Мы - поколение с покалеченным сознанием. Сколько на него пришлось переломов! Я далека от рассуждений о политике, экономике и прочих неженско-скучных вещах. Возьмем мелочи! Для того, кто младше нас лет на пятнадцать, посидеть с народом в каком-нибудь ресторанчике, или отметить там день рождения - обычное и привычное дело. Для тех, кто старше нас на ту же пятнашку - это неразумная трата денег, да и комфорт не тот, что дома: то рюмку лишнюю не выпить, то в туалет очередь. А мы - на стыке двух устоявшихся мнений. Привыкали. Вопреки завистливо-непрязненному отношению к кафе-ресторанам наших родителей. И, кажется, привыкли.
Все-таки - удобство. Особенно для женщин. Не нужно, например, в собственный день рождения с самого утра торчать на кухне, пытаясь одновременно приготовить холодное, горячее и десерт, покрасить ногти, сделать прическу и после всего этого еще не упасть замертво на пороге, открыв первым гостям. А потом не бегать весь вечер между кухней и комнатой за недостающими салфетками-тарелками, едва успевая поднять бокал за собственное здоровье, и думая только о том, когда же все уберутся.
Как мы привыкали? Постепенно. Мы развивались вместе с системой доступного, комфортного общественного питания, которая разрушала сложившиеся типажи пафосных ресторанов с гнильцой в посетителях и пище.
Помню окончание зимней сессии году в девяносто втором. Сдав что-то неподъемное, едем на Невский, в кино. Холодно и голодно, откровенно говоря. Заходим в подвальчик, где всегда была мороженица. После отпуска цен она превратилась в кооперативное кафе. Там - нереальное изобилие. Например, бутерброды с полукопченой колбасой. Аппетитная. Дорогая. Явно не по студенческому кошельку. Можно, наверное, пойти в Елисеевский рядом, купить там и хлеб и колбасу. Хоть немного, да дешевле. Но мы делаем прорыв. Берем по чаю и бутерброду. Дальше поступаем так, как принято (как потом выяснится) во всем цивилизованном мире. Заказав на относительно небольшую сумму, высиживаем по времени на втрое большую. Видна непривычка официантки. Чего это мы все болтаем, тянем остывший чай и не уходим. Теперь это кого-нибудь удивит? Нет! Сейчас хоть сутки сиди с одним коктейлем и мобильником. А тогда - не принято! Раз сидишь - ешь, пей, заказывай. Что ж, тогда безденежье продвинуло нас по ресторанному вопросу. Стали ближе к Европе. Все же сидели у окна именно туда!
Хотя надо признаться в детских грешках. Окно начали рубить куда раньше девяносто второго. Был на Невском ресторан "Север", "Норд", как называли его вечные петербуржцы. Сейчас только кондитерская осталась, а раньше было полновесное заведение с такой репутацией, что мама вполне могла завести туда свое чадо после просмотра спектакля в кукольном театре неподалеку. Это были праздники! Там подавали удивительное мороженное. В креманке высилась башенка, сложенная из слоев безе и разных сортов мороженного. Еще в "Севере" я узнала, что профитроли - это не тролли-простофили, а такие маленькие, вкусные заварные булочки с разными начинками. Например, с шоколадом! Детские воспоминания, как известно, очень сильны. Я помнила "Север"ные радости, подрастая. И классе в девятом, после посещения Эрмитажа, уговорила свою подругу зайти в еще действующий "Север". Оказалось, что посещение заведения с мамой и без нее - две большие разницы. Хоть мы и чувствовали себя невероятно взрослыми, но первый же вопрос надменного метрдотеля спустил нас с небес на землю. Он поинтересовался нашими финансовыми ресурсами. Мы гордо сказали, что деньги у нас есть. Недоверчиво оглядевшему нас официанту заказали бульон с пирожками и эти самые профитроли. Однако обслужили нас так быстро, и так настойчиво стояли возле нашего столика даже после получения денег, что мы не смогли насладиться первым "выходом в свет". А нынче, глядя на посетителей кафешек, я вижу, что многие куда моложе нас, тех... которых уже не вернешь.
Ну, потом-то, после девяносто второго, пошло-поехало. Открывались все новые заведения, и любопытство побеждало жадность! Сейчас мы с подругами заядлые посетительницы всяких приятных мест, о которых с удовольствием расскажу, уточняя меню. Возможно, это будет полезно гостям нашего города. Хотя, ресторанного обзора не ждите. Упомяну лишь то, о чем стоит рассказывать не только в контексте "сначала был трудный день на работе, потом неплохо поели".
ЖИЗНЬ И ПИЩА
Первым кафе, куда мы стали захаживать не только, чтобы потешить желудок, но и для общения стала "Сладкоежка" на улице Марата, возле швейцарского консулата. Это сейчас выросла целая сеть "Сладкоежек", раскинувшаяся почти по все районам города, а тогда, году в девяносто пятом-шестом, та была единственной. Между собой мы называли визит в этот рай для лакомок "пойти во Взбитые сливки". Именно в "Сладкоежке" я впервые попробовала так популярные и уже изрядно поднадоевшие сейчас десерты со взбитыми сливками, конечно же искусственными, но кто тогда разбирал!
