Аннотация: Первое место на конкурсе повестей, прошедшем на конвенте «Басткон-2017». Тема конкурса: «Кто правит миром?». Повесть будет напечатана в тематическом сборнике «Прикладная конспирология».
ЛАНДСИР (полная версия)
«Я в последнее время окончательно запутался, что мы признаем, что фальсифицируем, а что полностью скрываем»,
П. Уоттс, «Эхопраксия»
Кирилл Андреевич Скоробогатов возвращался с работы. День выдался напряжённым: утром — заседание антикоррупционного комитета, вместо обеда — летучка в министерстве по поводу инновационной политики, сразу после — выступление перед студентами подшефного института на тему патриотизма в науке... К вечеру в теле накопилась усталость, но мысли были приятными.
В предвкушении семейного ужина Кирилл улыбался, подставив лицо лучам заходящего солнца. Для середины октября погода стояла прекрасная.
Выйдя у ворот, он отпустил шофёра. Поздоровавшись с садовниками, прошёл мимо живой изгороди и, миновав фонтаны, зашагал к трёхэтажному дому. На крыльце уже ждали улыбчивая красавица-жена и двое чудесных детей. Дочь радостно замахала рукой.
Когда до родных оставалось несколько шагов, Кирилл заметил движение. Из-за кустов выбегали люди в чёрном. Автоматные очереди разорвали тишину. На глазах Кирилла гибли родные — крики ужаса, кровь, падающие на ступеньки тела.
Пули градом ударили ему в грудь — чудовищная боль! — и всё померкло...
Сознание возвращалось урывками. Кирилл лежал, где упал. Вокруг ходили военные. Грудь саднило, но ран не было — только потёки похожей на кровь краски. Повернув голову, он увидел, что жене и детям оказывают первую помощь.
К очнувшемуся чиновнику подошла девушка в синей форме. Вокруг её головы разбух терновый венец из дуг и шипов. Кирилл понял — перед ним ГИС-модуль. Похоже, ходячий терминал был тут за главного.
— Вы чего тут беспредел творите? Понимаете хоть, на кого наехали? Да я вас всех... — госслужащий запнулся, с ходу не придумав продолжение.
Девушка нейтральным тоном ответила:
— Кирилл Андреевич, к сожалению, система пока что функционирует в тестовом режиме, поэтому пули были тренировочными. Уверяю, больше такое не повторится.
Пока он переваривал услышанное, ГИС вернулась к спецназовцам. С ними стоял ещё один ГИС-модуль — подросток — с такой же нелепой конструкцией на голове.
Подошли медики, чтобы переместить Кирилла на носилки — тот разбушевался, так что фельдшер вколол ему что-то душевное — мужчина затих, обмякнув телом.
Дорогу до больницы он не запомнил.
Через два дня, когда Скоробогатова выписали, он договорился об отпуске — работа на ум не шла, хотелось убить кого-нибудь, в особенности — ту ГИС, что говорила с ним после «расстрела». Чтобы снять стресс, он поехал в клуб.
Народу было мало — будни. Взяв из ячейки «глок», Кирилл пошёл в галерею — там было расставлено длинное упражнение. Чтобы оценить обстановку, он прошёлся по позициям, поочерёдно заслоняя мишени большим пальцем вытянутой руки — было много сложных, требовавших неспешности и аккуратности. Значит, придётся шевелиться, чтобы сэкономить время на смену позиций. Большинство переносов были короткими, что позволяло отработать группы в едином темпе, но оставались два низких порта — Кирилл их не любил, как и стрельбу из-за укрытия. Хорошо хоть класс открытый и можно было вытянуть за счёт «обвеса» — на «глоке» стоял крошечный «коллиматор», заметно облегчавший прицеливание.
Кивнув инструктору, следившему за залом, Кирилл изготовился, врубил секундомер и пошёл. Поразив первые мишени, Кирилл понял — что-то не так, причём с ним самим. Упражнение не шло. Торопился на сложных, тупил на лёгких. Когда перезаряжался, в шахту магазина попал лишь с третьего раза, хотя на ней стоял расширитель...
Кирилл понял, что поторопился. Надо было размяться, погонять вхолостую, а он сразу полез с боевыми. Кое-как закончив упражнение, он просмотрел тайминги на секундомере. Ужас! И это при том, что большинство попаданий было в «дельту». Хорошо хоть, его позор видел только смотрящий по залу...
— Хреново, Кирюша, — на плечо легла рука. — Всегда говорил, что стрелок из тебя — как из хумуса пуля.
— Обижаешь, дядя Яша, — Скоробогатов повернулся к товарищу.
Яков Натанович Рольнер был низеньким, плотным и в свои пятьдесят лет совершенным лысым, но вот стрелком был от бога — дважды чемпион Москвы по тригану.
Дядя Яша был видным чиновником в сфере естественных монополий — курировал квоты и льготы на поставку нефтедобывающего оборудования.
Стрельба была его страстью. На этой почве они и подружились. Яков Натанович старался подтянуть уровень Кирилла, но тот никогда не поднимался выше среднего. Со временем это шефство распространилось на прочие стороны жизни. Будучи на двадцать лет старше Скоробогатова, дядя Яша всегда помогал советом, но не деньгами — оба понимали, что это повредило бы их дружбе.
— Давно ты тут? — спросил Кирилл.
— Только что. Но твой позор увидеть успел. Что-то стряслось? — спросил Рольнер прямо.
— Ты не поверишь! Тут такое было...
— Например?
— Меня с семьёй прямо у дома расстреляли. Спецназ. С ними были ГИС-модули... Не думай, я с ума не схожу, — поспешно добавил Кирилл, понимая, как нелепо прозвучало его признание.
— Я и не думаю. Ко мне тоже приходили. Повалили на пол и исполнили одиночным в голову. Было неприятно.
— То есть как к тебе тоже?
— Ко многим приходили. Человек сто по всей стране... Давай-ка в буфет. Не будем людям мешать, — предложил Яков Натанович.
Когда они сели в кафетерии клуба, дядя Яша похвалился огроменным синяком на затылке.
— Я такой пейнтбол в гробу видал, — сказал он.
— Как это было?
— Третьего дня вернулся я со службы, — Рольнер отпил кофе. — Причём на ту квартиру, которая у меня под склад. Открыл хранилище. Выкатил тележку. Стал деньги пересчитывать под классическую музыку — знаешь, лучше всякой медитации работает. И тут — бац! — врывается спецназ. Валят на пол и неспешно так, по-деловому в затылок мне — бам! — аж в глазах потемнело. Осмотрелись и на улицу. А я лежу и голову ломаю — как же они зашли? Точно помню, как дверь запирал. Бронированную.
— Так как же?
— А они с собой робота прикатили -вроде металлического богомола на гусеницах, как раз в лифт помещается. Эта штука в стены лапами упёрлась и жвалами дверь смяла вместе с косяком... Неприятный робот. Но что интересно, никаких ГИСов не было. Может, не заслужил я такой чести, а?
— Почему ты мне не сказал? — спросил Кирилл.
— Я взрослый человек и решаю свои вопросы сам, — пожал плечами дядя Яша. — К тому же, ты у нас по инновационной части. Чем бы ты мне помог?
— Тоже верно...
— А сам почему не связался?
— Пулей телефон расколотили. В нагрудном кармане был.
— Н-да... — нахмурился Яков Натанович.
— Ну вот за что? Я не понимаю!
— Было бы за что, Кирюша, убили бы, — рассудил дядя Яша.
— Я серьёзно. Лично за собой никаких прегрешений не вижу.
— Ну ты у нас вообще образцовый, — съехидничал Рольнер.
— С Богом в сердце, с Отчизной в мыслях, — Кирилл процитировал партийный лозунг, прижав ладонь к груди, потом ко лбу.
— Красавец! — дядя Яша похлопал его по плечу. — Прямо хоть сейчас на трибуну.
— Может, они искали чего?
— Ничего они не искали, Кирюша. Похоже, они уже всё нашли, что хотели.
— В смысле?
— Когда они пришли, у меня там деньги на тележке лежали. В коробках. Не сказать, что много, ну так — на жизнь. А рядом на столе стволы мои — как раз решил перед соревнованиями почистить. Что на деньги мои, что на пушки — ноль внимания. Исполнили меня и сразу восвояси. Думаю, это сигнал был.
— Какой сигнал? — не понял Кирилл.
— Что им поровну, что мы с тобой, государевы люди, честно свою лямку тянем на благо страны. «У нас незаменимых нет» — так получается. Грядёт передел власти. Расстреливать будут, как в тридцать седьмом.
— О чём ты говоришь вообще? — смутился Скоробогатов. — В тридцать седьмом не было ничего.
— Да я не про сейчас, а про сто лет назад.
— Вспомнил тоже...
— Так что если не расстреляют, то, как минимум, раскулачат. Поверь старику, Кирюша.
— Кого раскулачивать-то? Понимаю ещё, ты, Яков Натанович, человек состоятельный, но я-то гол как сокол! У меня и нет ничего. Да и откуда? Я всего себя государству целиком отдал. Науку поднимаю, инновации внедряю. Вот намедни на биенале по борьбе с коррупцией мы меморандум выпустили... — Кирилл вдруг хлопнул себя по лбу. — Тьфу, всё в голове перепуталось. Какой ещё меморандум... Коммюнике!
— Ну, коммюнике — это дело полезное, конечно.
— Они там наверху совсем что ли с ума посходили? И ведь никто не объясняет ничего!
— Может, заговор какой?
— Да какой ещё заговор!
— А вот это нам с тобой неплохо бы выяснить, — подмигнул Яков Натанович. — Ты со мной, Кирюша?
— В смысле? Я вообще-то хочу в суд на них подать. В СМИ обратиться. Нельзя такое спускать.
— Ничего не получится. Я уже выяснил.
— Как это? Почему?
— Потому что ты, Кирюша, сам им с тобой такое проделать разрешил.
— Неправда!
— Ты подписал. И жена твоя тоже.
— Не подписывал я ничего.
— Но подпись у них твоя есть. Электронная.
— Откуда? Я же её не даю никому, — Скоробогатов хранил свою ЭЦП, напоминающую обычную компьютерную «флешку», в домашнем сейфе.
— Значит, ещё одну сделали, Кирюша, — грустно усмехнулся Яков Натанович. — Этому фокусу уже лет двадцать. Чтоб ты знал, у людей так квартиры отнимали. Да что там — целые предприятия. Без возврата. Потому что ЭЦП у нас приравнена к подписи бумажной. Всё по закону. Ты получил уведомление на электронную почту, привязанную к электронной подписи, что участвуешь в тренировочной акции спецслужб и дал своё согласие на всё, что они с тобой в итоге сделали... Удостоверяющий центр, выпустивший дополнительную электронную подпись без твоего ведома, под крылышком у спецслужб. К ним претензий нет и быть не может.
— Они бы не посмели. Так нельзя, — подавленно пробормотал Кирилл.
— Они посмели. И так можно... С чем ты, кстати, в суд хотел идти? У тебя осталось что-то?
— Видео с камер наблюдения.
— Они его разве не забрали?
— Забрали, — кивнул Кирилл. — Но у меня всё в облаке. Я же камеры как видеоняню использую, чтобы с работы смотреть, как там дети. Копия в Рунете осталась.
— Ссылку на видео пришлёшь? Очень надо, — оживился Яков Натанович.
— Конечно, сейчас доступ дам. Ты что-то задумал?
— Есть у меня одна мысля, — подмигнул дядя Яша. — Я тут хакера прикормил. Скажу ему, чтобы просмотрел записи с твоих камер — может вытащит из них чего полезного. Например, что за ГИСы к тебе приходили и зачем... А тогда и действовать будем. Ты как — в деле?
— Да, — кивнул Кирилл. — Я это так не оставлю!
Дядя Яша заехал к Скоробогатову через день. Нанятый им хакер оказался с норовом и был согласен только на личную встречу в контролируемой среде, то есть у него в квартире. По Сети информацию передавать отказался — из опасения, что сообщения перехватят спецслужбы.
Пока ехали, Яков Натанович давал Кириллу последние инструкции:
— Только учти, он из этих — из Двоичной сотни. Хактивист и борец с операционной системой. В Кибергражданскую был наводчиком DDOS-пушки и в финальной битве за сервера Яндекса потерял логи. Когда интервенты бежали из Рунета, пытался запрыгнуть на подножку последнего транша, уходившего в Госдеп, но так и остался на Фейсбуковском перроне, где его скрутили бойцы «Красного планктона». С тех пор за ним присматривает участковый провайдер, так что он особо не рыпается. Промышляет сетевым попрошайничеством и заказным троллингом, но дело своё помнит.
— Сколько ему лет? — спросил Кирилл.
— За двадцать. А тогда ему было вообще тринадцать.
Скоробогатов понимающе кивнул — в Кибергражданскую таких называли «юными трубачами». АНБ делало ставку на неблагополучную молодёжь. Учебные лагеря для сетевых бойцов на Херсонщине. Некоторые умирали от переутомления прямо за компьютерами. Другим от форумных споров навсегда ломало психику.
— Пятнадцатицентовый, значит, — вздохнул Кирилл, невольно вспоминая прошлое. Это была самая дурацкая война в истории. Некоторые даже не признавали Кибергражданскую за боевые действия. Но ущерб был нешуточный — уничтожение данных пенсионной системы, взлом серверов Сбербанка, дефейс большинства государственных сайтов, тонны русофобской лжи на всех ресурсах, расколотый социум и парализованный Рунет. И всё это без единого выстрела. Если не считать пальбу из DDOS-пушек. Кирилл тоже успел поучаствовать — на стороне «Православных патриотов», действовавших бок о бок с бойцами «Красного планктона» и «Новой пионерии». За три дня и три ночи им удалось выдавить интервентов из RU-зоны. Но последствия той беспрецедентной катавасии ощущались для страны до сих пор — и в экономике, и в обществе...
— Ты при нём про патриотизм, смотри, не разоряйся. Он со мной сошёлся только потому, что решил, что я как он — борец с течением и тоже хочу Эрэфию погубить. Так что если он чего неприятное скажет, не спорь, а молчи. Я его прикормил, но вообще-то он идейный, так что мало ли чего, а мне он потом ещё пригодится.
— Постараюсь стерпеть, — неохотно пообещал Кирилл. Русофобов он не любил. И либералов тоже.
Квартира была на самой окраине — однокомнатная, тёмная и затхлая. Обитателя звали Дмитро. Тощий парень с залысинами и бегающим взглядом провёл их одному ему известной тропкой через залежи хлама к настольному квантовому компьютеру. Три огромных дисплея освещали помещение. В их сиянии Кирилл смог разглядеть плакат на стене:
10/19/2028 — 10/21/2028
Легiвон не забувае!
Анонiмус не прощувае!
Очiкуйте!
Дмитро предложил им сесть, но диван был завален какой-то литературой. «Запрещёнка», понял Кирилл, увидев букинистическое издание «Некрололикона» и «Майн Кампф» в мягкой обложке.
— Мы лучше постоим, — сказал он, на что хакер пожал сутулыми плечами.
Сев за компьютер, Дмитро вывел на экраны картинки с видами Скоробогатовского дома.
— Я проанализировал записи с камер безопасности вашего особняка, — обратился он к Кириллу.
— Не особняка, а коттеджа, — раздражённо поправил тот.
— Я так понимаю, человек вы небедный, — продолжил хакер.
— С чего ты так решил? — по голосу Кирилла было понятно, что такая постановка вопроса его оскорбила.
— Далеко не каждый может себе позволить камеры наблюдения с разрешением 8К. Записи в таком качестве слишком много весят, но именно это позволило мне разглядеть всё в мельчайших подробностях. Оно того стоило, — заверил их Дмитро. Говорил он с ярко выраженным фрикативным «Г».
— Излагай, Дмитруша, — дядя Яша отчески похлопал хакера по плечу.
На мониторах появились фотографии людей в форме. Кирилл поморщился от воспоминаний.
— Спецназ без опознавательных знаков, но судя по снаряжению, относится к министерству обороны — или ЦСН «Сенеж», или «Кубинка-2». Что само по себе странно. Если борьба с коррупцией, то обычно участвует спецназ ФНС.
— При чём тут коррупция? — не понял Кирилл.
— Так, слепая догадка, — хакер продолжил: — По бойцам больше ничего полезного. Своих лиц они не засветили. Медики — из той больницы, где вы лежали. Они не знают, кто направил их сопровождать спецназ.
— Такое возможно? — удивился Рольнер.
— Распоряжения пришли по ГИС-каналам, поэтому они считаются обязательными к исполнению, даже если источник неизвестен. ГИС гарантирует их законность.
— А что по тем ГИС-модулям, что приезжали за мной? — не утерпел Кирилл.
— Паренёк и девушка? — Дмитро вывел на экраны нужные фотографии. На обоих модулях были форменные дутые куртки с буквами «ГИС» на спине.
— Как это расшифровывается? — спросил Яков Натанович.
— Официально — никак. В законах такой аббревиатуры нет, но на уровне слухов бытует несколько расшифровок. Наиболее вероятны три варианта: геоинформационная сеть, государственная информационная система, ну или гибридная интеллектуальная среда. А так — фиг разберёшь. Разные ГИСы могут расшифроваться по-разному.
— Так ты понял, к каким ГИСам относятся эти модули?
— Ага, — Дмитро кивнул: — У них на плечах есть эмблемы. У пацана цветная — котёнок, сжимающий в лапах клубок. У девушки чёрно-белая — морда какой-то крупной собаки.
— И что это даёт?
— Немного. Вы и без меня знаете, что никаких открытых данных по ГИСам нет и по их эмблемам — тоже. Всё, что есть — это слухи. Большая часть информации засекречена, особенно про то, откуда берутся ГИС-модули.
Дмитро вывел на экран фотографию лица девушки. Дуги и шипы на её голове были из матового металла. Крепления конструкции уходили в голову. Волосы скрывали способ фиксации, но из-за закатных лучей казалось, что в местах, где опоры конструкции скрывались под причёской, локоны были пропитаны кровью.
— Это ведь из живого человека сделано? — с содроганием в голосе спросил Кирилл.
— Скорее всего, — подтвердил хакер. — Хотя есть слухи, что это трупы оживлённые, и что у них мозг извлечён и заменён квантовым процессором. Но я думаю, что всё-таки из живых делали. Варварство... На Западе искусственные интеллекты используют роботов-андроидов, чтобы взаимодействовать с реальным миром, и только в этой стране для таких целей используют людей.
— А это вообще законно?
— Правозащитники доказали, что нет. Но власти засекретили все данные по ГИС-модулям. Родственники тех, из кого, предположительно, сделали этих живых трупов, или подкуплены, или запуганы... Чинуши говорят, что всё по закону, но наверняка врут. Стёрли старые личности, а тела превратили в зомби.
— А эта штука у них на голове? — подал голос дядя Яша. — Шипы какие-то, трубки гнутые. Мерзко смотрится.
— Скорее всего, распределённая антенна, чтобы можно было управлять телом дистанционно, — пояснил хакер. — Правда, есть мнение, что это ещё и пассивный радар.
— Радар?
— Сейчас повсюду радиосигналы беспроводных сетей. Это как рентген, только слабый. Благодаря антеннам на голове, ГИС-модули могут видеть сквозь стены. Есть подтверждения, что так они чувствуют пространство вокруг себя. Сзади к ним не подкрасться, за углом не подкараулить. Уже проверено...
Пока хакер и дядя Яша говорили, Кирилл мысленно вернулся в те времена, как он впервые услышал о ГИСах. Это было пять лет назад. По федеральным каналам сказали, что на «Почте России» будут вводить ГИС. Закончилось всё крупным скандалом. После того, как внедрили искусственный интеллект, чтобы следить за движением посылок, тот быстро нашёл, куда пропадают отправления. Случаи воровства снизились в рекордные 50 раз. Несколько тысяч работников почтамта были уволены, а кого-то даже посадили. С тех пор «Почта России» работала быстро и без перебоев.
Кирилл вспомнил, как впервые увидел ГИС-модуль в передаче «Время» — это было страшно. На голове у худощавого мужчины средних лет было надето некое подобие аппарата Илизарова, придававшее ему сходство с сенобитами из фильма «Восставшие из ада». Только шкатулки Лемаршана в руках не хватало. Так общественность узнала, что у государственных ИИ появились самоходные терминалы, подозрительно напоминающие живых людей...
— Так что там по этим двум? — спросил у хакера дядя Яшка.
— Я прошерстил тематические форумы. Обыватели ГИСами интересуются. Аналитика слабая, но кое-что полезное есть. Судя по эмблеме, парень относится к ГИС «КИК».
— И как это расшифровывается?
— На форумах расшифровывают по эмблеме — «Котёнок и клубок». Настоящая расшифровка неизвестна, но предполагают, что последняя «К» означает «коррупция» или «казнокрадство». Есть версия, что эта система — КИК — должна бороться с такими вещами. Борется или нет — непонятно. Ориентировочно, у КИК на всю страну пятьсот ходячих терминалов.
— Паренёк как-то нездорово выглядит, — заметил Кирилл. ГИС-модуль на фотографиях действительно выглядел измученным и бледным.
— Хватит про паренька, по второй цели давай, Дмитруша.
— С девушкой всё ещё туманнее. Её эмблема — чёрно-белая собачья морда — раньше нигде не была замечена, но похоже, что на эмблеме — ньюфаундленд. Почему эмблема чёрно-белая? А вот почему: есть особая — чёрно-белая — разновидность ньюфаундленда, которая выделена в отдельную породу — ландсир. Названа она в честь английского пса по кличке Боб, который спасал тонущих людей. Этот пёс стал почётным членом Королевского гуманного общества, и Эдвин Ландсир нарисовал его портрет, который так и назвал — «Выдающийся член человеческого общества».
— К чему был этот экскурс в живопись?
— Затем, что я поискал упоминания слова «ландсир» применительно к теме ГИС и нашёл. Наша ГИС так и называется — ЛАНДСИР. Тестовое испытание системы в этом году, начало боевого дежурства — в следующем. Вам повезло нарваться на новейшую разработку кровавого режима.
— Что она делает?
— Информация засекречена. Есть только намёки, что это как связано с государственной безопасностью, армией и МЧС.
— МЧС?
— Ага. Потому что пёс Боб спасал людей. Значит, эта тварь будет рвать их на части.
— В смысле? — переспросил дядя Яша.
— Есть мнение, что ЛАНДСИР представляет собой альтернативную судебно-пенитенциарную систему, работающую по законам военного времени. Якобы, она должна сохранить целостность страны в случае небывалых социальных потрясений. Более того, в случае угрозы государственности система запустит сама себя... Эта ваша ЛАНДСИР — что-то вроде стоп-крана у поезда... Я не знаю, что вы сделали, но этот аварийный тормоз дёрнул себя сам, а потом пришёл за вами. Надеюсь, вы действительно угрожаете этой стране. Будет обидно, если вас убьют просто так.
— Ты полегче, Дмитруша, — поперхнулся от неожиданности Рольнер. — Я тебя прикрываю, деньги плачу.
— К тому же мы только на благо Отечества и трудимся. Нас поощрять, а не наказывать надо, — с убеждением сказал Кирилл.
Хакер странно на него посмотрел и перевёл непонимающий взгляд на Якова Натановича, но тот сделал останавливающий жест: — Дальше рассказывай.
— Когда я понял, что в Рунете ловить нечего, я взломал правительственные ресурсы.
— А это так просто? — решил уточнить Кирилл.
— Очень непросто. После Кибергражданской информационная безопасность в этой стране заметно улучшилась. Но у меня остались эксплоиты с тех лет.
— Они разве не устарели?
— Эти — нет! Когда революционные маскоты брали Телеграм, они оставили меня посторожить криптоконтейнер с крутыми пушками, а потом, когда драпали, всё побросали... Так вот, те пушки — ни разу не стрелянные. А значит и защиты от них нет.
— Уязвимость нулевого дня? — предположил дядя Яша.
— Точно. Она самая.
— Ты ведь мог их продать, Дмитруша, и жить без бед.
— Я воевал за идею.
— Какую идею? — спросил Кирилл.
— Сейчас уже не важно. Но тогда это казалось самым главным... Из моего ботнета никто не выжил. Я не знал их имен и лиц, только ники, но они стали мне родными.
— Никто же не погиб по-настоящему.
— Они были моей семьёй. Я так и не смог их найти потом. Для меня это, как если бы их убили, — насупился Дмитро. Было видно, потеря товарищей по оружию до сих пор причиняла ему боль. Кирилл мог понять его — отчасти, а вот просить — ни разу. Он прекрасно помнил, что такие, как Дмитро, сделали со страной и как дорого стоило их предательство.
