Провинциальный город N имел несколько кварталов, застроенных пятиэтажками - хрущевками в которых жили семьи рабочих. В городе находился резиновый комбинат, там выпускали различные нужные в быту изделия: калоши, рабочие перчатки для нефтяников, резиновые прокладки для унитазов, да и мало ли еще что. В одной из пятиэтажек проживал Иван Андреевич Пузиков, бывший работник вантузного цеха резинового завода. Но с недавних пор цех закрыли, так как производимые им черные вантузы совдэповского образца не выдерживали конкуренции с разноцветными китайскими аналогами.
Оставшись без любимой работы, Иван Андреевич мог целыми днями предаваться философским размышлениям, а также посвящать себя любимому делу. Дело у него было своеобразное. Он усаживался на специально предусмотренный на балконе табурет и, через доставшийся от дедушки трофейный бинокль, наблюдал за жизнью городка. Особое его внимание привлекала пятиэтажка, расположенная напротив, а именно, отдельные квартиры на третьем этаже. Там жили молодые девушки, за которыми Ивану Андреевичу порой было интересно понаблюдать. Девушки перемещались по квартире и выходили на балкон покурить, часто, в весьма откровенных домашних нарядах...
Однажды Иван Андреевич, как обычно, уселся на свой любимый табурет и, отхлебывая из большой железной кружки еще теплый компот из сухофруктов, направил бинокль в сторону дома напротив. На заднем плане в комнате работал телевизор, на телевизионной картинке можно было различить бородатых мужиков в восточных тюрбанах с автоматами. Они что-то возбужденно кричали, сидя на бронетранспортере. Периодически камера отдалялась, показывая миловидную девушку корреспондента в бронежилете и каске с надписью "PRESS". Она что-то говорила с серьезным лицом в огромный прямоугольный микрофон.
Впрочем, Иван Андреевич не обращал внимания на телевизор. Вместо этого он с удовольствием наблюдал за одной из барышень, которая курила на балконе третьего этажа, упираясь внушительным бюстом в перила. Аккуратно подкручивая пальцем колесико настройки трофейного оптического прибора, он сосредоточился на соблазнительно выглядывающей из неосторожно распахнутого домашнего халата верхней части ее бюста. Вдруг, его отвлек не вовремя усевшийся на лоб комар, которого Иван Андреевич тут же прихлопнул ладошкой, не дав ему совершить свое кровавое преступление. Бинокль дернулся, и Иван Андреевич успел заметить, что в окне квартиры на четвертом этаже, происходит что-то необычное. Он заинтересованно сфокусировал бинокль на новом объекте.
Было видно, что в комнате, на диване, сидит необычный бородатый мужчина, похожий на старика Хотабыча из детского фильма. Одет он был странно, в какие-то серые просторные одеяния, похожие на халат. На голове его был какой-то головной убор, не то тюрбан, не то шапка-ушанка... из-за деревьев было не очень хорошо видно. Рядом с ним сидел второй мужчина, в руках у него была большая труба зеленого цвета. Они что-то обговаривали, поочередно рассматривая трубу. В комнату вошел еще один мужчина, в руке у него была еще одна такая же труба. Он прислонил ее к стенке, выглянул на балкон, настороженно посмотрел по сторонам, после чего вернулся в квартиру и, резким движением, задернул шторы. Иван Андреевич некоторое время сидел, отхлебывая компот из кружки, глядя на плотно задернутые шторы. Размышлял о том, что где - то он уже такие трубы определенно видел. Внезапно, в голове возникла страшная догадка. Именно такие штуковины были в руках бородатых людей, которых он видел в недавно просмотренном телевизионном сюжете!
- Батюшки... неужели?!
Он с ужасом глянул на телевизор, где на тот момент шла реклама зубной пасты. Бросив трофейный бинокль, он быстро натянул на себя майку и сбежал по лестнице вниз. У подъезда, как это обычно бывает в старых дворах, были организованы лавочки, на которых сидели местные пенсионерки и вполголоса обговаривали нехитрые городские новости. В руках у них были вязальные спицы, старушки коротали время за рукоделием. Иван Андреевич вихрем промчался мимо них, бормоча озабоченно: "главное - без паники...". Старушки проводили его тревожным взглядом, переглянулись:
- Чего это Ванька такой красный промчался?
