Скипа Нина Федоровна : другие произведения.

Отпуск на Арканосе 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение романа Отпуск на Арканосе 1

Отпуск на Арканосе. Часть 2

[]

Annotation

     На землю с пылающих небес падал огненный град, причем очень крупный град. И градин таких было великое множество, и были они странного фиолетового света, день темнел от них. И летели они так медленно, что их успевали рассмотреть, а сами они не сгорали в атмосфере. Пишут, что градины рассыпались под землей, создав Миррен. Светопреставление продолжалось. Звезда проходила над Арканосом, на планете бушевали шторма, цунами, сильнейшие землетрясения, извержения вулканов. Гравитационные силы рвали континенты, сталкивали друг с другом острова, на месте плодородных долин вырастали горные хребты…
     Так ли это было, никто сейчас не знает. Достоверно известно лишь одно. Под поверхностью Арканоса существует целый мир – Мир Рассеянной Магии.

Эльфы пустыни

Глава 1

     К вопросу о дуэлях

     — Может быть, слетаем и на нашу историческую родину, господа, — ни к селу, ни к городу предложил Анн.
     Мирренцы вернулись на маленький остров архипелага Белат Айлеайн уже почти неделю назад, и молодые люди успели заскучать. Морские купания хороши, но надо же их чем-нибудь разнообразить.
     — А может, сначала исследуем Арканос? — возразил  Торвальд. — А то стыд сказать, побывали на другом конце галактики, и до сих пор не знаем, что находится на западном конце Лизардгорского континента!
     — Ага, Тор, на твоей исторической родине мы уже побывали, а на нашу что ж, уже и не интересно? — обиделся Алан.
     — Постойте, господа, — холодный голос Ланса отрезвил молодежь не хуже ушата воды. — Мы еще не провели работу над ошибками. Элистан, — негромко позвал он. Драконид бросил на мага настороженный взгляд. У Ланса не было привычки называть кого-либо полным именем. — Элистан, прежде чем мы сделаем хоть шаг с этого тихого, безопасного острова, — Алан поперхнулся. Назвать тихим, безопасным островом место, где живут драконы, способен только его учитель! -  проведешь со всеми часовой инструктаж по безопасности.
     — Часовой? — ужаснулся Элистан. — По-моему, пятиминутного более чем достаточно.
     — Часовой, Элистан, — спокойно подтвердил Ланс и драконид вздохнул.
     — Слушаюсь, мой король. Но хотя бы дай мне пару дней на подготовку, — уныло закончил Лис.
     — Конечно, — улыбнулся Ланс.
     — Ну, Лин, этого я тебе так не прощу. Я требую сатисфакции!
     — Дуэль? — удивился Гветелин. — Нет, Лис, я не могу принять твой вызов. Приношу тебе самые искрение и глубочайшие извинения, но драться с тобой я не буду.
     — Вот как? — поднял брови драконид.
     — Элистан, пожалуйста, пойми меня правильно. Не думай, что я не ценю твои воинские и организаторские таланты, но мы же в разных весовых категориях! Ты, наверное, вдвое легче меня. Да и крылья. Они, по всей видимости, должны мешать маневру. К тому же, если упадешь, то ты их переломаешь...
     — Это плохому танцору... крылья мешают, или еще что-нибудь. А я к ним как-то привык... Итак, Лин?
     — Если хочешь!
     — Пойдемте все! Я покажу, на что способен драконид!
     Мирренцы оживились. Гветелин регулярно тренировался на шпагах с Ланселотом, Антонин фехтовал с Аланом, остальные же обходились индивидуальными тренировками. В основном, из-за слишком значительных физических отличий. Так что предстоящий поединок вызвал всеобщий интерес.
     — Идем на берег, — предложил Гветелин. — Там есть подходящий, каменистый участок.
     Вся компания потянулась к морю. Элистан остановился на берегу и деловито осмотрелся.
     — Так, Лин, нужно стать так, чтобы солнце светило сбоку. Хорошо бы была рассеянная облачность...
     — Раз уж нет рассеянной магии, — насмешливо продолжил за него Арнольд. — А еще говорил, что это только плохому танцору что-то там мешает. Крылья там, или еще чего...
     — Не все же такие вояки, как тролли! Лин, я так понимаю, тебе не приходилось сражаться на шпагах с драконидами?
     — Нет. Как-то давно стрелял из лука...
     — Из лука!.. Из лука не штука. Это любой сможет. Ладно, проведем пару раундов, в случае чего, дам тебе несколько советов.
     — Мне? — удивился Гветелин и обнажил шпагу.
     Элистан в свою очередь вытащил из ножен шпагу. В левую руку драконид взял кинжал.
     — Говорят, что ты лучший фехтовальщик Миррена, Лин. Но мне отчего-то думается, что хороший совет тебе не повредит.
     Эльф усмехнулся и тоже достал кинжал.
     — Ну что, на счет?
     — Разумеется, Лин.
     — Стойте, господа, — Ланс встал между дуэлянтами. — Прежде чем начать, поставьте силовую защиту.
     Элистан и Гветелин с улыбкой согласились. Драконида и эльфа окутал неяркий, фиолетовый свет. Противники отсалютовали друг другу и скрестили шпаги.
     Элистан слегка нахохлился, полурасправил крылья и сделал выпад. Гветелин легко отразил его. Элистан продолжил атаку, он балансировал крыльями, ловко уворачивался, при этом, почти не поднимаясь над землей. Он оказался на удивление ловок. Если бы это была серьезная дуэль, эльф был бы убит уже не один раз. Внезапно Лис резко взлетел.
     — Перерыв, — объявил он. — Ты не привык драться с драконидами, Лин. Вот ты целишь мне в грудь. Но ведь ежу понятно, что надо подшибать крыло. Да нет, оставь шпагу. Метни в крыло кинжал. Тогда я стану беспомощен, и меня можно будет спокойно прикончить. Продолжим! — и он опустился на песок.
     — Но, Лис, я не хочу повредить тебе крыло!
     — Ты его достань сначала, — усмехнулся Элистан.
     — А если я промахнусь, то я останусь с одной шпагой против твоих шпаги и кинжала.
     — А ты не промахивайся, — засмеялся драконид. — К бою, Лин!
     Дуэль возобновилась. Эльф не стал пренебрегать советом друга. Он сделал несколько опасных выпадов и метнул кинжал, который Элистан легко отбил шпагой. Еще несколько выпадов и Элистан ловко отвел шпагу эльфа в сторону и левой рукой метнул кинжал. Мирренцы охнули: кинжал застыл у горла Гветелина.
     — О, магия, Ланс, если бы ты не заставил нас поставить защиту, я бы уже умер! — с чувством сказал эльф.
     — Думай, прежде чем говорить, — резко возразил драконид. — Я остановил кинжал в дюйме от твоего защитного поля.
     Эльф взял висящий в воздухе кинжал, протянул его Элистану рукоятью вперед и кивнул.
     — Да, Лис. И я снова приношу тебе свои извинения. Однако я недооценивал таланты драконидов. Я всегда уважал воинские таланты твоего народа, дорогой друг, но не ожидал от тебя такого искусства. Практически на лету ты ухитряешься сражаться двумя руками! Дашь мне пару уроков, Лис? — попросил эльф.
     — Если хочешь, — пожал крыльями Элистан.
     — Лис, поучишь меня фехтовать? — почти одновременно воскликнули Алан и Анн.
     — Да, не ожидал, — восхищенно проговорил Ланс. — А с Арни можешь?
     — А почему ты не предлагаешь это Гветелину?
     — Знаешь, у эльфов с троллями разные весовые категории.
     -  А у драконидов с троллями одна! Очень мило.
     — Так как, Лис? — переспросил Арнольд.
     — Если хочешь, — пожал крыльями Элистан. — Но ты, вероятно, тоже нечасто дерешься с драконидами. Из этических соображений.
     — В общем, да, — улыбнулся тролль.
     — Так вот, против тебя я выйду не только со шпагой и кинжалом, но и с дротиками. Шпага не сможет отбить удар боевого топора, Арни. Зато топор сможет отбить дротики.
     — Спасибо за подсказку, — хмыкнул Арнольд. — Ну что, пойдем за оружием?
     Тролль и драконид, дружески переговариваясь, пошли к пещере. Туда, где хранились их вещи. У Арнольда не было привычки прогуливаться с боевым топором, а Элистан обычно не носил подмышкой дротики.
     Через несколько минут друзья вернулись на берег.
     — Ланс, пожалуйста, подстрахуй нас, — попросил Элистан. — Арни на случай моего слишком меткого попадания, а меня — от удара боевым топором. Моя защита этого не выдержит. Арнольд просто расплющит меня.
     — Может, вам не стоит драться? — забеспокоился Ланс.
     — Не волнуйся, — возразил драконид.
     Тролль и драконид встали друг напротив друга, Арнольд взял на изготовку громадный боевой топор, Элистан оставил шпагу в ножнах, в левой руке зажал кинжал, а правой рукой подхватил сразу три дротика.
     — Интересно, — протянул Гветелин. После того, как драконид победил его, ему хотелось, чтобы Лис сумел победить и тролля. В компании проигрывать было бы не так обидно.
     — Ты готов, Ланс? — Ланселот кивнул. — Тогда, к бою, Арни!
     Мирренцы приготовились смотреть.
     Элистан кинул три дротика сразу и они веером полетели в тролля. Тот легко отбил их топором и двинулся к дракониду. В Арни полетели еще три дротика, потом еще три и еще. Арни отбивал дротики топором и двигался к Элистану. Запас дротиков у Лиса кончился, и он достал кинжал и шпагу. Арнольд занес топор, Лис метнул в тролля кинжал, тот отбил его и не уследил за шпагой драконида. Элистан ухитрился почти незаметно метнуть ее и отскочить в сторону.
     — Стоп! — воскликнул драконид. — Арни, я все-таки успел отскочить. Не возражаешь признать боевую ничью?
     — Если бы не магический барьер Ланса, твоя шпага попала бы в цель, — возразил Арнольд.
     — Безусловно, Арни. А если бы я не успел отскочить, или ежели бы ты двигался на меня чуточку быстрее... Шпага не сможет отклонить удар боевого топора. Тем более, когда шпага в руках драконида, а топор — в руках тролля!
     — Ни одно существо, в здравом уме, не свяжется с драконидом, — улыбаясь, возразил Арнольд.
     — Почему, — протянула Аваяна, — его можно подшибить камнем. Кстати, я кидаю камни лучше, чем Элистан дротики.
     — Ну попробуй, — предложил тролль.
     — Лис, ты не возражаешь? — неуверенно спросила недомерочка. — Я все же неплохой боевой офицер.
     — Я тоже.
     Аваяна прошла по берегу, собирая камни.
     — Есть время собирать камни, и время бросать камни. Не так ли, княжна? — усмехнулся тролль.
     Аваяна вложила камень в пращу.
     — Взлети повыше, — попросила она. — Метров на тридцать — тридцать пять. Так, чтобы тебя не покалечить. Мне бы не хотелось подшибить тебе крыло.
     — Ты сначала попади, Аваяна, — улыбнулся драконид.
     Элистан, впервые на памяти друзей, взлетел на одной магии, без помощи крыльев. Поднявшись метров на тридцать, он полурасправил крылья и стал выделывать в воздухе какой-то замысловатый танец. Аваяна, завидев это, стала выделывать такой же замысловатый танец на земле.
     — Аваяна, ты поосторожней, все же. Он легкий и хрупкий. Я не хотел бы, чтобы с ним что-нибудь случилось, — попросил Тор.
     — Не волнуйся. Он мой друг, так же, как и твой.
     Аваяна раскрутила пращу и метнула камень. В метре от Элистана он увяз, застыл, полетел назад и рассыпался сверкающей пылью. Элистан улыбнулся, посмотрел вниз и сделал неуловимое движение рукой. Недомерочка шагнула в сторону и обнаружила, в платье дротик. Аваяна посмотрела на него и метнула следующий камень, а следом еще и еще, практически без паузы. На зрителей посыпался мелкий песок.
     Элистан легко спланировал вниз.
     — Ну, — улыбнулся Арни, — теперь ты понимаешь, почему с ними никто не связывается?
     -  Да, кажется, понимаю. Здесь может помочь разве система залпового огня.
     — Я и не говорю, что могу выстоять против целой армии, — возразил Лис, извлекая дротик из платья Аваяны. Потом сделал  артистический пас рукой, платье оказалось целым.
     — Ты рисковал, — недовольно сказал Торвальд. — Мог ведь и в нее попасть!
     -  Нет, Тор. Каюсь, здесь я применил магию. Я не рискнул бросить дротик в княжну, а просто положил его.
     Аваяна рассмеялась.
     — Ты хороший воин и друг, Элистан.
     — Всегда к вашим услугам, княжна, — изящно поклонился Лис.
     — А если бы ты сражался без магии? — спросила недомерочка.
     — Без магии, княжна, ты бы меня сшибла первым же камнем. Может быть вторым. Нет, я могу неплохо метать дротики и без магии...
     — Я видела, Лис.
     — Я тоже, — проворчал Тор. — Более того, у меня даже появилось большое желание вызвать тебя на пару раундов.
     — Хочешь укоротить драконидские крылышки, как говорят в таких случаях у нас дома? — засмеялся Элистан. — Не надо. Трех дуэлей подряд хватит для любого здравомыслящего существа. Даже не для здравомыслящего, а просто разумного по определению. Ну, типа гомо сапиенс.
     — Элистан, ты сказал, что ты — боевой офицер. Но разве в Миррене не единое правительство?
     Лис изящно оперся ногой о камень, а локтем о колено.
     — Последняя война в Миррене была триста пятьдесят лет назад. Собственно говоря, она и послужила причиной возникновения единого правительства. Если выразиться еще точнее, то эту последнюю войну выиграл король Миррена. Мне было тогда восемьдесят. Мальчишка, конечно, по нашему счету, но уже лет пятьдесят был офицером и даже успел поучаствовать в нескольких сражениях. Правда, эта последняя война, стараниями некоторых здесь присутствующих, была превращена в фарс. Представь себе, вот идет бой. Воюют все со всеми. Дракониды с эльфами, эльфы с гномами, гномы — с троллями, а тролли с драконидами, и так далее. Кстати, тот бой велся по очень строгим правилам. Ты только представь себе игру в шахматы на четыре поля и без союзников. Да еще, чтобы не нарушить правила, а то дисквалифицируют и удалят с поля сражения, засчитав поражение.  И вдруг — на поле боя опускается молодой человек на драконе. Молодой — тридцать лет, или немного больше. По нашим меркам дите. Но он человек. Почти. Так вот, эти двое опускаются на поле боя, и юнец нагло заявляет: «Я присоединяю эту территорию к Лизардгории». Тут, естественно, взбеленились все. «Как это — присоединяешь, и  кто ты, собственно, такой?» «Я  принц Лизардгории Ланселот — с ехидной улыбочкой заявляет юнец, — а присоединить эту территорию легче легкого. Я здесь посижу в сторонке, подожду, пока вы друг друга истребите, а потом уничтожу победителей». И тут все народы Миррена, впервые в истории, объединились против общего врага. Для начала, в Ланселота полетели стрелы, копья и дротики. С ними случилось примерно то же, что сегодня с твоими камнями. Потом эльфы и дракониды попытались сжечь его. Как же, этот наглый юнец ухитрился справиться с таким количеством магической энергии, которая чуть не спалила на фиг сам Миррен. Убедившись в своей неуязвимости, Ланселот спросил, за что воюем. Причины, естественно, не нашлось. Но такую наглость нельзя было оставить без последствий. Принц Лизардгории Ланселот исчез навсегда. Зато появился король Лотес.
     — Может быть, хватит рассказывать сказки? — улыбаясь, спросил Ланс.
     — Я сам там был! — возмутился Элистан. — Но ты прав, все это давно ушло в область преданий. Как и многое другое. Кстати, господа, вы не находите, что пора обедать? — Лис оттолкнулся ногой от камня и полетел к пещере. Оттуда уже струился аппетитный дымок готовящихся яств.

Глава 2

     Национальные блюда могут многое поведать о своих создателях

     — Друзья мои, а вы знаете, что сегодняшний ужин приготовлен по моему рецепту? — поинтересовался Ланс, выходя к столу. — Торвальд, потакая моим низменным инстинктам, раздобыл на Дриме поваренную книгу, один из рецептов которой и использовал сегодня по моей рекомендации Фертас Эхтранд.
     — Предупреждать надо было заранее, — проворчал Гветелин. — Тогда бы я прихватил бутерброд с котлетой за обедом. Фертас, у тебя ничего не осталось? Жаль. Тогда подай побольше вина.
     — Только принеси красное вино, Фертас, — попросил Ланселот и приготовился ждать с видом фокусника, вытаскивающего одного за другим кроликов из шляпы.
     Фертас Эхтранд исчез в хозяйственном отсеке пещеры и вернулся с вином и бокалами. Потом с помощью Энмеркара и Айлиль Финда доставил подносы и быстро расставил тарелки. Маги слегка побледнели. В тарелках лежали какие-то белые мочалки из длинных червяков, густо политые оранжевой липкой жижей.
     — Это что? — убитым голосом спросил Гветелин.
     — Это эльфийское блюдо с твоей исторической родины. Называется спагетти. Ну, знаешь, это разновидность макарон, политая соусом из помидоров, жареного лука, перца, сильно разваренного мяса и бульона. Ну, и еще чустик кое-чего по мелочи. А сверху это посыпано тертым сыром и тщательно перемешано. Попробуй, очень вкусно.
     Гветелин нерешительно зацепил спагетти вилкой, но густой соус удержал их на тарелке. Гветелин еще более побелел.
     — Торвальд, — проговорил он, — если бы я знал, что ты принесешь с Дрима поваренную книгу, ты вышел бы из корабля только через мой труп! Теперь я понимаю, почему предки убрались с этой планетенки!
     Торвальд переглянулся с Аваяной и ехидно ухмыльнулся. Он предвидел подобную реакцию. Элистан улыбнулся и в свою очередь попробовал зацепить спагетти. Он слегка намотал их на вилку, ловко отделил это от основной массы и отправил в рот.
     — А знаешь, Лин, это вполне съедобно. Попробуй.
     Гветелин нервно налил вина и залпом осушил стакан. После чего сделал вторую попытку положить в рот немного спагетти.
     Мирренцы с любопытством посмотрели на Элистана, который ловко управлялся со своей порцией и на счастливого Ланса, ковырявшегося в тарелке и попробовали ужин. На вкус это действительно было неплохо.
     — Фертас Эхтранд, — умоляюще проговорил Гветелин, — вы не могли бы впредь не допускать посторонних на камбуз?
     — Ланс не посторонний, — проскрипел в ответ кок. Он уверенно справлялся со своей порцией, правда, приправлял ее изрядной толикой вина.
     Арни понимающе посмотрел на Гветелина.
     — А знаешь, в Миррене я никогда не пробовал стряпню Ланса.
     — Там он вечно занят, — пояснила Мэрилин, — поэтому обычно готовит эльфийский повар. Да ты ведь знаешь Кевина!
     Гветелин поднял бокал:
     — За Миррен!
     Мирренцы рассмеялись и поддержали тост.
     — Ну-ну, — улыбнулся Ланс, — неужели все так уж плохо? И вам совсем не интересно попробовать национальную кухню?
     — Конечно, интересно, — возразил Арни. — Правда, Тор?
     Торвальд кивнул.
     — Лансова стряпня только на вид страшненькая, а на вкус — очень даже ничего.
     — У меня сегодня было такое чувство, что эти ваши спагетти собираются выползти из тарелки, — вздохнул Гветелин.
     Все рассмеялись, кое-кто даже поперхнулся, а у Фертаса Эхтранда лукаво загорелись глаза. Этого никто не заметил.
     На следующий день Фертас Эхтранд собрал команду из нескольких лизардменов, потихоньку о чем-то договорился с Малышом и вышел в море на небольшой шлюпке. Ничего необычного в этом не было. Кок часто делал подобные вылазки за рыбой. Правда, раньше он никогда не следил за тем, чтобы в его команде были только единоплеменники. Только Энмеркар, с которым долго разговаривал Фертас Эхтранд, тихонько посмеивался про себя в предвкушении дальнейших событий.
     Мирренцы спокойно занимались своими делами. Собственно говоря, они за свою долгую жизнь привыкли к размеренному образу жизни, который и старались соблюдать, буде представлялась к тому возможность. С утра, еще до завтрака они купались в море, после завтрака Ланс фехтовал с Гветелином, Антонин с Аланом, а остальные тренировались сами из-за несопоставимости весовых категорий и манер боя. После возвращения с Дрима, точнее после знаменитой дуэли Элистана и Гветелина, и Ланс и Гветелин поочередно фехтовали и с драконидом. Правда, без особых успехов. Легкий драконид был слишком верток для них.
     Потом мирренцы устраивались в хорошо проветриваемых, по возможности уединенных, помещениях с грудой книг, за неимением под рукой другой работы. И так до обеда. Потом купание, обед, шутки, беседы, снова книги, прогулки по острову.
     Вот и сейчас, все спокойно разошлись по своим делам, не обращая особенного внимания на прогулки корабельного повара.
     Маги почуяли неладное только придя к столу. Против обыкновения, там уже стояли суповые тарелки, зачем-то накрытые крышками. Все расселись по местам и сняли крышки. В тарелках оказалась черная жидкость, в которой шевелились, пытаясь выбраться, какие-то щупальца с присосками.
     Маги и эльфы позеленели.
     — Ну, знаешь, Ланс, это уже слишком, — заплетающимся языком проговорил Элистан.
     — Клянусь, как только вернусь в Миррен, немедленно организую государственный переворот! — с чувством воскликнул Гветелин.
     Арни встал и поднял свою тарелку. Неизвестно, что он собирался с ней сделать, так как в этот момент, позеленевший в конец Ланс, прижимая руку ко рту, вихрем вылетел из-за стола.
     — Господа, господа, это я приготовил, — успокоительно заметил Фертас Эхтранд. — Это просто осьминог, сваренный в собственных чернилах. А шевелиться его заставил Энмеркар. Я попросил его об этом — для смеха.
     Под горящими взглядами магов он неуютно поежился. Энмеркар тихо хихикал, поглядывая на них. Арнольд глянул на Кара, перевел взгляд на Фертаса Эхтранда и расхохотался. Через мгновение хохотали уже все.
     — Не понимаю, что смешного в этом блюде! Фертас Эхтранд, дайте мне еще порцию этого восхитительного осьминога, — попросила Аваяна. — И вот что, если вы решите оставить флот, то я с удовольствием возьму вас к себе на службу.
     Маги перевели взгляд на Аваяну, с энтузиазмом принявшуюся за вторую порцию осьминога, расхохотались еще громче и встали из-за стола.
     — Жаль, что Ланс сегодня ничего не приготовил, — невинно улыбнулся Элистан. — Его блюда, по крайней мере, съедобны.
     — Да где же он? — забеспокоился Арни.
     — Ну, после того, как ты собирался запустить в него тарелкой... — протянул Лис.
     -  Я схожу за ним, — предложил Торвальд, но Ланс уже сам вернулся в зал. Лицо его по-прежнему было зеленым, но уже не такого яркого цвета. Он бросил нервный взгляд на стол. В его тарелке слабо шевелилось небольшое щупальце.
     Лис первым оценил ситуацию и подал Лансу бокал вина.
     — Выпей, говорят, это помогает.
     — По крайней мере, ты всегда это говорил, подавая на стол результаты своих экспериментов, — заметил Арни, подливая еще вина в его стакан.
     — И знаешь, обычно помогало, — засмеялся Торвальд.
     — Ланс, клянусь, я больше никогда не буду ругать твою стряпню, — извиняющимся тоном проговорил Гветелин. — Твои блюда, по крайней мере, сами не выпрыгивают из тарелки.
     — И по вкусу отличаются от старой подметки, — добавила Мэрилин.
     — Господа, для тех, кто не оценил моего осьминога, я приготовил другой обед, — объявил Фертас Эхтранд.
     — Надеюсь, он не шевелится? — уточнил Тор.
     — И убери, пожалуйста, со стола первое блюдо, — слабым голосом попросил Ланс. — Господа, если вы так же относитесь к блюдам моей кухни как к этому вареному осьминогу, то я не буду больше готовить для вас.
     — Ланс, — виновато возразил Лин, — я не могу просить тебя готовить, в конце концов, для этого есть повар, но ты совсем не плохо готовишь, просто твои  блюда обычно странно выглядят.
     — Но зато, они делают жизнь ярче, — поддержал его Арни.
     — Да, есть что вспомнить, — кивнул Лис.
     — Так что, если решишь попробовать еще какой-нибудь необычный рецепт, мы заранее согласны, и даже будем помогать на кухне, — предложил Торвальд.
     — Мда, надо же, когда я добился признания своих кулинарных талантов, — протянул Ланс, постепенно приходя в себя.
     Проявлять вновь признанный талант Ланс не спешил. Он просиживал целые дни то над эльфийскими книгами, то над морскими картами Арканоса. Старые карты из древних книг не годились, новые отличались поразительной неточностью. Ланс начинал подумывать полетать по орбите и составить карту получше и поточнее. В конце концов, они сидели на острове Малыша почти три недели!
     Но все-таки отдохнуть бы сначала не мешало. Ланс тянул время, не желая признаваться даже самому себе, как его вымотал предыдущий перелет. Ему приходилось почти постоянно оперировать с магополями, к тому же Ланс совсем отвык от работы со шпагой. Точнее, не отвык, а попросту не привык. Шпагу в Миррене Ланс держал мало. В основном потому, что считал ее гораздо более сильным соблазном для своих соратников, чем королевский престол Миррена. На него второго желающего не нашлось бы во всей стране. Точнее, желающих-то хватало, а вот найти такого, который бы не встретил противодействия трех народов Миррена из четырех, было совершенно невозможно. А вот шпагу захотел бы получить любой. И это было так просто — всего-навсего убить Ланса. И никакая магия, даже драконья, не смогла бы воспрепятствовать этому.
     Так что на Дриме Ланс вымотался, как ломовая лошадь на немагической части Арканоса. Сейчас маг радовался отдыху, рядом с женой, сыном и друзьями на берегу теплого моря, впитывая тишину и покой всеми порами своего тела.
     Мэрилин, в свою очередь, радовалась редкой возможности побыть наедине с мужем. Все ж таки пребывание на острове, населенном драконами совместно с сыном, правнучатым племянником Ланса, членами малого регентского совета и командой ускиеры можно было считать уединением, по сравнению с их обычной жизнью в Миррене.
     Мэрилин часто купалась в море вместе с молодыми людьми и настолько разделяла с ними их проказы, что Алан почти влюбился в нее, о чем и сказал Анну.
     — Ты с этим поосторожней, Алан, — улыбнулся тот, — а то еще отец приревнует.
     — Вряд ли, — засмеялся Алан. — Твои родители смотрят на меня, как на ребенка. Мне даже подумать страшно, насколько они старше меня. Кстати, а сколько лет твоей маме?
     — Она лет на десять старше папы.
     — Для эльфа это молодость.
     — Для человека тоже, — пожал плечами Анн. Он слишком привык к своему молодому отцу, чтобы проникнуться идеей, что арканосские люди жили в среднем лет до восьмидесяти.
     Команда Греллаха Доллайда дружно наслаждалась отдыхом и не путалась под ногами у мирренцев. Лизардмены ездили в гости на соседний остров, поразвлечься. Эльфы проводили много времени в море.
     Арнольд, Гветелин, Торвальд и Элистан успевали и расслабляться и копаться в книгах. Такое времяпрепровождение для всех было редкостью, и маги не торопились возвращаться к делам. Тем более что впервые у них было много свободного времени. Мирренские дела в настоящий момент находились под их же присмотром. Правда, это было около трех лет назад, но если бы они захотели, то могли бы точно сказать, что в это время делают дома. Так что сейчас спокойный отдых на берегу теплого моря, не разбавленный повседневными делами, привлекал новизной ощущений.
     Тем не менее, непрерывное безделье в течение трех недель довело магов до крайности. Арнольд сел переделывать эльфийско-лизардский словарь, Элистан занялся геологическими исследованиями архипелага Белат Айлеайн, Гветелин заинтересовался вопросам внешней торговли этого же архипелага, а Торвальд взялся помогать Тангустеле — жене Малыша и капитану острова уладить какой-то незначительный конфликт с близлежащим островом лизардменов.
     Ланселот не удержался бы триста пятьдесят лет на посту правящего короля Миррена, в котором, поначалу, не имел ни единого соратника, если бы не умел ориентироваться в настроениях своих верноподданных. Так что в один прекрасный день Ланс со вздохом отложил книги и отправился на камбуз. По его просьбе Фертас Эхтранд запасся необходимыми ингредиентами — тремя сортами мяса, четырьмя — птицы и чуть не тридцатью наименованиями овощей и трав.
     С камбуза весь день тянуло такими ароматами, что мирренцы собрались к обеду, загодя предчувствуя неладное.
     Завидев подошедших друзей, Ланс нехорошо обрадовался.
     — Чудесно, что вы пришли, друзья! Лин, ты мечтал мне помочь в приготовлении чего-нибудь экзотического? Я здесь прочитал в книге про одно интересное блюдо, в котором нужно смешать как можно больше сортов мяса, овощей и трав и надумал его слегка усовершенствовать. Мне кажется, в рецепте не хватает фруктов и пряностей.
     Гветелин охнул.
     — Что ты задумал, Ланс?!
     — А ты не спрашивай. Ты лучше помогай.
     Гветелин послушно принялся резать яблоки.
     Ланс решил, для усиления эффекта, добавить побольше фруктов — яблоки, груши, абрикосы, персики, апельсины, лимоны, ананасы, чернослив, вишня, кишмиш. Честно говоря, подобным блюдом Ланс надеялся спровоцировать взрыв негодования, после которого со спокойной душой можно будет пойти навстречу чаяниям сподвижников, и отправиться поплавать. Ланселота просто неудержимо тянуло на подвиги. Для начала — поплавать по Арканосу, а там — видно будет.
     Ланс попробовал блюдо на соль, перед тем, как нести к столу и с изумлением понял, что получилось по-настоящему вкусно.
     — О, магия, если я буду так готовить и дальше, то они просидят на острове все три года! А я все это время простою у плиты, — пробормотал Ланс, но портить готовый продукт не решился. Уж очень получилось хорошо. Хоть и необычно.
     Ланс с помощью сына и племянника принес кастрюлю и тарелки на стол. Маги уже притащили на стол вино и расставили бокалы.
     — Прошу вас, друзья, — предложил Ланс. Фертас Эхтранд принялся раскладывать еду по тарелкам. Торвальд нерешительно взял в руки ложку и  сказал:
     — Ланс, пока ты готовил, команда, в соответствии с обычаями,  собралась на сходку и решила прислать тебе черную метку.
     — Таковы обычаи! — поддержал его Гветелин.
     — Вы хоть попробуйте, сначала! — возмутился Ланселот. Он гордился блюдом своего изобретения, и ему было обидно, что друзья не хотят его даже отведать.
     — Ладно, начну по-другому, — согласился гном. — Великий государь, верные твои холопы Тор, Арни, Лин и Лис челом тебе бьют. Не вели казнить, великий государь, вели слово молвить. А еще лучше, прими челобитную.
     Ланс расхохотался.
     — Так что вы принесли? Черную метку или челобитную?
     — А что бы ты хотел? — улыбнулся Тор.
     — Да мне бы чего попроще.
     — Тогда по-простому. Ланс, может быть, мы все-таки уедем с этого острова? Хотя бы на время.
     — Да, — поддержал Арни, — а для начала неплохо бы уточнить карту. Облетим планету, сделаем аэрофотосъемку.
     — Вот-вот, — согласился Гветелин. — А пока Греллах Доллайд и Айлиль Финд будут вычерчивать карту, я снаряжу новый корабль.
     — Если успеешь, — ехидно вставил Элистан.
     — То есть как? — удивился эльф. — Чертить карту мира занятие не для слабонервных. Тут парой дней не отделаешься. А мне на снаряжение экспедиции понадобится неделя.
     — Ну, если чертить от руки, то не отделаешься и годом, — усмехнулся Лис, — а если применить немножко ловкости, немножко магии, немножко того и другого, то за неделю можно будет не только нарисовать карту, но даже размножить в нужном количестве.
     — О, магия! Я совершено не принял в расчет печально известную злокозненность драконидов! — воскликнул эльф, вставая из-за стола. — Фертас, ты не приготовишь мне бутерброд? Мне срочно нужно лететь к нашим соседям — лизардменам.
     — Печально известную злокозненность? — Элистан посуровел и поднял брови демонстративно высокомерно.
     — Прости, Лис. Просто я вспомнил репутацию драконидов на Дриме.
     — Лучше бы ты вспомнил репутацию эльфов, — насмешливо посоветовал ему драконид.
     Гветелин покачал головой и снова сел за стол.
     — По правде говоря, друзья, после посещения нашей исторической родины, мне стыдно признаваться, что я — эльф.
     — Фертас, подложите мне еще порцию добавки, — попросила Аваяна.
     — Еще порцию? — эхом отозвался Ланс.
     — Да. Свою порцию я уже съела, добавку тоже. Но знаешь, это так вкусно, что я не могу остановиться!
     Мирренские маги посмотрели на свои полные тарелки, в которых остывала еда и на довольных сотрапезников, уплетающих за обе щеки с завидным аппетитом, и взялись за ложки. Некоторое время все молча ели. Уже протянув тарелку за добавкой, Тор задумчиво сказал.
     — Мда, господа, внешность зачастую бывает обманчива. Вот я, памятуя прошлую стряпню Ланса, наговорил всяких глупостей, только увидев, что он готовил обед, а отведав это блюдо, я согласен оставаться на этом острове все оставшееся время до возвращения домой. При условии, что Ланс будет так готовить и дальше.
     — Ишь, чего захотели! — засмеялся Ланс. — Я уже успел поставить резолюцию на вашей челобитной и даже согласиться с наглыми требованиями, изложенными вами в черной метке. Так что завтра с утра грузимся в бывшую подводную лодку нашего эльфоненавистника и летим на разведку!
     — Эльфоненавистника? — улыбнулся Гветелин.
     — Мы понимаем, Лин, что больше всего на свете ты ненавидишь расизм и эльфов, — сочувственно произнес Торвальд.
     — Лис, ты не находишь, что вести Гветелина в Миррен просто опасно? — озабоченно спросил тролль. — Он еще, не ровен час, эльфийский погром учинит!
     Мирренцы рассмеялись, но как-то не очень весело. Ланс посмотрел на притихшего эльфа и спросил:
     — Лин, ты и правда считаешь меня ответственным за поведение короля Боригора?
     — Тебя? За поведение короля Боригора? С чего ты взял? — удивился Гветелин.
     — Ну если ты считаешь нужным извиняться за поведение своих единоплеменников, с которыми пути мирренских и арканосских эльфов разошлись три тысячи лет назад, то тогда я напрямую несу ответственность за поведение короля Боригора, принца Аланигора и всех ныне почивших потомков моего младшего брата короля Колингора.
     Гветелин рассмеялся.
     — Ты прав. Да, Ланс, я давно хотел спросить, почему у тебя такое странное имя? У тебя и предки, и потомки — то Радигор, то Вельямир, в общем, то горы, то миры, то славы. А твое имя выбивается из общего ряда.
     Ланселот пожал плечами.
     — Об этом, дорогой друг, нужно было спрашивать у моих родителей. Но мне в те годы этот вопрос в голову не пришел. А теперь — уже поздно!

Глава 3

     Море Штормов

     Выйти в море удалось уже через неделю. Все это время, стряхнувшие с себя сонную одурь мирренцы носились как угорелые кошки. Гветелин сразу же после того обеда переговорил с Требонианом и в компании с драконом и капитаном — лизардменом отправился на соседний остров договариваться о покупке полушебеки. Мареманы собирались присмотреть себе кораблик по вкусу и сторговаться о цене, после чего Гветелин планировал отправиться в Лизардгорию раздобыть денег.
     Но вышло все совершенно по-другому. Буквально с первого взгляда эльфу стало совершенно ясно, что полушебека им совершенно не подходит. Безусловно, это был прекрасный, маневренный корабль с превосходными мореходными свойствами, но слишком уж маленький! На всем корабле было всего три каюты! О, магия, да три каюты, это же осьминогу ясно! предназначены для капитана и двух его помощников. А остальные? Прежде всего, нужно устроить королевскую чету, а потом его коллеги. Всем им просто необходимы отдельные помещения! Не говоря уж о том, что Торвальд с дамой.
     И тут — как по заказу! Ну прямо так можно и в сказки поверить! На верфи Лиа Уаланд оказалась почти готовая шебека. Кораблестроителям оставалось только поставить необходимое вооружение. Катапульты там, дальнобойные арбалеты и тому подобные вещи, так необходимые для патрульного плавания в близости от Нийя Лоулани.
     Начальник порта, пожилой, слегка обрюзгший лизардмен Фер Диад увидев, как у эльфа разгорелись глаза, предложил осмотреть шебеку поближе. О, магия, да при ближайшем рассмотрении она выглядела еще лучше! Там даже был углублен опердэк под ахтердеком, так, что мог пройти тролль. Надо было полагать, что это было сделано для свободы маневра дальнобойного арбалета, потому как троллей на острове не было. Оставалось только выгородить каюты в нужном количестве.
     — За сколько вы продадите нам этот корабль? — внезапно охрипшим голосом спросил Гветелин.
     — Этот корабль не продается, — протяжно заскрипел Фер Диад. — По крайней мере, эльфам.
     У Гветелина отвисла челюсть. Если бы это было на Дриме... Но чтобы здесь, на Белат Айлеайн разумнейшее существо — лизардмен! отказался продать корабль по расовому признаку...
     — Простите, господа, вы меня не правильно поняли. Этот корабль мы построили для господина Требониана. Его воля распоряжаться им по своему усмотрению. — Гветелину послышалась в скрипучем голосе начальника порта усмешка. Он перевел взгляд с Фера Диада на Греллаха Доллайда, потом они вместе обернулись к Требониану.
     — Надеюсь, ты не хочешь лишить меня права сделать друзьям небольшой подарок? — лукаво спросил дракон.
     — Но почему такой? — оторопело спросил эльф. — Мы же если когда и говорили о корабле, то только о полушебеке или же о люгере.
     — Но я же не слепой! Где бы вы разместились на этом люгере, или же на полушебеке?! Господин Фер Диад, пришлите кого-нибудь, чтобы обсудить с господами Гветелином и Фертасом Эхтрандом план каютной палубы. Или как вы это называете?
     — Сию минуту, господин Требониан. Да, вы говорили, что вам требуются дорогие, компактные и быстро ликвидные вещи. Я распорядился доставить жемчуг.
     Гветелин посмотрел в сторону, в которую Фер Диад указывал хвостом, ничего интересного не увидел и повернулся туда, куда лизардмен указал правой рукой. Матрос принес внушительных размеров шкатулку. Фер Диад сунул острый коготь в замок, и крышка с громким щелчком распахнулась. В шкатулке был жемчуг. Нет, это мало сказать. Шкатулка была разделена на две половины. В половине побольше был крупный, изумительно ровный белый жемчуг, в половине поменьше — черный.
     — Да это целое состояние! — воскликнул изумленный эльф. — За такую шкатулку я не расплачусь до конца своих дней. А мне, ежели никто не поможет, конечно, жить еще лет четыреста!
     — Вы преувеличиваете, господин Элистан! — важно возразил начальник порта. — Но ценность этой шкатулки и правда немалая. Ну что, господин Требониан, мы в расчете?
     — Почти, — дракон удовлетворенно оглядел шкатулку и облизнул длинным языком пышные усы. — Осталось только продуктовое довольствие.
     — Безусловно, господин Требониан.
     — В расчете? — Гветелин с подозрением уставился на дракона. — Это за что?
     — Мы с Голубеникой заключили контракт.
     — Какой контракт?
     — Три года нести службу в местных водах.
     — О, магия, Бони! Если твои услуги стоят столько, то какой же гонорар ты запросишь за трехсотпятидесятилетнюю службу в Миррене?
     — У нас с Лансом свои счеты, — рассмеялся дракон. — И деньги пока к ним не относятся. Хотя, может быть я и не прав. Жалование-то получать неплохо. Оно потому как не мясом единым живы драконы. И арканосские фрукты на порядок лучше мирренских.
     Гветелин помолчал, потряс головой, в надежде привести в порядок мысли, тут взгляд его упал на шкатулку с жемчугом и он спросил:
     — А открывать ее как? У меня когтей нет. Или же нужно будет просить открыть ее капитана?
     — Вообще-то я открыл ее ключом, — заметил Фер Диад.
     — Ох! Простите великодушно, господин Фер Диад! Просто я совершенно обалдел от уведенного...
     С картой Арканоса вышло так же просто. Правда поначалу Элистан долго думал, прикидывал и даже подсчитывал на листе блокнота, потом изобразил какую-то магическую формулу и спросил у Гветелина, не знает ли он, где именно на Арканосе можно заказать такую бумагу. Пока эльф соображал, где он видел подобную бумагу, кроме Миррена, Голубеника переместила листочек из блокнота к себе под нос и пообещала, что раздобудет ее буквально завтра. С этой бумагой делать аэрофотосъемку оказалось обычной прогулкой. Очертания материков, гор, рек и даже крупных городов сами отпечатывались на бумаге под внимательным взглядом драконида. Буквально за день вчерне были готовы карты, еще за два Гветелин и моряки внесли туда необходимые коррективы. Остальные за это время даже успели заскучать...
     Корабль шел по направлению к Лизардгории. Мирренцы стояли, опершись на поручень, который Гветелин обзывал релингом и уверял, что там хранятся койки. Мирренцы удивлялись и не понимали, зачем это делать, Аваяна же одобрительно кивала.
     Да, недомерочья княжна решила погулять еще в компании мирренцев. Ланселот честно предлагал доставить княжну на любой из островов Нийя Лоулани, но та отказалась. Может быть, девушка никак не могла решиться расстаться со своим прекрасным «женственным» гномом, а может быть, и правда хотела мир посмотреть и себя показать. В конце концов, отправившись вот так с мирренцами, Аваяна разрушила свою жизнь. Вот уже месяц, как ей нужно было быть на Ламирике, учиться в военно-морской академии и охмурять принца. Вернуться на Ламирику сейчас с рассказом о прогулках где-то там за сорок парсеков было просто немыслимо. Все бы дружно решили, что Аваяна рассказывает сказки. Не объяснять ничего и вовсе невозможно. Так что, вернувшись сейчас, она теряла потенциального жениха с гарантией. А в путешествии можно узнать что-нибудь интересное. Что-нибудь такое, что сможет оправдать ее экстравагантный побег и умилостивить королеву Йогучару. А если и нет, то Аваяна сможет насладиться жизнью, путешествуя с этими необычными существами. В конце концов, уплачено!
     Плавание шло весьма успешно. Ровный ветер, который обеспечивал дежурный маг, давал возможность шебеке держать постоянную высокую скорость и сводил работу с парусами до минимума. Но это и хорошо — их команда была слишком малочисленна, чтобы справиться с парусами шебеки обычным, не магическим образом.
     Мирная жизнь на Белат Айлеайн, мерное плавание под теплым, южным солнцем и высокоинтеллектуальные разговоры на различные темы привели к тому, что мирренцы совсем забыли про море Штормов. Ладно бы еще сухопутные крысы, типа того же Ланса, но Гветелину следовало помнить подобные вещи. А море Штормов было названо так отнюдь не для красного словца...
     Сначала было легкое волнение. Греллах Доллайд, влюбленный в новый корабль, утверждал, что справится без труда и применения магии вовсе не требуется. Волнение усиливалось. Капитан распорядился поставить штормовые паруса. Корабль изрядно качало, но моряки справлялись. Небо было так плотно затянуто свинцовыми тучами, что казалось, уже поздний вечер, хотя корабельные часы и показывали, что час ужина еще не наступил. Греллах Доллайд признал свое поражение в борьбе со стихиями и пришел в каюту Гветелина. Там уже сидели Элистан и Ланс.
     — Гветелин, — обратился капитан, — вы не могли бы немного помочь магией?
     — А что, ветра не хватает? — угрюмо поинтересовался эльф. Последние два часа он мысленно ругал себя, на чем свет стоит, за не очень устойчивый корабль, за забывчивость и за шторм на море.
     — Более чем хватает. Его бы слегка приглушить. Или организовать тоннель, как прошлый раз, — капитан покосился на Ланса.
     — Тоннель организовывать бесполезно, — отозвался Ланс. — То есть его можно организовать, но с точно таким же штормом, как сейчас. Его нужно было ставить до начала шторма. А так будет только хуже.
     — Капитан, уберите все лишние паруса, спустите реи. Пойдем, я помогу с этим магически. Придется выбираться своим ходом.
     — Хорошо, — Греллах Доллайд вежливо пропустил вперед Гветелина и пошел следом.
     — Может, и я на что сгожусь? — Ланс встал и направился к двери.
     — Лучше посиди здесь, — возразил Элистан. — Последнее дело мешать капитану в шторм. А без его указаний ни один из нас ни на что не годится.
     — Что ж, не буду мешать морякам, — Ланс пожал плечами и сел. Они продолжили рассматривать карты, и обсуждать дорогу. Наконец, один особенно сильный порыв ветра накренил корабль так, что Ланс упал со стула на пол.
     — Нет, я все-таки попробую что-нибудь сделать! Хуже чем сейчас уже не будет.
     — И Лин не вернулся, и Ланс ушел, — проворчал драконид. — Нужно сказать Гветелину, чтобы встретил Ланса... «Лин, слышишь меня? Ланс с тобой?»
     «Ланс?» — удивился эльф.
     «Он вышел пару минут назад, сказал, что хочет помочь тебе и капитану».
     «О, магия!» — воскликнул Гветелин и замолчал. «Лис, Ланс не отвечает!»
     «Знаю. Лин, встреть меня, а то и меня смоет. Я иду на палубу. Поищем Ланса вместе!»
     Гветелин встретил драконида у выхода из жилой палубы.
     — Какого рожна я продал ускиеру?! Да ее же с места не сдвинешь! Да и палуба там повыше, не то, что здесь — каких-то полтора метра над ватерлинией! Нет, мне захотелось маневренности, и вы решили дать мне возможность поиграть в кораблики!
     — Да, палуба здесь низкая, — согласился драконид. — Не стоило тебе оставлять Ланса без присмотра. Я не слишком понимаю в морском деле, чтобы проследить за порядком. Хотя это меня не оправдывает. Пойдем к капитану. Может быть Ланс у него?
     — Он бы ответил, — возразил Гветелин, цепляясь за веревки.
     — Ты привязался?
     — В шторм нельзя иначе.
     Элистан нахмурился, плотно сложил крылья и ухватился за веревку.
     Поддерживая друг друга эльф и драконид добрались до носа, где прочно упершись хвостом о палубу, стоял капитан. Греллах Доллайд прокричал что-то о погоде, что они толком не разобрали.
     — Где Ланс? — крикнул Гветелин.
     Греллах Доллайд крикнул, что не видел и подозвал к себе матроса.
     Гветелин с отчаянием вглядывался в волны. По его лицу текли слезы, которые он не смахивал, и, кажется, даже не замечал.
     — Этого не может быть! — шептал он. — Столько трудов, столько надежд, чаяния целого народа не могут так просто утонуть в море!
     Лис расправил крылья, отпустил веревку и резко оттолкнулся от палубы.
     — Лис!
     — У меня еще есть шанс! Он маг, я должен его найти!
     Греллах Доллайд гневно посмотрел на Гветелина.
     — Это что? Коллективное самоубийство? Вы тоже сейчас прыгнете?
     — Пока подожду, — возразил Лин и принялся вызывать тролля и гнома. Скоро они уже стояли на палубе, цепляясь за веревки. Благо, на корабле они болтаются повсюду. Кажется, капитан говорил, что это такелаж.
     Капитан и трое магов всматривались в бушующее море. Иногда им удавалось разглядеть драконида, который огромной, золотистой птицей кружил над волнами, чаще же его закрывали горообразные волны.
     — Сколько прошло времени? — спросил Торвальд.
     — Минут пятнадцать — двадцать.
     — В таком случае, Лису на все поиски осталось не больше десяти минут. Потом Ланс просто погибнет.
     — Погибнет?
     — Скорее всего, Ланс без сознания. Иначе бы он давно был на корабле. Значит, он лишился магического прикрытия. Конечно, он может без магии дольше, чем мы, но если верить Алану, его предел — минут двадцать-тридцать. Поддерживать же необходимый уровень магообеспечения в бессознательном состоянии до сих пор еще никому не удавалось. Из-за отсутствия тренировок.
     Гветелин бросил удивленный взгляд на гнома и понял, что тот говорит просто, чтобы что-то сказать, чтобы поддержать исчезающую надежду.
     Маги продолжали вглядываться в бушующее море.
     — Это я во всем виноват! — уже в который раз сокрушался Гветелин. — Оставил Ланса без присмотра на целых полчаса! Это в шторм! Это при том, что Ланс совершенно не приспособлен к немагической жизни!
     В этот момент они увидели Элистана. Драконид тяжело летел, непривычно часто взмахивая крыльями. В руках он держал бесчувственного Ланса. Ветер швырял их из стороны в сторону. Вот их захлестнула волна, вот они снова выбрались на поверхность. О, магия, еще волна!
     — Что с  ним? — забеспокоился тролль и попробовал мысленно позвать драконида. — Не отвечает! Попробуй ты, Лин.
     Гветелин горестно махнул рукой.
     — Уже пробовал. Вероятно, он все силы тратит на полет... Не понимаю!
     Элистан с Лансом на руках выбрался из воды, и усиленно взмахивая крыльями, полетел к кораблю. Оказавшись над палубой, он неожиданно сложил крылья и начал опускаться. Впервые на памяти друзей, он промахнулся и чуть не упал в волны. Драконид снова взмыл вверх и опустился на палубу, неуклюже помогая себе крыльями. Видимо, эта процедура доставляла дракониду сильную боль. Крылья его были изрядно потрепаны, и даже переломаны.
     — Арни, возьми его. Он без сознания. Ему срочно нужна помощь.
     Элистан отпустил Ланса и сделал шаг к борту. Тор схватил его за руку.
     — Куда ты?
     Элистан чуть шевельнул покалеченным крылом.
     — В море. Последний полет. Посмотри, если хочешь...
     Торвальд рванул драконида на себя, не заботясь даже о том, чтобы не причинить ему новой боли.
     — Для начала, ты пойдешь в каюту Ланса!
     — Разве ты не видишь, Тор? — отрешенно возразил Лис. — У меня больше нет крыльев. Знаешь, почему в Миррене не так много старых драконидов? А ведь мы, вероятно, могли бы отличаться наибольшим долголетием. Все просто, Тор. Когда драконид теряет крылья, он больше не живет. Дай мне достойно уйти.
     — Тор, он сошел с ума! — с ужасом воскликнул эльф.
     — Почему? — горько спросил Элистан. — Потому что заговорил о достоинстве?
     — Ну, вот что. Хочешь, иди хоть в море, хоть в... еще куда. Но сначала повидайся с Лансом. Он нам не простит, если мы так вот отпустим тебя, — решительно заявил гном.
     — Хорошо. — У драконида не было сил спорить. Он хотел ухватиться за веревки и охнул.
     — Шторм, — равнодушно сообщил он. — Я не дойду. Оставь меня, Тор.
     Гном подхватил Элистана за талию, и понес.
     — Подстрахуй нас, Гветелин.
     Втроем они добрались до каюты Ланса. На кровати лежал бесчувственный Ланс, окутанный белым светом браслета. Мэрилин сидела рядом с ним и растирала мужу грудь. Алан и Анн сидели в ногах кровати. Анн пытался руками согреть босые ноги отца.
     — Браслет был в его каюте, — пояснил Арнольд, поглядев на входящих. Потом решительно поднял Ланса с кровати и пересадил в кресло. — Положите Лиса на кровать, — распорядился он. — Давайте я помогу.
     Мэрилин с тревогой посмотрела на Элистана и расправила одеяло.
     — Не надо, Арни, — чуть слышно возразил Элистан. — Я могу посидеть, подождать в кресле. Теперь уже могу.
     — А тебя здесь никто не спрашивает, — прорычал тролль.
     С раздраженными троллями существа в здравом уме и трезвом рассудке обычно не связываются. Драконид не решился спорить с ним, несмотря на охватившую его безысходность.
     Медленно тянулись минуты, поблескивал браслет, Ланс постепенно оживал, но почему-то не приходил в сознание.
     — Почему браслет так слабо действует? — спросил Гветелин.
     — Он настроен на автоматическое исцеление владельца, — объяснила Мэрилин. — В таком режиме он будет его лечить не меньше часа. Я  спрашивала у Требониана, он говорит, что лучше оставить все как есть. Пока Ланс в таком состоянии перенастраивать браслет опасно.
     Ланс слабо шевельнул рукой, той, на которую Мэрилин надела браслет, открыл глаза и увидел нависшего над ним тролля.
     — Что случилось, Арни?
     — Потом расскажу. Сперва настрой свой браслет и приведи себя в порядок.
     Ланс слабо попробовал шевельнуть правой рукой, посмотрел на нее с удивлением, когда та не захотела слушаться, полежал, собираясь с силами, и дотянулся до браслета. Браслет привычно вспыхнул, озарив владельца ярким, призрачным светом, померцал пару минут и погас. Ланс дал руку сыну, чтобы он поднялся с пола, оглядел свою мокрую одежду и недоуменно покачал головой.
     — Я в порядке. Так что случилось, Арни?
     Элистан зашевелился, пытаясь встать.
     — Арни, помоги мне.
     Тролль аккуратно подхватил драконида за талию и поставил на ноги. Стоять на раскачивающейся и подпрыгивающей палубе было не удобно, драконид болезненно поморщился и схватился обеими руками за могучую руку Арнольда.
     — Они настояли, чтобы я простился с тобой, — объяснил драконид. -   Теперь мне пора.
     — Видишь ли, тебя смыло волной, — сообщил Торвальд. — Лис вытащил тебя и по пути переломал крылья. Дракониды без крыльев не живут, и он уходит в последний полет.
     — Что за чушь! — рассердился Ланс. — Элистан, пошевели крыльями.
     Драконид попробовал было шевельнутся, и охнул от боли.
     — И куда ты собрался в таком виде? — Ланс лихорадочно настраивал браслет. — Ты ведь не получишь никакого удовольствия от процесса! Погоди, отдохни, потом иди, топись. И мы посмотрим. Известно ведь, нет зрелища красивее ныряющего драконида!
     Элистан гневно тряхнул крыльями.
     — Ну, знаешь, это уж слишком! Если бы я знал... Лучше бы мы оба остались в море!
     Лис резко повернулся, чтобы выйти, корабль в очередной раз нырнул с горы в глубокую пропасть, Элистан ухватился за тяжелое, прикрученное к полу кресло и замер. Драконид медленно и недоверчиво повел крыльями, расправил их, сложил, снова расправил, взмахнул...
     — Они же были сломаны!.. Оба! И не в одном месте!
     — Ты не объяснишь, как это ты ухитрился их переломать? — спросил Ланс, подстраивая браслет, который на этот раз освещал белым, призрачным светом драконида.
     Лис поморщился:
     — Все просто.
     — Ну да, любимый Лисов рассказ. Обычно это пришел, увидел, победил. Сейчас вероятно будет — полетал и поломал, — усмехнулся Арни.
     — Не совсем так, — улыбнулся Элистан, потом нахмурился от нахлынувших воспоминаний. — Я нашел Ланса в море, в полубессознательном состоянии, ну и вытащил его, — драконид посмотрел на свои изящные руки, потом на не столь изящного Ланса. — Знаешь, тебе бы нужно сесть на диету. Сегодня же переговорю с поваром, пусть пару недель готовит исключительно вареных осьминогов! Так вот, ты не поддерживал магическую защиту, и зачем-то решил умереть у меня на руках. Сначала я хотел докричаться до корабля, но шторм сопровождался сильной электрической бурей. В общем, я понял, что придется справляться своими силами, и направил всю магию, которую сумел выкачать, на поддержание жизни Ланса. Не возиться же с трупом, в самом-то деле! В общем, для полета магии почти не осталось. Кроме крыльев. Я применил магию только при посадке, и то не слишком удачно.
     — Ты летел на одних крыльях?! — изумился Тор. — Ты же даже себя на крыльях не поднимешь!
     — Ну так что ж? — пожал плечами Лис.
     Браслет Ланса, наконец, погас. Ланс протянул руку и дотронулся до тонкой руки драконида.
     — Спасибо, Лис. Да, ты все еще хочешь полетать? — улыбаясь, уточнил Ланс.
     — Пожалуй, отложу на утро. Ты прав. Я устал чего-то и не получу от полета никакого удовольствия!

Глава 4

     Как добиться согласия

     К утру от былого шторма не осталось ни малейшего воспоминания. Безоблачное, ярко-синее небо, легкий ветерок, тихие, ласковые волны. Ланс вышел на палубу и устроился в своем любимом кресле, которое он повсюду таскал за собой. На палубе уже находились Гветелин и Греллах Доллайд. Они что-то оживленно обсуждали, глядя на карту в руках у Гветелина. Потом, вероятно, пришли к единому мнению, капитан направился к штурвалу, а эльф занялся ветром.
     Постепенно палуба наполнялась народом. Пришли Аваяна с Торвальдом, потом Анн, Мэрилин, Алан и Арни. Ближе к полудню появился Элистан. Выглядел он ужасно. Был бледен, крылья держал неестественно, да и руки тоже. Браслет накануне вылечил переломы и ушибы, но не снял утомления мышц.
     Ланс встал и подошел к нему.
     — Как самочувствие?
     — Спасибо, паршиво, — улыбнулся Элистан.
     — Тебе нужно растереть плечи.
     — Да и крылья тоже бы неплохо.
     — Если ты доверишь мне такое ответственное дело, то я принесу крем и поработаю над тобой.
     — Возьми в моей сумке. Там есть баночка со специальным маслом для крыльев.
     Ланс сбегал за маслом и принялся осторожно растирать плечи драконида.
     — У тебя замечательно получается, Ланс! Честное слово, если тебе надоест быть королем — иди массажистом. У тебя поистине волшебные руки.
     — Настолько волшебные, что с них даже стекают небольшие шаровые молнии, — заметил Торвальд.
     — В первый раз в жизни я не возражаю против перерасхода магоэнергии! — вздохнул Элистан. — Вы не представляете, друзья, как это чудесно! Его руки сами находят те места, где они нужны. Легко касаются больных мест, и боль уходит. Клянусь, Ланс, ты лечишь лучше, чем твой белый браслет!
     — Ты прав, — вздохнул Гветелин. Он был на палубе с раннего утра, управлял ветром, совещался с моряками, но держался подальше от мирренцев. А сейчас подошел к друзьям с виноватым лицом, собираясь предложить помощь.
     — Ну да, тебя же он тоже лечил, — радостно сказал Лис. С тех пор, как Ланс взялся растирать его крылья, его радовало все. Теплое солнце, синее море, голоса друзей.
     — Лучше бы он мне еще и от себя добавил! — с чувством возразил эльф. Гветелин вдруг подумал, что после вчерашнего, когда Элистан чуть не погиб по его, Лина, вине, тот не захочет принять его помощь. Скорее уж он захочет заняться им с профессиональной точки зрения. И Гветелин решил облегчить другу эту задачу. В конце концов, это и правда дикая выходка — не обеспечить безопасность не моряков в шторм!  — Господа, не знаю, как это лучше сказать, но здесь присутствуют все члены малого регентского совета. Я бы хотел сделать заявление.
     — ?.. — Ланс удивленно посмотрел на эльфа и вернулся к своему занятию. У драконида на левом плече был напряженный, болезненный узел, который требовал немедленного к себе внимания.
     — Лучше не надо, Лин, — посоветовал Торвальд.
     — По моей вине вчера чуть не погибли Ланселот и Элистан, — горько продолжил Гветелин. — Я признаю себя виновным и готов понести ответственность за содеянное.
     Элистан нахмурился и отстранился от Ланса.
     — Знаете, господа, это скорее моя вина. Все ж таки я отвечаю за безопасность в Миррене.
     Ланс зачерпнул из баночки золотистое массажное масло и подошел к дракониду. — Самое время растереть тебе крылья... Господа, честно говоря, не хотел сейчас затевать этот разговор, разве что позже. Вина здесь и Гветелина, и Элистана. Но, главное, моя.
     — Твоя?! — изумился Гветелин.
     — Безусловно. Мы все в непривычной ситуации и, хотя прошел не один месяц, мы до сих пор не установили рабочий порядок нашего путешествия. Это на моей совести, господа.
     — Ланс, — начал Гветелин, но Ланселот перебил.
     — Так вот, господа. Элистан действительно отвечает за безопасность Миррена, потому в вопросах безопасности его мнение — решающее. Кроме тех случаев, когда мы будем на море. Здесь решающее слово принадлежит Гветелину. С согласия и одобрения Элистана. Для всех остальных, включая меня, мнения Элистана и Гветелина — закон. Засим, предлагаю регентскому совету следующее. Элистану — выразить благодарность. Лично я еще раз хочу поблагодарить Лиса за свое спасение.
     — Думаю, регентский совет полностью разделяет твое мнение, — сказал Торвальд. — Более того, со всеобщего согласия, сразу по прибытии, я оформлю представление Элистана к государственной награде.
     Мирренцы выразили полное согласие, а Элистан кивнул.
     — Спасибо, Тор. Честно говоря, я думал, что ты предложишь объявить мне взыскание.
     — За то, что спас жизнь нашего короля?.. Боюсь, мы все несколько расслабились на Дриме, понадеялись на то, что ты все можешь. Ты и правда можешь, только не стоит нам жить, балансируя на грани жизни и смерти. Побаловались — хватит.
     — Совершенно с тобой согласен, Тор, — властным тоном Ланс показал, что желал бы завершить разговор. — Повторяться не буду, и так все ясно. Как всегда, под твою ответственность, Лис.
     — Как всегда, — улыбнулся драконид.
     — А пока я разотру твои крылышки, — Ланс вернулся к массажу.
     — Можно мне помочь? — попросил Гветелин.
     — Да, но только завтра. Сегодня я сам лечу своего спасителя! Да, господа, все свободны!
     Тор и Арнольд отошли, Гветелин остался, неуверенно поглядывая на Элистана и Ланселота.
     Элистан расправил левое крыло и подставил его под ладони Ланса.
     — Спасибо, Ланс. Ты возвращаешь меня к жизни... Но я не знал, что белый браслет способен лечить драконидские крылышки.
     — А почему нет? — удивился Ланс. — Чем крыло отличается от руки, ноги или любой другой части тела?
     — Трудно объяснить. Считаются, что крылья практически не заживают. Может быть, их просто никто не пробовал лечить сразу после повреждения белым браслетом?
     — Может быть, — улыбнулся Ланс. — Подставляй другое крылышко!
     — Какая роскошь, — промурлыкал Элистан. — С тех пор, как я ушел из Миррена, мои крылья никто ни разу не помассировал. Знаете, дома я раз в неделю вызываю массажиста. Впрочем, так делают многие. Это приятно и очень полезно для крыльев.
     — Ну вот тебе и дисциплинарное взыскание, Лин, о котором ты так мечтаешь! — обрадовался Ланс. — Будешь раз в неделю растирать Элистану крылья.
     Гветелин неуверенно улыбнулся.
     — Не возражаешь, Лис?
     — Разумеется, нет! Ты сможешь приступить к делу не далее, чем завтра.
     — Ну вот, крылья готовы, повернись, я займусь твоими руками.
     — Это я могу и сам, Ланс.
     — Сам ты все вчера делал. Сегодня моя очередь. Лучше скажи, как ты ухитрился меня удержать?
     Элистан слегка пожал крыльями и улыбнулся.
     — Нет, серьезно, ты вдвое легче меня и такой тонкий, хрупкий.
     — Просто мне очень хотелось жить, Ланс, — тихонько объяснил драконид. — Просто до жути. Но оставь эту тему. Я уже почудил вчера, Гветелин побузил сегодня. Кстати, поговори с ним. Он виноват, но я, по зрелому размышлению, не нахожу в его действиях состава преступления. В конце концов, корабль пережил шторм без повреждений. Как я понял, Лин для того и торчал на палубе, чтобы подстраховать его магически.
     Ланс кивнул и объявил:
     — Ну, на сегодня хватит. Прошу пару дней не летать — ни с магией, ни без оной. Да, Лис, на обед вареный осьминог. Я попросил Тора, чтобы осьминог двигался сегодня поактивнее. Не удивлюсь, если он запрыгнет тебе в рот.
     — Осьминог? — рассмеялся Лис. — Но это твоя диета. Я не люблю осьминогов. Я бы лучше съел твои эльфийские спагетти.
     — Это комплимент, — отметил Ланс. — Пойду, скажу коку.
     Под вечер показалась земля. Корабль шел к ней полным ходом.
     — Куда мы идем? — спросил Ланс капитана. — Вроде по курсу не должно было быть земли.
     — Мы идем к ближайшему острову для ремонта.
     — Что-то не в порядке?
     — Нас изрядно потрепало, — Греллах Доллайд повозил хвостом по палубе. — Я хочу проверить снасти.
     Корабль подошел к маленькому пустынному островку и стал на якорь. Капитан, Гветелин, оба старпома, корабельный плотник и парусных дел мастер принялись лазать по кораблю чуть не с лупами в руках.
     Некоторое время мирренцы молча наблюдали за суетой моряков, потом Ланс решительно направился к Гветелину.
     — Прервись на минутку, Лин. Греллах Доллайд прекрасно закончит и без тебя.
     — Он привел сюда «Лотоса» по моей просьбе. Это я хотел убедиться, что шебека в порядке. Из-за моей глупости вы с Лисом чуть не погибли. Больше я такого не допущу.
     — Перестань, Лин. Я пострадал по собственной неосторожности, а Лис — из-за гипертрофированного чувства долга. Впрочем, я не могу не приветствовать его в данном конкретном случае.
     — Я тоже. — Эльф помолчал. — Но я виню себя в основном потому, что не приглядел за тобой и остальными. Я ведь знал, что ты не разбираешься в бурях и кораблях, и ушел, не разъяснив правила поведения на корабле во время штормов. Скажи я буквально несколько слов Лису, и все бы обошлось без приключений!
     — Интересно, — усмехнулся Ланс, — я не разбираюсь в штормах, не разбираюсь в кораблях, тебя послушать, так я совершенно беспомощен! И как я только хожу без поводыря! Есть вообще хоть что-нибудь, Лин, в чем я все-таки разбираюсь?
     Гветелин немного смутился, потом серьезно сказал:
     — Есть только одно, в чем тебе воистину нет равных. Ты лучший организатор, какого только видел этот мир. Расстановка кадров — тоже твоя сильная сторона. Остальное не суть важно. Да, ты можешь оперировать с совершенно невероятно громадным объемом магической энергии. Но ведь тебе это совсем не нужно. Так, разве для забавы. Весь Миррен уверен, что ты не можешь даже этого. Твою давнюю демонстрацию сил все благополучно забыли, а кто не забыл — относится к этому, как к забавному историческому анекдоту. И что? Разве это вредит твоей репутации? Совсем нет. Ведь каждый мирренец пойдет на все, чтобы только не огорчить Ланса. Вот совсем недавно тролли с гномами вспомнили историю и затеяли грызню по поводу Гвира, ну там небольшая территория, на которую, в общем, могут претендовать и те и другие. Они чуть до войны не дошли. А потом вспомнили. Война, Ланс не любит, Ланс расстроится. Нехорошо. Лучше мы соберем конференцию, объявим Гвир нейтральной областью, а чтоб никому обидно не было, подчиним его непосредственно короне. Ланс будет доволен, может быть, даже устроит прием и угостит нас своим великолепным золотым вином.
     Ланс рассмеялся.
     — А вот, недавно, — продолжал Лин, — один эльф убил драконида. Дракониды схватили преступника, и так как никакой политической подоплеки в деле не обнаружилось, а наличествовала обыкновеннейшая бытовуха, Лис преступником заниматься не стал. Дракониды совсем было собрались судить эльфа по своим законам, но потом вспомнили: как же, нельзя! Ланс всегда говорит, что каждый народ должен самостоятельно разбираться со своими делами, и со своими преступниками тоже. Мы лучше передадим его эльфийским властям, раз уж центральные от него отказываются. Эльфийские власти приняли преступника. Им-то на него было тихо наплевать. Подумаешь, драконида замочил! Драконидом больше, драконидом меньше. Но как же можно?! Ланс огорчится, скажет что раздолбаи — эльфы не в состоянии даже за порядком проследить. И его судили по всей строгости эльфийских законов, как за убийство высокопоставленного эльфа!
     — Разве это плохо? — улыбаясь, поинтересовался Ланс.
     — Я же сказал, ты гений! В общем, ты ухитряешься проводить довольно жесткую политику, и при этом абсолютно не испачкал рук.
     — У меня дома великолепные санитарные удобства, — пробормотал Ланселот.
     Гветелин рассмеялся.
     — Дело не в этом. Ты как-то ухитряешься заинтересовать всех в конечном результате. Как тогда, триста пятьдесят лет назад, когда ты вдвоем с драконом добыл мирренский трон.
     — Не забудь, Лин, я создал его для начала.
     — Ты был как дар небес, Ланс. Мы там под землей грызлись добрых две с половиной тысячи лет на предмет, кто же лучше. Война всем надоела, всерьез давно не велась, да и никогда она всерьез не велась, но и не затихала ни на день. Покориться противнику не позволяла честь. А тут ты, совершенно нейтральный, не принадлежащий ни к одной из соперничающих рас, и изрядный нахал.
     Ланс засмеялся:
     — Скажешь тоже!
     — А то нет! Все с удовольствием признали тебя королем Миррена, вот только твое заявление о Лизардгории... Присоединить Миррен к Лизардгории нельзя. Наоборот — другое дело. К тебе отправилась тогда делегация четырех князей, потрясая оружием, а возвратились, будто кроткие овечки. Мой отец, вернувшись, велел мне идти к тебе и помогать, буде у тебя, паче чаяния, возникнут сложности. Кстати, ты никогда так и не рассказывал, как достиг такого результата.
     — Разве? — удивился Ланс. — Но это было просто.
     — Только, пожалуйста, не в стиле нашего Элистана. Из него слова не выжмешь, даже если будешь целый месяц кормить одними эльфийскими спагетти!
     — Здесь и в самом деле не было ничего сложного. Если бы они хотели меня убить, но они ведь не хотели! В общем, пришли ко мне четыре князя. Князь гномов Гарольд, князь драконидов Ательстан, князь троллей Герберт и твой отец князь Локрин. Локрин и Ательстан демонстративно сжимали шпаги и кинжалы, Гарольд — рукоять боевого топора, а Герберт и вовсе не скрываясь, вертел его в руках — то есть, топор, разумеется, а не гнома. «Ваше величество, — сказал Локрин, — мы надеемся, что вы вчера пошутили насчет Лизардгории?» Я засмеялся: «Конечно. В Лизардгории теперь будет править мой младший брат принц Колингор, а я принадлежу Миррену. Пути наверх мне уже нет». Князья смутились. Эльф, драконид и гном постарались сделать вид, что они имеют привычку от смущения, волнения или еще там кто от чего, нервно теребить руками все подряд и взялись за свои плащи. Тролль же стал предлагать мне свой боевой топор, как подарок, в знак верности.
     — Тролль? Боевой топор? — засмеялся Гветелин. — Ты ж его не поднимешь!
     — Тем не менее, я поднял его, правда, двумя руками, и попросил князя Герберта хранить его для меня. Он почтительно принял его и принес присягу. Остальные трое немедленно присоединились и тоже принесли мне присягу и свое боевое оружие в знак нерушимой верности мирренской короне вообще и королю Миррена Лотесу в частности. Кстати, именно тогда и родился мой псевдоним, под которым я правил пятьдесят лет. Имя Ланселот не подходило князьям, потому как его носил один наглый юнец, который на пару с драконом выиграл сражение против четырех армий и разрушил тщательно разработанную игру... В общем, князья принесли мне присягу, попробовали договориться о процедуре коронации и чуть не передрались. На этот раз между собой. Да чтобы представители четырех мирренских рас провели вместе час, не имея общего врага, и не передрались при этом? Нет, Лин. Такого в те времена не было. Сначала я честно пытался вникнуть в суть их разногласий, быстро запутался и решил кончать эту комедию. Я сообщил князьям, что теперь у них есть король, чтобы думать о таких делах и попросил прислать мне помощников от каждого народа, а для начала лучше советников, достаточно сведущих в национальных вопросах, чтобы я мог разобраться в ситуации. Герберт сказал, что такой советник — его старший сын. Старшие дети в Миррене не наследуют, а обеспечивают преемственность власти, объяснил он на мои возражения. Остальные трое князей присоединились к мнению князя троллей. Думаю, это был первый случай подобного согласия в стране.
     — Зато далеко не последний.
     Ланс кивнул.
     — Лучше скажи, долго ты еще собираешься возиться с шебекой?
     Гветелин пожал плечами.
     — Нет, Ланс. Завтра утром можно будет идти дальше. Просто экипажу нужен отдых, а проверить оснастку лишний раз никогда не помешает. Честно говоря, я боялся, что тот жуткий шторм разломает все мачты, и все корабельные крепления и постарался укрепить их магически... Мда, от сломанной мачты бед было бы значительно меньше.
     — Не начинай сначала, Лин. Главное, что все обошлось.

Глава 5

     Знакомство с Маг Брегом

     Путешественники решили не приближаться к берегам Лизардгории, а плыть к западу от нее. Алану не хотелось попадаться на глаза отцу, или же тем, кто может рассказать про него отцу. Он и так отправился в сверхнормативное путешествие. Лизардгорским принцам полагалось утихомириться за год, а Алан за год только во вкус вошел.
     Друзья составили маршрут, собираясь сначала осмотреть южную оконечность Лизардского материка и центральную пустыню, окруженную со всех сторон высоченными горами, дальше спуститься на юг, в королевство Цветущих Садов, потом — Нийя Лоулани. Аваяне, в отличие от Алана, не вредно было напомнить о себе. Кроме того, княжна надеялась, что королева Йогачара благосклонно отнесется к подробной карте мира, которую ей подарил Тор. Далее предполагалось посетить северную часть Лизардгорского материка. Планы, разумеется, могли меняться, но общая линия была такова. В соответствии с нею, они направились на запад, точнее на вест-норд-вест-тень-вест, по утверждению Гветелина и моряков, остальные же склонились к мнению Ланса, который упорно не желал отличать западо-северо-запад от этого мудреного ругательства.
     Плыли долго, погода была хорошая, маги много купались в море, Элистан устраивал показательные полеты с обязательным исполнением фигур высшего пилотажа, на корабле было много книг и карт, в общем, рейс удался. Только когда на севере замаячили горы, в команде прибавилось серьезности.
     В самом деле, идея мирренцев завязать дружеские отношения с арканосскими странами была простой и понятной среди своих, на архипелаге Белат Айлеайн. Но если вдуматься, как будет выглядеть их посольство для неподготовленного существа? Странно? Не то слово! К тому же на Арканосе не принято слишком уж разъезжать по планете. Знаешь соседей — и ладно! Интересно, однако, откуда взялся такой странный обычай? Ведь любопытство — общая черта для всех живых существ!
     Аваяна первая оценила серьезность ситуации и решила обсудить ее с Элистаном. Она очень уважала драконида за воинские таланты, к тому же, как она знала, Элистан возглавлял в Миррене службу безопасности.
     — Лис, если в Миррен завтра, ну, точнее, после вашего возвращения, явится компания праздношатающихся личностей и потребует допустить их к королю на предмет заключения военного и торгового договора, как ты думаешь, их пропустят? — спросила Аваяна.
     — К королю? Нет. Мне отчего-то думается, что если мои сотрудники будут удовлетворены их документами, верительными грамотами и странами, которые они представляют, удостоверятся, что они психически здоровы, то они попадут ко мне. А дальше, если они не внушат мне опасений, я подключу к работе Тора. Если ситуация устроит нас двоих, то Тор доложит Лансу, Ланс выслушает его и соберет заседание малого регентского совета. И вот там Ланс скажет, хочет ли он видеть этих послов, а ежели да, то в каком виде.
     Аваяна рассмеялась.
     — А как же вы надеетесь, что вас захотят принять?
     Элистан пожал крыльями.
     — Для Арканоса мы диковинка. Таких как мы поискать — не найдешь. Особенно в комплекте. Может быть, мы заинтересуем местных, для начала, в таком виде. В конце концов, у нас уже есть некоторый опыт, княжна. Заинтересовали же мы твою мать, ну и тебя, дорогая.
     Аваяна обдумала вопрос с этой точки зрения. Да, что диковинка — так этого у них не отнять. Громадный красавец тролль — два с половиной метра роста, чуть ли не столько же в плечах, приятные, несколько резкие, но весьма интеллигентные черты лица, спокойная манера держаться, кроме, разве что, когда вспылит. Гном — можно сказать уменьшенная копия тролля. Всего полтора метра роста, хотя, это, безусловно, выше самой Аваяны, в которой было-то всего метр двадцать. При ее весьма неплохом росточке для своей расы. Конечно, эльфы и люди не диковинки, ими никого и нигде не удивишь. Если вдуматься, то сама Аваяна выглядит гораздо удивительнее. На внешность она ближе к гномам, чем к людям. Такая же переразвитая грудная клетка и если мерить по человеческой мерке, коротковатые ноги и длинноватые руки.
     Лизардменом на Арканосе тоже никого не удивишь. Хотя, существа они удивительные. На внешность — обычные ящерицы, только передвигающиеся зачем-то на задних лапах и опирающиеся на длинные хвосты, когда стоят. И для этих хвостов они шьют себе на брюках третью штанину. Некоторые даже носят на конце хвоста нахвостник — ну как еще это можно назвать?! Если бы на руках — это было бы перчаткой.
     Зато в головах ящериц скрываются замечательные мозги. Не даром же весь Арканос говорит на языке лизардменов! Прекрасные ученые, ремесленники, художники, моряки. Вот только слишком склонные к уединению и самоизоляции. Говорят, что лизардмен предпочтет не выяснять отношения со всякими смутьянами, а просто встанет и пойдет на свободное место. Таким образом, первый король Лизардгории Радигор завоевал целый город. Но уж зато если лизардмену некуда идти, то драться он будет беспощадно. Воины они были весьма и весьма упорные.
     И самое необычное, да и самое красивое существо — ее собеседник. Элистан выглядел как очень тонкий человек или эльф, с большими глазами, и, что самое необычное, кожистыми крыльями, как у летучей мыши. Вот только у летучей мыши крылья это все те же руки, у драконида — это было дополнительной парой конечностей. Лис любил подкрашивать свои крылья золотистой краской и одеваться в костюмы бронзового цвета. Шелковые или кожаные, в зависимости от погоды.
     Да, красивейшее существо! Не даром же все дамы в Нийя Лоулани по нему буквально сходили с ума. Если бы она, Аваяна, не оградила красавца от посягательств, у него бы отбоя от поклонниц не было!
     — Да, в этом плане вы способны заинтересовать местных. А к нам не отнесутся как к бродячему цирку?
     Элистан засмеялся.
     — Посмотрим, дорогая.
     Корабль уверенно вошел в огромный залив. Еще с орбиты мирренцы заметили в устье большой реки крупный порт. Они надеялись пополнить там запасы пресной воды, провизии и заодно попытаться разузнать, где здесь что лежит. Что за страна, где столица и нельзя ли осмотреть местные достопримечательности.
     На сегодняшний день они знали только, что здесь живут лизардмены. Ведь эта страна граничила с Лизардгорией и поддерживала кое-какие минимальные контакты. Впрочем, кто знает, возможно, лизардмены живут на востоке этого полуострова, а здесь — еще кто-нибудь.
     Хотя, на этих землях живут если не лизардмены, то эльфы. Больше некому. Люди более предприимчивы, а живи здесь недомерки, об этом бы Алан знал наверняка. О подобных соседях не знать нельзя!
     Кроме того, именно по этой реке можно было подняться вверх до самой пустыни. Это была единственная река, выбирающаяся через горы в долину, и насколько можно было судить, самая простая дорога в центральную пустыню.
     Что бы там не рассказывал Элистан о необычности их экспедиции, в первую разведку отправили Греллаха Доллайда, Гветелина и Энмеркара. Причем, Гветелин должен был гарантировать безопасность экспедиции. Обеспечить отход, ежели в том возникнет необходимость.
     Правда, нельзя сказать, чтобы Греллах Доллайд выказал удовольствие от оказанного ему доверия.
     — Ну знаете, господа, в конце-то концов, я здесь всего лишь капитан, — противно заскрипел Греллах Доллайд, упершись хвостом в палубу. — И вообще я не понимаю, на каком основании вы даете мне указания. Я подданный Лизардгории, а не Миррена.
     Ланс пожал плечами.
     — Безусловно, Греллах Доллайд. Я и не претендую на подобную честь. Но мы пока что на одной лодке. Точнее, шебеке. Кроме того, если я правильно понимаю морскую этику, заботиться о воде и провианте дело команды, дело же пассажиров — финансировать эту операцию. Впрочем, если вы доверяете такое дело посторонним...
     — Еще чего! — перебил его лизардмен. — Но я не возьмусь продавать ваши жемчуга ни за какие коврижки! Слишком ценный товар, такой сбыть за хорошую цену совсем непросто.
     — Согласен, — кивнул Гветелин, — но это единственный всеобщий эквивалент, который у нас есть. Насколько я знаю, на Арканосе в ходу бумажные деньги. Конечно, я могу пойти в казино, но не хотелось бы нарываться раньше времени.
     — Мошенник! — с чувством проскрипел капитан. — Пойдем, Энмеркар.
     — Погодите, — остановил его Ланс. — Гирли, проследи, чтобы твоя команда была представлена лизардменами и эльфами в равном составе.
     — Зачем? — не понял капитан.
     — Естественные враги, — отозвался Ланс и отошел к креслу, стоящему под тентом на ахтердеке.
     — Не понимаю, почему естественные враги лизардменов эльфы, а не люди, — возмутился Гветелин. — Я что-то не помню ни одной эльфийско-лизардменской войны. А вот люди с лизардменами воевали, сам знаешь.
     — Милые бранятся — только тешатся, — хмыкнул Ланс.
     Греллах Доллайд раздраженно зашипел и приказал готовить шлюпку и гребцов.
     Моряки вернулись через пару часов с докладом, что их экспедиция увенчалась полным успехом. Оказалось, что живут здесь все-таки лизардмены, страна называется Маг Брег, столица ее Бенн Этайр располагается немного выше по реке, так, что туда пройдет даже их шебека. Продовольствие и воду им продали за вполне доступную цену, к столице же их пропустили под ручательство капитана, что все, даже не лизардмены, будут вести себя хорошо. Ланс оказался прав. Вид смирных эльфов, покорных капитану — лизардмену, внушал доверие.
     Единственное, что вызывало опасение, так это то, что выше Бенн Этайра река уже не так судоходна. Начальник порта утверждал, что шебеке там делать нечего. Поэтому не успел Лотос отойти от обжитых мест, как Ланс принялся экспериментировать с кулоном. Ему хотелось подобрать напряжение магополей так, чтобы корабль шел по реке, едва касаясь воды. Ну пусть не касаясь, пусть в полуметре. Но эта река была единственной относительно прямой дорогой в пустыню.
     Эти эксперименты Ланса интересовали команду гораздо меньше предстоящих переговоров с князем Маг Брега. Все считали, что на переговоры с князем должен идти сам Ланс. Под надежной охраной, разумеется, чтобы не ввязался куда по своей милой привычке.
     А Ланс считал, что ему-то как раз делать на встрече с князем нечего. Дипломат из него был фиговый, чтобы ни думали по этому поводу его верноподданные. Тогда, в Миррене, это был просто случай, вызванный необычностью самого Миррена, надеяться на второй такой же было бы еще большим безумием, чем затеянная ими экспедиция. В то же время, Ланс не лучше остальных представлял, что и как должно быть сказано, чтобы их хотя бы выслушали, поэтому не мог послать кого-то с поручением. Хотя, какого рожна, спрашивается?! Торвальд — профессиональный дипломат и если бы в Миррене можно было ввести чин премьер-министра — он бы отдал его гному. Но остальные не поверят Тору. И если Тор ни до чего не договорится, ему поставят это в вину, как Лин ставил себе в вину плохо выбранный корабль, который в действительности подарил им Требониан. А вот если переговоры не удадутся ему, Лансу, друзья будут винить в этом местных. Вот только охрана...
     Ланс тщательно оделся по мирренской моде — снежно-белый костюм, на груди цепочка с голубым антигравитационным кулоном, на левой руке белый браслет, у бедра темная шпага в нарядных, украшенных позолотой, финифтью и каменьями темных, кожаных ножнах, на руках два кольца. Одно — с малой гербовой печатью Миррена и второе, как с удивлением понял Алан — фамильное кольцо лизардгорских принцев с гербом Лизардгории и девизом «Мало стремиться, нужно быть».
     Не успел корабль пришвартоваться, как Ланс приказал спустить шлюпку и сказал, что пойдет один. Элистан попробовал как-то возразить, но Ланс, с истинно королевским величием, жестом остановил его и дал указание, чтобы шлюпка не ждала его, а возвращалась на корабль.
     Элистан поклонился и заступил королю дорогу.
     — Мой король, ваше право приказать, моя обязанность подчиняться, но одного вас я не отпущу. Вам придется переступить через мой труп, чтобы пойти в подобное место одному. С вами пойду я, Гветелин и Греллах Доллайд. Греллах Доллайд — для представительства, ведь нас пропускали сюда под его ручательство.
     Ланс почувствовал, что его ставят на место, и высокомерно поднял бровь.
     — Согласно вашему распоряжению, мой король, за безопасность экспедиции отвечаю я, — решительно продолжил драконид.
     — Верно, — медленно выговорил Ланс. — Хорошо, пойдем так, как ты считаешь нужным. Или мне теперь говорить тебе «ваше превосходительство»?
     — Прости, — улыбнулся Элистан. — Но Ланс — авантюрист, каких мало, а король Миррена Ланселот — самое разумное и дисциплинированное существо в этом мире. Более того, он сумел приучить к дисциплине не только Миррен, но и себя самого!
     — Лесть тебе не поможет, — усмехнулся Ланс. — Выходим через пять минут, Лис.
     Через пять минут шлюпка была спущена на воду, а Гветелин, Элистан и Греллах Доллайд в парадных костюмах и при шпагах были готовы к выходу.
     Судя по всему, князю Маг Брега доложили о прибывающих чужеземцах. По крайней мере, в порту их уже ждали. Едва их группа ступила на берег, как к ним подошел отряд милиции.
     Ланс вздохнул и бросил выразительный взгляд на Элистана.
     «Ну что, Лис, поможет ваше с Гветелином присутствие обеспечить мою безопасность?» — передал он.
     «Ты всегда говорил, что в единстве сила» — отозвался драконид.
     Путешественников проводили к начальнику порта — солидному, уже немолодому, немного полноватому лизардмену. Он был неприятно поражен видом эльфов в столице Маг Брега. Настолько, что даже начал не с приветствия, а с вопроса, чего это эльфы забыли в Бенн Этайре.
     — Эльфы? — удивился Элистан и начальник порта осекся. Эльфов с крылышками он еще не видел.
     — Что вы желаете, господа?
     — Мы — представители дружественного народа Миррена и мы хотим встретиться с князем Маг Брега для организации переговоров о дружбе и взаимопомощи. Заранее хочу отметить, что Миррен в обозримом будущем в помощи не нуждается. Но наш король считает, что в единстве сила. — Лис решил, что раз уж он начал, ему и продолжать переговоры. А друзья еще обвиняют его в неразговорчивости! Впрочем, это профессиональное. Наговоришься на работе так, что потом буквально тошнит от слов!
     Господин начальник порта вежливо согласился передать просьбу в верха, не уточняя, что ответа можно ждать очень долго.
     Элистан бросил взгляд на Ланселота. Ланс с улыбкой поблагодарил господина начальника, обнял за плечи Греллаха Доллайда, кивнул Элистану и Гветелину, и вся компания растаяла в воздухе.
     Сие произвело на начальника порта надлежащее впечатление, и  уже в этот же день при дворе князя Конала Кернаха только об этом и говорили. Посланцы народа, про который и слыхом не слыхивали, да еще такие необычные, да к тому же маги. Впрочем, все эльфы — маги. Но заполучить мага — союзника как раз накануне войны с эльфами — да это же просто дары моря! Так что никто не удивился, что князь Конал Кернах решил принять делегацию на следующий день, сразу после обеда, о чем пришельцев должен был известить начальник порта.
     В назначенный час та же компания, что и вчера, сошла на берег Маг Брега. На этот раз любитель церемониала Торвальд заставил короля надеть на плечи легкий, белый, блестящий плащ, закрепляющийся пряжкой-фибулой в виде дракона — такого, какого был способен изобразить Ланс в ранней молодости, когда рисовал себе новый герб, решив обосноваться в Миррене. Кроме того, гном извлек из дорожной сумки регентскую корону Миррена. Королевская стояла в музее и была настолько удобна для носки, что друзья порой поговаривали, что Ланс отрекался не столько от власти, сколько от необходимости носить ее символ пусть даже раз в год. Регентская же корона представляла собой простой золотой обруч с перевивающимися эмалевыми лентами четырех цветов — красного, желтого, синего и зеленого — цветов флагов четырех народов. Ланс удивился, увидев регентскую корону, но так как вид ее был настолько обычен — многие носили и более причудливые обручи на голове, то возражать не стал и надел. К тому же, мирренцы любили приодеть своего короля, и когда это не слишком ему мешало, Ланс не возражал. Чем бы дитя ни тешилось!..
     — Ланс, почему ты редко так одеваешься? — с восхищением в голосе спросил Алан. — Тебе так идет...
     — Королевское величие? — рассмеялся Ланс. — Это только для представительства, малыш. И то надел исключительно потому, что встречать принято по одежке.
     — А провожать? — заинтересовался Алан.
     — А провожать в зависимости от работы твоей службы безопасности, — засмеялся Ланс. — Если служба работает хорошо, то провожают с дарами и комплиментами и выражениями надежды вскоре увидеться еще. Лет так тысяч через пять. А если плохо — то на четверке черных лошадей, запряженных в катафалк.
     Мирренцев встречал эскорт. Им подали карету и предложили в ней расположиться. Элистан профессионально прошел вперед, заглянул внутрь и остановился. Ланс слегка отстранил его рукой, также заглянул в экипаж и увидел узкие лавочки, отстоящие от спинок на довольно значительное расстояние.
     Ланс оглядел своих спутников, подумал, что такая конструкция вызвана необходимостью располагать лизардменские хвосты, и предложил садиться. Необычные сидения подходили как нельзя лучше дракониду и лизардмену. Остальным же просто не доставляли сколько-нибудь значительных неудобств.
     Многочисленный эскорт расположился в открытых колясках, окруживших экипаж сзади, спереди и с обеих сторон и мирренцев повезли в княжеский дворец.
     Мирренцы ехали, с интересом разглядывая город. Бенн Этайр выглядел очень древним, он напоминал Лиа Мор, только в нем было больше жизни. Наверное, потому, что в нем жили. А так — великолепная архитектура, выдержанная в нарядном классическом стиле — дома украшали резные и украшенные лепниной колонны, эркеры и балконы и обилие зелени — парки, скверы и просто насаждения к месту и не очень. Как, например, вековой дуб, стоявший прямо посреди дороги, разделяя встречное движение. Услышав удивленные реплики гостей, возница заметил, что дорога эта раньше была вдвое уже, а когда стали ее расширять, кстати, совсем недавно, срубить такой дуб ни у кого рука не поднялась. И теперь власти подумывают устроить лесозащитную полосу посреди дороги, оставив только места для поворотов и разворотов.
     Наконец экипаж свернул на неширокую подъездную аллею и покатил к дворцу. Княжеский дворец в Бенн Этайре оказался шикарным трехэтажным зданием, украшенным колоннами, изобилующий балконами и эркерами, стоящим посреди цветущего парка.
     Послам великой дружественной державы предложили выгрузиться и проследовать в покои князя. Ланс кивнул своим спутникам и последовал за офицером дворцовой охраны.
     — Давненько мне не приходилось бывать на приемах по эту сторону трона, лет этак триста пятьдесят, — тихонько пробормотал он.
     — И ты еще удивляешься, что мы вызвались тебя сопровождать! Мы-то привычны к этому месту у княжеского или там королевского трона с детства!
     — Послы Мирренского княжества! — громко объявил глашатай и сделал им приглашающий жест в сторону зала.
     Мирренцы вошли в просторный зал. Зал, как и весь дворец, был облицован мрамором. Точнее, мраморной мозаикой. Мелкие кусочки мрамора составляли великолепные, живописнейшие картины. Посреди зала бил фонтан. Ланс вспомнил, как Греллах Доллайд однажды рассказывал им, что лизардмены совершенно не переносят сухого воздуха. Надо было полагать, что фонтан выполнял утилитарную функцию стационарного климатизатора. Что ж, не худший вариант.
     Дальше, за фонтаном было возвышение. На нем стояло резное, деревянное кресло с широкими подлокотниками и стандартной прорезью для хвоста. В настоящее время из этой прорези выглядывал хвост, облаченный в расшитый золотом атлас цвета старой бронзы. На кончик хвоста была натянута перчатка.
     Ланс перевел взгляд с хвоста на его владельца. Лизардмен был одет роскошно. Атлас цвета старой бронзы хорошо сочетался с его зеленой кожей. Длинные когти на руках были покрыты бронзовым лаком. На ногах были мягкие на вид, кожаные сандалии, оставляющими открытыми пальцы. Когти ног тоже были покрыты бронзовым лаком. Мда, а Ланс раньше считал самыми элегантными существами драконидов!
     Князь любезно встал и сошел с возвышения.
     — Счастлив приветствовать послов дружеского княжества, — вежливо проскрипел князь. Ланс мельком глянул на лицо Греллаха Доллайда, чтобы понять, какую интонацию выбрал князь. От капитана он уже знал, что лизардским языком в действительности владеют только лизардмены. Потому как к богатому лексическому запасу прибавляют не менее богатую интонационную гамму. Вот только уши других жителей Арканоса ее воспринимать не способны. А у лизардменов существуют интонации на все случаи жизни. И не ровен час, нельзя ошибиться в интонации. Уж лучше выбрать не те слова.
     Капитан кивнул в ответ на его безмолвный вопрос, но напряженный взгляд лизардмена подсказал Лансу, что интонация выбрана не вполне соответствующая буквальному смыслу слов.
     — Будем беседовать неофициально, — решил князь. — Садитесь, господа. Как, вы сказали, называется ваше княжество? И могу ли я спросить о ваших уважаемых именах?
     Ланс снова глянул на капитана и подумал, что Лис-то был прав. Если бы не капитан, он, Ланс, так бы и не понял, что ему сейчас нахамили.
     Ланс постарался поудобнее устроиться в приспособленном под лизардменский хвост кресле и произнес холодно и веско:
     — Разумеется, князь. Меня зовут Ланселот, это господин Гветелин, господин Элистан и капитан Греллах Доллайд.
     — Лизардмен — подданный Миррена? — на этот раз в интонации князя Конала Кернаха разобрался даже Ланс.
     — А почему бы и нет? — высокомерно вопросил он.
     — Мне сказали, что вы колдун, господин Ланселот, — возразил князь Маг Брега.
     — В Миррене нужно колдовать просто для того, чтобы выжить, господин Конал Кернах. — А вас интересуют магические искусства?
     Князь поерзал, устраиваясь поудобнее и приказал подать вина. Вино принесли, князь предложил угощаться и пригубил вино сам. Ланс взял в руки свой бокал и перевел взгляд на Элистана. У драконида был такой вид, словно он пытается на взгляд провести анализ напитка.
     — Должен признаться, меня очень интересует магия, господин Ланселот. Собственно, это главная причина, по которой я согласился вас принять. Меня интересует боевая магия.
     — Боевая магия, князь? — поднял брови Ланселот.
     — Способны ли вы меня ей обеспечить, господин Ланселот? — настаивал Конал Кернах.
     — Зачем? — спокойно поинтересовался Ланс.
     — Вы нездешний, господин Ланселот, поэтому я постараюсь в коротких словах ввести вас в курс дела. Вы, вероятно, прибыли откуда-нибудь с севера?
     — С севера? Почему? — искренне удивился Ланс.
     — У вас очень бледная для эльфа кожа.
     Ланс глянул на свою руку, потом вспомнил руки Алана и понял, что за годы жизни под землей их кожа действительно приобрела весьма бледный вид. Теперь же, оказавшись на Арканосе, все они береглись от загара и физически и магически просто потому, что загар для них уже был смертелен.
     — Возможно, вы знаете, господин Ланселот, что мы с двух сторон граничим с эльфами. К северу от нас — пустынники, к западу — орки. Много лет мы все жили мирно. У лизардмена и эльфа дружбы быть не может, это всем известно, но чтобы два разных эльфа нашли общий язык?! Это и вовсе противно природе. А сейчас, непонятно почему, они вдруг решили объединиться и выступить против Маг Брега с двух сторон.
     — Здесь не может быть ошибки, князь? — удивился Ланс. — Эльфы славятся своим миролюбием.
     — Возможно где-то в других местах. Но, тем не менее, мне так докладывают.
     — Поэтому вас заинтересовали предложения союза, которые я передал вам через начальника порта.
     — Эльфы все маги, а начальник порта лично убедился в вашем профессионализме.
     Гветелин сделал протестующий жест.
     — Король Миррена не эльф, князь Конал Кернах, а человек.
     — Человек? — князь насупился. — В таком случае, вы не можете быть магом.
     — Напрасно вы придерживаетесь такого невысокого мнения о человеках, — улыбнулся Ланс. — Честное слово, князь, у них большой потенциал. Я хоть и человек, и то до конца не знаю, на что именно они могут оказаться способны!
     Элистан встал, отодвинул стул и сделал движение, словно пытаясь спрятать своих спутников под драконидскими крылышками. Ланс жестом призвал друга к спокойствию и коснулся рукой рукояти шпаги. Князь Конал Кернах заметил его жест и протянул руку. Возможно, просто с целью коснуться рукава белоснежного костюма и успокоить его владельца.
     Ланс отстранился. В то место, где только что лежала его рука ударила яркая, темно-фиолетовая молния. Князь отпрянул.
     — Я не хотел ничего плохого, господин Ланселот.
     — Магов опасно хватать за руки, господин Конал Кернах.
     Лизардмен помолчал, потом заговорил вполне деловым тоном.
     — Господин Ланселот, не я вас искал, а вы меня. Вы передали мне предложения о дружбе и сотрудничестве.
     — Миррен — мирное королевство, — возразил Ланселот. — Мы бы предпочли худой мир доброй ссоре и сейчас... Впрочем, вы правы, князь. Недомолвки порождают недоверие и недоговоренность, так что предлагаю начать все сначала. Итак, господин Конал Кернах, меня зовут Ланселот. Король Миррена. Эти господа — министры королевства.

Глава 6

     Дипломатия короля Ланселота

     Гветелин невольно встал и бросил вопросительный взгляд на Ланса. Перед ним сидел Ланселот, король Миррена, всем своим видом, одеждой, позой, лицом выражая королевское величие. Таким Ланс бывал крайне редко. Гветелин обменялся обеспокоенным взглядом с Элистаном и взялся за рукоять шпаги.
     — Мы путешествуем для отдыха, поправки здоровья и расширения кругозора, — спокойно сообщил Ланселот. — Видите ли, князь, мы были с неофициальным дружеским визитом у моего дальнего родственника короля Лизардгории Боригора, оттуда пришли сюда. Принц Лизардгории Аланигор хотел познакомиться с ближайшими соседями лично и узнать, кто живет в пустыне, в центре континента.
     — Прошу простить, ваше величество. Я принял вас за подкрепление, которое все обещают эльфам Леогеции эльфы Лодонезии. Так что я решил, что мне выгоднее разбить вас по одиночке.
     — И вы отравили вино, — подсказал Элистан.
     — Самый простой выход из положения, — отозвался князь Маг Брега. — Прикажите подать нормальные напитки, Мес Гегра. Мои гости устали с дороги. И закуски подай, осьминога тебе в глотку!
     — Вы очень любезны, князь, — улыбнулся Ланс. Греллах Доллайд с удивлением посмотрел на него. На миг ему показалось, что Ланселот освоил наконец-таки лизардский во всей его полноте. Что, конечно, не очень удивительно. За четыреста без малу лет можно освоить что угодно... Так вот, в голосе Ланса звучала ничем неприкрытая издевка, хотя губы короля вежливо улыбались.
     Конал Кернах не обиделся на своего мирренского коллегу.
     — Поставьте себя на мое место, ваше величество, и вы поймете, что я не мог действовать иначе, — примирительно проговорил лизардмен. — Вы не представились, а на вид вы — эльф, что бы вы о себе не говорили.
     — Король Миррена не может быть эльфом, — холодно отозвался Ланс. — В Миррене живут несколько рас, и король Миррена не может принадлежать ни к одной из них. Я — человек по рождению, а так как других людей в Миррене нет, то меня признали королем. Это было триста пятьдесят лет назад, князь. С тех пор я перестал быть человеком. Я — король и маг.
     Лизардмен нервно дернул хвостом.
     -  Пусть так. Вы предлагали мне союз, ваше величество. Вы — маг и король магов. Вы вступите в войну на стороне Маг Брега?
     — Нет, князь, даже если бы я этого хотел. В силу магических причин в ближайшие три года я не могу вернуться в Миррен, а, следовательно, и обеспечить военную поддержку союзника.
     — Я знаю только одну причину, по которой король не может вернуться в свое королевство, — хмыкнул лизардмен. — Такое происходит, когда этот король перестает быть королем.
     — Я знаю на одну причину больше, — холодно возразил Ланс. — Дело в том, князь, что в настоящее время я еще не уехал из Миррена. Я уеду оттуда через три года. Вернуться в Миррен сегодня — значит погибнуть. Как я уже сказал, домой я смогу возвратиться только через три года.
     — Жаль, — искренне сказал князь. — Значит, на вас я могу не надеяться. А, следовательно, я был прав. Вас скорее следует опасаться!
     — Вот уж нет! Где вы видели, чтобы король лично вступал в сражение, да еще и с такой небольшой армией?
     — А вы и правда король? — недоверчиво переспросил Конал Кернах.
     — Есть несколько вариантов, — спокойно проговорил Ланс. — Я — король, я — посол Миррена и я — посланник... Леогеции? Лодонезии? Простите, князь, Миррен — подземная страна и я не представляю себе местную географию. Тем не менее, третий вариант остается. Вы можете не верить как мне лично, так и подписанным мной верительным грамотам.
     — Ваша правда, господин Ланселот. Да, а вас не шокирует такое обращение?
     — Ни в коем случае, господин Конал Кернах. Наоборот, я предпочитаю именно его. Довольно скучно, когда всю жизнь тебя именуют только титулом. Итак, я предлагаю начать нашу беседу сначала, князь. Миррен находится под землей, и я не знаю ни вашей географии, ни вашей политики, ни вашей дипломатии. Расскажите мне сперва, что вы не поделили с этими эльфами, которые собираются на вас напасть.
     Князь задумчиво постучал хвостом по полу и проскрипел.
     — Многие годы, даже столетия, мы жили совершенно изолированно друг от друга. Они не вмешивались в наши дела, мы — в их. Лизардмены вообще предпочитают политику невмешательства, эльфы же блюли какие-то древние традиции. То ли их первый князь обожал центральную пустыню, то ли они берегли кусок железа, который упал с небес прямо в центр их любимых песков, чтобы его не растащили на сувениры, но они сидели в своих песках и не высовывались. С эльфами Лодонезии еще проще. Они просто живут к западу от нас. Земли у них не хуже наших, большой войны они не хотят.
     — Логично, — согласился Ланс. — Война — это смерть и банкротство. Насколько я знаю, на войне способны разбогатеть исключительно торговцы оружием.
     — Совершенно с вами согласен, — кивнул князь Маг Брега. — Несколько лет назад в Леогеции пришел к власти мальчишка. И этот мальчишка решил, что ему не дороги родные пески и кусок железа в центре этих песков. Всему этому он предпочитает земли по берегам Инбер Буада вплоть до выхода к морю.
     — Если то, что вы сказали мне о его родине, правда, не могу осудить его за это.
     — Я никого не осуждаю, господин Ланселот, — едко возразил князь. — Я просто обрисовываю вам политическую ситуацию в Маг Бреге и его окрестностях.
     Мес Гегра, облаченный в белоснежный костюм, подал на стол графин с рубиновым вином, бокалы, фрукты и разлил вино по бокалам.
     — Прошу вас, господа, — вежливо предложил князь.
     Ланс с сомнением посмотрел на вино и протянул руку над бокалом. С его пальцев в стакан упала небольшая, фиолетовая шаровая молния, прошла через все вино, осветив его почему-то золотистым цветом, и растаяла.
     — Вино в порядке, мой король, — почтительно заметил Элистан.
     Князь Конал Кернах смотрел на бокал Ланселота горящими от любопытства глазами.
     — Простите, а не могли бы вы это проделать и с моим вином, господин Ланселот?
     Ланс улыбнулся, поднял руку ладонью вверх и дунул на ладонь. На ладони появилась маленькая шаровая молния и покатилась к пальцам, постепенно увеличиваясь в размерах. Молния слетела с пальцев мага, пролетела к бокалу князя, опустилась в вино и повисла в центре бокала, освещая вино подобно маленькому фонарику.
     Князь Конал Кернах взял бокал в руку и принялся с интересом разглядывать напиток.
     — А пить его можно? — опасливо поинтересовался лизардмен.
     — Безусловно, князь. Когда погаснет молния.
     Лизардмен поставил бокал на стол.
     — Вы определяли вино на присутствие яда?
     — Я бы выразился иначе, — возразил Ланс. — На соответствие состава напитка нашему метаболизму. Но вы начали рассказывать о ваших соседях-эльфах.
     Князь убедился, что шаровая молния в его бокале погасла, и пригубил рубиновый напиток.
     — Вы уверены, господин Ланселот, что ваша магия не оказывает влияния на вкус напитка?
     Ланс попробовал вино из своего бокала.
     — Прекрасное вино, князь.
     — Безусловно. Я спросил вас только потому, что мне показалось, что ваша молния еще облагородила вкус этого вина.
     — Да, конечно, — пожал плечами Ланс. — Вот только оно потеряло свою индивидуальность. Такое вино можно пить и в Миррене. На Арканосе я бы предпочел чего-нибудь попроще. В вине должен сохраняться вкус солнца, ветра, запах моря. Магия перебивает эти запахи.
     — Она придает напитку своеобразие и благородство.
     — И отнимает жизнь, — вздохнул Ланселот.
     Князь лизардменов помолчал.
     — Знаете, господин Ланселот, Маг Брегу не повезло. Нас окружают с трех сторон эльфийские княжества. К востоку — лизардгорские эльфы, к западу — Лодонезия, к северу — Леогеция. До сих пор мы практически не контактировали друг с другом. Нет, у нас есть кое-какие торговые контакты с Лизардгорией, а Лодонезии практически нечего нам предложить. Климат там практически такой же, как и у нас, овощи, фрукты произрастают точно такие же, продуктами эльфийских технологий мы не интересуемся. Они временами покупают наше стекло... В общем, с этими двумя странами мы всегда неплохо ладили. С севера Маг Брег граничит с Леогецией. Леогеция — обширная страна, расположенная в пустыне. Поэтому, это единственная страна, с которой мы поддерживаем довольно оживленную торговлю. В пустыне трудно вырастить пищу, а мы единственные их соседи, к которым можно попасть, не карабкаясь по горам. Все контакты Леогеция осуществляет по Инбер Буаду. С нами, с Лодонезией, ну и все. Леогеция покупает у нас пищу и продает нам безделушки, камешки, поделки. Безусловно, наши дамы любят красивые украшения, но, в основном, мы ведем торговлю, чтобы не раздражать соседей. Пустынные эльфы всегда были воинственными и склочными существами. Одна радость, их не так много. В общем, нам дешевле снабжать их едой, чем отражать их набеги на пограничные города.
     — Разумно, — одобрил Ланс.
     — Еще бы! А теперь Леогеции этого мало. Эльфы решили, что им мало плодов нашей земли, что им нужна вся наша земля в долине реки Инбер Буад. Это даст им желанную независимость. Действительно, господин Ланселот, нельзя зависеть от других в продуктах, необходимых для жизнеобеспечения страны.
     — Согласен, — кивнул Ланс. — Значит, это будет война на уничтожение?
     — Мы не отдадим свои земли.
     — А другое эльфийское княжество? Вы, кажется, сказали, что они союзники?
     — Если Лодонезия не вступит в войну, у Маг Брега будет неплохой шанс победить. Безусловно, Леогеция лучше нас готова к войне, но нас больше, а уж мужества лизардменам не занимать!
     Ланс помолчал.
     — Что-то не вяжется в вашем рассказе, князь, — задумчиво сказал Ланселот. — Эльфы в пустыне или не в пустыне все равно остаются магами, а маги могут прекрасно снабдить себя всем, чем угодно, не взирая на имеющиеся климатические ресурсы. В конце концов, в Миррене вообще нет своего климата.
     — Я не совсем понял. Где находится Миррен, господин Ланселот?
     — Под землей. Может быть, слышали?
     По изменившемуся лицу лизардмена, Ланс понял, что тот слышал про подземную страну. Причем много. И по большей части, глупых страшилок.
     — Великий Эсс Руад! Тогда там и правда нет климата! Но вы живые?
     — А какими же нам быть? — искренне удивился Ланс.
     — Но как?..
     — Магия, — спокойно объяснил Ланселот.
     — Да, магия. Теперь я понимаю. Но я никогда не слышал, чтобы в Леогеции так пользовались магией!
     — Вот это меня и удивляет, — отозвался Ланс. — Знаете, князь, пропустите нас в Леогецию. Мы и раньше хотели туда попасть — интересно же было посмотреть на такую большую пустыню, а теперь вы и вовсе нас заинтриговали.
     — А вы не боитесь? В Леогеции вовсю готовятся к войне. Они могут неадекватно среагировать на чужеземцев.
     — Вероятно, вы правы, князь. Но я же сам предложил вам договор о союзе. Если я хочу, чтобы вы выполняли свои союзнические обязательства, то и я должен вести себя так же. Пусть основные силы Миррена не смогут прийти на помощь Маг Брегу в ближайшие три года, но у моих министров накоплен огромный опыт решения различных проблем. Конечно, дипломатический протокол гораздо легче соблюсти, когда у тебя за плечами стоит готовая на все армия, но мы постараемся обойтись и без армии, и без дипломатии. Так, проведем небольшую разведку и вернемся.
     — А какой союз ищете вы, ваше величество?
     — Военный, торговый, дружеский. Нам есть что предложить, и мы не меньше Леогеции заинтересованы в свежих фруктах. — Ланс поднял руку, призывая к вниманию. — Миррен полностью обеспечивает потребности своих жителей, но фрукты Миррена не сравнить с фруктами Арканоса. Впрочем, я уже говорил вам об этом, князь. Итак?..
     — Я дам вам свободный проход в Леогецию, король неведомой страны, — Ланс оглянулся на Гирли, тот кивком подтвердил, что в голосе князя звучало именно уважение, а не скрытая насмешка. — Вот только передайте этим эльфам, которые так на вас похожи, что, не смотря на то, что мы, лизардмены, любим мир, в бою мы беспощадные солдаты. Не верите — выходите драться со мной один на один — руки против рук, когти против когтей, хвост и ноги против ваших ног.
     — Спасибо, князь. Думаю, лучше не стоит. Мне нечего противопоставить вашему хвосту.
     Князь молчал, спокойно глядя на мирренцев, ожидая, что они встанут, раскланяются и уйдут. Ланселот понял невысказанную мысль лизардмена и негромко напомнил.
     — Вы обещали свободный проход в Леогецию и обратно, князь.
     — Слово князя!
     — Слово к делу не пришьешь, — холодно возразил Ланселот. — Дайте нам соответствующую бумагу.
     — Разумеется, ваше величество. Сразу после того, как вы представите нам ваши верительные грамоты.
     Ланс картинно протянул правую руку. С той минуты, как он представился королем Миррена, он передавал весь разговор Торвальду и теперь был уверен в том, что гном не заставит себя ждать. Действительно в его руке немедленно материализовался свиток.
     — Воск еще горячий, мой король, — раздался голос Торвальда. — Приложите к нему свою печать.
     Ланс приложил перстень к воску и снова протянул руку. На этот раз в руке материализовалась элегантная авторучка. Ланс расписался в нужном месте и передал верительную грамоту князю.
     — Да, эффектно. Вы были правы, господин Ланселот. На что мне верительная грамота неведомого короля!
     — Вы обещали обменять ее на верительную грамоту князя, — усмехнулся Ланселот.
     Князь скрипуче рассмеялся, вызвал секретаря, потребовал соответствующий документ, расписался, капнул воска и приложил к нему свой перстень.
     Ланс принял документ, внимательно его изучил и передал куда-то в пространство. Бумага исчезла на глазах у изумленных всем происходящим лизардменов. Впрочем, князя Маг Брега волновала другая мысль.
     — И куда придет мир, ежели коронованные особы будут подписывать бумаги таким вот образом?!
     — Трудно сказать, — отозвался Ланс. — В Миррене мои министры не допускают подобных сцен. Впрочем, ко мне еще ни разу не приезжали такие высокие гости. Надеюсь, когда вы посетите меня в Кингстоне — так называется наша столица, я смогу оказать вам не менее любезный прием.
     Лизардмен поперхнулся и зашипел, собираясь порадовать слушателей какой-то ядовитой репликой, но Ланс перебил его.
     — Да, князь, вы много рассказывали мне о политике Леогеции, Лодонезии и Лизардгории, но я никак не могу понять, откуда вы столько знаете про своих врагов?
     — Лизардгория и Лодонезия нам не враги, а с Леогецией мы поддерживаем довольно тесные контакты.
     — Так какой из них привел к войне? Нет, серьезно, князь, с чего все началось? Почему эльфы заговорили о войне? Вероятней всего, сначала они попытались решить вопрос миром?
     Князь встал и, раздраженно постукивая хвостом, пошел по залу. Элистан, Гветелин и Греллах Доллайд вежливо встали со своих мест, Ланселот остался в кресле.
     Князь прошелся по залу, обошел вокруг фонтана и остановился напротив Ланса.
     — Едва ли то, что они предложили, можно назвать мирным предложением. Они потребовали снизить цены на продукты питания, предоставить им постоянный свободный проход по Инбер Буаду и квартал в портовом городе.
     Ланс встал.
     — Что ж, князь Леогеции действительно не собирался воевать с Маг Брегом. Тем не менее, свободных земель в пригодных для жизни местах на Арканосе давно нет. Так что ничего путного из этой его затеи все равно не вышло бы... Желаю вам приятного вечера, князь, — Ланс слегка поклонился и растаял в воздухе. Гветелин обнял за плечи Греллаха Доллайда и исчез вместе с ним, Элистан огляделся, убедился, что все в порядке, вежливо поклонился и исчез.
     Князь Конал Кернах некоторое время смотрел туда, где только что сидели его гости. Наконец он тихо и с отчаянием проговорил.
     — Если эльфы Леогеции такие же маги, как те, что были сейчас перед нами, Маг Брег обречен.

