Легко помахивая сорванной веткой, Тимур шёл Квакину наперерез. Заметив это, Квакин остановился. Плоское лицо его не показывало ни удивления, ни испуга.
- Здорово, комиссар! - склонив голову набок, негромко сказал он. - Куда так торопишься?
- Здорово, атаман! - в тон ему ответил Тимур. - К тебе навстречу.
- Рад гостю, да угощать нечем. Разве вот это? - Он сунул руку за пазуху и протянул Тимуру яблоко. - Недозрело немого.
- Кислятина! - сказал Тимур и обернулся, словно проверяя, не подслушивает ли кто. - Слушай, Мих, ты зачем на заборе дома номер тридцать четыре крест поставил? Не видел моего знака?
Квакин отбросил яблоко и ответил:
- Тим, сам знаешь - у тебя свои методы, а у меня свои. Твой знак удерживает, пока начертан, а мой...
- Брось, - оборвал Тимур, - Сотрут твой и тоже все сначала начнется! А работы в десять раз больше чем у меня.
Квакин ничего не ответил, только пожал острыми плечами. Тимур посмотрел на него и снова спросил:
- Дальше где будешь?
- В двадцать четвёртом, - Мишка почесал нос. - Моим нужно чтоб сад был, яблок надрать или вишни, если осталась. Один не полезу, не нравится он мне.
- Добро, - кивнул Тимур. - Если что, поможем.
- Да уж, вы поможете, - щербато усмехнулся Квакин.
Мимо шла бабка, у которой вчера пропала коза.
- Ой, комиссар! Какой ты горячий! - растягивая слова, сказал Квакин. - Хватит, поговорили!
- Ой, атаман, какой ты упрямый, - не повышая голоса, ответил Тимур. - А теперь запомни: этот разговор у нас последний.
Никто со стороны и не подумал бы, что это разговаривают друзья, а не два непримиримых врага. И поэтому Ольга, державшая в руках кувшин, спросила молочницу, кто этот мальчишка, который совещается о чём-то с хулиганом Квакиным.
- Не знаю, - с сердцем ответила молочница. - Тоже, наверно, безобразник. Он что-то всё возле вашего дома околачивается. Ты смотри, дорогая, как бы они твою сестрёнку...
Почти рассвело, первые петухи занялись горланить на краю поселка.
- Давай!
- Неси!
- Качай!
Словно невидимые тени проскочили за спиной старухи-молочницы, выгонявшей корову в стадо. Неслись, стараясь не греметь железными ведрами. К взмокшему у скрипящего насоса Симакову подскочил Тимур.
- Колокольчикова не видели?
Симка мотнул головой и отёр пот.
- Проспал!
"Эх, Коля!" - Тимур легко шагал по периметру бабкиного огород. С катушки в руке едва заметно тянулась тонкая нитка: нужно замкнуть огород молочницы в защитный контур. Одному сложно и долго, хорошо вчера половину сделал. Найдя другой конец нити в углу за старой яблоней, Тимур завязал узелок, уколол палец булавкой и капнул каплю крови, запечатав узел. Затем решительно перемахнул ветхую загородку. А тут контур вообще порван! Беда!
Ещё капля крови и новый узелок. Окончив ритуал, встал под окном, негромко свистнул. Ответа не последовало. Тогда Тимур быстро залез на дерево, заглянул в комнату. Возле самого окна стояла кровать, так, что он при желании мог бы дотянуться до неё. А над спящим на кровати склонилась тёмный бесформенный силуэт.
- Коля!
Яростно вспыхнула на груди пятиконечная звезда, разгоняя полумрак. Тень зашипела и метнулась мимо обомлевшего от такой прыти Тимура. Затрещали, ломаясь, ветви старой липы, тень ударилась о землю и мгновенно скрылась из виду.
Раздался изумлённый хрипловатый голос. С кровати соскочил седой джентльмен и оказался у окна, хватая со стены двустволку.
- А ну стой!
Тимур, очутившись с ним лицом к лицу, поспешно слетел с дерева и бросился со всех ног.