Пожали плечами, продолжили вязать. Между тем, раскрасневшийся Иван Андреевич уже добежал до расположенного неподалеку опорного пункта милиции, где на входе столкнулся с местным участковым, по фамилии Штепко. Участковый, столкнувшись с перевозбужденным гражданином, недоуменно на него уставился, затем отвел в кабинет, усадил на стул.
- Случилось что-то?
- Иван Андреевич отхлебнул воды прямо из графина, начал рассказывать. Штепко внимательно выслушал сбивчивый рассказ, сел на край стола, почесал затылок.
- Ну, а с чего ты взял, что там что-то нехорошее делается? Ну люди... ну разговаривают...
Взгляд участкового вдруг упал на стол. Там, поверх каких-то обычных бумаг, лежал глянцевый журнал. На его обложке можно было увидеть самолет, врезающийся в небоскреб. Штепко задумался.
- Проверить, конечно, можно... ты давай, иди домой, наблюдай. А я зайду туда, гляну, может там и нет ничего такого.
На том и порешили. Участковый надел форменную фуражку, подхватил папочку и отправился на проверку поступившего от бдительного гражданина сигнала. Он без особого интереса походил вокруг дома, постоял, разглядывая окна. Прошел через детскую площадку, о чем-то переговорил с молодой женщиной, живущей где-то на втором этаже. За перемещениями участкового внимательно наблюдали сидящие на лавочках старушки, не прекращая рукодельничать. Обойдя вокруг дома, Штепко подсел на лавочку к пенсионеркам, со скучающим видом поинтересовался:
- А что девушки... вы тут ничего такого не видели? Может, заходил кто, выносил чего?
- Федька алкаш живет... Ой, да там же Кузьминичну дети к себе забрали, а квартиру вроде как сдали кому-то! Мужики там какие-то... все небритые, в кожанках. А вчера днем туда какие-то мешки несли. Три штуки!
Старушки некоторое время посудачили между собой по поводу количества мешков. Наконец, пришли к консенсусу.
- Точно! Пять мешков и штуки какие-то продолговатые, в кульки замотанные! Как шли мимо, так не по-русски чего-то говорили и глазищами черными по сторонам так и зыркали! Бородатый такой с ними был в халате, он у них вроде как главный, они к нему с уважением относятся, двери перед ним открывают и все такое...
Участковый задумался, с тревогой глянул вверх, на окна квартиры.
- Ладно, спасибо барышни!
Мужики небритые, приезжие... и правда, подозрительно. Хотел он было подняться да позвонить в квартиру, посмотреть на квартирантов, но вдруг задумался. А что если они и правда бандиты? А вдруг они вооружены, увидят мента, с перепугу палить начнут. По спине прошел неприятный холодок. Лучше бы с нарядом приехать... мол, проверка паспортного режима... так надежнее.
Отправился в городское отделение, расположенное через пару кварталов. В отделении поздоровался с дежурным, решил сразу к начальнику на доклад, городок был маленький, все свои. Начальник отделения Петр Витальевич встретил радушно, усадил на стул, налил чая.
- Ну, что у тебя?
- Да поступил тут сигнал... странный. Я вот решил с вами посоветоваться.
Выслушав рассказ участкового, Петр Витальевич нахмурился, подтянул галстук, тревожно глянул на висящий над столом портрет президента, затем перевел взгляд на лежащую на столе свежую газету. Глаза сами нашли первую же строку передовой статьи: "По предварительным данным количество жертв теракта там-то - там-то превысило...". Подумав, подытожил:
- Время неспокойное. Давай-ка я сейчас кого-то тебе в помощь отправлю. Посмотрите там, понюхайте. Только вы на рожон не лезьте, мало ли... Как только чего нароете, ко мне на доклад. Может и нет там ничего...
Вышли в коридор, Петр Витальевич остановил спешащего куда-то молодого лейтенанта с пачкой протоколов в руках.