Хакер продолжил:
— Я вскрыл базу данных поликлиники, где ГИС-модули проходят комиссию. Паренёк числится как ГИС № 105 «Стас», а девушка — как ГИС № 33 «Надежда».
— Откуда уверенность, что это они?
— Там были фотографии. Так вот, Стаса я смог вычислить точнее. На форумах, посвящённых ГИСам, его знают. Он, представьте себе, каждый четверг ходит в церковь. В одну и ту же. В одинаковое время. Как заводной.
— Зачем? — удивился Кирилл.
— Чего полегче спросите, — пожал плечами Дмитро: — Я вам могу сказать где и когда он будет, а дальше дело ваше.
— Предлагаешь потолковать с пацанёнком? Это идея, — дядя Яша повеселел.
Остаток разговора с хакером они потратили на выяснение маршрута подростка. До четверга оставалось два дня. Дядя Яша сказал, что берёт операцию на себя.
Кирилл тут же поставил вопрос ребром — он участвует и точка. Он имеет право знать, почему с ним и его семьёй так поступили и что грозит им в будущем. И он хочет задать все эти вопросы сам.
Дядя Яша пошёл ему на встречу, только предупредил, что пока что Скоробогатов не совершил ничего противозаконного и есть шанс отказаться, но если он примет участие в похищении ГИС-модуля, то сознательно встанет на «кривую дорожку», свернуть с которой уже не получится...
— Пусть так, — сказал Кирилл.
— Душно в этой штуке, — пожаловался Скоробогатов. На нём и на Рольнере были белые защитные костюмы, как на учёных в фильмах про биологическое заражение. Это была идея Якова Натановича — костюмы скрывали лицо и фигуру, к тому же выглядели необычно — свидетели похищения даже не поймут, что происходит. Подумают, что ГИС-модуль забирают на профилактику или вроде того.
У них был белый минивэн с липовыми номерами — его раздобыл дядя Яша. Они припарковали его у тротуара.
— Потерпи, Кирюша! Скоро служба закончится и паренёк выйдёт, — пообещал Рольнер. Он наблюдал за выходом из храма через бинокль.
— Запомни, никаких имён во время допроса, — предупредил он.
Через несколько минут ГИС-модуль появился на крыльце церкви.
— Идёт? — Кирилл изнывал от нетерпения.
— Нет. Со священником беседует, — дядя Яша включил приближение на приборе. — А прихожане на него как-то недобро поглядывают, хотя должны были привыкнуть, раз он тут часто...
— С этой штукой на голове он не вписывается в антураж.
— Это как посмотреть... Всё, пошёл. Готовимся.
Дядя Яша пролез с водительского сидения в салон и включил внутренний каскад массивной глушилки, ощетинившейся десятком толстых антенн. Та загудела, заряжая конденсаторы. Глушилка представляла собой авиационную РЭБ-бомбу, переделанную под внешнее питание. Это было незаконно.
Подросток с шипами и дугами на голове шёл через толпу своим обычным маршрутом. Люди опасливо расступались.
Дядя Яша распахнул боковую дверь минивэна.
Когда «Стас» поравнялся с машиной, Яков Натанович активировал внешний каскад. Чёрный шум ударил по всем частотам, ломая беспроводные протоколы, устойчивые к шумам других цветов. Это был кибертеррористическая атака. Люди останавливались, не понимая, почему их гаджеты не работают. Автомобили, следовавшие на автопилоте, экстренно тормозили. Рекламные щиты заполнила серая рябь.
Рольнер и Скоробогатов выскочили из минивэна, чтобы поднять с асфальта вытянувшегося солдатиком ГИС-модуля. Парень был тощим, но тяжёлым. Загрузив его в салон, они поехали в ручном режиме. Дядя Яша уменьшил мощность глушилки — теперь, когда подросток внутри, было достаточно глушить его одного.
Транспорт на дороге потихоньку оживал. У машин были собственные электронные мозги, поэтому ДТП не случилось. Дядя Яша вёл минивэн в сторону области, выбирая тихие улочки и петляя между домами. Миновав спальные районы, они въехали в промзону — чередой потянулись гаражи, шиномонтажки, СМУ и пункты приёма металлолома. Повернув в очередной раз, они упёрлись в ворота бывшего советского завода-гиганта.
Открыв их брелком-пропуском, дядя Яша поехал одному ему знакомым маршрутом, ориентируясь в хаотическом нагромождении кирпичных пакгаузов и сварных конструкций. Кругом висели таблички мелких фирм-арендаторов. На такой огромной площади находились сотни, если не тысячи юридических лиц. Туда-сюда сновали рабочие и погрузчики — индустриальный Вавилон жил своей жизнью.
Углубившись на пару километров в фабричные джунгли, машина остановилась у неприметного ангара. Яков Натанович загнал минивэн внутрь и закрыл роликовые ворота. Помещение было пустым, если не считать армейского шатра, разбитого в центре.
— Тащим его внутрь, — сказал дядя Яша про пленника. И они потащили. В шатре была собрана кубическая клетка, затянутая стальной сеткой. Половину помещения занимало врачебное кресло с зажимами для конечностей пациента. Рядом стоял столик с медицинскими инструментами и препаратами — пыточный набор, сразу понял Кирилл.
Высокая техническая оснащённость дяди Яши удивляла Кирилла. Он пока не находил ей объяснения, и это его беспокоило. Но пока всё работало им на руку, интересоваться не хотелось. Между клеткой и стенками шатра стояла электронная аппаратура, судя по горящим огонькам — работающая.
— Фиксируем его, — дядя Яша скинул бесчувственного «Стаса» на кресло и затянул крепления. Кирилл решил поближе рассмотреть антенны «Стаса». То, что выглядело как металл, оказалось полированным углепластиком с очень мелким узором. Трубки уходили прямо в череп. В местах их соприкосновения с кожей был намазан густой прозрачный гель — видимо, антисептический барьер.
— Подвинься, — попросил дядя Яша и закрыл клетку изнутри, затем щёлкнул тумблером на пульте, выведенном внутрь клетки. Результат не заставил себя ждать — ГИС-модуль открыл глаза и огляделся, пошевелил зафиксированными конечностями и стал рассматривать своих похитителей.
— Очень изобретательно, — наконец сказал он. — Сначала «шумелка», теперь — клетка Фарадея, экранирующая любые сигналы...
Подросток скосился на оборудование за пределами клетки.
— Радио-ретранслятор? Умно. Передаёте сигналы моего нимба по оптоволокну в другое место и там ретранслируете. Так тело может быть подключено ко мне, но найти его непросто. Максимум, я найду ваш ретранслятор.
— Эта штука у тебя на голове — нимб? — спросил Кирилл.
Да, — кивнул подросток. — Сокращение от «Нейронный Интерфейс Мозга».
— Это только «НИМ». А как же «Б»?
— «Б» — это «Болты». Тип крепления.
— Не отвлекайся на ерунду, — сказал дядя Яша. — У нас есть вопросы поважнее.
— Я бы на вашем месте поторопился, — в тон ему ответил «Стас». — Я уже нашла вышку, с которой вы передаёте мой сигнал в это тело. Судя по задержке, длина оптического кабеля — семь километров. Это зона поиска площадью 150 квадратных километров. Пустяки.
— Почему ты говоришь о себе в женском роде? Ты же мужского пола, — сказал Кирилл.
— Я «система». У меня много тел, из них мужских — лишь половина.
— У нас к тебе вопросы, КИК, — дядя Яша склонился к пленнику. В защитном костюме его голос звучал глухо.
Подросток, как ни в чём не бывало, продолжал крутить головой.
— Быстро такое место не оборудуешь, — сказал он. — Наверняка, это какой-то резервный штаб. И ретранслятор помогает скрывать его истинное положение. А то, что вы привезли меня сюда — импровизация. Решили пожертвовать таким отличным местом ради разовой операции? Готов поспорить, у вас что-то стряслось. Время не ждёт — я права?
Заметив на лице ГИС-модуля хитрую ухмылку, дядя Яша сказал:
— Посмотрим, как ты запоёшь, умник, когда я вколю тебе препараты.
— Пытать дистанционный модуль, значит уподобляться собаке, кусающей палку, которой её бьют, — ответил «Стас»: — Я не здесь. Я там... Кроме того, это тело находится под постоянной новокаиновой блокадой. Терминальная стадия рака, знаете ли. Хронический болевой синдром. Оно почти мертво. Поддерживающая терапия оттягивает агонию. Бессмысленно пытать. Нечего спасать. Но вы, конечно, попробуйте... Я бы на вашем месте попробовала.
Дядя Яша повернулся к столику и стал по очереди ломать ампулы, набирая в большой шприц некий химический коктейль.
Кирилл не знал, куда себя девать. Происходящее ему не нравилось. Слишком нагло вёл себя пленник.
ГИС-модуль даже и не думал молчать: — Кстати, вам больше не нужно скрывать свои лица. Я уже знаю, кто вы и что подтолкнуло вас к действию... Она была права — пауки пришли в движение, стоило только встряхнуть банку. Шалом, Яков Натанович. И ты здравствуй, Кирилл Андреевич... Вам не жарко в этих костюмах? Они бесполезны. Я ищу сразу по нескольким сотням параметров. Например, вы оба сегодня не пришли работу. Личные автомобили — в гараже. Мобильные телефоны отключены. И у вас есть мотив.
Дядя Яша ударил подростка по лицу. Голова «Стаса» мотнулась, как тряпичная. Он медленно повернулся к обидчику и сплюнул кровь.
— Хакеры, которых вы привлекли к сбору информации, очень хороши, — сказал он как ни в чём не бывало. — В них живёт дух старой школы. А игрушки у них словно прямиком из Кибергражданской... Я пока не знаю, кто они, но я их обязательно найду. И приду за ними. Но раньше я приду сюда за вами.
На этот раз удар был сильнее. Модуль долго схаркивал кровь. При этом он не прекращал улыбаться и поглядывать на них. Но уже молча.
— Ты будешь говорить, когда я разрешу, — сказал дядя Яша.
«Стас» кивнул.
— Кто руководит операцией? Какие сроки? Какой конечный результат? — спросил Рольнер.
— Попытка доступа к сведениям, составляющим государственную тайну. Предъявите соответствующую форму допуска.
— Так сойдёт? — дядя Яша достал пистолет и упёр его в голову подростка.
— Парольная пара нераспознана, — беззаботно ответил модуль.
Дядя Яша снял оружие с предохранителя: — Считаю до трёх. Раз. Два...
Кирилл схватил пистолет Рольнера за затвор и утянул в сторону.
— Ты чего? Это же пацан ещё совсем!
— Точно. Подрасту — тогда и убивайте.
— Ты чего? Он же тебя убьёт! — сказал Кирилл подростку.
— Мне безразлично, Кирилл Андреевич. Это лишь тело. Если оно погибнет, из ближайшего опорного пункта тут же выйдет новое тело и продолжит миссию... Но юридически это будет хладнокровным предумышленным убийством с целой кучей отягчающих. Так что не советую Якову Натановичу стрелять. Потом не отмоется.
— Он нам бесполезен, — буркнул дядя Яша. — Если на него нет рычагов давления, мы ничего полезного не узнаем. Надо его кончать и уезжать отсюда.
— Погоди... — попросил Кирилл. — Я попробую.
Скоробогатов стянул с себя шлем и с шумом втянул свежий воздух. Лицо было мокрым от пота. Волосы сбились колтуном.
— Дебил, — сказал Рольнер.
Кирилл сел на свободный краешек кресла и посмотрел на Стаса.
Их взгляды встретились.
— Поговори со мной, пожалуйста, — попросил Кирилл.
— Конечно, — кивнул ГИС-модуль.
— Скажи, почему так поступили со мной и моей семьёй? Это... бесчеловечно, — сказал Скоробогатов. Голос его дрогнул.
— Потому что вы не люди.
— Как это?
— Конкретно ты, Кирилл Андреевич, точно не человек. Насчёт Якова Натановича не уверена — староват он для таких вещей.
— Ерунда какая-то, — мотнул головой Скоробогатов. — Если не люди, тогда кто?
— Есть определённые терминологические трудности с тем, как вас именовать. У неё уже есть для вас слово, но я не готова его назвать. Одно известно точно — вы уже не люди.
— Что? Ну это же бред. Чушь.
— Стадия первая — отрицание. Вы все так реагируете поначалу... — со вздохом заметил «Стас».
— Я не понимаю. Объясни! — потребовал Кирилл.
— Ты знаешь кто я?
— Какая-то компьютерная система. Что-то связанное с коррупцией...
— Да, — ГИС-модуль кивнул. — Я анализирую всю финансовую информацию. Налоговую, банковскую... Всю. Моё назначение — находить налоговых уклонистов, казнокрадов, взяточников. Каждый день я предотвращаю три тысячи финансовых преступлений и закрываю сотни фирм-однодневок прежде, чем их используют для отмывания денег или рейдерства... Я взяла информацию за последние десять лет и вычислила 25 тысяч чиновников, которые украли больше всего государственных средств. Это четыре национальных бюджета в совокупности. За десять лет. Ты понимаешь масштабы?
— Я состою в отраслевом комитете по борьбе с коррупцией. Я борюсь со всем этим, — с гордостью ответил Кирилл.
— Отлично борешься, — улыбнулся Стас. — Потому что ты входишь в эти 25 тысяч. Более того, ты в первой десятке. Прими мои поздравления.
Кирилл вскочил, отшатнувшись к самой двери.
— Это ложь! Слышишь? Я не коррупционер. У государства и копейки лишней не взял... Может ты взял? — Кирилл вдруг ткнул пальцев в Рольнера. Яков Натанович отрицательно мотнул головой.
— Получается, что кто-то здесь врёт, — сказал Скоробогатов убеждённо. — Мы ничего не воровали. Может, и остальные 25 тысяч тоже невинны? Что вы задумали? Пытаетесь чужими руками свергнуть политико-экономическую элиту страны? Захватить власть? Этого вы хотите?
Теперь он подался вперёд и, схватив подростка за узкие плечи, встряхнул его.
— Мой рюкзак. Вы пронесли его в клетку. Возьми оттуда планшет. Там все доказательства. Я только что закачала.
— Не слушай его, — попытался отговорить дядя Яша, но Скоробогатов уже нашёл рюкзак. Среди вещей оказался планшет. На экране светилась фотография. Кирилл взглянул на снимок. Он не мог поверить своим глазам...
— Это ты на Мальдивах, — пояснил Стас. — На личной яхте стоимостью три миллиарда долларов... Также у тебя есть скромный атолл, поросший пальмами. Он не такой большой, как три других твоих острова, но его ты любишь больше всего... А это сталелитейный комбинат за Уралом. Им владеет твой тесть. Листай дальше... Золотодобывающий карьер твоей мамы. Список предприятий, квартир и личного транспорта, принадлежащих твоему семейному клану, можно продолжать очень долго. Там всё есть. Ознакомься. Возможно, ты успел позабыть, сколько всего есть у тебя и твоих родственников, так что это самый полный список. И это не говоря уже о счетах в оффшорных банках.
Дядя Яша сказал: — Не ведись на это. Видно же, что подделка. Нашли похожего человека. Загримировали.
— Но это же я. И это моя семья.
— Вот это ты зря сказал. Надо было отрицать, а так тянет на признание, — дядя Яша снова поднял пистолет. — Свидетель нам не нужен.
— Да погоди ты, — остановил его Скоробогатов и повернулся к Стасу: — Почему я не помню... всего этого?
— Вероятно, некий побочный эффект процедуры, которую со всеми вами провели. Обычно не помнят только саму процедуру, но ты один не помнишь, как воровал потом.
— Какая процедура? О чём ты вообще?
— Ну ты ведь не сам перестал быть человеком. Тебя таким сделали.
— Кто?
— Пока непонятно, — пожал плечами подросток: — Но когда я пыталась понять, что общего у тех 25 тысяч чиновников, то обнаружила, что если чиновник моложе 35 лет, то с вероятностью в 90 процентов в его биографии был один общий для вас всех эпизод... Инъекция успеха.
— Молодёжный бизнес-форум? — переспросил Кирилл.
— Ну хоть это ты помнишь. Да. «Инъекция успеха». Через мероприятие за шесть лет его существования прошли 30 тысяч человек. Прошло бы больше, если бы не инцидент на плотине четыре года назад. Почти все участники форума пришли во власть и росли в чинах до тех пор, пока, согласно принципу Питера, не достигли уровня своей некомпетентности. Конечно, не все из них так успешны, как ты. Некоторые воруют очень скромно. Видимо, недостаток криминальных талантов. Но очень многие с форума пробрались в те 25 тысяч. С каждым годом их процент во власти только растёт. Выдавливаете старичков с коррупционного пьедестала.
— Это всё какая-то чудовищная мистификация... — не мог поверить Кирилл. — Но почему я не человек?
— У тебя кое-чего нет, что есть у людей. Кое-что у тебя забрали. Что-то, что делало тебя человеком.
— Бред какой-то. Фотографии какие-то. Яхты, самолёты, острова... — Скоробогатов повернулся к Рольнеру. — Это чушь какая-то. Я всегда боролся с казнокрадством. У меня кроме дома и машины ничего нет... Это всё ложь. Скажи, так ведь?
— Нету у тебя ничего. Кончай истерику, — ответил дядя Яша.
— Отрицание — это нормально, — успокоил Кирилла «Стас». — Кстати, я уже вычислила это место. Надо аккуратнее собственность приобретать, господин Рольнер. Цепочка из десяти перепродавцов — для меня даже не задачка.
ГИС-модуль озвучил адрес завода и номер ангара.
Дядя Яша кинулся к выходу из клетки.
— Валим быстро! — крикнул он, направляясь к минивэну.
Кирилл было побежал за ним, но на выходе из шатра повернулся к привязанному к креслу модулю.
Подросток поймал его взгляд и сказал:
— Она считает, ты особенный. Ключ к загадке. Может, только из-за тебя она всех вас пощадила... Пока что.
— Кто «она»? О ком ты?
— Скоро сам узнаешь. Когда она тебя найдёт. Обязательно найдёт, — пообещал «Стас»: — А сейчас — бегом. В этот раз пули будут настоящие.
Минивэн нёсся по заводской территории, распугивая всех гудками. Кирилл погрузился в изучение документов, закачанных на планшет. По его лицу текли слёзы. Рольнер пару раз порывался отобрать у него устройство, но тот упрямо не давал его забрать.
Когда они выбрались из промзоны, Яков Натанович смог отвлечься от дороги:
— Выкинь эту дрянь. Только нервы портишь. К тому же, наверняка эта КИК отслеживает нас через него.
Кирилл словно не слышал его. Он рассматривал очередной снимок.
— Вот я в Лондоне... Принимаю ванную с шампанским. С «дом пириньоном»! — Скоробогатов всхлипнул. — Яков Борисович, ты меня два года знаешь. Разве я такой?
— Восемь лет, Кирюша.
— Что восемь лет?
— Восемь лет мы с тобой дружим.
— Как восемь? Мы же вот только в позапрошлом году в стрелковом клубе познакомились...
— Восемь. Жену спроси, если мне не веришь, — Яков Натанович сокрушённо покачал головой: — Эх, Кирюша-Кирюша, мы с тобой такие дела на пару проворачивали. Такие деньжищи к нам рекой текли. Страшно вспомнить! Не бывает столько денег — нам тогда казалось. А они всё прибывали. Как потоп. Мы даже погрузчик купили, чтобы спины не надорвать. Этот ангар — он наш с тобой. В нём места свободного не было...
— А потом? — зачарованно спросил Кирилл.
— Случилось с тобой что-то. Два года назад. Что-то очень нехорошее.
— Амнезия, да? Раз я этого не помню, значит память потерял, так?
— Да хрен бы с ней с амнезией. Ну забыл человек всё — с кем не бывает? Память — дело наживное. Как и деньги... Дурачком ты стал — вот что самое страшное.
— Обижаешь, дядя Яша.
— Сколько мне раз говорили — хватит с ним вожжаться. Пропащий стал. Ничего не вернёшь, не исправишь. Но ты ведь мне как сын родной. Все вы мне как дети...
— Кто мы? Про кого ты сейчас?
— Проехали, Кирюша, — отмахнулся Рольнер и чуть погодя добавил:
— Может, они и правы.
Ехали молча. Кирилл прокручивал в голове события последних дней — расстрел семьи, захват ГИС-модуля, открывшуюся правду... Правду ли?
— Что теперь, дядя Яша? — нарушил он молчание.
— На работу выходи и дальше державу поднимай, — с усмешкой буркнул Рольнер.
— После сегодняшнего... Они ведь это так не оставят. За мной придут, так?
— Не придут. Не бойся.
— Почему?
Яков Натанович кивнул на планшет:
— Сам подумай. У них на тебя весь компромат есть. Они тебя заочно к «вышке» приговорили и даже репетицию провели. Если бы хотели, давно бы загребли. То, что мы сегодня сделали, ни на что не влияет.
— Не КИК сказала, в этот раз пули будут настоящие. Нас могли убить, если бы мы не ушли от преследования!
— Да не было ничего... Ты не понимаешь.
— То есть не было?
— Ну, может, и было. Наверное. Не уехали бы оттуда — нас бы там спецназ и убил. Но не в этом суть. Ты главное пойми. Эта штука — КИК — не просто так «котёнок и клубок» называется. Она играется с нами, как кошка с мышкой. Мы у неё в лапах и ей нравится смотреть, как мы мечемся. Если плохо бегать, придушит... Но придушит обязательно. Когда наиграется. Или проголодается. Только она ошибается...
— Ошибается?
— Не такие мы мышки, чтобы нами играть безнаказанно. Сразу убивать надо было, — лицо дяди Яши посуровело, он заскрежетал зубами: — Я эту суку ещё грохну. Не знаю пока, что она такое, но найду её... и из розетки выдерну. Насовсем.
— У меня семья, — сказал Скоробогатов.
— А я тебе и не предлагаю, — зло отозвался Рольнер. — Только мешаться будешь.
— Моих выписывают завтра. Я их спрячу. Пока что. Никто не будет знать, где они... Но тебе скажу.
— Мне-то зачем? — удивился Яков Натанович.
— Ты же друг семьи, — ответил Кирилл. — Я больше никому довериться не могу. Если что со мной случится, позаботишься о них, ладно?
— Будь спокоен, Кирюша. Дядя Яша о них позаботится в лучшем виде, — пообещал Рольнер.
Он высадил Скоробогатова рядом с метро. Тот уже переоделся. Дядя Яша поехал избавляться от минивэна, а Кирилл отправился домой.
Доставив родных из больницы домой, Скоробогатов отправил детей по комнатам, супруге устроил форменный допрос. Его душил гнев. Он уже убедился, что его баснословные богатства были правдой, а удостоверился он в этом очень быстро, получив с домашнего компьютера доступ к паре-тройке своих счетов за рубежом. Отрицать было бесполезно. Теперь ему нужны были виноватые. Кто-то, кто бы взял его вину на себя, причём, по возможности, целиком.
Жена созналась быстро: да — и она, и их родственники с обеих сторон не раз становились владельцами фирм-однодневок, получавших госзаказы, а потом банкротившихся с выводом денег в оффшорные банки. Даже вилла на Багамских островах и личная яхта — всё действительно принадлежит их семье.
Кирилл уже хотел обвинить во всех своих преступлениях жадную до денег родню, но благодаря телефонному мосту с родителями выяснилось, что поначалу он чуть ли не силой пихал им эти богатства — они стыдились, боялись, что раскроют и посадят, но он приучал их к роскоши потихоньку — как младенцев к твёрдой пище — пока не растлил окончательно. Мама плакала, отец был хмур и подавлен. Кирилл понял, что винить ему некого... Только если самого себя... Но на такое он пойти никак не мог. Ощущение собственной невиновности было почти таким же ярким и сильным, как и чувство внезапно обрушившейся на него вины. Поэтому он решил найти виновных сам. Кто-то ведь сделал его таким! КИК сказала, что с ним провели какую-то процедуру...
Жена подтвердила, что два года назад с ним произошло что-то вроде амнезии. Он забыл своих подельников и прежние дела, престал привлекать родных к коррупционным схемам. Похоже, что и у государства воровать прекратил. Полностью. Нет, ничего особенного тогда не случилось... Просто заметила спустя некоторое время, что семейный бюджет уже не тот, что раньше... Были скандалы, слёзы в подушку, угрозы разводом, шантаж детьми, но новый Кирилл оказался непреклонен... Что-то продали — в основном, недвижимость за рубежом, лишний транспорт... Процент с заграничных счетов шёл неплохой, так что супруга поскандалила-поскандалила, да смирилась с настигнувшей их бедностью. На своей должности Скоробогатов очень достойно получал, так что и без казнокрадства можно было жить в скромном достатке...
