ведь этот могучий боров мог бы уже качающуюся и ходуном ходящую сосну свалить одним ударом, но он, садист, решил растянуть своё удовольствие от моего ужаса! Эх, перегнёшь ты палку, гад! Палка, она о двух концах, и сосна, когда рухнет, не менее чем о двух будет, а учитывая её корни и ветви, концов будет предостаточно! Надеюсь, что и тебе конец наступит в тот же миг, а я в "золотой середине" удержусь, или ближе к этому! Конечно, и в середине бывают изломы, но это не тот случай: ствол - не палка, а я - не "Николай Палкин"! Меня даже теоретически не сломить! Жаль вот только, что по ветке далеко не отползёшь и не спрыгнешь так, чтобы свинтус не заметил и не догнал. Досадно, что выше подняться по дереву, дабы, при падении его, упасть подальше от кабана, и, при удачном приземлении - возможном из-за веточной амортизации, успеть удрать, - хер получится! Ибо ветка под моим задом - это предел моих возможностей подняться выше, ведь это не карьерная лестница Страны Советов, а жутко качающееся дерево - более безнадёжное, чем Красная Россия в период интервенции и Гражданской войны, и руки мои трясутся от страха и напряжения, а ноги свела судорога, и они "клещами" сдавили ветку, но я терплю эту боль! "Гений - это терпение" - понял Бюффон, который не был казаком и не лез в атаманы, а сильно хромавший, но отнюдь не сравнениями, Тамерлан, что "храбрость - это терпение в бою"; а терпение и труд всё перетрут - это и народные массы заметили. А что уж тут говорить о моём умственном труде, до которого кабану непомерно далеко! Этот мой труд сотрёт его в порошок! Или, по крайней мере, серебряные (если не золотые) пули моих слов поразят этого окрутившего было меня оборотня, и тогда его хрюканье превратится в золотое вечное молчание! "Нет ничего сильнее и бессильнее слова" - писнул Тургенев, но самые сильные слова - у меня, и это отнюдь не недомыслие и хвастовство! Нет худа без добра: "избавил меня Господь от друзей в Сочельник перед Крещением, а с врагом я и сам справлюсь! Это не глас вопиющего в пустыне, ибо враг в верном прицеле! Я и один, если не в поле, то на полянке в лесу - воин, тем более один на один! Куда там Давиду и Голиафу до меня! Я не тугодумный и косноязычный эстонец, но и не тот, о ком твердят: "мели Емеля - твоя неделя!" Я не обладаю "золотым языком" жестов, но руководить могу так, что моя умная голова ни рукам, ни ногам масс покоя не даёт на пути строительства "дороги в социализм и коммунизм", а врагам одна дорога - на погост, и в вечный покой. Куда там Демосфену и Цицерону до меня?! В сравнении со мной - слишком мелковаты!!! Х...ваты!!! Масштаб моей деятельности впечатлит всех и вся!! Я - есмь Владимир, я владею миром, ну пока ещё не всем, а почти одной шестой частью земной суши! Но, когда овладею всем, тогда можно будет с полным основанием сказать: "каков хозяин, таков и мир!!!" Объективный мир, по крайней мере планета Земля, станет миром моей души! Это не субъективный идеализм - идиотизм, а объективная историческая закономерность и неизбежность. А потому не стану я от страха визжать, как свинья недорезанная! Не опущусь и до вопля городничего: "Вот когда зарезал, так зарезал! Убит, убит, совсем убит! Ничего не вижу. Вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего..." "Шолом-Алейхем!!!" - скажут евреи, отдавая власть над миром мне.
   Но тут духовный стержень Ильича качнуло, как сосну, и из глубины души "вытряхнуло" слова: - "Жизнь есть сон" - утверждал драматург Кальдерон. О, если бы только сон, но, увы, не только. "Мир есть комплекс моих ощущений" - дал маху Мах! О, если б было так, я б комплексы свои преодолел! О смертном сне умно рассуждал Гамлет, хотел забыться и заснуть, но не холодным сном могилы, Лермонтов. А вот мне до холодного сна могилы - рукой подать, и отнюдь не до сна обычного! Память же о глубоком сне от морфия меня не успокоит ни чуть. Компартия же без меня может погрузиться в кому, а не дойти до коммунизма! Покопаюсь ещё в себе, и, изменяя себя, попытаюсь изменить если не мир, то хотя бы ситуацию. А ведь я бы мог её не допустить, если бы не гонялся за бандитом Яшкой, а положил в мавзолей вместо себя внешне смахивающего на меня братишку Димку, а сам давно бы уже нежился на Капри, дающего и негу, и здоровье. Да, Капри - это не заразная земля русская, на которую я трачу своё лучшее удобрение: кал и мочу. "Жизнь - это игра в кости" - как говаривал Гай Юлий Цезарь, но боюсь я, что в этой игре с кабаном своих костей не соберу, а на кости чужие рассчитывать не приходится! Что и говорить, народная примета: "бьёт, значит любит" - это отнюдь не про нас с кабаном! Этот своего добьётся и меня добьёт! - душою дрогнул Ильич, его душа, как и тело, качалась вверх-вниз. - Неужели в этой яме дерьма, и будет моя тайная могила, охраняющая Москву от врагов, наподобие мифической тайной могилы Эдипа, охранявшей Афины от напастей?! Или и клочка не оставит от меня и моего эдипового комплекса кабан?! Уже все сосновые шишки слетели с этой сосны вместе со снегом, не набив ни единой шишки кабану, только я - самая крупная и непустая шишка, держусь на ветке, ибо катапультированием спастись не смогу. Иногда, от тряски, кабан двоится, троится в моих глазах, но потом опять становится единственным и неповторимым. Хорошо, что это не сотрясение мозга, но плохо, что кабан и один за всех со мной расквитаться может. Впрочем, Уинстона Черчилля этот боров всё же напоминает, уж не он ли это, собственной персоной?! Нет, тому слабо оказалось меня свалить, а у этого зверя гораздо лучше получается, и почерк иной - размашистый и уверенный! Такой боров быка одним ударом свалит, а матадора-тореадора под красный стяг сплющит! А кто здесь позволил этому борову то, что не позволено даже Юпитеру и быку?! Что за свинская коррида?! Из какой такой корридо?! Если дуракам везёт, то гениев они везут на себе, и если не везёт - везут! Я "на коне", я - пикадор и архиматадор!! - воскликнул в гневе хозяин страны, и обрушил на буйную голову кабана несколько псевдоиспанских проклятий, которые, впрочем, лишь больше взбесили вепря.
   - Да поимеет тебя Вельзевул - бес притонодержателей, распутников и возниц! Хромой Бес тебе на четыре ноги! Баррабас, Белиал, Астарот - тебе на голову и в рот!!! "Испанка" тебя побери!!! Но тебе, свинтус, как видно, и на "испанку", и на чуму, и на холеру с тифом начхать?!! Ишь ты, Наполеон Бонапарт какой выискался!!! Эх, морозца сейчас нет, оттепель проклятая, не политическая, так природная, а то я б тебя сейчас сосульками зашиб - сосунок ты херов! Не спермой тебя поливаю, но затрахал ты меня уже до жути! Да, я - не Соловей - Разбойник, но мне только свистнуть, и примчится вооружённый люд, чтобы убить тебя! Дождёшься ты своей, а не моей смерти, гад!! Сваливай отсюда, пока не поздно! Что, не понимаешь?! Эх, не понять, ни простить ты меня не в состоянии!! Хоть волком вой, хоть львом рычи - этим толстокожего не пронять - не заяц он трусливый, и не глупый баран - соображает откуда ветер дует, и на чью мельницу вода льётся! Но верь, не верь, а я - не собака по ветру лающая!! Я попусту не брешу, не переливаю из пустого в порожнее, а на свою мельницу воду лью (она у меня не ветряная, и всё перемелет в муку)! И это не пустая фраза! Моё слово - двигатель истории и моя опора! О, удержи меня, мой трёхэтажный мат:
  
   .................................................
   .................................................
   .................................................
  
   Да будет этот мат: кабану - смерть, а мне - подстилка!!! Я - не Гамлет, я - архигерой героической эпопеи!!! Моя партийная кличка "Старик" означала для посвящённых не старческую немощность, а "Суперстар" - могущество восходящей суперзвезды на политическом небосводе! Нет со мной рупора партии, но моя правда всегда и к месту, и ко времени! Не бисер слов я рассыпаю перед свиньёй, а мечу громы и молнии!!! Проклятья красных слов моих сильнее чёрной магии!!! И поддержкой, и опорой мне служит великий, могучий, правдивый и свободный русский язык, а вот все другие известные мне языки онемели! Я тебе не кот учёный, хотя и пою, но сказки не рассказываю, пусть тебе Чеширский кот улыбается - у него-то девять жизней, а у меня одна великая, и я её тебе нисколечко не уступлю, а вот смерти своей ты получишь сполна! То, что Бог мир создал Словом - это ещё бабушка надвое сказала, а вот то, что я своими словами сокрушил старый мир - это точно! Мои слова не расходятся с делами! Мои слова преображаются в дела партии и масс, мои слова обретают массовую энергию! Не на словах, а словами я отделаю тебя лучше, чем великий восточный мастер бесконтактного единоборства!!! - в голове и душе Ильича бурлило единство и борьба противоположных мыслей и чувств, вращалось отрицание отрицания; осуществлялись переходы количественных изменений мыслей и чувств в качественные, так ему, по крайней мере, казалось. Потоком сознания, мозговой атакой и штурмом он отчаянно пытался затрахать мозг кабана, но пока никаких резонансных явлений в голове кабана не возникало - он хоть и не кот Васька, но слушает да роет, чтобы поесть болтуна и демагога. А Ильич не унимался, из него всё пёрло и пёрло: - Не думай, что я такой глупый плут, что даже не в двух соснах, а в одной сосне заплутать умудрился. Нет, рыло свиное! Нет, шпик мирового империализма! Я могу, как граф Калиостро, раздвоиться, троиться, и делиться быстрее и лучше амёбы! И хрен ты меня хоть одного поймаешь, хоть на части разорвись! Это не у меня будет болезненное расщепление сознания и личности, а ты сам рехнёшься от увиденного! Я не таких свиней своим культом личности с ума сводил! Ой! Что-то меня не туда заносит! Сколько раз говорил Иосифу, чтобы боялся головокружения от успехов, а вот теперь моя голова кругом идёт от неудачи! Кабан пытается, сдвинув меня с мёртвой точки, поставить мёртвую точку на мне. Но пары мочи и испражнений, вдыхаемых мной, пожалуй, действенней испарений, когда-то вдыхаемых Пифией в Дельфах, и с их помощью я найду спасительный путь и возможность им следовать. О, это будет отнюдь не последний мой путь, и он будет куда более надёжен и скор, чем путь через тернии к звезде коммунизма! Пусть это самовнушение бывает спасительным и оно, главное, что это не самообман - им я никогда не страдал, от моего же обмана страдали другие, полагая, что страдают геройски за правду и правое дело... Хотя дела мои, хоть я и не левша, чаще бывали левыми, и часто делались чужими руками, но всегда под контролем моей головы. У некоторых первая мысль бывает самой лучшей, а у меня все мысли первоклассные, точнее: высшего класса, недоступного даже аристократам и монархам. За словом я в карман не лезу, хотя уже охрип и голос садится, но последнее слово будет за мной, лишь бы только не было у меня вечного молчания, а эта самодовольная хрюкающая тварь изошла бы предсмертным визгом. А ведь даже грозное молчание моё для многих было страшнее инфразвука! И в голове моей не органчик, а могучий орган разума! На что ты покусилась животина лесная?! А ведь ещё древние диетологи говорили, что каждый есть то, что он ест. Не хотел бы я, чтобы этот кабан стал Лениным, уж лучше мне стать свиньёй! Я сам тебя сожру с потрохами, и многое мне станет по вкусу, а остальное - до лампочки! Всё будет по пословице: "Свету видал: со свиньями корни едал". Но в чём здесь корень зла? Неужели прав иезуит Бонжо: "Животное есть не что иное, как чёрт". Но не сон ли разума моего рождает это чудовище?! Нет, нет здесь никакого сна. И щипать себя не надо - и так весь зад себе хвоей исколол! Ухарь я, а "ухаю" с древа, как мудрый филин, но здесь мне отнюдь не осоветь! И я, ей-ей, найду-таки убийственные аргументы против злых помыслов этой одуревшей от жира хрюшки! Эх, в отличие от волков, мой рыжий сеттер Женька в лес напрочь не смотрит. Сколько ни натаскивал его для помощи мне на охоте, но он охотно выполняет мои команды только в домашних условиях, словно комнатный мопс, а в лес его и калачом не заманишь! А жаль, вот сейчас бы отвлёк на себя эту кабанятину, и этим здорово помог моему побегу! Вот доберусь только до дому, так собственноручно задушу эту подлую псину! Я всегда и везде придерживался принципа: "не делай никому добра, не получишь зла", но вот проклятье: зло ко мне вернулось по заповеди: "что посеешь, то и пожнёшь!" Ой, поможет ли мне мой мат - это иной раз как в шахматах - смерть одного короля; и хотелось бы, чтобы им стал кабан, а пока всё это кажется вечным шахом. Нет, язык мой - не враг мой, он был и есть врагом для многих, и многих в могилы свёл, в стократ больше, чем погубили сладкоголосые сирены, даже в мифологическом изложении! Меня же он до чего мне угодно доведёт, как уже не раз бывало. Мне же, от поминаний меня врагами, даже не икается, а лишь немного картавится! "Доброе слово и кольт, более убедительны, чем просто доброе слово!" - говорят американцы, я же убеждал своих двуногих врагов куда убедительнее, ибо подкреплял свои слова маузерами чекистов и всем оружием Красной Армии и флота! Но раненый зверь опасен как никто другой!!! Для кого-то водка, согласно Фейербаху, есть основа его религии. Кто-то, пытаясь изменить этот мир, начинает эти изменения с себя! А вот кабан, не от того, что его жареный петух в зад клюнул, а потому, что две пули от меня в зад получил, пытается изменить этот мир смешав меня с дерьмом и рассмешив этим трепещущий подо мной мир. О, да! Кабан всеяден - и, по законам диетологии, выходит, что он и есть наше всё!!! А я-то пел в интернационале: "Кто был ничем, тот станет всем!!!" Хотя, чтобы не противоречить принципу сохранения материи и движения, корректней петь: "Кто был пустым местом, тот станет всем!!!" - масса пустых мест наполнится массой всего и станет всем, кроме, разве что, новой массы пустых мест. Пусть даже каждый будет всем понемногу - надеялся я, но из пустых мест, на деле получались либо пустые места, либо свиньи свиньями!!! Ах, как я теперь желаю, чтобы этот кабан - всё это зло, стало ничем, сгинуло, или стало для меня чем-то безобидным!!! Жаль, что я не дрессировщик Дуров, а свинопас, да и пасти, с грехом пополам, способен был только человекообразных свиней. Что тут скажешь?! Эх, если бы можно было плюнуть на соцреализм, да прошагать по-Шагаловски, но если бы духу и хватило, то он, скорее всего, из тела бы и вышел от удара оземь, то бишь грешную землю, и о кабанье клыкастое рыло!! Нет, от него не сбежал бы и Шагал и шакал!! Дупла здесь нет, чтоб мне укрыться, словно преподобному старцу, и п...ой не накрыться. "Последними словами" крыть осталось! Впрочем, "последние слова" - это альфа и омега всего!!! Ибо Бог ли словом сотворил мир, или дьявол, но словом, коим был сотворён мир, и ныне лежащее в основе мироздания - было и есть крепким словцом, а венчает всё многоэтажный мат. Крепкий мат - вот на самом деле и основа, и корень, и прочие прибамбасы материи, что цензурно замалчивают и искажают официальные словообразование и философия. Должен признать, что я лишь изменил внутреннюю планировку мироздания, но мат, ёб твою мать, вечен как половая любовь человечества побеждающая импотенцию смерти!!! - строя хорошую мину при плохой игре, пытался шутить Ильич, дабы поднять себе настроение, не уронить своего достоинства в глазах кабана и не уподобляться параличному ходящему под себя. - Хоть я по гороскопу и молодец не среди овец, но до обычной дуэли с обгаженной свиньёй не опущусь! Возомнила себя революцией, пожирающей своих отцов и детей?! Ничего, небездушная Советская власть (до мозга костей партийная) и психиатрию сделает партийной, служащей исправлению инакомыслящих свинтусов!!! Вот и я свою весомую лепту в это дело внесу! А что?! Здесь же не Павловская "башня молчания", пускай моим подопытным кроликом станет кабан, а я со своей колокольни за ним понаблюдаю, да над ним поэкспериментирую. Говна брать в рот и плевать в него мне не надо, у меня из задней части тела, итак, льёт, не хуже, чем из передней, и это притом, что у меня голова на плечах, а не задница вместо неё. Я растекаюсь мыслью по древу, а не белкой-летягой позорно планирую куда подальше; я непрестанно истекаю мочепадом и дерьмопадом. Обычный человек на 65 - 75% состоит из воды, а мой эксперимент показывает, что великий человек велик во всём, и его возможности неисчерпаемы, а вот кабану нет предела для самосовершенствования! Копай, копай - весь твой труд - это отхожая яма, ты вроде безмозглых масс - пока докопаются до сути дела, с головой в дерьме увязнут! А то, что у меня характер говнистый, не значит, что он не твёрдый - он у меня твёрже стоячего хера! Это о мелких политикашках говорят: "ястребы", "голуби", хоть из них птицы любого полёта, как из говна пули. А я - исполин, да ещё и стою на плечах гигантов: Маркса и Энгельса, пусть ныне они - призраки, но эти призраки переживут века, как и многие их собратья, и опора на них более прочна, чем сидение на двух стульях сразу, поскольку эти гиганты едины и всесильны, ибо друг другу верны во всём. Всесильны, как всесилен марксизм, потому что он во всём верен, ну хотя бы во многом. Нет, ни страну, ни мировую революцию я не просру - не надейся, агент мирового империализма! Ты хоть и свинья, но не под дубом, ибо я не дуб и дуба не дам - не дождёшься! Из меня всё течёт, и всё изменится в лучшую для меня сторону! Раньше я был не сторонник того, что всё, что ни делается - к лучшему, потому что всё, что нами не делалось было к лучшему, а всё, что ни делалось - к худшему! Хотя, конечно, "лучшее" и "худшее" - понятия относительные: на вкус и цвет товарищей нет, но теперь всё будет на мой вкус и цвет!! Котелок-то мой заправски варит! Шариков - роликов в моей голове больше, чем у кого-либо во всём белом свете! А твоя тупорылая башка явно не шурупит! Ты не женщина, которая любит ушами, да и глазами ты меня не полюбил, но любви к твоему сердцу через желудок, в качестве пищи, я не проложу! По ушам тебе надаю и в пятак получишь! Я верю в "Бога из машины"! Вера горами движет, а здесь движения с избытком, как и веры. Прав чертяка Гегель: "Двигаться - значит быть в этом месте и в тоже время не быть в нём" - вон как меня туда-сюда качает! Я в чудо верю, ибо и сам много начудил! А ты - смешное чудище с картины Босха! Но я тебе не ёлочное украшение. Юлить и изворачиваться я умею лучше Юлия Цезаря, ибо движение - это жизнь! Я тебя обещаниями и "завтраками" не кормлю, сказал: дерьмом подавишься - так и будет, глазом не успеешь моргнуть! В коровью лепёшку расшибись, а меня не достанешь! Болтун - находка для шпиона, но потеря для кабана! Какой из тебя шпион?! А вот сало-шпик получится отличное! Нет яблока раздора на сосне, но до твоей пустой головы это не доходит - хоть что на неё роняй! То, что у меня стул жидкий, не означает, что меня так же легко сбросить, как Николашку "Второсортного" с трона. Я, в отличие от него, умом не тронулся, и никогда вторым не был, а всегда и во всём первым, и всегда первую скрипку играл! Разве только при жизни брата Александра, я уступал своему старшему, а теперь весь люд уступает мне! Я высоко вознёсся и корни пустил глубоко - прочнее раковых метастаз. Всё будет как в истолковании Даниилом сна Навуходоносора о древе: в конечном итоге правитель не пропадёт совсем, ибо его главный корень останется, тобишь его государство останется при нём нерушимым! А впрочем, всё будет и того лучше!! Так-то вот, тварь, сволочь, паскуда ты нижестоящая! Я жизнь свою бесценную на твой пятак не променяю, а тебе из грязи в князи не выбиться, так нищим и издохнешь! И если бы только нищим! Самая жуткая китайская пытка: долго капать на башку, а я тебя всего закапаю и закопаю!! Так что ты, харя щетинистая, меня не качай и не пытайся делать из меня китайского болванчика, а сам сваливай отсюда подобру-поздорову! - пытался "отбрить" кабана Ильич. И вновь его качнуло в философию: - Философия - это подготовка и самоподготовка к спокойному принятию смерти. Хотя закомплексованный интроверт - субъективный идеалист Мах, в такие передряги не попадал - они ему даже в кошмарных снах вряд ли снились! Да и "вещь в себе", то есть "человек в футляре" - Кант, с такими явлениями не сталкивался! А вот я - бывший диалектический материалист, должен уйти в штопор?! О, нет!!! Я на себя рукой не махну, даже бесстрашный Махно махнул за рубеж, когда по его "Гуляй полю" загулял наш "Гуляй город". Я, конечно же, прекрасно помню, что младенец Володя Ульянов мне даже во сне раскрыл глаза на то, что бытие и небытие - это одно-единственное самодостаточное свойство, именуемое: "Ого". Но, если не смаковать эту великую истину, а говорить о смерти на бытовом уровне, то лучше это "блюдо" готовить самому, а вот вкушают его пусть другие, и маху дать тут архиопасно! Своей смерти не боятся: идиоты, самоубийцы, святые праведники и конченые философы, а я - политик, и мне по нраву лишь смерти чужие! Хотя и жизнь кругом такая, что выматерить всех и вся хочется, воистину: мат - мать всего, но если для окружающих жизнь - хуёвая, то для меня - охуительная!! Ну, такой до этого была! И, надеюсь, будет вообще - заебись!!! Счастье - это достижение поставленной цели! Чем грандиозней цель - тем больше счастье! Я желал силой привести неготовых пролетариев и крестьян к счастью, к величайшему счастью коммунизма!!! И плевать с высокого дерева на тех, кто пиздит, что в СССР могут быть счастливы лишь идиоты и подлецы, и что куда более реальнее мечтать не о коммунизме, а о том, чтобы ухитриться жить так, чтобы всё было "на шару"!! А, впрочем, не плевать на таких с высокого дерева надо, а вздёрнуть их на высоких суках!! Оп-па!! А что это за хрень на полянке торчит, снегом запорошенная?! Так это же пни от срубленных деревьев! Это, видать, мои совхозные браконьеры постарались. Вот сволочь вшивая-паршивая!! Вот она беда от расхищения госсобственности!!! Если бы деревья кругом не срубили или не спилили, я бы с дерева на дерево перебрался, и кабан бы сам усрался меня достать. Когда не надо, они по лесу шляются, а когда надо - их не докричишься!! Да, вот как далеко в лесу они пакостят, чтобы их не засекли. Но я вырвусь и всех вас насмерть засеку, подонки! И многих иных на кол посажу, для острастки! У этих крестьян и рабочих своя теория и практика "относительности" государственного (общенародного) добра и "приносительства" в свои жилища. Здесь нужна теория и практика доносительства друг на друга, иначе говоря: стукачества, - как бы в подтверждение слов Ильича, на соседнем дереве дятел выбивал дробью, похожей на азбуку Морзе, нечто наподобие SOS! - Эх, говорил я Сталину и "железному дровосеку" Феликсу: "Лес рубят - щепки летят! Если потребуется, весь лес в щепки изрубите, но в светлые дали путь-дорогу проложите - широкую светлую!! И чтоб ничто у вас под ногами не путалось!! И вот ирония судьбы: эти крестьянские отщепенцы жизнь мою и спасение почти что на корню зарубили! А как хвалил я этих ублюдков: "Живая, настоящая советская работа рабочих и крестьян, которые заняты делом, рубкой леса и корчеванием пней помещичьей и капиталистической эксплуатации...". Выкорчевал я Учредительное собрание и насадил своих "пней" во Всероссийских съездах Советов, таких же "дубовых пней" как и в тогдашней РСДРП(б), нынешней РКП(б). "Работа не волк, в лес не убежит"? Так вот он лесной итог моей работы!! "Конец - делу венец!" - говаривали римляне. Я хотел мира - хотел завоевать весь мир мировой пролетарской революцией, я готовился к войне и вёл её, и вот я сам почти "готовенький"! Мир, животный мир может усмирить меня навеки. Вот так, превратно, понял я древнее изречение! Хотя, почему превратно?! Ещё Гераклит учил: "Война есть отец всего и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными". "Следует знать, что война всеобща, и правда - борьба, и всё происходит через борьбу и необходимости". В людской войне я побеждал, и в классовой борьбе знал толк, а вот в войне с животным миром, с его примитивной классификацией, вышел промах. Не нужно было здесь мне рисковать, ведь риск - благородное дело, а все благородные особы проиграли, им и шампанское пошло не впрок: вылетели вон и пали, как пробки из-под шампанского! А мои выкрутасы на сосне, как насмешка над пословицей: "Хочешь жить - умей вертеться!" Вон Иосиф на охоту не ходит, а только охотничьи байки о себе рассказывает (травит), как когда-то ходил. Я ещё шутил: "Ты, Иосиф, русский народ старшим братом называешь, а российских инородцев - младшими братьями. Тебе теперь, как видно, неполиткорректно животных, как братьев наших меньших, стрелять. Ибо, что младший, что меньший - суть одно!" А Иосиф мне: "Зачем в лес ходить? Итак, кругом политические джунгли, где товарищи путь прокладывают, а в кустах, норах и даже кронах добыча засела, - куда ни выстрели, в гада попадёшь, не промахнёшься!!! Я не промахивался, не промахиваюсь и не промахнусь!!!" Конечно, с гадкими людишками сражаться легче, ибо они, в массе своей, глупее баранов! Чтобы кровь в жилах не стыла, массы до сухого закона согревали её реками алкоголя (хотя научно доказано, что пьяный на морозе замерзает быстрее трезвого). А текучая алкогольная дурная кровь часто текла ручьями в драках напрасно, в отличие от рек алкогольной и безалкогольной крови во время войн и революций, особенно тех полнокровных, что текли в правильном направлении. Ибо реки, текущие в руслах наших планов, отнюдь не бессмысленны и напрасны для достижения океана счастья будущего человечества, а наиболее оптимальны. Но вот при виде такого секача, всяк человеческий индивид, выпивший для храбрости, от ужаса протрезвеет!!! Что этот жалкий люд? - стыд, срам и блуд!!! Разве какой-то Поддубный, Кащеев, Самсон (Засс); Заикин; Крылов; Вахтуров; Гаккеншмидт; Чеховской; Лурих и тому подобные силачи и чемпионы мира, могли бы тягаться с этим, словно заговорённым, колоссальным секачом, которому и на пули насрать?! Да он их всех разом клыками посёк бы, как серп колосья!!! Ну да ничего, я его на погибель заговорю - на его погибель от меня!!! Мой камень-покровитель: горный хрусталь, но даже в него мне глядеть не надо, чтобы увидеть будущее, ибо вдохновение и интуиция мне подсказывают, что моё дело правое, враг будет разбит и победа будет за мной! И из этой передряги выберусь любым способом и путём, даже жопой чую, что пронесёт! Эх, начхать мне на Чехова - и мыслям, и словам моим просторно, лишь телу моему простора нет. И не сестра таланта мне нужна, но пусть не иссякнет моя гениальная простота. Ни слова мои мысли не обгоняют, ни мысли слова - всё в единстве форм и содержаний, и в их многообразии, а главное: ум за разум не заходит и всё гениально выходит! Может здесь какой-то леший или кикимора думают, что я просто витаю в облаках, и мне стоит спуститься с небес на грешную землю?! Ещё как спущусь! Многих удар хватит! Так было в семнадцатом, когда я нахватал с неба звёзд и потряс Россию и мир куда как сильнее, чем Тунгусский метеорит в восьмом!!! Я рождён быть таким и для этого! - соловьём заливался Ильич, но тут, в зимнюю пору, его осенило: - А ведь, чем чёрт не шутит, бывают и реинкарнации, ну а вот мне реинкарнации не надо. Я - Ленин, и им я хочу остаться во век, ну хотя бы весь двадцатый! Эта жизнь мне красна и краше, чем даже смерть на миру! Лучше сто лет прожить Лениным, за исключением недолгого периода жизни инкогнито на Капри, чем триста лет чёрти кем или чем. Вот эту громадную грязную тварь даже классическим кабаном не назовёшь, скорее деклассированным монстром, или люмпен-пролетарием, но как только его ни назови, и с кем только ни сравни, ему всё до лампочки! Я же не хочу окончательно уподобляться Александру I, похоронившему вместо себя своего двойника и окончательно ставшему сибирским старцем Фёдором Кузьмичом. Не хочу уподобляться Питтаку ни в хвастовстве, ни в отказе от тиранства; ни "капустнику" Диоклетиану; ни самоубийце Максимиану Геркулию; ни Азарии-прокажённому. Я хочу излечиться и вернуться в официальные вожди, а до того тайно управлять страной и переделкой мира, но сильнее всего: выбраться из этой переделки! Плохому танцору ноги мешают, дураку мешает голова (точнее, замещающая его голову задница), у многих руки не из того места растут, про меня всего этого никто не посмел сказать! Но многие конкуренты, безусловно, мне завидуют, и немало тех, кто зуб на меня точил, как этот кабанище свои клыки, они же зубы свои об меня и обломали! А что сейчас мне предстоит?! Нет, я не на весах Фемиды, это и не армрестлинг - шатаюсь как маятник, или как пьяница! Что же я - светило научного коммунизма, не дотягиваю даже до стойкости фонарного столба?! Врёшь, не возьмёшь!!! Я такое светило, которое не тухнет и не закатывается!! Это Тиберий-пьяница говорил: "Пусть ненавидят, лишь бы подчинялись"! Мне подчиняется гораздо больше людей и ещё больше подчинится, потому что меня не только ненавидят, но значительно больше людей любит - одних я сжигаю, других обжигаю, многих пригреваю; многим путь освещаю! В этом есть и своеобразный кнут и пряник, и его обещание - стимул, которым можно и взбодрить, и направить, и насмерть засечь. К тому же я - символ справедливости для широких народных масс, и не про меня слова Марка Аврелия: "Скоро ты забудешь обо всём, и всё в свою очередь забудет о тебе", ибо если уж о нём помнят, то о мне-то и подавно не забудут, тем более что я ещё многим многое припомню! Пусть дерьмом я дрыстаю, но ведь ещё не песок из моей задницы сыпется и старческим склерозом я не страдаю, а моча не в мою голову бьёт!! О, с каким удовольствием с говном сожрали бы меня мои многочисленные идейные враги, будь я им доступен, а не просто типун на язык желают они мне. Вот даже дикий вепрь чует, что я - запретный ему плод, а потому особо сладок и желанен. И хотя домашние свиньи во многом близки людям - свиньям двуногим, но дикие свиньи во многом превосходят люд, и чаще в положительных свойствах. Уж лучше жертвою пасть от дикого вепря, чем от архисадистского "гомосапиенса"! - слегка успокаивал себя Ильич, но тут же добавил: - Но превосходно их всех надрать, как это не раз бывало, или хотя бы удрать. Говорят, что услужливый дурак опаснее врага, но со всеми дураками я - таки справлялся, а вот кабан, своими ямами, словно берлогами, пытается оказать мне "медвежью услугу"! Ох, кабан - это отнюдь не массы, хлебом и зрелищами, кнутом и пряником его не оседлаешь и не охомутаешь. Эх, свалить бы мне отсюда семимильными шагами, которыми страна идёт к коммунизму!!! Кому как не мне - вождю и пророку в своем отечестве, и среди мирового пролетариата, история должна предоставить, всеми правдами и неправдами, такой великий шанс на спасение!!! Хотя, здесь, конечно же, потрясающе!!! На сосне, как на копье, Шекспировская страсть и великое потрясение, которое было бы не по зубам и "Потрясателю Вселенной" - Чингис Хану! Но слёзы катарсиса лить бесполезно, ведь "Слёзы - главное оружие женщины", как заметил "потрясающий копьём" Уильям, а я - не баба, для меня слёзы вовсе не оружие. А непротивление злу насилием я категорически не приемлю, ибо это слюнтяйство, мазохизм и толстовщина, с её муравейным братством, кстати, вспомнил, ведь у муравьёв есть касты, теперь понятны любовь и сострадание Льва Толстого индийскому народу, томящемуся под колониальным гнётом. Народ ли творец своей истории?! История - это политика обращённая в прошлое и творящая настоящее, и будущее человечества, а великий политический деятель и реальный отец истории, в отличие от Геродота, - Ульянов-Ленин!!! То, что, объяснив товарищам, с чего начать и что делать, я ныне сам невольно наделал в штаны, это, можно сказать, не усмешка истории, а моя самоирония! И надеюсь, что чувство юмора меня не подведёт: подшучу над кабаном так, как чертям и не снилось!!! Самое низкое падение - морально-нравственное! Кому-кому, а мне, с моим величайшим интеллектом, оно не грозит! Мой интеллект - мой реальный бог: когда надо - творец, когда надо - спаситель! Нет, не внемлю ныне я - "Кремлёвский мечтатель", и совету Карамзина:
  
   Ах! Не всё нам горькой истиной
   Мучить тёмные сердца свои!
   Ах! Не всё нам реки слёзные
   Лить о бедствиях существенных!
   На минуту позабудемся
   В чародействе красных вымыслов.
  
   Нет, не время сейчас предаваться несбыточным мечтаниям и творить, ведь я не в башне из слоновой кости и не в Кремлёвской башне, а кабан не телёнок, бодающийся с дубом. И есть ещё у меня "порох в пороховнице"!
   И вдруг, пороховой вспышкой озарила Ильича озорная революционная идея: - Ух, ты! А что, если порохом осыпать эту ощетинившуюся тварь и спичками поджечь?! Здорово, гад, от ожогов попрыгает, попляшет! Не до меня ему будет, когда порох из двадцати патронов его озарит и ослепит! До меня он не допрыгнет - куда ему до пламенного революционера! Патронташ с патронами при мне, и спички в кармане куртки сухие! Кабанья шкура, как видно, суха, ибо сухим прохвост из мочи и поноса, как гусь из воды выходит, даже не потея!! А вот мои потоки из нижней части тела нужно прекратить! Главное - спокойствие, и тогда шансов удрать от кабана будет больше, чем было шансов у Одиссея удрать от циклопа Полифема. Жаль только, что идея эта вспыхнула у меня с запозданием, как от подмокших спичек, а ведь я всегда был крепок не задним, а перспективным умом, а сзади-то я вот слаб. Но руки у меня куда как ловчее, чем хер и задница: не успеет кабан стряхнуть с себя порох, как задымится и помчится, словно паровоз, став, в прямом смысле слова, прожженным негодяем! Однако нельзя замочить всё дело! Да, согласно марксизму, без человеческих эмоций нет и не может быть человеческого искания истины, но чрезмерные эмоции могут свести всё к дерьму, тем более что и сама истина не всегда хорошо пахнет! Маркс уверял: "чтобы вдохнуть в народ отвагу, надо заставить его ужаснуться самому себе", я вот самому себе уже ужаснулся с лихвой, настала очередь моей отваги и трусости кабана! Мной вдохновлялись красноармейцы, побеждая полчища врагов разных мастей, а разработчику теории психологической войны - Женьке Месснеру, этому у меня ещё учиться, учиться и учиться!!! Одержать психическую победу над кабаном, в моём нынешнем положении, куда сложнее, чем одержать психологическую победу над тупорылыми массами, но я на всё и вся дока и мастак!!! - пытался, как мог, успокоить себя Ильич, и этим прекратить приступы моченедержания и медвежьей болезни, незаразной для этой торжествующей свиньи, казалось бы не рождённой не летать и не ползать, но прирождённой до него "докопаться". Он даже удержал себя от очередного покрытия кабана отнюдь не спортивным, а крепким отборным матом, в самых сильных его выражениях, но лишь заметил: - Капля за каплей - камень долбит, а такой долбоёб, как ты, Эверест задолбать может! Нет, надо на время выбросить тебя из головы, отвлечься на прекрасное! "Не только существовать, но и жить реально божественно!!!" - вот моя главная цель, а панацея от болезней и эликсир молодости - остров Капри, где всегда легко и ясно, не то, что этот дремучий лес, дремучий и тёмный, как и вся Россия. Даже электрификация не может эту "Тмутаракань" просветить!
   И тут Ильича как током ударило воспоминание о сидящих на проводах ЛЭП ласточках, и его "понесло" в этом направлении: - Эх! Столбняк тебя хвати! Кабы здесь проходили провода ЛЭП, или вещания, я бы по проводу от столба к столбу, как мартышка по лианам, удрал от этого монстра. Мне и все вместе взятые провода не страшны. Я хоть и не диэлектрик, но меня и электрический стул не убьёт, ибо любой удар электротока меня лишь просветляет, и никакого замыкания в голове не бывает, а вот если обычным табуретом навернуть... Ох! Горько мне, горько! И свадебными поцелуями тут не отделаешься! Видел бы меня Горький, создал бы он великую поэму сосны, превышающую по значимости "Песнь старого дуба", или песни о соколе и буревестнике! А ещё лучше, если бы помог мне спастись! Но на это он - чёрт лиловый, увы не способен. А вот если я не спасусь, то это такая величайшая трагедия будет, которую никому в полной мере ни в сказке сказать, ни пером описать не по силам!!! Говорят, что в экстремальных ситуациях у человека могут проявиться скрытые феноменальные способности, но у меня пока кроме феноменального опорожнения мочевого пузыря и кишечника, да высочайшей мыслительной активности и словоизвержения, ничего необычайного нет: ни левитации, ни телепортации, ни телекинеза... А здесь-то не только первый шаг архитруден и опасен.... Здесь не только по песне: "чем час, тем короче к могиле наш путь", но счёт может идти на мгновения! Я ни поклонником феноменализма, ни феноменологии не был, но в свои феноменальные и универсальные способности сверхчеловека, истинного супермена, верил всегда. Да, я не простой смертный, даже очень непростой! Но этот вепрь просто архифеноменальный!!! Это ли не дневной оборотень, рядом с которым бешеный носорог будет выглядеть лишь его жалкой тенью! Впрочем, у страха глаза велики и, возможно, это ложное впечатление! Хотя, судя по сотрясаниям сосны, вряд ли оно ложное! О, если даже представить, что я - Кощей Бессмертный, то боюсь, что игла смерти моей сосновой иглой торчит в моей заднице, и достичь её и раскусить - кабану раз плюнуть! Ну вот опять не могу успокоиться, не думать о нём, не поливать. А нужно постараться, и тогда гори он синим пламенем! Что ни говори, а жаль, что кабаны в зимнюю спячку не впадают как медведи. Жиру нагулял и дрых бы себе, чего тебе зимой по лесу шляться?! Вон даже трудяги муравьи, и те небось дрыхнут, а ты - свинячий оборотень волком по лесу рыщешь. Устал ведь поди?! Не только две пули в жопе, а сам весь свинцом от усталости налился! Вырыл яму и ляг в неё - усни! Отдохни в блаженном покое! - Ильич ясно представил в своём воображении спящего кабана и попытался телепатировать картинку в головной мозг зверя, желая отправить его в царство славное Морфея, но кабан оказался не из сонливых. - Иосиф предлагает создать питомник обезьян в Абхазии и, совокупляя обезьян с людьми, рождать высокоработоспособных гибридов повышая пропагандой их уровень сознательности до коммунистического уровня. Но глядя на хитроумного кабана, можно предположить, что эти гибриды опустят массы до своих рабов так, как не только Чапеку, но и мне не снилось! Пожалуй, что и Чингисхан, считавший, что плохой страх - это страх смерти, а хороший - страх уронить свою честь в своих глазах, закрыл бы глаза на свою честь, узрев такого могучего вепря и будучи на моём месте! Что же касается идеального охотника, то он должен быть чутче волка, хитрее лисы, храбрее льва и быстрее зайца, и всё это относится, увы, больше к кабану, чем ко мне! Можно подумать, что он, так испугавший гороскопического тельца, лошадь и орех, - мегазвезда! - с грустью констатировал Ильич. - Но неужели и в разуме он меня превзошёл?! Ужель пиздец мне будет от его ума?! Нет, уж лучше я теперь кабанчика надую - шариков и роликов в башке моей хватает и она у меня на плечах!! Да и мужества мне не занимать, крепок я духом, хоть и не Илья ("верующий", "крепость божья") я, а Ильич, но я пел и делал по песне:
  
   Не нужно ни гимнов, ни слёз мертвецам,
   Отдайте им лучший почёт:
   Шагайте без страха по мёртвым телам,
   Несите их знамя вперёд... -
  
   не спел, но продекламировал Ильич. - Или как там у Блока: "Дроби мой гневный ямб, каменья!" Ну, я не ямбом, так прозой; не каменья, так кабана раздолблю и сотру в порошок! А нет, - так дело решит порох! Не воду в ступе я толку, а нижние потоки закрываю. Моя речь - это не защитная речь адвоката и не последнее слово обвиняемого, мою речь по времени не растянешь, но меня она успокаивает и нижние потоки ослабевают, хотя потенциал их ещё далеко не исчерпан. Да, моё спокойствие - ключ к моему успеху. И скоро вспышка ослепит кабана, и он на своей шкуре почувствует, что учение - свет, а не ученье - тьма. Да, знание - сила, и идеи, овладевшие массами - сила! Согласится или нет Эйнштейн, но учение "Марксизм-Ленинизм", со скоростью света овладевающее массами, - всесильно, потому что верно! Это верное учение направляет всю энергию народных масс на разрушение старого мира, а, затем, видоизменяет её на построение нового мира. Это всесильное эпохальное учение стало реальным Богом почти одной шестой части обитаемой суши! Препятствий на пути строительства научного коммунизма ещё чуть ли не целая Вселенная, но каждое из них, в своё время, будет взято в лоб! С нашей-то силушкой их не обходить быстрее, а штурмовать и сметать. А вот влияет ли скорость и энергия моих мыслей и слов на их качество? Да, в положительную для меня сторону!! А вот скорость и энергия раскачивания массы моего тела - в отрицательную для меня сторону!! Пока такое шаткое равновесие. Я никогда и никого медленно не запрягал, а вот ездил всегда и на всех быстро. "Поспешишь - людей насмешишь" - это не про меня! От моей спешки им было не до смеха! И вот на тебе!! - планировал быть от охоты на "седьмом небе", а оказался на "сосновом суку", как со сна благого, да на блядскую сосну! А ведь Господу Богу я о своих атеистических планах не рассказывал, и смешить его этим не собирался! Это всё каверзы судьбы и кабана! Ну, да ладно, кабан, придет и мой черёд!! Думаешь: один раз увидеть, лучше, чем сто раз услышать?! Я тебе так покажу, что не обрадуешься! Ты живёшь, чтобы есть, а не ешь, чтобы жить, - и твоя жадность тебя погубит! Ты не на того, батенька, напал! Сам себя сожрёшь от невыносимой боли и гипертрофированной жадности, дабы свинина твоя другим не досталась. Пусть не получилось из меня сладкоголосого Орфея, зато горя и беды ты хлебнёшь от моего ума с лихвой! Хватит сидеть русалкой на ветвях! Не стоит делать из мухи слона, демонизируя кабана, лишь потому что деморализовать его не удалось, а лучше спалить этого "монстра" как бабочку! А из мух слонов мы наделаем при социализме и коммунизме - выполняя продовольственную программу! А сейчас план такой: немедленное подавление внутренних волнений и прекращение противопожарных излияний, затем: осыпать щедро порохом щетину кабана, поджечь шарф, а им - порох с кабаном-канибалом - вот фейерверк в честь моей победы получится!!! Пусть каннибал как Ганнибал, но зато я как тот Сципион! Но ты у меня не на один глаз ослепнешь от простуды, а на два от огня! На ветке я удержусь - я уже ездок опытный, главное, чтобы сосна раньше времени не пала, словно загнанная лошадь. Крепко взять себя в руки, а не наложить их на себя - вот первоочередная задача. А очередной раз наделать в штаны и на кабана - это отнюдь не то, что надо сейчас делать.
   Наконец, Ильичу удалось взять себя в руки, сначала в прямом смысле: пережать и заткнуть руками нижние дыры, а затем, дабы мешающие делу отходы не хлынули из верхних дыр, взять себя в руки и в переносном смысле: совершенно успокоиться. Более того, он даже воспрянул духом и, победоносным взором искусного тактика и великого стратега, окинул, на первый взгляд, весьма перспективные для него дали. И тут же похолодел от ужаса, увидев вдали, со второго взгляда, картину более жуткую, чем картина Сальвадора Дали: "Сон, вызванный полётом пчелы вокруг граната, за секунду до пробуждения"! К Ильичу приближались серые предметы. - Наверное волки! Чего-чего, а их - то ныне до чёрта! Вот чёрт, непременно это они! - решил Ильич. Он знал, что во время недавнего страшного голода среди жителей Тамбова и всей Тамбовщины, у тамошних волков в лесах просто жизни не стало. Не выдержав конкуренции в борьбе за пищу с голодными толпами людей, рыскающих в тамбовских лесах, тамбовские волки лавиной хлынули в леса Подмосковные. Ильич решил, что к кабану идёт подмога голодных сотоварищей, а, пожалуй, даже господ, ведь недаром в народе волков прозвали серыми помещиками. - Они хоть и родня собакам, но не друзья человеку, а человек - он лишь человеку - волк. Ох, уж этот человек - только звучит гордо, а так всё зависит от обстоятельств: при одних обстоятельствах он хуже бешенного зверя, при других - покорней овцы, при третьих - пакостней свиньи! В общем, мимикрирует эта тварь гораздо существенней хамелеона! Но это и хорошо! Тотальная диктатура большевиков заставит революционные российские массы, похожие на термитов-разрушителей, походить на муравьёв-созидателей, и даже более того, вкалывать в любое время года и суток, из года в год! О, майн Гот! Неужели я более нелепый охотник, чем Тартарен или барон Мюнхгаузен?! Не получилось из меня бравого охотника Карпалима, да и весёлого путешествия по аду и благополучного воскрешения, как у Эпистемона, мне не светит! Вот такие вот "записки охотника" получаются! Дон Кихоту было куда легче на ветряной мельнице, чем мне на сосне, ибо действительность несказанно жёстче фантазии. Эх, грянула бы буря, да унесла меня подальше, а кабана - на хер иной! - тем не менее, строил воздушные замки Ильич. - Сижу как всадник "без головы", как своеобразный Робинзон на своеобразном острове, среди мочи и дерьма. А эти серые "санитары леса", того и гляди продезинфицируют меня до скелета! Кое-кто утверждает, что тот, кто управляет прошлым, тот управляет будущим. Да, но при этом он же управляет и настоящим! Я во многом это и делал, делал с большим трудом и c постоянными трудностями, разгоняя мрак и мракобесие своим ярчайшим гением. Да, я не дурак, чтоб мне везло, я шёл тернистым путём к звёздам! От одной к другой, переступив и Бога и чёрта, и чужие беды; но эти беды сейчас идут ко мне!! Вот что значит: беда не приходит одна!! Вот они мои беды!! Я для них обед!! Быстрее нужно палить кабана!!! - воскликнул Ильич, но только он убрал от срамных мест руки, как вновь нахлынувшее волнение духа спровоцировало полив кабана из нижних дыр. Ильич попытался удержать эти потоки одной рукой, а другой подготовить "теракт" кабану, но с этой задачей не справился. - Вот льёт, а?! Как будто из "водонапорной" башни!! Одной рукой мне полностью не перекрыть потоков. Но жаль, что я не Гулливер среди лилипутов, в прямом смысле, и не Пантагрюэль, и даже не кобыла Гаргантюа, чтобы смочь мочой замочить и утопить врагов! Мне на это и дерьма, вдобавок, вряд ли хватит, а, главное, - времени! "Что час, то короче к могиле наш путь...", а мой - с каждой секундой! А ведь я пел взахлёб: "Никто не даст нам избавленья/ Ни Бог, ни царь и не герой/ Добьёмся мы освобожденья/ Своею собственной рукой!" - вот тебе нахер и добился! Хера с два могло получиться, и нихера не получилось!! Попал как кур в ощип! А ведь думал, что вернусь-таки от себя нынешнего, к себе прошлому, но опять-таки индюк тоже думал, да в суп попал! Хотя вот в США президенты, на День благодарения, могли бы индеек и помиловать, но сейчас дело идёт не ко Дню благодарения, а кабан и волки не президенты США - выдвиженцы партий под эмблемами осла и слона. А я-то сам слонялся по лесу как осёл, вот тебе и дослонялся! Из хера моего струя мочи бьёт так же мощно, как из слоновьего хобота струя набранной воды! Тут не после меня хоть потоп, а со мной дело могло бы закончиться потопом, если уж не пожаром мировой пролетарской революции. А может быть волки довольствуются одним кабаном?! Враг моего врага станет - таки моим другом?! Или кабан выпустит весь свой пар на волков?! Или они всё-таки с ним заодно?! Как бы там ни было, а с волками мне договориться, пожалуй, легче. "С волками жить, по-волчьи выть" - говорят, а уж какая стая волков мои партийные товарищи! А то, что они гибриды волков со свиньями, так это вражеских сявок брехня собачья. А какой матёрый волчище Иосиф Сталин! В лес он не смотрит, ибо, как волк в овчарне, пока всех овец не перережет, не уйдёт! А передо мной все они угодливо ластятся как щенки! И с этими лесными волками я своюсь, если раньше времени к кабану не свалюсь! То, что нас не убивает, то нас делает сильнее, и эти звери мне силы умножат!!! - Ильич трепетал как осиновый лист на осеннем ветру, непрестанно метаясь от паники к надежде избавления и обратно. - Да, даже если они заодно с кабаном, и на переговоры со мной не пойдут, то я для них такой лакомый кусок, что они из-за меня друг другу глотки перегрызут, а я в суматохе боя смоюсь отсюда! Из-за лакомых кусков даже товарищи готовы друг другу глотки перегрызть, а уж эти господа и подавно! А вдруг кабан - их вожак?! Предводительства без политики не бывает, а политика - это грязное дело, по себе знаю, и прирождённые лидеры - это свиньи!! - скрепя сердце, признался Ильич. Но тут сердце Ильича запрыгало в груди, как на батуте, от бурной радости! Он отчётливо разглядел, что приближаются к нему вовсе не волки, а пеший отряд вооружённых красноармейцев в серых шинелях. Все сомнения и страхи Ильича мигом испарились, и он уничижительным взором смерил кабана, делая, конечно же, не из мухи слона, а из кабана муху: - Пошёл прочь, жалкий болван! Не сосну вали, а сам сваливай подобру-поздорову!! Я хотя и политик, но не дипломат: говорю то, что думаю и как оно есть. Кончай свой мартышкин труд, прекращай немедленно эту Сизифовщину, а не то, тебя ждут Танталовы муки в зоопарке!! - Ильич жаждал спасения, но ему не хотелось, чтобы красноармейцы застали его в таком позорном положении: хотя и вверху, но не на высоте. Он старался реальными угрозами отпугнуть вепря и, одержав над ним моральную победу, встретить своих спасителей во всём блеске своего величия и в стороне от недостойных его продуктов жизнедеятельности, достойных лишь якобы обгадившегося и удравшего от него, с испугу, грязного вепря, недостойного ни его плевка, ни пуль!! - Во-о-о-о-о-он отсюда-а-а!!! Убирайся про-о-очь!!! Порву-у-у-у вас всех до седьмого колена!!! Беги, "Уинсто-о-он"!! Я тебе беду накаркал!!! Моя охрана вон идёт, тебя до смерти заебёт, а Надька яйца оторвёт!! - Ильич и волком выл, и рявкал львом, пытаясь испугать подлое животное, но кабан проявил ослиное упрямство. И Ильич, в очередной раз, решил было поиграть с огнём, но уже и порыва ветра хватило, чтобы этот план рухнул, а сосна повалилась наземь. - Вот, чёрт побери!! Ведь не осёл гружённый золотом этот кабан, и не большевик, а взял-таки мою крепость!!! - взяла досада Ильича, и, пока он летел наземь, в голове его калейдоскопом сменялись воспоминания всей его жизни. Какого-то чёрта вспомнилось ему и изречение Ницше: "Если долго всматриваться в выгребную яму, то выгребная яма начинает всматриваться в тебя". Промелькнули в голове его и Пушкинские строчки: "...Невидимо склоняясь и хладея, Мы близимся к началу своему..."
   И вот уже Ильич, навзничь распростёршись на куче земли у края ямы, зрит в корень (как и советовал Козьма Прутков) своего вывороченного "древа жизни" - архияркого, в отличие от тела Ильича (тела, не изъеденного ни "червем сомнений", ни глистами, но блёкнущего от бледных трепонем, трихомонад, гонококков).
   Но вот сквозь хаос корней и поломанных веток, Ильич увидел над собой кабанью морду, и осознав, что сейчас ему предстоит разделить печальную участь Адониса, заламывая руки, в то время как кости и все органы тела были целы, воскликнул: - Эх, и наломал же я дров в жизни своей!!! Ох, и влип же я в историю!!! Ой! Дуба да-а-а-ю-ю!!!
   Его вопль оборвался на высокой ноте, когда пятак кабана приложился к его семи пядей во лбу, словно государственная печать, и в этот же миг Ильич потерял сознание, но потерял его не навсегда, совсем не так, как потерял когда-то навеки свою честь и совесть. Ибо уже через несколько секунд очнулся от "дамского обморока" и увидел над собой, вместо кабаньей морды, вылитую свою собственную физиономию, как в зеркале, но не из комнаты смеха, и услышал, как будто свой, но не внутренний, ехидный голос: - Ну-с, как дела, "царь зверей" и вождь озверевших? Стало быть, скинули тебя! Поделом тебе, "брат меньший"!! Не будешь вольных животных обижать! Это тебе не двуногими баранами и овцами командовать!!! Тебе бы в другие времена года "тихой охотой" - по грибы, да по ягоды промышлять, а не кровь невинную проливать, ибо вся твоя кровь, как и вся твоя моча и дерьмо, и одной капли той крови не стоят!!!
   "Оборотень!!! Архифакт!!!" - с архиужасом, подумал Ильич, и это сыграло с ним злую шутку: его парализовало, а речь отнялась, ни "золотых", ни "серебряных", ни прочих слов у него не вылетало. Он лишь, как рак, таращил глаза, да беззвучно, как пойманная рыба, разевал рот.
   - Эге, братец! Да ты совсем калекой стал!! - смекнул Яков. - Ну, на - прими подаяние, чтобы пока не мучиться! - произнёс он и отвесил Ильичу щедрого пинка в подбородок. У Ильича "из глаз искры посыпались", и он "погрузился" в глубокий нокаут, чуть было не скатившись в глубокую яму собственных отходов. Но Яков удержал его тело на краю. - Кабан тебя не замочил, а убрался восвояси - он, как видно, на тебя - "Юпитера" не сердится, значит, он прав! А я, тем более, на дураков не обижаюсь, так что живи-существуй как растение! Когда ты парализован и онемел, да ещё и без сознания - ты то, что надо! Ниспровергатель идолов - кабан своё дело знает! А я - своё!
   Яков быстро переоделся в свитер и охотничью куртку Ильича, надел себе на голову, его удачно упавшую "шапку Мономаха", а на шею намотал его шарф. Штаны и сапоги Ильича Яков брать не стал не только потому, что они в отходах, но и потому, что это единственное отличие от штанов и сапог Якова. Свою безрукавку и фуфайку Яков напялил на Ильича, и украсил его голову своей папахой. - По вкусу тебе новый твой прикид? - задал риторический вопрос Яков, и на молчание Ильича схохмил: - Вижу, что по вкусу, ибо вкус молчит, кричит безвкусица. Покойся в коме коммунист засраный, а если будешь гадить, то не людям, а в парашу. Возле параши твоё и место!
   Дорожа каждой минутой, Яков взял выпавшие часы Ильича, его ружьё с патронташем, бросил ему свой наган, патронов в котором оставалось не больше, чем в "русской рулетке" и поспешил скрыться. А чтобы не оставлять на видном месте на снегу свои дальнейшие следы, прошёл по стволу сосны и, спрыгнув в овраг за кустами, пошёл по нему и вышел с обратной стороны невысокого холма. Поднявшись по холму и затаившись за елью в двадцати метрах от Ильича, Яков стал наблюдать за своими преследователями, готовый, если потребуется, "пожертвовать" им ружейных пуль и картечи. Собачьего нюха Яков не опасался, ибо пущенная ранее по его следу преследователями овчарка, после его предупредительных выстрелов по ней из нагана, благоразумно предпочла погнаться за двумя безобидными зайцами.
   Через тринадцать минут к "лежбищу" вождя мирового пролетариата, подошли "красные волки": десяток запыхавшихся красноармейцев и огепеушник.
   - Ага, вот и наш заяц! - воскликнул один из красноармейцев, указывая пальцем на Ильича. - Кажись, мы его насмерть загнали! Никак сердце у него со страху разорвалось?! - добавил он. Другой схохмил: - Оно, подлое, из груди его выскочило и разорвалось - вон какую воронку и гадости в земле оставило! А душа его из пяток вылетела, аж сапоги сорвало!
   - Ещё жив, пострел, но уже наш! - сказал огепеушник, после того как ощупал и осмотрел Ильича, и убедился, что перед ним искомый объект. Остальные участники погони за Яковом, тоже с интересом рассматривали того, о ком Маяковский напишет, что он живее всех живых, а в народе о таких говорят: "живучий, как холера!" Правда, стоит заметить: очень многие безбожники из народа считают, что живее всех живых - смерть, эта старуха с косой уж точно всех переживёт.
   - Видать он с кабаном лоб в лоб столкнулся, - смекнул раненый в голову красноармеец, указывая на кабаньи следы возле Ильича. - Да, ловок был старый шельмец, но, хотя и в папахе, а опростоволосился! - злорадно произнёс он, поправляя бинты на своей голове.
   - Нет, может он от нас перед сосной уже на четвереньках и драпал, но так сломя голову, что сбил сосну вверх корнями, а кабан ему хотел помощь оказать - пятак к шишке на лбу приложил, вон сопливый отпечаток остался! А он, сдуру, от страха обмарался, да и в обморок - бац!! Зато копыта не отбросил, а только сапоги к чертям собачьим потерял, драпая от нас! - со смехом, обрисовал картину "произошедшего" красноармейский весельчак и балагур.
   - Да, не скажешь, что здесь конь не валялся! Вот он и сам валяется, и сосну повалил! - откликнулся шуткой его приятель.
   - Кто бы мог подумать, что он такой засранец и сыкун! - искренне удивился видавший виды седой красноармеец, глядя на огромную яму, образованную рылом кабана и корнями рухнувшего дерева, в которую бесславно слились пахучие отходы Ильича, наполнившие её более чем наполовину, и плохо "усвояемые" землёй.
   - А чего это кабан под сосной рылся? Это же ему не дуб! Шишками он, что ли решил поживиться? - удивился другой.
   - Ныне кабаны более понятливые и сознательные, чем ты! Это он яму для поимки этого малосознательного мамонта - пережитка старого времени вырыл! Нам помогал как мог, а ему на пути препятствия чинил! Молодец! Не то, что твоя овчарка - вся в тебя! - подковырнул его безусый юнец.
   - Мы и сами с усами, и этого гада хоть из-под земли бы достали! - покручивая усы, обиженно заявил его оппонент.
   - А может это он сам сквозь землю от стыда хотел провалиться, да не получилось - ни стыда, ни совести не хватило, а дерьмо в нём взыграло, вот он и вылетел из ямы и из сапог, как пробка из шампанского! - с сарказмом прогудел красноармеец, с чёрной кожей лица и рук от въевшейся в неё угольной пыли.
   - Куда ему до шахтёров! Это они могут проваливать ко всем чертям! - съехидничал бывший крестьянин, с землистым цветом лица, прозрачно намекая на шахтёрское прошлое "товарища".
   - Не тронь рабочий класс! Он - в забое, а крестьянство - в грязи и запое! - огрызнулся "товарищ", показывая огромный чёрный кулак.
   - А поглядите-ка, братцы, эка этот бандюга мордой похож на ... - набрался было смелости выкрикнуть, стоявший до этого с разинутым от удивления ртом, молодой красноармеец, но тут же осёкся под грозным взглядом огепеушника.
   - Морда как морда - бандитская морда! Нечего тут таращиться! А ну-ка, несите его куда приказано, да поживее! И без лишних разговоров! - скомандовал огепеушник. И понесли Ильича, одеревеневшего от паралича и без сознания, понесли словно бревно на плечах, бравые красноармейцы. Возвращались они по своим следам, коими они затоптали следы, тогда ещё преследуемого ими Якова. Следы же бега Ильича к злополучной сосне были уничтожены преследовавшим его по пятам вепрем, что было весьма на руку Якову в деле одурачивания этих "красных следопытов".
   Яков внимательно наблюдал "триумф" "легавых" на лесной полянке и хорошо слышал их зычные речи, а когда конвой с Ильичём скрылся с глаз долой, Яков вернулся к полянке и, отыскав путь, которым кабан преследовал Ильича, быстро пошёл по нему в обратном направлении. А выйдя на лёд речки, Яков верно разобрался в путанице следов и пошёл к усадьбе. Путь же конвоя пролегал хотя и в ином направлении, но не в "места не столь отдалённые".
   "От смака тюремных порций, ты маком срать будешь и опиумом ссать!" - со смехом подумал Яков об Ильиче, и тут же задумчиво выдохнул: - Какое государство без государя?! Вот и придётся мне, ради всего святого, якшаться со всякой сволочью!
   Но и тени уныния не пробежало по его лицу, напротив, Яков усмехнулся и весьма недурно вполголоса шутливо запел:
  
   В лесу, говорят,
   В бору, говорят,
   Росла, говорят,
   Сосёнка!
   Никто не догадается:
   Кто - я,
   Кто - Ильичёнка!!
  
   А ведь я не Ильич даже по батюшке, с Ульянами и Ленами не в родстве, а только трахал их, а Вовок - грабил. Ильича чёрт попутал, а меня Бог распутал, и я Ему в этом всегда верный помощник! Ну а с "товарищем" Лениным я бы даже срать на одном поле не сел, тем более не сел с ним в камеру - в нём столько бесов, что их сполна хватит на всё свиное поголовье мира! Столько он страданий стране принёс, что ему надо весь остаток двадцатого века в тюрьме опиум гнать, для облегчения её боли! Но, всю кремлёвскую шантрапу нужно держать под своею пятой, этим козлам спуску давать нельзя, а только по рогам и в морду! Хорошо, что настоящий преступник на лицо, и даже отпечатки пальцев снимать не потребуется. Да, наследил он в истории не в пример более кроваво, чем я. На моём теле нет наколок, потому что я не позволял никому и ни как себя накалывать, и сам не прокалывался, а накалывал только так других! То, что я телом был чист, легавые знают. На теле Ильича наколок тоже нет, не считая хвойных, ибо он тоже был мастак других накалывать, а от других наколок ловко увёртывался, но вот-таки и сам, наконец-то, наколот так наколот! Правда, пришлось ему позволить временно мою репутацию изгадить и подмочить, но я постараюсь с лихвой это компенсировать: все они будут мне зад лизать! Ильич не помазанник Божий, а вот моя с ним подмена - это воля Божия! Это не рокировка, а рок Господень (счастливая судьба) для меня, и злой рок для Ильича! А что для России - посмотрим! Но хуже не будет, ибо хуже некуда! А вот лучше - возможно, ибо Ильич - это далеко не Марк Твеновский принц, а я отнюдь не нищий, а коронован ворами за умную голову! Тогда как Ильич явно был и есть без царя в голове, но с тараканами и химерами! Меня же, по праву, называли "Король", а теперь, по праву, могли бы назвать "Император"! - вдохновлял себя Яков.
   Пройдя с версту, Яков встретился с отрядом из десяти вооружённых запыхавшихся красноармейцев, неожиданно появившихся из-за пригорка.
   - Добрый день, Владимир Ильич!!! - хором приветствовали они его, а командир отряда доложил: - Надежда Константиновна сказала нам, что Вы, вероятно, ушли поохотиться....
   Яков понял, что это люди из личной охраны товарища Ленина.
   - Нет, нет товарищи, я просто решил немного прогуляться. Это по мнению излишне драматизирующего Чехова, если ружьё висит на стене, то оно непременно должно выстрелить, а я хоть и взял ружьишко с собой, на всякий случай, но мне удалось удержаться от такой скоропалительщины! Это мы врагов дни и ночи к стенке ставим, а на природе можно и с волками отдохнуть. Всё прошло в мире и согласии! Вы могли бы не беспокоиться! Я вот уже возвращаюсь! - умело прокартавил под Ильича Яков.
   - Извините, товарищ Ленин, но наш революционный долг велит нам быть всегда с Вами, не мешая Вам!! - звенящим от волнения голосом произнёс командир отряда.
   - Не волнуйтесь, товарищи! Вы свой долг не нарушили, ибо, если вы всегда и во всём с нашей партией, значит, вы всегда и во всём со мной, и без помех! - молвил с улыбкой Яков.
   - Не только мы, но и все массы Советских граждан и мирового пролетариата с Вами, и горой за Вас, товарищ Ленин!!! - как по команде, вслед за своим командиром, дружно пролаяла охрана.
   - Пойдёмте-ка к дому, батеньки! - распорядился Яков.
   - Разрешите Вас донести, товарищ Ленин!!! - не сговариваясь, хором предложила охрана.
   - Я, подобно древнему спартанцу, предпочитаю возвращаться со щитом, а не на щите! - наотрез отказался Яков, и гордая своей высокой исторической миссией, охрана, вместе с Яковом, прошествовала три версты на одном дыхании, словно парусник при попутном ветре и с тремя футами под килем.
   Когда они "причалили" к усадьбе, на крыльце главного здания Якова встретила Крупская.
   - Володя, мне приснился ужасный сон с твоим участием, а проснулась в полдень - тебя нет! Я страшно волновалась за тебя, вот и послала ребят из охраны на поиски тебя!
   - И, как видишь, отнюдь не во сне, что волновалась обо мне совсем напрасно, Надюшенька. Неужели ты и впрямь уверовала в то, что жизнь есть сон и мы во сне?! Этак, голубушка, можно впасть в летаргическую спячку! Не жизнь есть сон, а скорее - смерть! Не хорони нас раньше времени, не подменяй нашу полную революционных кипучих деяний жизнь пустопорожней смертью! Опомнись, душечка! Не нужно опекать меня охраной, ибо я пока не памятник истории и культуры, и сам за себя постоять смогу!!! - слегка картавя, отчитал её Яков.
   - Вижу, что общение с природой пошло тебе на пользу: ты посвежел! - робко заметила Крупская. Яков был на полгода старше Ильича, но выглядел действительно посвежее.
   "Собака - зеркало своего хозяина", но собаки Ильича почуяли в Якове несравненно лучшего хозяина, и это отразилось на их поведении и выразилось небывало радостным лаем.
   "Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак!" - вспомнил Яков изречение, справедливость которого подтверждали мыслители разных поколений человечества.
   Вместе со слегка сконфуженной Крупской, Яков прошёл в столовую и принялся вкушать обильную трапезу. После сытного обеда, Яков лениво подался в рабочий кабинет товарища Ленина. А там, сверив карманные часы Ильича с Московским временем, о котором передало Московское радио по негромко включённому радиоприёмнику, обнаружил, что часы Ильича спешат на целый час.
   "Этому тельцу было позволено слишком много, а он позволял себе и того больше, даже швейцарские часы спешить заставил, и Россию, как кобылу, чуть было насмерть не загнал. Время он не ускорил, а опередил, но дело в том, что не только промедление, но и спешка - смерти подобна. Вот он сам, если не людей, так чертей рассмешил! Да из задницы его не песок просыпался, как в песочных часах, а его активная жизнь говном и мочой утекла от него безвозвратно", - подумал Яков об Ильиче.
   Выключив радиоприёмник, Яков избавил свой слух от назойливой Советской пропаганды, и в кабинете Ильича наступила тишь и благодать, тогда как за окном, по воле Божией, или капризам природы, погода испортилась и посыпал снег. Всё располагало к царству сладкому Морфея, и, раздевшись до исподнего, Яков лёг на кожаный диван и уснул сном праведника.
   Он проснулся, когда почувствовал, что кто-то стоит над его телом и душой. Это была Фотиева - отнюдь не гетера Фрина, но пошлая как Мессалина, она наклонилась и страстно поцеловала его в губы.
   - Володенька! Она дрыхнет! Я опять подсыпала ей снотворного в пищу. Ты ждал меня?! - задыхаясь прошептала она после смачного поцелуя.
   "Ну и вкусы у товарища Ленина!" - в ужасе подумал Яков. "Нет, надо будет отсюда побыстрее сматывать! Ну, а пока придется поступать в соответствии с дурными наклонностями Ильича".
   И закрыв глаза на внешность Фотиевой, Яков совершил больший подвиг, чем Геракл, за одну отнюдь не полярную ночь оплодотворивший сто прекрасных девственниц. Якову удалось поднять на безобразную Лидию свою "гераклову палицу" и продержаться три часа, переходя от наступления к обороне и обратно. Ослеплённая любовью Фотиева, этого духовного героизма не заметила, но отдала должное ходу сражения и его результатам массой восторженных восклицаний. А Яков отправился в приусадебную баню смывать с себя венерические посевы от "букета" венерических заболеваний Фотиевой, подаренного ей Ильичом.
   "Увы, но предана ты грешной плотию не архимандриту Фотию, а архипастырю мирового пролетариата - Ильичу!" - сожалел о Лидином выборе Яков, но этих мыслей своих не озвучил.
   Вечером того же дня, в имение Горки приехали Сталин и Дзержинский. Яков принял их в рабочем кабинете. Сам он расположился в кожаном кресле за столом, а посетителей усадил поблизости от себя на диван.
   - Владимир Ильич! - ликующим голосом начал Дзержинский. - Спешу доложить Вам, что сегодня ликвидирована банда разбойников, захватившая конфискованное нами церковное золото и драгоценные камни! Мы узнали, где находится их берлога, и нашли, где эти собаки, по горло, в "освящённых" драгоценностях зарывались. Действовали мы оперативно! И хотя рядовым бандитам удалось смыться, а драгоценностей в их общаке оказалось немного, скорее всего большую часть их банда уже пропила и промотала, но самое ценное для нас - главарь банды, нами захвачен!!! Он, словно капитан тонущего корабля, оставался последним и прикрывал огнём их отход, а потом попытался скрыться в лесу, но не тут-то было! А ведь каков ловкач и подлец! Второго такого ещё поискать!! Без такого главаря, это уже не банда неуловимых разбойников, а шайка мелких воришек! Отловить их - дело не столь срочного времени. Ну а, чтобы в нашем деле всё было шито-крыто, к операции я привлёк отряд красноармейцев, которых, после доставки этого бандита в спецприёмник, не жалко было пустить в расход. Ведь в армии народу много, а милицией, и тем более ОГПУ, надо дорожить! Ибо основная заслуга в том, что отыскали это бандитское логово и главаря принадлежит, безусловно, органам Советского правопорядка!
   - Там, где дикий зверь не пройдёт, там русский солдат пройдёт, а тем более красноармеец! Они - лучшие легавые, и не надо приуменьшать их роль! - в пику Дзержинскому, заметил "великий военный стратег" Сталин.
   Дзержинский понимающе улыбнулся и ответил: - Суворов говаривал ещё, что дисциплина - мать побед, и советовал воевать не числом, а умением. Так вот, самая строгая дисциплина - чекистская, и воюем мы не числом, а умением! Пусть, подчас, и чужими руками, но всегда своей головой! Я добился того, чтобы у каждого чекиста была холодная голова, чистые руки и горячее сердце революционера! ОГПУ - это и университет, и кузница побед, в сравнении с которой, любая военная академия и генштаб - это детский сад! Если нам военспецы и спецы из охранки и нужны были, то лишь в качестве зеков. Враги бегут к нам как зверь на ловца, ибо мы их куда как дальновидней!
   Сталин саркастически усмехнулся, но промолчал, а Яков, глядя прямо в глаза Дзержинскому, подумал: "Если бы эта Иуда Сарра не раскололась, нихера бы вы не отыскали! У вас только на баб нюх хороший, да и то, эта кикимора не один год вас, козлов, за нос водила, пока сама нос не задрала, споткнулась и на ваши рога напоролась. Но банда моя пропадёт только из вашего поля зрения, а так - нигде и никогда, не дождётесь!! Основную часть драгоценностей мы перепрятали, а мелочь оставили для отвода глаз. Впрочем, эта моя игра стоит не только свеч, но и всех церковных драгоценностей! Иначе, воинствующие атеисты страну под монастырь подведут!"
   Дзержинский прочёл в глазах Якова укор своему хвастовству и смущённо потупился. А Яков посмотрел на свои ладони с длинными линиями жизни, а затем, сжимая кулаки, подумал: "Свою жизнь и судьбу я крепко держу в своих руках! А вам, шакалы, моя жизнь будет не по зубам, а хуком в зубы!"
   Видя, что Яков одним взглядом поставил на место Дзержинского, подобострастно оживился Сталин: - Помню Троцкий сказал, что Красная Армия, как редиска: сверху красная, а внутри белая. А Вы ему на это: "сам ты редиска, а из себя спелый арбуз корчишь!" - и после того, как прохохотался, чуть подался вперёд и с серьёзной миной лица отрапортовал: - Владимир Ильич, согласно Вашему плану, мы можем успешно использовать труп этого двойника, в качестве Вашего трупа в мавзолее! Свидетельствую, что негодяй находится в подходящей для этого форме, если не считать шишек, синяков и ссадин на его харе, которые до похорон заживут не хуже, чем ссадины пацанов до их свадеб!
   "Хорошо, что я из семьи крещёных евреев, а потому не обрезан, и вы - мудаки, нихера не различите!" - подумал Яков и спросил: - Значит, он жив и может сбежать?!
   - Его тело, кроме внутренних органов, полностью парализовано и речь отнялась, так что можно сказать, что это живой труп! И от нас, как от своей смерти, ему не сбежать! - доложил Дзержинский.
   - Живой труп, столь отличный от Толстовского "Живого трупа", это самое оптимальное для нас состояние этого бедолаги! До похорон он и не сбежит, и не протухнет, а когда прибудут профессора из Германии, они его свеженького и бальзамируют! - живо добавил Сталин.
   - К операции по Вашему перелёту на Капри, мы так же готовы! - продолжил докладывать Дзержинский. - Подготовлены и самолёт, и дирижабль "Цеппелин". Ждём только Вашего приказа по её проведению.
   "Всего этого и следовало ожидать! Не получилось из этого Соловья-разбойника Данко. Свою задницу он решил унести из этого бардака подальше - в тёплые края, а меня вместо себя, словно чучелом козла отпущения выставить-подставить. Не на того напал! Сам за себя в своём гробу отдувайся! А я - так и быть, следуя совету китайской мудрости: "Лучший правитель тот, которого не знают!", буду инкогнито управлять этой огромной страной с погонялом: "СССР", издалека. Тем более, что большое видится на расстоянии! Надеюсь, что пословица: "Хочешь рассмешить Бога - расскажи ему о своих планах", относится, в данном случае, не ко мне, а лишь к Ильичу, ибо я есть опровержение его планов. Осталось только не оплошать! Пожалуй, что всё складывается к лучшему, ибо уголовному авторитету своими руками возиться в этой большой политической грязи - западло! А вот засеять эту грязь дельными советами, из коих вырастет хороший результат - это куда ни шло! Это и будет полноценная Советская власть! До этого, эта подлая правящая большевистская кодла на сотрудничество с нами пойти так и не решилась, а в последнее время попыталась обложить нашего брата хуже царских полицаев! Но теперь расклад иной и игра иная! К этому я и стремился! Гарантией моей тайной власти послужит компромат на эту шоблу, его мне нужно будет взять", - подумал Яков и, машинально выдвинув верхний ящик письменного стола, обнаружил толстую папку, а раскрыв её, увидел, что она набита архивными совершенно секретными архипреступными приказами. Здесь были приказы, подписанные Сталиным, приказы, подписанные Троцким; приказы, подписанные Рыковым; приказы, подписанные Зиновьевым; приказы, подписанные Каменевым; приказы, подписанные Дзержинским. Это были приказы о взятие в заложники женщин и детей, и об их расстрелах; о расстрелах восставших рабочих и крестьян; о фальсификациях итогов голосований; о репрессиях в отношении служителей и всех приверженцев иных культов, кроме культа личностей руководителей РКП (б); о репрессиях в отношении интеллигенции и всех свободомыслящих; о провокациях в отношении неугодных; о выбивании пытками "чистосердечных признаний"; об оговорах и лжесвидетельствах в пользу большевистской диктатуры. В эту папку были взяты из спецархива далеко не все совершенно секретные архипреступные приказы перечисленных руководителей, но опубликование за рубежом взятых приказов кого-либо из них, с лихвой хватило бы для дискредитации этого руководителя в глазах Коминтерна и всего международного пролетариата, что явилось бы поводом к смещению этого руководителя с руководящих постов его "товарищами"-конкурентами. "Если бы кто-то из этих горе-руководителей попытался проявить непокорность, то компроматом на него его можно было бы успешно шантажировать, ибо он мог бы наверняка потерять, при огласке компромата, не только посты, но и голову", - считал собравший этот компромат Ильич, теперь так считал Яков.
   В других ящиках письменного стола Яков обнаружил толстые папки с совершенно секретными архипреступными приказами, подписанными Ульяновым-Лениным, а также папки с не менее секретными и не менее преступными постановлениями Политбюро, под которыми, в числе других, стояли подписи Ильича. Эти приказы и постановления были взяты Ильичом из архива, для уничтожения этого компромата на себя, компромата подтверждающего преступно-порочную суть Ильича, равно как и преступно-порочную суть его идей. Но, как видно, "закон подлости" сыграл-таки и с Ильичом злую шутку (ведь и на старуху бывает проруха и на старика): "Старик" явно промедлил с уничтожением компромата на себя, и эти тайные страницы стали явными для Якова. Кроме этого, Яков обнаружил в письменном столе Ильича подшивку выборочных номеров газеты "Правда": несколько номеров за 1918 год, в которых сообщалось о ранении Ильича эсеркой Фани Каплан и о его состоянии здоровья. А также более свежие номера, в которых сообщается о его болезни и печатаются фотографии, на которых Ильич, симулируя болезненный вид с помощью грима и искусства корчить рожи, выглядел весьма болезненным, дабы его "отход в мир иной" выглядел закономерным, и не бросал тень подозрения и недоверия на ближайших соратников. Здесь же кипа бюллетеней о состоянии здоровья Ильича, вернее о состоянии его псевдоболезни.
   "...твою мать! А ведь если действительно стреляли в Ильича, а не в "газетную утку", которую он мог запустить исходя из революционной целесообразности, и он действительно получил ранения, то их следы могут вывести на меня! Меня-то Бог от ран миловал! Но ведь Фотиева меня всего облизала и никаких отличий от Ильича не обнаружила! Может быть на нём всё заживает и затягивается лучше, чем на собаке?! Но, скорее всего, его ранения - такая же липа, как и его официальная болезнь: "церебральный атеросклероз" (от беспримерной титанической работы его головного мозга), при котором этот орган разума подвергается полному обызвествлению и превращается в "философский камень", который может превратить и без того "золотое сердце" Ильича в мёртвый золотой слиток. Но Советская наука, видишь ты, якобы в конце концов сумеет справиться с любой болезнью и её последствиями, да так, что и мёртвых осчастливит жизнью при коммунизме. Но пока справиться с такой болезнью медицине не по плечу. А по плечу ли справиться с ней Ильичу? Да ему она по х..! Был бы он таким больным, не плодил бы фотоуток, не смог бы шляться на охоту, и не осилил бы Фотиеву - такая и многих иных здоровых насмерть зае...! И вот некоторые листочки этих лип, он любовно подшил к своему "Великому Делу", к своим терновым архипреступным приказам и инициированным им дубовым архипреступным постановлениям под грифом: "Совершенно секретно". Этот гриф был сродни грифам и воронам над падалью, ибо деловыми концами его приказов и постановлений были, в большинстве своём, массовые захоронения людей. Свои секреты он прикрыл липовыми листочками и, вероятно, хотел взять с собой, как культурные и исторические ценности величайшей важности и мирового значения. Выходит, что корень этих лип и преступлений в марксизме-ленинизме: "научном коммунизме", и сам большевизм такая хрень, что всего горше!" - пребывал в раздумье Яков.
   Сталин, явно много не дотягивающий до экстрасенсорного уровня своего бывшего друга Гурджиева, не почуял и не узрел великого обмана; не почуял и не узрел его и "железный Феликс", чуть-чуть не дотягивающий до гениальности Шерлока Холмса, хотя оба пристально, как шавки, смотрели на Якова, ожидая приказа.
   В чуть приоткрытой двери кабинета, Яков различил лик Фотиевой, с ужасом вспомнил её удушающие ласки, содрогнулся от мысли о сексуальных притязаниях Крупской и мгновенно принял решение: - Завтра же утром я отбываю, а Ленинские похороны организуйте через день после отбытия! - по-ленински решительно прокартавил Яков, и тут же добавил: - Массам объявите, что Ленин скончался 21.1.24 года, этак в 6.50 вечера, но не утром, ибо по народной примете: "утро вечера мудренее", и если бы это произошло утром, то для масс явилось бы доказательством того, что природа поступила мудро сведя со мной счёты. Но нельзя, чтобы я "умер" в 7 вечера, ибо 7 - счастливое число, а то, что это 19.00 - мало кого заботит. Полечу я на самолёте! Мне - отморозку - никакой холод не страшен в полёте, и никакая скорость и высота не страшны. Лётчика подберите из закалённых асов! А "Цеппелин" - пузырь надутый - это для тех, у кого свой мочевой пузырь слабоват и нет своего вдохновения. Мне же нужны только крылья, под стать моим крылатым мыслям и выражениям! Эскорт мне не нужен - мне реклама в конспиративном деле не нужна! Я никакого "хвоста", кроме хвоста своего самолёта, не потерплю! Я не желаю быть ни вожаком, ни каким-либо иным членом летящей стаи! Туда полетит только мой самолёт, а в нём: я, да пилот! Тем более, не надо быть "тенью" от моего самолёта на земле и на воде!
   - Будет исполнено, товарищ Ленин!! - в один голос откликнулись Сталин и Дзержинский.
   - Значит, съезд партии мы проведём без Вас! - после небольшой паузы, горестно молвил Сталин.
   - Да, Иосиф, проводите сами! - с ободряющей улыбкой произнёс Яков. - Ну, а кое-какие идеи я вам подкину в письменной форме, в качестве, так сказать, политического завещания.
   - Во сколько прикажете подать самолёт, Владимир Ильич? - спросил Дзержинский.
   - К шести утра, батенька! - приказал Яков и подумал: "Завтра, не сегодня - так ленивцы говорят, а сегодня я ещё проверну дела государственной важности, несмотря на заразную опасность со стороны "секс-бомбисток": Крупской и Фотиевой! Хотя мог бы и сегодня орлом улететь от этих назойливых бабочек".
   - Я заранее пришлю к Вам гримировавшего Вас гримёра, и к шести утра привезу Вам все необходимые документы. Самолёт будет подан в срок! - заверил Дзержинский.
   - Логично! - усмехнулся Яков.
   - Разрешите и мне принять участие в проводах, - выразил желание Сталин.
   Яков кивком головы дал ему утвердительный ответ и скомандовал: - На сегодня всё, товарищи! А сам подумал: "Ильичу следовало бы уповать не на товарищей: драных "козлов" и "легавых", а на друзей человека: настоящих охотничьих легавых и борзых - от них было бы больше толку! А он сам, "сука", "оборзел" до безобразия и "свора" его хуже бешеных псов!!"
   После того, как соратники Ильича уехали, в кабинет вошла Фотиева. Она не стреляла глазками, но зрачки её глаз были наведены на Якова, будто дула двух пистолетов, а её губы обезоруживающе улыбались. Пословица: "рыбак рыбака видит издалека", здесь была бы неуместна, как неуместно было бы сказать, что на ловца и зверь бежит! Яков побледнел и, инстинктивно отстраняясь от неё руками, выдавил: - Нет, нет и нет, голубушка!!! Мне нужен отдых! Я смертельно устал, и завтра отбываю на Капри!
   - Вова, Вовочка! Я полечу с тобой!
   - О, нет, голубушка!! Ты и Надюша должны отбывать свой партийный срок здесь, вместе с большинством! Так будет действительно по-большевистски! Запомни: вы нужны партии именно здесь!
   - Милый Володенька! На кой чёрт нужны нам с тобой все партии, кроме нашей?! Мы, вдвоём с тобой, будем лучшей партией!! Блестящей партией!!! Мы ведь так подходим друг другу!! Тебе будет трудно без женщины, а этим западным и юго- западным дамочкам: итальянкам, француженкам..., им ведь нельзя доверять - они все легкомысленны, и изменяют направо и налево, как говорится: "и вашим и нашим"! Только я смогу спасти тебя, милый, от всех этих зараз, подобных заразившей тебя и от заразы сдохшей французской бульдожьей суки: Инессы Арманд, которую примесь её английской крови, конечно же отнюдь не охладила от "мёртвой хватки" мужских причиндал и паскудного разврата! О, да! Эти суки, не в пример Фани Каплан, реально опасны! Я разделяю с тобой твои венерические болезни, и вместе мы спасёмся, объединив наши усилия в общей борьбе с ними! Я уберегу тебя и от стрел Амура, а, если потребуется, то, ценой своей жизни, спасу тебя от пуль!
   "Богиня Венера широко, как весна поля цветами, одаривает "букетами" венерических заболеваний мужской и женский пол. Одаривала ими и меня, но у меня они увядали и засыхали!" - мысленно усмехнулся Яков и непреклонно ответил: - Я сам вылетаю отсюда быстрее пули, дорогуша! В целях полной конспирации, я должен мчаться туда без тебя! Я должен отбыть отсюда без тебя, чтобы в конце концов нам быть вместе. К тому же самолёт не вынесет троих, а без пилота нельзя - это не сказочный ковёр-самолёт. А о ненадёжном, как мыльный пузырь, "Цеппелине" и речи быть не может! Так что, голубушка моя, не сезон тебе зимой лететь! Я непременно вызову тебя туда весной! А насчёт баб и пуль не беспокойся, - я сумею этих дур обвести вокруг пальца и послать на хер! Ведь в сравнении со мной, даже штык-молодец как овца! А теперь уйди! Я должен направить своё либидо в русло политики!
   Выпроводив недоверчивую Фотиеву, Яков зашёл в смежную комнату-столовую Ильича, и направился к буфету, справедливо полагая, что в дебрях политики без полбанки не разобраться.
   На средней полке буфета Яков, к своему изумлению, увидел банку с заспиртованной головой бывшего императора Николая II. Голову казнённого бывшего самодержца, Ильич держал у себя не только как доказательство смерти бывшего хозяина земли русской, но, поместив её в специально заказанную огромную банку с этиловым спиртом, использовал эту банку как заздравный кубок, считая, что так ему пить со всех сторон гораздо лучше, чем из черепа врага.
   На нижних полках стояли банки с заспиртованными головами остальных шести членов семьи Николая II, а также банки с заспиртованными головами ещё семи членов императорской фамилии: Михаила Александровича, Ивана, Константина и Игоря Константиновичей, Палей, Елизаветы Фёдоровны - своеобразные заздравные кубки для прочей партийной элиты большевиков.
   На верхних полках стояли пустые банки, в ожидании, вероятно, не только голов спасшихся августейших особ, но и голов иных важных врагов Ильича.
   "Вот так головорез, этот Ильич! Своей головы ему явно не хватает, так он чужие прихватил!" - подумал Яков. - Это тебе не восковые куклы мадам Тюссо! Да, воистину, надо уносить свои ноги из этой страны, пока цел! - прошептал он.
   Зрелище заспиртованных голов надолго отбило у Якова тягу к алкоголю, но желание устроить головомойку главарям партии и народа, вспыхнуло с новой силой, ибо зрелище отрезанных голов воздействовало намного сильнее, чем прежде виданные им зрелища "скелетов в шкафах" тех или иных граждан. Это была, своего рода, красочная иллюстрация преступных приказов Ильича. Холодок от увиденного пробежал по спине Якова, и он, вернувшись в кабинет, направился к камину, чтобы разжечь его и прийти в себя, наблюдая игру пламени. Возле камина лежали берёзовые и сосновые полена, а для их растопки: подшивка газеты "Искра"; православная Библия; "Бесы" Достоевского; подшивка газеты "Русские ведомости"; журналы: "Русская мысль"; "Вокруг света" и водевиль Мировича "Вова приспособился". В дореволюционном журнале "Вокруг света" Яков прочитал небольшую заметку о башне Николы Теслы, якобы способной направить колоссальную энергию в любую точку Земли, и подумал: "По-видимому, Ильич, помешанный на электричестве, решил эту башню (или башни) превзойти, и на сосне, как на гигантском столбе без проводов, попробовать себя в качестве генератора и передатчика архиколоссальной разрушительной энергии без посредников в логово международного империализма, но на сей раз просчитался! Очевидно, что это было его в корне ошибочное решение!" - шутил Яков над поверженным "львом". "Возможно, что лучше быть живым псом, чем дохлым львом, особенно, если пёс в шкуре льва, но я, хоть и люблю собак, а псом быть не желаю, уж лучше орлом улететь!" - всё больше распалялось в нём это желание.
   От огонька спички, в камине вспыхнула стопка "Искр", и запылали дрова, ярче и жарче Лазо и прочих пламенных революционеров.
   "Да и какие они львы?! - волки позорные! Ильич на Николая II "всех собак вешал", а в деле дискредитации капитализма и империализма - не одну "собаку съел", и разорил "дворянские гнёзда" вместе с псарнями - волки ни людей, ни собак терпеть не могут. У себя же собак и кошек волчара Ильич держал, сдаётся мне, лишь из садистских побуждений. Впрочем, с кабаном Ильич вёл себя хуже жалкого волчонка: не только выл и скулил, но и трещал как сорока. В самом деле, что мог говорить вождь мирового пролетариата кабану?! Агитировать, приказы отдавать, запугивать, умолять или каяться?! Его слово - закон, но не закон природы, а советский закон, который, в данном случае, был для него куда бесполезнее, чем дышло. Кабанчик-то был не дрессированный, и ему красноречие Ильича - что глухому музыка, за исключением Бетховена. Но к падшему кабан всё-таки снизошёл, и грехи Ильичу, как видно, отпустил, коли не задрал. А вот чистоплотности во всех делах, Ильичу надо было бы у кошек поучиться!" - подумал Яков и тихонько "замурлыкал":
  
   Мурка, ты - мой Мурёночек!
   Мурка, ты - мой котёночек!
   Мурка, Маруся Климова, - прости любимого!
   На одной из книжных полок стоял бюстик Карла Маркса и его "Капитал", а на другой: подарок Хаммера (куда забавнее Роденовского "Мыслителя" и размышлений Гамлета над черепом Йорика) - статуэтка: обезьяна сидит на сочинениях Дарвина и с любопытством рассматривает человеческий череп.
   При виде этого, Яков (будто Ильич при падении с дерева) вспомнил Пушкинские строчки:
  
   ...Невидимо склоняясь и хладея,
   Мы близимся к началу своему...
  
   "Ну, Вова, - здорово ты было приспособился! И "Капитал" Карла, и капитал Николая II поимел. И скульптурными работами любовался, и заплечными делами, - вряд ли в буфете головы двойников, а тем паче скульптурные работы. Да, скульптору нужно отсечь от камня всё лишнее, а вот для царя и его близких, их жизни и тела не были лишними - они были лишними для тебя, и ты - не ваятель, а - палач! Но теперь тебе, Вова, пиздец, а не головы!" - злорадно подумал Яков о Владимире Ильиче и решил: "Разберусь-ка я с большевистской шоблой на трезвую голову, дабы не было по пословице: "что у трезвого на уме, то у пьяного на языке". Ибо мои истинные цели им знать не следует, а напиваться до такого состояния, о котором говорится в пословице: "пойми пьяного речи, поймёшь и свиное хрюканье" - вряд ли стоит, но стоит сесть за стол, и точно и чётко настрочить им "завещание", - своего рода памятные наколки!"
   Яков сел за письменный стол Ильича, взял чистый лист бумаги, помолился Господу Богу, в подтверждение своего намерения, вспомнил изречение Соломона о том, что голос глупого познаётся при множестве слов, а слова мудрых - как иглы и как вбитые гвозди; обмакнул перо в чернила и стал "сколачивать" письмо съезду:
  

"Товарищи делегаты 13 съезда РКП (б)!

  
   Этот чёртоводюженный съезд вы проведёте в память обо мне! Как ты не крути, батенька, а этот съезд таки выходит поминальным! Чертовски мне не везёт со здоровьем, товарищи! Но к чертям собачьим всю эту чертовщину! - поговорим о том, о чём учит нас всех и всюду диалектический материализм и подтвердит исторический. А он учит нас, что эволюция и революция - это взаимообусловливающие стороны развития. А развитие нашей партии - это её жизнь! Партии нельзя останавливаться в развитии, нельзя подыхать! Естественный отбор мутаций - это ход эволюции, это одна из главнейших сторон развития нашей партии! Была у нас РСДРП, но избавившись от мутантов-мудаков, мы создали РСДРП (б), затем появилась РКП (б). Верю, что от чистки к чистке, партия будет укрепляться и хорошеть: вскоре появится ВКП (б), а затем и КПСС - образец безупречной партийной работы! Здоровая конкуренция внутри партии и безжалостная чистка её рядов и штабов от перерожденцев-врагов - это залог здоровья нашей партии и её работоспособности! Мы не горные козлы, чтобы постоянно пытаться делать революционные скачки с вершины на вершину в ходе развития, но порой будет возникать необходимость революционных скачков в преодолении застойных болот и пропастей-трещин, когда стоит перегнуть в мерах профилактических чисток, и перескочить через провалы и пробуксовки, чем недогнуть и самим прогнуться от слюнтяйских слабостей.
   Рыба гниёт с головы, а в нашей большевистской партии (о которой не скажешь, что она "ни рыба ни мясо") голов много, но это не означает, что чем больше, тем лучше, напротив, лучше - меньше, да лучше! Партией меньшевиков она от этого не станет, во-первых: они и вовсе "безголовые", а во-вторых: ни одной иной партии, кроме нашей, не должно остаться в СССР! Наша партия, как мифологическая гидра, может себе позволить менять старые головы на новые, чтобы не загнивали, и должна менять! А все старые - и в задницу, и в утиль! Только так наша партия может стать толковым рулевым нашего государственного корабля, а её руководство - капитанами и адмиралами новых государственных кораблей и флотилий! А, если потребуется, дойдёте до коммунизма и пешком, даже по воде, как посуху! Главное: идите туда Ленинским путём - не ошибётесь! И если кто-то из малосознательных масс скажет: "идите, мол, идите! В ногах правды нет!" То я не сомневаюсь, что все они вместе со своей правдой будут валяться в ваших ногах, потому что у настоящего коммуниста-большевика правда, особенно буржуазная, в ногах валяется, а он её ногами попирает, или через неё перешагивает, и так будет до полного её исчезновения вместе с буржуазией и её приспешниками. А вот своей правде большевики всегда следуют, и речь здесь идёт, конечно же, не только о том, что когда-то газету "Правда" вы носили, в целях конспирации, за голенищами сапог, или под стельками. Наша правда - это кривда, потому что всё у нас - большевиков, подвержено законам диалектического развития, и наша правда полностью отражает и соответствует спиралям в этом развитии, то есть приспосабливается ко всем историческим поворотам, которые мы выбираем. Так было и так будет впредь! Я открыл и указал вам этот путь, вам идти по нему, и достойные дойдут! Дойдут туда, куда Макар телят не гонял - в светлые дали коммунизма! Но не заблуждайтесь, как некоторые наши товарищи, например: Феликс Дзержинский, которые говорят: "если бы нам не светила звезда коммунизма, то не стоило бы и жить!" - нет, товарищи, нет, батеньки мои, коммунизм вам нужен не на звезде, а на Земле! И вы должны продраться через терние не к звёздам, а к нему! А "звезданутых" у нас и так хватает. Пятиконечными же красными звёздами мы проведём за нос массы "нос задирающих" масонов, которые и равняются на этот свой символ. Слышал, что недобитые буржуи ёрничают: "коммунизм есть Советская власть + электрификация всей страны - и больше ни шиша!" А я говорю им: "будет вам шиш, да ещё и с маслом!" Из всех капиталов, на Земле останется лишь "Капитал" Маркса, а из всех капиталистов - владельцы и знатоки этого "Капитала". Это будет не полуголодный первобытнообщинный коммунизм, а коммунизм райского изобилия и титанического труда! - воплощение научного коммунизма, где равнозначны потребности и способности каждого, ибо труд станет основной потребностью и способностью каждого, а всё остальное: час обеда, "мёртвый час", час потехи, да минуточку по нужде! И так ежедневно каждому, до его смертного часа. Но даже каждый мёртвый человек послужит тогда народному хозяйству, и будет иметь там широкое применение - таково будет последнее желание и воля каждого усопшего, усопшего, а не покойника, ибо покой им будет только сниться, как и живым, в кошмарных снах. А ныне с врагами поступайте как шулера с лохами! Ведите и выводите и далее массы в наши люди! Верной дорогой идёте, товарищи! Только вперёд! Никаких "шаг вперёд, два шага назад" - Земля хотя и круглая, но это путь круглых дураков! Не крестом, а серпом и молотом осеняю я вас, товарищи мои!! Мы навсегда останемся товарищами, ведь нам и чёрт не брат, и голод не тётка, и смерть не старая карга! Нам всё нипочём, ведь мы - бессребреники большевики-коммунисты! Убеждён, товарищи, в том, что попы не соблазнят вас (будто доверчивых мусульман задницы (попы) гурий) праздным отдыхом в райских кущах, ибо священный долг большевиков - до основания разрушить рай бездельников, и на его останках адским трудом построить трудовой рай - коммунизм! А если кому-то не нравится то, что святые драгоценные раки зимуют в подвалах Московского Кремля, тот непременно узнает - где иные раки зимуют! И сравнение это будет явно в нашу пользу. Так-то вот! Закон суров, но это закон - закон большевизма! Меня же, по закону подлости, ожидает летальный исход, а посему, дорогие товарищи, в ваши надёжные руки предаю тело и дело жизни своей! Не поминайте лихом! А то будет вам по пословице: "помяни чёрта - он и появится". Поминайте изо дня в день добром, и всё у вас будет идти подобру-поздорову, и я вернусь к вам в добром здравии, по дороге фантастических достижений Советской медицины!
   А пока покидаю вас тривиальным путём в мир иной, говоря по-нашему: "в небытие", но незабвенное! Пока!
   Ваш Ульянов-Ленин".
  
   Яков закончил "письмо-посылку", указал дату написания, поставил витиеватую подпись Ильича, вложил своё политическое завещание в конверт, запечатал его и адресовал этот вклад души - ума и сердца своего - предстоящему 13 съезду РКП (б).
   "Если бы можно было, я бы всех вас - краснозвёздных - послал на звёзды куда подальше, или на ближнюю: Солнце, на ракетах Циолковского, или на пушечных снарядах, чтоб вы все там сгорели почище Икара! Долетели бы или нет - неважно, главное, чтобы назад не вернулись, подобно Мюнхгаузену, но пока что это лишь фантастика. Как фантастика (пусть и научная) о парадоксах со временем у путешественников, движущихся со скоростью близкой к скорости света. Зато на деле я сумею сделать так, что под моим чутким дальновидным руководством этот партийный Змей-Горыныч в конце концов превратится в кучу пауков, грызущихся друг с другом, словно в банке, до полного своего истребления. Регенерация голов бывает только в сказках, а в действительности бывает лишь регенерация хвостов, да политико-государственных задниц, но от этих пауков и мокрых мест не останется, а там видно будет, какие мухи какие руководящие места облюбуют. А что касается не в меру ретивых масс, то заставь этих дураков Ильичу, будто Богу, молиться, так они себе не только лбы расшибут, а сами в лепёшку расшибутся. Ну да ничего - на то они и массы, чтобы из них стряпать!" - по-хозяйски рассудил Яков и весело подумал: "Ну, а вместо горе-охотника и беда-руководителя, на морском песочке погуляю я!!!
  
   На морском песочке
   Я Марусю встретил -
   В розовых чулочках,
   Талия в корсете..."
  
