Аннотация: Проект заморожен. В данный момент редактирую свой старый роман который нигде ещё не выкладывал.
Впервые с того страшного дня, когда они с братом потеряли отца и почти весь товар, Лайя почувствовала себя увереннее. Нет, она без всяких иллюзий представляла, какие суммы был должен отец своим кредиторам, и давно свыклась с мыслью, что ни дома, ни лавки им не вернуть никогда. Но было и нечто такое, от чего в сердце рабы божией Ларисы поселилась надежда, что в итоге всё кончится хорошо. Аттер, или, как его называли теперь внутри общины, Артём, был настроен не столь радужно, но тоже понял, что войдя пусть и в маленькую, но очень сплочённую религиозную общину, он сможет поправить дела семьи значительно легче, чем в одиночку. Конечно то, что в данный момент у них всё было общее, не внушало ему особого оптимизма, но Артём был уверен, что это пройдёт, когда членов церкви станет значительно больше и им станет затруднительно жить как одна семья.
- Что ж, придётся пару лет подождать - подумал молодой наследник древнего купеческого рода и, не прекращая азартно торговаться с киратскими таможенниками, начал прикидывать, как быстрее окрутить новую паству.
***
- Город Лаберта встретил путешественников пустой рыночной площадью и толпами совершенно ошалевших людей с печатью многодневного пьянства на лицах. Жрецы Марокхака праздновали обретение священного бурдюка и постепенно заразили своей радостью по этому поводу весь город.
"Как мало нужно людям для счастья! - подумала Дозабелда. - Пустая пластиковая бутылка - и город неделю стоит на ушах. Может, стоит продать жрецам очередного местного божка свой термос?".
- Матушка Ираида! Матушка Ираида! - отвлёкший Дозабелду от меркантильных мыслей крик Агриппины был полон возмущения и мольбы - Скажите хоть вы этим маловерам, что это никакой не бурдюк богов и что вы сами продали его тому жрецу!
- Ах вы, отступники, разве Господь не подавал вам знаки? Разве золото не лежит в нашей телеге под двойным дном? Прочь с глаз моих, маловеры! Спросите у Веры с Надей, если не верите Агриппине! Все знают, откуда взялся этот бурдюк, даже Прохор!
- Простите, матушка! - пролепетали бывшие бандиты, а молодой купец густо покраснел.
- Прощаю! Будете неделю есть только сухари и пить исключительно чистую воду!
- Как это?!? - Артём, собиравшийся показать своим новым друзьям одно местное заведение, был сражён в самое сердце.
- Бес неверия изгоняется постом и молитвой!
- Но матушка! Путешествующие освобождены от постов! - осмелилась возразить Агриппина.
- Так мы же не вечно будем по дорогам плестись. Осядем где-нибудь, там и отпостятся!
Учитывая, что прежде чем где-то осесть, им нужно было доставить рыцаря до столицы, расплата была делом не близким, но все, кто слушал сейчас Дозабелду, тем не менее, впредь решили строже следить за своим языком. Вторая же мысль, которая одновременно посетила почти всех немногочисленных ещё в этом мире христиан, сводилась к тому, что въезд в сей славный город следует отметить, чтобы было о чём вспомнить, когда придётся сидеть на сухарях. То, что сидеть на сухарях в итоге будут все, никто даже не сомневался.
"Нет! Не буду продавать поганым язычникам термос, а то они моими же "чудесами" меня без паствы оставят" - приняла окончательное решение Дозабелда и, отведя Артёма в сторону, стала расспрашивать его об имеющихся в городе заведениях общественного питания.
***
Дорога! Пыльный просёлок, состоящий из ухабов и колдобин, в этом мире считался нормальным путём сообщения между двумя городами. Несмотря на протесты Аэриоса, Дозабелда распорядилась свернуть с мощёного королевского тракта и отправилась в расположенный на отшибе город Друнн.
- Ничего личного, только бизнес! - сказала она возмущённому рыцарю, который требовал ехать в Келеллу, нигде не останавливаясь. - В Друнне можно получить хорошую цену за наш товар и недорого взять отличную сталь у гномов.