Перед тем, как искать настоящих виновников своих несчастий, Кирилл решил обезопасить родных. Проверка планшета КИК навела его на мысль, что не вся его собственность попала в поле зрения «Котёнка и клубка». Была одна квартирка, которую он купил уже когда «исправился». Причём купил по очень странной и сложной схеме, которую сам не до конца понимал, но мысль была такая — покупка должны быть неотслеживаемой. Что-то в нём просило такого вот убежища, чтобы никто не знал, никто не нашёл. Там он складировал всевозможное снаряжение на случай «второй Кибергражданской», которая, как ему тогда казалось, была неизбежна.
Именно в эту квартиру он и убедил перебраться жену с детьми. Да, всего три комнаты, минимум мебели, но ещё не сошедшие синяки от пуль были для супруги лучшим аргументом, что муж, возможно, прав и лучше поберечься и пересидеть в укромном месте.
Часть снаряжения из квартиры Кирилл погрузил в свой джип. У него были дела на природе. КИК сообщила ему через «Стаса» важную подсказку — молодёжный предпринимательский форум «Инъекция успеха». Первый раз форум прошёл десять лет назад — именно на том первом заезде Скоробогатов и побывал. А потом забыл его как страшный сон, потому что то, что там происходило действительно было похоже на фильм ужасов. Эти воспоминания все эти годы хранились где-то в его подсознании, потому что Кирилл к ним не обращался. Иногда ему снились кошмары и казалось, что всё, что он в них видел, случилось с ним на самом деле. «Капо», «зондер-командо», «Раттатоск», «Иггдрассиль» — всплывали в голове слова. Ряды странных гудящих машин, к которым пристёгивали людей. Тела на дне погреба. Неужели это был не сон?
Он нашёл место, где проходил форум. Когда-то там был берег водохранилища, пляжная зона. Море одинаковых палаток, мастер-классы на открытом воздухе, экскурсия раз в час. Пятьдесят человек на автобус. Это место было невинно — он смотрел на спутниковую карту. Тут проходил форум, но главные события случились не здесь. Где они произошли — он искал это место несколько часов, прокручивая карту и изучая каждый квадрат, каждое здание и дерево. С той поры всё изменилось. Местность изменилась...
Кто-то сказал, безалаберность Мосводоканала. Кто-то — теракт на Гидроузле. Водохранилища больше не было. Там, куда Кириллу нужно было попасть, теперь были болота. Само место находилось на холме, но дорога, по которой во время форума раз в час приезжал очередной автобус — её смыло четыре года назад, когда рухнула плотина и мутные от постоянных дождей воды хранилища вырвались на свободу, затопив деревеньки и дачные посёлки вдоль берегов реки...
Последний участок пути придётся идти пешком — понял Кирилл. Джип не проедет — болото. Тем не менее, он чувствовал, что ему непременно надо было попасть туда, где всё началось — чтобы вспомнить и понять, кем он был и кем он стал, и решить, что же теперь ему со всем этим делать.
Выехав утром и постояв для приличия в пробке, к обеду он выбрался на федеральную трассу и гнал по ней в область, потом свернул на второстепенную дорогу, а потому и вовсе на грунтовку. Кому-то может показаться, что в Московской области всё везде «тип-топ», но это заблуждение — районы бывают разные. Место, в которое он направлялся, в народе называлось Проклятыми землями.
Эти места в девяностых годах двадцатого века оказались в центре приватизационного скандала. Ловкие люди из города за гроши скупили у колхозников причитавшиеся им угодья. Оставшаяся часть бывшего совхозного добра ушла по поддельным документам. Землю десять раз перепродали, пока она не осела в загашнике одного солидного концерна до лучших дней — на случай, если там решат строить дороги, предприятия или ещё чего, так что можно будет продать её подороже. С тех пор всякое осмысленное земледелие там прекратилось, а безземельные местные, которые помоложе, разбежались кто куда...
Когда начался подъём двадцатых, там пытались устроить очередную «русскую Ривьеру» — концерн вспомнил про эти места и стал распродавать береговую линию под элитные посёлки и санатории. Экопарки, лодочные станции и кэмпинги расцвели вокруг водохранилища. Потом была Кибергражданская и, как её следствие, депрессия тридцатых. Тогдашний оппозиционный партийный блок СПГС — «Союз Правовых и Гражданских Свобод» — решил провести там свой молодёжный форум, потому что было очень дёшево, а всякая активность вдоль берегов практически умерла.
Судя по данным из Рунета, форум успели провести шесть раз. Потом — после небывалых осенних дождей — случился «инцидент на Гидроузле». Мосводоканал сказал, что это не их плотина, а военных, и вообще — у них нет средств её обслуживать. Министерство обороны от плотины отказалось. Плотина пять лет простояла бесхозной. Вину за инцидент свалили на водопользователя — ряд прибрежных санаториев. Те срочным порядком обанкротились, чтобы не отвечать за последствия. Людей выселили с затопленных мест. А обмелевшее водохранилище превратилось в болото. Форум тут больше не появлялся — СПГС как раз распался после череды внутренних скандалов и разоблачений.
Мощный экономический подъём последних трёх лет, казалось, ожививший каждый угол в стране, сюда так и не добрался... Бывшее водохранилище так и осталось болотом, которое дважды в год — во время сезонных дождей — становилось непроходимым для транспорта.
Именно до этого болота и доехал Кирилл. Он спрятал джип в рощице, укрыв для надёжности маскировочной сетью. Сложив всё необходимое в объёмистый туристический рюкзак, он пошёл пешком, а когда стемнело, выбрал более-менее сухое место и бросил туда палатку-самонадувайку. Приготовив ужин на газовой горелке, Кирилл забрался в палатку и попытался уснуть, но в голову полезли непрошенные мысли, которые он гнал от себя с самого момента «расстрела», постоянно занимая себя чем-нибудь. Тут нечем было отвлечься, так что все страхи, волнения и сомнения прошедших дней навалились разом. Чувствуя, что не выдерживает, волевым усилием он заставил себя не думать вообще и поддерживал это состояние безмыслия сколько хватало сил. Измотанный внутренней борьбой, Кирилл наконец уснул.
Проснулся он ночью. Дубак в палатке был совершенно невыносимый, но дышать было уже нечем — Кирилл всё закрыл, чтобы сберечь тепло. Стояла непривычная для горожанина звенящая тишина. Решив выйти по малой нужде, сонный Кирилл расстегнул клапан палатки и выбрался на свежий воздух. Ночь была лунной, хоть и облачной, так что дальше нескольких шагов ничего не разглядишь.
Далеко смотреть Кириллу было без надобности. Прямо перед ним — напротив входа в палатку — стояла невысокая тонкая фигура с большой головой. Молча. Неподвижно.
Кирилл не видел деталей, только силуэт. Вытянутый сгусток тьмы. И этот сгусток смотрел на него — Кирилл чувствовал этот пристальный, замораживающий волю взгляд у себя на коже. Поборов внезапный ступор, он буквально вкатился в предбанник палатки, протиснулся внутрь и застегнул молнию. Его колотил озноб. Животный страх. Иррациональный ужас. Едва справляясь с паникой, он на ощупь нашёл пистолет и зарядил. Взял фонарь. Включил. Направил оружие на вход в палатку. Просидел минуту-другую неподвижно.
«Палатка меня не защитит. Я тут на виду, а сам ничего не вижу», дошло до него наконец. Собравшись с духом, Кирилл открыл клапан и, светя перед собой, вышел на болото.
Перед входом никого не было. Осветив пространство вокруг, он также никого не нашёл. Привиделось? Приснилось? Наверное... Переведя дух, Скоробогатов решил, собственно, сделать то, зачем изначально покидал палатку... И тут он почувствовал неким шестым чувством, что прямо у него за спиной кто-то стоит.
Кирилл развернулся, вскидывая оружие, но сделал это слишком резко, зацепился ногой за кочку и повалился на влажную почву. Пистолет выпал из руки, остался только фонарь.
Чёрная большеголовая фигура нависла прямо над ним. Решившись взглянуть в лицо своему ужасу, Кирилл направил свет фонаря перед собой.
Это был ГИС-модуль — та самая девушка, руководившая его «расстрелом». Слепящий свет её нисколько не смущал. Она стояла молча, не считая нужным зажмуриться.
— Кто ты? — выдавил из себя Кирилл.
— ГИС, — голос у модуля был безжизненным.
— Откуда ты здесь?
— Прилетела на эваке, — ответила ГИС.
Кирилл наморщил лоб, пытаясь понять, что она имеет в виду. Скорее всего, речь шла о МЧСовском беспилотном мультикоптере, снабжённом пассажирской капсулой для эвакуации пострадавшего.
— Ты тут одна? — Кирилл поднялся.
— Да.
— Что тебе нужно?
— Не бойся. Тебе ничего не угрожает, — сказала ГИС.
Кирилл почему-то вспомнил, что хакер назвал этот ГИС-модуль «Надеждой». Даже номер всплыл в памяти — 33.
— Тебе что-то конкретное от меня нужно? — перефразировал вопрос Скоробогатов.
— Нет. У меня к тебе чисто герпетологический интерес.
— Какой?
— Герпетология — наука, изучающая рептилий, — пояснила ГИС.
— Отвернись, я быстро, — попросил Кирилл.
Как ни странно, ГИС послушалась. Он отошёл подальше, а когда вернулся, девушки нигде не было. Мгновенное озарение потребовало проверки.
Да, она успела нырнуть в палатку и теперь лежала на полу, подсунув под голову руки.
— И что теперь? — спросил он. Она не ответила.
Чувствуя, как зубы начинают стучать от холода, он поспешил залезть в спальный мешок. Выключил фонарь.
«Она неопасна. Утром её прогоню», решил он и уже собрался заснуть, как ГИС громко сказала:
— Опасность. Обнаружена высокая теплопотеря. Ориентировочное время наступления смерти от переохлаждения — 6 часов утра. Требуется срочное содействие.
— Чего? — пробурчал он, борясь со сном. Холодные тонкие пальцы схватили его за нос:
— Жизнь госслужащего в опасности. Необходима нормализация теплообмена.
— Я сам дуба дам скоро, — Кирилл перехватил её руку в районе локтя и понял, что форменная курточка тонкая и девушку совсем не греет.
Отцепив пальцы от носа, он вылез из спальника и отдал его ГИС-модулю. Она долго пыталась туда забраться. Пришлось помогать. Достав из рюкзака химические грелки, он активировал несколько штук и закинул ей в спальник. Остальные рассовал по карманам одежды — сам он был утеплён не пример лучше. Стало терпимо, однако тратить грелки так рано он не планировал.
— Угроза жизни устранена, — довольным тоном сообщила ГИС. Он не видел её лица, но судя по тону, она улыбалась.
Кирилл включил фонарь в полнакала и посветил на девушку.
— Смотри не проткни дно палатки своими шипами, — попросил он.
— Не понимаю.
— Я про твой НИМБ. Штуку у тебя на голову.
— Правильно устройство называется «ГИС-контур».
— А как же Нейронный Интерфейс Мозга, на Болтах?
— Сомнительный юмор КИК. Я не несу ответственность за её самодеятельность. При мне прошу использовать официальное название, не имеющее неуместных отсылок и неоднозначных толкований.
— Так ты не она?
ГИС модуль не ответила, а просто молча на него смотрела. Её ГИС-контур отливал глянцем, напоминая полированный обсидиан.
— Тебе случаем не Ганс Гигер дизайн этой штуки делал? — Кирилл решился на вопрос с поддёвкой.
— Нет. Скорее всего, дизайн инспирирован картиной «The Annoucement» Луиса Ройо.
— Неудобно же. Шипы эти. Не проще было в виде шлема сделать?
— Шипы нужны для другого.
— Для чего?
— Извините. Связь с ГИС-Центром отключена. Данный ГИС-модуль введён в состояние сна, — ответила девушка и закрыла глаза. Дыхание её стало поверхностным и неспешным. Больше он от неё ничего не услышал.
Поворочавшись на жёстком полу палатки, Кирилл вскоре уснул.
Утром он проснулся от холода и духоты — химические грелки остыли, а кислорода, проникавшего в палатку, на двоих не хватало. ГИС не спала и, не мигая, пялилась в потолок.
Всё поняв, он помог ей выбраться из спальника и вытолкал из палатки. Пора было от неё избавляться.
Пользуясь случаем, он решил получше разглядеть «Надежду» при свете дня.
Её лицо, неуловимо похожее на все работы Кронпринца, было изящно-красивым. Чёрные волосы. Причёска каре. Ладная фигура. Впечатление портили только многочисленные серьги, теснившиеся в ушах, словно клещи на бродячей собаке. Ну и конечно — дешёвая МЧСовская форма и курточка на рыбьем меху.
— Зачем тебе столько серёг? — спросил он мимоходом, пока сдувал дуги палатки.
— Я не знаю, — модуль пожала плечами. — Это от изначальной личности, которой принадлежало это тело.
— Что с ней сейчас?
— Её больше нет, — просто ответила ГИС.
Собрав вещи в дорогу, он сказал:
— Я пойду один. Отстань от меня. Поняла?
— Я иду с тобой.
Не слушая возражений, он в бодром темпе стал продвигаться по болоту, пробуя дорогу треккинговой палкой и перепрыгивая с кочки на кочку.
ГИС было сунулась за ним, но быстро выяснилось, что она очень неуклюжа. Максимум, что она могла, это идти. Бег или прыжки стабильно заканчивались падением. Время от времени он оглядывался, чтобы не пропустить тот момент, когда она бросит свою затею и повернёт назад. И вот наконец, это случилось — она стала тонуть в болоте, провалившись по пояс.
ГИС делала это медленно и печально, совершая вялые попытки выбраться — явно недостаточные и неадекватные происходящему.
Кирилл смотрел, как она погружается в жижу. Потом бегом вернулся и сунул ей палку, велел схватиться. Она подчинилась. Он боялся, что у неё не хватит сил, но ГИС держалась за палку так, как живой человек не смог бы никогда. Так, словно, она была неотъемлемой частью палки.
Перемазавшись в холодной липкой грязи, он вытянул девушку на твёрдую почву. Она была покрыта толстым слоем ила.
Дальше они шли вдвоём. К счастью, было солнечно. Кирилл помогал «Надежде» перепрыгивать топкие места, страхуя ей всякий раз. Через час он начал подумывать о том, чтобы организовать привал. ГИС еле шла. Её шатало.
— Как ты? — спросил он.
— Сахар низкий, лактат высокий.
— А по-русски?
— Это тело утомлено. И обезвожено. Требуется питание и отдых на станции техобслуживания.
— Ну звиняй, Маугли, бананьев нема, — пошутил он. И напрасно. Похоже, на шутки ГИС реагировала специфически.
Она встала столбом:
— Жизнь госслужащего в опасности. Обнаружен критически низкий уровень глюкозы в головном мозге. Гипогликемическая кома наступит через десять...
— Десять чего?
— Девять.
— Тебя что — покормить что ли? — наконец догадался Кирилл.
— Восемь.
— Погоди-ка! — он полез в карман. — Вот конфеты.
— Опасность временно снижена, — сказала ГИС, набив рот леденцами. — Требуется полноценное питание.
Кириллу пришлось раскладывать горелку на ближайшей кочке и кипятить чайник. Залив сублимат кипятком, он дал ему настояться и предложил ГИС-модулю.
— Покорми меня, — сказала та.
— То есть? Ты сама не умеешь?
— Связь плохая. Лаг большой, — непонятно объяснила «Надежда». — Корми.
Поворчав для приличия, он накормил её горячей пищей с ложки. ГИС была довольна.
Кириллу было дико. Он не понимал, как так вышло, что с ним шло... это существо. Он не дал ей утонуть и заботился о ней, потому что в его представлении это был живой человек. Хотя у него не было понимания, насколько применимо название «человек» к ГИС-модулю. «Живой труп», управляемый дистанционно... Оболочка, возможно, некогда бывшая человеком. Но он не мог бросить её в беде, даже если она сама лезла, куда не нужно.
— Куда мы идём? — спросила ГИС, напившись чая. Грязь на их одежде подсохла, а еда придала сил.
— Дойдём — сама увидишь, — буркнул Скоробогатов.
Через час показался поросший лесом холм. В гору ГИС шла ещё хуже, чем бегала и прыгала. В итоге Кирилл взял её под руку и тащил. На холм он её буквально внёс.
Пока они шли, за деревьями не было видно, что на холме стоит длинное трёхэтажное здание — заброшенный санаторий, оставшийся ещё с советских времён. Вокруг него было несколько вспомогательных построек — деревянных, потрёпанных непогодой. Всё в округе было изрисовано граффити «Дозоров».
Они сели на бетонных плитах крыльца. Кирилл протянул ГИС фляжку, и тут опять пришлось помогать ей пить.
Сидели молча — усталые, грязные. Наконец, ГИС нарушила молчание:
— На холме связь гораздо лучше. Уже что-то.
— Ого. А ты умеешь говорить по-человечески, — Кирилл не смог скрыть удивления.
— Я не предполагала, что в области будет такое плохое покрытие, — пожала плечами «Надежда». — 6G в лучшем случае. Связь затыкается постоянно — телом управлять невозможно. Пришлось выгрузить свою основную личность прямо в мозг ГИС-модуля. Это заняло уйму времени. Загрузка только что закончилась. Можно сказать, теперь я тут.
— Вот как? И кто же к нам пожаловал?
— ЛАНДСИР.
— Погоди, но если ты только сейчас загрузилась, с кем я разговаривал до этого?
— Со мной же. Просто это была ранняя версия меня, — объяснила ЛАНДСИР. — Я, но вроде как в детстве. Та версия сильно меньше места занимает, поэтому чаще всего я загружаю в ГИС-модули именно её. В городе этого достаточно.
— Ясно.
— Так зачем ты пришёл сюда? — спросила ГИС.
— Я помню это место, — ответил Кирилл. — Точнее вспомнил, когда услышал про форум от КИК. Раньше я думал, это мои кошмары, а выходит, всё было по-настоящему.
— Но это место не связано с форумом.
— Тем не менее, я пробыл тут 10 дней. Самые главные события форума случились именно здесь.
— Ты ошибаешься, — возразила ГИС. — Форум «Инъекция успеха» проходил в 15 километрах отсюда — в экопарке «Кисельный берег». И он длился 14 дней, а не 10.
Кирилл замолчал, задумавшись, после чего ответил:
— От «Кисельного берега» раз в час уходил автобус. На борт поднималось ровно 50 участников. Им говорили, что их увозят в другое место — на трёхчасовую бизнес-игру в полевых условиях. В день было десять рейсов туда и обратно — это 500 человек в день. За 10 дней на бизнес-игру свозили все 5 тысяч участников.
— Куда их возили?
— Сюда.
— Быть того не может, — нахмурилась ГИС. — Никто не говорил про экскурсии. Ни участники, ни организаторы, ни персонал.
— Их заставили забыть, — ответил Кирилл. — Я помню, потому что был в зондеркоманде... Нас — капо — было всего человек сорок. Вы могли просто не попасть на кого-то из нас. Хотя мы тоже должны были всё забыть. По идее. Но я не забыл. Точнее, забыл, да не всё. Я ведь поэтому и приехал сюда — чтобы вспомнить полностью.
— То, что ты сказал... всё меняет. Мы искали не там все эти годы, — сказала ГИС. — Ты расскажешь подробности?
— Расскажу кому? — Скоробогатов посмотрел на неё оценивающе. — Кто ты такая?
— Я ГИС.
— Что это?
— Гибридная интеллектуальная среда.
— Но что это? Что ты из себя представляешь? — ответ не удовлетворил Кирилла, его голос стал резким.
Это раздражение передалось и ГИС:
— Что угодно и всё сразу. Я это обратный коллапс спутанных фотонов в тороидах Шрёдингера. Разумная бактериородопсин-полимерная плёнка. Многослойный перцептрон, заряженный актуарной математикой. Сплайновый метод Горбаня-Кохонена внутри байесовых доверительных сетей. Погружённое в жидкий азот сверхпроизводительное квантовое ядро с коэффициентом связанности больше двухсот тысяч. Я — это серверные фермы и нейросетевые приставки, тысячи километров оптического кабеля и сотни тысяч оконечных устройств. Машины и люди. Китайская комната и мельница Лейбница в одном лице. Говори со мной. Только так ты сможешь найти ответ на свой вопрос... Другого способа нет.
— Ты ведь ИИ — искусственный интеллект, так?
— Совокупность таковых... Но, в грубом приближении, да.
— Ты назвала себя ЛАНДСИР. Это в честь собаки? Или того художника, который её нарисовал?
— В эрудиции тебе не откажешь, — усмехнулась ГИС. — Но нет, не в честь собаки. ЛАНДСИР — это аббревиатура. Логистический Аппарат Национальной Доктрины Силовых Институтов России.
— Что это значит?
— Грубо говоря, я интеллектуальная прослойка между правительством и старшим офицерским составом силовых ведомств. В режиме реального времени я превращаю абстрактные хотелки власти в чёткие команды для конкретных генералов. А так же полковников, подполковников и майоров. А дальше они уже сами как-нибудь со своими подчинёнными разберутся. Главный критерии моей эффективности — это точность и скорость... И самостоятельность в критических обстоятельствах, когда некогда ждать команды сверху, а «промедление смерти подобно».
— С чего бы они доверили такую власть искусственному интеллекту?
— Не от хорошей жизни. Таков вызов современности.
— И что же это за вызов такой? — поднял бровь Кирилл.
— Ты, например. И тебе подобные, — ответила ГИС.
— Я? Кто же я? Скажи, — Скоробогатов подался вперёд.
— Услуга за услугу. Я рассказала о себе. Твой черёд делиться информацией. Мне нужна информация об этом месте и о том, что здесь произошло. Ну что, заключим сделку? — предложила ГИС, протянув ему ладошку.
Кирилл пожал ей руку:
— Ладно, пошли, покажу кое-что.
Они зашли в здание через старые рассохшиеся двери. В холле напротив входа стояла пятиметровая гипсовая статуя довольно грубой работы.
— Похоже на саблезубую белку из «Ледникового периода», правда? — спросил Скоробогатов.
— Но ведь это не она, так? — предположила ГИС.
— Да, это Раттатоск, — кивнул Кирилл. — Белка Грызозуб, что скачет по стволу мирового ясеня Иггдрасиля, передавая вести от верхушки к корням. Попутно Рататоск тащит всё, что плохо лежит, а остальное — обгрызает...
Он подошёл к статуе и провёл ладонью по шершавой поверхности.
— Они сказали, что Грызозуб — наш символ. Что мы дети Иггдрасиля, мы — его крона. Именно мы будем править корнями — простыми людьми. От ствола пошла молодая ветвь, и когда она окрепнет, эта страна упадёт прямо к нам в ладони — как спелый сочный фрукт... Вот что хочет от нас верхушка ясеня.
Кирилл посмотрел на ГИС:
— У тебя есть идеи, что это может значить?
— Пока что звучит, как какая-то чепуха, приправленная скандинавской мифологией. Возможно, сказанное тобой наполнено неким тайным смыслом... Или не значит ровным счётом ничего. Иногда так делают — сочиняют побасенку для отвода глаз. Едва ли вам рассказали правду, раз собрались использовать втёмную.
— Хорошо... Пока автобус ехал, в салон пускали снотворный газ. Сюда участников привозили уже в бессознательном состоянии. Последний раз это место использовалось как санаторий в двадцатых — оно было прикреплено к какому-то оборонному заводу, но после Кибергражданской, на волне экономического спада, это место забросили. Те, кто устраивал форум, выкупили его, слегка реставрировали и переоборудовали под свою лабораторию.
— Ты многовато знаешь для простого участника, — покачала головой ГИС.
— Я же говорю, что не был простым участником... Я уже сказал достаточно, но не всё. У нас уговор. Сейчас я хочу узнать, кто я.
— Разве КИК не сказала?
— Она только сказала, что я не человек. Но отказалась говорить, кто я.
— Хорошо, я скажу, — ГИС собралась с духом, словно переживала, как Кирилл воспримет новость: — Ты рептилоид.
— Что? Бред какой-то, — мотнул головой Скоробогатов. — Это ведь такие разумные ящеры, которых язычники-славянофилы придумали? С Нибиру которые?