Глава 7

     Гвортемир, князь Леогеции

     Лотос шел вверх по реке Инбер Буада. Вообще-то река была судоходна на всем протяжении до гор, вот только не для шебек. Полушебека прошла бы здесь с легкостью, шебеке пришлось лететь в полуметре над водой. Сначала мареманы предлагали лететь в воде, то есть просто магически уменьшить осадку судна, но после некоторого допроса об особенностях речного судоходства выяснилось, что по реке плавать не в пример опаснее, чем по океану, плывя по реке с незнакомым фарватером легче легкого пересчитать днищем все мели, камни, коряги, плавучие бревна и прочие приятные неожиданности. Так что Ланс отмахнулся от мареманов и поднял корабль над водой, мотивируя это тем, что если те в океане ухитрились наехать на дракона, то на что они смогут наехать на реке даже его, Ланса, фантазии не хватает.
     Тем не менее, плавание проходило очень приятно. По берегам росли живописные леса, чередующиеся с цветущими лугами. Временами корабль проплывал мимо деревушек. На севере с каждым днем все более подрастали горы со снежными вершинами.
     — Вот чего по настоящему не хватает у нас в Миррене. Там хороший дом, но здесь можно устроить недурную дачу, — однажды мечтательно заметил Тор.
     — Это не дача, это дом для многих существ, — обиделся Алан.
     — Не обижайся, принц, — извинился гном, — но жить всегда только под землей, без снежных гор, без таких голубых рек...
     — А без фиолетовой магии? — ядовито спросил Алан. Все знали, что со дня прибытия на Нийя Лоулани, Ланс постоянно держал включенной свою шпагу.
     — Конечно, пока мы не нашли генератор золотой магии, говорить о поверхности рано, — согласился гном. — Никто из нас не может обойтись без постоянной подпитки. Кстати, малыш, ты изрядно рискуешь, оставаясь с нами. Привыкать к магии опасно. Вот Ланс, например, так и не смог отвыкнуть.
     — Я рискую не больше, чем остальные.
     — Да, но остальных мы можем пригласить переселиться в Миррен, а тебе придется вернуться в Лизардгорию.
     — Может, мы еще найдем генератор...
     Река теперь текла вдоль гор. Красиво было необычайно. Высокие горы, поросшие лесом по правую руку, и живописные леса по левую. Казалось невозможным, что такую красоту можно испоганить войной. Но по мере приближения к границе гор, путешественники стали замечать военные приготовления. На реке стояли сторожевые суда, по берегам передвигались войска. Впрочем, их пропускали, как только они показывали письмо князя.
     — Странно все это, — заметил Арнольд. — Покажи мне десять писем, я подождал бы подтверждения, переданного твоим офицером, которого я лично знаю.
     — Недоверчивость троллей вошла во все поговорки, поэтому они такие прекрасные военные, — заметил Торвальд.
     С противной стороны кораблей они не заметили, но был выставлен сильный сухопутный патруль.
     — Так, приплыли, — пробормотал  Элистан. — Ланс, ты выглядишь более эффектно верхом на драконе.
     — Успеется, — возразил Ланселот. Драконы всегда и всюду внушали почтение, но начинать переговоры с демонстрации такого козыря значило подвергать дракона ненужному риску. В конце концов, убить можно кого угодно. Бессмертных не бывает, неуязвимых тоже.
     Шебека пересекла границу гор. С берега закричали, чтобы они стали на якорь. Мирренцы повиновались. Один из эльфов крикнул, что хотел бы  подняться на борт.
     — Их нельзя запускать! — воскликнул Ланс. — Страна на грани войны, а мы привозим сюда полный корабль лизардменов!
     — Ты прав, — поддержал Гветелин. — К тому же, наш вид тоже не способен развеять опасения.
     — Я  спускаюсь, — крикнул Ланс вниз и приказал подать шлюпку. Через несколько минут Ланс и Гветелин уже стояли на берегу и почтительно раскланивались с молодым заносчивого вида эльфом. Весь облик его противоречил сложившемуся представлению об этих прекрасных существах. Да вы почитайте литературу — дивный народ, красавцы и тому подобная чушь. Стоящий же перед Ланселотом эльф был смугл, черноглаз, с резким, впрочем, не лишенным приятности лицом, темные волосы спускались на мощные плечи. Эльф был чуть ниже среднего роста, жилист и сухощав. Казалось, безжалостное солнце пустыни смолоду иссушило его фигуру и затемнило кожу и душу. Впрочем, держался молодой эльф начальственно и, хотя был весьма корректен, Лансу показалось, что за темными глазами его горит огонь честолюбия и войны. Мда, опасное существо.
     — Не стоило так беспокоиться, капитан, я мог бы и сам подняться к вам, — вежливо проговорил эльф.
     — Очень любезно с вашей стороны, господин офицер. Но я хотел просить вас об услуге. Мне нужно встретиться с князем Леогеции.
     — С князем встретиться не штука, но зачем он вам?
     — Хочу обсудить возможность путешествия по вашей стране.
     — Боюсь, вы выбрали не самое удачное время для путешествий.
     — В Маг Бреге я слышал разговоры о приближающейся войне, и, честно говоря, ничего не понял. Я знаю многих эльфов, но не могу представить ни одного из них на войне.
     — Что делать? Посидите в пустыне пару тысяч лет, и я посмотрю, на что вы решитесь.
     — Вы говорите с большим знанием дела, — заметил Ланс. — Могу я узнать ваше имя, господин офицер?
     — Гвортемир, князь Леогеции, к вашим услугам, капитан. Итак, что же привело вас в Леогецию, да еще и в такое, совершенно неподходящее время?
     — Если вы считаете время неподходящим, то зачем же пропустили нас в свою страну? — удивился Ланс.
     — Меня заинтересовал ваш корабль, — с подкупающей откровенностью признался князь. — Своих у нас нет, а уж и воевать скоро. К тому же, ваш корабль летает...
     — А почему вы думаете, что я хочу с ним расстаться? — удивился Ланселот.
     — Я хорошо заплачу, — пообещал Гвортемир.
     Ланс понял, что в дело пошла любимая дипломатия князя Леогеции. Для начала, он предлагал купить, обменять, уступить. Следующим ходом станет объявление войны. Мирренцев же слишком мало для того, чтобы выдержать даже небольшую битву.
     — Может быть, продолжим разговор на корабле? — предложил Ланс. — Как знать, возможно, при ближайшем рассмотрении он вам и не понравится.
     — С удовольствием осмотрю корабль. Как он называется?
     — Это шебека, князь, — сообщил Гветелин. — А зовут ее «Лотос» — в честь первого короля Миррена и одного экзотического цветка, который, по слухам, заставляет забывать обо всем, кроме себя. Наш король обладал именно такими свойствами...
     Ланс и Гветелин сели в шлюпку и пригласили Гвортемира присоединиться. Тот последовал за ними с несколькими офицерами.
     — Но вы не представились, господа, — спохватился князь Гвортемир.
     — Меня зовут Ланселот, я родом из Лизардгории. Это — Гветелин. Мы путешествуем с друзьями для отдыха, поправки здоровья и расширения кругозора. 
     — Что могло занести путешественника из Лизардгории в Леогецию?
     — Попутный ветер, князь. А что может заставить эльфа жить в пустыне?
     — Долг.
     — Долг? Простите, князь, я не понимаю вас.
     — Не удивительно, капитан, ведь это три тысячи лет хранилось в тайне. За эти годы тайна уже несколько утратила свою актуальность, но говорить на эту тему я не могу и не хочу.
     — Что же такого могло случиться, что ваши эльфы три тысячи лет считали, что исполняют долг в безводной, каменистой пустыне? Впрочем, это не мое дело. Но, простите, я не понимаю при чем здесь война? Ну хорошо, ваши трехтысячелетние ожидания оказались напрасными, но почему вам не попытаться договориться по-хорошему?
     — С кем? С этими ящерками? Да они же совершенно безмозглые твари!
     — Не сказал бы. — Шлюпка подошла к борту шебеки. — Прошу вас подняться к нам на борт. Только не называйте меня капитаном. Нашего капитана зовут Греллах Доллайд.
     — А кто же вы?
     — Я руковожу данной экспедицией.
     Князь поднялся на борт, огляделся по сторонам и удивленно воскликнул:
     — Вы уверены, что эта экспедиция из Лизардгории?
     — Я никогда такого и не говорил, — улыбнулся Ланс. — Последний раз мы отчалили с Белат Айлеайн.
     — Но я здесь вижу... погодите, вы с Грезы?
     — Мы из Миррена, князь, — ответил Гветелин.
     — Миррен... Миррен, это... погодите, это подземное владение Грезы!
     — Ни в коем разе, господин Гвортемир, — вмешался Гветелин. После посещения Грезы он не адекватно относился к мысли об эльфийской экспансии. А тут какой-то юный эльф мало того, что хочет развязать захватническую войну, но и до сих пор поминает какую-то Грезу! Да видали они эту Грезу! Насмотрелись уже. — Мирреном владеют те, кто в нем живет. И мирренцы вовсе не ждали подкрепления сверху все эти годы, как, видимо, это делали вы. Кстати, зачем вам все-таки понадобилась эта пустыня? Точнее не вам, князь, а Грезе?
     — Мы охраняли единственный наземный источник металлов.
     — А сейчас, значит, бросаете его на произвол судьбы и перебираетесь на побережье. Мило, мило, — Гветелин окончательно вызверился.
     — Эльфы вполне могут владеть и металлом и побережьем.
      — Законченный агрессор, — усмехнулся Арни. — Сидели три тысячи лет на каком-то куске металла, а теперь спохватились, что у моря жить лучше. А сразу-то видать на все силенок не хватило! Зря я тебя обвинял в  ксенофобии, Гветелин. Ты прав, нет ничего хуже расизма и эльфов!
     — Силенок! — разозлился Гвортемир. — Попробуйте накопить силы в безводной пустыне, где почти ничего не растет!
     — Так как же вы собираетесь воевать?
     — Нам должны помочь орки.
     — Орки? — переспросил Ланс.
     — Эльфы Лодонезии.
     — А вы не думаете, что эльфы Лодонезии просто хотят прибрать к рукам этот ваш металл?
     Князь помолчал.
     — Думал, конечно, но что делать? Знаете, сколько нас осталось в этой пустыне? Полтора миллиона. А в свое время здесь было втрое больше.
     — Три тысячи лет назад? — насмешливо подсказал Гветелин.
     — Да.
     — Право же, Ланс, это население среднего города лизардменов.
     — Вряд ли, Лин, пожалуй, все же это два лизардменских города, а то и три.
     — Может, их нужно взять в состав Лизардгории, Алан? — предложил Лин. — Вы дадите им парочку болот в обмен на эту гору металла.
     — В Лизардгории нет подходящих болот, — возразил Ланс.
     — И таких кровожадных агрессоров там тоже не будет, — отрезал Алан.
     — Вы, что, решаете, что с нами делать? — удивился князь Гвортемир.
     — Совершенно верно, — подтвердил Арнольд.
     — Я не совсем понимаю вас, господа, — Гвортемир постарался сдержаться, вот только побледнел, и глаза его загорелись опасным огнем.
     — А что тут понимать? — начал было Гветелин, но Ланселот перебил его.
     — Полегче, Лин, мы не в Миррене. Что вы скажете, Гвортемир, если мы договоримся о поставках продовольствия для вашего народа и об эльфийском квартале в Куйл Силинни? — предложил Ланс.
     — Куйл Силинни? — переспросил Алан.
     -Порт, в котором мы недавно были, — шепнул ему на ухо Элистан.
     Князь Гвортемир окончательно взбеленился.
     — Все-таки я не понимаю вас, Ланс. Вам-то какое собственно дело, с кем мы будем, или не будем воевать? Кто вы такой?
     Ланс бросил беспомощный взгляд на Тора. Он опять забылся и повел себя, как в Миррене. Все-таки королям встречаться противопоказано! Они совершенно не умеют себя вести с равными. А вопрос, который задал князь Леогеции, действительно напрашивался. Вот только Ланс не знал, как на него можно ответить юному эльфийскому экстремисту.
     Мирренцы переглянулись. Тор увидел как побледнел Гветелин, хотел было его удержать, но опоздал:
     — Будьте повежливее, князь! Вы говорите с Ланселотом, королем Миррена.
     — Король Миррена? — недоверчиво переспросил Гвортемир. — Но он... Он больше похож на человека, чем на эльфа!
     — Он — человек, — хором, с гордостью ответили мирренцы.
     — Человек не может быть королем Миррена, — отрезал Гвортемир.
     — Но ведь это единственный возможный вариант, — примирительно возразил Торвальд. Он уже понял, что ситуация с приемом высоких гостей зашла в тупик и попробовал взять ее, в смысле ситуацию, в свои руки. — Кто еще может быть королем четырех равных по силе народов? Уж во всяком случае, не представитель одного из них! Подумайте, Гвортемир, вот сейчас вы уже битый час обсуждаете ваши проблемы с Ланселотом, но разве вы стали бы это делать с эльфом или лизардменом?
     Князь задумчиво покачал головой.
     — Пожалуй, вы правы. Только представитель нейтральной стороны может быть посредником в переговорах. Но скажите... да, как мне называть вас?
     — Торвальд.
     — Очень приятно. Торвальд, что вы говорили о Миррене? Ну, о том, что вы не ждете подкрепление с Грезы?
     — А зачем оно нам? — удивился гном. — Подумайте, князь, мы здесь живем, эта земля стала нашим домом, а потом с неба свалятся какие-то нахалы, и будут претендовать на то, что мы создали для себя. Вам это понравится?
     — Мы практически ничего не создали в этой пустыне.
     — Так чем же вы занимались все эти годы?
     — Ждали, охраняли, воевали — все сразу.
     — Также как сейчас?
     — Не совсем. Знаете, как это ни смешно, но именно сейчас мы решили, что никто не спустится с небес, чтобы решить за нас наши проблемы, и что нам бы пора уже самим позаботиться о себе.
     — А почему смешно? — не понял Ланс.
     — Как по заказу! Я почти уговорил народ Леогеции забыть прошлое и перестать ждать помощи с небес или из преисподней, как вы — тут как тут — явились, чтобы возродить старые легенды!
     — Боюсь, что в Миррене эти легенды знают хуже, чем в Леогеции. Но я перебил вас, князь.
     — Да что говорить! В Леогеции самая лучшая на Арканосе наука, техника и технология. А если мы завоюем Маг Брег, то у нас будут роскошные земли. Мы соединим их с нашим оружием и завоюем весь мир.
     — Ага! Размечтался! — фыркнул Арнольд. — Неужто вы думаете, что только в Леогеции умеют делать оружие?
     — Это единственный известный нам источник металла на поверхности. С каменными топорами не больно-то повоюешь!
     — Боюсь, князь, ваши знания немного устарели. Скажем так, на три тысячи лет.
     Ланс немного помолчал и спокойно проговорил:
     — Никогда не мог понять, зачем нужно воевать, когда обо всем можно договориться полюбовно. Хорошо, допустим, вы нападете на Маг Брег. Но лизардмены свободолюбивы. Они будут стоять до последнего бойца, а бойцов они наберут раз в сто больше, чем вы. Они будут умирать, но будут и убивать. Ваши воины будут оставлять оружие на поле боя. Рано или поздно, ваше превосходство в вооружении будет сведено на нет, у противника же останется громадное превосходство в живой силе. К тому же, даже с более слабым оружием, лизардмены лучше готовы к войне. У них несравнимо лучшие запасы продовольствия. Грабежи — хорошо, но если их генерал стоит собственных погон, то грабежами вы много не промыслите. А на ваших соседей — орков надежда слабая. Им эта война на фиг не нужна, они начнут ее без всякой охоты, и прекратят, не успев начать. Соглашайтесь, князь, мы договоримся с Маг Брегом о поставках продовольствия для ваших эльфов и о создании зоны отдыха на теплом море, где они смогут принимать морские и воздушные ванны.
     — Что ж, ваше предложения я обсужу со своими советниками, господин король Миррена. Но должен заметить, что эти три тысячи лет мы не просто сидели в пустыне. Мы создавали и совершенствовали оружие. Что вы скажете об оружии, способном сжечь целый город? Или мы действительно отстали от жизни, или же ваши ящерки не смогут противостоять нам и недели!
     — Оружие, способное сжечь целый город? А зачем его жечь? Ведь потом восстанавливать придется! — проговорил Ланс, подумав про себя, с какой бы это радости эльфу понадобилось оружие, чтобы сжечь что-нибудь.
     — Да, конечно, но ведь весьма вероятно, что после пары-тройки подобных демонстраций ящерки уберутся сами.
     — Возможно, — Ланс несколько оживился. — Князь, а вы не продемонстрируете нам ваше оружие в действии?
     — Самоубийца! — прошептал Гветелин.
     — Непременно, — князь Гвортемир насмешливо улыбнулся. — Непременно продемонстрирую, как только сойду с корабля.
     — Великолепно, князь. Правда я не думаю, что один сгоревший корабль прибавит вам славы и чести.
     — Зато это несколько поубавит количество умников, сующих нос не в свои дела, — отрезал Гвортемир.
     — Как знать... Кстати, князь, приглашаю вас воспользоваться гостеприимством Миррена. Выпейте с нами вина.
     — Благодарю вас, ваше величество, я предпочту выпить воды Инбер Буада.
     — Тор, распорядись подать воды господину Гвортемиру.
     — Ну что вы, не беспокойтесь. Я распоряжусь сам.
     — В таком случае не смею вас больше задерживать. — Ланс повернулся спиной, приказал подать шлюпку и ушел в свою каюту.

Глава 8

     Оружие Леогеции

     Гвортемир сошел на берег. Там немедленно возникла здоровая суета. Вероятно, князь и в самом деле решил устроить маленькую демонстрацию сил.
     Ланс внимательно наблюдал за этой суетой в бинокль, свободной рукой подкручивая рукоять шпаги. Скоро шпага заполыхала густым, фиолетовым светом.
     На берегу установили орудие и не очень любезно сообщили, что князь дарует им пять минут в знак уважения к их государству, чтобы они могли оставить корабль и убраться. Покинуть страну, де, им никто мешать не станет. Ланс предложил своим спутникам воспользоваться этим приглашением и подождать его у Бони. Сам же он хотел остаться. Почему-то он не поверил в сверхоружие Леогецийских эльфов, зато ему очень хотелось на него посмотреть.
     Настроение Ланса оказалось заразным. Остаться решили все. Как заметил Энмеркар, все равно помирать! Чуть раньше, чуть позже, не все ли равно?!
     Пять минут истекли, на берегу ярко вспыхнуло незнакомое орудие. Вслед за этим густо полыхнул фиолетовый экран вокруг корабля.
     — Неплохо, — признал Ланс. — Но Лин, зачем эльфу оружие, когда голыми руками у него получается значительно лучше?
     — Только у темных эльфов, Ланс, — уточнил Энмеркар. — Для меня, и для большинства моих сограждан те штуки, которые порой вы все демонстрируете, представляются просто фантастикой.
     — Отдача силовых линий примерно вдвое меньше отдачи поля, — отозвался Ланс. — Если вспомнишь, пока мы не задействовали энергию шпаги, то и у нас все эти фокусы получались значительно сложнее и слабее. Да ты же заставлял подпрыгивать несчастных осьминогов в наших тарелках в Мирренском магополе.
     — Да, — засмеялся Энмеркар. — Я еще тогда отметил, что отдача не соответствовала затраченным мною усилиям, но не придал этому значения... А ведь теперь и я буду искать вместе с вами этот источник золотой магии!
     — Осторожно, Ланс, они опять собираются стрелять, — воскликнул Алан.
     Ланс пожал плечами.
     — Все-таки, вам бы лучше было уйти.
     — Ага, и оставить тебя одного. Нет уж, когда мы рядом, ты хотя бы видимость осторожности соблюдаешь.
     Орудие на берегу снова выстрелило и опять с тем же успехом. На берегу засуетились.
     — Хотел бы я взглянуть на него, хоть одним глазком, — воскликнул Торвальд. Гветелин поддержал его. Но Ланс лишь указал на защитный экран вокруг корабля, который продолжал ярко полыхать.
     — Пока опасно, подождите пару минут.
     Действительно, свечение экрана потихоньку выровнялось.
     — Если хотите, можно стащить у них те любопытные предметы, — предложил Ланс.
     — Еще бы, — одобрение было всеобщим.
     — Только не разнесите вдребезги наш корабль, мальчики, — предостерегла Мэрилин.
     Ланс что-то еще подрегулировал в своей шпаге, и странное оружие оказалось на корабле. Торвальд и Гветелин коршунами бросились на него. Зато на пустынных эльфов это произвело самое неожиданное впечатление. Они издали приветственный клич и жестами стали просить спустить шлюпку. Энмеркар отдал соответствующий приказ, и через несколько минут Гвортемир, князь Леогеции, снова был на борту шебеки. На сей раз, он был более чем вежлив.
     — Ваше величество, — он поклонился Ланселоту, — я недооценил военную мощь Миррена и не понял, что ваша уверенность базируется на осознании своей силы. Я и мои эльфы сегодня же вечером обсудим ваши предложения, если вы все еще согласны на диалог.
     — Время тянете, князь? — поинтересовался Ланс. — Надеетесь к утру подтянуть сюда что-нибудь покруче? Ну-ну.
     — Покруче? — князь, казалось, был напуган этим предположением. — Нет, я действительно хочу обговорить ваши предложения со своими советниками.
     — Но теперь цена моих услуг возросла, — холодно возразил Ланс. — Раньше я был согласен рассматривать это как своего рода приключение на реке, теперь же я хочу поиметь здесь и свою корку сыра.
     — Что вы хотите? — спокойно спросил Гвортемир.
     — Всего лишь экскурсию по Леогеции, князь, по тем ее уголкам, на которые мы укажем. И мне плевать на вашу трехтысячелетнию таинственность.
     — Это я тоже должен обсудить, — сухо ответил князь.
     — С советниками?
     — Со старейшинами.
     — Только прошу учесть: пока мы с вами не найдем общего языка, выход из Леогеции закрыт. Правда, и вход тоже.
     Князь сухо поклонился и пошел к шлюпке.
     Когда он уже был на берегу, Гветелин сказал:
     — Браво, Ланс,  ты  научился  блефовать с невозмутимым видом. Пожалуй, с тобой больше нельзя садиться в покер.
     — Я не заслужил твой комплимент, Лин, — возразил Ланс.
     — Ты говорил правду?! Как ты это сделал?!
     — Правду говорить легко и приятно, — улыбнулся  Ланс. — Ты только попробуй, это совсем не трудно. Нужно немножко практики и все.
     — Как ты поставил заслон? — нетерпеливо переспросил эльф, не обращая внимания на смеющихся друзей.
     — Когда мы перемещаемся, мы временно закорачиваем пространство. Когда мы летали на твоем кораблике, мы проделывали это на довольно значительных расстояниях. В общем, я сделал нечто подобное.
     — Арни, Тор, Лис, когда мы вернемся в Миррен, если мы, конечно, вернемся, сдайте меня властям, если я забуду это сделать сам. Наш блудный король решил сгореть на работе, а виновата во всем моя глупость.
     — Как будто, у меня своей не хватает, — возразил Ланс. — Тем не менее, дело серьезное. Нам стоить дежурить, лучше по двое. Боюсь, этой ночью наш воинственный князь может повторить свой фокус.
     Были распределены вахты, даны точные инструкции и общий приказ немедленно будить всех, ежели возникнет к этому хотя бы малейший повод.
     Вышеозначенный повод возник в самый тихий час перед рассветом. Благодаря выставленной мирренцами страже, передвижения пустынников были вовремя замечены. Дежурившие вместе Лин и Анн первым делом разбудили Ланса. Против ожидания, Ланс забеспокоился и отдал приказ: ни в коем случае никого больше не будить, самим спуститься в каюту и ждать, пока он не позовет. Гветелин не стал противиться приказу, понимая, что Лансу будет спокойнее, если он приглядит за его сыном. И Ланс остался на палубе один.
     Через несколько минут на берегу полыхнул очередной выстрел, защитный экран выдержал и ярко засветился, озаряя окружающую ночь и поспешные передвижения эльфов на берегу. Когда экран достаточно погас, на небе уже появились первые сполохи пробуждающейся зари, которые и осветили попытку взять штурмом то, что не удалось пробить. К сожалению, экран очистился не полностью. Смертоносная сила оружия оказалось так велика, что несколько нападавших вспыхнули факелами и упали в реку. С корабля были слышны проклятия обожженных эльфов, выползающих на берег.
     Утром, как ни в чем не бывало, появился князь Гвортемир и сообщил, что и советники и старейшины согласны на все предложения Ланса. Пусть Ланс и доверенные лица сходят на берег, и их проводят, куда они пожелают. Ланс высокомерно обозрел князя и сообщил не терпящим возражения тоном, что сходить с корабля в ближайшем будущем он не собирается. Пусть князь распорядится, чтобы соответствующие советники и старейшины присоединились к ним на борту. Князю же, для большей его безопасности, следует обождать их на палубе, а затем, вероятно, он сам захочет показать гостям местные диковинки.
     Подобный расклад не входил в планы Гвортемира ни в малейшей степени, но, попробовав спуститься в шлюпку и убедившись, что это не возможно, он с улыбкой согласился на требования короля Миррена. За нужными эльфами поехал Гветелин с личным посланием князя в руках.
     Гветелин вернулся с тремя эльфами. Двое были если не молоды, то в рассвете сил. Если судить по тем эльфам, которых мирренцы уже видели, эльфы пустыни были ниже других арканосских и мирренских эльфов и гораздо смуглее. Цвет волос и глаз был обычным для всех эльфов и не только эльфов. То есть самый разнообразный. Один из советников Гвортемира поражал золотистыми волосами и сапфировым цветом глаз, второй был русоволос и сероглаз. Третий советник князя Леогеции был стар. Вероятно, это был самый старый эльф, которого им доводилось встречать. В Миррене редко кто выглядел, таким образом, разве что под старость забывал о радостях жизни и думал только о ее продлении. В общем, если эльфу было лет так под тысячу. Хотя таких долгожителей в Миррене было по пальцам перечесть. Но на Арканосе живут меньше. Люди — около восьмидесяти, недомерки — сто двадцать, лизардмены примерно столько же, эльфы — четыреста. Интересно, сколько же лет этому старику? Может статься, что он — ровесник Гветелина...
     Ланс велел Антонину и Алану уступить каюты высоким гостям, самим же временно переселиться к нему, пригласил гостей располагаться поудобнее, почтить присутствием их общий стол и распорядился оставлять на палубе пару дежурных магов, чтобы пустынникам было с кем поговорить, буде желание возникнет.
     Впрочем, Гветелин перехватил молодых людей и забрал их к себе. Все-таки Ланс путешествовал с женой.
     Ланс приказал взять курс на знаменитую металлическую гору. Это было небезопасно, но Ланс решил провести корабль по воздуху. Правда, пока было возможно, корабль шел вверх по реке. Точнее, над оной. Князь Гвортемир насмешливо улыбнулся и сообщил, что корабль по пескам вряд ли пройдет. На что Ланс очень вежливо попросил его показывать направление и не заботиться о том, что его совершенно не касается.
     Не успел Ланс сойти с ахтердека, как к нему немедленно подошел Торвальд.
     — Ланс, мне нужно с тобой поговорить. Желательно при всех.
     Ланс удивленно кивнул.
     Тор подозвал с ахтердека Арнольда и Элистана, отправив им на смену Алана и Антонина, и вызвал Гветелина, который занялся было обсуждением предстоящего плавания с Греллахом Доллайдом.
     — Господа, я попросил бы вас обратить внимание на наше поведение. Со стороны это выглядит так, словно мы решили осуществить групповое самоубийство.
     — Почему? — удивился Арнольд.
     — Почему? — переспросил Торвальд. — Скажите, а если бы кто-нибудь приехал к нам и начал бы так же себя вести. Что бы ты сделал, Арни?
     — Выкинул бы из страны, — не замедлив, ответил тролль.
     — А если бы не смог?
     — Убил бы, — Арнольд бросил понимающий взгляд на гнома. — Хорошо, а почему ты раньше молчал? Почему позволил нам так говорить?
     — Спроси у Гветелина. После того, как он представил местным короля Ланселота, я обязан был соблюдать церемониал. Не мог же я приказать заткнуться собственному королю!
     — Прекрасно мог, — холодно возразил Ланс. — Ты же хорошо видел, что я слишком расслабился на Арканосе, решил отдохнуть от политики и поразвлечься. Так мог бы напомнить лишний раз, что расслабляться можно только среди драконов на Белат Айлеайне! Нам повезет, если мы выберемся отсюда живыми...
     — Но этот князек так нагло себя вел, — возразил Гветелин.
     — Меня тоже задело упоминание о Грезе, — признался Торвальд.
     — Остается вопрос, что делать, — проворчал Арнольд.
     — Отнюдь, господа, — спокойно сказал Ланселот. — Остается вопрос, как именно обеспечить безопасность экипажа «Лотоса». Под твою ответственность, Элистан.
     Драконид коротко поклонился, тихонько пробурчав, — Как чудить, так все, как отвечать, так Элистан! Нет, господа, придется мне взять на себя и дипломатический протокол!
     — Вот и возьми, — улыбнулся Ланс и пошел к себе в каюту. Ему хотелось собраться с мыслями.
     Торвальд нахмурился.
     — Ты отстраняешь меня от дел? — спросил он вслед Лансу.
     Ланс остановился.
     — Нет. Но за безопасность Миррена вообще и данной экспедиции в частности отвечает Элистан. Прошу всех согласовывать свои действия с ним.
     Мирренцы разошлись по своим делам. Гветелин вернулся к управлению судном, Арнольд и Элистан — к гостям, а Торвальд пошел посоветоваться с Мэрилин. Нет, выговор Ланса был уместен, он, Тор, сам нарвался. Но вот остановить и уберечь Ланселота от последствий всеобщего разгильдяйства как-то следовало. Хотя, остановить короля Ланселота совершенно невозможно. Торвальд по молодости частенько пытался остановить, уберечь, остеречь, но Ланс только встряхивал темно-русыми волосами и поступал по-своему. Но то Миррен.
     Торвальд вспомнил, сколько раз Ланс балансировал между жизнью и смертью в том же Миррене и поежился. Однажды Тор на полном серьезе даже готовился к похоронам. Короля Лотеса в частности, и всего единого королевства Миррен сразу после первых похорон. Ланс же каким-то непонятным для гнома образом ухитрялся сгладить острые углы, пойдя напролом. Судя по виду Ланселота, он и сейчас намеревается идти напролом. Но ведь здесь не Миррен...
     Перед обедом Элистан решил размять крылышки, да заодно и поразвлечь невольных гостей. Драконид привычно вскочил на фальшборт, оттолкнулся и взлетел. Друзья поглядывали на него, хотя и не особенно внимательно. Внезапно, Лис словно споткнулся и энергично заработал крыльями.
     — Что с ним, Ланс? — обеспокоено сказал Гветелин. — Он летел так на моей памяти только раз, когда нес тебя на руках над бушующим морем.
     Ланс окликнул Элистана,  но тот не отозвался. Тогда Ланс взялся за шпагу. Ему показалось, что дракониду не хватает энергии. Ланс подстраивал шпагу на больший радиус действия, пока не дотянулся до драконида. Тот выпрямил полет, спланировал на палубу и немедленно отвел Ланса и Лина в сторонку.
     — Послушайте, здесь творится что-то непонятное с магическими линиями. Мне казалось, что они на месте, что я их вижу, но когда я вылетел за радиус действия корабельной магии, — при этом он сделал жест рукой, призывая хранить молчание о подробностях, — я не смог подключиться ни к одной из них.
     Гветелин согласно кивнул.
     — Знаете, нам с Тором показалось, что это их супероружие работает на магической тяге.
     — Да, это многое объясняет, — согласился Ланс. — Интересно, какова же продолжительность жизни местных эльфов?
     — Надо будет поинтересоваться при случае, — предложил эльф.
     — Да, если он представится, — возразил Ланселот. — Не стоит форсировать события, Лин. Мы и так зарвались.
     За обедом Ланс был очень любезен, обещал закончить экскурсию в кратчайшие сроки и предлагал обсудить возможность договориться с князем Маг Брега о мирном урегулировании конфликта, обещая свое посредничество.
     Князь Леогеции насмешливо улыбался. Войну он собирался начать только через пару недель, и пока его генералы завершают последние приготовления, он вполне мог совершить вояж. Тем более что посещение метеорита в центре пустыни перед походом входило в национальные традиции Леогеции. Пусть сейчас сила на стороне этих наглых пришельцев. Но стоит им сойти с корабля, а рано или поздно они это сделают, хотя бы для того, чтобы рассмотреть метеоритное железо в центре пустыни, сила окажется на стороне Гвортемира. И тогда они поговорят по-другому. Сейчас же следовало ждать и впитывать в себя информацию. Это он умел. Не даром никто из старейшин не возражал против коронации юного Гвортемира семь лет назад! Никто даже и не предложил создать регентский совет до его совершеннолетия!
     Ланс понял мысли своего гостя, внутренне собрался и почтительно обратился к старейшине.
     — Я  счастлив, мудрейший, что вы почтили пусть даже кратким визитом мой корабль. Мне не случалось еще беседовать со столь почтенным эльфом. Могу я спросить, сколько вам лет?
     — Сто двадцать, — гордо отвечал старейшина.
     — Сто  двадцать?! — воскликнул Ланс, — с изумлением переводя взгляд со старейшины на четырехсотдвадцатилетнего Гветелина, выглядевшего на тридцать, и обратно.
     — Да, молодые люди, — подтвердил польщенный старик, — мне сто двадцать и я старейший в нашем народе. Редко кому удается прожить столько, а мы, эльфы, говорим, что настоящая мудрость приходит только после столетия.
     — Я слышал о долгожителях, — начал было Ланс, но осекся. — Что же продляет вам жизнь? — наконец спросил он.
     — Служение. Мы знаем наш долг. И в служении находим и смысл, и радость жизни.
     — Понимаю, — вежливо сказал Ланс.
     — Волею случая, мы едем в священные для каждого эльфа места. Это большая радость для меня, увидеть их перед смертью, которая уже не за горами. И большое горе, потому что мне приходится быть проводником любопытствующим чужеземцам.
     — Уверяю вас, старейший, мы относимся к вашей святыне с должным почтением, — заверил Ланс. Остальные также выразили надлежащие случаю чувства.
     — Так, господа, я хочу увидеть эту гору металлолома на рассвете, — сказал Ланс, как только они остались одни.
     — Думается, лучше бы нам ее совсем не видеть, — мрачно возразил Гветелин.

Глава 9

     Недомолвки порождают заблуждения

     Утром четвертого дня они приблизились к эльфийской святыне. Это оказалось гора метров сто высотой, неправильной формы, довольно разлапистая и с таким содержанием металла, что ее можно было сразу же пускать в плавильную печь. Маги не удивились ни горе, ни тому, что вокруг нее перепутались магические линии. Смущало то, что по-прежнему не удавалось подпитаться от этих магических линий. Более того, линии имели странное желание сойтись в одной точке. Где-то за горой.
     — За ними, Лин, — распорядился Ланс. В этот момент на палубу вышел князь Гвортемир. Увидев курс корабля, он с ироничным восхищением поклонился Лансу.
     — Не понимаю, господин Ланселот, зачем вы просили у меня проводника. Вы сами держите курс, причем весьма уверенно.
     — Вы считаете, что я поехал не в ту сторону, князь? Но больше чем на день этот мой курс нас не задержит.
     — Отнюдь, — возразил Гвортемир. — Вы идете так, будто ходили здесь долгие годы. Старейшина будет в восторге.
     — А вы, я вижу, не питаете почтения к древним святыням?
     — Вот как? Мне нужно питать к ним почтение? После того, как мы тысячи лет умирали в этих камнях, только чтобы не подпустить к ним посторонних? Вот вы, Ланс, выглядите лет на тридцать, а у вас сын, почти что мне ровесник. Мне ведь всего двадцать семь.
     — Вы старше его на десять лет.
     — Вот видите, значит вам лет сорок? Не меньше? Я  так и думал. А смотритесь не старше меня.
     — Безводная пустыня. Понимаю, почему вы решили выбраться из нее.
     — Это нужно было сделать сразу. Как говорит господин Гветелин, незачем ждать милости с небес. Или из-под земли.
     — Так вы ждали милости из-под земли? Зачем же вы решили нас поджарить?
     — Я не жду милости ниоткуда, — горько возразил Гвортемир. — Но ее ждет мой народ. Кто — с Грезы, кто из Миррена. Лишь немногие безоговорочно рассчитывают на свои руки и на свой меч.
     — Теперь я понял. Наше прибытие может укрепить оппозицию, и даже, может быть, пошатнуть вашу власть.
     — Ну это-то вряд ли. Народ, который три тысячи лет хранит верность традициям, не нарушит ее в один момент, а я — князь по праву.
     — Но вы идете вразрез с традициями. Это может создать прецедент.
     — А вы предлагаете мне склониться перед мирренским королем?
     — Вот этого я вам не предлагал, и не собираюсь. Мне только вас в Миррене не хватает! Я действительно всего лишь хочу взглянуть на то, что вы хранили так долго.
     — А мне вы окажете ответную услугу, Ланселот, король Миррена? Проводите меня по священным местам Миррена?
     — Боюсь, что в Миррене нет священных мест. Памятники есть, и небольшую экскурсию я могу вам организовать. Как князю великой дружественной державы.
     — У вас оригинальные представления о дружбе.
     — Не более чем у вас.
     Они обменялись понимающими взглядами и расхохотались. Торвальд подумал, что первый шаг к налаживанию добрососедских отношений сделан. Может быть Ланс прав, и честность — лучшая политика?
     К ним подошел Гветелин.
     — Старейшина говорит, что дальше идти нельзя.
     Ланс вопросительно посмотрел на Гвортемира. Тот пожал плечами.
     — Это не опасно, господин Гветелин, просто туда ходят только посвященные.
     — Не более опасно, чем выстрел из вашей пушки? — с сомнением в голосе спросил эльф.
     Князь усмехнулся:
     — Что делать? Политика! Спросите у вашего короля, он вам расскажет, если захочет. А я плыву с вами в одной лодке, и помирать не собираюсь. По крайней мере, пока.
     — Пока что? — поинтересовался Ланс.
     — Пока не добьюсь освобождения Леогеции от вековых предрассудков, которые губят наш народ. Пока не выведу своих эльфов в места, где можно жить, а не только исполнять свой долг.
     — Что ж, цель благая, но вы не находите, Гвортемир, что подобные пути зачастую вымощены трупами того самого народа, во благо которого все это затевается?
     — Значит, по-вашему, нужно оставить все как есть? — вспыхнул Гвортемир.
     — По-моему, нужно просто не торопить события и не рвать недозрелых плодов.
     — Легко советовать со стороны.
     — Советовать всегда легко.
     Шебека подошла к месту слияния силовых линий. Ланс осторожно опустил корабль на песок в тени железной горы, подрегулировал шпагу, устанавливая шебеку поустойчивее и обернулся к своим спутникам.
     — С вашего позволения, старейший. Спускайтесь, господа.
     В нескольких метрах от скалы стоял небольшой каменный дом с железной дверью. Ланс взялся за ручку, дверь легко открылась. Они вошли внутрь — маги с любопытством, местные эльфы — с благоговением. В доме оказалась только одна комната, уставленная по краям столами с какими-то приборами и погреб, прикрытый каменной крышкой с большой железной ручкой — скобой. Гветелин и Торвальд начали с интересом рассматривать приборы, Ланса же больше заинтересовала крышка погреба. Он внимательно осмотрел ее и попытался сдвинуть. У него ничего не получилось.
     — Арни, помоги, — попросил он.
     Арнольд напряг мускулы до предела, но крышка на это никак не отреагировала.
     — Не поддается, — спокойно сообщил тролль, выпрямившись.
     — Эта дверь не открывалась много сотен лет, — благоговейно проговорил старейшина.
     Ланс опустился на колени перед крышкой погреба, потрогал ее, обвел руками по стыку, взялся за ручку и легко откинул крышку. В комнате раздался дружный вздох пустынников.
     За каменной плитой оказалась еще одна каменная дверь без каких-либо ручек или выступов, которые могли бы их заменить. Ланс толкнул ее, дверь не поддалась. Тогда он протянул к двери руки, и она послушно приподнялась и замерла перпендикулярно полу. Вниз вели ступени, но увидеть сверху можно было не более трех. Далее все скрывала темнота. Открытая дверь дома была единственным источником света. Ланс отвел руки, дверь погреба немедленно захлопнулась.
     — Алан, принеси фонари с корабля, — попросил Ланс.
     Алан повиновался. Ланс поднялся с колен и подошел к Гветелину, изучающему какой-то прибор.
     — Кажется, они используют это оборудование для подзарядки своего оружия, — сообщил Гветелин. — Интересно, сколько на это уходит времени? По-моему, не меньше месяца!
     Ланс согласно кивнул и повернулся к вошедшему Алану.
     — Алан, не возражаешь составить мне компанию? — спросил он.
     — Нет, конечно.
     — Хорошо, зажигай фонари и идем.
     Ланс немного помедлил, потом отстегнул шпагу и отдал ее сыну.
     — Негоже входить в святилище с оружием, — сказал он, обращаясь к пустынным эльфам. Старейшина согласно закивал.
     Ланс распахнул крышку погреба и знаком велел Алану спускаться. Тот взял фонарь и пошел вниз. Ланс последовал за ним. Как только он спустился на высоту своего роста, крышка опустилась на место. Ланс толкнул ее рукой. Дверь с готовностью шевельнулась.
     — Отлично, — сказал он. — Изнутри дверь открывается достаточно легко, в случае чего, ты с ней справишься. Быстрее Алан, у меня не более двадцати минут в запасе. А ты... Ты-то еще не разучился жить без магии?
     — Надеюсь, нет.
     — Вот и отлично. Спускайся скорей. Нужно хотя бы осмотреться. Да, вот что. Я снимаю браслет и кладу в карман. Что бы со мной ни случилось, не надевай его на меня, пока погреб закрыт.
     Они почти сбежали по ступенькам на десятиметровую глубину. Там оказался просторный зал, гораздо больше, чем комната наверху. И оборудования здесь тоже было больше.
     — Эх, Лина бы сюда, — воскликнул Ланс, — но пока придется потерпеть. Смотри Алан, здесь куча бумаг. Надеюсь, они не рассыплются у нас под руками. Собирай все.
     Они принялись собирать книги, папки, тетради. Вдруг Алан взволнованно позвал Ланса. Ланс подбежал на помощь к молодому человеку. Алан в помощи не нуждался. Как не нуждались в ней и два скелета, лежавшие у одной из машин со шпагами в истлевших руках. На панели машины была толстая книга. Ланс механически взял ее, раскрыл было, потом вспомнил где он и передумал. Он наклонился к скелетам и осторожно вынул из мертвых рук шпаги.
     — Мне кажется, это лучше отсюда забрать, — глухо сказал он.
     Алан с тревогой посмотрел на Ланса.
     — Тебе пора.
     — Да, пожалуй. Тебе будет трудновато поднять меня наверх. Собери пока остальное. Дай мне то, что у тебя в руках, и я пойду.
     Алан послушно отдал ему свою добычу и принялся с удвоенным усердием шарить по столам.
     Ланс пошел к лестнице.
     Мирренцы провели не слишком приятные минуты наверху. Маги прекрасно поняли, зачем Ланс отдал шпагу сыну. Шпага по-прежнему излучала магическую энергию, и Ланс побоялся вызвать резонанс в местных машинах, основная часть которых, видимо, находилась внизу. Кроме того, все они, здесь, наверху без шпаги Ланса не прожили бы и пятнадцати минут. Через четверть часа местные жители могли бы организовывать похороны и сочинять легенды про осквернителей святынь. А Антонин был единственный, кому Ланселот мог доверить подержать шпагу без предварительной настройки.
     Антонин нервничал. В Миррене были крепкие семьи и устойчивые родственные связи, к тому же Анн просто любил отца.
     — Жаль, что ты не пошел с ним, — шепнул Анн Гветелину. — Если там техника, ты бы с ней враз разобрался.
     — Твой отец сделает это не хуже меня, — успокоительно ответил эльф. Он прекрасно понял чувства молодого человека и относился к этим чувствам с сочувствием и одобрением. — Тем более что времени разбираться с этими приборами у нас все равно нет.
     Они продолжали осматривать образчики местной техники. При этом мирренцы все чаще поглядывали на часы и с каждой минутой нервничали все больше и больше. Почти через полчаса крышка погреба распахнулась, пару мгновений ничего больше не происходило, наконец, из двери показался  смертельно бледный Ланс, держащий в руках две шпаги и гору книг. Алан следовал за учителем с кипой бумаг в руках.
     Гветелин сделал было шаг к ним, чтобы помочь, но остановился. У Ланса хватало сил держаться на ногах, а остальное может подождать.
     Пустынники бросились вперед, но, увидев захлопнувшуюся дверь погреба, остановились.
     Ланс передал книги Арни и поднял шпаги.
     — Ваше святилище было осквернено убийством, — глухо сказал Ланселот. У него почти не было сил говорить, но леогецийцы восприняли его тихий голос, как знак почтения к их святыне. Воистину, все происходит к лучшему.
     — Святилище было закрыто много столетий назад, — торжественно сказал старейший. — Его закрыли за собой два соперничавших вождя. С тех пор святилище ни разу не удалось открыть. Это чудо, что оно распахнуло двери перед вами. Оно должно было открыться только перед королем Миррена, — старейшина вдруг осекся и с надеждой и изумлением посмотрел на Ланса. — Но ведь… Ваше величество… — неуверенно проговорил он.
     — Перед королем Миррена? — уточнил Арнольд.
     — Вы из-под земли, и вы не знаете? Эта земля должна была носить имя Миррена, когда мы полностью овладеем ею.
     — Но Миррен... — начал было Арнольд, но старик перебил его.
     — Мирреном должна была называться вся планета. Вся планета должна была оказаться под властью эльфов. И эльфы должны были хранить это святилище от любопытных глаз, пока к ним не присоединятся эльфы со звезд.
     — Эльфы, гномы, дракониды и тролли создали Миррен, не дожидаясь помощи со звезд, — возразил Арнольд.
     Старик рассмеялся.
     — Вы рассказываете сказки, тролль. В настоящем Миррене такие молодые, как вы, не решатся вести себя так со старейшим.
     — Молодой? Я? Вообще-то я лет на четыреста старше тебя!
     — Арни! — одернул его Ланс, Арнольд замолчал, но старик ухватил тролля за могучую руку своей, дрожащей от старости.
     — Сколько тебе лет? — пробормотал он.
     — Около пятисот, — тихо ответил тролль. Он уже пожалел о своей несдержанности.
     — Значит, это не сказки! В Миррене должна быть вечная цветущая весна и все будут жить там по тысяче лет.
     — Мы живем не так долго, старейший, — в устах Арни это обращение теперь казалось насмешкой. — В среднем — лет восемьсот. Но в Миррене и правда вечная весна.
     — Арни, не нужно об этом, — попросил Торвальд, заметив убийственные взгляды, которые бросал на тролля князь Гвортемир.
     — И вы могли бы сделать меня снова молодым, окажись мы в Миррене? — допытывался старик.
     — Нет, — ответил Ланс, — молодым — нет, процесс старения необратим, но в Миррене вы еще на долгие годы сохранили бы жизнь и силу.
     Он под шумок успел надеть браслет и обрести свой обычный цвет лица. Теперь он подкручивал браслет, направляя свет магии на старика. Браслет пару минут померцал на его руке и погас.
     — Зачем? — шепнул ему Лин.
     — Мне показалось, что это может дать забавный результат.
     — Я чувствую себя лучше и бодрее. Как будто мне не больше восьмидесяти, — медленно говорил старейший. — Теперь я вижу, что дверь не зря распахнулись перед вами. Вы воистину король Миррена, — и он медленно и торжественно преклонил колено перед королем.
     — Встаньте, старейший, — возразил Ланс, вежливо помогая старику подняться.
     — Не называйте меня так, о, король Миррена, вы ведь тоже, наверное, лет на четыреста старше меня.
     — На двести шестьдесят, — Ланс чуть улыбнулся.
     — Зовите меня Элдат, ведь я мальчик, рядом с вами.
     — Почту за честь, Элдат, — вежливо ответил Ланс. — Я хотел обратиться к вам с просьбой. Позвольте мне забрать на время эти книги, — он вопросительно посмотрел на Элдата и Гвортемира.
     — Все, что находится в этом святилище, является собственностью короля Миррена, — ответил старейший.
     — Но это не тот Миррен! — воскликнул князь.
     — Ты еще мальчик, князь Гвортемир, — сурово сказал старейший. — Но в твои годы уже пора знать, что все, что касается святилища, решается или советом старейшин, или его главой. Я немедленно потребую созвать совет старейшин Леогеции, чтобы объявить о пришествии короля.
     — Не торопитесь с этим, Элдат. Король Миррена не имеет отношения к Леогеции, — возразил Ланс.
     — Княжество Леогеция всегда было частью Миррена.
     — Да, но наш Миррен — это не вся планета, это только ее подземная часть.
     — Но Миррен уже возник. Раз возникнув, он будет шириться, пока не распространится на весь Арканос.
     — Замечательно! — пробормотал Гветелин. — Одно хорошо, мы можем забрать их библиотеку, не прибегая к обычной тактике мелких краж.
     — Куда прикажете вас доставить, господа? — спросил Ланс, делая рукой приглашающий жест к кораблю.
     — Лучше всего, в то место, из которого забрали, — мрачно ответил князь.

Глава 10

     С волками жить — по-волчьи выть. А что делать, если живешь в зоопарке?

     Через три дня на границе Леогеции и Маг Брега князь Гвортемир с облегчением сошел с корабля своего новоявленного сюзерена. Его министры испытывали противоречивые чувства. Молодежь разделяла мнение князя, но не могла не прислушаться и к старейшине. Элдат же придерживался прямо противоположенных взглядов. Для него обретение короля было эпохальным событием, и вопрос о политической ориентации Леогеции был решен в тот момент, когда Ланс вышел из подвала старинного дома с двумя шпагами в руках.
     Гвортемир вежливо попрощался с королем и попросил дать ему три недели на размышление. За это время Совет старейшин и Совет министров сформируют взаимоприемлемое мнение о политической принадлежности Леогеции и о предполагаемом мирном договоре с Маг Брегом.
     Напрасно Ланс уверял, что он ни в коем случае не посягает на суверенитет Леогеции. Князь Гвортемир пожал плечами и слегка поморщился, а старейшина Элдат со спокойным достоинством изрек.
     — Магия привела вас в Леогецию, ваше величество, в критический для страны момент. Леогеция готовилась сменить курс, которого придерживалась с самого момента основания. И теперь мы не можем просто закрыть глаза и забыть короля великого Миррена и его мудрый политический курс. Было бы странно нарушить свой долг именно сейчас, в миге до исполнения трехтысячелетней мечты.
     — Боюсь, Элдат, что этот миг продлится не менее трех лет, — возразил Ланселот. — Я и мои министры никогда бы не оставили Миррен на сколько-нибудь продолжительный срок. Вот и сейчас мы располагаем временем исключительно потому, что одновременно находимся там, у себя дома. При всем желании мы не сможем вернуться раньше, чем ушли. 
     — Что значат три года рядом с тремя тысячелетиями? — вопросил Элдат и Ланс сдался. Точнее, понадеялся, что дальнейшие объяснения возьмет на себя честолюбивый Гвортемир.
     «Лотос» поднял паруса, откуда ни возьмись, налетел ветерок, и корабль растаял в бесконечной дали. Точнее, переместился на Белат Айлеайн. Маги не меньше пустынных эльфов хотели обсудить на просторе возникшие затруднения, провести работу над ошибками и разобраться с литературой, вынесенной Лансом и Аланом из подземелья.
     Не успела шебека опуститься рядом с бывшей подводной, а ныне космической лодкой, Элистан, воскликнув, что он ужасно соскучился по теплой морской водичке, сорвал одежду и бросился к морю. Остальные с интересом смотрели на него, но сами купаться не пошли, потому как штормило.
     — Нет ничего красивее ныряющего драконида, — меланхолично констатировал Арнольд. — Надеюсь, что на сей раз он не повредит свои крылышки. Ланс, пока не уляжется шторм, тебе лучше не соваться в море!
     Берег моря был пуст. Требониан и Голубеника были на дежурстве, купаться никому не хотелось, поэтому, не успел Элистан вернуться, как Торвальд очень вежливо и не менее настойчиво попросил друзей собраться на совещание. Нужно было обсудить сложившуюся ситуацию.
      — Господа, вы уверены, что нам нужно возвращаться в Леогецию? — открыл совещание гном.
     — Нужно завершить дела, — возразил Арнольд.
     — Да, а какие?
     — Разобраться с этой междоусобицей.
     — Там и без нас разберутся, — возразил Алан.
     — А вы не боитесь ехать в Леогецию, господа? — спросил Тор.
     — Боимся? — Ланс удивленно посмотрел на гнома. Остальные тоже смерили Тора удивленными взглядами.
     — Чего же бояться, Тор? — поинтересовался Арнольд.
     — Видите ли, друзья, повторный визит в Леогецию может привести к непредсказуемым последствиям. Они фанатики. Они три тысячи лет жили ожиданием чуда. Что вот, придет король и создаст Миррен на всей планете. И тут появляется король Миррена. И кто тебя тянул за язык, Лин?
     — Знаешь, я как-то растерялся, когда какой-то эльфийский недоросль нахально спросил у Ланса «а ты кто такой?»
     — Ладно, неважно, — решил Торвальд. — Сделанного не воротишь. Так вот, не только пришел кто-то, назвавшийся королем, но и случайно исполнил то, чего они ждали все это время. Открыл какое-то древнее святилище. Как ты думаешь, Ланс, как они теперь к тебе отнесутся?
     Ланс пожал плечами.
     — А как они могут ко мне отнестись? Ну, король Миррена. Ну и что? Где Миррен, и где Леогеция?
     — Ты забыл, что сказал их старейшина Элдат? Он собирается собрать совет старейшин, и кто знает, до чего они договорятся. Элдат уже и тогда говорил, что Леогеция — провинция Миррена.
     — По-моему, ты сгущаешь краски, Тор, — возразил Арнольд. — Вспомни лучше их князя. Разве он поступится даже малой толикой своей власти?
     — Гвортемир честолюбив, — признал гном, — но он князь. Положение обязывает. Хочет он того, или нет, ему придется считаться с общественным мнением. А то он рискует потерять не малую толику власти, а, пожалуй, что и голову.
     — Скажешь тоже!
     — Подумай. Эти эльфы ждали три тысячи лет. Неужели они допустят, что бы  какой-то сопляк встал между ними и воплощением их мечты? А Гвортемир по эльфийским меркам мальчишка. Что такое двадцать семь?
     — Немало, если жизнь длится не больше ста, — возразил Алан. — Прости, Торвальд, но здесь мне виднее. У нас раз в десять меньше продолжительность жизни, и другое отношение к возрасту. Мне по официальному счету двадцать два, и я уже считаюсь вполне взрослым. Если бы умер мой отец, я стал бы королем Лизардгории. Никому бы и в голову не пришло назначать каких-нибудь регентов.
     — Но это эльфы, Алан. В Лизардгории нет совета старейшин, за сто лет каждый, для решения умственных проблем.
     — Это верно. Люди в таком возрасте считаются древними старцами.
     Торвальд, ухмыляясь, посмотрел на Ланса.
     — Слушай, я как-то не думал, что ты — древний старец. Может по лизардгорскому обычаю спросить молодых?
     — Намекаешь, что я уже впал в детство? — усмехнулся Ланс.
     — Алан, а что делают в Лизардгории, если король впадает в детство? — спросил тролль.
     — Как правило, сын становится его соправителем или регентом.
     Маги посмотрели на Антонина, и Элистан выразил общее мнение.
     — Нет, господа, пожалуй, этот обычай мы перенимать не будем. Взгляните — два сапога пара! Хватит нам и одного тирана.
     — Да уж, тиран. С вами еще и не таким станешь. Знаешь, с волками жить, по-волчьи выть. А мне вообще квартетом выть приходится!
     — Бедный! — посочувствовал Лис. — Как же ты с нами измучился!
     — Да, — согласился Лин, — может быть, дадим королю какие-нибудь привилегии? Ну там гарантированный выходной, или оплачиваемый отпуск?
     — Дождешься от вас! — засмеялся Ланс.
     — Это верно, — скромно признал Лис. — От нас — одни неприятности.
     — Конечно, мы обещали посредничество обеим соперничающим сторонам, но мне почему-то кажется, что никто на нас всерьез не рассчитывает, — продолжил Торвальд. — По-моему, князья только порадуются, если не увидят больше никого из нас.
     — Мы тоже только порадуемся, если не встретим ни одного из них, — поддакнул Элистан.
     — Друзья мои, — с нарочитой искренностью проговорил Ланс, — неужели вы думаете, что я способен бросить на произвол судьбы своих подданных?
     — Кого? — ужаснулся Торвальд. Мирренцы с недоумением переглянулись и воззрились на Ланса.
     — Да еще тех, которые вот уже три тысячи лет подряд хранят источник золотой магии Арканоса, — спокойно продолжил Ланселот.
     — Что?! — в один голос воскликнули маги.
     — Разве вы не поняли? — удивился Ланс. — Хотя, конечно. Я не успел вам ничего толком рассказать. Не хотелось делиться этой информацией с нашими друзьями — пустынниками.
     — В таком случае, вопрос решен, — подытожил Гветелин. — Ланс, Алан, что за бумаги вы принесли из машзала?
     Ланс встал, чтобы принести бумаги, но тут в воздухе раздалось хлопанье огромных крыльев.
     — Бони, Ника! — воскликнул Ланс, радостно подбегая к приземлившимся драконам.
     — Вы рано вернулись, Ланс, — удивился громадный, серо-зеленый дракон. — Надеюсь, нигде не набедокурили?
     — Как тебе сказать, Бони. И, да и нет. Во-первых, мы нашли заблудших эльфов, которые живут в пустыне в центре континента и почему-то искренне считают себя подданными Миррена, а во-вторых — генератор золотой магии.
     — Ого! — удивился Требониан. — Рассказывай.
     Ланс потеребил вислый драконий ус, потом ласково пригладил. Требониан принимал эти знаки внимания с добродушной насмешкой.
     — Ладно, не подлизывайся.
     Ланс засмеялся и сел на драконью лапу, приготовившись рассказывать.
     Аваяна внимательно слушала все речи мирренцев. Слова о генераторе золотой магии мало что говорили недомерочке. Конечно, она видела, что делали мирренцы, и не могла не восхищаться этим, но у нее самой не обнаружилось никаких способностей к магии. Ну не видела она ни линий, ни поля. Разве что, когда Ланс устраивал световые эффекты. Но громадный кусок железа ее заинтересовал. Вот только у пустынных эльфов его отобрать будет затруднительно. Хотя, если Леогеция начнет проводить миролюбивую мирренскую политику, ее ведь можно будет брать голыми руками!
     Аваяна посмаковала было эту мысль, представила экспедицию под своим началом за вожделенным куском металла, как недомерочьи корабли проходят мимо Белат Айлеайна, мимо Лизардгории, по Инбер Буаду через весь Маг Брег, потом пешком через всю пустыню, сопровождаемая местными проводниками и тяжело вздохнула. Как же, пройдешь ты это расстояние! Держи карман шире! Ланс уже успел распространить на Белат Айлеайн, Маг Брег и Леогецию мирную политику Миррена! В Белат Айлеайне ее проводят Требониан и Голубеника. Причем, по слухам, уже успели потопить несколько недомерочьих кораблей. Мда, так с кем же она плавает?
     — Тор, — ласково начала недомерочка, — а почему вы не захотели повидаться с королевой Нийя Лоулани?
     — У твоего народа несколько странные понятия о гостеприимстве, мы побоялись, что нас захотят задержать.
     — Я верила этому объяснению, дорогой, пока не побывала с вами на Дриме. Как можно остановить мага?
     — Думаю, любовь моя, ты и сама это знаешь. К чему мне еще об этом и рассказывать?
     — А когда мы приедем в Ламирику?..
     — Ну, тогда ты познакомишь нас со своей королевой.
     Мэрилин оглядела магов.
     — Арни, пойдем, поможешь притащить бумаги из каюты.

Глава 11

     Декларация независимости

     Дни и ночи на экваторе всегда быстро сменяют один другого. Без всяких там сантиментов и полумер. С одной стороны это плохо — короткий световой день: для того, чтобы почитать перед сном или еще что, требуется искусственное освещение, а с другой стороны хорошо — короткий световой день сокращал время вооруженного противостояния кораблей Нийя Лоулани и Белат Айлеайна. Так что сразу после захода солнца все три дракона, занятые днем охраной островов, были свободны. А сегодня им особенно хотелось освободиться побыстрей. Новости, вкратце рассказанные им Лансом, представляли большой интерес, маги должны были успеть за день просмотреть бумаги и драконы сгорали от нетерпения узнать, что в них написано.
     Маги и в самом деле целый день копались в бумагах. Документы были написаны на эльфийском, так что мирренцы порадовались своей своевременной экскурсии на Дрим. Сегодня на Арканосе переводчика с эльфийского днем с огнем не найдешь!
     Основная часть книг представляла собой технические инструкции, подробно описывающие принципы действия и условия работы генераторов магоэнергии. Разобраться в них, правда, оказалось непросто из-за обилия специфических терминов. В документах прилагались подробные схемы и диаграммы работы генератора, которые несколько облегчали понимание терминов, и, одновременно, запутывали. Действительно, зачем приведена эта кривая, и что означает эта линия тренда?
     Так что основную часть бумаг маги отложили до лучших времен, когда под боком окажется техническая библиотека Ванхеймского университета. Читать по-эльфийски они научились неплохо, но чтобы правильно перевести какое-либо понятие, нужно знать его аналог на родном языке.
     Зато в книге, найденной возле сражающихся скелетов, был довольно подробный дневник. Точнее, летопись основных событий — основных, по мнению авторов записок, происшедших в Леогеции со времени высадки десанта с Грезы на Арканос до дуэли возле генератора. Первые же страницы так заинтересовали магов и офицеров корабля, что было решено устроить коллективное чтение. Вечером, когда драконы вернутся с дежурства.
     Сразу после ужина друзья собрались в уютной пещере, в которой они незаметно для себя уже успели обжиться. Как водится, читал Арнольд.
     — Так, — говорил он, — об этом вы уже знаете из записок муриана, это — что-то личное, а вот это, пожалуй, небезынтересно. К этому моменту, прошло десять лет, после высадки на нашу планету.
     — «...Сегодня провели пробное включение наземного генератора планеты. Пустыня вся заискрилась под действием его энергии. Она переливалась золотыми блестками, и дышалось в ней даже легче, чем на Грезе. Магические линии этой планеты обладают хорошей отдачей, собранные воедино и рассеянные, они неизмеримо превосходят магическое поле Грезы. Было жаль отключать генератор, но нельзя оставлять его включенным, пока не сбалансированы магополя. Подземный генератор работает уже восемь лет, но специальное покрытие подземного мира отражает магическую энергию, не выпуская ее на поверхность. Срединный генератор, расположенный в точке перехода под землю, еще не готов. Там предстоят самые сложные работы. Нельзя воспользоваться местными силовыми линиями, как в наземном, и нельзя задействовать магическое поле самой планеты, как в подземном. Нет, там действует совсем иной принцип... (вот здесь я не понял, — заметил тролль) ... в основе которого лежит расщепление времени. Это создаст некоторые неудобства при переходе, но тот, кто действительно спешит, сможет воспользоваться центральным тоннелем».
     — Это не тот, по которому шли Ланс с Аланом? — спросил Элистан.
     — Скорее всего, — согласился Ланс.
     Тролль постучал стаканом о графин.
     — Продолжаю. Итак, я остановился на тоннеле. Дальше. «...Работы идут даже быстрее, чем предполагалось. Происшедшие на планете катастрофы, вызванные близким прохождением Путеводной звезды, слишком деморализовали местное население, чтобы оно осознало, что мы — пришельцы в этом мире. И нас, и людей, считают местными, согнанными с исконных земель этими страшными катаклизмами. Лизардмены и недомерки даже выражают нам свое сочувствие. Только драконы не верят в наше местное происхождение, но им на это наплевать...»
     — Дальше он описывает ряд мелких событий, поломок и головоломок. Это достаточно прозаично. Можете почитать на досуге, ежели таковой найдется. Вкратце — срединный генератор смонтировали, отладили и провели ходовые испытания. Система оказалась вполне работоспособна. Об этом я сейчас прочитаю: «... Синхронная работа трех генераторов превзошла все ожидания. Планета буквально расцвела под воздействием магии. Настолько легко стало работать с полями, что, кажется, нет ничего невозможного. Дискретность времени в точках перехода больше не имеет никакого значения. Если ты знаешь куда идешь, то в два шага оказываешься на месте. Для этого даже не надо быть магом. Люди, а они наименее способны к работе с магией...» Похоже, он мало знал людей... «...смогли буквально творить чудеса. Правда, им мешает их рационализм...» Я ошибся. Он совсем не знал людей! «...Они даже заражают им остальных. Недавно я слышал от Эрлана: «А зачем? Зачем звать подкрепление с Грезы, когда нам и так хорошо? Чтобы мурианы пришли на все готовенькое и начали ограничивать нас во всем? Что бы те мощные магополя, которые мы создали в этом мире, они подгребли бы под свои многочисленные загребущие руки и выдавали бы нам разрешение на использование даже малой толики этой силы? Чтобы они снова ловили непокорных, а остальные народы ненавидели нас, эльфов, считая любимчиками? Зачем?» И я впервые согласился с ним. Мы отключили наземный и срединный генераторы. Они не понадобятся еще долгие годы, зато по ним нас легко засечь. И послали сигнал на Грезу. Сигнал о бедствии и провале операции. Мы будем слать такие сигналы еще несколько лет. Потом перестанем выходить на связь и создадим свою грезу — на Арканосе. Как только Путеводная удалится, здесь будет наш мир — мир рассеянной магии. Эрлан называет его Миррен. Здесь я опять с ним согласен...»
     Арнольд перелистнул несколько страниц.
     — Так, дальше еще кое-какие детали, а вот еще любопытное место. Слушайте: «... Вчера Эрлан устраивал праздник в честь пятидесятилетия высадки на четвертой планете. Арканос — так ее называют лизардмены, и так теперь мы называем ее поверхность, пока планета не обрела право на новое имя, которым сейчас с полным основанием называется подземный мир. Праздник удался на славу. Были вожди из Миррена. Необычно для Грезы, чтобы на празднике присутствовали представители четырех рас. Точнее, пяти, ведь Мариолоцци, единственный муриан на планете, тоже был там. Причем, в своем естественном облике. Насколько я знаю мурианов, они принимают его только для официоза. В остальное время они экспериментируют с формами. Причем довольно успешно. Только вот какую бы форму они не принимали, прическа получается несколько своеобразной. Они, видите ли, не могут обходиться без глаз на затылке. Еще их выдает певучий акцент. Мариолоцци принял природный облик, прощаясь с жизнью. После праздника Эрлан предложил ему поединок, на котором проткнул мечом сверху донизу, как паука, на которого был так похож муриан. Странно, но Мариолоцци принял вызов с радостью и на поединке не применил ни один из своих любимых трюков. Казалось, он стремился попасть под удар. Эрлан потом показал мне письмо, которое Мариолоцци отдал ему перед поединком. Вот оно:
     «Эрлан, я понимаю твое стремление отделиться от Грезы. Пожив бок о бок с тобой, я научился уважать тебя и ценить твое мнение, равно как и мнение наших мирренцев. Я  знаю, что ты не хочешь звать сюда тех, кто остался на Грезе. Смешно, но я тоже этого не хочу. Не даром же за пятьдесят лет я не отправил домой ни одного сообщения. Но я слишком стар, чтобы признаться себе, что наша политика на Грезе порочна. Ты молод и полон сил, тебе жить и делать жизнь твоего народа лучше. А мне остается только умереть. Желаю вам всем успеха на четвертой планете, и будьте осторожны, хотя бы первые двести лет».
     Завтра мы хороним муриана. Отныне их не будет в нашей жизни. Завтра же и Миррен и Арканос навсегда прощаются с эльфийским языком. Язык определяет жизненный уклад в большей степени, чем это принято думать. Вот лизардский. В нем нет понятий, определяющих положение народа в обществе, трудно найти понятие, определяющее положение рас. Эрлану же надоели разговоры о привилегированном положении эльфов. Впрочем, тут, вероятно, не последнюю роль сыграл Эрмин, его младший брат. Ему приходится постоянно сталкиваться с другими, они вместе создают Миррен, и слушать эльфийскую речь, где к эльфу требуется особое обращение, ему уже невмоготу. Тем более что он лучше многих знает, что такое, это самое привилегированное эльфийское общество. Эрлан и Эрмин — племянники эльфийского князя на Грезе, а предложение к переселению приняли с редким энтузиазмом.
     Сейчас Эрмин почти не покидает Миррен. Я  был там пару раз. Миррен стал миром цветущей весны. На деревьях, озаренных сверканием фиолетового магополя, можно увидеть и цветы и плоды. Но Миррен ничуть не напоминает сверхухоженную  Грезу. Хотя Миррен и создан искусственно, он имеет гораздо более естественный и живой вид...»
     — Ну, дальше он описывает красоты края. Кто не знаком, могу организовать экскурсию через пару — тройку лет. Дальше опять много пишет о языке. Немного про машины. Их собирались включить через двести лет. А вот опять любопытное местечко. Прошло сто лет.
     «... Мы не подумали, что без магии нельзя жить. Было даже забавно делать руками то, что раньше мы делали просто силой воли. Но жизни без магополей нет. Вот мы застряли в горах охранять генератор. Эрлан ушел на побережье и увел за собой основную часть эльфов, сказав, что машзал все равно никто не откроет, а жить здесь нельзя. И в самом деле. Он пришел на Арканос совсем молодым — ему было лет триста, а прожив на этом пустынном плоскогорье без магии всего сорок лет, он выглядел на добрых шестьсот. Эрлан сказал, что хочет немного пожить для себя. Я пока остаюсь здесь. Странно оставить плоды своих трудов на произвол пустыни. Хотя он прав. Кто сможет войти, когда вход закрыт магически, а магическое поле в этих местах недоступно? Только тот, у кого есть ключ. А их всего четыре. Гномы остроумно вмонтировали ключи в рукояти шпаг. Они вообще большие любители пошутить. И теперь на всю планету есть только четыре ключа к машзалам и генераторам. Один — у меня, один — у Эрлана — это для верхнего и срединного генераторов. Два хранятся в Миррене. Один — для подземного генератора, а один — универсальный, способный открыть любую дверь и включить любую машину. Шутники гномы придали этой шпаге способность лишать жизни любого, кого ей хотя бы оцарапать...»
     — Моя шпага! — воскликнул Ланс.
     — Похоже, — согласился тролль. — Дальше опять подробности, прочитаете позже, если захотите. А последняя запись на лизардском. Прошло около двухсот лет. Эрлан к тому времени умер, Эрмин окончательно погрузился в мирренские дела, прежний хранитель генератора умер еще раньше Эрлана. Годы обошлись с эльфами Арканоса немилосердно. Они старели слишком быстро, их дети не освоили всех знаний родителей. Но про генератор еще не забыли. И вот сын Эрлана, его звали Элдрик, пришел в горы включить генератор. Он принес с собой шпагу — ключ. Но в горах уже не было автора предыдущих записок. Там жил его внук Осви. Он тоже хранил шпагу — ключ. Осви не хотел пускать Элдрика в машзал, потом они прошли туда оба, чтобы определить кто прав в поединке. На этом записи заканчиваются. Остальное ясно и так. Дверь за ними закрылась почти на три тысячи лет, пока мы случайно не набрели на нее, и Ланс не открыл ее своей шпагой.
     — Ланс, а где сейчас эти две шпаги из машзала? — спросил Элистан.
     — У меня в каюте.
     — Я хотел бы взглянуть на них.
     Ланс встал и растаял в воздухе. Через минуту он снова сидел в кресле, держа в руках все три шпаги.
     — Я подумал, что ты захочешь сравнить.
     Элистан кивнул и осторожно взял в руки шпаги. Ланс посмотрел на то, как Лис изучает их, и задумчиво сказал:
     — Ну что ж, теперь у нас есть ключи и мы знаем, где верхний генератор. Нужно лишь отыскать средний, и можно подключать систему. Когда мы обещали вернуться в Леогецию? Через три недели? Как вы думаете, мы сможем перебраться туда магически? Мне совсем не хочется плыть. Во-первых, долго, а во-вторых, еще дольше придется объясняться с князем Маг Брега.
     — Разве что к машзалу, — с сомнением в голосе ответил драконид.
     — Пусть так. Оттуда всего три дня до границы, — кивнул Ланс. — Да, Арни, а ты не мог бы сделать перевод этой книги для наших Леогецийских друзей? Это было бы очень политично.

Глава 12

     Если вы держите ситуацию под контролем, зажали в кулак, или там загнали в угол, не обольщайтесь — она все равно найдет выход!

     Шли дни. Все развлекались в меру своего разумения. Аваяна ежедневно по несколько часов тренировалась, кидая камни из пращи, и учила этому Тора. У Тора ничего не получалось, что весьма веселило их обоих. Арнольд решил слегка подтянуть молодежь, и заставлял Алана и Антонина заниматься фехтованием, Гветелин вдруг вспомнил, что Алан пришел в свое время в Миррен учиться магии, и стал давать уроки. Элистан, Ланс и Мэрилин разбирались со шпагами, зачастую прибегая и к помощи дракона. Правда, Требониан этих шпаг не знал, зато перевидал столько магического оружия на драконьих слетах-семинарах, что мог дать дельный совет.
     Оказалось, что эти две вновь приобретенные шпаги тоже весьма опасны. Хоть они и не убивали наповал одной  царапиной, как темная шпага Ланселота, но вроде бы должны были полностью парализовать противника. Правда, проверить это утверждение мирренцам не удалось — за отсутствием добровольцев.
     Греллах Доллайд, Айлиль Финд и Энмеркар в свободное время присоединялись к молодежи и даже попросили Гветелина обучить их магии. Лин согласился, сделав оговорку, что учит только учеников Ланса, поскольку и сам считается его учеником. Моряки дружно пошли записываться к Лансу. Тот слегка растерялся и признался, что Алан — первый ученик, которого он взял, и он, Ланс, очень надеется, что и последний тоже. А Гветелин, Арнольд, Торвальд и Элистан знают магию гораздо лучше его, учениками их называют в шутку, а на самом деле они члены Малого регентского совета. Тем не менее, свое согласие он дал и Лин стал давать уроки магии офицерам корабля.
     Остальная компания развлекалась подобным же образом. Несколько выделился кок. Фертас Эхтранд договорился с Голубеникой и слетал с ней на остров к своим сородичам. Вернулся оттуда весьма довольный собой и до самого вечера с камбуза неслись аппетитные запахи. Когда народ пришел ужинать, хорошее настроение у всех как рукой сняло. На столе лежала коричневая масса, сильно смахивающая на ту, что оставалась после хорошо покушавших драконов, только вот пахла она гораздо приятнее. Рядом стоял салат из свежей зелени, но и он не особенно скрашивал картину.
     — И когда ты успел, Ланс, ты же весь день был со мной? — удивился Элистан.
     — Честное слово, это не я, — возмутился Ланс.
     — Фертас, что это? — обреченно поинтересовался Гветелин.
     — Эльфийское блюдо. Называется паштет.
     — Тор, если бы я знал, что ты принесешь с Грезы поваренную книгу... — начал было эльф.
     — Да, да, знаю. Я бы вышел из корабля только через твой труп. Кстати, это не штука. Вряд ли твоя шпага долго продержится против боевого топора!
     — Господа, — возмутился Фертас Эхтранд, — вы хотя бы попробуйте, а уж потом говорите о трупах и топорах!
     — Ты что, взял пример с Ланса? — подозрительно спросил Торвальд. — И теперь нам придется приходить к столу с завязанными глазами?
     — Попробуете, господа, не пожалеете, — настаивал повар. — Ланс, я, пожалуй, больше не буду готовить по этой книге. Вас охраняет ваше положение, а меня за такую кухню просто убьют.
     — Наоборот, Фертас, положение охраняет вас, а не меня. По крайней мере, наш вспыльчивый тролль не пытается запустить в вас тарелкой.
     — С поваром нельзя ссориться, ни при каких обстоятельствах, — объяснил тролль с невинным видом.
     На вкус экзотическое блюдо действительно оказалось весьма неплохим. Когда ужин был съеден, Фертасу Эхтранду торжественно разрешили пользоваться поваренной книгой по его усмотрению. Правда, вероятно, из подхалимских соображений, сообщили, что Ланс все же лучше справляется с эльфийской кухней. Ланс посмеивался. Паштет, приправленный зеленым салатом, ему очень понравился, и он попросил повторить такое же на завтрак.
     В общем, отдых удался как нельзя лучше. Мирренцы даже не успели справиться со всеми намеченными делами. Перевели книгу для Гвортемира — надо же как-то умаслить вспыльчивого князя, в дела которого они так неделикатно вмешались, разработали хитроумный план переговоров — с таким расчетом, чтобы Гвортемир добровольно отдал мирренцам машзал и забыл навсегда о том, что Леогеция — часть Миррена, на всякий случай подготовили серые шпаги — так мирренцы стали называть оружие из машзала потому как на темную шпагу Ланса новые не тянули, но их отличие от Лансовой шпаги было не так велико, как от обычного колющего оружия.
     Как раз из-за этих шпаг возникло больше всего разногласий. Все признавали, что это мощное оружие, что его лучше не оставлять без присмотра, но кто будет за ним присматривать? Торвальд предлагал решить вопрос попросту. Ни он, ни Арни, не будут нормально смотреться с этими зубочистками, поэтому их должны держать у себя эльф и драконид. Они, к тому же, неплохо умеют обращаться и со шпагами, и с магическими артефактами.
     Гветелин возражал. Начитавшись старинных саг о пресловутом эльфийском видовом превосходстве, он не желал иметь со шпагами ничего общего. Поэтому, он утверждал, что шпаги — собственность Мирренской короны, и пусть одну носит Анн, а вторую — Элистан на правах министра безопасности страны.
     Элистан соглашался принять на хранение одну из серых шпаг, но категорически возражал привлекать к этому Антонина. Тот был молод и горяч и драконид не хотел подвергать принца излишнему риску. Тем более что Анн — единственный, кто мог взяться за темную шпагу Ланселота без предварительной настройки. Нет, шпага бы его не послушалась без настройки, пока был жив Ланс, но и не убила бы на месте как любого другого.
     Арнольд полностью поддержал драконида. По его мнению, ни Антонину и ни кому другому вообще не стоило браться за такие опасные магические артефакты без серьезной подготовки. А подготовка была только у Элистана и Гветелина.
     В результате шпаги пришлось взять Гветелину и Элистану. На ответственное хранение.
     Ланс посвятил практически все свободное между морскими купаниями время решению задачи как вернуться в ту точку, из которой они в последний раз стартовали. Лишний раз светиться у местной святыни ему не хотелось, чтобы не вызвать мощной негативной реакции у своих новоявленных верноподданных.
     Вроде бы задача была предельно ясной. Если задействовать принцип временного маятника, как в точке перехода из Миррена на Арканос, то обратный ход автоматически забросит в нужное время. Но время то мирренцев вполне устраивало. Их интересовало нужное место! Правда, был нюанс. Дискретный временной переход происходил с поглощением тепла и выбросом магической энергии, а любое перемещение в пространстве — с поглощением магической энергии и выделением тепла. Значит, если организовать охлаждение и достаточно подпитаться энергией от темной шпаги, то можно попробовать перейти в заданную точку.
     Вот только как рассчитать требуемое количество энергии? Да и кто за это возьмется? Может быть, если бы они сразу догадались замерить магическую энергию, потребовавшуюся для перехода из Леогеции в Белат Айлеайн, Элистан и смог бы точно рассчитать, сколько потребуется энергии для обратного хода. В результате Ланс, как всегда, решил, что лучше слегка перебдить и ровно через три недели шебека материализовалась над Инбер Буадом рядом со столицей Леогеции Димилиоком. То есть там, где маги попрощались с Гвортемиром и старейшиной.
     Прибытие было обставлено весьма артистично. Шебека возникла в сполохах фиолетово-золотистого пламени, обдавая полярным холодом делегацию встречающих.
     А делегация была выстроена весьма и весьма солидная. Вдоль берегов была выстроена армия, что выглядело несколько зловеще, тем более что все были увешаны железом с головы до ног, и сидели на мощных лошадях, также увешанных железом. У берега дежурила шлюпка, готовая доставить на королевскую шебеку высшее руководство Леогеции. Правда, это вышеупомянутое руководство вовсе не спешило плыть на полыхающий корабль. Князь и старейшина подъехали на лошадях к берегу и замерли, заворожено разглядывая корабль.
     Ланс поспешно переключил шпагу, сияние вокруг шебеки пропало, словно его и не было.
     — Ну что, пойдем сами? — предложил Ланселот. — Думается, наши друзья не слишком-то рвутся к нам в гости.
     — Я бы тоже не слишком рвался, — хмыкнул Элистан. — Да только мне деваться некуда.
     — Бедняжка, — автоматически посочувствовал Ланс и подал руку жене. — Идем, дорогая.
     Ланселот, Мэрилин, Антонин, Элистан, Гветелин, Арнольд, Торвальд, Аваяна, Алан, Греллах Доллайд и Энмеркар переместились на берег.
     — Мы счастливы приветствовать вас в Леогеции, ваше высочество, — проговорил Элдат. Сеанс лечения, проведенный Лансом, пошел ему на пользу. Он даже внешне помолодел.
     Ланс коротко кивнул в ответ, чем привел старика в полное восхищение.
     — У благородного короля — благородные манеры, — шепнул он своему князю. Тот слегка нахмурился, и вежливо пригласил его высочество и его спутников подкрепить силы после дальнего перехода в павильоне, специально подготовленном им для этой цели.
     Воины расступились, открыв взглядам мирренцев пунцовую, затканную разноцветными цветами ковровую дорожку, ведущую от берега в паре метров от того места, где стояли мирренцы до обширного павильона.
     Ланс кивнул и выразил согласие следовать за князем и старейшиной Леогеции.
     Мирренцы прошли по ковру в павильон, где был приготовлен обед для подкрепления сил гостей. Впрочем, первое, что бросилось в глаза магам, были эльфы обоего пола и самого различного возраста.
     — О, магия, — чуть слышно прошептал Ланс. — Никогда раньше не видел столько доходяг-эльфов! — Ланс принялся настраивать браслет, опасаясь, что Совет Старейшин рассыплется на месте от дряхлости.
     Князь Гвортемир принялся представлять присутствующих. Впрочем, кратко. По его словам, он не хотел отнимать драгоценное время у его высочества короля Миррена. Если у него будет желание, он познакомится со всеми после обеда.
     Итак, в полном составе присутствовал Совет старейшин. Во-вторых, присутствовали все министры, главы департаментов, главы общественных организаций с женами или соответственно мужьями. В третьих, были широко представлены общественные молодежные организации, лучшие студенты, спортсмены, воины.
     У стен стояли письменные столы, за которыми сидели стенографисты, чтобы сохранить сие историческое событие для истории.
     Ланса с женой усадили на почетные места, рядом посадили мирренских магов, причем каждому подобрали кресло по росту. Элистану  и Греллаху Доллайду поставили мягкие, широкие табуреты с подлокотниками.
     За обедом все были необычайно любезны и почтительны. Присутствующие всеми силами давали понять, как они счастливы лицезреть короля. Князь Гвортемир обращался к Лансу исключительно, как к королю Миррена и называл «ваше высочество». Впрочем, когда Торвальд поправил его, сказав, что к королю нужно обращаться «ваше величество», а «вашим высочеством» титулуют князей, Гвортемир извинился, сказав, что допустил ошибку по незнанию. Он сам князь, вокруг него тоже князья, а про королей он только слышал, что они, де, правят в Лизардгории.
     А на столах было решительно все, что только можно раздобыть на Арканосе. Лансу стало дурно, когда он представил, во сколько Гвортемиру обошелся этот прием.
     — Князь, ваше гостеприимство выше всяких похвал, — начал было он, но Гвортемир был не расположен слушать комплименты.
     — Ваше величество, я сделал все, что в моих силах. Честно говоря, когда мы прощались, я не думал, что смогу устроить для вас встречу, приличествующую вашему высокому положению и верноподданническим чувствам Леогеции. Вы ведь говорили, что закроете границу.
     — Разве я не сказал? — нахмурился Ланс. — Я закрывал границу только на время нашего путешествия к святыне. У меня даже и в мыслях не было препятствовать вашей торговле, или же каким другим отношениям с соседями.
     — Но вы же хотите воспрепятствовать войне, — удивился Гвортемир.
     — Да, но не силой. Хорошенького же вы обо мне мнения, Гвортемир, если считаете, что я силами одной шебеки сунусь воевать с двумя странами!
     — Тем не менее, вы ей воспрепятствовали, — вздохнул эльфийский князь. — Совет старейшин решил, что вопросы внешней политики Леогеции находятся в компетенции короля Миррена. Так что я жду распоряжений вашего величества!
     — Моих? — переспросил Ланс. — Но я в первый раз за триста пятьдесят  лет появился на Арканосе. Мирренская политика с самого основания Миррена заключалась в полной изоляции Миррена от Арканоса и Арканоса от Миррена.
     — Ваше появление на Арканосе, ваше величество, несет изменения всему Арканосу, — вмешался старейшина. — Мир не останется таким, каким он был до этого. Вы — мудры, но молоды, хоть и старше меня более чем втрое. Видите ли, физическая старость способствует философским размышлениям о смысле жизни. После того, как мой возраст перевалил за сто, и тело перестало слушаться меня, как в молодости, я понял, что каждое наше действие, даже самое незначительное, творит историю. Тем более, поступки князей, королей, старейшин. И даже если вам никогда и в голову не приходило, что у Миррена есть два княжества на Арканосе, то теперь, когда вы об этом знаете, вы не сможете просто отмахнуться от них.
     — Два княжества? — переспросил Ланс.
     — Да, ваше величество. Леогеция и Лодонезия.
     Ланс покачал головой. Элдат прав. Он не сможет отмахнуться от того, что узнал на Арканосе. Хотя ему это и хочется. Новые знания, новые заботы, новые огорчения. А уж новые подданные...
     Ланс, в досаде на себя за вмешательство куда не просят, резко отодвинул тарелку. Князь воспринял это, как сигнал к окончанию обеда, встал и предложил молодежи оставить старейшин на несколько минут потолковать о своем. Антонин бросил вопросительный взгляд на отца и предложил Алану, Энмеркару и Греллаху Доллайду последовать за князем.
     Гвортемир подождал молодежь у входа.
     — Благодарю за чуткость, ваше высочество, — поблагодарил князь. — Я не решился просить вас оставить старейшин одних. Не знаю, какие обычаи в Миррене, но в Леогеции считается неприличным для молодежи вмешиваться в дела старейшин. Да, а королева Миррена? На внешность она очень молодая и красивая.
     — Моя мама чуть старше папы.
     — А вам только семнадцать?
     — В Миррене не приняты ранние браки. Хотя мои родители женаты уже довольно давно. Зато они не спешили продлять род. Знаете, князь, иногда мне кажется, что сначала отец не хотел иметь детей по политическим соображениям, а потом, по другим политическим соображениям, все-таки решился.
     — А королева?
     — Для мамы политические соображения не менее важны, чем для папы. Она приняла их для себя в тот момент, когда согласилась выйти замуж за короля Миррена.
     В этот момент два воина поднесли длинный ларец.
     — Одну минуточку, господа. Я посмотрю можно ли нам войти в зал. Прошу прощения, господа, на это имеет право только князь Леогеции.
     Гвортемир приоткрыл дверь павильона. Антонин не удержался и тоже заглянул внутрь. Один из старейшин стоял с древней книгой в руках и монотонно читал:
     — Эльфы, вам дано жить в пустыне, чтобы хранить величайшую святыню этого мира. Вам придется жить среди камней не одну сотню лет, пока не придет к вам Король Магии. Этот король будет светел лицом и крепок телом. Он возьмет в руки священный меч и откроет хранилище, которое кроме него не откроет никто. Даже целая армия троллей не сможет пошевелить дверь. И тогда король войдет в святилище и по земле рассеется благословенная магия и земля станет цветущим садом.
     Старейшина замолчал, Элдат сделал повелительный жест рукой, и князь приказал воинам внести ларец. Князь повернулся к Антонину.
     — Ваше высочество, вы и ваши спутники можете войти в павильон и постоять пока у стены. Если старейшины позволят мне занять свое место, вы тоже сможете пройти на свои места.
     И Гвортемир прошел вперед, показывая дорогу. По знаку князя, эльфы поставили ларец перед Ланселотом.
     — Возьми этот меч! Если ты и правда король Миррена, меч покорится тебе, — торжественно проговорил Элдат.
     Старейшины встали со своих мест и, затаив дыхание, смотрели на Ланса. Ланселот открыл крышку и увидел лежащий на бархатной подкладке громадный двуручный меч. Такой меч впору носить троллю, но магией от него и не пахло.
     Ланс опустился на одно колено, двумя руками взял меч за рукоять и вынул из ларца. Леогецийцы встали. Ланс встал и перехватил меч. Теперь одной рукой он сжимал рукоять, а другой — поддерживал лезвие.
     — Благодарю за высокую честь, господа. Знайте, этот меч никогда не обратится на невинного и не поднимется на неправое дело. — Ланс почтительно наклонил голову, сделав вид, что хочет поцеловать воздух около меча, затем опустил меч, опер его острием о пол и сложил руки на рукояти.
     — Владейте же этим мечом, ваше величество. Мы всегда знали, что вы придете за ним, чтобы сделать жизнь эльфов лучше.
     — Никто не может сделать лучше чью-то жизнь, — возразил Ланселот. — Можно только предложить выбор. Тот, кто захочет — последует совету, кто не захочет — будет счастливее жить той жизнью, которую он ведет по своему выбору, какой бы безрадостной она не была. Ибо насилием над волей, нельзя осчастливить мыслящее существо.
     Старейшины склонили головы в знак согласия и восхищения королевской мудростью
     — Укажите путь, ваше величество, — торжественно проговорил Элдат и несколько удивленно продолжил. — По преданию этот меч должен был открыть дверь в святилище, но величие короля Миррена сделало это без помощи оружия...
     Ланс аккуратно положил меч обратно в ларец.
     — Боюсь, что все это время истина пряталась под тысячелетними легендами, — возразил Ланселот. — Меч, который должен был открыть святилище, был заперт в самом святилище и послужил орудием убийства своего последнего хранителя. И после того, как меч, долженствующий открыть дверь, был так надежно заперт, дверь могла открыть только одна шпага. Вот эта. — Ланс вытащил из ножен темную шпагу, щелкнул какой-то кнопкой на рукояти и поднял шпагу вверх. От острия шпаги к крыше павильона полыхнула фиолетовая молния.
     — А эта шпага? — потрясенно спросил Элдат.
     — Эта шпага — сама легенда. В частности, о моей жизни и смерти. Я чудом остался жив, добывая ее, с тех пор вот уже триста шестьдесят лет я ей владею.
     — А до этого? — допытывался леогецийский старейшина.
     — До этого ее хранили драконы.
     — Только не говорите, что вам пришлось сражаться с драконами, чтобы добыть ее, ваше величество! — воскликнул князь Гвортемир.
     — Хорошо, не буду, — согласился Ланс, слегка улыбнулся и подал знак Торвальду. Гном передал ему небольшой ларец, приобретенный у лизардменов Белат Айлеайна.
     — Господа, вы чтите традиции, поэтому вряд ли вы говорите на эльфийском, — проговорил Ланселот.
     — Разумеется, нет, — подтвердил Элдат.
     — Мы были уверены в этом, поэтому сделали для вас перевод книги, которую мы с моим племянником Аланигором подняли из подвала того дома. Здесь рассказано, почему ваши предки остались жить в этой пустыне, почему ключ от святыни был так надежно упрятан за закрытой дверью, и как мы все вместе найдем путь к процветанию Леогеции и Арканоса.
     — Ваше величество, а в книге этой говорится, что Леогеция — часть Миррена? — ревниво спросил Элдат.
     — Да, — неохотно подтвердил Ланс.
     — И что Мирреном должна стать вся планета?
     — Да, — кивнул Ланселот, начиная подозревать неладное.
     Элдат выжидательно посмотрел на своего князя, тот подошел к Ланселоту и опустился на одно колено.
     — Прими присягу, король Миррена, от моего имени и от имени эльфов Леогеции, — торжественно произнес Гвортемир.
     Ланс поднял эльфа с колен и прикоснулся губами к его лбу. Ему удалось сохранить невозмутимое выражение лица, хотя разве что Торвальд мог понять, чего это ему стоило.
     — Я принимаю присягу князя Гвортемира и народа Леогеции. Согласно воле наших предков, князя, Совета Старейшин и народа Леогеции княжество Леогеция отныне и навсегда входит в состав Миррена. — Ланс помолчал и прибавил менее торжественным, зато гораздо более деловым тоном. — Через три года, когда я вернусь в Миррен, пришлите мне советника по делам Леогецийских эльфов. Достаточно грамотного и компетентного, чтобы представлять народ Леогеции в Королевском совете Миррена и следить за соблюдением интересов своего княжества. Остальные князья Миррена прислали в качестве советников старших сыновей. Я не прошу прислать твоего сына, Гвортемир. Ты еще очень молод, чтобы иметь взрослого сына. Но у тебя есть три года, чтобы подготовить мне компетентного советника.
     Гвортемир сурово оглядел своих советчиков и провозгласил:
     — Да здравствует король!
     Возглас подхватили.
     Ланс поднял руку, призывая к тишине.
     — Благодарю вас, друзья. А теперь, князь, каковы наши дальнейшие планы?
     — На ваш выбор, ваше величество. Если желаете отдохнуть — прошу почтить визитом мой дворец в Димилиоке, а нет, так вы обещали взять на себя переговоры с князем ящериц. Простите, Греллах Доллайд, ничего личного, просто привычка.
     — Благодарю вас, князь. Отдыхать я предпочитаю на «Лотосе», а что касается моего обещания вести переговоры, то я готов. Сразу же, как уясню вашу точку зрения на мирный договор. — Ланс жестом остановил возражения старейшины Элдата. — Согласитесь, господа, я пока не совсем ясно представляю ваши потребности. Только в общих чертах. А договор нужно заключать конкретно.
     — В таком случае, позвольте проводить вас на корабль, ваше величество. Завтра утром мы доставим вам проект договора с Маг Брегом.
     По дороге на корабль, Ланс не выдержал и спросил:
     — Откуда у вас этот меч? Он тяжеловат для эльфа.
     — Говорят, этим мечом был вооружен князь Эрлан, воин, пришедший со звезд, и приведший за собой свой народ. Больше про него ничего не известно. Эльфы многие годы хранят его, как величайшую святыню.
     — Меч с Грезы, — задумчиво произнес Ланс. — Может быть. Хотя вряд ли он принадлежал Эрлану. Скорее его носил вождь троллей.
     — Тролли и эльфы? — удивился Элдат и тут же осекся, бросив виноватый взгляд на Арнольда.
     — Эльфы предпочитают шпаги, — пожал плечами Ланс.
     Гвортемир и Элдат посмотрели на Гветелина и заметили шпагу.
     — Постойте, господин Гветелин, эта не та шпага, которую король Ланселот поднял из подвала? — спросил эльфийский князь.
     — Такую шпагу не стоит оставлять без присмотра, — спокойно ответил Ланс. — Если бы в день дуэли остался жив Элдрик, сын Эрлана, эльфы Леогеции жили бы той жизнью, к которой вы стремитесь, князь Гвортемир. Я уже говорил об этом. К сожалению, я не могу отдать вам шпагу, Гвортемир. Вы пока не умеете обращаться с магическими предметами и можете погибнуть по неосторожности. И кто знает, что может случиться, попади она в корыстные руки! Невежественная рука сможет нечаянно погубить весь Арканос!
     — Весь Арканос? — заинтересованно переспросил эльф.
     — Вот именно, — спокойно подтвердил Ланс. — Весь. Без исключения. Чтобы справиться с магией, нужно быть магом. И чем сильнее предмет, оказавшийся в твоих руках, тем большая сила требуется от его владельца.
     — И вы отдали шпагу Гветелину, ваше величество? — в голосе Гвортемира явственно звучало неудовольствие и насмешка.
     — Та шпага, что ношу я, сильнее обеих шпаг из машзала, — спокойно ответил Ланселот.

Глава 13

     О, великий Эсс Руад!..

     На следующий день Гвортемир и Элдат поднялись на корабль, и сообщили, что готовы выполнить волю своего короля. Более того, они будут сопровождать короля на переговоры с коварным князем Маг Брега. Для них это и величайшая честь, долг и жизненное предназначение.
     — Князь Гвортемир, Элдат — возразил Ланс, — сейчас между Леогецией и Маг Брегом напряженные отношения, поэтому свою охрану вы взять не сможете, чтобы не спровоцировать нападение. По этой же причине, вы не можете ехать без охраны. Если вы пойдете с нами, вам придется полагаться только на нашу защиту, а все силы, которые мне сейчас доступны, вы видите перед собой.
     — Этого более чем достаточно, ваше величество.
     — Князь, вам нужно думать о своем народе. Если с вами что-нибудь случится в пути, то кто примет на себя ваши нелегкие обязанности?
     — У меня есть сын, ваше величество, он будет князем Леогеции, когда подрастет. А пока за ним присмотрят старейшины. Кроме того, на этом пути со мной не случится ничего, даже если путь мой продлится многие годы.
     Ланс пожал плечами. Он был уверен, что князь навязался к ним, чтобы по пути отделаться от неожиданного сюзерена раз и навсегда. Например, всадив кинжал в бок. Ланс бы с удовольствием высадил князя Леогеции вместе с главой Совета Старейшин на берег, если бы был уверен, что после этого шебеке удастся уйти. Как бы он не демонстрировал магические фокусы, совершенной защиты не бывает, равно как и совершенного оружия. Все можно преодолеть, особенно при наличествующем подавляющем численном превосходстве. С другой стороны, если его дипломатический опыт поможет князю Гвортемиру, тот, возможно, забудет неподобающее его положению начало их знакомства. К тому же не следовало забывать про генератор. Пока что единственный реальный способ получить доступ к генератору заключался в том, чтобы принять правила игры, предложенные эльфами пустыни.
     — Будьте гостями у меня на корабле. Лин, нам нужно устроить наших гостей. Господа, вы не возражаете ночевать в одной каюте? На шебеке нет свободных кают. Для того чтобы разместить вас с подобающим комфортом, мне придется попросить молодежь тоже пожить в одной каюте. Алан, Анн, надеюсь, вы не против?
     — Не стоит беспокоиться, ваше величество, — начал князь.
     — Пустое. Да, князь, если не возражаете, отбросим церемонии. Называйте меня по имени — Ланс. И вы тоже, Элдат. Да, и я буду обращаться к вам по именам.
     — Почтем за честь, ваше величество, — важно кивнул Элдат и спохватился. — То есть, Ланс.
     — Вот и отлично. Лин, кажется, пора отчаливать.
     Шебека взяла курс вниз по реке к столице Маг Брега Бенн Этайру. Уже к вечеру Ланс с удивлением заметил, что Гвортемир и Элдат постоянно ищут общества Гветелина. Они подолгу разговаривали, при этом глаза князя пустынных эльфов разгорались кострами в ночи, а старейшина благостно кивал и вздыхал. Так продолжалось и на другой день, и на третий. Впрочем, когда Ланс не выдержав, приблизился, чтобы разобраться в происходящем лично, он понял, что эльфы обсуждают государственные порядки в Миррене и Леогеции. 
     Завидев Ланса, леогецийцы поклонились, извинились за назойливость, и объяснили, что не решились беспокоить с пустяками короля, и обратились к Гветелину, как своему единоплеменнику.
     — Господа, — возразил Ланс, — основное правило Миррена гласит, что обращаться нужно по профессиональной принадлежности, а не по расовой. Мне кажется, будет лучше, если вы обсудите интересующие вас вопросы с главой дипломатического корпуса Миррена Торвальдом. Гветелин же занимает пост министра финансов. Да, заодно обсудите с Торвальдом ваши предложения князю Маг Брега Коналу Кернаху.
     Эльфы выразили согласие, но Ланс был уверен, что как только он повернется спиной, и старый и малый снова засыплют вопросами Гветелина. Но нет, авторитет короля Миррена сделал свое дело. Через несколько минут Ланс увидел, как леогецийцы вежливо просят Тора оторваться от важных дел, которые на этот раз заключались в обозревании окрестных гор, и уделить им немного своего драгоценного времени.
     Торвальд согласился. Хотя это можно было предсказать заранее. Гном был только рад обсудить все вопросы заблаговременно, а не решать их на ходу, как приходилось все последнее время их путешествия.
     Через пару недель шебека подошла к Бенн Этайру. Ланс послал с начальником порта сообщение князю Коналу Кернаху, что он желает продолжить переговоры о союзе Миррена и Маг Брега. К вечеру начальник порта известил мирренцев, что князь Конал Кернах приглашает их завтра сразу после завтрака.
     Ланс, как и в прошлый раз, отправился в сопровождении Элистана, Гветелина и Греллаха Доллайда. Гвортемир тоже хотел пойти, чтобы сразу же взять быка за рога, но Ланс отказался включить его в состав делегации, сообщив, что предпочитает провести предварительные переговоры лично, в соответствии с обещаниями, данным им князю Гвортемиру и князю Коналу Кернаху.
      Князь встретил их все в том же зале с весело журчащим посередине фонтаном.
     — Честно говоря, не ожидал, господин Ланселот, что ваша дипломатия увенчается хотя бы маломальским успехом! — начал он, позабыв даже поздороваться. — А тут буквально через две — три недели после вашего отъезда мне стали посылать предложения о перемирии, о начале мирного урегулирования проблемы и даже умерили первоначальные требования. То есть квартал в порту они по-прежнему хотят, но о снижении цен на наши товары речь больше не ведут. Как вы думаете, можно верить их ручательствам, господин Ланселот?
     Ланс улыбнулся.
     — Трудно сказать, господин Конал Кернах. Я думаю, можно. По крайней мере, пока Леогеция предполагает разрешить продовольственную проблему другими способами. А вот если это не получится, боюсь, они снова заговорят о ценах. Знаете, трудно прокормить целый народ продажей ювелирных изделий.
     — Безусловно, господин Ланселот. Но садитесь же, прошу вас. Рассказывайте! Как вы нашли князя?
     — Легко, — засмеялся Ланс. — Даже легче, чем мне того хотелось. Да, князь, вы тоже можете его легко найти. Не далее, чем у меня на «Лотосе». Вот только предупреждаю сразу — князь Гвортемир путешествует под моей защитой.
     — Убивать Гвортемира бессмысленно и даже вредно, — князь протестующе отмахнулся рукой и хвостом. — А вот повидать его может быть весьма полезно. Я бы не возражал узнать из первых рук, как именно князь Леогеции представляет эльфийский квартал в Куйл Силинни.
     — Могу поделиться опытом, — неожиданно вступил в разговор Греллах Доллайд. — В Лизардгории все порты интернациональны. А в стране, как вы знаете, живут люди, эльфы и лизардмены. Так вот, в портах есть лизардменские кварталы, куда доступ другим народам строго воспрещен, дабы не мешались, есть кварталы, где живут представители разных народов, кроме лизардменов, естественно, и есть кварталы свободного доступа для всех и каждого.
     — Да... — Конал Кернах задумчиво постучал хвостом по полу, — но это же жители одного государства с едиными законами и единой администрацией. А как я смогу призвать к порядку эльфа, если он решит нарушить закон? Впрочем, это не единственная проблема. Гораздо опаснее, если этот князь высадит в Куйл Силинни армию вторжения.
     — Для этого совсем не нужен отдельный квартал, — возразил Элистан.
     — Вы правы, — согласился Конал Кернах. — Ну что ж, идем к князю Леогеции.
     Ланс обнял князя Маг Брега за плечи и ухватился за протянутую руку Торвальда.
     — Спасибо Тор. Знакомьтесь, господа! Князь Леогеции Гвортемир, князь Маг Брега Конал Кернах, а это господин Торвальд — глава дипломатического корпуса Миррена.
     Гвортемир радостно протянул руку Конал Кернаху. Ланс вдруг вспомнил, как неприязненно относился князь к лизардменам — морякам при первой встрече. То есть он соглашался, что они могут быть почтенными существами, но ему даже в голову не пришло подать руку капитану Греллаху Доллайду. Вот старпому Энмеркару он руку подал. Сейчас же, потихоньку, полегоньку Гвортемир не только проникся уважением к лизардменам, но и признал их такими же разумными существами, как эльфы. Только зелеными и с хвостом. Кажется, эльф даже перестал обращать внимание на физические различия. По крайней мере, Ланс пару дней назад застал Гвортемира обсуждающего технологию рукопашной с Греллахом Доллайдом. Эльф тогда очень удивился, когда лизардмен обмолвился, что лизардмены могут весьма чувствительно ударить хвостом. Да что там чувствительно — таким ударом ноги противнику переломать — плевое дело!
     — Очень рад нашей встрече, князь. Если вы в общих чертах согласны с моими предложениями, то я с удовольствием обсужу с вами подробности нашего соглашения. Вот только, за то время, что я плыл до вашей столицы, мне в голову пришла одна мысль. Мы с вами не могли понять друг друга до тех пор, пока магия Миррена не послала нам посредника в совершенно безнадежных переговорах. И я осознал, что для того, чтобы мы могли жить в мире и понимать друг друга без лишних обид, нам нужно третье лицо. И знаете, Конал Кернах, я нашел его.
     Князь Конал Кернах, мягко говоря, растерялся.
     — О, не думайте, что я претендую на ваш суверенитет, или хочу навязать вам надзирателя. Напротив. Я  предлагаю, воспользоваться трехсотпятидесятилетним опытом Миррена. Ланселот, король Миррена, может быть королем и наших двух стран, не вмешиваясь в наши внутренние дела, а всего лишь помогая нам урегулировать внешние вопросы. Не знаю почему, но король Ланселот терпеть не может войн. Если бы не его своевременное прибытие, наши народы уже проливали бы кровь в боях. А так, будучи над нами верховным арбитром, он не допустит кровопролития.
     «Как тебе нравится новый способ Гвортемира вести захватническую войну?» — протелепатил Торвальд.
     Ланс поморщился.
     — Князь Гвортемир, я не держу границы Миррена открытыми для вступления в состав королевства всех желающих. Одно дело Леогеция, которая является исторической частью Миррена, другое дело Маг Брег, который Мирреном не является и не желает. Я не претендую на власть над странами, которые бесконечно далеки мне. Но раз уж господин Гвортемир напомнил, что Леогеция — Мирренское княжество, то переговоры между Леогецией и Маг Брегом возьмет на себя господин Торвальд. Он не будет верховным арбитром, как это видится Гвортемиру, зато Торвальд сможет помочь урегулировать проблему имея за плечами трехсотпятидесятилетний опыт решения аналогичных проблем. Заодно, господин Торвальд обсудит с министрами Маг Брега союзный договор между нашими странами.
     — Ваше величество, — начал было  Гвортемир, — но это же самый удачный выход. Маг Брег вступил бы в состав Миррена, и нам нечего было бы делить!
     — Всегда будет что делить, пока в мире останется хотя бы горстка пыли, — желчно возразил Ланс. — Я  не хочу властвовать над некогда цветущей страной, обращенной в пустыню бесконечными раздорами. Гораздо лучше быть другом сильной страны, партнером в торговле, союзником в войне. Нельзя назваться единым государством, пока живущие в нем не научатся уважать друг друга, не взирая на существующие различия. У нас в Миррене живет четыре народа. И эти народы живут в едином королевстве не потому, что они под властью одного сюзерена, но потому, что, сознавая все существующие между ними различия, уважают друг друга. Поэтому, подумайте о военном и торговом союзе, князья. Это лучшее, что вы можете сделать.
     Гвортемир поклонился, Элдат с восхищением взирал на Ланса, впрочем, с тех пор, как Ланселот вынес из святилища пару старых шпаг, он восхищался всеми его поступками. Конал Кернах коротко кивнул и вильнул хвостом в знак одобрения речи Ланселота.
     — Господин Ланселот, я рад вашему предложению. Пусть ваши советники договорятся с моими об условиях договора. Я согласен и на военный и на торговый союз.
     — Господин Конал Кернах, вы позволите нам осмотреть столицу?
     — И разграбить местные библиотеки, — пробормотал Лин.
     — После чего, — продолжил было Ланс, но Конал Кернах перебил его.
     — Я с удовольствием дам вам возможность осмотреть город, после чего, с вашего позволения, мы снова встретимся все вместе на вашем корабле. Думаю, нам нужно будет еще о многом поговорить.
     Ланс предложил князьям располагаться, приказал подать вина и легкие закуски, устроился в своем любимом кресле, и приготовился смотреть и слушать. Князья Маг Брега и Леогеции под неназойливым водительством Тора обсуждали пункты мирного договора между двумя странами. Старейшина Элдат присутствовал на совещании, практически не вмешиваясь в разговор. Но князь, как с удивлением заметил Ланс, частенько поворачивался к нему за советом и помощью. Время от времени то один то другой обращались за поддержкой к Лансу, за которого очень деликатно, но твердо отвечал Торвальд.
     А Ланс сидел в кресле, потягивая великолепное вино, предусмотрительно захваченное с собой Конал Кернахом, и думал, что это далеко не последнее совещание на подобную животрепещущую тему, что он сгоряча ввязался в дела двух княжеств, а Гвортемир намекает еще на одно, и теперь, хочет он того или нет, ему придется заниматься их делами пока Гвортемир не решит, наконец, что он, Гвортемир, может убить Ланса, чтобы тот не хамничал другой раз. Тогда можно будет спокойно оставить арканосские княжества на произвол судьбы и вернуться к мирренским делам.
     Хотя... Да ведь арканосские дела пришлись весьма кстати. Чтобы там не говорили Леогецийские старейшины о том, что Ланса привела в их страну в нужный момент мирренская магия на благо Леогеции, но ведь и мирренцам нужен Арканос. Вопрос расширения торговли с жителями поверхности планеты уже назрел и вовсю витал в воздухе, а перспектива возможной войны никого не пугала. Скорее наоборот. Триста пятьдесят лет мира сделали жизнь мирренцев слишком скучной, а тут можно затеять не одну свару. Во-первых, вспыльчивый вассал Гвортемир, во-вторых, где-то говорят, есть еще одно «мирренское» княжество, в третьих, Маг Брег, конфликт с которым отложен, но на долго ли — один Эсс Руад знает. Опять таки недомерки — поистине твердый орешек. Такой противник быстро поотобьет охоту воевать даже у самых воинственных мирренцев. А сколько земель они еще не видели...
     Мда, на Арканосе было чем заняться. Кроме того, не кисло было бы разжиться если уж не землями на поверхности, то хотя бы парочкой курортов для желающих. А для того, чтобы граждане могли без вреда для здоровья посвящать себя морским купаниям, следовало включить генераторы. Кроме того, в случае агрессии с Грезы без генераторов обойтись будет сложно.
     Так что пусть уж будут проблемы! Нужно только соблюдать осторожность, пока за плечами не окажется мирренская армия.
     Ланс увидел, что князья пришли к соглашению, а Торвальд уже записал его условия и взял из рук гнома бумагу просмотреть.
     Договор составлен был неплохо и учитывал практически все скользкие вопросы, но вот пару пунктов он, Ланс, прописал бы по-другому. Ланс взял со стола ручку и принялся править бумагу. Князья, занявшиеся было обсуждением каких-то частных вопросов, посмотрели на это довольно одобрительно и никак не прокомментировали бесцеремонное вмешательство в их дела. Но через несколько минут князь Маг Брега все-таки не выдержал.
     — Скажите, господин Ланселот, как вы думаете, случись война между Леогецией и Маг Брегом, кто бы мог победить?
     Ланс оторвался от бумаги, положил ручку на стол и спокойно ответил.
     — Никто.
     — Как это?
     — Судите сами, князь. У Леогеции сильное оружие, у Маг Брега — подавляющее численное преимущество, да и оружие найдется, хоть и не такое, как у Леогеции. Чем может кончиться такая война? Только большой кровью с обеих сторон, разорением обеих стран и, вероятней всего, сохранением статуса кво. Да, князья, не обижайтесь на меня, я сделал пару пометок в вашем договоре. Если сочтете нужным их учесть — буду рад, что смог оказаться полезным. Знаете, у нас говорят ум хорошо, а два — лучше.
     — У нас говорят, что яйца родителей не учат, — скрипуче рассмеялся Конал Кернах, — а вы уже вышли из этого возраста.
     — Из возраста яиц? — уточнил Торвальд.
     — Да. Вы разве не знаете, что лизардмены рождаются в виде яиц? — Конал Кернах взял со стола бумагу и принялся изучать пометки Ланселота. — Но вы добавили всего пару слов, господин Ланселот!
     Гвортемир взял у князя Маг Брега бумагу и в свою очередь ознакомился с пометками.
     — Но эти слова совершенно меняют суть дела, — пробормотал он.
     — Видите ли, господа, я не совсем понял, что именно вы хотели сказать в этих пунктах. Дипломатия дипломатией, а подобные вещи следует писать предельно конкретно, ни в коем случае не допуская двойных толкований. Недомолвки ведут к недоразумениям, а недоразумения между двумя странами перерастают в войны. Если я не правильно понял смысл этих пунктов, прошу меня простить. Но ежели не понял их я, то нашлись бы и другие такие же непонятливые.
     — Вы как всегда мудры, господин Ланселот, — почтительно произнес Элдат. Гвортемир слегка насупился, но все же кивнул, соглашаясь со старейшиной, Конал Кернах постучал по полу хвостом. Может, Греллах Доллайд и понял бы, что князь лизардменов хотел этим сказать, но его рядом не оказалось.
     — Господин Конал Кернах, кроме договора между Леогецией и Маг Брегом меня интересует и тот договор, о котором я говорил с вами при предыдущей встрече. Я бы хотел заключить договор о дружбе, торговле и взаимопомощи между всем Мирреном и Маг Брегом.
     — Но ведь Леогеция часть Миррена, — недовольно возразил Элдат.
     — Вот как? — удивился Конал Кернах и бросил вопросительный взгляд на князя Гвортемира. Тот пожал плечами и Конал Кернах обратился к Лансу. — Значит, я был прав говоря, что вы едете к своим.
     — Это сложная история, князь, — спокойно ответил Ланс. — Попросите господина Гвортемира, он расскажет ее вам, если захочет. Но я не вижу ничего необычного в своем предложении. Договор с подземной частью Миррена только дополнит договор с Леогецией, как с наземной его частью.
     — Что ж, я готов обсудить ваши предложения, господин Ланселот.
     Ланс кивнул Торвальду и гном снова принялся за обсуждение сложных дипломатических вопросов. Конал Кернах заметно устал и начал раздраженно постукивать хвостом о пол.
     — Подожди, Тор, — Ланс прервал гнома буквально на полуслове. — Князь, а может быть, вы поручите продолжение этого разговора своим министрам?
     — С удовольствием, — Конал Кернах пристукнул хвостом. Судя по выражению его лица, это было равнозначно вздоху облегчения. Воспитание князя не позволяло допускать ненужные вздохи, зато он, как и многие лизардмены, считал, что вряд ли эти бесхвостые существа способны понять тонкости хвостовой мимики.
     — А пока, господин Конал Кернах, вы не позволите нам осмотреть вашу столицу?
     — Разумеется. Если не возражаете, завтра утром я лично приду проводить вас по самым интересным местам столицы.
     — И вставьте в ваш план прогулки книгохранилища, — ухмыльнулся Гвортемир. — Король Ланселот обожает книги. Он у меня вывез целую библиотеку.
     — С удовольствием подарю королю Ланселоту все книги, которые он захочет получить. Более того, я распоряжусь, чтобы для вас отобрали то, что вас интересует. Кстати, господин Ланселот, я ведь не знаю ваши литературные пристрастия.
     — Интересы у меня самые широкие. История, литература и все отрасли науки, которые развиты в Маг Бреге.
     — Ну что ж, я прикажу сделать для вас подборку самого любопытного. К тому же, вы сможете и сами выбрать себе, что захотите.
     На третий день высокими договаривающимися сторонами были заключены два договора. Один подписали князь Гвортемир, старейшина Элдат и король Ланселот с одной стороны и князь Конал Кернах с другой стороны, второй же только Конал Кернах и Ланс. В договорах подробно оговаривалось взаимовыгодное сотрудничество, включая сюда поставки металла из Миррена и Леогеции и свежих фруктов из Маг Брега, жителям и наземной и подземной части Миррена предоставили право посещать окрестности реки Инбер Буад, предполагалось отстроить два квартала в Куйл Силинни — один для наземных, другой — для подземных мирренцев. Ланс сам не понял, каким образом он урвал свою корку сыра в этом безнадежном мероприятии. Кажется, квартал для подземных жителей выделили, с одной стороны, для обеспечения равноценных условий договоров, а с другой — Лансу показалось, что Конал Кернах преисполнился сочувствием к существам, обреченным с рождения и до смерти не видеть солнца.
     Договоры предусматривали военную помощь, с указанием минимальной военной силы, которую нужно выставить в случае нападения на одно из княжеств или королевство. Кроме того, предусматривался постоянный обмен научными делегациями, демонстрация произведений искусства, обмен актерскими труппами и просто туристическими группами для осмотра достопримечательностей. Этот пункт был включен в оба договора по настоянию Торвальда. Кажется, именно он поверг обоих князей в ступор до такой степени, что князь Гвортемир согласился поделиться металлом, а князь Конал Кернах — отстроить два квартала в порту.
     По подписании договора князь Конал Кернах устроил большой прием, на котором вино лилось также обильно, как вода в Инбер Буаде. Тем же вечером Ланс счел за благо убраться. Им же еще предстояло возвращаться в Димилиок, чтобы доставить домой леогецийцев.
     Впрочем, у эльфов пустыни были свои соображения на этот счет. Вернувшись на корабль, старейшина Элдат вместе со своим князем подошел к Лансу.
     — Господин Ланселот, совет старейшин и князь Леогеции почтительно просят вашего прощения, но мы взяли на себя смелость говорить с князем Лодонезии Лодимиром о воссоздании великого королевства.
     Ланс смотрел на Элдата и молча ждал, что будет дальше. Элдат поторопился объяснить поподробнее.
     — Вы уже поняли, мой король, что Лодонезия стала частью Миррена, как только мы приступили к переговорам. Для завершения дипломатической процедуры, вам осталось лишь принять присягу князя Лодимира. Прикажете ему прибыть к вам, или желаете осмотреть Лодонезию?
     — Пожалуй, я предпочту осмотреть Лодонезию, Элдат, — ответил Ланс.
     — Мой король, — начал Гвортемир, но не на шутку встревоженный Ланс перебил его.
     — Зачем так торжественно, Гвортемир?
     — Господин Ланселот, я и старейшина Элдат пойдем в Лодонезию вместе с вами на «Лотосе». Мы хотим послужить своему королю и поучиться у вас.
     — Да, господин Ланселот. За вами стоит мудрость веков. Мы счастливы служить вам и учиться у вас, — подтвердил Элдат.
     — Благодарю вас, господа. Лин, идем вниз по реке. Нам в Лодонезию.
     С этими словами Ланс взял за руку Арнольда и потащил его в ближайшую каюту.
     — Зачем мы дали им три недели, Арни?! Они за это время присоединили к Миррену два княжества. Что было бы, если бы мы не появились здесь год?
     — Как знать, Ланс? — спокойно ответил тролль. — Может быть, они подгребли бы весь континент, благо оружия у них хватает, а может, на ком и споткнулись.
     — Хотелось бы мне видеть того, на ком могут споткнуться эти головорезы!
     — А мне — не очень. По крайней мере, до того, как мы располагаем только силами одной шебеки и нас шестерых. Антонин и Алан пока что не в счет. А головорезов подстать эльфам пустыни — мы уже таких видели, по счастью в другой части планеты.
     — К счастью? — усмехнулся Ланс. — Отнюдь, друг мой! Будь они поближе, мы бы могли ловко стравить их, а потом помочь побежденному с выгодой для себя. Хотя, что это я говорю! Чуть не забыл, что эта пустыня относится к Миррену! Как ты думаешь, Арни, есть шанс, что леогецийцы тоже забудут об этом обстоятельстве за те три года, на которые мы собираемся расстаться с ними?
     — Думаю, что нет. Кстати, ты не забыл, что мы снова едем в Миррен?
     — Знаешь, Арни, важно не то, забыл я об этом или не забыл, а то захотят ли вспомнить об этом эльфы Лодонезии. Впрочем, сейчас мы в лучшем положении, чем были. Ведь за нами стоит армия Леогеции.
     — Армия Леогеции?
     — Разумеется, дорогой друг. Кажется, князь Гвортемир решил отыграться на своем эльфийском коллеге, раз уж советники помешали ему вторгнуться в Маг Брег. Впрочем, надеюсь, за время плавания нам удастся разобраться в политике нашего друга. А пока нам остается только соблюдать правила игры, которые он нам предложил.