За спиной грохотнул выстрел, мальчишка побежал ещё быстрей. Только перескочив изгородь и выбежав на улицу, он остановился и перевёл дух. Вот так ошибка! Это конечно был дед Колокольчикова, а вот за кого он принял его...
И тотчас же Тимур передёрнул плечами, вспомнив холодное прикосновение тени. Враг! Значит, он не ошибся... И так близко! Всего пару дней, несколько огораживающих нитей и он был бы готов! Даже без Мишки справился бы. Тимур нахмурился и, подойдя к калитке Колиного дома, покачал головой. Верхний левый луч нарисованной на досках звезды был кривой, как пиявка. Тут, значит, враг и прошёл. Тимур оглянулся, вытащил из кармана тюбик с краской и аккуратно поправил звезду.
И вовремя! Едва он успел юркнуть за край забора, как показалась старуха, несшая от колонки ведро с водой. Тимур усмехнулся и отправился домой: начинался новый день.
Вообще Женьке на даче даже нравилось: тут легко было представить себя на передовой, плечом к плечу с настоящими красноармейцами. Не то, что в городе. Там попробуй, вообрази! Особенно если у тебя такая сестра. Ну, сейчас она ей!
- "А-а!" - Женя нажала один клавиш. - А я ему говорю: "Бэ-э!"
Тут Женя нажала другой клавиш.
- Негодная девчонка! Положи инструмент на место! - Ольга вскочила, чуть не уронив книгу. - Кто тебе разрешает вступать в разговоры с дяденьками?
Но Женька уже не слушала. Она убрала аккордеон обратно в футляр, подхватила ведро и выскочила на улицу. День был ярким, солнечным, даже царапина на плече перестала жечься. Ну и пусть Ольга думает, что она старше и умнее! Зато у Женьки папины нос, рот и брови! И вовсе ведро не тяжёлое. Вот!
Крапивы кругом было столько, что Женька поморщилась, когда отважный парашютист, запущенный из рогатки, улетел куда-то за сарай. Но красноармейцы своих не бросают, а потому... девочка вздохнула и решительно направилась в самые заросли. Странно, но тонкие нити, которые можно было принять за провода, опутали чердак, словно паутина. К лазу была прислонена рассохшаяся лестница.
- Ни-че-го себе, - от удивления глаза у Женьки распахнулись.
На стене висели мотки верёвки, яркие красные флаги на тонких колышках, заострённых остро-остро. Несколько фонарей, пучки засушенной травы, карта дачного посёлка, вся испещрённая непонятными линиями и знаками. Тут было даже настоящее рулевое колесо, как на крейсере, и почти всамделишный телефон.
- Вот это да! - восхищенно выдохнула Женька. Оказывается, на даче даже интересней, чем представлялось в Москве. Жалко только папа этого всего не видит, он бы придумал со всем этим интересную игру. Она решительно перелезла с лестницы на чердак и подошла к штурвалу.
- Лево руля, - приказ прозвучал четко, смело, а как же иначе: она дочь командира танкового бронедивизиона!
Лучи солнца пробивались сквозь щели, пылинки плясали в их желтом свете. В открывающемся сквозь поломанное окно зеленом море плыли острые крыши вражеских кораблей. Ветер шевелил волнами, чайки срывались с мачт и уносились куда-то высоко в небо.
Крутись-крутись, всамделишное волшебное колесо!
Зазвонил телефон, Женька машинально взяла трубку и отдала приказ:
- Стоп, машина!
- Кто это? Что за осёл рвёт провода и подает непонятные сигналы? - отозвалась трубка.
- Это не осёл. А Женя...
- Женя? Беги оттуда, глупая девчонка! Сейчас примчатся люди и поколотят тебя!
Столько всего произошло за эти два дня! Казалось, уже целое лето они с сестрой живут на даче. А Ольга даже не догадывается, какую тайну она знает, какие добрые и нужные дела помогает совершать! Это только с виду все идёт, как идёт, а на самом деле... У Женьки теплело внутри при воспоминании о восторге маленькой белокурой девчурки от фанерного зайца. И от Нюркиного "спасибо-спасибо-спасибо", когда они вернули пропащую козу, и от... да много ещё от чего!