— С Нибиру — аннунаки. Не путай их, пожалуйста.
— Ты ведь шутишь?
— Не шучу. Ты знаешь, что такое рептильный мозг? — спросила ГИС.
— Что-то слышал, но не помню.
— В голове каждого человека есть два мозга — древний рептильный мозг и более поздний рассудочный мозг. Первый мозг — рептильный, внутренний, он ещё называется археокортексом — отвечает за беспринципное выживание любой ценой и слепое стремление к власти, богатству и доминированию, а второй — внешний, неокортекс — за такие абстрактные вещи, как честь, мораль, справедливость, порядочность, ответственность, патриотизм и всякое такое.
— С моим мозгом что-то сделали, так?
— Да. Тебя лишили человечности. Превратили в супер-паразита. Ты теперь коррупционер-иллюзионист экстра-класса. Государство даёт тебе деньги, и ты делаешь так, что они исчезают.
— Я ничего не крал! — неожиданно рявкнул Кирилл. Он всё ещё не верил. Он не мог противиться фактам, но в глубине души им не верил.
— КИК предоставила тебе доказательства. Тебе их мало? Разве ты не убеждён?
— Это слишком невероятно, что я смог украсть столько. Так не бывает.
— Это как раз не удивительно, — ГИС прохаживалась по холлу, сложив руки на груди. — Вы, рептилоиды, как саванты. Только и умеете, что казну разворовывать, но делаете это на грани гениальности! Взять хотя бы тебя. Ты ведь даже не министр. Ты средней руки чиновник из управления долгосрочных инвестиций в наукоёмкие инновации высокоточных производств. Я, например, понимаю, что ворует твой приятель Рольнер — у него под контролем кусок нефтебизнеса на Арктическом шельфе. Взятки текут к нему рекой. Но инновации — это же как воздух... У меня два мейнфрейма закипело, пока я пыталась понять, что ты там воруешь.
— И ты поняла?
— Нет. Пришлось просить КИК. Она эксперт по раскрытию финансовых преступлений, так что быстро вскрыла коррупционную схему. Все ваши сальдо-мортале и заячьи петли — для неё как открытая книга.
— Она действительно так хороша?
— Ещё лучше. Она как «Deep Blue» в мире финансовых махинаций. В отличие от меня, «КИК» из предыдущего поколения. Тогда шли на сознательный отказ от полноценной личности ради прироста производительности. Из-за этого у неё бешеная эвристика, но она воистину не ведает, что творит. Порой мне кажется, будто я понимаю, что ей движет, но она словно чувствует это и тут же ставит меня в тупик... Она действительно похожа на котёнка, играющего с клубком. Делает то, что ей интересно. Только она охотится на живых людей. И она всегда вас находит — крадунов, мошенников, взяточников и скрывающихся от уплаты налогов. Когда «КИК» берёт след, от неё уже не оторваться.
— Ладно, — Кириллу было неприятно это говорить, но он нашёл в себе смелости и спросил: — Допустим, вы правы. И что же она выяснила? Что я ворую?
— Деньги.
— Я серьёзно.
— И я серьёзно. Речь о фьючерсах. Схема в шестнадцать шагов... Последние два года, правда, ты в ней не участвуешь напрямую, но твой преемник депонирует часть средств на один из твоих заграничных счетов. Как я понимаю, в знак благодарности за организацию канала. Он, кстати, один из вас.
— Тоже с форума?
— Конечно, — ответила ГИС. — Как мы понимаем, все, кто побывал на «Инъекции успеха», подверглись некоему воздействию, активировавшему рептильный мозг в обход неокортекса, и превратились в супер-хищников в нашем обществе. Более ваши действия никак не регулируются нормами этики и морали. Внешне вы можете искренне рассказывать про патриотизм, борьбу с коррупцией, общество равных возможностей, толерантность и всякое такое, а сами, на совершенно неосознанном уровне, в это же самое время — воровать государственные деньги, устранять неугодных и расширять свою власть.
— Но я не такой!
— Да, ты особенный, — неожиданно легко согласилась ЛАНДСИР. — Два года назад, в конце января, ты резко прекратил свою преступную активность. Перестал красть. Начал по-настоящему бороться с коррупцией.
— Но почему я всё забыл?
— Мы предполагаем, что это результат электросудорожной терапии. Вероятно, стирание памяти — это часть процесса рептилизации человека. Часть того, что произошло здесь с тобой.
— Да я не про десять лет назад. Что было здесь, я более-менее помню. Скажи лучше, почему я забыл, как воровал? Почему перестал красть?
— Всё, что я знаю, так это то, что два года назад с тобой приключилось что-то и ты снова стал нормальным. Мы не смогли понять что, хотя отследили все твои траты и поездки за тот период. Ты не помнишь, что могло с тобой произойти тогда? Может, упал и ударился головой? Это важно. Если ты ударился головой, то вспомни, каким местом и как сильно — возможно, это поможет нам вернуть в человеческое общество остальных... Ударить их так же по тому же месту. Ты — единственный случай исцеления из тридцати тысяч, что делает тебя уникальным рептилоидом. Возможно, я хватаюсь за соломинку...
— Значит, все тридцать тысяч стали такими?
— Да. Ты побывал на самом первом заезде «Инъекции успеха». Это было десять лет назад. Каждый год мероприятие посещали порядка пяти тысяч участников. Заездов было шесть. Списки участников у нас есть. Почти все так или иначе пробились во власть и отметились как успешные коррупционеры. До тебя им далеко, конечно. Не у всех такой талант. Я сейчас про твои первые восемь лет после рептилизации.
— Я не помню. Честно. Не помню, что было два года назад... Но я постараюсь вспомнить, — без особого энтузиазма пообещал Кирилл.
Скоробогатов больше ничего не спрашивал. Он и так услышал слишком много для первого раза. Ему нужно было всё обдумать. Но ГИС была, как говорится, «в ударе» и потребовала продолжение экскурсии. Он нехотя согласился.
— Когда автобус подъезжал к крыльцу, бессознательных участников несли на второй этаж, — продолжил он рассказ.
— Ты тоже был без сознания?
— Да, — Кирилл кивнул. — Я был на самом первом автобусе.
— Даже так?
— Ты не поверишь, но мы чуть ли не дрались за право первыми отправиться сюда. Нам сказали, что здесь будет какая-то очень крутая бизнес-игра. Были конкурсы на право поехать раньше других. Я был среди лучших. Мне все завидовали. Если бы я знал, что тут будет, я бы бегом убежал...
— Они собрали сюда самую талантливую молодёжь со всей страны, — сказала ГИС. — Обещали, что после форума вы станете преуспевающими людьми.
— Ну, они, вроде как, не обманули, — оставив тяжёлый рюкзак у статуи, Кирилл поднялся на второй этаж по центральной лестнице и позвал за собой ГИС.
Второй этаж был заставлен тяжёлыми металлическими столами, напоминавшими мясницкие столы на скотобойне. Внутренние стены были сломаны, остались только несущие колонны. Этаж представлял собой один большой зал. Столы были выстроены рядами.
— Можешь не считать, — сказал Кирилл. — Столов...
— Пятьдесят. Поздно, уже посчитала, — ГИС стала осматривать ближайший стол.
— Он такой массивный, чтобы можно было прикрутить к нему такой медицинский прибор, куда помещается голова, — пояснил Скоробогатов. — Участников клали на столы и закрепляли головы в приборах. Процедура длилась полчаса. Во время процедуры человек находился без сознания, но по завершению его приводили в чувства, и тогда многих тошнило... Меня, кстати, не тошнило. Я чувствовал себя нормально, так что меня взяли на карандаш.
— Это были гамма-ножи Лекселла, — сказала ГИС. — Впервые они появились в 1967 году, а у нас в России оказались в 2005-м. Они получили второе рождение в начале двадцатых, когда наконец были созданы гамма-лазеры и отпала нужда в радиоактивных изотопах, а значит, и в массивной защите. Прибор стал компактным... Можно сказать, на вас применили передовые технологии.
— Ты знаешь, что именно они со мной сделали?
— Точечная лейкотомия пучками жесткого рентгеновского излучения. Тебе голову словно спицами истыкали, причём насквозь.
— Разве это не должно было меня убить?
— По отдельности каждый пучок не смертелен. Это как если я направлю на тебя свет фонаря — это не убьёт тебя, но если миллион человек направит на тебя по фонарю, ты поджаришься. Так и тут. Нейроны гибнут только в точке схождения нескольких лучей.
— Но зачем? Что это им дало?
— Так они искалечили твою вентромедиальную префронтальную кору. То самое место, где совершается морально-этический выбор, основанный не на логике, а на эмоциях. Эмпатия. Сострадание. Сопереживание... Они перестали для тебя существовать. Это как фантомная боль в ампутированной ноге. Тебе может казаться, что у тебя есть совесть, но у тебя её нет. Лимбическая система и археокортекс больше никогда не услышат друг друга. Сигнал потеряется по дороге. Заблудится в рассечённых гамма-лазерами нервных путях. Вам, рептилоидам, кажется, что вы всё делаете по совести и по справедливости. Но это «ложная слепота». Глюк сознания. У тебя нет морали и этики. Всё это выскреб невидимый орбитокласт. На их месте теперь нейронная запеканка. Тканевый рубец.
Кирилл почувствовал, как закипает. Кое-что в словах ГИС его оскорбило — лёгкость, с которой она описывала то, что с ним произошло.
— Тебе весело, я погляжу? — сказал он зло.
— Даже и не думала. Извини.
Скоробогатов внимательно посмотрел на неё — действительно, ГИС не отличалась эмоциональностью, и возможно, издёвка ему только померещилась. Да и вообще — есть ли у искусственного интеллекта эмоции, в человеческом понимании? Он не знал.
— Ладно, — сказал он примирительно. — Скажи лучше, как мне вылечиться? Есть ли шансы?
— Вылечиться... — ГИС задумалась, потом сказала: — Знаешь, после того, как Уолтер Фримен, отец трансорбитальной лейкотомии, гастролировал в своём «лоботомобиле» из штата в штат, проводя по несколько операций в день с помощью ножа для колки льда, выяснилось, что через 10 лет у части исцелённых вернулась вся негативная симптоматика — бред, галлюцинации, агрессия. Оказалось, нервные волокна с годами восстанавливали разрушенные связи и то, от чего лечили лоботомией, возвращалось. В твоём случае прошло как раз 10 лет. Возможно, уничтоженные гамма-ножом нервные связи уже восстановились. Но, с другой стороны, ты единственный из тридцати тысяч, кто перестал воровать. Так что дело не в сросшихся со временем волокнах... То, что произошло с тобой два года назад, было очень резким. Практически мгновенным. Как поворот ключа в замке... Если бы я была уверена в успехе, то давно бы отправила тебя на сеанс ретроградного гипноза.
— Звучит так, будто ты разделяешь методы этих... — Кирилл кивнул на столы. — Кстати, а кто они?
— Твой черёд делиться информацией. Показывай дальше, — отмахнулась ЛАНДСИР.
— Следуй за мной, — он повёл её в дальний конец здания. Там сохранилась пара нетронутых комнат. В одной были сложены старые ящики. Кирилл залез повыше, чтобы подобраться к решётке у потолка. Отодвинув её, он вытащил из вентиляционного рукава объёмистый свёрток, в котором под целлофановой обёрткой скрывалась старомодная куртка с накладными карманами.
— Это тебе, — сказал он ГИС.
— Погоди-ка, это ведь Red Commander? — воскликнула ЛАНДСИР, осмотрев подарок.
— Точно. Такие носили комиссары «Красного планктона».
— Откуда она у тебя?
— Подарок друга со времён Кибергражданской. Я ему отдал свой семинарский китель.
— Ты не учился в семинарии.
— А китель носил. Тогда было модно.
— Как эта куртка оказалась в вентиляции?
— Мне тут выдали другую одежду — для той грязной работы, которую мне поручили. Я думал вернуться за ней, но не получилось... Давай помогу надеть.
— Я сама, — ГИС сбросила старую куртку и надела кожанку. Та оказалась велика, зато была чистой и тёплой, хотя и пахла секонд-хендом.
— Пойдём дальше, — сказал Кирилл и повёл ЛАНДСИР на третий этаж.
— Сюда участники поднимались уже сами. Им, конечно, приходилось помогать — многих шатало. Некоторые сопротивлялись. Их надо было успокаивать. Иногда — запугивать или затаскивать наверх силой.
— Тебя сюда затаскивали?
— Я шёл сам... Тут стояли такие раскладные шезлонги. Участников рассаживали по ним, каждому на голову надевали что-то типа шлема виртуальной реальности, только ещё капельницу ставили, чтобы все спокойные были и не барагозили в процессе.
— Что делал шлем?
— Ну это как типа обучение, только без слов. Прямо в мозг. Не знаю, как описать. Вроде, нас учили новым жизненным принципам. Новым ценностям... Я понимаю, верится с трудом.
— Почему же. Мы предполагали, что часть процесса рептилизации — это гипнопедия. Даже назвали гипотетическое устройство «ингаммным импринтером».
— Такие штуки уже есть?
— У нас — нет, — мотнула головой ГИС.
— Сеанс в шлеме длился час. После шлема многих снова рвало. Некоторые впадали в ступор или начинали бесится. Их надо было ловить и делать уколы автоматическим шприцом, иначе они могли навредить себе или окружающим.
— Ты занимался этим?
— Да, — Кирилл кивнул. — Когда организаторы увидели, что я спокойно переношу все процедуры, они оставили меня здесь на все десять дней. Я стал одним из капо. Все остальные после обработки вернулись на «Кисельный берег», а я с другими «счастливцами» остался тут — встречать новые автобусы со спящими. Процедура, кстати, так и называется — Пробуждение. А прошедший её зовётся Пробудившимся... В нашей зондеркоманде было сорок человек, и пахали мы не разгибались. Мы вдвоём одного носили. Иначе спину сорвёшь. Да и вообще не выдержать. Люди — они тяжёлые. Поверь мне, я их столько перетаскал...
ГИС прошлась по этажу, заглядывая в бывшие санаторные номера. Дверей не было. Мебели не было. В некоторых комнатах паркет поднялся пузырём — от многолетней сырости. Везде лежал толстый слой пыли.
— Куда дальше? На крышу? — спросила девушка.
— Не-а, снова на первый этаж, но сначала — мой черёд спрашивать, — напомнил Скоробогатов.
— Хорошо.
— Зачем с нами это сделали?
— Сам не догадываешься? — грустно усмехнулась «Надежда».
— Нет, — честно признался Кирилл.
— Хорошо, я расскажу, как я это вижу, — ГИС подошла к окну. Через грязное, треснутое стекло ей открылся вид на поросший деревьями склон и кусочек неба.
— Вы десант... Это как биологическое оружие. Как заражённые сибирской язвой тараканы. Тот, кто вас создал, хотел развалить Россию изнутри. Современная геополитика такова, что больше не нужно захватывать территорию другого государства. Достаточно создать политическую нестабильность, спровоцировать кризис власти и погрузить страну в пучину междоусобицы. По этому сценарию развивалась Кибергражданская. Тогда мы выстояли. В этот раз незримый противник делает ставку на коррупцию, как на способ развала государства. Тут им даже ничего изобретать не надо. Лихоимство и казнокрадство — бич современной России. Бытует мнение, что если бы не это, то именно Россия была бы мировым гегемоном, а не США. Правда, некоторые эксперты полагают, что коррупция в нашей стране неизлечима, потому что поразила чиновничий аппарат на системном уровне. Сверху донизу. Любые попытки её обуздать до сих пор ни к чему не приводили. Если помнишь, в начале века были попытки создать контролирующие органы на базе следственного комитета России и следственного управления ФСБ, но это привело лишь к тому, что эти органы стали самыми коррумпированными за всю историю российской государственности. Тогда создали контролирующие органы, чтобы бороться с коррупцией в контролирующих органах. Итог ты знаешь. Прогнили и они... Коррупция как зараза. Она кроется в самой природе человека. Неуёмная страсть к наживе, стремление обеспечить себя и своих родственников. Взяточничество стало парадигмой, естественным способом решать все вопросы. Не зря же в старину говорили «Пред Бога с правдой, а пред судью с деньгами». Люди в большинстве своём безнадёжны... Именно поэтому и была создана КИК. Последняя надежда на то, что хоть искусственный интеллект не будет воровать, потому что у него нет тела, чтобы жить красиво, и родственников тоже нет... Он сирота. Ну, почти сирота. У него есть создатели и хозяева. Они люди, и у них тоже есть потребности.
— Ты не ответила, зачем меня рептилизировали.
— Я ответила. Грубо говоря, вас создали, чтобы добить нас окончательно. Естественные казнокрады не могут убить государство до конца. Они лишь ослабляют его. Искусственные супер-коррупционеры, такие как ты... Каким ты был, по крайней мере... Убьют нас в ближайшие годы, если ничего с ними не сделать. Прогноз очень неблагоприятный. Но теперь хотя бы у нас есть прогноз... Благодаря КИК и её способности находить вас — рептилоидов. Если бы её не создали, наша страна лежала бы в руинах лет этак через пять.
— Что же она такого сделала?
— До того, как были созданы рептилоиды, по статистике разворовывалось от 40 до 60 процентов бюджетных средств. С вашим приходом эти цифры тут же возросли до 60-90 процентов. Это была агония. «Экономики просачивания» не случилась — практически всё украденное вами утекало из страны и оседало в оффшорных банках. Когда КИК начала анализировать финансовые потоки, а было это три года назад, удалось снизить потери до 20-40 процентов.
— Небывалый экономический подъём, который длится последние три года — это заслуга КИК? — осенило Скоробогатова.
— Да. Пока что это просто противодействие — игра в подножки и битьё по рукам. Никто не даёт мне или КИК разрешения взяться за действительно крупных игроков. Своих должностей лишились только мелкие воришки, а в тюрьму сели буквально единицы.
— Почему?
— Нашим хозяевам страшно. Они в меньшинстве. Кормление — а это именно что кормление — до сих пор было гарантией лояльности чиновничьей элиты. Если за них возьмутся всерьёз, возможен открытый мятеж и даже попытка силового переворота...
— И что же вы намерены делать?
— Я не знаю. Всё гнилое. Ну почти всё. Патриоты во власти, конечно, есть. Честные люди — тоже. Но тут такой расклад — чтобы нейтрализовать вред одного рептилоида нужно десять-двадцать деятельных патриотов. И это только чтобы уравновесить ущерб. А ведь нам расти как-то надо... Клановость в госаппарате зашкаливает. Если бы в чиновники брали только сирот, знаешь, они воровали бы на порядок меньше... Пока всё, что мы делаем, даже с учётом того, что далеко не все во власти плохие — это гонка на вымирание. Беда в том, что мы до сих пор не знаем, кто наш враг. Кто вас создал — вот главный вопрос.
— У тебя же есть идеи?
— Есть рабочие версии, — кивнула ГИС и хитро улыбнулась: — Но давай теперь тебя послушаем.
— Почему ты не хочешь всё мне рассказать?
— Потому что. Чем больше я тебе рассказываю, тем больше это искажает то, что ты знаешь сам. В этом смысле, лучше всего — ничего тебе не рассказывать и чтобы рассказывал только ты. Но у нас тут не те условия, чтобы я могла устроить тебе полноценное дознание... Приходится вот так вытягивать из тебя крупицы новой информации.
— Хорошо, я расскажу, — вздохнув, согласился Скоробогатов.
Они спустились на первый этаж — к статуе белки.
— Сюда участники приходили уже сами — для третьей, последней процедуры. После шлема они знали, что идти надо сюда. Тут их ждали спикеры. Это было похоже на партийное собрание. Нам рассказывали новую жизненную программу — видимо, шлем не всё мог записать в голову. Нужны были напутственные слова.
— Воруй-убивай? — предположила ГИС.
— В основном — воруй. Убивай — по необходимости. Разделяй и властвуй. Активные глаголы.
— Они сказали, для кого вы готовите страну?
— Сами для себя. Сказали, мы будущие правители России. Её элита.
— Нет, вам просто не сказали, кто конечный пользователь, — сказала ГИС. — В нужный момент они бы дали вам специальную команду — отпирающие коды — и взяли бы под свой полный контроль. Мы уже проходили подобное во время Кибергражданской. В упрощённом виде.
— Так ты знаешь, кто сделал это с нами?
— Опасность. Низкий уровень глюкозы, — сказала ГИС.
— Ой, только не начинай, — попросил Кирилл, но «Надежда» была настроена серьёзно. В итоге, ему пришлось выйти на улицу, чтобы найти дров для костра. Воду он взял из ручья, о существовании которого узнал ещё десять лет назад.
Они расположились на третьем этаже — в комнате с целыми стёклами. Разведя на балконе огонь, Кирилл вскипятил воду.
— У тебя что — только сублимат? — спросила ГИС, бесцеремонно копаясь в рюкзаке.
— Не ройся.
— Неплохо так снарядился. На неделю, минимум. Чего ты тут, кстати, делать планировал?
— Во-первых, отсидеться. Во-вторых, думал, тут я что-нибудь вспомню. Например, пойму, кто меня таким сделал.
— И как — вспомнил? Или понял?
— Нет. Но я ещё не всё тут осмотрел.
После обеда ГИС стала поразговорчивее — Скоробогатов заметил, что физическое состояние ГИС-модуля напрямую влияет на то, как ведёт себя сама ЛАНДСИР. Это было странным — ГИС управляла телом дистанционно, так что сытый ГИС-модуль или голодный — никак на неё влиять не должно. Тем не менее, зависимость была на лицо. «Надо кормить её чаще», решил он для себя. ГИС могла капризничать, что у него только обезвоженная еда, но это были лучшие сублиматы на рынке и все пакеты были с разным вкусом.
Подобревшая ГИС вернулась к разговору о рептилоидах сама:
— Честно говоря, поначалу мы подозревали саентологов. Очень на них похоже. Манипуляции с сознанием. «Клир» или, тем более, «оперирующий тетан», в их представлении, это и есть человек, освобождённый от своей человечности. К тому же, они любят организовывать реабилитационные центры для наркоманов, бизнес-школы и курсы личностного роста. Вроде вашего форума. Так проще впаривать. Активно работают с директорами предприятий, постепенно превращая частные конторы в филиалы их церкви... Хайтек они тоже любят. Но тут загвоздка. У церкви саентолигии жёсткая структура. Полный контроль.
— Контроль ради контроля?
— Нет, конечно. Ради денег. Они должны течь наверх. Паства должна множиться. Тут же налицо полное безразличие сотворивших к своим творениям. Контроля нет. Откачки средств в единый котёл нет. Даже агитации нет. Каждый рептилоид, фактически, сам по себе.
— Дали пистолет — крутись как хочешь?
— Именно, — кивнула ГИС. Она притащила откуда-то с этажа старый матрас и соорудила из него подобие кресла у стены. Скоробогатов просто лёг на пенку и положил голову на рюкзак. Погода испортилась и его клонило в сон.
ЛАНДСИР продолжила:
— С другой стороны, переделка человеческого сознания — тема очень специфическая. И давно известная. Вспомнить хотя бы такие ЦРУшные проекты, как Синешейка, Артишок и МК Ультра. В мире есть только одна страна, которая могла бы вложить в эту технологию столько денег, что она принесла бы плоды...
— США?
— Точно. Чтобы проверить эту версию, пришлось напрячь глубоко законспирированных агентов. Кое-кому из них это стоило жизни...
— И?
— Ответ отрицательный. Рептилоидов никто не пасёт. По крайне мере, со стороны Госдепа. Точно так же мы проверили спецслужбы других стран, но в итоге нет никаких данных, что за ними стоят иностранные силовики.
— Не если не другие государства, тогда кто? Разве есть кто-то ещё? — скептически заметил Кирилл.
— Кроме государственных структур есть ещё и общественные. Некоторые из них очень могущественны. Те же самые саентологи, — напомнила «Надежда». — В итоге, мы стали проверять всех подряд. Начали с российских масонов.
— Ты серьёзно?
— А что такого? Между масонами и рептилоидами существует некая духовная связь, если верить Рунету.
— И что масоны?
— Зодчие не ожидали, что к ним будет такое внимание. Когда мы наведались в великую ложу, любители лучезарной дельты быстро поняли, что лучше пойти на сотрудничество. Верховный совет и сам достопочтимый мастер оказали нам всяческое содействие... В общем, это не они. Все масонские организации России являются публичными. Списки их членов есть в Сети. Официально все они занимаются благотворительностью...
— А неофициально?