Тут живут драконы

Глава 1

     Политика Лодонезии

     Князь Лодонезии Лодимир с утра собрал большой совет. Присутствовали министры, видные ученые и даже представители прессы. Князь был в растерянности. Две недели назад он получил странное послание от князя Леогеции.
     «Лодимир, князь Лодонезии и брат мой, — значилось в письме. — Ты говорил и моему отцу и мне, что Лодонезия является провинцией Миррена, на основании чего всегда отказывался воевать с соседями. Только властитель Миррена может объявить войну, говорил ты...»
     Да, это была правда. Лодимир всегда прикрывался этой удобной отговоркой, когда воинственный Гвортемир пытался склонить его к наступательному союзу против Маг Брега. Гвортемиру, понятно, надоело сидеть со своими эльфами в бесплодной пустыне и владеть только куском металла в ее центре. Лодимир понимал его. Но он понимал и то, что нет силы, которая могла бы заставить его эльфов поднять оружие против мирных лизардменов. Всем известно: ни один лизардмен войны сам не начнет, в случае лишнего шума уйдет куда подальше от назойливого соседа, но если идти некуда... Да, если некуда идти, лизардмены становились воинами, каких мало! Губить своих подданных ради стремления Леогеции получить немного плодородных земель вдоль берега реки, как бишь ее называют? от гор и до побережья, Лодимир не собирался. Тем более что эти вышеозначенные подданные его вряд ли бы поняли и наверняка бы не поддержали. Лодимира выручила старинная легенда. Говорили, что Лодонезия когда-то была просто форпостом первопоселенцев, который они основали, готовясь рассеять по миру магию, чтобы создать приемлемые условия для жизни. Магию никто, конечно, не рассеял, да и как ее рассеешь, если она течет себе спокойно по силовым линиям и никого не трогает. А название для этого сохранилось. Миррен.
     Лодимир снова взялся за письмо.
     «... До недавних пор я сомневался в правде твоих слов. Но сейчас полностью согласился с твоим утверждением. Да, Лодонезия — провинция Миррена, но и Леогеция — провинция Миррена. Через несколько дней король Миррена почтит повторным визитом Леогецию и скажет свое решение — приедет ли он в Лодонезию лично взглянуть на свою провинцию, или предпочтет встретиться с тобой в каком-либо другом месте».
     Что ж, у Гвортемира было весьма своеобразное чувство юмора, и Лодимир лишь усмехнулся, прочитав письмо, и бросил его в ящик стола. Но вчера в столицу явился личный посланник Гвортемира и предупредил, что через день-два в Лодонезию придет шебека с королем Миррена на борту. На недоверчивый взгляд Лодимира посланник принялся рассказывать несуразные вещи о «короле Миррена и Магии». Он, де, блокирует самое мощное оружие Леогеции, это то самое оружие, которое эльфы строили, чтобы перебороть любую магию! Он открывает двери, замурованные тысячи лет назад, и путешествует на своем корабле прямо по воздуху, как по морю.
     Лодимир пожал было плечами, и хотел отмахнуться от очередных сказок. В Лодонезии были неплохие маги, но подобных вещей не мог никто. А потом, уже в своих покоях, задумался. Что если хотя бы половина рассказанного, правда? Потянулся посмотреть на силовые линии — но нет, линии как линии, со средней отдачей. Хотелось бы лучше, но бывает и хуже. В Леогеции, например... В Леогеции! Лодимира охватила паника. Если этот король Миррена смог сделать хотя бы десятую часть того, что о нем рассказывает посол, в Леогеции!..
     И вот уже пятый час заседает большой совет Лодонезии. Четыре раза посланник Гвортемира повторил свой рассказ. К ужасу собравшихся, он ни разу не сбился и отвечал на все попутные вопросы, вспоминая такие подробности, что эльфы бледнели и ахали. В самом центре пустыни, где до ближайшей силовой линии с приличной отдачей неделя пути, вести корабль по воздуху, а потом, будто этого мало, открыть запечатанную, по слухам еще самим Эрланом, дверь?!..
     Что ж, эльфы народ мирный, а Миррен так привычен по старым преданиям, что совет решил принять так называемого короля с честью, посмотреть, правда ли он маг, или это только сказки не привыкшего к магии Гвортемира, и если все правда, если правда, что он собирается устроить Миррен на Арканосе, тогда... Тогда надо признать честно. Лодонезия всегда числила себя провинцией Миррена, почему-то незаслуженно забытой. И будет считать себя таковой и впредь, особенно если король по-быстрому забудет вновь о ее существовании, или устроит Миррен на земле...
     От Бенн Этайра до Териваны — столицы Лодонезии путь не близкий. Идти предстояло дней десять-двенадцать. Зато плавание обещало быть спокойным, если только погода не подкачает. Работа с парусами минимальная, ветер всегда дует в намеченную сторону, только и забот, что пару раз в день уточнить курс. Так что Ланселот и Мэрилин не слишком удивились застав однажды утром необычное зрелище.
     Два лизардмена — Греллах Доллайд и Айлиль Финд усевшись на низенькие банки и упершись хвостами в палубу, магически чистили овощи каждый в свою кучку, соревнуясь, кто больше. У Греллаха Доллайда получалось аккуратнее, у Айлиль Финда — быстрее, зато почищенные овощи приходилось либо дочищать, либо же они принимали форму и размер средней фасолины. В общем, победитель был пока не ясен.
     Ланс и Мэри остановились неподалеку, наблюдая за соревнованием. Начинающие маги применяли гораздо больше усилий, чем требуется, и нисколько не задумывались, что так проще сжечь корабль, чем приготовить обед.
     — Полегче, господа, — в один голос посоветовали Ланс и Мэри и засмеялись.
     Капитан и штурман обратили, наконец, внимание на своих непрошеных зрителей.
     — А что, неплохо получается? — хвастливо спросил Греллах Доллайд.
     — Неплохо, — согласилась Мэри, — но это требует гораздо меньше сил.
     — Это все равно, что поднять все паруса при шторме, — пояснил Ланс.
     — А как нужно? — недоуменно спросил лизардмен. Он неоднократно видел, как Ланс использовал магию. При этом все пространство сверкало разными красками. А овощи, которые они чистили, даже не сильно блестели. — Нет, я не про паруса, а про магию, — на всякий случай пояснил капитан.
     Ланс посмотрел на еще неочищенные овощи в корзине. Крупная картофелина взлетела в воздух, покрутилась и опустилась на пол. Очистки опустились в гору других очистков, лежащую перед капитаном. Как Ланс это проделал, никто не понял. Никто не только не увидел, но и не почувствовал напряжения поля.
     — Ну-ка еще! — восхищенно проговорил Гирли.
     Ланс улыбнулся, и целая дюжина различных овощей поднялась из корзины и по-быстрому почистилась в воздухе. После чего разделилась пополам, одна половина повисла перед Греллахом Доллайдом, другая перед Айлилем Финдом.
     — Вот так, — сказал Ланс, — дальше сами.
     Греллах Доллайд подключился к магическому полю Лансовой шпаги, и из корзины торжественно выплыла морковь.
     — Полегче, Гирли, — возразил Ланс. — Знаешь, мой старый учитель, он же первый учитель Алана, чтобы не допускать подобный перерасход сил ставил блок. Применил магии больше чем положено — сразу почувствуешь это на своей шкуре. Думается, это не такая плохая практика, как я полагал.
     Ланс чуть задумался, в воздухе над новичками появились две палки.
     — Попробуйте теперь, — усмехнулся Ланс.
     Гирли и Айлиль Финд потянулись к корзине и немедленно оба получили по плечам.
     — Ох, Ланс, но так же нельзя, в самом-то деле! — возмутился капитан. — Если бы я практиковал подобные методы, от меня бы уже вся команда разбежалась!
     — Вы говорите, что и вас учили также? — заинтересовался штурман.
     — Да, и таким образом поймали в ловушку, из которой я так и не выбрался.
     — Даже теперь?
     — Теперь уже поздно оттуда выбираться. Я бы даже сказал, слишком поздно.
     — А как вы в нее попали? И что за ловушка?
     — Я лучше научу вас ее обходить. Видите фиолетовый блеск? Отлично. Теперь представьте, что мелкие блестки сливаются в тонкую, незаметную нить, а эта нить — ни что иное, как продолжение ваших рук. Так, отлично. Теперь аккуратно берите овощи, продляйте себе и вторую руку и чистите.
     Греллах Доллайд и Айлиль Финд не очень ловко, но почти без магических усилий, почистили по картошке. Ланс одобрительно кивнул и повернулся, чтобы отойти.
     — Ланс, а блок? — позвал его капитан.
     — Закончите урок — скажете. А пока пусть побудет, как напоминание обо мне.
     — Тебя забудешь!
     Ланс повернулся и увидел князя Гвортемира. Гвортемир с нескрываемой завистью наблюдал за лизардменами и даже висящие над ними палки воспринимал, скорее, как знаки отличия. Почувствовав взгляд Ланселота, Гвортемир бросил на мага умоляющий взгляд и почтительно приблизился.
     — Ваше величество...
     — Зачем так официально, Тим?
     — Господин Ланселот, а меня вы можете научить чему-нибудь магическому? — в тоне леогецийца звучала и просьба, и боязнь отказа, и страх оказаться неспособным.
     Ланс сочувственно оглядел молодого эльфа.
     — Подойди поближе, Тим.
     Гвортемир подошел.
     Ланс повернул эльфа спиной к себе и осторожно провел руками вдоль спины. Он размял пальцами плечи Гвортемира, заставляя мышцы расслабиться, слегка помассировал спину, потом отступил на шаг и сказал.
     — Не оборачивайся, Гвортемир. Где сейчас мои руки?
     — Они опущены, — не задумываясь, ответил эльф и с удивлением обернулся. — Да, опущены. Но я словно видел это! Честное слово, господин Ланселот!
     — Конечно, видел, — согласился Ланс. — Понимаешь, ты никогда раньше не имел дело с магическим полем. Более того, силовые линии в Леогеции практически не дают отдачи. Думаю, это связано с вашей святыней в центре пустыни. Как правило, эльфы — прекрасные маги, но мне раньше не приходилось видеть эльфов, не знающих, что такое магические силы, так что я не представлял, как отразилась на тебе жизнь в безмагии.
     — И как?
     — Никак. Ты такой же прирожденный маг, как и все эльфы.
     — Ланс, а вы научите меня быть магом? — попросил Гвортемир и торопливо продолжил, чтобы не дать Лансу отказать ему, до того, как он, Гвортемир, приведет весомые аргументы. — Понимаете, у меня никогда не было возможности научиться чему-нибудь волшебному, зато я столько наслышался про магию и волшебство от послов Лодонезии! Знаете, лодонезийские эльфы смотрят на нас свысока. Как будто мы все перед ними дети. Единственное с кем они еще нормально разговаривают, так это с нашими старейшинами. А князю дожить до ста практически невозможно. Мой отец слышал где-то легенду, что для того, чтобы жить долго, детей нужно заводить уже в зрелом возрасте. И вот, когда я родился, папе было пятьдесят, и он едва дотянул до семидесяти!.. Да, а вы по той же причине так поздно обзавелись сыном? — с любопытством спросил эльф.
     — Нет, — улыбнулся Ланс. — Это какой-то местный предрассудок, Тим, я о таком даже не слышал. Просто Миррен — подземная страна с ограниченным, хотя и большим объемом и ограниченными ресурсами. Такая страна не может позволить себе бесконтрольную рождаемость. Когда-то давно было рассчитано оптимальное число жителей Миррена.
     — И какое же это число?
     — Двадцать миллионов жителей. По пяти каждой расы. В действительности мы придерживаемся несколько меньшего числа. Приблизительно на несколько сот жителей. Всегда возможны случайности типа двойни, тройни и так далее, а мы не хотим рисковать. Опять таки иммиграция с Арканоса хоть и очень низкая, но есть. За примером далеко ходить не надо. Я — уроженец Лизардгории.
     — Ланс, а как на счет моей просьбы? — помолчав, спросил эльф.
     — Разумеется, я научу тебя всему, чему успею. Вот только когда ты окажешься в Леогеции, тебе не удастся воспользоваться моими уроками.
     — Но вы же обещали присоединить Леогецию к Миррену, когда вернетесь домой.
     — Это будет через два с половиной года.
     — Ну и пусть. Зато я не окажусь в положении слепого котенка в Инбер Буаде.
     — В таком случае, ты можешь присоединиться к нашим морякам. А еще лучше, заменить их. По-моему, они устали и начали лепить ошибки одну за другой. Господа, извольте на перемену! Урок продолжим после обеда. А сейчас уступите место другим желающим.
     Ланс оглянулся по сторонам.
     — Гвортемир, спроси Элдата, может быть он захочет присоединиться к тебе?
     Через несколько минут место лизардменов заняли два эльфа. Старейшина Элдат и князь Гвортемир. И что бы кто ни говорил, про врожденные способности эльфов, вероятно, чтобы проявить их в полной мере требовалась постоянная практика. В настоящий момент гораздо лучшие способности продемонстрировали лизардмены.
     В таких вот занятиях и проходило плавание. Пока мирренцы видели вокруг себя только синее море, рыбок и чаек, у них не было особой причины вспоминать о цели своего плавания. Генеральная линия поведения была выработана, а для составления подробного плана предстоящих переговоров им не хватало сведений о политике Лодонезии. Мирренцы не представляли даже в самых общих чертах интересы лодонезийцев. Если принять за аксиому, что все эльфы — законченные пофигисты, а в Лодонезии прекрасный климат и плодородные земли, то местным надо было одно — чтобы их никто не тревожил. А раз уж судьба в лице князя Гвортемира все равно вела их в Лодонезию, то придется ориентироваться на месте.
     Тем не менее, когда показались берега Лодонезии, мирренцы начали потихоньку заговаривать о делах. А Антонин даже решил прояснить для себя ситуацию.
     — Папа, зачем нам нужна Лодонезия? Тебе мало головной боли от прежнего Миррена?
     Ланс захлопнул книгу, которую с интересом читал, и переправил ее в каюту.
     — Головной боли мне хватает, сынок. Честно говоря, я предпочел бы вообще обойти Лодонезию стороной, не то, что присоединять ее к Миррену. Эта экспедиция — затея князя Гвортемира. Полагаю, это как-то связано с отношениями этих двух стран.
     — Простите, господа, я вас нечаянно подслушал, — издалека окликнул их Гвортемир.
     — На таком расстоянии? — удивился Ланс. Говорили они с Анном негромкими голосами. Как раз для того, чтобы ни кого не тревожить. А тут — на тебе. Услышал именно тот, кому это было больше всех нужно!
     — Вы же учите меня передавать и получать чужие мысли, — объяснил Гвортемир. — Знаете, я хотел передать вам слова приветствия, а вместо этого услышал ваш разговор.
     — Нужно быть внимательнее, — автоматически отозвался Ланселот.
     Гвортемир подошел к креслу Ланса и сел на какую-то банку рядом.
     — Это и правда связано с отношениями наших двух стран. Сами знаете, Леогеция занимает далеко не выигрышное положение. И экономически, и географически, и политически. А стоит нам обратиться за какой-нибудь помощью к Лодонезии, так они немедленно вспоминают, что не могут вмешиваться в дела других стран без одобрения сюзерена — короля Миррена. Мне так сюзерен никогда не был нужен, вы уж простите, Ланс. Тем не менее, я его получил. Зачем же разочаровывать князя Лодимира, который уже столько лет буквально грезит Мирреном?!
     — Понятно, — засмеялся Ланс. — Теперь мне понятно, почему вы лично пошли с нами в Лодонезию. А раньше вы там когда-нибудь бывали?
     — Нет, — покачал головой эльф. — Мы только переписывались. Ну и обменивались представительствами на правах граждан одной страны. Я имею в виду Миррен.
     — Интересно, что представляет собой эта Лодонезия, — проговорил Антонин.
     — Если в Лодонезии есть проход в Миррен, Лин мог побывать здесь когда-нибудь. Нужно будет спросить.
     — А вот и он! Лин, ты бывал в Лодонезии?
     — Трудно сказать, Анн. Кажется, я бывал в эльфийских землях в этих краях, лет так триста назад, но никогда не интересовался их названием.
     — И что это за земли?
     — Ничего интересного. Напоминает Миррен, только без рассеянной магии. Мне больше нравится Лизардгория. Вот где можно повеселиться! Помнишь Килфенор? Как я там погулял...
     — Ты забыл, Лин, что в Килфенор ты ездил один.
     — Ничего, малыш. Как-нибудь я вытащу тебя из дома на длительную прогулку и покажу тебе настоящую Лизардгорию. А то мы уже год болтаемся по Арканосу, и ничего не видели кроме соленой воды и библиотечной пыли.
     Анн развеселился и встал.
     — Лин, может, сходим на разведку по Лодонезии? Как там, на Дриме?
     Гветелин рассмеялся и отпустил Анну шутливый подзатыльник.
     — Тебе понравилось?
     Анн засмеялся, а Ланс нахмурился.
     — Полегче, Лин.
     — Ланс, но я же не всерьез!
     — Только этого не хватало! А что касается разведки, то в данном случае это невместно. Здесь не Дрим. Все сразу поймут, что Анн — наполовину человек. Кроме того, мы направляемся почти что с официальным визитом. Хорош будет король Миррена, отправляющий своего сына и брата на разведку по стране в виде двух полудурков!
     — Спасибо, Ланс.
     — Да, папа, спасибо. Это комплимент.
     — Не стоит благодарности, — механически ответил Ланс.
     — Кстати, папа, если взять двух полудурков и сложить вместе, то получится один целый дурак!
     — Ты бы лучше подумал, как получить одного умного...
     — Вероятно, для этого нужно сложить двух полоумных, — пожал плечами Анн. Гвортемир весело захихикал.
     — Вам бы все хиханьки, да хаханьки, все ветер в голове! — вздохнул Ланс. — Ну ладно эльфы, они все — законченные пофигисты, но ты, Анн, ты же человек!
     — Ты сам рассказывал, что наш предок Радигор был великим пофигистом, — засмеялся Антонин.

Глава 2

     Гостеприимство по-лодонезийски

     На третий день в столицу Лодонезии Теривану, расположенную в  устье Винведа вошла шебека. На мачте ее вился незнакомый флаг — фиолетовое полотнище по центру которого важно располагался золотой дракон, правда, больше похожий на вареную, перекрученную креветку, над ним корона, свитая из четырех перевитых разноцветных колец.
     С шебеки спустили шлюпку, в которую спустились эльфы и лизардемены — дичайшее сочетание! А потом, словно мало смешать эльфов и лизардменов на одной отдельно взятой шлюпке, туда спустился громаднейший тролль, совершенно квадратный гном и малюсенькая гнома — кажется лодонезийцам приходилось слышать о недомерках. Может это она и есть? А следом, вероятно для того, чтобы придать происходящему совершенно фантастический колорит в шлюпку слетело существо, похожее на тоненького эльфа на собственных крыльях.
     Портовые зеваки охали и ахали, слухи распространялись как огонь в степи в ветреную погоду. Шлюпка еще не успела отойти от шебеки, как начальник порта уже вооружился биноклем и принялся разглядывать странных визитеров.
     — А я-то, дурак, не верил! — воскликнул начальник порта, разглядев визитеров. — Это может быть только Миррен! Нужно немедленно предупредить князя!
     Лодимир уже успел прийти в себя после изучения письма Гвортемира и заранее подготовил встречу. Вот и сейчас, не успел начальник порта передать сообщение дежурному секретарю князя, как в порт прибыла делегация встречающих во главе с самим Лодимиром. Князь решил сначала разобраться, что там за «король Миррена» на берегу, а потом уже вести его к себе в столицу. В конце концов, нельзя было исключать, что Гвортемира ввел в заблуждение какой-нибудь заезжий маг, проделавший все, так потрясшие леогецийцев, фокусы на границе с Маг Брегом, где магические линии все ж таки были близки, а остальное просто внушивший эльфам, не имеющим ни малейшего представления о магии, и, тем более, о защите от магии.
     Лодимир издали узнал Гвортемира. Они, правда, раньше не встречались, но, как водится, обменялись портретами в знак неизменности дружественных и родственных связей между двумя странами. С эльфами пустыни Лодимир предпочитал дружить и старался не раздражать без надобности. А что делать — леогецийцы народ бедный и воинственный, а потому опасный, как опасен всякий, кому нечего терять, зато есть чего приобретать.
     Еще князь безошибочно опознал тролля.
     — Это их король, что ли? — пробормотал он. — Такой и без магии корабль унесет, нечего тут сказки петь по-лишнему!
     Шлюпка подошла к берегу и изящно заползла на песок без видимого участия пассажиров. Но такими фокусами можно удивить только эльфов пустыни! Лодонезийца на такое не купишь!
     Пассажиры сошли на берег, и Гвортемир радостно устремился к лодонезийскому коллеге.
     — Здравствуй, дорогой брат!
     Лодимир едва заметно поморщился. Он скорее тянул на отца Гвортемира, ежели не на деда! Но по протоколу князь дружественной Леогеции числился его братом, так что Лодимир радушно протянул Гвортемиру руку.
     — Рад приветствовать тебя на земле Лодонезии, дорогой брат, — отозвался Лодимир.
     — Король Миррена, как я писал тебе, решил лично посетить Лодонезию и я воспользовался его визитом к тебе, чтобы познакомиться с тобой лично. Ваше величество, — обернулся эльф, — позвольте представить вам князя Лодонезии Лодимира, самого верного вашего подданного. Он даже в ваше отсутствие, всегда считал себя вашим вассалом, в то время как многие из нас считали само слово «Миррен» отголоском старинной легенды.
     Лодимир уставился на короля Миррена. Человек лет тридцати, несколько выше среднего роста, довольно стройный, с широкими плечами, мускулатура отнюдь не переразвита, темно-русые волосы спускаются на плечи, серые глаза. Одет в костюм из светло-фиолетового шелка неровной окраски, на плечах темно-фиолетовый плащ, сколотый фибулой — то ли дракон, как на гербе, то ли креветка с крылышками. Нет, пожалуй, дракон. Геральдический.
     Князь вежливо поклонился королю и его спутникам, которых также представил Гвортемир. Спутники короля ответили ему любезными поклонами, король — сухим кивком.
     — Добро пожаловать в Лодонезию, ваше величество, — проговорил Лодимир. — Вы носите высокий титул, но король Миррена должен, прежде всего, быть королем магии. У нас принято подтверждать делами притязания на высокое звание. Не окажете ли мне честь, ваше величество, сразившись со мной на небольшом магическом поединке? Так, по удару с каждой стороны, не больше.
     Ланс ждал подобной реплики с тех пор, как увидел князя. Внешностью он весьма напоминал ему тестя — князя эльфов Миррена, отца Мэрилин и Гветелина. Только Лодимир на вид постарше. Так то, он готов поклясться, что Лодимир моложе не только князя Локрина, но и Гветелина. Так вот, Локрин был весьма и весьма задирист. При этом он оставался неплохим политиком, и умел сдерживать страсти. Иногда даже собственные...
     — Сожалею, князь, но в Миррене утрачено искусство магических поединков, — любезно возразил он. — Я могу принять ваш вызов, но, боюсь, я просто убью вас.
     Гветелин усмехнулся, вспомнив сколько труда приложил тот же Ланс, чтобы вывести из моды магические поединки. Теперь приходилось за это расплачиваться.
     Лодимир еле заметно перевел дух. Он так и думал, что перед ним самозванец. Тем не менее, он решил довести представление до конца.
     — Ну что вы, ваше величество, — с преувеличенной вежливостью проговорил Лодимир, — это исключено. Я ведь буду применять защиту.
     — Да? — удивился Ланс. Гветелину показалось, что Ланс слегка переборщил с удивлением. «Опять нарывается», — подумал эльф.
     — Князь, а как вы отнесетесь к магическому поединку, в котором возможность членовредительства будет исключена? Скажем, вы будете пытаться сжечь не меня, а вот эту оглоблю? — предложил Ланселот.
     Ланс извлек из воздуха толстое и длинное бревно и подвесил его перед Лодимиром.
     — А я буду пытаться сжечь такую же. Мы вполне оценим силу друг друга, и не будет опасности, что... что я вас убью. Или у вас взрослый наследник?
     Князь Лодимир смерил Ланса взглядом с головы до ног и с ног до головы. Издевку он почувствовал не хуже Гветелина.
     — Мне не пристало навязывать условия поединка столь редкому гостю. Пусть будет по-вашему.
     — Отлично, — одобрил Ланс. — Установим наши бревнышки неподалеку, скажем за километр и придадим им разные оттенки. Какой вы предпочитаете?
     — Золотистый.
     — Отлично, тогда мой пусть будет фиолетовый. Вам видно, князь? Замечательно. Теперь условия игры. По команде секунданта вы пытаетесь сжечь мое бревнышко и одновременно защитить свое. Кого вы выберете своим секундантом?
     — Князя Гвортемира.
     — Очень хорошо. Послужите единственным секундантом, князь. Итак, Лодимир, по счету три стреляйте.
     — Раз, два... три! — воскликнул Гвортемир.
     Золотистое бревно немедленно исчезло в яркой вспышке. Фиолетовое только ярче заблестело. Через мгновенье таким же блеском озарился и Ланс.
     — Право же, князь, мы же договорились стрелять в бревнышки, а не друг в друга.
     — Простите, ваше величество, — быстро сказал Лодимир. — Это была отдача. Вы были правы на счет магических дуэлей.
     -  Я вижу, князь, вам не терпится узнать, какой же силой владеют в Миррене, провинцией которого является ваш прекрасный край? — проговорил Ланс, извлекая из воздуха кресло и усаживая в него свою жену.
     Лодимир почувствовал укор за недостаток гостеприимства и не обиделся на провокацию.
     — Еще раз прошу простить, но князь Гвортемир прислал гонца, предупредить о вашем визите, и этот гонец рассказывал нам о вас самые невероятные вещи. Он даже сказал, что вы открыли святилище в центре пустыни.
     Ланс покосился на Элдата и ответил серьезнее, чем намеревался.
     — Действительно, я был в древнем святилище.
     — И кто его открыл? Тролль?
     — Разве вам никогда не говорили? — переспросил Ланс. — «Даже целая армия троллей не сможет его открыть».
     — А вы смогли.
     — Магически, князь.
     — Но там вокруг нет силовых линий.
     — Отчего же? Есть. Только с очень низкой отдачей. — Ланс рассеяно теребил пальцами рукоять шпаги.
     Лодимир потянулся к магической линии и понял, что заблокирован. Этот король-маг действительно был способен на многое.
     — Пожалуйте же ко мне, господа, — спохватился князь. — Я хочу представить вам своих приближенных.
     Ланс подал руку жене, отправил кресло на корабль и пошел за князем. За ним потянулись остальные. У уцелевшего бревна столпились местные эльфы. Некоторые пытались сжечь его, стреляя в упор, некоторые рубили. Защита держалась. Ланс бросил взгляд на бревно. Конечно, его можно просто положить на землю, но это как-то тривиально. Удерживать его и дальше, право же, хлопотно. И маг принял самое простое решение. Он слегка углубил бревно, дотянулся до силовых линий в земле и в воздухе и присоединил к ним бревно с двух концов. Теперь оно и само неплохо защитит себя.
     И правда, бревно сменило цвет с фиолетового на золотистый и продолжало удерживать натиск любопытствующих совершенно самостоятельно. Ланс отвернулся от него как раз в тот момент, когда бревно выпустило первую ветку.
     Лодимир вел незваных гостей к своему дворцу. Мирренцы с любопытством оглядывались по сторонам. Интересно же было посмотреть на чисто эльфийский город! Лизардгорские города эльфов отличались смешением стилей не в меньшей степени, чем мирренские. Только на эльфов Лизардгории оказывали влияние их ближайшие соседи — люди и лизардмены. А Димилиок, столицу Леогеции, они так и не рассмотрели. Ланс посчитал неполитичным требовать показать столицу после всего, что было.
     Как и говорил Гветелин, город был похож на мирренский, только с более ярким эльфийским оттенком. Каждый народ строит по-своему. Дракониды любят обширные балконы, высоченные комнаты, в которых можно летать, и плоские крыши, которые удобно использовать под взлетно-посадочную площадку, гномы любят резные каменные украшения, тролли предпочитают устраивать каменные садики, а эльфы засаживают зеленью все, до чего можно дотянуться. В Миррене наблюдается полное смешение стилей, почти не возможно найти город, отражающий обычаи только одной расы. И в троллиных садиках камни мирно соседствуют с зеленью, в эльфийских — среди зелени непременно прячутся каменные гроты. Сады из зелени и камня стали непременными атрибутами всех без исключения городов, также как вычурные каменные здания с огромными балконами.
     Этот же город, Теривана, был именно эльфийским. Каменные дома хотя и добротные, но построены без гномьих излишеств, балконы довольно большие, но приспособленные скорее для послеобеденного отдыха, а не для взлетов и посадок крылатых драконидов. Зато город поражал обилием простора и зелени. Разлапистые, дающие обильную тень деревья, цветущие кустарники, цветы и травы издавали пьянящие ароматы. На деревьях можно было увидеть и цветы, и плоды разных степеней зрелости. Положим, мирренцев не слишком можно было удивить зрелищем цветущей весны, но в Лодонезии властвовало лето.
     Князь провел гостей по тенистой улице к трехэтажному белокаменному зданию, окруженному со всех сторон настоящим лесом.
     — Добро пожаловать в мой дом, господа, — сказал он и прошел в дверь, показывая путь. Мирренцы последовали за ним в обширный холл, оттуда в обеденный зал, в открытые окна которого заглядывали из сада цветущие ветки деревьев.
     Их ждал прекрасно сервированный стол, но еда была больше похожа на ту, что готовил Фертас Эхтранд, а иногда и Ланс, по поваренной книге Дрима. Много салатов и паштетов, хитроумная выпечка, обилие зелени.
     — Интересно, почему в Миррене эльфы так не готовят? — вполголоса спросил Ланс.
     Гветелин пожал плечами. В Миррене отдавали предпочтение более простой пище. Мясо жарилось, варилось, коптилось или солилось более или менее крупными кусками, супы варили в виде прозрачных бульонов, самым сложным мясным блюдом был плов. Фантазия применялась, в основном, в салатах, блюдах из творога, сыра и выпечке. Ну и в сластях, конечно.
     Лодимир поднял бокал, приветствуя дорогих гостей, и почти без перерыва заговорил о делах.
     — Я  понимаю, ваше величество, вы не сможете уделить нам много времени.
     «В переводе на нормальный язык, это означает, что князю не терпится, чтобы мы скорее убрались», — передал Ланс Торвальду.
     — Ну что вы, князь, — вежливо улыбнулся гном. — Как раз сейчас его величество располагает временем, как никогда! Вероятно, князь Гвортемир не написал, что в силу чисто магических причин мы не собираемся возвращаться домой в ближайшие два с половиной года?
     — Магических причин? — переспросил Лодимир.
     — Да. Видите ли, князь, в настоящее время мы еще не ушли из Миррена. Для того чтобы иметь возможность посетить Арканос, мы перешли на три года назад.
     — Что ж, милости просим, господа. Я всегда считал Лодонезию провинцией Миррена, князь Гвортемир подтвердит вам. Располагайтесь, как у себя дома.
     — Благодарю вас, князь, — кивнул Ланселот. — Но мы ушли в прошлое не для того, чтобы надоедать вам. Мы хотели посетить буквально все страны и завязать дружеские связи со всеми, кто заинтересован в этом. На сегодняшний день мы завязали крепкую дружбу с Белат Айлеайном и Маг Брегом. Я не упоминаю Леогецию, Гвортемир, потому как считаю, что нас с вами связывает большее, чем дружба.
     Гвортемир кивнул, не прекращая жевать. Ему пришлись по вкусу местные паштеты и обилие зелени.
     — Тем не менее, мое приглашение остается в силе, ваше величество, — с заметным облегчением сказал Лодимир. — Вот только я бы хотел прояснить ваш статус. Мои эльфы готовы идти за своим королем. Но мудрость приходит к разумным существам, когда они уже расстаются с молодостью. Если бы у вас за плечами была мудрость хотя бы столетия, я принес бы вам присягу прямо сейчас. Здесь. Хотя нет, у того бревна, которое вы защитили своей магией.
     Ланс чуть приподнял брови.
     — У нас, в Миррене, любят молодость, князь. Уважающий себя мирренец не станет выглядеть старше, чем на человеческие пятьдесят, если ему меньше восьмисот лет. Раньше и на Арканосе любили молодость. Впрочем, я так давно не был здесь, что все могло измениться.
     — Давно? — ехидно переспросил Лодимир. — Вы считаете, что за какие-нибудь пять — десять лет Арканос мог полностью перемениться?
     — Сожалею, князь, но это мой первый визит на Арканос за триста лет. Поэтому, мне трудно судить о традициях десятилетней давности.
     — Триста лет? — вмешался один из советников князя. — Мне двести двадцать, а я выгляжу старше вас.
     — Я же сказал, в Миррене любят молодость. Да я не так уж и стар. Я всего лет на полтораста старше вас, советник.
     Гвортемир злорадно улыбнулся. Ему было приятно, что князь Лодонезии своими руками соорудил для себя ловушку и радостно в нее залез.
     — Слово сказано, князь Лодимир. Если бы у короля Миррена за плечами была мудрость хотя бы столетия, вы ведь так сказали?
     Лодимир бросил на насмешника злобный взгляд, но связываться не решился. В конце концов, Миррен далеко, о нем не было слышно три тысячи лет, может, и еще столько же не услышат, а оружие Леогеции делалось специально против эльфийской магии. А в пустыне... там... там такие злые эльфы — чуть друг друга не едят!
     Лодимир встал.
     — Завтра на рассвете у уцелевшего бревна князь Лодонезии принесет вассальную присягу королю Миррена. А пока, может быть, вы желаете отдохнуть с дороги, господа?
     — Мы бы предпочли погулять по городу, князь, — возразил Ланс. — Не беспокойтесь, мы переночуем на корабле.
     — Позвольте предложить вам провожатого, ваше величество. Он покажет вам местные достопримечательности.
     Князь проводил гостей глазами и задумался. Спалил бы кто это проклятое бревно, что ли!
     Утром Лодимир с огорчением убедился, что бревно по-прежнему стоит на своем месте, не смотря на все усилия посланных им магов. Напротив, вокруг собралась огромная толпа с любопытством наблюдавшая, как бревно пускает ветви одну за другой. Собственно, его уже и бревном-то назвать было нельзя. Дерево. Дерево, облитое золотым магическим светом. Лучше бы он принес присягу вчера во дворце. По крайней мере, было бы меньше свидетелей.
     Мирренцы тоже удивились, увидев магическое дерево. Конечно, в Миррене все росло на силе рассеянной магии. Но присоединять бревно к силовым линиям, да еще так, что бы оно проросло и заколосилось?!
     Торвальд недовольно покачал головой.
     — Ланс, ты не мог бы в другой раз экспериментировать в более пустынном месте? Никогда не знаешь, что ты выкинешь через минуту! И уж совсем невозможно представить себе реакцию окружающих на твои эскапады.
     — Что поделать, Тор! Ситуация вышла из-под контроля еще в Леогеции. Теперь нам остается лишь делать хорошую мину при плохой игре. А с деревом вышло не так уж и плохо.
     — Я бы сказал, красиво, — добавил Элистан.
     Под деревом уже все было готово к началу церемонии. Совет  Лодонезии был в полном составе, князь Лодимир в богато украшенной одежде, являл разительный контраст с просто одетым Лансом и его небольшой свитой. Почетный караул, музыканты, цветы — все было подготовлено так, словно все жители Лодонезии с самого рождения мечтали встретить своего короля, даже без перерывов на обед. Пофигисты! — им лишь бы попраздновать. Почему — не важно!
     Ланс приблизился. Князь Лодимир опустился на одно колено и протянул ему свою шпагу.
     — От имени всего народа Лодонезии, я приветствую своего сюзерена, короля Миррена, Ланселота.
     Ланс принял шпагу, торжественно поднял ее и вручил Лодимиру.
     — Приветствую тебя, князь, как вассала Миррена и даю клятву тебе и всему народу Лодонезии, что вернусь сюда не раньше, чем исполню волю великих предков — сделаю весь Арканос Миром Рассеянной Магии!
     На лице Лодимира явственно проступило облегчение. Он поднялся и воскликнул:
     — Да здравствует Король Миррена!
     Его дружно поддержали советники, почетный караул и многочисленные зеваки. Музыканты заиграли торжественный марш.
     — Если позволите, ваше величество, я лично провожу вас по городу, покажу памятные для нашей страны места, а после прогулки прошу почтить прием в вашу честь.
     — Право же, не стоит беспокоиться, князь, — возразил Ланс. — С нас будет достаточно и вчерашнего экскурсовода. Вот только я просил бы вас дать разрешение посетить ваши библиотеки.
     — Короля особенно интересуют старинные архивы, — пояснил Гвортемир.
     Лодимир решил, что несколько пыльных фолиантов небольшая цена за то, чтобы эти чудаки убрались из страны, и заранее подарил «своему королю» любые книги из архивов Лодонезии.
     Ланс вежливо благодарил. Он не хуже Лодимира понимал подоплеку этого неожиданного гостеприимства. Князь был уверен, что он, Ланс, не сумеет сделать то, чего за три тысячи лет никто не сделал, и с облегчением готовил пышные проводы короля.
     А если заработают генераторы, и лодонезийцы столкнутся с рассеянной магией, мирренцев встретят здесь с распростертыми объятиями. Без опыта, с этой рассеянной магией можно таких дел натворить — что никакая магия не поможет!

Глава 3

     Не умеешь — не берись. А если уж взялся — соври, что умеешь...

     Друзья пробыли в Териване несколько дней. За это время они основательно облегчили местные архивы. Лодимир, вероятно, уже не раз пожалел о сделанном сгоряча подарке. Но как можно было не взять техническую литературу? Включать генераторы-то не Лодимиру, а Лансу!
     Зато князь с большим удовольствием снабжал шебеку припасами на дорогу.
     К большому удивлению Гветелина и Энмеркара, Лодимир ничего не мог сказать о том, кто живет к западу от Лодонезии. Утверждал, что жители запада держат для охраны своих границ огромных драконов, поэтому эльфы туда не плавают. Гветелин считал, что Лодимир привирает. Такой морской народ, как эльфы, и чтобы не сплавали к соседям, испугавшись драконов или другой какой мелкой живности? Не бывает! Да и сторожевых драконов не бывает.
     Вот Требониан, например, на полном серьезе называет Ланса повелителем, но ежели бы Ланс позволил себе подобную фамильярность, то, скорее всего, дракон бы его попросту съел. А на Белат Айлеайне? Да, драконы несли патрульную службу. Но как союзники, вместе с лизардменами.
     Так что привирает князь Лодимир. Как пить дать.
     Примерно через неделю, все у того же бревнышка, которое уже вполне стало деревом, в самом деле, на нем уже появились кора, ветви, листья, цветы и самые разнообразные плоды — от смородины до ананаса, князь Лодонезии Лодимир торжественно провожал своего сюзерена. Лодимир уже успел смириться с существованием короля Миррена и вполне спокойно отнесся к плану Ланса пройти вверх по реке Винвед через всю страну до западной части полуострова. Винвед брал начало почти на другом берегу полуострова, вот только судоходным он была далеко не на всем своем протяжении. Тем более, для такого корабля, как шебека. Впрочем, это дело мирренцев, в это Лодимир вмешиваться не собирался. Нравится гостям летать на своей шебеке — и пусть летают. Попутного ветра!
     Лодимир устроил проводы на высшем уровне и облегченно вздохнул. Как это Ланс сказал — он не появится в Лодонезии, пока не превратит весь Арканос в Мир Рассеянной Магии? Вот и пусть превращает. Рассеянная магия не помешает. А не получится у короля — тоже ладно. По крайней мере, он, Лодимир, развяжется с этой историей раз и навсегда.
     Так что князь Лодонезии радушно пожал протянутую руку Ланса и проводил глазами его шебеку с чувством исполненного долга.
     Шебека плавно взмыла в воздух, примерно на полметра над рекой, и на всех парусах устремилась вглубь полуострова, увозя на борту кроме мирренцев, моряков, Алана и Аваяны еще и Гвортемира с Элдатом. Ланс предлагал леогецийцам доставить их в любую точку страны на выбор, но молодому князю страсть как захотелось посмотреть на живого дракона и познакомиться с соседями достаточно могущественными, чтобы этого самого дракона приручить. Кроме того, Гвортемир и Элдат начали делать успехи в обращении с магической энергией, и им не хотелось прекращать занятия. В Леогеции же заниматься магией было не возможно.
     Ланс согласился, поставив условие, что прямо из соседней страны Гвортемир отправится на родину. В конце концов, он, Ланс, развлекается, без отрыва от производства. Раз Гвортемир это пока не умеет, пусть сокращает время каникул.
     Корабль прошел вверх по реке вдоль садов, виноградников, уютных деревень и красивых городов. Дома местных жителей манили путников остановиться и пожить там хоть немного. Бывают такие дома, вроде бы и не слишком красивые, и не чересчур поместительные, но уютные, как старый, теплый халат. Вот и эльфы Лодонезии оказались большими мастерами по созданию уюта.
     Река постепенно мелела, становилась уже, превратилась сначала в речку, потом в речушку, а потом и вовсе в ручей. Вот впереди показалось море, корабль приводнился и пошел вдоль страны. Лодимир говорил, что границей Лодонезии служит выступающий в море хребет. Поэтому, завидев на горизонте горы, мирренцы поспешили возобновить запасы пресной воды, фруктов и прочего провианта и, на всякий случай, пошли мористее. Шутки шутками, а связываться со сторожевыми драконами им не хотелось.
     Плаванье снова вошло в свою колею. С утра — купание в море, потом,  весь день, можно с умным видом, если получится, конечно, покачиваться в гамаке и лениво просматривать книги из эльфийских архивов. Впрочем, это особое искусство дается далеко не каждому. Мирренцы, привычные заниматься делами, его так и не освоили. Несколько лучше был приспособлен к этому Элдат. Все ж таки последние двадцать лет он посвятил исключительно этому благородному занятию. Гвортемир, по молодости лет, маялся от скуки наравне с Аланом и Анном. Они ведь были почти ровесниками.
     Так незаметно мирренцы покинули пределы Лодонезии и оказались в территориальных водах неизвестной страны. Узнали они об этом не самым приятным образом. Утром Лис, как обычно, отправился поразмять крылья и искупаться. Он отлетел на порядочное расстояние, так, что даже скрылся из глаз. Внезапно Ланс, сидящий, по обыкновению, в кресле на ахтердеке под тентом, услышал его взволнованный мысленный зов.
     «Ланс, дай руку, только скорее!»
     Ланс протянул руку и за нее ухватился мокрый драконид. С минуту Лис просто стоял, пытаясь отдышаться, потом сказал:
     — Знаешь, зря мы не верили в сторожевых драконов.
     — Ты видел дракона? — удивился Ланселот.
     — Да, мне показалось, что он погнался за мной. Я нырнул и попросил тебя о помощи.
     — Ты не разглядел, что это был за дракон? Морской, вроде Малыша, или сухопутный, вроде нашего друга Бони?
     — Скорее, как Бони. Давай предупредим наших, чтобы с корабля ни ногой!
     — Предупредить можно, Лис, но с драконом нам не справится и на корабле. Знаешь, пойдем еще мористее. Подойдем к берегу только у полуострова там, на западе. Там мы еще видели с орбиты крупный город.
     Следующие несколько дней прошли в беспокойстве. Маги  подумывали даже связаться с Бони, посоветоваться, но обсуждать с Требонианом достоинства боевых домашних драконов никто не хотел. Посему плыли вслепую. Только на траверзе широченной реки, берущей начало из озера, они решились приблизиться к берегу.
     Чем ближе шебека подходила к берегу, тем чаще пассажиры видели парящих вдалеке драконов. Когда берег оказался в прямой видимости, драконы начали барражировать над ними. Правда, пока не нападали. Кажется, именно в этот момент Гвортемир решил, что уже достаточно посмотрел свет, и что себя показывать он вовсе не хочет. Но маги были заняты разглядыванием драконов, поэтому князю пришлось оставить свое мнение при себе до более удобного случая.
     Корабль приблизился к берегу. Вокруг были драконы и никого кроме. У драконов был деловой вид, они суетились, что-то делали. Мирренцам стало казаться, что эту страну они и в самом деле могли бы обойти, желательно десятой дорогой. Но корабль был уже у берега и один из драконов, песочного цвета, ростом не меньше Малыша, предложил им высадиться.
     Решили идти все вместе. Корабль переместили на берег, для большего удобства, и экипаж спустился на песок. Ланс шагнул вперед, собираясь приветствовать местных, но тут их проводник громко зашипел.
     — Как ты смеешь, человечишка, носить на груди символ мощи драконов, искаженный в жалкую креветку?!
     Ланс прикоснулся рукой к пряжке-фибуле. С утра шел дождь, и все укутались в плащи. Ланс же всегда скреплял плащ фибулой в виде дракона.
     — Я ношу мой герб, почтенный. Не понимаю, почему это так тебя волнует?
     — Такой герб может носить только повелитель драконов!
     — Я, хвала магии, не претендую на подобное имя.
     — Я доложу Тасмису о твоих непристойных манерах, человечишка, и знай заранее, живым ты не уйдешь.
     — Мда, приплыли, — спокойно заметил Ланс. — Попробую-ка я поговорить с Бони. Хуже уже не будет.
     Требониан ответил сразу, а, услышав, что именно от него хотят, всерьез обеспокоился.
     — Ланс, тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра! Разве ты не знал, что на западе материка — Куммия — страна драконов?!
     — Теперь знаю…
     — Твое невежество просто поразительно! И с чего тебе взбрело в голову носить плащ? Покрасоваться захотел, что ли?
     — У нас здесь дождь, Бони. Скажи лучше, что теперь делать. Честно говоря, драконы слишком сильные маги, чтобы с ними связываться. Я даже не решаюсь переместиться к тебе.
     — Правильно делаешь. Выход есть. Но выход плохой. Ты должен сражаться с их бойцом за право носить свой герб. Победишь — останешься жить. Только ни в коем случае не применяй боевую магию.
     -  Великолепно. Сражаться с драконом, да еще без магии! Это же верная гибель!
     — Меня же ты победил.
     — Ты недооценивал меня. А эти уж очень разозлились. Тише. Идет наш гид и с ним еще один дракон. Слушай, он еще больше, даже крупнее Малыша.
     Спутники Ланса, собравшись вокруг него, внимательно слушали  эту беседу. Алан отвлекся на разговор с Голубеникой. Она потребовала точного изложения событий, и он честно пересказывал все, что видел. Арнольд хмурился. Наконец, тролль не выдержал и заговорил:
     — Ланс, давай лучше я буду сражаться с их бойцом. Все-таки я сильнее.
     — Оставь, Арни. Перед драконом — что ты, что я — все равно, что котята.
     — Ланс, пойми. Если ты погибнешь, а мы по глупой случайности останемся живы, то мы никогда не оправдаемся ни перед Мирреном, ни перед собственной совестью.
     — Не выдумывай, Арни.
     Ланс успокоительно положил руку на плечо троллю и обернулся к подходящему дракону.
     — Ты, вероятно, Тасмису, — вежливо сказал Ланс.
     — Тебе не нужно знать мое имя, человечишка, также как и мне твое. Будешь сражаться со мной, или предпочтешь умереть так, не мучаясь?
     — Давай уж сражаться, все веселее, — усмехнулся Ланс. — Не возражаешь, если я возьму меч? А то мы с тобой в разных весовых категориях.
     — Бери, — удивился дракон. — Если ты знаешь, что с ним делать.
     Другие драконы с удивлением зашептались. Дерзость Ланса произвела на них приятное впечатление, но вот что человек собирается делать с мечом, никто из них не понял. Человек с мечом против громадного дракона имел столько же шансов на победу, что и ребенок с воздушным шариком в руках.
     Ланс отдал свою шпагу сыну, быстро переместился на корабль и появился оттуда с двуручным мечом, подаренным ему в Леогеции. Еще он прихватил несколько дротиков из сумки Элистана.
     — Он бы еще вязальные спицы взял, — проворчал Арни, недовольно глядя на Ланса.
     — Приступим, любезный, — предложил Ланс. Последний раз он сражался с драконами лет так триста шестьдесят назад. И тогда еле выжил. А сейчас... Арни прав. Этот бой ему не выиграть. Что ж, выбора все равно нет. Что так помирать, что этак. Но все ж таки помереть с музыкой и веселей и не так обидно.
     Дракон взлетел и описал в воздухе широкий круг.
     — Эй, приятель, спускайся вниз! — окликнул его Ланс. — Мы здесь, кажется, сражаться собирались. Конечно, летящий дракон это прекрасное зрелище, но у нас, вроде, были другие планы на сегодняшний день.
     Дракон опустился на землю, и грозно шипя, двинулся на Ланса в пешем строю. Смахивало это на знаменитую фалангу гномов, только в отличие от последних, дракон не гремел железом, а только скрежетал когтями. Ланс пустил в него один за одним пару дротиков. Дракон заметил бросок и увернулся, правда, не достаточно быстро. Один из дротиков оцарапал его ухо, второй угодил прямо в нос. Он резко встряхнул головой, пытаясь стряхнуть с носа эту колючку.
     — Прошу прощения, Гроза драконов. Вообще-то я метил в глаз, чтоб шкуру не попортить. Извини, промахнулся.
     Зрители ахнули. Гвортемир шепнул Лину:
     — Он что, вообще ничего не боится?
     — А что ему терять? — пожал плечами Гветелин.
     — Я думал, что он хамит только слабым.
     — Это тебе что ли? — нервно рассмеялся Гветелин. — Нет, Тим, он хамит только сильным. Ты был сильнее нас там, на Инбер Буаде. Вот и столкнулся с характером Ланса. Но смотри!..
     — Чем я так прогневил тебя, повелитель, что ты наказал меня в присутствии моих подданных? — печально спросил дракон. — Ты обиделся, что я сразу не оказал тебе подобающие почести? Но повелители драконов редки. Последний был при моем отце, почти три тысячи лет назад. Как бы я мог узнать тебя? Герб ведь может нацепить всякий.
     Ланс с минуту переваривал услышанное. Затем медленно подошел к дракону и выдернул дротик из громадного драконьего носа. Потом осмотрел ухо и включил браслет.
     — А сейчас ты узнал меня, Гроза драконов?
     — Только повелитель может назвать меня по имени.
     Ланс медленно кивнул. Впервые в жизни его способность давать имена драконам оправдалась и принесла ощутимую пользу.
     — Повелитель, теперь ты должен задать мне вопрос.
     — Вопрос? — переспросил Ланс. Он ничего не понимал в происходящем и надеялся выиграть время.
     — Ты прибыл в Куммию с какой-то целью. Задавай свой вопрос.
     — Я ищу архивы Эрлана и силу, способную противостоять магии Грезы, — решился Ланс.
     Тасмису склонил голову к песку и несколько минут молча рассматривал Ланса.
     — Повелитель, ты нашел то, что искал. Завтра я все тебе покажу.
     — Мне кажется, что я  уже немало увидел. Сила твоего народа, если вы присоединитесь к нам, способна будет превратить любую битву в победу.
     Дракон улыбнулся, обнажив все свои огромные зубы.
     — Благодарю, повелитель. Ручаюсь, что следующий раз я буду сражаться бок о бок с тобой. Нос целей будет, — тихо добавил он.
     — Что же еще я могу желать?
     — Есть одно предание, повелитель. Говорят, что три тысячи лет назад, или около того, в землю драконов пришел могучий эльф. Он нес с собой магические предметы, чтобы спрятать их в недоступном месте. Но драконы не пожелали служить охранниками для его вещей. Князь драконов, его звали Кумраби, предложил сразиться с ним. Если эльф победит, Кумраби позаботится об охране вещей, если победит Кумраби, то эльф заклянет магию земли так, что никто из живущих не сможет обратить магическую силу против драконов. Они стали сражаться, и эльф заставил дракона признать себя побежденным. Раньше я не понимал как. Теперь понимаю. Сила не только в мышцах и магии. Гораздо большая сила в языке, то бишь в словах. Кумраби взял магические предметы на сохранение, поклявшись, что, только убив стража, можно будет овладеть ими. А эльф заклял магию, так что теперь дракона нельзя убить магически.
     — Интересная легенда, — признал Ланс. — А что это были за предметы?
     — Одним из таких ты вылечил мои царапины, человек. Как он попал к тебе?
     — Ты знаешь ответ, Тасмису. Это было очень давно. Мне было тогда двадцать лет. И я бездумно добыл три магических предмета. Правда, по невежеству, я не умел ими распорядиться до последнего времени.
     — Кто охранял твой браслет, повелитель?
     — Гигантский червь.
     — А остальные предметы?
     — Один охраняли гидры, другой — дракон.
     — Ты не убил его, — уверенно сказал Тасмису.
     — Не убил, — согласился Ланс.
     — Я не спрашиваю, как ты победил его. Теперь я знаю, что это возможно. А сейчас, садись мне на плечи, я отвезу тебя к себе в дом. Тебе ведь приходилось ездить на драконе? О твоих спутниках позаботятся мои подданные.
     — Ты оказываешь мне огромную честь, Тасмису. Позволь я представлю тебе мою жену и нашего сына.
     Тасмису вежливо раскланялся с Мэри и Анном.
     — Повелитель, твои жена и сын должны быть рядом с тобой.
     Ланс кивнул, отметив про себя, что нашел еще одного дракона, который зовет его, Ланса, повелителем и руководит каждым шагом, и принялся устраиваться на могучей спине дракона.

Глава 4

     Тут живут драконы

     Драконы поднялись в воздух и полетели по городу. Маги не могли не отметить, что таких громадных домов им встречать еще не доводилось. Очевидно, в них и живут драконы.
     Дворец Тасмису располагался довольно далеко от порта. Некоторое время дракон молча летел, потом обернулся на миг, оглядел своих седоков и спросил.
     — Каким же ветром тебя занесло в Куммию, повелитель?
     Ланс пожал плечами, чего дракон не увидел, и ответил.
     — Любопытство, Гроза Драконов. Я триста шестьдесят лет прожил в Миррене, причем последние триста лет, с тех пор, как умер мой младший брат Колингор, я вообще не показывался на поверхности. А теперь я дорвался до солнца, моря, ветра, путешествий и захотел узнать, что все-таки представляет из себя мой родной Арканос. И вот, мы путешествуем из страны в страну, знакомясь с жителями, и завязываем, где возможно, дружеские связи.
     — Ты надеялся подружиться с драконами? — с явным сомнением в голосе спросил дракон.
     — Честно говоря, я не знал, что тут живут драконы. Хотя я читал эту надпись на старинной карте, но не поверил ей. Так часто пишут на старых картах.
     — И часто это оказывается правдой?
     Ланс подумал.
     — О, магия, Тасмису! Старые карты так часто врут, что я привык им не верить! Но ведь в том, что касается драконов карты не врали!
     — Откуда вы пришли к нам, повелитель? — продолжал допытываться дракон. — Как вышло, что вы ничего о нас не слышали?
     — Из Лодонезии. Я спрашивал их о соседях, но князь Лодимир сказал, что не знает о соседях ничего, кроме того, что они держат сторожевых драконов. А в сторожевых драконов я не верю, Тасмису.
     — Сторожевые драконы? — взрыкнул дракон. — Ох, доберусь я до князя Лодимира! В конце концов, эльфы тоже съедобны.
     — Я бы попросил тебя не нападать на Лодонезию, — возразил Ланс. — Видишь ли, хоть Лодимир обошелся с нами и не слишком хорошо, но я не осуждаю его. Видимо, его губы жгла принесенная мне присяга до такой степени, что он решился расправиться со мной твоими лапами.
     — Присяга? — переспросил дракон, сделал резкий вираж и сел прямо посреди улицы. — Так ты — Ланселот, король Миррена!
     — Да. А как ты догадался?
     — Я с Требониана голову сниму за такие выходки! — продолжил свою мысль Тасмису.
     — Ты знаешь Требониана? — удивился Ланс.
     — А ты как думаешь?
     — Никак, — Ланс слез со спины дракона и подошел к его морде. — Почему-то до сих пор я считал драконов одиночками. А Требониан — твой подданный...
     — Да, повелитель.
     Ланс сел на переднюю драконью лапу и уперся локтями в колени.
     — Все вышло к лучшему, повелитель, — продолжил дракон.
     — Называй меня по имени, Ланс.
     — Спасибо, Ланс. Так вот, все и правда вышло к лучшему. По крайней мере, для тебя и твоего друга Требониана. После того, как он заявил мне, что его победил человек, я понизил его в звании и приостановил для него производство в чинах. А теперь я присвою ему то звание, которое бы он получил к этому времени при добросовестной службе. Я понял, как человек может победить дракона. И ты, Ланс. Если бы ты представился...
     — Я хотел, Тасмису, но ты же не пожелал меня слушать!
     — Не только люди совершают глупости, повелитель. Так вот, если бы ты представился, я бы разговаривал с тобой на равных. Зато обошелся бы без повелителя драконов. Если бы ты был частным лицом, то все решилось бы просто. Помогать человеку несложно. То, что для человека — чудо, для дракона — безделица. А ты — король Миррена, король — маг. Тебе нужно не пару эффектных чудес, а сотрудничество двух стран. И теперь ты можешь диктовать мне условия!..
     — Не причитай, Гроза Драконов, я слишком давно знаком с Требонианом, чтобы принять твои слова за чистую монету. И не сердись. Я же знаю, что такое помощь по-драконьи. Это когда дракон говорит не терпящим возражения тоном что, когда и как делать. А если ты не послушаешься, рычит так, словно съесть собирается!
     Тасмису засмеялся.
     — Ладно, повелитель, полетели ко мне домой. Я должен принять тебя, как подобает.
     Ланс забрался на спину дракона и Тасмису снова поднялся в воздух. Через несколько минут Тасмису опустился перед огромным, шикарным зданием. Остальные драконы, которые должны были доставить на место спутников Ланса, уже прибыли и ожидали своего князя во дворе.
     — Я плохой хозяин, господа, заставил вас дожидаться меня во дворе! Простите меня, я заговорился с вашим королем.
     — Я — король Миррена, Тасмису, а команда Лотоса родом из Лизардгории.
     — Оттуда, откуда и ты.
     — Ты и это знаешь, Гроза Драконов.
     — Требониан мне много рассказывал о тебе... Прошу вас, господа, заходите, чувствуйте себя как дома!
     Громадная, под стать драконьему росту, дверь распахнулись, путешественники один за другим вошли в дом следом за князем драконов. Тасмису показал Лансу несколько громадных комнат, в которых свободно могли бы ночевать недомерочьи дирижабли, предложив разместить там его спутников. Самому Лансу с семьей дракон предназначил парадные покои. Тасмису предложил устраиваться поудобнее, сообщил, что ужин подадут к ним в комнаты и удалился.
     Гвортемир недоверчиво смотрел ему вслед.
     — Как ты думаешь, ему можно верить? — спросил он у Гветелина.
     — Безусловно, Тим. Если бы он хотел нас убить, он бы уже давно это сделал.
     Только оставшись вдвоем с женой, Ланс расслабился. Он сел на широченное ложе, по всей вероятности предназначавшееся для молодого дракона, закрыл лицо руками и проговорил:
     — Мэри, я думал, мне уже конец. Я думал, что больше не смогу обнять тебя, сказать, что люблю тебя, и любил всю мою жизнь.
     Мэрилин обняла мужа за плечи и прижалась к нему.
     — Но ты ведь когда-то победил Бони.
     — Тогда я был лучше вооружен. И Бони, к счастью, посчитал меня легкой добычей. Никто в одиночку не одолеет дракона. Ни с магией, ни без магии. Они слишком сильны во всех отношениях.
     — Ты держался великолепно.
     — А что мне оставалось делать?
     Ланс обнял жену и потерся щекой о ее плечо.
     — Давай спать, дорогая. Боюсь, что здесь нам не удастся поваляться допоздна.
     В самом деле, рано утром, когда все еще спали, Ланса разбудил мысленный вызов Тасмису.
     «Повелитель, я  должен поговорить с тобой. Выходи во двор, выходи один».
     Ланс неохотно встал, оделся, поцеловал жену и вышел во двор. Тасмису ждал его с солидной корзиной.
     — Ты задал мне вопрос, повелитель. Я отвечу на него. Но ты должен быть один. Позже ты сможешь рассказать обо всем кому захочешь. Возьми корзинку и садись мне на плечи.
     Ланс повиновался, хотя корзину поднял не без помощи магии. Дракон взмахнул громадными крыльями и взлетел. Они полетели к горам. Через пару часов Тасмису приземлился рядом с рощей. Ланс спустился на землю, вместе с корзиной. Дракон придержал корзину лапой и сказал:
     — Задавай свой вопрос, повелитель.
     Ланс помолчал, вспоминая вчерашний разговор. «Я  ищу архивы Эрлана и силу, способную противостоять магии Грезы». Да, он сказал именно так. Что же послужило ключом для Тасмису? Эрлан? Или Греза?
     — Я ищу силу, способную противостоять магии Грезы, — решился он.
     Роща перед ним вдруг неуловимо изменилась. Деревья остались, только стало их гораздо меньше. И росли они ровными рядами между обширными зданиями, похожими на склады.
     Ланс обернулся к дракону.
     — Что это?
     — То, что ты ищешь. То, что Эрлан отдал на сохранение моему отцу и просил охранять до тех пор, пока не потребуется защита против Грезы. Пойди, посмотри, повелитель.
     Ланс кивнул и прошел к ближайшему дому. Да, так и есть, склад. И в нем оружие. Несколько напоминает оружие Леогеции, только миниатюрней. Ланс взял один небольшой предмет, похожий на ручной арбалет и вышел на улицу. Тут он огляделся по сторонам, нашел подходящий камень, за пределами заповедной зоны и выстрелил. Камень исчез. Ланс повертел в руках оружие, пытаясь понять, как оно заряжается, ничего не нашел и снова выстрелил. Еще один камень исчез. Мда, если таким оружием вооружить любую армию, то никто перед ней не устоит. Он вдруг представил, как князь Гвортемир во главе своих ребят вооруженных этим оружием покоряет страну за страной. Потом вспомнил недомерков, потом родную Лизардгорию. Будет как раз в традициях семьи вооружиться и расширить границы до размеров всего Арканоса, считая вместе с Мирреном. Вот только какие границы расширять? Лизардгории? Или Миррена?
     Ланс постоял несколько минут, потом вернулся в здание и положил оружие на место. Затем вышел и подошел к дракону.
     — Везде одно и тоже, Гроза Драконов?
     — Насколько я знаю, да, повелитель.
     — Как скрыть это место?
     — Это ты должен сделать сам, повелитель. Так же, как когда-то сделал Эрлан.
     — Мда, Эрлан... Что ж, пусть это оружие лежит здесь в сохранности, до тех пор, пока не понадобится в войне против захватчиков этого мира. И никто, никогда не должен использовать его в гражданской войне, ради каких бы целей она не велась!
     Склады исчезли. Они снова оказались рядом с приветливой рощей. Ланс, не доверяя своим глазам, прошел между деревьев. Можно подумать, что он видел сон. Деревья стояли, как ни в чем не бывало. А складов и фантастического оружия не было и в помине. Ланс проверил магические линии и ахнул. Если это сделал Эрлан, то силен был, бродяга!
     — Тасмису, здесь всегда был клубок силовых линий?
     — Да, повелитель. Это место мы используем, чтобы сохранить то, что не должно мозолить глаза.
     — А второй мой вопрос, Тасмису? Архивы Эрлана тоже здесь?
     Дракон не успел ответить, как на месте рощи вырос фантастический город в романтическом Мирренском стиле. Только совершенно пустой, а потому жутковатый.
     Ланс зябко повел плечами.
     — И что, кто угодно может вызвать этот мираж, справившись об Эрлане? Тогда почему все это сохранилось? За три тысячи лет неохраняемый город должны были растащить на сувениры многочисленные праздношатающиеся туристы.
     — Такие слова нельзя сказать случайно, повелитель. Все нужно говорить в нужном месте и в нужное время.
     — А что случится, если я сейчас попробую повторить мой предыдущий вопрос?
     — Пока не закрыт город — ничего. Город же может закрыть только владыка магии. При этом не важно, есть ли кто в городе, или нет. Оставшиеся там ничего не заметят.
     — Тогда я, пожалуй, подожду его закрывать. Мои друзья не откажутся покопаться в архивах вместе со мной. Ведь это безопасно?
     — Безусловно.
     — Тасмису, вы, драконы, тоже храните что-то в этом месте? То, что дорого для вас?
     Дракон опустил голову и внимательно посмотрел в глаза человеку.
     — Зачем ты спрашиваешь?
     — Вот сейчас здесь город. И ты сказал, что склады я верну, только закрыв город. Но если я оставлю город открытым, не помешаю ли я драконам, которые захотят навестить то, что скрыли?
     — Нет, повелитель. Драконы подходят к этой роще с другой стороны. Мир велик и магия велика. Ее хватит на всех.
     — Летим за моими друзьями, Тасмису.
     — Тебе не обязательно за ними лететь. Можешь попросту их позвать.
     — Но не все же они маги!
     — А те, что не маги, скорее всего не заинтересуются твоими пыльными бумагами. Чем летать туда сюда, лучше позавтракай. Я захватил с собой корзинку специально для тебя.
     Ланс посмотрел на корзину и расхохотался.
     — Для меня? Всю?
     — Ты же не завтракал.
     Ланс послал вызов жене, чтобы она собрала своих и переправлялась к нему и раскрыл корзину. Да, везет же ему на драконов! Этот вот, например, твердо решил не дать ему умереть с голоду. В корзине оказался жареный кабан, полдюжины запеченных кур и пара гусей. Все это было завалено самой разнообразной зеленью. Сбоку стояла громадная бутыль. Он вытащил пробку. Вино!
     — Тасмису, а ты не хочешь присоединиться ко мне за завтраком?
     — Я раздобуду себе что-нибудь, повелитель. А здесь и одному-то не хватит всерьез поесть.
     С этими словами дракон взлетел и отправился добывать себе завтрак.
     Мэри окликнула Ланса, когда он только приступил к жареной курице, заедая ее помидорами и зеленым луком и запивая все это вином. Ланс вытер руки и протянул их жене. Мэри, а с ней и все мирренцы, в компании с Аланом, Гвортемиром, Элдатом, недомерочкой, капитаном и старпомом немедленно оказались рядом с ним. Присматривать за порядком оставили штурмана.
     — Папа, ты что собираешься сделать со всем этим? — удивленно спросил Анн. — Здесь же хватит всем нам на неделю.
     — Тасмису посадил меня на диету, сынок. Это мой завтрак.
     Друзья перевели взгляд с Ланса на громадную корзину и зашлись гомерическим хохотом.
     — Напрасно смеетесь, здесь почти нет углеводов, так что продукты вполне диетические. Можно съесть сколько угодно и не растолстеть.
     Лин глянул на корзину и буквально пополам сложился от смеха. Остальные последовали его примеру.
     — Тасмису, верно решил, что ты такой маленький от бескормицы, — понимающе проговорил Лис. — Ну помнишь, как дракониды на Дриме? Теперь он будет тебя откармливать, чтобы ты сравнялся с драконами, хотя бы по весу.
     — Ланс, может уделишь мне крылышко? — смахивая слезы, попросил тролль. — А то мы тоже еще не завтракали.
     Ланс с сомнением перевел взгляд на корзину. В этот момент, как  по заказу появился Тасмису с парой драконов, нагруженных подобными же корзинами. Это оказалось слишком даже для Ланса.
     — Что случилось, повелитель? — обиженно спросил дракон. — Тебе не нравится наша еда?
     — Что ты, Гроза Драконов, еда великолепна, просто мой аппетит не соизмерим с твоим. Одной твоей корзины с лихвой хватит на всех. — Ланс бросил взгляд на сопровождающих драконов и добавил. — Тасмису, мне будет приятно, если ты будешь называть меня по имени — Ланс.
     Дракон просиял. Потом посмотрел на  запасы провизии. Сравнил их с магами. Да, маги весили явно меньше. Улыбнулся и сказал:
     — Насколько мне известно, чем меньше существо, тем больше оно ест, относительно своего веса, конечно. Ладно, на день вам припасов хватит, я заскочу вечером посмотреть как вы здесь. Может, вы захотите вернуться домой. Счастливых поисков, Ланс, — он с удовольствием произнес имя.
     Друзья отправились осматривать город Мечты. По крайней мере, они решили, что это именно воплощение мечты первопоселенцев о дружной жизни разных народов. Может быть, благодаря клубку силовых линий, в котором он располагался, а может из-за какого-то магического заклятия строителей, город выглядел так, словно жители дружно оставили дома, чтобы поучаствовать в загородной прогулке и вот-вот вернутся. Не чувствовалось ни следа запустения. Но в то же время, не ощущалось и жизни. Это было идеальное место, воплощение мечты, макет в натуральную величину. Подобные очертания имели мирренские города, только на них отражалась индивидуальность строителей и жителей.
     Ланс толкнул дверь одного из домов, она отворилась, и очарование исчезло. Дом был совершенно пуст. Большие, пустые комнаты, лестницы, коридоры. Словно дом только что сдан в эксплуатацию и ожидает, чтобы жильцы завезли сюда мебель по вкусу.
     Мирренцы заглянули еще в какой-то дом — то же самое. Все безукоризненно чистое, но абсолютно пустое. Нигде ни тряпки, ни табуретки, ни занавески на окнах.
     Друзья прошли по тенистой улице к центру города. А вот центр был жилой. На центральной площади друг напротив друга стояли два дома. Один, по всей вероятности, предназначался для совещаний, в другом была библиотека. По углам площади стояли четыре резиденции, предназначенные для представителей четырех народов. Но понять, для кого именно предназначались дома, удалось только по мебели. В остальном дома были точными копиями.
     Мирренцы осмотрели все четыре дома, подумали и перетащили мебель с учетом удобства в один из домов. Жить в громадном дворце в полном одиночестве, пусть даже только ночевать, им было странно. К тому же, так удобно посидеть всем вместе после ужина, обсуждая дневные находки и составляя планы на следующий день.
     В доме Советов мирренцы нашли документы, подписанные князьями Миррена — эльфом Эрмином, гномом Вальдесом, троллем Десмондом и драконидом Станисласом и князем арканосских эльфов Эрланом. Один из этих документов оказался договором о переходе на лизардский и о предании истории поселения на Арканосе забвению. Вместо этого, внедрялись в массы слухи и сплетни. Целью ставилась полная натурализация на Арканосе и защита интересов этой планеты от всевозможных захватчиков, включая бывших соотечественников. Как известно, успех этого мероприятия превзошел все ожидания, и намного превысил планы высоких договаривающихся сторон. В Миррене была забыта не только Греза, но и эти вожди, в результате чего потомки их читали о деяниях своих прапрадедов как о небывалой сказке. Причем, потомки не такие уж отдаленные. С учетом мирренской продолжительности жизни это вряд ли было дальше десятого поколения, то есть в переводе на человеческий счет, это всего лет триста назад.
     В библиотеке было много технической литературы. Встречалась даже художественная проза, отпечатанная на Грезе, оставленная в городе Мечты и преданная забвению вместе с самой Грезой.
     Мирренцы разбирали бумаги, читали, просматривали и не могли расстаться с городом Мечты.

Глава 5

     Магия Арканоса

     В один прекрасный день мирренцев разбудило хлопанье громадных, драконьих крыльев.
     — Кажется, Тасмису намекает, что нам пора, — пробормотал Ланс и вышел из дома.
     — Здравствуй, повелитель, — радостно приветствовал его громадный дракон. — Я обещал показать тебе Куммию. Зови своих друзей, полетим.
     — Мы можем взять кое-какие книги из этого города?
     — Можете, — дракон забавно пожал крыльями. — Собственно говоря, согласно договору с Эрланом, вы можете взять отсюда все, что захотите. Кстати, я бы даже рекомендовал это сделать. Ты снял старое заклятие, повелитель, теперь и в город и на склад может попасть любой.
     — Скажи, Тасмису, вот здесь в клубке силовых линий спрятан склад, город Мечты, еще что-то ваше. Сколько возможно организовать слоев в этом месте? По числу линий в клубке?
     — Не совсем так, Ланс. Скорее, по числу плоскостей, которые образуют эти линии. Но только присмотрись. Видишь, есть устойчивые плоскости и другие, изменяющиеся, почти эфемерные?
     Ланс вгляделся в игру перевивающегося клубка.
     — Я вижу восемь устойчивых плоскостей, — проговорил он.
     — Их столько и есть, — подтвердил дракон. — Всеми плоскостями можно пользоваться. Две плоскости взял Эрлан, еще одну используем мы. Остальные пять плоскостей ждут своего владельца. Но это не главное, Ланс. Видишь эфемерные плоскости? Они появляются и исчезают, но раз появившись, они запоминают сами себя и то, что видели. Ты вызвал к жизни город, доверенный мне Эрланом, ты мог бы посмотреть и на самого Эрлана, если бы вызвал на миг к жизни одну из эфемерных плоскостей.
     — Может быть когда-нибудь, — тихо ответил Ланс. — Не знаю почему, Тасмису, я не хочу вызывать видения давно умерших, когда живые находятся в городе Мечты. Дай нам день на сборы, Тасмису. Завтра мы будем готовы.
     — Раз вы хотите забрать кое-какие книги, мне, вероятно, нужно доставить кого-нибудь из вас в Канес?
     — Да, конечно. Спасибо, Тасмису. Доставь, пожалуйста, в Канес Арнольда.
     В Камес вернулся не только Арнольд. В то же утро в столицу перебрались Гвортемир с Элдатом, Алан, Антонин и Гветелин. Арнольд и Гветелин расстались с городом Мечты с явным сожалением, а леогецийцы и молодые люди откровенно устали от него. Да, там, безусловно, были интересные документы и книги, но ковыряться в каких-то там бумажках и глотать трехтысячелетнюю пыль по шестнадцать часов в сутки — нет, это было выше их понимания. Гораздо приятнее гулять по Канесу и купаться в отраженных лучах славы Ланселота, повелителя драконов.
     Правда, развлечения им пришлось совмещать с делом. Гветелин приспособил молодежь помогать на погрузке. Они хотели взять с собой некоторые книги — понятное дело, далеко не все. Ланс пока не был уверен, что хотел бы их видеть даже в Миррене, а уж тем более таскать с собой по всему Арканосу.
     Еще в Канес вернулся Энмеркар. Он должен был сменить Айлиль Финда и дать штурману погулять по городу мечты в компании капитана хотя бы один день. Старпом хотел также убедиться, что на корабле достаточно припасов для продолжения плавания, но оказалось, что об этом он мог не беспокоиться. Тасмису распорядился доставить на корабль столько припасов, сколько Айлиль Финд согласился взять.
     Гветелин не стал привлекать леогецийцев к погрузке, так что два эльфа целый день бродили по драконьей столице и разговаривали. Давно уже князю и старейшине Леогеции не приходилось поговорить наедине. На родине князь не слишком стремился встречаться лишний раз со старейшиной. Элдат все стремился научить молодого князя, посоветовать, вмешаться, наконец. А теперь тот же Элдат был для Гвортемира единственным родным и понимающим существом из всего многочисленного окружения. И лизардгорцы и мирренцы и уж тем более драконы были не слишком-то близки и понятны молодому эльфийскому князю.
     Впрочем, эльфам не удалось долго оставаться одним. Тасмису, узнав, что леогецийцы отправились на прогулку, решил лично проводить их и показать столицу. Разумеется, эльфам это было очень лестно, хотя они и не могли не понимать, что такая честь им была оказана исключительно из уважения к Ланселоту. После знаменитой битвы Ланса с Тасмису леогецийцы буквально обожествляли Ланселота. Гвортемир даже простил Ланселоту неудачное начало знакомства. Если уж Ланс так разговаривает с драконами, то что же может ждать простой эльф, к тому же, проявивший прискорбный недостаток вежливости и гостеприимства?
     Итак, князь драконов нашел эльфийского князя и его советника без малейшего труда примерно через полчаса после их выхода на прогулку и предложил посмотреть город с высоты драконьей спины. Смущенные эльфы принялись отказываться. У них и в головах не укладывалось, что можно вот так вот запросто, словно невзначай, прийти к кому-то в гости покататься на спине хозяина. Тем более, когда хозяин превосходит тебя во всех отношениях. Но Тасмису возразил, что друзья Ланса — его друзья, а леогецийцы не только друзья Ланселота, но и подданные.
     Гвортемир, открывший было рот для очередного возражения, торопливо захлопнул его и плотно сжал губы. Сообщить Тасмису, что он, Гвортемир, вовсе не считает Ланса своим другом, а, тем более, себя — другом Ланса он не хотел.
     Дракон прочел мысли молодого эльфа даже без помощи магии и поторопился успокоить.
     — Я предлагаю проделать путь на моей спине просто потому, что так нам будет удобнее разговаривать. У нас разная скорость передвижения, господа, а летать вы не умеете. Кажется, вы говорили, что только недавно начали учиться пользоваться магической энергией.
     — Да, господин Тасмису, — вежливо согласился Гвортемир и резко взмыл в воздух. Через мгновенье он уже судорожно вцепился в мощную драконью шею, а за его талию сзади ухватился старейшина Элдат.
     Тасмису размеренной походкой двинулся по улице. Впрочем, его седокам было не до любования архитектурными красотами Канеса. Пусть оба эльфа были солдатами, но к подобной ситуации они не готовились. Да, они хотели расширить свою страну. Может быть, даже до размеров всего континента, но с драконами ни один здравомыслящий эльф не свяжется. Тем более, голыми руками. Нет, господа, на такое только люди способны!
     — Ты совершенно прав, Гвортемир, — неожиданно заговорил громадный дракон. — Дракона одолеть голыми руками нельзя. Для того чтобы сделать возможными единоборства, мы разработали строгие правила. А чтобы любой мозгляк не смог прийти к драконам нахальничать, попросту вычитав где-нибудь в книжке драконий кодекс, правила свои мы держим в тайне. Так что не советую тебе перенимать манеру битвы Ланселота. Кстати, на его счету уже не первая победа над драконом. Можешь спросить его, если хочешь, но другие сражения происходили совершенно по-другому.
     — Да, Ланс говорил об этом.
     — Победить дракона может только повелитель драконов, — продолжил Тасмису. — Как правило, он еще и владыка магии.
     — Владыка магии? — переспросил Гвортемир.
     — Да. Кстати, Ланса в Миррене называют королем магии. Он не говорил тебе об этом?
     — А откуда вы знаете?
     — Я знаком с его другом — драконом.
     — О, солнце пустыни!
     — Вот именно, — согласился дракон. — Так вот, господа, я хочу рассказать вам одну древнюю историю. Ланс упоминал, что в Леогеции вообще неплохо знают историю, но этот случай вряд ли получил широкую огласку. Вы были в городе Мечты, доверенным мне Эрланом, так что должны понимать, что мы с ним были в прекрасных отношениях. Когда Эрлан скрыл город, он думал, что скрывает его на несколько столетий. Вот удалится Путеводная звезда с Грезой вместе, и город можно будет открыть и даже устроить там столицу единого Миррена. А его брат Эрмин был большим реалистом. Он не верил, что все пройдет гладко, более того, Эрмин опасался, что придется отложить включение срединного генератора, а там — придет другое поколение, для которого технические выкладки предков будут чистой теорией, не имеющей никакого практического значения. История показала, что Эрмин не ошибся. Так вот, господа, Эрмин последний раз был на Арканосе на похоронах Эрлана. Потом мы попрощались с ним, и Эрмин сказал, что уйдет центральным тоннелем и наложит заклятие на аппаратуру. Если придет кто-нибудь, кто для чего-нибудь коснется приборов, то он обязательно найдет верхний генератор. Магия его приведет. Несмотря на то, что в Леогеции и в центральном тоннеле свободной магической энергии нет. Своего рода, магическая шпаргалка, настроенная на случайного мага. Довольно опасная вещь, надо сказать, вот только пользоваться этим самым центральным тоннелем после отключения генератора было совершенно не возможно. Не маг не пройдет четыре магических слоя — земля, вода, огонь, воздух. А маг не в состоянии прожить без магии те полчаса, за которые возможно преодолеть немагический слой, не включив генератор, о котором все очень быстро забыли. Вот только если нужно пройти сквозь время... Мне трудно сказать, для чего это задумали строители. Возможно, это просто был побочный эффект. Смешно, именно память об этом побочном эффекте и привела туда Ланса. А может, это было частью заклятия Эрмина. Не знаю, друзья мои, не знаю. Так вот, Лансу нужно было пройти назад сквозь время. И он воспользовался центральным тоннелем и установил на приборах нужный ему год.
     — Он коснулся приборов, и магия привела его в Леогецию, — закончил за дракона Гвортемир. — А ты рассказывал Лансу эту историю?
     — Да, Гвортемир. Но Ланс не верит в такие долгосрочные заклятия. Впрочем, я тоже. Но от эльфов всего можно ждать. Очень сильные маги, а Эрмин был из лучших.
     — Как Ланс?
     — Нет, Ланс работает в другом стиле. В чем-то его стиль близок к драконьему. Вероятно потому, что его учил магии Требониан.
     — А кто такой Требониан?
     — Его друг — дракон.
     — Друг — дракон?! — в один голос воскликнули эльфы.
     — Как, вы не знакомы? — удивился Тасмису.
     — Нет, мы же познакомились совсем недавно, — объяснил Гвортемир.
     — Ах, да. Конечно, — Тасмису усмехнулся в вислые усы. По его мнению, он успел достаточно заинтриговать эльфа, чтобы отвлечь от идеи убийства сюзерена. Ланс был уверен, что Гвортемир увязался с ним только для того, чтобы убить при случае. А справиться с одержимым подобной идеей эльфом гораздо труднее, чем с драконом. По крайней мере, Ланселоту.
     — А Ланс говорил, что его учитель был человеком. Кажется, он называл его Горидаром, — вспомнил Элдат.
     — Да, конечно, — согласился Тасмису. — Горидар был его первым учителем. Горидар учил его примерно тому же, чему сейчас вас учит сам Ланс. С Требонианом он познакомился позже... Хотите перекусить, друзья?
     — Не откажемся, — с готовностью согласился Гвортемир.
     — Тогда летим ко мне во дворец. Держитесь крепче. А потом продолжим прогулку. Я покажу вам центральную часть города. Да, господа, завтра я хотел слетать на озеро. Здесь, неподалеку. Вы как, присоединитесь?
     — С удовольствием, — воскликнул Гвортемир и вдруг по-ребячески добавил. — А вы не собираетесь использовать нас вместо наживки при ловле рыбы? Раз уж так и не собрались съесть?
     Тасмису заливисто расхохотался.
     — Нет, господа. Друзей я не ем. Еды в Куммии хватает, а друзья лишними никогда не бывают!
     — Еда тоже, — тихонько пробормотал Гвортемир.
     На следующее утро Тасмису поручил Гвортемира, Элдата, Алана и мирренцев заботам своих подданных и полетел в город Мечты за Лансом. Нет, безусловно, Ланса можно было забрать прямо в Канес, но кто научит молодого раздолбая элементарным правилам техники безопасности при обращении с магическими узлами Арканоса? В Миррене такому не обучишься.
     Тасмису застал Ланса стоящим на балконе в обнимку с женой.
     — Повелитель, могу я попросить тебя расстаться с супругой на несколько часов?
     — Когда кто-нибудь из драконов вдруг забывает мое имя и начинает именовать повелителем, это означает только то, что этот вышеозначенный дракон собирается мной бессовестно помыкать, — отстранено констатировал Ланс.
     Тасмису рассмеялся.
     — Мои подданные позаботятся о Мэрилин и ваших друзьях, а мне нужно поговорить с тобой, Ланс.
     Ланс кивнул, поцеловал жену, перепрыгнул через перила и легко спланировал к дракону.
     — Сначала проводи друзей из города, — возразил Тасмису.
     — Так бы сразу и сказал, — проворчал Ланс и засмеялся. — Тор, вы уже собрались?
     — Надеюсь, вы без багажа? — уточнил дракон.
     — Не волнуйся, Гроза Драконов, весь багаж мы переправили на корабль еще вчера. Остались только кое-какие мелочи типа спальных принадлежностей.
     — Вы — прямоходящие, очень несовершенно устроены. Вам для комфортной жизни нужны самые неожиданные вещи. Вероятно, неоправданно большая нагрузка на позвоночный столб приводит к постоянному дискомфорту в быту, поэтому вы пытаетесь скрасить свое существование всеми доступными способами, — задумчиво сказал дракон. — Возьми для примера этот город. Он перегружен архитектурными изысками и излишествами всех сортов.
     — То ли дело Канес! — насмешливо продолжил Ланселот. — Ну никаких тебе излишеств. Дома — обычные коробки — переростки, или же тарные ящики, а уж про мебель или там постельное белье никто и слыхом не слыхивал!
     — Ты прав, — засмеялся дракон. — Мы тоже могли бы жить гораздо скромнее. Но зачем?
     — Вот и я спрашиваю — зачем! — усмехнулся Ланс.
     — Мне нужно было и самому понимать — спорить с повелителем драконов бесполезно, — ворчливо заметил Тасмису. — Ладно, Ланс, размещай своих друзей на драконах и садись мне на спину.
     Ланс заботливо устроил друзей на спину к спутникам драконьего князя и сел на спину Тасмису.
     — Куда летим? — легкомысленно поинтересовался маг.
     — Летим туда, откуда приехали, Ланс. Ты же не снял заклятие с этого места, ты просто взломал его. От заклятия остались одни клочья. Теперь и город, и склад оружия остались беззащитны.
     — Ага. И если какой-нибудь безумец решится пройти через всю страну драконов...
     — Среди драконов тоже встречаются безумцы, — мягко возразил Тасмису.
     — Да, конечно. Ты прав. И все правы. Друзья мне постоянно твердят, что я работаю с магополями при помощи обыкновенной кувалды. Вот теперь и ты подтвердил их мнение.
     — Безусловно, Ланс. Вот только если тебе снова придется иметь дело со старыми заклятиями, действуй точно по той же схеме. Это безопаснее.
     — ...? Но почему? — удивился Ланселот.
     — Снять чужое заклятие, не имея ключа и не повредив при этом охраняемый заклятьем предмет почти невозможно.
     — Но мы не заметили никаких повреждений!..
     — Поэтому я и говорю — действуй точно также, Ланс. В конце концов — владыка Магии не тот, кто умеет составлять более или менее виртуозные магические выверты, а тот, кто может распоряжаться ею. Так вот, дорогой повелитель драконов, колдуй в том же духе. По крайней мере, в местах, где действует сила.
     Тасмису расправил крылья, взлетел и быстро перелетел на окраину. На то самое место, где Ланс, по словам дракона, взламывал заклятие Эрлана.
     Дракон опустился на землю и Ланселот слез с его спины.
     — Ты говорил, что я должен наложить новое заклятие, Тасмису. А я могу взять снова имя Эрлана?
     — Ни в коем случае, Ланс! Это имя может отчасти восстановить старое заклятие, и кто знает, какие гадости приготовил Эрлан взломщикам?
     — Ты разве не знаешь? — удивился Ланселот.
     — Мы не были особенно близки с Эрланом, — объяснил дракон. — Знаешь, он всегда боялся меня.
     — Боялся? — переспросил Ланселот.
     — Ты не сможешь понять этого, Повелитель. — Впервые за все время Тасмису произнес слово «повелитель» с уважением. — Ты не боялся меня даже тогда, когда вышел против меня один на один со смешным мечом и дюжиной дротиков.
     — Ну, знаешь, в тот раз мне уж точно бояться было нечего!
     — Безусловно. Кстати, если бы ты меня боялся, я бы не признал тебя победителем, Ланс. Но я хотел сказать о другом. Видишь ли, Эрлан, Эрмин, Вальдес, Десмонд и Станислас только мечтали об обществе, где все равны, сами же не признавали равными себе никого. Они любили говорить о равенстве, но думали о расовом превосходстве. Я для них был говорящим чудовищем, и они боялись меня, для тебя же я такой же человек, как и ты. По-моему, ты всех считаешь людьми, Ланс.
     Ланс улыбнулся.
     — Ты прав, Тасмису. Но чтобы не обижать остальных, я взял за правило употреблять вместо слова «человек» слово «существо», как более нейтральное. Я не хотел бы обидеть остальных приобщением их к людям, чтобы они не стали думать, что я пытаюсь навязать им человеческое видовое превосходство. Я не видист, Тасмису, я действительно вижу в восьми разумных видах Арканоса только внешние различия.
     — Я уже понял это, Ланс. Именно поэтому я назвал тебя повелителем драконов, не забывая ни на миг, что я — князь драконов.
     Ланс подумал, что сказано уже слишком много, и лучше не разводить излишних сантиментов, а то можно договориться до розовых осьминогов. Он просто кивнул и деловито спросил.
     — Так какое же имя мне дать заклятию?
     — Это должно быть имя мага. Сильного мага. Но если ты хочешь, чтобы кто-нибудь из прямоходящих мог воспользоваться этим заклятьем, не давай ему имя дракона.
     Ланс кивнул, помолчал и торжественно сказал:
     — Во имя мира, Миррена и Ланселота храни свои секреты, город Мечты.
     Город мечты растаял, уступая место роще.
     — Ты дал заклятию свое имя, — отметил дракон.
      — Да, Тасмису. Наши предки мечтали о едином государстве, о Миррене. Пусть имя первого короля Миррена хранит древние святыни.
     Дракон посмотрел на рощу и вдруг сказал:
     — Именем мира, Миррена и Ланселота, чудесный город открой свои тайны.
     Город мечты вновь появился перед ними.
     Дракон покачал головой.
     — Ты сильный маг, Ланс, твое имя может служить заклятием. Кстати, я не успел сказать тебе, но здесь бы не подошло имя любого мага. Только того....
     — Кто лояльно настроен по отношению к Арканосу, к Куммии и Тасмису, — перебил Ланселот. — Ну ладно, закрывай город, мне нужно еще разобраться со складом!

Глава 6

     Обучение Повелителя

     Через несколько минут Ланс уже летел над землей на плечах у дракона. Под ними мелькали поля и леса, проплывали города. Лансу показалось, что дракон везет его не той дорогой, что в прошлый раз.
     — Куда мы летим, Гроза драконов?
     — Я хочу показать тебе еще одно чудо Куммии, Ланс. Твои спутники уже там. Все спутники, даже те, кого ты не брал в город. Это не тайна. Но это прекрасно.
     Под ними оказалась большая река. Дракон некоторое время летел над ней, потом свернул к горам. Они летели в отрогах высоких гор, пока справа от них не оказалось озеро.
     — Это озеро Чатал, — сообщил Тасмису. — Оно громадное и пресноводное.
     Некоторое время он нес Ланса вдоль озера. Места были красивейшие — слева горы со снежными вершинами, справа — живописное озеро в обрамлении лесов, потом дракон свернул и полетел над озером.
     — Хочешь искупаться, повелитель? Вода чистейшая!
     Ланс досадливо поморщился. Тасмису хотя и не мог это видеть, наверное, почувствовал недовольство Ланса.
     — Можешь не говорить, что я называю тебя повелителем, когда хочу что-то приказать. Видишь ли, это — заповедное озеро. Считается, что оно дает драконам силу и мудрость. Поэтому здесь не бывает посторонних, да и драконы прилетают сюда не часто. Только когда нужно побыть наедине с собой и принять решение. Специальная служба следит за сохранностью озера и обеспечением уединения тех, кому потребовалось припасть к источнику мудрости. Сюда я привел не своего друга Ланса, а повелителя драконов. Повелитель должен иметь доступ к нашей силе.
     Ланс с признательностью посмотрел на дракона и открыл рот, спросить про Эрлана, но дракон не стал дожидаться вопроса.
     — Нет, Ланс, Эрлан здесь не был. Ему бы в голову не пришло сесть ко мне на спину и полететь, не задавая вопросов, куда и зачем. Я уже говорил, он побаивался меня. Я предложил ему слетать на Чатал. Эрлан спросил зачем. Я рассказал ему про силу и мудрость, тогда Эрлан попросил рассказать о подробностях.
     — И что это за подробности? — заинтересовался Ланс.
     — Чатал проясняет мысли и проблемы. Решаемый вопрос становится столь же прозрачен, как вода Чатала. Кроме того, Чатал дает возможность заглянуть в мысли и чувства других даже против их воли. Ты же заметил, что я ответил на твои мысли, не дожидаясь слов?
     — Да, конечно. Но я не придал этому значения. А что, после купания и я смогу читать твои мысли?
     — Скорее эмоции, Ланс.
     — Интересное свойство, — задумчиво проговорил Ланс. — А за счет чего это происходит? Не может же здесь быть еще один магический узел в такой близости от первого!
     — Ты неподражаем, Ланс! — засмеялся дракон. — Тебя что, ни капельки не волнует, что я могу прочитать все твои мысли?
     — Все — не можешь, — возразил Ланселот. — Только те, что на поверхности. Подобный эффект бывает в самом начале обучения мысленной речи.
     — Вот именно, — согласился дракон. — А потом все учатся отгораживаться от всего мира и отсекать шумовой эффект случайных мыслей.
     — А на счет проблем — это правда?
     — Трудно сказать. Считается, что да. Но возможно это просто способ концентрации сил на решении интересующей проблемы.
     — И все же интересно за счет чего? — повторил Ланс. — Хотя, Тасмису, мне уже приходилось сталкиваться с таким эффектом. Вода как зеркало отражает магическую энергию, причем усиливает ее, как при прохождении света через линзу. Ну конечно! Линза! Чистейшая природная линза! Спасибо, Тасмису, я очень рад, что ты принес меня сюда. Так ты говоришь, что мне можно искупаться?
     — Конечно, Ланс. Погоди, я спущусь пониже.
     Дракон опустился так низко над водой, что Ланс смог разглядеть дно.
     — Здесь что, так мелко?
     — Здесь глубже драконьего роста. Гораздо глубже. Здесь хорошо нырять.
     — Да, а моя одежда? Мне не хотелось бы лететь в мокром.
     — Не беспокойся, повелитель, я не буду опускаться в воду и сохраню твою одежду сухой. Только закрепи ее на мне, на упряжи.
     В самом деле, улетая от города Мечты, Тасмису попросил Ланса привязаться  веревками  к его шее. Видимо он уже тогда имел в виду купание.
     Дракон буквально завис над водой, Ланс разделся, закрепил одежду и прыгнул в воду. Вода оказалась удивительно теплой — прямо как парное молоко. Плавать в ней было — одно удовольствие, хотя и не так легко, как в морской.
     Ланс купался в озере целый час, пока дракон не сообщил ему, что пора лететь дальше. Причем, велел не вытираться, а высохнуть на солнце, сообщив, что это удобнее всего делать, зависнув в паре метрах над озером и поворачиваться иногда с боку на бок.
     Ланселот послушно выполнил все процедуры, отметив про себя, что ни одна из накопившихся за время плавания проблем так и не приобрела кристальную ясность вод Чатала.
     — Это потому, что ты здесь первый раз, Ланс, — со смешком сообщил дракон. — К тому же ты прилетел сюда познакомиться с Чаталом, а не решать сиюминутные вопросы.
     — Все так, — улыбнулся Ланс, снова устраиваясь на спине у дракона.
     — Знаешь, драконы всегда приводят сюда своих детей и наблюдают за их первым купанием в озере, как я наблюдал сегодня за тобой. Поэтому мы и были одни. Только правитель Куммии вправе наблюдать за первым купанием повелителя драконов.
     — Спасибо, — улыбнулся Ланс.
     — Ладно, летим. Я покажу тебе еще одно интересное место. Наши друзья уже там и ждут нас.
     Они полетели над озером, постепенно приближаясь к противоположному берегу. Издалека доносился шум. Сначала он был едва слышен, но с каждым взмахом мощных драконьих крыльев шум становился все громче и громче, пока не превратился в неистовый рев водопада. Ланс увидел, как из озера, словно из огромной, переполненной чаши, падает вниз по скалам поток воды. Сначала полого, потом все круче и круче, пока, наконец, не превращается в отвесный поток. И как дурной сон, по этому потоку скользил на доске Элистан, ловко балансируя крыльями. Он проплыл по крутому спуску, потом вода обрушилась вниз, Элистан тоже слетел с ней на несколько метров, после чего спланировал на крыльях и полетел к началу водопада.
     — Этого можно было ожидать, — вздохнул Ланс. — Как же, он же уже целую неделю ни разу не попытался свернуть себе шею! Надо же это как-то компенсировать!
     — У тебя отважные друзья, Ланс. Почти такие же отважные, как ты.
     — Иногда мне хочется, чтобы этой отваги было поменьше, — проворчал Ланс.
     — Не бойся за драконида, Ланс. Поблизости много моих драконов, они проследят, чтобы с Элистаном ничего не случилось.
     — Спасибо, Тасмису, — искренне отозвался Ланс.
     Тасмису приземлился недалеко от начала водопада, рядом с группой драконов и спутников Ланса. Элистан как раз прилаживал доску, чтобы снова повторить свой трюк. Ланс вздохнул.
     — Тасмису, ты говорил, что где-то здесь все смогут искупаться?
     — Это не здесь, это пониже водопада. Там хорошая, прозрачная вода и быстрая речка. Твоим понравится.
     — Она холодная?
     — Такая же, как в озере. Если кто хочет искупаться, мы поможем спуститься вниз. Тебе же невместно купаться в реке после купания в Чатале. Так что лучше посмотри на Элистана. Он на редкость красиво прыгает с водопада. Такой водопад да еще в таких водах единственный в мире! Он называется Чатал Гуйюк. Кстати, у драконида верный нюх. У начала спуска вода сохраняет свои волшебные свойства. Даже если в них не веришь, они все равно подействуют.
     Ланс покачал головой и рассмеялся. Трехсотшестидесятилетнее знакомство с магией отучило его верить в чудеса, которые случаются с тобой сами, без видимых усилий с твоей стороны. Ланс верил только в то, что можно достичь трудом, силой, знаниями и опытом. А озеро — что ж, вероятно Тасмису прав, и чистейшая линза действительно помогала рассмотреть нужный вопрос с нужной точки зрения.
     — Ты не совсем прав, повелитель, — тихонько проговорил громадный дракон. — Не нужно отрицать разум Арканоса. Магические узлы Арканоса — те же нервы и планета также может играть с магией, как и мы, такие маленькие и ничтожные рядом с ней.
     Ланс подумал, посмотрел на прозрачное озеро и сказал:
     — Первый вопрос, который я попытался решить на Чатале оказался довольно страшным, Тасмису. Я вдруг представил, что наш Арканос задал для нас условия игры в информационном поле планеты. Те, кто способен узнать эти условия — играют с открытыми глазами и даже пишут подобные условия для других. Я имею в виду драконов, Тасмису. А остальные, слишком маленькие, слабые и не достаточно умные, играют вслепую. Если кто-то случайно понимает правила игры, драконы называют его повелителем и переводят на следующий уровень. Туда, где играют сами. Вот только боюсь, что этим самым повелителям предназначена роль мышки в «кошках-мышках».
     — Ответа на этот вопрос не знает даже Чатал, — вздохнул дракон, отвернувшись от Ланселота. — Но только можешь быть уверен, Ланс, — дракон изогнул длинную шею и уставился прямо в глаза человеку, — ты для меня полноправный партнер, а не забавная игрушка. И как только я привыкну общаться с существами столь несопоставимыми с нами по размеру, ты перестанешь думать о кошках-мышках...
     — Да, Гроза драконов. Тогда я буду думать о «казаках-разбойниках»!

Глава 7

     Долгие проводы — лишние...

     По большей части стараниями Тасмису, шебека была полностью снаряжена. Мирренцы собирались в путь. Для начала нужно было завезти домой Гвортемира и Элдата, потом Тасмису обещал провести их обратно, в Канес. Из Канеса планировалось идти к королевству Цветущих Садов. По крайней мере, так именовалась часть острова, ближняя к Нийя Лоулани. Так вот, к этим самым Цветущим Садам было гораздо ближе из Канеса, чем из Димилиока, и даже с того острова архипелага Белат Айлеайн, где Требониан нес сейчас пограничную службу. К тому же, там драконы, здесь драконы, какая, в сущности, разница?
     Ланс мог доставить шебеку только в два места в Леогеции — в окрестности местной святыни и в пригород Димилиока. Гвортемир предпочел Димилиок. У железной горы ему было совершенно нечего делать. Собственно, как угадал Гветелин, там была аккумуляторная для знаменитого леогецийского оружия. Эльфам пустыни хоть и не удалось научиться обращаться с магическими полями, но зато после восшествия на престол Гвортемира, они провели обследование имеющихся ресурсов и обнаружили заряженные аккумуляторы.
     Что такое аккумуляторы эльфы знали. Еще бы! Единственным легко доступным и совершенно неограниченным ресурсом Леогеции был солнечный свет. Безжалостное, палящее солнце пустыни... Как часто хотелось, чтобы его было поменьше! Немножко прохлады, побольше воды... А так — солнце и стальные солнечные батареи, не ржавеющие, несмотря на посредственное качество стали. А чего стараться — где бы эта вышеозначенная сталь нашла воду, чтобы заржаветь? А полировать батареи все равно приходилось весьма регулярно. От песчаных бурь легированная сталь не спасет!
     Так вот, обнаружив заряженные аккумуляторы, эльфы провели серию экспериментов, обнаружили, что запасенная в аккумуляторах энергия не имеет ничего общего с электрической, эффект дает совершенно не тот, который они, ученые, ждали, но эффект этот просто потрясает воображение. Все это сильно напомнило леогецийцам хвастовство лодонезийского посла, и они пришли к выводу, что в аккумуляторах запасена именно магическая энергия.
     Что ж, переоборудовать приборы — дело техники. И ученые создали оружие, способное нейтрализовать магическую энергию на случай непредвиденного конфликта с братским народом Лодонезии и магическое оружие на случай нападения лизардменов Маг Брега.
     Как раз в тот момент, когда практичный князь собрался провести полевые испытания, и явились мирренцы. Гвортемир скорее напал бы на Маг Брег с одним кинжалом в руках, чем признался своим подданным, что испугался. Оружие, специально рассчитанное на противодействие лодонезийской армии, было нейтрализовано силами одного летающего корабля! Если бы он знал, что ему противостоит не горстка магов, а темная шпага Ланселота, Гвортемир бы постарался завладеть шпагой и спокойно продолжил уже привычную политику. А так, не зная всего, он принял стычку с Лансом за возможное поражение в войне и мечтал только об одном — убить Ланселота.
     Последние дни значительно изменили ситуацию для князя Леогеции. Во-первых, он насладился унижением Лодимира, причем он не мог не понимать, что без его поддержки Ланс не решился бы повести себя таким вот чересчур экстравагантным образом. Во-вторых, его поразил вид того же Ланса стоящего один на один против громадного дракона. В третьих, Тасмису сумел убедить его, что откровенная наглость Ланселота во время первого визита в Леогецию вызвана колдовством Эрмина. Гвортемир мало понимал в колдовстве, зато неплохо понимал в интонациях. Ему показалось, что Тасмису и сам не знает, правда ли тут дело в колдовстве, или же все это — нелепая цепочка совпадений. И он поверил Тасмису.
     А раз поверил — то нужно было принимать условия игры. Он принес присягу королю Миррена, король обещал через несколько лет превратить безводную пустыню в цветущий сад, значит Гвортемиру, хотя и авансом, нужно было проявлять верноподданнические чувства и принять короля по высшему разряду. Гвортемир переговорил все с тем же Тасмису о тонкостях приема и этикета, получил весьма лестное приглашение на день рождения к дракону и договорился, что попросит Ланса задержаться в Леогеции на несколько дней для осмотра достопримечательностей и подобающего случаю приема.
     Ланс привел шебеку в окрестности Димилиока в счастливом неведении грандиозных планов, взлелеянных Гвортемиром и Элдатом. Ланс аккуратно опустил шебеку на воду, приказал спустить шлюпку и подошел к эльфам попрощаться.
     — Мой король, — возразил Гвортемир, — разве вы не хотите осмотреть столицу Леогеции?
     Ланс протестующе поднял руку.
     — Тим, будь осторожней со словами, прошу тебя! На «Лотос» распространяется магическое поле Миррена и, произнося слова, ты можешь невольно превратить красное словцо в суровую правду. Ты же знаешь, я предпочитаю, когда меня называют по имени. Если тебе нравится титул — можешь звать меня величеством. Мой король говорят мне те, кто искренне в это верит. И то исключительно в торжественных случаях на официальных приемах.
     — Я принес вам присягу, Ланс, — возразил Гвортемир.
     Ланселот пожал плечами.
     — К тому же, мне понравилось то, что вы сказали в Лодонезии, — честно признался Гвортемир.
     — В Лодонезии? Что вернусь только тогда, когда смогу устроить мир рассеянной магии на Арканосе? Но, видишь ли, Гвортемир, для того, чтобы я смог сдержать свое слово, мне придется часто бывать в Леогеции.
     — Буду рад принимать вас у себя так часто, как только вам будет угодно удостоить нас своим посещением.
     — Какое велеречие! — усмехнулся Ланс.
     — А долго вы будете рассеивать магию?
     — Трудно сказать, Тим. Если повезет, то сделаю это через два с половиной года, нет — придется повозиться. Дай мне десять лет. Если за это время я не смогу ничего сделать, что ж, уберусь обратно в Миррен и предоставлю это более способным.
      — Что ж, это меня вполне устраивает, — согласился леогецийский князь. — Но я не понял, мой король, вы принимаете мое предложение?
     — Но нас ждет Тасмису, — неуверенно возразил Ланс.
     — Нет, — гордо сообщил Гвортемир. — Я сказал Тасмису, что не отпущу вас, пока не устрою торжественный прием в вашу честь. К тому же, должны же подданные иметь возможность лицезреть своего короля, к тому же, повелителя драконов.
     Ланс рассмеялся. Это был вполне закономерный побочный эффект от посещения Гвортемиром Куммии.
     — Хорошо, Тим, мы будем рады посмотреть город. Только обеспечь, пожалуйста, тихое пристанище для наших моряков. Лизардмены не любят шума и суеты, а эльфы, ежели захотят пошуметь, всегда найдут для этого случай. Сам знаешь. И еще. Куда поставить шебеку?
     — А нельзя прямо на ней войти в город? — глаза Элдата по-мальчишески сверкнули. — Наши эльфы много наслышались сказок от лодонезийских, но лучше один раз увидеть. К тому же, князь хочет представить короля Миррена и короля магии.
     Ланс вопросительно посмотрел на Гвортемира.
     — Так и правда будет лучше. Как выражается мой названный брат Лодимир, всякие претензии нужно подтверждать делом, а мы представляем вас как короля Миррена и магии.
     Шебека важно поплыла в город, как и раньше, в полуметре над водой. Хотя эльфы пустыни были не большими любителями поротозейничать, но такое зрелище все-таки собрало немало любопытных. Причем, толпа все увеличивалась и увеличивалась, и к тому времени, когда шебека опустилась на землю рядом с княжеским дворцом, ее сопровождала довольно плотная толпа. Впрочем, в толпе соблюдался образцовый порядок, к тому же, там явно преобладали работники правоохранительных органов.
     — Прикажите спустить трап, Ланс. Летать я пока так и не научился, — с сожалением сказал Гвортемир.
     — Помочь? — предложил Ланс и Гвортемир плавно пролевитировал вниз.
     — Друзья, видно не даром мы с вами ждали, надеялись и трудились, чтобы изменить жизнь к лучшему! — радостно воскликнул князь. — Труды и надежды наши не пропали даром. Магическая сила донесла наши чаяния до короля Миррена, и он поторопился вернуться к народу Леогеции, чтобы превратить всю землю в цветущий сад!
     Эльфы разразились радостными криками, и Ланс подумал, что князь — неплохой политик. И что ему, Лансу, снова придется играть роль. Впрочем, привычную. Но что делать? Положение обязывает. Работа есть работа, хочешь, не хочешь — терпи, назвался груздем — полезай в кузов. Любишь кататься... Да, а если не любишь, а делаешь это в силу необходимости, чтобы заработать себе на кусок хлеба? Значит, все равно любишь! По крайней мере, любишь кататься больше, чем сидеть голодным. А портить удовольствие своим новым подданным в проявлении верноподданнических чувств по меньшей степени аполитично...
     Впрочем, чего лукавить, Ланс был счастлив снова оказаться в гуще событий. В Миррене он уже привык считать, что без него мир будет вертеться не совсем правильно. И сейчас ему было приятно снова убедиться в этой непреложной истине.
     Гвортемир принимал гостей по высшему разряду. На следующий по прибытии день он лично проводил гостей по городу. Мирренцы до сих пор не успели побывать в Димилиоке. Они только дважды проходили через город на шебеке. Так что сейчас они разглядывали столицу Леогеции с громадным интересом. Во-первых, это был первый город пустынных эльфов, который они видели. Во-вторых, это был город старинный. Арни бился об заклад, что некоторые дома простояли здесь по три тысячи лет, то есть, чуть ли не со дня высадки эльфов.
     Было довольно любопытно смотреть, что сделали эльфы, большие любители зелени, за эти долгие годы с каменистой пустыней. Деревьев было мало. По сути — настолько мало, что о них не стоило и говорить. В городе они были только на набережной. Но все улицы были усажены тенистыми садами, изваянными из различного камня. Были довольно обширные парки с каменными деревьями, потоками, сверкающими разноцветными переливчатыми камнями и изящными мостиками, перекинутыми через них. Были даже фонтаны, в которых вместо обычной воды струились самоцветы. Выглядело это чудесно и грустно. Как тоска эльфов по любимой зелени и нормальному миру, где можно выращивать не только козий корм.
     Гвортемир с заговорщической улыбкой шепнул Гветелину, что когда они в следующий раз посетят Димилиок, то увидят статую короля магии верхом на драконе. Но очень просил, не говорить об этом Лансу. Чего доброго, еще запретит, а ему, Гвортемиру, очень хочется иметь у себя в столице такую статую. Лин обещал. В Миррене уже была одна такая. Там Ланс был изображен верхом на Требониане. Забавно, что и на Арканосе будет стоять нечто подобное.
     После прогулки Гвортемир устроил торжественный обед, плавно переходящий в ужин с танцами.
     На другой день князь, для большей ясности, начал с торжественного завтрака, плавно перешедшего в экскурсию с пикником между каменными деревьями в городском парке. Строго говоря, в этом не было ничего необычного. В парке были устроены специальные пикниковые места, где можно было посидеть на каменных стволах деревьев и перекусить. Как объяснил Гвортемир, подобные места возникли естественным путем. При изготовлении деревьев порой случался брак, так с ним решили обойтись таким вот образом для придания колорита и большей естественности.
     Правда, закуска не жарилась тут же на костре. Леогецийцам и в голову бы не пришло переводить драгоценную древесину на подобные пустяки. Готовили в Леогеции на электрических плитах и никак иначе. Разумеется, никто не поставил в парке плиты. Просто в пикниковых местах были устроены открытые кафе.
     На третий день Гвортемир устроил военный парад в честь законного короля Миррена, частью которого издревле является Леогеция. На четвертый... Впрочем, на четвертый день Ланс предпочел бы снова выйти один на один против незнакомого дракона, чем к столу своего гостеприимного вассала. На дракона, в конце концов, он найдет управу. А не сможет сам — попросит помощи у Тасмису. Раз уж Тасмису так упорно именует его повелителем драконов, пусть подчиняется! Но Гвортемир забыл поинтересоваться мнением своего короля и снова организовал торжественный прием.
     На пятый день после торжественного завтрака Ланс горячо обнял Гвортемира и Элдата и со вздохом облегчения взошел на корабль.
     — До свидания, друзья мои, — уже с борта шебеки сказал он. — Думаю, я не заставлю себя долго ждать.
     — Не забудьте, мой король, вы обещали посетить Леогецию перед возвращением в Миррен! — напомнил Элдат.
     — И когда я успел! — чуть слышно отозвался Ланс и позвал Тасмису.
     Тот немедленно провел корабль в Канес.
     Как и предсказывал Гвортемир, Ланса снова ждал торжественный прием. Такого от драконов он не ожидал. Более пышную встречу было просто трудно представить. На пристани собралось множество драконов, еще много драконов парило в воздухе, выписывая фигуры высшего пилотажа строем и по одиночке. Тасмису стоял на пристани впереди всех.
     — Добро пожаловать в Куммию, повелитель, — торжественно проговорил он. — На этот раз мы встречаем тебя, как полагается. Это воздушный парад в твою честь.