Меч из дымчатой стали был хорош. А шлем, наручи, поножи и добротная кираса, надетая поверх кольчужной рубахи прочного из оленьей кожи жака, служившего поддоспешником, вернули Аэриосу чувство уверенности в себе, но продолжалось это недолго. Рана, которая уже почти было зажила, опять открылась после нескольких размашистых упражнений с оружием, и рыцарю пришлось вновь занять место на телеге.
- Ну что, проверил баланс? - спросила раненого Дозабелда и едва слышно, как бы себе под нос, добавила - Мужики не взрослеют. Придурки!
Опасаясь, что рана воспалится в самый неподходящий момент, Дозабелда решила на пару недель остановиться в Друнне, попутно заказав имевшим здесь постоянное представительство гномам любимую игрушку всех попаданцев и попаданок, а именно арбалет. Не стоит думать, что арбалет в этом мире был чем-то новым, но вот использовать в качестве материала для дуг особую пружинную сталь и стальной же тросик в качестве тетивы никто ещё не догадался. Сталь здесь вообще была недешевой, а уж та, из которой можно было без риска быстрой поломки отковать лук арбалета, стоила очень и очень дорого. Когда пожилой гном, выслушав техзадание, объявил примерную стоимость заказа, представительница технически развитой цивилизации впала в кратковременный ступор, который, впрочем, плавно перешёл в бартер. Избавившись от практически всех изделий китайской промышленности под названием "ножи перочинные", которые гномы взяли исключительно как образцы для последующего копирования, Дозабелда таки получила через десять дней свои арбалеты. Подгорные мастера подошли к работе творчески: вместо трёх совершенно одинаковых больших арбалетов с встроенным в приклад подобием английского ворота и семи арбалетов попроще, оборудованных рычагом наподобие "козьей ноги", Дозабелде выдали десять произведений оружейного искусства. Нет, гномы не отошли от пожеланий клиентки ни на дюйм, и озаботившаяся техникой безопасности глава церкви получила именно то, что заказывала. А уж отделка... Отделка была просто великолепной.
- Вы уверены, что эта красота здесь нужна? - осторожно спросила дочь защитника Белого Дома, ожидая, что её будут сейчас "разводить на бабки".
- Знаешь, девочка! - ответил ей старый гном - Мы считаемся лучшими механиками на свете и знаем многое из того, что неведомо ни людям, ни эльфам. Когда же ты заказывала у нас арбалеты, то рассказала восемнадцать секретов незнакомого нам ранее мастерства и ещё полсотни мелких хитростей. Они стоят гораздо больше десяти арбалетов, и совет старейшин решил подарить тебе ещё сто таких игрушек, которые ты можешь забрать здесь же ровно через один год.
"Через год или ишак сдохнет, или я, или султан" - вспомнила Дозабелда фразу из историй оХодже Насреддине, одновременно рассыпаясь в благодарностях старому мастеру, совету старейшин и всему подгорному племени. Рана Аэриоса снова начала заживать, и пора было трогаться в путь.
***
- Что-то я не припомню, чтобы нам гномы подобное предлагали, - задумчиво произнёс Аэриос, разглядывая арбалет.
- Они сделали их на заказ.
- А откуда ты знаешь, что именно нужно было заказывать? Я заказывал гномам множество разных вещей, но такое вижу впервые.
- Они сделали их по моим чертежам.
- А...?
- Два года назад брат пытался стать ролевиком.
- Это...?
- Это такие придурки, которые в детстве не наигрались в войну.
- И...?
- Я ему помогала сделать подобную штуку, перерыла... множество книг на эту тему и запомнила кое-что.
- Мне бы в книги те посмотреть хоть одним глазком.
- Книги дома остались, а дом мой теперь далеко.
- Жаль.
- Жаль, что стрелы летят так неточно и недалеко.
- Ты что думаешь, в два раза дальше лучшего киратского лука - это мало?
- Понимаешь, это смотря с чем сравнивать!
- А ты можешь нарисовать чертёж арбалета, который будет стрелять ещё дальше?
- Могу, но гномы делать его отказались.
- Почему?
- Говорят слишком сложный, и может сломаться.