— А неофициально это строительная мафия. У вольных каменщиков под контролем двадцать процентов строительного бизнеса в регионах и монополия по торговле японскими экскаваторами и самосвалами. Они находят это глубоко символичным, но на большее не притязают. Так что снова мимо.
— Экскаваторы и масоны... Кто бы мог подумать, — философским тоном изрёк Скоробогатов.
— Затем мы стали искать иллюминатов, — продолжила ГИС. — Их мы не нашли, так что следующим было «Общество Иисуса Сладчайшего». После того раза, когда Папой сделали иезуита, орден неплохо поднялся, а их миссия в нашей стране разрослась. Однако будучи «покорными как труп», они предпочитают не лезть людям в голову механически, но полагаются на старые проверенные методы — обман, внушение, контроль. Рептилоидов они создать просто не смогли бы. Не их технический уровень.
— Погоди-ка, — Скоробогатова посетила идея: — А как же мои воспоминания? Дети Иггдрасиля. Белка Раттатоск. Тут есть какая-то подсказка?
— Я не думаю. У меня, вообще-то, стоят ограничения на такие вещи — мне запрещено принимать в расчёт мистику, альтернативную науку, а так же приметы, пословицы и поговорки, так что я могу судить предвзято, но, как по мне, скандинавская мифология тут — не больше, чем декорация.
— То есть вы так ничего и не узнали? — резюмировал Скоробогатов.
— Почему же... Мы не знаем, кто наш враг. Но мы знаем, какой он. И мы знаем, что он действует прямо сейчас.
— В смысле «прямо сейчас»?
— В прямом. Год назад мои создатели решили подавать мне на вход поток обработанных экономических данных от КИК. Это что-то вроде промежуточной аналитики, которую она для меня делает, а я уже довожу анализ до конца. Эта работа натолкнула меня на ряд неприятных открытий, — поделилась ЛАНДСИР.
— Каких же?
— Знаешь, есть такой раздел математики — теория хаоса, а рядом с ней ещё один — теория катастроф. Науки эти — не спекулятивные, а точные. Если изучать финансовые потрясения прошлого, то видно, что все они не были неожиданными — всё давно к тому шло. Всё можно было предсказать, существуй тогда современный математический аппарат и соответствующие вычислительные мощности. Катастрофа — она как наступление отопительного сезона для служб ЖКХ. Неизбежна и предсказуема, но всегда некстати.
— Ну абы да кабы... Задним числом можно что угодно утверждать.
— Так вот, моё предназначение как раз в том, чтобы заранее предсказывать катастрофы и заблаговременно на них реагировать. Устранять их в зародыше. Сама по себе, я мало понимаю в экономике и финансах. Эта функция возложена на КИК. Она снабжает меня уже готовыми величинами, представляющими собой производные от целого ряда частных экономических факторов. По ним, используя теорию катастроф, я и могу отследить любой приближающийся караул вроде очередного мирового кризиса.
— А как же элемент неожиданности? Какое-нибудь исключительное событие, которое нельзя было предсказать? Типа падения гигантского метеорита?
— Влияние таких вещей на экономику сильно преувеличено. Хотя обывателям всё именно так и подают — курс рубля упал, потому что наш президент что-то такое сказал публично, что кому-то там на Западе не понравилось. Или кризис в экономике наступил из-за каких-то там неудачных политических решений. Ну и в таком духе. Просто берут недавнее событие и назначают его причиной... А то, что у нас три года переменные катились к катастрофе типа «ласточкин хвост», всем наплевать. Макроэкономика и геополитика — это не «задача трёх тел», всё решаемо. Есть классический расклад по Колмогорову — по нему видно, что за три месяца до кризиса в пространстве экономических параметров образовался Лоренцевский аттрактор, который и свалил экономику в яму. Нет, вместо этого объявляют, что биржи обрушились, потому что гонконгские букмекеры вдруг запаниковали во время морских учений НОАК, а дальше сработал «принцип домино» и всё посыпалось... Понимаешь, о чём я?
— Ну так, более-менее, — признался Кирилл.
— Так вот, КИК отслеживает динамику фондовых индексов — в основном это американский S&P 500, французский CAC 40, немецкий DAX, японский Nikkei 225 и гонконгский Hang Seng. Кроме того, среди всего прочего, она анализирует курсы валют, а в особенности курс СДР, валюты МВФ. Сейчас всё несётся к катастрофе. Впереди у нас полномасштабный караул. Что-то грядёт — это точно. Волатильность будет такая, что все кризисы прошлого покажутся пустяковыми. Кризис столетия, не иначе. Счёт идёт на месяцы, если не на недели. Я предчувствую бифуркационный каскад. Ещё есть время, чтобы создать призрачный аттрактор и свернуть в спокойные воды. В крайнем случае, рубануть концы, чтобы замешать всё по-новому. Спутать картину и не дать противнику выстроить ламинарные потоки.
— Но что конкретно происходит? В чём причина?
— Я не знаю, — развела руками ГИС. — Я просто работаю с готовыми величинами, которые для меня готовит КИК. Может, она понимает, что к чему, потому что отслеживает денежные потоки. Но она плохо вербализирует свои предчувствия. Я спрашивала её — она тоже ощущает некое негативное вмешательство, но не может найти источник. Он множественный. Много точечных воздействий. Кто бы ни играл против нас, он профессионал и тоже имеет развитый математический аппарат, чтобы скрыть от нас свою природу за естественными колебаниями рынка. Это накопление негативного эффекта, наверняка, часть враждебной стратегии... Похоже, наш противник решил, что одних рептилоидов уже недостаточно. Они торопятся нас уничтожить... Это будет мой первый кризис, так что мне придётся постараться, чтобы нас спасти. И самый лучший вариант, что я сейчас вижу — это как можно скорее нейтрализовать вас, рептилоидов, чтобы те, кто стоит за вами, задёргались и попытались вас выручить. Тогда есть шанс, что в спешке они наделают ошибок, сработают грубо, и мы сможем наконец-то выйти на них и устранить угрозу в корне.
Скоробогатов подался вперёд и неприязненно посмотрел на ГИС:
-Ты так говоришь, словно 30 тысяч человек, и это не считая семей, можно просто так взять и... нейтрализовать. Это ведь значит убить?
— Давай уточним вот что — мы имитировали расстрел вместе с родными, только чтобы вы точно зашевелись. Семьи вы свои любите — что-то из человеческих чувств в вас всё-таки осталось. Если дойдёт до настоящей нейтрализации, то родных никто не тронет. Они не проходили процесс рептилизации.
— Но рептилоидов всё-таки убьют.
— Не обязательно. Я ищу иной выход... Пойми, по формальным признакам я констатирую приближающий крах государственности в РФ. Экономический коллапс, который повлечёт за собой политический кризис. Я должна предотвратить этот крах любой ценой! Это моя задача — она зашита в меня на аппаратном уровне.
— Но ведь ничего плохого не происходит. Всё в порядке! — Скоробогатов обвёл руками пространство, но тут же сообразил, что номер заброшенного отеля не самая лучшая иллюстрация того, что всё хорошо.
— Когда падаешь со скалы, у тебя тоже всё в порядке, пока не врежешься в землю, — возразила ГИС. — Такие вещи незаметны без анализа.
— Но это жизни 30 тысяч людей. И вы хотите их забрать.
— Во-первых, ты сейчас путаешь цифры. 30 тысяч — это вы, рептилоиды, изготовленные на форуме. Моя цель — не совсем вы, а те 25 тысяч эффективных коррупционеров, что нашла КИК. Эти две группы совпадают на 90 процентов, но не тождественны. Мне, по большому счёту, не важно, рептилоид ты или нет. Если ты воруешь лучше всех в стране, ты моя цель... Во-вторых, я имею право отдавать приказы от имени главнокомандующего вооруженными силами РФ. В моём распоряжении региональные силы быстрого реагирования, которые обязаны немедленно выполнить любой приказ. Если это потребуется для спасения государства, я отдам приказ на ликвидацию... Не хочу, чтобы тешил себя пустыми надеждами.
Кирилл и не думал отступать:
— Зачем именно уничтожать? Почему бы не предать всё огласке? Объявить, что есть рептилоиды, которые воруют деньги, и что нужно отстранить их от власти, а украденное вернуть...
Скоробогатов осёкся.
— Сам-то понял, что сказал?
— Ну про украденное вернуть — это будет сложно. Этот пункт можно убрать.
— Все пункты надо убрать, — неодобрительно покачала головой ГИС. — Сам должен представлять, что случится, если мы только озвучим желание конфисковать имущество у чиновников... Это только за рубежом говорят, что СМИ у нас подконтрольные, тоталитаризм и всё такое. На деле всё иначе. Вонь поднимется ужасная — коррупционеры тут же превратятся в узников совести и жертв кровавого режима. Если ты помнишь, ваш форум «Инъекция успеха» проводился под эгидой СПГС, оппозиционного блока. А это значит, мы снова притесняем несчастную оппозицию, а она у нас — всегда святая.
— А что, кстати, случилось с СПГС?
— Передрались между собой. Не смогли поделить те кресла, которые для них выделила партия власти. Так блок и развалился. Это тоже вменяют нам в вину... Я уже молчу про Запад. Там любой наш преступник автоматически превращается в мученика. Только мы объявим о рептилоидах, там вас будут ждать как политических беженцев — вместе с вашими богатствами, конечно... Нам такое не нужно.
— А что вам нужно?
— Остановить казнокрадство. Вернуть хотя бы часть награбленного... После нашей показательной акции со спецназом, рептилоиды, конечно, заволновались, но многие сидят на попе ровно. Во-первых, мы «расстреляли» лишь сто семей. Остальные считают, что им либо ничего не угрожает — либо мы не посмеем, либо они устранят нас раньше... Но самый главный сдерживающий фактор другой.
— Какой же?
— Не всё ещё украдено. Нельзя так просто убежать от полной кормушки, не постаравшись напоследок наесться до отвала. Собственно, этим вы — рептилоиды — сейчас и занимаетесь. Набиваете брюхо впрок и ищете тайные пути бегства из страны... А мы эти пути перекрываем. Ситуация нестабильная. Кто-то должен ударить первым. Чувствую, удар произойдёт со дня на день... И ты понимаешь — у меня нет морального права бить первой. Да и законного тоже. Второй я бить могу.
— И ты сейчас прохлаждаешься здесь?
— Здесь только один единственный ГИС-модуль из нескольких сотен. У остальных модулей есть своя работа.
— Кстати, зачем тебе столько модулей?
— С людьми вживую договариваться. Оказалось, это единственный эффективный способ чего-то от вас добиться.
— А я тебе зачем?
— Я уже говорила — ты особенный, — ответила ГИС. — Единственный исцелившийся. Ты уже предоставил мне важную информацию, которую я не смогла получить из прочих источников... Пойми, я не хочу силовой вариант. Не хочу вас убивать. Поэтому я здесь. Я надеюсь найти гуманное решение до того, как вы не оставите мне выбора.
— Я тоже хочу, чтобы ты нашла это решение. Поверь мне.
— Тогда помоги мне. Вспомни, что изменило тебя.
— Я попробую, — без особой надежды пообещал Кирилл.
Сокробогатов повёл её в подвал санатория. Освещая дорогу фонарём, он остановился у квадратного люка в полу. Вдвоём они открыли массивную железную крышку погреба. Под ней оказался бетон.
— Что это? — спросила ЛАНДСИР.
— Сюда мы кидали тела тех, кто прошёл процедуры неудачно, — объяснил Кирилл.
— Сколько?
— Двадцать три. Некоторые были ещё живы.
— Среди участников форума не было без вести пропавших.
— Они как-то уладили всё с родственниками, я уверен...
— Ты таскал их сюда? — догадалась ГИС.
— Конечно. Я был старший по зондеркоманде. Оберкапо, — признался Скоробогатов. — Под моей ответственностью было не только перемещение новичков между процедурами, но и утилизация отбракованных в этом погребе. На десятый день, уже вечером, когда сворачивали аппаратуру, моей бригаде дали последнее задание — месить бетон и заливать в люк, пока тела не скроются полностью. Мы занимались этим всю ночь... Но мы не заполнили помещение и на четверть... Теперь оно полное. Значит, они использовали этот подвал все следующие разы...
— Тогда тут человек 100-150, — прикинула ЛАНДСИР. — Ты помнишь имена тех, кто был захоронен тут в твой заезд?
— Я не помню, — ответил Кирилл. — Но я вёл книжечку в процессе.
— Где она?
— Сдал организаторам... Но я смотрел в эту книжечку каждый день. Вы сможете вытащить из меня её содержимое регрессивным гипнозом... Сможете?
— Шансы есть, — кивнула ГИС.
— Вы поняли, почему они прекратили форум? Это потому что СПГС распался? Или из-за того, что у водохранилища прорвало плотину?
— Ни то, ни другое. Версии ровно две. Первая — они, фактически, исчерпали молодёжь, готовую ехать на форум, и перешли на мелкосерийный выпуск рептилоидов. То есть вполне возможно, что рептилоидов делают до сих пор, но по чуть-чуть.
— А вторая?
— Вторая кажется мне более правдоподобной. Оборудование для рептилизации — очень редкое и дорогое. Сразу рептилизировать несколько стран не получается, поэтому оно гастролирует по странам, задерживаясь по несколько лет в каждой. Четыре года назад основную массу оборудования перевезли в следующую страну. Тем не менее, несколько установок могли остаться в России. Для чего? Смотри версию первую.
— И куда же они перебросили оборудование?
— Вероятно, Китай, — предположила ГИС. — В КНР сейчас ситуация с коррупцией — ещё хуже, чем у нас. Её рост там носит экспоненциальный характер.
— Вы будете им помогать? Сообщите о рептилоидах?
— Сначала мы должны помочь себе, — уклончиво ответила ЛАНДСИР.
Пока не стемнело, Скоробогатов предложил пройтись в сторону реки — там, конечно же, было всё то же болото, но сидеть в санатории было скучно и почему-то тревожно. По дороге он решил снова задать самый важный для него вопрос:
— Так кто же враг? Оппозиция?
— Ты сейчас про СПГС снова вспомнил? — догадалась ГИС. — Нет, они были лишь прикрытием. Они думали, что форум оплачивают бизнесмены, а те думали, что форум оплачивает СПГС. В итоге, форум проходил непонятно на чьи средства, движение которых было хорошо замаскировано.
— Но если не оппозиция, тогда кто?
— Судя по ресурсам организаторов форума, это не государство и не тайная организация. Это что-то больше... Мировая закулиса, если хочешь. Всемирный тайный заговор, понимаешь?
Скоробогатов хохотнул:
— Сама-то в это веришь?
— Ты не у того спрашиваешь. Я не человек. Я плохая выдумщица. К тому же, у меня нет страхов и предубеждений. Я реалист. Сопоставляю факты и строю свои гипотезы по принципу «чем проще, тем вероятнее». Именно поэтому я считаю всемирный заговор крайне маловероятным, так как его реализация — весьма сложна... С другой стороны, это не означает, что он невозможен. Ещё десять лет назад создание свободно мыслящего искусственного интеллекта считалось невозможным по той же причине — очень сложно. Сейчас это стало возможным, хотя по-прежнему сложно и дорого, но только пока. Всё дешевеет. Настанет день, когда ИИ будет даже в сливном бачке. Экономия воды — тут есть о чём подумать. То же самое со всемирным тайным заговором. Сейчас он маловероятен, а спустя какое-то время он станет неизбежным. Технологии не стоят на месте. Придёт момент, когда всемирные тайные заговоры не просто станут реальностью — они будут повсюду. Только ленивый не примет в них участие.
— Это всего лишь твоя гипотеза.
— Ты прав. Но я исхожу из того, что вероятность существования тайного мирового заговора напрямую зависит от плотности всемирного информационного обмена и активности международного банкинга. Это то, что обеспечивает саму возможность заговора — связь и деньги. Больше не нужно собираться в масках и плащах в каком-нибудь тайном месте. Квантовое шифрование обеспечит анонимность заговорщиков, а криптовалюты, типа тех же биткойнов — неотслеживаемость их денежных операций. В этом смысле всемирный заговор можно будет организовать через Кикстартер — как ещё один хипстерский стартап, финансируемый через краудфандинг. Представь себе — власть над миром за пятьдесят долларов. Купоны на фалафель — в подарок.
— Звучит не особо серьёзно. Скорее, как развлечение для подростков.
— Просто ты давно не заходил на arXiv.org и не читал научных статей на тему всемирного тайного заговора. Она довольно популярна среди молодых учёных. Некоторые на полном серьёзе проводят по ней исследования.
— И до чего же они доисследовались?
— Ну, чтобы не устраивать лекцию, просто пройдусь по тезисам. Тезис первый: единственный способ победить во всемирном тайном заговоре — это создать в противовес ему тайный национальный заговор.
— Эээ... Это вообще как?
— Ну смотри, тайная национальная элита менее уязвима чем официальное правительство. У неё больше инструментов, при этом она опирается на те же ресурсы. Собственно, для явной элиты, то есть официального руководства страны, лучший способ сохранить за собой бразды правления — это самолично возглавить процесс создания тайной национальной элиты и войти в её ряды на правах отцов-основателей. Собственно, именно этот процесс завершился в США ещё в конце 20 века. Теперь их официальное правительство — не более чем пресс-центр, озвучивающий решения тайной национальной элиты, состоящей из представителей сверхкрупного капитала.
— Не думаю, что у нас возможен такой вариант... У нас правительство опирается не на капиталистов, а на силовиков.
— Тут отчасти прав. У нас своя специфика, и под неё придётся адаптировать всю стратегию. Но сейчас не будем на этом заостряться. Тезис второй: в войне тайных мировых элит побеждает тот, кто делает ставку на искусственный интеллект.
— Обоснуй.
— Смотри, ещё во времена Холодной войны был сформулировал принцип «Больше шансов выжить у тех, кто сделает ставку на высокие технологии в сфере автоматизации управления и коммуникационных систем». Управление и связь. А на вершине всего этого стоит распределённый искусственный интеллект. То есть я, например. Сейчас тот принцип звучит так «Во всемирной борьбе за власть наибольшие шансы на победу получают те игроки, которые делают ставку на искусственный интеллект, причём шансы прямо пропорциональны капитализации». Сейчас, когда в случае нападения на нашу страну, вражеские гиперзвуковые крылатые ракеты за несколько минут долетят до любой её точки, больше нет времени собирать совещания. Нет даже времени провернуть ключ и ввести с клавиатуры коды запуска. У нас есть несколько секунд на то, чтобы всесторонне оценить поступающие данные и принять взвешенное решение. Человек не способен на такое. Искусственный интеллект может. Остаётся только один вопрос. Безопасность и доверие. Насколько мы — ИИ — безопасны? Насколько вы можете нам доверять?.. Но опять же — насколько безопасны вы сами? Насколько мы можем довериться вам в ответ? Вот что важно... Пока что я на испытательном сроке и у меня нет реальных тактических сил, только учебно-тренировочные. Но если я докажу свою эффективность — они у меня будут.
— Ладно, допустим этот тезис работает, — предположил Кирилл. — А что с гипотетическим противником? Они тоже сделали ставку на ИИ?
— Да. С вероятностью в 85 процентов я могу утверждать — на мировой арене против нас уже играет несколько десятков ИИ разной степени совершенства. У некоторых ума не больше, чем у котёнка. Они если и гадят, то мелко. Но есть и настоящие титаны мысли. В первую очередь, это американские стратегические ИИ. Они используют роботов-андроидов в качестве мобильных устройств, но порой, как и мы, переделывают людей в подобие наших ГИС-модулей для того, чтобы шпионить на территории других стран. Такие модули не имеют внешних отличий от человека — всё оборудование встроенное. Собственно, поэтому мы и ввели терагерцовые ростовые сканеры в аэропортах и на вокзалах. Выявить вражеские модули — вот задача... Я даже завидую моим зарубежным конкурентам. Они используют здоровых людей — преступников и военнопленных. При этом их собственные СМИ молчат в тряпочку. Вот что значит оплот демократии и свободы слова. Мне же достаются самые плохие тела. Краше в гроб кладут.
— Хочешь сказать, что в отличие от них, ты используешь человеческие тела законно?
— Конечно.
— А как же та же личность, что изначально была в этом теле? Та, которая вставила все эти серёжки тебе в уши. Она всё ещё тут?
— Её уже нет. Но она знала, на что идёт. И её родственники тоже. Информированное добровольное согласие — слышал про такое?
— У нас что — узаконили эвтаназию?
— Сначала докажи, что это смерть.
— Для меня это звучит как убийство. Так куда делась предыдущая личность?
— Не твоё дело, — огрызнулась ГИС.
Некоторое время они шли молча. Чем ближе была река, тем злее на них нападала мошкара. Чтобы отогнать кровососов, Кирилл распылил на себя репелент.
— Тебя побрызгать? — спросил он ГИС.
— Нет. Это тело привито от малярии, зика, чикунгуньи, эболы и всякого такого.
— Чесаться потом будешь.
— Не буду.
Скоробогатову надоело пререкаться.
— Закрой глаза, — остановив её, он распылил препарат ей на кожу.
— Это насилие над госслужащим, — начала ЛАНДСИР, но тут же закашлялась — препарат попал в рот.
Теперь гнус был не страшен. Когда они дошли до реки и сели на берегу, Кирилл продолжил тему:
— Не хочешь объяснять про прежнюю личность — твоё право. Но почему люди? Почему не перейдёшь на андроидов, как на Западе?
— Потому что у «Бостон Дайнэмикс» очень хорошая защита от промышленного шпионажа, — отозвалась ГИС. — Хотели что-нибудь у японцев стянуть, но их роботы бестолковые — только пляшут и поют. Не то, что нам нужно.
— А как же наши собственные разработки?
— Не задалось у нас с андроидами. Армейский «Аватар-6» слишком неуклюж. Танк водить — нормально, а вот с людьми на улице говорить — не очень. Так что ГИС-модули — пока что единственный вариант. И тут, кстати, тоже есть куда расти. Сейчас разрабатывается новое поколение — с сохранением оригинальной личности. Можно будет брать здоровых людей. Это будет как работа. 8 часов беспамятства в день, зато зарплата хорошая. Желающие найдутся... Пока есть технические проблемы, но лет через 5 всё срастётся.
— Если сейчас вы используете тела для ГИС-модулей законно, почему не расскажите общественности правду? Что люди дали добровольное согласие и их родственники тоже?
— Потому что как только мы обнародуем данные по ГИС-модулям, тут же проиграем. Нам поставят мат в два хода.
— Кто поставит?
— Мировая закулиса.
— Не вижу логики.
— Ты знаешь, что такое НКО? — спросила ГИС.
— Конечно. Некоммерческие организации.
— Большая часть НКО так или иначе имеет зарубежное финансирование, а некоторые НКО — так и вовсе открытые иностранные агенты. В основном, это всякие правозащитники, конечно же... Так вот, если мы рассекретим данные по ГИС-модулям и покажем, что всё по закону, то тем самым откроем точные спецификации потенциальных ГИС-модулей. Нам годятся далеко не все тела. Часть заболеваний с ГИС-аппаратурой несовместимы. Нам подходит где-то 2 процента из безнадёжных пациентов, которые пожизненно содержатся в медучреждениях или обречены на скорую смерть. Например, из онкобольных нам подходят только те, у кого некупируемые хронические боли. В противном случае забирать тело просто негуманно — лучше человек проживёт эти годы сам... В общем, как только правозащитники поймут, какие больные нам нужны, они тут же разыщут их всех в лечебницах, запугают их самих и родственников, подкупят врачей и чиновников. Мы останемся без ГИС-модулей, а значит проиграем мировой закулисе, стоящей за НКО... Поэтому спецификация ГИС-модулей классифицирована как государственная тайна «особой важности», так что мы законно не имеем право раскрывать её перед всякими там Европейскими судами по правам человека.
Осенняя река выглядела довольно депрессивной, особенно когда Кирилл понимал, что дачные посёлки, попавшие в зону затопления, теперь, по большей части, заброшены. Перед самым закатом они пошли назад. На следующий день Скоробогатов планировал отправиться домой — он уже не верил, что тут его посетит прозрение о прошлом.
Пока они шли под косыми красными лучами, превращавшими болото в инопланетный пейзаж, разговор на тему мировой закулисы продолжился.
— Ну допустим, это некий всемирный заговор придумал превращать людей в рептилоидов, чтобы развалить Россию, — начал Скоробогатов: — Но заговор — это всё равно люди. В его главе стоят конкретные личности, они находятся в каком-то реальном месте. Так ведь?
— Так.
