Автор:  Илона Самохина

Родовой обычай 

   - Да бог с ним, с луком-то! - взмахнул рукой Пафнутий 
Сильвестрович Царь. - Анахронизм, ей-богу! Пережиток 
прошлого! Мы по-простому, по-нашенски. 
   - Это как же? - даже перестал ковырять зубочисткой в 
зубах старший сын. 
   - Обнаковенно! Совершенно обнаковенно! Глаза полуприкроете 
и пойдете по улице, а на какую первую взглянете, на той и 
женитесь. 
   - А ну как это мужик окажется? - засомневался средний сын. 
- Что нам, в Голландию ехать? 
   - Тьфу! На ноги, на ноги-то гляди! На обувку, значит. Если 
туфельки там какие, то можно, а если гов...прости господи, 
зачем рисковать? 
   - Лажа все это, - не отрываясь от ноутбука, отозвался из 
угла младший. 
   - Ваняша, обычай это наш, - ласково погладил сына по 
голове Пафнутий Сильвестрович, - старинный, родовой. 
   - Бать, у тебя у детей по два высших, Ванька вон в 
аспирантуре, а ты со старинными родовыми обычаями, - 
скривился старший. 
   - Цыц у меня! - хлопнул по столу Царь. - Что-то вы со 
своими высшими ума-то особенно не нажили! Вон ты, Лукьян, в 
свои сорок до сих пор не женат! А ты, Киприан, не хихикай! 
Тебе скоро 35 стукнет, а воз и ныне там! 
   - Так, бать... - пожал плечами средний, - женитьба - не 
показатель ума. 
   - А чего ж она показатель? Именно ума и показатель! Когда 
человек умный, проворный, он быстро всего в жизни добьется и 
жену в дом возьмет добрую, работящую. А вы? Ваньше вон через 
месяц тридцать стукнет, а толку? Все насмарку! 
   - Почему - насмарку? - удивились братья. 
   - Тьфу! Будто вчера на свет народились! - всплеснул руками 
Пафнутий Сильвестрович. - Сколько раз вам уже рассказывал про 
вашего предка! 
   - А-а-а! - понимающе протянул Лукьян. - Ты об этом... Так 
это мы помним... Все уши уже прожужжал. 
   - Плохо, видимо, жужжал, раз толку нет! - нахмурил 
лохматые брови глава семьи. - А замежду прочим Кощей Кощеевич 
так и сказал, когда ваш пра-пра... сын царя Вонифатия убивал 
его, что проклятье ляжет на третьего сына, а пострадают все! 
Потому что... 
   - Потому что Иван Вонифатьевич был третьим сыном, - 
прервал отца средний. - Наслышаны! 
   - Равно как и о том, что все три брата должны жениться до 
того, как младшему исполнится тридцать лет, иначе род 
прервется на корню! - поддержал брата старший. - Только 
каким же это образом? Мы что, сразу втроем бездетными станем? 
   - Лажа это все! - подвел итог младший. 
   - Лажа! - взвизгнул Пафнутий Сильвестрович. - Мы триста 
лет соблюдали этот обычай! А им - лажа? 
   - Бать, ну подумай сам, а если б у тебя было только два 
сына? 
   - Не было такого никогда! В Царёвом роду всегда рождалось 
по три сына! И всегда братья женились до тридцатилетия 
младшего! 
   - Самый детский возраст, - хохотнул Лукьян. 
   - Куда спешить? - пожал плечами Киприан. 
   - Пока диссертацию не напишу, не женюсь! - пообещал Иван. 
   - Да что ж вы меня без ножа режете?! - схватился за голову 
Пафнутий Сильвестрович. - Все! Если к концу недели не 
обзаведетесь невестами, лишу наследства! Все отпишу 
государству! 
   - И конезавод? - проявил некоторую волнительность старший 
сын. 
   - И хлебопекарню? - оживился средний. 
   - И свечной заводик на Угреше! - пообещал Царь. 
   - И пожалуйста! - раздалось под звук клавиатуры. 
   - Прокляну! - взвыл Пафнутий Сильвестрович. 
   - За что?! - одновременно возопили братья. 
   - У-у-у! - протянул приверженец старинных родовых обычаев. 
- Ироды! - схватился за сердце, качнулся, собираясь упасть на 
пол. Мгновение подумал, шагнул в сторону и театрально 
повалился на диван. - Помираю-у-у-у! - пронеслось по огромной 
квартире в центре Москвы. 
   - Бать... - попытался урезонить страдальца Лукьян. 
   - Папаш, вы того... - затоптался на месте Киприан. 
   - Да ладно, - отозвался Иван. Стоны притихли. - Сходим. - 
Умирающий приоткрыл левый глаз. - Вот только диссертацию 
допишу и сразу... 
   - А квартиру завещаю Марфе, тетке вашей кинешмской! - зло 
бросил Пафнутий Сильвестрович. 
   Братья даже поначалу потеряли дар речи, а потом, один за 
другим, заорали на всю квартиру: 
   - Этой?! 
   - Бать!.. 
   И одновременно: 
   - Ванька! 
   - Что? - безмятежно донеслось из угла. 
   Лукьян и Киприан схватили младшенького за шиворот и 
выскочили на улицу... 
   