Она с гордостью взглянула на идущего рядом Тимура и чуть крепче сжала его руку.
- Папа командует бронедивизионом, он на фронте. Уже три месяца.
В честь годовщины победы красных под Хасаном играла музыка, где-то начинались танцы. Из темноты парковых деревьев медленно выступили две тени. Женька ойкнула: Квакин и его закадычный друг Фигура.
- Поговорить бы надо, комиссар, - хмыкнул Квакин.
- Ничего не бойся, - быстро сказал Тимур и кивнул. - Ну, пойдем, атаман. Один на один.
Они отошли совсем недалеко, но слышно было плохо, а сердце у Жени колотилось быстро-быстро. Стоявший рядом Фигура осмотрел её сверху до низу и противно причмокнул губами.
- Видел, значит?
Тимур быстро пересказал утреннюю встречу.
- Значит, в двадцать четвертом он, больше негде. Там дом старый, а хозяйка в город уехала.
- Да, там. Я вокруг всё прошёл, кроме твоих участков. Что дальше? Твои пойдут или мои?
- Мои, вероятно. А ты, Тим, другим не увлекайся, - усмехнулся Квакин и кивнул. - Красивая она, конечно.
Тимур вспыхнул и быстро ответил:
- Не трогай её. Это... совсем другое, она не мешает.
- Красивая, - повторил Квакин. - Мои на завтра, на вечер готовятся уже. Сегодня пролезу по задам, проверю землю. А уйти он, Тим, может только под твои знаки. По моим ему не смочь. Эх, жаль, не обнёс со всех сторон! Не успел...
- Зря говоришь: звезда ему, что стена. Есть какая-то лазейка, о которой мы не знаем, - Тимур нахмурился. - Ладно, тогда буду своих готовить как обычно: твоих ловить, а там... я и пара ребят, если понадобимся. А остальные линии подержат.
- Ты же сам хотел его уничтожить?
- А я и буду там, хоть вся твоя шайка против меня стоять будет. Я выслеживать начал, мне и заканчивать!
Тимур прошёл мимо Квакина, успел подойти к Жене, как на дорожке появились Георгий и Ольга, дружно державшиеся за руки.
- Вот он! - воскликнула Ольга. - И вся их банда!
Георгий смутился и что-то негромко сказал. Женькина сестра выдернула руку, гневно посмотрела на него и, подскочив к застывшему Тимуру, сказала тому прямо в глаза:
- Мало тебе того, что обворовываешь сады. Даже у старух, даже у беспомощных! Так ты ещё настраиваешь против меня мою сестру!
- Оль!
- Молчи, Женька. Молчи! Послезавтра мы уедем в Москву! И папе я всё-всё расскажу! И не смей больше видеться с этим хулиганом! Марш сейчас же домой!
Женька побледнела, а затем бросилась бежать и пропала в темноте под деревьями.
- Вот видишь, что ты наделал, - сказала Ольга Тимуру. - У тебя на шее пионерский галстук, а ты... ты просто негодяй!
Она повернулась и побежала за Женей. Георгий покачал головой и окликнул:
- Тимур, домой. Там поговорим.
Когда он тоже скрылся в темноте парка, к застывшему Тимуру подошёл Квакин.
- Ну что, комиссар? Вот и тебе несладко, вижу.
- Да мне невесело, атаман, - ответил, подняв голову Тимур. - И не за себя, а за хорошего человека, которого обидели совсем без повода. Из-за тебя и дружков твоих.
- А чего ж промолчал? Сказал бы, что да как.
Но Тимур не ответил, просто ушёл, касаясь руками деревьев.
- Гордый, - вздохнул Квакин.
- Надо было ему насовать кренделей, чтоб не гордился, - сплюнул Фигура. - А то строит из себя перед бабой!
- Он гордый, - с горечью бросил Квакин. - А ты, Фигура, сволочь!
И дал тому кулаком в лоб.
Чтобы проучить Женю, Ольга, так и не сказав сестре ни слова, собралась и уехала в Москву пятичасовым дневным поездом. Сердце ей подсказывало: Женька, как бы ни была взбалмошна и непослушна, не станет перечить ей после вчерашнего разговора. И Георгий обещал присмотреть за своим негодным племянником! При воспоминании о Георгии стало обидно: всё знал и не сказал ей ни слова! От таких мыслей внутри было неприятно, и сразу по приезду в Москву она направилась к подруге.