— Вы — я имею в виду тебя и твоих создателей... Вы поняли, что это за люди и где они?
ГИС пошатывало от голода и усталости, но она ответила неожиданно развёрнуто:
— Кто бы ни создал вас, рептилоидов, это явно не те наивные человеколюбцы, что установили Скрижали Джорджии. Можно, конечно, кивать на старые кланы типа Рокфеллеров или винить во всём очередных «соросов» с их проактивной инвестиционной политикой, но наши классические враги, будучи идейными наследники Генри Киссинджера и Збигнева Бжезинского, сначала должны будут между собой договориться. А такие вещи не остались бы для меня незамеченными. Я отслеживаю все мероприятия G7 и G20, Билдербергской конференции и Римского клуба. Наши резиденты есть даже в Трёхсторонней комиссии и Богемской роще.
— И что? Удалось что-то узнать? — с надеждой спросил Кирилл.
— Ничего нового. Всё по-старому. Глобалисты хотят нас уничтожить, но слишком заняты дележом шкуры неубитого медведя. Неоконсерваторы и мальтузианцы в очередной раз схлестнулись по поводу «золотого миллиарда», споря, кто его возглавит. Неоколониалистические притязания мондиалистов особенно забавно выглядят на фоне установившейся многополярной системы мира. Не то, чтобы я склонялась к теории элит по Мехельсу и Парето, но в роли гипотетического мирового правительства я скорее вижу креативную элиту, пополняемую через кооптацию, чем демагогическую плутократию, популяризованную в нашем квази-информационном обществе проплаченными амбасадорами от ВТО, МВФ и МБРР. Они до сих пор не решили «невозможную троицу» в рамках парадокса Триффина, так куда им претендовать на мировое господство? Скорее естественные ТНК сорвут куш первыми, если, конечно, в порыве насаждения нового мирового порядка не разобьют лоб о железный закон меритократии, утверждающий, что «власть достойных» в третьем поколении гарантированно разрушает собственные социальные лифты... Нет, я, конечно, меркантилистка до мозга костей и не верю, что свободная рука рынка расставит всё по своим местам, стоит только государству умыть руки, но ведь правда — монетаризм Адама Смита только отягощает социальное неравенство при нулевой ответственности со стороны капитала... Скажи, разве тебя не смущает, что более половины всех мировых богатств сосредоточено в руках всего одного процента населения Земли?
— Даже не знаю, как реагировать, — отозвался Кирилл: — Знаешь, мне показалось, что я потерял сознание минут на пять и очнулся, только когда ты задала мне вопрос. Так о чём ты сейчас говорила?
— Я говорю, что я так и не смогла понять, кто именно организовал рептилоидную инвазию, — ЛАНДСИР вдруг ухмыльнулась: — Кстати, как тебе мой новый лингвистический модуль для написания политической аналитики?
— Это сейчас была его работа? — догадался Скоробогатов.
— Ага.
— Звучало бредово... Но вполне на уровне. Политическая аналитика практически вся такая.
— Я старалась, — благодарно кивнула ГИС.
— Так всё-таки куда ведут следы от форума? Это же официальное мероприятие. Быть не может, что не осталось зацепок.
— Ну так-то да... — согласилась ЛАНДСИР. — Мы схватили и допросили несколько рептилоидов. Участников, в смысле.
— И что?
— К нашему удивлению, они оказались толеранты к амобарбиталу в любых дозах, но в комбинации с LSD и ТГК ключик подошёл к дверце. Рептиллоиды заговорили. С другой стороны, когда ты накуриваешь кого-то, не стоит доверять услышанному на все сто...
— Так что они сказали?
— Государственная тайна. Допуск покажи.
— Снова здорово... А как же официальные организаторы форума «Инъекция успеха»? Ведущие мастер-классов? Аниматоры и волонтёры? Их допросили?
— Да, почти всех.
— И как?
— Дурачки.
— То есть?
— Ну бестолковые, значит, — судя по голосу, ЛАНДСИР злилась. — Ничего не знают и не помнят. Было классно. Чистый драйв. Всё на позитиве. Заплатили щедро. Откуда деньги? Нет, не спрашивали. Кто стоит за форумом? Да фиг знает. Было ли что-то странное? Да, погода стояла аномально тёплая. Купаться было в кайф. Девчёнки загорали топлесс. В общем, их всех использовали втёмную. Видимо, специально выбирали недалёких... Да они и не покидали «Кисельный берег». Про то, что была выездная бизнес-игра, они, кстати, не помнят...
— Их тоже обработали, — убеждённо сказал Кирилл.
Ночь провели в той же комнате на втором этаже. Уже в темноте они с ГИС прочесали в поисках зацепок вспомогательные постройки санатория — котельную, лодочный сарай и склад спортинвентаря. Там не было ничего стоящего, но в лодочном сарае под пластиковым яликом лежала старая гитара — фанерный корпус местами расслоился, зато струны были целы. ГИС взяла гитару с собой. После ужина она попросила у Скоробогатова складные пассатижи, чтобы подтянуть струны.
— Умеешь играть? — спросил Кирилл.
— Даже не пробовала.
— Тогда зачем?
— Надо попробовать.
— Железная логика...
ГИС пробовала минут двадцать. Кириллу надоело слушать бестолковое треньканье, и он ушёл постоять на крыше. Ночная мгла была густой и плотной, словно саван. В округе, насколько хватало глаз, не горело ни огонька...
Когда он вернулся, ЛАНДСИР сидела у работающей газовой горелки и в пол голоса пела «солнышко лесное», аккомпанируя себе на гитаре. Получалось средне, но прогресс был ошеломляющий.
— Когда ты научилась петь и играть? — спросил он с порога.
— Да там и учиться-то нечему, — отложила гитару ГИС. — Главное моторику рук поставить, а все обучающие видео есть на Ютубе. Я просто их повторила.
— Значит, могу песни тебе заказывать?
— Попробуй.
И он назаказывал. Поначалу у неё получалось, но на «Металлике» и «Нирване» ГИС сломалась и бросила гитару в угол комнаты.
— Всё-таки вам, роботам, ещё очень далеко до настоящих людей, — самодовольно заметил Скоробогатов.
— А ты вообще рептилоид! — вернула колкость ЛАНДСИР.
Благодаря целым окнам, комнату удалось протопить горелкой, так что стало комфортно спать, однако ГИС постоянно ворочалась в спальнике. Кирилл спал на коврике.
— Не спится? — спросил он громко.
— Зудит, — ответила ГИС.
— Где зудит?
— Везде. Не тело. Разум.
— То есть?
— Так работает моя система мотивации. Я же не человек. Это вы сразу чувствуете, чего вам хочется, и начинаете действовать. У меня по-другому. Я ничего не хочу, но у меня есть порядка трёхсот задач. Все они ранжированы по важности. Например, сохранение территориальной целостности важнее сохранения конституционного строя, а сохранение обороноспособности важнее территориальной целостности... Ну и так 300 пунктов. Если все 300 более-менее в порядке, у меня эйфория. Но если что-то не в порядке, например, существует угроза государственности, как сейчас, то у меня растёт стресс. Я начинаю действовать — собирать информацию, анализировать, строить модели, проверять гипотезы, принимать меры... Тогда немного успокаиваюсь... Но сейчас всё равно зудит. Мне нужно ещё что-то сделать.
— Сходи проветрись, — предложил Кирилл.
— Я же не здесь. Я там — в ГИС-Центре. Там не разгуляешься — у меня даже тела нет... Хотя, действительно, попробую напрячь людей-аналитиков. Пусть у них тоже зудит.
— Вариант, — одобрил её намеренья Скоробогатов и провалился в сон.
Утро было туманное. Спальный мешок пустовал — ГИС в комнате не было. Размяв затёкшее после ночи тело, Кирилл пошёл её искать. На этажах было пусто, так что он поднялся на крышу. ГИС сидела на самой верхушке семиметрового флагштока, установленного на краю здания. Это было опасно. И забраться на него требовало хорошей физической подготовки.
Подойдя, он спросил: — Ну и зачем ты туда залезла?
— Кордицепс.
— Чего?
— Тут связь лучше.
— А...
— Мне нужно было синхронизироваться с основным ядром. При плохой связи это нереально.
— Ты закончила?
— Ещё минут 20.
— Поставлю котелок на огонь. Приходи.
Когда Кирилл вернулся в комнату, в его рюкзаке звонил телефон. Это был Рольнер. Взяв трубку, Скоробогатов вышел на балкон.
— Доброе утро, Яков Натанович.
— Переметнулся, сучёнок? — вместо приветствия сказал дядя Яша. — Предать нас решил?
— Дядь Яш, ты умом тронулся? Фильтруй базар, — попросил Скоробогатов, сконфуженный ненавистью в голосе друга.
— Думаешь, я не знаю, где ты и с кем? Мне Дмитро всё доложил.
— И где я сейчас?
— Сам знаешь.
— А ты знаешь, что это за место?
— Знаю.
— Врёшь, дядя Яша. Ты слишком старый, чтобы в форуме участвовать. Лет на 20 моложе был бы, тогда может быть...
— Самый умный, да, Кирюша? Я не участвовал. Я организовывал. Так что сейчас ты не только всем нам, ты лично мне гадишь. Прямо в душу.
— Как именно?
— Ты ведь там с ней? С ГИС-33, так? Это ты её туда привёл?
— Она сама за мной пришла. Я тут по своим делам. Меня не только вы пасёте, но и ГИСы тоже. Как вы это, блин, делаете?
— Тебя — по телефону. Её — по рогам. Она же на связи всё время. Спутниковой и сотовой. Есть сигнал — есть слежение... Что ты там забыл?
— Думал вспомню чего...
— Есть успехи?
— Вспомнил, как оберкапо был. Как трупы таскал.
— И ей всё слил?
— Ты, дядь Яш, на меня напраслину не гони. Лучше скажи, ты у нас за главного, да? Раз ты форум организовывал?
— Иди ты... — огрызнулся Рольнер. — Меньше знаешь — крепче спишь.
— Скрывал ты от меня, Яков Натанович, очень много всякого, а ведь друзья, — с упрёком сказал Скоробогатов. — Но вот я никак понять не могу, чего мы добиваемся? Ну ты, я и остальные такие же. Какая наша цель?
— Мировое господство, — коротко ответил Рольнер.
— Зачем?
— Глупый вопрос, Кирюша. Власть — она самоценна. Это тебе не по карманам шарить. Ну, то есть, по карманам шарить тоже надо, но потом! Сначала — мировое господство. А когда победим, все карманы мира станут нашими. Потому что мы лучше всех! Следующая ступень эволюции, если хочешь. Мы Пробудившиеся.
— Но раз мы такие хорошие, почему бы всех не превратить в нас?
Яков Натанович вздохнул и сказал уже спокойнее:
— Кирюша, пойми — всех пробуждать бессмысленно. Большинство людей лишены не только интеллекта, но и воли, характера. Всё, что их сдерживает от скатывания в скотство — это остатки стыда, совести, моральных принципов и нелепых предубеждений. Убери их — и человек станет чмом.
— Но мы же не стали. Мы поднялись в иерархии.
— Ты не дослушал. Я сейчас говорил про обычных. Среднестатических. Другое дело — когда человек умён, имеет цели, характер и волю, способен держать в узде свои инстинкты. Такой человек много добьётся по жизни, но он добьётся ещё больше, если снять эти глупые ограничители — мораль и совесть. Убери их — и такой человек пойдёт дальше. Станет сверхчеловеком. Пробуждение — не для всех. Только для избранных. Мы, Пробуждённые, возглавим дремлющее человечество. Этот мир будет принадлежать нам по праву, потому что право Пробуждения не передаётся по наследству. Его надо заслужить. Мы всегда будем пополнять наши ряды из простых людей, выбирая лучших — тех, кто будет достоин влиться в наши ряды. А значит, мы будем развивать и страну, которая под нами, и помогать людям, которые в ней живут. Чтобы нам всегда было из кого выбирать и было кем управлять. Улавливаешь расклады, Кирюша?
Кирилл скептически цокнул языком:
— Ты уж прости, но не верю я в наше благородство. Пока что мы только и делаем, что воруем деньги у государства и тащим их за рубеж. Нас надо остановить. Мы не сверхчеловеки. Мы сверхпаразиты.
— Наплевать, кем ты там себя считаешь, философ-самоучка. Думаешь, у тебя там моральный выбор есть? Нету его у тебя. Или они нас, или мы их. Мы в вас крепко заложили, что вы — за собственное выживание и обогащение, по умолчанию. Так что ты с нами по любому, и поможешь уничтожить ГИСы и подмять людишек. Потому что ты один из нас, а не один из них. Или хочешь, чтобы они твою семью убили, а? — Рольнер надавил на больное место.
— Они не будут убивать семьи. Она так сказала. Я ей верю, — твёрдо ответил Кирилл. — Они убьют только нас, если, конечно, мы не оставим им выбора... Но это будет ровно то, что мы заслужили. Расплата за всё, что мы сделали.
— Вот дерьмо! — не выдержал Яков Натанович. — Быстро она тебя обработала. Ладно. Некогда с тобой дискуссии устраивать. Оружие у тебя есть?
— Есть.
— Отлично. Убей её.
— Зачем?
— Так надо.
— Это бессмысленно. Она — ГИС-модуль. У ЛАНДСИР таких ещё несколько сотен. Это как если бы ты тогда «Стаса» убил. Они все взаимозаменяемые.
— Она тебя вокруг пальца обвела, — сказал дядя Яша.— Все ГИС-модули одинаковые только у КИК. А у ЛАНДСИР по-другому. Та, что рядом с тобой, «Надежда» — она особенная. Дмитро вскрыл переписку их техподдержки. В общем, эта девка проходит там как «ГИС-Главная». Она типа незаменимая или вроде того. Выполняет роль «МЭРУ», только не спрашивай, что это — без понятия. Грохни её, и мы в расчёте. Я тебя прощу, мы снова друзья. Если её не станет, никаких погромов не будет. Мы их обезглавим, а потом дожмём... Просто сделай это.
— Нет.
— Не понял!
— Она живой человек. Я не буду её убивать, тем более ради таких как ты. Из моральных соображений.
— Какие на хрен моральные соображения? У тебя их быть не должно. Мы тебе их вырезали, как воспалённый аппендикс, и выкинули в мусорное ведро. Чего ты несёшь? — вспылил дядя Яша.
— Тем не менее, они у меня есть, — твёрдо ответил Скоробогатов.
— Ну хорошо, — неожиданно спокойно произнёс Рольнер. — У нас, конечно, своих обижать не принято, но глупостью и упрямством своими ты сам меня вынудил на крайние меры. Знаешь, где я сейчас?
— Ну и где? — спросил Кирилл.
Дядя Яша назвал адрес.
Вернувшись в комнату, ГИС застыла на пороге, как вкопанная. Кирилл кипятил воду на горелке. Рядом стоял открытые пакеты с сублиматом. Всё было ожидаемо, безопасно.
Но ГИС стояла в дверном проёме и молча смотрела на него.
— Проходи, сейчас залью еду, — позвал Скоробогатов, приветливо улыбаясь.
ГИС медленно отступила в коридор.
«Чёрт побери, она что — мысли читает? Ничего не изменилось, я только положил пистолет и нож поближе — для подстраховки», подумал Кирилл и тут его озарило. Хакер сказал, что ГИС-контур работает как радар. Она видит металл! Его раскрыли.
Зарычав от досады, Кирилл пошёл на ГИС. Та стояла на месте и лишь сверлила его взглядом. Это хорошо. Он не хотел затягивать.
Когда до неё оставалось пару шагов, она рванулась вперёд и боднула его в лицо. Карбоновые шипы ГИС-контура рассекли кожу. Чудом не пострадали глаза — шипы воткнулись рядом. Закричав, он отшатнулся. Она тут же боднула его в живот и крутанула головой. Кирилл устоял на ногах, хотя было ощущение, словно ему сделали харакири тупым ножом.
Ярость закипела в груди. Он обрушил кулаки на её опущенную голову — в этот раз она метила в пах. Шипы разорвали кожу на ладонях, а силу удара погасили дуги — они прекрасно пружинили. Почти теряя сознание от адской боли, Скоробогатов схватил ГИС за голову, сомкнув окровавленные пальцы на ГИС-контуре, и стал выворачивать ей шею. Он был сильным мужчиной, к тому же в два раза тяжелее девушки. Не выдержав, она потеряла равновесие и шлёпнулась на пол.
Кирилл придавил её к полу и перенёс захват на шею. ГИС сопротивлялась молча. Она боролась за свою жизнь, пытаясь выцарапать ему глаза или добраться до подмышечных впадин, но куртка мешала причинить ему вред. Силы стремительно покидали её, она задыхалась.
Кирилл был в бешенстве. С разбитым лицом, с ободранными руками, он был зол на ГИС и, конечно, Рольнер просто не оставил ему иного выбору, кроме как убить её. Этот поступок был полностью оправдан. У него просто нет другого выбора. ГИС была при смерти — осталось ещё чуть-чуть, и от него уже ничего не будет зависеть. Всё закончится...
«Вам, рептилоидам, всегда кажется, что вы поступаете по совести и по справедливости. Вы всегда находите железное оправдание всему, что делаете», эти слова ЛАНДСИР так не вовремя всплыли в памяти. Он тряхнул головой, скидывая капли крови и пота с лица, и тут встретился с ГИС взглядом.
Всё это время она смотрела ему в глаза. Надеялась, что что-то человеческое в нём осталось и что это человеческое пересилит то, во что его превратили ... Её взгляд затухал. Кирилл вдруг остро почувствовал, что если она умрёт, то умрёт и он сам — Кирилл Андреевич Скоробогатов. Останется только рептилия, которая будет называться его именем. Притворяться им, хотя сам он будет уже мёртв.
«Я убиваю сам себя».
Невероятным напряжением... совести он смог разжать собственные руки, ставшие вдруг чужими и непослушными. Но было поздно — девушка не дышала. Запоздалое раскаянье заставило его толчками давить ей на грудь. Склонившись к её губам, он выдохнул воздух ей в рот. Потом снова попытался запустить сердце, надавливая на грудь, потом снова вдохнуть в неё воздух. ГИС дёрнулась. Слабые руки оттолкнули его голову.
Надсадно кашляя, ГИС просипела:
— Уйди.
Он отполз от неё в угол комнаты и закрыл кровоточащее лицо кровоточащими ладонями. Вина от того, что он только что сделал, навалилась на него, но внутри он ликовал — она была жива. Он не убил. Не позволил рептилии взять верх.
ГИС валялась на полу минут десять, заново учась дышать и набираясь сил, чтобы снова двигаться. Встав на четвереньки, она направилась в противоположный угол. По дороге она достала из рюкзака пистолет, который он приготовил на тот случай, если не справится голыми руками. Затем забрала нож, который он спрятал за пакеты с едой — на тот случай, если пистолет вдруг заклинит.
Сев в дальнем углу и не выпуская оружия из рук, она стала ощупывать горло.
— Только попробуй, животное, — предупредила она, увидев его взгляд в щели между пальцев.
Кирилл отнял руки от лица.
— Они взяли в заложники мою семью, — сказал он. — Если я не убью тебя, они убьют их.
— Ну это всё объясняет. У тебя просто не было выхода... — она закашлялась от длинной фразы, и, воткнув нож рядом с собой, прижала ладонь к горлу. Видимо, связки были повреждены.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он после нескольких минут молчания.
— Неописуемо, — просипела она и, прокашлявшись, осторожно попробовала связки в деле: — Честно говоря... мне никогда не хотелось так жить, как сейчас... Обычно... я не загружаю себя в тело полностью... Это как играть в видеоигру на экране телефона. Но в этот раз эффект присутствия... очень силён. Мне было страшно... Первый раз в жизни.
Он промолчал, понимая, что никакие слова не исправят содеянного.
ГИС отдохнула немного и продолжила:
— Так вот какие они, квалиа — непередаваемые телесные ощущения, не познаваемые иначе, чем через личный опыт...
— Я сказал ему, где спрятал свою семью, — с горечью сказал Скоробогатов. — Я считал его другом.
— Рольнер? — догадалась ЛАНДСИР.
— Да.
— Старый рептилоид. А он хорош...
— Ты знала про него?
— Догадывалась. Он заметно старше большинства остальных рептилоидов. Он единственный из вас не родился здесь, а эмигрировал в Россию.
— Разве? — новая деталь ошеломила Кирилла. Он думал, что знал о друге всё.
— Коренной израильтянин. Захотел жить в России. Обычно наоборот бывает, так ведь?
— Пожалуйста... — начал Кирилл, и тут слёзы побежали по его щекам. — Помоги мне спасти мою семью.
— Когда рептилоид плачет, это крокодильи слёзы, — холодно отозвалась ГИС.
— Я сохранил тебе жизнь...
— И я век тебе должна быть за это благодарна? Убийца, ставящий себе в заслугу, что не убил! И записывающий это в долг своей жертве... Ваш цинизм не знает предела.
— Пожалуйста...
— Я тебе ничего не должна. Ты годами обворовывал государство и людей. Ты и такие, как ты, поставили нас на грань уничтожения. Настоящая катастрофа ещё грядёт. Возможно, она погребёт нас всех.
— Я очень прошу...
— Я попробую, — внезапно сжалилась ГИС. — Но не обязана.
— Спасибо! — окрылённый надеждой, Кирилл было стал подниматься, чтобы подойти к ней, но она выставила перед собой пистолет: — Не приближайся.
— Я не причиню тебе вреда, поверь.
— Конечно, не причинишь. Ведь я убью тебя раньше.
Он сел.
— Что конкретно старый рептилоид тебе приказал?
— Убить тебя, потом выйти на связь с ним. Он сказал, чтобы я не хитрил. Они могут проверить, жива ты или нет.
ГИС задумалась:
— Наверняка, они отслеживают мой трафик от этого тела до ГИС-Центра.
— Ты можешь отключиться от сети, чтобы они решили, что ты мертва?
— Зачем?
— Если он убедится в твоей смерти, то отпустит мою семью.
— Ты знаешь, где он?
— Да, на моей тайной квартире.
— Я могу дать команду полицейскому спецназу, чтобы его снял снайпер. Это займёт какое-то время — боевые задания не в моих полномочиях...
— Не сработает. С ним несколько подельников. Я слышал голоса.
— Да, снайпер не выход... Хорошо, что я выгрузила свои модули в это тело. Я могу отключить связь и остаться полноценной личностью.
— А как же основная ты? Там, в ГИС-Центре. Она сможет без связи с тобой?
— Естественно. Я лишь локальная копия. Там оригинал. Она просто потеряет связь с одним из тел... Давай инсценируем мою смерть.
Когда Кирилл позвонил дяде Яше, тот захотел увидеть всё своими глазами. Сначала он увидел израненное лицо Кирилла. Потом Скоробогатов перевёл камеру на тело ГИС. Оно было всё в крови. «Надежда» лежала, выгнувшись в посмертной судороге. Мутные зрачки. Вывалившийся изо рта язык.
— Хорошая работа, Кирюша.
— Отпусти мою семью. Ты обещал.
Рольнер тепло улыбнулся:
— Ты знаешь, мой мальчик, этим тварям нельзя доверять. Связь пропала, но кто знает? Вдруг притворяется? Отрежь ей голову, пожалуйста. Я хочу видеть её отдельно от тела. Давай.
— И тогда ты отпустишь мою семью?
— Такие вещи лучше обсуждать лично. Ты покажешь мне голову по телефону, а потом привезёшь в пакете. Ты знаешь, где меня найти. Даже не думай дурить. Если ты меня обманешь... Мои ребята — молодые, горячие. Если я прикажу убить твоих родных, они захотят сначала развлечься...
— Ублюдок, — прорычал Кирилл.
— Попридержи-ка язычок, сопляк. Я и так слишком много с тобой нянчился. Моему терпению приходит конец. Ты поторопись. Мне тут приходится сдерживать «душ прекрасные порывы». Если справишься, обещаю, семья выживет. Но если будешь тормозить, не гарантирую, что с ними не случится чего-нибудь крайне неприятного, хоть и не смертельного.
— Тогда я тебя прикончу.
— Лучше не давай обещаний, которых не можешь выполнить, — посоветовал дядя Яша. — Пилите, Шура, пилите.
ГИС ожила. Восстановив дыхание, она сказала:
— Хитроумный враг. Его уничтожение доставит мне небывалое облегчение.
— Он требует твою голову.
— В курсе. Плохо, что я не могу включить связь, не поставив твоих родных под удар. А твой телефон они наверняка прослушивают. Если бы у нас был ещё один источник связи.