   * * * 
   Пафнутий Сильвестрович отхлебнул горячий чай из чашки, 
обжегся, хотел было ругнуться по привычке, но только крякнул, 
взглянув на Пелагею с Агриппиной, напряженно выпрямивших 
спины. 
   - По-купечески буду... - и взял блюдце. 
   - А чем занимаетесь вы? - обернулась к Ивану жена Лукьяна. 
   - А он у нас бестолковый, - схрустывая сухарик, заметил 
средний сын. 
   - Цыц у меня! - зыркнул на средненького Царь. - Умный он. 
Вон, диссертацию пишет. Про эту, саранчу. Как южный климат 
влияет на длину ее пяток. Далеко они там прыгают или нет. 
   - Саранча - летает. А прыгают - кузнечики! - прервал отца 
Иван и повернулся к Пелагее. - Я изучаю влияние 
субтропического климата на длину крыльев у саранчи и кобылок. 
   - Вы изучаете лошадей? - взглянула заинтересованно и 
Агриппина. 
   - Да нет, кобылка голубоватая - Oedipoda caerulescens. Тот 
же отряд, что кузнечики и саранча, прямокрылые, - начал 
рассказывать аспирант, но девушки уже потеряли к нему всякий 
интерес. 
   Иван что-то еще пытался говорить, но, поняв, что его не 
слушают, замолк. Покрутил на столе блюдце с чашкой. Поправил 
складочку на скатерти. Прислушался к разговору, попытался 
принять в нем участие, но вскоре потерял интерес к колебаниям 
курса валюты, стоимости кругосветного путешествия на 
"Royal Princess", новому платью жены японского посланника, в 
котором та была на последнем приеме и прочим великосветским 
штучкам. 
   И тут раздался спасительный звонок. Аспирант торпедой 
сорвался с места и под удивленными взглядами родственников 
понесся в прихожую. Он был готов расцеловать пришедшего, 
спасшего его от абсолютно не интересных разговоров. Распахнул 
дверь и замер: перед ним стоял совершенный ангел, давил 
кнопочку звонка и не видел, что дверь открыли, потому что 
читал. "Опыты" Монтеня, как разглядел сверху на странице 
Иван. И сердце его начало медленно таять, как гора 
Джомолунгма по последним данным ученых. 
   Из комнаты, встревоженный беспокойными трелями звонка, 
тихонько выглянул Пафнутий Сильвестрович. И понял: Иван 
попался. Пара визитов вежливости с этой стороны - мы же 
цивилизованные люди, пара визитов с той - там тоже поди люди 
культурные, и можно свататься. 
   
   * * * 
   - Надевай кольцо! - сжимая икону в руках, прошептал 
Пафнутий Сильвестрович. 
   Но Иван не слышал. Неожиданно ему стали совершенно 
безразличны даже проблемы саранчи в южных регионах России. 
Он тонул в синих бездонных глазах Василины и не было ему 
никакого дела до волнений отца. 
   Начали бить часы. Лукьян и Киприан с удивлением смотрели, 
как Царя сначала начинает тихо колотить, потом Пафнутий 
Сильвестрович затопал ногами. С каждым ударом ходиков лицо 
его наливалось малиновым все сильнее и сильнее. 
   - Кольцо надевай! - на четвертом ударе он выхватил у сына 
фамильную драгоценность, схватил перепуганную Василинину за 
руку и сам стал натягивать колечко на тонкий безымянный 
пальчик руки. Иван хотел было вскочить, возмутиться, мол, не 
по закону это, что б кто-то вместо жениха обручальное кольцо 
невесте надевал! 
   - Бом-м-м! - натужно стукнули часы в последний раз. 
   Ахнула Василина, вскинулась, да и рухнула замертво на 
землю. Истошно завопили, прикрывая разинутые рты ладошками, 
Пелагея и Агриппина. 
   На дорогом персидском ковре, булькая горлом, сидели три 
огромные серо-зеленые жабы. А на головах у них красовались 
маленькие золотые коронки - знак принадлежности к царёву роду.

   - И-эх! - горько вздохнул Пафнутий Сильвестрович. - Сынки! 
Как же так? Говорил ведь: прервется род на корню... А вы - 
лажа, лажа...