- Тогда забудь! - сказав это, молодой рыцарь погладил лакированный приклад большого арбалета и, улыбнувшись подобно ребёнку, который увидел чудо, стал крутить ручку ворота. Механизм, состоящий из нескольких шестерёнок, отозвался мелодичным шуршанием, и два прочных шнура, натянувшись, медленно потащили за собой стальной тросик, служивший тетивой арбалета. Дождавшись щелчка, Ветер переключил рычажок обратного хода и, сняв с тетивы скобу с парой крючков, натянул шнуры до упора, снова переключил рычажок. Скоба заняла своё место позади замка под прицельной планкой. Зарядив арбалет короткой толстой стрелой с бронебойным гранёным наконечником, он прицелился в большой пень, что стоял в пятистах шагах на другой стороне общинного поля, и плавно нажал на спуск. Стрела, как и все предыдущие стрелы, воткнулась в небольшую, ладони на полторы в диаметре, круглую зарубку, но так и не попала в отмеченный чёрным цветом её центр.
"Подумать только, поразительная точность, а она ещё и не довольна", - мысленно возмутился Аэриос и, повернувшись к Дозабелде, голосом, полным почти юношеского нетерпения, произнёс:
- Давай следующий! Этот, кажется, пристрелял.
Прототипом своих новых рессорных телег Дозабелда выбрала традиционное цыганское вардо. Впереди на захваченных у мортагских стражников светло-гнедых кобылах ехал дозор из бывших бандитов, наречённых во Христе Иваном и Никоном. Вслед за ними на двуколке с откидным кожаным верхом, на пассажирском сиденье ехала глава церкви. В принципе двуколка была особо не нужна, она скорее подчеркивала статус хозяйки. Слева от Дозабелды, как и положено личной служанке, сидела Вера, она правила лошадью. Время от времени девушки обменивались короткими фразами о погоде, одежде, архитектуре и мужской глупости.
Три кибитки, составлявшие ядро обоза, двигались следом. В первой размещался раненый: глава киратской тайной службы сэр Аэриос по прозвищу Ветер. Он лёжал на трёх слоях хорошо выделанных шкур, сложенных поверх тюков с продовольствием. Прохор, несмотря на свой юный возраст, неплохо управлял лошадьми, а ещё был пусть маленьким, но всё же мужчиной, и поэтому кучером этой повозки был назначен именно он.
Вторым фургоном правила Надя, и в нём был сложен разнообразный товар, купленный в Друнне. В третьем ехали под присмотром неутомимой Агриппины новые оглашенные. Это были: совсем юная девушка, потерявшая семью при пожаре и собравшаяся было поступить в местный бордель, но в последний момент перехваченная Артёмом; столь же юная, но уже с позором изгнанная из борделя за драку с клиентом жрица любви и взятый с поличным самой госпожой Дозабелдой малолетний карманник. Вслед за ними в укороченной одноосной кибитке ехали Лариса и Кинта, получившая при крещении имя Кира. Замыкал процессию Артём на богатырском коне чубарой масти.
Изначально, по замыслу Дозабелды, повозок должно было быть четыре, но в процессе сборки средств передвижения вдруг выяснилось, что пара рессор, изготовленных для двуколки, слишком жёсткая, да и материала для изготовления кибиток закупили с избытком. Пока гномы делали другую пару рессор, помягче, члены церковной общины и нанятые рабочие под руководством главы новой церкви сколотили прямоугольный ящик-кузов и поставили его на крепкую раму-основу. В то время, как мастер делал колёса, к бортам повозки прикрепили гнутые на парЩ поперечные деревянные дуги и, привязав к ним ремнями из сырой кожи молодые высушенные стволы какого-то местного дерева, оплели получившуюся конструкцию прутьями. После этого всю внешнюю поверхность получившейся большой корзины покрыли сшитыми из семи слоёв прочной мешковины стёгаными матами. Поверх матов был натянут тент из прочной воловьей кожи, обработанной купленным за сумасшедшие деньги эльфийским водоотталкивающим составом. Так как полноценные двухосные кибитки делались тем же способом, у всех участвующих в строительстве уже был опыт, и отложить отъезд пришлось лишь на три дня.
Дорога! Насколько приятнее и быстрее пролетают верста за верстой, когда странные стальные дуги, которые Аэриос раньше и не встречал, смягчают тряску и не дают всем колдобинам и ухабам отзываться болью в спине. К сожалению, из этой крытой повозки мало что разглядишь, так как узкие окна-бойницы расположены слишком высоко для лежачего, и в них виден только кусочек неба да верхушки деревьев. Впрочем, то, что в повозке рыцарь один, не считая мальчишки-возничего, уже большой плюс, но разбойницы снова нет рядом, и это минус.