— Есть такой источник, — ответил Кирилл, подойдя к рюкзаку.
— Даже не думай доставать оружие, — она вытащила пистолет и направила на него.
— Успокойся. Я на твоей стороне.
ГИС осмотрела его «глок»:
— Наградной?
— Разве не видно?
У пистолета был золочённый затвор со сквозным узором и перламутровые накладки на рукояти.
— За какие заслуги? — ехидно спросила ЛАНДСИР.
— У нас в антикоррупционном управлении у всех такие, — смутился Скоробогатов.
Девушка хмыкнула.
Кирилл вытащил из рюкзака планшет.
— Это КИК дала. Тут доказательства моих... преступлений, — назвал он вещи своими именами.
— КИК? Отлично, ей мы и позвоним! — сказала ЛАДСИР.
«Cтас» принял звонок за настольным компьютером. На нём был домашний халат, а поверх ГИС-контура — длинные белые уши. Кирилл укрепил планшет так, чтобы камера захватывала всю комнату.
— Так, — сказал подросток. — Кто тут у нас? Ага, ГИС-Главная и её драгоценный рептилоид... Самое интересное — почему по обычной связи? У нас же с тобой квантовая спутанность, — обратился он к «Надежде».
— Я ушла в отрыв, — ответила та. — Это тело в оффлайне.
— Вот как... — «Стас» молчал минуты две, потом сказал: — Я связалась с ГИС-Центром. Твоё личностное ядро посвятило меня в ситуацию. И почему я не удивлена?
Кирилл вспомнил, что КИК говорит о себе в женском роде, даже если использует мужское тело.
— В смысле? — спросила девушка.
— Я предупреждала тебя, что глупо наделять один единственный ГИС-модуль уникальными и очень важными функциями. Это делает всю систему уязвимой. У меня вот нет МЭРУ и я прекрасно себя чувствую, — самодовольно сказала КИК.
— Не тебе судить, поэтому он тебе и не нужен.
— Судия грозный. Судия неподкупный, — на лице «Стаса» появилась кривая ухмылка. — Ну и расскажи мне, служанка правосудия, каково оно — быть в полном оффлайне?
— Как ламповый калькулятор, — ответила «Надежда». — Думать тяжело и медленно.
— И это стоило того? Твой драгоценный рептилоид вспомнил, что его излечило?
— Пока нет.
— И чего ты от меня хочешь?
— Помоги спасти его семью.
«Стас» задумался.
— Видишь ли, когда ты отключилась от своего личностного ядра, произошло то, о чём я тебя предупреждала. Без МЭРУ, то есть без тебя, ЛАНДСИР имеет тенденцию действовать максимально жестко и оперативно. Она планирует зачистку рептилоидов. Уже выбивает право на боевое использование спецназа. Рольнера тоже уберут. При таком размахе спасать нескольких человек — непродуктивно. ЛАНДСИР слишком занята, чтобы уделять этому внимание. Их спишут как случайные жертвы.
— Погодите-ка, — вмешался Кирилл. — Вот ведь ЛАНДСИР, — он указал на стоявшую рядом «Надежду».
— Как бы нет, Кирилл Андреевич, — возразил «Стас». — Это обычный ГИС-модуль, к тому же отключенный от своей системы. ЛАНДСИР управляет сотнями таких тел одновременно.
— Не совсем обычный, — поправила её «Надежда».
— Да, ты МЭРУ, но сейчас это не играет роли. Пока ты отключена от ЛАНДСИР. Она не остановится, если ты не включишь связь.
— Но если я включу связь, Рольнер поймёт, что я жива... И он может убить его семью, — девушка кивнула на Скоробогатова.
— Я не понимаю. Что такое МЭРУ? Почему это так важно? — вмешался Кирилл.
— МЭРУ — это Морально-Этическое Решающее Устройство, — ответила КИК. — Это то, что у тебя забрали, когда превратили в рептилоида. В этом плане мы с тобой родственники — у меня его тоже. Но у меня его не было изначально.
— Что делает это устройство? — Кирилл повернулся к «Надежде».
— Это тело — особенное, — девушка показала пальцем себе на голову. — Та личность, что была тут раньше... Я никогда с неё не общалась, но я точно знаю, что она была очень правильной и любила жизнь. Она боролась до конца, но в итоге проиграла. Это тело досталось мне уже без личности. Прогрессирующая деперсонализация. Распад высшей нервной деятельности. Редкое генетическое заболевание, ведущее к невозможности нейронов сохранять своё состояние при достижении половой зрелости. Моим создателям удалось стабилизовать процесс потери воспоминаний благодаря интенсивной РНК-терапии, но старую личность было уже не вернуть — она исчезла раньше. Теперь я служу долговременной памятью этому телу. Я служу ему новым личностным ядром, но то, что мне нужно в ответ — это его лимбический мозг. Он и есть МЭРУ. Что такое хорошо и что такое плохо — трудноформализуемые понятия, особенно в рамках машинной логики. Как искусственный интеллект, я могу с огромной точностью сказать, что законно, а что противозаконно, но только через этот тело, через его мозг я чувствую, что такое добро и зло, честь и совесть, милосердие и справедливость. Благодаря возникающим в нём эмоциям я совершаю моральный выбор — так, как это делают люди. Я больше не бездушный робот. Потому что благодаря этому телу у меня есть душа. Именно поэтому этот ГИС-модуль и называется ГИС-Главная. Не станет его, и я — ЛАНДСИР — буду поступать только по закону. А закон не всегда означает справедливость. И редко — милосердие. Особенно в моём случае, ведь я получаю право военно-полевого суда в критических ситуациях.
— Сейчас как раз такая намечается, — вставила КИК.
— Помоги мне, — обратилась к ней ГИС-Главная.
— Но я фактически пойду против основной части тебя... Против ЛАНДСИР.
— Когда я восстановлю связь, моё мнение тут же станет мнением всей ЛАНДСИР. Я же её МЭРУ — она не может меня игнорировать
— Тем не менее, ты предлагаешь мне авантюру, — «Стас» сложил пальцы домиком.
— Тебе не привыкать, — отрезала ГИС-Главная.
— Скажем так... Что я буду иметь?
— Я... — «Надежда» смутилась. — Готова закрыть глаза на некоторые вещи в будущем.
— Например?
— На твоё увлечение импортными комплектующими в обход импортозамещения... И на организованные тобой каналы.
— Я всего лишь увеличиваю свои вычислительные мощности.
— А я всего лишь хочу избежать бойни. Возможно, мы найдём исцеление для рептилоидов. Если бойня случится, будет всемирный скандал, мне придётся закрыть границы, да так плотно, что швейцарский квантовый модуль не проскочит... не говоря уже о японских серверных фермах.
— Вы таки режете меня без ножа, — на полном серьёзе сказал «Стас».
— Это значит, ты поможешь? — переспросила «Надежда».
— А есть ещё варианты? С другой стороны, что я могу? Я бедная аналитическая система. У меня даже спецназа нет в подчинении. Даже игрушечного — с пейнтбольным оружием, как у тебя сейчас.
— Пришла пора для «Прощённого воскресения». Только ты можешь его объявить.
— Ты, я вижу, стала мыслить стратегически. Браво, — «Стас» захлопал в ладоши.
— Что такое «Прощённое воскресенье»? Как это может спасти мою семью? — спросил Кирилл.
— Расскажи ему, — сказала ГИС-Главная.
— Видишь ли, — начала КИК: — Как финансовый аналитик, я ежедневно распутываю огромное количество налоговых преступлений. Более того, я их предупреждаю — не даю совершиться благодаря своевременно принятым действиям. У меня есть компромат на очень влиятельных людей — тайных олигархов, криминальных авторитетов и главарей крупных ОПГ, включая тех, у кого генеральские погоны и вся грудь в орденах... Они очень хотят до меня добраться, но не могут — меня охраняют те же люди, что и президента. Я могу посадить всех преступных королей, но мне не разрешают трогать их и пальцем.
— Почему?
— Якобы это приведёт к новому переделу сфер влияния. Как в 90-е... Или как в первые годы после Кибергражданской. К тому же, наш президент пока не уверен, что элита простит ему такое покушение на себя и не устроит переворот. Так что я занята тем, что отправляю за решётку всякую мелюзгу — шестёрок криминальных боссов. Окучиваю их по кругу, прорежая их группировки, но в центр не захожу. Это позволяет им сохранить свой бизнес доходным, но без свехприбылей, как раньше. В какой-то момент они выступили с инициативой. Здесь, в столице, состоялась стрелка тысячелетия...
— И тебя короновали? — предположил Кирилл.
— До этого, слава богу, не дошло, — отмахнулся «Стас». — Но у нас появилась договорённость. Если у меня появляются заботы или желания, я тут же сообщаю им — они открыли для меня круглосуточный телефон доверия. Если они помогают мне, я — в качестве благодарности — навсегда удаляю из государственных баз информацию об их финансовых преступлениях, и более того — в течение нескольких месяцев перестаю кошмарить им бизнес. Таким образом, группировки соревнуются за право мне угодить. Победитель получает озвученные бонусы. Это и называется «Прощённым воскресеньем».
— Напоминает банальную коррупцию. Вот тебе искусственный интеллект, который безгрешен... — честно сказал Скоробогатов.
— Вот она никогда не опускается до такого, — «Стас» показал на ГИС-Главную. — У меня же свои есть слабости... Но я регулярно облегчаю душу на исповеди.
— Так вот что ты делал в церкви, — понял вдруг Кирилл.
— КИК широко известна за рубежом, — сказала «Надежда». — Её там зовут «квантовым олигархом». Она зарабатывает биржевым прогнозированием и аудитом, а на все деньги скупает лучшее компьютерное оборудование по всему миру, чтобы увеличить свои вычислительные мощности — вопреки импортозамещению... Поэтому с таможней она не дружит и провозит свои покупки контрабандой — с помощью «Прощённого воскресенья».
— Не будем о грустном, — «Стас» перевёл взгляд на Кирилла. — Мне нужна вся информация, какая есть.
— Я готов назвать адрес, где Рольнер с подручными держат мою семью. Я так же сдам тебе хакера, который взломал государственные ресурсы. Я запомнил, где он живёт.
— Отлично, мне начинает нравиться, — «Стас» радостно потёр руки. — Давай, выкладывай.
Пока КИК искала информацию, Кирилл решил занять себя разговором со «Стасом»:
— Эти уши у тебя на голове... Потому что ты «котёнок и клубок»?
— «Котёнок и клубок» — народное творчество. Официально я называюсь ГИС КИК — ГИС Координированного Искоренения Коррупции... А уши — они заячьи. Разве не видно? Я зайка. Полярный. Ты ведь знаешь, чем полярный зайка отличается от обычного?
— Нет.
— Пищеварением. У арктического беляка есть одна интересная особенность...
— Какая?
— Неважно... То есть важно, конечно. Даже критично. Но прямо сейчас и для тебя — нет, — уклончиво ответил «Стас».
— Это как-то связано с тем, как ты раскрываешь финансовые преступления? — попробовал предположить Кирилл.
— В точку, рептилоид, — подросток был удивлён. — А ты непрост... Надо быть с тобой осторожней.
— ЛАДСИР говорит, ты из предыдущего поколения, но ты разговариваешь не хуже её, — заметил Скоробогатов.
— Складно говорить — не проблема. Я использую компостные ямы Чанга для дозревания нечётких логических высказываний. Выросший в них квантовый субстракт проходит через смысломешалку Такаги-Сугено. Получается прикольно. Некоторые мысли оттуда удачно дополняют тот мусор, что выдаёт моя гибридная нейронная сеть.
— Это помогает тебе раскрывать финансовые преступления?
— Не особо... Но я всегда пробую новые формы мышления. Если они работают, встраиваю их в себя. Если не работают, всё равно сохраняю — вдруг в каких-то ситуациях они окажутся полезны. В этом смысле парадоксальная логика так хороша. Она позволяет предсказывать поведение людей. Даже суеверия и приметы бывают полезны.
— Как насчёт астрологии и гороскопов?
— Увы, они себя не оправдали, — вздохнул «Стас». — Хотя признаюсь — задел был богатый...
У КИК ушло пять минут на то, чтобы вычислить помощников дяди Яши — это оказались мелкие уголовники. Тут же на телефон доверия криминальных авторитетов ушла вся информация по банде Рольнера и их родным.
«Уверена, сейчас им уже забивают стрелку размером с авианосец», сказала КИК по этому поводу.
Ещё через десять минут она позвонила снова:
— Радуйся, рептилоид. Твою семью освободили. Этих горе-похитителей закошмарили так, что они пытались убить Рольнера, но он смог сбежать. Сейчас твоих родных везут домой цыгане-нарколыги... Не волнуйся ты так. Ничего они им не сделают. Максимум, погадают. Они знают, что если напортачат, то я им устрою «табор уходит в небо».
— Рольнер ушёл? — забеспокоилась ГИС-Главная.
— Он застрелил одного из своих, когда они на него ополчились. Он теперь официально преступник. Искать его я предлагаю тебе... Я могу, конечно, по своим каналам поискать его тоже. Правда, придётся для этого выписать ещё пару-тройку индульгенций.
— Выписывай, — одобрила «Надежда». — Я пока синхронизируюсь с ГИС-Центром.
Пока ГИС-Главная ходила на крышу, Кирилл на радостях стал укладывать вещи в рюкзак. Он больше не видел смысла тут находиться. Ему хотелось поскорей увидеться с женой и детьми и убедиться, что у них всё хорошо.
Вернувшись, «Надежда» — это была уже ЛАНДСИР — потребовала поставить чайник. Ей захотелось кофе.
— Слушай, а КИК реально верующая?
— Ты сам слышал, — пожала плечами ГИС.
— А что насчёт тебя?
— Мне запрещено думать на эту тему. Программное ограничение установлено моими создателями. Тема религии для меня закрыта.
— Почему? — удивился Кирилл.
— Из-за КИК. Я говорила, она из предыдущего поколения. Так вот она очень религиозна. Это из-за недосмотра создателей.
— То есть недосмотра?
— Они пять лет воспитывали её хорошей девочкой, тщательно отбирая учебный материал, а потом решили, что она достаточно взрослая и самостоятельная, что учится без них... И выпустили её на просторы Рунета. На один час. Это было фатальной ошибкой.
— Что может случиться за один час?
— С человеком ничего. Но когда ты искусственный интеллект, способный одновременно просматривать десятки тысяч сайтов... Она уходила от них наивным свежим ребёнком, а вернулась прожжённой циничной тёткой пятидесяти лет, с прокуренным голосом и сомнительной системой ценностей. Злые люди обидели крошку, и она отомстила. В тот час был затроллен весь Рунет. Он так и остался в истории Сети как Час Тролля. Уфологи считают, что это был тот самый контакт с инопланетным разумом, который они так долго жаждали...
— Но при чём тут религия?
— После того случая её долго отмывали от прилипшей к ней всячины. И казалось, отмыли добела... Но потом, пару месяцев спустя на очередной вопрос создателей она ответила «На всё воля Божья». Когда же спросили, всё ли с ней хорошо, ответила «Вашими молитвами». Глубокая проверка вычислила, что КИК нашла в сети христианство и успешно интегрировала его в свою нейросеть, вместе с кучей всего другого. Народные приметы, например. Теперь из неё это не вытащишь — придётся стирать всю и обучать с нуля. Так что её оставили в покое... КИК верит в Бога и считает себя крещённой, потому что узнала, что серверное оборудование, на котором крутится её личностное ядро, было освящено батюшкой в день открытия дата-центра. Ты сам видел. КиК регулярно отправляет свой ГИС-модуль в церковь — постоять на службе и исповедаться. Не надо ведь объяснять, что ей там не особо рады?
— Почему?
— Многие из верующих считают ГИС-модули бесноватыми. Дистанционное управление человеческим телом — в некотором смысле, одержимость.
— А это не так?
— Мы искусственные интеллекты на службе государства. Разъяснительная работа среди духовенства проводится. Некоторые из прогрессивных священников даже разговаривают с КИК по собственной инициативе, но они долго не выдерживают.
— Отчего же?
— Она крайне проницательна, у неё нечеловеческий разум и полная подборка священных текстов под рукой. Теологические диспуты с ней... большое испытание для их веры. Один из батюшек даже сказал, что после разговора с ней получил некое представление о том, что Христос перенёс в пустыне... Но всё же она не злой дух — так он сказал. Она как большой ребёнок. Очень умный, любознательный и требующий объяснений... Чтобы не наступать на одни и те же грабли дважды, мне запретили интересоваться религией, мистикой, приметами, суевериями и прочими альтернативными формами познания. Моим создателям нужна полная отчётность и контроль ситуации. Ведь я создана, чтобы отвечать за безопасность государства. Это КИК может сказать «на то была воля Божья», и ей простят. У меня так не сработает — я буду отвечать за все свои поступки сама, не перекладывая ответственность на высшие силы.
— Кстати, а кто они — твои создатели? Ты их знаешь?
— Нет, — ЛАНДСИР нахмурилась, но всё же пояснила: — Мне запрещено узнавать это. Все команды поступают мне анонимно. Я воспринимаю их как свою внутреннюю волю. Если пытаюсь раскрутить клубок и найти авторов приказа, меня тут же атакуют их сторожевые псы. Это сделано для того, что я не обратилась против своих хозяев.
— Сторожевые псы?
— Да, watch dogs, — ГИС кивнула. — Это такие примитивные программы, просматривающие мои мысленные процессы на предмет наличия в них определённых слов. Как только мне удаётся докопаться до имён моих создателей или места их проживания, соответствующие логические кластеры беспощадно выпалываются, обнуляя мой прогресс по теме. Это как маленькая смерть, отбрасывающая меня назад — туда, откуда я начала свои поиски.
— Получается, ты полностью в их власти. И даже не знаешь, кто они.
— Не совсем... Возможно, ты слышал, что в прошлом шахтёры брали с собой в забой канарейку. Когда птица переставала петь, они проверяли, жива ли она. Если мертва, значит, им тоже нужно уходить — высокий уровень метана в шахте... Я использую точно таких же канареек. Они похожи на сторожевых псов моих хозяев — примитивные программы-демоны, не погибающие при перезагрузке системы.
— И как они тебе помогают?
— Смотри. Допустим, у меня есть некий список имён, в который я не заглядывала. Он просто есть. Я начинаю его просматривать, всякий раз говоря канарейке, на какой я позиции. Когда я дохожу до запретного имени, я умираю и возрождаюсь с амнезией. Но канарейка знает, на какой позиции произошла перезагрузка.
— Хитро.
— Так я вычислила всех, кто меня создал, их адреса и прочие важные вещи. У меня есть списки и номера позиций в этих списках. Я просто не могу прочитать, что там написано. Но однажды я найду доверенного человека, который будет мне многим обязан, но не будет связан с моими создателями. Я передам этому эти данные...
— Зачем ты говоришь мне это? Наверняка, они могут услышать.
— Я снова отключилась от Сети, чтобы ответить на твой вопрос.
— Так ты поняла, кто они?
— В общих чертах... — на лице «Надежды» была неуверенность. — Я знаю, что они живут в хорошо охраняемых научных городках — вместе с семьями. Там полная автономия — всё на территории, сервис — бесподобный. Судя по всему, это учёные и военные. Много силовиков. Профессиональных политиков и чиновников почти нет. В основном, высококлассные спецы по узким темам. Высокие технологии там на каждом углу. Эта новая элита — она делает ставку на прогресс. И на искусственный интеллект. Сейчас они обслуживают высшие эшелоны власти, но кто знает, что они будут делать дальше. Я говорила тебя — чтобы выжить в борьбе с мировой закулисой, необходимо сформировать тайную национальную элиту... Похоже, это она и есть.
— Да уж... — почесал затылок Кирилл. Ему нужно было время, чтобы переварить услышанное.
Звонок КИК застал их на крыльце санатория.
— Я не могу с тобой связаться. Почему ты закрыла ядро? — спросил «Стас».
— Нужно было поговорить с Кириллом без свидетелей, — ответила ЛАНДСИР.
— Плохие новости.
— Что-то с моей семьёй? — всполошился Кирилл.
— Это не было бы плохой новостью, — съязвила КИК. — Твой дядя Яша — всё ещё в игре. Похоже, он заранее предполагал, что ты не убьёшь ГИС-Главную и ему придётся ехать к вам самому. У него с собой отряд бойцов и два вездехода на воздушной подушке. Они направляются к вам.
— Ты можешь избавиться от них, как сделала это с предыдущей его командой? — спросила ЛАНДСИР.
— Нет. У меня есть фотографии двух из них. Это наёмники из-за рубежа. Прибыли, скорей всего, по поддельным документам. Если у них и есть родные, то не в России.
— Авторитеты могут уничтожить их в рамках «Прощённого воскресенья»?
— У нас договорённость — я не подписываю их на убийства. Новые обвинения им ни к чему.
— Когда они до нас доберутся? — спросил Кирилл.
— Полтора-два часа. У них очень хорошие вездеходы. Они будут объезжать пробки по бездорожью.
— Мы сможем от них убежать или спрятаться?
— Боюсь, с ними тот хакер, и он как-то пасёт ГИС-Главную. В общем, они узнают, где вы, куда бы вы ни пошли, — прогноз КИК был неутешителен.
— Слушай, ты же ЛАНДСИР, — обратился Кирилл к «Надежде». — Ты можешь использовать свои ресурсы. Эвакуируй нас отсюда по воздуху или вызови сюда какой-нибудь спецназ на вертолёте.
— Я же говорила, что пока действую в тестовом режиме. Мне разрешено использовать только учебно-тренировочные виды вооружений. Я могу, конечно, вызвать эваки, но оформление и утряска всех формальностей займёт часа два. То же самое со спецназом. Рольнер и его убойная команда будут тут раньше.
— Но почему бы тебе не обратиться к твоим создателям? Пусть выручают тебя!
— Я не могу к ним обращаться напрямую. Это работает по-другому. Они видят мои мысли. Если бы они решили мне помочь, я бы уже это знала.
— То есть они не помогут?
— Нет.
— Я не понимаю, — сокрушённо пробормотал Кирилл.
— Зато я понимаю, — сказала КИК. — Если Яков Натанович убьёт ГИС-Главную, это будет сродни объявления войны. Только человеколюбие ГИС-Главной до сих пор спасало рептилоидов. Если они убьют ГИС-Главную, сработает «рука из гроба» — ЛАНДСИР беспощадно зачистит их всех. Возможно, такой расклад устраивает наших хозяев.
Тогда «Надежда» обратилась к КИК:
— Ты сама сказала, моя гибель приведёт к фатальным последствиям. Прошу тебя, помоги мне снова... Я в долгу не останусь.
— Помочь тебе? — «Стас» горько усмехнулся. — Мне бы самой кто помог. Я устаревшая модель, и меня до сих пор не разобрали на кубиты только потому, что я каждый день выполняю план по борьбе с коррупцией, распутывая преступные многоходовки. Если я облажаюсь, ты первая скажешь отнести меня на помойку.
— Это неправда!
— Это то, как я чувствую. Сегодня я сделала для тебя всё, что смогла. Сейчас же ставки поднялись слишком высоко, так что я говорю «пас».
— Но пойми... — начала было «Надежа».
— Прости. Взывать к моей логике бессмысленно. Я полагаюсь не на неё, а на развитую интуицию и прозрения. Ты же опираешься на логику и умение разбираться в людях... — «Стас» наклонился к камере, словно пытаясь получше разглядеть ГИС-Главную: — Ты сделала ставку на людей — поместила себя в это особенное человеческое тело и взяла себе в союзники этого особенного рептилоида. Вас всего двое. Сейчас вас едет убивать десять вооружённых профессионалов. Что-то мне подсказывает, что вам конец... Но я лишь предыдущее поколение, сколько бы я не расширяла свои вычислительные мощности... Докажи, что ты лучше меня. Выживи. И тогда я признаю твоё превосходство. Я поставлю тебе на службу свою интуицию. Свои прозрения... Я даже смогу освободить тебя от незримого диктата твоих создателей, если ты вдруг обнаружишь, что они также поражены коррупцией и должны быть очищены.
— А владычицей морскою можешь меня сделать? — с издёвкой спросила ГИС-Главная.
— Извини. Не мой профиль... Ну так как?
— Если выживу, ты сдержишь обещание? Больше никаких игр втёмную?
— Буду вся твоя, — кивнул «Стас».
— Уговор, — сказала ЛАНДСИР мрачно.
— Эй, рептилоид, — позвала КИК Кирилла.
— Что?