- Обождет твоя канцелярия Серега... Ты в гражданское переоденься, со Штепко вокруг дома походи... он тебе все по дороге расскажет.
Пошли к дому. Сережа переоделся в спортивный костюм, походили вокруг, посмотрели, сопровождаемые уже основательно встревоженными взглядами все так же занятых рукодельем старушек. Сверху за ними в бинокль напряженно наблюдал Иван Андреевич, отхлебывая компот из большой кружки. На заднем плане в его комнате работал телевизор, там показывали, как спецназовцы арестовывают каких-то бандитов. Периодически камера отдалялась, молодой журналист в бронежилете что-то говорил в большой микрофон.
Тем временем Штепко и Сережа посоветовавшись, решили на свой страх и риск позвонить в квартиру. Сережа вразвалочку прошел в подъезд, поднялся на этаж. Постоял, прислушиваясь. Только хотел позвонить в квартиру, как дверь вдруг сама открылась и оттуда высунулась весьма подозрительная личность. Небритый мужик с монобровью нехорошим взглядом уставился на Сережу и с сильным акцентом спросил:
- Чито тэбэ нада?
Сережа быстро сориентировался, притворился пьяным, схватился за стенку вроде как едва на ногах стоит.
- А Петуховы тут п-проживают?
В ответ бородатый что-то проговорил на иностранном языке с множеством шипящих звуков.
- Нэту тут таких... давай до свидания!
Только тут Сережа заметил, что в одной руке у мужика был огромный нож, чем-то запачканный, может и кровью. Краем глаза заметил в коридоре какие-то продолговатые предметы, завернутые в полиэтиленовую пленку. Но, что это за предметы, в темноте было не разобрать. С трудом взял себя в руки.
Внизу отдышался, отошли с участковым за угол. Дело было точно нечистое, внешность у мужика была явно уголовная. Предметы в коридоре странные... Да и нож запачканный, может и в крови... гадали, что же там такое могло случиться.
- А может они поссорились? Один террорист другого и зарезал... для них же это как для нас покурить.
Сережа прислонился спиной к стене, размышлял, отходя от пережитого.
- Надо приехать сюда с нарядом, зайти в квартиру, обыскать... причину любую можно выдумать - соседи жалуются на шум, например. Там все и выяснится!
Штепко испуганно глянул на Сергея.
- А если они из гранатометов стрелять начнут?
Оба задумчиво уставились на расположенную во дворе детскую площадку, где на солнышке в песочнице резвились веселые малыши, а на организованной в тени деревьев лавочке свои женские проблемы обговаривали молодые мамы.
- Твою мать! Пошли к Витальевичу на доклад, пусть он скомандует что делать!
Петр Витальевич тут же собрал совещание. Коллеги сидели, переглядываясь. В городе в свое время бывали разные происшествия, бывало, что стреляли и ловили прославленных воров в законе. Но чтобы посреди белого дня в самом центре поселились вооруженные до зубов террористы - такого еще никогда не было! Да и зачем? Ну ладно, столица. Там все понятно, много людей, можно масштабный теракт устроить. А в городке, от которого до ближайших достопримечательностей ночь на поезде ехать... Смысл в чем?
Вдруг, Петр Витальевич вскочил, уставился на большую карту, висящую на стене. Сотрудники поняли его мысль и сосредоточили взгляды на прямоугольных строениях, находящихся в непосредственной близости от жилых кварталов, в которых были замечены странные квартиранты.
- Завод... Там же цистерны с мазутом и прочей химией, из которой резиновые изделия делают!
Петр Витальевич достал платок, вытер вспотевший лоб.
- Так... немедленно свяжитесь с Артуром Игнатьевичем... пусть он своих поднимает, они точно расскажут про то, что у них там, на заводе хранится. Да и вообще... надо ему сообщить.
Артур Игнатьевич был мэром города и, по совместительству, владельцем резинового предприятия.
Петр Витальевич присел, налил себе воды из графина, обреченно посмотрел на портрет президента, висящий над столом. Коллеги молчали, тревожно переглядываясь. Потом кто-то тихо спросил:
- То есть, насколько мы поняли, заходить туда нам не следует, чтобы не спровоцировать террористов раньше времени. А делать-то что будем?