Глава 8

     Драконы на работе

     — Повелитель, прошу пожаловать в Канес, в мою резиденцию. Драконы ждут вас. И прими в знак нашего вечного и безмерного уважения этот орден повелителя драконов.
     К Лансу пролевитировала золотая цепь с золотым драконом на ней. Дракон был изображен анфас, со щеточками-усами, бровями и бородой из капельного золота, распростертыми крыльями, мощной грудью и передними лапами с угрожающе выставленными вперед когтями. Глаза у дракона были из темно-коричневого искрящегося золотом камня. Тасмису пояснил ему, что камень называется драконий глаз. И орден, и цепь были очень тонкой работы. Когда же Тасмису решил, что Ланс уже довольно налюбовался подарком, и цепь опустилась на шею мага, Ланс ощутил немалый вес. По его прикидкам, орден с цепью весил килограмма полтора.
     Драконы дружно склонили головы и выкрикнули:
     — Да здравствует повелитель Ланселот!
     Этот вопль поднял на море волнение баллов так около пяти. Нос шебеки захлестнуло волной, и Ланс поторопился перенести корабль на сушу. Та хоть и дрожала под драконьими лапами, но до землетрясений дело не доходило.
     Тасмису вежливо попросил гостей пожаловать к нему во дворец и мысленно предложил Лансу взобраться к себе на плечи. Ланс подчинился. После того, как его битый час чествовали как повелителя, Тасмису просто обязан был покомандовать им. Чтобы не заболеть. Спутников Ланселота повезли на себе другие драконы.
     Тасмису поднялся в воздух. Ланс ласково потрепал дракона по шее — «Как лошадь», — невольно отметил Тасмису. Ланс вежливо заговорил:
     — Я польщен сверх всякой меры оказанным мне приемом, Гроза Драконов...
     — Оставь политес для торжественной части, Ланс, — перебил его Тасмису. — За то время, что ты провел в Леогеции, я понял, что ты для меня не только повелитель драконов, но, прежде всего, друг. Поэтому я распорядился приготовить для тебя этот орден и сейчас вот хочу дать к нему необходимые пояснения. Это уменьшенный вариант высшего ордена драконов, Ланс. Только глаза представлены в натуральную величину. Конфигурация ордена неповторима. И носить его может только тот, кому он принадлежит по праву. При случае, он поможет тебе. Любой дракон, увидев или почувствовав орден, выполнит любой твой приказ, так что носи его, не снимая. При твоей любви к приключениям, подстраховка тебе не помешает. И вот еще, сейчас мы прибудем ко мне. Там пойдет официальный прием. Как знать, сможем ли мы выбрать время и поговорить? Но я хочу, чтобы ты знал. Если тебе понадобится моя помощь, тебе стоит только позвать.
     -  Спасибо, Тасмису. Но ты тоже должен знать, что всегда можешь рассчитывать на меня. Конечно, с моей стороны смешно предлагать свою помощь. Ты сильнее меня. Гораздо сильнее во всех отношениях. Но все же, есть то, в чем и я силен.
     — Я  знаю, Ланс. Прости, но больше всего ты силен в наглости. Не сердись. Таких нахалов, как ты, я и правда никогда не видел. Но из таких и получаются великие властители. Действительно великие.
     Ланс рассмеялся.
     — Ты мне льстишь, Гроза драконов.
     Прием в резиденции Тасмису соответствовал по размаху приему на пристани. Торжества продолжались до самого вечера. Лансу представили правящую верхушку Куммии, наиболее выдающихся ученых, магов, деятелей искусства. Ланс, не смотря на давнишнее знакомство с Требонианом, никогда не задумывался об искусстве в жизни драконов. Ему всегда казалось, что лапы драконов чересчур грубы, чтобы соорудить что-либо мельче стандартного драконьего дома. Но сейчас он понял, что то, что не могут сделать действительно не слишком-то проворные драконьи лапы, может сделать мощная драконья магия. Еще в первое посещение дворца, Ланс обратил внимание на роскошные гобелены, украшающие стены, на толстые ковры, покрывающие каменные полы, но тогда он решил, что драконы покупают эти вещи у своих соседей. Теперь он убедился, что это совсем не так. И орден у него на груди тоже сделали драконы. Опять таки пища. Драконы оказались весьма искусными поварами. И снова в этом им помогала магия.
     У громадного круглого стола, за которым устроились гости Тасмису, Ланселот с приятным удивлением обнаружил несколько стульев — по числу своих спутников, тех, которых он брал с собой в город Мечты. Тасмису сообщил, что об остальных тоже позаботятся, и не хуже, только он, как правитель Куммии, не может усадить за свой стол всю корабельную команду. А удобные сидения им всем изготовили еще во время первого визита в страну. Сами драконы стульями, понятно, не пользовались, предпочитая толстые ковры. Ноги в них утопали буквально по щиколотку.
     Мирренцы сели за огромный стол. Вообще-то рядом с хозяевами дома они выглядели не столько гостями, сколько закуской. Но для них поставили кресла по росту и сложению, для маленькой Аваяны предусмотрели стул повыше и скамеечку для ног. На столе уже стояли изящные стеклянные тарелки. На громадных стеклянных же блюдах громоздились холодные закуски — запеченные кабаньи окорока, карбонаты, куры. В вазах живописными горками лежали помидоры, огурцы, редиска, лук, самая разнообразная зелень. В других вазах лежали шикарные арканосские фрукты. В бутылях размером подстать драконьему росту искрилось вино. Перед мирренцами стояли вполне соразмерные им бокалы. О, магия, Тасмису позаботился даже о ножах и вилках!
     — Прошу вас, гости дорогие...
     — И главное редкие, — не удержался Ланс.
     — ... Кушайте на здоровье. Не стесняйтесь. Испробуйте нашего вина.
     Громадная бутыль плавно пролевитировала над столом, оделив гостей темно-красным напитком.
     — Позвольте поднять тост за дружбу, — предложил громадный дракон.
     Мирренцы вежливо подняли бокалы. Аваяна раскрыв рот смотрела, как дракон поднимает мощной лапой бокал, подносит его к огромной пасти с зубами-бивнями и церемонно глотает густой напиток.
     — А разве драконы пользуются лапами как руками? — невольно воскликнула она.
     Тасмису усмехнулся в вислые усы.
     — Безусловно, княжна. А как еще можно обедать?
     «Лакать из миски», — подумала недомерочка и крепко сжала губы, чтобы эти слова сами не сорвались с языка.
     — Постой, но ты же знакома с Требонианом, — удивленно продолжил предводитель драконов.
     — Требониан редко садится с нами за стол, — объяснил Ланс. — А во время нашего путешествия вообще предпочитает обедать вдвоем с Голубеникой или же с семейством Малыша.
     — Что ж, Требониану тоже нужен отдых, — с пониманием отозвался Тасмису.
     — От нас, что ли? — засмеялся Ланс.
     — А от кого ж. Если ты сможешь без него обойтись пару лет, я вообще отправлю его в отпуск.
     — Если Требониан захочет отдохнуть, я ему мешать не стану, — холодно возразил Ланселот. — Но и отпуск я ему не предложу. Предложить отпуск другу, да не от работы, а от дружеских отношений — кровное оскорбление. И я бы не снес такой обиды, а реакцию Требониана даже представить боюсь!
     — Ты прав, Ланс. Извини.
     Ланс кивнул и вдруг до него дошел юмор ситуации: он, маленький, слабый человек, читает отповедь князю драконов в его собственном доме!
     — О, магия, — засмеялся Ланс. — Прости, Тасмису, я погорячился. Боюсь, ты был прав, Гроза драконов, и я действительно большой нахал.
     — А ты только сейчас понял? — удивился дракон, разлил по бокалам вино и радушно предложил тост:
     — За твое здоровье, Ланс!
     — Спасибо, Тасмису. Ты прав. Если я буду продолжать в том же духе, здоровье мне очень даже пригодится!
     Тасмису вежливо переменил тему и заговорил о городских достопримечательностях. Ланс с удовольствием слушал исторические анекдоты, и все более осознавал, что ему совершенно не интересно будет посетить место захоронения основателя ныне здравствующей Куммийской династии, памятник прежней эпохе и тому подобные изваяния. Нет, это все, безусловно, любопытно, но к чему глазеть на памятник тому о ком ты слыхом не слыхивал? На памятники он уже насмотрелся в городе Мечты. А вот понять жизнь драконов... Раньше Ланс представлял драконье общество, как общество охотников. Ланселот, безусловно, знал, что драконы — великолепные маги. Но ему всегда казалось, что они используют магию только для того, чтобы наслаждаться жизнью. Летать, например. Причем, виноваты в этом были не размеры драконов, а то, что они ходили на всех четырех лапах. Достижения цивилизации для него всегда ассоциировались с руками.
     — Тасмису, если тебя не обидит моя просьба, я бы предпочел посмотреть как вы живете, работаете, строите...
     Дракон сочувственно поглядел на человека.
     — Что, хочешь посмотреть, как живут нормальные существа, которым не мешает физическая немочь?
     — Ты говорил, что смотришь на меня почти как на равного. А когда привыкнешь, перестанешь замечать наши физические различия. Так вот, мне бы тоже хотелось попробовать осознать себя равным. Не сочти за дерзость, Тасмису.
     — За дерзость! — хмыкнул дракон. — Не вижу, ничего дерзкого в твой просьбе. Или ты возжелал прибавить Куммию к четырем Мирренским княжествам?
     Ланс хотел было возразить, но Тасмису задумчиво прихлопнул хвостом и пробормотал как бы про себя.
     — А почему бы и нет? Что ж, буду рад показать тебе нашу жизнь.
     — Тасмису, я не приму Куммию в состав Миррена, даже если ты сам того захочешь!
     — Ну не будешь же ты воевать со мной по этому поводу! — дракон рассеяно отмахнулся хвостом.
     — Нет, но и ты не принесешь мне присягу. А чтобы ты затеял захватническую войну, я как-то не могу представить.
     — К сожалению, ты прав, Ланс. Воевать с повелителем драконов я не стану. А у тебя достанет ума опутать меня клятвами, которые сохранят твой народ после твоей смерти. Как в свое время сделал Эрлан.
     — Подсказываешь, чтобы я чего не позабыл? — рассмеялся Ланс. — Ты мне еще шпаргалку напиши! А на счет клятв мысль хорошая, это ты прав.
     — Ох, повелитель! Ладно, оставим этот разговор. По крайней мере, до тех пор, пока мы не сможем воспринимать друг друга как равных. А пока отведай чая со сластями.
     На следующее утро сразу после завтрака Тасмису повел мирренцев осматривать город. Верный обещанию обращаться к Лансу как к ровне, он предложил сесть к себе на спину Мэрилин и Аваяне. Насколько он помнил эльфийский этикет, за дамами ухаживать не только можно, но и должно. Правда, Ланс человек, но он, вероятно, уже забыл, что значить быть человеком. Ведь в Миррене нет людей.
     Ланс, Гветелин, Арнольд, Элистан, Торвальд, Антонин, Алан и Греллах Доллайд чуть не бегом припустили за драконом. Тасмису заметил это и снизил ход.
     — Простите, что я так разогнался, друзья, — насмешливо сказал дракон.
     — Ничего, дорогой друг, — Ланс подрегулировал на ходу темную шпагу. — Ты не возражаешь, если мы полетим?
     Тасмису покачал головой.
     — А лизардмен? Разве он умеет?
     — Пока не очень, — проскрипел Греллах Доллайд.
     — В таком случае, Ланс, если ты не обидишься, я посажу твоего капитана к себе на спину.
     — Если тебя это не затруднит, — пожал плечами Ланс. — Но право же, Гроза драконов, как это сочетается с вашими обычаями?
     — Да никак, — хмыкнул дракон. — Обычно контакты с другими народами у нас имеют чисто гастрономический характер.
     Ланс поперхнулся и взлетел на уровень головы дракона.
     — Прости, просто неудачная шутка, — виновато сказал Тасмису. — Ладно, идем. Хотя, вы вьетесь вокруг меня как мухи.
     — Тасмису, всех нас везти тебе будет все равно тяжело. А устраивать драконий караван как-то нелепо.
     — Один — один. Я сравнил тебя с мухой, ты меня — с верблюдом. Или с ишаком?
     — А какая разница? — невинно поинтересовался Ланс.
     На этот раз поперхнулся Тасмису. Но через мгновенье опомнился.
     — Вы же хотели посмотреть город, друзья. Прошу. По этой улице мы сейчас выйдем, точнее, я выйду, а вы вылетите, к деревообрабатывающему комбинату. Мы, драконы, предпочитаем натуральные материалы. Дома, правда, строим из камня, но полы, окна, двери делаем только деревянные. Опять таки бани, садовые домики, сарайчики и так далее. Вы же видели, в округе полно леса. Мы постоянно заботимся о возобновлении леса, сажаем деревья взамен вырубленных, разбиваем парки и лесопарки.
     Мирренцы летели за драконом и оглядывали Канес. Дома в городе были подстать хозяевам. Громадные как ангары для дирижаблей, сложенные из камня, но в то же время построенные с явным пониманием архитектурных красот. Драконы предпочитали одноэтажные здания, но украшали их колоннами, террасами, громадными окнами. Если рассматривать город с человеческой, или мирренской точки зрения, то он напоминал комплекс общественных зданий, типа музеев, библиотек и театров. А здания драконов, предназначенные для вышеперечисленных нужд, вообще поражали воображение — как размерами, так и неожиданным изяществом форм.
     На углу улицы стоял киоск, в котором были красиво разложены газеты и журналы. Ланс удивленно завис перед ним, взлетел было повыше, потом опустился на мостовую.
     — А продавец где? — не выдержал он.
     — Продавец? — удивленно переспросил Тасмису и остановился. — Вы что, правда, сажаете разумных существ продавцами в киоски?
     — А почему нет? — спросил Ланс. — Каждый вправе выбрать себе работенку по вкусу. А у вас что, бесплатная раздача прессы?
     — Ну что ты!
     Дракон поднял переднюю лапу и осторожно постучал по стеклу. Окошко раскрылось, представив ряд кнопок и щель. Тасмису откуда-то из воздуха достал пластиковую карточку, засунул лапой в щель, нажал внушительного размера когтем на несколько кнопок, и к нему пролевитировал яркий журнал.
     — Держи.
     Ланс удивленно подхватил журнал.
     — Прости, а как бы ты его взял сам?
     Тасмису расхохотался.
     — А теперь ты вообразил себя в цирке! Но я не дрессированный медведь. Журнал бы просто пролевитировал в сумку на поясе. Правда сейчас на ней сидит твоя жена. А теперь спроси, чем я его листаю.
     — Ну не языком же, — возразил Ланс. — Я и так понимаю, что лапой.
     — Нет, Ланс. Не угадал, — серьезно возразил Тасмису. — Лапа слишком мощна для бумаги. Листать гораздо удобнее крылом.
     — Крылом?! — удивился Ланс и потянулся к драконьему крылу, чтобы рассмотреть повнимательнее.
     — О, магия, Ланс! Ты еще спроси, как я ем!
     — Я видел, — засмеялся Ланселот.
     — Ну, идем? — нетерпеливо сказал дракон и двинулся по улице. Ланс сунул подмышку журнал, но его немедленно отобрал Арнольд.
     — Еще потеряешь, — бросил тролль. — А это такая редкость! О, магия, у меня в руках настоящий драконий журнал!
     Напротив киоска возвышалось громадное, даже на драконий счет, здание.
     — Ну вот мы и пришли, — сообщил Тасмису. — Это деревообрабатывающий комбинат.
     Тасмису толкнул лапой дверь, прошел внутрь и вдруг высунул наружу голову.
     — Друзья, вам бы лучше не летать на территории комбината. Опуститесь на землю. И отключи свою шпагу, Ланс.
     Мирренцы послушно опустились на землю и вошли. Изнутри комбинат выглядел вполне обычно. И оборудование, и стволы были вполне нормальных размеров. Разве что расстояние между станками было рассчитано на драконьи габариты.
     Впрочем, в здании никого кроме них не обнаружилось. Крутились станки, с одной стороны аккуратным штабелем укладывались доски, с другой в большие ящики сыпались опилки. Наполненные опилками ящики плавно отъезжали в сторонку, от одного из станков отъехала и связка толстых, ровных досок.
     — Вызываю дежурного инженера! — громко сообщил Тасмису станкам.
     — Иду, иду! — откуда-то слева донесся звучный голос. Контральто. Мирренцы оглянулись и увидели миловидную драконицу необычного, розовато-песочного цвета с золотистыми усами и бровями.
     — Что вам угодно, господа? О, здравствуй повелитель, здравствуйте, господа гости!
     — Здравствуй, — ответил Тасмису. — Ты — дежурный инженер?
     — Да.
     — Я привел гостей показать наш деревообрабатывающий комбинат.
     — Прошу вас, господа гости. Меня зовут инженер Камрусепа.
     — Покажи нашим гостям комбинат.
     — Прошу за мной, — отозвалась драконица и прошла между жужжащих станков к какой-то установке.
     — Инженер Камрусепа, оборудование работает на магической энергии?
     — Разумеется. Самый естественный источник энергии.
     — Но раз у вас нет работников, то вы, вероятно, используете аккумуляторы?
     — Да. Это же самый безопасный способ работы. Одно время рассматривался проект установить единый генератор на комбинате и сделать проводку к станкам, но это оказалось невозможным из-за резонанса.
     — Из-за чего? — переспросил Гветелин.
     — Проводка плохо реагирует на стандартное использование магии. А драконы без магии даже хвостом не вильнут!
     Гветелин рассмеялся.
     — А какого типа аккумуляторы вы применяете?
     Камрусепа приглашающе вильнула хвостом и приблизилась к станку. Мирренские маги последовали за ней, с интересом осматривая оборудование фабрики. Тасмису остался у входа развлекать Аваяну. Он уже успел заметить, что недомерочку лучше не допускать к приборам, если хочешь, чтобы последние сохранили все свои детали. Не то, чтобы Аваяна страдала клептоманией, просто ко всякого рода небольшим металлическим предметам она относилась как к весьма удобным метательным камням для своей любимой пращи.
     Через несколько минут мирренцы удовлетворили свое любопытство, поблагодарили дежурного инженера и направились к выходу.
     — Куда дальше, Тасмису? — спросил Ланс, выйдя за дверь фабрики.
     — Хотите на ткацкую фабрику?
     — Конечно! — у Ланса засверкали глаза, и Тасмису от души рассмеялся.
     — Что, думаешь, что с деревом проще справиться, чем с тонкой шерстью?
     Ланс покачал головой.
     — Не знаю, Гроза драконов. Честно говоря, я представляю себе, как это работает сейчас, но мне трудно представить, как вы смогли довести технологию до теперешнего уровня. Ведь с чего-то же вы начинали?
     Тасмису кивнул.
     — Безусловно, Ланс. Мы учились у соседей. Драконьи лапы  так же неповоротливы, как быстры драконьи мозги.
     — Постой, Тасмису, ты что, хочешь сказать, что вы спровоцировали эволюцию среди лизардменов, чтобы с помощью их рук ставить опыты?!
     — Лизардменов? О, нет, Ланс. Лизардмены — это совсем другая история. Боюсь, что драконы не коренная раса Арканоса. Так же, как и все вы. Вероятней всего, мы с одной планеты с твоими подданными драконидами.
     — С Дрима?
     — С Дрима? Нет, Дрим здесь тоже не при чем. Существует неписаный закон — одна планета — одна разумная форма жизни. Остальные уничтожаются в зародыше. Если нет третьих факторов. На Арканосе таким фактором явились мы, не допустив уничтожения мирных лизардменов воинственными недомерками.
     — Каким образом? — Ланс понизил голос, не желая, чтобы их услышала Аваяна.
     — С помощью магического контроля над рождаемостью.
     — Все гениальное — просто, — мрачно усмехнулся Ланселот.
     — Безусловно, — подтвердил дракон.
     — Но как же Дрим?
     — Так же, как Арканос. Только там господствующей расой были мурианы.
     — Как здесь драконы, — не столько спросил, сколько констатировал Ланс.
     — Не совсем. Драконы никогда не пытались контролировать разумные расы.
     — Конечно, Гроза драконов. Ведь их можно использовать для опытов. А ежели контролировать их по мелочам, то они не смогут развиться и станут непригодными. Для этой цели.
     — Мы, драконы, уважаем разум. Поэтому когда-то оставили малорослых драконидов решать свои проблемы своими силами и ушли. Часть драконов осела на Арканосе. А дракониды... Мы ушли, когда часть народа драконидов переселилась на Грезу... Надеюсь, ты не посвятишь остаток своей жизни поискам исторической родины каждой из восьми рас Арканоса?
     Ланс рассмеялся.
     — Нет, Тасмису. Разве что захочу посетить свою. А там — как кривая вывезет. Но ты обещал показать нам ткацкую фабрику...

Глава 9

     Язык драконов

     На третий день пребывания в Канесе мирренцы собрались еще до завтрака в комнате Ланса, чтобы обсудить дальнейшие планы. Ну хорошо, сегодня они еще погуляют с Тасмису. Но пора же и честь знать. У дракона полно других дел. Не все же ему экскурсии по городу устраивать!
     В общем, единогласно было решено отплыть завтра утром. Вот только куда?
     Был вариант заехать в Нийя Лоулани. Аваяна уже полгода не была дома. А можно было посетить королевство Цветущих Садов. Ланс склонялся к мысли сначала завести домой недомерочку. Последние события слегка выбили его из колеи, и он боялся впутаться в какую-нибудь авантюру, которая окажется опасной для княжны. Аваяну же усиленно тянуло на подвиги. Попутешествовав с мирренцами, недомерочка преисполнилась уважения к мужчинам, по крайней мере, к мирренским, а последняя выходка Ланселота, когда он вышел на бой с драконом со старинным мечом и парочкой дротиков, привела ее в совершеннейший восторг. Учитывая размер дракона, не было большой разницы, кто вышел бы с ним на бой — Ланс, или она, Аваяна. Но ей за всю жизнь такое даже в голову не приходило. То есть, она, конечно, сражалась с сородичами Малыша, командуя отрядом пращников, но это ведь совсем другое дело. А выйти один на один, да еще не только выйти, но и победить! Теперь она была уверена, что с ними просто ничего не может случиться, пока рядом Ланс. И с удовольствием предвкушала визит к ближайшим соседям Нийя Лоулани.
     Торвальд поддержал Аваяну. Впрочем, он всегда ее поддерживал. Но сейчас Тор аргументировал свою позицию с чисто политической точки зрения. Дескать, Аваяна, вернувшись, вероятно станет принцессой Нийя Лоулани, потом королевой, союз с Нийя Лоулани более чем желателен, учитывая воинственный характер недомерков, точнее недомерочек. Все так, но друзья видели, что эти двое по настоящему привязались друг к другу. Тор и Аваяна уже поговаривали, что как только Аваяна возьмет себе мужа, она немедленно отправится дальше на шебеке, объяснив это политическими соображениями. Опять таки, подвиги совершать во имя прекрасного юноши...
     Друзья с сомнением выслушали доводы Тора и Аваяны, но серьезных причин для возражения у них не нашлось, да им и не было особой разницы куда плыть. Так что Ланс дал свое полное одобрение предложенному плану.
     Сразу после завтрака Тасмису пригласил Ланса прогуляться. Ланс послушно вышел за драконом, сел к нему на плечи, повинуясь приказу Тасмису, и обхватил его за шею. Не то чтобы Ланс совершенно не боялся Тасмису, как считал последний. Просто маг не видел, как можно справиться с драконом и посему предпочитал не раздражать его без необходимости.
     Тасмису понес Ланса к магической роще. Дракон хотел еще раз показать основные ориентиры, и, главное — проход в Миррен, прямо рядом с рощей. Тасмису предполагал, что Ланс воспользуется случаем побывать дома.
     Ланс вздохнул и покачал головой.
     — Спасибо, Тасмису, но еще два с половиной года я не могу сунуться вниз. Я уже существую в этом времени там, в Миррене. Я прошел в Арканос сквозь время, чтобы принц Алан не опоздал на прием в Лизардгории. И сейчас провожу на поверхности отпуск с друзьями. Первый отпуск за триста пятьдесят лет!
     — Если у тебя такой отпуск, Ланс, то какова же твоя работа? — засмеялся дракон.
     — Дорогой друг, работа у меня самая собачья. Представляешь, что значит быть королем Миррена? Уравновешивать четыре мирренских княжества, которые мечтают жить в мире, но при этом, ни в коем случае не хотят уступить друг другу. Король со стороны — находка для них. Но для самого короля... Знал бы, подсунул бы им другого претендента.
     — Другой бы не прошел. Я сказал тогда, что ты нахал, Ланс, но для короля этого не достаточно.
     — Будто бы я этого не знаю! Это все пройденные этапы.
     — Не сомневаюсь, Ланс. Да, пока мы одни, я хотел бы с тобой поговорить о твоих артефактах.
     — Слушаю тебя очень внимательно, Тасмису.
     — Я серьезно, Ланс.
     — Хорошо, — маг пожал плечами. — А что не так с моими артефактами?
     — Ты не боишься их носить?
     — Боюсь?
     — Они слишком хорошо настроены на тебя. Я бы даже сказал, пригнаны под тебя. А темная шпага иногда отчетливо пульсирует.
     — Только когда я устаю, — пожал плечами Ланс.
     — Но ты ведь никогда не включал ее в систему личного жизнеобеспечения?
     — Нет, Тасмису. Я просто залил ее своей кровью, умирая от ран. Думается, это была одна из причин, по которой Требониан взялся лечить меня. Видимо, ему не слишком-то улыбалась мысль до конца жизни любоваться зомби.
     — Но тогда тебе не стоит слишком часто носить ее.
     — Одна из причин, почему я триста пятьдесят лет хранил ее в Лизардгорском дворце. А теперь я, кажется, нашел способ нейтрализовать ее. Энергия черной шпаги отталкивается от энергии белого браслета. Когда я ношу их одновременно, они нейтрализуют друг друга. Ведь белый браслет я тоже залил кровью в тот день... Кстати, Тасмису, может быть эти пикантные подробности для тебя и новость, но мои отношения с артефактами увидеть и понять для дракона не сложно. Не исключено, что их понимает и твой соотечественник — драконид.
     — Соотечественник! Это было в незапамятные времена даже на драконий счет, Ланс.
     — Тем лучше, — вздохнул Ланс и пролевитировал на плечи Тасмису. — Ну что, летим в Канес?
     Этим вечером друзей ждал еще один сюрприз. Тасмису зашел к Лансу перед сном, с непонятным выражением на усатой морде, оглядел мирренских магов, арканосских моряков, словно не мог решить, одобряет он или нет такую их дружную жизнь, и поставил на пол громадную коробку.
     — Ланс, я знаю, что ты везде, где только можешь, собираешь древние летописи. Пока ты был занят другим, я приказал скопировать архивы. Подлинники я подарить не могу. Традиция требует, что бы они оставались в Канесе, а копии — твои.
     — Спасибо, Тасмису. Надеюсь, они на лизардском?
     — Часть — на лизардском, часть — на древнем языке драконов. Разве ты его не знаешь?
     — Я даже не знал о его существовании, Гроза драконов.
     — Но ты называешь меня Грозой драконов, Камрусепу назвал хозяйкой пчелиного улья. Хорошо хоть за глаза!
     — Видимо у меня врожденный талант к языкам, — засмеялся Ланс. — А Камрусепу назвать Хозяйкой пчелиного улья в глаза я не решился. На ближайшее время мне вполне хватит приключений с именами драконов!
     — А я думал, что ты не захотел лишать меня подданных. А языку тебя научил Требониан. В конце концов, он мог решить, что клятва верности тебе освобождает его от необходимости соблюдать присягу Куммии.
     — Требониан хранил верность и Куммии и друзьям. И боюсь, Тасмису, что если бы пришлось выбирать, он выбрал бы Куммию! Впрочем, он так и сделал. Если бы он рассказал мне о вашей прекрасной стране, я бы принял заранее меры предосторожности...
     — И мы не дрались бы с тобой на дуэли? — перебил Тасмису.
     — Мы бы обошли Куммию десятой дорогой, дорогой друг! После той дуэли я постарел на добрую сотню лет! Мои друзья тоже.
     — Не волнуйся, Ланс. Орден, что я подарил тебе, устранил нежелательные последствия нашей встречи. Кстати, постарайся не заливать его кровью. В конце концов, это тоже магический артефакт.
     — Это безопасно, Тасмису, — нетерпеливо отмахнулся Ланс. — Поверь опыту!
     Дракон покачал головой, в его глазах одновременно читалось удивление, неодобрение и восхищение.
     — Так как же ты узнал, что мое имя означает грозу на древнем языке?
     — Знаешь, мне всегда казалось, что имя накладывает определенный отпечаток на своего владельца. Случай с тобой — лучшее тому подтверждение.
     — Значит, архивы драконов для тебя бесполезны...
     — Нет, дружище. Это значит, что мой отъезд откладывается на пару — тройку дней, пока мы не освоим твой язык.
     — За три дня?
     — Что тебя удивляет? Лис — лучший практикующий маг Миррена. А может быть даже и Арканоса. По крайней мере, я лучшего не встречал. Только нам понадобится твоя помощь.
     — Хорошо, Ланс, — дракон изобразил нарочито тяжелый вздох. — Я так и знал, что этим кончится!
     Так что на следующее утро, вместо того, чтобы ехать в страну Цветущих Садов, или как ее там называют, друзья собрались в обеденной зале, Лис воткнул Лансову шпагу посреди стола и Тасмису начал урок. Он оказался весьма прилежным учителем и не отходил от магов весь день, тем более что ученики ему попались старательные, и уже за обедом пытались говорить на драконьем сами, без помощи шпаги. После обеда Тасмису начал учить их читать.
     На второй день уроки продолжались. Хотя Тасмису и уверял, что они уже достаточно освоили древний язык, он целый день говорил с ними и читал им книги на драконьем. На третий день мирренцы в уроке уже не нуждались и, к большому удовольствию дракона, общались с ним на древнем языке.
     Потом мирренцы целый день собирались и упаковывали обширную драконью библиотеку, потом Тасмису решил устроить в честь гостей спектакль, потом — спортивное состязание. Вероятно, на радостях, что избавляется от докучливых гостей.
     В общем, отплыли они только через неделю после намеченного срока. Во избежание недоразумений, Тасмису выделил им почетный эскорт, и шебека пошла на юг, в прямой видимости от побережья. Эскорт сопровождал их до самого выхода в открытое море. Здесь драконы простились с ними, пожелали счастливого плавания и растаяли в  воздухе.
     «Лотос» взял курс на зюйд-вест, который Ланс упорно называл вниз и по диагонали, в сторону от Лизардгории, а остальные — юго-западом.

Обитатели Цветущих Садов

Глава 1

     Даже если ты великий милитарист, ты всегда можешь наткнуться на супермилитариста

     К королевству Цветущих Садов решили подойти с севера. Правда, Аваяна утверждала, что уже лет пять, если не больше у Нийя Лоулани не было с Садами никаких конфликтов, разве что мелкие пограничные стычки и частные пиратские рейды, но подстраховаться никогда не вредно. Ведь существовала возможность, что их шебеку примут за транспорт недомерков.
     Снова неторопливо потянулись дни плавания. Жизнь быстро вошла в колею. Маги по очереди управляли погодой, в остальное время разбирали книги и летописи, полученные в подарок от Тасмису. Ланс не на шутку увлекся чтением драконьих летописей так, что даже не думал об управлении кораблем. Единственное, он лично организовал тоннель для скорейшего прохождения Моря Штормов, хотя этот тоннель в данном случае был совершенно не нужен. В море плескались небольшие, ласковые волны, дул освежающий ветерок, а штормом даже не пахло. Тем не менее, никто из магов даже не подумал попенять на излишнее использование магоэнергии. Право же, лучше так, чем как в прошлый переход. Нет, господа! Попробовали — и будет.
     К удивлению друзей, Ланс даже на камбуз не заходил, впрочем, это было и не нужно. Кок прекрасно справлялся с эльфийской кухней. Он даже разок приготовил осьминогов в чернилах, правда эффект уже был не тот. Аваяна ела и хвалила, Тор, другие маги и орки пытались подражать ей, лизардмены вообще любили осьминогов, Ланс же скрылся в своей каюте, захватив с собой порцию вина и второе блюдо.
     — Вернемся в Миррен, — говорил Тор, — будем импортировать туда осьминогов и наймем хороших лизардменских поваров. От этой новинки наши сограждане придут в буйный восторг.
     — Особенно если узнают, что Ланс это на дух не переносит, — поддержал Элистан. — Знаешь, запретный плод сладок, на этих осьминогов спрос взлетит до небес. Пожалуй, я введу  пару-тройку таможенных правил, запрещающих ввоз в Миррен этой гадости. Представляешь, сколько мы поимеем на контрабанде?
     — Ты хочешь поощрить контрабанду? — удивился Гветелин.
     — Я хочу сделать маленький бизнес. О какой контрабанде можно всерьез говорить в Миррене, когда это законная статья прихода государственного бюджета?
     — Контрабанда? — удивилась Аваяна.
     — А почему нет? — пожал крыльями Лис.
     — Тогда предупреди своих лисят, чтобы они не слишком свирепствовали, — посоветовал Тор. — Осьминогов нужно доставлять свежими.
     — Это только придаст остроты процессу, — возразил Лис. — Право же, Тор, не тебе жаловаться на моих сотрудников. Они прекрасно справляются со своими обязанностями.
     Тор усмехнулся.
     — Да, дисциплина у тебя на высоте.
     Лис засмеялся: — Работа такая!
     Аваяна с интересом прислушивалась к разговору. Наконец не выдержала.
     — Лис, но ты же занимаешь ответственный пост, там, внизу?
     — Ну не бездельничать же мне четыреста лет подряд!
     Лис сделал еще одну попытку прожевать осьминога.
     — Да, такое можно съесть только на зло запретам. Я, пожалуй, усилю пограничный контроль.
     — Ради золотой магии, Лис, прекрати жевать этого несчастного осьминога! — засмеялся Тор. — Если ты доешь все со своей тарелки, то, боюсь, введешь такие ограничения на ввоз продуктов в Миррен, что туда не только осьминоги, пряности не попадут!
     — А что, разве у нас пряности ввозятся только контрабандным путем? Лин, мне казалось, что мы торгуем с Лизардгорией?
     — Торговлей это назвать сложно. Так, помаленьку. Купцы ввозят кое-что на свой страх и риск.
      — Ага, под твоим чутким руководством.
      — Сам говоришь, работа такая...
      Так прошли две недели.
     В один прекрасный день, сразу после обеда, показалась земля Цветущих садов. Насколько можно было судить по результатам аэрофотосъемки, они должны были подойти к пустынной части острова. Рек здесь было немного, вокруг них кучковались небольшие города.
     Греллах Доллайд сверился с картой и объявил, что Лотос вышел на траверзу одного из таких городов. Спокойное плаванье подействовало на магов  расслабляюще. Они даже и не думали о возможных сложностях. Цветущие Сады — одно название действует умиротворяюще. Поэтому, Ланс дал приказ идти к берегу, а, оказавшись на мелководье, пролевитировал корабль на берег, чтобы иметь возможность пообщаться без лишнего беспокойства с местными жителями.
     Приближение летающей шебеки не осталось незамеченным. Из города вышли люди — мужчины, одетые в немыслимые обтягивающие брюки, просторные куртки и высокие сапоги, коротко подстриженные, за редкими исключениями гладко выбритые и совсем недружелюбные.
     — Кажется, наше появление произвело фурор, — заметил Ланс и пролевитировал на песок. Мирренцы спустились вслед за своим королем. Мэрилин тоже спустилась, считая, что появление женщины поспособствует разрядке возникшей напряженности.
     Ланс шагнул вперед.
     — Добрый день, господа, мы прибыли к вам в надежде наладить взаимовыгодные торговые отношения.
     Высокий, плотный, рыжеволосый и рыжебородый мужчина смерил его взглядом и проговорил:
     — Торговых отношений у Истинных Людей ни с кем нет и не будет. Ваши заморские штучки нам ни к чему. Излишней роскоши мы не любим, а рабов берем в набегах, сколько потребуется.
     — Рабов? — переспросил Ланс. Нет, ему приходилось читать о рабовладельческой экономической формации в исторической литературе, но эта литература относилась к далекому прошлому. Причем, кажется, даже не Арканоса. А Грезы. Или Лиа Фаль? Ланс потер лоб, но все равно не вспомнил.
     Человек, казалось, не заметил его удивления.
     — Ты окружил себя диковинными рабами. У нас таких не водится.
     — А какие у вас водятся? — с недоумением спросил Ланс. Честно говоря, он не понял, как можно на взгляд определить раба. Кажется, рабам была положена одежда похуже. Но мирренцы все одевались примерно одинаково. Держались тоже вполне свободно. Интересно, кого же из них принял за раба этот почтенный здоровяк?
     — Эльфы, — пожал плечами человек.
     Гветелин вздрогнул и шагнул вперед. Человек не обратил на него внимания, продолжая разглядывать остальных.
     — А это что? Неужели полукровка? Впервые вижу полукровку достигшего таких лет. Он твой? — человек повернулся к Лансу.
     Ланс вспыхнул.
     — Это мой сын.
     — Проигрался с эльфийкой, что ж, понятно, — усмехнулся человек. — Но оставлять жить подобную ошибку природы?.. Слишком снисходительно. Ну да ладно. Ты прибыл туда, куда нужно. Мы подобные ошибки исправляем сразу. Топим при рождении, и все тут. Так что, с ним мы разберемся. А с остальными что? Надеюсь, они стерильны?
     Ланс побелел от гнева.
     — Мне кажется, мы не поняли друг друга, — по возможности спокойно возразил он. — Я приехал сюда торговать не разумными существами, а изделиями их рук.
     — Не поняли, это точно. Я  же сказал, ничего, кроме дешевых рабов нам не нужно. Ты человек, ты должен понимать, что другие существа годятся только как рабочая сила. Я не собираюсь заставлять тебя продавать нам рабов. Но полукровку мы заберем. Чтобы сохранить чистоту нашей крови, чистоту расы, всех полукровок нужно топить при рождении. Это закон, мы его исполним, нравится нам это или нет. Ты же волен оставаться здесь, сколько захочешь, или плыть своей дорогой, если тебе так больше нравится.
     Ланс бросил взгляд на сына. Тот побледнел и потрясенно смотрел на парня, который вот так вот, походя, приговорил его к смерти, словно назойливую муху. Почувствовав взгляд отца, он шагнул к нему.
     — Папа...
     Арнольд придержал Антонина за руку и достал откуда-то из воздуха любимый боевой топор.
     К  Антонину шагнула парочка здоровенных детин. Ланс протестующе поднял руку.
     — Господа, я не настаиваю на своих предложениях. Торговать или нет, это личное дело каждого народа, никто не может вмешиваться в этот вопрос. Но прошу вас также не вмешиваться в наши дела. Мы уйдем отсюда. Уйдем все. Лучше не надо нам препятствовать.
     Левой рукой Ланс нервно регулировал шпагу.
     Элистан взялся за серую шпагу, которую теперь носил при себе.
     — Кажется, мы все-таки узнаем, что она может. Ты готов, Лин?
     Эльф в свою очередь вытащил шпагу из ножен. Торвальд уже сжимал топор.
     — Ого! Да ты мне угрожаешь? — обрадовался человек. — Посмотри вокруг, путешественник! Ты в меньшинстве!
     — Поэтому ты и ведешь себя со мной так смело, — хмыкнул Ланс. Он уже успел поставить заслон вокруг своих спутников и корабля. Выбраться теперь было довольно просто. Если у делегации встречающих нет метательного оружия в достаточном количестве.  Непробиваемой защиты нет, господа!
     Предводитель встречающих сделал шаг к Лансу и наткнулся на преграду. Та полыхнула молнией и отбросила человека назад.
     Элистан вдруг вспомнил, как когда-то давно, триста пятьдесят или даже больше, лет назад, Ланс устроил подобную же силовую грозу в Миррене. Тогда полководцы четырех мирренских армий капитулировали перед Ланселотом и Требонианом, опасаясь, что эта парочка спалит на фиг весь Миррен. Большой расход энергии любого вида в замкнутом пространстве чрезвычайно опасен. А Миррен, пусть даже очень большое, но, несомненно, замкнутое пространство. А на утро четыре князя четырех народов пошли разобраться с этой ситуацией лично, имея в виду убить наглеца, потому как неуязвимых и правда нет. А вернулись с радостной вестью о воцарении короля Лотеса.
     Да, но здесь не Миррен! Здесь король Ланселот никому не нужен! А силовые грозы опасны не только в ограниченном пространстве Миррена. Арканос, в конце концов, тоже ограничен атмосферой, ноосферой, магнитосферой, магосферой, грависферой и чем там еще? В общем, проблема отвода тепла стоит в любом сколько-нибудь развитом обществе.
     Кстати, силовые грозы могут дать такую отдачу своему творцу...
     Элистан приблизился к Лансу и негромко сказал:
     — Может быть, нужно позвать Требониана? Драконы производят довольно сильное впечатление на непривычные существа.
     — На привычные тоже, — кивнул Ланс. — Но Требониана я звать не стану. — Ланс возвысил голос. — Тасмису, именем ордена Глаз Дракона, который я ношу на груди, прошу тебя, доставь мне небольшой отряд драконов. Только немедленно.
     — Именем этого ордена ты мог бы просто приказать, — прозвучал громкий и звучный голос Тасмису. — Просить же ты можешь от своего имени попросту, без оговорок. Я ведь обещал выполнить любую твою просьбу, а тут такая мелочь!
     Над головами раздалось хлопанье мощных крыльев и, наверное, два десятка драконов, полетели над берегом, выделывая фигуры высшего пилотажа и выискивая место для посадки. Тасмису сел рядом с защитным полем Ланса и дал команду своим драконам снижаться. Те и правда снизились и зависли над головами застывших от ужаса людей. Почувствовав теплое дыхание драконов, наиболее сообразительные пустились наутек. Драконы один за одним стали садиться на освободившееся место, картинно разминать лапы и облизывать усы. Через пять минут от армии людей осталось только облачко пыли, быстро движущееся в направлении города.
     — Отключи шпагу, повелитель, — приказал Тасмису, — а то к тебе приблизиться страшно. Кстати, теперь я понимаю, как ты завоевал Миррен. И очень радуюсь, что ты не стал применять подобные приемы в Куммии. Кстати, почему?
     Ланс отключил шпагу, подошел к Тасмису и протянул руки, чтобы погладить огромную голову. Дракон усмехнулся и наклонил голову, чтобы Лансу было сподручнее.
     — Требониан не рекомендовал мне применять против Куммийских драконов магию.
     — Все-таки, по совокупности улик, я награжу Требониана и представлю его к внеочередному повышению, — проворчал Тасмису. — Честно говоря, бороться против магического оружия такой мощности, да еще включенного на всю катушку — самоубийство.
     Ланс ласково пригладил взъерошенные усы дракона и Тасмису добродушно усмехнулся.
     — Мне показалось, что ты был напуган, Ланс, — продолжил дракон.
     Ланс кивнул и тихо сказал:
     — Они хотели убить Антонина, Тасмису. Сказали, что у них принято топить полукровок при рождении. А раз этого не успели раньше, то они сейчас...
     — Понимаю, — почти прошептал дракон. — Если бы кто-нибудь захотел причинить зло моему сыну, я тоже не постеснялся бы вызвать на помощь армию и задействовать оружие, способное запросто уничтожить целый остров. Это если применять его с умом. А ежели без ума — то и весь Арканос.
     Ланс обнял дракона за голову и поцеловал его в нос. Тасмису с трудом подавил чихание и добродушно усмехнулся.
     — Ну что, поплывешь дальше?
     — Да уж, дорогой друг, здесь не останусь! Грузитесь на корабль, друзья. Поплыли! Спасибо, Тасмису. Может быть, мы бы справились и сами, но с тобой я чувствую себя увереннее.
     Громадный дракон громогласно расхохотался.
     — О, магия, Ланс! Ты первый двуногий, от кого я слышу, что он, де, спокойнее себя чувствует в присутствии драконьей армии! Обычно все прямоходящие существа предпочитают держаться от драконов подальше!
     — Это они по недомыслию, — рассмеялся Ланс, еще раз потеребил драконьи усы и пролевитировал на корабль. — До свидания, Тасмису. Может быть, даже, до скорого. Как я слышал, на этом острове есть еще одна страна.
     Тасмису, а за ним и весь его отряд, расхохотались, сидя на песке и хлопая крыльями от избытка чувств. Некоторое шевеление, наблюдавшееся неподалеку и, более всего, напоминающее крадущихся людей сменилось очередным бодрым отступлением.
     — Будь осторожен, Тасмису! — крикнул Ланс и шебека пролевитировала в открытое море.
     Тасмису снова рассмеялся.
     — Он неподражаем, друзья! Ну что ж, дальше он справится и сам. Думаю, мы можем отправляться домой.
     Драконы с шумом поднялись в воздух и исчезли. Через несколько минут на опустевший берег вернулась давешняя делегация людей.
     — Мда, а ты говоришь рабы! — проворчал один из них, обращаясь к предводителю. — Все дело в том, какие рабы! При таких, как у этого купца, можно разводить и эльфинитов и троллей!
     — Он так и делает, — огрызнулся предводитель.
     Шебека летела над морем, быстро удаляясь от берега. На этот раз кораблем правил Ланс. Работал он, как всегда, резко и даже грубо. Нет, Ланс умел работать с малым количеством энергии, но только тогда, когда делал это на публику. Когда же он просто работал — искры летели во все стороны. Вот и сейчас от рук мага исходил видимый даже для неспособной к магии Аваяны яркий золотистый свет.
     Убедившись, что корабль идет в нужном направлении и на должной высоте — то есть выше полета стрелы, Ланс ушел в кают-компанию. Мирренцы вошли за ним.
     — Отключи шпагу, Ланс, — попросил Элистан.
     — Я ее отключил сразу же, как прибыл Тасмису, — ответил Ланс.
     — Что? — изумился Гветелин. — Но ты же... У тебя с рук капает энергия! Ланс, немедленно возьми себя в руки и передай мне управление «Лотосом»!
     — Сначала нужно приводниться, Лин, — невесело усмехнулся Ланс. — Тасмису прав, я здорово испугался.
     — Первый раз на моей памяти! — хмыкнул эльф.
     — Да. Первый. Просто первый раз мне угрожало лишение того, что я действительно ценю. Точнее не что, а кто. Нет, того. О, магия! Я от волнения и говорить-то разучился!
     Элистан аккуратно взял мага за руку, причем так, что у него под ладонью оказался шелковый рукав рубашки Ланселота.
     — С той армией, что ты привел, мы могли разгромить всю их страну, Ланс. Кстати, дорогой друг, тебе понравилось в кой-то веки чувствовать за плечами могучую армию?
     — Почему раз в кой-то веки? — удивился Ланс. Он уже успел настолько успокоиться, что повел корабль на снижение. — С тех пор, как я публично отрекся от трона, у меня за плечами стоят мирренская армия и служба безопасности.
     Элистан пожал крыльями.
     — Да, Ланс. Это был классный ход. Твое отречение позволило окончательно сплотить страну. Но сейчас бы я хотел сказать о другом.
     — Что, опять хочешь прочитать лекцию по технике безопасности? — усмехнулся Гветелин. — Лучше бы придумал, как покончить с этими Садистами. Это же оголтелый расизм!
     — Не расизм, а видизм, — поправил Алан. — Как ни жаль, а мы принадлежим к разным биологическим видам.
     — Ну видизм, — не стал спорить Гветелин. — Ланс, тебе нужно было вместо Тасмису вызвать Гвортемира с его ребятами. Они бы живо навели тут порядок.
     — Зачем Гвортемира? — желчно усмехнулся Элистан. — Гораздо проще устроить небольшое перемирие Южного Содружества и Нийя Лоулани и дать карт-бланш недомерочкам.
     — Любишь загребать жар чужими руками? — поинтересовался Лин.
     — На том стоим.
     Антонин сидел в углу каюты растерянный и подавленный. Ланселот убедился, что успокоился настолько, что стал безопасен для окружающих, и нежно обнял сына за плечи.
     — Успокойся, сынок.
     — Папа, ну как же это?! Как можно вот так, походя, приговорить живое существо к смерти? Не преступника даже, а просто существо не того вида?
     — Не знаю, Анн. Правда, не знаю. Гветелин прав. В Миррене за подобные выходки полагается высшая мера наказания — двадцать пять лет каторги. Кстати, эта каторга вполне может стать и пожизненной, если существо не переосмыслит свои взгляды. Причем не только на словах, но и на деле.
     — Слышала я, что на севере острова живут варвары, но никогда не предполагала, что такие! — с жаром сказала Аваяна.
     — Знаете, господа, — подал голос Алан, — а меня больше заинтересовало другое. Откуда они так хорошо знают эльфов и эльфинитов? Насколько мне известно, на соседних островах живут только люди и недомерки.
     — А ты прав, — согласилась Аваяна. — Они знают эльфов и эльфинитов. На остальных они не обратили никакого внимания. Точнее, разглядывали, как редкости в зоопарке, не более того.
     — Это кто здесь в зоопарке? — хмыкнул тролль.
     — Нет, серьезно, Арни, — настаивала Аваяна. — Как можно не узнать тролля с первого взгляда, если хотя бы только слышал о нем? Что скажешь, Мэрилин?
     Мэрилин задумчиво теребила золотой кулон.
     — Вероятно, эти миролюбивые граждане владеют не всей землей Садов. Может быть, где-то по соседству есть эльфы?
     — Да, в рабстве, — огрызнулся Лин.
     — Даже если и так. Но для того, чтобы испытывать к эльфам какие-нибудь эмоции, нужно хотя бы видеть их. Нельзя ненавидеть чистую абстракцию. Опять таки, они с первого взгляда определили Антонина как полукровку. Прости, сынок.
     — Кстати, это единственное место на Арканосе, где находят в этом что-то недостойное, — вставил Гветелин. — Я бывал и в Лизардогрии, и в Кантале, и еще в паре — тройке стран, но это первая, где сочли этот факт чем-то необычным.
     — Да мы и все уже много где побывали, — поддержал его Элистан.
     — Вот именно. Думаю, стоит разведать, что и как, — заключила Аваяна. — Может быть, нужно предоставить карт-бланш не нам, а местным эльфам.
     — А ты говорил, что я любитель загребать жар чужими руками! — с восхищением проговорил драконид. — Послушайте, вот слова настоящего политика. Не чета нам!
     Аваяна подозрительно посмотрела на Лиса, но тот, кажется, был искренен.
      — Вы просто увлеклись эмоциями, мальчики, — примирительно сказала она. — Чисто мужской подход к делу! Обидели вас, оскорбили вашего принца — и вы бурлите, как водопад и гудите, как водопроводная труба! А трезво мыслить вы начнете потом, если не успеете натворить глупостей. Впрочем, если успеете, то найдете тысячу оправданий, и десяток причин, по которым сделать все это было просто необходимо!
     — Не в бровь, а в глаз, — засмеялся Гветелин. Слова Аваяны несколько привели его в чувство.

Глава 2

     Свобода — она или есть, или ее нет. Если тебе повезло — значит, она у тебя есть, а если не повезло — значит, ты ее не заслуживаешь!

     Через несколько дней «Лотос» вошел в залив и приблизился к довольно крупному городу, окруженному мощными крепостными стенами. По всему побережью на расстоянии прямой видимости возвышались сторожевые башни. На этот раз корабль остался на рейде, для визита в город на воду спустили шлюпку, причем Ланс посадил на весла моряков-эльфов, которые в случае надобности могли переместиться на корабль со шлюпкой или же без оной. Ланс решил идти с Аланом. Сам он был человеком, примесь эльфийской крови в Алане была совершенно незаметна на взгляд, так что, по мнению мага, это был наиболее безопасный состав экспедиции.
     Мнение Гветелина было диаметрально противоположным. Он считал, что в этой точке острова эльфы наоборот могут играть главенствующую роль, что и раздражает их северных соседей.
     В результате путешественники утвердили состав экспедиции из Ланса, Алана, Гветелина и Энмеркара. Представители главенствующего вида, с точки зрения местных жителей, должны были сойти за господ, остальные — за слуг.
     И вот, Ланс Алан, Гветелин и Энмеркар сошли на берег. Шлюпка доставила их и тут же вернулась на корабль. Кто знает, какие здесь порядки? Может здесь в качестве рабочей силы люди, а не эльфы? А на веслах были эльфы, потому как людей на Лотосе всего трое. Алан, Ланс и Антонин. Так что лучше не рисковать!
     По этой же причине от причала пошли попарно. Впереди люди, за ними эльфы. В любом случае — отбрехаться можно. А можно и в яблочко попасть.
     Разведчики шли по причалу в сторону города. Место было весьма оживленное. Вокруг были и эльфы, и люди, все были заняты своими делами, и на вновь прибывших не обращали специального внимания. По крайней мере, впечатление было такое.
     Однако, со всякими иллюзиями рано или поздно приходится расставаться. Заскучавшая было в одиночестве компания, уже на выходе с пристани, обнаружила, что к ней (к компании), спешит невысокий лысоватый толстячок — человек — в тунике и кожаном панцире, без порток, в сандалиях и с коротким мечом на боку, а его сопровождает небольшой — так, пара дюжин, не более, отряд людей, примерно также одетых и вооруженных, только выглядевших покрепче.
     Друзья остановились. Раз встречи с местными властями не избежать, то уж лучше сразу, когда есть так много путей к отступлению.
     — Привет, незнакомцы, — бросил им толстячок. Говорил он по— лизардски, только проглатывал окончания слов. Интересно, здесь все так говорят, или это у него манера такая?
     — Кто вы и что вам нужно в Империи Цветущих Садов?
     От толстячка так и веяло махровым недружелюбием. Ланс вдруг понял, что лучше не упоминать родной Миррен. Алан быстро глянул на Ланселота и ответил:
     — Мы из Лизардгории, господин.
     Ланс согласно кивнул.
     — Да, благородный господин, мы из Лизардгории. Хотим людей посмотреть, себя показать, и узнать — нет ли где в чем нужды, а в чем избытка, чтобы поторговать к обоюдной выгоде.
     Толстячок внимательно оглядел Ланса, перевел  взгляд на Алана и опять на Ланса.
     — Кто вы? — требовательно спросил он.
     — Меня зовут Ланселот, я занимаюсь торговыми делами, — в конце концов, в этом есть и доля правды. — А это мой племянник, Алан, — Ланс подтолкнул Алана и прошипел. — Поклонись благородному господину, бестолочь!
     Алан поклонился, оба эльфа также склонились в поклоне.
     Толстячок коротко, по-военному, кивнул.
     — Меня зовут Юлий, я воевода Каменицы Волынской. Рад встрече, очень рад. Давненько не захаживали сюда гости из Лизардгории. Говорят, мой дед был еще титяшним мальчишкой, когда сюда явился гость из Лизардгории в компании с эльфинитами.
     — Эльфинитами? — переспросил Ланс.
     — Да, знаете, это дурной гибрид. Порочные плоды прелестных развлечений. Вы когда-нибудь баловались с эльфийкой? Нет? Сочувствую. Удовольствие незабываемое. Тем более что они не очень плодовиты.
     — Занятно, — протянул Ланс.
     — Ну, к делу. Что делает гость из  Лизардгории в краю Цветущих Садов? Чем вы намерены торговать, Ланс? Рабами?
     — Нет, Юлий, в Лизардгории такой товар в дефиците. Так что рабов я не продаю, а покупаю. А плачу жемчугом.
     «Ланс, — раздался в его голове  встревоженный мысленный голос Гветелина, — не зарывайся. Зачем тебе рабы?»
     «На всякий случай. Вдруг пригодятся?» — подумал в ответ Ланс и обратился к воеводе:
     — А у вас такой товар найдется?
     «Ланс!» — снова раздалась у него в голове протестующая мысль Лина, но ее заглушил зычный голос воеводы.
     — Найдется, а как же. У меня есть приятель Октавиан, у него большое хозяйство, рабов много, посмотрите.
     — С удовольствием, благородный воевода.
     Ланс вежливо поклонился и подтолкнул Алана. Судя по всему, он вспомнил прогулку Лина с Анном и Аланом в Мир Надежды. Алан поклонился и подозрительно покосился на него.
     «Говорят, что ты забил на смерть не то трех, не то четырех учеников», — протелепатил он.
     «Четырех, малыш, ты — пятый», — утешил его Ланс.
     Воевода направился в город, маги за ним, рота воеводы сопровождала всю компанию. Они прошли по широким пыльным улицам, вперемешку застроенными то покосившимися деревянными избами, то мраморными манежами, украшенными капителями. На улицах было много разношерстного народу. Зато одевались местные  несколько однообразно. И мужчины, и женщины, все были в туниках и сандалиях, некоторые носили при себе мечи. Попадались и эльфы. Некоторые в туниках, некоторые — опять-таки, и мужчины, и женщины — в полупрозрачных шароварах и коротких прилегающих куртках, накрашенные и изукрашенные. Некоторые — в такой же одежде, только не прозрачной, не нарядной, но зато поношенной и без украшений. В стороне проносили паланкин — четыре худых, жилистых эльфа в изношенных, залатанных штанах и куртках из непонятного материала темного цвета — более точно без специального анализа было трудно определить, в самом деле, как можно угадать выгорела ли ткань на солнце до коричневого цвета или облиняла до синего?  — тащили пышную, роскошно одетую человеческую женщину. Рядом бодро вышагивал высокий, сухощавый старик, одетый в кремовую тунику, богато изукрашенную вышивкой, опоясанный шикарно изукрашенной перевязью со скорее декоративным мечом,  и громко рассуждал о вырождении нравов и всеобщем благополучии, не забывая, время от времени, подгонять ленивых эльфов.
     — Приветствую тебя, любезный Саллюстий, и тебя, прекрасная Марция. Позвольте представить вам гостей из Лизардгории.
     Ланс и Алан учтиво поклонились. Саллюстий удостоил их надменных кивком, а Марция — откровенно оценивающим взглядом. Она пробежалась глазами по людям, потом перевела взгляд на эльфов, и уставилась на Гветелина. Лин почувствовал себя, как на выставке чистопородных медведей.
     — Это твои рабы? — надменно спросила Марция, не спуская глаз с Лина.
     — Да, благородная госпожа, — поклонился Ланс.
     — Продай мне их.
     — Сожалею, госпожа, но эти рабы собственность моей семьи. Они не могут продаваться. Они только передаются по наследству — от отца — к сыну.
     — Жаль, — она обернулась к воеводе. — Юлий, где ты собираешься поселить почтенных гостей?
     — Мы шли к Октавиану, прекрасная Марция. У лизардгорцев с ним торговые дела.
     — Ну и прекрасно. Надеюсь, вы не откажетесь от гостеприимства троюродной племянницы императора Цветущих Садов и остановитесь у меня в доме?
     — Почтем за честь, прекрасная Марция, — вежливо поклонился Ланс, делая вид, что не замечает убийственных взглядов Гветелина.
     — Пойдемте же, господа, — поторопил их Юлий, — поговорим с Октавианом и к госпоже.
     — С Октавианом? — удивился Саллюстий. Он был весьма недоволен, что его прогулка с прекрасной дамой прервана столь прозаическим образом. — Юлий, дорогой, где ты был вчера, если не знаешь, такую пикантную новость?!
     — А что такое? — обеспокоено поинтересовался воевода.
     — Да как же, друг мой, вчера днем прибыл гонец от императора Траяна с известием, что он женит своего второго сына Луция на Сабине, дочери старого Фабия. А Октавиан, как племянник жены троюродного брата дяди Сабины назначается распорядителем свадебных торжеств.
     — О, это великолепная новость, — оживился толстячок. — Если Луций женится на Сабине, то Сабина унаследует большую часть богатства Фабия, а ее младшая сестра Отацилия унаследует связи сестры. А мой Марий еще в прошлом годе умильно поглядывал в ту сторону. Конечно, не на Отацилию — на нее можно смотреть только за очень большие деньги, а на Октавию — она самая младшая и пригожая.
     — Но причем же здесь тогда Отацилия? — недоуменно поинтересовался Ланс.
     — Ну как это причем? Отацилия — средняя сестра, в ней есть всего понемножку. Немножко от денег старшей и обаяния младшей. В общем — то, что надо. — Воевода слегка озаботился. — Да, жаль, что я не узнал всего этого вчера. Я вчера провел весь день в банях — знаете, бани на Цветочных холмах рядом с речкой Случ. Там мы вчера с Клавдием и Тигеллином оттянулись в полный рост и по полной программе. Олибрий завел себе таких массажисток — попробуй, любезный Саллюстий, не пожалеешь! Но, прекрасная Марция, я слишком злоупотребил твоим вниманием. Поручаю наших гостей твоему гостеприимству и спешу по делам. Завтра я навещу вас, господа!
     С этими словами толстячок — градоначальник коротко, по-военному, поклонился и торопливо отошел. Слышно было, как по дороге он давал указания своим воинам, и те — один за другим, поспешно убегали с какими-то поручениями.
     Ланс повернулся к Марции.
     — Прекрасная Марция, мы с племянником всецело к вашим услугам. — Он пихнул Алана в бок. — Поклонись, увалень!
     Алан поклонился и впервые подумал, что Анну в Мире Надежды пришлось совсем не сладко. Интересно, а почему Гветелин применял такие меры только к Антонину? Может, просто потому, что он, Алан, предпочитал скромно помалкивать?..
     — Следуйте за мной, гости, — промурлыкала Марция. Она опять уставилась на Гветелина, и, кажется, уже мысленно его раздевала. Ланс злорадно улыбнулся и подошел к Саллюстию.
     — Я невольно слышал вашу речь, благородный господин, и должен признаться, она произвела на меня потрясающее впечатление. — Ланс не кривил душой. Давненько ему не приходилось сталкиваться с таким наивным хамством.
     — О, понимаю! Вас заинтересовало наше государство всеобщего благополучия!
     — Безусловно, — откликнулся Ланс.
     — Молодой человек, вы еще не долго прожили на этом свете. Когда проживете с мое, поймете, что в мире дороже всего свобода. И свобода достижима для любого, кто по-настоящему достоин ее.
     — Достоин?
     — О, безусловно. Свобода, молодой человек, это состояние души и тела, достичь которого можно только путем долгих медитаций. Чтобы оказаться достойным ее, нужно изрядно трудится над духовным совершенствованием. Например, возьмите нашего любезного воеводу. Только вчера, он, по собственному признанию, провел часы дня, необходимые для дальнейшей карьеры, в медитациях. И что же? Вы, может быть, думаете, что он проиграл? Наоборот. Он освободил свой дух и теперь, на пороге совершенства, достигнет своих целей без излишних хлопот. Медитации помогли ему больше, чем радение о делах.
     Ланс подумал, что бы он сказал мирренскому чиновнику, вздумавшему помедитировать в сауне в рабочее время без уважительных причин, и решил прояснить для себя некоторые детали.
     — Вы говорите, на пороге совершенства. Что же, почтенный Саллюстий, необходимо чтобы достичь совершенства?
     Саллюстий покровительственно улыбнулся Лансу и прикрикнул на эльфов — рабов.
     — Ближе всех к совершенству подошел наш великий император. У него есть особые способы медитаций, наша прекрасная спутница немного ими владеет. Так, развивая душу, он приблизился к совершенству настолько, что стал великим императором.
     Ого, это становится интересным. Если для того, чтобы стать императором нужно регулярно кайфовать в бане...
     — Простите невежду, милостивый государь, а император — титул наследственный? — спросил Ланс.
     — Безусловно. А как же может быть иначе? Только в наследственной передаче духовной энергии от отца к сыну можно достичь высшего совершенства. И чем выше тот, кто передает дух совершенства, тем выше становится тот, кто его принимает. Разве у вас, в Лизардгории, дело обстоит не так?
     — Я не задумывался об этом, благородный Саллюстий. У нас короли передают власть своим детям, но дух совершенства носит другое имя.
     — Какое же?
     И в самом деле, какое?
     — Гений авантюры.
     — Гений — безусловно, а авантюра... Что вы имеете в виду под авантюрой?
     — Мне кажется, что это другое имя совершенства.
     «Есть еще несколько синонимов, — мрачно протелепатил ему Гветелин, — например, прохиндейство, жульство,  мошенничество, шулерство и мародерство».
     Ланс не удостоил недостойного эльфа взглядом. Да и кто в здравом уме обращает специальное внимание на рабов без необходимости?

Глава 3

     У прекрасной дамы

     За разговором они незаметно подошли к дому, с виду напоминавшему манеж, театр, музей нестандартных искусств, но оказавшимся всего лишь резиденцией Марции.
     — Добро пожаловать ко мне, гости дорогие, — пропела Марция, потом сделала знак Лину, который он при всем желании не смог проигнорировать. Поэтому он подошел к носилкам и почтительно помог даме сойти. Марция улыбнулась и посмотрела на эльфа так, что даже Лансу стало чуточку не по себе.
     Из дома выскочил красивый, стареющий эльф в непрозрачном брючном костюме и низко поклонился госпоже.
     — Отон, устрой наших гостей. Предложи им развлечения. Вероятно, им захочется освежиться с дороги. Ужинать они будут в своих покоях. Они долгое время провели в дороге, им просто необходимо отдохнуть. Что же касается их рабов, то им нужно указать место для отдыха в соответствии с высоким положением их господ.
     «Ланс, сделай что-нибудь!» — в отчаянии взмолился Лин.
     «Позже, Лин, сбежать мы всегда успеем».
     «Тебе хорошо, а мне, кажется, ублажать эту даму!»
     «Не понимаю, чего ты так волнуешься? Вроде не девственник!»
     «Просто думаю, что будет, если я ее не удовлетворю».
     Ланс хмыкнул и подумал, что возникнет гораздо больше сложностей, если Лин ее все же удовлетворит, но этой мыслью делиться не стал.
     Местный эльф показал гостям их комнаты — каждому предоставили спальню, все комнаты были устланы коврами, на которых лежали груды подушек. Комнаты для людей были более просторные, но и эльфов устроили неплохо. Каждого рядом с его «господином» — Лина рядом с Лансом, Кара — с Аланом. После чего эльф предложил гостям пройти в купальню.
     Отон привел их в просторную комнату из розового мрамора с бассейном на полтораста квадратных метров. Вокруг бассейна были расположены удобного вида деревянные кресла, скамейки и столики подле них. Еще в комнате была дверь. Именно на нее и указал им их проводник. Они открыли дверь, и их обдало паром. Эльфы отшатнулись, Ланс заколебался, а Алан вошел, осмотрелся, улыбнулся и недоверчиво воскликнул:
     — Ланс, да это же сауна!
     — Это баня, молодой господин, — почтительно возразил слуга.
     Ланс попытался вспомнить стародавние посещения сауны, еще когда он жил в Лизардгории, и не смог. Столько воды утекло! А там, в Миррене, за другими заботами, он про сауну и не вспоминал. Сейчас он даже пожалел об этом.
     Друзья устроились на простынях, услужливо предложенных Отоном. Эльфы старались изображать из себя слуг, хотя удавалось им это, надо сказать, весьма и весьма посредственно. Люди же вполне успешно справлялись с ролью вельможных хамов. Ланс вспомнил, как по возвращении с вечеринки на Дриме Лис говорил, что вельможного хама изобразить легче, чем слугу. Теперь он полностью согласился с этим мнением. Хама изобразить легко, особенно если при этом не заботишься о чувствах ближних. В данном случае эта проблема не стояла. Как говориться, на войне, как на войне, в разведке, как в разведке, в сауне...
     Ланс покровительственно беседовал с Аланом, тот вставлял иногда почтительные замечания в его речь. Говорили они о лизардгорских саунах и о местной бане. Через несколько минут Отон предложил им освежиться. Они вышли, он по очереди окатил их водой. Потом подал квас — весьма интересный напиток, и снова отвел в парную. Там предложил улечься на полки и позвал массажистов. Вошли четверо молодых эльфов и принялись массировать плечи друзей, потом вооружились вениками — настоящими березовыми вениками, даже с листочками! Отон плеснул квасом на горячие камни, и эльфы с упоением принялись хлестать вениками по плечам магов.
     — Зачем это?! — воскликнул Ланс.
     — Расслабьтесь, благородный господин, вам будет хорошо, — ответил Отон.
     Ланс с сомнением хмыкнул и смирился со своей участью.
     Потом их снова отвели в комнату с бассейном и предложили окунуться. Маги с удовольствием поплавали, на берегу их ждали все те же рабы. Они встретили дорогих гостей, укутали в хрустящие простыни и снова отвели в парную. Правда, не на долго. Потом бассейн, а потом — растирание благовонными маслами.
     Ланс заметил взгляды, которые бросали рабы на Гветелина, ему, кстати, уделялось особое внимание, и подумал, что опасения эльфа не так уж и беспочвенны. А Лин полностью отдался незнакомым ощущениям, и преспокойно наслаждался жизнью. Дальше их снова поили квасом — весьма бодрящий напиток! после чего проводили всех по комнатам.
     Ланс прилег на подушки, наскоро связался с женой, сообщил, что с ними все в порядке и беспокоиться не нужно и уже собирался заснуть, когда в комнату вошла рабыня — молодая эльфийка, черноволосая, черноглазая с точеной фигуркой, и поставила перед ним поднос с разнообразными угощениями. Ланс приказал поставить поднос и уходить. Рабыня удивленно посмотрела на него, но Ланс лишь пробормотал, что устал с дороги. Девушка удалилась.
     Ланс усмехнулся и подумал, что когда-то в молодости, пока не женился, он бы с удовольствием уважил местные традиции, но изменять супругам в Миррене было не принято, а изменить жене в присутствии ее родного брата, да еще когда тот дуется на него, форменное безумие!
     Алан и Энмеркар не страдали от подобных мыслей, поэтому своих девочек отсылать не стали. Не стал делать подобных глупостей и Гветелин. Тем более что в роли девочки выступала сама хозяйка — высокородная Марция.
     На улице Лин почти не успел рассмотреть ее. Увидел только густые пепельные волосы, заплетенные в длинную косу, громадные серые глаза и красивое, спокойное лицо. Теперь же он рассмотрел ее подробнее, тем более что Марция, чтобы облегчить ему задачу надела почти прозрачную тунику. Марция была высокая, статная, с высокой грудью, тонкой талией и полными бедрами. Тяжеловатая красота — для эльфийки, но для человека в самый раз. Лин подумал, что его задача не такая уж и сложная. Нужно только выбрать верный тон.
     Он встал и низко склонился перед Марцией.
     — Благородная госпожа, — прошептал он.
     Марция  улыбнулась, поставила на пол поднос и потрепала эльфа по волосам.
     — Не нужно так официально, мой милый, мы одни. Я принесла немного еды, подкрепи силы, они тебе понадобятся.
     Лин улыбнулся и подал даме руку, помогая сесть. Они принялись за еду. Марция почти не ела, но терпеливо ждала, пока эльф пообедает. Казалось, она была не уверена, часто ли доводится сухощавому эльфу хорошо поесть. Лин же отсутствием аппетита никогда не страдал.
     Впрочем, долго испытывать терпение дамы он не решился. Слегка перекусив, он выжидательно посмотрел на нее. Если бы он не наслушался рассказов жителей побережья о том, что делают с эльфами, осмелившимися приставать к человеческим женщинам, он бы уже давно обнимал ее. Девочка была определенно хороша. А так... Пусть, если хочет, сделает первый шаг.
     Марция не позволила ему долго колебаться, и эльф скоро оказался в ее объятиях.
     Что ж, за Лином были лет четыреста упорных тренировок в этой области. И он постарался. Тем более что он уже месяца три не оставался наедине с женщиной. Между делом была съедена пища с подноса и выпито вино. Эльф трудился, не покладая рук (и не только рук), но усталость взяла свое.
     «Да, годы уже не те», — подумал Гветелин, обнял свою красавицу и положил голову ей на грудь. За окном день успел смениться вечером, а вечер утром.
     — Прости меня, госпожа, но я не в силах служить тебе больше, — сокрушенно прошептал эльф.
     Марция посмотрела на Гветелина восхищенными, обожающими глазами, прижалась к его плечу и заснула. Лин последовал ее примеру. Поспать им удалось недолго. Вскоре их разбудил обычный утренний дворцовый шум. Марция вновь внимательно оглядела эльфа. Да, хорош.
     — Я  так и не спросила, как тебя зовут, — нежно проворковала она.
     — Гветелин, — эльф снова принялся ласкать свою даму. Вероятно, решил за одну ночь наверстать все три месяца вынужденного воздержания.
     — Гветелин, — Марция нахмурила брови, раздумывая. — Красивое имя. Гветелин, я куплю тебя у твоего хозяина.
     Лин в панике мысленно вызвал Ланса и торопливо заговорил, двоим сразу.
     — Меня нельзя купить, госпожа, я часть майората. Меня можно передать по наследству — от отца — к старшему сыну. А в случае смерти моего хозяина я умру.
     — А если твоего хозяина попробовать задержать здесь?
     — Тогда на меня передадутся все тяготы его неволи.
     Марция подумала.
     — Ничего, Гветелин, — она потрепала его волосы. — Я  все же что-нибудь придумаю. Если тебя нельзя купить, то я могу выйти замуж за твоего господина.
     — О, только не это! — воскликнул Гветелин, представив Мэрилин, которой он представляет новую жену ее родного мужа.
     — Ревнуешь? — засмеялась она. — Не надо. Лучше хорошенько помни кто ты, а то забудешься при посторонних.
     Лин очнулся.
     — Я еще увижу вас, благородная госпожа?
     — Да, — прошептала она, быстро поцеловала его и выскользнула из комнаты.
     Лин лег на подушки и услышал в голове насмешливый голос Ланса.
     «Я  почему-то так и думал, что будет гораздо опаснее, если ты ей понравишься!»
     Лин не обратил внимания на подначку.
     «А она хороша, Ланс».
     «Охотно верю. Но не рассчитывай, пожалуйста, что мы долго здесь пробудем. Вы с Каром не очень-то привыкли к роли рабов. Я вчера дрожал за вас весь вечер».
     «Надеюсь, ты не подслушивал?» — обеспокоился Гветелин.
     Ланс хмыкнул и прервал связь.
     В тот же день Марция начала осуществлять свой план. Ланс с удивлением заметил, что начал пользоваться подчеркнутым расположением прекрасной дамы. Она заговаривала с ним, бросала на него нежные взгляды, на которые он не решался отвечать, всерьез опасаясь двойной ревности Лина. Но дама гнула свою линию. Днем она повела всю компанию погулять по городу. Может, в городе и было что интересное, но Ланса это уже не интересовало.
     Зато Гветелин наслаждался от всей души. Правда, он старался держаться скромно, не заговаривал первым с людьми и вообще не высказывал свое мнение, даже когда его о нем спрашивали, но смотрел на город с явным интересом, и Марция, под предлогом заигрывания с Лансом, показывала город тому, кого она считала молодым рабом.
     Они заходили в лавки, проходили по улицам мимо пышных девиц, лузгающих семечки, остановились посмотреть на Петрушку, зашли в шинок, выпили вина, причем Марция распорядилась поднести и эльфам, чем вызвала немалое удивление почтеннейшей публики и понимающие взгляды обслуживающего персонала, послушали дудочников и гусляров. К ужину они вернулись домой. Здесь все пошло по отработанной накануне схеме.
     На следующее утро, за завтраком, Ланс решительно заговорил об отъезде. К его удивлению, Марция откровенно обрадовалась его словам.
     — Ланс, не окажите ли мне великую милость? У вас здесь свой корабль, а мне непременно нужно попасть на свадьбу моего кузена Луция. Вы не подвезете меня в столицу? Кстати, там я помогу вам уладить ваши торговые дела к вашей и моей выгоде.
     — Почту за честь, прекрасная Марция, — Ланс вежливо поклонился. — Но тогда вам нужно собираться в дорогу.
     — Я буду готова к завтрашнему утру. А сегодня я устраиваю прием, в вашу честь. Надеюсь, вы не обидите меня отказом.
     — Я не хотел бы вас обидеть даже за все сокровища Цветущих Садов, — галантно возразил Ланс. — Это огромная честь для всех нас, госпожа Марция.
     — Ах, Ланс, отбросьте церемонии, — нежно проговорила Марция и бросила тоскливый взгляд на Гветелина, который почтительно стоял за стулом Ланса, делая вид, что собирается прислуживать ему. Прислуживать на самом деле он не брался, опасаясь выказать свое полное непонимание этого вопроса. Любую работу нужно сначала изучить, а такую — в особенности. Лину приходилось сталкиваться со слугами высокой квалификации, так они без помощи магии ухитрялись накрыть на стол, оставшись незамеченными решительно никем из присутствующих. Он, Гветелин, на такие подвиги органически не способен. Да и как, скажите на милость, подавать кому-то еду, когда сам голоден? После очередной ночи интенсивных физических упражнений Лин был не прочь позавтракать второй раз.
     Марция заметила голодный взгляд эльфа, устремленный на закуски, вспомнила, как ей было хорошо с ним несколько минут назад, и предложила.
     — Ланс, отправьте ваших рабов позавтракать на кухню. Мои рабы прекрасно обслужат вас. Я хотела предложить вам прогулку сразу после завтрака, так чтобы вам не пришлось ожидать...
     — Ожидать? — Ланс высокомерно поднял бровь, и Марция чуть заметно вздохнула. Она так и думала, что хозяин не слишком перекармливает своих эльфов. — Еще чего не хватало! — бросил Ланс и сделал нетерпеливый жест рукой. — Можете пойти на кухню. И благодарите госпожу Марцию, бездельники!
     «Совершенствуешься, однако!» — восхищенно передал Лансу Гветелин и низко поклонился своей даме. Энмеркар последовал его примеру, и оба эльфа отправились на кухню вслед за одним из местных эльфов. В отличие от них, он и правда был рабом.
     После завтрака Марция предложила погулять в саду, пока не пришли гости. Мирренцы восприняли приглашение с энтузиазмом. Цветущие сады с цветами и фруктами разных степеней зрелости в Миррене были нормой жизни. Но в Миррене все росло и цвело на силе магии и на строгий вкус избалованных местных жителей, имело еще и ощутимый магический привкус. Правда, никто из них не взялся бы его поточнее описать, но привкус этот определенно был. А фрукты Арканоса имели аромат свежего морского бриза, жаркого солнца и даже ярких ночных звезд. Для того чтобы научиться определять эти ароматы, нужно было всего лишь лет сто подряд питаться плодами Миррена, которые разве что не искрят от концентрации затраченной на них магической энергии.
     Так что прогулка в саду с гостеприимной хозяйкой, радушно угощавших и людей и даже эльфов понравившимися плодами прямо с веток, доставила мирренцам немалое удовольствие.
     Гости начали собираться к обеду. По крайней мере, когда мирренцы вернулись в дом, они увидели в зале Юлия, Саллюстия и невысокого плотного молодого человека, любезничающего с сухопарой девицей с лошадиным лицом и нелепой челкой.
     Воевода первый увидел вошедших, бросил удивленный  взгляд в сторону эльфов, но те сначала не поняли в чем дело, а потом сделали вид, что для них в порядке вещей всюду сопровождать своих господ.
     — Прекрасная Марция, ты конечно знакома и с моим сыном и с его очаровательной невестой. А нашим гостям я счастлив представить Мария и Отацилию.
     — Рад знакомству, очень рад, — поклонился Ланс. Алан последовал его примеру.
     — Марция, ты слышала великолепную новость? — радостно спросил Саллюстий.
     — Вероятно, нет, вчера я весь день провела с нашими гостями.
     — Дорогая, тогда твой прием необыкновенно кстати. Я даже подумал, что ты даешь обед в честь этого великолепного события!
     — Не томи, Саллюстий, рассказывай скорей.
     — Наш знаменитый флотоводец Луций Вер одержал решительную победу на море и разгромил недомерочий флот.
     — Саллюстий, друг мой, ты только в этом году трижды праздновал это событие. Или недомерки строят корабли быстрее, чем Луцию Веру удается их обнаружить, или он выдает каждое потопленное рыбацкое судно за целую флотилию, что представляется мне более вероятным, — жеманно возразила Марция.
     — Прекрасная Марция, в ваших словах слишком много горечи и слишком мало романтики, — недовольно произнес Саллюстий. — Почему бы не поверить, что это, наконец, случилось?
     — Чтобы это и в самом деле случилось, флот должен возглавлять старший сын моего троюродного дяди Майориан. Он единственный стоящий флотоводец Цветущих Садов.
     — С этим никто не решится спорить, прекрасная Марция, но Майориан редко имеет возможность демонстрировать нам свое искусство.
     — Да, император Траян бережет его, но это естественно, он еще так молод! — вставил воевода.
     В этот момент Отон провел в зал еще троих гостей.
     Зал наполнялся, гости говорили о блестящей победе Луция Вера над рыбацкой лодкой недомерков и предстоящем отъезде Марции на императорскую свадьбу. Ланс прямо с обеда послал сообщение на корабль, чтоб завтра ждали.
     Сообщение Ланса пришло очень кстати. С момента ухода разведывательной экспедиции в Цветущие Сады на корабле царило почти такое же волнение, как в знаменитом Море Штормов. Взбудоражил всех Анн. Покидая корабль, Ланс поручил его особой заботе Элистана.
     — Головой отвечаешь! — сказал он.
     И Лис взялся за безнадежное предприятие — отвлекать и развлекать молодого лоботряса.
     До вечера время прошло спокойно, но невнятное сообщение Ланса скорее взбудоражило родных и друзей, чем успокоило. К тому же Ланс запретил вызывать их без крайней на то необходимости, не выходил на связь и сам, и Анн забеспокоился.
     Прошел день. Начался второй. Антонину в голову лезли всякие страхи. Тем более что он хорошо знал своего отца. Ланс не любил подвергать опасности родных и друзей. Если нужно было рисковать — он предпочитал рисковать лично. Например, выйти один на один против дракона. Или сунуться в немагический слой перехода, где не может выжить дольше четверти часа ни один маг.
     Поэтому Анн решился. Вот только у Элистана есть дурная манера приглядывать за ним. Интересно, его отец в эти годы с драконами сражался, а ему, Антонину, даже с корабля на берег сходить не дают! Нет, он поговорит с Лисом. Лис должен понять.
     — Лис, — твердо и решительно начал Анн, — я, пожалуй, схожу на разведку. Высажусь на берег, посмотрю что к чему и вернусь.
     Элистан отрицательно покачал головой.
     — Анн, если бы что-нибудь случилось, Ланс непременно сообщил бы. Если бы не он, то вызвали бы Алан или Лин. А если там такие же порядочки, как на побережье, и ты сунешься к ним, то сам понимаешь, что может случиться.
     — Лис, пожалуйста, я достаточно похож на человека.
     — Похож. Я  тоже похож. Вот только крылышки плащом прикрою.
     Анн развеселился.
     — Мне даже крылышки прикрывать не надо. Не беспокойся. Я туда и обратно. Даже отдохнуть от меня не успеешь!
     Элистан вздохнул.
     — Право же, ваше высочество, я думал, вы великодушнее. Если с вами что-нибудь случится...
     — То твой отец этого просто не переживет, — вставила подошедшая Аваяна.
     Элистан вздохнул.
     — Да он-то может и переживет. Но вот я — вряд ли. Лучшее, что меня может ждать, это если наш владыка магии по-королевски проткнет меня своей магической шпагой.
     — А худшее? — поинтересовалась недомерочка.
     — Худшее, это если он отдаст меня для разбирательства в мой же собственный департамент. Это будет звучать весьма забавно, ваше высочество. Для всего Миррена. Кроме меня.
     — Лис, не говори так. Я никуда не пойду.
     Драконид преувеличено вежливо поклонился.
     — Благодарю вас, ваше высочество.
     Анн понял. У его отца была такая же манера — ставить на место преувеличенной вежливостью и официальностью обращения. Сам Анн тоже практиковал ее. А сейчас, сейчас Лис обращался с ним, как с зарвавшимся мальчишкой.
     Анн поклонился.
     — Ваше превосходительство, примите мои извинения. Я не подумал.
     Элистан картинно развел крыльями.
     — Пойми меня правильно, Анн. Я  тоже волнуюсь за наших разведчиков. Но, совершая глупости, мы им не поможем!

Глава 4

     Получайте удовольствия, но не делайте из них привычку

     На следующий день Ланс поднял друзей на рассвете. Сам он почти не спал в эту ночь. По его глубокому убеждению, любое событие нуждалось в основательной подготовке. Поэтому Ланс полночи совещался с Арнольдом, Элистаном и Мэрилин о неожиданном пополнении их экспедиции и плавании в столицу Цветущих Садов.
     Так что Ланса ни в малейшей степени не проняли жалобы Марции на то, что она совсем не выспалась, лукавые улыбки Гветелина и сонный вид Алана и Энмеркара. Ланс пришел к выводу, что из Каменца Волынского нужно уезжать с максимально возможной скоростью и не собирался потакать соням. В конце концов, на корабле отоспятся.
     Завтрак в доме был еще не готов, но Ланс сказал, что позавтракать и на «Лотосе» можно, а задерживаться — ветер попутный упустят. Гветелин кивнул, из лояльности подтверждая слова Ланса и Марция не нашла что возразить.
     Так что, наскоро попив квасу с пряниками мирренцы, Марция и ее служанка отправились на корабль. Мда. А служанку-то Ланс не предусмотрел. Марцию то можно устроить в каюте Гветелина. Никто на это не обидится. А с девушкой что делать? Устроить в каюте Энмеркара, с которым она уже успела познакомиться? Но это просто не прилично. Ежели захочет, сама к Энмеркару переберется.
     Ланс передал сыну на корабль просьбу временно переселиться к Алану. Нужно было выделить каюту для двух дам, а другого выхода Ланс придумать не смог.
     Гветелин и Кар с трудом тащили вещи Марции, которые она считала нужным взять с собой. Марция собиралась было захватить с собой рабов — носильщиков, но Ланс твердо сказал, что с этим и его рабы справятся, а лишние существа ему на шебеке совершенно ни к чему. Марция сочла за лучшее не спорить.
     Ланс шел под руку с прекрасной дамой и вел галантную беседу. Алан держался чуть позади, заодно он нес скудный багаж всей компании. Корнелия, так звали служанку Марции, несла свои вещи сама. Ланс охотно бы предложил ей свою помощь, но боялся выйти из образа. Лин же и Кар были уже настолько навьючены, что взять еще что-нибудь могли только в зубы.
     У пристани их уже ждала лодка, так что через несколько минут они оказались на корабле.
     Марция с удивлением принялась рассматривать разношерстную команду корабля.
     — Ланс, в Лизардгории и правда живут все эти существа? И недомерки тоже?
     — Не совсем, — спокойно отозвался тот. — Часть команды из Миррена. Командуй, Гирли, отплываем.
     Корабль снялся с якоря и двинулся вдоль берега на восток. Марция хотела попасть в Крыжополь — столицу империи Цветущих Садов, а попасть туда было проще с южной стороны острова. Ветра попутного в действительности не было. То есть ветер кончено был, но брамсельный. При таком ветре не только никуда не уплываешь, но и с места-то вряд ли сдвинешься.
     Видя такое дело, Гветелин проводил Марцию в свою каюту и вернулся на палубу помочь с ветром. Собственно говоря, на палубе и без него бы прекрасно обошлись, но ему хотелось поговорить, наконец, по душам с Лансом.
     — Ты что, не хочешь отдохнуть, Лин? — улыбнулся Ланс. — Или боишься, что девочке мало ночных развлечений?
     Лин хохотнул, потом посерьезнел.
     — Ланс, как ты представил Мэрилин и Анна?
     — Пока никак.
     — А что ты собираешься ей сказать? Или ты предполагаешь, что все не люди согласятся играть роль рабов до конца плавания?
     Ланс покачал головой.
     — Я удивляюсь, как вы два дня выдержали. А напрягать вас дальше, да еще и всех остальных наших... Да и зачем? С тех пор, как мы убрались из Каменца Волынского, меня слабо волнует мнение Марции и ее служанки Корнелии. Разбираться с экономико-политической ситуацией в Садах или тем более пытаться ее изменить представляется мне бесполезным занятием, а наши гостьи потерпят наши обычаи в течение короткой дороги до Крыжополя.
     — А куда им деваться, — усмехнулся Лин. — Но как бы то ни было, без местных мы вполне можем прожить. — Он помолчал. — А ты не боишься, что у Марции может произойти своеобразный культурный шок?
     — Думаю, ты справишься, — улыбнулся Ланс.
     Марция тем временем устроилась в каюте Гветелина. Впрочем, эльф не признался, что это его каюта, он просто сказал, что Марция может здесь отдохнуть, пока ее служанка разбирает вещи. Марция прилегла на кровать и принялась ломать голову, под каким предлогом можно вызвать Гветелина. Незаметно она заснула.
     Когда Гветелин вошел в каюту, Марция спала. Лин некоторое время смотрел на нее, потом тоже лег рядом. За все время пребывания в гостях у Марции ему ни разу не удалось выспаться.
     Во сне Гветелин обнял девушку, она прижалась к эльфу и открыла глаза. Некоторое время она любовалась эльфом. Точеной, стройной фигурой, правильным лицом, темными, слегка вьющимися волосами.
     За дверью послышались чьи-то шаги, и Марция встрепенулась. Если эльфа застанут здесь спящего среди белого дня вместо того, чтобы заниматься какой-то работой, то его запросто выпорют. Марция в панике привстала на кровати, хотела растолкать эльфа, но за дверью снова послышались шаги, и она замерла. Шум может привлечь внимание. Но что же делать? Марция вовсе не хотела, чтобы Гветелину попало из-за нее. Марция села, раздумывая как же выручить эльфа из беды. В ее мыслях Ланс уже превратился в жестокого рабовладельца, а Гветелин — в забитого раба. Хотя дома она неоднократно замечала, что Гветелин держится скорее как равный, чем как раб или даже слуга. А Ланс не обращает ни малейшего внимания на фамильярное обращение эльфов.
     Девушка выскользнула из кровати, выглянула в коридор, никого там не обнаружила и осторожно потормошила эльфа.
     — Лин, проснись! Только тс-с!
     Гветелин приоткрыл глаза, увидел Марцию, обнял ее, уложил рядом с собой, уткнулся носом в ее плечо и собрался спать дальше.
     — Лин!
     — Да, да, дорогая, — сонно согласился эльф.
     — Лин!!! Сюда могут войти в любую минуту, а ты спишь!
     — Что-нибудь случилось? — начал просыпаться Гветелин.
     — Нет, все эльфы какие-то недоделанные! — возмутилась Марция. — Вот этот на вид такой лапочка, а так поразительно туп! Да если твой хозяин застанет тебя валяющимся на постели среди дня...
     — Хозяин?! — Лин, наконец, проснулся. — Ах да, хозяин. Марция, я собирался тебе сразу все рассказать, но ты так красиво спала, что мне стало жалко тебя будить. Мы обманули тебя, там, у тебя дома. Ланс не может меня продать только потому, что я свободен. На этом корабле нет рабов, как их нет и в Лизардгории.
     Она недоверчиво уставилась на него.
     — Нет рабов? А кто же тогда работает?
     — Все, в большей или меньшей степени.
     — И люди?
     — А ты что, считаешь, что люди даже на это не способны? Смотри, не скажи об этом Лансу! Еще обидится!
     — Ланс? Подожди, а кто такой Ланс?
     — Ты же с ним знакома.
     — Я считала его владельцем корабля и богатым рабовладельцем. А на самом деле?
     — На самом деле? — Гветелин задумался. Рассказывать сказки про Миррен ему не хотелось — еще решит, что он, Лин, не в своем уме! К тому же Лансу не понравилось, когда он представил его королем Миррена перед Гвортемиром. Здесь же сам Ланс представился лизардгорским купцом.
     — Богатый купец, путешествующий сейчас больше для своего удовольствия в кругу семьи. С женой и сыном. Я — брат его жены. Алан — его племянник. Кроме того, с нами несколько старых друзей.
     — Ты — брат жены Ланса? Но твоя сестра эльфийка? Значит, Ланс женат на эльфийке?
     — А почему бы и нет? В Лизардгории нет видовых предрассудков. И сын Ланса такой же равноправный гражданин, как и сам Ланс.
     — Ты серьезно? — Марция высвободилась из объятий Гветелина и села в постели. — Странный у вас должно быть мир. Люди и эльфы, и эти ваши друзья. И нет рабов.
     — Честно говоря, у нас и слуг нет, — засмеялся эльф. — Работенка это скучная, по крайней мере, у нас в стране желающих заниматься ей нет. Да ты могла заметить, мы с Энмеркаром никак не могли найти верный тон. Вроде бы вы все нас считали рабами, а мы просто не знали, как нужно себя вести.
     Марция нежно провела руками по пышным волосам эльфа.
     — Лин, прости меня. Я обращалась с тобой, как с рабом.
     — Я не жалуюсь, — засмеялся Гветелин, обнял Марцию и опрокинул на кровать. — Может быть, мы все же немножко отдохнем?
     Гветелин и Марция вышли на палубу перед самым ужином. Ланс радушно приветствовал Марцию и представил ей собравшихся. Марция с любопытством оглядела присутствующих, вежливо поклонилась дамам, кивнула мужчинам и обернулась к Лансу.
     — Скажите, а почему вы не рассказывали об этих ваших обычаях в Каменце Волынском?
     — Знаете, дорогая, у нас в таких случаях говорят: в чужое княжество со своей конституцией не ходят.
     — За исключением императора, разумеется, — улыбнулась Марция.
     — Отнюдь, высокородная. Правда у нас нет императора, есть король. И наш король честно исполняет законы. Потому что если король не уважает собственные законы, то кто их будет уважать?!
     — В Империи Цветущих Садов говорят: что дозволено императору, то не дозволено быку.
     — Безусловно, моя милая, но так же верно и обратное суждение — что дозволено быку, то не дозволено императору. Хотел бы я знать, кто из них свободнее. Я так всегда считал, что бык...
     Ланс немного помолчал и пригласил всех на ужин. Алан удивился подчеркнутой любезности Ланса. Сейчас, когда Алан знал короля магии уже больше трех лет, бывал с ним в разных переделках, ему уже мнилось, что он знает Ланса как облупленного. И вдруг — не властный король, не могучий маг, не любящий муж и отец — а изысканный кавалер, тонкий придворный льстец. Он задался целью покорить прекрасную Марцию, и он к этой цели шел. Причем ни в малой степени не задевая чувств Гветелина, буде таковые имеются. И не вызывая ни малейшей ревности у своей жены.
     Алан бросил взгляд на Тора, но гном был занят серьезной политической беседой с Аваяной. Арнольд увлеченно расспрашивал Марцию о политическом устройстве империи и только Элистан на его недоуменный взгляд соизволил протелепатить:
     «Ланс хочет познакомиться с Траяном. Тебе бы тоже не мешало быть полюбезнее, ведь идти-то вам вдвоем!»
     Алан вспомнил Лизардгорских придворных и постарался держаться соответственно.
     Марция делала вид, что польщена и очарована, при этом бросала взгляды на Гветелина, словно спрашивая одобрения. Впрочем, эльф не стал держаться в тени. За ужином он сел рядом с Марцией и принялся старательно за ней ухаживать. Та сначала бросала вокруг настороженные взгляды — не оскорбил ли эльф ненароком кого-нибудь, потом осмелела, и поверила, наконец. Она  с удовольствием ужинала, поддерживала беседу с этими необычными существами и мило кокетничала с Гветелином. Подчеркнутая внимательность Ланса пришлась ей по душе и вот уже она сама убеждала его посетить императорскую свадьбу.
     Ланс с сомнением покачал головой.
     — Прекрасная Марция, вам не нужно меня уговаривать. Это, безусловно, громадная честь для меня и это зрелище я никогда бы не забыл, но, увы! Вы же видите, дорогая, мы у себя в Лизардгории не привыкли к вашим обычаям. Я боюсь допустить промах и оскорбить вашего родича.
     — Об этом не стоит волноваться, Ланс. Я помогу вам при дворе. Конечно, вам не следует распространяться о ваших странных обычаях. Но это вы и сами понимаете.
     — Марция, я и мой племянник, почтем за честь пойти с вами, если это доставит вам удовольствие. Кого еще вы хотите взять с собой?
     — Вам будет прилично иметь при себе двух эльфов, в качестве слуг. — Она с сожалением посмотрела на Гветелина и покачала головой. — Только его вам лучше не брать с собой.
     — Почему? — Ланс удивился вполне искренне.
     — Во дворце дяди Траяна с вашими слугами будут обращаться как с рабами. Положение хозяина определяет положение раба, и это естественно. Толковый раб всегда сумеет продвинуть господина. А ваше положение при императорском дворе, точнее полное его отсутствие, не доставит вашим рабам приличного обращения.
     Гветелин нахмурился.
     — В таком случае, идти нужно именно мне и Кару, как прошлый раз. Из других эльфов на корабле только матросы. Они не смогут вести себя соответственно.
     Марция пожала плечами. Подумаешь, матросы! А не умеют вести себя — кастелян императора их живо научит. Хотя... Гветелин же говорил, что в Лизардгории нет рабов. Ни один свободный не стерпит подобного обращения. Да и Ланс не одобрит, если с его моряками произойдет неприятность. Ланс не одобрит, а Гветелин и вовсе обидится!
     Марция озабочено посмотрела на Гветелина.
     — У меня есть некоторый опыт придворной жизни, — улыбнулся он. — Правда, скорее опыт вельможи, чем слуги, но, имея некоторый навык соблюдения этикета, можно легче приспособиться к чужим обычаям. А Энмеркар — старший помощник капитана. Он привык общаться с самыми различными существами. Капитаны — лизардмены любят брать старпомами эльфов для обеспечения дипломатических и торговых связей.
     — Хотелось бы мне посмотреть на вашу страну, — задумчиво произнесла Марция. — Может быть, когда-нибудь потом я смогу приехать к вам вместе с мужем.
     — Ты замужем? — удивился Гветелин.
     — Нет, Лин. Но скоро буду. Вряд ли дядя Траян допустит, чтобы Луций намного опередил Майориана. Ведь Майориан старший сын и наследник престола.
     — А ты?
     — Дядя Траян счел меня подходящей невестой для Майориана.
     — А ты? — снова спросил Гветелин.
     — А что я? Я здесь ничего не решаю. Равно как и Майориан. Разве у вас в Лизардгории это не так?
     Гветелин хотел пылко возразить, но осекся и бросил вопросительный взгляд на Алана. Тот не заставил себя упрашивать.
     — По-разному бывает, — авторитетно объяснил молодой человек.
     — Вот именно. По-разному. Я давно осталась сиротой, очень богата, имею обширные связи, поэтому я идеально подхожу в невесты наследнику престола. А Майориан — нормальный человек. Правда, мы не испытываем особых чувств друг к другу, вот и тянем со свадьбой. Хотим погулять на просторе, пока есть такая возможность. Опять же, неплохо было бы найти себе постоянных любовников. Поэтому я и хотела купить Гветелина. Прости, дорогой, — нежно улыбнулась девушка.
     Гветелин сочувственно улыбнулся и поцеловал ей руку.

Глава 5

     Эльфийский вопрос

     Корабль шел вдоль побережья, сплошь утыканного сторожевыми башнями. Им предстояло пройти значительное расстояние до реки Стырь, в верховьях которой стояла столица империи Цветущих Садов Крыжополь. Мирренцы немало заинтересовались необычным названием. Лансу это название напоминало крыжовник, Гветелину кое-что другое, больше связанное со вторым и третьим слогом, мнения остальных разделились и друзья обратились к Марции за разъяснением.
     — Крыжополь? О, это от слова крыж, — охотно объяснила она. — Может быть, вы слышали выражения открыжить, покрыжить и так далее? Я читала, что когда строили столицу, долго не могли придумать название. На карте вместо названия нарисовали галочку. Крыжик. А город называли полисом в честь того, что это будущая столица. Полис — это город на каком-то древнем языке. Так и называли город. То Полис, то Крыж, то Крыжик. Так и прижилось. Крыжополь. Открыженный город.
     Крыжополь стоял на реке Стырь. Причем в самой глубине континента, чуть ли не в тысяче километрах от берега. Верст за тридцать перед Крыжополем река Стырь становится совершенно не пригодной для судоходства. Марция объяснила, что такое место для столицы выбрано не случайно. Когда-то давно столица располагалась ближе к побережью, но несколько налетов этих бешеных недомерков не оставили от нее и камня на камне. Еще бы — камни ведь нужны для того, чтобы их бросать! Тогда была перенесена столица, построены сторожевые башни и блокирована Стырь. После этого недомерки только однажды попробовали добраться до столицы. Что ж, добраться то они добрались, и пограбили не плохо, но корабли по реке подняться не смогли — не пустила цепь, и недомерки, чтобы захватить побольше добычи, вынуждены были оставить часть пращевых камней. На обратном пути их перехватили и перебили. Больше недомерки подобных рейдов не предпринимали...
     Саму Стырь мирренцы увидели через неделю плавания. Как и предупреждала Марция, вход в реку был заблокирован цепью. Но в обширном багаже Марции нашелся флаг с семейным гербом, поэтому с берега отсалютовали пушечным выстрелом и опустили ко дну цепь, чтобы дать возможность кораблю подняться по реке. 
     Стырь оказалась полноводной и бурной речкой, часто встречались пороги и перекаты. Для обеспечения безопасности Гветелин предпочитал вести корабль по воздуху. Правда, невысоко. Чтобы не вызывать лишних вопросов.
     Округа была весьма живописна. Среди оливковых и апельсиновых рощ стояли добротные пятистенки, между ними располагались бревенчатые хозяйственные пристройки, над некоторыми из них курился дымок. Марция объяснила, что это бани. И что если хорошенько попариться, то это, по слухам, снимает всякую усталость после работы на банановых и тростниковых плантациях.
     Кое-где они видели шустрых эльфов с мотыгами, лопатами и прочими сельскохозяйственными инструментами, спешащих по делам. Ланс саркастически восхищался:
     — Нет, я непременно хочу познакомиться с Траяном. Заставить эльфов работать, да еще в поле! Этому непременно нужно поучиться!
     Гветелин когда огрызался, но по большей части смеялся. Мэрилин же поддакивала мужу, делая вид, что к ней, как супруге настоящего человека, эти подначки не относятся.
     Однажды в самый разгар веселой болтовни с ближайшего берега послышались громкие, возбужденные голоса. Мужской угрожающий, женский молящий и еще один, мужской, полный боли. Кроме голосов совершенно отчетливо доносились звуки ударов. Мирренцы обернулись к борту и увидели невозможное. Какой-то человек бил обнаженного по пояс эльфа кнутом.
     — О, магия! — выдохнул Гветелин. — Что это?
     У борта сгрудились все. Мирренцы, лизардгорцы, моряки. Марция равнодушно посмотрела и пожала плечами.
     — Не могу сказать, что это хороший тон, но некоторые не могут иначе справиться со своими рабами. Впрочем, некоторые рабы другого обращения просто не понимают!
     — Что?! — Гветелин обернулся к Марции, и та невольно поежилась. Эльф был страшен. Черные глаза его, как говорится в таких случаях, метали молнии, с рук же и правда стекали молнии. Мелкие, шаровые. — Значит, эльфа можно заставить работать. Таким вот образом. Кстати, а что делают с эльфом за неудачный поцелуй? Тоже бьют кнутом?
     — Гветелин, — примирительно проговорила девушка.
     — А если бы я тебе не понравился в постели, ты тоже велела бы отстегать меня?
     — Нет, я попросила бы об этом твоего хозяина, — попробовала отшутиться Марция.
     — Ланса?!
     — Лин, — Ланс положил руку эльфу на плечо.
     — Ланс, лучше не трогай меня, — сквозь зубы прорычал Гветелин. — Остановите корабль. Мы не едем ни в какой Крыжополь, ни к какому императору! Нет, этот Крыжополь не от крестика на карте, он от задницы! И люди, Ланс, как люди могут?! Они же люди!..
     -  Думаю, это просто вошло в обычаи, — потрясенно отозвался Арнольд. — Понимаете, и люди и эльфы Цветущих Садов считают, что это в порядке вещей. Кстати, я читал в исторических книжках, что несколько тысяч лет назад рабство было обыденным явлением.
     — Обыденным!
     — Лин, ну почему мы должны тебя утешать? — взорвался Ланс и слегка тряхнул эльфа за плечо. — Мы все возмущены не в меньшей степени. Но это не мы вводили эти порядки. Не я, не ты и не Марция. Нет, я понимаю, когда ты вспомнил, что Марция хотела тебя купить, ты вспылил. Но мало ли кто что хочет? Она, конечно, не бедная женщина, но купить министра финансов процветающей страны вряд ли сможет!
     Гветелин печально усмехнулся и прикрыл глаза. Молнии погасли, буря улеглась, корабль неподвижно застыл над Стырью.
     — Тем не менее, если ты категорически против поездки в Крыжополь, мы просто довезем Марцию до первого приличного порта и повернем на юг.
     — Против? — невесело засмеялся эльф. — Отнюдь, Ланс. Теперь я за. Более того, я настаиваю на том, чтобы ты познакомился и с Траяном и со всеми его министрами. Они этого еще не знают, но я — знаю. Теперь, когда на этот остров явился ты, эта жизнь, которую все тут увлеченно ведут, подошла к концу. Ее больше не будет. Это мы все вокруг серые и тусклые личности, готовые жить там, где родились, и следовать заведенным прадедами обычаям. А ты... Я не знаю, что будет. Знаю, что так, как есть, больше не будет никогда. Через какой-то десяток лет, если местные вдруг начнут вспоминать прошлое, то и сами не поймут, как что случилось. Знаешь, сначала я хотел вызвать сюда Гвортемира с его солдатами. Если бы они увидели то, что только что видели мы, они бы стерли местных людей с лица Арканоса. Но ты прав. Эти люди просто не осознали себя людьми. Поэтому здесь нужен не Гвортемир, и не Тасмису. Если кому и нужно дать карт-бланш, то только тебе.
     — Вообще-то я не всемогущ, — усмехнулся Ланс.
     — Знаю, — на этот раз Гветелин улыбнулся почти что весело. — Тебе постоянно нужна нянька. Думается, в этом и заключается феноменальный секрет твоего успеха.
     — Не беспокойся, Лин. Со мной здесь нянчиться не станут, — возразил Ланс. — Однако если ты хочешь идти в Крыжополь, то нам вверх. И по реке и по карте.
     — Гветелин, думаю мне лучше переселиться в каюту, которую занимает Корнелия, — проговорила Марция.
     — Не стоит, дорогая. Я уже пришел в себя. Просто от этого зрелища я на миг потерял самообладание. Но Ланс прав. Не все родятся реформаторами. Основная часть населения рождается просто так, чтобы жить. Знаешь, я просто подумал, что если бы у вас положение было бы обратным, то есть рабами были бы люди, это понравилось бы мне еще меньше.
     — Кстати, Марция, а как могло случиться, что у вас в Цветущих Садах живут эльфы? — спросил Арнольд. — И как они стали рабами?
     — О, так было всегда, — ответила девушка. Марция явно обрадовалась перемене разговора и охотно принялась вспоминать историю. — Честно говоря, я даже не знаю, насколько все это правда. Некоторые утверждают, что все это просто красивая легенда. Собственно говоря, я тоже так думала, пока не познакомилась с Элистаном.
     — С Элистаном? — переспросил Арнольд. — А причем здесь Элистан?
     — Пишут, что когда-то, несколько тысяч лет назад, мы жили в какой-то холодной земле. Там были снега, как на крайнем юге, и никогда не бывало тепла. И почти не росли никакие фрукты. Только яблоки, смородина, и какие-то травы. А потом к нам пришли такие же, как он. Прекрасные посланцы с золотистыми и серебристыми крылышками. Я читала, что они даже летали на этих крыльях!
     — Ну, естественно, — Элистан пожал крылом. — А для чего еще нужны крылья?
     — Значит, может быть, все это и правда, — пожала плечами Марция. — Так вот эти самые посланцы с крылышками принесли людям фрукты. Такие, какие растут здесь, в Садах, и предложили отвести людей туда, где всегда растут эти фрукты и всегда тепло. Люди согласились. И кто бы не согласился? И буквально в один миг они были перенесены сюда. Здесь хорошо, да вы это и сами видите, только тогда здесь не было ничего, кроме садов и лесов. Людей здесь встретили эльфы. Они сказали, что ждут здесь людей, чтобы помочь устроиться на новом месте.
     — А причем же здесь рабы? — не выдержал Гветелин.
     — Так получилось. Сначала эльфы работали там, где считали нужным, потом люди сказали, что эльфы не правильно планируют города и села, не правильно разбивают сады. Все нужно делать по-другому, и стали распоряжаться работами. Эльфов сначала приписывали к работе, потом к месту, потом стали приписывать к людям. Так оказалось удобнее. Но это было уже гораздо позже. Если верить нашим историкам, то между окончательным установлением эльфийского рабства и нашим переселением в Сады прошло более тысячи лет.
     — Но почему же эльфы пошли на это? — недоуменно спросил Арнольд.
     — Я читала, что это было связано с какой-то историей, произошедшей еще до переселения людей в Цветущие Сады. Вроде бы эльфы в те времена были могущественны, ну прямо как Гветелин, — Марция послала эльфу кокетливую улыбку. — Вот только Гветелин со злости жаром пышет, а те могли магически практически все. Летать, перемещаться в пространстве, могли силой взгляда сжечь город или живое существо. И к тому же эльфы занимали привилегированное положение в обществе. Так вот, никто не знает почему, но эльфы хотели искупить свою вину. Поэтому все свое могущество обратили на служение людям, а потом почти совсем утратили его. Сейчас очень редко кто умеет летать. Как правило, умеют летать священники и фокусники. Или делают вид, что умеют. Не знаю. Честно говоря, не могу поверить, что эльф или человек может летать.
     — Вот видишь, Лин, — заметил Элистан, — до чего может довести доведенное до абсурда чувство вины и ложной ответственности за все происходящее во вселенной.
     — Кажется, последние события излечили меня, Лис.
     — Вот и отлично, — усмехнулся драконид. — А то до этого ты так кипятился, что тебя было страшно вести в Миррен. Нет, мы понимаем, конечно, что ты больше всего на свете ненавидишь расизм, точнее, видизм, и эльфов, но нам в Миррене только эльфийских погромов не хватало для полного счастья!
     Гветелин засмеялся.
     — Спасибо, друзья. За то, что поняли и поддержали. Честно говоря, я готов был кинуться один против всех местных спасать бедолаг — эльфов. Может быть просто потому, что с тех пор, как мы подошли к Садам, я впервые за много лет осознал себя просто эльфом. И, Ланс, спасибо, что удержал меня, но ты рисковал. Лучше бы ты просто отрезал меня от энергии.
     — И как ты себе это представляешь? — холодно спросил Ланселот.
     — Тебе это просто, — возразил эльф.
     — Просто? Оскорбить своего друга подобным образом просто?
     — Но ты мог... — Гветелин задумался. При том, что Ланс работал всегда не просто с большим, а с неприлично большим количеством магической энергии, ему мало что грозило. — Ты мог обжечься. И я мог не послушать тебя, а ринуться туда, в бой. Кстати, я до сих пор хочу это сделать.
     — Если я не смогу убедить тебя, что лучше действовать по-другому, мирно, то мне останется только пойти с тобой, — пожал плечами Ланс.
     — Не думай, что мы возмущены меньше тебя, Лин, — поддержал Торвальд. — Ты просто изнервничался, устал и принял все это слишком лично.
     — Да, отдохнуть бы всем нам не помешало, — кивнул Ланс.
     Марция задумчиво слушала мирренцев. Этот эльф все-таки такой лапочка. Жаль, что он принял пустячный случай близко к сердцу и рассердился на нее. Ведь не она же наказывала этого несчастного раба! Да у нее в имениях подобные методы не в особой фаворе! Хотя... Это не мимо ее имения они сейчас проезжали?
     И Марция решилась.
     — Господа, здесь поблизости можно прекрасно отдохнуть. Совсем рядом живет сын моей кормилицы, он с удовольствием примет нас. Он так квасит капусту с оливками — пальчики оближешь! А маринованные огурчики с папоротником! Да под ром! Поехали! К тому же вы сможете посмотреть на местную жизнь.
     Гветелин передернулся.
     — Нет, совсем не то, что ты подумал, — улыбнулась Марция. — Кстати, хозяин поместья — эльф. Вольноотпущенник.
     Ланс кивнул, и Марция принялась высматривать на берегу знакомую пристань. Через пару часов показался причал, Лотос пришвартовался к нему, по-прежнему едва касаясь воды, путешественники сошли на берег, оставив на корабле лишь дежурных, и принялись оглядывать подступившие прямо к воде благоухающие деревья и кустарники, обильно украшенные цветами и плодами всех степеней зрелости. Марция окликнула проходившего мимо эльфа и спросила дома ли Друз. Друз оказался недалеко, и вот к пристани уже подбежал молодой, высокий, белокурый эльф.
     — Здравствуй, дорогая госпожа Марция! О, да ты сегодня не одна. С тобой друзья?
     — Да, братишка. Принимай гостей! Это гости из Лизардгории. Ланселот с супругой Мэрилин, сыном Антонином, племянником Аланом, это Гветелин, а это — живой посланец, честное слово, Друз, он даже умеет летать! Его зовут Элистан. А это Арнольд, Торвальд, Аваяна, Греллах Доллайд, Энмеркар.
     — У тебя необычные друзья, дорогая. Отчего же ты не предупредила? Никогда не знаешь, когда тебя ждать! Одна надежда на сигнальные дымы.
     — Так ты ждал меня?
     — Ну конечно! Пожалуйте в дом, господа. Пойдем, Марция, я покажу тебе приплод от Удалой и Молодца. Господа, я не приглашаю вас, жеребенок испугается такой толпы. Вас проводит Квинт.
     Мирренцы удивленно проводили Марцию глазами и последовали за мальчишкой-эльфом.
     — Интересно, — недоуменно проговорил Гветелин. — После того, что мы видели совсем недавно, такого я не ожидал. Племянница императора называет эльфа, пусть даже вольноотпущенника, братишкой.
     — Просто другая сторона медали, — заметил Арнольд. — У эльфов не может быть совсем уж беспросветной жизни, иначе они давно бы взбунтовались. А так, полоса белая, полоса черная. В целом — жить можно.
     — Можно, — прошептал Ланс. — Если забыть, что ты — человек. Что ты — эльф. Что ты — разумное существо. С собственным достоинством.
     — Ланс, — встревожился Гветелин. — В конце концов, не наше дело проводить ликвидацию безграмотности в Цветущих Садах!
     Ланс кивнул и прижал к себе жену.
     — Не волнуйся, дорогой, как-нибудь образуется, — шепнула Мэрилин. — Мы что-нибудь обязательно придумаем, вот только разведаем обстановку.
     — Однако, какой дипломат! — чуть слышно прошептал Элистан. — Куда там Тору браться! Несколько слов — и наш пылкий эльф думает не о позоре эльфийского народа, а о том, как бы удержать собственного короля от очередных выходок!