И, только придя затемно домой, обнаружила торчавшую в двери телеграмму.
От папы.
Ольги не было. Ну и пусть! Женька вздохнула и открыла шкаф: на улицу ей ходить сестра не запрещала!
В дверь постучали.
- Я сейчас, - крикнула Женька и принялась торопливо натягивать платье.
Пришла соседка, а на руках у нее посапывала девчонка - та самая, с зайцем.
- Здравствуй, сестра дома?
Узнав, что Ольги нет, она огорчилась. Но Женька быстро уговорила ее оставить дочурку, как женщина и хотела - что ж, Женька не человек, что ли? Присмотрит, не маленькая.
- Она спит спокойно, - обрадовалась соседка. - Только подушку иногда поправить.
"Ну вот, и совсем это не беда", - решила Женька. - "Посижу дома".
Она устроилась у окна и принялась разглядывать, как на небе зажигаются первые звёзды.
Проснулась, когда было совсем темно - вот ведь, задремала. Поднялась, зажгла свет, поправила подушку у сопящей девчонки.
На подоконнике лежали два сложенных листа телеграмм.
"Буду сегодня проездом от двенадцати ночи до трех утра тчк Ждите на городской квартире папа"
"Приезжай немедленно ночью папа будет в городе Ольга"
Женька в отчаянии взглянула на часы - было без четверти двенадцать.
Вдоль забора продвигалась цепочка из десятка мальчишек. "Все на месте, а Фигуры нет", - хотя Михаил и сам знал, отчего нет Фигуры. Злобный он, как бы отомстить не надумал. Квакин отодвинул две доски и сказал:
- Нормально, тут пойдём.
О том, что он снял их с гвоздей вчера, пацанам знать ни к чему. Их дело трясти яблони... да еще ставить защиту, но об этом им тоже ни к чему знать. Атаман сказал - носить с собой знаки шайки. И все носили, гордясь - банда!
Где-то у края забора чуть слышно свистнули.
- Тихо, лезь. Без меня не начинать, я сейчас, - сказал Квакин и пропал в темноте.
У кустов его поджидал Тимур. Он был бледен, на скулах играли желваки.
- Мишка, отзывай своих, не сегодня. Мне надо...
- Ты что? Они там уже!
Чуть заметно вспыхнула звезда на груди Тимура, как всегда, когда он волновался.
- Ладно. Мотоцикл водить умеешь?
- Не пробовал пока.
Тимур вздохнул.
- Не могу тебя одного...Давай за мной!
Ничего не понимая, Квакин бросился следом. Они пробежали несколько домов, нырнули в дыру в заборе. Там толпилось, шумно переговариваясь и шикая друг на друга, десятка полтора мальчишек и девчонок. На Тимура тут же направили несколько фонариков. Квакин замер и недоуменно уставился на собравшихся.
- Ребята, - негромко сказал Тимур. - Ребята, мне надо кое-что вам сказать. Быстро и без вопросов. Вы все знаете Михаила Квакина, атамана местных хулиганов.
- Знаем такого, - отозвался Гейка. - Давно по нём крапива плачет!
- Так вот, - Тимур продолжил. - Вы должны мне поверить, так, как верили всегда. Сейчас там, засели не просто хулиганы, не просто негодяи и вредители. Там засел настоящий враг. Такой, которого мы выслеживаем уже давным-давно. Я говорит тебе Гейка, помнишь? И тебе Симка тоже говорил. Он там, в двадцать четвёртом. А остановить его сможет только Мишка.
- Как так, командир? Он же бандюга! - Симка воскликнул чересчур громко, рот ему тут же зажали крепкие ладони.
- А мы? А ты? - спросил обычно молчаливый Ладыгин.
- Я просил вас поверить мне как вашему командиру. Сегодня Мишка поведёт, так что слушайтесь его. Потому что иначе... иначе вообще всё зря было, - закончил Тимур.