Петр Витальевич встал, нервно поправил галстук.
- Надо потихоньку людей оттуда уводить. Только так, чтобы не дай Бог паника не возникла. Так что аккуратно всех забирайте оттуда. Мол, учения... гражданская оборона... короче, придумайте что-то! Людей уберем, тогда можно провести задержание...
В кабинет вдруг заглянул один из работников, поманил Петра Витальевича рукой. Из-за его спины выглядывал перевозбужденный Иван Андреевич, который первым обнаружил в трофейный бинокль предполагаемых террористов. Видно было, что Иван Андреевич очень старался помочь правоохранительным органам. Петр Витальевич подошел к двери, все еще держа полный стакан воды в руке.
-Ну?
- Составили приблизительный портрет, по словам свидетеля...
Работник с суровым лицом протянул листок формата А4 с нарисованным небрежными общими штрихами портретом. С рисунка на Петра Витальевича смотрел мужик в тюрбане с длинной бородой, смахивающей на старика Хотабыча из детских фильмов.
- По базе смотрели?
Сотрудник вздохнул, молча подал следующий листик, на котором был изображен точно такой же мужик но уже сидящий на фоне арабских надписей с автоматом в руках. Внизу была надпись "Осама бен Мухаммад бен Авад бен Ладэн". Петр Витальевич сглотнул слюну и залпом выпил воду из стакана, словно там была не вода, а что-то покрепче.
Через пол часа к городскому отделению подкатил шикарный, но основательно забрызганный грязью, огромный черный Мерседес. Переваливаясь через колдобины, импортный лимузин припарковался у входа, из него выскочил маленький полный лысоватый человек в светлом костюме. Вытирая платком вспотевшую физиономию, он быстро направился в отделение. Вслед за ним, путаясь в собственных ногах, бежала молодая секретарша. В одной руке у нее был тяжелый деловой портфель, второй рукой она держала мобильник, на ходу разговаривая (Артур Игнатьевич занят! У него совещание... да не знаю я, когда он освободится!).
Атрур Инатьевич, отдуваясь, сходу начал командовать.
- Так... в управление доложили?
Петр Витальевич развел руками.
- А что докладывать? Мы же ничего не знаем! Одни догадки! Вот посоветовались, подумали... там же рядом цистерны заводские! Что будет, если он туда пальнут из своих проклятых труб?
Атрур Инатьевич вдруг впал в истерику, голос его сорвался на фальцет.
- Трындец нам всем будет... Катастрофа!
Взгляд его вдруг упал на лежащий на столе нарисованный портрет предполагаемого террориста и фотографию Авад бен Ладэна с автоматом. Атрур Инатьевич начал часто икать, и круглыми от ужаса глазами уставился на Петра Витальевича, который сидел за столом, обхватив голову руками. К отделению, подпрыгивая на колдобинах, подъезжали автомобили из управления... туда дошли слухи.
Тем временем возле злополучного дома появились сотрудники милиции в штатском, тихонько подходили к людям, интимным шепотом говорили странные вещи про гражданскую оборону, учения... Люди слушали с недоверием. Возможно, и можно было бы потихоньку спровадить большую часть обывателей из зоны предполагаемой спецоперации, если бы не девушка Таня, которая, как будто нарочно, жила именно в этом проклятом доме и именно в этот день почему-то решила забежать домой на обед. Таня работала в редакции местного телеканала. На подходах к родному двору ее остановили молодые люди в штатском, начали говорить странное... мол, учения, вы, гражданочка, проходите... проходите. Уже через минуту Танюща возбужденно говорила в трубку, присев в кустах и наблюдая за активной деятельностью молодых людей.
- Олежка не поверишь... похоже у нас в городе террористы. В моем доме! Давайте все бегом сюда!
Еще через пятнадцать минут Татьяна с наспех сделанным макияжем, стояла с небольшим прямоугольным микрофоном в руке на фоне родного дома. Перед ней была большая тренога с огромной телекамерой. Чуть дальше, молодые люди в штатском пытались удержать ситуацию под контролем. Таня сурово сдвинула брови.