   Не теряя больше времени, Яков улёгся на диван и заснул до утра. Проснулся он в лёгкие для подъёма 5 часов утра, встал, позавтракал и передал "Письмо к съезду" не ветреной продувной бестии - Фотиевой, а "верной спутнице жизни", твёрдой (словно Крупповская сталь) большевичке - Крупской, со строгим наказом огласить содержание этого письма в торжественной обстановке, перед всеми делегатами "чёртового" съезда. Эпистолярная прихоть мужа по отношению к съезду, Крупскую вовсе не удивила, ибо прецедент такого рода явлений был положен в марте 1923 года, когда Ильич ненадолго был взят в постельный плен приступом коварных венерических болезней, и предчувствуя своё бессилие побывать на предстоящем апрельском 12 съезде РКП (б), намарал ему своё письмо, в котором припугнул и отечески пожурил своих зарвавшихся "антиапостолов", преждевременно пытавшихся делить шкуру приболевшего медведя. Тогда эпистолярный рёв Ильича отрезвил "антиапостолов", послание же Якова должно было подхлестнуть их к смертельной внутрипартийной борьбе. Оно было оглашено 23 мая 1924года перед делегатами 13 съезда РКП (б), и это завещание было принято всеми делегатами как руководство к неукоснительному его исполнению на всём протяжении строительства социализма и коммунизма. Слова завещания были крепко-накрепко "вписаны" в мозг и сердце каждого делегата, а затем и каждого большевика. После оглашения, письмо было сдано в спецхран. От врагов содержание этого послания было решено сохранить в тайне, дабы не было им по пословице: "предупреждён - значит вооружён". А для введения врагов в заблуждение, оглашение нового завещания "Ильича" было прикрыто дезой об оглашении содержания прежнего "завещания" и решением по нему, то есть тем, что уже морально устарело и не представляет "Совершенно секретной" информации, каковой она была на 12 съезде РКП (б).
   Лежащие в письменном столе компроматы на Ильича и его соратников, Яков положил в чемодан. Глядя на это, в глазах Крупской вспыхнули искры лукавства, ибо компроматы на Ильича были искусными копиями, а подлинники Надежда надёжно припрятала, дабы была возможность наказать мужа, прояви он ей окончательную неверность и попытаясь окончательно избавиться от законной супруги. Уж тогда бы она его разоблачила перед всем миром - показав эту "порнографию духа", а пока пусть она полежит в спецхране.
   Головы августейших особ Яков приказал отправить на свои места - к их телам. Надежда должна была проследить за строгим и конспиративным исполнением этого приказа.
   - Будь покоен, Володя, всё доведу до конца, дойду до последней точки! - заверила Крупская. - Прикажешь тебя переоблачить? - поинтересовалась она.
   - Да, пора сбрасывать эту шкуру! - решительно произнёс Яков.
   Через минуту в кабинет вошёл седой гримёр, со всем необходимым инвентарём. Ещё несколько минут понадобилось для того, чтобы гримёр сбрил Якову усы и бороду, наклеил на его лысину кудрявый парик, а по бокам физиономии - роскошные бакенбарды; нанёс тональный грим на его светлое лицо и переодел Якова в пёстрые одежды. Новая внешность Якова сполна выдавала в нём еврейскую кровь, призванную скрыть кровавые следы Ильича.
   Взглянув на своё отражение в зеркале, Яков воскликнул: - Да, многие меня не узнают; значит, долго жить буду!
   Вскоре гримёр сгинул, а прибыли Дзержинский и Сталин. После приветственного церемониала, Дзержинский протянул Якову заранее к "такому" случаю приготовленный загранпаспорт. Яков раскрыл загранпаспорт. С фотографии на него смотрел так же, как и он загримированный Ильич.
   "Михаил Львович Краплёный" - пробежал Яков глазами фамилию владельца.
   - Симпатичная масть вырисовывается - типичная для Италии! - с лёгкой иронией произнёс Яков, глядя на изображение, и подумал: "креста на тебе нет, "туз пиковый", как, впрочем, и на мне!"
   - Владимир Ильич, на этот загранпаспорт, как Вы и распорядились, открыт счёт в сбербанке на Капри. На этом счёте сейчас находится, переведённая в иностранные банкноты, основная часть богатства нашей партии и народа, - "напомнил" Дзержинский. - Вот возьмите Вашу сберегательную книжку - "сберкнижку-каббалишку", как Вы её остроумно называете. Надеюсь, что астрономическое число в ней, и колоссальная сумма денег на ней, сделают её звездой Вашего пленительного счастья на Капри! Сделаем всё, чтобы эта звезда не погасла, а банк не лопнул! - добавил он.
   - А если потребуется, то дайте только знать, мы изыщем и переведём необходимую сумму денег на это Ваше новое имя в любой банк нужной Вам страны, или, по Вашему усмотрению, перешлём деньги в наши посольства и консульства указанных Вами стран, или доставим нужную валюту куда Вам угодно, хоть чёрту на кулички, и до чёрта! - твёрдо пообещал Сталин.
   - Ну, на худой конец, я к вам сам за хлебом и солью приеду! - иронично улыбнувшись, пообещал Яков.
   - Добро пожаловать, Владимир Ильич! Всегда встретим Вас хлебом и солью!! - "дуплетом выпалили" Дзержинский и Сталин.
   "Если к тому времени вам не выпалит в задницу солью и свинцом, нахлебавшийся горя и бед народ!" - подумал Яков.
   - Владимир Ильич, как Вы прежде и распорядились, мы проработали два варианта Вашего маршрута полёта на Капри. Первый: над Польшей, Германией, Австрией и Италией. Второй: над Турцией, Грецией, Албанией и Италией. Разрешения на пролёт над транзитными странами, посадкой и дозаправкой в них, получены. Легенда: самолёт с диппочтой, Вы - дипкурьер. Вот Ваше удостоверение. А в Италии Ваш почитатель и ученик Муссолини будет о Вас тайно информирован. Там Вы будете под его ненавязчивой опекой и в безопасности. С Польшей, Германией и Турцией, благодаря Вам, у нас установлены дипломатические отношения. В этом году, как Вы приказали, мы выведем из-за политических кулис наши особые отношения с Муссолини, и перспективные с Австрией, Албанией и Грецией, установив официальные дипломатические. А вот с такой сволочью как: Чехословакия; Венгрия; Румыния; Болгария; Королевство сербов, хорватов и словенцев - отношения хреновые, над ними лететь было бы опасно! - в манере прилежного ученика, отвечающего домашнее задание учителю, "напомнил" Сталин.
   "Польскому орлу я бы тоже доверять не стал. Этот вид "пернатого" злопамятен и кровожаден - Феликс (мнящий себя Фениксом) тому наглядный пример!" - подумал Яков и озвучил своё желание: - Полечу вторым маршрутом, там, где многие моря! Я ли не буревестник?! Мне над морями и лететь!
   - Над Чёрным, над Эгейским, над Адриатическим, над Тирренским!!! - мечтательно выдохнула Крупская, и встревожилась: - Ой! А горючего в самолёте хватит, чтобы через моря перелететь? Чёрное море не широковато будет?
   - Нет! Наш "воздушный корабль" сделан по спецзаказу, прошёл успешные испытания, а расстояния до дозаправок выверены с большим запасом и большой точностью! - с большой уверенностью произнёс Дзержинский.
   - Это верно! - подтвердил Сталин.
   - Полетят ваши головы с плеч, если это не так! - выдохнула угрозу Крупская.
   - Ради жизни Владимира Ильича, мы своими головами рисковать готовы, а угрозу его жизни не допустим никогда!! - самоуверенно произнёс Сталин, под одобрительные кивки Дзержинского.
   - Лётчик этого самолёта может подтвердить его надёжность! - несколько успокоил Крупскую Дзержинский.
   Интуиция Якова тревоги не проявляла, напротив, было предчувствие и предвкушение огромной удачи!
   В это время в кабинет вошла, страшненькая как смертный час, младшая сестра Ильича - Мария, а, следом за ней, старшая сестра - пожилая дурнушка Анна. Незадолго до этого, Ильич всё же решился посвятить их в свои "загробные" планы. А вот от младшего брата Дмитрия приказал держать их в строжайшей тайне, ибо не без основания считал своего младшего братца дураком и болтуном, что сродни всей Российской братве.
   - Володенька, нас известила о твоём вылете Надюша, и мы поспешили проводить тебя! У тебя нет одного амплуа, братик, ты бесподобно хорош в любой роли! Тебе всё очень идёт! - "узнав брата", заверещала любимая сестрёнка Ильича - карлица Мария.
   - Чертовски хорош! Это роль настоящего мачо! Уверена, что ты с ней ловко справишься, братик мой! - хитро подмигнула дряхлая Анна.
   - Подлецу всё к лицу! Если Капри ко мне не подходит, то я подлечу к нему и подлечусь, и вылечусь там! Уж он-то мне для этого подходит, и не только к лицу, но и ко всем частям тела и души! Главное, чтоб мягкая посадка там была, без перелётов его и недолётов! Впрочем, и вы ведь, голубушки мои, во всех нарядах хороши, и это не побасенки! Вот только мне залететь - без проблем, а вам - проблемы! - ехидно усмехнулся Яков.
   - Любишь ты, Володя, иной раз так сострить, что твоя шутка хуже занозы бывает! - поморщилась Анна, а Мария, зардев, потупилась.
   - Смотри, Володя, чтобы тамошние врачи залечили твои болячки, а не тебя! - всполошилась Крупская.
   - Бенито подыщет проверенных эскулапов! - успокоил её Сталин.
   "Вы меня проводите, а я ловко вас "провёл", и "проведу за нос" ваши съезды!" - глядя правде в глаза, без сожаления подумал Яков и распорядился: - О кончине Якова Кошелькова придумайте неплохую легенду! О таком теле худые слова неуместны, как и молчание! Фотографии в его уголовном досье подмените на малопохожие на него и на меня, ради полной конспирации схожести наших обликов. Да ещё и значительно омолодите его возраст, дабы никакой "книжный червь" не докопался до сути дела! Чтобы ни одна "архивная мышь" не пронюхала об истинном ходе дел! Создайте такой архиважный для нас "легендарный" архив!
   - Сообразим, Владимир Ильич! - по чекистcки отчеканил Дзержинский.
   Затем последовало переоблачение Якова для полёта. Иосиф, Крупская, Феликс и подоспевшая с узлом шмоток Фотиева, подобострастно помогали Якову надеть носки, штаны, свитер, пальто - всё щедро утеплённое гагачьим пухом, и обули в унты, а на руки надели вязаные перчатки, в коих также ощущалось жаркое присутствие гагачьего пуха.
   - Какое уж там к чёрту теперь может быть пожелание: "ни пуха ни пера"?! Сделали из меня гагу, будто мне на Север лететь, а не на Юг! А ведь я - птица высокого полёта, что выше орлов и не только гербовых! - пошутил Яков, а сам подумал: "А вот вам, "девицы-красавицы", дай только ступы, так вы лететь будете не хуже Бабы-Яги, ибо языки у вас как помело! Впрочем, таким ведьмам, что фанерой над Парижем, что гагой над Гаагой пролететь - один чёрт и раз плюнуть!"
   - Наши люди на Капри Вас переоденут по Вашему вкусу, Владимир Ильич! - словно заправский кутюрье, заверил Дзержинский, укутывая шею Якова жарким, как поцелуй Фотиевой, шарфом.
   - Капри для меня не подиум, а я не модель для показа и показухи! Когда и кто там будет из наших - определять буду я, по мере моей надобности! - отрезал Яков.
   - Товарищ Ленин, я истинный чекист - у меня холодная голова, горячее сердце и чистые руки! Такие же чистые как моя партийная совесть! Я всегда старался держать ноги в тепле, а голову в холоде, но что все наши головы по сравнению с Вашей?! Голые задницы, да и только! Вашу голову нужно сохранять особо! И хотя кабина самолёта околпачена стеклом так, что не продует, но, на всякий случай, разрешите поверх парика надеть на Вашу Великую голову лётный шлем, а на Ваши зоркие глаза - лётные очки! - пытался оказать отнюдь не медвежью услугу Дзержинский.
   "И это притом, что я сам могу дать вам сто очков вперёд, нисколько не "очкуясь"! Ибо всё равно эта очковая фора была бы для вас столь же бесполезна, как мартышке очки!" - подумал Яков, но от очков не отказался, ибо берёг свои зеницы очей, а шлем надеть себе на голову не позволил, отшутившись: - Никто меня не ошеломит, не околпачит, не обвенчает и не укокошит!
   Шлем же велел отнести в кабину самолёта - на всякий случай, попутно заметив, что остекление кабины - это не колпак, а, скорее, теплица для тепличных растений, а он не тепличное растение и ему она не нужна, но поскольку он играет чужую роль - дипкурьера, то пусть она будет в качестве "маскировки". От парашюта Яков категорически отказался, ибо слово парашют" ассоциировалось у него даже не с шутом, а с парашей, а иметь место рядом с такой дрянью, даже ассоциативно, он считал для себя западло.
   "Парашют - это символ морально-нравственного падения, символ опускающихся, опустившихся и опущенных с большой, но ограниченной высоты (не случайно и назван он так погано), а только беспредельная высота духа позволяет надёжно избегать любых падений, и проявлять левитацию тела!" - подумал Яков, будто заправский йог. Его нынешнее окружение, как он прекрасно понимал, предложило ему, то бишь Ильичу, эту дрянь не ради оскорбления, а по недомыслию. И он им растолковал и аргументировал свой отказ тем, что если уж он больше шести лет умел без провалов и падений удерживаться на высоте своего положения - самой вершине власти, да ещё минуя бури и грозы гражданской войны и иностранной интервенции, то сам сумеет удержаться и на более примитивной высоте. А, когда надо, без проблем снизойти, то есть сойти на грешную землю, не трагедией, а благодатью! И к шутам этот парашютный балласт, а если приспичит, то ему не в первой "сходить" и по малому, и по большому, и на головы врагов, и на безголовую шелупонь. Аргументация эта, как полагал Яков, была доступней для уровня понимания его нынешнего окружения, чем его понятия о величии духа. Окружение же выказало его словам религиозное почтение, чутко уловив каждое его слово, слегка заглушаемое шарфом. Никто не посмел указать на себя, или соратников, как на его опору, понимая, что это он (Ильич) их поддержка, а может стать и низвергателем, ибо он (Ильич) взнуздал партию и энергию масс, которая страшнее любой воздушной стихии. В их глазах, его (Ильича) энергии хватило бы, чтобы достичь любой звезды! И всё же раньше это "окружение" Ильича советовало товарищу Ленину лететь на желанный остров, который он, возможно, сделает столицей мира, на "Цеппелине", считая его более безопасным, но Ильич полагал, что самолёт - это более реальная и надёжная вещь, чем любой ангел-хранитель и более прочный, чем "мыльный пузырь" - "Цеппелин". Полёт на самолёте, Ильич рассматривал как наиболее романтичный и достойный его высокого положения вид передвижения, ибо крылья его фантазии совпадали с крыльями самолёта. Так Ильич воображал, что форма самолёта и пропеллера (сколь угодно лопастного) - это современная пародия на святой крест. Это крест перевёрнутый - крест Сатаны. А самолёт с Ильичём - это крест не с распятым Богом и не с несущим тяжкий крест, а с "Богом" антикрестящим грешный мир, над которым он проносится-пролетает! "Богом" благословляющим этот мир на новые греховные деяния, которые должны, в отличие от благих желаний, вымостить путь не в ад, а в коммунистический рай. Полёт Владимира (Владеющего миром) Ленина должен был символизировать антикрестовый поход-пролёт Антихриста.
   - Вся экипировка в пору, и пора трогаться в путь! - с явным удовлетворением констатировал Яков и подумал: "Лучше уж тронуться в путь, чем "тронуться" самому на "поехавшей крыше" власти, эта крыша кого угодно с ума сведёт, ибо смраднее любого подвала. Это лишнее доказательство того, что настоящему уголовному авторитету работать на любой государственной и партийной должности - западло! Это дело фраеров, козлов, падлы, продажных сук и прочего разнообразного дерьма. Даже просто числиться на должности - и то это лажа, как место возле параши!"
   - Володя, перед тем как ты тронешься в путь, давай посидим и помолчим! - предложила Надежда.
   Всё окружение молча присело, а Яков молвил: - Не могу молчать! - и произнёс эпохальную речь: - Товарищи! Уже прошёл не один год, как у нас период революции перешёл в период бурной политической эволюции, где выживают сильнейшие и достойнейшие. По мере продвижения строительства социализма, борьба лишь обостряется: "дело верное, если под ним струится кровь", и чем больше крови, тем оно вернее!
   Дьявол прячется в деталях этого строительства и в каждой гайке, в каждом болте, в каждом винтике нашей государственной машины! Кто эти гайки, болты и винтики нашей огромной государственной системы - своего рода паровоза, мчащегося, на всех парах, к желанной комунне? Это простые труженики. Если постоянно проводить детальный разбор и капремонт, то далеко не уедешь! Этот капремонт может обернуться в капиталистический! Но нам и сам чёрт не страшен, если сумеем поставить на местах толковых руководителей! Ибо нет плохих рабочих там, где нет плохих руководителей! Рыба гниёт с головы, а государственный организм - с руководящих головотяпов. Если нет чистки руководства, то барахлит рабочий класс, гниют (ржавеют) крестьянство и служащие. Укрепляйтесь в этой бескомпромиссной профилактической борьбе, товарищи и батеньки мои, не моргнув глазом и не дрогнув рукой! Подбирайте подходящие кадры и ставьте их на нужные места! Для большей наглядности, сошлюсь на кинематограф: кадры решают всё, все 24 часа в сутки, если каждый 25 кадр - руководящий, и он незаметно делает то, что нужно режиссёру. И тогда, эти руководящие кадры успешно достигают поставленной цели! А режиссёры - это мы - я и вы. Не случайно я учил вас, что из всех искусств для нас важнейшим является кино и цирк, где такие чудесные фокусы и иллюзии можно творить! Важнейшая задача политического искусства или искусства политики - это с помощью осознаваемого и подсознательного промывать массам мозги, определяя таким образом их качество и количество, и направляя мысли, чувства и дела масс в нужное нам русло! Массы никогда не следует называть "безмозглыми баранами", пока их мозги находятся в наших руках, то есть под нашим разумным контролем и внушением!
   - Ты, как всегда, бес... бесподобен и эпохален, Володя!!! - заикаясь от восхищения, выкрикнула Мария, а остальные подобострастно загудели.
   - Нахальство - второе счастье! Кто нахален, тот и эпохален! - искренне рассмеялся Яков, не забывая вставлять нотки смеха и картавость речи Ильича, слышанные им по радиотрансляции в честь одной из годовщин октябрьского переворота. - На этом закончим заседание! Мне пора в большой полёт, а вам - до моего взлёта! И повторяю: мне никакого воздушного эскорта не нужно! Не нужно во всём уподобляться стае гусей, они спасли Рим шумом, а мне, в целях конспирации и спасения, хватит шума моего самолёта! Кстати, во избежание утечки информации, Бенито обо мне не сообщайте! Когда он мне будет нужен, я об этом сообщу!
   - Вам виднее, Владимир Ильич, и всё будет так, как Вы пожелали, указали и приказали! - опередив Дзержинского, подобострастно воскликнул Сталин.
   - Возьмите мой чемодан, батенька, и пошли к самолёту! - распорядился Яков, направляясь к выходу.
   Иосиф подхватил чемодан и последовал со всеми за Яковом, а престарелая Анна, семеня ногами рядом с Дзержинским, зашептала ему, задыхаясь от быстрой ходьбы и тревоги: - Феликс, а транзитные страны знают: куда и зачем зимой "перелётная птичка" летит?! Лишних и злополучных вопросов не возникнет?!
   - В транзитных странах знают, что наша делегация ведёт в Риме переговоры об установлении дипотношений с Италией, а наша "птичка", по легенде, несёт этой делегации необходимую дополнительную документацию. Всё остальное - не их ума дело, у нас с этими транзитёрами и без того дел хватает! - успокоил её Феликс.
   Вместе с провожающим, Яков вышел на подготовленный для приёма и отправки самолёта приусадебный луг, на котором его уже ожидала эта чудная птица - У-2 (По-2) - специально созданное для этого полёта детище Поликарпова. Его самое удачное детище, ибо все его попытки создать более удачную модель самолёта, увы, не увенчались успехом, и после долгих и мучительных как пытки попыток, более упрощённый и более дешёвый, с меньшей дальностью полёта, но не менее надёжный вариант этого "опередившего время" биплана, будет запущен в массовое производство лишь в 1928 году.
   Рядом с самолётом стояла обречённая на смерть охрана Ильича, которая, по уверенной походке и искромётному взгляду лукавых глаз, без труда догадалась: кто это шествует в сопровождении родни и верных соратников Ильича, пусть эта догадка и не была верной, но в их взглядах читалось нескрываемое обожание и преданность Ильичу.
   Охрана, под руководством пилота, помогла Якову подняться в пассажирскую кабину двухместного биплана, а Иосиф своими руками положил в кабину, под ноги Якову, чемодан с компроматом на себя и своих соратников, предполагая, что в нём находятся дорогие сердцу Ильича безделушки, к коим Великий Вождь питал особую слабость.
   В пику раболепно-восхищённым взглядам остающихся, Яков произнёс свою прощальную речь: - Товарищи! Способностью нравиться всем и кому попало, обладает лишь легендарный Сатана! Образно говоря, червонец - это красная личина Люцифера (Сатаны-Дьявола), лишь одна из сонм его обольстительных личин! Даже воображаемый Бог на такую подлость не способен! Я - тоже! Если я многих обидел, то и поделом им! Это на дураков не обижаются, а на вождя, если он не дурак, обижайтесь на здоровье, лишь бы был толк! Все чужие обиды и грехи, я, подобно козлу отпущения, уношу с собой, только без побоев, рогов и копыт! Я решил пойти дальше традиционных способов руководства! Так, порядочные люди считают, что оптимальным является такое правительство, присутствия которого народ не замечает и на своей шкуре не ощущает, будто это и не его правительство, а всё идёт своим чередом (своим порядком)! Ярчайший пример такого правления приводит А.С. Пушкин в "Гаврилиаде". Конечно, каков народ, таково и его правительство! Как он позволяет чтобы к нему относились, так к нему и относятся! Но совершенствуя себя, я постараюсь незаметно управлять народом и создавать условия для его самосовершенствования! Самосовершенствование предстоит и остающемуся правительству! Всё дальше и дальше оно будет держаться от народа! Не страшно далеко, а всё ближе и ближе будет то время, когда "Лениниана" утрёт нос "Гаврилиаде!
   И хотя на дворе был уже далеко не август, Яков простился с Крупской словами Августа, лишь изменив обращение: "Надя, помни, как жили мы вместе! Живи и прощай!"
   С окраины луга, из-за редких кустов, за проводами Якова наблюдали две разбитные девки-крестьянки. От удивления, они "приземлились" на задницы и раскрыли рты.
   - Чёрте что и с боку бантик! - наконец выдохнула одна из них, указывая пальцем на стоящий боком к ним биплан.
   - Мы за Вас в огонь и в воду!!! Мы за Вас на смерть пойдём!!! - проскандировала охрана своему вождю-кумиру.
   Яков махнул пилоту рукой и захлопнул свою кабину. Охранники раскрутили пропеллер, сто сильный мотор "Люцифер" (Бристоль-Люцифер) взревел, и самолёт, сделав свой разбег, взмыл под облака. А на грешной Советской земле остались те, из бывшего окружения Ильича, кто, по мнению Ильича, и должен был остаться из этого окружения, включая и опостылевшую ему охрану. А, по мнению Якова, остались все те, кто рождён ползать, а не летать; и только их смерть явится их летальным исходом.
   Яков, с высоты птичьего полёта, окинул взглядом многострадальную землю и прикинул: "Что ни говори, а жизнь по такой мечте Ильича - дело фартовое!!!" Перед ним распахнулась возможность жизни по его, Якова, потребностям и интересам, не ограничивая себя ни чем, в том числе границами государств.
   "Да, вот это и есть эфемерно-воздушный путь в коммунизм!" - пронеслось в голове Якова, взирающего на минуемые, под взявшим курс на Капри самолётом, разорённые Российские деревни и голодные города (розовые лётные очки он преднамеренно снял, а миопией и прочими глазными недугами не страдал). После "военного коммунизма", даже "новая экономическая политика" проявляла себя здесь не как "хорошо забытое старое", а как старческая немощь неспособная в достаточной мере устранить тяжесть последствий этого беспредела. Эти деревеньки и города были сверху похожи на гнёзда птиц, и казалось, что толпы ребятни, которые стояли, задрав головы и раскрыв рты, наблюдая полёт "чудо-птицы" - это голодные птенцы, просящие пищи, раскрыли свои клювики; и они ждут и алчут пищи от У-2, как от своей матери-кормилицы!
   "Эх вы, кукушата! Побросали вас большевики в чужие и разорённые гнёзда, и беду вам накаркали! Сироты вы ныне и беспризорники! А те, кто находится под их присмотром в "детских домах" и "трудовых коммунах" - находятся, по сути, в местах лишения свободы, своего рода "исправительно-трудовых" колониях для несовершеннолетних. Какое издевательство над детством и юностью!!!" - опечалился было Яков, и будь остекление кабины открытым, наворачивающиеся на глаза слёзы могли бы выпасть на землю то ли ливнем, то ли градом, но ослепительное солнце, на здесь уже безоблачном голубом небе, и быстро летящий самолёт - развеяли и "испарили" его мимолётную печаль. Грусть-тоску как ветром сдуло, а сияющий всеми цветами радуги горизонт, вновь обозначил ему столь же радужные перспективы жизни!
   "Мимо меня нелёгкую пронесло, и слава Богу! Не дай Бог, если расстройством кишечника в неурочный час "пронесёт", а мимолётным расстройством чувств хотя и не замараешься, но опускаться до жалости не стоит! Жалость она унижает и принижает, она уравнивает тебя с уровнем падшего, а на такой скорости такие уравнения ошибочны и опасны - во всё влипнуть можно!" - с самоиронией подумал Яков, и уже без иронии: "Ильич, как видно, знал толк в путешествиях, если "воздушный корабль" он считал более подходящим для доставки его на Капри, нежели морской корабль, или подводную лодку; или чем проезд до Италии на поезде, или автотранспорте, или даже на лихой тройке! Ибо лишь с "воздушного корабля" вся красота природы - как на ладони!" И тут же с издёвкой подумал: "Впрочем, всю эту красоту этот ганд..., то есть гедонист мог бы легко замарать, усевшись вот на этот унитаз, встроенный ради великих нужд и свершений его мочевого пузыря и кишечника! И полилась бы из него его дерьмовая политика - концентрированное выражение его дерьмовой экономики, увы, отнюдь не столь концентрированной, чтобы у него был запор! Он-то двигался, по его словам: "От простого созерцания, к абстрактному мышлению, а, затем, к революционной практике", но далее ему следовало бы двигаться к проктологии, ибо он всё делал и наделал через жопу, с кровью и всевозможными тяжкими осложнениями! А поскольку он, как большевик, убеждён, что "классовая борьба есть локомотив истории", то его место в локомотиве, а не в самолёте! И то, что он, фигурально выражаясь, попал под этот локомотив не по своей воле, в отличие от Анны Карениной, это есть результат его политики, ибо политика - это искусство взаимодействовать с неизбежностью (как сказал один известный дипломат, который мог говорить правду, ибо словам дипломатов всё равно мало кто верил). Вот уровень искусства Ильича, по взаимодействию с неизбежностью, и достиг уровня колёс этого кровавого локомотива.
   И всё же, Якова кольнула жалость к тому, благодаря кому он имеет такие возможности к наибольшей самореализации. Но он превратил эту жалость в шутливое сетование: "Эх, Ильич, Ильич!! Чтобы не пасть парализованным или не пропасть от клыков Кабана, тебе следовало бы на вопрос: "что делать?", не сидеть сиднем на ветке, а поступить по пословице: "Что делать? Что делать? - снять штаны, да бегать!!" Недаром говорят, что движение - это жизнь!! Хотя, вероятно, он, как диалектический материалист, считал, что движение есть способ существования материи, а посему, можно сказать, что движение-жизнь есть и в трупе! Причём, лучшая безошибочная жизнь (не чета "ни жизни, а выживанию" глупых масс в СССР)! Ведь, кто сам ничего не делает, тот и не ошибается! И тому любые невзгоды - "что мёртвому припарка", то бишь нипочём! Ну что же, Ильич, это твой окончательный и бесповоротный выбор пути! Я же выбрал вот этот!" - Яков Ленинским жестом указал в светлые дали, завершив мысленное обращение к Ильичу, и подумал о его соратниках: "Светлых мыслей и идей было у революционной братии много, а вот дела - чёрные! Скорее всего, их пустые головы лишь на миг становились светлыми, когда в них, со скоростью света в вакууме, проносились светлые мысли Ильича - в одно ухо влетая, из другого вылетая; и они вновь погружались в кромешный мрак! У Ильича "лампочка" тоже светила не всегда: то загоралась, то гасла, а теперь и вовсе погасла. Теперь-то ему и вовсе всё "до лампочки", но сгоревшей - подобной выеденному яйцу и ломаному грошу!
   Так что, коммунизм наступит скорее в США, чем в СССР, ибо в Новом Свете с электрификацией всего, в том числе и голов, говорят получше! По крайней мере, так говорят о США. А главное, там власть более советская, чем здесь, ибо там демократия и гласность, а, значит, "народная власть" внемлет советам народа, в отличие от тоталитарной диктатуры большевистской партии и её Великого Вождя. Ну, по крайней мере, нерусским духом коммунизма там должно-таки здорово пахнуть! Правда, так ли хорош этот запах?! Побываем, увидим, обоняем, раскусим! А то, что творится у нас, это просто форменное безобразие, ибо вряд ли можно назвать Советской властью советы Политбюро Вождю, а, потому, до определения Ильича: "Коммунизм - это есть Советская власть плюс электрификация всей страны" СССР так же далеко, как и до: "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям"! Впрочем, и "от каждого - по способностям, каждому - по труду" (если только не подразумевать наделение каждого бедолаги рабским трудом) СССР столь же недостижимо. Абсолютно недостижимо, как по отношению к республикам, так и по отношению к гражданам. При большевизме возможно лишь: "от каждого - по максимуму, каждому - по минимуму, а кто захочет максимума, получит максимальный срок", конечно же есть и будут исключения! Это не исключённые из партии и заключённые в застенки или получившие исключительную меру наказания, а исключительно важные партийные личности, им - по потребностям, да и остальные большевики обладают большими материальными возможностями и благами, чем беспартийные массы. Могут появиться и пользующиеся льготами показательные шавки, число их будет мало, а радостного визга много! Народ дурачить можно, коль сам он обманываться рад! Каждому из них Политбюро "заливает" красный духовный наркотик, по сравнению с которым, опиум и любая сивуха - компот!
   Да ну его к чертям, это Политбюро, кроме меня!!"
   Долетев до заранее намеченного небольшого аэродрома, расположенного рядом с селом, пилот посадил самолёт на взлётно-посадочную полосу. Биплан дозаправили, а Яков с пилотом вкусили походный паёк, запив его "Боржоми".
   Подзаправившись и отлив, они вновь взмыли в небо на своей "стрекозе". Но, когда самолёт набрал нужную высоту, они неожиданно увидели высунувшиеся из-под нижних крыльев биплана две вихрастые головы мальцов-сорванцов.
   - Дядька пилот! А выше взлететь смогёшь?! - заорали мальцы высокими, как звуки сирены воздушной тревоги, голосами.
   Пилот схватился за наган. Пацаны живо юркнули под нижние крылья биплана, к колёсам, так же проворно, как цыплята под крылья квочки.
   - Эгей! Не балуй!! - пронзительно заверещали они, перекрывая рокот мотора. - Будешь баловать, колёса отвертим!! - пригрозили забияки.
   Пилот повёл самолёт на снижение.
   - Не садись! Мы хотим прокатиться! А то без колёс останешься, крылья обломаешь и шею свернёшь! - не унимались негодники.
   - Вот я вас на колёсах по земле и покатаю! - выкрикнул пилот.
   Мальцы ответили негодующим свистом и повторением угроз, а как весомый аргумент, над нижними крыльями показались, постукивающие о них, грозные, будто мечи, гаечные ключи, которые мальцы выкрали из кабины пилота.
   - Полетай, полетай! Чёрт с ними, пускай покатаются на воздушной карусели! - в переговорное устройство с пилотом, крикнул Яков, который ни в чём не мог отказать детям, тем более проказникам и хулиганам, из-за отеческой любви к ним, ведь в детстве сам был отчаянным бедокуром. - А сбивать их, как яблоки с дерева, я запрещаю! Они для этого ещё не созрели!!!
   Приказ Якова и очевидная угроза лишиться двух колёс, а с ними и всех шансов на благополучную посадку, вынудили пилота прокатить деревенских проказников, прицепившихся, будто проказа к телу.
   Самолёт стал делать круги над селом и близлежащей местностью, выполняя прихоть юных "террористов", застрелить которых пилоту было высочайше запрещено Яковом, хотя пилот в душе и готов был пойти даже на то, чтобы прострелить крылья, но избавиться от турусов на колёсах; однако вёл себя как ангел - отнюдь не падший.
   Отчаянные же мальцы-экстремалы вольготно расположились на шасси самолёта, куда более вольготно, чем городская шпана на подножках трамваев. Холодный ветер не мог остудить их кровь и горячие головы, а скорость и высота лишь приятно щекотали им нервы. Но и этого им показалось мало - от воздушной прогулки их хулиганские аппетиты не на шутку разгорелись: - Эй, пилот! Бросай бомбу вон в тот двор, где изба кривая.
   Пусть припечёт бабку Нюрку, а то она нас летом крапивой стегала! - заорал малец, из-под правого крыла.
   - Бросай, чтоб ей пусто было! - орал второй, из-под левого крыла. Пилот "пропустил" их слова "мимо ушей" вместе с ветром.
   - Бросай! Бросай бомбу! А то мы бабку колёсами шибанём!! - надрывно орали юные шантажисты, демонстрируя своё пренебрежение своими и чужими жизнями.
   - Удружи пацанам! - крикнул Яков.
   Пилот демонстративно бросил вниз гранату, не выдернув из неё чеки. Гранат, со свистом, упала в снег, возле ног старухи. Баба Нюра издала визг по дицебеллам превышающий взрыв стокилограммовой бомбы, и хлопнулась навзничь.
   Пацаны разразились победоносными воплями:
   - Ну как, хлопотушка?! Вот так бывает, когда наше терпение лопнет!
   - Ага! Зашибись, Баба Яга! Привет от аиста, кочерыжка старая!
   - Бомби!! - вновь заверещали мальцы, когда самолёт пролетал над сельским застольем, где во дворе дома начисто обмывали пышную свадьбу молодожёнов кулацкого рода-племени.
   Пилот бросил вторую гранату, она ударилась о стол и проломила его. Предохранительная чека слетела с гранаты, и стол со всей тёплой компанией разнесло на куски. Для наблюдавших эту свадьбу уцелевших зевак, при таком обилии свадебной крови, однако так и остался открытым вопрос: "была ли невеста целомудренной?" Но был закрыт вопрос: "стоило ли закатывать столь помпезную свадьбу?" Ибо ещё недавно здесь извергался свадебный вулкан радостных эмоций, и вот трагедия свадебной "Помпеи": над свадебными руинами, словно поминальный дым ладана из кадила, стелился печной дым. Гремевшая на все лады свадьба, отгремела своё во взрыве.
   Мальцы-изверги, при виде столь печального свадебного финала, надрывали от хохота свои животики, чуть было не попадав наземь от гомерического смеха.
   Сделав прощальный круг, пилот резко пошёл на снижение над полем.
   Мальцы-сорванцы успели, с малой высоты, благополучно сигануть в высокий стог сена.
   Безупречно посадив самолёт, пилот выскочил из него и, не обнаружив под самолётом мальцов-террористов, выругался "на ветер".
   Выстроив из отборного мата "небоскрёб", пилот быстро забрался в биплан и, разогнав самолёт, удачно поднял его в воздух.
   - Если бы не угроза Вашей бесценной жизни, товарищ Ленин, я бы пошёл на любой риск, но жестоко наказал этих засранцев! - виновато выкрикнул пилот Якову.
   - Дети - это наше будущее! "Выстрели в прошлое из пистолета, и тогда будущее пальнёт в тебя из пушки!" - так говорят знающие люди. А мы-то прошлое здорово обгадили (ибо "история - это политика, повёрнутая в прошлое", как верно заметил Гегель), и вот теперь будущее гадит нам! Ну, да ничего! "Нет великих дел, без великих препятствий" - как мудро заметил Вольтер. Нас никакое дерьмо не остановит! Кто-то мчал галопом по Европам, а мы - ещё быстрее промчим! Пусть и не над Парижем фанерой, зато над Элладой и Италией! - с лёгкой иронией приободрил его Яков, а сам подумал: "Эту шантрапу никто благородным манерам не обучает и не воспитывает. У всей этой пацанвы и братвы революционный девиз: "Гуляй, Вася - Бога нет!!! А если и есть, то революционный!!!" А благородство сейчас лишь в качестве паноптикума! Таким паноптикумом были благородные головы в банках Ильича, ведь Николай-то воспитывал своих чад в благородном духе! А, кстати, есть ли приказы Ильича о казни Николая, его семьи и прочей кровной родни; об экспроприации их голов; в кипе компроматов на Ильича?"
   Яков покопался в чемодане с компроматом, и убедился, что таковые приказы есть, как есть приказ и о том, чтобы всю ответственность за казнь Николая и всей его семьи, взял на себя Уральский Совет, и не смел пятнать свято-священное имя Вождя мирового пролетариата кровью невинно убиенных детей бывшего императора. А, заодно, был строгий приказ о ликвидации всех прочих родственников бывшего императора, находящихся в Красной России. Способы же ликвидации: в крайнем случае - расстрел, а в основном - заживо в землю закопать. Все тайные приказы Ильича были приведены в исполнение, как и явные; их общая цель: всё во имя коммунизма, всё на благо строительства коммунизма! "Для достижения такой цели, все средства хороши - она их все оправдает! Всё, что приносит вред врагу, идёт нам на пользу, а в какой степени - зависит от того, как этим вредом воспользоваться. В данном деле ошибка - это дать шанс на победу врагу! Жизнь врага - это уже его шанс на победу, а разумный компромисс и верх благородства - это когда враг сам расстаётся со своей жизнью, будучи заживо закопанным в землю и связанным по рукам и ногам, не будучи Гудини, или йогом. В данном случае, кто насколько прожить сам способен, пусть настолько и живёт!" - считал Ильич, но Яков такую цель и средства её достижения считал западложными.
   На очередном аэродроме самолёт дозаправили, и Яков с пилотом вновь взмыли на нём в светлые небеса.
   Яков продолжал наслаждаться высотой своего положения. Его место в самолёте было устроено весьма тёплым, как и положено для высочайшей особы, с учётом его прекрасного качества экипировки: лети себе и в ус не дуй!
   Пилот уверенно вёл У-2, не сбиваясь с курса, подобно вожаку перелётной стаи, и хотя эскорта не было, величие полёта это не умаляло.
   Внизу, сменяя друг друга, расстилались леса, луга, поля и степи - присыпанные искрящимся на солнце снегом. Казалось, что природа, оберегая свои лучшие наряды до лучших времён, как бережливая хозяйка присыпала их нафталином.
   Иногда, эту идиллию нарушали города и первые пробные колхозы, но чаще: деревни, сёла, совхозы.
   В городах, в суете сует, мельтешили люди, видны были и длинные "черви" очередей копошащихся у дверей магазинов.
   "Эти голодные "черви" непременно когда-нибудь сожрут то, что когда-то было живым и цветущим государственным организмом, а ныне становящееся гнилой распадающейся падалью. Для этой падали даже НЭП - как мёртвому припарка!" - пронеслось в голове Якова.
   Но вот показалась замёрзшая лента Днепра, именно показалась, а не почудилась его чудная красота.
   Яков ощущал себя птицей, способной перелететь этот, не всякой птахой преодолимый "Рубикон", и был на "седьмом небе" от счастья!
   От переполнявших душу радостно-пьянящих чувств, Якову казалось, что его тело парит в воздухе помимо биплана. Было ощущение того, что он парит на крыльях фантазии, настолько сказочной и волшебной была открывшаяся его взору красота!!
   "Попасть самому в небо - это тебе не пальцем в небо попасть! Тебе, Бланк-Левин ни левитация, ни смерть не помогут в небеса взмыть, ибо грехи твои тебя в преисподнюю утянут! А я вот жив-здоров и в небесной красоте!!!" - не мог удержаться от мысленного хвастовства Яков.
   Если бы Яков тогда знал песню: "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...", он бы вряд ли удержался, чтобы не спеть её в этой сказочно прекрасной обстановке, о которой будут петь десантники: "это сказочная быль, а не сказка!" Но не зная этих песен, он спел первую пришедшую на ум: "Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный, пошёл на речку погулять. Его поймали, арестовали, велели паспорт показать..."
   Вдруг, самолёт накрыла светотень, его мотор заглох. Биплан завис в воздухе, а затем, стал плавно подниматься вертикально вверх. Яков взглянул вверх и увидел над бипланом огромный белый равносторонний треугольник, в середине и по краям которого пульсировал красный свет.
   Внезапно, свет стал зелёным. Биплан вновь завис в воздухе. В треугольнике открылся люк. Кабины пилота и Якова распахнулись, и Яков с пилотом (которому верхнее крыло самолёта не стало предельным потолком взлёта), как пыль пылесосом, были втянуты вовнутрь треугольного тела.
   Люк плавно закрылся, и они, без помех, уверенно встали на ноги.
   Внутри этого чуда было просторно, горел приятный матовый свет. В креслах, возле миниатюрных приборов, сидело несколько незнакомцев. "Гостям" были предложены два свободных сиденья.
   Хотя Яков и пилот были людьми неробкого десятка, и дрожи в коленях не испытывали, и головы у них от удивления кругом не шли, но от предложения, однако, не отказались, и комфортабельно расположились на предложенных местах.
   - Кто вы такие? - спросил у незнакомцев Яков.
   - Мы ваши почти что антиподы! - мелодичным голосом прозвучал ответ одного из хозяев, который и предложил им устроиться в креслах рядом с ним. - Мы, в своё время, предопределили ваши наивлиятельнейшие культуры, открыв вам основные моральные законы (заповеди) и вспомогательные. Эксперимент идёт весьма плодотворно! - продолжал, нараспев, говорить этот странный тип.
   - Вы говорите о религиозных заветах? - попросил уточнить Яков.
   - Да, в них сообщённые нами основные законы, строгое соблюдение всех их, каждым из ваших индивидов, сделало бы его добропорядочным! А соблюдение ещё и 613 дополнительных вспомогательных законов, сделало бы его святым и совершенным!
   - Одни, из ваших земных подопытных, ни один ваш закон на кон не поставят, а их переступят, или обойдут; вот законы у них в выигрыше и не бывают, а только - в западло! - промолвил Яков и добавил: - А другие, согласно поговорке: "Закон, что дышло - куды повернул, туды и вышло", интерпретируют ваши законы как того пожелают, и уже создали много различных религиозных направлений. Вот только "корни проблемы", "корни зла" в отношениях между ними, как правило, половые, то есть имеют половую основу. Так, мусульмане бьют иудеев, а иудеи - мусульман, за то, что эти "корни" у них у всех с одних концов обрезаны, и этим они посягают на исключительное право перед Богом, на жизненно важный признак избранного Богом народа. Но это, впрочем, не мешает им цапаться с христианами и буддистами из-за того, что те лишены этого исключительного права, этого вида избранности, и он им, фигурально выражаясь, "по херу!"
   Это прогнозируемо! - прервал его незнакомец, - Мы контролируем течение этого поистине великого эксперимента, и если оно выходит за пределы норм, то корректируем его течение более приемлемым для этого руслом, но в нужном нам направлении. Туда, бурным потоком, текут все ваши социальные, сексуальные, культурные и научно-технические революции.
   - А в чём состоит цель эксперимента? - поинтересовался Яков.
   - Чем больше негативного будет у вас, тем меньше его будет у нас; чем меньше позитивного будет у вас, тем больше позитивного будет у нас! Наука и техника у вас чаще служат злу, а у нас - добру! А заветные законы сообщены вам, чтобы вы их нарушали, вкушая сладость запретных плодов. Для увеличения негативного и уменьшения позитивного у вас, мы отбираем и посылаем в ваши массы проводников наших идей и контролёров ваших действий! Ради облегчения доставки агентов и улучшения их конспирации, они чаще транспортируются, в виде запрограммированных младенцев, аистами, в бездетные семьи, или тайком подкидываются им в капусту. Иногда, как в данном случае, для агентурных целей используем обнаруженный нами подходящий материал. Видно, что вы наши идеи способны на лету схватывать - как в прямом, так и в переносном смысле. Так что вы оба становитесь нашими агентами. Этот экипаж будет поддерживать с вами контакт и отдавать приказы к действию, и сообщать вам план действий. "Капустой" мы вас обеспечим через банки, коль жизнь без неё у вас на Земле невозможна, - с ехидцей в глазах и иронией в голосе, произнёс этот тип. - Служите нам, а, затем, оба попадёте в наш Рай!!!
   - А вас много? - спросил пилот, обнаружив, что оружия при нём нет.
   Маузер положенный Якову, также остался в самолёте.
   - Вы видите лишь миллионную часть нашей цивилизации, - пояснил другой из экспериментаторов и добавил: - То, что описал Уэллс в "Войне миров" - фигня, мы своими руками зло не творим, ибо оно бы к нам вернулось! Мы даём хорошие идеи, а земляне сами их извращают и применяют эти извращения в своей практике!
   - Ну что же! Я вижу выход только в согласии! - дружелюбно изрёк Яков.
   Пилот поддакнул и кивнул головой, в знак согласия.
   По просьбе Якова, они с пилотом совершили небольшую экскурсию по этому техническому чуду, поинтересовались у "экскурсовода" предназначением понравившихся приборов. И так же быстро, как были засосаны в летающий треугольник, были выдуты из него, и опять оказались в биплане, каждый на своём месте, но уже над Чёрным морем. Видимо экспериментаторы были в курсе их курса и цели полёта.
   Мотор У-2 сыто урчал, вращая пропеллер, а крылья биплана, как руки "старых" друзей, поддерживали пилота и Якова в полёте. А вот вершина научно-технической мысли - треугольник, бесшумно пролетел над ними, описал гигантскую кривую и вонзился в Белорусское болото, и зев трясины жадно поглотил его навеки.
   Яков вытащил из кармана, "свистнутый" им во время экскурсии, миниатюрный прибор, корректировавший траекторию полёта треугольного корабля, и самодовольно крякнул: - Уроки щипачей, полученные в молодости, не пропали даром! Умная голова и ловкость рук - вот решение всех проблем! Работать на земную или небесную власть - это не авторитетное дело, а западложное! Вот сами и падайте падлой в болото, а я в вашу политическую и геополитическую грязь - ни ногой!
   Яков приоткрыл кабину самолёта и выбросил прибор, как он полагал, от греха подальше! Но тут, в унисон его пожеланиям экспериментаторам, прозвучали адресованные им проклятия пилота, обнаружившего, что стрелка компаса самолёта размагничена. И хотя пилот не заметил как ловко Яков лишил непрошенных хозяев их жизненно важного прибора, и не знал, что зло этого поступка бумерангом вернулось и ударило по ним (пусть последствия этого зла были куда менее значимы, как куда менее значим компас для У-2, чем похищенный прибор для треугольного чуда), но он понял, что здесь не обошлось без "угловатого" и его экипажа: - Треугольник ваш - эмблема Дьявола, вот и дорога вам - к чертям в болото! Уголовники чёртовы! Навредили из-за угла, да из-подтяжка! Чтоб вас нелёгкая в угол припёрла! Небеса - они не беса! Здесь, вам - бесам, места нет и не будет!! - поносил он горе-экспериментаторов. Но его опыт и интуиция аса, его зоркий глаз орла, позволяли ему вести биплан по нужному курсу так, что моряки, со своим гирокомпасом, позавидуют! Можно сказать, что "радиокомпас" его чувств был настроен на нужный "радиомаяк", и железная сила воли, как автопилот, не позволяла сбиться с курса. "Солнечный путь" был ему в этом подмогой. И хотя звуки мотора "Люцифер" попытались навеять ему крамольные мысли типа: "Хороший родитель может лишь пугать своих чад, в целях воспитания, применением того или иного наказания, но никогда не истязать их за проступки и шалости. Так и всемилостивый Бог - идеальный отец для всех своих детей - своих творений, лишь припугнул их ужасно страшным "Откровением от Иоанна", а на самом деле простит и отпустит им их грехи! В том числе и своему любимому первенцу - Люциферу!!", однако пилот пропустил их мимо себя, как малозначащие звуки мимо ушей, посчитав, что они важны не ему, а тем, кто правит Пегасом.
   Яков, из-за дальности расстояния, тоже не видел печальный итог полёта треугольника, но интуитивно чувствовал его закономерный конец, и подумал на эту тему: "Ишь ты! Русла, каналы, а то и канализации они для нас определили, чтобы нас по ним, куда им надо, сплавлять. Вам самим место в болоте, там и квакайте! Или, как каждый кулик, своё болото хвалите, но только сами там и живите! Фигурально выражаясь, накось выкусите мой шиш как гашиш! Я-то верю, что декалог и ветхозаветные законы, и Нагорную проповедь нам дал Господь Бог; а вы причастны к библейской истории в качестве падших ангелов, до сих пор падающих как снег на голову и порочащих Божьи промыслы! Сами поют и дирижируют голосами наших демагогов, чтобы увлечь нас в трясину адских дел! Нет, дудки! Я не таков!!"
   Уже было начало ночи, когда они пролетали над Стамбулом. Уставший пилот решил уточнить курс. Внизу был виден высокий минарет, с которого десяток муэдзинов зычными голосами призывали правоверных к ночной молитве - "салят аль-иша", и просили Всевышнего снизойти до милости к ним. Высокими голосами они выли на полумесяц, как голодные волки, в лунную ночь, воют на луну. Внезапно для них, со стороны тёмной части луны, к ним стала приближаться странная "тень"! А затем, нечто, с шумом и адским грохотом, стало носиться над ними. И, вместо благостного снисхождения милости Всевышнего, вокруг них закружил, злобно рокоча своим стосильным как сотня чертей "Люцифером" самолёт, из которого пилот зычным голосом просил указать направление на Текирдаг - турецкий город, в котором была запланирована дозаправка, и с курса, на который они в темноте сбились, ориентируясь на лукаво мигающие звёзды.
   - В какой стороне этот чёртов Те-кир-даг? Где Те-е-ки-ир-да-а-аг? - вопрошал пилот.
   Девятерым муэдзинам, в религиозном угаре и запахе отработанного горючего, показалось-померещилось, что на их грешные головы пал сам Шайтан!
   - Вай дод! Вай дод!! Вай дод!!! Ша-а-ай-та-а-ан!!! - разнёсся окрест их пронзительно-истошный вопль, в стократ перекрывший гул самолёта.
   Они пали ниц на верхней площадке минарет, прикрывая руками головы и голося во все свои луженые глотки. Их ужасные вопли на все голоса, гулко разносились по городу, удесятеренные эхом, и ещё более ужасным эхом отзывались в сердцах и головах правоверных, парализуя их диким ужасом и видениями из ночных кошмаров.
   Турки в домах Стамбула, все до единого, пали ниц, умоляя Всевышнего взять их к себе и спасти их души, а не отдать их на глумление Шайтану. И, действительно, многие из них, в то мгновение, отдали Богу души, от страха, что их души попадут в лапы Шайтана. Так самолёт с Яковом, условно говоря: Як-1, оказал своим внезапным появлением куда более устрашающий эффект, чем атакующие противника, в период ВОВ, звенья истребителей Як-1 авиаконструктора Яковлева. Даже муэдзины, находившиеся на минаретах, стоящих у осквернённого дураками храма святой Софии, от страха попадали с них вниз и разбились в коровьи лепёшки. Лишь один молодой муэдзин, находившийся на минарете, вокруг которого совершал пируэты У-2, не впал в истерику, ибо интересовался авиацией и, с грехом пополам, понимал русский язык, а, потому, он наконец-таки сообразил: что к чему, и что от него хотят. А, поскольку, неплохо ориентировался в своей стране, то без труда и бескорыстно указал рукой правильное направление полёта.
   Пилот взял верное направление, а Яков подумал: "Остальных муэдзинов, тоже не стоит осуждать, ведь и видавшие виды иудаисты учат: "Если тебе ночью кто-то повстречается, не протягивай ему руки, ибо это может быть нечистая сила!" Это столь же верно, как и то, что Мурка отнюдь не из МУРа, а МУР-мура! В МУРе даже бывшие "легавые" из МУСа, иначе говоря: "мусора", превратились в беспородистых дворняг - "Мурзилок". Обычных шавок, да и только! Этой-то "нечистой силе" место у мусорных баков и урн! И сколько бы им там на кого не тявкать, а мой караван идёт, то бишь самолёт летит! - усмехнулся он, вспомнив о нелюбимом МУРе и любимой "Мурке", которую и стал от души насвистывать в полёте.
   Дозаправившись в Текирдагском аэропорту и вкусив кофе по-турецки, пилот и Яков придали этим себе ещё большей бодрости для дальнейшего полёта.
   Получив новый компас и точное указание направления полёта, от своего специалиста из Советского посольства, пилот и Яков вновь взмыли на У-2 в прекрасное и манящее звёздное небо.
   "Звёздной ночью головокружительная высота неба превосходит по головокружению и количеству зримых звёздочек любой коньяк! Пилот, как видно, профессиональный дегустатор этого прелестного неба, своего рода сомелье, а потому и не сваливается в штопор от головокружения. Любой коньяк, в любом количестве даже плевка, то бишь осадков, такого неба не стоит!" - восхищался Яков, сидя в биплане. "Только пустоцветная фантазия легкомысленных женщин способна сравнивать звёздное небо с поляной цветов, а метеоры, метеориты и кометы с опыляющими пчёлками. Нет, на деле, небо - это лучший напиток! Он слаще мёда и лучше медовухи, и не приедается, и не тянет блевать. Дай Бог, чтобы поутру не иметь похмельного синдрома. Но что ни говори, а оседлать самолёт куда приятней, чем круп и прочие "прелести" Надежды Крупской - Надежды, которая конечно же мечтает умереть последней из всех первейших подлецов, негодяев и блядей! Эта Константиновна хуже крупозного воспаления лёгких! Этот факт мог бы констатировать и патологоанатом. Неприлично много якать, но я ощущаю себя птицей высокого и дальнего полёта, а с Володиными блядями можно ожидать "три пера" на одно место, и быть вроде ощипанной птахи в лабиринте проблем. А впрочем, на мой взгляд, все тамошние проблемы - мелочь! С такой высоты, все личные крупные неприятности становятся для меня не больше крупинки манной! Во всяком случае, они гораздо мельче и незаметнее, нежели на них взирать с наивысшей высоты власти!" - отметил про себя Яков.
   Следующая дозаправка была в Салониках, а, затем, во Влёре.
   Погода была лётной, и полёт, как видно, проходил под счастливой звездой, потому что к утру они почти достигли Итальянского "сапожка", а до сказочно прекрасного острова Капри, теперь было рукой подать: перелететь через "обутую ножку", с дозаправкой в Таранто.
   "Пусть фанерой не над Парижем пролетели, зато не "пролетели" и не "залетели", а к вожделенному месту прилетим! Дай Бог, чтобы это были не срамные органы синьоры Италии!" - подумал Яков, разглядывая очаровательную линию её "сапожка". "Впрочем, "сапожок-то" этот принадлежит головастой матушке-Земле. Каких только вещей и органов на её головушке не отыщешь! И ведь при всём притом, она не уродина - всё ей, подлой, к лицу, как и всякому подлецу! А ещё говорят: "С лица воды не пить!" - чёрта с два!! С лица Земли-матушки можно не только воды нахлебаться, но и много горя хлебнуть!
   Вон как меня с высоты на обобщение потянуло, того и гляди поверю в то, что материя - мне мать, а Бог - отец! Главное, чтобы от открывшейся красоты моя голова кругом не пошла, да не потерялась. Неизвестно ещё, спасёт ли красота весь мир, но Италию, пока что, спасает. Эвон как хороша!! И уже доступна... А жизнь моя - эх, ма! То ли ещё будет! Но как бы там ни было, а красиво жить мне никто и никогда не помешает, - запрещай не запрещай!
   Не всё красиво, что красно, - в этом я с красными, на вкус и цвет, не товарищ! Но и не всё, что блестит - золото, - меня и господам на дешёвку не купить! И под каблуком меня никто не удержит, даже красавица Италия!" - подумал Яков, и дважды воскликнул многозначительно: - Будешь знать наших, Италия! Скоро узнаешь!
  
  
  
  

Глава 11

  
  
   В закрытых веках Ильича, как на экране кинотеатра, бежали кадры сновидений. Ему снилось, что он опять на проклятой сосне, а внизу: химера с огнедышащей львиной пастью, хвостом дракона и туловищем козы; Сциталис - рогатая змея с горячим телом, под которым тает снег; Амфисбена - змея о двух головах - спереди и на хвосте; змея Эморрорис - способная выжать из человека всю кровь; Бонакон, его экскременты, с реактивной силой вытолкнутые им из желудка на расстояние в три акра, воспламеняют кусты и деревья; Ял - с кабаньими клыками и слоновьим хвостом (в сравнение с этой "торжествующей свиньёй" Ильич сам себе казался Аполлоном, но на спасающую силу красоты не надеялся); Дракон, похожий на того, которого одолел Георгий Победоносец; а вдали: Монтикора, Аспид, Анталоп, Василиск!
   Горе-охотник и беда-руководитель понимал, что рассчитывать на долгую осаду его укрепления, с рытьём ям, или возведением насыпи вровень с ним, не приходится. На ласку чуток лишь Василиск, тогда как к другим химерам нужно применять архимеры, а оружие-то опять "чёрт заиграл"! Но, пока сосна, в его глазах, стояла непоколебимо и триумфально, сила духа и сила воли не покинули Ильича. Он чуял, что не успеет лаской обезоружить Василиска, а, затем, направить его убойный взгляд на других монстров, натравив его на них. Но и не стал сидеть сложа руки и глядеть на это свинство под собой, и уповать на свой гипнотический взгляд и дурной чёрный глаз - сглаз, тем более уповать на свой язык, ибо печальный опыт фиаско внедрился в его подсознание и отразился вот такими странными и жуткими сновидениями.
   "Что толку в моём пламенном сердце революционера?! Я не дурак, чтобы его вырвать из груди, для того чтобы осветить им путь людям, подобно Данко, или для того, чтобы отпугнуть им зверей! А моя мозговая атака одним гениальным умом, конечно, мощнее, чем мозговая атака или мозговой штурм армии мыслителей, но это, увы, не то поле боя! Здесь нужно резину тянуть не в переносном, а в прямом смысле слова!" - решил Ильич, то есть его подсознание (бессознательное) указало: за язык никто не тянет, не трепли им!
   К счастью для себя, он взял на охоту то, что пригодится для безопасности при любой охоте - презервативы, у которых, на его взгляд, убойная сила гораздо больше, чем у слабой резинки от трусов.
   Ильич завязал один конец презерватива на указательном пальце левой руки, конец второго презерватива - на среднем пальце этой же руки, и, связав между собой два оставшихся конца, как из рогатки камнями, стрелял ружейными и револьверными патронами в чудовищ! А войдя в раж, снял брючный ремень, и, используя его как пращу, метал в них сосновые шишки! Ему удалось на какое-то время поразить этих чудовищ, но не ударной мощью, а глупостью своих действий. Чудища застыли от удивления, как люди от неожиданного удара снежком. А чувствующий, что его сейчас прошибёт от волнения, Ильич, желая превзойти Бонакона, снял штаны, затолкал себе в задницу оставшиеся патроны, забил в зад сосновую шишку. Затем спрыгнул на землю, согнулся, вращая задницей и наводя её на похабных монстров, и ожидая, когда патроны, под страшным давлением, вылетят из задницы и пронзят их навылет! Но, увы и ах! Патроны перекосило, капсюля получили удар мышечных сокращений, и всё тело Ильича прошили пули и картечь.
   "Ох! Если бы можно было звездануть вас теми звёздами, что я с неба когда-то хватал!!!" - хотел было простонать Ильич, но не смог, лишь эта шальная мысль пронеслась в голове метеором и померкла в кромешной тьме его души. Ни тоннеля, ни света в конце него Ильич не увидел, видимо, пока, тот свет ему не светил! Всё так же продолжалась карусель: обмороки, сны, явь...
   Владимир Ильич в очередной раз очнулся (за прошедшие сутки проблески сознания уже несколько раз вспыхивали в нём, но, затем, через считанные минуты, бесследно для его памяти гасли). И на сей раз искра Божия зажгла его душу светом озарения, и свет этот колебался, но не мерк. Часто мигая и "подмигивая", от попадавших в глаза соринок, он глядел в потолок. Председатель СНК лежал в тускло освещённой камере, на нарах, и головой к параше. В этой злосчастной камере он был один-одинёшенек. От голых и грязных стен давило сыростью. Вонючий спёртый воздух, при каждом вдохе, помоями вливался внутрь тела, и каждый выдох казался Ильичу фонтаном блевотины бившем из его рта. Ильич даже представлял себя своеобразным китом-кашалотом, выбросившимся на берег, или севшим на мель. Ему казалось, что и вес его тела не уступает весу этого гиганта. А в голове его гудело непереставая, как заводской гудок, зовущий рабочих к забастовке, призванной парализовать предприятие. И действительно, когда Ильич попытался встать, то он понял, что парализован всерьёз и надолго. Тело его не слушалось, речь отнялась. В душе Ильича был жуткий хаос и анархия чувств. А ведь Ильич сам когда-то полагал, издеваясь над анархистами, что анархия лишь тогда становится матерью порядка, когда отцом его становится тоталитаризм! А когда этим тоталитаризмом является диктатура большевистской партии - авангарда пролетариата, тогда и порядок рождается самым справедливым, а анархия-мать, как ей и положено, умирает при родах. Но сейчас у него не было ни царя в голове, ни партийной диктатуры головы над телом. Ему казалось, что время остановило свой бег, и было заперто с ним в этой преисподней. Казалось, что секунды бились как горох о стены и отскакивали обратно вновь и вновь, пока не разбивались в пыль, и эта пыль клубилась в блёклых матовых лучах света электролампочки. Замурованное снаружи, зарешётчатое окошко под самым потолком, ассоциировалось с окошком кинобудки "кинотеатра жизни", той жизни, на которой, очевидно, и поставлен не один крест! Но Ильич всё же попытался опереться на зыбкую надежду, и долго припоминал, кто из великих сказал, что не бывает великих дел, без великих препятствий, - уж не Вольтер ли?! И кто ещё из великих с ним согласен. Вспомнил Наполеоновское: "Неудача - мать гения", а поскольку он не верил в непорочное зачатие, то был убеждён, что отцом гения может быть только порок, а в том, что гений и злодейство совместимы, он не сомневался. Гениев в образе добрых или злых духов он в расчёт не брал, а думал о гении (гениальности) как высшей степени творческой одарённости, и считал, что его гений универсален, а он гениален во всём, как и положено вождю мирового пролетариата. Это внушало ему уверенность в том, что поскольку его гению подвластно всё, то он способен открыть любые замки и запертые двери, без ключей и отмычек, снаружи и изнутри, на зависть ворам и не хуже Гудини. "Надо лишь определённое время потерпеть-вытерпеть, ибо гений - это терпение, как доказал Бюффон, и любая цель будет достигнута или поражена!" - питал большую надежду Ильич, ибо щедрый пинок Якова напрочь отшиб ему память о том, как его большие надежды и радужные мечты обернулись тем, что он оказался в полном дерьме! Но он вполне осознавал то, что какие-то адские козни врагов обрекли его на паралич и заточение.
   "ОГПУ на них нет?! Дождутся гады!! Да так дождутся, что только держись!! Меня ж никто и ничто не удержит!!!"
   Но вот отворилась со скрежетом стальная дверь, и в камеру вошли два чекиста (огепеушника).
   "Пришло моё спасительное время!!!" - решил Ильич, буквально упиваясь гармонией Пушкинских строк, как заезженная пластинка, крутящихся в голове:
  
   "Оковы тяжкие падут,
   Темницы рухнут - и свобода
   Вас примет радостно у входа,
   И братья меч вам отдадут".
  
   - Ну что? Окончательно очухался, падла? Ишь ты гад, сознание он теряет как кисейная барышня! Гражданского-то и классового сознания у него отродясь не было, а теперь и оставшимся манипулирует! - прогаркал один из чекистов, подойдя к Ильичу.
   - Морда у него опухла, как после похмелья, - констатировал очевидный факт второй чекист.
   - Да, перед похоронами его не мешало бы освежить.
   - Может опохмелиться дадим?
   - Нет, хватит с него и морфия с хлороформом! Пусть себе дрыхнет во время похорон. А уж когда спецы из Германии до него доберутся - освежевают и засолят его как воблу, или красномясную нерку, а может как сало свиное - шпик, вот тогда-то он и вовсе станет как солёный огурчик хорош! И выглядеть будет на миллион долларов, обещанных спецам за работу! Ну, а пока, возьмёмся за порученное дело и тело!!
   Наплевав в глаза и лицо Ильича, чекисты, затем, тщательно протёрли его физиономию носовыми платками. Таким же способом они умыли руки Ильича, потом раздели его до нага, и половыми тряпками, намотанными на швабры, протёрли его половые органы, задницу и другие засранные части тела; и облачили вождя мирового пролетариата в принесённый ими его деловой костюм, и обули в ботинки.
   - Ну вот, грязь и дерьмо с него смыли, и он теперь прямо из грязи в князи готов! - ехидно усмехнулся один из чекистов.
   - Какие там князи?! Ныне князи - в грязи, а этот из грязного дерьма - в Великие вожди! - поправил его другой.
   Ильич воспринимал всё происходящее, то, как продолжение кошмарного сна, то, как фильм ужасов, то, как театральную постановку театра абсурда. Он мучительно пытался сложить завалявшиеся осколки воспоминаний в мозаичную картину недавнего минувшего, в то время как более раннюю память сапог Якова не задел. Но потуги Ильича были прерваны тем, что один из чекистов вместо шутливого прикола сделал ему укол морфия, а другой дал "вволю" надышаться перед "смертью" хлороформом.
   - Лежи, знай себе пролежнем и не цыкай, "Цицерон" херов! Работёнка у тебя будет не бей лежачего и не пыльная!! А если что, то щёткой по щетине и против щетины пройдутся - и полный порядок! А если мухи тебя засрут, тогда технички ототрут. Клопов, блох, вшей, комаров, оводов и прочих кровососов тебе ли страшиться?! Они, в сравнение с тобой - кровопийцей, - мошкара, ангелы безвинные! - не удержался-таки, чтобы ещё раз не подколоть, с головокружительной быстротой погружающегося в глубокое царство Гипноса, Ильича, острый на язык чекист (огепеушник).
   Ясно, что шпильки, отпускаемые чекистами в адрес Якова, уложившего, в своё время, наповал не один десяток вставших на его пути "рыцарей революции", волновали Ильича не больше, чем шпильки в женских волосах. Уже через несколько мгновений стремительного "погружения", Ильичу казалось, что он парит в невесомости, и что это состояние если не перевешивает, то превосходит все иные блага жизни. И вот уже на ссадины и кровоподтёки лица того, кто пудрил мозги массам, лёг толстый слой пудры, а набитые шишки на его челе, припечатали медные пятаки царской чеканки. Но на всю эту мелочь Ильич уже не реагировал и не ощущал её, в общем, не обращал ни малейшего внимания. Он впервые в жизни достиг такого духовного величия и душевной раскрепощённости от своей злой воли, в то время как в лабиринтах его головного мозга и кишок царил покой и благодать, а никакими революционными волнениями даже не пахло! И не мочил, на сей раз, ни сам Ильич никого, ни его мочевой пузырь никого и ничего; и, главное, приказывать "мочить" кого-либо, Ильич даже не думал.
  
   Скорбным утром 23 января 1924 года, саркофаг с телом Ильича, на шеях и плечах трудящихся, двигался к Дому союзов (бывшему Дворянскому собранию).
   Толпы людей (а скорее нелюдей) участвовали в этой церемонии "всенародного" горя. Саркофаг установили в Колонном зале, и потекли в его врата и из врат, нескончаемые колонны, состоящие из любопытных зевак, убитых и пришибленных горем рабочих, крестьян, партийных и беспартийных товарищей, безработных. Эти колонны втягивались и вытягивались через Колонный зал для того, чтобы справить свою нужду по "почившему в Бозе" Ильичу. Вся площадь перед Домом союзов была запружена массами и их отходами, в виде горючих слёз и соплей, которые эти массы непрерывно исторгали с такой интенсивностью и эмоциональным жаром, что даже лютый Мороз-воевода не в силах был сковать льдом эти отходы! Воистину, известие о смерти Ильича переполнило скорбными чувствами массы душ настолько, что плотины терпения прорвало и хлынувшие потоки уносили с собой горький осадок чувств, накопившийся за тяжкие годы. Катарсис в эти часы охватил даже большинство большевиков, и казалось, что мутный весенний паводок затопил Москву и Питер!! Все водопады мира не извергли в эти часы столько жидкости, сколько исторгли её из себя одураченные массы населения, находящиеся на всём протяжении от Москвы до самых до окраин страдающей страны!
   Тяжкий эмоциональный фон, исходящий от большинства масс, от их глубокого безутешного горя, достиг глубин подсознания Ильича, и отразился в его душе кошмарным сновидением. От дикого ужаса Ильич проснулся и, приоткрыв тяжкие веки, увидел ещё более жуткую картину: себя в саркофаге и чёртов "почётный" караул у этого посмертного ложа. Театрально потупив глаза в пол, с жуткими гримасами горя на прохиндейских физиономиях, его "почётно" караулили, словно "обложили", слева и справа: Сталин, Дзержинский, Зиновьев, Каменев, Крупская. А спиной к саркофагу, у ног Ильича, стоял Калинин и, закрыв своей фигурой обзор Ильича массам (как будто он сам был центром их внимания, а не эпицентр беды - Ильич), под тихую траурную музыку из граммофона и громкие людские всхлипы и стоны, держал проникновенную речь:
   - Товарищи рабочие и крестьяне, и прочие братья по несчастью!!!
   Партия большевиков и весь трудовой революционный народ понесли огромную, всемирного масштаба утрату!!! Перестало биться сердце основателя нашей стальной партии, руководителя партии, которая разгромила врагов и прочно утвердила господство трудящихся в бывшей царской России; основателя Коммунистического Интернационала; вождя мирового коммунизма; любви и гордости международного пролетариата; знамени угнетённого Востока; главы рабочей диктатуры в России - Владимира Ильича Ленина!!!
   Так-то оно так, но, с другой стороны, далеко не всё так просто товарищи!!! И пусть не злорадствует недобитое чудище международного империализма, ибо наша диалектика нам в помощь! Так, данное природой Великому Ленину щедрое наипламеннейшее сердце сгорело дотла, но его могучий гениальный разум, воплощённый в его путеводные идеи и грандиозные планы - жив и творит!!! Творил, творит и творить будет!!! Его всеобъемлющий гений и поныне, и во веки веков - творец, учитель и руководитель всех наших великих дел и помыслов!!! Он будет, как и прежде, направлять и организовывать пролетарские массы всех стран, как на окончательную победу над капитализмом и мировым империализмом, так и на строительство социализма и коммунизма во всём мире!
   Наш величайший вождь - товарищ Ленин, приказал долго жить! И мы неминуемо исполним его приказ, ибо большевистская партия - кровь от крови и плоть от плоти - творение Ленина. Его гениальные идеи - это наши идеи, а наши великие победы и свершения - это его великие победы и свершения! Сердца всех миллионов честных рабочих, сердца всех миллионов крестьян-бедняков, сердца всех большевиков принадлежат Ленину, ибо отданы ему, с самозабвенной любовью, без остатка!!
   Всемогущий и всепобеждающий дух марксизма-ленинизма живёт в большевиках!! И, поэтому, товарищи, мы в один голос скажем: "Ленин и сейчас живее всех живых!!! Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!!! И будет жить века!!!" И это не сказочки о Кощее Бессмертном, или вечном проходимце Агасфере. Это наша большевистская правда! Это суровая жизненная неизбежность! Ибо Ленинские величайшие и гениальнейшие идеи, по законам революции, овладевшие массами, породят бесчисленное потомство; бесконечные поколения его последователей, абсолютно ему преданных и душой и телом! Они - частицы Ленина, его коллективный разум и плоть! Воистину, Ленин - это величайший гений, равного которому не знала мировая история! Это демиург нового мира и нового мирового порядка!! Это величайший герой новой эры человечества!
   Крепко-накрепко запомните, товарищи, и другим передайте:
   Ленин живёт в сердце каждого честного рабочего! Ленин живёт в сердце каждого крестьянина-бедняка! Ленин живёт среди миллионов колониальных рабов! Ленин живёт в ненависти к ленинизму, коммунизму, большевизму в стане наших врагов!
   Я, как партнёр, то есть член партии товарища Ленина, пребываю в восторге и ликовании от того, что ум, честь и совесть Ленина - это наша партия, а наша партия - ум, честь и совесть нашей эпохи!!! В такой партии и с такой партией, товарищи, нам любое дело по плечу и любые невзгоды по херу!
   А что касается этого трупа, то настанет время, когда делающая фантастические успехи советская медицина, сумеет, на зависть умирающей церкви, оживить его - вселить и в него, вновь и вовеки, дух великого Ленина! И он восстанет из гроба, ибо место в гробах - врагам!
   Выше голову, товарищи! Да здравствует великий Ленин!!!
   Слава РКП (б)!!! Ура! Ура! Ур-ра, товарищи!!!
   - Ура-а-а-а! Ура-а-а-а! Ура-а-а-а! - цепной реакцией пронеслось по обалдевшей от горя колонне рабочих.
   И тут Ильич кое-что припомнил и домыслил: "Так вот кто мне свинью подложил на охоте! Ученички мои чёртовы! А теперь вот меня, как свинью, массам подкладывают!" - извиваясь как змеи, медленно ползли мысли в извилинах головного мозга Ильича.
   Ильич похолодел, другие, не менее страшные мысли, выбравшись из его мозгового лабиринта, кольнули его сердце: "Это измена! Это заговор! Они решили действительно меня похоронить, убрать с дороги, чтобы быть спокойными за свою власть! Живьём хоронят, гады!!!"
   "Но я покажу массам, что я не мёртвая душа у этих политических Чичиковых, что я действительно жив! Жив не на словах, а на деле! Вот в этом деле и в этом теле!!!" - как живая рыба на раскалённой сковороде, запрыгала его мысль от вспыхнувшей надежды.
   Ильич хотел позвать на помощь, но язык не повиновался, не хватало сил пошевелить даже мизинцем. Даже кишечник молчал, и моча иссякла, ни слёз, ни соплей; лишь кровь бурлит по жилам.
   От бессилия перед лицом приближающейся мучительной смерти, Ильича обуял дикий страх и охватила жуткая паника. Организм отреагировал на это резким сокращением мышц: Ильич выскочил из саркофага, как чёрт из табакерки, и бросился бежать к выходу из зала. А находящаяся в зале колонна рабочих рухнула ниц перед "воскресшим богом", сражённая взрывом смешанных чувств. И там, в дверном проёме, для Ильича забрезжил свет спасения.
   Сталин опрометчиво кинулся наперерез Ильичу, и попытался схватить его за горло. Ильич резко нагнулся, и Иосиф Виссарионович перекувыркнулся через него, как через спортивного козла. Сделав замысловатый кульбит, Сталин неловко приземлился, подвернув свою толчковую левую ногу (она была явно не из дамасской стали), и повредил свою (явно не булатную) левую руку. Повреждение руки и вывих ноги вправили Иосифу мозги: вынудили прекратить преследовать врага своими ногами, и расправляться с ним своими руками.
   Зато Ильич действовал на редкость умело: свингом он заехал по физиономии вставшего на его пути пронырливого Дзержинского. Железный Феликс, при этом, лишь пошатнулся, но оперкетом Владимир Ильич уложил на пол и его! Каменев и Зиновьев тряслись от ужаса, как от озноба. Крупская заголосила как деревенская баба и опрометью постыдно бежала в противоположном от Ильича направлении.
   Как будто в приступе амока - круша всё на своём пути (венки, остолбеневшую охрану зала; надежды членов политбюро; попавшие под ноги части тел; тела и их члены; падшие души), Ильич выбрался на крыльцо. Секундой раньше, туда же успел выпрыгнуть и упасть в глубокий обморок, Калинин. Увы, со стойкостью атланта выдерживая тяжесть массового горя от смерти Ильича, он не смог достойно снести его воскресения.
   Чудо явления живого и невредимого вождя, вызвало в узревшем его народе оторопь и шок, многие не могли поверить своим глазам, залитым, словно горькой водкой, слезами! К такому повороту событий, народ, находящийся на площади и не слышавший речь Калинина о вечно живом вожде, был готов меньше всего. Даже видавшие виды воры-рецидивисты-карманники (щипачи), на миг остолбенели, но те, кто шёл следом в колоннах на площади и не узрел Ильича, слепо напирали. Возникла давка и паника. Люди падали с благим матом на устах, который тут же переходил в предсмертные стоны. На площади быстро громоздились всё новые горы раздавленных тел.
   Ильич был нем как рыба, и не в состоянии объяснить народу сложившуюся политическую ситуацию и "измену" соратников. Да и в таком хаосе и давке, это не удалось бы и архиболтливому Троцкому, который в это время отдыхал на море, и даже не соизволил проводить в последний путь Ильича, считая его Яковом.
   В голове Ильича молниеносно возникали мысли: "Бежать надо от этого тупого быдла, бежать от подлых заговорщиков-изменников и их ищеек, к верным ученикам-соратникам: Бенито и Адольфу, а оттуда - отомстить изменникам и освободить массы из-под их гнусной власти!
   Промедление - смерти подобно! Предатели на всё пойдут, скажут этому безмозглому сброду: "не верьте глазам своим, а верьте партии" - и все оставшиеся в живых уверуют в то, что эти подонки им скажут! И уж точно не назовут это пробуждением от летаргического сна, или зимнего медвежьего, а назовут это проделками церковников и магов-чародеев - издевательством над трупом вождя, посмертным зомбированием вождя - превращением его в вурдалака, оборотня и прочей чертовщиной! Трусы врачи это подтвердят, а эти негодяи-мерзавцы-сволочи опять меня в гроб запихнут-уложат, но уже с осиновым колом в сердце и серебряной пулей в башке, якобы до грядущего медицинского чуда воскрешения и исцеления, хоть через тысячи лет!"
   Тем временем, горы трупов разрастались, и, воспользовавшись этим обстоятельством, расторопный Ильич, применяя свои навыки альпинизма, ловко прошёл весь траверс этих гор. А спустившись с них, попал в самую точку спасения - на крышку закрытого канализационного люка.
   Рядом с Ильичом сновали обезумевшие осколки людских колонн, а всё, что было пролито массами, стекало под откос, минуя люк канализации. Ильич решил, что люк (словно гостиничный люкс) - самое чистое место на площади; да и в самой канализации сейчас, пожалуй, чище, чем на улицах Москвы; а главное: внутри неё можно безопаснее убраться подальше отсюда и скрыться от безжалостной погони. Ильич ухитрился ловко поднять крышку люка, как свой спасительный щит, и мигом скрыться под его защитой в Московских канализационных хитросплетениях.
   Наконец, Сталину удалось растормошить побывавшего в глубоком нокауте Дзержинского, и вдолбить в его голову ближайшую программу действий: - Феликс, надо срочно оцепить площадь и ближайшие кварталы. Никто из лишних свидетелей случившегося не должен уйти живым, тем более наш "покойник"! В живых оставить только членов и кандидатов в члены политбюро и ЦК, и всех посвящённых; а все эти безмозглые стада, что здесь паслись, отправить по прямому назначению!
   Через несколько минут, площадь и близлежащие кварталы были оцеплены огепеушниками. Тех, из масс, кто уцелел в давке, тут же превращали в трупы, а все трупы отвозили в крытых грузовиках на мясокомбинаты, для последующих операций по изготовлению из них мясопродуктов, пользующихся повышенным спросом у голодного населения столицы большевистской России. Вновь прибывающие скорбящие массы, внутрь оцепления не допускались.
   Изрядно поплутав в тошнотворных лабиринтах, Ильич выбрался из утробы Москвы, через другой клоачный люк, уже на набережной Москвы-реки, вне зоны оцепления, на порядочном расстоянии от неё.
   Немного успокоившись и остыв после столь горячих проводов его в "последний путь", "пламенный революционер" почувствовал, что замерзает в своём промокшем и провонявшем рабочем костюме. Быстро оценив ситуацию, он подбежал к одиноко стоящему приличного вида старцу и, сорвав с его седой головы шапку, нахлобучил её на свою лысую голову. Не весть какая шапка Мономаха, но в такую стужу Ильич оценил её дороже императорской короны.
   Старец раскрыл было рот, чтобы воззвать о помощи, но, внимательно взглянув на Ильича, вдруг плюнул ему в физиономию и заорал: - Огромную Россию ограбил, бандюга-разбойник, и всё тебе мало?!
   Ильич же, тем временем, пытался вытряхнуть его из шубы, а старец продолжал: - После того, как "Зимний" взял, с людей и зимнее и летнее - всё, до последней нитки сдираешь! Так на же, последним моим подавись, Ирод!! - с этими словами, старец выпутался из шубы и ткнул ею в хамоватую физиономию Ильича. - Когда грабить будет нечего, тогда и большевизм подохнет! - грозил прогнозом потерпевший. - Что молчишь, чёрт лысый?! Онемечился и онемел?! Как слово твоё тебе отозвалось? Как аукнулось, так и откликнулось? Твоё слово - твой закон, но Закон Божий заткнёт тебя навеки! - распалялся, чтобы не замёрзнуть, старец.
   "Узнал меня, негодяй!" - смекнул Ильич, и, не обращая внимания на старческую ругань, напялил на себя его шубу, которая пришлась ему весьма в пору. "За спасибо шубу не сошьёшь и не достанешь, тут нужна сила и сноровка!" - удовлетворённо подумал Ильич, понимая, что сейчас не то время, когда по одному его слову исполнялась любая его прихоть. Он было стащить со старца ещё и сапоги, но, из-за опасения получить сапогом по физиономии, передумал.
   "Ничего, я ещё с каждого из вас - гадов, по семь шкур спущу! Вам - змеям ползучим, такая линька самой жизнью предназначена! Как говорится, Бог-отец, природа-мать - так сумели воспитать! Ругайся, не ругайся, но имя и дело Ленина переживут века! А вот века, понятное дело, этого не переживут - сколько бы они ни переживали по этому поводу, или не переживали! Это бес смертен, а Ленин - бессмертен!!" - с лёгкой самоиронией подумал Ильич, и побежал к стоящему вдалеке наёмному экипажу, а старца хватил апоплексический удар.
   - Куда изволите, гражданин? - спросил Ильича извозчик, как видно не признав председателя совета народный комиссаров, в нахлобученной, по брови, шапке, и шубе с поднятым воротником.
   Расположившийся в экипаже Ильич, махнул рукой вперёд - вдоль набережной, и, при этом, пахнул на извозчика канализационным духом, который, повидавший всякое, извозчик, воспринял, как современное поветрие советской моды, более стойкое, чем запах французских духов.
   - Дамами не интересуетесь? Есть недорогая, но ладная, одинокая, с квартирой! - предложил дошлый извозчик, учуяв в Ильиче любителя грязного разврата. - Огонь дама! - восторженно добавил он, сверкая глазами, как фарами автомобиля.
   Ильич согласно кивнул, извозчик моментально отреагировал, и лошадь понесла.
   Немного проветрив Ильича вдоль набережной, извозчик свернул в сторону и, промчавшись в лабиринтах городских кварталов, остановил экипаж возле двухэтажного дома; спрыгнул с козел; сходил в дом, и подвёл к Ильичу молодую женщину.
   - Устроит? - спросил извозчик.
   Ильич опять кивнул, и из найденного в кармане шубы "клада", состоявшего из пяти золотых царских червонцев Николая II и империала, дал ему червонец.
   - Премного благодарен, барин! - поклонился в пояс извозчик. - Золото, оно и есть золото, хоть это Ленинский золотой червонец "Сеятель", хоть вечноцветущий золотой Николаевский! - вновь восхищённо выдохнул он.
   - На сегодня пусть это будет последний клиент! На сегодня с меня клиентов хватит! - сказала женщина извозчику.
   Когда Ильич вылез из экипажа, извозчик вскочил на козлы и тронул в путь пустой экипаж, а женщина пошло улыбнулась и, взяв под руку Ильича, завела его в полуподвал дома, туда, где и находилась её небольшая квартирка.
   - Эх, судьба-злодейка, куда ты вновь меня завела?! - подумал Ильич, с досадой осматривая свои новые апартаменты.
   - Первача не желаете? - обратилась к нему "прекрасная незнакомка".
   Ильич вновь согласно кивнул.
   - Да Вы никак немой, - догадалась женщина. - А я и не люблю болтунов. Меньше слов - больше дела, больше дела - выше заработок, - сказала она, наливая чарку.
   - Ильич опрокинул в рот чарку самогона и знаками попросил ещё, изображая, при этом, нечто более объёмное.
   Женщина налила и подала ему большую кружку первача. Ильич залпом выпил горячительную жидкость и, наконец, почувствовал благотворное влияние алкоголя, который развязал ему язык! Ильич крякнул и выпалил: - Хорошо!!!
   И как бы не веря своим ушам, повторил ещё раз: - Хо-ро-шо! Чертовски хорошо!!!
   О чудо! Он даже не картавил!!
   Не высказав ни радости, ни разочарования, ни удивления от того, что у клиента прорезался голос, женщина, сдерживая дыхание от вони, стала снимать с Ильича облачение, всё больше и больше его разоблачая.
   Ильич насторожился, ибо такой дозы алкоголя было для него недостаточно, чтобы пробудить безрассудную храбрость и наплевательское отношение ко всем видам разоблачения.
   - А здесь надёжно? Я не желаю огласки! - взмолился он.
   - Да не волнуйтесь! Всё надёжно! - успокаивала она его. - Жена ни с тёщей, ни со стаей легавых не найдёт, не пронюхает! Даже эти черти чекисты-огепеушники, скорее рога да ноги себе обломают, чем доберутся до нас! Сейчас же кавардак в стране такой, в связи с похоронами Ленина, что им не до половых проблем. А извозчик Николай своих ценных клиентов никому не сдаёт! Ну, а чтобы кто-то из сующих свой нос не в свои дела, Вас случайно по запаху не учуял, я Ваше пахучее шмотьё выстираю, а Вам в бадье искупаться надобно. Вы хоть и смахиваете на Ленина, но сами, кажись, не засранец; просто влипли, бедолага, по уши в чужое дерьмо. Ну, да ничего, коли сам не засранец, то чужое дерьмо с себя смыл - и полный порядок!
   - Милиция и ОГПУ - это государственные органы пищеварения, от них нужно держаться подальше! Если они что и выпускают, то лишь говно, а не человека. Я, пока что, этой участи избежал, да и в засранцах не состою, так что постараюсь отмыться, - согласился Ильич и добавил: - А ты уж ко мне обращайся на "ты", я ведь не "Мы - Николай II"!
   Заметив, что Ильич немного стыдится своей наготы, хозяйка ободрила его словами: "Стыд не дым - глаза не выест!", вымыла Ильича с головы до ног; затем выстирала его загаженную одежду и вымыла обувь. Одежде и обуви было предназначено сохнуть у печи, рядом с которой Ильич уже жадно уплетал калачи и запивал их крепким чаем.
   Наконец, высохнувший и взбодрившийся Ильич, поддался чарам хозяйки и взгромоздился с ней на кровать.
   - В народе говорят: "Что делать? Что делать? - снимать штаны и бегать!!", а я думаю, что лучше, снявши штаны, поскакать на тебе и на месте!!" - позабавился своей пошлостью Ильич.
  
   Утром следующего дня, Ильич оделся в свою чистую, выглаженную хозяйкой, одежду. Расторопная женщина усадила его за стол и подала жареную картошку с салом. Ильич налил себе и ей по стаканчику самогона. Выпив и закусив, хозяйка призналась:
   - Ой, душечка, какой мне сегодня сон был! Якобы лежала я в Колонном зале Дома Союзов, рядышком с Лениным!
   Сплю это я там значит, а меня кто-то облапил. Я глаза-то приоткрыла, а это Ленин - охальник меня обнимает и говорит: "Ты не смотри, Дуня, что я - покойник, покой-то нам только снится! Это я снаружи холодный как термос, а внутрях у меня всё кипит, так мне тебя охота!"
   Я обомлела и, с испугу, ну вырываться, а тут глядь и очередь уже из мужиков понастроилась, и все, как на подбор, члены ихнего Политбюро. Стоят этакие кобели кобелями и ждут, а один из них, с усами такой кавказец, и скулит: "Ильич, давай побыстрее! Ты уже давно тут с ней лежишь, а мы всё стоим, да стоим, а пока стоим, у нас все члены стоять устанут". А Ленин меня умоляет: "Дунь, а Дунь, уж ты меня уважь! Уж ты народ-то уважь! Не надуй! Вона очередь-то какая великая стоит! Будь ближе к передовым массам - к авангарду, Дуня!" Я говорю: "А расплачиваться за вас, кто будет?" А Ленин - жмот: "Так мы же все на гособеспечении, нам всё бесплатно полагается! Да и с тебя же за вход плату не взяли! Так чего же ты жмёшься?! Цени наше к тебе расположение!" Тут уж я распалилась: "Ах вы, плуты! Ах, мошенники! Меня, Дуню, надуть хотите?! Я что же вам - государство, чтобы вы мной за так пользовались?!" А Ленин привязался, как банный лист к заднице: "Ты - одна из хозяек этого государства, принимай самое активное участие во всех мероприятиях! Не умеешь - научим, не хочешь - заставим! Мы - хозяева жизни и смерти всех и вся!" Тут уж я и взяла инициативу в свои руки: встала и дала ему ногой в рожу! И говорю ему: "Видит Бог, я ещё не настолько опустилась, чтобы мной даже покойник помыкал!! Накось выкуси!!"
   Тут я, стало быть, и пробудилась. "К чему бы этот сон?" - спросила женщина, окончив рассказывать о своём сновидении.
   - Суеверие это всё! Никаких вещих снов не бывает! Выбрось всю эту чертовщину из головы, забудь весь этот кошмар!! - стал её убеждать, слегка испуганный Ильич.
   - И то правда! Не хватало мне ещё и о всяких чертях вспоминать! А то может и верно говорят: "Вспомянешь чёрта, так он и появится". Нет уж, чур меня! Только и осталось, что наплевать на них, да забыть! - согласилась хозяйка.
   - Ничего у тебя здесь - уютно! - сказал, успокаиваясь и закусывая Ильич. - А над тобой кто живёт?
   - Надо мной - врач Фриц Карлович - культурный человек, никому в помощи не откажет, со всеми вежлив и обходителен. Но вот беда, завтра он в Германию съезжает. А над ним кучер со своею старухой кучеряво живёт; тот, который тебя ко мне доставил.
   - Ну, кучер-то пусть катит себе, а вот культурному человеку грех проводы не устроить! С умным человеком всегда приятно поговорить по душам! Организуй-ка нам с ним встречу - проводы, Дуняша! - оживился Ильич, и бросил на стол пару червонцев. - Я за всё плачу по-братски! Так и представь ему меня, как своего архинадёжного родственничка! - внушал Ильич.
   Женщина всплеснула облитыми самогоном руками, взяла червонцы и вышла из квартиры. Через пару минут она вернулась обратно.
   - Фриц Карлович зовёт нас к себе в гости! - обрадовала она.
   - Не дурак! Правильно делает, что зовёт, а то ведь незваный гость хуже татарина! - похвалил немца Ильич.
   - Под руку с женщиной, Ильич поднялся в квартиру врача. В прихожей их встретил сухонький старичок в тапочках, пижаме и пенсне.
   - Добро пожаловать! Имею честь представиться: Кляйн Фриц Карлович! - произнёс тщедушный, но радушный хозяин, протягивая гостю руку.
   - Вилен Кимович Бланк! - представился Ильич, крепко пожимая протянутую ему руку.
   - Так Вы, сударь, бланкист? - шутя, поинтересовался Фриц Карлович.
   - Да, только по матушке, оттого-то я всех бланкистов всегда по матушке и посылал; да и по батюшке - куда подальше, посылать доводилось! - ответил, с лукавой усмешкой, Ильич, и подумал: "А ты-то уж точно с белым движением цвета одного, и замаран этим движением с ног до головы! И движение-то это уже иссякло, а тебя всё по инерции несёт за ним в поблёкшую Европу!"
   - Не буду, как видно, оригинален, если скажу, что Вы, сударь, внешне чертовски похожи на ныне покойного лидера большевиков, - заметил Кляйн.
   - Встречают по внешности, а провожают по уму, - не забыл напомнить Ильич.
   - Да, но я бы его ни встречать, ни провожать не стал. Вот даже в последний путь не проводил, а уж выпроводить его с семнадцатого года, увы, никому не удалось, кто бы за это ни брался! - глядя в глаза Ильичу, сказал Кляйн.
   - Ну, мне-то, надеюсь, до проводов в последний путь ещё далеко. Мои-то медицинские анализы лучше его политических! Надеюсь, что и куда подальше меня никто не пошлёт! - усмехнулся Ильич.
   - Дай-то Бог! А что касается вождя мирового пролетариата, то его смерть, безусловно, прекрасней его жизни! Если об обычных покойниках говорят либо хорошо, либо ничего, то о покойнике N1 публично говорить будут одно (в смысле: массу хорошего), а думать (те, кто способен думать) - другое. Хотя пока многие мои коллеги врачи, да и иные порядочные люди в смерти Ленина сомневаются, подозревают во всём этом очередные козни большевиков во главе с ним. Но Вы, как мне сообщила Дуня, сами их опасаетесь, так что нам друг друга опасаться не стоит.
   - Гроша ломаного и яйца выеденного не стоит! - согласился Ильич, снимая ботинки и надевая домашние тапочки. - А что касается Ленина, то убеждён, что по стопам Иисуса Христа, ни даже Лазаря, он не пойдёт, это не путь большевизма; и о его воскрешении не может быть и речи! А либеральная интеллигенция уже настолько им запугана, что боится не только собственной тени, но и теней Аида! А РКП (б) вон какой ему культ личности раздула! Покойник он вот уже, но культовый! А этот культ ему теперь, что культя. Этот культ нужен не мёртвым, а некоторым живым, еле-еле! выживающим и многим полуживым - зомбированным! - махнул рукой Ильич и подумал: "Да, у меня был и будет культ личности, но ведь мой культ личности и моя личность со всем прочим бытием и небытием вещей, всеми законами и "беззакониями" - это Ого, с него и спрос!"
   - Я разделяю Вашу точку зрения по этому вопросу и, как бы то ни было, прошу разделить на троих мою трапезу! Прошу вас в зал, к столу! - пригласил их радушный хозяин.
   Гости прошли в просторный светлый зал и уселись за стол, а Фриц Карлович расторопно сервировал его тарелками с холодцом, графином спирта, тремя хрустальными стопочками, ножами, вилками, ложками, солонкой и перечницей, не забыл и про белые салфетки. В чистоте рук гостей хозяин не усомнился, как и они сами.
   - Завтра утром сюда въедет сосед извозчик с супругой, они не на развод, а на расширение пошли. Квартира, мебель, столовый прибор проданы им, но этиловый спирт и закуска - мои, так что используем их сполна! - предложил Фриц Карлович, разливая спирт из графина в стопочки.
   - За Ваше счастливое возвращение в Германию, Фриц Карлович! И всех Вам там благ! - произнесла тост женщина.
   Новоиспечённая троица опорожнила стопки и закусила холодцом.
   - А что же Вы уезжаете, Фриц Карлович? Врачи-то нам здесь позарез нужны! - спросил его Ильич.
   - А что поделаешь? Ведь сейчас у кого ни спросишь: "на что жалуетесь?" - один ответ: "на Советскую власть!" Но, увы, от этой болезни я излечить не в силах. Раньше нужно было профилактику проводить и изолировать этого сифилитика и государственно-политического насильника. А теперь поздно - болезнь запущена, перешла в хроническую стадию, и государство продолжает нравственно разлагаться. Ведь государство начало нравственно разлагаться и распадаться по мере разложения и распада мозга этого сифилитика! Вот скоро его тело будут бальзамировать, а его мозг поместят в формалин, тело и мозг прекратят распадаться, но его дух продолжит смердеть и отравлять страну своим идейным ядом! Терапия и хирургия здесь не помогут, здесь будет работа для историков и археологов, то есть для "патологоанатомов". Рассея рассеивается во прах! Жизнь человеческая обесценилась.
   - Кто обесценился, а кто и цену себе набил, - возразила Дуня. - Есть в Москве проститутка Дуська - страшная как жаба. Ей раньше красная цена была - полушка, а как захватили власть большевики, мужики-то глянули, а у неё морда и фигура - точь-в-точь, как у супруги товарища Ленина, то бишь не супруги его товарища, а супруги его самого! Так теперь у этой Дуськи отбоя от мужиков нет, с головы до ног советскими червонцами осыпают! Небось каждый из мужиков, при этом, себя Лениным мнит, и во всём ему подражать хочет! Такой массовой популярности среди мужиков, говорят, не было и у Мессалины!
   - Дурной пример заразителен для масс, - подтвердил Фриц Карлович. - А потому я констатирую, что большевизм и народ - это не лучшая, во всех отношениях партия. И, следовательно, история их потомства будет историей болезни этого потомства, которая закончится для большинства из них летальным исходом в лучший мир, уже через одно поколение. Одни найдут лучший мир на том свете, другие - в эмиграции! - поставил свой общественный диагноз врач.
   - Дома терпимости они закрыли, а их Дома и Дворцы пионеров, вместе с пионерскими лагерями - вертепы разврата, а Дома и Дворцы культуры - это рассадники Пролеткульта и бескультурья! - поделилась наболевшим Дуня.
   - А Ваши анализы, друг мой, требуют перепроверки! Белки и радужные оболочки Ваших глаз не внушают радужных перспектив Вашего организма, - сказал врач, глядя в глаза Ильичу.
   - Не будем омрачать нашу встречу разговорами о болезнях, доктор. Я верю в своё выздоровление и знаю к нему пути. Вера творит чудеса! Если можно внушить себе, что болен - и заболеть, то можно внушить себе, что здоров - и выздороветь! Так что поговорим о приятном. Чудесная всё же страна Германия!! - перевёл разговор на другую тему Ильич. - А женщины, какие там женщины! Ещё Генрих Гейне гениально верно подметил, что немки, в отличие от вольнодумных, игривых, вечно флиртующих и болтливых француженок, всегда молча и покорно идут в любую постель. Недаром в России всех дойче фрау называли: "немки", так как они немы как рыбки, и чувствуют себя в постелях с любовниками, и резвятся там, как рыбы в воде! Проявляя при этом столь же неуёмный сексуальный аппетит, как ненасытный аппетит акул! А так как и их мужья об этом помалкивали, то их окрестили: "немцами", отсюда и вся нация получила это название. А ведь молчание - золото! Молчание же любовниц, кроме постельных стонов, дороже золота высшей пробы! Это своеобразный общественный презерватив, предохраняющий нас от семейных скандалов и подмоченных репутаций. В определённом смысле, вся немецкая нация - это золотой кондом!
   - Немецкая женщина обязана существовать в рамках четырёх "К": Kleider, Kinder, Kuche, Kirche!!! Это краеугольные камни строительства её семейной жизни на почве материального достатка. Обо всём же остальном - молчок! Нельзя обнажать на свет Божий тёмные подвалы своего дома, дабы дом не рухнул; так и всё тайное должно оставаться в надёжной глубокой тайне, - так считают мои соплеменники. Но, увы, ничто не вечно под луной, и всё тёмное, рано или поздно, становится явным. Кому-то лучше поздно, чем никогда, а для немцев лучше никогда, чем рано или поздно! - подхватил новую тему разговора Фриц Карлович.
   Мужчины ещё долго беседовали. Уже утомлённая их словесным оргазмом, вернулась в свою квартиру Дуня, и занялась очередным клиентом. А Ильич с Фрицем Карловичем дотемна восхищались культурой Германии, и от души смеялись, вспоминая проделки героя старинных устных легенд Фландрии и Германии - насмешника и озорника Тиля Уленшпигеля, высокохудожественно описанного Шарлем Де Костер, а в Германских шванках именуемого Эйленшпигелем (Совиным зеркалом).
   Наконец, доктор предложил Ильичу переночевать на диване в зале, а сам ушёл в спальню.
  
