Мамочка не разрешала надевать брюки, даже не покупала их, чтобы не вырастить из дочери среднеполое нечто. Эти девочки, которые носят короткие стрижки, холщовые сумки через плечо и не по размеру широкие джинсы, рано или поздно начинают курить и употреблять слова, что написаны на заборах. Милочка не должна стать такой. Пусть ей будет неуютно от собственной непохожести в краткости школьных лет, но потом всю жизнь девочка будет благодарить маму за то женское, что было заботливо взращено и терпеливо культивировано в ее ветреной головке и хрупком теле.
Милочка любила мамочку и не спорила с ней, зимой покорно натягивая под колокольную юбку теплые панталоны и размышляя о том, действительно ли ее будущий муж скажет теще спасибо за здоровые женские органы, как говорила мама. В непременном наличии в будущем разговорчивого мужа, который будет хорошо обеспечен и создаст Милочке условия, она не сомневалась. А всю жизнь до замужества, вслед за мамой, представляла, как сплошную подготовку к этому самому естественному для женщины способу существования. Еще она верила в грядущую отдельную квартиру с хорошим ремонтом и двоих крошек, мальчика и девочку, с которыми вместе будет составлять идиллическую картинку счастливой семейной жизни. Милочка училась стряпать и считать деньги, немного шить и вязать, но главное - быть настоящей женщиной. То есть лишь шепотом говорить об "этих днях" и фарфорово краснеть, если в присутствии мальчиков ей случиться чихнуть или заметить, что развязался шнурок на начищенном ботиночке. Мальчики - будущие мужчины, а уж про их нравы Милочка знала все.
Мамочка постоянно твердила, что тот будет хорошим мужем, кто любит детей и хозяйственных женщин, одетых аккуратно, но неброско, и умеющих вкусно готовить. Попутно Милочка узнавала про разные странности мужского характера. Они, эти параллельные существа, из которых ей придется выбрать себе мужа, засматриваются на разбитных красоток, умеющих вовремя ввернуть заковыристое словцо и не особо церемонных в обращении. Но, по мамочкиным словам, лишь до поры до времени. Они могут долго крутить с "девицами", но в жены захотят именно Милочку, тихую, в меру умную и тайно расчетливую. Нужно только перетерпеть то кажущееся ужасным время, когда на девочку никто не будут обращать внимание, считая ее скучной аккуратисткой, не знающей ни одного анекдота и отворачивающейся от параграфа об опылении в учебнике ботаники. Потом надо будет перетерпеть время юношеских прыщей, когда какой-нибудь классный тихоня захочет слюняво поцеловать даже Милочку в темном актовом зале под грохот пошлого хита. Поэтому не стоит ходить на дискотеки, ведь терпеть еще долго. Еще почти все студенческие годы, когда у девочек пойдут случайные дети и браки. Ведь Милочка не хочет случайностей, она хочет настоящее белое платье, а не штукатуренную поддевку. Ах, как правильно говорила мамочка, как наставляла свою девочку на путь образцовой жены и матери. Милочка шагала по этому пути уверенно, лишь иногда спотыкаясь о странный интерес, который будили в ней одноклассницы.
Узнав повадки мужчин и будущих мужчин, Милочка в какой-то момент поняла, что девчонки, что шепчутся о чем-то на переменках, обмениваются книжками и открытками, громко смеются, указывая на кого-то из мальчиков, остаются для нее самой тайной из тайн. Они были не такие как Милочка, они жили по законам куда более загадочным, чем законы мира мужского. У них были свои секреты, оберегаемые от Милочки и учителей. Ее соседка по парте, коротко стриженная Алька, рисовала в тетради непонятные профили и писала стихи. Алька носила запретную сумку на широком ремне и, как и Милочка, не пользовалась популярностью среди ребят. Она часто списывала у Милочки диктанты, заглядывая той в тетрадку. И однажды, набравшись храбрости, Милочка предложила Альке помощь. Та молча покивала и стала на уроках толкать Милочку локтем, когда хотела что-то спросить.