Глава 6

     Другая сторона медали

     Друз жил в просторном, трехэтажном каменном тереме на берегу Стыри, окруженным внушительным каменным же забором с башенками по углам. Размеры терема были, наверно, двадцать четыре на двенадцать метров, по бокам — флигели для слуг. В широкие окна дома заглядывали цветущие ветки деревьев, наполняя воздух пьянящим ароматом.
     Мирренцы вошли в дверь. Что ж, притолока оказалась несколько низковатой. Троллю пришлось наклонить голову, чтобы не оцарапать макушку.
     В доме было на удивление прохладно. Ланс подошел к окну, и понял, что это все из-за толщины стен. Они были метра полтора, никак не меньше.
     Мирренцев проводили вымыть руки, потом провели в столовую и предложили испить кваску с дорожки.
     — Квинт, организуй табуреты для наших друзей, — попросил Ланс. — Элистан и Греллах Доллайд не могут сидеть в креслах.
     — Сию минуту, господин Ланселот.
     Мальчишка исчез из комнаты и через минуту вернулся с двумя табуретами. За ним следовала молоденькая девчушка с мягкими подушками. Молодые эльфы поставили к столу табуреты, разместили сверху подушки и предложили садиться дорогим гостям.
     Мирренцы пили квас и ждали Марцию.
     — Если дела пойдут обычным порядком, то раньше завтрашнего утра нашу хозяйку лучше не ждать, — пробормотал Гветелин. Друзьям показалось, или же в голосе эльфа действительно зазвучала ревность?
     В этот момент дверь столовой распахнулась и вошла Марция под руку с Друзом.
     — Твой жеребенок выше всяких похвал. Как ты назовешь его?
     — Звездочкой. У него звездочка на лбу. Кстати, дорогая госпожа, Ураган взял первый приз на бегах. Я делал ставки от твоего имени. Можешь забрать свою долю.
     — Спасибо, — Марция покосилась на Гветелина.
     — Общий выигрыш — тысяча триста империалов, — продолжал Друз. — Значит, твоя доля четыреста тридцать пять империалов.
     — Видите ли, господа, эльфы не могут выставлять на бегах своих лошадей и, тем более, делать ставки, — объяснила Марция, подходя к столу. — Так что Друз выставляет своих лошадей и делает на них ставки от моего имени. За это я получаю треть выигрышей.
     — А проигрыши? — равнодушно спросил Ланселот.
     — Проигрыши остаются все Друзу. Собственно говоря, именно поэтому, я получаю треть выигрышей, а не половину.
     Друз заметил, что Марция словно оправдывается перед гостями, и поспешил внести ясность.
     — Обычно в таких случаях хозяева берут себе две трети выигрышей и треть проигрышей. Госпожа Марция решила упростить расчеты.
     Марция дернула плечами и села за стол.
     — Да, Друз, а где твоя матушка? Я надеялась увидеть ее здесь. И почему ты не садишься за стол?
     — Твоим гостям, дорогая госпожа, может не понравиться сидеть за одним столом с эльфом.
     — Часть из них — сами эльфы. Разве ты не видишь, Друз? Садись к столу, не придумывай.
     Друз занял место хозяина и взял в руки кружку с квасом.
     — Так где же матушка? — повторила Марция.
     Друз помрачнел и поставил квас на стол.
     — Не сердись, дорогая госпожа, она поехала переговорить с управляющим Кедров.
     — С управляющим? Зачем? Мне казалось, что у вас вполне обеспеченное поместье, а хозяйственными вопросами занимаешься ты.
     — Да, конечно. Но дело в Лукреции. Ей уже скоро родить, ей бы хотелось видеть рядом мужа, а я... — Друз поднял глаза и посмотрел прямо в глаза Марции. — Я не соглашаюсь выдать ее замуж за раба. Пусть лучше у нее будет незаконнорожденный ребенок, чем раб. Да и она сама снова станет рабой. Мама договаривается о покупке Гортензия.
     — Вот как? — Марция вздернула брови. — А почему с управляющим? Мне казалось, что Кедры — мое поместье. Или я его успела продать?
     — Оно твое, Марция. Но я не смел просить тебя продать мне раба. Ты и так была слишком добра ко мне. А Гортензий — дорогой раб.
     Марция бросила взгляд на Гветелина и спросила.
     — Ты подготовил бумаги, Друз?
     — О, Марция! Клянусь, я заплачу любую цену! — Друз вскочил и выбежал из комнаты. Буквально через минуту он вернулся с бумагами, чернилами и гусиными перьями.
     — Проставь сама любую сумму, госпожа, — попросил эльф.
     Марция прочитала бумаги, покачала головой и вернула их эльфу.
     — Я не продаю рабов, Друз. Могу подарить, могу освободить. Подготовь вольную, я подпишу.
     — Она уже готова, дорогая! Правда, я думал, что буду подписывать ее сам, но так будет даже лучше. Тем не менее, я заплачу, сколько скажешь.
     — Пусть это будет моим свадебным подарком, — возразила девушка.
     Друз вихрем вылетел из комнаты, также быстро вернулся и подал Марции на подпись другие бумаги. Та подписала три экземпляра, и Друз снова выскочил из зала.
     — Квинт, седлай коня и лети в Кедры. Отдашь вот эту бумагу моей матери и тут же вернешься. И скажи матушке, что к нам приехала госпожа Марция.
     — Бегу, господин Друз.
     Друз вернулся в столовую.
     — Прошу простить, господа, я слишком увлекся семейными делами. Банька уже готова. По традиции у нас два отделения — для женщин и для мужчин. Надеюсь, вы не против?
     Марция кивнула и выразила готовность играть роль хозяйки на женской половине бань. Мужчин повел париться Друз.
     — Ваш приезд принес мне удачу, господа! Вы не представляете, как я вам признателен. Марция всегда была щедра ко мне, да она и вообще добрая госпожа. Но Гортензий стоит сумасшедшие деньги! Я боялся, что его вообще откажутся продать! А позволить сестре снова попасть в рабство я не мог. Пусть вольных эльфов и не много, но ведь есть все-таки. А теперь и она, и муж, и их дети — все будут вольными.
     Гветелин слушал Друза и непроизвольно хмурился. На этот раз он не столько возмущался общественным строем империи, сколько боялся возможного вмешательства Ланса. Ланс слушал, лицо его выражало вежливое внимание к собеседнику, но несколько отстраненное внимание. Гветелин видел, что Ланс о чем-то думает, и боялся этих мыслей Ланселота. Ему уже случалось видеть, как король Миррена воплощает в жизнь свои мысли. Но в Миррене-то ладно. На то он и Миррен. В конце концов, это и есть наша жизнь. Но здесь, ради абстрактных идей и благополучия абстрактных существ, которые это самое благополучие сейчас понимают как-то неправильно...
     Додумать Гветелину помешал Друз. Мирренцы уже зашли в бревенчатую, рубленую, просторную баньку и Друз пригласил гостей раздеться и пройти в парную. Парились долго, с веником и квасом, часто выходили в предбанник и слуги окатывали их холодной водой и подавали квас. Примерно через пару часов мирренцы сдались, и Друз провел их в столовую. Гости сели за стол, ожидая обещанный ром с оливками, дверь раскрылась, и взволнованный женский голос воскликнул:
     — Вот ты где, братик! А я тебя по всему дому бегаю, ищу.
     — Лукреция! Да как же ты успела? Разве можно было так спешить? В твоем-то положении! Простите, господа. Это моя сестра Лукреция.
     — Друз, выйди на минутку, поговорить надо, — чуть слышно попросила эльфийка.
     — Схожу, распоряжусь насчет обеда, господа. Одну минуточку, — Друз поклонился и вышел.
     Ланс нахмурился, глядя вслед брату с сестрой, потом решительно встал и неслышно последовал за ними.
     — Ланс! — окликнул Гветелин.
     Ланселот предостерегающе поднял руку, и эльф буквально подлетел к нему.
     — Дай я первый пойду. Со мной им легче. Я — эльф.
     Ланс кивнул и уступил дорогу. Гветелин выскользнул за дверь, огляделся, прислушался и пошел в глубь дома.
     — Друз, у тебя не найдется какой-нибудь мази? Гортензий... Я боялась, он не доедет. А там оставлять тем более не хотела. Светоний избил его сегодня так, что Гортензий чуть жив.
     — Избил?! Но что случилось?
     — Это все мы виноваты. Мы с мамой приехали просить продать Гортензия, а Светоний решил, что ежели Гортензий станет вольным, то займет место управляющего, а его, то есть Светония, выставят. Вот он и избил его кнутом прямо в поле.
     — В поле?! — воскликнул Ланс и обернулся, заслышав приближающиеся шаги. — А ты говорила, что бьют нерадивых да непонятливых, Марция. А это оказывается только в идеале. В жизни же бьют тех, кто не угодил чем.
     — О чем это ты? — недоуменно проговорила Марция, подходя к Лансу. Тот распахнул дверь, перед которой стоял вместе с Гветелином. В небольшой, светлой комнате были трое. Друз, Лукреция — тоненькая эльфийка со светло-русыми волосами, спускающимися локонами на точеные плечи и мелкими, приятными чертами лица. Словом, идеал хрупкой эльфийской красавицы. Еще в комнате был крепкий, смуглый эльф с черными, вьющимися волосами, черными глазами и бледным, измученным лицом.
     — О, вы уже приехали? Здравствуй, сестричка. Ну что, скоро свадьба?
     — Свадьба?.. Да, конечно, дорогая госпожа. Вот только выздоровеет Гортензий.
     — Гортензий? Что с тобой? — все также приветливо и равнодушно спросила девушка.
     — Спасибо за дорогой подарок, госпожа Марция, — Гортензий низко поклонился и с трудом выпрямился.
     — Ты еще не поняла? — удивился Ланс. — Да это же тот самый раб, о котором ты нам сегодня рассказывала. Там, на реке. Ведь Кедры вниз по Стыри, Марция, разве не так?
     — Гортензий? — удивилась Марция. — Но почему?
     — Кем у тебя был Гортензий?
     — Помощником управляющего.
     — Вот управляющий и испугался, что Гортензий сделается вольным и займет его место.
     — Пойдем со мной, Гортензий. Я полечу тебя, — Друз видел, что Марции не приятно, что все это происходит на глазах ее гостей, и решил удалить приятеля куда-нибудь с глаз долой.
     — Останьтесь, — возразил Ланс.
     Маг подошел к эльфу и резким движением сорвал с него рубашку. Гортензий болезненно охнул. Ланс, не обратив на это ни малейшего внимания, рывком развернул его спиной.
     — Очевидно, это и есть способ заставить работать нерадивых эльфов, — горько проговорил Ланселот. — Нужно будет взять на вооружение. Там, у нас дома.
     — Завтра же уволю мерзавца! — пообещала Марция.
     Ланс отпустил эльфа, Гортензий пошатнулся. Ланселот принялся щелкать переключателями на своем белом браслете. Браслет озарил эльфа призрачным белым светом, раны на его спине на глазах начали затягиваться и скоро исчезли без следа. Ланс снова взял Гортензия за плечи встряхнул, слегка потер плечи руками. Браслет погас, Ланс отошел на шаг и подал эльфу рубашку.
     — Возьми.
     — Спасибо, господин. Вы — великий врач. Просто волшебник, — Гортензий стиснул в руках рубашку, не решаясь одеваться при господах. В то же время стоять так, полуголым и вовсе нелепо.
     — Я и есть волшебник. Маг.
     — Пойдем, Гортензий, — нашелся Друз. — Приведи себя в порядок, поужинай и ложись, отдохни.
     Эльф кивнул и пошел к двери.
     — Поужинаем вместе, — окликнула их Марция. — Ведь Гортензий уже член твоей семьи, братишка!
     — Почтем за честь, дорогая госпожа, — весело отозвался Друз.
     Гортензий поклонился и вышел.
     — Завтра же утром поеду в Кедры и уволю негодяя! Портить таких рабов, да еще и позорить меня на всю страну!
     Гветелин прекрасно понял, какая именно часть речи была обращена к нему.
     — Можно мне поехать с тобой, дорогая?
     — Буду очень рада, — расцвела девушка. — Кстати, Лукреция, где вы собираетесь жить?
     — Не знаю, дорогая госпожа. Я пока поживу у брата, а когда Гортензий найдет какую-нибудь работу, поеду к нему. Гортензий не станет нахлебником. Даже у Друза.
     — Это правильно, — одобрила Марция. — Но, знаешь, я вовсе не хочу терять такого работника, как Гортензий. Что если я назначу его управляющим в Кедры? Светония я уволю завтра утром, а если вы с Гортензием согласитесь, то завтра же можно и обосноваться на новом месте.
     Лукреция замялась. Не раз и не два хозяин отпускал на волю эльфа — раба с тем, чтобы потом нанять его как вольного на тех же условиях.
     — Я не могу решать за Гортензия.
     Но Марция уже загорелась новой идеей. За обедом, гости только успели выпить по стаканчику рома, и закусить капустой с оливками, как она обратилась с тем же предложением к самому Гортензию.
     Что ж, эльф недостатком решительности не страдал.
     — Я бы и рад послужить вам еще, госпожа Марция, но мне ведь семью кормить надо! Вольноотпущенникам в поместье платят так же, как и рабам. Иной раз бывает, что и плетями попотчуют. Разве что продать не могут. А в городе можно устроиться грузчиком, дворником, садовником, наконец.
     — Я предлагаю тебе работу управляющего, Гортензий. С тем же жалованием, что я плачу сейчас Светонию. Вольного силой мне не удержать, а такого управляющего как ты мне не найти и за большие деньги.
     Гортензий оглянулся на Друза. Тот кивнул и Гортензий перевел взгляд на Марцию.
     — Это слишком щедро, госпожа.
     — Отнюдь, Гортензий. Твоя квалификация меня устраивает, к тому же, в тебе я уверена. Вот что, завтра утром я поеду в Кедры и все устрою. Поедешь со мной, Гортензий, я сразу представлю тебя как нового управляющего. Завтра же вечером сыграем свадебку. Согласна, сестричка? Ну а через денек — другой приступишь к работе. Впрочем, я не возражаю против медовой недельки после свадебки. Не подумай обо мне плохого! — при этом Марция улыбнулась Гветелину. — Да, а где же матушка?
     — Устала с дороги, прилегла отдохнуть. Да и перенервничала она со всех этих дел, — объяснил Друз.
     — Навещу ее после обеда, — решила Марция и вернулась к более насущным делам. К жареному гусю, апельсинам и стерляди, например.
     После обеда Марция взяла под руку Друза и пошла проведать свою кормилицу, Лукреция предложила показать покои Мэрилин и Аваяне — вдруг дамам захочется отдохнуть после обеда, Гортензий встал из-за стола и подошел к Лансу.
     — Господин, это же вы плыли на том корабле?
     — Плыл. Но ты же не мог меня видеть!
     — Вас трудно не увидеть, господин. От вас исходит сияние. Я читал, что подобное сияние исходило от посланцев.
     — Тогда ты спутал меня с моим другом. Разве ты не заметил Элистана?
     Гортензий посмотрел на драконида, Лис улыбнулся, полурасправил крылья, снова сложил их диковинным плащом на спине.
     — Я думал, что посланцы бывают только в сказках для людей, — заметил Гортензий. Сейчас он уже вполне пришел в себя и Ланс увидел цельную, сильную натуру с ярким, спокойным юмором. Вот и сейчас в глазах Гортензия плясали смешинки.
     — Вообще-то нас называют драконидами, и мы бываем не в сказках, а в Миррене. Точнее, мы там живем, — улыбнулся драконид.
     — Тем не менее, господин, сияние исходит от вас. Честно говоря, даже странно. Ведь вы — человек.
     — Называй меня по имени. Ланселот.
     — Почту за честь, господин Ланселот. Простите, я только несколько часов вольный эльф, это сказывается в моем обращении. Друз говорит по-другому.
     — Честно говоря, меня удивляет не то, что ты заметил сияние у Ланселота, а то, что ты разглядел его вообще, — проговорил Элистан.
     — Почему?
     — Ланс явственно поблескивает в магическом спектре. Причем, всю свою жизнь. По крайней мере, лет так с двадцати. А тебя никто не учил видеть магическую энергию. Хотя, ты — эльф, а эльфы — прирожденные маги.
     — Может быть, господин Элистан. Только не в Цветущих Садах.
     В этот момент вернулась Марция.
     — Марция, не возражаешь, если я поеду с вами? — спросил Элистан. — А то твой бывший управляющий Светоний представляется мне ярко выраженным уголовным элементом.
     — Пожалуйста, — радушно согласилась девушка.
     — Кстати, ведь прав был Светоний, ох как прав! — усмехнулся Гветелин. — Ведь и правда, не успел Гортензий получить вольную, как ты уже предложила ему место Светония.
     — Я бы никогда не сделала этого, не опозорь он меня перед всей империей, — отрезала Марция. — Такие рабы, каким был Гортензий — редкость. Его даже дядя Траян немножко знает. Бить такого раба безумное расточительство и ужасно дурной тон. В общем, если бы не это, я бы поручила Гортензию какое-нибудь другое поместье. Я подарила тебе вольную, Гортензий, но отпускать тебя с работы я совсем не хочу.

Глава 7

     Нам свойственно мечтать о том, чего нельзя достигнуть. И не потому, что это недостижимо, а потому, что мы этого просто не хотим...

     Мирренцы жили в тереме у Друза три дня. На следующий по приезду день Марция в обществе Гортензия, Гветелина и Элистана поехала разобраться с управляющим и вернулась вечером прямо к свадьбе.
     Гортензий приехал уставший и озабоченный. Элистан сообщил, что все прошло нормально. Насколько это знали мирренцы, нормально, в устах Элистана, означало достаточное количество всевозможных осложнений, с которыми удалось хорошо справиться. Если бы справиться удалось блистательно, то дела бы обстояли хорошо. Отлично же по оценке драконида означало, что со всеми трудностями он успел расправиться до их возникновения.
     Тем не менее, Лансу не понравился внешний вид жениха. Нет, на его костюм он плевать хотел, тем более что Гортензий привез из поместья кое-какие вещи. Но с таким настроением не на свадьбу идут, а в санаторий для продолжительного курса лечения.
     — Гортензий, удели мне несколько минут, — попросил Ланс.
     Гортензий низко поклонился и немедленно подошел.
     — К вашим услугам, господин Ланселот.
     Ланс провел эльфа в свою комнату.
     — Садись, — предложил он.
     — Спасибо, господин Ланселот, я постою, — почтительно возразил Гортензий. Ланс видел, что эльф озадачен его приглашением и ожидает подвоха.
     — Садись, — приказал Ланселот, указывая на кресло.
     Гортензий несмело повиновался.
     Ланс обошел эльфа со всех сторон и понял, что эльф хоть и не решается встать и посмотреть, что ему надо, прекрасно все видит и без помощи глаз.
     Ланс сел напротив Гортензия и включил белый браслет. Браслет озарил эльфа белым, призрачным светом, Ланс снова подрегулировал его и свет стал мягче, спокойнее.
     — Я хотел бы задать тебе несколько вопросов, — проговорил Ланс. Эльф кивнул.
     — Во-первых, эльфы в Цветущих Садах учатся магии?
     — Фокусники и священники.
     — Кто? — переспросил Ланселот.
     — Фокусники и священники.
     — Фокусники — это понятно. А священники?
     — Священники это своего рода ритуальная служба. Они совершают обряды бракосочетания, похорон, регистрации имени. Для всего этого существуют специальные ритуалы и регистрационные книги. Священники всем этим и занимаются. Фокусники же просто показывают фокусы. Достают из шляп кроликов, букеты цветов, разводят в карманах рубашек живых птенцов. Некоторые даже летают. В общем, фокусы. Насколько я могу судить, половина из них — ловкость рук, вторая половина — обыкновенный обман. Хотя, есть и чисто технические фокусы. Думается, полеты как раз связаны с техникой. Точнее, с оптическим обманом. Но фокусники говорят, что все это — самое настоящее.
     Ланс рассеяно кивнул.
     — А тебе никогда не предлагали обучиться магии?
     Гортензий пожал плечами, потом спохватился, что ведет себя чересчур развязно, и напряженным голосом ответил:
     — Когда я был мальчишкой, заезжий фокусник хотел купить меня у хозяина, но тот не согласился.
     Ланс снова подрегулировал браслет. Эльф с каждой минутой выглядел все лучше и лучше, но Лансу казалось, что Гортензий слишком много пережил, чтобы так быстро вылечился и он настроил браслет на профилактический курс лечения всего подряд.
     — А ты хотел бы изучать магию? — спросил Ланс.
     — Хотел бы? — с горечью переспросил Гортензий. — Вы, кажется, не вполне представляете себе, что я — раб. Точнее, был рабом до вчерашнего вечера. Сейчас же я вольноотпущенник.
     — Я знаю.
     — Раб делает, что ему велят, господин Ланселот. А вольноотпущенник, ежели его зовут не Друз, и он не имеет возможности называть одну из первых дам империи сестричкой, думает только о том, как себя прокормить, да семью содержать, да детей при этом исхитриться не продать. В хорошие руки.
     — А если вольноотпущеннику предлагают учиться на полном серьезе? — уточнил Ланс.
     — За обучение нужно платить, господин Ланселот.
     — Я приглашаю тебя в Миррен. Чудес не обещаю, но бесплатную учебу гарантирую. Будешь стараться — дам стипендию, как особо талантливому ученику.
     — В Миррен? — эльф побледнел и поднялся с кресла. — В Миррен?
     — Да, а что?
     — Миррен — это страна эльфов. Там эльфы не только свободны, они хозяева! Еще бы я не хотел туда! Но путь в Миррен лежит через Нийя Лоулани. А там жителей империи — что эльфов, что людей, попросту убивают.
     — Миррен — страна четырех свободных народов, — возразил Ланселот. — Да ты должен помнить, я же говорил тебе, что Элистан из Миррена.
     — Не помню, — покачал головой эльф.
     — И никогда не говори, что эльфы — хозяева в Миррене, — продолжал Ланселот. — Эльфы такие же равноправные жители королевства, как тролли, гномы и дракониды. И люди. Правда, людей в Миррене почти нет.
     — Хорошо-то как! — мечтательно протянул Гортензий, осекся и побелел. — Простите, господин Ланселот.
     Ланс рассмеялся.
     — Итак, я приглашаю тебя учиться в Миррен, в Ванмхеймский университет через три года. Думаю, к этому времени, в Цветущих Садах будет сидеть постоянное представительство Миррена. Подойдешь к любому и скажешь, что тебе нужно попасть к господину Элистану. Тебя проводят.
     — Любой проводит к господину Элистану? Но кто такой господин Элистан, что его знает вся страна?
     — Министр безопасности, — спокойно отозвался Ланс. — Да, Гортензий, до тех пор, пока в Цветущих Садах не появятся представительства Миррена, о моем приглашении лучше не распространяться. Ни к чему оно. Да и о нас тоже. Мы путешествуем инкогнито.
     Гортензий задумчиво кивнул. Ланс с интересом смотрел на него и ждал, спросит ли тот про других. Про самого Ланса, например. Гортензий спросить не решился. На его лице сменяли друг друга выражения надежды, отчаяния, радости и обреченности.
     — В чем дело? — спросил Ланс.
     — А куда я вернусь, господин Ланселот? Сейчас госпожа Марция дала мне шикарное место работы и положила небывалое для эльфа жалование. Если же я уйду от нее счастья искать, потом мне останется только кроликов из карманов доставать на потеху почтеннейшей публики!
     — Что ж, и это дело! — усмехнулся Ланс. — Но думается мне, что Марция с удовольствием отпустит тебя в Миррен и с еще большим удовольствием возьмет снова на работу. Вероятней всего другую, но не менее высоко оплачиваемую.
     — Я приеду, господин Ланселот. Спасибо вам. Спасибо за все. — Гортензий помолчал. — Господин Ланселот, но почему вы предложили приехать именно мне?
     — Ты увидел магическую энергию без обучения. Да еще в тот момент, когда тебе было не до посторонних наблюдений.
     Гортензий улыбнулся.
     — Да разве нужно учиться, чтобы почувствовать солнце или дождь? Поверьте, свет, который вы излучаете, не слабее солнечных лучей или летней грозы.
     Ланс рассмеялся.
     — По роду своей обычной деятельности мне приходится иметь дело со льстецами, но чтобы вот так вот, запросто, без излишних комплиментов и без ненужных прикрас меня назвали солнцем, такого пока что не было! Ну ладно, Гортензий, тебе пора жениться. Кстати, ты еще не передумал?
      Брачный обряд был короткий, проводил его эльф с привязанными сзади крылышками. Он говорил красивые слова и водил следом за собой молодоженов. В кульминационный момент, когда он попросил жениха и невесту взяться за руки и следовать за ним, ему даже удалось оторваться от земли. Правда, с окончанием патетической части речи, он опустился и более подняться не смог. Вероятно, для священника полет прочно ассоциировался с произносимыми словами.
     После обряда был пир. Друз выдавал замуж сестру, да еще и принимал у себя знатных гостей. Так что он расстарался.
     Сначала подавали закуски, которые хозяин дома назвал кваску попить. Состоял он, кроме собственно кваса, из необременительных мелочей — копченых колбас, соленого сала и всевозможных разносолов — капусты с оливками, оливок с грибами, папоротника, моченых яблок и апельсинов. А из напитков — квас и ром.
     Друз поднял тосты за дорогую госпожу, за молодоженов, за гостей и к прежним закускам как-то невзначай прибавились пышущие жаром пироги, гуси с яблоками и апельсинами, громадные стерляди, запеченные целиком, жареные поросята. Почетное место на столе занимал клубничный кисель и тыквенная каша.
     На следующий же после свадьбы день молодые отбыли в Кедры на постоянное место жительства, а мирренцы остались догуливать на свадьбе без молодоженов, зато в обществе брата невесты, матери невесты и молочной сестры невесты, то есть Марции. Мать невесты — молочная мать Марции, оказалась невысокой, полной, седеющей эльфийкой с консервативной гладкой прической и доброй улыбкой. Она видимо души не чаяла в Марции и баловала ее и ее гостей самыми различными разносолами.
     Марция же в свою очередь обожала свою кормилицу. Она называла ее матушка Луцилла и ластилась к ней, как к родной.
      Догуливали со вкусом. Утром Друз повел гостей на прогулку в апельсиновый сад, после обеда предложил отдохнуть и прислал гостям для этой цели девушек — эльфиек. Нельзя сказать, чтобы мирренцам понравился такой подход к делу. Нет, иметь добрачные связи в Миррене было нормой жизни. Но по обоюдному согласию, а не таким вот явочным порядком. Арнольд даже хотел отослать свою девочку, но та умоляла тролля не делать этого, а то ей попадет от хозяина. Арнольд пожал плечами, усадил эльфийку рядом с собой на кровати и битый час расспрашивал ее за жизнь.
     После отдыха Друз снова предложил сходить в баньку, потом был ужин, за которым эльф расписывал прелесть деревенских развлечений.
     Ланс понял, что пора ехать.
     — Марция, а ты не боишься опоздать на свадьбу к своему родичу?
     Марция пожала плечами.
     — Я хотела дать вам отдохнуть с дороги. Если вы готовы — завтра же поедем дальше.
     — Ну что ты, дорогая госпожа! — возразил было Друз. — Все равно без тебя не начнут!
     — Не вежливо заставлять дядю ждать, — спокойно ответила Марция и улыбнулась Лансу. Ей и в самом деле не терпелось убраться из деревенского поместья. Сначала какой-то раб на полях, потом Гортензий, потом Светоний. Марция не хотела больше рисковать и срамиться перед дорогими гостями.
     Так что на следующее же утро сразу после баньки и завтрака мирренцы вместе с Марцией, сопровождаемые Друзом и Луциллой вернулись на корабль. Корабль должен был доставить Марцию, Корнелию, Ланселота, Гветелина, Алана и Энмеркара на почтовую станцию в тридцати верстах от Крыжополя. Дальше их должны были встретить экипажи, Друз в первый же день послал предупредить, так что их ждали.
     Остальные мирренцы получили приглашение Друза дожидаться своих друзей у него в поместье.
     На станции их действительно уже ждали. По распоряжению Друза для них приготовили три экипажа. Один для самой Марции со служанкой, еще два — для двух ее благородных гостей со слугами. Впрочем, Марция предпочла посадить с собой в экипаж Ланселота.
     В город вела вполне приличная дорога, так что уже часа через два путешественники увидели Крыжополь. Столица империи была окружена  высокой стеной с мощными башнями на расстоянии выстрела из лука одна от другой. Перед стенами был заполненный водою ров, через который вел подъемный мост. Стража на мосту почтительно пропустила Марцию, недоверчиво покосилась на ее спутников, которых она представила дальними родственниками по материнской линии. Все Сады знали, что по отцовской линии она знает только одну родню — императора. А по материнской... родне по материнской линии все уже давно сбились со счету. Над этим хохотал весь Крыжополь, но это было в порядке вещей для благородных дам.
     Марция привезла их к себе домой. В столице у нее был небольшой терем, этажа три вверх и столько же вниз, размером где-то шестнадцать  на двадцать четыре. Терем стоял в апельсиновом саду, который был обнесен внушительным забором. При желании, в доме можно было выдержать небольшую осаду.
     Хозяйка накормила гостей обедом, любезно предложила отдохнуть с дороги, а сама отправилась навестить дорогого дядю Траяна. Вернулась она только к ночи очень довольная и сообщила, что они поспели очень даже вовремя. Свадьба назначена через неделю, а за это время она покажет им город и познакомит с императором. Траян выразил желание познакомиться с ними за ближайшим обедом. При этом она с сожалением посмотрела на Гветелина и тихо проговорила.
     — Лин, я должна напомнить. Эльфы не могут сидеть за императорским столом. Вас с Каром проведут в трапезную для слуг.
     Гветелин поклонился.
     Марция отвела глаза и слегка оживилась.
     — А еще я познакомлю вас с нашими сенаторами.
     — С кем? — не понял Ланс.
     — С сенаторами. У нас просвещенная империя. Императору помогает в управлении страной Сенат. Туда избирают наиболее видных граждан. Мой отец был сенатором, пока не умер. А еще я поведу вас в цирк. Там у меня своя ложа, поэтому пойдем все вместе. По случаю свадьбы Луция будет грандиозная программа. Будет даже выступать придворный маг императора!
     — Маг? У вас есть маги? — искренне удивился Алан. Ланс с сожалением вспомнил, что за важными государственными делами, как то, поеданием квашеной капусты с маслинами, питием рома и другими не менее существенными занятиями, он не успел обменяться с друзьями добытой информацией.
     — Да. Знаешь, этот маг может делать самые замечательные вещи. Он может жонглировать разноцветными шарами, не прикасаясь к ним. Однажды, на моих глазах, он устроил дождь из цветов, а однажды... Впрочем, рассказывать не буду. Вам будет не интересно. Вы уже ужинали? Да? Так идемте спать. На завтра у нас обширная программа.
     Сразу после завтрака Марция повезла их показывать город. Город мало чем отличался от Каменца Волынского. Такие же избы, такие же дворцы, только всего этого побольше. Дома окружены различными деревьями — кипарисы, апельсины, лимоны, оливы, пальмы и цветущими кустарниками неизвестных названий. По улицам ходили пешеходы в тогах и сандалиях. Мужчины помоложе носили длинные волосы, постарше — короткие стрижки. У женщин в моде были косы, их иногда укладывали вкруг головы. По широким мощеным камнем улицам проезжали различные повозки.
     Покатав их по Крыжополю пару часов, Марция вернулась в дом, переодеться к обеду.
     Мирренцы тоже решили освежиться и переодеться. Лин зашел в комнату Ланса, чтобы помочь ему с тогой. Гветелину-то помогла Марция, а выглядеть хорошо должен Ланс. Ему же представительствовать при дворе! Но Ланс уже был одет. Он сидел в кресле, разглядывая сандалии на собственных ногах. Его волосы были распущены по плечам — в соответствии с местной молодежной модой. Сам Ланс предпочитал подвязывать волосы в хвост, но, как говорится, в чужое княжество со своей конституцией не ходят. В чужую империю тоже.
     Заслышав шаги, Ланс поднял глаза.
     — Лин, если бы ты только знал, как я хочу домой!
     — В Миррен? Ты же не одну сотню лет изводил нас рассказами о теплом солнце Арканоса. Не зря же мы все так сюда стремились!
     — Знаешь, когда я говорил об Арканосе, я не представлял себе бесконечных странствий на утлом суденышке. Я  думал о Лизардгории. Представь — маленький уютный домик с садиком, и неспешно текущее за академическими занятиями время. Тишь библиотек и теплые закаты.
     Гветелин с интересом смотрел на вдохновенное лицо Ланса.
     — Прекрасная мечта, — согласился эльф. — Жаль только, что совершенно неосуществимая.
     — Неосуществимая? Почему?
     — Причина одна, но весьма существенная. Ты выдержишь такую жизнь, может быть, целых две недели кряду. После чего ринешься в такие авантюры, рядом с которыми все наши прошлые приключения покажутся тихой послеобеденной прогулкой.
     — А почему две недели?
     — А отчего ты не ведешь такую жизнь в Миррене, мой король? — насмешливо поинтересовался Гветелин. — Закатов не хватает?
     Ланс тихо рассмеялся.
     — Скорее времени. Кстати, на тебя плохо влияет империя Цветущих Садов. Ты же знаешь, что я мирюсь с обращением «мой король» только на приемах. Да и то не на всех.
     — Прости. Но к делу. Я пришел помочь тебе с местной одеждой. Покажись-ка!
     Ланселот встал и прошелся по комнате.
     Гветелин расправил складки на его плечах, велел снова пройтись и понял.
     — Ланс, попробуй представить, что ты на торжественном приеме в честь дня рождения моего отца.
     Ланс остановился.
     — Иди медленно, величаво. Не ходи, а ступай. Попробуй!
     Ланс задумался, улыбнулся и торжественно прошел по комнате.
     — Так лучше. Эти тоги предполагают большую солидность, чем наш полуспортивный стиль. Да и местный климат способствует некоторой расслабленности.
     — Позови Алана, Лин. Его тоже нужно поднатаскать.
     Лин вышел и через минуту вернулся с лизардгорским принцем. Алан путался в тоге и сандалиях самым варварским образом. Ланселот лукаво улыбнулся и удобно устроился в кресле.
     — Вот подходящий объект для обучения, Лин. Займись.
     Лин взялся за дело всерьез. Он дрессировал Алана, шугал его, пока тот, наконец, не взбунтовался.
     — Сколько можно, Лин! Можно подумать, что я ходить не умею!
     — Для тебя ведь стараюсь! Учти, ты будешь вдвоем с Лансом, а у него рука тяжелая.
     — Я  уже принял некоторые меры, — гордо сообщил Алан и приподнял тогу. Под тогой он оказался обмотан толстым одеялом.
     Гветелин расхохотался.
     — С ума сошел! А я еще удивляюсь, что ты так неуклюже ходишь! Распаковывайся немедленно.
     — Да, — недовольно пробурчал Алан. — Локтем под ребра больно!
     — Уворачиваться надо! Учись у Антонина.
     Ланс сначала поразился, увидев одеяло, потом обиделся, теперь же неудержимо смеялся.
     — Алан, ты думаешь, одеяло тебе поможет? Ты же сам мне рассказывал, еще в Миррене, что я кого-то там забил насмерть!
     Алан, наконец, проникся юмором ситуации и принялся разматывать одеяло.
     — Но ты все же полегче, а?
     — Уворачиваться надо! — смеялся Ланс.
     Тут в комнату вошел Кар и сразу за ним Марция.
     — Вы готовы, господа? Пора ехать.
     Мужчины, все еще смеясь, последовали за нею. Алан, на всякий случай, держался подальше от Ланса. Тот же поглядывал на принца с некоторым недоумением. С одной стороны ситуация вышла комичная. А с другой — он что, был так резок с молодым человеком? Или на Алана таким вот странным образом повлияли Цветущие Сады? Но Алан же не раб. У него, Ланса, не было юридического права грубо обращаться с молодым человеком. Хотя, если разобраться, возможности были.
     Во дворе Ланс учтиво подсадил Марцию в повозку, сел сам и глянул на Алана, предлагая ему последовать его примеру. Марция озабоченно посмотрела на них.
     — Ланс, будьте помягче с вашим племянником. Он очаровательный молодой человек. А то, что он не приобрел еще галантных манер, объясняется его юными летами.
     — Вот-вот, в его-то лета пора бы уже чему-нибудь научиться! — проворчал Ланс. — Я, помнится, в его годы, уже умел ценить красоту прекрасных дам.
     Марция польщено улыбнулась, оглянулась на эльфов, которые должны были сопровождать их верхами, и приказала трогаться в путь.

Глава 8

     Император Цветущих Садов

     Резиденция Марции была расположена буквально в двух шагах от императорского дворца. Семья Марции издавна пользовалась большим влиянием в империи и сконцентрировала в своих руках значительное состояние. У Марции было обширное имение в окрестностях Каменца Волынского, великолепное поместье на Стыри с большими фруктовыми садами и сельскохозяйственными угодьями и несколько гектаров корабельного леса и охотничьи угодья под Здолбуновым. Собственно говоря, именно благодаря такому богатству Марции и предстояло выйти замуж за Майориана. Нет, императорская семья была богата, но перед правящим домом регулярно вставали проблемы выделения младших отпрысков. Не нищими же их по миру пускать в самом-то деле! Поэтому императоры старательно подыскивали богатых невест и выгодных женихов для своих чад. Марция же с ее состоянием тянула на будущую императрицу.
     Императорский дворец был построен в традиционном местном стиле, то есть это был рубленый терем. Громадное, трехэтажное здание с балконами, украшенными декоративными тонкими решетками с ажурной резьбой. Такой же ажурной резьбой были изукрашены окна, двери, крыша. Дворец стоял в парке. Они ехали между цветущими деревьями не меньше пятнадцати минут, прежде чем оказаться во дворе.
     Экипажи остановились перед высоким, резным крыльцом, Ланс выпрыгнул из экипажа и галантно помог спуститься Марции. Девушка легко спорхнула вниз, подцепила Ланса под локоток и пошла к лестнице. На входе их встретили нарядно одетые эльфы и, низко кланяясь, проводили в зал. Там уже собрались люди в шикарных тогах и эльфы, тоже в тогах, но победнее. Были и эльфы в нарядных, полупрозрачных брючных костюмах. Последние обносили людей напитками и легкими закусками.
     Марция сразу подошла к немолодому, хорошо одетому эльфу.
     — Дорогой Агриппа, позволь представить тебе моих спутников. Они приехали из Лизардгории в надежде завязать с Цветущими Садами торговые отношения. Я, правда, не выяснила, что они могут нам предложить, но они это и сами расскажут. Вот Ланселот, его племянник Алан, их слуги Гветелин и Энмеркар.
     Эльф низко поклонился людям, кивнул эльфам. Ланс вежливо поклонился и бросил взгляд на своего племянника. Тот поклонился Агриппе так, как мог бы приветствовать на приеме Гветелина.
     — Счастлив приветствовать вас, господа, — проговорил Агриппа.
     — Ланс, — вмешалась Марция, — Агриппа — доверенный слуга императора. Он всегда занимается приезжими.
     — Рад встрече, Агриппа, — Ланс любезно улыбнулся и дружески протянул руку. — Надеюсь, мы не без пользы поговорим с вами о делах.
     Агриппа низко склонился в поклоне, но руки не подал.
     — О делах можно поговорить и позже, господин Ланселот. Сейчас выйдет император. Вы ведь приглашены на обед?
     Ланс кивнул.
     — Замечательно. Вы расскажете о себе императору, а мне расскажут о вас ваши рабы.
     — Как вам будет угодно, Агриппа, — кивнул Ланс и перевел взгляд на Гветелина.
     «Если захочешь рассказывать о Лизардгории, посоветуйся с Аланом».
      Лин с улыбкой поклонился Агриппе и протелепатил:
      «Да я же ее знаю лучше, чем он!»
     Марция оставила эльфов, взяла Ланса под руку и повела его к другим гостям.
     — Знакомьтесь, Ланс, сенатор Вабаллат, его жена Ормизда, наш знаменитый флотоводец Луций Вер. Юлий, вы тоже здесь?
     К ним приблизился воевода Каменца Волынского в роскошной малиновой тоге с золотой каймой.
     — Прекрасная Марция, здесь, как и везде, счастлив приветствовать тебя! О, наши гости тоже здесь.
     В этот момент отворилась дверь, рослый эльф возвестил приближение императора и в зал вошел невысокий худощавый человек в  расшитой золотом тоге. На коротко постриженных волосах был вызолоченный венок из лавра. Следом за ним вошел молодой человек, лет тридцати, тоже в богатой тоге, но без венка. Он очень походил на императора, только был повыше ростом, помассивней и с длинными золотистыми волосами. Далее вошел еще один молодой человек, лет так двадцати пяти, чуть повыше предыдущего, более полный, темнорусый. Он сопровождал высокую худую девицу с распущенными по плечам жидкими рыжеватыми волосами. Надо понимать, это и были Луций и Сабина. За Сабиной шла хорошенькая полная брюнетка.
     — Кто это? — шепнул Ланс.
     Марция чуть улыбнулась.
     — Тебе лучше не смотреть в ту сторону. Это Октавия, сестра Сабины. Сейчас, когда Сабина выходит замуж за Луция, она будет одной из первых дам Цветущих Садов.
     — Первая дама Цветущих Садов стоит рядом со мной, — галантно возразил Ланс.
     Марция улыбнулась и обернулась к императору.
     — Дорогой дядя, я привела к тебе редких гостей. Это Ланселот,  а это его племянник Алан. Они из Лизардгории. Это далеко за  морем. Так далеко, что я даже не знала, что есть такая страна. Представляешь, они предлагают нам торговать!
     Император оглядел гостей колючими светло-серыми глазами.
     — Рад редким гостям, господа, — отрывисто произнес он.
     Ланс и Алан низко поклонились. Алан старался держаться позади Ланса и по возможности быть незаметным.
     — Думаю, мы можем поговорить и за обедом, — продолжил император. — Марция, Майориан мечтает проводить тебя к столу.
     По лицу Майориана это было совсем не заметно. Марция тоже не слишком стремилась к такой чести. Тем не менее, молодые люди пошли рядом.
     Ланс бросил взгляд вокруг. Окружающие их люди видимо не были приглашены к императорскому столу. Агриппа уводил и людей, и эльфов куда-то в другое место. Ланс кивнул Алану, чтобы он следовал за ним и пошел вслед за императорской семьей.
     Они вошли в просторную трапезную, где посредине стоял небольшой стол, сервированный на восемь персон. Ланс чуть поднял брови.
     — Ваше величество, для нас огромная честь обедать в вашем семейном кругу.
     — Глупости! Просто у меня нет времени, а хочется обо всем порасспросить вас. Пусть ваш племянник будет кавалером Октавии. А вы садитесь рядом со мной. Садитесь, садитесь. Без церемоний. Попробуйте стерляжьей ухи. И рассказывайте. Что это там за Лизардгория, и что это вас погнало в такую даль.
     Какой-то эльф поставил перед Лансом тарелку с ухой, он послушно попробовал.
     — Замечательно вкусно, ваше величество. Лизардгория — она весьма далеко отсюда. Мы плыли сюда два месяца. Между Лизардгорией и вашей прекрасной страной лежат острова, на которых живут лизардмены. Говорят, сам я там не был, но лизардмены рассказывали, что если бы мы плыли чуть южнее, мы бы наткнулись на острова свирепых недомерков. Так что нам повезло, что мы шли северным курсом.
     Император в досаде отложил ложку.
     — К сожалению, любезный путешественник, вам сказали чистую правду. Ваше счастье, что вы не попали к недомеркам. Поплыви вы южнее, мы бы не сидели сейчас за столом.
     Ланс выловил из тарелки кусок рыбы и прожевал его.
     — Я понял, ваше величество, что недомерки досаждают и вам тоже?
     — Тоже? Кому же еще? — заинтересовался Траян.
     — Лизардмены, которые живут на тех островах, очень сетовали на них. Говорят, недомерки мешают их флоту, блокируют проливы и даже мешают ловить рыбу.
     Траян сочувственно покивал и снова взялся за уху. Ланс последовал его примеру. Несколько минут они молча ели и Ланс начал прислушиваться к Алану и Октавии. Алан пытался изобразить деревенского увальня, старающегося выглядеть галантным  кавалером. Увалень получился. Ланс улыбнулся племяннику и хотел уже вмешаться в разговор, но тут император снова изволил обратить на него внимание.
     — Э, молодой человек...
     — Ланс, ваше величество, — подсказал Ланс.
     — Ланс, попробуйте студень. Вообще-то, его положено подавать первым, но я считаю, что обед нужно начинать с горячего. После этого, можно и водочки выпить. За ваше путешествие, господа!
     — Благодарю вас, ваше величество, — Ланс вежливо поклонился, выпил водки и закусил студнем. Кроме студня на его тарелку положили маринованные овощи. Вероятно, чтобы было чем водочку закусывать.
     — А вот и фаршированные огурцы, — сказал император, снова берясь за рюмку.
     Ланс покосился на него.
     — Ваше величество, могу я предложить выпить за вашу великолепную страну?
     — Конечно, — кивнул Траян, и опорожнил рюмочку.
     Ланс тоже выпил и обеспокоено протелепатил Алану, чтобы он  пил поменьше. Алан посмотрел на Ланса и согласно кивнул.
     — Попробуйте винегрета, Ланс. Так вы начали рассказывать про Лизардгорию.
     — Ваше величество, Лизардгория — большое королевство. У нас ткут ковры, делают хорошую посуду, добывают жемчуг. Может быть, что-нибудь из этого заинтересует вас?
     — А что интересует вас?
     — Мне кажется, у вас есть интересные пряности. И еще напитки. Таких напитков у нас нет.
     Траян снова взялся за рюмку.
     — У вас нет водки?! Бедолаги! Что же вы пьете?
     — Вино, ваше величество.
     — Вино! Но это же не серьезно. Это развлечение для молодежи. Выпейте водки, Ланс. И согласитесь — за таким напитком можно и дальше поехать!
     — Полностью с вами согласен, ваше величество, — поклонился Ланс, который терпеть не мог водку. В Миррене он пил, иногда, различные настойки на травах и плодах. Но редко. Обычно он предпочитал разбавлять и то и другое в пропорции один к десяти. А водка, на его взгляд, не имела вкуса, а пить просто, чтобы опьянеть не мог позволить себе ни один маг. Спьяну такое сотворить можно!..
     — Итак, с вами ясно. А меня, пожалуй, интересует жемчуг. У нас это редкость. Вообще-то лизардмены из Белат Айлеайн добывают его, но туда трудно прорваться из-за этих варваров — недомерков. Я, пожалуй, смогу организовать вам выгодные цены. За храбрость.
     — Благодарю вас, ваше величество, — поклонился Ланс.
     — Попробуйте зайца, тушеного в сметане. И под горячее — по рюмочке. За торговлю!
     Ланс сдался. Водку из рюмки он убрал с помощью магии.
     Потом подавали перепелов, запеченных в тыкве, филе фазана с вареньем, индейку фаршированную гусиной печенью, тушеную лосятину с курагой. Весь стол заставили зеленью и пирогами. Император ел и с интересом угощал гостя, не забывая поднимать тосты за развитие торговли. Ланс старался хотя бы попробовать все блюда, а водку магически возвращал в бутылку, не без основания полагая, что этого никто не заметит. Местные зашибали так, что ему становилось страшно. Только когда император принялся угощать его кактусовкой, он заинтересовался и выпил. Непривычно и приятно.
     Попутно Ланс занимался наблюдениями над императорской семьей. Было видно, что младшенький принц на самом деле увлечен своей невестой. Может, Сабина была и не слишком красива, но в ней был известный шарм, да и в уме ей было не отказать. Октавия оказалась большой хохотушкой. Она потешалась над робкими манерами Алана, впрочем, довольно добродушно. А Майориан — наследный принц империи Цветущих Садов, оказался довольно флегматичным юношей. Он с аппетитом ел и пил, а со своей прекрасной соседкой был вежлив и только. Марция за столом утратила большую половину своей веселости. Она отвечала Майориану, если тот с ней заговаривал, и всерьез занималась обедом.
     Ланса заинтересовало это подчеркнутое взаимное безразличие. Но Траян не давал ему увлечься наблюдениями. На стол подали сладкие блюда — пироги с фруктовой начинкой, пряники, кисели, вареный на меду сбитень, и Траян с новой силой принялся потчевать гостя. Ланс улыбался, кланялся, пробовал все, что давали, но есть уже не мог. Заметив, что на тарелках оставлять все считают дурным тоном, он без лишних слов переправил сласти жене. Так же он поступил и с запеченными фруктами, политыми сбитыми сливками. Мэрилин такое всегда любила.
     К концу обеда император разговорился. Он заговорил о прекрасных порядках в Цветущих Садах и стал расспрашивать о политическом устройстве Лизардгории.
     Ланс уже триста пятьдесят лет исповедовал принцип, что честность — лучшая политика. Поэтому он искренне сообщил, что очень удивлен бесправным положением эльфов и что ему, де, про рабство доводилось только читать. И то в совершенно доисторической литературе.
     Траян, изрядно уже подпивший, доверительно наклонился к Лансу и принялся громко втолковывать.
     — Дорогой мой варвар, эльфы — бездельники и лоботрясы от природы. Нет, сынок, они в этом не виноваты, но нужно же с этим что-то делать! А заставить трудиться их может только грубая сила. К тому же они трусы. Вот уже пятьсот лет у нас в сенате обсуждается вопрос, об эльфийском равноправии. Военные на этом очень настаивают. И они боятся и служат.
     — Простите, ваше величество, я не понял.
     — Это просто, как апельсин, — он поднял апельсин с блюда и принялся его чистить. — Если эльфы получат гражданство, то им придется воевать. А империя ведет постоянные войны с недомерками и северными варварами. Так вот, чем махать веслом и мечом, да еще и лоб подставлять под камни недомерков и дубины северян, они предпочитают служить кто как. И стоит только эльфам начать наглеть, как сенаторы принимаются обсуждать вопрос об эльфийском гражданстве. — Император расхохотался и откусил от апельсина.
     Ланс вежливо улыбнулся.
     — Остроумно, ваше величество. А люди?
     — А люди, мой юный друг, по-разному. Селян устраивают эльфы на полевых работах, а горожане бунтуют потихоньку, время от времени. Боюсь, они когда-нибудь вынудят сенат принять закон об эльфийском гражданстве. Ох, боюсь.
     Ланс взял с блюда персик. Как и все мирренцы, он буквально тащился по земным фруктам. А на императорском столе фруктов было — завались!
     Траян доел апельсин, запил водочкой и снова захохотал.
     — Ты только представь, варвар, Агриппа, мой советник по всем вопросам, до оторопи боится эльфийского равноправия. Стоит мне только намекнуть на него, так он тут же решает самые немыслимые проблемы. Недавно, он нашел остроумный способ собирать налоги на строительство флота. Понимаешь, наш Луций Вер нападает где-нибудь в укромном месте на рыбацкое суденышко недомерков, топит его, а недомерков берет в плен. Все видят пленных, и, зная, какие недомерки в бою, видят не несчастных рыбаков, а свирепых воинов. Посему охотно платят налог на восстановление потрепанного флота! — Траян зашелся смехом. — А флоту-то ничего не делается! Он как крейсировал вдоль берега под предводительством Майориана, так и продолжает.
     Ланс восхищенно рассмеялся. Способ собирать повышенные налоги показался ему весьма остроумным. И тут же порадовался, что на самом деле он не собирается торговать с этими жуликами. Они, пожалуй, оценят бутылку водки в целую жемчужину!
     Обед подошел к концу. Император объявил, что после обеда неплохо бы отдохнуть и предложил Лансу остаться. Но тут вмешалась Марция.
     — Дядюшка, Ланс должен отвезти меня домой. Мне же не пристало оставаться на ночь даже у родственника, если у него неженатые сыновья.
     Траян немедленно согласился.
     — Да, дорогая, ты, как всегда, права. Поезжай к себе. Но эти люди, они что же, живут с тобой?
     — Ну что ты, дядюшка! Ланс женат, а его племянник еще совсем мальчик. К тому же они варвары.
     — Хорошо, Марция, жду тебя завтра. И гостей своих приводи. Презабавные люди!
     Марция распрощалась, Ланс учтиво поклонился и поблагодарил за прием, Алан тоже поклонился. Низко и вежливо.
     Они вышли в зал. Там за небольшим столиком сидели три эльфа — Агриппа, Лин и Кар. На столе стояли сласти и напитки. Судя по Кару, пили они уже давно. А Лин, судя по его виду, поступал так же, как и Ланс, то есть убирал напитки магически. Пил он всегда весьма умеренно. Впрочем, как и все маги.
     Завидев людей, все три эльфа встали.
     — Нам пора ехать, Агриппа, — сказала Марция.
     — Вы не останетесь? — удивился эльф.
     — Ты же знаешь, я всегда живу у себя.
       — Да, конечно. — Эльф помолчал. — А может тебе все же выйти замуж за Майориана?
     — Нужна я ему! Впрочем, выйду. Куда денусь! Ну, мы пойдем.
     Дорога домой показалась всем очень длинной. Кар буквально спал на ходу. Поэтому, эльфам тоже подали повозку. Алан был не многим бодрее Кара. Ланс и Лин были вполне трезвы, зато совершенно осоловели от еды. Марция молчала.
     Доехав, они немедленно разбрелись по постелям. Гветелин удобно устроился, чтобы переварить пищу и информацию и незаметно заснул. Так его и застала Марция, когда часа через два пришла посмотреть, как там ее гости.
     — Нет, все же мужчины все одинаковы. Вот и этот, казалось, такой милый мальчик, а стоило добраться до застолья, так уж и на ногах не стоит! — недовольно прошептала она.
     Гветелин открыл глаза.
     — Почему ты не хочешь выйти за Майориана? — спросил он.
     — А почему я должна вообще хотеть замуж? — воскликнула Марция. — Разве мне плохо живется? Или я в чем нуждаюсь?
     — По-моему, ты нуждаешься в заботе и ласке, — голос эльфа прозвучал на редкость нежно и мелодично.
     — Ты не понимаешь, Лин. С замужеством жизнь кончается. А я еще молода. Мне всего двадцать три.
     — Иди сюда, девочка. Я покажу тебе, зачем нужно выходить замуж.
     Она засмеялась и подошла.
     — Для этого не нужно выходить замуж. Совсем наоборот!

Глава 9

     Когда человек собирается в нелегкий путь, ему нужен надежный провожатый

     На утро Марция не вышла к завтраку, и попросила своих гостей позавтракать в одиночестве. Ланс воспользовался этим для небольшого совещания.
     — Господа, думаю нам нужно обменяться информацией. А то я вдруг осознал, что милые обычаи Цветущих Садов действуют разъединяющее, и мы почти не бываем друг с другом. Кстати, не знаю как вы, друзья мои, а я соскучился, — с улыбкой завершил Ланселот.
     Гветелин улыбнулся и кивнул.
     — Ты прав. Я тоже скучаю по нашим деловым обедам впятером. Кстати, вчера мы обедали втроем. Только не в такой приятной компании.
     — Вы обедали с Агриппой, — кивнул Ланс. — И как?
     — Весьма любопытственно, — сообщил Гветелин. — Представь, Ланс. Мы все сели за стол, выпили по рюмке водки, и Агриппа вдруг сказал: «Так что, Марция нашла, наконец, мужчину своей мечты?»
     — Ого!
     — Вот именно, ого, — согласился Гветелин.
     — А ты?
     Гветелин усмехнулся и вспомнил умное, жесткое и желчное лицо Агриппы.
     — Почему вы так решили? — спросил тогда Лин.
     — У Марции нет привычки знакомить меня с рабами каких-то заморских купчишек. Но ты красивый, она давно ищет красивого раба на роль помощника будущего мужа. Она уже договорилась с твоим хозяином о цене?
     — Я не продаюсь, — спокойно возразил Гветелин.
     — Брось, эльф. Все продаются. Человека-то купить можно, а уж эльфа и вовсе пара пустяков. Или ты пытался намекнуть, что ты вольноотпущенник?
     — Вообще-то в Лизардгории нет рабов.
     — Разве название имеет значение? — усмехнулся Агриппа. — Как бы ты не назывался, посмотрел бы я на тебя, ежели бы ты рискнул посвататься к сестре своего господина!
     — У него нет сестры, — улыбнулся Гветелин. — Может быть поэтому, он женился на моей сестре. У них уже большой сын.
     Агриппа побледнел.
     — Марция знает?
     — Да, конечно. Она знакома с ними обоими.
     — Стерва! — еле слышно, но с большим чувством прошипел Агриппа.
     Гветелин внимательно поглядел в глаза эльфа.
     — Что вы имеете в виду, господин Агриппа? — переспросил Гветелин. Впрочем, на ответ он не надеялся. Вместо этого Лин внимательно посмотрел в глаза своего собеседника и увидел в них красивую, молодую эльфийку обнимающуюся с Майорианом. При этом Майориан отнюдь не выглядел флегматичным. Он выглядел влюбленным.  — Ваша дочь? — понял эльф.
     — Не твое дело, — обрезал Агриппа. — И вот что. Я не господин. Я — раб. Но я доверенный слуга императора и я не позволю вам заниматься инсинуациями.
     — Чем? — переспросил Гветелин.
     — Извините. Итак, чем я могу быть полезным вашей прекрасной стране?
     — Да, в общем, ничем. Мы путешествуем по миру с целью мир посмотреть и себя показать. Если найдем что-нибудь для взаимовыгодной торговли, то будем рады заключить контракт.
     — Поговорим об этом поподробнее. Итак, что вы можете нам предложить?
     — Свободу, — мрачно усмехнулся Гветелин. — Не думайте, что я собираюсь ее покупать или продавать. Свобода — это прежде всего образ мыслей, Агриппа.
     — Легко говорить красивые слова, если ты в тридцать лет впервые услышал слово раб.
     — Говорить всегда легко, — возразил Гветелин и замер. Со стены на него большими синими глазами смотрел драконид с серебристыми крылышками и платиновыми волосами. — Кто это? — спросил эльф.
     — Посланец, — пожал плечами Агриппа. — Я читал, что именно посланцы привели людей в Цветущие Сады и поручили эльфам заботиться о людях. Некоторые эльфы считают, что однажды посланцы придут отменить свое поручение.
     — Вот как? — задумчиво произнес Гветелин.
     — А, по-моему, это сказка, — спокойно продолжил Агриппа.
     — По-моему, тоже, — согласился Лин. — Ланселот говорит, и я с ним совершенно согласен, что нельзя никого заставить жить по твоим меркам. Точнее, можно, но это не принесет никому счастья. Каждое существо выбирает ту жизнь, которая ему больше нравится.
     — Ты хочешь сказать, что нам нравится жить в рабстве? — ледяным тоном уточнил Агриппа.
     — А разве нет, господин доверенный слуга императора?..
     — Да, любопытственно, — согласился Ланс. — А что было дальше?
     — Дальше? Агриппа попытался меня убедить, что бывает довольно выгодно не иметь гражданства.
     — И как, удалось? — усмехнулся Ланс.
     — Кажется, ему не удалось убедить даже самого себя, — вздохнул Лин. — Потом мы, наконец, занялись вопросами торговли. Агриппу заинтересовал жемчуг. Вот только я не понял, чем именно они могут за него заплатить. Не спиртными же напитками, в самом-то деле! А покупать фрукты за жемчуг и вовсе нелепо. Ведь жемчуга в Миррене нет.
     В этот момент в комнату вошла Марция.
     — Простите, что задержалась, господа, — приветливо сказала она. — Мне послышалось, или вы и в самом деле перемывали косточки Агриппе?
     — Помыли, — улыбнулся Гветелин. — Что ж не помыть-то?
     — Марция, а почему ты свела Гветелина с Агриппой? Ты же знала, что Гветелин не станет притворяться рабом. Более того, у нас с ним нет обыкновения скрывать, что я женат на его сестре.
     Марция жестко усмехнулась.
     — Пусть старый хрен хоть раз в жизни отведает той горькой микстуры, которой потчует других! — с чувством сказала девушка. — Ведь это он придумал, что мне нужно выйти замуж за Майориана. По его мнению, за меня некому заступиться, посему я смирюсь с ролью жены на втором плане и не стану мешать его дочери царствовать де-факто, пока я буду как-то там называться де-юре и скучать от заброшенности и одиночества. Вот только он просчитался. Я не согласилась пойти на вторую роль и уговорила отца, когда он еще был жив, оставить завещание, по которому в случае моей смерти все мое состояние отходит к его двоюродным племянникам в равных долях. Конечно, если у меня не будет детей. Вы здесь все преисполнились сочувствия к эльфам. Так вот, такие, как Агриппа, не стоят его. Напротив, тот же Агриппа делает все, что в его силах, чтобы сохранить статус кво. Это бедолаге Гортензию нужна свобода, чтобы он мог свободно работать и жить, не беспокоясь о жестокости окружающих. А для таких, как Агриппа на первый план встает вопрос собственности. Сейчас Агриппа хоть и раб — а одно из первых лиц в империи. А на свободе ему придется не только интриговать, но и думать, как прокормить многочисленную семью.
     — Вот так вот, — задумчиво произнес Ланс.
     — Вот так вот, — согласилась Марция. — А Гортензий уже спросил меня, за сколько я позволю выкупить его родных.
     — И за сколько?
     — Ни за сколько, — отрезала Марция. — Отпустить на волю всех рабов я не в состоянии, а позволить выкупать один другого — этому ведь конца краю не будет! Сначала близкие родственники, потом дальние, потом родственники родственников и пошло поехало. Если я позволю Гортензию выкупить родных, то он будет всю свою жизнь работать только ради этого.
     — Неплохой способ удержать вольноотпущенника на службе, — усмехнулся Ланс.
     — Я не собираюсь его удерживать, — возразила Марция. — Если он от меня уйдет, родные его не пострадают.
     — Но он об этом не знает, — вставил Гветелин.
     — Знает, Лин, — возразила Марция. — Не делай из меня чудовище. Я просто принимаю жизнь такой, какова она есть и стараюсь получить от нее наибольшее удовольствие.
     — Мда-а... — протянул эльф.
     — Вот так вот, господа. А то проще простого сказать, что Марция — плохая, у нее в имении скверно обращаются с рабами, а давеча вообще выпороли одного беднягу. Плохая, хорошая — разве в этом дело? Что может сделать один человек? Освободить своих рабов и идти по миру подаяние собирать? Да мне этого не позволят мои многочисленные наследники! Я уж не говорю о дядюшке Траяне.
     — Не горячись так, дорогая, — улыбнулся Гветелин.
     — Все закономерно, — резюмировал Ланс. — Рабовладельцы не менее несвободны, чем их рабы. Они зависят от вас, вы — от них. Рабовладение развращает всех участников этого нелепого образа жизни. И выигравших здесь нет. Одни проигравшие. Поверь человеку, который всю жизнь обходился без рабов, дорогая Марция. Рабы никому не нужны. Может быть, ты и не замечаешь, но тебе и сейчас приходится работать. На рабов. Чтобы их занять, накормить, полечить и так далее.
     — Наверное, ты прав, — спокойно отозвалась Марция. — Но не нам с тобой менять существующий порядок вещей. Мне это вряд ли удастся, даже когда я стану императрицей. Но пока я ей не стала, чтобы вы хотели, чтобы я вам показала в Цветущих Садах?
     И Марция повезла друзей осматривать достопримечательности. Для начала девушка отвезла их в Сенат, где как раз дискутировался вопрос о правах эльфов. Потом они пообедали в городе в обществе знаменитого Луция Вера и его подруги Паулины, потом поехали в цирк. Там выступал знаменитый эльфийский маг Митридат.
     Да, таких чудес они еще не видели. Митридат привязал к себе крылья, явно в попытке изобразить драконида, и довольно неуклюже левитировал. Право же, у Лиса с перебитыми крыльями и Лансом в руках  получалось лучше и изящнее. Но публике нравилось. Марция тоже была в восторге. Она даже потащила их за кулисы, познакомить.
     Тогда Ланс попросил организовать экскурсию по дворцу. Сообщил, что очень хочет увидеть изображение посланцев, о котором ему рассказывал Гветелин.
     — Ты что, по Лису соскучился? — проворковала Марция, но экскурсию устроила на следующий же день.
     Во дворце действительно оказалось множество фресок и картин, на которых были изображены люди с крылышками. Для драконидов они были слишком плотного сложения, но изображали, несомненно, их. А в приемной на стене был изображен настоящий драконид. Тот самый, которого давеча видел Лин.
     — Марция, пожалуйста, к чему эти изображения? — небрежно поинтересовался Ланс, указывая на толстого драконида на фреске.
     — Дань истории, Ланс. Я не рассказывала? Когда-то давно-давно, люди жили в суровых землях. Потом пришли посланцы и перенесли праведников в благодатные земли — в край Цветущих Садов. А если мы не оправдаем высокого доверия посланцев, они вернут нас обратно, в холодные земли.
     Ланс кивнул и повернулся к Гветелину.
     — Пожалуй, Лин, я не прочь посетить свою историческую родину. В конце концов, у вас на родине мы уже были. Почему бы и на мою не слетать?
     — Вот! — обрадовался эльф. — Я  же говорил тебе, как увидишь драконида, сразу домой захочется!
     Императорская свадьба была назначена на следующую неделю. Пока что полным ходом шла подготовка. В город собирались все сколько-нибудь значительные лица, по улицам бродила пропасть праздношатающихся людей и эльфов. Траян повелел поить народ бесплатным медом и выдавать калачи. Поэтому, толпа была полупьяная и очень веселая.
     Люди и эльфы на удивление хорошо уживались, несмотря на различие в общественном положении. Может, если бы звали не на пир, а на войну, к эльфам относились бы иначе, но сейчас все дружно корешились. Особенно лица противоположенного пола. Алан утверждал, что такое можно наблюдать и в Лизардгории, только в гораздо более скромных масштабах. В Лизардгории нет такой раскованности, такого, можно даже сказать, бесстыдства. Впрочем — тепло, кровь бурлит, нравы бурлят вместе с кровью.
     Марция водила их повсюду. Они побывали в местных лавках, приценились к товарам. Ланс хотел было купить тунику и тогу для Мэрилин, но Марция сказала, что лучше закажет одежду у своего портного.
     Ланс и Лин ежедневно связывались со своими, и с удивлением узнали, что громадный тролль пользуется бешеной популярностью среди местных дам. Впрочем, если бы сам Арнольд обращал на них внимание, вероятней всего он не имел бы такого феноменального успеха. Но Элистан поселился в имении Марции в гостях у Гортензия, и поручил Арни приглядывать за порядком в его отсутствие, так что троллю забот хватало и без любвеобильных обитательниц Цветущих Садов.
     Ланс и Гветелин решили поддержать репутацию купцов и поднесли жемчужное ожерелье императору, намекнув, что хотели бы взамен получить образцы всевозможных местных напитков. Траян принял жемчуг с видимым удовольствием и тут же пообещал его Марции в подарок по случаю помолвки с Майорианом. Марция пожала плечами и сказала, что помолвку нельзя проводить одновременно со свадьбой Луция и Сабины. Нужно подождать, пока закончится медовый месяц.
     Напитков же  Траян поставил Лансу столько, что тот испугался, что Греллах Доллайд не допустит подобную перегрузку корабля. Траян распорядился поставить каждой твари по паре, в смысле каждого сорта по паре ящиков, но сорта местной выпивки совершенно не поддавались исчислению!
     Еще в Крыжополе оказались неплохие библиотеки. Гветелин попросил Марцию, она поговорила с дядей, и мирренцы  получили доступ в хранилища. По своему обыкновению, они не удержались и разграбили местный архив, на что ни кто не обратил особого внимания. Главный хранитель архива получил жемчужные сережки для жены, и вряд ли возразил бы, даже если б Ланс приказал перенести ему все книги на корабль собственноручно.
     Наконец, настал день свадьбы. С утра Марция облачилась в нарядную тогу, расшитую золотом и драгоценностями, подобные тоги, только не такие расшитые, надели Ланс и Алан. Эльфы надели тоги без вышивки. И вся компания поехала во дворец.
     Во дворце уже собирались гости. У входа в парадный зал стояли Юлий с сыном и его будущей невестой. Чуть в стороне от них стоял Майориан. Они приветствовали входящих на правах родственников и принимали поздравления. Марция со вздохом присоединилась к Майориану — помочь в сложной процедуре. Майориан приветствовал ее с большим энтузиазмом, чем когда-либо прежде. Обязанности хозяина уже успели ему надоесть. Алан увидел Октавию, и поспешил к ней. За эти несколько дней он успел с ней подружиться. Ланс подошел к Луцию Веру. Гветелин следовал за Лансом, стараясь изобразить послушного раба. Энмеркар, понимая, что никогда не добьется нужного результата, предпочел затеряться в толпе.
     — Рад приветствовать вас, флотоводец. А где ваша очаровательная подруга?
     — Моя подруга приедет позже, с родителями. Я  прибыл в такую рань из чисто деловых соображений. Каждый, кто приходит к императору надеется поиметь с этого выгоду, а в такой день, как сегодня, его величеству не до этого. Вот первые вельможи двора и заменяют его, как могут. Вам, случайно, не нужно место во флоте?
     — Нет, благодарю вас, — улыбнулся Ланс. -  Я  люблю корабли, но только как пассажир.
     — А жаль. Из вас бы получился неплохой капитан.
     — Что вы, Луций, я вообще не представляю, как можно находить дорогу в океане, где не видно ничего, кроме бесконечной воды. Никогда не мог понять, как это капитан ухитряется привести корабль в нужное место.
     — Могу объяснить. Я лично просто держу хорошего штурмана. Ну, а с командой вы справитесь.
     — Благодарю. Но я предпочту оставить все как есть.
     — Вот и всегда так, Ланс, — вздохнул Луций Вер. — Стоящие люди предпочитают заниматься своим делом, а всякие бездельники и шалопаи слоняются по приемным и выклянчивают теплые места. Как же потом прикажете воевать с подобными людьми?
     — Вы продаете командные посты?
     — А как же. Жалованье не такое уж и большое, захватить неприятельские  корабли почти не возможно, а жить хочется, не считая каждую монету в кармане. — Он помолчал. — Только не подумайте, что это мое изобретение. Это практикуют все — от императора до подметальщика. Если можешь дать какую-либо привилегию — продай ее! Неужели вы скажете, что у вас, в Лизардгории, не так?
     — Я купец, — пожал плечами Ланс.
     В этот момент к ним подошел пожилой, благообразный человек в роскошной тоге. С ним рядом шел шикарно одетый юноша с длинными,  завитыми волосами. Старшего Ланс определенно где-то видел. Во дворце? Или в Сенате?
     — Рад приветствовать тебя, почтенный Луций Вер. Позволь представить моего сына Септимия.
     — Приветствую тебя, Гракх, и тебя, Септимий. Познакомьтесь с купцом из Лизардгории.
     — Мы уже встречались с почтенным купцом, — возразил Гракх.
     — Да, в Сенате, — вспомнил Ланс.
     — Я  рад, что встретился с тобой, Луций Вер, и особенно рад, что рядом со мной сейчас мой сын. Я хотел попросить о небольшом одолжении. Ты же набираешь себе офицеров во флот?
     Луций Вер переглянулся с Лансом и кивнул.
     — Мой сын уже в таком возрасте, что ему просто стыдно слоняться без дела. Если позволишь, он зайдет к тебе, чтобы ты смог его проэкзаменовать.
     — Вступительные испытания стоят немало, Гракх.
     — Конечно, конечно. Но ведь я приду вместе с сыном, и мы с тобой обо всем поговорим.
     — Что ж, пусть будет так. Жду вас двоих у себя на следующей неделе.
     Гракх с сыном поклонились и отошли. Луций Вер снова обернулся к Лансу.
     — Вот видите, все так, как я вам говорил. За это утро, они уже четвертые. А мне торчать здесь весь день. Право же, Ланс, иногда мне хочется нанять всех желающих и определить гребцами на флагман. Может тогда из них бы и вышел какой толк.
     Ланс усмехнулся.
     — Вы еще долго здесь пробудете?
     — Собираюсь отплыть после свадебных торжеств.
     — Тогда послушайтесь совета друга. Уезжайте завтра же. На свадьбе вы поприсутствуете, дипломатию соблюдете, а задержитесь — проторчите здесь еще полгода. Я же видел, какими глазами смотрит Марция на ваших эльфов.
     — И что? — улыбнулся Ланс.
     — Они с Майорианом уже давно должны были пожениться. Она весьма богата, он — принц.
     — А причем здесь мои эльфы?
     — Видите ли, они решили отложить свадьбу и подыскать себе на просторе подходящих, как бы это лучше сказать? Массажистов, что ли? Майориан перепробовал всех девиц в округе, пока не решил, что этим он может заниматься и после свадьбы. А Марция все ищет подходящего эльфа. С ними проще — нет прав, значит, не будет и претензий. Можете не разглядывать меня с таким любопытством, господин эльф, — флотоводец обратил насмешливый взор на Гветелина. — У меня нет расовых предрассудков.
     — Благодарю вас за совет, Луций Вер, — поклонился Ланс. — Завтра уехать не получится, но мы поторопимся.
     — Надеюсь, ваш эльф не будет против, — подмигнул Луций Вер. — Ведь у вас, в Лизардгории, говорят, нет рабства?
     — Кто вам сказал?
     — Лет двадцать назад, Ланс, сюда занесло один корабль из Лизардгории. Там были лизардмены, эльфы и эльфиниты. Их счастье, что они не попали к нашим друзьям-северянам. У них, видите ли, мода — топить эльфинитов, желательно при рождении.
     — И что было дальше?
     — Да ничего! Они попали сюда случайно, подходящих товаров у них не было. Повертелись и уплыли. Кстати, до меня донесся слух, будто и вы сами женаты на эльфийке и имеете сына полукровку.
     — Ну и что? — спокойно спросил Ланс.
     — Ничего, — пожал плечами Луций Вер. — Просто об этом уже неделю говорят все крыжопольцы. Не удивляйтесь, господа. Вы здесь диковинка, заморские гости. Вот все и чешут языками на ваш счет. В конце концов, нужно же о чем-нибудь говорить-то! Считать очередных любовников Марции и пассий Майориана всем давно надоело. Кстати, господин эльф...
     — Меня зовут Гветелин.
     — Пусть так. Гветелин, последний слух весьма оживляет то обстоятельство, что вы — очередной любовник красавицы Марции. Некоторые успели договориться до того, что Марция якобы выходит за вас замуж.
     — Не думаю, чтобы такая мысль хотя бы на миг пришла в ее хорошенькую головку, — усмехнулся эльф.
     — Зря вы так, — покачал головой Луций Вер. — Марция далеко не глупа. Просто со смертью родителей и двух дядьев она унаследовала слишком большое состояние и оказалась в невыигрышном положении. Право же, она сама бы предпочла, чтобы ее кузены не погибли в результате несчастных случаев и нелепых болезней. Впрочем, у нее пока что достаточно высокопоставленной родни…
     К Луцию Веру подгребла еще одна команда просителей, и разговор прервался. Ланс вполуха слушал разговор и смотрел по сторонам. Люди прибывали. Многие были одеты в шикарные тоги, расшитые золотом и каменьями, некоторые брали элегантностью стиля. Разговоры вокруг стояли самые обыденные. Кто-то обсуждал чьи-то привилегии, кто-то наоборот, этих привилегий добивался. В общем, шла повседневная дворцовая жизнь.
     Ланс невольно вспомнил Миррен. При дворе сначала короля Миррена, а потом регента королевства при самом себе, народ крутился всякий. Только зная впечатлительный характер Ланселота, никто привилегий не просил. За поддержкой обращались, но при этом обязательно представляли расчет экономической выгоды искомой поддержки. И Ланс отправлял всех к своим министрам. По принадлежности. Конечно, бывали и исключения, где их не бывает.
     Лет так двести назад Ланселот лично поддержал проект развития голографической связи между гражданами и голографического телевидения. С тех пор новости в дома стали подаваться весьма оригинальным способом. Обычные подавались обычным порядком — хочешь — смотри, не хочешь, не надо. А экстраординарные, которые по счастью случались не часто, доводились до всех поголовно. Для этого дикторы, облеченные в материальные голограммы, подходили к гражданам, клали им руку на плечо, и рассказывали, что случилось, или должно случиться. Забавно, конечно, но на первых порах всех оторопь брала. Еще бы — сидишь, ужинаешь, и вдруг, из ближайшей стены выскакивает фигура, берет тебя за плечо и вещает.
     Да и голографическая передача театральных постановок создавала эффект присутствия порой лучше, чем в театре. Особенно, если приемники стояли в небольших помещениях. Актеры тогда старательно обходили хозяев квартиры и ловко лавировали между мебелью. Разумеется, это была чистой воды магическая видимость — спектакли, как правило, транслировались в записи, но весьма впечатляющая видимость.
     Мысли Ланса прервал подошедший Агриппа.
     — Здравствуйте, господин Ланселот.
     — Здравствуйте.
     — Вижу, вы снова привели с собой вашего раба. Разве вы не знаете, что с собственными рабами на императорские приемы дозволяется приходить только членам императорской фамилии? Или же вы продали вашего эльфа Марции?
     Ланс усмехнулся и покачал головой.
     — Просто я привык быть рядом с Гветелином.
     — Тем не менее, ему нельзя быть рядом с вами на императорском обеде. Прислуживать будут рабы самого императора. Вашего эльфа просто не пустят в зал. Никто не может иметь эльфа на приеме.
     — У меня нет привычки иметь эльфов, Агриппа. Причем не только на приеме, но и вообще.
     — Простите, господин Ланселот, я не правильно выразился. Никому не дозволено приводить на прием рабов. Но о вашем я позабочусь. Некоторые высокопоставленные сановники империи привели с собой рабов, и я уже приказал накормить их обедом. Прикажите вашему рабу следовать за мной, и я покормлю его вместе со всеми. Только прикажите ему молчать. А то он любит хвастаться своим родством с вами.
     — Родством? — удивился Ланс.
     — Наш любезный Агриппа не может переварить известие, что вы женаты на сестре Гветелина, Ланс, — объяснил Луций Вер, который закончил разговор с очередным просителем и теперь с интересом прислушивался к беседе Ланса с Агриппой.
     — Понятно, — кивнул Ланс. — А о чем можно говорить эльфу?
     — О достоинствах своего господина, — объяснил Луций Вер.
     — Лин, может быть, ты действительно пойдешь с Агриппой и попробуешь разрекламировать меня среди местного населения? — Ланс обернулся к Гветелину и взял его за руку.
     — Если хочешь, — пожал плечами эльф.
     — А ты как хочешь? — переспросил Ланс.
     — Почему бы и нет? — усмехнулся Гветелин. — Это может оказаться забавным.
     — Хорошо, Агриппа. Гветелин присоединится к вам после церемонии. Быть во дворце и не посмотреть на обряд бракосочетания просто неприлично.
     Агриппа поклонился и хотел что-то возразить, но тут в зал вошел эльф, стукнул палкой о пол и объявил начало церемонии.
     В распахнутую дверь торжественно прошествовали император, его второй сын Луций и Сабина. Они поприветствовали собравшихся и замерли в ожидании. В торжественной тишине в комнату пролевитировал давешний маг Митридат. Он снова привязал крылья и пытался изобразить драконида. Трудное дело, если ты никогда не видел оригинал!
     Собравшиеся встретили мага с большим энтузиазмом. Все почтительно замолкли и ждали. Маг опустился на пол перед женихом и невестой и заговорил.
     — Дети мои, сегодня я веду к лучшей жизни пару избранных, как когда-то небесные посланцы привели в землю обетованную ваших предков. Эти люди соединяются друг с другом сегодня. Соединяются до самой смерти. А когда человек собирается в такой нелегкий путь, ему нужен надежный провожатый. Пусть же посланцы небес сопутствуют им всю жизнь, как я, в обличье их, сопутствую им в начале пути.
     Он вознесся над полом и полетел по залу, неловко взмахивая привязанными к рукам крыльями. Луций и Сабина рука об руку следовали за ним. Они обошли, а Митридат облетел, зал и подошли к фреске, которую давеча изучали Ланс и Гветелин. Там они остановились, и Митридат нарек Луция и Сабину мужем и женой.
     Ланс, не выдержав, прошептал Луцию Веру:
     — Уважаемый флотоводец, объясните мне, кто же у вас эльфы? Я считал их рабами, а сейчас я вижу, как один из эльфов соединяет императорского сына с его невестой.
     — Одно другому не мешает, уважаемый варвар, — шепнул Луций Вер. — То, что у эльфов нет гражданских прав, еще не означает, что они не могут исполнять кое-какие обязанности. Митридат соединяет молодоженов знатных семей. Те же, кто не может нанять настоящего эльфийского мага, вынуждены справлять свадьбу с помощью обычного эльфа, расхаживающего по земле с привязанными  крыльями. Это не так интересно, но тоже вполне законно. У нас повелось, что всеми церемониями ведают именно эльфы.
     Митридат, тем временем, закончил прославление новобрачных и, торжественно взмахивая крыльями, неловко пролевитировал к выходу. Луций и Сабина устремились за ним. Далее прошествовал император, его старший сын, Марция, Луций Вер под руку с Лансом и другие гости. Маг привел их в трапезную.
     Торжественный пир длился до самого вечера. Подавались обычные для Цветущих Садов блюда, но особое место сегодня занимали блины, обильно политые маслом, к которым прилагались разнообразные приправы — от осетровой икры до клубничного варенья. Луций Вер объяснил, что блины — часть свадебного ритуала. Они олицетворяют собой переход молодых к более теплому солнцу.
     Гветелин и Энмеркар пошли ужинать с Агриппой. Агриппа не стал усаживать друзей вместе с другими рабами, как обещал Ланселоту. Вместо этого, он приказал накрыть стол на троих и принялся подробнейшим образом расспрашивать сотрапезников о лизардгорских порядках. Подчеркнутое уважение, оказанное Гветелину Лансом, произвело на него большое впечатление.
     В результате, Гветелин и Энмеркар наперебой расхваливали порядки в Лизардгории. Когда же Гветелин обмолвился, что лично знаком с эльфийским князем, и что лизардгорские эльфы живут частью у себя в княжестве, частью же — кто где хочет, не испытывая ни малейшего ущемления в гражданских правах, Агриппа задумался и приуныл.
     — Но почему же эльфам предоставлена такая возможность?
     — Предоставлена возможность? — переспросил Гветелин. — Кем? Неужели же люди или лизардмены начнут воевать только для того, чтобы лишить своих соседей гражданских прав? И люди и эльфы Лизардгории подданные одного короля, платят одинаковые налоги.
     — Воевать? — переспросил Агриппа, пристально поглядев на своего собеседника. Наверное, впервые он увидел перед собой не молодого и красивого, а мудрого эльфа. Ему даже показалось, что Гветелин не так молод, как ему казалось. В глазах Гветелина отражался сильный характер, ум и сдержанный воспитанием юмор. Все это не могло принадлежать мальчишке. Скорее, мужу.
     Гветелин понял сумбурные мысли Агриппы даже лучше, чем тот понимал их сам. Он потеребил в руке вилку, аккуратно положил ее на стол и глянул в глаза своего собеседника.
     — А вы что в состоянии представить себе разумное существо, отдающее за просто так свою свободу?

Глава 10

     Мечты бывают разные

     Следующее утро мирренцы сочли как раз подходящим для того, чтобы посетить священную рощу. Мимо этой рощи они проезжали по дороге в город, и Марция начала было о ней рассказывать, потом отвлеклась на более насущную проблему, да так и забыла. Мирренцы давно порывались посетить ее, да никак не могли выбрать время. Марция предложила им слишком уж напряженную программу. Сегодня же девушка сказала, что хочет отдохнуть и отоспаться после вчерашнего приема, и друзья решили воспользоваться случаем.
     Любопытство, которое заставляло их уже год мотаться по свету, не позволило им пропустить местную достопримечательность. К тому же, в Миррене со священными местами была изрядная напряженка, строго говоря, их там попросту не было, в Лизардгории же, по традиции, заведенной незабвенным основателем государства королем Радигором, а попросту Ридли, почтительно относились только к университетам и распивочным.
     Так что рано утром друзья попрощались с Марцией и потихоньку пошли к выходу из города.
     Крыжополь приходил в себя после вчерашних празднеств и готовился начать сегодняшние. На площадях уже стояли бочонки с медом и сбитнем и громадные лотки с разнообразными закусками. Около них уже собрались желающие поправить здоровье. Тут же уже вертелись различные артисты. По случаю раннего часа довольно-таки вялые. Они тоже пока более интересовались угощением, и развлекать публику не спешили. Представления должны были начаться ближе к обеду.
     Друзья прошли по улицам мимо закрытых, по случаю празднеств, лавок, мимо веселящихся людей и эльфов, дружно угощавшихся медом, угостились сами, с той же благой целью — слегка поправить здоровье после вчерашнего пира и подошли к заставе. Здесь тоже царило веселье, правда, изрядно смягченное строгой армейской дисциплиной и отсутствием эльфов. Что поделать — эльфы — легкомысленный народ. Особенно в Цветущих Садах.
     За городскими стенами тоже веселились. Гуляли разнообразные компании, кто-то пикниковал, а кто-то шел в Крыжополь, чтобы принять участие в городских развлечениях.
     Через пару часов бодрой прогулки они увидели апельсиновую рощу. Нет, мирренская привычка брала свое. Друзья первым делом принялись рвать и есть спелые плоды, совершенно позабыв о цели своего похода. Да оно и понятно. Мирренские фрукты — это вам любой подтвердит! имеют слабый, но вполне ощутимый аромат магии, а арканосские пахнут жарким солнцем, свежим ветром и даже ясными звездами.
     Так, поедая апельсины, друзья шли под благоухающими деревьями, покрытыми цветами и плодами всех степеней зрелости, постепенно углубляясь в глубь рощи. Что ж, они бы поняли, если бы подобное место объявили священным в Миррене. Столько прекрасных плодов в одном месте не могут не радовать истосковавшихся по вкусненькому магов. Но чем роща так понравилась местным жителям? Подобные сады растут в каждом поместье!
     Между деревьями показалось здание. Внушительных размеров, высотой с четырехэтажный дом, окруженное мраморными колоннами. По виду — то ли театр, то ли манеж, то ли музей — не понять. Здание это казалось неуместным здесь, среди апельсинов.
     Друзья подошли ближе, прошли между колоннами и стеной, и увидели дверь. Ланс толкнул рукой дверь — она открылась. Друзья вошли внутрь.
     Назначение здания от этого нисколько не прояснилось. Все здание оказалось состоящим из одного обширного зала — с гектар, не меньше. Крышу поддерживали колонны, между которыми в самых неожиданных местах и без видимого порядка стояли скульптуры драконидов. Примерно посередине на пьедестале стояла скульптура странноватого эльфа. В чем странность понять было трудно, но она была.
     — Эх, Арни бы сюда, — пробормотал Ланс.
     Перед ним немедленно возник тролль.
     Ланс вздрогнул.
     — Арни?!
     — Ланс, как ты меня вытащил?! Я шел к Тору и вдруг оказался здесь.
     — Если бы я знал, то непременно рассказал бы тебе. Я только сказал, что тебе было бы интересно посмотреть на все на это.
     Тролль осмотрелся.
     — Да, действительно. Но где мы?
     — Посреди апельсиновой рощи.
     — Серьезно? — улыбнулся тролль. — А где же апельсины?
     — Растут снаружи. Не здесь же им расти, в самом-то деле!
     Арни снова осмотрелся, подошел поближе к центральной статуе, обошел вокруг нее.
     — Идите сюда, — позвал он. — Это весьма любопытно. Как вам нравится этот эльф?
     — Не нравится, — признался Ланс.
     — Мне тоже, — сообщил Гветелин. — Что-то не так, но никак не пойму что.
     Арни критически оглядел их, потом хмыкнул.
     — Росту вам не хватает, господа. Только не вздумайте летать. Давайте я лучше подсажу вас. По очереди.
     Он и в самом деле поднял Ланса и Лина и обнес их вокруг статуи. Потом взялся за Алана с Энмеркаром.
     — Ну как, разглядели?
     — У него странные глаза, — неуверенно сказал Алан.
     — Да уж, куда страннее. Лин, тебе это и правда ничего не напоминает?
     — Мне? — удивленно отозвался эльф.
     — Да, тебе. Ты ведь видел подобные глаза, только, вероятно, на несколько ином теле.
     — Муриан! — воскликнул Гветелин. — Ну, конечно же, муриан!
     — Думается, что это основатель арканосской колонии Грезы, Мариолоцци, — проговорил тролль.
     — Но почему здесь?
     — Кто знает? — пробормотал Арни. — Но только не нравится мне это место. Слишком уж легко вы меня сюда вызвали. Пойдем, пожалуй, а то мало ли, какие здесь будут еще сюрпризы!
     — Да, ты прав, — нервно проговорил Ланс. — На всякий случай, друзья, держитесь поближе друг к другу.
     — А лучше, за руки, — поддержал его тролль.
     Они пошли было к выходу, и обнаружили, что одинаковые колонны и дракониды вокруг них ввели их в заблуждение. Где выход было не понятно.
     — Пошли вдоль стены, — предложил Алан.
     Ланс же внезапно развеселился.
     — Возьмитесь за руки, — предложил он, и сам сжал руку тролля. — Пойдем-ка лучше в апельсиновый сад, — предложил Ланс и толкнул рукой стену перед собой. В стене неожиданно обнаружилась дверь. Она бесшумно распахнулась, и в помещение ворвался аромат цветущего сада. Друзья вышли из здания.
     — Мда, — протянул Гветелин, усаживаясь на полянке. — Замечательное место, друзья. Честно говоря, мне не хочется уходить, не разобравшись с ним до конца.
     — Здание стоит в клубке магических линий, — отозвался Ланс. — Нечто подобное мы видели в Куммии. Помните — город Мечты? Только здесь не так благоустроено и потому более опасно.
     — Опасно, — согласился эльф, сорвал травинку и принялся с аппетитом ее грызть. — Тем не менее, здесь я окончательно пришел в себя.
     Ланс сел рядом с Гветелином и занялся пристальным изучением лежащего на земле апельсина. Тот послушно подкатился к Лансу и вспрыгнул ему на колени. Маг механически взял плод в руки и стал очищать от кожуры. Очистив апельсин, Ланс разломил его на шесть частей и протянул друзьям. Арнольд, Энмеркар и Алан молча взяли предложенную порцию и принялись ее жевать. Гветелин тоже взял свою долю.
     — Спасибо, Ланс.
     Ланс улыбнулся.
     — Не за что.
     — Я не за апельсин. Я за все вообще. Знаешь, я сказал, что окончательно пришел в себя здесь. Но, пожалуй, что здесь я просто осознал это. Привел меня в себя ты. И наши друзья, конечно. Еще в имении Друза я перестал ощущать себя эльфом и снова почувствовал себя мирренцем.
     Ланс улыбнулся, нашел руку Гветелина и дружески сжал.
     — На редкость вкусный апельсин, — одобрительно промычал тролль. — А оставшаяся часть кому?
     — Лису, — отозвался Ланс и вздрогнул. — О, магия, Лис! Ты-то откуда?!
     — Я откуда? — Элистан тщательно смазывал золотистым кремом крыло. — Вообще-то я просто смазывал кремом свои крылья, а то я совсем облинял от местных бань. Но, Ланс, выдергивать меня вот так вот, как редиску с грядки — слишком большой расход сил. Как ты ухитрился за триста пятьдесят лет не усвоить элементарные правила техники безопасности?!
     Ланс легко встал с земли и протянул дракониду ломтик апельсина.
     — Это твоя доля, Лис. И поверь, я только выразил пожелание увидеть тебя. Остальное довершила эта роща.
     — Вот как? — удивился Элистан. Он оставил в покое крыло, вытер руки носовым платком и взял с ладони Ланса апельсин. — Очень вкусно, — одобрил драконид.
     — Это магическая роща, Лис, — объяснил Ланс. — Типа той, в которой мы жили в Куммии. Только там драконы обошлись с рощей гораздо бережнее, чем это сделали здесь люди и эльфы.
     — У меня такое чувство, словно роща с каждым мгновением становится лучше и добрее, — проговорил Алан.
     — Концентрация магополей усиливает эмоции, — ответил Элистан.
     — А я думал, что магическая роща живая, — разочарованно протянул Алан.
     — Ну конечно живая, — улыбнулся драконид. — Деревья, цветы, птицы, звери — все живые.
     — Думается, молодой человек имел в виду не каждое конкретное дерево, а рощу, как совокупность. И что все эти живые существа составляют совокупный разум, — вмешался Арнольд. — Я прав, Алан?
     — Да, — кивнул тот.
     Ланс задумчиво огляделся по сторонам, подошел к ближайшему дереву и осторожно погладил ствол.
     — Может быть, — проговорил маг. — Не знаю точно, но это очень вероятно. Я представлял себе это иначе — живая не роща, вся наша планета, весь Арканос — живое, разумное, мыслящее существо. А мы все живем на его поверхности, или же в недрах. Те, кто относится к Арканосу с любовью — пользуются взаимностью. Кто бездумно разрушает мир, тому мир платит тем же. Правда, бывают и исключения из общего правила. Бывают же ничем не объяснимые симпатии и антипатии! А магические узлы, вот как эта роща — просто нервный узел Арканоса.
     — Но тогда роща не может быть живой, — с сожалением проговорил Алан. — Ведь не может же часть личности являть собой отдельную, целостную личность!
     — Кто знает, малыш? — покачал головой Ланс. — Никто из нас не знает этого наверняка. В конце концов, может быть наши руки, ноги и крылья тоже имеют собственную голову! А может, пользуются общей. Ведь не даром говорят, что мы используем не больше двадцати процентов мозга? Возможно, остальной мозг работает на наши части.
     Алан перевел взгляд со своего учителя на собственную руку.
     — А что, гипотеза не хуже любой другой, — улыбнулся Элистан. — Вы уже были в этом доме? Пойду и я посмотрю!
     — Подожди, Лис, пойдем вместе, — возразил Ланс. — Собственно для этого я и хотел тебя видеть. Ты, вероятно, лучший практикующий маг Миррена. Внутри этого дома наверчено столько, что мне трудно было разобраться в ситуации без твоей помощи.
     Элистан первым подошел к зданию.
     — А где дверь?
     — Прошлый раз была примерно здесь, — указал эльф и вздрогнул. В указанном им месте действительно была дверь. — И как мы ее не заметили? — удивился Гветелин.
     Гветелин толкнул дверь рукой, вежливо пропустил вперед Элистана, шагнул следом сам и замер. Потом опомнился и посторонился, давая дорогу друзьям.
     — Но мы были в другом доме! — воскликнул эльф.
     Действительно, несколько минут назад между колоннами, поддерживающими крышу, в различных позах стояли мраморные дракониды, а в центре, на пьедестале — муриан в эльфийском обличье. Сейчас, картина изменилась. По-прежнему между колоннами были мраморные дракониды в различных позах, но теперь к ним присоединились люди и эльфы. Пьедестал убрали, вместо него в сторонке возвели возвышение и поставили на него удобное мраморное кресло, в котором и расположился эльфоподобный карлик.
     Мирренцы застыли на месте от удивления, потом пошли между скульптурами, всматриваясь и пытаясь определить, не попали ли они в другой слой реальности. В магических узлах это было не сложно. Но нет, если другой слой и существовал у этого дома, то использовался исключительно в виде подсобки, где дожидались своего выхода мраморные статисты.
     — Может, это все-таки другой дом? — неуверенно предположил Алан.
     — Тот же самый, — возразил Ланс. Жаль, что здесь нет толкового гида. Вот как Тасмису в Куммии. — Он вдруг оживился. — Тасмису прекрасный специалист по магическим узлам. Может он и в этом разберется? Тасмису, у тебя не найдется несколько свободных минут?
     Ответ Тасмису услышали все.
     — Рад слышать тебя, Ланс. Все мое время в распоряжении повелителя драконов и моего друга.
     — Тогда посмотри моими глазами, Гроза драконов, и скажи мне, что я вижу перед собой!
     Дракон некоторое время молчал, а Ланс внимательно осматривал храм. Наконец, Тасмису заговорил.
     — Ланс, ты имеешь удивительную способность влипать в опасные истории. Не понимаю, как Требониан отпускает тебя одного. Если бы я знал... С тебя же глаз нельзя спускать!
     — Великолепно. Требониан придерживается такого же мнения, — засмеялся Ланс. — Может быть, теперь ты пояснишь мне свои выводы?
     — Полагаю, тебя не интересует мое мнение о твоей экскурсии по Арканосу и привычке вызвать на бой встречных драконов?
     — Дальше, — усмехнулся Ланс.
     — Хорошо, — согласился дракон. — Помнишь город Мечты у нас, в Куммии? Неужели ты думал, что такое место одно на Арканосе? Нет, их много, и они отражают мечты тех, кто жил достаточно близко от них и умел пользоваться магическими линиями планеты. Город Мечты был создан бывшими жителями Грезы, а этот храм — бывшими жителями Лиа Фаль — пятой планеты, я не знаю, как они ее называют. Я слышал о нем, правда, видеть не доводилось. Этот храм был построен после того, как люди поселились в земле Цветущих Садов. Талантливые скульпторы высекли прекрасные фигуры из мрамора, зодчие построили прекрасный мраморный храм, а священники его освятили. Судя по всему, эта пятая планета была довольно таки мрачным местом. Потому что храм ожил. Ожил и начал жить непонятной, злобной жизнью. Ожили скульптуры. Только приветливые мраморные дракониды, ожив, приобрели несколько жутковатый вид. Посмотри на того, например, который собирается запечатать дверь.
     — Что! — воскликнул Ланс, лихорадочно оглядываясь.
     — Мраморный драконид у двери. Он двигается, но, кажется, ты не способен это разглядеть. Я забыл, что ты не дракон.
     — Спасибо, — механически огрызнулся Ланс.
     — Не стоит благодарности, — возразил Тасмису. — Я уже успел привыкнуть к тебе, к тому же я редко имею дело с кем-нибудь, кроме драконов. Так вот, об этом храме рассказывают странные вещи. Будто бы статуи задерживают тех, кто к ним заходит, и превращают их живые тела в мраморные. И неосторожные пришельцы обречены проводить время в обществе этих мраморных приятелей.
     — Великолепно! — Ланс со страхом и уважением оглядывал эти живые скульптуры. Если роща была рада приветить их, то и сам храм и его обитатели буквально источали злобу.
     — Тасмису, Марция говорила нам, что из этого храма могут выйти только маги и святые. Про магов мы все знаем. Сами такие. А вот кто такие святые? Ты случайно не знаешь?
     — О святых? — удивился дракон. — Вы, мирренцы, слишком хорошо забыли то, что считали вредным знать. Честно говоря, я не уверен, что даже в Садах кто-нибудь помнит, откуда и зачем взялось это слово.
     — Знаешь, после того, как мы посетили Дрим, я убедился в мудрости предков, решивших забыть прошлое.
     — И ты все-таки настаиваешь на ответе?
     — Ну не то чтобы я особенно настаивал. Просто интересно. К тому же, про Дрим я уже многое знаю, хотелось бы узнать и про Лиа Фаль, как бы ее не называли жители.
     Тасмису вздохнул.
     — Что ж, если хочешь. Видишь ли, на родине твоих предков верят, или, по крайней мере, верили три тысячи лет назад, что мир создан искусственно высшим существом. Его еще называют богом. Так вот, бог создал мир за шесть дней, на седьмой стал отдыхать. Так с тех пор и почил на лаврах. Потому как о дальнейшей его деятельности ничего не известно. А на шестой день бог по образу и подобию своему создал людей. Пару. Мужчину и женщину. Там была целая история с потравой в каком-то саду, которая кончилась тем, что людей из этого сада выставили. И с тех пор люди стали молиться богу, чтобы он взял их к себе после смерти.
     — Зачем? — удивился Ланс.
     — О, это отдельная история. Вроде бы человек состоит из двух частей — души и тела. Так вот, тело рано или поздно состарится и умрет, а душа бессмертна. И она или же будет вкушать плоды в этом самом саду, или же гореть в вечном огне. Кстати, Ланс, твоя душа будет гореть в огне во веки веков.
     — Почему? — Ланс совершенно забалдел от такой постановки вопроса.
     — Ты маг, следовательно, поклоняешься злым силам.
     — Что я делаю? — на этот раз Ланс засмеялся.
     — Перебиваешь меня через каждые два слова! — фыркнул Тасмису. — Ты спросил, я отвечаю.
     — Я спрашивал о святых.
     — Святые — это люди, которые не только признают над собой верховную власть высших сил, но и во славу их ведут подвижническую жизнь. Не спрашивай, я постараюсь объяснить, но я и сам это плохо понимаю. Они ходят, говорят людям и другим существам, что нужно верить исключительно в то, во что верят они. Все остальное ведет к гибели и посмертным мукам. При этом они не забывают подчеркивать превосходство человеческой расы над всеми прочими, и утверждают даже, что у остальных нет души. Ну, понимаешь, той самой отделимой от тела и живущей после смерти личности, о которой я уже упоминал.
     — Не понимаю, — признался Ланс.
     — Хочешь узнать подробности — слетай на пятую планету, там тебе еще и не то расскажут!
     — Непременно слетаю. Вот только заедем к недомеркам.
     Тасмису зарычал.
     — Следующий раз я откушу свой болтливый язык и съем его, прежде чем начну отвечать на твои вопросы! Не понимаю, как ты дожил до своих лет?
     — Я тоже не понимаю, Тасмису. Так что же святые? Или этого достаточно для святости?
     — Не совсем. Они еще утверждают превосходство духа над бренной плотью, поэтому всячески умерщвляют плоть.
     Ланс удивился так, что даже не нашелся, что сказать.
     — Это так называется, Ланс. В общем, они соблюдают умеренность в пище, едят только то, на что не смотрит ни одно другое существо, конечно из тех, которые нуждаются в пище, никогда не моются и стараются не спать.
     Ланс слушал диковинный перечень, буквально разинув рот.
     — Какие интересные люди! Спасибо, что рассказал, Гроза драконов, такого мне слышать еще не доводилось!
     — Ты все еще хочешь побывать на пятой планете? — насмешливо поинтересовался дракон.
     — Еще бы! Где я еще такое увижу?!
     — Ну что ж, лети, только не забудь вставить фильтры в нос.
     — Да ладно, может они еще не все святые. Я ведь тоже человек, а моюсь... иногда.
     — Раза два — три в день, не чаще! — хмыкнул дракон. — Не забыл, в Куммии обеспечивать твои омовения приходилось мне.
     — Можно подумать! Но ты прав. В Миррене все буквально помешаны на чистоте. Да оно и понятно — в конце концов, Миррен хоть и большое, но все же замкнутое помещение. Кстати, люди, каких я знаю, тоже моются довольно регулярно. В Лизардгории и Сувантоле строят сауны для любителей попариться. А здешние строят бани. Видать, святые вымерли за три тысячи лет.
     — Здесь-то да, но кто знает, как они себя чувствуют на исторической родине? Может, на Арканосе для святых просто условия не подходящие?
     — Ладно, друг мой, поживем — увидим. Кстати, откуда тебе известны такие привлекательные подробности?
     — Мы, драконы, живем долго. Даже дольше эльфов. Многие из нас живут по пять-шесть тысяч лет. Мне приходилось видеть святых в молодости.
     — Мда, понятно. Ну, спасибо за консультацию. Нам, пожалуй, пора, а то мы не успеем к вернуться не только к обеду, но и к ужину.
     — Собираешься пожить в Садах еще?
     — Да не то чтобы пожить, но попрощаться нужно нормально. К тому же торопиться особо некуда. В южных широтах сейчас зима — с нашим экипажем туда не сунешься, а если плыть обратно, на север — то приплывем как раз к местной осени. Тоже не резон. Так что соблюдем дипломатию, попрощаемся с Марцией, потом — на Нийя Лоулани — выдавать замуж нашу Аваяну. Хотя, кажется, нужно говорить несколько иначе. Не выдавать замуж, а брать мужа.
     — Мог бы и у меня пожить, — проворчал дракон.
     — Не волнуйся. Нам еще болтаться по Арканосу больше двух лет, так что еще надоедим.
     Ланс прервал связь, оглядел своих спутников и оглянулся на дверь. Хитрая статуя уже успела ее запечатать.
     — Господа, если вы уже осмотрелись, то пойдем.
     Элистан кивнул, подошел к запечатанной двери и провел руками вдоль притолоки.
     — Подожди, Лис, — возразил Ланселот. — Дай я попробую провести маленький эксперимент.
     Элистан на всякий случай отодвинулся от мраморного драконида и с любопытством уставился на Ланса. Тот покрутил рукоять своей шпаги и очертил острием дверь в произвольном месте. Дверь скрипнула несмазанными петлями и отворилась.
     — Прошу!
     — Весьма эффективно и не лишено артистизма, — признал драконид.
     — Стараюсь, — Ланс подмигнул дракониду и посторонился, пропуская вперед друзей.

Глава 11

     А вы отличите геральдических селедок от геральдических же сардин? Особенно в изображении непрофессионала...