   Лучи восходящего солнца наполнили спальную комнату, освещая воздушную чехарду пылинок. А Ильич вот уже битый час душил Фрица Карловича, вначале молча, а затем с бранью: - Ах, ты прослойка гнилая и дерьмовая! Ухо-горло-нос недобитый! Во все дыры свой нос суёшь, да трепанацией черепов и промывкой мозгов занимаешься! Да вас всех: трепачей-интеллигентов засранных выше кишечника допускать нельзя! Мозги промывать и идеологическую лоботомию делать имеем право только мы - большевики, потому что только наша партия - ум, честь и совесть нашей эпохи! И только у нас чистые руки, горячие сердца и холодные головы! А ты: зараза поносная, интеллигенция разложившаяся, моча вонючая; меня - Великого Ленина провожать не станешь?! Так я тебя самого спроважу в последний твой путь: через твой задний проход - на хер! - шипел сквозь зубы Ильич, изгаляясь над Фрицем Карловичем. - У тех, кто на нас - большевиков, зуб имеет, мы зуб у того вместе с головой удаляем, а те, кто в эмиграцию удрал, там себя с этими зубами зубной болью изведут - мы для них хуже кариеса! Чёрт вас всех дери - врачишек гомосапиенсных, нам здесь только ветеринары нужны!
   Старый врач, однако, был вёрток, и сопротивлялся отчаянно. Его жилистая шея выскальзывала из рук Ильича, а адамово яблоко казалось Ильичу крепче яблока неспелого и скользче яблока глазного.
   - Большевик с большой дороги! Маньяк-убийца! Сумасшедший душегуб! Воистину, ты - Ленин, ты - химерик Кремлёвский; мерзавец всемирный; вампир всенародный; вождь - охламонов! - хрипел доктор, нанося кулачные удары по телу и голове Ильича.
   - Ах ты - змея Гиппократова! Нарушил, гад ползучий, Гиппократову клятву! Человека искалечить хочешь! Кулаками молотишь! А как же заповедь: "Не навреди"?! - возмутился Ильич.
   - Наконец, доктору удалось вывернуться из трясущихся от возмущения рук Ильича и, таким образом, выкрутиться из создавшегося положения. Фриц Карлович вскочил на ноги и, прежде чем Ильич успел что-либо предпринять, изо всех сил грохнул ночным горшком Ильичу в ухо. Ильич грохнулся на пол и издал жалобный стон. В рефлекторном порыве оказать срочную медицинскую помощь пострадавшему, врач нагнулся над навзничь лежащим Ильичом. Поверженный, но недобитый Ильич, воспользовавшись "благоприятным" моментом, нанёс молниеносный, сильный и точный удар ногой в пах своего спасателя. Врач скрутился от боли, и свалился на пол. Ильич, с ловкостью игривого кота, бросился на страдальца и зубами впился в его горло мёртвой хваткой бульдога. Прежней свою жертву из своего оскала он уже не выпустил. Вскоре в зубах Ильича осталась лишь материальная оболочка врага - его бездыханное тело. В этот миг Ильич ощущал себя ярым материалистом, и был явно удовлетворён тем, что ему в очередной раз удалось отделить первичное (материальное тело), от вторичного (сознания), то есть отделить зёрна от плевел. И вот так, в борьбе с идеалистическо-сволочной интеллигенцией, в очередной раз доказать, что если надо, то своего - материального, воинствующий атеист им никогда не отдаст, так как ему всё по зубам!
   С трудом разжав свои сведённые судорогой челюсти, и сплёвывая кровь Кляйна, Ильич злорадно подумал: "Пусть забирают с собой свои жалкие совестливые душонки, оставшиеся здесь интеллигентные слюнтяи, и катят на все стороны того света, а вся их материальная основа достанется нам, включая и их трупы. Только так вы - рефлектирующие рафинированные интеллигентики сможете "слинять" от нас. А если я кого-либо из вас и отпускал за рубеж по всей форме и содержанию, то лишь для того, чтобы эти бегущие от нас идеолого-эпидемические крысы окончательно подорвали основы загнивающего мирового империализма. Но тебе этого не дано, мышь белая - лекаришка, лечи теперь лишь жалкие душонки своих загробных единомышленников! А своей новой интеллигенции мы привьём свои вкусы и выработаем у неё Советские условные рефлексы.
   Но поостыв от горячки боя, Ильич произнёс слегка извиняющимся тоном: - Конечно, насчёт чистоты партии я, с горяча, преувеличил. Да, есть у нас предатели-оборотни, но они получат по заслугам: своей крови лишатся и своими кишками подавятся, уж я-то об этом позабочусь! Я охлофобией не страдаю, но сейчас мне нужна временная конспирация, и необходима мощь германского пролетариата и германский дух, чтобы навести должный порядок в России и в партии! Цель оправдывает любые средства, так что извини, Фриц Карлович! - быстро прошептал Ильич свою прощальную речь перед покойным.
   Затем, Ильич перешёл от трупа к делу: бритвой Фрица Карловича, он тщательно сбрил себе усы и бороду, не пощадил брови и ресницы, и наголо сбрил остатки волос на голове. Теперь из зеркала на него смотрело нечто страшно похожее на череп. Да и время, проведённое в саркофаге, наложило свой характерный отпечаток на внешность Ильича.
   - Ну и мумия! - воскликнул удовлетворённо Ильич. - Теперь я, пожалуй, больше похож на Тутанхамона. Во всяком случае, меньше 3316 лет мне никто не даст! Да и не мудрено, миг проведённый в саркофаге на моём месте, любому покажется вечностью. Многие мечтают о таких похоронах, но не заживо и как можно позже! Да, можно ударить в грязь лицом, или потерять своё лицо - это не беда, главное, чтоб кости были целы, а мясо нарастёт! - хохотал он над своей новой внешностью и от своих шуток.
   Отыскав среди историй болезней, хранящихся у Фрица Карловича, подходящий по формату рентгеновский снимок головы одного из пациентов доктора, Ильич продолжил проявлять чудеса своего искусства конспирации. Так, отклеив из германского паспорта Кляйна его фотографию, Ленин вклеил вместо неё рентгеновский снимок и искусно на его уголках чернилами дорисовал штемпели печати. Имеющиеся же крепления фотографии в германском паспорте, после немецкой аккуратности Ильича, смотрелись как родные на фоне рентгеновского снимка. Ильич подумывал было выписать себе на новую фамилию ещё и мандат, на всякий случай, но в сложившейся общественно-политической обстановке своей подписью предпочёл не козырять, "тише едешь - дальше будешь" - решил он.
   - Скажи спасибо, что я побрезговал, и не снял с твоей физиономии кожу, чтобы напялить на своё лицо, вроде маски! - как мог, успокоил душу своей жертвы Ильич, но решил больше не болтать, вспомнив, что болтун - находка для шпиона и для шпика, а ему нужна конспирация: меньше слов - больше дела.
   Паспорт, билет на поезд "Москва - Берлин", Ильич засунул в бумажник с деньгами, и этот Кляйновский набор положил на стол. Затем, зашёл на кухню, взял топор для рубки мяса и отправился на второй этаж. Было пять часов утра. Ильич постучал в дверь квартиры извозчика.
   - Кто там? - раздался за дверью заспанный голос извозчика.
   - Тот, кого ты сюда позавчера привёз. Хочу тебя нанять довезти меня до Александровского вокзала.
   - Согласен на царский или на советский червонец!
   - Дам столько, сколько тебе хватит! - пообещал Ильич.
   - Я сейчас повезу Вас вместе с доктором, иначе взял бы с Вас в два раза больше! - успел сказать извозчик, открывая дверь.
   - Думаю, что тебе и трёх таких вот "рубликов" по горло и выше хватит! - воскликнул Ильич и дважды хватил-рубанул его по голове топором.
   Извозчик лишь глухо охнул и распластался у порога. Ильич контрольным ударом топора отрубил ему голову и, переступив через труп, вошёл в квартиру, где в спальне храпела старуха. Храп перешёл в хрип, звякнул о кровать топор, а, затем, всё стихло.
   Довольный проделанной работой, Ильич спустился в полуподвал дома и постучал в дверь проститутки.
   - Ой, кто это?! - поинтересовалась из-за двери женщина.
   - Раскольников к Соне-засоне. Открывай, моя конфетка мармеладная! От доктора я, попрощаться зашёл и гостинец от него тебе передать! - пошутил Ильич.
   - Ах, это ты, душка! - воскликнула Дуня, узнав по голосу Ильича, и распахнула дверь.
   - Ильич хватил её обухом по голове, а, затем, гуманно добил, чтоб не мучилась. В комнате женщины находился и её новый клиент, который, увидев Ильича и дело рук его, попытался удрать в окно, но в одном прыжке и одним ударом острого топора, Ильич пресёк его грешную жизнь.
   "Этим последним ударом топора, я, по сути, прорубил себе "окно в Европу"! - ухмыльнулся Ильич.
   Уничтожив нежелательных свидетелей, наш герой поднялся в квартиру доктора, оглядел себя с ног до головы в огромном трюмо и убедился, что сработал как всегда чисто - внешне кровью себя не замарал! Тем не менее, для полной конспирации, Ильич решил сменить свой костюм на костюм Кляйна висевший в шкафу. Мимикрия прошла вполне успешно - костюм на Ильиче сидел ладно, и не мудрено: уж если даже подлецу всё к лицу, то такому отъявленному негодяю - всё впору придётся! Ильич переобулся в докторские тёплые сапоги, напялил на себя его шубу и шапку, положил в карман бумажник, украсил руки лайковыми перчатками и прихватил с собой докторский чемоданчик.
   - Гори оно всё синим пламенем! - произнёс Ильич, выгребая кочергой из камина на ковёр горящие угли. Затем, быстро вышел из дома и закрыл на ключ наружную дверь. Зашёл в конюшню, вывел осёдланного покорного коня чёрной масти, и, вскочив в седло, погнал его рысью по просыпающимся улицам, к Александровскому (Белорусскому) железнодорожному вокзалу. Недалеко от вокзала, Ильич спешился, отправил коня восвояси, а сам бодрой уверенной походкой вовремя прибыл на вокзал.
   Двое милиционеров, проверяющие документы и билеты у отъезжающих, перед входом в третий вагон пассажирского поезда "Москва - Берлин", тупо уставились глазами в рентгеновский снимок головы в паспорте, который протянул им, вместе с билетом, Ильич. Словесное же описание внешности владельца, в германском паспорте на немецком языке, им ни о чём не говорило, как и сам немецкий язык.
   - Это чо такое, а?! А где фотография?! - удивились милиционеры.
   - Смотрите на просвет, как на водяные знаки на денежных купюрах! Что, разве не похож?! - осклабился Ильич
   - Походить-то похож! - растерялись милиционеры, внимательно вглядываясь, то в лицо Ильича, то в рентгеновский снимок. - Но, фото какое-то не то!
   - Товарищи милиционеры, это рентгеновский снимок моей головы. Такая надёжность удостоверения личности самая основательная! Под чужую фотографию легко можно загримироваться, рожу скорчить! А вот череп-то свой не так-то просто изменить под чужой, оставаясь, при этом, живым и невредимым. Мой череп кожей так обтянут, что её и снимать не надо. Этот снимок передаёт самые главные и характерные (основные) особенности внешности владельца, здесь нет отвлекающих внимание маскировочных второстепенных черт! Это авангард, современное веяние науки и искусства, экспериментальная германская работа - критерий истины! Здесь, братва, надёжности больше, чем у дензнака!! - снисходительно объяснил Ильич. - А вот у всех этих индивидов, - указал он пальцем на других кандидатов в пассажиры, - физиономии сличать с фотокарточками следует более тщательно! Желаю вам всех аферистов оставить в дураках, и чтоб ни одна сволочь не покинула пределов Великой Родины социализма!!! За такой-то матерью-родиной нужно следить пуще матери родной! Дети Страны Советов не должны ни в коем случае бежать из-под её опеки, или избегать помощи ей! - отечески наставлял милиционеров Ильич. - Я ж её во век нигде не забуду, и внукам любить завещаю!!
   Восхищённые его интернациональной сознательностью и высокой бдительностью, милиционеры, с почтением, возвратили ему паспорт и билет. И, пропустив его в вагон, принялись с особой тщательностью проверять документы кандидатов в пассажиры, дотошно долго сверяя их фотографии с их же натуральными физиономиями, так что некоторые из них не успели сесть в вагон до отхода поезда, а лишь проводили его долгими взглядами широко открытых от ужаса глаз.
   Ильич же, войдя в неутративший ещё своей комфортабельности купейный вагон, саркастически рассмеялся. "Между вас - двух "дубов", у меня было куда больше шансов сплутовать, но не заплутать и пройти, чем между двух сосен!! Уверен, что входы в другие вагоны преграждали такие же "дубы"! Убеждён, что советские пограничники того же качества, что и эти "дубы"! А польские, на бегущих из СССР, смотрят сквозь пальцы; ну а с германскими я всегда найду общий язык!" - злорадно подумал он, и вполголоса, с энтузиазмом, прочёл полюбившееся стихотворение Ковентри Патмора о дураках:
  
   Жму руки дуракам обеими руками:
   Как многим, в сущности, обязаны мы им!
   Ведь если б не были другие дураками,
   То дураками быть пришлось бы нам самим.
  
   В его двухместном купе его ожидал приятный во всех отношениях сюрприз: у окна сидела приличного вида и первой свежести (в его вкусе) женская краса! Из-под изящной модной шляпки виднелись локоны каштановых волос. Нежную матовость кожи лица оттеняла благопристойная вуаль. Модная норковая шубка шла её статной фигуре, пожалуй, в ещё большей степени, чем самим норкам. А такие грациозные красные сапожки даже Золушке не снились, и, видимо, разбили, словно хрусталь, не одно мужское сердце! Руки её, в белых перчатках, как две голубки, приютились у неё на коленях. Ильич долго не мог прийти в себя, и, стоя в дверях купе, как вкопанный, раскрыв рот, в оцепенении таращился на эту дивную красу.
   "Ну и красотища!! Такой красотищи даже в женской бане нет!!!" - зациклилась мысль в голове Ильича.
   Из оцепенения его вывели лишь толчки тронувшегося в путь состава. Ильич поспешил представиться прекрасной незнакомке, и имел честь Фрица Карловича сделать это по всей надлежащей форме.
   - Александра Фёдоровна, - в свою очередь представилась прелестница, одарив Ильича томно-таинственным взглядом, чуть приподняв вуаль.
   0x08 graphic
Усевшись рядом с ней на её полку, Ильич открыл было рот, чтобы произнести пару банальных фраз: "Ваше лицо мне знакомо! Где мы могли встречаться?!" Но она опередила его, сказав: - Кажется, мы с Вами где-то встречались. Хотя, чёрте что может показаться-померещиться, пример тому "дежавю" и "реинкарнация"! - добавила она и перекрестилась.
   - Очевидно встречались. Да это и не мудрено! Жизненные пути-дороги людей пересекаются и переплетаются между собой, как сеть паутины, - подхватил начало нити разговора Ильич, пытаясь завязать разговор с красой в более тугой узел и попытаться заплести ей мозги (если таковые обнаружатся), а там и до более близкого телесного знакомства с прекрасной попутчицей - рукой подать.
   - Да, только вот попадается в эту паутину лишь мошкара, да мусор всякий! А что касается людей достойных - сильных личностей, то у каждого из них свой - прямой, честный, независимый жизненный путь, своё оригинальное направление! И думать, что они пересекутся - это Эвклидовский анахронизм! Ведь, как доказал Лобачевский, в плоскости через точку, не лежащую на данной прямой, можно провести более одной прямой, не пересекающей данной! Так что уж тут говорить о прямых путях благородных людей, у каждого из которых свои жизненные цели и своё понимание счастья, как личного, так и общественного?! Они-то уж точно не пересекаются, как не пересекаются между собой параллельные миры! Впрочем, возможно, найдутся желающие рассматривать жизненный путь достойной личности и как луч геометрический, и подобным лучу света в тёмном царстве; и с точки зрения корпускулярной и волновой теорий света; или просто как один из лучших отрезков Бытия! - в оригинальной форме кокетничая, уточнила краса.
   "Кто мне дорогу перейдёт, на тот свет попадёт, а я кому угодно перейду, и через кого угодно и чего угодно переступлю!" - подумал Ильич. И обиженный сравнением с мусором и мошкарой, возразил даме, по-видимому, мнящей себя Софьей Ковалевской, решив ей подыграть и её же обыграть: - Ну, во-первых, путь у порядочных людей должен быть только один, и цель одна: большев... большой путь и цель бесконечно большая - великая цель, тогда не промахнёшься и не заплутаешь! А все прежние жизненные коллизии и перипетии у порядочных людей - это их выруливание на эту магистральную дорогу с односторонним движением. Да и с непересекающимися прямыми не всё так универсально, мадам! У Лобачевского, прямые не пересекаются при определённом условии. А вот Бернхард Риман доказал, что любая прямая на плоскости пересекается с любой другой прямой, лежащей в той же плоскости (параллельных прямых не существует). Скажете в малых масштабах? Но ведь и Земля мала, а мир тесен - как известно. Спирали в развитии явлений в нём часто переплетаются. Параллельные миры, и те, иной раз, пересекаются, или соприкасаются. О, мадам! Существует чёрте сколько измерений вещей, и чёрте сколько пересечений вещей друг с другом в этих измерениях! В том числе бывают и одновременные пересечения путей движения вещей, а подчас и совпадения их путей, независимо от того, к каким классам или кругам эти, с позволения сказать, вещи или предметы рассмотрения официально принадлежат, и какие иерархические высоты занимают. А, тем более, этого не может не происходить с такими проницательными умами - как у нас, и нами самими - личностями, стремящимися на практике познать лучшие стороны жизни и мира!
   - Запутаться можно в этих антиномиях! И не вздумайте путать мне мозги ещё и весьма спорной и малоизученной квантовой механикой! - произнесла красотка.
   - Я не стану, в качестве доказательства, ходить пред вами как мудрец пред Зеноном в стихотворении Пушкина, ибо скажете, что в ногах правды нет. Возможно, что бессвязны мысли идиотов, но мы с Вами достойны изречения Вольтера: "Великие умы сходятся"! - очередной раз попытался польстить даме Ильич.
   "Сильные души сходятся чаще, нежели великие умы" - процитировала она французскую поговорку и "изречение" Вольтера.
   - А как опасно шизоидное раздвоение личности, даже если эти два я идут параллельно, а, тем более, в разных направлениях! - вошёл в раж Ильич, продолжая заплетать даме мозги. - Если же смотреть в глобальном масштабе, то вся жизнь человечества (на этом и том свете), как один на всех Мёбиуса лист, но многим порой кажется, что они начинают жизнь с чистого листа. Мы реальные люди, а не воображаемые Земные параллели и меридианы, и способны сойтись везде на Земле, реально и в воображениях!
   - Бессвязные мысли - это, конечно, плохо, но плоха и путаница в голове! - попыталась она унять его мозговой штурм, но Ильич был неотразим:
   - Не сочтите это за плоский юмор, мадам, но великий физик Эйнштейн, опираясь на геометрию Лобачевского и геометрию Римана, то есть стоя на плечах этих гигантов (хотя сам он утверждает, что больше всех ему даёт Достоевский, а по мне хоть Карл Маркс, хоть Жюль Анри Пуанкаре - отрицающий объективную реальность и объективную закономерность природы; хоть реакционер и милитарист Раймон Пуанкаре - на любого обопрусь, если потребуется, ведь цель победителя всё оправдает). Так вот, он в своих теориях относительности установил, что время и пространство взаимосвязаны (и дело тут сводится не только к тому, что "время - деньги", а на деньгах мир держится), и что течение времени и протяжённость тел зависят от скорости движения этих тел. Как всё это справедливо относительно нас? А вот, например, наша железная дорога состоит, кроме прочего, из параллельных стальных отрезков, то есть параллельных рельс; а времечко-то сейчас смутное, запутанное, в смысле политических направлений; не ровен час, какая-нибудь политическая или обычная банда (у всех банд один принцип: чем хуже своей стране, тем лучше им), эти рельсы скрестит между собой - вот они и пересекутся! Да уж, это будет отнюдь не разъезд и не стрелка, а безнадёжнее перестрелки, куда как для нас безнадёжнее! Ведь мы-то с Вами, мадам, на всех парах мчимся на поезде, а при такой скорости поезда, его торможение, скорее всего, запоздает, ибо, при данной скорости поезда, торможение в голове машиниста будет слишком долгим, а вот тормозного пути поезду, тогда, точно не хватит. Так что, эта точка пересечения наших путеводных рельс, неизбежно будет трагической и катастрофической точкой пресечения наших с Вами путёвых земных жизней. Можно сказать, что пересечение наших рельс, поставит тяжкий крест на наших земных жизнях. От скорости такой, мы на точке трагической этой, без многоточия и вопросов, в лепёшки расшибёмся и в вечность канем! Как это ни тяжело говорить, и не потому, что по Эйнштейну, масса тела растёт с увеличением скорости тела, а потому что жаль Ваших прекрасных форм, могущих стать более плоскими, чем доска! И это несмотря на то, что до скорости света в вакууме нам очень далеко, и мы в пределах классической механики. А вы верующая?
   - Да, я православная верующая.
   - Вам любой поп скажет, что наши умельцы умеют теорию научного атеизма практикой посрамить и Эйнштейна удивить! Ибо, благодаря этим умельцам, у нас любая живая душа, движущаяся наземным транспортом, может, по инерции, обогнать этот свет и попасть на тот. Какой русский не любит быстрой езды, но любовь эта зла, и поездка равнозначна самоубийству - греху тяжкому, ведущему к расплате адовой. Вот такое нам, по всей видимости, "Светлое будущее" светит! На нас свет клином сойдётся - и тот и этот. Вот только до Нового света, увы, не добраться, и не до Высшего; и даже до милого моему сердцу полусвета! Да, такое "Светлое будущее", да ещё и весьма преждевременное, пострашнее звезды Полынь! Говорят, что смерть причину найдёт, но естественную смерть здесь обогнать, что раз плюнуть; и разогнавшись до преждевременной, бац! И незваным гостем явишься там. Нет, милочка, туда надо попасть вовремя - лет в 150, просто отдав Богу душу, или продав её чёрту, или телепортировав. Опоздать - умереть медленной мучительной смертью и стать привидением, или вурдалаком - это и то гораздо лучше, чем попасть в ад, да ещё и преждевременно, ведь в рай-то самоубийцам путь закрыт. Впрочем, тут дело не только в наших умельцах с больших и малых дорог. Известно, что в Германии происходят одни чудеса, а в России другие. Пусть воздух Германии не идеально чист, из-за дымных труб, но даже общественные туалеты там чище наших Дворцов культуры! А производительность труда в Германии была и есть непомерно выше, чем в России, и социализм в Германии будет построен за куда меньшее количество лет, нежели в России. И, при этом, Германия ведь не движется со скоростью близкой к скорости света (электромагнитных волн) в вакууме, а движется с Земной скоростью, как и Россия, и, потому, время в Германии не идёт медленнее, чем в России. Но в Германии продукции успевают делать больше, гораздо качественней, чем здесь; и, несмотря на отсутствие у них хитрой на выдумки голи, новей! Да и наличие в России огромных и очень тупых, в направлении движения к коммунизму, масс, не означает, что Россия движется с излишней или просто огромной скоростью к цели. Жуткая дремучесть основной массы Советских людей очень замедляет скорость просвещения их светом учения марксизма-ленинизма. Скорость просвещения их светом иных светских наук, также черепашечья, на это указывает наркомпрос и сетует Луначарский. Некоторые думают, что это такая же невыполнимая работа, какой бы была попытка осветить всю территорию нынешней России светом белых ночей - посмешище де на весь белый свет! Но просветить массы можно заодно с электрификацией всей России, то бишь СССР.
   "Вместо того, чтобы активно бухать алкоголь, Советские люди активно бы работали, вот тогда бы им было всё по плечу, а не по херу! И быстрота реагирования возросла бы! И всё вовремя успевали бы делать! И просвещались бы не фонарями под глазами, а светом новых научных открытий человечества!" - хотела было вставить сияющая красотой дама, но Ильич не дал ей такой возможности, непрерывно тараторя:
   - Сила притяжения великих бескрайних просторов России искривляет путь полёта света утренних и вечерних зорь. А при тягостях жизни, водовороте Российских событий и повседневной жизненной круговерти, солнечный свет, пространство и время часто спиральными воронками сворачиваются то тут, то там в туннели, обманчиво напоминающие то влагалище, то хер; и с умопомрачительной скоростью ведущие на круги ада, где вращается свет Люцифера и откуда, как из лап ОГПУ не выбраться! А вот в рай и католическое чистилище, как и на чужом горбу, на поезде не въехать. Вот какие релятивистские чудеса, затмевающие фокусы Гудини, порой выделывают в России свет, пространство и время. Масса покоя России равна нулю, покой нам только снится, а на деле - сплошное беспокойство! Время в России часто бывает тяжким, смутным, опасным как необъезженная степная кобылица. В Германии время подобно объезженной кобылице, а скорость их хода одна, но с разницей часовых поясов, казалось бы, в пользу России, по поговорке: "кто рано встаёт, тому Бог подаёт", но жизнь за счёт подачек - это удел слабых и нищих! В отличие от обычных коней и кобыл, которых деревенские бабы на скаку остановят, время даже им не остановить, и оно бороздит их кожу витиеватыми морщинами и сгибает их спины старостью в три погибели, а то и молодуху враз заставит загнуться! Говорят, что ведьмам и колдунам время подчиняется как Конёк-Горбунок Ивану. Но это сказки! А то, что происходит искривление пространства-времени при сильном поле тяготения тягостей жизни страны - это правда, а не кривда! У нас, от этих тягостей, пространство-время такие загогулины выделывает, какие Эйнштейну и не снились! Тут и Менделеевым не надо быть, чтобы не только во сне, но и наяву это увидеть и даже почувствовать! Не так давно ты был не на высоте, затем, недолго, на вершине успеха, и вдруг теперь уже на дне...
   - В Нём была жизнь, и была свет человеков; И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир, - молитвенно прошептала она, а Ильич витийствовал: - Да что там Эйнштейн?! Если его теории малопригодны не только для объяснения непонятной чужеземным мудрецам России, но и Германии (тоже мне светлая голова), тем хуже его теориям, и плохо будет ему, если этот пархатый жид вовремя не улетит. Короче говоря, при нашем с Вами движении по России, у нас, по всей вероятности, много шансов навеки остаться в том возрасте, в котором мы пребываем. Пусть даже, мадам, Вам по внешнему виду 18 лет, и Вам хотелось бы сохранить этот наглядный и ненаглядный возраст на долгие годы, но ведь пребывая в Германии, а не в аду, который хуже России! Но, чем больше беда на твоём пути, тем труднее с ней разминуться, особенно на железнодорожном, хотя ты, вроде бы, и не в кандалах! Если в остальном мире всё взаимодействует (взаимосвязано), то в России всё так запутано, что сам чёрт ногу сломает! Да, мадам, в России бессвязны лишь мысли и речи идиотов, а так, куда ни ткнись - Гордиев узел, или хуже того. Вот только что железнодорожный путь казался нитью Ариадны в руках, ан вот уже он затягивается удавкой на шее - реальной удавкой. А рванёшь стоп-кран - оборвёшь нить жизни своей, ибо жизнь - это движение, хотя и по направлению к смерти. Но даже если рванув стоп-кран в хвосте поезда, сохранишь голову на плечах, то таким образом далеко не уедешь, а выход из поезда не всегда лучший выход из положения, ведь в ногах правды нет, чёрт знает куда они могут завести, в то время, когда и за правду-то можно голову потерять. Да и куда тут выйдешь? Не из корабля ведь да на бал. Из каких зол выберешь меньшее, если даже революции - это, по словам Маркса, локомотивы истории. И влекут-то они нас не по спиральным путям развития, а по ухабам и косогорам бездорожья и неизвестности, подталкиваемые то инерцией борьбы классов, то сумбуром и хаосом бараньей глупости и свинства масс, а затем - свободное падение в пропасть бед. Да, по спирали из наших бед не выпутаешься - это куда сложнее, чем вывести из штопора самолёт. Я не фаталист, а реалист, и нити парок-неяд мне на уши, как лапшу, не повесишь. Многие, следуя кривыми дорожками, способны увидеть в них лишь прямые отрезки пути, но не видят оптимального выхода и входа, я же их не хуже своих пальцев знаю. Знаю, где и как от беды увернуться, и где и как удачу ловить. Меня сам чёрт не попутает, а лишь сам запутается и заплутает, и ноги свои сломает, и шею себе свернёт. И хотя для России дураки и дороги - сплошные беды, но для меня щелки найдутся и тайные ходы сыщутся! - с жаром произнёс Ильич, и про себя подумал: "Если есть извилины в мозгу, путь твой будет извилист и запутан, но выпутаться и не заплутать ты сможешь, за счёт того, что хитрым плутом запутаешь и обведешь вокруг пальца других. Мои "песни сирен и Орфея" не обаяли кабана, зато эту лопоухую тёлку взять проще простого! Мы движемся с ней параллельно друг другу, а скоро ещё ближе и вглубь! Порочные связи самые захватывающие!" И тут же молвил с укоризной: - А Вы, мадам, от какой-то мошкары, да от мусора приуныли - это всё не беда, а мелочи жизни!
   Красотка хотела было продолжить гнуть свою шутливую линию, пришедшим на ум: "Если бы наши с Вами мысли и души сходились, мы бы, как рыбак рыбака, видели друг друга издалека. Но наши мысли не сходятся, а ведь мысли умных людей руководят их телами и не только их телами, но иногда и чужими. И только круглые идиоты идут туда, не зная куда, а самодуры - куда в башку взбредёт, одержимые - в недостижимое! Хотя, чем чёрт не шутит, возможно, что наши пути пересекались или сходились, но мы были в тех местах в разное время, возможно в одно, как сейчас (память девичья об этом молчит), а вот женская логика подсказывает, что Вы путаетесь у меня под ногами из-за путаницы в вашей голове!" Но щадя его самолюбие, её уста озвучили лишь шутливое беспокойство: - Ой! А какой же тогда путь более безопасный?!
   - Свет мой, милочка! В принципе, между двумя пунктами наиболее оптимален прямой путь, пусть даже, в определённых случаях, он, не согласуясь с законами геометрии, будет несколько большего размера, то есть длиннее стандарта. Прямые пути, подчас, бывают обманчивы, но, подчас, и нет. А лучший из них, как Вы понимаете, это прямой половой путь, называемый ещё половой связью. И для нас это, пожалуй, единственный путь к жизни и её продолжению! Поверьте, это не пустое хуеплетство. Но, конечно же, всё следует делать с известными предосторожностями, чтобы несвоевременно не залететь и не подхватить, но на это я и многопрофильный доктор! - переведя разговор в нужное себе направление, похабно улыбнулся Ильич. - Путь может быть большим стоячим, но не застойным, а уговор дороже денег! - добавил Ильич, надеясь уговорить даму на благосклонность без денежных трат. А уговор, как он понимал, должен быть закреплён руками и подкреплён надёжным членом. Но, прежде чем брать быка за рога, поинтересовался: - Вы замужем?
   Прежде чем ответить на прямой вопрос, красотка, в пику Ильичу, молвила пословицу: "В объезд ехать - к обеду дома будешь, а прямо ехать - дай Бог к вечеру". А Ваш прямой путь - это и вовсе путь на хер и в пизду! - уточнила она, в грубой и вульгарной форме, обнажая срамные места Ильичёвской "правды". А затем, гордым и независимым тоном произнесла: - Мой муж в Берлине, и я возвращаюсь к нему. Но чаще я нахожусь не за мужем, а во всём впереди него и над ним! А где же Ваша дражайшая половина? - поинтересовалась эта интересная женщина.
   - У меня всё при себе. Я самодостаточен! - в тон ей, дерзко солгал Ильич. И уже серьёзно и откровенно заговорил о наболевшем: - Вот, к примеру, Фридрих Энгельс говорил о том, что Маркс Карл признавался ему: "Я по-настоящему возненавидел эксплуататорские классы лишь после того, как женился на баронессе Женни фон Вестфален! Я на себе испытал тиски первой ячейки общества, каковой является семья, это и привело меня к выводу, что свобода есть познанная или, как формулировал Спиноза, осознанная необходимость". К свободе Маркс, как видно, относил брак по расчёту (как осознанную необходимость терпеть женские капризы, или мужские пороки). Безусловно, что такая свобода способствует достижению корыстных целей осознавшего. Чем больше эти цели, тем больше осознанная необходимость. Понятно, что брак по денежному расчёту на более крупную сумму денег, означает большую свободу - осознанную необходимость, а счастьем никакое количество денег даже и не пахнет! Если оно там и заключено, то им не воспользуешься, и чужим счастьем, как клин клином, его оттуда не выбьешь, и ничем иным не извлечёшь для себя, даже несчастье в этом не поможет, навеки это счастье от людей сокрыто! Должен также добавить, что свобода (в традиционном значении слова) всегда относительна. Жить в обществе и быть полностью свободным от него нельзя, ибо всех денег не накопишь (клан Рокфеллеров здесь как исключение подтверждающее правило); и, как бы ни были длинны руки, всего к рукам не приберёшь! Даже если диктатором встанешь над обществом, и тогда надо что-то оставлять и чем-то делиться со своими ближайшими холуями, иначе они тебя быстро угробят, да и так тоже угробят, но позднее. А ближайшие холуи делятся со своими холуями, и так далее и тому подобное. Если ослабишь контроль за делением, получишь раковую опухоль с метастазами всего государственного организма, а, затем, его смерть; возможен и распад страны. Так вот, из слов Маркса Энгельс, не будь дурак, сделал для себя правильный вывод, и жениться не стал. Тем более, что определённый финансовый капитал он имел, а приумножение его за счёт женитьбы, означало бы свободу хуже неволи! А ведь и такая жена, которая или оберёт, или разорит! Кстати, Маркс Карл (а это Вам отнюдь не пустозвон типа Маркса Адольфа) и Энгельс Фридрих, говоря, что пролетариям нечего терять кроме своих цепей, имели в виду, конечно же, узы Гименея, ибо пролетарии - это не рабы или каторжане, закованные в цепи, которые значительно труднее потерять (если такое вообще возможно), нежели свою жизнь. Да и само понятие "семь я" - каково! Это сколько же надо алкоголя на одну душу принять, чтобы самого себя не в двух-трёх, а в семи ипостасях увидеть! Это ж так припечёт! - похлеще белой горячки будет!! А любовь между мужчиной и женщиной есть духовная сивуха, опиум для народа, "одного поля ягода" с опиумом религиозным! Недаром говорят: "Бог есть любовь", так и в библии написано. И, поэтому, многожёнство сродни многобожию, как и многоблудие - ведь и там и там есть сексуальная полифилия. Но чёрт с ним, грехом! Менандр утверждал, что женитьба... зло, но необходимое зло. А время - врач всех зол. Но из двух зол следует выбирать меньшее, а меньшим злом здесь является групповой брак, ибо людям всем вместе тяготы переносить легче. А парный и моногамный браки - это мужская деградация! Это, можно сказать, бракованное качество жизни! И если про Энгельса говорили: "Из него муж, как из говна пуля! Вот он и холостой", то это только потому, что злые языки - страшнее пистолета, а зависть - нескончаемый боеприпас-боезапас. У Энгельса-то все слова были не мальчика, но мужа (в смысле взрослого мужчины, а не женатого подкаблучника). Маркс же - это особое исключение из общего правила. Для него счастье - это борьба, и он никогда и никому не сдавался, даже своей жене! Не сдавался не в том смысле, что никому не был нужен, а в том, что всю свою долгую жизнь не прекращал добиваться своего. Таких как он - раз, два и обчёлся! Ведь заметьте: лишь в день свадьбы фата на голове невесты-жены, а всю жизнь фатальная неизбежность должна довлеть над головой жениха-мужа! А как здорово по любви прошёлся закоренелый холостяк Шопенгауэр! Поверьте, мадам, я не демагог, не краснобай, и изрекаю не софизмы, и не паралогизмы!! Что и говорить, традиционные супруги тянут лямку или упряжь в одну сторону параллельно друг другу (параллельны как два сапога - пара), а за ними - воз проблем, а впереди - безысходность! Такие вот параллели и меридианы всемирного "Глобуса" - театра жизни, театра абсурда! Ну а мужской идеал - это промискуитет. Так и хочется воскликнуть: "Даёшь промискуитет!"
   По поводу же своей внешности Ильич не комплексовал. Он считал, что поскольку красота - это страшная сила, а его нынешняя внешность более ужасна и прекрасна, чем у Петра Великого перед Полтавским сражением, то он обладает такой чудовищной силой и чертовской неотразимостью по отношению к женскому полу, какая не снилась даже Петру Великому, не говоря уже о Дон Жуане или Казанове, или иному брутальному ловеласу! И потому, при произнесении этих слов, голос Ильича приобрёл новые обертоны.
   Выслушав его, дама улыбнулась и произнесла: - Я убеждена, что брак может быть долгим и прочным только в том случае, если жена умнее мужа, но не наоборот, ибо брак - это пережиток матриархата, выгодный женщинам себе на уме. Отголосок матриархата закреплён даже в одной из десяти Ветхозаветных заповедей, которая гласит: "не желай жены ближнего своего...". Мужчины не имеют права пользоваться чужими жёнами по своему желанию, а вот о запретах женщинам, ни слова в этих заповедях нет. Заповеди предназначены мужчинам, христианская цивилизация чтит только заповеди, отсюда выходит, что прелюбодеянием грешат лишь мужчины естественной ориентации, а женщинам самим Богом ничего не запрещено, а, значит, всё позволено! Хотя в народе и сложилось ошибочное мнение, что в браке есть только супружеские долги (а долги платежом красны - узаконенная проституция), но отнюдь не естественные удовольствия. А какого Вы мнения о сексе? - поинтересовалась Александра Фёдоровна.
   Сама постановка вопроса вдохновила Ильича на ещё большее откровение: - Секс в его модной интерпретации, вся эта современная половая техника, как, впрочем, и Камасутра - в угоду женщинам и противоестественна для мужчин. В мужчине традиционной ориентации заложен инстинкт победителя, и для него радость обладания женщиной тем больше, чем больше она противится этому. Не разделение с ней удовольствия с помощью вычурной половой техники, а победа над ней, принуждение и насилие над ней, все действия против её воли, полное покорение непокорной - вот что дополняет половой инстинкт мужчины, чтобы у него крыша не поехала и он остался мужчиной, а не стал изнеженным слюнтяем и половой тряпкой. Разделённое наслаждение - это извращение, это поражение мужчины и победа женщины, закрепляемая в форме брака. Настоящий мужчина, исходя из своего естества, должен насиловать женщин, а потом, сохраняя свою голову на своём месте, "делать ноги"! Это особенно удачно происходит где-нибудь в поездке, где встречи краткосрочны, где "и жить торопятся и чувствовать спешат". Спешат все: и мужчины, и женщины, но мужчины должны их в этом обогнать, и легко обгоняют. А женщинам остаётся лишь искать окончательного удовлетворения своей страсти, а не дожидаться экспертизы по изнасилованию. Должен сказать, что куда как безопаснее женщина феминистка, говорящая о своих желаниях открыто в мужские глаза, которая не прикрывается лживой вуалью и не осуждает, и не судит всех за глаза (как это делает торговка Фемида), чем порочная скромница. Нарвёшься на такую скромницу и выйдет, что не ты её, а она тебя изнасиловала! Феминистку-то на х... послал, и дело в шляпе, а скромница-то почитай тебя самого околпачила. От таких психических травм и доктор Фрейд не излечит! Это не сексуальные фантазии, а такая же объективная реальность, как встреча с Вами, мадам. Пострадавших от дам мужчин - пруд пруди! И это не детский лепет, и не слова супруга-мужа, а искренняя речь матёрого человечища!!
   Половая связь между мужчиной и женщиной - это их внутреннее дело, ибо эта связь временно внутренне связывает их основные половые различия в единое целое. Таким образом, в принципе не может быть изнасилования, коль скоро половая связь - сугубо внутреннее дело личности - не уголовное это дело (даже если он прижал её в углу), и вовсе не судебное, а судьбоносное! И никакой общественности не позволено совать туда свой нос! Ведь мужчина-то, по окончании половой связи, жертвует частью своего биоматериала, или, если хотите, оставляет женщине, от единого целого, больше того, что было у неё до половой связи! А если уж брать по большому счёту, то, как Вы правильно заметили, всё в мире взаимосвязано, то есть взаимодействует по законам природы, и если кого и следовало бы судить, то только крайнего, то есть - Бога Демиурга! Это если бы он был, но так как его нет, то на нет и суда не должно быть, и осуждения, даже заочного. Не судить никого и ничего! И не потому, что "не судите, да не судимы будете", а потому, что глупо судить и осуждать природу за то, что она таким образом саморегулируется или саморазвивается; тем более нелепо судить и осуждать какую-либо её часть! Нужно лишь судить о природе, понимать и прощать! - с жаром, словно огонь-девка, произнесла дама.
   "Кроме паровоза, нами движет похоть и секс! Арестантская роба в полосочку и окно в клеточку не про нас!" - будто горячим паром, обдало мозг Ильича.
   Докрасна распалённый похотью, матёрый человечище сбросил с себя шубу и шапку, и, без лишних слов, дал волю своим ловким рукам, в прокладке пути к телу дамы.
   Дама как-то странно взглянула на него, привстала и, вдруг, влепила ему звонкую и увесистую пощёчину.
   - Не перегибай! - прозвучал её строгий голос, и она инстинктивно пересела на соседнюю полку.
   - Сука! Да как ты посмела?! Брось свои старорежимные замашки! Ты, пока что, находишься в свободной стране, и сейчас познаешь, в чём состоит твоя необходимость! Революционный натиск, это тебе не эволюционное ухаживание, дура! - от возмущения, вновь закартавил Ильич, наваливаясь на даму и стараясь подмять её под себя.
   Дама проявляла необычайную стойкость и героическое упорство, чем ещё больше заводила и распаляла Ильича. Кроме того, к сексуальному влечению добавился ещё и спортивный интерес. Однако, тело его саднило от хорошо поставленных ударов, которыми щедро осыпала его Александра Фёдоровна, особенно доставалось его многострадальной голове.
   "Этак она мне больше синяков наставит и шишек набьёт, чем в наследство от упрямого Вайса досталось! Ну да ничего, если не до женитьбы, так до развода заживёт! - возникали мысли в его голове.
   Пытаясь защитить свою голову руками, Ильич принялся наносить удары ногами по проворным рукам дамы. Впрочем, дама была, надо полагать, неплохой танцовщицей, ибо её ноги ей даже в драке не мешали, и она ими умело пользовалась, как видно, не только для привлечения мужчин, но и для избавления от них.
   - Фурия! Мегера! Кобылица необъезженная! - восклицал Ильич, стоически перенося всю тяжесть её ударов. Но, увы и ах! Очевидно, дама была специалистом по мужским слабостям, потому что вскоре Ильич нарвался на коварный удар ногой в своё самое слабое место - пах. Скорчившись от боли, нападавший упал, вместо дамы, на её спальное место и бросил злой и обиженный взгляд на "недотрогу". Она же, в горячке боя, распалилась и была им не обезображена, а неотразимо прекрасна, даже на взгляд и вкус пострадавшего Ильича. Это придало Ильичу изрядные силы для повторного броска. Он, сломя голову, бросился вперёд и лысой умной головой угодил даме в переносицу. Александра Фёдоровна на короткое время лишилась сознания, чем поспешил сознательно и бессовестно воспользоваться Ильич.
   ""Нет" и "да" в устах женщины означают согласие, а сопротивление - это то же, что и домогательство! Обморок - это бессознательное, в том числе и половое либидо! Это не тот случай, когда низы не хотят, а верхи не могут!" - мысленно, со злорадством и издёвкой, совершил свой психоанализ поведения дамы Ильич.
   Но вскоре, едва поспевавшие за мыслями руки показали полную несостоятельность этого анализа, ибо вместо обольстительного обнажённого женского тела, Ильич узрел Александра Фёдоровича Керенского собственной персоной и почти в чём мать родила: без какой-либо рубашки, покрытого лишь густым волосяным покровом. Лишь на ногах его задержались кружевные чулки и зашнурованные сапожки. После такой метаморфозы желанного тела, Ильич оторопел, что с ним случалось исключительно редко, и этим позволил своему очнувшемуся врагу нанести сильнейший удар обеими ногами, в крепких сапожках, себе в живот. Потеряв равновесие духа и тела, Ильич плюхнулся обратно на полку.
   По исключительно хамской манере поведения, демагогии, нюансам мимики, гримасам физиономии, корявости фигуры, картавости речи, а теперь и по взгляду, которым Ильич уничижал своих политических врагов, по всем этим признакам Керенский, наконец-то, узнал нападавшего. За словом он в карман не полез, а чувствам дал выплеснуться вволю.
   - Судьба умеет иногда хорошо шутить, но тут явно кто-то зло подшутил над ней! Не уж-то Парки-Неяды, плетущие нити человеческих судеб, так наплели и заплели?! Или этак чёрт пошутил и попутал, пока Бог спал?! Ульянов?! Чёрт тебя побери! Ах ты, улей растревоженный! Да, мы с тобой диаметрально противоположные личности, но наши спирали в развитии порой соприкасают нас на своих витках вращения, в этом ты прав, но только в этом и ни в чём другом! Да, у меня был спад, но теперь я вновь прогрессирую, а ты регрессируешь, и туда тебе и дорога! Все твои пути приводили Россию на х.., в п... и в жопу мирового империализма! Да что и говорить, в России, как известно, были две беды: дураки и дороги, а ныне самые большие и основные беды - это большевиско-ленинский путь и партия ВКП (б), в которой скопилось больше всего дураков. Путь, который ты уготовил России, куда хуже даже "пути по кайфу", которым катятся наркоманы, на своих "колёсах", к своим близким могилам, а любой твой большевик гораздо хуже иного непутёвого или распутного непартийного обывателя.
   А теперь ты что же, на Берлинское кладбище решил эмигрировать?! Неужто большевистский мавзолей тебе будет маловат?! Или под Потсдам в монастырь "Ленин" тебя понесло, дабы явить там себя воскресшим святым; чтобы и в Германии уверовали в твою "святость" и "непогрешимость"?! Кому рассказать о таком, сразу и не поверят!
   - Всем попам и монахам мира хватит и одного тюремного монастыря на Соловках! Расскажи-ка лучше, что ты здесь в большевистской России делал! - вспылил Ильич. - Опять контрой на панели побирался?! Трансвестит подлый! Политическая проститутка! Можешь не мекать и не кукарекать, и так понятно, что за новой порцией грехов припёрся! Хотел, чтобы тебе снова пинков надавали, как в октябре 17?! И, как видишь, кое-что получил! Ты же у нас, батенька, козёл отпущения и опущения! Мы на тебя много грехов понавешали и из страны турнули! А ты думал, что от нас сбежал, а мы туда же и всех твоих идейных козлят выперли, из тех, кто в живых остался. А от всех иных твоих козлят, остались лишь рожки, да ножки! - злорадно расхохотался пришедший в себя Ильич.
   - Я-то - истинный революционер, а ты - контра левацкая, выходит к своим германским хозяевам коз пасти направился! - высказал язвительную "догадку" Керенский.
   - Я сам всему и всем хозяин! - буркнул Ильич, подтягивая на себе штаны.
   - Такой же хозяин, как я хозяйка, - усмехнулся Керенский, натягивая на себя платье. - Был плешивый, а стал лысым, как колобок, и от всех-то ты ушёл...
   - Катись ты к ё... матери! - не сдержал своего яркого эмоционального всплеска Ильич.
   - Вот вместе и катимся! - сплюнул-таки с досады Керенский. - Часть твоих грехов, которые ты на меня навесил, я тебе уже вернул, могу ещё всыпать и навалять!
   Ильич промолчал, поджидая более благополучную ситуацию, для более сурового ответа обидчику.
   - Сыграем-ка лучше партию в шахматы, чтобы ненароком не сыграть в ящик, - предложил Керенский после того, как они привели себя в конспиративный порядок.
   Ильич согласно кивнул.
   - Хочешь отыграться за ту "партию", которую ты проиграл мне в октябре семнадцатого?! - хитро прищурившись, спросил Ильич.
   - Да, - вздохнул Керенский, - в той "партии" у тебя слишком много пешек рвалось в ферзи и иные "фигуры", вот ты и обскакал меня в цейтноте, да ещё, к тому же, играя моими же "пешками" и конями против меня! Но эти пешки (Керенский достал из своего чемодана шахматную доску и высыпал шахматное воинство на стол) национальной свободой не бредят, лозунгами: "Фабрики рабочим!"; "Земля крестьянам!"; "Мир народам!" - их не соблазнить и не обдурить! На порочный путь рабоче-крестьянской социалистической революции их не толкнуть! И не слушают они ни чьих советов! Свой Туз-руководитель у белых и свой у чёрных, и им они преданы до конца!
   Ильич, хотел было возразить ему, что та "партия" была выиграна, потому что Ленинская большевистская партия - это ум, честь и совесть нашей эпохи, а марксизм-ленинизм всесилен, потому что верен; и большевистская идея, овладевшая массами всесильна и верна, ибо опирается на научный диалектический материализм и исторический материализм (марксистскую философию), политэкономию и научный коммунизм, а не на идиотический идеализм (как субъективный, так и объективный)! Но, вовремя вспомнив о предательстве по отношению к себе, со стороны своих однопартийцев, расхотел петь своей партии осанну. А Керенский саркастически напоминал: - Знаю на что ты надеешься: на свои умелые руки! Может быть, ты не забыл, что, бывая в отцовской гимназии, я наблюдал за шахматной игрой гимназистов, после их учебного дня, и сам иной раз играл с ними в шахматы. И хотя с тобой я играл в другие игры той золотой поры, но хорошо помню, как ты ухитрялся побеждать в шахматы более лучших чем сам игроков: то пешку, то фигуру ловко стыришь у партнёра с доски, то пойдёшь иными плутовскими ходами. Ты тырил у более сильных в игре, но более слабых физически, чем сам, гимназистов, ибо мог легко доказать им свою правоту сильного кулака, если они осмеливались возражать или ловить тебя за руку. Я тогда смотрел на это твоё жульничество сквозь пальцы: мол, пусть уж лучше пешки тырит (и то ведь не на совсем) и в игре хлюстит, чем по чужим карманам юноша лазать станет, для удовлетворения своих воровских потребностей, да будет морочить людям головы не в игре, а в жизни. А то и ещё что более тяжкое, от безделья, сотворить умудрится. А ты, мошенник, под лозунгом: "не пойманный - не вор!", и с хохмами: "рука Каиссы - рука Божья!", "пути Каиссы неисповедимы!" - одерживал победы, то бишь воровал победы у своих партнёров. Записей партий, то есть шахматных нотаций гимназисты не вели, ибо встречи-то были товарищеские, а в шахматные профессионалы они не метили, вот многие в простофилях и остались. А у тебя-то логика ещё в гимназии здорово хромала, так что в шахматных ходах, да и не только в них, ты свою хромоту проворством рук и бесподобной наглостью компенсировать умел, доказывая, что наглость - это твоё второе, если не первое счастье!
   - Победителей не судят! И, кроме того, не судите о добре и зле, и несудимы будете, потому что сами тогда победите! - если можно так перефразировать совет из священного писания, - хохотнул Ильич. - А, если говорить серьёзно, только победитель имеет власть и силу судить побеждённых, или казнить их без суда и следствия. А, так же, имеет право судить о том, что хорошо, а что плохо. А если что-то не ясно, то нужно ввязаться в бой, а там видно будет: какие средства ведут к победе, те и хороши! Прошлую "партию" ты играл белыми, теперь это мой цвет! - поставил условие Ильич.
   - Готов играть с тобой и чёрными, и без записи ходов. Теперь-то тебе меня никак не провести, я бдительности не потеряю! Твоя победа в окаянном октябре семнадцатого, была одержана благодаря массовой глупости, а не уму. Твои кухарки и кухаркины дети такую кашу из топоров заварили, что сам теперь не расхлебаешь! Играй белыми, хотя для тебя это и не столь важно, ведь если ты и вождь, то вождь апачей не признающий никаких правил цивилизованных людей и не гнушающийся выдавать чёрное за белое, а белое за чёрное! Но здесь я тебе спуску не дам, и мухлевать не позволю! - ответил Керенский, расставляя чёрные фигуры и пешки по своим исходным позициям.
   - Отчего же вдруг я не признаю никаких правил?! Если какое-либо правило выгодно мне в какой-либо ситуации, то я его отстаиваю, если невыгодно, то не придерживаюсь этого закостенелого догматического правила, ибо диалектический подход нужно применять умело - в нужное время и в нужном месте, так-то вот, батенька мой! - возразил Ильич своему сопернику, когда они разыграли "Русскую партию". - А что может представлять собой ваша демократическая республика?! - дырку от бублика, если уж выбирать ваши пустые и пресные парламентские выражения, и не сравнивать с тем, что у порядочного и непорядочного человека находится ниже отнюдь не географического пояса. Если анархия - мать порядка, то отец его - тоталитаризм! Именно он способен из такой-то матери сделать порядок. Тоталитаризм и должен опекать порядок до его образцового совершеннолетия. Совершеннолетний порядок, естественно, совмещает наследственные черты матери и отца в допустимых, разумных пределах. Разумные пределы определяет ум, честь и совесть нашей эпохи - партия большевиков. Тоталитаризм в отношении масс можно сравнить с управляемой ядерной цепной реакцией деления, не будь его, произойдёт социальный взрыв и хаос, наподобие февраля - октября семнадцатого, а с помощью тоталитаризма, энергия масс потечёт в нужном направлении. А ту кашу, которую заварили в семнадцатом, сами массы почти всю и слопали! Скоро и последние остатки подлижут, вот тогда и наступит тотальный порядок, этот-то порядок мы и называем коммунистическим! Тогда массы станут питаться лишь тем, что мы им будем варить, за это на нас и работать! Тоталитарный режим позволяет успешно проводить любую гибкую диалектическую политику и геополитику, и достигать желаемых результатов! - высказался безапелляционным тоном Ильич, и злорадно подумал: "А, пока, ты будешь моим ходячим запасом свинины, то бишь питания, как это принято у беглецов во время длительного побега!"
   Шахматная баталия, между тем, продолжалась, и Ильичу казалось, что всё складывается для него весьма недурно, но вскоре положение на доске стало предвещать шахматный мат белому королю, а словесный - чёрному. Словесный мат не заставил себя долго ждать, его-то Ильич и стал выдавать с каждым последующим ходом. Матерился он виртуозно, выстраивая этаж за этажом, повышая, при этом, и градус крепости мата, и его тональную высоту. Керенский, убедившись в своём явном позиционном преимуществе, с наслаждением поглядывал то на шахматную доску, то в окно, на увлекательный вид природы, хотя и быстро меняющийся, но остающийся не менее прекрасным. За окном, быстрее праздничной тройки, проносилась великолепная белоснежная Русь, а здесь, в тёплом купе, красота комбинаций на шахматных полях уже почти отцвела; урожай фигур и пешек был снят неплохой, и, с точки зрения Керенского, с каждым ходом расположение оставшегося на доске воинства всё более складывалось в божественные очертания Ники-Виктории. А, с точки зрения Ильича, вырисовывалась Фортуна, повернувшаяся к нему задом. Повернуть её к себе лицом казалась задача куда более трудная, чем перерастание демократической революции в социалистическую!
   "Это тебе не большевистская партия, в которой ты делал всё, что хотел! Может быть ты и Бланк, но отнюдь не Капабланка!" - злорадно думал Керенский, полностью взявший игровую инициативу в свои руки, и имеющий отличные шансы на победу. Но, при этом, Керенский стремился не поддаваться головокружению от избытка удовольствия, которое он получал, глядя то в окно, то на шахматную доску. Периферийным зрением он внимательно следил за Ильичём и был начеку! Вот Ильич быстро сделал свой безобидный ход пешкой, и, убирая руку, произвёл ею какой-то замысловатый пируэт в направлении ферзя Керенского. Керенский инстинктивно прореагировал, пытаясь поймать жулика за руку, но схватил лишь своего чёрного ферзя, стоящего в необходимом по ходу игры месте, и этим движением руки чуть сдвинул его с места.
   - Тронул - ходи! - согласно правилу! Ведь слова: "поправляю", ты перед этим не произнёс, а теперь положение своё вряд ли чем поправишь! - тут же раздался ехидный голос Ильича.
   Но ходить ферзём, в данной позиции на доске, Керенский мог только ставя его под бой, меняя на пешку противника.
   "Свободен только Бог, ибо все его действия продиктованы своей собственной необходимостью", - изрёк Ильич поучение Спинозы, и добавил: - Ты не Бог и даже не богиня шахмат Каисса, поэтому повинуйся правилам шахматной игры! Ходи, здесь время тянуть нельзя! Пусть тебя утешат слова Спинозы: "Кто бы из нас не проиграл, один из королей получает мат, и это радует моё республиканское сердце".
   - Не тебе, чёрт лысый, меня правилами попрекать! Ты сам Спиноза, точнее: Эспиноза - юркий танцор, ловкий и на ноги, и на руки. Но не думай, что кто ловчее, тот и прав! Знай, что моё время скоро придёт, мой лучший ответный ход за мной, и вечный мат тебе и твоей партии будет обеспечен! Вот где будет сила справедливости! - парировал раздосадованный своим промахом Керенский.
   - Твой лучший ход за тобой, потому что уже сделан! - усмехнулся Ильич. - Теперь делай этот и не бойся, учись ходить на ошибках, ты ведь уже не сосунок, ковыляй хотя бы как инвалид! А обо мне не беспокойся, мне никогда ни ноги, ни руки мои не мешали, ни голова! Знаменитый Эдгар По выше шахмат, по интеллектуальному уровню игры, ставил шашки, ибо в шашечных сражениях больше логики и меньше случайностей. А мои будёновские шашки многих ваших срубили вместе с дамками, то бишь дамами, и ещё многих порубят! Эти-то шашки - лучшие в мире, и в них тоже проявляется сила моего интеллекта! - не щадил самолюбия Керенского хвастливый Ильич.
   - На! Подавись! - воскликнул Керенский, но сунул своего ферзя не в рот Ильича, а взял ферзём пешку, делая, таким образом, вынужденный правилом игры ход, и от расстройства всего организма, чуть было не сходил под себя. - Я-то знаю, что делать и кто виноват, а вот ты со своим "Что делать?" и сам обделался и всю Россию изгадил! - бросил он свои слова в Ильича, словно о стену горох.
   Ильич конём взял его ферзя, как бы демонстрируя этим, что он, Ильич, вновь на белом коне, ибо с досадной для противника потерей ферзя, положение на доске у белых, из совершенно проигрышного, стало явно предпочтительным. Над чёрным королём Керенского сгустились чёрные тучи, и вскоре стало вполне очевидным, что "траурному" королю, с остатками его двора и чернью, впору выбросить белый флаг, но Керенский выбросил эту мысль из головы.
   - Помнишь герб Симбирска времён царизма? На лазоревом гербе изображён серебряный столб, увенчанный золотой короной, и девиз: "Подпёрта честью". Так вот, корона твоего белого короля подпёрта твоим бесчестием и наглой махинацией, достойной напёрсточника! - с досады, сетовал Керенский.
   - Та Российская корона была бесчестно спёрта тобой, хотя честь расшатать и разрушить её основы выпала нам - большевикам. Да и какая честь подпирала ту корону?! Женская честь Екатерины II, а под моим руководством большевики заменили эту ветреную и фальшивую честь, крепкой и большой основой - предметом мужской гордости, и отправили туда тебя, вместе с этой короной, то бишь на хер! А на моём шахматном короле вовсе не корона, а красноармейская будёновка!
   Российского бывшего императора и его семейку я расстрелял, чтобы лишить их хоть малейшего шанса на реванш, ибо в том, что царизм пал моей заслуги неисчислимо больше, чем твоей, вот и ты от меня шансов на свой реванш не жди! - нагло пояснил Ильич.
   Керенскому ничего не оставалось, как обложить противника отборным матом и двинуть ему в лоб тяжёлыми фигурами, от которых на лбу Ильича образовались чёткие отпечатки четырёх ладей и двух ферзей, а, в придачу, там наследили ещё и короли. Ильич же, в свою очередь, обрушил на голову Керенского шахматную доску, проведя, тем самым, доскональный разбор возникшей ситуации, и сведя шахматную партию к китайской ничьей, что и привело к быстрому урегулированию возникшей проблемы! Ибо после эмоциональных всплесков, выплеснувших через края переполненных чаш терпения излишки отрицательных эмоций (испытав своеобразный катарсис), Ильич и Керенский успокоились, и, во избежание для самих себя худшего, принялись изображать из себя друзей в доску.
   - Каждый играет или сражается настолько хорошо, насколько это ему позволяет соперник! А в России, с её азиатскими нравами, китайская ничья или мордобой - логичное завершение шахматной или шашечной игры. Такова жизнь! - будто француз, посетовал на жизнь Керенский и усмехнулся: - Выходит, что Николай отрёкся не только от трона и короны, но, в конечном счёте, от своей головы (жизни) и голов династии (ну, если хотите, животов).
   - Эх, зря я не запретил и не депортировал в Индию и Персию все шахматы, с их шахами, королями, да матами! Из-за этой игры, словесный мат по Руси и распространился, как смерть от чумы, да холеры. Можно было заменить шахматы шашками (игровыми, разумеется) русскими или международными сто клеточными; но без дамок. Да и в колодах игральных карт следовало бы навести порядок: оставить только от десяток до шестёрок или единиц, а всех этих денежных тузов, королей, светских дам, валетов (придворных слуг), джокеров - в клочья разорвать! Иначе не избежать пакостей от всех этих королей с их камарильей и выскочек-джокеров, такая уж у них у всех пакостная натура, будь они игральные или натуральные! Ведь настоящее искусство правдиво и точно передаёт внутреннее состояние одушевлённого объекта изображения, а шахматы и карты, в умелых руках, это ещё и искусство игры, в которой воплощаются все гнусные и подлые черты характера королей, их камарильи и прочих выскочек! Так и доиграться недолго, то бишь в ящик сыграть! - слегка подурачился Ильич. - То ли дело ребячьи забавы! А помнишь, Саня, как мы с тобой (ты в детстве - лет пять тебе было, а я в юности, мне лет шестнадцать тогда стукнуло), на Симбирском пляже, в купальный сезон, озорничали?! Переодевались: ты девочкой, а я девушкой, и заходили в женские душевые и раздевалки, когда там находились прелестницы во всей своей натуральной красе. Ты на них глазел, а я, если удавалось, даже их зондировал, а потом, мы пытались смыть свои грехи в Волге-матушке, которая, как нам казалось, по-матерински всё нам прощала. Там, на пляже, мы овладевали азами конспирации, и проходили первый класс школы жизни, да ещё как первоклассно!! Любой наш грех нас многому учит! Пусть его и в котле адовом не смоешь, зато, наш грех - это бесценный опыт и счастливое составляющее нашей грешной жизни на грешной земле, и на ещё более грешных высотах партийных и правительственных постов.
   - Да, на таких постах святой простотой и невинностью поститься невозможно, зато грешить можно легко и масштабно, а методы конспирации - неотъемлемая часть политической жизни, - согласился Керенский. - Знаю я, что ты однажды обдурил шпиков, переодевшись гулящей бабой и совершая променад под ручку со Сталиным, изображавшим её хахаля. Кстати, скажи-ка мне, как ты, чёрт лысый, колобок-проходимец, ухитрился сбежать от облавы, незадолго до октябрьского переворота?! Я ведь тогда приказал поймать и шлёпнуть тебя, во что бы то ни стало! - поинтересовался Керенский.
   Ильич задорно рассмеялся, хлопая себя ладонями по коленям. А вдоволь насмеявшись, махнул рукой и признался: - Так и быть, раскрою тебе карту своего места пребывания и маршрут к Смольному, всё равно ты остался в дураках в этой карточной игре! А скрывался я, в то время, на квартире у Маргариты Фофановой, на Сердобольской улице, что на Выборгской стороне. Улучив удобный момент, тяпнул я бутылочку винца, переоделся в рабочего (в бабу было нельзя, время было такое, что баб насиловали на каждом углу). Кстати, уверен, что ты познал это на своей шкуре и глубже, когда тебе пришлось драпать в женском одеянии, но, как видно, своему стилю в конспирации и поныне не изменил! Возможно, гомиком стал или бисексуалом, но это дело твоё, а я люблю лишь сам всех ебать, в прямом и переносном смысле. Ну так вот, написал я записку дрыхнувшей хозяюшке: "Ушёл туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил. До свидания. Ильич". Записку пришлось писать, чтобы хозяйка не обиделась, и, в случае провала попытки государственного переворота, я смог бы вновь у неё укрыться. Правда, обращение к ней (конечно же к ней, а не к ждущим меня, как Мессию, товарищам по партии и массам) написал с маленькой буквы, чтобы не зазнавалась, но и тыкать ей опасался. Она же, сука, меня под каблуком держала, не хотела, чтобы я от неё ушёл! А я как винца выпил, так сразу осмелел, хватит, думаю, под бабьей юбкой прятаться, вот и сбежал от неё в два часа ночи 25 октября. Ну а куда мне лучше было бы от неё бежать тогда, как не в пролетарскую революцию?! До Фофановой-то я нелегально проживал у другой бабы, но и та, тоже оказалась сукой, в прямом смысле слова! Сократ учил: "Женись. Если попадётся хорошая жена, будешь счастлив, а если скверная, станешь философом", а я от Крупской и любовниц, сделал ещё более решительный шаг - стал закоренелым революционером, этаким философом на броневичке, который, по крепости, не чета шаткому трону - на котором "умом тронулся" ни один император! Я же на броневичке не тронулся ни так, ни сяк, а лишь направил массы в нужное русло. Но это, так сказать, отступление, а в ту ночь связник мой Эйно Рахья, как всегда, стоял на стрёме, в его задачу, помимо прочего, входило, в случае опасности, отвлекать внимание патрулей, ибо он был чрезвычайно прыток и бегал так, что дух захватывало, а его захватить не могли! Да, да! Он бегал, запрыгивал в трамваи и спрыгивал с них на ходу, столь же резво, как ты, "уходя" от жандармов и шпиков, во времена Николашки - не случайно ведь тогда у тебя была кличка: "скорый", хотя другая твоя кличка: "главноуговаривающий", ему подошла бы как корове седло, хотя и ты к финишу пришёл, отнюдь не на белом коне! Так вот, на улице я увидел патруль, дал знак Рахья, он своим бегом отвлёк их внимание, правда, на сей раз, они его подстрелили и поймали, но я, тем временем, поймал извозчика на пролётке, и поехал в Смольный. На Литейном мосту охрана проверяла паспорта, но мной пренебрегла, посчитала, должно быть, что для большевиков пьяный дурак вдвойне опаснее врага, так что проехали с шиком! А вот возле Таврического сада нас цапнул патруль. Я, знай себе, ору во всё горло: "али-ла, али-ла-а!!!" И извозчика понукаю: "Извозчик, поезжай!! Чего стал?! Не ослом, чай, правишь!" Один из солдат меня спрашивает: "Куда едешь?" Я отвечаю: "На квартиру к жене". Он стал у меня паспорт требовать, а у меня все паспорта: и поддельные, и неподдельный, Фофанова забрала и где-то спрятала. Я и говорю: "Мой паспорт у жены, она мне его не даёт, боится, что сбегу от неё к другой бабе!" Солдат, наверное, холостой повстречался - не верит семейной драме! Благо извозчик - душа пролетарская, орёт со своей пролётки, за меня заступается: "Чего ты к пьяному пристал?! Если каждую пьянь у меня будешь отбивать, я же с сумой по миру пойду!" Солдат упорствует: "Его надо в протрезвиловку спровадить!" - и стал меня из пролётки вытаскивать. Второй солдат увидел у меня в кармане бутылку и кричит: "У него вино! Бери, погреемся! Взяли бутылку, а она пустая, сам не знаю какого чёрта я её, по пьяни, в карман сунул. И они в один голос: "Всё высосал, гад!! Чтоб ему пусто было!!" Тут поравнялись с нами ещё два солдата из патруля. Один из них говорит: "С пьяным хороводитесь?! Чёрт с ним! Пошли скорей, нам через пять минут на смену. Зад ему пинками проштемпелюйте и пусть едут-катятся на хуй!" Они согласились и отпустили нас. Я, от страха, конечно, протрезвел, но продолжал изображать из себя пьяного. Так и добрались до Смольного. Хорошо, что извозчик-лихач, несмотря ни на что, проявлял пролетарскую солидарность с рабочим-пьяницей!
   - Пьяниц народ "Третьего Рима" уважал! Издревле известно: что не позволено даже Юпитеру, сойдёт с рук пьяному плебею! Впрочем, так и поныне. А по кривой дорожке, как по серпантине, и до вершины власти добраться легче! Что и говорить, мелок путь от ликёра к линкору, а к крейсеру "Аврора" ещё мельче. Пьяным-то и море по колено, и трезвомыслие по херу! Ну а тебе - клубку бесконечных мерзостей, тогда ещё пинком поддатому, даже заплетение ног от алкоголя не грозило ни ползти, ни идти, ни бежать не надо было; знай, катись себе! Всех-то ты окрутил и опутал на своём пути, и даже пули-дуры Фанни тебе были по фени, будто мёртвому припарка! И только недавно ты с вершины власти скатился, - отдал должное Ильичу Керенский, а сам подумал: "Да, во многой мудрости, как правило, много печали; а те, кто знал слишком много лишнего, то бишь чужих тайн, как правило, долго не живут. Так-то оно так, но я, имея многомудрие и изобилие знания, не исключаю возможности стать исключением из этих правил, и прожить долгую и счастливую жизнь!"
   - Ты круглый дурак, ибо кругом ошибаешься. Никакой я не клубок! Жизнь мотала меня там и сям, но не замотала, зато я её премудрости на ус мотал и намотал! А покушение на меня на заводе Михельсона и моё ранение там - был лишь спектакль с моим участием и под моим руководством, но без участия Фанни Ройдман (Каплан) - её роль сыграла Зинка Лёгонькая, она и похлопала мне холостыми выстрелами! А моя симуляция ранения от пуль, обернулась трагедией для других, и паче других: правым эсерам, наймитам англичан и французов. Вот кому достались настоящие пули за эти выстрелы в меня, и пуль этих многим хватило, в том числе их схлопотала и Фанни. Она же, за неделю до спектакля-покушения меня стрелой Амура поразила, я бросил ей "палицу Геракла", а Надька это пронюхала (она, сука, во все дела свой нос суёт и беспардонно лезет, приговаривая: "Чтоб дело не было безнадёжным, без Нади в нём не обойтись!"), а как пронюхала, так и разборку мне в ЦК устроила! Тогда Дзержинский, по тайной договорённости со мной, "выяснил", что Фаннка (бывшая пассия моего братца Димки), якобы секс-агент правых эсеров, которого они специально ко мне подослали, зная мой специфический вкус к такого сорта женщинам, с таким сексуальным опытом и талантом, чтобы по женской части меня достать, за эту мою слабину ухватившись, ибо не всегда: "где слабо, там и рвётся". И что их конечная цель: окончательно оболванить меня и развалить мою партию, составив мне партию с правоэсеровской блядью! Таким образом, всё случившееся было расценено ЦК, как правоэсеровское покушение на меня и на РКП (б)!! Невзирая на то, что из-за любви ко мне, Фанни вышла из партии правых эсеров, которые, как и левые эсеры, были отнюдь не правы. ЦК приняло решение избавить меня от Фаннки и подвергнуть всю контрреволюционную и около контрреволюционную публику беспощадному "красному террору", перед которым ответный "белый террор" мог бы выглядеть лишь блекло-малокровным, и стать лишь агонией врагов разного пошиба, слева направо запятнавших себя пред нами! А для обоснования нашего террора в глазах широких народных масс, вместо постыдно-неприличного, для Великого Вождя, покушения Фаннки на мою честь, после которого могло бы быть архимного опасных кривотолков, ведь злые языки опаснее пистолетов, массам решили показать спектакль огнестрельного покушения на мою жизнь. Разыграли мы его как по нотам, а потом устроили врагам и заложникам, вместо брачной ночи, дни и ночи красного террора, пустив многим из них кровь из всех дыр! Жаль тебя - сэра эсера, в ту пору прекрасную, здесь с нами не было! Как там у Шатобриана и Тютчева: "Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые", для вашего эсеровского мира, это блаженство длилось гораздо дольше! А Фаннка сама виновата, нечего было меня своими глазными яблоками соблазнять! Её женское тщеславие её и погубило! - объяснил Ильич.
   - Да, назвать большевика интеллигентом, всё равно, что назвать интеллигентом Дьявола! Умеете вы каннибалы-вурдалаки свой позор чужой кровью смывать, через себя её пропуская. И вот сейчас чудится мне, что обозреваю я из окна не снега, а белые косточки русские, устилающие Отечество, словно сугробы лютой зимой! А вместо зимы, весны и лета, всё ещё продолжается ваш бесконечно великий октябрь (хоть ты его и ноябрём назови), с непрекращающимся сбором голов с плеч! - заметил Керенский.
   - Не корчи из себя Радищева, для тебя это не лучший грим, - предупредил его, с дружеской улыбкой, Ильич.
   - Так что же тебя гонит отсюда?! На тучку небесную ты мало похож. Как, впрочем, и на Лермонтова. Неужто и впрямь ностальгия по Западу пробудилась? Или это закономерный закат светила пролетарской революции, отправляющегося зажигать пожар мировой пролетарской революции, а точнее сказать: мирового переворота?! Хотя, если под миром понимать Земной шар, то стоит ли его переворачивать, если он и без того вращается, а вместе с ним, это происходит с этажами власти и общества. Может быть, конечно, что ты бежишь от танталовых мук, ибо твои соратники могли оттереть тебя от кормушки власти; можно подумать, что ты и сам спасаешься от крепких зубов, ведь даже революции норовят пожрать своих отцов и детей, так что уж говорить о большевистском беспределе, а, по своей сути, вашем контрреволюционном беспределе?!! Недаром ведь появилась преждевременная информация о твоей кончине. Хотя, вряд ли, ведь ты всегда был говном, и, поэтому, даже будучи съеденным, по сути своей нисколько не изменился, и, следовательно, это не причина побега. Что ни говори, а вместо Троцкистского "экспорта революции" - Ленинская контрабанда! - в сердцах произнёс великий оратор, и смело взглянул в глаза Ильича.
   "Когда человек смотрит в бездну, бездна начинает смотреть в человека" - кажется это метко заметил Ницше, а я в этом наглядно удостоверился! - подумал Керенский, вглядываясь в глубину глаз Ильича, сидящего почти что в позе сомати.
   Керенский хотел было продолжить словесно издеваться над Ильичём, но тот, дабы не выводить ситуацию из-под контроля, прервал его: - Наш паровоз вперёд летит. В коммуне остановка. Другого нет у нас пути. В руках у нас винтовка! - пел Ильич, барабаня пальцами по купейному столику.
   Понятно! Значит ты просто ошибся поездом, и, слава Богу, забыл винтовку! А поезд, где везёт дуракам и который везёт дураков, летит без тебя! - съехидничал Керенский.
   Ильич снисходительно улыбнулся и вымолвил: - Ну ничего, как говаривал Вольтер, "не бывает великих дел, без великих препятствий", а умный в гору не пойдёт, он её обойдёт, но когда перед тобой горные системы проблем, то проход между ними узок и извилист. Это путь первопроходцев, и здесь нет тоннелей, не подходят спирали, а чаще бывает плутание и плутовство. Вот мы - умники и повстречались с тобой на этой дорожке, хорошо ещё, что движемся пока что в одну сторону, и не стоит нам бодаться, подобно двум горным баранам.
   - А стоит ли тебе доверять?! Конечно же нет! Твоё искусство мира основано на клевете и обмане, как и твоё искусство войны. Теперь ведь не скажешь:
   "В России нет закона. А - столб, и на столбе - корона", или:
  
   "Как тут правды ждать
   В святилище закона.
   Закон прибит к столбу,
   А на столбе корона".
  
