Все онемели, во всяком случае никто не произносил ни слова. Застыл Евгений Федорович, похожий на встрепанного воробья в очках, Неподвижной статуей стояла Марфа со свечой в руке, Сергей Петрович забывал хлопать круглыми глазами, Коля с Ниной изумленно смотрели на пенсионерку, а она плюхнулась на стул около двери, прикрыла глаза ладонью и как-то театрально, томно протянула:
- Воды, воды!
Евгений Федорович метнулся к маленькому столику, схватил графин, и дрожащей рукой, проливая и расплескивая воду, наполнил стакан.
Варвара Евдокимовна с громким глотающим звуком в два приема осушила его.
- Еще.
- Варенька, милая, - вдруг воскликнул Сергей Петрович, он вскочил с кровати и остановился посреди комнаты в своих широченных трусах - как же я рад тебя видеть!
Варвара Евдокимовна заговорила, но ни одного приличного слова не падало с ее губ.
Сергей Петрович обиженно пыхтя полез под одеяло.
- - Мы все это заслуживаем, - покаянно опустил голову Евгений Федорович, - но все же, как вам удалось спастись? Вы не ранены?
Доктор взял подсвечник и подошел к пенсионерке. Она обмякла на стуле, как бесформенный мешок. Выбеленные волосы были растрепаны, одежда, руки и лицо в крови, блузка порвана от воротника до пояса, юбка превратилась в ленты, разодранные чьими-то когтями.
Пальцы доктора быстро и ловко пробежали по телу пожилой женщины.
- Переломов нет, - констатировал Евгений Федорович, - разрезанную от локтя до кисти руку мы сейчас зашьем, не бойтесь, обезболивающие препараты у меня есть, идемте в кабинет.
- Ты меня уже сводил один раз, змей, - обессилено прошептала Варвара Евдокимовна, - я всегда говорила, что доктора на тот свет отправят и фамилии не спросят. И ты из таковских. Не добил с первого раза? Я тебе живой не дамся.
Марфа тихонько покинула комнату и скоро с улицы донесся ее истошный вопль:
- Идите сюда, скорей!
Все, кто был в комнате, за исключением Варвары Евдокимовны, которая не реагировала на внешние раздражители, выскочили на крик. Сергей Петрович схватил подсвечник и оказался единственным, кто в сенях не спотыкался о пустые ведра и не ругался вполголоса.
Дверь дома была распахнута, в проеме, освещенная луной, стояла казавшаяся огромной Марфа. Доктор отодвинул ее в сторону, все вышли во двор.
Огромная луна висела в небе и изливала свет на землю. Перед избой лежала темная высокая груда, от нее тек тонкий ручеек.
- Ой, - Женя неосторожно стала босой ногой в ручеек, выбегая, она даже не успела обуться. - Что это?
- Кровь, - ответил Евгений Федорович, он наклонился, с трудом поднял темный кусок из груды. Это была огромная отрубленная лапа, с длинными загнутыми когтями.
- Я не понимаю, - повторил Евгений Федорович, - мы конечно в сказке, и здесь происходят различные чудеса, но это..., это невозможно. Неужели пожилая женщина, пенсионерка, может быть она на аэробику ходит или йогой занимается, не знаю, но смогла победить черных волков. Не может быть.
- Варвара-силачка, - почтительно сказала Марфа.
-Предлагаю вернуться и узнать у Варвары Евдокимовны, что здесь произошло, - подал голос Сергей Петрович.
- Подождите, - почему они не исчезают, - сказал доктор, - при свете волки должны растаять, как дым. Но они здесь, такие осязаемые, потрогайте их, потрогайте, чувствуете свалявшуюся шерсть, глядите, как блестят когти, словно стальные, а лапы, вон какие мозоли на подушечках и этот отвратительный запах...
Но никто не хотел дотрагиваться до волков.
Доктор забрал у Сергея Петровича подсвечник и наклонился над мертвыми тушами. Но теплый, желтый свет свечей осветил лишь примятую траву, камешки, валявшиеся в ней да косу, впопыхах кем-то брошенную. Ни волков, ни ручейка крови не осталось.
Нина ахнула:
- Будто и не было, а может быть они все-таки не настоящие. Вот я по телевизору видела передачу про голограмму. Пока смотришь, вроде предмет есть, а потом раз - и исчез.
- Видала б ты, что они с людьми делают, когда играют, - буркнула Марфа, - не говорила бы так.
Все вернулись в дом. Варвара Евдокимовна все также тяжело дыша сидела на стуле.
- Дорогая, милая, - воскликнул Сергей Петрович, - Варенька, как ты с ними справилась?
- Варвара Евдокимовна, - Нина погладила пожилую женщину по голове, - хорошая вы наша, что там с вами произошло?
- А чего ж вы хорошую на съедение выгнали, - всхлипнула пенсионерка, - мне так страшно, так страшно было.
Коля не выдержал, разрыдался и обхватил Варвару Евдокимовну за окровавленную шею.
- Простите меня, - судорожно глотая воздух говорил он.
- Тебя-то за что, ребенок? - пенсионерка смягчилась и провела ладонью по Колиной голове, - это все этот... патологоанатом. Ну вот вытолкал он меня за дверь и закрылся. Слышу, за спиной лязгнул запор. Ткнулась я в дверь, а она не шелохнулась, заперта. И такой ужас на меня напал, что ноги ослабели, и я так на землю ползу, ползу, а в груди теснит, прямо мочи нету. А ночь настолько черна, что ни малейшего светлого пятнышка не видно, ни звездочки, ни огонька во всей деревне. И луны этой, что сейчас висит, в помине не было. Вижу зеленые огни и кажется, слышу, как кто-то осторожно ступает и дышит с хрипом, тяжело так. И тут такой вой раздался, что я ослабела и...
Варвара Евдокимовна замолчала.
- И дальше что? - спросил Сергей Петрович.
- И все. Дальше не помню, очнулась, в небе луна желтая светит, дверь с петель снята, ну я и пошла в дом.