     Друзья прожили в Крыжополе еще пару дней. За это время Лис и Ланс организовали для остальных мирренцев экскурсию в заповедную рощу. Они никогда не отличались таким махровым эгоизмом, чтобы не показать такую диковинку Мэрилин, Антонину и Торвальду с Аваяной. Впрочем, Аваяна попросилась на экскурсию больше из удовольствия лишний раз прогуляться в хорошей компании. Способностей к магии у недомерочки не было и все выверты с магическими предметами или же там магическими узлами были ей недоступны.
     На второй день Ланс и Алан снова были приглашены на семейный обед к императору.
     — Марция говорила, что вы завтра уезжаете, господа варвары?
     — Да, ваше величество.
     — Жаль. Через полтора месяца у нас снова будет праздник. Помолвка Марции и Майориана.
     — Примите мои поздравления, — спокойно отозвался Ланс.
     — Именно поэтому я снова попрошу вас о небольшой услуге, — проговорила Марция. — Мне нужно подготовиться к помолвке и к свадьбе, а значит нужно попасть в мое поместье. Здесь, на Стыри. Мы проходили мимо по реке. Подвезите меня и мою служанку, господин Ланселот.
     — С удовольствием, прекрасная Марция, — галантно ответил Ланс. — Вы имеете в виду имение Друза?
     — Нет, мое. Вы, вероятно, знаете его управляющего.
     — Я? — удивился Ланс.
     — Помните Гортензия? — непринужденно спросила девушка.
     — А... Да, помню.
     — Так я могу на вас рассчитывать? — настойчиво переспросила Марция.
     — Буду рад оказать вам любую услугу, прекрасная госпожа, — Ланс поклонился и с некоторым удивлением посмотрел на девушку. Прошлый раз Марция погрузилась на корабль без лишних слов, а сейчас завела об этом длинный разговор.
     — А вы, любезные варвары, привезите нам следующий раз хороший груз жемчуга, — проговорил император. — У меня скоро две невестки будут, и каждая нарядиться захочет.
     Ланс поклонился и предложил тост за развитие взаимовыгодной торговли.
     После обеда Марция предложила поехать домой, сказав, что ей нужно собраться. Друзья не спорили. Они уже настроились уезжать из Садов, а в Крыжополе, кажется, осмотрели все до камушка.
     Вернувшись к Марции, друзья разошли по своим комнатам. Ланс последние дни ночевал в имении Друза, вместе с Мэрилин. Он хотел переместиться и сейчас, когда в дверь постучали.
     — Войдите.
     Дверь отворилась и вошла Марция.
     — Ты? — удивился Ланс. — Заходи.
     — Спасибо, Ланс.
     Марция наклонилась, подняла с пола поднос, на котором стоял кувшин вина, вазы с фруктами и печеньем и два бокала и вошла в комнату.
     — Можно поговорить? — спросила девушка.
     — Буду рад оказаться полезным, — вежливо ответил Ланс. Он забрал у Марции поднос, поставил на стол, сделал приглашающий жест рукой и принялся разливать по бокалам вино.
     — Ланс, скажи, почему Гветелин не хочет меня?
     Ланс помрачнел, отхлебнул из бокала и спросил.
     — Почему не хочет?
     — Ланс, я не слепая. Он ни разу не сказал, что хотел бы, чтобы я поехала с ним.
     — Ты же не поедешь, — возразил Ланс. — Гветелин не дурак. Он прекрасно понимает, что ты предпочтешь быть императрицей в Цветущих Садах, чем женой какого-то моряка-эльфа.
     — Императрицей, — повторила Марция. — Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Майориан не любит меня. Он ненавидит меня за то, что дядя Траян заставляет его жениться на мне.
     — Но он может не подчиниться, — возразил Ланс.
     — Майориан?! Этот трус? Да он сделает все, что велит отец из страха, что его лишат наследного титула.
     — Помнится, ты хвалила его мореходные таланты.
     — Естественно, — горько хмыкнула Марция. — Если наследник престола способен отличить корабль от забора, то его заслуженно считают мореходным гением!
     — Понятно, — сочувственно улыбнулся Ланс.
     — Ничего тебе не понятно! — отозвалась Марция. — Ручаюсь, что ты не знаешь о нашем законе, разрешающем развестись с женой, если по истечении трех лет она не родит ребенка. А это, как ты понимаешь, дело техники.
     — Точнее, ее отсутствия, — хмыкнул Ланс.
     — Вот именно. А после развода, Майориан преспокойно прикарманит мое имущество и оставит империю в наследство детям Агриппины. Это тоже в порядке вещей, Ланс. И в жилах моего дядюшки Траяна течет эльфийская кровь, а мою маму вы же знаете. Отец удочерил меня, потому что моя мама была бездетна и очень хотела ребенка. Пусть даже не совсем своего. Я говорю мама, потому что я считала ее своей матерью всю жизнь. Она сказала мне правду перед смертью. Опасалась, что мое происхождение может вызвать проблемы, и рассказала мне все, чтобы я была осторожней. Мама любила меня, по-моему, она и правда считала меня своей дочерью. Я тоже любила ее. Вот так вот, Ланс.
     — Твоя родная мать Луцилла?
     — Да, конечно. Поэтому я и освободила всю семью. Ведь это мои брат и сестра.
     — Но ты ведь тоже можешь родить ребенка.
     — Могу. Эльфа. Во мне больше половины эльфийской крови, ребенок же будет почти чистым эльфом. Такого можно признать только при наличии доброй воли. А ее-то как раз и нет.
     Ланс пристально посмотрел на девушку.
     — Так что же ты хочешь?
     — Ланс, у меня есть немного ценностей. Возьмите меня с собой. Честное слово, я не буду вам обузой.
     — Марция, но почему ты говоришь об этом со мной? Я думал, что вы большие друзья с Гветелином.
     — Гветелин не любит меня и никогда не позовет за собой.
     — Он не зовет тебя только потому, что боится. У нас на родине принято сохранять верность супругам.
     — Гветелину не стоит опасаться супружеских измен, — горько усмехнулась Марция. — Отнюдь, ему нужно беречься, как бы самому не растратить себя на стороне! К тому же, я не хочу повиснуть на шее у Гветелина. Я просто хочу покинуть империю.
     — Вот как? Но мы едем не домой. Домой мы попадем не раньше, чем через пару лет.
     — А куда вы едете?
     — Для начала, в Нийя Лоулани. Аваяне давно пора навестить родной дом.
     — В Нийя Лоулани? — Марция подумала. — Отлично. Я еду с вами. Надеюсь, королева Йогачара не станет возражать, если я поживу у них, пока не определюсь с дальнейшими планами.
     — ?..
     Ланс вопросительно поднял бровь. Марция пожала плечами.
     — Видишь ли, пока я не замужем, я неплохая разменная карта. Меня можно разыграть, да еще и не в одной партии. Можно изобразить меня заложницей, можно — источником информации.
     — Вот как?
     — Источник информации из меня никудышный, Ланс. То, что я могу рассказать, без малейших затруднений перескажет любой мальчишка в Цветущих Садах. Кроме некоторых подробностей из жизни императорской семьи. Но это скорее пикантно, чем информативно. А быть заложницей у недомерков все-таки лучше, чем у Майориана.
     Ланс задумчиво кивнул.
     — Вряд ли я долго проживу, если останусь в империи, Ланс.
     — В таком случае, тебе просто нельзя здесь оставаться, дорогая. Собирай вещи, и едем.
     — А Гветелин не будет возражать? — подумав, спросила девушка.
     — Не будет, — пообещал Ланс. — Только тогда нужно уходить отсюда с максимально возможной скоростью.
     — Нужно заехать в имение, — возразила Марция. — Думаю, ты не будешь возражать. Здесь, в городе, я выправила вольную на семью Гортензия. Не хочу, чтобы они пострадали после моего отъезда.
     Ланс тепло улыбнулся и галантно поцеловал девушке руку.
     На следующее утро мирренцы и Марция погрузились в многочисленные экипажи Марции, Корнелия возглавляла обоз с багажом, который сопровождали многочисленные слуги. В таком виде компания доехала до реки, где ее уже ждал «Лотос». Мирренцы погрузились на корабль, и Гветелин с удивлением заметил, что Марция не взяла никого из слуг. Даже Корнелию отослала в городской дом, наказав ей готовиться к помолвке.
     — Ты собираешься путешествовать без слуг? — удивленно спросил эльф.
     — Марция едет с нами, Лин, — ответил Ланс. — Прости, что не успел сказать тебе, я пообещал подвести Марцию до Нийя Лоулани.
     — Вот как? — эльф сначала удивился, потом лицо его приняло холодное, осуждающее выражение. — Никогда не мог понять природы эмигрантов, — вскользь заметил он.
     — Полегче, Лин, — возразил Ланс. — Эмигранты всякие бывают. Вот я, например.
     — Ты особая статья, Ланс.
     — Я не статья, Лин. Я человек.
     — Но тогда так сложились обстоятельства, что все вышло как бы невзначай, как бы по-другому и не получалось.
     — Не мне тебе говорить такие слова, Лин, но в жизни всегда есть выбор. Лучших или худших, но выходов несколько. Мы выбираем то, что нам ближе и естественнее сделать, и говорим, что другого выхода нет. А все только потому, что эти другие выходы нам почему-то не нравятся. Да, я попросил молодежь пожить пока вместе. Марция поживет в каюте Алана.
     — Я бы мог приютить ее у себя, — усмехнулся эльф.
     — Спасибо, Лин, — со спокойным достоинством возразила Марция, — но я бы не хотела тебя стеснять. И вообще причинять кому-нибудь лишние хлопоты. Ланс заверил меня, что молодые люди любят проводить время вместе и что мое кратковременное пребывание на корабле не доставит им лишних хлопот.
     Эльф недоуменно поднял брови и холодно кивнул. Поведение Марции его озадачило, и он пока не мог понять, как он сам ко всему этому относится. Происходящее не вписывалось в его представление о девушке.
     Через несколько дней шебека важно вышла из устья реки Стырь и взяла курс на запад. Она должна была пройти мимо крупного острова, на котором располагалось Южное содружество. Кстати, интересно, с какого размера острова положено называть континентами? На непритязательный взгляд и Цветущие Сады, и Южное Содружество и Сувантола вполне могут считаться скромных размеров континентами. Вот Нийя Лоулани и Белат Айлеайн — это острова.
     Впрочем, друзья не слишком забивали себе голову этими вопросами. Сейчас их гораздо больше интересовали планы на ближайшее будущее. Мирренцы, чтобы не тянуть дракона за хвост хотели идти прямо к столице Нийя Лоулани. Аваяне нужно было заключить брак с принцем Нийя Лоулани, если получится, чтобы иметь возможность погулять на стороне, не опасаясь за свою будущность. Она не собиралась расставаться с мирренцами, по крайней мере, пока они плавают по Арканосу. Земли посмотреть, себя показать, опять-таки завершить политическую карту мира, которую они рисовали с Тором.
     Присутствие Марции на корабле весьма обрадовало недомерочку. Аваяна смотрела на нее как на дополнительный приз. Марция была совершенно права — ее ценность как заложницы, или же, как источника информации была весьма высока. А у Аваяны были весьма обширные планы на ближайшее будущее. Во-первых — принц. Брак с наследником престола обеспечил бы ее будущее и позволил бы погулять на просторе не только ничего не теряя, но даже приобретая по дороге чины и звания за проявленную женственность и усердие на благо прекрасной Нийя Лоулани. Марция дала Аваяне дополнительный козырь, так что недомерочка вслух обещала девушке любые гарантии, а на ушко нашептывала такое, что краснела даже привыкшая к вольной жизни Марция.
     Так что Аваяна очень торопилась в Ламирику, а чтобы обеспечить беспрепятственный путь, предложила сделать свой личный флаг — три золотых сардины на лазурном фоне.
     Мирренцы с сомнением покачали головой, а Ланс отправился в кают-компанию рисовать. Рисовать он не умел. Собственно говоря, из-за его достижений на поприще изобразительного искусства его чуть не съел Тасмису — так оскорбила последнего золотая фибула, изображавшая дракона, выполненная по личному рисунку Ланселота.
     Вероятней всего, Аваяна не рискнула вызвать Ланса на дуэль, именно памятуя его дуэль с драконом. Она просто нахмурилась и сказала, что предпочтет ответить на вопросы пограничников.
     Ланс понял, оскорбился и отправился ловить рыбу, чтобы нарисовать с натуры. Как назло, сардины куда-то скрылись, и магу попадалась различного вида сельдь.
     — Ну ничего не понимаю, друзья! — жаловался маг. — Может, сардин и в природе нет? Просто это название геральдической селедки?
     — Все может быть, — спокойно согласился Элистан. — Давай нарисуем селедку.
     — Один момент, — оживился Ланселот.
     — Оставь, Ланс, — засмеялся драконид. — У меня это лучше получится.
     — Ты же говорил, что не умеешь!
     — Так то ж с натуры!
     Элистан взял магическую шпагу, что-то покрутил, повертел, повертел в руках трепещущую рыбку, и лежащая на столе скатерть украсилась портретом золотистой селедки.
     — А теперь, стилизуй ее немножко, — попросил драконид. — А то она слишком уж похожа на селедку.
     — А где других видел! — засмеялся Ланс и принялся уродовать рыбу.
     Через несколько минут породу рыбы не взялся бы определить даже ихтиолог, а мирренцы пришли к единогласному мнению, что сардин как таковых и в природе нет. Есть селедка — ее и надо рисовать.
     Напрасно Аваяна клялась, что сама видела, ловила и даже ела сардин. Не помогло даже то, что недомерочка потратила чуть не день на ловлю сардинок и приготовление из них специального блюда с оливками и лимонами. Мирренцы рыбу съели, и Лис выразил общее мнение.
     — Селедка — она и есть селедка. Мало ли как ее можно приготовить!
     И Аваяна сдалась. Пусть будет селедка. Тем более что отличить геральдическую селедку от геральдической сардины она бы и сама не взялась.

Глава 12

     О чем пишут в газетах

     «Утро Ламирики»
     «Вчера в столицу вернулась княжна Аваяна, которую все вот уже полгода считали пропавшей. Но длительное ее отсутствие, как оказалось, было вызвано причинами в высшей степени благородными. Как известно, на руку и сердце нашего прелестного принца наличествовало множество претенденток, и Аваяна была самой пылкой из них. И вот, чтобы доказать свою преданность, великолепная княжна решила прославить своего возлюбленного, совершая во имя него подвиги. Аваяна надела цвета принца и отплыла на огромном корабле с диковинными спутниками в далекие земли. Вернулась она на другом корабле, но с той же удивительной командой.
     Наш корреспондент встретился с великолепной княжной сразу после высадки ее на берег. Аваяна отказалась рассказать какие-либо подробности о своих странствиях, до доклада е.в. королеве.
     — Новости, которые я везу, настолько значительны, что долг офицера велит мне молчать, до встречи с ее величеством. Хочу только сказать, что все, что я совершила, продиктовано бесконечной любовью и восхищением прекрасным Нирная-марана.
     Большой интерес вызвали спутники нашей отважной путешественницы. Среди них всего одна женщина. Княжна утверждает, что эта женственная дама прекрасно справляется со своими спутниками, принадлежащими к слабому полу. Спутники эти не могли не привлечь внимания горожан. Громадный красавец Арнольд, более чем вдвое превышающий нормальный рост, Торвальд — такой же широкоплечий, но гораздо ниже ростом, всего на голову выше высоких недомерков, Ланс, Алан, Гветелин, Антонин и Энмеркар — обычные верзилы, не то люди, не то эльфы, их не поймешь, Греллах Доллайд — лизардмен, и Элистан — самое фантастическое существо в мире! Довольно высокий, почти как человек или эльф, он обладает хрупкой красотой и грацией. У него тонкие, мужественные черты лица — такой способен разбить немало сердец, и, что самое удивительное, золотистые сверкающие крылья за спиной. Кроме диковинных соратников с княжной прибыла племянница императора Цветущих Садов Марция. Некоторые семейные причины заставили ее просить княжну Аваяну о помощи, приюте и заступничестве. Княжна Аваяна просила передать всем гражданам Нийя Лоулани свою личную просьбу всячески оберегать высокую гостью и сделать пребывание ее в нашей прекрасной стране приятным, насколько это вообще возможно. Редакция газеты с удовольствием выполняет поручение княжны Аваяны и со своей стороны обещает оказывать Даме Марции всевозможную помощь и содействие».

     «Вчера вечером в королевском дворце в Ламирике состоялся торжественный прием в честь возвращения княжны Аваяны. По сообщениям из достоверных источников, княжна накануне подробно отчиталась королеве о своем путешествии, и ее величество весьма одобрила действия княжны. Наш корреспондент утверждает, что королева с улыбкой заметила:
     — Что ж, я и сама в молодости была такая! А во славу моего возлюбленного супруга я до сих пор готова на любой подвиг. Прекрасно, когда молодежь чтит древние традиции. А такую любовь просто непременно следует вознаградить.
     Так, что вчерашний торжественный прием в честь отважной княжны плавно перешел в помолвку Аваяны с прекраснейшим юношей королевства, наследным принцем Нирная-марана. Через два месяца у трона Нийя Лоулани появится новая опора, слегка сумасбродная, по молодости лет и пылкости характера, но самая надежная из всех!
     На приеме княжна была в новом мундире капитана первого ранга. Правда, она только поступила в академию, но ее беспримерное путешествие заслужило всеобщее уважение и получило высокую и вполне заслуженную оценку.
     Внимание присутствующих привлекли не столько экзотические спутники княжны по путешествию, сколько княгиня Маллавади, которая появилась на балу с парой шелковых крылышек золотистого цвета на левом плече. Красавец Элистан был заметно смущен, когда друзья указали ему на них. Тем не менее, подошедшую к нему  княгиню, он приветствовал весьма благосклонно, что вызвало понимающие смешки одних, и завистливые вздохи других. Ни для кого не секрет, что из-за крылатого красавца уже состоялась дуэль, и княгиня Маллавади по праву носит цвета прекрасного Элистана».

     «Вечерняя Ламирика»
     «Судя по некоторым признакам, внезапный отъезд из империи Цветущих Садов дамы Марции и правда был вызван семейными причинами. Здесь она оказывает внимание уже дюжине прекрасных юношей. И это в первую неделю по приезде!
     Впрочем, прекрасные юноши, удостоенные внимания дамы Марции вполне довольны своей участью. И их легко понять. Они удостоились чести, как немногие!»

     «Вся Ламирика готовится к торжествам по случаю бракосочетания принца Нирная-мараны и княжны Аваяны. Нужно сказать, что давно уже не случалось видеть такой красивой и идеально подобранной пары.
     Принцу Нирная-марана недавно исполнилось двадцать лет. Он получил прекрасное образование. Как раз этим летом он получил диплом Королевского гуманитарного университета по специальности история искусств. Как известно, Королевский гуманитарный университет к разряду искусств относит также и науку. Ректор университета и весь преподавательский состав отзываются о научных познаниях принца с глубоким уважением. По их словам, это очень серьезный и ответственный юноша. Что ж, эта серьезность принца Нийя Лоулани с лихвой компенсирует авантюристические наклонности его будущей супруги.
     Княжна Аваяна также достигла подобающего брачного возраста. Ей уже исполнился тридцать один год. Она закончила Астрологический университет Нава Наланды по специальности морская астрология. Как известно, оттуда выходят лучшие штурманы Нийя Лоулани. Потом княжна закончила Королевский военный колледж в Ламирике. Как известно, для лиц, имеющих высшее специальное образование, обучение в королевском колледже сводится исключительно к изучению военного дела и продолжается один год. По окончании колледжа, как правило, присваивается низший офицерский чин. Княжне Аваяне, как первоклассному штурману, имеющему немалый мореходный опыт — княжна, не имея права служить на военных кораблях, водила транспорты — было присвоено звание капитана третьего ранга.
     Год назад княжна Аваяна сдала вступительные экзамены в Высшую военно-морскую академию, но к учебе приступить не смогла. Как раз в это время случай забросил на Нава Наланду корабль из далеких стран с весьма странным экипажем и не менее странными пассажирами на борту. Княжна поняла, что не может оставить этот случай без тщательного расследования, и отправилась на диковинном корабле. Действительно, судя по некоторым фактам, мы можем заключить, что ряд стран в северном полушарии Арканоса имеют высокое экономическое, научное и техническое развитие, поэтому целесообразно разузнать о них как можно больше. Такие страны могут стать или могучими союзниками или же могущественными противниками. И то и другое в равной степени опасно. Поэтому, княжна решила лично проверить данные о странах северного полушария.
     За этот беспримерный подвиг, княжне было присвоено звание капитана первого ранга, не взирая на то, что она так и не смогла приступить в учебе в академии. Несмотря на все желание княжны подкрепить высокое звание прочными знаниями, ей снова придется отложить учебу в академии и отправляться в новый, трудный путь, завершать разведывательное плавание вокруг Арканоса.
     По нашим сведениям, княжна привезла королеве подробную карту Арканоса с краткой характеристикой некоторых стран. Карта эта имеет такую стратегическую ценность, что королева Йогачара не доверяет ее даже высшему командному составу Нийя Лоулани. По некоторым признакам, она не склонна рисковать тем, что ее офицеры также решат совершать подвиги во имя прекрасных юношей, пока не завершено разведывательное плавание отважной Аваяны.
     Как известно, для своего кругосветного путешествия, княжна воспользовалась помощью и кораблем своих друзей с другой части света. Именно это обстоятельство заставило Аваяну торопить принца Нирная-марана назначить день свадьбы. Принц не мог не пойти на встречу своей возлюбленной, и свадебные торжества начнутся уже через неделю.
     Всем известно, что свадебные торжества длятся несколько дней в зависимости от ранга и имущественного состояния новобрачных.
     Сама свадьба проходит в два этапа. Первый этап — прощание с холостой жизнью. Невеста устраивает многочисленные девичники, а жених — мальчишники.
     В первый день прощания с холостой жизнью встречаются наиболее близкие друзья, во второй, скажем так, — единомышленники — соратники, сослуживцы, соученики, в третий — друзья детства, в четвертый — родственники, в пятый — почетные гости, как правило, это избранные из присутствующих на прошлых вечеринках. Шестой день, завершающий прощание с холостой жизнью, отмечается исключительно в кругу семьи.
     Такова программа королевской свадьбы. Как правила, таких строгих правил придерживаются только в самых высокопоставленных семьях. В остальных случаях предсвадебная подготовка редко длится больше трех дней — для близких друзей, для сослуживцев, для родни.
     Второй этап — свадьба. Как известно, продолжительность свадьбы зависит от ранга новобрачных и, в отличие от девичников и мальчишников, строго регламентирована. Для простого люда она длится три дня, для богатых купцов, ученых дам, военачальников — четыре, для правителей — пять. Королевская же свадьба занимает шесть дней. Понятно, что уже до свадьбы новобрачные начинают подсчитывать дни, когда они, наконец, отделаются от гостей и заживут нормальной жизнью.
     Нужно признать, что свадебные обычаи знают все. Про них бы не стоило и упоминать лишний раз, если бы не результаты недавно проведенного опроса общественного мнения. Судя по нему, большая часть жителей Нийя Лоулани понятия не имеет, откуда взялась традиция так пышно праздновать свадьбу.
     Для того чтобы напомнить вам об этой прекрасной традиции, необходимо вспомнить некоторые странички истории. Как известно, до разлома Нийя Лоулани располагалась на обширном континенте. Не стоит сейчас описывать разом. Прохождение по небу огромной звезды, невиданные прежде приливы и землетрясения, гибель великого континента и населявших его жителей. Из всего населения Нийя Лоулани уцелели лишь жители Арахосии и немногие беженцы, вовремя прибывшие на этот остров. Впрочем, тогда это была просто гористая оконечность материка.
     Итак, недомерки оказались вынуждены жить на пустынном острове, главным злаком и главным полезным ископаемым которого являются обыкновенные камни. Когда великий океан вокруг успокоился, и Тул Туинде и Эсс Руад привели берега в тот вид, который их удовлетворял, на Арахосии уже несколько лет свирепствовал голод. Злаки на Арахосии не стоят того, чтобы их выращивали, животные почти повсеместно погибли вследствие катастрофы, а рыба в бушующем море не ловилась. Эти обстоятельства заставили нийя лоуландцев искать выход в освоении новых земель, взамен тех, что поглотило море.
     И вот, несколько вождей с разных сторон Арахосии взялись строить корабли с тем, чтобы завоевать немножко пригодных для жизни земель. Не стоит здесь пересказывать историю становления Нийя Лоулани в теперешнем виде. Наша задача лишь напомнить об истории свадебных обрядов.
     Так вот, из всех семнадцати вождей к концу завоевания теперешней Нийя Лоулани, остались шестеро. Четыре из них выражали готовность примкнуть к верховному владыке, кем бы она не была, прекрасно понимая бесполезность и никчемность междоусобицы. Двое же не желали примириться. Это были старый капитан Дасабхава и молодой вождь Панчаратра. Эти две дамы хотели властвовать и не собирались мириться со второй ролью. Капитан Дасабхава, желая установить свою власть, предложила Панчаратре своего сына в супруги, с тем, чтобы после ее смерти Панчаратра наследовала ей. Панчаратра согласилась, но ждать смерти Дасабхавы ей не хотелось. Поэтому, она направилась на переговоры о свадьбе с юным Раджья-марана в кольчуге, с кинжалом и небольшим отрядом верных воинов.
     Впрочем, как оказалось, эти предосторожности были отнюдь не лишними. Дасабхава желала предательски убить соперницу, а преемницей своей она мыслила свою помощницу Банавали, практически не имевшую собственного мнения и всегда действующую по желанию Дасабхавы. Как известно, эта встреча кончилась смертью Дасабхавы и установлением единого королевства Нийя Лоулани.
     Говорят, что именно в это время, Панчаратра впервые увидела своего нареченного супруга Раджья-марану. Это был прекрасный юноша — может быть слишком тонкий, но очень мужественный, пылкий и восхитительный выше всяких похвал. Панчаратра, прошедшая через жестокие бои, предательства и измены, была очарована несравненной мужественностью юноши и захотела сделать его своим супругом.
     Но вот беда — Дасабхава дурно обращалась не только со своими соратниками. Она была настоящим деспотом в семье и жестоко била мужа и сына. Так что к двадцати годам Раджья-марана боялся супружеского ложа пуще огня.
     Панчаратра, в неведении этих обстоятельств, объяснилась в любви и предложила Раджья-марана разделить с ней любовь, постель и правление Нийя Лоулани. Раджья-марана отказал и попросил позволить ему жить одному и до конца жизни лить слезы по безвременно погибшей матери.
     Надо сказать, что как ни жутко это звучит, Раджья-марана не только не скорбел по матери, но был счастлив, что ее убили. Сказать это вслух он боялся, поэтому выбрал этот предлог, как самый достоверный. А зная, что именно Панчаратра убила его мать, он надеялся, что чувство вины не позволит ей настаивать на браке.
     Но Панчаратра была настойчива. Она уговаривала возлюбленного месяц, другой, а на третий попросту приказала назначить день свадьбы.
     Раджья-марана перепугался, но дальше возражать не посмел. За эти два месяца Панчаратра успела короноваться и окончательно утвердиться на престоле Нийя Лоулани. Так что Раджья-марана сказал, что день свадьбы может выбрать сама Панчаратра, а он только просит несколько дней, чтобы попрощаться с юностью, устроить мальчишники и т.д. Панчаратра согласилась и предложила юноше устраивать мальчишники шесть дней подряд. Раджья-марана с радостью согласился и сказал, что в знак благодарности своей супруге и королеве, он велит приготовить свадебный пир тоже на шесть дней. Ровно на столько же, сколько королева дала ему на мальчишники.
     Надо полагать, что Панчаратра тут же пожалела о своих словах, но, чтобы порадовать жениха, со всем согласилась.
     И вот, после шести дней мальчишников, настал день свадьбы. С самого утра у Раджья-марана все валилось из рук, он вздрагивал при малейшем шорохе и до оторопи боялся своей владетельной супруги. Когда же вечером, утомившись от свадебного пира, Панчаратра предложила мужу пойти отдохнуть, то от лица бедняжки отхлынула вся кровь, он стал бледным, как мел, задрожал, но покорно пошел, как агнец на заклание.
     А следующим утром из супружеской спальни вышел совсем другой Раджья-марана. Точнее, уже не Раджья-марана, а Раджья-нур-Панчаратра. И этот Раджья, которого до сих пор любят именовать королем Раджьей, сиял, как солнышко и не сводил влюбленных глаз со своей супруги. Впрочем, и о короле Раджье и о редком супружеском счастье королевской семьи известно решительно всем. Однако ни одна семейная жизнь не обходится без подводных камней. Подводным камнем на пути короля Раджьи стала свадьба его сына. Дочь Панчаратры и Раджьи принцесса Аджанта к тому времени уже была капитаном флота, но королева не считала ее способной руководить страной. Принцесса Аджанта была весьма взбалмошной особой. Может быть, в мирное время такая королева и сгодилась бы, но в период становления и укрепления страны, требовалась более рассудительная правительница. У королевы на примете было несколько вполне приемлемых кандидатов, но вот какой из них отдать предпочтение?
     Решение этого вопроса предложил король Раджья. Он всегда имел склонность вмешиваться в дела правления. В первые годы это удивляло и даже раздражало вельможных дам, потом же к этому постепенно привыкли. Тем более что королева Панчаратра всегда приветствовала стремления мужа помочь ей на этом многотрудном поприще.
     На этот раз, король Раджья предложил переложить решение спорного вопроса на плечи их юного сына Хиранья-марана. Ведь жить то с выбранной матерью женой предстояло ему.
     Решение это было революционным. До этого считалось, что благородным юношам ни к чему видеть невесту до свадьбы, да и вообще невесты предпочитали видеть своих будущих супругов невинными и неискушенными. С тем, чтобы воспитать потом на свой лад. Король Раджья был категорически не согласен с этим, хотя его личный пример говорил скорее в пользу общепринятого мнения.
     Королева Панчаратра поддержала своего супруга, и выбор новой королевы лег на плечи юного принца. Впрочем, выбирал он из предложенных матерью кандидатов. А потом, когда выбор был сделан и осталось только договориться о дне свадьбы, королева Панчаратра предложила такую же программу этого события, через какую прошла в свое время лично. Видимо, ей казалось, что именно долгие приготовления к решительному дню помогли ее юному супругу смириться с исполнением супружеских обязанностей.
     С тех самых пор и вошел в моду обычай устраивать длительные свадебные торжества. Боюсь, что сегодняшних новобрачных это скорее тяготит, чем радует. Хотя, принц Нирная-марана откровенно радуется таким длительным свадебным торжествам. Еще бы, сразу же после медового месяца его супруга вынуждена будет покинуть любимого мужа и отправиться продолжать многотрудные подвиги во славу возлюбленного и Нийя Лоулани».

     «Вестник Нийя Лоулани»

     «Итак, господа, празднества по случаю бракосочетания принца Нирная-марана и княжны Аваяны подошли к концу и молодожены отправляются проводить медовый месяц в коронное имение на Арахосию. Уже получило широкую огласку беспримерное нарушение многовековых традиций на пятый день досвадебных праздников. Уже много веков подряд досвадебные праздники жених и невеста празднуют отдельно в кругу друзей, родных и соратников. На этот раз, пятый день досвадебных праздников впервые был отмечен совместно. Правда, произошло это благодаря случаю. Княжна Аваяна посчитала нужным пригласить даму Мэрилин и ее спутников на первый и пятый день своего девичника. Принц Нирная-марана, не зная об этом приглашении невесты, желая доставить ей удовольствие, пригласил на пятый день своего мальчишника спутников княжны — Ланселота-нур-Мэрилин и его еще не женатых друзей.
     Дама Мэрилин и Ланселот-нур-Мэрилин, не желая отказаться ни от одного из полученных приглашений, справедливо считая их высокой честью для себя, предложили отпраздновать пятый день досвадебных праздников у них в гостях, причем совместить девичник с мальчишником. Надо признать, господа, что праздник получился выше всяких похвал. Особенно его оживили экзотические блюда, приготовленные супругом дамы Мэрилин, Ланселотом».

     «Сегодня Нийя Лоулани провожает принцессу Аваяну в длительное плавание. Принцесса уходит на корабле друзей продолжить кругосветное путешествие. Венцом этого подвига станет подробная карта Арканоса и путевые дневники принцессы с описанием живущих на Арканосе народов. Вероятней всего, это не последнее кругосветное плавание отважной Аваяны. Она намекала, что у нас на планете есть еще и Миррен — темная страна чудес и чудесных существ. Какие бы ужасы ни рассказывали о Миррене, но спутники принцессы Аваяны родом именно оттуда».

Надел

Глава 1

     Мечты сбываются...

     В прекрасный, погожий день, когда легкий ветер гонял по небу белые, пушистые облака, впрочем, не создававшие ни малейшей тени по причине своего незначительного размера, от столицы Нийя Лоулани Ламирики отошел корабль. Шебека по размерам совсем не соответствовала росту недомерков. Гораздо больше она соответствовала своей команде, состоящей из лизардменов и эльфов.
     Тем не менее, среди команды корабля была и недомерочка. Это для ее проводов на причал пришли члены королевской семьи, был собран почетный караул из трех родов войск и подняты парадные красочные аэростаты.
     Управляли шебекой маги. Вообще-то, лизардгорские моряки любили держать корабельного мага на случай непогоды. Но маг, обеспечивающий сегодня попутный ветер «Лотосу», был не совсем обычен для этой роли. Нет, это был эльф. Как и все корабельные маги. Вот только он на две головы превосходил лучшего корабельного мага Лизардгории. Рядом с эльфом находился еще один маг. Небольшого роста, пожалуй, посредине между человеком и недомерком и поперек себя шире. Его рост особенно бросался в глаза именно потому, что он и стоял между эльфом, а ведь они почти такие же, как люди, и недомерочкой.
     Эльф убедился, что ветер дует именно туда, куда нужно и обернулся к гному.
     — Можешь считать, что через час мы уже будем на Белат Айлеайне. Отойдем немного от берега и переместимся на остров.
     — Наши поди уж заждались, — хмыкнул Тор. — Нет, я их вполне понимаю. Неужто же хочется сидеть на Арахосии, где на тебя смотрят как на зверя в зоопарке, вместо того, чтобы порезвиться на просторе среди друзей — драконов!
     — Порезвиться! Скажешь тоже! — возразил Гветелин. — Разве Ланс никогда не рассказывал тебе, что именно так, он и представляет идеальную жизнь — размеренные научные занятия, тихие закаты, академические развлечения...
     — Ланс? — переспросила Аваяна.
     Гветелин кивнул.
     — Бедные драконы Белат Айлеайна! — вздохнула недомерочка.
     — Почему бедные?
     — Но ведь любимое академическое развлечение Ланса — дуэли с драконами!
     Маги рассмеялись, и Торвальд отрицательно покачал головой.
     — Нет, Аваяна. С драконами Белат Айлеайна Ланс сражаться не станет. Мы же союзники.
     — Союзники? — нахмурилась недомерочка.
     — Ну да, — подтвердил гном. — В последний наш визит на Белат Айлеайн Ланселот подписал договор о дружбе, сотрудничестве, взаимопомощи и торговле с правителями двух народов Белат Айлеайна. Договоры Белат Айлеайна действительны, только если их подписывают и драконий и лизардменский правители.
     — Вот как, — протянула Аваяна. — Я все хочу спросить, Тор, а почему никто из вас ни разу не заговорил о союзе с Нийя Лоулани?
     — Одна из причин на поверхности, дорогая, — ласково отозвался гном. — Вы воюете с дружественной нам державой. Я имею в виду Белат Айлеайн. Но есть и еще одна. Королева Йогачара даже не намекнула о возможности заключения договора между нашими странами.
     — Кому? — вздохнула недомерочка. — Мэрилин? Она же демонстративно не занимается делами.
     — Делами подобного рода занимаемся мы с Лансом, — возразил Торвальд.
     — Трудно заставить себя говорить на равных с мужчинами, — усмехнулась Аваяна и игриво ущипнула Торвальда. — Может быть, немножко отдохнем в каюте, Тор?
     Гном покачал головой.
     — Времени мало. — Гном помолчал и задумчиво сказал. — А знаешь, Лин, мне отчего-то кажется, что Ланс предпочел убраться из Нийя Лоулани из-за сына. Мальчик взрослеет, у него появляются разнообразные интересы, а Ланс как-то не слишком хорошо реагировал на его завтраки в постели.
     — Не такой уж он и младенец, — возразила Аваяна. — Антонину восемнадцать.
     — Да, а Лансу триста восемьдесят. Лин, кажется пора. Зови Ланса, будем перемещать корабль.
     Гветелин бросил на гнома лукавый взгляд.
     — Тор, давай лучше позовем Требониана. Мне ужасно хочется посмотреть на академические развлечения Ланса. Но спонтанно, без подготовки.
     — Не представляешь его за книгами?
     — Два часа в день. Ну, три, от силы! Потом он, как пить дать, ввяжется в какую-нибудь старинную тяжбу драконов с лизардменами и встретит нас он, полагаю, заданиями. Тебе — составить грамотный договор, чтобы и овцы и волки и вся прочая живность была цела и сыта. Ну а мне поручит изыскать к этому финансовые и материальные возможности.
     — С тяжбой мы уже разобрались, — спокойно отозвался гном. Правда, в глазах у него заплясали смешинки. — Помнишь, я пару раз уходил на Белат Айлеайн? Финансы на Перекрещении Островов в полном порядке...
     — Перекрещение Островов? — переспросила Аваяна.
     — Это перевод названия Белат Айлеайн на современный арканосский язык. Кажется, древний лизардский был чем-то средним между современным языком Арканоса и драконов.
     — Постой, Тор, а какие нерешенные вопросы там ждут меня?
     Тор пожал могучими плечами.
     — Те вопросы, про которые известно мне, прекрасно решит Элистан. Вероятней всего, он их уже решил. Мы все слишком долго общались с Лансом и переняли его человеческую нетерпеливость и непоседливость. Для человека естественно все решать быстро, чтобы успеть увидеть при жизни плоды своих дел. Сам знаешь, человеческий век короток.
     — Смотря с чем сравнивать. Пообщавшись с Тасмису, я считаю, что и мирренский век недолог. Что значат наши восемьсот с хвостиком против их пяти — шести тысяч!
     — Поэтому они еще рассудительнее нас, — заметил гном. — Да и церемоннее. Возьми вот драконий этикет. Тасмису вызывает Ланса на честный бой лицом к лицу. Мы все считаем, что это другое название полдника и готовимся оплакивать Ланселота, попутно гадая, как поступят с остальными. На обед там съедят или на ужин, или же вовсе раздадут вместо шоколадок особо отличившимся. Ланс выходит, кидает дротик — в дракона — и называет его Грозой Драконов. Лансу всегда везло с именами. И Тасмису объявляет Ланса повелителем драконов.
     — Это как мы когда-то в подобных обстоятельствах признали его победу против четырех армий и назвали королем, — усмехнулся Гветелин.
     — Да, но если в нашей затее был какой-то практический смысл, то Тасмису явно просто нашел себе очередное развлечение с помощью хитросплетений драконьего этикета. Думается, именно поиском развлечений и объясняется его сложность, запутанность и продуманность до мелочей. Причем, заметь, в повседневной жизни он им не мешает ни в малейшей мере... Тем не менее, кончай развлекаться игрой в кораблики, Лин. Зови Бони, если уж не хочешь звать Ланса.
     Гветелин кивнул.
     — Но мне потребуется и твоя помощь, Тор. Здесь не Миррен, да и Лансовой темной шпаги под рукой нет.
     Эльф протянул руку Торвальду, тот крепко сжал ее, так, что эльфийская рука совсем потерялась в мощной длани гнома.
     — Добрый день, Требониан! Ты не очень занят? — спросил эльф. Строго говоря, проговаривать слова в данном случае было совершенно не обязательно. Общение на расстоянии было мысленным, а не голосовым. Но мирренский этикет, не многим менее сложный, чем драконий, предусматривал правило «больше двух говорят вслух».
     — Здравствуй, Лин. Хочешь, чтобы я провел ваш корабль?
     — Да, Бони. Пожалуйста.
     Требониан помолчал, потом вздохнул.
     — Лин, попробуй надуть паруса не ветром, а силой. Это ведь не Миррен, где весь воздух пропитан магией!
     Гветелин кивнул и крепче взялся за руку Тора. Через мгновенье корабль уже опустился на песок рядом с Требонианом. Гветелин пролевитировал на песок и вежливо кивнул дракону.
     — Спасибо, Бони.
     Требониан насмешливо фыркнул. В присутствии Ланса Гветелин бы еще и погладил его по морде. В отсутствии — Лин не позволял себе таких вольностей.
     — Где Ланс? — деловито поинтересовался эльф.
     — В своей любимой пещере, — дракон вытянул шею, показывая направление.
     Драконий остров Фидхелл архипелага и страны Белат Айлеайн был весь изрыт пещерами. Плодородной земли было мало, и вся она использовалась по прямому назначению, то есть для выращивания зелени. Драконы строили свои дома на камне и из камня. Имеющиеся же в огромном количестве естественные пещеры, драконы использовали как места для отдыха и под резервные склады для чего-нибудь не скоропортящегося.
     Несколько таких же пещер были выделены под нужды мирренцев. Драконы — Требониан и Голубеника — жили в нормальном доме со всеми удобствами, с мирренцами же Тангустела не знала, как поступить. Вроде бы разумные существа, поэтому полагается поселить в гостинице, но такие маленькие, что в гостинице на них еще наступит кто ненароком.
     Ланс решил проблему очень просто — предложил друзьям пожить на берегу. Дескать, удобств у них и в Миррене хватает, да и на корабле устроены вполне комфортабельные каюты, и даже душевые на гальюне. А пожить наедине с Арканосской природой, то есть со всем, что им так не хватало в Миррене, было весьма заманчиво. Для ночевки друзья сделали выгородки в пещере. Правда, когда Малыш увидел их, он ощутимо изменился в лице и предложил все-таки разместить их в гостинице. В конце концов, можно же одну разнесчастную гостиницу освободить от прочих постояльцев! Но Ланс добродушно отмахнулся и сказал, что им тут чудесно.
     Малыш решительно покачал головой, и в тот же день пещера была перестроена на драконий лад. Правда, в угоду мирренцам, комнатки были небольшие. Размером с кладовку. Драконью. В общем, метров тридцать квадратных. К каждой был пристроен небольшой сан. узел с душем. Правда, по этому поводу, Малыш сначала деликатно поговорил с Лансом.
     — Ланс, насколько я знаю, на «Лотосе» две душевых кабинки.
     — Три, Малыш. Одна для наших прекрасных дам, две для мужчин.
     — Это предельное число для вашего экипажа?
     — Это предельное число для нашего корабля, Малыш.
     Это вполне удовлетворило дракона, и он решил побаловать друзей индивидуальными душевыми кабинками.
     Еще несколько небольших пещер, даже гротов, мирренцы приспособили под своеобразные кабинеты для занятий. Одну из них, поближе к морю, облюбовал для себя Ланселот. Гветелин прекрасно знал ее месторасположение.
     Эльф прошел по берегу, стараясь держаться ближе к скалам. Ему ужасно хотелось застать Ланса врасплох. Тор и Аваяна шли следом, не желая пропустить редкое зрелище. Лин замедлил шаги, остановился, сделал Тору и Аваяне знак идти тише и неслышно прокрался к входу в пещеру. Остановился, осторожно заглянул внутрь, застыл на миг и вдруг, отбросив всякие предосторожности, шагнул внутрь. Тор и Аваяна подошли следом за ним.
     В гроте стояло удобное кресло, перед ним стоял стол, еще было несколько стульев и табуретов. В кресле удобно устроился Ланселот. Перед ним на столе лежала раскрытая книга. Чуть в стороне еще две раскрытых и целая стопка книг с закладками. Между раскрытыми и закрытыми книгами зачем-то лежала темная шпага.
     — Ланс! — выдохнул Гветелин.
     Ланс поднял глаза.
     — Привет, Лин.
     — Здравствуй! — эльф подошел ближе к столу и принялся разглядывать книги. — Что ты читаешь?
     — Исторические заметки нашего друга Тасмису. Видишь ли, дракон может считать, что получил должное образование, если способен самостоятельно написать книгу. Как в прозе, так и в стихах. Впрочем, я бы не советовал читать все эти опусы. Основная их масса пишется как выпускные работы при получении степени бакалавра. Для степени магистра требуется или книги, в которых кроме прекрасной формы имеется еще и не менее прекрасное, к тому же актуальное содержание, или же технический дипломный проект.
     — И Тасмису балуется в свободное время историческими заметками? — удивленно спросил Лин.
     — Да. Он посчитал нужным записать беседы с Эрланом и сделать к ним комментарии. Более того, он попросил и Эрлана сделать свои комментарии. Ну, а как вы знаете, Эрлан побаивался Тасмису, хотя Тасмису и именовал его повелителем. Поэтому отказать не решился. Более того, спросил, какой объем комментариев Тасмису желает получить, и постарался соблюсти пожелания заказчика. Правда, как в последствии выяснилось, при разговоре две высокие договаривающиеся стороны не поняли друг друга, и Эрлан написал ровно на порядок больше, чем от него хотели.
     — На порядок? — переспросил позабавленный гном.
     — Да, Тор. Правда, комментариям к беседе была посвящена только десятая часть его труда, несмотря на видимые старания Эрлана писать как можно подробнее. В остальных книгах Эрлан описывает историю Грезы, причины, побудившие четыре народа к переселению и к отсоединению, историю поиска подходящей планеты, и даже пишет, почему ко всему этому присоединились они с братом.
     — Это все ты прочитал в этих книгах? — Лин указал на заваленный книгами стол.
     — Ну, разумеется. А в этом томе беседы и комментарии. А там, за шпагой, книги по алхимии. Трудно долго удерживать внимание на одной проблеме. Занятия стоит чередовать.
     Гветелин недоумевающе оглядел книги и пожал плечами.
     — Что ж, вероятно, ты прав.
     — Да, а ты уже подготовил корабль к полету? — спокойно продолжил Ланс.
     — Корабль? Ты имеешь в виду подводную лодку?
     -  Конечно.
     — Нет, Ланс, мы только что прибыли.
     — Ну так займись этим скорее. Здесь есть интересные ссылки на некоторые источники на Лиа Фале. Кажется, Эрлан не захотел брать оттуда книги по политическим причинам, а потом жалел. Политика политикой, но знания лишними не бывают.
     — Да, конечно, — согласно кивнул эльф, не сводя растерянного, недоумевающего взгляда с Ланса. — Уже иду. Поможешь, Тор?
     Не дожидаясь ответа, Лин взял Тора под руку, насколько это позволяла разница в их росте, и повел к подводной лодке. Аваяна держала Тора за другую руку, так что гному пришлось приспосабливаться к двум разновеликим спутникам.
     — Тор, нет, клянусь, я не ожидал этого! Нет, когда ты мне сказал, что Ланс погрузился по уши в государственные дела драконье-лизардменского государства, я поверил, хотя ты, вполне возможно, просто пошутил. Но чтобы Ланселот два месяца подряд изучал драконью историю и философию вперемешку с алхимией! Такого я даже во сне представить не мог! О, магия! Честное слово, Тор, впервые в жизни мне стыдно. Кажется, мы у себя в Миррене проглядели такие задатки и не дали развиться блестящему ученому!
     — Он стал блестящим практиком. К тому же талантливые администраторы встречаются не чаще, чем талантливые ученые. Сочетать же в себе и то и это способен лишь гений, — согласился Торвальд.
     — Жаль, что Ланс тебя не слышит, — хихикнул эльф.
     — Нет, не жаль, — серьезно возразил Тор. — Подначки на эту тему он не слишком-то одобряет.
     — А я думал, что ты всерьез.
     — Всерьез.
     Примерно через час Гветелин, Торвальд и Аваяна все-таки дошли до бывшей подводной лодки. По привычке эльф первым делом прошел в рубку. Не дойдя нескольких шагов, он заслышал голоса.
     — Передай мне, пожалуйста, третий том комментариев, Ланс, — произнес Элистан. — Мне попалась ссылка на философские воззрения драконов.
     — И ты надеешься разобраться в философии драконов? — удивился Ланс. — По-моему, ее можно понять не ранее, чем через пару тысяч лет обучения.
     — Кстати, Тасмису, вручая орден глаз дракона, не посулил тебе заодно драконьего долголетия? — спросил Арнольд.
     — Надеюсь, что нет, хотя и не могу поручиться.
     — Надеешься? — удивился драконид.
     — Когда я получил мирренское долголетие, я ушел жить в Миррен, — пояснил Ланс. — Если же я получу драконий век, то что мне останется? Идти к ним одной маленькой игрушкой на всех?
     — Бедные драконы! — засмеялся Лис.
     Гветелин вошел в рубку. За рабочим столом сидели Ланселот, Элистан, Арнольд и Мэрилин и прилежно изучали драконью историю. Посреди стола лежала шпага.
     — Добрый день, Лин, — приветливо сказал Ланс. — Уже подготовил корабль к старту?
     — Корабль? — удивленно переспросил Гветелин.
     — Ну да. Мы же хотели слетать на Лиа Фаль. Помнишь, я говорил тебе об одной любопытной ссылке?
     Гветелин встряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
     — Ну ты хотя бы вещи свои принес? Мало тебе того, что снаряжением нашей экспедиции пришлось заняться Арнольду, так ты хочешь, чтобы и хвост тебе на поворотах заносили?
     — У меня нет хвоста. Я же не лизардмен, — автоматически отозвался эльф и оживился. — Так вы уже собрались? Значит, вы не только штудировали драконьи премудрости? — Гветелин с облегчением рассмеялся. — А я, было, поверил, что вы и в самом деле два месяца к ряду занимались чистой наукой!
     — Это так и есть, — серьезно подтвердил Арнольд. — Снаряжением экспедиции мы занимались в перерывах между занятиями.
     — В перерывах? — переспросил эльф и вдруг застыл и повернулся к Лансу. — Постой, ты сказал, что Арнольд уже подготовил корабль?
     Ланс кивнул.
     — Ну, тогда недостатка в амуниции не предвидится! Он всем запасся в двойном размере!
     — Безусловно, Лин, — согласился Ланс. — Но покрывать-то военные расходы, как всегда, предстоит тебе.
     — О, магия! На это же никаких денег не хватит! Ланс, если ты дал Арнольду неограниченный бюджет, то нам придется брать кредиты на самых невыгодных для нас условиях. Говори самое худшее, Арни. Сколько мы должны?
     — Постой, Лин, — перебил Ланс. — Я же смотрел отчеты. Может быть, я и не великий финансист, но отчет посмотреть могу. Честное слово, все было на месте. Дебет, кредит, кредиторская задолженность...
     — Задолженность?! — ахнул Лин. — Сколько?
     — Какая задолженность! — отмахнулся Арнольд. — Ты нас так выдрессировал, что подобное просто не мыслимо. Честное слово, все, что можно было сделать собственноручно — соорудили собственными силами.
     — Да? А что? — заинтересовался Гветелин.
     — Ну как, — степенно проговорил Арнольд. — Мы сложили купленные вещи и перенесли их на корабль.
     Гветелин засмеялся и встряхнул головой.
     — Что ж, и то дело. В таком случае, друзья мои, я тоже соберу свои вещи и перенесу их сюда. Вы же хотели отчалить сегодня?
     — Разумеется, Лин, — подтвердил Арни. — Не стоит допускать ненужные перерывы в научных изысканиях, потому как только систематический подход способен дать желаемый результат.
     Эльф рассмеялся.
     — Больше вы меня не разыграете. Но, признаюсь честно, в библиотеках Лиа Фаля я покопаюсь с не меньшим удовольствием, чем вы.

Глава 2

     Пятая планета

     Через несколько минут маги вывели корабль на орбиту. На борту корабля кроме мирренцев находился Алан, Аваяна, Греллах Доллайд, Энмеркар и Фертас Эхтранд. Айлиль Финд остался с командой. Греллах Доллайд считал невозможным бросить команду в незнакомых местах без старшего офицера. Фертас Эхтранд же на этот раз бросил команду на своего помощника — поваренка. Межпланетным путешественникам опытный кок был нужнее, чем команде. Те, по крайней мере, были на родной планете, более того, среди родственного народа, так что с пищей не могло возникнуть серьезных проблем. А вот что ждет их в гастрономическом смысле на Лиа Фале, даже представить было трудно. Единственное, в чем были уверены путешественники, это то, что условия жизни на Лиа Фале должны были быть более или менее приемлемыми для всех них. Ведь Лиа Фаль — родина людей, а люди жили на Арканосе без вреда для здоровья.
     У магов уже был некоторый опыт межпланетных путешествий. На  этот раз дело облегчалось тем, что Лиа Фаль находилась в пределах прямой видимости. Мгновение — и под кораблем величественно поплыла незнакомая планета.
     — Спускаемся осторожно, — предупредил Арнольд. — Эта планета обладала высоким техническим развитием еще три тысячелетия назад. Кто знает, каких пакостей они напридумывали за это время?
     — Ну почему обязательно пакостей, — возразил Алан.
     — А что, разумные существа способны на что-нибудь иное? — усмехнулся Ланс. — Ум для того и дан, чтобы гадости придумывать. Для хороших дел он совершенно не обязателен!
     — Что верно, то верно, — пожал плечами Тор. — К тому же, это люди, ты должен их понимать лучше нас всех.
     — Ага, — скептически хмыкнул Ланселот. — Так же, как вы все поняли жителей Грезы.
     — Ну что ж, на Грезе же мы разобрались общими усилиями, разберемся и тут!
     — К делу, господа, — деловито проговорил Лис. — Для начала нужно провести аэрофотосъемку, чтобы определиться, куда сажать корабль.
     Они несколько снизились над поверхностью незнакомой планеты.
     — Если я не ошибаюсь, твоя родная планета побольше нашей, — проговорила Аваяна.
     — Да, раза так в два, — согласился Лин.
     — Если верить научным изысканиям Ванхеймского университета, то и сила тяжести здесь должна быть больше, — сказал Элистан. — Не сильно, а так, процентов на двадцать.
     — Да, здесь не полетаешь, — посочувствовал тролль.
     — Смотря какая здесь магия, — задумчиво возразил драконид. — Да, я знаю, что люди магией не балуются. Но они просто слишком рациональны. Открытие магических сил природы — величайшее в истории нашей цивилизации. Честно говоря, друзья, я способен представить себе развитие магической науки, особенно ее технических приложений, но сам первый шаг, скорее всего, был случаен. Я имею в виду само открытие природы магии.
     — Открытия делают мечтатели, а пользуются ими проходимцы, — отозвался тролль.
     — Это очень интересно, господа, но для того, чтобы вести этот разговор, не стоило лететь на орбиту Лиа Фаль, — вмешалась Мэрилин.
     — Не скажи, дорогая, — серьезно возразил Ланс. — Думается, эта тема возникла именно благодаря созерцанию исторической родины людей.
     — Может быть. Но давайте еще снизимся, — продолжила Мэрилин. — Отсюда мы ничего не разглядим.
     Корабль снизился, стало возможно разглядеть не только очертания материков, но и горы, реки, сверкающие льды у полюсов. Один материк был похож на неправильной формы песочные часы. Северная часть их была заметно меньше южной. Западнее ее, видимо прямо на экваторе, лежала клякса. Еще западнее располагалась типичная инфузория. Словно кто-то спроектировал континент, взяв за образец этот микроорганизм. Через несколько минут Элистан положил на стол небольшую, схематичную карту.
     — Откуда начнем? — спросил он. — С песочных часов, кляксы, или инфузории туфельки?
     — Давайте с инфузории, — предложил Арни. — Я вижу гористый архипелаг, отгораживающей ее от северного моря, так что там климат должен быть получше. Хоть люди и живут в самых неожиданных условиях, я все же не думаю, что они живут на этих мощных ледяных шапках.
     — Может все не так и плохо, — возразил Лис. — Знаешь, планета может быть горячей от внутреннего тепла. Распад тяжелых элементов, вулканы, землетрясения и прочие прелести жизни.
     — Тем не менее, Лиа Фаль значительно дальше от Солнца, чем Арканос. Собственно говоря, поэтому я и запасся теплой одеждой.
     — Опустимся в море? Как на Грезе? — спросил Лин.
     — Слишком холодно, — возразил Ланселот. — Думаю, горы подошли бы лучше. На юге инфузории виден многообещающий горный хребет. Может, мы найдем там местечко?
     Найти подходящее место для посадки на совершенно незнакомой планете нелегко. Если бы еще садиться в море — но при низкой температуре морские купания не способны доставить удовольствие. Это на теплом Дриме лизардмены с удовольствием занимались подводным плаванием. Мда, а ведь это проблема! Как холоднокровные лизардмены перенесут низкие температуры?
     Мирренцы опустили корабль пониже, чтобы высмотреть место для посадки. Неподалеку от облюбованного ими горного хребта виднелись крупные города. Один вообще был совсем рядом. Но горы выглядели совершенно неприступно для нелетающих существ.
     Корабль вошел в атмосферу. Маги с интересом разглядывали окрестности. Вдруг корабль основательно тряхнуло, и за бортом разлетелись какие-то осколки.
     — Спускаемся, все равно куда! — воскликнул Тор.
     — Что случилось? — спросила Мэрилин, борясь с дурнотой.
     — Похоже, нас обстреляли. Арнольд прав. За три тысячи лет местные придумали много пакостей.
     — Хорошо хоть промазали, — невозмутимо заметил драконид. — Давайте чуть левее — вон там, милое бездонное ущелье. Нормальные существа нас там искать не будут.
     — Там люди, — возразил тролль. — Лишенные воображения, старательные, и, вероятно, физически не слабее мирренских гномов.
     — Ты делаешь такие выводы, основываясь на личном опыте общения со мной? — в тоне Ланса ясно слышался намек, что подобных шуток он больше терпеть не намерен. Впрочем, если Арни надоела жизнь, то он, Ланс, пожалуй, сможет ему помочь.
     — Я делаю вывод исходя из фактов. Планета была технически развита еще три тысячи лет назад, а до сих пор ни один местный житель не посетил Арканос.
     — Да, действительно, — пробормотал Алан.
     — А зачем? — удивился Ланс.
     — Вот и я об этом.
     — Нет, в самом деле. Из любопытства? Но на это уйдут совершенно бешеные деньги, а климат здесь, очевидно, не сахарный, значит планета бедная. Другой же причины я лично не вижу. Кроме того, Арни, ты что, собираешься везде оставлять свои визитные карточки?
     Они осторожно опустили лодку в ущелье. Тролль живо раскрыл люк. В корабль хлынул прохладный воздух.
     — Не жарко, — отметил Арнольд. — И это на экваторе, в солнечный день.
     — Может быть здесь зима? — предположил Алан.
     — На экваторе? — тролль поднял брови.
     Ланс встал с кресла.
     — Ванхеймский университет не ошибся по поводу большей силы тяжести, Лис, так что нам всем, а тебе особенно, следует соблюдать осторожность.
     Ланс тяжело прошел к выходу, с опаской выглянул наружу и пролевитировал на камни. Арнольд прыгнул на землю следом за Ланселотом и предложил:
     — Спускайтесь по одному, господа. Лис, помоги не магам.
     Элистан переправил вниз двух лизардменов, Тор спустился с Аваяной на руках, остальные в помощи не нуждались. Элистан зябко поежился и изящно спланировал на грунт.
     — Силовые линии здесь очень даже ничего. Рассеянной магии, правда, почти нет, но ведь она есть только в Миррене.
     — Почти? — переспросил Тор вглядываясь.
     — Обычный фон, — пояснил драконид. — Господа, я, пожалуй, слетаю, разведаю окрестности, а вы пока осмотрите корабль. Нет ли повреждений. Насколько я понял, Гветелин на всякий случай герметично закрыл корабль за мгновенье до взрыва. Должен признать, у тебя прекрасное чутье, Лин.
     — Не стоит идти одному, — возразил Тор. — Мы на незнакомой планете, господа.
     — Это твой способ соблюдать осторожность, Лис? — насмешливо проговорил Ланселот.
     — Сила тяжести действует на всех, Ланс. Я буду невидим, значит, я ничем не рискую. К тому же я смогу немножко планировать.
     — Ты этого даже на Арканосе не можешь, — возразил Арнольд.
     — Возьми хотя бы Алана, — предложил Ланс. — Пусть он не самый лучший маг, но в последнее время достиг кое-каких успехов. К тому же, он может обеспечить хорошую силовую поддержку.
     — Мне одному будет комфортнее, — возразил драконид. — Вы друг за другом как-нибудь присмотрите, а я буду чувствовать себя свободнее, если полечу один. Знаете, приятно бывает сбросить с плеч ответственность и погулять в одиночестве. — Лис и взмахнул крыльями. — Эх, хоть согреюсь!
     Драконид растаял в воздухе. Ланс озабоченно поглядел ему вслед, вздохнул и предложил осмотреть окрестности, насколько это возможно.
     Прогулка по горам не доставила магам особого удовольствия. Альпинизм — довольно таки своеобразный спорт. Им трудно заниматься без специальной подготовки и инвентаря. Если же в качестве подручных средств использовать магическую энергию, то теряется удовольствие и азарт от спорта. Единственным ощутимым достижением их прогулки было то, что они убедились, что из облюбованной ими пропасти был один выход — по воздуху.
     Лис вернулся, когда все уже собрались за столом в кают-компании. Завидев Лиса, Фертас Эхтранд принес накрытые крылышками блюда. Довольный Ланс радостно потирал руки.
     — Я здесь помог Фертасу Эхтранду приготовить торжественный обед. Здесь все ваши любимые блюда.
     Мирренцы, смеясь, переглянулись, и Ланс одним взмахом руки открыл посуду. В тарелках доверху наполненных чернилами, весело кувыркались маленькие вареные осьминоги. Время от времени, они перепрыгивали из тарелки в тарелку, разбрызгивая соус.
     Маги весело расхохотались.
     Вторым блюдом оказался бледно-зеленый соус с комками разного цвета и консистенции. Ланс смущенно оглядел сотрапезников:
     — На вкус он совсем неплох, честное слово.
     Маги ели, переглядываясь и пересмеиваясь. Ланс готовил вкусно, но у блюд его приготовления был совершенно нетоварный вид. После соуса Гветелин принес вино.
     — Выпьем за прибытие на историческую родину нашего короля, — предложил он.
     — Да, это событие надо отметить, — со счастливой улыбкой на лице согласился Ланс и пригубил вино. — Рассказывай, что ты видел, Лис.
     — Здесь неподалеку есть большой город. Чуть дальше — небольшие поселки. Я посмотрел немного на местных. Знаешь, Ланс, по здешним меркам ты, пожалуй, чересчур худощав. Да и длинноват. Из всех нас на местного больше всего похож Тор. Правда, на невысокого, но не всем же великанами быть. А сложение — вполне. Вероятно, это из-за повышенной силы тяжести.
     — Ну и ну, — усмехнулся Ланс. — Значит, мне придется маскироваться на собственной исторической родине!
     — Думаю, если ты омолодишься, то сойдешь за местного долговязого юнца. Или подростка, — успокаивающе заметил Лис.
     — Омолаживаться? Нет, это я не сумею. То есть, я не смогу вести себя, как мальчишка. Лучше уж я буду выглядеть хиляком. Кстати, я так понял, что мы перешли к обсуждению продолжения разведки. И, разумеется, я самый естественный кандидат в разведчики. Алан, пойдешь со мной? Мы же самые чистокровные люди в этой компании.
     — Возьмите с собой Тора, — предложил Лис.
     — Лис, но мы же люди на своей исторической родине! Неужели нам нельзя прогуляться вдвоем? Согласен, Алан?
     Алан кивнул. Правда, в его глазах не доставало энтузиазма.
     — Ну что ж, в таком случае пойдемте, я помогу вам одеться по местной моде, — предложил драконид.

Глава 3

     Основной признак цивилизованного общества — борьба с хулиганством. Только ему, хулиганству, от этого не жарко не холодно. Это второй основной признак...

     По словам Элистана, местные одевались вполне обычно. Здесь, вблизи от экватора, одежда была легкой. Мужчины носили консервативные костюмы, женщины — платья. Некоторые даже с коротким рукавом. Впрочем, в долине было не холодно. По словам Элистана, термометр должен был бы показать градусов двадцать. Может даже с хвостиком.
     Подходящей одежды ни у кого не было. В Миррене было принято одеваться нарядно, и маги носили яркие шелковые костюмы. На Арканосе их одежда выглядела вполне привычно. Ну выглядели они состоятельными существами, но ведь они ими и были. Купленная ими теплая одежда была скорее спортивного образца. Мирренцы не были привычны к зиме. Дома у них климат был искусственный, а кто же в здравом уме и трезвой памяти станет устраивать зиму, когда можно создать вечное лето?
     Тем не менее, под руководством Элистана, Ланселот и Алан с помощью бытовой магии придали своей одежде вид, соответствующий местной моде. Ланс со вздохом снял с себя темную шпагу, подкрутил что-то на рукояти и передал Элистану.
     — Жаль, конечно, что шпаги на Лиа Фале вышли из моды. Собственно говоря, они и у нас не слишком-то распространены. Но здесь не стоит нарываться по-лишнему.
     — Совершенно с тобой согласен, Ланс, — серьезно согласился Элистан. — Не стоит нарываться. Будь осторожен, старайся не привлекать внимания и присматривай за Аланом. А ты, Алан, присматривай за Лансом. Вы идете вдвоем, поэтому должны нести ответственность друг за друга.
     — Не волнуйся, Лис, — Ланселот легко прикоснулся к плечу драконида. — Что ж, летим!
     — Я полечу с вами, покажу дорогу.
     Ланселот, Алан и Элистан вышли из корабля и легко взлетели в воздух. Силовые линии Лиа Фаля вполне обеспечивали магические потребности магов. Минут через тридцать — сорок показался город.
     — Приземляемся, Алан, — скомандовал Ланселот. — Лис, отправляйся на корабль. Мы постараемся ни во что не ввязываться. В случае чего — позовем.
     Элистан кивнул и шагнул к друзьям на корабль. Ланселот и Алан снова поднялись в воздух и полетели к городу на бреющем полете. Все-таки повышенное тяготение давало себя знать.
     Город был еще довольно далеко, когда на дороге начали попадаться люди. Маги решили присоединиться к местным пешеходам и незаметно опустились на обочину.
     Лис был прав. Местные были ниже и плотнее арканосский людей. И Ланс и Алан были выше и тоньше местных. Алан еще был немножко плотнее, худощавый Ланс же выглядел попросту изможденным на фоне местных жителей.
     Ланс и Алан шли по дороге, обмениваясь мнениями. Ланс был весел и оживлен. Алан же выглядел озабоченным. Ланс подумал про себя, что молодой человек выказал неожиданно мало энтузиазма при встрече с исторической родиной. А ведь рвался сюда не меньше других!
     Позади раздался какой-то непонятный шум. Они оглянулись. К ним приближалось, дымя и урча, небольшое транспортное средство. Оно чем-то напоминало те, что в Миррене применялись для перевозки грузов, только было значительно меньше. Разведчики отступили в сторону. Транспортное средство на солидной скорости промчалось мимо, обдав их смрадным духом. Что ж, на виде сбоку это транспортное средство оказалось еще меньше, чем предполагали друзья. Да это было и понятно. Судя по всему, это был чей-то частный экипаж. Мирренцы заметили, что в нем спереди сидели мужчина и женщина, сзади — ребенок и большая, лохматая собака. Больше свободных мест в экипаже не было.
     — Если бы мы знали язык, то могли бы попросить кого-нибудь нас подвезти, — заметил Алан.
     — Уже устал? — удивился Ланс.
     — Нет, — Алан покачал головой. — Просто интересно покататься на этой штуковине.
     Разведчики шли к городу, с любопытством разглядывая окрестности. Судя по всему, они шли по дачному поселку. За символическими оградами росли небольшие плодовые деревья. Из высоких деревьев они увидели только сосны. Редкие прохожие и проезжие не обращали на них никакого внимания. Пару раз рядом тормозила машина, привлеченная заморенным видом Ланса, но тот неопределенно отмахивался, и машина проезжала.
     Вот они увидели вывеску, вероятно обозначавшую начало города. Рядом располагался дорожный патруль. Один из офицеров окликнул их и сделал недвусмысленный жест, призывая остановиться. Три мужчины средних лет, невысокого роста, коренастые. Лис описал местных хоть и кратко, но правильно. Настоящие гномы. Разве что несколько выше.
     Патрульный о чем-то их спросил, Ланс понял, что пора уносить ноги.
     — Алан, удираем! — скомандовал он, отскочил в сторону и немедленно стал невидим. Алан остался на месте, рассеяно глядя ему в след. Стражи порядка задавали ему вопросы, потом схватили его. Только тогда он беспомощно выдохнул:
     — Ланс!
     — О, магия, Алан! Что ты там делаешь?! Немедленно удирай!
     — Они меня держат, — обречено ответил Алан.
     Ланс вздохнул и материализовался рядом с молодым человеком. Ланселот внимательно посмотрел в глаза блюстителям порядка, они что-то сказали магу на своем языке, чего разведчики, понятное дело, не поняли, и отпустили Алана. Ланс дернул его за руку.
     — Быстрей, пока они не опомнились. Я неважный гипнотизер.
     Они торопливо пошли к городу, стремясь как можно скорее затеряться среди толпы и исчезнуть из поля зрения бдительного патруля.
     Через несколько минут Ланселот решил, что они удалились от патруля на достаточное расстояние, и предложил идти помедленнее. Вокруг было много интересного. Город кипел непонятной жизнью. По широким улицам в несколько рядов ехали дымящие и громыхающие транспортные средства, сами дома были от пяти до девяти этажей, кое-где виднелись коптящие трубы. Ланс изумлялся всему, что видел, радовался, как ребенок и, одновременно, возмущался.
     — За такое отношение к городу мэра повесить мало, — говорил Ланс. — Посмотри, они сжигают что-то на редкость вонючее. Органика, судя по запаху.
     — А как двигаются ваши транспортные средства?
     — Магия элементарных частиц. Если интересуешься подробностями — пошарь в Лланеллийской или Ванхеймской библиотеке, когда вернемся в Миррен.
     — Приглашаешь?
     — Разумеется. Всегда буду рад тебя видеть.
     Они дошли до прозрачной будки, в которой сидела почтенного вида женщина, окруженная стопками газет.
     — Хуже чем в Нийя Лоулани, — отметил Ланс.
     — Разве в Миррене нет газет? — спросил Алан.
     — Разве ты не видел? — удивился Ланс. — Постой, да ты ведь читал газеты у меня дома!
     — Вон та прозрачная штучка?
     — Ну, разумеется! Кстати, ты выбрал странное время задавать вопросы о Миррене, Алан.
     — Знаешь, в Миррене я смотрел на все широко открытыми глазами, всему удивлялся и даже не знал, о чем и спрашивать-то.
     — Можешь приехать еще раз и спрашивать о чем пожелаешь.
     Идти было не очень легко. Повышенное тяготение давало себя знать. Ланс увидел приятный, тенистый переулок и предложил свернуть.
     — А жаль, что на нашей исторической родине не такие экзотические обычаи, как на Дриме. Неплохо бы раздобыть учителя языка.
     — Ну, Ланс, не обязательно же практиковать смертоубийства!
     — А что? Зато и концы в воду! — усмехнулся Ланс.
     — А это обязательно?
     — В общем, нет, — хмыкнул Ланс. — Но уж если само так получилось...
     Алан помолчал.
     — Может, попробуем поискать по безлюдным местам? — предложил молодой человек.
     Ланс деловито оглянулся, и буквально наткнулся на группу подростков. Четверо юнцов, метр шестьдесят или около того ростом, еще не возмужавшие и потому не такие широкие, как местные взрослые. Нагло улыбаясь, они окружили Ланса и Алана, один из них что-то спросил противным, гнусавым голосом, другой прихватил Ланса за грудки, еще один полез ему в карман. Алан поежился. Подростки напоминали ему таких родных, лизардгардских хулиганов. Сам Алан, правда, не имел с ними дела, но видеть доводилось. Во время учебы в университете. Ланс же имел вид человека, который, наконец, нашел, что искал.
     — Он что, не понимает? Или охрана избаловала? — пробормотал про себя лизардгорский принц и попытался объяснить спутнику правду жизни. Один из хулиганов что-то проговорил и протянул руку к его воротнику. Алан попятился, местные расхохотались, а Ланс скомандовал:
     — Возвращайся на корабль, Алан. И быстро.
     Алан послушно вызвал Гветелина и через мгновение оказался в ущелье рядом с кораблем. Еще через миг к нему присоединился Ланс с двумя представителями местной золотой молодежи.
     — Лис, я притащил тебе работу на дом, — весело позвал Ланс. — Только замаскируй свои крылышки, а то ты чересчур колоритен для Лиа Фаль.
     Без крылышек Лис выглядел вполне по-человечески. Точнее, что-то среднее между человеком и эльфом. Глаза, пожалуй, эльфийские, а уши — человеческие. Вот только гораздо тоньше любого из них. Он и на Арканосе выглядел бы неправдоподобно тонким, а здесь, на Лиа Фаль вообще смотрелся тенью. Не удивительно, что на подростков он не произвел ни малейшего впечатления. Они откровенно хамили и несли такую ахинею, которую темная шпага отказывалась переводить. Что-то о каких-то чертях, пришельцах, их, пришельцев, родителях и способах размножения.
     — По-моему ты ошибся, Ланс. Мне совсем не нужно было маскировать мои крылья, — сообщил драконид. Он на мгновение закрыл глаза и преобразился. Алан растеряно смотрел на него и не узнавал. Тонкий, элегантный драконид с золотистыми крылышками так и не появился. На месте Лиса сидело страшное чудовище, покрытое темно-фиолетовой чешуей и осененное такого же цвета крыльями. Вместо лица — страшная драконья морда с вислыми усами и рожками.
     «Боевой доспех», — услышал он голос Лиса у себя в голове.
     Местные разразились отчаянными криками, пока их не заставил замолчать низкий, резонирующий голос из под страшной маски. Подростки делали руками странные знаки, судя по всему, призванные отгонять непрошеных гостей. Разумеется, последние не оказали на пришельцев ни малейшего действия. Вероятно, из-за языкового барьера.
     Лис поднял лапу — рукой сейчас это было трудно назвать — с когтистых пальцев ее скатывались шаровые молнии. Насколько Алан успел заметить — самая безопасная разновидность. Применяется для освещения при открывании дверей в темных коридорах. Подростки испуганно сжались и, наконец, заговорили внятно.
     — Я вел дурную жизнь, — со слезами воскликнул один. — Но не на столько же, чтобы меня уже забрали в ад! Ну, остановили мы одного-другого в темном переулке. Ну, виноваты. Но зачем же так сразу!
     Лис прикоснулся к шпаге и приказал:
     — Объясни поподробнее...
     Лис ухитрился проговорить с малолетними хулиганами до утра с небольшими перерывами на еду. К утру и у пленников, и у команды слипались глаза и буквально раскалывались головы. Зато было покончено с языковым барьером.
     Ланс со словами, что будут, де знать, как хулиганить, нашарил деньги в карманах мальчишек и слетал за газетами. Молодые люди покорно прочитали вслух несколько заметок, и Лис решил, что пока хватит. Если повезет, то усвоится, а нет — так еще кого-нибудь выловят. Он схватил мальчишек за шиворот и легко поднял в воздух. Успокоившиеся было ребята, подняли страшный визг.
     — На этот раз ограничусь предупреждением, — строго рыкнул драконид, встряхнул молодежь и взлетел. — Доставлю их в город, — спокойно сообщил Лис. — Они хорошенько подумают следующий раз, прежде чем приставать к прохожим в тихих переулках.
     Усталые  мирренцы  хотели было отправиться спать, но Лис заставил сначала перетащить корабль в совершенно недоступное ущелье, километрах в тридцати от старой стоянки, которое он присмотрел накануне, во время разведки.
     Путешественники отсыпались до самого ужина. Может быть, они бы спали и дальше, если бы Фертаса Эхтранда не подняло с постели чувство долга. Как же, команда не кормлена. Непорядок. Аппетитные запахи привлекли экипаж в кают-компанию, а любопытство заставило пристать с расспросами к разведчикам, мешая поесть в спокойной обстановке. Впрочем, любопытство мучило не только тех, кто оставался на хозяйстве. Алан заинтересовался ситуацией ничуть не меньше остальных.
     — Ланс, а почему ты так обрадовался, когда на нас напали? Ты что, никогда хулиганов не видел? Или в Миррене нет преступности?
     Ланс весело рассмеялся.
     — Есть, конечно. У нас вполне цивилизованная страна. Есть контрабанда, взяточничество, промышленный шпионаж...
     — А хулиганство?
     — Честно говоря, последний раз я сталкивался с хулиганством в Миррене лет так триста тридцать — триста сорок назад. В те годы меня именовали королем Лотесом. Так вот, группа эльфов — знаешь, эльфы вообще большие смутьяны, совсем уже собралась передраться с компанией троллей.
     — Они что, все были самоубийцами? — изумился Алан.
     — Нет. Но эльфы значительно сильнее в магии. При достаточно большом количестве бойцов с обеих сторон силы практически уравниваются. В общем, довольно трудно заранее сказать, кто кого. Я  оказался там в самый неподходящий момент. Эти склочники эльфы уже готовы были напасть на троллей из-за угла.
     — Да, это должно было выровнять шансы, — усмехнулся Алан.
     — Отнюдь. Это скорее сводило к минимуму их возможность добиться успеха. Но это не важно. Лис рассказал мне о готовящейся вечеринке, и я решил посмотреть.
     — И что? Посмотрел?
     — Как же, посмотрел, — хмыкнул Элистан. — Он попросту совершил ритуальное самоубийство в духе драконидов. Встрял между противниками, и сказал, что если у кого какие претензии — пусть обращаются к нему.
     — Ну, если он применил ту же защиту, что и против четырех армий...
     — Я был зол, малыш. Я снял всю защиту.
     — Зачем?
     — Я же сказал, что был зол.
     — На смутьянов это подействовало не хуже холодного душа, — смеясь, сказал Элистан. — Князья эльфов и троллей немедленно прибыли извиняться и поклялись навести порядок среди своих.
     — А Лис обещал, что присмотрит за этим, — добавил Ланс. — Вот и присматривает.
     Алан нервно посмотрел на Лиса. Тот уже убрал свой боевой костюм, но Алан, глядя на него, не мог не вспоминать драконида в темно-фиолетовой чешуе держащего в лапах двух весьма упитанных парней.
     Он перевел взгляд на Ланса.
     — Поэтому ты и обрадовался? Давно хулиганов не видел? Соскучился, надо полагать?
     — Вспомни, Алан, я же шел и мечтал о каком-нибудь учителе языка, которого можно умыкнуть на корабль без особых хлопот. А тут такая удача! Да, Алан, а почему тебя так смутили местные власти? Ты вроде бы пока ни в чем не замечен на Лиа Фаль. Хотя нет, они называют свою планету Наделом. Так как, Алан?
     Алан смутился.
     — Ланс, знаешь, накануне нашего отлета с Арканоса я видел странный сон. Будто мы прилетели сюда, и ты предложил вдвоем сходить на разведку. Знаешь, я так радовался во сне. Я вообще люблю приключения, а экскурсии с тобой оставляют массу впечатлений. Так вот, мне снилось, что мы идем... Знаешь, все было совершенно так же, как и вчера. Я все утро не мог отделаться от впечатления, что это уже было.
     — Де жа вю, — подсказал Арнольд. — Это уже видел. Медицинский термин, — пояснил тролль.
     Алан кивнул.
     — Так вот, нас остановил патруль, меня схватили за руки, а ты, словно ничего не заметив, идешь дальше. И знаешь, я зову тебя, а ты спокойно так оборачиваешься и говоришь: «А зачем мне тебя спасать? Ты для меня лишь помеха. Без тебя мне удобнее будет решить лизардгорские проблемы».
     Ланс на мгновенье застыл.
     — Вот как, — пробормотал он. — Значит, ты думаешь, что мне нужен лизардгорский трон, малыш?
     Алан смутился, потом честно сказал.
     — Не знаю, Ланс. С одной стороны, он тебе не нужен, а с другой... Ты имеешь право на трон. Не помню, говорил я тебе или нет, но короли Лизардгории при вступлении на престол дают клятву не только блюсти интересы страны, но и уступить трон принцу Ланселоту по первому требованию. Думаешь, почему мой отец не мог спокойно смотреть на тебя? Знаешь, последние двести лет эти слова клятвы произносились с чувством законной гордости за незыблемые обычаи прекрасной Лизардгории и с полнейшей уверенностью, что принц Ланселот давно почил в могиле.
     — Понятно, — медленно проговорил Ланселот. — А ты знаешь, что я жив. И когда я и правда позвал тебя с собой, ты решил, что это просто возможность тебя тихо устранить.
     — Ланс... — начал Алан, но Ланселот не дал ему договорить.
     — Мне это не нужно, Алан, можешь не волноваться. Чтобы тебя устранить, мне вовсе не нужно было тащить тебя на другой край планетной системы. Я мог попросту вышвырнуть тебя за борт. А если бы мне был нужен лизардгорский трон, я бы занял его триста лет назад. Точнее, триста тридцать...
     — Триста тридцать? Но почему?
     — Триста тридцать лет назад или около того... Знаешь, Алан, в Миррене не принято считать годы. Вот я говорю, что мне триста восемьдесят уже несколько лет. Еще через несколько лет я скажу, что мне триста девяносто... Так вот, триста тридцать лет назад умер мой отец. Мой брат сделал над собой усилие и вошел в маленькую комнатку за кабинетом лизардгорских принцев. В ту, где я хранил свои магические артефакты. Я оставил их там за несколько лет до этого. Так вот, Колин вспомнил, что я говорил, что если он захочет меня видеть, то ему нужно всего лишь взять в руки мой белый браслет. Шпагу или кулон брать в руки я ему не советовал. Да, конечно, если прийти вовремя... Но как я мог быть уверен, что приду во время из Миррена в Лизардгорию? Даже если оставить в стороне трудности перехода из внутренней части Арканоса во внешнюю, следовало помнить о том, что король не властен над личным временем. А белый браслет не должен был его убить... Так вот, малыш, не задолго до этого, совершенно случайно, на одном заседании королевского совета я вдруг узнал, что обрел не только мирренское гражданство, но и мирренское долголетие. И тут, буквально через несколько недель, Колин зовет меня в Лизардгорию и предлагает трон. Для Колина вся жизнь была в Лизардгории, Алан. А для меня  в те годы Лизардгория превратилась в воспоминания детства. Может быть, если бы я оставил страну в трудный для нее час, я бы и постарался вернуться, а так... Так у меня уже были интересные дела в Миррене, которые мне совершенно не хотелось бросать. Миррен стал для меня родиной, Алан. И вот, Колин предлагает мне трон. Думаю, если бы я и правда вернулся, он бы вскорости убил меня. Таких неугомонных людей, как я, легче любить на расстоянии, что он и делал всю свою жизнь. Рассказывать ему все это я совершенно не хотел. Вместо этого, я предложил брату философскую проблему. Как отнесутся лизардгорские верноподданные к бессмертному правителю. Да, конечно, я не бессмертен. Но срок жизни мага слишком отличается от срока жизни не мага на Арканосе. Это вызовет зависть, сплошные заговоры и покушения. Даже если допустить, что по каким-то причинам первые лет сто на меня бы смотрели как на что-то само собой разумеющееся, то потом — родные, друзья умрут, и со мной произошло бы то, что, как я понял, произошло с этим местным, которого они называют Богом. Начал бы мыслить другими категориями. Для меня потеряла бы ценность жизнь отдельного индивидуума. Я начал бы действовать во благо страны в отдаленном будущем, утверждая, что мне виднее. А это хоть и совершенно справедливо, но абсолютно не правильно. Жизнь одна, и нельзя отложить удовольствия жизни на завтра. Завтра будут новые проблемы, которые придется решать и новые удовольствия, если ты решишься ими увлечься. А мысль, что твои правнуки будут жить лучше, еще никого и никогда не утешала... Впрочем, этот вопрос нужно как следует изучить. Я имею в виду этого Бога.
     — Мне показалось, что это абстрактная категория, — с сомнением в голосе проговорил Арни.
     — Мне тоже, — согласился Ланселот. — Но все это весьма занятно.
     — Ланс, — неуверенно начал Алан, — если честно, то я не думаю, что ты хочешь занять лизардгорский трон. Это был сон. Но сон был такой реальный, а потом, наяву, все было как во сне... Прости меня...
     — Ничего, малыш, — улыбнулся Ланс.
     — А твое приглашение в Миррен остается в силе? — забеспокоился молодой человек.
     Ланс кивнул и потрепал лизардгорского принца по плечам.
     — Спасибо, — с облегчением сказал Алан. — Знаешь, я только сегодня понял, что прожил в Миррене три года, а не узнал о нем почти ничего. Я ездил с вами всему Арканосу, был на Дриме и только здесь, на Лиа Фаль я понял, куда надо смотреть.
     — Местные называют свой дом Наделом, — уточнил Ланс.

Глава 4

     Конечно, не в деньгах счастье...

      — Местные называют свой дом Наделом, — деловито проговорил Арни, поглядывая в обширное окно подводной лодки на утренний лучик солнца, странствующий по камням. Накануне вечером они рано разошлись по своим постелям, так и не составив толковый план ознакомления с исторической родиной людей. А так как они проспали чуть ли не весь вчерашний день, а потом еще легли спать не слишком поздно, то спать допоздна они попросту не смогли. Некоторые вещи превосходят возможности даже самых сильных существ.
     — Судя по всему, название сложилось во времена первобытных земледельцев, — рассуждал тролль.
     — Кстати, Арни, тебе придется создать иллюзию, что ты чуть не на метр ниже, — перебил его Ланс. — Это может создать некоторые затруднения. Например, при приеме пищи, или же при чтении буклетов и путеводителей.
     — Путеводители вы и без меня прочитаете, — отмахнулся тролль. — В конце концов, я ознакомлюсь с литературой и в номере, среди своих. Вот только где мы их возьмем, эти путеводители?
     — Купим, — удивился Ланс. — Или ты думаешь, что здесь магазинов не хватает?
     — Арнольд намекает, что мы оказались без средств к существованию, — объяснил драконид. — В самом деле, где ты собираешься взять местные деньги? Продавать жемчуг будешь, что ли? Замучаешься объяснять, где ты его добыл. В таком холоде жемчужницы не приживутся.
     — Слышу слова блюстителя порядка, — усмехнулся гном. — Все бы ему на законных основаниях. Жемчуг лучше не показывать. Лис прав. Посему нужно взять банк.
     — Что сделать? — удивился Ланс.
     — Банк взять, — спокойно повторил гном.
     — Какой?
     — Думаю, лучше большой. Чтобы с гарантией были деньги.
     — Постой, ты что, собираешься совершить налет? — изумился Гветелин.
     — Тор, у тебя ярко выраженные криминальные наклонности. И как я раньше не замечал? — засмеялся Элистан.
     — Вероятно потому, что раньше я только читал об этом в детективных романах.
     — Там же полно и охраны и сигнализации. Если тебя поймают...
     — Не поймают, Алан. Ты забыл, что местные не пользуются магией?
     — О, горе мне! — театрально возопил Ланс. — Что я скажу вашим мамочкам, когда мы вернемся?! А ваши почтенные отцы?! Скажут: увез из дома хороших мальчиков, а возвратил какую-то «братву»!  Пойду я от вас, пока еще что похлеще не услышал. Мэрилин, Анн, не хотите прогуляться по городу?
     — С удовольствием, папа! — с энтузиазмом отозвался молодой человек.
     — А можно мне пойти с вами? — жалобно попросился Алан. — Пожалуйста!
     Ланселот сделал строгое лицо, но Мэри улыбнулась и покачала головой.
     — Уговорил, — вздохнул Ланс.
     На этот раз Ланс решил замаскироваться под среднюю надельскую семью. Он создал себе иллюзорную мускулатуру и прибавил лет десять — пятнадцать видимого возраста. Чтобы выглядеть все же лет на сорок с небольшим хвостом. Мэри тоже прибавила лет и веса, а Анн и Алан слегка подросли вширь. Ланс внимательно оглядел всех, сунул в карман деньги, которые он позабыл вернуть подросткам — нет, ну до чего докатился! Отбирать деньги у детей! И они отправились в город. Давешние подростки называли его Стари Смоковец.
     Ланс и Алан уже были в этом городе. Мэрилин и Анн видели его впервые. Что ж, никакие рассказы очевидцев не могли передать его колорит. Многоэтажные здания буквально давили на психику. Редкая, как снег на Белат Айлеайне, зелень выглядела чахлой и изможденной, измученной постоянной борьбой за существование. Транспорт громыхал, гудел, дымил и коптил. Уличные торговцы навязывали каких-то подозрительных «горячих собак» и горячий сбитень. Ланс купил всем по порции этого кушанья, откусил, попробовал запить, раскашлялся и мечтательно сказал:
     — Вот эти рецепты я узнаю обязательно. Идеальное средство для дисциплинарных взысканий. Или там для тюремного завтрака...
     Мэри попробовала «собаку», пожевала и незаметно выплюнула.
     — Дорогой, Надел пробудил в тебе какую-то первобытную жестокость.
     Анн с энтузиазмом жевал свою порцию.
     — Пап, давай купим для наших. Им же тоже интересно попробовать местную кухню. Я быстренько переправлю им по порции, и пойдем дальше.
     Ланс с сомнением посмотрел на сына и усмехнулся:
     — Ну, разве что ты. Они могут счесть это за милую детскую шутку. Ты ведь несовершеннолетний, и по человеческим, и по мирренским законам.
     Анн с энтузиазмом накупил собак и сбитня и скрылся в подворотне вместе с Аланом. Появились они буквально через минуту.
     — Отдали, — доложил Анн.
     — И как? — поинтересовался Ланс.
     — Сказали, что попробуют, — гордо ответил молодой человек.
     К большому удивлению Ланселота его никто не завалил мысленными протестами и возмущениями.
     — Вымерли они, что ли от этих собак? — удивлялся Ланс, но вызывать сам никого не стал. В конце концов, основная их цель не поразить друзей кулинарными извращениями, а провести разведку на местности.
     Мирренцы прошли по городу дальше. Если здесь и были исторические памятники, то они ловко маскировались под трущобы. По крайней мере, несколько памятных досок с надписями кто здесь жил были прибиты на ветхие постройки, грозящие  рухнуть на всякого, кто к ним приблизится. Зато они нашли бюро экскурсий, где за умеренную плату — так, всего лишь на несколько порядков превышавшую содержание карманов давешних подростков, предлагали экскурсии во все концы Надела. Названия им абсолютно ни о чем не говорили — местные даже не упоминали, где находится объект экскурсии — на инфузории, кляксе, или песочных часах, может быть потому, что не знали таких мудреных названий. Мирренцы поняли, что для того, чтобы хоть немного разобраться в ситуации, им нужно, для начала, обзавестись политической картой планеты.
     Карта нашлась в магазинчике в двух кварталах от турбюро, а цена на нее просто сбивала с ног. Нужно было срочно поправлять финансовое положение, иначе все их планы закончатся, не успев начаться.
     — Видимо, наши друзья были не так уж и не правы, собираясь взять банк, — заметила Мэри.
     — Банк лучше срывать, а не брать, — автоматически возразил Ланс, уставясь на блестящую вывеску «Казино «СЧАСТЛИВЫЙ СЛУЧАЙ». Мы работаем круглые сутки».
     — Зайдем, — решил Ланс.
     Наверное, казино — это единственный неизменный атрибут любой культуры. По крайней мере, и на Арканосе, и в Миррене, и на Дриме они выглядели очень похоже. Ну никак не перепутаешь!
     Ланс под руку с женой подошел к столику, где играли в кости. Молодые люди следовали за ними, с интересом оглядываясь по сторонам. Даже для начинающего мага, смухлевать в кости — плевое дело. А уж для мага с трехсотпятидесятилетней с чем-то практикой — об этом не стоило и говорить. Ланс взял в руки кости и поморщился. По дороге он уже почти привык к большой силе тяготения. Но вот при работе с магополями, тем более, когда речь пойдет о гравитационной составляющей магополя, придется нелегко. Изменить же силу тяжести вокруг стола было нельзя. Игроки не могут не заметить подобное.
     — Будь осторожен, — шепнула ему Мэрилин. Ланс кивнул и в первый раз кинул кости.
     Через пару часов мирренцы вышли из заведения вполне готовые к посещению не только книжного развала, но и агентства по продаже экскурсий в экзотические места.
     — Надо бы остановить наших, пока они не наделали глупостей, — проговорил Ланс. — Сегодня мы неплохо выиграли, и любой из них без труда утроит наличность.
     Мэри вызвала брата.
     — Они еще только готовятся. Я рассказала Лину о твоей игре, он согласился, что это, в общем, безопаснее. Хотя и не на много.
     Ланс пожал плечами, и они отправились покупать карты. Кроме подробнейшей карты мира мирренцы присмотрели несколько книг, так что прямо от магазинчика они свернули в безлюдный переулок и вызвали Гветелина, который провел их на корабль.
     Антонин возвращался на корабль с некоторой опаской. Он вспоминал реакцию друзей на кулинарные эксперименты его отца и заранее представлял, что ему придется выдержать. Действительность превзошла все его ожидания. Мирренцы встретили его восторженными и умиленными взглядами.
     — Я всегда говорил, что он чистокровный человек, — объявил Арнольд с довольной улыбкой.
     — Вылитый отец, — поддержал его драконид. — Ну просто копия!
     — Два сапога — одна пара, — высказался эльф.
     — Мы вернемся в Миррен, когда Анну исполнится двадцать, — деловито сказал гном. — Что ж, прекрасный возраст. Я подготовлю все бумаги о присвоении ему титула наследного принца Миррена сразу же, как только вернемся. И не сопротивляйся, Ланс. Он твой сын, а ты — король Миррена. Когда вернемся, тебе придется перестать играть в регентство. Порядок престолонаследия должен быть установлен. Нельзя снова допустить анархию и войны.
     — С этим я согласен, Тор, но я надеялся на установление выборного правителя, — возразил Ланселот.
     — Считай, что добился своего, — кивнул гном. — Конечно, было бы гораздо лучше назначить Антонина оберегателем престола, а наследником сделать или одного из его детей, или кого-нибудь из твоих младших отпрысков. Это больше соответствует обычаям и духу Миррена. Нет, наследником можно назначить и старшего сына. Такое случалось, когда именно старший лучше соответствовал этой роли. Сейчас же у нас нет выбора. Ясно, что трон после тебя должен будет занять один из твоих потомков. Пока что такой потомок один.
     — Значит, у меня есть шанс? — спросил Анн.
     — На что? — жестко переспросил гном. — Шанса увильнуть от ответственности у тебя нет и не будет. Станешь ты когда-нибудь королем или нет, ответственность за мирренский трон все равно будет лежать на тебе. Так же, как сегодня она лежит на твоем отце и на всех нас. А если ты считаешь шансом возможность стать королем...
     — Нет, — покачал головой Анн. — Я имел в виду выбор. Кстати, за что вы меня так, господа? — нарочито жалобно продолжил молодой человек. — Вам что, так понравились эти «горячие собаки»?
     — Они отвратительны! — с чувством, сообщил Арнольд, с удовлетворением оглядывая Антонина.
     — Я, кажется, не понял...
     — Твой отец сделал бы также, если бы мы все не достали его с кулинарными экспериментами. Он всегда любил попробовать что-нибудь новенькое, как бы ужасно оно не было.
     — Господа, прошу за стол, — сказал подошедший Фертас Эхтранд.
     Анн невольно содрогнулся, вспомнив «горячих  собак». Но стол был уставлен исключительно его любимыми блюдами. «Вероятно, и впрямь объявят наследным принцем, — меланхолически подумал он. — Слегка неадекватная реакция. «Горячие собаки» — это ведь такая мелочь, а трон... Да, трон не мелочь. Кажется, поэтому родители и не торопились заводить детей».

Глава 5

     А личико бы надо платочком закрыть!..

     После торжественного ужина, Ланс достал свою добычу. Кроме подробных карт мира, это были многочисленные путеводители, приглашения посетить ту, или иную страну для осмотра местных достопримечательностей. Приглашения распространялись как на «инфузорию», так и на другие континенты.
     — А как они рекомендуют добираться? — поинтересовался Греллах Доллайд.  Ему хотелось поплавать по местным морям, и он надеялся уговорить магов замаскировать его и взять с собой.
     Ланс достал еще несколько проспектов.
     — А вот, смотрите: Летайте самолетами компании "Воздушный змей", или вот компания «Летящий дракон», а это — «Летучая рыба».
     — Дракон? — удивились присутствующие, чуть ли не в один голос.
     — Здесь водятся драконы? — уточнил Гветелин.
     — Нет, друзья, это фантастика. Насколько я понял, название это произошло от местного герба. — Ланселот достал какую-то книгу, на обложке которой был рыцарь на коне с копьем в руках, нацеленным на небольшого дракончика.
     — Великолепно, — пробормотал Гветелин. — С чего начнем?
     — Думается, что логично было бы совершить перелеты по кругу, так, чтобы вернуться к кораблю.
     — Разве это так важно? — переспросил драконид. — Все равно кто-то будет дежурить на корабле.
     — Ты видишь желающих остаться? Брось, Лис, мы залетели в такую даль вовсе не для того, чтобы изображать охрану.
     Греллах Доллайд воспрянул духом. У него, Фертаса Эхтранда, да пожалуй, у Элистана была самая экзотическая внешность. Но Лис-то маг. А они с Фертасом Эхтрандом только постигали магические азы. Если бы маги решили, что лизардмены будут обузой, возразить было бы особенно нечего.
     — А корабль? — спросил Гветелин.
     — Спрячем — не найдут. Самим бы потом найти, — легкомысленно отозвался Ланс.
     — Это точно, — несколько неуверенно согласился эльф, но возражать больше не стал. Ему тоже не улыбалось изображать корабельную охрану.
     Компания принялась намечать маршрут. Было решено сначала прокатиться по южной части «инфузории», поиграть в азартные игры, посетить книжные магазины и библиотеки. Правда мирренцы сомневались, что заинтересовавшую их литературу будет легко найти. Три тысячи лет — большой срок. Многое к этому времени по мнению местных, вероятно, утратило актуальность. Впрочем, современная литература тоже представляла интерес.
     Правда, основной целью мирренцев было просто посмотреть, как живут люди, полюбоваться архитектурой, и, совершенно непременно! найти хотя бы одного святого. Местные путеводители упоминали о трех крупных религиозных центрах. Мирренцы решили посетить их все.
     С «инфузории» они хотели перелететь на «кляксу». С «кляксы» — в нижнюю часть «песочных часов», потом — в верхнюю и домой.
     Приютившая их страна называлась Малая Фатра, по имени горного хребта, в котором они приземлились, и который занимал большую часть страны. Кроме Стари Смоковца, который так плодотворно посетило королевское семейство Миррена, было еще два крупных города — Мале Страцини, расположенная к западу от Смоковца, и Кралевски Хмльнец, столица, в названии которой явственно чувствовался намек на холмы, но расположенная на исключительно ровном месте. Если верить картам, конечно. Кроме того, в пользу столицы говорило то, что она располагалась ближе остальных городов к экватору.
     На экваторе лежала небольшая страна под названием Бескиды. Так же называлась и ее столица. Единственным стоящим упоминания городом, кроме столицы, был Зембжице, названным по имени реки, на правом берегу которой он стоял, точно напротив Бескидов, расположенных на той же Зембжице, только на левом берегу. Кроме этого довольно пикантного факта, страна, конечно, если верить путеводителям, ничем интересным не выделялась.
     Дальше к северу располагалась большая лесистая страна Охрида, знаменитая чудесной красоты Охридским озером и крупным религиозным центром — столицей Шюдер. Многочисленные небольшие города, сплошь в лесах, особо знамениты не были. Некоторые были связаны с подвижничеством пророка, но Шюдер настолько затмевал их славу, что их лишь мимолетно упоминали в путеводителе. Вот только в путеводителе говорилось, что в Охриде охотно принимает паломников, но недолюбливают праздных туристов.
     Естественно, Ланс немедленно захотел попасть в Шюдер. После давешнего разговора с Тасмису он ужасно хотел посмотреть на настоящего святого. А где его искать, как не в религиозном центре?! Правда, Тасмису что-то говорил про отшельников, но в Шюдере можно будет узнать, где их искать.
     После недолгих споров было решено, что Ланс с женой и сыном отправятся паломниками в Шюдер и постараются подготовить базу к приему остальных. Элистан, Гветелин, Торвальд и Арнольд замаскируются и попытаются приумножить средства путем посещения казино в Мале-Страцини, Кралевски Хмельнеце, Бескидах и Зембжице. Причем играть пойдут одновременно, чтобы не искушать местных, которые, что весьма вероятно, встревожатся при виде незнакомцев, снимающих сливки с их маленького и такого культурного бизнеса. Элистан полагал, что местные бизнесмены обмениваются между собой такой информацией, как появление новых крупных фигур в их сфере. А стиль их был слишком легко узнаваем. К тому же, они легко манипулировали даже жульническими костяшками.
     Алан, Аваяна и лизардмены временно должны были остаться на корабле, для обеспечения тылов. Мало ли что может случиться. На первый случай мирренцы хотели иметь плацдарм для культурного отступления. Вся эта программа должна была занять день. После чего — все должны были направиться к Лансу, который к этому времени уже должен был разузнать Шюдерские порядки и снять подходящие номера в отеле на всю компанию. Ланс считал, что выдать всех за паломников будет сложнее, чем их маленькую, семейную группу.
     Сначала все шло по плану. Маги разлетелись кто куда, воспользовавшись самолетами, рекламируемых авиакомпаний. В Шюдер летали самолеты компании Джинн. Компания никак не рекламировалась. Просто она единственная осуществляла перевозку в Шюдер, да и вообще в Охриду. Маги решили, что это местная Охридская компания, и что это сделано для создания рабочих мест среди местного населения. Гветелин даже зауважал их за это.
     Четверка магов разъехалась по Малой Фатре. Они хотели успеть осмотреться на Лиа Фале — как же, это же историческая родина людей, и посетить казино. Впрочем, осмотр доставил им мало радости. Скорее всего, потому, что они еще не привыкли к дыму, шуму и копоти. Вторая часть их плана — раздобыть местной наличности — не вызвала у них никаких проблем. Они легко нашли игорные заведения, и, предварительно связавшись друг с другом, принялась за дело.
     Элистан попал в Кралевски Хмльнец. Мирренцы решили, что, так как столица расположена поближе к экватору, там должно быть теплее. А для Элистана это было важно. Крылья не давали ему надеть теплую одежду. Все его рубашки имели прорези на спине для крыльев, закутать же крылья и тем самым стеснить движения, утратить легкость и подвижность для любого драконида было немыслимо.
     Кралевски Хмльнец оказался теплым и душным городом. Лис не чувствовал себя в нем комфортно, но, по крайней мере, не мерз. Драконид неторопливо гулял по городу, осматривался, зашел в кафе попить сбитня, а когда вышел из кафе после легкого завтрака прямо перед собой, точнее через дорогу, увидел сверкающую вывеску «Казино «Мечта».
     — Эй, приятель, не хочешь зайти? — окликнул его какой-то громила.
     — В мечту идиота? — усмехнулся Лис. Насколько он изучил разумных существ, так местное казино должны были именовать решительно все.
     — А почему бы нет? Сюда и умники заходят, — хмыкнул местный.
     — Сомневаюсь, — хмыкнул Лис. — А зайти можно. Особенно, если здесь подают хорошие напитки.
     — Самые лучшие, — заверил его зазывала. Элистан усмехнулся и вошел.
     Прямо от входа драконид спросил выпивки. Официант немедленно подал ему какую-то смесь, Элистан взял стакан и подошел к игрокам в кости. Игроки, заметив новенького с полупустым стаканом, немедленно пригласили его присоединиться, Лис сделал хороший глоток спиртного, попросил принести себе еще и присоединился к игре. Начал он осторожно. Сначала по маленькой, потягивая напитки из стакана. Опорожнив два стакана — магически — пить наравне с местными он не мог, а для успеха своего предприятия, ему требовалось выглядеть обычно... Как все. Так вот, опорожнив два стакана, Лис попросил принести напитки на всю компанию и поднял ставки. Он то выигрывал, то проигрывал, оставаясь в плюсе, да и то исключительно потому, что больше взять денег было негде. Элистан сильно сомневался, чтобы ему тут поверили в кредит. После третьего стакана драконид утратил прежнюю осторожность и принялся ставить по-крупному. Он уже готовился сорвать убойный куш, когда услышал взволнованный голос Ланса у себя в голове.
     «Лис, ты занят?»
     «Да, а что случилось?» — мысленно ответил драконид, выбрасывая девять очков — на два больше, чем у соперника.
     «Небольшое изменение планов. После игры возвращайся на корабль. Остальных я тоже вызову».
     «Будет лучше, если ты сделаешь это чуть позже, — невозмутимо ответил Лис, сгребая выигрыш. — Сейчас самый разгар игры».
     «Хорошо», — согласился Ланс и отключился.
     Элистан зевнул, сгреб со стола выигрыш, прихватил стакан с напитком и побрел по казино. Выиграл он неплохо, но за подобной суммой не стоило ехать. Если бы он мог играть еще пару часов, он бы сумел решить финансовую проблему, но Ланс зря звать не станет.
     Элистан увидел рулетку.
     — Ого, это как раз то, что надо! — пробормотал он.
     — Любите острые ощущения, господин?
     — Еще бы!
     Драконид сделал ставку, выиграл, сделал еще, еще, потом бросил взгляд на окружающих, сгреб деньги, сообщил, что идет освежиться, и отправился в туалет. Самое подходящее место, чтобы незаметно вызвать Алана и скрыться...
     Алан ждал его в рубке. Там же были оба лизардмена, Аваяна, Мэрилин и Анн.
     — А где Ланс?
     — Ланс в кают-компании, сторожит пленного, нервничает и ждет тебя, — объяснил Алан.
     — Зачем? Что случилось, Мэри?
     — Трудно объяснить, Лис. Это надо было видеть. Прилетаем мы в Шюдер, в порту одни мужчины. Да, в самолете я тоже была единственной женщиной. Кстати, подводная лодка Лина мне больше нравится, чем местные самолеты. Шумят, гудят, проваливаются в какие-то воздушные ямы, да еще и укачивают. Но дело не в этом. В аэропорту какие-то люди, вероятно местный вариант охраны, обратились к нам на незнаком языке.
     — Другой язык? — удивился драконид.
     — Ты представляешь? Да. Так вот, Ланс переспросил, позвали переводчика. Тот перевел. Мне предложили закрыть лицо платком от нескромных взглядов. Я понимаю, конечно, что в этом гриме я не первая красавица...
     — Почему? — возразил драконид. — Для местной ты отлично выглядишь. Да и не только для местной. Мы же всегда оставляем внешнюю схожесть.
     — Может быть, — пожала плечами Мэрилин. — Ты ведь уже насмотрелся на местных. Но я рассказывала о Шюдере. Их переводчик предложил предъявить багаж, на предмет, не провозим ли мы спиртных напитков или запрещенной законом еды.
     — Какая прелесть! — восхитился Лис.
     — Нам тоже понравилось, — улыбнулась Мэри. Анн согласно хмыкнул.
     — Так вот, как ты знаешь, у нас нет привычки таскать с собой вино и закуску, поэтому нам просто объяснили, что прилетели мы в Шюдер по ошибке, судя по содержанию наших чемоданов, мы не правоверные, но так как запретного мы ничего не везем, то можем уехать так же свободно, как и приехали, и поискать развлечений в другом месте.
     — И вас посадили в самолет?
     — Да. Любезный господин, который не понимал ни слова, на том языке, что мы давеча выучили, проводил нас в самолет. Ланс на всякий случай прихватил его с собой, а им там оставил фантом.
     — Совершенно неоправданный расход энергии. Поддерживать фантомов страшно утомительное занятие.
     — Он не поддерживал его. Просто фантом должен был отойти от самолета, пройти через здание аэропорта и растаять в воздухе в безлюдном месте.
     — А пленник нужен для изучения местного языка?
     Мэрилин кивнула.
     — Великолепно! Интересно, если в трех странах мы уже встретили два языка, то сколько же их здесь вообще?
     — Ты думаешь, их может быть еще больше?
     — По уму, и одного хватит. А здесь... Знаешь, если они на полном серьезе предлагают женщине личико платочком прикрыть и ищут в чемоданах запретную пищу... В общем, я не удивлюсь, если мы столкнемся еще и с другими языками. Представляешь, какими мы станем лингвистами по окончании наших экскурсий? — Лис задумчиво покачал головой. — Ладно, пойду к Лансу. Возьми мою добычу, — он выложил из карманов выигранные деньги.
     — Неплохо, — признала Мэрилин. — Как ты сумел столько выиграть и благополучно уйти?
     — А вот так! — улыбнулся драконид и растаял в воздухе.
     Перед тем, как войти в кают-компанию к Лансу и его пленнику, Лис мысленно позвал его.
     «Ланс, ты уверен, что хочешь учить еще один язык?»
     На этот раз в мысленной речи Ланса звучала не растерянность, а самый настоящий восторг.
     «Более чем когда-либо! Заходи, приступим».
     «Может, сначала подождем остальных?»
     «Они еще не собрались? Хорошо, подождем. Поторопи их, Лис. А то как бы они куда не влипли. Как на Грезе».
     «Потороплю», — согласился Лис. Ему тоже не хотелось повторения подобных приключений.
     На сей раз, маги ухитрились никуда не влипнуть. Через полчаса все собрались на корабле, и Лис предложил пройти в кают-компанию учить язык. Мирренцы с интересом согласились и под видом местных прошли в кают-компанию. Фертас Эхтранд поинтересовался, не помешает ли обед изучению языка. Получив разрешение драконида, лизардмен принялся накрывать на стол.
     К утру маги изучили новый язык и новые понятия. Все твердо усвоили, что женщины должны прикрывать лица, а мужчины носить головные уборы в виде намотанного на голову куска ткани. Для того чтобы вас приняли в Шюдере, нужно иметь в чемодане не запретную пищу, к которой относили мясо некоторых животных (интересно, кому придет в голову возить мясо среди собственного белья? для этого существуют пикниковые корзинки), а священную книгу. Кроме того, нужно было знать основы этой книги, чтобы в нужный момент ответить подходящей цитатой.
     К счастью, у пленника нашлась нужная книга на языке Шюдера и путешественники смогли научиться читать.
     Фертас Эхтранд поставил на стол обед, а маги задумались. Куда-то нужно было девать пленника. Конечно, самый простой выход — убить. Но ведь пленника будут искать. Если найдут за тридевять земель человека, всего сутки назад исчезнувшего в районе Шюдерского аэропорта, то всполошится не одна страна. Возникнут подозрения, шпиономания и все такое прочее. К тому же, зачем убивать без надобности? Люди и так недолго живут.
     Ланселот предложил отправить местного в то место, где разрушился фантом. В принципе, это было возможно. Даже не очень сложно. Только делать подобные вещи нужно было с осторожностью, чтобы оно, тело, ни во что не врезалось.
     Арнольд решил взять отправку на себя. А чтобы обставить все с большим колоритом, принял свой обычный вид, добавив иллюзорный боевой костюм троллей с генеральскими регалиями. По некоторым словам шюдерца, у Арни сложилось впечатление, что местные джинны имеют как раз такой вид.
     На местного вид Арнольда в боевом костюме и с маской произвел такое же впечатление, как боевой костюм драконида на давешних подростков. Он заговорил о шайтане, джиннах, ифритах и прочих непонятных существах.
     Арнольд развеселился и картинно, низким голосом, расхохотался.
     Человек стал умолять о пощаде. Тролль вздохнул. Все-таки у местных серая, безрадостная жизнь. Его боевой костюм в Миррене не испугает и младенца. На Арканосе, пожалуй, не столько испугает, сколько удивит. А у местных весь колорит жизни заменяют сказки. Сказки про драконов, шайтанов, джиннов, ифритов.  Арнольд грозным голосом объяснил пришельцу, что с гостями нужно обходиться более вежливо, причем не только с единоверцами, и отправил местного на место гибели его фантома.
     На следующее утро маги дружно отправились в Кралевски Хмльнец для подборки литературы. Еще бы, Шюдер всех страшно заинтересовал, а совершать вторую попытку попасть в страну, не изучив обычаи, им не хотелось.
     Ланс вообще пришел в полный восторг. Он решил, что наконец-то нашел обитель святости, о которой ему толковал Тасмису. И теперь, до настоящего святого уже почти рукой подать!
     В общем, маги стали скупать все книги на религиозные темы, какие только видели. Им посчастливилось найти не только нужные священные книги, но и комментарии к ним, и даже подробное описание местной демонологии. Алан с удивлением встретил учебник по магии и также купил. Это что ж, значит люди, все-таки занимаются магией? А почему же там, на Арканосе, в тепличной, можно сказать, обстановке, люди забыли это искусство? К тому же, если здесь все маги, так же, как на Дриме, или в Миррене, то и вести себя нужно будет соответственно.
     К обеду маги вернулись на корабль, и вся команда принялась изучать добычу. Очень скоро маги поняли, что слегка промахнулись, и приобрели книги, относящиеся к двум различным религиям. Некоторое время маги наперебой зачитывали друг другу цитаты, потом Ланс замолчал и принялся сосредоточено читать, почти не обращая внимания на друзей, потом углубился в чтение тролль. Драконид уже давно вооружился увесистым томом и сбежал.
     Мэрилин предложила разобрать литературу и почитать у себя в каютах. Было решено разойтись до ужина, за которым и обменяться впечатлениями о прочитанном.
     Не то, чтобы книги были написаны чересчур доходчиво, но тема была такой увлекательной, что маги собрались к ужину переполненные разнообразными впечатлениями. Арнольд так явился к столу с выражением откровенного ужаса на лице и немедленно спросил:
     — Ланс, скажи, ты еще не передумал ехать в это нелепое место?
     — Нет, конечно. Вот только слегка подготовимся. Понимаешь, это действительно интересно. Вот это, — Ланселот поднял в руке увесистый том, — замечательная книга! С одной стороны — это практические наставления, довольно подробно охватывающие все стороны повседневной жизни верующих. Что есть, что носить, когда и как умываться, как жениться, кстати, представляешь, у них здесь можно иметь несколько жен! кому оставлять наследство, когда молиться, как подавать милостыню, и многое другое. С другой — философская концепция, не имеющая под собой никакой другой почвы, кроме божественного откровения. Да, мы все же выяснили, что такое местный бог. Ты же знаешь, я думал, что это что-то вроде местного политического лидера, особенно популярного вождя, командира, короля, в общем, все равно, как назвать. Главное лидер. А оказалось, что он — творец всего сущего.
     — Это как? — не понял тролль.
     — Ну, он сотворил все, что на земле, а потом создал небо из семи слоев. Создал первых людей — двух, от которых пошел весь род людской, и поселил их в раю. Оттуда за какой-то проступок, кажется, их искушал злой дух, созданный тем же самым богом, вероятно специально для этой важной миссии, и преуспел, подробности я не понял, их изгнали из рая на землю, навсегда. Тогда они с горя нарожали детей, которые, в свою очередь, нарожали еще детей, потом еще и так далее. В общем, как я уже говорил, от них пошел весь род людской.
     — От двух людей? А как же инбридинг?
     — Я  так понял, что бог отменил его для них своей властью.
     — Не бывает, — решил Арни.
     — Так вот, а духов, в том числе и злых, тоже создал бог.
     — А злых зачем?
     — Вероятно, чтоб было кому сбивать с толку беспомощных, несведущих людей.
     — Интересная теория, — заметил Арни. — Я  имею в виду религию вообще. Но только я не представляю, как это могло быть осуществлено в действительности. И, кроме того, сам-то бог откуда взялся?
     — Полагаю, он был всегда, — отозвался Ланс.
     Тролль пожал могучими плечами.
     — Интересно. Странно, что в Миррене никогда не возникало подобных космогонических теорий.
     — На Арканосе тоже, насколько я знаю, — заметил Ланс. — Но знаешь, я думаю, дело в нашей бездуховности. Ведь откуда они все это узнали? У них был пророк, к которому являлся дух, иногда воочию, а иногда только посредством голоса, который и поведывал ему все эти подробности.
     — Пить меньше надо, — проворчал тролль.
     — А пророк, в свою очередь, поделился с остальными, — как ни в чем не бывало, продолжил Ланс. -  Да, я чуть не упустил самое интересное. После смерти человека остается бестелесная  душа, которая идет на суд божий. И там, если выясняется, что при жизни человек вел праведную жизнь, и соблюдал все заповеди, перечисленные в этой книге, — он похлопал рукой по толстому тому, — его душа может развлекаться в раю с многочисленными любовницами. А если нет — терпеть вечные муки в аду. Там есть описание некоторых. Ты знаешь, профессия короля приучает к некоторой жестокости, но такое я даже и представить себе не мог. Как тебе понравится идея гореть целую вечность? Или, например, если подвесят на стальные крючья за интересные части тела?
     Тролль содрогнулся. Потом подумал.
     — А как все это воспроизвести, если тела нет? Я и про рай тоже. Мне казалось, что для развлечения с любовницами одного духа мало.
     — Мне кажется, что дух, в этом случае, совершенно излишен. Особенно если он крепкий, — вставила Мэри.
     — А какой рай предлагается женщинам? — поинтересовался Арнольд.
     — А зачем им рай? — невинно спросил Ланс, с опаской оглядываясь на жену. — Разве может быть что-нибудь лучше, чем ублажать мужа и повелителя, как при жизни, так и после оной? Ай, Мэри! — Ланс проворно выскочил из кресла и спрятался за его спинкой. — Я всего лишь цитирую!
     Арнольд, смеясь, смотрел на них.
     — Да, кажется, у нас подобная философия не приживется.
     — Разумеется, нет, — горячо воскликнул Ланс, все еще скрываясь за креслом. — Ты ведь уже не сердишься, дорогая? — он галантно поцеловал руку жены, потом обнял и стал целовать в губы. Тролль деликатно отвернулся.
     — Да, Арни, — весело сказал Ланс, возвращаясь в кресло, — я  позабыл сказать, что вам всем так и не удастся узнать, как можно проделывать все вышеперечисленное без тела. Кажется, душа есть только у людей.
     — Так тебе и надо, — мстительно отозвался тролль. — А то тоже мне, расхвастался. Он, де, видите ли, обладает повышенной духовностью!
     — Хорошо, хоть не крепким духом! А то я уже встречался здесь с подобными терминами, — усмехнулся Торвальд. Он появился из своей каюты несколько минут назад и принялся помогать Фертасу Эхтранду накрывать на стол. К слову сказать, этим занимались все по очереди. Оставлять все кухонные работы на бедного лизардмена у мирренцев рука не поднималась. К тому же, Фертас делал только первые шаги в магии, а здесь, на Наделе, повышенная сила тяжести.
     — Надеюсь, что это все же иносказание, — неуверенно заметил Ланс.
     -  И ты по-прежнему хочешь поехать посмотреть своими глазами? — спросил тролль.
     — Да. Интересно было бы взглянуть на эту философию в приложении к конкретной жизни.
     — Мне кажется, ты уже видел это в аэропорту.
     -  По-моему, я не все разглядел. Да ладно, господа, чего вы волнуетесь? Всегда можно сбежать.
     — Может, мы бы лучше библиотеки пограбили? — предложил Тор.
     — И это тоже. Только потом. Сначала — развлечения, дела — потом.
     — Хоть раз скажи что-нибудь столь же приятное в Миррене, — попросил Арнольд.
     — Господа, но мы же в отпуске...