   Ведь ныне закон большевизма, а вместо столба и короны - колы, на кои сажают, согласно закону, хоть верь, хоть не верь! - сострил Керенский.
   - Это дёшево, как Керенки в семнадцатом, и бессмысленно, как они же ныне! - парировал Ильич, и добавил: - Как бы там ни было, а об этой нашей встрече, даже у чёрта на куличках никому не рассказывай, иначе твой язык - враг твой, тебя до ОГПУ доведёт - за язык наши спецслужбы моментально умеют ловить. Если сам в рот воды не наберёшь и лишь в жидкости языком своим болтать не будешь, то тебя как щенка утопят. Впрочем, и письменная речь на эту тему, не на словах, а на деле приведёт тебя в наши силовые органы, за руку они ловят также умело, как и за язык, руки-то у них архидлинные и архиловкие! Ну а пока не мешало бы нам в вагоне-ресторане рты и животы свои набить?! И, поскольку, по форме ты дама, я тебя туда приглашаю, но платить будет каждый за себя и только за себя, точнее за свой заказ.
   Вернувшись из вагона-ресторана в купе, Ильич и Керенский дружно захрапели на своих местах под убаюкивающий стук колёс. Этот стук воздействовал на их психику в состоянии сна столь же эффективно, как принятые "колёса" на психику наркомана, и внушали им счастливые цветные сновидения - внутреннюю компенсацию их внешних бед. А поезд катил и катил, но в пределах Советской Белоруссии надолго застрял на одной из железнодорожных станций.
   - Безобразие! Расхлябанность! Тупость! Полнейшая бесхозяйственность! Бесконтрольность и разгильдяйство! И так всегда и во всём! Вот и построй с этими наркомами-наркоманами путь в светлое будущее! - возмущался себе под нос Ильич, прогуливаясь с Керенским вдоль перрона захолустного городишка.
   - Что же ты хочешь?! Ми мирные люди, и наш бронепоезд стоит на запасном пути! Вот так и простоим дольше "Медного всадника", коли войны не будет, - съязвил Керенский.
   Ильич лишь сплюнул с досады.
   Спустившись с перрона, они пошли по тропинке к небольшой реке, дабы посмотреть, что же заинтересовало большую группу ребятни.
   - Вот Алексашка II Аляску янкам очень дёшево продал, ибо боялся, что не сможет её удержать в своих имперских руках, когда янки, обуреваемые золотой лихорадкой, набросятся на неё со всей своей алчностью. Более того, памятуя позор Крымского поражения, он трусил, что война с США будет и вовсе для России отнюдь не детской аля золотухой, а отразится на ней глобальным потрясением и апоплексическим ударом! Просрал и Алеутские острова; а Никола II Японии пол Сахалина и острова к нему просрал! А я, хоть и пожертвовал частью страны, но, в отличие от них и от жертвующих на смертном одре, это временное тактическое отступление, которое неминуемо перейдёт в победоносное наступление коммунизма по всему миру!!! - с верой, казалось могущей двигать горами, изрёк Ильич.
   - Ну что ж, возможно! Если мир не идёт к коммунизму, то коммунизм идёт к миру и берёт его за кадык! - вздохнул Керенский и пробурчал себе под нос, в задумчивости: "Кто не был "левым" (революционером) в молодости, у того нет сердца, а кто остался "левым" в старости, у того нет мозгов! - как нам напророчествовал Гегель; не дай мне Бог, впасть в старческий маразм, а дай мне Бог сохранить ясность ума и в преклонном возрасте!"
   Подойдя к речке, они увидели на краю этого берега двух голых парней, каждый из которых, стоя на одной ноге на обледенелом жжёном кирпиче (по одному на каждого), обливал себя водой, черпая её ковшом из проруби. Возле них, на бревне, сидело несколько тепло одетых стариков - татар, которые внимательно наблюдали за этой водной процедурой.
   "Казанские татары", - подумал Керенский, и вспомнил гимназическую шутку, о том, что казанские татары не потомки Казановы, а татары из казана, причём мягкого, ведь Казань - это мягкий казан, то есть желудок, тогда как голова - твёрдый котелок. Вот потому-то и характер у них говнистый. Но тут же почувствовал укол совести, за бесчеловечную шутку.
   - Кто это? - спросил старцев Ильич, кивнув на голую парочку.
   - Это татары, - гнусаво ответил один из чалманосцев.
   - Они собрались стать "моржами"? - поинтересовался Керенский.
   - Вай, нет! Они отмываются от греха, чтобы не превратиться в свиней! - страшным голосом произнёс самый древний на вид старец.
   - Но какой же грех они совершили? - постарался выудить ответ Ильич.
   - Они согрешили с одной проезжей еврейкой! Вай! Вай! Вай! - с ужасом поведали старцы. - Такой грех необходимо смывать с себя водой до тех пор, пока не растворится жжёный кирпич под ногой! Вот мы их дух уже третий день укрепляем, - сказал кто-то из старцев.
   Один из обливающих себя с головы до ног молодцов, рыдал навзрыд, и это был, по-видимому, тот случай, когда слезами делу хоть на каплю другую, но поможешь, ибо капля камень точит.
   - Выходит и правда есть в чём-то польза от грехов! Какая никакая, а гигиена! - усмехнулся Керенский, глядя на покрытые укусами вшей тела молодых татар.
   С одной стороны, это так, но с другой стороны, за грех если и ставить, то оптимальнее к стенке, со стороны расстрела, разумеется, а не на кирпичи; и смывать грех или преступление следует кровью, а не посторонней водицей! - со знанием дела, сказал Ильич.
   - Насколько я знаю, в твоих жилах течёт и еврейская, и французская, и немецкая, и шведская, и калмыцкая, и чувашская, и русская, и татарская кровь (поминая народную примету: "поскреби русского, обнаружишь татарина!"). Так, когда же ты своею кровью смоешь этот грех кровосмешения? - поинтересовался у Ильича Керенский, возвращаясь вместе с ним к поезду.
   - Если это и грех, то не мой, а предков, а они-то уже давно на тот свет смылись или провалились в тартарары! - пробурчал Ильич.
   - Давно известно, что своя рубашка ближе к телу (если надел не чужую), а тут получается, что чужой грех тебе ближе своих собственных грехов, ибо он у тебя в крови. Или всё же он тебе не чужой, а родной?! - попытался вывести на чистую воду Ильича, Керенский.
   - Как бы там ни было, но, в любом случае, моей крови не хватит, чтобы смыть все свои грехи, ибо грехов у меня выше головы на миллионы голов. И только поэтому я вынужден смывать свои грехи чужой кровью! Ха-ха-ха!!! Ну это всё, конечно, шутки, а если говорить серьёзно, то нет Бога - значит нет и греха!!! А всё то, что совершается во благо построения коммунизма - всё в высшей степени нравственно, благородно, справедливо, законно - с нашей чёткой большевистской точки зрения и нашей шкалы ценностей, а всё то, что во вред строительству коммунизма - то преступно! Ко всему нужно применять партийно-классовый подход, и только наша нравственность высококлассна! И уж, конечно, она превыше Бога, тем более что его не существует, и, выходит, что вся религиозная мораль - это гнусный обман и извращение жизни! Даль верно заметил, что на каком языке думаешь, к той нации и принадлежишь, следовательно, такова твоя национальность. Я чаще думаю на русском и немецких языках - вот такая я полукровка, но, зато, я думаю о мировой революции и мировом коммунизме, и, выходит, что, по сути, я - интернационалист и человек мира! - разглагольствовал Ильич.
   Возле перрона Ильич и Керенский увидели группу мужчин и услышали, как один из них, по виду железнодорожный рабочий, с разводным гаечным ключом за поясом, сетует четырём другим, крестьянского обличья: Один Владимир крестил страну животворящим крестом, а другой - могильными крестами. При одном Владимире, над страной восходила утренняя звезда Христа, освещая ярче солнца светом Божественным и благодатным тёмный люд, а при другом, возникла пятиконечная кроваво-красная звезда Люцифера. Это та самая звезда "пленительного счастья", о которой писал Одоевский. А какое может быть счастье у пленного?! Лишь бы голодом не уморили, да в расход не пустили - вот и всё счастье плена, счастье коммунизма! Но и до него далеко, и бредём от голодомора к голодомору, от миража к миражу! Такая вот путеводная звезда не слаще звезды Полынь, как хрен редьки не слаще!
   Услышав такие беспардонно-наглые слова контрреволюционной агитации, Ильич схватил попавшийся под руку железнодорожный костыль, и, не успел рабочий откреститься от своих слов, как Ильич, в страшном гневе, накостылял ему, как следует, и ловко "окрестил" его, с криком: - Распять всех вас сволочей надо!!!
   Выхватив из-за пояса рабочего разводной гаечный ключ, Ильич довооружился им и ринулся на слухачей крестьянского пошиба. Мужики от неожиданности оробели и бросились наутёк в разные стороны.
   - Я вас похлеще Мономаха отмахаю! Вы - потомки баранов и свиней, вместе скрещенных! - орал Ильич, потрясая не менее совершенным и грозным оружием, чем пресловутое оружие пролетариата - булыжник. - Владимира "Красно солнышко" вам захотелось?! Да я сам вас всех огрею и в солнцеликие блины превращу!!
   Когда мужиков и след простыл, Ильич, показывая Керенскому разводной гаечный ключ, сказал задорно улыбаясь: - Вот так я подбираю ключи к массам! Кому-то глаза на правду и ложь открою, кому-то рот закрою! Тем, кто умом тронулся, а не в коммунизм, спуску не дам!
   "По-твоему, так во всём стрелочник виноват!" - подумал Керенский, взяв оброненный кем-то из трусов топорик, но на спор и дуэль не решился.
   Прозвучал гудок паровоза, и Ильич с Керенским быстро взошли на перрон, а "крестник" Ильича, раскинув руки и ноги, остался Андреевским крестом лежать на затоптанном снегу, и изо рта его ключом била кровь. Зато на перроне, перед Ильичом и Керенским предстало грандиозное зрелище: чёрт знает откуда (предположительно из УССР), но явно не к месту, взявшиеся толпы хохлов и хохлушек, взвалив на плечи мешки, свиней, корзины с курами и гусями, штурмовали вагоны поезда "Москва - Берлин". Бог весть до какой станции они собирались ехать, ибо ни в билетах, ни в проводниках вагонных они не нуждались и обходились без них. А меж хохлов и хохлушек мелькали вездесущие цыгане, да изредка, как белые вороны, попадались белорусы. Проводник вагона, в котором ехали Ильич и Керенский, прозванный ими за свой малый рост полупроводником, лишь испуганно смотрел за происходившим через окно своего купе.
   - Да! Это не пломбированный вагон, в котором я ехал из Германии! - с ноткой сожаления в голосе, воскликнул Ильич, но тут же решил, что ему это, пожалуй, на руку:
   "Пусть Алексашка очередной раз убедится, что ему не угнаться за мной! Пусть попробует прорубить себе "окно в Европу" сквозь это быдло, что ему явно слабо будет!" - эти мысли окрылили Ильича, и он не стал прокладывать себе путь сквозь толпу ключом и костылём, дабы не расчищать и не облегчать путь Керенскому. Ильич избрал более привычный для себя путь: быстро и уверенно протопал он по прочным головам хохлов и могучим задницам хохлушек. Он мчался на своё место, радуясь избавлению от соседства с господином Керенским.
   "Следом за мной побежишь - ноги себе переломаешь и башку свернёшь, а напролом бросишься - мокрого места от тебя не останется, а встанешь в очередь - останешься в дураках! Выбирай, горе-богатырь!" - чёрным юмором насмехался над Керенским Ильич, мысленно с ним прощаясь.
   Очутившись перед дверью своего купе (закрытой на ключ проводником, по просьбе Ильича и Керенского, на время их прогулки, а как оказалось, и дольше того), Ильич, не мешкая, выбил её пинком. Но разочарованию его не было предела, когда он увидел Керенского сидящим в купе на своём месте! Этот, с точки зрения Ильича, негодяй, влез в окно своего купе; окно, замок которого, эта, с позволения сказать, дама, ухитрилась перед прогулкой незаметно приоткрыть и оставить таковым до своего возвращения, ибо исповедовала принцип: "он меня в дверь, а я обратно в окно!" Выбитая дверь, беспомощно рухнув, даже не задела пронырливого Александра Фёдоровича!
   - Рад тому, что ты успел на своё законное место, победоносно завершив эту военную кампанию! - удивлённо воскликнул Керенский, кивнув головой в сторону давки и кипевшего сражения за места в поезде. - А то я стал беспокоиться, не увидев тебя рядом! Думал: а не отправили ли его Владимирским трактом на каторгу?! - высказал он своё ехидное беспокойство, и с горечью подумал: "Жаль, что полупроводник не успел закрыть входные двери в вагон перед штурмом! Хотя этот, пожалуй, любую дверь выбить способен, его и крышка собственного гроба, и сто пудов земли над ней не удержат!"
   - Ничего особенного, просто я привык пропускать дам вперёд себя, - запыхаясь, вымолвил Ильич. - Хотя, если бы мы ехали не через БССР, а Прибалтику, то это было бы более уместно, а здесь нравы не те! Представляю, что творится в УССР, которую я породил, и которую сейчас просто убить готов!!
   Поезд, тем временем, тронулся в путь. В окна вагонов полетел мат и плевки не попавших собой внутрь вагонов штурмовавших их хохлов и хохлушек. Один из оставшихся на перроне, в сердцах, заголосил: - Покуда мы - хохлы-малоросы будем называться украинцами, до тех пор мы будем во всём крайними, или, по крайней мере, наша большая часть!!!
   - Моя хата с краю - ничего не знаю!!! - злорадно выкрикнул ему в ответ один из попавших собой внутрь вагона ершистых хохлов.
   Хохлы и хохлушки, которым удалось лихо ворваться в вагон, ржали и галдели в вагонном коридоре. На зайцев эти безбилетные пассажиры ничем не походили. Зайцев больше напоминали билетные пассажиры, которые укрылись за дверями своих купе, и дрожали от страха за свои места и вещи (в отличие от Керенского и Ильича, они на пешую прогулку не отважились). Полное спокойствие царило лишь в двух соседних купе, куда (и не только туда) из-за излишней бдительности Московских милиционеров не смогли попасть обилеченные граждане, а, потому, эти пустые купе были, для порядка, заперты проводником на ключ.
   - Украинцы, будучи всегда крайними у самого края и в любом краю, всегда готовы пойти на крайние меры по захвату чужих территорий! - с тревогой в голосе, прошептал Керенский, готовясь к обороне купе.
   А из купе соседнего вагона уже плодотворно отстрелялись от наседавших на них хохлов, дипкурьеры, так и не раскрывшие секретных карт перед нападавшими, а ныне убегающими в соседний вагон или отходящими в небытие хохлами.
   Но вот, в купе Керенского и Ильича нагло ввалилась необъятных размеров ещё никем непуганая хохлушка с лихим чубатым хохлом. Хохлушка втащила с собой свинью и кучу поклажи, а хохол держал под мышкой поросёнка.
   Ильич и Керенский встретили их в позах, которые затем увековечит Вера Мухина в скульптурной группе "Рабочий и колхозница"! Правда, в поднятой руке Ильича был не молот, а разводной гаечный ключ сжимавший железнодорожный костыль; а рука Керенского воздымала не серп, а топорик. Но на ввалившихся незваных гостей, это никакого впечатления не произвело. Они не собирались ни таращиться, ни стоять баранами перед новыми воротами.
   - Купе двухместное и оно занято! Это наши места! - скороговоркой выпалил Керенский.
   - Конечно, я люблю быть ближе к народу, но только к германскому! Так что не лезьте своими свиными рылами, да в калашный ряд! - попытался образумить новоявленных Ильич.
   - Ишь они баре! Народу места не дают! Москали поганые! Кацапы чёртовы! - завопила хохлушка, оттирая локтём Ильича.
   Ильич пошатнулся, выдерживая ещё и таранный удар свиньёй в грудь, и выронил из руки свои железные аргументы, которые, звякнув о стену, упали на спальное место, а на них, после удара свиным рылом в лицо Ильича, неловко сел и сам Ильич.
   Топорик дрожал в руке Керенского, было видно, что руки его не привыкли к топору и проку ему от него будет мало. Но Керенский решил взбодрить себя и устрашить вторгшихся агрессоров пламенной речью: - Вы - потомки запорожских казаков-разбойников, которые брали в жёны захваченных в набегах турчанок, татарок и ещё чёрте кого! Вот эта дикая кровная смесь в вас и бурлит!! А мы из вас дурную кровушку-то ручьями пустим, для вашего и нашего здоровья!!!
   Вход в купе мигом был закупорен пёстрой толпой солидарных друг другу солидных хохлушек и нахохлившихся хохлов. С порога отвергнутая хохлушка, звонким, сильным и сочным голосом, способным посрамить голос любой оперной примадонны, запела отборную ругань их кацапско-москальским благородиям, а сопровождавший её хохол, хорошо поставленным басом повёл свою партию ("партийную линию") крепкой смачной ругани. И в одно мгновение, ругань, как душевная народная песня, была подхвачена на все голоса толпой народа, и визг свиньи и поросёнка, то сливался с их творением в одно звучание, то отдельно дополнял его палитру звуков.
   - Контра!! - машинально гаркнул Ильич, безуспешно пытаясь вытащить из своей задницы железнодорожный костыль.
   Керенский же, внимательно следящий за происходящим и не пропускающий мимо ушей ни звука, возразил ему: - Это, скорее, контрапункт!
   Действительно, толпу охватила полифония, хор голосов звучал как фуга! Ругань образовала прекрасную звуковую гармонию! И это из глубин души идущее, до самых печёнок достающее импровизированное народное творчество внезапно вызвало у Ильича и Керенского неподдельное восхищение. Оба едва ли не развесили уши и буквально раскрыли рты. Керенский выронил, от восхищения, топорик, а у Ильича выпал из задницы костыль.
   "Ишь ты, хохлы отпетые!!!" - мысленно удивились оба.
   Необъятная хохлушка, как сама муза торжественных песнопений - Полигимния и муза танцев и хорового пения - Терпсихора, и муза музыки Эвтерпа (все эти музы в одном лице и теле), выдавала на распев очередную порцию изысканной и пряной народной ругани; а она подхватывалась, интерпретировалась, усиливалась толпой на все голоса, увеличивая таким образом свою силу, яркость и образность. Хохлушка, положив на спальное место Ильича свинью и кучу поклажи, принялась дирижировать толпой, делала она это настолько умело (виртуозно), что и без того талантливое исполнение хора, зазвучало поистине гениально! Цунами чувств и эмоций обрушилось на Керенского и Ильича, вихрь восторга подхватил их. Форс-мажор обернулся для них мажором! Ильич и Керенский начали задорно пританцовывать, не взирая на крайне стеснённые условия, и принялись подпевать толпе. Это вызвало ещё более мощный музыкальный взрыв в толпе и более яростную певческую атаку. Дирижёрство хохлушки стало до предела опасным - её толстые руки метались у физиономии Ильича, ещё мгновение и эти руки стали выбивать такт на лысой голове Ильича, как на ритуальном барабане. Пусть ритуальный барабан и не входит в арсенал украинских народных инструментов, но это выглядело и звучало здорово, хотя и явно не для здоровья Ильича. Мажор грозил обернуться форс-мажором, а то и минором для Ильича.
   - Паны жируют и тешатся, а у хохлов чубы трещат!!! - выдал хор, и каждый голос обидой жалил звенящую от ударов голову Ильича.
   "В этой фуге больше желчи и яда, чем в фуге-рыбе!!" - подумал Ильич. И вспомнил анекдот Радищева, о том, как из Петербурга в Москву мчался на всех парах поезд, а навстречу ему, по тому же железнодорожному пути, по вине стрелочника, мчался поезд из Москвы в Петербург, но поезда так и не встретились, потому что не судьба! Но Ильичу было не смешно, а досадно, потому что судьба-злодейка столкнула его лбом с хохлами, что могло иметь куда более печальные последствия, чем последняя встреча Анны Карениной с паровозом, ибо Каренина - героиня романа, а Ильич - эпохальный герой.
   "Дорога железная, а увязнуть на ней во всяком дерьме и нечисти можно по уши и макушку!" - под барабанную дробь, пронеслось в голове Ильича.
   Музыкальные голоса били по барабанным перепонкам ушей, а ладони хохлушки, весьма ладно и всё сильнее и сильнее, по темечку, лбу и щекам Ильича. Даже ради искусства Ильич не желал больше жертвовать своей головой и подставлять под удары даже щёку. Опасаясь угрозы перехода тактичного избиения в просто избиение беззащитного, куда более опасное для его здоровья, Ильич, всегда очень высоко ценивший не только свою голову, но и свои кулаки, как средство высокоэффективное в ближнем бою (при умелом применении не менее эффективное чем штык, и, как видно, более безопасное для себя, чем гаечный ключ и железнодорожный костыль, коим он поранился), пустил кулаки в ход, не забывая о пинках - реальной силе, находящейся ниже пояса. Керенский же, получив зуботычину и пару тумаков от хохла, снял свои женские сапожки и стал наносить их острыми каблучками отчаянные удары и по физиономии хохла, и куда придётся. Однако, удары Ильича и Керенского не достигали желаемого результата - кулаки, сапожки и пинки отскакивали от упругих и мощных украинских телес, рикошетили в разные стороны и отделывали, почём зря, самих же хозяев купе, но не положения. Керенскому даже померещилось, что сапожки в его руках - это больно быстро возвращающиеся на его голову им же запущенные бумеранги!
   "Не только топор из рук валится, но даже с женскими сапожками сладить не могу! Драться - это тебе, Саня, не языком трепать!" - печально подумал Керенский.
   Но ни рикошетные удары, получаемые ими друг от друга, ни свои собственные возвратные, не шли в сравнение с исключительно весомыми и сногсшибательными ударами хохлушки и хохла, их удары были поистине неотразимы. Попытки Ильича оттрепать бабу за волосы, и хохлов за чубы - о чём они так проникновенно и издевательски пели, в адрес Ильича и Керенского, заканчивались лишь пучками волос в кулаках и ещё большим количеством ушибов и ран на собственном теле.
   Держа под мышкой правой руки поросёнка и защищая его от ударов врагов своим телом, хохол, одной левой, молотил кувалдой своего пудового кулака Керенского и Ильича.
   Вскоре Ильича и Керенского за ноги выволокли в коридор. Били их там ещё более вдохновенно и наперебой. Каждый человек из толпы счёл своим желанным долгом внести посильную лепту в это, с их точки зрения, благородное дело и добавить им чем только придётся; и исполнил свой долг на столько, насколько позволило пространство для замаха и площадь побиваемых фигур.
   Потом Ильича, а следом и Керенского, поволокли в тамбур, дабы выбросить вон из вагона, но в тамбуре Ильич несмотря на то, что ему крепко звезданули в оба глаза, сумел-таки заметить группу цыган и успел истошно завопить: - Эй, ромалы!! Цыгана бьют!!! - хотя в этот момент, по сравнению с предыдущими, его не били, а лишь не совсем вежливо пытались выпроводить, в том числе и пинками.
   Сидевшие до этого вопля с равнодушным видом цыгане, как по команде вскочили на ноги и, обнажив ножи, разом отбили Ильича и Керенского у толпы. Толпу, как пивную пену сдуло куда подальше по коридорам вагонов, ибо известно, что ножи в ловких и умелых руках цыган - то же, что боевые шашки и пики в руках казаков! "Крыши не поехали" у хохлов, чтобы противостоять атаке цыган, а вот душа в пятки ушла у каждого из них. А на полу тамбура, в кровавой пене, лежали цыганами у хохлов отбитые, хохлами недобитые, но морально незабитые: Ильич и Керенский. Они были частично разоблачены - одежды на них как не бывало (хотя по мнению многих: каждый из них родился в сорочке). На мужское же достоинство экс-дамы, в пылу борьбы и суматохе боя, никто из агрессоров не обратил внимания, что, вероятно, и спасло это достоинство от физических недостатков, наряду с мужским достоинством Ильича. Обоим было далеко до Аполлона-Феба, но Великого Пана они превзошли - не пропали, и до полного разоблачения дело не дошло, напротив, их так разукрасили, разрисовали и загримировали кровоподтёками, царапинами и шишками, что, по крылатому выражению, "и мать родная не узнает"!! Воистину, на фигурах Ильича и Керенского не осталось мест куда не просто не ступала бы нога человека, а не влепила бы со всей силушки, да такой, что ни одного белого пятна не осталось, кроме по-волчьи крепких зубов, да крутых белков глаз.
   Теперь о дополнительном макияже можно было долго не беспокоиться, и это обстоятельство радовало и Керенского, и Ильича, и духовно укрепляло их. Хотя рожи этих разбитных политиканов были основательно разбиты, но мечты и надежды остались целы.
   "Думал: дело - труба! Но ведь иногда возвращаются и с того света, через тоннель, при клинической смерти, или коме; а тут через коридор вышли из критического положения!! Не кончить только бы стенкой, пусть и тамбурной, уж лучше табором добраться до цели своей, чем стать целью!!" - подумал Ильич, такого же мнения был и Керенский.
   Не доезжая вёрст двух до следующей станции, цыгане рванули стоп-кран и сошли с поезда возле своего табора, прихватив с собой Ильича, Керенского, их саквояжи, а также трофеи отступивших в панике хохлов (отбить обратно своё добро хохлы так и не решились). На Ильича и Керенского цыгане надели кое-что из шмоток и обуви купленной и брошенной хохлами, ибо прежняя одежда и обувь этих двух бедолаг представляла собой ещё более жалкое зрелище, чем сами бедолаги в голом виде. Документы, коими прикрывались от проверок Ильич и Керенский, в пылу сражения были разорваны хохлами на мелкие клочки и развеяны куда попало, о пропавших деньгах обоих не могло быть и речи.
   "Цыгане обрядили нас по последнему писку умирающей моды, теперь они сами наши лучшие документы и прикрытие. С такой братвой можно задавать моду во всём, и Парижу, и всему миру!" - усмехнулся над собой и Ильичём Керенский.
   Вскоре Ильич и Керенский уже кочевали с цыганским табором. Побои заживали на них как на собаках, а кости и внутренности даже не пострадали. Можно сказать, что до свадеб всё заживёт, а свадьбы хоть сегодня, с цыганками-малолетками.
   - Как видно, те, кто нас бил, люди неглубокие, весьма поверхностные! - шутя, заметил Ильичу Керенский.
   - Чего же ещё можно было ожидать от толпы?!! - вторил ему Ильич. - Говорят, что в России, Белоруссии и Украине всегда неизбежны две беды: дураки и дороги, - добавил он вполне серьёзно. - Может кого-то эти дураки до печёнок и проняли, а о нас с тобой они скорее лбы себе расшибут, чем из нас мозги вышибут, и это притом, что нам мозгов не занимать! Нам-то дураки всегда на руку были, тем более что любая драка, и любая война, всегда лучший дальнейший план действий показывает, как в тактике, так и в стратегии. По всей видимости, наш новый путь наиболее оптимален для достижения наших целей. Безусловно, что цыганский путь обмана - единственно железно надёжный путь, без тупиков, в этой тупой стране! Надёжность цыганского пути обмана прошла проверку веками и странами! Выходит, что этот путь есть логическое продолжение нашего прежнего пути обмана других, то бишь оптимальное средство достижения наших тактических целей в данный период времени! - Внушал оптимизм себе и Керенскому Ильич.
   Впрочем, чаще Ильич, обладающий прекрасными познаниями в языках бродячих народов, будь то евреи или цыгане (его бродячая дореволюционная жизнь его к этому обязывала, ибо он, не без основания, считал, что если русский язык до Киева доведёт, то цыганский и идиш до чего угодно доведут), лихо болтал на языке ромал-тарабарском таборном, с седым кучерявым предводителем цыган, всё ещё цыганским бароном, Николаем. Не отставал от Ильича, по части цыганского красноречия, и полиглот Керенский, в этом они шли друг с другом ноздря в ноздрю. Однако, нет печатных слов, как нуждался потрёпанный жизнью табор в здоровых лошадях, в надёжных советских деньгах, и, конечно же, старорежимных золотых монетах, ибо птицы счастья по-прежнему вылуплялись только из червонных золотых яиц, и гнездились в современных банковских и казначейских билетах, звонких серебряных ходячих монетах. А посему, пришлось Ильичу от слов перейти к делу, дабы подсобить братьям по доле. Открыв чемоданчик доктора-дантиста, он извлёк из него цемент для зубных пломб, зубные протезы, и принялся обновлять зубы старым таборным клячам. Внук врача Александра Бланка блестяще проявил и свои задатки врачевания, и способности конспиративного камуфляжа, и надувательства. Напоив, для резвости, лошадей дешёвым вином, Ильич, Керенский и цыгане повели их продавать на сельскую ярмарку. На ярмарке этот эскадрон произвёл настоящий фурор! Пьяные лошади, с белозубыми оскалами, более яркими, чем улыбки голливудских звёзд, весело ржали, резво стучали копытами, пританцовывали и весьма артистично демонстрировали покупателям свою молодую кипучую энергию и пьяный задор. Крестьяне охотно покупали этих энергичных лошадей, ослеплённые их безупречными белоснежными зубами, словно золотыми. Оскал Сатаны и пляска зелёного змия действовали на покупателей неотразимо. Для того, чтобы дешёвая избитая истина, та, что заключена в дешёвом вине, дошла бы до лошадиных голов и осталась в них, хотя бы на пару часов, вино, разбавленное водой, пришлось вливать в лошадиные желудки через шланг. И, конечно же, приходилось вливать вино в разумных дозах, дабы не переборщить и не превратить лошадей в тварей, ползущих или идущих подкованными по заснеженной земле, как коровы по льду. Заранее подобранная и проверенная Ильичом на себе лошадиная доза алкоголя, делала на пару часов с хвостиком (дабы было время, чтобы и продавцам удалось подальше смыться) из этих кляч поистине замечательных рысаков! То, что от лошадок попахивает вином, крестьяне, а от них попахивало вином гораздо больше, чем от лошадок, не учуяли, и, не теряя времени даром, раскупили всех выставленных цыганами на продажу лошадей.
   "Безмозглому крестьянству и винная истина не помогает, как, впрочем, не помогает она и безмозглому рабочему классу", - презрительно подумал Керенский, наблюдавший как цыгане ловко продали пьяных дешёвок за огромную сумму денег. "Как будто, спьяну, в глазах крестьян троилось, когда они глядели на лошадей, и каждая лошадь казалась им тройкой, а когда они платили, то сумма денег, в их глазах, казалась в три раза меньше фактической", - усмехнулся он над покупателями.
   Крестьяне, купившие столь ценных "рысаков", поехали на них поскорее домой, дабы поскорее порадовать свои семьи и подольше печалить тех соседей, которым не довелось побывать на ярмарке и приобрести такое крупное чудо. Но, скорее всего, далеко не все купившие чудо, из тех, чьи дома находятся в дальних деревнях, сумели благополучно добраться домой.
   "Не обманешь - не продашь, не обманешь - ничего хорошего не купишь; не обманешь - не украдёшь; не обманешь - не проживёшь!" - свято исповедовали цыгане. Себя обмануть при купле-продаже они не позволили, и купили себе добротных лошадей, заплатив за них одну треть суммы, полученной от продажи отреставрированных кляч. На этот раз даже воровать лошадей не потребовалось! А ярмарка, играя всеми цветами и оттенками, пела и плясала. Кружила и кружила вихрем зрелищ и удовольствий, вскружив головы детей и взрослых, и окручивая их, в том числе и вокруг цыганского пальца. Пёстро наряженные цыганки, шастая среди не менее пёстрой и разношёрстной толпы, гадали желающим о судьбе, и чем большую долю от своей суммы денег отстёгивал им "судьбоносец", тем более лёгкая жизненная доля ему доставалась на словах. Если и недобросовестно, то, по крайней мере, не покладая рук, а по большей части используя всё, что возможно, старались жрицы судьбы предрешить судьбу чужих денег и кошельков в свою пользу. Улыбаясь и метко стреляя глазами, вставляли цыганки красивые искусственные цветы в карманы состоятельных граждан и тут же просили за них слишком высокую цену, желающих платить её не было, и тогда цыганки, с обиженным видом, забирали цветы обратно, очищая карманы скупердяев не только от цветов, но, если попадалось, и от денег. Тем же, кто держал деньги ближе к телу, но интересовался ягодками "клубнички", цыганки уступали плоды своих тел по сходной цене, которая зависела от сорта и зрелости плодов. Перезрелые "ягодки" стоили чуть меньше "цветущих", но зато их перебродивший сок крепче одурманивал и охмурял клиентов. В итоге, добыча цыганок была гораздо больше той суммы денег, которую выручили цыгане от продажи лошадей.
   - В некоторых странах женщинам паспортов не выдают, а нам они и подавно не нужны, по нам и так всё видно, а мы по руке, да по картам обо всех всё знаем!!! - хвастались цыганки перед своими многочисленными клиентами. - Мы красавицы - что надо!!! И на все руки мастерицы!!!
   Но не на одних лишь цыганок здесь можно было грешить, ибо по ярмарке шмыгало немало ворья, и отнюдь не подмастерья, а мастерски умелого. Даже великая осторожность не гарантировала простолюдью стопроцентную безопасность от пропажи имущества и денег. Уж на что была осторожна на ярмарке Мешкова Нюра! Крепко-накрепко зажала она в правом кулаке деньги и подальше обходила цыган, но когда вздумала купить себе печатных пряников, глядь: а пальцы её правой руки сложены в кукиш, раскрыла его - пусто, денег нет; как нет их и в левой руке, и в её карманах. Горько переживала она и о том, что не на что ей теперь купить здесь книжонку по чёрной магии, дабы с помощью этой магии суметь найти клад в ночь под Ивана Купалу. Нюра, однако, утешала себя тем, что в дразнилке говорится: "Обманули дурака на четыре кулака!" (имеются в виду, конечно же, не сельские кулаки и подкулачники), а её обманули лишь на один её же кулак.
   И, конечно же, на каждое правило найдётся исключение, так одна из гадалок-цыганок вернулась с огромным "фонарём" по правым глазом, ибо, поглаживая правую ладонь мужика и этим пытаясь усыпить его левое - логическое - полушарие головного мозга, она вдруг получила удар его левой рукой в глаз! Ильич позже объяснил это тем, что мужик, видимо, левша, и она усыпила, тем самым, его правое - эмоциональное - полушарие, а левое сработало чисто и логически верно; вот мужик ей хладнокровно и расчётливо и "засветил-просветил" в глаз, чтоб она ему мозги не пудрила и не заёбывала!
   "Это если и не вполне физиологично, то вполне логично", - с циничной усмешкой, оценил его объяснение Керенский.
   Шастал по ярмарке и Ильич, искусно принявший внешний вид весьма неприметного, как шпик, субъекта. Но для Ильича скромно пройтись по разноцветной ярмарке, было равносильно тому, чтобы пройтись по цветочной поляне и не помять цветов. Он машинально запускал свои пятерни в подвернувшиеся под руку "огороды" и цветущие "сады" ядрёных баб, смачно хлопал их по толстым ягодицам и получал от толстозадых "приглашение" пойти и зайти в задницу! А некоторые бабы даже словесно отправляли его на мужской мочеполовой член, но, при этом, старались оставить свой отпечаток ноги на переднем крае самого Ильича, или дать ему затрещину и отвесить тумаков. Все их удары Ильич умело отражал, тем более что они были не сильны, ибо носили характер прелюдии битвы любовной! Но на эту битву Ильич, в последний момент, всё же не решался - бабёнки-то хоть и заманчивые, но тяжёлой и супертяжёлой весовых категорий, а посему, полапал - и ходу! Но вот заприметив поодаль молоденькую смазливую девчонку, Ильич метнулся к ней с серьёзным намерением, раскатав губы, будто козёл в огороде. Он уже замахнулся, чтобы смягчить её нрав и сделать более покладистой, да тут ей на помощь, как на грех, пришёл щуплый очкарик, и принял на себя все те удары, которые Ильич предназначил было строптивой вертихвостке, а та, с испугу, бесследно смылась. Рассвирепевший Ильич добавил ещё сверх меры пинков в благодатную голову и хлипкое тело гнилого интеллигентика, и, переводя дух, поинтересовался, как бывший юрист, последним словом или просьбой приговорённого-потерпевшего. Бывший очкарик оказался единственным школьным учителем и директором сельской школы. Задыхаясь, он лишь сетовал на то, что ученики останутся без присмотра и неучами. Ошибочно приняв эти сетования за просьбу о присмотре им - Ильичом за учениками и повышении их образовательного уровня, Ильич согласно кивнул головой, и завершающим пинком вышиб лишнее из тщедушного тела интеллигентика - его мятущуюся душу и куркульски богатый внутренний мир. Выказав, таким образом, твёрдое намерение выполнить последнюю просьбу педагога, и, заодно, раз и навсегда прекратил его мучения.
   "Главный удар - это не обязательно удар главой, но, непременно, в главу противника!" - самодовольно подумал Ильич. "Конечно же, беспризорники - это и законные дети сексуальной революции, и побочные дети социальной революции, но настала актуальная пора всю буйную зелень взять под надзор: обоктебрятить, опионерить, окомсомолить!" - вдобавок, подумал он.
   "Позаимствовав" ключи от школы, галстук и портфель донкихотствующего в народ педагога, Ильич столкнул его труп в придорожную канаву, рядом с валявшимся там мертвецки пьяным мужичком, и направился к стоящей на краю села школе, на которую, перед насильственной смертью, ему указал прощальным жестом педагог.
   Через пять минут быстрой ходьбы Ильич был уже на школьном дворе, на котором баловались все находившиеся там девчонки и мальчишки - всего с две чёртовы дюжины. Ильич окриком остановил их и поинтересовался: - Кто из какого класса, ребята?
   - А у нас всё едино, и учитель один!!! - ответил хор голосов.
   - Эге! Поздравляю вас с бесклассовым коммунистическим обществом, товарищи! - воскликнул Ильич.
   - С первобытнообщинным! - выкрикнул один забияка.
   - Нет, стадным! - уточнил другой и добавил: - У нас нет борьбы классов, но зато есть просто драки между собой.
   Представившись их новым педагогом и пообещав им скорой встречи с прежним, Ильич отпер дверь школы и умело загнал в неё со двора всех учащихся. Они расселись в просторной комнате за парты, прекратив перепалки друг с другом, и c любопытством уставились глазами на Ильича. То, что за секунду до этого ребята и девчата не только матерились, но и болтали на чистом литературном русском языке, Ильича подзадорило: "А ну-ка, может быть они и по-немецки неплохо языками чешут?!" - подумал он. Не то, чтобы он испытывал какие-то негативные ассоциации по поводу белорусского языка (белогвардейцы общались между собой, как правило, не на нём); не питал он ненависти и к литературному русскому языку, но немецкий язык, по мнению Ильича, больше подходил для научной и преподавательской деятельности. А с женщинами, врагами и Богом, как советовал Ломоносов, можно говорить и на русском языке, с врагами и Богом - непременно матом, ибо это укрепляет веру в себя! - как и настраивал себя, скверный адвокат для человека, но наилучший адвокат для Дьявола, Ильич.
   Однако, и ребята и девчата этой русскоязычной школы дружно ответили на его предложение перейти на немецкий язык обучения или, если они им не владеют, то на его изучение; тем, что проскандировали: - Мы живём в стране Советской, и не нужен нам немецкий!!! Как и прочие иностранные вякалки!!! - хором добавили они.
   А один малец, с виду такой, что непонятно в чём душа держится (словно всем смертям назло, его тело почитай исчезло, а душа осталась), звонким голосом спел попурри: "Помнят псы-атаманы, помнят польские паны конармейские наши клинки!!! Ведь от тайги до Британских морей Красная Армия всех сильней!!!" - И станет сильней даже Варшавской сирены! Вот так Красная Армия, без лишних разговоров, и заберёт у поляков ту часть Белоруссии, которая пока что им досталась! Долго шляхте не удастся стеной стоять на пути нашей мировой революции, шляхта станет шляхом этой революции - белокостным шляхом! И со всеми другими нечего лясы точить, когда клинки наточены! - прозвенел колокольчиком малец.
   - Нужно быть всех сильнее не только "до", но и "после"!! - наставительно произнёс Ильич. - Язык - это и мирное орудие, и грозное оружие! Нужно и уметь им пользоваться, и уметь схватить противника за язык, не в прямом, а в переносном смысле, дабы избежать его зубов, сохранить пальцы, но этой хваткой обезоружить его, или, по крайней мере, лишить главного оружия. Поверьте, злые языки хуже не только пистолета, но и батареи гаубиц! Знание же иностранных языков как раз и позволяет не только брать быка за рога, но и брать "языков", и уверенно побеждать иностранных врагов их же оружием, ибо знание - это сила! Чтобы уметь побеждать любых врагов, нужно знать и понимать их!
   - Нет, как говорится: "понять - значит простить", а мы прощать не хотим! И щеки им для удара ни одной не подставим! Хрен им накоси, выкуси! - закричал малец в сторону Запада, но не в сторону Ильича, и дружный гул голосов поддержал его выпад.
   - Ладно, будем вопрошать и отвечать по-русски, - согласился Ильич. - Только кто это вам такую нелюбовь к иностранным языкам привил?! Прежний учитель?
   - Нет, он нас вначале и английскому и французскому учил, а недавно из города комиссар приезжал с проверкой школы, и все эти буржуазные пережитки, или, как он говорил, "рудименты" запретил! И нам растолковал почему и зачем: ни ноги, ни языка бывших интервентов на Советской земле не должно остаться, их языки нас до добра не доведут! И никаких иных импортных языков Советскому Союзу не нужно, свои экспортировать будем! Наши Советские языки дурного не насоветуют! Именно они нас до коммунизма доведут! И ведь не случайно толкователь Даль считал, что кто на каком языке думает, тот к той нации и принадлежит! А отсюда делаем вывод: если весь интернационал, народы всего порабощённого мира, пролетарии всех стран будут думать на языках Советских народов, тогда они и думать и делать всё будут так же правильно, как и Советские люди, на самом деле станут нашими Советскими людьми по духу и крови! Это будет наикрепчайшим объединением пролетарий всех стран! Заодно с нами, они всех недобитых буржуев и прочих эксплуататоров по всему миру добьют! А то наши-то помещики и капиталисты всё по-французски, английски, да немецки изъяснялись, шпарили, вот языки эти - враги Родины, их до измены Родине и довели! Не они Родину изменили к лучшему, а сами ей изменили, став наихудшими! А ныне многие из них, тех, кто не умолк навеки, клевещут этими подлыми языками из-за бугра на наш передовой Советский строй! Чтоб они все там языками своими подавились! - наперебой, пересказали дети речь комиссара.
   "Видать, есть у вас, молокососы, голод к учению, если вы здесь собрались, а брюхо у каждого бездуховной пищей набито, ибо что бы там ни говорилось, о том, что нужно грызть гранит науки, но пустое брюхо к учению глухо. Хотя голод - он со всех сторон хорош! Царь-Голод помог взять власть Керенскому и Компании, а, затем, значительно большую часть мне и Компании. Царь-Голод - это мой Весёлый Роджер удачи в предстоящем трудном, но необходимом уроке! А я, выходит, Живой Труп Весёлого Роджера, как, впрочем, и Керенский. Но наша конвергенция с Керенским временна, в дальнейшем она невозможна, как невозможна постоянная конвергенция капитализма и социализма! Моя дорога хоть и длинна, но это выход из мира теней в светлое будущее, а его - в тартарары!" - лучезарно улыбнулся Ильич мыслям своего чёрного юмора, и обратился к учащимся: - Ну что же, после того как вы так красочно обрисовали ситуацию на словах, перейдём к уроку рисования на бумаге. Даю вам свободную тему, для максимального проявления ваших способностей. А вот математика, говорят, плохо влияет на креативность мышления, но, если хотите, мои юные Ломоносовы, я вам докажу, что Гаусс - это не гусь-плут и не креатура, а креативщик семи пядей во лбу, как и Лобачевский, но помните, что бесконтрольная креативность - это опасное инакомыслие!
   - Нет, не надо! Достоевский даёт мне больше, чем любой научный мыслитель, больше, чем Гаусс! - воскликнул один из учеников, внешне похожий на Альберта Эйнштейна в его школьные годы.
   - Да, не надо! Математика - царица наук, а мы против всех монархов!!! - подхватил хор голосов.
   - Тот, кто владеет информацией - владеет миром! Но информация должна быть верной! Зеркало русской революции - Лев Толстой, и то даёт искажения, когда занимается Богоискательством, а что уж тут говорить о бесовщине Достоевского?! Слово правды - весь мир перевесит! Ищи правду в "Правде"! Учитесь, учитесь и учитесь!!! Круглыми дураками помирают только те, кто ничему не научился, а в казематах и у стенки помирают те, кто учился не в русле нашей идеологии, и не способен её воспринять, а, главное, не хочет, хоть кол на голове теши, хоть на кол сажай! Ну, рисуйте, рисуйте! Это я вам для вдохновения сказал. Но помните: искусство всегда партийно! Лживая буржуазная информация, как и их искусство - удел старого отмирающего мира и обслуга интересов их жалких партий, а новое Социалистическое искусство - отражает новый расширяющийся мир и стоит на страже интересов большевизма. Вы можете обогащать свою память образцами мировой классики искусства прежних времён лишь для того, чтобы не повторять ошибок прежних поколений, но обязаны в определённой мере отразить (не в смысле отвержения, а в художественном, духовном и деловом смыслах) величие идей большевизма!!! На это способны только искусство социалистического реализма; дела пионерии и комсомола и, в несравненно большей мере, дела самой РКП (б)!!! Вот лучшие формы отражения самого великого и прекрасного из того, до чего додумались лучшие умы человечества!!!
   Художественное творчество большинства учащихся было оценено Ильичом весьма невысоко, лишь несколько работ были оценены им как проявление искусства. Пятёрку он поставил тому ученику, который намалевал на листе бумаги сплошную мазню: кромешный мрак, и лишь в самом уголке, оставив место для надписи, написал название картины: "Ни зги не видно!" Название точно отражало содержание картины. Ильич поставил в пример всем то, что здесь художественная форма полностью соответствует содержанию, но, при этом, добавил, что идейное содержание картины, с марксистско-ленинской точки зрения, оценивается на пять единиц, и их, каждую в отдельности, он поставит в журнал этому юному живописцу по предмету "история".
   - Я хоть и не Ленин, и не художник Ленен, но в идеологии и искусстве знаю толк! Ныне каждый здравомыслящий человек, в любой точке мира, видит единственно правильный и светлый путь: марксистско-ленинский путь развития человечества! Это видят даже те слепые, кому Ленин открыл на это глаза! Вот на обратной стороне этой картинки я поставил пятёрку, она, как видите, оценивает светлую сторону реальности - сторону большевизма! Всегда и во всём придерживайтесь только этой стороны, и тогда у вас всё будет в полном порядке! - показал и пояснил ученикам две стороны этой "медали" Ильич, и обратился к намалевавшему шедевр ученику этой общеобразовательной школы: - Как твоя фамилия?
   - Я - Вова Малевич, - после продолжительной паузы, признался десятилетний малец.
   - А вот суть дореволюционного мировоззрения Казимира Малевича была отнюдь не в том, что он очень сгущал краски или, попросту говоря, занимался очернительством, и так, якобы, получился его "Чёрный квадрат". Суть в том, что чёрный квадрат на белом фоне - это решение квадратуры порочного круга проблем, символически отображённого в его "Чёрном круге". Но это было, на его и мой взгляд, не решением самих проблем при царизме, а символическим отображением симуляции их решения царизмом, пытавшимся поставить чёрный крест на перспективе общественного развития; отражённый художником в картине "Чёрный крест". А его "Белый квадрат" на чёрном фоне был символом желанного бельма на оба глаза каждому черносотенцу! Ну а два его "Красных квадрата" были символом красивой (красной) перспективы Октябрьского революционного прорыва! Ныне мастер примкнул к "производственному искусству", участвуя в деле строительства Советского государства, и, безусловно, отразит ещё в своих картинах красочную Советскую действительность! Я вам привожу его в пример, так как всё познаётся и оценивается в сравнении, как бы это сравнение ни хромало! - тоном опытного экскурсовода поучал Ильич.
   - А, вон оно как! А я-то думал, может быть "Чёрный квадрат" - это одностороннее изображение таинственного чёрного ящика, или здесь изображены потёмки чужой души, или засвеченный кадр фотоплёнки; или это изображение тёмной комнаты с чёрной кошкой или без неё; или створа погасшей печи; или это фрагмент изображения негра и тому подобной чернухи! - воскликнул Вова Малевич.
   - "Чёрный квадрат" означает проблемы четырёх сторон света, возведённые у нас в квадрат! - выкрикнул какой-то чернявый малец.
   - Понимаешь ты в нём, как заяц в геометрии! А в башке твоей такое же чёрное ничто! - наперекор ему, выкрикнул малец рыжий и конопатый.
   - Да косой петляет похлеще лабиринта Минотавра! Он из него выскочит, а ты заплутаешь! - огрызнулся чернявый.
   - Лучший геометр - это леший, он любого математика в лесу заплутает! - выкрикнул кто-то с задней парты.
   - Этот Малевич, наверное, просто кляксы разных форм понаставил, а ему, вместо двоек, трёх и четырёх, а то и пятизначные суммы денег дают! Возмутился дотошного вида паренёк.
   - Что это вас потянуло к этим чёрным пятнам, к Чёрной дыре?! Думаете, что темнота - друг молодёжи?! Нет! Ученье - свет, а не ученье - тьма! Оставим чёрный цвет слепым и неграмотным, ибо неграмотный - тот же слепой! - воскликнул понятливый ученик, который тут же, после разъяснений Ильича, нарисовал солнечный круг, голубое небо вокруг, и написал: "Ясно!" Такая понятливость принесла ему отличную оценку, как по рисованию, так и по истории.
   Тут же нашёлся и такой ученик, который вырезал из листа бумаги рамку, раскрасил её семью цветами радуги и написал на ней: "Жизненная рамка оптимиста".
   - Да, величина охвата жизненных радужных перспектив зависит от точки зрения сквозь эту рамку, но так как здесь на рамке нет чёрного траурного цвета (надпись и та фиолетовая), то, с точки зрения глядящего сквозь эту рамку оптимиста, её содержание будет перспективным и оптимистическим, то есть содержание будет соответствовать форме, а форма содержанию! А это отнюдь не пустая формальность и не формализм. И хотя для оптимиста и двойка не столь уж плохая отметка, ставлю ему четвёрку, ибо пятёрки я ставлю только реалистам - они есть золотая середина между пессимистами и оптимистами. Не верьте, что пессимист - это хорошо информированный оптимист, ибо для оптимиста любая информация будет оптимистической (для него, всё, что ни делается - к лучшему). А для Советского реалиста, к лучшему всё то, что делается большевистской партией и под её руководством, а к худшему в отношении народа: всё то, что делалось и делается не ей и не под её руководством! О, если бы Вова Малевич сознательно сделал то, что он сделал в порыве творческого сверхсознания: показал мрак и грязь заката мирового империализма, и идейную чистоту и непорочность восхода новой эры - Эры Коммунизма, вот тогда бы он стал круглым отличником (судя по предыдущим оценкам в журнале)! Но, тем не менее, чувствуется крепнущая рука будущего мастера и его, пусть пока и неуверенная, поступь в нужном направлении.
   - А, по-моему, белые полотна ("белые квадраты" Малевича Казимира) - это либо заготовки, либо белые пятна в истории живописи, сравнимые с чёрными дырами в рамках, или траурными накидками на зеркалах. Лучшие белые полотна - это экраны кинотеатров, а чёрно-белые - они же, когда на них демонстрируют кинофильмы. Ибо важнейшим искусством для нас является кино! - так учил нас Великий Ленин! - не унимался дотошный пацан. - Кстати, в "Правде" писали, что тело Ленина положили, а мавзолей, и лежать он будет свеженьким и нетленным как Пирогов. Вот такие вот пироги!
   "Разумеется, пришлось им положить туда вместо меня "кошелёк" на сохранение, то бишь этого бандита Яшку, а меня, если что, объявят самозванцем!" - зло подумал Ильич. "Жаль, что не удалось мне улететь к тёплым берегам Капри, даже в сновидениях я не летаю, подобно евреям на полотнах Шагала. Сновидения мои цветные, но кошмарные, а действительность для меня ныне и того хуже! Такого кошмара и Голливуд в своих художественных фильмах отразить не способен!"
   "По сравнению с 1913 годом, когда Казимир намалевал свой Чёрный квадрат, чёрный траурный цвет дни и ночи напролёт покрывает значительно большую квадратную площадь, чем этот пресловутый квадрат! Это квадратная площадь и всей нашей страны, и трудовых масс всех иных стран! Это траур по Великому Ленину! Это скорбь, заполняющая душевную и сердечную пустоту от величайшей утраты! Но скоро на смену ей придёт светлая память! А за ней, и светлые дни и ночи коммунизма! - раздался голос юного прогнозиста и романтика.
   - Умеете вы, пацаны, во все дыры залезать, и даже в душу! - воскликнула бедовая девчонка.
   - Самая притягательная дыра у тебя ведомо где! - хихикнул шалопай с задней парты.
   В это время паренёк, с быстро бегающими лукавыми глазками, протянул Ильичу свой рисунок и красочно пояснил: - Это Дьявол в космической бездне. Сатана обводил нашу планету вокруг пальца, а она-то глупая, то сверкала в свете рая, то мрачнела во тьме ада. Правдивая история библейских и прочих прежних времён.
   - Плохая астрономия, но трезвая политическая оценка и концептуально верный рисунок жизни того периода, когда народные массы всего Земного шара слепо доверяли Богу и его подручным! Всё так символически и происходило, и могло бы происходить и впредь! А потому доверять нужно только безбожной большевистской партии, которая сама любого чёрта перехитрит и навсегда выведет народные массы всей Земли на светлый путь всемирного счастья! - так охарактеризовал Ильич идейную позицию юного художника и идейную направленность его произведения, и тут же добавил: - Это лучший агитационно-символический плакат воинствующего атеизма! Ставлю пять с плюсом по истории и столько же по рисованию!
   Ученик против таких оценок своего творчества возражать не стал, и, довольный, шмыгнул на своё место.
   - Истинное искусство - это подлинная красота, требующая жертв от безобразного! - сформулировал свой взгляд на искусство юный эстет пижонского вида с первой парты.
   - А я считаю, что слово "богатырь", в прямом смысле слова, означает приказ тырить Божьи иконы и кресты! А вот эти три мужика, словно навострились ехать тырить "Святую Троицу" Андрея Рублёва, созданную им за царские рубли, и стоящую ныне на Западе отнюдь не ломаного гроша и выеденного яйца! - выкрикнул с места шкодливого вида пацан, пальцем показывая на висевшую на стене репродукцию картины Васнецова "Три богатыря".
   - Да, это произведение стоит того, чтобы его на стену повесить, - сказал Ильич. - Но в большинстве своём буржуазное искусство - это порнуха, и те, кто будет идти буржуазно-растленным путём в искусстве так же, как и идущие иными буржуазно-растленными путями, упрутся в реальную стенку, сами станут к стенке. Хотели эффекта, а получат аффект и полную прострацию, и свинцовые точки в затылки! Ни лбами, ни чем другим им этой стены не прошибить, а их самих ещё как прошибёт!
   - Древнерусские живописцы рисовали, то бишь писали, параллельные линии, уходящие вдаль, расходящимися, то есть в обратной перспективе. Не указывает ли это на то, что эту стену можно обойти?! - ехидно поинтересовался умник с третьей парты первого ряда.
   - Не говорите мне о них, а тем паче не рисуйте так! Это духовные сивушники и их галлюцинации, которые они навязывают другим, с помощью красок и досок. Они давно уже в гробах, и кто последует предначертанному ими, попадёт туда же или просто в ров, и очень скоро! Уж лучше Пикассо, Дали, Брак; да лучше производственный брак, чем такое искусство! - призвал Ильич, а сам подумал: "Где-то кошки и собаки взрослеют и стареют быстрее человека, но, видимо, "собачья жизнь" и "собачье время" в этой стране заставляет и людей взрослеть раньше и жить короче. Вот и эта ребятня не по годам шибко умная, и чем больше знает, тем скорее, если и не состарится, то умрёт, как и вся гнилая либеральная интеллигенция, "собачьей смертью", по воле большевистской партии и мирового пролетариата!" - но он не был пьян, чтобы озвучить то, что было у него на уме.
   - А вот кузнецы своего счастья изображены на деньгах! - не понижая своей активности, всё тот же умник завертел в руках советский серебряный полтинник с изображением кузнеца. - Вон как деньги куёт! Это наглядный образ того, что кузнец своего счастья и ключей к нему - фальшивомонетчик!
   - Как правило, человек доводит своё счастье до белого каления, расплющивает его и охлаждает пыл, - глубокомысленно изрёк Ильич.
   - Счастье?! Да ну его в жопу! В мою жопу! - выкрикнул вихрастый сорванец (такой вертлявый, что казалось у него шило в заднице), привстал и хлопнул себя ладонью по ягодицам.
   - Вот так-то, засранец, ты счастье своё и просрёшь! - осуждающе возвысил голос Ильич. - А дурной пример заразителен, боюсь, что вслед за тобой и вся нынешняя молодёжь продрыстает счастье всей нашей Советской страны!
   - Ничего, авось от такого огромного счастья у нас запор будет, так что не просрём! - выкрикнул с задней парты лопоухий лоботряс.
   - Ну хватит о вашем дерьмовом счастье лясы точить, нашлись тут дерьмократы! Много будете болтать, от вас не то, что дерьма, мокрого места не останется! Ибо Советская социалистическая дисциплина превыше всего! Не знаешь - научит, не хочешь - заставит, не выдержишь - раздавит!!! Она вам покажет, что человеку для счастья нужно немного. И куску хлеба будешь рад, если голоден! А все излишние мещанские запросы - это, действительно, дерьмо, которое нужно выбросить из головы! А нынешнее счастье СССР в том, чтобы, подобно Скотту, "Бороться, искать, найти и не сдаваться"! Но не в Антарктиде, а по пути переходного периода до I фазы коммунизма (одним или в одной упряжке с Монголией) и далее, далее, далее до победы II фазы коммунизма во всём мире. Но не Амундсен, а вы должны прийти туда первыми, ибо вы - пионеры!!! - прогрохотал Ильич, потрясая кулаками.
   - Не хватало бы ему ещё сказать: "да будет так и ныне, и присно, и во веки веков! Аминь" О, нет! Не дай-то Бог!!! Не нужно было будить лихо, когда оно было тихо! - прошептал умник на ухо другу.
   - А как Вас звать-величать?! Вы нам этого не сказали! - заинтересовалась шустрая конопатая девчонка, перестав заигрывать с сидящим рядом с ней пацаном и обратив свой взор на Ильича.
   - Илья Николаевич! - недолго думая, представился Ильич именем и отчеством своего ныне покойного отца, бывшего организатором народного образования в Симбирской губернии, работавшего там инспектором, а затем и директором народных училищ. Образ этого нелюбимого им педагога-демократа всплыл в его памяти машинально, но отнюдь не как немой укор самому себе. Нет не забыл Ильич своё обещание учительству: "Народный учитель должен у нас быть поставлен на такую высоту, на которой он никогда не стоял и не стоит, и не может стоять в буржуазном обществе", и на деле поставил учительство, как и всю гнилую интеллигенцию, на колени перед всевластием диктатуры большевизма, а одного собственноручно в канаву уложил. "О такой ли высоте грезило и грезит учительство в буржуазном обществе?! Как бы там ни было, но интеллигенция - это прослойка между рабочим классом и крестьянством, и выше своей головы ей не прыгнуть, а выше и вровень с рабочим классом не положено, а уж тем более выше и вровень с РКП (б). Среди членов большевистской партии нет и не может быть интеллигентов, большевики могут быть лишь представителями партии в этой среде, и только они могут стоять в ней по колено, но в полный рост. А мне здесь прогибаться тоже нельзя, иначе вся эта шантрапа мне на шею и голову сядет!" - подумал Ильич и скорчил козью морду.
   - Я большевистской партией направлен на село, чтобы копаться в душах ваших и мозгах, и засевать их семенами добрых и вечных идеалов коммунизма! А того, кто мне не верит - ОГПУ проверит и покажет ему Кузькину мать! - прогремел голос Ильича.
   Ребятня притихла, внимая его гневному крику и не сводя глаз с его грозного вида. Ильич прищуренным острым взглядом обвёл присмиревших учеников, про себя отметив, что девчушка с третьей парты третьего ряда внешне походит на его младшую сестру Марию, когда Ильиничне было лет двенадцать - те же мартышечьи черты лица (сейчас-то Ильинична больше похожа на старую макаку). А рядом с этой девчушкой, сидит лопоухий пацан, похожий на младшего братца Димку, когда тот, шалопай, ещё подчищал в своём дневнике единицы, дорисовывая их в четвёрки. Минуту назад эта двоица ещё безостановочно болтала языками, что тоже их весьма роднит с Маняшей и Димкой. Правда, более сообразительная Маняша была способна тайны утаить и не выболтать, а глупый Димка утаить не мог, даже о своих художествах с дневником то и дело пробалтывался. "А то, что девчушка собой дурнушка - не беда, беда если она никудышный живописец! Есть дамы, которые умеют так художественно раскрасить, разрисовать свои лица, что уродины превращаются в красавиц-богинь! А вот если пацан дурак дураком, как Димка, то это до гробовой доски!" - подумал Ильич.
   - Ну, что ж замолчали-то, детки?! А ну-ка, давайте начнём урок пения! - смилостивился он.
  
   Жили у бабуси два весёлых гуся:
   Один серый, другой белый -
   Два весёлых гуся!!
   Красна Армия пришла,
   Освободила и ушла.
   Остались у бабуси
   Лишь красны лапки гусей:
   Одного серого, другого белого -
   Двух весёлых гусей!! - спели хором дети.
  
   - Вы что же здесь такое курам на смех поёте?! - возмутился было Ильич, но, успокоившись, тут же дал свою трактовку этой песне: - Белый гусь, детки, это олицетворение крикливой и заносчивой Белой гвардии, а серый - сопутствующей ей серости и бездарности. Если когда-то гуси и спасли Рим, то эти "гуси" "Третий Рим" спасти не смогли, и "виной" тому Красная Армия! Вот так-то она хорошо посмеялась (и далеко не в последний раз) над весёлой и разгульной жизнью этих "важных птиц" и горлопанов!! Почему нам и сегодня весело всё это вспоминать? А потому, ребята, что, как справедливо утверждал Карл Маркс, "История действует основательно и проходит через множество фазисов, когда уносит в могилу устаревшую форму жизни. Последний фазис всемирно-исторической формы есть её комедия... Почему таков ход истории? Это нужно для того, чтобы человечество весело расставалось со своим прошлым".
   - Но, по окончании последнего фазиса, только черти будут смеяться последними! - язвительно обронил повидавший виды мальчуган с тринадцатой парты - камчатки.
   - Говорят, что смех продлевает жизнь, а злоба укорачивает. Бог вечен, а, значит, вечно весел! И даже когда его смех без причины, вряд ли это признак дурачины! - ему наперекор схохмил другой мальчуган, не побоявшийся возможного леща.
   - Ага, вечно весел! Попробуй повисеть распятым на кресте! - попыталась возразить ему одна из девчонок.
   - Ну, я же о Боге-отце, - оправдывался мальчуган.
   - Мой батя весел, когда пьян, а пьян всегда он! Значит и он не помрёт, покуда будет выпивка! - полушутя-полусерьёзно высказался убогий мальчонка.
   - Да, да, я слышал, что минута смеха продлевает жизнь на пятнадцать минут! Можно выкраивать минутку-другую и на дела! Даже если делу время, а потехи час, то, за этот час смеха в день, к твоей жизни ежедневно будет прибавляться по пятнадцать часов! Живи не хочу! - съязвил смешной малец.
   - Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним, а отлично смеётся тот, кто смеётся в последний раз и умирает со смеху! - выкрикнул рыжеволосый балбес.
   Раздался смех на все лады.
   - Что за шутки во время урока?! Смотрите у меня!! А то вам будет не до смеха не только на уроках, но и дома! От души смеются лишь те, кому нечего терять; у кого за душой ни гроша! Но когда вы получите на орехи отцовским ремнём - вам будет не до смеха! Имейте хотя бы грошовую совесть и не напрашивайтесь на большие неприятности! Иначе ваш неуместный юмор, как и беспричинный глупый смех, я оценю весьма невысокими отметками! - пригрозил Ильич и добавил: - Давайте споём серьёзное:
  
   "Вихри враждебные веют над нами,
   Тёмные силы нас злобно гнетут.
   В бой роковой мы вступили с врагами,
   Нас ещё судьбы безвестные ждут..." -
  
   запел он по старой привычке, но осёкся, когда одна из учениц заявила: - А нам батюшка в церкви говорил, что тёмные силы злобно гнетут большевиков изнутри и направляют их на роковой бой с Белой армией, и со всем иным светлым и чистым, но победу в бою кровавом, святом и правом одержит в конце концов, по откровению Иоанна Богослова, Белая сила Господа!!! Победа будет за господами, а не за товарищами тамбовских волков!
   Послышались одобрительные смешки, и Ильич, поглядев на всех этих шалопаев, неожиданно вновь поймал себя на малодушной мысли: "Эх, кабы поезд шёл в Берлин через Прибалтику и Восточную Пруссию - это избавило бы меня от малоприятной встречи с этой деклассированной школьной шпаной, от этих беспощадных идеологических террористов". Но, взяв себя в руки и удержавшись от рукоприкладства, он пошёл в словесную атаку: - Была бы моя воля, я вас всех бы рукоположил в священники, точнее даже в жрецы бога Мома - бога насмешника, ибо иудо-христианско-мусульманский бог на ваше поведение влияет гораздо меньше, если вообще влияет. Да и богу богатства Плутосу у нас места мало, хотя плутов много. А вот бог Сатурн - у древних римлян покровительствовал земледелию, он же у древних греков Кронос - время, а у алхимиков Сатурнус - свинец, и в этом качестве Бог-свинец и у нас самый универсальный помощник в делах...
   - Да, да время сейчас такое тяжёлое - свинцовое, при котором человека гуманнее ставить к стенке, чем ждать, когда он сам, от жизни такой, готов будет на стенку лезть! - высказал своё мнение тщедушный очкарик.
   Ильич не обратил внимания на его ехидную контратаку, пропустив его слова, как пули, мимо ушей (ни в бровь, ни в глаз, ни в лоб, ни по лбу), и продолжил свою речь: - Многого, детки, можно ожидать и от бога Урана, да и бог Плутон (Плутоний) ещё своего последнего слова не сказал. А откровение Иоанна Богослова - так это ещё "бабушка надвое сказала".
   - От каждого - по вере и по соблюдению заповедей, каждому - по потребностям - вот истинный рай жизни! - не унимался очкарик.
   - Буржуазные и религиозные права и свободы - это кабала трудящихся масс! - охрипшим голосом воззвал к умам и сердцам учащихся Ильич. - Свобода есть познанная необходимость, - по Марксу, конечно, одного познания мало, нужно не только познать закономерности, но и применить эти знания в практической деятельности, так сказать, "оседлать" законы природы и общественного развития - вот это уже свобода на практике (критерии истины). А буржуазные и религиозные "свободы" отстают от жизни во всех её проявлениях, не отвечают её насущным требованиям! Изнанка их "свобод" - бессовестная эксплуатация масс!
   - Свобода - это жизнь в разумных пределах, а что и кто может быть разумнее Бога Единого и его законов и заповедей?! Мнение Маркса о свободе - это извращённое понимание религиозного принципа: "Возлюби Бога и делай, что захочешь!" Если ты возлюбишь Бога, то его законы и заповеди станут твоими потребностями, а исполнение их - твоими желаниями и хотениями, а не навязанными и тяжкими обязанностями, которые хочется нарушать! Любовь к Богу и соблюдение Его законов и заповедей - вот это и есть осознанная (познанная) и любимая свобода, и гарантия от жизненных ошибок! Именно такая любовь принесёт вам не только телесную, но и духовную свободу - райскую свободу! - с душевным жаром, произнёс сын священника.
   - Библейского Бога нет! Поэтому, возлюбите реальную партию большевиков, и будете делать всё, что захотите, то есть исполнять её законы и выполнять её приказы с великой радостью и усердием - вот вам и желанная свобода! - наставительно произнёс Ильич.
   - Сердцу любить не прикажешь! - пискнул девичий голосок.
   - Любовь зла - полюбишь и козла! - с оптимизмом воскликнул другой девичий голосок.
   - Любовь пройдёт, а козёл останется! - напомнил кто-то из ребят.
   - Чтобы понять жизнь, вам нужно ещё учиться, учиться и учиться! - высокомерно напомнил Ильич и добавил: - Стерпится - слюбится!
   - Жизнь - лучший учитель, а смерть - лучший воспитатель!! Недаром ведь даже горбатого могила исправит! И от рождения до смерти лучше пройтись, то бишь прожить жизнь, по кривой, - так дольше жить! - донеслось с задней парты.
   - Да, жизнь прожить - не поле перейти! Прямых дорог в жизни не бывает: то болото, то лес дремучий, то горы, то хитросплетения городских улиц... - знай себе лавируй и крутись! Уж я-то знаю, Крым и Рым прошёл! - пробасил долговязый паренёк.
   - Для нас пшеничное или картофельное поле важнее Единой теории поля! Поле научной деятельности не для нас, а если грызть гранит науки, то можно обломать не только зуб мудрости, но и все зубы! Долбить такой гранит - работёнка как на каторге в каменоломнях! - высказал своё мнение его друг.
   Ученики оживились, голоса неслись со всех сторон:
   - Всё новое - это хорошо забытое старое, а повторение - мать учения и прибежище ослов. Ведь кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет, тому два глаза вон! Так уж лучше ничего не знать - не поминать и не забывать! Не стоит быть ослами, не стоит повторять ошибок, на которых и построена учёба, даже если это ошибки чужие! Тем более, что, как уверял Екклесиаст, "Во многой мудрости много печали и кто умножает познания - умножает скорбь". А если дурак, то век живи, век учись и дураком помрёшь!" Так что с какой стороны ни взглянешь - учёба не стоит свеч, не стоит это дело никаких оценок, и даже выеденного яйца и ломаного гроша!
   - Не ошибается тот, кто ничего не делает, а потому, все отличники - бездельники и тунеядцы, ведь отвечают они безошибочно, а учатся на наших ошибках! А вот двоечники - настоящие пионеры во всём, и вырастут настоящими комсомольцами и большевиками! Пусть Бог любит троицу и троечников, зато двоечники - настоящие воинствующие безбожники-атеисты, мы очень мало знаем, значит очень долго проживём и доживём-таки до коммунизма! А значит нам и рай на хер не нужен, а через ад мы все уже при жизни проходим!
   Говорят, что ученье - свет, а не ученье - тьма, но двойное освещенье: ученье днём, или ночью при свечах - очень неприятно и вредно для глаз!
   - Ученье до того света доведёт!
   - Свет притягателен лишь для ночных бабочек и прочей мошкары!
   - А я, в отличие от отличников, считаю, что темнота - друг молодёжи! Темноты боятся трусы, а я - нет!
   - Может быть от того ученье - свет, что это свет всезнающего Люцифера?! Или пожар от огня Прометея, который своим огнём достал меня до печёнок, так же как до его печёнок достал орёл! А может это свет от древа познания добра и зла?! Чёрт его знает!
   - Это Люциферовский ослепляющий свет! Это ученье, что не ученье - один чёрт; вернее, тьма чертей - тьма-тьмущая, хоть глаз выколи!
   - Нет, Люцифер меняет цвет искусней хамелеона; меняет яркость, но, при этом, свет его остаётся намного вредней рентгеновский лучей. Так просветит, что считай на тот свет попал! Такое вот его просвещение! - так мне пономарь сказал.
   - А есть ли тот свет?!
   - Конечно, только тот и этот свет понятия относительные: это когда идёшь ночью от горящего фонаря к горящему фонарю; дойдёшь от этого фонаря к тому, тогда этот свет станет тем, а тот - этим. Поезжай в город - увидишь! - хихикнул кто-то из атеистов.
   - Конец ученья - это конец света!
   - Ученье - это тот свет!
   - Было бы ученье, как свет "лампочки Ильича": зажёг - и всё ученье, ни читать ни писать не надо - знай себе плати по счётчику за киловатты!
   - Высшее образование - это высший свет общества, а среднее - полусвет. Выучилась интеллигенция, и ходит по Свету с протянутой рукой! Как Светка-побирушка.
   - Хочу из этого Старого Света, в Новый Свет - в Америку, в этот Потусторонний для нас мир! И пока Бог на том свете, чертей больше на этом!
   - Правило: "о покойниках либо хорошо, либо ничего" - это правило, увы, не для предмета "история"!
   - Антисфен говорил, что самая необходимая наука - это наука не учиться тому, чему не нужно. Я учусь не учиться тому, что мне и нафиг не нужно!
   - Математические уравнения бессильны всех и всё в мире уравнять! Мы за всеобщее равенство, за мировой круг друзей! И добьёмся этого не формулами, а фронтами! Всем будет всё равно!!
   - Долой плюсы и умножения крестиком - это религиозные атрибуты! Будем отнимать и делить богатства мирового империализма: всё то, что он прибавил и приумножил. Разделяй и властвуй! - вот политическая математика деления, вот насущные вопросы и задача нашего времени, а все иные задачи и вопросы бессодержательны и глупы. Дурной пример заразителен даже в школьном учебнике!
   - "Чтение - лучшее учение!" - говорил Пушкин, у которого по математике был нуль. Тоже мне граф Нулин! Не будем приумножать свои знания им, не будем долбаными величинами, помноженными на ноль! Периандр говорил, что упражнение - это всё! Потом нашим всем стал Пушкин, а теперь наше всё - Ленин, партия, комсомол!!!
   - Не хочу учиться, а хочу жениться! Лучше быть как Митрофанушка, чем как его прототип - академик Алексей Оленин, ведь и сам Фонвизин, будучи в инвалидной коляске, предупреждал студентов: "Не пишите молодые люди! Посмотрите, что со мной сделала литература!"
   - А я вот в математике разбираюсь, но собрать, то есть сообразить, не могу! Да и в литературе хромаю, хотя и не парализован как Фонвизин, но, при этом, я очень даже культурный человек, ибо по физической культуре у меня сплошные пятёрки!
   - Верно говорится: "Сегодня стоит двух завтра". Так на кой чёрт нам нужно коммунистическое завтра, ради которого мы должны грызть гранит наук?! Этими "завтраками" нас потчуют большевики-комммунисты. Вон Маркс изрёк: "В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть её сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по её каменистым тропам". От такого сияния ослепнуть можно, поскользнуться на её ледяной вершине и Сизифовым камнем с вершины скатиться, а то и того хуже! - кощунственно заявил разжиревший сынок кулака.
   - Наглость - второе счастье! - с ней никогда и нигде не пропадёшь: хоть при капитализме, хоть при социализме, хоть при коммунизме! - обнадёжил нагловатый малец.
   - А о первом счастье ты будешь только мечтать! Ибо на каждого наглого найдётся более наглый, а то и несколько! - подковырнул его мальчонка с более наглой физиономией.
   - А я думаю, что поскольку на ошибках учатся, то нас и учат на ошибках науки! В том числе и на ошибках научного коммунизма и научного атеизма!!
   - Видя, что учащихся переполняют эмоции, Ильич не стал пытаться их гасить, а решил перевести их эмоции в другое русло.
   - Товарищи учащиеся! Без человеческих эмоций нет и не может быть человеческого искания истины, но избыток отрицательных эмоций даёт, как правило, отрицательный результат. Заменим-ка отрицательные эмоции на эмоции положительные. Древнее китайское проклятье звучит, в переводе на русский язык, так: "Чтоб тебе жить во времена перемен!" Но мы-то с вами живём не по-китайски, а по Марксу, и перемены для вас и меня - время радости! Идите на перемену, а потом продолжим занятия. Но помните, что молиться вы должны не Вертруму - богу перемен, а Марксу Карлу, Ленину и РКП (б); благодаря которым произошли великие перемены в жизни страны, а будут и во всём мире! Такие перемены и Вертруму не снились, и никакой иной троице не по зубам, кроме троицы вышеуказанной! Учение марксизма-ленинизма - всесильно и бессмертно, ибо верно!!! Будьте и вы верны ему, как верно ему РКП (б), тогда ни в чём и никогда не ошибётесь! О Марксе и Ленине отзывайтесь хорошо, не потому что они мертвы, а потому что дух марксизма-ленинизма жив, творит, награждает и наказывает! У каждого из вас должно быть советское самосознание, ибо отсутствие сознательности, бессовестность и прочие человеческие недостатки присущи лишь представителям эксплуататорских классов, маргиналам и прочим отщепенцам и иной сволочи. Отсутствие в школе деления на классы по годам обучения, не отменяет вашего социального происхождения, и не снимает с вас ответственности за родителей, а с родителей - за вас! Искупить грехи родителей перед народом и большевистской партией вы можете, если сообщите об их преступлениях или преступных планах в милицию или ОГПУ; по крайней мере, свои грехи вы этим искупите! - напутствовал Ильич будущих Павликов Морозовых, отправляя их на перемену, дабы и она послужила им уроком.
   После непродолжительной перемены, Ильич продолжил давать трудные, но необходимые, на его взгляд, уроки подрастающему поколению.
   - Поговорим о правописании, - начал было Ильич, но лопоухий малец поднял руку.
   - В чём дело? - спросил его Ильич.
   - Правописание - это право, а не обязанность. Хочешь, пиши; хочешь, не пиши. Хочешь, пиши так; хочешь - этак, то бишь иначе! Ибо всё, что не запрещено, то разрешено! - высказал свою точку зрения лопоухий, и дал дополнительную аргументацию: - Моя точка зрения - это моя точка опоры, я на ней настаиваю и буду отстаивать её всеми правдами и неправдами, то бишь всеми силами! Но это не отстой, а революционная точка зрения, ведь ещё Архимед говорил: "Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю!" А по другим сведениям, даже весь мир! А Карл Маркс, если не врут, утверждал: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы его изменить". Да, моя точка зрения - это та опора, благодаря которой можно перевернуть и изменить мир. Недаром в Евангелии сказано, что вначале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог... и со Слова всё началось! А того, что написано пером, не вырубить топором! Моё правдивое слово, как и вся моя правдивая речь - это моя открыто выражаемая точка зрения по данному вопросу. Я убеждён, что свобода Слова и свободное правописание - вот новые основы нового мира, ибо только так можно сказать новое слово и в науке, и в технике, и в искусстве, и во всей общественной жизни. Безусловно, что новое правописание, принятое в 1918 году - это не последний шаг через преграды старого мира и старого мышления! Да здравствует футуризм! Это не фу и не фи! Это не люмпен-пролетарская психология и не занудливая футурология, а революционный интеллектуальный авангард!!
   "Вот "умники" нашли в 1914 году точку опоры, и перевернули, и изменили мир, только мир - в смысле согласия, а обратная сторона этого мира - война. А большевики и вовсе доведут многонациональный мир - сообщность людей, до сингулярной точки!" - почудился глас Ильичу.
   - На каждое правило есть исключение, не знаешь правила - исключение из школы! - раздался чей-то испуганный голосок.
   - А меня тянет познавать только всё запрещённое, ведь запретный плод сладок, будь он даже лимон! Для кого-то запретный плод приторно сладок, а для меня в самый раз! А что касается старушки Земли, то она, итак, вращается и вокруг своей оси и вокруг солнца; а в круговерти дел и событий, итак изменяется весь мир: шиворот навыворот, сверху донизу, с ног на голову, так и сяк, и так далее и тому подобное, и не всегда согласно марксистко-ленинской диалектики развития! - констатировал малец - с пытливым взглядом представителя критического реализма и вздыбленной шевелюрой.
   - А вот опора колченогого Сёмы - его костыль! Не будь его, он был бы ноль без палочки, и скатился бы из круглых отличников в круглые дураки, и катился бы к такой-то матери домой. Костыль - его палочка-выручалочка! - издевательски осклабился, с круглой и глупой, как Луна, физиономией, парнишка, тыча пальцем в своего соседа по парте.
   Калека, с возгласом: - Ах ты абсолютный нуль! - взялся было за костыль, чтобы как следует отходить им своего обидчика, но "лунатик" быстро шмыгнул подальше от него, к своим друзьям, за заднюю парту.
   Обладатель же грозного костыля пообещал бросить не одну "палку" в задницу своего обидчика. Однако, этот инцидент не повлиял на общую тональность урока.
   - Какой нам толк в истории?! Какой нам толк в том, что покрыто прахом веков?! А такой, что когда я вырасту и выучусь, то стану палеонтологом и археологом, и буду обеспечивать страну Сибирской "свежемороженой" мамонтятиной и диназавритятиной, а также неустаревающим золотом и серебром древних цивилизаций! - прозвучало звонко и ехидно с левого края.
   - А я считаю, что для решения моих жизненно важных задач, мне нужны не "иксы", а "эксы" (экспроприации), которыми славились большевики, и у которых этому можно поучиться! - выпалил кто-то чуть поодаль.
   - Кому учиться "охото" пуще неволи, а голытьба - все учёбоголики! - донеслось с правого края.
   "Либо этих оболтусов породила наша политическая демагогия, либо они надо мной издеваются! Впрочем, от них можно чего угодно ожидать - не дети, а чертенята!" - подумал Ильич.
   - Советская Родина поставила перед вами задачу: учиться во имя успешного решения тех задач, которые поставит перед вами наша партия и правительство, во имя достижения благородных целее построения коммунизма! Пусть каждый помнит: где бы он ни был и чтоб он ни делал - пред Родиной в вечном долгу! Проценты заёма не отработать, даже если она сама заём у вас будет брать! Но великая цель построения коммунизма оправдывает все средства и затраты! И даже при коммунизме, где от каждого - по способностям, каждому - по потребностям, помните: вечный долг перед Родиной платежом, точнее: отработкой красен! Денег не будет, а знания, умения и навыки останутся при вас, ими и расплачиваться будете! Иначе поплатитесь своими головами!! - строго предупредил Ильич и добавил: - Не теряйте времени даром, ибо каждый потерянный урок может сократить вашу жизнь на годы!
   С ходу перейдя на физику, Ильич спросил у учеников: - Какие законы природы вам известны?
   - Закон, что дышло, - куды повернул, туды и вышло! - веско высказал один из мальчуганов распространённое в народе мнение.
   - Э, нет! Это утверждение справедливо лишь для законов общества, - возразил ему очкарик.
   - Законы общества - это изменяющиеся тенденции, ибо дуракам и революционерам закон не писан, а потому они их сами пишут, сами и нарушают, сами и изменяют, в зависимости от своей корысти и глупости; иногда этим грешат и контрреволюционеры, - крикнул некто неприметный.
   - Знай, не знай любые законы, а от сумы, да от тюрьмы не убережёшься, и не зарекайся! - посетовал рябой мальчуган.
   - Зато знание многих законов поможет тебе избежать двойки и уберечь свой зад от отцовского ремня! - обнадёживающе произнёс хлипкого вида ученик.
   - Для Фрэнсиса Бэкона знание - сила, а для меня - насилие! - пожаловался лентяй.
   - Древние учёные утверждали, что Земля стоит на трёх китах, а современные учёные докопались, что фундамент Земной коры - чарнокиты! - поделился "глубокими" знаниями хлипкий юноша.
   - А вы слыхали, что кто много будет знать, скоро состарится?! Но вот мой братан прошёл школу жизни в тюрьме, и уверяет: "Кто слишком много знает и не держит язык за зубами, тот долго не живёт, и умирает точно не от старости!" - дружески предупредил малец с вороватым взглядом, но детки не вняли его предостережению.
   - Нечётко сформулированный закон - это лазейка для мелкого и даже крупного преступника! - раздался голос подрастающего педанта.
   - А по Солону, преступник - это большая рыба, рвущая сети закона, - вспомнил очкарик.
   - Далеко не все законы Господа Бога человек в состоянии нарушить! Например, так называемые "законы природы" мало кто в состоянии нарушить, а вот законы нравственности нарушают многие. Но не каждый нарушитель закона - преступник, бывают праведные чудотворцы, нарушающие "законы природы". Да и сам Господь творит чудеса, но тех, кто нарушает его нравственные законы, Господь покарает непременно, как и тех, кто нарушает некоторые "законы природы" с помощью нечистой силы, - блеснул своими знаниями, молчавший до этого, упитанный и уравновешенный мальчуган.
   - Всё в мире взаимосвязано, и, если нарушил один закон природы, значит: нарушил все! - выкрикнул опрятного вида высокий паренёк.
   - Тебе, "Шуховская башня", видней! - прикрыв ехидством зависть, заметил малорослый крепыш.
   - Блаженный Августин говорил, что чудеса противоречат не природе, а известной нам природе. Я думаю, что законы природы так же неисповедимы, как и пути Господни. Но я исповедую католическую веру, и верю в Божьи законы данные нам и природе! - ангельским голоском озвучил свои мысли и чувства миловидный мальчонка.
   - Тот, кто лучше всех решает примеры, тот и есть примерный ученик и пример вам во всём, и это - я! - с нескромностью Нарцисса, подал голос нагловатый паренёк.
   - Я знаю, что ничего не знаю, а вы и этого не знаете! - с насмешкой, произнёс уродливый, как Сократ, двоечник.
   "Знали бы вы - сопляки-молокососы, что моё слово было высшим государственным законом СССР, и я сам ставил запятые там, где хотел в предложениях типа: "помиловать нельзя казнить". Ну а в жизнях тех, кого я приказывал казнить, последние точки были свинцовые" - подумал Ильич, и обратился к ученикам: - Я просил вас говорить о законах физики, то есть природы! Конечно, без идеологии и партийности ни в одной науке не обойтись, но не нужно эти законы излишне идеологизировать и политизировать! А примешивать сюда мифологические потусторонние силы - это враждебная нам идеология!!
   - Тю! Так те, кому закон не писан, даже не преступники, а дураки-беззаконники, и, если природа с ними напортачила, значит: её законы несовершенны! Пусть большевики исправят, а потом и научат нас этим новым законам! А зачем нам учить несовершенные старые законы?! Это занятие было бы более глупым, чем безделье дураков, а мы были бы глупее идиотов. Мы верим, что большевики знают, как изменить мир и его законы, и доверяем им это дело! - звонко прокричал ленивый смышлёныш.
   - Доверяй, но проверяй! - напомнил ему народную мудрость очкарик.
   - А я считаю, что наши колхозники и совхозники, не в пример бездоказательному благополучию фермеров США, на практике способны полностью не только расщёлкать, как семечки, теорему Ферма, но и доказать полное превосходство колхозного и совхозного строя над фермерством! - демагогически изрёк лысый паренёк.
   - Ну, ты, Лысенко, загнул! - засмеялся очкарик.
   - Всё течёт, всё изменяется, и не стоит поворачивать эту реку вспять, ибо всё течёт по кругам своим! Да, в одну и ту же реку можно войти много раз, ибо таков круговорот воды в природе! А если всё же нужно, чтобы вода текла вверх, то смешайте чистую воду с окисью полиэтилена. Кстати, поверхностное натяжение абсолютно чистой воды таково, что на ней стоять можно, а то и ходить, правда, чистыми ногами, не хуже, чем водомерки по поверхности водоёмов. А вообще, природа - это вечный двигатель (перпетуум-мобиле), который так безуспешно пытаются изобрести горе-изобретатели, а улучшить её пытаются горе-рационализаторы! - поделился своими знаниями и мыслями неприметного вида паренёк.
   - Добавь ещё, что живая вода - это сырая вода, а мёртвая - это кипячёная или дисцилированная, и что опасаться нужно живого, а не мёртвого, за исключением трупного яда или иного яда, подмешанного в жидкость, ведь зараза - живая, и смерть куда чаще исходит от живого и по вине живого! - ехидно добавил очкарик, и призвал: - Хватит воду лить! Под таким давлением она убойная! А сколько от разного рода водицы людей горя хлебнуло и утопло - не перечесть! Пейте только молоко - будете здоровы! У моего бати молочное стадо - что надо! Это вам не квасной патриотизм, и не в сказке, а в реальности будут молочные реки и кисельные берега в стране Советов! А недруги наши пусть мёд, пиво пьют, по усам их течёт, а в рот им не попадает - вот такие им танталовы муки да будут! - то ли в шутку, то ли всерьёз, пожелал он.
   - Сейчас можно говорить такое, ибо большевики всех святых из церквей чёрте куда вынесли - не стыдно стало врать! - подпустила шпильку девчонка с безоблачно-небесным взглядом.
   - А ты какими знаниями о природе располагаешь? - обратился Ильич к голубоглазой девчонке.
   - Знания и логика женщинам нужны в гораздо меньшей степени, чем мужчинам, если вообще нужны. У женщин всё решает интуиция! В школе я люблю слушать стихи и петь песни! - заявила девчушка.
   - Послушай, попрыгунья-стрекоза, интуиция - это непосредственное постижение истины без логического обоснования, основанное на накопленном опыте и приобретённых ранее знаниях! - попытался втолковать ей Ильич.
   - А я считаю, что это помощь Божья! - упрямилась девчушка.
   - А, вон оно что! Тогда ты - табула раза, больше единицы за "Боженькины подсказки" у меня не получишь! Ишь ты Жанна Д Арк объявилась! Скажи ещё спасибо, что на костёр не взойдёшь за эти, по мне хоть чёртовы, хоть божеские, голоса! - взорвался Ильич.
   - Илья Николаевич, Вы сказали, что у нас в школе бесклассовое коммунистическое общество, то есть "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям". Так вот, мне плохие оценки не требуются! Ставьте оценки хорошие! - категорично заявила девчушка.
   - Теперь я вижу, что вы больше похожи на деклассированные слои населения: люмпен-пролетариат! К тому же, в школьных оценках, как и в математике, нет всеобщего равенства, здесь не всё равно. В школе количество баллов, поставленных за ответ, зависит от качества знаний (правильности и полноты ответа), а количество положительных оценок - от количества качественных знаний, - упёрся Ильич.
   - Говорят, что в капиталистической Германии единица ценится как наша пятёрка, а пятёрка у них - худшая из оценок, наряду с шестёркой! Долой буржуев с единицами, двойками и тройками! Пусть это будет у них! Пусть этим подавятся! А нам даёшь только четвёрки и пятёрки, всем и всегда! - раздались призывы юного горлопана с задней парты.
   - Арабская цифра "единица" символизирует единство всех иных оценок, а единство, то бишь целое, всегда больше его составляющих, так что единица - более высокая оценка, и немцы это отлично понимают. Пора и нам понять! - прозвучала прогерманская агитка его соседа по парте, но не была поддержана другими присутствующими, кроме одного, который попытался связать единицу с первым местом в соревновании, но его перебили.
   - На обратной стороне школьной тетради "в клеточку" напечатана таблица умножения и, в отличие от таблицы Пифагора, начинается она с 2 х 2, а не с единицы. Это потому, что у нас "один раз не считается"! Это у древних скандинавов Один был богом, а у нас - нет как нет! - зазвучал голос, и вихрастый паренёк показал всем обратную сторону тетради, тыча в неё пальцем. - Мы - Советские люди, давайте высоко ценить себя и других, и ставить и получать только хорошие и отличные оценки! Дважды два равно четвёрке, с четвёрок и начнём! А пятёрками продолжим, ибо пятёрки, независимо ни от чего, всегда прекрасны! Это однозначно, как однозначное число! Зачем нам лишние вопросы? Ведь известно, что один дурак может задать столько вопросов, что и сто умных на все ответов не найдут!
   - У скандинавов может и Один был богом, а у нас бог Троица! Раньше: Отец, Сын и Дух Святой, а ныне: Маркс, Энгельс и Ленин! А что касается вопросов, то пусть задаются лишь наводящие вопросы! - выкрикнул, сфальцетив, конопатый паренёк.
   - В корректном, то есть правильно поставленном вопросе содержится половина ответа на него, так что больше половины пятёрки ты не получишь! А за риторический вопрос и того меньше! - шутя, пригрозил Ильич.
   - Нужны лишь тесты, ведь ещё Христос говорил: "Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого", - громко, по-церковному, продекламировал очкарик.
   Это ритмическое да, да... вновь заставило Ильича вспомнить, как находясь за границей, он любил пропустить рюмочку другую, а, затем, ненадолго впадал в детство; и его детский лепет: "да, да, да, да, да..." и породило в 1916 году Дадаизм, который, по иронии судьбы, скончался в 1924 году, в год официальной кончины Ильича.
   - Учитель ставит оценки не ученикам, а себе, за свою работу! Вы - отличный учитель, ставьте нам лишь пятёрки, и не вверх тормашками, а полноценно! - похвалила и ободрила Ильича весёлая девчушка, которую, за её живость и вертлявость, Ильич мысленно "окрестил" волчком Софьи Ковалевской.
   - Прекратите этот детский лепет, и ответьте хотя бы: сколько будет пятью пять? - с угрозой, произнёс Ильич.
   - Сколько скажете, учитель, столько и будет! - произнёс чей-то подхалимский голосок.
   - Вот то-то же! Здесь я - ваш учитель, а вы - мои попугаи. И не уподобляйтесь царской государственной думе; не распускайтесь, чтобы вас не распустили к чертям собачьим! Ха-ха-ха... - рассмеялся Ильич, но не добродушным или задорным смехом, продлевающим жизнь смеющегося человека, а истерично-злорадным смехом - и свою жизнь сокращающим, и угрожающим жизням других людей.
   - Мы Вас внимательно слушаем, учитель! Ваше учение - это и прямые ответы на все наши вопросы и предвосхищение всех возможных! - произнёс всё тот же подхалимский голосок.
   - Каждый за свои дела и поступки будет отвечать сам! Не избежать вам и коллективной ответственности: один за всех и все за одного! В общем, за всё ответите сполна перед Советским законом! - строго произнёс Великий Вождь и Учитель мирового пролетариата.
   - Когда Владимир Ильич Ленин наказывал молодёжи: учиться, учиться и ещё раз учиться, что он имел в виду? Трёхклассное обучение? Или трёхкратное повторение при запоминании? Ведь даже шутка повторенная дважды превращается в глупость; так не станет ли трёхкратная долбёжка учебного материала - долбоёбством, а мать учения (повторение) - ебёной матерью?! - нагло поинтересовался рыжий матерщинник.
   Послышались смешки, и Ильич подумал: "Да, как видно, правы древние греки: Элизиум - прекрасное поле, где живут в блаженстве бессмертные герои и праведники, этакий рай, может находиться только на западном "конце земли", а здесь, с таким "будущим страны", ни кашу не сваришь, ни коммунизм не построишь! Все блага жизни могут быть созданы только на Западе!" Но, в тон наглецу таки ответил: - С двух раз не угадал. Угадай с третьего раза!
   - Учиться не на двойки и тройки, а с тройным упорством и рвением весь свой век! Будь ты хоть дурак, хоть умный, должен быть всегда готов к ответу перед партией и народом, а уж они-то оценят и воздадут тебе по заслугам! - сменив наглый тон на патриотический, проскандировал "рыжик".
   - Для меня лучшим повторением в учении стало бы учение в рисовании - копировании денег, но не ради корысти, а ради учёбы в создании того, на чём наше славное государство держится, ибо я хочу приумножать эти основы! - ехидно прошептал на ухо соседу по парте неприметного вида паренёк.
   - За это тебя так разрисовать могут, что мать родная твой труп не опознает! - мрачно пробурчал в ответ сосед.
   - В отличие от шутки, повторенной дважды, повторение в учении приносит мудрость, а не глупость, и чем больше повторений, тем крепче память даже у попугаев! Но ничего путного не начнёшь, а если и начнёшь, то как следует не продолжишь, и уж, конечно, не достигнешь поставленной цели без силы воли! Как воспитать или закалить в себе силу воли для достижения успехов в учёбе и в жизни? Свобода воли человека есть определённая степень разумного поведения, как верно установил Спиноза, а я неустанно напоминаю. Чем разумнее человек, тем у него больше и могуче воля. А ум, честь и совесть нашей эпохи - это большевистская партия. Беспрекословно подчиняйтесь её приказам и распоряжениям - она и будет вашей разумной силой воли! Привычка - вторая натура, привыкните к железной дисциплине, и всё у вас будет в полном порядке! Всегда учитесь бессмертному и всепобеждающему учению марксизма-ленинизма! Если раньше лучшим учеником считался тот, кто смог превзойти своего учителя, а лучшим учителем тот, кто смог воспитать такого ученика, то сейчас и во веки веков лучший учитель - большевистская партия, обучающая вас марксизму-ленинизму, а лучшие ученики те, кто лучше претворяют в жизнь это эпохальное учение!
   Здесь, в учительском столе, я вижу стопку дореволюционных учебников. Это учебник физики, далее: учебник химии, учебник математики, учебник биологии, учебник русского языка, учебник литературы. Здесь же труды Геродота, Плутарха, Светония, Карамзина, Соловьёва, Ключевского. Но скоро, ребята, появятся наши - Советские учебники по всем предметам, соответствующие марксистско-ленинскому взгляду на каждую из наук, и, в первую очередь, на историческую. Ибо все науки - партийны, а история - это политика, обращённая в прошлое. Эти учебники, в совокупности с Советскими газетами, журналами, кинофильмами, спектаклями, книжной прозой и поэзией, скульптурой и живописью, радиопередачами, спортом, первичными партийными и комсомольскими организациями, пионерскими дружинами, будут для вас проводниками всемирной важности учения - марксизма-ленинизма, которым вам надлежит обогащать свою память и претворять его в жизнь! Это надлежит делать всем: от октябрят, до глубоких старцев и старух. Вы - не скауты-скоты, вы - пионеры, их во всём опережающие! Пионеры! К борьбе за дело Ленина и большевистской партии будьте готовы! - воззвал Ильич.
   - Всегда готовы!!! - ударил отклик по ушам.
   - Обществоведение, история РКП (б), диалектический и исторический материализм, политэкономика капитализма и социализма, научный коммунизм и научный атеизм - чего ещё лучшего можно пожелать пытливому уму и золотым рукам?! Вам можно только позавидовать! У вас всё вышеперечисленное будет! - растрогался Ильич, но, смахнув набежавшую слезу, добавил: - Только не поддавайтесь анархистским чувствам переходного возраста! Анархия - это разгульная мать порядочного свинства, шалопайства и бардака, и цвет её чёрный - траурный! Ибо путь анархии и непослушания стал бы для вас безвозвратным путём в могилу! Путь в коммунизм, тоже безвозвратный, но эта цель оправдает всё!!!
   - Красота марксизма-ленинизма разрушит старый мир и сотворит новый, по образу и подобию своему! - раздался чей-то восхищённо-подхалимский фальцет.
   - В коммунистическом раю даже в атеизме нужды не будет! Когда освободят от врагов и Галитчину, то бишь Западную Украину, то исполнится полностью мечта Тараса Шевченко о себе и о Днепре: "А когда с полей Украины кровь врагов постылых понесёт он, вот тогда я встану из могилы, помолюся и достигну Божьего порога, поклонюся, а покуда, я не знаю Бога! - на одном дыхании прокричал чубатый мальчонка-хохол.
   - По Западной Украине Днепр не протекает, так что не забудь ему русло поправить, а то тамошние реки не в счёт! - приколол его блондинистый субчик.
   - Сама вражья чёрная кровь к нему потечёт, хотя бы по Стыри и Припяти, беспрепятственно! - огрызнулся упрямый чубатик.
   - Чёрное море так и этак всё будет нашим - красным, как и все моря и океаны! И даже Красное море будет по-настоящему красным! А что касается Мёртвого моря, то оно будет выглядеть жалкой лужицей, по сравнению с "океан-морем" заключённых нами наших врагов! - выкрикнул кто-то из-за спин спорящих.
   - Так вряд ли получится у тех, кто чёрное пытается выдать за белое, а белое - за чёрное! В соседних сельских школах, например, даже изучение повести Пушкина "Капитанская дочка", проводится хамелеоновским способом. У них положительный герой - Швабрин, а отрицательный - Гринёв! Да Пушкин, от таких трактовок его произведений, не только в гробу перевернётся, но, как из пушки, из гроба вылетит! У нас так скоро и Баба Яга станет называться Красной девицей, а Кощей Бессмертный - Добрым молодцем, а трёхглавый дракон - Мудрецом, если они ополчатся против Царя-батюшки. Если литература и партийна, как всё прочее искусство и наука, то это не значит, что это партия "в дурака"! - высоким голосом произнёс круглолицый и рыжий, словно летнее Солнышко, мальчуган.
   - Жизнь как радуга цветная! Каких только полос в своей жизни ни приходится проходить человеку на своём жизненном пути! Если бы я был Господом Богом, то приписал бы к скрижалям завета, для всех рождённых в этом мире, судьбоносные строчки: "Добро пожаловать в этот сотворённый мной мир, дорогой мой человек! Будь счастлив в нём! Здоровья и благополучия тебе в жизни твоей долгой и интересной! Успеха тебе во всех твоих делах! Радости в твоих глазах! Великих тебе научных открытий и величайших творческих свершений! Твори добро, познавай законы природы, постигай смысл и цель твоей жизни! Миопия и дальтонизм да не застят тебе глаз! Всего тебе самого наилучшего! Твой Господь Бог!!!" Хотя и без Господа Бога ясно, что алкоголизм масс - это реальный тормоз на пути построения коммунизма. Так народ-богоносец опустился до поношения Господа Бога, на чём свет стоит. Что же касается великих заблуждений, то это те мысли, что долго блуждают в тупиковых лабиринтах извилин головного мозга вождей, а, затем, заводят массы в чащобы проблем, словно Иван Сусанин врагов. Кто-то носит тёмные очки, на ком-то они розовые, и он готов голыми руками взять за хвост даже кобру очкастую, словно удачу. Кто-то пытается очки набрать, кого-то "очко" подводит, и он "очкуется", кто-то готов дать противнику сто очков вперёд (в перебор), в игре: "в 21 очко"!
   Это очки, конечно, разные, как и ваши мнения, но они, как и ваши мнения, не утратят своей актуальности и впредь, в отличие от моноклей и пенсне! Здесь, главное - избегать очковтирательства! - подвёл итог их препирательства очкарик.
   - "Для ведения войны нужны три вещи: деньги, деньги и опять деньги" - это было ясно даже Тривульцио и Монтекукколи! Да, при мировом коммунизме не будет ни денег, ни войн; а, пока, наши лозунги да будут: "Долой разделяющие мир буржуазные валюты! Даёшь единую мировую рабоче-крестьянскую валюту и единую мировую Советскую Социалистическую республику!" - воззвал будущий финансист.
   - Цыц, ты!!! Ты - не руководящая и направляющая партия!!! Нечего поперёк батьки в пекло лезть!!! Твоё и наше дело - исполнять то, что тебе и нам приказано, а не рассуждать и приказывать!!! - цыкнули на него примерные ученики.
   - А как же быть с советом Карла Маркса: "Подвергай всё сомнению"? - робко спросил зацыканный "финансист".
   - Этот совет был дан на период времени до социалистической революции, а, при Советской власти, её советы - непререкаемые приказы - это же, вне всякого сомнения!!! - объяснили ему примерные ученики.
   Поглядев в глаза учащимся, Ильич сменил гнев на милость, и соблаговолил разрешить им: - Ладно, подумайте немного и сами, но только о том, о чём я скажу!
   Заглянув ещё раз в школьный журнал, оценки в котором не всегда совпадали с завышенными самооценками учащихся, или с заниженными, но чаще с адекватными, Ильич спросил: - Дураков, что есть истина?
   Поднялся из-за парты дылда, и, опустив глаза долу, привычно стоял и молчал.
   - Верно! Мысль, изреченная дураком, не есть истина, а твой поступок есть поступок не младенца, но мужа! - похвалил его Ильич за глубокомысленное золотое молчание, и выставил "червонец" из двух пятёрок, напротив его фамилии в журнале, по предмету: "логика".
   - А вот вам, труженики учёбы, вопрос на закон природы, кстати, незнание этих законов не освобождает вас от них и от ответственности, что справедливо и для общественных законов, и не вздумайте здесь косить под дураков! - предупредил Ильич и спросил у учащихся: - Может ли что-либо обратиться в ничто, а из ничего возникнуть нечто?
   Поэтому поводу мнение у школьников разделились:
   - Большевики говорят: "Кто был ничем, тот станет всем!" - значит, это возможно!
   - Брехня! И призрак коммунизма - брехня или галлюцинация от дури!
   - Чудеса бывают! Недаром говорится: "Не было ни гроша, да вдруг алтын!"
   0x08 graphic
   - Сейчас алтын - тоже, что ничего!
   - Все деньги и богатства земные для человека равны нулю, если человек теряет свою единственную душу, - так, примерно, сказано в Писании. При Втором Пришествии Христа, покойники, по воскрешении, обретут свои души и станут всем!!! Так физик и философ Мах доказал, что мир - это комплекс ощущений человека! Пока что всё может превращаться в ничто, а при Втором Пришествии и из ничего может возникнуть всё самое путное!!!
   - Да и вообще говорят, что всё возможно. Значит, возможно, и это!
   - Поповские сказки, философский бред и ложные слухи!!!
   - Я читал, что Бернард Шоу сказал: "Если у Вас есть яблоко и у меня есть яблоко и мы обмениваемся этими яблоками, то у Вас и у меня останется по одному яблоку. А если у Вас есть идея и у меня есть идея и мы обмениваемся этими идеями, то у каждого из нас будет по две идеи". Если идеи разные, то так и будет у них в Англии, а у нас из-за некоторых идей может и нас не стать! Так что всё зависит от места и времени!
   - Этот вопрос того же рода, что приказ: "Иди туда, не знаю куда; принеси то, не знаю что". Зуб мудрости можно сломать на этом вопросе!
   - Умел ли принц Гамлет быть или не быть? Что представлял собой: ничто иль нечто?
   - Это переливать из пустого в порожнее, ведь принц Гамлет - это миф и пьеса!
   - А ты что - хотел бы в ступе воду толочь?! Скажи ещё спасибо, что это не из огня да в полымя! Или хотел идти конкретно на х..?!
   - Вот тебе раз!
   - Раз за разом свои колы в дневнике считай!
   - Прекратите безобразничать!
   - Безобразные - это невидимки, они без какого-либо образа и подобия. Они и творят невиданное безобразие, и все образа из церквей повыносили!
   В это же время, хулиганистого вида паренёк показал такому же хулиганистого вида пареньку с соседней парты два пальца правой руки, изображая: толи рожки, толи латинскую пятёрку, толи знак победы (Виктории), толи, обозначая двойку. Адресат же, недолго думая, показал в ответ средний палец руки, и попытался было обосновать свой жест нецензурной бранью.
   Прекращая этот балаган, Ильич заявил: - Давайте проведём научный эксперимент на поставленный мною ребром вопрос, ибо эксперимент, как и общественная практика, есть критерий истины! - и протянул раскрытую ладонь. - Кладите звонкую монету!
   Один из учеников робко положил серебряный полтинник на ладонь Ильича. Ильич сжал ладонь в кулак, а затем опять раскрыл ладонь - полтинника на ладони не оказалось.
   - Как видите, рука одна и та же, а на ладони нет ни копейки! - констатировал Ильич.
   Для большей наглядности, такие операции он проделывал с монетами каждого учащегося, боящегося получить двойку за отказ от продолжения эксперимента, пока их карманы не опустели.
   - Так что же это? - спросил Ильич у подопытных, коими стали-таки все учащиеся школы.
   - Это фокус!!! Фокус!!! Фокус!!! - раздались заинтригованные голоса.
   Ильич кивнул и произнёс: - Возможно! Но уничтожить всегда легче, чем создать! Нет, я не забыл, как это делается, но для этого потребуется время, а, главное, эта задача вам и задаётся на дом. Кто завтра скажет: фокус это, то есть ловкость рук и никакого мошенничества, или нет, а, допустим, телепортация, и сумеет доказать это на практике: сделает так, чтобы вновь принесённые деньги исчезли, а, затем, вернулись, да ещё и вместе с исчезнувшими сегодня, тот получит и пятёрку по тому предмету, благодаря которому он сумел это сделать, и все исчезавшие здесь деньги. Репетируйте дома, а продемонстрируете завтра в школе. Кто первым сумеет, тот всё и получит!
   Все, нехотя, согласились, ибо отчаянно кинувшегося обыскивать карманы Ильича сорванца, Ильич пинком усадил обратно на место.
   - Вот так же это происходит и в политике, недаром Ленин говорил, что политика - это сфокусированное выражение экономики! - посетовал очкарик.
   В это время в школу вбежал опоздавший юнец. Ильич строго гаркнул на него. Мальчуган же стал оправдываться: - Я так спешил в школу, забыв о том, что учиться никогда не поздно, что далеко пробежал мимо школы; и мне пришлось медленно возвращаться в неё, чтобы не проскочить мимо неё ещё раз.
   - Поспешишь - людей насмешишь! А учиться никогда не поздно, лишь на двойки! За шумный смех и опоздание тебе будет следующее наказание: ты должен дома выучить все пословицы и поговорки на все случаи жизни! Но, библейским: "всему своё время" свою лень не вздумай оправдывать! А пока плати штраф и садись третьим за первую парту! - менторским тоном прочёл ему нотацию Ильич и забралу него деньги.
   Оставив учеников писать сочинение на свободную тему, и наказав им, чтобы по окончании этой работы они шли по домам, под присмотр своих родителей, Ильич вышел из школы с карманом полным денег и мурлыкая дразнилку: "обманули дурака на четыре кулака!" А на пустом школьном дворе добавил: - Это был жестокий, но необходимый урок! Учить, учить, учить, и отучить, и приучить, и проучить!!!
   На школьном заборе Ильич заметил парадоксально-ехидную надпись углём: "Лучшее - это враг хорошего. Социализм - хорош, но коммунизм - лучше, он - враг социализма, а отнюдь не плохой капитализм и вонючий империализм. Так защитим завоевания социализма, от посягательств наступающего коммунизма!"
   - Это хуже, чем мат! - проворчал Ильич, размазывая надпись снежком.
   Другую надпись: "Петька - Пи = 3, 141 592 653 589 793 238 462 643... дар!" - математически точную характеристику на приблатнённом сленге, но с ошибками по русскому литературному языку, Ильич трогать не стал, и пошёл мимо надписи заборной: "Верной дорогой идёте, товарищи, на хуй!"; и мимо заборного богохульства: "Гог - это Георгий Победоносец, а Магог - это его мать! Но ёб его мать, победа будет за нами - воинствующими безбожниками!"
   Когда табор собрался, то выяснилось, что лучше всех и больше всех выторговал Керенский, ибо хозяева товара отдавали ему любой товар и деньги в цену товара в придачу, лишь бы он от них отстал! Куда там банному листу, прилипшему к заднице, или пиявкам, клещам и комарам тягаться в назойливости с Керенским, он хуже чесотки умел пронять собеседника, когда чесал языком!
   - Чёрт, чёрт, поиграй да отдай! - бубнил Ильич, "разыскивая" кошелёк с деньгами. "Чёрт кошелёк подбросил" ему в наружный карман, а деньги (как уверял Ильич) "прикарманил гад". Цыгане тоже поискали их в отнюдь не дырявых карманах Ильича, но не нашли даже дырку от бублика у Ильича - "тёртого калача"! Зато "золотую голову" Ильича, под шапкой, густо посеребрили утаённые им и не найденные цыганами полтинники, и он счёл их своим лавровым венком победителя.
   О том, что школьники остались без учителя, Ильич не переживал: "Если Циолковскими и Горькими они и не вырастут, то уж наша-то тоталитарная система их всех расставит по своим местам, а надо будет, то и посадит, и повесит, и погребёт!" - с чувством оптимизма думал Ильич, а в унисон его мыслям, со стороны ярмарки, громкое эхо доносило частушку: "Куплю Ленина портрет, золотую рамочку! Вывел он меня на свет - тёмную крестьяночку!"
   Не упустив своего шанса, то есть, прихватив много чего чужого, цыгане с Керенским и Ильичом решили быстрее сматываться отсюда, и, поминая то, что, сколько верёвочка не вьётся, а конец ей придёт, они, свернув табор "в клубок" и подобрав концы, покатили себе дальше. А перейдя речку вброд, и вовсе спрятали все концы в воду.
   На ночь табор остановился недалеко от хутора зажиточного крестьянина-кулака, у которого было в ту пору много превосходных коней, а такие кони и у цыган в табуне лишними не будут, табу на них нет. Той же ночью Ильич с Керенским подъехали к кулацкому дому на бричке с несколькими бочонками вина. Ильич покликал хозяина, и, когда тот вышел к ним с пятью взрослыми сыновьями и тремя наёмными работниками, поведал ему, что они едут на ярмарку торговать вином, и попросил его о гостеприимной ночёвке в его доме. Хозяин поинтересовался ценой на вино, и когда Ильич назвал ему цену весьма выгодную для покупки и угостил пробной чарочкой, изъявил желание купить у них это вино, с небольшой скидкой в цене, и с этим условием гостеприимно предоставить им место для ночёвки. Ильич с Керенским охотно согласились и даже посулили полбачёнка вина поставить хозяину бесплатно, дабы обмыть обоюдовыгодную сделку: продажу и покупку.
   Усевшись за стол с сыновьями и работниками, хозяин велел откупорить подарок. Винцо очаровывало хозяина, его сыновей и работников всё больше и больше, а Ильич с Керенским, лёжа на русской печи, дуэтом пели задушевную песню: "По раздольной Руси Сатана гулял. Он к солдатке одной постучал. Говорит: "я тебе слова не скажу, только рядом с тобой посижу. А солдатка одна, много лет одна. Посидел у неё Сатана. Через год, на печи ложками стучат: то ли пять, то ли шесть сатанят. И пока я вдали маюсь на войне, ты, Маруська, не верь Сатане!"
   Снотворное, загодя добавленное в вино коварными гостями, неувядающий букет вина и убаюкивающее пение погрузили участников застолья в глубокий крепкий сон. Усыпив собак мясом со снотворной приправой, Ильич и Керенский понасвистали цыган, которые тут же, к горю хозяина, увели у него не жену, а двадцать добрых коней, и чуть было, полностью его не раскулачили, отыскав и прихватив с собой мешок ходовых денег. Хорошо ещё, что они с курами, свиньями, гусями и коровами связываться не стали, а во главе угла хозяйской избы немым укором хозяину так и остались стоять его неиспользованные ружья, с кучей отнюдь не холостых, а, скорее, многожённых патронов, набитых картечью, да в соседней комнате и без снотворного сладко дрыхла супруга.
   Добрав себе хороших скакунов, табор стал ещё более проворным и передвигался так, что дух захватывало! Многие старики-цыгане и старые цыганки не поспевали в этой лихой гонке и испускали дух, а это придавало табору ещё больший заряд веселья и удали! Ильич с Керенским активно участвовали в весёлых праздниках цыганских похорон. Керенский поначалу удивлялся обычаям цыган - этой индийской секте проходимцев, попрошаек, воров и гадалок, при рождении ромалэ оплакивать его как вступающего в этот мир страданий, а при похоронах веселиться от души, провожая покойника в лучший мир. Но потом Александр Фёдорович, поразмыслив, решил, что это вполне логично и обосновано, и вспомнил наставление Соломона: "Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти - дня рождения", вспомнил и совет Луиса де Гонгоры: "Во имя жизни - не спеши родиться.// Спеша родиться - умереть спеши" Правда, мнение Соломона о том, что сетование лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше, Керенский не разделял. Вслед за Вольтером, он считал, что мир спасся, потому что смеялся! Ну, по крайней мере, спаслась смеявшаяся часть мира! - уточнял Керенский. Да и умирать Александр Фёдорович не спешил, ибо, как и Ильич, он предпочитал, чтобы это делали другие, а они с Ильичом и созданы для того, чтобы помогать им в этом. Керенский с Ильичом не упускали случая, чтобы похохмить на очередных похоронах, но, как верные товарищи цыган, столь же активно разделяли и цыганское горе. Немалые способности и умения они направляли на то, чтобы горе рождения новых членов табора не иссякло, как не иссякла бы и радость похорон. С этой целью они как заправские и лихие наездники "седлали" и "объезжали" самых молоденьких цыганочек. Производителями они были - что надо!! Удали Керенского мог бы позавидовать любой элитный жеребец! Ильич старался не отставать и не уступать ему борозд, поэтому не гнушался употреблять конский возбудитель. Таким образом, пахота и осеменение не прекращались при любой погоде, и проходили с цыганской удалью и размахом. Кроме того, умения и знания Ильича по надувательству тёмного и пустоголового крестьянства были высоко оценены в среде цыган. Авторитет Ильича был непререкаем, и когда он - "умерший Пан", предложил вожаку кочевать в сытую панскую Польшу, табор, с воодушевлением, покатил в сторону Польской границы, а уж сквозь все границы цыгане всегда ухитрялись проникать столь же умело как в чужие карманы! С лёгкостью перекати-поле они туда прикатили. О Польше не скажешь, что там шаром покати, и табор удачно и вволю там плутовал, катаясь почти как сыр в масле! Тогда как 9 центнеров Ленинского архива и его личной библиотеки, находящихся в высококультурных городах: Кракове и Варшаве, интересовали ныне Ильича не более чем интересовала табор высокая культура. А, затем, хотя и говорят, что от добра - добра не ищут, Ильич соблазнил-таки табор ещё более зажиточной, с его слов, Германией.
   Так, целенаправленное "бродяжничество" Ильича с цыганами, привело его туда, где лучше всего бродят пивные дрожжи - в Баварию.
  