- Значит, это не вы их побили? - удивился Евгений Федорович.
- Не богатырка, - напевно произнесла Марфа, - а я-то думала.
По всему получалось, что кто-то, обладающий невероятной силой, перебил волков тьмы. Как позже выяснилось, этот кто-то снял косу со стены и орудовал ею. Подобные ловкость и сила были только у Ольги-богатырки и Вихря, о которых Евгений Федорович уже рассказывал своим гостям. Но откуда взялся неведомый спаситель и куда опять исчез, было непонятно.
Евгений Федорович увел Варвару Евдокимовну в кабинет, чтобы обработать ей раны, Марфа принесла всем успокаивающей настойки. Женю трясло от нервного перенапряжения, Коля все еще всхлипывал, Нина дрожала, но старалась успокоить мальчика. Один Сергей Петрович держался молодцом, но настойку тоже выпил и даже попросил добавки. Был у нее травяной запах и чуть сладковатый вкус. Женя сразу почувствовала, что глаза слипаются, добрела до своей кровати, под одеялом переоделась в полотняную рубаху, принесенную Марфой, и заснула.
Утро было ясное и чистое. Солнечные лучи ложились пятнами на чисто выскобленный пол. Комната выглядела уютно и мило: половички на полу, ситцевые занавески на окнах, колеблемые ветерком. Женя потянулась, но тут же вспомнила все прошедшие за ночь события и нахмурилась. По-прежнему не хотелось верить в произошедшее. Нина уже встала и переоделась в свою одежду, Коля крепко спал.
- Доброе утро, - сказала она Жене, - пойдем на речку, помоемся, не в этом же умывальнике при всех плескаться.
Женя кивнула. Она бросила взгляд на Сергея Петровича, который крепко спал, раскрыв рот, мощно храпела Варвара Евдокимовна. На ночь она не смыла косметику и теперь синие тени и тушь растеклись по морщинам.
Женя и Нина, стараясь не разбудить спящих, вышли их комнаты.
Утро в деревне было шумным и веселым. Мычали коровы, гоготали гуси, кричали петухи. На телеге на покос ехали мужики и бабы. Они во все глаза уставились на Женю в ее мини-мини и Нину.
Окружающая обстановка сбивала с толку. Женя никак не могла избавиться от ощущения, что находится в самодеятельном театре и вокруг - красочные декорации: бревенчатые домики, деревенские жители, одетые как ряженые, женщины в сарафанах, мужики в портах и рубахах, подвязанных на поясе веревочкой, босоногие чумазые ребятишки в рубашонках. Такие ряженые собирались на день города, на Троичные хороводы, пели, плясали, проводили с желающими мастер-классы и конкурсы, давали пострелять из лука (сто рулей три выстрела), угощали, сваренной на костре кашей, опять же не бесплатно, предлагали купить всякие пустяковые поделки. Деревенские ряженые выглядели как-то потерто, блекло, их одежда вылиняла, была ветхой, Но все же казалось, что сейчас они начнут водить хоровод, вовлекая в него зрителей, начнут петь и плясать вприсядку.
Женя и Нина спустились к речке по крутому бережку. Солнечные блики лежали на воде, летали тонкокрылые стрекозы, птицы щебетали в высоких кустах.
Девушки нашли укромное место, разделись до нижнего белья и полезли в воду. Она была холодна, но этот холод был приятен. Женя с наслаждением вымылась, и в мокром белье выбралась на берег. Солнце быстро высушило капли воды на теле. Скоро к девушке присоединилась и Нина. Она помолчала.
- Порой мне кажется, что я сейчас проснусь, потом начинаю верить, что действительно попала в другой мир, - сказала Женя, - странное чувство появляется, будто я задыхаюсь, а освободиться не могу.
- После того, что случилось со мной, я уже ничему не удивляюсь, - тихо ответила Нина. - Вот это тело, что видишь ты, толстое, целлюлитное, неприятное, было мне дадено по какой-то причине. По какой, я так и не поняла. Поначалу смотрела на себя в зеркало и расцарапывала лицо до крови, плакала, кричала, каталась по полу, потом смирилась. Моя жизнь изменилась резко, как говорится в одно мгновение. Я была молода, красива, успешна, любимая жена и мама и вот стала тем, кем стала.
Женя искоса посмотрела на некрасивую Нину и слегка отодвинулась от нее. Надо же, производит впечатление спокойной рассудительной женщины, а сама...
Легкий ветерок овевал лицо, блестела река, Женя закрыла глаза, мысли исчезли из головы. Не хотелось возвращаться в сказочный непредсказуемый мир, где есть казавшаяся прежде адекватной полусумасшедшая Нина, ненормальная Варвара Евдокимовна, бомж и наверняка запойный пьяница Сергей Петрович. Женя не могла понять, как она, девушка из приличной семьи, воспитанная, в меру скромная, некоторые случаи не в счет, получившая высшее образование и вдруг оказалась в такой неприятной ситуации. Вся ее размеренная и недолгая жизнь не предвещала подобного развития событий.
- Идемте назад, - сухо предложила Женя, натянула юбочку, блузку, взяла босоножки в руки и, не дожидаясь Нины, начала карабкаться по крутой тропинке.
- Девки, чаю-то попьете? - встретила их Марфа. Горячий самовар уже стоял на столике в саду. Ветки яблонь заслоняли жаркие лучи солнца. Раскрасневшийся Сергей Петрович с капельками пота на лбу держал в одной руке чашку и прихлебывал кипяток. Рядом примостился Коля, мальчик медленно и как-то сосредоточенно жевал бублик. На высоком стуле восседала Варвара Евдокимовна. Ее умытое лицо без ярких теней, криво нарисованных стрелок и вызывающе яркой помады выглядело немного беспомощным и растерянным. Пенсионерка была одета в обычный сарафан и рубаху с широкими рукавами и очень напоминала деревенских баб. Рот у женщины кривился, будто она хотела заплакать.