Глава 6

     Личико платочком прикрывать — весьма практично. Особенно если округа кишмя кишит комарами

     На следующий день, с утра пораньше, Ланс разбудил всех лежебок, а на корабле этим достоинством отличались все, кроме лизардменов. Путешественники оделись потеплее и занялись маскировкой. Они хотели подобрать себе достоверные образы на все время пребывания на Наделе.
     Ланселот и Мэрилин должны были остаться в своем, ставшем уже привычным, виде. То есть такими же, какие они и были с добавкой видимых лет и килограммов. Антонин и Алан тоже не собирались менять обличье. Да и зачем? Аваяна, должна была изображать еще одного ребенка мужского пола, потому как ее манеры замаскировать было невозможно, а в Охриде женщины должны были вести себя скромно. Нет, может быть где-нибудь на женской половине дома им и позволялись какие-нибудь вольности, но в приватной обстановке они и не собирались притворяться друг перед другом. Аваяне же трудно было расстаться с уверенностью, что сильным полом являются именно женщины.
     Недомерочка фыркала, посмеивалась, глядя в зеркало на свой новый внешний вид. Кажется, только сейчас Аваяна, наконец, прониклась, в какой странной компании она путешествует. Нет, когда она впервые их всех увидела на Нава Наланде, она удивлялась, поражалась, восхищалась красотой Элистана — нет, у него все же на редкость мужественная внешность! Затем Аваяна привыкла, и перестала замечать телесные различия тролля, лизардменов, драконида, эльфов и человеков. А гнома, который сначала поразил ее неуместной в мужчине «женственностью» — на недомерочий взгляд, вообще не считала чужаком. И вдруг, все эти привычные лица маскируются под неприметные человеческие фигуры.
     Элистан дал четкие команды. Гветелин отвечал за маскировку Греллаха Доллайда, Арнольд — Фертаса Эхтранда, Торвальд — Аваяны. Остальных оставили без магических заданий, Лис даже сказал, что он сам за ними присмотрит. Антонин должен был отвечать за багаж. По мнению драконида, это занятие можно было поручить решительно кому угодно, так как оно не требовало умственных, да и физических усилий. Уменьшить магически вес предмета даже ребенок может!
     Они проследовали в аэропорт. Мэрилин на этот раз скромно прикрывала лицо шарфом. В чемодане у нее лежал специальный шарф, поплотнее и потемнее, который, судя по прочитанной ими литературе, был в моде у женщин Охриды. В соответствии с Охридскими обычаями, ей можно было бы поручить и багаж, но на это у мирренцев просто не хватило фантазии.
     На этот раз встреча в аэропорту Шюдера была совсем иной. Местные религиозные книги сыграли роль волшебных талисманов, и их пропустили без дурацких придирок, и даже рекомендовали гостиницу для паломников.
     Чтобы добраться до гостиницы, путешественникам предложили воспользоваться дурно пахнущим транспортным средством, что-то типа экскурсионного автобуса. Видимо различные религии не способствовали различиям в способах отравления атмосферы.
     Рекомендованная им гостиница располагалась в центре города и предназначалась для весьма состоятельных граждан. Элистан взял организационные вопросы на себя и даже представлялся секретарем Ланса. Поэтому он и занялся вопросами размещения. Драконид взял номер люкс для Ланса и Мэрилин. Антонина расположил в полулюксе рядом, Аваяну разместил также в полулюксе с «наставником», роль которого он отвел Тору. Остальных разместил в двухместных номерах по соседству, так, чтобы на одного лизардмена приходился один маг. Оставить лизардменов без магической поддержки драконид не решился, хотя и знал об их любви к уединению. Впрочем, лизардмены с энтузиазмом соглашались со всеми предложениями драконида. Сам Лис расположился в маленьком одноместном номере рядом с номером Ланса и Мэри.
     Ланс предложил спуститься пообедать, но практичный драконид вовремя вспомнил, что женщинам туда нельзя, и заказал обед на всех в номер Ланса. На удивление портье, по поводу «не собираются же благородные господа обедать со слугами?», он только высокомерно поднял брови, и сообщил, что старые слуги — почти что члены семьи. Потомственные — тем более. Не успел портье уйти, как Ланс удивленно спросил, кого именно портье принял за слуг.
     — Да всех нас, — засмеялся Элистан. — Знаешь, я сказал внизу, что ты путешествуешь с женой, братом, сыновьями, племянником, наставником младшего сына, секретарем и слугами. Мне показалось, что так мы будем естественнее выглядеть.
     — Не думаю, — возразил Ланс.
     — Оставь, Ланс, — примирительно сказал Тор. — Какая разница, кому как представиться? Я так могу представляться наставником этого юноши все время нашего пребывания на Наделе!
     Обед оказался вполне сносным. Кухня чем-то напоминала мирренскую, только было меньше сортов овощей и приправ.
     Сразу после обеда Ланс предложил отправиться на разведку. Маги с энтузиазмом согласились, и все вышли из гостиницы. На выходе портье предложил им взять гида, чтобы они могли ходить по городу без боязни заблудиться. Ланс кивнул, Гветелин поморщился, и Элистан вслух выразил общее согласие. Гид, здоровенный мордоворот, метр семьдесят роста и почти столько же в плечах, предложил показать святые места. Мирренцы обрадовались. Оказывается, святые места совсем рядом. Может быть, там и святые люди водятся. Посмотреть бы...
     Город поражал воображение гротескным сочетанием бедности и богатства. Прямо в черте города располагались кладбища с мраморными склепами, украшенными резьбой и скульптурой и усаженные зеленью. На фоне этого великолепия нелепо смотрелись тесные, бедные жилища. Ланс не выдержал, и спросил у гида:
     — Уважаемый, мне не совсем понятно, почему здесь, в Шюдере, такие богатые кладбища и такие бедные дома.
     — Странно, что об этом спрашивает правоверный, — подозрительно заметил гид. — Кладбища — это упокой для тела на все века, души усопших радуются, глядя на вечное пристанище своих бренных оболочек, а дома, в которых мы живем при нашей земной жизни, даны нам на короткий отрезок времени. К чему заботиться о роскоши в этой жизни, если жизнь скоротечна, и единственное, что мы можем взять с собой, это наши добродетели?
     Несмотря на обилие водных процедур, предписываемых религией, в городе вполне хватало немытых граждан. Этим своим качеством они напоминали святых в описании Тасмису. Вот только вели себя они странновато для святых, если верить тому же мудрому источнику. Они торговали чем-то, куда-то спешили по делам, играли в наперстки. Маги заметили даже несколько карманников.
     — Уважаемый, — не выдержал Ланс, — я думал, что в Шюдере, этом оплоте истиной веры, все живут праведно. А здесь я увидел и воров и лжецов. Как же это возможно, если после смерти за такие проступки они будут вечно гореть в огне?
     — Что делать! — усмехнулся гид. — Бог дал нам жизнь, и мы живем по воле его. А наши ошибки и прегрешения, надеюсь, он простит по благости своей. Но, благородный господин, — угрожающим тоном продолжил он, — если вы не тверды в вопросах веры... — гид сделал паузу, вероятно, пытаясь поточнее подобрать слова.
     — Я  тверд  в вере моей, — поспешно возразил Ланс. Ему совершенно не хотелось нарываться на местных ревнителей веры или же блюстителей порядка или еще кого-нибудь, кто по роду своей деятельности интересуется необычными путешественниками. — Но там, где мы жили, мы редко сталкивались с правоверными, и мне не с кем было обсудить вопросы, которые меня так волнуют.
     — В таком случае, благородный господин, вам лучше поговорить со служителем Господа, чем со мной. Ведь служитель Господень вещает от имени его, я же говорю как человек, и привношу в речь свое несовершенство.
     — Я надеюсь, вы покажете, где мы сможем найти такого человека, уважаемый.
     Гид выразил согласие и пригласил идти дальше.
     Они прошли по узким улочкам, где весь транспорт составляли тележки, которые толкали перед собой плохо одетые жители. Улочки были застроены одноэтажными хижинами. Точнее, настолько хижинами, насколько позволял местный климат. Временами им все же попадались хорошие двух-трех этажные дома, вероятно занимаемые теми, которые хотели наслаждаться удобствами не только после кончины, но и до оной.
     Мирренцам это особенно резало глаза. Конечно, Миррену далеко до местного рая, но удобные жилища, обилие зелени, хорошая одежда на жителях и здоровые лица, на которых было ясно написано, что их обладатели хорошо питаются и не слишком изнуряют себя всякими глупостями, типа тяжелой работы, были естественным зрелищем.
     Гветелин даже шепнул на ухо дракониду:
     — Лис, если бы в Миррене в самой большой глуши нашлась бы хоть одна деревушка с таким образом жизни, Ланс бы меня просто повесил!
     — Тебя-то? — хмыкнул драконид.
     — Я же не говорю «сжег заживо» по примеру местных богов!
     Дом, посвященный местному богу, оказался еще более шикарным, чем склепы. Но оно и понятно. Бог тоже заказывал дом на века, да его и положение обязывало соорудить себе халупу поприглядней. К тому же, ему, богу, платить за эти удобства не приходилось.
     Гид предложил Мэрилин, как недостойной женщине, подождать снаружи, остальным — войти внутрь. Элистан вздохнул и остался охранять Мэри вместе с Анном и Аланом. Мальчикам было, конечно, интереснее войти внутрь, но в вопросах безопасности авторитет драконида был непререкаем. Впрочем, Гветелин любезно транслировал беседу оставшимся за бортом.
     Служитель бога, к которому подошел их гид, на вид показался менее святым, чем уличные воришки. Он был явно сыт, хорошо вымыт и одет в добротную одежду своеобразного покроя.
     Ланс почтительно обратился к нему с просьбой разрешить его невольные сомнения.
     Что ж, он мог спокойно остаться в гостинице, а еще лучше, на корабле, и еще раз перечитать местный вариант священной книги. Служитель приводил цитаты, даже не пытаясь объяснить, как при такой хорошей религии может получиться такая плохая земная жизнь.
     Видимо, верно сказано, всякую идею можно опошлить. Нужно только знать, как за это взяться. Что ж, местные знали.
     Лис слушал беседу за дверью храма и нервничал все больше и больше. Лин и Лис, глазами Гветелина, прекрасно видели нехорошие взгляды, которые бросали на Ланса и гид, и служитель местного бога. Драконид вызвал тролля.
     — Арни, останови это самоубийство. Он что, считает себя неуязвимым? Еще немного, и эти два жлоба попросту прирежут его!
     Арнольд осторожно взял Ланса за локоть. Ланселот нетерпеливо отмахнулся и продолжал вопрошать.
     — Но как же в мире может быть неправда? Как люди могут нарушать заповеди? Неужто они не боятся божьей кары?
     — Люди эти надеются загладить злые поступки добрыми делами, и верят, что господь в своем милосердии простит их за то, что они пытались неправедными средствами сохранить дарованную господом жизнь.
     Арнольд снова взял Ланселота под руку, Ланс кивнул.
     — Благодарю вас, за то, что вы разрешили мои вопросы.
     — Надеюсь увидеть вас в храме на богослужении, — важно сказал служитель.
     — Непременно, — сказал Ланс и достал несколько купюр из кармана. — Примите это, пожалуйста, для нуждающихся.
     — Благодарю, от имени господа.
     Ланс устало кивнул и вышел.
     Они еще не успели как следует отойти от храма, когда раздался призыв на молитву. Люди на улицах оставили свои дела и опустились на колени, лицом к храму. Перед молитвой совершалось ритуальное омовение. За неимением воды, граждане обошлись дорожной пылью.
     — Теперь понятно, почему они такие грязные, — заметил Лис, брезгливо зачерпывая руками пыль.
     — Тише, — Арни предостерегающе толкнул его в бок. Правда, с чувством. Он не видел его крылья, поэтому боялся нечаянно их задеть. А задеть крылья драконида не допускала мирренская этика. Как дракониды делали вид, что не замечают несовершенства окружающих, лишенных совершенно необходимых для жизни членов, в смысле, крыльев, так и остальные пытались притвориться, что не видят у драконидов лишних деталей. К тому же, бытовала легенда о хрупкости драконидских крылышек, а после памятного шторма на Арканосе, Арнольд не хотел рисковать и предпочитал подстраховываться.
     Они помолились, подражая верующим. После молитвы гид начал смотреть на них гораздо благосклоннее. Ланс приказал проводить их в гостиницу.
     — Я  так сюда рвался, — признался он друзьям, когда, наконец попал к себе в номер, — а теперь с не меньшим энтузиазмом рвусь отсюда.
     — Да, — согласился Арни, — картинка удручает. Представь подобное у нас в Миррене.
     — Лучше не надо, — с чувством возразил Гветелин.
     — Вернемся на корабль? — предложил Тор.
     — Да ты что! — возмутился Ланселот. — Поедем на озеро. В самом деле, Тор, стоило лететь на другую планету только для того, чтобы посетить парочку казино и слинять! Я еще понимаю, мы не смогли вволю погулять на Грезе из-за ее нестабильной внутренней политики. Но здесь-то нас никто не узнает!
     Маги переглянулись и дружно вздохнули.
     После ужина все разошлись по своим комнатам. Лис неплотно затворил свою дверь, дабы проследить, чтоб чего не случилось. Конечно, все присутствующие если не маги, то воины, но ведь любого можно застать врасплох.
     В коридоре послышался скрип двери, осторожные шаги, и в комнату драконида вошел Гветелин.
     — Я так и думал, что ты решил подежурить, — тревожно сказал он по-лизардски. — Давай по очереди, что ли?
     — Спасибо, — отозвался Элистан. — Всю ночь дежурить, а потом весь день еще присматривать за Лансом занятие не для слабонервных.
     — Тебя беспокоят местные?
     — Мне не нравится полное несоответствие провозглашаемой ими доктрины и их образа жизни. Это отдает крайним лицемерием.
     — Думаю, это оно и есть, — Лин устало опустился в кресло — все-таки повышенное тяготение давало о себе знать.
     — Знаешь, когда мы были в Миррене, мы видели кучу недостатков в нашей жизни. Сейчас же мне кажется, что их нет вообще.
     — Опасное заблуждение, при твоей-то профессии.
     — При твоей тоже, — вздохнул драконид.
     В комнату вошли Арнольд и Греллах Доллайд.
     — Мы решили присоединиться к тебе, Лис. Вижу, Лин пришел к тому же мнению.
     — Сейчас позову Энмеркара, — проскрипел лизардмен. Будем дежурить по очереди.
     — Меня возьмите, — сказал вошедший гном.
     Они разбили ночь на вахты и дежурили по очереди. Элистану выделили первое дежурство, как самое легкое, потому как у него и днем забот хватает. Тем более что это дежурство было скрашено беседой. После дежурства Лин уступил дракониду свою постель, сказав, что утром он его сам разбудит. А дежурить в его комнате и правда удобно.
     Хоть ночное бдение и оказалось излишним, никто так и не сумел расслабиться. Последнее дежурство досталось Арни. Не успел он устроиться поудобнее в кресле — оно жалобно заскрипело под его тяжестью, — как в коридоре появился давешний гид. Он направлялся прямиком в номер Ланса.
     Арнольд выскочил в коридор, по дороге позвав Лина, который дежурил перед ним, и вероятно, еще не успел заснуть.
     Гид вежливо поклонился Арнольду, и постучал в дверь. Ланс крикнул «войдите», и гид вошел, сопровождаемый Арни след в след. На пороге к ним присоединился эльф.
     «Я передал остальным», — протелепатил он троллю.
     Ланс предложил всем сесть. Маги потихоньку подтягивались. Последними вошли Анн и Алан, сопровождаемые Лисом.
     — Хорошо, что все в сборе, господа. Я хотел обсудить наш дальнейший маршрут. Я читал, что на Охридском озере есть несколько святых мест.
     — Да, благородный господин, — при упоминании святых мест гид заметно приободрился. — Есть святые места, и есть проклятый город.
     — Вот как? — удивился Арни. — Мы про него не читали.
     — Вижу, господа, вас больше привлекает святость, — насмешливо отозвался гид. — Одного не пойму, как при святой жизни можно нажить такое богатство? Вы занимаете самые дорогие апартаменты в гостинице...
     — Мы же только стремимся к совершенству, — нейтрально заметил Ланс. — Так что вы говорили о проклятом городе?
     — Это ужасное место, господа. Когда-то давно, более трех тысячелетий назад, это был нормальный город. Внешне, люди там жили обычной жизнью, но в тайне предавались страшным порокам. И вот однажды, в город, как обычно, пришел караван купцов, и никого не застал. Город вымер до последнего человека, до последней собаки.
     — Все в одночасье умели? От чего? — уточнил Арнольд.
     — Нет, господа. Просто все жители оставили город. Во всем городе уцелел только один служитель Господень. Он сказал, что однажды в городе появился джинн громадного роста и устрашающей внешности, и сказал, что он посланник бога, что бог выбрал этот город за праведную жизнь и перенесет его жителей в обитель, где они смогут жить в тепле, предаваясь праздности, и где им будут больше не нужны никакие боги. Поэтому, служитель Господень и узнал ужасную ловушку. Ибо где бы мы ни были, мы остаемся перед лицем господа, а отрицая господа, можно попасть только в ад.
     Ланс вспомнил беседу с давешним служителем храма, призвал бога в защиту и поинтересовался, посещают ли этот город теперь.
     — Да, — объяснил гид, — проклятый город посещают все паломники, дабы напомнить себе, как важно бежать искушения.
     — Тогда мы посетим и его тоже, — решил Ланс. — Будем собираться, господа, у нас не так много времени. Выезжаем через час. Вы сможете сопровождать нас, или порекомендуете нам другого гида? — Ланс опустил в ладонь громилы несколько кредиток. Судя по довольному виду последнего, Ланс не поскупился.
     — Я  буду рад сопровождать вас лично, благородные господа, — с поклоном произнес он и вышел.
     — Сколько ты ему дал? — поинтересовался Лин.
     — Две цены.
     — Ну что ж, по крайней мере, это знакомый мордоворот, — философски заметил Элистан.
     — Я так и подумал, — кивнул Ланс. — Да, следующий раз привлекайте и меня к дежурству.
     — У тебя отпуск, — возразил Тор. — А мы и без тебя справимся. Кроме того, нашу безопасность тебе вполне можно доверить, а вот безопасность Короля Магии нет.
     После завтрака явился гид с подробным маршрутом, который включал в себя посещение трех святых мест и одного проклятого, напоследок. Маги согласились, выразив столько энтузиазма, на сколько хватило их артистических способностей. По-настоящему они заинтересовались только проклятым городом, подозревая, что это и есть мифическая прародина Ланса. Но с традициями лучше не спорить. Поэтому все покорно отправились в паломничество на экскурсионном автобусе, который им нанял гид. Лис поставил условие, чтобы других экскурсантов гид не брал, а так как драконид подтвердил свое требование некоторой суммой, то гид с радостью согласился.
     Стоило автобусу отъехать от города, как пошли сплошные рытвины и колдобины, что изрядно снизило удовольствие от поездки. Любоваться видами как-то не получалось. Путешественников, с непривычки, изрядно укачивало. Особенно тяжело приходилось дракониду. Хоть он и замаскировал крылья, но они же никуда не делись. Чтобы сесть в кресло, ему приходилось приподнимать крылья и наклоняться вперед. Это, конечно, не страшно, но не всегда возможно, особенно во время тряски. Поэтому, Лис большую часть дороги стоял, опершись о кресло, объясняя, что так меньше укачивает. Гид сначала косился на него, но потом, видимо, решил, что Лис отвечает за охрану, что, в сущности, было правдой, и перестал обращать на него внимание.
     Они проехали три города, чаще останавливаясь, чтобы полюбоваться видами и победить тошноту, чем в святых местах. Последние, как оказалось, не представляли никакого интереса. Ну, проходил пророк по этой дороге, и дальше что?
     Через несколько дней совершенно нескончаемого пути они добрались до проклятого города. В нескольких километрах от него располагалась гостиница для паломников. Там они и расположились. В гостиницу путешественники приехали после обеда, гид сказал, что скоро стемнеет, а после наступления темноты он не останется в проклятом месте ни за какие деньги. Лис подозревал, что если сумма будет достаточно велика, гид пойдет туда и ночью, но проверять не стал.  Все равно мирренцам хотелось отдохнуть с дороги.
     Вместо этого, после раннего ужина гид повел их показывать виды. Город располагался в живописном месте. Пожалуй, самом красивом на Охридском озере. Прозрачная, голубая вода, старый сосновый лес, высокие травы. Закатный свет золотил розоватые стволы деревьев, птицы перекликались на ветках. У берега голосисто квакали лягушки. В воздухе звонко гудели комариные тучи. Легкий ветерок лишь слегка пригибал траву, и ласково шелестел листьями деревьев, не мешая комарам наслаждаться ужином.
     Маги мужественно гуляли по окрестностям и завидовали Мэрилин черной завистью. Она, по местному обычаю, прикрыла лицо шарфом, так что ее комары не доставали.
     — Здесь великолепные закаты, — сказал гид. — Очень советую посмотреть, господа. Солнце, опускаясь, перебрасывает дорожку через все озеро. Вода успокаивается, в ее зеркале явственно отражается лес. Потом темнеет, на небо восходит луна и перебрасывает через озеро лунную дорожку. Не пожалеете, господа, честное слово!
     Маги поблагодарили за совет, смирились и остановились у берега. Ланс добавил к маске магическую непроницаемую защиту. Она, правда, слегка светилась, зато не пропускала комаров.
     «Ты что, с ума сошел?» — мысленно прошипел ему Элистан.
     «Нет, я просто понял, почему предки ухватились за первую подвернувшуюся возможность покинуть этот комариный рай».
     «Убери защиту, Ланс, вдруг он оглянется!»
     «Лучше смерть, чем рабство!»
     «Попробуй только! У меня обширные планы на будущее».
     «А ты-то здесь причем?» — не понял Ланс.
     «Знаешь, мой король, может остальные-то и выкрутятся, но я все же считаюсь специалистом в вопросах безопасности. Так что если я не смогу уберечь одного единственного человека»...
     «Тиран!» — Ланс со вздохом убрал защиту и немедленно хлопнул себя по щеке, отгоняя очередное насекомое.
     Закат и правда был хорош. Через все озеро протянулась золотая  солнечная дорожка, играющая разноцветными красками на небольших волнах. Некоторое время мирренцы послушно любовались закатом, ожесточенно отмахиваясь от кровососов, потом не выдержали.
     — Зрелище великолепное, вы правы, — тяжело вздохнув, заметил Ланс. — Но мы несколько устали с дороги. Боюсь, что красоты лунной ночи не доставят нам сегодня какого-нибудь удовольствия.
     Гид кивнул и заметил, что самое интересное они уже видели. А завтра им всем предстоит обширная программа.
     На следующее утро гид разбудил их на рассвете. Было дежурство Гветелина. Он быстро разбудил остальных и ухитрился постучаться к Лансу до того, как подошел гид.
     — Уже проснулись, — улыбнулся гид. — А я думал, что разбужу вас.
     — Ланс хотел встать пораньше, а я — ранняя птичка, — соврал эльф.
     — В таком случае, я пойду, распоряжусь о завтраке, — сказал гид.
     Гветелин вошел к Лансу. Номер был из трех комнат. В первой они ужинали накануне, две другие использовались как спальня Ланса и Мэри и «детская» — для Антонина и Алана.
     — Ланс, — осторожно окликнул эльф.
     Тишина.
     Лин подошел к двери в спальню, постучал, приоткрыл дверь. Ланс и Мэри спали, накрывшись всеми теплыми вещами, до которых смогли дотянуться.
     — Ему повезло, что предки эмигрировали, — пробормотал эльф, подошел к постели и потрогал Ланса за плечо.
     — А, уже утро? — Ланс сонно сощурился. — Знаешь, Лин, я полночи не мог согреться, и что еще хуже, не мог согреть жену. Надеюсь, на этом основании ты не потребуешь от меня развода, как брат и естественный защитник моей супруги.
     — Ланс, другой раз лучше читай на ночь бульварные романы. После них ты и спишь лучше, и глупостей говоришь меньше.
     Ланс потормошил Мэри и раскрыл таки глаза.
     — Зато я вчера выяснил, почему женщинам положено закрывать лицо. Традиция началась с противокомарных масок. Потом, когда появились города и комары отчасти вымерли, женщины начали было показывать свои лица. И как раз в это время явился местный пророк. Тот самый, что основал эту религию. Но дело даже не в этом. Однажды, когда он был уже в годах, по местным меркам, не по эльфийским, он зашел в дом приемного сына и увидел его жену. Она так поразила его своей красотой, что он немедленно влюбился. Его приемный сын решил порадовать престарелого отца и развелся. Пророк протестовал, но искус был силен, и он женился на бывшей невестке. Вышел грандиозный скандал. По закону, он не должен был жениться на бывшей жене сына. Бедняге даже пришлось отменить усыновление. Впрочем, кажется, мальчик не обиделся.
     — Мда, романы тебе на ночь тоже лучше не читать, — вздохнул эльф. — Вставайте, а я пойду будить остальных.

Глава 7

     Лучше один раз увидеть...

     Через полчаса путешественники позавтракали и вышли из гостиницы. До черты города их вез экскурсионный автобус, дальше экскурсовод предложил идти пешком. Профессиональные распоряжения своего экскурсовода мирренцы старались выполнять безоговорочно. После приключения Ланса, Мэрилин и Антонина в аэропорту, мирренцы ждали от местных всего, что угодно. Все, что они могли вообразить, и все, что им еще ни разу в голову не пришло. Посему Элистан лично и весьма тщательно контролировал соблюдение всех местных традиций. А ведь все знают — ни одно разумное существо никогда не свяжется с драконидом!
     Гид первым, за ним все остальные, вошли в город. Город казался даже более современным, чем Шюдер. Стояли дома в несколько этажей, окруженные запущенными низкорослыми садами и высокими соснами. Встречались и маленькие домики, но выглядели они как-то аккуратно. Может быть потому, что в них никто не жил? Странно, но город был совсем не разрушен. Казалось бы, оставь дом закрытым на пару лет — вернешься — там отлетела штукатурка, тут протекла крыша. Ничто не сохраняется без регулярного ремонта. А эти дома стояли так, словно жители вышли пару минут назад и сейчас вернутся.
     — А что внутри? — спросил Ланс.
     Гид пожал плечами.
     — Можно зайти? — переспросил Ланс.
     — Попробуйте.
     Ланселот шагнул к двухэтажному дому, окруженному садом. У калитки он наткнулся на магическое ограждение и остановился. Не то, чтобы он не мог преодолеть его, но он маг. А ограждение ставилось от не магов. Ланс обернулся к проводнику.
     — Понимаю. К домам не подойти.
     Гид кивнул.
     — Подходить к калиткам совершенно безопасно, только войти нельзя. Тот служитель бога, что остался в покинутом городе, говорил, что когда-нибудь в проклятый город вернутся демоны, что погубили его, и они-то смогут проникнуть везде. Поэтому, всем, кто сюда приходит, предлагают попробовать войти в дом.
     — И так все дома?
     — Можно войти в храм, в котором остался тот служитель.
     — Пойдем.
     Они прошли по городу и увидели храм. Он выглядел, как будто его только что заново отштукатурили и покрасили. Ланс хотел было удивиться, шагнул к храму, но почувствовал такую же стену.
     — Но я не могу подойти к нему, — удивленно сказал он.
     — Нет, господин, это другой храм. Тот расположен на самой окраине, — ответил гид.
     Гид вел дальше и дальше. В пустом городе гулко раздавались звуки их шагов. Странно, гид же говорил, что проклятый город — излюбленное место паломничества...
     — Скажите, уважаемый, но где же другие паломники? — не выдержал Ланселот.
     — Сейчас не подходящее время, господа. Вы не местные, поэтому можете не знать, что на днях будет крупнейший праздник для всех правоверных. Не гоже проводить святые дни в проклятых местах. Но вы не волнуйтесь, господа. Мы с вами вполне успеем вернуться в Шюдер.
     Наконец, мирренцы подошли к маленькому храму. Судя по его виду, за последние три тысячи лет его неоднократно реставрировали.
     — Здесь бывают службы? — спросил Ланс.
     — Нет, господин, здесь живут посвятившие себя богу без надежды на награду, как в этом мире, так и в лучшем из миров. Они будут сражаться с демонами, когда те появятся. Если победят — то их ждет вечная слава и в этом мире и в вечном. А нет — значит, бог не счел их достойными такой борьбы.
     — А паломникам можно заходить сюда?
     — Я и сам хотел предложить вам зайти. С давних пор здесь остались черные письмена.
     — Что? — удивился Ланс.
     — Черные письмена. Какие-то записи на листах бумаги на непонятном языке. Пойдемте, посмотрите.
     В храме было пусто. По словам гида, местные служители не показывались паломникам и не служили службы. Они ждали свое единственное сражение. Прямо-таки не храм, а военная академия.
     Книга лежала под стеклом раскрытая на последней странице. Там было написано по-эльфийски несколько слов, потом запись прерывалась.
     Глаза Ланса загорелись. Лис с опаской посмотрел на него и мысленно обратился к Гветелину.
     «Лин, клянусь, он задумал какую-нибудь глупость. Поговори с Мэри, пусть она отговорит его от этого».
     «Лучше не надо. Предпочитаю выкрасть для него половину Надела, чем ссорить с женой. Может он все же не решится»... — неуверенно предположил Лин.
     Элистан хмыкнул и прервал связь.
     Гид предложил вернуться в гостиницу. Почти у самого выхода из города, у последнего поворота, Ланс снял с себя голубой кулон и бросил в пыль. Элистан хотел возразить, но увидел мечтательное выражение лица короля магии. Что ж, с этим приходилось считаться. В конце концов, Ланс вообще жил вдали от родины. Если не дать ему погулять по... Нет, эти места родными назвать нельзя. Не в большей степени, чем Грезу. Хотя, на Грезе Ланс все-таки немножко погулял. А здесь магов нет, поэтому не так опасно...
     В гостиницу вернулись незадолго до ужина. Ланс сказал гиду, что устал и хочет прилечь сразу, как поест.
     Мирренцы неодобрительно смотрели, как Ланс собирается на очередную экскурсию.
     — Вот что, Ланс, — не выдержал Элистан, — я еще в городе понял, что ты задумал. Только один ты не пойдешь. С тобой будем я и Алан. Остальные маги не должны удалятся от немагов, Анну лучше побыть с матерью.
     — Лис, спасибо, ты действительно можешь мне очень помочь. Но Алан...
     — Он сильный маг, Ланс, ты просто давно с ним не занимался.
     — Да я не о силе, а о риске, — с досадой возразил Ланс.
     Алану стало стыдно. Если бы он еще не рассказал Лансу тот свой сон...
     — Ланс, ты такого плохого мнения обо мне?!
     — Я должен вернуть тебя в Лизардгорию, принц, в целости и сохранности.
     — Ты не сумеешь этого сделать, если не вернешься сам. Не можешь же ты перепоручить кому-нибудь это важное дело.
     Ланс пожал плечами.
     — Что ж, идем, если хочешь.
     — Да, Лин, будет лучше, если ты обеспечишь нас фантомами. Мы не сможем поддерживать их оттуда, — распорядился Элистан. — Ланс, твоя шпага при тебе. Я возьму с собой ту, магическую. Алан, наверно тебе тоже лучше взять магическую.
     — Но я не умею с ней обращаться.
     — Зато я умею. Наш Ланс задумал самоубийство. Три магических шпаги, возможно, смогут его предотвратить.
     Ланселот улыбнулся, кивнул, и через мгновенье уже подбирал кулон с мостовой.
     — Углубимся, — предложил он. — Не стоит рисковать и заходить в дом так близко от гостиницы.
     Маги пошли к центру города, и Ланс подошел к тому же особнячку, в который не смог зайти утром. Что-то в этом домике привлекало его.
     — Подожди, — остановил его драконид. — Посмотрим, сначала, что здесь за магия. — Он помолчал, вглядываясь, протянул руку к Лансу. — Дай, свою шпагу, Ланс.
     Ланселот подрегулировал рукоять и передал шпагу дракониду. Тот взял ее и стал в свою очередь теребить рукоять.
     — По-моему, защиту лучше не снимать. Весь город держится на одной магии.
     — Это и ежу ясно,  — хмыкнул Алан. Ему было ужасно неуютно в пустом городе, на совершенно безлюдных улицах.
     — Можно сделать коридор, — неуверенно продолжил драконид. — Эх, магия! Сюда бы пару-тройку помощников.
     Драконид вздохнул и отбросил маскировку под местных. Его крылья забавно высовывались из-под теплой одежды, которую ему пришлось разрезать, чтобы обеспечить свободу движения. Алан, кутаясь в теплое пальто, вдруг подумал, что бедолага-драконид ужасно мерзнет на их с Лансом исторической родине. Особенно по вечерам, когда и без того нежаркое солнце перестает греть. Драконид нарисовал шпагой в воздухе дверь. По контурам ее заискрил коридор.
     — Пойдем, — скомандовал Лис.
     Они прошли к дому. Лис приложил руку к двери, подумал, и толкнул ее. Маги вошли в дом. Внутреннее содержание дома явно не стоило того, чтобы из-за него рисковали. Обычная мебель, вещи в шкафу, книги на полках — Лис привычно сгреб их и переправил Гветелину. Внутри дом выглядел так, словно хозяева вышли на вечернюю прогулку.
     — Можем возвращаться? — спокойно спросил драконид.
     — Я хочу копию той книги.
     — Мда, я это еще днем понял. А как ты хочешь ее добыть?
     — Поручу Лису. Он все может.
     — Да? Спасибо. Ланс, давай, я попробую добыть тебе книгу, а вы с Аланом возвращайтесь в гостиницу.
     — Один ты не справишься.
     — Ты ж говорил, что я все могу! — засмеялся Элистан и незаметно вздохнул. В этом Ланс был, несомненно, прав.
     — Что ж, идем.
     Они вышли из дома, Лис сделал пару пассов шпагой, коридор исчез. Алану показалось, что дом теперь выглядит гораздо менее приветливо, чем полчаса назад. Словно ему, дому, не понравилось неожиданное нашествие. Маги осторожно пошли в сторону храма. Перед закатом около храма появились служители. Они оказались атлетами аскетического вида, как ни странно это звучит. Изможденные лица и тренированные тела. Двое стали на часах, четверо ходили дозором вокруг храма.
     — Идем, — позвал Лис.
     Мирренцы сделались невидимыми и осторожно прошли по воздуху. О, магия, у витрины с книгой целых два стража!
     «Ланс, усыпи их на полчасика, — попросил Лис, — я не хочу отвлекаться».
     Стражи уснули.
     Лис огляделся, воткнул шпагу, которую держал в руке в дощатый пол, взял шпагу у Алана, воткнул и ее в пол на некотором расстоянии от первой. Огляделся, подумал и попросил.
     — Настрой на меня шпагу, Ланс. На максимальное использование.
     — Такая настройка не продержится больше часа.
     — Мне хватит.
     Ланс переключил что-то на рукояти и передал шпагу дракониду. Тот тщательно прицелился и воткнул в пол.
     — Ничего не происходит, — шепнул Алан.
     — А ничего и не должно происходить, — возразил Элистан. — Дай браслет, Ланс.
     Ланс снял браслет.
     — Настроить?
     — Не обязательно. Ты же рядом.
     Лис положил браслет на стекло над книгой, шепнул: «поставь заслон, Ланс», и поменял настройку шпаг. Треугольный контур, обозначенный шпагами, заискрил, погас, снова вспыхнул, и на браслете появилась раскрытая книга.
     Лис устало вздохнул, вытащил Лансову шпагу, оглядел и передал владельцу.
     — Проверь настройку, — попросил он. — Процедура эта довольно хитрая. Как бы чего не вышло.
     Ланс оглядел шпагу, кивнул в знак того, что все в порядке и вложил ее в ножны. Элистан тем временем вытащил из пола и отладил настройку серых шпаг. Только после этого он прикоснулся к книге.
     — Цела. Я боялся, что она рассыплется. Законы подобия — опасная штука. Три тысячи с каким-нибудь хвостом лет — солидный возраст для книги.
     Он сунул книгу подмышку, отдал Лансу браслет. — Уходим! — И вызвал Гветелина. Через мгновение все уже были в гостинице.
     — Я здесь, на всякий случай, демонстрировал ваших фантомов, — сообщил эльф. — Был уверен, что нахулиганите.
     — Скажите лучше, что вы собираетесь делать с книгами? — поинтересовался тролль. — Положите в багаж? И как вы объясните местным его прирост?
     — Можно переправить на корабль, — предложил гном.
     — Для этого желательно, чтобы кто-нибудь там был, — возразил Арнольд.
     — Может, попробуем переправить их к Бони? — предложил Ланс.
     Арни театрально вздохнул.
     — Ланс, у тебя ярко выраженная склонность к самоубийству.
     — Нашли о чем спорить, — устало сказал Элистан. — Переправлю я все на корабль, ничего сложного. Только отдохну чуток. Надеюсь, нас здесь больше ничего не держит?
     — Фантом Ланса уже договорился с гидом об отъезде сразу после завтрака, — доложил эльф. — Едем в Шюдер. Гид говорит, что мы как раз успеем на торжественную службу в городе, и еще обещал сводить нас на базар.
     — Великолепно, — сказал Лис. — Друзья, перенесите мое дежурство на утро. Честное слово, с ног валюсь.
     — Хорошо, — кивнул Гветелин. — Ложись на мою постель.
     Лис вышел.
     — Эти трюки со шпагоглотанием отнимают уйму энергии, — спокойно продолжил эльф. — Придется нам подежурить подольше в эту ночь, чтобы не привлекать Элистана.
     Путь обратно в Шюдер показался еще более скучным. Дороги за эти два дня лучше не стали, и маги считали часы, оставшиеся до приезда в город. Да тут еще пошел дождь. Как всегда бывает в таких случаях, он застал их на грунтовом участке дороги. Дорогу немедленно развезло, и автобус застрял.
     Мирренцы с досадой вышли под дождь. Шофер с помощью гида попробовали толкнуть автобус, не вышло, гид собрался было куда-то идти за подмогой, но Анн и Алан переглянулись, и пошли помогать сами. Арни и Тор присоединились к ним, и общими усилиями автобус вытолкали из грязи. Гид после этого, кажется, пересмотрел их табель о рангах.
     Тем не менее, они все же попали в город к местному религиозному празднику. Правда, маги слишком устали в дороге, чтобы находить в нем удовольствие. Они присутствовали на положенных верующим церемониях, отстраненною взирали на красочный праздник и на истово молящихся людей с фанатичным огнем в глазах. От этого зрелища им становилось несколько не по себе.
     В общем, они были рады уйти к себе в гостиницу. Путешественники уснули сразу после ужина, оставив только дежурного. Все-таки, сила тяжести на Лиа Фаль, или Наделе, была ощутимо больше, и эта добавочная тяжесть изматывала, особенно в сочетании с дорожной тряской.
     На утро начинался большой базарный день. Неугомонный гид явился их будить на одно дежурство раньше, чем они рассчитывали. Во время предпоследней вахты, которую нес тролль. По вновь установленной традиции последнее дежурство отдавали Лису, стараясь не допускать его до ночных бдений. Тонкокостному дракониду приходилось хуже всех от повышенной гравитации, поэтому друзья старались помогать ему, чем могли.
     Шюдерский базар превзошел все ожидания. Тут, кажется, можно было купить все, что угодно, за довольно большие деньги. Мирренцы некоторое время бродили по базару, с интересом рассматривая диковинные товары. Ланс и Анн на перегонки покупали экзотическую еду. Мирренцы посмеивались, глядя на них, сожалея только о том, что все это придется хотя бы попробовать.
     На самом выходе с базара произошла небольшая заминка. Анн показал отцу что-то экзотическое, похожее на засахаренных кузнечиков, Ланс с улыбкой подошел и начал торговаться, Лин попытался вмешаться и отговорить хотя бы от этого — его заранее мутило от одного вида  деликатеса, остальные смотрели на них и откровенно развлекались. Мэри чуть отошла, чтобы быть подальше от этой экзотики. Элистан поглядывал на нее, но вроде вокруг было спокойно. Мэри прошла вдоль ряда, мимолетно оглядывая выставленные диковинные товары, и остановилась около наиболее безобидного, поджидая остальных, когда ее легко тронула за руку какая-то женщина. Лис заметил это, толкнул Арни и пошел к Мэрилин. А женщина вежливо попросила:
     — Госпожа, вы не поможете мне поднять это? Будьте так добры! — и она указала на внушительную сумку.
     Мэри согласилась, и они вдвоем с трудом подняли сумку и поставили ее на голову незнакомке.
     — Благодарю вас, госпожа, — сказала женщина и последовала следом за мужчиной, который стоял неподалеку и пошел куда-то, увидев, что его спутница готова. Мужчина был налегке...
     Лис подошел к Мэрилин.
     — Все в порядке?
     — Да, — Мэри растеряно кивнула, изумленно глядя на удаляющуюся пару. Мужчина шел впереди. Женщина за ним, шагах в десяти.
     — Хорошие порядки, правда? — усмехнулся драконид.
     — Тебе понравились?! — возмутилась Мэрилин.
     — Еще бы! Настоящий мужской рай. Хорошо бы Ланс завел подобные в Миррене!
     — Да. В Миррене нам только этого и не хватает, — вздохнула Мэрилин. — Представь, Лис, иду я вечером с работы домой с парочкой корзин на голове.
     — Представил, — улыбнулся драконид. — Очень колоритно. Правда, боюсь, Ланс это не оценит.
     Мэрилин глянула на мужа. Тот как раз купил этих засахаренных кузнечиков и передавал их Анну. У Анна и Алана была уже солидная поклажа. Мэри мысленно взвесила ее и представила, как понесет все это на голове.
     Ланс подошел к жене.
     — Пойдем, дорогая.
     — Да, конечно. Только мы с Лисом решили, что наш багаж должна нести я, и непременно на голове. Не возражаешь?
     Ланс оглянулся на драконида и тот авторитетно подтвердил.
     — Местные все так ходят. Но мы ведь уже уезжаем. Пошли скорее, а то опоздаем на самолет.

Глава 8

     Язык нужен говорящим существам, чтобы понимать... или не понимать друг друга

     Вылететь удалось вполне благополучно. Чиновникам, которые хотели увидеть какие-то документы, Ланс внимательно посмотрел в глаза, и они уверились, что у мирренцев все обстоит наилучшим образом. Ланселот считал, что на час его убеждения хватит, а дальше о них забудут естественным образом. К тому же, к этому времени они уже будут на полпути в Гинари.
     Что ж, если Лансу и случалось ошибаться при подобных расчетах, то исключительно в меньшую сторону. Как правило, маг скромничал, оценивая свои силы. И не из вполне понятного кокетства классного специалиста. Просто Ланселот мысленно вводил в расчет все возможные поправочные коэффициенты и старался учесть влияние самых неожиданных предметов. Например, лунного света в безлунную ночь. Нет, кроме шуток, влияние он, безусловно, оказывает, вот только степень влияния лунного света такова, что ею можно смело пренебречь даже в самых тонких расчетах. Даже в полнолуние.
     Мирренцы летели на «кляксу». На кляксе было три крупных государства — Гинари, Яблоница и Корабия. Путеводители звали посетить два первых. Гинари была знаменита великим завоевателем, который тысяч так пять лет назад чуть не покорил всю «кляксу». Бывшая столица Гинари Лекбибай, названная в честь этого завоевателя, практически полностью состояла из музейных экспонатов — дворец Лекбибая, усыпальница Лекбибая, обсерватория его придворного алхимика (интересно, причем тут алхимия?), гарем (к сожалению, пустующий), храм, где он призывал на помощь своим завоеваниям бога (интересная мысль!) и так далее, все в том же духе. Все замечательно сохранилось, учитывая почтенный возраст вышеупомянутых развалин. Особенно поражала сохранность мозаики, которой был выложен снаружи и дворец, и гарем Лекбибая. Казалось, краски смешаны только накануне. Местный экскурсовод, к счастью неплохо говоривший по-охридски, рассказал им, что секрет этой мозаики давно утерян. Это известие неожиданно привело мирренцев в хорошее расположение духа.
     — Вам не понравилась мозаика? — удивился Ланс.
     — Нам просто понравилось, что не только мирренцы отличаются забывчивостью в важных вопросах, — объяснил Арни. — Хотя мы их, конечно, превзошли. Они забыли только мозаику, а мы — всю нашу историю. Без ложной скромности нужно признать, что в вопросах забывчивости мы прочно удерживаем пальму первенства!
     — Мне кажется, что все мы только выиграли от этого, — заметил Ланселот.
     Нынешняя столица Гинари Кири наоборот оказалась ультрасовременным городом. Она выглядела так же, как те несколько больших городов на «инфузории», в которых они уже побывали. Мелкие различия диктовались национальным колоритом. Судя по всему, местные жители были менее ортодоксальны, чем охридцы. Женщины хотя и кутались, но не по самые глаза, а мужчины иногда даже брали что-нибудь тяжелое в руки. Вероятно, здесь сказались тесные экономические контакты с Яблоницей и Корабией. А может, активная внешняя, а попросту — завоевательная, политика Лекбибая раскрыла гинарцам новые горизонты. Трудно сказать. По крайней мере, туристу, не понимающему местный язык.
     Именно наличие большого количества языков больше всего поражало мирренцев. Вроде бы, язык нужен разумным говорящим существам, чтобы понимать друг друга, но если разговаривать на разных языках, то с таким же успехом можно просто молчать. Гид, который сопровождал их в Лекбибае, гордился тем, что знает основные мировые языки. Их оказалась целая дюжина, с учетом пары  мертвых языков, которые помогали понять еще десятка два живых.
     Тем не менее, Гинари всем понравилась. Мирренцы прожили там неделю, гуляя по городам и пробуя диковинные блюда.
     Следующим пунктом на их маршруте была Яблоница.
     Яблоница славилась не столько историческими памятниками, хотя были и они, сколько мягким климатом и многочисленными курортами. Кроме того, Яблоница в глазах мирренцев, обладала эксцентричными границами. Они шли и не по горам, и не по реке. Горный хребет, пролегающий почти на экваторе, принадлежал наполовину Яблонице, наполовину — Корабии.
     Арнольд попробовал представить войну за обладание горным хребтом, и даже в красках живописал предполагаемое действо друзьям. Что ж, в юмористических тонах все это звучало неплохо, но в жизни!..
     Хотя в Миррене, конечно, тоже вели нелепые войны. Какая разница что делить? Горный хребет, или положение в обществе? Все равно, экономически не оправдана ни одна война, с тех пор, как оружием перестали служить подобранные с земли подручные средства. Вероятно, это и объясняет воинственность недомерков. Камни для пращи специально производить не обязательно. А флот Нийя Лоулани серьезных боевых действий не вел. Флот — игрушка дорогая. Если потонет — жалко будет.
     Мирренцы посетили несколько городов — в сущности, города на всем Наделе похожи друг на друга. Памятники заинтересовали их несколько больше, хотя, чтобы по настоящему оценить их, нужно было знать местную историю. А они, хотя и приобретали книги где и как могли, но почитать их и разобраться не было времени. Повышенное тяготение вызывало постоянную усталость. Холодные ветры пронизывали до костей. Все утеплялись, как могли. Но лизардмены становились вялыми от холода, а драконид постоянно простуживался, потому как даже закутаться не мог всерьез из-за крыльев. Гветелин предлагал сделать перерыв в экскурсии и слетать на Арканос, погреться на Белат Айлеайне у Малыша, но никому уезжать не хотелось, друзья решили кутаться и греться чем возможно. Тем более что они побывали уже не в одной стране, а святых пока что не нашли. А этот пунктик Ланса заразил всех. В описании Тасмису они выглядели так красочно!
     Впрочем, Яблоница оказалась довольно теплой страной. Особенно курортные зоны. Местные загорали и даже купались, а Греллах Доллайд, Фертас Эхтранд и Элистан, наконец, слегка отогрелись. В тепле даже добавочное тяготение ощущалось меньше, и они с удовольствием бродили по узким улочкам курортных городков, посещали старые замки и различные забегаловки, в которых Ланс с Анном наперебой выбирали экзотические блюда.
     Замки отличались полным отсутствием санитарных удобств, и если бы не их размеры и роскошные украшения, можно было бы подумать, что живущие в них умерщвляли плоть. На вопросы Ланса, как всегда изучившего местный язык с помощью драконида и собственной шпаги, экскурсоводы рассказывали, что в те далекие времена люди стремились к чистоте не тела, но души. Ежедневные же умывания считались суетой сует, уловкой злых сил, пытающихся с помощью плотских соблазнов погубить душу.
     Как оказалось, здесь был несколько другой вариант религии, чем в Охриде и Гинаре. Суть вроде была та же, только местный пророк  появился  на тысячелетие раньше, и был менее женолюбив, поэтому многоженство официально запрещалось. Кроме этого, религии отличались несколькими тонкостями — типа считать пророка воплощением бога на земле, или только человеком, говорящим от его имени.
     Местная религия была несколько демократичней, не запрещала ни какую пищу и разрешала вино. Яблоница даже славилась старинными винодельческими традициями. Виноград на Наделе не рос, вино делали из разных фруктов, и оно было очень даже ничего. Кроме вина, здесь еще производили крепкие напитки, типа водок разных сортов, к которым Ланс отнесся с неожиданным энтузиазмом. Он купил несколько ящиков различных крепких напитков и заставил драконида всегда таскать с собой бутылочку, чтобы прихлебывать по мере замерзания.
     — Спиться ты не успеешь, — заявил ему Ланселот, — а вот простудиться можешь.
     Тем не менее, схожесть религий только усиливала противоречия между верующими. В старину велись многочисленные религиозные войны, а кое-какая напряженность между последователями различных религий существовала и по сей день.
     Особенного внимания, пожалуй, заслуживали войны за освобождение гроба Господня. Ланс не решился пристать к экскурсоводу по этому поводу, небезосновательно полагая, что эти подробности каждый ребенок знает, зато всю ночь разбирался на пару с Арни в литературе, пытаясь понять, как может умереть и быть похороненным бог, бессмертный по определению, если же он и правда умер, почему бы его попросту не похоронить, как его гроб мог попасть в плен, что от этого могло случиться плохого, и зачем его нужно было освобождать.
     Под утро выяснилось, что речь шла о местном пророке, который считался воплощением бога на земле, хоронить понадобилось его тело, после того, как оно, в смысле тело, приняло муки во искупление грехов верующих в него, а сам бог возвратился к себе на небо. Непонятно только, исчез он до начала мук, или же, из спортивного интереса, на собственном опыте испытал испорченность людей, которых создал по образу и подобию своему.
     Так вот, город, где было похоронено поношенное божье тело, захватили неверные, точнее говоря, еще пару недель назад мирренцы называли их правоверными. В общем, последователи той же религии, но возглашенной другим пророком. А спрашивается, зачем неверным гроб Господень? Нужно освободить. И освобождали. Лет пятьсот подряд. Перебили кучу народу, изрядно пограбили, неплохо смешали племена (а как без этого?) и культуры, потом грабить стало больше нечего, и все успокоились. Гроб с божьим телом так и остался лежать в городе, который все так же принадлежал правоверным, или неверным. Это смотря с какой стороны.
     Кроме религиозных войн, их еще заинтересовало древнее феодальное право синьора, которое называли правом первой ночи. Когда симпатичная дама — экскурсовод, краснея, пояснила невежественному Лансу, в чем заключалось это право, он воспылал большим сочувствием к местным феодалам.
     — Тяжело приходилось, — вслух произнес он.
     К счастью, экскурсовод не поняла его замечания, и рассказала, что действительно приходилось ой как тяжело, когда похотливый синьор лишал невинности твою невесту.
     Ланс слишком долго прожил в Миррене, чтобы понять суть вопроса. Он продолжал сочувствовать феодалу, который вынужден был ложиться в постель со всеми невестами в округе, независимо от их возраста и внешних данных. А как бедолаге доставалось от жены! Даже если она и чтила обычаи, все равно, нужно быть, как минимум, местным ангелом, чтобы спокойно отпустить мужа на такое дело.
     Когда же Ланселот выразил свои мысли вслух, экскурсовод с явной завистью посмотрела на Мэрилин, и сказала, что в прежние времена мнение женщин не учитывалось, и порекомендовала почитать специальную литературу по этому вопросу, которой она надиктовала целый список.
     А по дороге в гостиницу, Алан попытался втолковать Лансу разницу между человеком и эльфом, по крайней мере, с морально-этической точки зрения. Нет, Ланс, конечно был человеком. Пожалуй, даже более чистокровный, чем Алан. После ухода Ланселота из Лизардгории, одна из его внучатых племянниц, а, следовательно, предков Алана, вступила в брак с эльфом. Но Ланс почти всю жизнь прожил в Миррене, где людей кроме него вообще не было. Так что человеческие обычаи Алан понимал не в пример лучше.
     Ланс слушал, соглашался и честно пытался понять. Не то чтобы в Миррене были свободные нравы, просто там не существовало понятия о целомудрии невесты, равно как и жениха. Сам Ланс за пятьдесят лет жизни в роли короля Лотеса перебрал кучу женщин, которым это не помешало, впрочем, и не помогло, в последствии благополучно завести нормальные семьи. Мэрилин была примерно его лет, и он никогда не задавался вопросом об ее увлечениях до их женитьбы.
     Зато в Миррене, пожалуй, даже слишком серьезно относились к вопросам супружеской верности. Не хочешь блюсти верность супругу — живи в одиночку и наслаждайся многочисленными связями. Но оскорблять спутника жизни нельзя. Может быть, именно поэтому в Миррене не были приняты династические браки, и все с таким пониманием отнеслись к желанию короля создать семью.

Глава 9

     Тюремная кухня еще ни разу не предотвращала преступлений

     Яблоница каждый день преподносила путешественникам новые сюрпризы. Как оказалось, эта страна чуть ли не последняя на Наделе приняла монотеистическую религию, то есть признала единого бога, как творца всего сущего. И произошло это недавно. Где-то три тысячи двести лет назад, в переводе на счет Арканоса. До этого поклонялись целому пантеону богов, олицетворяющими собою стихийные силы.
     Случилось это так. В те далекие времена, в глубине континента располагался прекрасный город. Он был прославлен, как центр науки и культуры, учиться в его университеты приезжали со всех концов «кляксы». Горожане отличались завидной веротерпимостью и пускали к себе всех желающих. В Яблонице в те времена вообще отличались поразительной широтой взглядов. Эта страна даже не вела религиозных войн. Нет, войны, конечно, вела, но никогда не ссылалась при этом на религию. Но это так, к слову.
     Итак, город процветал. Университеты, театры, библиотеки, больницы, бани (в языческие времена люди почему-то мылись чаще, видимо применяли сорт мыла, не способный испачкать бессмертную душу. Интересно, никто еще не начал выпускать специальное мыло для отшельников?..) В общем, настоящий культурный центр. И вот, в один прекрасный день, в город спустились все боги их пантеона, и сказали, что своей чудесной жизнью граждане заслужили лучшее будущее, и они переносят всех их на земли блаженных, где постоянно тепло, всегда цветущая весна и земля дарит свои плоды круглый год, без особенного участия людей, и где вообще так хорошо, что и боги не нужны.
     Люди поверили богам. Они собрали вещи, скульпторы поспешно выбили и вызолотили памятную надпись на камне, который водрузили на центральной площади под памятником знаменитому барду. В общем, когда в город пришли другие люди, кроме этой плиты они не нашли никаких признаков жизни. Более того, в дома этого города не мог войти ни один человек. На плите внизу было объяснение мелким шрифтом, что войти в дом могут только сами горожане, или их потомки. И подписано именем древнего бога, покровительствовавшего ворам.
     История эта так потрясла всю Яблоницу, что все оставшиеся жители резко отказались от старых богов, и приняли новую религию, которой и придерживаются по сю пору. А город назвали Городом Покинутых Богов. К счастью, они не скоро узнали, что новая религия не защищает от подобных напастей — подобное произошло не только у них, но и на «инфузории», и на «песочных часах». А то бедолаги остались бы без религии вообще. А, право же, в таком климате без религии никак нельзя. Когда был старый, добрый пантеон богов, как бы местные выращивали хоть какие-нибудь жалкие урожаи без их помощи? А после принятия монотеизма, надельцы смогли раз и навсегда решить вопрос, почему на их несчастной планете такой климат. Все оказалось предельно просто. Климат такой получился по промыслу божьему, потому как бог испытывает, кого возлюбит.
     Сейчас в Город Покинутых Богов ездили на экскурсии, обычно приурочивая посещения к религиозным праздникам. Ближайший ожидался через несколько недель.
     Мирренцы воодушевились. Кажется, у них появилась возможность без помех и без свидетелей осмотреть покинутый город. Сожалея, что нельзя просто перенестись, они воспользовались сначала самолетом, потом автобусом, чтобы добраться до городских стен.
     Водитель посмеивался, глядя на них. Он сказал, что в город можно войти только в определенные дни, после благословения служителя бога. Мирренцы только пожимали плечами, и утверждали, что они атеисты, посему им и без благословения хорошо. Яблоница и ныне отличалась веротерпимостью, верить можно было во что угодно. Хоть в бога, хоть в то, что его нет.
     Кстати сказать, кроме перечисленных религий, на Наделе обнаружился еще и так называемый атеизм. Эта религия как раз и предлагала верить, в то, что бога нет. Его, атеизм, можно было бы отнести и к отсутствию религии, в связи с тем, что он не предлагал исполнять ритуалы и тому подобное, но маги отнесли его к религиям, на основании того, что он также основывался на бездоказательной вере.
     Получив щедрые чаевые, водитель предложил подождать, пока они погуляют, а потом отвезти их обратно. Ведь город-то для них закрыт. Но мирренцы сказали, что хотят прогуляться вокруг городских стен, а обратно вернутся пешком. До жилых мест отсюда было совсем недалеко, так что водитель махнул рукой и спокойно уехал.
     Не успел автобус скрыться из глаз, как четыре мага ринулись к стене, выясняя, какая применена магия, чтобы не пускать людей в город. Ланс смеясь, посмотрел на них и сказал:
     — Господа, может быть, нам не ломиться сквозь стену, а просто найти ворота?
     Старая мощеная дорога привела их к воротам, которые были закрыты вполне современным замком. Мирренцы, конечно, были не большими специалистами по благословлениям, но отчего-то были уверены, что это нечто отличное от обычного ключа. Впрочем, у каждого народа свои обычаи...
     Лис без труда открыл замок острием магической шпаги, которую обычно носил. Путники вошли, Элистан аккуратно закрыл замок и они пошли по пустому городу.
     — Алан, ты не находишь, что мы с тобой, пожалуй, дома? — спросил Ланс. — Город очень похож на наши, там, в Лизардгории.
     Сходство действительно было. И в архитектуре, и в обилии библиотек и университетов. В самом деле, различных учебных и научных центров в Лизардгории было даже больше, чем надо. Особенно славился традициями Рытвингард — еще бы, там учился когда-то сам король Радигор.
     Они прошли по улицам, и вышли на центральную площадь. Там, на возвышении, была установлена скульптура, изображавшая сидящего человека с каким-то струнным музыкальным инструментом в руках. Подошедшие мирренцы вгляделись в надпись, потом в скульптуру. Человек оказался разительно похож на Ланса. Таким он мог бы стать в человеческие сорок лет, если бы не магия, конечно. Впрочем, сидящий был пониже и покоренастее.
     — Все как говорили, — весело сказал Ланс, оборачиваясь к друзьям. И удивленно замолчал. Четыре мирренца, отбросив маскировку под местных, в своих натуральных обличиях, преклонили колени перед скульптурой.
     — Вы что, господа? — удивился Ланс.
     Анн, рассматривавший скульптуру, оглянулся и неуверенно посмотрел на друзей. Лис передал ему: «ты человек, это твоя родина, Анн», и тот замер.
     Маги выдержали паузу и встали с колен.
     — Тебе не понять, — спокойно пояснил Лансу тролль. — Здесь историческая родина великого короля Миррена.
     — Арни, мне всегда казалось, что королем был я.
     — Арни прав, тебе не понять, — вмешался Лис. — Если бы триста пятьдесят, или сколько там? лет назад король Лотес не покорил Миррен на пару со своим драконом, мы четверо никогда не были бы друзьями. Но это не главное. Главное то, что мы бы продолжали вести эту нелепую, не утихающую ни на один день войну, которую мы вели добрых две с половиной тысячи лет подряд. Целые поколения, о, магия, Ланс, да сколько поколений! мирренцев воспитаны на войне! Самое естественное занятие для мужчины! Кстати, может быть, именно этим объясняется то, что все руководящие посты в стране, кроме военных, конечно, занимают женщины? В самом деле, я знаю всего лишь два исключения. Наши друзья. — Лис картинно повел крылом. — Торвальд и Гветелин. Да и то, это произошло совершенно случайно.
     — Лин, а ведь здесь можно сделать неплохой бизнес, — задумчиво сказал гном. — Куча народа в Миррене заплатит бешеные бабки ради удовольствия преклонить колени перед каким-то его отдаленным предком.
     — Предлагаешь немножко подзаработать? — усмехнулся эльф. — Лис, ты как?
     — Подумать надо. Честно говоря, я не совсем уверен, что всему Арканосу и Миррену нужно непременно знать эти подробности. К тому же, твои соплеменники растащат здешний город по камешкам, на сувениры.
     — Знаешь, меня и в самом деле подмывает похитить, правда, не камешек на память, а эту статую.
     Ланс некоторое время молча смотрел на них, потом, так и не найдя нужных слов, покачал головой.
     — Ладно, друзья, пошли грабить местные библиотеки. Если это и правда город моих предков, то мы с Анном и Аланом можем послужить катализатором для снятия магии.
     — Я, пожалуй,  прослежу, чтобы город не порушился от таких катализаторов, — усмехнулся драконид, и они направили к ближайшему, общественному на вид, зданию.
     Библиотеку они нашли без особого труда. С содержимым особо не знакомились, просто относили книги Лису, который, вооружившись двумя серыми шпагами, с помощью Тора, отправлял их на корабль.
     Вдруг, тролль издал восторженное восклицание и, размахивая какой-то книжкой, подбежал к Лансу.
     — Ланс, я про тебя книжку нашел!
     — Про меня?
     — Да. Читай — «Сказание о доблестном рыцаре Ланселоте».
     На обложке был нарисован рыцарь в латах, пронзающий копьем небольшого дракончика.
     Ланс засмеялся:
     — Да, такого, пожалуй, и я одолею.
     Все подошли посмотреть.
     — Какой он маленький, — проговорил Алан. — Ты это и имел в виду, говоря, что одолеешь такого?
     — Конечно. Большого дракона в одиночку не победить. Нужно много людей и оружия, желательно посовременней, чем то, что здесь нарисовано. Хорошо бы взять одну из твоих последних разработок, а, Арни?
     Тролль хохотнул и покачал головой.
     — Нет, Ланс, такого дракона ты не победишь.
     — Почему? — удивился Ланселот.
     — А когда ты обижал маленьких?
     Ланс весело рассмеялся.
     — Но Ланс, ты же побеждал драконов, причем больших! — возразил Алан.
     — Малыш, ты видел два сражения из трех, — вздохнул тот. — Уверяю тебя, первое было не на много почетнее. Правда, гораздо более кровавое. Я чуть не погиб тогда.
     Мирренцы переглянулись.
     — Ланс, — сказал тролль, — следующий раз, если уж ты поссоришься с драконом, дай мне попробовать повоевать. Вдруг получится.
     Ланс улыбнулся и покачал головой.
     — Боюсь, мои дуэли с драконами закончились. Орден Глаз дракона не позволит драконам Арканоса и Миррена напасть на меня, а на Наделе драконов мы еще не встречали. Так что, давайте лучше займемся книгами.
     — Эту я возьму почитать на ночь, — Арни сунул в карман куртки книгу про рыцаря Ланселота. — Как по-твоему, Тор, сгодилась бы она для твоего музея?
     Гном вдохновенно кивнул и отправился помогать дракониду переправлять библиотеку.
     Город был полностью в их распоряжении. Недели через четыре ожидался религиозный праздник, и путешественники решили убраться заблаговременно. Вдруг местные как-то готовят город к прибытию туристов?
     Но пару-тройку недель было решено провести в городе. Климат в окрестностях города был достаточно мягким, природа поражала своей красотой, совершенно непохожей на мирренскую. Возможно, такие места и существуют где-нибудь на Арканосе, но они их пока не встречали. Город был окружен цветущим лугом с редкими перелесками из сосен, берез, ив, лип, дубов. Особенно много деревьев было по берегам небольшой речки, которая протекала через город. Мирренцы ежедневно отводили часок-другой, чтобы погулять по берегам, по заросшему цветами лугу, источавшему волшебные ароматы.
     Еще они много гуляли по городу. Город открывал перед людьми магические заслоны, и друзья заходили в дома, рассматривали убранство.
     Кажется, местные жили довольно примитивно, но, пожалуй, не бедно. Правда, основные богатства были во дворце местного правителя. Посуда из тонкого фарфора, цветного стекла, золота и серебра. Шикарные ковры, в которых ноги утопали по щиколотку. Прекрасные гобелены, картины, мраморные статуи. У Тора разгорелись глаза, при виде богатого убранства дворца. На это никто не обратил внимания. При всем желании, это на корабль не поместишь, так что, остается только смотреть.
     Еще в городе были храмы. Судя по изображениям и статуям, предки поклонялись солнцу, грозе, земле, морю, ветру и другим стихийным силам. Причем не использовали эти силы, а просто поклонялись. Это было странно, но ведь у каждого свой вкус.
     После недели, посвященной идиллическим прогулкам и разборке многочисленных книг, драконид все-таки не выдержал. Он пришел на луг одетый в обычную походную одежду — рубашка и брюки из тонкой кожи бронзового цвета и такие же сапоги. Бронзовая кожа прекрасно сочеталась с золотистыми крылышками Элистана и его темными волосами с рыжеватым отливом.
     — Господа, вы как хотите, а я немного полетаю, пока совсем не разучился.
     — Только осторожно, — автоматически напутствовал Ланс.
     Драконид расправил крылья и попробовал подняться в воздух.
     — Эй, полегче! — воскликнул тролль. — Ты что, собираешься летать без магии?!
     — Хотелось бы.
     — Даже не думай! Здесь и ходить-то не легко, а ты и при обычном весе больше летаешь на магии, чем на крыльях.
     Лис засмеялся, взмахнул крыльями и взлетел. Судя по его полету, летел он все же не на мускульной силе, а на магической. Поднявшись повыше, он отбросил магию и принялся энергично работать крыльями.
     Ланс лег на прогретую солнцем землю и смотрел на резвящегося в воздухе драконида. Остальные присоединились к нему, устроившись на траве, кому как понравилось.
     — Все таки, они на редкость красивые создания, — проворчал гном, и бросил лукавый взгляд на свою недомерочку.
     — Да, дорогой, — нежно ответила Аваяна. — Но знаешь, я предпочитаю гномов.
     После второго визита в Нийя Лоулани, гном часто подкалывал недомерочку любовью местных дам к дракониду. Аваяна смеялась, довольная его неожиданной ревностью, и клялась, что она сама не бросила на Лиса ни одного нежного взгляда. И даже букета цветов не прислала. Что ж, это было верно. На Нийя Лоулани все ее внимание было поглощено женихом.
     Драконид опустился на землю. Он заметно устал, но был весьма доволен собой. Алан подошел к нему.
     — Как твои крылья, Лис?
     — Все в порядке. А, ты вспоминаешь мой полет в море, на Арканосе? — засмеялся Лис. — Не волнуйся, Алан, без большой нужды я себя до такого состояния не доведу. Да и тогда я, пожалуй, погорячился. Это ж надо было выдумать — топиться! И бросить Ланса на Арканосе на произвол судьбы. Это с его милой привычкой ввязываться во всякие неприятности. Нет, малыш, по уму нужно было сначала доставить его в Миррен.
     — А потом что? Искать бурное море? — недоверчиво спросил Алан.
     — Зачем? Можно воспользоваться Лансовой любимой шпагой.
     — Но она же не настроена на тебя.
     — Так еще и лучше. Она, малыш, вытянет жизнь из любого, кто возьмет ее без спроса. Думаешь, почему Ланс всегда таскает ее сам? Из любви к оружию? А белый браслет темную магию шпаги не одолеет.
     — Так что, излечиться от удара этой шпаги нельзя?
     — Отчего же? Можно поменять полярность шпаги и, так сказать, вдохнуть жизнь.
     — А Ланс знает?
     — Спроси у него, Алан. В конце концов, ты его ученик — тебе и карты в руки. При мне он об этом не говорил. Так что, у меня есть шанс узнать об этом из первых рук.
     — А ты откуда знаешь про темную шпагу?
     — От Требониана. — Лис нетерпеливо передернул крыльями и отошел.
     Алан задумался. У него до сих пор стояла перед глазами та сцена — Лис, бледный, решительный, почти мертвый, собирающийся уйти в последний полет... Алан не мог понять, зачем дракониду убивать себя из-за такой малости, как травма крыла. Ведь оно еще вполне может зажить! Что-то нужно было делать, но что? Алан думал над этим несколько дней, следя за полетами драконида, потом в голову ему пришел план. Лис сказал, что шпага вытянет жизнь из любого. А сам Лис может вылечить это. Нужно попробовать. И в одно довольно-таки ненастное утро он пошел в комнату Ланселота.
     Шпага лежала на столе в кабинете дома местного правителя. Вся компания временно разместилась там, а по дому Ланс обычно ходил без оружия. Генератор оставался включен, до поля можно было легко дотянуться. Зачем еще таскать с собой шпагу, когда во всем городе, кроме них, не было ни одной живой души?
     Алан решительно взялся за лезвие шпаги. Элистан говорил, что она высасывает жизненную силу, но пока что Алан ничего не чувствовал. Он даже подумал, что может быть нужно хотя бы уколоть палец, но сил не было шевельнуть рукой. Алан сделал над собой усилие. Рука, казалось, весит тонну. И тогда он испугался.
     В этот момент в комнату вошел Ланселот. Он почувствовал непривычный ритм работы генератора и забеспокоился. Конечно, с утра бушевала гроза, и электрические разряды временами взаимодействовали с магополем шпаги, так что Ланселот не слишком волновался. При его настройке на шпагу, он был уверен, что справится с ней, что бы ни случилось. Порой его волновало другое. Сможет ли он от нее освободиться. Ведь настраивал-то он ее своей кровью. Как знать, умри он тогда, может и стал бы зомби…
     Увидев Алана, Ланс остолбенел.
     — Что это значит, Алан?
     У Алана не осталось сил даже повернуть голову.
     — Ты теперь убьешь меня за это, — пролепетал он.
     Ланс вспыхнул. То Алан боится идти с ним, то хватает темную шпагу за лезвие, то говорит... Ланс размахнулся, и отвесил ученику пощечину. Алан упал. Падая, он выпустил шпагу и теперь лежал на полу, глядя на разгневанного мага. Он никогда до конца не понимал Ланса, а теперь... теперь он, кажется, понял, что имел в виду незабвенный Мариолоцци, когда писал, что видел в глазах Эрлана смерть.
     Ланс поднял шпагу с пола, что-то сделал с рукоятью, отчего шпага засветилась призрачным светом, приблизился к Алану и резко вонзил шпагу ему в грудь. Острие воткнулось в грудь Алана на несколько миллиметров, и принц почувствовал, что жизнь возвращается к нему. Свет вокруг шпаги угас, Ланс отложил ее, настроил браслет, залечил царапину на груди принца и, злобно уставившись на него, прорычал:
     — А теперь, убирайся отсюда, пока я не содрал с тебя штаны, и не выпорол, как мальчишку!
     Алан выскочил из комнаты, потирая пылающую щеку, отметив на ходу, что, не считая этого, он чувствует себя здоровее, чем раньше.
     У порога он буквально наскочил на драконида.
     — Что случилось, Алан? Так бегая недолго и вписаться куда-нибудь. О, да ты это уже сделал!
     Алан невесело усмехнулся и хотел пройти. Элистан удержал его.
     — Нет, правда, на что ты налетел, принц?
     — На Ланса, — вздохнул Алан. Связываться с драконидом, особенно имея за спиной сердитого Ланселота, ему не хотелось.
     — На Ланса? — удивился Лис. — Но этого не может быть! Рассказывай! — приказал он.
     — Понимаешь, я хотел узнать, может ли Ланс врачевать удары своей шпаги.
     — Ты спросил его об этом?
     — Я не знал, как подойти к этому. А потом, если бы выяснилось, что Ланс не умеет это, а ты бы... — Алан сбился и замолчал. — Я пойду, Лис? — попросил он.
     Элистан задумчиво посмотрел на него и кивнул. Он шел в комнату, также как и Ланс, привлеченный непонятным поведением генератора. О магическом оружии он знал немало, поэтому догадывался, что кто-то балуется со шпагой не по делу. Но Алан...
     Элистан вошел в комнату. Ланселот раздраженно возился с настройкой шпаги.
     — Ланс, я только что встретил Алана, — начал драконид.
     — Ну и что? Он рассказал тебе о своей последней выходке?
     — Другое, Ланс. Видишь ли, это из-за меня. Я имел глупость как-то сказать ему, что мне не следовало тогда топиться. Ну, помнишь, когда я сломал крылья. Я сказал, что было бы умнее, сначала проследить, чтобы вы все добрались до Миррена, а потом воспользоваться твоей шпагой. И даже рассказал, что удар шпаги можно излечить ей же. А он решил узнать, умеешь ли ты это делать.
     Ланс перевел удивленные глаза на драконида.
     — Но этого просто не может быть, Лис. Рисковать жизнью, только ради того, чтобы я смог когда-нибудь вылечить твою гипотетическую рану, которой, надеюсь, все же не будет?!
     Элистан пожал крыльями.
     — Ему не понравилось, что я летаю на одних крыльях, почти без магии, и он испугался.
     — Я тоже боюсь за тебя, когда ты летаешь на крыльях здесь, на Наделе.
     — Я же боевой офицер, Ланс, я должен поддерживать форму. Это стратегическое умение, любой драконид, военный, я имею в виду, просто обязан уметь летать на своих двоих.
     — Не мне спорить, Лис. Это твое стратегическое искусство однажды уже спасло мою жизнь.
     Ланс снова повертел рукоять шпаги, включая генератор на обычную работу.
     — Придется носить ее с собой. Не думаю, что подобные упражнения благотворно скажутся на здоровье развлекающихся.
     — Они не вредят, — возразил Элистан. — Шпага восстанавливает полностью. Наш Алан даже имеет возможность слегка помолодеть.
     — Может, он и помолодел, но я, наверное, постарел на двадцать лет, когда увидел его бледным, неподвижно сжимающим это лезвие.
     — А на вид ты ничуть не старше своих трехсот восьмидесяти, — лукаво возразил драконид.
     Ланс быстро глянул в зеркало. Выглядел он на свои обычные арканосские тридцать. Он улыбнулся, прицепил шпагу и пошел искать Алана.
     Алан сидел в дворцовой библиотеке, перебирая те немногие книги, которые они оставили для чтения на ночь. Время от времени он потирал щеку. Рука у Ланселота оказалась весьма тяжелой. «Ему только с драконами сражаться! Правильно, что он не доверяет это дело Арнольду. Куда уж Арни браться!»
     Ланс подошел к принцу. Алан не отрывал взгляд от книги. Вероятно, он не хотел ни с кем разговаривать и объяснять что-то про свой наливающийся синяк. Ланс покрутил браслет и провел рукой рядом с лицом принца. Браслет вспыхнул. Алан поднял глаза.
     — Алан, Лис рассказал мне. Прости, что я ударил тебя. Но тебе не нужно было рисковать собой. Ты мог просто спросить.
     — Я не мог найти предлог, — виновато признался Алан. — И потом, я был уверен, что Лис-то точно знает, как лечить этой твоей штуковиной.
     — Но почему ты попросту меня не спросил? Ты что, считаешь, что я не умею обращаться с собственной шпагой, и слишком горд, чтобы учиться этому у своих советников? Так советники на то и есть, чтобы советовать. К тому же, каждый из них в совершенстве владеет магией, относящейся к их обычному роду деятельности. А еще существуют многочисленные увлечения, также требующие серьезной магической поддержки. По-моему, я когда-то рассказывал тебе, что в Миррене абсолютно все владеют так называемой бытовой магией. Убрать, постирать, выполнить другую тяжелую или скучную подсобную работу не найдешь желающего, обойди хоть всю страну. Опять таки связь. Простейшая защита. Поддержание здоровья. Я  учил тебя всему этому. Но более сложные разделы... Я  бы не взялся учить тебя даже тому, что хорошо знаю. Магическая сила — не игрушка, малыш. Бесконтрольное использование сил может привести к дисбалансу, особенно в Миррене, где все жизнь зависит от магических ресурсов. Да и никто из моих друзей не станет учить новичка чему-либо подобному. Для этого существуют университеты.
     — Значит, твои друзья не покажут тебе то, что ты не знаешь?
     — Я не новичок, Алан. Они могут показать кое-что мне, или друг другу, и то, ручаюсь, не все. Некоторые разделы магии разрешены только для отраслевого использования. И каждый из них всегда будет хранить в тайне профессиональные приемы, несмотря на все уважение к друзьям. Это не игра, малыш, хоть и выглядит порой довольно эффектно.
     Ланс замолчал. Алан тоже некоторое время молчал, глядя на него, потом решился.
     — Ланс, прости, что я наговорил глупостей. Если ты не возражаешь, я скажу, что налетел на дверь.
     — Это не обязательно, малыш. Посмотри в зеркало.
     Ланс показал на висящее на стене зеркало в вычурной раме и вышел из комнаты. Алан подошел к зеркалу. На лице его не осталось ни малейшего следа. Мда, этому его Ланс тоже не учил. Впрочем, есть еще белый браслет...
     И Алан пошел искать Элистана. В хорошую погоду драконида почти всегда можно было застать на открытом воздухе. В последние пару дней он развлекался, перелетая с крыши на крышу, рассматривая по дороге интересующие его подробности. Но в такую бурю, глава службы безопасности Миррена, вероятнее всего, занялся вопросами, непосредственно относящимися к его обычной сфере деятельности. Тем более, что нелепая выходка Лизардгорского принца не могла не вызвать некоторого беспокойства. Как это говорит Ланс? Да, дисбаланс сил. Поэтому, Алан пошел по дворцу, заглядывая во все двери.
     Он нашел драконида в тронном зале. Алан зашел внутрь и только тогда заметил Ланса. Судя по всему, эта парочка как раз и обсуждала вопросы баланса сил. По крайней мере, Лис крутил рукоять своей шпаги, а Ланс нервно сжимал свою. Алан хотел было выйти, когда драконид заметил его.
     — Слушай, Ланс, а правда, что ты еще в Миррене забил на смерть то ли троих, то ли четверых учеников? — невинно спросил он.
     Ланс обернулся к двери и усмехнулся.
     — Входи, ученик! Моя обычная норма — один труп ученика в столетие. А у меня их уже четыре. Так что еще лет двадцать тебе ничего не грозит.
     — Вообще-то я шел к Лису сказать, что больше не буду налетать ни на него, ни на двери. Но раз ты тоже здесь, ответь мне, твой белый браслет может вылечить любую рану?
     Ланс в притворном ужасе воздел руки.
     — Только не нужно экспериментировать на себе! Что я потом скажу твоему отцу, когда он спросит: «а почему это у моего сыночка теперь три ноги?» Что ты экспериментировал с бытовыми травмами в боевой обстановке, а я пытался наскоро тебя отремонтировать?
     — Хорошо еще, если три ноги, — насмешливо поддержал его драконид. — А что если вырастет три головы? Они же передерутся! Точнее, перекусаются.
     — Почему же, три головы очень удобно, — возразил Ланселот. — Они, конечно, будут покусывать друг дружку за уши, но все же, может, хоть втроем они придумают, наконец, что-нибудь умное.
     — Вряд ли, — с сомнением протянул Лис. — Скорее они придумают втрое больше глупостей.
     — Да, пожалуй, — согласился Ланс.
     — Ланс, Лис, я исправлюсь, правда... Я больше не буду... — жалобно, по-детски, заканючил Алан.
     Маги засмеялись.
     — Ну тогда иди, объяви остальным, что завтра рано утром мы покидаем город, — сказал Элистан.
     Алан улыбнулся и вышел.
     — Да, — продолжил драконид, когда за Аланом закрылась дверь, — праздность действует на человека одуряюще. Кстати, на среднего мирренца она не оказывает такого сокрушающего воздействия. И это объясняет все. Не зная эту простую истину, я имею в виду, что мирренцы без вреда для здоровья выносят безделье в неограниченном количестве, и ориентируясь на свой нестабильный организм, ты не даешь покоя ни себе, ни своим подданным. А только что проведенный Аланом эксперимент, наглядно показал, что ты основываешься на глубоком знании человеческой природы.
     — Можно подумать, что это я ввел в Миррене моду на научно-технические увлечения!
     Драконид хмыкнул.
     — Да, кстати, Лис, на данный конкретный неокрепший человеческий организм оказал разлагающее влияние именно ты.
     — Каким же это образом?
     — Твои полеты.
     — Ах да, полеты!.. Ну что ж, никто не совершенен, даже дракониды.
     — Серьезно, Лис, ты испугал его тогда.
     — Ланс, ты же все знаешь. Зачем об этом говорить? Я хочу умереть не больше любого из вас. Но, право же, запятнать позором свое имя, и бросить тень позора на твое...
     — Ты прав. Не будем об этом. Обещай только, что в случае чего  сначала дашь мне возможность испробовать на тебе белый браслет.
     — Обещаю, мой король. Хоть белый браслет, хоть темную шпагу, хоть и то и другое сразу. Пойдем-ка, приготовим с тобой на пару прощальный ужин. Я тут разыскал в одной книге интересный рецепт.
     — Как, ты тоже заразился кулинарией?
     — Чисто профессиональный интерес, Ланс. Потребление неожиданных блюд приводит к совершенно непредсказуемым результатам. Я уже выяснил, что лизардгорские и эльфийские блюда способствуют погашению любого бунта, а недомерочьи — разжиганию — вспомни Арни. Теперь проверим местную кухню. Я здесь разыскал мясо по-флотски — там мясо обмазывается горчицей, обжаривается, потом тушится с жареным луком и картошкой, и котлеты из отбивного мяса, в который заворачивается жареный лук и тертый сыр — знаешь, вот этот, с плесенью. Как там его зовут? Потом варят в кипящем масле.
     — Постой, у нас же нет с собой сыра с плесенью.
     — Ерунда. Я мигом слетаю в ближайший город... И еще, так называемый, карбонат. Мясо отбивается, жарится, ну, там зелень, лук, хлеб с горчицей, и все это тушится в пиве.
     Ланс засмеялся.
     — Звучит неплохо. Но ты и правда хочешь приготовить три блюда?
     — Нет, что ты! Я еще замыслил пару салатов.
     — Ну, ты меня успокоил.
     — Да ладно, Ланс, вдвоем справимся.
     — С помощью магии, естественно.
     — Никакой магии, Ланс. Магия, для хорошей кулинарии, только помеха!
     На этот раз народ собрался к ужину пораньше, привлеченный смрадным духом. В большой столовой замка, где они обычно ели, понуро сидел Фертас Эхтранд.
     — Это что ж, опять Ланс готовит? — вздохнул Лин.
     — А ты сомневался? — удивился Арнольд. — Дым стоит на весь город, словно пожар во дворце, а ты еще надеешься, что это готовит Фертас Эхтранд?
     — Да я надеялся, что пожар...
      А где Лис? — спросил Тор.
     — Наверное, полетел туда, где воздух свеж и насыщен ароматами цветов, — мечтательно проговорила Аваяна. — После грозы всегда свежо. Тор, когда ты поучишь меня летать?
     — Хочешь улететь от Лансовой кухни? — засмеялся Тор.
     Алан поставил на стол вино и стаканы.
     — Перед экспериментальными блюдами Лансовой кухни невредно слегка взбодриться! — сообщил он, разливая вино.
     В этот момент в комнату торжественно вошли Ланс с Лисом. Каждый держал в руках большие подносы, уставленные блюдами и тарелками.
     — Расставляйте посуду, друзья, а мы с Лисом принесем остальное, — попросил Ланс.
     Мирренцы переглянулись.
     — Это что-то новенькое, — отметил Арни.
     Ланс и Лис принесли еще по паре подносов и предложили приступать к ужину. Блюда выглядели довольно сносно. Правда по виду на одном из них лежали горелые подметки, на другом — что-то вроде морковки в сухарях, в двух блюдах находились какие-то салаты — может, они были и не совсем удачно сервированы, но, если не увлекаться, салат испортить трудно. Но это исключительно, только если не очень увлекаться. Еще одно блюдо украшали куски мяса в каком-то жидком, зато остро пахнущем соусе.
     — Лис, ты тоже занялся кулинарными изысканиями? — улыбнулась Мэрилин.
     Элистан изящно поклонился, в знак согласия.
     — Лис, с твоей стороны это ничем не оправданная жестокость, — заметил Тор. — Твое ведомство и так не славится хорошими манерами, но если ты начнешь еще и кормить подозреваемых блюдами Лансовой кухни, они признаются во всех мыслимых и немыслимых преступлениях!
     — Это здорово облегчит процесс дознания, — обрадовался драконид. — Количество нераскрытых преступлений упадет до нуля, а угроза подобного питания на сколько-нибудь продолжительный срок и вовсе искоренит преступность. Для начала, я собираюсь испробовать это на контрабандистах.
     — Спасибо, что предупредил. Я, пожалуй, вместо ужина пойду, подготовлю заранее ноту протеста от имени притесняемых гномов.
     — А причем здесь гномы? — не понял Алан.
     — Гномы, принц Аланигор, самые известные  контрабандисты на Арканосе, — церемонно пояснил Греллах Доллайд. — Говорят, что масштабы гномьей контрабанды вполне сравнимы с эльфийской. А эльфам заниматься ей значительно проще. В конце концов, на Арканосе полно эльфов. Пойди, разбери кто откуда.
     — Поэтому ты так часто бывал наверху, Лин? — заинтересованно спросил Алан.
     — Не подавай Лису светлых мыслей, Алан. Я и так за эту поездку уже отбыл наказание, полагающееся за контрабанду в особо крупных размерах, отягощенную многочисленными убийствами.
     — Может быть, вы попробуете, пока еще не все остыло? — предложил Ланс. — Заодно угадайте, что готовил я, а что — Элистан.
     Присутствующие с сомнением переглянулись и приступили к трапезе. Что ж, блюда, приготовленные Лансом, всегда были недурны на вкус. И эти не стали исключением. Но что же именно приготовил драконид? К концу ужина любопытство победило. И первым не выдержал тролль.
     — Итак, Лис, что же приготовил ты?
     — Я подожду, пока ты выйдешь из-за стола, Арни, — улыбнулся Лис, разрезая морковку в сухарях, которая на самом деле оказалась мясным рулетом. — Если уж ты в Ланса готов был запустить тарелку с непонравившимся блюдом, то мне ты просто крылья оторвешь. А я только сегодня пообещал Лансу не рисковать жизнью без особой необходимости.
     — Ты выбрал для этого странный способ, — заметил Тор. — Разве что ты просто помогал накрывать на стол...
     — Ты слишком хорошего мнения обо мне, Тор, — возразил Ланселот. — Разве я когда-нибудь готовил больше двух различных блюд? А тут их пять.
     — Не понимаю! — сказала Аваяна. — Вы здесь все носитесь со своим королем, а когда он готовит, то вместо того, чтобы считать это небывалой честью и приятным сюрпризом, заранее награждаете все блюда неблагозвучными эпитетами. Ланс прекрасно готовит. Все очень вкусно, особенно если вовремя зажмуриться.
     — Чем защищать меня таким образом, господа, лучше уж нападайте! Клянусь, когда Арни швыряет в меня тарелкой, получается гораздо приятнее, чем когда мне делают подобные сомнительные комплименты. «Все вполне съедобно, Ланс, может, мы даже и не отравимся сразу, а если учесть то высокое положение, которое ты сейчас занимаешь в Миррене»... Кстати, Лис, не помнишь, что там у нас сейчас в Миррене?
     — По-моему, как раз в эти дни вы с Тором разрешаете старинный территориальный спор гномов и эльфов по поводу никому не нужного острова, — сообщил драконид. — Ребята Тора состряпали очередной договор типа «волки целы, овцы сыты», или наоборот? В общем, высокие договаривающиеся стороны долго обсуждали этот вопрос, и, как обычно, отдали землю под покровительство короны. Точнее, отдадут через пару месяцев. Кстати, Лин, сколько у нас в Миррене таких нейтральных земель?
     — Пока немного. Пара архипелагов, несколько отдельных островков, еще есть области, появившихся из-за неточности границ.
     — В общем, через пару-тройку тысячелетий, в Миррене только такие земли и останутся, — усмехнулся Лис. — А вы говорите завоевательные войны. Здесь нужно головой работать, а не кулаками трясти!
     — А что, неплохо, — поддержал его Тор. — Земли окажутся под протекцией короны, король отдаст их в управление тем, кто на них проживает, и все.
     — Одна радость, до этого я точно не доживу, — сказал Ланс.
     — Безусловно, — согласился Гветелин. — Если и дальше будешь проводить на подданных подобные эксперименты.
     Все рассмеялись и с интересом продолжили обсуждение политического устройства Миррена через три тысячелетия.
     Только после ужина Ланс и Лис признались, что все блюда приготовили вместе. Один нарезает, другой обжаривает, потом меняются. А вот соусы приготовил Элистан лично. И очень этим гордился, на все подколы друзей заявляя, что он готовится провести в Миррене компанию, по профилактике преступлений, устроив дегустацию блюд тюремной кухни.
     — Лис, одумайся, — увещевал Тор. — Если не будет контрабандистов, то с кого твои лисята будут брать взятки?
     — Ну, самые стойкие останутся. Думаю, что некоторым извращенцам может даже понравиться. Так что просто изменится контингент в наших тюрьмах.
     — Посадите меня на полгода, — предложил Греллах Доллайд. — Обязуюсь провезти в Миррен крупную партию осьминогов.
     — Тогда и меня, — воскликнула недомерочка. — Я  люблю осьминогов!
     — Ну вот, Тор, а ты еще боялся за моих мальчиков. Я же говорю, что просто сменится контингент!
     Все в последний раз разошлись по своим комнатам. Они не успели даже расположиться на ночь, как под окнами раздались звучные аккорды. Маги торопливо высунулись из окон, ожидая увидеть надельцев. Никаких надельцев под окном не обнаружилось. Вместо них в изящной позе стояла Аваяна со струнным музыкальным инструментом в руках, и наигрывала вступление к популярному в Нийя Лоулани романсу. Этот инструмент она нашла во дворце несколько дней назад и упорно тренировалась все это время. Вступление кончилось, Аваяна запела томные слова о любви к прекрасному юноше. «Юноша», смеясь, выбежал из дворца и внес на руках в свои покои прекрасную и отважную даму.

Глава 10

     Мир познают, не выходя со двора...

     На следующий день компания отправилась в нижнюю, или если угодно, южную, часть песочных часов. По слухам, там располагался крупный религиозный центр какого-то нового толка. То, что они об этом успели услышать, вызывало любопытство. Самое же интересное было то, что эта религия совершенно не походила на другие, с которыми им уже довелось познакомиться. Путешественникам очень понравилась мысль, что один и тот же мир был сотворен независимо друг от друга различными бессмертными существами, причем одно завершило свое творение значительно раньше других. Как все это размещалось на одной планете, было не совсем понятно, но они надеялись это выяснить.
     Впрочем, сами жители юга «песочных часов», точнее, империи Иньчуань, судя по всему, не обременяли себе головы этими вопросами. Их более интересовали два философско-этических учения, которые в корне меняли представления о религии их далеких предков и предписывали совершенно различные линии поведения. Одно из учений диктовало своим последователям слова и поступки практически на все случаи жизни, причем регламентировало малейшие смысловые оттенки слов. Чтобы мистические силы не слишком вмешивались в жизнь граждан, древний мудрец — основатель учения, объявил их древними царями и героями, снабдив, на всякий случай, вероятно, чтобы тем не обидно было, подробными жизнеописаниями.
     Второе же учение основывалось на познании чудесного и необычного. Вселенское семя, произрастающее на человеческой ниве, сон души и великое пробуждение от жизни, пути достижения телесного бессмертия, духи и боги. Для познания истины нужно только отрешиться от мира форм, красок и звуков, погрузиться в безмолвие и опустошить его от ненужных волнений духа и мысли. Как говорится:
              Мир познают,
              Не выходя со двора,
              Небесный Путь видят,
              Не глядя в окно.
              Чем дальше уходишь,
              Тем меньше ты знаешь.
              Потому-то мудрец
              Не ходит, но знает,
              Не виден, но славен,
              Не творит,
              Но имеет свершенья.[1]Пребывание в Иньчуане мирренцы решили не затягивать. После осмотра образчиков старинной и современной архитектуры в доброй дюжине городов, они обосновались в Яане — столице империи, где Гветелина привлекла развитая промышленность в области мыслящих машин.

     Как ни странно, наука и техника Надела и Миррена во многом повторяли друг друга. Основная разница была в используемой энергии. Миррен существовал на магических силах, а Надел — на самоистреблении, ибо как еще можно назвать сжигание невосполнимых ресурсов в различного вида топках и печах. Вероятно, вследствие этого, народ на Наделе был значительно беднее. Конечно, можно сказать, что Наделу мешал достичь такого же уровня благосостояния дурной климат, но тогда сравнивать пришлось бы не с Мирреном, где природного климата не было вообще, а с Арканосом, что тоже не вполне правомерно, так как контроль над ресурсами планеты удерживал Миррен. Посему, мирренцы охарактеризовали Надел как серединку на половинку. Мир, где жители не добились больших высот только потому, что в силу то ли религиозных, то ли наоборот, антирелигиозных причин выпустили из виду наиболее мощные и легковосполнимые ресурсы планеты. В самом деле, силовые линии планеты были весьма и весьма неплохи. Многочисленные, с высокой отдачей, в результате создающие вокруг себя заметное магическое поле. Если бы жители, вместо того, чтобы сжигать собственный мир, обратились к этим источникам, то Надел был бы не наделом, а грезой.
     Но нет. Официальные религии отрицали магию, и объявляли все так или иначе связанное с ней греховным и ведущим либо к вечным мукам после смерти (в одной из религий), либо к плохим реинкарнациям, то есть следующим воплощениям на земле до достижения совершенства, или все тем же вечным мукам и гибели души (в других религиях). Те же, кто отрицал всякие религии вообще, заодно отрицали и магию, как ненаучную и потому несуществующую.
     Таким образом, самые разнообразные взгляды сходились только в одном — нужно жить в мире, который дан в надел богом, или природой, это уж кто как говорил. Только первые предлагали принять все испытания с должным смирением, которое трактовалось по-разному в различных религиозных учениях, а вторые предлагали не ждать милости от природы, а отобрать их как можно больше. Впрочем, для достижения этих различных целей все дружно разрушали свой мир, уверовав в собственную непогрешимость и в хищничество соседей.
     Но вот мыслящие машины в Миррене известны не были. Гветелин, прочитав несколько местных книг по этому вопросу, уверился в том, что для создания магического поля Миррена такие машины применялись. Но предки мирренцев надежно спрятали эти знания, и чтобы уж наверняка забыть все, что с ними связано, даже отказались от родного языка, переведя заодно на общий язык всю планету.
     Теперь Лин устроился в гостиничном номере и с удовольствием изучал книги по кибернетике, прикидывая попутно возможность работы машин на магической силе. Книг оказалось много. Они местами дублировали друг друга, а местами ссылались на другие источники, так что Лин совершенно задергал Элистана, заставляя его бегать по библиотекам, копировать и пересылать ему все новые и новые издания. Лис только посмеивался. За день перед предполагаемым отъездом из Яаня он, вместо очередной книги, прислал Гветелину переносную машину довольно большой мощности. После чего эльф совершенно отбился от рук, потребовал отложить отъезд и принялся изучать местное программирование, совершенно не обращая внимания на подколы друзей.
     Сколько времени Гветелин способен был посвятить чистой науке, выяснить не удалось. Климат в Иньчуане был довольно суровым, лизардмены мерзли, и хотя усиленно утеплялись, как снаружи, так и изнутри, несколько утратили подвижность. Драконид кутался во все возможные пончо, которые он терпеть не мог, так как они лишали его обычной ловкости, но все же простудился и кашлял.
     Ланселот торопил с отъездом. Гветелин теперь проводил все время в бегах, призвав всех к себе на помощь, и никак не решался покинуть страну. Последние книги, последние программы для машины, руководства к программам и технические словари, которые переводили заумные термины, как правило, позаимствованные из мертвых и давно забытых языков, в простые человеческие слова.
     Пока Лин продвигался по тернистому пути познания, его друзья развлекались, чем могли. Устраивали многочисленные прогулки и экскурсии, собирали местную литературу. Кстати, последняя доставила дракониду не многим меньше хлопот, чем техническая литература Гветелина.
     Мирренцы познакомились и с местными обычаями. Здесь почитались предки и старшие в роде. Император признавался отцом народа и почитался превыше любого божества.
     Мирренцы пришли в восторг. Арнольд и Торвальд собрали соответствующие случаю аксессуары, договорились с Мэрилин, Антонином, Аланом и Элистаном и, за ужином, приветствовали короля Ланселота, как отца народа. Ланс, прекрасно изучивший местную литературу, посмеивался, а Гветелин, которого намеренно не посвятили в шутку, смотрел на них, как на буйно помешанных. Нет, конечно, королю нужно кланяться в  соответствующих местах на официальных церемониях. Но чтобы за обычным ужином с поклоном подавать еду и напитки! А Ланс-то чего веселится? Ему что, это нравится?! Эльф не выдержал.
     — Господа, — довольно прохладным тоном начал он, — может, вы мне объясните, что происходит? Сегодня вроде не день коронации, или я перепутал даты?
     Ланс прикрыл рукой лицо, пытаясь спрятать безудержный смех. Арни же с невозмутимой серьезностью вежливо поклонился Лансу, потом Лину и важно проговорил:
     — Разве Вам неизвестно, почтенный по годам, если и не по разуму, что нужно почитать старшего в роде? А кто может с большим правом именоваться отцом народа, чем император?
     Гветелин с удивлением посмотрел на Арнольда, потом перевел взгляд на Ланселота.
     — Ланс, что, пока я изучал мыслящие машины, ты измыслил себе новый титул? Зачем, если ты даже от старого отказался?
     Ланселот отрицательно покачал головой, не в силах от смеха произнести членораздельный ответ.
     — Тор, Аваяна, вы здесь самые разумные существа! Объясните мне, что это значит!
     Аваяна поклонилась и скромно уставилась на тарелку перед собой, а Тор, также поклонившись, церемонно ответил:
     — Если бы мой уважаемый друг больше времени изучал обычаи людей, и меньше какие-то глупые мыслящие машины, мне не пришлось бы тратить слова на объяснение очевидного. Сказано: «когда нужно говорить, и не говорят, теряют людей. Когда не нужно говорить и говорят, теряют слова. Мудрый не теряет людей и не теряет слов».[2] Также сказано: «когда вы в отцовском доме, с почтением служите своим родителям!»[3], — и Тор с поклоном подлил Лансу подогретого вина.
                   Ланс поднял чашу и продекламировал:
              — Вечно зелен, растет
                      кипарис на вершине горы.
                Недвижимы, лежат
                      камни в горном ущелье в реке.

                А живет человек
                      между небом и этой землей
                Так непрочно, как будто
                      он странник и в дальнем пути.

                Только чаша вина -
                      и веселье, и радость у нас:
                Важно вкус восхвалить,
                      малой мерою не пренебречь.[4]

     Эльф улыбнулся и пригубил вино.
     — Я, кажется, понял. Ты прав, Ланс, пора уезжать отсюда. Как насчет завтрашнего вечера?
     — Лучше утром, Лин. Куда мы поедем, на ночь глядя?
     Эльф задумался.
     — Господа, дайте мне еще один день. Клянусь, я только посмотрю, что еще нужно взять, скопирую или украду, и к вечеру буду готов.
     Ланс кивнул, соглашаясь. Арни улыбнулся.
     — Ну вот, Тор, а ты не знал, как выманить Лина из Яаня!
     — Только, Лин, — вставил Элистан, — я отправлю все твои книги и машину на корабль. А если встретишь что-нибудь еще, то постарайся не увлекаться. Успеешь изучить это на Белат Айлеайне.
     Драконид раскашлялся, Гветелин с раскаянием посмотрел на него и пообещал к вечеру собрать вещи.
     Через день компания и правда уехала из Яаня. Мирренцы  поехали к перемычке песочных часов. В экваториальной части страны у них была хоть какая-то возможность погреться. Солнце там и правда пригревало, когда выглядывало из-за туч, которые в изобилии гнал прохладный ветер с моря. Так что единственные, если не приятные, то хотя бы новые впечатления, были связаны с транспортным средством, которым они воспользовались. Очередной коптящий двигатель передвигал громоздкие крытые повозки по металлическим рельсам. Ресурсы у них безграничные, что ли? Да за такое количество металла можно скупить половину Арканоса!
     Империя Иньчуань простиралась до самого перевала к северу от экватора. Яблоневый хребет отделял ее от Лесного королевства. Здесь же, в горах, прямо на развалинах покинутого города был основан монастырь — место, где мужчины предавались благочестивым размышлениям, в ожидании второго пришествия богов с неба, которые, преисполнившись восхищения достигнутым монахами совершенством, должны были забрать их для воссоединения с прочими небожителями и ранее ушедшими горожанами. Монахи с удовольствием знакомились со всеми странниками, в надежде наставить их на путь истины. Мирренцы не стали исключением.
     Иньчуаньцы отличались от уже знакомых путешественникам обитателей «кляксы» и «инфузории» менее крепким сложением, поэтому люди, гном и эльфы не скрывали свой обычный вид. Выглядели они, правда, несколько изможденными по сравнению с местными, но тем понятней становился их поход за святостью.
     Монахи рассказали про покинутый город обычную вариацию стандартной истории, отличающуюся только тем, что этот город был оставлен не всеми жителями. Некоторые решили, что они не заслужили переселения в лучший мир и остались искоренять свои пороки. Поэтому город не был защищен от разрушения и остался годен для жизни. Правда, в нем все равно никто не жил. Город был поделен на две части, в которых обосновались мужчины и женщины, стремящиеся к совершенству. Проход из одной части города в другую был возможен только для путников. Сами горожане старательно избегали встреч с противоположенным полом.
     Учитывая неизменное количество постоянно проживающих в городе, мирренцы решили, что они бессмертны. Им уже встречались упоминания, что праведной жизнью и изучением различных наук можно достичь бессмертия тела, поэтому маги не замедлили поинтересоваться, насколько они оказались правы в своих предположениях. Оказалось, что все не совсем так. Ни один бессмертный до сих пор не появился, а то, что в городе все еще были жители, несмотря на отсутствие контактов, необходимых для обеспечения этого естественным путем, объяснялось постоянным притоком жаждущих святой жизни. Возражения путников, что прежние горожане не соблюдали себя в такой строгости, судя по рассказам все тех же монахов, монахи отмели, как не стоящие внимания. Они лишь со вздохом признали тот печальный факт, что нынешние жители не достигли того совершенства, как прежние горожане, даже блюдя себя в строгости. Так что они намерены вести прежний образ жизни, и будут избегать искушений физически, если уж не способны справится с ними морально, что, разумеется, гораздо почетнее, но, увы! — никто из них не совершенен.
     Осторожные расспросы Ланса, который мечтал увидеть настоящего святого, результатов не дали. Единственное что он нашел, так это внушительное многотомное издание, посвященное достижению святости героями древности, один из которых оказался ожившей каменной обезьяной.
     По словам монахов, на другой стороне Яблоневого хребта, в Лесном королевстве располагался другой монастырь, на этот раз не в самом покинутом городе, а рядом с ним. В том монастыре пытались достичь святости на свой лад последователи другой религии. Здешние монахи сожалели об их заблуждениях, но отзывались с уважением, как о людях, избравших достойную жизнь, жалко только, что посвящена она ошибочным идеалам. Впрочем, боги могут и простить заблуждения, в своей извечной милости, хотя сами монахи в этом сомневались. Человеку дана целая жизнь для познания истины, так стоит ли прощать глупость, которая помешала этому благородному занятию?
     Мирренцы решили перебраться в Лесное королевство, и сразу же осмотреть покинутый город и монастырь. Кроме того, на севере песочных часов было два крупных религиозных центра и несколько городов, прославленных увеселительными заведениями, типа многочисленных казино. Последние следовало посетить даже прежде религиозных центров. Маги уже познакомились с местной поговоркой, гласившей, что чем ближе к храму, тем дальше от божества, которому он посвящен. В переводе на обычный язык, это означало, что в городах, прославленных многочисленными святыми местами и сооружениями, цены чуть ли не вдвое выше средних по округе.

Глава 11

     Чем ближе к храму, тем дальше от божества...

     Один из городов, где можно было поправить пошатнувшееся финансовое положение, находился в горах, неподалеку от покинутого города. Туда можно было добраться через горные перевалы на автобусах, это расписывалось местными, как очень романтичная прогулка. Правда, они упомянули, что на перевалах свирепствуют ветры и очень холодно по ночам, и это решило дело. Лизардмены и в Яане чуть не впали в спячку, а бедный драконид до сих пор не мог избавиться от кашля. Ланс регулярно лечил его белым браслетом, но это давало результаты лишь до следующего выхода на открытый воздух.
     Второй путь был самолетом через хребет. Этот путь никто не называл романтичным, монахи даже говорили, что самолет страшно болтает, из-за постоянных завихрений и воздушных ям, но перелет длился два часа, а автобусом нужно было добираться неделю. И мирренцы поехали в аэропорт.
     Да, пора, пора в казино. После покупки билетов, денег у них почти не осталось. Ничего, в Веселом Куте дела можно будет поправить. Один из них сыграет там, потом остальные по-быстрому посетят Броды и Заболотце. Если верить рекламе, то таких заведений в этих городах хватает с избытком.
     Алан и Анн тоже рвались попробовать свои силы в игре, но Ланс запретил даже думать об этом.
     — Игра — дело серьезное, мальчики. Здесь и морду набить могут, — он ласково потрепал Алана по щеке. Анн с любопытством посмотрел на них, но отец успокаивающе обнял его за плечи. Алан слегка покраснел и больше на своем участии в игре не настаивал.
     Перелет удался на славу. Мирренцы успели совершить кругосветное путешествие по Арканосу и два перелета на чужие планеты, в поисках «исторической родины», но такой качки до сих пор не испытывали. Хуже всех пришлось Лису и лизардменам. Еще не оправившись от хронических простуд, которыми они обзавелись в Иньчуане, лизардмены возились со своими спутниками, помогая преодолеть внезапно пробудившуюся морскую болезнь. Гветелин, также не подверженный этой напасти, бегал, вероятно, больше всех, но ему хоть не приходилось заботиться о собственном сопливом носе. А Лис, хоть и не был подвержен морской болезни, измучился от простуд в Иньчуане и от качки на самолете. Тем более, что ему оказалось совершенно невозможно присесть и весь путь пришлось преодолевать стоя. Так что бегать вокруг друзей ему было всяко предпочтительней.
     Когда самолет наконец-то приземлился в Веселом Куте, путешественники были так измучены, что Лис решил ехать прямо в отель. Спокойно смотреть на своих бледно-зеленых спутников он не мог. Лис и Лин погрузили своих друзей в небольшой автобус, лизардмены от холода уже не могли им в этом помогать, и поехали в фешенебельный отель. Там манеры Элистана произвели такое впечатление, что с них даже не запросили денег вперед, как было положено по инструкции. Вместо этого, мирренцев разместили в лучших номерах, прислали им обед из ресторана, тоже в кредит, потому что Лис высокомерно предложил включить все это в счет, вместе с соответствующими чаевыми.
     Убедившись, что в гостинице достаточно тепло для лизардменов, драконид с легким сердцем наскреб по карманам своих спутников оставшуюся наличность и отправился в крупнейшее казино города. К счастью, там играли в кости и в рулетку. Местные карточные игры драконид не удосужился изучить, а плутовать в игре, не зная правил, не возможно.
     Лис посетил по очереди три казино, поужинал в ресторане, познакомился с каким-то местным шалопаем, с которым отправился еще в одно казино, где под бурное одобрение своего нового приятеля сорвал банк в рулетку. В гостиницу он вернулся уже под утро.
     Когда Лис, подремав пару часиков, явился в комнату Ланса, там уже собралась вся компания в ожидании завтрака. Коридорный доставил им завтрак и свежие газеты — хорошо, что они заблаговременно выучили местный язык. Нет, все же не понятно, зачем иметь столько различных языков на одной планете?!
     Маги еще не вполне оправились после перелета. Они сидели бледные и измученные, и пили местный национальный напиток, представляющий из себя настой на различных полевых травах и пытались что-то съесть. Ланс в виду полного отсутствия аппетита, взялся просматривать довольно толстую газету.
     Внезапно Ланс распрямился в своем кресле. У него даже слегка порозовели щеки.
     — Нет, господа, это уж слишком! — воскликнул он.
     — Что слишком? — спокойно спросил драконид. Местные новости его не волновали.
     — Зачем вам понадобилось красть статую в покинутом городе на «кляксе»?
     — О! — Лис оживился, взял газету и начал читать. — «Вчера утром на праздновании дня святого Эрла, в Городе Покинутых Богов на обычном месте не обнаружился памятник Барду. Как он мог пропасть из-за городских стен, и даже более того, из-за ограждения, за которое вот уже свыше трех тысячелетий не смог проникнуть ни один человек, остается загадкой. Интересно, что праздник посвящен именно святому Эрлу, известному тем, что он устоял перед искушением, и не покинул город в Лесном королевстве, когда его оставили жители, прельстившись на коварные посулы сил зла. Судя по всему, памятник Барду, противившийся искушению уже три тысячи двести лет, наконец-то решился последовать за своими создателями». — Лис оторвался от газеты и с улыбкой посмотрел на Тора. — Я же говорил, что гномов сюда нельзя пускать! Здесь, конечно, не написано, но я более чем уверен, что ты заодно вычистил и весь дворец.
     Тор потупился с показной скромностью.
     Ланс попробовал рассердиться, но не выдержал и засмеялся.
     — Господа, это же никуда не годится! Верните памятник!
     — Ланс, местным он не нужен. Был бы нужен — они бы не держали его в закрытом городе. А наши мирренцы будут просто в восторге! Еще бы — древний памятник предку короля.
     — Вы бы хоть копию оставили. Нельзя же так! И что там ты говорил о дворце, Лис?
     — Да нет, Ланс, точно я ничего не знаю. Просто мне кажется, что большую часть убранства дворца в Городе Покинутых Богов сейчас охраняет Требониан.
     — И это говорит глава службы безопасности Миррена! Удивляюсь, как до сих пор не растащили на сувениры мой дом!
     Тор оскорбился.
     — Но я же тащил в Миррен, а не наоборот!
     Элистан досадливо передернул крыльями.
     — Мы боремся с контрабандой, Ланс, но, в основном, мы препятствуем вывозу из страны, а не ввозу.
     — Тор, сегодня же верни памятник. Пока это еще могут счесть газетной уткой, а если понаедут многочисленные комиссии?
     — Да ладно, Ланс, — примирительно заметил Арнольд. — Ну, подумаешь — легендой больше, легендой меньше!
     — В самом деле, в Миррене он нужнее, — поддержал его Гветелин.
     — Ладно, господа. Мне все равно. Но оригинал, или копия сегодня же должен быть на месте! — приказал Ланселот. Потом чуть улыбнулся и добавил. — Если завтра я не прочитаю об этом в газетах... — Ланс многозначительно замолчал, пытаясь выдумать что-нибудь пострашнее, но ничего подходящего на ум не приходило. О, магия, они даже его кулинарию больше не боялись!
     — Ланс, не волнуйся, — попросил Элистан. — Все сделаем. Только завтра это никак не попадет в газеты. Ночью мы поставим памятник на место, то есть копию, конечно, утром его увидят газетчики, днем напечатают, а послезавтра ты сможешь об этом прочитать. Дай нам пару дней, а?
     Ланс не выдержал и рассмеялся.
     — Ну, хорошо, но чтобы через два дня об этом было в газете!
     — Лис, ты сделаешь копию? — спросил Тор.
     Драконид кивнул.
     — Сложность не в этом. Главное добраться до памятника и до города Барда. Ты хорошо запомнил дворец?
     Торвальд замялся.
     — Лучше уж я сразу скажу. Ты угадал. Я вывез оттуда кое-какую меблишку.
     — Не сомневался. Поэтому я и спрашиваю, помнишь ли ты, как это выглядело после разграбления.
     — Я помню, — усмехнулся Арнольд.
     — Как, и ты тоже? — засмеялся Лис.
     — Мы только тебя не привлекали, — скромно признался Гветелин. — Тебе как-то не к лицу заниматься подобными вещами.
     — Зато вам всем к лицу!
     — Нет, ну с кем я связался! — патетически воскликнул Ланс. — Прилетели на бедную, холодную планету и разграбили единственный богатый город!
     — Мы были в своем праве, Ланс, — хладнокровно возразил Арнольд. — Это все — наследство короля Миррена.
     — Арни, разве я никогда не рассказывал о своем предке, первом короле Лизардгории, которая вся тогда помещалась в одном Лизардгарде?
     — Это еще одно дело, которым ты занимаешься раз в столетие, — усмехнулся драконид.
     — Так вот, до Радигора в моем роду не насчитывается ни одного короля или князя. А сам Ридли был просто большим шалопаем.
     — Знаешь, Ланс, ты на него здорово похож, судя по рассказам, конечно, — заметил Гветелин. — Только у тебя размах побольше. Для начала — Миррен, да еще как — в одиночку! На пару с драконом. А когда ты обзавелся небольшой компанией, то присоединил махом два эльфийских княжества и одно драконье. А если бы ты собрал такую же толпу, как и твой незабвенный предок?
     — Оставь, Лин. Ручаюсь, что оба князя уже и думать забыли о моем существовании.
     — Они бы забыли, Ланс, — возразил Тор. — Вот только старинная политика и, главное, идеология их княжеств не позволит им этого. Так что, прибыв в Миррен, я отряжу соответствующие представительства.
     — Но я не об этом, — решительно продолжил Ланселот. — Я просто хотел сказать, что дворец местного градоправителя, как бы он тогда не назывался, не имеет ко мне ни малейшего отношения. Вы с гораздо большим на то основанием могли разграбить любую квартиру.
     — Это не так интересно, — возразил Арни. — И главное, откуда ты можешь знать, кто был, а кто не был твоим предком за три с половиной тысячи лет? Это при средней продолжительности человеческой жизни в восемьдесят? Мирренцы и те не всегда это знают, а уж что было в те далекие времена и вовсе погребено под внушительным наслоением забвения и легенд.
     — Что ж, пусть будет так... — Ланс понял, что друзей ему не переубедить и решил сменить тему. — Ты ведь выходил вчера, Лис? Ну, как, добыл немножко денег на сегодняшнюю игру?
     Лис вытащил из карманов несколько пачек купюр.
     — Думаю, играть пока не нужно. Мне повезло вчера.
     — Ого! — Ланс с уважением оглядел добычу и вздохнул. — Тогда отдыхайте. До вечера.
     Компания начала потихоньку расходиться. Алан взял драконида под руку и отвел его в сторону.
     — Лис, почему ты все подкалываешь его на счет раза в столетие?
     — Тебе это не приятно, малыш? Ладно, не буду.
     — Я только спросил почему?
     — Потому что, обычно Ланс не имеет привычки драться. Ты первый, про которого я знаю. Гордись!
     — За триста восемьдесят лет? — недоверчиво переспросил лизардгорский принц.
     — За триста пятьдесят. До этого я не был с ним знаком.
     И Лис отправился досыпать, попросив не будить его до ужина.
     Ужинали в покоях Ланса, молча и торопливо. После ужина Элистан прошел за королем в его спальню.
     — Ланс, одолжи мне, пожалуйста, свою шпагу. А лучше бы еще и кулон. Здесь нужно будет и копировать, и поддерживать копию и оригинал, боюсь, так не справимся.
     — Я пойду с вами, Лис.
     — Зачем?
     — Ну, во-первых, когда составляешь заговоры, то лучше обеспечить себе хорошую магическую поддержку. Так что я вам пригожусь. А во-вторых... Мне что-то не нравится ваш поход. Пойдем-ка лучше все вместе. Сегодня я задремал после обеда и мне приснился нехороший сон.
     — Дурные предчувствия?
     — Более чем. Мне снилось, что я сижу и жду вас в этой вот комнате. Вызывает Арни и просит провести его. Я протягиваю руку, он входит с тобой на руках, и говорит, что там что-то вышло из-под контроля, и ты порезался темной шпагой.
     — По крайней мере, я тогда избегну тюрьмы в Миррене за участие в многочисленных заговорах.
     — Вот — вот. Так он мне и объяснил, сказал, что это твои слова. Поэтому не спорь. Я пойду с вами. В конце-то концов, шпага хорошо слушается меня, и в случае чего, я легче справлюсь с ситуацией.
     — Боишься, что я ловко уйду от наказания? — засмеялся Лис.
     — Я тебе уйду! — усмехнулся Ланс. — Пошли!
     Первым переправился Арнольд и провел за собой остальных. Ланс поразился царившему во дворце запустению.
     — Когда вы только успели!
     — Старались, — гордо ответил тролль.
     Для работы Элистан выбрал большую приемную. Во-первых, там было много свободного места — мирренцы даже ковры стащили, а во-вторых — окна затеняли деревья, и было больше шансов, что никто не заметит свет.
     Переправить мраморного барда во дворец не составило труда. Сдублировать тоже. Лин вооружился всеми тремя магическими шпагами, положил на статую антигравитационный кулон Ланса и через несколько минут над ней висела в воздухе точная ее копия. Сложнее было водрузить копию на постамент. Несмотря на поздний час, на площади крутились люди, некоторые имели несомненное отношение к правоохранительным органам.
     — Раньше нужно было охранять, — проворчал Арни.
     — Ланс, я воспользуюсь твоей шпагой? — спросил драконид.
     — Что ты хочешь делать?
     — Поставить барда на постамент.
     — А шпага?
     — Для световых эффектов.
     Ланс понял. Шпагой можно вызвать небольшую силовую бурю, которая разрядами молний прикроет возращение барда. Потом местные будут долго гадать, что же произошло на самом деле, и спишут на заступничество местных святых, кто в них верит, а кто не верит — отнесет к неразгаданным тайнам природы. Возможно, это явление даже примутся изучать, разумеется, чисто научными методами, которые, в силу своей ограниченности не дадут ни малейшего результата.
     Есть только одно но. Вызывать подобные бури занятие не для слабонервных. Это небезопасно даже для законного владельца шпаги, а для любого другого просто смертельно.
     — Теперь понятно, почему меня с утра не оставляют дурные предчувствия! И вы еще обвиняете меня в тяге к самоубийству! Вот, посмотрите. Мало ему многочисленных причин для ритуального самоубийства в традициях драконидов. Так он еще и новые изобретает!
     Ланс взял шпагу и подкрутил рукоять.
     — Все, Лис. Теперь тебе лучше ее не касаться. Убьет на месте и все.
     Элистан забеспокоился.
     — Ланс, клянусь, я не притронусь к ней без разрешения, но оставь настройку на меня. Вдруг с тобой что случится, тогда я смогу хоть что-нибудь сделать. Сам же знаешь, твой белый браслет скорее повредит, чем защитит.
     — Хорошо, что напомнил. — Ланс снял браслет, подстроил его и отдал дракониду. — Браслет я настроил на тебя, примерно на сутки. Сам знаешь, больше ни одна настройка не держится.
     Лис кивнул и надел браслет на руку. Ланс снова что-то сделал с рукоятью.
     — Постарайтесь удержать защиту города, мне будет не до этого.
     Шпага полыхнула жутким фиолетовым светом. В Миррене не часто бывали грозы, но это напоминало именно грозовой разряд. Сначала маги увидели грозовой разряд в комнате, потом фиолетовая молния сверкнула над постаментом.
     Силовые линии вокруг словно взбесились. Начались разряды местных линий, мертвенные, бледные, жуткие. Они полыхали над всем городом, устремляя стрелы молний в одинокий постамент. В самый разгар бури, еще раз, фиолетовым зигзагом, полыхнула шпага. С этим разрядом копия памятника барду оказалась на площади.
     Через окно, сооруженное Лисом из двух шпаг, они увидели поднявшуюся панику. Кто-то кинулся к статуе, кто-то наоборот. Тогда Ланс щелкнул чем-то на рукояти и резко рассек шпагой воздух. Буря тут же прекратилась. Подбежавшие люди наткнулись на обычную невидимую преграду перед памятником Барду. Все было в порядке. Только шпага неярко мерцала в руке Ланселота, возвращая ему жизнь.
     — Ого, Ланс, научишь? — заинтересованно спросил драконид.
     — Это очень опасно, Лис.  Большой расход сил, большой расход магических сил. Вы у себя не привыкли оперировать такими. Пусть лучше это останется королевской прерогативой.
     Лис несколько мгновений смотрел на него, потом почтительно поклонился. Остальные последовали его примеру.
     — Тор, пожалуйста, — тихо попросил драконид, — если тебе что-нибудь понадобится незаметно стащить, скажи мне. Тогда это обойдется несколько дешевле.
     Шпага померкла. Ланс позвал Мэри, и мирренцы вернулась в гостиницу. В покоях Ланса собралась вся компания. Мэри обняла мужа, Анн — отца. Алан с благоговением смотрел на Ланса.
     — Что случилось? — удивился Ланс.
     — Я передавал им изображение, — признался Гветелин. — Не сердись, Ланс, зрелище-то редкое. Я лично вижу такое второй раз в жизни. Первый раз ты устроил нечто подобное лет триста пятьдесят назад, когда брал на шпагу корону Миррена. Только тогда все молнии были фиолетовыми. А больше такого никто не вытворяет.
     — И не надо, — согласился Ланс. — Это не нужно и опасно.
     — Если я не ошибаюсь, так всю планету взорвать можно, — опасливо сказал Алан.
     — Не совсем так, Алан. Для этого потребуется полностью разрядить генератор шпаги, и первой жертвой грозы станет ее создатель. К счастью, таких переносных генераторов больше не существует, а стационарные надежно скрыты. Так что можешь спать спокойно.
     — Поэтому ты и забрал шпагу из Лизардгарда? Ну, помнишь, ты говорил, что вокруг твоих магических безделушек возникла нездоровая активность? Ты ведь всегда умел создавать силовую грозу?
     — Умел, конечно. А шпагу я забрал, просто потому, что она мне нужна. Твой дворцовый маг не опасен для меня. Пока я жив, шпага принадлежит мне, и сама охраняет себя от желающих поразвлечься. После моей смерти она должна перейти к следующему королю Миррена. Может это и не самый лучший выход, но он, или другой, все равно ее кто-то будет хранить. А при разумном подходе к выбору короля, это может оказаться не самым плохим вариантом.
     — Тоже мне, демократ, — проворчал Тор. — Однако в республику Содружества, или как там ее, так и не сунулся.
     — Это потому, что я не верю в республику. Серьезно, как можно голосовать неизвестно за кого, основываясь на том, что он скажет о себе сам, или поручит сказать своей команде? Когда-то в Лизардгории, когда она еще не была Лизардгорией, была республика. И что же? Не редко к власти попадали люди, стремящиеся только к личному обогащению, и опять-таки, не редко они оказывались достаточно хваткими, чтобы удержать власть, как правило, незаконным путем, до собственной смерти. Процветала коррупция, мафия и прочие прелести. Не от хорошей же жизни Радигор нашел себе столько сторонников! Я верю не в республику, Тор, а в законы. В разумные законы, разработанные со знанием дела и обязательные для выполнения. Верю во власть, правящую на основании этих законов и неукоснительно их соблюдающую. И главное — в высокий уровень жизни. Настоящую свободу обеспечивает не голосование раз в несколько лет не пойми за кого, а отсутствие забот о достойной жизни. Такой, чтобы вопрос о куске хлеба или крыше над головой просто не мог стоять во главе угла, за полной ненадобностью. Любой должен иметь возможность создать себе жизнь по своему вкусу. А власть... Что ж, власть должна обеспечить этому любому такую возможность.
     — В Миррене и в самом деле так? — спросил Алан.
     — Спроси у Гветелина, — отмахнулся Ланс. Он устал, работая со шпагой, и не был настроен на политические дискуссии. Если бы не неожиданный выпад Тора, он, пожалуй, уже бы спал.
     Алан обернулся к эльфу. Тот состроил жалобную гримаску:
     — Лучше не надо, Алан. Ланс уже доконал меня своим пониманием свободы граждан. Клянусь, у меня уже целых два седых волоса! Пойдем лучше спать, принц. Потом, вернемся в Миррен, я лично приглашу тебя в гости и свожу на все экскурсии. А еще лучше, поступай в Лланеллийский университет. Поживешь, поучишься, потом может, хорошую работу найдешь и станешь достойным членом общества. А то, в самом деле, стыдно! Скоро двадцать пять лет парню — а толку чуть! И ведь не какой-нибудь там мирренец, который едва не до ста лет считается ребенком, а человек. Ланс в твои годы уже с драконами сражался, а Ридли, тот вообще государство сколотил. Учись!
     — А почему волосы от всего этого седеют у тебя?
     — Потому, что Ланс с меня за это спрашивает. Пойдем спать, Алан. Я здорово устал.