Постепенно, без мамочкиного ведома, девичья дружба становилась все доверительнее. Алька считала себя некрасивой и толстой коровой, она не стеснялась говорить Милочке, какая та хорошенькая и умная. Девочки тихонько разговаривали о важных и неважных мелочах, и Милочка узнавала от подруги страшные вещи. Мужчины в ее рассказах были злы и коварны, они воровали у жен деньги, спрятанные для покупки одежды детям, они были пьяны, и от них очень дурно пахло. Жить без мужчины, если послушать Альку, было спокойно и радостно. Милочка поражалась такому несходству мнения с мамочкиным, и перестала понимать, кому же верить. А тут еще добавляли смятения и странные метаморфозы, что начали происходить в ее таких стройных до того мыслях.
Милочке незапланированно хотелось любви, той самой, что она видела в сериалах. Там правильные мужчины и женщины, четко разделенные во взглядах на жизнь и обязанностях, целовались, обнимались и вместе ложились в постель, наглухо завернувшись в простыни. Но Милочка-то уже знала, как приятно то, что происходит под этими простынями, она и в книжках об этом читала и рисунки видела и даже слышала краем уха, что говорила одна девочка другой на перемене. Но ведь мамочкой было строго настрого наказано в школе с мальчиками даже не целоваться, да и потом дальше поцелуев не идти, чтобы не стать нечестной женщиной для своего будущего мужа.
И Милочка спрашивала Альку, как это, когда целуешься. Но мудрая подруга молчала, она тоже не знала, как это. Тогда решение было найдено просто, забравшись после школы на диван в Милочкиной спальне, когда мамочки не было дома, девочки поцеловались. Пухлые губки Милочки прикоснулись к вытянутым в трубочку губам Альки, и девочка ощутила легкий привкус мятной жвачки, которой подруга заедала редкие криминальные сигареты без затяжки. Целоваться было интересно и приятно, особенно, если прижаться губами плотнее и чуть раскрыть рот, тогда становилось как-то щекотно тепло внизу живота под теплыми панталончиками, надежно оберегающими женские органы. Милочка тихонько спросила Альку, чувствует ли она то же самой и, чтобы быть точной, провела ладонью подруги там, где начинало нестерпимо сладко ныть внутри что-то влажное и запретное. От таких прикосновений стало жарко. Милочка зажмурилась и протянула свою руку к широким брюкам Альки, та не то кашлянула, не то охнула, подавшись вперед и захватив Милочкину ладонь бедрами. Милочка шевельнула пальцами, Алька сделала то же самое, и Милочка почувствовала, как странно намокают трусики. Такого с ней раньше не случалось. Милочке хотелось, чтобы Алька плотнее прижимала пальцы там, где рождалось необыкновенное ощущение тяжести и тугой сосредоточенности, пульсируя мелкими толчками счастья. Минута за минутой тянулись медленно, позволяя девочкам глубже проникать в странный мир отрешенных ощущений. Томно приоткрыв глаза, Милочка взглянула на подругу, лицо у Альки сосредоточено. Милочка улыбнулась и тихонько сжала в пальцах шов Алькиных джинсов, захватив какой-то кусочек плоти. Алька ойкнула и неуклюже грубо дернула рукой, Милочке даже стало немного больно, но тут же нежданная бархатная пелена упала перед глазами. Девочке вдруг показалось, что все ее тело начинено медленно текущим киселем, красным и горячим. Он ласкает кожу изнутри, прокрадываясь во все тайные уголки тела тягучим потоком, оставляя за собой теплый и влажный след. Вот поток добирается до зажмуренных век и течет в голову, ударяя в черепную коробку мелкими пузырьками наслаждения. Милочка вздрогнула непонятным вострогом, вскрикнула и повалилась на бок рядом с тяжело дышащей Алькой. И девочкам совсем не было стыдно, и мамочка бы точно не заругала...