Нина прыснула.
- Нарядили, - надрывно жаловалась Варвара Евдокимовна, - меня теперь вместо чучела можно на огород ставить. Выдала эта, толстомясая, - пенсионерка сердито зыркнула в сторону Марфы, которая в это время как раз отправилась за водой, - ситчик, да какой, стираный-перестираный, я ж себе только шелк покупала. Натуральный.
Разорванная блузка Варвары Евдокимовны была из дешевой синтетики, черна юбка тоже, но Женя предпочла промолчать.
- Вам идет, - мягко сказала Нина, наливая себе чашку чая, - вы в этом сарафанчике похожи на бабушку из сказки.
- Кокошник бы еще, - ляпнул Сергей Петрович, - и лапти.
Варвара Евдокимовна обиженно замолчала и начала шумно прихлебывать ароматный чай. Все были заняты едой. Подошла Марфа, пододвинула себе табурет, села, и, опершись головой на руку, напевно спросила: - Сегодня пойдете?
- Куда это? - буркнула Варвара Евдокимовна.
- Так в путь. Не здесь же вам оставаться.
- А чего, - хохотнул Сергей Петрович и нацедил себе еще кружечку напитка, - мне здесь понравилось. Чай душистый, бублики вкусные, я бы остался.
Марфа поджала губы.
- Не прокормим мы вас с Евгением Федоровичем, куда это такую ораву на нашу голову. Вас четверо, да и аппетит у каждого будь здоров на свежем-то воздушке. Сегодня и отправляйтесь в дорогу. Нам хлеб тяжело дается, сами иной раз куска не доедаем.
- Позвольте, - Варвара Евдокимовна оставила чашку и наклонила голову, будто хотела забодать неприветливую Марфу. - Мы сюда не по своей воле попали, как привезли, так и увозите обратно. Я и с места не стронусь. Ишь какая, негостеприимная.
- Да причем тут гостеприимство, - на глазах Марфы появились слезы. - Мы же с Евгением Федоровичем своей земли не имеем, что люди дадут, с того и питаемся. Тут не разживешься.
- Знаем мы, как вы людей обираете, небось то гуся, то мешок муки за лечение берете, то медку кадушечку.
- Так и берем. Потом продавать иду, чтоб мыльца купить, ниток, одежды какой. А сколько он в ваш мир в обмен на лекарства относит. Вы нас напрасно попрекаете. Прошлой зимой доктор сам заболел, не работал месяц, так хоть по миру иди. Кусок хлеба разве легко достается?
Марфа хлюпнула носом. Коля было взял бублик, но опять положил его на блюдо.
- Да ешь, - махнула рукой Марфа, - не бойся, я может и зря разговор завела, Евгений Федорович сердиться будет. Но и вы хороши, ходите, ляжками голыми людей смущаете, разве так можно?
Женя опешила.
- А ты ей сарафанчик дай, пускай срамоту прикрывает, - посоветовала Варвара Евдокимовна с непередаваемой ухмылкой.
Подошел Евгений Федорович, вид у него был утомленный. Доктор принял чашку с чаем из рук расторопной Марфы.
Доктор усмехнулся и искоса взглянул на Марфу, на ее щеках появились пунцовые пятна, женщина опустила голову.
- Нет, причина другая. Вы не попали к нам случайно, как это случилось со мной, вас специально привезли. Сообщения с другим миром у нас не поощряются, более того, они под запретом, потому что несут опасность как нашему королевству, так и вашему миру. Открывающиеся внезапно двери - это пережиток давних времен, их ищут княжеские слуги и уничтожают. Пока все делают вид, что про меня ничего никому не известно, но я убежден, однажды и моя дверь будет заперта навсегда и тогда придется стать знахарем, лечить травками, компрессами, наблюдать, как люди умирают от болезней, легко поддающихся излечению. Вы кому-то очень нужны, кому, я не знаю. Но убежден и в том, что кому-то вы будете сильно мешать. В последнее время творится что-то странное, лягушки перестали сбивать масло и тонут в молоке, лиса съела журавля, который пришел к ней в гости, богатыри прячутся в избах, сказка перестает быть волшебной. Это плохо, здесь есть свои законы, и если они не будут выполняться, это грозит гибелью сказочному княжеству. Вам нужно идти в столицу, к князю Бурану, престарелому отцу Вихря. Путь ваш будет лежать через дремучий лес. Вы сможете благополучно выйти из него только если не убьете ни одно живое существо, ни мошки, ни комарика. Никого. Иначе погибнете.
Все молчали. Коля уткнулся лицом в руку Нины, Сергей Петрович вяло жевал бублик, Женя не могла ничего проглотить, комок застрял в горле.
- Позавтракайте да отправляйтесь, пока светло.
Жене хотелось крикнуть, что она никуда не пойдет, ей даром не сдалось это княжество, никогда спасать она не собирается и лучшее, что могло произойти - вернуться домой.
Дом, только сейчас Женя осознала притягательность этого места, уютного и теплого, где можно было свернуться калачиком под одеялом, вволю плакать о Тимофее, смотреть на закаты и восходы, изливать обиды в соцсетях. Здесь же нужно было действовать, куда-то идти, переносить неудобства, встречаться с новыми людьми, чего Женя терпеть не могла. Зона комфорта была полностью уничтожена, и от этого Жене было не по себе, тем более, что компания, после того как оказалось, что Нина душевнобольная, стала Жене нравиться еще меньше. Уж с кем отправиться в путь, то не с этими ненормальными. Только Коля был ей симпатичен. Мальчик сидел с нахмуренными бровями и выглядел неожиданно взросло.
- Да, тут круче чем в играх, - усмехнулся он. - Хорошо, что сейчас каникулы и мне не приходится попускать школу.
Нина потрепала мальчика по волосам.
- Идемте, - сказала она и посмотрела на всех чистым, светлым взглядом. - Здесь все равно оставаться нельзя. А до леса далеко?