Глава 12

  
  
   Ещё в пору своей учёбы в духовной семинарии, под влиянием своего друга грека Георгия Гурджиева тайно увлекаясь античной литературой, фацзя, "Государем", оккультизмом и марксизмом, Сталин пришёл к выводу, что поскольку и античной демократии, и античной диктатуре прекрасно подходил верховный языческий бог Зевс (Юпитер), то грядущему социализму нужен усовершенствованный и осовремененный языческий верховный бог. И сейчас Иосиф был убеждён, что не отвлечённая идея о Боге, не вознесённый на седьмое небо Христос, не парящее вместе с гробом тело Магомета, не лежащее в саркофаге тело "Ильича", не статуи индуизма и буддизма, а живой человекоподобный бог "Зевс", находящийся на вершине Олимпа власти над более мелкими божками-соратниками, и ходящий по земле - вот идеальный идол поклонения, генератор идей и законов, предмет безмерной массовой любви и уважения.
   "Этот новый Зевс будет совершеннее и универсальнее прежнего Зевса, внушавшего лишь страх, но не любовь, и полностью зависевшего от жребия и мойр. Новый Зевс будет и гораздо значимее иудо-христианско-мусульманского Бога - отсутствующего в мире людей и отстранившегося от руководства народными массами. Это будет не абсолютно выдуманный Бог, а Бог, обладающий реальной властью, зримый и слышимый массами, но идеализированный государственной пропагандой! А диалектическое сочетание тела прежнего мёртвого бога - "Кроноса" и живого Зевса, только усилит власть второго, обнаруживая более высокую степень преемственности и лучшее качество власти, ибо мавзолей (зиккурат) Ильича будет охранять законность власти лучше, чем тайная могила Эдипа покой Афин. Новому языческому Богу нужны кровавые человеческие жертвоприношения, и их необходимо регулярно приносить, чтобы кровь народная не прокисла, а от дурной крови не возникало дурных мыслей и действий, - так, обильные кровопускания народной кровушки пойдут на пользу и массам и новому Зевсу. Самому Зевсу его собственная кровь здоровью не повредит, ибо у него стальной организм и его век жизни станет стальным веком. Конечно же, не только на вершине партийно-государственной пирамиды власти - Олимпе власти, будет сонм партийных богов во главе с Зевсом, но эти всеобъемлющие боги займут и свои святые места в головах и сердцах масс, вместо прежних попранных святых. И самое почётное место там будет у нового Зевса - властителя умов, сердец и душ. А те атеисты, которые в него не уверуют, - деградируют до козлов, петухов и сук на зоне, или обратятся во прах! Но, прежде, необходима окончательная победа воинствующего атеизма над иудо-христианско-мусульманским Божеством и его сатрапами - церковниками. Ну а что будет после победы - известно. Свято место пусто не бывает, но может перемещаться. И как говаривали старики Фейербах и Карл с Фридрихом: "Люди сами создают себе богов", а великая личность сумевшая взять бразды правления общественной жизнью в государстве в свои руки, поможет гражданам создать из этой великой личности всемогущего Бога! А парками-неядами ткущими нити судеб станут послушные великой личности счётчики голосов на партийных съездах и съездах советов. Они соткут и сплетут великой личности нити управления марионеточным демосом. Такой великой личностью, способной стать культовой личностью - Верховным Богом, является Сталин! В отличие от античного Зевса, себя сменить я не позволю никому! Божественного бессмертия пока нет, но кавказцы славятся долголетием. Моей жизни на сто будущих лет хватит, и большинство этих лет, при социалистических темпах труда и революционном развитии науки и техники, будет более великим, чем вся прежняя история человечества с его тысячелетиями! До 145 лет жизни я сам смогу дотянуть, а к тому времени постараюсь выжать из высокоразвитой науки бальзам бессмертия для себя. Этот план несравненно более близкий и реальный, чем сказочное построение рая-коммунизма! Я сумею опередить и предотвратить выздоровление Ильича и его "воскресение", как и воскрешение Лжеленина. И так, новый Верховный Бог - это Отец народов, но, пока что, он должен стать хотя бы Папой "Четвёртого Рима", пришедшего на смену "Третьему Риму". Да, истоки этой истории из античности. Недаром античным искусством, во всех формах его проявления, так восхищался Карл Маркс; а я, будучи в этом истинным марксистом, полностью разделяю с ним эту любовь, и, прежде всего, любовь к античной мифологии. Но, неподражаемые образцы (неподражаемые для всех иных, кроме большевиков) искусного управления государством - настоящего искусства управления, может дать не только античность!" - подумал Иосиф, прохаживаясь по своему кабинету. Он остановился у книжных полок и, отодвинув в сторону сочинения Маркса и Ленина, достал и раскрыл сочинения Макиавелли Никколо, чтобы ещё раз прочитать полюбившиеся с юности строчки: "Никакой государь не может подчинить тебя себе в такой же мере, если только он не является государём-варваром, разорителем стран и разрушителем человеческих цивилизаций, наподобие восточных деспотов"
   "Да, неслучаен мой псевдоним: "Фэн-си"! Ибо восточные деспоты понимали толк во власти и рецептах политической кухни, чего, например, стоит сочинение Гунсунь Яна (Шан Ян) - правителя области Шан в древнем Китае. Жил он в 390 - 338 годах до нашей эры, узаконил право частной собственности на землю, лишил аристократию права наследования административных постов, явился одним из основоположников философской школы фацзя - противников конфуцианства, и был казнён по настоянию аристократии. Но его советы во многом актуальны и ныне! "Шань цзюнь шу" - эта штука посильнее "Капитала" Карла!" - подумал Иосиф, беря в руки эту великую вещь, и, раскрыв её, ещё раз, с уважением, прочитал мудрые предостережения и толковые наставления: "Красноречие и острый ум способствуют беспорядкам; ритуал и музыка способствуют распущенности нравов; доброта и человеколюбие - мать проступков; назначение и выдвижение на должности добродетельных людей - источник порока. Если потворствуют беспорядкам, они разрастаются; если потворствуют распущенности нравов, она распространяется; если у проступков есть мать, они будут плодиться; если существует источник, порождающий порок, порок никогда не исчезнет. Там, где одновременно существуют все эти восемь паразитов, народ сильнее своих властей; в стране же, где отсутствуют эти восемь паразитов, власти сильнее своего народа. Когда народ сильнее своих властей, государство слабое; когда власти сильнее своего народа, армия могущественна. Поэтому, если в государстве существуют все эти восемь паразитов, правитель не в состоянии заставить народ оборонять страну или вести наступление, и тогда государство непременно будет расчленено и погибнет. Если же в стране не будет этих восьми паразитов, правитель всегда сможет заставить народ оборонять страну или вести наступление, и тогда государство непременно станет процветать, и правитель достигнет владычества в Поднебесной. Если управлять людьми как добродетельными, они будут любить своих близких; если управлять людьми как порочными, они полюбят эти порядки. Сплочённость людей и взаимная поддержка проистекают оттого, что ими управляют как добродетельными; разобщённость людей и взаимная слежка проистекают оттого, что ими управляют словно порочными. Там, где к людям относятся как к добродетельным, проступки скрываются; там же, где к людям относятся как к порочным, преступления жестоко караются. Когда проступки скрываются - народ победил закон; когда же преступления строго наказуются - закон победил народ. Когда народ побеждает закон, в стране воцаряется беспорядок; когда закон побеждает народ, армия усиливается. Поэтому-то и сказано: "Если управлять людьми как добродетельными, то неизбежна смута и страна погибнет; если управлять людьми как порочными, то всегда утверждается образцовый порядок и страна достигает могущества". О государстве, почитающем силу, говорят, что на него трудно напасть; о государстве, почитающем пустые речи, говорят, что на него легко напасть. Если народ любит пустые речи, его трудно использовать на войне. Страна, где народ боится государственных законов и послушен в войне, нападает с помощью силы; выступая в поход один раз, она извлекает десятикратную выгоду. Страна, где народ не страшится государственных законов и не послушен в войне, нападёт с помощью пустых речей; выступая в поход десять раз, она несёт стократные потери. Кары должны быть суровыми, а ранги знатности почётными, награды незначительными, а наказания - вселяющими трепет. Когда ранги знатности почётны, это значит, правитель любит народ; когда наказания вселяют трепет, народ пойдёт на смерть за правителя. Поэтому, если процветающее государство применяет наказания, народ будет в выигрыше; если оно применяет награды, возрастает влияние правителя. Когда законы разработаны подробно, число наказаний увеличивается; когда законы кратки, число наказаний сокращается. Народ стремится к порядку, но своими действиями вызывает беспорядок; если в стране уже возникла смута и правитель хочет навести порядок, он лишь усилит беспорядок. Поэтому наводить порядок в стране следует ещё до того, как возникнут беспорядки, тогда в стране сохранится порядок, если же порядок будет наводиться, когда беспорядки уже вспыхнули, в стране останется беспорядок. Люди по своей сути стремятся к порядку, однако действия их порождают беспорядок. Поэтому там, где людей сурово карают за мелкие проступки, проступки исчезают, а тяжким преступлениям просто неоткуда взяться. Это и называется "наводить порядок ещё до того, как вспыхнут беспорядки". Там, где людей сурово карают за тяжкие преступления и мягко наказывают за мелкие проступки, не только нельзя будет пресечь тяжкие преступления, но и невозможно будет предотвратить мелкие проступки. Это и называется "наводить порядок, когда в стране уже вспыхнули беспорядки". Поэтому, если сурово карать за мелкие проступки, исчезнут сами наказания, дела в стране будут развиваться успешно, и государство станет сильным. Если же сурово карать за тяжкие преступления и мягко наказывать за мелкие проступки, то, наоборот, возрастёт число наказаний, возникнут неурядицы и государство будет расчленено. Храбрых людей надо награждать тем, к чему они сами стремятся; трусливых следует карать тем, что они больше всего ненавидят, - смертью. Тогда трусливый люд, подстрекаемый наказаниями, превратится в храбрый, а храбрый народ, вдохновляемый наградами, будет биться до самой смерти. Когда трусливый люд станет храбрым, а храбрый народ будет сражаться, не жалея жизни, страна не будет иметь себе равных и непременно добьётся владычества. Если люди бедны, они слабы; если государство богато, то в нём царит распущенность, появляются паразиты, а когда появляются паразиты, оно слабеет. Поэтому, если беднякам приносить выгоду наказаниями, то они станут богатыми; если богатым наносить ущерб наградами, то они станут бедными. Когда, управляя страной, придают большое значение тому, чтобы при выдвижении на должности бедных делали богатыми, а богатых - бедными, бедный станет богатым, а богатый - бедным и государство будет сильным. Там, где три основные функции государства не страдают от паразитов, оно надолго сохранит свою мощь..." - Так оно и будет, если я буду руководствоваться в своей руководящей работе знанием этих принципов управления государством, но подходя к ним творчески: с необходимыми исправлениями и дополнениями, с учётом опыта применения и ошибок, допущенных китайским правителем Цинь Ши Хуан-ди, который в 221 году до нашей эры сколотил централизованную империю и, проводя в жизнь принципы фацзя, старался выкорчевать враждебное конфуцианство, но не сумел справиться с поставленной задачей, и вскоре после его смерти конфуцианствующая контра взяла верх! С конфуцианством Китай и расширялся, и разваливался, и переживал, многолетние восстания и был надолго завоёван. А ведь с таким плодовитым и неприхотливым - более живучим, чем тараканы, китайским народом, можно было бы, при умелом подходе, так расширить границы государства и так его укрепить, что и Чингис Хан, и Тамерлан лопнули бы от зависти, а злоба их была бы бессильна! Марксизм, конечно, прав в том, что более прогрессивной является та общественно-экономическая формация, которая показывает более высокую производительность труда; а вот только социализм под моим правлением и покажет самую высокую производительность труда, какая только возможна в истории человечества!!! Ведь максимальные свои возможности человек показывает в экстремальных ситуациях, грозящих ему смертью! Надо поставить людей в такие ситуации, где невыполнение плана грозит им смертью, и тогда они покажут всё, на что способны, в том числе в науке и технике, и даже сверх того, будь оно хоть от лукавого, но не делу во вред! Такие ситуации им обеспечит мой тоталитарный социалистический строй, в сравнении с которым рабовладельческий, феодальный, капиталистический строй покажутся жалкой анархией! И если кто-то из масс позволит себе сомневаться, колебаться или своевольничать у меня, то вопрос: "быть ему или не быть в живых", легко будет решен в пользу: не быть! Нет человека - нет проблемы, но всё законно - по суду! Теперь на "нет", когда партия говорит "да", будет беспощадный суд! Гражданская-то война в России излишний революционный пар из масс выпустила, вместе со многими душами, и дурной крови у масс поубавила, вот нам и удалось обещаниями недалёкого светлого будущего и кнутом красного террора загнать массы в рамки первоначальной социалистической законности, но работы предстоит ещё очень много, ибо достигнутое с помощью силы и обещаний нужно не только удержать, но и довести до нужной кондиции! И, конечно же, современным дополнением к принципам Шан Яна явится то, что будут проводиться регулярные кадровые чистки - капитальная замена износившихся элементов, выполнивших свои первоначальные функции и представляющих опасность из-за морального устарения, не подлежащих дальнейшему использованию на руководящих работах (таковым, в своё время, станет каждый руководящий элемент), а только в трудовых лагерях горбатить, или подлежащих полной утилизации. У нас рангами знатности станут номенклатурные должности, но незаменимым буду лишь я - верховный Бог-творец и хранитель этой системы. Я - интернациональный Бог в этом многонациональном государстве, где формируется новая историческая, социальная и интернациональная общность людей - советский народ, а националисты и шовинисты будут иметь здесь свою почву, только будучи сами превращёнными в органические удобрения. Вся земля будет принадлежать государству, то бишь находиться в моём ведении, это и будет, по сути, частной собственностью на землю! Не малосознательное хозяйничанье, не бесхозяйственность и не бескультурье будут царить на этой земле, а стальная дисциплина и плановое культивирование! Что касается музыки, песен и всего искусства, то оно партийно, ибо это своеобразные формы проявления партийной идеологии. Кто платит, тот и музыку заказывает; кто управляет страной, тот должен управлять и оркестром: задавать тон и темп, творить гармоничную идеологию, чтобы всё было как по нотам, и чтобы не было так, как прежде было, и о чём народ говорил: "как живёшь, так и поёшь", "какова жизнь, таковы и песни". А будет так: какие песни мы им сочиним, или одобрим, те они и запоют; какие цели и задачи в них укажем, те они и исполнят: и голосом и руками! По-народному говоря, плясать они будут под мою дудку! Паразитическое дворянско-буржуазное искусство мы истребим, промывая мозги и души масс искусством социалистического реализма, если это можно назвать искусством, а, точнее, дезинфицирующим раствором перебродивших марксистско-ленинских идей; а, затем, будем подпитывать мозги и души масс моими животворящими идеями и взглядами, и вкусами! Кроме того, массы не только будут, как дети продолжать слушать сказку про полный коммунизм (как "сказку про белого бычка"), но и пытаться его построить и даже "идти к нему", шаг за шагом, по ежегодному снижению цен на товары! А пока, массы двигаются по переходному периоду от капитализма к социализму, который должен завершиться созданием основ социализма; затем, поведу массы этапом укрепления и развития основ социалистического строительства развитого социализма; а, затем, пущу массы этапом развитого социализма, по которому эти "молокососы", скорее всего, будут идти столь же долго, словно они шествуют по "Млечному пути". Что же касается совета, данного мне Яковом насчёт уголовных авторитетов, то он весьма дельный! Надо узаконить, пусть и на криминальном уровне, уголовных авторитетов. Пусть будут, так сказать, "воры в законе"; точнее бы сказать: "тати в законе", ведь татями называли раньше уголовных преступников, а ворами - государственных, политических преступников. Но "тати" - звучит как "тити" - по-бабьи. Так что пусть-таки называются "ворами", в политику им путь будет закрыт их же законом, а вот уголовный мир, с их помощью, можно будет контролировать не только в заключении, но и на воле. А каким я сам экспроприатором и боевиком-налётчиком был!!! Любо дорого вспомнить!!! Даже пароход лихо ограбил!!! Криминальных личностей такого масштаба больше не будет! Я об этом позабочусь! Пусть другие в воры коронуются, я же буду их Богом и императором! А когда русские массы выдохнутся, то я пересяду на неистощимых китайцев, которых, к тому времени, охомутаю; эти раскосые тучные массы способны жрать всё, что угодно, в том числе успешно грызть гранит науки; и с их жизненной энергией я завоюю мир! А чтобы они меня преждевременно не слопали, я сам драконовскими методами буду их "лопать"! Дракон для них - это святое!!! Не доверять, а проверять и перепроверять - это относительно всех народов! Коллективный ли разум или народный разум - это всегда лишь "раз", всегда лишь один ум. Теперь же это будет мой ум!!! А посему, одна простая голова - это хорошо, две - всегда лучше, а миллионы голов и того лучше, когда ими руководит мой разум - мой величайший ум, а они лишь беспрекословно и отлично исполняют мои приказы. Советская власть плюс бюрократизация всей страны и строжайшая партийная дисциплина - вот что актуально сегодня и надолго! Если всё же, что маловероятно, не удастся жить вечно, то передача абсолютной власти должна быть осуществлена лично мной (на смертном одре, перед самой кончиной) тому, кого я сам и выберу. И пусть будет если не кровное, то кровавое наследство, или и то и другое! Но в стократ лучше обойтись самому без преемника, и править себе на здоровье вечно! Этого следует добиться, во что бы то ни стало! Если даже наука подкачает в создании эликсира бессмертия, то есть надежда, что за тягчайшие грехи мои мне воздастся, как Агасферу, вечной жизнью, но не скитаниями, а тяжкой "шапкой Мономаха"; а уж я-то сумею "этот тяжкий крест" не на голове своей таскать, а усесться на неё как на трон! Мою-то грешную душу, Дьявол не купит, продавай я её ему или не продавай! Но он мне ещё позавидует! А народ меня полюбит и будет любить, ибо знает народ: если хозяин бьет, значит любит! Значит, поделом бьет, снял одни головы с плеч, подставь другие. Народ любит твёрдую руку, длинный кнут, крепкие вожжи и обещание пряничной жизни. Если это у хозяина есть, то быстрая езда обеспечена, а какой русский не любит быстрой езды, даже если сам на своём горбу везёт?! "Тише едешь - дальше будешь", это прозвучит для такого народа оскорбительно, всё равно, что, если послать их куда подальше, например: "на хуй"! Как там у Некрасова: "Люди холуйского звания сущие псы иногда, чем тяжелей наказание, тем им милей господа!" Всё так, только не "иногда", а постоянно. Привычка - вторая натура, Чехов говорил, что человек таков подлец, к всему-то он привыкает! Да привыкает, да так, что даже привычка к аду ему будет милей непривычного рая. Некоторые даже считают, что желать - это лучше, чем обладать. Что там советовал Вольтер в "Кандиде"? Возделывать свой сад?! Мы возделаем свой, то бишь наш сад! Привить массам марксистское мировоззрение сложнее, чем розу к дубу, но реально. Иной смотрит в книгу и видит фигу в прямом или переносном смысле, иной - смоковницу, иной - инжир, а кто-то - и то, и другое, и третье одновременно; а марксист должен везде и во всём зрить в корень и видеть диалектические пути развития материи, твёрдо стоя на партийной точке зрения. А она состоит в том, что нужно крепко держать в руках бразды правления, двигаясь вверх по спирали в развитии. Николай II, а затем и Керенский их ослабили, вот и слетели, ибо народ слабаков не уважает, особенно холуйский народ. Холуйские нации - все те, кто побывал под монгольским или турецким игом, да и иные народы не на много от них в этом отличаются; а если и найдутся своевольные народы, то я их перевоспитаю. Все народы любят сказки, вот и будут сказки делать былью, может быть какая-нибудь и получится! Пример другим народам покажет Советский народ, если наказания за невыполнения планов будут жестокими. Тогда он сумеет-таки сделать чудо, превосходящее то, когда за одну ночь герой сказки построил дворец, ибо за несколько пятилеток построит коммунизм. Но даже если и не удастся построить - чёрт с ним, бей своих, чтобы чужие боялись и преклонялись, и подчинялись; не коммунизм в полном объёме построим, так завоеванием мира и построением мировой социалистической системы обойдёмся!"
   Обращаясь к античной классике, Иосиф прочёл у Фразимаха, жившего во второй половине пятого - начале четвёртого века до нашей эры, понравившиеся ему строчки: "Справедливым я называю не что иное, как полезное сильнейшему... например овчары и волопасы заботятся о стаде ради своей пользы. Всякая власть даёт законы, сообразные с её пользою... Дав же законы, полезные для себя, она объявляет их справедливыми для подданных и нарушителя этих законов наказывает как беззаконника и противника правде... Справедливость и справедливое есть благо чужое, то есть польза человека сильнейшего и правителя, а, собственно для повинующегося и служащего это - вред. Человек справедливый везде выигрывает менее, нежели несправедливый".
   "И это утверждение вполне справедливо!" - со знанием дела, подумал Сталин и продолжил размышлять: "Все эти советы предков в искусстве управления государством, необходимо соблюдать строже правил дорожного движения для автомобилистов на самых оживлённых магистралях. Иначе, собьют в "кювет" или обойдут на крутом повороте. В отличие от правил для автомобилистов, нарушившему эти правила управления государством правителю не поможет никакой эскорт, и никакая иная охрана его не спасёт. В этих советах предков истины гораздо больше, чем во всём грузинском вине! А вот за вину, каждый виновный и провинившийся получит по полной: вредителям, тунеядцам, разгильдяям и прочей сволочи - смерть! Ничего, что каждый не без христианского греха, главное, чтобы согрешивших перед партией и страной расплата не миновала, а прочих от соблазна страх расплаты или сказочная идейность уберегли. Нравятся массам, от мала, до велика, сказки и мифология! Будут им волшебные и бытовые сказки, будет и мифология! Достоверные источники утверждают, что Карл Маркс имел у себя дома бюст Зевса, и своей физиономией старался походить на физиономию Зевса - своего кумира. Избрав бюст Зевса эталоном для своей физиономии, Маркс ценил его не меньше бюста жены Женни, высокий и роскошный бюст которой, он ставил в пример другим дамам. А вот я буду походить на Зевса властными, но отнюдь не мифическими, а реальными полномочиями, и даже превзойду его во всём! И для этого мне не нужна его борода, это же не борода Черномора, без которой я, впрочем, тоже обойдусь! А вот моя курительная трубка, помогающая мне размышлять, находить правильные решения, - это оружие посильнее громов и молний Зевса! С помощью этого оружия я сумею "выкурить" всех своих врагов и испепелить их, никакой громоотвод им не поможет и никакое проветривание их не спасёт!!"
   Иосиф решил своими мягкими и бесшумными, но несравненно более грозными, чем у тигра или льва, шагами прогуляться излюбленным маршрутом по Кремлёвским стенам.
   Взойдя на Кремлёвскую стену и отдышавшись, он закурил трубку и подумал: "Некоторые, безусловно, думают, что солнце мировой социалистической революции окончательно и бесповоротно зашло и потухло на Западе. А ведь, казалось бы, нет крепостей, которые не могли бы взять большевики, ведь мы тратили на это исполинские горы золота! А ещё папаша Александра Македонского - Филипп, уверял сынка, что осёл, гружённый золотом, возьмёт любую крепость, и об этом теперь вторят все кому не лень, да и подтверждение его слов у нас было: э вон как Ильич, гружённый Германским золотом, взял не только Зимний дворец и Московский Кремль, но и множество других Российских крепостей. Да и теперь у нас всё тоже ослиное упрямство, и по золоту мы весьма жилисты. Но теперь, как видно, мировой империализм поумнел и учёл трагические ошибки российских империалистов. Тем более что эти западники гораздо хитрее прежних античных рабовладельцев. Золото-то они с нас дерут, золотые жилы вытягивают, да в ослах и оставляют! Их жадность их не губит, в отличие от наших прежних алчных фраеров. Даже немчура из покупателей в продавцы не спешит, и другие цивилизованные народы свои родины не продают; вот только в отсталой Монголии мы имеем явные успехи, да и в Китае просматриваются наши отдалённые перспективы. Даже троянских коней из нас не получилось, а только нечто похожее на лошадей Пржевальского. Ну да ничего, мы не Буридановы ослы, нерешительностью не страдаем! Мы ещё повоюем, а война план покажет! Если что, то солнце мировой социалистической революции можно зажечь и двинуть в восточном направлении, и, с другой стороны, попытаться окрутить и зажечь Запад, запалив прежде Китай, Корею, Японию, Америку, а всё остальное сгорит без проблем! Ильич - это не несчастный Аппулеевский "Золотой осёл", он того осла в стократ метаморфозней; он хитрее самого чёрта; ему и чёрт не брат; он найдёт способ окрутить и спалить заживо сало-жирных буржуев. Фэн-шуй предупреждает, что дорожку к любой цели нужно избирать кривую, ибо прямыми ходит Дьявол и расставляет ловушки для путников, но сам в них не попадает, опровергая пословицу: "не рой другому яму, сам туда попадёшь". Что касается меня, то я сумею и Ильича обойти! Надеяться на то, что кривая сама вывезет, - не по мне, пусть другие на это надеются. Я не сетую, как некоторые: "если история идёт не так, как я хочу, тем хуже для истории", а создаю и седлаю новые законы исторического развития советского общества, точнее: создаю и пристёгиваю к своей стальной триумфальной колеснице, и правлю в нужном мне направлении, по пути триумфа. Законы эти суровы, но справедливы, без поблажек кому-либо из сук, козлов, петухов, падлы и вражеской сволочи. А вот старик Конфуций, в моих глазах, оконфузился с ответом на вопрос: "А что, если неправедных убивать, а праведных приближать?", ответив: "Если управляете, зачем же убивать? Сами стремитесь к добру - и народ станет добрым. Нрав правителя - ветер, нрав народа - трава. Куда дует ветер, туда и клонится трава". Это в голове у него ветер дул, да так, что "крышу" сносило! Всё, что нас не убивает, делает сильнее. Всё, что не убивает наших врагов, делает их сильнее, так какого чёрта делать их сильнее?! Ильич с врагами был крут, и правильно делал! Чем круче власть, тем она выше!"
   Очередной раз, вспомнив об Ильиче, Сталин пошёл взглянуть со стены, отнюдь не на именной или фамильный мавзолей, и даже, по сути, не на псевдонимный мавзолей, но, точнее сказать, на псевдомавзолей-зиккурат Ильича.
   После фиаско случившегося в Доме союзов, Иосиф своевременно отдал приказ Феликсу: "Найдите, срочно, "крайнего" какого-нибудь драного "козла", внешне схожего с Ильичом! Ни идейного рабочего Никандрова, ни Щукина, ни Штрауха валить не надо, они сыграют Ильича в кино. А человекообразного, точнее: Ильичеобразного "козла" - на заклание: тело обработать, и - в мавзолей-зиккурат, а душу вонючую из тела - вон! И никаких иных отпущений и упущений быть не должно! "Яка" удержать не сумели, так хоть с "козлом", надеюсь, справитесь. Но не вздумайте брать обычного козла, нам от него пользы столько же, сколько и молока. И, конечно же, на астрологию: на западный или восточный гороскопы не ориентируйтесь, как и ни на какой иной. Ориентир я вам дал, а вы ищите и обрящете, этот "козёл" нам крайне нужен! А на нет, у нас трибунал есть - он ваш стимул!"
   Как можно точнее выполняя приказ Генсека, ОГПУ разыскало и арестовало одного опустившегося и в конец оскотинившегося мещанина, по фамилии Крайнев-Козлов, внешне отдалённо напоминающего Ильича, и мигом довело его до нужного образца - "отделав" и "расписав" его физиономию так, что чертям тошно стало! Даже вмешательства пластических хирургов не потребовалось - вылитый, не в бронзе, но в мёртвой плоти, Ильич! Чекисты способны на допросах не только рыб, но и мёртвых заставить говорить, но этого "козла" они заставили навечно умолкнуть и испустить не вонь, но дух. При вскрытии черепной коробки, оказалось, что головной мозг Крайнева-Козлова больше, чем наполовину сгнил, советские врачи-паталогоанатомы и советские новоиспечённые спецы по бальзамированию (от зарубежных пришлось отказаться, во избежание "выноса этого мусора из избы") поместили этот мозг в банку с формалином и отправили в научный институт изучения мозга, для хранения и изучения причин его когда-то уникальных свойств. Иосиф объяснил им, что мозг "Ильича" гнилой, потому что: "Ильич своим глубоким и проницательным умом проник в самую суть загнивающего капитализма, и, не щадя своего мозга, активно способствовал его дальнейшему гниению и падению. Так пал Российский империализм, падёт и мировой! И пусть головной мозг Ильича будет зафармалинен, но уже от рождённых этим мозгом разлагающих идей и сокрушительного учения, оставшемуся империализму не излечиться и не спастись! Да, оставшемся империалистам здорово непоздоровится! Рыба гниёт с головы, а мировой империализм догниёт не напрямую от головного мозга Ильича, а косвенно. Наше Советское государство не загниёт, потому что разлагающие и смертельно опасные для империалистических держав мысли были рождены в гнилой части головного мозга Ильича, а в негнилой - созидательные для СССР! Но то, что часть мозга Ильича сгнила, следует держать втайне от посторонних, дабы не давать повода нашим врагам распространять лживые слухи, что это, якобы, наказание Божие главному воинствующему атеисту и Великому вождю пролетарской революции, который, якобы, даже при жизни был гнилой, а вот святые рабы Божии и после смерти телесно нетленны и благоухают миррой; а души их в раю, а не в аду, или лесоповалах строительства социализма". А если кто осмелился бы назвать лежащее в мавзолее тело анацефальным, тот лишился бы своей головы, сколько бы мозга в ней ни было. За исключением, разве что, академика Павлова, ему как великому физиологу, за чьей жизнью и здоровьем следил весь научный мир и всё прогрессивное человечество, позволялась та же свобода устного слова, что и шуту при короле, но физиолог антинаучно не шутил.
   После того, как для заклания тела мещанина на жертвенный алтарь построения социализма - в "Ленинский" мавзолей (вначале наспех сколоченный временный, затем "доросший" до монументально-деревянного, который, якобы от людского горя, в ближайшие шесть лет должен был окаменеть и простоять до Ленинского "воскресения"), всё было готово, тело (труп) Крайнева-Козлова, без отпущения его грехов, а, напротив, волею судьбы, принявшее на себя все чужие почести, слёзы, вздохи, всхлипы трудящейся публики, посещающей мавзолей, приняло, таким образом, на себя, официально, и все грехи "смывшегося" Ильича. Все тайные проклятья, щедро отпускавшиеся Вождю мирового пролетариата немалой инакомыслящей частью посетителей мавзолея, сумевшей прийти сюда, чтобы посмотреть хотя бы и в закрытые глаза того, кто "живее всех живых", и, несмотря на то, что "о покойнике либо хорошо, либо ничего", лично, хотя бы и мысленно, "отблагодарить" "благодетеля", понося его, на чём свет стоит и, прося Бога, чтоб так поскорее "жили" все большевики! Все эти, страшнее смерти, проклятья попадали в ложную цель - подставное "инородное тело". И если бы не тайные запоры, не кишечного характера, удерживающие бальзамированный труп Крайнева-Козлова, его тело, от лавины ненависти, обрушивающейся на него, крутилось и вертелось бы в гробу быстрее любого ротора. А будь на этом месте труп Ильича, то неугасающий поток ненависти и недобрых поминаний в его адрес ещё и от тех врагов, которые не посетили его мавзолей, раскрутил бы труп Ильича так, что никакие бы запоры не удержали; а если бы, при этом, механическую энергию трупа Ильича преобразовали в электрическую, то это дало бы стране куда больше электроэнергии, чем предусматривал план ГОЭЛРО. Не труп, а перпетуум-мобиле мог бы получиться из тела Ильича, и слово: "покойник", к нему ни как бы не подошло, крутился-вертелся бы и впрямь живее всех живых! Любовь же обманутых масс к Ильичу, была явно слабее этой ненависти пострадавших, потерявших по его вине (как они считали) своих родителей, детей, возлюбленных, друзей, родину, благополучие. А далее его могли бы вращать бесконечные обиды пострадавших строителей недосягаемого коммунизма, в какой бы стране это строительство не происходило. А так, Ильич живёт себе и в ус не дует. Если от поминаний нападёт на него икота, он скороговоркой: "икота, икота, перейди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого", и икота надолго у него пропадает, обходя Земной шар. Зато немалое количество людей имело теперь основание сказать про него: "да в гробу я его видел!", правда, шёпотом и не всякому.
   Иосиф остановился на стене, над крепко сколоченным мавзолеем-зиккуратом, и попыхивая трубкой, и стреляя глазами между зубцами стены (больше напоминающими не клыки хищника, а ласточкины хвосты, отчего в народе и прозванными "ласточками", а поскольку, по народным приметам, ласточкины гнёзда на домах - к беде хозяевам этих домов, то, по мнению некоторых, эти настенные "ласточки" символа власти и всей страны - Московского Кремля, - к бедам всей страны), стал рассматривать гигантскую очередь людей. Она, как река в половодье, кипела всякой всячиной, в том числе всевозможными человеческими "отбросами" и "мусором" революции. Эта народная река протекала через мавзолей-зиккурат и, казалось, нет ей ни начала, ни конца.
   "Я бы в эту реку и одного раза не вошёл! Может им нечто вроде канализационных труб проложить?! А то ведь так всю Красную площадь испоганят", - по-хозяйски практично, рассуждал Иосиф. "Хоть ты на Спасскую башню влезь, а всё равно нет спасу от дураков! Вот здесь даже собор одному блаженному поставили, а другому блаженному - мавзолей-зиккурат, да и самих блаженных здесь столько, на один квадратный метр, что, пожалуй, стоило бы переименовать эту площадь в "Площадь дураков". А быть может назвать её "Интернациональной"? Ведь что общего у всех наций? Общее, одинаковое у всех наций - это дураки! Умные люди всех наций индивидуально различны, и этим создают отличия наций друг от друга. У дураков ни в чём существенных различий между собой нет, дураки объединяют нации вненациональной глупостью. Поэтому, лозунг: "Пролетарии всех стран соединяйтесь", по сути, есть лозунг объединения дураков всех стран, так как дуракам объединиться проще простого, ибо основой их политического объединения служит их примитивизм и безграничная глупость. Умным людям самим объединиться практически невозможно, так как их разъединяет их же индивидуализм и разные пути в поисках истины, то есть своеобразия их мировоззрений, вкусов, своеобразия культур, интересов и т.п. Умный "сукин сын" Пушкин, верно проговорился: "Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей". Поэтому, лозунг всемирного объединения, взятый на вооружение нами - большевиками, учитывающими то, что дураков завсегда больше, чем умных, призван быстрее сплотить дураков в могучую дикую силу, способную и без ума разделаться с распылённой в своих сомнениях и спорах интеллигенцией всех стран, и превратить всех высокообразованных умников в лагерную "мыслящую пыль". Концентрационные лагеря - вот подходящее место для полного и окончательного объединения всех умников, включая империалистов и прочих капиталистов, впрочем, там у них будет только статус зеков. Мы окажем всем этим умникам такую безвозмездную помощь. Да, именно безвозмездную, ибо возмездия с их стороны мы не допустим. Хватит миру лишь одного исключительного умника управляющего им - меня! У меня ни недобитый атеизмом бывший Бог, ни скрывающийся на Капри "бог", не очень-то разгуляются! Ну, а пока, я пройдусь по стенам на два угла-поворота и обратно, пусть на моём пути и будут прямые отрезки, но весь путь прямым не будет; ибо не забываю я, что прямыми путями ходит Дьявол (хотя всуе и не поминаю его, дабы, тут как тут, не появился), так что кратчайшим путём меня не соблазнить, а в кривых дорожках не заблужусь - дока! Непременно, и в достижении конечной цели - мирового социализма, я, вместе с массами, Дьявола кривыми дорожками обойду, дабы он не встал, как упрямый вол, мне на пути. А в моей Великой цели места всем хватит, это святые места переполнены, а в грешном мировом социализме, каждый получит своё! Я добьюсь того, что моему ГПУ станут исповедимы пути не только Дьявола, но и "Отца, и Сына, и Святого Духа", и оно сведёт их на нет. В жизни людей столько лжи, что людская жизнь - это, в большей части, миф, но теперь это будет мой миф и моя мифология. Исходя из классификации Маркса, мне нужны не просто рабы (молчаливые, словно рыбы), и не рабы бунтующие (революционеры), а нужны рабы-холуи, у которых слюнки текут от того, как они хвалят хозяина! И для которых, чем тяжелей наказанье, тем им милей господа! Таковыми советские народные массы, по большому счёту, и будут! Пусть кто-то и споёт, для красного словца: "всё вокруг колхозное - всё вокруг моё", сам же этим споёт и о своей, со всеми своими потрохами, преданности мне, ибо и колхозное, и совхозное, и фабричное и т.п. - всё вокруг будет моим, а сама песня, по сути, будет обо мне, а формально станет народной. Ради красного словца, я и эту площадь, пожалуй, оставлю называться "Красной". А мавзолей-зиккурат, всё же, надо будет сделать каменным, а то он от моей трубки, ненароком, в пепел обратиться, или его, деревянного, "волк в овечьей шкуре" походя разрушит, словно избушку одного из сказочных поросят.
   Был бы Ильич бабой, проблем с двойником, то бишь двойницей не было бы изначально, ведь бабы, подчас, так мажутся-гриммируются, что одну и ту же, порой не узнать! Любую положи - скажут, что это её истинное лицо. А тут с одним Яковом столько мороки было! Хорошо ещё, что обоим успели замену найти, но стресса хватанул с лихвой! Это Шопенгауэру было безразлично, где будет его могила: "Они уже сумеют отыскать меня", а вот массам - "хера с два" отыскать Ильича! Но боюсь, что Ильич - Бланк по матери, а по сути - открытые счета в банках, явится огромной дырой в Госбюджете. Либо эту дыру могильной землёй завалить можно, либо, для удовлетворения её аппетитов, потребуется интернациональная помощь. Что там ни говори, а без Коммунистического Интернационала нам пока не обойтись, в отличие от паскудного и враждебного нам Социалистического рабочего интернационала. Как там мне один умник-профессоришка "пророчествовал": "Коммунистическому Интернационалу интер нет!" А потом оправдывался, гад, что это будет якобы информационная компьютерная паутина, объединяющая человечество. Врал, сука! Это будет: нет, нет и нет Коммунистическому Интернационалу, если его охватит пандемия и сожрут вирусы лженаук, таких как кибернетика - искусственная раба империализма; генетика - продажная девка империализма; социология - сводня и соглядатай империализма; футурология - империалистическая лгунья! Это всё зараза, а с заразой разом надо кончать, как того сорного профессоришку, который изобрёл, понимаешь ты, какой-то там компьютер. Фокусников в науке нам не нужно, их в цирке хватает. Фокусник в науке - это шулер-чертяка. Пусть на том свете, этот чертяка, Богу голову морочит: "интер нет, интер да". Может там у этого гротескомана, что и получится, недаром ведь говорят, что Бог справедлив, а чёрт проворней! Но проворней-то он тамошнего Бога, а большевик - он хитрее и проворнее любого чёрта, а большевистский Бог - всех чертей и Дьявола, впридачу! Нас такими штучками не проведёшь, это мы делом доказали! Можно было бы его на Запад турнуть, чтобы он Социалистический рабочий интернационал заражал, да Социалистический интернационал молодёжи разлагал, но зараза могла бы перекинуться и на Коминтерн, и на Коммунистический интернационал молодёжи, ведь там далеко не все такие стойкие, как члены РКП (б), среди которых, тем не менее, надо регулярно проводить профилактику, но наша-то внутренняя профилактика гораздо надёжней, чем та, что проводится на Западе, наша проводится и масштабней и без лишнего шума и пыли! А чуждым нам интернационалам, мы и сами напакостить сумеем, и развалим их в пух и прах!"
   Сталин поглядел на Московский Кремль - цитадель власти СССР, похлопал рукой зубец-ласточку, и подумал: "Эти ласточки будут к беде, только для моих врагов, для них они пострашнее орлов будут! В сравнении с такой цитаделью власти, как Московский Кремль, любой враг будет выглядеть жалким цыплёнком, не только в размерах, но и по существу. Цыплёнком-табака он будет выглядеть, где бы он ни находился, и как бы высоко ни взбирался; а затем и вовсе прахом-пеплом развеян будет. Для мирового империализма, этот Кремль станет крематорием всемирного масштаба, который ему никак ни миновать.
   Да, у меня есть и будут имперские замашки, ведь я замахиваюсь на мировой империализм, и пусть не одним махом, но его доконаю. А там, как его ни назовёшь, будет моё господство, и я сумею во всём объективно разобраться и всё довести до ума. Но двигаясь к намеченной цели: абсолютному мировому господству, по политическому болоту, я буду вынужден периодически очищаться от прилипших ко мне излишних комков грязи, иначе, увязнешь - и пропал! Несомненную опасность представляют, так называемые, трезвомыслящие. У тех сограждан, кто родился до Октября 17 года и пил недостаточно, чтобы проспиртовать свои мозги, - мозги и души с гнильцой доставшейся им от разлагающего влияния той эпохи, ведь бытие определяет сознание, и если бытие гнилое, а сознание трезвое, то гнили сознанию не избежать. Да и сейчас бытие по всей стране пока ещё не столь стерильно, как в камерах строгого режима, и новые трезвенники легко могут подхватить заразу пережитков прежнего режима. Что и говорить, кому-то из трезвенников нужно будет мозги прополоскать, а кого-то и в расход пустить. Да и с услужливыми дураками церемониться не придется, будь они хоть пьяны, хоть трезвы - а врага опасней! Они хоть гвозди, хоть винтики, но головы у них не "шурупят", а вот проколоться на них можно, когда они рассыпаться в комплиментах и услужливости будут. Но и умники, конечно же, не подарок! У них мозги - что клубок переплетённых змей, в лабиринтах их мозговых извилин не одно чудовище притаилось, опасней Минотавра, так эти лабиринты запутать могут, что сам чёрт не выпутается, если в них разобраться рискнёт. Но мне сам чёрт не брат, а если и брат, то младший. Это только у русских младший Иванушка-дурачок бывает умнее старших братьев, а у нас, кавказцев, младший брат - что "братья наши меньшие" - животные. Любая мозговая атака или мозговой штурм умников, с меня как с гуся вода, а во всех их мозговых хитросплетениях и коварных лабиринтах я делаю сквозной пулевой проход! Так было с прежними умниками, так происходит с нынешними, и так будет происходить с будущими. Да, кругом политическое болото и на нём развесистая клюква, но это моя клюква. Придёт время, и будет море моих замоченных врагов, а то и океаны. Я - более чем Антихрист, можно сказать: "Антитроица", хотя, что там говорить, за меня скажут мои дела, которые и Троице, и Дьяволу не по зубам, не то, что Антихристу. Да что толку в подобных ветхозаветному Богу Михаилах, и, созданных по образу и подобию этого Бога, Адамах?! А вот Иосиф Виссарионович Сталин звучит и будет звучать куда более гордо, чем имена всех прежних богов, не говоря уже о людях, ибо и слова, и дела мои будут лишь крепчать, да так, что отборный мат, булатная сталь и алмазы, по сравнению с ними, будут казаться пушинками! В сравнении с моим военным гением, эти Михаилы: Кутузов и Фрунзе выглядели бы трофейными шкурами убитых медведей (моё Польское фиаско не в счёт, ибо "и на старуху бывает проруха"); а в сравнении с моим партийным и государственным гением, Мишка Калинин выглядит косолапым медвежонком, таким же беспомощным, каким был первый русский царь Михаил Фёдорович Романов. А мой научный гений Михайло Ломоносову и не снился! До него, этот проходимец, ни за что бы, ни допёр, как не допрут и все современные учёные, но на то и будут мои руководящие указания, чтобы вести их в бесконечную даль научных открытий и пресекать лженауки".
   На площади молодёжь запела Третьяковский марш, который импонировал ей куда более чем Третьяковская галерея: Железными резервами
  
   Мы выросли везде.
   Клянёмся, будем первыми
   В строю, в бою, в труде...
  
   Не обращая внимания на энергичное пение, Иосиф по стеночке пошёл к набережной Москвы-реки, предавшись воспоминаниям: "Ох, не забыть мне дооктябрьских "прогулок" с Ильичом, когда, маскируясь от шпиков, Ильич переодевался бабой, а я, играя роль её хахаля, вёл эту "бабу-страхолюдину" под ручку к желанной цели. От такой страхолюдины даже шпики шарахались в стороны и обходили за два квартала, теряя всякий интерес, и считая, что путь её спутника морально труднее, чем путь по этапу на каторгу в Сибирь, и явно самоубийственен. Самому было страшно - жуть, но что ни сделаешь и с кем только ни свяжешься, и ни пойдёшь, ради победы, по пути пролетарской революции! А я ведь и сам начинал свою революционную карьеру с агента царской охранки, внедрённого в революционную среду, но эта среда и воскресила меня к новой жизни, показала мне наиболее перспективный путь развития и сделала из меня нового, невиданного и неслыханного доселе Мессию!"
   Из-за зубцов, Иосиф взглянул на Москву-реку и подумал: "Темнил ли Гераклит и мутил ли воду, уверяя, что нельзя (невозможно) дважды вступить в одну и ту же реку, ибо на входящего во второй раз текут уже новые воды?! А другой грек-философ "добавил", что в одну и ту же реку, и одного раза не вступить (здесь, конечно же, не о членстве речь, а о членах тела). Водянка у них была в мозгах и теле?! Ведь ещё Соломон, весьма трезво, сказал правду чистой воды о любой речной воде: "Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь" - этакий круговорот воды в природе (на Земле). А ведь и Гераклит говорил о цикличности и кругах своя. Так действительно ли спасительны эти круги, или это всего-навсего круги на воде?! Как видно он, небезосновательно, полагал, что одной-то человеческой жизни не хватит, чтобы дождаться круговорота воды. Но вот, хотя Москва-река и меняется, однако она остаётся Москвой-рекой, и, не зная брода, не суйся в её воду, иначе второго раза может и не быть, а со знанием дела, можно достигать как повторных успехов, так и новых, лучше, конечно, новых! Да, всегда нужно помнить, что даже водичка обманчива - мягко стелет, а попробуй ласточкой со стены перелететь набережную и плашмя шлёпнуться в воду - будет гробовая жёсткость! Ну а что касается реки по имени "Факт", из которой советует пить Маяковский, то надо фильтровать эту воду, и, после проверки и очистки, давать населению в правильной интерпретации, которая не повредит здоровью моей партии и моего государства, не забывая очищать и людские реки, от излишней грязи и мусора! Луначарский, следуя моим указаниям, правильно просвещает массы: "Правда - она не похожа на себя самое, она не сидит на месте, правда есть борьба, правда это завтрашний день, и нужно видеть её именно так". Теперь он участвует в моём богостроительстве и очаровывает молодёжь не лунными чарами, а моими! Направлением движения и развития правды, и тем, каков будет завтрашний день, должен руководить я. Да, всё течёт, всё изменяется, вот и Ильич очередной раз изменит свою точку зрения на социализм, и чёрт знает, что он увидит со своей точки зрения с Капри или Анакапри. Большое видится на расстоянии, а мой пост станет наивысочайшим, с которого видно будет всю страну и весь мир, как на ладони! И эта точка зрения будет куда как верней и объективней, чем гадание на ладони, по её, отнюдь не партийным, линиям "судьбы"! К тому же, разум мой превыше Эвереста, а зрение острей, чем у орла - я вижу любое дело во всех деталях, от начала до конца, и глубоко, до самой сути, так что выгодные мне идеи Ильича воплощу в жизнь, а невыгодные - не приживутся на созданной мною почве. Исключительность моя будет состоять в том, что корректируемая мной моя точка зрения всегда будет выше всех, а истина в последней инстанции всегда будет у меня в кармане, то бишь в голове и генерируемых мной идеях и приказах! Это не мания величия, а культ личности! Эх, стена ты Кремлёвская, обещаю тебе, что станешь ты несравненно более великой, чем Великая Китайская стена; но не станешь жалкой, вроде Стены Плача! Евреи не смогли достойно управлять своей страной, но стараются управлять миром, в своих корыстных интересах, ведя его путём сионизма; и это у них получается гораздо лучше после того, как они сменили себе Бога. Карл Маркс точно подметил в работе "К еврейскому вопросу", что вера евреев выродилась в культ золотого тельца, что деньги - ревнивый Бог евреев, перед лицом которого не должно быть никакого другого Бога. Уверен, что это мнение не сродни клевете Дьявола на Иова! Маркс Карл - это один из немногих евреев, которым стоит доверять, тем более что он уже мёртв. Но я ещё разберусь с сионизмом как следует! Выживут только те евреи, для которых Богом буду я! Такие евреи будут нужны мне для великих дел. Но проверять, конечно же, их будем тщательно! И, если что, строжайше наказывать, как, впрочем, и не только евреев. Да, пока что миром управляют не те, кто играет на политической сцене, а те, кто находится за кулисами: Ротшильды, Шифф, Варбурги, Лоебы, Барух и ещё два десятка международных еврейских банкиров, - все вместе, они образуют тайное мировое правительство, идеология и политика которого - сионизм, а средства тайного управления и достижения целей: масонские ложи, деньги и прочая жидовщина. Необходимо покончить с расизмом, шовинизмом, национализмом, космополитизмом, испепелив их калёным пролетарским интернационализмом! И, в итоге, вместо тайного мирового правительства, жидо-масонства и сионизма миром будет править "Орден меченосцев" - большевистская партия, во главе со мной! Будет слияние всех государств и народов в единое планетарное государство, уничтожение расовых, религиозных, этнических, национальных и культурных границ. При этом, социальным строем будет первая ступень коммунизма - социализм, а вторая ступень - полный коммунизм, мне и даром не нужна, ибо в изобильном раю (полном коммунизме) Я, как Бог и правитель, массам был бы излишен. Кроме того, дай им бесконтрольную свободу, и каждый из них, в конце концов, в полной мере, проявит свою инстинктивную подлость, эгоизм и самодурство! Неизбывно много дураков, извращенцев, маньяков, садистов, клептоманов и просто сумасшедших! Не потребность в общественно значимом труде и осознание его необходимости выйдет на первое место, а лень и пороки. Не будет запретных плодов, не будет и трудовых, будет хаос, а, затем, обрушение до первобытного коммунизма или и того ниже. Изменить всё бытие (весь мир) и этим основательно изменить не только сознание, но и всю психику каждого человека я не собираюсь - не сумасшедший; и изменять себя, тем более сходить с ума, не собираюсь! А вот овладеть всей Землёй и построить мировой социализм - эти задачи мне по силам, уму и душе! Социализм и партийная диктатура заставят сознания большинства из масс обуздывать свои опасные инстинкты, а неврозы излечит трудотерапия, и, при этом, люд будет питаться надеждами намного больше, чем простыми продуктами. Ни один из американских президентов не может долго держать массы в обмане, а я смогу держать массы в очень долгом коммунистическом обмане, они и сами им обманываться рады! Полный коммунизм останется для масс манящим и недоступным горизонтом, смыслом их героического труда, надеждой на лучшее будущее, лучше которого, кажется, и придумать ничего нельзя! Надежда на коммунизм умрёт у масс только вместе с ними! Вина же за то, что полного коммунизма всё нет и нет, будет возлагаться на оставшихся реальных врагов, когда же они все будут разоблачены и наказаны, то их расстрельные места будут занимать враги подставные, этакие "козлы неотпущения", для примерного заклания , дабы их суровая участь прочно воздействовала на сознания "свиней", и эти сознания не посмели дать взять верх над собой всем бесам-инстинктам, кроме страха перед суровым наказанием, но позволили позлорадствовать над участью врагов, понёсших это справедливое наказание. Вот такой вот мой мондиализм человечеству светит, он его и обогреет, и достойной жизнью обеспечит!" - как "Отче наш" затвердил Иосиф, и тут вспомнил Сологубовское:
  
   "Я - Бог таинственного мира,
   Весь мир в одних моих мечтах.
   Не сотворю себе кумира
   Ни на земле, ни в небесах".
  
   "А я буду Богом реального мира социализма, строящегося по моим планам и мечтам. У меня губа не дура! Да и всё тело под стать моей умнейшей голове. Это Ильич интересовался у докторов, можно ли приделать его умную голову к какому-нибудь молодому, здоровому, сильному телу. Но светило медицины, калека-доктор, категорически отрезал: "Сила есть - ума не надо! - это будет диагноз отторжения умной головы от здорового и сильного тела. И даже если удастся добиться приживления, то толку будет мало, ибо знание всесильно, когда оно овладевает людскими массами, но оно "сапожник без сапог", когда дело касается сверхумной головы и её тела, так как слишком умная голова - это болезнь. И если такая голова подчинит себе новое здоровое тело, соединившись с ним, то и оно станет больным, а если не станет подчинять, то и произойдёт отторжение. Ну, а уменьшать у Вас количество и качество головного мозга, в ущерб Вашей гениальности, было бы преступлением против человечества! Пересадка Вашего головного мозга в задницу или иную часть тела, проблему здоровья не решит. Спинной мозг и мозговые косточки, в полной мере Ваш головной мозг, его гениальность и сознание не заменят. Лечитесь целиком и старайтесь меньше перегружать себя мышлением. C венерическими же болезнями покончить можно, самому оставшись живым, если лечение и отдых будут проходить в наиболее оптимальном, как для заражения, так и для лечения и отдыха, месте, и в нужное время. Это место - Капри, а время - ближайшее". Как видно, я уникален и в том, что имея гениальную голову, имею и завидное здоровье! А то, что левая рука немного короче правой руки и лицо рябоватое - это сущие пустяки! На деле, у меня длинные руки: кого угодно и откуда угодно, в подходящее для этого время, достану! А соперники за власть, пусть пока думают, что я, вроде курочки Рябы, буду им золотые яйца нести. Придёт время, я их как цыплят удавлю! "Умные головы, но достались дуракам" - это про них, но скоро всё встанет на свои места, и они этих голов лишатся! Окончательно будет уничтожена и гидра сионизма. Открытый антисемитизм проявлять пока рано, это враг пока ещё очень силён. Решающий удар по нему будет нанесён в более подходящее время, внезапно для него, и более сильный и коварный, чем он сам. Знаю я: кого, как и когда можно и нужно ликвидировать. Это Николай II стрелял в ворон и собак, вот и проворонил власть свою, и подох как собака. Берёг бы ворон так же, как берегут воронов английские монархи, а стрелял в "воров" (политических преступников и государственных изменников), тогда бы и сам выжил и монархию свою спас. Глупые массы раболепствуют только перед стальным характером и твёрдой рукой, а не перед такими вот мягкотелыми как Христос и Николашка II. Ну, а Ильич-то, лучше иезуитов доказал, что цель оправдывает средства, ибо победителей не судят. Я, тем более, не позволю, чтобы пережитки капитализма пережили СССР и возродили капитализм-империализм! У меня даже балаганы будут под жёстким контролем. Да, я сам себе мамой клянусь, что пощады от меня враги мои не дождутся! И никакого научного атеизма против себя я, естественно, не допущу; а вот против моих врагов будет брошен и научный атеизм, и марксизм-ленинизм-сталинизм, и репрессивные кампании, и прочие методы устранения. Всякий мой враг, явится врагом Советского народа, врагом большевистской партии, врагом социализма и коммунизма, врагом всего прогрессивного человечества, а, следовательно, подлежит беспощадному уничтожению! Если в "гражданку" Ильич слал мне на фронт телеграммы, требуя от меня большей жестокости по отношению к врагам, то теперь я добьюсь того, что массы сами будут требовать расстреливать моих врагов как бешеных собак! И, в отличие, от Николашки II, я, фигурально выражаясь, буду отстреливать не собак, а врагов, как бешеных собак!"
   Над берегом пустынных волн, стоял он дум великих полн, и вдаль глядел, какая и Петру Великому не привиделась! А, потом, опять взглянул на воду и подумал: "Встать бы на водные лыжи, прицепиться к катеру и помчаться, в своё удовольствие, по водному простору - и никаких тебе преград на пути, хотя это удовольствие мимолётное. А в политике, я, благодаря своей неуёмной энергии, мчусь к своей цели сам, и веду за собой партию и страну, а, скоро, и всё человечество, которое будет плыть за мной на "Корабле дураков", будто в Ноевом ковчеге! А говно и говнюки, в воде не тонущие, за мной не угонятся, их место: сточная яма. Слово моей правды перевесит людской мир, а чтобы те из нижестоящих, кто владеет информацией, не овладели этим миром, основная информация будет дозировано исходить от меня. Убеждён, что как только политическая ситуация в мире изменится в мою пользу, и над главарями тайного мирового правительства - идеологами сионизма нависнет смертельная угроза, их жажда жизни пересилит их жажду наживы, и многие из них перебегут на мою сторону и примут мою веру, пусть и не искренне, но раболепно! Подобно тому, как угроза смерти заставила иудея лжемессию Саббатая Цеви в 17 веке принять и проповедовать ислам; а польского еврея саббатианца Якова Франка и его последователей франкистов в 18 веке принять и проповедовать католичество, помогая гонителям евреев-иудеев. А те, кто на мою сторону не перебежит, постараются залечь на самое дно. Опущу я их, ох, и опущу! Но не отпущу! И грязный Голем им не поможет, я этого колосса на глиняных ногах пинком сокрушу! И ничего они тут не попишут! А что касается советской литературы, то положительными героями станут швабрины (всё ж таки не тряпкины), а не гринёвы. Положителен тот, кто служит народу и большевикам, а, значит, мне, как Отцу народов и руководителю партии и государства. Это, на мой взгляд, вполне справедливо, ведь Троцкий - это английский и американский агент, Керенский, тоже был их агентом, а Ленин - агент германский, и все они вольно или невольно служили интересам еврейского тайного мирового правительства, и служат поныне. Лозунги о мировой пролетарской революции, о мировом коммунизме - были использованы сионистами для подлого обмана масс, с целью их ещё большего закабаления, и, в конечном счёте, дискредитации марксизма. Но я сам этих господ обману и закабалю. Опыта и сноровки мне не занимать, начинал-то я свою политическую карьеру с агента царской охранки, но сумел эту вездесущую охранку ловко надуть, да так, что она лопнула, как мыльный пузырь!
   Я не Сизиф, который дважды обманул смерть и был наказан богами бесполезной работой, я много раз обманывал смерть, но мой труд не пропадёт даром, за него не я, а массы заплатят дорогой ценой: будут вкалывать, пытаясь взобраться на вершину коммунизма, и скатываться вниз - вновь и вновь, и вновь утешаться и вдохновляться Советской мифологией. Да, без надлежащей мифологии не создать Великого государства. Уверен, что моя Советская мифология, основанная на базе марксизма-ленинизма-сталинизма, станет самой прочной и правдоподобной из всех когда-либо существовавших мифологий! "Из всех искусств, для нас важнейшими являются кино и цирк!" - поучал Ильич. Да, особенно в кино, мифология будет выглядеть наиболее правдоподобно. Ильича в кинофильмах должны убедительно сыграть: Никандров, Щукин, Штраух (да и в обычном театре последние двое с этой ролью справятся). Кто бы ни значился сценаристами, драматургами, режиссёрами этих фильмов и спектаклей, настоящим автором буду я! Себя я, тем более, не обижу: Михаил Геловани, Алексей Дикий, Андро Кобаладзе сыграют меня так, как мне надо и то, что мне от них надо. А потом посмотрим, может, и кого-то ещё подберу, для отражения в нужном свете себя и Ильича. А после того, как я, во всех смыслах, закадрю Россию, мои кадры будут решать все поставленные им мной задачи, и только на пять с плюсом! А каждую пятилетку, если и не за 2-3, так хотя бы за 4 с небольшим года будут выполнять! Хотя массы не карьеристы и не альпинисты, и высот коммунизма не достигнут, но будь они хоть инвалидами, а планы и обязательства будут перевыполнять! Кстати, самую высокую вершину в СССР, "Пиком коммунизма" назвать не следует, как некоторые предлагают, ибо это может неверно ориентировать массы. Пусть назовут её "Сталина пиком", а какую-нибудь поменьше "Ленина пиком", но походы альпинистов следует называть не покорением этих высот, а восхождением в честь наших великих псевдонимов. А когда власть моя распространится на все народы Земного шара, то и высочайшая вершина на Земле станет называться не Джомолунгма, Эверест и Сагарматха, а "Сталинская горка", в пику горкам Ленинским. И это будет куда как величественней и значимей для всего человечества, чем гора Олимп для античности; гора Синай для иудеев; холм Сион для сионистов, гора Голгофа для христиан; гора Арарат для мусульман; гора Меру для индуистов и буддистов, или гора Кайлас для индуизма, буддизма, джайнизма, Бон.
   Смогут ли враги отразить мои удары? Неотразимые удары - это те, которые не чувствуются, не отражаются органами чувств получателя (либо слишком слабы, либо моментально смертельны), от моих неотразимых ударов враги мрут мгновенно, не успев и глазом моргнуть, а отразимые отражаются на их здоровье смертельной агонией! Такие удары по оппонентам, куда более сильные и весомые аргументы, чем, например, были когда-то партийно-философские аргументы Ильича в "Материализме и эмпириокритицизме"! Ибо такой его "козьей мордой" оппонентов, до диктатуры пролетариата, ни убедить, ни законно убить, на этом основании, нельзя было, сейчас можно! И те из оппонентов, кто в нашей власти, но категорично упорствуют, получат по мозгам моими убойными физическими аргументами - они всем аргументам аргументы!
   Так я аргументировал, и буду аргументировать - спокойно и расчётливо, ибо хотя я на этом деле собаку съел, но не сбесился - не стал чёртом собачьим - вонючим корейцем! Вот только с дружком Яковом меня мой волчий нюх подвёл - почти мертвяком сбежал от меня этот кореш, и ни слуху, ни духу от него нет. Но он не болтлив - знает, что длинный язык жизнь трепачу укорачивает. Что ж, не пойманный - не вор? Дудки!! Для советского правосудия достаточно и подозрения, чтобы расколоть (заставить признаться) и осудить врага! Презумпция невиновности - это невинность шлюх и проституток - она в прошлом, а сейчас: пока не пойман (не арестован) - пока не зек! Потенциально, все преступники - такова человеческая природа, а задача государства состоит в том, чтобы не дать этому потенциалу раскрыться; и в этом мне помогут принципы Шан Яна. А если есть подозрения, что у кого-то преступный потенциал раскрылся - без колебаний, в заключение! "Узаконенный" уголовный мир будет у меня под каблуком, а "политических" - взять в ежовые рукавицы и расстреливать как бешенный псов, как "конченых сук"! Непорочны и безошибочны лишь Господь-Вождь товарищ Сталин, да покойный Господь - Вождь товарищ Ленин; а все, кто противится воле товарища Сталина - худшее, что может быть на Земле, подлежащее уничтожению! Бездельники и тунеядцы - тоже ошибаются (опровергая эти заблуждение о том, что не ошибается лишь тот, кто ничего не делает), ибо ничего не делают для построения социализма-коммунизма, а все, кто не с нами, тот против нас, и никакого неповиновения нам мы не потерпим! Такое вот высокое мнение обо мне и Ильиче; и такое вот низкое мнение о моих врагах, должны культивироваться в массах. Эх, заглянуть бы в будущее, хотя бы лет на 17 - 30! Можно было бы об этом у Гурджиева спросить, или у Мессинга, а то и слепая Матрона под боком, да пока что особого доверия к ним нет! Гурджиев так тот и вовсе, будто с Луны свалился, в последнее время; считает, что Луна - это живое существо, питающееся энергией людей. Хотя Луна-то ведь сама нам Солнечный свет отражает в ночи, и её Козьма Прутков за это выше Солнца ценил! Ха-ха-ха-ха... Чёрт с ними, ни сном их, ни их духом мне не надо ведать о будущем, ибо оно будет построено по планам моего проницательного ума - моего Великого разума, и под моим присмотром!"
   Достойный кандидат на новую всемирно-историческую эпохальную личность - Иосиф Виссарионович Сталин, перенёс свой взор с мутных вод Москвы-реки на блестящие золотом купола соборов, и, вновь, предался блестящим рассуждениям: "Вот Ильич распорядился отделить церковь от государства. Ну, от капиталистических-то государств мы свои церкви отделили. Но ведь сам Ильич подметил, что жить в обществе и быть свободным от этого общества нельзя. В таком положении, полный суверенитет может быть только на кладбище, где каждый покойник - хозяин своей могилы, кроме, конечно, братских или просто общих могил. Значит, в полном исполнении закона Ильича, об отделении церкви от государства, её целиком, во всей полноте и соборности, следует отправить на кладбище; и не в качестве привычной актёрской труппы, а в качестве трупа, и крест на ней поставить, в смысле: конченной, более несуществующей, безнадёжно утраченной! Но, с другой стороны, мы упразднили частную собственность на землю. Теперь и покойники лишены своей частной собственности: два на полтора метра земли. Теперь они своеобразные члены нашего Советского общества, причём, настоящие большевики, ибо их подавляющее большинство! Ха-ха-ха-ха.... Перетопить бы этих попов, да говно оно даже в крови не тонет! Сжечь бы их и прах развеять, да они из пепла возродятся быстрее, чем Феникс, а количеством ещё большим, чем собрали зерна в 1913 году! Депортировать их из страны - не лучший выход, ибо всё когда-то будет нашим! Уж, как только ни пытались искоренить этот сорняк Нерон, Валериан и многие иные Римские императоры, но сами и загнулись, а сорняк, при этом, лишь крепчал и буйно разрастался. Нет, одними репрессиями тут сыт не будешь! Я-то это, впрочем, и по себе хорошо знаю, сам ведь в "духовке" академической допекался, хоть и не до конца меня допекли, но и не мало. Пусть только кто-нибудь попробует такую выпечку слопать - зубы сломает и подавится! Ну, что же, будем продолжать действовать с позиций диалектического и исторического материализма, по-своему, их трактуя: церковь отделили от государства, а государство от церкви - нет! Старую религию от государства отделили, а воинствующий, против старой религии, "научный" атеизм от Советского государства неотделим. Всё это, пожалуй, и впредь остаётся для нас оптимальным решением, и вполне согласуется с требованием Ильича, о непрестанном и строжайшем учёте и контроле всего! Недаром, Ильич доказывал, что человек воспринимает мир объективно и субъективно одновременно. И то, что искусство, в том числе искусство жизни, как всегда партийно. И то, что ныне оптимальна, для блага масс, точка зрения и партийная линия большевистской партии, а, значит, её лидера, и так будет продолжаться до всемирной победы коммунизма, то бишь вечно! Пусть массы пляшут под Сталинскую дудку большевизма! Неслучайно ведь Ильич приказал сбросить в стране все церковные колокола на головы попов и их подпевал (хотя всё ещё не мало этих голов уцелело, в отличие от колоколов, но это было этим головам отнюдь не "по барабану"), а то ведь вечерний звон наводил в массах много опасных дум, хотя и не Государственных, но всё же о государстве, а не только о том, о чём пелось в пустозвонном романсе. А вот ведь, опять же, вечером-то массам думать - это занятие глупое и вредное, так как для них, в отличие от меня, утром спящего, а феноменально продуктивно работающего и днём, и вечером, и ночью, утро вечера мудренее. Впрочем, и переносить на утро мыслительную работу - это дурная привычка, ибо "завтра, завтра, не сегодня - так лентяи говорят"! Никогда нельзя откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, пусть и не сверхмудрёно, зато гениально просто. А если и будут ошибки, то терпенье и труд - всё перетрут. Впрочем, и утренние сны мои проходят не без пользы дела, пусть они и не столь пророческие, как были у святого Иосифа, но куда более значимы для человечества, чем знаменитый сон Менделеева! Я думаю за массы, но не их дело - думать! Ибо для масс работать головами - означает мало работать физически, то есть руками и ногами, им покоя не давая, а ведь именно такая работа дураков любит, иначе рабочий класс переродится в паразитическую интеллектуальную интеллигентщину, то и дело сомневающуюся в правоте большевистской "Правды" и всех иных контролируемых нами средствах информации. Массам необходимо работать, а не трезвонить попусту. Всё трезвонство должно находиться под строжайшим запретом, а всё остальное - под неусыпным контролем и на учёте, а то услышат звон, да не знают где он! Нет уж, пусть никакие лишние звуки не отвлекают массы от работы. Заводских и фабричных гудков с них хватит! Да по праздникам пусть сами "погудят" как следует! А детей пусть развлекают школьные звонки. Да и Ильич, обосновывая своё решение, приводил веский аргумент в пользу запрещения колокольного звона и ликвидации действующих колоколов: "Как известно, колокольный звон убивает даже, казалось бы, непобедимую заразу, и прекращает эпидемии и пандемии. Но, совершенно ясно, что попы относят нас к красной заразе, и только глухой не расслышал, что колокола-то звонят по нам, по наши души, и беду-погибель нам накликают!" Да, такую заразу как Ильич, так просто не проведёшь, у него ухо востро, и он опасность издалека улавливает и вовремя пресекает! Для него самая райская музыка - это "Интернационал", да глухаря Бетховена "Аппассионата"! Эх, массы, массы! Кто вас только ни дурачил и ни оставлял в дураках! Вы были этого достойны и предрасположены к этому, и головами-задницами, и телами своими грешными. Возможно, что человеческий разум и доброта, и имеют пределы, но человеческая глупость и подлость, как показывает мировая история, беспредельны! - бесспорно, что это наблюдение разделяет со мной и Ильич. Врагам доверия нет, пусть их "евангельские лохи" любят, а энергию дураков нужно умело направлять, иначе - произойдёт нежелательная катастрофа. Жизненные пути больших людей сложны и многоплановы, они включают в себя пути: творческие, научные, деловые, карьерные, политические и геополитические. Эти пути идут, порой, вверх, а, порой, вниз, они бывают стабильными или не очень, разной длины и высоты, попутно с кем-то и против кого-то, и так далее. Общий их поток направлять буду я; хоть он и поток, но потечёт хоть вверх, по спирали, хоть по кругу. Пусть многим людям жизненные пути и сокращу, но человечество проживёт достаточно долго и правильно. Те, кто не со мной, а попрёт своими путями, объявлю уклонистами: левыми, правыми; или центристами. И к чёрту их, на рога! И пули им в затылок! Прав был великий Чингисхан: "Мало быть первым, нужно, чтобы все остальные сдохли!" Он имел в виду всех тех, кто желает занять твоё первое место или опередить тебя, увести у тебя людей, или просто сделать одним из равных, таким людишкам путь один - в позорную могилу! И пусть перед расстрельной стенкой малодушно утешают себя мыслью, что все там будем, что путь человеческой жизни всегда приводит к небытию, и поют своё: "Что час, то короче к могиле наш путь", или тешатся надеждой на загробную райскую жизнь. Лично я стремлюсь быть там и тогда, где и когда захочу! Как правило, добиваюсь своего и никогда не малодушничаю. Дорогу осилит идущий, с триумфом, по трупам врагов. Тем более я, умело правящий законами этой страны и создающий оптимальные новые законы, таким образом, создающий и управляющий новыми законами исторического развития общества. Поуправляю в этой стране, а затем проедусь по мировой арене, включая её закулисье. Буду давить тайное мировое правительство, с его тамошними ставленниками, и уклоняться от каверз Дьявола. Да постараюсь не попасть в сети Ильича! И всё это я проделаю на своей триумфальной колеснице, которая явится там мировой революцией, после того как я к этой колеснице подключу Коминтерн и пропаганду наших славных дел и свершений, во имя счастья народных масс, массовую пропаганду Советского образа жизни и преимуществ социализма над капитализмом! Так мои законы овладеют всем человечеством всерьёз и надолго. А то, пока ходит мнение, что это один Ленин открыл глаза Российским массам на социализм. До смешного доходит, когда на Втором съезде Советов СССР один из делегатов от Белорусской ССР, выступая перед собравшимися, воскликнул: "Ленин нам открыл глаза!!!", то узкоглазые делегаты от Киргизской АССР, хором откликнулись: "И нам - чуть-чуть!!!" Ха-ха-ха-ха! Да, для масс и партии, Ильич был куда как большей величиной, чем Далай-лама для ламаистов, но он желал и желает большего! Ильич, конечно же, гораздо больше хотел перманентную революцию не по Марксу и Энгельсу, а по Парвусу и Троцкому. А Ильичовская теория перерастания демократической революции в социалистическую, с гегемонией пролетариата и возможностью победы социализма в одной стране, без мировой революции, и его критическое отношение к "экспорту" социалистической революции, обусловлены тем, что он не хотел, чтобы перманентную мировую социалистическую революцию возглавили её "теоретические отцы": Парвус и Троцкий, действующие по указке тайного еврейского мирового правительства, для одурачивания революционных масс. Плодами мировой социалистической революции, под их управлением, стало бы ещё большее закабаление тайным еврейским мировым правительством народных масс. А вся "общенародная" собственность фактически являлась бы собственностью этого тайного правительства. Ильич же планировал дискредитировать, в глазах партии и масс, Парвуса и Троцкого, и, в конце концов, избавиться от них. А, затем, очередной раз, изменив свою точку зрения на социализм, возглавить перманентную мировую социалистическую революцию и пользоваться её плодами, только в своих интересах и интересах своей партии. От Парвуса он уже избавился, ибо выполняя Ленинский приказ, данный за месяц до Ленинского отлёта, ГПУ удалось содействовать смерти этой жирной еврейской свиньи в текущем 1924 году, до этого наслаждавшейся жизнью в капиталистическом мире, и делавшей вид, что она отошла от политической карьеры ещё в 1918 году. Но это ей не помогло, - что ни говори, а 55 лет для свиньи - это многовато! Теперь дело за Троцким, - тоже свинья порядочная, когда моё время придёт, - её выйдет!
   Ильич постарается "наколоть" и сионистов и Германских националистов, а я постараюсь "наколоть" и их, и Ильича. Дальновидный план, хитрые манёвры и неожиданные, для врагов, удары, как удары судьбы - вот мой путь от победы к победе! А то Ильич затвердил Наполеоновское (возможно, что для дезинформации врагов), что надо ввязаться в бой, а там видно будет, как победить. Это Наполеону было видно, да и то не всегда - ошибся при Ватерлоо. Каждый метит в Наполеоны, но только я смогу его переплюнуть, куда ни плюнь! А эти, с манией величия "наполеончики", даже дурдома недостойны, а только безымянных могил, за исключением Ильича, пусть довольствуется псевдосвоим мавзолеем и грядущей псевдочужой могилой. Настоящим Богом станет тот, кто добивается исполнения своих планов - предполагает, располагает и осуществляет! Этого может достичь индивид, имеющий железную логику и стальную силу воли. Таковым являюсь я! Уж я-то и рук не опускаю, и из рук не упускаю ни единого своего шанса, и сам готовлю почву для новых возможностей! Воля моя окончательно несгибаемая, а если давят на меня, я бью по их телесам и как стальная пружина, и, сгибаясь-выпрямляясь, рублю их как Дамасская сталь, как булат и даже много лучше! Меня их танками и пушками не взять, а мне их армии пленить, что в рожу плюнуть! В небесах, на воде и на суше будет воля моя, а не их. Я ж врагов даже из-под земли и воды достану! Не людишки будут выбирать себе свои жизненные пути-дороги, а двигаться по указанным мной направлениям, соответственно своим способностям и не покладая сил. Сделаю всё возможное и доселе невозможное, чтобы мой жизненный путь был не вверх и вниз - такой вот параболой, а спиралью вверх, - к абсолютной власти, то бишь к воцарению во всех известных, пока, науке Земных измерениях. А когда достигну такой власти, тогда у меня будет не жизненный путь, а известные всемерные Земные жизненные просторы, но если будут открыты и другие измерения, тогда увеличу свои владения за счёт их. Да, хорошо то, что хорошо кончается, но для меня будет превосходно, если моя абсолютная власть будет длиться во веки веков - вечно! Буду всемогущим Богом и истинным Хозяином, а не хозяйчиком - как кличут чёрта. Аминь".
   Остановив свой взгляд на колокольне "Ивана Великого", Иосиф подумал: "Если что, то можно было бы подумать и о том, чтобы на определённом этапе пути "возвысить" подконтрольную нам русскую православную церковь до "Вселенской", и уже через неё охватить своим влиянием многих верующих многих стран. Этим следует воспользоваться, как запасным вариантом влияния на массы, если дела с Коминтерном пойдут не так гладко, как хотелось бы, а то и вовсе зайдут в тупик. А не получится с помощью церкви, так с помощью Вольфа Мессинга выход найду. Если же почувствую, что этот немецкий еврей лукавит, то поступлю так же, как советует поступать Магомет по отношению к женщине: внимательно выслушаю и сделаю всё наоборот, а от себя добавлю его расстрел. Всё перепробую, и сделаю по своему вкусу! Я подкую индустриализацией не только Русь - "птицу-тройку", но и весь СССР!!! Взнуздаю и запрягу его массовой коллективизацией сельского хозяйства, и погоню туда, куда Макар телят не гонял! Это направление пути нам завещал Ильич!!! Ха-ха-ха-ха!!!" - рассмеялся Иосиф, вспомнив указание Якова, в письме к 13 съезду РКП (б).
   "Вот такие вот "Дао" и "даосизм" - марксизм-ленинизм-сталинизм!!! Сдаётся мне, что я смогу гнать массы по нужному мне пути, и смогу удержать их от того, чтобы они не бросились за Ильичом, будто Панургово стадо за бараном в морскую пучину", - мысленно добавил он. И криво усмехнулся, вспоминая, как любил издеваться Ильич над членами Политбюро, Совнаркома, ЦК, ВЦИК во время коммунистических субботников. Со злорадством он наблюдал, как "вкалывают" Каменев, Зиновьев и иже с ними высокопоставленные товарищи евреи, вынужденные демонстрировать, что не Ягве, запрещающий работать в субботу, и не Золотой телец есть их Бог-руководитель, а таковым для них является Ленин, с его "Великим почином"! А вот товарищу Свердлову такой "субботней чести" не суждено было удостоиться, ибо имел он "счастье", незадолго до этого, быть отправленным в вечный покой. Особенно же яркими были воспоминания хохм Ильича над членами Совнаркома. Ильич (уже после того, как по его инициативе и при его непосредственном участии, разрушили в Кремле памятник убиенному великому князю Сергею Александровичу, опрокинув этот памятник, при помощи верёвок, на грешную землю), как-то, во время очередного субботника, приказал членам Совнаркома взяться дружно за канаты и опрокинуть на ту же грешную землю, "к ядрёной матери", "заносчивую" колокольню "Ивана Великого". На это Иосиф высказал робкое опасение, что канат, мол, короток, и колокольня, падая, накроет собой всех членов Совнаркома, да издаст по ним поминальный звон. Но Ильич "успокоил" их, "разъяснив" им, что этого не произойдёт, если они будут тянуть строго против ветра, тогда колокольня, "шутя", упадёт по ветру! "А может её динамитом взорвать, или лошадьми стащить?!" - предложил Рыков. "Надейтесь только на свои силы, и рассчитывайте на них, а не на лошадиные, хотя бы и в моторах машин. Если даже ослы, гружённые золотом, берут любые крепости, то вы - большевики, должны всем доказать, что и без золота вам по плечу взять и опрокинуть даже высочайшую колокольню, не говоря уже о том, что вам по плечу, чтобы "поехали крыши" и "снесло башни" (куда более низкие и куда менее прочные) у наших врагов. А обычное золото сгодится нам и для иных нужд, вроде Гофмановского "Золотого горшка"! Про вас самих должны говорить: "золотые головы", "золотые руки", "золотые сердца", "золотой человек"!!! Большевики должны смочь всё!!! Мы не манией величия, а делом ответим бездыханному Фёдору Глинке на его, как ему казалось, риторические вопросы:
  
   Кто, силач, возьмёт в охапку
   Холм Кремля - богатыря?
   Кто собьёт златую шапку
   У Ивана - звонаря?
   Кто Царь-колокол подымет?
   Кто Царь-пушку повернёт?
   Шляпы кто, гордец, не снимет
   У святых в Кремле ворот?!
  
   Вы делом докажете, что вы не былинные, а реальные богатыри! Такие богатыри, которым все прежние захватчики Москвы, в том числе и Наполеон, и в подмётки не годятся! И тогда, под вашим могучим руководством, массы будут способны на невиданные доселе чудеса: построят Великий Коммунизм, в сто тысяч крат превосходящий Вавилонскую башню! И, конечно же, превосходящий её не в мифическом плане, а тем, что даже мифическая фантазия не в состоянии была вообразить того грандиозного построения, коим явится этот коммунизм! А я проконтролирую вашу работу и укажу на её достоинства и недостатки, а, также, укажу пути и методы вашего совершенствования. И пусть после этого, этот Глинка, телесно обратившийся в глину и прах, и в поэзии падёт во прах!" - высокопарно молвил Ильич.
   Спорить с Ильичом было гораздо опасней, чем валить колокольню, и, потому, члены правительства страны Советов весь день добросовестно тянули и тянули "свою лямку", уподобившись Репинским "Бурлакам на Волге", но "воз и ныне там"! Вечером Ильич взошёл на колокольню и дал им отбой в колокол непреклонной колокольни, быть может, потратив на это ту самую толику мышечной силы, которой не хватило Совнаркому, но которая так помогла сказочному крестьянскому семейству вытянуть репку из земли, но здесь - то ли не хватило, то ли не сложилось.... Чтобы они в недоумении репы себе не чесали, Ильич дал им исчерпывающее объяснение - он, с ехидством, прокричал сверху своим подотчётным членам, что они-де только плевать против ветра могут, а кроме этого, ни на что путное не способны эти "политические путаны".
   "Ум у вас в "котелках" короток, а не канат!" - кричал во всю Ивановскую Ильич. "Тянуть-то надо с умом! Партия - вот ум, честь и совесть нашей эпохи! Вместе с партией, всё, что угодно стянуть, стащить, спереть можно - умно и незаметно! Ладно, оставьте колокольню в покое, пусть служит вам наглядным напоминанием и горьким укором".
   В следующий субботник, Ильич увеличил число своих сподвижников, по благоустройству Кремля, дав задание ещё и всем делегатам 9 съезда ВКП (б) - низвергнуть наземь Царь-пушку, вместе с лафетом, и указал, в каком месте привязать к Царь-пушке канат. И те, от избыточного усердия, забыв, как видно, что лафет-то на колёсах, весь день возили её по территории Кремля, впрягшись в канат, уйдя с головой в революционный раж ниспровержения, позабыв об усталости, не давая покоя своим ногам и "отдыхая" головами.
   Ильич и Иосиф, которому Ильич, в качестве своего ближайшего ученика, позволил наблюдать со стороны, забавлялись этим зрелищем, и, покрякивали со смеху, усевшись на ядрах Царь-пушки, как квочки на яйцах. При этом Сталин курил трубку и демонстративно выбивал её о пушечные ядра, демонстрируя этим женскому полу Кремля, что ему мужества у барона Иеронима фон Мюнхгаузена не занимать, и ему - человеку со стальными нервами, ничего не стоит, сидя на "бочках с порохом", "играть с огнём"!
   Вечером Ильич поблагодарил своих верных сподвижников, заявив: "Спасибо вам хотя бы за то, что в отличие от персонажей басни Крылова "Лебедь, щука и рак", вы проявили завидное единодушие, единомыслие и способность работать в одной упряжке, в одной команде и по одной команде, видя перед собой одну для всех цель и следуя к ней, в общем, для всех вас направлении! Пусть эта цель покажется кому-то горизонтом, или зенитом, или "дном" бездны, ваша задача: без страха и упрёка тянуть свою лямку, именно тянуть, а не лямзить всё, что под руку попадя! А уж и цель-то я вам всегда укажу великую, и верный путь к ней - не прогадаете! Каждый из вас должен не нести по жизни свой, так называемый, крест, а быть бурлаком, тянущим государственный корабль вверх, преодолевая бурные и коварные стремнины реки общественно-политической жизни. А вот когда, под моим общим руководством, компетентные органы сделают из этой бурной реки, бьющейся о скалы проблем, послушный канал, и повернут его туда, куда нужно, вот тогда мы с вами развлечёмся на палубах и в каютах этого корабля, до полной его остановки и отмирания на райских пляжах мирового коммунизма!"
   На коммунистические субботники Ильич выходил в коротковатом рабочем пиджачке и в зелёного цвета брюках. На его голове, как всегда, красовалась мятая кепка, а на ногах сверкали начищенные, но стоптанные ботинки. Этими-то ботинками он также безжалостно попирал всё то, что имело отношение к царскому роду, не жалея ни своих ботинок, ни своих соратников - считая их не годящимися ему в подмётки, но, в качестве ударной силы, более или менее приемлемыми.
   Хорошо ли, плохо ли, но Царь-колокол был давно уже расколот, и эта почётная миссия не выпала на долю руководящего состава большевиков. Поднимать же колокол никто не собирался, Ильич считал, что это было бы для этого царского "бубенчика" слишком высокой честью, а так пусть позорно лежит на виду у всех! О Царь-ванне в Питере Ильич сказал: "Да ну её в баню! Царь в ней отмыться не смог! Ему, чтобы смыть с себя все свои грехи, не только восьми тонн воды в ней не хватило, но и всей своей чёрной крови! Не только он оставался немытым, но немытой оставалась и вся царская Россия!" Уже не только холм Кремля-богатыря, но и вся Россия-матушка была крепко взята в охапку большевиками. Но и выпавшая на субботниках элите большевиков доля была не из лёгких: тяжёлых дубовых брёвен на Кремлёвском дворе было столько, что от их переноски так запаришься нелёгким паром - куда там банной парилке! Перевозить брёвна Ильич запрещал, понукая: "На себя взваливайте, товарищи! Я из вас настоящих государственных атлантов и кариатид выращу! Тяжело, товарищи, на субботниках - легко по понедельникам! Многие в своём глазу бревна не замечают, так я вам на них укажу, не заметить не удастся, когда с брёвнами побегаете до седьмого и семьдесят седьмого пота! Пусть в глазах ваших и потемнеет, но зато эти брёвна вам будут потом в кошмарных снах сниться и всегда, и всюду вспоминаться! Говорят, что на вкус и цвет товарищей нет. Нет, были, есть и будут товарищи красные большевики, вкусившие сладость грандиозных трудовых побед и съевшие не один пуд соли совместного трудового пота!!! Мы придём-таки к победе коммунистического труда не только на коммунистических субботниках, но и во всякий день недели, товарищи!"
   "Диван - отец философии" - говорил скептик, пессимист и нытик Шопенгауэр, нам такая философия вредна как лень! Не лень, а Ленин указывает нам дорогу к великим победам и грандиозным трудовым свершениям!!! Дворянский девиз: "Делай должное, и будь, что будет!" - не для нас. Наш девиз: "Делай должное, и будет как нам надо!!!" Ленин - вот наша всепобеждающая воля и всезнающий разум!!!" - подхалимски Ильичу, подзадорил "Кремлёвских субботниковцев" Иосиф.
   Заставляя соратников перетаскивать с места на место брёвна, Ильич не отказывал себе в удовольствии повторять вновь и вновь репризу: когда пятеро субботниковцев берут на руки огромное бревно, Ильич пристраивается сзади (с того конца, где бревно толще и тяжелее) и восклицает: "Что приуныли, товарищи?! Веселей понесли, с песней! Представьте себе, что это мировой империализм "дал дуба" и мы его "провожаем в последний путь" - на свалку истории!" И вместе с ними запевает песню, но не печальную: "Эх, дубинушка, ухнем...", а весьма разухабистую песнь: "...но от тайги, до Британских морей, Красная Армия всех сильней!" "А теперь спляшите-ка на похоронах мирового империализма!!!" - восклицал Ильич и, выпуская конец бревна из рук, отпрыгивал в сторону. Лишившееся равновесия бревно, начинало раскачиваться и вырываться из рук оставшихся пятерых "несунов", вставая "на дыбы", как необъезженный жеребец. Пятеро "ходячих дубов", стараясь обрести равновесие, мотались из стороны в сторону, нелепо и беспомощно переступая ногами. "Ишь ты! Империализм-то, каким живучим оказался!!" - смеялся Ильич. "Нет, это просто "воскрешение Лазаря" какое-то!!! Попы, как видно, его воскрешают! Но, ничего, товарищи! Они у нас ещё не так "попляшут"!!!" Пятеро роняют бревно себе на ноги и, с досады и боли, кое-кто бьёт бревно ногой. "Правильно, правильно!! Всыпьте ему как следует!!! Пусть в ногах у нас поваляется эта гнилая империалистическая чурка! Но, никакой пощады!!! Навалять ему по первое число апреля и - на свалку!!!" - озорно подзадоривал их Ильич.
   От души посмеявшись, Ильич как-то признался Иосифу: "После каждого такого субботника, чувствую себя таким отдохнувшим, словно месяц в отпуске побывал!" Однако такие субботники устраивали и некоторых тайных иудеев, так Радек говорил Сталину, что это не работа, а дурачество. Дурачиться же в субботу иудеям не запрещено, и в субботниках, посему, для иудеев нет ничего криминального. Пусть иудейский народ себе потешается! Субботник - школа для дураков и развлечение для умных! Сам же Радек, как и Троцкий, развлекались, командуя субботниками за пределами Кремля.
   "А какие ловкие "восьмёрки" выделывал Ильич на велосипеде, во время субботников, в то время как расторопная челядь "шестерила" вокруг него, выписывая ногами всевозможные цифры, - любо-дорого было взглянуть! Чёрт побери! Уж не тайнопись ли это Сионских мудрецов?! Возможно, эта каббалистика для посвящённых и отражает их истинные планы, а открытый текст доходчивых пресловутых протоколов и впрямь - фальшивка?! - усмехнулся в усы Иосиф, но тут же, с суровой миной лица, подумал: "Впрочем, тут не до шуток, ибо от их брата можно всего ожидать, на то они и каббалисты, чтобы брать зазевавшийся людской мир в кабалу и обирать его как кабак пьяницу! В том, что евреи дьявольски умны, ясно чья вина, но вина ли лишь лукавого в том, что массы столь глупы, что их грех не одурачить, то есть отнестись к ним так, как они того достойны?! Вот даже в народе говорят: "Дураков не сеют и не жнут, они сами родятся!" Диалектико-материалистические законы эволюции ли тому виной, или законы генетики, или законы Божии, но, очевидно, что инцест древних людей привёл к тому, что человечество, в массе своей, - умственно дефективно. Людей разумных мало, да и про них, словами Ильича (гения упрощенчества, как верно подметил Плеханов) можно сказать: "лучше меньше, да лучше!" Мне, безусловно, повезло, что я на их фоне, - наилучший в разуме! И отдаст мне должное и полюбит меня русский народ, а тем более, полюбят, как национала, национала! А что?! Недаром в том же народе говорится: "там, где татарин прошёл, еврею делать нечего!" Вот я со всей этой татарвой по миру и пройду, и не с протянутой рукой, а с карающей мировой империализм-сионизм!"
   Чтобы немного успокоить нервы, Иосиф вновь взглянул на водную гладь реки и растёкся мыслями по реке: "Конечно, можно дважды войти в одну и ту же воду реки, если течение реки медленное, и ты успеешь, рассчитав её и свою скорость, войти в неё вновь, ниже по течению. Потерянные капли не в счёт, это, по большому счёту, допустимая погрешность. Но, второе вхождение в одну и ту же реку, это столь же глупо, как дважды наступать на одни и те же грабли! Нужно стремиться к лучшему - это, когда чувствуешь себя везде, как рыба в привычной для неё воде, а, если надо, умеешь выходить сухим из воды! И, при этом, вершина твоей власти должна быть и спасительной, и куда более надёжной, чем малый и большой Арараты, для Ноя и К. в период потопа, ибо всегда должна превышать любой уровень общественного волнения. Хозяином земли русской и нерусской; рек, озёр, каналов, водохранилищ, морей и океанов стану я! А Посейдон и сын его - речной бог Ахелой, с русалками и водяными впридачу, куда более никчёмные твари, чем килька в томатном соусе! Если понадобится, то я смогу, и великие Сибирские реки вспять повернуть на безводные земли Средней Азии и куда подальше!"
   Взгляд Иосифа вновь упал в сторону склепа-мавзолея-зиккурата с громким названием "ЛЕНИН", и он вспомнил "громогласные" лозунги на псевдопохоронах вождя мировой пролетарской революции: "Могила Ленина - Колыбель человечества!"; "Могила Ленина - Колыбель свободы всего человечества!"; "Могила Ленина - Колыбель рабочей мировой революции!" "А ведь некоторые товарищи предлагали сохранить тело Вождя, до лучших времён, в вечной мерзлоте, или в саркофаге-холодильнике. На это я резонно возразил, что Великий Вождь товарищ Ленин - это вам не ровня доисторическому мамонту, а Всемирно-историческая личность, актуальная для созерцания в веки веков! А холодильники, увы, работают у нас отнюдь не как швейцарские часы или часы фирмы "Буре", а подвержены разморозкам из-за перебоев с подачей электроэнергии! И эта-то электроэнергия, о которой так заботился Ильич в плане ГОЭЛРО, может своим отсутствием напакостить сохранности великого тела, имевшего когда-то гениальную холодную голову и горячее сердце, и, казалось бы, неисчерпаемую трудовую энергию!"
   Выбив трубку о зубец Кремлёвской стены, и посыпав пеплом головы гуляющих в этот солнечный воскресный денёк под стенами Кремля Советских граждан, Иосиф окинул взглядом златоверхую и белокаменную столицу - город сотен Божьих храмов, казалось бы, библейскую Москву.
   "Да это же библия в архитектуре! А сам я, выходит, библейский правитель - прекрасный Иосиф, но с перспективой стать партийно-государственным Богом!!! Только нужно постараться, чтобы мои "борющиеся с Богом" братья по партии, не успели меня продать! Нет, я сам их обращу в жалких рабов, брошу в застенки и на плаху. А в стране, которая уже порядком зажралась на НЭПе, я проведу-таки коллективизацию сельского хозяйства, и приберу к своим государственным рукам весь сельскохозяйственный урожай! А страну обреку на семь лет голода так же, как страдал семь лет от страшного голода Египет, при библейском Иосифе, а продукты все были в руках этого красавца, и это несказанно укрепило и расширило его власть. Такой же голод, а то и страшнее, в России и на Украине, ещё больше укрепит мою власть во всей полноте тоталитаризма! Да что там семь лет?! Настоящий Иосиф N2 (все никчёмные австрийские императоры Иосифы не в счёт - дешёвки!) переплюнет Иосифа N1, ибо я буду держать массы впроголодь не один десяток лет!!! Да, крестьянство я поддержу, выражаясь Ленинским языком: "как верёвка поддерживает повешенного"! Паспортов от меня крестьяне "чёрта с два" получат, пусть сидят на своих местах, да в города перебегать не рыпаются! А хохлы, так те вообще и с жиру бесятся, и от жадности поют: "Темна украинская ночь, но сало треба перепрятать! Ховать и хавать, хавать и ховать...". Выберу подходящее время, и сошлю выживших украинцев на Крайний Север, пусть там тюленей, моржей, китов жрут - они свиней жирнее, да в вечной мерзлоте свою добычу прячут - гораздо лучше сохранится! Ну а территории к УССР мы ещё прибавим, пусть она людьми окончательно не оскудеет, особенно "кацапами", коли кур нехватка будет! Чего только не сделаешь ради блага людей! А моя Великая индустриализация сделает из подходящих масс не только гвозди, но и послушные мне стальные винтики, болтики, гайки, и даже безопасные для меня контргайки! Со своими партийными "братцами-кроликами" я-то справлюсь, как заправский питон, а вот за "предком", этим авантюристом, "гением упрощенчества", пройдохой-курортником, нужен особый глаз да глаз! Глядеть надо в оба, чтобы не "сглазил" он открывающиеся политические перспективы моей самодержавной власти!" Сделав пол-оборота быстрее секундной стрелки, Иосиф стал возвращаться в свой кабинет, а куранты на Спасской башне, отвечая духу времени и в такт Сталинским шагам, отбивали "интернационал".
   "Третий интернационал - Коминтерн лупят! За одного битого двух небитых дают! Крепче этот битый "Третий" будет, не то, что спелый одуванчик - Лига наций"! - усмехнулся Иосиф. - Эх, раз, ещё раз, ещё много, много, много раз прогремит моё звучное время!!! - "промурлыкал" он.
   Когда куранты, на время, перестали "озвучивать его шаги, шаги его вновь стали тихи как поступь снежного барса.
  