"Как же хочется с ней просто поговорить! Жаль, отец мне никогда не позволит на ней жениться, да и мать будет против", - думал Аэриос, постепенно проваливаясь в сон. В первый раз - может быть за десяток, а то и более лет - ему приснились лариготские боги, и не только они, но и все кирсутские и даже старый, почитаемый сейчас лишь в Рагнетии, Первый Дракон. Они молча смотрели ему прямо в глаза, и бесстрашному рыцарю вдруг стало жутко, а потом откуда-то сверху ударил, словно таран о двери замка, яркий свет, и боги исчезли. Свет же между тем заполнял всё видимое пространство, пока вокруг не осталось ни одного клочка тьмы. Свет был ярким настолько, что Аэриосу вдруг захотелось зажмуриться, закрыть глаза руками. Он почувствовал, как свет, словно жар от костра, обжигает всё его тело. И тут он услышал Голос:
- Я Господь Саваоф! Делай то, что задумал. Сейчас! И... Береги Дозабелду. Знай, Я буду там, где она, ибо здесь оказалась она Моей волей!
Вдруг всё кончилось, свет исчез, и Аэриос вновь ощутил себя в полутьме повозки. "Делай то, что задумал", - повторил он про себя слова Бога. И с уверенностью человека, принявшего окончательное решение, уже вслух закончил: "Сейчас!".
- Что сейчас? - спросил Аэриоса Прохор, решив, что тот хочет о чём-то его попросить.
- Жениться хочу я. Сейчас!
- На ком?
- Позови Дозабелду!
- Сколько пальцев видите, Ваша милость? - спросила рыцаря матушка Ираида спустя десять минут и, приложив руку к его лбу, удивлённо продолжила. - Жара нет! А ну дыхни! Вином тоже не пахнет. А скажите-ка мне, пожалуйста, Ваша милость, сумасшедшие у вас в роду были?
- Нет!
- И головой сильно не бились?
- Я же рыцарь! Все рыцари получают иногда по шлему мечом.
- Буду думать, как вас лечить.
- От чего?
- Вот об этом и стоит серьёзно подумать.
- Я люблю вас!
- А я вас не очень!
- Но... Я богат!
- Для меня это не имеет значения.
- Титул тоже вас не волнует?
- Нисколько!
- Я могу оказать помощь в проповеди слова Божия.
- Каким образом?
- Ваша вера не разрешает поклонение другим богам, это может не понравится их жрецам.
- Я не маленькая, сама всё понимаю.
- Жрецы вряд ли посмеют пойти против члена семьи правящего монарха. Я действительно родственник короля! Очень близкий.
- Что ж, похоже, что предложение ваше действительно стоит обдумать!
- Дозабелда, пожалуйста, думай быстрее!
- Почему?
- Потому что когда мы приедем в столицу, то...
- Могут возникнуть проблемы с согласием родственников?
- И это тоже.
- Я согласна! - дала, наконец, долгожданный ответ Дозабелда, и лицо её залилось густым румянцем.
- Мы должны разыскать ближайший храм богини Лайры, лишь её жрецы по закону могут освятить брак.
- Я...!
- Я принесу жертвы за нас обоих!
- Хорошо... Но!
- Просто поставишь родовой знак в свитке - и всё. Жрецам храма я как-нибудь объясню твоё поведение.
- Хорошо... А родовой знак -- это что?
- У вас нет родовых знаков?
- Мы просто пишем фамилию, с инициалами или без.
- А неграмотные?
- У нас нет неграмотных!
- Удивительная страна!
- Это здесь для меня всё удивительно, а моя страна совершенно обычная.
Храм нашёлся на перекрёстке рядом с постоялым двором. Иногда молодые жрецы, не прижившиеся в больших городских храмах, уходили искать лучшей доли туда, где не было большого количества прихожан, но зато и не было конкурентов. Небольшое обнесённое высоким плетнём капище не имело даже навеса над статуями четырёх богов. Грубо вырезанные из потемневшего дерева изваяния были жалким подобием великолепных мраморных статуй из храмов Келеллы. Алтарь Лайры был крайним слева.