Евгений Федорович пожал плечами:
- Мы туда не ходим, не мерили, так что далеко, близко ли сказать не можем.
- Злые вы, - сказала Женя, - вроде сказка, доброта должна быть, мудрость. А вы сначала волкам Варвару Евдокимовну отдали, она чудом жива осталась, теперь нас на гибель отправляете. Марфа на каждом шагу уколоть старается, гонит.
- Это страшная сказка, детка, - усмехнулся доктор.
До леса шли долго, чем выше поднималось солнце, тем сильней оно начинало припекать. Хотелось пить и есть, но ни того, ни другого у путников не было. Коля крепился, но наконец не выдержал:
- Пить хочу, - сказал он.
- Да уж, могли бы хоть бутылку воды с собой дать или пирожок какой, - вздохнул Сергей Петрович, - мы их от волков избавили, а благодарности никакой не получили. Чаем напоили и все, да вот Вареньке сарафанчик выдали.
- Какая я тебе Варенька, - рявкнула Варвара Евдокимовна, но видно было, что ей приятно это слышать.
Сергей Петрович смастерил для всех шапочки из листьев лопуха.
Коля устал и еле передвигал ноги, Варвара Евдокимовна задыхалась и обмахивалась носовым платком.
- Стойте, - вдруг закричала она, - я забыла свою сумку у доктора. С паспортом, там как раз была бутылка воды и еще вещи кой какие. Надо вернуться.
- Тебе надо, ты и возвращайся, - сказал Сергей Петрович, - а мы уже пришли.
Действительно путники стояли на опушке леса. Боязливо озираясь они вошли под сень замшелых деревьев. В лесу было тихо, словно он настороженно ждал незваных гостей. Огромные корни деревьев выходили на поверхность и переплетались друг с другом, на пути попадались сломленные бурей стволы. Косые лучи солнца пронизывали лес ровными светлыми полосами. Шаги путников по толстому слою листвы были неслышны. Нестерпимо хотелось пить, Коля споткнулся и едва не упал от усталости, Сергей Петрович предложил сделать привал, все с радостью согласились. Лес стал гуще. Теперь солнечный свет едва пробивался сквозь кроны высоко поднявшихся вверх деревьев. Гулкая тишина царствовала в лесу. Женя с Колей сели на поваленное дерево, девушка прикрыла глаза.
- В таком лесу обязательно должна жить Баба Яга, - тихо сказал Коля, - встретиться с ней - значит подвергнуть свою жизнь опасности.
- Прям, - отмахнулась Варвара Евдокимовна, - а то я сказок не читала, - посади ее на лопату и в печку.
- Боюсь, что здесь все сложнее, - ответил мальчик.
- Не успеем мы до ночи выйти, - расстроенным голосом сказала Нина, - лес и не собирается кончаться, и ягод-то нигде нет, поесть нечего.
Вдруг Нина толкнула Женю в бок:
- Смотри! - прошептала она.
Косой солнечный луч освещал Сергея Петровича, стоявшего прямо перед ними. Был ли это оптический обман или по другой причине, но худой и жалкий безработный в пузырящихся старых брюках показался им высоким широкоплечим мужчиной. Он откинул со лба длинную каштановую прядь и повернул голову, словно чутко прислушивался к чему-то и вдруг с силой хлопнул себя по лбу.
- Комар ужалил! - воскликнул Сергей Петрович, - так тебе кровопиец.
- Ну и дурак, - невозмутимо ответила пенсионерка. - Тебя предупреждали, что никого убивать в лесу нельзя. Все, конец тебе настал. Ну что, девки, бросим его здесь на съеденье диким зверям, пусть сам за себя отдувается.
Сергей Петрович как-то скукожился, согнулся, будто ожидая кары небесной. Солнечные лучи погасли, быстро стемнело, подняв голову, Женя увидела, что просвет между кронами деревьев затягивают тучи, и хлынул дождь. Ледяные струи обрушились на путников, били по плечам и спине, все сразу намокли, Нина тщетно пыталась защитить Колю. Варвара Евдокимовна хотела что-то сказать, но вода заливалась ей в рот и женщина начинала захлебываться. Дождь изливался серебристым потоком, деревьев в двух шагах не было видно, словно встала мутная стена. Под ногами образовались лужи, путники дрожали и не было возможности укрыться хоть где-нибудь. Коля освободился от объятий Нины и крикнул:
- Нам нужно идти, здесь оставаться нет смысла.
- Куда? Куда? - с надрывом взвыла пенсионерка.
- Он прав! - поддержала мальчика Жена, - идти хоть куда-нибудь.
- Возьмемся за руки цепочкой, чтоб не теряться, нужно оставлять на деревьях метки. Тогда мы точно будет знать, что не шагаем кругами, - продолжал Коля.
Все схватились за руки, от подола сарафана Варвары Евдокимовны оторвали кусок полотна и порвали его на длинные ленты. Их Сергей Петрович должен был привязывать к деревьям. Шли медленно, ноги скользили, с трудом перебирались через упавшие стволы, время от времени перегораживающие путь, оставляли на острых суках клочки одежды, стволы некоторых деревьев были опутаны растениями с острыми, как у колючей проволоки шипами, они до крови раздирали тело. Женя плакала, дождь смывал с лица слезы, не оставляя от них и следа. Дождь начал утихать, и тут же поднялся ветер, словно ждал в укромном местечке своего торжественного выхода. С каждой минутой он становился злей, обламывал суки деревьев, швырял на землю птичьи гнезда, толкал путников так, что они падали на колени. Идти было настолько трудно, что никому и в голову не приходило жаловаться и стонать. У каждого была одна цель - выжить, но с каждой минутой казалось, что это все менее возможно. Сил почти не оставалось. Усталые, голодные люди продвигались вперед с черепашьей скоростью, помогали споткнувшимся подняться, перетаскивали друг друга через стволы деревьев. В какой-то момент Варвара Евдокимовна упала и жестами начала показывать, чтобы ее оставили в покое.
