Джимми сидел, боясь поднять глаза на тетушку Энн. Мысленно парнишка перебирал все поступки прошлой недели, которые могли бы вызвать недовольство этой добропорядочной дамы. Ему казалось, что ничего предосудительного он не совершал. Но к чему же тогда были торжественно-скорбные нотки в голосе, когда тетушка произнесла: "Нам нужно серьезно поговорить, Джеймс". Обычно такая интонация не предвещала ничего хорошего.
- Джимми, мальчик мой, у меня здесь есть кое-что для тебя, - голос тетушки неожиданно смягчился. Неужели, сегодня гроза пройдет мимо? Очень кстати, если учесть, что завтра у Джима день рождения. Тринадцать лет, не шутки. Он очень рассчитывал на новый велосипед, и, похоже, все-таки не зря. Мальчишка робко поднял взгляд на пожилую леди. В руке у тети Энн был потрепанный конверт. Деньги на заветную двухколесную машину? Точно! Тетя разрешит Джиму самому пойти в спортивный магазин и выбрать велосипед! Вот это да! О таком он и не мечтал. Он возьмет с собой Боба Купера, а потом на сдачу они купят...
- ...поэтому я отдаю тебе его сегодня, как хотела твоя мать - моя несчастная сестра.
Что такое? Размечтавшись, Джим прослушал все, что сказала тетя. А теперь она протягивает ему конверт и говорит что-то о маме. Мальчик заметил, как рука тетушки, с темными пятнышками, оставленными прожитыми годами, мелко подрагивает. Ничего себе! Тетя Энни плачет! Джиму вдруг стало так стыдно, словно его застали за подделкой подписи учителя в дневнике. Он нервно заерзал на неудобном стуле.
- Бери, это тебе, - сказала тетя Энн и отвернулась.
Джим осторожно, стараясь не смотреть тетке в глаза, взял конверт.
- Открой, - дрогнувшим голосом произнесла пожилая женщина, тяжело поднялась и вышла из комнаты.
Мальчик заглянул в незапечатанный конверт. Там не было денег! Только несколько мелко исписанных листков. Вот тебе и велосипед! Подавив вздох разочарования, Джим достал письмо и развернул его на коленке.
"Дорогой мой сынок Джимми..."
Мальчик оторвал взгляд от листка бумаги. Какое непривычное обращение! Джим не помнил своих родителей. Как сказала тетя Энни, они погибли, когда ему не было и двух лет. С тех пор тетушка была его семьей, и это вполне устраивало Джимми. Хотя самым частым обращением к нему было "мое вечное наказание", тетка была не такой строгой, какой хотела казаться. На секунду Джим задумался. Нет, пожалуй, письмо от родителей нисколько не трогает его. Ни жестокой тоски, ни положенной, наверное, в таком случае светлой грусти он не испытывал. Джимми продолжил читать.
"Дорогой мой сынок Джимми,
завтра тебе исполнится тринадцать, и если ты читаешь эти строчки, значит, мы с папой не дожили до твоего праздника. Мы всегда знали, что можем положиться на Энни, она тебя не оставит. Поэтому я и отдала ей это письмо. В жизни может случиться всякое, а я не могла оставить тебя в неведении. Это было бы в высшей степени безответственно. Потому что ты должен знать: ты даже не суперчеловек, ты - мегачеловек! Ты уникален и обладаешь удивительными способностями. Не все они проявятся сразу, но вскоре ты почувствуешь, что меняешься. Тринадцать лет - возраст перемен. Ты должен быть готов к ним, мой мальчик!
Сначала нужно рассказать тебе о том, как мы с папой познакомились. Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять нас. Твой отец, Роберт Смит, был профессором на факультете химии и фармакологии в Барклеевском университете. Я пришла в его группу лаборанткой, и это определило всю нашу судьбу.
Твой папа был очень популярен в университете, особенно среди студентов. Он был не только прекрасным ученым, но еще и очень добрым и нежадным человеком. У него всегда можно было перехватить порошочек, скрашивающий непростую жизнь в кампусе. Порошки его собственного приготовления почти ничего не стоили, а действовали отменно. Роберт всегда был окружен толпой благодарных учеников. Впрочем, я не об этом. Задачей своей жизни он поставил создание препаратов, которые делали бы людей сильнее и здоровее. Что бы тебе ни сказали про папу - не верь. Он проводил очень сложные исследования. Его лекарства, назовем их так, действовали на разные зоны человеческого мозга, усиливая определенные способности или чувства. И его опыты были успешны, хотя многие и считали, что чудесные способности, приобретенные студентами, которые соглашались принимать препараты, сделанные твоим отцом, лишь плоды их... фантазий. Это неправда!
Я помогала твоему отцу, чем могла. Прекрасно помню тот день, когда он радостно объявил, что закончил работу над очередным сложным соединением, которое должно в несколько раз обострить обоняние. Мы устроили по этому поводу небольшой праздник, и как-то так получилось, что к вечеру в лаборатории остались только я да Роберт. И вот тогда он, настоящий исследователь, смелый и уверенный в себе, сказал, что сам примет только что созданное средство. И принял. Я же была под влиянием его безграничного обаяния. Мне хотелось доказать свою преданность науке и лично профессору, а еще очень хотелось выпить. Я тоже хлебнула новейшей смеси. Потом мы выпили еще по чуть-чуть, и еще. А когда новый препарат кончился, мы взялись за предыдущие открытия. Они пошли неплохо, тем более, что у нас еще оставалась закуска.