Глава 12

     Так вот ты какой, северный олень?!

     Весь следующий день мирренцы посвятили осмотру местных достопримечательностей. Было совершенно очевидно, что земля Цветущих Садов заселена выходцами из Лесного королевства. Названия, храмы, весь стиль построек и костюмов граждан был достаточно легко узнаваемым. Правда, в Лесном королевстве была республика. Королевством же она именовалась по традиции. Местные были весьма консервативны, и старались не допускать ненужных переименований.
     Рассказывали, что даже республиканский строй у них установился не в результате революций, как в порядочных странах, а в силу того, что однажды умер последний прямой наследник королевской крови, потом скончался и сам король, в силу почтенного возраста позабыв назначить себе преемника. Тогда собрался большой королевский совет рассмотреть притязания на престол двух основных претендентов и дюжины второстепенных. У основных права были практически одинаковые. Один был племянником старого короля, со стороны сестры, другой — внучатым племянником со стороны тетки. Остальные тоже состояли в более или менее близком родстве с ныне покойным королем.
     Совет судил и рядил достаточно долго. Шло время, претенденты время от времени без особого успеха начинали смуты. Опять шло время, сменялись члены королевского совета, начали умирать старые претенденты на трон, их место занимали многочисленные отпрыски и прочая родня.
     Тогда совет додумался до компромисса. Он выделил основных претендентов, к числу которых, на тот момент, относились три сына племянника покойного короля и два сына его внучатого племянника, и ввел их в королевский совет. И даже сейчас, по традиции, представители обоих старинных родов были непременными членами государственного совета.
     А за ужином Элистан с гордым видом показал Лансу вечернюю газету с красочным описанием ночных событий:
     -  Вот видишь, мы управились даже раньше срока, — похвастался драконид.
     — Молодцы! — одобрил Ланс. — Так и должно быть!
     — Нет, что бы сказать, что мы приложили немыслимые усилия, с риском для жизни привлекли к делу нужных исполнителей, и справились, не смотря на многочисленные трудности! Так нет!
     — А кого вы привлекли с риском для жизни?
     — Тебя, кого же еще?
     Мирренцы без большого интереса провели в Веселом Куте еще один день. Веселый Кут был ужасно похож на Каменец Волынский, только в Каменце было теплее, да, пожалуй, поменьше игорных заведений. А может, они просто меньше афишировались. Поэтому к концу дня мирренцы рассредоточились по местным казино, хотя особой нужды в этом и не было. Играли по маленькой — к чему лишний раз дразнить гусей? Но выигрывали.
     Алан и Анн под чутким руководством Элистана изрядно выиграли в кости. Ланс ругался последними словами, но драконид вполне резонно сказал, что они все же люди, а люди в этом возрасте уже должны в полной мере быть готовыми к любым жизненным коллизиям. И что ребятам ничего не грозило, ведь он же был с ними! Лансу оставалось только вздохнуть и приказать собираться. Оставаться далее в Веселом Куте он не хотел.
     На другой день они выехали к Заброшенному городу. Он назывался именно так, в отличие от остальных оставленных жителями городов Надела, именуемых Покинутыми. Заброшенный город располагался совсем рядом, в отрогах Яблоневого хребта, но дорога оказалась скверной, так что добирались они целый день. Расположились в двадцатичетырехэтажной гостинице на окраине Лихославля. Им выделили апартаменты люкс на последнем этаже, что несколько нервировало недомерочку. Зато с балкона открывался великолепный вид на Заброшенный город.
     Даже издали было видно, что город разрушался. Драконид с помощью двух шпаг создал своего рода большой бинокль, и путешественники смогли убедиться в этом, вызывающем недоумение, факте. Осторожное исследование силовых линий только подтвердило это. Было как-то непохоже на обитателей Цветущих Садов, чтобы кто-то из них остался на холодной земле, вместо того, чтобы поискать местечко потеплее. Впрочем, может, их так изменил теплый климат?
     Все выяснилось на следующий день. Гостиница снабжала постояльцев многочисленными гидами, стараясь, чтобы в этом добре недостатка не ощущалась. Пересчитав путников, управляющий предложил им взять шесть гидов, потому как гулять лучше парами, и зачем же напрягать слух, если в этом нет ни малейшей необходимости.
     Услышав такое предложение, Элистан позеленел так, что это стало заметно даже сквозь его маскировку.
     — Ни в коем случае! — воскликнул он, представив, как вся их милая шайка-лейка разбредется по углам, а с него потом Ланс спросит за безопасность. А если они и здесь что-нибудь натворят? — Нам достаточно и одного гида. По крайней мере, для первой экскурсии. Вот когда ознакомимся с городом, у каждого появятся излюбленные места, тогда может понадобиться и большее количество экскурсоводов, — при этом Лис бросил такой убийственный взгляд на Ланса, что тот послушно кивнул, соглашаясь.
     Управляющему пришлось уступить. Впрочем, хитрый Лис умаслил его щедрыми чаевыми, после чего управляющий с легким сердцем представил им гида, уверяя, что он лучший в своем нелегком деле.
     Флориан, так звали гида, оказался молодым человеком недурной наружности, по крайней мере, по меркам Арканоса. У него были приятные черты лица, светло-русые волосы и ярко-синие глаза. Для Надела он был несколько высоковат и тонковат. Видимо это прискорбное обстоятельство и заставило его выбрать свой тяжелый хлеб. На Арканосе он бы, конечно, сошел за атлета, но здесь же не Арканос в самом-то деле!
     Флориан был весьма начитан, и всю дорогу рассказывал истории так или иначе связанные с Заброшенным городом.
     — Раньше этот город назывался Яблонец, как и наши горы, — говорил он. — Это известно совершенно точно, так как жители, уходя, оставили все записи. И даже подробное описание отбытия из города. Благодаря этому, я могу вам рассказать действительные факты, а не красивые сказки, какими потчуют посетителей Покинутых городов. Обратите внимание, господа, слева открывается прекрасный вид на реку. Это Сула. Говорят она еще ни разу не меняла русла. А это дерево, господа, ему насчитывается не меньше шестисот лет. Посмотрите на его ствол! А это знаменитые яблоневые сады. Они дали название и городу и хребту. Здесь у нас в горах удивительно мягкий климат, и яблони растут, не требуя такого ухода, как в других местах.
     — Как же вышло, что жители покинули такой благодатный край? — поинтересовался Ланс.
     — Это целая история, господа. Судя по дошедшим до нас письменным свидетельствам, Яблонец действительно процветал. Будем в городе — вы сможете убедиться, что хоть строения и не пощадило время, но сделаны они были весьма добротно. В городе был университет, многочисленные школы и училища. Здесь жили выдающиеся ученые и талантливые ремесленники... Обратите внимание, господа, справа очень интересная гора. Формой она несколько напоминает лежащего медведя, обнимающего бочонок с медом... А еще в городе были многочисленные храмы. Конечно, количество храмов на душу населения еще не говорит о благочестии или отсутствии такового, примером могут стать Лужаны. Небольшой город, а в нем двенадцать монастырей и тридцать четыре храма. В Яблонце на весь город всего пять храмов — один в центре города и по одному на каждый большой район. В городе уже и тогда было административное деление. Предки знали, что делали! Господа, обратите внимание, слева открывается прекрасный вид на изгиб реки и деревушку, которая отсюда выглядит весьма живописно.
     — А вблизи? — поинтересовался Анн.
     Флориан рассмеялся.
     — Вблизи вся пастораль отступает перед прозой жизни. Приблизившись к самой живописной деревушке, вы увидите, что некоторые постройки давно нужно подремонтировать, огороды прополоть, а хлев хорошо бы чистить почаще. Конечно, в деревне легче купить свежей зелени и молока, но жители охотно привозят все это в город и цены не намного выше. Обратите внимание, господа, справа расположен храм. Он стоял еще во времена рассвета Яблонца, стоит и сейчас. Службы там проводят монахи Яблонецкого монастыря, расположенного на другой стороне Яблонца. Этот храм очень почитается жителями Лихославля. Судите сами — его содержат исключительно на пожертвования прихожан.
     — А монастырь тоже живет только на собственные средства? — поинтересовался Гветелин.
     — Все монастыри Зеленого королевства получают финансовую поддержку от казны, да и монахи проводят время не только в молитвах. Если вы посетите в монастырь, то сможете увидеть прекрасный яблоневый сад. За ним ухаживают монахи. И еще рекомендую попробовать монастырское яблочное вино. Лучшего вы не найдете нигде в мире! А яблочная водка? Нет, господа, вам нужно непременно посетить монастырь. Монахи держат большую харчевню для посетителей. Цены там довольно высокие, зато еда выше всяких похвал. Еще монахи делают великолепные сувениры.
     — Понятно, — кивнул Лин. — Так что же с Заброшенным городом?
     — Я говорил, что в доме градоправителя были оставлены все записи? Так вот, записи эти были настолько удивительны и неправдоподобны, что им было просто невозможно поверить. Поверить в правдивость написанного помогли документы, найденные в центральном храме Яблонца. Они гласят, господа, что с неба спустились посланцы бога на золотых и серебряных крыльях. Посланцы с серебряными крыльями занимали более высокое положение в небесной иерархии, их было совсем немного. Больше было золотистых посланцев, перед ними, как я понял, не так благоговели. Эти посланцы предложили жителям Яблонца переселится в настоящий земной рай, где все цветет и плодоносит круглый год, и где деревья дают такие восхитительные плоды, что жителям больше вовек не захочется видеть яблоки. Они даже угостили граждан невиданными фруктами. Золотые ангелы объяснили, что такую участь жители заслужили трудом и праведной жизнью, и что в том раю им больше не нужно будет призывать бога. Бог создал то место по их самым смелым чаяниям, и остальное оставил в руках людей, которых по благости своей, создал по образу и подобию своему. Простите, господа, но слева опять открывается чудесный вид. Обратите внимание, наша Сула впадает в Тихое озеро. Отсюда прекрасный вид на озеро. По берегам растут сосны, видите, как они золотятся в лучах солнца?
     — А как это выглядит вблизи? — спросил Анн.
     — Если вы хотите там прогуляться, господа, — с улыбкой ответил Флориан, — то выберите солнечный, ветреный день, когда не так досаждают комары и прочая мошка. Здесь комаров почти не бывает, по крайней мере, днем, поэтому видом можно любоваться совершенно спокойно. Кстати, господа, вы еще не обзавелись средствами от комаров? Нет? Позвольте рекомендовать вам одно, когда мы вернемся в гостиницу. Стопроцентная гарантия. Включаете в розетку — и можете спокойно спать.
     — А как вы узнали о внешнем виде этих посланцев? — поинтересовался Алан.
     — В центральном храме оставлена большая картина. Двенадцать метров в длину и четыре в высоту. На ней изображены посланцы, их еще называют ангелами, вручающие дары горожанам. Итак, город был оставлен, причем жители сказали, что из рая они никогда не вернутся, поэтому в их городе может поселиться всяк, кто захочет. Когда эта история дошла до короля, история даже сохранила его имя, правда, исключительно в связи с этими событиями, король Клодий приказал провести тщательное расследование, и в город никого не пускать. А потом, служители бога попросили отдать им это место под монастырь, что и было сделано. Через минуту мы войдем в город, господа. Приготовьтесь, ведь этот город посещали небесные посланцы!
     Развалины города, по которым с большим энтузиазмом водил их словоохотливый гид, не слишком заинтересовали мирренцев. Они с нетерпением ждали, когда им покажут центральный храм, но Флориан, не зная о том, испытывал их терпение. Наконец, он решил, что путешественники успели устать и проголодаться, и привел их в харчевню, неподалеку от центральной площади. Судя по всему, харчевню регулярно перестраивали и ремонтировали. Внешний вид у нее был вполне добротным, внутреннее убранство — безупречным. Харчевню тоже содержали монахи.
     Что ж, Флориан не зря расхваливал монастырскую кухню. Еда оказалась превосходной. Вино тоже было выше всяких похвал. Флориан с удовольствием выпил стакан вина, и с сожалением отставил его в сторону.
     — Я на работе, господа! А жаль. Такое прекрасное вино не каждый день доводится пить! Что же вы почти не пьете? Говорят, от монастырского вина не бывает похмелья, и дает оно только увеселение для тела и души. Я слышал, что с него за всю история виноделия монастыря еще никто не забуянил! А это не мало!
     — Да нам-то надо только для запаха, — усмехнулся Ланс. — Дури у нас и своей хватает.
     — Что ж, господа, ваша правда. Неумеренность порой не доводит до добра, а в таком святом городе как Яблонец и вовсе не уместна.
     После обеда Флориан, наконец, привел их к центральному храму.
     — Сюда можно войти, господа, только ничего нельзя потрогать. Жители просили, чтобы храм этот остался неизменным на все века, и ангелы явили эту милость. Прикоснуться можно было только к оставленным записям, и это великое благо для нас.
     Мирренцы направились к большой картине, почти не вслушиваясь в слова Флориана о роли ангелов, на ней изображенных. Да, ангелы. Тонкие черты лица, хрупкое сложение, золотистые или серебристые крылья. Если бы Элистан отбросил маскировку и оделся в обычный походный костюм из бронзовой кожи, его можно было бы выдавать за оживший портрет. А посередине стоял явный эльф. Хотя нет, пожалуй, не эльф. Глаза совершенно не эльфийские. О, магия, да это же портрет Мариолоцци в эльфийском обличье! Изображенные на картине горожане были ниже и значительно коренастей драконидов и Мариолоцци. В руках они держали различные тропические фрукты, только, пожалуй, подобные сорта легче встретить на Грезе. На Арканосе они выглядят несколько иначе.
     «Хоть бы картину не украли!» — подумал Ланс, с тревогой поглядывая на спутников. Но, судя по их невозмутимым лицам, картина для них представляла чисто академический интерес. По крайней мере, преклонять колени никто не собирался.
     Картина сделалась предметом обсуждения лишь в гостинице.
     — Изображенные события, несомненно, представляют определенный интерес, — говорил Арнольд, — но с чисто исторической точки зрения. Широкой публике вовсе не обязательно знать подобные пикантные подробности.
     — Нет, отчего же, — возразил Тор. — Это можно изобразить, как посольство Миррена в надежде обрести короля.
     — Ты забываешь, что Миррена в то время еще не было, — поморщился Арнольд. — Люди появились на Арканосе за двести лет до нас. И им, в планах Грезы, отводилась второстепенная роль. Их руками наши предки собирались расчистить территории от лизардменов и недомерков. К счастью, люди проявили больше здравого смысла, чем от них ожидали.
     — Да и на посольство это не очень тянет, — поддержал Гветелин. — Слишком уж величественные позы у драконидов и преувеличенно восторженные взоры у изображенных людей. Как ты думаешь, Лис?
     Драконид до сих пор безучастно прислушивался к обсуждению. Он ухитрился не сказать ни слова друзьям с тех самых пор, как увидел картину. Да и вообще, соизволил открыть рот, только чтобы договориться с Флорианом на счет завтрашней экскурсии.
     — Я скажу, господа, — тихо проговорил он, — что эту картину я копировать не стану, и украсть никому не позволю. Если потребуется, я дополню ее охрану самыми злокозненными чарами, до которых смогли додуматься в моем ведомстве. И очень прошу, господа, не поднимайте больше при мне подобный вопрос, иначе я буду вынужден просить Тора составить ноту протеста от имени оскорбленного народа драконидов.
     — В чем ты увидел оскорбление? — удивился Гветелин.
     — Лин, пойми, здесь драконидов приравнивали к каким-то высшим существам. Это буквально сочится из каждой линии этой проклятой картины! Они важничали перед людьми!.. Да за подобное, даже спустя три с половиной тысячи лет, всех драконидов вырежут в Миррене под корень! А кто сбежит из Миррена — прибьют на Арканосе. А Мариолоцци? У него, даже на портрете, в каждой черточке видно презрение и к тем и к другим! Да в своем ли вы уме, если, в самом деле, думаете привезти эту картину на Арканос?! Пусть местные молятся своим богам, которых они создали по образу и подобию своему, но разжигать в Миррене межрасовую рознь я не позволю. Мы все слишком дорого заплатили за возможность жить в мире.
     Лансу картина понравилась, а к важным позам драконидов он отнесся с обычным для него юмором. Дракониды вообще обладали большим природным изяществом, и позы того же Лиса могли восхитить самого придирчивого поклонника придворного этикета.
     — Мне кажется, — примирительно сказал Ланс, — что к этой картине нужно относиться с чисто исторической точки зрения. Религиозные воззрения и политические амбиции наших предков ни в коей мере не должны влиять на нашу жизнь.
     — Поэтому, я и предлагаю оставить эту историю тем, кто в ней нуждается, — возразил Лис. — Миррен три тысячи лет прекрасно без нее обходился и за исключением последних трехсот пятидесяти лет, когда король Лотес объединил народы, находил поводы для межрасовых склок и без документальных свидетельств прошлого. Или вам всем внезапно так захотелось повоевать? Так убейте меня, если от этого вам станет легче!
     — Я думаю, что тебе не следует так говорить, принц Элистан, — холодно возразил Ланселот.
     Драконид, впервые за вечер, поднял на него глаза.
     — Меня ждет дисциплинарное взыскание?
     — Почему?
     — Ты называешь меня так только на официальных приемах. А я в ближайший год — полтора ни одного такого не ожидаю.
     Лис встал, желая что-то сказать еще, но Ланс перебил его.
     — Думаю, что с Лисом придется согласиться, — он чуть улыбнулся. — Тем более что наши разговоры все равно ни к чему не приведут. В конце концов, Элистан, как глава службы безопасности Миррена, имеет право  перекрыть доступ к любой информации, а учитывая поддержку Арни и Лина, ему даже не понадобится особенно стараться. Мы, кажется, остались с тобой в меньшинстве, Тор.
     — Если говорить откровенно, Ланс, то я тоже не жажду видеть эту картину в твоем дворце. Лис прав, не стоит воскрешать вопросы о расовом превосходстве, которые мы пытались решить две с половиной тысячи лет подряд.
     — Как же тогда вы собираетесь объяснить появление мраморного барда?
     — Это совсем другое дело, Ланс, — ответил тролль. — Не думаю, чтобы сейчас кого-нибудь всерьез взволновало, где жили чьи предки в незапамятные времена. Если мы решим спрашивать с потомков за провинности предков, то тогда тебе придется попросту разрядить генератор шпаги, когда мы вернемся, и спалить все дотла, для полной ясности. Ибо никто не безгрешен, Ланс, за исключением местных богов и, по некоторым слухам, святых, которых мы пока не обнаружили. Правда, мы можем расспросить о них в монастыре.
     Драконид бросил на тролля благодарный взгляд, напомнил, что гид обещал зайти за ними рано утром и предложил идти спать.
     Все разошлись. Лис тоже ушел к себе в комнату. Он постоял немного у окна, затем вышел на балкон, вскочил на перила и, расправив крылья, подпрыгнул вверх. Дневная усталость и повышенная сила тяжести влекли его вниз, а раздражение, вызванное несчастной картиной, заставляло все яростнее работать крыльями. Он даже не обратил внимания, что еще не совсем стемнело, и на улицах кое-где попадаются люди. Драконид летел над городом, постепенно успокаиваясь и обретая привычную ясность мысли, пока не услышал внизу необычный шум. Лис посмотрел на землю и увидел толпы людей. Они показывали на него друг другу и громко кричали. Некоторые молились. Лис вспомнил, что в раздражении он забыл стать невидимым, усмехнулся, дескать, гулять, так гулять, сделал круг над горожанами и стал невидимым. В таком виде ему пришлось лететь до самой гостиницы.
     «Отсюда и появились величественные позы драконидов на той картине! — внезапно понял он. Мда. Жаль, что и в самом деле нельзя привезти ее с собой, домой. Было бы забавно. Хотя... Да ладно, мы все уже достаточно позабавились на эту тему. Две с половиной тысячи лет подряд!»
     События на площади развлекли драконида и окончательно успокоили. Так, что обратно он летел почти на чистой магии.
     На следующий день вся компания еще сидела за завтраком в покоях Ланселота, когда в комнату ворвался возбужденный Флориан, размахивая газетой.
     — Господа, вы прибыли в наш город необычайно вовремя! Вчера, вы представляете, Лихославль, посетил золотой ангел! Вот даже есть фотография!
     Ланс взял у него газету. Ошибиться невозможно. Золотой ангел, а иначе Лис в дорожном костюме, разминает свои крылышки.
     — Он похож на тех, с картины, — спокойно заметил он.
     — Да, и он летал, вы представляете?! Его даже засняли на пленку, и вечером будет специальная передача, сразу после выпуска новостей. Обещает прибыть глава монастыря. Но я совсем заговорил вас. Завтракайте и спускайтесь вниз. Я подожду в вестибюле.
     — Перекусите и вы на дорогу, — предложил Ланс, вкладывая в руку гида банкноту. — Мы спустимся через несколько минут.
     Гид благосклонно принял купюру и вышел. Ланс подождал, пока он отойдет от двери, после чего хмыкнул и кинул газету Лису.
     — Ну, что скажешь, ангелочек?
     Элистан пристыжено рассматривал свою фотографию, напечатанную на первой странице. Что говорить, он был кругом виноват. Ланс насмешливо наблюдал за ним. Потом вздохнул.
     — Господа, я думаю, что это заключительный аргумент в пользу мнения, что картина из храма ни в коем случае не должна попасть ни в Миррен, ни на Арканос. Если даже после непродолжительного созерцания ее наш Лис оказался способен на такие безумства, то мне даже подумать страшно, что может сделать с ним эта злосчастная картина в течение сколько-нибудь продолжительного времени. А другие дракониды? Да они разнесут весь Миррен на кусочки, чтобы другим неповадно было!
     Мирренцы с удовольствием разглядывали фотографию через плечо Элистана.
     — А ты неплохо получился, Лис, — улыбнулся Гветелин.
     — Да, ты весьма фотогеничен, — отметил Торвальд.
     — И фотограф нашел изумительный ракурс, — поддержал Арни.
     Мэри забрала у драконида газету.
     — Думаю, ее в Миррене тоже не стоит показывать.
     — А какой компромат! — восхищался Гветелин. — Жаль, что Ланс ее уже видел, а то тебя можно было бы неплохо шантажировать.
     Остальные тоже рассматривали газету. Да, Лис, конечно, попался, но зачем же его добивать?
     Антонин подошел к дракониду, коснулся его руки и негромко сказал.
     — Лис, это всего лишь картинка. Ни один здравомыслящий человек все равно в нее не поверит. Это слишком похоже на портреты в храме. Все примут это за обычный фотомонтаж, а свидетелей подобных происшествий никто не слушает. Ты же читал их газеты! Здесь полно сообщений о всяких чудесах, и всегда находится куча очевидцев. И все считают это чепухой. Кажется, это признак хорошего тона — рассуждать о невозможных на их взгляд вещах, как о величайших загадках природы, и, одновременно, обмане зрения или же обычной иллюзии. А в местного бога давно верят одни лишь монахи. Остальные, если бы верили, вели бы себя иначе.
     — Спасибо, принц, — почти прошептал Элистан.
     Алан тоже подошел к дракониду.
     — Ладно, господа, шутки в сторону, — сказал Ланс. — Анн прав, это всего лишь картинка. Пойдемте лучше в монастырь, а то опоздаем на передачу про вчерашнего ангела.
     Элистан покраснел, что вообще-то с ним бывало крайне редко.
     — Не расстраивайся, Лис, — продолжил Ланселот. — В конце-то концов, подумаешь, легендой больше, легендой меньше! Собирайся, пойдем.
     Драконид поднял глаза и улыбнулся. — Я прощен?
     — За что?
     Лис только дернул крылом и вышел из комнаты. Мэрилин задумчиво посмотрела ему вслед.
     — Знаешь, Ланс, мы начали отвыкать от Миррена. Все мы слишком давно друг друга знаем, и перестали замечать какие мы разные. А сейчас мы вообще оказались вдали от всех Мирренских проблем. Только вчера эта несчастная картина напомнила о них и о прошлом. Поверь, будь это прошлое таким прекрасным, как рассказывают наши историки, тебе бы пришлось собрать всех драконов Арканоса и Миррена для того, чтобы взять корону.
     — Вряд ли бы я этим занялся, — возразил Ланселот. — Взять корону — не штука, а попробуй ее удержи! Я понимаю, что от добра добра не ищут. Ты права, дорогая, мы просто отвыкли от забот. Все, кроме Элистана. Пожалуй, после такого активного отдыха он потребует очередной отпуск.
     — Только не предлагай ему сам, Ланс, а то он еще решит, что ты отправляешь его в отставку.
     — В отставку? Лиса? Никогда!
     На этот раз гид усадил их в экскурсионный автобус и повез в объезд Яблонца.
     — Путь предстоит не близкий, а вам, господа, потребуется время на осмотр достопримечательностей монастыря. Кроме того, думаю, господам будет интересно посмотреть передачу про ангела. Ну надо же, как вам повезло! Вы, наверное, могли даже видеть его из окна.
     — К сожалению, мы не видели его, — сказал Ланс, оглядываясь на драконида.
     — А вы, господин Элистан? — приставал неугомонный гид.
     — Увы, нет, — спокойно ответил Лис. Он чувствовал себя очень виноватым за вчерашнее, а тут еще гид постоянно пристает с этим ангелом. Друзья, видя переживания драконида, подшучивали весьма добродушно, скорее утешая, чем высмеивая. Но Лису было бы легче, если бы они попросту разбранили его. Конечно, они тоже оплошали в городе Барда, но ведь не они отвечали за безопасность экспедиции. Да, это был серьезный прокол. И сейчас он ехал в монастырь, заранее страдая при мысли о вечерней передаче.
     — Господа, обратите внимание — справа открывается вид на весьма живописную долину. Это заповедная долина. Говорят, что именно с нее жители Яблонца были перенесены в райские земли. А сразу за тем поворотом вы сможете увидеть монастырь. Отсюда он выглядит особенно живописно. Я попрошу водителя остановиться перед поворотом, чтобы вы смогли в полной мере насладиться пейзажем.
     Вид действительно оказался чудесным. Белоснежный монастырь утопал в яблоневых садах. Издалека были видны храмы, украшенные религиозными символами, и башни, оборудованные смотровыми площадками.
     — Интересно, видели ли ангела здешние монахи? — тихо проговорил Элистан, но неугомонный Флориан все же услышал его.
     — Я понимаю, господин Элистан, вы думаете, что если это был истинный ангел, то монахи в благости своей не могли не увидеть его. Но ведь появление посланца могло совпасть со временем вечерней молитвы. По свидетельству некоторых очевидцев так и было.
     — Нет, Флориан, монахи обязательно бы узнали о появлении ангела, — возразил Ланселот. Он больше не мог спокойно смотреть на страдающего драконида. Не такой уж это был и прокол — местные заподозрить ничего не могли — для этого у них просто не доставало информации. Элистана заставляло мучиться чувство ответственности, как главы службы безопасности страны и сверхстрогий кодекс чести драконидов. 
     — Мы обязательно спросим у них и все узнаем. Не хотелось бы смешивать истинного посланца с птицей-переростком и проворством газетчиков.
     — Вы правы, господин Ланселот. Благочестивые монахи не могли не почувствовать присутствие ангела. Но мы расспросим монахов. А теперь посмотрите налево, господа. Видите, по склону горы словно бы ползет громадный паук? Это своеобразная скульптура, говорят, она появилась одновременно с той большой картиной в храме.
     — А можно рассмотреть ее поближе? — заинтересовался Арнольд. Он тоже был рад перевести внимание Элистана на что-нибудь другое, не относящееся ко вчерашнему полету.
     — Да, конечно. Это, правда, не входит в обычную программу, но легко можно устроить. Я переговорю с шофером.
     Флориан переговорил с шофером, Лис вовремя вмешался в беседу с парочкой банкнот, и автобус покатил по весьма посредственной грунтовой дороге к пауку. Даже издали было видно, что это не паук, а карлик с Грезы. Вероятно, это был портрет незабвенного Мариолоцци в натуральном виде. До сих пор карликов видели только Лин, Алан и Анн. Остальные не решились применять маскировку перед магами. Теперь же муриана могли рассмотреть все.
     Неизвестный художник не только преувеличил истинный рост муриана, но и добился ощущения какой-то неясной угрозы от всего его облика. К статуе явно были приложены не только физические, но и магические силы. Глаза Мариолоцци, казалось, настороженно всматривались в пришельцев, а потом загорелись ехидным блеском, будто изваяние разглядело их сущность под маской. Они подошли ближе. Мариолоцци попирал ногами внушительный постамент, на котором были высечены слова на эльфийском.
     «Местные жители изрядно приукрасили нас, особенно нашего предводителя. Здесь же он изображен таким, каким его знаем мы.
                                                               Станислас (местный ангел)»
     — Мда, — прокомментировал Гветелин, — если они видели его так, становится понятно, почему Эрлан убил его.
     — Кто убил? — переспросил гид. Мирренцы усвоили привычку говорить исключительно на местных языках.
     — Эрлан, — равнодушно пояснил эльф. — Я слышал такую иньчуаньскую легенду.
     — А, — Флориан согласно кивнул, — я читал о нем. Легенды Иньчуаня замечательно красивы, а стихи просто изумительны.
     Ланс мечтательно продекламировал:

— Тревожна-тревожна жизнь и несладка -
                                           Жаждешь богатства, но нет и достатка.
 Как черепаха голову спрятать умей,
                                           будь скромен, живи с оглядкой.
Достигнув и малой меры довольства,
                                            остановись поскорей.
Помни, что жизнь перемен полна -
                                             никогда не действуй вслепую,
Как те, кто годы младые свои
                                             тратит напропалую,
Жизнь проживают впустую.
                                             Кто же не хочет
Злата иметь сполна?
                                             Кто не мечтает
О тысяче мер зерна?
                                              Но, по Пяти Стихиям гадая,
Поймешь, что дорога богатства
                                              обманчива и страшна:
Растрату душевных сил
                                              и крах твоим планам сулит она.
Помни к тому же, что детям и внукам
                                              своя судьба суждена.
Так зачем искать волшебное зелье,
                                              мечтая попасть на Пэнлай?
Удовольствуйся малым,
                                              Многого не желай![5]


     — Хорошие стихи, — согласился Флориан. — Правда, эти слова больше подходят богатым. Вам, господа, не приходится думать о куске хлеба и крове на ночь, или о том, как получить образование. Впрочем, простите меня, вы щедры к беднякам, хотя вам и не понятны их нужды.
     — Нужды у всех одни, Флориан, — возразил Гветелин. — Все хотят хорошо жить. Только каждый понимает это по-своему. Один хочет иметь многое, другой довольствуется гораздо меньшим. И не известно кто из них счастливее.
     — Счастлив тот, кому не приходится беспокоиться о хлебе насущном, — горячо сказал Флориан.
     — А я бы сказал, счастлив тот, кто не изводит себя из-за забот. Будь то заботы о хлебе, или об излишествах, — эльф бросил взгляд на Ланса и добавил. — Впрочем, люди должны всегда иметь возможность заработать себе самое необходимое. И это занятие не должно отнимать слишком много времени и сил.
     — Вы хорошо сказали, господин Гветелин, но это даже не мечта. Это сон.
     — Любой сон может превратиться в реальность, — возразил эльф.
     — Разве только для волшебника. Едем дальше, господа?
     — Да, поедем.
     Монастырь содержался в образцовом порядке. Яблоневый сад, окружавший монастырь со всех сторон, был тщательно ухожен, деревья подстрижены, и в связи с экваториальным климатом, можно было наслаждаться и ароматом цветов, и созревающими плодами. Аккуратные дорожки вели через сад к воротам. В монастырь пускали всех. Но открыто для просмотра было далеко не все. Издали туристам показывали кельи монахов, обширные библиотеки, трапезную, винодельню и многочисленные монастырские мастерские. Принимали же гостей в специальной трапезной, где желающие могли за очень большие деньги прекрасно пообедать. Говорят, что здесь однажды был инкогнито патриарх Беловодского храма. Пройдя по монастырю и пообедав в трапезной для туристов, он написал в книге отзывов «Божественная красота и безбожные цены».
     Для туристов победнее было несколько забегаловок, где можно было съесть местную разновидность «горячей собаки». Для нищих же паломников существовала милостыня. Правда, желающих воспользоваться ей находилось не много. Люди предпочитали принести с собой кусок хлеба и бутыль воды.
     Мирренцы, не привыкшие особенно экономить на кулинарных экспериментах — лучше уж пробовать местные блюда в исполнении профессионалов, чем собственного короля! — заказали особо рекомендованные им фирменные блюда, и усадили с собой за стол гида. Флориан был весьма польщен и очень доволен. Он старался отплатить за гостеприимство подробными рассказами о монастыре, и Заброшенном городе, что впрочем, не мешало ему с большим аппетитом уничтожать свою порцию. Ланс приказал подать к обеду вино, а после обеда знаменитую яблочную водку и уговорил гида тоже выпить рюмочку. Впрочем, Флориан не особенно сопротивлялся.
     После обеда мирренцы погуляли немного по монастырскому саду. Одна часть сада была специально отведена для прогулок туристов. Там среди деревьев располагались многочисленные киоски, в которых можно было купить монастырское вино и водку, сувениры и книги, посвященные истории монастыря. Ланс собрался было купить немного напитков, но Флориан сказал, что то, что здесь продают, покупать не стоит, договорился по-быстрому с каким-то монахом и тот обещал доставить в автобус пару ящиков старого вина и ящик выдержанной водки. Правда, обошлось это в целое состояние. По всему видать, после посещения этого монастыря, магам снова придется посвятить пару дней игре в кости.
     По устоявшейся привычке, мирренцы прикупили немного книг. Гветелин уже с тоской прикидывал размеры библиотеки, которую придется построить в Миррене для хранения их приобретений. И размеры эти становились чем дальше, тем больше. Сейчас эльф представлял ее как двенадцатиэтажное здание с площадью каждого этажа метров так шестьсот. Плюс несколько подвальных этажей, для хранения того, что лучше не вытаскивать на магический свет. Конечно, пока книг на эти площади они не набрали, но пусть лучше останется парочка полок на вырост.
     Потом Флориан предложил им пойти на богослужение. В храме все было обставлено красиво и торжественно, служба велась на устаревшем варианте языка, который был мало понятен не только заезжим путникам, но и местному уроженцу Флориану. Зато хор пел очень мелодично, голос монаха был звучным и приятным, правда, он несколько диссонировал с хором, но вероятно так и было задумано, чтобы ярче выделить не вполне понятное содержание его речи.
     После двухчасового богослужения мирренцы буквально валились с ног. Тем не менее, нельзя было не воспользоваться случаем, и они подошли к монаху, который вел службу.
     — Вы хотите спросить о вчерашнем происшествии, господа? — спросил монах. — Должен разочаровать вас. Мы в нашем монастыре ежечасно ведем наблюдение за окрестностями, ожидая пришествия  посланцев, но вчера никаких небесных знамений не было. Граждане Лихославля выдали желанное всеми событие за действительное. Не может же быть, чтобы только закосневшие во грехах миряне увидели посланца, тогда как ни один из служителей бога ничего не знал о его прибытии! Не думайте, господа, что меня обуревает гордыня. Просто логично предположить, что бог направит своего посланца своим служителям, которые подготовлены к тому, чтобы воспринять его появление и правильно понять божеское послание.
     — Вы несколько разочаровали нас, — сказал Ланс. — Мы весь день живем ожиданием вечерней передачи, проводя время в бесплодных сожалениях, что мы были в городе при таком великом событии, но ничего не видели. Видите ли, уважаемый господин, мы предприняли наше паломничество в надежде посетить вашу святую обитель, а я лелею мечту сподобиться увидеть настоящего святого. Первая цель наша достигнута. Я только должен просить Вас принять некоторую сумму для бедных. И еще осмелюсь обременить Вас одной просьбой. Не могли бы вы помочь мне в исполнении моей заветной мечты? Я понимаю, что с моей стороны это почти непозволительная дерзость, но я надеюсь на Вашу снисходительность.
     Мирренцы в полном восторге слушали витиеватую Лансову речь.
     — Во, дает! — передал Арни Тору.
     — Высокое искусство, — подтвердил гном.
     Монах тем временем довольно благосклонно взирал на богатого паломника.
     — Должен несколько разочаровать вас, почтенный господин. Наш монастырь не может похвастаться ни одним по-настоящему святым. Но неподалеку от Лужаны есть скит, и там живет старец. Раньше он жил в одном из Лужанских монастырей, потом на него снизошла благодать, и он принял обет пустынника.
     — Простите меня, уважаемый господин, но я, в моем невежестве, не знаю, что такое обет пустынника.
     — Это простительно для человека не знакомого с монастырским уставом. Пусть это Вас не тревожит. Я все объясню. Старец дал обет жить один в скиту, существуя при том только на милостыню, а в тех местах это не легкий подвиг, прикасаться к воде только для пития и нести путникам, посещающим его скромную обитель, свет просвещения. Я был у него единожды, и прожил шесть дней. Вы не представляете, господа, но я познал истинную благодать. Жалко лишь, что по слабости  здоровья, я не смог разделить общество старца на больший срок.
     Монах, к слову сказать, обладал крепким, хорошо упитанным телом и вид имел самый что ни на есть здоровый.
     — Надеюсь, вы укажите нам дорогу к святому старцу? — с мольбой в голосе произнес Ланселот.
     — Разумеется, господин, — с готовностью ответил монах и принялся давать подробные указания. Ланс извлек из кармана блокнот и ручку и принялся конспектировать его речь.
     — Да, уважаемый господин, — проговорил Ланс, пряча блокнот обратно в карман, — объясните мне, пожалуйста, почему вы говорите мне «господин»? Я думал, что для служителей бога именно бог — единственный господин.
     — Распространенное заблуждение, господин. Да, вы правы, что только бог наш господин. Но ведь бог создал человека по образу и подобию своему, поэтому каждый человек — господин, так как несет в себе подобие бога.
     — Благодарю за разъяснение, уважаемый господин. — Ланс низко поклонился и сделал знак своим идти на выход.
     Мирренцы вернулись в город как раз к началу передачи. Ланс, как всегда, заказал ужин в номер и включил телевизор — так местные называли свои говорящие ящики с плоскими движущимися картинками. Странно при таком уровне развития науки не додуматься, что экран совершенно не обязательно прикреплять к какой-то нелепой коробке. Гораздо проще покрыть стены проводящим и принимающим слоем, и получить иллюзию присутствия. Но у каждого свои вкусы. В конце концов, эффект присутствия тоже иногда приводит к забавным казусам.
     Элистан обречено посмотрел на телевизор, и попросил с нарочитой нерешительностью:
     — Ланс, может мне можно не смотреть на это? Я пойду к себе, ужинайте без меня, а я в качестве дисциплинарного взыскания обойдусь порцией свежего воздуха.
     Ланс усмехнулся и указал рукой на экран:
     — Вот твое дисциплинарное взыскание. А ужин для тебя я уже заказал. Еще не хватало тебе недоедать, это при здешнем повышенном тяготении и твоем хрупком сложении!
     — Да, Элистан, наши тщедушные тельца нуждаются в усиленном питании, — подтвердил Гветелин. — Вот посмотри на Тора, он выглядит почти как местный, а все почему? Потому что потребляет на ужин кое-что посущественней порции свежего воздуха.
     — Здоровый образ жизни — это главное, — авторитетно заявил Торвальд. — А при твоем режиме, Лис, можно еще при жизни ангелом стать!
     — Кстати, Лис, ты не знаешь, почему местные считали серебряных ангелов выше золотых? — поинтересовался Антонин. — Ты подкрашиваешь крылья в золотистый цвет, а у тебя не самое низкое положение в Миррене.
     — Вспомни моего отца, Анн, — возразил драконид. — Он подкрашивает крылья в серебристый цвет. Точнее, перламутрово-серебристый. Традиция для высших чинов. А золотую краску употребляют военные. Это масло лучше предохраняет крылья при использовании боевой магии.
     Из телевизора послышалась странноватая мелодия с какими-то завываниями, долженствующая, вероятно, настроить зрителей на соответствующий лад, и пошли титры, объявляющие о начале передачи под интригующим названием «Третий  глаз». Флориан, смирившийся уже с их поразительным невежеством в самых простых вопросах, объяснил им по дороге в город, что третий глаз, согласно легенде, был у обитателей прекрасного острова, который затонул тысяч десять лет назад, а может и еще раньше. Тем не менее, несмотря на такую отдаленность во времени от сегодняшних дней, и общий примитивный уровень развития общества, островитяне достигли громадных высот, как в прямом, так и переносном смысле. Они построили семиярусный город с наружной канализацией открытого типа, заодно служащей и водопроводом. На осторожный вопрос Гветелина, что же было с водой на втором ярусе сверху, не говоря уж о седьмом и последнем, гид не нашел, что сказать, зато пояснил, что третий глаз по центру лба, позволял островитянам видеть тонкие слои материи, а то и вовсе духовные субстанции. Мирренцы слегка обалдели от такого понимания прогресса, но неунывающий Флориан обещал принести книжку, в которой все это написано, и тогда они сами смогут во всем убедится.
     На экране появился ведущий. Судя по его виду, работа на телевидении требовала неимоверных физических усилий. По крайней мере, виденные ими в Лихославле грузчики имели менее крепкое сложение. Ведущий бодрым голосом объявил, что вчера на закате в их прекрасном городе жители имели возможность наблюдать явление ангела, и многие такой возможностью даже воспользовались. У одного из этих счастливцев весьма удачно оказался «рояль в кустах». Выражаясь понятнее, вышеозначенный гражданин недавно приобрел кинокамеру вместе с привычкой гулять с ней (камерой) по городу. Ко всеобщему удовлетворению, он довольно удачно заснял летящего ангела и любезно предоставил передаче возможность показать телезрителям свою пленку. Сейчас они покажут пленку, а потом некоторые очевидцы поделятся с уважаемыми телезрителями своими впечатлениями.
     На экране замелькали помехи, потом появилась крыша какого-то дома, затем закатное небо, на котором постепенно росла золотистая фигурка. Фигурка становилась все отчетливее, наконец, стало возможно разглядеть золотого ангела, как объяснил ведущий. Раздались какие-то крики, ангел, несколько снизившись, сделал круг и пропал из виду.
     — Пижон! — с чувством воскликнул тролль.
     Тем временем передача продолжалась. Могучий ведущий выуживал у растерянных очевидцев подробности происшествия, заканчивая каждое свидетельство комментарием, что именно крики толпы отвратили посланца от города. Люди соглашались и сокрушенно признавались, что предыдущая жизнь мало подготовила их к подобным проявлениям божьей милости.
     Ведущий великодушно продемонстрировал несколько наиболее эффектных кадров еще раз, и попросил прокомментировать их внезапно появившегося в студии настоятеля Яблонецкого монастыря.
     Настоятель признался, что не готов с полной определенностью ответить на такой сложный вопрос. До того, как он увидел эти поразительные кадры, он считал, что все это не более чем обман зрения. А сейчас только долгие посты, молитвы и размышления в тиши позволят ему найти верное объяснение случившегося.
     — Ну вот, — улыбнулся Элистан. — По моей милости человек собрался голодать, а ты меня кормишь ужином.
     — Ничего, ему не вредно, — хладнокровно возразил Ланс. В самом деле, ни один увиденный ими монах не страдал от истощения. Может быть, их пост заключался не в отказе от пищи, а в отречении от воды не только для умывания, но и для питья? Хорошо бы узнать, да спросить не у кого.
     Ведущий поблагодарил монаха и предложил всем очевидцам происшедшего, которые не успели еще объявиться, писать, звонить, приходить и излагать свои версии происшедшего. Впрочем, судя по его манере интервьюировать, очевидцы могут не утруждаться. Ведущий все равно расскажет все за всех сам, сам же сделает выводы, а несчастным очевидцам останется только кивать, да и то, как правило, невпопад.
     На следующее утро Флориан снова ворвался к ним во время завтрака.
     — Доброе утро, господа! Вы говорили, что собираетесь сегодня уезжать, но я хочу предложить вам еще один маршрут. Совершенно новая экскурсия. Я договорился с одним человеком, и он покажет вам, где вчера пролетал ангел!
     Все с восторгом согласились. Элистан с притворным огорчением оглядел друзей, и с еще более притворной покорностью сказал, что тоже с удовольствием пойдет. Присутствие Флориана вынуждало магов к известной сдержанности, и они довольствовались взглядами.
     — Господа, — продолжал их неугомонный гид, — я принес вам книги, как и обещал. Вот, вы сами можете прочитать и во всем убедиться.
     Ланс взял книги, протянул гиду несколько банкнот, которые тот принял с большим удовольствием, и, бросив лукавый взгляд на драконида, спросил:
     — Флориан, дорогой, вы не могли бы нам рассказать про пост? Вчера в этой передаче монах сказал, что будет соблюдать долгие посты, и мы все переживаем, как это отразится на его здоровье.
     — Господа, по всему видать, вы мало знакомы с нашей религией. Может быть вы атеисты? Или исповедуете другую веру? Впрочем, это не мое дело. Пост, это когда отказываются от некоторых продуктов. Чаще всего, от мясных.
     Приободрившийся было Лис, снова забеспокоился.
     «Только попробуй! — передал ему Ланс. — Вернешься домой — делай что хочешь, но пока мы не в Миррене — изволь нормально питаться. Что я скажу твоему отцу, когда он спросит меня, почему его сыночек еле крылья волочит? Что ты решил поститься за компанию с монахом, который весит впятеро больше тебя?»
     Лис улыбнулся и ничего не ответил.
     — Есть и более строгие посты. Тогда отказываются от всей животной пищи, включая сюда и рыбу, и яйца и молочное.
     — А что же едят? — с ужасом спросил Элистан.
     — Овощи, фрукты, хлеб.
     Элистан представил себе подобную диету, и ему поплохело. Да, при таком рационе и крыла не поднимешь, не говоря уж о полетах!
     «Им это нравится, Лис», — передал ему Ланс, и уже вслух продолжил. — Пойдем, Флориан, вы покажете, где летал ангел, а потом проводите в аэропорт. Мы едем в Беловоды.
     — Господа, я буду счастлив сопровождать вас, хоть до самой столицы, — с энтузиазмом предложил Флориан.
     — А что же ты будешь делать в столице?
     — Я давно уже копил деньги на свое образование, и теперь, признаюсь честно, господа, благодаря вашей щедрости у меня есть средства на то, чтобы поступить в университет. А там я буду работать и как-нибудь проживу.
     — Великолепно, — прошептал Ланс. — Однако скажи, Флориан, сколько же мы тебе переплачивали?
     Флориан слегка смутился.
     — Господа, вы, наверно, догадываетесь, что то, что вы платите мне как вашему гиду, идет по большей части моему работодателю, хозяину здешней гостиницы. А все чаевые достаются мне.
     — А ты бывал в столице, Флориан? — поинтересовался Элистан.
     — Да, господин, я даже жил там.
     — Отлично. Флориан, мы возьмем тебя с собой и даже заплатим за твой билет, если ты возьмешь на себя обязанности нашего гида в столице и поможешь нам найти того святого старца.
     — С удовольствием, господа.
     Гветелин подошел к дракониду и взял под локоть.
     — Лис, зачем тебе тащить его с собой?
     — По крайней мере, Лин, он уже знакомый пройдоха, и совершенно спокойно относится к нашему махровому невежеству, по крайней мере, пока мы хорошо ему платим. Вопросы, которые задает наш Ланс, могут вызвать излишнее любопытство. Хватит и того, что половина Лихославля любовалась моими полетами!
     — Да брось, Лис! Опознать тебя все равно некому.
     — Итак, господа, следуйте за мной. Мы сейчас пройдем к площади, над которой золотой ангел сделал круг. И я покажу, за каким домом его впервые заметили.
     Они шли довольно долго, друзья с шутливым укором косились на драконида. Это ж надо же, залетел так залетел!
     «Надеюсь, ты летел по прямой?» — поинтересовался тролль.
     «Не знаю. Я был зол, Арни».
     — Вот, господа, над этой площадью ангел сделал круг. Я слышал, что муниципалитет принял решение переименовать ее в Площадь Ангела.
     «Гордись, Лис», — передал ему Торвальд.
     — Теперь, господа, можно ехать в аэропорт. Я распорядился, и ваши вещи уже на месте.
     — Спасибо, Флориан, — Ланс автоматически протянул гиду чаевые. Тот с готовностью взял и улыбнулся. Вожделенное образование требовало больших капиталовложений. Эх, почаще бы попадались такие клиенты!..

Глава 13

     Второе пришествие посланца

     В тот же вечер они приехали в Беловоды. Флориан указал им фешенебельный отель, где они разместились с большим комфортом. Цены в столице были не выше Лихославских, но, впрочем, и не ниже. Мирренцы разместились в шикарных номерах, Флориан спросил себе что-нибудь подешевле, о чем, вероятно, пожалел, когда Элистан приказал поставить и этот номер в общий счет. Потом драконид предложил всем поужинать наверху, сказав, что сам он немного прогуляется и поужинает где-нибудь в городе.
     — Только не летай, — автоматически сказал Гветелин.
     Элистан только криво улыбнулся и дернул крылом.
     — Возьми и нас с Аланом, — попросил Анн. — Мы давно хотим погулять по ночному Наделу.
     — Если твой отец не против — пойдем.
     Ланс кивнул.
     — Прогуляйтесь, мальчики. А мы, старики, пока отдохнем наверху.
     — Я тоже хочу погулять, — капризно сказала Аваяна.
     — В твоем нежном возрасте, сынок, не показаны ночные прогулки, — Мэрилин с извиняющейся улыбкой напомнила недомерочке о маскараде. Аваяна хорошо играла роль ребенка. Очень избалованного и капризного. Как Тор справлялся со своей отважной дамой, для всех оставалось загадкой, но результаты были на лицо. Правда она ухитрилась собрать целую коллекцию странных предметов, таких, например, как шарики от подшипника, гайки и прочие подобные мелочи. На удивленные взгляды спутников, она объяснила, что это замечательные снаряды для пращи. Мирренцы поежились, но промолчали. Гиды же только говорили «шустрый мальчик», и больше никак не комментировали поведение щедрых клиентов.
     Элистан, Алан и Анн отправились в город. Молодые люди уже давно хотели поиграть по крупной, но Ланс это запрещал. Сейчас Ланс почему-то промолчал, может, просто забыл, и они решили попытаться уломать драконида.
     Компания прошла по улицам, потом Лис увидел сверкающую вывеску «Казино», и предложил войти. Молодые люди ободрились. Кажется, у них появился шанс. Но Лис не торопился оправдывать их ожидания. Для начала он провел их по залу, потом остановился у карточных столов, за которыми принялся на ходу изучать какую-то сложную карточную игру. Игра оказалась довольно занимательной, Анн и  Алан увлеклись не на шутку, хотя не могли пока не только выиграть, но даже понять, как это делается. Потом Лис выдал им деньги, строго предупредив, чтобы играли только на наличные, и отошел.
     Мальчики развлекались во всю. За два часа они спустили всю свою наличность. Если бы не приказ Элистана, они бы принялись играть в долг, но кто же в здравом рассудке связывается с драконидом? Тем более, когда тот не в духе. Поэтому они встали и пошли разыскивать своего спутника.
     Лис играл в рулетку. Он как-то на днях говорил, что в рулетку выиграть трудно, если ты не крупье, конечно, зато можно сорвать хороший куш, почти не опасаясь обвинений в жульничестве. Для не мага это почти невозможно. Молодые люди остановились перед столом, наблюдая за игрой. Лис то выигрывал, то проигрывал, впрочем, оставаясь в плюсе, и не плохом. Игра разворачивалась, страсти накалялись, на зеленом сукне лежало целое состояние. Элистан сделал ставку, шарик побежал по рулетке. Ни Анн, ни Алан так и не поняли, как драконид ухитрился это проделать, но выиграл его номер. Элистан сгреб деньги и улыбнулся им:
     — Как успехи?
     — Мы проигрались дотла, Элистан.
     — Ну что ж, вы проиграли, я выиграл, так что остались при своих, — философски заметил драконид, оглядывая зрителей. — Пойдем, поужинаем.
     — Я бы тоже хотел отыграться, — проговорил Анн, оглядываясь по сторонам.
     — Сможешь вернуться после ужина, если захочешь. Идем. Флориан говорил, что здесь рядом есть неплохой ресторанчик. Можешь заказать своих любимых «горячих собак».
     Они вышли из казино.
     — Лис, мы хотели тебе помочь, а в результате только помешали, — виновато заметил Анн.
     — Вы хотели слегка поразвлечься, и я предоставил вам такую возможность, — возразил драконид. — Ланс не одобряет, когда вы играете, было бы странно, если бы я нарушил его запрет.
     — Можно подумать, что ты никогда их не нарушаешь, — проворчал Алан.
     — Можно, — холодно ответил драконид.
     — Не тот момент, Алан! — тихонько сказал Анн. — Если Элистана и можно уговорить, то только не тогда, когда он не в настроении.
     Элистан привел друзей в шикарный ресторан, заказал фирменные блюда и страшно дорогие напитки. Молодые люди с интересом пробовали местную кухню, а сам Лис нашел время отлучится на часок куда-то на второй этаж. Правда, при этом он забыл поужинать. Вернулся он очень довольный, убедился, что его спутники поели, и решительно направился в гостиницу. Доставил он друзей прямиком в покои Ланса.
     — Ну как, повеселились? — ласково спросил Ланс.
     — Все веселье досталось на долю Элистана, — пожал плечами Анн.  — Мы с Аланом только поужинали и проиграли то, что он выиграл.
     — Ну, не так все страшно, — улыбнулся  драконид. — Я кое-что  все же принес, на первое время нам хватит, — Элистан принялся выгружать деньги из карманов.
     — Только ты так и не поел, — напомнил Анн.
     — Я закажу ужин в номер, — предложил Ланс.
     — Не надо, мне что-то не хочется.
     — Ты все еще переживаешь из-за своего полета? — участливо спросил Гветелин.
     — Крылья мне поотрывать надо за такие полеты! — с чувством ответил Лис.
     — Если Лису отрезать крылья,
       Если руки отрезать тоже,
       Лис покончит с собой от горя
       Потому что летать не сможет! — насмешливо продекламировал Торвальд.
     Лис посмотрел на него и неуверенно улыбнулся.
     — А руки зачем?
     — Ты разве не видел по местному телевидению? Приспособление такое, дельтоплан называется. А от вас, драконидов, всего можно ждать!
     Лис покачал головой и тихо засмеялся.
     — Ну — ну, — прокомментировала Аваяна. — Вот это и называется в медицине радикальное средство. Кстати о крыльях, Элистан. С тех пор, как мы уехали с Нийя Лоулани тебе даже растереть их некому. Княгиню Маллавади ты с собой не взял, совершенно непонятно почему.
     — Тебя не хотел огорчать, дорогая. Насколько я успел заметить, между вами пробежала кошка и не одна.
     — Очень любезно с твоей стороны, — серьезно кивнула недомерочка. — Может, я могу ее заменить?
     — Спасибо, Аваяна, — весело  рассмеялся Элистан, — но лучше не надо. Тор мне тогда и правда крылья оторвет.
     — А ведь она права, — отметил Ланс. — Твои полеты при повышенной силе тяжести отнимают не мало сил. Сейчас тебе принесут ужин, потом я посмотрю твои крылья.
     — Зачем? — начал было Лис.
     — Молчи и не спорь.
     Элистан рассмеялся и занялся ужином. Кажется, в первый раз со времен своего знаменитого полета он поел с аппетитом.
     Как оказалось, Флориан весьма неплохо знал местную столицу. Он водил путешественников по музеям, театрам, выставкам и всевозможным магазинам. Он только попросил на это время должность слуги, не желая оскорбить конкуренцией местных гидов.
     Беловоды неожиданно понравились мирренцам. Сам город весьма живописно стоял на холмах, центральная, наиболее древняя часть располагалась между двух рек. Отсюда, собственно, и пошло название города.
     Кроме мест для вышеописанных светских развлечений типа казино, в городе оказалось множество учебных заведений различных уровней и научно-исследовательских центров. Гветелин и Арнольд обнаружили это на второй день пребывания в Беловодах, и теперь все дневное время посвящали прогулкам по этим самым местам, присоединяясь к остальным только на время посещения театров.
     Элистан выдерживал характер целый день, добросовестно сопровождая на прогулках большую часть своих спутников, но после того, как Ланс клятвенно заверил его, что он сам за всеми присмотрит и никому не даст влипнуть в историю, с энтузиазмом присоединился к эльфу и троллю. Некоторые научные изыскания беловодцев его сильно заинтересовали. Присутствие драконида рядом с неугомонным эльфом, помогло здорово сэкономить время. Элистан просто копировал нужные вещи и отправлял их на корабль.
     — Хорошо, что на Наделе нет серьезных магов, — однажды сказал он. — Если бы кто-то так хулиганил с силами у нас в Миррене, им бы уже давно занялись мои сотрудники.
     — А я? — растерянно спросил Алан, вспомнив свои первые магические попытки у Горидара.
     — Сказать тебе в какой день ты появился в Миррене, или ты желаешь услышать полное расписание твоих занятий?
     — Нет, спасибо, я помню. Я просто не думал...
     — А мог бы и подумать для разнообразия. Иногда  полезно, — насмешливо ответил драконид.
     Тем временем, Ланс ознакомился с основными достопримечательностями Беловод, которые так любили демонстрировать туристам. Видя, что Гветелин, Арнольд и Элистан всерьез увлеклись различными научными изысканиями, он предложил разделиться. Он поедет к старцу, Лин, Арни и Лис останутся здесь заниматься изучением местной науки, а остальные могут развлекаться, как хотят. Могут присоединиться к одной из вышеназванных компаний по своему выбору, а могут создать третью. Единственное условие, с лизардменами и недомерочкой должен непременно оставаться один из магов.
     Ланс угадал правильно. Только Мэрилин и Антонин сказали, что поедут с ним и то, вероятно, из лояльности. Остальные не выказывали и того минимального энтузиазма, что Анн и Мэри. Ланс вздохнул, улыбнулся и сказал, что поедет один. Флориан проводит его и тоже вернется. Он даже снял с себя шпагу и кулон и отдал на сохранение сыну.
     — Только не вздумай использовать шпагу, Анн, — предупредил он. — Пока я жив, она подвластна только мне. Ты единственный, для кого она безопасна в нейтральном состоянии. Но ни в коем случае не вынимай ее из ножен.
     — Может, ты лучше возьмешь ее с собой? — нерешительно спросил сын, опасливо оглядывая темную шпагу.
     Ланс покачал головой.
     — Если он и вправду святой, то так или иначе заметит блеск сил вокруг нее. Или кулона. Со мной будет белый браслет, он поддержит меня в случае чего. Кроме того, не забывайте — я могу связаться с вами в любой момент.
     Элистан нахмурился и приготовился возражать. Он предпочел бы поехать с Лансом, хотя и был нужнее в Беловодах, но Ланс возразил:
     — Не тревожься, Лис, ну что со мной может случиться? Тебе как раз лучше не соваться туда. Я боюсь, что половина святости как раз и заключается в том, чтобы видеть магию насквозь. Я даже собираюсь поехать в своем естественном облике. Хиловат, конечно, зато вполне натурален.
     — А как ты объяснишь свое внезапное похудение Флориану?
     — Скажу, что переоделся, — усмехнулся Ланс.
     С отъездом Ланса в скит компания утратила добрую половину веселья. Может быть, просто сказывалось беспокойство. Все знали любовь Ланса к различным авантюрам. Он, конечно, обещал соблюдать осторожность, но мирренцы почему-то были уверены, что Ланс просто не знает что это такое.
     Некоторое время маги развлекались. Библиотеки, различные научные учреждения, книги, по вечерам, порой, театры. Ланс вестей не слал. Нет, он сообщил жене, что благополучно приехал, и тут же добавил, что связываться больше он не будет, если не возникнет в том экстренной необходимости.
     Прошла неделя. Дела у магов были в основном закончены, конечно, всегда можно найти интересное занятие, но мирренцы уже начали всерьез беспокоится за Ланса. Прошла еще одна неделя. Последние дни ее мирренцы проводили в обсуждениях, что это Ланс так застрял в ските? Наконец, Элистан сдался и вызвал Ланса.
     — Не сейчас, Элистан, я занят, — услышал в ответ драконид.
     Для Лиса это послужило последней каплей.
     — Нет, господа, завтра же я еду к нему. Пусть меня принимают за ангела, хоть золотого, хоть черного, хоть серо-буро-малинового в яблоках — мне это без разницы! Но это так не похоже на Ланса, просто отмахнуться и все!
     — Я поеду с тобой, Элистан, — сказала Мэри. Остальные тоже решили присоединиться. В конце концов, к Лансу можно послать двоих-троих, а остальные пока подождут за дверью.
     Они прибыли в Лужаны во второй половине дня, закинули вещи в местную гостиницу и отправились в скит. Флориан знал дорогу, так что до конца дня компания увидела деревянные стены скита. Элистан отправил Флориана в гостиницу. Мало ли что? Вдруг старец и правда может распознавать магию?
     Убедившись, что Флориан уже далеко, компания осторожно приблизилась к воротам. Арни толкнул дверь, которая неожиданно легко распахнулась, и мирренцы по одному вошли во двор.
     Да, если Ланс стремился к экзотике, то он ее получил в полной мере. Во дворе был деревянный колодец, с привязанной к вороту огромной деревянной бадьей, тут же во дворе стоял деревянный нужник. Вокруг уныло летали озябшие мухи. Чуть поодаль расположился довольно большой дом с несколькими выходами наружу. Судя по всему, количество выходов соответствовало числу комнат, которые отнюдь не отличались сколько-нибудь значительными размерами. Вероятнее всего, по размеру они приблизительно соответствовали кладовой для хранения продуктов на зиму.
     Но их внимание привлек не дом, а высокий, по местным меркам, тщедушный человек, стоящий совершенно обнаженным спиной к ним и умывающийся ледяной водой из колодца.
     — Кажется, у местных святых изменилась мода — отметил тролль.
     — Да, но безумия в них не убавилось, — поддержал Торвальд. — Увидишь, он еще и обливаться будет!
     В самом деле, человек с видимым усилием поднял над головой ведро с водой и вылил ее на себя. Потом поставил ведро на край колодца, одел лежавшую рядом длинную рубаху, кажется, такие называются власяницей, подошел к колодцу вытащил из него тяжеленную бадью, разлил ее содержимое по двум огромным ведрам и повернулся, чтобы идти к дому. Только теперь они узнали его.
     — Я должен был сразу догадаться, как только ты упомянул о безумии местных! — воскликнул драконид.
     Ланс обернулся на его голос.
     О, магия! В каком он был виде! Похудел так, что даже щеки ввалились. Ланс всегда был худощав, но теперь он смотрелся просто истощенным. Во власянице, босой и мокрый, не смотря на вечерний холод! Это Ланс, который обожает тепло и комфорт!
     Драконид кинулся было к другу, но Ланс сделал предостерегающий знак рукой, улыбнулся и тихо сказал:
     — Вы не вовремя приехали.
     Голос у него был слегка подсевший, а вот улыбка осталась прежняя. Ее было странно видеть на изможденном лице.
     Как тихо ни говорил Ланселот, услышали его не только мирренцы. Из ближайшей двери бодро вышел старец. Он был тоже бос, во власянице и истощен до крайности. Выглядел он не намного крепче Ланса, а Ланс то был явно тоньше от природы.
     — Что ты говоришь, окаянный, как же это можно не вовремя приехать в святую обитель?!
     Ланс скромно опустил глаза и поклонился старцу. Впрочем, друзьям показалось, что он старается спрятать улыбку.
     — Видите ли, господа, это мой новый послушник. Явился, давеча, хочу, говорит, проникнуться благодатью, а сам такой, что впору не благодатью, а рогачом пронимать! Да, впрочем, это его дела. Не нам с вами их обсуждать. Лампадий, прибери в кельях, там остановятся наши гости, потом приходи молитвы читать. А я тем временем приготовлю ужин нашим гостям.
     Ланс, кажется, это его старец только что назвал Лампадием, снова поклонился, занес воду в келью и вышел оттуда с большим веником. Старец предложил гостям устраиваться, и удалился. Ланс рукой указал на ближайший вход и вошел туда сам.
     Мирренцы стояли во дворе с отвисшими челюстями. Элистан долго смотрел ему вслед, потом перевел взгляд на колодец, потом снова обернулся к двери, за которой исчез Ланс.
     — Если кто-нибудь когда-нибудь снова скажет, что Ланселот остался в Миррене из-за комфорта!.. Честное слово, приравняю это к государственной измене!
     — Думаешь, он решил доказать нам, что ему это не важно? — недоверчиво спросил Гветелин.
     — Скорее, он решил доказать это себе. Наши подначки достанут кого угодно!
     Гветелин пожал плечами и пошел в келью за Лансом. Тот деловито подметал пол. Увидев вошедшего эльфа, он подмигнул и передал ему:
     «Я планировал пожить здесь еще пару недель, но можно и так. Не волнуйся, сегодня уйдем, а пока я еще развлекусь немного. Да и вы тоже». — После чего добавил вслух: — Устраивайтесь, господин, вот, можете отдохнуть с дороги, — и он указал вконец опешившему эльфу на охапку соломы. Потом опять улыбнулся и ушел вместе со своим огромным веником. Гветелин вышел на порог и увидел, что Ланс делает приглашающий жест Элистану. Эльф успокоился. Кажется, Ланс пока не утратил своего лукавства, значит еще не все потеряно.
     На размещение спутников в убогих кельях Ланс угробил целый час, после чего отправился к старцу. Мирренцы потянулись за ним. Гветелин заметил, что Элистан подошел к Антонину и взял у него голубой кулон, после чего стал держаться несколько в стороне от остальных.
     Мирренцы зашли в келью старца и увидели потрясающее зрелище. Посреди комнаты стоял довольно большой деревянный стол. Судя по всему, он был накрыт к ужину, так на нем красовались пустые деревянные тарелки и кружки, а в центре стола гордо, как обелиски, стояли миска сушеного гороха и большой кувшин воды. Старец и Ланс стояли на коленях, причем Ланс читал вслух молитвы из книги, а старец вторил ему, периодически охаживая себя бичом для умерщвления плоти. Мирренцы с некоторым облегчением убедились, что Ланс не настроен хотя бы на эти благочестивые упражнения. Они тоже опустились на колени, и постарались вслушаться в молитвы. Так прошел час.
     Наконец, старец встал, за ним поднялись Ланс и мирренцы. Старец пригласил всех к столу, сел во главе его и положил себе немного гороха из миски. Ланс для начала поухаживал за гостями, потом положил еду и на свою тарелку. После чего, Ланс наполнил кружки водой, начиная, конечно, со старца, и попил сам.
     Мирренцы попробовали горох, и им сделалось дурно. Неужели он так питался все это время?! Ланс вдумчиво грыз горох и не поднимал глаз от тарелки. Трапеза кончилась быстро. По сравнению с ней, экспериментальные блюда Ланселота казались вершиной кулинарного искусства. Впрочем, они такими и были. По крайней мере, вкус у Лансовых блюд был превосходен. Так что если не всматриваться...
     Старец предложил путникам помолиться на свежем воздухе. Что ж, мысль о свежем воздухе все восприняли с восторгом. Судя по некоторым признакам, старец использовал воду из кувшина только чтобы пить, а Ланс... лучше бы он выглядел так же, честное слово! Смотреть на его мокрые волосы, когда на дворе чуть не шел снег, было невмоготу.  Голову он, судя по всему, продолжал мыть дважды в неделю.
     Старец приступил к благодарственным молитвам. Ланс присоединился к нему. Остальные тоже опустились на колени и мрачно наблюдали за этим сумасшествием.
     Закончив молитвы, старец встал. Ланс остался стоять на коленях, беззвучно шевеля губами. Надо было полагать, что он продолжал молиться.
     — Что ж, гости дорогие, теперь я вправе спросить, зачем пожаловали. Путники ли вы, ищущие крова на ночь, или хотите приобщиться к благодати? Но прежде чем вы дадите мне ответ, должен предупредить вас, что путь к благодати тернист. Вот послушник мой. И благочестив, и почтителен, и богобоязнен, но не может отрешиться от любования бренной плотью. Вроде бы не боится тяжелой работы, но отказывается умерщвлять плоть. Сколько я ни говорил ему, что не в работе лежит путь к богу, а в отрешении от всего земного, он все твердит, что плоть его слишком слаба и немощна, и потому не нуждается в дальнейшем умерщвлении. А я говорю, гордыня это бесовская!
     При этих словах Элистан сбросил с себя маскировку и предстал в обычном походном одеянии — костюм и сапоги из бронзовой кожи, покрытые золотой краской крылья. Только к обычному облику он добавил еще золотистое сияние вокруг. Элистан приподнял крылья, как тогда, когда показывал Гветелину как нужно драться на шпагах, пролевитировал к коленопреклоненному Лансу, протянул руки и взял его за плечи. Судя по всему, Лис на полную мощность задействовал голубой кулон, так как Ланс, покорный движению его рук, оторвался от земли, вознося при этом благодарственную молитву, и в сопровождении драконида поднялся в воздух, где оба растаяли в золотистом сиянии.
     Старец истово опустился на колени.
     — Правду говорят, господа, плоть грешна и немощна, и бог посылает немощь плоти, чтобы спасти дух от искушения! Вот немощен был мой послушник, посвящал все дни свои святым делам, и ангел золотой явился за ним на землю. О, если бы и я был удостоен подобной благодати! Но видно не удалось мне очистить пока мои помыслы!
     Мирренцы, сдерживая смех, стали прощаться со старцем. Он пытался удержать их на ночь, но они были непреклонны.
     — После виденного нами зрелища, — возгласил Арнольд, — нет ничего более достойного взгляда в этой обители. Мы видели настоящее чудо, и после лицезрения его должны покинуть эти стены. Так говорят наши сердца, я думаю, сам посланец вложил в них это.

Глава 14

     Как стать святым

     Мирренцы вышли за ворота, прошли немного по лесу и вызвали Элистана. Тот перевел их в Лужанскую гостиницу.
     — Где Ланс? — немедленно спросила Мэри.
     — Принимает ванну, — насмешливо отозвался драконид. — У старца он даже помыться толком не мог, так, обливался дважды в день ледяной водой из колодца и все. Впрочем, мы все видели это поучительное зрелище. А сейчас он отмокает. Если не возражаете, я закажу ужин через час. Ланс согласился поужинать сегодня еще разок, но не раньше, чем после ванны.
     — Он что, так питался все эти две недели? — с ужасом в голосе спросила Мэрилин.
     — Говорит, что так. Постился, молился, работал, вот только плоть не умерщвлял. Слышали, как старец жаловался? Думаю, мы все же вовремя за ним приехали. У старца вид был довольно решительный. Еще немного, и он бы сам помог своему послушнику с этим благородным делом. А тогда, он мог бы вполне принять его за нечистую силу.
     — Почему? — не поняла Мэри.
     — Ланс солдат, как и все мы, Мэрилин, — пояснил Элистан. — Блок от удара он ставит автоматически. Представляешь, как могло заискрить?
     Все расхохотались, представив картинку.
     — А может наоборот, его бы приняли за святого, — предположил Алан.
     — Все может быть. Ты — человек, конечно, но я не думаю, что ты сможешь понять логику местных лучше, чем остальные. Главное ведь не происхождение, а воспитание, культура. Ты воспитывался на Арканосе, и тебе легче понять Миррен, чем Надел или Дрим. И мы все такие же. Так что не знаю, Алан, что мог бы подумать этот местный старец.
     Мирренцы радостно накрывали стол к ужину. Наконец, из ванной вышел Ланс. Он был весел, но его худоба снова испортила всем настроение.
     — Все-таки нельзя так, Ланс, — укоризненно заметил драконид. — Когда я хотел попоститься, ты запретил, сказал, что я крыла не подниму, и что, дескать, ты все расскажешь моему отцу.
     — Но у меня же нет отца, который бы спросил с вас за это безобразие. Да и крыльев тоже.
     — Нам для этого и своих родителей хватит. Если ты в таком виде вернешься в Миррен, нам всем не сносить голов.
     — Не говори глупостей, Лис. Вы все относитесь, прежде всего, к моей юрисдикции, по крайней мере, пока я жив. К тому же, я через несколько дней приду в норму.
     — Безусловно, Ланс. Но только лучше, если ты это сделаешь на Белат Айлеайне у Бони. Правда, боюсь, он нас попросту съест за твой внешний вид, но лучше уж так, право слово!
     — Вы что, уже нагулялись? Нет, господа, сначала осмотрим Лужаны, потом, если хотите, вернемся на инфузорию и домой. Кстати, моя экскурсия к старцу была довольно познавательной. Я расскажу вам завтра... Да, господа, я хотел извиниться, что предстал перед вами в таком виде. Дело в том, что обычно в этот час к моему старцу никто не захаживал. Как правило, паломники у нас бывали сразу после обеда, если конечно трапезу пустынника можно назвать обедом. А приехать с таким расчетом, чтобы остаться на ночь желающих не было. По крайней мере, я не видел. Так что я приспособился умываться в это время, пока еще не очень холодно.
     Маги поежились, вспомнив Ланса, обливающегося холодной водой у колодца.
     — Ты мог бы умываться в доме, — возразил Тор.
     — Старец не пускал.
     — А кто тебе сказал, что сейчас ты прилично выглядишь? — мрачно спросил тролль.
     — Я одет в соответствии с местной модой, Арни, — возразил Ланс, оглядывая свои шерстяные брюки и свитер.
     — Да? — удивился тролль. — А тебе никто не говорил, что на кости следует надевать немного мяса, а не только натягивать кожу?
     Ланс хмыкнул, чуть не подавился и торопливо хлебнул бульона.
     — Сейчас я как раз этим и занимаюсь.
     — Жаль, что мы тебя сразу не узнали, — продолжал тролль, оценивающе разглядывая Ланса.
     — А где вы видели таких местных?
     — Понимаешь, когда мы увидели чем ты занимаешься, то решили, что ты просто местный псих с не в меру тщедушным тельцем, — все также задумчиво проговорил тролль. — Если бы мы сразу поняли, что это ты ухитрился довести себя до такого состояния, то сделали бы то, что так и не собрался сделать твой святой.
     Ланс вопросительно посмотрел на него, проглотил и спросил:
     — Что именно?
     — Высекли бы.
     Ланс рассмеялся и положил на стол вилку.
     — По-моему, и сейчас не поздно.
     — Как сказать, — возразил Арнольд. — Сейчас у нас нет шансов. Слишком много желающих принять непосредственное участие в процессе. Конечно, по возрасту лучше всего подойду я, но, пожалуй, я слишком силен для этой процедуры...
     Ланс демонстративно поежился и придвинул себе еще паштета.
     — С этой точки зрения лучше подойдет Торвальд, но он слишком молод, — мрачно продолжал тролль. — Остаются Лин и Лис. Гветелину нельзя, потому что он состоит с тобой в свойстве, кажется, это так называется, и посему должен осмотрительно себя вести, чтобы не скомпрометировать всех эльфов. А Элистану по должности полагается тебя защищать. Разве что он на четверть часа подаст в отставку...
     — Моя должность скорее поможет этой процедуре, чем наоборот, — хмыкнул Элистан. — Ланс совершил покушение на жизнь и здоровье Короля Магии, которого собственно мне и полагается защищать, помимо всего прочего, разумеется. Но ты прав, Арни. Желающих так много, что мы скорее передеремся, чем выберем счастливчика. Так что придется обойтись без этого воспитательного процесса.
     Ланс покачал головой.
     — Ну — ну. Я почему-то думал, что вы скорее захотите поместить меня в комнату с мягкими стенами, отрезанную от магополей, решив, что я наконец-то выжил из ума, раз две недели жил рядом с каким-то чудаковатым старцем.
     Громадный тролль сочувственно посмотрел на человека.
     — Это-то как раз вполне понятно. Ты хотел за ограниченное время нашего пребывания на Наделе воспринять все тонкости местной жизни. Отчасти ты воспользовался книгами, отчасти — экскурсиями, а пробелы в образовании решил восполнить общением с местными. А этот конкретный индивидуум подходил для бесед лучше любого другого. Он не задавал лишних вопросов и читал проповеди во всякое время дня и ночи.
     Арни помолчал, потом решительно встал с кресла.
     — Ты куда? — остановил его Лис.
     — Схожу, убью этого мерзавца. Заставлять Ланса мыться ледяной водой во дворе!
     — Вообще-то он предлагал мне совсем не мыться, считая это потаканием грешной плоти. Но раз уж мне так приспичило, то, по его мнению, я должен был использовать этот свой каприз для умерщвления плоти и обливаться водой исключительно во дворе. Кстати, если ты действительно хочешь ему отомстить, Арни, то оставь его в живых. Ведь теперь он и сам примется за это богоугодное занятие.
     Ланс пододвинул к себе очередное блюдо и небрежно активировал белый браслет. Браслет засиял, обволакивая его призрачным светом.
     Весь вечер мирренцы суетились вокруг Ланса. Их спутники даже начали недоуменно переглядываться. Ну, пожил у старца, ну попостился, ничего же, в сущности, не случилось. А тут все наперебой пододвигают кушанья, подливают напитки, кто-то притащил халат потеплее, еще кто-то включил телевизор, где должно было быть что-то по вкусу короля. Ланс реагировал на это совершенно спокойно. Он радовался друзьям и расспрашивал, чем они занимались, пока он жил на  курорте. Мирренцы рассказывали, причем вспоминали такие подробности, какие любой нормальный человек с удовольствием бы утаил от родного начальства.
     Впрочем, Ланс и на это реагировал вполне спокойно. Он с интересом слушал, вставляя иногда свое мнение, типа «чем проникать через охранную систему с помощью обмана электроники, не проще ли было влететь в окно?»
     Алан представил, как кто-нибудь докладывает что-нибудь подобное его отцу, и решил, что это не возможно. Тот дал бы меньше дельных советов, зато завалил бы выговорами. А Ланс на последнее оказался весьма скуп. Он только добродушно посмеивался, когда кто-то рассказывал о неудаче, и радовался, когда слышал, как эту неудачу преодолели.
     Алан недоумевал. Как так, он знаком с Лансом уже три года, или около того, полтора года они путешествуют все вместе, и он ни разу не видел подобной сцены. Арнольд заметил его удивление и шепнул ему на ухо:
     — Видишь ли, принц, за две недели у нас накопилось множество новостей. За триста пятьдесят лет, или сколько там прошло, мы привыкли встречаться почти ежедневно и знать о делах друг друга практически все. Конечно, я не имею в виду некоторые специфические отраслевые подробности. Тебя же не удивит, когда завтра утром мы примемся расспрашивать Ланса?
     Ланс ушел спать довольно рано. Остальные посидели некоторое время у него в гостиной, сетуя на себя и друг на друга, что отпустили его одного, но сошлись во мнении, что сделали это исключительно потому, что подобной выходки от короля магии никто из них не ждал.
     На другой день Ланс проспал почти до обеда. Проснувшись, он с удивлением обнаружил Арни, сидящего в кресле в его комнате.
     — Доброе утро, Ланс, мы уже беспокоились. Тем более что твой браслет светился всю ночь, да и до сих пор еще не погас.
     Ланс покосился на браслет.
     — Я включил его на щадящий режим.
     — Вот, выпей чая, — тролль достал из воздуха чашку с горячим напитком и передал ее Лансу.
     Ланс выпил чай и отправился принимать душ.
     — Тебе заказать завтрак, или обед? — вслед ему спросил Арнольд.
     — Лучше и то и другое сразу, — усмехнулся Ланс и скрылся в ванной.
     За столом собралась вся компания. Для Ланса, как и накануне, заказали особенно нежные и щадящие блюда — бульон с маленькими печеными пирожками, запеченную курицу, грибы, тушеные с сыром и сметаной, отварную рыбу и взбитые сливки с какими-то ягодами. Ко всему этому подали много ягодного вина — красного к мясу, белого к рыбе и крепкие напитки на десерт. Ланс ел и пил с большим удовольствием и отменным аппетитом.
     Когда подали любимый местными травяной чай, Ланс наконец-то принялся рассказывать.
     — Что ж, господа, боюсь, что мой рассказ будет в стиле нашего друга Лиса. Как это у него обычно бывает — пришел, увидел, победил? Правда, у меня вышло несколько по-другому. Пришел и увидел, безусловно, а вот для победы мне понадобился тот же Лис.
     — Он же у нас ангел, — усмехнулся Тор.
     — Вот именно. Итак, место действия в описании не нуждается. Вы все там были и все сами видели. Моя реакция при виде этого тоже не требует комментариев. Вспомните вашу. А вот дальше, начинается то, что вы не видели.
     — А жаль, — заметил Арни. — Мы бы не позволили тебе так над собой издеваться!
     — Пустяки, — возразил Ланс. — Но слушайте дальше. Как говорил вам почтенный старец, который по самым скромным подсчетам мог бы быть моим прапраправнуком, я заявил ему, что ищу благодать. Он возликовал. Как же, рядом с ним будет человек, который разделит с ним его благочестивые упражнения. Если я правильно понял, на радостях он даже удвоил собственные усилия. Для начала, он предложил мне соблюдать строгий пост. Я  согласился. Ощущения для меня совершенно новые, так почему же не попробовать? Рацион наш вы видели. Так положено было питаться дважды в день.
     — Это утром и вечером? — переспросил Анн. — А что на обед?
     — А на обед, молитва, сынок. Молились мы вообще много. Благословляли бога, всех святых вместе и каждого в отдельности. В промежутках я, как послушник, ухаживал за огородом, прибирал в келье и читал жития святых. Кстати, весьма увлекательное чтение. Я там прочитал про одного святого, который для начала сидел на печи тридцать лет, по причине телесной слабости, потом его напоили водой какие-то пришлые старцы, и он внезапно стал богатырем. Да таким, что смог голыми руками и без помощи капли магии вырвать здоровенный дуб и разметать им целое войско. Он немного покуролесил подобным образом, сгубил кучу народу, построил три монастыря, и в один из них ушел служить богу. После чего спокойно умер, и был причислен к лику святых.
     — Великолепно, — пробормотал Тор. — В таком случае, Ланс, у тебя не было ни малейшего шанса. Я что-то не знаком ни с одним невинно, или даже винно, тобой убиенным.
     — Мда, но у меня еще все впереди. Какие мои годы? — Ланс помолчал, отхлебнул вина и с несчастным видом взглянул на тролля. — Арни, ты обещал мне не только завтрак, но и обед. А здесь был только завтрак.
     Арнольд вздохнул.
     — Ланс, тебе придется немножко подождать. Ты только что поел после долгого поста, так что раньше чем через час ничего не получишь, и не надейся.
     — Тиран! — Ланс поднял бокал с вином, посмотрел на свет, отпил, и принялся согревать остатки в ладонях. — Что ж, слушайте дальше. Хотя, я уже почти все и рассказал. Разве что забавная история, почему в этой стране приняли именно эту религию. Давным-давно, примерно четыре тысячи лет назад, в этой стране жил один князь. Был он язычником, как и все его подданные, то есть, поклонялся многим богам. Ну, типа тех, что мы видели в городе Барда на «кляксе», только с другими именами. Жил он, как и полагалось жить князьям в то далекое время. Воевал помаленьку со всеми подряд по надобности и без оной, убил собственного брата, завел несколько жен и от каждой по несколько детей. Причем — пикантная подробность, одна из его жен была вдовой того самого убитого брата. Он взял ее в жены вместе с ее неродившимся тогда сыном. Потом он повоевал еще немного, потом еще немного. Зачем я толком не понял, но думаю, вы поймете. А может и мне потом расскажете. Воевали же вы две с половиной тысячи лет подряд в Миррене! Правда, вы делали это довольно своеобразно. Я как-то не заметил, чтобы от ваших военных действий хоть сколько-нибудь пострадала экономика.
     — Ну, война войной, а обед по расписанию, — засмеялся Гветелин.
     — Вот именно. Но тот князь почему-то не следовал этому золотому правилу, поэтому его подданным все это изрядно надоело. Тогда князь решил выправить ситуацию, для чего захотел заручиться поддержкой богов. Понимаете, богов в той стране было меньше, чем людей и с ними поладить, по мнению князя, было проще. Для этого он, прежде всего, построил храмы местным богам и начал приносить им человеческие жертвы.
     — Фи, Ланс, — Элистан картинно поморщился.
     — Вот именно. Его подданные тоже не сильно одобрили подобное времяпрепровождение, особенно, если учесть, что роль жертв на этих праздниках доставалась кому-либо из них. Князь озадачился, и решил сменить религию.
     — Лучше бы он сменил образ действий.
     — Он так не думал, — пожал плечами Ланс. — Арни, ты уверен, что час еще не прошел?
     Арнольд пожал плечами, снял трубку и заказал еще бульона и паштета. Ланс немедленно принялся за еду. Мирренцы жалостно смотрели на него, но увлечься приятным процессом поглощения пищи не позволили.
     — Рассказывай дальше, Ланс, — попросил тролль.
     Ланс прожевал пирожок, запил бульоном, с сожалением отставил чашку и продолжил:
     — Так вот, на Наделе и тогда было несколько религий. Язычество, которое имело множество разновидностей, в сущности, отличавшихся одна от другой лишь названиями, именами богов и легендами, варьировавшимися в зависимости от национальных традиций, потом было Охридское учение, ну, мы там уже были и вы его неплохо представляете, в Иньчуане было сразу три религии и Хайду-Бихарское учение. Хайду-Бихар — это страна к северу отсюда. Знаменита древними религиозными традициями, причем там даже есть своеобразная религиозная столица. Думаю, мы можем съездить туда ненадолго. Наш князь пригласил к себе представителей всех основных господствующих религий, кроме язычников, и выслушал основные положения оных. Иньчуаньские религии оказались для князя слишком заумными. Как вы знаете, в Иньчуане одна из древнейших цивилизаций этого мира, и все учения уже тогда базировались на целых томах литературы. А наш князь с трудом мог нацарапать собственное имя. Охридское учение более импонировало князю. В Охриде и до сих пор процветает многоженство, а наш князь был весьма любвеобилен. Он имел не только штук шесть жен, но и множество наложниц. Ну, вы же слышали, это один из милых обычаев Надела. Женщин покупают и держат в качестве любовниц, позабыв спросить, что они об этом думают. Время от времени, к ним заходит их владыка и несколько скрашивает их убогое существование. Как вы понимаете, господа, такие события для женщин редкость, ибо если у тебя полторы сотни любовниц, то тебя не хватит на ежедневное посещение их, даже если ты израсходуешь на это всю магическую силу мира. Но я отвлекся.
     Ланс с рассеянным видом взял пирожок и подлил в чашу бульона. Мирренцы тоскливо переглянулись — совсем себя заморил!
     — Так вот, господа, кроме этого неоспоримого достоинства у Охридского учения есть крупный недостаток. Во-первых, нельзя есть некоторые сорта мяса, кстати, довольно-таки хорошие сорта, но это еще полбеды. Во-вторых, что самое главное, нельзя пить вина. Когда наш князь услышал об этом, то подумал, что лучше уж он откажется от гарема. «Вино есть веселие Лесного княжества, и не можем без него быть» — сказал он, и решился принять Хайду-Бихарское учение. Подошел он к этому делу серьезно. Для начала, он завоевал один из городов Хайду-Бихара, перебив при этом, по своему обыкновению, кучу народа. Когда город, кажется, он назывался Уйфехерто, пал где-то через полгода после начала осады, он послал послов в столицу Хайду-Бихара Хайдушамшон с предложением тамошнему князю отдать ему в жены свою молодую дочь, и принять его в их религиозный кружок. А если, де, князь Хайду-Бихара на это не согласится, то он со всем Хайду-Бихаром сделает то же, что с Уйфехерто. Князь Хайду-Бихара вполне резонно решил, что дочери его все равно рано или поздно выходить замуж, один династический брак стоит другого, а привлечь нового члена в число почитателей своей религии даже полезно и угодно богу, посему он ответил полным согласием на все предложения Лесного князя. Лесной князь обрадовался, принял новую религию, женился на новой жене, распустив предварительно старых — надоели должно быть, и вернул Уйфехерто законному владельцу.
     — Великолепно, — проворчал тролль.
     Ланс с сожалением оглядел последний пирожок и отправил его в рот. Судя по каменным лицам мирренцев, больше до ужина он ничего не получит, даже если будет сильно просить.
     — Принять новую религию самому показалось нашему князю совершенно недостаточно. Он объявил среди своих подданных, что кто не примет эту религию добровольно, тот будет его, князя, личным врагом. После чего разрушил древние святилища и совсем недавно построенные храмы. Подданные, зная милый характер своего сюзерена, приняли религию, и помогли ему осквернить древние храмы. Может быть, от этого что и изменилось, может быть даже в лучшую сторону, не знаю, но на основании того, что я успел прочитать в скиту у этого старца, мне показалось, что уж лучше бы они поклонялись исконным богам. А то, не пойми что получается. Старые боги от них отвернулись оскорбленные подобным обращением — то им человеческие жертвы приносят, а то ими самими жертвуют в угоду какому-то выскочке, а новому богу хватало забот и со старинными почитателями, чтобы всерьез браться за новых.
     — А ты вольнодумец, однако, — усмехнулся Гветелин.
     — На том стоим, — Ланс снова взялся за вино. — Там была еще масса подобных милых историй, про местных святых. Почему-то все они в молодости непременно начинали с убийства ближайших родственников, потом губили кучу народа совершенно непричастного к делу, потом кто-нибудь убивал их, а оставшиеся в живых после того, как они порезвились, объявляли их святыми. Если хотите, можете почитать об этом, господа. Я все равно хотел попросить Элистана скопировать для меня библиотеку этого старца. На память. Не беспокойся, Лис, там не так много книг.
     Ланс отпил глоток вина, зевнул, снова отпил вина.
     — Не возражаете, если я немного посплю?
     — Расскажи сначала, чем ты еще там занимался. Вредно ложиться сразу после обеда, — ласково возразила Мэрилин.
     — Твоя правда, дорогая. Мой браслет, кажется, придерживается того же мнения. Но я уже вроде все рассказал. Как вы видели, друзья, мой патрон пребывал в твердой уверенности, что воду нужно расходовать крайне экономно, это, пожалуй, был основной пункт, по поводу которого мы не могли прийти к согласию. Он не одобрял моих ежедневных омовений, хотя то, что я проделывал это ледяной водой, несколько успокаивало его душу. Если неумеренная забота о чистоте тела его прямо-таки шокировала, то умывание ледяной водой сходило за  умерщвление плоти. Тем более что другие способы применять я категорически отказался. Впрочем, я думаю, что Лис, как всегда, прав. Он уже почти собрался применить ко мне подобные методы собственноручно. Так что вы приехали как раз вовремя, друзья. Я вполне способен на некоторую придурь, но не до такой же степени, в самом-то деле! Конечно, я бы поставил блок, изрядно бы наискрил, меня бы причислили к нечистой силе, и если бы я не успел смыться, пожалуй, заточили бы в монастырскую тюрьму, на предмет спасения бессмертной души. А так у меня есть надежда оказаться причисленным к лику святых. Еще бы, за мной лично спустился с небес золотой ангел!
     Ланс допил вино из бокала и встал.
     — Пойду, посплю немного. Сон тоже относится к неумеренной заботе о бренной плоти, так что выспаться мне ни разу не удалось. Разбудите меня к ужину, господа.
     Ланс ушел, мирренцы остались в гостиной.
     — Мда, господа, его нужно срочно откормить, — проговорил Арнольд. — Я не могу спокойно смотреть, как он ест. Лис, ты, кажется, недавно изучал вопросы правильного питания с целью исправления особо опасных преступников, так что давай придумаем, как нам кормить нашего короля.
     — Ты приравниваешь его к особо опасным преступникам? — засмеялся драконид.
     — А то, — хмыкнул тролль. — Сам же говорил, что он покушался на здоровье короля Миррена!
     — Да, действительно. Ну что ж, Арни, пойдем изучать местную кухню.
     Будить Ланса не пришлось. Он проснулся сам от запаха пищи, разносящегося по его апартаментам. Он встал, на всякий случай вымылся в душе и вошел в столовую, роль которой с успехом исполняла обширная приемная. Стол уже был накрыт к ужину. Перед его креслом поставили большую чашку бульона, рубленные телячьи котлеты, грибы в сметане в качестве соуса ко всем блюдам и картофельный пудинг, состоящий из маленьких картофельных корочек окружающих рубленое мясо, обжаренное вперемешку с луком и морковью. Но запах, разбудивший его, доносился не отсюда. На столе стояла громадная суповая миска с каким-то густым месивом, которое, судя по внешнему виду, вполне могло бы быть приготовлено самим Лансом. И это месиво Элистан разливал на тарелки своих сотрапезников.
     — Что это? — заинтересованно спросил Ланс.
     — Это горох, — спокойно ответил драконид. — Видишь ли, мы тоже хотим набраться немного святости, для чего решили сесть на диету. Ты ешь, твой ужин перед тобой. У тебя сейчас другая диета, — и Элистан спокойно налил Лансу красного вина.
     Ланс с аппетитом принялся за телячью котлету, запивая ее бульоном, а бульон — вином, с интересом принюхиваясь к странному блюду своих друзей. Те ели.
     — Не понимаю, как наш король ухитрился похудеть на такой пище? — проговорил тролль. — Может ты недоваривал горох?
     — А я думаю, что здесь все дело в приправах, — отметил Гветелин. — Что скажешь, Лис?
     — Я скажу, что в высоком искусстве приготовления пищи приправы играют первостепенную роль. Например, к этому гороху для достижения нужного результата следует добавить жареную морковку, жареный же лук, соль, перец, различные травки, и конечно, два килограмма предварительно обжаренной копченой свинины, на каждые полкило отварного гороха. Все это следует поварить подольше, и — пальчики оближешь!
     — Вот именно, — подтвердил Тор. — Ланс, ты раньше ведь вполне прилично готовил. И как тебя угораздило забыть про приправы?
     Ланс добродушно посмеивался. Он был в кругу друзей, перед ним стояла хорошая, хоть и несколько диетическая еда, зато в достойном количестве, он отмылся горячей водой и выспался. После жития в скиту у старца он стал еще больше ценить простые радости жизни, так что любимую лекцию о свободе он бы сейчас прочел с повышенным энтузиазмом. К счастью, в этом не было ни малейшей необходимости.
     Элистан ел свой гороховый суп.
     — Ланс, как я понял, местные святые надеются, что у них рано или поздно крылышки отрастут. Ты что ж, думаешь, что у меня они выросли оттого, что я в детстве ел много гороха? Лучше бы ты ел побольше мяса и занялся дельтапланеризмом!
     — Ланс, твой браслет мог бы уже успокоиться даже на самом щадящем режиме, — обеспокоено заметил Гветелин. — Мы, пожалуй, выведем тебя погулять на полчасика после еды. Потом — легкий ужин и в постель.
     — Не возражаю, Лин. Я теперь набрался святости и стал совсем смирным.
     — Не нравится мне все это, — усмехнулся Тор. — Как я понял по твоим рассказам, вся эта святость приводит обыкновенно к массовым репрессиям. Да оно и понятно. Поживешь так месяц — другой, и захочешь, чтобы и другим также тошно было. Мы, пожалуй, вовремя тебя вытащили. А то вышел бы из скита форменным тираном. Что бы нам сказали в Миррене, если бы ты после прогулки с нами начал бы издавать законы в стиле местного Лесного князя, или как там его звали?
     — Да нет, друзья, кажется, я еще не настолько свят. Так что волноваться пока рано. Ты обещал мне прогулку, Лин?
     — Да, идем.

Глава 15

     Помоги нам, святой Лампадий!

     Следующие несколько дней мирренцы старательно лечили своего короля. Они посадили его на строгую диету на две недели — это чтобы впредь не повадно было, и ежедневно выводили на небольшие прогулки для осмотра достопримечательностей Лужан. Ланс ныл, но подчинялся. Ко всеобщему удивлению, он не только сильно похудел в скиту, но и помолодел так, что сейчас выглядел не старше Алана. Хорошо, если хоть старше собственного сына! Это обстоятельство пробудило в мирренцах своеобразные отцовские чувства, или, по крайней мере, чувства старших братьев. Посему Лансу осталось только вздыхать и подчиняться своим не в меру ретивым подданным.
     Больше всего удивлялся этому Алан. Он легко привык к королевскому званию Ланса, но оно обычно скрывалось под дружеским юмором мирренцев. А сейчас он увидел перед собой настоящего короля. Нет, Ланс не чудил и не издавал нелепые приказы. Просто с ним носились все, как носятся только с любимыми детьми, или с не в меру крутыми тиранами. Надо было полагать, что в данном конкретном случае наличествовал своеобразный гибрид. Если верить прежним насмешечкам того же Гветелина, к Лансу так относились решительно все в Миррене. Не король, которому нужно повиноваться, хотя это, безусловно, делали, а дитя, которое нужно дружно опекать. А его многочисленные похождения в очередной раз подтверждали истину, что у семи нянек дитя без глазу, а у четырнадцати — без обоих. Хорошо, что всех их только двенадцать вместе с Лансом.
     Хотя, конечно, если в Миррене знали, что во время коронации их новоявленному королю не было еще и тридцати, то как еще они могли к нему относиться? Не даром же, мирренцы постоянно напоминали себе и друг другу, что Алан и Анн люди, поэтому уже совсем взрослые. Остальные обитатели Миррена в этом возрасте только подумывали о начале образования. Гветелин упоминал как-то, что он в тридцать лет поступил в какое-то учебное заведение военного толка, которое сочетало приятное с полезным — давало молодежи немного повоевать и поразвлечься, одновременно втискивая в их головы начатки знаний. Основное свое образование эльф получил уже после окончания войны, когда ему пришлось оставить юношеские забавы и стать советником короля Лотеса.
     Лис, похоже, ухитрялся и раньше совместить приятное с полезным, именно в юности он и завел довольно эксцентричное хобби — изучать, по возможности, все разделы магии, начиная с боевой. В результате он оказался лучшим практикующим магом мира. Если и не по силе — тут он не мог тягаться с Лансом — то по мастерству. Он, вероятно, мог бы даже магически победить Ланса, не смотря на его потрясающую мощь, только ему это было как-то ни к чему.
     Торвальд был несколько моложе их, поэтому считалось вполне естественным, что в те бурные годы он больше занимался своим образованием, чем войной. Впрочем, эпохальную последнюю битву он все же не пропустил. Да и до нее ему случалось пару раз подраться. А Арнольд, наоборот, был старше всех в компании. В этой битве он принимал участие в довольно высоких чинах. Тролль не расстался с военной службой и после установления мира. Собственно, он был единственным профессиональным военным в компании. Кроме Ланса, конечно. Положение обязывало его быть главнокомандующим Миррена. Правда, если учесть, как он рвался исполнять эту свою обязанность, воевать Миррен начнет не скоро. Разве что нападет какой-нибудь придурок сверху.
     Мирренцы воспользовались относительно хорошим климатом Лесного королевства, и продержали Ланса в заточении целую неделю, хотя браслет его наглухо погас уже на вторые сутки. Лансу хотелось побывать в Хайдушамшоне. Еще бы, он столько о нем прочитал в скиту! Поэтому компания решилась выехать туда на пару дней. Учитывая холодный климат Хайду-Бихара, мирренцы решили лизардменов и драконида оставить в Лужанах. Остальные должны были ехать с Лансом и тщательно следить, чтобы он продолжал соблюдать правильный образ жизни. Лис предписал ему соблюдать диету две недели — значит так и должно быть. Кому же, как не Лису, знать, как надлежит обращаться с особо опасными преступниками и как оградить короля от неприятностей!
     Поездка в Хайду-Бихар показалась мирренцам несколько скучной. Достопримечательности Надела уже успели всем надоесть, а холодные ветры и снежные бури не давали заинтересоваться чем-нибудь другим, кроме теплых комнат гостиницы. Поэтому, уже через два дня мирренцы заявили Лансу, что пора уезжать и даже не позволили ему встретиться с главой всех служителей храмов, резиденция которого располагалась в пригороде Хайдушамшона. Впрочем, основной причиной этого был как раз не холод.
     Еще в Лужанах маги прочли в местных газетах, что послушника Лампадия собираются причислить к числу местных святых. Мирренцам очень понравилась эта мысль, и они старались не дать Лансу испортить такую замечательную шутку. Элистан даже прятал газеты с этими сообщениями. А если Ланс встретится с местным верховным монахом, тот ведь может узнать его и по описаниям, и по наивным вопросам. Кто его знает, что он подумает, этот монах. Конечно, он может принять Ланса за очередное воплощение местного божества, но гораздо вероятнее, он примет его за обычного мошенника. Правду не скроешь!
     Итак, компания вернулась в Лужаны. Элистан за время их отсутствия успел снять копии с библиотеки старца и сейчас развлекался в компании лизардменских моряков, изучая ее. Казалось, дракониду так понравилось это занятие, что он напрочь забыл о необходимости лететь домой. Более того, когда Ланс завел речь о перелете на «инфузорию», драконид решительно возразил, объяснив, что Ланс еще слишком слаб и не вынесет перелет на местных летательных аппаратах. Впрочем, Ланс вполне окреп за неделю, иначе бы Элистан ни за что на свете не отпустил бы его в холодный Хайду-Бихар, но снять прописанную диету даже на день ранее заранее установленного срока драконид не соглашался. Так ведь и жизнь медом покажется! Или, даже еще лучше — надельским раем.
     Диета — диетой, но удерживали на месте Элистана гораздо более интересные соображения. Копируя в скиту книги, он увидел художника, рисующего картину под руководством старца. Насколько Лис сумел разобраться в набросках, это должно было быть «Вознесение святого Лампадия». Улететь на Арканос без такой картины драконид просто не мог. Он даже слегка помог художнику, поставив перед его глазами картинку происходящего. Для полноты эффекта, он летал в скит по два-три раза в день, чтобы помогать живописцу, в меру своих скромных сил. По его расчетам, картина должна была созреть со дня на день, и Лис с нетерпением ждал этого момента, чтобы похитить ее, заменив копией. Конечно, можно было бы сделать и наоборот, но брать с собой копию картины как-то несолидно. В Миррене хорошо знали толк в таких вещах, и выставить копию на всеобщее обозрение сочли бы дурным тоном. Хотя никто бы и не взялся отличить копию от оригинала. Копирование-то осуществлялось на субмолекулярном уровне.
     Элистан посвятил трех магов в свои планы, правда, в основном для того, чтобы они помогали ему справляться с раздраженным бездеятельностью Лансом. Магам идея понравилась, и они сами стали старательно оттягивать отъезд под любыми мыслимыми и немыслимыми предлогами. Когда в один прекрасный день Торвальд заявил, что нельзя уехать из Лужан, не услышав знаменитого тенора, который будет петь в опере на будущей неделе, Ланс решил, что тот просто спятил от продолжительного безделья. Но остальные настолько искренне поддержали гнома, что маг не стал спорить. Если это доставит друзьям радость — он, Ланс, готов пожить еще недельку в Лужанах, чтобы посетить местный театр.
     К счастью, мирренцам не пришлось так долго испытывать терпение Ланса. Через месяц после эпохального вознесения Ланселота на крылышках Элистана и голубом кулоне, было принято решение о причислении бывшего послушника Лампадия к местным святым. Тогда же в Лужанском монастыре, из которого в свое время ушел в скит знаменитый старец, была выставлена картина «Вознесение святого Лампадия». Стараниями Элистана, Ланс на ней был легко узнаваем, а золотой ангел, хоть и имел некоторое сходство с драконидом, был написан в классической местной традиции.
     Мирренцы решили оформить это дело в виде сюрприза. Поэтому, Элистан лично магически загримировал Ланса, и вся компания с хитрым видом отправилась в монастырь на презентацию вновь причисленного святого. Торжественное богослужение длилось часа три, но мирренцы получали такое удовольствие от растерянной физиономии Ланселота, что совершенно не почувствовали времени. Даже грим не сильно мешал восприятию отпавшей челюсти и вытаращенных глаз новоявленного «святого». Пиком празднества для магов явилось торжественное вручение картины Ланселоту в его же гостиничном номере. Ланс, правда, уже пришел в себя, но хохотал так, что не мог вставить ни слова, чем не замедлили воспользоваться его неугомонные друзья.
     — Я думаю, может местные не так уж и ошиблись, — осторожно начал Гветелин. — Ланс уже вполне может работать пророком — предсказал же он это великое событие!
     — Мда, — мечтательно проговорил Элистан. — А представляешь что будет, когда какой-нибудь местный раздолбай сравнит эту картинку со статуей барда в городе Ланселота? Это же тянет на второе пришествие!
     — Я и то думаю, не основать ли нам в Миррене религию? — задумчиво протянул Торвальд. — Святой у нас уже есть, хорошо бы ему быть и великомучеником! Как ты думаешь, Лис?
     — Ох, друзья, дайте помереть спокойно! — смеясь, выдавил Ланс.
     — Насколько я успел изучить местную литературу, тебе положена мученическая кончина, желательно через предательство наиболее близких тебе существ. Оптимальный вариант — это Анн или Мэри. Лучше, конечно, оба вместе.
     — Ага, размечтались! — рассмеялся Анн.
     — Или же тебе надлежит помирать долгой и мучительной смертью, если уж твои близкие не решаются помочь тебе в таком святом деле, — спокойно продолжил Арнольд. — Пожалуй, я даже смогу тебе несколько посодействовать...
     — Я почему-то думаю, что без этого можно вполне обойтись, — усмехнулась Аваяна. — Ланс и так настоящий мученик, если ему приходится выслушивать подобные шуточки уже триста пятьдесят лет!

Примечания

1
Лао Цзы. Дао дэ цзин, пер. И. С.Лисевич

2
Конфуций

3
Конфуций

4
Из сборника Сяо Тунам Девятнадцать древних стихотворений. Третье стихотворение, пер. Л. Эйдмана

5
Из книги Заклятие даоса. Авт. Фэн Мэнлин, сост. Лин Мэнчу, пер. Д.Воскресенский

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"