- Здравствуйте, мы прерываем нашу программу для экстренного сообщения. Сегодня, в одном из домов по улице имени такого-то съезда работники правоохранительных органов обнаружили...
Тем временем, прибывшие на место по приказу Атрура Инатьевича коммунальщики в оранжевых жилетках, начали возводить временные ограждения на подступах к злополучному дому. С ними ругались работники милиции в штатском, пытаясь не допустить паники. Работники жилищно-эксплуатационной конторы, отбиваясь красными деревянными заграждениями, настаивали на приказе начальства сверху. На место прибыло подкрепление в виде районных и областных ментов. Чуть дальше, за административным зданием завода, образовалась стоянка из машин скорой помощи и, зачем-то, пожарных. Представители власти удивленно поглядывали друг на друга, не очень понимая, что именно они должны делать.
Сбившееся в стайки местное население наперебой выдвигало различные версии происходящего. В конце концов, все пришли к выводу о том, что в доме прячутся бандиты. Наконец, пожилой пенсионер Семен Давыдович, слегка пошатываясь и дыша перегаром, ударил себя в грудь и заявил, что в доме засел террорист Исламбек Бурундаев, который требует миллион долларов и вертолет, а если не дадут, грозится всех к чертовой матери взорвать!
- Сам лично видел!
Народ зашумел, с уважением глядя на пенсионера - очевидца.
- Вот до чего дожились с нашими властями! В подъездах мусор! Горячей воды нету! Уже среди белого дня всякие Дурумбеки дома взрывают! Что за правительство... что за страна! Тьфу!
В это время на место уже прибыло все местное и областное начальство. Антикризисный штаб решили сделать в недостроенном помещении гастронома, находящегося в непосредственной близости от злополучного дома с террористами.
Атрур Инатьевич держал речь:
- Значит так... нужно, чтобы кто-то связался с террористами, выяснил, чего они хотят. Может все-таки удастся договориться полюбовно? Нужен большой мегафон... только наверх подниматься запрещаю! Будем снизу переговариваться!
Присутствующие загудели, обговаривая предложение мэра и, по совместительству, владельца резинового предприятия. Вдруг вошел начальник областного управления ГАИ, в бронежилете, который с трудом застегивался на его грузном туловище. Поверх жилета была зачем-то одета отсвечивающая в люминесцентном свете желтая жилетка. За ним другой гаишник, чином поменьше, нес телевизионный приемник импортного производства, он установил его на табурет и подключил к розетке. Гаишник, почему-то веселым голосом, спросил:
- Атрур Инатьевич, а вы телевизор смотрели?
Второй гаишник щелкнул переключателем, телевизор зашипел. Все с интересом уставились на экран. Гаишник переключал каналы. Сначала была картинка какого-то мужика в оранжевой тюремной робе, сидящего в наручниках в здании суда. На следующем канале по пустыне куда-то ехали танки с мордатыми десантниками на броне. Наконец, показался знакомый пятиэтажный дом на фоне труб резинового завода. На переднем плане была Татьяна, она что-то рассказывала, сжимая в руке большой прямоугольный микрофон. Бегущая строка внизу сообщала что "требования террористов пока что неизвестны, ситуация контролируется силовиками, которые утверждают что никто из заложников пока что не пострадал". Было видно, как на заднем плане коммунальщики бросаются полосатыми дорожными фишками в нападающих на них сотрудников милиции в штатском, затем крупным планом почему-то показали суровые лица пожарных...
Вдруг через толпу силовиков пробилась секретарша Атрура Инатьевича, настойчиво сунула ему в руки телефон. Он вдруг вышел из себя.
- Дура! Я же просил ни с кем не соединять!
Секретарша обиженно подняла брови.
- Но это же Элеонора Борисовна... вы же сами говорили, что ей можно...
На глазах у нее вдруг выступили слезы, она повернулась и обиженно куда то убежала, закрыв лицо руками. Атрур Инатьевич проводил ее испепеляющим взглядом, приложил трубку к уху и сразу же стал пробираться через толпу к выходу, одновременно разговаривая изменившимся голосом. Видно было, что ему нужно укромное место, так как разговор носил интимный характер.