Он знал - на него сейчас смотрят с недоумением, с сомнением и недоверием: что такое говорит командир, почему? И это мучило Тимура. Открыть всю правду он не мог. Но и бросить своих просто так...
- Ребята, нет времени объяснять... Кто-то может погибнуть, если вы не поверите мне. Завтра мы соберём большой совет и решим, могу ли я после сегодняшней ночи быть вашим командиром. Но это завтра. А сейчас я прошу вас надеть галстуки и не закрывать звезды на майках. Ни в коем случае не закрывать! И, главное, слушаться Мишку как меня.
Он замолчал, и тишина повисла тугая, словно резина.
- Хорошо, командир, - хрипловато сказал за всех Гейка. - Если нет времени... веди, Квакин. Только помни, я тебе ничего не простил!
- Договорились, моряцкий сын. Бери пять человек и по Зелёной рассыпьтесь. Как свистну, жгите фонарями всё вокруг... Симаков, ты бери тоже пятерых и по главной, у калитки никшните и ждите. Остальные за мной... и это... моих там сильно не мутузьте. Всё, вперед!
Подошёл к стоящим под деревом Тимуру и Жене.
- Не пожалеешь, комиссар?
- Ты справишься, - коротко бросил Тимур. - Я знаю, ты сильный. Возьми вот, надень обязательно. Звезда... она охранная, у моих всех такая. Никто не сможет схватить, сила в ней. И это ещё... на всякий. Дядин.
Квакин принял теплую майку (похоже, с себя снял?) и тяжёлую холодную сталь.
- Твой отряд завтра будет смотреть на тебя иначе... ты ведь... предаёшь их. Понимаешь, Тим? А там может и не быть никого.
- Как поймут не главное, Мих. Главное, все защищены, а если враг там, ты его не упустишь. А не сможешь, просто доверься звезде и пусть уходит! Всё равно достанем его!
- Уверен, что так правильно?
- Да.
Он протянул руку, пожал протянутую ему навстречу, повернулся и зашагал между деревьев, ведя Женьку за собой.
- Спасибо, комиссар, - донеслось уже в спину.
- Удачи, атаман!
Спрашивать было не у кого, дядя ночевал в городе. Тимур захватил на веранде топор, сбил на воротах гаража замок и вывел мотоцикл.
- Я знаю, что так нельзя, - ответил он на молчаливый вопрос собаки Риты. - Не сердись. Я не могу иначе!
Тимур завёл мотор, дал ему поработать на холостых, кивнул Женьке. А когда она уселась и обняла его, чтобы не упасть, сказал, устало и немного грустно:
- Не всегда получается делать, что нужно. Иногда просто есть дела важнее.
Мишка провел молчаливых пацанов за собой, указал: тут сидите пока, а потом - рассыпайтесь вдоль забора. Добрался до куривших под яблоней хулиганов и сказал:
- Для начала обнесём те, что за домом. Там потише работаем, потому как в дом полезу, гляну, что и как. Потом свистну, отходим сюда и разом всё трясём.
- А если Тимкины полезут?
- Подпустим поближе и отлупим!
- А ну как их больше будет?
- А нам темнота в помощь, и снаряды уже нарваны, так?
Захмыкали, довольные планом атамана.
Стекла в заднем окне не было. Квакин неслышно скользнул внутрь молчаливого дома. Вынул крестик на тонкой цепочке и пристроил на раме: тут не уйдет. Достал потайной фонарик и осмотрел комнату - чисто. Осторожно прошёл на кухню. Пусто! Неужели ошиблись? Неужели зря Тим всё сегодня сделал?
Луч выхватил тёмный квадрат лаза на чердак. Вот, чуть не пропустил! Квакин вытащил из-за пазухи нож с посеребренным лезвием и посмотрел на стол: если его подвинуть?
Но Мишка не успел. Черней ночи тень гулко спрыгнула на пол и застыла.