Честно говоря, я плохо помню, что было после того, как мы попробовали микстуру для обострения зрения. В себя мы пришли дня через два, в Мексике, и к тому времени были уже женаты, а я, как выяснилось позже, еще и беременна. Несмотря на несколько необычное начало нашей семейной жизни, мы никогда не пожалели о том, что сделали. Тем более, у нас был ты.
Папа очень тебя любил! Настолько, что все время пропадал в лаборатории. Так он по крайней мере говорил, когда все-таки приходил домой пьяный, как последний... Прости, сынок. В общем, я почти не видела его! Но все эти жертвы были для того, чтобы потом ты мог гордиться своим отцом, запомни!
Едва тебе исполнился год, ты заболел, и твой отец сам сделал тебе все анализы, лечил тебя, как умел, и ты выздоровел. Тогда-то Роберт и сказал мне про все те способности, которые будут постепенно развиваться у тебя. Скорее всего, они - результат того, что мы с папой приняли слишком много его препаратов, когда... не важно! Все просчитав, Роберт сказал, что ты почувствуешь перемены лет в тринадцать. Итак, пора сказать о главном. Приготовься, Джимми.
Во-первых, ты будешь летать! Парить над землей вопреки всему, отвергнув закон притяжения! Ну, правда, не очень высоко. Вряд ли ты сможешь подняться выше, чем сантиметров на двадцать-тридцать. Поэтому прошу тебя, сынок, береги коленки и локти. Когда будешь летать, держи ручки за спиной и не сгибай ноги. Берегись ножек шкафов и кроватей! Пока не освоишь основные виражи, не летай в лесу. Там слишком много пеньков.
А еще ты сможешь видеть сквозь стены! Для твоего взгляда не будет преград, Джимми! Ты необыкновенный! Правда, тут есть одно "но"... Все предметы и даже воздух на пути твоего взгляда будут нагреваться примерно до пары тысяч градусов. Так что вряд ли какая-нибудь стена останется невредимой после того, как ты попытаешься разглядеть что-то за ней. Но это не так уж важно, правда, малыш? Не расстраивайся из-за такой мелочи, тем более, что у тебя есть еще одна замечательная способность. Взглядом ты сможешь двигать вещи. Возможно, иногда лучше будет что-нибудь отодвинуть, чем смотреть сквозь. Только не пугайся. Дело в том, что сдвинуть предмет с места ты сможешь, а вот остановить - вряд ли, увы... Впрочем, это все ерунда!
Ты научишься дышать под водой. Представляешь, как настоящая рыба! Только не очень долго, где-то пару минут. Но это очень хорошо, потому что, если ты пробудешь под водой чуть больше, то проявится еще одна твоя замечательная особенность. Понимаешь, твое тело может растворяться в воде! Да-да! Ты станешь совсем невидимым. Только вот будь осторожен, старайся не попадать в быстрые течения, иначе потом руки-ноги будет не собрать. Их может просто отнести куда-нибудь. Так что послушай маму, потренируйся сначала в ванной. Правда, я не знаю, что именно нужно делать, чтобы кристаллизоваться обратно. Тут я ничего не могу тебе посоветовать.
А вот еще одна способность, я уверена, будет очень полезной. Ты сможешь всего за пару-тройку минут выучить любой иностранный язык. Для этого достаточно будет лишь поболтать с человеком, который его знает. Только вот будь внимателен, потому что, как только ты выучишь новый язык, ты тут же забудешь тот, на котором говорил до этого. Поэтому, постарайся, мой мальчик, чтобы рядом всегда был кто-нибудь, кто красиво и правильно разговаривает по-английски. И, очень тебя прошу, не болтай много с иностранцами, а особенно остерегайся тех высоколобых типов, которые знают всякие мертвые наречия. Они совершенно бесполезны!
И, наконец, самое главное. Уже завтра ты поймешь, что можешь превращаться во что угодно, от мыши до самолета, если хорошенько подумаешь об этом предмете. Можешь себе представить, сынок, сколько возможностей откроется для тебя! Но я должна предупредить тебя, Джимми, что обратное превращение будет возможно только через девять месяцев. Зато при этом ты словно заново родишься, будешь маленьким-маленьким. Да что я говорю! Ты будешь новорожденным младенцем, и снова сможешь пережить детство, юность... Разве это не чудесно?
Джимми, всегда помни, мой мальчик, мы с папой очень тебя любим! И не слушай, если кто-то вдруг будет называть тебя монстром или уродом, как иногда это делает папа (он это не со зла, а любя).
Твоя мама, Сибил Смит".
Пока Джим читал и перечитывал мамино письмо, за дверью тихонько плакала старушка Энни, понимая, что примерно через девять месяцев ей снова придется разыскивать по местным приютам новорожденного сына своей непутевой сестрицы, и кто знает, дотянет ли она до очередного тринадцатилетия племянника.