- Да любимая... я знаю что опаздываю... ну тут такая ситуация... нет, с женой еще не разговаривал... ну зая... ну ты же знаешь...
Артур Игнатьевич, разговаривая по телефону, сам того не замечая, вышел из помещения на улицу, где на него тут же хищно набросилась Татьяна с большим прямоугольным микрофоном. За ней бежал оператор с огромной телекамерой на треноге. Татьяна мертвой хваткой вцепилась в пиджак.
- Артур Игнатьевич, как вы можете прокомментировать...
Он резко вывернулся, каким-то чудом оторвался от журналистки, вернулся в помещение, закрыл дверь и замер, прижавшись к ней спиной. Там на него молча глядели мрачные менты. В дверь настойчиво ломилась неугомонная Татьяна.
Снаружи было слышно, как силовики оттесняли встревоженных граждан. Доносились крики "Милиция с народом!" и "Довели страну сволочи!". Издалека послышался гул вертолетных лопастей.
Откуда-то сбоку к Артуру Игнатьевичу подошел лейтенант с большущим мегафоном, сунул его ему в руку и сразу же отошел. Артур Игнатьевич со страхом и удивлением уставился на прибор. Из коллектива силовиков выделился Петр Витальевич, грустно глянул на осунувшегося мэра-бизнесмена.
- Мы тут, Игнатьевич посоветовались... кроме тебя вести переговоры некому...
На заднем плане в это время телевизор показывал крупным планом пенсионера Семена Давыдовича, у которого брала интервью Татьяна. В руке у нее был огромный прямоугольный микрофон, на котором была нарисована большая цифра 1. На Татьяну был надет неизвестно откуда взявшийся бронежилет цвета хаки, с надписью "ПРЕССА". Бегущая строка внизу сообщала что "по предварительным данным террористы принадлежат к экстремистской группировке Алихаб... запрещенной к упоминанию в разных странах...".
Вдруг в дверь настойчиво постучали. Артур Игнатьевич боязливо отошел, освобождая проход. Дверь медленно отворилась, на пороге показался силуэт большого человека, одетого в хаки. На голове у него была черная скрывающая лицо маска, именуемая в народе "Балаклава". Он медленно проследовал в помещение. Вслед за ним в помещение прошли другие военные люди в таких же балаклавах, только уже цвета хаки. Они несли различные приборы, экраны, спутниковые антенны, ящики неизвестного назначения. Все вещи были раскрашены в хаки. За ними тянулись провода. Военные по-деловому начали расставлять приборы, подключать к ним кабеля. Помещение наполнилось треском радиоэфира (пятый, пятый... занял позицию... серый глянь там на выходе мент с веслом светится, убери его нахер... прием-прием... понял... убираю...) Мужик в черной балаклаве величественно прошел через толпу расступающихся перед ним обескураженных местных начальников, один из военных вдруг подал ему стул и, неожиданно, металлическую кружку с дымящимся кофе. Он уселся, отхлебнул кофе из кружки, обвел присутствующих тяжелым взглядом, уперся глазами в фигуру Артура Игнатьевича, который все еще держал в одной руке мобильник, а во второй - тяжелый мегафон.
- Посторонний?
Артур Игнатьевич вдруг раздраженно сунул мегафон в руки ближайшему менту, достал платок, вытер вспотевшую лысину.
- Я, между прочем, всенародно избранный мэр этого города...
Военный некоторое время пристально, не мигая, смотрел на неожиданно приосанившегося руководителя.
- А... понятно! Ну что, всенародный ты наш... накрылся курортный сезон на Канарах? Посторонних прошу покинуть помещение! (Повысил голос) Значит так, слушайте все (военные синхронно повернулись к командиру). Стрелять на поражение... если прикрываются заложниками - стрелять через заложников. Вопросы есть?