- Я хочу умереть, - задыхаясь с трудом произносила она, - просто умереть.
- Варя, не дрейфь, мы поможем, - Сергей Петрович подхватил обмякшую пенсионерку подмышки и тщетно старался приподнять.
Путники шли все медленнее и медленнее, вода стекала ручьями с одежды, люди замерзли и едва передвигали ноги.
Стемнело. Луна сбросила с себя кружево тучек, залив лес призрачным голубоватым светом и раздался тоскливый вой. К одному голосу присоединился другой, третий и скоро стволы деревьев задрожали от вибрации. Вой вламывался в мозг, голова заболела, Женя схватилась за виски, Коля вскрикнул, Варвара Евдокимовна рухнула на мокрые прошлогодние листья у себя под ногами.
- - Смотрите! - закричала Нина.
Женя с трудом подняла голову, прямо перед ними на небольшой опушке стояло изба. При свете луны было видно, что она необитаема, дверь висела на одной петле, каменные ступеньки заросли травой, солома клоками свисала с крыши. Одно окно как глаз, не моргая, смотрело на гостей, в нем была чернота.
- А свет, что мы видели, откуда шел? - озадаченно проговорила Нина.
Но Сергей Петрович с криком - хоть малость обсушиться - ринулся в избушку. Он поскользнулся на мокрых ступеньках и упал бы, если б его не поддержала Варвара Евдокимовна и рывком не поставила на ноги.
Все поспешили в избу. В ней хотя бы можно было прикорнуть в углу, не боясь диких зверей. Но как только последний человек переступил порог, дверь сама захлопнулась. Все вздрогнули.
- Мы что, в западне? - дрожащим голосом спросила Женя. Она толкнула дверь, но та, еще минуту назад выглядевшая полусгнившей от старости, вдруг оказалась крепкой, сбитой из толстых прочных досок.
- А мы в окно в случае чего выпрыгнем! - догадался Коля. Но окошко, через которое в избушку лился бледный лунный свет, вдруг исчезло, в избе стало темно.
- Ничего не видно, у кого-нибудь есть спички? - заволновалась Варвара Евдокимовна. Словно откликаясь на ее слова на столе загорелась свеча. Все уставились на нее.
- Ты зажег, признавайся! - накинулась Варвара Евдокимовна на Сергея Петровича.
- Чем? У меня ни спичек, ни зажигалки.
Женя взяла свечу и поднесла к тому месту, где только что было окно. Но увидела лишь толстые проконопаченные бревна.
- Оно здесь, напротив, - сказал Коля. - Странное окно, блуждающее.
- То есть выскочить из него не получится, Коленька иди ко мне, кажется мы попали в плохую ситуацию, - проговорила Нина.
Женя подняла свечу повыше. Ровный огонек освещал помещение. Половину избы занимала печь, на лежанке были набросаны какие-то тряпки. Вдоль стен тянулись плохо оструганные лавки, а на стене висел... Женя даже помотала головой не веря глазам - человеческий череп.
-Ох, куда это мы попали? - прошептала Варвара Евдокимовна.
- Раз мы в сказке, я думаю, что к Бабе Яге, - сказал Коля.
- Мяу, - послышалось из под потолка, и желтые глаза загорелись в темноте.
- Он-то нас и приманивал, - догадалась Женя, - настоящий кот Баюн. Сейчас усыпит нас, придет хозяйка и...и...
Женя даже не говорила, потому что перспектива казалась отнюдь не радужной.
- Во всяком случае здесь сухо, еще бы огонь разжечь, - сказала Варвара Евдокимовна.
Сергей Петрович подошел к двери и обследовал ее на наличие запора.
- Нет ничего, - огорченно сказал он, - я-то думал, сейчас запремся хорошенько, печечку затопим, никого не пустим, щец наварим. Лепота!
Кот мягко спрыгнул на стол, где стояла миска с засохшей кашей, обнюхал ее, сел, аккуратно укрыв хвостиком лапки, прищурил желтые глаза и замурлыкал. Ровный рокот наполнил избушку, захотелось спать, глаза слипались, тело ослабло. Женя склонила голову. И тут дверь распахнулась, с путников слетело оцепенение. В пореме возникла огромная фигура. Она шагнула в избу, стряхнула с себя как собака капли дождя и села на лавку, широко расставив ноги. Женя так и застыла со свечей, даже пошевелиться боялась. Собственно страх не просто охватил, обуял всех, парализовал. От огромной старухи пахло застарелыми тряпками, несло псиной. Старуха открыла рот, зевнула и волна смрада окутала Женю. Бабка подняла огромную ручищу, почесала свалявшийся колтун волос, что-то зацепила когтем и попробовала на зуб. Тяжелые веки прикрывали ее глаза, но вот они медленно поднялись, открыв светящиеся болотного цвета глаза. Старуха что-то прокурлыкала на непонятном языке, свистнула, гоготнула и скривила рот. И Женя поняла, что все сказки, про то, как мальчик сажал Бабу Ягу на лопату и ставил в печь - выдумка невероятная тех, кто терял своих детей в лесу, кто надеялся, что не съела их страшная старуха. В их россказнях малыши возвращались не просто победителями, а находили в избе сундук с золотом и становились богатыми. Из поколения в поколения рассказывали эти сказки про Бабу Ягу, смеялись над ней, сидя в своих теплых безопасных жилищах. Но эта старуха была невыразимо, до трепета страшна, от нее исходила угроза и было понятно, что никто не сможет вырваться из избушки, дверь не откроется, окошко исчезнет. Старуха поднялась, едва не задевая головой матицу, подошла к печи, щелкнула себя по лбу, высекла искру и зажгла предварительно сложенные поленья. Потом взяла огромный чугун, вывалила на пол белые, обглоданные дочиста кости, черепа, налила из кадушки воды и поставила греться. Старуха наклонилась и, пошарив под лавкой, достала топор, попробовала коричневым пальцем остроту лезвия, плюнула на него и ухмыльнулась. Тишина стояла в избушке, путники боялись даже дышать. Старуха выволокла из угла избы на середину пень, с прилипшими к нему перьями и клочками ткани, обвела светящимся взглядом незваных гостей, и вдруг резко, как пушинку, схватила Нину, швырнула ее на пол, подтащила за волосы к себе и положила ее голову на пень. Все было проделано с такой быстротой, что Женя и вздохнуть не успела, как старуха уже замахнулась топором и...