"Сладкоежку" нам с подругами показала наша сокурсница, по сравнению с нами - дама состоятельная благодаря мужу-военному. Сначала показалось очень дорого, но как заманчиво! Приятный интерьер с авторскими картинами по стенам, разнокалиберными столиками и даже одним отдельным кабинетом. Неискушенным нам это представлялось тогда верхом изыска, а сейчас подобное имеется даже в каких-нибудь примитивных блинных, но речь ведь не о сегодня.
В первый же визит я узнала много нового, в основном слов и вкусов. Например, я попробовала нечто с воздушным названием "ореховое парфе". На деле это оказалось сладкой творожной массой, взбитой с рублеными орехами и политой какао-глазурью. Высокая вазочка, узкая ложка с длинным черенком все было необычно и почти по-киношному. На парфе мы тогда не остановились, разорившись на фруктовый салат (сплошные консервы, но как красиво!) и непривычный чай с какой-то ароматической добавкой. Деньги, конечно, были потрачены по студенческим меркам немыслимые, но опыт того стоил. На некоторое время "Сладкоежка" стала местом наших встреч и оставалась ею даже когда мы окончили университет и приезжали туда каждая со своей работы.
Был, правда, у этой кафешки один минус. Там не подавали ничего похожего на нормальную еду, а после двух-трех часов задушевных бесед в окружении десертов, мы чувствовали непреодолимое желание достать где-нибудь примитивный соленый огурец и съесть, громко хрупая и слизывая с пальцев рассол. Я первая догадалась поступать хитрее. До того, как отправиться на встречу с подругами, я заходила в расположенную через дом от "Сладкоежки" кулинарию уже несуществующего ресторана и ела какой-нибудь голубец или жареную рыбу, создавая базу для сластей.
В "Сладкоежке" же мы впервые решились на столь разорительный поступок, как заказ спиртного в общественном месте. Это было сначала шампанское, потом мы перепробовали все предлагаемые ликеры, а через некоторое время расхрабрились на коньяк. С коньяком вышла забавная история, но случилась она уже в другой "Сладкоежке", на Гороховой. Это место было вторым официальным нашим прибежищем. Туда всем было удобно ездить, а после посиделок совершать налеты на магазины Сенной площади. Мы ведь еще и шопоголички.
Итак, история с коньяком. Было это морозным зимним днем. По-настоящему морозным, какие выпадают в Питере нечасто. Без промозглой влажности, с ярким солнцем и примерно двадцатью градусами в минусе. Я прибежала в кафе первой, до костей промерзнув в маршрутке. Мороз случился, как всегда, неожиданный, одета я была не по погоде. Ожидая подруг, я решила согреться. Лучше всего для этой цели подходил, конечно же, коньяк. Подойдя к стойке (а они в "Сладкоежках" очень заманчивы, этакие аквариумы с экзотическими десертами, плавающими в золотистом свете), я попросила пятьдесят грамм и маленький пирожок, на закуску. Кстати, наша вторая "Сладкоежка" к тому времени уже расширила ассортимент блюд, и там можно было взять крошечные слоеные пирожки с чем угодно, от мяса до вишен, курицу, запеченную в керамической кружке под сыром, жульены, грибной и куриный и несколько видов салатов, которыми я никогда не интересовалась. Так вот, спрашивает меня официантка, какой я желаю коньяк, я неопределенно машу рукой в сторону полки с крепкими напитками, как будто знаю, или хотя бы вижу, какие там стоят. Вежливая девушка указывает на выбранный мною вслепую напиток и уточняет: этот ли. Я по-барски киваю, получаю коньяк, пирожок и счет на триста пятнадцать рублей, пять из которых стоил пирожок. Так я впервые попробовала Хеннеси ХО. Надо ли говорить, что я уже не многое могла себе позволить в этот день?
В той самой "Сладкоежке" на Гороховой мы, уже освоившись с кафешными ритуалами, просиживали подолгу, беседуя и разглядывая посетителей. Там впервые было сделано замечательное открытие. Многие мужчины - ужасные лакомки и, похоже, этого стесняются. Если заходящая в кафе в одиночестве дама позволяет себе чашку чая с куском невероятного торта, то она есть его ужасно долго, смакуя и теша себя мыслью, что, тщательно пережевывая запретную сладость, уменьшает количество поглощаемых калорий. Мужчина же, забежавший полакомиться, хватает сладкое и кофе-чай, обжигаясь и давясь, проглатывает это и убегает. На время сидения в кафе одной женщины приходится примерно три-четыре мужчины-сладкоежки. Представляете, какой выбор и простор для знакомства! Конечно, если успеешь отвлечь его внимание между поглощаемыми кусками торта и глотками чая.
После "Сладкоежек" у нас случился период встреч в домашних условиях, все мы повыходили замуж, обзавелись жилищами, и было еще непривычно и заманчиво оказываться в роли гостеприимной хозяйки. На время наши путешествия по кафе-ресторанам прекратились. Тем более, что к тому моменту мы уже разъезжали по заграницами и видели, что наши кафешные радости еще достаточно убоги по сравнению с тем, что предлагается там. Длилось это ровно до тех пор, пока кому-то из нас не приелся самостоятельный быт, а у кого-то не начали появляться дети. Теперь уже было интереснее вырваться туда, где еду тебе принесут и посуду за тебя помоют. Мы стали снова искать себе место для встреч. Оно нашлось довольно быстро. Кафе "Эдинбург" на Московском проспекте. Наше первое место встреч, где обслуживали официанты, и подавалось "домашнее" вино от заведения.