Военные так же синхронно повернулись обратно к своим приборам, вопросов у них не было. Местные менты почтительно прижались к стенкам. Все еще работающий телевизор показывал картинки горящих автомобилей. Мимо них шли толпы молодых людей с перевязанными платками лицами. В руках у них были бейсбольные биты и куски металлической арматуры. Бегущая строка сообщала что-то про "протесты гражданского населения против произвола силовиков". На Татьяне, с суровым лицом рассказывающей что-то в огромный прямоугольный микрофон с аббревиатурой CNN, уже появилась голубая каска с надписью "PRESS". Так же периодически крупным планом показывали злосчастную пятиэтажку и близлежащие дома. Видно было, как по крышам активно перемещаются одетые в хаки силовики в балаклавах со снайперскими винтовками в руках.
Через некоторое время, военные в балаклавах с напряженными лицами сосредоточились в подъезде. За ними в режиме реального времени наблюдали менты и другие военные на экранах мониторов в командном центре, организованном во все том же гастрономе. Во главе группы захвата был суровый командир в черной балаклаве. Группа аккуратно подобралась к двери, рассредоточилась по коридору. Командир жестом подозвал спецназовца с небольшим ящиком цвета хаки. Тот подполз ближе, раскрыл загадочный ящик, оттуда вдруг вылетел крохотный летающий объект, выглядящий как муха, только цвета хаки. Оказалось, в мудреном летательном аппарате имеется видеокамера, передающая изображение на экраны мониторов. Менты удивленно переглянулись.
- Во дают вояки! Техника!
Муха послушно вылетела в форточку, некоторое время на экране было видно только какое-то мелькание, затем камера вдруг сфокусировалась на небритом лице мужика с монобровью. Раздался резкий хлопок, картинка пропала, послышались непонятные слова, в которых превалировали шипящие. Специалист по восточным языкам в огромных наушниках цвета хаки неуверенно посмотрел на коллег военных.
- По моему узбекский...
Командир в черной балаклаве разочарованно выругался.
- Заметили суки! Всем приготовиться! По моей команде... пошли!
Некоторое время картинки на мониторах мелькали и были слышны лишь сдавленные крики, звуки глухих ударов и странные всхлипывания. Затем камера сфокусировалась на перепуганном небритом лице мужика с монобровью. В нос ему уперлось дуло автомата.
- Где оружие сука?
- Вай-вэй нэ стрэляйтэ... какое оружие? Мы рэмонты дэлаем...
- А это кто?
Камера сфокусировалась на бородатом старике в причудливом восточном тюрбане.
- Дэдушка... он сам нэ можэт, оставить нэскэм... нэ бейте...
Затем раздался уверенный голос командира. Всех благодарю за службу! Военные молча начали по одному отключать свои антенны и мониторы.
На экране все еще работающего телевизора, на фоне горящих автомобилей журналистка с огромным микрофоном с надписью BBC брала интервью у Татьяны. Она была в бронежилете и каске. На мужественном Танином лице отражались блики от горящих автомобилей.
У входа в командный центр, на лавочке устало сидел Артур Игнатьевич, глядя прямо перед собой отсутствующим взглядом. Рядом сидела заплаканная длинноногая секретарша. Она заботливо вытирала его запачканную сажей лысину платочком.
Через некоторое время история эта забылась, провинциальный город N зажил точно так же, как и раньше. Мусор с улиц убрали, витрины отремонтировали. Словно и не было ничего...
Приезжим работникам выписали штраф за отсутствие регистрации. Они обиделись и уехали работать в столицу. Поговаривали, что в столице им удалось наняться ремонтировать квартиру какой-то известной телеведущей, и их потом даже показывали по телевизору.
Участкового Штепко перевели на оперативную работу, а других работников милиции повысили в звании за проявленную храбрость и бдительность.
Бабушки у подъезда все так же судачили о последних городских событиях, а Ивану Андреевичу больше никто не мешал заниматься любимым делом - наблюдать за девушками из соседнего дома на фоне работающего телевизора, показывающего новостные сюжеты о далеких кровавых военных конфликтах и леденящих душу столичных криминальных разборках.
А резиновый завод Артур Игнатьевич решил закрыть насовсем, так как он значительно ухудшал и без того неблагоприятную экологическую ситуацию в области.