  
  
  

Глава 13

  
  
   Если все дороги ведут в Рим, то все кривые дорожки, с хмельными головокружительными поворотами, приводят в Мюнхен и уводят из него на тропу войн, революций, путчей и прочих пьяных драк и потасовок. Здесь в Новом 1925 году, уже не в Мюнхенском пивном ресторане "Хофбройхаус", а в Мюнхенском пивном зале "Бюргербройкеллер" Ильич, как он и рассчитывал, встретил Адольфа. Адольф сидел за дубовым столом в солидной компании пьяных мордоворотов и толстозадых мясистых проституток, лупил вместе с ними в такт кружками по столу и горланил "К Германии" Векерлина: "Проснись, Германия! Разбей свои оковы, и мужество былое в сердце воскреси! От страшной кабалы сама себя спаси, перебори свой страх! Услышь свободы зовы!".
   - Что за Дьявол?! Что за черти мне, спьяну, мерещатся?! - выдавил изумлённый Адольф, разглядев в табачном чаду Ильича, у которого за время скитаний физиономия обросла Дьявольской бородкой и усами, приобретя прежний вид. - Призрак Ленина!!! - хрипел Адольф, мотая головой и тыча бутылкой в физиономию Ильича.
   - Призрак бродит по Европе - призрак коммунизма! - насмешливо прищурившись, пропел фальцетом Ильич, и "загробным голосом" уточнил: - Хотя, призрак коммунизма, скорее всего, будет бродить лишь после кончины коммунизма! Говорят, что пиво превращает мужчин в баб и временно смывает классовые различия пьющих в пивных. Так что смотри не обабься от пива и страха, и не потеряй своего "звериного" классового чутья! Чуешь классовым чутьём, что я не призрак, хоть и не Иисус Христос?! Чуешь, как я провонял, пока добирался сюда?! Так, даже разлагающийся труп не пахнет, не воняет, а только живой скиталец, да трудовое крестьянство и пролетариат! Этот запах ни пивом со шнапсом, ни табачным дымком не перебить! Убери пустую тару, я явился сюда, пройдя каверзные перипетии судьбы и проделав немыслимую траекторию движения (которая во многом сложнее движений элементарных частиц, в описании квантовой механики) не для того, чтобы лезть в бутылку! - шутя, постарался он успокоить Адольфа. Но, видя, что Адольф опасается мистической провокации, напомнил ему, что он имеет честь находиться не на спиритическом сеансе, а в солидном, исторической важности учреждении - пивной Бюргербройкеллер, не менее судьбоносном для всего мира, новой мировой войны и мировой революции, чем пивная Хофбройхаус!! А, заодно, чтобы развеять всякие сомнения, Ильич своим носовым платком стёр пену с усов Адольфа и подтёр ему нос, напомнив, при этом, Адольфу их разговор тет-а-тет в Горках.
   - Так что же произошло? - наконец спросил Адольф, немного успокоившись и отхлебнув глоток пива.
   - Измена! - с горечью, воскликнул Ильич. - Как некогда семитские племена гиксосов захватили древний Египет, а Иосиф Прекрасный закабалил его экономически, так и теперь эти мои соратнички-семиты: Троцкий, Зиновьев, Каменев, Радек, польский жид Дзержинский и, мимикрирующий под грузина, жид Сталин (хотя, казалось бы, как может жид (воробей) мимикрировать под горного орла, а вот на тебе - может!) - этот секвират жидов, этот шестиугольник Давидовой звезды и примкнувшая к ним, для счастья седьмой, политико-бытовая шлюха Крупская, вознамерились взаправду лишить меня жизни, и на моей усыпальнице-мавзолее возвести свою пирамиду власти. Эта семиглавая гидра - щупальце сионистского спрута, решила устранить меня и править без меня, но от моего имени, якобы в моём духе и разуме, но на моих мощных мощах. Я же хотел иметь в мавзолее своего двойника, а не отдать своё тело в распоряжение кого-либо, как, впрочем, и душу свою я хотел оставить при себе. Хотел отдохнуть и подлечиться на Капри, и, возродившись душой и телом, "воскреснуть" (возможно, якобы по методике Богданова) на зло врагам и на радость массам, затмив своим "вторым пришествием" все фантазии о втором пришествии Иисуса Христа!!! Но эти черти меня "кинули", как будто я им Пятаков-шестёрка-мелочёвка жидовская, чтобы мной так играть! Рыков перед ними дрожит как цуцик, и даже тявкнуть не смеет, а то и вовсе ничего не понимает как глупый щенок. Да, да, Адольф, тайное мировое правительство - главари сионизма и мирового империализма - эти хозяева жизни, решили меня заменить, посчитали, что я свою роль выполнил, теперь пусть мои еврейские "бруты" довыполнят их план закабаления России. Боялись, что я их опять предам, как когда-то Бунду изменил. Что ж, они были не далеки от истины! Мы-то с тобой нашу связь не афишировали, а, напротив, ты возглавил немецкую национал-социалистическую рабочую партию Германии, чтобы мы с тобой совместно дурачили этих хозяев мира! А, затем, неожиданно для них, свернули бы им шеи, но им удалось первыми нанести по мне свой подлый и коварный удар. Мне, уже находясь присмерти, удалось-таки извернуться: сбежать и скрыться от них, в последний решающий момент этой исторической драмы. Промедление было смерти подобно, подобно исторической катастрофе самой революционной катастрофы мирового империализма и сионизма. Так что, пока я для них как журавль в небе, а у них в мавзолее - чучело "синицы" осталось! Что касается сознательных масс, то они пока таковы: если партия написала "Ленин", значит, Ленин и есть! Если даже партия большевиков на клетке со слоном напишет "буйвол", то, что бы там ни советовал Козьма Прутков, сознательные массы пока поверят партии большевиков, то бишь её нынешним лидерам. А правдоподобный обман нужен был и мне, для околпачивания народных масс и врагов, ради этого "синица" и должна была быть внешне богоподобна мне. И, конечно же, неграмотная часть сознательных масс пока верит ЦК на слово так же, как пока верит на слово их грамотная часть. Для этих верующих, я планировал "ожить", в своё время, "в плоти", "благодаря" всесилию марксизма-ленинизма! А для неверующих "пробудиться от летаргического сна", или "выйти из комы", а кто-то из неверующих мог бы поверить в "чудодейственные силы" Советской медицины, по оживлению того достойных, и перейти, ради этого, на нашу сторону баррикад. Несомненно, что бывшие мои жидо-мерзавцы чучелом "синицы" не довольствуются, и меня обязательно попытаются поймать. Для них запах натурального трупа Ленина был бы лучшим запахом, независимо от того, чем бы он ни пах: разложением или маслами. Архиамбициозный Яшка Свердлов ещё в восемнадцатом году попытался спровадить меня к праотцам, но просчитался и в тактике, и в стратегии, и эта попытка закончилась для него, в девятнадцатом году, пыткой и концом - я его отправил к такой-то праматери! Месть моя была холодным и приятным мне блюдом, а торжество моё - пышным, ибо похоронил я того Яшку с почестями, чтобы, иначе, не похоронить свою партию! Ведь тогда бы пришлось вывалить на неё весь мусор и всю грязь наших с ним взаимоотношений. Партия и так была по горло в дерьме! А так, я эту паскуду схоронил - и шито-крыто!! Но вот теперь, архиевреи на меня поганой кучей навалились!!! Понимаешь, Адольф, честно говоря, в СССР в руководстве партии и в правительстве, и на всех прочих ключевых руководящих постах, мной были поставлены, в основном, потомки "неразумных хазар" - иудо-жиды, как лучшие (наиболее толковые) руководители. Я мечтал, что, в дальнейшем, с еврейской администрацией во главе и с опорой на диктатуру немецкого рабочего класса над всеми другими классами в странах всего мира, легче всего будет осуществить переход к всемирному коммунизму. Мечтал, что мои евреи-приспособленцы предадут сионизм и, состоящее из их брата, тайное мировое правительство, чтобы самим властвовать, под моим чутким руководством, и позволял, на мой взгляд, им даже много больше того, что позволяло и могло бы им позволить их тайное мировое правительство! Мечтал до тех пор, пока эти кошерники мне такую поганую свинью не подложили!!! Образно говоря, они сами свиней не жрут, чтобы их другим подкладывать! Конечная цель всех этих иуд - абсолютное мировое еврейское господство, всемирная тоталитарная диктатура Всемирной сионистской организации над гоями-акумами!! В отличие от недостижимой абсолютной истины, это подлое обманное абсолютное закабаление (подчинение) достижимо! Оно может быть гораздо совершеннее и надёжнее рабства минувших веков и тысячелетий. В России говорят: "Что русскому хорошо, то немцу - смерть!" А что хорошо евреям, то всем иным нациям - плохо, и чем для гоев-акумов хуже, тем для евреев лучше. Да, сколько волка ни корми, он в лес смотрит, а еврей - как бы всех гоев-акумов обмануть и закабалить! Чтобы понять, что "Протоколы Сионских мудрецов" не фальшивка, достаточно прочитать "Шулхан арух", составленный ещё в 16 веке! Прочти этот свод еврейских законов, Адольф, чтобы случайно не вкусить отраву с этого "Накрытого стола"! Мой печальный опыт - критерий истинности этих законов и их исполнения. За самовлюблённым Троцким я старался приглядывать, Яшку Свердлова мне Иосиф заложил, указав, что он одержим желанием властвовать не только в России, но и в сионистских верхах! Мессию из себя вообразил этот помазанник херов, а меня в Преисподнюю отправить планировал, но сам туда и попал, конечно же, с моей помощью. А вот Иосиф и Феликс, усыпив мою бдительность относительно их самих, своим верноподданчиским рвением, ухитрились-таки временно лишить меня и сознания, и чуть было ни лишили жизни! Недаром видать Сталина в юности евреем кликали, как есть иуда горийская, горе-иуда! А Дзержинский - польско-иудейская ржавчина, насквозь проевшая железную логику мировой пролетарской революции, но только прежнюю, теперь-то эта логика будет с большим добавлением Крупповской стали, и жидам она будет не по зубам, а клинком по шее! Керенский тоже был ставленником сионистов, но моим предтечей, а, затем, они решили его мной заменить, как более способной дурачить массы личностью! А, позже, меня решили сменить более верными им, но прикрывающимися моим именем жидами - мною упомянутым секвиратом. А возможно, что малограмотный, но чертовски ловкий в делах Каганович, это очередная тёмная лошадка сионизма, готовая первой прийти к поставленной цели. А вот моих целей "соратнички-жиды" не оправдали, не стали они не хуже еврея Маркса Карла, не стали и верными большевиками-ленинцами! Оказалось, что Маркс Карл, увы, это редчайшее исключение из правил! Да и он, скорее всего, был себе на уме, как и Парвус. О моих подстилках: Крупской и Фотиевой и говорить нечего - тьфу, вшивая сволочь - половые тряпки сионистов! Да, евреи-сионисты - они тебе отнюдь не из сионистской секты пятидесятников, - те сионисты сами себе головы морочат, а евреи-сионисты - гоям!
   - Жиды паршивые! Они своё ещё получат!!! - рассвирепел Адольф, изрыгая изо рта пену.
   С одного из столов доносилось пение: "Что час, то короче к могиле наш путь..." А с другого стола долетало: "Когда я ем, я глух и нем! Когда я пью, я кайф ловлю!!"
   Посетители уже не были "трезвы как стёклышко", и, хотя с языков их не слетал русский мат, зато глаза стали матовыми. А Адольф продолжал "гнать волну": - Низость еврея беспредельна, и не приходится удивляться, что немецкий народ олицетворяет Дьявола, как воплощение зла, в физическом облике еврея! Именно евреи приводили и приводят негра к берегам Рейна, чтобы путём скрещивания погубить белую расу, низвести её с политических и культурных высот и самим возвыситься до господства над ней! Евреи хотят создать в Палестине еврейское государство вовсе не для того, чтобы селиться там, а для того, чтобы иметь наделённый суверенными правами организованный центр мирового мошенничества, убежище для изобличённых негодяев и высшую школу для будущих прохвостов.
   - Ха-ха-ха! Остро! Остроумие - это один из видов оружия, и нужно его направлять на врага! В этом, ты Адольф, прав, ибо бьёшь в центр - в самое гнилое яблочко! А настанет время, мы по этим жидам-воробьям из всех видов оружия выпалим, в том числе и из пушек, и с корнем уничтожим их мощное древо власти! Мы должны им ответить, и мы ответим им мировым господством немецкого рабочего класса, как самого передового и сознательного класса в мире! Господством, под нашим с тобой руководством! Именно поэтому, я и здесь, чтобы помочь тебе в этом! - постарался обнадёжить Ильич.
   - А они знают об этом?! - спросил с тревогой Адольф, кивнув хмельной головой на восток.
   - Нет, они должны узнать об этом, не раньше того, когда мы возьмём власть в Германии в свои руки и достаточно разовьём и укрепим её военную и экономическую мощь. А уже потом, моё явление обалдевшему народу сыграет свою роль в свержении сионократии в России и во всём мире, и в установлении господства немецкого рабочего класса во всех частях этого чёртового света - света Жида-Люцифера. Но на первых порах нам поможет Сталин со своею бандой, мне - по своему неведению, а тебе сознательно, и прежде всего в том, чтобы немецкий пролетариат взял власть в Германии в свои руки. Это, как им кажется, выгодно для них на первом этапе, ведь ты, по меткому определению Бухарина: "Ледокол революции", который они хотят использовать в своих сионистских целях. Так вот, мы возьмём эту власть в свои руки и под контроль своих голов, а не жидовских; укрепим и расширим её, а жидовские головы снесём с их плеч, и в Германии, и в России, и во всём остальном мире! Сионистскому СССР совместные действия с Германией необходимы для того, чтобы одолеть Великобританию, США, Францию, Японию, Финляндию, Польшу, Турцию и т. д., где влияние сионизма хотя и весьма сильное, но не такое абсолютное, какое господствует в СССР. А, затем, сионисты хотят подлым ударом разбить и окончательно закабалить и Германию, которая, будучи основной ударной силой, понесёт гораздо больше потерь, в ходе достижения победы над "общим врагом", чем СССР. Но моё неожиданное, для сионистов, появление перед пролетариями всех стран в разгар Второй мировой войны, разрушит сионистские подлые надежды и планы, и превратит Вторую мировую войну - в нашу настоящую мировую пролетарскую революцию, с безусловной нашей победой и их безоговорочной капитуляцией!! Мы наплюём на сопливое предупреждение Бисмарка о том, что Германии никогда нельзя воевать с Россией, ибо Германия такую войну неминуемо проиграет. Нет, со мной, с тобой и Национал-социалистической Германской рабочей партией, она её неминуемо выиграет! Национал-социалистическая Германская рабочая партия будет нашим рабочим националистическим перевесом их сионистско-иудейскому национализму!
   - Войну выигрывает учитель, а не ефрейтор или фельдфебель, а Вы - величайший из учителей масс и мой величайший гуру!!! Нет сомнений, что в дело укрепления и победы НСДАП в Германии, Вы внесёте свой бесценный вклад!!! Я верю в Вашу сверхчеловеческую помощь, мой фюрер!!! Я верю, что Вы приведёте нас и к всемирной победе!!! Я верю, что и Вы верите мне до конца!!! - растрогался Адольф, пустив пьяную слезу.
   - Конечно, я верю тебе, ведь Шикльгрубер - это не шекель - разменная монета, которую евреи хотят пустить в оборот в своём планируемом Израиле. Ты - шик и блеск нашего дела!!! - с улыбкой ободрения, ответил Ильич.
   - Вообще-то это у моего отца вышла заморочка с фамилиями, а молва морочила головы обо мне. Я же, без заморочек, желал и желаю звучать и греметь под благозвучной фамилией Гитлер (Hitler)! - скромно потупясь, обронил Адольф.
   - Конечно же, ты и шик, и блеск, и достоин, быть хитом для масс!!! Нашу программу борьбы отразим в книге: "Моя борьба"! Напишем её от твоего имени, и явно отразим в ней не всё, а сокроем от непосвящённых (зашифровав так, что ни один талмудист, ни один каббалист не поймёт, а только лишь достойные) не только моё имя, но и нашу главную цель: мировой коммунизм c Германским лицом и Германскими мозгами! Да и немецкий язык я считаю лучшим из языков, и он должен стать единственным международным, а то и вовсе единственным в мире! Пусть Фридрих II и объявил, в своё время, немецкий язык - варварским, а немецкую литературу - ничтожной, но, когда Германия овладеет миром, они станут, поистине, великими мировыми! А сейчас нам, как никогда, нужен антисемитизм, он нужен нам, в первую очередь, для консолидации немецкой нации и её духовного возвеличивания, после унизительного поражения в Первой мировой войне. Антисемитизм и арийская мифология должны внушить немцам сверхчеловеческую духовную мощь и воспитать в них несокрушимую волю к победе, привить фанатическую преданность фюреру, беспрекословное ему подчинение (без своевольного ослиного упрямства), и тогда немцы из нации пьяниц и вселенских ослов превратятся в нацию сверхлюдей, уже не теоретически, а практически! А для врагов они превратятся в белокурых и бедокурых бестий, не в смысле плутов и пройдох, а в смысле кровожадных и беспощадных зверей, по сравнению с которыми враги будут выглядеть беспомощнее, чем цыплята перед ожившими тираннозаврами! А, заодно, нужно очистить мир и от прочего биологического хлама и мусора, загрязняющего жизненные просторы безупречной арийской расы, к таковому прочему биомусору относятся: цыгане, сумасшедшие, олигофрены, гомосексуалисты; а все более-менее толковые неарийские народы, будут окультуриваться под руководством арийцев. Арийцы всеми возможными путями будут устранять эволюционные недоделки этих неарийских народов - направлять эти народы по прогрессивному восходящему пути развития, дабы подготовить их к жизни при коммунизме! Этому уровню развития они должны будут полностью соответствовать так же, как, при добавлении к немецкой добросовестной работоспособности антисемитизма, арийской мифологии и фанатичной преданности фюреру, будет этому уровню соответствовать немецкий рабочий класс, а вслед за ним к этому уровню подтянется немецкое крестьянство и иные арийские народы. И когда, после Второй мировой войны, переросшей в победоносную мировую пролетарскую революцию, после победы этой революции и построения мирового социализма, под диктатурой немецкого рабочего класса, и после окультуривания арийскими народами неарийских народов, когда последние культурно подрастут и обратятся в арийцев, вот тогда-то и будет построена вторая - высшая, по сравнению с социализмом, ступень развития коммунизма - общественно-экономической формации сменяющей капитализм. Да, Адольф, коммунизм проходит в своём развитии две фазы: первую - социализм, и вторую - полный коммунизм! Есть ещё и переходный период от капитализма к социализму, но нет сомнений, что под диктатурой немецкого рабочего класса он будет массами успешно преодолён - надёжно, как под конвоем! А когда мировой коммунизм будет окончательно построен, тогда общество будет бесклассовым, а потребность в труде и радость труда преумножатся, как и прочие желанные плоды труда! Но беспрекословное послушание фюреру должно сохраниться долее, чем "век Мафусаила" - это наше арийское качество - гарантия надёжности нашего мирового тысячелетнего Рейха, а там видно будет, может быть государству стоит и отмереть. Современное строительство и укрепление первой ступени - социализма, это конечная цель национал-социалистической рабочей партии Германии, а, затем, она преобразуется в национал-коммунистическую, и её целью станет строительство второй ступени - полного коммунизма!! - сверкая глазами, убедительно отчеканил каждую фразу Ильич.
   Бесовские огоньки засверкали и в глазах Адольфа, и он вдохновенно излил: - Великолепно, мой фюрер! Великолепно!! Вы божественно проницательны и дальновидны!! С Вами мы возродимся из пепла, подобно Фениксу, но никогда больше не сгорим!
   - Замечательно, Адольф, что ты такой матёрый человечище, и ещё более восхитительно то, что ты не женат!! Маркс Карл, верно, заметил, что "брак - это институт купли и продажи"! Вот эта венчанная со мной продажная сука Надька Крупская меня и предала - продала жидам! Может быть, и считает, что продала втридорога, но меня-то уверяла, что я для неё дорогой и бесценный, вот выходит, что за бесценок и продала! - похвалил холостого Адольфа и посетовал на свой брак Ильич.
   Адольф лишь понимающе кивнул головой, и продолжил свою вдохновенную речь: - Как Вы знаете, в 1923 году я хотел начать свой пивной путч 7 ноября, в день шестой годовщины Великого Октябрьского переворота, но промахнулся, начал не со счастливой семёрки, а, волею судьбы, с 8-9 ноября, и в результате залетел в тюрягу. В феврале - марте 1924 года меня судили и дали мне "пятилетку", которую я "выполнил" за 9 месяцев, и вот недавно освобождён! Знаю, что в деле моего досрочного освобождения не обошлось без "руки Москвы"; эту руку помощи Вы протянули мне, ещё находясь на вершине Кремлёвской власти, эта же "длинная рука" вытянула меня из каземата, после Вашей "смерти". Ах, как я горевал, когда думал, что Вас не стало!!! За советом и помощью в борьбе, хотел обратиться к мудрецам Шамбалы, которая находится внутри горы Кайлас на Тибете. Говоря, на Кайласе появляются огненные шары - "солнца" и огненные свастики, подобные символу нашей партии. Эта гора - обиталище Шивы - бога-разрушителя. Внутри Кайласа, в анабиозе, или летаргическом сне, или "самадхи", находятся: Моисей, Будда, Заратуштра, Иисус Христос. Но, теперь-то, мне их будить не надо, начёрта они мне сдались, когда сам Ленин "ожил"!!! А иные мудрецы и плевка Вашего не стоят! Впрочем, "Сионские мудрецы" не плевки, а пули в затылки получат! О, мой фюрер! Всю жидовскую литературу нужно предать огню, как опасную заразу! А восславить нужно нашу литературу - арийскую! Их идиш - это ворованный и искажённый германский язык, а что хорошего можно сказать об их родном - иврите?! Только то, что он скоро станет мёртвым, вместе с ними, и не просто мёртвым, как латынь, а сгорит вместе с ними. Почерк говорит о характере человека, а направление написания о характере народа. Так, иудо-евреи, а вслед им и арабы, пишут справа налево, ибо стремятся ходить налево. Левые силы - силы греха, даже церковь и та изображает всех грешников на Страшном суде по левую сторону от Христа. А в "Чёрном квадрате" Малевича, как в зеркале, отражается чёрная суть еврейского квадратного письма и всей их каббалистики. Это я говорю как прожжённый художник! Слава ещё Богу, что арабы, хотя и семиты, но глупы, и со своей арабской вязью ничего для нас коварного сплести не могут, в отличие от евреев, а только ковры ткут; а иначе они бы, заодно с жидами, нас полностью интригами оплели! О, мой фюрер!!! Выражаю Вам свою огромную признательность за своё освобождение и вновь подаренную надежду на Великую победу! И скажите, где взять нам суперэффективные военные технологии, превосходящие технологии наших врагов?
   Прежде чем ответить на вопрос Адольфа, Ильич, чтобы не обабиться от пива и не превратить мужской деловой разговор в бабскую болтовню, заказал, чтобы подали ещё и водку "Smirnoff". Выпив с Адольфом по стопке, отнюдь не усмиряющей водки, Ильич ответил: - Для решения научно-технических проблем, обратимся к Никола Тесла, а нет, так на вершины науки и техники - на Тибет! - пошутил Ильич, и уже серьёзно добавил: - Немецкие учёные могут творить чудеса науки и техники, если поставить перед ними такие задачи, и создать благоприятные условия! А на помощь со стороны СССР, в обучении военных кадров и возрождении всего Германского военного потенциала, можно рассчитывать! Как можно рассчитывать, вдобавок, в деле возрождения этого потенциала, на деньги, золото и иные материальные ценности, конфискованные у жидов, и можно будет рассчитывать и смело строить планы блицкригов, которые непременно будут нами же успешно реализованы, с помощью Германских народных масс и всей арийской расы! Небольшой тюремный срок необходим революционеру, чтобы испытать себя, обдумать и учесть допущенные ошибки, до конца осознать, кто твои друзья, а кто враги, и всесторонне закалить себя для великих свершений! Теперь, со мной, у тебя всё будет арихинадёжно - осечек, промахов и тюремных залётов не будет! Хотя и предстоят чертовски сложные дела и головокружительные успехи, но нет ничего на свете лучше двух наших голов, не только для нас обоих, но и для истории человечества!! Сообразим на двоих, а то и на троих - с Муссолини, не только насчёт выпивки, но и решения любых стоящих перед нами военно-политических задач, и создания противнику неразрешимых и губительных для него проблем. А к власти в Германии, мы можем прийти и демократическим выборным путём, если усилим пропаганду наших арийских идеалов, и организационно укрепим нашу немецкую национал-социалистическую рабочую партию Германии! Делом помогая словам, а словами (в отличие от слёз, слюней и соплей) - делу!!
   - Вы - мой фюрер и гид!! - воскликнул, ликуя, Адольф. - Не только Шива, но Брахма и Вишну, вместе взятые, не смогли бы осилить и сотой доли Ваших дел и планов! Шеллинг лишь писал о немце, как о вселенском осле, а Ницше лишь мечтал о сверхчеловеке, и выискивал его прообраз в великих личностях прошлого, а Вы - способны сотворить и сотворите из сегодняшних вселенских ослов - вселенских сверхлюдей!!! Ленин! Свастика! Третий Рейх! - это звучит как музыка Вагнера и даже громче!!
   - Не нужно, пока, излишней громкости! Сохраним, на данный период, моё имя и моё присутствие здесь - в строжайшей тайне! Всему своё время! - как предупреждал своих жидов Соломон. Эту мудрость врагов мы обратим против них! Кремлёвские жиды и их закулисное правительство пока нас намного сильнее, но не знает, откуда ждать удара и где будет коваться оружие против них. Не станем их предупреждать, и тем дополнительно вооружать этих подлецов превентивным ударом по нам. Напротив, как мы и планировали, продолжим политику их одурачивания, до часа икс! О том, что я в добром здравии нахожусь за пределами СССР, знает Керенский, но я внушил ему всё, что хотел и расстался с ним в Берлине.
   Запахло жареным: к столу подали жареного кабанчика. Взглянув на клыки и пятак кабанчика, Ильич подумал: "Таков вот верный ход истории! Пусть когда-то у меня и был жидкий стул, и ходил я под себя, а кабан копал под меня, но теперь-то стул подомной прочный, и я сожру любого врага с потрохами, а не он меня!" Но, не моргнув глазом, продолжил говорить о Керенском: - Когда я свергал его в семнадцатом, он догадывался только о том, что я - агент Кайзера. А то, что я ещё и агент сионократов (ибо я старался использовать все возможности, чтобы прийти к власти в России), об этом он не знал и не догадывался, хотя сам и был ставленником сионократов, и моим предтечей. Но хитрые сионократы его об этой смене не информировали - боялись утечки информации, поняв его личные амбиции и нежелание кому-либо уступать власть. Тем более изображать лишь видимость сопротивления социалистической революции, лидером которой я был провозглашён. Но, в конечном итоге, как и предполагалось, его трусость взяла над ним верх и он, бросив власть, бежал за спину "редиски" - Краснова, а когда Красновско-юнкерский мятеж провалился, успел отскочить за рубеж.
   Буржуазно-демократическая революция в России свергла царское самодержавие, а социалистическая способствовала тотальной диктатуре большевистской партии. И эта диктатура, по расчётам сионократов, должна была стать, по сути, абсолютной властью сионократов в СССР. И, увы, после меня таковой стала. Но мы сделаем так, что и это их правительство будет временным - до тех пор, когда мы возьмём власть навсегда, как временным является и тайное мировое правительство, состоящее из жидов, ибо мы вскоре станем явным арийским мировым правительством на века! Так вот, Керенский, дурак, долго не мог поверить в подлость сионократов, по отношению к нему, они ему "лапшу на уши вешали", что помогут ему свергнуть "подлых выскочек - большевиков" и вернуться к власти. Он даже Кремлёвских жидов считал идейными большевиками, хотя и захватившими власть на кайзеровские деньги. Мы с Керенским встретились по пути, когда я тайно покидал СССР. Он тайно посетил СССР, ибо ОГПУ, через подставных лиц, вело с ним игру, от имени заговорщиков, якобы организовавших крупный заговор в Москве и Питере. Эти-то заговорщики якобы хотели, чтобы он этот заговор возглавил, если непосредственно привлечёт к этому заговору ряд крупных фигур белой эмиграции. Вот он и поддался жажде власти, обещаниям сионократов в помощи и заверениям "эмиссаров заговора", что риск не велик и стоит приехать и посмотреть своими глазами, но в чужом обличье. Он и приехал, а ОГПУ показало ему свой спектакль, он остался доволен увиденным и обещал привезти из-за границы своих белоэмигрантских сторонников, в том числе: Краснова, Шкуро и Бориса Савинкова. Деникина и Юденича одурачить не удалось, Краснов и Шкуро ждали приезда Керенского, а вот Борис Савинков - архилюбитель острых ощущений, скорее всего, не дожидаясь возвращения Керенского, мог,невзначай, сунуться в лапы ОГПУ! Ну а Врангель заявил, что сам он дальновидно будет управлять заговором из-за рубежа, ибо его выдающийся талант, дескать, ему это позволяет. Перед расставанием с Керенским, я раскрыл ему глаза на коварство и подлость сионократов относительно его самого. И теперь он их люто ненавидит, так что обо мне им вряд ли донесёт, да и на публике обо мне болтать вряд ли осмелится, ибо эти же сионократы, пресекая опасные для них разглашения, могут навеки заставить его замолчать. Ныне он у меня в политпопутчиках, фигурально выражаясь: мнящий выйти из обесцененных "керенок" в крупную ходячую "валюту"! И, скорее всего, он уже успел свалить в США, которое мы сами, в своё время, сумеем свалить! Эх, жаль вот только, что не удалось мне компроматы на Кремлёвских жидов с собой прихватить, а компромат на себя успеть уничтожить! Ну да чёрт с ними!! Не бумажным компроматам и жидам, а мне массы поверят, когда я восстану на политической арене! То, что я есть я, я своими делами, речами и разумом докажу! Меня живого, ни один живой двойник не переиграет и в конкуренции мне проиграет, а, тем более, бальзамированный труп - мне не конкурент! Что касается Фотиевой и Крупской, то они, увидев меня в арийской могучей силе, ко мне мигом переметнутся!! Да и твоё авторитетное слово перевесит тонны жидовской лжи. Но, всё это, разумеется, должно произойти уже после того, как мы возьмём власть в Германии в свои руки и начнём Вторую мировую войну, которую, подчёркиваю, превратим моим появлением миру, в нашу победоносную мировую социалистическую революцию! Версальские грабительские оковы, которыми сковали Германию алчные победители, рухнут на их головы! В лучах восходящей свастики, мы весь мир превратим в развалины, а, затем, построим Всемирную Германию! Во время мировой войны и мировой революции, пусть рушится всё, за исключением мест заключения наших врагов - концлагерей, где лучше всего проводить эксперименты над врагами и прочим недочеловеческим сбродом! - вполголоса, но весьма пафосно произнёс Ильич.
   - Тем, кто в это не поверит - смерть! Да будет воздвигнут Всемирный Третий Рейх! Да здравствует его главный архитектор и фюрер - Ленин!!! - не смог удержаться от громогласного тоста Адольф.
   - Называй меня просто: мой фюрер! - приложив палец к губам, предостерёг его Ильич.
   Адольф виновато кивнул головой и они, приложившись губами к кружкам с креплёным Баварским пивом: "Doppelbock", осушили их до дна. И по их усам пиво текло, и в их рты изрядно попадало, и сидевшие за их столом, с раскрытыми от удивления ртами, мордовороты и проститутки, как по команде, влили в себя лошадиные дозы алкоголя. Но больше алкоголя сидящих за этим столом пьянила и пленила эта беседа.
   - Мой фюрер, отныне капитал нашей партии в Вашем распоряжении! Мы готовы идти с Вами и в разведку и в атаку! Наш лозунг: "Один народ - один фюрер!" - выкрикнул, пахнув как из пивной бочки, Адольф. - Всё, что нас не убивает - делает сильнее, а Ваше архигениальное руководство сделает нас всесильными!!!
   - Отлично! Вы мои конгениальные соратники! Но, пока вы не всесильны, будем соблюдать полнейшую конспирацию, чтобы наша тайна не просочилась и не выплеснулась наружу раньше времени! Ибо она должна настояться, как следует, для большей крепости, а потом ударить врагам, но не как алкоголь в голову, а как кружками и бутылками по головам! - покровительственно положив руку на плечо Адольфа, прошептал Ильич. - Мы немедленно начнём укреплять Национал-социалистическую Германскую рабочую партию! НСДАП будет всех круче!! Затем, я планирую тайно побывать в Италии и обсудить наши общие планы со своим учеником и тайным соратником Бенито Муссолини. Ты - одна моя тайная рука в борьбе с сионократами, он - другая. По моему совету, он в четырнадцатом году вышел из социалистической партии и организовал в девятнадцатом году национальную фашистскую партию (НФП), а уже в двадцать втором захватил власть в Италии, и укрепил её фашистской диктатурой. Но он - левая моя рука, а ты - правая, главная как у правши, ибо Германский порядок был на порядок выше Итальянского, а мы с тобой ещё так его усовершенствуем, как Гегелю и не снилось! Ну а в Италии, я, заодно, ещё и немного отдохну на Капри.
   - О, да! Я, помня Ваше указание, установил с Бенито тайный контакт, дабы рука руку мыла, но лучше Вам с ним переговорить ещё с глазу на глаз! - прошептал Адольф. На его усиках, не спадая, клубилась пивная пена, а по лицу текли слёзы умиления. Но, в отличие от поэта Вяземского, поток этих слёз был отнюдь не сладок и чист, зато они подсаливали баварское пиво и служили более острой и пикантной приправой к нему, чем сосиски или сухая и бесчувственная вобла. В лице же этих мордоворотов и шлюх сентиментальная Германия отводила душу в этой столице пивных баров, и явственно грезила о том, как она утопит весь прочий мир в его кровавых слёзах и слюнтяйских соплях, и о том, что спасутся лишь достойные, а заживут по-хорошему - избранные.
   Но вот пора и в туалет, по большим и малым делам. В туалете бара Ильич увидел кочаны капусты, Гитлер, как гид, объяснил, что он решил подтираться свежими капустными листьями, как это делали средневековые немецкие рыцари в своих замках. Ильич похвалил его за сохранение благородной немецкой традиции, указав на то, что туалет - это показатель уровня культуры нации, а натуральные экологически чистые капустные листья - благородная противоположность грязной денежной "капусте" жидов и слюнявому жополижеству карьерных подхалимов и народных масс. "Вот это и есть настоящий барский туалет, в полном смысле этого слова! И хотя я не во всём жалую бар - в смысле родовых господ, но сам, будучи по происхождению барином, не могу отказать себе в некотором гедонизме и эпикурействе!" - с удовольствием, подумал Ильич, опустошая свой кишечник и мочевой пузырь.
   Вскоре Ильичу были предоставлены в Германии в полное распоряжение как широкое поле организационной и политико-идеологической деятельности, так и широкие бёдра немок. На всём этом фронте работы и закипела его эффективная гигантских объёмов деятельность по нагнетанию критической, взрывоопасной массы. Если идейно-воспитательную и организационную работу в партии и массах Ильич проводил через Адольфа, то сексуально-оплодотворяющую - через свой причиндал, непосредственно в "золотые середины" молодых немок. Но, при этом, разрешал и истинным арийцам - своим однопартийцам, принимать активное участие в подобных занятиях с непокрытыми им - суперарийцем, особ женского пола арийской расы. Деление же яйцеклеток, оплодотворённых сперматозоидами Ильича, явились, в перспективе, большей опасностью для человечества, чем неуправляемая ядерная цепная реакция деления обогащённого урана и плутония атомных бомб, ставшая угрозой с конца Второй мировой войны. Ибо генетические подобия Ильича (в отличие от сдерживающего фактора наличия у противоборствующих сторон ядерного оружия в более поздние времена), были столь же опасны для здоровья и жизни человечества, как и его идейные потомки и ученики. С каждым годом табуны идейно подкованных членов национал-социалистической рабочей партии Германии и "отары" им сочувствующих увеличивались по мере того, как в результате такой политико-воспитательной работы снижался уровень качества мышления масс. "Табуны" от "отар" отличала лишь резвость, впрочем, против своих идейных врагов они все были готовы превратиться в "стаи матёрых волков" (а по терминологии Ильича, в "матёрых человечищ"). По рецептам Ильича, на идеологической и организационной кухне кипела работа: чтобы головы у масс "варили" так, как нужно, и то, что нужно - в них подбрасывались соответствующие ингредиенты и подогревался нездоровый интерес. В итоге, головной мозг каждого из масс "переваривался", а идеи национал-социализма прочно утверждались в головах, ибо "переваренные" и "разваренные", и "запаренные" мозги, не были способны подвергнуть сомнению, отторгнуть и приказать их носителям выбросить из своих голов вбитые в головы идеи национал-социализма. Германские шлюхи становились идейными фуриями борющимися за чистоту арийской расы, и призывали всех немок детородного возраста отдаваться безотказно и бесплатно, и только арийцам, и рожать от них, с удвоенной энергией, как можно больше детей, а вот проституцию требовали запретить, как унижающую немецких женщин и низводящую их до недочеловеческих рас. Кюхе, киндер, кирхе - удел немецких женщин, наполнялся ими новым содержанием: их кухней должна стать политическая кухня, а они там - в качестве посудомоек; их дети должны быть членами Гитлер-югенда, хотя, по сути, - Ленин-югенда; их церковью становилась НСДАП с божественным фюрером. Так, путём организационной и идейно-воспитательной работы в партии и массах, и архиактивным сексуальным приращением народных масс, и нарабатывалась критическая взрывоопасная масса, необходимая для взрыва "худого мира" во всём мире. Под руководством своего чуткого тренера и фюрера - Ильича, Адольф одарил добрую старую фрау Германию программной книгой "Майн кампф", ибо, по словам Карла Маркса, "счастье в борьбе", и эта мысль Маркса Ильича и Адольфа весьма вдохновляла. Повторяли они и слова Иосифа Сталина: "Будет и на нашей улице праздник!", ибо считали: "Кто владеет улицей, тот владеет властью!" И вот уже в Берлине на Первомайской праздничной демонстрации, когда первая колонна - колонна рабочих коммунистов запела: "Весь мир насилья мы разрушим до основанья...", то пятая по счёту колонна - колонна рабочих нацистов грянула: "Если весь мир будет лежать в развалинах - к чёрту! Нам наплевать! Германия!! Германия - превыше всего!!!" Ток шовинизма пробежал по всем железным колоннам рабочих и, недолго думая, они загорланили: "Германия! Германия - превыше всего!!!" Была ли Германия манией богини Геры или нет, но теперь она переходила, по сути, под маниакальное покровительство Ильича, и в недалёком будущем по форме правления эту страну следовало бы назвать Гитлерманией. "Фрау Германия" желала опереться на сильную твёрдую руку диктатора, хотела иметь у себя блестящий, как стальные челюсти все напасти перемалывающий, порядок, а у самой опять чесались руки, навести свой мировой порядок и поживиться чужим добром и заманчивыми просторами. Проникаясь фанатичной верой в нацистские сказки, она всё больше и больше желала сделать их былью. Для её аппетитов, забранные у неё, после Версальского мирного договора, территории, являлись лишь желанными крошками на её предстоящем мировом пиру.
  
  
  
  

Глава 14

  
  
   В Советской "столице юмора" - Одессе, куда более крупной, чем Болгарское Габрово, Лейба (Лев) Давидович Бронштейн (Троцкий, Перо, Антид Ото, Л. Седов, Старик), перед дальней дорогой, сидел в номере гостиницы на чемоданах набитых шмотками и горько сетовал перед женой и внуком на диктаторские замашки узурпировавшего всю полноту власти И. В. Сталина: - Этот политический свинопас не способен зажечь и возглавить мировую пролетарскую революцию, зажечь и возглавить которую способен я. Поэтому Кенто (так он называл Сталина) боялся мировой революции как чёрт ладана, так как она неизбежно отодвинула бы его на второстепенные роли, и поэтому постоянно совал мне палки в колёса. Но сейчас уже этот лицемерный маловер разуверился в возможности возгорания мировой пролетарской революции и моих способностях её спровоцировать и раздуть. Зато боится он и завидует моим гениальным способностям руководителя и теоретика в управлении государством, но надеется, что сам сумеет успешно руководить строительством и управлением казарменного коммунизма в этой отдельно взятой стране. Начал он подкоп под меня с подтасовки голосов на 13 съезде ВКП (б), и продолжил своё грязное дело, отстранив меня от руководства партией и государством, благодаря "напёрстническому" засилью своих сторонников-марионеток на горемычных 14 и 15 съездах ВКП (б), и тому, что контролирует силовые органы. Мой Троцкистско-Зиновьевский блок ему удалось обломать и развалить, но с мировым троцкизмом шутки будут плохи, а не шутки и того хуже! Зато, мировому троцкизму будет всё нипочём! Особенно, если Ильич-каприот меня поддержит в борьбе за власть. За рубежом я найду к нему подход. Ещё и поэтому я не разоблачаю его аферу со смертью, а не только потому, что боюсь, что мне за это "дадут по башке". Кенто-то уверен, что Ильич поддержит его, такая его уверенность мне теперь на руку, как залог моей жизни и свободы. И вот, вместо перманентной пролетарской революции, Кенто пытается устроить перманентный прогон меня вокруг света. Надеется, что от усталости я, света белого не взвидя, приползу к стопам "Отца народов" раскаявшимся блудным сыном. "Катись, - говорит, - на хер! Скатертью дорога!" А я ему на это: "На хер, так на хер. Но знай, "хер стальной", что я до тебя ещё доберусь, сколь бы ни длинна была дорога, ведь и Земля-то круглая, и я - твой кузнец, и согну тебя, на своё счастье, в подкову!"
   - Так и сказал?! - ужаснулась Наталья Ивановна Седова.
   - Ну не сказал, так подумал! Разве тут в словах дело?! Главное, обдуманное дело сделать! Кенто привык наносить удары не по идеям своих противников, а по их головам. Я же ухитрился подставить под его удар свою задницу! Пинок, конечно, ощутимый, но не настолько, чтобы я потерял дар речи - своё знаменитое красноречие! С помощью красноречия мои идеи ещё раз за разом будут овладевать массами во всём мире, и уж тогда, перейдя от слов к делу, я нанесу перманентной революцией массированный удар по сталинской банде! А, затем, их, вместе с ним, - в металлолом и - на переплавку!
   - Так им всем, дедушка, молодец! - восхитился его душевным залпом маленький Сева.
   - Была бы вновь девушкой, вновь бы в тебя влюбилась! - разделила восторг внука Наталья Ивановна. - Ты не безрассудный герой, ты герой, исповедующий оптимально- рациональный жизненный принцип: "дают - бери, бьют - беги!" Ты настоящий диалектический герой, и гораздо мудрее отжившего своё - Тамерлана, утверждавшего, что храбрость - это терпение в бою. А почему ты, Лёва, думаешь, что Ильич захочет поддержать тебя в твоей борьбе со Сталиным?
   - Ильичу вряд ли нравится, что Кенто рулит под лозунгом: "Сталин - это Ленин сегодня!", так ведь дойдёт и до лозунга: "Сталин - это Ленин навсегда!" А Ильич ещё и сам хочет порулить партийной и Советской властью. Так что, на данном этапе, мы с ним союзники, а, затем, я везде и всюду возьму власть в свои руки. Я тебе, Кенто, не тот конкурент, которого можно разорить и пустить по миру с протянутой рукой. Всё своё ношу с собой. Вот где мои главные ценности! - Троцкий показал язык в сторону, где якобы находился Кремль, и постучал пальцем по лбу. - За эти неиссякаемые ценности революционные массы дадут мне всю полноту власти!
   Малыш Сева подхватил инициативу деда и, гримасничая, повертел указательным пальцем возле виска, со словами: - А у Сталина вот так и даже круче!
   - Сева, не обезьянничай! Ай, как нехорошо! Дедушка твой заслужил себе такое вот право, своей героической жизнью и титаническим трудом революционного вождя! А тебе ещё рановато, детка, во всём подражать деду! В твоём исполнении это выглядит не столько революционным, в моральном и культурном плане, сколько обычным хулиганством и безобразием! - слегка пожурила внучонка Наталья Ивановна.
   - Хулиганство - это трамплин в революцию, с него происходит революционный качественный скачок в новую общественно-экономическую формацию, когда старая общественно-экономическая формация, из-за своей дряхлости, уже не в силах справиться с хулиганством, а если в каких-то странах ещё способна, то экспортированная туда революция порвёт её в пух и прах, как орёл цыплёнка! Так что не мешай этому юному попугайчонку взлететь и превратиться в орла-могильщика, порвущего мировой империализм, а, заодно, и "кентоманов"! Его голова, в отличие от поговорки, гораздо лучше голов "благородного" или "высокоблагородного" двуглавого орла!! Благородные поступки для нас непригодны, ведь, как верно поёт Вертинский: "...в бездарной стране, даже светлые подвиги - это только ступени в бесконечные пропасти к недоступной весне!" Поэтому я никому не позволю сбивать Севу с истинно революционного пути! Идейный засев у Севы верный и даст мощные всходы! Ступеньки в пропасти и скользкие эволюционные витки - это не его путь, а путь рефлексирующих интеллигентиков! - заступился за внука неугомонный дед. - Знай, Сева, в моих руках сейчас нет рычагов управления этим государством, которым можно было бы, с успехом, воспламенить весь мир. И это самое путное, на что оно годно! Но с помощью архимедова рычага - моего языка и точки опоры - моей головы, я переверну весь худой мир на его противоположную сторону - сторону революционной войны! Я не стал сыпать бриллианты своих слов перед свиньёй - Кенто, ибо они предназначены для масс, а для него они, пока, - пустые стекляшки. Но он узнает цену моих слов, когда его жизнь не будет стоить гроша ломаного и выеденного яйца!!
   Дверь ошеломительно распахнулась и, без слов: "шолом алейхем", в комнату ввалились трое мужчин в кожаных тужурках.
   - Троцкий (Бронштейн) Лев (Лейба) Давидович, согласно решению Политбюро ЦК ВКП (б) и постановлению Особого совещания при коллегии ОГПУ, Вам с домочадцами следует покинуть пределы СССР. Для этой цели вам определен теплоход "Ильич" (бывший "Николай II) - сквозь зубы процедил неприметный тип слева от Троцкого. - Советская страна изгоняет Вас, со своей территории, в Турцию на остров Бююкада (Принкипо). Согласно расписанию, теплоход уходит в полдень, - хладнокровно добавил он.
   - Ой, уложимся ли?! - испуганно воскликнула Наталья Ивановна.
   - Мы вас уложим! - пообещал второй неприметный тип, а третий - неприглядный тип, утвердительно кивнул головой.
   - С вами, толстокожими тужурками, спорить бесполезно, вас ничем не пронять! - всхлипнула, было, Наталья Ивановна, прижимая к себе Севу.
   - Помолчи, Ната! - осадил её Троцкий. - Перед дальней дорогой надо, сидя, помолчать. Ничего нового они не сообщили, об этом мы знали ещё в Алма-Ате. Когда я спросил Кенто по телефону: "на кой хер ты меня гонишь?!", он сказал: "на турецкий". А эти бравые ребята беспрекословно выполняют приказ. Это же моя школа управления! С такими кадрами любая работа - кадриль!
   Троцкий на секунду замолчал, затем торжественно встал в позу первопроходца Вселенной и стремительно вышел за дверь. За ним, подхватив чемоданы, выскочила Наталья Ивановна и, как ошпаренный, Сева.
   На углу улицы их троих "тормознули" подоспевшие сотрудники ОГПУ.
   - Ваш курс опять ошибочен! Это вы в Сибирь понеслись, а мы вас в Турцию спровадим! - съязвил один из огепеушников.
   - Я не в Сибирь курс держал! Это Кенто весь Советский народ туда загонит! - огрызнулся Лев.
   - Садитесь! - указал другой сотрудник на подъехавший броневик.
   - Это ещё зачем?! Мы до вокзала на извозчике! - пронзительно взвизгнула Седова.
   - Для вашей же безопасности! Чтобы наш Советский народ, в праведном гневе, вам головы не пооткручивал, да на положенные места не приставил! Вам ведь такой порядок неугоден, так ведь?! Не хотят люди вас видеть, требуют прочно изолировать вас от них, чтобы даже ваше скоротечное присутствие не искушало их испачкать о вас руки и ноги! - не нарушая приказа и сарказма, отчеканил старший по званию, и пояснил: - Броневик довезёт вас до теплохода "Ильич" - он хоть и не броненосец, но места вам там забронированы, и - привет Турции! А мы до этого теплохода поедем с вами, чтобы вы не ухитрились повернуть броневик против Советской власти и Советского народа!
   Троцкий пробежал взглядом по многочисленным прохожим и вспылил: - Издевается Кенто! Это мне-то - вождю революционных масс и великому оратору прятаться, как охлофобу, от этих самых масс в броневичке, с которого даже картавый Ильич на Финском вокзале, связав пару слов перед собравшимися, повязал их по рукам и ногам, сделав своими марионетками?! А вот посмотрим!!!
   С ловкостью льва вскочил он на броневик и, сатанея от вдохновения, стал тараторить, как из крупнокалиберного пулемёта, о своём великом участии в Октябрьской пролетарской революции - о той поре, когда руководимый им Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов осуществил государственный переворот. О том, что он был отцом и наставником РККА. О том, как он настаивал на революционной войне, для подталкивания мировой революции, без которой социализм и коммунизм - пустые благие намерения, коими вымощена дорога в ад, тогда как мировая революция - дорога к настоящему социализму, от которого можно дойти и до настоящего коммунизма, с его, Троцкого, знаком качества. И о том, что упрямые ослы из ЦК эту его инициативу тормозили. И о том, как в деле руководства страной он учил большевистскую партию и Советское правительство тому, как нужно "закручивать гайки". Ту партию и то правительство, которые сами-то толком и гвоздя в стену вбить не могли, а теперь вот, сволочи, пытаются забить гвозди в его гроб и заживо схоронить на чужбине, похоронив, заодно, дело всей его жизни, и, таким образом, предохранить мировую историю от зарождения счастья человечества. И, конечно же, абортировать зародившиеся у масс надежды на мировую пролетарскую революцию. И завершил: - Массы, очнитесь!!! Троцкого пытаются турнуть из нашей с вами страны в Турцию, к тупым туркам, которым мои речи - как о стену горохом, и с которыми революционно-пролетарской каши не заваришь! Шута горохового из меня пытается сделать Сталин, это старый приём борьбы властей с оппозицией, известный ещё со времён царя Гороха! Это махровая контрреволюция! Сталин, как карточный шулер, подтасовал голоса делегатов партийных съездов в свою пользу! Сам же он достоин не урны для голосования, а погребальной урны! В погребальную урну его! И чем скорее, тем лучше для меня, а значит и для вас, и для мирового пролетариата! Суточное опоздание грозит нам муками по гроб жизни! - пылал гневом Лев.
   Обомлевшая и очарованная его речью толпа, не могла прийти в себя. Наконец, раздался чей-то пьяный голос: - А ты кто? Нешто Михаил Калинин?!
   - Я - Троцкий! - последовал гордый ответ.
   0x08 graphic
- А-а! А то я думаю: неужто Калинин смог "пиздеть" как Троцкий?!
   - Язык до Киева доведёт, а тебе не в Киеве надо быть, а в Стамбуле, так что кончай языком молоть! - зло пробурчал сотрудник ОГПУ, стаскивая, совместно со своими коллегами, упирающегося Троцкого с броневика, и, пинками, запихивая пламенного трибуна, в бронированное чрево импровизированной трибуны. Которая могла бы стать постаментом не только памятнику Ильичу, но и памятнику Троцкому, сложись всё по его плану: "ему трибуна, Сталина под трибунал".
   - Товарищи! это враг народа - Троцкий, неоднократно покушавшийся на генеральную линию партии и сколачивавший антипартийный блок с Зиновьевым, напоминающий мусорную урну, и пытавшийся создать нелегальную партию! "Фома-Троцкий" - не верящий в светлые идеи истинного ленинца - товарища Сталина. 15 съезд родной ВКП (б) объявил принадлежность к троцкизму несовместимым с пребыванием в горячо любимой народными массами партии - ВКП (б)! И теперь вот партия и Советское правительство решили, что этому подлому и порочному гаду-искусителю нет места ни на Советской, поистине райской земле, ни в ней! Мы отправляем его по его же политическому течению к буржуазной параше - в мусорную корзину империализма, там ему и место! А то ведь он даже Гатчину, гад, в "Троцк" переименовал, но партия планирует стереть эту грязь с любимого города, и назвать его достойно: "Красногвардейск"! Выбросьте и вы из своих голов и сотрите из памяти его гадкие речи, но не забудьте только то, что это - подлый гад! - прокричал, задыхаясь от борьбы и гнева, огепеушник.
   Пока Троцкого стаскивали и впихивали в броневик, его пламенная речь наконец-то "дошла" до толпы, в своём полном объёме, и воспламенила её с головы до ног. Но "отстрелявший" свою речь чекист (огепеушник) успел изменить политическое направление огнедышащей народной лавы. На покрытую бронёй голову Бронштейна-Троцкого обрушился праведный народный гнев. В броневик полетело "оружие пролетариата" - булыжники, а сквозь броню, как первые кумулятивные снаряды, пробивал жаркий мат. Под этот революционный гул - эхо "Великого Октября", броневик быстро покатил в том направлении, куда его толкала толпа. Хотя она и посылала его "пресловутого пассажира" во все те места и стороны, в какие только и может послать русский мат. Всем своим поведением толпа красочно демонстрировала, что народная дурь - великая сила.
   "Вторая половина" Троцкого, до сели пытавшаяся себя успокоить строчками Франсуа Вийона: "От жажды умираю над ручьём.
  
   Смеюсь сквозь слёзы и тружусь, играя.
   Куда бы ни пошёл, везде мой дом,
   Чужбина мне - страна моя родная...",
  
   перешла от поэзии к прозе: - Боже мой! Как аукнулось, так и откликнулось! - стонала, обхватив руками свою седую голову, товарищ Седова.
   - Всё в порядке, Ната! Этот дьявольской силы набат "поднимет на уши", "поднимет за уши", "поставит на уши", "поднимет на ноги" мировой пролетариат, и, с той же силой, распалив его кровь, всколыхнёт пожар мировой перманентной революции!! А уж контролировать его политическое направление я, как никто другой, сумею!!! - вполне оптимистично заявил неунывающий и неугомонный "Орфей мировой пролетарской революции".
   Наконец, броневик всё же вырулил и покатил в нужном Иосифу направлении.
   Сутки спустя, наслаждаясь ароматом "Герцеговины флор", Иосиф, с чувством глубокого удовлетворения думал: "Выкурил-таки я эту падлу за кордон! Пусть пока "рабинзонит" на острове в Мраморном море, это будет вроде мраморного памятника на его закордонно-политическую могилу. Но ни Бююкада, ни Стамбул, ни Анкара, конечно же ещё не окончательная кара, которую он заслуживает. А если он попытается на вратах Анкары, или хотя бы Константинополя-Стамбула "свой щит прибить", то его там самого прибьют, а если успеет сбежать, то сам покатится колбаской куда подальше. Во всяком случае, ни со щитом, ни на щите он сюда не возвратится. В России, в политическом смысле слова, я сожрал его с потрохами, и, с жидовской точки зрения, он для меня теперь и не трефная и не кошерная пища, а говно! Такое мнение о нём среди сионократов мне и нужно, такого же мнения теперь о нём и массы в СССР. Иначе говоря, я, в пику этому гаду, на нём крест поставил. Как говорится: "крести - дураки на месте", а место такого сорта дураков - куда подальше, а там и поглубже. На бубнового зека он не тянет. Не дай Бог он мне услуги оказывать бы начал - услужливый дурак опаснее врага, но и враг он тоже опасный, вроде заразных испражнений, его дурное дело - заразительно для слабохарактерных масс. Здесь его замочить - грязи много будет, во много раз больше, чем от миллиарда мелких подонков, сук и сволочей, а вот за границей, в подходящее время, осиновый кол ему забьём без колебаний. А пока, пусть там оказывает свои медвежьи услуги сионократам, и компрометирует их, в глазах масс, своим присутствием, а сионократы пусть безуспешно пытаются от него отмыться. Ловко переиграл я его и по маскам и по сути! С Ильичом же они не договорятся и не уживутся, как два паука в банке, уж я-то об этом позабочусь. Чем больше он обо мне будет "вонять", тем быстрее я его "урою". А пока продолжу на этого "козла отпущения" "всех собак вешать", а также обвинять в связях с ним всех тех, кто мне неугоден, и, на этом основании, истреблять их!"
  
  
  
  

Глава 15

  
  
   "Я хочу быть понят родной страной,
   а не буду понят -
   что ж?!
   По родной стране
   пройду стороной,
   Как проходит
   косой дождь",
  
   - эхом непогоды "звучало" в голове Владимира Маяковского. Эти ступеньки слов громоздились при каждом его неровном шаге, а лихие ветры гоняли в разных направлениях городской мусор, как будто заправские футболисты играли мячами на колоссальном поле гигантского стадиона. Закрученные смерчами мусорные мячи пролетали сквозь створ Триумфальной Арки, влетали во дворы, как в футбольные ворота, мимо вратарствующих дворников, бессильных спасти дворы от мокрых и сухих листов. Экономно расходуя скудные сбережения нынешних денег, народ, в полном смысле слова, сорил направо и налево ныне никчёмными прежними дензнаками, кроме тех, что из благородных металлов. На сбор же этой вышедшей из обращения денежной массы явно не хватало одержимых нумизматикой и бонистикой людей, и эта масса теперь вращалась лишь природной стихией. Наплевав и на постоянную политическую непогоду, и на переменную метео непогоду, раскачивающейся разбитной походкой, вороша ногами опавшие купюры и листву, и с жаждой строить и месть, шёл он по улице, которая в будущем получит в наименование его "высокую и светлую" фамилию. Пролетевший мимо него конверт, напомнил ему о недавно полученном и ещё не прочитанном им письме от читателей, которое лежало в кармане пальто. Достав и вскрыв конверт с письмом, он, не сбавляя хода, стал читать послание учащихся седьмого класса одной из Московских школ: "Здравствуйте, Владимир Владимирович!
   Недавно изучили Ваше приключение летом на даче. Получили за него пять пятёрок, шесть четвёрок, четыре тройки и две двойки. С тем же успехом изучили Ваше "Нашему юношеству" и с переменным успехом ряд иных Ваших произведений. И вот теперь, в стихотворной форме и рисунке, выражаем Вам наше общее мнение о Вас, с уверенностью, что и Вы такого же мнения о себе самом - самом-самом! Но извините нас за возможные огрехи в стихосложении.
   Моё Высочество, Моё Величество, Моё Сиятельство, Моя Светлость, Моё Люциферство, Моё Святейшество!
  
   Нет, Я - не глупый светлячок,
   Ночным Я бабочкам не сачок,
   Я всё не то, а Это:
   Я, Владимир Маяковский,
   Превзошёл Колосс Родосский!
   Что Колосс Родосский -
   он
   вечной тьмою
   поглощён.
   В ней же сгинул
   за так
   Фаросский маяк.
   Тьма веков всё громит
   известняк, песчаник и гранит
   Фанфаронских
   пирамид.
   Я же
   тьмой
   неодолим
   Восьмикратным
   Чудом света
   Все пути
   Я
   осветил!
   Солнце, звёзды и луна -
   моЯ
   светлаЯ
   семьЯ,
   Но даже солнце - карлик здесь,
   В сравнение со Мной,
   ну что ж -
   В большой семье
   уродцев много.
   Когда ж их тучи затмевают,
   Всё так же Ярок и тогда
   Светлый
   гений
   маЯка!
   Я - светоч истины
   всегда!
   Я - дальновиден
   на века!
   Шаги
   Мои
   за
   тыщи
   вёрст
   видны,
   слышны
   и ощутимы -
   Масштабу Моему
   ни в чём
   преграды
   нет!
   Когда от слабости и зависти своей,
   Сей мир
   обрушится,
   уйду
   в миры
   иные
   И не погаснет
   там
   ни тот,
   ни этот
   свет!
   Да,
   Я
   засвечен светом истин -
   Свет мой священен и свят!
   Мой Высший свет -
   Превыше светских обществ.
   А тот и этот свет -
   Лишь Мой отсвет!
   Гиперболоид Гарина -
   гипербола и только,
   И башня Эйфеля -
   фигня,
   не достаёт Мне до х..!
   И, конечно, каланча

не достанет до плеча и менее мизинца,

   А небоскрёбы мне пятки скребут!
   И бутафорская свобода в США -
   Как айсберг женского коварства
   растает предо мной.
   От величья Маяка
   снесло
   башню
   у Тесляка!
   Для вас
   всегда
   и
   всюду
   Я -
   вернее компаса,
   друзьЯ!
   Пусть вам
   До МенЯ
   далеко,
   Всегда Мне
   маЯчить
   пред
   вами,
   А вам -
   всё
   стремиться
   ко Мне...
   Моё слово -
   Бог для вас -
   масc,
   И с каждым
   новым
   словом -
   новый Бог.
   А
   Я -
   Его творец,
   И
   в этом деле -
   Молодец,
   Таком -
   сяком
   и всяком.
   Полёт Моих
   Крылатых
   Слов
   Резвее волн
   радиомаЯков,
   Точней
   радиолокационных.
   Он превосходит эти маЯки
   Не в килограммы мягких ват,
   А в секстиллионы гигаватт!
   Из радиоактивных слов моих,
   Что прут,
   Гигантскую энергию
   берут.
   На триллионы световых лет
   Отгонит она тьму бед,
   И
   в пропастях
   бездонных душ
   Развеет мрак
   и сменит глушь на туш,
   И
   шагом марш
   под марш
   и туш
   Слоёной массы
   праздничная туша!
   А всем врагам Моим
   Грядёт
   Погибель
   Раз
   за
   разом -
   Всё от болезни лучевой,
   Да от боязни мочевой!
   Даю на это слово Я,
   Оно прочнее башни Вавилонской,
   Надёжней стенки китаёзной.
   И твёрдо верю Я:
   Офонареть мне -
   не судьба,
   Мне
   ни за что
   и никогда
   Не будет: всё до "лампочки Ильича",
   до фонаря!
   А только - по свету,
   друзья!
   Мой свет не от батареек и батарей,
   А от головы и тела,
   и слов
   и дела.
   Свечу куда хочу,
   куда подальше
   И туда,
   куда приличных слов
   вовек не залетало!
   Но хватит об этом
   И так уж всем ясно одно:
   Иерихонски лужёное горло поэта
   Куда мощней всего того,
   чего хотел
   план
   ГОЭЛРО!!!
  
   P.S. В пику "Евангелию" от Иоанна, в конце концов будет слово и слово будет у Маяковского и слово будет Маяковским!!!
   С пионерским салютом, 7 (а)!"
  
   - Молокососы! - сплюнул Владимир, "в сплошной лихорадке буден". - Попробовал бы каждый из них пить по два самовара чифиря в день, тогда бы им и не такое солнце померещилось, как мне в бредовом жару на даче в 1920 году! А ещё в 1915 году, когда я "перебрал" коньяка "Наполеон", я в стихотворении "Я и Наполеон" доказывал, что я во всём превыше Бонапарта! Но в трезвом уме и рассудке, уже в году двадцатом, незадолго до дачного чифиря, в стихотворении: "Владимир Ильич!" я показал, кто на свете всех умнее и громадней:
  
   "...Когда
   над миром вырос
   Ленин
   огромной головой.
   И земли
   сели на оси...",
  
   а в двадцать четвёртом, чуть не двигаясь умом с горя, в стихотворении "Комсомольская" писал:
  
   "...Ленин
   больше
   самых больших,
   но даже
   и это
   диво
   создали всех времён
   малыши -
   мы,
   малыши коллектива..."
  
   а прочитали бы они моё преклонение перед непомерным величием Ленина в стихотворениях: "Ленин с нами!", "Разговор с товарищем Лениным", "Ленинцы"; прочитали бы мою поэму "Владимир Ильич Ленин" - то поняли бы, что я отдал должное превосходству Ленина не только над массами, но даже надо мной! А не поняли бы, так умный товарищ учитель объяснил бы им это. А может быть, они читали, но коньюктурой посчитали, а умных учителей не нашлось?! Ведь не Сталина же я прославлял и не Троцкого, и не Зиновьева, а Ильича, и, в основном, уже после его кончины - тут не до подхалимства! Неужели они все настолько глупы, что и вправду поверили буквально в то, что
  
   "Ленин -
   жив.
   Ленин -
   будет жить"; в то, что
   "Ленин
   и теперь
   живее всех живых"; в то, что
   "Мы говорим - Ленин,
   подразумеваем -
   партия,
   Мы говорим -
   партия,
   подразумеваем -
   Ленин"?!
  
   Или же они поверили в дурацкий партийный лозунг: "Сталин - это Ленин сегодня"?! А, может быть, это Сталин, обиду тая, что стихом и поэмой его не ласкаю, так "под вышку" подводит меня?! Если это сатирический "глас народа" "пропечатает" меня в печати, то - да! Но, насколько я знаю, большинство Советского народа положительно оценивает и "Лампочку Ильича" и "Ленинский план ГОЭЛРО". А то, что из-за перебоев с подачей электроэнергии, боясь за сохранность тела Ленина, его тело не заморозили в специальном холодильнике, а бальзамировали, ради более надёжной сохранности, так такие перебои меркнут на фоне ярких побед партии и Советского народа в боях на прочих участках фронта строительства социализма, и будут-таки преодолены! Нечего тут этим молокососам ёрничать и поминать наглым словом в суе и "Лампочку Ильича" и план ГОЭЛРО, и тем более меня! А вот грифелем они меня изобразили в моём вкусе! Таким я себя представлял, мечтая в двадцать втором году двадцатого века о середине двадцать первого века, в поэме "Пятый Интернационал". Да, без полбанки в этом деле не разберёшься! Эх, как легко и просто было писать, и не "ссать" - не боясь обидеть несуществующего Бога! Как ловко я в 14 - 15 годах в поэме "Облако в штанах" "подмочил" репутацию Бога и Марии, но вот - жив-здоров и на свободе, пусть и относительной! Да и Пушкин пострадал отнюдь не из-за "Гаврилиады"! Что ни говори, а я - не недомерок Осип Мандельштам, - этот-то ещё тот "штамм оспы"! На нём пробы ставить негде, разве что на "манде"! Его "поэтическая вселенная" - это не "макромир", а "микромир"! Это ерунда, что из него золотые слова сыпятся как "песок из задницы" старого хрыча. Ерунда из него сыпется, вот он и осип. А я не осипну, моё слово звенит серебром, блестит золотом, сверкает бриллиантом, проницает радием, согревает солнцем, колет штыком, рубит, режет булатом, но никогда не летит пулей-дурой "за молоком"! Ну что мне от себя-то скрывать?! Я ведь в юности считал: "Всё, что мне не по плечу, то - по херу!" А потом был твёрдо уверен, что я не просто Владимир - "Красное Солнышко", а я - Владимир Владимирович - двойное солнце, двойная звезда; а теперь-то знаю, что я - "Поэтическая Вселенная" макромирового уровня!!! И более того, мой всепроникающий поэтический гений прошёл не только и Крым, и Рым, и огонь, и воду, и медные трубы, но и все прочие измерения!!! Это не мания величия, а неиссякаемый факт, который подтвердят под присягой все мои многочисленные поклонники - революционный авангард прогрессивного человечества!!! Это более чем чей-либо культ личности, такова моя реально-феноменальная личность!!!"
   0x08 graphic
   Владимир раскрыл, было, рот, чтобы воспеть себя одой, но, вместо Пегаса, вновь воробьём пролетела и назойливо чирикнула мысль о политических культах личностей, и перед мысленным взором Владимира встали две исполинские фигуры: Ленин и Сталин. Причём, Ленин, как казалось Владимиру, хоть и был в "царстве теней", но тень отбрасывал, будь здоров какую - тьму кромешную! Тьма исходила и от Сталина, и в тени этих гигантов-исполинов Володя почувствовал себя глупым светлячком, фрагментарно освещающим колоссального Ильича - его тёмные стороны, в своём приукрашенном поэтическом свете и, зрением испуганного совёнка, старающегося проникнуть в потёмки души тёмного Сталина, более ужасного, чем "Чёрный человек", явившийся Есенину, незадолго до смерти видавшему виды поэту, прослывшему "шарлатаном и скандалистом" в Советской стране.
   Вдруг, в голове Владимира кометами полетели светлые мысли: "Теоретически считая материальное первичным, а сознание вторичным, наши диалектические материалисты на практике (примитивно, в примат материального над духовным) материальные ценности ставят выше духовных, то есть прямо на них. Пока материальных ценностей у них маловато, а духовных больше, поэтому последние выдерживают первых. Но строительство тяжёлой промышленности, большее создание материальных ценностей и их неравномерное распределение, в условиях социализма, могут поколебать, искривить и обрушить духовные ценности вместе с социализмом. Чтобы этого не случилось, наше общественное и индивидуальные сознания должно определять не просто бытие - в широком смысле слова, а, конкретно, ВКП (б) во главе с несгибаемым Сталиным, они же должны определять и наше бессознательное - подсознания и сверхсознания. Мы должны стать их биологическими запрограммированными роботами. А своевольных из масс должен образумить страх смерти, ибо страх перед небытием поможет ВКП (б) определить, то бишь как следует укрепить их сознания и психики в целом, и привить им духовные партийные ценности. Тогда как прежние "вечные" общечеловеческие духовные ценности здесь вряд ли сгодятся, увы, им далеко даже до водопровода, сработанного ещё рабами Рима, подобны которому современные духовные ценности - мои бессмертные стихи. А что?! Даже если у ВКП (б) и Сталина с манипуляцией сознанием и психикой масс ничего не получится, то, пожалуй, единственным спасением социализма станут мои стихи - они не дадут ему окончательно пасть! Мой памятник нерукотворный всё выдержит и удержит! Мои стихи - не стихия, а самые прочные духовные ценности в истории человечества, без них не будет прочно ни государство идеалистов, ни материалистов. Я способен писать стихи, поэмы, пьесы для строительства и укрепления социализма, и гениально пишу их! Я способен был стихами своими развалить Российский царизм и Российский империализм, и я сделал это! Я вполне способен был бы своими стихами укрепить мировой империализм, если бы писал таковые, но не стану этого делать! А Сталин, хоть и прочен, но ни "атлантом", ни "кариатидой" не будет, и ни свои плечи, ни свою голову под социализм не подставит, ибо он привык быть на высоте и, естественно, любит сидеть на шее у государства, поэтому и снимает головы с плеч у своих конкурентов. Слова его, с художественной точки зрения, - руда-ерунда, а дела - тяжкие и жестокие, впрочем, и Ленин весьма коряво и картаво выражался, и делами заправлял архитяжкими и беспощадными. Любил он всё с ног на голову ставить, а подставляться не любил. Он бы социализм от обрушения не спас, а вместе с партией лишь ускорил его падение! Впрочем, без моей помощи он его бы даже и не построил, пока ещё длящийся переходный период стал бы бесконечным "цыганским бродяжничеством". Да, конечно, не стоит мне пребывать в самообмане и самоуничижении, ибо если быть ближе к абсолютной истине, то следует признать, что Ленину-то и живому было до меня далеко и высоко, в смысле прогрессивности мышления и Величия Гения, а мёртвому и подавно!!"
   Но Владимир "плевками" погасил эти озарения: - Чур, меня! Чёртов бес попутал! Чёрт побери! Ей-ей попутал!! А если такое кому сболтну?! Нечего об этом думать, чтобы потом, спьяну, языком лишнюю правду не плести. Глаза у меня искромётные, речи пламенные - просто огнемётные, так что на некоторые "огнеопасные" и "взрывоопасные" вещи приходится глаза закрывать, и, в ряде случаев, закрывать, а, точнее, с душевной болью затыкать свой рот. Писать же в средствах массовой информации на тему "огнеопасных" и "взрывоопасных" вещей, это не то же, что два пальца обоссать, или даже оголённые провода под высоким напряжением, ибо в первом случае может так шарахнуть, что и следа от меня не останется!

0x01 graphic

  
  
   В витринах продуктовых магазинов, мимо которых он шёл, любуясь своим "неотразимой красоты" отражением в их огромных стёклах, он заметил и настоящие произведения искусства социалистического реализма. Например, тугие колбасы-палки на фоне куриных яиц, похожие на животворящие фаллосы, указывали на высокий вкусовой потенциал продуктов! А колбасы, скрученные в огромные кукиши и под ценниками "астрономических" для масс цен, всем своим видом кричали каждому простому смертному: "На-ка, выкуси!" Тогда как фаллосообразные колбасы добавляли: "Нет, брат, до коммунизма путь далёк как "Млечный путь", как путь "куда подальше!" А вывеска "Молоко" млечность этого, пока что "не прокисшего", пути подтверждала! Красные же знамёна, колыхаясь на ветру, явно "трепались" о том, что путь этот, якобы, будет "будь здоров какой!" - как детина "кровь с молоком"!
   - Хо-ро-шо! Чертовски хорошо! Подлинные произведения искусства соцреализма обнажают суть Советского строя столь же точно и убедительно, как шедевры супрематизма: "Чёрный квадрат на белом фоне" и "Белый квадрат на чёрном фоне" - не утратившие своей актуальности и в наше время: подчёркивающие то, что в отличие от этих картин, Советская власть чёрное выдаёт за белое, а белое - за чёрное, в зависимости от партийной точки зрения и партийной линии, способных поменять даже угол зрения некоторых уголовников! "Чёрный квадрат" - это экран своеобразного телевизора, открывающий уму "запредельную" дальновидность, этот рисованный экран вызывает в воображении множество картинок - подобных кошмарным пророческим сновидениям. Он столь же ужасно притягателен для любознательных, как Кааба для мусульман. А в "Белом квадрате" пытливому уму лучше, чем на киноэкране видится загробный рай Белой гвардии; а в "Красном квадрате" лучше, чем в красном знамени, видится запредельный коммунизм! Впрочем, как для голодных желанны эти колбасы, так и для многих уголовников желанны эти квадраты, но из-за их более высокой цены у ценителей такого рода искусства", - опять допустил мысленную крамолу Владимир.
   "Ага! Вот и следы работы уголовной братвы, хотя эту братву и нельзя назвать "угловатой и неповоротливой". Вон как ловко и аккуратно сработано!"
   Стекло одного ларька было выдавлено, все осколки прилипли к газетному листу "Правды". Присмотревшись, Владимир прочёл передовицу, посвящённую И. В. Сталину - верному продолжателю дела великого Ленина.
   "Вот это да! Раньше, бывало, воры для того, чтобы бесшумно выдавить стекло, наклеивали на него лист газеты, смазанный мёдом, давили на стекло, осколки не рассыпались и не звенели, и всё было "на мази"! А теперь, в статьях-здравицах партии и её вождям, столько сладостных медоворечивых слов и выражений, что эти газетные полосы клеят всё и наклеиваются на всё, что угодно, без добавки. От такой "Правды" со всех сторон польза - часто от статей в ней мухи от скуки дохнут, а уж яда в ней, на всякого рода социальных паразитов и политических врагов предостаточно. Ворам, правда, это напрямую не грозит, если они действуют в резиновых перчатках и таким чтением не злоупотребляют; иным же "лишним элементам" общества угроза велика: не только генетическая живность страдает, но и кибернетические машины пострадают. Такая "правда" не только глаза колет, но и черепа, и всё прочее. Попадая в мозолистые рабоче-крестьянские руки и "котелки", "правда" сжимает их руки в чугунные кулаки, а "котелки" превращает в болванки, и обрушивает этот тяжкий груз на неподготовленные для этой чести головы и лица "прослоечных элементов". Достаточно врезать им по правой щеке, и они уже не в состоянии подставить левую! Левой, левой, левой! "Одной левой" справимся и с правым, и с левым уклоном! Поразим в самое яблочко центризм! Линия партии - это и смертельный след "финки" на глотке буржуя, это и стальная линия лезвия гильотины, она для того и проведена, чтобы пресекать все другие линии порочной связи! Линия партии - это и "линейный корабль-линкор" пролетарской революции, готовый отправиться в кругосветное плавание по голубым морям крови империалистических паразитов-кровососов, и по океанам красной крови народных масс. Да, много уже и народной кровушки пролито, но как же иначе, ведь это и та кровь, что паразитами-эксплуататорами выпита, а их убьёшь - свою кровь прольёшь! И всё же давить, давить и давить надо этих клопов!!" - подумал и застонал Маяковский, вдруг вспомнив гостиничные номера и маленьких постельных жильцов в них.
   "Но, увы! Одной давкой, сдаётся мне, с паразитами окончательно не справиться, не покончить с ними "раз и навсегда". Наш-то народ не часто жалует правила личной и общественной гигиены, и пуще белых и чёрных бань, любит бани кровавые! Сначала разведёт (без обмана) всевозможных паразитов, а потом их давит, давит... и опять разводит!" - мысленно посетовал он, выковыривая из своего уха блоху. "Эх, Расейский народ! Пока что ты идейно подкован, да вот морально необуздан, а ты ведь не блоха Левшой подкованная, ты своими идейно подкованными "копытами" такого наворотил и ещё ни такого наворотишь, пока подковы не сотрутся и не слетят, и этим "счастьем" кого-то не "одарят"! Молодёжь чаще надо перековывать, ибо перерастает она свои подковки, и "переобуться" пытается на ходу, а потому и обуздывать, и подковывать её надо всё прочнее и прочнее! За старыми большевиками тоже присматривать надо! Хотя они на трудовом поле деятельности борозды не испортят, но всё государство, дай им только волю, могут избороздить отнюдь не мозговыми извилинами, а старческими морщинами! И, при этом, марксистско-ленинское отмирание государства будет проходить рука об руку с повальным вымиранием населения, руководствующегося старческим маразмом!" - продолжал шагать, в пророческом раздумье, поэт.
   Неожиданно его мысли с блошиным проворством сиганули из его головы, когда он наткнулся на спешащего тем же курсом низенького толстячка. Казалось, что лысая голова этого гражданина отражала своё внутреннее содержание, и создавалось обманчивое впечатление, что ни одна мысль не могла бы в ней родиться, но очевидным было то, что ни одна блоха или вошь не могла ужиться на её пустыре.
   - Ба! Бабель! Сколько лет уж с Вами не сталкивался?!
   - С чего бы нам с тобой сталкиваться?! Ты фарватер торенный освещаешь, а я новые направления в литературе прокладываю - колю лёд равнодушия масс. Ты ослеплён своим псевдовеличием, а меня не ослепишь, ибо я тебя насквозь вижу, хотя ты и не чистое стёклышко, да и силуэт твой я различу. Но, бывают, конечно, и исключения, как этот случай. Это ведь гений гения, как рыбак рыбака, видит издалека, но ты не гений, а "Г", хотя и размером с маяк, и горящее и смердящее!
   - Очки протри и себя не нюхай! Я не просто маяк, а - незаходящее солнце Советской литературы! А вот ты, "Б", как видно, не в литре, а в полулитре направления торишь! Вот тебя черти, со дна бутылки, мне, как палку в колёса, под ноги и засунули, а ты теперь опять "в бутылку лезешь"! - обиженно, гаркнул Маяковский. Пускать в ход свои кулаки против бывшего лихого конармейца он не решился.
   - Ну, куда уж нам до вас - кокаинистов?! Эким, брат, ты мотыльком из кокона вылупился! Больше тридцати семи не дашь, почти как Пушкин на излёте! - скорчил ехидную рожу Бабель.
   Заметив за спиной Бабеля свой настенный "казарменный" плакат, Владимир воодушевился: - Смотри, как бы тебе не пришлось выглядеть на "десять лет без права переписки"! Думаю, что за твою клевету в "Конармии" на будёновцев, которые были на деле святее всех Будд, да за данное тобой антисоветское интервью польскому журналисту Дану - тебе, рано или поздно, больше этого срока и не дадут! А ещё бывший чекист! Не можешь свои слова контролировать ни в устной, ни в письменной форме. И не отнекивайся! Ты же не покойный ныне Бебель, а всего лишь Бабель и не тебе - бракоделу человеческих душ приравнивать своё перо к штыку и рыпаться на Будённого! Семён Михайлович, попадись ты только ему, тебе, конечно же, не маршальский жезл в задницу вставит, который он непременно получит, а то, на что напоролась белая армия - его..., - но Владимир не успел договорить, ибо неожиданно Бабель приложил палец к губам и стрельнул глазами. Мимо одного из подъездов многоквартирного дома нахрапистая коблушка тащила два толстых чемодана. Она тащила их, пыхтя как паровоз, хотя внешне: своим объёмом и какой-то воздушной внушительностью больше походила на дирижабль. Высокомерно миновала она худенького чернявого мальца в поношенной гимназической форме, но, прошастав десяток шагов, резко затормозила, услышав его наивный детский голосок: - Тётенька, тётенька! Это Вы кошелёк с червонцами обронили?!
   Оглянувшись, коблушка заметила у ног мальца толстый кошелёк.
   - Ой, деточка! Это моё! Моё!! - радостно взвизгнула баба и, опустив чемоданы на асфальт, опрометью бросилась к кошельку. - Ой, пустой! Тогда, не мой! - разочарованно простонала она, раскрыв дутый кошелёк. - А если мой, то где мои червонцы?! Иль ты их спёр, иль шутить со мной вздумал?! Но я щас из тебя тоже всё нутро выну!! - рассвирепела баба.
   Малец мигом дал стрекача. А в это время двое его друзей-оборванцев, выскочив из-за угла, на глазах у Маяковского и Бабеля, стремглав, скрылись в проходном дворе, унося чемоданы "надутой" ими коблушки. Баба, обнаружив пропажу чемоданов, долго крутилась-вертелась пропеллером, растопырив руки и воя на все голоса, под гул одобрительного хохота двух ярких представителей Советской литературы.
   - Вот так же это делалось и у нас в Одессе-маме! И, надеюсь, делается и поныне! - простонал от восторга Бабель, смахивая с глаз ностальгические слёзы.
   - В Кутаис я и сам это не раз прокручивал! - с наслаждением припомнил Владимир, и, разомлев душой, предложил Бабелю: - Зайдём в кабак, Исаак! Я считаю, что по такому поводу не грех любой свой грех вспомнить и "перемыть свои кости" водкой и шампанским!
   - За чужой счёт, в шампанском даже креститься готов! Чтоб мне от него лопнуть, если вру! - поклялся Бабель, хлопнув короткопалой пятернёй по собственному пузу.
   Войдя в кабак, они заметили в углу за столиком, урчащего и натужно сопящего над блюдом, Демьяна Бедного - мужика вредного.
   - Сейчас этот блюдолиз "икру метать" будет! Она нам на закуску к пиву сойдёт! - присвистнул Бабель.
   "Даже мои пьесы и проза несравненно выше его поэзии! Его поэзия дотягивает разве что до детского рифмоплётства-хуеплётства!" - с усмешкой, подумал Маяковский, глядя на Демьяна. И тут, в голове его закружились навеянные детским письмом строчки:
  
   Пусть сам сгорю
   дотла,
   не от стыда,
   Но всех и вся
   гореть
   дотла
   заставлю!"
  
   А следом новый стихотворный финт:
  
   "Днём
   с огнём
   найду я вам
   коммунизм,
   А "клопам" -
   и стыд
   и срам
   и царизм!"
  
   Подойдя к кабатчику - типичному низкорослому, носатому и лысоватому армянину, Маяковский подбросил у него под носом золотой царский червонец, поймал и, раскрыв ладонь, показал орла: - Видал "жар-птицу"?! Можешь у неё три пера выщипать. На трёх "Цыплят Табака", кадку селёдки в маринаде, ящик бутылок водки, ящик бутылок шампанского, ящик бутылок пива - на всё это, вместе взятое, этих перьев, надеюсь, хватит! Но не вздумай пустые ящики подсовывать, и никак иначе мухлевать! Ибо мухлёвщика как муху прибью!
   - Не хотелось бы Вас, уважаемый, посылать к чёрту, но мне, при таком обмене, от этого "золотого яичка" ни пуха ни пера не достанется! А у меня - всё по высшему сорту и высшей пробе! Так что - не прокатит! - возразил кабатчик.
   Маяковский крепко сжал кулак, поднёс его к носу армянина и с революционным пролетарским задором проскандировал: - Тогда, я тебя - задница буржуйская триперная, вместе с этим твоим сраным туалетом, в пух и прах разнесу! Ты харю-то не криви, носорог. Видал, какие к тебе орлы революции, мастера пера залетели?! Или ты, мордоворот, до сих пор в грамоте не разумеешь, что смотришь на нас как баран на новые ворота?! Так я тебе сейчас ликбез устрою, мигом безликим станешь!
   Армянин пытался, было, ему возразить, сравнивая залётную компанию с кукушатами в чужом гнезде, но пробка шампанского, засунутая ему в глотку, вместе с бутылкой, заткнула, наконец, его всерьёз и надолго. Выпучив глаза, он только лишь пассивно наблюдал за тем, как Владимир взял ящик с "Советским" шампанским и понёс его за стол к Демьяну, а расторопный Бабель, прокурсировав несколько раз, перетащил туда же поднос с "Цыплятами Табака", ящик водки; ящик пива; бочонок селёдки и дымящуюся кастрюлю наваристой ухи.
   - Вот и "Демьянова уха" подоспела! - захохотал Маяковский.
   Демьян Бедный (прибедняющийся Ефим Александрович Придворов), при их появлении, с озабоченным видом припрятавший было в карман шматок шпика, теперь дружески улыбался: - Валяйте ко мне, други мои! В тесноте, да не в обиде!!!
   Выпили по кружке шампанского "за встречу". Затем Маяковский налил в кружки водку и пиво - сделал "по ершу", и, встав в полный рост, произнёс тост: - За ум, честь и совесть нашей эпохи - за нашу родную большевистскую партию! Этот большой "ком" - это не ком в горле и не "блин комом", а это главнокомандующий над всеми партиями мира! Пусть лозунг: "коммунисты, вперёд!" продвигает коммунистов-большевиков в первые ряды не только в очередях за товаром, но и в ширинки, тьфу чёрт, шеренги пионеров авангардного строительства новой жизни и разрушения смерти - всего отжившего и классического, в котором всегда оставались только "второгодники", да "вечные студенты". Они в своих тухлых классах и аудиториях талдычили и талдычат своих классиков. Мы ж диалектику учили не по Гегелю, а по Балде, который самого чёрта с попом вокруг пальца обвёл: одному рога обломал, а другому наставил!! Жизнь - это диалектика, хочешь жить - умей вертеться, а хочешь хорошо жить - умей другими вертеть!
   Так выпьем за командира нашей партии - руководящую и направляющую силу, ведущую партию и массы в лабиринтах жизненных передряг: за товарища Сталина! Нельзя сказать, что мы за ним как за стальной или каменной стеной, нет, он нам даже не потолок и не крыша. Он - вращающее нас рулевое колесо, этакий партийно-государственный штурвал, а мы - его партийно-государственные шестерёнки, вращающие шарики и ролики в котелках трудовых масс туда, куда нужно!
   Ну, за великого Сталина и иже с ним!!! Чего застыли молодцы как холодцы?! Я закончил! Добавлю лишь, что собираюсь вновь вступить в родную партию мою!
   Повскакивавшие с мест, Исаак и Демьян слушали его многозначительный тост как партийно-государственный гимн Советского государства, ожидая его "официального" окончания, а, затем, повинуясь тосту как приказу, опорожнили свои кружки в пересохшие от волнения глотки. Когда волна ерша, достигнув потрохов Демьяна, схлынула в его голову липким дурманом, обливаясь горькими слезами, он прорыдал: - А мне вот горе от ума, чести и совести нашей эпохи!
   - Да ты что?! Спятил?! Закусывать надо, или хотя бы занюхивать! А то потом себе локти кусать будешь, да ноги партии целовать - и всё бесполезно! Лизал бы уж лучше ей задницу и не вякал! - прошипел Маяковский, у которого, от Демьяновых слов, душа чуть было в пятки не ушла.
   - Сбрендил что ли?! Хотя-то ты ведь, и не бренди хлебнул, а - ерша. Ершись, брат, да знай меру: не ныряй глубоко, не всплывай высоко, и будь нем как рыба в этих вопросах, иначе попадёшь на них как на крючок! - с пьяной ухмылкой, пробасил Бабель.
   - С этого тоста и надо было начинать, а то уже и шампанское в голову ударило, вот и сболтнул к слову, - попытался было оправдаться Демьян, но алкоголь вновь повернул течение его мыслей и слов в опасном направлении: - Братцы, сами судите, - стонал Демьян, - кто мы с вами. Мы ж с вами - три советских богатыря литературы, не чета каким-то трём великокняжеским пройдохам из народных побасенок, которые проникли в старорежимную литературу и многие лета дурачат народ своим лжепатриотизмом и холуйскими подвигами в угоду князьям. Вот я и написал об этой "трёшке" правду-матку-либретто к комической опере "Три богатыря", думал, из песен слов не выкинешь. Ан нет - дудки! На генеральную репетицию в "Большой" приехал товарищ Молотов. Посмотрел он первую часть и "свалил" в перерыве, "свалив", при этом, и меня с почётного пьедестала своей оценкой: "Безобразие! Богатыри ведь были замечательные люди!" Кто бы мог подумать, а?! Ни в сказке сказать, ни пером описать, что тут началось! Вместо того чтобы этим "замечательным" замечание сделать, меня самого на вид поставили! Мало того, всего лишили, кроме жизни: всех орденов, званий и привилегий! Видишь ли "за отсутствие политического такта в изображении прошлого нашего народа". А какие образы и образины этих мордоворотов-богатырей мне удалось выписать!!! Так причём здесь безобразие?! Что, мне нужно было с них иконные образы писать?! Да я же - воинствующий атеист, а не иконописец! Я, как канатоходец, успевал колебаться с генеральной линией партии и подпевать ей в такт, но здесь потерял равновесие, ей-ей не ожидал я от неё такой амплитуды! Да вы, конечно же, были в курсе о моём провале! Что, позлорадствовать и добить пришли меня - больного сахарным диабетом?! - озлился, спьяну, Демьян.
   - Нет, на путь большевистский наставить! Это тебе не "как родная меня мать провожала", здесь - упал, покаялся, вставай и топай за товарищами, бери с них пример! - с пьяной удалью, воскликнул Маяковский. - Вот телесно и духовно подкрепимся, брат, и в дорогу! Мы же не мироеды, мы здесь поедим! Так-то вот, брат, крепись и подкрепляйся! - с пьяной широтой души, добавил он и лукаво подмигнул.
   А Бабель ехидно заметил: - Эка, брат, на тебя алкогольные пары и дешёвый табачный дым действуют! Пророчишь тут похлеще, чем некогда пророчили одурманенные пифии! Вот так "евангелист" Демьян! В чём-то ты отстал от жизни, а здесь ты её явно опережаешь! Каркаешь то, что тебе явила "белочка", вот и накаркаешь свою роковую судьбу! Не пытайся быть пророком в своём отечестве, это не пойдёт тебе впрок! Я тоже как-то, спьяну, наболтал лишнего, теперь отбрехиваюсь от этого, мол, поклёп, подстава белополяков, хотя подставила меня и языком трепать заставила "белая горячка". А ты её подставь, если то, что тебе в кошмарном сне привиделось и вправду когда-то случится, заяви, что это она тебя богатырей обосрать вынудила, а сам "не ссы"!
   Дабы окончательно избавить Демьяна от горького привкуса пророческого сна, Бабель достал из кармана брюк большую красивую коробку папирос и, с величественным видом раскрыв её, протянул Демьяну: - Возьми одну штуку, Бедный Демьян, от такой папиросы печаль как дым развеется!
   - Да, товарищи, это, как видно, у меня остаточные явления от изрядно выпитого на днях, то бишь на ночь, абсента! Этот "зелёный змий" меня и попутал! - вспомнил о нём, словно о "козле отпущения", Демьян, соблазняясь папиросами.
   - Откуда такая прелесть? - удивился Маяковский, вслед за Демьяном ухватив пару толстых папирос, сделанных из ароматного табака и розовой бумаги с золотой арабской вязью.
   Бабель таинственно улыбнулся и прошептал: - Побывал я, в своё время, в Аничковом дворце в Петербурге, и спал ночь на диване в кабинете Александра III! Ну, и, разумеется, используя предоставленные мне революционные права и возможности, не проспал и не отказал себе в удовольствии утречком пошарить в ящиках царского письменного стола! Кто рано встаёт, тому Бог подаёт, а атеист всегда и без спросу берёт! Вот так там и нашарил "нашару" коробку великолепных папирос - подарок царю Александру от турецкого султана Абдул - Гамида! Царский - то род мы постреляли щедро, теперь и их папирос "настрелять" удалось!
   - Ты такой же шустрый как сказочный мальчик Бебеле, наверное, потому, что любишь не только баб, но и фасоль?! - ослепительно улыбаясь, пробасил Маяковский, глядя на то, как Бабель, учуяв запах варёной фасоли, тут же добыл себе это блюдо.
   - Не только ем, но и исполняю ноты: и "фа", и "соль", и все прочие! - ответил Бабель. И стал, "музыкально" урча, уплетать любимое блюдо.
   Тогда как вдохновлённые "царским подарком", Демьян и Владимир закурили вожделённые папиросы, куда более заманчивые и таинственные, чем египетские папирусы.
   Тончайшее благоухание распростёрлось под сводами кабака - взяв верх над всеми его прочими запахами! Позабыв обо всём, Демьян с наслаждением смолил папиросу, качаясь в волнах моря блаженства. Глядя на него, Маяковский вспомнил строки из своей "Мелкой философии на глубоких местах":
  
   "Это кит - говорят.
   Возможно и так.
   Вроде рыбьего Бедного -
   обхвата в три.
   Только у Демьяна усы наружу,
   а у кита
   внутри".
  
   Возникший как из-под земли, или как джин из бутылки, интеллигентного вида тип в разбитых очках и с разбитой физиономией, стоял, покачиваясь, возле их стола и полной грудью вдыхал ароматный дым, куда более сладкий и приятный, чем дым поруганного Отечества. Но не успели папиросы догореть до конца, как у Маяковского и Демьяна смертельно разболелись головы, и они целый час шатались по кабаку, ничего не соображая и хватаясь за стены, как за "спасительные соломинки".
   В это время Бабель вволю смаковал расставленные на столе яства, а три хлюпика, за столом в углу кабака, пили пиво и тихонько вели между собой беседу: - Одна из католических монахинь говорила, что она сожгла бы рай, ибо Бога надо любить как такового, а не за обещанный рай для соблюдающих Его заповеди. Вот и большевики хотят, чтобы массы стали высокосознательными, и полюбили Ленина, Сталина, ВКП (б), индустриализацию, коллективизацию сельского хозяйства как таковые! И чем только черти не шутят, когда ангелы спят! Может этот трюк у большевиков и получится?! - прошептал один из хлюпиков, с лёгким польским акцентом.
   - Коммунизм в своей высшей стадии, где "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям" существует в среде руководства ВКП (б) и таких приспособленцев как Алексей Толстой, с открытым для него счётом в банке. А для масс они построят военно-казарменный социализм, или если хотите, казарменный коммунизм! Так называемые "законы подлости" - это их фундаментальные законы построения "нового общества" - посетовал другой, с московским говорком.
   - Карл Маркс весьма похож на Чарльза Дарвина, они оба считали, что труд создал из обезьяны человека. Так-то оно так, но у нас-то в России труд всегда был подражательный, и с нашим "мартышкиным трудом" нам так и так проку не будет, строй ты хоть какой строй! - с псевдонаучной убедительностью, произнёс калмыкообразный хлюпик, и многозначительно добавил: - А насчёт снов ангелов, могу утверждать, что такой "божественный ангел" как Ленин, находится в состоянии саматхи!
   - Осторожно! - опомнился и зашикал поляк. - Слово не воробей - вылетит, не поймаешь, а за язык поймать могут! Если у стен и есть свои уши, то стены и углы не выдадут, разве что иногда эхом, но вон за тем столом сидит Бабель, который и донос написать может, а не только свои байки. А тут ещё из угла в угол шатается партийный придворный Придворов, да маячит тут и там горлопан, и главарь Маяковский, подающий сигналы! У них самих всё шиворот навыворот и наперекосяк. Их безбожная "почерневшая икона" - "Чёрный квадрат", он же - обратная сторона "зеркала жизни". Они в своём глазу бревна не замечают, что не мешает им следить за другими, прислушиваться, вынюхивать, судить обо всех на свой большевистский вкус, и доносить в ОГПУ на непонравившихся им сограждан.
   А в одурманенной голове Маяковского стихийно рождались заготовки к стихам: "Не Ленин великий массам путь озарил, не сердце Данко, не пламя мирового революционного пожара, а - Я - альфа и омега фотонов!!! Пусть звёзды гаснут, свет их всё ж живёт! Их зажигают, если это кому-то нужно. Мой свет нужен всем и всегда больше, нежели свет сердец тьма-тьмущая Данко. Меня зажигать будут все и всегда, и я не погасну вовеки, и сам я зажгу всё и вся - я вечный огонь, и горючего хватит - Вселенная вся запылает, энергию эту вечно сохраняя!!!", - обгоняя формальную логику, носились мысли в его голове. Но по мере того, как "туман" в голове рассеивался, Владимир стал думать иначе: "Ещё не хватало бы домыслить, что лучи солнца - это отрезки и точки в сравнении с моими лучами, а мои - перспективная даль, они бесконечны, словно геометрические лучи, или того далее! Этак можно и до дурдома дойти! А всему виной семиклашки, это они мне дурь в башку вбили! Это мне горький урок, хотя в "Русской Правде" уроком называлось вознаграждение потерпевшему, но теперь это, пожалуй, наказание! Правда, и я мальцом на уроках доставлял головную боль учителям и отделывался лишь выпоротой задницей! Убеждал, что во Франции учёба начинается с одиннадцатого класса, а оканчивается первым, и что это и есть первоклассная учёба, не хуже, чем должность статского советника первого класса в России! А мы-то уже первый класс прошли - пора и должности поиметь! Пропагандировал "политическую арифметику": разделяй и властвуй; приумножай и богатей; отрицай и развивайся; а кому нечего терять, те соединяйтесь, дабы обрести весь мир, беря с миру не только по нитке! В конце концов, примкнул к большевикам - пошёл с ними через тернии к звёздам и новым мирам! А те, кто утверждает, что умный отличается от мудрого тем, что "умный найдёт выход из любого трудного положения, а мудрый в трудное положение не попадёт", те клевещут на нашу партию! Ибо любое трудное положение решается трудом, а лень и безделье губительны для всех, в том числе и для мудрых! А, посему, мудрая партия ищет и находит входы и выходы во всех передрягах, и ведёт через них (сквозь них) массы, а я - агитирую массы на это, и рекламирую этот бесконечный, как жизнь человечества, процесс!"
   Когда боль отпустила, Маяковскому и Бедному удалось, наконец-то, определить своё истинное местоположение, они скорректировали свои шаги и плюхнулись на свои места за столом.
   Очкастый "воздыхатель" - "битый интеллигент", всё ещё продолжал свои бесплатные инспирации и экспирации, но уже не дыма, а запахов яств, стоя, будто вышколенный официант, у их стола.
   - Вот чем ныне дышит интеллигенция! - усмехнулся Маяковский, глядя на его обалдевшую физиономию, и пригрозил: - Не вздумай, только нас пытаться инспирировать своей гнилью и сопливостью воззрений и идей, ибо эта попытка закончится для тебя пыткой ещё большей, чем та, которой подвергаешься ты и вся твоя жалкая порода в стальных тисках диктатуры пролетариата!
   А Бедный Демьян горько посетовал Бабелю: - Эти царские папиросы, что "царская водка" - не каждый, брат, такую пробу выдержит! Всё нутро, вместе с мозгами, в дым и пар растворяет! Тут, брат, мощная голова нужна, чтобы мозги с дерьмом не смешались! Табачок нам не токма с друзьями, но и с царями надо врозь держать, ибо это не про нашего коня корм!
   - Да, это ты зря с суконным-то рылом, да в калашный ряд полез, да ещё в чужих-то санях, Исаак! Без царя в голове, от таких папиросок в башке лишь революционный угар и потрясения! - полушутя, полусерьёзно поддержал Демьяна Маяковский.
   - Дуракам и дурман не повредит! Просрались и ладно вам! - огрызнулся Исаак Бабель, проглотив не обиду или огрызок, а очередной лакомый кусок.
   Очкастый, хлипкий и голодный интеллигентик рефлекторно взял с их стола и сунул себе в рот сочную селёдку. Бедолагу так сотрясали накопившиеся на голодный желудок эмоции, что у него зуб на зуб не попадал, и торчащий изо рта селёдочный хвост, раскачиваясь, смачно хлестал его по впалым щекам.
   - Ты погляди, у интеллигента задрипанного язык-то, раздвоенный как у змеи! - заорал Демьян, указывая пальцем на рыбий хвост во рту у несчастного. - Вот они, змеи подколодные, которые на нашего брата шипят и поносят наши завоевания! У, гад ползучий! Языки вам повырывать надо!
   Демьян выбросил вперёд толстую сальную лапу, и, ухватившись ею за хвост селёдки, вырвал малосольную вместе с её потрохами и головой изо рта тщедушного интеллигентика. И тут интеллигентика прорвало: из глаз хлынул такой поток слёз, как будто он очистил пуд лука, а изо рта прогремело: - Сталин и Троцкий - это козырные тузы в игре чертей между собой, а в дураках и дерьме остаются подыгрывающие им массы и вся страна. Эх, вы, строители псевдосоциализма! Вон видите за окном красавицу церковь, снаружи-то она благодать, а внутри теперь кучи говна - это ваши нерукотворные атеистические памятники - символы Советской власти, которые вы через задницу наделали. Вот ваш эталон строительства лажово-ленинского лжесоциализма - всё через задницу и коту под хвост! Вы взяли от прошлого внешнюю красоту, согласно завету г. Ленина, и вложили в эти прекрасные формы своё внутреннее содержание. Всё ваше дело - говно!
   - Да, я - осенизатор, революцией мобилизованный! - заорал, побагровев, Маяковский. - А ты - понос цыплячий, смеешь ещё мне указывать и мою личную и общественную революционную совесть дерьмом марать?! Не дано тебе, жалкий хлюпик, Великое Бытие, а достоин ты лишь низкого быта! Крылатый Пегас даже срать с тобой на одном поле побрезгует! А я тебе, сейчас, омлет в твоих штанах сделаю, чтобы ты на других, да на чужое рот не разевал, а сам себя поедом съедал!!! - доорал он и пнул злосчастного либерального интеллигентика ногой в пах. - Получил в "золотую середину"! Не клади свой хуй на большевизм и строительство нашего социализма! Всё, что по хую, то больно, особенно когда "пизды" получаешь! Не забывай полученный урок, он тебе наукой и искусством послужит!! - напутственно прокричал Маяковский.
   От полученного пинка, нахохлившийся интеллигентик, "пустив петуха", взлетел под потолок, и, с криком: "Ваш большевизм - это тоталитарное хамство!!!", вылетел в выбитое собой окно.
   - Низковато летит "пташка", видать, это к плохой погоде! - с озабоченным видом съязвил Демьян, наблюдая за пируэтами неприкаянного интеллигентика. - Глянь, брякнулся на паперть ломанным грошом, а разбился выеденным яйцом, так что от него и мокрого места не осталось! И откуда только у этих голодающих столько говна при жизни берётся, чтобы нас им с головы до ног мазать?! Ведь своим говном нас мажут, мажут и мажут!!! А когда их нет, то и проблем от них нет - чистота и порядок!
   - Эти интеллигентишки только погоду портить, и умеют, да на каждом углу Советскую власть стараются обоссать, как кобели углы зданий, и нагадить ей, как суки во всех углах! - разделил его озабоченность Бабель, но тут же перешёл на оптимистический лад: - Но если идейно обтесать не просто уголовников, а "многоугольников", таких, каким был Беня Крик, сделав из разносторонних и многогранных "бриллиантов", коими они являются, весьма ограниченные краеугольные и ключевые "камни", для строительства социализма, а, затем, и для перестройки его в коммунизм, то тогда нам никакие подмоченные углы страшны не будут! Да и сами интеллигентики для стройматериала сгодятся, после того как, засушив сухари, отправятся в трудовые исправительные лагеря, и их там сформируют и обожгут, и заморозят, как следует! А то ведь, "твёрдые ленинцы" у нас пока на вес золота, и на постройку социализма их пока не хватает, а вот когда всех врагов переделаем, тогда от гнилой интеллигентности не останется и духу, а всё, что задумано, будет достроено в срок и даже досрочно!
   - Это точно! Либеральную интеллигенцию надо как следует поприжать и сформировать новую - Советскую! А то эта "рафинированная" интеллигентская прослойка-подстилка может стать куда более опасной, чем гвозди Рахметова! Это сейчас она - сопли, да понос с саками, а пройдёт время - затвердеет сталагмитами и сталактитами, и замурует нас заживо! - высказался, чавкая, Демьян.
   - Вы это верно заметили! - согласился с собутыльниками Маяковский, "пропустив" очередную кружку ерша. - Всех их давить надо, а, особенно, писклявых писак-интеллигентщиков! Вот, например, Зощенко - эта Моська, лающая на гужевой транспорт пролетарской революции и социализма. Ишь чего задумал, прохвост: хочет писать рассказы о Ленине! На что покусился, подлец, прямо изо рта у нас мозговую кость вырывает, нас - певцов рабоче-крестьянской Революции переплюнуть хочет! И это уже после того, как моя поэма "Владимир Ильич Ленин" все точки над "и" расставила! А тут этот интеллигентишка мокрогубый хочет расплеваться дорогим сердцу именем! Подумаешь, что в "империалистическую" был штабс-капитаном и имел четыре или пять крестов, а в "гражданку" адъютантом в полку деревенской бедноты, - выслуживавшаяся породистая дворовая, то бишь дворянская шавка! Тявкал, что хочет написать эти рассказики для детей дошкольного возраста. Это подумать только! Хочет детей растлить своим ехидным мировоззрением на дедушку Ленина. Сослать его надо, подлеца, на "Ленские прииски" в концлагеря, чтобы только сосульки мог сплёвывать, а не Ленинград и Ленина оплёвывать. Вот тогда-то, гад, на своей шее почувствует великое значение и громадьё слова "Ленин"!!!
   - А я хоть и был в Конармии корреспондентом, но всегда рубил с плеча! - воскликнул Бабель, и, опрокинув кружку ерша в рот, "растёкся мыслью по древу": - Я своим закадычным друзьям: Ягоде и Ежову постоянно толкую: "Ещё Конфуций, имевший прижизненный прищур Ильича, но на оба глаза, говорил, что настоящая победа та, которая достигается ещё до сражения. Так что, смекайте: потенциальных врагов надо опережать, сажая их раньше, чем в их головах созреют преступные замыслы, а то можно и опоздать с предотвращением их реализации. Конечно, мы не христиане, и не утверждаем, что если взглянул на женщину с вожделением и прелюбодействовал с ней в сердце своём, то это равнозначно реальным действиям! Но мы же ленинцы, далеко превзошедшие даже конфуцианство, и не должны подставляться под удары врагов, а должны своими ударами предотвратить их желания, мысли и действия!!!"
   - Ну и как они реагируют? - осведомился Демьян.
   - Хитро улыбаются, да руки потирают! - жестами и мимикой Бабель изобразил гримасы Ягоды и Ежова.
   - Стало быть, всё в порядке, и с ними кашу сваришь! - облегчённо вздохнул Маяковский и добавил: - Пусть потом другие, то бишь наши враги, её расхлёбывают, давятся и подавятся!!!
   Этот возглас души явился их очередным тостом, но после очередной осушённой кружки, Маяковский почувствовал недюжинный заряд хмельной храбрости и не удержался от сарказма в отношении Бабеля: - Ты даже свои сочинения пишешь химическим карандашом, вот до чего любишь химичить и брать всех и вся на карандаш! Всё твоё творчество - сплошной донос! Так мать твою, через так...
   Бабелю крепкие словца Маяковского были, что слону дробина, точнее даже бегемоту в толстую кожу.
   - Ты, видимо, разделяешь мысль Пушкина: "Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей", точнее, кто жив и мыслит. А также думаешь, что угораздил же тебя чёрт с таким талантом родиться в России! Вот всё на дуэли и напрашиваешься, расточая клевету и домыслы! - лениво заметил Бабель.
   - Я презираю не людей, а дрянь! Людей несчастных призреваю! А лучшим у Пушкина считаю строчки, воспевающие трудовой быт:
  
   Шла баба через скотный двор
   Бельё повесить на забор.
  
   Я знаю, что страх создал богов, дерзанье - королей, а большевизм их всех уничтожит, уничтожив, заодно, капиталистов и прочую дрянь! А поэтому счастлив, что живу в самой боевой стране - СССР, под управлением ВКП (б)! Сколько Земному шару ни крутиться, ни вертеться, а под нашим колпаком (будёновкой) будет, как шарик под напёрстком у напёрсточника. А ты, б..., пока мы в дыму бродили, почти все яства слопал как буржуй! Когда-то я тебя хвалил, пока, как фундук ни раскусил, и понял, что ты просто фу! - прогремел Маяковский и сплюнул на пол.
   - Твоя точка зрения - это пятая точка тела! Так ты и жизнь свою профукаешь! - с Одесским говорком, сострил Бабель.
   Перебравший ерша Демьян, почувствовал себя неуютно в лучах их славы, "алкогольная моча" вновь ему в голову ударила, и он, предвосхищая свою печальную участь, вскочил и заорал: - А кому не хватает заваренной каши, так я поделюсь и добавлю! Я хоть и бедный, но мужик вредный! У меня теперь кроме обид, горечи и притеснений ничего не осталось, так я их каждой сволочи, сполна воздам! Всем всыплю по полной! Всем перца задам! Моя каша перцовая, и без топора, и без масла обойдётся - до мослов, до крупа, до мозгов проберёт! В башках у вас только эта каша и будет! Вдыхайте горечь мою!!!
   Демьян схватил пакеты красного и чёрного молотого перца, разорвал их и стал сеять перец во все стороны. Приперчённый Маяковский, напролом, выбежал из кабака, вслед ему, эти "фарватером" сбежал и Бабель. Львиную же долю красного и чёрного перца пылесосом всосал огромный нос армянина. Армянин уже давно вытащил из своей глотки закупоренную бутылку шампанского, но вновь "в бутылку лезть" не хотел. Однако Демьян не унимался: - Так тебе, значит, на это начхать?! Врёшь, чайник носатый, ты у меня крутым кипятком ссать будешь! Не на меня, а меня "ссать"!
   Демьян схватил со стола вилку и, двинувшись в сторону пятящегося от него кабатчика, худо-бедно запел:
  
   "Вот идёт буржуй -
   Морда выдрою.
   Я тебе, буржуй,
   Глазик выколю.
   Один выколю,
   Другой останется,
   Чтобы знал, буржуй,
   Кому кланяться!"
  