- Вы хотите освятить свой союз? - немолодой жрец Лайры, высокий, худой и печальный, внимательно посмотрел на Дозабелду, а потом, обращаясь к Аэриосу, произнёс строго и, как показалось присутствующим, укоризненно:
- Ваше имя и титул!?
Рыцарь, взяв под локоть жреца, отвел того в сторону и шепнул что-то тому в самое ухо. У жреца сперва округлились глаза, потом он попытался упасть на колени, но был остановлен, и, то и дело кланяясь молодожёнам, начал готовить храм к церемонии. Принёс из расположенного сразу за капищем большого каменного сарая небольшой, но явно увесистый сундук, и клетку с двумя белыми голубями. Раскрыв сундук, он бережно, словно хрустальную вазу, водрузил на алтарь большой бронзовый фаллос и на полном серьёзе предложил Дозабелде его облобызать. Возмущенная Дозабелда отказалась и устроила скандал. В процессе перепалки жрец пытался доказать невесте, что жене положено почитать в первую очередь богов своего мужа, а та отвечала такой изощрённой бранью, что даже Ветер, которому приходилось по долгу службы общаться и с представителями криминального мира, почерпнул много новых красочных оборотов. Потом жрец, заметно успокоившись после вручения ему Аэриосом полного золотого, достал из сундука кривой бронзовый нож и хотел было вручить его Дозабелде, но Ветер не дал ему этого сделать. Он буквально выхватил нож у жреца, раскрыл клетку, достал из неё голубей и, прижав своей мощной рукой птиц к алтарю, одним резким движением обезглавил обеих. Дозабелда от возмущения вскрикнула, но жрец, пропустив её крик мимо ушей, извлёк три пергаментных свитка, в которых дочь защитника Белого дома поставила свою подпись. Когда все формальности были совершены, и молодожены уже собрались уходить, жрец вдруг заговорщицки произнёс:
- Не хотите ли принести богам в жертву собаку? Есть беременная, совсем молодая, недорого уступлю. Её можно будет засунуть в мешок и забить палками. Крови видно не будет, а боги станут к вам благосклонны.
- Сколько!? - в голосе Дозабелды льда хватило бы на то, чтобы заморозить небольшого размера звезду.
- Пять медяков, - несмотря на то, что клиенты явно были богаты, жрец назвал, испугавшись, обычную цену.
- Несите!
- Ты уверена? - спросил свою законную супругу Ветер, ощущая, что сейчас грянет гром.
- Я уверена! - ответила Дозабелда, методично сжимая и разжимая кулаки.
- Вот! - сказал жрец, указывая на клетку, и быстро спрятал в кошелёк медяки. Небольшая дворняга жалко поскуливала, глядя с ужасом на жреца.
- Дорогой, отнеси её в нашу кибитку! - приказала Аэриосу Дозабелда, и он, к удивлению, для себя, не посмел ослушаться.
- Как ты смеешь, скотина, приносить в жертву собак!?
- К сожалению, законы нашего королевства запрещают приносить в жертву людей, но...
- Людей?!! Да твои поганые боги и кучки дерьма недостойны! Урод! - с этими словами матушка Ираида плюнула на покрытый кровью несчастных птиц алтарь и гордо задрав подбородок, ушла вслед за мужем.
Проводив её взглядом, жрец достал из кошелька золотой, осмотрел его, поднеся прямо к глазам, подбросил, поймал, надкусил и, отправив обратно, пошёл писать письмо другу, такому же, как и он, настоятелю провинциального храма. В этот раз к традиционным жалобам на жизнь и общее падение нравов был добавлен красочный рассказ о том, на каких в высшей степени недостойных особах взяли моду жениться киратские принцы.
- Объясни, пожалуйста, что это было? - спросил Аэриос слегка успокоившуюся жену.
- Дорогой, ты, кажется, обещал мне защищать нашу церковь от ваших жрецов.
- Да, я буду вас защищать, но...
- Но не вздумай даже пытаться защищать ваших жрецов от меня!
- Хорошо, дорогая, - покорно произнёс принц и подумал, что Бог Саваоф очень хитрый, и если бы он не решился жениться сейчас, то, узнав Дозабелду получше, возможно вообще никогда бы на ней не женился.