Но ничего не произошло, Баба Яга не могла опустить топор на беззащитную шею своей жертвы. Она кривлялась, дергала рукой, но топор словно кто-то держал. Старуха отпустила топорище, топор не упал, остался висеть в воздухе. Старуха закурлыкала, но теперь ласково, умильно, сама опустила топор и швырнула его опять под лавку. Нина поднялась, пошатываясь, и все словно ожили.
- Няня! - закричал Коля, прижимаясь к Нине.
- Да что такое творится, - начала возмущаться Варвара Евдокимовна.
Сергей Петрович сидел на сундуке, поджав к подбородку острые худые коленки, и держал пальцы около зубов, будто пытался играть на губной гармошке.
В избе вдруг появился сверкающий серебристый столб света, в нем стояла молодая женщина.
- Ах, ты старая негодница, опять за свое, - погрозила она старухе тоненьким пальчиком. Путники во все глаза уставились на нее. Женя подумала, что никогда прежде не видела такой красавицы. Длинные волосы стекали сверкающим водопадом к ее ногам, девушка слегка улыбалась, и все почувствовали, что теперь они точно в безопасности, что именно эта юная красавица удержала старухин топор, намеревавшийся опуститься на шею Нины.
- Говорила тебе, не ешь людей, - нахмурилась девушка. - Ты разве не слышала, что они победили волков тьмы.
Старуха заквохтала по-куриному, засипела и начала бить себя руками по бокам, потом умильно сложила огромные ручищи, словно просила прощения.
- А они же моего комарика-то загубили.
- Старая людоедка, вот неугомонная. Сядь, да говори по-человечески. Да и вы садитесь, гости дорогие. - Молодая женщина присела за стол.
Старуха опять опустилась на лавку, Женя робко поглядывая на нее пристроилась рядом. Нина с Колей примостились на сундук рядом с Сергеем Петровичем.
- Ну, старая ведьма, хорош ли у тебя еще нюх, - что скажешь о наших гостях.
Старуха потянула носом, фыркнула и замотала головой.
- Трое двойные, сверху не то, что внутри, а двое - обычные.
- Правильно. Что еще?
- Не знаю! - Вдруг разозлилась старуха. - С голодухи голова не соображает.
Печка топилась, в избе стало тепло, в котле кипела вода, старуха, половником плеснула себе кипятка в железную кружку, достала из кармана кусок хлеба и принялась его грызть.
- Довольна, Лесная Колдунья? - спросила она. - Ведь у волка ты не отнимаешь добычу, и у медведя тоже, так что за мной следишь днем и ночью, я тоже дикий зверь, я рву жертву когтями и зубами, я наслаждаюсь теплой кровью, мне нужно вдохнуть ее страх, почувствовать, как она трепещет в моих руках.
- Да это какой-то маньяк! - воскликнула Варвара Евдокимовна - Чикатило!
Лесная Колдунья нахмурилась.
- Постели гостям, пора и спать ложиться. Да кот твой Баюн пускай песенку споет. Нам с тобой поговорить надо.
Старуха, ворча, согнала с сундука Сергея Петровича, вытащила звериные шкуры. Одну бросила на лежанку, другую постелила на лавку, опустила крышку сундука и положила на нее третью шкуру.
- А этими укроетесь, - старуха швырнула на пол остальные шкуры.
- Ни тебе ванны, ни туалета порядочного, до каких пор мы будем жить в подобных условиях. И вообще, я есть хочу, в горле пересохло! - сказала Варвара Евдокимовна.
И только в эту минуту все почувствовали голод, мучивший их весь день и к ночи ставший просто лютым. У Сергея Петровича заурчало в животе. Женя ощутила спазмы в желудке, только Коля и Нина держались молодцом.
- Я тоже есть хочу и чего? - рыкнула старуха.
- Если б я пришла на пару минут позже, пожалуй, ты сейчас была бы сыта, - усмехнулась Лесная Колдунья.
Женя внимательно смотрела на юную красавицу. Иногда она казалась совсем молодой, чуть ли не пятнадцатилетней девочкой, но временами ее глаза были мудры и пронзительны, как у состарившейся женщины.
Старуха пошарила под печкой, выудила полотняный мешочек, набитый травами и начала бросать их в кипящий котел.
- Во-во, - глупо хохотнул Сергей Петрович, - сейчас добавит мышиную лапку, печень лягушки, сердца паука и сварит превосходное зелье.
- Начитался книжек, - проскрипела старуха. - Главное не то, что ты положишь, а что скажешь. - Она мешала варево половником и вполголоса бормотала непонятные слова.
Варево булькало, наполняло избушку душистым паром, наконец, старуха зачерпнула его и разлила по мискам. Все сели к столу, получили по темной деревянной ложке с обгрызенными краями и жадно, дуя на обжигающую еду, начали есть. Похлебка была похожа на густой кисель, с полынным запахом и чуть горьковатым вкусом.
Еда оказалась сытная, в избушке было уютно и тепло, мокрая одежда высохла, все согрелись и осоловели. Кот Баюн опять начал свою песенку, Нина с Колей залезли на печку, Сергей Петрович, поджав острые коленки, примостился на сундуке, Женя и Варвара Евдокимовна улеглись на лавках. Избушка поскрипывала и мерно покачивалась. Глаза сами собой закрылись.