   - Куда ни ткнись, везде нас бьют и отовсюду турят и вытуривают, особенно турки! - сетовал армянин.
   А тем временем, раззадоренный перцем Маяковский мчался на всех хмельных парах по улицам "Белокаменной", выплёскивая из раскрытого настежь рта, вместе с блевотиной, булькающий мотивчик: "Маркита, Маркита, Маркита моя. Зачем ты, Маркита, не любишь меня?!" А в голове его рождался ответ: "Не любит, потому что мы с ней незнакомы, и даже не виделись, а, тем более, она незнакома с моей поэзией, иначе не было бы вопросов! Тем более что золотые червонцы и серебряные полтинники звенят в моих карманах не хуже, чем какие-то сто франков её красной цены!" "Жаль вот только, что Лиличка Брик часто брыкается! Но я, позолотив ей ручки, ножки и все иные дорогие моему сердцу её части тела, авось и взнуздаю эту сноровистую кобылку, хитрую как лиса!!" - шла пульсация мысли и надежды из его сердца, а не из его головы. Звон звонких монет, как валдайских колокольчиков, ускорял его бег, и как кнутом подстёгивал его низменные страсти. Бабель давно уже отстал и свернул в свои "палестины", а Маяковский, кося пьяным глазом, видел своё троящееся отражение в витринах магазинов, в виде лихой тройки пегасов в стремительном полёте (аллюре галопом), который занёс его в Гендриковский переулок, к дому с квартирой Бриков.
   - Галопом по Е... Но, тпру, тпру, тпру!!! - воскликнул поэт.
   "Пегасы" резко остановились, встав на дыбы у парадного подъезда, перед дворником Кузьмичом.
   - А ты на дыбы-то не вставай, не вставай! Всё одно с пьяной харей Вас сюды пущать не велено! - диктаторским тоном произнёс Кузьмич.
   - Кем не велено?! - опешил поэт.
   - Ими-с! - многозначительно проронил дворник.
   - Какими это суками?!
   - Брыками-с! Да Вы не брыкайтесь-то, не брыкайтесь! Я и не таких жеребцов взнуздывал! Ещё каких - идейно подкованных, из нонешних партийцев, которые так и норовят задарма к ентой кобылке проскочить. Они-то ещё с "Гражданской заварушки" такой лихости набрались, но у меня не побалуешь! Где сядешь, там и слезешь - это у неё, а от меня сам еле ноги унесёшь! - набычился дворник.
   - На-а-а-а!!! - испустил подбадривающий себя возглас Маяковский, и, что было сил, ткнул кулаком, целясь в ехидную усатую морду дворника, прямо в его чёрные длинные усы, нагло шевелящиеся туда-сюда, как "дворники" на лобовом стекле автомобиля. Но рука, описав полукруг, бессильно ткнулась в родной пах, где, за мгновение до этого, успела побывать метла дворника. - А-а-а!!! - уже жалким фальцетом разнеслось по улице, исходящее от катящегося со ступеньки на ступеньку поэта, которому до этого казалось, что он противостоял, троим Кузьмичам.
   Подобрав выпавшие из карманов скатившегося Маяковского ценные монеты, дворник сменил гнев на милость: - Куда же Вы покатили, мил человек, в таком-то состоянии?! Негоже нарушать правила дорожного движения! Так и быть, батенька, вначале проспись! - дворник поднял за шиворот Маяковского и, поддавая ему коленями под зад, впихнул его в дверь подъезда, наставляя: - Стишки - это баловство, как и семечки! Пользы от них мало, а бумажной шелухи много! Не сори в людных местах, батенька!
   Не теряя времени даром, Маяковский позвонил в дверь, на которой красовалась латунная табличка с гравировкой: "О. и Л. Брик". После третьего звонка, дверь отворила хозяйка.
   - Лиля, я у твоих чудных ног!!! - простонал Маяковский, плюхнувшись носом в её колени.
   - Ося, я по колени увязла в Маяковском, помоги выбраться! - завизжала Лиля.
   Поправляя на носу очки, в прихожую вошёл Осип и сипло пожурил жену: - И всегда тебя угораздит вляпаться во всякую дрянь!
   И тут же шутливо примирительно добавил: - Но ты же у меня прекрасная лилия, а лилия хороша и в болотной жиже! Но эстетичней всё же ты, кувшиночка моя, смотришься в чистой воде ванной!
   Отпихнув Маяковского от своей жены, Осип вежливо пригласил его пройти в залу.
   - Ах, Ося, Ося!! Ты - ось, вокруг которой крутится наша с Лилей большая любовь!! Спасибо тебе за это!! - поблагодарил его Маяковский, входя в залу.
   Когда гость и хозяева приняли благопристойные позы, усевшись на стулья за большой круглый стол красного дерева, Лиля, взирая на большой букет алых роз, стоящий в хрустальной вазе в центре стола, мечтательно снизошла к влюблённому в неё поэту: - Прочтите нам свои стихи о любви, Вольдемар!
   Маяковский смерил бычьим взглядом алый букет колючих роз, пыхтя, перенёс взгляд на пунцовые губки Лили, с проглядывающими за ними острыми белыми зубками и разящим его душу, как булавки бабочек, острым на словцо язычком, глубоко вдохнул благоуханный аромат роз. И, находясь в любовном трансе, стал непроизвольно декламировать густым басом первое, что пришло на ум:
  
   Вы помните,
   Вы всё, конечно, помните,
   Как я стоял,
   Приблизившись к стене,
   Взволнованно ходили Вы по комнате
   И что-то резкое
   В лицо бросали мне....
  
   Когда он, облегчив себе душу, закончил стихотворение словами: "Знакомый Ваш Сергей Есенин", Лиля, отзвенев смехом, молвила: - Так значит и это из вашего:
  
   "Мне мил стихов российский жар.
   Есть Маяковский, есть и кроме,
   Но он, их главный штабс-маляр,
   Поёт о пробках в Моссельпроме".
  
   Маяковский пришёл в себя, и, обиженно, начал хаять покойника и "иных": - Ему только о Клюеве и о тех, кто "бумаги даже замарать и то, как надо не умеют", бумагу замарать, как надо, было по силам, да пробки собирать в кабаках, чтобы душу свою затыкать! А писать обо мне и о Ленине - это не его ума дело! То, что написал Серёжка о Ленине - это мутная капля, в сравнение с моим бескрайним синим морем моей поэтической и человеческой любви к Ильичу!! А моя любовь к тебе, Лиля, это любовная лодка! И если она разобьётся о быт, то прозапас есть сотни спасательных шлюпок - выплывем!! "Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал!" - пропел он строчку из известной песни с трагическим концом.
   - Я вижу, что Вы свою страсть уже в кабаке утолили, а во мне вот любовная песнь разожгла страсть - хочется на деле заняться любовью, но не с Вашим "трагическим концом", а бесконечно восхитительной любовью!! Пойдём, Ося, в спальню!! - нетерпеливо вскочив со стула, страстно простонала Лиля.
   И не успел Владимир упасть от удивления со своего стула, как мило воркующая чета упорхнула за дверь опочивальни. Слышно было, как щёлкнула дверная задвижка, и, вмиг, вся квартира наполнилась страстными стонами и любовными вскриками, и воплями сексуальной Лили. Ося и Лиля ковали отнюдь не "кадры Советской стране, назло буржуазной Европе", а своё счастье, назло Маяковскому.
   Маяковского трясло так, как будто он сидел на электрическом стуле, под высоким напряжением. Каждый стон и вскрик желанной Лили пробегал по его "железным" нервам электрическим током, а напряжение этого тока нарастало с каждой секундой, и ему стало казаться, что он и впрямь стал светиться как электрический маяк. Дрожа всем телом, поэт подполз к "громко звучащей" двери спальни и стал царапать запертую дверь. Он плакал и стенал от горя, в такт Лилиным любовным возгласам, он громко бредил: - Лиля, Лиличка, Люлюнчик!!! Умоляю, пусти!!! Ты прекрасней Лилит, но не будь столь же коварна и жестока, и даже более жестока ко мне, чем она к Адаму! Пусть Адамом будет твой муж Ося, а я согласен продать душу Дьяволу и даже стать им, только бы ты отдалась мне, словно Лилит Люциферу! О, чёрт побери! Дай, дай и мне вкусить райского наслаждения! Но не обрекай меня на адские муки терпения! Ося, отопри! Кончай, кончай быстрее эти муки! Не истязай меня, хотя бы и по нужде! Ося, Ося, раздели со мной эту пархатую "курочку любви", а я разделю с тобой "курицу славы"!
   Но, увы, час от часу становилось не легче! Ося и Лиля могли сто очков вперёд дать камасутре и тантрическому сексу по разнообразию любовных поз и продолжительности сексуальных действий, и ещё как давали!!! Оргазм чувственной Лили несмолкаемым соборным органом звучал в ушах глашатая Советского образа жизни, Орфея Советской поэзии, обличителя "дряни", а звуки соборного органа он ненавидел всеми органами своего тела, не меньше, чем церковное пение!
  
   "Бытие -
   а у этих - секс, еда и питье
   определяет сознание" -
  
   с горечью, дополнил и уточнил Владимир Владимирович свои стихотворные строчки. Его полный горя и отчаяния взгляд "зацепился" за висящий в комнате портрет Ильича. С фотографического портрета Ильич глядел на него совсем не так, как Господь Бог с икон, на которые Владимиру Маяковскому всегда хотелось плюнуть. Наглый взгляд идейного вождя мирового пролетариата, "гения упрощенчества" вдохновил тёзку Ленина на дерзания, и внушил самые смелые и радикальные действия, ради достижения желанной цели!
   "Товарищ Ленин,
   по фабрикам дымным,
   по землям,
   покрытым
   и снегом
   и жнивьём,
   вашим,
   товарищ,
   сердцем
   и именем
   думаем,
   дышим,
   боремся
   и живём!"
  
   - издал боевой клич Маяковский, вскочил на ноги, и с криком: - "Именем революции, приказываю открыть!", что было мочи, пнул дверь в спальню, а чтобы последнее слово осталось за ним, стал крыть строптивых хозяев "последними словами", подтверждая эти слова весомыми ударами в готовую вот-вот сорваться с петель злосчастную дверь. И тут дверь, со скрипом, распахнулась, но не та, что преграждала путь в спальню, а - входная, за его спиной. Чудом, уловив этот звук среди изобилия прочих, Маяковский обернулся, и обмер от восхищения, увидев перед собой, нет, не трёх граций, ибо в глазах его уже давно не троилось после того, как его более-менее отрезвил удар дворника. Он увидел грациозную блондинку в демисезонном пальто, похожую на его любовницу Полонскую, но более эффектную и таинственную! Вспыхнувшая новой звездой, в его сердце, новая любовь, добавила энергии в его дико бьющееся сердце и мужской половой орган. Он смерил даму алчным взглядом, пытаясь быть неотразимым и поразить её сердце и пробудить сексуальное воображение, если и не с её первого взгляда, то со своего - долгого и многообещающего. Блондинка изящным движением вынула руку из кармана, с зажатым в ней браунингом, и потрясающе эффектно "указала" им на Маяковского, столь потрясающе, что он не успел ничего сообразить! А "сердцеедка", прищурив свои большие прекрасные глаза, выстрелила в большое наполненное любовью сердце великого поэта, ещё не успевшее разорваться от своего бешеного ритма работы, но и не сумевшее "отскочить" в сторону от летящей пули, "оборваться от страха", или "уйти в пятки". Пуля пробила его сердце, будто десятку бумажной мишени в тире, и только хлынувшая кровь смазала это впечатление. Пробив сердце поэта, пуля, со смещённым центром тяжести, вышла у него из зада. Это дало повод некоторым гражданам, ставящим всё "с ног на голову", утверждать, что великий Советский поэт застрелился через свой зад. Пронзительные же любовные вопли Лили Брик, заглушили звук выстрела состоявшейся "дуэли".
   "За что?!! Какого чёрта?!!" - прочитали на застывшем лице поэта его предсмертные мысли Лиля и Ося, когда отзвучала их страсть, и они вышли из алькова.
   - Боже, что это с ним?! - взвизгнула осипшим голосом Лиля.
  
   Маяковский лежал на огромном ворсистом ковре, на спине, широко раскинув в стороны руки и ноги, под боком валялся браунинг. Его бездыханное тело, на роскошном персидском ковре, смотрелось весьма театрально, как в театре абсурда, коим, по большому счёту, становилась вся Советская жизнь, и которую таковой, ещё недавно, вместе с другими, делал товарищ Маяковский. Будучи при жизни не менее заметной фигурой для Советских современников, чем статуя Христа в Рио-де-Жанейро, для современных ей жителей этого города-мечты Остапа Бендера.
   - О, чёрт! Он покончил с собой! Сегодня он, как мог, пытался подражать Есенину! - заверещала Лиля. - И, что хуже всего, залил кровью ковёр! Неужели не хватило духу повеситься, как это сделал Сергей?! Если бы и усрался, при этом, так только в свои штаны! Да, это весьма пакостное отличие! Забыл, что осуждал Сергея в двадцать шестом?! "Помереть не трудно. Сделать жизнь значительно трудней" - импотентом был и засранцем!! И вот этот, по меткому определению Есенина, "главный штабс-маляр" певший о пробках в Моссельпроме, что равнозначно пению о тупых как пробки массах, не менее метко, но c дуру, сам поимел себя пулей-дурой, и кровь пустил, как из уймы порванных целок! Этак недолго нам и репутацию подмочить, а не только ковёр! А какое пятно он поставил на Советскую власть и ВКП (б) своей мерзопакостной смертью! В Америке ему жизнь не понравилась, а в СССР она, выходит, хуже смерти?! В США, по его мнению:
   "Но пока
   Доллар
   Всех поэм родовей.
   Обирая,
   Лапя,
   Хапая,
   Выступает,
   Порфирой надев Бродвей,
   Капитал -
   Его препохабие".
  
   А в СССР Советский рубль, выходит, людей просто рубит, а препохабие - "Капитал" Карла Маркса! Так зарубежная пресса может истолковать его самоубийство! Может быть, лучше выбросим этот труп куда подальше?! Разделим его громоздкое тело на половины, как "прозаседавшегося", или на более мелкие части: на части тела и на органы, и скроем их от органов внутренних дел! Вынесем, незаметно, этот мусор к чертям собачьим! - тревожно произнёс Осип.
   - О, нет!! Нет, нет!! Пускай с ним возятся те, кому положено! Хватит с нас и того, что мы с ним живым возились! Пусть видят, что он сам себя укокошил, а не подозревают, что мы его ликвидировали! Чёрт с ней, с зарубежной прессой, лишь бы нас за сокрытие и "убийство" наши компетентные органы не прессовали! Скажем, что не мы его до самоубийства довели, а - "Зелёный змий" - искуситель! - решила Лиля. - Звони в милицию, Ося! Не будь остолопом! - подтолкнула она его к телефону.
   Осип дрожащими руками схватил телефонную трубку и прокричал в неё: - Алле, барышня! Срочно соедините меня с местным милицейским участком.
   Связавшись с дежурным милиционером, Осип, срывающимся от волнения голосом, прокричал: - Звонит Осип Брик. В нашей квартире свёл счёты с жизнью поэт Владимир Маяковский. Думаю, что вам надлежит проверить, все ли счета он оплатил. В "Скорую помощь" не звоню, ибо видно, что она нужна ему как припарка, он "Скорую" на целую вечность обогнал!
   - Ждите! - чётко ответил дежурный.
   Лиля билась как в лихорадке. Пытаясь её успокоить, Осип сжал её в своих объятиях и, позабыв всё на свете, они опять занялись любовной вознёй, но теперь уже рядом с безучастным трупом некогда громогласного поэта и пылкого влюблённого.
   - В чём дело, граждане?! Что за безобразие?! - раздались над ними голоса вошедших в квартиру оперативников.
   - Да это вот у него надо бы спросить! - сказал Осип, застёгивая штаны и указывая ногой на хладный труп, надеясь, однако, что тот не возопиет как камни. - Владимир Маяковский пришёл к нам в гости не спросясь, и не спросясь ушёл из жизни, пока мы в спальне с женой любовную нужду справляли. Быть может причина его ухода в мир теней в том, что этого поэта стали редко посещать музы: Эрато и Евтерпа, а сам он стал чаще посещать Диониса - он же: Вакх и Бахус, а дорожка-то к нему извилистая и коварная как змей, недолго сбиться и провалиться в тартарары даже Маяковскому! - красочно пояснил Ося.
   - Сколько он произведений о Великом Ленине написал, во скольких о его гении добром помянул! Читай, считай, перечитывай, пересчитывай! Мозги свои он мечтал до Ленинской степени развить, в смысле: сплести до его извилин, и двинуть умом в непомерные выси и дали! На этой почве умом и тронулся, а дальше - "слово товарищу маузеру" или браунингу; вместо ума - пуля-дура, а дело - гроб! - блеснула женской логикой Лиля.
   - Похоже, что его кто-то из жизни-то выпроводил! - заметил опытный криминалист, изучая характерные особенности смертельного ранения.
   - О, Боже! - Неужели это убийство?! - прошептала, округлив свои большие чёрные глаза, Лиля. - Я-то полагала, что это романтика самоубийства, а здесь, о, ужас, прозаический детектив! Но кто, кто посмел поднять руку на Орфея пролетарской революции, социализма и коммунизма?! Чьё пустое сердце билось ровно, в руке не дрогнул пистолет?! - возвышаясь до Лермонтовской патетики, возмутилась Лиля. - Знала бы, всем телом и душой защитила бы стоящего поэта от подлого убийства! Носом чую, что здесь не обошлось без подлой суки с французским душком. Зенки бы ей повыцарапывала!! - это прозвучало столь убедительно, что оперативники поверили в искренность её высоких чувств и гневных желаний, а физиономия Осипа, не менее убедительно, выражала неподдельное удивление по поводу убийства в его собственной квартире.
   Опрос соседей показал, что ими была замечена в доме таинственная незнакомка, в предполагаемое время убийства, так что оперативники озаботились поиском этой, по всем описаниям, роковой красавицы. А, поскольку, пуля не только вышибла из великого поэта великий дух, но и открыла, ненадолго, дорогу крови, и, надолго, моче и дерьму из его тела вон, то теперь чуткий носик Лили, даже при сильном желании, не смог бы уловить запах чужих французских духов. Теперь уже от высоких чувств у Лили не осталось и следа - обаяние поэта было перебито обонянием того, что некогда было его внутренним содержанием.
   - Маяковский окончательно исписался, испи?сался и искакался!! - выдохнула Лиля, приступая к уборке того, что осталось от трупа поэта, когда его вынесли вперёд ногами из квартиры. - Увы, не бумагу замарал! Вот мне и досталась работёнка, куда хуже, чем у цензора: подчищать не "промахи", а последствия точного попадания. Я так была напоена ароматом нашей с тобой любви, дорогой, что не сразу уловила запах соперницы, а скорее даже союзницы, избавившей меня от домогательств этого осточертелого типа! Но кто же моя избавительница?! Знала бы, поблагодарила! - прошептала Лиля мужу.
   - Не знаю и не осуждаю! А вот "Вовка Вовкович" писал о дряни и о мрази, а ныне сам попал не в князи! Ещё бы! На чёртоводюженном-то году Советской власти! Видать, что чёрт его попутал, а он и свалил к чёртовой матери, или к чёрту на кулички, не телом, так душой! Возможно, что вместе с пришедшей по его душу смертью, или ведьмой, иль кикиморой, иль ещё чёрти кем! Попав не в князи, он попадёт, чем чёрт не шутит, к "Князю тьмы"! - целуя Лилю в ушко, прошептал чёрный юмор Осип.
   - Он только звучит громко: Владимир Владимирович Маяковский, что означало: "владеющий миром и тем и этим" (и не только в смысле макромиром или микромиром), или "владеющий миром по наследству" "световой и звуковой ориентир". А вот в постели он был не ярок и не велик, овладевал мало, а в сравнении с тобой, так и вовсе покойник! Но всё уверял, что в этом деле он воскреснет! Ну что же, теперь ему и карты в руки! Теперь он у него отвердел, как и все его прочие члены тела! - чёрным юморком откликнулась чертовка, и поцеловала мужа взасос.
   "Не случайно, чёрт побери, что его голосовая "сирена" не утопила тебя в море его любви, твой говнистый характер был тому помехой", - иронично подумал Осип.
   Уже задержали, по подозрению в пособничестве убийце, и увезли дворника Кузьмича, который на деньги Маяковского напился в стельку, и о которого убийца вытерла ноги, как о половую тряпку.
   "Подкузьмил Володьке Кузьмич!!" - злорадно подумала чета Брик, узнав о злоключении и заключении под арест дворника.
   - Да и поделом тебе, Вова, нечерта было хлеб у строителей и дворников отбивать: выходить строить и месть, в сплошной лихорадке будучи. Да ещё и соваться в осенизаторы, пудря массам мозги о том, что осенняя революция мобилизовала его на это. Хотя сам сунулся туда, чтобы загребать себе, хотя и грязные, но "непахнущие" деньги (ведь революции в России могут быть только криминальные), но вот, в итоге, провонял сверх меры! - ёрничал Ося, под хихоньки и хахоньки Лили.
   А у возвращавшихся от них, в служебной машине, двух оперативников и криминалиста звучал такой разговор:
   - Какое громкое и архиответственное дело! О-го-го! Величайший Советский поэт эпохального дарования убит! Убийца одним выстрелом пистолета перечеркнула его "планов громадьё", но того, что он уже совершил ей и гаубицей не разрушить! Это уголовное дело исторической важности!! Эх, докопаюсь я до сути! Землю буду рыть, но отыщу всех виновных, хоть из-под земли их достану! - с комсомольским задором, протараторил молодой опер.
   - Под землю со стыда они не провалятся, а вот яму-западню им вырыть стоит! Надеюсь, что мы сами туда не попадём, но каждый из тех, кто поднял руку на Советскую литературу и её великого поэта, должен будет поднять и вторую руку, сдаваясь перед неумолимым возмездием Советского правосудия! - поддержал его стремление криминалист.
   - Да, покопать стоит. Шлимман, к примеру, "Трою" откопал и этим прославился, а здесь тайна гибели поэта сокрыта, в стократ превосходящего Гомера! Только вот разгадки тайн, они, брат, не всегда только внизу, в земле сокрыты, но порой ответы на них чуть ли не с потолка падают! Вот, помню, было у меня в девяносто седьмом такое дело, - начал свой рассказ пожилой опер, набивший себе руку, но не оскомину, в расследовании уголовных дел, будучи следователем, ещё в царское время, - по сигналу прислуги, полицией был обнаружен труп купца I гильдии - Люстрова в его доме. На момент появления полиции, труп находился в комнате с запертой изнутри на крючок дверью, который полиция, поднатужившись, выбила. А на какой крючок подцепить убийц? Какими сетями их поймать? Но пока главными были вопросы: кто убил? И где ключ к разгадке? Да, трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно когда её там нет, но и в светлой искать убийц нелегко, когда их там нет. А их там не оказалось. Но то, что это было убийство, сомнений не было. Ноги и руки Люстрова были изуверски завязаны на его шее, чуть ли не "Гордиевым узлом", из его тела торчали ножи и вилки, физиономия исцарапана, на голове гематомы от ударов, а на полу битая посуда. Очевидным было то, что, если бы убийца был один, то, чтобы так связать тело, он должен был бы обладать исполинской силой, и, скорее всего, преступников было несколько. Но куда же они могли деться? Осмотр комнаты показал, что других входов и выходов из неё нет, окна заперты и на них решётки не хуже тюремных, четыре угла и ни одного уголовника! Сердце Люстрова давно уже не билось, тело окоченело так, что развязать его не смогли, а рубить не стали, так узлом в склеп и положили. Ну, так вот, веду я расследование этого запутанного дела: допросил прислугу, они в один голос дают показания; мол ничего особенного не припоминаем, а за два дня до обнаружения трупа была обычная ссора между мужем и женой. Он к ней, как всегда, подкатывал: "Ты мне, сука, рога наставляешь!", а она ему в ответ: "Я тебе их наставляю, тебе их и обломать могу! Ты у меня, козёл, и рога и копыта отбросишь!" И далее прислуга, допрошенная по отдельности, но, как сговорившись, уточняет: "А потом они взвозились, как всегда бывало. Нам-то, конечно, к этому не привыкать. Раньше интересно было подсмотреть и подслушать, а потом, стало быть, интерес ослаб. К тому же хозяин, видно догадываясь о нашем интересе, велел нам ни уха, ни рыла не совать в это дело. А через пять минут, супруга их, Клавдия Поликарповна - хозяюшка наша, хлопнув дверьми, вышла из дому. Как обычно, видать, к своим родителям удалилась, и искать её нам запретила. А вот Ираклий Пантелеймонович из своих покоев два дня не выходил, мы думали, что, как обычно в таких случаях, горе горькой заливал, но когда он и на третий день не вышел, что с ним никогда не бывало, тут уж мы забеспокоились, стучать стали, а от него ни слуху, ни духу! Сообщили мы в полицию, они прибыли и дверь в его кабинет вскрыли, мы глядь, а он, горемычный, уж хладный. И не скажешь: лежит ли, стоит ли, али сидит - скорчился весь, скукожился, заплетён, и весь срам на лицо! Ножи и вилки из него торчат - вроде блюдо из него приготовили, и уплетать хотели, но не по вкусу оно этим чертям пришлось, только сырьё, почём зря, извели!"
   Ну, после таких показаний, как понимаете, я вдову к ответу привлёк. Надо сказать, что я уже давно к этой дородной красотке клеился, живя с ней по соседству, да она меня от себя отшивала. Ей, видишь ли, всё только золотопогонников с аксельбантами примерять на себя нравилось, а простой картузник или казённая суконная шинелька как бы ни к лицу, ни к телу была. Ну а теперь уж она от меня ужом отвертеться не могла, влипла, так влипла, сучка. "Давайте, - говорю, - сударыня, чистосердечные свои показания. Теперь от ответов: "да" или "нет" на мои вопросы, не моя судьба будет решаться, а Ваша! Счастье, так сказать, Вашей личной жизни зависит от того, отвергнете ли Вы моё предложение или согласитесь на предложенную Вам руку помощи и расскажете, кто и как выворачивал и заплетал руки и ноги Вашему мужу, делая из них смертельную для него петлю, и "компостировал" его ногтями, посудой, ножами и вилками, перед отправкой в последний путь. Может быть, он был мазохистом, и кого-то попросил помочь ему в истязаниях своего тела, да вот перестарались? Но куда и как "смылись" помощники? Он ведь не спрут, чтобы смочь так себя удушить. Что это за чертовщина? Вам ли, на ту пору его жене - одной сатане, этого не знать?! Кайтесь!!" А она всё отпирается, уже, правда, не столько телом, сколько душой. Не "колется", а только "мнётся": "Тело его я не вывёртывала и не истязала. Меня саму от него невообразимо воротит и выворачивает, как от блевотины. Не мазохистом он был, а садистом! Угрожал мне мою "вину", меж ног, горячим утюгом загладить! Назвала я его импотентом и аморальным маралом с роскошными рогами, которые не сбросить ему никогда. Плюнула ему в харю, растёрла пощёчинами и ушла к родителям. У кого руки дошли этого подлеца его же руками и ногами удавить, не знаю, но готова, от всей души, им не только руки и ноги расцеловать, но и самой "по их рукам пойти", кем бы они ни были!" При этих словах, меня так и подмывало пойти на самооговор, ради того, чтобы поучаствовать в долгожданном грехе. Но не тяжесть расплаты за это легкомыслие меня смутила и отвратила от этого, а спас меня переборовший-таки все иные желания профессиональный интерес. Что это, думаю, за фокусы такие?! Как убийцы смогли покинуть комнату, оставив её запертой изнутри?! Отправил я вдовушку в следственный изолятор, а сам отправился в эту комнату проводить следственный эксперимент. Прибил на место крючок, но закрыть на него дверь извне не получилось. Хожу по комнате, места себе не нахожу, а в голове застрял вопрос: "неужели это дело рук вездесущей "старухи с косой"?! Хотя на её обычную работу здесь было не похоже, ей будто домовой или черти помогли! Чувствую, что попал в тупик; так, с разгона, и "налетел" на стеллаж с книгами, вот сверху они мне на голову и посыпались. Вдруг, вижу в одной из упавших книг иллюстрацию, где изображён мужчина в позе, сильно напоминающей то состояние тела, в котором пребывало тело господина Люстрова, только без ножей и вилок. Смотрю обложку книги, а на ней написано: "Йога", а внутри: иллюстрации поз и описание приёмов достижения физического и духовного совершенства. А рядом книжонка по китайской медицине, с иллюстрациями местонахождения точек на человеческом теле, используемых в иглотерапии. Вот тут-то мне как в голову ударило. Я бегом в склеп, благо, что кладбище со склепом его родителей, где нашлось место и ему, было недалече. Вбежал я в склеп, и так обложил его крепким матом, что даже родители его в гробах перевернулись! А горе-йог мигом выскочил из того психического состояния, в котором пребывал! И, виртуозным образом выпутавшись из своих крепких объятий, вскочил на ноги быстрее, чем солдат в казарме, после команды "подъём"! А, затем, изволил дать весьма убедительные показания на себя и супругу. Так он сообщил, что после жаркой ссоры, запер, за опозорившей его супругой, дверь, и, вместо того чтобы посыпать голову пеплом, стал разбивать о голову китайский сервиз с изображениями оленей, символизируя, таким образом, своё стремление избавиться от рогов и обрести счастье безрожества. А, кроме того, это был, на его взгляд, и символ стремления избавиться от тернового венца брака и нимба святого мученичества от семейной жизни. Но и этого ему показалось мало, и он, много дней до этого штудируя йогу и иглотерапию, и поднаторев на этом деле теоретически, решил применить эти знания практически; дабы, завязав с прошлой жизнью, достичь абсолютного счастья душевного и здоровья телесного. Не имея под рукой игл, воткнул в тело ножи и вилки, "впутался" в нужную позу - характером и гибкостью он был сущий гад! Замедлил сердцебиение так, что непосвящённый не расслышит и не прощупает! Боль телесная им не ощущалась. Температура тела опустилась почти до температуры мертвеца, но тело не разлагалось, дыхания у него не было заметно - он погрузился в захватывающее дух блаженство, похлеще, чем от алкоголя, опия и прочих наркотиков. Он уверял, что в ту пору ни душевно, ни нравственно не разлагался, а вот мой жаркий мат ошпарил его всего, несравненно мощнее крутого кипятка, которого он вряд ли бы почувствовал, а тут его подбросило более чем "на три этажа" вверх, словно вырвавшийся из паровозного котла пар! Против такого мата никакая медитация не устоит! Вот так "зажёг" я эту "люстру"!!!
   Молодой оперативник рассмеялся и сказал: - Жаль только наш "маяк" не "зажжёшь" даже матом. Но само дело стоит свеч! Всё же убит-то Великий русский (хотя он и называл себя грузином) и Советский поэт, и он нам, в отличие от Люстрова, не до лампочки!! Кто же его душегубица?! Пригубила и сгубила? Вот бабы, а?! И во Владимира Ильича-то ведь тоже баба стреляла! Ту суку поймали быстро, но и эту, носом чую, отыщем! Будет что рассказать о своём расследовании!!
   Но, вскоре, молодой оперативник погиб от удара красивой "финкой" в сердце. Скоропостижно, если не сказать "оперативно", умер пожилой опер. Ненадолго пережил их и погиб в автокатастрофе криминалист.
   Казалось, что смертельное проклятие, вроде проклятия гробницы Тутанхамона, сгубило их - добросовестно копавшихся в этом деле.
  
  
  
  

Глава 16

  
  
   Рим. 1937 год.
  
   Сидя за обеденным столом, Муссолини наслаждался всякого рода пищей, и, проглатывая слова-паразиты, говорил гостившему у него Ильичу: - Я не Трималхион, моя лучшая пища для ума - в Ваших наставлениях и советах! А для души я ем своих политических врагов, а для тела ем паразитов и жаб - эта пища для тела столь же полезна и приятна, сколь было бы вредно и ужасно, если бы паразиты меня жрали, и грудная жаба душила. Наплевав на гигиену, можно смело потреблять пищу вместе с любыми живыми бактериями, любыми вирусами. Недаром Наполеон Бонапарт заметил, что тот, кто способен победить свой страх, тот способен победить и чуму, и холеру и чёрте что ещё! А говнюки, утверждающие, что "мы есть то, что мы едим", абсолютно правы только относительно самих себя. Мой же организм отбирает из материальной пищи нужные ему для строительства молекулы и атомы, черпает нужную энергию, а всё лишнее и отработанное - вон. Вот только Ваши гениальные идеи целиком и полностью живут во мне и наполняют голову умственной, а сердце чувственной энергией! Несомненно, что наша первая судьбоносная встреча в 1900 году, предопределила величие ХХ века и всех последующих веков развития человечества! И каждая новая встреча несравненно более важна для прогресса человечества, чем второе пришествие Иисуса Христа или прочих Мессий!!!
   Своими мощными челюстями, Бенито, с превеликим удовольствием, разжевал жареную жабу, густо посыпанную молотым красным перцем и постельными, насосавшимися крови, и в таком виде засоленными, клопами, маринованными клещами, варёными вшами и блохами, и, причмокивая, проглотил эту аппетитную для него пищу. - Я б всех паразитов и жаб, что на моём столе находятся, живыми уплести мог, они ни от меня б сбежать не смогли, ни на мне б не задержались, ни во мне б спасения не нашли; но я ведь не садист, а - гуманный гурман, вот и ем их трупы. Ну а бактерии и вирусы - как войдут, так и выйдут - насрать на них! Микроб - он и есть микро [б] - малый звук, да и только! Когда я ем, я не глух - ушами идеи ем, и не нем, ибо немки - это семейство насекомых, подотряд паразитических перепончатокрылых! - смачно пошутил он и продолжил: - Вот здесь, в кастрюлях, лежат пареные мозги моих врагов, а вот соус из их трупов. Я не Ягве, он любит благовония и лучших жертвенных животных, а для меня трупы врагов всегда приятно пахнут в любом виде, а разные способы их приготовления, придают им лишь разные вкусовые оттенки, главное, чтобы не приедалось! Смердят лишь живые враги!
   Перед Ильичом возвышалась крутая масленичная горка спагетти, очень напоминавшая ему клубок переплетённых аскарид. Впрочем, в тарелках на столе были жареные и пареные аскариды и цепни, и прочие паразиты животного мира, и салаты из паразитов растительного мира.
   "Такому аппетиту дуче позавидовала бы и злая волшебница Гингема, а вкус во многом бы разделила! Не этому ли учил меня и мой отец, говоря, что страшны не те черви, которых мы едим, а те, которые едят нас! А мой старший братец Александр даже золотую медаль получил в Петербургском Университете за научную работу о пиявках! Но многие исследователи лишь объясняли паразитов, а дело состоит в том, чтобы их уничтожить, в том числе и таких обманчиво полезных как пиявки! Молодец, Бенито! Его кухня и французскую кухню переплюнула, с лягушками и устрицами, и китайскую, со змеями! Змеи и живые-то первыми на людей не нападают, а вот от живых цепней людям куда больше вреда, не говоря уж о том, какую угрозу несут нам и массам наши живые политические враги, и сколь полезны их трупы! "Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу"?! Нет, чёрта с два!! Врагам или лютый голод концлагерей, или их самих с потрохами следует сожрать!! Грабь награбленное!! Ешь, жри, лопай объедавших тебя паразитов!! Ешь их, чтобы жить, и живи, чтобы их съест! С таким же аппетитом как у Бенито, или с таким же архилюдоедским как у моей бывшей ученицы: Розарии Землячки - "фурии красного террора"! А там видно будет!" - подумал Ильич.
   А Муссолини, пожирая мозги врагов, политые их трупным соусом, восклицал: - Белиссимо!!! Перфетто!!!
   - То, что слово "микроб" означает малая жизнь, а вирусы чаще микробами не называют, а называют самой малой ядовитой мелочью, так на всё это нам начхать! Что нам любая малая жизнь и любая мелочь, принесённая в жертву, ради лучшей жизни всего прогрессивного человечества, перед которым любая иная жизнь мала и гроша ломанного не стоит и выеденного яйца, кроме жизни каждого из нашей троицы: меня, тебя и Адольфа! Это жизни таких слюнтяев, как Достоевский, не стоят слезы ребёнка, а наши жизни бесценны и велики, ибо от наших жизней и здоровья зависит жизнь и здоровье человечества. Поэтому, ешь на здоровье! Приятного аппетита! - сказал Ильич и добавил: - Знаю, что твой стол - это не порочное желание перещеголять почти, что всеядных китайских императоров, а здоровое стремление покончить с мерзостью и паразитами во всех сферах жизни, переделать их в полезный для урожая навоз. И это верный путь! Кроме того, поедание своих политических врагов, даёт, в конечном итоге, такой хороший стул, что он несоизмеримо надёжней золотых императорских тронов! Не мог удержаться, чтобы не похвалить тебя! Браво! Брависсимо!!
   - Это, в прямом смысле, мой "модус вивенди", то есть образ жизни и способ существования. Многие считают, что у меня "большой зад", то есть мне везёт, но если у меня и "большой зад", то это от такого питания! - засмеялся Бенито. - Многих "испанка" на кровать, а с кровати в гроб уложила в девятнадцатом, а я её уложил на стол, да и сожрал с потрохами, а, затем, отправил на её пожизненное место - в парашу! Я не брезгливый, многие мои враги от страха обсираются, а я их обсираю, а потом и уплетаю, и, в конечном итоге, высираю! - пёрло от него задором и оптимизмом, не без изрядной доли итальянского хвастовства.
   "Да, задница ты порядочная! Самая большая и образцовая в "сапожке" задница! Но, при этом, ныне не просто "часть тела", а жизненно важный орган работы со здешними массами засранцев. Подстёгивая тебя, я управляю ими, а дай тебе волю, так тебе на всё "насрать будет", а всё порученное дело просрёте!" - высокомерно подумал Ильич, слегка задетый фонтаном чужого хвастовства, и всосал в рот несколько аскаридообразных спагетти и червячков (вермишелин).
   - Придёт время, и мы сожрём и всех главных паразитов: рантье, капиталистов, в том числе наших злейших врагов - сионократов; среди мной пожираемых политических врагов, есть враги-паразиты - это вдвойне смачно, хотя, точнее говоря, они-то уже бывшие враги-паразиты, но вкусовых качеств ещё не потеряли! Да, если мы не сожрём оставшихся в живых врагов и паразитов, то они сожрут нас. Мы должны быть ловчее их - нападать первыми и сообща! Не все враги наших врагов - нам друзья, тем более что наши политические враги соблюдают правила личной гигиены и спешат отмыться, если их обосрут, грязью обольют и так далее и тому подобное! Ох, и смачные сволочи: враги, враги-паразиты и паразиты-враги! - не удержался, чтобы не отпустить очередной "гурманный" комплимент своим яствам Бенито, и тут же продолжил: - О, наш великий вождь и учитель, бессмертный Ленин! Ваши враги - мои враги, Ваши друзья - мои друзья, Ваши планы - наши цели! Вы ведёте нас к установлению германо-итало-японского мирового порядка, и, под Вашим гениальным руководством, мы его наведём, в этом крайне непорядочном и захламлённом мире, в котором наши враги стараются навести лишь тень на плетень! Гитлер заявил, что там, куда ступит сапог германского солдата, там и Германия. Вы, верно, указали им, куда им следует ступать, чтобы они не отдавили нам ноги. Но мы, конечно же, готовы, ради наведения нового мирового порядка, "станцевать" с ними, особенно на широких просторах России, то бишь Советского Союза. Наш итальянский сапожок в пору лишь мёртвым, погребённым в нём итальянцам, а живым и деятельным - он жмёт! Мы с Адольфом - "два сапога пара"!! Вы научили, нас с ним, тому, что и толпа, и страна - это женщины, а женщины любят твёрдый хер, твёрдую руку и сильную личность. И мне вот недавно отдалась жаркая красавица - Эфиопия! Хочу скоро овладеть и мусульманской скромницей - Албанией, наряду с доставшимися мне по наследству Эритреей, Ливией и "интимной" частью Сомали! Это уже будет более приличный гарем, под присмотром моей матушки-жёнушки - Италии!
   Я уверен, что связь с матушкой-жёнушкой не обречёт меня на печальную участь Эдипа, или Нерона, ибо наш всемогущий Бог - это Вы, и Вы нам в помощь!! WOW! (Ого!) в какую огромную помощь!!! Грядущий германо-итало-японский мировой порядок перерастёт во Вселенинский порядок - высший этап управления людскими массами! А все нации и народности сольются в единую метисную массу - наиболее оптимальную форму существования человечества! Это будет во стократ величественней и долговечней Римской империи, Западной и Восточной Римских империй, Священной Римской империи и "Третьего Рима"!!!
   Ильич усмехнулся, представив себе Бенито главой Итальянского сапожка "просящего каши", но похвалил: - Ты правильно меня понял! Годика через два мы сможем начать мировую справедливую войну, с нашей стороны, и несправедливую со стороны наших лютых и заклятых врагов! Вот Япония, к которой я, несмотря на её императора и его дворню, питаю особую симпатию ещё с 1905 года, протопчет и профундаментирует для нас львиную долю азиатских стран и Австралию и сослужит нам хорошую службу в деле захвата всей Америки. А, потом, япошку-императора и его дворню выгоним со двора к "япономатери", а японобогом стану я! Кому это не понравится, пусть делает себе харакири или сеппуку, а не захочет - лишится головы. За то, что япошки победили в пятом году царскую Россию, им большое спасибо! Но за ними есть небольшой должок за 18-22 годы, уверен, что они его с лихвой возместят! Об Африке и говорить нечего - одомашним и выдрессируем! В Европе, самым серьёзным противником для нас может стать Сталин. Иосиф взял все бразды правления в СССР в свои руки, ибо он проявил свои тайные способности лучше всех держать СССР в узде и уверенно править им в интересах сионократов. А Троцкий, Зиновьев, Каменев и иже с ними свою роль отыграли, и с ними сионократы поступили не менее подло, чем со мной! Не сказать, что они поступили со мной бесцеремонно, ибо организовали пышную церемонию издевательских похорон, а против Троцкого организовали пышную кампанию и отправили на запасной путь в Мексику. Остальных же отыгравших решили порешить на месте, дабы массы не унюхали обмана, а насладились расстрелом этих "бешеных собак". Ныне Иосиф - это, по сути, многорукий и многоголовый монстр. Его головы - сионократы, а руки: силовые органы и члены его политбюро. Все остальные члены партии - шестерёнки, а беспартийные массы - прочие винтики и детальки государственной машины, этакого механического мула, но способного перестроиться, против внешних врагов, в свирепого носорога! И, при этом, этот мул и носорог чувствителен к стимулам. Да, я говорил вам о том, что любят толпа, страна и женщины, но пуще всего они любят стимулы, будь то плеть или меткое слово, они бросаются на врагов под воздействием стимулов, как немецкие овчарки, по команде "фас"! Бросок же массивного СССР наиболее страшен! Мы же перехитрим Иосифа, поступим с ним не по-братски, не так, как братья с библейским Иосифом, а значительно хуже - с летальным для него исходом. Адольф соблазнит Иосифа Латвией, Литвой, Эстонией, Северной Буковиной и Бессарабией, Восточной Галицией и Западной Белоруссией, пообещает Иран и Индию, подпишет с ним пакт о ненападении, и, таким образом, усыпит его бдительность. При этом главное, успеть вовремя напасть, то есть своим нападением предупредить его нападение на Адольфа! Нам с Адольфом удалось скомпрометировать в глазах Иосифа ряд толковых Красноармейских военачальников во главе с Тухачевским (которого он,
   0x08 graphic
   по своей вине, лишил возможности выиграть польскую кампанию, не послав ему в подмогу конармию Будённого и 12 армию, и этим погасив пламя мировой революции). Cкомпрометированных нами вояк, он пустит в расход, ослабнет, а когда "уснёт", будет более пригоден для нападения, чем медведь в спячке. Конечно, его головы - сионократы хитры и недоверчивы, но секретные протоколы о разделе территорий и сфер влияния, должны оказать на них кратковременное гипнотическое воздействие, внушив мысль, что они смогут уверенно водить нас за нос, а когда мы сделаем то, что они хотят, они нас прихлопнут и наведут в Германии, Италии и Японии опять свои порядки, которые они ныне утратили, и даже более чем прежде возьмут эти страны и весь мир в оборот, и более чудовищную кабалу, в результате своих геополитических манипуляций. Пусть так и думают, так как на самом деле германо-советские секретные протоколы сыграют с ними ещё более злую шутку, чем подложные "Протоколы Сионских мудрецов"! Ибо мы нанесём-таки, смертельный удар СССР, точнее говоря: "ЛжеСССР", первыми, и оставим сионократов с шутовским носом, а жить им останется с гулькин нос! Затем, падут как костяшки в домино, под нашим ударом, Англия и США, и, таким образом, "загремит костями" вся сионократия мира!
   Да, вот ещё, можно перед нападением соблазнить Советскую "сомнамбулу" Выборгом, и заставить её пройти по Маннергейма линии вдоль и поперёк, а, прорывая её, "сомнамбула" сама надорвётся! Что нам и надо, чтобы её добить! А то, что в состоянии сомнамбулизма можно, якобы, ходить и лазать где угодно, не получая травм - это бред!
   - Пусть финны, как финки солитёров, проникнут в сомнамбулу и, развившись в ней в червей, высосут из неё все жизненные соки! - пошутил Бенито, и тут же в оправдание похвалил: - Бабы немки и финки, конечно же, так же, как немцы и финны - для нас не паразиты, а - благодать! Верю, что финские снайперы - "кукушки", накукуют нам долгие лета, а "Ворошиловских стрелков", а то и "Сталинских соколов" продырявят и посшибают столь же уверенно и наверняка, как удар ножа-финки в сердце с близкого расстояния. Пусть не всех, но и немало!
   - А японцы пусть, пока, "поиграют" со сталинистами, то бишь сталинцами, у озера Хасан и в МНР, у реки Халхин-Гол, и забьют им гол, а уж мы, в свой черёд, поснимаем со сталинцев головы, где бы эти сталинцы не находились. Ну а то, что Сталин присоединит к себе предложенные ему нами территории, то это нам наруку ещё и потому, что он не успеет до нашего на него наступления основательно укрепить новые границы СССР. А до прежних своих пограничных укреплений его войска не успеют добежать, ибо будут окружены и разбиты на слабоукреплённых новых государственных границах в пух и прах! Дефлорация их границ произойдёт молниеносно, мы разовьём успех по всем стратегическим направлениям и одержим блицкриг. За колхозы и совхозы, за сталинские лагеря и тюрьмы, за свою нищету регулярная Красная Армия и мобилизованные массы населения вряд ли будут, что есть сил сражаться, скорее всего, будут сдаваться на милость победителя, а нет, так драпать, куда глаза глядят. Овладев многими развитыми странами Европы, мы изрядно увеличим свой экономический и военно-технический потенциал, который и сейчас растёт у нас как на дрожжах, ибо потребность в войне - изрядный допинг для нашей науки. Годика через два, добрав нужного количества и качества силовых органов, мы достигнем "половозрелости" и эти Европейские зрелые красавицы-страны, одна за другой, падут под нашим неотразимым напором и родят нам ещё большее могущество, так что твои африканские забавы будут выглядеть, в сравнение с этим - детскими шалостями! Но если что, то германские войска помогут тебе и в Северной Африке, против английских поползновений. Попробуй-ка еще, и овладеть старушкой Грецией, эта старая блядь многому научит! Если будет ерепениться, то Адольф ей руки заломит и раком-таки поставит! Испания, она вон куда более норовистая сучка, но Франко, с нашей помощью, её всё же уломает, никуда она от него и от нас не денется. Адольф аншлюсирует Австрию, но такие мелочи, как Южный Тироль в ваших с ним отношениях не будут проблемой, ведь нам скоро будет принадлежать весь мир, то бишь Земной шар. Франко, Салазар, Павелич, Хорти - это наши сукины сыны! Болгария, Румыния, Финляндия, Португалия, Венгрия - это наши сукины дети! Германия, Япония и Италия - наши старшие дети! Однако Италии следует в этом году официально присоединиться к Антикоминтерновскому пакту, образовав, таким образом, официальную богатырскую тройку: Германия, Япония, Италия - это покажет сионократам сплочённость наших сил, перед их коварным оружием - Коминтерном, который я создал при их помощи, и надеялся повернуть против них, но они меня тогда опередили, а вот в этом случае побоятся на нас напасть! Тем более что к нашему пакту непременно присоединятся и другие страны, пусть и более слабые, чем каждая из нашей троицы, но более смелые, чем Франция, Англия и США! Да, Болгария, Венгрия, Румыния - страны, хоть и не семи пядей во лбу, но и не из робкого десятка! Возможно, что к нашему пакту, пусть он хоть будет называться просто Берлинским, присоединиться и Храбрая Югославия - чем чёрт не шутит! Закономерно создадим и ещё более крепкий союз: "страны Оси", которые станут "новой геополитической осью" Земного шара! И даже, если Великобритания и Франция объявят нам войну, то они ещё после этого не менее девяти месяцев не смогут ею разродиться, попытаются перевести стрелки на Сталина, а Сталин (Джугашвайне, как съязвил о нём Адольф) на них. Наша задача состоит в том, чтобы запутать и одурачить головы сионократам, и создать у них впечатление, что это они нас за нос водят, а потом, якобы, столкнут лбами друг с другом, нам на погибель, а им на радость. А мы, внушив им такие надежды, внезапно для них разобьём их, как и их надежды, и в Западной, и в Восточной Европе, и в Америке, и в Азии, и во всём остальном мире. Так что "роды" великих сионократических стран: Франции, Англии, США и архисионократической - ЛжеСССР обернутся для них не кесаревым сечением, а сечением их голов - сионократов, насмерть эти головы засечём. На Чехословакию начхать и расчленить. Словакия беспрекословно подчинится. С затюканной Турцией разговор простой - перед силой, она в три погибели склоняется-преклоняется, и будет нам прислуживать. Две нефтяные "Иры": "Ира К" и "Ира Н", тоже, в своё время, будут нам прислуживать, когда их нынешние хозяева ослабнут. А во время войны с ЛжеСССР для того, чтобы ослабить сопротивление врага, нужно пробудить в тамошних нациях и народностях националистическую рознь. Для этого создадим из пленных нацменов националистические полки и дивизии, борющиеся со сталинцами за свои национальные свободы, а из русских, так и армия наберётся. А после нашей победы, этим националистам и шовинистам не миновать беды, и только труд в концлагерях позволит их освободить живыми, перевоспитав в нашем духе, а нет - так мёртвыми! От австрийцев будет нам немалый прок, как уверяет Гитлер. Зов крови подсказывает ему, что это будет именно прок, а не прокол, как в "Первую мировую", во время "Брусиловского прорыва". Я в этом не сомневаюсь, как не сомневаюсь в толковости немцев, итальянцев и японцев. Я уверен в твоих и Гитлера выдающихся способностях, и знаю, что вы меня не подведёте и не проведёте, ибо я, ко всему прочему, прирождённый психолог! Если я когда-то и восклицал: "мудрый Эдип, разреши!", то, только пародируя Пушкина, с его восклицанием: "хитрый Эдип, разреши!" А, на самом-то деле, во всём обойдусь без Эдипа, мне достаточно и вас. Мы, что нам надо, разрешим, а то, что не надо - запретим! То, что нам надо, распутаем, а кого надо - запутаем! Я уверен, что мы упорядочим весь мир по нашему вкусу! На вкус и цвет, мы - товарищи, а остальными будут только "порядочные граждане"! Я знал, что победа сионократов над нами могла быть лишь "Пирровой", а наша победа над ними будет окончательной!
   - Я верю Вам больше, чем себе, Владимир Ильич! Я знаю, что если я поскользнусь в душе, или двинусь умом, то Вы всегда сумеете вправить мне мозги, просушить и укрепить мою душу - вообщем, спасти и сохранить! В ноябре этого года Италия непременно присоединится к Антикоминтерновскому пакту. Давайте выпьем за успех нашего общего дела! "В вине - жизнь!" - говаривал Петроний, а хорошая жизнь - в хорошем вине!! Вино - не вина, а Виктория! За нашу прекрасную Викторию! За воплощение в жизнь нашей новой карты мира, которая хороша, как наша карта вин!! За победу наших карт!!! - взахлёб, произнёс свой тост Бенито, поднимая бокал.
   Ильич и Бенито дружно осушили по бокалу красного вина, с изысканным вкусовым букетом.
   - Приятно! Будто кровь самых лютых врагов испили! Хотя кровь врагов пить всё же полезней, но и вином брезговать нельзя, оно мозги промывает в нужном направлении, когда пьёшь с умом и других спаиваешь с умом! В противном случае бывает так, как говорил Спиноза: "Пьянство - это добровольное сумасшествие"! Но, когда к алкоголю примешивается большая доза идеологии, то от такого коктейля массы шествуют в нужном направлении, под контролем нашего ума, а уж наш-то ум крепче любого алкоголя! И если вода камень точит, то алкоголь наш ум острит и просветляет! Раньше я пил алкоголь из черепов своих врагов, пил из банок с заспиртованными головами противников, а вот теперь думаю, что они такой чести не достойны, ибо алкоголь пусть лишь наши головы ублажает, да на головы масс воздействует! А головы врагов достойны, быть, лишь ночными горшками, да больничными утками, да и то, лишь те вражеские головы, которые подойдут для этого по размерам. А вот есть ли в никотине богиня победы Ника или нет, мне не важно, ибо огоньку поддать и дым-туман напустить кому надо, я и без табака сумею! Но вот себе голову туманить, и задымлять не буду и никому не позволю! Пусть Чемберлен, да Черчилль в своём тумане и дыму сидят; да Иосиф думает, что дымовую завесу напускает и нам ничего не видно, что он задумал, а он, на здоровье себе, своих врагов выкуривает и испепеляет. Мы-то их насквозь видим, для нас они страусы, прячущие головы в песок! И "безногий" Рузвельт - "безмозглая" индейка, да и только! Куда там Дракуле до нас?! Мы выпьем кровь из всех наших политических и геополитических врагов! Мы добьёмся того, что наша хорошая жизнь будет не только в вине, но и во всём мире! И будет, с каждым годом, становиться всё лучше и лучше, как вино! А лезущие в бутылку враги, в ней и останутся! - произнёс, всё больше пьянеющий Ильич.
   - Да, вино не арийского цвета крови, у них она должна быть такого же цвета как у аристократов - цвета педиков! А ведь Адольф их терпеть не может, так что будем надеяться, что арийской крови прольётся не столь много, что от её вида он заблевал бы всё вокруг и впал в депрессию, как во время поражения Германии в "Первой мировой"! - захохотал опьянённый Бенито. - Но и мы своею кровью свои дела скрашивать не будем, пусть их скрасит кровь наших врагов, пусть даже запёкшаяся чёрная, а мы-то уж в этом постараемся, как только можем! - добавил он, наполняя вином бокалы.
   - Крови бояться не надо, кровопускание полезно для масс. Для того чтобы в полной мере властвовать над массами, нужно быть и Богом и чёртом. В чём-то Богом, в чём-то чёртом, но и тот и другой пустили массам немало кровушки. Такое обновление кровопусканием, всегда оздоравливает массы и укрепляет над ними власть! - весомо, заметил Ильич.
   - Ну что же, это мы можем! Это занятие, сказать по совести, не столь трудно, сколь приятно! - сознался Бенито.
   - Совесть - это химера, говори и делай без совести, но по правде, по нашей правде! - уточнил Ильич.
   - И то правда, что совесть - химера, и эта пакость во мне от рождения не водилась! Уж лучше легион бесов, чем она! Я видел, как мучила она некоторых слабохарактерных парней, да так, что они кончали с собой! Как видно, бес меня и попутал о ней заикнуться, но то, что крови будет - мало не покажется - это как пить дать! - ответил Бенито, давясь смехом и протягивая Ильичу наполненный вином бокал.
   - Смех не удлиняет жизнь, но умаляет смерть! - глубокомысленно изрёк Ильич, принимая бокал. - Возможно, что Сталин, с испугу, когда мы возьмём его в оборот на всех фронтах, увеличит довольствие военнослужащим, за счёт голода "детей войны", а также будет применять денежные поощрения за звания и за награды. Скорее всего, будет выделять, хотя бы по сто грамм водки на красноармейца в день, для храбрости. Но, из-за больших потерь на фронте, оставшиеся в живых солдаты и офицеры будут пить, куда большие дозы алкоголя, которые остались из-за гибели однополчан. И, таким образом, одурев от водки, Красная Армия понесёт ещё бо?льшие потери в живой силе и технике, считая, что на миру и смерть красна! К тому же дуракам и закон, и приказ не писан. Германцы же укрепят свой боевой дух наркотическим допингом, в разумных для победного марша дозах! - вдобавок, высказал своё обоснованное предположение Ильич.
   - Товарищ Ленин, думаю, что для нас будет оптимальным вариант, если Адольф включит в "пакт о ненападении" между Германией и СССР, пункт по которому Иосиф свои основные силы должен держать в рассредоточенном состоянии, и подальше от своей новой госграницы c новыми территориями Германии. А германские силы планировалось бы держать в стороне от госграницы с СССР, якобы для того, чтобы сам чёрт не смог спровоцировать конфликт и разом развязать широкомасштабную войну между СССР и Германией. Пусть Иосиф надеется, если что, на то, что ему удастся, как Кутузову, заманить врага подальше в дебри России, и там, постепенно, разбить. Но скоро германская военная машина будет куда более скоростной, чем советская, и мы осуществим блицкриг, не дав Иосифу передышки и возможности наладить организованную долговременную оборону и партизанскую войну. Его войска, в его воинских округах, будут своевременно попадать в наши окружения, и разбиваться, как посуда, на наше счастье! - дыша перегаром, попросил и уверил Бенито.
   - Так или иначе, но мы его окрутим и разобьём как глиняный горшок, или раздавим, как пустую консервную банку! - стукнув по столу кулаком, пообещал Ильич и опорожнил бокал. - Наших информаторов, Иосиф и его ищейки далеко не всех изобличили и уничтожили, так что наши основные "глаза и уши" оказались ему "не по зубам"! И это тоже залог нашего успеха! - добавил Ильич, берясь за ещё один полный бокал вина "Бароло". - Да-а-а! От такого вина не осовеешь! Блевать готов от Английского короля Георга (Шестёрки), тогда как ваш формальный и никчёмный король Виктор Эммануил III мне безразличен, зато этот Итальянский "Король вин" мне явно по нутру! - выпучив от удовольствия глаза, выдохнул он. Хотел было закусить тем, что лежало рядом с "аскаридами", но поднеся вилку с пахучей пищей к лицу, довольствовался лишь занюхиванием.
   - Да, фашизм - это замечательно! - самозабвенно выдохнул Бенито, опорожнив свой бокал. - А вот германский нацизм... Мне доложили, что в Папской библиотеке Ватикана хранится манускрипт, в котором утверждается, что спасшиеся жители Атлантиды создали Заборейское государство, достигшее, в своё время, фантастического прогресса в науке и технике и высочайшей культуры, превзойдя в этом деле свой прежний атлантический уровень во много раз! После чего, все заборейцы сознательно ушли в мир иной, так как в этом мире достигли всего чего возможно в нём достичь, а дальнейшее развитие, естественно переводит расу, нацию и цивилизацию в лучший мир! Выходит, что германские нацисты вовсе не потомки высшей расы! - доверительно сообщил Бенито. - Впрочем, Ватикан - это ещё тот мухлёвщик!! Я заменю-таки своенравного папу Пия XI, на покладистого папу Пия XII! Потомки немцы или нет, но сменой Римских пап будут довольны!
   - Они - потомки, но не прямые, то есть незаконные! - иронично произнёс Ильич, и тут же перешёл на серьёзный тон: - Бонапарт правильно заметил: "Большие батальоны всегда правы", тем более правы уже весьма большие и сильные Германские армии! Прав, за два года очень выросший Вермахт, его породила слюна, которую я с Гитлером наплевал на Версальские ограничения военной мощи Германии, закабалявшие её в немощи. Если мифология сплачивает Германию, то эта мифология - реальная сила, подобно идеи, овладевшей массами, она всесильна и, значит, абсолютно права! Даже если исходить из того, что она овладела не всеми народными массами планеты, а только германскими, и, следовательно, не абсолютно права, то и тогда этой относительной правды, наряду с нашими общими усилиями, хватит для того, чтобы завоевать мир. А завоевав его, мы усовершенствуем эту правду, сделав новые "научные открытия", в интересах наших народов, но, особенно, в интересах нашего общего дела - создания единой метисной массы и эффективных форм управления ею! Такой формой станет мировой фашиствующий социализм, а затем коммунизм!
   - Эх, ядрёна вошь! Эх, твою япона мать! - воскликнул Бенито, в восхищении, употребив известные ему русские восклицания, понимая их как форму выражения наивысшего восхищения и полного согласия.
   Последнее восклицание вернуло пьяного Ильича к мыслям о Японии: - Сказать откровенно, япошки-то мне денег на революцию 1905-07 годов отвалили, но революцию эту мы провалили, однако войну япошкам помогли выиграть, оттянув на себя львиную долю царских сил. Японская победа в пятом, была для Николашки ложкой дёгтя в бочке мёда победы над нами в седьмом. Японская победа, к которой я приложил руку, была для "Вторичного" не менее болезненной, чем удар саблей, полученный им от японского городового по тогда ещё некоронованной башке! И вот теперь, сообща, мы порвём жидо-сталинскую Россию куда как больше, чем японцы царскую при Портсмутском мире, и Германия, Австро-Венгрия, Болгария, Турция жидо-ленинскую при Брестском мире! Но за этими самураями нужен глаз да глаз, то бишь за ними нужно смотреть в оба, чтобы эти узкоглазые не сдрейфили!
   - Мы с ними в жмурки играть не будем, если что, так мы им глаза на жопы натянем и моргать заставим! - осклабился Бенито, а затем, запрокинув голову и выпучив глаза, мечтательно произнёс: - Три великие державы: Германия, Италия, Япония - это прекрасно, но как говаривали ещё сотни лет назад два ушлых итальянца: маршал Джан-Якопо Тривульцио и граф Рамондо Монтекукколи: "Для ведения войны нужны три вещи: деньги, деньги и опять деньги".
   - Адольф немалые деньги изъял у германских жидов, на начало Второй мировой хватит, а там от блицкрига к блицкригу - от завоевания одной за другой стран, проблем с деньгами не будет! Время - деньги, и их нам обеспечат блицкриги, ибо мы на них способны! - заверил Ильич.
   - Фашисты на всё способны! - поддакнул Бенито и продолжил: - Первым фашистом, на мой взгляд, был Гай Юлий Цезарь, и до чего способный был чертяка! Читал, писал и отдавал приказы одновременно. Причём, этим он занимался сразу на разные темы, и весьма успешно! Даже Сталин, на мой взгляд, гениальный фашист, но жидовского направления. Недаром мне Адольф в шутку говорил, что когда завоюем Россию, то Сталина поставим нашим наместником, ибо он лучше других кандидатов умеет усмирять непокорных и управлять этим сбрендившим народом. Но, когда я ответил, что с божественно-дьявольским гением фашиствующего социализма и коммунизма - Лениным, мы, шутя, обойдёмся и без Сталина, то он всерьёз согласился, сказав, что в этом и не сомневался, и что товарищ Ленин, в умении достигать поставленных целей, любому богу и чёрту сто очков вперёд даст! А, вернее, у них нет ни одного шанса его обойти! Фашисты на всё способны только с Вами, товарищ Ленин!!
   - У тебя правильный взгляд на вещи! - похвалил его Ильич, но тут же объяснил: - В 1936 мы с Адольфом разыграли Троцкого, тайно пообещав ему, что если он подымет свою "пятую колонну" в России, то после нашей победы, мы его поставим главой в России. А вот Адольф и публично так говорил о Сталине, с моей подсказки, ибо вполне возможно, что у Сталина, после того как мы овладеем большей частью Западной Европы, появится желание предать сионократов и переметнуться к более сильным - к нам, и он это желание осуществит, в надежде, что он нам как гениальный руководитель сгодится. Адольф говорил в виде шутки, пусть сионократы пока думают, что мы шуткой и ограничимся. Гений Сталина, вернее его гении, - это головы сионократов, а в шутке есть доля истины, и она состоит в том, что мы завоюем Россию, а не в том, что мы оставим Сталина нашим наместником, и не в том, что он лучший умелец усмирять. Если он раньше времени выйдет из сомнамбулизма, то ему уже ничего не останется, как сломя головы броситься нам в ноги, а мы его растопчем в любом случае. Да, наша сила день ото дня возрастает, но это не значит, что сила есть - ума не надо. У нас в меру сильные умы, надо набрать и соответствующую им физическую силу. Во всём нужна мера, та мера, которая приведёт нас к желанной цели. Сходить с ума не надо ни в какую сторону, выходящую за разумную меру, ибо впадёшь в глупость гораздо быстрее, чем достигнешь абсолютной истины, которую знать в полном объёме абсолютно излишне. Заборейцы были заумниками и нам с ними не по пути. А посему, надо все заумные книги сжечь вместе с заумниками, которые пока здесь, но пытаются увести за собой массы. Эх, горите, враги наши синим пламенем в пожаре "Второй мировой"! За скорую "Вторую мировую войну"!! - произнёс тост Ильич, и они с Бенито выпили на брудершафт, после чего Ильич, вдруг, разухабисто запел: "И талия, и сапог! И та ли я, и тот ли я?!", а затем, принялся ритмично взад-вперёд раскачиваться на стуле, непрерывно повторяя: "да- да-да-да-да-да-да-да..."
   - Вы обожаете дадаизм?! - вежливо поинтересовался Бенито, но Ильич, не обращая на него внимания, продолжал и продолжал с чем-то соглашаться. В трансе, он, как будто, был со всеми и всем согласен. А в голове его кометами проносились непроизвольные мысли, свои и чужие: "Рябой Сталин - это отнюдь не "курочка Ряба", несущая золотые яички! Он и "яйцеголовых" интеллектуалов не жалует, и для него народные массы не стоят и выеденного яйца! Если Маркс полагал: "Чтобы вдохнуть в народ отвагу, нужно заставить его ужаснуться самому себе", то это не про Советский народ, ибо СССР - это страна победившего идиотизма, а идиоты свой идиотизм не осознают! А вот Гегель не шелуху нёс, а зёрна истины, говоря: "Кто не был "левым" в молодости, у того нет сердца, а кто остался "левым" в старости, у того нет мозгов!" Говорят, что клин клином выбивают - так и я злодея Сталина выбью злодеем Гитлером, а злодея Гитлера - злодеем Бенито, ибо из двух или трёх зол выбирают меньшее! А что касается Генеральной линии партии, то её развитие - спиральное свитие, не обойдётся без перегибов! Здесь лучше переборщить, то есть перегнуть в нужном направлении, чем не догнуть, надеясь, что любая кривая вывезет! На Западе говорят: "В спорах рождается истина", а в СССР говорят: "Кто спорит, тот говна не стоит!" - для них истина хуже говна!" Лишь через полчаса, Ильич замолчал, и, со среднеалкогольной степенью осмысленности, взглянул на слегка отрезвевшего и немного сконфуженного Бенито.
   - Желаете ознакомиться с произведениями итальянского искусства? - угодливо поинтересовался дуче.
   - Да! Я же не бескультурный вандал Савонарола! С завтрашнего дня я сам найду, какими ещё художествами полюбоваться. На "Поле чудес" Пиноккио в городе Пизе у Пизанской падающей башни, на том поле, где "сажают" деньги и дурачат посетителей, я ничего и никого сажать и собирать, не намерен. Ибо искусством дурачить массы, когда этого требуют обстоятельства, я обладаю несравненно бо?льшим и лучшим, чем все сказочные и несказочные персонажи, и в масштабах несравненно бо?льших. Так что, ну её, такую Пизу, пардон, в пизду!
   - Вся ваша деятельность - это образец недосягаемого искусства и величайшей художественности!! Но даже наши с Адольфом жалкие копии с него, дорогого стоят!! - лизоблюдски промолвил Бенито.
   - Это всё вполне досягаемо, если действовать строго по моим инструкциям! Образно говоря, необходимо обладать такой тиранией, в сравнении с которой все тираннозавры, будь они живы и здоровы, показались бы жалкими клопами и блохами! В наших телах должно быть много тестотерона, а не теста, а народные массы пусть наполняет адреналин. А вот у врагов, от переизбытка адреналина и панического страха, сердца разорвутся как у зайцев! Трах! Бах! Ха-ха-ха! - засмеялся Ильич, а Бенито, прикусив язык, ему подхихикал.
   Почувствовав творческое вдохновение, Ильич приказал Бенитовской прислуге принести чистый лист бумаги и пару цветных карандашей: жёлтый и чёрный. После того, как кивком головы Бенито подтвердил приказ, он был в ту же минуту исполнен, и Ильич ещё с минуту трудился над своим шедевром, а затем, вручил его Бенито.
   Бенито стал "ломать себе голову" глядя на изображение: "Что здесь изображено?! Мудрый Эдип, разреши! Про такое говорят: "без полбанки не поймёшь, ибо истина в вине!" Чёрта с два!! Я выпил больше, а вариантов в голове пруд пруди: Пиноккио; геоглифы; таинственные круги на полях; формула; нота; пенсне? А может быть бич Божий; абстрактный велосипед; электрический разряд; брак (узы); Оно - по Фрейду; деление клетки? Возможно это изображение фотона; нулевой график; координата; Oz 0 - точка отсчёта до уровня волшебной страны Оз; бессчетное количество (тьма-тьмущая) процентов моего революционного долга?! Безградусная трезвость; яйце-глисты; соотношение нолей; крах инь и ян? Чертовщина?! Хер знает что, то есть херня?! Кобра; NZ;
   0x08 graphic
Нобелевская премия на двоих?! Стрелы, летящие мимо целей; нить жизни; связка двух дырок от бубликов; изображение нового атома?!" - лихорадочно думал Бенито, боясь показаться в хитроумных глазах Ильича дураком и невеждой. "Надо же, как ловко, без циркуля, он два жёлтых круга начертил!! Не хуже того красного круга, который начертил от руки Джотто ди Бондоне, в подарок папе Бонифацию III, в знак того, что тот круглый дурак! Уж не означает ли это, что я в два раза глупее этого папы?!! К тому же ещё и дважды уголовник, судя по двум углам, то бишь такой криминальный сукин сын, как папы: Сикст V и Александр VI - вместе взятые?! А может это 01,0 - он один, а я и Адольф - никчёмные нули?! Петли? Поломанные циферблаты наших часов жизни? Или это знак онуляции меня и моей власти? Дорожный знак нашего геополитического пути? А может быть это магическая руна, или иероглиф? Астрономический или астрологический знак? Вот если бы "дырка" была в "дырке" и перечёркнуты, то это могло бы означать запрет на секс, но это был бы перебор! Круговые поруки или борьба? Арены сражений? Цирки? Круги общения? Современные символы мужского и женского? Переливание из пустого в порожнее? Нулевой уровень моего IQ? 0,1 - 0? Раздвоение личности? А, может, это: герб; монограмма; пиктограмма; экслибрис? Озон? Оплодотворение? Очковтирательство? Скорее всего, это рисунок двух святых нимбов: его и моего, ниспосланных нам Небом, в знак особовеликой нашей миссии на этой грешной земле: установление разумного миропорядка и сверхчеловеческих ценностей!! А молния между нимбами - это грозная сила, нас объединяющая и поражающая наших врагов! Наши-то головы, в отличие от пробок, выдержат любое напряжение, любое давление, любой удар! И вот ещё чёрточкой зарождается новая, невиданная до сели, наша сила - залог наших новых грандиозных побед!" - подумал Бенито, и эту "догадку" высказал Ильичу.
   "А не знак ли это дурной или мудрой бесконечности?" - завертелась вопросом шальная мысль в голове Бенито, опережая ответ Ильича. "А если это так, то, на что он намекает? На мою бесконечную дурь, или его бесконечную мудрость?" - эти мысли корёжили его лицо, будто зубная боль.
   А Ильич, сделав МХАТовскую паузу, глубокомысленно изрёк: - Ого?! Как тебя от интеллектуального напряжения искрит, а воображение твоё рисует яркие монументальные образы и картины! Но, без моей помощи, смыслом эффектно начертанного, тебе не овладеть, хотя это ключ (ключевое слово) к пониманию всего!!! А это не хер и не херня! И несравненно более значимо и полезно, чем "Римский ключ" и все прочие ключи и отмычки! В своё время, я объясню тебе его тайный смысл, и, умело пользуясь этим ключом, ты совершишь величайшие открытия и многое откроешь для себя, но для всех всё открывать не стоит, от многих многое следует держать взаперти! Пусть непосвящённые думают, что это изображения порочного и заколдованного кругов, опасных углов, расстрельной стенки, и боятся дальше совать свои носы.
   Бенито, с восторгом, вертел в руках этот ценный листок бумаги, будто Пиноккио-Буратино золотой ключик, и восклицал: - WOW! WOW! WOW! WOW! WOW!
   Ильичу же послышалось, что Бенито славит его, восклицая: Вова! Вова! Вова! Вова! Вова! И он, в свою очередь, воздал одой "Ого?":
  
   Узнать об "Ого?" -
   Это, что вкусить плодов
   От дерева Познанья добра и зла,
   И наплевать на рай и ад,
   С чистилищем и без него!
   Исчезну я и ты, Бенито,
   И возвратимся вновь (опять)
   Своей судьбы клубок мотать,
   Свои руки распускать,
   Дела проворачивать,
   Жизнь прожигать,
   Желать и не желать,
   И очень многим обладать,
   И каждой твари воздавать
   За всё плохое и хорошее -
   И худшим, и лучшим,
   И за идеи воевать:
   Ого?, и о-го-го? какие!!!
   Врагам же нашим от того:
   Ай-яй-яй! Ой-ёй-ёй!
   Ох-ох-ох! Ах-ах-ах!
   И дело - швах!
   "Я подковал тебя идеологически, подкую и своей железной логикой!" - казалось, выражал собой вид Ильича.
   "А ведь можно было подумать, что это рисунок спиритического сеанса вызывания духа Наполеона Бонапарта, при помощи двух тарелок; или намёк на то, что нас ожидают громы и молнии, между двух фронтов, как между двух огненных колёс, и печальная участь Бонапарта. Слава Ленину, что это не так, а это ключ, подходящий к пониманию всего и вся! Когда-то ведь научит он меня им пользоваться, и тогда я обойтись смогу и без его советов и приказов!!" - по инерции дофантазировал Бенито, но, даже спьяну, не сболтнул. "В вине шестнадцать градусов. А этот ключ не случайно напоминает ноль градусов! Это хоть и не "абсолютный ноль", и потому, к абсолютной трезвости не призывает, но указывает на то, что я уже выпил в свою меру, и сегодня больше ни капли нельзя, а то может "фазы замкнуть" в башке!" - озарила-таки его трезвая мысль, а его железная сила воли приняла эту мысль к исполнению.
   Утром, проспавшийся Ильич, отправился смотреть Римские достопримечательности, а вечером он заявил Бенито: - Обветшавший Римский Колизей, где когда-то происходило много коллизий, всё ещё впечатляет! Но я убеждён, что в скором будущем благодарные и восхищённые массы захотят возвести куда более грандиозное сооружение: стадион имени Владимира Ильича Ленина в освобождённой нами, через четыре года, Москве! А если москвичи вконец ожидились и оджунигашвайнились, то устроим им потоп крови и воды - Красное Ленинское море! Собор святого Петра в Риме хорош, а ещё более хорошо то, что, по достоверным сведениям, взорвали храм Христа Спасителя Москве! Впрочем, я планировал "отправить на небеса", таким образом, все идеологически вредные храмы, и все планы в будущем полностью реализую. Пусть массы надеются на спасение, исходящее только от нас! На месте прежнего храма Христа Спасителя, возведём Дворец Советов - самое огромное здание в мире, с венчающей его статуей реального Мессии человечества - Ленина!!! По документальным фильмам и на фотографиях, я видел каменный мавзолей "ЛЕНИН" - это чудо кубизма, и, как мавзолей, он выглядит значительно краше всех Римских мавзолеев, как бы их ни реставрировали. Наша проверенная агентура подтверждает, что эти "Советские" фотографии и фильмы не приукрашивают этот гранитный мавзолей, в отличие от иных фотографий и фильмов, приукрашивающих реальную жизнь масс в ПсевдоСССР, точнее: при абсолютном сионократическом режиме, ибо мавзолей (зиккурат) "Ленина" реально хорош и фотогеничен, хотя его содержание не соответствует форме, но это-то для нас особенно хорошо! С идеологической точки зрения, я и задумывал его как храм Бога-вождя передового человечества, и даже сионократы не осмелились принизить значение этого храма! Он неоспоримо важнее и краше, для прогрессивного человечества, чем Римский Пантеон - храм давно отживших богов, и все иные строения I, II, III Римов, и строения прочих стран. А то, что сионократы Питер назвали Ленинградом, так это, с намёком на мою и их картавость, звучит как "Ленин гад"! Я ведь и сам хотел Питер Ленинградом назвать, но, по этой причине, передумал, как не стал, по этой же причине, Москву в Ленинград переименовывать; да и, по большому счёту, не доросли эти города до меня и моего имени! Вот Париж Ульяновском назову! Берлин - Владимиром! Рим - Ильичом! А Вашингтон - Лениным! Но так, разумеется, будет после того, как мы возьмём власть над миром, тогда и вся Вселенная станет имени Владимира Ильича Ленина, да и вашим славным именам места в ней хватит! Я покажу этим сионократам, как захолустный Симбирск Ульяновском называть, так покажу, что они "своих не узнают"! Долго я терпел, когда они моим отчеством и псевдонимом всякие дыры называли, типа колхозов, совхозов, сёл и деревень, но скоро я им всё припомню, так что и надгробных плит от них не останется! Они, в сравнение со мной, менее чем моськи, я - более чем слон! Нет, как видно, громадьём и величием меня не удивишь, хотелось бы чего-то... э-э-э... не знаю, то ли от лукавого, то ли нет, но вот захотелось мне посетить город Лукку! Но, как слон в посудной лавке, вести там себя не буду!
   - Если хочется, то конечно... - начал было Бенито.
   - Завтра же там побываю, и без сопровождающих, ибо, как гласит французская поговорка: "каждый сам себе лучший слуга"! - перебивая его, принял окончательное решение Ильич, и лукаво улыбнулся.
   "Завтра, завтра, не сегодня - так лентяи говорят" - эта поговорка к Ильичу не подходила, ибо, хотя он и не был трудоголиком, но к лентяям относился жестоко, и себе послаблений не давал. На следующий день он "оседлал" предоставленный ему Бенито легковой "Фиат", и, сверяясь с дорожной картой, своевременно прибыл в Лукку, - небольшой городок - родину Джакомо Пуччини. Собор Сан Мартино, выгодно освещённый солнцем, был чарующе прекрасен! Во истину, он казался застывшей музыкой, которая ассоциировалась с произведениями Пуччини, и Ильичу показалось, что музыка из оперного цикла "Триптих", этого великого композитора, реально скончавшегося в 1924 году, зазвучала в ушах. Ильич вошёл внутрь собора, людей в нём не оказалось, орга?н молчал, умолкла музыка и в ушах Ильича, лишь его гулкие шаги раздавались под сводами собора. Ильич хотел, уж было, разочарованно поворотить свои шаги вспять, но тут его внимание привлекло более чем пятисотлетней давности надгробие Иларии дель Карретто Гуиниджи - жены тогдашнего правителя Лукки: Паоло Гуиниджи.
   Ильич обошёл вокруг саркофага, на крышке которого "возлежит" мраморное изваяние умершей. Скульптор Якопо делла Кверча изваял изящную юную женщину, с прекрасным одухотворённым лицом. Кажется, что она только уснула, положив голову на подушки и скрестив чуткие кисти рук на животе. На ней длинные одежды, подчёркивающие гордую прелесть её осанки. В ногах прелестницы изваяние верного пса, сторожащего покой хозяйки, а ниже, по саркофагу, изваяны обнажённые младенцы-путти, с тяжёлыми гирляндами цветов. Издалека, могло показаться, что эти пархатые шалуны не только поднимают свои неувядающие каменные цветы, но и возносят неувядающий образ Иларии. Но, вблизи, было отчётливо видно, что сама неувядающая красота Иларии превосходит красоту самых прекрасных цветов, и красоте этой впору самой спасать этот падший мир и возвышать чувства и души многих зрителей. Ильичу показалось, что его центральный о?рган кровеносной системы заиграл как орга?н!
   Хотя Ильич и не был красотой под стать Аполлону, но счёл себя достойным облобызать лежащий перед ним эталон женской красоты и привлекательности. Ильичу хватило роста, чтобы своими губами дотянуться до холодных каменных губ этого прекрасного творения Якопо делла Кверча и, взасос, смачно поцеловать их, а, затем, громко чмокая, расцеловать гладкие щёчки этого изумительного высокохудожественного творения.
   Сердцебиение Ильича усилилось, органчик сердца гулко отдавался звучанием в его голове. Ильич был в предчувствии оргазма! Но, вдруг, сердце замерло, и вот уже казалось, что оно оборвалось и летит в пустоту. Если бы Ильич был католиком или православным, то он бы перекрестился, но он отскочил в сторону, будто ужаленный или ошпаренный, или получивший удар электрическим током. Всё это произошло с ним в тот момент, когда крышка саркофага начала медленно сдвигаться в противоположную от Ильича сторону, как будто мраморная скромница отстранялась от назойливых ласк Ильича. Сдвинувшись, крышка, с грохотом, упала на пол и раскололась вместе с изваянием. А из саркофага, под этот бравурный аккорд, грациозно восстала Илария, столь же обворожительная лицом, как и её мраморная копия, лицо которой не пострадало. Голое же тело восставшей Иларии было гораздо обворожительнее изваянных одежд. Полностью обнажённой предстала она перед расширившимися зрачками глаз Ильича, и так, в чём мать родила, она выпрыгнула из саркофага, и приблизилась к Ильичу, на расстояние вытянутой руки. А Ильич всё ещё был не в состоянии, по достоинству, оценить всех прелестей её тела, он лишь заметил, что некоторые места её тела слегка тронуты зеленоватым тлением. Ильич закричал, но лишь сорвал себе голос, сделал попытку бежать, но Илария, совершив молниеносный прыжок, повисла на его шее, крепко обхватив её своими нежными, холёными руками, в которых, однако, чувствовалась страстная сила. Всё тело её источало не мирру, а обострённую чувственность.
   - Возьми меня, я отдаюсь твоей любви!! - прозвучал её звонкий ликующий голос в ушах Ильича, а её жаркое дыхание пахнуло ему в лицо знойным ветром пустыни.
   "Не случайно, в моих ушах звучал "Триптих", он-то в стиле гранд-гиньоль!" - пульсировала мысль в голове Ильича.
   Дрожащими от ужаса руками, Ильич попытался оторвать Иларию от себя, но руки его лишь скользнули по её гладкому, извивающемуся от пылкого желания, телу. Ноги Ильича дрожали вразнобой, по его телу струился холодный пот, руки сильно тряслись, а пальцы рук сводила судорога, но мочеполовая система и кишечник бездействовали.
   - Как Вам не стыдно?! Вы же замужняя дама и, можно сказать, святая! И здесь, в святом месте, такое себе позволяете!! - дрожащими губами прошептал Ильич.
   - Мой муж давно истлел, да он и при жизни-то был старой рухлядью. А моя святость - это всего лишь свято место, а оно пусто не бывает, ибо покойники не грешат, клади любого! Твои же грешные поцелуи, твои греховные мысли вернули меня к грешной жизни! Я-то ведь не каменная, а твой грех столь велик и всепроникающ, что никакая крышка не способна сдержать и экранировать его! Твои горячие поцелуи и силу твоего необузданного греха я ощутила сквозь холод мрамора и трупный хлад! Не пугайся, я не ведьма и не вампир, не привидение и даже не летаргическая соня-засоня или анабиозница! Ты действительно меня воскресил, в отличие от Иисуса Христа, а Всевышний лишь сохранил моё тело от полного тлена, в этом святом месте. Но, теперь, когда я ожила, тлен меня, тем более, не одолеет и возвращаться одной, к святому пристанищу, я не хочу, зато, я хочу тебя!! Не стесняйся, не робей!! Продолжай то, что начал, дальше, больше, смелей! Вперёд, от любви к прелюбодеянию!!
   - Но этого не может быть!! Ты должна быть мертва!! Не верю я в религиозные бредни о чудесном воскресении и прочих чудесах! Воскресить, когда-нибудь, сможет лишь наука, а может и не сможет! А это какой-то кошмар, какое-то недоразумение!! Это абсурдней театра абсурда! Ужасней гиньоля и фильма ужасов!! Это горячка и бред!! - в шоке, шептал Ильич, забыв, что всё происходит согласно "Ого"! - Я целовал произведение искусства, я не целовал прах усопшей!! Я не некрофил, не некромант!!
   А Илария, перебивая его, дрожащим от страсти голосом восклицала: - Это и есть истинное искусство Возрождения! Это Возрождение не Раннее, не Высокое, а Современное!!! И ты его непревзойдённый мастер!!! Бери меня, в какой хочешь позе!! Хочешь, уляжемся в саркофаге, он и для греха сгодится! Хочешь, возляжем на киворий, или устроимся на кафедре!! Или давай прямо здесь!!
   Не дав ему ответить, она присосалась к его губам, как пиявка. Ильич пять попытался сбросить её с себя, но, крепко обхватив его руками и ногами, присосавшись к его губам, крепко-накрепко, она была непоколебима. Ильич попытался ударить её о колонну, но, второпях, лишь ушиб себе локоть. Илария же только крепче сдавила руками его горло и шею. Боясь, что она его задушит, если он не прекратит попытки её сбросить, Ильич сменил тактику борьбы за свободу на "непротивление злу насилием". И, как только Илария закончила долгий поцелуй, полуживой Ильич предложил ей совокупиться с ней, если она встанет перед ним в позу "раком". Простодушная Илария, спрыгнула с Ильича, повернулась к нему задом, приняв стойку низкого старта, соблазнительно покачивая задницей. В этот момент, у Ильича открылось второе дыхание, и он перепрыгнул через Иларию как через спортивного "козла", и, что было сил, побежал к выходу из храма.
   Стремительная Илария настигла его на полпути к спасительным дверям, и вскочила ему на плечи, но это не остановило Ильича. Задыхаясь и хрипя, он выскочил из Собора с Иларией на плечах. И возле столба, на котором был выбит Соборный лабиринт и латинская надпись, гласящая, что это "тот самый лабиринт, устроенный Дедалом-Критянином, и откуда никому, проникшему внутрь, не выйти, кромеТесея, благодаря нити Ариадны", Ильич столкнулся с Бенито. Тот еле устоял на ногах, благодаря помощи своей спутницы и столбу.
   - Бенито, спаси!!! - прохрипел Ильич, снопом валясь в его руки.
   Илария соскочила с плеч Ильича и стала ласково гладить его своей изящной ручкой по потной лысине.
   - Что с Вами, Владимир Ильич? На Вас лица нет! Вы бледны как мертвец! Вам нездоровится? - участливо спросил Бенито.
   - Ты что, не видишь?! Это чёрт знает что!! Это хуже, чем чёрт из табакерки! Неужели мне всё это кажется?! О, дикий кошмар! Э-э-э-э... - не находя слов, протянул Ильич, и умолк, весь дрожа.
   - Владимир Ильич, я хотел устроить Вам приятный сюрприз! Это актриса Илария, она исполнила роль Иларии, жившей в эпоху Раннего Возрождения, роль, придуманную мной. Я хотел, чтобы Вы, в оригинальной обстановке сексуально расслабились, но, видимо, актриса не совсем удачно исполнила эту роль и потерпела фиаско! Я её, суку, накажу!!! Теперь ей будет крышка, и совсем не та, которую ей было по силам сдвинуть с саркофага! А Вы, вот возьмите, если хотите, мою лакомую подружку Клару Петаччи!! Она Вас, непременно, обслужит по высшей сексуальной программе!!! - заверил Бенито, указывая на свою прекрасную спутницу.
   - Ах, ты, хер собачий!! - заорал на него, пришедший в себя, Ильич. - Думаешь, что для меня это было горе луковое?! А меня-то чуть кондрашка не хватила! Это жутче, чем инсценировка "Вия" Гоголя! От такого сюрприза не расслабишься, а импотентом станешь!! - выкрикнул Ильич и, размахнувшись, что было силы, ударил кулаком в Бенитову челюсть и вывихнул её. - Вот так, гад, я тебе, на память, челюсть твою сделал как у жабы! А, в следующий раз, как жабу раздавлю! Впрочем, я тоже люблю устраивать "сюрпризы", особенно по части наказаний! Так что запомни: если без моего ведома будешь мне какие-либо "сюрпризы" устраивать, то самое лучшее, что с тобой будет, в качестве "сюрприза", так это то, что тебя, вместе с любой твоей потаскухой, повесят вниз головой! Ибо, когда кровь приливает к голове, тогда думается легче! Если и впредь неспособен будешь думать вверх головой, тогда будешь висеть вниз головой, да ума-разума набираться! Чтобы впредь не только сюрпризов твоих, но и духа твоего мне на экскурсиях не встречалось!! - предупредил опешившего Бенито Ильич, решивший об него больше руки не пачкать, ибо и так, левая рука побаливала от удара о колонну, а правая - от удара в чуть менее прочную челюсть Бенито. Свои же ноги Ильич чаще предпочитал использовать не для битья, а для ходьбы, в том числе: по головам и трупам. Добивать же Бенито своей умной головой практически и теоретически, для Ильича тоже смысла не было, так как Бенито покорно согласился со всеми требованиями и действиями Ильича.
   Придя в апартаменты, предоставленные ему в Лукке, Ильич сменил своё мокрое, от холодного пота, бельё на сухое, и изменил план своей экскурсии. Не храмы, а музеи решил он инкогнито посетить, и, чтобы испытанный в Соборе страх не перерос в комплекс, Ильич решил победить, свой страх самостоятельно, опять без охраны, и в самом скопище высокохудожественных произведений искусства. Его выбор пал на Национальный музей в прекрасной Флоренции. Здесь его ожидала незабываемая встреча. Ильич увидел не копию, а подлинную статую Святого Георгия Победоносца, изваянную из мрамора в 1415 - 1417 годах гениальным Донателло. В этой прекрасной статуе, Донателло достиг, до той поры невиданной, и, до сих пор непревзойдённой, силы героического искусства. Хотя и говорят, что "свято место пусто не бывает", но на сей раз, как на грех, статуя стояла не на своём месте в нише, а, для лучшего обозрения, её выставили в центре зала.
   - Хотя я, пока, не "на коне", но и ты пеший. И ты, сейчас, у меня треснешь, лопнешь, разобьёшься в мусор, в прах! Ты падёшь не как герой, ибо по Марксу: "Смерть героев подобна закату солнца, а не смерти лягушки, лопнувшей с натуги". Я тебя голыми руками, даже одной рукой одолею! - грозно воскликнул Ильич, забыв о травмах, и протягивая руку, дабы поколебать и обрушить, как ему казалось, подлинный "столп крепости духа" ненавистного христианства, символ их религиозной непреклонности и победоносности. Но, встретившись взглядом с величайшей силой искусства, Ильич был поражен ею, и, словно "офонарел", остолбенел, окаменел.
   В руках у этого Святого Георгия Победоносца не было копья, и лица своего он за забралом и за щитом не прятал. Его прекрасным и неотразимым оружием был его одухотворённый взгляд, воодушевляющий христиан и укрощающий врагов. Для врагов, взгляд Георгия был не женской стрельбой глазками и не холостым выстрелом - угрозой, его взгляд для них был гораздо сильнее гипнотического взгляда Гипноса. Под взглядом Георгия Победоносца, Ильич застыл с протянутой рукой, в позе, подобной своим монументам (идолам большевизма) в СССР. Взгляд Георгия не был подобен взгляду мифических горгон, взгляду Василиска, и не потому, что много чести увековечивать врагов в камне. Но, возлюбив врагов своих, как истинный христианин, он делал лучше того, чтобы увековечивать их в нетленной плоти, превосходящей бальзамирование, ибо побывавшие под воздействием его взгляда враги, лучше любой медитации очищались духовно и, затем, становились ревностными христианами: и католиками, и православными. Да, взгляд этого изваяния святого Великомученика Георгия Победоносца был чудотворен, подобно чудотворным иконам и чудотворным святым мощам праведников.
   На какое-то время, Ильич стал значительно крепче тех, о ком Тихонов писал в "Балладе о гвоздях":
  
   "Гвозди б делать из этих людей:
   Крепче б не было в мире гвоздей".
  
   Ильич стал значительно крепче тех, о ком Николай Островский писал в романе: "Как закалялась сталь"; несравненно крепче Сталина, Молотова; значительно крепче того, чем были при жизни: железный Феликс, Каменев, Пятаков. Ибо все эти "крепыши" морально не очищались, как не очищались и не очищаются окаменевшие от первых лучей солнца тролли, как не очистилась, а лишь отдала Богу душу, превратившаяся в соляной
   0x08 graphic
   столб жена Лота, совершившая ослушание. А вот совершивший ослушание Орфей, потеряв Эвридику, на время, словно окаменел, раскаялся, но античные боги обошлись с ним не по-христиански - жену его так и не воскресили. Почерневший и окаменевший от горя, при виде людских грехов, ангел, ставший "Чёрным камнем" Каабы - лишь молча призывает людей к покаянию, тогда как высочайшая сила героического искусства, воплощённая во взоре Георгия, помогает смотрящему на неё, стойко противостоять человеческим слабостям и грехам, укрепляет и очищает душу, пробуждает в ней силы, учит побеждать зло. Хотя и не превратился Ильич в соляной столб, но многие и без того считали его "солью земли", а некоторые полагали, что из его задницы сыпался не песок, а соль - к ссорам, к войнам, к революциям. Были и те, кто считал его "соляным столбом", сушёной, или вяленой воблой, лежащей в мавзолее. А вот испепеляющего взгляда, коим Ильич всегда взирал на буржуазию, у Ильича, по отношению к Георгию Победоносцу, не получилось. Великая и вечная сила святого искусства превзошла партийно-политическую точку зрения Ильича на искусство. Это Ильич познал на себе, почти что досконально по форме и содержанию. Но, увы, полного духовного очищения - лучшего из всех видов катарсиса, произойти не успело, ибо из состояния "окаменения" Ильича вывел удар ногой в пах, сложенного как "греческий бог", охранника музея. А из музея Ильич был выведен пинком в зад, который ему нанёс всё тот же охранник, дабы вандал, и пальцем, не смел трогать статую покровителя оружейников свободолюбивой Флоренции! Клин клином вышибают, - удар в пах, от которого Ильича, будь он в обычном состоянии, согнуло и заклинило бы, ведь его половой член отнюдь не окаменел (не будучи в состоянии эрекции), и яички не окаменели, будто яйца динозавров, этот удар оказал обратное действие (но не в смысле айкидо), он вывел Ильича из "окаменения" быстрее, чем Афродита Галатею из мрамора, вернув его в привычное физическое и духовное состояние. А пинок в зад Ильич воспринял как руку помощи, вытаскивающую его из опасного места.
   Хотя чудо очищения Ильича и не успело состояться и закрепиться, ибо зарождающаяся в душе совесть была "абортирована" пинком в пах, но образ Георгия Победоносца камнем лежал у него на грешной душе, однако трогать, каким-либо образом, это реальное чудо искусства, Ильич и в мыслях не смел. Иногда пытался Ильич, мысленно, взглянуть на эту встречу с Георгием (которому Георгий Плеханов и в подмётки не годился), как бы со стороны (по-новому), считая, что со стороны виднее, но это "как бы" мешало. Нишу Георгия он не припоминал, но чувствовал, что своя ниша жизни, не в пример, ниже! Барельеф постамента ему дорисовывало воображение, но даже в воображении постамент этот был несокрушимо прочен и непоколебим, как и весь светлый образ Святого Великомученика Георгия Победоносца. Но в глаза Георгию, Ильич, теперь даже мысленно, старался не смотреть, опасаясь вновь попасть под его влияние и, вследствие этого, возрождения совести, в потёмках своей души. На "Давида" Донателло, "Давида" Верроккьо, "Давида" Микеланджело Ильич и не помышлял, после этого, взглянуть, опасаясь "искусственного столбняка" и того, что, не получив удар в свою "Ахиллесову пяту" - пах, он переродится в чуждого ему христианина, подставляющего свои щёки под удары, и возлюбившего своих ближних и врагов как себя. "Садистом быть - куда ни шло, а мазохистом, "грушей, для битья", иль "наковальней" - нет, увольте!" - считал Ильич. Но окончательно забыть своё фиаско во Флоренции, у него не получалось.
  
  
  

0x01 graphic

  

Глава 17

  
  
   Осенним деньком 1937 года, Сталин, совершавший моцион по Кремлёвской стене, остановился, взглянул вдаль и, машинально ковыряя ногтём указательного пальца правой руки зубец стены, будто ковыряясь в зубах, вспомнил своё далёкое детство и юность. Стремление ковыряться, докапываться и подкапываться подо что или кого угодно, жило в нём с детства, тогда уже он начал не только ковырять пальцем в своём носу, но и совать свой нос в чужие дела, выворачивать их наизнанку и рыть, отнюдь не песочные ямы, таким же как он соплякам.
   "Чем больше ям другим выроешь, тем выше на отвале возвысишься! Только та вершина самая высокая, на которую не может забраться ни один мой конкурент, но только я! А из вырытых мной ям, мне вылезать будет сподручно, по заранее подготовленной страховке, в отличие от тех, кто туда неожиданно для них попадёт! Победит тот, кто заранее выроет яму другому! А чтобы самому не надорваться при рытье многих ям для многих других, можно рыть их и чужими руками!" - решил ещё в свою вундеркиндскую пору Иосиф, и до сих пор в своём решении не раскаялся. Иосиф вспомнил, как доставалось ему "на орехи" от родной матери: "Что ты суёшь свой длинный нос в чужое "грязное бельё", а потом, прилюдно, ворошишь и полощешь это "исподнее бельё", мерзавец?! Вот я - прачка, и то мне этим заниматься совестно! А отец твой - сапожник, ни одной чужой "Ахиллесовой пяты" на показ не выставит, хотя и смотрит часто под ноги, и отменный забулдыга, но человек честный и совестливый! Отдам-ка я тебя в духовное училище, они там все к Богу ближе, может и из тебя - подлого недоросля, если не ангела, так хоть орла сделают - явят миру Божье чудо!" Горийское духовное окончил отлично, а Тифлисская "духовка" мне осточертела! "Чудо-юдо Рыбу-кита" чуть было не сотворили из меня "отцы небесные", еле успел "смыться"! Нет уж, я бы желал, чтобы Земля, в недалёком будущем, держалась на трёх китах: марксизме-ленинизме-сталинизме, не на шее моей, а на моём учении! Пусть два первых кита и сдохнут, но их "трупы" останутся на плаву, а мой кит будет плыть-тянуть всю эту взаимосвязь, в нужном направлении! Вместо "святого отца", из меня отличный пахан вышел, прямо на святое место революционных святынь! Не Авраам, а Иосиф Виссарионович будет "отцом всех народов!" - эти мысли согрели душу Иосифа, чьи способности вундеркинда, с возрастом развились до гениальности "злого гения", а стремление всё сделать по своему вкусу, переросло в маниакальность. "Великий сказочник, фантазёр, мистификатор и мифологизатор сознания масс - Ленин и его способный ученик, и исполнитель - Гитлер, ведут политическую и геополитическую игру против сионократов. Так и должно было произойти, ибо честолюбие Ильича не позволяет ему долгое время оставаться пешкой, ферзём или даже королём в чужой "шахматной игре", он сам не прочь выкинуть такое, от чего сионократы опешат! Гитлер, под руководством Ильича, стал образцом борца с оппозицией и предательством! Жидов в Германии он бьёт как молотом хрусталь. С цыганами он не церемонится, как будто боится, что они выцыганят у него всё золото, которое он выпотрошил из германских евреев, выведают все его тайны и секреты, и украдут его грядущие победы! Даже их гадалки, видно, расправы не ожидали!! Ну, а неграм-то какого банана надо в Европе?! Их там "пруд пруди", а они туда всё прут и прут, превращая этот пруд в грязное болото, и это тоже одно из чёрных дел сионократов! - как, небезосновательно, считает он. Но и я ведь не лыком шит! И с 17 съездом ВКП (б) ловко разобрался, когда подавляющее большинство его делегатов проголосовало против меня, но за Кирова (Вострикова), который моё место занять навострился. Но мои счётчики голосов посчитали в мою пользу, а уж я-то, потом, со всей этой оголтелой делегированной сволочью, которая пыталась вычеркнуть меня из политической, а значит и фактической жизни, посчитался! Большинство из них уже ушло за своим лидером на тот свет, это же, в ближайшем, светит и всем из них оставшихся! Своевременно избавился я и от своих жидовских конкурентов по партии, и своевременно избавляюсь от врагов в РККА: чётко загнал я вдоль флажков на убой прихвостня сионократов - жидоволка Тухача и его волчью стаю: Якирку, Уборёшку, Гаёшку и их прочих позорных волчар. Тухач, думая, что я и вправду с Гитлером на ножах, решил опереться на Германскую помощь, дабы устранить меня и взять мою власть в свои руки, точнее в щупальца сионократии, а, затем, справиться и с антисемитской Германией. Но, Адольф, не будь дураком, а с Ильичом, так и просто гений, мне этих матёрых гадов, с потрохами сдал! Теперь вот он сообщает, что Блюхер, этот "блюющий хер", в интересах сионократии, пытается устроить заговор, с союзной Германии Японией, против меня. Егорка, по его информации, тоже "колдовскими" заговорами замазан. То, что эти заговоры были в интересах сионократии, Гитлер напрямую не сообщил, ибо это и ежу должно быть понятно, как и то, что сообщения эти правдивы, ибо дезинформировать меня ему не резон, ведь мы делаем с ним одно общее дело - боремся против мировой сионократии! И вождь у нас, пока, один - Ленин, о чём он не упоминает, но что ясно нам без слов, и, к счастью, не ясно сионократам! Армию я зачищу до блеска! И не только армию, но и весь государственный механизм, и регулярно буду зачищать и впредь! Перегибы на Ёжика спишу, как списал прежние перегибы на перезрелого жида Ягоду. Потом пусть Берия берётся гнуть в три погибели упрямых, и калёным железом выжигать указанную мной скверну, пока сам не замарается и не отправится в "расход". Троцкому недолго осталось на меня из Мексики зубы скалить, да своим длинным языком задницу сионократическому мировому империализму, а, потом, на русском, английском, французском, немецком и испанском языках пытаться одурачивать массы. Изображает из Мексики Мекку мировой пролетарской революции, а себя её львом, требующего львиной доли признания и почитания масс, хотя сам всего лишь лейб-медик при Капитале Его Препохабии, а не при "Капитале" Маркса Карла. Не получится из Лейба Давидовича библейского Давида, скорее выйдет Голиаф, потому что будь хоть у него башка прочна как у бронтозавра, а я её ему всё ж проломлю! А вот полное уничтожение мировой сионократии возможно только, если я буду вести против них игру совместно с Германией. Но, чтобы мне не доиграться, следует Ильича ликвидировать! Он, на мой взгляд, уже достаточно большую роль там сыграл, в укреплении могущества Германии и её послушании фюреру. Теперь нужно, чтобы с имеющим слабость к оккультизму Адольфом, видящем в Ильиче величайшего провидца и знатока тайных знаний, поработал мой закадычный друг - дока в оккультизме и внушении - Георгий Гурджиев. Он-то способен будет внушить Адольфу, что его, Адольфа, новый гуру и великий вождь - Сталин, осетин Сталин - потомок вождей древней Атлантиды - праматери истинных арийцев! И тогда Адольф будет играть под моим управлением! Немцы любят железные порядки и сильную личность правителя, а я, как личность, сильнее Гитлера, и порядки мои будут жёстче, чем его, и этим я немцам буду милей! Как, впрочем, и всем холуям, ибо не забыть мне Некрасова: "Люди холуйского звания - сущие псы иногда, чем тяжелей наказанье, тем им милей господа", а, ещё более точнее, сущие псы они всегда и всегда им милей господа, с более тяжкими наказаниями. Ну, а немчура, ещё, вдобавок, и народ толковый, не то, что бесившиеся с жиру, с сала хохлы, которых пришлось образумить голодомором! Да и закадычного друга - Гурджиева, держать придётся "за кадык" на случай, если он попытается против меня мухлевать. Своих агентов к нему приставлю, а пригретый мной жид-телепат Вольф Мессинг будет мне о его тайных намерениях докладывать, а для подстраховки я ещё и у Матроны Московской справляться буду. Но это всё для подстраховки, на всякий случай, ибо высшей инстанцией истины был, есть и будет мой проницательный гений! Ему я, пока что, полностью доверяю, как и себе в целом, но верно сказано: "доверяй, но проверяй"! Думаю, что подруга Евы Браун - Ольга Чехова, мне тоже неплохо подыграет в деле охмурения Гитлера. Она не только лучшая актриса в Германии, но и лучший наш агент. Наши агенты доносят из Капри, что Ильич там отдыхает и частенько куда-то пропадает (пропади он пропадом), а из Германии наши агенты доносят, что он там тайно заправляет нацистам, но выследить его удаётся редко. Да, это на него похоже! Наш пострел везде поспел, или почти везде! Почти что: "Фигаро здесь, Фигаро там..." От Италии, до Германии недалече, вот он и успевает. Хорошо, что мы сейчас от него далече, и он сюда не суётся, молчаливо одобряя мои действия, но чем чёрт не шутит, когда Бог спит! Чтобы мне спокойней было спать, я этого лысого чёрта навеки упокою!" - думал Иосиф, бросая бойкие взгляды сквозь бойницу зубца и между зубцами стены.
  