Хоть он и ждал такого, хоть и готовился, а перехватило дыхание и морозом плеснуло на спину. Существо стояло перед ним, страшное и смертельное. Что делать? Достать револьвер? Тим всегда рассчитывал на это оружие, знал, что им можно убить нечисть, и пули внутри - с серебром. Но тогда нужно выпустить или фонарик или нож. Нужно вывести наружу! Как? Тварь решила за него. Миг и тень быстро, одним прыжком-перелётом, приблизилась к Квакину. Донесся сильный резкий запах земли и тлена. Упырь!
Мишка судорожно замахал ножом, отступая. Упыри боятся серебра, это он знал.
Добравшись до окна, Квакин выбрал момент, кинул нож. Попал, да так, что тварь упала! Не мешкая, он выбрался в окно. Цепочка с крестом выскользнула из руки и упала куда-то вниз. Вот ведь! А упырь гнался за ним: словно волна ненависти и холода надвигалась со спины. На ходу доставая револьвер, бросился на открытое место у дома. И пронзительно засвистел.
Зашумели кусты и деревья. Вдруг отовсюду разом забили лучи фонарей. Было их, казалось, так много, что маленький дворик разом наполнился светом. Лишь с одной стороны было темней, туда и попытался метнуться ошеломленный упырь. Попытался и тут же отшатнулся, пригибаясь к земле, словно его ошпарили: амулетики, розданные хулиганам поставили непреодолимую стену.
Существо билось перед Квакиным, а фонари все приближались и приближались.
Мишка вытянул руку, до отказа стянул брови, сжал губы и нажал на спуск. Раздался грохот, дым заслонил всё перед ним. Попал? Да! Чернота билась на земле, судорожно пытаясь встать, но не получалось. И вдруг вскочила, поднялась и прыгнула, сшибая Квакина с ног, роняя на землю.
Он почувствовал дурноту, холод и отвращение. "Не такая уж это и игра!", - пришло совсем не детское понимание. Что он мог, мальчишка, пусть и знающий чуть больше остальных, против упыря, погубившего, по их с Тимом прикидкам, много взрослых красноармецев из проходящих мимо эшелонов? - панически металось в голове. Отчего они решили, что можно убить такое существо в одиночку? Спасительный амулетик потерялся у дома... "И почему я не надел Тимкиной майки?". Мишка боролся, но силы покидали его...
Вдруг в глаза ударил яркий свет, тяжесть пропала, а в уши ворвался тяжкий предсмертный вопль упыря.
И Квакин увидел склонившегося Гейку, на груди у которого пылала такая же как у Тимура звезда:
- Жив? Ну и крепкий ты, атаман! - и протянул руку.
Поднявшись Квакин взглянул на корчащуюся на земле тварь. В сердце упыря торчал длинный колышек. А на нем, словно на древке, колыхался красный флажок.
Мишка посмотрел на Гейку и тот кивнул.
- Не надо остальным видеть. Уводи, я тут сам.
Его-то "орлы" давно уже сбежали, уверен.
- Помогу, - ответил сын моряка.
Он свистнул и махнул руками условный сигнал: уходим! Фонари потухли и в темноте вновь зашумели кусты вдоль забора.
- Ладно, - обнимая Ольгу, согласился отец. - Я Женьке тогда напишу. Скажи ей: нельзя плакать, потому что она дочь командира.
- Все равно будет, - прижимаясь к отцу, сказала Ольга. - Я тоже дочь командира. И я буду.
Они стояли у подъезда. Рядом горели фары машины, которая должна была отвезти полковника Александрова на вокзал. И уже сигналил шофер, а они стояли.
Издалека показался быстро приближающийся огонь, который летел прямо на них. Послышался треск мотора, потом вдруг всё разом пропало, и они увидели Женьку, серьёзную и чумазую. Она быстро подбежала и обняла отца. А мотор затарахтел вновь и, пустив клубы сизого дыма, умчался в темноту.
- Что это? - спросил отец.
- Это Тимур. Он очень хороший, не слушай никого...
Ветер бил в лицо. Летела под колесами жёсткая неровная дорога. Болели руки и спина, но он нёсся вперёд, стараясь успеть, сделать, помочь. Вернуться скорее и узнать, что все живы и Мишка смог! И пусть не сам Тимур, главное - враг побеждён.
Ведь только когда всем хорошо, все спокойны, тогда и он может быть спокоен тоже!