Аннотация: глава третья. Написано не мной, а девушкой известной как Найко.
"Да старикан из ума выжил!", - подумал Андрей и снова в недоумении взглянул на девушку, что лежала на кушетке. Ажурные чулки подчёркивали безупречную форму ног, а под приподнявшейся юбчонкой не просматривалось ни намёка на бельё. Девушка смотрела томно и безучастно.
"Наркотик, что ли? Вот это жжёт старый", - удивился Андрей, с неохотой отводя взгляд от волнующего зрелища и расплываясь в профессиональной улыбке лучшего специалиста стоматологической клиники "Блеск". В его обязанности не входило удивляться. А вознаграждение, которое сулил пожилой маразматик, было как нельзя кстати - из-за кредита на жильё Андрей находился в жестокой кабале на несколько ближайших лет. Поэтому, молча вернулся в большую комнату вместе с клиентом.
- Присаживайтесь, - сказал он Генриху Иаковичу, раскрывая саквояж с оборудованием. И, расположив старика в кресле, принялся за работу.
Зубы пациента действительно находились в превосходном состоянии, что было поразительно для его возраста. Ни коронок, ни пломб, даже ни единого поражения кариесом. В своей практике Андрей встречался с таким впервые. А уж просьба старика - заточить клыки - казалась совсем уж нелепой. Что особенно странно - инструмент брал эмаль с трудом, крепость её была просто нечеловеческой. Провозившись не менее часа и сломав пару насадок, Андрей удовлетворённо сообщил:
- Готово.
Генрих Иакович обнажил в улыбке великолепный оскал, заточенные клыки блеснули в свете тусклой лампы:
- Что ж, молодой человек, теперь проверка, - неожиданно язвительным тоном сообщил он, встал из кресла и суетливым шагом направился в комнату, где лежала девушка.
"Неужели, правда, кусать будет?" - подумал Андрей, складывая инструменты. Неуёмное любопытство заставляло изо всех сил прислушиваться в ожидании вскрика жертвы, но в доме было тихо, как в склепе. Шли минуты, а старик всё не возвращался, и измученный неизвестностью Андрей решил презреть правила поведения в доме клиента и последовал за Генрихом Иаковичем. На цыпочках, стараясь не скрипнуть половицей, он пробрался к приоткрытой двери, осторожно заглянул и застыл в изумлении.
Ожившая и выглядевшая заметно свежее девица сидела на кушетке и грубо тыкала запястьем в лицо старика, который сидел перед ней на коленях и жалобно корчил лицо в гримасе отвращения. Другой рукой девица прижимала к губам руку старика и с еле слышным хлюпаньем тянула из неё кровь. Заслышав шаги Андрея, девица оторвала перепачканные кровью губы и протянула:
- А-а-а, докторишко. Генрих, дай ему положенное.
Старик потянулся к карману, на диво ловким движением швырнул в Андрея тяжелый старинный кошель.
- Коллекционные монеты, - заявила девица. - Римские, германские, настоящее золото, уйдут влёт, для понимающих цены им нет. Получил - и вали! А ты чего сидишь? - прикрикнула на старика. - Пей, давай. Будешь знать, как пиццу с чесноком по вызову заказывать. Будто не помнил, что у меня от него паралич! Пока весь яд не высосешь, не отпущу. Твоя кровь, между прочим, на вкус премерзостная, но надо же чем-то заменить.... И долго ты будешь стоять, эскулап? Контора твоя пусть счёт присылает, а ты топай, топай!
Растерявшийся Андрей робко отошёл от двери, развязал кошель, достал наугад и повертел в руках странный четырехугольный кусочек тусклого золота с потёртым изображением крылатого коня и надписью "ROMANOM".
- И дверь за собой закрой, сквозит, - раздался из комнаты хриплый голос девицы, прервавшийся жадным хлюпаньем.