Старуха собрала миски, поставила их в ушат и села за стол. Лесная Колдунья смотрела на нее серьезно и с легким укором. Еще минуту назад у Жени слипались глаза, а теперь она не могла заснуть, да еще под звериной шкурой начало чесаться тело. Посапывал как ребенок Сергей Петрович, похрапывала Варвара Евдокимовна, не доносилось ни звука с печки. Но на Женю нашло странное состояние. Ей нестерпимо хотелось спать, глаза закрывались, в голове гудело, но сон не шел.
-Томно, беда идет, чую я угрозу нашему лесу. Сегодня летала по округе, ни одного мужика в окрестных деревнях не осталось, куда они делись?
- Это понятно, в армию ушли. Их превратили в волколаков, и они идут на наш лес.
- Справимся, - махнула рукой старуха.
-Ой ли. Здесь несколько вопросов, и первый самый важный: чья армия? Кто за ней стоит, кто украл людей, обратил их в зверей? Слишком долго мы жили спокойно, перестали обращать внимание на знаки. А ведь давно в сказочном княжестве непорядок, да мы, неразумные, закрывали глаза, думали, само все пройдет.
- Зачем они на нас идут? Что от нашего леса нужно?
- Поработить, напугать, чтоб слава об армии по всему княжеству пробежала. Города стенами обнесены, туда сложней пробраться, сожгут лес до тла, уничтожат всех его жителей, заодно проверят, как старый князь с этой напастью будет бороться. Меня в плен возьмут, да и ты для колдовских дел пригодишься, старая. Заартачишься - будешь в подвале сидеть. Эх, был бы Вихрь здесь, но нигде и духа его не слышно.
- Есть дух, есть, - сегодня я учуяла. - Старуха приблизила темную патлатую голову к головке прекрасной колдуньи.
- Не знаю откуда, ветром ли надуло, птицы ли на крыльях принесли, но запах Вихря появился и Ольги-богатырки тоже. Помню я как они мою избушку чуть по бревнышку не раскатали. - Старуха обиженно зафыркала. Колдунья рассмеялась.
Сергей Петрович хрюкнул на сундуке и засучил ножками.
- Зря ты мне их съесть не дала, - тихо сказала старуха, - странные они, чужим миром пахнут, аж слезу из глаз вышибает. А не за ними ли армия идет? Не по их ли душу?
- Да кто их знает, - колдунья качнула головой. - В троих что-то скрывается, на горе ли нам, на пользу, неизвестно. Во всяком случае, тот, кто послал волколаков, знает больше, чем мы. Нам приходится действовать вслепую.
- Светает, - сказала старуха.
На стене вновь появилось окошко, оно распахнуло ставеньки, в избушке посветлело. Свет, исходивший от лесной колдуньи, давно погас, изменилась и ее белое легкое платье, усыпанное тысячами искорок, словно растворилось в воздухе, теперь колдунья была одета в домотканую рубаху, длинные волосы заплетены в косу и перевязаны лентой.
- Светает, - повторила Лесная Колдунья.
Дверь распахнулась, в избу ввалился ком из листьев и сухих веток. Ком развернулся как ежик и оказался невысоким мужчиной, почти карликом. Его лицо было в морщинах, мясистый нос задрожал, внюхиваясь в воздух.
- Колдунья, они близко. Мы ошибались, когда думали, что в армии несколько сотен мужчин, там не меньше тысячи. Они быстро бегут, через несколько минут будут здесь.
- Старайтесь, чтобы никто не погиб, прикажи своим зверям быть осторожнее. Вражеская армия - это заколдованные жители сказочного княжества, нам важна жизнь каждого человека.
Старуха, Лесная Колдунья и леший спешно вышли из избы.
- Ох, - Варвара Евдокмовна поднялась с лавки и накинула на плечи шкуру, - мочи нет в туалет охота. - Эй, Женька, ты не спишь, - пойдем на улицу сходим, а то мне одной боязно.
Спать по-прежнему не хотелось, и Женя согласилась. Утро было прохладное, чистое и свежее, солнечные лучи, еще не имеющие силы тепла ровными светлыми стрелами падали на землю. Оказывается, избушка не просто так качалась ночью, а упрямо шагала по лесу, спускалась в овражки, шлепала по топким болотцам, пересекала ручейки и оказалась на опушке. Лес закончился, дальше начиналось чистое поле.
Лес готовился к битве. Опустив крупные головы с ветвистыми рогами, ровным рядом стояли лоси, за ними приготовились к бою медведи, следом оскаливали пасти волки, за ними шла лесная мелкота, которая не хотела отсиживаться в норах и тоже жаждала драки. Деревья облепили птицы, готовые бить врага крыльями и клювом.
- Мои храбрые воины, - крикнула Лесная Колдунья,- Волколаки страшны, но вы не бойтесь их. В вас больше силы и решимости. Вы непобедимы!
Торжествующий вой сотен голосов был ей ответом.
Колдунья, сидя на медведе, объезжала ряды, трепала по холке животных, говорила ободряющие слова, смеялась над противником. В ее светлых волосах играло солнце, колдунья была невыразимо прекрасная в своем желании биться. Птицы на деревьях начали торжествующую песню. Старая ведьма ловко и быстро вскарабкалась на крышу своей избушки и уселась на конек, чтобы лучше обозревать окрестность.
- Вижу пыль! Кричала она зычным голосом. - Мчатся волколаки! Э, нет, остановились. - Старуха замолчала и забормотала - не понимаю, что это такое, будто туман к нам катится, да быстро так.
Лесная Колдунья встревожилась. - Посмотри лучше, какого он цвета?
- Серого, белого, нет, он серо-зеленый, как твои глаза, колдунья!
- Прячьтесь! Это сонный туман, - закричала Колдунья, - после первого вдоха вы заснете, вас возьмут без боя.
Началась паника, лоси бестолково топтались, цеплялись друг за друга рогами, медведи едва не передавили волков, те попятились назад, сбивая ровный ряд лесной мелкоты.