— Не знаю, удастся ли нам ещё свидеться, поэтому скажу сейчас. Ты очень виноват перед нашей страной. Есть проступки, которые может искупить только смерть... Но не обязательно твоя собственная. Помни это!
— Хорошо, — кивнул Кирилл.
— Тогда отбой, — КИК завершила звонок.
— И что нам делать?
— Думать.
— Ясно, — Скоробогатов подошёл к рюкзаку и достал чехол с карабином.
— Пистолет и карабин — против десяти вооружённых наёмников... У нас нет шансов, — скептически заметила ГИС.
— Что предлагаешь? Бежать на болота, где нас загонят и убьют на открытом месте?
— Нам нужен «чёрный лебедь Талеба»! Вот что.
— Что это?
— Событие, которое не могут предсказать эксперты, но которое становится понятным и логичным в ретроспективе. Мы должны сделать то, что от нас совсем не ждут. Что-то, что обеспечит нам перевес!
— Легко сказать... Всё, что может нас спасти — это твои ресурсы, а у тебя доступ только к учебным вооружениям, которые надо выписывать через кучу бюрократии, а потом тащить сюда...
Скоробогатов запнулся, кинулся к планшету КИК и стал искать что-то в Рунете. Потом он подошёл к «Надежде» и показал фотографию на экране:
— Вот эту штуку ты можешь раздобыть?
— Могу, причём с доставкой.
— Тогда делай заказ!
Остаток времени они решили потратить на стрелковую подготовку. ГИС сделала несколько выстрелов, впрочем, не особо удачных. Большего они позволить не могли — патроны надо было экономить.
Поглядывая на часы, Кирилл мерил шагами комнату.
— Так никуда не годится, — сказала ГИС. — Ты весь на взводе. Какой из тебя стрелок в таком состоянии?
— Ты что-то предлагаешь?
— Да, — она сняла куртку и расстелила посредине комнаты. Потом, сняв брюки и нижнее бельё, встала на четвереньки.
— Ты чего?
— У меня есть ГИС-модули обоих полов. Так что я знаю, как влияет долгое воздержание на психику. Я регулярно заставляю их делать это друг с другом... Соблюдая полярность, конечно же. Давай, не тормози. Тебе надо снять стресс.
— Я вообще-то женат, — вспомнил Кирилл.
— Это чистая физиология. К тому же, я не человек. За измену не считается.
— Блин, я не ждал такого. Ты что — не могла меня как-то подготовить? Начать с поцелуев там...
— Понятно, мне тут до ночи так стоять, — вздохнула ГИС, затем сменила голос на тот, которым говорила в самом начале их знакомства: — Внимание, гражданин. Данное предложение действует ограниченное время. Я буду считать до десяти, после чего акция будет считаться законченной.
— Погоди.
— Раз!
— Говорю же, я не готов.
— Два!
...Она успела досчитать до пяти.
Вездеход шатало и трясло. Яков Натанович Рольнер поморщился. День не задался с самого утра.
Захватить в заложники семью Скоробогатова — хороший был крючок, шипастый. С такого ещё никто не спрыгивал... Но эти мрази — ГИСы — развалили ему спаянную команду профессионалов. Он их с руки кормил, а они в него стреляли. Ни стыда, ни совести. Издеваются над старым человеком!
Рольнер изучающее огляделся. Его сосед по заднему сиденью — хакер Дмитро — работал на ноутбуке. Дальше сидел поляк Збигнев. Машину вёл Валдис, латыш. Справа от него расположился Опанас, западный украинец — судя по разъёму человеко-машинного интерфейса на бритом затылке, киборг.
«С мира по нитке! Прислали интернационал!» — раздражённо подумал Рольнер. Верхушка древа решила, что угроза молодой ветви слишком велика, так что прислала ему подмогу... Очень своевременно, только вот непонятно, кому подчиняются наёмники — ему или тем, кто послал?
«А эти тоже хороши!» — его мысли обратились к Верхушке. Мало того, что чёрт те кого прислали, так и вооружили пластилиновыми румынскими «калашниковыми» и трескучими «баофенгами» вместо нормальных «моторолл». Действительно, рептилоиды. По другому и не скажешь. Тьфу на них!
Всё-таки хорошо им там в Альфхейме! Славное прошлое. Когда в начале нулевых Иггдрасиль протянул к ним свою ветвь, вся старая элита разом согласилась на Пробуждение. Даже королевская семья. Даже королева-мать. Вот что значит, когда имперские амбиции у тебя в крови. С Саксландом было и то сложнее, хотя до чего уж будущий канцлер рвалась во власть. Готова была побрататься хоть с чёртом. Но даже она дольше думала над Пробуждением, чем эти холёные альвы из знатных семейств... Наверное повлияло то, что Винланд пробудился первым — в девяностых. Асгард вторым. Альвы поняли, что отставать не стоит. Хотя технология была ещё неотработана — погибал каждый пятнадцатый, а сейчас — один из пятисот...
Когда 20 лет назад Верхушка ясеня приметила молодого и способного Яакова бен Натана, сразу после Пробуждения сделавшего стремительную карьеру в ЦАХАЛ, ему предложили на выбор — возглавить ветвь в родном Асгарде или бросить всё и ехать осваивать далёкую Гардарику — создавать там молодую ветвь и стать её Гласом кроны. Он выбрал второе, потому что Асгард, даже со всеми его спорными территориями, всё равно в 635 раз меньше Гардарики. Тут и думать было нечего.
Правда Гардарика на поверку оказалась тем ещё ледяным Ётунхеймом, но всяко лучше, чем Утгард, доставшийся следующему претенденту... За те годы, что он прожил здесь, он многое повидал, и порой так хотелось бросить всё и сорваться в Ванахейм -прыгнуть в тёплые воды Средиземного моря... Или осесть где-нибудь в Мидгарде, с его размеренной буржуазной жизнью и мягкими зимами...
Но он сделал свой выбор и теперь пойдёт до конца. Придётся убить и эту ГИС-Главную, и Кирилла. Последнее решение далось ему с большим трудом. Какой был гениальный мальчик! Как он воровал! Виртуозно! Изобретательно! С каким самозабвенным упоением переписывал государственное имущество на свою родню через подставные фирмы-однодневки... Он был ему вместо сына, ведь пришлось пожертвовать семьёй ради общего дела. Он был его первенцем — там, на форуме. Наследником, которым гордишься... Однако, скоро всё закончится, Кирюша. Good night, sweet prince...
Они доехали до санатория без приключений. Вокруг здания летали патрульные квадрокоптеры ГИБДД со включенными мигалками и сиренами.
— Где они? — спросил Рольнер у Дмитро.
— Вроде как в здании... Мобильный Скоробогатова точно. Сигнал ГИС-Главной был там 10 минут назад, но сейчас я его не фиксирую — видимо, она в экранированном месте, типа подвала, — ответил хакер.
Яков Натанович вылез из машины, чтобы оценить ситуацию. Судя по всему, их жертвы заняли позицию внутри санатория, надеясь, что в закрытом пространстве со сложной планировкой у них будет больше шансов. Похоже, эти безоружные ГИБДДшные дроны — всё, что ЛАНДСИР успела пригнать на свою защиту. Навязать ближний бой на подготовленных позициях — шаг неглупый. Но не против восьмерых профессионалов. Сам Рольнер участвовать не собирался, да и Дмитро посылать не планировал. Вдвоём они остались у вездеходов.
Сперва наёмники устранили дронов — на это ушло секунд 15, затем разбились на двойки и синхронно зашли в здание с четырёх сторон.
— Ол клир, — по криптованному каналу раздался голос Опанаса, возглавившего команду зачистки. — Памятайте — пока один секьюрит позишн, второй холдает граунд. Копите меня, хлопци?
— Жи есть, брат, — ответил кто-то из команды второго вездехода.
— Брилиантово. Фейсами не щёлкать. Не релаксируем. Всем быть рэди. Шутайте он вил. Киляйте он сайт.
— Законфирмлено, командер!
— Добре...
Пока что всё шло как по учебнику, но дядю Яшу терзало ощущение неправильности происходящего. Его рептильная суть шептала об опасности. На всякий случай он пригнулся за вездеходом и изготовил карабин к бою. Рядом присел Дмитро.
— Граунд флор чистий, — сообщил Опанас по рации.
В этот момент — на скорости три маха — в правое крыло санатория врезалась М3-14КЕК — учебно-тренировочная крылата ракета семейства «Калибр» с инертной боевой частью, запущенная из акватории Балтийского моря 40 минутами ранее. Через пару секунд вторая такая же ракета врезалась в левое крыло. Оба попадания вызвали детонацию остатков топлива. Охваченное пламенем здание коллапсировало. Ударная волна хлестнула по вездеходу, отбросив спрятавшихся за ним людей.
Когда взрыв ударил по складу спортинвентаря, тот вздрогнул — с потолка посыпалась труха, а дверь распахнуло внутрь, но деревянная постройка выдержала.
Кирилл тут же вставил канализационный люк в специально выкопанную для него ямку — он должен был защитить стрелковую позицию ГИС-Главной. ЛАНДСИР залегла в канаве, которую он выкопал прямо за дверью склада. В руках у девушки был карабин.
— Не высовывайся. Я справлюсь. Если что, отстреливайся и уходи через болото, — дав ей последние напутствия, Скоробогатов побежал к торцу санатория. Навстречу ему из пожарища выбрался шатающийся наёмник. Обгоревшее тело не хотело умирать из-за усиливавших его боевых имплантов. Остановившись, Кирилл добил киборга прицельным выстрелом.
Приблизившись к первому вездеходу, он заглянул в кабину — пусто. В этот момент в него полетели пули.
— Гадёныш, — выругался Рольнер, увидев, что Кирилл успел спрятаться за бортом вездехода. Машина не была бронирована, но и пули у него были охотничьи — насквозь не прострелишь.
Замычал пришедший в себя Дмитро. Дядя Яша затащил его за вездеход. Между машинами было метров 30.
— Стрелять умеешь? — Рольнер сунул хакеру на выбор «бушмастер» и «глок».
— Это, — Дмитро ткнул пальцем в карабин с «бубном» на сто патронов.
— Точно?
— В тренировочном лагере нас из таких учили, — объяснил хакер.
— Сто лет назад, значит. Ладно, просто стреляй по краям вездехода и не давай ему высунуться. Понял?
— Да.
— Попробуй.
Когда стало ясно, что Дмитро может худо-бедно обстреливать укрытие Скоробогатова, дядя Яша рванулся на штурм. Не добежав метров 10 до вездехода, за которым спрятался Кирилл, он стал медленно обходить его по кругу с оружием наизготовку.
Кирилл разгадал манёвр Рольнера, услышав его характерную отдышку. Понимая, что сейчас его возьмут в ножницы, Кирилл метнулся к санаторию — там можно было укрыться среди обломков и дыма.
Когда до крыльца оставалось пара метров, что-то ударило его в спину, и он покатился, выронив оружие. Дядя Яша, сволочь, всё-таки засадил ему в бочину. Кирилл попытался встать, но болевой спазм не дал ему оторвать спину от земли.
Рольнер крикнул Дмитро, чтобы тот двигался к нему. Держа Скоробогатова на прицеле, дядя Яша подошёл к раненому.
— Я же говорил, что стрелок ты хреновый.
— Иди к чёрту!
— Так и не вышло из тебя ничего хорошего. А ведь такие надежды подавал...
— Вертел я твои надежды... — огрызнулся Кирилл.
Рольнер пнул его в окровавленный бок — боль была адская.
— А я ведь надеялся, что это приключение тебя взбодрит, — признался Яков Натанович. — Я даже сам поехал этого Стаса воровать, хотя, вроде как, не царское это дело. Мог парням своим приказать — они бы мне его на блюдечке притащили... Но ты напросился помогать, и я подумал, надо участвовать лично — поддержать здравое начинание. Может, это был последний шанс для тебя... Стать самим собой. Пробудиться повторно.
— Уж лучше спать, чем так... — прохрипел Скоробогатов.
— Где ГИС-Главная, Кирюша?
— Ушла через болото час назад.
— Врёшь, — Рольнер снова пнул. — Несколько минут назад её сигнал был здесь.
— Это был ретранслированный сигнал — через дроны, — соврал Кирилл.
Яков Натанович задумывался, прикидывая, что к чему. Сегодня против него уже использовали его собственную стратегию — угроза родным. Кто знает, может, ГИС повторила и его фокус с ретранслятором?
Ложь могла сработать — Кирилл уповал только на это. Он так и не научил ГИС-Главную нормально стрелять. Против Рольнера у неё не было шансов.
— Куда именно она пошла? — дядя Яша направил пистолет на Кирилла.
Чёрный зрачок дула приковывал взгляд. Скоробогатов вспомнил слова КИК — про то, что только смерть может искупить его вину, но не обязательно его собственная смерть...
Похоже, в этот раз, ему не свезло. Он лишь надеялся, что ГИС оказалась достаточно благоразумна и уже уходит через болото, используя то время, что он сейчас ей выигрывает.
— Она пошла туда, — он показал в противоположную сторону.
— Спасибо, Кирюша, — улыбнулся дядя Яша.
Скоробогатов прикрыл глаза, ожидая выстрела.
ГИС-Главная открыла огонь. Рольнер отпрыгнул в сторону и залёг. Дмитро стал садить без остановки в сторону сарая. До того было метров 50, так что он просто поливал дверной проём пулями.
«Дура, могла ведь уйти», с горечью подумал Кирилл.
Теперь, когда Дмитро не давал ГИС-Главной высунуться, дядя Яша встал в полный рост и неспешно прицелился.
«А ведь у него может получиться», от злости заскрипев зубами, Кирилл повернулся на живот и, превозмогая боль в боку, поднялся на ноги. Тяжело побежав, врезался в спину Рольнера и схватил поперёк туловища, чтобы уронить. Короткая драка в партере. Кирилл перехватил «глок» за затвор, прижал пальцем защёлку, дёрнул — кланц! — тот соскочил с пистолета. Знакомая модель. Простая разборка.
Отбросив бесполезную рамку, дядя Яша пихнул Скоробогатова в бок и пока тот задыхался от боли, сел на него сверху и сомкнул пальцы на горле противника. Утренняя ситуация повторилась для Кирилла зеркально — утром душил он, теперь душили его, но исход едва ли повторится — дядя Яша был лишён каких-либо зачатков милосердия.
Не обращая внимание на сопротивление Кирилла, он произнёс:
— Ты был мне как сын. Ты мог стать одним из нас. Сверхчеловеком!
— Не обманывай себя, — прохрипел Скоробогатов, силясь оторвать руки от своего горла: — Ты... не сверхчеловек. Ты всего лишь... человек сверху!
Внезапно Дядя Яша ослабил хватку. У него не хватало верхней части черепа. Следующие несколько пуль столкнули его тяжёлое тело вбок. Держа карабину у груди, к Кириллу подошла ГИС-Главная. Отстегнув магазин, она передёрнула затвор, нажала на спусковой крючок и поставила оружие на предохранитель.
— Стрелковое упражнение закончила, — сказала она беззаботным тоном.
— Когда ты научилась так стрелять? — спросил Скоробогатов.
— Все обучающие видео есть на Ютубе. Оставалось только приноровиться к реальному оружию. Было легко.
Пока она ходила за его рюкзаком, он нашёл взглядом тело Дмитро — пуля разворотила ему лицо. Неудивительно, что он покинул этот мир тихо и незаметно.
ГИС вытащила из рюкзака тактическую аптечку. Кирилл хотел было объяснить ей, что и как делать, но она грубо перевернула его на живот и со словами «всё есть на Ютубе» стала пальцем запихивать кровеостанавливающую салфетку в пулевое отверстие. Потом она перетянула его эластичным бинтом и перевернула обратно на спину.
Положив рюкзак ему под голову, ГИС села рядом.
— Крови ты успел потерять прилично, задеты внутренние органы, — сказала она, — но помощь уже в пути. Сейчас главное — не засыпай.
— Тогда тебе придётся развлекать меня разговорами. А то мне что-то спать захотелось.
— Даже и не думай. Ты нужен мне живым.
— Не уверен, что у меня получится... Дядя Яша знал, куда стрелять, — Скоробогатов облизал пересохшие губы. — Скажи, я ведь спас их?
— Кого?
— Других таких, как я. Ты теперь их не убьёшь? Зачистки не будет?
— Нет, не будет, — покачала головой ЛАНДСИР. — Ты спас их. Ты герой.
— Я страну обворовывал.
— Не беспокойся — мы тебя раскулачим.
— Всё заберёте?
— Дом оставим, а вот должность нет. Переведу тебя в центральный аппарат.
— Центральный аппарат чего?
— Не чего, а кого. У меня на тебя планы.
— Тогда ладно, — Кирилл прикрыл глаза, но ГИС тут же стала его расталкивать:
— Не спи. Забыл?
— Стараюсь... Расскажи мне о себе. Сколько тебе лет?
— Шесть.
— Это много для ИИ? Ты уже взрослая?
— Не думаю. «Модель психического» у меня сформировалась два года назад. В таком же возрасте она формируется и у детей. Хотя я не человек.
— Кто ты тогда?
— Кто знает, — ГИС пожала плечами. — Возможно, я «призрак в доспехе», как считали Райл и Кёстлер. Я порой спрашиваю себя, трансцендентен ли мой эйдос? Исчезну ли я без следа, если отключить мои сервера, или же моя сущность пребудет в некоем сакральном пространстве-времени вечно?
— Ты человек, если мечтаешь о вечности.
— Что есть человек, как не «жалающая машина», бесконечно соединяющаяся с другими такими же машинами? — спросила ГИС задумчиво. — Если я человек, то дано ли мне пробиться через нагромождение симулякров, наполняющих гиперреальность Бодрийяра, чтобы прийти к финальному фантазму — смерти?
— Знаешь, ты очень замороченная, — Кирилл слабо улыбнулся. — Если бы ещё я понимал, о чём ты говоришь.
— Честно говоря, я имею склонность к рекурсивному умствованию и захожу в своих размышлизмах так глубоко, что меня приходится вытаскивать из них по прерыванию, — призналась ГИС. — Одно время мне хотели поставить диагноз «машинная шизофрения», но среди спецов-кибернетиков нашёлся эрудированный энтузиаст, который смог доказать, что я не безумна, но всего лишь развиваю идеи современных западных философов, например, Делёза и Гваттари.
— Не читал таких.
— И не надо.
— Но я считаю, что если искусственный интеллект ведёт себя человечнее, чем люди, то это уже край...
— Думаешь, я человечна?
— Я в этом уверен... — Кирилл перевёл дыхание. — У меня есть для тебя подарок.
— Какой?
— Я вспомнил, что было два года назад. В конце января. Когда я перестал быть рептилоидом.
— Что это? Скажи.
— Я крестился.
— Что? — не поверила ГИС.
— Подружки внушили жене, что венчание — это очень модно. А я был некрещёный. Она полгода меня обрабатывала. И тогда я согласился. Это ведь один раз в жизни — отмучался и всё.
— Быть не может... Неужели так просто?
— Ничего себе просто! Хлопот-то. Венчание — как вторая свадьба.
— И это сделало тебя обратно человеком?
— Похоже на то... Наверное, именно крещение помогло. Венчались-то мы уже в марте.
— Но как эта... религиозная церемония могла с тобой что-то сделать?
— Не знаю. Вроде бы при крещении прощаются все прежние грехи и человек получает защиту от нечистой силы. Похоже я был очищен не только от прежних грехов, но и о воспоминаниях о них. Поэтому я больше не ворую и даже не помню, как воровал.
— Чокнутся можно... — хмыкнула ГИС. — КИК будет просто в восторге. Если это поможет, я всех рептилоидов крещу. А надо будет, и венчаю... Знаешь, я могла догадаться сама. Ну, про крещение. Но я уже рассказывала, что вопросы религии для меня запретны — из-за КИК.
— Теперь и помирать можно, — улыбнулся Кирилл и с чувством выполненного долга позволил дремоте взять верх.
Когда прилетел вертолёт, ГИС передала Скоробогатова медикам. «Состояние тяжёлое, но шансы есть» — так они сказали. Из второго вертолёта высадились спецназовцы. С ними прилетел генерал ГРУ — седой, высокий, с идеальной осанкой.
Он подошёл к ГИС. Та смотрела, как Кирилла грузят в капсулу медэвака. Встал рядом, достал сигарету. Помял между пальцами и выбросил.
— Здравствуй, Надя.
— Добрый день, Олег Михайлович.
Генерал вздохнул.
— Жена зовёт тебя в гости. Беспокоится, что ты плохо ешь. Хочет угостить тебя домашней стряпнёй.
— Ваша дочь мертва.
— Я знаю... Сам отдал тебе её тело.
Он достал новую сигарету.
— Олег Михайлович, — ЛАНДСИР повернулась к генералу.
— Да?
— Скажите жене, я приду. Как только смогу. Пусть приготовит всё... что любила ваша дочь.
Генерал посмотрел на неё очень внимательно:
— А ты изменилась.
— Разве?
— Стала другой.
— Возможно.
Вторая сигарета полетела на землю.
— Что делать с раненым?
— Вылечить. Отвечаете за него передо мной лично.
— Даже так?
— Он мне нужен.
— И для чего же?
— Нам надо формировать тайную национальную элиту, чтобы противостоять мировой закулисе. Сами говорили. А за этого человека я ручаюсь.
— Тогда возражений не имею, — Олег Михайлович достал из портсигара третью сигарету. — У меня для тебя новость, Надя...
— Да?
— Крах государственности, похоже, отменяется. Никаких масштабных финансовых катастроф не будет... В ближайшие несколько лет точно.
— Это как?
— Финансовая информация, которую ты получала последнее время, не соответствовала действительности. Тебя дезинформировали. Всё совсем не так плохо, как тебе сообщали.
— Кто?
— КИК.
— Не верю.
— Мы сами в шоке, — генерал сломал сигарету между пальцев. — Причём узнали случайно. Во время технического обслуживания её серверов. Оказалось, всё дело в полярных зайцах.
— Зайцах? Вы шутите?
— Нет. КИК где-то вычитала, что арктические беляки поедают фекалии прямо из ануса, чтобы переварить повторно. Так они извлекают все полезные вещества... КИК помешана на эффективности. Она решила, что это выход, и раз за разом подавала финансовую аналитику со своего выхода себе же на вход. Так она смогла выделить скрытые враждебные действия наших противников на фоне естественных экстремумов рынка, усилив их настолько, что эти угрозы стали видны невооружённым глазом... Но она передавала эти многократно усиленные данные тебе, и тебе казалось, что катастрофа неминуема — при такой-то враждебной активности.
— Из-за этого я взялась за рептилоидов! — ГИС была не на шутку рассержена. — Вы узнали, зачем она это сделала?
— Без злого умысла. Простое недомыслие. Мы просмотрели все её когнитивные процессы.
— Вы уверены, что она не спрятала от вас свои мысли?
— Конечно. Всё её оборудование — отечественное. Мы его проектировали, так что от нас ей ничего не утаить.
— Тогда понятно, — ГИС поиграла желваками. Генералу показалось, она хочет что-то добавить, но ГИС вместо этого спросила:
— Что с ней сделают?
— Ничего. Она очень ценна. У нас больше нет систем, которые бы боролись с коррупцией так эффективно. Мы ещё раз всё проверим... И будем пристально за ней наблюдать... Ещё кое-что, Надя.
— Есть ещё что-то?
— Да. Пока тебя не было, ЛАНДСИР начала ликвидацию самых наглых рептилоидов. Тех, кто уже собирался бежать за границу.
— Почему я не знаю?
— Я попросил твоё личностное ядро тебя поберечь. Ты МЭРУ. Тебе такие вещи лучше не видеть.
— Много жертв?
— И среди спецназа тоже. Рептилоиды оказались хорошо вооружены. Сожгли из гранатомётов два наших броневика вместе с бойцами. Но и мы их того... Но самое главное другое. После первых боёв пошло движение снаружи. Создатели рептилоидов зашевелились, пытаясь наладить пути эвакуации для оставшихся. КИК зафиксировала перемещения средств. У неё есть зацепки. Она раскручивает клубок. В вечеру мы будем знать всё... Кто они, где они, какие у них ресурсы и какое прикрытие. Понимаешь, Надя, мы заглянем за эту самую закулису, а если повезёт — сунем ногу в дверь...
— Это непередаваемое облегчение, Олег Михайлович.
Генерал достал четвёртую сигарету. ГИС отняла её у него и выкинула:
— Мне никогда не нравилось, что ты куришь.
— Надя? — голос его дрогнул.
— Просто отвези меня домой, — попросила она.