   "В небе много звёзд красивых -
   Море бесконечное,
   Но таких красивых нет
   Как пятиконечная!"
  
   - донеслась звонкая частушка, Иосиф взглянул на шпили самых высоких башен Кремля, и, с усмешкой, подумал: "Матушка хотела видеть меня орлом, а я вот всех двуглавых орлов с башен посшибал! Они, видимо, шибко умными себя считали, думали, что одна голова - хорошо, а две - лучше. Дудки! Для государства и государя лучше, когда у него одна голова и, ко всему прочему, твёрдая рука, а у всех остальных, вместо голов - задницы. Тогда правление будет прочным, без лишней болтовни, а о катастрофическом падении не может быть и речи. При таком положении дел, люд любое дерьмо жопами жрать сможет, а вот правителя подсидеть не сможет! "Притчей во языцех" уж было то, что Николашка II стрелял по воронам, ибо не хотел, чтобы они ему беду накаркали, да империю проворонили, но в этом вопросе промахнулся и отдача была иной. А Ильич, вон, соловья Кремлёвского баснями не кормил, в отличие от масс, а камнями в него запустил, чтобы от мудрых мыслей пустыми песнями не отвлекал. Я ж хороших "соловьёв" примечаю, и по мелким воробьям и воронам ни из чего палить - мочить не буду - другие цели есть, в том числе и крупные "жиды", а воро?нам и во?ронам работы хватит, пусть мертвечину пожирают, им её жрать да жрать! "Чёрным воронка?м" тоже работы не занимать! Золочёные пятиконечные звёзды - символы жидовско-масонской воинской доблести, сменили орлов, а золочёных - пятиконечные красные (рубиновые). На мой взгляд, это символы: и смены царствовавшей жидомасонской власти, на мою нынешнюю власть, и, скрытой от жидомасонов, цели перехода всей полноты власти в стране и в мире мне! Да, в гражданскую войну красные воевали под красными пятиконечными звёздами - символами ума еврейского масонства, а теперь, я вкладываю, в эти красные (рубиновые) пятиконечные звёзды, иной смысл: это растопыренные пятерни рук моего мирового пролетариата, обладающие исполинской силой и тянущиеся к ненасытным гло?ткам мирового сионократического империализма! И скоро мы свернём головы и "штатовскому орлу", и Великобританскому льву и единорогу, и прочим гербовым орлятам и львятам, как цыплятам! А Германскому орлу свернём голову в последнюю очередь и раздавим его, как цыплёнка табака! Да, скоро мои Кремлёвские звёзды, а не Зодиакальные созвездия, и не биологическая эволюция будут определять судьбу человечества! Нет, не станут эти звёзды, как хотелось бы врагам, подобными безобидным морским звёздам, питающимися только слизливыми моллюсками. Никогда больше не станут эти звёзды, как хамелеоны, менять свой окрас, их кроваво-красный окрас - это символ полнокровной жизни страны, а, затем и всего нового мира. Это и символ высочайшей духовности и душевности, ведь даже в Ветхом завете сказано, что душа человека есть кровь его. Если даже под еврейскими масонскими красными и пидерастно-голубыми пятиконечными звёздами высоко поднялся боевой дух РККА, и было пролито много крови, в том числе и "голубой" барской, на поверку оказавшейся красного цвета, то под красными пятиконечными звёздами, служащими лишь моим интересам и интересам масс, боевой дух РККА поднимется гораздо выше, а крови прольётся гораздо больше. Возможно, даже стоит, со временем, использовать и золотые пятиконечные звёзды, в качестве наград военным и трудящимся, и даже вернуть в армию погоны со звёздами, как символ того, что это масонские и белогвардейские звёзды изменили империалистам и перешли на нашу сторону, как некогда переходили на нашу сторону бывшие царские военспецы. Но кроваво-красный окрас Кремлёвских звёзд - это ещё и символ того, что кровь, как горная река, преодолевающая горы, преодолеет мировые сионократические препятствия и выльется в нашу крупнейшую победу над сионократами, лишающую их остатков мировой власти и жизни. Тогда смысл, но не цвет этих звёзд изменится, они будут обозначать пять обитаемых массами материков, на которых и будет струиться полнокровная жизнь строительства мирового социализма, которая тоже прольёт немало крови. Её и здесь хлестало и хлещет немало. Я ведь ещё в 1933 году на январском Пленуме ЦК и ЦКК выдвинул верный тезис, дальновидно утверждая, что рост мощи Советского государства будет усиливать сопротивление последних остатков умирающих классов. Прогнозируя то, что они будут переходить от одних форм наскоков к другим, более резким формам наскоков. И то, что одной из форм таких наскоков остатков враждебных классов является вредительство в общественном хозяйстве. Предупреждая, что на этой почве могут ожить и зашевелиться разбитые группы старых контрреволюционных партий эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов центра и окраин, могут ожить и зашевелиться осколки контрреволюционных элементов из троцкистов и правых уклонистов... всё это надо было иметь в виду, чтобы покончить с этими элементами быстро и без особых жертв с нашей стороны. Со всем этим элементарно разобрались и пустили им кровушку, им во вред, а мне и делу моему - во здравие! И так же элементарно будем разбираться и впредь. Так же будет, но в бо?льших масштабах, когда дело моё овладеет всеми населёнными материками. Даже если бы не было заговоров и вредителей, то их следовало бы выдумать, дабы было обоснование чисток перед партийными и беспартийными. И к тем и к другим следует относиться как к порочным, согласно мудрому и прозорливому Шан Яну, а указывать им на их порочность и стимулировать их к борьбе со своими пороками и недостатками - вечной борьбе, до?лжно разоблачением и суровым наказанием тех, кто преступил любой Советский закон, поддавшись своим порокам и недостаткам, на которых, к тому же, может умело сыграть коварный враг. Пусть преступившие закон, своею кровью смывают свой позор, или седьмым и более по?том в лагерях, или слезами, в тюрьмах, и раскаяниями, возле параши. В деле разоблачения и наказания лучше перегнуть и переборщить, чем недогнуть и недоборщить, ибо народ всё расхлебает, и сам добавки попросит. В поговорке: "Избавь, Господи, от друзей, а с врагами я сам справлюсь!" есть своя правда, но я сам и с друзьями, и с врагами справляться умею. Агента сионократов - Яго?ду использовал в своих целях, и, затем, вовремя, ликвидировал. Скоро очередь за Ежовым, ибо сионократы пытаются им управлять, через его еврейскую супругу. Как "Змий-обольститель" действовал через бабу на Адама, так и они хотят окрутить моё окружение, чего стоит еврейская Жемчужина - жена Молотова! А у Кагановича и жена еврейка и сам жид, хоть и "железный нарком". Да и на моих детей сионократы, по всей видимости, имеют виды - планируют, в будущем, и через них повлиять на меня в своих интересах. Ну, да ничего! Пусть, пока, эти мировые сионократы надеются, что смогут полностью прибрать меня к своим рукам и управлять мной, как им угодно, а я приготовлю им принеприятнейший, для них, сюрприз, и преподнесу его им, в подходящее для этого время. Ведь если предупреждён, значит вооружён, а я, для начала, обезоружу их - их же надеждами, и ошарашу своими делами и "шарашками"! Открыто, к борьбе с мировыми сионократами я, пока, не призывал, ибо позиционировал себя как твёрдый ленинец (прежний ленинец). Но, хоть под прежними ленинскими лозунгами и прежней ленинской теорией, хоть под троцкистскими лозунгами и троцкистской теорией, хоть под моим развитием марксистско-ленинского учения - прикрываясь им, сионократы хотели и хотят построить жидомасонский тоталитаризм, на базе социализма. Рассчитывая занять все руководящие посты в правящей партии, Советском правительстве, силовых органах, судебной и пенитенциарной системах, в средствах массовой информации, охватить своим влиянием все классы и слои общества. Социалистический фундамент им гораздо выгодней и надёжней, для руководства и обогащения, чем империализм - монополистический капитализм, высшая и последняя стадия капитализма (паразитический, загнивающий и умирающий капитализм, если верить Ленину). У кого какие способности, кому какой труд и какую оплату, за какой труд - это они хотят устанавливать сами. Свои способности они сочли бы безграничными, а свой труд руководителей - величайшим, и достойным величайшего открытого счёта в банке. Для сравнения эффективности, могут построить, за рубежом, и государственно-монополистический капитализм, но коммунизм могут построить лишь в Антарктиде, для пингвинов и тюленей; да для тюленей, моржей и белых медведей у Северного Ледовитого океана. Ну, да ничего! Придёт время, и я всех жидов сошлю в х... Хабаровский край, в Еврейскую автономную область, будет им центром новый город - Биробиджан. Всех оставшихся в живых жидов одарю водами Амура, как любовью, а вот сионократия канет в Лету! Хотя, для привлечения еврейских народных масс на свою сторону, и удаления их из-под влияния сионократии, можно соблазнить их построением Израиля в Крыму, или, при другом геополитическом раскладе, построением верноподданнического мне, как Мессии, Израиля, на "Земле обетованной" в Палестине! Но, если станут-таки мне изменять, сошлю их на Новую Землю, под предлогом того, что "всё новое - это хорошо забытое старое"! Это и есть, забытая вами, ваша "Земля обетованная"! Ха-ха-ха! Когда время для решения еврейского вопроса подойдёт, оно покажет, какой из вариантов будет тогда для меня оптимален и актуален. А то, что хотят построить сионократы - это их теоретические возможности, которых они вместе со своими жизнями лишатся, в результате Второй мировой войны и нашей, с Адольфом, Великой победы над ними. Я-то знаю толк в науке побеждать, лучше Алексашки Суворова. Я самого легендарного вояку - Фрунзе победил в 1925 году, когда он стал активно проявлять Бонапартовские замашки, считая себя лучшим повелителем армии и флота, способным заправски управлять и государством. Возомнил, что он и взаправду Михаил - Богоподобный, а то, что он родился рядом с кочевыми юртами, счёл важным предзнаменованием того, что, по меньшей мере, ему уготована роль нового Чингисхана, во всём превосходящего прежнего. Такой вот был румын-молдаванин, с дракульскими наклонностями, но я его в два счёта насмерть занаркозил, избавившись от этой язвы, могущей перерасти в государственный рак. А, заодно, отправил, вместо коммунизма, в рай, и буйноголового лысака - Котовского (отдав ему честь бальзамированием и мавзолеем, в крае столицы юмора Одессы)! Ибо у меня не ангельское терпение - ведя тайную борьбу с сионократами, ожидать подлого удара в спину, от сволочи молдавской, опьянённой своими бывшими победами и своим легендарным величием, больше, чем молдавским вином. Уняв их безмерную гордыню и тщеславие, я отдал разумную дань их заслугам - переименовал Пишпек во Фрунзе, а Бирзулу - в Котовск. Можно будет ещё на Тамбовщине и в Молдавии городишки именем этого мартовского кота назвать, возомнившего себя, то лысым львом, то "благородным" Робин Гудом. А на их однокровников - румын, Адольф большое влияние оказывает, и мне от них, в подарок, Северную Буковину и Бессарабию обещает, которые румышки в 1918 незаслуженно присвоили. В Румынии непременно будет диктатура, и она будет возрастать: от королевской, до военно-фашистской, и, наконец, Сталинской! Ибо все народы, побывавшие под османским игом, в результате естественного и искусственного отбора, имеют явную склонность к диктаторским режимам и сильной руке над собой. Затюканная Греция, Венгрия, Румыния, Болгария, Хорватия, Сербия - все они поклонялись столетиями турецкому полумесяцу, будут несколько лет поклоняться свастике, считая, что она крепче красной звезды, пока не убедятся, что моя звезда гораздо крепче, и ни станут поклоняться ей. Недаром сам Муссолини называет меня гениальным фашистом, а Гитлер хочет сделать меня своим наместником, правда я сам легко сделаю его своим наместником. Пока я в его сферы влияния не лезу, всё равно, они все станут моими, и уж тогда не только народы, воспитанные татаро-монгольским игом, но и все османским, и самовоспитанные немцы (Германцы), и прочие воспитанные и пока невоспитанные народы, будут жить под моими могущественными и неумолимыми, как законы природы, Сталинскими законами! Мои законы никто не поднимет насмех, теперь этого не удастся сделать даже автору многих "антисоветских" острот, каламбуров и анекдотов Карлу Радеку. Знаю я, что в очередную годовщину победы Октябрьской революции, Радек рад был поздравить с годовщиной победы еврейской революции Коминтерн, и выразил надежду на победу мировой еврейской революции. Этот "и нашим и вашим" жид, похоже, и на виселице мог бы остаться весельчаком, но будет насмерть забит на зоне, как падла, ибо со мной шутки плохи, а нешуточные поползновения - и того хуже!"
   Иосиф заметил на Красной площади группу Абхазских негров и подумал: "Да, бананы бананами, мандарины мандаринами, но это просто кинофильм "Цирк" какой-то! Ведь в "Майн Кампф" Адольф сетовал, что де именно евреи приводили и приводят негров к берегам Рейна, чтобы путём скрещивания погубить белую расу, низвести её с политических и культурных высот, и самим возвыситься, до господства над ней! Но ведь грешница Германия, в 1884 - 90 годах захватила лакомые территории в Африке, заимев таким образом: Того, часть Золотого Берега, весь Камерун, Германскую Юго-Западную Африку (ЮЗА), Германскую Восточную Африку (Руанда-Урунди, Танганьика, остров Мафия, часть Мозамбика). И имея эти колонии в Чёрной Африке, которые были утрачены лишь в ходе и итоге Первой мировой войны, Германия широко использовала труд негров, для чёрной работы, и на берегах Рейна. Настолько широко, что, через чёрные ходы, они входили в дома ко многим фрау и фрейлейн, после чего, эти немки имели приплод, который не только в мутном Рейне, но и в Белом море, до белизны, не отмоешь! И это не считая папуасов и прочих аборигенов с захваченных Германией в 80 - 90 годах 19 века островов в Океании, и китайцев с захваченного Германией Циндао, территории эти, как и территории в Африке, Германия "продула-проверсалила", но цветной приплод у неё остался, этакий мулатно-метисный неотмываемый приплод. Да и какого чёрта кого-то надо отмывать?! И дело не в том, что, дескать, на вкус и цвет товарищей нет - у нас на всё есть и будут товарищи, но пусть массы обливаются по?том и покрываются коркой соли, от плодотворного труда, - вот, что должно цениться у них, вместо природного цвета кожи! А кто-то пусть ещё и чернеет от угольной пыли в забоях, от солнца на полях, краснеет от жара доменных печей - это будет цениться, вместо буржуазного макияжа! А кто будет против этого возражать, с того семь шкур спустим! Все наши проблемы исходят от мозгов сионократов, когда отключим им мозги, тогда всем в мире править будет мой мозг - самый органичный и оптимальный правитель не только для моего тела, но и для всего мира! За качеством иных кож и шкур, у нас будет следить госконтроль, не менее пристально, чем милиция и ГПУ за "шкурниками"! Но то, что Адольф очернил евреев ещё и неграми, это, по большому счёту, сильный политический (геополитический) мазок художника! Да, кроме Германии, к Рейну привозила негров из своих колоний Франция, привозили к нему цветных, из своей Нидерландской индии, Нидерланды. А сколько цветных завезли в Европу: Великобритания, Испания, Португалия, Бельгия?! А сколько негров вывезли из Африки на Американские материки европейцы?! Сколько бы ни было, за всё, в конечном итоге, должна ответить мировая сионократия, ибо это происходило либо по её воле, либо при её попустительстве - ради политической и геополитической выгоды можно возложить на неё вину, вплоть до Адамова греха, без скидки на срок давности! Ещё Биант утверждал, что большинство людей плохи, я же знаю, что остальные очень плохи, и основную часть их составляют сионократы! А Наполеон Бонапарт, видишь ли, признался, что он невысокого мнения о людях. Ещё бы! Это истинное мнение всех великих правителей, ибо невозможно стать великим правителем, не относясь, пусть и неофициально, к людям как порочным. Земная жизнь и смерть Христа - "Царя иудейского", возлюбившего ближних как самого себя, подтверждает печальную участь того, кто не относился к людям как порочным. Хотя Христос - это исключение из правила, ведь и Пушкин, владелец знаменитого перстня царя Соломона, и, видимо, потомок этого мудрейшего из царей, напоминал: "кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей" - именно не презирать, а не призирать! Успешно я управлял людьми как порочными, и управлять буду! А те, кто в люди ещё не вышел - в советские люди, те дойдут до нужной кондиции, начиная с пионерских лагерей, а, если потребуется, заканчивая трудовыми концентрационными. Из моих концлагерей ещё никто не сбегал, а я сам, хоть порой и сбегал из мест отбывания наказаний, во времена царизма, но, для моего великого развития, и тех дней, с лихвой, хватило! Кому другому, на это и пожизненного заключения мало будет! Гай Юлий Цезарь утверждал, что если все против тебя, значит ты самый сильный! Но, я потому и самый сильный, что самый умный и хитрый, и умею настраивать массы против своих сильных врагов! Да, я диалектически развивая завещание Ильича, заменил ненужные головы в партии и правительстве нужными жопами (подобными "чугунной жопе" - Молотову), а скоро головой Ильича труп в его мавзолее обновлю. А вот моя голова продолжает кружиться по спирали умственного развития - от успеха к успеху, и в ином обновлении не нуждается! Это не голословное утверждение, как брехня Бехтерева, который в двадцать седьмом поставил мне диагноз: "паранойя", но жизнь подтвердила моё здоровье и правоту, а его смерть в том же году, явилась результатом его безрассудной брехни и моего негласного, как врачебная тайна, приказа. Разгром троцкизма и правого оппортунизма, решительная коллективизация и построение колхозного строя, успешная индустриализация, и, в результате, созданные основы социализма; продолжение индустриализации и репрессии против врагов - залог укрепления основ социализма - вот мои яркие достижения и показатели моего могущества и гениальной прозорливости! Да что там кулаки кулачества, я, образно говоря, одним движением пальца сильной руки уничтожил кулачество как класс, а скоро моя рука достанет до глоток сионократов - моих основных врагов! Свои же жопы, я выдрессировал действовать строго в рамках должностных инструкций и неукоснительно исполнять мои приказы, и не проявлять никакой отсебятины, памятуя, что услужливый дурак опаснее врага! Те же, кто пытался-таки оказать мне медвежьи услуги - уснули вечным сном".
   Ветер донёс окончание песни, приближающегося к Красной площади, отряда пионеров: "...мы выступаем за комсомолом! Близится эра светлых годов! Клич пионеров: "Всегда будь готов!"
   "Я тоже был бы не прочь всегда быть молодым и первым!" - с улыбкой, подумал Иосиф, а пионеры, вновь, грянули песню с начала: "Взвейтесь кострами, синие ночи! Мы пионеры - дети рабочих! ...."
   "Вы - дети пролетариев, ибо пролетарий, в переводе с латыни, означает: "человек производящий детей для общества", и дети культурной революции! Можно было бы вам пожелать грызть гранит науки и не быть ограниченными, ибо даже дубы крошат гранитные породы, стремясь в рост и ширь! Можно было бы вам пожелать 32 зуба мудрости, во рту у каждого; по семь пядей во лбу, и, тогда, и философский камень, и научный гранит, будут вам по зубам, а не только 33 буква алфавита, да таблица умножения! Но, поскольку, мудрости у вас ни в зубах, ни в черепных коробках нет, и не предвидится, то пусть ваши терпение и труд всё перетрут! Но, только всё, что положено, а в то, что вам не полагается знать, и носа совать нечего! Уподобляться всёразрушающему времени, термитам, бракоделам и прочим вредителям вам нельзя в Советской стране, а разрушать будем оплот врагов, и эффективными способами! А в нашей системе, каждый из масс должен, не щадя себя, вкалывать: "За гремучую доблесть грядущих веков! За высокое племя людей!", - как точно подметил Мандельштам, но ГПУ в него не промахнётся, и в пах, и в лоб, и в бровь, и в глаз получит, за свою стихотворную правду обо мне, написанную ещё в тридцать третьем. А своим льстивым стихом он от меня не отмажется, а только своею гадючьей кровью! Месть моя будет холодной для него, как мороз севера, и сладостной для меня, как шербет! Этот жидовский соловей своё получит! Ну, а до уровня коммунистической сознательности, массам самим дорасти невозможно. Как говаривал ещё Христос: "Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту, хотя на один локоть?" А уж сознательности и на вершок не прибавят, даже нееврейские массы. Библейский Бог распустил массы, а я им спуску не даю: применяю наказания и постепенно пропитываю внушением. А то вон пионеры и те желали бы изучать только Филькину грамоту, но тогда печать - самое острое и самое сильное оружие нашей партии, стала бы для них китайской грамотой! Что там ни говори, а любой пионер - потенциальный шалопай, разгильдяй, хулиган, и не только из-за переходного возраста, ибо это обезьяньи свойства психики, не изжитые ни эволюцией, ни культурной революцией, и способные проявляться у человека, в той или иной мере, всю жизнь. Более того, им свойственны обман, подлость и преступления. Эти свойства в них заложили их далёкие предки, в результате борьбы за существование (естественного отбора) и других факторов эволюции. Поэтому и необходимы условия предотвращающие проявления их преступных свойств. Профилактика милиции и ГПУ, а так же идеологическая пропаганда, не только предотвращающая проявление ореолов мученичества над репрессируемыми, но, главное, зомбирующая массы - это то, что надо! В конце концов, средствами массовой информации, внушив массам заданный мной уровень и набор их потребностей, можно будет построить полный коммунизм! Главным суггестором там, конечно, останусь я, навыки внушения и зомбирования масс, полученные мной от учёбы у Гурджиева, пригодятся мне, как и ныне. Чёрт с ним, с коммунизмом, обещал его массам, так-таки сделаю! Заткнув этим за пояс социальный дарвинизм, с его болтовнёй о неустранимых социальных конфликтах. Если Метерлинк считает, что цивилизация термитов стоит выше цивилизации человека, то я сумею поставить цивилизацию человека выше цивилизации термитов, и для этого мне не нужна никакая "синяя птица"! Но этим моим полным коммунизмом я одарю массы как наградой, после того как овладею всем миром. Хорошо, что в тридцать пятом Георгий приехал ко мне, убедил в такой возможности и дал необходимые консультации, но теперь в этом деле я его значительно превзошёл, и ещё более превзойду! Что там его зарубежные секты, по сравнению с СССР?! Всё будет так, как надо! Как надо мне!! Да, социализм сделает максимальную зависимость граждан от меня, опосредованно через государство, а зомбирование доведёт их до полного коммунизма, с максимальной зависимостью, напрямую от меня! Это более продуктивно, ибо устраняет какие-либо искажения, а с уходом меня в мир иной, туда уйдут со мной и все иные. Чертяка Маркс стократ прав в том, что философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы его изменить! И пусть кто-то осмелится сказать, что мир изменяется по законам природы, а не по постановлениям политбюро или проявлениям волюнтаризма вождей, я ему такой словесно-идеологической измены марксизму не прощу - уничтожу гада! Хотя и само политбюро, и вожди - это, по большому счёту, проявления природы! И я, как вождь и будущий отец народов, есть великолепное проявление природы! Моему внушению прекрасно поддаются дураки, нормальный люд, и даже сумасшедшие и маньяки! Но, пока по миру действует и внушаемая сионократами пропаганда, моя пропаганда не имеет там должного успеха, до той поры, пока Второй мировой войной, мы с Адольфом, не оторвём головы сионократам, которые себе на уме! И все те иные, кто себе на уме и не гипнабелен, будут преданы смерти, а потом, возможно, их "оживлю", по методу Вуду, настоящими зомби! Моё внушение не смогут преодолеть никакие декалитры самогона, водки, пива и вина, и прочие наркотики. Впрочем, по мере зомбирования, я ограничу желания масс не только в безалкогольных продуктах питания, но и в алкогольных, ограничу инстинкт размножения проявлением его только в планируемое время. А, пока, моё указание: "Нет плохих рабочих, есть плохие руководители!", указывает на то, что если какое-то предприятие не выполняет производственный план, то виновато руководящее звено этого предприятия, а те из рабочих, кто нарушил производственную дисциплину или допустил производственный брак, это не плохие рабочие, а вредители - враги! И, конечно же, в силе остаётся моё указание на то, что часто под плохого руководителя может сыграть вредитель - враг, и дело ГПУ с ним разобраться. Да и плохие руководители должны понести тяжёлое наказание, за нанесённый своим бездарным руководством ущерб государству. Наказание должно настигнуть и тех руководителей, которые выдвинули бездарей на те, или иные руководящие посты. Пряником восхваления рабочего класса, как самого передового и примерного, и кнутом страха рабочих оказаться вредителями - врагами, и будет осуществляться их социалистическая дрессировка! Кнутом страха и поощрениями будет осуществляться социалистическая дрессура крестьянства, а решётка безопасности - отсутствие у них паспортов! Посредством кнута и поощрений, привыкнет к этому "цирку" и прослоечная интеллигенция, то бишь служащие. Ильич, помнится, писал, что кроме кино, важнейшим из искусств для нас является цирк, вот такой "цирк" нам ныне особенно важен! И рабочий класс уже показывает самые впечатляющие "номера" - подлинные образцы трудового искусства, в смысле умения и мастерства, а, главное, масштабом превосходящие многие чудеса света! Но, при этом, важно, чтобы массы не наломали дров и не облевали всё дело из-за головокружения от успехов! Чтоб этого не происходило, им необходима регулярная головомойка! А вот у сионократов ум за разум зайдёт от моих дел, и любая их попытка спастись, будет для них, что мёртвому припарка. Игнатий Лойола предупреждал, что самым опасным врагом, является отсутствие врагов! Да, расслабляться и полностью успокаиваться нельзя и при полном коммунизме, ибо негипнабельная поросль врагов может взойти и там, и нанести неожиданный (коварный) удар! А, потому, надо будет ещё с детства выявлять негипнабельных и поступать с ними так, как поступали в древней Спарте с неполноценными новорожденными - жертвовали ими во благо страны! Таким способом, я даже из цыган порядочных людей сделаю, хотя Гитлер, по-видимому, считает, что это куда как сложнее, чем из обезьяны сделать порядочного человека. А моя конституция СССР 36 года, законодательно закрепившая победу социализма, - это лучшая конституция для трудовых масс, и, после победы над мировой сионократией и её детищем - мировым империализмом, все страны мира войдут в состав СССР и осчастливятся ею - предвестницею полного коммунизма! А основным средством сдвига в полный коммунизм из мирового СССР, явится, конечно же, тотальное зомбирование масс! Ради счастья человечества, можно пойти на любой грех, и он будет оправдан не только историей под моей редакцией, но и Божьим судом! Ориген прав, милосердный Бог, в конце концов, помилует всех грешников, и даже самого Дьявола!!! А меня так ещё более возвысит, ведь я упрямых и вредных до безбожия хохлов и заносчивых казаков покарал, как Иегова египтян, голодомором! И высокомерным полякам воздам сполна за свой военный конфуз в двадцатом, и позорный Рижский мирный договор двадцать первого года! Поставлю в нужные рамки Финляндию! Верну сбежавших, как крысы с тонущего корабля, Латвию, Литву и Эстонию! Верну, по-цыгански стыренные Румынией, Бессарабию и Северную Буковину! Коварным япошкам, если сунутся, я нос расквашу, они силу уважают и перед силой преклоняются! Пока они не поймут, что СССР - это не слабая царская Россия, на серьёзные соглашения не пойдут, а поймут они это, только почувствовав на себе силу Красноармейских ударов! Но, ничего, в конце концов, я ведь не Киплинг, и сумею соединить Восток с Западом, а Юг с Севером - Союзом Советских Социалистических Республик, и закрепить полным мировым коммунизмом! Гитлеру тоже выгодно, чтобы Япония поняла, что она в их Антикоминтерновском пакте не главная, и сама, без его разрешения, себе лишнего не позволяла, ведь самый главный его союзник в битве с сионократией и её центром в США, безусловно, я! Буду, буду я его великим гуру! Маркс Карл писал о том, что в Германии социалистическая революция не может произойти, потому что немецкий рабочий класс является подкормленным. Зато, благодаря Ильичу, в Германии законным путём пришла к власти Национал-социалистическая Германская рабочая партия (НСДАП) и утвердилась фашистская диктатура, а от неё, до моего социализма, твёрдой рукой подать! Коммунистов, перешедших в НСДАП, там ценят очень высоко, как самых способных фашистов! А я - самый на всё способный диктатор! На втором месте, по сути, Ленин, а затем уже Гитлер и Муссолини. Нацизм, то бишь национал-социализм, с моей не лёгкой, а достаточно тяжёлой руки, станет, по форме и сути, моим социализмом! Даже самовоспитанные немцы, на всякий пожарный случай, больше доверяют диктатуре, и согласны с мнением Гитлера о том, что цивилизация - это тонкий слой лака на теле динозавра, ковырни ногтем и предстанет животное! А мою стальную диктатуру они оценят выше и надёжнее Крупповой стали! А что уж там говорить о холуйских нациях и народах, которые сами управлять своими опасными инстинктами не способны, и потому сильная стальная рука им органически необходима. И они остро ощущают потребность в ней, как слепой в поводыре и палке, как зритель цирка с опасными животными в опытном дрессировщике этих зверей и стальных решётках ограждения, ради безопасности зрителей! До полного коммунизма, это, позарез, необходимо!
   Честно говоря, нерусский люд СССР неприлично даже по национальностям называть, как инвалидов инвалидами, но как инвалидов корректней называть людьми с ограниченными возможностями здоровья, так и нерусский люд в СССР корректней называть нацменами. И нацмены и нацболы - пиздаболы, а со шлюхами придётся серьёзно повозиться, ибо они позорят имя Советской женщины и плодят куда больше венерической заразы, чем детей! Работой надо больше загружать мужиков и баб, чтоб сил на блуд оставалось мало, а то и вовсе не было, а хватало лишь на исполнение супружеского долга. Это надёжней любых стен гаремов. А ещё все нацмены стремятся стать нацболами, надеясь, что количественные изменения перейдут в качественные, но практика показывает, что это приводит лишь к увеличению числа дебилов. Пока грядёт великая война, перенаселение Земле не грозит, а потом я этому приросту поставлю оптимальный предел, который будет надёжней любого презерватива и иного контрацептива! Надёжным как моя покойная жена Надежда Аллилуева, которая стала абсолютно надёжной после того, как я эту суку застрелил, узнав, что она мне изменяет, как Мессалина Клавдию, из-за моих измен ей! Сравнила, сука, несопоставимые величины! Кто она?! Всего лишь баба, да и только! А ко мне изречение Козьмы Пруткова: "Если жена тебе изменила, радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству!" - не подходит, ибо измена мне, означает и измену Отечеству! Даже попытка к этому должна караться смертью! Это при царе Россией управляли столоначальники, а ныне ей управляет Сталинская система власти, строго по моим инструкциям, приказам, указам! Малейшая измена мне - величайшее преступление перед государством и народом - перед Советским Отечеством! Но, как своей жене и матери двоих моих детей, я сохранил ей доброе имя и не стал марать её фамилию, славящую меня, не стал выносить сор из избы, хотя её очень низкий поступок обнажает, для меня, её еврейские генеалогические корни! А этот Иисус ещё поучал: "оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одною плотью, так - что они уже не двое, но одна плоть". Нет, мне такая еврейская арифметика не нужна! И обычное умножение единицы на единицу здесь не проходит, тем более умножение на ноль, она даже как ноль не прибавляет и не умаляет моего бесконечного величия! Отца моего уж нет, а мать свою я перевёз к себе в Москву, вопреки Иисусу! Хотя мать моя и поныне Иисуса почитает, и мне всё сетует: "А всё же жаль, что ты не стал священником!" Она считает, что за всё в жизни неизбежно приходится платить и расплачиваться, а марксистско-ленинский коммунизм - это лишь грешные несбыточные мечты от лукавого! А сбудется лишь то, что предначертано в библии: кому ад, кому рай, а кому ещё и "фигу с маслом"! Но, я докажу и ей - "Фоме неверующей в меня", что я любого Иисуса превыше: и Навина и Христа, и всех сионократов!!! О, эти потомки Иакова!! Но, я не ною, а лучше Ноя, спасу человечество, принеся в жертву и "щепки", при "рубке леса", и разделяющие человечество нации! Я ведь и сам метис, и человечество, по своему образу и подобию, сделаю метисами! Будут и мулаты, выносливые как мулы, но отнюдь не бездетные, и верящие в меня куда более свято, чем муллы в Аллаха! Эх, давненько у меня о нациях в голове мысли крутятся, словно заезженная пластинка, ещё с той поры, когда я работал наркомом по делам национальностей!" - подумал Иосиф, и шутливо промурлыкал:
  
   - Нации, нации,
   Обосрали грации:
   И так, и этак!!
   "Шутки шутками, но троцкисты собираются учредить в тридцать восьмом году, в Париже свой "Четвёртый интернационал" - пытаются создать очередного холуя сионократов, этакого очередного Голема из политической грязи! Но он будет, не на шутку, в пух, и прах расколот, ибо башка самого Троцкого будет вдребезги разбита ледорубом! Для масс это станет символом того, что Троцкий и троцкизм, как и те, кому они служат - это отморозки человечества, а их действительные цели диаметрально противоположны целям трудовых масс, как Северный полюс - Южному полюсу! Кроме того, альпинистский ледоруб станет символом того, что я покорил эту вершину, как очередную ступень своего пути к вершине мировой власти! Впрочем, если удастся просто пристрелить его как собаку, это тоже неплохой вариант для меня и масс: "собаке, собачья смерть!" А троцкистская свора без их вожака перегрызётся, даже их псари-сионократы с этой взбесившейся, от жирного куска власти, сворой, не смогут сладить, ибо мы с Адольфом создадим этим вездесущим псарям такую головоломку Второй мировой, в результате которой они своих голов лишатся! А, пока, продолжу, для отвода глаз сионократов, играть с Гитлером в "войнушку" в Испании. Он, сделав ставку на Франко, а я - на "народный фронт". Нужно поиграть в эти поддавки, чтобы, затем, серьёзно и хорошенько наподдать своим действительным врагам, да так, что они и своих не узнают!! Тяжело массам в моём учении, зато легко им будет в бою! Пусть путь мой и не прямой, как вектор, зато он окрылён Викторией!!"
   Вдруг, с Красной площади взлетел ввысь-поднебесную хмельной фальцет:
  
   - С неба звёздочка упала,
   Прямо Гитлеру в штаны!
   Хуй и яйца оторвала!!
   Лишь бы не было войны!!!
  
   Подъехавший "Чёрный воронок", тут же "склевал" пьяного пацифиста. И тут же прозвучали другие, уже явно цензурные, пьяные голоса, озвучивающие песню (варианты которой станут особенно популярны в ВОВ и после неё):
   - Выпьем за Родину!
   Выпьем за Сталина!
   Выпьем и снова нальём! ...
  
   Эта песня слилась с другой идеологической песней:
  
   - Нерушимой стеной -
   Обороной стальной
   Сокрушим, уничтожим врага!!!
  
   "Первое слово дороже второго, и, поэтому, следовало бы вначале пить за Сталина, а потом за Родину, но если эти тосты идут один за другим по кругу, то это допустимо! Это по-марксистски, ибо "никогда не будет годен на что-нибудь путное человек, который не любит вино", - говаривал косматый Маркс, а русская водка даёт больше энергии, чем все гидроэлектростанции! Уж вы пойдёте ломить стеною, уж постоите вы головою за Родину свою, и тем паче за Сталина! Но, Москву врагу сдавать нельзя, это далеко не 12 год прошлого века, а, напротив, будем брать все столицы врагов, их сёла и нивы, и ничего не вернём им во веки веков!" - подумал Иосиф. "Аминь" - чуть было ни вырвалось у него. Но, опять, его мысли закружились, завертелись вокруг звёзд, будто планеты: "Железный Феликс говорил о том, что, если бы нам не светила звезда коммунизма, то не стоило бы и жить. Ему не стоило жить, и смерть я ему втихаря обеспечил лишь потому, что он слишком много знал и торчал на моём пути. Вот я и забил этот "железный гвоздь" в его же гроб! А звезда коммунизма, и даже не одна, рубиновым светом светит ему над могилою, почти как в известном романсе: "Гори, гори, моя звезда.... Умру ли я, ты над могилою гори, сияй, моя звезда!" А если ему и суждено будет торчать, то только на Лубянке, в качестве памятника. Ну а первую фазу коммунизма я буду прокручивать столь долго, сколько мне будет нужно, это не шарф (шар) голубой, вертящий над головой и хотящий упасть, когда ему вздумается! У меня же всё будет идти, до нужных времён, точнее вращения стрелок циферблатов швейцарских часов, или часов фирмы "Буре"! Весь мир будет сверять часы по курантам "Спасской башни", а ход жизни человечества сверять по моим законам! Я не допущу увеличения народонаселения в геометрической прогрессии, а продуктов питания в арифметической. Основным экономическим законом социализма будет обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества, путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства, на базе высшей техники - "последних слов" научно-технической революции (научно-технического прогресса). Возможным будет сокращение рабочего дня, по крайней мере, до шести, а, потом, и до пяти часов. Будет введено общеобразовательное политехническое обучение, будут коренным образом улучшены жилищные условия масс. Будет повышение реальной заработной платы рабочих и служащих минимум вдвое, как путём прямого повышения денежной зарплаты, так и, особенно, путём дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления. Будет гарантирована бесплатная медицинская помощь и бесплатное образование (обучение) населения. Но, этот основной закон социализма сможет проявиться только при условиях руководства страной, во многом указанных ещё самым мудрым китайцем Шан Яном, но усовершенствованных и дополненных мной, применительно к нашему времени. Искусство, из паразита, я сделал своим помошником-пропагандистом, и пустил в ход мощнейшее идеологическое зомбирование масс, которое после Второй мировой войны и доведёт человечество до полного мирового коммунизма! Общественное же самоуправление при полном коммунизме - это плановое управление зомбированных масс по моей программе, а названо будет "самоуправлением", ибо народные массы станут уже не детьми "Отца народов", а своего рода моим единым организмом, с разными функциями органов. Это будет этакий своеобразный новейший пантеизм! Я стану куда более великим правителем, чем призывал быть в "Государе" Макиавелли! Я буду более, чем человеком, львом и лисой! Я стану для масс всем: Богом, гуру, пророком, истиной, справедливостью, самой жизнью и смертью!! А, главное, я стану их величайшим счастьем!! Я сделаю, для них, из земного ада - рай земной!!! Умение же жарить котлеты или готовить лобстеров - это ещё не умение управлять государством. А посему полагаю, в отличие от патетики Ильича, что не кухаркино это дело - управлять государством, хотя для меня и легче эффективно управлять государством, чем готовить приличную еду или мыть посуду! Но я и сапожнику печь пироги в общепите не позволю, и сапоги тачать пирожнику в обувном производстве не позволю! В этом я с дедушкой Крыловым солидарен, и в его образном смысле, и в прямом. И хотя, отнюдь не баснописец, Макиавелли, вслед за Шан Яном, справедливо писал о необходимости относиться к людям как к порочным, но только я смогу людей окончательно исправить, в результате своего правления! Если при социализме основными инстинктами масс станут: боязнь наказания за проступки и преступления, и стремление к поощрениям и наградам, то при полном коммунизме основной потребностью каждого из масс станет потребность в общественно полезном труде, уже без страха наказания за лень, ибо потребность в общественно полезном труде ему будет крепко накрепко внушена! Будут скорректированы внушением и доведены до разумных пределов все иные дозволенные потребности, а все общественно вредные никто даже не почувствует из-за внушения. Только так может быть построен и может функционировать коммунизм, состоящих из довольных всем зомби, а по сути, из счастливых беспорочных людей, посрамивших мальтузианство! Это будет корректировка не только Мальтуса, но и Маркса! Хотя, надо отдать должное Марксу и Энгельсу, они были куда бо?льшие проказники, чем Макс и Морис!! Но я-то кому угодно нос утру! Я не только альфа и омега, но более всех китайских иероглифов, я - беспределен!" - усмехнулся Иосиф и вновь задумался: "Вот Гитлер выражался: "Государство не имеет ничего общего с конкретной экономической концепцией или развитием... Государство является расовым организмом, а не экономической организацией... Внутренняя сила государства лишь в редких случаях совпадает с так называемым экономическим процветанием; последнее, как свидетельствуют бесчисленные примеры, очевидно, указывает на приближающийся крах государства... Пруссия с исключительной наглядностью подтверждает, что не материальные средства, а лишь идейные ценности позволяют создать государство", и ещё: "Необходимо создать структуры, в которых будет проходить вся жизнь индивида. Любая деятельность и потребность каждого отдельного человека будет регулироваться партией, представляющей всю общность. Не будет больше никакой "самодеятельности", не будет никаких свободных пространств, где индивидуум принадлежал бы сам себе... Время личного счастья кончилось". При моём социализме появится новая социальная и интернациональная общность - советский народ, а при моём коммунизме нации сольются в единое безнациональное человечество! Мысли же Гитлера об экономическом процветании сходны с мыслями Шан Яна о том, что если люди бедны, то они слабы, если государство богато, то в нём царит распущенность, появляются паразиты, а когда появляются паразиты, оно слабеет. Насчёт регулирования деятельности и потребностей каждого индивида - это верная цель, это цель моего полного коммунизма, но довести массы до этой цели и пребывать там с массами, по силам только мне! В конечном итоге, развитие химии и психиатрии позволят, даже с негипнабельными по рождению, поступать не по-спартански, а делать их архигипнабельными зомби, которые будут всем довольны, в том числе и своим материальным достатком, а ни о чём противозаконном и мысли не будет у них, не будет криминала и по незнанию! Само государство отомрёт, а моё влияние на массы во веки веков прибудет! Такого, как верхи не могут, а низы не хотят, у меня никогда не будет, ибо я любого в любой момент "отымею" и все массы столько раз "отымею", сколько потребуется! Хотя, надо отдать должное Ильичу и Гитлеру, насчёт того, как ловко они сионократов наёбывают, например, как ловко использовали свой поджёг Рейхстага, обвинив в этом коммунистов, для маскировки нашего общего дела от глаз сионократов. Димитров тоже ловко свою роль сыграл на Лейпцигском процессе. Провели мы сионократов за их длинные носы! А после того, как Ильич и Адольф сплавили на тот свет Гинденбурга, они получили в лице Гитлера президента и канцлера, а, главное, титул фюрера всей германской нации, и от Рейхстага фюрер получил чрезвычайные полномочия! Это дало ему возможность осуществить ремилитаризацию Германии и вести подготовку к войне. В репрессиях против своих противников, в запрете иных партий и профсоюзов, в ликвидации Рёмовских заговорщиков, в репрессиях против евреев чувствуется рука не мальчика, но мужа, и голова Ильича! А то, что германские курсанты обучались и обучаются в Советских военных учебных заведениях - это крепкое Сталинское плечо, подставленное Германии, ради нашего общего дела: победы над мировой сионократией! Как и я, Гитлер с Ильичом оказались мудрее и искуснее Шан Яна, ибо искусство, красноречие и остроумие используют для пропаганды своих идей и против своих врагов, озадачив этим мастеров искусств. А чтобы это всё не превратилось в паразитов разлагающих своё государство в интересах врагов, и для того, чтобы не было импортных паразитов, следит, как и в СССР, вездесущая цензура. И Зимняя и Летняя Олимпиады 36 года в Германии - это отличная пропаганда успехов НСДАП! У меня же кроме штангистов, спортсменов такого уровня пока нет, зато есть массовое ГТО! А главное, только я смогу построить то, что превыше и круче Шамбалы! И первое, и все последующие слова, не расходящиеся с делами, будут за мной! Левая рука, согласно индусам, нечистая, а она у меня короче правой, ибо я - прав во всём, и дело моё правое, а, посему, победа будет за мной! Чёрная зависть в народе - поганая вещь, то и дело слышалось: "У соседа корова сдохла, пустячок, а приятно!" Я лишил кулаков коров и всего добра, и этим лишил народные массы зависти к ним, а, в дальнейшем, и вовсе искореню её, как таковую! Эх, ты люд - люд-людоед! Неслучайно, Пушкин, в "Евгении Онегине", признался-таки в презрении к тебе! Но я тебя взнуздал, и пусть многих из вас загоню как коней, но остальных (оставшихся), как баранов, догоню до цели! Я - новый Моисей, ведущий не только трудовых жидов, но и прочие народы по трудному пути, ко всемирному счастью! Не за 40 лет, а много раньше догоню-доведу путём ещё более кратким, чем "Краткий курс истории ВКП (б)"! Древний Моисей был суров и скор на расправу с инакомыслящими, а я и того круче! Но я и без Аарона обойдусь и без Ягве! И никто мне не запретит войти в коммунизм обетованный и править там! Нахрена массам Золотой телец, Медный змий, Ковчег завета, которых напрочь затмит товарищ Сталин, ведь я для них ярче солнца, мудрее и справедливее Будды, Иеговы, Христа, Магомета, Духа Святого!!! - подумал Иосиф. Машинально, ногтями, не роя подкоп, как зек, а, как стоматолог инструментом, ловко выковыривая свинцовые пломбы из Кремлёвских зубцов, оставшиеся от пуль красногвардейцев, стрелявших по Кремлёвским юнкерам в ноябре 17 года. И хотя разрушения стен от снарядов были заделаны, Сталину удалось выковырять и несколько осколков от снарядов. "Надо будет поставить к стенке ремонтников, за упущения в работе!" - отметил он, и, обратив вновь внимание на рубиновые звёзды, подумал: "Авиценна рекомендовал детям чаще смотреть на звёзды, дабы быть всегда здоровыми. Вот эти звёзды видны и днём и ночью! А благодаря картинкам и кино, они видны всей стране! Они выглядят куда благоприятней, чем красный крест и красный полумесяц, или чаша со змеёй! Зодиакальные созвездия и иные планеты возможно и дают людям хорошие качества, а вот грешная матушка Земля дарует им подлость, алчность, обман и иные пороки!" - усмехнулся Иосиф и, с сарказмом, подумал: "Сбежавшие после "Октября" поэты, небось, считали, а некоторые и до сих пор считают, что все звёзды капризны и подвержены звёздной болезни. Гадают о том, разрастутся ли большевистские звёзды в красных гигантов, заполняющих собой весь ныне внешний мир и все внутренние миры, жаром революции, или сожмутся в контрреволюционные белые карлики, или станут карликами красными, а то и чёрными дырами, или дырами белыми. Да, возможно, что опасаются эти поэты "залететь", благодаря этим звёздам, в чёрные дыры анархизма, или просто вылететь в трубу, как искры огня, а отнюдь не на пегасе. Останься я, как и прежде, поэтом, так сравнил бы в стихах Кремлёвские звёзды с негаснущими искрами Большого революционного взрыва, которые вот-вот запалят Вторую мировую войну, с перерастанием её в мировую революцию! Как прежний Большой взрыв породил прежнюю Вселенную (прежний мир), так этот Большой революционный взрыв породит-таки новый мир - новую Вселенную для человечества! Маленькие искорки этого взрыва звёздочками горят головных уборах бойцов РККА и груди октябрят и пионеров! Нашим звёздам малокровие и белокровие не грозит! Пусть не мечтают наивные ротозеи, что им удастся загадать желания в момент падения этих Кремлёвских звёзд, и что эти желания сбудутся, когда этих звёзд не станет. Эти звёзды никогда не падут и желания всех врагов, всей мещанской и прочей сволочи никогда не исполнятся! Всей их голубой и чёрной крови не хватит, чтобы замазать и замарать эти яркие звёзды! Это не "бутафорские" звёзды на полосато-больничном флаге США! Да, мои звёзды не из созвездия хамелеона южного полушария неба, а являются путеводными звёздами мировой пролетарской революции, указывающие ей пути и дороги своими лучами! Ни в мусульманский полумесяц, ни в созвездия креста и короны эти звёзды не войдут! В дальнейшем, эти звёзды станут нечто вроде созвездия моего Божественного нимба! Эти звёзды вертятся флюгерами от ветра, но светят в нужном мне направлении! А сопливым детишкам Кремлёвские башни, увенчанные красными звёздами, несомненно, напоминают волшебные Новогодние ёлки, а я - всемогущего и доброго Деда Мороза - предвестника Новой эры: полного коммунизма. Несомненно, так же и то, что рубиновые звёзды, в отличие от дырявых пентаграмм, испускают неотразимую Люциферову мощь, и, в то же время, притягивают к себе магически-магнитической неодолимой силой очарованные и внутренне тёмные и пустые массы, как свет огня полночных мотыльков. И эта мощь Люциферова, в данном деле, мне в помощь! Были бы звёзды, а всякие там планеты-спутники-шестёрки, со станами и народонаселением, всегда найдутся. Всегда найдутся те, кто будет крутиться-вертеться вокруг гигантов и стараться угодить им, чувствуя на своей шее силу твоей хватки и, образно говоря, ощущая всю силу притяжения Силы. Я же - Бог-создатель и властитель этих звёзд! Ох, и звездану я сионократическому мировому империализму между глаз! Да, красиво!! Эти звёзды дорогого стоят, как звёзды прекрасного коньяка! Теоретически, и у пятиконечной звезды может быть шестой конец - конец ей самой, и, по всей видимости, сионократы этого добиваются, молясь на свои шестиконечные звёзды, но я их теорию своей теорией и практикой опровергну! Это они франко-масонов и иллюминатов могут в своих интересах использовать и дурачить, а я их самих, как напёрсточник, разведу, и вокруг пальца обведу и до беды их доведу! И ни один астролог им такой беды не предскажет, и заранее не сможет предупредить! И пусть только кто-нибудь посмеет сказать, что до настоящего коммунизма нам так же далеко, как до настоящих звёзд! Вот тогда они и будут светить над его могилою в ближайшее время, по ночам, в безоблачную погоду, и лишь звезда Солнце днём, но, опять-таки, в безоблачную погоду, когда "тучки небесные - вечные странники" не помешают, или если какой-то там дуб тень не наведёт, куда более густую, чем та тень, что наводят на плетень. И хотя назревающие медали: "Золотая Звезда" и "Серп и Молот" будут цениться больше ордена "Красная Звезда", Кремлёвские рубинового стекла звёзды - бесценны, поэтому они и заменили собой прежние золочёные. На тех была проба золота и сил, а эти без проб и проблем, одну за другой, будут исполнять свои высокие миссии! Я же действую по принципу: на звёзды надейся, а сам не плошай!"
   Иосиф обратил внимание на ритуальную смену караула у поста N 1 - парадного входа в мавзолей, и подумал: "Это весьма эффектный и эффективный пропагандистский ритуал почитания усопшего Великого вождя и преемственности Великого нового Вождя всех оставшихся времён и народов, то бишь меня! Часовые сменяются, а эти вожди остаются на своих местах, хотя, со временем, забальзамированный "Вождь", в сравнение со мной, будет выглядеть воблой вяленой, да и только! Нет, дорогой, Шан Ян, без ритуалов не обойтись, тех ритуалов, которые отвечают моим интересам. Хотя тебя, Хань Фэя и всё фацзя я уважаю! В отличие от Фалеса - почитателя воды и Гераклита - почитателя мирового огня, я считаю, что и то и другое может быть только средством, для достижения своей цели, будь то средство хоть всемирный потоп, хоть мировой революционный пожар. Обязательно надо окончательно запутать сионократов, столкнуть между собой капиталистические государства, потом вмешаться в войну и довести её до своей Великой победы, означающей, для сионократов, их Великую беду и полный крах! Вектор моего движения пути - Виктором от Победы к Победе! Максимальная жестокость в минимальное количество времени, а обычная - в обычное количество времени, это будет продолжаться до полной зомбировки масс! Зомбировкой я привью массам альтруизм, щедрость, бессеребренничество, и подавлю в них корысть, жадность, эгоизм! Любая магия мне по плечу, и Бог, и Дьявол! О неполноценности Советских народов Гитлеру, видать, Ильич рассказал. Рассказал, видимо, и о том, что, по велению времени и РКП (б), в Абхазии учёный Иванов проводил эксперименты по скрещиванию обезьян с людьми, для создания новой породы Советских людей - более сильных и более ловких, коих бессильна была создать эволюция, но попыталась создать революция, в том числе и революция в биологии. Но, Иванову такая биологическая революция оказалась не по силам. Да, без меня, как единственного Хозяина, массы в СССР оставались бы неполноценными недочеловеками, а со мной они стали полноценными винтиками и закрученными гайками государственного механизма, с регулярной хозяйственной чисткой и заменой деталей! Механизма с всё возрастающим КПД! Хотя, среди народных масс, "дубовых лесов", идущих на рубку и переработку, тоже хватает. Однако, одобряет, в своей массе, народ мои суровые нешуточные законы. Вот, например, один из них нарекли "законом о трёх колосках", по аналогии с тем, что Бог любит троицу - подразумевая, что закон Божественен, а я - Бог, но я более Бога! Единосущный: Отец народов, Вождь, Учитель, Товарищ и Друг! Профсоюзы я сделал простофилями подвластными моей партии, именно в таком виде они и профпригодны. Нерасторопные съезды Советов СССР я прекратил, создав более расторопный Верховный Совет СССР, он, как и все Советы депутатов трудящихся - более ловкие шестёрки руководящей и направляющей ВКП (б), такие же шестёрки, как комсомол и прочие союзы. Начиная с ВКП (б), всяких шестёрок у меня куда больше 666!!! Я сам вершу Божий суд, все остальные суды мне шестерят, во все эти судные времена! В этом смысле, Советские массы - это не только винтики моей системы (государственного механизма) правления, но и шестерёнки! Кто-то обязан вращаться по часовой стрелке, кто-то против часовой, но, не сходя с партийной линии, и обеспечивая указанный мной курс этому государственному судну! Шариков, роликов в голове, для управления всей этой махиной, её ремонтом и усовершенствованием, у меня предостаточно! А идеолога-идиота Бухарина я насмерть "запинал", ибо часто он у меня под ногами путался!"
   Сталин не был подобен акыну, поющему только о том, что видит, и, увидев на площади группу глазеющих на мавзолей военных, не слезая со своего любимого политического конька, продолжил бег мыслей по спирали, оставляющий, однако, след в долгосрочной памяти: "Честь военные пусть отдают, но иметь её в единоличной собственности (как это было у царских офицеров) не положено! Честность им и массам я внушу, но что касается совести, то эта химера иногда мучает тех, кто уже согрешил, а предотвращает грех не надёжно. Внушение гораздо надёжней и верней! А потому внушением совесть и заменю у всех и каждого! Ни ленивых, ни вороватых не останется, ибо зомбирование их всех переродит в трудолюбивых и высокопорядочных, ведь жить и трудиться они будут согласно моим порядкам! Я сделаю то, что не сделал качественно библейский Бог - создам идеального человека (подобного идеальной точности и надёжности детали) не склонного и не поддающегося грехам! Этого человека я создам в каждом из масс! Моя воля станет его волей! Я гениально осознаю ту или иную необходимость и границы допустимого - вот это и есть разумная свобода воли, которой пожадничал массам библейский Бог, дав им лишь глупое своеволие и наделив их предрасположенностью к грехам! Вряд ли это была его ошибка, видимо хотел поразвлечься остросюжетной историей человечества! Я же развлекаться подобным образом не намерен, с моей стороны подобное развлечение было бы опасной ошибкой, остросюжетности мне хватит во время Второй мировой войны и завершении её мировой революцией, а пир на костях сионократов явится одним из моих лучших гурманных блюд! А мой полный коммунизм - вот моё полное и нескончаемое (неприедающееся) удовольствие! В нём не будет ни обид, ни злобы! Любовь масс ко мне приобретёт самую величайшую величину в мире! А это не курам на смех! Ох, и посмеюсь я тогда над судьбой сионократов и всех врагов моих, даже не злорадно, а как над киношными проделками и трюками жида Чарли Чаплина - вволю, до детских слёз!! Трагикомичный, на мой взгляд, финал ожидает их всех!! А если и при полном коммунизме я заскучаю по остросюжетности, я сам, на свой вкус и цвет, её соображу! Но ни погибать, ни помирать, даже от смеха, я не собираюсь, хотя в юности любил напевать блатную песенку, где есть такой куплет:
  
   А мой нахальный смех всегда имел успех,
   И моя юность раскололась как орех!
  
   Но она не стала моей лебединой песней, ибо я как никто умею добиваться поставленных целей и править своей судьбой и чужими судьбами. И вот теперь сижу как король на именинах, но не на нарах, а в политбюро и ЦК!! Не забывая, правда, и о своей руководящей и направляющей работе Великого вождя всех времён и народов, Великого учителя и Отца народов, а также Великого друга физкультурников, и прочее, и прочее. Обо мне грезил Руставели в "Витязе в тигровой шкуре":
  
   .... Осыпая верных златом,
   Cделал он народ богатым.
   Сирота там не был нищим,
   И не плакала вдова там.
   Меч его карал виновных,
   Всюду властвовал закон.
   Волк с овцой там мирно пасся,
   И овцу не трогал он..."
  
   А с площади донеслась популярная и созвучная этим стихотворным строчкам песня: "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью..."
   А Иосиф продолжал думать: "Сказки сказками, но реальность действительно бывает такой, что ни в сказке сказать, ни пером описать народным массам не под силу и не по уму! А Ильич-то вон до чего додумался: свою рукописную работу "Материализм и эмпириокритицизм" перечеркнул и сверху написал: "The being and non-being of all non-self-sufficient things is an eternal and self-sufficient property called "Wow"!" Написал по-английски, мне на русский перевели, и я понял-таки, что истина, перечеркнувшая нашу точку зрения, должна быть в спецхране, а выгодная нашей партии точка зрения, как и прежде доступной для масс, и пропагандистско-очковтирательской! Так что, "Материализм и эмпириокритицизм", а, по сути, кретинизм, в глазах народных масс не должен быть перечёркнут или заслонён невыгодной нам истиной! Будем, как и прежде, сочинять для масс бытовые сказки, опираясь на нашу точку зрения! Для этой цели и толковые поэты сгодятся! Может быть, найдётся поэт, который напишет о том, что река жизни моей течёт вверх и сплавляет дубовые брёвна к вершинам коммунизма! И в этой реке тонут щепки от порубленных лесов и прочий ненужный мусор, муть осаждается в ней, и, скоро, река будет чище родников и вод Байкала, и золотые рыбки счастья засверкают в ней, во всей красе! Но, нет! Кристально чистая, правда, нам пока не нужна, всё, что кристально, то застывшее, не динамичное, а нужна бурная динамика жизни! Хотя вот, даже чистый Байкал и тот скрывает от наших рук и глаз часть золотого запаса царской империи, который белочехи, этот раздолбанный чехословацкий корпус, хотел вывезти эшелоном в Чехословакию, но, по приказу Ильича, наши взрывники этого не допустили. Не допустили, правда, ценой крушения эшелона (и наших надежд на это золото) вглубь самого глубокого озера в мире. Ну, да ничего, Адольф уже скоро Чехословакию к рукам приберёт, а, потом, и я всё возьму с них, за долги! Долг ведь платежом красен, а красные и долг, и должников из-под земли и воды достанут!! Христианское всепрощение не по мне, хотя, в нужном деле, могу и простить. Вон, Оржоникидзе Гришка дал слабину, пустил сопли о "невинно" репрессированных соратниках, а потом и вовсе накричал на меня, в моём кабинете, и даже толкнул! Его счастье, что успел он убежать в свой кабинет и застрелиться, а то я бы этому слюнтяю, и этой сволочи, устроил такое, что после этого ему бы ад раем показался!! А так, я его, покойника, простил, и память о нём, в народе, марать не стал, пусть она на меня и на дело моё работает образцово положительно, ведь о его выходке никто из посторонних не узнал. О Якове Кошелькове тоже легенду неплохую сложил, что он, якобы, погиб героической смертью в перестрелке, и всё его личное дело переделали, и фотографии подменили, чтобы память о его настоящей внешности и его истинном возрасте стереть, и любой намёк на неудачную подмену на "ленинских" похоронах развеять без остатка. Дело о его смерти сфальсифицировали "задним числом", что, дескать, его и банду его, ликвидировали ещё в 1919 году, и даже фальшивый номер газеты "Вечерние известия московского Совета", от 25 июля 1919 года, со статьёй о ликвидации всей его банды вместе с ним, для пущей убедительности, состряпали! Таким образом, задокументировали ложь, как истину в последней инстанции, на которую можно ссылаться, в случае чего. Да, гибель в перестрелке была бы для Якова куда более почётной, чем гибель в канализации - той гибели, которой, по всей вероятности, он не смог избежать. Тот свет я, вдобавок, пополняю, расстреливая политически опасных уголовников-рецедивистов, оставляю на этом свете лишь тех, кто мне шестерит и держит в узде уголовный криминал. Короновать пока нужно в основном грузин, ибо они мне братки более надёжные. Но, к полному коммунизму, я от криминала камня на камне не оставлю, ни воров, ни тунеядцев и в помине не будет, даже ревность и та в забвение канет. Внушительную любовь ко мне, в массах пробужу, а ревновать меня, внушением запрещу, ибо хватило с меня, по горло, и Надькиной ревности! Тогда я с её ревностью не сладил, любовь к ней - злодейка, помешала, но теперь я в этом деле дока, спасибо Гурджиеву, теперь меня никакая баба не охмурит! Я сам кого угодно охмурю, самого Гурджиева за пояс заткнуть смогу, хотя, при полном коммунизме, он мне и в подмётки не сгодится! Любовь не к себе - это слабость духа, я её преодолел, и моя гениальность, утратив эту ахиллесову пяту, стала поистине всемогущей! Библейский Бог, являясь порой любовью, этой любовью к тварям создавал кучи проблем, которые разгребал жестокостью - как об этом повествуют библейские сюжеты. Если он действительно их любил, то всё логично, как всё логично, если притворялся, что любил, а на самом деле потешался. Я подобной хуйнёй не занимаюсь. Любовь масс ко мне - это их слабость и моя сила, но моя сила не только в этом, а и в том, что я смогу внушить им всё, что мне нужно, и сделать, с помощью этого, всё, что планирую. Когда любовь их мне осточертеет, можно будет обойтись и без неё. А пока массы не стали биороботами от зомбирования, пусть любят и боготворят меня, а врагов ненавидят, ведь ненависть к врагам - их сильная сторона духа! Моя же душа будет удовлетворена нескончаемым блаженством, подобным покою нирваны, когда всё будет идти по моему плану! Эдгар Кейси бредит, что Россия достигнет мирового величия и займёт лидерство в мире по всем положительным показателям, когда она освободится не только от меня, но и всей моей госсистемы. Это сродни пустым мечтам и фантазиям кисейный барышень, а не разумению серьёзного мужа! Без меня и моего дела в России был бы такой бардак, что чёрт ногу сломит, а у Бога ум за разум зайдёт! Как говорится: чем чёрт не шутит, когда Бог спит! Так вот, у меня и чёрту будет не до шуток, я ночами не сплю, только утром, а мои недремлющие органы безопасности всегда начеку и в работе! Мой авторитетный авторитаризм всегда кому следует, мозги в нужное русло вправит, в том числе и до Кейси черёд дойдёт! Гниды эгоизма и тщеславия, которые подзуживают многих идиотов пытаться хватать звёзды с неба, будут изведены массовыми внушениями идеолого-пропагандистского аппарата, мощь которого Кейси и не снилась! А все его сны о крахе моего дела - это к его же беде! Если бы он действительно видел будущее, этот американский сонливец, и был порядочным человеком, то рассказал бы о том, что при полном коммунизме будут жить высокопорядочные люди, которые будут жить по моим порядкам, соблюдая их, как примерные солдаты соблюдают воинский устав! И счастье жизни, и её смысл будет состоять для этих людей в безукоризненном соблюдении установленных правил и порядков! Соблюдение моих правил и порядков, и явится для них их счастливой судьбой, что бы там ни предрекала им астрология! Звёздное небо опустится в их глазах настолько, что если раньше кто-то из них рассматривал звёздное небо как цветущую поляну, то в то время все они будут взирать на него, как на мусор под ногами! Ибо они будут твёрдо убеждены, что лучшая жизнь во всей вселенной - это их жизнь, а Великий Бог этой жизни и величайшее совершенство - это товарищ Сталин! Ещё бы! Ведь моя дисциплина - лучшая из всех научных и прочих дисциплин!! Если же хвалёный провидец Кейси видит моё будущее не в "кривом зеркале", а искажает знание о нём, в угоду сионократам и надеясь его изменить, меня одурачив, значит и он - пройдоха-жид! А меня в заблуждение чёрта с два введёшь! Я-то всё отчётливо вижу: и то, что приведёт к моей желанной цели, и того, кто приведёт!!!" - подумал он, достав из кармана небольшое зеркальце, подобное зеркальцу Наполеона Бонапарта, и зря в него, будто царица из "Сказки о мёртвой царевне и о семи богатырях". "Вот на какого Бога народные массы всего мира и надеяться будут, и сами не плошать!! Так оно и будет, пусть даже какому-нибудь психиатришке это могло бы показаться моей манией величия, а кому покажется, тот станет пациентом дурдома, или продукцией крематория!" - Сталин поморщился, как будто спираль его мыслей щёлкнула, как пружина, и словно железом царапнула по стеклу. Но, сосредоточив своё внимание на своих ушах, криво усмехнулся, вспомнив, что Гитлер интересовался у своих спецов, по вопросам чистоты арийской расы, не является ли Иосиф Сталин евреем, и те определили, на основании фотографий, по его Сталинским ушам, что они у него арийские! Спецы даже утверждали, что осетины - это тоже арийцы и, посему, в этих Сталинских ушных выкрутасах нет ничего странного, и Гитлер поздравил Иосифа с этими бесспорными доказательствами принадлежности к высшей расе! Хотя, некоторые клеветники в его родном Гори утверждали, что на самом деле его родным отцом являлся не сапожник осетин, а богатый сосед - еврей, и, якобы, любовник его матери грузинки; и даже прозвище ему пытались повесить: "еврей", но Иосиф посчитался с обидчиками и клеветниками. "Насчёт ушей, тут другая история! Это когда я, ещё шкодливым пацаном, лазал в сад к немцу Фридриху Карловичу воровать яблоки, инжир и всё, что под руку попадёт, он, случалось, ловил меня и, отечески трепля за уши, приговаривал: "Я сам не безгрешный Господь Бог, но тебя, чертёнка, за уши в люди вытащу!!" Вот и вытащил, как видно, подлец этакий, меня в люди! Приобщил, так сказать, к европейской цивилизации и арийской расе. Он, как видно, полагал, что только арийская раса и есть люди, что только это и есть цивилизация! А потом, поборник немецкой культуры, Ильич тянул меня к вершинам власти, не слабее, чем Гурджиев, до этого, тянул меня к вершинам тибетской мудрости - наследию мудрости арийской! А я только для вида упирался от Ильичовской "тяготы", а сам, как говорится, глазами и ушами не хлопал, и ртом не зевал! Чем больше демонстрировал своё, якобы нежелание, властвовать над товарищами, тем большее количество "товарищей" обеими руками были за меня, наивно рассчитывая прибрать меня к своим рукам и сделать из меня марионетку, этакого ярмарочного Петрушку! Но я сам им задал перцу, и взял в оборот, когда взял бразды правления в свои стальные руки! Ильич тянул меня за уши, но даже с носом не останется, а лишится своей головы! Но эта жертва не будет напрасной, ибо мой социализм, а затем и мой полный коммунизм, покажут самые высокие в истории человечества производительности труда, да такие, которые не только Марксу с Энгельсом, но и Ильичу не снились! Только со мной массы способны прийти к наилучшей общественно-экономической формации, а не дойти до ручки!!" - любовался в зеркале своей язвительной усмешкой Иосиф. "Вот у меня нос длинён, и я сую его с умом, но никому за нос себя водить не позволяю! А вот сионократов, с их длинными носами, за носы вожу умело, да так, что не забодают меня эти потомки рогатого Моисея и "золотого тельца", а, как бараны, дойдут до скотобойни!" - самонадеянно подумал Иосиф. Но, если Микеланджеловского "Моисея" рога украшали и придавали святости, то воспоминания о рогах ассоциативно вернули Иосифа к воспоминаниям о греховных и позорных рогах своих, которые он уже давно сбросил, и о той, которая их ему наставляла. Он, вновь, в зеркале воспоминаний увидел Надежду. Надежда Аллилуева, в тот таинственный ноябрьский вечер тридцать второго года, была полна блаженной радости и сакраментальных надежд. Зеркальный зал сверкал красотой! - Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя! - напевала она, вращаясь перед зеркалом и оглядывая себя с ног до головы. Старинное венецианское зеркало в золочёной раме, сверху которой водили небесный хоровод искусно выполненные ангелы, а снизу целились во все уязвимые части тела зевак, своими неотразимыми стрелами, колченогие амуры; высвечивало и отражало поистине неотразимой красоты зрелище: Надежду Сергеевну, в роскошном бальном платье. Наде казалось, что она кружится где-то в эмпиреях, в нежных облаках, на недосягаемых, для других смертных, головокружительных высотах неземного счастья! Она не услышала, как в зеркальный зал, мягко ступая кавказскими сапогами, вошёл Сталин. Но вот Надя увидела, как отразилась в зеркале его мрачная как туча, усатая физиономия и, с отвращением, подумала: "Опять этот горец пытается вскарабкаться на вершину моего счастья! Чтоб ты себе шею свернул, паук проклятый!" Сталин раскрыл рот, и, отражая звуки его яростных криков, зазвенели стёкла окон и зеркала.
   - Всё крутишься-вертишься!! Меня вокруг пальца обвести хочешь, дура! Что рожу скорчила, будто чёрта увидела?! Я тебе таким не нравлюсь?! А кто мне рога наставил своими изменами?! Думаешь не знаю?! Знаю! Доложили!!
   "Какого только дерьма и гадости о других тебе на блюдо не положат и не доложат!! А ты любого с потрохами сожрёшь и ещё добавки потребуешь!" - подумала Надежда, с высоты счастья взирая на мужа и брезгуя опускаться до лживых оправданий. Она презрительно улыбнулась и ответила с легкомысленной непринуждённостью: - Тебе должно быть известно, что всё течёт, всё изменяется. Так что к изменам жены подходи с диалектико-материалистических позиций и по-философски спокойно! Вон даже беспартийный Козьма Прутков, и тот весьма метко заметил: "Если жена тебе изменила, радуйся, что она изменила тебе, а не Отечеству!" Сейчас это звучит наиболее верно, ведь на дворе не царский строй! Будучи моим мужем, радуйся, как патриот, и будучи великим государственным и партийным мужем, следи, чтобы партия и государство тебе не изменили, и сам не изменяй им! Хотя Отечество, как и родителей, не выбирают, но партия и государство в твоей власти и потакают твоим вкусам, а они у тебя похлеще, чем у Салтычихи! Ведь институт прописки и беспаспортность крестьянства - это крепостное право Партийно-Советского государства! Куда там Салтычихи до таких масштабов, в сравнении с такими масштабами и Екатерина Великая выглядит совсем не великой, а всего лишь второй!!
   - Ты мне зубы-то не заговаривай, и ехидные губки свои в большие половые не растягивай! Тебе не до шуток и смеха будет! - пытаясь сохранить самообладание, Иосиф всё более изменялся в лице: багровые пятна как проблески Авроры разгорались на его щеках и челе, а усы топорщились как у Петра Великого. - Сама признавайся и кайся передо мной, как перед партией, сука, с кем путалась и изменяла мне! Ибо изменив Сталину - Величайшему государственному мужу и Величайшему партийному вождю, ты изменила, в моём лице, большевистской партии и Советскому государству!!
   - Стенька Разин чуть было не променял своих казаков на бабу, да одумался! А ты одумался или нет, променивая честь и совесть нашей эпохи - партию и своё государство, на блядь?! - продолжала его допекать, задетая за живое, Аллилуева. - Покайся, как перед партией, о своих изменах мне - большевичке, дочери старого большевика, с Машкой Соколовой! Я ведь видела куда ты с ней промаршировал после парада на Красной площади! Да и до этого ты месяц с ней "репетировал" на ближней даче! Что, ясным соколом себя вообразил?! Нет, брат, промашка у тебя с Машкой вышла! Машка мне потом сама всё рассказала. Даже изменить с ней толком не всегда мог! Далеко тебе до сокола! Недаром толковые бравые наши военачальники шутят, что сельдь иваси сильно ассоциируется с инициалами Иосифа Виссарионовича Сталина, особенно, когда ею закусываешь выпитую водку, после тоста: "За товарища Сталина!", словно кровь его пьешь, и плоть его вкушаешь!
   - Это те, которые вместе с тобой мне изменяют, а значит и моему государственному организму и партийно-правительственному аппарату?! Я - даже больше, чем государство! Я - Отец народов, новый Великий вождь мирового пролетариата! Измена мне - это контрреволюция, шпионаж, вредительство! Я этих гадов, наряду с иваси, всех переловлю и истреблю, чтобы никакая сволочь мне воду не мутила! - со сталью в голосе, пообещал Сталин.
   - Смотри, как бы тебя самого за жабры не взяли! - продолжала дерзить доведённая до отчаяния Надежда.
   - Кто меня возьмёт? Эти твои кильки в томатном соусе?! Я знаю всех, кому ты икру метала, и кто тебя молоками покрывал! Все эти изменники: Тухачевский, Уборевич, Якир, Егоров и Блюхер - сидят, до поры до времени, у меня на крючке, попались, дураки, на мушку как на червя! - злобно расхохотался Сталин.
   Аллилуева презрительно усмехнулась и взялась за гиперболу: - Скромного же ты обо мне мнения! Да я, если хочешь знать, тебе чуть ли не со всей РККА изменила - всем бравым военным свою женскую честь отдала! Они столько своей воинской чести никогда тебе не отдадут, сколько я им свою женскую честь отдавала отдаваясь! Так что всех не переловишь, слабо, да?! А захочу, так, вдобавок, ещё и все иностранные армии покорю! Ещё бы! Уж если самую сильную, от тайги до "британских морей", армию покорила, то на счёт других, будь покоен, справлюсь! Тебе даже твоя армия со мной изменила, включая и флот, а у меня, наготове, есть армии верных поклонников! Зависть взяла, да?! К моим успехам и славе ревнуешь?! Тебе такие победы и не снились! Да и вся РККА уважает своего "Родного Отца" - Льва Троцкого, а тебя пошлёт к "Ебёной матери"!!
   - Заткнись, стерва!! Ты для меня сама кошмарное наваждение! Ты превзошла в своём лице и Ксантиппу и Мессалину вместе взятых, а я не Сократ, чтобы терпеть твои выходки, и даже не Клавдий, чтобы долго тянуть с расправой! Это для масс, жена Сталина должна быть выше подозрений, более, чем жена Цезаря, а для меня и малейшего подозрения достаточно, чтобы сделать тебя вечной памятью верной жены! Даже если ты гордиев узел на моей шее, я всё равно рискну разрубить тебя. Нет тебя - нет проблем! - левой рукой Сталин рванул на своей шее ворот гимнастёрки, высвобождая из набрякшей и распираемой гневом глотки клокочущие звуки, сходные со звуком спускаемой в унитаз воды, а правой рукой выхватил из-под френча 20 зарядный маузер. Отражения Надежды Аллилуевой вспорхнули, за мгновение до выстрела, в десятках зеркал, украшающих стены и потолок зала. Хлопок выстрела превратился в долгий звон, подобный звону от заздравного удара друг о друга десятков хрустальных бокалов! Ибо пуля ударила в венецианское зеркало по касательной и, не причинив ему видимого вреда, срикошетила, поочерёдно, во многие другие старинные зеркала, с тем же успехом. Отражения Надежды в зеркалах были настигнуты пулей неоднократно, сама же Надя была неуязвима, и носилась по комнате, с лёгкостью солнечного зайчика, но мелькая как заяц-беляк! Не попав рикошетом ни в Надежду, ни в Иосифа, пуля, потеряв убойную силу, шлёпнулась у ног Иосифа, и виновато завертелась, как нашкодивший щенок. Сталин стал яростно нажимать на курок, стоял неимоверный звон и треск зеркал. Казалось, что в зале стоит басовитый хохот и звонкий переливчатый смех. Полуразбитые зеркала и их осколки отражали мелькающие части тела Надежды, были видны отражения перекошенного злобой лица Иосифа и его нелепой позы, когда он стоял, не опуская исчерпавшего свой заряд маузера. От выпущенных пуль-дур, чудесно отделались, даже не соприкоснувшись ни с одной из них, и Надежда и Иосиф. Везенье и невезенье уравновесили здесь, для Иосифа, друг друга, но не принесли разрядку чувств ни ему, ни Надежде. Напротив, Надежде зал с этим набором отражений показался похожим на кривозеркальную комнату смеха, и её разобрал нервный смех. Надежда покатывалась со смеху, целясь кукишем, как пистолетом, в сторону Иосифа. Сталина била нервная дрожь, каким-то бабьим срывающимся голосом он закричал: - Власик! На помощь!! Это я приказываю, Сталин!!
   В зал вбежал начальник его личной охраны - расторопный Власик.
   - Пристрели её, чтобы и сама не мучилась, и меня не мучила! - с привычной решимостью в голосе, приказал Сталин.
   Власик, целясь в катающуюся от нервного смеха, по осколкам зеркал устилающих пол, Надежду Аллилуеву, одетую в ослепительно белое платье, с восхищением выдохнул: "Ишь ты, какой луч света в тёмном царстве!" Но, в тот же миг, опасаясь своих слов, заглушил их выстрелами из ТТ. Через минуту, простреленное тело Нади стало её трупом. Но ещё много лет по вечерам смех Надежды Аллилуевой продолжал памятным "эхом" звучать в ушах Иосифа Сталина, воспаляя его душевные раны. "Пусть массы думают, что Надька умерла от счастья иметь такого идеального супруга и Величайшего государственного мужа, что сердце бабы не выдержало переполнявших её восторженных чувств, беспримерных в истории человечества! А более близкое окружение должно думать, что она покончила собой, считая себя недостойной быть супругой того, кому ни одна богиня и в подмётки не годится, и даже плевка не стоит! А потому, она, якобы, смертельно стыдилась пустяшных, по отношению к другим, проступкам, которые невольно допускала по отношению к нему, ибо, не будучи таким безошибочным гением как он, не могла совсем не ошибаться! А те, кто имел несчастье мне с ней изменять, в конце концов, получат ещё большее несчастье! Пока, они, как в рот воды наберут, а потом земля им забьёт рот! Месть хороша, когда она холодна как могила и своевременна, не мешает далеко идущим планам и великим целям!" - решил пришедший в себя, после расправы над неверной супругой, вдовец Иосиф.
   И вот опять, воспоминания о Надежде направили мысли Иосифа в лоно РККА: "Труп бывшего маршала Тухачевского оказался менее тухлым, чем его продажная душонка! Скоро настанет черёд маршала Блюхера отправиться дальше хера и Дальнего Востока - к чёртовой матери и праотцам! Впрочем, расстояние здесь роли не играет, важен последний путь. Следом уйдёт и маршал Егоров, объегорить себя я ему не дам! Гитлер сообщает, что у этого Егорки тоже рыльце в пушку, а я ещё знаю, что у Егорки и зад в говне, ибо он и Тухачевский, командуя фронтами, просрали войну с Польшей в двадцатом, обмарав, таким образом, меня и Ворошилова - участников этой войны! Маршал Ворошилов, конечно, сукин сын, но это мой сукин сын! А маршал Будённый, хотя и он там однажды обмарался, но всё же нужен мне как легендарный конёк, превыше Буцефала Александра Македонского; превыше коня "Борзого", которого Калигула хотел сделать консулом, а мой конёк Будённый - это ещё и Троянский конь в среде заговорщиков! Пока Ворошилов и Будённый весьма гипнабельны, и находятся под воздействием моего сильнейшего в мире внушения! Но, со временем, когда преданность мне этих стареющих "рысаков" будет клониться к измене и попахивать ею, я корректировать их внушаемость химией, и усиливать внушение не буду! Ибо их КПД будет не выше, чем у старой клячи, и кануть им придётся в Лету - неизменную из всех рек! Сам же я уверен, что с помощью развивающейся науки буду изменяться только в лучшую сторону усиления своих возможностей, приближаясь к достижимой для меня цели: и впрямь стать Богом!!!"
   Обещания данные Надежде Сталин выполнил: за 1936 - 1940 годы в РККА было репрессировано свыше 36 тысяч человек, в том числе: 3 маршала, 15 командармов первого и второго ранга, 60 комкоров, 136 комдивов, 4 флагмана флота, 6 флагманов первого ранга, 9 флагманов второго ранга, 17 армейских комиссаров первого и второго ранга, 25 корпусных комиссаров. А к 1941 году на промыслах Дальнего Востока исчезла сельдь иваси, добыча которой возобновилась после конца правления Сталина.
   Сталин разгладил рукой усы и, довольный своим отражением в зеркальце, подумал: "Да, не только моя стальная логика не ржавеет, но и моё стальное тело не поддаётся коррозии, вот только оспа оставила след на лице и сама сгинула! Стальной Иосиф не чета железному Феликсу, который, не без моей помощи, уже давно загнулся и рассыпался во прах! И слава мне, как Богу! Не сможет этот, дотошный при своей жизни, полячишка, возможно и с примесью еврейской крови, ни коим образом, вмешаться в массовую операцию по репрессированию лиц польской национальности. Да, Польша скоро "получит своё" и отдаст чужое, но польские негодяи в СССР уже "получают своё", ибо через них Польские спецслужбы проводили линию на межнациональный раздор и развал СССР, опасаясь моего аппетита насчёт Польши и моей мести ей за своё фиаско в двадцатом, и позорный Рижский договор в двадцать первом. Зато бывший меньшевик поляк Вышинский, спасая свою шкуру, из кожи лезет, чтоб мне угодить и в этом деле! С августа по декабрь 37, в ходе проведения этой операции, будет репрессировано свыше восемнадцати тысяч польских подлецов, но это только часть урожая, а основной в Польше снимем, и с корнем вырвем польский национализм! Дабы сдох он, как Феликс, и не возродился, как Феникс! Я же собираюсь не возрождаться, а стабильно вечно жить. При полном мировом коммунизме государство отомрёт, и потому я не буду говорить как Людовик ХIV "Государство - это я", ибо все будут знать, что я - это Господь Сталин, до которого Христу Иисусу далеко, вместе с Отцом и Святым Духом! И нет Бога, кроме Сталина, ибо, в сравнении со мной, все прежние боженьки и богини яйца выеденного не стоят! Эх, что-то я опять "расфонтанировался" в свою честь?! Да, кстати, неплохо было бы соорудить фонтан "Дружба народов" на строящейся Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, и соорудить его таким образом, чтобы вода, по законам Фэн-шуй, приносила счастье широкому кругу населения! А можно соорудить, для этой цели, и не один фонтан! А вот у РККА, благодаря Будённому, приносящих счастье кавалерийских подков ныне предостаточно!" - ещё раз взглянув на свою саркастическую ухмылку, Сталин положил зеркальце в карман шинели, и подумал: "Теперь вот и о водных фонтанах речь, а ведь в двадцать четвёртом Ильич оставил мне нэповское болото, для постройки социализма в отдельно взятой стране, однако, мне удалось построить прочный фундамент социализма, укрепив его вражескими костями, и превращая фонтаны их крови, в фонтаны своего счастья, пусть и не по Фэн-шуй! Мои заводы и фабрики не только дым в глаза способны пускать, и не "пыль в глаза пускают", но могут дать прикурить многим вражеским закордонным заводам и фабрикам! Нет, я по указке сионократов Великий мировой Израиль строить не собираюсь, а решу еврейский вопрос тем, что поставлю всех сионократов к "Стене плача", и пли! На своей шкуре сионократы и прочая сволочь уразумеют, что моё родное Гори, воистину, родина их горя и беды! Зато, Советский рабочий класс, при моём правлении, прославился на весь мир не только трудовыми достижениями, но и спортивными на Антверпенской III Летней Рабочей Олимпиаде 1937 года!!! Это ничего, что Германия, на обычных Летних Олимпийских играх в Берлине 1936 года, при нашем отсутствии, добилась подавляющих успехов, да и у себя в Гармиш-Партенкирхене на Зимних Олимпийских играх, в том же году, добилась неплохого результата, ибо скоро подобные Олимпийские игры станут внутрисоюзными соревнованиями моего мирового социализма! Всё и вся моим будет!!! И пусть каждый колхозник там сможет спеть, с серьёзным видом, шуточную песенку: "... Всё вокруг колхозное - всё вокруг моё!"
   Окинув взглядом огромную змеевидную очередь в мавзолей, Сталин ехидно подумал: "Ничего, дорогие братья и сестры! Скоро ваши слёзы по Ильичу не будут напрасны!! Конечно, забальзамированное тело великого врача Пирогова, или впавший в анабиоз лама Итигэлов, заслуживают гораздо большего почтения, чем эта "вяленая вобла", но пусть она будет вроде иконы, или изваяния воистину мёртвого Ильича, в ближайшем будущем!! Аминь!!!" И уже без ехидства: "Меня же учёный Барченко, работающий над бальзамом бессмертия, уверяет, что он близок к успеху и непременно его добьётся, в скором времени. Такой бальзам необходим мне и только мне, как незаменимому величайшему вождю, а простым смертным он излишен! Поэтому, добьётся успеха в этом деле Барченко - молодец, не добьётся - мерзкий лжец, но в обоих случаях смертную казнь ему обеспечу, после которой никакой бальзам не воскресит его останки. Не Барченко, так другой, которого будем искать и обрящем, сможет набальзамировать меня бальзамом бессмертия, а обычное бальзамирование останется уделом менее значимых персон!"
   Глаза Иосифа блеснули искрами веселья, и он, пародируя грустную грузинскую песню, тихонько спел:
  
   Я могилку милой иска-а-ал,
   Я могилку милой нашё-ё-ёл,
   Но тебя найти нелегко-о-о!
   Где же ты, моя Сулико-о-о?!
   Улетела вдаль, как Ильи-и-ич?!
   Эй, по службе, а не за магары-ы-ыч,
   Хоть из-под земли, воды и с небе-е-ес,
   Тебя достанет ГПУ-У-У,
   По приказу моему-у-у!
   "Пусть этот орган безопасности и диктатуры уже неоднократно менял аббревиатуру, и ещё неоднократно сменит, в ходе проведения моих мер по его совершенствованию, чисток от перерожденцев и заговорщиков, но, в обиходе, мне сподручней называть его ГПУ. Дзержинский, Менжинский, Ягода - свои роли отыграли, и, в итоге, в гроб сыграли! Но сыграли они не так как Ильич, а взаправду! ГПУ - это гидра, которая способна и должна менять свои головы и иные части тела, но оставаться ручной и слушаться Хозяина! Много моих врагов эта гидра уничтожила, и два великих канала соорудила руками и костями заключённых: Беломорско-Балтийский и Москва-Волга, черёд за сооружением Волго-Донского, новые заключённые понадобятся и для него, и недостатка в них не будет! Но что это, в сравнении с предстоящими завоеваниями и строительством мирового социализма, мне предстоящим?! В сравнении с масштабами предстоящих мне дел, даже Давид IV Строитель показался бы не более чем директором свиносовхоза!" - ухмыльнулся Иосиф.
   Спускаясь по ступенькам Никольской башни, Иосиф вспомнил, что по его приказу надвратная икона Николы Чудотворца была замурована, так же, как и надвратная икона "Спаса" Спасской башни. "Чтоб крепче стояли башни, раньше замуровывали людей, а уж от замуровывания таких образов, со всем Кремлём нечерта не случится, да и верующим в меня, эти образа глаза мозолить не будут!" - вспомнил свои рассуждения Иосиф и рассмеялся, а акустика башни откликнулась дьявольским хохотом. Тут и Иосифу захотелось похохмить-похулиганить, но, давно выйдя из мальчишеского возраста, он не стал писать матерщинные слова и рисовать порнуху, а обуглившимися спичками, кусочком красного кирпича и смолой из трубки нарисовал на белой штукатурке картину, и печатными буквами написал-накуралесил: "Катящиеся в тартарары шестёрки сатанизма!" Катящиеся символы он изобразил символично наматывающими на себя клубки грехов сатанизма-сталинизма-социализма.
   "Вот пусть теперь Власик всю свою оставшуюся жизнь выясняет, какой враг сюда проник и преступный след оставил, да охрану за преступный недосмотр накажет, по высшей мере! Даже Козьма Прутков (братьев Жемчужных и Толстого) советовал: "Бди!", а у охраны бдительность должна быть многократной и неустанной, вот пусть новая охрана и поднимет её на новый уровень обеспечения безопасности! Кроме того, повышения
   0x08 graphic
   уровня безопасности в масштабах страны я регулярно добивался, и буду добиваться от ГПУ!" - подумал Иосиф, и, разглядывая свой рисунок, довольно высоко его оценил: "Конечно, волчьи морды мне удаются лучше, и Гитлер, как художник, меня посильней, но вот дуче Муссолини - это далеко не Дуччо, и ему такой шедевр вряд ли по плечу!"
   И в хорошем расположении духа, Сталин задорно спел: "Эх, яблочко, куды котишься?! В ГПУ попадёшь, не воротишься! В ГПУ попадёшь, не воротишься!!" "Нет, самого Власика я, пока, в расход не пущу, свой ресурс он, пока, не выработал!" - милостиво, решил властелин.
   Выйдя из башни во двор Кремля, Иосиф увидел, как оформители несут его огромные портреты, чтобы украсить этим главным украшением Красную площадь, ко дню Великой Октябрьской революции и предстоящего, по этому случаю, праздничного парада.
   "А если кто посмеет сказать, глядя на мои портреты, что я очень похож на полячишку-жида и путешественника Пржевальского, да ещё посмеет предположить, что я его сын, того, как это уже бывало с другими, отделают так, что мать родная не узнала бы, и отправят в последний и бесславный путь! Отправят туда, куда были отправлены многие, и в том числе те, кто утверждал, что я сын грузинского князька, пытаясь представить меня этаким неполноценным выродком нашего классового врага-аристократа, что гораздо хуже, чем дворянская семейка Ильича. Нет, моё происхождение лучше и уникальней его тем, что я не просто из семьи нацменов или, иначе говоря, националов, а из самых социальных низов, совершивших великое чудо: отец сапожник и мать прачка сотворили более чем лучший бриллиант чистой воды: Величайшего Бога и спасителя человечества, посрамившего прежнего Христа, который мне и в подмётки не годится! Тогда как другие сапожники делают лишь сапоги и прочую обувь, а прачки справляются лишь с грязным бельём! А такое чудесное происхождение как моё, ни святому плотнику Иосифу, ни пресвятой деве Марии, ни всему царскому роду Давида даже не снилось! Ещё бы! Ведь и Ягве, и Аллах, и Святая Троица, и Тримурти и любой Будда в сравнении со мной - ерунда! А мои портреты-иконы никогда не должны превращаться в почерневшие от времени иконы, подобные "Чёрному квадрату" Малевича, или выцветать, наподобие его "Белого квадрата", не говоря уже о его "Красном квадрате", который, можно сказать, покраснел от стыда! Ибо кроваво-красному знамени, со звездой, серпом и молотом, или красной звезде, и даже красному галстуку пионера, повязкам дежурных и дружинников он не конкурент и не помощник! В чёрных и белых квадратах шахматно-шашечной доски, и то больше толку, чем в квадратах Малевича, в которых так же трудно отыскать пользу, как найти чёрную кошку в тёмной комнате, при отсутствии её там! Или найти негров на картине Поля Бийо "Ночная драка негров в подвале"! Или найти негров на картине Альфонса Алле "Битва негров в пещере глубокой ночью"! Или увидеть что-то светлое (кроме пыли) на картине Гюстава Доре "История Святой Руси"! Или увидеть что-либо, кроме "тьмы египетской", на картине Роберта Фладда "Великая тьма"! Чёрные иконы, конечно, можно реставрировать, но польза от них такая же, как и от светлоликих, ибо зависит от внушения попов и самовнушения. Благодаря моему гораздо большему внушению, будет и гораздо большая польза массам от моих портретов, чем от всех иных икон. Массы должны обращаться с моими портретами гораздо бережнее и аккуратнее, чем сами с собой! За небрежное отношение к моим портретам и их порчу - смерть, ибо они ценнее "ковчега завета"! Мои портреты станут поистине чудотворными, и не мирру источающими, а укрепляющими мировой коммунизм! Кошки кошками, но даже дремучих и обуреваемых страстями негров осветит и просветит Сталинизм! Для кого-то чужая душа - потёмки, а я наполню души масс светом Сталинизма, и не будет в их душах темно как в жопе у негра! Кстати, и буры ведь тоже поставляли негров в Европу, немало её ими черня, словно столовое серебро. Я же намного превзойду жрецов Вуду в искусстве зомбирования! Они применяют яды и заговоры, скорее всего не поднимая мёртвых, а делая живых полумёртвыми марионетками, я же буду применять все новейшие средства более продуктивного зомбирования, в мировом масштабе, и главное и могущественное средство - это моя идеология, а моя государственная система - необходимые условия для полного зомбирования масс, а, в дальнейшем, сами зомби будут себя воспроизводить. Моя наука дойдёт и до того, что сможет и из праха, если надо, создавать работников, экономя время на их рост и развитие! Мои зомби - это люди-биороботы, беспрекословно исполняющие мои законы, и не помышляющие их изменить, но показывающие, при этом, самый высокий КПД!" - вкусил вновь от сладких мечтаний Иосиф, шествуя по территории уже полюбившегося ему Кремля, настолько полюбившегося, что он подумал: "В свои времена, татары, поляки и французы захватывали этот Кремль и хозяйничали в нём. С татарами я уже разобрался, и они под моей пятой! В память же об изгнании поляков русским ополчением, даже памятник на Красной площади торчит: фигура татарина Минина, да фигура князя Пожарского - этот "ский", видать сам из обрусевших поляков был. Но теперь я, лучше памятника, припоминаю местным, но не обрусевшим полякам, все их грехи, и тамошним Польским скоро всё припомню и воздам сполна! А с французами, сначала, разберусь с помощью Адольфа - неплохого инструмента, находящегося, пока что, в ловких руках Ильича, но очень скоро будущего в более умелых - моих. Этот инструмент намного эффективней, чем были Кутузов, Веллингтон и Блюхер (фамилией которого, за внешнее сходство, стали кликать русского предка моего иудистого "Блю хера")! А затем я, ещё более тщательно, поработаю там ГПУ! Такая зачистка принесёт ещё более блестящие результаты, чем сияние куполов Кремлёвских соборов, и куда более высокие достижения, чем башня Эйфеля! Мои политические судебные процессы и репрессии против врагов - это процессы обновления и укрепления общества, это мои великие пропагандистские и деловые шаги. Но я не садист, не изверг и не тварь неблагодарная! Так, в тридцать пятом, втихаря погасил жизнь двуличного Валериана Куйбышева, и с почётом похоронил его - не стал над ним издеваться, как Шапур над Валерианом, а увековечил в названии городов, переименовав города: Самара, Каинск, Спасск-Татарский в Куйбышев, и даже городишку Белогорск в Куйбышевка-Восточная переименовал! А вот скоро и его братца комкора Николая упокою, он, правда, для посмертного почёта рылом не вышел! А самым почётным в мире кладбищем станет Почётный некрополь у Кремлёвской стены, и урны, с прахом (пеплом) кремированных важных особ, помещённые в Кремлёвскую стену, рядом с Красной площадью и мавзолеем. Вот где многие живые позавидуют мёртвым! На такие почётные похороны могут надеяться и мои апостолы из евреев, такие как Каганович, Литвинов, Мехлис, если только не попытаются стать Иудами Искариотами, и меня предать как Иисуса Христа! Но я-то проницателен, но отнюдь не безобиден как этот Иисус, и со мной такой номер не пройдёт, а вот такая попытка превратится в их пытку и гибель. Но пока они будут безупречны в поведении и высокоэффективны в работе, они будут нужны мне живыми. А вот писаку Горького, я хоть и не с особым, но и с немалым почётом спровадил лестью и ядом на тот свет в 36 году, ибо он - верный друг Бабеля, а тот одного сионистского поля (холма) ягода с Ягодой, и скоро смерть соединит друзей!!! Потеря самолёта "Максим Горький" явилась для страны гораздо бо?льшим уроном, чем смерть этого "Пешки", а город Горький и Горьковская порода овец приносят несравненно больше пользы, чем приносил он, хотя его "Старуха Изергиль" и посильнее "Фауста" Гёте.
   Ну а старая польская подстилка Ильича - Крупская, совсем обветшала, нужно будет отправить её, с подобающим почётом, в утиль, максимум через годик с небольшим! Хотелось подобрать ей замену - двойника, но второй такой страхолюдины во всём мире не нашлось! Не нашлось и страхолюдин подобных Аньке и Маняше - сёстрам Ильича, так что я их без замен поочерёдно и благопристойно спровадил на тот свет! А ничего не ведающий братец Ильича Димка-дурачок, пусть себе поживает и умиляет, любящий блаженных, русский народ. А вот на Фотиеву "одномордницу" недавно удалось разыскать, скоро и подмена произойдёт, и недолго ждать осталось, когда Ильич и все его бабы соединят не грешные тела свои, а лишь грешные души. Аминь!"
   Довольный взбодрившей его прогулкой, Иосиф, энергичным шагом, направился в свой кабинет, где его ждали великие дела.
  
  
  

Конец первого тома.

  

   400

399

  

Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"