- Поздно, он здесь, не дышите, - завопил леший и зажал пальцами свой мясистый нос, страшно выпучив при этом глаза.
Варвара Евдокимовна проявила необычайную прыть. Она с необычной силой схватила Женю за руку и швырнула в небольшой овражек.
- Лежи и головы не поднимай, - шепнула она и уткнулась носом в землю.
Женя искоса взглянула на верх. Зеленовато-серая пелена стояла над оврагом. Сквозь нее были слышны затихающие звуки, оборвался на слове крик Лесной Колдунья, Старая ведьма что-то залопотала и тут же замолчала, наступила тишина. И вдруг над головой раздался торжествующий вой, Женя в страхе закрыла глаза, а когда открыла, Варвары Евдокимовны рядом не было. Туман над головой поредел, Женя высунула голову из овражка, в лесу было тихо. Девушка выбралась на поверхность и увидела Лесную Колдунью, опустившую голову на спящего медведя, старую ведьму, храпевшую прямо на крыше, крепко уснувших животных. Все погрузились в дремоту. Но тут до ушей девушки донесся чей-то яростный крик и рычание. Женя сделала несколько шагов вперед и замерла, ошеломленная. Высокая статная женщина с длинными светлыми волосами, одетая в одну шкуру, держала в руках по палице и отбивала напирающих зверей. Их шерсть встала дыбом, глаза горели желтым огнем, с оскаленных зубов капала пена, они рычали и бросались на девушку, а та только орудовала палицами. Видно было, что она устала, что ей все тяжелей было справляться с сильными животными, и девушка взвыла:
- Вихрь, приди на помощь свой Ольге!
И тут, непонятно откуда со звериной шкурой, завязанной на бедрах, рядом с ней появился молодой широкоплечий мужчина
Он взял палицу из рук Ольги и они вдвоем начали расшвыривать волколаков. Те падали окровавленные на землю, выли от злости и отчаяния. Поле, усеянное их телами, стало серым.
- Когда мы вместе, мы непобедимы! - услышала Женя ликующий женский возглас. Солнце встало, последние клочья тумана рассеялись, звери медленно просыпались, очнулась Колдунья, кубарем свалилась с крыши старая ведьма.
Но тут она подняла голову и увидела стонущих от боли волколаков.
- Собирайте раненых, - приказала Колдунья лесным жителям, - будем снимать с них волшебство. - Что здесь произошло? Кто победил это войско? Да хоть кто-нибудь может сказать?
- Я могу, - Женя подошла к Колдунье. - Здесь были Ольга и Вихрь.
- С чего ты взяла, что это они, разве ты видела их ранее?
- Нет, не видела, но женщина закричала: Вихрь, приди на помощь своей Ольге, и он пришел.
- Они живы, живы! - воскликнула Колдунья, - ты слыхала, старая?
- Я слыхала, как затрещали мои кости, когда свалилась с крыши.
- Где же они?
- Не знаю, - Женя пожала плечами.
Из-за деревьев вышла всклоченная и заспанная Варвара Евдокимовна.
- Ох, вылезла из овражка, посмотреть, что да как и задремала.
На крылечке избушки, поджав к груди острые коленки сидел Сергей Петрович. Вид у него был сонный.
- У нас сегодня много дел, - сказала лесная Колдунья. - Целую армию нужно расколдовать и вылечить. Эй, Хворья, - крикнула она старой ведьме - навари своего волшебного киселя, чтоб наши путники три дня есть не хотели. И пусть отправляются в столицу к старому Бурану. Он и разберется, как они здесь оказались и зачем.
Старуха, ворча, отправилась протапливать печь, согнала с лежанки Нину и Колю, принялась варить зелье. Лесная колдунья развернула настоящий госпиталь. Деревья надежно укрывали раненых от жаркого солнца. Волшебство спало и вместо огромных волков со злыми глазами, на траве лежали стонущие искалеченные мужчины. Среди них были молодые безбородые парни, почти мальчишки, крепкие мужчины с окладистыми бородами и даже старики с выбеленными временем волосами. Их одежда была пропитана кровью, у многих были сломаны руки или ноги.
- Вихрь с Ольгой одни могут победить войско, - сказала Колдунья.
Она велела Жене взять кувшин и поить раненых обезболивающим напитком, два медведя, запряженные как лошадь в телегу привезли доктора Евгения Федоровича, Марфу и несколько расторопных деревенских женщин. Они пугливо поглядывали на собравшееся зверье, но за дело взялись быстро и ловко, вправляли вывихи, накладывали шины, перебинтовывали раны, смазывали царапины и ссадины мазью.
Из избушки вышли Нина и Коля, они смотрели на происходящее раскрыв рот. Коля предложил свою помощь, она с радостью была принята. Мальчик поил раненых, рвал траву и подкладывал им под голову.
- Ну что, друзья, работы нам хватит не на один день. - сказала лесная Колдунья Жене. - Отправляйтесь как вы в столицу к старому Бурану, расскажите, что здесь произошло. Я и сама слетала бы на своих серебряных птицах, но сдается, что охота за мной идет нешуточная. Вы - люди незаметные. Идите себе спокойно, лишнего не болтайте, всем говорите, что хотите свет посмотреть. Кто просит помощи - не отказывайте, в нашем княжестве это не принято.
- В дупло нос не суйте и в гостинице не ночуйте, лучше под кустом спать ложитесь, - проскрипела старая ведьма. При свете дня она выглядела не так устрашающе, разве что глаза смотрели слишком пронзительно.
- Пойдемте, накормлю на дорогу, неделю сыты будете, - сказала старуха.
После трапезы путники распрощались с Лесной Колдуньей, старой ведьмой, еще раз с доктором и Марфой, которая теперь была гораздо любезнее, и тронулись в путь.
Женя шла последней и краем уха услышала разговор.
- Неужели Вихрь и Ольга из их числа?- недоуменно говорила Лесная Колдунья. - Кто же они?
- Видать они и сами этого не знают, - мрачно ответила старуха.